ации. Но есть деградация еще хуже... Мир же - это замечательно. Но ты не можешь постоянно жить в мире и в покое, если только не умрешь... и определенно не можешь жить в мире, если он не основан на общем интересе, если он не отвечает требованиям каждого. Конечно, Империя ослабла. Но она наша. Она - все, что у нас есть. Сынок, верх безответственности - намазать свою любовь и преданность так тонко, что их не хватит даже для тех немногих существ и тех немногих организаций, которые заслуживают эти "награды" от тебя. Флэндри стоял неподвижно. - Я знаю, - сказал Абрамс, - в тебя вдолбили твое образование. Предполагалось, ты узнаешь, что такое цивилизация, но для этого не хватило времени, у них так мало перспективных курсантов. И вот ты явился к нам, доверху напичканный технической информацией и обреченный совершить все философские ошибки, записанные в истории. Мне бы хотелось, чтобы ты прочитал кое-какие книги, микрокопии которых я захватил с собой. В основном, всякая древность, некоторые работы Аристотеля, Макиавелли, Джефферсона, Клаузевица, Ювенала, Микаэлис, но это подождет. А сейчас возвращайся домой. Поразмысли над тем, что я сказал. - Разве Фодайх не видел доклад, который я составил? - спросил Двир Крюк. - Да, конечно, - ответил Фодайх. - Но я хотел уточнить некоторые детали. Пробравшись на базу землян, зная, что этот объект слишком хорошо охраняется от посторонних, почему ты не подождал удобного случая? - Не было возможности, Фодайх, и приближался рассвет. Если бы кто-нибудь меня окликнул, мой ответ мог бы заронить подозрение. Мне приказали избегать ненужного риска. Мое решение тотчас уйти оправдано, поскольку, вернувшись в каньон, я не обнаружил своего корабля. Патруль землян, должно быть, наткнулся на него. Таким образом, я вынужден был добираться по суше до нашего тайного лагеря, из-за чего и задержался. - А что тот, другой патруль, который попался на твоем пути? Много ли он заметил? - Я думаю, очень мало, Фодайх. Мы были в густом лесу, и они стреляли вслепую, когда я не ответил на их оклик. Они, однако, нанесли мне значительный ущерб, как вы знаете. И это сущая удача, что я уже был близок к цели и смог все-таки проползти остаток пути. - Хр-р, - вздохнул Фодайх Руней, - да, эту попытку надо было предпринять. Но они, кажется, сделали вас лишним на Старкаде, не так ли? - Я считаю своим долгом продолжить службу. Двир призвал на помощь свою выдержку. - Фодайх, в Хайпорте я заметил еще кое-что, не знаю, важное или нет. Сам Абрамс шел по улице, беседуя с гражданским, которого сопровождали еще несколько человек. Я подозреваю, что это посланник с Земли. - Да-да, такой предупредительный, - пробормотал задумчиво Руней. - Он собирается лететь дальше. Ты не уловил, о чем они говорили? - Уровень шума был слишком высоким. Правда, с помощью усилителя и фокусировки я смог разобрать несколько слов, вроде "Мерсея". Мое впечатление - Абрамс собирается поехать с ним. В таком случае его лучше держать под особым наблюдением. - Да, - Руней слегка ударил себя по подбородку. - Возможно. Я обдумаю это. Будь готов к скорому отправлению. Двир отдал честь и вышел. Руней остался один. Жужжание вентиляторов наполнило его логово. Вскоре он кивнул сам себе, достал шахматы и задумался над своим ходом. Улыбка тронула его губы. 6 Старкад стал вращаться в три раза быстрее. Затем последовал стремительный удар. Флэндри был на Юджанке. Главный морской порт курсовикян раскинулся в Золотом Заливе, окруженном горами, с впадающей в бухту коричневой рекой Печаники. В Западном районе были штаб-квартиры Сестринства. Выше к северу, в Высоком районе, дома богачей разместились каждый на нескольких гектарах раскорчеванных, возделанных джунглей, где цветы, крылья птиц и ядовитые рептилии старались перещеголять друг друга своей расцветкой. Несмотря на свое положение - не только капитана "Стрельца", но и акционера родственной корпорации, владеющей всем флотом, и его главного представителя в Сестринстве - Драгойка жила в Древнем Восточном районе на Аллее Шив. - Мои матери обитали здесь с тех пор, как был основан город, - сказала она своему гостю. - Здесь праздновали когда-то Чупу. Здесь вся лестница была залита кровью в День Глубокого Ущелья. Тут слишком много духов моих предков, чтобы оставить это место, - она усмехнулась, издав глубокий горловой звук и обведя рукой каменный зал с мехами, коврами, мебелью, книгами, оружием, бронзовыми вазами и канделябрами, стеклянными кубками, сувенирами из морских раковин и прочим награбленным почти с четверти всей планеты добром. - Да и слишком много барахла нужно перевозить. Флэндри выглянул в окно. Мощеная булыжником дорога вилась между громадными зданиями, которые могли служить и крепостями. Двое мужчин в плащах с капюшонами прошли крадучись, обнажив мечи. Послышался грохот барабанов. Улица на миг огласилась криками и звоном металла - началась драка. - Как тут с грабителями? - спросил он. Ферок ухмыльнулся: - Их хорошо проучили. Он вытянулся на диване, очертаниями напоминавшем корабль. Его примеру последовал и шкипер Игураз - тучный седой самец, на чьем попечении был Замок Морских Торговцев. В полумраке зала казалось, что их глаза и драгоценности светятся. Погода за окном стояла ясная, но прохладная. Флэндри был доволен, что для этого визита он надел плотный комбинезон. Они все равно не оценили бы парадную форму землян. - Я не понимаю вас, людей, - сказала Драгойка. Она подалась вперед и вдохнула мягкий наркотический дым, исходящий из жаровни. - Рада тебя видеть снова, Домманик, но я вас не понимаю. Что плохого в том, что мы время от времени воюем? После того, как ты сам лично взял в плен ваз-сираво, ты приходишь болтать о примирении с ними. Флэндри обернулся. Шум его воздушного насоса, казалось, нарастал в голове. - Мне было велено познакомить вас с этой идеей, - ответил он. - Но тебе самому она ведь не нравится? - поинтересовался Игураз. - Тогда зачем, скажи мне ради всего святого, ты говоришь об этом? - А вы допустили бы неподчинение? - спросил Флэндри. - Только не в море, - признала Драгойка, - но суша - совсем другое дело. - Ну, а если на то пошло, мы, ваз-земляне, оказались здесь в такой же ситуации, как и на море. - Флэндри попытался успокоить свои нервы ходьбой. Ботинки казались свинцовыми. - Почему вы попросту не сотрете в порошок ваз-сираво для нас? - спросил Ферок. - Это же не трудно, если у вас действительно такое мощное орущие, как вы говорите. Драгойка удивила Флэндри, склонив свои усики и промолвив: - Не говори так. Ты что ж, нарушил бы порядок в мире? - и, обращаясь к человеку: - Сестринство не питает в ним зла. Их должно держать на расстоянии, как и любые другие опасные создания. Но если бы они оставили нас в покое, не было бы случая повоевать. - Возможно, они думают так же, - сказал Флэндри. - Вы беспокоили их с тех пор, как ваши лодки вышли в море. - Океаны широки. Пусть они держатся подальше от наших островов. - Они не могут. Солнечный свет дает жизнь, поэтому для пищи им нужны отмели. Опять же, вы далеко заплываете, преследуя больших животных и собирая водоросли. Они тоже хотят это иметь. - Флэндри остановился, попытался провести рукой по волосам и стукнулся ею о шлем. - Я сам не против мира в Злетоваре. Хотя бы потому, что ваз-мерсеяне были бы этим раздражены. Вы же знаете, это они начали вооружать один народ против другого. И они, видимо, готовят здесь какую-то акцию. Какой же вред могут нанести переговоры с ваз-сираво? - Как так? - воспротивился Игураз. - Любую из Тоборко под водой тотчас же зарежут, если не дать ей оружие, чтобы она убивала сама. - Успокойся, - приказала Драгойка. - Я позвала тебя лишь потому, что у тебя список кораблей, стоящих в бухте, а Ферока - потому, что он друг Домманика. Но это женский разговор. Тигерийцы приняли ее упрек с юмором. Флэндри пояснил: - Посланцы будут моими людьми. Если мы прибудем на наших собственных кораблях, то чрезвычайно встревожим морской народ. Нам бы этого не хотелось. Поэтому мы просим ваши корабли, довольно большую флотилию, на которую они вряд ли нападут. Конечно, условия, которых мы бы достигли, Сестринству пришлось бы ратифицировать. - Это неплохо, - сказала Драгойка. - Дженьевар ва-Радовик проникает далеко за пределы Курсовикянских вод. А это означает, что различные интересы ситроллей будут включены в общее соглашение. - Она потерла свой треугольный подбородок. - Однако частичную передышку, если уж на то пошло... хм... нужно обдумать... Вдруг из замка послышался звук рога. Резкий, пронзительный, будто нагнетаемый кузнечными мехами, он завывал над городом. Горы ответили эхом. Птицы вспорхнули с деревьев. Гу-гу-гу! Пожар, потоп или враг! К оружию, все к оружию! Гу-гу-гу-гу-у! - Что случилось? - прежде, чем Флэндри успел спросить, Ферок был уже на ногах, срывая со стены меч и щит. Игураз взял свой увесистый боевой топор. Драгойка вся сжалась, как перед прыжком, и зарычала. Хрусталь и бронза задрожали. - Нападение? - голос Флэндри заглушил звуки рога. - Невероятно! Ему представилась вся картина. Устье Золотого Залива охранялось большими неповоротливыми судами, стоящими на якоре. Подводные пловцы могли бы очень близко подойти незамеченными, но никогда не прошли бы дальше. Даже если предположить, что они прошли, им еще пришлось бы плыть много километров до домов, с помощью которых Замок Морских Торговцев управлял всей Юджанкой. Они могли бы, конечно, выйти на берег раньше, где-нибудь в районе Белых Отмелей, и пройти по суше на своих механических ногах. Город не был обнесен стенами. Но каждый дом, лежащий на их пути, был бы оборонительным объектом. И тысячи тигерийцев толпами вышли бы на улицы, чтобы встретить их, и тогда... Землянин забеспокоился, как бы не напали на колонии архипелага. Хотя Юджанка не вела войн в течение многих столетий, но то были другие времена и тогда жили совсем другие тигерийцы... Гу-у, гу-у! - Пойдем, посмотрим, - яркий мех Драгойки встал дыбом, ее хвост застыл, напрягшись, уши трепетали. Но говорила она так, будто предлагала пообедать, и поднялась с дивана не спеша. По пути она сдвинула за спину меч. С бластером в руке Флэндри последовал за ней в зал, где возвышались трехметровые каменные фигуры с Острова Льда. За аркой спиралью вверх уходила узкая лестница. Его плечи задевали за стены. Сквозь бойницы прорывались лучи света. Позади неслышно бежал Ферок и пыхтел Игураз. Они были уже на полпути к вершине, когда что-то хрустнуло и задрожали камни. Драгойку отбросило назад, на Флэндри. Он поймал ее. Ощущение было таким, как будто держишь сталь и резину, завернутую в бархат. В его шлем врывались грохот рушащейся кладки и еле слышные отдаленные крики. - Что случилось? - заревел Игураз. Ферок выругался. Флэндри запомнил некоторые из его выражений, чтобы использовать в дальнейшем... если дальнейшее будет. Драгойка восстановила равновесие. - Спасибо, - пробормотала она и погладила человеческую руку. - Пойдем! - она устремилась вперед. Когда они взошли на башню, раздался второй взрыв. Он гремел значительно дольше первого. В воздухе Старкада прокатился ужасный грохот. Флэндри подбежал в парапету. Он посмотрел поверх крутых черепичных крыш, коньки которых были украшены цветами и резными головами монстров. К северу за этими старыми стенами изумрудной зеленью поднимался Высокий квартал, где сияли виллы. Ему был виден Столб Стечения, где сходились вместе Путь Гордости, Горный Путь, Солнце и Луна и Дорога Великого Востока. Из-за дыма столб казался еще выше. - Там! - закричал Ферок. Он указал на море. Драгойка подошла к телескопу, установленному под балдахином. Флэндри прищурился. Свет, отражаясь от воды, слепил его. Он увидел сторожевые корабли сразу за Длинным Молом. Они были охвачены пламенем. За ними... Драгойка мрачно кивнула и подвела его к телескопу. Там, где залив расширялся, западнее Белых Отмелей и восточнее Скалы Печали, где-то посередине, примостилось нечто, похожее формой на кита. Его мокрая поверхность была из металла. В центре возвышалась орудийная башня. Флэндри видел, что она была открыта и там двигалось несколько фигур, похожих на людей. На носу и корме были небольшие плоские башенки с выступающими трубами. Едва он посмотрел туда, одна из драконьих морд изрыгнула огонь. Чуть погодя дым заклубился на высокой квадратной стене Замка Морских Торговцев. Камни лавиной сыпались вниз. Один из кораблей, скопившихся в бухте, попал под них. Его мачта закачалась и переломилась, но корпус устоял. Глухой рокот прокатился от моря до гор и обратно. - Дьявольщина! Это же подводная лодка! Она не походила ни на одну из тех, с которыми ему приходилось драться. Лодка явно сработана мерсеянами, возможно, с ядерным двигателем, и, конечно же, команда была тоже мерсеянской. Не очень большая, около двадцати метров в длину, лодка, наверное, была собрана здесь, на Старкаде. Пушки, хотя и большого калибра, стреляли химическими фугасными снарядами, - так что враг не использовал самого страшного оружия в этой войне (пока... если кто-нибудь сделает это, вмиг воцарится ад). Но здесь, в атмосфере, густой, похожей на суп, ударные волны способны разрушить город, у которого не было защиты против них. - Мы сгорим! - взвыл Ферок. На этой планете не стыдились застыть от ужаса перед огнем. Флэндри быстро оценил обстановку. Ненавистные когда-то часы и годы психической подготовки в Академии дали о себе знать. Ему были знакомы ярость и страх, во рту у него пересохло, сердце колотилось, но эмоции никогда не вставали на пути логики. Юджанка быстро не сгорит. За многие столетия почти везде камень и черепица вытеснили дерево. Но если начнут гореть корабли, силы курсовикян уменьшатся практически наполовину. И не так уж много снарядов потребуется для этого. У Драгойки мелькали подобные же мысли. Она перевела свой телескоп на Печаники, где в Западном районе поднимался медно-красный купол центра Сестринства. Ее грива неистово развевалась. - Почему они не позвонили в Штаб? - Им не надо напоминать, - фыркнул Игураз, обращаясь к Флэндри. - По закону, если что-нибудь угрожает кораблям, их команды должны явиться на борт и вывести суда из залива. Над головами пролетел снаряд и разорвался возле Горбатого Моста. - Но сегодня они действительно могли забыть, - процедила Драгойка сквозь клыки, - они, наверное, охвачены паникой. Эти верзилы, должно быть, забыли повесить веревки для колоколов. - Она устремилась вперед. - Лучше я пойду туда сама. Ферок, скажи, чтобы меня не ждали на "Стрельце". Флэндри остановил ее. Она сдержала свою злость. - Прошу извинить, - сказал он, - давайте попытаемся сначала связаться с ними. - Связаться? Ах, да, вы же дали им радио, так ведь? У меня голова совсем не соображает. Бум! Бум! Обстрел усиливался. Но пока враги, казалось, били наугад. Они, видимо, задумали поскорее навести ужас и устроить вселенский пожар. Флэндри поднес ручной передатчик к переговорному устройству на шлеме и настроился на волну Сестер. Он не очень надеялся, что кто-то ответит ему на другом конце. Вздох облегчения вырвался у него, когда ответил женский голос, тоненький, как у насекомого, на фоне свиста и грохота: - Да-да, вы принадлежите к ваз-землянам? Я не могла вызвать никого из вас. "Не удивительно, ведь все коммутаторы заполнены желобами и нытьем наших людей на Юджанке", - подумал Флэндри. Он не видел их здания на горах, но мог представить всю сцену. Они были тоже, конечно, из Морской Авиации, но в основном инженеры, техники, до сих пор занимавшиеся только обеспечением некоторых приспособлений и обучением тигерийцев, как ими пользоваться. Штат их был небольшим. Другие районы, где война разгоралась сильнее, требовали большую часть того, что могла предложить Земля. Пять тысяч человек, или около того, разбросаны по всему миру, и причем треть из них не технический персонал, а боевые и разведывательные подразделения - чтобы Рунею было непосильно пожирать всю миссию. Как и у него, у всей группы на Юджанке были только личное оружие и флиттеры, не приспособленные к боевым действиям, - больше ничего. - Почему не связались со Штабом? - требовательно спросил Флэндри - так, как будто знал их законы всю жизнь. - Но никто не думал.... - Так начинайте думать! - Драгойка приложила губы у передатчику на запястье Флэндри. Она прижалась к нему грудью. - Я не вижу ни одного корабля, готового к бою. - Но ведь там их поджидает эта субмарина. - Они будут в большей безопасности, если разойдутся в разные стороны, чем если будут стоять в доках, - сказала Драгойка. - Звони. - Есть. А когда подойдут ваз-земляне? - Скоро, - ответил Флэндри. Он переключился на волну своей команды. - Я пойду, - сказала Драгойка. - Нет, подожди. Я прошу тебя. Ты можешь мне понадобиться для... для помощи. Мне будет так одиноко на этой башне. Дрожащим указательным пальцем Флэндри стал нажимать сигнальную кнопку. Этот микроблок не мог достать до Хайпорта, пока его сигнал не будет передан ретранслятором. Но Флэндри мог поговорить с кем-нибудь в их здании, если там заметили сигнальную лампочку и если, конечно, вообще вся цепь не перестала действовать. Щелк! Тигерийка бежала вприпрыжку по Аллее Шив, за ней следовали мужчины, на руках у них кричали дети. - Радиостанция Юджанки, лейтенант Кайзер. - Разрыв снаряда чуть не заглушил его англиканские слова. Сотрясение было как удар кулака. Казалось, вся башня закачалась. - Это Флэндри, - энсин вспомнил, что не назвал свой чин, но решительным тоном продолжал: - Я в Восточном районе. Вы видели, что происходит в Заливе? - Конечно. Подводная лодка. - Я знаю. Помощь на подходе? - Нет. - Что? Но она мерсеянская. Она растерзает город на куски, если мы не ударим. - Гражданин, я только что закончил связь со Штабом. Разведка докладывает, что воздушный флот зеленокожих завис с атмосфере. Как раз над вашей головой наши флайеры поднялись по тревоге в воздух, чтобы прикрыть Хайпорт. И они никуда больше не полетят. "Полагаю, что они не могут, - среагировал Флэндри. - Пусть эта бойня продолжается, и в результате все кончится захватом, мерсеяне могут прорваться и даже отложить свои яйца на нашей главной базе". - Я думаю, адмирал Энрике пытается связаться с противником и заявить решительный протест, - презрительно усмехнулся Кайзер. - Не имеет значения. Что вы сами можете сделать? - Ничего, гражданин. Штаб пообещал нам пару транспортов, снабженных распылителями противопожарных химикатов. Они будут лететь низко, передавая свои позывные. Если крокодильи хвосты не собьют их ненароком, то они прибудут примерно через полчаса. А вы где находитесь? Я пошлю флиттер. - У меня есть свой, - сказал Флэндри. - Оставайтесь на связи для дальнейших сообщений. Он отключил свой блок. Из-за реки послышался резкий трезвон. - Ну? Рубиновые глаза Драгойки ярко горели. Он передал ей суть разговора. Некоторое время плечи ее были опущены. Затем она вновь выпрямилась. - Если несколько кораблей с палубными орудиями будут бить с близкого расстояния... - Нет ни малейшего шанса, - сказал Флэндри. - У этой посудины слишком хорошая броня. К тому же она может потопить вас в два раза быстрее. - И все-таки я попытаюсь, - Драгойка сжала его руки. Она улыбалась. - Прощай, может быть, мы встретимся в Потусторонней Стране Деревьев. - Нет! - Выскочило у него. Он сам не знал, почему. Его долг заключался лишь в том, чтобы спасти себя для дальнейшей службы. И его естественное желание было таким же. Но он не собирался позволить горстке самоуверенных мерсеян пустить на дно друзей, с которыми плавал. Нет, пока он может как-то помочь! - Пойдем, - сказал он, - в мой флиттер. Ферок оцепенел. - Я полечу? - Кто тебе об этом сказал? В этом доме есть ружья, не так ли? Давай возьмем их и еще нескольких помощников. - Флэндри побежал по ступеням. Он выбежал на узкую улочку с бластером и ручным минометом. За ним следовали три хорошо вооруженных тигерийца. Они пробежали по улице "Где Они Сражались", и оттуда к Замку Морских Торговцев. Здесь и там кружились толпы. Ни у кого не было рефлексов цивилизации - прятаться в укрытие, когда говорят пушки. Но многие никуда и не бежали, ослепленные ужасом. Паника скорее всего обрела форму сборища, устремившегося к воде, - с мечами и луками против огнестрельного оружия. Моряки, которых созывали колокола, протискивались сквозь шум и толкотню. Снаряд разорвался совсем рядом. Флэндри швырнуло в палатку торговца одеждой. Он поднялся со звоном в ушах, весь в каких-то разноцветных лохмотьях. Вокруг были разбросаны тела. По булыжникам текла кровь. Из-под кучи камней ужасно стонали и выли раненые. Драгойка вприпрыжку бежала к нему. Ее черно-оранжевый мех был измазан красным. - С тобой все в порядке? - крикнул он. - Да. Она продолжала бежать вприпрыжку. Ее сопровождал Ферок. Игураз лежал с раздробленным черепом. Ферок взял его оружие. Когда они дошли до замка, Флэндри шатало. Он вошел в передний двор, сел возле своего флиттера и стал ловить ртом воздух. С парапета Драгойка позвала мужчин и вооружила их. Через некоторое время Флэндри настроил насос. Давление в шлеме скакнуло вверх, что вызвало протест барабанных перепонок, но дополнительный кислород восстановил его жизнеспособность. Они набились во флиттер. Это был простой пассажирский корабль, который мог вместить два десятка людей или около того, если занять все места, проход и хвостовой отсек. Флэндри устроился возле приборной доски и включил гравитационные генераторы. Перегруженная машина медленно поднялась. Он шел на бреющем полете, едва не срезая головы тигерийцев, пока не пересек реку, доки и не увидел широкое пространство леса между собой и заливом. - Ты уже направляешься к Белым Отмелям, - запротестовала Драгойка. - Конечно, - сказал Флэндри, - ведь мы хотим, чтобы солнце было позади нас. Она поняла его замысел. Никто больше не вникал в его действия. Они сгрудились, обхватив свое оружие, какое у кого было, и тихо что-то бормотали. Он надеялся, что их первый воздушный перелет не деморализует никого. - Когда мы сядем, - громко сказал он, - все выпрыгивайте. Вы увидите открытые люки на палубе. Постарайтесь захватить их сразу, иначе лодка может погрузиться и утопить вас. - Тогда их стрелки тоже утонут, - послышался мстительный голос у него за спиной. - У них найдутся резервы, - Флэндри вдруг отчетливо понял, каким безумным был его поступок. Если его не собьют на подлете, если ему даже удастся сесть, то у него лишь один бластер и несколько пулеметов против стольких мерсеянских огнеметов. Он чуть не повернул обратно. Но нет, пойти на такой шаг он не мог, тем более в присутствии этих существ. Это было бы предательством. Над берегом он сделал вираж и включил экстренное усиление мощности. Флиттер пошел очень медленно, чуть не касаясь воды. Порыв ветра разбрасывал водяную пыль на ветровом стекле. Впереди смутно виднелась серая тень подводной лодки. - Там, - воскликнула Драгойка. Она указывала на юг. Море вспенилось от спинных плавников. Повсюду, насколько можно было увидеть, стали всплывать лодки с катапультами, с рыбами в упряжке. "Конечно, - пульсировала догадка в голове Флэндри. - Это, конечно, должна быть операция ситроллей, чтобы и частично сохранить мерсеянские устройства, и скрыть хитрость. А подводная лодка - это ведь вспомогательное средство... не так ли? А там всего лишь советники, ну, на этот раз добровольцы... у пушек... не так ли? Но как только они разрушат оборонительные сооружения Юджанки, ситролли очистят всю местность. Наплевать мне тогда, что случится с Чарли". Молния прошила тонкий фюзеляж. Никто не пострадал. Но было ясно, что его обнаружили. Однако корабль был уже над субмариной. Он застыл как вкопанный и опустил колеса. По вибрации сиденья Флэндри понял, что совершил посадку. Драгойка широко открыла дверцу и с криком повела всех в атаку. Флэндри удерживал в равновесии свой флиттер. Это были худшие, почти нереальные секунды, когда сама смерть, которая и не должна быть реальной, "клевала" вокруг него. Примерно десять мерсеян были наверху, в воздушных шлемах и черной униформе: по трое у каждого орудия, трое или четверо у открытой боевой рубки. (Какое-то время эта рубка служила щитом между ним и кормовой командой). У остальных в руках были бластеры и автоматы. Засверкали молнии. Драгойка спрыгнула на палубу, перекатилась и выстрелила от пояса, не целясь. Ее оружие извергло горячий свинец. Огонь мерсеян обрушился на нее. Тогда вылетел Ферок, стреляя из своего автомата. За ним выскочили другие стрелки. Затем - еще. Офицеры в рубке, укрытые за своим бастионом, открыли огонь. Снизу примчался кормовой состав. Пули и молнии прошивали флиттер. Флэндри пригнулся у приборной доски, поджав ноги, и чуть не взмолился. Последний тигериец выпрыгнул на палубу. Флэндри направил свой флиттер вверх. Удача не изменила ему, флиттер был поврежден, но не разрушен. Флэндри смутно ощутил жгучую боль в руке. Описав дугу, он поднялся над рубкой, развернулся и, схватившись одной рукой за сиденье, другой начал стрелять через открытую дверь. Ответные выстрели прошли мимо: у него все-таки была какая-то защита. Он очистил палубу от мерсеян. Вдруг раздался взрыв, от которого у Флэндри застучали зубы. Заглох мотор, и флиттер с трехметровой высоты рухнул прямо на боевую рубку. Через минуту Флэндри пришел в сознание. Он прополз на четвереньках через изуродованный фюзеляж, быстро выглянул и сполз на палубный мостик. На пути лежало дымящееся тело. Он оттолкнул его в сторону и выглянул из-за перегородки. Дюжина тигерийцев, оставшихся боеспособными, захватила переднее орудие и использовала его как прикрытие. Они прикрывали вторую группу, которая находилась где-то под Флэндри. Но из кормового люка уже спешило подкрепление. Флэндри установил широкий луч на своем бластере и выстрелил. Еще! И еще! Команда на лодке, должно быть, небольшая... Скольких он уложил? Стоп, не забыть бы про люк на рубке! Нет, его флиттер блокировал выход. Тишина обрушилась на него. Только ветер и плеск воды да непрерывное всхлипывание истекающего кровью мерсеянина с оторванной ногой нарушали его. Ну и чертовщина! Мы сделали дело! В самом деле, все удалось! Флэндри глядел на свою свободную руку, отвлеченно думая, какой она все же чудесный механизм, смотри - сгибает пальцы. Нельзя терять время. Он поднялся. Пуля, выпущенная откуда-то с носа лодки, просвистела рядом. - Эй вы, тупоголовые! Не стреляйте! Это я! Драгойка, ты жива? - Да, - она, торжествующая, вышла из-за орудия. - Что дальше? - Кто-нибудь пойдите на корму. Пристрелите всех остальных. Драгойка вынула свой меч. - Мы их будем преследовать. - Это же идиотизм! Ты не сделаешь этого! - Флэндри рассвирепел. - Тебе хватит забот, когда ты будешь сдерживать ситроллей. - А ты.... сейчас, - она возбужденно дышала, - ты не мог бы развернуть эти пушки на ваз-сираво? - Тоже нельзя, - сказал Флэндри (Господи, как он устал!). - Во-первых, мне одному с этой тяжестью не справиться, а вы не знаете, как мне помочь. Во-вторых, не хотим же мы, чтобы какой-нибудь геройский засранец, который мог затеряться внизу, решил, что он способен еще хорошо послужить, утопив нас всех. Он настроил свой коммуникатор. Нужно связаться с Военно-Морской Командой, чтобы забрали тигерийцев и его самого. Если они испугаются вмешиваться в политику, не захотят заполнить лодку анестезирующим газом, взять ее в качестве приза, он сам лично устроит так, чтобы она затонула. Наверняка к такому решению отнесутся благосклонно. Победителей не судят, а политика - всего лишь извинения, которые ты выдумываешь по мере того, как продвигаешься вперед, если у тебя есть разум. И с Сестринством надо держать связь. Необходимо, чтобы они колоколами созвали боевую команду. Если их организовать, курсовикянские корабли могут рассеять армаду ситроллей, разве что она не уйдет сама, после того, как их карта будет бита. А дальше.... дальше Флэндри не знал, что будет. На выбор: неделю отлежаться в постели, затем медаль и задание - делать на Земле пропагандистские кассеты о себе самом. Однако он не собирался этим заниматься. Мерсея продвинула войну еще не один шаг. Земля должна была либо ответить, либо убраться. Он взглянул на Драгойку, которая расставляла своих тигерийцев на посты. Она увидела его и улыбнулась. Он подумал, что после происшедшего ему не слишком-то хочется убираться. 7 Руней Скиталец подался вперед так далеко, что его темные плечи и мрачное зеленое лицо чуть не влезли в жилую комнату офиса Хоксберга. - Мой лорд, вам известна правовая официальная позиция нашего правительства. Морской народ суверенен в водах Старкада. Кораблям тигерийцев можно уступить ограниченное право проезда - морской народ согласен. Точно так же инопланетные корабли могут летать здесь только на свой страх и риск. Вы обвиняете нас в эскалации напряженности? Честно говоря, я проявил изрядную выдержку, не приказав моему Военно-Воздушному Флоту начать боевые действия после вашего нападения на мерсеянскую подводную лодку. Хоксберг выдавил улыбку. - Если мне позволено будет говорить так же откровенно, командующий, - ответил он, - то замечу, что вступление в бой воздушных сил Земли фактически целиком на вашей совести. Руней пожал плечами. - В таком случае, кто же нагнетает напряженность? - Используя чисто мерсеянскую боевую единицу против... э-э... города Тоборко, вы непосредственно втянули вашу планету в войну. - Это возмездие, мой лорд, причем не с Мерсеи, а со стороны шестиконечных обитателей Злетовара с использованием иностранных добровольцев, временно отозванных со службы на своих основных базах. Ведь Земля так долго провозглашала доктрину, что ограниченное возмездие не повод для войны! Хоксберг бросил на него сердитый взгляд. Представляя Империю, он не мог высказать своего неодобрения этого принципа. - Это уходит далеко в историю, в эру межнациональных войн. Мы используем его теперь для того, чтобы наши люди в отдаленных частях космоса имели некоторую свободу действий, когда нарастает напряженность, чтобы не посылать курьеров домой с вопросом об указаниях. Конечно, принцип этот не совсем удачен. Вероятно, можно договориться об его отмене, по крайней мере между вашим и моим правительствами. Но, естественно, взамен нам нужны гарантии. - Ведь это вы дипломат, не я, - сказал Руней, - что же касается нынешнего положения, я хочу, чтобы прежде всего были возвращены все пленные, которых вы задерживаете. - Я не знаю, взяли ли кого-нибудь, - ответил Хоксберг. Он отлично знал, что их несколько и что Абрамс не отпустит пленных, пока они не будут допрошены тщательным образом, возможно, и гипнозондированы. Хоксберг почувствовал - Рунею известно о том, что он знает о пленных. Очень неловко получилось. - Я узнаю, если вы хотите, и потребую. - Спасибо, - сухо сказал Руней. И через минуту продолжил: - Я не спрашиваю о ваших военных секретах, но хотелось бы знать, каким будет следующий шаг союзников Земли? - Не союзников. Земная Империя ни с кем не воюет. - Не надо продолжать! - фыркнул Руней, - я предупреждаю вас, как предупреждал адмирала Энрике, что Мерсея не будет сидеть сложа руки, если агрессоры попытаются разрушить то, что она помогала создавать для улучшения всей жизни Морского народа. "Вот удобный случай!" - По сути дела, - сказал Хоксберг как можно небрежнее, - после нападения на Юджанку мы пытаемся сдержать курсовикян. Они жаждут отмщения и тому подобного, но мы убедили их провести переговоры. На челюсти Рунея дрогнул мускул, глаза цвета слоновой кости расширились на миллиметр, и с полминуты он сидел, не двигаясь. - В самом деле? - сказал он бесстрастно. - В самом деле, - Хоксберг завладел инициативой. - Очень скоро отправится флот. Мы не могли это держать в секрете от вас, как не могли скрыть и тот факт, что устанавливаем контакт с сираво. Так что вам сообщат официально, так же, как я сообщаю сейчас, что флот не будет вступать в бой, разве что в целях самообороны. Хочется верить, что ни один мерсеянский доброволец не будет участвовать ни в каком нападении. Если это случится, войска Земли вынуждены будут вмешаться. Но мы надеемся послать под воду дипломатического представителя, чтобы обсудить возможность перемирия с последующим установлением постоянного мира. - Так, - пальцы Рунея забарабанили по крышке стола. - Наша ксенологическая информация ограниченна, - сказал Хоксберг. - И в первое время мы, конечно же, не будем по-детски доверчивы. Вы бы очень помогли нам, если бы попросили шестиконечных принять нашу делегацию и выслушать ее. - Совместная комиссия, земляне и мерсеяне... - Пока еще нет, командующий, пока нет. Это будут скорее неофициальные предварительные переговоры. - Вы подразумеваете, - сказал Руней, - что адмирал Энрике не даст своих людей ни на какое дело, в которое вовлечены мерсеяне? - Конечно. Нет-нет, ничего такого! Ничего, кроме желания избежать осложнений. Ведь у Морского народа нет никаких причин, чтобы не держать вас в курсе происходящих событий. Так ведь? Но мы должны знать, на каких позициях мы с ними стоим. Фактически мы должны узнать их лучше, прежде чем сможем внести какие-либо разумные предложения, а вы, к сожалению, отказываетесь поделиться своими данными. - Я подчиняюсь приказам, - сказал Руней. - Совершенно верно, но политику нужно менять и нам, и вам, прежде чем можно будет говорить о сотрудничестве. Оставим пока мысль о совместной комиссии. Это как раз тот вопрос, ради которого я еду на Мерсею. - Эта телега будет медленно ползти. - А? О да, мы заговорили о колесах. Согласитесь, что ни одно правительство вселенной при всем желании не может покончить с этим конфликтом за одну ночь. Но мы можем положить этому начало - вы и мы. Мы сдержим курсовикян, вы сдержите шестиконечных. Все военные действия в Злетоваре прекратились бы до последующего предупреждения. Я уверен, у нас найдется соответствующая власть... - У нас - да, - сказал Руней, - у вас - да. Но местные жители могут не согласиться. И если обе стороны начнут действовать, я буду вынужден поддерживать Морской народ. "Или если скажешь, чтобы они действовали", - подумал Хоксберг. - Это вы можете. В таком случае у Энрике не будет иного выбора, кроме военного. Однако предположим, что вы искренни в своем желании уладить этот конфликт прежде, чем он выйдет из-под контроля. Я вынужден учитывать это. Иначе остается только возвратиться домой и помогать Земле готовиться к межзвездной войне". - Вы получите официальный меморандум, - вслух сказал он. - Это предварительный разговор, но я сам останусь здесь, чтобы посмотреть, к чему приведут наши попытки на переговорах. Вы можете заезжать ко мне в любое время. - Спасибо. Всего хорошего, мой лорд. - Всего хорошего. Ком. Фодайх, - хотя они говорили на англиканском, Хоксберг гордился знанием Эриау. Экран погас. Он закурил сигарету. Ну, что теперь? Теперь, дружок, сиди и жди. Продолжай собирать отчеты, проводи интервью, инспекционные поездки (но это все не касается сокращения расходов!), крутись среди этих милитаристов с железными хребтами, которые считают тебя надоедливым ослом. Тебя ожидает еще ой сколько бесполезных часов! Развлечений тут немного. Хорошо, что ты предвидел это и взял с собой Персис. Он поднялся и перешел из офиса в комнату. Персис сидела там и смотрела фильм. Опять "Ундина" (бедняжка, местная видеотека не представляла широкого выбора!). Он опустился на ручку кресла и положил руку ей на плечо. В блузке с низким вырезом оно было почти обнаженным, кожа мягкая, гладкая. Он уловил тонкий фиалковый аромат духов. - Ты не устала от этого? - спросил он. - Нет, - она даже не оторвала глаз от экрана. Ее голос был глух, губы дрогнули, - хотя мне хотелось бы. - Почему? - Меня это пугает. Напоминает мне, как далеко мы от дома, впереди неизвестность, а мы летим все дальше и дальше. На экране полуженщина-полурусалка плыла в морях, которых не было никогда. - Может, на Мерсее будет более привычно, - сказал Хоксберг, - там уже была промышленность, когда люди открыли ее. Мерсеяне так быстро освоили идею космических путешествий... - Разве это делает их хоть немного похожими на нс? Разве это делает нас похожими на... нас самих? - Она сжала пальцы. - Люди привычно говорят "сверхпередача", "световой год", но не понимают этого. Не понимают, или не могут понять, или не хотят. Слишком поверхностны. - Только не рассказывай, что ты овладела теорией, - мягко проговорил он. - О, нет. У меня для этого не хватит ума. Но я пыталась понять. Серия квантовых скачков, которые не пересекают малоограниченное пространство и, таким образом, не достигают истинной скорости, хотя и не скованы ограничением скорости света... для тебя это звучит замечательно и научно, не так ли? Ты знаешь, как это звучит для меня? Призраки, обреченные вечно летать во тьме. А ты когда-нибудь думал о световом годе, одном несчастном световом годе, как он огромен? - Ну, ну, - он потрепал ее по головке, - у тебя будет компания. - Твои сотрудники, твои слуги. Мелкие люди с мелким умом. Поддакивающие рутинеры и карьеристы, положившие свое собственное будущее на рельсы. Они - пустота между мной и ночью. Как я от них устала. - У тебя есть я, - сказал он. Она слегка улыбнулась: - Конечно, эта компания исключение. Но ты так часто занят. - Есть еще два-три парня из Военно-Морских Сил. Они могли бы заинтересовать тебя. И они отличаются от придворных и бюрократов. Она оживилась: - Кто? - Ну, мы говорили тут с командующим Абрамсом, и я предложил ему, чтобы он поехал с нами в качестве специалиста по Морскому народу. Мы можем себе это позволить. Или взять этого парня Райденауэра, он действительно крупный специалист, по земным меркам. Уже только поэтому он здесь не останется. - Хоксберг выпустил струю дыма... - Дело будет небезопасным. Абрамс тоже не оставил бы свой пост, если бы не думал, что у него появится шанс собрать больше информации, чем здесь, на Старкаде. Это может, конечно, скомпрометировать нашу миссию. Я все еще не знаю - как, но меня очень ловко подвели к тому, чтобы я выбрал его. - Этот старый медведь манипулирует тобой, - хихикнула Персис. - Очень хитрый медведь. И жестокий, почти фанатичный. Однако он может быть полезен, и я, конечно, буду присматривать за ним. Я помогаю, он возьмет одного или двух своих помощников. Молодые, симпатичные офицеры, а? - Ты сам достаточно красив и молод для меня, Марк, - Персис потерлась об него головой. Хоксберг отложил сигарету. - И я всегда так ужасно занят. День был пасмурным и хмурым, на свинцовом море качались белые шапки пены. Завывал ветер, скрипела обшивка. "Стрелец" раскачивался. Сзади за кормой шел сопровождающий флот, вздымаясь на волнах. На верхушках матч хлопали флаги. Одна палуба была занята герметичной палаткой с земными кондиционерами. Корабль Драгойки буквально кишел людьми. Она и ее команда бесстрастно наблюдали, как Райденауэр - глава ксенологических исследований - пошел освобождать сираво. Это был высокий человек с напряженным лицом и песочного цвета волосами под шлемом. Его пальцы приблизились к кронштейну вокализатора, прикрепленного к одной стене. Послышались звуки, которые мог издать только обитатель моря. Длинное тело в бассейне зашевелилось. Приоткрылись губы, карикатурно напоминающие человеческие. Послышался ответ. Джон Райденауэр кивнул: - Хорошо, выпустите его. Флэндри помог отодвинуть крышку. Пленник выгнул свой хвост. Одним скачком он выпрыгнул за борт. На палубу полетели брызги. Райденауэр подошел к борту и посмотрел вниз. - До свидания, Сумерки, - сказал он. - Это его настоящее имя? - спросил Флэндри. - Это то, что примерно означает его имя Ивенфол, - ответил ксенолог. Он потянулся. - Я не ожидаю, что кто-нибудь появится в течение нескольких часов. Но будьте готовы, начиная с 15.00. Пойду посмотрю свои записи. Он пошел в свою каюту. Флэндри проводил его взглядом. "Много ли он знает? - подумал энсин. - Пожалуй, больше, чем он мог узнать от Чарли или из старых записей, это уж точно. Так или иначе, Абрамс устроил - О Господи, эти снаряды, взрывающиеся на Юджанке!" Он отогнал эту мысль и окинул взглядом команду, которая должна была спускаться под воду. Пара ассистентов-ксенологов, инженер-энсин и четыре дотошных специалиста из рядового состава, у которых был опыт подводной работы. Они были для него практически более чужими, чем тигерийцы. Колкий ветер унес его славу о выигранном бое в Золотом Заливе. То же самое получилось и с пьянящими надеждами, что он Доминик Флэндри, больше не зеленый юнец, а оценен по достоинству, что ему обещана благодарность как герою всех Курсовиков и это он единственный, кто может уговорить Народ суши попытаться достичь мирного урегулирования. Если отбросить романтику, это означало лишь то, что он должен ехать вместе с посланниками Земли, чтобы их миссия была оправдана в глазах тигерийцев. Райденауэр довольно грубо сказал ему, чтобы он не вертелся под ногами. Яну ван Зуйлу везло больше! - Ладно, - Флэндри напустил на себя беспечность, насколько это ему удалось, и направился к Драгойке. Она встретила его мрачно. - Мне ненавистна мысль, что ты спустишься вниз, - сказала она. - Ерунда, - ответил он, - замечательное приключение, я не могу ждать. - Вниз, где лежат кости наших матерей, которых они утопили. Вниз, где нет ни солнца, ни лун, ни звезд, только темнота и холодные течения. Среди врагов и ужаса. В бою было лучше. - Я скоро вернусь. Это первое погружение только для того, чтобы узнать, позволят ли они нам возвести свое здание на дне. Как только это удастся сделать, ваш флот может плыть домой. - А как долго ты будешь в этом здании? - Я не знаю. Надеюсь, не больше нескольких дней. Если все будет благополучно, я, - Флэндри явно любовался собой, - там буду не очень нужен. Я снова буду нужнее на суше. - К тому времени я уже уеду, - сказала Драгойка, - у "Стрельца" есть еще срочный груз, и Сестринство хотело бы использовать преимущество перемирия, пока оно еще не закончилось. - Но ты вернешься, не так ли? Позвони мне, как только будешь дома, и я прилечу на Юджанку, - он погладил ее руку. В ответ она сжала его руку. - Когда-нибудь ты уедешь насовсем. - М-м... но ведь это не мой мир. - Мне бы хотелось увидеть твой, - произнесла она с присвистом. - То, что мы слышим и видим, - как сон, как утерянный остров. Может, это так и на самом деле? - Боюсь, что нет, - Флэндри подумал о том, почему райские мотивы были так распространены в наземных культурах Старкада. Было бы интересно узнать. Если бы не эта проклятая война, люди могли бы сюда приезжать и по-настоящему изучать планету. Тогда и он мог бы присоединиться к ним. Жаль, в Империи осталось очень мало истинно бескорыстных исследователей. Человеческий дух утратил признание объективности внешнего мира. Может быть, из-за того, что Времена Бедствий огрубили цивилизацию? Или просто человек, увидев, что галактика не принадлежит ему и он не может укрепить то малое, что есть у него, потерял интерес к чему-либо, кроме себя? Без сомнения, древний дух и рвение должны быть восстановлены. Но, может быть, сначала Империи придется погибнуть? А он поклялся защищать ее. "Мне надо больше понять из того, что написано в книгах Абрамса. Пока они главным образом только смутили меня". - Ты думаешь о чем-то возвышенном? - спросила Драгойка. Он попытался засмеяться: - Как раз наоборот. Я думаю о еде, веселье и женщинах. - Да? Женщинах, - она стояла молча, потом тоже засмеялась: - Пожалуй, я могу попытаться устроить веселье. Что ты скажешь об игре Яволак? - Я еще не выучил эти проклятые правила, - ответил Флэндри. - Но у меня с собой карты, и если бы мы собрали несколько игроков, то могли бы сыграть в земную игру под названием покер. Гладкая голубая голова показалась в волнах. Флэндри не смог бы определить, кто это был, - Ивенфол или кто-то другой. Хвостовые плавники трижды ударили по воде. - Это наш сигнал, - объяснил Райденауэр, - пойдемте. Он сказал что-то по радио. Вся команда была закована в броню. Предполагалось, что она должна выдержать давление на километровой глубине. "Хотелось бы мне не думать об этом предположении", - погрустнел Флэндри. Он неуклюже пересек палубу, и когда настала очередь, его опустили на борт. Он в последний раз посмотрел на Драгойку, которая махала ему рукой. Потом перед ним прошла обшивка корабля, затем - зеленая вода. Он расслабился, включил звук на своем коммуникаторе и завел мотор на спине. Оставляя пузырчатый след, Флэндри направился за другими. Тому, кто подготовлен к космическим маневрам, в скафандре под водой все было привычно... Черт побери! Он забыл, что трение будет тормозить движение. - Идите рядом со мной, - прозвучал в наушниках голос Райденауэра. - И ради бога, не будьте таким воинственным. Существо, которое явно было рыбой, скользило впереди. Вода темнела. Тем не мене светильники не понадобились им даже тогда, когда они достигли дна: море было мелким. Флэндри со стрекотом несся сквозь сумерки, переходящие в кромешную тьму. Над ним был круг тусклого света, как замерзший иллюминатор. Под ним - лес. Длинные ветви с зелеными, коричневыми и желтыми листьями устремлялись вверх. Массивные стволы тащили волокнистые сети своих отростков. Огромный моллюск, покрытый маленькими раковинами, схватил изысканно окрашенный, покрытый кружевами кораллоид. Стайка рачков с шорохом прокатилась - по-другому не скажешь - через лужайку водорослей. Что-то напоминающее угря извивалось над их головами. Небольшое животное с крошечными плавничками, все в радужных полосках, порхало меж морских деревьев. "Что ж, место очень красивое!" Чарли, нет, Ивенфол вел флот в открытое море, к месту, где редко проходили корабли. Как он ориентировался, было загадкой. Но Отблеск Раковины был уже недалеко. Флэндри пришел к выводу, что ваз-сираво злетоварские жили в шести городах, более или мене равномерно расположенных по окружности. Дом Прилива и Рифовый Замок были на другом конце архипелага. Курсовикяне давно о них знали. Иногда они совершали на них набеги, сбрасывали камни, а иногда эти города служили базами для нападения на тигерийские корабли. Но о таких городах, как Отблеск Раковины, Пещера, Кристалл и Потусторонний, на краю этой колоссальной пропасти на дне моря, под названием Глубины, даже не подозревали. Принимая во внимание, как должна действовать схема внутригородского движения, Флэндри решил, что Шестиконечник может быть также назван звездой Давида. А впрочем, вы не могли бы сделать точный перевод с такого странного языка. В воде был слышен звук барабанов. Около сотни пловцов, выстроенных в боевой порядок, появились в поле зрения. В шлемах и кожаных чешуйчатых латах, они были вооружены копьями с обсидиановыми наконечниками, топорами и кинжалами. Сопровождающий обменялся несколькими словами с их начальником. Они окружили всю процессию и двинулись вместе с ней. Теперь Флэндри проплывал над сельскохозяйственными угодьями. Он видел ухоженные поля, рыбу, запертую в купол из плетеных прутьев, цилиндрические, тоже плетеные дома, стоящие на якоре у скалы. Недалеко проплыла повозка, запряженная рыбой размером со слона, которой управлял сираво, она тащила нечто напоминающее по форме торпеду со стабилизирующими плавниками, покрытую кожей. Вероятно, они плыли из глубины, из какой-нибудь пещеры, потому что сираво держал фонарь-пузырь, наполненный, видимо, фосфоресцирующими микроорганизмами. Когда экспедиция приблизилась к городу, Флэндри увидел мельницу. Она стояла на крутой возвышенности, если не сказать - на горе, и ее ось шла вертикально от эксцентрикового колеса. Направив туда свет своего лазера и настроив линзы на телескопическое обозрение, он различил сферу на другом конце, плавающую на поверхности. Что ж, водяной мотор. Впереди поднимался Отблеск Раковины. Город казался хрупким, неустойчивым, нереальным - какая сцена для балетной постановки! В этом мире, где не существовало погоды, стены и крыши нужны были только для уединения. Они были сделаны из разноцветных материалов, ниспадающих вольно, и могли двигаться свободно вместе с течениями. Прикрепленные к столбам, они фантастически извивались. Верхние уровни были шире нижних. Фонари на углах горели постоянно, чтобы ночь не захватила город. Поскольку не было нужды в наземном транспорте, улиц просто не существовало. Но чтобы контролировать уровень ила или наслаждаться видом, строители покрыли пространство между домами садами и гравием. Собралась толпа. Флэндри увидел много женщин, прижимающих к груди детей, рядом на привязи были отпрыски чуть постарше. Очень немногие носили одежду, а если и носили, то только для того, чтобы надеть на не драгоценности. Они что-то бормотали, издавая низкие звуки, похожие на шум прибоя. Но все же они были спокойнее и вели себя приличнее, чем тигерийки или люди. Посреди города, на другом холме, возвышалось здание из "одетого" камня. В основной части, которая была без крыши, стояли колонны, но сзади поднималась вверх башня, широкая, с толстым стеклянным куполом как раз под поверхностью воды. Если бы она была подобным образом герметизирована до конца (как, возможно, оно и было!), то затопила бы светом весь интерьер. Хотя архитектура была совершенно другой, белизна сооружений напомнила Флэндри о Парфеноне на Земле. Он как-то видел реконструкцию... его туда возили. Что-то заслонило ему свет, падающий сверху. Подняв голову, он увидел, как стая рыб тащит подводную лодку. За ними следовал отряд пловцов, вооруженный винтовками мерсеянского производства. Неожиданно он вспомнил, что находится среди врагов. 8 Когда за городом установили дом в форме купола и снабдили его всем необходимым для жизни человека, Флэндри вознамерился быстро одолеть краткий курс философии и истории профессора Абрамса (а что еще оставалось делать, если не бить баклуши и не валять дурака, пока в Штабе не решат, что большая часть его авторитета перешла к Райденауэру, и не прикажут ему вернуться в Хайпорт?). Но вместо этого он обнаружил для себя очень много других занятий. Морской народ был так же заинтересован в землянах, как и земляне в них. Возможно, даже больше. Поразительно, как после всех ужасных историй, которыми напичкали их мерсеяне, они делают такие усилия, чтобы самим дойти до истины (хотя, если понадобится, становятся прекрасными бойцами и в некоторых отношениях совершенно безжалостными, но по природе своей они все-таки менее жестоки, чем люди, тигерийцы или мерсеяне). Райденауэр и его коллеги неотлучно находились в небесном храме, где проходили бесконечные переговоры с властями Звезды Давида. Ксенолог стонал, когда его незанятых людей приглашали на экскурсию. - Если бы вы были обучены... О, Господи, сколько бы могли узнать! Просто у нас здесь не хватает профессионалов, так что, любители, - вперед! И если вы не осмотрите и не запомните все до мелочей, я лично вскрою вас своим кухонным ножом. Таким образом, Флэндри, с тем или другим товарищем часто целыми часами путешествовали. Поскольку никто из них не понимал местного языка или Эриау, их обычным гидом был Айсинглас [Желатин], понимавший некоторые курсовикянские команды, обученный мерсеянами обращаться с переносным вокализатором (языку Народа суши они постепенно обучились от пленных); Флэндри восхищался гениальностью методов с помощью которых этот технологически отсталый народ поддерживал их жизнь в течение нескольких недель. Он всем сердцем надеялся, что с застарелой враждой можно будет действительно покончить. Его новых знакомцев звали Финбрайт [Блестящий Плавник], Бивей [Кратчайший Путь], Жужжальчик и мудрая фрау Оллхилер [Всеисцеляющая]. Каждый из них был настолько своеобразен, что вы не смогли бы охарактеризовать их двумя словами, что бывает довольно просто сделать с людьми. - Мы так рады вашим мирным инициативам, - сказал Айсинглас при первом знакомстве. - Так рады, что попросили мерсеян отойти, пока вы здесь, несмотря на всю их помощь нам. - Я заподозрила было, что мы и Народ суши - просто пешки в большой игре, - добавила Оллхилер. - К счастью, это не так. Щеки Флэндри вспыхнули под шлемом. Он знал, как мало альтруизма связано с их походом. Ходили слухи, что Энрике открыто протестовал против предложения Хоксберга и покорился лишь тогда, когда виконт пригрозил ему перераспределением на Плутон. Абрамс, напротив, одобрял, потому что любой шанс добыть новые факты был для него хорош. Но он не был оптимистом. Не был им и Бивей: - Мир с Охотниками - это противоречие само по себе. Неужели жаброзубые будут плавать рядом с хвостоголовыми? И пока чужеземцы предлагают нам свою помощь, мы должны принимать ее. Таков наш долг перед нашими городами и перед теми, кто от нас зависит. - Но ведь очевидно, что пока они поддерживают нас, их противники вынуждены поддерживать Охотников, - сказал Финбрайт, - было бы лучше, если бы и те и другие пришельцы удалились и дали восстановиться древнему равновесию. - Не знаю, - спорил Бивей. - Если бы мы могли одержать окончательную победу... - Не впадай в искушение, чтобы не проглядеть опасность окончательного поражения, - предупредила Оллхилер. - Да ну вас в Глубины, с вашим сведением счетов! - воскликнул Жужжальчик. - Мы опоздаем в театр. - Необычайно изогнувшись, он стремительно рванулся вперед. Флэндри не следил за пьесой, которая разыгрывалась в волшебном царстве Кораллового грота. Он пришел к выводу, что это новейшая драма, написанная в классической манере. Но таинственность и грация, торжественная музыка голосов, струн, ударных, гармоническое сочетание всех элементов задели его душу. Публика восторженно кричала, она то поднималась, то опускалась на сидениях, и, наконец, исполнила танец в честь автора и труппы. Скульптуры и картины, которые ему показали, воспринимались им как абстрактные, но сами по себе они были более привлекательными, чем что-либо созданное на Земле за целые столетия. Он взглянул на свитки из рыбьей кожи, целиком исписанные масляными красками, и ничего не понял. Они были бесчисленны и, должно быть, содержали немало накопленной мудрости. Затем он занялся математикой и философией... и едва не повредился рассудком. Знакомство с их наукой напомнило ему те дни, когда он легко постигал все премудрости - они раскрывались перед ним, как цветок. Он не мог не оценить то, чего достигли здесь. Потому что здешний народ (он не хотел называть по-курсовикянски "сираво" в их собственном доме и, конечно же, никогда не назовет их ситроллями) жил в совершенно иной концепции вселенной, не похожей на его. И хотя у них имелись свои недостатки, например, не было металла, они не знали огня, если не считать вулканических выбросов, стекло у них считалось драгоценным материалом, астрономия находилась в начальной стадии развития, законы движения и гравитации, распространения света были скрыты от них окружающей водой - они сами, своим путем дошли до идей, не просто разумных, но прямиком ведущих в глубины знаний, которыми не обладал человек до Планка и Эйнштейна. Зрение для них не было основным чувством, каким оно являлось для него. Глаза под водой не могли видеть далеко. Следовательно, с его точки зрения, они были близорукими, и оптические центры в их мозгу обладали пониженной способностью обработки информации. С другой стороны, их способности к восприятию тепловых кинэстетических ощущений, умение обонять, осязать и испытывать другие менее знакомые ему чувства были невероятно утонченными. Воздух на поверхности для них был враждебной средой, как для человека вода. Они могли сдерживать, но не были способны победить инстинктивный страх перед ним. Они ощущали космос скорее как зависимость, чем как пространство. Для них было ясно, как божий день, что он безграничен, но конечен. Экспедиции, которые совершали кругосветные плавания, только придавали больше веса и проницательности этому пониманию. И вследствие примитивной осведомленности подводные математики отрицали бесконечность. Философ, который беседовал с Флэндри с помощью Айсингласа, утверждал, что эмпирически бессмысленно говорить о числе выше факториального числа N, где N - сумма отличимых частиц во Вселенной, что можно подсчитывать большим числом. Подобным же образом он признавал ноль как полезное понятие, относящееся к нулевому классу, но не к числу. Наименьшая возможная сумма должна быть противоположна наибольшей. Вы можете считать от нее до числа N! Но если вы перешли за него, вы получите уменьшающееся количество. Число оси не линейное, а круговое. Флэндри не был настолько силен в математике, чтобы решить, была ли вся система последовательна. Насколько он мог судить - была. Она даже доходила до забавных версий в отрицательных, иррациональных, мнимых, приблизительных исчислениях, дифференциальной геометрии, теории уравнений и многого другого, о чьих земных эквивалентах он не имел представления. Физическая теория соответствовала земной. Теория космического излучения была квантовой, признавалось отсутствие жестких зависимостей между видами пространства. Это вполне соответствовало здравому смыслу - четким разграничением между водой, сушей и воздухом - к тому же идея слоистого пространства хорошо объясняла экспериментальные данные и параллельную релятивистскую концепцию метрических отклонений от точки к точке так же, как и волновой механизм атомистики и сверхскорости. По мнению людей, время тоже не может быть бесконечным. Отливы, времена года, ритмы жизни - все подразумевало Вселенную, в конечном итоге возвращающуюся в свое первоначальное состояние и возобновляющую цикл, который было бы семантически бессодержательно называть бесконечным. Но не имея средств, чтобы с точностью измерять время, философы заключили, что оно, по сути, неизмеримо. Они отрицали одновременность. Как можно говорить о том, что какое-то удаленное событие произошло одновременно с ближним, когда известие о нем должно быть доставлено пловцом, чья средняя скорость непредсказуема?! И вновь сходство с теорией относительности было поразительным. Биология была очень хорошо развита в каждом крупном разделе, включая и законы генетики. Физика же, наоборот, была еще ранненьютоновской, а состояние химии немногим отличалось от зачаточного. "Ну, да не беда! - думал Флэндри. - Дайте этим ребятам немного оборудования, приспособленного для использования под водой, и посмотрите, как они поднимутся!" - Пойдем, - сказал Жужжальчик с нетерпением, - шевели плавниками, мы направляемся в Рифовый Замок. По дороге Флэндри как мог старался понять основы их социальной структуры. Фундаментальное жизнеустройство никак не давалось ему. Можно было сказать, что народ с Давидовой Звезды был частично аполлонийским, а частично - и дионисийским. Но это - всего лишь метафоры, от которых антропология давно отказалась и которые более чем бесполезны, когда речь идет не о людях. В политике (если это слово было подходящим) все выглядело проще: жители отличались сильно выраженным чувством стадности, меньшей импульсивностью и более строгим соблюдением обрядов; морские обитатели Старкада, которым было легче передвигаться, чем наземным животным, были склонны образовывать большие нации без сильно выраженного соперничества. Злетоварская культура была организована иератически. Правители наследовали свои посты, как и весь народ в большинстве других сфер деятельности. Существовало нечто вроде крепостничества, закрепляющего каждого не за определенной территорией, а за хозяином. А женщины относились с уважением к полигамии мужей. Все сказанное не должно вводить читателя в заблуждение. Ведь у них те, кто принимал решения, не помыкали остальными. Между классами не было формальных различий. Заслуги давали возможность продвижения по службе. Таким вот образом Оллхилер завоевала свою независимость и значительную власть. Неудачи, неспособность, особенно неспособность исполнять обязательства перед зависимыми от тебя, приводили к снятию со службы. Система же не занималась ничем, кроме распределения прав и обязанностей. Земле были знакомы подобные теории. На практике же это не осуществилось. Люди были слишком жадными, слишком ленивыми. Но среди Морского народа эта система, кажется, действовала. По крайней мере Айсинглас уверял, что она была стабильна на протяжении многих поколений, и Флэндри действительно нигде не встречал признаком неудовольствия. Рифовый Замок совсем не был похож на Сияющую Раковину. Дома из камня и коралла были встроены в утесы у небольшого острова. Здешнее население выглядело более оживленным, менее задумчивым, чем их двоюродные братья - обитатели дна. Айсинглас осмеял их, назвав "группкой торговцев, копающихся в своем богатстве". - Но я должен признать, что они очень храбро сражались в бою с охотниками, - добавил он. - И шли во главе нашей последней атаки; а это требует мужества, тем более, что никто из них не знал о мерсеянской лодке. - Никто? - спросил Флэндри удивленно. - Я полагаю, правители были заранее осведомлены. Мы же только знали о том, что как только будет дан сигнал, наши войска, "снабженные ногами", должны сойти на берег и разрушить все, что могут, пока пловцы топят вражеские корабли. - О-о-о! - Флэндри не стал описывать свою роль в крушении этих планов. Он почувствовал невероятное облегчение. Если бы Абрамс узнал от Ивенфола о планируемой бомбардировке, он должен был бы принять контрмеры. Но поскольку эту информацию ему невозможно было заполучить, Флэндри обрадовался, что не надо искать оправдания человеку, который быстро становился идолом. Небольшая компания проплыла между рифами за город - проверить свои заводи, образованные приливами. Прибой рычал. Длинные лазурно-изумрудные волны отливали белизной под ярким небом. Народ резвился, выпрыгивал из воды, бесстрашно нырял в каналы, где бушевали встречные потоки. Флэндри сбросил тяжесть своих лат, оставшись в простом шлеме, и ощутил прилив сил. - В следующий раз мы возьмем тебя в Потусторонний, - сказал Айсинглас по дороге домой, в Отблеск Раковины. - Это что-то уникальное: под его фундаментом бездна переходит в ночь, там светятся леса и рыбы, а изъеденные временем скалы ярко окрашены. У воды там привкус вулканического пепла. А тишина - такая тишина! - Мне бы очень хотелось посмотреть, - сказал Флэндри. - Там словно вдыхаешь аромат будущего. Когда прошли через воздушный тамбур и вступили в дом землян, Флэндри почувствовал отвращение. Этот узкий, вонючий, безрадостный пузырь, набитый волосатыми телами, чье каждое движение было неуклюжей попыткой преодолеть собственный вес! Он стал срывать с себя белье, чтобы принять душ. - Ну, как путешествие? - спросил Райденауэр. - Чудесно, - ответил Флэндри. - По-моему, все в порядке, - сказал подошедший энсин Кварлес. - Хорошо, что ты вернулся. Как насчет того, чтобы поставить кассету с девочками? Райденауэр отключил магнитофон на своем пульте. - Сначала дело, - сказал он. - Давайте-ка послушаем ваш отчет. Флэндри сдержал ругательства. Приключения теряют прелесть, если их переводят на язык фактов. А может быть, ему не нравилась роль ксенолога? В конце его рассказа Райденауэр поморщился. - Черт возьми! Хотелось бы, чтобы моя работа шла так же хорошо. - У вас что-нибудь не так? - встревоженно спросил Флэндри. - Тупик. Беда в том, что курсовикян чертовски энергичны. Их охота, сбор урожая, рыбная ловля представляют серьезное посягательство на ресурсы, которых не так много в море. Правители отказываются от любых предложений, которые не предусматривают прекращение эксплуатации моря Народом суши. Они, конечно, не прекратят. Иначе могут подорвать свою экономику, и тогда не избежать голода. Я пытаюсь уговорить шестиконечных отказаться от дальнейшей помощи мерсеян. Таким образом мы могли бы вывести Злетовар из мясорубки тотальной войны. Но они упрекают нас, и весьма справедливо, что, снабдив курсовикян оборудованием, мы нарушили тем самым военное равновесие. А как теперь вернуть свои дары? Мы заронили антагонизм среди них, я думаю, агенты Рунея не замедлят воспользоваться этим, - вздохнул Райденауэр. - У меня еще есть некоторые надежды на двухстороннее свертывание вооружений, но они слишком призрачны. - Не можем же мы снова начать убивать народ! - запротестовал Флэндри. - Почему это не можем? - спросил Кварлес. - После всего того, что мы видели, после всего того, что они сделали для нас? - Очнись. Мы представляем Империю, а не какую-нибудь взбесившуюся банду чужаков. - Кстати, вы можете выйти из дела, Флэндри, - сказал Райденауэр. - Несколько часов назад на вас пришел приказ. - Приказ? - Да, вы направляетесь к командующему Абрамсу в Хайпорт, завтра вас заберет амфибия в семь тридцать по земному времени. Особое задание. Я не знаю, какое. Абрамс откинулся назад, положил одну ногу на свой потертый стол и глубоко затянулся сигарой. - Ты действительно предпочел бы остаться под водой? - Некоторое время, сэр, - отвечал Флэндри, сидя на краешке стула. - Я думаю, что, ну, кроме того, что я был им интересен, я чувствовал, что делаю какое-то дело, что-то улучшаю. Взаимопонимание... Дружбу... - его голос затих. - Скромный молодой человек, да? Говорящий о себе "интересен". - Абрамс выпустил кольцо дыма. - Да, конечно, я тебя понимаю. Ты не так уж плох. Если бы дела обстояли по-другому, я бы не вытащил тебя наверх. Ты мог бы однако спросить, что я замыслил для тебя. - Сэр? - Через пару дней лорд Хоксберг едет на Мерсею. Я по приказу еду вместе с ним в качестве советника. Мне нужен помощник. Хочешь работу? Флэндри вытаращил глаза. Его сердце кувыркнулось. Через минуту он заметил, что сидит с разинутым ртом. - Надо сказать, - продолжал Абрамс, - что я надеюсь собрать некоторые разведанные - и никаких мелодрам! Это не мой уровень. Я просто буду держать глаза и уши открытыми. Нос тоже. Никто из наших дипломатов, атташе, торговых представителей, ни один из наших источников не приносил нам когда-либо большой пользы. Мерсея слишком удалена от Земли. Почти единственный наш контакт был на уровне грубой силы. А тут может появиться шанс действовать посвободнее. Так что мне нужен опытный, проверенный человек. Без него не обойтись. Ты показал себя довольно выносливым и находчивым парнем. Немного практической работы в разведке принесет тебе неоценимую пользу в будущем, если мне удастся перевести тебя к нам. Для тебя это будет выглядеть так: ты уедешь с этой несчастной планеты, совершишь путешествие в роскошном корабле, увидишь экзотическую Мерсею, может быть, и другие места; возможно, тебя вернут на Землю, но не отправят вновь на Старкад, даже если ты останешься ленутом; ты заведешь очень полезные контакты. Ну как? Годится? - Д-да, сэр, - отчеканил Флэндри. Абрамс прищурился. - Не радуйся сильно, сынок. Это будет не увеселительная прогулка. Я хочу, чтобы ты забыл, что такое сон, и жил на стимуляторах с этого момента до самого отправления. Тебе надо выучить все, что должен знать мой помощник. На тебя свалится все, начиная от поденной работы секретаря до чистки моего мундира. По пути ты пройдешь электрокурс языка Эриау и мерсеологии настолько, насколько выдержат твои мозги. Вряд ли нужно предупреждать тебя, что мы едем не на карнавал. Если тебе повезет, ты справишься с кругом своих скучных обязанностей. Если же не повезет, если случится неожиданность, ты больше не будешь крылатым рыцарем неба, а будешь преследуемым животным. Даже если тебя возьмут живьем, их методы допроса не оставят у тебя индивидуальности. Подумай об этом. Флэндри не раздумывал. Он сожалел лишь о том, что никогда больше не увидит Драгойку. Но эта боль пройдет. - Сэр! - воскликнул он. - У вас есть помощник! 9 "Маргарита" была не тех размеров, чтобы безопасно совершить посадку на планету. Ее вспомогательными устройствами являлись небольшие автономные космические корабли. Официально приписанная к Най Калмару, яхта практически и была в пользовании нынешнего виконта. Иногда она осуществляла поездки по Имперской службе. Сейчас она вышла на свою орбиту вокруг Старкада и, разогнавшись на гравитике, устремилась за его пределы. Вскоре яхта вошла в довольно чистый космос и смогла переключиться на сверхпередачу и световое опережение. Несмотря на ее массу, мощность мотора и фазовую частоту, верхняя псевдоскорость яхты была равна скорости военного корабля класса "Планета". Солнце, которое она оставила позади, вскоре уменьшилось до размеров звезды, а затем и вовсе исчезло. Если бы смотровые экраны не компенсировали аберрацию и эффект Допплера, Вселенная казалась бы искаженной до неузнаваемости. Хоть созвездия и сменялись, но очень медленно. Проходили дни и ночи, пока они летели сквозь переходы, только однажды монотонность полета была нарушена и зазвучала "тревога". Силовые экраны, отражающие радиацию и межзвездные атомы, за микросекунду сняли недоразумение - камешек весом в пять граммов. Контакт его с корпусом был бы разрушительным; учитывая разность в кинетических скоростях, такие метеориты появлялись в галактике с частотой, равной примерно 10-50, и вероятность столкновения была слишком ничтожна, чтобы беспокоиться об этом. Однажды также прошел какой-то корабль в пределах одного светового года, и они засекли его след. Состав корабля указывал на то, что команда дышала водородом, это было судно имиритян, чья цивилизация практически не соответствовала земной или мерсеянской. Тем не менее этот признак жизни был объектом взволнованных разговоров. Так велик космос! Настал, наконец, момент, когда Хоксберг и Абрамс сели поговорить во время ночного дежурства. До этого их отношения была корректными, но прохладными. По мере же того, как путешествие подходило к концу, они почувствовали необходимость улучшения взаимопонимания. Виконт пригласил командующего на обед для двоих в свои личные апартаменты. Его повар превзошел самого себя, а дворецкий потратил значительное время, выбирая вина. Наконец, когда в дело пошел коньяк, дворецкий понял, что он может удалиться, оставив бутылку на столе и еще одну про запас, и отправился спать. Корабль, двигатель, вентиляторы перешептывались. Двое дежурных прошли по коридору. Свет мягко струился с картин и портьер. Кольца дыма стелились в воздухе, пахнувшем вереском. После Старкада ощущение земного веса, обеспечиваемого гравитаторами, было замечательным. Абрамс все еще наслаждался чувством легкости и часто летал во сне. - Первооткрыватели, да? - Хоксберг закурил новую сигару. - Звучит заманчиво. Обязательно надо как-нибудь съездить на Даяну. - Вы не найдете там ничего по своей линии, - проворчал Абрамс, - обычный народ. - И что они поступили по своему усмотрению, выбравшись из завывающих пустынь... Я знаю, - он кивнул белокурой головой. - Естественно, вы немного шовинист - таково ваше воспитание, но это опасный подход. - Куда опасней сидеть и ждать, когда придет враг, - сказал Абрамс, затягиваясь сигарой. - У меня есть жена и дети и миллион родственников. Мой долг перед ними - держать мерсеян на расстоянии. - Нет, нет. Ваш долг помочь сделать это излишним. - Хорошо, если мерсеяне будут сотрудничать. - А почему бы и нет? Погодите, - Хоксберг поднял руку. - Дайте мне закончить. Меня не интересует, кто начал эту заварушку. Это ребячество. Фактически мы были самой мощной державой среди кислорододышащих в этой галактике. Предположим, - были бы они? Разве бы вы не послужили человечеству, приобретая подобную Империю? В противном случае мы были бы в их власти. Случилось так, что они не захотели быть в нашей власти. Поэтому прежде, чем мы смогли заметить, Мерсея достигла такого положения, которое беспокоит нас. Мы соответственно отреагировали - пропаганда, альянсы, дипломатия, экономические маневры, свержения, открытые вооруженные конфликты время от времени. Это утвердило их во мнении о наших недружелюбных намерениях. Они предприняли ответные действия, увеличивая наши страхи. Положительная обратная связь. Когда-то надо остановиться. - Я уже слышал это раньше, - сказал Абрамс, - я не верю ни единому слову. Может быть, память об Ассирии, Риме и Германии живет в моих хромосомах, я не знаю, но ведь это факт, что если бы Мерсея хотела настоящей разрядки, она могла бы достичь ее сегодня. Мы больше не заинтересованы в экспансии. Земля стала толстой и старой. Мерсея же молода и энергична. Она желает обладать Вселенной. Мы стоим у нее на пути, поэтому должны быть съедены. Все остальное - это десерт. - Ну-ну, - сказал Хоксберг. Они не так глупы. Галактическое правительство невозможно. Оно разрушится под собственным весом. У нас есть все для того, чтобы контролировать, но мы этого не делаем должным образом. Местное самоуправление настолько сильно во многих районах, что во вторжении в Имперскую структуру я усматриваю явный феодализм. Разве мерсеяне не могут смотреть вперед? - О да, лорд, могут. Но мне трудно представить, что они захотят копировать нас. Ройдгунаты совсем не похожи на Империю. - Да, избиратели земельных кланов выбирают своего верховного начальника из безземельных, но это мелочи. - Да, из Вах Урдиолха, но это не мелочи, это целиком и полностью отражает концепцию их общества. То, что они задумали на будущее, - не что иное, как группы автономных районов, управляемых мерсеянами. Раса - не нация - поддерживает их. Что делает их чертовски опасными. Намного опаснее просто империалистов, вроде нас, которые хотят всего-то быть на вершине власти, признавая за другими равное право на существование. Во всяком случае, я так думаю, основываясь на информации, которая у меня есть. На Мерсее я надеюсь прочитать как можно больше их философов. Хоксберг улыбнулся. - Будьте моим гостем. Будьте их гостем. Пока вы не беретесь за дело рьяно и не разрушаете все своими шпионскими штучками, вас всегда рады видеть на корабле. - Улыбка исчезла. - Стоит вам организовать беспорядки, и я уничтожу вас. Абрамс посмотрел в его голубые глаза. Они неожиданно стали холодными и неподвижными. Он понял, что Хоксберг совсем не был тем простаком, каким притворялся. - Спасибо, что предупредили меня, - сказал офицер разведки, - но, черт побери! - Он ударил кулаком по столу, - мерсеяне пришли на Старкад совсем не потому, что их сердца изнывали от жалости к бедному и притесненному Морскому народу. Я не думаю, что они попали туда по ошибке и ищут предлога, чтобы выйти опять, сохраняя свое лицо. Они явно рассчитывают там на расплату. - Например? - Откуда, черт возьми, я могу знать? Я уверен, что никто из их персонала на Старкаде не знает. Без сомнения, лишь небольшая горсточка высших чинов на Мерсее имеет представление о большой стратегии. Но эти ребята видят все в подробных деталях. - Может быть, ценные минералы под водой? - Вы должны понимать, что это смешно, как и все представления о том, что Морской народ обладает великим секретом, вроде того, что они универсальные телепаты. Если Старкад сам по себе и обладает чем-нибудь полезным, мерсеяне могли бы взять это более спокойно. Если это база, которая им нужна, скажем, для притеснения Бетельгейзе, то существует ведь очень много более подходящих планет этого объема. Нет, они наверняка хотят попробовать свои силы. - Я размышлял над этим, - задумчиво сказал Хоксберг. - Предположим, какие-нибудь фанатичные милитаристы среди них планируют окончательную схватку с Землей. Это потребует наращивания сил. Однако линии сообщения настолько длинны, что ни одна из держав не может надеяться нанести внезапный удар по другой. Таким образом, если они наращивают напряженность на абсолютно бесполезном Старкаде, тогда, очевидно, может возникнуть конфронтация. И здесь, и за его пределами, чтобы полезные нам планеты не пострадали. - Может быть, - сказал Абрамс, - действительно, для меня это что-то вроде рабочей гипотезы, но похоже, она не совсем верна. - Моя задача предупредить их, - сказал Хоксберг, - неофициально, частным образом, чтобы умерили спесь и все прочее и не усложняли положение. Если бы мы могли обнаружить, кто в их правительстве является разумными элементами, мы смогли бы сотрудничать с ними, очень осторожно, конечно, для того, чтобы остановить их ястребов. - Дело в том, - сказал Абрамс, - что все они разумные. Но основы их разума совсем не похожи на наши. - Нет, старина, в данном случае вы неразумны. На этой почве у вас развивается паранойя. - Хоксберг наполнил стаканы, отчетливое бульканье прокатилось в тишине. Официальная гостиная была пуста. Не зажигая света, Персис реквизировала из бара полбутылки портвейна. Здесь, на веранде, было достаточно светло из-за большого окна, которое тянулось от стойки наверх. Свет был мягким и призрачным. Он ласкал ее щеку и локон и растворялся в шуршащей темноте. Его излучали звезды. Их было бесчисленное множество, белых, голубых, желтых, зеленых, красных, холодных и немигающих в кромешной тьме ночи. Дымчато и туманно светился Млечный Путь, а родственные галактики мерцали у предела видимости. Было ужасно красиво. Флэндри отчетливо ощущал ее глаза и тело, заключенное в тонкую, слегка фосфоресцирующую пижаму, когда она села в кресло напротив. Он напрягся. - Да, - сказал он, - вы правы, донна, вот та, яркая, это новая звезда, которую Саксо недавно наметил для превращения. - В самом деле? Ему льстило ее внимание. - Да, это тип F, как вам известно, возникает и развивается быстрее, чем менее массивное светило, подобное Солнцу, и сходит с основной последовательности более эффективно. Период красных гигантов, таких, как Бетельгейзе, короток. Потом - хлоп, и нету их. - А эти бедные жители? Флэндри как-то напряженно ухмыльнулся. - Не беспокойтесь, донна, этого не случится, по крайней мере, в течение миллиона лет, согласно спектроскопическим указателям. Так что хватит времени эвакуировать народ планеты. - Миллион лет, - она слегка вздрогнула. - Слишком большое число. Миллион лет назад мы были еще рыбами в земных морях, не так ли? Все цифры здесь слишком велики. - Я... э-э... мне кажется, просто больше привык к ним, - ему не совсем удалась непринужденность. Он едва мог заметить, как кончики ее губ поползли вверх. - Я уверена, что больше, - сказала она. - Может быть, вы сможете мне помочь научиться чувствовать так же. Воротник его мундира был расстегнут, но ему все же казалось, что он тесен. - Бетельгейзе - это очень интересный случай, - сказал он. - Распространение звезды было крайне медленным по стандартам смертных. Первоначальные жители могли развить индустриальную культуру и достигли уровня Альфзара и других планет, лежащих за ним. Они не сами дошли до сверхскоростей, но у них уже было очень высоко развитое межпланетное общество, когда прибыли земляне. Если бы мы не предоставили им более совершенные средства, они вполне могли бы покинуть систему на кораблях, не достигающих скорости света. Без особой спешки. Ближайший миллион лет или около того Бетельгейзе не разрастется настолько, чтобы Альфзар стал необитаемым. Но у них наготове планы. Очаровательный вид, эти бетельгезийцы. - Правда, - Персис чуть отпила вина и подалась вперед, ее нога, отливающая шелком при свете звезд, коснулась его. - Однако, - сказала она. - Я скрылась с вами после обеда не затем, чтобы слушать лекцию. - Что я могу сделать для вас, донна? Буду рад. - Флэндри одним глотком осушил свой стакан, его пульс отчаянно бился. - Поговорите со мной о себе. Вы слишком скромны. - Обо мне? - выдавил он. - Для чего? У меня такое впечатление, что я никто. - Вы первый молодой герой, которого я встретила. Другие там, дома, - старые и седые, все в наградах. С таким же успехом можно было бы попытаться завязать разговор с Горой Нарпой, честно говоря, я очень одинока в этой поездке. Вы единственный здесь, с кем я могу расслабиться и чувствовать себя человеком. Но вы почти не показываете носа из своего офиса. - Донна, я был постоянно занят с командующим Абрамсом, мне бы не хотелось быть необщительным, но, в общем, сегодня он впервые сказал, что я могу быть свободен, имея в виду не перерыв для сна. А лорд Хоксберг... - Лорд Хоксберг, - Персис пожала плечами. - Он не понимает, ну, в общем, он очень хорош со мной, и без его помощи я, возможно, была бы низкооплачиваемой танцовщицей где-нибудь на Луне, но он не понимает... Флэндри открыл было рот. Затем решил опять его закрыть и наполнил свой стакан. - Давайте познакомимся, - сказала Персис мягко. - Нам так мало отпущено времени. Почему вы очутились на Старкаде? - Приказ, донна. - Это не ответ. Вы бы просто могли делать минимум дел и не рисковать своей шеей. Другие, кажется, так и делают. У вас, должно быть, есть какая-то вера в то, что вы делаете? - Ну, я не знаю, донна, мне кажется, я никогда не смогу избежать какой-нибудь потасовки. Она вздохнула. - Я думала о вас лучше, Доминик. - Прошу прощения. - Цинизм моден, но он уже наскучил. Я не думала, что вы побоитесь сказать: "Человечество стоит того, чтобы за него подраться". Флэндри поморщился. Она задела за живое. - Слишком уж часто об этом говорят, донна, все слова стали пустыми, я... мне очень нравятся некоторые древние изречения типа: "Лучшая крепость - та, которая основана на любви народа". Это Макиавелли. - Кто? А, не имеет значения. Мне все равно, что сказал какой-нибудь мертвый ирландец. Я хочу знать, к чему вы стремитесь, что вас беспокоит. Вы - будущее. А что дала вам Земля, чтобы взамен требовать от вас жизни? - Ну, скажем... м-м-м место жительства... э-э-э... защиту, образование. - Скудные подарки, - сказала она. - Вы были бедны? - Да нет, пожалуй, донна, незаконнорожденный сын довольно благородного человека. Он направил меня в очень хорошую школу, а потом в Академию Военно-Морских Сил. - И вы почти никогда не бывали дома? - Нет, не мог быть, я имею в виду, что моя мать занималась тогда оперой. Ей нужно было думать о своей карьере. Мой отец - ученый-энциклопедист, и все остальное, скажем так, - несущественно для него. Таков уж он есть. Они выполнили свой долг по отношению ко мне. Я не могу пожаловаться, донна. - Вы, по крайней мере, и не жалуетесь, - она коснулась его руки, - меня зовут Персис. Флэндри глотнул. - Какая трудная, суровая жизнь была у вас, - задумчиво проговорила она. - И тем не менее вы сражаетесь за Империю. - В действительности она была не так уж плоха, Персис. - Хорошо, вы делаете прогресс. - На этот раз ее рука задержалась на его руке. - Я имею в виду, что мы очень хорошо развлекались в перерывах между учебой. Боюсь, что в Академии составлено досье моих провинностей. Ну, а потом была пара учебных поездок, где со мной и случились всякие неприятности. Она придвинулась ближе. - Расскажите... Он как можно забавнее стал плести свои небылицы. Она подняла голову. - Вы так разговорчивы, - сказала она, - но почему вы робки со мной? Он еще глубже втиснулся в кресло. - Я... видите ли... у меня никогда не было случая научиться... ну... как вести себя в таких обстоятельствах. Она была так близко, что сквозь духи он ощутил ее собственный запах. Глаза ее были затуманены, губы приоткрыты. - Ну, вот и тот случай, - прошептала она. - Вы же ничего не боялись, правда? Позже, в его каюте, она поднялась на одном локте и долго изучающе рассматривала его. Ее волосы струились по его плечу. - А я думала, что я у тебя первая, - сказала она. - Почему, Персис? - Мне так казалось. Но каждую минуту этого вечера ты знал точно, что надо делать. - Я должен был действовать, - сказал он. - Я влюблен в тебя. Что я мог с собой поделать? - Ты думаешь, я этому поверю? Ну, ладно, на время этой поездки поверю. Иди ко мне еще. 10 Ардайг - древняя столица - разрослась и окружила залив, где река Ойсс впадала в океан Вилвидх; ее пригородные районы превратились в мегаполис, который протянулся на восток к горам Гуны. Тем не менее он сохранил оттенок старины. Жители столицы были чопорнее, нетерпеливее и консервативнее остальных. Это был культурный и художественный центр Мерсеи. Хотя Большой Совет ежегодно собирался здесь, а замок Афон являлся официальной частной резиденцией Ройдгунат, большая часть правительственных учреждений была перенесена в Тридайг. Новая столица была молодой, с развивающейся промышленностью, там кипела жизнь. Строились планы, возникали проекты, подчас и дерзкие. Поэтому всех удивило, что Брехдан Айронрид решил устроить офисы Военно-Морских Сил в Ардайге. Особых возражений против этого не было. Брехдан не только правил Великим Советом; во время космической службы он достиг чина адмирала флота, прежде чем стал владыкой Вах Инвори, и морские силы пользовались его особым покровительством. Характерно, что он не утруждал себя аргументацией своего выбора. Такова была его воля. Следовательно, так тому и быть! Вероятно, он и самому себе не мог бы дать логичных объяснений. Экономика, региональные отношения и прочие подобные аргументы могли быть опровергнуты. Он очень ценил то, что рядом был безмятежный, спокойный Дангодхан, верил и надеялся, что не повредил ему. Каким-то странным образом Брехдан сознавал, что справедливее, если характер мерсеянской судьбы будет иметь корни в вечном городе Мерсеи. И таким образом, здание адмиралтейства росло ярус за ярусом, пока однажды на рассвете его тень не поглотила Афон. Воздушные суда кишели у верхней кромки, как морские птицы. После того, как темнело, окна казались созвездием глаз гоблинов, и яркий свет на вершине этого огромного сооружения распугивал звезды. Но здание адмиралтейства на дисгармонировало с зубчатой стеной, купольными крышами и каменными шпилями старых кварталов. Брехдан следил за этим. Пожалуй, оно было их завершением, их соответствием очертаниям современных зданий. Его верхний этаж, ничем не украшенный, кроме ряда автоматов, контролирующих движение, был его собственным домом. Через некоторое время после заката солнца Брехдан был у себя в кабинете. Кроме него самого, только трем живым существам было позволено входить туда. Пройдя через просторный вестибюль, перед которым стояла стража, надо было поднести глаза и руки к сканирующим пластинам на бронированной двери. После узнавания двери открывались, пока все не пройдут. Если входящих было больше одного, все они сначала должны были быть опознаны. Соблюдение правила обеспечивали сирена и роботизированные бластеры. Позади был бункер, снабженный воздухоочистителями космического типа и термостатами. Стены, пол, потолок - черного цвета, на фоне которых черный мундир Брехдана был едва различим. Медали, которые он надел сегодня, блестели вдвое ярче. Мебель была обычная для офиса: стол, переговорное устройство, компьютер, диктофон. Но в центре на деревянном пьедестале с красивой резьбой покоился опаловый ящик. Он подошел к нему и включил второй цикл опознания. Жужжание и кружение тусклых огоньков говорило о том, что питание приведено в действие. Он провел пальцем над корпусом. Фотоэлементы послали команды в блок памяти. Электромагнитные поля начали взаимодействовать с деформированными молекулами. Информация была собрана, сравнена, оценена. За одну или две наносекунды данные, которые были ему нужны, - сверхсекретные, доступные только Брехдану да трем его ближайшим доверенным коллегам, - вспыхнули на экране. Брехдан видел этот доклад раньше, но в межзвездном масштабе (каждая планета была совершенным миром, старым и бесконечно сложным) владыка действовал великолепно, если он помнил каждую специфическую деталь, не говоря уже о самом главном. Для принятия решений по сверхсекретным данным часть Совета хотела установить больше машин, но он противился этому. Зачем подражать землянам? Посмотрите, в какое состояние пришли их владения. Личное правление, возможно, было менее стабильным, но более гибким. Не очень мудро связывать себя единым подходом в этой неизвестной Вселенной. - Крак! - он ударил хвостом. - Швилт был полностью прав: надо заняться этим делом, не откладывая. Провинциальный правитель с неразвитым воображением упускал отличную возможность привести еще одну планетарную систему под власть расы. А пока он направился к столу. Почувствовав его отсутствие, данные на экране погасли. Он нажал на кнопку переговорного устройства. По цепи его вызов полетел через треть планеты. Швилт Шипсбейн проворчал: - Вы разбудили меня, не могли выбрать более подходящего часа? - Который был бы неподходящим для меня, - засмеялся Брехдан. - Дела землян не будут дожидаться, пока нам всем станет удобно. Я проверил, и лучшее, что мы можем сделать, - это как можно скорее послать туда флот вместе с подходящей заменой для Гэдрола. - Легко сказать, но Гэдрол будет возмущен этим и, надо сказать, вполне справедливо, а у него есть влиятельные друзья. И потом там земляне. Они услышат о нашем захвате и, даже несмотря на то, что произойдет он на противоположной от них границе, отреагируют соответствующим образом. Мы должны спрогнозировать, что они предпримут, проанализировать, как это повлияет на события на Старкаде. Я предупредил Лифрита и Прядвира: чем скорее мы вчетвером встретимся для обсуждения этой проблемы, тем лучше. - Я пока не могу. Прибыла делегация землян. Сегодня вечером я должен быть на фестивале, устроенном в их честь. - Что? - Швилт щелкнул челюстями. - На этой дурацкой церемонии? Вы серьезно? - Вполне. Потом, я должен видеться с ними. Согласно земному этикету было бы просто ужасно, если... ф-р!.. премьер-министр Мерсеи с пренебрежением отнесется к особому представителю Его Величества. - Но ведь все мероприятие - это такой фарс! - Они об этом не знают. Если мы очень быстро развеем их иллюзии, то лишь поторопим события и выбьемся из графика. К тому же, вселяя в них надежду на решение Старкадского вопроса, мы можем смягчить эмоциональные коллизии, которые возникнут, когда мы оккупируем Тирайн. А это означает, в свою очередь, что я должен буду продолжать эти переговоры дальше, чем намеревался. И, наконец, я хочу лично познакомиться с влиятельными членами их группы. Швилт потер позвонки на своей голове. - Странных вы заводите друзей. - Таких, как ты, например, - усмехнулся Брехдан. - Послушай, Старкадский план - не что иное, как путь, который мы должны пройти с заранее подсчитанной скоростью. За ним нужно почти ежедневно наблюдать, лелеять его, видоизменять в свете последних событий. Что-то непредвиденное: великолепный ход землян, утрата у них морали, изменение отношения самих местных жителей - все что угодно может разрушить нашу скоординированность и свести на нет всю стратегию. Чем больше данных в нашем подсознании, тем лучше будут наши суждения. Поскольку мы должны оперировать их эмоциями так же, как и их военной логикой, - а ведь они чуждая нам расам, - нам нужно умение поставить себя на их место. Как говорится у них, мы должны играть на слух. Швилт сурово глядел с экрана. - Я подозреваю, что они действительно тебе нравятся. - Почему бы нет, это не секрет, - сказал Брехдан. - Они были когда-то величественны. И могут снова быть таковыми. Но мне хотелось бы видеть их субъектами нашей воли. - Его лицо, исполосованное шрамами, слегка расслабилось. - Вряд ли, конечно, такое случится - они не того сорта. Может быть, мы вынуждены будем истребить их. - Ну, а что с Тирайном? - настаивал Швилт. - Вам троим решать, - сказал Брехдан. - Я лишь изредка советую вам, но вся власть находится у вас. Когда после захвата все достаточно стабилизируется, чтобы нам оценить то, что произошло, мы можем собраться и обсудить, как это повлияет на Старкад. Он не добавил, что прикроет их от разгневанного Совета, рискуя своим положением, в случае, если они совершат какую-нибудь катастрофическую ошибку. Это было само собой разумеющимся. - Как пожелаете, - кивнул Швилт. - Счастливо поохотиться, - Брехдан отключился. Какое-то время он сидел не шелохнувшись. День показался ему слишком длинным. Его кости чувствовали напряжение, а хвост болел от тяжести собственного веса. "Да, - думал Брехдан, - стареем: сначала эту штука, старость, едва ползет, притупив чувства и подтачивая силы, и ты не представляешь себе ничего, что нельзя было бы обуздать ферментной терапией, и вдруг однажды оказывается, что вас несет стремительный поток и вы слышите впереди рычание водопада". Как бы он хотел прилететь домой, вдохнуть чистого воздуха вокруг башен Дангодхана, поговорить за дымящейся чашечкой с Элвихом и отправиться спать. Но его ждут в Посольстве Земли, и потом он должен вернуться сюда и встретиться с... Как же зовут этого агента, который ждет его в разведке?.. Двир Крюк, да! И только потом он сможет поспать здесь остаток ночи. Он расправил плечи, проглотил стимулирующую таблетку и покинул хранилище. Адмиралтейство работало круглые сутки. Даже сквозь закрытые двери прихожей слышались его шум, щелканье, шарканье ног, обрывки разговоров. Он очень редко пользовался этим путем, не имея времени обмениваться приветствиями, согласно чину и принадлежности, с каждым офицером, техническим работником или охранником. Другая дверь вела прямо в главные апартаменты его офиса, а за третьей - напротив - был длинный темный коридор, который вел прямо к верхней посадочной полосе. Когда он ступил на нее, воздух был сырым и холодным. Над крышами ярко горел сигнальный огонь, и Брехдан осмотрел Ардайг. Он не походил на город землян и не светился лихорадочным светом в темноте. Наземный транспорт двигался по немногим авеню, или, если назвать по-другому, трубопроводам, а улицы были во власти пешеходов и ездоков на гвидхах. Население развлекалось главным образом дома, в старинных театрах и на спортивных аренах. Закрытые в этот час магазины были не похожи на торговые центры землян и со всеми своими коммуникаторами и системами доставки представляли собой предприятия, которые находились в одном и том же доме и на попечении одной и той же семьи в течение многих поколений. Если Тридайг "кричал", то Ардайг "шептал", обдуваемый соленым ветром. Освещенные тротуары вили свою паутину по направлению к холмам, в тихой мгле мерцали огни самолета; прожекторы, стоящие на Афоне, лишь подчеркивали его суровость. В небе светили два из четырех спутника - Нейхевин и Сейт. Залив под ними искрился и переливался. Водитель Брехдана сложил руки и поклонился. Не имело смысла содержать этого старика, когда авиамашина могла управляться роботом. Но семья старика всегда служила клану Инвори... Охрана приветствовала шефа и прошла за ним внутрь. С тихим рокотом они взлетели. Стимуляторы оказывали свое действие. Брехдан почувствовал прилив энергии. Что может он упустить сегодня? "Расслабься, - сказал он самому себе, - будь терпелив, подожди, пока жемчужное зерно появится из навозной кучи формальностей... Если нам суждено уничтожить землян, то по крайней мере избавим Вселенную от бесконечной пустой болтовни". Место назначения было оскорблением его вкуса: нагромождение резиденций и офисов в кричащем шарообразном стиле времен Империи четырехсотлетней давности. В те времена Мерсея была восходящей планетой, у нее имелась дипломатическая миссия, но тогда она не могла диктовать архитектурный стиль и места застройки. Тогда Кьюготские Высоты величаво вздымались за пределами Ардайга. Позднее город разросся вокруг них, и дипломатическая миссия стала посольством, а Мерсея уже могла отказывать в просьбах о расширении служебных помещений. Брехдан прошел меж розовых кустов ко входу и восхитился этим полузабытым буйством аромата. Раб принял его плащ, дворецкий, такой же высокий, как он сам, объявил присутствующим о его прибытии. Обычная группа гражданских лиц в фантастических одеждах, атташе - в мундире. Ага! Там стояли новенькие. Лорд Оливейра Ганимедский, имперский посол к Его Высочеству Ройдгуну, поспешно двинулся навстречу. Это был тонкий суетливый человек, чьи поступки однажды привели Брехдана в смущение и удивление. - Добро пожаловать, советник, - сказал он на языке Эриау, отвесив земной поклон Брехдану. - Мы очень рады вашему прибытию. - Шагая неспешно по паркету, он вежливо продолжал: - Разрешите представить посланника Его Величества Лорда Маркуса Хоксберга, виконта Най Калмара. - Мое почтение, сэр. - (Мягкие манеры говорили о хорошем физическом состоянии, глаза цепко смотрели из-под ресниц, чувствовалась способность к языкам). - ...Командующий Макс Абрамс. - Владыка Вах Инвори - моя защита. - (Сильный акцент, но разговорчив, слова и жесты точны, достойное приветствие говорит о том, что по чину они равны со своим начальником. Плотный, седые волосы, большой нос, военная выправка. Так это о нем докладывал курьер со Старкада, мол, будьте осторожны). Представления продолжались. Брехдан вскоре рассудил, что никто, кроме Хоксберга и Абрамса, не заслуживал особого внимания. Помощник последнего, Флэндри, выглядел довольно сметливым, но был слишком молод и невысок в чине. Труба проиграла "вольно". Оливейра был особенно любезен, следуя местным обычаям. Поскольку раньше было решено, что женщины здесь не будут присутствовать, большая часть всего штата не знала, что делать дальше. Земляне стояли, собравшись в небольшие унылые группки, стараясь завязать разговор со своими мерсеянскими партнерами. Брехдан принял стакан вина и отказался от других освежающих напитков. Он походил среди гостей какое-то время, которое казалось ему достаточно приличным - пусть земляне знают, что он может соблюдать их ритуалы, когда это ему нужно - потом обратился к лорду Хоксбергу: - Я надеюсь, ваша поездка сюда была увлекательной? - Немного скучноват