Калипсо ради родных берегов. Шелли Некогда жил король, возгордившийся перед земными торговцами и своим народом. Теперь уже неважно, что он делал. Это было давно и на другой планете, и, кроме того, девушка была уже мертва. Гарри Стенвик и я подвесили короля за штаны на его высочайшем минарете на виду у всего народа, и Политехническая Лига прославилась на этой земле. Затем мы совершили набег на склад компании "Пряности и напитки" и поклялись в вечном братстве. Находятся такие, кто заявляет, что Николасу Ван Рийну сердце заменяет криогенный компьютер, который обслуживают техники. Может быть, и так. Но он никогда не забывает хороших работников. Во всяком случае, я не вижу другой причины того, что он пригласил меня на обед. Кроме того, должен был придти и Гарри, а у нас вряд ли была другая возможность увидеться. Флиттер высадил меня на вершине Крылатого Креста, где находится, как утверждал Ван Рийн, его скромный маленький домик. Облака летней пыли скрывали небольшие здания, протянувшиеся до горизонта. На западе всходила Венера, и мегаполис Чикаго зажег свои бесчисленные огни. Я находился очень высоко, и до моих ушей доносился лишь отдаленный шум машин. Мимо кустов роз и жасмина я прошел к двери. Когда дверной робот проверил меня и открыл дверь, я увидел за нею Гарри. Мы обнялись и поразили бога множеством нарушений третьей заповеди. Некоторое время мы разглядывали друг друга. - Ты не очень изменился, - солгал он. - Такой же хилый и неприятный, как и раньше. Метан в атмосфере вполне удовлетворяет тебя? - Там, где я был последнее время, - аммиак, - поправил я его. - Длительные переходы без ночевок, случайные пули и бесконечная торговля по мелочам. Ты выглядишь отвратительно - лоснящийся и самодовольный. Как Сигрид? Как и большинство мужчин, Гарри в конце концов начал семейную жизнь, которая у него сложилась вполне удачно. Он построил дом на скалах над Хардангер-Фиордом и растил там мастифов и сыновей. Что касается меня, то... но это не относится к делу. - Хорошо. Она шлет тебе нежнейший привет, и с ним коробку домашнего печенья. В следующий раз ты должен добиться длительного отпуска и навестить нас. - А парни? - Тоже ничего, - легкий норвежский акцент немного резал ухо. - У Пера были неприятности, но все кончилось благополучно. Он тоже здесь сегодня. - Что ж, очень хорошо. - Когда я его последний раз видел и спрашивал о старшем сыне, тот был учеником на борту одного из кораблей Ван Рийна, где-то близ созвездия Геркулеса. Но с тех пор прошло много лет. А если вам посчастливилось остаться в живых, то вы сможете довольно быстро сделать карьеру в Лиге. - Думаю, у него уже звание мастера. - Да, совсем недавно. Плюс искусственное бедро и интересные рассказы. Идем же, присоединимся к ним. "Гм, - подумал я, - значит, старый Ник вновь экономит на домашних харчах: у него достаточно собственных анекдотов, и незачем собирать чужие, если они не нужны ему для какой-то цели. Его добрые дела в конечном итоге обязательно приносят ему выгоду". Мы прошли через фойе и несколько комнат длиной в световой год и оказались в дальнем конце гостиной. Здесь, у экрана, занимавшего всю стену, сидели трое мужчин. Экран был прозрачным, и на нем были видны небо и город. Только один из сидящих встал. Он сидел немного в стороне, в его фигуре чувствовалась напряженность отдыхающего тигра. Он был мне незнаком, смуглый, худощавый, на поясе бластер, немало, видимо, послуживший его владельцу. Николас Ван Рийн глубже погрузился в кресло, поднял пивную кружку и проревел: - Ха! Добро пожаловать, капитан. Выпейте с нами немного перед обедом, - после этого он потянул себя за бородку и пробормотал: - Габриэль так много говорил сегодня, что я устал, пробираясь через его английский. Думаю, я заслужил маленькую выпивку. Я поклонился ему, отдавая должное торговому королю, повернулся и протянул руку Перу Стенвику. - Прошу прощения за то, что не встаю, - сказал он. Лицо его было бледным и изможденным: здоровье еще вернется к нему, но молодость уже никогда. - Меня слегка покалечили. - Я слышал. Не волнуйся, все наладится. Мне страшно подумать, сколько раз мне заменяли что-нибудь в организме, но пока важнейшие части еще целы. - О, да, я уже почти здоров. Спасибо Мануэлю. Да, Мануэль Филипп Гомес из Нью-Мехико. Мой помощник. Я представился, соблюдая все формальности, столь важные для этих бедных, но высокомерных колонистов из дальней окраины Галактики в области Арктура. Он ответил мне столь же вежливо и тут же повернулся, чтобы удостовериться, что повязка на ноге Пера цела. Он не садился и не брал свой стакан кларета, пока мы с Гарри не уселись. Слуга - живой мужчина, а не робот, в этом Ван Рийн был расточителен - принес наши заказы: аквавит для Гарри и мартини для меня. Пер вертел в руках стакан с вермутом. - Долго ли будешь дома? - спросил я Гарри после обмена любезностями. - Сколько понадобится, - быстро ответил он. - Не очень, я думаю, - с неменьшей быстротой добавил Ван Рийн. - Ни одного мгновения больше, чем потребует природа. Он молод и силен, поэтому нечего бездельничать. - Прошу прощения, сеньор, - сказал Мануэль мягко и равнодушно, но в то же время в его голосе был слышен звон сталкивающихся звезд. - Я не хотел бы противоречить своим начальникам... Но это мой долг - знать, в каком состоянии мой капитан, а доктора глупы. Я надеюсь, сеньор не откажет ему в небольших каникулах накануне рождества. Ван Рийн поднял руки. - Все считают меня апокалипсическим зверем, - простонал он, - а я всего лишь одинокий старик в море горестей, пытающийся удержаться на поверхности. Я нашел многообещающего парня, я наблюдал за ним с тех пор, как он ходил в мокрых штанах, так как знаю его семью. Я дал ему блестящее образование, надеясь, что потом он поможет мне, а теперь он хочет запереться в своем домашнем ящике, а тем временем несколько моих новых планет станут добычей волков. - Да поможет бог этим волкам, - улыбнулся Пер. - Не беспокойтесь, сэр. Я буду готов, как только вы потребуете. - Эй, эй, я ничего не требую. Я слишком стар и толст. Вам кажется, что сейчас у вас неприятности, но подождите, когда состаритесь и станете бедным старым хрипуном вроде меня. Тогда вам не будут доступны никакие удовольствия. Абдал! Абдал, ты, существо с ногами из студня, неси выпивку! Ты хочешь, чтобы мы высохли от жажды? Как это только мой стакан опустел?! - Неужели ты хотел бы вновь увидеть Каин? - спросил Гарри, взглянув на Ван Рийна. - Конечно! - Ответил Пер. - Он ждет настоящего человека. Целый мир, отец! Разве ты не помнишь? Гарри взглянул на экран и кивнул. Я поторопился нарушить молчание. - Где ты был на этой планете, Пер? - Везде, - сказал Пер. - Эта планета совсем не исследована. Даже сотая часть ее территории не нанесена на карту. - Как? Даже с орбиты? Выражение лица Мануэля сказало мне, что он думает о картах с орбиты. - Но сначала нас больше всего привлекали меха и травы, - продолжал Пер. Не говоря ни слова, Мануэль извлек из кармана маленькую коробочку, открыл ее и протянул мне. В ней лежало несколько синевато-зеленых листьев. Я попробовал. Удивительный вкус был у этого растения, непередаваемый вкус. Он будил во мне глубочайшие воспоминания, затрагивая самые отдаленные участки мозга. - Химический состав мы не сумели установить, поэтому не синтезировали, - сказал Ван Рийн, закуривая сигару. - Ба! Мои химики ничего не делают целыми днями, только забавляются в лаборатории с алкоголем. А что касается шкур, то Лупеску из компании "Пелтри" согласен покупать их у меня. Этот тип с этикой параноидальной ласки повсюду разослал своих шпионов и за последний месяц истратил пятнадцать тысяч на то, чтобы узнать, где эта планета. - Откуда вы знаете, сколько он истратил? - спросил Гарри. Ван Рийн постарался принять самодовольный и в то же время чуть скромный вид. Пер с беспокойством проговорил: - Я никогда не упоминал координаты. Это в созвездии Пегаса. Карликовая звезда типа G-9, светимость - половина солнечной. Восемь планет, одна из них с условиями, подобными земным. Открыл ее Брандер. Он же решил, что планета интересная, и сел на ней, чтобы узнать больше. У него было немного времени, поэтому он только освоил язык туземцев той местности, где высадился, и провел некоторые исследования по биотехнике и планетологии. Но он же привез сведения о мехах и травах, поэтому меня направили туда организовать постоянный торговый пункт. - Его первый рейс в качестве капитана, - вставил Гарри, хотя это было известно всем. - Неприятности с туземцами? - спросил я. - Неприятности - не то слово, - ответил Ван Рийн. - А то слово не предназначено для нежных ушей, - он нырнул в пивную кружку и быстро вынырнул, отфыркиваясь. - После всего, что я сделал для них, святые ввергают меня в такую разорительную историю. - Но нам казалось, что все наладится, - сказал Пер. - Ах, вам так казалось? - Ван Рийн ткнул в него волосатым пальцем. - Но мы хотим быть более уверенными, парень, иначе нам придется терять дорогостоящие корабли. - А также настоящих людей, - прошептал Мануэль так тихо, что его с трудом можно было расслышать. - Я читал доклады людей Брандера, - сказал Ван Рийн. - А также ваши. Мне кажется, я понял, в чем дело. Когда побываешь на стольких планетах, молодой капитан, всегда находишь аналоги для новых явлений. Однако я не уверен, я думаю иногда, что бог позволяет себе невинные шутки с нами, бедными смертными. Поэтому я не выскажу собственного заключения, пока не услышу от вас, как все это было. Доклады, даже по видеоэкрану, как-то нереальны. Слушая вас, я снова переживу все события, все схватки, все, что недоступно теперь бедному старику. "И это говорит человек, без посторонней помощи захвативший Борту, Диомед и т'Келу". - Что ж, - Пер покраснел и принялся вертеть в руках стакан. - Я могу рассказать немногое. Вы все видели так много, что я... один пустяковый эпизод... Гарри указал на его перевязанную ногу: - Ничего себе пустяк! Пер сжал губы: - Прошу прощения, ты прав. Там погибли люди. Я поинтересовался: - Какого типа эта планета? "Земные условия" - это шутка. Так говорят чиновники в земных офисах, если только на планете можно дышать без скафандра. - И если выдержишь местную гравитацию в течение получаса, - добавил Ван Рийн. - Что ж, Каин не очень плох в низких широтах, - начал Пер. Лицо его расслабилось, руки быстро жестикулировали, совсем как у его матери. - Он размером с Землю, средний радиус орбиты несколько больше одной астрономической единицы. Атмосфера плотнее на пятнадцать процентов, что усиливает парниковый эффект. Период обращения двадцать часов, спутников нет. Угол наклона тридцать два градуса, что совершенно перепутывает времена года. Мы высадились на сорок пятом градусе северной широты среди холмов, было лето. Ближайший пруд по утрам замерзал, на склонах лежал снег, но в целом не так уж плохо для планеты типа G. - Это имя планете дал Брандер? - спросил я. - Да. Не знаю, почему. Но имя подходит, слишком подходит... Вновь наступила тишина. Мануэль взял пустой стакан своего капитана, вышел и через минуту вернулся с полным. Пер торопливо отпил. - Всегда бывают неприятности, - успокоил его Ван Рийн. - Вы привыкнете. - Но начало было таким хорошим! - возразил Пер. - Даже язык и наблюдения, казалось, сами влетали в голову. В самом деле, весь экипаж очень легко выучил язык, - он повернулся ко мне. - Нас было двадцать человек на "Королеве Марии". Это прекрасный корабль, построенный скорее для скорости, чем для вместимости. Нам и не нужно было больше, ведь мы собирались были только основать первый торговый пост и распространить идею постоянной торговли среди автохтонов. У нас был обычный набор товаров: материалы, инструменты, оружие, предметы быта, то есть: ножницы, точильные камни и тому подобное. Но украшений было немного, так как ксенологи Брандера не смогли понять, что любят туземцы. Каждый каинит, по-видимому, одевается и наряжается, как ему хочется. По крайней мере, в земле Улаш, которая была единственной территорией, изученной более или менее основательно. - Вот именно - более или менее, - пробормотал Гарри. - Так всегда бывает. - Земледельческая культура? - спросил я. - Примитивная цивилизация, - ответил Пер. - Маленькие участки, очищенные от леса и обрабатываемые лугалами. В Улаш есть зачатки металлургии: обрабатывают медь, золото, серебро. Но все это на уровне земного неолита. Сами милдиваны - только охотники. Они привлекают себе в помощь некоторых лугалов. Питаются в основном дичью. Сельское хозяйство в лучшем случае является вспомогательным источником продуктов. - Как они выглядят, эти туземцы? - У меня есть фото, - Пер достал из кармана карточку. - Это старый Шивару. Наш первый знакомый. Вероятно, он был не очень доволен тем, что его снимают, но его никто не спрашивал. За ним вы можете видеть лугала. Я с растущим интересом изучал фотографию. Шивару был снят на фоне мрачного холма, на котором среди разбросанных булыжников росла бледно-зеленая трава. Справа была видна долина, поросшая густым лесом. Небо было бледным, оранжевый солнечный свет искажал цвета. Шивару стоял очень прямо и напряженно смотрел в объектив. Он был около двух метров ростом, его тело, покрытое до кончика элегантного хвоста рыжевато-коричневой шерстью, напоминало тело длинноногого человека с широкой грудью. Голова меньше походила на человеческую: черный гребень, зеленые глаза с длинными узкими зрачками, круглые подвижные уши, плоский нос, очень похожий на кошачий, толстогубый рот с торчащими по углам клыками и челюсть, сужающаяся книзу в форме буквы V. На нем было надето что-то вроде львиной шкуры и ожерелье из необработанных драгоценных камней. В левой руке он сжимал боевой топор с обсидиановым лезвием, за поясом торчал стальной нож, полученный от землян. - Они скорее всего млекопитающие, - продолжал Пер, - хотя есть отличия в анатомии и химизме, как и следовало ожидать. Сложная система экзо- и эндотермических реакций в крови регулирует температуру тела. - Выделение пота редко встречается на холодных планетах земного типа, - заметил Ван Рийн. - Если долго приглядываться к чему-либо, то обязательно найдешь его аналог. Эволюция образует параллельные линии. - А также отклоняющиеся линии, - добавил я. - Брандер анатомировал их тела? - Ни одного милдивана, - ответил Пер. - Но они присылали ему столько тел мертвых лугалов, сколько он просил, а лугалы относятся к тому же виду, несомненно. - Он вздрогнул. - Надеюсь, они не убивали лугалов специально для землян. Я перевел взгляд на существо, скрывающееся за Шивару. Это был другой каинит - приземистый, коротконогий, с коричневой шерстью. Лоб и подбородок развиты слабо, лицо почти без носа. Это существо было голым, если не считать тяжелого тюка, колчана со стрелами, лука и двух копий, торчащих из-за мускулистых плеч. Кожа существа была натерта тяжестями, которые ему приходилось перетаскивать. - Это лугал? - Да. Видите ли, на этой планете два вида, и чем дальше идет эволюция, тем больше они отходят друг от друга. Все равно, как если бы австралопитеки дожили до наших дней. Милдиваны превратили лугалов в рабов, по крайней мере, в Улаше, а, если судить по нашим разведочным полетам, и по всему Каину. - Не очень-то хорошо они обращаются с этими бедными дьяволами, а? - сказал Гарри. - Я не стал бы доверять рабу с оружием. - Но лугалам можно доверять абсолютно, - возразил Пер. - Как собакам. Они выполняют тяжелую монотонную работу. Милдиваны, и мужчины, и женщины - колдуны, художники, охотники и тому подобное. Вся культура основана на милдиванах, - он отпил из стакана и нахмурился. - Хотя я не вполне уверен, что в этом случае уместно слово "культура". - Как это так? - брови высоко взлетели над маленькими черными глазками Ван Рийна. - Ну... у этих милдиванов нет ничего похожего на нацию, племя или любой другой вид общества. Семейные группы распадаются, как только самец становится слишком старым, чтобы удержать семью. Молодые самцы отделяются, к ним присоединяется несколько молодых самок. Их лугалы уходят вместе с ними, как собаки. Насколько я мог понять, такие семьи лишь случайно общаются друг с другом. Изредка меновая торговля, иногда временные объединения для охоты на особо крупного зверя, случайные стычки между индивидуумами - и это все. - Но этого не может быть, - заметил я. - Разумные расы нуждаются в большем. В передаче традиций, например. И вообще, что-то должно стимулировать развитие мозга. Разум не может развиваться только как биологическая функция. - Меня это тоже смущает, - согласился Пер. - Я много разговаривал с Шивару и другими каинитами, время от времени посещавшими наш лагерь. Мы очень старались понять друг друга. Они были не менее любопытны и тоже старались добиться успеха в торговле. Но что это за работа! Целая планета - два или три миллиарда лет особой эволюции - и у них есть только упрощенный язык Улаш, скромный словарь которого составили люди Брандера. Мы не могли особенно углубляться в тонкости. Особенно, когда речь заходила о странностях их образа жизни. К концу, однако, я начал кое-что понимать. Получалось, что, несмотря на свой придурковатый вид, лугалы далеко не глупы. Вполне возможно, что они не менее умны, чем их хозяева, но по-своему; во всяком случае, между ними не очень большая разница. И в любом из этих патриархальных селений, в пещере или под навесом в лесу, всегда больше лугалов, чем милдиванов. Каждый член семьи, даже ребенок, имеет по несколько рабов. У милдиванов нет кланов или племен, но нечто подобное есть у лугалов. Лугалов посылают с поручениями в другие семейства милдиванов: с товарами для обмена, с известиями и так далее; они возвращаются назад с новостями. Милдиваны, имеющие некоторое представление о генетике, выращивают лугалов сознательно. Лугалов, если нет для них работы, часто выпускают на свободу, совсем как мы разрешаем побегать собакам. У лугалов есть свои знахари и колдуны. Не надо думать, что с ними обращаются жестоко. Это так кажется с нашей точки зрения, но Каин - жестокая планета, и даже жизнь милдиванов не так уж легка. Разумный лугал ценится высоко: его назначают старшим среди других лугалов, он учит маленьких детей милдиванов ремеслам, а иногда хозяин даже спрашивает у него совета, как поступить в той или иной ситуации. Некоторые семьи разрешают таким лугалам есть и спать в своих жилищах, как мне говорили. И вспомните, что лугал исключительно предан своему хозяину. То, как обращаются с другими лугалами, для него ничего не значит. Он с радостью помогает выбраковывать слабых, наказывает ленивых, и все такое. Ну вот, я как будто ответил на ваш вопрос. У милдиванов есть общественная жизнь, есть более крупные, чем семьи, объединения, но не прямые, а косвенные, через лугалов. Милдиваны - создатели и новаторы, лугалы - хранители традиции, они осуществляют связь между поколениями. Я могу утверждать, что такие отношения между ними существуют так долго, что биологическая эволюция сделала эти два вида неразрывно связанными. - Ты говоришь о них так спокойно и дружелюбно, - сказал Гарри, - как будто забыл, как они поступили с тобой... - Но сначала они были хорошими. - По голосу Пера я понял, как тяжело он переживает случившееся. - Гордыми, как сатана, черствыми, но не жестокими. Честными и щедрыми. Приходя в лагерь, они всегда приносили подарки и не требовали платы. Два или три раза предлагали нам помощь лугалов в работе. В этом не было необходимости, да и с нашими машинами это невозможно, но они этого не понимали. Когда же поняли, то очень поразились (так, во всяком случае, я думаю). Трудно быть уверенным, ибо для них было невероятным, что кто-то может быть могущественней и сильнее их. Каждое существо считает себя высшим созданием во всем мире. Но они признавали нас равными. Я не старался объяснить им, откуда мы на самом деле. "Из другой страны". Для практических целей такое утверждение вполне подходит. Шивару особенно интересовался нами. Он был уже немолод, большинство его детей отделилось. В своем роде он считался богатым, передовым - занимался скотоводством, и оно (конечно, наряду с охотой) кормило его, к его советам всегда внимательно прислушивались остальные. Однажды я взял его с собой на флиттер, он был возбужден и счастлив, как ребенок, и в следующий раз привел трех своих жен, чтобы они тоже порадовались. Время от времени мы вместе охотились. Боже, посмотрели бы вы, как он гнался за этим огромным рогатым животным, вскакивал ему на спину и валил одним ударом топора! Затем его лугалы свежевали добычу и тащили ее в лагерь. И поверьте мне, мясо было чертовски вкусным. В биохимии каинитов не хватает некоторых наших витаминов, но в целом человек вполне может есть их пищу. Мы с ним очень много разговаривали. Может, это будет для вас странным, фримены, но я никогда раньше не проводил столько часов с другим существом. Мы старались пополнять словарь, стремились понять друг друга, и оба были так увлечены этим, что забывали даже о еде, пока Мануэль или Черкез - главный лугал и сухой и старый каинит, напоминавший мне добродушных старых гномов из детских сказок, - не приходили за нами. Иногда я ловил себя на том, что любуюсь его красотой. Каиниты хорошо сложены и грациозны, как кошки. И смертельно опасны, когда им это надо. Это мы тоже узнали со временем. У нас было любимое место возле скалы на холме за лагерем. Скала была теплой и казалась еще более теплой, когда я смотрел на бледное сморщенное солнце и на свое дыхание, белым облачком вырисовывающееся на фоне жемчужного неба. Высоко над нами кружил хищник в поисках добычи, потом вдруг метнулся в сторону - в разреженном воздухе я отчетливо слышал свист ветра в его крыльях - и скрылся за вершинами деревьев внизу, в долине. Листва деревьев имела миллионы оттенков, как будто стояла бесконечная осень. Шивару сидел на корточках, обвив хвостом колени, рядом с ним на земле лежал топор. Черкез и один или два лугала держались на приличном расстоянии. Лугалы всегда смотрят на милдиванов не отрываясь. Иногда к нам присоединялся Мануэль, когда не был занят на строительстве. Помните, Мануэль? Вы не всегда могли быть с нами. - Да, капитан, - сказал Мануэль. - Ну, вот, - продолжал Пер, - Шивару говорил глубоким голосом, строя планы на будущее. Никаких вопросов о торговом договоре - у них не было никаких организаций, с которыми мы могли бы заключить договор - но он предвидел, как его люди приносят то, что мы хотим, в обмен на то, что мы им предлагаем. И он был достаточно умен, чтобы понять, как повлияет на их дальнейшую жизнь постоянный торговый договор и пост, общее место всех встреч. Начнется интенсивное общение, зародится идея более тесного объединения. Он видел это впереди, выходя за рамки тех узких понятий, к которым привык. Например, он считал, что множество милдиванов, работая вместе, смогут наиболее полно использовать нерест на реке Мукуньян. Можно будет построить больше новых каноэ и отправиться на поиски новых охотничьих угодий. Ну, и тому подобное. Потом уши его, выражая внимание, начинали двигаться, усы дрожали, он наклонялся вперед и расспрашивал о людях. Из какой страны мы пришли, какая там дичь? Как мы женимся и воспитываем детей? О, вопросы фонтаном били из него! Постепенно его словарный запас увеличивался, и вопросы становились все более отвлеченными. Мы начали изучать основы психологии каждого, и были совершенно поглощены этим занятием. Я не очень удивился, узнав, что у них нет религии. Вообще, он с трудом понял мой вопрос об этом. У них практикуется колдовство, но они рассматривают его как разновидность технологии. Они не знают анимизма, у них нет аналогов антропоморфизма. Милдиваны очень хорошо знают, что они выше любого растения или животного. Мне кажется также, хотя я в этом не очень уверен, у них есть смутная идея перевоплощения. Но эти вопросы не очень их волнуют, так же, как и проблема происхождения. Мир есть то, что существует. Мир - это такой феномен, в котором нужно либо господствовать, либо быть побежденным. Шивару спрашивал меня, почему я задаю вопросы о таких очевидных вещах. Пер покачал головой. Взгляд его скользнул по повязке на ноге. - Вероятно, в этом была моя первая ошибка. - Нет, капитан, - мягко возразил Мануэль. - Откуда вы могли знать, что у них нет души? - Нет ли? - пробормотал Пер. - Оставим это теологам, - сказал Ван Рийн. - Мы платим им за то, чтобы они решали эти вопросы. Продолжай, мальчик. Я видел, как Пер старается взбодриться. - Я попытался объяснить идею бога, - продолжил он свой рассказ. - Уверен, что мне это удалось. Шивару выглядел удивленным... и обеспокоенным. Вскоре после этого он ушел. Упоминал ли я, что милдиваны используют барабаны для связи на большие расстояния? Всю ночь я слышал грохот барабанов из долины, а далеко на холмах - ответный рокот. Целую неделю нас никто не посещал. Но Мануэль, бродивший по окрестностям, видел множество следов. За нами все время наблюдали. Сначала я почувствовал облегчение, когда вновь пришел Шивару. Вместе с ним было несколько других туземцев: Ферегхир, Тулитур - не менее значительные, чем он. Они направились прямо ко мне. Я знал, что они приближаются, так как их заметили наши автоматы, рубившие лес. Мы использовали в строительстве много местных материалов, в том числе и бревна. Срубали деревья силовым лучом, грузили на гравитележки и везли на строительство. Воздух был полон гула и грохота, звона и треска, а ветер пронизывал, как луч лазера. В пыли я с трудом различал наш корабль и жилые навесы около него. Лучи солнца едва пробивались на площадку. Они подошли ко мне, эти трое высоких охотников в сопровождении дюжины вооруженных лугалов. Шивару поманил меня. - Идем, - сказал он. - Тут не место для милдивана. Я посмотрел ему в глаза, они были непроницаемы, словно он воздвиг стену между собой и мной. Правду сказать, у меня по коже пробежал озноб. Я был безоружен, мы все были безоружны, за исключением Мануэля, - вы знаете новомексиканцев - но я боялся, что сделаю хуже, если пойду за оружием. Я на языке Улаша приказал Тому Буллису занять мое место и попросил Мануэля пойти со мной. Если автохтоны вбили себе в голову, что мы хотим причинить им вред, будет гораздо хуже, если я при них заговорю по-английски - на языке, которого они не понимают. Мы шли молча, пока не оказались вдали от пыли и шума, на нашем старом месте у скалы. Она сегодня не казалась теплой. - Я приветствую вас, - сказал я милдиванам, - и прошу есть и спать с нами. Это местная формула вежливости для гостей. Но я не получил обычного ответа. Тулитур взмахнул копьем, которое он держал, и спросил - не грубо, понимаете, а с каким-то неприятным оттенком в голосе: - Зачем вы пришли в Улаш? - Зачем? Но ты знаешь. Торговать. - Нет, подожди, Тулитур, - прервал его Шивару. - Ты не то спрашиваешь, - он повернулся ко мне. - Кто вас послал? - спросил он. Тут я должен вас спросить, фримены, понимаете ли вы, что такое черный голос? Я не собирался увиливать от ответа. Мы что-то сделали неправильно, но я не понимал, что же именно. Ложь или увертки могли помочь мне, но могли и ухудшить дело. Я видел, как солнце блестит на лезвиях топоров, и радовался, что со мной Мануэль. Шум лагеря доносился сюда слабо: либо мы далеко отошли, либо усилился ветер. Я заставил себя смотреть прямо на него. - Ты знаешь, что мы здесь ради таких же людей, но оставшихся дома, - начал я. Мускулы под его шерстью напряглись, к тому же... я не очень хорошо понимаю выражение лиц туземцев. Но Ферегхир оскалил зубы, как будто встретил врага. Тулитур держал копье наготове. В докладах Брандера сообщалось, что милдиваны никогда не ведут себя так в присутствии друзей. Шивару, однако, понять было трудно. Готов поклясться, что он сожалел. О чем? - Вас послал бог? - спросил он. Тут мне все стало ясно. Я засмеялся, хотя в самом деле мне было не весело, и в голове у меня звенело. Я понял семантическую трудность. В Улаше используют несколько разновидностей повелительного наклонения. Приказ отца сыну отличается от приказа другому милдивану, побежденному в схватке, и оба они отличаются от распоряжений, отдаваемых лугалу, и так далее; такого наши психолингвисты не могут даже представить. Шивару хотел знать, являюсь ли я рабом бога. Сейчас, конечно, было не время рассказывать ему историю религии, к тому же я не очень силен в этом. Я только сказал: нет, мы не рабы бога. Бог - это символ, в чье существование верят некоторые из нас, но далеко не все. И он определенно не давал мне никаких приказов. Это удивило их. Дыхание со свистом вырывалось сквозь клыки Шивару, гребень на его голове поднялся, хвост хлестал по ногам. - Тогда кто же послал вас? - почти закричал он. Я мог бы перевести этот вопрос так: "Кто же ваш хозяин?" Я услышал щелчок, это Мануэль раскрывал кобуру. За спиной милдиванов лугалы приготовили топоры и копья. Можно представить, как тщательно я выбирал слова для ответа. - Мы свободны, - сказал я, - как часть общества, - или, может быть, слово, которое я употребил, означало "содружество"? - В нашей стране никто не является лугалом. Вы видели, как на нас работают машины. Нам вообще не нужны лугалы. - Ах-х-х! - вскрикнул Ферегхир, взмахнув копьем. Мануэль взвел курок. - Я считаю, что вам лучше уйти, - сказал он туземцам, - прежде чем начнется схватка. Мы не хотим никого убивать. Брандер демонстрировал туземцам действие нашего оружия, мы тоже. Никто из туземцев не двигался, как нам показалось, целую вечность. Волосы на лугалах встали дыбом. Они были готовы броситься на нас и умереть по слову своих хозяев. Но это слово не прозвучало. Три милдивана обменялись взглядами. Шивару сказал безжизненным голосом: - Мы должны обсудить это. Они повернулись и пошли по высокой шуршащей траве, лугалы следовали за ними. Барабаны гремели дни и ночи. Мы между собой долго обсуждали события. В чем дело? Милдиваны были примитивны и необразованны, но по стандартным меркам здравого смысла далеко не глупы. Шивару не был удивлен, что мы отличаемся по виду от жителей Каина. Например, то, что мы живем обществом, а не отдельными семьями, было для него лишь странностью, и скорее интриговало, а не шокировало его. И, как я уже говорил вам, хотя обширные объединения не были приняты у милдиванов, время от времени они все же объединялись. В таком случае, что же им в нас не понравилось? Игорь Ющенков, офицер "Королевы Марии", высказал правдоподобное объяснение: - Если они нас считают рабами, значит, наш хозяин должен быть еще могущественнее. Может, они думают, что мы готовим базу для вторжения? - Но я ясно сказал им, что мы не рабы. - Не сомневаюсь, но поверили ли они вам? Можете себе представить, как я ворочался в своем навесе. Должны ли мы начать все заново в другом районе, то есть уйти отсюда? Но тогда пропадет все, чего мы добились. Изучить новый язык было совсем не трудно. Но перемещение ничего не дало бы нам: полеты на флиттере показали, что повсюду на Каине один и тот же образ жизни, как на Земле в палеолит. Если мы каким-то образом нарушили не просто местное табу, а нечто фундаментальное... Я не знал этого. Сомневаюсь, что Мануэль проводил больше двух часов за ночь в своей постели. Он был слишком занят укреплением системы нашей обороны, тренировкой людей, проверкой постов и бдительности. Но следующая наша встреча внешне была совершенно мирной. На рассвете меня поднял часовой, сообщивший, что появилась группа туземцев. Ночью поднялся туман, затянув влажной серой дымкой все вокруг так, что трудно было что-либо различить и в трех шагах. Выйдя, я услышал треск останавливающегося поблизости трактора - единственный отчетливый звук в этой ватной тишине. Тулитур и другой милдиван стояли в окружении пятидесяти лугалов. Их шерсть была влажной, а оружие блестело от инея. - Они двигались ночью, капитан, - сказал Мануэль, - чтобы быть менее заметными. Несомненно, за пределами видимости ждут другие. Он послал со мной взвод охраны. Я в соответствии с ритуалом приветствовал их, как будто ничего не случилось. И вновь не получил никакого ответа. Тулитур только сказал: - Мы пришли для торговли. За ваши товары мы дадим вам меха и травы, которые вам так нравятся. Это было удивительно, тем более, что наш торговый пост был построен только наполовину. Но я не мог отказаться от того, что, возможно, было знаком примирения. - Хорошо, - сказал я - Идемте поедим и поговорим. "Хороший ход, - решил я. - Совместная еда накладывает некоторые обязательства, как на Земле, так и в Улаше". Тулитур и его товарищ Вокзахан, теперь я вспомнил его имя, не поблагодарили, но вошли в корабль и сели за стол в кают-компании. Я решил, что так будет более впечатляюще, чем под навесом, к тому же не так холодно. Я приказал принести бекон и яйца - пищу, которую, как я знал, любили каиниты. Они сразу же перешли к делу. - Сколько вы хотите продать нам? - Это зависит от того, что вы хотите купить и что у вас есть в обмен, - ответил я, соревнуясь с ними в любезности. - Мы не принесли ничего с собой, - сказал Вокзахан, - потому что не знали, согласитесь ли вы торговать. - Почему мы не согласимся? - ответил я. - Ведь мы для этого и пришли. Между нами нет споров, не так ли? Ни один зеленый глаз не мигнул. - Нет, - сказал Тулитур, - споров нет. Мы хотим купить пистолеты. - Такое оружие мы не можем продать, - я вынужден был сразу покончить с этим и не хитрить. - Однако мы можем вам предложить ножи и множество других полезных инструментов. Они помрачнели немного, но спорить не стали. Наоборот, тут же принялись обсуждать условия обмена. Они хотели купить как можно больше и не снижали цены. Но они хотели получить все в кредит, сказав, что наши товары им нужны немедленно, а чтобы собрать товары на обмен, понадобится время. Это ставило меня в неприятное положение. С одной стороны, милдиваны всегда были честными и, насколько я могу судить, всегда говорили правду. К тому же я не хотел отказывать им. С другой стороны... Но вы все понимаете не хуже меня. Я льщу себе, но я дал им дипломатичный ответ. Мы нисколько не сомневаемся в их добрых намерениях, сказал я. Мы всегда знали, что милдиваны - хорошие парни. Но всегда может произойти нечто неожиданное, и мы потеряем огромную сумму. Тулитур хлопнул по столу и фыркнул: - Следовало ожидать таких опасений. Хорошо, мы оставим лугалов, пока не будет собрана плата. Они стоят очень дорого. Но вы отвезете товары туда, куда мы укажем. Я решил, что на таких условиях они могут получить половину запрашиваемых товаров, - Пер замолчал и прикусил губу. Гарри наклонился и взял его руку. Ван Рийн проворчал: - Да, черт побери, никто не может предвидеть всего, но всегда следует ожидать худшего. Ты поступил правильно, мальчик. Абдал, еще выпивки, или ты считаешь, что мы на Марсе? Пер вздохнул. - Мы погрузили товары на гравитележку, - продолжал он. - Мануэль сопровождал ее на вооруженном флиттере, но ничего не случилось. Примерно в пятидесяти километрах от лагеря милдиваны попросили наших людей остановиться на берегу реки. Здесь стояли каноэ, возле них были другие милдиваны. Было ясно, что дальше они намеревались перевозить товары самостоятельно, и Мануэль спросил, есть ли у меня какие-либо возражения. - Нет, - ответил я. - Какая разница? Они хотят сохранить в тайне место назначения, они нам больше не доверяют. За Мануэлем на экране я видел смотревшего на нас Вокзахана. Наши коммуникаторы и раньше очаровывали посетителей лагеря. Но на этот раз мне показалось, что на лице его промелькнула усмешка. Я был занят размещением и обеспечением лугалов. При них всегда находились один или два охранника. Не то чтобы я ожидал неприятностей. Я слышал, как хозяева сказали им: "Оставайтесь здесь и делайте все, что прикажут земляне, пока мы не вернемся". Тем не менее меня беспокоило, что в лагере находится целая свора этих домашних собак милдиванов. Они сидели по-звериному. Когда ночью загремели барабаны, они беспокойно задвигались по павильону, который мы им отвели, и заговорили на языке, о котором в записях Брандера не было никаких сведений. Но на следующее утро они были вполне кроткими. Один из них даже спросил, не могут ли они помочь нам в работе. Я чуть не засмеялся, представив себе лугала среди приборов пятисотсильного трактора. Затем сказал ему, что мы благодарим, но их помощь не нужна; они должны только ждать. Несколько раз в течение следующих трех дней я пытался поговорить с ними, но из этого ничего не вышло. Они отвечали мне, однако ответы их были пустыми. - Где вы живете? - спрашивал я. - Там, в лесу, - отвечал лугал, глядя на пальцы ног. - Какую работу вы выполняете дома? - То, что велит мой милдиван. Я отступил. Тем не менее они не были глупы. У них были какие-то игры, и они в них играли, используя глиняные фигурки, назначения которых я так и не понял. На рассвете строились в ряд и пели странную печальную песню с импровизациями, которая время от времени заставляла меня ощущать дрожь. Большую часть времени они спали или сидели, уставившись в пустоту, но время от времени собирались в кружок, обхватив руками друг друга за плечи, и о чем-то шептались. Ну... я рассказываю слишком долго. На нас напали перед рассветом на четвертый день. Потом я узнал, что на нас напали около ста милдиванов и одно небо знает, сколько лугалов. Они сошлись отовсюду на этой ужасной территории, называемой Улаш, созванные барабанами. Их разведчики обнаружили наши пикеты, и пока град стрел обрушивался на эти места, большая часть отряда ворвалась внутрь. Однако не могу рассказать вам слишком многого. Я был ранен... - лицо его исказилось. - Что за проклятие! И в первом же самостоятельном полете! - Продолжай, - сказал Гарри. - Ты не рассказывал нам эти подробности. - Их немного, - Пер вздрогнул. - Первые же крики разбудили меня. Я сунул ноги в сапоги, набросил куртку, шаря руками в поисках оружия. В это время в полный голос зазвучали сирены. Даже сквозь их вой я услышал у своего навеса выстрелы бластеров. Я выскочил наружу, и мне показалось, что я попал в черный кипящий котел. Сверкали выстрелы бластеров, гудели сирены, кричали туземцы. Холод охватил меня. Свет звезд отражался инеем, покрывавшим холмы. Я на мгновение удивился, как здесь много звезд и какие они яркие. Затем Ющенков включил прожекторы на башне "Марии" - и над нашими головами вспыхнуло солнце, слишком яркое даже для нас. Каким же оно должно было показаться каинитам? Сине-белая невероятность, я думаю. Они кишели среди наших навесов и машин, высокие охотники в шкурах, приземистые коричневые гномы с топорами, копьями, дубинками, луками, и кинжалами в руках. Я видел только одного человека, распростертого на земле: пальцы его сжимали пистолет, а голова - размозженный ужас. Я поднес ко рту командный микрофон - на всякий случай я всегда ношу его у пояса - и принялся отдавать приказы, пробираясь к кораблю. Мы обладали мощным оружием, но нас было всего двадцать, нет, уже девятнадцать или даже меньше, против всего Улаша. Наш лагерь был оснащен надежной системой обороны. Два человека спали в корабле, остальные - под навесами вокруг него. С полдюжины человек уже пробрались на корабль, остальные еще пытались сделать это. Мы должны были выручить их, да побыстрее. Иначе будет слишком поздно. Я видел, как наши парни показались из своих укрытий у посадочных стабилизаторов. Даже теперь я помню, как бежал Зурковский, не застегнув свою парку, и она болталась вокруг его голых ног. Он никогда не спал в пижаме. Вы заметили, что в самые напряженные минуты обращаешь внимание на такие подробности? Каиниты начали разбегаться, ослепленные и напуганные прожекторами. Они не ожидали этого, не ожидали и сирен, вой которых ужасен даже для привычных ушей. Несколько каинитов были ранены или убиты. У меня было ощущение, что меня несет ревущий, воющий, звенящий поток. Затем на меня напали сзади. Я упал под ноги нападающих и попал в тяжелые лапы лугала. Он лежал на моей груди и старался сжать мое горло руками и зубами. Черт возьми! Это создание было очень сильным - миллиметр за миллиметром он сжимал мое горло. Вдруг появился другой лугал. Он подобрал дубинку убитого каинита и, не глядя, ударил меня. Он, конечно, не целился и попал по моей ноге. После этого я не чувствовал ничего, кроме боли и ярости, а затем наступила тьма. Конечно же, лугалы-заложники освободились. Я должен был ожидать этого. Даже без особого приказа они не могли оставаться в стороне, когда сражались их хозяева. Но, несомненно, они получили приказ. Тулитур и Вокзахан провели нас. И это я тоже должен был предвидеть. Они получили бесплатно большую партию товаров и к тому же разместили подкрепление для атакующих в нашем лагере. Но все равно их план не удался. Они не представляли нашей реальной силы. Да и как они могли ее представить? Мануэль собственноручно двумя выстрелами убил двух напавших на меня лугалов. Наши парни создали кольцо огня, и враги разбежались. Но они нанесли нам много вреда. Я пришел в себя в лазарете "Королевы Марии". Мануэль сидел рядом со мной. - Как дела? - спросил я. - Вы должны отдыхать, сеньор, - ответил он. - Но пусть бог простит меня, я приказал доктору начинить вас стимуляторами... Нам нужно ваше решение. И немедленно. Несколько человек ранены. Двое мертвы. Трое исчезли. Враги отступили, я думаю, с пленниками. Он положил меня на носилки и вынес из корабля. Я не испытывал боли, но голова кружилась. Вы знаете, как чувствуешь себя, когда по горло набит наркотиками? Мануэль сказал мне, что кость левой ноги скрепили, но сейчас дело было не в этом... Гувер и Мирамото погибли, Вуллис, Ченг и Зурковский исчезли. Лагерь под оранжевым солнцем казался неестественно спокойным. Мои люди расчистили его, пока я был без сознания. Трупы врагов лежали в ряд. Двадцать три милдивана - это число будет преследовать меня до конца жизни - и не знаю сколько лугалов. Вероятно, не меньше сотни. Меня пронесли мимо. Я всматривался в их окровавленные лица, но никого не узнал. Наших пленников разместили в главном котловане фундамента. Около ста лугалов, но только два милдивана. Большинство раненых они унесли с собой. С таким количеством конструкций и машин, стоявших кругом, это нетрудно было сделать. Мануэль объяснил мне, что остановил нападение парализующим лучом. Он оказался наилучшим оружием. Нельзя заставить лугала не сражаться за своего хозяина даже под угрозой смерти. В углу ямы, глядя на вооруженных людей, стояли два милдивана. Один был не знаком мне. У него был ужасный ожог от бластера, и наши медики дали ему болеутоляющее. Но другого, невредимого, я узнал. Это был Кочихир, старший сын Шивару, приходивший к нам раз или два с отцом. Мы какое-то время смотрели друг на друга. Наконец я спросил: - Почему? Почему вы сделали это? Каждое слово белым облачком вылетало изо рта, а ветер уносил его. - Потому что они предатели, убийцы и воры по натуре, - сказал Ющенков на языке Улаш. Группа Брандера позаботилась собрать все слова, относящиеся к понятиям чести и бесчестия. Ющенков плюнул на Кочихира. - Мы должны охотиться на них, как на диких зверей, - сказал он. Гувер был его двоюродным братом. - Нет, - возразил я на языке Улаш, потому что среди лугалов пронесся ропот, свидетельствующий о том, что они готовы на любые, самые безумные поступки. - Не говорите так... Ющенков замолчал, и вновь среди этих волосатых существ послышался гул, как рокот океанского прибоя. - Но, Кочихир, - сказал я, - твой отец был моим хорошим другом. Во всяком случае, я в это верил. Чем мы обидели его и ваших людей? Он поднял гребень на голове, обернул хвост вокруг лодыжек и фыркнул: - Вы должны уйти. Иначе мы будем уничтожать вас в лесах, обрушим на вас холмы, прогоним через лагерь рогатых зверей, отравим источники и сожжем всю траву под вашими ногами. Уходите, и не смейте возвращаться. Я готов был взорваться, в голове у меня пульсировала боль - меня охватила лихорадка. Я ответил: - Мы не уйдем, пока не вернут наших людей. В лагере есть барабаны, которые твой отец подарил мне до своей измены. Вызови своих людей, Кочихир, и скажи им, чтобы вернули наших друзей. После этого, возможно, мы сможем вести переговоры, не раньше. Он смотрел на меня, не отвечая. Я поманил Мануэля. - Нет смысла продолжать разговор. Нужно организовать прочную оборону. Второй раз нас не захватят врасплох. И пошлите на поиски флиттер: их отряд не мог далеко уйти. Вы лучше можете рассказать, как со мной спорили, Мануэль. Вы сказали, что посылать флиттер - это напрасно тратить энергию, которая теперь нам так необходима. Верно? Мануэль выглядел смущенным. - Я не хотел противоречить своему капитану, - проговорил он. - Но я на самом деле считал, что разведка с воздуха ничего не обнаружит на этих сотнях гектаров лесов, холмов и ущелий. Они могли разделиться, эти дьяволы. Но даже если они шли вместе, инфракрасный детектор вряд ли обнаружил бы их сквозь покров лесов. Но мне не нравится возражать своему капитану. - О, вы и не противоречили, - ответил Пер, и уголок его рта поднялся. - После этого я чуть не сошел с ума. Бушевал и кричал на вас, да? Велел, чтобы вы выполнили приказ и подняли в воздух все флиттеры. Вы отсалютовали и пошли, но я остановил вас: вы не должны были вылетать лично. Вы слишком ценны для корабля. Я хотел послать человека с опытом жизни в лесу, который смог бы найти следы даже сверху. Но мой мозг все глубже и глубже погружался в какой-то водоворот. - Посмотрим, как заставить этого обросшего шерстью ублюдка сотрудничать с нами, - сказал я. - Меня слегка обидело, что капитан так вел себя со мной, - признался Мануэль. - И хотя время от времени на различных планетах, когда бывает необходимость... но это не к месту. - Я хотел хоть как-то ослабить моральный дух пленников, - продолжал Пер. - Теперь-то я понимаю, что это все равно - помогли бы нам пленники связью со своими или нет. Каинитам неведомо наше чувство групповой солидарности. Если Кочихир и его приятели попали в наши руки - тем хуже для них. Но Шивару и другие достаточно знакомы с нашей психологией, чтобы понять, что значат для нас их пленники. Я посмотрел вниз на Кочихира. Его зубы сверкнули. Он не издал ни звука, не сделал ни одного движения, хотя даже он, не понимая по-английски, должен был сообразить, что происходит. Я говорил, как пьяный, тщательно подбирая слова. - Кочихир, - обратился я к нему. - Я приказал охотиться на флиттерах за вашими людьми и отобрать наших друзей. Сможет ли милдиван противостоять летающей машине? Сможет ли он бороться, если наши бластеры сожгут его сверху? Сможет ли он укрыться от глаз, которые видят от горизонта до горизонта? Ваши люди дорого заплатят нам, если не вернут пленных. Бери барабан, Кочихир, и скажи им это. Если ты этого не сделаешь, то и тебе это обойдется дорого. Я приказал своим людям сделать все, чтобы сломить вашу волю. О, это была отвратительная речь. Но Гувер и Мирамото были моими друзьями. Вуллис, Ченг и Зурковский тоже были моими друзьями, и я не знал, живы ли они. А я был на грани обморока. Я на самом деле потерял сознание при возвращении на корабль. Я слышал, как док бормотал что-то о том, как он может лечить пациента, если тот начинен наркотиками, которые могут свалить даже верблюда... но слова доносились откуда-то издалека, все вертелось вокруг меня, пока мне не показалось, что я превратился в электрон, пойманный в осциллограф. Тьма стала зеленой, и... потом мне сказали, что я сорок часов находился без сознания. Дальше будет рассказывать Мануэль. Пер уже охрип. Он откинулся в кресле, и я увидел, что он побледнел. Одной рукой он поправил повязку, расплескивая другой вермут. Гарри с беспомощным гневом, готовый испепелить Ван Рийна, смотрел на сына. Торговец сказал: - Ну, ну, после такого происшествия я заставил его рассказывать, да? Но скоро обед, и нет лучшего лекарства, чем натуральный бифштекс, а как только он сможет ходить, я приглашу его в мой дом в Джакарте для хорошей оргии. - О огонь ада! - вспылил Пер. - Зачем вы стараетесь, чтобы я чувствовал себя хорошо? Я испорчу вам весь праздник. - Ну, сынок, - постарался я его успокоить, - ты был в хорошем настроении полчаса или час назад, и через полчаса оно снова вернется к тебе. Вновь переживать такие минуты - самое тяжелое наказание из всех, наложенных Иеговой. Я тоже испытал это. Послушай, Пер, если бы фримен Ван Рийн считал, что миссия провалилась из-за твоей ошибки, ты не выпивал бы здесь сегодня. Ты продавал бы мясо людоедам. Ответом мне был намек на улыбку. - Ну, дон Мануэль, - сказал Ван Рийн, - теперь мы слушаем вас. - Вы льстите мне, сеньор, но я не дон, - ответил тот вежливо и не совсем покорно. - Мой отец был охотником в Сьерра-лос-Васкес, а я отправился в космос вместе с наемниками Роджерса и стал там сержантом, а потом перешел на службу к вам. - Он поколебался. - Я не могу много добавить о случившемся на Каине. - Не говорите глупостей, - буркнул Ван Рийн, приканчивая третий или четвертый литр пива со времени моего прихода и знаком показывая, чтобы принесли еще. Мой стакан тоже наполнили, и звезды и город снаружи стали слегка покачиваться. Я достал трубку, чтобы немного протрезветь. - Я читал официальные доклады вашей экспедиции, - продолжал Ван Рийн. - Они сухи. Мне нужны детали; те мелкие подробности, которые никогда не попадают в отчеты, как те, что привел Пер. И я должен совершенно ясно представить себе планету, и тогда этот старый котелок, возможно, найдет разгадку. Ибо в моей жизни было множество планет, где я, даже я, Николас Ван Рийн, падал мордой в грязь! Эволюция создает параллели, а также наклонные линии, как кто-то сказал сегодня вечером. Какая линия параллельна эволюции на Каине? Говорите, Мануэль. Смелее. Шутите, пойте песни, стойте на голове, если хотите, но рассказывайте. - Как пожелаете, сеньор, - начал тот ровным голосом. - Когда моего капитана унесли, я стоял в раздумьях, пока Игорь Ющенков не спросил: - Ну, так кто же поведет флиттер? - Никто, - отрезал я. - Но мы получили приказ. - Капитан ранен и потрясен. Нам даже не следовало поднимать его, - ответил я и спросил у стоящих рядом людей: - Разве я не прав? После некоторого колебания они согласились. Я наклонился над краем ямы и спросил Кочихира, будет ли он передавать с помощью барабана наши условия. - Нет, - ответил он, - нет, что бы вы со мной ни сделали. - Я ничего не собираюсь делать. Сейчас вам принесут еду. Остаток дня я бродил по сугробам, лежащим на склонах холмов. Да, это была окоченевшая земля, то устремляющаяся вниз долинами, то поднимающаяся холмами и кончавшаяся на горизонте зубцами гор. Я думал о доме и об одной девушке, по имени Долорес, которую я когда-то знал, очень давно. Люди не работали; они собирались группами, но говорили мало, и к вечеру их дыхание стало оседать на их парках инеем. Я беседовал с ними по очереди и отбирал тех, кто мне был нужен для выполнения задания. Они были хорошими людьми, но мало кто из них имел охотничий опыт. Сам я не мог долго выслеживать каинитов, так как они пересекли широкую полосу скального грунта, на котором совершенно не были видны их следы. Но Хамиб ибн-Рашид и Жак Нголо в свое время были охотниками. Мы приготовили все необходимое. Потом я отправился на корабль взглянуть на капитана - он лежал тихо. Я почти ничего не ел и мало спал. Когда я вернулся к яме, уже наступила темнота. Четверо людей, оставленных для охраны, темными тенями вырисовывались на фоне звездолета. - Вы свободны, - сказал я им, извлекая из кобуры бластер... Их шаги замерли вдалеке. Темные фигуры на дне ямы шевелились и бормотали. Послышался голос: - А, ты пришел. Будешь меня пытать. У этих каинитов глаза видят во тьме не хуже кошачьих. Я и раньше думал, что они посмеиваются, глядя, как мы слепнем после захода солнца. - Нет, - ответил я. - Я только караулю вас. - Ты один? - фыркнул он. - С этим, - я показал бластер. Он замолчал. Становилось все холоднее. Я думаю, каиниты не особенно ощущали мороз. Звезды медленно двигались над головой, и я постепенно начал сомневаться в успехе моего плана. Слышался шепот пленников, но в остальном мир застыл в холодном безмолвии. Все произошло с дьявольской быстротой. Лугалы все время безостановочно двигались. И вдруг они бросились на меня. Один вставал другому на плечи, и так они добрались до края ямы. Они шли на смерть, так они считали, но я промахнулся. Лугал, бросившийся на меня, изумился, что остался жив. Если бы я не промахнулся, на меня набросились бы другие. Два лугала оказались на мне, я пытался оторвать их руки от своего горла. Тяжелые кулаки били меня по голове и по животу. Ладонь заткнула мне рот, не давая кричать. Тем временем пленники выбирались из ямы и убегали. Наконец, я высвободил одну ногу и ударил лугала. Он покатился, крик боли застыл в его горле. Я обернулся и ударил другого по горлу ладонью. Когда он обмяк и свалился, я вскочил на ноги и закричал. Мгновенно взревела сирена и вспыхнул прожектор. Люди бежали от корабля и навесов. - Назад! - закричал я. - Не бегите во тьму! Много лугалов не успели скрыться, они отступили к задней стене ямы, когда прибежали вооруженные люди. Своими телами они закрыли раненого милдивана от наших пистолетов. Но мы стреляли, и безуспешно, лишь вслед бежавшим. Охранники выстроились вокруг котлована. Я шарил по земле в поисках бластера: его не было. Кто-то забрал его, если не Кочихир, то кто-то из лугалов, который все равно отдаст его Кочихиру. Жан Нголо подошел ко мне. - Плохо, - вздохнул он, узнав в чем дело. - Дьявольски не повезло, - согласился я с ним. - Но мы должны догнать их. Я встал и стянул свою парку. Под ней был шлем и специальный космический костюм, который и защитил меня в борьбе. Я сбросил его, так как теперь он будет лишь мешать мне, и присоединился к другим. С нами пошел и Хамиб ибн-Рашид. Он принес мои припасы и запасной бластер. Я взял их, и мы втроем начали преследование. Благодаря милосердию Господа нам не привелось раньше испытать очки для ночного видения. Они делали мир ясным, но каким-то уж нереальным, как во сне. Компасом нам служил инфракрасный следоискатель Нголо; игла прибора, дрожа, указывала направление, куда удалились каиниты. Мы вскоре увидели их, когда они пересекали безлесную часть холма, прячась за булыжниками. Мы припали к земле, чтобы они не заметили нас на фоне неба. Мы задыхались от бега к тому времени, когда достигли края леса. Но мы продолжали идти под прикрытием деревьев, чтобы не выпустить каинитов за пределы действия приборов. Следоискатель и так начал мерцать, поскольку деревья закрывали от нас тепло тел каинитов. Я осторожно двигался среди кустарников, раздвигая ветки. Через час мы углубились в долину. Повсюду стояли высокие деревья. Неба не было видно, и мне пришлось до предела увеличить напряжение в своих ночных очках. Картина начала проясняться. Каиниты двигались обычной походкой, уверенные в том, что им удалось скрыться, но даже без специальных предосторожностей они не оставляли следов. Поскольку они не ожидали погони, мы подошли ближе, и надобность в инфракрасном приборе отпала. Наконец, мы вышли на луг, примятая трава которого указывала, что тут они проходили совсем недавно. И здесь они сделали то, чего я опасался больше всего: отряд разбился на три группы, и каждая группа двинулась своим путем. - Которую выберем? - спросил Нголо. - Нас трое, значит, мы должны следовать за каждой, - ответил я. - Бисмилла! - выговорил ибн-Рашид. - С бластером или без него, я бы не хотел встретиться с ними в одиночку. Но чему быть - того не миновать. Мы какое-то время обсуждали дальнейшие действия, а когда разделились, восток уже начал сереть. Очевидно, лугалы двинулись к домам своих хозяев, а рабы Кочихира сопровождали его. А именно Кочихир был нам нужен. Я предполагал, что самая большая группа - его, так как, вероятно, в нападении на меня в первую очередь участвовали лугалы, принадлежавшие ему. Этот след я выбрал для себя. Хамиб и Нголо тоже хотели идти по этому следу, но я, используя свою власть, отстоял эту честь, чтобы народ Нью Мехико никогда не мог сказать, что Мануэлю Гомесу недостает храбрости. Теперь нас отделяло от беглецов такое расстояние, что мы вполне могли пользоваться радиопередатчиками для переговоров друг с другом и с людьми в лагере. В последующие часы эти переговоры очень ободряли меня. Это было медленное и трудное выслеживание охотников в их собственном мире. И я не уверен, что мне удалось бы это, если бы отряд состоял из милдиванов и лугалов, выращенных для охоты. Но, к счастью, в нападении участвовали и лугалы с полей и шахт, домашняя прислуга, а они были менее осторожны. Позже, утром, меня вызвал Нголо. - Мой отряд подошел к пещере и навесу около нее, - сообщил он. - Я сижу на дереве и вижу, как их встречают женщины и дети милдиванов. Они движутся к навесу. Думаю, что это жилище их хозяина, и они не пойдут дальше. Надо ли мне вернуться на луг и идти по другому следу? - Нет, - сказал я. - Он будет слишком холоден к этому времени. Отступайте на место, где вас не увидят, и вызывайте флиттер. Через несколько часов сердце подпрыгнуло у меня в груди, ибо я увидел дерево с явными следами выстрела из бластера. Кочихир практиковался. Я вызвал Хамиба и спросил, где он. - На берегу реки, - отозвался он. - Они здесь переправились. Думаю, как перебраться на другой берег. - Дальше не ходите, - приказал я. - Мой след правильный. Быстрее возвращайтесь в лагерь. - Что? - удивился он. - Разве я не присоединюсь к вам? - Нет, - ответил я. - Я уже очень близко. Возможно, так близко, что они увидят флиттер и насторожатся. Думаю, это был единственный разумный выход. Несколько раз я останавливался, чтобы поесть и отдохнуть. Стимуляторы помогали мне выдержать столь длинный путь, что поразились бы даже презиравшие людей каиниты. К вечеру след стал таким свежим, что я замедлил ход и пошел со змеиной осторожностью. Около полуночи мой инфракрасный детектор отметил источник излучения, слишком мощный для человеческих тел. Я прошептал эту новость по рации и приказал прекратить связь, чтобы нас не услышали. Затем я двинулся вперед. Наконец я оказался на краю большой поляны. Здесь горел костер, отбрасывая пляшущие тени на стены большого прямоугольного строения без окон, скрытого деревьями. Два милдивана склонились над своими копьями. Из отверстия на крыше пробивался свет. Я осторожно достал свой парализующий пистолет. Два выстрела - и стражи упали. Я перебежал открытое пространство, укрылся в тени здания и стал ждать. Ничего не было слышно. Только кожаный занавес мешал мне увидеть, что находится внутри помещения. Я осторожно отодвинул его и заглянул в образовавшуюся щель. Густой дым ел глаза, но я смог рассмотреть, что внутри здания была одна длинная комната, увешанная прекрасными мехами. Около десятка милдиванов, в основном мужчины, сидели на корточках кружком около огня, который горел в яме и освещал их свирепые плоские лица. В углу сгрудились несколько лугалов. Среди них я узнал старого Черкеза, и обрадовался, что тот уцелел в битве. Лугалов из отряда Кочихира, по-видимому, отправили в бараки. Сам Кочихир рассказывал отцу, Шивару, о своем бегстве. И хоть минута была совсем не подходящей для радости, я дал обет поставить множество свечек перед святыми, ибо все случилось так, как я и предполагал. Кочихир не пошел домой, а явился в заранее условленное место встречи. Зурковский, Ченг и Вуллис были здесь же. Они сидели в дальнем конце комнаты, кашляя от дыма, прикрытые шкурами, которые спасали их от холода. Кочихир закончил свой рассказ и взглянул на отца, ожидая одобрения. Хвост Шивару двигался взад и вперед. - Странно, что они так позаботились о тебе. - Они подобны слепым детенышам, - фыркнул Кочихир. - Не уверен, - пробормотал Шивару. - Их сила велика. И... и мы знаем, что они совершали в прошлом, - голос его внезапно стал резким. - Или нет? Повтори, Кочихир, как их хозяин отдал приказ, а они поступили по-другому. - Но это ничего не значит, - сказал другой милдиван, седой и покрытый шрамами. - Сейчас мы должны решить, какую пользу извлечь из этих пленных. Ты считаешь, что их можно обменять на наших лугалов и Гумуша - Кочихир говорил, что они остались у них. Но я спрашиваю - зачем им это? Лучше выставить тела пленных там, где земляне смогут их найти. Это послужит для них предупреждением. - Правильно, - кивнул Вокзахан, который сидел среди собравшихся. - Тулитур утверждает, что они слепы и глупы. - Сначала надо попробовать обмен, - настаивал Шивару. - Если не удастся... - его клыки сверкнули в свете огня. - Убьем одного для примера, а потом поговорим, - гневно рыкнул Кочихир. - Они угрожали мне тем же. Гул пробежал между ними, как между зверьми в зоопарке. Я с ужасом подумал, что они могут поступить и так. Мой капитан говорил нам, что ни один милдиван не имеет власти над другими. Как бы ни хотел этого Шивару, он не сможет помешать другим сделать так, как они считают нужным. Я должен был принять решение немедленно. Бластер не мог перебить их так быстро, чтобы они не успели схватить оружие, лежащее под руками. К тому же луч мог убить наших людей. Парализующий пистолет лучше, но и он не сможет уложить их раньше, чем я окажусь под ударами топоров. Оставаясь на месте, я мог запереть их в здании, так как оно имело один выход, но люди по-прежнему останутся в их руках. То, что я сделал, несомненно, глупость, но я - не мой капитан. Я проскользнул в лес и вызвал лагерь. - Вылетайте, как можно скорее, - сказал я, оставив передатчик для пеленга. Затем я обошел полянку и нашел дерево, нависающее над сооружением. Я взобрался на него и подполз к дымовому отверстию. Очки защищали мне глаза, но дышать мне приходилось этим едким дымом. Время тянулось страшно медленно, но наконец я услышал гром. Наши флиттеры падали с неба, подобно ястребам. Милдиваны закричали. Двое или трое из них побежали к дверям, чтобы посмотреть, что происходит, и я уложил их парализующим пистолетом. Один из них успел крикнуть: - Здесь земляне! Я вновь заглянул в дымовое отверстие, внутри царила суматоха. Кочихир пронзительно крикнул и извлек бластер. Я выстрелил, но промахнулся. Оправдать меня может лишь то, что между нами было слишком много тел. Я взял пистолет в зубы, ухватился за край дыры, спрыгнул вниз, и коснувшись пола, вскочил на ноги. Черкез попытался ухватить меня за горло. Ударом ноги я отбросил его в угол. Кочихира не было видно в толпе туземцев. Я прокладывал путь к пленникам. Со свистом опустился топор Шивару. Благодаря милости божьей я уклонился от удара, повернулся и усыпил его, потом проскользнул между двумя туземцами. Третий прыгнул мне на спину. Я ударил его по голове, и он упал. Отбросив в сторону какого-то лугала, я увидел Кочихира: он приближался к пленникам. Они пытались убежать от него, слишком ошеломленные, чтобы защищаться. На лице Кочихира была написана ненависть. Он увидел меня краем глаза и резко обернулся. Рявкнул бластер, в полутьме сверкнул луч. Он опалил мне парку, но я упал на одно колено и спустил курок. Кочихир рухнул. Я наклонился, подобрал бластер и встал рядом с нашими людьми. Вокзахан бросил в меня свой топор, но я сжег его в воздухе. Потом вновь поднял парализующий пистолет. Через одну-две минуты все было кончено. Граната обрушила переднюю стену здания. Каиниты попадали под лучами множества парализующих пистолетов. Мы не стали ждать, пока они придут в себя, и вернулись в лагерь. В комнате наступила тишина. Мануэль спросил, может ли он закурить, вежливо отклонил предложенную Ван Рийном сигару, и взял коричневую сигарету из своего портсигара. Это был любопытный и необычный ящичек, отделанный серебром на планете, которую я не смог определить. - Уф! - выдохнул Ван Рийн. - Но ведь это не все. Вы писали, что они еще раз посетили лагерь. Пер кивнул: - Да, сэр. Мы уже почти закончили приготовления к отлету, когда появился Шивару в сопровождении других милдиванов и их лугалов. Они медленно шли по лагерю, не глядя по сторонам. Гребни на головах напряжены, хвосты вытянуты. Я думаю, они не удивились бы, если б мы начали стрелять. Я приказал держать их под прицелом и вышел из-под навеса, чтобы приветствовать их со всеми традиционными условностями. Шивару очень серьезно ответил. Он говорил, с трудом подбирая слова. Он не извинялся - в языке Улаш нет таких слов. Он поманил Черкеза. - Вы хорошо обращались с нашими пленными, - сказал он. - Ха! Что еще мы должны были с ними делать, съесть их, что ли? - ответил я. Черкез передал мне кожаный мешок. - Я принес подарок, - медленно проговорил Шивару и достал из мешка голову Тулитура. - Мы вернем вам все товары, которые сумеем собрать, - пообещал он, - а если дадите нам время, мы за все заплатим двойную цену. Ужасно, что после таких потоков крови я не счел этот дар отвратительным. Я только сказал, что мы не любим таких подарков. - Но мы обязаны восстановить свою честь в ваших глазах, - настаивал он. Я пригласил их поесть, но они отказались. Шивару поторопился объяснить, что они не считают себя вправе пользоваться нашим гостеприимством, пока не уплачен их долг. Я ответил им, что мы улетаем; хотя это было видно по состоянию нашего лагеря, они испугались. Поэтому я сказал им, что, возможно, я или другие люди еще вернутся, но прежде нам нужно отвезти домой наших раненых. Это тоже было ошибкой. Упоминание об их вине так расстроило их, что они только бормотали что-то непонятное в ответ, когда я спросил, почему они сделали это. Я решил больше не поднимать этого вопроса - ситуация и так была достаточно щекотливой, и они ушли с явным облегчением. Мы еще некоторое время не улетали, пытаясь выяснить, почему же все так случилось. Ведь все равно придется посылать людей на Каин. Всю дорогу домой мы спорили. Где мы ошиблись? И почему позже все опять стало налаживаться? Мы до сих пор не знаем этого. Глаза Ван Рийна сверкнули: - И каковы же ваши предположения? - О, - Пер развел руками. - Ющенков высказал такую мысль: туземцы решили, что мы подготавливаем сражение. Когда же мы показали, что не жестоки - не мучаем пленников, используем парализующие пистолеты, а не смертоносное оружие - они поняли, что ошиблись. На лице Мануэля не дрогнула ни одна мышца, но нос Ван Рийна, подобно носу боевого корабля, повернулся в его сторону. - Вы думаете иначе, а? Давайте, выкладывайте. - Мой долг не позволяет мне противоречить моему капитану. - Почему же вы не выполнили тогда приказ на Каине? Значит, у вас было свое мнение, черт побери! Говорите. - Если сеньор настаивает. Но я не ученый, у меня нет книжных знаний. Я просто подумал, что понимаю... понимаю милдиванов. Они немногим отличаются от тех, с кем я воевал, будучи наемником. - Как это? - Всю свою жизнь они проводят рядом со смертью. Храбрость и умение сражаться - вот что больше всего им нужно, чтобы выжить, и вот что они ценят больше всего. Они видели, как мы используем свое оружие, машины, действующие на расстоянии, как мы слепнем ночью, как большинство из нас беспомощны в лесу. И они решили, что мы трусливы. Поэтому они презирали нас. Они не считались с нами, думая, что мы лишенные храбрости, никогда не поймем их. Мы лишь законная добыча, сначала для хитрости, потом для оружия, - Мануэль расправил плечи, голос его загремел так, что я подпрыгнул на стуле. - Когда же они увидели, как может быть ужасен человек, когда поняли, насколько они слабее нас, мы в их глазах из преследуемых превратились в королей. Ван Рийн затянулся. - Были ли еще какие-нибудь мнения? - спросил он. - Нет, сэр, - ответил Пер. - Это две основные точки зрения. Ван Рийн загоготал: - Ну, что ж, располагайтесь поудобнее, фримены. Не вертитесь, как ангелы на конце иглы. Отдыхайте и пейте. Оба вы не правы. - Прошу прощения, - прервал его Гарри. - Но осмелюсь напомнить, что вы там не были. - Нет, во плоти я там не был, - торговец шлепнул себя по пузу. - Здесь слишком много плоти. Но сегодня вечером я побывал на Каине, вернее, побывал этот старый мозг. Он, конечно, проржавел и пропитался алкоголем, но хранит в себе столько информации о Вселенной, сколько, может, не стоит вся Вселенная. Теперь я вижу параллели: Ксанаду, Дунбар, Тамета. Разрушенные земли... о, точной аналогии не существует. Однако я представляю себе всю картину и понимаю, что случилось. Аналогии и не нужны. Вы мне дали столько ключей, что я смог бы решить проблему при помощи одной только логики. Ван Рийн помолчал. Он столь явно ждал, что мы начнем его уговаривать, что мы с Гарри принялись за свои напитки, а потом снова наполнили стаканы. Ван Рийн побагровел, потом тяжело задышал, но все же решил проявить свой характер в другой раз и засмеялся. - Ладно, вы выиграли, - сказал он. - Расскажу вам коротко и быстро, потому что скоро обед, если только кухня не провалится ко всем чертям. Ключ проблемы - лугалы. Вы называете их рабами, и в этом вся ваша ошибка. Они не рабы - они домашние животные. Пер выпрямился. - Не может быть! - воскликнул он. - Сэр, я хочу сказать, что у них есть язык и... - Да, да. Я готов даже предположить, что у них в голове алгебра. И все же они прирученные животные. Что такое раб? Человек, который вынужден волей или неволей выполнять то, что ему прикажет другой человек. Верно? Гарри сказал, что он не стал бы доверять рабу с оружием, и я с ним согласен, ибо человеческая история полна восстаниями рабов, бегством рабов, убийствами жестоких хозяев и тому подобными глупостями. Но ведь и вы, Гарри, доверяете своим дорогостоящим псам с их зубами? Когда ваш ребенок мал и мочится в пеленки, вы оставляете его одного в комнате с собакой, чтобы она охраняла его. Здесь большая разница. Раб может повиноваться, а может и не повиноваться, но домашнее животное не может не повиноваться. Его гены запрещают ему поступать иначе. Вы сами упоминали, что милдиваны так долго и сознательно выращивали их, изменяя наследственность, что изменилась природа лугалов. Так и должно быть. Иначе лугалы были бы не животными, а рабами, и им бы так не доверяли. Вы предположили также, что милдиваны могли иногда притворяться, но не развили свою мысль до конца. Ибо все, что вы рассказали о милдиванах, доказывает, что они по своей натуре дикие животные. Дикие, значит, подобные тиграм или буйволам, у них нет генов послушания, кроме генов повиновения своим родителям, когда они молоды. Они долгое время содержали лугалов для выполнения грязной работы - задолго до того, как стали разумными. Готов спорить, что они содержали их, как муравьи тлей. Вспомните, вы не видели ни одного лугала, не зависящего от своего хозяина. Ни одного гена общественности и стадности у милдиванов, ни одного гена свободной воли у лугалов. Так и должно получиться. Это разрушает твою теорию опасности вторжения, Пер. Без всякого представления об армии или племени они не могли представить себе вторжения. И дикое животное не становится смирным, когда его побьют, Мануэль Гомес. Это по поводу вашей теории. Человек с комплексом превосходства может лизать вам сапоги, если вы докажете, что вы лучше его, но у хищника нет даже представления о гордости. Так что же произошло? Люди высадились на планете. У милдиванов не было никакого опыта общения с чужими расами. Они, естественно, решили, что вы рассуждаете так же, как и они. Но когда они ближе познакомились с людьми, что же они увидели? Люди получают приказы. Как это может быть? Ни один милдиван не потерпит приказа, даже если над ним стоять с топором. Ха! Значит, эти чужеземцы - лугалы особого рода. Очень скоро, готов поклясться, Шивару решил, что на корабле все лугалы, кроме юного Стенвика, ибо в конечном итоге все приказы исходили от него. Некоторые другие, например Мануэль, - старшие лугалы, но и только. Покорные животные! И тогда Пер упомянул о боге... Ван Рийн перекрестился с раздражающим смирением. - Я не богохульствую, - сказал он, - но все знают, что наше представление о боге - это отражение нас самих. Даже теперь мы согласны, что он господь всего; мы признаем, что выполняем его волю, и в то же время молчаливо надеемся, что он не воспринимает слишком серьезно такие человеческие слабости, как гнев, гордыня, зависть, обжорство, похоть и все остальное, что только и делает нашу жизнь привлекательной. Пер сказал о боге. Он признал его господином; но это значит, что Пер - тоже лугал, животное. Ни один милдиван не допустит, чтоб у него был даже мистический господин. Вспомните, у них нет религии, хотя у лугалов она, по-видимому, есть. Поразмыслив над услышанным, Шивару вернулся к другим, чтобы еще расспросить их. И что же? Он всегда знал, что всякий повинующийся есть лугал. И вот Пер говорит, что он не лучше остальных. А выпустили демона из бутылки слова Пера о том, что ни он, ни другой член экипажа не имеют дома хозяина. Ну, ну, спокойней, малыш. Ты ведь не мог знать. Знание дается недешево, бедные милдиваны теперь это тоже поняли. Можете себе представить, как они были встревожены: даже собаки иногда срываются с цепи. И, несомненно, на Каине некоторые лугалы тоже набрасывались на своих хозяев и причиняли немало бед, прежде чем были убиты. Милдиваны видели ваше могущество и знали, какими опасными вы можете быть... Вероятно, ваша порода лугалов сошла с ума и перебила своих хозяев. Иначе как же может существовать лугал без хозяина? Итак, что бы вы стали делать, друзья, если бы вы жили на самом краю глухой деревни, а по соседству расположилась бы стая бешеных собак, убивающих людей. Ван Рийн проглотил кружку пива. Некоторое время мы размышляли. - Это кажется несколько надуманным, - заметил Гарри. - Нет, - щеки Пера горели от возбуждения. - Все сходится. Фримен Ван Рийн выразил словами то, что я всегда чувствовал, узнав как следует Шивару. Его... его прямодушие. Такое впечатление, что он не может видеть некоторые вещи, понять определенные идеи, хотя его мыслительные способности развиты не хуже моих. Да! - Ну, вот, и двое из них решили захватить вас врасплох, - продолжил Ван Рийн, - и попытаться надуть, прежде чем напасть на вас: они не были уверены, что все получится. С их точки зрения вы были животными, чьи предки уничтожили целую расу людей; поэтому встревоженные милдиваны решили смести вас с лица земли. Им это не удалось, но они надеялись использовать пленников, чтобы выгнать вас с планеты. Но на этот раз их опередил Мануэль. - Но почему они изменили свое мнение о нас? - спросил Пер. - Ха, здесь вам повезло. Ты отдал совершенно ясный и важный приказ, но твои люди не подчинились тебе. Лугалы могут сойти с ума, могут убить своего хозяина, но их природа не позволяет им не выполнить приказ. Если они не делают этого, то они настолько безумны, что не могут совершать последовательных действий. Между тем Мануэль действовал, и действовал успешно. Его стратегия сработала безупречно; к тому же ваши люди убивали не больше, чем это было необходимо, а сошедшие с ума лугалы так бы не поступили. Следовательно, вы не могли быть домашними животными, здоровыми или больными. А поэтому - вы дикие животные. Мозг каинита - узкий мозг, как вы сами говорили; он не может представить третьего рога на голове быка. Поскольку вы доказали, что вы не лугалы, следовательно, вы милдиваны. Доказательство противоположного - то, что вы получали приказы или знания от бога - могло быть просто недоразумением. Поняв это, Шивару решил, что поступил с вами нечестно. В глубине души он чувствовал себя ответственным за это. Вы сами говорили, что у милдиванов есть понятие о честности по отношению к другим милдиванам. К тому же он не хотел упустить возможность выгодной торговли с вами. Он убедил друзей, и они попытались исправить сделанное. Ван Рийн в восторге потер руки: - О-хо-хо! Какими отличными партнерами они будут для нас! Мы некоторое время обсуждали эту возможность, пока дворецкий не объявил об обеде. Мануэль помог Перу встать. - Мы проинструктируем всех, кто отправится на Каин, - сказал Пер. - Мы должны доказать, что мы не дикие животные, а люди. - Но, капитан, - возразил Мануэль, высоко подняв голову, - мы же действительно дикие животные. Ван Рийн остановился и некоторое время смотрел на нас. Потом он яростно покачал головой и, как медведь, побрел к прозрачной стене. - Нет, - проворчал он. - Только некоторые из нас. Мы здесь, в этой комнате, действительно таковы, - пояснил Ван Рийн. - Мы поступаем так, потому что хотим или считаем это правильным. Никаких других причин, верно? Если нас превратить в рабов, будет не очень мудро давать нам оружие в руки. Но как много в истории Земли было рабов, облеченных полным доверием своих хозяев! Были даже армии рабов, вспомните янычар! А сколько людей и сегодня в душе домашние животные? Они хотят, чтобы кто-нибудь другой сказал им, что нужно делать, и чтобы кто-нибудь другой позаботился о них и защитил их от других и от самих себя. Почему все подлинно свободные человеческие общества оказываются такими недолговечными? Не потому ли, что люди, подобные диким животным, рождаются так удручающе редко? Он взглянул на город, который сверкал и мерцал бесконечными огнями под звездным небом, теряясь за горизонтом. - Вы думаете, они действительно свободны? - воскликнул он и презрительно махнул рукой. Пол Андерсон. Звездный торговец. ("Политехническая лига", "Торговец Ван Рийн") перевод с англ. - --------------------------------------------------------------- По всем вопросам, связанными с авторскими правами на перевод данного произведения просьба обращаться на 2:5030/53.31