тить ее на воду. На это понадобятся считанные секунды. - Механики закивали чуть повеселее. - Они атакуют с правого борта. Понятно? - Моряки, как могли, выразили понимание. Снова загрохотал самолет, снова заработали пушки. - Ложись! - крикнул Борис, и все четверо распластались у надстройки. Два взрыва. Мимо. Дождь из морской воды, крови и китовых останков. Тяжело дыша, Борис встал на ноги. Помог подняться остальным. Крикнул: - А ну, давай. Борис стал карабкаться вверх по трапу, за ним механики. Сердце прыгало в груди Бориса, как у зайца. Лодка была на месте, дном вверх. Целая и невредимая. На ней лежала верхняя часть рулевого - голова и грудь. Борис быстро сбросил останки на палубу и услышал рокот нового самолета. Он наклонился, дернул рычаг, отчего крепления сразу ослабли. Моряки окружили лодку. - Через левый борт! - распорядился капитан. - Шевелись. - Он старался перекричать нарастающий шум. - Бросайте ее, она сама выправится. - Мгновение спустя легкая алюминиевая лодка оказалась на воде, удерживаемая носовым фалинем. Загрохотала канонада. - Через борт! - рявкнул Борис. Молодой механик вскрикнул и, подпрыгнув, схватился за живот. Перевалившись через леер, он упал в воду. Борис прыгнул. С головой ушел в ледяную воду, но тотчас же, благодаря спасательному жилету, выскочил на поверхность. К своему ужасу, он увидел, что вокруг море китовой крови и внутренностей. Но лодка была совсем близко. Он отчаянно заработал руками и ногами, продираясь через липкое болото. Перед ним на поверхность вынырнула голова. Еще один механик. Юный и белокурый. Семнадцатилетний Леонид Власов. Юноша закричал, но тут же крик превратился в какое-то бульканье, так как голова Власова снова ушла под воду. Борис схватил парня за шиворот. Подтянул его к лодке. Оба вцепились в планшир. Снова раздался рев самолета. - Забирайся в лодку! - задыхаясь, крикнул Власову капитан. Еще мгновение, и Леонид оказался в лодке. За ним, тяжело отдуваясь, забрался и Борис. Пока Леонида рвало морской водой пополам с китовой кровью, Борис озирался по сторонам, пытаясь понять, нет ли в воде еще кого-то из членов экипажа. Больше голов он не обнаружил. Борис вставил весла в уключины, отпустил фал, и начал лихорадочно отгребать от горевшего корабля. Тем временем очередной самолет терзал свою жертву. Два раза громко ухнуло. Корабль дернулся, словно желая выпрыгнуть из воды, затем осел, закачавшись из стороны в сторону. У него был явно поврежден киль. Средняя часть превратилась в извергающийся вулкан. Самолет умчался так же стремительно, как и появился. Только теперь Борис понял, что на самолетах эмблема восходящего солнца. Он затряс кулаком в бессильной ярости: - Сволочи! Убийцы! Вы опоздали на сорок лет. Он посмотрел на свой корабль, который переломился пополам, превратившись в букву "V", и над водой виднелись лишь нос и корма. Затем изувеченный корабль исчез целиком в океанской пучине, и лишь огромные пузыри указывали на его могилу. Борис стал быстро озираться по сторонам. Вокруг все было в обломках китобойца: то здесь, то там на поверхность выныривали ящики, бочки, деревянные обломки. В огромном алом болоте плавали куски кита. Какая-то все еще надутая кишка покачивалась на волнах, словно совершивший вынужденную посадку аэростат. Но голов Синилов не увидел. Судя по всему, спастись удалось только ему и Леониду. Юноша сидел, удивленно озирался и испуганно бормотал: - За что? За что, товарищ капитан? - Понятия не имею, - буркнул Борис и, кивнув головой в сторону того места, где скрылось в морских пучинах его судно, добавил: - Поглядывай. Может, кто еще есть живой... Затем они услышали знакомый рев приближающегося самолета. - Ложись, Леонид, - медленно проговорил Синилов, но юноша словно окаменел. Он сидел даже не пытаясь пригнуться. - Нет! Нет! Все уже кончено! - крикнул Борис, грозя кулаком приближавшейся машине. - Но словам не удалось остановить свинец. Идя над самой водой, самолет открыл огонь из пушки и пулеметов. Вокруг лодки море забурлило, стали вздыматься алые фонтаны. Вскрикнул Леонид. Он дернулся, у него отлетела правая рука, потом он потерял часть черепа и, взлетев в воздух, рухнул за борт, в воду. Потом Синилову показалось, что его ударило огромной кувалдой, расплющив на дне лодки. И еще он услышал, как кто-то дико кричит. Это кричал он сам. Возвращаясь с задания на авианосец, подполковник Масао Симицу был в отвратительном настроении. Собственно, ему было от чего сердиться. Как-никак половина его пилотов сбросила бомбы мимо цели, а он сам, опытный летчик-ас, уничтожил мертвого кита. Да. Уложил обе бомбы точнехонько на китовую тушу. И истратил за один заход до ста двадцатимилиметровых снарядов и пару сотен калибра семь и семь. Шестой пилот Ямаучи потопил китобоец. Седьмой, восьмой и девятый расстреливали лодку. Когда он, Симицу, пошел на второй заход, стрелять уже было не по чему. Но лейтенант Такео Сугуйра погиб как герой. Если бы он не протаранил корабль своим самолетом, противник непременно успел бы передать по рации сигнал бедствия и позвать на помощь. Но и Сугуйра немного оплошал при таране. Он врезался в трубу, а не в радиорубку. Но бомбы сделали свое дело. Радиорубка была уничтожена - как, впрочем, и почти вся надстройка. Дух ямато! Когда лейтенанту пришел черед умереть, он не ударил в грязь лицом. Затем на горизонте Симицу увидел "Йонагу". Он терпеть не мог совершать посадку на авианосцах. Это были "почтовые марки", гонимые ветром. Впрочем, к своему удовлетворению, он увидел, что над кораблем нет самолетов, а взлетно-посадочная палуба пуста. Судя по всему, все тренировочные полеты закончились, и машины убрали вниз, на ангарную палубу. Посадку предполагалось совершать в обратном порядке - сначала восьмой самолет, потом седьмой и так далее. Он, как командир отряда, взлетал первым, а садился последним. Симицу снизил скорость до ста пятидесяти узлов и, когда до авианосца оказалось не более двух тысяч метров, вывел свои самолеты на круг, и они начали барражировать против часовой стрелки на небольшой высоте. Посмотрев вниз, Симицу увидел, как суетятся все те, кто обслуживает аэрофинишер. Словно муравьи, они сновали по палубе, заполняли узкие мостики вдоль борта. Симицу увидел и офицера, руководившего посадкой. Он занял свой пост с левого борта почти у самой кормы. Посреди взлетно-посадочной палубы из пазов в настиле возник устрашающий барьер из стальной сетки. Подполковник Симицу понимал, что при посадке должен зацепиться гаком за один из четырех проволочных тросов. Чтобы защитить авианосец, натяжение увеличивалось от первого троса к четвертому. Самолет, цеплявший гаком последний трос, тем самым имел самый короткий пробег, и его остановка проходила более резко, чем у машин, "поймавших" первые тросы. Симицу несколько раз глубоко вздохнул, стараясь избавиться от неприятного ощущения во рту. Он ждал разрешения на посадку. Наконец он его увидел: на ноке рея затрепетал на ветру зеленый вымпел. Тогда последний истребитель нарушил строй и, сбросив скорость, стал подходить к "Йонаге" с кормы. Регулировщик выбросил по сторонам руки с желтыми флажками, превратившись в желтый крест. Самолет шел уже над самой кормой по осевой линии палубы. Регулировщик опустил флажки, скрестил их у колен. С выключенным двигателем самолет опустился на палубу, ловко ухватил гаком первый трос и потянул его за собой, словно резиновую ленту. Еще немного пробежав, он дернулся и остановился. С мостика выскочили два матроса, подбежали к "Зеро", отцепили крюк. К ним подоспели еще два механика. Взяв машину за края крыльев, они покатили ее вперед, через опущенный барьер к переднему подъемнику. Затем барьер снова был восстановлен, а трос, растянутый севшей машиной, вернулся в первоначальную позицию. С момента посадки прошло тридцать секунд. На посадку пошел следующий истребитель. Все шло гладко, пока не стал садиться второй самолет под управлением ведомого Симицу военно-морского летчика первого класса Сусумо Хино. Он оказался слишком высоко. Регулировщик отчаянно замахал ему флажками, показывая на нос корабля. Но мотор "Зеро" вдруг заглох так внезапно, словно выключили зажигание. Машина камнем упала на палубу, отскочила от нее. Тут мотор снова ожил. "Зеро" опять опустился на палубу, заскакал по ней, словно футбольный мяч, таща за собой трос. К самолету побежали матросы. Но тут трос не выдержал и лопнул с треском, словно огромная резинка. Один стальной конец хлестнул по матросу, перерезав его пополам. Обе половинки тела, выпуская фонтаны крови, полетели за борт. Освободившись от троса, "Зеро" перепрыгнул через барьер и, волоча крыло, побежал к носу. Хино вырубил двигатель, но было уже поздно. Самолет круто развернуло, и он врезался в зенитчиков, дежуривших у своих установок на левом борту. Затем, теряя крылья, самолет перелетел через борт и рухнул в воду. Он тотчас же исчез, оставив по себе память в виде двух крыльев на носу "Йонаги". К пострадавшим зенитчикам побежали санитары. Симицу выругался и стукнул кулаком по стенке. До этого ему еще ни разу не приходилось терять ведомых, а сегодня погибли сразу оба, причем Хино - нелепо и бессмысленно. Подполковник глянул вниз на палубу "Йонаги". Да, осталось три троса из четырех, но в остальном ущерб был невелик. Из строя вышла пара зениток. Несколько убитых и раненых. Снова установили барьер, и зеленый стяг приглашал его на посадку. Симицу понимал, что сейчас на него смотрят все на "Йонаге". Им интересно, не растерялся ли ас, герой сражений в Китае. Симицу заскрежетал зубами, прищурился, подался вперед, потом убрал газ. "Зеро" Симицу быстро терял высоту. Корма "Йонаги" приближалась. Регулировщик раскинул руки по сторонам, затем, когда машина оказалась над кормой, скрестил флажки у колен. Затаив дыхание, Симицу вырубил мотор, почувствовал, как машина стала опускаться. Потом его резко рвануло вперед. Трос! Он поймал первый из трех оставшихся тросов. Затем новый толчок: колеса "Мицубиси" коснулись палубы. Симицу дал тормоз. Потом он посмотрел по сторонам, позаботившись, чтобы на его лице не отразилось никаких эмоций, но в душе он ликовал. "Может быть, посадка не безупречна, но я сел на три точки", - вертелось в голове подполковника. Он убрал тормоза, и машина двинулась вперед: матросы покатили ее к подъемнику. Симицу с облегчением откинулся на спинку сиденья. - Итак, цель уничтожена, подполковник? - осведомился Фудзита, жестом приглашая Симицу садиться. Симицу сел, благодаря судьбу, что оказался с адмиралом с глазу на глаз. - Да, адмирал, - сказал он. - Цель уничтожена. Лейтенант Сугуйра погиб как герой, протаранив своим "Зеро" корабль русских. Он прямо-таки сбросил радиорубку в море. - Симицу тактично умолчал о том, что Сугуйра уничтожил не столько радиорубку, сколько трубу китобойца. Фудзита удовлетворенно кивнул. - Хорошо. А как прошла операция в целом? Симицу уже незачем было хитрить дальше, а потому он чистосердечно признался: - Средне, адмирал. Бомбометание оставило желать лучшего. - А стрельба? - Приемлемо, - коротко отозвался подполковник и добавил: - По крайней мере, лучше, чем бомбометание. - Летчики-истребители - небольшие мастера бомбометания, - заметил адмирал. - Но вы правы, подполковник, мы действительно утратили навыки... - Адмирал вздохнул. - И мы несем потери как из-за недостатка практики, так и из-за фокусов техники. Кто погиб при посадке? - Сусумо Хино. Адмирал покачал головой. - Это был хороший летчик, Масао, - сказал он. - Очень хороший. Какая жалость! - Он откинулся на спинку стула и сказал: - За ваше отсутствие мы потеряли "Накадзиму" и "Айти" с экипажами. - В его голосе звучала боль. - Как это случилось, адмирал? - Вышли из строя двигатели. Без видимых оснований. - Адмирал пристукнул костлявым кулачком. - Если бы только у нас были корабли сопровождения! Хотя бы один... Мы потеряли шесть самолетов за четыре дня. - У нас еще более сотни боевых машин, адмирал, и есть самураи, готовые на них летать. - У нас, без преувеличения, лучшие механики в мире, подполковник, но даже они бессильны перед натиском времени. - Адмирал был мрачнее тучи. - Сегодня лопнул трос. - Я видел, - кивнул Симицу. - Мы потеряли матроса. - Глупая смерть. Он слишком рано покинул мостик. Я же издал приказ: обслуживающий персонал остается на своих местах до полной остановки самолета. - Он постучал пальцами по крышке стола. - Оборудование стареет... теряет упругость. - Как же освобождать гаки? - Подавайте самолеты назад - гаки автоматически освобождаются. - Это опасно, адмирал. Мой, например, не освободился. - Я видел, - отозвался Фудзита. Он подался вперед. - Пусть матросы выходят, только если гак не освобождается. - Мы потеряем драгоценные секунды. - В экстренных случаях приказ утрачивает силу. - Разумеется, адмирал. - И уже тише Симицу добавил: - Каждый, кто погибает, служа микадо, даже если это смерть от несчастного случая, попадает в храм Ясукуни. Адмирал был мрачен. Он произнес: - Летчик первого класса Сусумо Хино попал в храм Ясукуни благодаря несчастному случаю. - Возникла пауза. Адмирал продолжил: - Сейчас мы могли бы использовать его с гораздо большей пользой, чем боги. Храм Ясукуни может подождать до седьмого декабря. И, кто знает, может, мы отправимся в него все вместе. - Наши самолеты стары, мы стары, и горючее оставляет желать лучшего. - Такие слова не к лицу вам, подполковник Симицу, - отозвался адмирал. Упрек ужалил Симицу, и он выпрямился на стуле. - Я не паникер, - сказал он. - Просто таковы факты. - Факты? - Да, адмирал. Я никогда не видел, чтобы летчики погибали так, как это случилось с Хино. У него заглох двигатель совершенно не вовремя. Он порвал один трос, проскочил все остальные, вылетел за барьер. Не знаю, возможно, его подвело зрение... - Мы потеряли трех зенитчиков. - Я этого не знал, адмирал. Старый моряк погладил подбородок, затем сказал твердо, уверенно, не сомневаясь в своей правоте. - Если мы и утратили кое-что из наших навыков, это из-за недостатка практики, а не по старости. Верно, наше оборудование выходит из строя, ибо уже отслужило свой срок, но наши люди не дряхлеют. Они сохраняют молодость и бодрость, ибо готовы сражаться за императора. Этот дух бессмертен, как и месть сорока семи самураев. Посмотрите на ваших товарищей по оружию. Большинство из них старше шестидесяти. Разве они выглядят дряхлыми стариками? Ничего подобного! Верность духу бусидо помогла им сохранить молодой задор. Симицу молча кивнул головой, но поджатые губы свидетельствовали о том, что он остается при своих убеждениях. Адмирал же продолжал: - Не сомневаюсь, что седьмого декабря мы столкнемся с противником, оснащенным невиданным нами оружием. Разве мы можем внушать себе, что мы стары, немощны, плохо видим? - Вы прекрасно понимаете, адмирал, что не в этом дело. Мы бы атаковали их, даже если бы в нашем распоряжении имелись лишь кони и сабли. Старик-адмирал вздохнул и улыбнулся. - Вот это слова самурая. - Затем уже мрачно добавил: - Вы знаете, что через каких-нибудь тридцать шесть часов вы поведете наши самолеты на Перл-Харбор. - Симицу энергично кивнул. - Вы, разумеется, знаете, что такое план "Z"? - Адмирал, я помогал Камето Куросиме составлять этот план. - Я начинаю забывать важные вещи, - адмирал явно не обратил внимания на свое собственное признание неумолимости времени. - Мы слегка изменим план. - Он пересел на краешек кресла. - Вместо двух ударов мы нанесем один - отправим все самолеты, способные оторваться от взлетной палубы единой группой. - Отличная мысль, адмирал, - отозвался Симицу. - Похоже, у них хорошие радары и самолеты не уступают тому русскому разведчику. Надо полагать, они отреагируют достаточно оперативно... - В сорок первом Футида застал их врасплох, - усмехнулся адмирал и затем добавил совершенно без тени иронии: - Большинство их сообщений по радио - это ложь. - Вне всякого сомнения, адмирал. - Но американцы слишком болтливы. - Особенно их газетчики и журналисты, - рассмеялся Симицу. - Помните, Адмиралтейство выписывало их журналы по авиации? - Конечно, Масао. Они давали нам отличную информацию о новейших военных самолетах. - Да, и эта самая информация позволила нам легче расправляться с ними в Китае, адмирал. - Да, они могут быть полезными. Собственно, они и сейчас оказали нам услугу... - Вы имеете в виду их новые виды оружия? - И в первую очередь "Сайдвиндер". - Вы полагаете, у них действительно есть такая ракета? Старик кивнул. - Я уже говорил, что большинство их сообщений по радио - ложь, но я верю, что "Сайдвиндер" у них имеется и что они способны применить его против нас с самолетов, которые быстрее наших "Зеро", хотя и не так маневренны. - Это ракеты с особой системой наведения, адмирал. Их притягивает тепло, выделяемое моторами самолетов. - Точнее, выделяемое другими моторами, Масао. Я уверен, что наши "Сакаэ" выделяют меньше тепла, чем турбореактивные двигатели. И уж, конечно, осветительные ракеты куда горячее! - Ракеты? Отличная идея, адмирал. Горящий магний выделяет тепла больше, чем мотор нашего самолета. - На лице Симицу показалась ухмылка. - Если верить их радио, они видят нас на своих экранах. - Да. В общем, как только они появятся, пусть ваши летчики запустят осветительные ракеты. - Адмирал, - сказал Симицу, прищурясь. - В Китае их "Кертисы" пытались компенсировать отставание в скорости лобовыми атаками. - Да, Масао. Если их машины и впрямь такие быстрые, как они утверждают, мы должны взять на вооружение эту тактику. - Симицу кивнул. - Мы обсудим план "Z" и все что мы знаем или подозреваем о противнике, завтра с командирами отрядов в пятнадцать ноль-ноль. Симицу кивнул, и в глазах его загорелись огоньки. - Да, адмирал, а как же наши полосы, номера? - Все завтра, Масао. На всех самолетах появятся полосы, хризантемы и номера. - Упершись руками в крышку стола, старик подался вперед: - Масао, вы помните сигнал, который вы должны будете дать, если удастся внезапная атака и противник будет застигнут врасплох? На худом лице Симицу снова появилась усмешка. - Адмирал, как я могу такое забыть? "Тора, тора, тора!" Старик удовлетворенно вздохнул и снова откинулся на спинку стула. Симицу смотрел куда-то в пространство. Он думал о завтрашнем дне. Он думал о Перл-Харборе. 9. 5 ДЕКАБРЯ 1983 ГОДА - Открытым текстом, - говорила Памела Уорд, сидевшая напротив стола коммандера Белла. - Русское радио прямо-таки сошло с ума. - Из-за этого судна? - спросил Брент Росс, сидевший там же. - Погиб китобоец, - уточнил Белл. - Где? - спросил Брент. Памела встала, подошла к карте, заглянула в свой блокнот, показала пальцем: - Вот здесь. Сто шестьдесят четыре градуса тридцать минут западной долготы, сорок четыре градуса десять минут северной широты. - Она вернулась на свое место. - Черт! Как раз посредине между Алеутами и Гавайями, - сказал Брент. - Он вспомнил слова Денниса Бэнкса. - Есть определенная закономерность. - Закономерность? - хмыкнул Белл. - Ваша подлодка, значит, напала на маленькое китобойное судно? - Но кто-то же его уничтожил, - стоял на своем Брент. - Кто-то уничтожил "Спарту", вертолет, русский самолет... Белл перевел взгляд на Памелу и спросил: - Что передал китобоец? - Ничего, коммандер. Все радиопереговоры велись между плавучей фабрикой "Геленджик" и Владивостоком. На китобойце произошел взрыв. Такой большой, что разнесло не только корабль, но и добытого ими кита. - Уцелевшие есть? - Уцелевших нет, коммандер. - Вот видите, Брент, - сказал Белл, оборачиваясь к энсину Россу. - Это несчастный случай. Не более того. Бренту показалось, что он хватил соляной кислоты. Белл защищал интересы кэптена Эвери, заботился о своей карьере. Брент понимал, что коммандер ни за что не отдаст предпочтение гипотезе энсина, если кэптен придерживается иной точки зрения. Он также понимал, что нужно обладать известной смелостью, чтобы увидеть в этих четырех инцидентах происки японских фанатиков. Он и сам не был в этом уверен на все сто. Белл был прав насчет торпед. У китобойца слишком неглубокая осадка, чтобы можно было нанести по нему торпедный удар. Да и самолеты тут явно были ни при чем. Гидросамолет вряд ли мог успешно взлететь в штормящих водах этого региона. Оставались пушки подлодки. Но на это требовалось время: нужно было всплывать на поверхность, готовить орудия к бою. Китобоец успел бы за это время сообщить об опасности. Нет, он погиб быстро, неожиданно и скорее всего в результате несчастного случая. Хотя это вовсе не обязательно. Брент посмотрел на карту, встал и медленно подошел к ней. Памела и Белл с интересом следили за его движениями. Брент взял циркуль. Провел дугу к югу от Алеутских островов. - Шестьсот миль, - сказал он, обращаясь как бы к самому себе. - Вполне вероятно. Белл хмыкнул. - Брент, не может быть, чтобы "Зеро" атаковали с базы на Алеутах. С какой стати им было нестись на юг, чтобы потопить маленький китобоец! Какие задачи они преследовали? Это что, упражнение в поражении целей? Брент прекрасно понимал, что коммандер говорит разумные вещи, а вот он - нет. Он пожал плечами, снова сел на место. Но мысль о том, что тут есть закономерность, не давала ему покоя. Закономерность, но какая? Где ее искать? - Есть какие-нибудь новости насчет шифровки русского самолета? - обратился Белл к Памеле, но та покачала головой: - К сожалению, нет, коммандер. Белл мрачно кивнул, обернулся к Россу. - Я звонил в госпиталь. Тайрон Джонс по-прежнему находится в коме. - Он что-нибудь еще сказал? - Нет, Брент, только то, что уже слышали: об острове и цветах. - Брент кивнул, а Белл продолжал: - Звонила медсестра Смазерс, Дженис Смазерс. Она просила вас снова заехать. - На губах Белла появилась едва заметная улыбка. - Она сказала, что в противном случае вы можете кое-что упустить. Брент почувствовал на себе взгляд Памелы. - Спасибо, коммандер, но я просил ее держать меня в курсе, если Тайрону Джонсу станет лучше, если он что-то скажет. Но он молчит. А потому мне нет резона туда ехать. Зачем мне дежурить у его постели? - Брент с облегчением почувствовал, что глаза Памелы оставили его в покое, она перевела взгляд на Белла, который невозмутимо отозвался: - Хорошо, энсин. Можете возвращаться к вашим делам. И вы, лейтенант, тоже свободны. - Есть, сэр, - в унисон ответили Памела и Брент, быстро встали с мест и вышли. У Брента возникло неприятное ощущение, что его шефу известно о той близости, что возникла между ним и Памелой. Удивительно, не такие секреты выдаются непроизвольно, подсознательно, но... Он сам ловил сигналы, исходившие от других парочек, а теперь вот, видать, в таком положении оказались и они с Памелой. Они остановились у автомата с водой. Подавая Памеле стаканчик, Брент сказал: - Моя подлодка выглядит бледновато. Памела сделала глоток, затем задумчиво сказала: - Брент, ты, пожалуй, прав... Интуиция, конечно, не имеет к точным наукам никакого отношения, но в этих местах произошло слишком много случайностей. У меня тоже такое чувство, будто на волю вырвалась жуткая смертоносная сила. Брент посмотрел на Памелу. Она же уставилась в стену, словно пытаясь увидеть, что находится за ней. - Но что это тогда, черт возьми?! - воскликнул он и, смяв стаканчик, бросил его в ведро. - Я нес ахинею, и ты это прекрасно знаешь. - Ничего подобного, - Памела перевела взгляд на Брента. - Сегодня нас примет дядя Марк. - Брент кивнул. - Выложи ему все, что ты думаешь. Он тебя выслушает. Я тебе говорила, что он знает про этих фанатиков больше, чем кто бы то ни был. - Да, да, я слышал о нем столько всего! - отозвался Брент, и в голосе его послышалась надежда. - Он просто гений. Когда же он нас примет? - В девятнадцать ноль-ноль. - Заеду за тобой в восемнадцать тридцать. - Отлично, - сказала Памела и одарила его одной из своих самых ослепительных улыбок. Он вздохнул, но не дотронулся до нее, хотя ему очень этого хотелось. Несмотря на то, что Брент встречал контр-адмирала Марка Аллена на нескольких совещаниях у Тринадцатого и знал, что адмирал служил вместе с его отцом в Японии после второй мировой войны, он никогда не беседовал с ним. Этот шестидесятичетырехлетний человек был живой легендой. В свое время он был стипендиатом Родса [стипендия для студентов из Америки, Германии и стран Британского содружества, позволяющая им обучаться в Оксфордском университете], знал семь языков, в том числе и японский, который выучил в японских школах в двадцатые-тридцатые годы, когда его отец там служил военно-морским атташе. В военно-морских силах США не было более тонкого знатока японской истории и культуры. В годы второй мировой войны он служил в военно-морской разведке, а потом стал одним из основных сотрудников группы Сэмюэла Моррисона, собиравшей материал для монументального пятнадцатитомного труда "Операции ВМС США во второй мировой войне". Адмирал был женат на японке, Кейко Моримото, которую Брент однажды мельком видел на каком-то приеме: это была обворожительная женщина с черными волосами, смуглой янтарной кожей и быстрой белоснежной улыбкой. Теперь же Брент ехал на своей спортивной машине в гору, взбираясь на Квин-Энн-Хилл по Хоу-стрит. Рядом с ним сидела Памела, но все его мысли были сосредоточены на событиях минувших дней. Он думал о подлодках, истребителях "Зеро" и прочих подобных вещах. Брент пытался понять, не сочтет ли адмирал чушью то, что он выложит ему по поводу случившегося. - Ни в коем случае, Брент, - отозвалась она, касаясь рукой его плеча. - Он образован, умен и знает толк в Японии. Возможно, он заметит что-то такое, о чем мы и не подумали. Кто знает, вдруг это что-то самоочевидное. - И затем, быстро перебив себя, сказала: - А вот теперь налево. Когда Брент крутанул руль и включил вторую скорость, мощный мотор взвыл, взвизгнули шины, и спортивная машина, изменив направление на девяносто градусов, помчалась дальше. - Полегче, мистер Росс. Я не хотела бы сейчас искупаться в озере Юнион, - усмехнулась Памела и показала рукой туда, где, словно серо-голубое зеркало, поблескивала водная гладь, протянувшаяся от дороги до центральной части Сиэтла. - Виноват, - сказал Брент. - Пора начать думать о Сиэтле, а не об Алеутских островах. Затем Памела показала на ухоженный белый особнячок в колониальном стиле: - Вот мы и приехали. Брент кивнул, и "Дацун" остановился у обочины. Высокий, прямой, с копной седых волос контр-адмирал Марк Аллен очень походил на университетского профессора. Его серо-зеленые глаза сочетали в себе приветливость радушного хозяина и любопытство естествоиспытателя, увидевшего интересную проблему. Он обнял Памелу, потом пожал руку Бренту. - Рад вас видеть, - сказал он гостям, потом, повернувшись, крикнул: - Кейко, гости прибыли. Когда на пороге появилась очаровательная фарфоровая куколка, Брент понял, что память его не подвела. Ее тонкое лицо показалось ему сейчас еще более очаровательным. Женщины обнялись. - Рада видеть тебя, - сказала Кейко Памеле, затем протянула бархатную мягкую руку Бренту. Марк Аллен пригласил всех в гостиную со словами: - Есть японская пословица. Человек, который не выпил чая, находится в разладе со вселенной. - Я готова ликвидировать этот разлад, - рассмеялась Памела. - Гармония нам не помешала бы. Гостиная показалась Бренту просто восхитительной. Просторная, тридцать футов в длину и двадцать в ширину, она выходила на озеро, и от пола до потолка в половину стены шло окно, позволяя любоваться прекрасным видом, уютно расположившись на пухлом диване, перед которым стояли мраморный столик и два кресла. В одном конце гостиной имелся огромный камин из темного кирпича. В другом стоял столик и еще два кресла. Брент и Памела расположились на диване, а Марк Аллен сел в кресло напротив. Кейко разливала чай в маленькие белые чашечки и подавала их гостям. Затем она налила чай мужу, себе и села. Марк Аллен прокашлялся и начал: - Итак, вы сын Пороха Росса? - спросил он, и в голосе его появилась теплота. - Мы познакомились с вашим отцом давно - вместе служили в Японии сразу после войны. - Он прищурился и спросил: - А мы до этого с вами не встречались, Брент? - Встречались - на совещаниях и на одном приеме. - Я помню, - вдруг сказала Кейко. - Это было в офицерском клубе. Брент кивнул. Ему было приятно, что его запомнила такая очаровательная женщина. Адмирал между тем продолжал: - Я слышал, в Сан-Франциско будет заупокойная служба по морякам "Спарты". Я намереваюсь там быть. - Это большая честь, адмирал... - Племянница говорила, вы хотели кое-что обсудить, в том числе и по поводу "Спарты". - Речь идет не об одной только "Спарте", адмирал, - сказал Брент, откашлявшись. - Вы имеете в виду вертолет Береговой охраны и русский самолет? - Да, адмирал. Но теперь к этому надо добавить еще и русский китобоец. - Для меня это новость! - Мы узнали об этом только сегодня днем, дядя Марк, - пояснила Памела. - Где это случилось? - спросил адмирал, явно заинтригованный таким поворотом событий. - В северной части Тихого. Между Алеутскими и Гавайскими островами. Китобоец исчез, даже не подав сигнала бедствия. Судя по всему, на нем произошел взрыв, - сказал Брент, потом мрачно добавил: - Вы знаете, что против "Спарты" использовались снаряды японского образца? - Да, знаю. Кстати сказать, Брент, там по-прежнему действует поисковое судно, и мы увеличили количество патрульных самолетов... Возникла пауза. Брент собирался с силами, словно человек, вознамерившийся прыгнуть в ледяное озеро. - Адмирал, вы много занимались проблемой японских фанатиков, - начал он и заметил, как Аллен сильнее сжал пальцами подлокотники кресла, а очаровательное личико Кейко напряглось. - Вы хотите сказать, что они могли приложить к этому руку? - спросил Аллен. Брент ощутил знакомую пустоту. - Вам это кажется абсурдным? - в свою очередь осведомился он. - Вовсе нет. Двадцать с лишним лет я занимался проблемой таких людей и допрашивал японских военнослужащих, арестованных на Гуаме, Яве, Лубанге, Борнео - короче, из самых разных уголков южной и западной части Тихоокеанского региона. Тут могут быть разные варианты. Никто не знает, сколько их еще осталось. - Адмирал откинулся на спинку кресла. - Я понимаю, что вы имеете в виду. Это все интересно, но я хотел бы послушать вас еще. Потом я задам вам свои вопросы. Женщины поочередно глядели на обоих мужчин, но ничего не говорили. Брент сказал: - Спасибо, адмирал. Большинство вообще не желало меня слушать. - Белл и Эвери, - кивнул адмирал, и в его голосе вдруг послышались резкие нотки. - Продолжайте, Брент. - Вы упоминали Лубанг, на Филиппинах. - Да. - Там сражался лейтенант Хиро Онода? - Верно, Брент. Я его хорошо знал. Классический пример фанатика. Он был задержан в семьдесят четвертом. Я его допрашивал. Удивительный человек. - В голосе Аллена послышалось уважение. - Беззаветно предан императору, своей стране, ее традициям... - Он выполнял приказ? - Да, конечно. Его послал на Лубанг в марте сорок четвертого майор Танигути. Ему было поручено вести там партизанскую войну. И он воевал - целых тридцать лет. - Один? - спросила Памела, прервав обет молчания. - Его последний соратник рядовой Кинсити Кодука был убит в семьдесят втором году. После этого лейтенант Онода воевал в одиночку. - Как они добывали себе пропитание? - спросила Памела. - На Лубанге живет двенадцать тысяч крестьян. Там отлично развито сельское хозяйство. Японцы убивали коров, воровали бананы, рис, питались ананасами, манго, папайей. Чего-чего, а пищи, там хватало. - Японцы знают и любят природу, умеют к ней приспособиться, - подала голос Кейко. - Мы не воюем с природой, Брент. - В глазах ее вдруг зажглись огоньки. Брент кивнул. Ему сделалось неловко, но он все же продолжал: - А как с оружием? - Пехотная винтовка девяносто девятой модели, - отозвался Аллен. - Была в отличном состоянии. Лейтенант чистил и смазывал ее пальмовым маслом. Патроны были тоже в прекрасном состоянии, и в них Онода недостатка не испытывал. - Но неужели он смог полностью отгородиться от реальности? - спросила Памела. - Ведь были же попытки войти с ним в контакт. Листовки и все такое прочее. Неужели он не знал, что война окончена? - Верно, Пам. Разбрасывались листовки, и его соотечественники, японцы, в том числе его отец и брат, обращались к нему через громкоговоритель. - И он их не слышал? - спросил Брент. - Слышать-то он слышал, - отозвался адмирал. - Но он им не поверил. - Решил, что это заговор? - спросил Брент. - Да, - кивнул Аллен. - Он счел это американской провокацией, цель которой заставить его сдаться. У него даже имелся транзистор, который он украл у кого-то из местных, и он им пользовался. - Он не верил ничему из того, что по нему слышал? - Ничего из того, что не укладывалось в его представлении о мире, - подтвердил Аллен. - То есть? - переспросила Памела. - Я имею в виду его представления о мире как военного человека. У него были очень твердые идеи насчет верности долгу, и он не мог себе и представить, что Япония способна капитулировать перед американцами. - Стало быть, как и все военные, эти фанатики подчиняются приказу? - спросила Памела. - Разумеется, Пам. Дело только в степени... Для большинства японцев, для самураев главные побудительные мотивы - это верность приказу и умение достойно умереть. - Почему же тогда все-таки капитулировал Онода? - поинтересовалась Памела, заинтригованная историей. - Он не капитулировал. Майор Танигути посетил Лубанг и сумел убедить Оноду, что приказ утратил силу. Честь Оноды оказалась не запятнанной. - Он вернулся на родину героем, - сказал Брент. - Да, ему устроили фантастическую встречу, - подтвердил адмирал и спросил: - Значит, вы подозреваете, что "Спарту" могли уничтожить такие фанатики? Брент понял, что наступил самый важный момент разговора, от которого зависит многое. - Вы ведь знаете, что был послан сигнал бедствия, - сказал он и, когда адмирал кивнул, продолжил: - И вы также знаете, что против "Спарты" использовались снаряды и патроны японского производства. - Мы знаем это, но этого недостаточно, - мягко сказал Аллен. - Должны быть дополнительные доказательства. Брент быстро поделился своими соображениями насчет Чукотки, насчет существования секретной базы с природными запасами нефти, с возможностью существования тайного аэродрома на Алеутах и, наконец, о японских субмаринах, несущих на своем борту самолеты. Адмирал, прищурившись, пристально внимал энсину. - Итак, "Спарта", вертолет Береговой охраны, русский самолет, а теперь еще и китобоец - стрела, указывающая на юг, так? - Памела и Брент кивнули. - И один человек уцелел. - Да, адмирал. Второй пилот вертолета. Тайрон Джонс. Но он в коме. - Вы его видели? - Да, он выкрикивает что-то бессвязное насчет острова и больших цветов. Марк Аллен почесал подбородок. - В этих широтах есть что-то необычное, - сказал он. - Он посмотрел мимо Брента, куда-то в стену. - В этих местах во время войны японцы проявляли активность. - Да, они захватили острова Атту и Киска, - сказал Брент. - Тут было кое-что еще, - сказал Аллен. - Когда-нибудь слыхали о группе Семьсот тридцать один? - Еще бы! Об этом в последнее время много писали в газетах. Это были монстры, японские эсэсовцы. Они проводили медицинские опыты на военнопленных из числа союзников. Внезапно Кейко встала. - У меня дела на кухне, - сказала она, - прошу меня извинить, но мне пора... - Если я задел ваши чувства... - залепетал Брент, испугавшись, что совершил промашку. - Нет, нет, - твердо сказала маленькая женщина. - Вам нужно кое-что обсудить. Я понимаю, что это необходимо. Но у меня двойное гражданство, и обе мои страны имеют основание не стирать свое белье на людях. - Она улыбнулась. - Я японская жена. У меня есть свои обязанности. Брент посмотрел на адмирала. Тот кивнул: - Жена права, - сказал адмирал. - Этот разговор необходим. У мужчин - и японцев и американцев - есть немало грустных, тяжелых воспоминаний. - Позвольте, я вам помогу, - сказала Памела, поднимаясь с чашкой в каждой руке. Кейко кивнула, и женщины удалились на кухню, унося чайный сервиз. Мужчины откинулись на спинки с таким облегчением, словно с их плеч сняли тяжкий груз. Адмирал продолжал ровным тоном: - Об этой группе Семьсот тридцать один известно, в общем-то, очень немногое. Только в последние годы стала просачиваться информация. - Брент кивнул, обрадованный тем, как говорил адмирал. - Мы установили, что они проводили эксперименты с бактериологическим оружием, которое предполагалось доставлять на воздушных шарах. У них были свои посты на Алеутах - метеостанции на Атту, Киске, а также, как я подозреваю, на островах Рат и Агату. - Метеостанции? - Да, а почему бы нет? У стран "оси" они были повсюду. У немцев, например, имелась такая станция в Гренландии. - Но чем их привлекали Алеутские острова? - Они искали идеальное место для запуска своих шаров. Но, судя по всему, они отказались от этой затеи после рейда Дулиттла в сорок втором году. - Боялись ответных мер? - Похоже, так, Брент. - Им удалось оборудовать какие-то базы? - Неизвестно. Мы знаем только, что они активно искали такие места - до самой Арктики. Поэтому ваши предположения о существовании подобной базы вовсе не кажутся мне притянутыми за уши. - Снова взгляд Аллена упал на стену. - Но имейте в виду. Брент, одно дело, жизнь Хиро Оноды на Филиппинах, и совсем другое - существование в ледовом аду Берингова моря. Там выжить не так-то просто... - В Беринговом море полно рыбы и всякой живности, - воскликнул Брент, - а японцы - большие любители морской пищи. - Этого недостаточно. - Там есть нефть, адмирал. Марк Аллен покачал головой, и Брент вдруг вспомнил слова Белла о вулканах. - Огненное Кольцо, адмирал, - сказал Брент. Адмирал заинтересовался. - Там сотни вулканов, это огромная дуга, которая охватывает весь север Тихоокеанского региона. - Вы имеете в виду источники геотермальной энергии. - Это возможно. Впрочем, это лишь мои догадки, интуиция. Почему бы и нет? Все равно, вероятность того, что дело обстоит именно так, как представляется мне, ничтожна... - Продолжайте, Брент, - сказал Марк Аллен, почесывая пальцем висок. - Вообразите, адмирал, пещеру, залив или бухту, где есть нефть, где есть горячий пар. Представьте себе субмарину, способную нести на своем борту самолеты... Нечто вроде ST. - Которая только сейчас вышла в плавание. Под управлением горстки самураев? - Почему бы нет? - Но тогда эти "Зеро" должны быть гидропланами. - Но ведь у японцев были такие гидропланы... - Знаю, знаю. Но все же скорее речь могла бы идти об аэродроме для обычных самолетов... Нет! Вряд ли. Слишком легко его найти и уничтожить. - Адмирал встал с кресла. - У меня есть карта в кабинете. - Он быстро двинулся к двери. Вскоре он вернулся с картой и разложил ее на мраморном столике. Сев рядом с Брентом, он взял в руку карандаш, поставил крестик в Беринговом море и сказал: "Спарта"! Затем поставил пометку возле острова Атту: "Вертолет". Чуть южнее появился третий крестик: "Русский самолет". И наконец он передал карандаш Бренту. Тот склонился над картой и сделал пометку посредине между Алеутскими островами и Гавайями. - Китобоец, - сказал он. Оба молча смотрели на карту. Первым заговорил адмирал: - Значит, Белл и Эвери утверждают, что на "Спарту" напали пираты, а все остальное - результат не связанных между собой несчастных случаев? - Думаю, они и в пиратов-то не очень верят. Это все слишком надуманно. Они просто сразу отвергли "Зеро". Им необходимы доказательства, чтобы потом на их основе построить какую-то теорию. - Так оно безопасней, - отозвался Аллен, и в его голосе было достаточно иронии. Брент провел пальцем с севера на юг через все эти пометки. - Видите ли, адмирал, - сказал он. - Мой друг летчик Деннис Бэнкс видит здесь закономерность. - Он поочередно ткнул пальцем в три первые крестика. - А ведь это было еще до случая с русским судном. - Да, не исключено, что он и прав. Если принять во внимание даты, время между катастрофами, расстояние, можно предположить наличие корабля. - Значит, по-вашему, это могла быть подлодка? - Вряд ли. - Гибель китобойца исключает такую вероятность, так? - Вы об этом уже думали, Брент. - Больше говорил, - усмехнулся Росс. - С коммандером Беллом. Мы пришли к выводу, что торпедная атака исключается из-за малой осадки судна, а расстрел из пушек не подходит, потому что на это уходит слишком много времени - всплытие и так далее. - Верно. Русские успели бы поднять тревогу. - Аллен постучал пальцами по мрамору. - Неожиданная атака с воздуха... Но вряд ли эти самолеты были запущены с подлодки. А если они поднялись с какой-то потайной базы, то с какой стати, спрашивается, им лететь в чертову даль, чтобы потопить совершенно безобидный китобоец, верно? Брент откинулся на диванную спинку, посмотрел на свои ладони, положил их на колени. - Не знаю, адмирал. Может, вообще пора уже похоронить все мои гипотезы на дне морском? Марк Аллен покачал головой, глядя на карту. - Я бы все-таки поддержал теорию фанатиков. - Брент энергично подался вперед. - Тут дело пахнет быстроходным кораблем с большой огневой мощью. Брент пристально посмотрел на адмирала. - Вы имеете в виду авианосец? Тот в свою очередь не менее пристально посмотрел на молодого человека. - Если мы исходим из идеи фанатиков, то да. Именно авианосец, Брент. Брент тихо присвистнул и сам побарабанил по мрамору пальцами, потом недоверчиво произнес: - Господи, если даже небольшой авианосец - это очень крупный корабль, где находятся сотни, тысячи человек, там самолеты, там горючее... - Он покачал головой. - Я понимаю, что эта гипотеза может показаться абсурдной, - сказал адмирал, роняя карандаш, который покатился по карте. - Но если я принимаю теорию фанатиков, если я получаю все эти сведения, - он еще раз посмотрел на карту, - то я не могу предположить ничего другого, кроме авианосца! - При всем уважении к вам, адмирал, - улыбнулся Брент, - позвольте заметить, что если бы я выдвинул идею авианосца в присутствии коммандера Белла и кэптена Эвери, они вообще, чего доброго, отправили бы меня на гауптвахту. Адмирал рассмеялся. - Что и говорить, они вряд ли встретили бы это с восторгом, - согласился он. Затем вдруг утратив всю веселость, он мрачно добавил: - Если мы отбрасываем авианосец, то у нас остается один-единственный вариант, а именно: аэродром где-то на Алеутских островах. - Вы правы, адмирал. - Брент, тут кое-что наклевывается... Признаться, у меня есть такое смутное ощущение, что мы имеем дело с чем-то не просто зловещим, но с типично японским, уходящим корнями в глубокую старину. - Он еще раз склонился над картой, внимательно ее изучая. - Есть один японский старик-полковник. Единственный, кто остался в живых из группы Семьсот тридцать один. Он находится в психиатрической больнице неподалеку от Токио... - В психиатрической больнице? - Да, Брент... Он подышал каким-то особенным ядом. Это привело к поражению его головного мозга. Большую часть времени он молчит, но временами начинает бредить... - Адмирал постучал по карте. - У меня есть приятель, коммандер Кейт Рендалл. Он служит на нашей военно-морской базе в Йокосука. Сейчас он занимается проблемами снабжения, но двадцать лет проработал в военно-морской разведке. Он большой специалист по группе Семьсот тридцать один. Даже провел какое-то время в Маньчжурии. Там проводилось расследование: американские специалисты изучали то, что осталось от их лагерей. Могу попросить его задать полковнику вопросы насчет деятельности его команды на Алеутах. - Он провел пальцем по карте, где были нанесены Алеутские острова. - Может, Рендаллу что-то удастся узнать. Эти люди из группы Семьсот тридцать один были ловкими, смекалистыми... Они были способны на все, что угодно... Решительно на все. Когда вы можете связаться с Рендаллом, адмирал? - спросил Брент, и в его голосе прозвучало нетерпение. - Вам не удастся это сделать завтра? - Нет, - сказал адмирал, вставая и направляясь к двери в свой кабинет. - Я сейчас же позвоню себе на службу. Мы сделаем все официально. Я хочу попробовать связаться с Рендаллом прямо сейчас. Брент почувствовал, что снова забрезжила надежда. Впрочем, до победы было как до Луны. 10. 6 ДЕКАБРЯ 1983 ГОДА - Джентльмены, вы несете службу на борту наиболее впечатляющей боевой единицы военно-морского флота США, - говорил коммандер Ллойд Хопкинс, стоя перед огромной схемой линкора "Нью-Джерси". Невысокий, коренастый, щекастый, с обветренным лицом, этот шестидесятитрехлетний командир БЧ оружия выжидательно смотрел на двух своих слушателей, собравшихся в маленькой каюте. Это были энсин Джеффри Фоулджер и энсин Майкл Хьюз. Они сидели на металлических стульях с черной синтетической обивкой и смотрели в полированную крышку стола перед ними, за которой скрывались, как им казалось, глубины, похожие на морские. Наконец Хьюз сказал: - Мы рады, что попали сюда, сэр. Вам, наверное, известно, что энсин Фоулджер уже успел послужить на фрегате, но я на военном корабле впервые. Старый коммандер снисходительно усмехнулся и обернулся к Джеффри Фоулджеру: - Рад, что у вас уже есть опыт службы на море, энсин. Но не обижайтесь, если я кое-что вам все-таки расскажу. Я исхожу из того, что новички не знают ничего. Лучше начинать с нуля. Так спокойнее. - Разумеется, сэр. - Во-первых, имейте в виду, что мы стоим на якоре в старом "Линкорном ряду". Именно здесь седьмого декабря сорок первого года стоял линкор "Теннесси". - Перед "Аризоной", - добавил Хьюз. - Верно. Жарко тут было сорок два года назад. Как раз завтра годовщина. "Аризона" - теперь уже только памятник. Мемориал. - Хопкинс взял указку, повертел ее в руках. - Но забудем о делах минувших дней. Я собрал вас здесь, чтобы рассказать о нашем корабле и о ваших обязанностях на нем. - Он стал водить указкой по схеме. - Длина восемьсот восемьдесят семь футов, сто восемь в бимсе, водоизмещение пятьдесят восемь тысяч тонн. Девять шестнадцатидюймовых орудий. - А разве "Ямато" не были покрупнее? - вдруг перебил его Хьюз. - Да, верно, - удивленно посмотрел на него Хопкинс, - но они все были уничтожены давным-давно. - Их было построено три, - стоял на своем Хьюз. - Верно. Но они были да сплыли, - резко отозвался коммандер. Он возвратился к схеме. - Ваши обязанности достаточно сложны. Век электроники добавил проблем к обычным заботам военно-морской артиллерии. Имейте в виду, - сказал он, поворачиваясь к молодым людям, - линкоры строились, чтобы с них можно было наносить мощные огневые залпы. Артиллерия... - Фоулджер и Хьюз кивнули. - Но теперь общая концепция претерпела изменения. - Крылатые ракеты - "Томагавки" и "Гарпуны", - подал голос Фоулджер. - Что ж, я вижу, вы неплохо подготовились, - сказал Хопкинс. - "Томагавки" и "Гарпуны" действительно увеличивают нашу дальнобойность. У нас на борту находятся тридцать два "Томагавка", которые запускаются из бронированных боксов, в которых находятся пусковые установки. Мы в состоянии поражать цели, находящиеся в радиусе трехсот миль, с помощью как обычных ракет, так и ракет с ядерными боеголовками. Но не следует забывать, что "Гарпун" - а у нас их шестнадцать - также высокоэффективная система, предназначенная для поражения кораблей противника, находящихся на расстоянии тридцати миль от точки запуска. - И "Томагавки", и "Гарпуны" - крылатые ракеты и летят с дозвуковой скоростью, - сообщил энсин Майк Хьюз, явно гордясь своей осведомленностью. - Да, и те, и другие запускаются с помощью ракет, а затем уже включаются их собственные реактивные двигатели, и они несутся поражать цели. - А как с наведением, сэр? - осведомился Фоулджер, подаваясь вперед. - "Томагавки" используют инерционную систему, когда запускаются по наземным целям. Но когда цель плавучая, они пользуются собственными устройствами по обработке информации. Информация закладывается в них из наших корабельных компьютеров, установленных в нашем ЦУСе. - Простите, сэр? - недоуменно вскинул брови энсин Джеффри Фоулджер. Хьюз тоже был озадачен. - Простите, джентльмены. Мемориальная каюта адмирала Уильяма Хэлси переоборудована нами в то, что получило название ЦУСа, или Центра управления стрельбой. Там находится вся та электроника, что отвечает за ракеты. Имеющиеся там компьютеры получают информацию от электронной системы боевого обеспечения SLQ-32 и радиолокационной станции воздушного поиска SPS-49. - А как обстоит дело с окончательной наводкой? - не унимался Фоулджер. - У "Томагавков" и "Гарпунов" имеются свои собственные системы наведения. - Указка опустилась, и ее кончик постучал по столу. - Когда ракета уже недалеко от цели, включается система активного поиска DSQ-28 и отправляет ракету точно в цель, даже если та пытается уклониться от ракеты. - А как насчет глушения? - осведомился Хьюз. - У наших ракет имеется своя собственная СОНКУТ... виноват, радиолокационная система обнаружения и наведения на конечном участке траектории. Короче, наши собственные наводящие радары очень проворны. - Сэр, получается, что мы в состоянии поражать цели крылатыми ракетами в радиусе трехсот миль и артиллерией в радиусе восемнадцати миль. Как насчет огня с рубежа непосредственного соприкосновения? - поинтересовался Хьюз. - Вы имеете в виду печальный опыт англичан во время Фолклендского кризиса? - спросил Хопкинс. - Да, сэр. Англичане теряли корабли, потому что самолеты противника бомбили их с малой высоты обычными бомбами старого образца. - У нас двенадцать пятидюймовых установок для самолетов на большой высоте и четыре системы "Марк-пятнадцать-фаланкс" для целей, находящихся в непосредственной близости от корабля. - "Фаланкс" - это автономная система типа "Гатлинг", - сказал Фоулджер. - Да, - кивнул коммандер Хопкинс. - Она была разработана для уничтожения крылатых ракет противника, поэтому у самолетов нет против нее шансов. - Молодые люди переглянулись. Коммандер продолжал: - Эта система работает в автоматическом режиме, причем совершенно независимо от всех прочих установок "Нью-Джерси". Радар "Фаланкс" - автономная система с замкнутым контуром, которая не только отслеживает цель, но и фиксирует импульсы от собственных снарядов. - Шесть стволов, калибр двадцать миллиметров, сэр, - сказал Фоулджер. - Совершенно верно, энсин. Шесть "Гатлингов" М61А1, которые в состоянии произвести три тысячи выстрелов в минуту. Их собственный пульсирующий радар Допплера занимается поиском целей и устанавливает первоочередность их поражения. Мы в состоянии одновременно поразить двенадцать ракет противника. - Сэр, - неожиданно перебил коммандера Фоулджер, - пока мы находимся в Перле, каков наш статус? - Ну, вы можете получить увольнительную... - Я не в том смысле. Я имел в виду степень боевой готовности корабля... Пожилой моряк с интересом посмотрел на молодого. - Ну, если угодно, сейчас действует готовность пять. Здесь нет никакой необходимости находиться в состоянии полной боевой готовности. - Завтра седьмое декабря восемьдесят третьего, а не сорок первого года, дружище, - усмехнувшись, напомнил Фоулджеру Майкл Хьюз. Это замечание заставило рассмеяться Хопкинса. - Не забывайте, мистер Фоулджер, - сказал он, - что безопасность Перла обеспечивается системами НОРАД и АВАКС. Никто не сможет проникнуть сюда незамеченным и учинить разбой, как тогда, в сорок первом. Хьюз снисходительно усмехнулся, глядя на своего приятеля. Тот покраснел, почесал затылок, потом, запинаясь, сказал: - Я вовсе не имел в виду, что русские могут застать нас врасплох, нанести сокрушительный удар. Просто, - он махнул рукой, - когда стоишь в "Линкорном ряду" рядом с "Аризоной", возникает такое странное ощущение... - Я... прекрасно понимаю, что вы имеете в виду, энсин, - сказал Хопкинс. - Здесь и правда слишком много призраков прошлого. - Он задумчиво погладил подбородок. - Но мы отлично отдаем себе отчет в опасности внезапной атаки. Например, никак нельзя сбрасывать со счетов вероятность ракетного залпа из-под воды. Ракеты могут как бы проскочить под нашими радарами. Нам постоянно приходится проявлять бдительность. - Внезапно на лице Хопкинса расплылась широкая ухмылка. - Но если бы я был молодым офицером, я бы больше думал о том, как получить увольнительную. - Завтра с восьми ноль-ноль утра у меня вахта, - сказал Фоулджер, несколько расслабившись. - Я дежурный по кораблю. Но этот счастливчик, - он ткнул пальцем в сторону Хьюза, - свободен как ветер. - Есть какие-то определенные планы? - поднимая брови, осведомился коммандер. - Как вы полагаете, сэр, я могу нанять тут где-нибудь "Сессну-441"? - "Сессну"? - переспросил Хопкинс, не в силах скрыть свое изумление. - Он, наверное, познакомился с очередной девицей, сэр, - пояснил Фоулджер. - Вот и решил немножко покатать ее под облаками. Он на это мастер. Прищурившись, Хьюз посмотрел на Фоулджера. - Ты угадал, дружище, - хрипло сказал он. - Джейн Девис - секретарша в аппарате командующего Тихоокеанским флотом, и ей не терпится посмотреть, как всходит солнце, из кабины "Сессны", которую поведет ваш покорный слуга. Коммандер Хопкинс был явно заинтригован только что услышанным. - Очень необычное место для свидания, энсин, - сказал он. - Вы, как я погляжу, любите летать? - Это моя вторая страсть в жизни, сэр. Коммандер Хопкинс рассмеялся от души. - Обратитесь в аэропорт Гонолулу. Это лучше всего. - Потом уже без смеха спросил: - Куда же вы собираетесь направиться, энсин, если не секрет? Хьюз задумчиво поколотил по столу кулаком и сказал: - На северо-запад, коммандер. Там, насколько я понимаю, нет никаких особо важных объектов. - Но и пейзажи там так себе. - После восхода солнца, коммандер, нам уже будет не до пейзажей. Каюта огласилась раскатами хохота. Капитан Хироти Накамура, маленький старичок, которого, казалось, вот-вот проглотит собственная старая флотская шинель, жил уже два года в холодном, продуваемом ветрами сборном бараке из гофрированного железа на острове Атту. Он был одним из тех немногих, кому удалось уцелеть после гибели линкора "Ямато". Когда седьмого апреля 1945 года линкор был уничтожен американскими самолетами, погибло три тысячи его товарищей. После войны Накамура вступил в ряды Сил самообороны и прослужил там до 1962 года, уволившись в возрасте шестидесяти четырех лет. Теперь, когда умерла от рака его жена Юми, он с тремя другими добровольцами, при поддержке Японского мемориального фонда, обследовал закоулки Атту в поисках останков японских пехотинцев, которые были уничтожены в далеком 1943 году бойцами американской Седьмой дивизии. Тогда погибло более двух с половиной тысяч человек. Многие так и не были найдены. Среди пропавших без вести был и его сын, рядовой Акихико Накамура. Накамура и его товарищи продолжали свой поиск на Атту точно так же, как сотни других удрученных горем стариков обшаривали пещеры на Лейте, Лусоне, Гуаме, Сайпане и других островах Тихого океана. Поиск продолжался, не прекращаясь ни на один день. Там еще оставались кости павших солдат. Но также попадались там старые мины, гранаты и волчьи ямы. Тем не менее группе Накамуры удалось обнаружить кости семнадцати японцев, кремировать их и, поместив в традиционные белые шкатулки, отправить на родину. Но среди них не было шкатулки с именем Акихико, и Накамура продолжал искать. Поздно вечером пятого декабря пошли слухи о белом моноплане. В барак вбежал его молодой помощник Тосинори Сатанака, размахивая радиограммой. Он кричал: - На острове Тагату обнаружен белый самолет с японскими опознавательными знаками. Американский вертолет захватит вас туда завтра утром, Накамура-сан. Он вспоминал, как удивились американцы, когда на следующее утро, спозаранку он появился на взлетной площадке. Первый пилот лейтенант Билл Морс, увидев его, обернулся к своему второму пилоту энсину Фреду Уоллеру и сказал, покривившись: - Этот старик не долетит до Тагату. Он просто отдаст концы в пути. Накамура услышал эту реплику и, усаживаясь в машину сзади, пробормотал в ответ: - Все мы, лейтенант, рано или поздно умрем, и никто не знает, кому и когда суждено покинуть этот мир. - Но тут пилот включил двигатель, тем самым положив конец обмену любезностями. До Тагату было два часа лета, и у старика-японца оказалось предостаточно времени для размышлений. Откуда появился на Тагату японский военный самолет? Почему обнаружили его только сейчас? Война ведь кончилась давным-давно. Конечно, Тагату - пустынный клочок суши, но военный самолет все равно заметили бы гораздо раньше. Когда в ходе атаки Датч-Харбора в июне сорок второго года японский самолет А6М2 упал на острове Акутан, американцы моментально нашли его и как ценный трофей переправили в Соединенные Штаты. Неужели в тот день разбилось два самолета? Или американцы что-то напутали, и разбился их собственный самолет, причем, может, даже не военный, а гражданский? Нет, по слухам, на этом самолете имелись японские опознавательные знаки - восходящее солнце. Накамура пожалел, что у него нет шлемофона. Ему очень хотелось как следует порасспросить летчиков, но приходилось терпеть... Внезапно вертолет начал описывать круги над землей. Капитан Хироти Накамура посмотрел в окно вниз, и его словно ударило током. Теперь он уже не удивлялся, почему его пригласили принять участие в этом полете. Он совершенно отчетливо видел внизу белый самолет с красными солнцами на крыльях. - Боги, боги! - тихо пробормотал старик-японец. - Это и правда "Мицубиси А6М2". Продолжая описывать круги над местом аварии, вертолет пошел на снижение. Вскоре он приземлился на небольшом плато, подняв вихрь из пыли и мелких камешков. Рев двигателя отдавался гулким эхом в этих холодных скалистых местах, где и земля была как камень. Когда рев двигателя смолк, Накамура с облегчением вздохнул. Вскоре уханье винта стало делаться все тише и тише, а потом и вовсе прекратилось. Наконец установилась такая тишина, которая, наверное, бывает разве что в гробнице. Уоллер и Морс быстро выбрались из вертолета. Но старик-японец, находившийся под влиянием воспоминаний о былом, выходил медленно. Наконец и он оказался обеими ногами на твердой земле, и обернулся к поверженному самолету. В сопровождении американцев, которые, словно конвоиры, оказались справа и слева от Накамуры, старик-японец двинулся к белому моноплану. Когда они были уже близко, Уоллер вдруг воскликнул: - Господи! Это же "Зеро"! Причем в неплохом состоянии! - Потом с удивлением в голосе он добавил: - Только его должны были обнаружить давным-давно. Чудеса, да и только! - Приехал вон оттуда, - изрек Морс, показывая рукой на южный край плато. - Точно, Билл, - поддакнул второй пилот. - Проехался юзом, задел вон тот валун и остановился. В общем-то, особых повреждений у него нет. Два американца и японец стали обходить кругом перевернутую машину, которая очень походила на мертвую чайку, раскинувшую в последней агонии свои белые крылья. Накамура молча смотрел на самолет. Он никак не мог взять в толк, почему у машины нет обычных знаков и номера на хвосте. Морс показал на землю и сказал: - Следы скольжения. Свежие. Значит, самолет тут недавно, а не со второй мировой. Кто-то снимает кино, не иначе. Может, они просто переоборудовали SNJ, как в фильме "Тора, тора, тора"? Накамура понял, что американец ошибается. Он крикнул: - Нет! Нет! Самолет настоящий. Это "Зеро". Самый настоящий "Зеро". Американцы переглянулись, Морс пожал плечами, Уоллер хмыкнул. - Летчик! Летчик! - продолжал кричать японец. Несмотря на свою старческую хромоту, он быстро заковылял к самолету. Американцы пошли следом. Мгновение спустя они подошли к нему вплотную, заглянули в кабину. То, что увидели американцы, заставило их ахнуть. Широко открытыми глазами за стеклами очков на них смотрел пилот, висевший вниз головой благодаря своему ремню. - Господи, Боже мой, - воскликнул Уоллер. - Это просто уму непостижимо! - Затем быстро добавил. - А ну-ка, посторонитесь, капитан, сейчас мы его вытащим. Накамура стиснул кулаки, сжал зубы и отступил на шаг. Американцы быстро открыли кабину, отстегнули ремень и, вытащив пилота, положили его на землю. Он был в полном летном обмундировании - комбинезон, шлем, очки, перчатки, а к поясу был прикреплен длинный меч. - Это наш летчик, - срывающимся голосом произнес Накамура. Затем он почтительно опустился на колени и под любопытными взглядами американцев, заглядывавших ему через плечо, снял шлем и очки с летчика. Затем, чувствуя на себе груз восьми с лишним прожитых десятилетий, он выпрямился и встал по стойке "смирно", хотя его сотрясали сухие рыдания. - Господи всемогущий, - сказал Уоллер, недоверчиво глядя на мертвеца. - Ему лет сто. - Банзай! Банзай! - взвизгнул Накамура и обернулся к американцам. Его пальцы непроизвольно сжались в кулаки, на лице появилось выражение ненависти. - Что тут, черт возьми, происходит? - буркнул Морс, глядя то на труп, то на старика. - Наш долбаный мир, видать, окончательно рехнулся. Коммандер Кейт Рендалл ругался себе под нос. С какой стати Марк Аллен заставил его допрашивать этого психа насчет группы Семьсот тридцать один? Вторая мировая война давным-давно окончилась! А лечебница Сукарату была в Кавагути. Это означало, что нужно тащиться через весь Токио. А это черт знает что! К счастью, старый таксист тоже был псих и потому отлично выдерживал царившее на улицах безумие. Они все тут водили машины, словно одуревшие летчики-камикадзе. Кейт Рендалл посмотрел налево и улыбнулся, увидев симпатичный профиль молодой женщины, сидевшей рядом. Норико Кувахара, его секретарша, была моложе его на тридцать два года, а стало быть, ей было двадцать пять лет. Она была честолюбива, и у нее имелось роскошное тело. Кейт надеялся в самое ближайшее время проверить, насколько она хотела получить повышение и прибавку к зарплате. Ему уже сильно наскучили гейши, надоело тратить деньги и получать взамен стандартные трюки. По крайней мере, если он начнет трахать Норико, то, глядишь, сможет внушить себе, что она спит с ним, потому что в нем сохранилось еще мужское обаяние, несмотря на лишние пятьдесят фунтов веса, лысую макушку, обвисшие щеки и морщины. А эти японки понимали толк в амурных делах. Они знали все необходимые фокусы - выучились у мамаш еще в школьные годы. Короче, в постели они были куда лучше, чем его супруга Луиза с ее пуританскими унылыми представлениями о сексе. Кейт Рендалл был рад-радешенек, что Луиза с детьми жила себе на родине, в Сан-Диего. От семейства только помехи и лишние расходы! А двадцать лет в Японии - сперва в военно-морской разведке, а теперь вот на базе ВМС США по снабжению - тут было что вспомнить! Он виделся с Луизой достаточно часто, чтобы она забеременела от него пять раз. Да и в промежутках, чего греха таить, он не вел монашеский образ жизни. Он любил все японское. Говорил на их языке, ел их еду и занимался любовью на их манер. "Все чисто, - говорил он себе. - У них все получается чисто, даже если трахаются на полу". Повернувшись к своей спутнице, Кейт Рендалл спросил на безупречном японском: - Как зовут того психа, которого мы должны посетить? Она сунула руку в толстый черный портфель и вытащила листок. Затем посмотрела на Кейта влажными черными глазами так, что у Кейта Рендалла сладко заныло в паху. - Полковник Дайсуке Муира, коммандер, - сказала она. - Контр-адмирала Марка Аллена особенно интересуют операции его группы в Беринговом море и на Алеутских островах. Нас ждет врач-психиатр на четвертом этаже. - Точно. Доктор Хироке Тода, - буркнул Рендалл, а затем обратился к водителю: - Долго еще до Сукарату? Водитель махнул рукой вперед, на извивавшуюся перед ним узкую, обсаженную деревьями дорогу и сказал: - Всего несколько километров, сэр. Отсюда даже видно. Коммандер хмыкнул, подался вперед и, присмотревшись, увидел вдалеке крышу и фрагменты большого четырехэтажного здания, проглядывавшего сквозь деревья и кустарники. Обернувшись к секретарше, он сказал: - Туда и обратно - долгая дорога. Может, немного сократим ее, куда-нибудь заскочим? - Для чего? - с интересом осведомилась она, снова одарив его взглядом, от которого у Рендалла опять сладко заныло в паху. Ее лицо, впрочем, оставалось непроницаемым. - Пообедаем, - сказал Рендалл и ухмыльнулся. - А десерт за вами. - Его рука стиснула ее коленку. - Лучше немного потерплю, - сказала секретарша и отвернулась, убирая ногу. - Пообедаю дома. - Стерва, - буркнул он себе под нос, отпрянув от нее, словно человек, невзначай схватившийся за провод под током. А затем приказал водителю: - А ну-ка, повеселее. У меня сегодня еще много дел. Когда коммандер Кейт Рендалл в сопровождении секретарши Норико Кувахара вышел из лифта на четвертом этаже психиатрической лечебницы, он успел поостыть и любопытство вытеснило вспыхнувшую в машине ярость. Так или иначе Рендаллу, по крайней мере, удалось понять, что на следующей неделе Норико будет подыскивать себе новую работу. Если она сама об этом догадалась, то и виду не подала. Эта мрачная перспектива никак не отразилась на той маске, которую стерва нацепила, надела на себя. Посмотрев влево, коммандер увидел обычный длинный, стерильный, сверкающий чистотой коридор, типичный для всех известных ему больниц на земном шаре. Но справа имелась одна-единственная стальная дверь. На ней были изображены иероглифы, указывавшие на то, что там находится отделение особого режима. Коммандер нажал кнопку рядом с микрофоном в стене. Загорелась зеленая лампочка, и металлический голос спросил: - Чем могу помочь? - Это коммандер Рендалл. Я к доктору Хироке Тоде, - крикнул американец в переговорное устройство. - Спасибо. Секундочку. Мгновение спустя дверь распахнулась, и дюжий молодой охранник препроводил Рендалла и его секретаршу в офис доктора Тоды. Это был маленький кабинет с металлическим письменным столом, двумя стульями. За столом от пола до потолка виднелись полки, заставленные, как и положено в таких местах, какими-то скучными медицинскими книгами. У стола стоял маленький, согнутый годами человек с редкой седой бородкой и остатками волос на макушке. На нем был белый халат, а на шее висел стетоскоп. Протянув гостю руку, он сказал: - Я доктор Хироке Тода. - Его глазки быстро оглядели синюю форму коммандера. - Коммандер Кейт Рендалл, - отозвался американец и коротко пожал руку японцу. Затем, ткнув большим пальцем назад, сообщил: - Мисс Кувахара. - Прошу садиться. - Благодарю вас... Усаживаясь, коммандер вдруг почувствовал какое-то беспокойство. Глаза доктора очень походили на законченные фонари, в которых горела затаенная враждебность. Доктор спросил: - Вы приехали, чтобы поговорить с Полярником? - Простите? - Это вы меня простите, коммандер. Я имел в виду полковника Дайсуке Муиру. - Почему вы так его назвали? - Скоро вы сами поймете, почему, коммандер, - отозвался доктор Тода. Профессиональное любопытство уже полностью завладело Рендаллом, и воспоминания об отпоре, полученном им от Норико, оказались вытесненными куда-то на самую окраину его сознания. Он проведет допрос, снимет показания и отправит телеграмму о результатах контр-адмиралу Марку Аллену. Отлично. Он подался вперед. - Прежде чем мы пойдем к нему, доктор, я бы хотел попросить вас коротко рассказать его историю. - И, не оборачиваясь к секретарше, сказал: - Прошу записывать, мисс Кувахара. - Он произнес это деловым, лишенным каких-либо эмоций голосом. Девушка извлекла из портфеля блокнот и приготовилась записывать. Доктор вынул папку, раскрыл ее и, прищурившись, стал просматривать страницы. Его глаза скрывались за толстыми, как бутылочные донышки, стеклами. - Полковник Муира находится здесь сорок лет. Истерия его болезни достаточно обширна. Я буду рад переслать в ваш офис копию. Затем резко добавил: - Все, что угодно для военно-морских сил Соединенных Штатов. Рендалл отреагировал быстро и столь же резко. - Я не начинал войну, доктор, и если вы продолжаете вести боевые действия, то... - Нет, нет, коммандер. Вы меня неверно поняли. Кейт Рендалл, конечно, мог обманываться насчет молодых японок, но что касается японцев, особенно его ровесников, то его было трудно провести. Он все сразу отлично понял. Японцы помоложе держались вполне индифферентно, но в представителях старшего поколения Рендалл постоянно ощущал затаенную ненависть. "Между ними и нами не может быть мира", - подумал он и, отбросив все эмоции, начал: - Пожалуйста, доктор, коротко изложите историю болезни полковника. И имейте в виду, нас интересует все, что он говорил. Причем нас интересуют даже те его высказывания, в которых, на первый взгляд, нет решительно никакого смысла. - Понимаю, - старый врач стал перелистывать папку. - Значит так. Во время второй мировой войны полковник Муира работал в группе Семьсот тридцать один. Вы имеете представление о характере их операций? Металл в голосе Рендалла заставил Норико вскинуть голову, а доктор Тода словно окаменел за своим столом: - Это были большие затейники. В основном развлекались в Пинчоне, это в Китае. Привязывали военнопленных к столбам и опорожняли канистры с бактериями чумы и сибирской язвы в непосредственной близости. Солдаты в противогазах и защитных комбинезонах вели хронометраж, сколько времени уйдет на то, чтобы жертвы скончались. - Норико заерзала на стуле. Доктор Тода не шелохнулся. Кейт Рендалл продолжал перечислять кошмары. - Они заражали китайских женщин сифилисом, а затем их оплодотворяли. Когда те рожали, и женщин, и их детей умерщвляли и подвергали вивисекции. Мужчин раздевали донага, обливали ледяной водой и оставляли на тридцатиградусном морозе, изучая поведение человеческого организма в таких экстремальных условиях. Из мужчин выкачивали кровь, а взамен вводили им кровь лошадей или обезьян в безумной надежде, что такие эксперименты приведут к созданию искусственной крови. - Прошу вас, коммандер, - перебил его Тода дрожащим голосом, - это вовсе не обязательно... - Боюсь, что вы не правы. Меня, собственно, интересует деятельность этой группы в районе Берингова моря и Алеутских островов. - Но какое отношение могли иметь полковник Муира и группа Семьсот тридцать один к этому региону? - Они проводили там эксперименты с бактериологическим оружием, доктор. - Я слышал... - Воздушные шары должны были доставлять в определенные места керамические капсулы. В них помещались зараженные чумой или чем-то в том роде крысы. Шары запускались так, чтобы ветры доставляли их на Западное побережье Соединенных Штатов Америки. - Вы предполагаете, в северной части Тихого океана могли быть базы для такого рода операций? - спросил доктор Тода. - Но почему вы заинтересовались этим сейчас? Ведь с тех пор прошло так много времени... - Понятия не имею, почему начальство заинтересовалось этим сейчас, - сухо отозвался коммандер. - Мне поручено допросить полковника, проверить, сможет ли он предоставить какую-либо информацию... Доктор уперся в крышку стола ладонями, покачал головой. - Полковник не в состоянии связно говорить. Но раз вам так угодно... - Он сделал жест в сторону... двери. - Прошу. Палата особого режима представляла собой маленькую комнатку без окон и мебели. В середине комнаты находился матрац, к которому был привязан худой, совершенно лысый старик. Черные, глубоко посаженный глаза напоминали дырки, прожженные в пергаменте. На нем был зеленый халат. Ремень, которым он был привязан к матрасу, имел особый металлический замок. Рендалл, оказавшись между доктором и секретаршей, растерянно посмотрел на обитателя палаты и сказал: - Я не подозревал, что он так плох. - Повреждение мозга в результате действия токсичных газов, - отозвался доктор Тода ровным профессиональным тоном. - Это случилось сорок лет назад. - Господи! - только и вздохнул коммандер. Затем он обернулся к доктору. - Вы назвали его Полярником, так? Почему? - Думаю, он вам расскажет это сам. Рендалл снова посмотрел на человека на матраце. Тот смотрел на американца, черные глаза горели. Взгляд пациента переместился с синей формы коммандера на его черные ботинки, затем глаза уставились на его лицо. В палате воцарилось мрачное безмолвие. Коммандер переминался с ноги на ногу. Затем на морщинистом лице японца появилась странная улыбка, словно он узнал кого-то из тех далеких, безвозвратно ушедших времен. Посетители услышали тихий, словно шелест листьев, голос: - Лед... лед... Седьмой вырвется из царства льда... Седьмой... Слюна срывалась с губ полковника, стекала на подбородок. Затем полковник улыбнулся и отвернулся. Его тело сотрясалось в конвульсиях. - Он смеется, доктор... - сказал Рендалл. Хироке Тода молча посмотрел на американца. В его взгляде была уже ничем не прикрытая ненависть. - Господа, - сказал адмирал Фудзита с пылкостью, растопившей ледяной груз прожитых десятилетий. - Сигнал атаковать Перл-Харбор: "Приступить к восхождению на Нитаку" - был дан второго декабря тысяча девятьсот сорок первого года. Менее чем через четырнадцать часов мы приступаем к выполнению операции "Z". Три офицера, стоявшие по стойке "смирно" перед столом адмирала, крикнули: "Банзай!" Это был высокий моложавый подполковник Масао Симицу, а справа и слева от него стояли двое приземистых и пожилых офицера. За спиной адмирала у карты с указкой в руках стоял подполковник Кавамото. На сей раз за адмиральским креслом была повешена большая карта острова Оаху. Связисты находились на своих местах. Хиронака сидел у стола с блокнотом в одной руке и карандашом в другой. - Завтра в шесть ноль-ноль утра, - снова заговорил Фудзита, - мы должны оказаться примерно в четырехстах милях севернее Перл-Харбора, в точке с координатами сто пятьдесят восемь градусов западной долготы, двадцать четыре градуса тридцать минут северной широты. Оттуда мы и поднимем в воздух наши самолеты. Снова раздались крики "банзай!". Фудзита поднял вверх руку. - Все вы знакомы с планом операции "Z", который, как вам известно, подготовили подполковник Камето Куросима, а также, - тут он кивнул в сторону Симицу, - подполковник Масао Симицу. - Присутствовавшие тоже закивали. - Но вы командиры отрядов, и потому мы должны все еще раз проверить, прежде чем вы приступите в четыре ноль-ноль утра к инструктажу ваших летчиков. - Адмирал подался вперед и продолжил: - Мы в принципе собираемся следовать разработанной тактике. Точка старта ударной группы останется той же, что и первоначально. Расчетное время выхода на цель - восемь ноль-ноль. Но у адмирала Накаюмы, как вам прекрасно известно, в его ударной группе было шесть авианосцев. Кроме того, их сопровождали два линкора, три крейсера, девять миноносцев. Вокруг Оаху находилось и двадцать четыре подлодки. - Зато у нас есть "Йонага"! - воскликнул Кавамото, и ответом ему стало дружное "банзай!" Снова Фудзита поднял руку, и крики стихли. - Это верно. Коль скоро в нас живет дух ямато, мы в состоянии покорить любую вершину. - В том числе и гору Нитака, - мягко продолжил Кавамото. - Тогда на Перл-Харбор было отправлено триста шестьдесят самолетов - двумя волнами. Мы нанесем один удар и отправим девяносто четыре машины. Девять "Зеро" останутся на "Йонаге" как БВП [боевой воздушный патруль]. - Он побарабанил пальцами по столу и продолжил: - Поскольку наши ресурсы ограничены, мы должны избрать тактику, которая собьет противника с толку. Удар будет нанесен с самых разных сторон. - Его взгляд упал на офицера справа от Симицу. - Лейтенант Араки, вы пошлете пять из ваших "Айти" бомбить аэродром в Канеохе. Остальные машины - а именно тридцать одну - вы поведете на малой высоте над горами Кулау. Затем вы пошлете еще по пять машин соответственно на Эву, Уилер и Хикем. Кавамото провел указкой по карте. - Приказ уже нами получен, адмирал, - сказал лейтенант. Адмирал продолжал так, словно, Араки не произнес ни слова. Уронив кулаки на крышку стола, он словно декламировал текст, давно им выученный: - У вас остается семнадцать бомбардировщиков, в том числе семь обычных бомбардировщиков с нашими специальными четырнадцатидюймовыми бронебойными бомбами, которые надлежит сбросить с высоты четыре тысячи метров, не выше, и десять пикирующих бомбардировщиков с нашими стандартными трехсотсемидесятикилограммовыми бомбами. Бомбометание с них производить в пятисот метров. - Ясно, адмирал. Та же тактика, что и в сорок первом году, - сказал лейтенант. Взгляд адмирала упал на лысого, сморщенного человечка справа от Симицу. - Лейтенант Тойофуку, как только покажется Оаху, ведите все ваши тридцать самолетов "Накадзима" на запад. Снизитесь над военно-морской верфью и базой подлодок. - Он показал рукой назад за плечо, и Кавамото тотчас же повел указкой. Тойофуку подался вперед и, прищурившись, следил за движением указки. Фудзита же продолжал: - Затем можете развернуться над юго-восточным Лохом и предпринять торпедную атаку кораблей, стоящих у острова Форда. По последним данным нашей разведки, американцы имеют обыкновение размешать свои большие корабли именно там. - Кавамото провел указкой горизонтальную черту южнее острова Форда. - "Линкорный ряд", адмирал, - сказал Тойофуку. Несмотря на то, что все собравшиеся знали план операции наизусть, изучая его десятилетиями, они так закивали головами, словно услышали новую важную информацию. - Верно, лейтенант, - сказал Фудзита. - И помните. Глубина в гавани только пятнадцать метров. Торпеды сбрасывать с тридцати метров, не выше. Они снабжены рулями, что не позволит им уходить глубоко под воду, но если их сбросить свысока, они упадут на дно и зароются в ил. Не надо тревожить ил. Нам нужно уничтожить металл. - Ясно, адмирал, - отчеканил Тойофуку. Теперь адмирал устремил свой взгляд на высокого и моложавого летчика. - Подполковник Симицу, вы командир ударной группы, то есть центральная фигура в этой операции. Симицу стоял навытяжку, чуть вскинув подбородок и стиснув зубы, отчего впадины на щеках казались еще больше. Адмирал продолжал: - Три ваших "Зеро" будут прикрывать бомбардировщики лейтенанта Араки над аэродромом Канеохе и еще по одному звену будут обеспечивать прикрытие над Хикемом, Уилером и Эвой. - Посмотрев на лейтенанта, адмирал добавил: - Больше истребителей мы выделить не в состоянии. - Ясно, адмирал, - отчеканил лейтенант. Затем адмирал снова обратился к Симицу. - Ваши самолеты должны прикрывать бомбардировщики сверху. Атаки на бреющем полете наземных целей допустимы, только если в воздухе нет истребителей противника. Ясно? - Ясно, адмирал. - У вас, подполковник Симицу, останутся двадцать три "Зеро". Как и планировалось, вы пойдете на четырех тысячах метров и будете прикрывать сверху бомбардировщики над Перл-Харбором. - Он замолчал, тяжело дыша. - Потом пристукнув маленьким кулачком, обратился к Араки и Тойофуку. - Не забудьте, что вы сохраняете радиомолчание. Его может нарушить только подполковник Симицу. Как вам известно, в случае, если удастся застать противника врасплох, он передаст: "Тора, тора, тора!" Но независимо от того, удастся внезапная атака или нет, удар должен быть нанесен непременно. Снова крики "банзай!", снова адмирал поднял руку. - Вы знаете, каковы ваши первоочередные задачи при атаке? Сначала удар по авианосцам. - Офицеры молча закивали. - Побарабанив пальцами по крышке стола, адмирал задумчиво произнес: - Потом "Нью-Джерси". Если верить американскому радио, этот корабль должен быть сейчас там. Офицеры переглянулись. Пошептались. Заулыбались, Это была действительно новая информация. - Надо потопить "Нью-Джерси"! - отчеканил адмирал. - Это старый корабль, нашего поколения. По американскому радио передавали сообщения о том, как именно "Нью-Джерси" уничтожал наших братьев на Понапе, Сайпане, Тиньяне, Маджуро, на Филиппинах, на наших родных островах. - Но мы знаем, что все это ложь, - сказал Араки. Воцарилось молчание. - Не в этом дело, лейтенант, - сказал наконец адмирал. - Американцы считают, что так оно и было. Они гордятся своими псевдопобедами. Самураи не в силах снести этого. Мы не можем отказаться от наших старинных традиций. Вспомним жажду мести, которая руководила сорока семью самураями. Вспомним учение бусидо. Вспомним, что человек может удалиться на край света, но тем не менее не в состоянии избавиться от груза обычаев, традиций, верований... - Тенно хейка банзай! - стали восклицать наперебой офицеры, награждая друг друга увесистыми тумаками. - Да здравствует император! Это заставило адмирала улыбнуться. Некоторое время он безмолвствовал, а вокруг бушевал самый настоящий бедлам. Потом он поднял руки вверх. Гвалт стих. Офицеры снова встали по стойке "смирно". - Император Мейдзи показал нам, как надо жить, - произнес Фудзита, чеканя каждое слово, - еще он показал нам, как умирать. Вспомним же его бессмертный рескрипт. Связисты вскочили со стульев и застыли. Адмирал сидел с прямой спиной. Каждый из собравшихся в каюте вскинул вверх сжатый кулак и крикнул: "Смерть легка, как перышко, долг тяжел, как гора". Снова раздались возгласы "Тенно хейка банзай!". Никто из японцев не мог сдержать слез. Тед Росс предполагал, что лазарет находится на второй палубе, но вместо этого охранники отвели его в большое помещение в кормовой части. Войдя туда, он обнаружил примерно два десятка коек по две по переборкам. В центре находился стол, окруженный шкафчиками с лекарствами. За столом сидел санитар с белом. Второй человек в белом стоял, склонившись над койкой больного. Все, кто находился в лазарете, выглядели дряхлыми, выдержавшими немало ударов времени. Даже санитары были скрюченными и высохшими. Росс понял, что это необычный лазарет военного корабля. Скорее, это было похоже на гериатрическое отделение американской больницы. Росс решил, что раньше здесь размещались старшины. Но большинство из тех, кто был постарше, скончалось, и их кубрик превратили в последнее пристанище умирающих. Призрак, сидевший за столом, обернулся к Россу, посмотрел на него слезящимися старческими глазами и молча показал пальцем в угол. Там на отдельной койке лежал Тодд Эдмундсон. Тед Росс посмотрел на своих конвоиров. Оба стояли, прислонившись к переборке у двери. Один из них кивнул. Тед подошел к кровати Тодда, сел на краешек, склонился над молодым моряком. Он не был связан, но ему явно дали что-то успокоительное. Он с трудом открыл глаза. - Капитан? Хорошо, что пришли, - сказал он. - Как вам удалось от них уйти? - Я не надолго, Тодд. Адмирал позволил мне отлучиться лишь на пять минут. - Старый дьявол! - зрачки глаз Тодда расширились. - Голова приподнялась с подушки. - Уже началось? - Спокойно, Тодд. Сегодня шестое. Все начнется завтра. - О Боже! - Помолчав, Тодд недоверчиво спросил. - А где я оказался? - В лазарете? - В какой части корабля? - В надстройке, ближе к корме. Похоже, здесь раньше размещались старшины. Их главный лазарет скорее всего где-то внизу. - Они держат нас подальше от ангарной палубы. Росс кивнул и сказал: - И следят за каждым нашим шагом. - Он пристально посмотрел на Эдмундсона. - Тебе получше. - Это прозвучало не столько как вопрос, сколько как утверждение. Эдмундсон шумно вздохнул. - Они мне что-то такое вкололи. Я спал. Внезапно оба американца повернули головы к динамику на переборке, который вдруг ожил, отчего в комнату хлынули звуки укелеле. С подушек стали приподниматься старческие головы. Обитатели палаты озирались, прислушивались, улыбались. Поднялся легкий гул голосов. - Что это, капитан? Внезапно музыка стихла, и четкий голос произнес: - Это "Кики", самая популярная радиостанция Гонолулу. - Нет! - крикнул Тодд. - Этого не может быть. - Спокойно, Тодд, - сказал Росс, легонько нажимая ладонью на плечо Эдмундсона. Снова заиграла музыка, и хор голосов запел какую-то дурацкую песенку о зубной пасте. Но вскоре Эдмундсон и Росс услышали другие звуки - вопль двух тысяч глоток, от фор-топа до машинного отделения. Обитатели палаты, заслышав этот вопль, стали приподниматься на локтях, улыбаться, некоторые что-то радостно заскрежетали, словно старые лягушки у реки в погожий июньский день. Внезапно музыка стихла. Все взгляды японцев в палате устремились на динамик. Одинокий надтреснутый голос запел какую-то песню. Росс понял, что это Фудзита. Охранники и санитары встали по стойке "смирно". Двое пациентов сползли с коек и тоже встали, стараясь держаться прямо. Глаза японцев горели. - Что это, капитан? - спросил Тодд. - Это их национальный гимн. Они заставили меня выучить его, когда я был у них в плену. - Росс запел, и в глазах его появилось странное, пугающее отстраненное выражение. - Трупы плывут в морских пучинах, трупы гниют на горных лугах. Мы умрем, мы умрем за императора. Умрем без оглядки. К Фудзите присоединились старики-пациенты, санитары. Сотни голосов подхватили слова гимна, они проникали в лазарет через динамик, через вентиляцию, через стальные переборки. Хор получился на удивление стройным, словно все эти десятилетия команда авианосца только и делала, что репетировала такое пение. Внезапно Тодд нагнулся, и пошарил рукой между койкой и переборкой, извлек нечто вроде распятия, сделанного из двух линеек, которые Росс тогда нашел в их каюте. Подняв это распятие над головой, Тодд крикнул изо всех сил: - Вам никогда не победить Иисуса Христа! Никогда! Слышите? Но в разразившемся вокруг бедламе его мог слышать только Росс. Коммандер Крейг Белл сидел за своим столом, а напротив него расположились три посетителя - контр-адмирал Марк Аллен, кэптен Мейсон Эвери и энсин Брент Росс. Крейг Белл теребил пальцами лежавшую перед ним папку, приподнимал ее, потом снова опускал на стол, надавливая на нее большими пальцами, словно надеясь, что это поможет ей каким-то волшебным образом провалиться сквозь стол и никогда больше не появиться. - Мы собираемся обсуждать совершенно секретные вопросы, - сказал он и, обратившись к Марку Аллену, добавил. - Я попросил вас присутствовать, поскольку нам необходимы ваши опыт и знания, сэр. Марк Аллен чуть поднял брови, но промолчал. Кэптен Эвери бросил на него взгляд, в котором не было тепла. Их хорошие отношения рухнули в 1954 году, когда Марк Аллен влюбился в Кейко Маримото и обвенчался с ней в токийской церкви. Мейсон Эвери, который был сам влюблен в красавицу-японку, не смог простить этого - и с тех пор так и не женился. - Ну, а где ваш знаменитый криптограф? - спросил Эвери, обернувшись к Беллу. В его глазах открыто звучала неприязнь. - Все ищет Розеттский камень? - Брент Росс при этих словах зашевелился на своем стуле, расправил плечи. - Они всерьез взялись за русский шифр, - сообщил Белл. - Похоже, им удалось разгадать ключ. Эвери кивнул, посмотрел на папку на столе. - Ну ладно, коммандер, - сказал он. - Так что там у вас за великие секреты? Кэптен говорил, цедя слова, словно человек, надкусивший гнилой плод. Белл ответил тоже без особой радости. - Сегодня утром на острове Тагату обнаружен потерпевший аварию японский истребитель "Зеро". - Сэр, - вдруг заговорил Брент Росс. - Вы не поставили меня в известность об этом. - Естественно... Я никого не ставил в известность. Тут нужно все проверить. - Что тут такого проверять? К чему вся эта секретность? - фыркнул Эвери. - Вооружение и боеприпасы второй мировой войны находят постоянно на островах Тихого океана. - Самолеты, да. Но не летчиков, - сказал Белл. - Летчиков? - переспросил Марк Аллен. Мейсон Эвери поднял руку. - Что такого, если нашли скелет? - спросил он. - Их полным-полно на всех островах в Тихом океане. Ну, дайте знать об этом тому охотнику за костями на Атту. Он сожжет их и отправит домой. - Этому летчику, - продолжал Белл, - было семьдесят пять лет, и скончался он не сорок лет назад, а два дня. - Я так и знал, - пробормотал Брент. - Я так и знал. Марк Аллен прищурился, но не успел он что-то сказать, как Эвери простонал: - Этого не может быть! Нет! Это просто невозможно. Господи... Вы в этом уверены? Брент Росс обернулся к кэптену Эвери и сказал: - Вот вам и железки, кэптен. - Откуда вы знаете его возраст? - спросил Эвери, пропуская мимо ушей слова Росса. - Почему вы так уверены. - Потому что установлено, что это подполковник Сусумо Аосима, - отвечал Белл. Порывшись в папке, он извлек листок и сказал: - Вот лишь некоторые наиболее знаменательные моменты его карьеры. - После этого он стал монотонно зачитывать: - Родился в тысяча девятьсот восьмом году, окончил Эта Дзиму в тридцатом... в тридцать втором году получил квалификацию летчика-истребителя. В тридцать восьмом и тридцать девятом годах воевал в Китае... Три сбитых самолета. Два "Ильюшина", один "Кертис". Скончался четвертого декабря восемьдесят третьего года. От инфаркта, а не в результате аварии. - Он замолчал, посмотрел на ошеломленные лица собравшихся и продолжил: - В сороковом году был откомандирован в группу Семьсот тридцать один для выполнения особого задания... Вы знаете, что это такое? - Собравшиеся закивали. - Именно тогда он исчез бесследно. - Этого мало, - сказал Эвери. - Должно быть что-то еще... - В его голосе сквозила неуверенность. - Мы занимаемся этим лишь с сегодняшнего утра, - возразил Белл. - Наши люди в Токио провели большую работу, раскопали очень любопытные сведения, несмотря на то, что японские военные архивы либо пострадали в результате наших воздушных налетов, либо были уничтожены самими японцами в конце войны. - Он ущипнул себя за подбородок. - Они пытались уничтожить все документы, связанные с деятельностью группы Семьсот тридцать один. Но мы установили, что, помимо подполковника Сусумо Аосимы, к этой группе в сорок первом году было прикомандировано еще сто тридцать лучших морских летчиков. Но черт побери! - он захлопнул папку. - Больше ничего у нас нет! Сведения не компьютеризованы. Нашим ребятам приходилось, так сказать, копать вручную. - Что же вы собираетесь предпринять? - осведомился кэптен Мейсон Эвери. - Завтра на восемь ноль-ноль я назначил совещание. Я буду лично руководить поиском военно-морской документации в Токио, Вашингтоне, Лондоне и даже в Москве... Если получится. Кроме того, мы усилили поисковые бригады в районе Алеутов - и с моря, и с воздуха. К восьмому декабря я собираюсь представить подробный отчет для НМО. Марк Аллен вытащил из кармана листок бумаги. - Вот что мне передали, когда я уходил. - Он поднял листок к глазам. - Мы, - он кивнул в сторону Брента Росса, - сами проводим наше маленькое расследование. - Итак, ваш знакомый, - нетерпеливо произнес Брент, - коммандер... Кейт... - Коммандер Кейт Рендалл, Брент, - подсказал Марк Аллен, переводя взгляд с Крейга Белла на Мейсона Эвери. - Он допросил единственного уцелевшего сотрудника группы Семьсот тридцать один... - Я слышал о нем, - вставил Мейсон Эвери. - У него повреждены мозги. - Это полковник Дайсуке Муира, - продолжал Аллен, - и он находится в психиатрической клинике в Кавагути. - Он практически не в состоянии говорить связно... Лишь повторяет... - Он покосился на листок. - Вот что он повторяет: - Лед... лед... седьмой вырвется из царства льда. - Седьмой? - удивленно переспросил Эвери. - Что это? Седьмой полк, корпус, флот? Марк Аллен пожал плечами, встал, подошел к карте Тихого океана, сказал: - Это-то и сбивает с толку. Они активно действовали и в Маньчжурии, и на Алеутах... - Он посмотрел на кэптена Эвери и добавил: Потому-то я и подбросил тебе эту работу, Мейсон. - Можешь забрать ее обратно, - ехидно отозвался Эвери. - Все равно это без толку. - Ты намерен довести дело до конца или нет? - пылко осведомился Аллен. - Прошу вас, джентльмены... Нам необходимо провести анализ, выработать план действий, - сказал Белл, мысленно кляня себя на чем свет стоит за свою глупость: дернула же его нелегкая свести вместе этих двоих! Он же знал, что они не переваривают друг друга. Но с другой стороны, оба были признанными экспертами и отлично разбирались не только в методах и средствах ведения войны японцами, но и понимали, как устроено японское сознание. Адмирал даже женат на японке. М-да! Ему, Беллу, следовало вспомнить об этой женитьбе, прежде чем приглашать сюда Аллена и Мейсона... Марк Аллен между тем стоял уже у карты с указкой в руке. - Сейчас я предложу вам анализ, - сказал он, в упор глядя на Эвери. - А вы можете взять его на вооружение или отвергнуть. - Мейсон Эвери фыркнул, но промолчал. Марк Аллен спросил Белла: - Крейг, найденный "Зеро" - гидроплан? - Нет, у него обычное шасси. - Есть гак?.. Ну, такой специальный крюк? - Да. - А складывающиеся крылья? - Да. Есть, - сказал Белл, заглянув в листок. - А какие опознавательные знаки? Полосы, номера? - Нет, адмирал, только "фрикадельки". Никаких полос и номеров нет. Ровным счетом ничего. Но мы проверяем серийные номера двигателя и вооружения. Он огорченно развел руками. - Конечно, на это понадобится время. Он обернулся к Бренту. - Конечно, теперь уже поздно, но я все же хочу принести вам свои извинения. Вы были правы. - Брент кивнул. Марк Аллен смотрел с непроницаемым видом. Белл глянул на него и добавил: - Возможно, имеется и ВПП... или подлодка. - Возможно, - сказал Аллен. - Я понимаю, вы допускаете, что у самолета наземного базирования могут быть и гак, и складывающиеся крылья. Но давайте вспомним все четыре инцидента и постараемся отыскать объединяющий принцип - некий общий источник, виновный во всех четырех катастрофах. - Он поднял указку и четыре раза ткнул в карту. - "Спарта" утонула здесь, вертолет пропал здесь, русский самолет рухнул в море вот тут, и наконец китобоец взорвался здесь. - Отступив от карты на шаг, он снова поднял указку, постучал по Алеутским островам. - А здесь обнаружили "Зеро". - Он вздохнул. - Один самолет не способен нанести такой урон. Не мог преодолеть такие расстояния. - Почесав затылок, он сказал: - Тут нужна целая эскадрилья. - Эскадрилья? Нет, это исключено, - возразил Эвери. - Их бы давно обнаружили. - Может, тут действуют три самолета и подлодка? - подал голос Белл. - Как говорил Брент. Марк Аллен покачал головой. Посмотрел на Брента. - Помните предположение, которое вам показалось столь абсурдным? - Да, адмирал, - сказал Брент. Белл и Эвери переглянулись. Аллен постукивал по ладони указкой. В кабинете установилась такая тяжкая тишина, что все собравшиеся, казалось, ощущали эту тяжесть в буквальном смысле слова. Адмирал посмотрел на дверь, потом сказал: - Расстояния между точками катастроф значительны, равно как и велик ущерб. Существует лишь один вид военных кораблей, который обладает достаточной скоростью и ударной мощью. - Он покачал головой. - Наверное, все вы думали об этом, но я выскажу это предположение вслух. Речь идет об авианосце. - Лично я не думал об этом, - запальчиво возразил Эвери. - Но давайте предположим, что это не фантазия, а факт. В таком случае когда ваш авианосец покинул Японию? И почему оказался именно в Беринговом море? - Когда? Перед началом боевых действий в сорок первом, - резко отозвался Аллен. - После седьмого декабря его непременно засекли бы наши. Вполне вероятно, что авианосец тайком пробрался в Берингово море. В случае чего, они просто проводили учения. Они сумели туда пробраться, но, судя по всему, оказались запертыми на своей секретной стоянке. - Адмирал постучал указкой по полу. - Теперь почему именно Берингово море? - Он нацелил указку на Эвери. - Желание рассредоточить силы... японская любовь к секретности... Может, новый тип военного корабля... Известно, какие они великие мастера хранить тайны. Все вы помните их торпеду "Лонг ланс", которая во много раз превосходила нашу "Марк-четырнадцать". Прекрасно известно также, что вытворяли их "Зеро" с нашими "Буффало", с нашими Р-39 и Р-40. И не забудьте про "Ямато" - они оказались на порядок выше наших линкоров во всех отношениях. А почему, - повысил он голос, - почему сто тридцать пилотов были направлены в распоряжение группы Семьсот тридцать один? Сто тридцать человек - этого хватит, чтобы укомплектовать летный состав большого авианосца. И все это держалось в тайне с типично японской изощренностью. Нам понадобилось тридцать лет, чтобы раскопать правду о группе Семьсот тридцать один. - Адмирал поднял указку, тыча ею в слушателей с каждым словом: - Теперь я утверждаю: перед нами факты, заставляющие нас обратить внимание на вероятность того, что в Тихом океане оказался японский авианосец времен второй мировой войны. - В это просто невозможно поверить, - недоверчиво воскликнул Эвери. - Взрослый, опытный человек и говорит подобное! - Вот что же ты готов поверить? - По крайней мере, не в сказки. Мы уничтожили все их авианосцы. В том числе и те, что наносили удар по Перлу. - Что вы сказали? - вдруг встрепенулся Брент. - Попрошу не перебивать, - рявкнул побагровевший Эвери. Не обращая внимания на кэптена, Брент обернулся к контр-адмиралу: - Итак, шесть авианосцев атаковали Перл, - произнес он, тщательно выговаривая каждое слово. - Седьмой вырвется из царства льда! Возникла пауза. Эвери злобно смотрел на энсина. Белл выпрямился в кресле. Потом медленно заговорил: - Адмирал, я хотел выслушать ваше мнение и весьма признателен за то, что вы это сделали. Но рапорт для НМО все же будет исходить от меня. - Его глаза упали на папку на столе. - Неужели мы сможем четко и прямо указать в нашем рапорте, что в Тихом океане действует японский авианосец, вышедший в плавание в сорок первом году? Это ведь не катер, не миноносец! - Он воздел руки к потолку. - Это сложная, громоздкая боевая система. Там тысячи моряков, сотни самолетов. А как же время? Оно не могло пройти без следа. Там же остались дряхлые старики! - Разумеется, это только вероятность, - отозвался Аллен. - И я прекрасно понимаю, что этим занимается военно-морская разведка, а не Тринадцатый. Но все факты указывают на авианосец. - Он снова повернулся к карте, провел указкой линию, остановив ее у Гавайских ветровое. - Я склонен подозревать, что они... что седьмой авианосец направляется к Перл-Харбору. - Он обернулся к Беллу. - Хочу напомнить, что в нашем распоряжении всего шестнадцать часов. Завтра седьмое декабря. - Ерунда! - крикнул Эвери, вскакивая с места. - Я тоже знаю японцев, Марк, и не хочу иметь к тому, что тут происходит, никакого отношения! Ты, значит, считаешь, что все это, - он ткнул рукой в сторону карты, - устроил японский авианосец? Его самолеты! Господи, ну о каком авианосце может быть речь! Мы занимали острова