ЯЩЕРИЦА И ЗАКОН

(рассказывается от лица В.Шинкарева)

Гребенщикову подарили ящерицу. Удивительно красивую, совершенно зеленую. Видимо, заграничную. Гребенщиков и Люда (жена Б.Г.) просто наглядеться на нее не могли- держат в ладонях и смотрят, какая она зеленая, светится, переливается искрами. Добрая очень, хорошая. И только Глеб (сын Б.Г.) люто невзлюбил ящерицу.

Мы как раз в этот вечер отмечали отъезд Гребенщикова в Америку - и весь вечер из-за этой ящерицы грустно было. То Глеб ей на хвост наступит, а то взял и опустил в воду, и руку 15 минут под водой держал, не поленился. Ящерицу потом вытащили - а она уже еле дышит, сидит на одном месте, как рот раскрыла, так и не закрывает. Люда слезами плачет, взяла ящерицу в руки, стала гладить, отогревать, все дышит, дышит на нее. А ящерица совсем холодная. Не ест ничего.Засунули ящерицу в банку с тараканами - она на них ноль внимания.

Потом постепенно отогрелась, рот закрыла, стала хвостом вилять, тараканов наворачивает, уши торчком, шерсть распушила. В общем, видим- будет жить. Ну все на радостях стали спокойно пить, и все вроде хорошо.

Просыпаюсь утром на диване, глаза разлепить еще не могу, только мычу тихонько, чтобы кто-нибудь помог. И слышу рядом такой разговор.

Боря тихо с мукой спрашивает у Глеба:

- Глеб, ты трогал сегодня ящерицу?

- Нет, не трогал.

- А видел ее сегодня?

- Видел.

- Подходил к ней?

- Подходил. ( Митек-рассказчик произносит это реплику трехпетнего ангеловидного мальчугана неимоверно низким, рычащим, грубо агрессивным голосом, полным нескрываемого торжества и глумления над всем светлым, добрым и чистым. Реплика исполняется с ерническим завыванием, переходящим в неазборчивый мат и какое-то лающее хрюканье).

- И что же ты с ней сделал?

- Застрелил!

Тут пауза. Я ничего не вижу еще, но слышно, как у Бори с похмелья чердак поехал; он совсе растерялся, не понимает еще:

- Как... чем застрелил?

- А вот пистолетом...

- Как ты ее застрелил? Разве он стреляет?

- А вот так! (Слышен резкий стук деревянного пистолета о стол).

Тут очень долгая пауза, и потом Боря, совершенно изнемогшим голосом, даже без всякого выражения:

- Глеб, Глеб! Вспомни, как ящерица была живая, играла с тобой, и вот теперь она лежит раздавленная... Как же ты мог?

- Закон такой !!!!!!

Чтобы снизить свинцовую тяжесть этого мифа, митек- рассказчик часто прибегает к барочной пышности украшений. Так, если вначале мифа Гребенщиков обращается К сыну просто "Глеб", то в последних фразах он почтительно, испуганно именует его "Глеб Егорычем", сопровождая свои слова цитатами:"Глеб Егорыч, не стреляй!", "Глеб Егорыч, что с Груздевым делать будем?" "Глеб Егорыч, да ведь это вещи с убийства Груздевой!"

Отношение же Глеба к отцу на все протяжении мифа можно смело уподобить отношению старослужащего (деда) или вора в законе к надоедливому молодому салажонку.

На 90 процентов снимает напряжение такой конец мифа: после фразы Глеба "Закон такой!" (кстати, на исполнения этой реплики Д.Шагин окончательно сорвал себе голос) Борис Гребенщиков падает в обморок , а Глеб, подождав, когда отец очнется, сообщает ему:" Ты не сознание, ты совесть потерял! Удостоверение и оружие на стол!" ("Место встречи изменить нельзя" 3-я серия)

Вывод из вышеизложенного ясен: митьковский миф-катастрофа будет развиваться в самостоятельный литературно- фантастический жанр искусства, постепенно отдаляясь, хотелось бы надеяться, от митьковской правды-катастрофы.

Чтобы не заканчивать эту часть на такой угрюмой ноте, напомню об антитезе - о митьковском мифе-подвиге, почти постоянном контрапункте полифонии мифа-катастрофы. Не думаю, чтобы тут понадобились какие-либо коментарии.


ДРАКОН И ЗАКОН