узакрытыми глазами, Дима правой
ладонью накрыл ширинку вместе с непорядком, подождал немного, добавил к
правой левую. И осторожно, дабы не привлекать внимание попутчиков, начал
платок, принимаемый за рубашку, заталкивать указательным пальцем в джинсы.
Что уж совсем озадачило Диму - толкающим перстом определил - материал
влажный. "Нет, руки в туалете я о рубаху не вытирал, - вспоминал Дима. -
Неужели намочил?.." И ускорил работу указательного.
Женщина видела возню у ширинки и чувствовала себя неловко. Поэтому
старалась не выказывать жгучего интереса к происходящему. Голова ее была
индифферентно обращена к окну, будто мысли, возникающие у корней золотистых
кудряшек, витали в далеком романтическом далеке. И аллергенная
действительность: тополиный пух за окном, нервные выкрики кондуктора, толчки
соседей по электротранспорту в бока и спину, - все это словно бы отскакивало
от нее, как от стенки. Выдавали женщину карие очи, они косили на ширинку
так, что зрению грозила нешуточная опасность.
"Ничего себе, - думала она, выворачивая глаза на скрывающийся в глубине
джинсов платок, - вроде приличный мужчина..."
Женщину разбирало страшное любопытно: зачем попутчик на такую ерунду
позарился? Извращенец что ли? И одновременно было жалко платка. Почти новый.
А впереди целый вечер - рукавом что ли вытираться? Женщина ехала к подруге
на день рождения. Но ведь не возмутишься на весь троллейбус: зачем чужую
собственность в свои штаны засовываете? Люди вокруг. Черте что подумают.
Дима продолжал манипулировать пальцем в ширинке. Платок - по большому
счету это был платочек - в заталкиваемое место пролазил с трудом. Просвет
между пуговицами разработчик штанов оставил маленький. Кроме этого, джинсы
были узковаты в бедрах, результат беспримерочной покупки, что создавало
дополнительные трудности. Но Дима упорно пропихивал платок в щель.
Когда лишь уголок белоснежной материи остался торчать из нее, женщина,
разозлившись на себя за нерешительность, коснулась плеча похитителя:
- Зачем так поступаете?
- Как? - испуганно округлил глаза Дима, при этом успел поставить
последнюю точку в задачке с ширинкой.
- Зачем вы это сделали?
- Ничего я не делал! - Дима поспешно поднялся с места и запротискивался
к выходу.
- С виду приличный мужчина, - обиженно сказала обворованная.
- Все они только с виду мужчины, - поддержала ее кондуктор, - а как
билеты брать, сразу импотенты.
- У меня проездной, - огрызнулся Дима и выскочил из троллейбуса на две
остановки раньше срока.
"Дуры, - думал, ожидая на солнцепеке следующий троллейбус, - будто у
самих сорочки никогда из-под платья не торчат, или из декольте ничего не
вылазит".
У двери своей квартиры Дима, перед тем как нажать кнопку звонка,
проверил карманы - нет ли чего-нибудь лишнего, только потом поднял руку к
кнопке. Хотелось поскорее сорвать с себя мокрые от пота рубашку, джинсы и
встать под душ...
Джинсы начал снимать с порога. На глазах у Оксаны.
Та застыла столбом, когда из расстегиваемой ширинки выпал платок.
Батистовый, с кокетливыми кружавчиками. От него за версту несло духами.
Бараном на новые ворота Дима уставился на сугубо женский предмет.
- Листья тополя падают с ясеня, - нехорошим тоном сказала Оксана. -
Только не гони, на работе в честь 1-го апреля подсунули.
- Я думал рубашку затолкал, - с идиотской улыбкой сказал Дима, -
оказывается, сопливчик.
- Хорошо, что не бюстгальтер! Кобель! Что - в качестве прокладки она
тебе положила?! Или для невстанихи на других?!
Оксана не закрывала рот два дня. Не верила ни единому оправдательному
слову. "Тебя мало в колодце утопить!" - кричала. Но все же дала неделю на
розыски свидетелей: хозяйки платка и кондуктора.
Дима усиленно ищет. Хотя совсем не уверен, видела ли кондуктор, что он
толкал в ширинку. А приводить в свидетели одну смазливую владелицу
батистового платка из брюк - лучше сразу в колодец на даче прыгнуть.
С ГОЛОВОЙ НЕ ДОГОВОРИВШИСЬ...
Егор Куколяшев, сосед Николая Целуйко по гаражу, шесть жен сменил.
"Шесть ходок сделал", - смеется.
Он бы и на седьмую пошел в поисках идеала, уже начал поговаривать о
перемене слагаемых в семейной сумме, как инфаркт приласкал. В объятиях у
потенциально седьмой не выдержало сердце любовной истомы.
Слава Богу, не до смерти. А все одно - стал Егор как та бодливая
корова, которая сызмальства комолая. На языке инфаркт рубцов не оставил. В
обществе женщин молотил им - только успевай комплименты с ушей смахивать. В
остальном наблюдались последствия.
Например, с передвижением в пространстве. Стоило Егору разогнаться
нормально ориентированным способом - носом вперед, - в грудь как гвоздь
вбивали. Впору волком выть. Хоть ложись и помирай. Но живи, сколько влезет,
если передвигаться пятками вперед. Никаких тебе гвоздей.
Будто компас какой-то внутри Егора перевернулся с ног на голову. Когда
в магазин за хлебом сходить - терпел, не пятился, в гаражном кооперативе,
после "соточки", и на даче, в любом состоянии, включал заднюю скорость. И
вполне сносно приноровился гонять коленками назад. Шею бы еще не клинило от
выворачивания за спину.
Тем не менее с пятками в авангарде ты уже не хахаль. Актуально
перекроив непечатно забористую женскую частушку, можно сказать: "С задним
ходом на фига, когда с передним до фига?" Так намеченная на седьмую ходку
невеста и сказала Егору.
Однако к тому времени он хронически заразил многоженством Николая
Целуйко. До гвоздей в грудь частенько антисанитарно из одного стакана водку
пили. И допились. Через это Николай в разряд рецидивистов по статье
супружества попал.
Первая жена загляденье досталась. Взял бы и съел, ладненькая да
миниатюрная. Николай любил цирковой фокус. Берет супругу из положения стоя
за щиколотки и поднимает свечкой под потолок. Та верещит от страха и
удовольствия. Ух, была кошечка-крохотулечка. Но Лев по гороскопу. Всю жизнь
бы строила всех в шеренги и колонны. Не дай Бог, кто не под козырек... На
третий год остоелозило Николаю в казарме жить.
Вторую супружницу выбирал, чтобы не из джунглей, а мирное животное.
Нацелился на Рыбу.
Егор Куколяшев отговорил:
- Четвертая ходка у меня с Рыбой происходила. Красавица... Но холодная
по ночному делу, как колода. И в домашнем хозяйстве ни рыба ни мясо. Года
два мучился, ждал перевоспитания... Дождался. Устроилась на хладокомбинат...
Вокруг морозильник, а она разгорячилась - не удержать: и рыба, и мясо, и
остальное пошло... Хвостом закрутила во все стороны... Направо-налево икру
метала. Терпел я, терпел, а потом говорю: таскай назад такую простипому,
хватит с меня второй жены, на всю округу стерлядь была...
Николай послушался опытного товарища. Выбрал Овна. Овечку по-русски. До
свадьбы точно агнцем Божьим вела себя. Потом оказалась волчицей в овечьей
дубленке. Утром не успеешь глаза продрать, у нее уже кричальник на
полквартиры разинут. Агнцем лишь во сне носом к стенке была.
"Да что у меня, две жизни?" - возмутился Николай и задал стрекача под
покровом ночи.
- Стрелец без закидонов знак, - делился познаниями гороскопов Егор. -
Надо попробовать на собственной шкуре.
Сердечный удар помешал Стрельца под семейным кровом испытать. Зато
Николай третью жену взял, меченную этим знаком.
"Ах ты, моя стрельчиха!" - ласково звал супругу Надежду.
Та была шебутная бабенка. Ничего командирского в помине. И
весела-я-я... На гулянке мертвого расшевелит. "Эх, милка моя, шевелилка
моя..." Петь, плясать, хохотать - всегда пожалуйста. Николай сам не из
угрюмых. Одно не приветствовал: его стрельчиха пококетничать была горазда.
- Я ведь только поболтать, - смеялась на замечания мужа.
Сдобная да веселая, "шевелила" мужеский пол на подвиги. Однако
назойливых категорически отшивала:
- С головой не договорившись, к заднице не лезь!
И никому не удавалось договориться.
За восемь лет супружеской жизни Николай поменял трех жен, и каждую с
ветерком катал на одном и том же мотоцикле. Он бы и в технике искал идеал,
кабы мотоцикл так же легко выходило поменять на "Жигули", как
разонравившуюся жену - на свежую. От одной супруги избавиться - другую
завести, денег много не надо. С техникой такой номер не проходил. По сей
причине "Урал" служил верой и правдой Николаю и всем его супругам.
В тот день они с ветерком возвращались с пляжа. Набравшая через край
энергию солнца, воды и речного простора, Надежда восседала в люльке. На фоне
пролетавших мимо березовых колков мечтала о ванной, борще и мягком, перед
телевизором, кресле. Сладкие грезы прервал заглохший мотор. Бензин иссяк.
Километра за четыре до бензозаправки и за пять до гаража.
- Придется толкать, - обреченно сказал Николай.
- Я что, трактор "Беларусь"? - отказалась Надежда. - Или бульдозер?
На их счастье, Егор Куколяшев мимо проезжал на своем "Москвиче". Не
задним ходом. За рулем он без всяких гвоздей мог передвигаться коленками
вперед.
- Дай бензину, - попросил Николай.
- У самого на две затяжки осталось. Давай до бензоколонки дотащу.
Они зацепили мотоцикл тросом.
- Преступление таких женщин на мотокоптилке возить! - укорил Егор
Николая, кивая на Надежду. - Ей не каждый "Мерседес" подойдет.
- Перебьется, - отмахнулся от претензий Николай.
- Тогда пускай пешком идет, - заявил Егор, - двоих не утяну.
- Вы что, на мои габариты намекаете? - с кокетливой обидой дернула
головой Надежда.
Она была женщиной пышных конституций. Впереди и в бедрах содержалось
богато ядреных объемов.
- К габаритам ноу претензий, - с элементами английского галантно
заговорил Егор. - Наоборот, вери мач восхищений. Имею в виду, мой мустанг
двоих в мотоцикле не утянет. Пусть дама перебирается ко мне.
- Ладно, - согласился Николай.
Не успели Куколяшев с Надеждой сесть в машину, Егор начал с "головой"
договариваться.
- Такую королеву физиономией об ветер возить - это вопиющая
бесхозяйственность к достоянию государства. Ведь мягкие прелести
тазобедренных частей все кочки на дороге соберут. Такие богатства на руках
переносить надо.
- Ботало ты.
- А коленки! Чистое дорожно-транспортное происшествие. Руки так и
норовят руль бросить и потрогать, несмотря на возможную аварию. Хорошо, если
мордой об столб дело кончится, а если в сердце любовь саданет? Оно у меня
без того натруженное.
Однако, вопреки изношенности сердечной мышцы, правая рука бросила
"баранку" и потянулась к округлой, чуть тронутой загаром сахарно-царственной
коленке.
- Но-но! - кокетливо загородила аварийные прелести Надежда. - С головой
не договорившись, к заднице не лезь.
- Это верно! Женщинам обязательно надо поначалу мозги запудрить. Знаешь
песню:
Все бабы спят, им жабы снятся.
Лишь только я один сидю.
Возьму-ка зонтик прогуляться,
Себе сужетик подыщу.
- Ну ты даешь! - похвалила сольное пение Надежда.
Вдохновленный кавалер заорал во все горло:
Вот он идет, на ем калоши.
И плащ накинут в рукава.
Фуражка мягкая на вате,
Чтоб не озябла голова...
Надежда в долгу не осталась, грянула в ответ:
Эх, девки, бяда
В нашем переулке.
Мужик бабу продавал
За четыре булки!
- За четыре булки меня не продавали, а за сто рублей вторая жена
променяла. Я ее с хахалем за ноги в кровати поймал. Хахалю - пинков и по
мордасам, ее давай стыдить: ты че, шалава, опупела?! Она бесстыжие зенки
вылупила и говорит: "Он на сто рублей больше тебя получает, а в остальном вы
все одинаковые". Вот халда была!
- Баб вы мастера хаять! А сам-то, сам! Инфарктник уже, а все "сужетики"
по коленкам нашариваешь.
- Против такой королевы разве утерпишь?
За светским разговором они проскочили заправочную, спохватились у ворот
гаражного кооператива.
- О, - присвистнул Егор, глянув в зеркало заднего обзора.
Мотоцикл на привязи не просматривался. Вот тебе и "все бабы спят, им
жабы снятся"!
- Где его потеряли? - сделал удивленное лицо Егор. - Что значит
обворожительная женщина! Весь ум из головы долой!
Возвратившись, застали Николая, зло толкающим мотоцикл.
Его "потеряли", можно сказать, не найдя. Трос оборвался на старте.
Егор, очутившись рядом с Надеждой, забыл элементарную вещь: взял на прицеп -
трогай помалу. А он, одурманенный загорелыми прелестями соседки, рванул с
места в карьер.
- Ну что, - зло спросил Николай Егора, - с головой договорился, скоро к
заднице перейдешь?
- Дурак! - закричала Надежда, высунувшись из машины.
- Ты за кого меня, Никола, принимаешь? - искренне возмутился Егор. - И
в мыслях не было. Я после инфаркта, знаешь, водила какой. Одна дорога в
голове. Цепляй по-новой и не выдумывай околесицу.
- У тебя, как я погляжу, только на словах инфаркт.
- Тебе бы такое. Ходить по-человечески не могу. Как рак пячусь...
"Следующую жену из Раков буду брать, - думал Николай, тащимый на
прицепе. - По гороскопу идеальная для меня супруга".
Но вдруг вспомнил мудрую формулу из рассказа Шукшина: "Жену выбирай, не
выбирай, - все равно ошибешься..." - и крепко засомневался в
целесообразности обмена шила на мыло.
БРАЧНЫЙ КОНТРАКТ
- Во, на Западе цивилизовано! - пришел на кухню с газетой Арнольд
Петрович Затеряев. На его лице выделялись допотопной оправой "плюсовые" очки
и двухдневная пегая щетина. - Прежде чем брачную ночь открыть, навалиться
друг на друга с объятиями, они контракт заключают: что и как, если вдруг
любовь сдуется.
- Любовь прошла, завяли помидоры, детей об стенку, нам с тобой не по
пути! - засыпая картошку в суп, пропела Ангелина Ивановна. - Умные люди, не
чета нам, знают, что брак может быть с брачком. Твой кореш, Лагутин,
двадцать лет сюсюкался с Наташкой "кошечка" да "лапочка", по всякому вопросу
готов был ее в задницу целовать, а начали разводиться, из-за каждой драной
тряпки глотку рвал!
- Этой стерве дай волю, она без трусов бы оставила!
- У вас все бабы стервы!
"А нет что ли?" - едва не вырвалось у Арнольда Петровича, но вовремя
прикусил язык. Отсек торопыгу от скользкой темы. Повернул повестку дня в
другую сторону.
- Гель, а давай свой брачный контракт составим, - Арнольд Петрович
приготовил авторучку и лист бумаги.
- Сивый мерин весь, а туда же - прицел на Запад подавай. На кой нам
контракт?
- Кому что принадлежит наметим. Понарошку... Холодильник, например,
кому запишем?
- Мне, естественно! - без секундных раздумий отрубила Ангелина
Ивановна.
- С каких это чебурашек?
- Мы когда его брали? Когда я в положении ходила.
- Ну, - Арнольд Петрович не мог взять в толк, к чему клонит жена.
- Загну. Ты в это время с Лизкой-путанкой скочетался. Забыл?
- Че ты утей гонишь! "Скочетался" я, видите ли...
- Че-че! Кабче! Я с пузом сижу, как памятник изобилию, а он придет
затемно и духами Лизкиными за версту разит. У нее одной "Сальвадор Дали"
был.
- Мы вечеровали тогда, - быстро нашелся Арнольд Петрович, - как раз
"ноль седьмой" заказ осваивали, неисправности валом были. А с Лизкой стол в
стол сидели. Нехотя провоняешь.
- Мы с тобой сидели тесно, забеременела честно. Ты мне, сивый мерин, не
развешивай лапшу про сверхурочный труд. Не первый год замужем.
"Нужен был Лизке мерин", - подумал Арнольд Петрович, но проглотил не
имеющее под собой почву оскорбление и, крепя сердце, записал холодильник в
графу "Геля".
- Кухонный гарнитур скажешь тоже тебе? - с вызовом перешел к дележу
следующей недвижимости Арнольд Петрович. - Он, если помнишь, на мои деньги,
что на шабашке заработал, куплен.
- А доставал кто? Мне его Галка Морозова сделала. Которую ты в подсобке
зажимал. Она все рассказала.
"Вот шалава! - с горечью подумал Арнольд Петрович. - А ведь не
отбивалась, наоборот, - к себе зазывала. Слон в юбке!"
- Ладно, доставала, так доставала, - недовольно сказал он и записал
кухонный гарнитур в ту же графу, что и холодильник. Затем пробежал мысленно
по богатству, нажитому в супружестве, и отрубил. - Стенку будем делить
по-братски: тебе две секции и мне - три.
- С какого рожна?
- В тот год, как ее купили, - с ехидцей начал Арнольд Петрович,- ты в
Москву на курсы повышения квалификации ездила.
- Ездила. И что?
- А то! Приехала, как бревно железное, холодная. Повысилась до ледяного
космоса, месяца три валетом спать ложилась. Храплю я, видите. А как обнимать
тебя - что Брестскую крепость голыми руками брать.
- Ну, ты вспомнил! - деланно захихикала Ангелина Ивановна. - Что
тогда-то молчал? Болела я...
- Замнем про болезнь для ясности, так что мне три секции, даже -
четыре...
И закрепляя успех со стенкой, открывшей победный счет в графе "Я",
Арнольд Петрович занес руку вписать туда еще одну позицию.
- Телевизор тоже мне.
- Облезешь и неровно обрастешь! - оправилась от первой неудачи Ангелина
Ивановна. - Забыл, как привет из командировки привез.
- Какой привет? - насторожился супруг.
- Какой-какой! Вен... От дамы. Три пера называется! В переводе -
французский насморк...
- Ё-мое! По пьянке было-то, дура одна подлезла. Воспользовалась
невменяемым состоянием... Изнасиловала почти...
- Пить не надо.
"Что за любовь без питья", - чуть не слетело с языка Арнольда
Петровича. Но тормоза самосохранения выручили. Отвлекли пришедшим на память
анекдотом: "Доктор, помогите, как выпью - не могу закончить половой акт. -
Так вы не пейте. - Тогда начать не могу".
Рассказывать супруге жизненный анекдот не стал.
- Мерин сивый! - еще раз оскорбила жена.
- Ты зато кобылка племенная! - защитился Арнольд Петрович и решительно
произнес. - Спальный гарнитур себе пишу. Мы его купили в тот год, как ты к
художнику бегала.
- Бестолочь ты! - возмутилась Ангелина Ивановна. - Он рисовал меня!
- Не знаю, не знаю, что вы там, в мастерской, наедине живописали?
- Ты же видел мой портрет на выставке! - активно оборонялась Ангелина
Ивановна. - Видел!
- Портрет с тетрадку, он его полгода малевал...
- Дурак! Это не фотография, щелкнул и готово. Он же не халявщик. Член
Союза художников. Варианты, наброски делал...
- Да-да варианты. То голяком, то в чем мама родила, то в чем в бане
ходят!
- Я в глухом платье на портрете...
- Портрет-то до пояса, а дальше, может, обнаженная натура для
вдохновения позировала...
- У тебя, сивого мерина, одно на уме! - бросила Ангелина Ивановна и
нашла контраргумент в борьбе за спальный гарнитур. - А ты тогда к Верке
уходить надумал! Че - не было такого?! "Она мне машину купит!" -
передразнила мужа.
- И купила бы!
- А че не ушел?
- Че-че! С Манькой дюже горячо! Ладно, хватит! Мне пора на дачу
собираться!
Арнольд Петрович встал из-за стола.
- Зна-а-а-ем, зачем ты туда зачастил. С женой Курдупова спать!
- У тебя что - совсем крыша заюзила?!
- Курдупов на дежурство, а ты к ней под жирный бочок прыг! Нет,
скажешь? Нет?! Сивый мерин!
- Тебе 62 года, а такой бред косовертишь! Да она дурней тебя в пять и
страшнее в десять раз!
- Ах, я страшная! - выхватила у мужа листок с дележом имущества
Ангелина Ивановна и разорвала его. - Вот что ты у меня получишь по
контракту! Вот!!
И сунула под нос супругу красноречивую - маникюр был ярко-красный -
фигуру из трех пальцев.
СОДЕРЖАНИЕ
СТЕРВЯТНИК ИЗ КУРЯТНИКА
Хвостатый мститель
Стервятник из курятника
Ёксель-моксель
Еще раз про любовь
Темнеченько
БОРЬБА ЗА ВЫЖИВАЕМОСТЬ
И под ее атласной кожей
К чертям свинячим
Борьба за выживаемость
Шандык, грибы и вертолеты
Через голову за борт
Швейцария на полкровати
Взрыв в пятках
ПЕРЕПОЛЮСОВКА
Точка сборки
Где сгреб, там и хлоп!
Переполюсовка
Судьба налево, судьба направо
Ревела буря в новогоднюю ночь.
Егоза
Телеграмма
Красота спасет
В мороз и в солнце
ВОЗМЕЗДИЕ ИЗ-ПОД КРОВАТИ
Адюльтер
Возмездие из-под кровати
Платок с кружавчиками
С головой не договорившись
Брачный контракт
Омск
2000
Издательство ОмГПУ