ое слово достигло цели, - зачем ты это делаешь? Для чего? Для девочек? Для красоты? Или чтобы доказать, что ты настоящий мужчина, macho? Или ты даже считаешь, что противостоять такому безмозглому существованию само по себе интересно? Артур переводил взгляд с одного на другого в замешательстве. -- Э-э... э... -- сказал дневальный, -- э-э... не знаю. Я вроде на самом деле так делаю. Моя тетушка сказала, что флот - отличное место для молодого вогена -- ну там, форма, шестизарядный бластер у бедра, безмозглое существование... -- Ну вот, Артур, -- заявил Форд с видом человека, одержавшего верх в споре, -- а ты думаешь, что у тебя проблемы. Артур действительно так думал. Не говоря уже о проблеме с его родной планетой, дневальный его почти задушил. Перспектива оказаться в открытом космосе ему тоже не улыбалась. -- Попробуй понять его сложности, -- настаивал Форд. -- Вот он - бедный парень, всю жизнь топает кругами, выбрасывает людей за борт... -- И кричит, -- добавил воген. -- Конечно. И кричит, -- Форд дружески-снисходительно похлопал вогена по плечу, под которым висел. -- ... и даже не знает, зачем он это делает! -- Артур слабо шевельнулся в знак согласия с тем, что это весьма печально. Ему не хватало воздуха, чтобы сказать об этом. Из глубины души вогена поднялось ошеломленное урчание. -- Ну, если посмотреть на это дело так вот, то вроде как... -- Молодец! -- подбодрил его Форд. -- Но тогда, -- урчание продолжалось, -- а что можно предложить другого? -- Конечно же, -- заявил Форд бодро, но медленно, -- прекратить это! Сказать им, что ты не собираешься больше этого делать. - Он чувствовал, что надо бы еще что-то добавить, но воген уже углубился в обдумывание этого тезиса. -- Ээээээээээээээээээээээээээ... -- сказал дневальный, -- не по вкусу мне это. Форд вдруг понял, что упускает момент. -- Но подожди, послушай, -- заторопился он, -- это же только начало, понимаешь... это же еще не все, понимаешь ли... Но в этот момент дневальный возобновил свою мертвую хватку и вернулся к выполнению непосредственной задачи, то есть доставки пленников в шлюз номер три. Он был заметно тронут. -- Да нет, если вам все равно, -- сказал он, -- я лучше суну вас в шлюз, а потом мне еще нужно потренироваться в кричании. Форду Префекту совсем не было все равно. -- Но послушай... подумай только! -- сказал он, не так медленно как раньше, и не так бодро. -- Ахххххххххххххххххххгх! -- выдохнул Артур. Что он имел в виду, неизвестно. -- Да подожди, -- настаивал Форд, -- есть же музыка, живопись, и много еще чего! Аррргххххх! -- Сопротивление бесполезно! -- проревел дневальный и добавил: - Понимаешь, если я и дальше буду делать карьеру, меня, может быть, повысят до Старшего Крик-Офицера, а свободных должностей для солдат, которые не кричат и не выбрасывают никого за борт, вообще не так уж много. Я уж лучше займусь тем, что умею. В этот момент они прибыли к шлюзу. Большой круглый люк, стальной, и, судя по толщине, весьма увесистый, открылся бесшумно. -- Но все равно спасибо за беседу, -- сказал воген. -- Пока. Он швырнул Форда и Артура в шлюз. Артур лежал, пытаясь отдышаться. Форд сразу обернулся и тщетно пробовал удержать плечом закрывающийся люк. -- Да послушай же, -- кричал он, -- ты же ничего не знаешь о целом мире... ну вот хоть об этом, например! -- Он отчаянно схватился за единственный обломок культуры, который оказался в его памяти поблизости, и напел первые такты Пятой симфонии Бетховена: -- Та та та тум! Неужели в тебе ничто не откликается? -- Да нет, -- ответил воген, -- вообще-то нет. Но я расскажу об этом тетушке. Может, он и сказал что-то еще, но больше ничего не было слышно. Люк плотно закрылся. Исчезли все звуки, кроме слабого отдаленного гула корабельных двигателей. Форд и Артур оказались внутри отполированного стального цилиндра высотой в человеческий рост и метра три в длину. Форд огляделся, задыхаясь. -- А я думал, что у парня больше мозгов, -- сказал он и сел, прислонясь к вогнутой стене. Артур безмолвно лежал на полу, куда его швырнул воген. Он не поднял головы. Он просто лежал и пытался отдышаться. -- Мы в ловушке, да? -- Да, -- отозвался Форд, -- мы в ловушке. -- Ты ведь что-то придумал? Я слышал, ты сказал, что что-нибудь придумаешь. Может, ты что-то придумал, а я не заметил? -- Ну, кое-что я действительно придумал, -- вздохнул Форд. Артур ожидающе посмотрел на него. -- Но к несчастью, -- продолжал Форд, -- то, что я придумал, требовало нашего пребывания по ту сторону этого люка. -- Он лягнул люк, через который они только что влетели. -- Но мысль-то была хорошая? -- Да, весьма. -- Так что за мысль? -- Я не успел продумать все детали. А теперь вроде бы уже и не стоит. -- Мда. ...э, а что теперь? -- Что теперь? Ну вот -- люк перед нами через несколько секунд автоматически откроется и, мне кажется, мы вылетим в открытый космос и задохнемся. Конечно, если ты вдохнешь поглубже, сможешь протянуть секунд тридцать... Форд встал, заложил руки за спину, поднял брови и стал напевать древнюю бетельгейскую боевую песнь. Он вдруг показался Артуру совсем чужим. -- Значит, все, -- сказал Артур. -- Мы умрем. -- Да, -- отозвался Форд, -- если только... нет! Погоди минуту! - Он вдруг уставился на что-то невидимое Артуру. -- Что это за кнопка? -- завопил он. -- Что? Где? -- заорал Артур, мгновенно обернувшись. -- Шутка, -- сказал Форд, -- все равно умрем. Он привалился к стене и продолжил мелодию с того места, на котором остановился. -- Знаешь, -- сказал Артур, -- вот в такие минуты, когда я заперт в вогенском шлюзе, а рядом сидит мой приятель с Бетельгейзе, и мы оба с минуту на минуту задохнемся в открытом космосе, я очень жалею, что не слушал, что мне говорила мама, когда я был маленький. -- И что же она говорила? -- Не знаю, я же не слушал. -- А, -- Форд продолжил мелодию. Ужасно, думал Артур. Колонна Нельсона исчезла. Горячие сосиски исчезли, все, что осталось -- я и слова "Практически безвредна". Через сколько-то секунд останутся только эти слова. А вчера казалось, что все идет лучше некуда. Зашумел мотор. Едва слышное шипение превратилось в оглушительный рев, и воздух вырвался из шлюза, когда наружный люк открылся в черную пустоту, усыпанную невообразимо яркими точками света. Форд и Артур вылетели в открытый космос, как пробки из пугача. Глава 8 Галактический Путеводитель -- книга во всех отношениях замечательная. Множество редакторов много лет составляли и много раз дополняли его. Он содержит сведения, полученные от бесчисленных путешественников и исследователей. "Введение" в Галактический Путеводитель начинается так:
"Космос", -- говорится там, "велик. Действительно велик. Вы просто не поверите, насколько обширно, огромно, умопомрачительно велик космос. Вот что мы имеем в виду: вы, возможно, думаете, что до ближайшей закусочной далеко, но для космоса это ничего не значит. Слушайте же..." и так далее. (Через несколько страниц Путеводитель успокаивается, и стиль становится не таким восторженным, и начинаются вещи, которые действительно надо знать, например: что жители сказочно прекрасной планеты Вифселамин настолько обеспокоены все возрастающей эрозией, вызванной тем, что ежегодно ее посещают десять миллиардов туристов, что любое несоответствие между весом того, что вы съели, и того, что вы выделили во время пребывания на планете, вычитается из веса вашего тела хирургическим путем, когда вы уезжаете, так что каждый раз, когда вы идете в вифселаминский туалет, жизненно необходимо получить специальную справку.) Впрочем, если уж откровенно, умы, лучшие чем автор "Введения" к Путеводителю, оказывались неспособны постичь огромность расстояний между звездами. Некоторые пытаются продемонстрировать ее, предлагая умопомрачительные модели типа "горошина в Лондоне и орешек в Йоганнесбурге". А дело в том, что расстояние между звездами не умещаются в человеческом воображении. Даже свет, движущийся с такой скоростью, что большинству цивилизаций требуются тысячи лет, чтобы осознать, что он вообще движется -- даже свет идет от звезды от звезде не мгновенно. Он идет 8 минут от звезды Соль до того места, где обычно была Земля, и на 4 года больше -- до ближайшей звездной соседки звезды Соль, Альфа Проксимы. На другой конец Галактики, скажем, до Дамограна, свет идет гораздо дольше: пятьсот тысяч лет. Рекорд скорости для попутника на этой дистанции -- немного меньше пяти лет, но на такой скорости не много чего увидишь по дороге.
Галактический Путеводитель сообщает, что если вдохнуть побольше воздуха, можно выжить в открытом космосе тридцать секунд. Далее в нем, тем не менее, говорится что, поскольку речь идет о космосе, а он умопомрачительно велик, вероятность появления космического корабля и спасения за эти тридцать секунд представляет отношение 1 к 2 в степени двести шестьдесят семь тысяч семьсот девять. По сногсшибательному совпадению это число также -- телефон одной квартиры в Айлингтоне, где Артур однажды был на развеселой вечеринке, и где встретил очень симпатичную девушку, которую после вечеринки не проводил домой -- она ушла с незнакомцем, явившимся без приглашения. Хотя планета Земля, квартира в Айлингтоне и телефон теперь уничтожены, приятно знать, что в какой-то незначительной мере они увековечены тем, что через двадцать девять секунд Форд и Артур были спасены. Глава 9 Компьютер встревоженно задребезжал себе под нос, заметив что входной люк отворился и закрылся сам собой, без всякой видимой причины. Это случилось потому, что Причина как раз "только что вышла". В Галактике появилась дыра. Она была длиной в одну никакую секунды, шириной в одну никакую миллиметра, а от одного ее конца до другого было вполне достаточно миллионов световых лет. Прежде чем она снова затянулась, из нее вывалились кучи бумажных шапок и тучи воздушных шариков, и рассеялись в пространстве. Из нее выпали семеро специалистов по сбыту, каждый метр ростом, и умерли -- половина от отсутствия воздуха, половина от удивления. 239 тысяч порций яичницы-глазуньи вылетели из нее, и в виде вязкой кучи материализовались в пораженной страшным голодом стране Погрил, что на планете системы Панзель. Все племя погрилов вымерло от голода, кроме одного, последнего из погрилов, который умер несколькими неделями позже от отравления холестерином. Одна никакая секунды, которую существовала эта дыра, отражалась во времени снова и снова, двигаясь самым неправдоподобным образом. Случайно где-то в темных глубинах прошлого она серьезно повредила маленькую группу атомов, что плавали в стерильной космической пустоте, и это привело к тому, что они стали объединяться в самые невероятные молекулы. Эти молекулы быстро научились воспроизводиться (и это только часть того, что в этих молекулах было невероятно), а в дальнейшем вызывали многочисленные неприятности, на какую бы планету ни попадали. Так началась жизнь во Вселенной. Пять диких Мальстремов Причин и Следствий завихрились в диком урагане беспричинности и выплюнули мостовую. На мостовой лежали Форд Префект и Артур Дент, задыхаясь, словно рыбы, выброшенные на берег. -- Ну вот, -- выдохнул Форд, пытаясь вцепиться ногтями в тротуар, который на полном ходу несся к Третьему Пределу Неизвестности. -- Я же тебе говорил, что что-нибудь придумаю. -- Ну конечно, -- отозвался Артур, -- конечно. -- Отличная идея, -- продолжал Форд, -- разыскать корабль, который пролетал мимо, и спастись. Настоящая Вселенная болезненно скрючилась под ними. Разнообразные фальшивки безмолвно прыгали вокруг, словно горные козлы. Поддельные Вселенные рождались и умирали, изрыгая пространство-время, словно полупереваренные куски творожных сырков с изюмом. Время цвело пышным светом, материя усыхала. Наибольшее простое число стекло в уголок и навсегда спряталось подальше. -- Прекрати, -- сказал Артур, -- шансов за это было -- один из ...черт знает какого астрономического числа. -- Не придирайся, сработало ведь, -- ответил Форд. -- На каком мы корабле? -- спросил Артур, и под ними в зевке открылась бездна вечности. -- Не знаю. Я еще не открыл глаза. -- Я тоже. Вселенная подпрыгнула, застыла, вздрогнула и бросилась на все, самые невозможные, стороны. Артур и Форд открыли глаза и огляделись в немалом удивлении. -- Великий Боже, -- сказал Артур, -- в точности похоже на берег моря в Дувре. -- Черт, рад слышать, что ты так говоришь, -- облегченно вздохнул Форд. -- Почему? -- Потому что я думал, что, должно быть, схожу с ума. -- Может, и сходишь. Может, ты только подумал, что я это сказал. Форд обдумал это. -- Ну, так говорил ты это или нет? -- спросил он. -- Мне так кажется, -- ответил Артур. -- Что ж, может, мы оба сходим с ума. -- Точно. Нужно совсем сойти с ума, чтобы подумать, после всего, что произошло, что это Дувр. -- Ладно, а ты как считаешь -- это Дувр? -- Ну да. -- Я тоже так думаю. -- Значит, мы точно сошли с ума. -- Самый подходящий денек. -- Несомненно, -- сказал сумасшедший прохожий. -- Кто это был? -- спросил Артур. -- Кто -- вон тот пятиголовый с кустом бузины? -- Да. У него куст еще увешан селедками. -- Не знаю. Так, кто-то... -- А... Оба они сидели на мостовой, и обоим было как-то не по себе. Дети огромного роста тяжело шлепали по мокрому песку, а дикие лошади громыхали копытами в небе, торопясь доставить свежие запасы усиленных поручней для ограды районов Неуверенности. -- Знаешь, -- Артур нервно кашлянул, -- если это Дувр -- что-то с ним не так. -- Ты о том, что море неподвижно, а дома поднимаются и опускаются? -- отозвался Форд. -- Да, я тоже подумал, что это странно. Вообще, -- продолжал он (в это время Дувр с оглушительнейшим треском разломился на шесть равных частей, и эти части заплясали вокруг друг друга, образуя самые распущенные и непристойные комбинации), -- происходит что-то очень странное. Взвыли волынки и задребезжали струны на ветру, мостовую усыпало горячими каштанами по десять пенсов штука, с неба посыпались кошмарные зубастые рыбы, и Артур и Форд бросились в укрытие. Они пробились сквозь тяжелые завесы звука, горы древней мысли, долины душещипательной музыки, распродажи рваных ботинок и сломанных ракеток, и внезапно услышали голос. Судя по голосу, говорила молодая девушка. Голос звучал вполне осмысленно, но сказал только: -- Один к двум в степени сто тысяч. Снижается, -- и все. Форд поскользнулся на луче света, он обернулся, пытаясь найти источник голоса, но не увидел ничего, во что действительно смог бы поверить. -- Что это за голос? -- крикнул Артур. -- Не знаю, -- завопил в ответ Форд. -- Не знаю! Похоже на измерение вероятности. -- Вероятности? В каком смысле? -- Вероятность. Ну знаешь, как один к двум, один к трем, четыре к пяти. А здесь один к к двум в стотысячной степени. Это крайне невероятно. В небе без всякого предупреждения опрокинулась цистерна литров на миллион, и из нее хлынул заварной крем. -- Но что это значит? -- кричал Артур. -- Что, крем? -- Нет, измерение невероятности! -- Не знаю. Ничего не знаю. Мы вроде бы на каком-то корабле. -- Я могу сказать одно, -- заявил Артур, -- это каюты не первого класса. Тонкая пленка пространства-времени вспучилась и пошла пузырями. Огромными жуткими пузырями. -- Аа-уррppp-бхх, -- сказал Артур, почувствовав, что его тело размягчается и изгибается во всяческих невероятных направлениях. -- Дувр, кажется, тает... звезды крутятся... пыльная буря... и ноги мои плывут в закат... и левая рука покинула меня... -- Ему в голову влетела жуткая мысль: -- Черт побери, -- спросил он, -- а как же я теперь подстрою свои электронные часы? -- Он отчаянно пытался увидеть Форда. -- Форд, -- сказал он, -- ты превращаешься в пингвина. Прекрати. Снова прозвучал голос. -- Один к двум в степени семьдесят пять тысяч. Снижается. Форд яростно заметался в своей клетке. -- Эй, кто вы? -- запищал он. -- Где вы? Что происходит и можно ли это остановить? -- Пожалуйста, успокойтесь, -- ответил голос, любезный, словно голос стюардессы на воздушном лайнере с одним оставшимся крылом и двумя моторами, один из которых уже догорает, -- вы в полной безопасности. -- Не в этом дело! -- безумствовал Форд. -- Дело в том, что вместо меня в полной безопасности какой-то пингвин, а мой приятель вон там весьма быстро теряет конечности! -- Все в порядке, они ко мне вернулись, -- вставил Артур. -- Один к двум в степени пятьдесят тысяч. Снижается, -- сказал голос. -- Следует признать, -- продолжал Артур, -- что они несколько длиннее, чем я обычно ношу, но... -- Неужто вы не чувствуете, -- Форд захлопал крыльями в бессильной ярости, -- что должны нам хоть что-нибудь объяснить? Голос откашлялся. Гигантский птифур скачками умчался к горизонту. -- Добро пожаловать, -- сказал голос, -- на Звездный Корабль "Золотое Сердце". Голос продолжал. -- Просим не беспокоиться из-за того, что вы видите или слышите вокруг. Первоначальные побочные эффекты неизбежны, так как вы были спасены от верной смерти при уровне невероятности один к двум в степени двести шестьдесят семь тысяч, возможно, много выше. Сейчас мы продолжаем полет на уровне один к двум в степени двадцать пять тысяч, невероятность снижается, и мы вернемся к нормальному уровню, как только выясним наверняка, что можно считать нормальным. Спасибо. Один к двум в степени двадцать тысяч. Снижается. Голос замолк. Форд и Артур оказались в небольшой комнате со светящимися розовыми стенами. Форд был дико возбужден. -- Артур, это фантастика! Нас подцепил корабль с Бесконечно Невероятностным Полетом! Этого не может быть! Слухи о нем давно ходили! Официально их опровергали, но, значит, они все-таки построили его! Они изобрели Невероятностный Полет! Артур, ведь это... Артур! Что происходит? Артур прижался к двери, пытаясь закрыть ее, но она была плохо подогнана. Оставались широкие щели, и сквозь них просовывались маленькие мохнатые ручки с пятнами краски на пальцах; слышались пискливые безумные голоса. Артур взглянул на Форда. -- Форд! -- выговорил он, -- там, снаружи, бесконечно много обезьян. И они хотят обсудить с нами "Гамлета", который у них получился. Глава 10 Бесконечно Невероятностный Полет -- новый великолепный способ преодоления громадных межзвездных расстояний всего за одну никакую секунды без утомительного тыканья вслепую в гиперпространстве. Он был открыт по счастливой случайности, а после доработки исследовательской группой Галактического Правительства на Дамогране стал общепринятой формой передвижения. Вот, вкратце, история его открытия. Принцип производства конечной невероятности в небольших количествах просто путем подключения логических цепей суб-мезонного Мозга-Шмелютки 57 к атомному векторному графопостроителю в среде, обеспечивающей сильное броуновское движение (например, в большой чашке горячего крепкого чаю), был, конечно, достаточно известен, и такие генераторы часто использовались, чтобы поднять настроение на вечеринках -- когда такой генератор включался, все молекулы нижнего белья хозяйки вдруг одновременно смещались по полметра влево, в соответствии с Теорией Неопределенности. Многие уважаемые физики заявляли, что они терпеть не могут подобного шарлатанства -- отчасти, потому, что это подрывало научные устои, но в основном потому, что их на такие вечеринки не приглашали. Раздражало их не только это, но и постоянные неудачи при попытках создать устройство, способное генерировать поле Бесконечной Невероятности, необходимое для прыжка космического космического кораябли через умопомрачающие межзвездные расстояния. В конце концов они ворчливо объявили о точно установленной невозможности создания подобного устройства. Потом один студент, который однажды пытался убирать в лаборатории после особенно неудачного опыта, стал рассуждать следующим образом: Если, думал он, невозможность создания такого устройства точно установлена, то оно (создание) должно иметь конечную невероятность. Так что все, что нужно, чтобы его создать -- это точно вычислить, насколько это невероятно, заложить этот показатель в генератор Конечной Невероятности, заварить чай покрепче... и включить генератор. Так он и сделал, и был немало поражен тем, что ему удалось создать тот самый генератор Бесконечной Невероятности, который так долго не удавалось создать, из самых что ни на есть подручных средств. Еще более он был поражен, когда сразу после того, как он был награжден Премией Галактического Института за Самый Выдающийся Интеллект, его линчевала разъяренная толпа уважаемых физиков, которые в конце концов осознали, что единственное, чего они действительно не могли терпеть -- это сообразительный человек. Глава 11 Защищенная от невероятности контрольная рубка Золотого Сердца выглядела, как рубка самого обычного космического корабля, только она была абсолютно чистой, потому что сам корабль был совсем новенький. С некоторых кресел еще даже не сняли пластиковую обертку. Рубка большей частью была белой, продолговатой, размером с небольшой ресторанчик. Она не была прямоугольной -- стены слегка изгибались двумя параллельными кривыми. Честно говоря, намного проще и практичнее было бы построить рубку обычной прямоугольной формы, но тогда бы дизайнеры спятили от скуки. Поэтому все прямые углы превратились в мясисто изогнутые кривые. Рубка выглядела так, словно все в ней предназначалось для работы: большие экраны над панелью управления, навигационные системы на вогнутой стене, и компьютерная панель на выпуклой стене. В углу сидел робот, уткнув начищенную металлическую голову в начищенные металлические колени. Он тоже был совсем новый, но, хотя был очень красиво сделан и начищен, почему-то выглядел так, словно части отдаленно человеческого по форме тела были плохо подогнаны друг к другу. На самом деле они были отлично подогнаны, но все равно казалось, что они могли бы подходить лучше. Зафод Библброкс нервно шагал по рубке, время от времени поглаживая разные блестящие штучки, и возбужденно хихикал. Триллиан сидела у дисплея, считывая данные. Ее голос передавался по всему кораблю. -- Один к пяти, снижается, -- говорила она, -- один к четырем, снижается... один к трем... к двум... показатель вероятности один к одному... уровень нормальный, повторяю, уровень нормальный. -- Она выключила микрофон, снова включила его и, слегка улыбнувшись, продолжила: -- Если вас еще что-то беспокоит, это уже ваши проблемы. Пожалуйста, не волнуйтесь. За вами скоро придут. Зафод раздраженно спросил: -- Кто они, Триллиан? -- Триллиан повернулась к нему и пожала плечами. -- Двое каких-то парней. Мы их, кажется, подобрали в открытом космосе. Сектор ZZ, Z Плюс, Альфа. -- Конечно, идея неплохая, -- ворчал Зафод, -- но ты думаешь, это разумно в нашем положении? Я имею в виду, что мы в бегах и вообще, и половина полицейских всей Галактики несется по следу, а мы останавливаемся, чтобы кого-то подвезти. Нет, конечно, что до манер, тут ты попала в десятку, но надо же сначала думать, а потом делать! Он раздраженно забарабанил пальцами по панели управления. Триллиан мягко убрала его руку с панели, чтобы он случайно не включил что-нибудь не то. Каковы бы ни были качества Зафода -- включая стремительность, браваду, самонадеянность -- но двигался он как медведь, и вполне мог взорвать весь корабль, неосторожно махнув рукой. Триллиан давно начала подозревать, что главной причиной бесшабашно удачливой жизни Зафода было то, что он никогда до конца не понимал, что он делает. -- Зафод, -- терпеливо сказала она, -- они летали без всякой защиты в открытом космосе... ты бы не хотел, чтобы они умерли, так ведь? -- Ну, знаешь... нет. Не так, конечно, но... -- Не так? Умереть не так? Но? -- Триллиан насмешливо склонила голову. -- А может, их кто-нибудь еще подобрал бы... -- Еще секунда, и они были бы уже мертвы. -- Вот-вот, значит, если бы ты подумала над этим вопросом получше, проблемы бы вообще не было. -- А ты был бы рад, если бы они умерли? -- Ну, знаешь... не так уж рад, но... -- И вообще, -- сказала Триллиан, повернувшись к дисплею, -- я их не подбирала. -- Это как? Кто же их тогда подобрал? -- Корабль. -- А? -- Корабль. Сам по себе. -- А? -- Когда мы летели в бесконечной невероятности. -- Но это невозможно. -- Нет, Зафод. Просто очень, очень невероятно. -- Э-э... а... ну да. -- Вот что, Зафод, -- Триллиан похлопала его по плечу. -- Не беспокойся о попутниках. Считай, что это просто мои знакомые, которых я здесь поджидала. Я пошлю туда робота, чтобы их привести. Эй, Марвин! Робот в углу вздернул голову кверху, но затем бессильно уронил ее обратно в колени. Он с огромным трудом поднялся на ноги - так, словно был килограмма на три тяжелее, чем на самом деле. Дальнейшие его действия сторонний наблюдатель описал бы как героическую попытку пересечь рубку. Робот остановился перед Триллиан и уставился сквозь ее левое плечо. -- Я думаю, вам следует знать, что я в глубокой депрессии, - сказал он. Его голос был низок и безнадежен. -- О Боже, -- простонал Зафод и рухнул в кресло. -- Ну вот, -- бодро-сочувственно ответила Триллиан, -- тогда займись делом. Оно отвлечет твои мозг от мрачных мыслей. -- Не отвлечет, -- прогнусавил Марвин. -- У меня исключительно большой мозг. -- Марвин! -- предупредила Триллиан. -- Отлично, -- сказал Марвин, -- что вам от меня нужно? -- Спустись во входной шлюз номер два и приведи сюда под наблюдением двух попутников. Паузой в одну микросекунду и точно рассчитанным микроизменением тембра -- обидеться вроде бы и не на что - Марвину удалось передать ужас и крайнее отвращение по отношению ко всем делам человеческим. -- И все? -- проговорил он. -- Да, -- твердо заявила Триллиан. -- Мне это не нравится, -- сказал Марвин. Зафод вскочил на ноги. -- А никто не и просит, чтоб тебе это нравилось, -- завопил он, -- просто сделай, что нужно, а? -- Ладно, -- прогудел Марвин, как большой надтреснутый колокол. -- Сделаю. -- Великолепно, -- огрызнулся Зафод, -- очень хорошо... Благодарю вас... Марвин повернулся и поднял на него свои красные треугольные глаза. -- Я ничем не огорчил вас? -- печально спросил он. -- Нет-нет, Марвин, -- весело включилась Триллиан, -- все в порядке, все просто отлично... просто, сам понимаешь, жизнь есть жизнь. Марвин метнул в нее электронный взгляд. -- Жизнь, -- сказал он, -- не говорите мне о жизни. Он безнадежно повернулся и, волоча ноги, вышел из рубки. Дверь удовлетворенно зашипела и щелкнула, закрывшись за ним. -- Зафод, мне кажется, я не смогу больше выносить этого робота, -- процедила сквозь зубы Триллиан.
Encyclopaedia Galactica дает такое определение робота: "механический аппарат, предназначенный для выполнения работы человека". Отдел сбыта корпорации Сириус Кибернетикс дает свое определение: "Ваш пластмассовый дружок, веселее с ним денек". Галактический Путеводитель следующим образом определяет Отдел сбыта корпорации Сириус Кибернетикс: "сборище полоумных идиотов, которых первыми поставят к стенке после революции", со сноской, извещающей читателя, что издатели с благодарностью примут на работу желающих занять место корреспондента по вопросам роботехники. Любопытно отметить, что издание Encyclopaedia Galactica, которое благодаря счастливой случайности выскользнуло через трещину во времени из будущего, отстоящего от нас на тысячу лет, определяет Отдел сбыта корпорации Сириус Кибернетикс как "сборище полоумных идиотов, которых первыми поставили к стенке после революции."
Розовая комната канула в небытие, обезьяны отправились в лучшее измерение. Форд и Артур оказались в погрузочном отсеке. Выглядел он совсем неплохо. -- Мне кажется, это совсем новый корабль, -- заявил Форд. -- Откуда ты знаешь? -- спросил Артур. -- Или у тебя есть какая-нибудь супер-штучка, чтобы измерять возраст металла? -- Нет. Я только что нашел на полу рекламный проспект. Полно всякой ерунды типа "Вся Вселенная может быть вашей." А, смотри, я был прав. Форд уткнулся в проспект, а затем показал его Артуру. - Видишь? "Сенсационный прорыв в физике невероятности: как только полет корабля достигает бесконечной невероятности, он проходит через любую точку Вселенной одновременно. Другие галактические сверх-державы позавидуют вам!" Ух ты, здорово! Форд с головой погрузился в технические характеристики корабли, и время от времени возбужденно выныривал, когда у него захватывало дух от того, что он читал. Астротехника Галактики, несомненно, достигла внушительных успехов за годы его отсутствия. Артур слушал его некоторое время, потом, убедившись, что не понимает и сотой доли того, что говорит Форд, отвлекся и принялся разглядывать компьютерную панель перед собой. Он ткнул пальцем в большую зазывно красную кнопку. Загорелось табло: Пожалуйста, не нажимайте больше эту кнопку! Артур закрыл глаза и потряс головой. -- Слушай, -- сказал Форд, все еще погруженный в изучение проспекта, -- у них большие успехи. Я имею в виду кибернетику. - "Новое поколение роботов и компьютеров корпорации Сириус Кибернетикс, с чертами ИЧЛ". -- ИЧЛ? -- переспросил Артур. -- Это что такое? -- Расшифровывается, как Истинно Человеческая Личность. -- Мда, -- произнес Артур. -- Звучит отвратно. -- Так оно и есть, -- отозвался голос позади него. Голос был низок и безнадежен и сопровождался легким металлическим клацаньем. Форд и Артур обернулись и увидели стального калеку, скорчившись, стоявшего в дверях. -- Что? -- спросили они. -- Отвратно, -- продолжал Марвин, -- все это. Абсолютно отвратно. И не говорите об этом. Взгляните на эту дверь, -- сказал он, и вошел. В его голосовом синтезаторе включились цепи иронии, когда он спародировал стиль рекламного проспекта: -- Все двери в этом корабле настроены бодро и празднично. Им доставляет удовольствие открываться для вас и закрываться снова с сознанием выполненного долга. Когда дверь за ним закрылась, действительно послышалось что-то вроде удовлетворенного вздоха. -- Аххххххххххм!" -- сказала она. Марвин рассматривал ее с холодным презрением, в то время как его логические цепи звякали от отвращения и забавлялись мыслью: не направить ли против нее прямое физическое воздействие. Соседние цепи вмешались, уныло гнусавя: Зачем? Кому это нужно? Не стоит в это вмешиваться. В свою очередь, их соседние цепи развлекались, производя анализ молекулярной структуры двери, и клеток мозгов гуманоидов. На бис они измерили уровень водородного излучения в том кубическом парсеке, где находился корабль, а затем снова погрузились в пучину меланхолии. Дрожь отчаяния прошла по тела Марвина, и он повернулся. -- Пошли, -- тоскливо проговорил он, -- мне приказали привести вас в рубку. Вот он я -- мозг размером с планету, а они приказывают мне привести вас в рубку. И это называется - "работа, приносящая удовлетворение"? Ни черта она не приносит! Он повернулся спиной к Форду и Артуру, и направился к ненавистной двери. -- Э-э, простите, -- спросил Форд, следуя за ним. -- Что за правительство владеет этим кораблем? Марвин не обратил на него внимания. -- Следите за дверью, -- пробормотал он. -- Она сейчас опять откроется. Я точно знаю -- от нее нестерпимо несет самодовольством. Дверь действительно открылась. Она открылась с томным ожидающим стоном, и Марвин затопал вперед. Пройдя несколько шагов, он обернулся. -- Пошли, -- сказал он. Форд и Артур быстро двинулись за ним, а дверь скользнула на место, удовлетворенно урча и пощелкивая. -- Благодарю тебя, Отдел сбыта корпорации Сириус Кибернетикс, - сказал Марвин и опустошенно зашаркал вверх по сверкающему чистотой изогнутому коридору, что открылся их взглядам. - Давайте делать роботов с чертами Истинно Человеческих Личностей. Я опытный образец. Я -- прототип личности. Сразу видно, правда? Форд и Артур смущенно пробормотали что-то невнятное, но утешительное. -- Я ненавижу эту дверь, -- продолжал Марвин. -- Я вас ничем не огорчил, а? -- Что за правительство... -- снова начал Форд. -- Никакое правительство им не владеет, -- оборвал его робот, - его украли. -- Украли? -- Украли. -- Марвин состроил гримасу. -- Кто? -- спросил Форд. -- Зафод Библброкс. Нечто необычайное произошло с лицом Форда. По меньшей мере пять четко отличных друг от друга выражений крайнего удивления появились на нем, результатом чего была дичайшая гримаса. Левая нога Форда, которую он как раз поднял, шагая за роботом, никак не могла снова нащупать пол. Форд уставился на робота и попытался размотать клубок, в который превратились мышцы его лица. -- Зафод Библброкс? -- слабо произнес он. -- Простите, я сказал что-то не то? -- осведомился Марвин, и, не обращая на него внимания, снова потащился вперед. -- Извините, ошибся, чего со мной быть никогда не может, так что вообще не знаю, зачем мне понадобилось это говорить. О Боже, в какой я глубокой депрессии! Вот еще одна из этих самодовольных дверей. Жизнь! Не говорите мне о жизни! -- Никто даже и не обмолвился о ней, -- раздраженно пробурчал Артур. -- Форд, с тобой все в порядке? Форд уставился на него. -- Этот робот действительно сказал "Зафод Библброкс"? -- спросил он. Глава 12 Волны оглушительной легкой до невесомости музыки наполняли рубку Золотого Сердца. Зафод сидел у суб-эф-приемника и ловил последние новости о себе. Управляться с таким приемником -- дело непростое. Долгие годы подобными устройствами пользовались, нажимая кнопки и поворачивая ручки. Потом, когда техника стала более сложной, перешли на сенсорное управление -- простым прикосновением пальца. Теперь же было достаточно только махнуть рукой в сторону приемника, и надеяться, что вам повезет. С одной стороны, это вроде бы избавляло от лишних движений, но с другой означало, что приходилось сидеть раздражающе неподвижно, чтобы ненароком не сбить настройку. Зафод взмахнул рукой, и снова зазвучала та же невесомая музыка, но на этот раз она служила фоном для последних новостей. Текст новостей всегда самым безжалостным образом подгонялся под ритм аккомпанемента. ... Привет, ребята, где бы не были вы в этот час -- врубайте свой приемник и выслушайте нас. Разумным формам жизни в Галактике во всей полезно познакомиться с программой новостей. И вот, друзья, мы снова с вами. На этот вот момент, конечно главная из новостей -- пройдоха Президент, -- тараторил диктор. - Украден самый-самый из самых кораблей, напоминаем -- это программа новостей. А кто украл, попробуйте с трех раз вы отгадать. И нечего тут думать, и нечего гадать. Его украл, представьте, Галакти-Президент! Да, вот такой случился неприятный инцидент. Мы вкратце вам сейчас расскажем, кто такой ЗБ, чтоб вы имели представленье о его судьбе. Он очень любит выпить, и он придумал сам Всегалактический Коктейль, так хорошо известный вам. О нем сказал Зекидония Галлумтитс в двух словах: "С того Большого Траха -- он самый лучший Трах!" Совсем уж спятил Библброкс, а может быть, и нет? Нам наблюдающий психи-атыр дает такой ответ... Всплеск музыки, затем она снова стала тише, и приемник заговорил другим голосом, предположительно голосом Гэга Хэлфрунта, личного мозгопатолога Зафода Библброкса. Он сказал: -- Та, понимаете, Пиплрокс такой... -- Продолжить ему не удалось, потому что из другого конца рубки прилетел электрокарандаш и пересек включально-выключальную зону приемника. Зафод обернулся и уставился на Триллиан. Карандаш бросила она. -- Эй, -- сказал он. -- Ты чего? Это зачем? Триллиан задумчиво барабанила по экрану, полному цифр. -- Мне кое-что пришло в голову, -- сказала она. -- Да? А ради этого стоило выключать новости обо мне? -- Ты и так предостаточно о себе слышишь? -- Я в большой опасности. И мы это знаем. -- Ты можешь на минуту забыть о своем "я"? Это очень важно. -- Если здесь есть что-то более важное, чем мое "я" -- поймать и расстрелять. -- Зафод ожидающе глянул на Триллиан, затем рассмеялся. -- Слушай, -- сказала она, -- мы подцепили этих парней... -- Каких парней? -- Тех, которых мы подцепили. -- А, ну да, -- сказал Зафод, -- этих парней. -- Мы подцепили их в секторе ZZ9 Плюс Z Альфа. -- Что? -- сказал Зафод и моргнул. Триллиан спокойно спросила: -- Это что-то тебе говорит? -- М-м-м-м, -- сказал Зафод. -- ZZ9 Плюс Z Альфа. ZZ9 Плюс Z Альфа? -- Ну? -- произнесла Триллиан. -- Э-э-э... что означает Z? -- спросил Зафод. -- Которое? -- Любое. Особенно трудно для Триллиан в отношениях с Зафодом было различать, когда он притворяется тупым, просто, чтобы застать людей врасплох; когда он притворяется тупым, чтобы не затрудняться подумать самому, а подождать, пока это сделает кто-нибудь другой; когда он притворяется вопиюще тупым, чтобы скрыть, что он действительно не понимает, что происходит; и когда он не притворяется тупым, а оказывается туп на самом деле. О Зафоде шла слава, что он потрясающе умен, и, очевидно, так оно и было -- но не все время; это его раздражало, и поэтому он порой и притворялся. Он предпочитал, чтобы люди смотрели на него озадаченно, а не презрительно. Вот это в первую очередь и казалось Триллиан действительной тупостью, но спорить об этом ей уже совсем не хотелось. Она тяжело вздохнула, и нажала несколько клавиш. На экране появилась звездная карта. Так будет яснее, каковы ни были причины его очередного приступа тупости. -- Здесь, -- указала она. -- Вот здесь. -- Слушай-ка... ага! -- сказал Зафод. -- Ну? -- Что ну? Триллиан показалось, что внутри ее головы дерется двадцать семь диких кошек. Она очень спокойно сказала: -- Это тот самый сектор, где ты меня встретил. Зафод поглядел на нее, а потом снова на экран. -- Слушай, точно, -- сказал он. -- Но это же абсурд. Это мы должны были влезть в самую середку Конской Головы -- ну, этой туманности. Как мы тут очутились? В смысле, это же все равно, что нигде. Триллиан не обратила на его слова ни малейшего внимания. -- Невероятностный полет, -- терпеливо объяснила она. -- Ты сам мне рассказывал. Мы проходим через любую точку Вселенной. -- Угу, но это же дичайшее совпадение, правда? -- Да. -- Встретить тут кого-нибудь? Из всей Вселенной -- только это место? Ну слишком уж... Это надо просчитать. Компьютер! Бортовой компьютер (производства Сириус Кибернетикс) наблюдал за каждой частичкой корабля. Услышав команду, он включил систему отвечания. -- Всем привет! -- жизнерадостно сказал он, и одновременно выплюнул кусочек бумажной ленты, на которой было напечатано Всем привет! -- так, на всякий случай. -- О господи! -- сказал Зафод. Он работал с этим компьютером всего ничего, но уже научился с трудом переносить его разухабистые манеры. Компьютер продолжал, нахально и весело, как ярмарочный зазывала: -- Вы должны знать: я здесь, чтобы помочь вам справиться с любой проблемой. -- Конечно, конечно, -- сказал Зафод. -- Впрочем, я лучше столбиком посчитаю. -- Разумеется, -- отозвался компьютер, в то же время отпечатав это слово на бумажной ленте и выплюнув его в специальную корзину. -- Я вас понимаю. И если вам когда-нибудь понадобится... -- Заткнись! -- отрезал Зафод, и, схватив карандаш, уселся у пульта рядом с Триллиан. -- Ладно-ладно, -- обиженно заявил компьютер, и отключился. Зафод и Триллиан в поте лица трудились над цифрами, которые выдавал на экране невероятностный киберштурман. -- Мы можем вычислить, -- спросил Зафод, -- какой, с их точки зрения, была невероятность их спасения? -- Это постоянная, -- ответила Триллиан. -- Один к двум в степени двести семьдесят шесть тысяч семьсот девять. -- Круто. Им очень-очень повезло. -- Да. -- Но по сравнению с тем, чем занимались мы, когда корабль их подцепил... Триллиан нажала несколько клавиш. На экране вспыхнуло: один к двум в степени бесконечность минус единица (иррациональное число, которое имеет смысл только в невероятностной физике). -- ... не так уж и круто, -- продолжил Зафод, слегка присвистнув. -- Да, -- согласилась Триллиан, и взглянула на него, словно ожидала мгновенного решения всех проблем. -- Невероятность замоталась в один большой клубок. В этом все дело. Что-то жутко невероятное просто должно было случиться, чтобы получилось такое число. Зафод нацарапал на бумаге несколько чисел, перечеркнул их и выбросил карандаш. -- Великий Зарквон, ничего не получается! -- Ну, и дальше что? Лбы Зафода раздраженно стукнулись один о другой так, что зубы клацнули. -- Ладно, -- сказал он. -- Компьютер! Компьютер вернулся к жизни. -- Вот я и говорю -- всем привет! -- бодро заявил он (кусочек ленты упал в корзину). -- Все, что мне нужно -- это делать вашу жизнь легче и легче и легче... -- Тогда заткнись, и кое-что подсчитай. -- Ну конечно, -- продолжал компьютер, -- вам нужен вероятностный прогноз на основе... -- Именно, на основе невероятностных данных. -- Так вот. Интересная штучка получается. Вам никогда не приходило в голову, что жизнью нашей управляют телефонные номера? Гримаса боли проползла по одному лицу Зафода и медленно перебралась на другой. -- Ты спятил? -- спросил он. -- Нет -- это вы спятите, когда я вам скажу, что... У Триллиан захватило дух. Она схватилась за пульт невероятностного киберштурмана. -- Телефонный номер? Эта железяка сказала -- телефонный номер? На экране вспыхнули цифры. Компьютер вежливо умолк, но потом снова продолжил: -- Я хотел сказать, что... -- Не утруждайся, -- отозвалась Триллиан. -- Это что? -- спросил Зафод. -- Не знаю, -- ответила Триллиан. -- Эти... пришельцы -- они сейчас идут в рубку. С этим несчастным роботом. Можешь ты их показать на мониторе? Глава 13 Марвин топал по коридору, все еще стеная. -- А еще у меня боль в диодах. И левый локоть ноет... -- Да? -- угрюмо буркнул Артур, шагая рядом. -- Неужели? -- Конечно, -- ответил Марвин. -- Я им говорю, что их пора заменить, но меня вообще никто не слушает. -- Могу представить. Странное бормотание слышалось со стороны Форда. -- Ну-ну-ну... -- повторял он. -- Зафод Библброкс... Марвин вдруг остановился и поднял руку. -- Вы, конечно, знаете, что случилось? -- Нет, а что? -- спросил Артур, хотя ему не особенно хотелось знать. -- Еще одна дверь. Из этих. Они стояли перед дверью, почти сливающейся со стеной коридора. Марвин подозрительно глядел на нее. -- Ну так что? -- нетерпеливо спросил Форд. -- Мы в нее войдем? -- Войдем ли мы в нее? -- с иронической гримасой повторил Марвин. -- Да. Это вход в рубку. Мне сказали -- привести вас в рубке. Это, конечно, все, на что я способен -- с моими возможностями. Медленно, брезгливо, он сделал шаг к двери, бесшумно, словно преследуя добычу. Неожиданно дверь скрылась в стене. -- Благодарю вас, -- сказала она, -- за то, что вы доставили такую радость простой двери. Глубоко в глотке Марвина зловеще зажужжали моторчики. -- Смешно, -- похоронным тоном заметил он. -- Почему как только подумаешь, что хуже жизнь стать не может, она сразу же становится хуже? Он протиснулся в дверь. Форд и Артур остались снаружи, переглянулись и пожали плечами. Они снова услышали голос Марвина. -- Вы, наверное, хотите увидеть наших пассажиров, -- сказал он. -- Как вы предпочитаете -- мне сидеть в углу и покрываться ржавчиной, или развалиться прямо здесь? -- Ладно, просто проводи их сюда, хорошо? -- ответил ему другой голос. Артур взглянул на Форда и очень удивился, увидев, что тот смеется. -- В чем... -- Шшш, -- сказал Форд. -- Давай заходи! Он вошел в рубку. Артур шагнул за ним. Его била нервная дрожь. То, что он увидел, не придало ему уверенности. Он увидел человека, откинувшегося на спинку кресла, задрав ноги на главную контрольную панель. Этот человек ковырял в зубах своей правой головы левой рукой. Правая голова казалась полностью погруженной в это занятие. Левая же сияла широкой, свободной, беспардонной улыбкой. Во многое из того, что он видел, Артур поверить не мог. В очень многое. Он почувствовал, как его нижняя челюсть больно стукнулась о грудь. Человек столь необычного вида лениво махнул рукой Форду и, раздражающе подчеркивая свою беспардонность, сказал: -- Привет, Форд! Как дела? Рад, что ты смог заскочить. Форд был не менее спокоен. -- Зафод, -- протянул он, -- рад тебя видеть. Отлично выглядишь, лишняя рука тебе идет. Ты стащил отличный корабль. Артуру удалось подтянуть на место челюсть, но теперь глаза полезли из орбит. -- Ты что, знаешь этого типа? -- вопросил он, трясущимся пальцем указывая на Зафода. -- Знаешь! -- воскликнул Форд, -- это же... -- Он остановился и решил начать знакомство с другого конца. -- Зафод, это мой друг, Артур Дент, -- сказал он. -- Я спас его, когда его планета взорвалась. -- Ну конечно, -- ответил Зафод, -- привет, Артур, рад, что и ты заглянул. -- Его правая голова глянула на Форда, сказала: - Привет! -- и снова подставила зубы левой руке. Форд продолжал. -- Артур, а это мой сводный двоюродный брат Зафод Биб... -- Мы знакомы, -- резко сказал Артур. Представьте, что вы едете в новой машине по отличному шоссе, на большой скорости, и легко обгоняете всех бывалых водителей, и весьма собой довольны, а затем вдруг переключаетесь с четвертой скорости сразу на первую (вместо третьей), и видите, как ваш мотор элегантно выпрыгивает, и скачками уносится в кювет -- и тогда с вами будет то же самое, что случилось с Фордом, когда слова Артура выбили его из седла. -- Э-э... что? -- промямлил он. -- Я сказал -- мы знакомы. Зафод странно дернулся, на его лицах появилось удивление. -- Э... м-м... неужели? Э... м-м... Форд обернулся к Артуру. В глазах его бился сердитый огонек. Теперь, оказавшись снова в привычной обстановке, он вдруг начал сожалеть о том, что связался с этим невежественным туземцем, который знал о Галактике меньше, чем шотландский комар знает о жизни в Пекине. -- В каком смысле -- вы встречались? Это, знаешь ли, Зафод Библброкс с Бетельгейзе Пять, а не какой-нибудь Джон Смит из Крайдона. -- Ни капли не волнует, -- холодно заявил Артур. -- Мы встречались, не так ли, Зафод Библброкс -- или, вернее... Фил? -- Что?! -- крикнул Форд. -- Тебе придется напомнить, -- сказал Зафод. -- У меня ужасная память на породы туземцев. -- Это было на вечеринке, -- настаивал Артур. -- Вообще говоря, довольно сомнительно, -- проговорил Зафод. -- Оставь, Артур, будь добр! -- потребовал Форд. Но остановить Артура было нелегко. -- Вечеринка полгода назад. На Земле... В Англии... Зафод, плотно сжав губы, покачал головой. -- Лондон, -- непреклонно продолжал Артур. -- Район Айлингтон. -- А, -- виновато вздрогнул Зафод. -- ТА вечеринка. Для Форда это был удар ниже пояса. Он беспомощно переводил взгляд с Артура на Зафода и обратно. -- Что? -- сказал он жалобно. -- Уж не хочешь ли ты сказать, что тоже был на этой несчастной планете? -- Да нет, конечно, -- вздохнул Зафод. -- Ну, может, заглянул на минутку, знаешь, так, по пути... -- Но я застрял там на пятнадцать лет! -- Я же не знал, правда? -- Что же ты там делал? -- Ну так, осматривался. -- Он вломился на вечеринку, -- заявил Артур, дрожа от гнева, - на маскарад... -- Конечно, на маскарад, это же один раз взглянуть... -- заметил Форд. -- На этой вечеринке, -- Артур не успокаивался, -- была еще девушка... впрочем, это сейчас не имеет значения. Все равно все уже полетело в тартарары... -- Слушай, прекрати ты дуться насчет этой чертовой планеты, - сказал Форд. -- Кто же был твоим предметом? -- Не важно. Впрочем, я не имел особого успеха. Хотя старался весь вечер. Было в ней что-то такое... Красивая, но не заносчивая, жутко умная; мне, наконец, удалось отвести ее в сторонку, и мы весело болтали, и вдруг является этот твой приятель и заявляет: "Эй, куколка, ты с этим типом не скучаешь? Поговори лучше со мной. Я с другой планеты." И больше я ее никогда не видел. -- Зафод? -- вопросил Форд. -- Да, -- ответил Артур, стараясь выглядеть не слишком глупо. - У него было только две руки и одна голова, и он назвал себя Филом, но... -- Но ты должен признать, что он действительно оказался с другой планеты, -- сказала Триллиан, появляясь в другом конце рубки. Она наградила Артура приятной улыбкой, которая обрушилась на него, словно тонна кирпичей, и снова повернулась к панелям управления. На несколько секунд воцарилась тишина. Затем из кошмарного клубка, в который превратились мысли Артура, выпуталось несколько слов. -- Триция МакМиллан? -- слабо сказал он. -- Ты что здесь делаешь? -- То же, что и ты, -- ответила она. -- Меня подвезли. В конце концов, со степенью по математике и еще одной по астрономии, что мне еще оставалось делать? Или это, или очередь за пособием по безработице в понедельник. -- Бесконечность минус единица, -- ожил компьютер. -- Полная сумма невероятности. Зафод оглянулся, посмотрел на Форда, на Артура, затем на Триллиан. -- Триллиан, -- спросил он, -- такие вещи -- что, они будут случаться всякий раз, когда мы будем включать невероятностный полет? -- Очень вероятно, да, -- ответила Триллиан. Глава 14 Космический корабль Золотое Сердце продолжал свой полет в безмолвии вечной космической ночи. Теперь он летел на обычном фотонном ходу. Четыре члена его экипажа, чувствовали себя не в своей тарелке -- они понимали, что вместе их свело не собственное желание или простое совпадение, но некое малопонятное извращение физических законов -- словно отношения между людьми подчинялись тем же законам, которые управляют отношениями между атомами и молекулами. Когда на корабль опустилась искусственная ночь, они с облегчением удалились в отдельные каюты и попробовали привести в порядок свои мысли. Триллиан не спалось. Она уселась в постели, и принялась разглядывать маленькую клетку, в которой находилась ее единственная и последняя связь с Землей: две белых мыши. Она настояла, чтобы Зафод позволил ей взять их с собой. Она никогда не собиралась возвращаться, но сейчас ее беспокоило собственное равнодушие к ужасной судьбе родной планеты. Триллиан попыталась думать о Земле, но ей в голову не приходило ровным счетом ничего. Она смотрела, как мыши мечутся по клетке, и яростно вертятся в своих пластиковых колесиках, и постепенно они завладели всем ее вниманием. Вдруг она вскочила, и пошла в рубку взглянуть на мигание огоньков и цифр на экранах. Хотелось бы ей знать, о чем же она старалась не думать. Зафоду не спалось. Ему тоже хотелось бы знать, о чем он пытался заставить себя не думать. Как бы далеко он не заглядывал в свои воспоминания, оказывалось, что он всегда мучился каким-то неясным чувством, будто часть его постоянно отсутствует. Почти всегда ему удавалось задвинуть эту мысль куда-нибудь подальше и не беспокоиться о ней, но сейчас она снова попалась ему на глаза -- благодаря неожиданному и необъяснимому появлению Форда Префекта и Артура Дента. Каким-то образом все это укладывалось в систему, ему непонятную. Форду не спалось. Он снова в пути, и этим очень взволнован. Пятнадцать лет задержки, практически -- заточения, кончились как раз тогда, когда он уже начал отчаиваться. Прошвырнуться по Вселенной с Зафодом -- это, конечно, здорово, хотя было в этом его дальнем родственнике что-то такое чуть слишком странное, чего Форд никак не мог взять в толк. То, что он стал Президентом Галактики, честно говоря, ошарашивало, так же как и обстоятельства его ухода с этого поста. Была ли за этим определенная причина? Смысла спрашивать об этом Зафода точно не было никакого -- похоже, он вообще все свои поступки совершал без всякой причины: он превратил оригинальничание в высокое искусство. Ко всему в жизни он приступал, вооружась смесью ухищренной гениальности и наивной беспомощности, и зачастую трудно было сказать, что есть что. Артур спал: он неимоверно устал. Кто-то постучал в дверь Зафода. Она открылась. -- Зафод? -- Чего? В овале света появился силуэт Триллиан. -- Кажется, мы нашли то, что ты собирался здесь искать. -- Да ну? Форд отказался от попытки заснуть. В углу каюты был небольшой экран и панель управления компьютером. Он сел к ней, и попробовал составить дополнение для Путеводителя на предмет вогенов, но ему в голову не пришло ничего, что уже не упоминалось бы, так что он отказался и от этой мысли, завернулся в халат, и отправился в рубку. Войдя в рубку, он остановился в удивлении -- над приборами склонились двое, издавая восторженные возгласы. -- Видишь? Корабль выходит на орбиту, -- говорила Триллиан. - Там есть планета. В той самой точке, координаты которой ты указал. Зафод услышал, что кто-то вошел, и поднял глаза. -- Форд! Иди сюда и взгляни! (Каким-то образом эту фразу ему удалось громко прошипеть.) Форд подошел и взглянул. На экране мерцали длинные ряды цифр. -- Узнаешь эти координаты? -- Нет. -- Я тебе подскажу. Компьютер! -- Привет, ребята! -- В рубку ворвался веселый голос компьютера. -- Все познакомились и подружились, да? -- Заткнись, -- сказал Зафод, -- и открой экраны. Свет в рубке погас. Точки света заиграли на пультах и отразились в четырех парах глаз, которые уставились на экраны внешнего обзора. На них абсолютно ничего не было. -- Узнаешь? -- прошептал Зафод. Форд нахмурился. -- Э-э... нет. -- Что ты видишь? -- Ничего. -- Узнаешь? -- Да ты о чем? -- Мы внутри туманности Конская Голова. Большое, жутко большое темное облако. -- Предполагается, что я узнаю это, глядя на пустой экран? -- Во всей Галактике только внутри этой туманности ты увидишь пустой экран. -- Прекрасно. Зафод рассмеялся. Было ясно, что он чему-то очень рад, просто как ребенок. -- Слушай, это же здорово, это же просто ух ты как здорово! -- Что же хорошего -- завязнуть в пылевом облаке? -- спросил Форд. -- Как ты думаешь, что здесь можно найти? -- допытывался Зафод. -- Ничего. -- Ни звезд? Ни планет? -- Разумеется. -- Компьютер! -- выкрикнул Зафод. -- Поверни экран на сто восемьдесят градусов, и не рассуждай! Секунду, казалось, ничего не происходило, затем у края огромного экрана расплылось свечение. Красная звезда размером с чайное блюдце проплыла по экрану, а за ней следовала другая - система двойной звезды. Затем на экран снизу выплыл огромный полумесяц -- красное сияние, исчезающее в глубокой темноте ночной стороны планеты. -- Я нашел ее! -- кричал Зафод, и бил кулаками по пульту. -- Я нашел ее! Форд изумленно смотрел на экран. -- Что это? -- спросил он. -- Это, -- отозвался Зафод, -- самая невероятная планета во всей истории Вселенной. Глава 15 Из Галактического Путеводителя, страница 634784, раздел 5а, статья: Магратея. Давным-давно, в туманах древних времен, в великие и славные дни прежней Галактической Империи, жизнь была дикой, богатой, и большей частью свободной от обложения налогами. Могучие звездолеты бороздили пустоту, достигая самых далеких звезд в поисках приключений и добычи под чужими солнцами. В те дни души были смелыми, ставки -- высокими, мужчины были настоящими мужчинами, женщины -- настоящими женщинами, и мохнатые зверюшки с Альфы Центавра -- настоящими мохнатыми зверюшками с Альфа Центавра. И все пускались навстречу неизвестности, навстречу ужасным опасностям, великим свершениям, и определению неопределенных форм глагола, чего никогда доселе не делали. Так и была создана Империя. Разумеется, многие тогда неимоверно разбогатели, но это было вполне естественно, и стыдиться тут было нечего, поскольку никто не был, собственно говоря, беден, -- по крайней мере, никто, о ком стоило бы здесь упоминать. И для всех самых богатых и удачливых негоциантов жизнь неизбежно становилась весьма скучной и пресной, и им начинало казаться, что в этом повинны миры, на которых они обосновались -- ни один из них не удовлетворял их требованиям полностью: или погода ближе к вечеру их не устраивала, или день был на полчаса длиннее, чем нужно, или море было чуть-чуть слишком розовым. Таким образом, были созданы условия для появления и развития новой промышленности: постройки роскошных планет на заказ. Базой этой отрасли стала планета Магратея, где инженеры по гиперпространству высасывали вещество сквозь белые дыры, а затем превращали его в волшебные планеты -- золотые планеты, платиновые планеты, мягкие резиновые планеты с частыми землетрясениями. Все они были сотворены тщательно, любовно, чтобы ответить все возрастающим запросам, которые, разумеется, имели право предъявить самые богатые люди Галактики. Но настолько доходным было это предприятие, что Магратея вскоре стала самой богатой планетой в истории Галактики, а все остальные были низведены далеко за черту бедности. И система не выдержала. Империя пала, и долгая гулкая тишина воцарилась над миллионами миров, и эту тишину нарушал только скрип перьев ученых, что день и ночь трудились над своими ничего не значащими книжками о ценности плановой экономики как науки. Сама Магратея исчезла, и память о ней вскоре канула в темные воды легенд. В наши просвещенные дни никто, разумеется, не верит ни единому слову этой сказки. Глава 16 Артур проснулся от громких голосов, и решил отправиться в рубку. Там Форд размахивал руками. -- Ты спятил, -- кричал он. -- Магратея -- миф, сказка, родители ее на ночь детям рассказывают, когда хотят, чтобы они выросли экономистами, это... -- Это то, вокруг чего мы сейчас летаем, -- настаивал Зафод. -- Слушай, я не знаю, вокруг чего сейчас летаешь ты, но этот корабль... -- Компьютер! -- завопил Зафод. -- О Боже, не надо... -- Всем привет! Я Эдди, ваш бортовой компьютер, я гляжу -- вы все отличные ребята. Задайте мне любую задачу -- я получу кучу удовольствия, и к тому же решу ее для вас. Артур вопросительно взглянул на Триллиан. Она показала рукой, чтоб он вошел, но вел себя тихо. -- Компьютер, -- сказал Зафод, -- скажи нам еще раз наш нынешний курс. -- С огромным удовольствием, приятель, -- журчал компьютер, -- в настоящий момент мы находимся на орбите на высоте 300 миль над поверхностью мифической планеты Магратея. -- Ничего это не доказывает, -- заявил Форд. -- Я бы вообще не доверял этому компьютеру, если хотите знать. -- Не хотят, -- вмешался компьютер, снова выплевывая кусок бумажной ленты. Я могу сказать точно, кто и как не хочет, а также представить разработку личностных проблем с точностью до десятого знака, если это поможет. Триллиан прервала его. -- Зафод, -- сказала она. -- Через минуту или две мы выйдем на дневную сторону планеты, -- и добавила, -- чем бы она ни оказалась. -- Эй, это в каком это смысле? Планета находится там, где я сказал, разве нет? -- Да, я знаю, что там есть планета. Я ни с кем не спорю, но я бы не отличила Магратею от любого другого холодного камешка. Начинается рассвет, если тебе интересно. -- Ладно, ладно, -- пробормотал Зафод. -- По крайней мере, полюбуемся. Компьютер! -- Всем привет! Могу ли я... -- Можешь заткнуться, и еще раз показать нам планету. Снова экраны заполнились темной неясной массой -- планета внизу вращалась, словно уходя из под ног. Минуту-другую они смотрели молча, но Зафода трясло от возбуждения. -- Мы сейчас летим над ночной стороной, -- приглушенно говорил он. Планета продолжала вращаться. -- Поверхность планеты сейчас в трехстах милях под нами... - продолжал Зафод. Он попытался восстановить то чувство, которое охватило его перед тем мгновением, которое, как он чувствовал, станет великим. Магратея! Его подстегивало недоверие Форда. Магратея! -- Через несколько секунд, -- бормотал он, -- мы увидим... Вот! Это мгновение наступило. Даже самый закаленный звездный бродяга не может сдержать восхищения, наблюдая из космоса великий спектакль восхода солнца, но восход двойной звезды - одно из чудес Галактики. Из неприглядной черноты вдруг засияла точка ослепительного света. Она медленно поднималась и выбрасывала лучи в стороны тонким лезвием в форме полумесяца, и вот уже видны два солнца -- горнила света, заливающее черный край горизонта белым огнем. Яростные всплески цвета рванулись в тонкую пленку атмосферы. -- Огни восхода! -- выдохнул Зафод. -- Солнца-близнецы! Сулианис и Рам! -- Или какие угодно, -- спокойно заметил Форд. -- Сулианис и Рам! -- настаивал Зафод. Солнца засияли в космической пропасти, и призрачная басовитая мелодия заполнила рубку: это напевал Марвин, не скрывая иронии, потому что очень не любил людей. Форд смотрел на эту мистерию света, и внутри него горели возбуждение и радость, но только радость открытия новой незнакомой планеты. Он принимает ее такой, какая она есть, и этого достаточно. Его слегка раздражало стремление Зафода добавить какую-то невероятную сказку к великолепию этого зрелища, чтобы она доказала его правоту. Неужели не хватит того, что сад прекрасен -- нужно еще верить, что в нем танцуют феи? Весь разговор о Магратее для Артура был абсолютно непонятен. Он подсел к Триллиан, чтобы спросить ее, что происходит. -- Я знаю только то, что рассказал мне Зафод, -- прошептала она. -- Видимо, Магратея -- очень древняя легенда, в которую всерьез никто не верит. Вроде Атлантиды на Земле, только обитатели Магратеи строили планеты. Артур взглянул на экраны, моргнул, и почувствовал, что ему чего-то не хватает. Чего-то очень важного. Неожиданно он понял, чего именно. -- На этом звездолете есть чай? -- спросил он. Поверхность планеты разворачивалась под ними по мере полета Золотого Сердца по орбите. Солнца теперь высоко стояли в черном небе, фейерверк восхода закончился, и планета лежала перед ними в дневном свете -- тусклая и суровая, серая, пыльная. Все линии на ее поверхности неясно расплывались. Она выглядела мертвой и холодной, словно покойницкая. Время от времени на горизонте появлялись очертания, выделяющиеся на общем равнинном фоне - ущелья, может быть, горы, а может быть, и города, но как только корабль приближался к ним, линии смягчались, дрожали и пропадали, и снова под кораблем лежала равнина. Поверхность планеты была истерта временем, медленным движением тонкого слоя воздуха, который век за веком сглаживал камень Магратеи. Было ясно, что планета очень, очень стара. Сомнение на секуну охватило Форда, когда он смотрел на серую равнину под кораблем. Его пугала неимоверность возраста -- он мог почувствовать его физически. Он откашлялся. -- Ну, даже если предположить, что это и есть та самая планета... -- Это и есть та самая планета, -- вскинулся Зафод. -- Которая совсем не та, -- отрезал Форд. -- Во всяком случае, чего тебе от нее надо? Там ничего нет. -- Не на поверхности. -- Ладно, пусть даже там что-то и есть. Я так понимаю, ты здесь не для того, чтобы заняться археологией. Что ты ищещь? Одна из голов Зафода отвела взгляд в сторону. Другая огляделась, пытаясь увидеть, на что это уставилась первая, но поняла, что та уставилась в пустое пространство. -- Ну, -- с наигранной веселостью заявил Зафод, -- это отчасти любопытство, отчасти поиски приключений, но большей частью, я думаю, слава и деньги... Форд резко взглянул на Зафода. К нему пришла, и никак не хотела уходить, мысль, что Зафод не имел никакого понятия, зачем он здесь. -- Знаете, мне совсем не нравится вид этой планеты, -- сказала Триллиан, нервно дрожа. -- Не обращай внимания, -- отозвался Зафод. -- Половина всего богатства бывшей Галактической Империи запрятана где-то здесь, на ней. Она может позволить себе выглядеть дурнушкой. Черт побери, подумал Форд. Даже если эта планета действительно была домом какой-то древней цивилизации, давно исчезнувшей, даже если предположить еще множество исключительно невероятных вещей, все равно не может на ней быть никаких бесценных сокровищ, которые хоть что-нибудь стоили бы сейчас. Он пожал плечами. -- По-моему, это просто мертвая планета, -- сказал он. Артур откашлялся и попробовал включиться в разговор. -- Эта неопределенность действует мне на нервы, -- сказал он. Стресс и нервное напряжение сегодня -- серьезные социальные проблемы во всех частях Галактики, и чтобы в данный момент ситуация ни в коей мере не повлекла за собой подобного у читателя, необходимо сразу же сообщить все, что произошло дальше. Данная планета -- действительно легендарная Магратея. Смертельно опасная ракетная атака корабля, предпринятая древней автоматической системой защиты, будет иметь лишь нижеизложенные последствия: разобьются три кофейные чашки, сломается мышиная клетка, на чьей-то верхней руке появится ссадина; в то же время абсолютно не ко времени возникнут из небытия и снова исчезнут горшок с петунией и ни в чем не повинный кашалот. Чтобы у читателя совсем не пропал интерес, ему не будет сообщено ничего, что могло бы повлечь за собой преждевременную догадку о том, на чьей верхней руке появится ссадина. Это может без всякого ущерба для него оставаться в секрете, поскольку не имеет ни малейшего значения. Глава 17 После столь примечательного начала дня, способность соображать у Артура начала восстанавливать свою целостность из тех мелких частиц, на которые она разлетелась вчера. Артур нашел панель Питальника-Жаждоутолителя, и тот выдал ему пластиковую чашку с жидкостью, которая была почти, но все-таки не совсем, непохожа на чай. Принцип работы жаждоутолителя очень интересен. Когда нажата кнопка Напиток, он мгновенно, но очень точно анализирует вкусовые бугорки клиента, производит спектральный анализ его обмена веществ, и посылает пробные микросигналы в центры вкусоощущения, чтобы проверить, что клиент лучше всего переварит. Тем не менее, никто точно не знает, зачем он это делает, потому что он неизменно выдает чашку жидкости, которая почти, но все-таки не совсем, непохожа на чай. Жаждоутолитель разработан и прозводится корпорацией Сириус Кибернетикс. Отдел жалоб этой фирмы занимает сейчас все материки трех первых планет звезды Тау системы Сириуса. Артур сделал глоток и почувствовал, как к нему возвращаются силы. Он снова посмотрел на экраны. Еще несколько сот миль той же серой пустыни проскользнуло под кораблем. -- Эта планета... безопасна? -- спросил он. -- Магратея мертва уже пять миллионов лет, -- ответил Зафод, - конечно, она безопасна. Даже привидение за это время успокоится и обзаведется семьей. И тут же рубку заполнил странный, необъяснимый звук: где-то вдалеке пели трубы -- не звонкий, а глухой, какой-то шелестящий, бестелесный звук. Затем в рубке прозвучал голос -- такой же глухой, шелестящий и бестелесный. Он произнес: -- Приветствуем вас. -- Кто-то говорит с нами с мертвой планеты! Компьютер! - завопил Зафод. -- Всем привет! -- Это еще что, фотон их задери? -- А, просто запись, сделанная пять миллионов лет назад. Теперь ее передают для нас. -- Просто что? Просто запись? -- Тихо! -- рявкнул Форд. -- Слушай дальше! Голос был стар, безукоризненно вежлив, почти обворожителен, но при этом пропитан абсолютно несомненной угрозой. -- Это записанное на пленку сообщение, поскольку никто из нас, боюсь, не имеет возможности сейчас встретиться с вами лично. Торговый Совет Магратеи почтительно благодарит вас за ваш визит... ( -- Голос с древней Магратеи! -- завопил Зафод. -- Ладно, ладно, -- утихомирил его Форд.) -- ...но, к сожалению, наша планета временно не принимает заказов. Еще раз благодарим вас. Если вы соблаговолите оставить свое имя и адрес планеты, по которому с вами можно связаться впоследствии, будьте добры назвать их после сигнала. Прозвучал короткий сигнал. -- Они хотят избавиться от нас, -- нервно дрожа, прошептала Триллиан. -- Что будем делать? -- Это только запись, -- сказал Зафод. -- Идем дальше. Ясно, компьютер? -- Мне -- ясно, -- ответил компьютер, и пришпорил Золотое Сердце. Они ждали. Через секунду или около того снова прозвучали трубы, а затем и голос. -- Мы бы хотели заверить вас, что сразу же, как только мы вновь начнем работу, во всех модных журналах и иллюстрированных приложениях будут помещены объявления, и наши клиенты смогут выбрать лучшее из всего, что есть в современной географии. -- В голосе прибавилось угрозы. -- А сейчас мы почтительно благодарим наших клиентов за проявленный интерес, и просим их удалиться. Сразу. Артур оглядел напряженные лица своих спутников. -- Что ж, я думаю, нам лучше подчиниться, а? -- сказал он. -- Ш-ш-ш, -- прошипел Зафод. -- Абсолютно не о чем беспокоиться. -- Тогда что же вы так трясетесь? -- Нам просто жутко интересно! -- заорал Зафод. -- Компьютер! Начинай снижение, входи в атмосферу и готовься к посадке. На этот раз трубы звучали совсем тихо, голос же был откровенно ледяным. -- Нам очень приятно, -- сказал он, -- что ваш интерес к нашей планете не уменьшился; хотелось бы заверить вас, что выпущенные управляемые ракеты, направленные на ваш корабль, являются частью особых услуг, которые мы предоставляем нашим наиболее настойчивым клиентам, а полностью заряженные ядерные боеголовки -- всего лишь знак особого внимания. Мы будем рады принять ваш заказ в следующем воплощении. Благодарим вас. Резкий щелчок означал конец передачи. -- Ой, -- сказала Триллиан. -- Э-э-э... -- сказал Артур. -- Ну? -- сказал Форд. -- Слушайте, -- сказал Зафод, -- вы поймете, наконец? Это только запись. Ей миллионы лет. Она к нам не относится, ясно? -- А как насчет ракет? -- спокойно спросила Триллиан. -- Какие ракеты? Умру от смеха. Форд похлопал Зафода по плечу и указал на кормовой экран. На нем было ясно видно, как через атмосферу пробивались две серебряные стрелы, несомненно направляясь к кораблю. Вот они появились на экране при большем увеличении -- две очень настоящие ракеты, раздирающие своим ревом небо. Неожиданность их появления неприятно поражала. -- Мне кажется, у них самые серьезные намерения, -- сказал Форд. Зафод уставился на всех в крайнем изумлении. -- Это же ужасно! -- сказал он. -- Кто-то там, внизу, хочет нас убить! -- Ужасно, -- сказал Артур. -- Неужели вам не ясно, что это означает? -- Ясно. То, что мы сейчас умрем. -- Правильно, а кроме того? -- Кроме того? -- Это значит, что мы нашли именно то, что искали. -- Отлично. Теперь быстрей бы потерять. Ракеты росли на глазах. Теперь они легли на прямой курс, и стали видны только их ядерные боеголовки. -- Да, кстати, -- осведомился Форд, -- что мы собираемся делать? -- Сохранять спокойствие, -- ответил Зафод. -- И все? -- завопил Артур. -- Ну... нет, мы еще... э-э... предпримем меры по избежанию удара, -- внезапно запаниковал Зафод. -- Компьютер, какие меры мы можем предпринять? -- Боюсь, ребята, что никаких, -- ответил компьютер. -- ... или еще что-нибудь, -- продолжал Зафод, -- э-э... -- У меня вроде бы немного барахлит система навигации, -- весело объяснял компьютер, -- до удара сорок пять секунд. Можете звать меня Эдди, если это поможет вам успокоиться. Зафод попытался решительно ринуться сразу в нескольких направлениях. -- Точно! -- сказал он. -- Э-э... нам придется перейти на ручное управление кораблем? -- Ты можешь им управлять? -- вежливо осведомился Форд. -- Нет, а ты? -- Нет. -- Триллиан, а ты можешь? -- Нет. -- Прекрасно, -- успокоился Зафод. -- Мы будем управлять все вместе. -- Я тоже не могу, -- сказал Артур. Он чувствовал, что пора утверждаться в этой компании. -- Я догадался, -- сказал Зафод. -- Итак, компьютер, мне нужно полное ручное управление. -- Держи, -- ответил компьютер. Несколько больших панелей скользнуло в стены, и из-за них появился пульт ручного управления, обдав экипаж дождем пластиковых прокладок и целлофановых оберток: им еще ни разу пользовались. Зафод дико уставился на него. -- Ну что ж, Форд, -- сказал он, -- полный назад, десять румбов вправо... в общем, что-нибудь... -- Желаю удачи, ребята, -- чирикал компьютер, -- до удара 30 секунд. Форд подскочил к пульту -- с первого взгляда ему удалось понять назначение лишь нескольких кнопок, так что их он и нажал. Корабль затрясся и заскрипел: все двигатели поворота тянули его каждый в свою сторону. Форд выключил половину, и корабль развернулся, встав на дыбы, и отправился обратно, прямо навстречу приближающимся ракетам. Из стены мгновенно выскочили воздушные подушки, и приняли на себя всех четверых. Несколько секунд они задыхались, прижатые к подушкам собственным весом, и не могли двинуться. Зафод в безумном отчаянии размахивал руками и лягался, и в конце концов задел маленький рычаг на пульте навигационной системы. Рычаг сдвинулся. Корабль резко прогнулся и взвился кверху. Экипаж швырнуло через кабину. Фордовский экземпляр Путеводителя врезался в другую часть пульта. Для него это кончилось тем, что он принялся объяснять всем, кто желал его слушать, как лучше всего разводить антаресские паракитовые полипы (антаресский паракитовый полип на маленькой палочке -- это неудобоваримый, но очень редкий деликатес для коктейлей, и очень богатые идиоты часто платят за него очень большие деньги, чтобы удивить других очень богатых идиотов). Для корабля -- тем, что он вдруг стал падать, словно камень. Разумеется, именно в этот момент на верхней руке одного из членов экипажа и появилась большая ссадина. На это стоит обратить особое внимание, поскольку, как уже говорилось ранее, в остальном никаких повреждений ни кораблю, ни экипажу нанесено не будет, и смертельно ядерные ракеты вообще не попадут в Золотое Сердце. Безопасность экипажа полностью гарантируется. -- Ребята, до удара двадцать секунд, -- сказал компьютер. -- Тогда включай опять эти проклятые моторы! -- заревел Зафод. -- Ну конечно, -- сказал компьютер, мягко заурчал, двигатели включились, корабль плавно вышел из пике, и отправился прямо навстречу ракетам. Компьютер запел. -- Когда шагнул навстречу урагану... -- гнусавил он. Зафод взвизгнул: -- Заткнись! -- но его не было слышно в грохоте, который, все они, естественно, считали близящимся уничтожением. -- Иди вперед, не опуская глаз!.. -- завывал Эдди. Корабль, выходя из пике, перевернулся кверху дном, и теперь, поскольку все четверо лежали на потолке, было абсолютно невозможно добраться до пультов управления. -- За пеленой холодного тумана... -- тянул Эдди. Две ракеты росли и росли на экранах, догоняя корабль. Но по необычайно счастливой случайности им еще не удалось полностью приноровиться к беспорядочно мотающемуся из стороны в сторону кораблю, и они прошли под ним. -- Восхода встретишь ты волшебный час... Уточненное время до удара 15 секунд, друзья... Сквозь ветер и тьму... Две ракеты, встав на дыбы, развернулись обратно и продолжали погоню. -- Ну вот и все, -- сказал Артур, разглядывая их. Теперь мы определенно умрем, правда? -- Будь так добр, перестань, -- крикнул Форд. -- Но это так, верно? -- Да. -- Иди к нему... -- пел Эдди. В голову Артуру ударила мысль. Он с трудом поднялся на ноги. -- Почему никто не попробует включить эту штуку, как его - Невероятностный Полет? -- спросил он. -- Может, мы дотянемся. -- Совсем спятил? -- спросил Зафод. -- Без точной программы все, что угодно может случиться! -- Какая теперь разница? -- Пусть в клочья мечту твою рвет... -- не умолкал Эдди. Артур вскарабкался на один из восхитительно изогнутых фрагментов литой решетки, где стена, плавно переходила в потолок. -- С надеждой в груди, вперед иди... -- Знает кто-нибудь, почему Артуру нельзя включить Невероятностный Полет? -- крикнула Триллиан. -- Иди всегда вперед... До удара пять секунд, вы были хорошие ребята... Господь да благословит вас... Иди-и... всегда-а... впере-о-о-о-д! -- Я говорю, -- завопила Триллиан, -- знает кто-нибудь... Вот что случилось в следующее мгновение: умопомрачительный взрыв, смесь грохота и света. Глава 18 А вот что случилось в следующее мгновение: корабль спокойно продолжал свой путь, но внутри корабля произошли захватывающие дух перемены. Рубка стала вроде бы больше, и сменила окраску на мягкие пастельные тона -- зеленоватый и голубой. В центре ее теперь возвышалась увитая плющом в желтых цветочках винтовая лестница, которая, в общем-то, никуда не вела, а рядом с ней - каменный пьедестал солнечных часов. Теперь главные блоки компьютера размещались в нем. Искусно скрытые светильники и зеркала создавали иллюзию оранжереи, из которой был виден тщательнейшим образом ухоженный сад. У стен оранжереи были расставлены мраморные столики на гнутых кованых ножках неотразимой красоты. При взгляде на полированную поверхность мрамора в нем появлялись неясные очертания пультов управления, а если прикоснуться к ним, они тут же вырастали из столов. Если смотреть под правильным углом, в зеркалах отражались необходимые данные, хотя откуда они отражаются, было абсолютно непонятно. В общем, вокруг было неимоверно красиво. Развалившись в шезлонге, Зафод Библброкс осведомился: -- Что, черт побери, случилось? -- Ну, я только сказал, -- отозвался Артур, удобно устроившись возле маленького бассейна с золотыми рыбками, -- что вон там есть кнопка включения Невероятностного Полета... -- Он махнул рукой в ту сторону, где она была. Теперь там стояла ваза с живыми цветами. -- Но где мы? -- спросил Форд. Он сидел на винтовой лестнице, держа стакан с прекрасно охлажденным Всегалактическим "Мозгобойным" Коктейлем. -- Я думаю, точно там же, где и были, -- сказала Триллиан; зеркала вокруг внезапно показали все тот же пустынный ландшафт, все так же уплывающий из-под ног. Зафод вскочил. -- Тогда что стряслось с ракетами? То, что появилось в зеркалах, просто ошеломляло. -- Следует предположить, -- с сомнением в голосе произнес Форд, -- что они превратились в горшок с петунией и весьма удивленного кашалота. По крайней мере, насколько я могу судить о кашалотах... -- При показателе невероятности, -- вмешался Эдди, который нисколько не изменился, -- равном одному к двум в степени восемь миллионов семьсот шестьдесят семь тысяч сто двадцать восемь. Зафод уставился на Артура. -- Это ты додумался, землянин? -- требовательно произнес он. -- Ну, я только... -- Здорово придумал, надо сказать. Включить на секунду невероятностный полет без защитных экранов. Слушай, приятель, да ты просто спас нам жизнь! -- О, -- сказал Артур, -- да ладно, не стоит благодарности. -- Да? Ну не стоит, так не стоит. -- Зафод повернулся к солнечным часам. -- Компьютер, сажай корабль. -- Но... -- Я сказал -- не стоит, так не стоит. Забудем. Забытым осталось и то, что вопреки любым законам вероятности на высоте 300 миль над поверхностью планеты вдруг появился кашалот. И поскольку кашалоту, естественно, трудно остаться на высоте в этой ситуации, бедное невинное создание имело очень мало времени на то, чтобы успеть осознать себя китом, прежде чем ему пришлось больше не осознавать себя китом. Перед вами полная запись потока его мыслей с самого начала жизни до самого конца. Ах..! Что происходит? -- подумал он. Э-э, простите, кто я? А? Почему я здесь? Какова моя цель в жизни? Что я понимаю под вопросом "кто я"? Успокойся, соберись с мыслями ...о! интересное ощущение, правда, что это такое? Что-то вроде... пустоты, и какого-то покалывания в моем... моем... похоже, надо начинать давать вещам имена, если я хочу хоть как-то пробиться в том, что я ради того, что я нарекаю простотой, назову миром, поэтому назовем это моим животом. Хорошо. Это покалывание, оно все усиливается. И еще, что это за свистящий ревущий звук вокруг того, что я вдруг решил назвать моей головой? Может, я могу назвать это... ветер? Хорошее имя? Сойдет... Может, я смогу потом подобрать что-нибудь получше, когда выясню, зачем он нужен. Это, наверно, что-то очень важное, потому что его чертовски много! Эй! А это что? Это... назовем его хвостом -- да, хвост! Ух ты! Я умею им здорово махать, а? Ух ты! Ух ты! Вот здорово! Толку вроде бы немного, но я потом выясню, зачем он нужен. Теперь -- сложилась ли у меня стройная картина, или еще нет? Нет. Ну и ладно. Эге-гей! -- жизнь чудесна, я столько всего встречу, столько всего узнаю, у меня голова кружится от предвкушения... Или от ветра? Он все сильнее, а? А еще ух ты! Эй! Что это -- так быстро летит навстречу? Очень, очень быстро. Надо этому дать имя. От него, кстати, и идет ветер. Такое большое, и круглое, и плоское... Надо дать ему подходящее имя. Интересно, мы с ним подружимся? И дальше, после внезапного мокрого шлепка -- тишина. Любопытно отметить -- единственная мысль, появившаяся у петунии, была: Опять?! О нет, только не это! Многие считают, что если бы мы точно знали, почему горшок с петунией так подумал, мы знали бы много больше о природе Вселенной, чем знаем сейчас. Глава 19 -- Мы берем этого робота с собой? -- спросил Форд, неприязненно оглядывая Марвина, стоявшего, нелепо сгорбившись, в углу под пальмой. Зафод отвел взгляд от зеркал-экранов, которые показывали панораму пустынной равнины, на которой приземлилось Золотое Сердце. -- А, Андроид-Параноид, -- сказал он. -- Да, мы его возьмем. -- Тогда ответь, пожалуйста, что в принципе можно делать с роботом, страдающим маниакально-депрессивным психозом? -- Вы думаете, у вас есть проблемы? -- сказал Марвин так, словно стоял перед только что заколоченным гробом. -- Что в принципе делали бы вы, если бы вы были роботом с маниакально-депрессивным психозом? Нет, не трудитесь отвечать, я в пятьдесят тысяч раз умнее, и то не знаю ответа. У меня болит голова, даже когда я просто пытаюсь думать на вашем уровне. Открылась дверь каюты Триллиан, и она ворвалась в каюту. -- У меня мыши сбежали! -- сообщила она. Выражение сожаления или огорчения не появилось ни на одном из лиц Зафода. -- Мыши сбежали? Ну и черт с ними! -- сказал он. Триллиан расстроенно взглянула на него и снова исчезла. Возможно, ее слова привлекли бы больше внимания, если бы был шире известен тот факт, что люди были только третьей разумной формой жизни на планете Земля, а не второй (как обычно полагали самые объективные наблюдатели). -- Добрый вечер, мальчики. Голос был вроде бы знакомым. Но что-то в нем было другим. В нем появилось материнское сюсюканье. Все стояли перед выходным люком, и ждали, когда он откроется. Четверо посмотрели друг на друга в замешательстве. -- Это компьютер, -- объяснил Зафод. -- Я обнаружил, что у него на крайний случай есть запасная личностная характеристика. Я думал, может, она будет лучше работать. -- Слушайте меня внимательно. Это ваш первый день на новой, чужой планете, -- продолжал Эдди новым голосом. -- Поэтому я проверю, хорошо ли вы одеты, надели ли вы шарфы и перчатки. Не играйте со всякими бякими жукоглазыми чудищами. Зафод нетерпеливо постучал в люк. -- Извиняюсь, -- сказал он. -- Кажется, нам лучше выйти через другой люк. -- Верно! -- быстро отозвался компьютер. -- Кто это сказал? -- Будь так добр, компьютер, открой выходной люк, пожалуйста! - сказал Зафод, стараясь не рассердиться. -- Не открою, пока тот, кто это сказал, не назовется, - настаивал компьютер. Сигнал подготовки шлюза погас. -- О боже, -- пробормотал Форд, прислонился к крышке люка и начал считать до десяти. Он безумно боялся, что однажды разумные формы жизни забудут, как это делается. Только устным счетом человек может доказать компьютеру свою независимость. -- Ну, -- сурово сказал Эдди. -- Компьютер... -- начал Зафод. -- Я жду, -- оборвал его Эдди. -- Я могу ждать весь день, если понадобится. -- Компьютер, -- снова начал Зафод. Он пытался найти какой-нибудь довод, чтобы убедить компьютер, но, поняв, что в этом деле против Эдди ему не потянуть, решил не прилагать к этому особых усилий. -- Если ты сию же минуту не откроешь шлюз, я иду к твоим главным блокам, и меняю программу большим пожарным топором. Очень большим. Понятно? Эдди сраженно замолчал, обдумывая это. Форд спокойно продолжал считать. Это одна из самых жестоких вещей, которые можно сделать с компьютером: примерно то же, что подойти к человеку, и повторять: Кровь... кровь... кровь... кровь... Наконец Эдди спокойно произнес: -- Я вижу, что нам придется поработать над нашими взаимоотношениями, -- и люк открылся. Их пронизал ледяной ветер. Они закутались потеплее, и по лесенке сошли на пыльную поверхность Магратеи. -- Еще поплачете, я уж знаю! -- крикнул Эдди им вслед, и закрыл люк. Через несколько минут он снова открыл и закрыл люк, подчиняясь команде, абсолютно неожиданной для него. Глава 20 Пятеро медленно шли по пустынной равнине, частью скучно серой, частью скучно-коричневой. Остальные части были еще скучнее. Она была похожа на высохшее болото, лишенное теперь всякой растительности, и покрытое слоем пыли толщиной в дюйм. Было очень холодно. Зафода это вводило в уныние, и это все прекрасно видели. Он потихоньку отошел в сторону и скоро скрылся за небольшой возвышенностью. Скудный холодный воздух, казалось, сжимал горло Артура. Ветер напал на его глаза и уши и разил насмерть. Мозг Артура был уже сражен. -- Фантастика, -- сказал он, и его собственный голос царапнул ему уши. Звук плохо проходил в разреженном воздухе. -- Ну и дыра, скажу я вам, -- проговорил Форд. -- Я бы нашел себе развлечение куда лучше даже в помойке. -- Он чувствовал, как в нем закипает раздражение. Из всех планет всех звездных систем всей Галактики -- всех экзотически диких, бурлящих жизнью планет -- неужели нужно было влезть в эту дыру после того, как он пятнадцать лет был в ссылке? Даже бутерброд купить негде. Он наклонился и поднял комок холодной земли, но под ним не было ничего, ради чего стоило бы пролететь не одну тысячу световых лет. -- Да нет, -- настаивал Артур, -- неужели ты не понимаешь, что я в первый раз стою на другой планете... целый чужой мир! Жаль, конечно, что это такая дыра! Триллиан поежилась, вздрогнула и нахмурилась. Она точно -- и могла в этом поклясться -- видела краем глаза какое-то неожиданное движение, но когда она посмотрела в ту сторону, увидела только лишь корабль, неподвижный и безмолвный, метрах в ста позади. Секундой позже они увидели Зафода -- он стоял на гребне маленького холмика и махал руками, подзывая их к себе. Казалось, он был чем-то возбужден, но они не могли расслышать его слов из-за разреженного воздуха и сильного ветра. Когда они подошли к холмику, они обнаружили, что тот похож не просто на холмик, а на округлый кратер размером метров сто пятьдесят. Снаружи кратер был покрыт какими-то черно-красными кусками. Они остановились, чтобы рассмотреть один кусок. Он был мокрый. Он был скользкий и на ощупь напоминал резину. С ужасом они поняли, что это свежее китовое мясо. Наверху к ним подбежал Зафод. -- Смотрите, -- сказал он, указывая в кратер. В центре его лежал обнажившийся скелет кашалота, с которой силой удара о землю сорвало все мясо. Кашалот жил недостаточно долго, чтобы разочароваться в жизни, и умер счастливым. Тишину нарушали только глухие непроизвольные спазмы в горле Триллиан. -- Наверно, нет смысла его хоронить? -- пробормотал Артур, и пожалел о том, что сказал. -- Пошли, -- твердо сказал Зафод и начал спускаться в кратер. -- Что -- туда вниз? -- спросила Триллиан с выражением крайнего отвращения. -- Ну да, -- ответил Зафод, -- пошли, я вам кое-что покажу. -- Нам и отсюда прекрасно видно, -- отрезала Триллиан. -- Не то, -- обернулся Зафод, -- совсем другое. Пошли. Все колебались. -- Пошли, -- настаивал Зафод. -- Я нашел вход. -- Вход? -- в ужасе вопросил Артур. -- Вход внутрь планеты! Подземный ход! Когда кит шлепнулся, потолок рухнул, туда нам и нужно. Куда ни один человек не ступал все эти пять миллионов лет, в самые глубины времени. Марвин снова загундосил что-то саркастическое. Зафод стукнул его, и он заткнулся. Слегка дрожа от отвращения, все последовали за Зафодом, изо всех сил стараясь не смотреть на останки несчастного разрушителя. -- Жизнь, -- скорбно произнес Марвин. -- Хули ее или презирай, любить ее невозможно. Почва там, где об нее ударился кит, провалилась, открыв сеть подземных проходов, большей частью заваленных мусором. Зафод уже начал расчищать один из них, но Марвин смог сделать это гораздо быстрее. Из темных глубин тянуло сыростью, и, когда Зафод посветил внутрь своим фонариком, мало что было видно в пыльном мраке. -- По древним легендам, -- сказал он, -- магратейцы большую часть своей жизни проводили под землей. -- Почему? -- спросил Артур. -- Что, поверхность слишком загрязнилась? А может, перенаселение? -- Нет, не думаю, -- отозвался Зафод. -- Наверно, им просто здесь не очень нравилось. -- Ты уверен, что знаешь, что делаешь? -- нервно спросила Триллиан, вглядываясь в темноту. -- Если помнишь, нас уже один раз попытались убить. -- Слушай, девочка, я тебе обещаю: все население этой планеты - ноль, не считая нас четверых, так что пошли. Ну, пошли туда. Э, послушай-ка, землянин... -- Артур, -- сказал Артур. -- Вот-вот, ты можешь оставить при себе этого робота и вроде как охранять этот конец прохода? Договорились? -- Охранять? -- повторил Артур. -- От кого? Ты только что сказал -- здесь никого нет. -- Ну... в общем, защищать, ладно? -- Кого? Вас или себя? -- Молодец, ухватил. Ну, мы пошли. Зафод протиснулся в проход. За ним последовали Триллиан и Форд. -- Желаю вам всем отвратительно провести время, -- сказал им вслед Артур. -- Не беспокойся, -- заверил его Марвин. -- Именно так они его и проведут. Через несколько секунд они исчезли из виду. Артур прогулялся туда-сюда, и потом решил, что китовое кладбище, в общем, не самое лучшее место для прогулок. Марвин секунду злобно смотрел на него, а потом отключился. Зафод нервничал, но старался скрыть это, целеустремленно топая вперед. Он шел очень быстро, и водил кругом лучом фонаря. Покрытые темным кафелем стены были холодны, в воздухе сильно воняло падалью. -- Ну, что я вам говорил? -- повторял он. -- Обитаемая планета. Магратея, -- и шагал дальше через грязь и мусор, покрывавшие пол. Триллиан постоянно приходило на ум лондонское метро, только здесь мусорили не столь старательно. Временами темный кафель на стенах сменялся большими мозаиками с простыми угловатыми рисунками ярких цветов. Триллиан остановилась перед одной такой мозаикой и пыталась уловить в ней какой-то высший смысл, но это ей не удалось. Она позвала Зафода. -- Зафод, ты как думаешь, что это за странные значки? -- Я думаю, просто какие-то странные значки, -- ответил Зафод, едва взглянув на стену. Триллиан пожала плечами и поспешила за ним. Время от времени они проходили мимо дверей -- то слева, то справа. Двери вели в небольшие камеры, которые, как обнаружил Форд, были полны древним компьютерным железом. Он затащил в одну камеру Зафода, чтобы тот посмотрел. Триллиан вошла следом. -- Ну вот, -- сказал Форд, -- ты считаешь, это Магратея... -- Да, -- ответил Зафод, -- и мы слышали голос, правда? -- Ладно, я предположу, что это Магратея -- на минуту. А вот о чем ты до сих пор слова не сказал -- как ты нашел ее во всей Галактике. Не искал же ты в звездном атласе. -- Изыскания. Правительственные архивы. Детективные агентства. Везение. Элементарно. -- А потом ты украл Золотое Сердце, чтобы полететь ее искать? -- Я украл его, чтоб искать много чего. -- Много чего? -- удивился Форд. -- Например? -- Не знаю. -- Что? -- Я не знаю, чего ищу. -- Что? Ты спятил? -- Это возможно, но до конца я еще не выяснил, -- спокойно ответил Зафод. -- Я знаю о себе ровно столько, насколько может судить мой мозг при нынешних обстоятельствах. А для него нынешние обстоятельства не слишком хороши. Долгое время никто ничего не говорил, а Форд смотрел на Зафода с выражением крайнего беспокойства. -- Слушай, дружище, а может... -- как бы между прочим, сказал он. -- Нет, подожди. Я тебе кое-что расскажу, -- прервал его Зафод. -- Я многое пускаю на самотек. У меня появляется идея что-то сделать, и -- а почему бы и нет? И я это делаю. Я думаю: "А почему бы мне не стать Президентом Галактики?" -- и так и выходит, запросто. Я решаю украсть этот корабль. Я решаю разыскать Магратею, и все просто-напросто именно так и происходит. Нет, я, конечно, думаю, как это лучше сделать, это верно, но ведь срабатывает-то всегда. Вроде того, как у тебя есть кредитная карточка Галактического банка, и неограниченный кредит. А потом, когда я остановлюсь и подумаю: "Почему я решил это сделать? Как я придумал, как это сделать?" -- у меня появляется очень сильное желание об этом не думать. Как сейчас. Мне стоит больших усилий говорить об этом. Зафод остановился на секунду. Секунду стояла тишина. Потом он нахмурился и продолжал: -- Прошлой ночью меня это снова беспокоило -- то, что часть моих мозгов работает как-то не так. И тут мне пришло в голову, что больше всего это похоже на то, как если бы кто-нибудь просто пользовался моими мозгами для разработки хороших идей, причем не спросясь у меня самого. Я сложил все это вместе и решил, что, возможно, кто-то отключил часть моих мозгов для этого, поэтому я и не могу ей пользоваться. И мне захотелось попробовать найти способ это проверить. Я пошел в корабельный лазарет и подключился к энцелографическому экрану. Я попробовал все главные тесты на обеих моих головах -- все тесты, которые я должен был пройти прежде, чем выдвинуть свою кандидатуру на пост Президента. Они ничего не показали. По крайней мере, ничего неожиданного. Они показали, что я умен, что у меня развита фантазия, что я абсолютно безответственный, что мне нельзя доверять, что я экстраверт, ну, обо всем этом и так можно было догадаться. И никаких других ненормальностей. Тогда я стал изобретать другие тесты, сложнее, просто наудачу. Ничего. Тогда я попробовал наложить данные с одной головы на данные с другой. Опять ничего. Наконец я сглупил, потому что отказался от этой затеи, и решил, что это просто приступ паранойи, и ничего больше. Но напоследок, прежде чем свертываться, я взял то, что получилось от наложения и посмотрел через зеленый фильтр. Ты помнишь, я всегда был суеверен насчет зеленого цвета? Я ведь хотел стать пилотом торгового катера. Форд кивнул. -- И вот оно, -- продолжал Зафод, -- ясно, как день. Целый отдел в середине одного мозга был связан только с таким же отделом в середине другого, и больше ни с чем вокруг. Какой-то ублюдок отсек все нейроны и обработал эти куски электрическим током. Форд в ужасе уставился на Зафода. Триллиан смертельно побледнела. -- Кто-то сделал это с тобой? -- прошептал Форд. -- Угу. -- Но у тебя есть подозрения кто? Или зачем? -- Зачем? Могу только догадываться. Но я точно знаю, кто был этот ублюдок. -- Точно знаешь? Откуда? -- На отсеченных нейронах выжжены его инициалы. Так, чтобы я их увидел. Форд не скрывал своего ужаса. Он почувствовал, как по его спине бегут крупные мурашки. -- Инициалы? Выжженные у тебя в мозгу? -- Угу. -- Господи Боже, какие? Зафод снова помолчал, глядя на Форда в упор. Потом он отвернулся. -- З.Б., -- сказал он спокойно. В ту же секунду за их спиной с лязгом опустился железный щит, закрывший выход, и в комнату пополз газ. -- Потом доскажу, -- закашлялся Зафод, и все трое потеряли сознание. Глава 21 Артур угрюмо бродил по поверхности Магратеи. Форд предусмотрительно оставил ему Путеводитель, чтобы было не так скучно ждать. Он нажал несколько кнопок наугад. Редакторы Путеводителя очень по-разному подходили к своей задаче. Некоторые -- и довольно многие -- из них включали в него много статей просто потому, что в свое время эти сведения показались им интересными. Одна из них (та, на которую наткнулся Артур) излагает предположительную историю жизни некоего Виита Вуджаджита, тихого молодого студента из Максимегалонского Университета, которого ждало блестящее научное будущее (он изучал друвние языки, трансформационную этику, и волновую гармоническую теорию исторического восприятия), но после того, как он и Зафод Библброкс однажды прокутили всю ночь напролет, причем было выпито огромное количество Всегалактического "Мозгобойного" Коктейля, он вдруг решил найти ответ на вопрос -- что произошло со всеми шариковыми ручками, которые он купил за последние несколько лет. За долгие годы исследования, дорого стоившие Вуджаджиту, он посетил все главные центры утери шариковых ручек, для чего изъездил Галактику вдоль и поперек, и, наконец, выдвинул интересную теорию, в свое время весьма позабавившую общественность. Где-то в космосе, рассуждал он, наряду с планетами, населенными гуманоидами, рептилоидами, рыбоидами, ходячими древоидами и сверхразумными голубенькими тенями, есть планета, полностью отданная жизни в форме шариковых ручек. И именно на эту планету сбегают потерянные ручки, под шумок пролезая в пространственные щели -- в мир, где, как им точно известно, они могут наслаждаться чисто шариковым образом жизни, отвечая жизненным стимулам, предназначенным только для шариковых ручек; в общем, вести то, что они называют хорошей жизнью. И пока это было просто теорией, все было прекрасно. Все это было даже очень интересно до тех пор, пока Виит Вуджаджит не объявил, что он нашел эту планету, и жил там, и подрабатывал шофером в семье дешевых зеленых авторучек. Вследствие этого заявления