альным хитростям, но они уже многое могли определить сами. Когда я вхожу в класс, то сразу вижу, кто не готов к ответу. Он смотрел на меня, и на его лице я читала решение. На какие-то доли секунды мне стало страшно. Я была почти уверена, что он об этом скажет в Петербурге. В Петербург мы прилетели во второй половине дня, потому что летели через Берлин с пересадкой. В самолете я ему сказала: -- Я побывала в четырех странах и ничего не видела. -- Для делового человека это нормально. В первую очередь -- дело. В Петербурге на заводе нам сразу предложили отобедать. -- Давайте договоримся на берегу, -- сказал Идкинд. -- Мы, вероятно, будем сотрудничать и дальше. Я хочу, чтобы вы знали: я не ем борщей, солянок, растегаев, икры, котлет по-киевски. Я не пью водку "Столичную", "Кремлевскую", "Московскую" и вообще никакую. К сожалению, такого количества холестерина, какое потребляете вы, не выдержит даже мой могучий организм. Мы сделали свое дело и могли улетать в Москву. Я попросила начальника завода, чтобы нам заказали билеты на ближайший вечерний рейс на Москву. Он тут же распорядился и отправил своего помощника в кассы Аэрофлота. -- Вы мне понравились, -- сказал сэр Идкинд, прощаясь. Я не поняла, этот комплимент относится ко мне лично или к нам обоим. Мы вышли на набережную Невы. -- Вера, -- сказал он, -- я бы хотел сказать очень важное для меня... -- Я всегда говорю своим ученикам: не надо говорить -- "я хотел бы сказать...", просто говорите. -- Говорю просто, -- сказал он. -- Ты мне очень нравишься. -- Ты мне тоже. С самого начала, как только увидела тебя в Институте Склифосовского. -- Но потом ты изменила свое мнение? -- Нет. -- Тогда, -- он вдохнул, как будто собирался нырнуть в холодную воду. -- После зрелых размышлений я пришел к выводу, что ты -- единственная и неповторимая, поэтому считай это объяснение предложением. -- А можно чуть проще? Я чего-то не поняла. Я все поняла, конечно, но мне хотелось, чтобы он повторил и тем самым закрепил сказанное. -- Я прошу тебя выйти за меня замуж. -- Я согласна. -- И поняла, что поспешила с ответом, не удержалась и добавила: -- Опять я поступаю, как идиотка. Наверное, надо было поблагодарить за предложение и попросить время подумать. Но, пока я думала бы, ты ведь мог и передумать... Я согласна. Сразу. Эпилог Мы вернулись в Москву, и я поселилась у него. Теперь в офис мы приезжали на его машине. Настя ни о чем меня не расспрашивала, у нее хватило на это и такта, и ума. Отец задерживался. Наконец, позвонил и попросил, чтобы за ним приехала Настя. С ней поехали только Игорь с охраной. Было ясно, что Настя выиграла, отец возвращался к ней. Анюта и мать жили в деревне. Мне позвонила Римма и сказала, что директор собирает учителей на уборку школы после ремонта. Я поехала и, чертыхаясь, отмывала полы. Вечером мы все: Настя, Шура, Малый Иван, Игорь и я собрались у отца в доме на Рублевском шоссе. Шахов так и не нашел иностранного инвестора, Идкинд перекрыл ему кислород, как сказал отец. Я его спросила: -- Когда ты выйдешь на работу? -- Я хочу передохнуть месяца три, -- ответил отец. -- Через несколько дней -- первое сентября, -- напомнила я ему. -- Подавай заявление об уходе, -- сказал отец. -- Ты сейчас нужней в компании. Я не стала уточнять, а что потом? Первого сентября я не выдержала и поехала в школу. Первое сентября для меня по-прежнему оставался праздником. Вот уже двадцать два года, с первого класса, первого сентября я шла в школу, потом в институт, потом снова в школу. Как всегда, первый раз в первый класс шла малышня. В школу их внесли парни из одиннадцатого класса. Были цветы, радость начала новой жизни для самых младших. Я целовала, меня целовали. Прозвенел первый звонок. Мои подруги ушли из учительской на уроки. Я прошла по пустым школьным коридорам. Мне было грустно. Но я была абсолютно спокойна, зная, что могу сюда вернуться. Учителей математики всегда не хватает.