чиво твердившим, что все неправда, хотя потом выяснилось, что он лгал. И все-таки осталось два вопроса. Один -- о таинственных 60000 альтаирских долларов, ежегодно поступавших на счет отшельника в Брантисвоганском банке, а другой, естественно, -- о высокодоходном бизнесе Зафода Библброкса на подержанных авторучках. *2 Прочитав все это, Артур отложил книгу. Робот все еще сидел полностью недвижимый. Артур встал и взобрался на гребень кратера. Обошел вокруг него. Посмотрел великолепный заход двух солнц над Магратеей. Спустился назад в кратер. Разбудил робота, потому что даже с маниакально-депрессивным роботом говорить лучше, чем ни с кем. -- Опускается ночь. Гляди, робот, выходят звезды. Из сердцевины туманности можно увидеть очень немногие звезды, да и то очень тусклые, но они там были. Робот послушно поглядел на звезды и отвел взгляд. -- Знаю. Никудышние, правда? -- Но закат! Никогда не видел такого даже в своих самых смелых фантазиях... Два солнца! Это было как горы огня, извергавшегося в космос. -- Я видел. Чепуха. -- У нас дома едва-ли было и одно солнце, -- упорствовал Артур. -- Знаешь ли, я пришел с планеты, называвшейся Землей. -- Знаю, -- отвечал Марвин. -- Вы и сейчас недалеко от нее ушли. Это звучит ужасно. -- Ах нет, она была чудесным местом. -- Там были океаны? -- О, да, -- вздохнул Артур, -- великолепные широкие катящиеся голубые океаны... -- Не выношу океанов. -- Скажи, а ты ладишь с другими роботами? -- Ненавижу. Куда вы идете? Большего Артур не мог вынести. Он снова встал. -- Пожалуй, пойду еще прогуляюсь. -- Не вините себя, -- ответил Марвин и сосчитал пятьсот девяносто семь тысяч миллионов овечек, прежде чем уснуть секундой позже. Артур разминки ради похлопал себя руками и заставил свое кровообращение с несколько большим воодушевлением отнестись к своей работе. Затем с трудом взобрался по стенке кратера. Поскольку атмосфера была такой разреженной и не было луны, ночь спустилась очень быстро и стало совсем темно. Из-за этого Артур практически наткнулся на старика, прежде, чем его заметить. Глава 22 1 Старик стоял спиной к Артуру, наблюдая за самыми последними отблесками света, тонувшими в черноте за горизонтом. Высокий, старый, одетый в простую длинную серую хламиду. Его лицо было тонким и изысканным, отмеченным заботами, но не озлобленным. С лицом такого типа хорошо играть в карты. Но старик еще не повернулся, даже не отреагировал на Артуров возглас удивления. Наконец последние лучи солнца совсем стерлись в небе и он обернулся. Лицо старика по-прежнему чем-то освещалось. Поискав источник света, Артур заметил в нескольких ярдах поодаль какой-то экипаж, предположительно, на воздушной подушке. Он и отбрасывал туманное пятно света вокруг себя. Человек поглядел на Артура, казалось, с печалью. -- Вы выбрали холодную ночь для посещения нашей мертвой планеты. -- Кто... кто вы? -- заикаясь спросил Артур. Человек отвел взгляд. По его лицу снова пробежала печаль. -- Мое имя не важно. По-видимому, его мысли что-то занимало. Было ясно, что старик не чувствовал себя обязанным вступать в беседу. Артур почувствовал неловкость и некстати высказался. -- Я... э... вы меня напугали... Старик еще раз оглядел Артура и слегка приподнял брови. -- Хм-м? -- Я сказал: вы меня напугали. -- Не тревожьтесь. Я не причиню вам вреда. Артур нахмурился в ответ. -- Но вы в нас стреляли! Там были ракеты... Старик хихикнул. -- Автоматическая система, -- пояснил он с коротким вздохом. -- Древние компьютеры, выстроенные в недрах планеты, отсчитывают во мраке тысячелетия, и возраст лег тяжелым грузом на их блоки памяти. Думаю, они случайно выстрелили наугад, чтобы разрядить однообразие. Человек серьезно посмотрел на Артура. -- Знаете, я большой поклонник науки. -- О... в самом деле? -- Артур начал находить интересную и любезную манеру собеседника обескураживающей. -- О, да, -- отозвался тот и попросту замолчал. -- А... э... -- Артур испытал странное чувство, сродни тому, которое мог бы испытать мужчина, совершавший прелюбодеяние, если бы в комнату забрел муж женщины, переодел брюки, отпустил несколько пустых замечаний о погоде и удалился. -- Вы кажетесь немного нездоровым, -- с вежливым участием обратился к нему старик. -- А... нет... ну, да. Правда, понимаете, мы действительно не ожидали никого встретить, в самом деле. Вроде бы, вы все мертвы или еще как... -- Мертвы? Благодаренье Богу, нет. Мы спим. -- Спите? -- недоверчиво переспросил Артур. -- Да, видите ли, пережидаем экономический спад, -- сказал старик, явно не заботясь, понял ли собеседник хоть одно слово. -- Э... экономический спад? -- Ну-с, видите ли, пять миллионов лет назад галактическую экономику поразил кризис, а понимание, что планеты, сделанные на заказ, являются предметом роскоши, видите ли... Он прервался и важно посмотрел на Артура. -- Мы строим планеты, вы знаете? -- Ну, да... вроде бы... -- Очаровательная работа, -- произнес старик и в его глазах появилось тоскливое выражение. -- Я больше всего любил делать побережья. Бывало, получал бесконечное удовольствие, отделывая завитушки фьордов... Итак, как бы то ни было, -- отвлекшись, он снова пытался найти нить повествования, -- пришел спад, и мы решили, что избавимся от многих хлопот, если просто переспим его. Поэтому мы запрограммировали компьютеры, чтобы те оживили нас, когда все закончится. Старик подавил едва заметный зевок и продолжил. -- Видите ли, компьютеры следили за котировками на Галактической бирже, и оживили бы нас, когда кто-нибудь отстроил бы экономику настолько, чтобы позволить себе наши довольно дорогие услуги. Артур, будучи постоянным читателем "Гардиан", глубоко оскорбился. -- Такое поведение очень предосудительно, не находите? -- Разве? -- мягко спросил старик. -- Извините, я немного несовременный. Он показал в кратер. -- Ваш робот? -- Нет, -- отозвался из кратера тонкий металлический голос, -- я свой собственный. -- Если только можно назвать это роботом, -- пробормотал Артур. -- Это, скорее, электронное устройство для порчи настроения. -- Сюда его, -- распорядился старик. Артур был порядком удивлен, неожиданной повелительной нотой в его голосе. Он позвал Марвина, который, карабкаясь по склону, изображал полного паралитика, каковым не являлся. -- По здравом размышлении, -- сказал старик, -- оставьте его здесь. Вы должны пойти со мной. Назревают великие свершения. Он повернулся к своему экипажу, который без видимой команды, тихонько подплывал к ним из темноты. Артур поглядел в кратер, где Марвин устраивал все то же роскошное представление, трудолюбиво ворочаясь и сползая обратно в кратер, с кислым видом ворча про себя. -- Идите, -- позвал старик, -- идите немедленно, иначе можно опоздать. -- Опоздать? Куда? -- Как ваше имя, человек? -- Дент. Артур Дент. -- Опоздать, как когда-то, Дентартурдент. Видите ли, это своего рода угроза. -- сурово произнес старик и в его усталых глазах снова показалась печаль -- Мне самому это никогда особенно хорошо не удавалось, но мне говорили, что угрозы могут быть весьма эффективными. Артур растерянно заморгал и пробормотал себе под нос: "Какая незаурядная личность". -- Прошу прощения? -- осведомился старик. -- О, нет. Ничего. Извините, -- смутился Артур. -- Хорошо. Куда мы отправимся? -- В мое воздушное судно, -- ответил старец, направляя его в экипаж, бесшумно приземлившийся рядом. -- Мы направимся глубоко в недра планеты, где уже сейчас наша раса выходит из пятимиллионнолетнего забыться. Магратея просыпается. Артур невольно поежился, усевшись рядом с ним. Его растревожили необычность судна и бесшумный скользящий бросок, которым оно унеслось в ночное небо. Артур посмотрел на старика, чье лицо освещалось слабым отблеском огоньков панели управления. -- Извините, как, между прочим, зовут вас? -- Мое имя? -- переспросил тот, сделав паузу, и то же выражение печали появилось на его лице. -- Меня зовут... Споропозороразор. Артур буквально прикусил язык. -- Прошу прощения? -- Споропозороразор, -- тихо повторил старик. -- Споропозороразор? Старик ответил ему мрачным взглядом. -- Я говорил, что это не имеет значения. Воздухолет плыл через ночь. Глава 23 1 Важная истина, что вещи не всегда являются тем, чем кажутся, общеизвестна. Например, на планете Земля люди всегда считали, что они разумнее дельфинов, поскольку так много изобрели, -- колесо, Нью-Йорк, войны и так далее, -- тогда как дельфины унавоживали воду, проводя время в свое удовольствие. И наоборот: дельфины всегда верили, что они гораздо умнее людей -- по той же самой причине. Довольно любопытно, что дельфины задолго знали об ожидавшемся уничтожении планеты Земля и предприняли множество попыток предупредить человечество об опасности. Однако, большая часть их сообщений была неправильно воспринята как занимательные попытки поиграть в мяч или выклянчить свистом лакомство. По этой причине они в конце концов угомонились и, вскоре после прибытия вогонов, покинули Землю, воспользовавшись собственными методами. Самое последнее дельфинье послание было воспринято, как на удивление сложное двойное сальто назад во время прыжка через обруч, сопровождавшееся высвистыванием "Звездно-полосатого флага", но на деле означало: "Прощайте, и спасибо за всю рыбу". В действительности, на планете была только одна порода, более разумная, чем дельфины. Ее представители проводили массу времени в лабораториях по исследованию поведения, бегая внутри колес и проводя пугающе элегантные и тонкие эксперименты на людях. Факт, что люди совершенно неверно воспринимали и эти взаимоотношения, полностью соответствовал планам этих созданий. Глава 24 1 Водухолет бесшумно поднимался сквозь холодную темноту. Одинокий отблеск его мягкого света был единственным в глубине магратейской ночи. Вот аппарат мгновенно ускорился. Спутник Артура, казалось, погрузился в собственные мысли и отвечал на попытки завязать беседу простым вопросом, достаточно ли удобно Артуру, и тем все кончалось. Артур попытался оценить скорость полета, но абсолютная темнота снаружи не позволяла засечь ни одного ориентира. Ощущение движения было таким мягким и легким, что можно было почти поверить, будто они вовсе не двигались. Потом вдали появился слабый отблеск света и так вырос за несколько секунд, что Артур ясно понял, с какой колоссальной скоростью он к ним приближается. Артур попробовал выяснить, какого рода это судно. Он пристально вглядывался, но не мог различить определенной формы. От внезапного испуга у него перехватило дыхание, когда воздухолет резко нырнул и направился вниз по траектории, определенно казавшейся курсом на перехват. Относительная скорость казалась невероятной, и Артур едва успел перевести дыхание, как все закончилось. Следующее, что он осознал, было бредовое серебристое сияние, окружившее его. Резко оглянувшись, Артур увидел маленькую черную точку, быстро исчезавшую позади них. Чтобы понять случившееся, ему потребовалось несколько секунд. Они нырнули в подземный туннель. Колоссальная скорость была их собственной скоростью относительно огонька, представлявшего собою неподвижное отверстие в земле, -- вход в туннель. Невероятным серебряным сиянием оказались стены туннеля, по которому они неслись, как пуля, очевидно, со скоростью несколько сотен миль в час. Артур в ужасе закрыл глаза. По истечении некоторого времени, когда землянин старался ни о чем не думать, появилось ощущение некоторого снижения скорости. Артур опять открыл глаза. Они все еще находились в серебряном коридоре, аппарат, снуя как игла, вышивающая узоры, прокладывал себе путь через перекрестья множества сходящихся туннелей. После этого воздухолет оказался в небольшом отсеке с изогнутыми стальными стенами. Здесь заканчивались несколько туннелей, а в дальнем конце отсека виднелся большой круг раздражающе тусклого света. Он раздражал потому, что обманывал глаза: невозможно было четко увидеть какие-либо детали или определить расстояние. Артур предположил (совершенно ошибочно), что дело в ультрафиолете. Споропозороразор повернулся и подарил Артура торжественным взглядом. -- Землянин, теперь мы глубоко в сердце Магратеи. -- Откуда вы узнали, что я землянин? -- потребовал ответа Артур. -- Эти вещи станут вам ясными, -- мягко ответил старик и, добавил в голос толику сомнения. -- По крайней мере, станут яснее, чем сейчас. Он продолжил. -- Должен предупредить, что камера, куда мы собираемся пройти, в буквальном смысле слова не существует внутри нашей планеты. Она немного... великовата. Мы выйдем через ворота на безбрежные просторы надпространства. Это может причинить вам беспокойство. Артур издал тревожные звуки. Споропозороразор прикоснулся к кнопке и не совсем утешительно добавил: "Я боюсь до дрожи. Держитесь крепче". Аппарат рванулся вперед, прямо в круг света, и внезапно Артур получил изумительно ясное представление, о том, как выглядит бесконечность. 2 На деле это не было бесконечностью. Сама бесконечность плоская и неинтересная. Смотреть в ночное небо означает смотреть в бесконечность: расстояние невозможно оценить и оно, тем самым, лишается смысла. Камера, в которой оказался воздухолет была какой угодно, но не бесконечной, -- просто очень-очень большой, такой, что давала лучшее представление о бесконечности, чем сама бесконечность. Восприятие Артура качалось, ощущения смешивались друг с другом, когда они (на огромной скорости, которую, как известно, развивал воздухолет) медленно карабкались в открытом пространстве, а ворота, через которые они влетели, стали неразличимым булавочным уколом в мерцающей стене света позади. В стене. Стена не поддавалась воображению, провоцируя его и нанося ему поражение. Она была такой парализующе широкой и высокой, что взгляд не достигал ее верха, низа и сторон. Сам шок от головокружения мог убить человека. Стена казалась абсолютно плоской. Потребовались бы точнейшие лазерные измерения, чтобы определить, как она, уходя на бесконечную высоту, ниспадая в головокружительную глубину, простираясь по сторонам, еще и изгибается. Стена смыкалась сама с собой в тринадцати световых секундах отсюда. Другими словами, она представляла внутреннюю поверхность сферы. Сферы, более трех миллионов миль в поперечнике, заполненной невообразимым светом. Мелкая пылинка, бывшая воздухолетом, развившим скорость в три раза больше звуковой, едва ползла через головокружительное пространство. -- Добро пожаловать, -- произнес Споропозороразор. -- Добро пожаловать на нашу фабрику. Артур оглядел старца с выражением восторженного ужаса. Вдали, на расстоянии, величину которого он не мог ни оценить, ни даже предположить, было много любопытного: ажурные кружева из металла и света, окружавшие затененные круглые объекты, висевшие в пространстве. -- Видите ли, -- пояснил Споропозороразор, -- здесь мы делаем большинство наших планет. -- Вы имеете в виду, -- спросил Артур, с трудом подбирая слова. -- Вы имеете в виду, что теперь снова все это начинаете? -- Нет-нет! О, небеса, нет, -- воскликнул старик. -- Нет, Галактика еще и далеко не так богата, чтобы оплачивать нас. Нет, нас разбудили для выполнения всего одного чрезвычайного заказа для совершенно... исключительных клиентов из другого измерения. Взгляните, это может вас заинтересовать... там, вдали перед нами. Артур вглядывался в направлении пальца старика, пока не заметил указываемое парящее сооружение. И впрямь, сооружение было единственным из всех, где обнаруживались признаки какой-либо деятельности. Правда, такое впечатление оставалось, скорее подсознательным, чем имело конкретное подтверждение. Вдруг внутри лесов вспыхнула дуга света, высветившая, подобно молнии, застывшее изображение контуров на темной сфере. Артур знал эти примерно каплевидные формы, знакомые, как звуки слов, как часть привычной меблировки своего ума. Несколько секунд он ошеломленно сидел, пытаясь привести чувства в порядок и вернуть себе способность думать, пока в уме кружились образы. Часть мозга уверяла его, что увиденные формы хорошо знакомы и известно, чем они являются, тогда как другая очень благоразумно отказывалась поддержать эту мысль и решительно пресекала попытки ее развить. Еще раз вспыхнул свет и на этот раз сомнений быть не могло. -- Земля... -- прошептал Артур. -- Ну-с, в действительности, Земля второго издания, -- весело сказал Споропозороразор. -- Мы оставляем копии с оригиналов чертежей. Наступила пауза. -- Не пытаетесь ли вы сказать, -- медленно произнес Артур, подбирая слова, -- что вы... сделали первоначальную Землю? -- О да. Вы когда-нибудь бывали в месте... Кажется, оно называлось Норвегией? -- Нет, не был. -- Жаль, это одна из моих работ. Знаете ли, выиграл приз. Прелестно извилистые контуры. Больше всего меня расстроило известие об ее уничтожении. -- Вы были расстроены! -- Да. Всего пятью минутами позже это уже не имело бы такого значения. Полная белиберда. -- А? -- Мыши пришли в ярость. -- Мыши пришли в ярость? -- О да, -- мягко ответил старик. -- Да, ну так я думаю, что злились и кошки, и собаки, и утконосые утконосы, но... -- Ах, но видите ли, ведь все они за Землю не платили, верно? -- Послушайте, -- заявил Артур, -- не сэкономит ли вам массу времени, если я просто плюну и прямо сейчас рехнусь? Некоторое время воздухолет двигался в неловкой тишине. Потом старик терпеливо попытался объяснить. -- Землянин, планета, на которой вы жили, была заказана, оплачена и вызвана к жизни мышами. Ее разрушили за пять минут до того, как должна была быть достигнута цель, с которой планета создавалась. И мы должны построить новую. У Артура было только одно слово. -- Мышами? -- Это так, землянин. -- Послушайте, прошу прощения, -- мы говорим о маленьких белых созданиях с мехом, увлеченных сыром, и о женщинах, визжащих на столах, из старых рекламных роликов начала шестидесятых? Споропозороразор деликатно откашлялся. -- Землянин, иногда непросто понять вашу манеру выражать мысли. Припомните, что я спал внутри Магратеи в течение пяти миллионов лет и немного знаю о роликах начала шестидесятых, которые вы упомянули. Видите ли, создания, которых вы зовете мышами, совсем не такие, как представляется. Они являются выступающими в наше измерение частями громадных сверхразумных многомерных существ. Все эти дела с сыром и писком всего лишь видимость. Старик прервался, потом, сочувственно нахмурившись, продолжил. -- Боюсь, что они проводили над вами эксперименты. Артур секунду поразмышлял над последней фразой, и его лицо прояснилось. -- Ну нет, теперь я вижу причину путаницы. Нет, понимаете, это мы ставили опыты на них. Их часто использовали для изучения поведения. Павлов и такие прочие. Так что это мышей прогоняли через все виды тестов, учили звонить в колокольчики, бегать в лабиринтах и так далее: чтобы изучить природу процесса обучения во всей полноте. Из наблюдений над их поведением мы извлекали знания о собственном... Голос Артура упал и затих. -- Как тонко... -- заметил Споропозороразор, -- это заслуживает восхищения. -- Что? -- Можно ли было лучше замаскировать их истинную природу и найти лучший путь, чтобы научить вас думать? Вдруг не туда побежать в лабиринте, съесть не тот кусочек сыра, внезапно сдохнуть от миксоматоза, -- точно подсчитанный эффект оказался бы громадным. Старик выдержал эффектную паузу. -- Видите ли, землянин, они действительно особенно умные сверхразумные многомерные существа. Ваша планета и люди, жившие на ней, составляли основу органического компьютера, выполнявшего исследовательскую программу, рассчитанную на десять миллионов лет... Позвольте рассказать эту историю целиком. Она не отнимет много времени. -- Время... Меня оно теперь не заботит, -- слабым голосом отозвался Артур. Глава 25 1 С жизнью связано много вопросов; среди наиболее популярных из них некоторые таковы: "Почему люди рождаются?", "Почему они умирают?", "Почему, из всего времени между этими событиями, они желают большую его часть носить электронные часы?" Много-много миллионов лет назад представители расы сверхразумных многомерных существ (их телесный облик в их собственной многомерной вселенной не отличается от нашего в нашей) так пресытились непрерывными пререканиями о смысле жизни, постоянно расстраивавшими их любимое времяпрепровождение, -- мерзавный ультра-крокет (по ходу этой любопытной игры внезапно били людей, а потом убегали), что решили сесть и навсегда разрешить все подобные вопросы. С этой целью они самостоятельно построили изумительный компьютер, бывший таким изумительно разумным, что еще до подключения банков данных он начал с "я мыслю, следовательно, существую" и успел дедуктивно вывести существование рисового пудинга с подоходным налогом, прежде чем его выключили. Компьютер был размером с небольшой город. Главную консоль установили в специально спроектированном рабочем кабинете, смонтировали на безбрежном рабочем столе из ультракрасного дерева с крышкой, обитой роскошной ультрированной кожей. Там были неброские, но роскошные, темные ковры. Кабинет украшали свободно расставленные экзотические комнатные растения и со вкусом выполненные гравюры, изображавшие ведущих программистов с семьями. Величавые окна глядели на усаженный деревьями общественный парк. В день Великого Включения появились два строго одетых программиста с портфелями, без излишней суеты препровожденных в кабинет. Они были убеждены, что сегодня представляют свою расу в величайший исторический момент, но вели себя хладнокровно и тихо, порознь усаживаясь за стол, открывая портфели и доставая оттуда блокноты в кожаных переплетах. Программистов звали Болвал и Глубец. Посидев несколько секунд в торжественной тишине, Болвал, обменявшись спокойным взглядом с Глубцом, наклонился вперед и прикоснулся к маленькой черной панели. Легчайший гул дал знать, что громадный компьютер полностью включился. Мгновением позже он заговорил голосом гулким и глубоким. -- Ради какой великой задачи призвали к существованию меня, Глубокого Замысла, второго среди величайших компьютеров во Вселенной, во Времени и Пространстве? Болвал и Глубец удивленно посмотрели друг на друга. -- Твоя задача, о Компьютер... -- начал Глубец. -- Нет, погоди минуту, это неправильно, -- обеспокоено прервал его Болвал. -- Мы определенно разрабатывали компьютер, чтобы он был величайшим из когда-либо существовавших, вовсе не вторым. Он продолжил, обращаясь к машине. -- Разве ты не таков, каким тебя конструировали, не величайший и самый мощный компьютер всех времен? -- Я отвел себе место второго, -- подчеркнул Глубокий Замысел, -- и таковым являюсь. Программисты еще раз обменялись обеспокоенными взглядами. Болвал прочистил горло. -- Здесь должна быть какая-то ошибка. Ты слабее, чем Миллиард Гаргантюмозг, который мог счесть все атомы в звезде за миллисекунду? -- Миллиард Гаргантюмозг? -- переспросил Глубокий Замысел с несрываемым презрением, -- Это же просто счеты, попробуйте сказать, что нет! -- И ты не худший аналитик, -- Глубец напряженно подался вперед, -- чем Таращеглазый Звездный Мыслитель из Седьмой галактики Света и Мастерства, который мог рассчитать траекторию каждой пылинки из пятинедельной песчаной бури на Бета Данграбада? -- Пятинедельная песчаная буря? -- надменно спросил Глубокий Замысел. -- Вы спрашиваете у меня, до векторов обдумавшего атомы в миг самого Большого Взрыва? Не досаждайте мне своими карманными калькуляторами. На секунду программистам стало неуютно. Потом Болвал снова подался вперед. -- Но ты не менее отъявленный говорун, чем Великий Гиперлобический Всеязыкий Нейтронный Спорщик с Цицероника 12, Волшебный и Неутомимый? -- От разговоров Великого Гиперлобического Всеязыкого Нейтронного Спорщика, -- ответил Глубокий Замысел, подчеркнуто картавя, -- могут отвалиться все четыре ноги у арктурского мегаосла, и после того только я буду способен убедить осла пойти прогуляться. -- Тогда что же не так? -- спросил Глубец. -- Все так, -- ответил Глубокий Замысел с великолепными звенящими нотами в голосе, -- просто я второй из величайших компьютеров во Вселенной, во Времени и Пространстве. -- Но почему второй? -- настаивал Болвал. -- Зачем ты твердишь, что ты второй? Разумеется, ты не пасуешь перед Мультисердечным Яснотронным Титаном Мюллером, верно? Или Пондерматиком? Или... На консоли компьютера презрительно замигали огоньки, а голос раскатился громом. -- Мне жаль потратить малейшую частицу мысли на этих кибернетических простаков! Я говорю ни о ком другом, как о компьютере, грядущем после меня! Глубец стал терять терпение. Он оттолкнул свой блокнот и проворчал: "Похоже, теперь начинается ненужное мессианство". -- Вы ничего не знаете о будущем, -- чеканил слова Глубокий Замысел, -- но я, в недрах моих цепей, могу проследить бесконечные потоки колебаний вероятностей будущего и вижу, что настанет день, когда явится компьютер, чьи простейшие характеристики я не в силах обсчитать, но сконструировать который мне предначертано судьбой. Глубец тяжело вздохнул и глянул через стол на Болвала. -- Можем ли мы приступить к делу и задать наш вопрос? Болвал знаком попросил его подождать и спросил у машины. -- О каком компьютере ты говоришь? -- В настоящее время я больше не стану говорить о нем, -- ответил Глубокий Замысел. -- Итак. Спрашивайте у меня, о чем пожелаете, что я бы смог обработать. Говорите. Программисты пожали плечами. Глубец собрался. -- О, компьютер Глубокий Замысел, задача, ради решения которой тебя разработали, следующая. Мы хотим, чтобы ты нам сказал... ОТВЕТ! -- Какой ответ? На что ответ? -- Жизнь! -- потребовал Глубец. -- Вселенная! -- поддержал его Болвал. -- Все-все! -- сказали они хором. Глубокий Замысел затих для секундного размышления. -- Ловко! -- сказал он наконец. -- Но ты сможешь? Долгая пауза. -- Да, я смогу ответить. -- Ответ существует? -- спросил Глубец сдавленным от волнения голосом. -- Простой ответ? -- добавил Болвал. -- Да. Жизнь, Вселенная и Все-все. Ответ есть. Но мне нужно подумать. И вдруг все нарушила внезапная суматоха: дверь распахнулась, отлетев в сторону, двое сердитых мужчин в вульгарных серо-голубых мантиях и с лентами Краксванского университета ворвались в комнату, разбрасывая по сторонам худосочных привратников, пытавшихся преградить им путь. -- Мы требуем доступа! -- кричал мужчина помоложе, заезжая локтем в горло молоденькому секретарю. -- Сюда! Попробуйте нас удержать! -- орал тот, что был постарше, выпихивая юного программиста из дверей. -- Мы требуем, чтобы нас не держали снаружи! -- ревел младший, хотя уже находился в комнате и никто более не пытался его выпроводить. -- Кто вы? -- спросил Болвал, рассержено поднимаясь с места. -- Что вам нужно? -- Я Магиглас! -- объявил мужчина постарше. -- А я требую, чтобы я был Врунфондлем! -- прокричал мужчина помладше. Магиглас повернулся к Врунфондлю и сердито объяснил. -- Все в порядке. Этого можно не требовать. -- Порядок! -- взревел Врунфондль, грохнув кулаком по ближайшему столу. -- Я Врунфондль, и это не требование, а твердый факт! Мы требуем твердых фактов! -- Нет! -- раздраженно воскликнул Магиглас. -- Это в точности то, чего мы не требуем! Едва переведя дыхание Врунфондль закричал. -- Мы не требуем твердых фактов! Мы требуем полного отсутствия твердых фактов! Я требую, чтобы я мог быть или не быть Врунфондлем! -- Да кто вы, черт побери? -- воскликнул оскорбленный происходящим Глубец. -- Мы философы, -- ответил Магиглас. -- А если захотим, то нет, -- Врунфондль назидательно помахал перед программистами пальцем. -- Да, -- настойчиво повторил Магиглас. -- Мы вполне определенно представляем Объединенный Союз философов, мудрецов, светил и других мыслящих личностей. Мы желаем, чтобы эту машину выключили, причем немедленно! -- А в чем дело? -- спросил Болвал. -- Я скажу, с чем это связано. Настоящая проблема -- размежевание. -- Мы требуем, -- завопил Врунфондль, -- чтобы размежевание было или не было проблемой! -- Вы сделаете, чтобы машины и дальше складывали числа, -- угрожающе сказал Магиглас, -- а мы, большое спасибо, позаботимся о вечных истинах. Хотите оценить свое положение с точки зрения закона? По закону, Поиски Абсолютной Истины являются неотчуждаемым правом работоспособных мыслителей. Приходит какая-нибудь чертова машина и действительно находит ответ, а мы остаемся совсем без работы, да? Я вот о чем: что толку нам сидеть заполночь, споря, есть ли Бог, нет ли Бога, если эта машина возьмет и выдаст на следующее утро растреклятый номер Божьего телефона?! -- Верно! -- закричал Врунфондль. -- Мы требуем жестко определенных границ для сферы сомнения и неопределенности! Вдруг в комнате раскатился громоподобный голос. -- Можно мне высказать наблюдение по данному поводу? -- поинтересовался Глубокий Замысел. -- Мы будем бастовать! -- завизжал Врунфондль. -- Точно! -- поддержал его Магиглас. -- Будет вам национальная стачка философов! В комнате вдруг раздалось шипение: это вспомогательные басовые динамики, спрятанные в неброских резных полированных колонках, добавили голосу Глубокого Замысла немножко мощи. -- Все, что я хотел сказать, -- взревел компьютер, -- то, что мои цепи сейчас безотрывно заняты вычислением ответа на Главный Вопрос Жизни, Вселенной и Всего-всего, -- компьютер сделал паузу и, удовлетворившись тем, что привлек общее внимание, продолжил потише, -- но программе требуется немножко времени для вычислений. Глубец нетерпеливо взглянул на часы. -- Сколько же? -- Семь с половиной миллионов лет. Болвал с Глубецом растерянно заморгали. -- Семь с половиной миллионов лет! -- вскричали они хором. -- Да, -- заявил Глубокий Замысел, -- я ведь говорил, что мне нужно подумать, разве нет? И мне показалось, что выполнение подобной программы связано с созданием огромного количества популярной литературы по всем разделам философии вообще. Каждому захочется выстроить собственную теорию насчет того, к какому ответу я в конце концов приду. А кто сможет лучше всех извлечь выгоду из такого рынка, если не вы сами? И до тех пор, пока вы будете достаточно грубо спорить друг с другом, пока будете поливать друг друга грязью в популярной прессе, до тех пор у вас будет хлеб с маслом. Ну, как это звучит? Философы изумленно разинули рты. -- Черт возьми, -- сказал Магиглас, -- вот это то самое, что я называю думать. Эй, Врунфондль, почему мы никогда о таких вещах не размышляли? -- Не знаю, Магиглас, -- ответил потрясенный Врунфондль шепотом. -- Наверное, для этого нам пришлось бы слишком перенапрячь мозги. Поговорив так, они развернулись на пятках и вышли из дверей навстречу новой жизни, превзошедшей их самые ослепительные мечты. Глава 26 1 -- Да, весьма поучительно, -- сказал Артур, когда Споропозороразор поведал ему самые яркие места приведенной выше истории, -- но мне не ясно, какое отношение все это имеет к Земле, мышам и прочему. -- Это лишь первая половина истории, землянин, -- ответил старик. -- Если вам интересно выяснить, что же произошло через семь с половиной миллионов лет, в знаменательный день Ответа, то позвольте пригласить вас в мою студию, где вы сами сможете пережить все события при помощи сенсоленточных записей. Конечно, если вам не будет любопытнее наскоро осмотреть поверхность новой Земли. Правда, боюсь, что она лишь наполовину готова: мы даже еще не окончили захоронение искусственных скелетов динозавров в поверхностные отложения, а после нужно будет настелить третичный и четверичный периоды кайнозойской эры и... -- Нет, спасибо, -- ответил Артур, -- ведь она не сможет быть точно такой, как прежняя. -- Нет, такой же она не будет, -- подтвердил Споропозороразор и развернул воздухолет, направив его к умопомрачительной стене. Глава 27 1 В студии Споропозороразора царил полный беспорядок, сравнимый с последствиями взрыва в общественной библиотеке. Войдя внутрь, старик нахмурился. -- Ужасно неудачно, -- пожаловался он, -- сгорел диод в одном из компьютеров жизнеобеспечения. Когда мы попытались разбудить наших уборщиков, то обнаружили, что они мертвы уже около тридцати тысяч лет. Кто же уберет тела, хотел бы я знать? Послушайте, почему бы вам не расположиться вон там, а я, с вашего позволения, вас подключу? Артуру было указано кресло, выглядевшее так, словно его сделали из грудной клетки стегозавра. -- Сделано из ребер стегозавра, -- пояснил старик, беспорядочно выхватывая кончики проводов, торчавших между шатких куч бумаги и чертежных принадлежностей. -- Вот, держите, -- он передал конец пары скрученных проводов Артуру. В тот самый миг, когда Артур взялся за провода, для него начался птичий полет. Он висел в воздухе, абсолютно невидимый для себя самого. Под ним расстилалась площадь, усаженная рядами деревьев. Вокруг, насколько видел глаз, стояли белые бетонные здания воздушно-пространственной конструкции, не совсем пригодные для употребления: многие из них потрескались и были изъедены дождями. Сияло солнце, свежий ветер легко танцевал в кронах деревьев, а странное впечатление, будто все эти здания тихо гудят, вероятно происходило от того, что и площадь, и прилегающие улицы переполнились радостными взволнованными людьми. Где-то играл оркестр, яркие цветные флаги трепетали на ветру, в воздухе носилось ощущение праздника. Подвешенный высоко в небе, Артур чувствовал себя исключительно одиноким, лишенный столь многого -- тела, носившего его имя. Но, прежде, чем он смог это осознать, над площадью разнесся голос, привлекший всеобщее внимание. Перед зданием, господствовавшим над площадью, на ярко украшенном помосте стоял человек, обращавшийся к толпе при помощи ручного громкоговорителя. -- О люди, ждущие в тени Глубокого Замысла! Прославленные потомки Врунфондля и Магигласа, величайших и занимательнейших пандитов, каких только знала Вселеная... Время ожидания истекло! Толпа разразилась одобрительными воплями. Воздух заполнили флаги, транспаранты и протяжный свист. Улицы, что были поуже, напоминали тысяченожек, валявшихся на спине и неистово размахивавших ножками в воздухе. Ведущий выкрикивал лозунги. -- Семь с половиной миллионов лет наша раса ждала этого Великого Дня Надежды и Просветления! Дня Ответа! Толпа взорвалась экстатическим "Ура!" -- Никогда снова, -- кричал человек, -- никогда больше мы не проснемся поутру и не спросим "Кто я есть?", "В чем смысл моей жизни?", "Будет ли, по большому космическому счету, иметь значение, если я не встану и не пойду на работу?" Сегодня мы наконец выясним, раз и навсегда, ясный и простой ответ на все эти докучные вопросики о Жизни, Вселенной и Всем-всем! Когда толпа снова взорвалась криками, Артур обнаружил, что скользит по воздуху в направлении одного из больших величественных окон первого этажа здания позади помоста, с которого вещал оратор. Вплывая в окно, Артур испытал мгновенную панику, тут же прошедшую, когда выяснилось, что он проник через сплошное стекло, не коснувшись его. Никто в комнате не заметил своеобразного появления Артура, что не удивительно, поскольку его там и не было. Он начал осознавать, что все воспринимаемое являлось только воспроизведением записи, побивавшей шестидорожечные записи на семидесятимиллиметровой пленке, как Бог черепаху. Комната очень напоминала описанную Споропозороразором. Для семи с половиной миллионов лет она выглядела хорошо: ее регулярно прибирали раз в столетие или около того. Углы стола ультракрасного дерева стерлись, ковер немного потемнел, но большой компьютерный терминал во всем блеске своей славы сиял на кожаной обивке стола такой же яркий, как будто был сделан вчера. Двое строго одетых мужчин чинно сидели перед терминалом и ждали. -- Время почти истекло, -- сказал один из них. Артур удивился, увидев, как у самой шеи говорившего в воздухе вдруг материализовалось слово. Слово гласило "Гускряак", оно пару раз мигнуло, перед тем, как исчезнуть. Пока Артур это переваривал, заговорил второй мужчина, и возле его шеи появилось слово "Пфук". -- Семьдесят пять тысяч поколений назад наши предки запустили эту программу на исполнение, -- сказал второй, -- и мы станем первыми за все это время, кто услышит голос компьютера. -- Волнующая перспектива, Пфук, -- согласился первый, и Артур внезапно понял, что смотрит фильм с субтитрами. -- Мы единственные, кто услышит ответ на великий вопрос о Жизни... -- продолжил Пфук. -- Вселенной... -- подхватил Гускряак. -- И Всем-всем! -- Ш-ш, -- Гускряак сделал предостерегающий жест. -- Кажется, Глубокий Замысел собирается говорить! Наступило ожидание, а тем временем медленно ожили панели на консоли. Огоньки помигали для пробы и деловито загорелись. Из переговорного устройства послышалось мягкое приглушенное гудение. Наконец, раздался голос Глубокого Замысла. -- Доброе утро. -- Э... Доброе утро, о Глубокий Замысел, -- нервничая сказал Гускряак, -- у тебя есть... то есть... -- Ответ для вас? -- величественно перебил Глубокий Замысел. -- Да, есть. Перед лицом Ответа по коже людей побежали мурашки. Ожидание не было напрасным! -- Он действительно существует? -- выдохнул Пфук. -- Он действительно существует, -- подтвердил Глубокий Замысел. -- На все? На вечный вопрос о Жизни, Вселенной и Всем-всем? -- Да. Обоих мужчин тренировали для этого мига, все их жизни были посвящены подготовке к нему, их еще с рождения отобрали на роль тех, кто может стать свидетелем ответа, но даже они задыхались и смущались, как взволнованные дети. -- И ты готов дать его нам? -- допытывался Гускряак. -- Готов. -- Сейчас? -- Сейчас. Мужчины облизали пересохшие губы. -- Однако я не думаю, что он вам понравится, -- добавил Глубокий Замысел. -- Неважно! Мы должны знать! Немедленно! -- воскликнул Пфук. -- Да! Немедленно... -- Хорошо, -- ответил компьютер и умолк. Мужчины нервно подергивались. Напряжение было невыносимым. -- Он в самом деле вам не понравится, -- заметил Глубокий Замысел. -- Скажи нам! -- Хорошо, -- произнес Глубокий Замысел. -- Ответ на Вечный Вопрос... -- Да! -- О Жизни, Вселенной и Всем-всем... -- сказал Глубокий Замысел. -- Да!! -- Это... -- сказал Глубокий Замысел и выдержал паузу. -- ДА!!! ...? -- Сорок два, -- произнес Глубокий Замысел с бесконечным величием и хладнокровием. Глава 28 1 Прошло много времени, прежде, чем кто-нибудь заговорил. Пфук краешком глаза видел море напряженных ожидающих лиц, заполнивших площадь снаружи. -- Нас линчуют, да? -- прошептал он. -- Незавидная доля, -- мягко произнес Глубокий Замысел. -- Сорок два! -- завопил Гускряак. -- И это все, что ты можешь предложить после семи с половиной миллионов лет работы? -- Я очень тщательно все проверил, -- ответил компьютер. -- Совершенно определенно: это и есть ответ. Говоря откровенно, думаю, что на деле вы никогда не знали, в чем состоит вопрос. -- Но это был Великий Вопрос! Вечный Вопрос о Жизни, Вселенной и Всем-всем! -- застонал Гускряак. -- Да. Но в чем он заключается? -- сказал Глубокий Замысел тоном терпимого отношения к дуракам. Мужчины смотрели на компьютер, потом друг на друга, затем наступила отупляющая тишина. -- Ну, знаешь, это просто все... в целом... -- сделал беспомощную попытку Пфук. -- В точности! -- ответил Глубокий Замысел. -- Поэтому, когда вы выясните, каков вопрос, вы поймете, что означает ответ. -- О ужас, -- пробормотал Пфук, отшвыривая свой блокнот и вытирая скупые слезы. -- Послушай, ладно, хорошо, но, пожалуйста, ты можешь просто сказать нам вопрос? -- спросил Гускряак. -- Вечный Вопрос? -- Да! -- Жизни, Вселенной и Всего-всего? -- Да! Глубокий Замысел поразмыслил. -- Ловко! -- произнес он. -- Но ты можешь? -- вкричал Гускряак. Глубокий Замысел размышлял дольше. Наконец он твердо сказал: "Нет!" Мужчины в отчаянии съежились на своих стульях. -- Но я скажу, кто может. Мужчины встрепенулись. -- Кто? Скажи нам! Вдруг Артур почувствовал, что его скальп встает дыбом, когда он вдруг начал медленно, но неумолимо приближаться к компьютерной консоли, но потом сообразил, что это был всего лишь драматический крупный план, сделанный лицом, производившим запись. -- Я говорю ни о ком другом, как о компьютере, которому суждено прийти после меня, -- выразительно сказал Глубокий Замысел, и его голос окрасили отчетливые проповеднические интонации. -- О компьютере, чьи простейшие характеристики я не в силах обсчитать, но который я все же сконструирую для вас. Компьютер, который сможет вычислить Вопрос на Великий Ответ. Компьютер, столь бесконечной и утонченной сложности, что сама органическая жизнь составит часть его рабочих матриц. И вы сами должны будете принять новую форму и войти в компьютер, чтобы управлять его десятимиллионнолетней работой! Да! Я сконструирую для вас этот компьютер! И я открою вам его имя. Да наречется он ...Землею! Пфук разинул рот от удивления. -- Что за дурацкое имя, -- сказал он и вдоль всего его тела прошли большие разрезы. На Гускряаке вдруг тоже ниоткуда появились ужасные надрезы. Компьютерная консоль выцвела и растрескалась, стены затряслись, стали распадаться, и комната обвалилась вверх, через собственный потолок... Споропозороразор стоял перед Артуром, держа в руках два провода. -- Конец записи, -- объяснил он. Глава 29 1 -- Зафод! Проснись! -- Ммммвввввэээээ? -- Давай, просыпайся! -- Дайте же мне заняться тем, что у меня хорошо получается, а? -- попросил Зафод и перевернулся на другой бок, отворачиваясь от голоса, чтобы спать дальше. -- Хочешь, чтобы я тебе наподдал? -- осведомился Форд. -- А это доставит тебе большое удовольствие? -- сонно пробормотал Зафод. -- Нет. -- Мне тоже. Так в чем дело? Кончай меня теребить, -- Зафод свернулся калачиком. -- Он получил двойную порцию газа, -- сказала Триллиан, глянув на Зафода, -- через два дыхательных горла. -- И бросьте болтать, и без того трудно уснуть. Что стряслось с землей? Везде твердо и холодно. -- Это золото, -- ответил Форд. Зафод оказался на ногах одним изумительным балетным движением и уже всматривался в горизонт, потому что вокруг во всех направлениях простиралась совершенно гладкая и твердая золотая почва. Она блестела, как... Невозможно сказать, как она блестела, так как ничто во Вселенной не блестит так, как планета из цельного золота. -- Кто это все там собрал? -- завопил Зафод, выпучив глаза. -- Не возбуждайся, -- сказал Форд. -- Это всего лишь каталог. -- Кто? -- Каталог, иллюзия, -- пояснила Триллиан. -- Как ты можешь это говорить? -- вскричал Зафод, падая на четвереньки и принимаясь разглядывать землю. Он тыкал и сверлил почву ногтем. Она была очень тяжелой и чуть-чуть мягкой: царапалась ногтем. Она была очень желтой и очень блестящей, а дыхание затуманивало ее так своеобразно и особенно, как затуманивается от выдоха цельное золото. -- Мы с Триллиан недавно прошлись, -- сообщил Форд. -- Мы кричали и вопили до тех пор, пока не явился кто-то, а потом продолжали орать и визжать, пока с них не хватило. Тогда они нас перенесли в свой планетный каталог, чтобы отвлечь, до поры, когда смогут нами заняться. Это все сенсоленты. Зафод с горечью поглядел на Форда. -- Какой бред: вырвать меня из моего собственного отличного сна, чтобы показать чей-то еще, -- и в раздражении отвернулся. -- Что там за ущелья? -- спросил он. -- Проба, -- ответил Форд. -- Мы взглянули. -- Мы не стали будить тебя раньше, -- вступила Триллиан. -- На последней планете было по колено рыбы. -- Рыбы? -- Некоторым людям нравятся престранные вещи. -- А до того была платина. Немного тускловато. А вот на это, решили мы, ты был бы не прочь посмотреть. Повсюду, куда ни кинь взгляд, сверкали моря света, сливаясь в сплошное сияние. -- Расчудесненько, -- раздраженно сказал Зафод. В небе появился громадный каталожный номер зеленого цвета. Он замигал и сменился другим. С ним сменился и окружающий пейзаж. В один голос все выдохнули: "Ух!" Пурпурное море. Пляж выстилала мелкая желтая и зеленая галька -- ужасно драгоценные камни. Отдаленные горы с красными верхушками были сглаженными и волнистыми. Рядом с компанией стоял пляжный столик цельного серебра и пляжный розовато-лиловый зонтик с оборочками и серебряными кисточками. В небе, сменив каталожный номер, появилась огромная надпись. Она гласила: "Какими бы ни были ваши вкусы, Магратея сможет вам угодить. Мы не гордые". И пять тысяч полностью обнаженных женщин выпали на парашютах из небес. Эта сцена мгновенно исчезла, и спутники оказались на весеннем лугу, полном коров. -- Ох, мои мозги! -- вырвалось у Зафода. -- Тебе хочется о них поговорить? -- спросил Форд. -- Да, верно, -- ответил Зафод, и все трое уселись, перестав обращать внимание на окружавшие их картины, сменявшие друг друга. Зафод продолжил. -- Вот как я все себе представляю. Что бы ни случилось с моим умом, это сделано мною. И сделано так, чтобы остаться не замеченным при официальной правительственной проверке. И я сам не должен был ни о чем знать. Диковато, правда? Слушатели согласно кивнули. -- Итак, спрашиваю я, какой такой секрет я не могу никому доверить: ни Галактическому правительству, ни даже самому себе? Ответ: не знаю. Само собой. Но я могу собрать известное воедино и начать строить предположения. Когда я решил выдвигаться на президентский пост? Вскоре после смерти президента Юдена Ранкса. Помнишь Юдена, Форд? -- Да-а, тот парень с которым мы встретились детьми, арктурский капитан. Весельчак. Дал нам каштанов во время твоего налета на его мегагруз. Сказал, что ты самый удивительный мальчишка из всех, кого он видел. -- Как все было? -- спросила Триллиан. -- Древняя история, -- ответил Форд, -- когда мы были детьми на Бетельгейзе. Арктурские мегагрузы перевозили большую часть оптовых грузов между Галактическим Центром и внешними областями. Бетельгейзианские торговые разведчики открывали рынки, а арктурцы их снабжали. Пока космических пиратов не уничтожили в ходе Дордельских войн, от них было много хлопот. Поэтому мегагрузы оснащались самой фантастической защитой, известной галактической науке. Не корабли, а звери, к тому же громадные. Лежа на орбите вокруг планеты, прямо устраивали солнечные затмения. -- Однажды, юный Зафод решил устроить набег на один из них. Простой ребенок. На трехракетной шлюпке для стратосферных работ. Не хочется и вспоминать: ума во всей затее было меньше, чем у свихнувшейся мартышки. Я тоже пошел в набег, так как рассчитывал на верную прибыль, поставив на то, что у Зафода ничего не выйдет. И не хотел, чтобы он возвратился с фальшивыми доказательствами. Что же произошло? Мы забрались в трехструйку, двигатели которой Зафод форсировал до неузнаваемости. Прошли три парсека за несколько недель. Ворвались на мегагруз, до сих пор не знаю, как. Размахивая игрушечными пистолетами, протопали на капитанский мостик и потребовали каштанов. Большей дикости я не знаю. Проиграл карманные деньги за год. Чего ради? Ради каштанов. -- Юден Ранкс, -- сказал Зафод. -- Капитан и впрямь был отличным парнем. Он нас накормил, дал попробовать хмельного из самых чудных уголков Галактики. Дал, конечно, кучу каштанов. Мы просто неописуемо провели время. Потом телепортировал нас обратно. В отделение строгого режима государственной тюрьмы Бетельгейзе. Классный мужик. Прошел на выборах в президенты Галактики. Зафод примолк. Окружающий пейзаж погрузился в сумрак. Вокруг завертелись темные туманы, в тенях затаились неразличимые слоноподобные фигуры. Время от времени воздух оглашали звуки, производимые иллюзорными существами, убивающими других иллюзорных существ. Очевидно, достаточное количество людей получали от подобных вещей удовольствие, чтобы включать такое в каталог платных услуг. -- Форд, -- тихо позвал Зафод. -- А? -- Перед самой смертью Юден приходил увидеться со мной. -- Что? Ты никогда мне не говорил. -- Нет. -- Что он сказал? Зачем хотел тебя видеть? -- Он рассказал мне о Золотом Сердце. Это была его мысль, что я должен украсть корабль. -- Его мысль? -- Да, и единственная возможность кражи открывалась на церемонии открытия. Форд с секунду изумленно на него смотрел, а потом залился хохотом. -- Не хочешь ли ты сказать, будто вознамерился стать президентом Галактики только ради кражи корабля? -- Точно, -- ответил Зафод с улыбкой, от которой большинство людей заперлось бы в комнате с мягкими стенами. -- Но почему? Почему было так важно было им завладеть? -- Не знаю. Считаю, если бы я сознавал эту важность и понимал, зачем это нужно, все всплыло бы при официальной проверке мозга и я бы никогда не прошел. Думаю, Юден сказал многое, что все еще заперто. -- Так ты считаешь, что пошел и нагадил в своих собственных мозгах в результате разговоров с Юденом? -- Он был черт знает какой трепач. -- Но, Зафод, старый друг, ты ведь хочешь позаботиться о себе. Зафод пожал плечами. -- Я имею в виду, разве у тебя нет подозрений о причинах всего этого? -- пояснил Форд. Зафод глубоко задумался и, казалось, его головы посетили какие-то сомнения. -- Нет, -- ответил он наконец. -- Кажется, я не позволяю себе проникнуть ни в одну из своих тайн. -- Пока, -- добавил он, подумав еще, -- Не могу понять. Не в силах доверять себе больше: словно могу проболтаться доносчику. Секундой позже последняя каталожная планета растаяла и появился настоящий мир. Они сидели в плюшевой приемной, полной столиков со стеклянными столешницами, уставленными призами. Перед ними стоял рослый магратеец. -- Мыши желают немедленно вас принять. Глава 30 1 -- Итак, вы знаете, -- сказал Споропозороразор, делая неуверенную и поверхностную попытку немного обуздать устрашающий беспорядок в студии. Он взял лист бумаги с верхушки стопы, но не сумел придумать, куда его положить, поэтому пристроил лист наверх той же стопы, которая сразу с готовностью упала, -- Глубокий Замысел спроектировал Землю, мы ее построили, а вы на ней жили. -- А потом явились вогоны и разрушили ее за пять минут до завершения работы программы, -- не без горечи продолжил Артур. Да, -- подтвердил старик, безнадежно оглядывая комнату. -- Десять миллионов лет планирования и труда пропали. Десять миллионов лет, землянин... Вы можете вообразить себе такой промежуток времени? Да за такое время из простых червей пять раз могла развиться галактическая цивилизация. Все пропало. -- Но что вам до наших бюрократических проблем? -- добавил он. -- Знаете, -- задумчиво сказал Артур, -- становится понятным множество вещей. Всю свою жизнь я испытывал странное безотчетное чувство, будто в мире происходит нечто значительное, даже зловещее, но никто не в силах объяснить мне, что это такое. -- Нет, -- ответил старик, -- это всего лишь обыкновенная паранойя. Она есть у каждого во Вселенной. -- У каждого? -- переспросил Артур. -- Ну, если у каждого, то это что-нибудь да значит! Может быть, где-то вовне известной нам Вселенной... -- Может быть. Кому какое дело? -- прервал его Споропозороразор, пока Артур не слишком разволновался. -- Возможно, я слишком старый и усталый, но я всегда считал, что шансы выяснить действительную суть происходящего, так абсурдно малы, что остается сказать "Да пропади он, этот смысл!" и подыскать себе занятие. Взгляните на меня: я строю побережья. За Норвегию я получил приз. Он покопался в куче хлама и вытащил большой прямоугольный кусок стеклопластика со своим именем и вплавленной внутрь моделью Норвегии. -- Есть ли в этом смысл? -- спросил он. -- Никакого, который я мог бы найти. Я делал фьорды всю свою жизнь. Однажды они вдруг вошли в моду и я выиграл главный приз. Старик повертел награду в руках и, пожав плечами, отбросил ее, но не так небрежно, чтобы она не приземлилась на что-нибудь мягкое. -- На этой второй Земле, которую мы строим, мне дали Африку. И, конечно, я опять делаю ее с фьордами: так уж получилось, что они мне нравятся. И я был достаточно старомоден, чтобы решить, будто они хотят придать континенту прелестный барочный стиль, а мне сказали, что это недостаточно экваториально. Экваториально! -- старик невесело рассмеялся. -- Конечно, наука сделала чудесные открытия, но от этого я вовсе не стану счастливее, чем в любой другой день. -- А вы счастливы? -- Конечно, нет. Все идет наперекосяк. -- Жаль, -- сочувственно сказал Артур, -- Если бы не это, можно было бы решить, что ваша жизнь хорошо устроена. На стене замигал белый огонек. -- Идемте, -- позвал Споропозороразор, -- вы должны встретиться с мышами. Насколько я могу судить, ваше появление на планете, как третье по невероятности событие в истории Вселенной, вызвало сильнейшее волнение. -- А каковы были два первых? -- О, наверное, это были всего лишь совпадения, -- беззаботно ответил Споропозороразор, открыв дверь и ожидая, чтобы Артур последовал за ним. Артур еще раз оглядел старика, посмотрел на себя, на пропотевшую мятую одежду, в которой лежал в грязи утром четверга. -- Кажется, у меня громадные трудности с устройством моей жизни, пробормотал он про себя. -- Прошу прощения? -- мягко осведомился старик. -- О, ничего, -- ответил Артур. -- Просто шучу. Глава 31 1 Без сомнения, всем хорошо известно, что цена неосторожному слову -- жизнь, однако вселенская универсальность этой истины не всегда оценивается по достоинству. Например, в тот самый момент, когда Артур произнес "Кажется, у меня громадные трудности с устройством моей жизни", по капризу природы в ткани пространства-времени образовалась червоточина, через которую его слова проникли глубоко в прошлое, через почти бесконечно протяженное пространство, до отдаленной галактики, где странные воинственные существа балансировали на грани ужасающей межзвездной битвы. Противостоящие лидеры встречались в последний раз. Над столом совещаний повисла тишина. Командир вл'харгов, разряженный в черные боевые шорты, украшенные драгоценными камнями, спокойно рассматривал предводителя г'гугванттов, сидевшего напротив него на корточках, укутавшись облаком сладко пахнущего зеленого пара. Миллион отполированных, кошмарно вооруженных звездных крейсеров вл'харгов готовился спустить с цепи электрическую смерть по единому слову команды, брошенной, чтобы подлое создание взяло обратно свои слова о чужой маме. Создание зашевелилось в своем тошнотворном горячем паре, и в этот самый миг над столом совещаний разнеслись слова "Кажется, у меня громадные трудности с устройством моей жизни". К сожалению, на языке вл'харгов это звучало самым ужасным оскорблением, которое только можно себе вообразить, и в ответ оставалось только развязать ужасную войну на многие столетия. Конечно, в конце концов, после того, как вл'харги в течение нескольких тысячелетий наказывали свою галактику, казня каждого десятого, выяснилось, что произошла досадная ошибка. Поэтому противостоявшие боевые флоты уладили несколько еще остававшихся между ними разногласий, чтобы начать совместную атаку на нашу Галактику, положительно определенную, как источник оскорбительного замечания. Еще тысячи лет могучие корабли мчались через пустые прорехи в пространстве и, наконец, с ревом нырнули к первой же попавшейся на их пути планете, которой оказалась Земля, где по причине непоправимой ошибки в расчетах масштаба грозный флот, к своему несчастью, был проглочен маленькой собачкой. Те, кто занимается изучением сложной игры причин и следствий в истории Вселенной, скажут, что подобные вещи происходят все время, но мы бессильны их предотвратить. -- Такова жизнь, -- скажут они. 2 Короткий перелет привел Артура и пожилого магратейца к дверному проему. Они оставили машину и прошли через дверь в приемную со множеством стеклянных столиков и призов из стеклопластика. Почти в тот же момент замигал огонек над дверью в противоположной стене комнаты, и они прошли туда. -- Артур! С тобой все в порядке! -- Разве? -- спросил вздрогнувший от внезапного крика Артур. -- Это хорошо. Смятение улеглось, на что ушло около секунды, и он разглядел Форда, Триллиан и Зафода, сидевших вокруг большого стола, чудесно уставленного экзотическими тарелками, странными сладостями и причудливыми фруктами. Все набивали рты. -- Что с вами случилось? -- потребовал отчета Артур. -- Ну, -- ответил Зафод, атакуя жареный мускул на косточке, -- здесь наши гости обдали нас газом, одурманили нам головы и, будучи непостижимыми, дали нам недурную еду, чтобы окончательно доконать. Вот. Он резко ткнул в сторону комка дьявольски смердящего мяса в чаше. -- Отведай веганской рхино котлеты. Это деликатес, если уж довелось любить такое. -- Хозяева? -- спросил Артур. -- Какие хозяева? Не вижу никаких... -- Добро пожаловать на обед, земное создание, -- произнес тонкий голос. Артур огляделся и внезапно воскликнул. -- Ух ты! На столе мыши! Наступила неловкая тишина и все укоризненно посмотрели на Артура. А он неотрывно разглядывал двух белых мышей, сидящих на столе в том, что выглядело стаканами для виски. Услыхав тишину, он оглянулся на остальных и вдруг все понял. -- О! О, простите, я был совершенно не готов, чтобы... -- Разреши тебя представить, -- вмешалась Триллиан. -- Артур, это мышь Бенджи. -- Привет, -- сказала одна из мышей, чьи усики черкнули по чему-то наподобие сенсорной панели внутри стаканного устройства, и оно слегка подвинулось вперед. -- А это мышь Фрэнки. -- Рада знакомству, -- сказала вторая мышь и сделала то же, что и первая. Артур разинул рот. -- Но разве они не... -- Да, -- ответила Триллиан, -- они те самые мыши, которых я взяла с собой с Земли. Она посмотрела Артуру прямо в глаза, и тому показалось, что он заметил едва уловимое беспомощное пожатие плечами. -- Не мог бы ты передать мне ту чашу с жареным арктурским мегаослом? -- попросила она. Споропозороразор вежливо кашлянул. -- Э, прошу прощения... -- Да, спасибо, Споропозороразор, -- резко сказала мышь Бенджи. -- Можете идти. -- Что? А... э... очень хорошо, -- промямлил несколько ошарашенный старик. -- Я тогда пойду, займусь своими фьордами. -- Ах, на деле это может и не понадобиться, -- сказала мышь Фрэнки, закатывая розовые глазки. -- Очень похоже на то, что нам больше не понадобится новая Земля. Теперь, когда мы нашли коренных жителей планеты, присутствовавших на ней за считанные секунды до уничтожения. -- Как? Так нельзя! У меня наготове тысяча ледников, готовых покрыть Африку! -- в ужасе вскричал Споропозороразор. -- Ну, может быть, вы успеете устроить коротенький лыжный праздник перед тем, как их разобрать, -- ядовито ответила Фрэнки. -- Лыжный праздник! -- возопил старик. -- Эти ледники произведения искусства! Элегантно вылепленные контуры, парящие ледяные шпили, величественные глубокие расселины! Это святотатство, кататься на лыжах по высокому искусству! -- Спасибо, Споропозороразор, на этом и закончим, -- твердо произнесла Бенджи. -- Да, сэр. Большое спасибо, -- холодно ответил старик и добавил, обращаясь к Артуру. -- Ну, прощайте, землянин. Надеюсь, ваша жизнь обустроится. Артур проводил его взглядом, не зная, что сказать. -- Теперь к делу, -- произнесла мышь Бенджи. Форд с Зафодом чокнулись стаканами. -- К делу! -- провозгласили они. -- Прошу прощения? -- осведомилась Бенджи. Форд огляделся. -- Извините, я решил, что вы предложили тост. Мыши нетерпеливо засуетились в своих стеклянных экипажах. Наконец, они взяли себя в руки, и Бенджи поехала по направлению к Артуру. -- Земное создание, в настоящее время мы находимся в следующем положении. Как вы знаете, мы в течение последних десяти миллионов лет в большей или меньшей степени управляли вашей планетой, чтобы найти эту мерзкую вещь, называемую Великим Вопросом. -- Зачем? -- едко спросил Артур. -- Нет, мы уже думали об этом вопросе, -- вмешалась Фрэнки, -- но он не подходит к ответу. "Зачем - сорок два"... Видите, не получается. -- Нет, -- сказал Артур, -- я имею в виду вопрос, зачем вы это делали? -- О, понимаю, -- ответила Фрэнки. -- Ну, я считаю, что, в конечном счете, просто из привычки, если уж быть до конца честными. И в этом более или менее дело: задача в целом нам не по зубам, а перспектива все начинать снова, принимая во внимание этих ...вогонов, просто вызывает у меня припадки. Понимаете, о чем я? По счастливейшей случайности мы с Бенджи пораньше закончили работу и уехали с планеты на выходные, а потом вынуждены были организовать дорогу на Магратею, воспользовавшись услугами ваших друзей. -- Магратея служит проходом в наше собственное измерение, -- вставила Бенджи. -- И когда, -- неуклонно продолжала ее товарка, -- нам предложили просто ненормально выгодный контракт на ведение пятимерного шоу и лекционное турне в своей родной многомерной шкуре, мы были очень склонны принять предложение. -- Я готов, а ты, Форд? -- с готовностью отозвался Зафод. -- Да, ныряем, как из пушки, -- подтвердил Форд. Артур глядел на них, недоумевая, чем все это закончится. -- Но, видите ли, у нас должен быть товар, -- продолжала Фрэнки, -- то есть Великий Вопрос в той или иной форме. Зафод подался к Артуру. -- Понимаешь, если они будут просто лениво сидеть в студии и, знаешь ли, всего только упомянут, будто им посчастливилось узнать Ответ о Жизни, Вселенной и Всем-всем, а потом вынуждены будут наконец признаться, что на деле этот ответ "Сорок два", то шоу, наверное, получится совсем коротким. Понимаешь, без продолжения. -- Нам нужно что-нибудь, что звучало бы хорошо, -- сказала Бенджи. -- Что-нибудь, что звучало бы хорошо? -- вскричал Артур. -- Великий Вопрос, звучащий хорошо? Когда его произносит пара мышей? Мыши рассвирепели, и Фрэнки заговорила. -- Ну, я так понимаю: идеализму -- да, духу чистой науки -- да, поискам истины во всех ее формах -- да. Но, боюсь, всегда приходит момент, когда начинаешь подозревать: если настоящая истина существует, то она почти наверняка в том, что всей многомерной бесконечностью заправляет сборище маньяков. И если есть выбор: провести еще десять миллионов лет в исканиях, или, с другой стороны, взять деньги и дать ходу, то я предпочту размять ноги. -- Но... -- без особой надежды попытался было возразить Артур, как вмешался Зафод. -- Эй, да пойми же, землянин. Ты являешься последним поколением того, что породила компьютерная матрица, верно? И ты был там в тот самый миг, когда твоей планете показали кукиш, а? -- Э... -- Так что твой мозг был неотъемлемой частью предпоследнего состояния компьютерной программы, -- яснее ясного, как ему казалось, объяснил Форд. -- Правильно? -- потребовал Зафод. -- Ну, -- с сомнением сказал Артур. Он был уверен, что никогда не чувствовал себя неотъемлемой частью чего-нибудь. И всегда считал это своей бедой. -- Иными словами, -- заговорила Бенджи, снуя в своем забавном экипажике прямо возле Артура, -- есть неплохие шансы, что вопрос зашифрован в структуре вашего мозга, поэтому мы хотим его купить. -- Что, вопрос? -- спросил Артур. -- Да, -- ответили Форд с Триллиан. -- За кучу денег, -- сказал Зафод. -- Нет-нет, -- сказала Фрэнки, -- мы хотим купить мозг. -- Как! -- Мне казалось, будто вы сказали, что можете просто прочитать его мозг электроникой, -- запротестовал Форд. -- О да, но сначала его нужно достать. Он должен быть подготовлен, -- объяснила Фрэнки. -- Обработан, -- сказала Бенджи. -- Нарезан ломтиками. -- Нет, спасибо! -- в ужасе закричал Артур, отскакивая от стола, опрокинув стул. -- Его всегда можно заменить, если вам это представляется важным -- рассудительно произнесла Бенджи. -- Да, электронным мозгом. Хватит и простого, -- поддержала ее Фрэнки. -- Простого! -- застонал Артур. -- Ага, -- подтвердил Зафод с неожиданной чертовской ухмылкой, -- только придется запрограммировать его, чтобы говорил "Что?", и "Не понимаю", и "Где же чай?", чтобы никто не заметил разницы. -- Что? -- вскрикнул Артур, пятясь еще дальше от стола. -- Понятно, что я имел в виду? -- спросил Зафод и взвыл от боли, потому что Триллиан ему что-то сделала. -- Я замечу разницу, -- сказал Артур. -- Не заметите, -- ответила Фрэнки, -- вас запрограммируют не замечать. Форд собрался уходить. -- Послушайте, мне жаль, мыши-приятели, но не думаю, что сделка состоится. -- А я все-таки думаю, что мы сделаем дело, -- хором ответили мыши. Из их игрушечных голосков мгновенно исчез весь шарм. С негромким подвыванием и визгом их стаканные экипажи приподнялись над столом и качнулись по воздуху к Артуру, в высшей степени беспомощному и несоображающему, который все дальше забивался в угол, откуда не было выхода. Триллиан отчаянно схватила его за руку и пыталась оттащить к дверям, с которыми, пытаясь их открыть, боролись Форд с Зафодом. Но Артур был мертвым грузом, казалось, его загипнотизировал воздушный десант нападающих грызунов. Девушка пронзительно визжала на него, но он лишь хлопал глазами. Еще один рывок, и Форду с Зафодом удалось распахнуть дверь. По другую ее сторону стояла небольшая группа угрожающего вида мужчин. Единственное, что можно было о них подумать -- то, что это отъявленные магратейские злодеи. Скверно выглядели не только они, медицинское оборудование при них тоже было далеко не милым. Бандиты атаковали. Итак, Артуру собирались вскрыть голову, Триллиан выла, не в силах ему помочь, а Форд с Зафодом готовились схватиться с головорезами, бывшими куда тяжелее и вооруженнее их самих. В этот миг чрезвычайно удачным оказалось то, что каждый сигнал тревоги на планете разразился ушераздирающим звоном. Глава 32 1 -- Опасность! Опасность! -- затрубили по всей Магратее клаксоны. -- На планету приземлился враждебный корабль. Вооруженные нарушители в секции 8А. Посты защиты, посты защиты! Двое мышей раздраженно фыркали над осколками своих стеклянных экипажей, лежавших разбитыми на полу. -- Проклятие, такой переполох ради двух фунтов мозгов землянина, -- ворчала мышь Фрэнки, Она сновала взад и вперед, розовые глазки сверкали, нежная белая шубка яростно искрилась статическим электричеством. -- Единственное, что нам теперь осталось, это напрячься и подделать вопрос, изобрести такое, что может правдоподобно прозвучать, -- сказала Бенджи, задумчиво поводя усами. -- Тяжело, -- ответила Фрэнки и задумалась. -- Как насчет "Что такое: желтое и опасное?" Бенджи мгновенно оценила вариант. -- Нет, нехорошо. Не подходит к ответу. На несколько секунд товарки погрузились в раздумья. -- Порядок, -- сказала Бенджи. -- "Что получится, если умножить шесть на семь?" -- Нет-нет, это слишком буквально, слишком очевидно. Не удастся поддержать азарт и интерес. Мыши снова задумались. Фрэнки предложила очередной вариант. -- Есть мысль: "Сколько дорог должен пройти человек?" -- А! Ага, вот это звучит многообещающе! -- Бенджи немного поиграла с фразой. -- Да! Это великолепно! Звучит очень многозначительно, но в действительности не предполагает никакого ответа. "Сколько дорог должен пройти человек? Сорок две". Великолепно, чудесно, это их обманет. Фрэнки, малышка, дело у нас в кармане! Разволновавшись, мыши сплясали сумасшедший танец. На полу, неподалеку от них, лежало несколько мужчин угрожающего вида, стукнутых по головам призами, что потяжелее. В полумиле от них четыре человека пробирались по коридору, отыскивая выход. Люди вышли в просторный открытый компьютерный зал и дико огляделись. -- Какой путь предпочтешь, Зафод? -- спросил Форд. -- Если наугад, то туда, -- ответил тот и бросился бегом направо, в проход между стеной и блоками компьютера. Остальные поспешили следом. Вдруг Зафода слегка приподняло разрядом Прибе-Убей энергии, прошедшим в нескольких дюймах впереди и выжегшим небольшой участок стены. Голос из громкоговорителя произнес: "Так, Библброкс, ты попался. Мы тебя накрыли". -- Полиция! -- прошипел Зафод и, пригнувшись, завертелся по сторонам. -- Ну что, Форд, попробуешь? -- Хорошо, давайте туда, -- ответил Форд и все четверо побежали в проход между дисководами. В конце прохода возникла фигура одетого в космический скафандр тяжеловооруженного полицейского, поводившего ужасным Прибе-Убей ружьем. -- Мы не хотим тебя убивать, Библброкс! -- прокричала фигура. -- Это мне отлично подходит! -- крикнул Зафод в ответ и нырнул в широкую щель между двумя блоками процессора. Остальные сделали то же самое. -- Их там двое, -- сказала Триллиан. -- Мы окружены. Они втиснулись в угол между стеной и большим блоком памяти. Они затаили дыхание и ждали. Внезапно воздух взорвался разрядами энергии: это оба полицейских одновременно открыли огонь. -- Эй, да они стреляют в нас, -- сказал Артур, сворачиваясь в тугой шар. -- А мне казалось, будто они говорили, что не хотят этого. -- Ага, мне тоже так показалось, -- согласился Форд. Зафод рискнул на миг высунуть голову. -- Эй, мне казалось, что вы сказали, будто не хотите нас подстрелить! -- выкрикнул он и снова пригнулся. Они ждали. Секундой позже раздался ответ. -- Нелегко быть полицейским! -- Что он сказал? -- удивленно прошептал Форд. -- Он сказал, что нелегко быть полицейским. -- Ну так это только его личное дело, правда? -- Я тоже так подумал. Форд закричал в ответ. -- Эй, послушай! По-моему, у нас довольно собственных хлопот с твоей стрельбой! Так что, если сможешь не наваливать на нас еще и твои заботы, то нам станет легче! Наступила еще одна пауза, потом снова зазвучал громкоговоритель. -- Теперь послушайте меня, парни. Вы имеете дело не с какими-нибудь тупыми, жмущими на курок копеечными низколобыми безмолвными идиотами с поросячьими глазками! Мы -- умные думающие ребята, и, наверное, очень бы вам понравились, встреть вы нас поприветливее. Я не расхаживаю, расстреливая людей направо и налево, и не заливаю потом это в злачных барах космических рэйнджеров, как некоторые, кого бы я мог назвать! Я расстреливаю людей направо и налево, а потом переживаю это, часами изливая душу своей девушке. -- А я пишу романы, -- вступил в разговор другой полицейский. -- Правда, ни один из них еще не опубликовали, так что должен предупредить, настроение у меня неваааажное! У Форда глаза наполовину вылезли из орбит. -- Кто эти парни? -- Не знаю. По-моему, лучше бы они стреляли, -- ответил Зафод. -- Так вы намерены спокойно выйти, или нам вас выкуривать? -- снова закричали полицейские. -- А чего бы вам самим хотелось? -- прокричал Форд. Миллисекундой позже воздух вокруг них опять закипел от Прибе-Убей разрядов, осыпавших компьютерный блок, за которым они прятались. В течение нескольких секунд пальба продолжалась с невыносимой интенсивностью. Когда она прекратилась, стало почти тихо, только затихало эхо выстрелов. -- Вы еще там? -- позвал один из полицейских. -- Да, -- отозвались они. -- Это вовсе не доставило нам удовольствия, -- прокричал другой полицейский. -- Мы бы сказали то же самое, -- отозвался Форд. -- А теперь, Библброкс, послушай, и лучше бы тебе слушать, как следует! -- Почему? -- крикнул Зафод. -- Потому, -- закричал полицейский, -- что это будет очень интеллигентно, весьма занимательно и гуманно! Либо вы все сейчас сдадитесь, и дадите себя немного поколотить, правда, не очень сильно, конечно, поскольку мы твердые противники бессмысленного насилия, либо мы взорвем всю планету и, может быть, еще одну или две, которые заметим на обратном пути! -- Но это сумасшествие! -- выкрикнула Триллиан. -- Вы этого не сделаете! -- О нет, сделаем! Правда? -- полицейский обратился к напарнику. -- О да, нам придется, о чем речь, -- отозвался тот. -- Но почему? -- потребовала ответа Триллиан. -- Потому, что существуют вещи, которые должно делать, даже если ты просвещенный, либеральный полицейский, знающий все о сентиментальности и тому подобном! -- Я просто не верю этим ребятам, -- пробормотал Форд, качая головой. -- Ну что, пострелять в них еще немного? -- крикнул один полицейский другому. -- Давай, отчего же нет? И они выпустили еще один огневой вал. Жара и грохот стояли просто фантастические. Потихоньку компьютерный блок начал сдавать. Передняя часть его почти вся расплавилась, и густые ручейки расплавленного металла стали подбираться к месту, где пряталась компания. Товарищи забились еще глубже, и стали ждать конца. Глава 33 1 Но конец так и не наступил, по крайней мере, в тот момент. Совершенно неожиданно стрельба прекратилась, а внезапную тишину прервали странные булькающие звуки и шум падения. Четверо спутников переглянулись. -- Что случилось? -- спросил Артур. -- Они остановились, -- ответил Зафод, пожимая плечами. -- Почему? -- Не знаю. Хочешь пойти и спросить? -- Нет. Они подождали. -- Алло? -- позвал Форд. Нет ответа. -- Это странно. -- Наверное, это ловушка. -- У них ума не хватило бы. -- А что там упало? -- Не знаю. Они подождали еще несколько секунд. -- Ладно, -- вызвался Форд, -- я собираюсь взглянуть. Он оглядел остальных. -- И никто не скажет: "Нет, пожалуйста, тебе нельзя, давай я вместо тебя"? Все отрицательно помотали головами. -- Ну, ладно, -- сказал Форд и встал. Мгновение ничего не происходило. Потом, примерно секундой позже, ничего продолжало не происходить. Форд глядел через густой дым, валивший из горящего компьютера. Он осторожно шагнул на открытое место. Все еще ничего не случилось. В двенадцати ярдах поодаль сквозь дым смутно виднелась фигура полицейского в космическом скафандре. Он лежал на полу бесформенной кучей. С другой стороны, в двадцати ярдах, лежала вторая фигура. Больше никого не было видно. Эта чрезвычайная странность поразила Форда. Нервничая, он медленно пошел к первому полицейскому. Тело лежало ободряюще неподвижно. Оно продолжало оставаться ободряюще неподвижным, когда Форд приблизился и прижал ногой Прибе-Убей ружье, еще покачивавшееся в безвольных пальцах. Он наклонился и поднял ружье, не встретив сопротивления. Полицейский был совершенно очевидно мертв. Короткий осмотр показал, что он был метанодышащим с Каппа Благалона, и его жизнь в разряженной кислородной атмосфере Магратеи всецело зависела от космического скафандра. Миниатюрный компьютер системы жизнеобеспечения в ранце скафандра неожиданно взорвался. Порядком удивленный Форд покопался в устройстве. Малые компьютеры скафандров обычно дублировались главным корабельным компьютером на канале прямой суб-эта связи. Такие схемы были полностью защищены от неполадок, кроме случая полного отказа всех систем, а подобные происшествия были неизвестны. Форд поспешил к другой распростертой фигуре и обнаружил, что с ней случилось в точности то же и, вероятно, в тот же момент. Он позвал остальных посмотреть. Они подошли и разделили его удивление, но не любопытство. -- А теперь: пулей вон из этой дыры. Если что-то, что я предположительно ищу, находится здесь, то оно мне не нужно, -- Зафод схватил второе Прибе-Убей ружье, выпалил из него в совершенно безобидный компьютер и решительно направился в коридор, сопровождаемый остальными. Зафод вышел чертовски близко от воздухолета, стоявшего в нескольких ярдах поодаль, словно поджидая его. Воздухолет был пуст, но Артур признал в нем машину Споропозороразора. На панели управления висела записка. Нарисованная на ней стрелка указывала на одну из кнопок. Надпись гласила: "Пожалуй, для вас лучше всего было бы нажать на эту кнопку". Глава 34 1 Воздухолет, как ракета, со скоростью свыше 17R, понес их по стальным туннелям, ведущим к отталкивающей поверхности планеты, попавшей в хватку еще одного мрачного рассвета. Мертвенные серые тени стыли на земле. R является единицей измерения скорости, определяемой, как скорость перемещения, совместимая с физическим и умственным здоровьем, и обеспечивающая, скажем, не более пяти минут опоздания. И, следовательно, это почти бесконечно переменная величина, зависящая от условий, поскольку первые два фактора определяются не только скоростью, как таковой, но и уверенностью в факторе номер три. Если его не протранквилизировать, такое уравнение может дать в ответе серьезный стресс, язву и даже смерть. Таким образом, 17R нельзя считать определенной скоростью, но ясно, что это слишком быстро. Воздухолет пронесся по воздуху (17R и быстрее), доставил компанию к борту Золотого Сердца, стоявшего, закоченев, на замерзшей земле, как белая кость, а потом поспешно метнулся обратно, туда, откуда прилетел. Наверное, по своим важным делам. Четверка стояла, поеживаясь, и смотрела на корабль. Рядом стоял еще один. Округлое, акулообразное, серовато-зеленое полицейское судно с Каппа Благалона было сплошь изукрашено трафаретными буквами черного цвета, причем самых разных размеров и степеней недружелюбия. Каждому, кто давал себе труд их прочесть, надписи сообщали, откуда корабль, к какому отделу полиции приписан и куда следует подсоединять кабели подачи энергии. Судно казалось каким-то неестественно темным и тихим, даже для корабля, чей экипаж лежал бездыханным в задымленном помещении на глубине нескольких миль. Есть такие любопытные вещи, которые невозможно ни объяснить, ни описать, но можно почувствовать: корабль был абсолютно мертв. Форд это чувствовал и находил в высшей степени загадочной самопроизвольную гибель корабля и двух полицейских. Весь его опыт просто говорил, что Вселенная работает иначе. Остальные трое тоже это ощутили, и чувство горького холода было у них даже сильнее, потому они и заторопились прочь, охваченные острым приступом нелюбознательности. Форд остался проверить благалонский корабль. По дороге он едва не налетел на недвижимую стальную фигуру, лежавшую в холодной пыли лицом вниз. -- Марвин! Что ты делаешь? -- Пожалуйста, не считайте себя обязанным обращать на меня малейшее внимание, -- послышался глухой монотонный ответ. -- Как себя чувствуешь, железный человек? -- спросил Форд. -- Очень подавленным. -- Что там стряслось? -- Не знаю, -- ответил Марвин, -- я никогда там не был. -- Почему ты лежишь лицом в пыли? -- спросил Форд, присаживаясь рядом и поеживаясь. -- Это очень действенный способ отчаиваться. И не притворяйтесь, будто хотите со мной поговорить. Я знаю, вы меня ненавидите. -- Нет, вовсе нет. -- Да, ненавидите, как и все. Так устроена Вселенная. Стоит мне с кем-нибудь поговорить, и он начинает меня ненавидеть. Даже роботы меня ненавидят. Если вам все равно, я думаю, что, пожалуй, уйду. Марвин поднял себя, член за членом, на ноги и встал, решительно глядя в противоположном направлении. -- Вот этот корабль меня возненавидел, -- удрученно сказал он, показав на полицейское судно. -- Этот корабль? -- Форд вдруг разволновался. -- Что с ним случилось? Ты знаешь? -- Он меня возненавидел, потому что я с ним поговорил. -- Поговорил с ним? -- воскликнул Форд. -- Что ты называешь разговором? -- Просто. Я был очень усталым и угнетенным, поэтому подошел и подсоединился к наружным компьютерным разъемам. Я очень долго разговаривал с компьютером, объясняя свой взгляд на Вселенную, -- ответил Марвин. -- И что произошло? -- настаивал Форд. -- Он совершил самоубийство, -- ответил Марвин и побрел назад, к Золотому Сердцу. Глава 35 1 В ту ночь Золотое Сердце пролагало между собою и туманностью Головы Лошади световые годы. Зафод развалился под небольшим пальмовым деревом и пытался вправить себе мозги, накачиваясь Пангалактической Буль-Буль Бомбой. Форд и Триллиан сидели в углу, разговаривая о жизни и вызываемых ею вопросах, а Артур ушел к себе, чтобы полистать в кровати фордовский Путеводитель "Автостопом по Млечному Пути". Он рассудил, что поскольку собирается здесь жить, следует начать чему-нибудь учиться. Он просмотрел введение. -- История всех важнейших Галактических цивилизаций, как правило, проходила три четких, легко различимых фазы: выживания, исследований и усложнения. Их называют стадиями "Как?", "Зачем?" и "Где?" -- Например, для первой стадии типичен вопрос "Как мы едим?", для второй "Зачем мы едим?", а для третьей "Куда бы пойти пообедать?" Артур не успел прочитать ничего больше, когда ожило, засипев, переговорное устройство. -- Эй, землянин? Ты голоден, малыш? -- раздался голос Зафода. -- Э, ну да, пожалуй, немного проголодался, -- ответил Артур. -- Ладно, детка, крепись. Перекусим в ресторане "На краю Вселенной". * Президент: полный титул -- Президент Имперского Галактического правительства. Термин Имперский сохранен, хотя является анахронизмом. Наследственный император полумертв, и остается таковым в течение многих столетий. В последние моменты предсмертной комы его заключили в статическое поле, сохраняющее его в постоянной неизменности. Все императорские наследники давно мертвы, что означает: без всяких решительных политических переворотов власть просто и эффективно спустилась на шаг или два вниз по лестнице. Теперь ею облечен орган, при императоре являвшийся совещательным, -- Правительственное Собрание, возглавляемое Президентом, которого избирает само Собрание. На деле, властью наделяют совсем не там. Президент, как таковой, очень сильно напоминает фигуру на носу корабля: он не обладает решительно никакой действительной властью. Его, бесспорно, избирает правительство, но качества, которые ему требуется для этого проявить, имеют отношение не к талантам руководителя, а к явно подсудным грубым нарушениям закона. По данной причине кандидатура президента всегда сомнительна, а сам он -- вызывающая ярость, но очаровательная личность. Его работа -- не обладать властью, а отвлекать от власти внимание. Согласно этому критерию, Зафод Библброкс -- самый блестящий президент, какого только видела Галактика: из десяти лет своего президентства он уже провел два года в тюрьме за мошенничество. Очень, очень немногие люди сознают, что ни президент, ни правительство фактически вовсе не имеют власти. Из этих немногих только шестеро знают, откуда исходит бесспорная политическая власть. Большая часть остальных втайне верит, что процесс принятия окончательных решений производится компьютером. Более глубокое заблуждение невозможно. * Настоящее имя Форда Префекта произносимо только на невообразимом бетельгизианском диалекте, практически угасшем после Великой катастрофы обрушивающегося Хранга 03758 года галактического исчисления, стершей все старые практибетельские общины с лица Бетельгейзе-7. Отец Форда оказался единственным человеком на всей планете, уцелевшим в Великой катастрофе обрушивающегося Хранга. Это было исключительное стечение обстоятельств, которое он никогда не мог удовлетворительно объяснить. Вся история покрыта глубокой тайной: никто никогда не знал, ни кто такой Хранг, ни почему он выбрал именно Бетельгейзе-7, чтобы туда обрушиться. Отец Форда благодушно отмахивался от туч подозрений, неизбежно сгущавшихся вокруг него, и переехал жить на Бетельгейзе-5, где одновременно усыновил и удядил Форда. В память о своей мертвой расе он нарек ребенка именем на кончике древнего праксибетельского языка. Оттого, что Форд так никогда и не выучился произносить свое настоящее имя, его отец, в конце концов, умер от стыда, который в некоторых уголках Галактики все еще является смертельным заболеванием. Дети в школе прозвали Форда кличкой Айкс. В переводе с языка Бетельгейзе-5 она значила "мальчик, который не может удовлетворительно объяснить ни кто такой Хранг, ни почему он выбрал именно Бетельгейзе-7, чтобы туда обрушиться".