ое виски. А вот еще Глинтвейн. - Как? Ведь ты всегда предпочитала легкие вина? - Видишь ли, Вик... ну, ты, конечно, понял - доктор Брэгдон... он разделяет твои вкусы и любезно предоставил в наше распоряжение свой бар. Она начала разливать вино. Мгновение бульканье льющегося вина в бокал было единственным звуком во всей вселенной. - Черт мня дери, какое право я имею ревновать? - подумал Хейм и тут же нарушил молчание: - Я не совсем понял, что ты тут делаешь вместе с ним. - Официально я - секретарь при экспедиции. Определенные навыки этой работы я получила еще до замужества, а затем постепенно утратила их, вступив в движение за мир. Потом они мне снова пригодились на других планетах, включая планеты, где для жизни требуется специальное снаряжение. Мне приходилось довольно часто бывать на Новом Марсе - якобы для того, что бы сопровождать геологоразведчиков с Эдгара, а на самом деле - просто чтобы куда-нибудь убраться... Но это неважно. Все это в прошлом. Когда я услышала об этой экспедиции, я подала заявление с просьбой об участии и, к своему удивлению, получила положительный ответ. Наверное, потому что по-настоящему соответствующие этой должности люди боялись оказаться в такой близости от большого коварного Алерона, а отчасти потому, что я смогу справиться с этим. Она подала ему бокал и подняла свой. - Добро пожаловать на борт нашего корабля, Гуннар, за прежние дни. Они молча чокнулись бокалами. - За те дни, когда жизнь была проста и прекрасна, - добавила Джоселин. Сделав глоток шабли, она снова произнесла тост, на этот раз с вызовом: - А теперь за будущее, мы сделаем его таким же. - Что ж, будем надеяться. Уголки его губ приподнялись. Джоселин всегда любила чересчур все драматизировать, но ему, с его флегматичностью, это даже нравилось. - Садись, - взмахом руки она указала ему на кресло, но он сел на стул. Джоселин усмехнулась, и, опустившись в кресло, принимающее форму тела, расслабилась. - Ну, а теперь, - сказала она, - расскажи мне о себе. - Разве ты еще не наелась сообщениями обо мне в глазах? - Да уж, недостатка в них не было. - Она прищелкнула языком. - Вся Солнечная Система пришла в волнение. Половина требовала повесить тебя и бросить на Францию водородную бомбу за содействие твоей авантюре. Остальные... - От ее юмора не осталось и следа, - Я не знала что ваша политика имеет столько сторонников среди населения. Твой шаг как бы слил их всех воедино, выкристаллизовал в одно целое. Усилием воли подавив вспыхнувшие эмоции, Хейм сказал: - Честно говоря, именно на это я и рассчитывал. Один решительный жест, чтобы пробиться сквозь эту чертову путаницу... О'кей, ты можешь выставить меня вон. - Нет, Гунна, никогда. - Она наклонилась и легко похлопала его по руке. - Я считаю, что ты неправ, ужасно неправ, но я никогда не сомневалась в честности твоих намерений. - То же самое я мог бы сказать о тебе, разумеется. Хотелось бы мне, чтобы это относилось и к некоторым из твоих союзников. Да и из моих тоже - чего греха таить. Не могу сказать также, чтобы я питал особую любовь к некоторым довольно мерзким фанатикам. - Я тоже. Военные... Я покинула их организацию, когда они начали открыто аплодировать насилию толпы. - Они пытались шантажировать меня через мою дочь, - сказал Хейм. - О, Гуннар! - Она сжала его пальцы. - А я даже не навестила тебя за все это время. Постоянно было столько дел... Сначала это движение за мир, потом полет на Венеру, и когда я вернулась и узнала обо всем, уже все закончилось и ты улетел. Но... это ты серьезно? Неужели люди Ио и в самом деле... - Я все уладил, - сказал он. - Давай больше не будем об этом говорить. Нам приходится держать это в секрете. Я рад, Джос, что ты порвала с ними. - С ними, но не с тем, что они представляли их себя в самом начале, - уточнила она. В ее продолговатых карих глазах внезапно блеснули слезы. Хейм не мог понять, чем они вызваны. - Еще одна причина разрыва - мое ежедневное желание покинуть Землю. Все превратилось в такую отвратительную мешанину... Где ни начни искать - нигде не найдешь ответа на вопрос: что такое "хорошо" и что такое "плохо". Она перевела дух и продолжала с чудесной искренностью: - Но неужели ты не видишь, какой вред принесла Франция? Все, вроде бы, говорило за то, чтобы конфликт с алеронами можно было уладить мирным путем. Теперь сторонники мира объединились в легальную организацию, и это единственное, что они и могут сделать, чтобы не дать экстремистам взять контроль над Парламентом в свои руки, делегация Алерона заявила, что она больше не собирается ждать, и отбыла домой. Нам придется посылать за ними, когда мы найдем выход из этого тупика. - Или пуститься за ними в погоню, если этот выход приведет туда, куда рассчитываю я, - сказал Хейм. - Вы не можете, не хотите видеть одной простой вещи, а именно: алероны не собираются заключать настоящий мир. Они хотят, чтобы Земля вообще убралась из космоса. - Но почему? - с мольбой в голосе спросила Джоселин. - В этом же нет никакого смысла! Хейм нахмурился, глядя в бокал. - Готов признать, что это кажется довольно странным. Для них это имеет смысл, но они думают не так, как мы. Взгляни на перечень их дел, а не их красивых слов, с те пор, как мы впервые столкнулись с ними. Включая доказательства, подтверждающие, что они намеренно напали на Новую Европу и намеренно осуществляют свои действия по уничтожению французской колонии на этой планете. Твоя фракция отрицает подлинность этих документов, но будь же честной сама с собой, Джос. - Ты тоже будь честным Гуннар... Нет, посмотри на меня. Что может сделать один - единственный капер кроме того, как лишь еще больше обострить враждебность и усложнить ситуацию? Ведь ты же прекрасно понимаешь, что никто больше не последует твоему примеру. Пока что Франции и ее союзником удается удерживать Парламент от объявления твоей экспедиции вне закона. Но Министерство запретило все сделки по передаче кораблей в частные руки, и Франция не в силах устроить такой законодательный переворот, который отменил бы данный запрет. Ты погибнешь здесь, Гуннар, в одиночестве, ни за что ни про что. - Я надеюсь, что во Флоте начинается движение, - сказал он. - Если, как ты выразилась, мне удастся обострить враждебность... Угу, не думай, что это мания величия. Просто надежда. Но мужчина обязан думать и делать то, что в его силах, даже если это не бог весть что. - Женщина тоже, - вздохнула она. Затем, внезапно вскочив с кресла, взяла у Хейма бокал, чтобы снова наполнить его, и улыбнулась, с усилием, но без притворства. - Хватит споров, давай остаток этого вечера будем сами собой. Мы так давно не виделись. - Уж это точно. Мне хотелось тебя увидеть, и я собирался непременно это сделать после твоего возвращения на Землю, но мне думается, мы оба были слишком заняты. Да и случая, вроде бы, как-то не выпадало. - Слишком заняты, потому что слишком глупы, - кивнула она в ответ. - Настоящие друзья - в лучшем случае - большая редкость. А ведь когда-то были таковыми, не правда ли? - Правда, - сказал он, стараясь как и Джоселин, не сворачивать с безопасной на первый взгляд дороги. - Помнишь нашу пирушку в Европе? - Как я могу забыть? - Она бросила на него ответный взгляд и снова села, но на этот раз прямо, так что ее колени касались его. Эта смешная маленькая таверна в Амстердаме, где ты стукался головой о потолок всякий раз, когда вставал, и в конце концов тебе пришлось взять у полисмена напрокат его шляпу. И вы с Эдгаром все время орали что-нибудь из Эдды, и... Но как вы оба были прекрасны, когда мы в предместье Парижа, раздетые донага, наблюдали восход солнца. - Вы, женщины, были намного прекраснее, поверь мне, - сказал он, чувствуя себя несколько неловко. Последовало молчание. - Мне очень жаль, что у вас с Эдгаром все так получилось, - наконец отважился нарушить тишину Хейм. - Мы совершили ошибку, отправившись за пределы системы, - кивнула Джоселин. - К тому времени, когда мы поняли, как губительно действует нам на нервы окружающая обстановка, было уже слишком поздно. Сейчас он нашел себе очень хорошую жену. - Ну что ж, это кое-что. - А как насчет тебя, Гуннар? Это был такой ужас... Я о бедной Конни. Но ведь прошло уже пять лет, и неужели ты... - Да, пять лет, ничего, - бесстрастно сказал он. - Не знаю, почему. Она чуть-чуть отодвинулась и спросила очень мягко. - Я не смею льстить себя надеждой, но не я ли была тому виной? Он покачал головой. Лицо его зарделось. - Нет. С этим давно покончено. Давай поговорим о чем-нибудь другом. - Конечно. Ведь вечер нашего воссоединения должен пройти весело. Салют! Снова зазвенели бокалы. Она начала говорить о прошлом, он поддакивал и дополнял - банальность, присущая всякой дружбе: а ты помнишь, как бы там ни было, мы тоже, однажды, ты сказал, мы подумали, а помнишь, и потом там еще был, мы надеялись, а помнишь? И время, и слова, и пустые бокалы... И наконец как-то само собой вышло так, что она начала играть для него на флейте "О клер де ля Лун", "Гаудеамус игитур", "Сентябрь", "Геннандоа". Звуки мелодии, яркие и холодные, смешались в хороводе, кружили голову и наконец Хейм перебрался в кресло и, откинувшись на его спинку, стал смотреть на блики света, отражавшегося в волосах Джоселин и исчезавшего затем в глубоких тенях внизу. Но когда она запела "Девушку из Скрайдострупа"... Может быть, ее я должен был любить тогда, цветущей весной каменного века... Флейта упала ей на колени, и Хейм увидел, что ее глаза закрылись, а губы задрожали. - Нет, - сказала она. - Просто. Я не думала. Это ты научил меня, Гуннар. Он сел прямо и положил ставшую вдруг странно нежной руку на ее плечо. - Забудь об этом, - сказал он. - Не надо было мне раскрывать свою пасть. Лучше было помалкивать. Но особого вреда ведь не было. Это было более, чем... не более чем одно из обычных увлечений. Конни не держала на тебя зла. Она очень умело и осторожно освободила меня от этого наваждения. - Мне повезло меньше, - прошептала Джоселин. Ошарашенный, он мог лишь произнести, запинаясь: - Джос, ведь ты сама не хотела продолжать! - Я не смела. Но именно это было главной причиной, которая заставила меня уговорить Эдгара, покинуть Землю. Я надеялась, Гуннар, когда я вернусь, почему мы оба были такими идиотами? Потом она вдруг рассмеялась низким грудным смехом, подошла к нему и сказала: - Но ведь еще не поздно, не так ли? Даже сейчас? Глава 3. Период обращения Строна составлял восемнадцать часов. По прошествии семи таких дней Утхг-а-К-Тхакв закончил работу над компьютерами военного корабля и на грузовом судне прилетел в космопорт Орлинг. Когда его огромная китообразная голова ввалилась в штурманскую рубку яхты, Андре Вадаж, ожидающий прилета бортинженера, невольно попятился назад. - Фу! - подумал певец. - Старательности и способностей у него не отнимешь, но каждый раз приходится заново приспосабливаться к этой болотной вони... Интересно, а как он относится к моему запаху? - Привет, Б. И. - поздоровался он с Утхг-а-К-Тхаквом, - надеюсь, вы еще не устали до смерти. Мы уже провели здесь слишком много времени. - Да уж, - отвечал ему грохочущий, булькающий голос. - Мне все это надоело не меньше вашего. Остальное смогут закончить без меня, и надеюсь, закончат одновременно с установкой этой спецкатапульты для ракет. Конечно, это при условии, что система работы Стронов и в самом деле настолько хороша, настолько они ее расписывают. - Именно вам и решать, так это или нет. - Кивнул Вадаж. Еще одной чертой, раздражавшей его в наквсах, была их привычка торжественно констатировать очевидные вещи. В этом плане они почти не уступали людям. - Ну-с, я позаботился о вашем питании здесь. Собирайтесь и ждите нас на платформе лифта снаружи через полчаса. - Нас-с-в? Кто же отправиться в это гнездо? - Вы и шкипер, разумеется, чтобы принимать решения, и Грегориос Куманодис - чтобы переводить. Я... в общем, официально это касается и стюарда тоже, поскольку дополнительное вооружение повлияет на массу и объем груза. Но практически сектор в данный момент расслаблен, ему все надоело и он страшно нуждается в увеселительной прогулке. И потом, там будут еще двое с "Поиска" - Виктор Брэгдон и Джоселин Лори. - А они с какой стати? - Насколько вам известно, они здесь проводят ксенологические исследования. А сопровождая нас в деловом везите к местной важной персоне, они получат уникальную возможность понаблюдать здешние законы и обычаи в действии. Так что Брэгдон даже предложил одолжить нам один из своих флайеров, с условием, что мы возьмем их с собой. Фактически он не прочь был захватить еще несколько своих людей; но "генздовники" ограничивают число посетителей за один раз Мнительные твари. Как бы там ни было, но имея флайер, мы можем использовать яхту для срочной работы и таким образом быстро завершим свое предприятие. - Я чую. Нет, по-английски говорят, понимаю. - безразличным тоном отозвался Утхг-а-К-Тхакв. Он повернулся и зашлепал на своих перепончатых ногах по направлению к собственной каюте. Вадаж задумчиво смотрел ему вслед, пока тот не исчез из вида. - Интересно, доходят ли до него наши людские междоусобные ссоры и трения, - размышлял венгр. - Вероятно, нет. Он их, видимо просто не воспринимает, что отношение между Джоселин и Гуннаром - это сущая чепуха, если, конечно, он вообще их заметит. И возможно, он будет прав. По крайней мере, пока это выражается лишь в частных отлучках Гуннара с нашей посудины. И на данном этапе они еще не приносят особого вреда. Среди парней в экипаже ходят уже слухи, но судя по интонации разговоров, это просто хорошая зависть. Что же касается меня самого, то я меньше всего склонен завидовать другу, если ему удалось ухватить кусочек счастья. Тогда почему же, черт возьми, это не дает мне покоя? Он отгонял от себя тревогу и нажал кнопку на радиофонной приставке. Из салона "Поиск" на него глянуло лицо человека среднего возраста, по виду напоминавшего ученого. - Добрый вечер, доктор Тауни, - бодрым голосом произнес Вадаж. - Не будете ли вы столь добры напомнить капитану Хейму, что до нашего отлета осталось полчаса. - Пускай сам себе напомнит, - огрызнулся глоссаналитик. - Неужели ваша неприязнь к цели нашего пребывания здесь столь велика, что вы не хотите сказать человеку двух слов по интеркому? - Вадаж злобно посмотрел на него. - Тогда будьте добры, напомните об этом мадам Лори. Тауни покраснел и включил связь. Должно быть, он действительно страдает архаичными предрассудками. Вадаж усмехнулся и, насвистывая, пошел заканчивать собственные приготовления в дорогу. - Мальбрук в поход собрался... А на борту "Поиска" Хейм тем временем посмотрел на висевшие на шпангоуте часы, потянулся и сказал: - Пожалуй, пора. Джоселин положила одну руку на его шевелюру, а другой взяла за подбородок и, повернула к себе его некрасивое лицо с тяжелым подбородком к себе, спросила: - А надо ли? Тревога в ее глазах отозвалась в нем болью. Он попытался рассмеяться. - Как, отменить путешествие и лишить Вика уникальных материалов? Он бы нам этого никогда не простил. - Он был бы почти так же счастлив, как и я. Потому что гораздо важней всего этого то, что ты... что ты вышел наконец из своего лунатического состояния, Гуннар. - Дорогая моя, - ответил он. - Единственное, что портило иногда эти прекрасные часы, проведенные вместе, были твои периодические попытки незаметно заставить меня отказаться от задуманного мною предприятия. Но это сделать ты не сможешь. Как говорили в старину китайцы: "Почему бы тебе не расслабиться и не начать вкушать наслаждение? " Он прикоснулся губами к ее губам. Она ответила, но встала с постели и прошла в противоположный угол каюты. - Если бы я снова стала молодой, - с горечью сказала она, - возможно, мне бы это удалось. - А? Нет. А теперь послушай... - Я слушаю. Она остановилась около туалетного столика и медленно провела руками по щекам, по груди и бокам. - О, для сорока трех лет я сохранилась неплохо. Но никуда не денешься от этих "гусиных лапок" в уголках глаз и от появившегося второго подбородка, да и вообще, без одежды я проигрываю. В течение последних дней ты... ты вел себя хорошо, Гуннар... ты был добр. Но я заметила, что ты старался ничем не связать себя. Хейм поднялся, в два шага преодолел разделявшее их расстояние и остановился возле Джоселин, возвышаясь подобно огромной башне. Что делать дальше - он не знал. - А как я мог это сделать? - наконец решился спросить он. - Я представления не имею, что может случиться с нами во время полета. И не имею права что-либо обещать или... - Ты мог бы пообещать чисто условно, - сказал Джоселин. Мгновение ее отчаяние прошло или она сумела подавить его. Ее лицо приняло загадочное отношение, голос стал бесстрастным. - Ты мог бы сделать так: "Если я вернусь домой живым, я сделаю то-то, если ты согласна". Он не знал, что ответить. Она вздохнула и отвернулась. Голова ее поникла. - Что ж, давай одеваться, - сказала она. Двигаясь совершенно механически, Хейм натянул тонкий комбинезон, служивший поддевкой под скафандр. В голове у него была такая пустота, словно в ней был вакуум. - О'кей, так чего же я хочу? - думал он. - Много ли из того, что я чувствовал (и чувствую сейчас до сих пор? ) было подлинным, и что было просто ностальгией по прошлому, вызванной одиночеством и выведшей меня из равновесия? Не представляю. Однако его смущение длилось недолго, поскольку менее всего Хейму нужен был самоанализ. Он отогнал от себя все вопросы, чтобы затем изучить их на досуге, а вместе с ними и все обусловленные ими эмоции. На переднем плане его создания осталось чувство нежности к Джоселин, смешанное с сожалением, что он причинил ей боль, и смутное желание что-то предпринять в связи с этим; но над всем этим преобладало желание удалиться побыстрее. Он и так уже чересчур долго прохлаждается на этом острове. Необходимость лететь на Требогир вполне оправдывала это его стремление. - Давай, поехали, - сказал он, снова повеселев, и игриво шлепнул свою пассию по круглому заду. - Прогулка должна быть неплохая. Джоселин повернулась. Ее глаза и губы выражали печаль. - Гуннар... - Она вынуждена была опустить глаза, и теперь стояла так пред ним, сцепив руки. - Ты действительно не считаешь меня... в лучшем случае дурой, а в худшем предателем... из-за того, что я не хочу войны... не так ли? - Только этого еще не хватало! - воскликнул Хейм, отшатнувшись назад. - Когда это я подал тебе такую идею? Она сглотнула и не нашла ответа. Хейм взял ее за локти и мягко встряхнул. - Ты дуреха, если думаешь, что я когда-либо так считал, - сказал он. - Джос, я ведь хочу, чтобы войны не было, и верно, что демонстративная сила сейчас - предупредительный лязг зубов - может предотвратить фатальный исход будущего. Это все. О'кей, у тебя иное мнение. Я его уважаю и уважаю тебя. Я что заставил тебя думать по-другому? Пожалуйста, скажи. Может быть, в этом моя вина? - Нет, ничего. - Она выпрямилась. - Просто я глупая, - добавила она механически. - Пожалуй, нам пора. Они молча спустились вниз. У шкафчика возле эллинга - 3 Виктор Брэгдон натягивал скафандр. - Эй, привет, - окликнул он их. - А я уже начал волноваться, не задержало ли вас что-нибудь. Во время прошлой вахты один из ваших людей доставил сюда ваше снаряжение, Гуннар. Весьма, кстати. Здесь мы бы вам, пожалуй, не нашли подходящего размера. Хейм облачился в жесткий скафандр, застегнул все молнии, надел перчатки и ботинки с поддержками для лодыжек, обращая внимание на застежки. Если кислород внутри смешается с водородом снаружи, он будет потенциальным факелом. Конечно, во флайере можно было и не надевать полного снаряжения - это была лишь предосторожность, но Хейму слишком часто приходилось видеть, как иногда мало нужно, чтобы свести на нет все меры безопасности. Подсоединяя шлем к резервуарам с воздухом под высоким давлением и к рецилкулятору, он опустил с плеч снаряжение, но оставил клапаны закрытыми, а забрало шлема - открытым. Теперь - пояс с пищевыми и медицинскими трубами, фляга, емкость для отходов... Но никакого оружия, поскольку в Гнездо с ним не пустят... Хейм заметил, что Джоселин никак не может справится со скафандром, и поспешил на помощь. - Он такой тяжелый, - пожаловалась она. - Ну уж, ведь точно такой же ты носила на Новом Марсе, - сказал Хейм. - Да, но там сила тяжести вполовину меньше земной. - Ну, тогда еще радуйся, что мы не подвергнемся полной гравитации под воздействием Строна, - добродушно сказал Брэгдон, наклоняясь, чтобы поднять походную сумку. - Что там у вас? - спросил Хейм. - Дополнительное оборудование для съемок. Вспомнил в последнюю минуту. Но вы не беспокойтесь. Полевое аварийное снаряжение уже на борту и дважды проверено. Направляясь к входному шлюзу, Брэгдон по-прежнему улыбался, намеренно повернувшись к Джоселин, показывая свой орлиный профиль. Хейм стало смешно. Эллинг для шлюпки напоминал пещеру. Дополнительное место, специально оставленное здесь для отдыха, сейчас занимали три атмосферных флайера, предназначенных для работы на планетах класса Юпитер, и один из них в данный момент был на вылете, совершая предварительный картографический рейс. Люди прошли сквозь шлюз флайера и пристегнулись ремнями. Брэгдон сел за пульт управления и связался с вахтенным. Из шлюпочной камеры откачали воздух, заполнили ее атмосферой Сторона и открыли внешние двери. Взревел мощный двигатель, и флайер взлетел. Затем он вновь, опустился, чтобы взять на борт Вадажа, Куманодиса и Утхг-а-К-Тхаква. В своем скафандре наквс выглядел еще более неуклюжим - словно дельфин в караульной будке - зато эта будка почти скрывала его аромат. Брэгдон в последний раз проверил приборы и вновь поднял машину в небо. - Я волнуюсь, как мальчишка, - сказал он. - В первый раз увижу по-настоящему эту планету. - Что ж, вполне можете считать себя туристом, - отозвался Куманодис. - Плохой погоды не предвидется. Хотя, конечно во время шторма мы в любом случае должны будем сделать посадку. Шторма здесь свирепые. - В самом деле? Я полагал, что в атмосфере такой высокой плотности скорость ветров должна быть невелика. - Атмосфера Строна не такая уж плотная всего лишь, на уровне моря в три раза превышает земное давление, что во многом объясняется здешней силой тяжести. Кроме того, не забывайте о водяных парах, которые, поднимаются вверх, порождают грозы. Да еще такой чертовский избыток солнечной энергии. - Что? - Джоселин бросила удивленный взгляд в направлении кормы, откуда можно было видеть утреннее солнце. Находясь вполовину ближе к Строну, чем Солнце к Земле, диск медного светила смел несколько меньший диаметр в угловых единицах: и хотя оно сверкало почти вдвое ярче, отбрасывая кругом холодный голубоватый свет, его суммарное излучение немного уступало солнечному. - Нет, этого не может быть. Строн получает всего лишь... сколько же? ... На двадцать процентов больше радиации, чем Земля. - Но ты забываешь, какая доля в ней принадлежит ультрафиолетовому, - напомнил Хейм. - И это при отсутствии свободного кислорода, способного создать озоновый барьер. - Да, для колонии нудистов такое место вряд ли подошло бы, - сказал Вадаж. - Того, кто не задохнется здесь от водорода, гелия и азота и кого не отравят метан и аммиак, того ультрафиолет поджарит наподобие бифштекса. - Бррр! Но вас же до чего здесь красиво! Джоселин прижалась носом к иллюминатору возле своего кресла и стала смотреть вниз. Они уже поднялись на большую высоту, и Орлинг со сверхзвуковой скоростью исчез вдали. Посреди моря цвета индиго остров возвышался, подобно Гибралтару: берега обсидианово-черные, поверхность рябит разными оттенками красного цвета, образуемых растительностью. В последний раз сверкнул скелет радара космопорта, за тем, и этот блестящий храм исчез из вида, и осталось лишь смутное пятно, парившее под скопившимся на западе горами кучевых облаков. Где-то на пределе зрения, за несколько километров, виднелся клин летевшей по своим неведомым делам стаи Стронов. Как будто стараясь избавиться от какой-то мысли, Джоселин указала на них и спросила: - Прошу простить мою тупость, но как они умудряются летать? Я имею ввиду, разве существа, дышащие водородом, не должны обладать менее активным обменом веществ, чем те, которые дышат кислородом? Неужели здешнего атмосферного давления достаточно, чтобы они могли преодолеть гравитацию, почти вдвое превышающую земную? - Их кости подобны птичьим. - Объяснил Куманодис. - Что же касается вопроса энергии - добавил Хейм, - то водород действительно дает меньше энергии на грамм-молекулу, чем кислород, вступая в реакцию с углеводными соединениями. Но в клетках легких огромное количество водородных молекул. Кроме того, ферментные системы весьма эффективны. И... но посуди сама. А растения Строна синтезируют воду и метан для получения свободного водорода и углеводов. Животные существуют, совершая обратный процесс. Лишь подвергаясь такому мощному потоку ультрафиолета, растения создают соединения более богатые энергией, чем что-либо на Земле. - Мне кажется, я поняла, - Джоселин вновь погрузилась в свои мысли. Остров исчез за широким горизонтом. Они летели над тьмой цвета красного вина исполненного в лоскут белой пены, пока наконец вдали не показался материк. Там громоздились горы, ярус за ярусом, красные внизу от покрывшей их растительности, серые с неровными тенями вверху. Солнце отражалось от далекого металлического пятнышка. Хейм настроил оптику своего иллюминатора и иллюминатора Джоселин на полное увеличение. Пятнышко стало флайером уродливой неземной конструкции, который патрулировал над скоплением башен из оплавленного камня, прилепившимся к пропасти в километре над кромкой прибоя. - Карниз Радемира, - сказал Хейм. - Пожалуй, лучше взять чуть южнее, Вик. Мне говорили, что мы его несколько раздражаем, и не исключено, что у него вдруг возникнет желание на нас напасть. Брэгдон подрегулировал автопилот. - А почему? - Когда Чарли Уонг и я прибыли сюда для предварительных переговоров, он хотел продать нам боеголовки, - пояснил Куманодис. - Но Насест Крейгана предложил нам более выгодную цену. Брэгдон покачал головой. - Ей-богу. Не понимаю я эту культуру, - сказал он. - Анархия и атомная энергия. Вещи абсолютно не совместимые. - Что? - встрепенулся в своем кресле Вадаж. - На Строне есть настоящая литература, - медленно сказал он. - Неужели вы даже ничего не читали из нее? - О, разумеется, разумеется, - поспешно ответил Брэгдон. - Но это какая-то галиматья. Никакой научной основы. Моя полевая практика проходила в страшной спешке. Но несмотря на неспокойную обстановку в этом секторе, исследовательский Центр счел необходимым безотлагательно собрать достоверную информацию о сообществах, проживающих в границах данного сектора - точнее, о тех из них, которые имеют выход в космос. - Если уж быть до конца точным, то стронов причислить к последним нельзя, - возразил Хейм. - Конечно, у них развита астронавтика, но все ее достижения используются в целях планетарной защиты. Они охотно торгуют с посетителями, но сами торговых партнеров никогда не ищут. - Когда-нибудь начнут. Слушайте-ка, - Брэгдон, повернулся; посмотрел на остальных. - Вот прекрасная возможность убить время. Почему бы вам не изложить свою версию сложившийся здесь ситуации? Я, конечно, читал об этом, но если кто-то передает материал другими словами, это весьма полезно. Вадаж сощурил глаза и ничего не сказал. Хейм занимала главным образом рука Джоселин, лежавшая на его руке. Он подумал, что она непроизвольно продолжает просить его. О чем? О том, чтобы устранить разделяющую их преграду? Хейм откинулся назад, переместив основную тяжесть своего снаряжения на спинку и подлокотники, и сказал: - Я не специалист, но насколько я понимаю, строны - это большая редкость, строго плотоядная разумная раса. Обычно плотоядные специализируются в совершенствовании именно физических, а не умственных способностей, как вам известно. Однажды я разговаривал с парнем, который здесь побывал и немного прошвырнулся по планете. Он сказал, что заметил кое-где окаменевшие обнаженные породы, которые давали повод предполагать, что когда-то давным давно этот континент подвергся нашествию более крупных, но родственных стронам биологических видов. Быть может, предкам стронов пришлось пойти по пути совершенствования умственных способностей, чтобы спастись. Я не знаю. Однако, как бы это ни происходило, в итоге возникла раса, с мощными хищническими инстинктами, но лишенная признака стадности. Основное социальное звено - это... э... нечто вроде семьи. Большой семьи с системой парных браков, настолько сложной, что никому из людей еще не удавалось ее понять, плюс другие слуги со своими собственными женскими особями и детенышами; но доминирует в патриархальном семейном укладе по-прежнему крупный самец. Флайер попал в полосу дождя. Хейм выглянул в иллюминатор. Они уже пересекали горный хребет. На западе он увидел горный хребет, переходивший в красновато-коричневую равнину Тревожных Земель. - Не думаю, чтобы это привело к развитию немного превосходящего стадию первобытной дикости, - заметил Брэгдон. - На Строне им все же удалось на время достичь такого развития. Каким образом - я не знаю. И вообще, знал ли кто-нибудь доподлинно, каковы эволюции? Быть может, стронам помогло то, что у них есть крылья и они более подвижны, чем мы. Со временем у них возникла общепланетарная индустрия, они распались на отдельные федерации. Изобрели научную методологию и пошли экспонентной кривой открытий вверх, вплоть до ядерных двигателей. - Я думаю, - прохрюкал Утхг-а-К-Тхакв, - эти нации были построены на захватнических войнах и рабстве. Это неестественно, и отсюда их нестабильность. Хейм удивленно взглянул на его физиономию со свисающими щупальцами, и продолжал: - Возможно. Сейчас имеется один стабилизирующий фактор. Мужские особи у стронов гораздо темпераментнее мужчин-землян в течение периода половой активности, но по достижении "пожилого" возраста они претерпевают большие эндокринные изменения, чем мы. Во всех других отношениях они остаются по-прежнему сильными, однако, теряют как половой инстинкт, так и свою воинственность, и предпочитают тихо и спокойно жить дома. Мне кажется это и послужило механизмом выживания, поскольку женские особи и детеныши, находясь в Гнезде, имели охрану в лице "пожилых" самцов, в то время как молодые охотились и воевали. В плане влияния на цивилизацию можно предположить, что этот фактор позволил ей в некотором смысле созреть. Старших принято уважать и прислушиваться к их мнению, принимая во внимание их жизненный опыт. Тем не менее промышленное общество разлетелось на куски во время ядерной войны. Накопленные знания и даже большая часть материальных ценностей не были утрачены, однако, организация - увы. Повсеместно строны вернулись назад, к этим баронским Гнездам. Сочетая одновременно производство на основе автоматизации и возрождение так называемых "больших охотничьих игр", каждое такое сообщество находится чертовски близко к полной независимости. Никто уже не желает больше никаких замысловатых социальных структур. Настоящая их жизнь устраивает их как нельзя лучше. - А как насчет Ложи? - спросила Джоселин. - О, да. Через некоторое время возникла необходимость в избрании какой-то центральной группы с тем, чтобы она могла решать спорные дела между Гнездами, осуществлять контакты с иными мирами. Ложа образовалась как... я предлагаю, как квази-религиозная организация, хотя я ни черта не смыслю в символизме. Лидерами ее являются старые самцы. Наиболее активная работа поручается тем, кого мы могли бы назвать новообращенными и служаками, с младшими помощниками и тому подобное, кто нанимается туда в поисках приключений, и наложниц, и в надежде быть когда-нибудь допущенным к полному посвящению. Такой механизм работает безотказно. - В человеческом обществе он бы не сработал, - сказал Вадаж. - Да, - отозвался Куманодис, - но эти ребята - не люди. - Вот, пожалуй, и все, что мне известно, - подытожил Хейм. - Я уверен, что не сообщил ничего такого, что невозможно было бы найти в книгах и журналах. Он снова выглянул наружу. Внизу быстро скользили перии; можно было различить легкий свист и ощутить вибрацию флайера. Вот на фоне однообразной растительности мелькнуло стадо несущихся животных, и вновь пропало из виду. На востоке постепенно таяли последние различимые горные вершины. В течение довольно долгого промежутка времени все могли молчать. Хейм потом просто поразился, осознав, как долго все сидели, погрузившись в свои мысли, прежде чем Брэгдон нарушил тишину: - Кажется, я не понимаю одного. Вполне очевидно, что каждое Гнездо содержит ядерный арсенал и оборудование для военного производства. С какой целью? - Чтобы сражаться, - ответил Куманодис. - Иногда Ложа не может разрешить к обоюдному согласию тот или иной спорный вопрос, например, относительно территории, и тогда - ого-го! Дым коромыслом, как говорится. Да мы, вероятно, еще увидим с вами несколько кратеров. - Но... нет. Такая вот разновидность безумия и сокрушила их цивилизацию. - Последнюю фазу жизни их цивилизации, вы хотите сказать, - уточнил Хейм. - Настолько она уязвима. Гнездо обычно находится под землей, и даже здания, расположенные на поверхности, почти невозможно взорвать. Радиация влияет на стронов неизмеримо меньше, чем на людей, поскольку они и в повседневной жизни получают немалые дозы, а против черезмерных доз у них имеются медицинские средства такие, как и у нас. Что же касается зажигательных бомб и тому подобного оружия, то в водородной атмосфере оно бесполезно. Фактически, до изобретения атомной энергии единственным способом расплавить металл было использовать кратер вулкана - а вулканов на этой огромной планете с горячим ядром больше чем достаточно. - Значит, у них нет никаких ограничений пробормотала Джоселин, - в том числе даже на продажу оружия иножителям, чтобы те с его помощью убивали других. - Что-то мы слишком часто стали касаться этой темы, провались она... - проворчал Куманодис. - Полегче, Грег, - предупредил Хейм. - Лицо женщины было таким несчастным. Куманодис поерзал в своем кресле, затем выглянул в иллюминатор и вдруг застыл. - Эй, - пролаял он. - В чем дело? - спросил Брэгдон. - Как по-вашему, куда мы летим? - К Аэри Требогир, куда же еще. Грек привстал и указательным пальцем ткнул в иллюминатор. Над горизонтом, подобно привидения в своей обособленности плавал белый конус. Равнина снизу скатывалась под уклон в направлении ослепительно сверкавшей белой нитки, извивающейся сквозь долину, по которой бежали тени облаков. - Что за черт! - взорвался Куманодис. - Ведь это же рука Морх. Наверняка она. Карту знаю только я один! Там, где живет Требогир, в упор не видно никаких снежных пиков. Должно быть, мы находимся над нагорьем Кимрет, то есть в добрых пяти сотнях километров от того места, где должны быть! На лбу Брэгдона выступил пот. - Я действительно задал автопилоту кружной курс, чтобы лучше ознакомиться с окрестностями, - признался он. - И не поставили нас в известность? - Куманодис рванулся с кресла, забыл о пристяжных ремнях. - И как я, дурак, раньше не заметил, что солнце находится не с той стороны! Убирайся прочь от штурманского пульта. Я беру управление на себя. Хейм перевел взгляд на Джоселин. Ее руки были сжаты в кулаки, она дышала тяжело и прерывисто. Брэгдон быстро опустил руку в походную сумку, стоявшую рядом с его сиденьем. Когда он вновь ее поднял, Хейм увидел направленное на Куманодиса дуло лазерного пистолета. - Сидеть! - приказал Брэгдон, - первый кто отстегнет ремни будет тут же убит. Глава 4. Покинув воздушный шлюз и оказавшись вне поля флайера, Хейм почувствовал чудовищный рывок - это поле тяготения Строна полностью вступило в свои права. Он напряг мышцы ног, чтобы не упасть, и выпрямился. Несмотря на то, что вес снаряжения был хорошо сбалансирован, тяжесть его была ужасной. Джоселин ушла вперед, чтобы держать пленников под прицелом по мере того, как они будут выходить. В скафандре она выглядела до абсурда непохожей на себя, и темное стекло шлема напоминало надетую на лицо маску. Хейм двинулся к ней. - Стоять! - Несмотря на встроенные в шлем наушники, специально предназначенные для компенсации параметров передаваемого звука ее голос был до жути незнакомым. Хейм остановился под дулом ее автомата. Это было оружие системы сорок пять выпускавшее пули с мягким наконечником при низкой скорости, которые пробивали скафандр или другую защиту. Хейм сделал глубокий вдох, потом другой. Воздух внутри скафандра представлял собой рассчитанную композицию при давлении в три атмосферы, с тем, чтобы компенсировать наружное давление и снабжать переутомленные клетки кислородом. Его слова загрохотали в шлеме: - Джос, что значит весь этот фарс? - Ты просто не можешь себе представить, как мне этого не хотелось, - сказала она нетвердым голосом. - Если бы ты послушал меня тогда на корабле... - Значит, с самого начала вся твоя цель заключалась в том, чтобы сорвать мой план, - бросил он. - Да. Это необходимо было сделать. Неужели ты не понимаешь - необходимо! На переговоры с алеронами нет никакого шанса, потому что ты провоцируешь войну. Прежде чем покинуть Землю, их делегаты так и заявляли официально. - И вы им поверили? Может быть, расскажешь еще какую-нибудь сказку? Она, казалось, не слышала. Слова лились из нее водопадом. Несмотря на все звуковые искажения он слышал в ее голосе мольбу: - В разведке Службы Мирного Контроля догадались, что вы направились сюда, что бы достать оружие. Они не могли послать военный корабль. Строны не разрешили бы ему посадку. Фактически, Франция могла бы заблокировать любую информацию, любую официальную акцию. Но неофициальную... Мы снарядили эту экспедицию и бросились за вами в погоню. Я узнала об этом потому-что в РСМК стало известно, что - твой старый друг, меня вызвал на допрос. Я просила дать мне разрешение на участие в экспедиции. Я думала, я надеялась, что смогу убедить тебя. - Удобно во всех отношениях, - резко прервал ее Хейм. - Вот как это называется. - Моя попытка не удалась, - сказала она с безысходностью в голосе. - И тогда Вик решил, что теперь его черед действовать, и придумал эту поездку. Мы не собираемся причинять вам зло. Мы отвезем вас обратно на Землю. И больше ничего. Вам даже не будет предъявлено никаких обвинений. - А вот я мог бы предъявить обвинение в шантаже и в насилии над нами. - Как тебе будет угодно, - пробормотала она. Безнадежность охватила Хейма. - А что толку? Вы бы подыскали такого судью, который сделал бы ваше наказание чисто условным. Появился Вадаж, затем Куманодис, затем Утхг-а-К-К-Тхакв. Из уст грека непрерывно лилась ругань. - Без капитана, без бортинженера "Лису" придется отправляться домой побежденному прежде, чем он успел нанести хотя бы один удар в сражении, - подумал Хейм. Он огляделся вокруг. Они приземлились на западном берегу реки Морх. Ее широкая сверкающая лента извивалась по песочному с примесью гальки руслу, огражденному низким отвесным берегом. В нескольких километрах, освещаемые солнцем, виднелись горы. Кимрет, казавшиеся вполне реальными сквозь голубовато-серую дымку воздуха и похожие на гигантский бастион, над которым возвышалась вулканическая вершина увиденная ими издалека. Земля под ногами была покрыта той упругой похожей на мох красновато-желтой растительностью, которая в этом мире являлась эквивалентом травы. Над головой изгибалась арка темно-сливового неба, по которому стремительно неслись гонимые ветром облака. Вдали показалась и вновь исчезла летучая стая существ, похожих на морских скатов. - Куда нас затащили? И что теперь будет? Вадаж незаметно придвинулся к Хейму, так что их шлемы соприкоснулись, и пробормотал: - Только быстро: может быть, броситься на нее? Я не думаю, чтобы ее намерения были такими уж безобидными. - Но мы же не в состоянии двигаться быстро - ответил Хейм. - Хотя... неужели ты действительно выстрелил бы в меня, Джос? Его сердце тяжело ухнуло, и он почувствовал, как мгновенно взмок от пота. Но прежде чем он собрался с силами, чтобы заставить себя попытаться, из флайера уже вышел Брэгдон, и теперь больше не приходилось сомневаться, будет ли использован лазерный пистолет. - Г, ворру! - пробулькал Ухгт-а-К-тхавк. - Вы забыли закрыть воздушный шлюз! - Я знаю, - сказал Брэгдон. - Кроме того, я задал автопилоту определенную программу. Лучше всем лечь. С этими словами он опустился на землю. Флайер взвыл и прыгнул вперед. Блеск его металлического корпуса ослепил Хейма. Все выглядело так, словно комета вдруг, остановившись в сотне метров над поверхностью, затем сделала петлю и нырнула вниз. Хейм инстинктивно упал на живот. И прикрыл голову руками. Флайер разбился неподалеку от них. На месте взрыва взметнулся столб яркого пламени. То и дело снова начинало грохотать, и Хейм слышал как над головой свистят осколки. Наконец не осталось ничего кроме столба густого дыма и пыли, да эхо взрыва все еще раздавалось вдалеке, но скоро и его унесли порывы ветра. Хейм с трудом снова поднялся на ноги. В голове все еще звенело. Остальные мужчины тоже встали. Джоселин осталась сидеть. - Твою... душу... мать, - выдохнул Куманодис. - Что ты сделал!? - Не беспокойтесь, - сказал Брэгдон. - Вскоре за нами прибудет другое транспортное средство. - Он сделал паузу. - Впрочем, я могу объяснить более подробно. Наша цель - парализовать вашу дьявольскую пиратскую затею, доставив вас обратно на Землю. Я разработал несколько различных вариантов осуществления данной задачи, но этот был наиболее простым. Сейчас один из наших флайеров на вылете, и управляют им двое молодых людей, которым известно, что должно было произойти, а так же приблизительно известно место, где я намеревался все это осуществить. Разбитый флайер они смогут заметить издалека. Они возьмут нас на борт, и мы все вернемся на "Поиск". Правда, придется полежать на полу, чтобы нас не было видно и - мне очень жаль - но вас придется связать. Как только мы попадем на корабль, вас отведут в специально подготовленную каюту. Джоселин и я тоже будем скрывать свое место пребывания. После того, как от вас не поступит никаких сообщений, ваша команда начнет беспокоиться и искать вас. Разумеется, капитан Гутьерец окажет любую помощь, какая только понадобится. Потом они обнаружат место крушения - несчастный случай, все погибли. Вряд ли кто-либо обратит внимание на то, что на месте катастрофы нет останков людей. Но даже если так случится, это можно будет легко объяснить предположением, что мы покинули данный район в отчаянной попытке найти помощь и вскоре погибли. В конце концов обе экспедиции, охваченные горем, вынуждены будут порознь вернуться домой. - Вы уверены, что можете положиться на свою команду? - ледяным тоном спросил Вадаж. - Они узнают правду не раньше, чем "Поиск" окажется в космосе, - сказал Брэгдон. - Капитан Гутьерец и Первый Офицер Герман уже в курсе. Я не думаю, чтобы люди подняли мятеж. - Ты мерзкий ублюдок... - Куманодис двинулся к нему на негнущихся ногах. - Стоять! - предупредил Брэгдон. - Если понадобится, я выстрелю не задумываясь. С другой стороны, если вы будете вести себя как полагается, вас доставят на Землю в целости и сохранности, после чего вы немедленно получите свободу. Хейм пожал плечами. - А вы уверены, что сможете помешать нам снарядить новую экспедицию? - осведомился Хейм. - Разве вы забыли? Ваш корабль сейчас оснащен ядерным вооружением. Как только вы войдете в пределы Солнечной системы власти Мирного Контроля, согласно закону, будут обязаны конфисковать его. А куда, еще кроме Солнечной системы могут отправиться ваши люди, лишившись своих командиров? - На кого вы работаете, Брэгдон? - презрительно усмехнулся Хейм. - На алеронов? - На человечество, - последовал гордый ответ. - Кстати, если хотите знать, я ни какой не ксенолог, а всего лишь офицер Армии Мирного Контроля, находящийся в данный момент в отпуске, и меня за это разжалуют. Хотя то, что мне удалось, этого стоит. Организация "Военные мира за мир" позаботятся о том, чтобы я не остался без работы. - Так значит, это их рук дело э? - фыркнул Куманодис. - Да. У них ведь есть свои люди и в правительстве. Хейм обратился к Джоселин: - Значит, ты лгала мне, когда говорила, что бросила эту работу? - Пожалуйста, пожалуйста, - ее шепот смешался с шумом ветра. - Не мешало бы нам позаботиться о собственных удобствах на ближайшие несколько часов, - предложил Брэгдон - Если мы этого не сделаем, гравитация нас вымотает до предела. Я говорю - "часов", потому что вряд ли второй флайер прилетит раньше: мы не могли заранее рассчитать точное время аварии, а использовать радио было бы слишком большим риском. - Он повелительно взмахнул оружием. - Садитесь, а потом я. Вадаж был так близко от Хейма, что только капитан услышал его тихий свист и заметил как напрягся менестрель. - Хей-хо, Роджер! - пробормотал венгр. - Лови первую луну. - Что еще такое? - спросил требовательно Брэгдон, заметив напряжение на лицах пленников. - В присутствии леди я этого переводить не буду, - ухмыльнулся Вадаж. Хейма словно обожгло. - Сленг астронавтов, - мелькнуло у него в голове. Что-то должно случиться. Будь готов действовать в любую минуту. Холод и тьма остановили его. Пульс участился, в предчувствии схватки. - И вообще, вы в своем уме? - продолжал Вадаж. - Мы не можем оставаться здесь. - Что вы имеете в виду? - огрызнулся Брэгдон. - Вблизи такой руки, как эта. Может быть внезапное наводнение. Нас опрокинет, скафандры порвутся, и мы будем мертвы, прежде чем нам удастся выбраться куда-нибудь повыше. - Вы лжете. - Нет-нет. Взгляните на эти горы. Подумайте. Густая атмосфера при сильной гравитации имеет высокий градиент плотности, и как над линией снегов холод такой, что аммиак замерзает. Но около полудня все это снова разжижается и выливается в устья рек. Гравитация притягивает эти осадки с такой силой, что они, прежде чем испариться, проходят пятьдесят километров или даже больше. Так ведь, Грегориос? Ты сам мне об этом рассказывал. - Именно так, подтвердил Куманодис. - Потому эта река и называется "Морх", что на местном языке означает "наводнение". - Если это какой-то подвох... - начал Брэгдон. - Ясно как день, что именно так, - промелькнуло в голове у Хейма. - Подобных феноменов здесь нет в помине. Но для новичка эта сказка звучит довольно убедительно... Я надеюсь... как я на это надеюсь. - Клянусь вам, что буду стрелять при первом же подозрении, - сказал Брэгдон. Хейм начал удаляться от него. - Стреляй, если хочешь, - огрызнулся он. - Уж лучше умереть от пули, чем захлебнуться в аммиачном потоке. Ты не сможешь помешать мне попробовать забраться на вершину этих холмов. Его спина напряглась под прицелом лазерного пистолета. Но тут раздался крик Джоселин: - Вик, не надо! Что в этом опасного? - Я... думаю, ничего, кроме того, что это очень трудно, - уступил Брэгдон. - О'кей Джоселин будет держать вас под прицелом. Если вы намерены сбежать, то только как, вы окажетесь за гребнем я особо возражать не стану. Вы не сможете уйти слишком далеко прежде чем прилетит наш флайер, а тогда мы вас быстро поймаем. И даже в том случае, если вы где-нибудь спрячетесь, я не стану беспокоиться, поскольку строн сам убьет вас. Один тяжелый шаг за другим, Хейм заковылял среди разбросанных там и сям скал, покуда не добрался до берега реки. Это была голая, твердая, как железо, земля, усеянная камнями, образовавшая невысокую и не крутую, но трудно проходимую при таком притяжении возвышенность. Хейм принялся карабкаться вверх по склону. Он подался под тяжестью своей туши, земля и камни с шипением и брыканием поползли из-под ног. Хейм потерял равновесие и упал на четвереньки. С трудом выпрямившись, он осторожно двинулся дальше. Вскоре пот уже заливал ему глаза, сердце бешено колотилось и воздух обжигал горло. Затуманенным взором он видел тащившихся позади Вадажа и Куманодиса. Утхг-а-К-Тхакву это удавалось более легко - он просто полз на животе, отталкивая широкими лапами и цепляясь за грунт мощными руками пловца. И все же дыхание навкса перекрывало даже шум ветра. Наконец они кое-как все же добрались до вершины. Хейм и его бортинженер были первыми и помогли остальным, подав им руки. Они вползли на край холма и остановились, чтобы отдохнуть. Хейм нащупал под рукой камень. Его пальцы сомкнулись. Когда силы мало-помалу начали возвращаться, он увидел, что Брэгдон проделал почти половину пути. "Ученый" рационально расходовал время, делал частые длительные остановки, во время которых стоял, сжимая в руке пистолет и глядя на пленников. Джоселин дожидалась внизу. То и дело в нее летели песок и камешки, вырывавшиеся из-под ног Брэгдона, но она даже не пыталась увернуться. Ее фигура казалась черной на фоне ослепительного сияния голубого, словно молния, солнечного света; отражаясь от поверхности автомата, свет казалось, плавился. Вадаж опустился на колени между Хеймом и Куманодисом и сжал им руки. Никакого иного сигнала или объявления не требовалось. Хейм метнул свой камень. Мгновением позже просвистели камни, брошенные его товарищами. Получив ускорение, равное 1900 см в сек., эти снаряды летели, словно выпушенные из катапульты. Хейм не знал, который из них попал в Брэгдона. Он видел, как тот пошатнулся и упал. В ту же секунду он и его друзья уже спускались обратно вниз. Прыжок-скольжение - короткая пробежка - снова прыжок... При этом нужно удержаться в образующемся небольшом обвале и правильно рассчитать, куда перенести центр тяжести - как рыцарь на полном скаку. В Джоселин ни один из камней не попал. Хейм видел, как она, оступившись, сделала шаг назад - медленно и неуклюже - и со всей скоростью, на какую был способен запрыгал вниз мимо сцепившихся Брэгдона и Куманодиса. Из-под его ног столбом летела пыль. Дважды он чуть было не упал. При той скорости, с какой он сейчас двигался, это могло кончиться очень плачевно: ничего не стоило, к примеру, свернуть себе шею. Однако ему каким-то чудом удавалось сохранить равновесие, и он продолжал нестись дальше подобно лавине. Наконец-то подножие холма!.. Теперь - либо рухнуть замертво, либо бежать быстрее чем когда-либо бегал. Его тело было сейчас взбунтовавшейся машиной, и Хейм изо всех сил старался снова подчинить его своей воле и затормозить, но инерция неудержимо влекла его вперед, все быстрее и быстрее. Каждый шаг отдавался болью в мышцах и костях, заставляя зубы выбивать барабанную дробь. Кровь гудела в ушах. Во время этого сумасшедшего рывка Джоселин один раз выстрелила. Пуля пролетела мимо. Хейм видел, как оружие описало дугу для более точного прицела. Ни бояться, ни надеяться уже некогда. У него нет ничего, кроме скорости. Однако, она столь велика, что здравомыслящему человеку воспринять ее очень трудно. Охваченный паникой и душевной мукой, Джоселин промедлила со вторым выстрелом. Это была всего лишь доля секунды. Если бы все это происходило на Земле, нападавший, вне всякого сомнения, получил бы пулю в лоб. Прежде чем она успела нажать на спусковой крючок, Хейм пролетел мимо выкинув в сторону руку. Выхватить автомат не удалось. Однако, его удар застал Джоселин врасплох и ее оружие отлетело на несколько метров. На горизонтальной местности Хейму наконец-то удалось притормозить: сначала - до нормального бега, потом - до трусцы, а затем - до полной остановки. Он круто повернулся, оказалось, что его удар не только выбил оружие из рук женщины, но и ее заставил упасть. Она еще только пыталась подняться. Хейм тяжело дыша и шумно, но услышал, что она плачет. Спотыкаясь, он побрел, чтобы поднять автомат. Когда оружие оказалось в его руках, он оглянулся и посмотрел на остальных. Утхг-а-К-Тхакв сидел в куче щебня у подножия склона, видимо, не в силах подняться. Неподалеку от него стояли, полусогнувшись, двое. Один из них сжимал в руке лазер. Между ними без движения лежал третий, в разорванном и потемневшем скафандре. Подняв автомат двумя руками, Хейм прицелился в эту группу и приготовился к стрельбе с двух рук. - Андре! - позвал он охрипшим голосом. Его вдруг внезапно охватил ужас. - Со мной все в порядке, - отозвался человек с оружием в руках. Его слова тотчас умчал ветер. - А вот Грегориоса уже нет. Хейм медленно потащился к ним. Сквозь запыленное стекло шлема погибшего ничего не было видно. Хейм с тоской подумал, что это и к лучшему. Луч лазера располосовал ткань скафандра и тело, после чего газы смешались и произошел взрыв. Все вокруг было забрызгано ярко-красной кровью. Наквс вдруг издал какой-то ужасный звук, заунывный, похожий на вой. - Гвурру схука эктуруш, так вот значит, война? Мы такое дома - нет. Рахата, рахата. - Должно быть, Брэгдон пришел в себя и выстрелил, когда Грегориос прыгнул на него, - мрачно сказал Вадаж. - От удара оружие выпало у него из рук. Я подобрал его и вернулся сюда, куда они скатились вместе. Тем временем Б. И. прижимал его к земле, чтобы он не натворил еще чего-нибудь. Хейм долго смотрел на Брэгдона. Наконец он механически спросил: - Какие-нибудь серьезные травмы? - Нет, - так же механически ответил Брэгдон. - По крайней мере, у меня все кости целы. Голова болит. Он заковылял прочь, опустился на землю и лег, закрыв локтем стекло шлема. - Я считал, что мы сможем обойтись без этого, - сказал Вадаж глядя на погибшего. - Да, могли бы, отозвался Хейм. - Но на войне всякое случается. Он хлопнул менестреля по плечу и пошел к Джоселин. Пот стекал по телу и хлюпал в ботинках. Хейм ощущал в горле и в груди какое-то стеснение, словно ему хотелось закричать, но он не мог. Джоселин отшатнулась назад, когда Хейм спросил, все ли с ней в порядке. - Я не причиню тебе зла, - сказал Хейм. - Но я стреляла в тебя! - Ее голос был похож на голос испуганного ребенка. - Это понарошку. - Он обнял ее и положил ее голову себе на грудь. Она зарыдала и долго не могла остановиться. Хейм терпеливо ждал, когда она успокоится, но делал это лишь из смутного чувства долга. Не то, чтобы он возненавидел ее - нет, то место, где она была в нем, теперь занял странный вакуум, словно состоящий из пепла. Все его эмоции сейчас были связаны с погибшим другом, а разум заполнялся мыслями о том, что предстояло сделать. Наконец он смог оставить Джоселин, когда она опустилась на землю и умолкла. Хейм пошел к разбитому флайеру. Его обломки и останки груза валялись кругом, невообразимый хаос вокруг. Хейм нашел неповрежденную лопатку и несколько мачете и захватил их с собой. - Начинай копать, Брэгдон, - сказал он. - Что? - дернулся лежавший. - Мы не собираемся бросать Грега Куманодиса, даже не похоронив его. Глубокую могилу вырыть не удастся, но... Принимайся за работу. Кто-нибудь сменит тебя, когда ты устанешь. Брэгдон медленно, сантиметр за сантиметром поднимался с земли. - Что вы натворили? - завопил он. Я не убивал этого человека. Это вы, вы убили его, с вашей безумной попыткой... попыткой чего? Неужели вы думаете, что вам удастся отбиться от нашего флайера? - Нет, - ответил Хейм. - Я не собираюсь дожидаться здесь, когда он прилетит. - Но... но... но... - Не тарахти займись-ка лучше делом. - Хейм дал ему лопатку, а сам продолжил разговор с Вадажем. Утхг-а-К-тхавк вылез из щебня, встряхнулся и принялся помогать Брэгдону, откидывая в сторону своими когтистыми руками, словно ковшами, землю. - Ты о чем-то думал, или просто пытался вернуть самообладание? - спросил венгра Хейм. - Нет, - ответил Вадаж. - Какие-то туманные мысли о... не знаю о чем, кроме того, что мои предки никогда не сдавались без борьбы. - Садись и давай посмотрим на наши бумажки. В каждом скафандре имелся карман, забитый картами и другой местной информацией. О Строне из них можно было узнать не слишком много. Хейм развернул карту того района, в котором они находились. Она затрепетала и зашевелилась на ветру. Хейм расстелил ее у себя на коленях. - Грег бы понял, что означают все эти символы. Но посмотри... - Он провел пальцем по контору. - Эти горы - граница Кимрет, а это - река Морх. Это нам точно известно. Теперь смотри: гора Лохан помечена как самая высокая в северной цепи. Фактически, ни один другой пик не превышает по высоте ее соседей. Стало быть, тот старый вулкан и есть Лохан. Тогда мы где-то здесь находимся. - Да. - голос Вадажа немного ожил. - Это - Роща Венилвэйн на северном склоне Лохана. Около сотни километров по воздуху отсюда, как по-твоему? Я сомневаюсь, чтобы мы смогли выдержать такой длинный переход. Но если бы нам удалось добраться до дальних окрестностей, нас могли бы обнаружить патрульные машины с воздуха или кто-нибудь из охотников. - Венилвейн нас знает? Угу. - Хейм покачал головой. - Должен признать, что шанс очень слабый. Что это за районы, отделяющие нас от него? Ходячий лес, Машины-убийцы, Дым Грома. - Ну-ка, я попробую... - Вадаж пролистал ничтожно тоненькую записную книжечку. - Нет, никаких пояснений. Конечно, ведь это только схема с пометками Грегориоса и Чарльза, составленная ими на основе того, что они узнали за время общения с аборигенами. И наверняка они рассчитывали отработать информацию окончательно по возвращении домой. Так всегда делается. - Я знаю. А Грега больше нет. Что ж, придется нам самим все это выяснять. - А что с этим? - Вадаж указал на Брэгдона, с трудом ковыряющего землю. И на Джоселин, скрючившуюся в стороне. - Боюсь, что придется взять с собой. С одной стороны, это озадачит и задержит на какое-то время их друзей, когда они никого не найдут здесь, а стало быть, даст нам время спрятаться. С другой стороны, нам нужна будет каждая добавочная пара рук, особенно, когда мы доберемся до подножия гор. - Постой, - Вадаж хлопнул ладонью по земле. - Гуннар, мы не сможем этого сделать. У нас есть воздушные рециркуляторы, но никакого запаса воды, кроме дневной нормы в этих флягах. Этого не хватит даже на то, чтобы развести порошкообразную пищу. А ты прекрасно знаешь, что если мы сумеем проходить по десять километров в день, то это будет фантастическая скорость. Хейм поймал себя на том, что криво усмехается в ответ. - Разве тебе никогда не приходилось делать подобный трюк? Мы постоянно будем находится вблизи от природных источников - посмотри на эти голубые линии на карте. Так что не составит особого труда наполнить фляги; перевести лазерный пистолет в режим широкого луча низкой интенсивности и выпарить аммиак. - Расходуя при этом энергию батарей, - возразил Вадаж. - В таком случае нам нечем будет при необходимости защититься, кроме твоей пушки. - Ерунда, Андре с местными тиграми у нас не будет проблем. Мы для них столь же непривлекательны в качестве закуски, сколь они были бы неинтересны для нас. Главный наш враг - гравитация, враг номер два - дефицит пищевых запасов и медицинских препаратов; может появиться враг номер три - плохая погода, если нам суждено в таковую попасть. - Мумум... - ну что ж, тебе виднее. И все-таки мне бы хотелось точно знать, что это за "Машины-убийцы". Но... да, конечно, мы попытаемся это узнать. - Сказать по правде, ты так меня обнадежил, что я даже, кажется, чувствую в себе силы покопать. У них было не слишком много времени - едва хватило на то, чтобы наскрести немного земли, засыпать ею погибшего и прослушать "Патер ностер" в исполнении Вадажа. Затем они отправились в путь. Глава 5. Пять дней по календарю Строна? Шесть? Хейм точно не знал. Кошмар длился слишком долго. Поначалу все шло неплохо. Местность очень плавно поднималась вверх, покрытая редким лесом, который помогал путникам прятаться от тех, кто высматривал их с воздуха, и в то же время продолжать путь. Все находились в довольно сносной физической форме. И что было уже совсем странно броня их скафандров казалась почему-то эталоном легкости и компактности. А между тем, вдобавок к весу скафандра и гравитации, каждый нес груз, превышавший его собственный вес на Земле. "Неплохо" означало в среднем чуть более одного километра в час. Затем местность пошла под уклон, и они очутились на склонах предгорий хребта Кимрет. Хуже всего было то, что к этому времени начали появляться совокупные последствия нагрузки и перенапряжения. Это было не просто изнеможение. Не имея изолирующей палатки, они не могли ни на минуту снять скафандры. Рецилкуляторы нейтрализовали летучие побочные продукты метаболизма; но мало-помалу ничтожный процент этих вредных веществ, всякий раз ускользавший от химической сорбции, стал нарастать. Зловоние и зуд стали невыносимыми. Слишком много альдегидов, органической кислоты и другой дряни. А высокая гравитация оказывала на сердце более тонкое и более пагубное влияние, чем простая перегрузка. Она приводила в полное расстройство хрупкий и очень точный баланс жидкостей в теле - баланс, выработанный за миллионы лет у человека, жившего на одной и той же планете меньшего размера. Плазма стала просачиваться сквозь стенки клеток. Кровь приливала к конечностям, и лодыжки опухали, в то время как мозг, лишенный тока крови, отказывался работать. На Строне этот процесс идет не быстро, но идет. Люди не протянули бы и трех дней, если бы в их аптечках не было медикаментов: граванола, кинестана, различных стимуляторов и обезболивающих. Однако лекарства вскоре должны были иссякнуть, и тогда останется, быть может один день, в течение которого люди еще смогут идти дальше, прежде чем упасть и умереть. - Чего ради все это и стоит ли этого наша цель? - то и дело проскальзывала не ясная мысль сквозь жернова, словно бы вращающиеся в голове у Хейма. - Почему мы не вернулись домой? Теперь я уже не помню. Мысли вновь смешались. Все остатки внимания надо уделить сизифову труду: поднять одну ногу, перенести ее вперед, опустить на землю, поднять другую ногу, перенести ее... Тем временем правое плечо навалилось, на него навалилась смертельная тяжесть. - О, да, Джоселин, - вспомнил он как будто из далекого прошлого. Оставшиеся вынуждены по очереди помогать ей двигаться вперед. - Джоселин споткнулась, и оба они едва не упали. - Надо отдохнуть, - раздался ее нерешительный искаженный голос. - Ты отдыхала всего десять минут назад... Пошли! - Он грубо дернул за связывающую их импровизированную упряжь. Пошатываясь и спотыкаясь, они продолжали путь в течение очередных пятидесяти секунд. Когда они истекли, Вадаж окликнул "Время! " - Люди опустились на землю и легли, распластавшись на спине и тяжело дыша. Наконец Хейм встал на колени. В глазах у него немного прояснилось, и в голове шумело не так сильно. Он даже каким-то краем сознания отметил, что окружавший пейзаж был великолепным. К востоку горы по которым он с таким трудом поднимался, резко устремлялись длинными хребтами и каньонами вниз, к необозримой подернутой дымкой долине. Мягкий свет вечернего солнца сменил их окраску - рыжевато-коричневую с каменными красными расплывчатыми пятнами в тех местах, где рос лес - на великолепной краске тлеющего заката. Неподалеку ярко сверкал ручеек, извиваясь между валунами, чтобы потом разветвиться на несколько пенистых водопадиков, чей шум напоминал звон колокольчиков в неподвижном воздухе. Над образованными им озерками роились похожие на насекомых существа цвета смарагды с радужными крылышками. На западе горы высились черной громадой, освещаемой лучами заходящего солнца, которое словно бы зацепилось за их вершины. Снежный пик Лохан, красотой и совершенством напоминавший Фудзи, поражая своей неземной зеленовато-голубой окраской на фоне фиолетового неба. Вокруг него скалы отбрасывали густые тени, скрывая от глаз Хейма то, что ждало его впереди. Но он мог различить лес, до которого было чуть больше километра. С помощью полевого бинокля он определил также, что лес этот довольно густой, с подлеском и зарослями кустарников. Но обходной путь был бы слишком велик - даже в бинокль не видно было ни северной, ни южной оконечности леса - в то время как ширина его могла оказаться совсем небольшой. Вадаж тоже смотрел в ту сторону. - Мне кажется, на сегодня хватит, - сказал он. - Еще рано, - возразил Хейм. - Но солнце вскоре скроется за этим высоким горизонтом. А мы чертовски устали, и к тому же завтра нам придется продираться через эту чащобу. Хороший отдых - для нас все равно, что хорошее капиталовложение, Гуннар. - Черт, мы и так спали по девять часов из восемнадцати! - подумал Хейм, взглянул на остальных. Почти не видя их лиц. Он уже научился легко узнавать их по скафандрам. Джоселин уже отключилась. Утхг-а-К-Тхакв был похож на блин, растекшийся по земле. Вадаж и Брэгдон сидели по-турецки, но согнув спины. И в теле самого Хейма каждый нерв трепетал от страшного переутомления. - Хорошо, - сказал он. Есть особенно не хотелось, но он заставил себя развести водой немного порошка и протолкнул эту кашу сквозь специальный шлюз для питания. Когда с этим было покончено, Хейм вытянулся на спине, насколько позволял рюкзак. Прошло некоторое время, прежде чем он осознал, что спать не хочется. Изнеможение, боль и шум в голове - да, все это было, но желание спать отсутствовало. Он не знал, что тому виной: переутомление или зуд давно небритого лица немытой кожи. - Боже мой, боже мой, чего только не отдал бы я за душ, чистое белье и свежий воздух! Он отогнал от себя эту мысль. Положение и так было тяжелым, и лишний психологический риск был ни к чему. Рывком поднявшись, он сел и стал смотреть, как гаснет свет на горе Лохан. Небо темнело, возвещая о близости ночи, уже на нем задрожало несколько звезд, и почти в самом зените неподвижно застыл маленький полумесяц внешней луны. - Вы тоже? Хейм повернулся, чтоб разглядеть сказавшего. Рука Хейма непроизвольно потянулась к пистолету. Рядом был Брэгдон. Брэгдон насмешливо улыбнулся. - Спокойно. Слишком надежно вы нас обезоружили, обезопасили. И спустя мгновение, добавил: Чтоб вам провалиться! - А кто первый заварил эту кашу? - огрызнулся Хейм. - Вы - еще тогда, в Солнечной системе. Я слышал, что по мнению Иисуса, сама смерть является актом искупления. Быть может когда мы умрем здесь, на Строне, вы частично искупите свою вину перед тем кого нам пришлось здесь похоронить. - Не я его застрелил, - процедил Хейм сквозь зубы. - Данная ситуация возникла по вашей вине. - Заткните вашу глотку, пока я не дал тебе хорошего тычка. - О, я не претендую на безгреховность. Я должен был организовать все более тщательно. Вся человеческая раса по уши погрязла в грехе. - Прежде я уже слышал это высказывание, но я с ним не согласен. Человеческая раса - это не что иное, как агломерат отдельных видов. Индивидуум ответственен за свои персональные поступки. - В том числе, и за такие, как организация частных войн? Говорю вам, Хейм - этот человек был бы сегодня жив если бы вы оставались дома. Хейм украдкой бросил взгляд сквозь мрак. Он не мог ни разглядеть лицо Брэгдона, ни разобраться в нюансах искаженного голоса. - Но послушай, - сказал он, - я мог бы обвинить тебя в убийстве с целью вмешательства во внешнюю политику. Моя экспедиция носит легальный характер. И возможно, у нее даже больше сторонников, нежели противников. Мне страшно жаль Грега. Он был моим другом. Однако ему была известна вся степень риска, и он пошел на это добровольно. Умереть, сражаясь за стоящее дело - не самый худший способ смерти. Вы же слишком много на себя берете. Брэгдон попятился назад. - Хватит, молчите! Хейм продолжал безжалостно долбить: - Отчего вам не спится? Уж не Грег ли тревожит ваш сон? Не задумывались ли вы о том, что вашей шумливой породе ненависть придает больше сил, чем любовь? Не возникало ли у вас желание отрубить палец нажимающий на спусковой крючок оружия, если оно нацелено на человека, пытавшегося сделать все, что можно, ради Земли? И хватит ли у вас сил назвать кого-нибудь убийцей? - Подите к черту? - Брэгдон вскрикнул - Подите вы к черту! Он отполз на четвереньках от Хейма. В нескольких метрах от него он остановился скрючился и плечи его затряслись. - Может быть, я был слишком жесток с ним, - подумал Хейм. - Он искренен... Плевать на это. Искренность - это одна из добродетелей, которую мы почему-то более всего склонны переоценивать. Он снова прилег на мох и незаметно уснул. Его разбудил восход, озаривший гору и Лохан в огненный цвет. С каждой зарей Хейм чувствовал себя все более закоченевшим, и собственная голова казалась ему пустой, но сон все же помогал продолжать движение, заставляя преодолевать нежелание принимать пищу, и каждое утро начиналось с холодного завтрака и с кипячения свежей порции воды. Брэгдон молчал, как рыба, да и другие не особенно много говорили. Но когда начался долгий путь по направлению к лесу - целый километр вверх по горе - Вадаж запел. Снова бьет барабан, начинается война. Снова бьет, барабан начинается война. Эт ри, эт ра, ра-па-та-план, начинается война. Допев до конца, он перешел к "Римини", "Маршалу через Джорджию", "Британским гренадерам" и "Из Сиртиса в Цидонию". Хейм и Джоселин и даже Брэгдон подпевали ему задыхающимися голосами, и может быть, Утхг-а-К-Тхакв находил какую-то поддержку в маршевых ритмах и знакомых образах Родины. Вскоре они добрались до леса, чувствуя себя, нежели ожидали. - Спасибо, Андре, - сказал Хейм. - Ты ведь знаешь, это моя работа, - ответил венгр. Прежде, чем углубиться в лес, люди сделали короткий привал, во время которого Хейм более внимательно приглядывался к растительности. Издалека при свете восхода он видел, что лес пересекал горы неправильной линией, так четко ограниченной словно он был искусственный. Поскольку северо-западный склон возвышался крутой стеной прямо над Хеймом, он издалека заметил также странный маслянистый выброс почвы с этой стороны, огибавший склон и исчезавший за пределом зрения. Теперь же он находился слишком близко, чтобы увидеть что-либо, кроме самого барьера. - Оказывается, не так уж много кустарников, - с удивлением заметил Хейм. - Всего лишь один вид. Что ты об этом думаешь? - Я не ксеноботаник, - пробурчал инженер. Деревья были около четырех метров высотой. На Строне ничего не бывает слишком высоким. И толщиной они были не больше чем с человеческую руку. Но вдоль стволов, от корней до самой вершины росли бесчисленные гибкие ветки, каждая из которых расщеплялась, в свою очередь, на множество побегов. Местами ветви переплетались так густо, что образовывали сплошную стену. Листья росли только на верхних ветках, но и те тоже сплетались вверху в красноватую крышу, под которой подлесок казался черным, как ночь. - Тут нам без мачете не обойтись, - сказал Хейм. - Однако, терять прежний ритм передвижения нельзя. Кто-то один будет рубить - на первый взгляд это не очень тяжело, в то время как остальные будут отдыхать. Начну я. Он крепко сжал в руке нож. Вжик! Вжик! Дерево было мягким, с каждым взмахом ножа ветки летели направо и налево4. Мужчины сменялись каждый час, исключив из очереди Джоселин, и вскоре небольшой отряд углубился далеко в лес. - А ведь прошла всего пара часов с тех пор, как рассвело, - ликовал внутренне Хейм. - Смени меня, Гуннар, - попросил Вадаж. - Я уже весь мокрый, как мышь. Хейм поднялся и пошел к венгру вдоль узкого прохода. Внутри которого было жарко и тихо. Сквозь листья сочился густой багряный сумрак. И уже в нескольких шагах начего не было видно. Кругом шелестели ветви, упруго сопротивляясь проходившему человеку. Хейм взмахнул мачете, и почувствовал, как вибрация передалась сначала ножу, затем к запястью, потом - всему телу. - Ха. Странно. Впечатление такое, будто зашевелилась вся эта переплетнная гуща. Деревья вздрогнули и зашелестели. Однако ветра не было и в помине. Джоселин взвизгнула. Хейм резко обернулся. Вдоль ее скафандра, извиваясь, наподобие змеи, ползла ветка. Что-то ударило его в спину. Он поднял мачете - и попытался поднять - дюжина зеленых щупалец вцепилась ему в руку. Он рванулся и высвободил ее. - Гул землетрясения прокатился сквозь мрак. От толчка Хейм потерял равновесие и упал на одно колено. Удар отозвался в ноге острой болью. Дерево перед его глазами клонилось вниз. Нижние ветви растения, покрытые множеством отростков, коснулись земли и мгновенно зарылись в нее. Листья расцепились с треском, похожим на треск сучьев в горящем костре. Хейм успел мельком взглянуть на небо, но тут же стекло его шлема залепили ползущие по нему листья. Хейм вскрикнул и взмахнул ножом. Вокруг него образовалось небольшое чистое пространство. Дерево высвобождало из земли свои корни. Тяжело вздыхая и вздрагивая, цепляясь за землю, оно неуклюже двинулось вперед. Весь лес теперь был на марше. Поступь его была не быстрой - не быстрее, чем мог бы передвигаться на Строне человек - но она была непреодолимой. Хейм поднялся, с трудом продираясь сквозь ветви, но тут же снова упал на спутанный клубок зеленых щупалец. Сквозь скафандр и шлем он чувствовал их хлещущие удары. Пошатываясь, Хейм снова поднялся и попятился назад. Ствол дерева, укрепившись в горизонтальном положении, нанес ему удар прямо в живот. Хейм рыгнул и выронил мачете. Почти мгновенно нож исчез под зеленой массой, по мере того, как ветви отрывались от земли, передвигаясь вперед, вновь цеплялись за грунт. Хейм собрав всю оставшуюся силу и бросился на них. Они сопротивлялись с демоническим упорством. Хейм сам не знал, как ему удалось спасти клинок. Сквозь треск и оглушительный шелест снова раздался крик Джоселин, в котором слышалось не удивление, а смертельный ужас. Хейм упал на колени, пригнулся как можно ниже и лихорадочно огляделся. Сквозь качающиеся, кренящиеся стволы, извивающиеся подобно змеям сучья, цепляющиеся ветви, мрак и раскаленные добела копья солнечных лучей, он увидел ее. Она лежала на земле, пригвожденная двумя деревьями. Еще мгновение, и они раздробят ей кости или изорвут в клочья скафандр. Клинок взлетев в руке Хейма. Издав боевой клич, он ринулся к женщине, словно воин, прорубающийся сквозь ряды врагов. Стебли и ветви вдруг стали вопреки всему совершенно не гнущимися, и словно имели мускулы, которые теперь напряглись. Нож отскакивал от них, как от плотной и упругой резины. Из разрезов струей била какая-то липкая жидкость. - Гуннар, помоги! - снова раздался в этой каше крик Джоселин. Наконец, прорубив последние оплетавшие ее лианы, он наклонился и помог ей встать. - С тобой все в порядке? - он вынужден кричать, чтобы его было слышно в этом адском шуме. Она прижалась к нему и всхлипнула. Еще одно дерево, наклонившись, потянулось к ним. Хейм, отстранившись, встряхнул Джоселин за плечи что было сил прогрохотал: - Эй! Сюда! Ко мне! Извиваясь, к ним подполз Утхг-а-К-Тхакв, расчищавший своим телом путь для Брэгдона. Следом за ними появился и Вадаж, который умело лавировал и потому довольно быстро двигался среди этого хаоса. - Джос - в середину, - скомандовал Хейм. - Остальные - спина к спине вокруг нее. Удрать от этой дряни мы не сможем, оставаться здесь тоже нельзя. Мы бы вскоре окончательно выдохнулись, если бы пытались просто удержаться на ногах. Вперед. Его клинок поймал солнечный луч и ослепительно вспыхнул в нем. Все, что последовало за тем, была сплошная рубка, упорная борьба, лавирование и бегство от движущегося кошмара. Сознание Хейма обрело какую-то холодную ясность; он смотрел на происходящее, находил решение и выбирал способ его осуществить. Но сила, поддерживавшая его, исходила из какого-то внутреннего источника. Это было большее, чем просто страх перед смертью. Что-то внутри него восставало против мысли о том, что его кости могут навсегда остаться здесь, разбросанные среди этих шагающих троллей. Брэгдон сдался первым. - Я... не могу... больше... это... поднять, - простонал он, падая на землю, зеленые пальцы тотчас сомкнулись вокруг одной из его ног. - Утхг-а-К-Тхакв освободил его. - Ну, становись в середину, - сказал наквс, я сам, - а вы Лори поддерживайте его. Прошла, казалось целая вечность - и вот уже Вадаж тоже опустил свое мачете. - Прошу прощения. - Голос его был единственным различимым в этом шуме. - Идите дальше без меня. - Нет! - сказал Хейм. - Либо мы все выберемся отсюда, либо никто. - Разреши мне попробовать, - робко попросила Джоселин, передав Вадажа на попечение Брэгдона, который к тому времени уже немного пришел в себя. Она взяла у венгра его нож. Ее удары были несильными, она использовало орудие скорее как лом, но этого оказалось достаточно, чтобы можно было расчищать себе путь. И... солнечный свет, чистое небо, мох возле священного пика Лохан. По инерции они прошли еще несколько метров, прежде чем рухнуть навзничь. Через пару часов Хейм очнулся. Некоторое время он, прищурясь, глядел в небо, на облака, отыскивая среди них всякие причудливые формы, как, бывало во времена своего детства на Гее. Когда сознание полностью вернулось к нему, он сел и вполголоса выругался. Деревья все еще двигались мимо них. Однако Хейму казалось, что это движение значительно замедлилось. На северо-западе противоположно направлению их марша, виднелся след из взрыхленной земли. След этот уходил за пределы горизонта, но оттуда покрывая его, уже появилось какое-то бледно-желтое пятно - это всходила новая поросль. - Утхг-а-К-Тхакв был единственным кроме Хейма, кто тоже проснулся. Наквс подошел к нему и плюхнулся рядом. - Ну что же, шкипер, теперь мы знаем, что такое "Ходячий Лес". - Хорошо бы еще увидеть, как это делается - отозвался Хейм. Отдых на время прояснил его сознание и ответ вдруг возник как бы сам. - Конечно, это лишь предположение, - сказал он через минуту, - но возможно, это происходит как-нибудь так: ультрафиолетовый солнечный свет делает химию растений дьявольски энергичной. Данному конкретному виду для роста необходимо нечто, быть может, какой-нибудь минерал. В тех местах, где геологические трещины обнажают его жилы появляется лес. - Вряд ли это минерал, - возразил Утхг-а-К-Тхакв, - Жизнь не может зависеть только от геологических случайностей. - На большой планете геология играет роль намного более высокую, чем на планете земного типа, В. И. - сказал Хейм. Однако, я согласен, что только на ее основе более-менее сложная экология вряд ли возникает. Дай подумать... О'кей, скажем, существует некая бактерия, закладывающая основу для органической материи определенного вида в подходящих для этого условиях. Подобные отложения должны быть весьма многочисленны и встречаться почти повсеместно. Эти деревья, допустим, могут разбрасывать споры, способные веками лежать в спячке, дожидаясь случая прорасти. Хорошо. Затем они с чудовищной быстротой поглощают питательную бактерию. Достигнув зрелости, такой "лесок" вынужден двигаться, поскольку почва под ним истощена. Репродуктивность слишком замедлена. Деревьям приходится передвигаться самим. Очевидно, стимулом к передвижению для них служит солнечный свет. Вспомни, они не шевелились до середины утра, а теперь, в полдень, начинают постепенно останавливаться. - А что происходит, когда они съедают все отложения? - Они погибают. Их останки уходят в почву. Постепенно все перерабатывается в необходимый для них продукт, и оставленные ими споры просыпаются. - Хейм сделал гримасу - Какого черта я пытаюсь изобразить из себя ученого? ! Чтобы оправдать эту гадость? Я вынужден верить, что все естественно. Мы прошли сквозь него и остались живы, - спокойно сказал Утхг-а-К-Тхакв, - разве этого недостаточно? Хейм не ответил. Взгляд его обратился к западу, куда ему еще предстояло идти. Видел ли он легкий султанчик тумана на нижних уступах Лохана? Расстояние было слишком большим, чтобы точно знать, что это не обман зрения. Но "Дым-Гора"? Что бы это ни было, беспокоиться об этом пока еще рано. Надо еще миновать район "Машин-убийц". Глава 6. Еще два дня - двадцать километров? Если бы им пришлось идти не по ровному месту - пересекая плато у подножия Лохана - им ни за что было бы не одолеть такое расстояние. Это была мрачная усыпанная камнями местность, лишенная растительности, кроме редкого низкорослого желтоватого кустарника. Множество ручьев сбегало вниз, к Морху, и их журчание было единственным звуком, наполнявшим воздух, если не менее безжизненны, чем пыльные пространства вокруг. Лишь горы, окаймлявшие плато с трех сторон, да великолепный уносившийся высоко ввысь снежный лик оживляли пейзаж. В первый вечер отряд расположился на ночлег, имея в поле зрения катер. Его стекловидные стенки отсвечивали в лучах заходящего солнца красноватой чернотой, похожей на запекшуюся кровь. Вадаж заметил, указывая на кратер: - Я считаю, что бесплодие данного района объясняется выщелачивание почвы, которое было вызвано стекавшими сверху потоками. Теперь я вижу, что все как раз наоборот. - Что ты имеешь в виду? - спросил Хейм безразличным голосом. А то, что вся эта картина, как пить дать оставлена хорошей бомбежкой. Должно быть, когда-то здесь находился большой индустриальный центр, который был уничтожен во время войны. - И вы хотите, чтобы то же самое случилось на Земле! - впервые за два дня подал голос Брэгдон. Хейм вздрогнул. - Сколько еще можно объяснять? - сказал он, обращаясь больше к Джоселин, чем к Брэгдону. - Земля имеет космическую оборону. Ее невозможно атаковать - если только мы попадая из одного кризиса в другой, не добьемся такого ухудшения дел, при котором обе строны будут вынуждены построить флоты, достаточно больше, чтобы позволить себе потери при прорыве космической обороны. Все, чего я хочу - это устранить подобную возможность путем немедленного урегулирования конфликта между нами и алеронами. К несчастью, они не заинтересованы в разумном компромиссе. Поэтому наша задача - доказать им, что у них нет иной альтернативы. - Бомбардировкой нельзя объяснить местного бесплодия, - прервал их Утхг-а-К-Тхакв. - Война здесь была три или четыре века назад по Земному исчислению. Радиация давно исчезла. Восстановлению природе мешало что-то другое. - О, к черту все это, - захныкала Джоселин. - Дайте поспать. Хейм тоже лег. С каким-то смутным беспокойством он подумал о том, что надо бы назначить часового но нет, все были так изнурены... С этой мыслью он забылся. На следующий день люди увидели поодаль очертания двух металлических тел. Не было и речи о том, чтобы сделать крюк и рассмотреть их поближе, да вообще, им и без того было чем заняться, занять ту часть сознания, которую они еще в силах были отвлечь от все более тяжкой работы по продвижению вперед. В поле зрения уже начала появляться оконечность плато. Между его краем и очередным уходящим вверх горным склоном была крутая насыпь, при ближайшем расстоянии оказавшаяся обсидиановыми утесами. Они тянулись вправо и влево, гладкие, блестящие, не очень высокие, но совершенно неприступные в условиях местной гравитации без специального снаряжения, которым отряд не располагал. Чтобы обойти их - если вообще существовало такое место, где они были более пологими - потребовалось бы несколько дней; а медикаментов, за счет которых люди еще были живы, не хватило бы на столь длительный переход. Сплошная линия этого неприступного вала разрывалась лишь в середине охватываемого глазом участка. От подножия крутого откоса, поднималась на несколько километров вверх над горами. Словно гигантский занавес, они закрывали местность; белые султаны, отрываясь от верхушки столба, четко выделялись на фоне голубого цвета неба, и по мере того, как люди приближались к этому месту, все явственнее стало слышно грозный рев. - Это должен быть "Дым Гром", - сказал Вадаж. - На что все это значит? - Район... не знаю, как это сказать по английски, - отозвался Утхг-а-К-Тхакв, - Пшейка. Земля внизу горячая, и вода выкипает. - Гейзеры и горячие источники, - сказал Хейм и присвистнул. - Но я никогда не видел и не слышал, чтобы они достигали таких размеров. По сравнению с этим Желтый Камень или Кузница Карлика - все равно, что булькающий чайник. Сумеем ли мы здесь пройти? - Должны. - Утхг-а-К-Тхакв наклонил голову так, чтобы все его три глаза могли смотреть сквозь стекло шлема. Привычные к туманам его планеты, они до некоторой степени способны были видеть в инфракрасном спектре. - Да-да. Утесы размыты. Проход идет под уклон, хотя он очень неровный и повсюду хлещет вода. - И все же, слава богу. Высокая гравитация означает низкий угол естественного откоса. А как только мы доберемся до лугов, что находятся по ту сторону, у нас появиться шанс встретить охотников или патрульных из Рощи - Хейм даже выпрямился. - Мы прорвемся. Чуть позже он заметил, как среди кустов блеснула третья металлическая фигура. На сей раз она была так близко к их предполагаемому пути, что Хейм слегка изменил курс, с тем, чтобы пройти мимо. К тому же им все равно не было точно известно, где лучше заходить во владения "Дым Грома". Объект вырастал по мере того, как Хейм приближался к нему своим тяжелым шагом. Во время остановок Хейм обнаружил, что не может отвести взгляд от странного предмета. Его форма была какой-то уж особенной, но у Хейма по непонятной причине мурашки ползли по спине. Когда он наконец дотащился до того места, где стояло сооружение, ему захотелось убраться оттуда, и чем скорее, тем лучше. - Древняя машина - Голос Вадажа был едва слышен из-за рева и шипения, раздававшегося впереди. - Ее бросили после того, как упала бомба. Процесс коррозии в местной атмосфере был очень замедленным. Краска облезла с металла, а тот в свою очередь, заржавел, но все еще блестел в некоторых местах. Аппарат имел форму ящика около двух метров шириной и пять - высотой, верхушка которого была скошена по направлению к центральной орудийной башне. Можно было различить останки солнечной батареи вместе с радарной установкой, как показалось Хейму, другими детекторами. Несколько поротов в корпусе и башне были закрыты, без всяких видимых признаков того, что их когда-либо открывали. Хейм раздвинул кусты и посмотрев на основание машины, решил, что передвигалась она на воздушной подушке. - Ничего себе дирижабль, - сказал он. - Насколько я понимаю, после войны эта телега опустилась на землю. В течение долгого времени в район Лохана нельзя было заходить. Те шутки, которые мы видели, должно быть, то же самое. Джоселин вцепилась ему в руку, и он сразу вспомнил о дочери, когда та была еще маленькая и ее что-нибудь пугало. - Идем отсюда, Гуннар! - умоляющие проговорила она. - Слишком уж это напоминает мертвые кости. - Интересно бы знать, - заметил он, как всегда желая докапаться до истины, - почему металл бросили на произвол судьбы. Даже владея атомной энергией, аборигены на планете лишенной огня, должны были бы бережно относиться к металлолому. - Может быть, табу? - предположил Вадаж. - Вероятно, эти обломки ассоциируют в представлении местных с чем-то кошмарным. - Вполне возможно, хотя у меня такое впечатление будто строны оглядываются на свою войну с гораздо меньшим ужасом, нежели мы, когда вспоминаем наш Обмен - а ведь Земля еще легко отделалась. - Хейм поправил давившую на плечи систему воздухоснабжения и рюкзак. - О"кей, пора двигаться дальше. Солнце уже низко, а меня что-то не привлекает перспектива ночевать среди призраков. - Может быть, споешь нам что-нибудь, Андре? - попросила Джоселин. - Я бы тебя поддержала. - Попробую. - Голос певца был усталым и разбитым, да к тому же нещадно искажался при попадании в атмосферу, но тем не менее он прокаркал: Вдоль по дороге К прекраснейшему Атти, ура, ура! Помогая женщине идти, Хейм сначала не обратил внимания на слова. Но потом он внезапно осознал, что Вадаж поет вовсе не "Когда Джонни возвращается с победой домой", а суровую старую балладу ирландцев - оригинал этой песни. ... где ноги, которые так быстро носили тебя, Когда ты впервые взял ружье? Да, теперь тебе уж больше не сплясать. О, Джонни, тебя не узнать. Враги со своими ружьями и барабанами и барабанами, и ружьями, Чуть не убили тебя. О Джонни, дорогой мой, Ты стал теперь калекой, тебя не узнать! Хейм взглянул на Брэгдона. Вся его фигура выражала упрямую мысль: - Откуда этим дьяволам знать, что такое война? Рука, обтянутая перчаткой, сжалась в кулак, когда Хейм подумал: - Я знаю! И я должен похоронить ее! У тебя нет руки, у тебя нет ноги. Ты - безглазое, безногое, бесплодное яйцо. Останется только положить тебя в миску на паперти просить милостыню. О, Джонни, тебя не узнать. С их ружьями, и барабанами, И барабанами, и ружьями... Слышать такую песню в этой мертвой местности было не очень-то приятна, но, быть может Андре не имел выбора. Какой бы призрак ни витал над адской машиной, чересчур медленно отступавшей назад, его он тоже не оставил равнодушным. Все молча радовались изнеможению, которое заставило их уснуть этой ночью. Однако Хейму сон не принес облегчения. Его мучили тревожные сны, и несколько раз он просыпался... от какого-то шума? Может быть, в этом были повинны гейзеры? Нет, что-то металлическое - скрип, треск, жужжание... Воображение, ничего больше. Хейм снова погрузился в тьму. Рассвет был сырым от тумана, который ветром приносило от находившегося в каких-то четырех-трех километрах "Дыма Грома". Белые испарения стлались над землей, так что буквально в десяти шагах все тонуло в серой дымке. Небо над головой походило на аметистовую чащу, а на шапку Лохана больно было смотреть. Хейм протолкнул сквозь пищевой шлюз пригоршню концентратов и затуманенным взором огляделся вокруг. Где Джос? - Она ушла туда, - махнул рукой Вадаж. - М-м-м... пора бы ей уже вернуться назад, э? - Пойду поищу ее, - вскинув на плечи рюкзак, Хейм заковылял в туман. Вскоре он нашел ее, скрючившуюся в крючившуюся в какой-то странной позе. - В чем дело? - спросил Хейм сквозь водяной шум и бульканье. Джоселин чуть заметно шевельнулась. - Я не могу, - произнесла она тонким голосом. - Чего не можешь? - Пошевелиться. Не могу. Боль в каждом суставе, в каждой клетке. Идти дальше без меня. Вернитесь, когда найдете помощь. Я подожду. Хейм опустился на четвереньки, стараясь равномерно распределить тяжесть на все четыре конечности. - Ты должна идти с нами, - сказал он. - Мы не можем оставить тебя одну. - Но разве со мной может случиться еще что-нибудь хуже этого? Да и вообще, не все ли равно? Хейма охватили угрызения совести. Он обнял Джоселин и сказал как можно мягче: - Джос, я совершил ошибку, заставив тебя идти с нами. Надо было оставаться тебе, чтобы ты дождалась друзей... Но теперь поздно говорить об этом... И я не прошу у тебя прощения... - Нет нужды, Гуннар. - Она склонила голову к нему на плечо. - ... Но я еще раз повторяю, что ты должна сделать переход. Еще три или четыре дня. При этом Хейм мысленно добавил: - Дольше мы просто не потянем, потому-что у нас кончатся все запасы. Вслух он продолжил: - Потом можешь отдыхать, сколько тебе захочется. - Отдыхать вечно, - выдохнула она. Капли стекли по стеклу ее шлема, словно слезы, но голос звучал почти безмятежно. - Когда-то я боялась смерти. Теперь она кажется мне прекрасной. - Есть еще одна причина, вследствие которой ты не можешь оставаться здесь одна. Насколько мне известно, у тебя скоро должен начаться очередной цикл, так ведь, о`кей? Он взял ее рюкзак и резервуар для отходов и закинул все это себе на спину. - Гуннар! - запротестовала Джоселин. - Ты не можешь тащить еще и мою ношу! - Да, к сожалению, твое дыхательное снаряжение я взять не могу. А остальное - какие-то несколько килограммов... Новый вес придавил Хейма, словно глыба. Он с трудом поднялся и протянул Джоселин руки. - Вставай! Алле ап! Ветер сменил направление, и с севера послышался звук, который как считал Хейм, почудился ему во сне. Лязг, грохот, стон - достаточно близко, чтобы перекрыть шум ветра. - Что это? - пронзительно вскрикнула Джоселин. - Не знаю. Давай пока не будем выяснять. Хейм и сам почувствовал, как екнуло у него сердце, но затем с мрачным удовлетворение увидел, что Джоселин вскарабкалась на четвереньки, с трудом выпрямилась и пошла по направлению к лагерю. А там Вадаж и Утхг-а-К-Тхакв тоже услышали странный шум и вглядывались в туманную мглу, тщетно пытаясь разглядеть его источник. Брэгдон уже ковылял дальше, не дожидаясь остальных, погруженный в апатию, причиной которой была не только усталость. Все последовали за ним, воздержавшись от высказывания вслух предположения по поводу странного звука. Солнце поднялось выше, и туман начал рассеваться в его лучах. Водяные пары по-прежнему скрывали естественный проход между утесами, хотя наквс сказал, что может разглядеть некоторые детали наиболее близкой к берегу части. Люди видели только множество валунов - некоторые величиной с целый дом и скалы поменьше, усеявшие последний километр перед началом подъема. Среди них бурлили горячие дымившиеся источники, превращая землю в грязь желтоватого (благодаря наличию серы) оттенка. В местах образования маленьких заводей этот оттенок менялся на красновато-зеленый, вероятно, здесь обитали какие-то микроорганизмы. Грохот, преследовавший путешественников, усилился. Вадаж пытался запеть, но его никто не слушал, и вскоре он умолк. Люди пошатываясь, шли вперед, тяжело дыша, но делая остановки реже, чем им того хотелось бы. Словно почувствовал что-то, Хейм внезапно обернулся и замер, как вкопанный. - О, небо! - выдохнул он, пораженный. Его спутники тоже повернулись, услышав это восклицание. Между тем местом, где поднимался туман и его собственным источником, видимость сохранялась на расстоянии около километра. И в конце этого отрезка появилась машина, подобная той, которую они обнаружили предыдущим днем. Но помятый, потрепанный бурями каркас детектора все еще возвышался на орудийной башней, а корпус двигался... медленно, неуклюже, с болтающимися сломанными деталями, с фыркающим и дергающимся воздуховодом, сотрясаясь и грохоча, он двигался за ними по пятам. Джоселин с трудом удержалась от крика. Брэгдон буквально отпрыгнул назад. В голосе его звучал панический страх. - Что это? Хейм подавил вспыхнувший на мгновение и в нем самом страх. - Брошенный вездеход, - сказал. - Какая-то разновидность робота-автомата. Еще не совсем вышел из строя. Едва ли какие-то детали еще сохранили способность двигаться. - Но он нас преследует! - дрожащим голосом возразила Джоселин. - Вероятно, заданная ему программа предусматривала патрулирование в пределах данной зоны, и если он засекал какое-то живое существо, он должен был... - Безумная надежда возникла в сознании Хейма, хотя здравый смысл отказался принять эту идею, как осуществимую. - Возможно, нам представится возможность покататься. - С_а_к_в? - удивленно квакнул Утхг-а-К-Тхакв. - Куда прокатиться? Но тот свет? Однако через мгновение он задумчиво протянул: - Да-а-а, это возможно. Или по крайней мере, если поручить эти функции радио, мы могли бы... - Нет. - Шлем чуть не свалился с плеч Вадажа - так он затряс головой. - Я не доверяю внешности. Хейм провел по губам вдруг одеревеневшим языком. - Мне кажется, эта штука движется быстрее нас, - сказал он. Так что нам все же придется каким-то образом решить этот вопрос. Внезапно решение пришло само собой. - Подождите здесь, я вернусь назад и посмотрю. Вадаж и Джоселин одновременно схватили его за руки. Он рывком вырвал их, проскрежетав: - Черт побери! Я пока еще капитан. Не мешайте мне. Это приказ. И он пошел назад. Боль в мускулах прошла, сменившись странным покалыванием и онемением. Сознание было неестественно ясным, он видел каждый сучок и каждый листок на жидких кустах вокруг, ощущал, как его ноги ударяются о грунт и как эти удары отдаются в голень и в колено, чувствовал свои собственные тошнотворные запахи, слышал, как за спиной гудят гейзеры. Земля казалась бесконечно далекой, воспоминание о какой-то иной жизни или просто сон о чем-то нереальном. Да, несмотря на вся свою живость и очевидность, этот мир был тоже нереален - такой же пустой, как он сам. - Я боюсь, - мелькнула мысль и словно бы повисла над пропастью, через которую невозможно было перекинуть мост. - Эта машина пугает меня больше, чем что-либо виденное мною раньше. Он продолжал идти. Больше делать ничего не оставалось. Решетка детектора, хотя и рывками, но вращалась, сфокусировав на человеке невидимую и неощутимую энергию. Робот изменил направление с целью пойти наперехват. Несколько броневых листов оторвались и хлопали при передвижении машины. За ними сияла чернота. Все тело металлического монстра было охвачено проказой разрушения. Сколько лет уже блуждает он по этим горам? Зачем? - подумал Хейм. Орудийная башня повернулась. Крышка порта начала было открываться, но застряла на полпути. Внутри машины что-то заскрежетало. В передней части корпуса отрылся другой люк. Вперед выдвинулось тупое дуло оружия, заговорил пулемет. Хейм увидел, как не долетев какую-то сотню метров, пули взбили фонтанчики серой пыли. Он резко повернулся и побежал. Чудовище зарычало. Раскачиваясь на неустойчивой воздушной подушке, оно бросилось в погоню за человеком. Орудие бесновалось еще минуту, прежде чем остановиться. - Машины-убийцы! - билось в голове у Хейма в такт тяжелым шагам и учащенному дыханию. - Роботы, оставшиеся для охраны чего-то что находилось на месте того катера, который мы видели. Охрана заключалась в том, чтобы убивать