ни удивительны, просто невероятны для американца. Росс усмехнулся этому двусмысленному комплименту. Тут и впрямь трудно было понять, похвала это или оскорбление. - Мы говорили об истории, адмирал, - напомнил он. - В исторических фактах нет ничего таинственного, открывающегося лишь избранным. - У вас свое понимание истории, у нас свое, - дипломатично произнес старик. - Но я не сомневаюсь, что вы сумели прийти к определенным выводам насчет того, где находился авианосец "Йонага" последние сорок два года. Итак, адмиралу не терпелось поговорить на эту животрепещущую тему. Собственно, всем японцам на этом судне хотелось общения. Видя, как поглощенно ловят они каждое его слово, Росс понимал: им смертельно надоело общество друг друга. Теперь же, пользуясь своим старшинством, адмирал предъявил свои права на нового человека, даже если тот был проклятым янки. Росс почувствовал прилив воодушевления. Он ответил так: - Адмирал, не надо быть ясновидцем или колдуном, чтобы понять: все это время вы находились - уж не знаю, по своей воле или в результате стечения обстоятельств, - где-то в районе Арктики. Это единственное место, где вы могли спрятаться. - Мы не прятались, капитан, - сказал адмирал, и Росс уловил в его интонациях новые, человеческие нотки. Росс сам был командиром и потому прекрасно понимал, почему адмирал так изменился. В присутствии подчиненных командиры вынуждены сохранять фасад сдержанной властности и умения действовать, не поддаваясь никаким эмоциям. Он и сам так держался в присутствии Тодда Эдмундсона. Но сейчас адмирал чувствовал себя свободным от этой роли. Ему хотелось выговориться, поделиться мыслями, которые не давали ему покоя и которые адмирал не мог доверить своим приближенным. Это выглядело бы проявлением слабости, не положенной командиру. Росс понимал это лучше чем кто бы то ни был. Старик между тем продолжал: - Тут вы как раз изменили своей прежней точности и безошибочности, капитан. - Росс удивленно вскинул брови, а адмирал продолжал: - Знаете Чукотский полуостров? К югу от Северного полярного круга? - Сорок два года, - повторил Росс, словно, произнося вслух эти слова, он мог придать им больше правдоподобия. Как ни странно, но его злость на человека, который приказал уничтожить его корабль, а затем и вертолет Береговой охраны, стала уступать любопытству. Росс наконец смог отставить все эмоции. Он чувствовал, что адмирал хочет пооткровенничать. Ну что ж, как говорится, в добрый час! - Вы слышали о том, что такое "Ямато", капитан? - осведомился Фудзита. - Да, адмирал. Это были самые большие суда времен второй мировой войны. - Отлично, - сказал Фудзита тоном учителя, довольного ответом ученика. - Два линкора водоизмещением шестьдесят две тысячи тонн, с девятнадцатью орудиями калибра восемнадцать и две десятых дюйма. "Синана" - это авианосец водоизмещением семьдесят две тысячи тонн. - Я знаю, адмирал. Всего три судна... - Нет, неправильно. Всего их было четыре. "Йонага" - четвертый корабль этого класса. Теперь уже настала очередь Пороха Росса удивляться. - Вот, значит, как?! - воскликнул он и задумчиво почесал подбородок. - Но как насчет Чукотки? - Всему свое время, капитан. - Ваш корабль побольше, чем авианосец "Ямато", - решил проявить учтивость Росс. - Верно. Корпус удлинили с восьмисот семидесяти двух до тысячи пятидесяти футов. Была расширена и полетная палуба - до ста восьмидесяти футов. "Йонага", имеет не двенадцать котлов "Канпон", а шестнадцать и шесть турбин. Ее мощность - двести тысяч лошадиных сил, на пятьдесят тысяч больше, чем у трех других. - Она явно способна развивать скорость до тридцати узлов, - предположил Росс. - До тридцати двух, - уточнил адмирал, постучав пальцами по столу. - "Йонага" несет на себе сто двадцать самолетов. - В его голосе была нескрываемая гордость. - И все же как вы оказались на Чукотке? Старик кивнул головой. - Вы были правы насчет штурмовой группы, атаковавшей Перл-Харбор. Но дело в том, что задание нанести удар получили не шесть, а семь авианосцев - "Кага", "Акага", "Сорю", "Хирю", "Цуйкаку", "Сокаку" и "Йонага". Но "Йонага" был самым крупным, что создавало проблемы. - Я вас не понимаю. Адмирал поднял руку, призывая не перебивать. - Остальные шесть авианосцев могли находиться в заливе Хитокапу на Курильских островах, не подвергаясь риску быть замеченными. Но "Йонага"... - рука его описала в воздухе круг, - так велик. Существовало опасение, что иностранные шпионы, которыми кишели все посольства, заметят его перемещения. После того как он был спущен на воду 11 ноября 1940 года, мы держали его под маскировочной сетью на далеком рейде в районе Кицуко. - На острове Кюсю? - Да. Строительство "Йонаги" держалось в глубочайшей тайне, и сам факт его существования тоже оставался тайной. - Вы неплохо умеете хранить тайны, - усмехнулся Росс. - Существование всего этого класса "Ямото" было тайной. Не ходило даже отдаленных слухов, как, например, про самолеты "Зеро" и торпеды "Длинное копье". Да уж, вам прекрасно удалось сохранить тайну, - сказал он с горечью. - Значит, все-таки вы готовы признать, - удовлетворенно хмыкнул адмирал, - что мы вовсе не кучки кривоногих близоруких обезьян, неспособных придумать что-то оригинальное. - Старик подался вперед и продолжил: - Чукотский полуостров - одно из самых безлюдных и отдаленных мест на Земле. - Я знаю. - В августе сорок первого "Йонагу" отправили туда дожидаться условного сигнала "Покорим вершину Нитака". Это был приказ атаковать Перл-Харбор. - Но "Йонага" не мог стоять на рейде, укрывшись в каком-то гроте, даже на Чукотке? - Капитан, вы когда-нибудь слышали о группе Семьсот тридцать один? - Еще одна прекрасно хранившаяся тайна? Только в последние годы правда всплыла наружу. - Росс побагровел от ярости и повысил голос: - Убийцы! Это специальная команда, проводившая смертельные эксперименты на военнопленных в лагерях Маньчжурии. Все офицеры ушли из жизни, надо полагать, совершив харакири, кроме одного, который решил принять какой-то яд. Теперь он, говорят, навсегда поселился в сумасшедшем доме. - Капитан, только не надо читать мораль, - резко перебил Росса адмирал. - Вы хотите услышать продолжение истории авианосца "Йонага"? - Да, адмирал. Я постараюсь не выражать своих чувств. Адмирал продолжил уже мягче. - Если отбросить ваши комментарии, в целом вы правильно охарактеризовали роль группы семьсот тридцать один. Они также проводили опыты с бактериологическим оружием и воздушными шарами. Предполагалось, что шары будут запускаться в Японии и ветры перенесут их через северную часть Тихого океана. - Нечто вроде этого японцы делали в сорок пятом, только шары несли бомбы. Одна из них убила детей... - Может быть. Но главное тут - переменчивость ветров. Были опасения, что при неожиданной перемене ветра шары может отнести на японские острова, что приведет к гибели наших людей. - Старик откинулся на спинку кресла. Ему нужно было немного перевести дух. На его лице появились признаки большой усталости, но он заговорил опять: - Потребовалось найти безопасную в этом отношении базу. Полковник Акира Сано, руководивший группой Семьсот тридцать один, направил подлодки на разведку к востоку от Алеутских островов. Его люди побывали в Беринговом море. Там, на южной оконечности Чукотского полуострова в шестистах пятидесяти километрах от Японии, Сано обнаружил идеальную базу - укромный залив и гигантскую пещеру, созданную ледниковыми образованиями. Направления ветров как нельзя лучше отвечали поставленной задаче. Воздушные потоки должны были подхватить шары и доставить их на юго-запад, южнее Алеутских островов. А там западные ветры - а сейчас мы как раз идем по западному ветру на восток - должны были направить шары через северную часть Тихого океана к западному побережью Соединенных Штатов. - Старик, задыхаясь, подался вперед. Росс привстал со стула, но внезапно адмирал выставил вперед ладонь, приглашая его сесть на место. - Мне пришла в голову одна мысль, - сказал Фудзита. - Какая, адмирал? - Я старый человек. Вы можете со мной легко справиться. - Я дал честное слово. - Вы не всегда о нем помните. Но я все же не сомневаюсь, что вы помните о том, что такое честь офицера. - Он прокашлялся и с новым воодушевлением заговорил: - Но вернемся к Сано-ван. - Сано-ван? - удивленно переспросил Росс. - Да, мы назвали эту стоянку в честь полковника Сано. - Старик несколько раз провел тонким скрюченным указательным пальцем по отполированной крышке стола. - Теперь вы, наверное, пытаетесь понять, почему вы провели там сорок два года, а также, откуда у нас горючее. - Меня удивляет не только это, адмирал. Но для начала я буду рад узнать ответы на эти две загадки. - Сорок два года... Это результат рокового стечения обстоятельств. - Рокового стечения обстоятельств? - Да. В сентябре сорок первого "Йонага" и подводная лодка "L-24" находились в этом ледяном укрытии. Восьмого сентября полковник Сано собирался выйти в море на своей подлодке, но тут случилось землетрясение. Ледник не выдержал, и вход в пещеру оказался заблокирован почти километровой глыбой льда. Подлодка "L-24" была раздавлена в лепешку. Экипаж был уничтожен, и "Йонага" оказался в плену. Вновь наступила пауза, во время которой старый моряк молча сидел и тяжело дышал. К собственному удивлению, Росс почувствовал сострадание. - С вами все в порядке, адмирал? - Да, да, благодарю вас. Теперь горючее. Вы знаете о том, что такое Огненное кольцо? - Да, в тех местах существует цепь вулканов... - Да, если быть точным, то от Новой Зеландии через Японию, Курилы, Командорские и Алеутские острова, Камчатку, Сибирь и так до самой Аляски. В районе Сано-ван имелся источник геотермальной энергии. Его соответствующим образом оборудовали, после чего у нас уже не было проблем с теплом. - Теоретически это возможно. - Теоретически? Ха-ха. Вот они мы... - Но как же бензин, горючее? Как оно сохранялось все эти годы? - Мы герметически закупорили все емкости. Нефть, как известно, не портится. - Но бензин, адмирал. Он же испаряется. - Мы герметизировали и цистерны с бензином. - Но как насчет конденсата - воды. - Верно, капитан, конденсации не избежать. Но бензин легче, чем вода, которая оказывается на дне. Бензин, как и нефть, может храниться очень долго. - Вы запускали двигатели? - Да, и авианосца, и самолетов. Раз в год. Внезапно огромный корабль начал дрожать, а вокруг началась самая настоящая какофония воя и грохота. Грохот нарастал, заставляя барабанные перепонки Росса и Фудзиты выдерживать нагрузки, близкие к предельным. И американец и японец, как по команде, зажали пальцами уши, раскрыли рты. Казалось, в каюте выстрелила пушка, в голове Росса заломило, обдало нестерпимым жаром. Фудзита раскачивался в кресле и стонал. От переборки отлетела заклепка и со звоном упала на пол. Телефоны выскочили из своих гнезд, ручки, чернила, бумаги полетели со стола. Затем грохот стал стихать так же стремительно, как и возник. - Великий Будда! - взвизгнул адмирал. - Мы подорвались на торпеде! - Нет, адмирал. Это форсаж. - Как вас прикажете понимать? - Самолет - русский или американский - прошел над вами на бреющем полете со скоростью, близкой к сверхзвуковой. Ну, теперь-то вы поверили, что вас засекла по меньшей мере дюжина радаров? Пора кончать с этим безумием. - Прошу! - крикнул Фудзита, показывая на дверь, ведущую на мостик. Вся его учтивость исчезла. Затем он поднял трубку телефона и выстрелил очередью японских слов. Он явно отдал какой-то приказ. Завыли клаксоны. - Это "Туполев-шестнадцать", - сказал Росс, вглядываясь в бинокль и с трудом различая в тумане очертания самолета. Фудзита, Хирата и Кавамото тоже напряженно смотрели в бинокли. - Теперь он совершит медленный облет судна. Сейчас их радист передает детальное описание вашего корабля. После этого русские подлодки и обычные корабли будут следить за каждым вашим шагом. Их компьютеры задают программу ракетам, которые должны будут вас уничтожить. Вы отдаете себе отчет, адмирал, в том, что "Йонагу" обнаружили, а стало быть, у вас нет шансов? Адмирал опустил бинокль, внимательно посмотрел на Росса. - Но они ведь не поставят в известность американцев, правильно, капитан? - Неужели вы собираетесь рассчитывать на эту малую вероятность? - Разумеется, - усмехнулся старый моряк. - Русские, как известно, отличаются поразительной подозрительностью. Они подозревают всех и вся. Я воевал с ними в девятьсот пятом. Они упрямо хранят тайны, даже когда в их собственных интересах лучше не делать этого. - Затем адмирал обернулся к телефонисту и пролаял какое-то распоряжение. - Вы не сумеете перехватить его, адмирал, - поспешил заметить Росс. - Вполне можете не тратить зря горючее и оставить ваши "Зеро" в ангарах. Старик махнул рукой сначала в сторону носа, затем кормы. Тотчас же восемь пятидюймовых орудий взметнулись к небу. Росс выругался, поняв, что дал маху и что у японцев есть универсальные зенитки. - Адмирал, - сказал он, - вы не собьете самолет этими вашими игрушками. Он летит слишком низко. Это все равно что бросать камнями в колибри. Ответ последовал моментально. - Вы хороший советчик, капитан, но я сам разберусь с нашими зенитными проблемами, - иронически заметил Фудзита. Затем, удивленно вскинув брови, он осведомился: - А почему вы, собственно, помогаете нам? Росс с удивлением понял, что адмирал прав. Он и впрямь был готов им помогать. - Я не любитель русских, адмирал, - отозвался американец. - Русский самолет вооружен? - Несколько спаренных пушек. - Бомбы есть? - Скорее всего нет. Похоже, это обычный разведывательный полет. - Он будет еще сближаться? - Трудно сказать. Иногда эти русские ведут себя, как азиаты! - Как азиаты? - переспросил Фудзита, и японцы недоуменно переглянулись. - То есть способны совершать безумные поступки, - мрачно пояснил Росс, покосившись на Хирату. Хирата что-то пробормотал себе под нос, дотронувшись до рукоятки меча. Адмирал приложил бинокль к глазам и сказал: - Надо подождать. Может, наши самолеты на обратном пути его перехватят. Если, конечно, он не наберет высоту. Они имеют инструкции уничтожать все самолеты, которые ведут за нами наблюдение. - Боюсь, у них это может не получиться, - фыркнул Росс. - Тут им придется иметь дело с военными профессионалами, а не с беззащитными торговыми моряками и службой Береговой охраны. Самолет продолжал описывать круги над авианосцем, время от времени прорываясь сквозь туман. Росс заметил, что круги делаются все меньше и меньше, да и самолет с каждым заходом оказывался все ниже и ниже. - Хотят рассмотреть вас получше, адмирал, - заметил он. - Снижаются. - Он слишком далеко для наших двадцатипятимиллиметровых орудий, - отвечал Фудзита. - Я не большой охотник до русских, адмирал, - сказал Росс, - но было бы глупо ввязываться с ним в бой. Вы все равно его не собьете, только создадите себе лишние проблемы. Старый моряк опустил бинокль, резко обернулся к Россу. - Практически уже целое столетие с небольшими перерывами мы с ними сражаемся, капитан, - сказал он резким тоном. - Я требую, чтобы вы или соблюдали положенное на мостике молчание, или вернулись в свою каюту. Я не потерплю повторения того спектакля, который вы нам устроили, когда мы встретили автожир. - Есть, адмирал, - мрачно отчеканил Росс. - Но я категорически отказываюсь оказывать вам дальнейшую помощь. - Отлично. Что ж, все зависит от Ивана, - сказал Фудзита, махнув рукой туда, где за пеленой слышался рокот самолета. - Может, он приблизится к нам еще. Ну Иван, давай спускайся, разгляди все хорошенько. Словно услышав приглашение адмирала, "Туполев", сделав вираж, снизился еще больше и медленно стал приближаться к авианосцу спереди. Фудзита что-то крикнул телефонисту, который снова забубнил в телефон. Более двух сотен орудийных стволов повернулись к носу, словно лес под напором ветра. Затем раздался крик впередсмотрящего, который показывал за корму. Там, сверкая пропеллерами, показались два "Зеро" так низко, что их, казалось, обдавали брызги волн. Дальше у горизонта показалась и третья машина. Внезапно Росс почувствовал, как былая, годами питаемая неприязнь к русским уступает место тревоге. Теперь русские были союзниками, сражавшимися с общим и сильным противником. - Нет, нет, - пробормотал он сквозь зубы. - Русские, не лезьте на рожон! Возвращайтесь! Уходите от греха! "Туполев", изящно снизившись, оказался совсем рядом, так что можно было разглядеть его в подробностях: четыре антенны - одна под самым носом, три в обтекателях снизу фюзеляжа, под каждым крылом контейнеры с электронным разведоборудованием, кабина штурмана, пилотская кабина, две задних кабины с хвостовой пушкой, две пушки сверху, красные звезды на фюзеляже, объемистые воздухозаборники двух мощных двигателей, крупный черный номер "68" на вертикальном стабилизаторе. Лениво, словно гигантская стрекоза в погожий летний день, "Туполев" подлетал к "Йонаге". Казалось, он задумал совершить посадку. Тут вдруг проглянуло солнце и залило своим светом авианосец. Самолет же, находясь уже метрах в пятистах от носа "Йонаги", стал сворачивать, обходя судно с левого борта. Двигатели его грозно ревели. - Они увидели ваши зенитки, - крикнул Росс адмиралу, затем добавил уже в сторону: - Задайте-ка им жару, русские! Фудзита что-то крикнул телефонисту. Тотчас же батарея левого борта открыла огонь. Мостик сотрясали взрывные волны, едкий коричневый и белый дым окутал корабль, не пощадив и мостика. В нос Россу шибануло запахом пороха. Ураган трассеров обрушился на самолет. Он был так низко, что верхние зенитки надстройки стреляли по сути дела вниз. Очереди пробивали дыры в верхней части фюзеляжа, вздымали гейзеры морской воды в отдалении. Самолет сделал резкий вираж, вздрогнул, словно раненый орел, и попытался набрать высоту. Очередное попадание подняло фейерверк алюминиевых осколков левого крыла. Из левого двигателя повалил дым. Затем Росс услышал новый вой. Это надрывались моторы "Зеро". Они приближались к "Туполеву", неистово обстреливая его. Росс увидел, как замигали огоньки пушек "Туполева". Один "Зеро" закачался, вильнул, отвалил в сторону. Затем японский самолет разлетелся на тысячи осколков. Причудливо кувыркаясь и дергаясь, словно манекен, летчик рухнул в море. "Туполев" сделал вираж и, набирая высоту, начал удаляться, преследуемый потоками трассеров и пятидюймовых снарядов. Невзирая на канонаду, второй "Зеро" помчался прямо на неприятеля, прошив нос и кабину огромной машины длинной очередью. Не дрогнув, не уклонившись в самый последний момент от столкновения, японский летчик протаранил своим истребителем огромный самолет, угодив в переднюю часть, чуть дальше пилотской кабины. Брызнули осколки алюминия, японский самолет потерял крыло, резко отлетел вправо и, дико завывая, устремился вниз, оставляя за собой дымный хвост. Еще мгновение, и он врезался в воду. "Туполев", однако, выдержал удар. Он продолжал набирать высоту, хотя дым, валивший из левого двигателя, делался все гуще и гуще. Росс увидел третий "Зеро", лишь когда тот оказался у самого "Туполева" и, прошив его левый борт длинной очередью, промчался мимо, буквально в каких-то дюймах от хвоста. Самолет-гигант отчаянно уходил от жаждавших его металлической плоти трассеров "Йонаги". Между тем "Зеро", метнувшись в сторону, словно ошалевший ястреб, атаковал противника с другой позиции - сзади и снизу. Хвостовые пулеметы "Туполева" изрыгали огонь и свинец, но длинная очередь "Зеро" заставила их смолкнуть. Из левого двигателя "Туполева" уже вырывались языки пламени. Самолет качался, словно раненый, но еще не побежденный гладиатор. Фудзита что-то прокричал телефонисту, и зенитки "Йонаги" разом умолкли. "Зеро" догнал "Туполева" и прошил ему брюхо от хвоста до носа, отчего полетели осколки и бешено закружились в стремительном вихре. Из левого бензобака "Туполева" показалось пламя. Завалившись на левое крыло, оставляя за собой тучи черного дыма, "Туполев" стал, описывая длинную кривую, падать вниз, приближаясь к "Йонаге". Адмирал Фудзита истошно вопил, стучал сухоньким кулачком по поручню. Снова вовсю заработали зенитки "Йонаги". Они исступленно дырявили приближавшееся к их кораблю огнедышащее чудовище. Разлетелся вдребезги остекленный нос самолета, распался на части фонарь, отскочил хвост. "Зеро" настойчиво преследовал гибнущего гиганта. Казалось, он был крепко-накрепко привязан к нему своими же трассерами. Свирепо оскалившись, вцепившись в перила мертвой хваткой, Порох Росс смотрел на объятую пожаром почти стотонную махину, лихорадочно шепча: - Врежься, врежься в нас! Ну давай, ударь! Ударь! Казалось, столкновение неизбежно. Но в самый последний момент "Туполев" вдруг резко вильнул в сторону и вонзился в воду буквально в считанных ярдах от авианосца, подняв колоссальный столб брызг и обломков. Тонны соленой воды обрушились на батарею левого борта. Росс исступленно дубасил кулаками по перилам, пока не заболели руки, тупо уставясь на шлейф дыма над морской могилой самолета. По всему авианосцу лавиной катилось "банзай!". "Зеро", торжествуя победу, сделал круг над местом гибели русского самолета. Но тут послышались возбужденные крики впередсмотрящих на фор-марсе, и все, кто был на мостике, судорожно схватились за бинокли. Росс посмотрел туда, где скрылся под водой самолет, и понял, в чем дело. Теперь на волнах покачивалась маленькая надувная лодочка, в которой сидели двое летчиков. Адмирал выкрикнул команду. Авианосец стал поворачивать и двинулся прямо на уцелевших русских. Росс отчетливо видел их - молодые, в коричневых комбинезонах, они сидели молча и смотрели, как надвигается на них серая громадина корабля. Они были так близко, что Росс мог разглядеть "крылышки" на груди одного из них. Внезапно русские задрали головы и уставились вверх. Прямо на лодочку пикировал ненасытный "Зеро". Еще немного, и на лодочку обрушился смертоносный град. Один из пилотов высоко взлетел в воздух, потом стал падать вниз, таща за собой выпущенные из распоротого живота кишки. Его товарищ задергался, словно эпилептик, а потом его голова треснула, как переспелый арбуз. В какие-то доли секунды он разлетелся на мельчайшие частицы, как и сама лодка. Еще немного, и на поверхности воды осталось лишь колыхавшееся алое пятно. Снова японцы завопили "банзай!", снова стали возбужденно хлопать друг друга по спинам. Росс лишился дара речи. Он остолбенело смотрел на воду не в силах выговорить ни слова. Зрачки его расширились, лицо побагровело, жилы на шее превратились в стальные тросы. Он обернулся к своему мучителю, но так ничего и не смог сказать. Он мог только издавать какое-то рычание. Хирата усмехнулся. Наконец Росс прорычал, дрожа от ненависти: - Убийцы! Убийцы! - Вот так сражаются самураи, янки, - наставительно заметил Хирата и засмеялся. Росс сидел возле стола адмирала. Он был слишком ошарашен случившимся, чтобы удивляться, почему его пригласили присутствовать при докладе подполковника Масао Симицу. Адмирал Фудзита сидел, выпрямив спину, и слушал летчика. Симицу говорил на том безупречном английском, который словно берег исключительно для Росса: - К югу от Алеутских островов пропал подполковник Аосима. Исчез в тумане, и больше мы его не видели. - Где именно? - Сто семьдесят девять градусов десять минут восточной долготы, сорок девять градусов тридцать две минуты северной широты. Примерно в двухстах километрах южнее острова Тагату. - Возможно, вышел из строя двигатель. Боги оказались к нам неблагосклонны. Он заслужил право на то, чтобы умереть в бою с врагом. Аосима обладал истинным духом ямато [древнее название Японии]. - Верно, адмирал, - сказал Симицу, глядя на безмолвного американца, - истинно японским духом. Порох Росс прекрасно понимал значение словосочетания "ямато дамаси", но и не подумал кивнуть головой в знак согласия. Перед глазами у него по-прежнему стояли сцены уничтожения русского самолета. У него было скверно во рту, бурлило в животе, к горлу подступала тошнота, как у не привыкшего к алкоголю человека, вдруг сильно перебравшего спиртного. Он сидел в каком-то отупении, слушал, но не мог заставить себя произнести хотя бы слово. - "Зеро" проявили себя неплохо, - сказал Фудзита. - Просто отлично, адмирал. Двигатели не подвели, даже когда работали на полную мощность. И пулеметы ни разу не заклинило. Наши оружейники постарались на славу. Адмирал посмотрел на Росса, который сидел, качая головой, словно отгоняя призраки. - Снаряды были распакованы и запакованы заново, - пояснил он американцу, а затем обратился к Симицу: - Отличная стрельба, подполковник. Губы мертвеца расплылись в подобие улыбки. - Всего лишь четырнадцать двадцатимиллиметровых снарядов и сорок калибра семь и семь против лодки. - Это точно, - вдруг вышел из своего ступора Росс. - Что верно, то верно. Отличная стрельба, старина. Дух ямато в чистом виде! Эти бедняги представляли собой смертельную опасность! Мои глубочайшие и самые искренние поздравления. - Капитан, - в голосе адмирала была сталь. - Вы находитесь здесь исключительно по причине вашего знания этих районов. - Затем, смягчившись, он добавил: - Никто не требует, чтобы вы повели себя бесчестно, и, если вам угодно, я велю проводить вас в каюту. Росс уже поборол в себе приступ ярости и лихорадочно искал разумное решение конфликтной ситуации. Если он выберет каюту, то утратит связь с руководством "Йонаги". Но нет, адмирал проявлял интерес к своему пленнику. Даже что-то похожее на привязанность. Надо воспользоваться этим и узнать побольше. Может, удастся понять, как остановить этих безумцев! Он сделал усилие и ответил спокойным тоном: - Я бы предпочел остаться, адмирал. - Отлично. Но мы вполне можем обойтись без ваших иронических шпилек. Они решительно здесь неуместны. - Есть, адмирал. Фудзита обратился к Симицу: - Младший лейтенант Майеда и лейтенант Киносита погибли смертью героев, не так ли? - Да, адмирал, - отозвался тот. - Они отдали жизнь за императора, как и подобает самураям. - Не сомневаюсь, что их душам обеспечено место в храме Ясукуни. - Совершенно справедливо, адмирал. Росс посмотрел сначала на одного, потом на другого, но промолчал. Адмирал тем временем говорил: - Мы берем курс на Перл-Харбор и будем проводить учебные занятия, как только позволит погода. Я приказал двигаться не так быстро. Похоже, радары противника гораздо эффективнее, чем мы предполагали. Если наш корабль будет двигаться медленно, операторы радаров сочтут, что это торговое судно. И пусть ваши летчики летают на малой высоте. Тогда их не смогут запеленговать. - Все летчики соблюдали потолок в сто метров, адмирал. Мы сумеем прибыть вовремя, седьмого декабря, в установленное место, адмирал? - спросил Симицу. - Надо. Мы начнем решающий бросок вечером шестого декабря, делая тридцать узлов. - Симицу понимающе кивнул. Росс с ужасом понял, до чего хитер и проницателен этот старик. Он был отменный тактик и стратег. - Я понимаю, - сказал адмирал Симицу, - что вам не терпится провести разбор полета с вашими летчиками. Поэтому вы свободны. Симицу отдал честь, поклонился и исчез, оставив адмирала и Росса наедине друг с другом. Росс понимал, что сейчас должен каким-то образом заставить старика изменить свое решение. Другой возможности ему уже никогда не представится. Несмотря на ясное осознание трудности своей задачи, он все-таки начал: - Вы абсолютно непоколебимы в своей решимости атаковать Перл-Харбор, адмирал? - Таков приказ, капитан. Я получил его от главнокомандующего Объединенным флотом адмирала Исоруку Ямамото лично. - Адмирала Ямамото вот уже сорок лет нет на этом свете, адмирал, - заметил Росс. - Он погиб, совершая инспектирование. Его самолет "Мицубиси G4M" был сбит над Соломоновыми островами. Хочу еще раз напомнить, что ваш поход состоится на сорок два года позже, чем следовало бы. - Это не существенно. Приказ есть приказ. Это самое главное, капитан. - Самое главное? - переспросил Росс, чувствуя, что его решимость тает. Вы уничтожили мой корабль, вертолет Береговой охраны, русский самолет. Когда прекратятся эти убийства? - Никогда, - твердо отчеканил адмирал, затем с легким упреком в голосе добавил: - Прошу вас, капитан, держите себя в руках. Вы ведь профессиональный военный. Разве разумно оставлять свидетелей? - Но вас уже обнаружили. Русские, несомненно, успели передать все необходимые сведения. Старый моряк пожал плечами и ответил: - Я не желаю иметь ничего общего с кораблями, которые ползут как черепахи. Я мчусь навстречу беде. - Господи, вы же цитируете Джона Пола Джонса? [Джон Пол Джонс (1747-1792) - американский моряк-авантюрист; занимался работорговлей в Вест-Индии, в 1775 г. поступил на службу в американский флот, воевал с англичанами] - Почему бы нет, капитан? Он знал толк в морском деле и был неплохим командиром. Разве вы забыли его девиз? - Нет, не забыл, - отозвался Росс. - Только я никогда не убивал беззащитных людей. Вы же просто наслаждаетесь этим. - Ха! Вы знаете, сколько по вашему радио говорили об атомных бомбах? Согласно вашей версии истории, две из них были сброшены на японские города. Сколько же человек погибло в Хиросиме и Нагасаки? Пятьдесят тысяч? Сто тысяч? Разве тамошние женщины и дети были вооружены до зубов? Угрожали вашим войскам? Не говорите мне про убийство беззащитных граждан, янки! - Это были военные операции, цель которых - скорее положить конец войне. Те же, кого вы убили, не были вашими врагами, они никак вам не угрожали. Да, да! Вы же хладнокровно убивали мирных граждан. - Какие формулировки, капитан. Значит, если убивают американцы, это военная необходимость во имя гуманных целей, а вот когда убивают японцы - это чудовищное проявление бесчеловечности. Каков же ваш общий знаменатель? Чем вы руководствуетесь? - Соображениями гуманизма. - Гуманизм! - горько усмехнулся адмирал. - Значит, по-вашему, вы проявили гуманизм, когда запретили иммиграцию из Японии в двадцатые годы, а потом велели нам убираться из Китая и наложили эмбарго на поставки нефти в Японию в тридцатые? Одной рукой вы даете нам пощечины, а другой мешаете защищаться? - Глаза старика воинственно засверкали. - Когда же мы начинаем отстаивать наше право бороться за Азию для азиатов, вы начинаете убивать всех подряд. - Значит, вы верите в то, что атомные бомбы были и впрямь сброшены? Старик выставил руки ладонями вперед: - Это все не имеет никакого значения. Когда же вы, капитан, поймете главное! - Главное? В чем оно состоит? - "Йонага" получил боевой приказ, капитан. Мы сделаем все, чтобы выполнить поставленную перед нами задачу. - Вы хотите уничтожить Перл-Харбор? - Ну да. Поймите, раз нам дан приказ, мы обязаны его выполнить. Любой ценой. - Приказ - мчаться навстречу беде? Неужели, адмирал, это ваш единственный разумный довод? Неужели у вас не существует иного оправдания? - Вы сами командовали, капитан. Меня удивляет, что вы задаете мне подобные вопросы. - Есть пределы, за которыми командир уже не имеет права ссылаться на полученный им приказ. Командир обязан взвесить шансы на успех, подсчитать возможные потери. Приемлемы ли ваши предполагаемые потери? В состоянии ли вы нанести противнику достаточный урон? Да и вообще можете ли вы добраться до цели? Или вы готовы поступиться "Йонагой", бросить корабль в костер, как обломок доски, выброшенный на берег волнами? В костер во славу проигранного дела? Лицо старика сморщилось еще больше. На нем появилось подобие улыбки. - Капитан, вы сделались очень красноречивым, и в вашей риторике есть своя убедительность. - У Росса снова затеплилась надежда. - Вы бы предпочли, чтобы "Йонага" развернулся, отправился назад, в Японию, и спокойно бросил якорь в Токийском заливе? - Ну да... Фудзита долго и пристально смотрел на Росса. - Не для того строили этот авианосец, не для того его оснащали, не для того готовились члены его экипажа, чтобы вдруг взять и повернуть обратно, не выполнив боевого задания. - Это уже не имеет никакого значения, адмирал. Война давно окончена. - Предположим, вы правы, - Росс снова воспрял духом. Неужели дело сдвинулось с мертвой точки? - Но скажите, капитан, когда в истории человечества люди создавали военную машину и не пользовались ею? Порох вздрогнул, словно его ударило током. - Вы хотите сказать: "Йонага" должен атаковать Перл-Харбор, потому что "Йонага" существует? - Разве человечество не руководствуется в своих действиях именно такой логикой? - Нет! - Да! - Нет!!! - чуть не крикнул Росс. - Ошибаетесь, капитан. Если уж человек брал в руки оружие и взводил курок, он всегда стрелял. - Даже если целился себе в голову? - Даже тогда. Должен ли я еще раз напомнить вам о ваших собственных атомных бомбах? Росс в отчаянии воздел вверх руки. - Значит, задание надо выполнить только потому, что "Йонага" оказался в этой точке и у него есть приказ. Ну где тут логика, адмирал? - Прецедент, капитан. Прецедент. - Какой прецедент? - Вы верите в то, что нюрнбергские процессы действительно имели место? - Это факт истории. - Мы собрали огромное количество информации относительно этих процессов. Предположим даже, что они и впрямь состоялись? - Росс кивнул. - Скольких невинных людей уничтожили немцы в газовых камерах? - От восьми до десяти миллионов. - Какой аргумент в защиту Геринга, Йодля, Риббентропа, Кейтеля и прочих подсудимых приводили адвокаты? - Выполнение приказа, - неохотно буркнул Росс. - Вот именно, капитан. Итак, немцы просто выполняли данный им приказ. - И с десяток из них были за это казнены, адмирал. - Если все это действительно так, то это просто неслыханно. Это беспрецедентно. Незаконно. - Незаконно? - Да, законы, по которым они были осуждены, вошли в силу после совершения деяния. - Неважно... - По-моему, это как раз самое важное... - Но при чем тут Нюрнберг? При чем тут нацизм? - Дело в том, капитан, что мы, военные, при наличии соответствующего вооружения и имея приказ, обязаны его выполнить. Мы делаем то, что нам велят. Мы обязаны так поступать. У нас нет выбора. В противном случае моя или ваша жизнь теряет смысл. Приказ - это святое. Он существует для того, чтобы его выполнять. В каком-то смысле все те, кто облечен властью, являются самураями. - Сухой кулачок Фудзиты ударил по крышке стола. Затем, отчеканивая каждое слово, он произнес: - Мы выполняем приказы. Понимаете? Мы их выполняли, выполняем и будем выполнять, не обсуждая последствия. - Значит, погибнут еще сотни, тысячи людей. - Я мчусь навстречу беде, капитан, - старый моряк улыбнулся так, что от него повеяло вечностью. В дверь постучали. Вошел Хирата. - Адмирал, - сказал он, выпрямившись. - Лейтенант Мори готов. - Отлично. Затем, поглядев на Росса, Хирата продолжил: - Лейтенант требует присутствия двух волосатых варваров, адмирал. Собственно, он обещает, адмирал, провести всю церемонию на английском языке. - Церемония? - переспросил Росс, вцепившись в подлокотники. - Та самая? - Вы пытаетесь понять нас, наши мотивы, источники, откуда мы черпаем силы, - говорил адмирал с улыбкой. - Вам не терпится узнать нашу логику. Раньше вы упомянули об обломке дерева, выброшенном морем на сушу, и сравнили с ним "Йонагу". Вам никогда не доводилось рассматривать древесину, побывавшую в море? - Я вас не совсем понимаю... - Японцы убеждены, что природа - хороший учитель. Когда-нибудь возьмите в руку кусочек такого дерева и внимательно его разглядите. Вы увидите, что море вымывает все мягкое, податливое, оставляя лишь самое прочное. Вы поймете, как укрепляются волокна японского характера, узнаете то, чего не в силах постичь западное сознание. Через несколько минут вы станете свидетелем события, которое убедит вас в нашей силе, в нашей верности духу бусидо. Вы поймете, что означает умение самурая выполнять приказ и к каким последствиям может привести ослушание. - О каких последствиях идет речь? - Лейтенант Мори ослушался приказа. Теперь он искупит свою вину, реабилитирует себя тем, что совершит харакири, ритуальное самоубийство. - Он вспорет себе живот? - Да. Ведь он открыл огонь по автожиру Береговой охраны без моего приказа. Росс начал смутно припоминать тот инцидент. Да, он наконец снова вернулся памятью к недавним событиям. Адмирал тогда еще пришел в ярость. - Неужели из-за этого пустяка он выпустит себе кишки? - У нас есть пословица, капитан. "Истинное мужество заключается в том, чтобы жить, когда надо жить, и умереть, когда надо умереть", - сказал адмирал и затем проговорил, словно отрезал: - Приказ есть приказ, и его необходимо выполнять. Только так ведут себя люди чести. Двое охранников отвели Росса на ангарную палубу, где он оказался перед помещением, сооруженным из некрашеных досок. Внутрь вела одна-единственная дверь. Возле нее Росс увидел Эдмундсона под охраной еще двоих японцев. Американцы обменялись приветствиями, а японцы молча стояли и смотрели на них. Палуба была заполнена рядами самолетов. В лучах прожекторов, на потолке, Росс прекрасно видел, как вокруг них копошились техники и механики, проверяли двигатели, закрылки, элероны, щелкали рычагами управления. Бомбы и торпеды по-прежнему находились на стеллажах, бензином пахло все так же слабо. - Похоже, через задний подъемник они отправляют самолеты наверх для нового патрулирования. А всерьез атаковать пока не собираются, - сказал Росс Эдмундсону, на что тот кивнул. - Что случилось, капитан? - спросил Тодд после паузы. - Я слышал стрельбу, вой, грохот. Капитан коротко поведал матросу о том, что случилось с русским самолетом. - Господи, капитан, неужели они не соображают, что русские не просто запеленговали их, но и навели на них свои ракеты. Ядерные ракеты! - Им все равно, Тодд. Самурай живет для того, чтобы умереть. - Он показал рукой на вход в помещение и сказал: - Мы будем свидетелями того, что делает самурай, который нашел подходящий повод расстаться с жизнью. - Что-что? - Видишь цветы по обе стороны от двери? Это императорские хризантемы. Символ его императорского величества. А вот эта позолоченная доска над входом называется тори. - Молодой матрос кивнул. - Это, наверное, сочетание буддийского храма и синтоистской усыпальницы. Мы станем свидетелями того, как один из этих головорезов вспорет себе брюхо! - Что? Но почему? - Тодд слегка побледнел. - Он совершил что-то ужасное? - Нет, сущий пустяк. На какое-то мгновение, как они выражаются, потерял лицо. В этот момент появился адмирал Фудзита в сопровождении капитана второго ранга Хираты и капитана второго ранка Кавамото. Хирата, сжимая рукоятку меча, злобно покосился на Росса. Тот только плюнул на палубу. Фудзита кивком головы показал на загадочное помещение, и Росса с Эдмундсоном затолкали внутрь. ...Оказавшись внутри, Росс обнаружил там многое из того, что и ожидал там увидеть. Действительно, это было нечто вроде храма. Но там не было большого нефа с нишами. Вместо этого он увидел около сотни офицеров в три шеренги, смотревших на алтарь, устроенный у переборки. По обе стороны от алтаря были полки, а на них сотни маленьких белых шкатулочек с иероглифами. Алтарь находился между двух статуй Будды. В центре помещения имелось небольшое возвышение, примерно в десять квадратных футов. Помост был покрыт алым ковром. Палубного настила не было видно нигде. Вокруг помоста все было застлано красивыми белыми циновками. - В этих шкатулках, - прошептал Росс Тодду, - находится пепел их умерших. Они готовы на все, лишь бы доставить эти штучки назад в Японию. - Ради этого они готовы бросить вызов кому угодно и даже умереть. Тодд мгновение подумал, затем тихо прошептал: - Им предстоит заполнить еще пару тысяч таких шкатулочек. Тогда дело будет сделано. Росс обратил внимание, что над алтарем имеется большой каллиграфически выписанный черным иероглиф. - Вечное спасение, - прошептал он перевод на ухо Эдмундсону. - Мы увидим спасение лейтенанта Тако Мори на кончике его вакидзаси. - Вакидзаси? - Ритуальный кинжал. Внезапно, без команды, офицеры в парадной синей форме повернулись к адмиралу и поклонились. Фудзита поприветствовал каждую из шеренг отдельным кивком. Американцев вытолкнули вперед. - Кланяйся, краснорожая свинья, - прошипел Хирата, тыкая кулаком в поясницу Росса. Иноземцы поклонились трижды по разу каждой шеренге. Затем их пихнули в шеренгу, где Росс и Эдмундсон оказались рядом с Фудзитой. В задней части помещения произошло какое-то движение, и гулкие крики механиков, обслуживавших самолеты, и соответствующие лязг и грохот прекратились. Затем в помещении воцарилось молчание. Вошел лейтенант Тако Мори, за которым следовали трое офицеров. Худощавый, с длинными черными волосами, собранными в узел на затылке, лейтенант был облачен в белую накидку с крыльями. Фудзита обернулся к Россу и тихо сказал: - Вы, капитан, конечно, неплохо разбираетесь во всем, что связано с Японией, но вряд ли когда-либо были свидетелем харакири. Росс посмотрел на плоское морщинистое лицо старика и ответил: - Верно, адмирал, но, признаться, это то, без чего я как раз вполне могу обойтись. - Вам обоим полезно посмотреть на это, - возразил адмирал. - Мир должен видеть проявление истинного духа ямато. - То бишь японского духа, - пояснил Росс своему молодому спутнику. Снова наступило молчание. Лейтенант Мори и его свита остановились перед адмиралом. Человек в белом глубоко поклонился. На этот низкий поклон адмирал ответил коротким кивком. Затем Мори поклонился каждой из шеренг, и офицеры ответили на его приветствие также поклоном. Медленно, с большим достоинством, осужденный на смерть взошел на помост и распростерся ниц перед алтарем. Так он провел несколько минут, затем встал, повернулся лицом к адмиралу и сел, скрестив ноги. Слева к нему, крадучись, стал подходить офицер, не спуская глаз с лица Мори. - Лейтенант Мори попросил, чтобы все детали, все подробности предстоящего были как следует объяснены вам, - мягко сказал адмирал, повернувшись к американцам. - Офицер слева - капитан второго ранга Иоситомо Ота. Он лучший друг лейтенанта Мори. На него возложена очень важная обязанность. Если лейтенант Мори проявит нерешительность, колебания, Ота должен немедленно обезглавить его. Если же Мори безупречно выполнит все, что положено для харакири, капитан второго ранга Ота затем нанесет один удар мечом и завершит церемонию. Американцы переглянулись и молча кивнули. Адмирал Фудзита посмотрел на обреченного и поднял руку. Один из офицеров сделал шаг вперед. В руках у него был поднос, на котором лежал кинжал, завернутый в папиросную бумагу. - Это вакидзаси, - сказал адмирал Фудзита как бы самому себе. В его голосе чувствовалось благоговение. - Длина - девять с половиной дюймов, острие и кромки - как бритва. У Росса внутри что-то оборвалось. На ладонях выступила испарина. Человек с ритуальным кинжалом опустился на пол и передал оружие осужденному, который с почтением принял его, поднял к лицу и внимательно осмотрел, затем положил перед собой. - Я, и я один, - внезапно заговорил лейтенант Мори глухим голосом, доносившимся словно из кратера, - приказал открыть огонь по автожиру - до того как наш высокочтимый командир соблаговолил отдать такое распоряжение. За это преступление я сейчас убью себя, вспоров себе живот, и прошу всех быть тому свидетелями. - Обреченный на смерть вынул из-за пояса листок бумаги. - Его предсмертное стихотворение, - сказал Фудзита краешком рта. Мори стал читать: - Голубое небо и море - единое целое, они сливаются в отдалении, как сливаются жизнь и смерть, становясь вечностью, совершенным сейчас. - Затем он отпустил листок, и тот стал падать вниз. На помосте остались только лейтенант Мори и каисаку. Мори поклонился и затем снял накидку, подоткнув рукава под колени. - Он сделал это, чтобы не дать себе упасть вперед, - пояснил Фудзита. - Тогда бы ассистенту пришлось изрядно потрудиться, чтобы нанести один-единственный точный удар. Словно в трансе, Росс наблюдал, как Мори твердой рукой взял лежавший перед ним кинжал, посмотрел на него задумчиво, с какой-то странной любовью, затем несколько раз глубоко вздохнул, словно желая в последний раз в жизни сосредоточиться. Затем он приставил острие кинжала к левой части живота. Шум турбин авианосца и гудение вентиляторов словно утонули в тяжелом безмолвии, установившемся в этом помещении. Это безмолвие тяжким грузом давило на Росса, словно пытаясь расплющить его. Росс слышал только собственное дыхание. Он не отрываясь смотрел на Мори. Тот же, решительно стиснув зубы и поджав губы, надавил на рукоятку кинжала. Тотчас же брызнула кровь, обагрив белую ткань. Мори сделал горизонтальное движение, и хлынул новый поток крови. Она побежала по скрещенным ногам лейтенанта, на ковер. Ота подался вперед. Внимательно следя за каждым движением Мори, он держал наизготовку длинный изогнутый меч. Откуда-то с другой планеты до Росса донесся голос адмирала: - Горизонтальный разрез освобождает "вместилище души", коротко пояснил он. - Теперь нужен завершающий, вертикальный разрез. Медленно Мори повернул лезвие у себя в животе и потянул кинжал вверх. На его лице не дрогнул ни единый мускул. Он не издал ни звука. Он выдернул кинжал и подался вперед, вытянув шею. Внутренности стали выползать ему на колени, на пол. В этот момент Ота вскочил на ноги, занес над головой свой меч и со свистом опустил его. Раздался тот самый звук, который можно услышать в мясной лавке, когда сталь врезается в мясо и кости. С глухим стуком отрубленная голова упала на помост и скатилась на палубу. Его глаза были по-прежнему открыты. Обезглавленное тело застыло в сидячем положении, чуть наклонившись вперед. Из перерубленных яремных вен на помост фонтаном била кровь, кишки громоздились серо-красной кучей. Росс с трудом подавил стон. Он никак не подозревал, что в человеке столько крови. Эта кровь образовывала лужи, свертывалась, превращаясь в толстую корку на помосте, на палубе, у ног самого Росса. Японцы, стоя по стойке "смирно", безмолвно смотрели на происходящее. Наконец фонтаны прекратились, но кровь продолжала вытекать из тела. Росс почувствовал, что его взял за руку Эдмундсон. Молодой человек показал на пол. У ног Росса на щеке лежала голова лейтенанта Мори. Глаза были широко открыты, смотрели на Росса. Росс почувствовал горечь желчи, Эдмундсона вырвало. Росс услышал, как где-то в отдалении злобно рассмеялся Хирата. Затем Росс услышал его слова, полные сарказма: - Значит, зрелище смерти самурая вам не по нутру, волосатые круглоглазые обезьяны. - Хирата брызгал слюной, и глаза его светились опасным огнем. Судя по всему, случившееся только усилило его кровожадность. Порох почувствовал знакомое покалывание: словно тысячи иголочек вонзились в его плоть. В висках застучали молоточки, все чувства обострились. Показав рукой на помост, он сказал: - Как только ты пожелаешь совершить такое же восхождение, приятель, я буду рад оказаться твоим помощником, о доблестный воин. Издав звериное рычание, Хирата одним прыжком выскочил из строя. Выхваченный из ножен меч со свистом разрезал воздух. Хирата бросил на Росса взгляд, полный ненависти. Он расставил ноги, а страшный меч занес над правым плечом, ухватившись за рукоятку обеими руками. Сзади кто-то грубо обхватил Росса так, что он не мог пошевелиться. Охранники?! Росс забыл об их существовании. Как выяснилось, совершенно напрасно. - Нет! - крикнул Эдмундсон и тотчас же простонал от боли, потому что другие охранники ловко и безжалостно вывернули ему руки за спину. Больше никто не шелохнулся. Офицеры оставались в шеренгах, безучастно глядя на американцев. - Адмирал! - воскликнул Росс. - Это, стало быть, и есть бусидо? Значит, у самураев принято нападать на безоружных людей? Нападать с мечами? На Росса уставилась голова мертвеца. - Ваша жизнь и ваша смерть - это ничто. Вы имели неосторожность оскорбить самурая вашим сарказмом. Да, он имеет право поступить с вами по своему усмотрению. Я же предупреждал вас, капитан: Хирата должен снова обрести лицо. - Уничтожением безоружных, да? - запальчиво крикнул Эдмундсон, на что адмирал сухо ответил: - Это не средневековая Европа, и мы не рыцари Круглого стола. Наш корабль - микрокосм Японии. Да. И согласно древнему учению бусидо, японский офицер-самурай имеет право убить любого - будь то японский крестьянин или американский капитан, - кто стоит ниже его, хотя бы для того, чтобы проверить, хорошо ли отточен его меч. Кодекс чести самурая распространяется только на самих самураев. Вы вне его. - Отпустите вонючего варвара! - взвизгнул Хирата, и тотчас же Росс почувствовал, что его никто не удерживает. - Не надо его держать. Я предпочитаю убивать тех, кто может свободно передвигаться. Так гораздо интереснее. - Оружие! - крикнул Росс. - Дайте мне оружие, и мы посмотрим, кто кого!.. - Вы сами пошли на риск, капитан, - сказал адмирал. - Мы уже говорили о том, что подобное может случиться. Капитан второго ранга Хирата проявил великодушие. Он разрешил освободить вас. Теперь он вступит с вами в поединок. Один на один. - Хирата отвесил низкий поклон и опустил меч. Росс сделал шаг вперед, наклонился и схватил то, что попалось ему под руку. Его пальцы вцепились в длинные, собранные в пучок волосы на отрубленной голове лейтенанта Мори. Он поднял голову, у которой по-прежнему были открыты глаза, отвисла челюсть, и из нее все еще капала кровь. Хирата поднял меч, желая поскорее исполнить задуманное. Росс изучал противника наметанным глазом человека, которому не раз приходилось сражаться за свою жизнь. Хирата был невысок и худощав, движения его отличались легкостью, проворством. Собственно, большинство японцев на этом загадочном корабле, несмотря на возраст, проявляли быстроту реакций. Росс вспомнил, что тогда в каюте адмирала подполковник Аосима без труда увернулся от его атаки. Хирате было явно семьдесят с небольшим, то есть лет на десять больше, чем ему, Россу. Порох Росс был крупнее, сильнее и моложе, но у японца в руках имелся длинный меч. Причем какой! Росс не мог без содрогания смотреть на его отточенное, как бритва, лезвие. Он понимал, насколько уязвима его плоть перед этой безжалостной сталью. Причем Хирата, совершенно очевидно, отлично обращался с мечом. Он мог нанести точный удар с расстояния, причем одного такого удара будет достаточно, чтобы распотрошить противника, заставить его потроха смешаться с внутренностями лейтенанта Мори. Но вспыхнувшая в груди Росса ярость заслонила страх. Чувствуя, как в груди бушует пожар, Росс стал медленно пятиться к помосту, кровь хлюпала под его подошвами. Подняв руку, он высоко поднял голову Мори. Он был весь внимание. Пламя ярости сочеталось с ледяным спокойствием. Хирата двигался за ним боком, как краб, занеся меч над правым плечом. Он выжидал удобного момента, чтобы нанести удар. Один-единственный. Как это делают японские воины. Но американец все же был далековато. Внезапно Росс услышал глухой звук за своей спиной. Он быстро оглянулся. Тело Мори соскользнуло с помоста и, волоча за собой кишки и комья застывшей крови, упало на палубу, у самых ног Росса. Где чертов вакидзаси? Наверное, в руке трупа. Росс перешагнул через труп Мори. Хирата неумолимо наступал. Он был уже совсем близко. Росс переместил центр тяжести тела, и вдруг нога его поехала по застывшей луже крови. Он ощутил панику, но успел сохранить равновесие и присутствие духа. Хирата улыбнулся. Снова, как краб, боком он двинулся вперед. Росс ожидал, что японец свернет в сторону, постарается обогнуть труп, но вместо этого, словно хищник, улучивший удобный момент, Хирата перепрыгнул через труп, и меч со свистом рассек воздух. Росс упал на левое колено, пригнулся. Меч просвистел выше. Собрав все свои силы, он схватил голову лейтенанта и ударил ею противника. Голова Мори врезалась Хирате в правый висок, отчего тот грохнулся наземь. Меч вылетел из его руки и, со звоном отлетев в сторону, исчез в скопище японцев. Никто не поспешил поднять и подать его Хирате. Росс понял, что этого не предусматривал самурайский кодекс. Хирата вызвался расправиться с врагом собственноручно, и бусидо требовало, чтобы он смыл оскорбление, не прибегая к посторонней помощи. Когда Росс поднялся на ноги, Хирата уже стоял, и взор его блуждал по обезглавленному трупу лейтенанта. Они оба одновременно увидели вакидзаси в руке Мори, кинжал был весь в крови и покоился на серо-красной горе внутренностей. Оба противника бросились за ним. Но американец поскользнулся и, выругавшись, упал на колено. Японец радостно взвизгнул, склонился над трупом и выхватил из его руки вакидзаси. Вытерев лезвие о свой китель, он продолжил наступление. По-прежнему крепко сжимая в руке свое единственное оружие, голову лейтенанта, Росс стал медленно пятиться. Хирата, держа вакидзаси перед собой, наступал. Росс почувствовал неприятное шевеление в животе. Снова плоть против стали. Этот кинжал казался Россу еще опаснее, чем меч, - особенно в руках у человека, охваченного безумной жаждой смыть нанесенное ему оскорбление кровью того, кто по сути дела оставался безоружным. Россу случалось убивать людей из огнестрельного оружия. Порой оно причиняло ужасный, страшный урон. Но на расстоянии. Даже меч убивал на расстоянии вытянутой руки. Но в кинжале было что-то особенное, почти интимное. Он соединял убийцу и жертву в нечто единое, чего не удавалось сделать никакому другому оружию. Росс помотал головой. Оторвал взгляд от лезвия. Нашел бездонные черные глаза Хираты и заглянул в них, сам не зная, что надеется там увидеть. Противники кружили вокруг трупа лейтенанта Мори. Осторожно ощупывая носком пол, прежде чем сделать новый шаг, Росс обнаружил ступеньку. Поднялся на помост. Наконец-то сухое место, где можно находиться без опасения поскользнуться. Хирата продолжал наступать, держа перед собой вакидзаси. Он не торопился, зная, что преимущество на его стороне. Затем он сделал стремительный выпад. Порох Росс ловко увернулся, махнул головой Мори. Но и он не сумел задеть противника. Хирата оказался на том самом месте, где Мори совершил ритуальное самоубийство. Американец сделал ложное движение. Японец увернулся. Рассмеялся. Росс отскочил вправо. Хирата бросился в новую атаку и поскользнулся... Росс понял, что ему предоставляется тот самый случай, о котором он молил небеса. Голова лейтенанта Мори, описав алую дугу, выбила нож из руки Хираты. Росс бросился на противника, они сцепились, упали на помост, истошно вопя. Голова лейтенанта, как мяч, покатилась по алому ковру. Росса поразила сила маленького японца. Они катались по помосту, колотя друг друга руками, ногами, изрыгая рычание, пронзительно крича друг другу в уши, свернувшаяся кровь обволакивала их, словно красное тесто. Хирата рычал, словно волк, жаждущий напиться крови неподатливой жертвы. Они находились слишком близко друг от друга, чтобы нанести действительно сокрушающий удар. Тогда Хирата попытался выдавить глаза американцу. Росс резко откинул голову, стараясь уберечь свои глаза от пальцев японца, и, когда они в очередной раз перевернулись, ударил того локтями в живот. Росс вдруг почувствовал, как в горло ему впиваются зубы хищника. Он отчаянно изогнулся. Попытался ударить Хирату коленом в подбородок. Получилось. Высвободил кулак, врезал Хирате в челюсть, почувствовал, как та обмякла. Удар оказался отменным. Теперь американец возил японца по скользкой палубе, левой рукой держал его за китель, а правой обрабатывал. Снова и снова большой кулак Росса врезался в лицо японца. Летели зубы. Из носа Хираты брызнула кровь. Еще один страшный удар разбил Хирате губы. Японец явно сдавал. Росс услышал звериное рычание. Оказалось, что это рычит он сам. Он быстро посмотрел на офицеров. Они стояли не шелохнувшись. С помоста скалилась голова лейтенанта Мори. Еще мгновение, и Росс схватил Голову Мори. Потом, оседлав Хирату и крепко ухватив голову лейтенанта обеими руками, он стал дубасить этим тупым орудием Хирату по лицу. Снова и снова голова Мори врезалась в лицо Хираты. Хрустели хрящи, вылетали зубы, сочилась кровь. Росс начал выкрикивать нараспев: - "Спарта", Береговая охрана, русские... "Спарта", Береговая охрана, русские... По палубе покатился один глаз, затем второй. Росс уже не понимал, чьи это глаза - Мори или Хираты. Впрочем, ему было все равно. Он продолжал дубасить. - Капитан! Капитан! - кричал Эдмундсон. - Ради Бога! Хватит! Не надо! Хватит! Ради всех святых! Перестаньте! Капитан! Тяжело дыша, Росс перестал наносить удары. Обернулся, но увидел только синюю стену. Потом он снова посмотрел перед собой. Красная бесформенная мякоть. Лицо Хираты. Глаз не было. Вместо носа - дыра, вместо рта - щель, из которой вырывались красные пузыри. Порох Росс схватил голову Хираты за уши, приподнял ее и пробормотал: - Ну теперь, сукин сын, ты действительно потерял лицо. Раз и навсегда. Затем, схватив голову лейтенанта Мори, он поднял ее высоко-высоко и что было сил опустил на лицо Хираты, вернее, на то, что когда-то им являлось. Потом откуда-то издалека, из глубокого каньона послышался тяжкий стон. Японец затрепетал, задергался в конвульсиях, потом затих. Раз и навсегда... Росс медленно, с трудом поднялся на ноги. Уронив руки, сгорбившись, стоял он над трупом того, кто еще недавно был капитаном второго ранга Хиратой. Его китель, брюки, руки, лицо были в крови. Глаза блуждали по синим шеренгам. Офицеры по-прежнему безмолвствовали. Наконец взгляд Пороха Росса остановился на адмирале Фудзите. Старик стоял очень прямо, надменно вскинув подбородок, его глаза влажно поблескивали. Очень тихо Росс произнес: - Цена славы, адмирал, никогда не бывает слишком высокой, не так ли? Фудзита промолчал. Ему было нечего сказать. 6. 4 ДЕКАБРЯ 1983 ГОДА Несмотря на то, что в Военно-морской академии очень неплохо преподавали математику, Брент Росс все же почувствовал себя как-то неуверенно, когда оказался в комнате полной компьютеров. Он сидел в стеклянном кубике офиса Памелы Уорд, поставив свой портфель рядом со стулом. Отсюда ему было прекрасно видно соседнее, набитое вычислительной техникой помещение. Но думал он не о компьютерах и даже не о Памеле Уорд, сидевшей за своим столом в каких-то двух футах от него. Сейчас он думал о своем отце, вот уже три дня числившемся без вести пропавшим. "Скорее всего, - размышлял Брент, - отца уже нет в живых, и его тело постепенно превращается в мумию в холодных глубинах Берингова моря". - Но они по-прежнему ведут поиск. Брент, - нарушила молчание Памела. - Да, да... Конечно. Но им не удастся его спасти. Он погиб... Как и вся его команда. - Брент, тебе дадут короткий отпуск... - тихо сказала Памела, и глаза ее предательски заблестели. - Как понесшему утрату, - механическим тоном отозвался Брент. - Только кого мне оплакивать? Когда умерла мама, что-то такое оставалось. Конечно, это уже была не она, но тем не менее существовало нечто осязаемое. На это можно было смотреть, вспоминать, скорбеть... - Но у тебя есть воспоминания, - напомнила Памела. - Разве этого мало? - Это все верно... Сегодня утром коммандер Белл предложил мне не ходить на работу до конца недели. Но у меня никого нет. Остается, значит, или сидеть у себя дома, или ходить по знакомым. Вся моя родня - тетка и дядя и двое кузенов - на Востоке. Я уже отправил им телеграмму. И еще есть одна вещь... - Он наклонился к Памеле. - Я нужен коммандеру, ведь в этой конторе я держу руку на пульсе всех событий. - Внезапно в его голосе появилась жестокость. - "Спарта" была уничтожена, и рано или поздно через нашу контору пойдет какая-то дополнительная информация. Лучший способ почтить память отца - помочь найти его убийц. - Он вздохнул и снова откинулся на спинку стула. - И ты мне поможешь. - Она удивленно подняла брови, а Брент продолжал: - Ты поможешь мне поймать его убийц, а потом... Когда все это окончится, - его голос сделался мягче, - потом, может, закатимся куда-нибудь в Снахомиш на лыжах, ты да я... - Потом он вдруг прищурился. - Кстати, Пам, я ведь забыл тебя спросить. Ты катаешься на лыжах? - Да, Брент, и очень люблю, - отозвалась она, подаваясь вперед. - Спасибо за приглашение. Я там никогда не бывала. Но слышала, что это здорово. - Я был там в ноябре. Лучше, чем в Аспене. Не так много людей. Кругом снег, горы и все твое... Ты хозяин белого безмолвия... Памела рассмеялась, явно обрадованная такой переменой его настроения: - И мы могли бы потанцевать у Берта Дальгрена. Говорят, там играют только польки и шотландки. - Да, это в Ботеле. Можно попробовать. - Впервые за все это время он улыбнулся и, посмотрев на часы, сказал: - В десять ноль-ноль мне надо быть у Белла. То есть через пятнадцать минут. - Он потянулся за своим чемоданчиком, стал подниматься со стула. - Погоди, Брент, не уходи, - сказала Памела, и он снова сел на стул. - Ты знаешь, у нас тут возникла новая проблема. - Русские? - Да, их самолет-разведчик. - Это тот, о котором сообщил НОРАД? Тот, который якобы упал в море сегодня утром? - Да, к югу от Алеутов. - Так им и надо. Не будут соваться куда не следует. И так уже обнаглели до неприличия. Они вечно "бреют" наши корабли, даже рыбацкие суда. - Они вещали на двух частотах - через скремблер и с помощью кода. - Я слышал, Паи. Обычное дело. Ну и как, тебе удалось что-то расшифровать? Она махнула рукой в сторону отсека, где за приборами работали двое техников. - Русские пользуются новым шифром "Голубой песец", так что, увы, его не с чем сравнивать. - Она посмотрела в окно и задумчиво сказала: - Самолет спустился, по-видимому, описал круг, что-то передал - голосом и поток без пробелов буквенно-числовых символов. Семьсот двадцать знаков за четыре минуты. - Мы даже не уверены, что он потерпел катастрофу. НОРАД потерял его, когда он снизился до двух тысяч метров. Просто он мог закончить связь и преспокойно удалиться на низкой высоте. - Так-то оно так, только вот выглядит это крайне нестандартно. Брент почесал подбородок, потом сказал: - Русские, конечно, большие хитрецы. Но думаю, самолет все же грохнулся. Возможно, снизился, "побрил" китобойца, а может, и свою же родимую подлодку. Русские пилоты порой бывают такими неумелыми... - И не обратил внимание на систему опознавания "свой - чужой"? - А! Эти опознаватели постоянно выходят из строя. Ты сама это отлично знаешь. Она кивнула и сказала: - Так или иначе, все это нам спущено от Тринадцатого. Обычно нам не предоставляют такого неограниченного доступа к компьютеру "Четырнадцать два нуля". Тут зазвонил телефон. Она сняла трубку, приложила к правому уху. - Лейтенант Уорд. Да, коммандер Белл... Есть, сэр. - Положив трубку на место, она посмотрела на Росса. - Белл вызывает меня на совещание. Там будет и кэптен Мейсон Эвери. - А! - воскликнул Брент, и щеки его залил румянец. - Не дает им, значит, покоя этот русский самолет. - А сейчас у нас будет гость - энсин Деннис Бэнкс. - Он тоже будет на совещании? Я встретил его на том самом брифинге. Он летчик. Его пригласили туда, похоже, потому, что он летал над Аляской и в зоне Берингова моря. - Не знаю, - пожала плечами Памела. - Коммандер Белл велел мне показать ему нашу компьютерную, а затем явиться к нему в десять ноль-ноль. В этот момент дверь в компьютерную открылась, и вошел высокий, худой, светловолосый энсин с живыми серыми глазами. Улыбаясь, молодой человек пробрался через заставленную приборами комнату и открыл стеклянную дверь. - Я - Деннис Бэнкс, - сказал он, закрывая дверь за собой. Брент встал, пожал руку вошедшему, представился: - Я - Брент Росс. Мы виделись на брифинге. - Верно... Вы еще говорили о... самолетах. - Да... о "Зеро", - сказал Брент, пытаясь понять, не принял ли его Бэнкс за психа. Увидев Памелу, Бэнкс напрягся. - Извините, лейтенант. Меня направили к вам. - Вольно, энсин, - улыбаясь, отозвалась Памела. - Мы здесь общаемся неформально. Присаживайтесь. - Она показала на стул рядом с Брентом. - Чем же может быть полезно РУ ВМС летчикам, энсин? - осведомилась Памела, когда Бэнкс уселся. - Я вертолетчик, лейтенант. Но я попросил, чтобы меня перевели в разведку. - Он ткнул пальцем в аппаратуру. - Вообще-то, я по образованию математик и в школьные годы очень даже увлекался компьютерами. Я так и не смог избавиться от этого хобби. Я даже сам собрал терминал. - Но все-таки вы профессиональный летчик, - напомнил ему Брент Росс. - Да, но я попросил о переводе. У меня еще один, так сказать, тур, и затем я поступаю в распоряжение НМО! - Понятно, - кивнула Памела. - Служба в Вашингтоне - это уже кое-что. Как-никак там сердце РУ ВМС, и тот, кто хочет стать асом, должен поработать там. - А что вы делаете в Сиэтле? - осведомился Брент. - Это мой родной город. Сейчас у меня увольнительная. Памела и Брент переглянулись. - Вы хотите сказать, что проводите отпуск здесь, в военно-морской разведке? - недоверчиво осведомился Брент. - Отчасти, - рассмеялся Бэнкс. - Здесь есть чему поучиться. Он махнул рукой. - На брифинге пару раз я попадал в глупое положение. Ваши термины и оборудование иногда ставят меня в тупик, мистер Росс. - Брент, - поправил тот. - Тогда я Деннис. Мои родители живут на Девятнадцатой улице в районе Краун-Хилл. Это буквально в нескольких минутах отсюда, - весело сказал он, на что Брент и Памела только кивнули. - Вы говорили о том, что вам предстоит еще один тур, - напомнила Памела. - Да, на "Тараве". - Это УДК [универсальный десантный корабль], - сказал Брент. - Морской десант. - Верно. Я летаю на "Белл АН-1-Т" - "Морской кобре". Сегодня вечером я отправляюсь на Оаху. Моя эскадрилья находится на базе в Уилере. В среду мы должны оказаться на борту "Таравы". - Разве "Тарава" сейчас не в плавании? - спросил Брент. - Да, она возвращается из Индийского океана. Должна прибыть в Перл шестого декабря. Мы как раз перебазируемся на нее, пока она будет в доках. - "Тарава" - это, кажется, новый тип кораблей, - сказал Брент, прикидываясь несведущим. Он понимал, что гордость помешает Памеле задавать лишние вопросы. - Верно, Брент. Это, вообще-то, вертолетоносец. Но особого назначения. Для переброски десанта. Это не обычный вертолетоносец. Он может перебросить две тысячи человек. На нем девять СН-53, "Морские коньки". И двенадцать СН-42 - "Морские рыцари". Наши четыре "Кобры" обеспечивают огневую поддержку. - Это не так уж и мало, - заметила Памела. - Хотите послушать еще? - с улыбкой осведомился Бэнкс. Его собеседники кивнули, и он продолжил: - Длина "Таравы" - восемьсот футов, водоизмещение - примерно сорок тысяч тонн. - Молодой летчик составил кончики пальцев двух рук вместе и сказал: - Еще у нее есть большой затопляемый док на четыре десантных судна. - Вы явно уже успели послужить на "Тараве", - предположила Памела. - Да, я проходил там стажировку в прошлом году. - Но ведь по своей огневой мощи эти корабли уступают авианосцам времен второй мировой войны, - сказала Памела, провоцируя Бэнкса на продолжение. - Что вы, лейтенант! - воскликнул Бэнкс, изумленно подняв брови. - Учтите, наши авианосцы опираются на вспомогательные корабли и самолеты для перехвата самолетов или ракет противника. - Памела кивнула, а Бэнкс продолжил: - Но "Тарава" отнюдь не так беспомощна. У нее есть три полностью автоматизированных пятидюймовых зенитных установки, два корабельных зенитных ракетных комплекса, которые поражают цели ракетами типа "Морской воробей". - В его интонациях появилась ничем не прикрытая гордость. - Кроме того, лейтенант, у нас имеются и компьютеры. - Памела улыбнулась, и энсин, ободренный этим, сообщил: - Так, например, наша Тактическая Система Обеспечения Высадки Десанта связана с радиолокационными станциями SPS-10 надводного поиска и SPS-40 - поиска воздушных целей. - Сдаюсь, - воскликнула Памела, вскидывая руки вверх. - Брент обратил внимание, как грациозно получился у нее этот, казалось бы, простой жест. - Достаточно! Вы меня убедили. Она улыбнулась Бренту, который с трудом сдерживал желание наклониться и коснуться ее рукой. - Ну, а теперь, энсин, - обратилась она к Бэнксу, - мы совершим маленькую экскурсию и затем отправимся к коммандеру Беллу. Идет? - Разумеется, лейтенант, - сказал Бэнкс, поднимаясь со стула. Вскоре возглавляемая Памелой маленькая процессия отправилась в комнату, где находились компьютеры. Теперь настал черед Памелы гордиться. - Поглядите на пол, видите вентиляционные отверстия? - сказала она. Бэнкс кивнул. - У нас поддерживается постоянная температура между шестьюдесятью шестью и семьюдесятью четырьмя градусами [по Фаренгейту (соответствует 18-22 градусам Цельсия)]. Влажность сорок четыре процента. - Они остановились посреди комнаты, а вокруг гудели и шумели на все лады хитрые машины. - Боже, ничего себе принтер, - сказал Бэнкс, показывая на большую белую машину размерами с хороший домашний холодильник. - Это наш лазерный принтер "микро-пятьсот-двадцать-пять". Он печатает триста строк в секунду. А вон там, - сказала Памела, показывая в угол, где перед компьютером сидел оператор, устремив взгляд на экран и держа пальцы на клавиатуре, - это наш СВС-16. - Он умный мальчик? - спросил Бэнкс. - Да, вполне. Но сейчас он подключен к еще более умному. - А, это тот, что в Пентагоне? - Да, - кивнула Памела. - Связь между "Четырнадцать два нуля" и СВС-16 осуществляется по последовательному порту в синхронном режиме и достигает скорости девяти тысяч шестисот битов в секунду. - Неплохо. Побыстрее, чем "Пони экспресс" [американская почтовая служба в шестидесятых годах прошлого столетия, которая доставляла почту из Миссури в Калифорнию с помощью почтальонов на верховых лошадях; "Пони экспресс" отличалась большей быстротой доставки, чем аналогичные службы того времени], - присвистнул энсин Бэнкс. Брент и Памела рассмеялись. Памела продолжала: - Оператор может использовать набор языковых программ: английскую, японскую, китайскую, русскую, французскую, испанскую, датскую, норвежскую и итальянскую. - Сколько у вас СВС-16? - Восемь. - Значит, они имеют доступ к центральному терминалу, - сказал Бэнкс. Брент с удивлением смотрел то на Бэнкса, то на Памелу и молчал. - Да, мы работаем в режиме "каскадного доступа", мистер Бэнкс, - сказала Памела. Тот кивнул. Показав на маленький черный ящичек на полке, Памела сказал: - Это наш процессор. "Терминал мультиплексор" для подключения восемнадцати терминалов. - Затем, обвела комнату рукой, сказала: - Там есть еще два принтера, четыре модема и четыре дисковых подсистемы с двойной плотностью записи. - Молодой летчик поджал губы и тяжело вздохнул. Памела же, взглянув на часы над дверью, сказала: - Пора. Все трое отправились на совещание, которое устраивал коммандер Крейг Белл. Вскоре они уже были в кабинете Крейга Белла. Увидев кэптена Мейсона Эвери, Брент почувствовал, как у него загорелись щеки. Мейсон Эвери сидел неподалеку от стола непосредственного начальника Брента, коммандера Белла. - А, вот и вы, - сказал Белл. - Прошу садиться. - Он показал рукой на три стула, стоявшие перед столом. - Кэптен, вы помните энсина Бэнкса? - осведомился он у Эвери. - Да, виделись на брифинге, - сказал кэптен Эвери. - Пираты с Камчатки. Как же, как же... - Нет, кэптен, - возразил молодой летчик. - Это был младший лейтенант Макхью. - Я предложил быстроходное судно или русский самолет дальнего действия. Эвери коротко кивнул на эти слова, потом обернулся к Бренту. - Жаль, что с вашим отцом случилось такое несчастье. Он был достойный человек. - Странным образом в его голосе не было не только никакой теплоты, но даже сочувствия или искренности. Брент, стиснув зубы, посмотрел на кэптена. Он никак не мог раскусить этого человека. - Благодарю вас, кэптен, - отозвался он. - Вы правы, он был достойным человеком. - Кэптен, - поспешно вставил Крейг Белл. - Энсина Бэнкса переводят в распоряжение РУ ВМС. Эвери измерил Бэнкса холодным взглядом от головы до ног. - Самолеты дальнего действия или быстроходное судно, - фыркнул он. Бэнкс напрягся. Памела и Брент Росс недоуменно переглянулись. Белл громко прокашлялся. - Мы собрались, чтобы обсудить проблему русского самолета, который исчез в северной части Тихого океана. - Похоже, он потерпел аварию, - спокойно отозвался Брент Росс, не дожидаясь, пока выскажется Эвери. Как это было принято во всех разведывательных службах земного шара, РУ ВМС США поощряло свободный обмен мнениями по поводу тех или иных возникавших проблем. Идеи и гипотезы предлагались, обсуждались и либо принимались, либо отвергались независимо от звания тех, кто их выдвигал. - Похоже, Брент, - согласился Белл. - Судя по всему, это был "Туполев-шестнадцать" или "двадцать два". Многие из них такие же старички, как и наши В-52. - Им уже четверть века, коммандер, - доложил Росс. - Правильно, Брент. Короче, машина не из самых надежных. Однако русские пока не сделали никакого заявления. Но они обычно в таких делах не проявляют спешки. - Они не доверяют даже своим собственным людям, - мрачно сказал Брент. - Это точно, - опять согласился Белл. - Иногда у них уходит два дня только на то, чтобы подтвердить факт потери их гражданского судна. - Они должны были получить сигнал от этого самолета, - сказал Брент. - Это не имеет значения, - отозвался коммандер. - Вы же знаете: они подозрительны, методичны и очень, очень осторожны, особенно, когда дело касается военных проблем. Много ли мы с вами знаем о том, что делают их войска в Афганистане? Много ли знают об этом в России? - Они знают одно: война порождает трупы, - сказала Памела. - Не более того, - кивнул ей Белл. Пока мы лишь подозреваем, что один из русских самолетов исчез с экранов и их собственных радаров. Они выслали два самолета из Владивостока, и радиообмен усилился. Мы имеем основания полагать, что "Туполев" по каким-то причинам потерпел аварию. - Новая и ценная информация, - заметил Эвери. В этот момент на столе у Белла зазвонил телефон. Коммандер снял трубку. После короткого обмена репликами, он закончил разговор кратким: "Отлично". Затем он бросил трубку на рычаги, обвел взглядом присутствующих и сказал: - Окончательное подтверждение от НМО. Наши станции слежения в Японии не зафиксировали возвращавшегося во Владивосток самолета. Мейсон Эвери поморщился и обернулся к Памеле: - Есть какие-нибудь успехи в расшифровке их последнего сообщения? - Они пользуются новым кодом, - ответила Памела. - Они передавали и с помощью скремблера, и кодом, - пояснил Белл, поворачиваясь к капитану Эвери. - По сведениям ЦРУ, это новая система "Голубой песец". Мы пытаемся расколоть шифр... - Они передали семьсот двадцать буквенно-числовых знаков за четыре минуты, - сказала Памела. - И больше ничего не повторяли. - Значит, групп не выявлено? - Нет, - ответила Памела. - Совершенно очевидно, что у нас нет пока текстовых моделей. Мы еще в первой стадии. Обрабатываем все это через известные нам шифры и коды на "Четырнадцать два нуля", что, конечно, позволяет нам действовать с большой скоростью... - Ничего не понимаю, - буркнул Эвери. - Если сообщение зашифровал один компьютер, то другой компьютер может его расшифровать... - Затем он с презрительной усмешкой произнес. - Вам, видать, лейтенант, нужно нечто вроде Розеттского камня [базальтовая плита 196 г. до н.э. с параллельным текстом на древнеегипетском и древнегреческом языках; расшифровка Ф.Шампольоном иероглифического текста на этой плите помогла разгадать тайну древнеегипетских иероглифов], не иначе. Памела Уорд в упор посмотрела на кэптена Эвери и ледяным тоном ответила: - Нас интересует вовсе не последовательное сложение, кэптен, мы ищем ключи к шифру. Но, как вам, наверное, известно, сложности при этом растут по экспоненте со всеми вытекающими последствиями. - Тем не менее эта задача не из разряда неразрешимых? - Кэптен, - продолжала Памела. - "Голубой песец" - многоалфавитный шифр с неизвестными нам незаполненными "окнами". Они добились экспоненциальной многовариантности, компьютеризовав систему генерации ключевых чисел. Собственно, компьютер величиной с транзисторный приемник, подключенный к телетайпу или скремблеру, может создать экспоненциальную систему порождения ключевых чисел. Брент увидел остолбеневшее лицо у Бэнкса и улыбнулся. Он перевел взгляд на Памелу. Она, напротив, сохраняла непроницаемое выражение. "Что за женщина, - подумал он. - Что за женщина!" - Вы хотите сказать, что мы проиграли? - раздался голос Мейсона Эвери. - Ни в коем случае, кэптен, - с нажимом ответила Памела. - Я лишь хотела сказать, что для этого потребуется время. Вот и все. - У нас нет времени, лейтенант, - буркнул Эвери. У Памелы расширились зрачки. Она сказала: - С вашего разрешения, коммандер, - она посмотрела на Белла, не обращая внимания ни на кэптена Эвери, ни на протокол, - я вернусь к исполнению моих обязанностей. - Памела встала. Белл нервно кашлянул и, посмотрев на каменное лицо кэптена, пробормотал: - Да, да, конечно. Специалист по шифрам тотчас же удалился. Тут заговорил кэптен Эвери: - У нас нет кораблей или самолетов в районе, где в последний раз был замечен русский самолет? - Нет, сэр, - покачал головой Белл. - Он встал, подошел к огромной карте Тихого океана, ткнул пальцем в какую-то точку. - НОРАД отмечает, что последний контакт имел место вот здесь. Примерно сто семьдесят два градуса восточной долготы, пятьдесят градусов северной широты. - В этом районе есть самолет АВАКС? - спросил Эвери. - Нет, кэптен, - сказал Белл, возвращаясь от карты к своему столу. - Когда исчезла "Спарта", в Беринговом море находилось два японских китобойца. Береговая охрана проверила и тот, и другой, но так ничего и не нашла. - Белл подался чуть вперед. - Этим бы и дальше занималась Береговая охрана, если бы не проблема снарядов японского образца, короче, начальство хочет, чтобы ВМР возглавляла это расследование. - Ну, да. У Вашингтона и так забот полон рот, - иронически сказал Эвери. - Каддафи мутит воду в Средиземном море, аятолла Хомейни норовит покакать в Персидский залив, а русские накаляют страсти во всех остальных горячих точках... Значит, тут нам предоставлена полная инициатива, так, коммандер? - Так, сэр, - сказал Белл. - Это наш ребеночек, и они очень хотят получить от нас отчет к седьмому декабря. - Мы усилили патрулирование в Беринговом море, сэр? - осведомился Бэнкс. - Береговая охрана и так уже работает с полной выкладкой, - но военно-морские силы отправили к месту катастрофы ARS-46 и еще два дополнительных патрульных "Ориона". - Поисково-спасательная операция, - сказал Бэнкс. - Так точно, энсин, - кивнул Белл. - НМО... нет, бери выше, госдепартамент вступил в контакт с Москвой и пытается добиться разрешения на проведение разведывательных полетов над Камчаткой и Чукоткой. - Так они и разрешат, держи карман шире! - презрительно фыркнул Эвери. - А как насчет спутникового наблюдения? - поинтересовался энсин Бэнкс. Белл покачал головой. - Секретная, хорошо замаскированная база вряд ли может быть обнаружена со спутников. Вашингтон исключает такой вариант. - А как же теплоизлучение? - не унимался молодой летчик. - Спутники в состоянии это зафиксировать. Такая база должна выделять значительное количество тепла. - Исключено, - отозвался Белл. - В тех краях слишком активны вулканы. Сенсоры не улавливают различия между такими источниками тепла. Кроме того, Вашингтону нужно заниматься и другими кризисными ситуациями. - Он развел руками. - Весь мир бурлит как паровой котел, - пробормотал Эвери. - Вашингтону не усидеть на крышке. Вот мы и отсасываем пар из заднего клапана. - Под названием "пираты", - внезапно проговорил Брент, до этого сохранявший полное молчание. Эвери сверкнул глазами и злобно спросил: - У вас есть нечто более впечатляющее, энсин? Например, самолеты "Зеро"? Брент был готов принять вызов. - Чем "Зеро" хуже пиратов или безумцев, кэптен? - невинным голосом осведомился он. Мейсон Эвери хмыкнул. Пожал плечами. Затем выставил вперед ладони в знак смирения. - Продолжайте, Брент, - вяло сказал Белл. Он как-то обмяк в своем кресле, руки его безжизненно лежали на столе. У него был вид человека, которого заставляют слушать сказку для самых маленьких. Зато Деннис Бэнкс подался вперед, глядя на Брента с большим интересом. Тот сказал: - Как известно, самолеты "Зеро" обладают большой дальностью действия - свыше тысячи миль. - Он подошел к карте и установил расстояние на измерительном циркуле. - Пятьсот миль, - объявил он, затем приставил один конец инструмента к южному побережью Чукотского полуострова и повел его дальше, проводя дуги. - Как нетрудно убедиться, место гибели "Спарты" в пределах досягаемости таких самолетов, если у них есть база на Чукотке. - Но как, черт побери, японцы могли устроить там базу?! - воскликнул Эвери. - Как быть с проблемами снабжения? В наступившем молчании Брент положил на место циркуль, вернулся к своему стулу, сел, открыл свой чемоданчик. Вынул и проглядел какие-то бумаги. Затем сказал: - Я связался с архивом Военно-исторического центра в Вашингтоне. - Он взглянул на компьютерную распечатку и продолжил: - В годы второй мировой войны японцы потеряли сто девять подводных лодок, причем девять из них пропали бесследно. До сих пор их судьба остается неизвестной. Из этих девяти лодка типа "I-12" могла брать на борт один летательный аппарат, а лодка типа "ST-зеро" - целых три. - Три? - удивленно воскликнул Бэнкс. - Да, Деннис, - подтвердил Брент. - У них было семь разных модификаций, способных брать на борт летательные средства. - Брент стал листать бумаги, выбрал еще какой-то документ, прищурился. - Итак, было тридцать восемь лодок типа I, которые могли брать одно летательное средство, но гораздо интереснее лодки типа "ST-зеро". - А, - подал голос кэптен Эвери. - Это те, что были разработаны для Панамского канала. - Совершенно верно, кэптен, - сказал Брент уже без той обычной стали в голосе, которая возникала, когда он общался с Мейсоном Эвери. - Для Панамского канала? - снова удивленно переспросил Деннис Бэнкс. - Да, дело в том, что японцы планировали уничтожить Панамский канал. С этой целью они построили три самые большие подводные лодки в мире. По тем временам. - Итак, тип "ST-зеро", - напомнил Бэнкс. Брент кивнул и начал: - Это была удивительная подводная лодка. Гигантская, по тогдашним меркам. - Он поднял листок, стал читать. - Водоизмещение: шесть тысяч пятьсот шестьдесят тонн. Длина - четыреста футов. Два дизеля и четыре электромотора мощностью соответственно семь тысяч семьсот и две тысячи четыреста лошадиных сил. Скорость - восемнадцать узлов на поверхности, шесть с половиной под водой. Дальность - тридцать семь тысяч пятьсот миль, одна пушка калибра пять с половиной дюймов и десять двадцатипятимиллиметровых, восемь торпедных аппаратов в двадцать один дюйм, двадцать торпед, и... - он опустил листок, посмотрев на собравшихся, - три гидросамолета. - Но японцы так и не атаковали Панаму, - сказал Бэнкс. - Почему? - Неизвестно, - ответил Брент. - Но для нас самое важное - это то, что такие лодки существовали. - Брент, - медленно заговорил Крейг Белл. - Не хотите ли вы сказать, что такая вот лодка пряталась там, - он показал рукой на карту, - в течение этих десятилетий. В районе Берингова моря! Признаться, мне очень трудно поверить в такую теорию. Она, так сказать, плохо выдерживает проверку... логикой. - Понимаю, сэр, - сказал Брент. - Но все же, чем она хуже теории пиратов или психов? - Где же они, по-вашему, находились все эти годы? - осведомился Эвери. - В ледовом плену, - ответил Брент. - На секретной базе. - Он встал, снова подошел к карте и провел пальцем по Камчатке. - В этих местах может быть до сотни секретных баз, о которых никто еще не знает. Мы же вполне допускаем такую вероятность, когда заводим речь о пиратах. - Но как насчет горючего, Брент? - напомнил Крейг Белл. - Как насчет пищи? - Что касается нефти, - ответил Брент, снова садясь на место, - то, как я слышал, порой она проступает сквозь грунт в подобных прибрежных пещерах не только в более теплых широтах, но и в Сибири. Почему бы нет, коммандер? Они вполне могли оказаться запертыми там в годы второй мировой войны. Ну, а что касается продуктов питания, там имеются рыба, моржи, тюлени, морские водоросли. Японцы в основном живут дарами моря. Они совсем не едят мяса. И они отличаются поразительной дисциплиной. - Окинув взглядом присутствовавших, Брент подвел итог своим наблюдениям: - Японские моряки вполне в состоянии выдержать такую многолетнюю зимовку. - И теперь, в тысяча девятьсот восемьдесят третьем году, они решили организовать боевые действия? - недоверчиво спросил Эвери. - Да. Я полагаю, им удалось каким-то образом освободиться из заточения. В этом нет ничего удивительного. В атмосфере собирается много двуокиси углерода. Климат на Земле теплеет. Льды стали таять, и японцы оказались на свободе. Мейсон Эвери поднес к своему лбу кулак, потом медленно поднял голову. - Вы и впрямь верите в эту фантазию? - спросил он, с искренним удивлением глядя на молодого человека. - Да, - отчеканил Брент. - Особенно, если учитывать тот тип боеприпасов, которыми они пользовались при атаке на "Спарту". - Он продолжал, тщательно подбирая слова. - Вполне вероятно, что именно так и обстоит дело. Это все отголоски второй мировой. Удивление сменилось у кэптена Эвери явным раздражением. - Просто уму непостижимо, как взрослый человек способен сочинять такие невообразимые сказки! - Брент выпрямился на стуле, стиснул зубы, а Эвери продолжал: - Разумеется, нам приходилось сталкиваться с очагами сопротивления остатков японских отрядов в южной и центральной части Тихого океана. Тихий океан имеет одиннадцать с половиной тысяч миль в длину и более девяти с половиной тысяч миль в ширину, в нем десять тысяч островов. Но вы-то говорите о Беринговом море. Об Арктике! Чтобы подлодка могла столько продержаться в таком климате! - Кулаком правой руки Эвери ударил по ладони левой. - Кончайте, энсин. Это не "Остров фантазий". Пора бы вам и повзрослеть. - Сэр, я готов выслушивать от вас критику, но не издевательства, - сказал Брент, и его голос зазвенел от клокотавшей в груди ярости. - Если каждый щенок... - начал было кэптен Эвери. - Джентльмены, прошу вас, - сказал Белл, вставая с кресла. - Его перебил звонок телефона. Пока он отвечал, Брент смотрел волком на Эвери. Тот кусал губы, а Деннис Бэнкс уставился на карту. Крейг Белл положил трубку и сказал: - Ну вот, в виде разнообразия неплохие новости. - Какие? - буркнул Мейсон Эвери, бросив свирепый взгляд на своего оппонента Брента. - Нашли одного из вертолетчиков Береговой охраны. - Вертолетчика Береговой охраны? - переспросил кэптен Эвери. - Да, - с улыбкой отозвался Белл. Он был явно рад, что получил возможность сменить тему и тем самым разрядить обстановку. - Это Тайрон Джонс, второй пилот вертолета НН-52, который исчез второго декабря в районе острова Атту. - И мы узнали об этом только сейчас? - спросил Брент с любопытством, заглушившим гнев. - Да, его нашли те самые алеутские рыбаки, которых и разыскивал вертолет. Им понадобилось целых два дня, чтобы сообщить об этом на радиостанцию на острове Атту. Но он в тяжелом состоянии. Несмотря на свой спецкомбинезон, он слишком долго пробыл в ледяной воде. И к тому же получил множество ранений. Короче, сейчас он в коме. - Где он? - спросил Брент, охваченный надеждой. - Здесь, в Сиэтле, в военно-морском госпитале. Его доставили сюда по воздуху. - Разрешите мне посетить госпиталь и навестить Тайрона Джонса, - сказал Брент. - Мне хотелось бы оказаться рядом, если он придет в сознание. - Вам хочется знать, не увидел ли он ваши "Зеро"? - с противной улыбкой осведомился Эвери. Брент холодно посмотрел на своего пожилого противника и сказал: - Он может сообщить кое-что полезное. Он действительно мог увидеть то, что поможет нам понять, что происходит. Что еще у нас с вами есть, кэптен? - осведомился он. - Ничего. Вот и приходится хвататься за все соломинки подряд. Эвери поднял вверх руки, помотал головой. Белл кивнул Бренту, довольный, что страсти явно поостыли. - После пятнадцати часов, Брент, - сказал он. - Северней Гавайских островов у русских есть AGI и китобоец. По сведениям ЦРУ разведкой там занимается судно "Петров" класса "Бальзам". Мне нужна справка о его оснащенности спецаппаратурой, план ее оперативных действий. "Петров" явно пытается учуять след "Нью-Джерси". - Белл пристукнул кулаком по столу. - И еще мне нужно все, что у нас есть - про их китобойцы и про обычные суда, и про плавбазы. В северной части Тихого океана у них там целая флотилия. - Есть, сэр, - сказал Брент, вставая со стула. Затем, обернувшись к Деннису Бэнксу, он сказал: - Если есть охота, пойдемте, я покажу мой кабинет. Если тебе больше нечего делать. Бэнкс встал и с улыбкой сказал, как того требовал протокол: - Если кэптен не возражает. Эвери кивнул на Белла, который, поняв знак, сказал: - Благодарю вас, джентльмены. Все свободны. - Бэнкс и Росс отдали честь и удалились. Молодые люди вышли в приемную, остановились у автомата выпить воды. Наполнив стаканчик и передавая его Бренту, Бэнкс сказал: - Честно говоря, времени у меня в обрез. К восемнадцати ноль-ноль мне надо быть на аэродроме, чтобы успеть на самолет в Перл. Но я хотел кое-что сказать вам. - Он налил воды и себе и замолчал. - Мой кабинет прямо по коридору, - сказал Брент. Молодые люди залпом осушили стаканчики и бросили их в ведро. - Это, конечно, не Бог весть что, Деннис, но я называю это своим домом, - сказал Брент, устраиваясь за столом, с серой металлической крышкой, который казался огромным в маленьком кабинетике, где еле хватало места для этой махины, двух стульев и четырех ящиков картотеки. - Тебе приходилось видеть апартаменты младшего офицера на УДК? - осведомился Деннис. - Нет, зато я бывал на обычных вертолетоносцах. Так что я, в общем-то, могу вообразить, как ты роскошествуешь. - Это бальный зал, Брент, ты уж мне поверь. - Затем Бэнкс сказал уже без тени улыбки. - Брент, я насчет "Спарты" и этих самых чертовых "Зеро". - Увидев, как напрягся Брент, он поспешно добавил: - Я внимательно тебя выслушал, и, по-моему, в том, что ты говорил, есть свой смысл. - Но подлодка... - со вздохом отозвался Брент. - Это не обязательно должна быть подлодка. Но насчет японцев, для которых война еще не окончена, это очень даже вероятно. Даже кэптен Эвери признает, что таких примеров хоть отбавляй. И тут вполне может куролесить подводная лодка. - Он пожал плечами. - В годы второй мировой японцы вовсю орудовали в районе Алеутских островов. - Они захватили острова Атту и Киска. - Верно, Брент. Алеутская цепочка раскинулась на тысячу миль. Там сотни островов, на многих никто не живет. Там запросто можно было устроить базу, о существовании которой все давным-давно забыли. - Но ты не думаешь, что это воздушная база, Деннис? - Кто знает. ВПП можно замаскировать. Но я-то думаю, что это скорее быстроходный корабль или канонерка. Она потопила "Спарту" и ушла на юг. - В таком случае русские самолеты, которые ищут пропавший "Туполев", вполне могли бы ее обнаружить, так? - Вовсе не обязательно, Брент. Мне пришлось участвовать в двух поисковых операциях. Они в таких случаях летают низко, что ограничивает поле действия их радаров. Эти бандиты могут быть южнее Алеутов на тысячу миль, вне зоны нашего поиска. - Молодой летчик задумчиво забарабанил пальцем по подбородку. - Имей в виду, они начинают искать с той точки, где в последний раз был запеленгован русский самолет. - Деннис, ты начинаешь нести ту же чушь, что и я, - улыбнулся Брент. Они оба рассмеялись. - Но чертовы снаряды действительно ставят все с ног на голову. Ты со мной не согласен, Деннис? Летчик кивнул. - Ты прав. Рациональный подход не годится, если задача носит иррациональный характер. - Он некоторое время смыкал и размыкал пальцы, потом внимательно посмотрел на кулак и сказал: - Брент, у меня какое-то смутное чувство... мне трудно его объяснить. Но интуиция подсказывает, что в тех местах объявилась какая-то страшная смертоносная сила. - Он сомкнул пальцы обеих рук в кулаки и стал потирать их друг о друга. - Тут есть некая закономерность. Сперва "Спарта", потом вертолет Береговой охраны, затем русский самолет. Какая-то зловещая сила движется в южном направлении. - Бэнкс разомкнул кулаки, вцепился в подлокотники стула, потом подался вперед. - Если бы эти русские не были такими скрытными, то... Наступила пауза. Затем Брент пробормотал: - Ума не приложу, почему Белл и Эвери отказываются принять наши гипотезы. - Они старше нас, консервативнее, - спокойно заметил Бэнкс. Брент понимающе кивнул и продолжил. - Дело даже не столько в этом, Деннис, а в том, что они боятся ошибиться, предстать в невыгодном освещении. Они боятся выглядеть идиотами. В отличие от нас, - он усмехнулся. - Это случается со многими по мере продвижения вверх по служебной лестнице, - усмехнулся в ответ Бэнкс. Затем встал и, протянув руку Бренту, сказал: - Мне пора. - Надеюсь, когда тебя окончательно переведут в ВМР, ты будешь работать здесь, у нас. - Очень хотелось бы. Кстати, Брент, ты немного разбираешься в математике? - В математике? Ну, немного разбираюсь. - Тогда помни. Зеро это вовсе не обязательно ноль! Оба рассмеялись. ...После смерти матери Брент Росс возненавидел больницы. Подходя к Военно-морскому госпиталю, он увидел у входа изобилие тщательно ухоженных кустов. Еще более пышная растительность открылась его взору в вестибюле. Растения живут, а люди умирают, мелькнуло у него в голове. Он остановился, выискивая взором справочную. Затем быстро направился к ней, поскрипывая ботинками по отполированному линолеуму. Оглянувшись, он увидел мягкие диваны, на которых, как это водилось в подобных заведениях, сидели молчаливые, взволнованные люди, ожидая вестей из мрачных операционных. Даже здесь, внизу, пахло антисептикой. Прошли две медсестры - обе в белом, существа из иного мира. Затем появился врач в белом халате и со стетоскопом, словно напоминавшем о его особом положении. "Не лицо, а холодная, профессиональная безликая маска, которую надевают на врачей еще в медицинских колледжах", - мрачно подумал Брент. Все врачи выглядели одинаково, излучая уверенность и спокойствие. "Но как ни верти, - размышлял Брент, - это все напускное, а на самом-то деле они понимают не многим больше, чем их пациенты, а боятся не меньше". Тяжело вздохнув, Брент облокотился на стойку справочной, заглянул в большие глаза хорошенькой и совсем юной девицы в обычной полосатой форме вольнонаемной, излучавшей из себя совершенно неуместную здесь радость жизни, и сказал: - Энсин Таиров Джонс. Девица улыбнулась, нажала на кнопки клавиатуры своей панели, посмотрела на экран и сказала: - Он в отделе интенсивной терапии, на четвертом этаже. По пути к лифту Брент миновал двери с табличками "лаборатория", "радиология", "ЭКГ", "капелла"... Тут Брент обернулся и прочитал надпись на бронзовой табличке: "Да найдет утешение всякий, кто придет сюда". Брент хмыкнул, вошел в лифт, нажал кнопку. Он был единственным пассажиром. Когда лифт поехал, он вдруг подумал о Памеле Уорд. Ему вдруг стало остро ее не хватать в этих стенах. Но она была у себя на работе, сражалась с русским шифром. Он вздохнул. Ничего, вечером они все-таки увидятся. Ему очень не хотелось с ней расставаться, но ничего не поделаешь! Дверь лифта отворилась, Брент вышел и направился к медицинскому посту, к длинной ярко освещенной стойке. - Я энсин Брент Росс. Пришел навестить энсина Тайрона Джонса, - сказал он, облокачиваясь на перила. Оторвавшись от пюпитра, на котором был прикреплен какой-то текст, и не вставая, на него глянула дородная особа с круглым полным лицом цвета ванильного пудинга, а может, и еще бледнее. На ее большой обвисшей груди имелась табличка "мисс Дженис Смазерс, медсестра". Справа от нее стояла коробка шоколадных конфет. Были там еще две медсестры. Одна стояла у тележки и разбирала лекарства, другая сидела и что-то писала в журнале. При звуках голоса Брента обе прекратили свои занятия и уставились на молодого человека. - Энсин Джонс находится в отделе интенсивной терапии. У него галлюцинации, - ледяным тоном сказала мисс Смазерс, отчего ее подбородки затряслись. - С ним сейчас офицер Береговой охраны. Не хватало нам еще того, чтобы в отделе интенсивной терапии собрался весь флот. - Брент услышал хихиканье. Еле сдерживая ярость, он сказал: - Я из военно-морской разведки и нахожусь здесь по службе. Это не частный визит. Медсестра качнула головой в сторону палат, протянула руку к коробке и, взяв конфетку, отправила ее в рот. - Можете пройти, если вам так это необходимо, - сказала она, демонстрируя перепачканные шоколадом зубы и показывая рукой по коридору. - Палата четыреста сорок восемь. Но от него вы вряд ли добьетесь толку. - Поживем - увидим, - сказал Брент, поворачиваясь на каблуках. Он направился к палате четыреста сорок восемь, чуть ежась под невидимыми взорами, устремленными ему в спину. Казалось, они его раздевали. Войдя в палату, Брент увидел человека в форме лейтенанта Береговой охраны. Он был таких же внушительных габаритов, как и сам Брент. Энсин протянул руку и сказал: - Я энсин Брент Росс. Военно-морская разведка. - Дуглас Камерон, - отозвался лейтенант. - Старший помощник с "Моргантау". - Потом мрачно добавил. - Хорошо, что вы пришли, энсин. Тут что-то дело нечисто, - и показал рукой на койку. На ней лежал молодой чернокожий. Голова у него была в бинтах, правая рука в гипсе. Брент чуть поморщился: он и не подозревал, что в человека можно вставить столько всяких трубок. Одна была у Джонса в носу, две воткнуты в вены на руках, еще одна скрывалась под одеялом в районе паха, из нее в пластиковый пакет стекала желтая жидкость. К груди были прикреплены три провода, тянувшиеся к прикрепленному к стене осциллографу, на экране которого светилась изломанная линия. - Ну и опутали его проводами, - пробормотал Брент. Камерон кивнул и тихо сказал: - Еще вилами на воде писано, выкарабкается бедняга или нет. - Он стукнул себя кулаком по ладони. - Черт, жаль его! Хороший парень. - Он не приходил в сознание? - спросил лейтенанта Брент. - Нет, но время от времени он зовет Солли. - Солли? - Соломона Ливайна. Командира вертолета. Тай был вторым пилотом. Брент кивнул, посмотрел на безжизненное лицо вертолетчика. Полуоткрытые глаза, вялый рот.