еко. Большое вам спасибо. Я все-таки надеюсь, что у Билла не будет неприятностей. И так ему несладко. Она вышла из машины. Потом вдруг обернулась ко мне и засмеялась. - Говорят, что я - первоклассный парикмахер. Надеюсь, это правда. Потому что репортер из меня никудышный. Доброй ночи! Я пожелал ей доброй ночи, и она ушла. Я сидел и смотрел ей вслед, пока Вирджи Кеппель не дошла до главной улицы и не скрылась за углом. Тогда я вылез из машины и пошел к телефонной станции. 10 Ручная косуля с кожаным ошейником перешла мне дорогу. Я погладил ее грубую шерсть и вошел в здание телефонной станции. Маленькая телефонистка сидела за столом и что-то писала. Она соединила меня с Беверли Хиллс и наменяла мне монет для автомата. - Надеюсь, вам понравится у нас,- сказала она.? Здесь так тихо, спокойно. Переговорные будки находились во дворе, у внешней стены здания. Я вошел в телефонную будку и закрыл за собой дверь. За девяносто центов я мог пять минут говорить с Деррисом Кингсли. Он был дома, и соединили нас быстро, но слышимость была плохой. - Нашли вы что-нибудь? - спросил он меня голосом, в котором ясно прослушивались три порции виски с содовой. Тон у него опять был начальственный и хамский. - Нашел, пожалуй, даже слишком много. Только не то, что мы ищем. Вы один? - Какое это имеет отношение к делу? - Для меня - никакого. Но я-то знаю, что собираюсь вам сообщить, а вы " нет. - Ладно, выкладывайте, что бы там ни было! - У меня была долгая беседа с Биллом Чессом. Он одинок. Месяц назад у него была ссора с женой, и она его покинула. Несколько дней он шлялся где-то и пьянствовал, а когда вернулся,- ее уже не было. Она оставила записку, написала, что лучше умереть, чем жить с ним дальше. - Боюсь, что Билл слишком много пьет,- сказал голос Кингсли издалека. - Когда Чесс вернулся, обеих женщин уже не было. Куда поехала миссис Кингсли - он понятия не имеет. В мае туда один раз приезжал Лэвери, но с тех пор не показывался. Впрочем, это он и сам мне говорил. Может он еще раз приезжал, когда Билл был пьян, но это ничем не подтверждается. Я уже было подумал, что миссис Кингсли и Мюриэль Чесс уехали вместе, хотя у Мюриэль имелась и своя машина. Кроме того, это предположение вообще не подтвердилось. По другой причине. Мюриэль Чесс не уезжала с озера Маленького фавна. Она осталась в вашем маленьком частном озере. И сегодня появилась на поверхности. Я при этом присутствовал. - Боже милостивый! - Голос у Кингсли был испуганным.? Вы думаете, он ее утопил? - Все может быть. Она оставила записку, которая позволяет предполагать самоубийство. Но эту записку можно понять и иначе. Труп находился под досками старого настила, под пристанью. Билл его первый заметил, когда мы с ним стояли на пристани и смотрели в воду. Он сам вытащил труп. Сейчас Билла арестовали. Бедняга перенес сильное потрясение. - Боже милостивый! - повторил Кингсли.? Ничего удивительного! Как вам кажется, он...? Внезапно голос пропал. Вмешалась телефонистка и потребовала еще сорок пять центов. Я бросил монеты в щель, и слышимость возобновилась. - Что он? - спросил я. Вдруг голос Кингсли зазвучал так ясно, словно он находился рядом. - Он ее убил? Я сказал: - Возможно. Джиму Паттону, здешнему шерифу, не нравится, что записка не датирована. Дело в том, что Мюриэль уже уходила от Билла как-то раньше, из-за другой женщины. Вот Паттон и подозревает, что записка сохранилась еще с того раза. Так или иначе, Билла отвезли на допрос, а труп отправили на вскрытие. - А что думаете вы? - спросил Кингсли медленно. - Ну, видите ли, Билл обнаружил труп. Ему незачем было вести меня на пристань. Ведь труп мог оставаться в воде и дальше. Может быть, вечно. А записка могла стать потертой из-за того, что Чесс все время таскал ее в кармане, часто вынимал и перечитывал. А что она без даты... Когда люди пишут такие записки, они, наверное, спешат и не очень беспокоятся о дате. - Труп, вероятно, сильно разложился? Что же там можно установить при вскрытии? - Я не знаю, насколько они там в Сан-Бернардино хорошо оснащены. Они могут определить, наступила ли смерть в результате попадания воды в дыхательные пути, по крайней мере, я на это надеюсь. И нет ли следов насилия, которые не смогли стереть вода и разложение трупа. Они могут сказать, не застрелена ли она или, может быть, зарезана. По состоянию шейных позвонков - не задушена ли. Но главное сейчас для нас состоит в том, что мне придется раскрыть истинную причину моего приезда сюда. Ведь мне предстоит давать свидетельские показания. - Это скверно!? закричал Кингсли.? Очень скверно! И какие у вас планы? - На обратном пути я собираюсь заглянуть в Сан-Бернардино, в гостиницу... Посмотрим, что там удастся узнать. Ваша жена и Мюриэль Чесс были в хороших отношениях? - Думаю, да. Кристель достаточно поверхностный человек, чтобы с большинством людей быть в хороших отношениях. Сам я с Мюриэль почти незнаком. - Вам когда-нибудь встречалось имя Милдред Хэвиленд? - Как вы говорите? Я повторил. - Нет,- сказал он.? А что, я должен ее знать? - На каждый мой вопрос вы отвечаете вопросом,- сказал я.? Нет, у меня нет оснований считать, что вы знали Милдред Хэвиленд. Особенно если вы были почти незнакомы с Мюриэль Чесс. Завтра я вам позвоню. - Обязательно позвоните,- сказал он и после паузы добавил: - Я очень сожалею, что вы попали в эту историю.? Он снова помедлил, наконец сказал ?Доброй ночи!? и повесил трубку. Сразу же раздался звонок. Телефонистка заявила недовольным тоном, что я опустил в автомат на пять центов больше, чем следовало. На это я ответил, что охотно сунул бы в ее автомат кусок дерьма. Это ей почему-то еще больше не понравилось. Покинув кабинку, я сделал несколько глубоких вдохов и выдохов. Ручная косуля с кожаным ошейником загородила мне выход из калитки. Я попытался ее ласково отодвинуть, но она стала теснить меня боком. У нее было игривое настроение, она ни за что не хотела выпускать меня из калитки. Тогда я перелез через забор, сел в свой "крайслер? и поехал обратно в город. В "штабе? Паттона горела висячая лампа. Но барак был пуст, а записка ?Вернусь через двадцать минут? по-прежнему торчала в двери. Я дошел до причала. Несколько моторок и гоночных катеров продолжали носиться по шелковой глади. На противоположной стороне озера виднелись крошечные желтые огоньки в игрушечных домиках, приклеившихся к склонам. Одна-единственная яркая звезда горела на северо-востоке над цепью гор. На вершине высоченной ели сидела малиновка и ждала, пока достаточно стемнеет, чтобы запеть свою вечернюю песню. Немного погодя она запела. Это было восхитительно. Потом она вспорхнула и исчезла в невидимых глубинах неба. Я бросил сигарету в неподвижную воду, сел в машину и снова поехал в направлении озера Маленького фавна. 11 Шлагбаум был опущен. Поставив "крайслер? между двух елей, я отправился пешком. Я старался держаться края дороги, поближе к лесу, пока не увидел вдруг между ветвями свечение маленького озера. В домике Билла Чесса темно. Здания на другом берегу казались неопределенными тенями на блеклом гранитном фоне. Поблескивала вода, переливаясь через край дамбы, и почти беззвучно стекала в ручей. Я прислушался, но это был единственный звук. Дверь хижины Билла была закрыта. Я наощупь добрался до задней двери, но на ней красовался огромный висячий замок. Тогда я исследовал ставни. Они были тоже заперты. Лишь одно узкое окошко на северной стене было без ставень. Рама была закрыта. Я остановился и снова прислушался. Ничто не шевелилось, деревья были такими же молчаливыми, как их тени. Я попытался просунуть между створками окна лезвие перочинного ножа. Крючок не поддавался. Прислонившись к стене, я задумался. Потом нагнулся, поднял камень побольше и стукнул им в то место, где соединялись створки окна. Задвижка из сухого дерева разлетелась с треском. Окно отворилось в дом, в темноту. Я подтянулся, перекинул ногу через подоконник и с трудом протиснулся внутрь. Тяжело дыша от напряжения, я снова прислушался. В глаза мне ударил слепящий луч яркого света. Спокойный голос сказал: - Передохните, мой мальчик, вы совсем запыхались! Луч света пригвоздил меня к стене, как раздавленную муху. Потом я услышал щелчок выключателя, зажглась настольная лампа. Луч фонарика погас. Джим Паттон сидел в старом коричневом кресле, рядом со столом. Скатерть с кистями, спускаясь с края стола, прикрывала его колени. На нем была та же одежда, что и днем, поверх нее кожаная куртка, которая несомненно когда-то была новой - вероятно, во времена его предков. Руки его были пусты, не считая сильного карманного фонаря. Такими же пустыми были и глаза. Только челюсти двигались в привычном темпе. - Ну, мой мальчик, что у вас на сердце? Не считая этого маленького взлома. Я подтянул стул, сел на него верхом и сложил руки на спинке. Потом осмотрелся в комнате. - У меня была одна идея,- сказал я.? Сначала она мне казалась очень хорошей, но теперь я, пожалуй, от нее откажусь. Домик был больше, чем казался снаружи. Комната, в которой мы сидели, служила гостиной. Она была скромно меблирована, еловый пол покрыт ковром из лоскутков. У круглого стола стояли два стула. Через открытую дверь виднелся угол плиты. Паттон кивнул, его глаза беззлобно меня изучали. - Я слышал, как подъехала машина,- сказал он.? И не сомневался, что это сюда. Во всяком случае, вы быстро подошли, но ваших шагов я не услышал. Вы возбудили мое любопытство, мой мальчик. Я ничего не ответил. - Надеюсь, вы не обижаетесь, что называю вас "мой мальчик?? Это просто глупая привычка, от которой я никак не избавлюсь. Каждый, у кого не растет длинная седая борода, для меня "мой мальчик?. Я сказал, что он может называть меня любым ласкательным именем, какое ему по вкусу. Я не разборчив. Он ухмыльнулся. - Кстати,- сказал он,- в телефонной книге Лос-Анджелеса целая куча частных детективов! Слава богу, только у одного фамилия Марлоу. - А зачем вам понадобилось смотреть? - Можете назвать это любопытством. К тому же Билл Чесс упомянул о какой-то "ищейке?. Сами-то вы не пожелали толком представиться. Я достал бумажник и показал ему свои документы. - Гм, вы хорошо оснащены для своей работы,- сказал он удовлетворенно.? А ваше лицо выдает немногое. Я полагаю, у вас было намерение обыскать дом? - Да. - Я уж и сам здесь порылся. Отвез Билла и сразу вернулся. Я думаю, что не имею права разрешать вам устраивать здесь обыск.? Он почесал за ухом.? По правде сказать, будь я проклят, если знаю, имею право или нет. По чьему поручению вы работаете? - По поручению Дерриса Кингсли. Я ищу его жену. Месяц назад она исчезла. Уехала отсюда. По-видимому, с мужчиной. Мужчина это отрицает. Я и поехал сюда, чтобы поискать какие-нибудь следы. - Ну и нашли что-нибудь? - Нет. Она почти наверняка направилась отсюда в Сан-Бернардино, а потом в Эль-Пасо. Там след теряется. Но я лишь сегодня приступил к поискам. Паттон встал и открыл дверь дома. Ворвался острый запах еловой хвои. Шериф сплюнул на траву, вернулся, уселся, снял свою фетровую шляпу и провел рукой по серо-пепельным волосам. Без шляпы его голова выглядела странно голой. Это бывает с головами, которые редко видишь без шляпы. - А Билл Чесс вас не интересует? - Нисколько. - Я думаю, вы, парни, часто занимаетесь бракоразводными делами,- сказал он.? На мой вкус, малоприятная работа. Я ничего не ответил. - А Кингсли не мог обратиться за помощью в полицию? - Нет,- ответил я.? Он слишком хорошо знает свою жену. - Все, что вы говорите, не объясняет вашего желания обыскать этот дом,- сказал он деловым тоном. - К сожалению, я от природы любопытен, шериф. - Да? - проворчал он.? Мне случалось слышать и более толковые ответы. - Ну, ладно, скажем, у меня появился интерес к Биллу Чессу. Но лишь постольку, поскольку он попал в переделку. Мне его жаль, хотя я считаю, его заурядным подонком. Если он убил свою жену, то здесь должно найтись что-нибудь, подтверждающее такое обвинение. Если же он этого не сделал, то должно найтись что-либо, доказывающее его невиновность. Шериф склонил голову набок, как прислушивающаяся птица. - Ну, например, о каких вещах вы думаете? - Одежда, украшения, предметы туалета - все, что женщина забирает с собой, если уходит, чтобы не вернуться. Он откинулся в кресле. - Но она не уходила, мой мальчик! - Тогда все эти вещи должны быть здесь. А если все это здесь, то Билл заметил бы, что она это оставила. Тогда бы он знал, что она не ушла. - Господи, это выглядит плохо для него в обоих случаях. - Если он ее убил,- продолжал я,- то он должен был бы попытаться избавиться от вещей, которые женщина, уезжая, берет с собой! - А как вы себе это представляете, мой мальчик? Как он должен был поступить? - Желтый свет лампы придавал его лицу бронзовый оттенок. - Я заключил из слов Билла, что у его жены был собственный "форд?. Все ее вещи он мог бы сжечь, а остатки закопать в лесу. Но машину не сожжешь и не закопаешь. Мог он на ней уехать? Паттон посмотрел на меня удивленно. - Конечно,- ответил он.? Правда, его правая нога не сгибается в колене, так что пользоваться ножным тормозом ему трудно, но есть ведь ручной тормоз! Вся разница между обычной машиной и "фордом? Билла заключается в педали тормоза. У него она расположена слева рядом со сцеплением, так что он может их обе нажимать одной ногой. Я стряхнул пепел с сигареты в маленькую синюю банку, которая, судя по этикетке, когда-то содержала фунт меда. - В этом случае для него проблема заключалась в том, как избавиться от машины. Куда бы он ее ни отогнал, назад ему надо было возвращаться пешком, да так, чтобы его никто не видел. Если бы он ее просто бросил на дороге, ну, скажем, внизу в Сан-Бернардино, то ее бы быстро нашли и опознали. Этого он допустить не мог. Самое хитрое было бы сбыть ее скупщикам, из тех, которые разбирают машины на запчасти. Но где ему было искать такого скупщика? Значит, остается шанс, что он спрятал автомобиль в лесу, причем недалеко отсюда - ведь возвращаться ему надо было пешком. - Для человека, утверждающего, что он не заинтересован, вы весьма основательно все раскладываете по полочкам,- заметил Паттон сухо.? Так, машина спрятана в лесу. И дальше? - Тогда он должен считаться с тем, что ее найдут. В здешних краях охотники и лесорубы время от времени обходят лес. И если машина будет найдена, то для Билла лучше, чтобы вещи его жены оказались в "форде?. Это дало бы ему пути к отступлению - не блестящие, но все-таки возможные. Скажем, на нее кто-то напал, убил и изобразил дело так, чтобы виновным оказался Билл. Во-вторых, можно было бы по-другому объяснить случившееся: Мюриэль действительно совершила самоубийство, но обставила все таким образом, чтобы обвинение в убийстве пало на Билла. Так сказать, самоубийство с актом мести. Паттон обдумывал мои слова спокойно и тщательно. Он снова подошел к двери и сплюнул, уселся и пригладил волосы. Он смотрел на меня с весьма скептической миной. - Первое, возможно, именно так, как вы говорите, - согласился он.? Только я не знаю никого, кто мог бы такое совершить. Но при этом история с запиской все равно повисает в воздухе. Я покачал головой. - Вы же сами высказали подозрение, что Билл сохранил записку от прошлой ссоры. Скажем, она ушла - так, по крайней мере, он думал - и не оставила записки. Прошел месяц, он не слышит о ней ни слова, чувствует себя подавленным и неуверенным и достает старую записку, чтобы защититься на случай, если с ней что-то стряслось. Он ничего об этом не говорил, но мог иметь такое намерение. Паттон покачал головой. Эта версия его явно не устраивала. Честно говоря, она и мне не очень нравилась. - А что касается вашей второй гипотезы, то она просто абсурдна. Покончить жизнь самоубийством и при этом подстроить так, чтобы другой был обвинен в убийстве - нет, это не вяжется с моим примитивным представлением о человеческой природе. - Тогда ваши представления о человеческой природе действительно примитивны,- сказал я.? Потому что такие вещи уже случались. И всякий раз так поступала женщина. - Ерунда,- сказал он,- мне пятьдесят семь лет, и я повидал всяких людей, в том числе всяких сумасшедших, но за эту теорию я и цента не дам. Мне кажется более вероятным, что она написала записку и действительно собралась уехать, но он успел ее перехватить, пришел в ярость и убил. А потом ему пришлось проделать все эти трюки, о которых мы говорили. - Я никогда ее не видел,- сказал я.? Так что я понятия не имею, как она могла действовать. Билл говорил, что встретил ее с год назад в одном баре в Риверсайде. Она могла до встречи с ним иметь весьма запутанное прошлое. Билл мне сказал, что она была очень темпераментна. Что она в сущности была за человек? - Очень живая блондинка, привлекательная, если она приводила себя в порядок. Выйдя замуж за Билла, она, так сказать, опустилась ниже своего уровня. Ловкая женщина, ее лицо умело скрывать тайны. Кстати, Билл говорит, что она легко впадала в гнев. Мне этого наблюдать не пришлось. Наоборот, я не раз был свидетелем его собственных очень неприятных вспышек. - Вы думаете, она выглядела похожей на фотографию девушки по имени Милдред Хэвиленд? Он перестал жевать, и губы его сжались. Лишь некоторое время спустя его челюсти снова пришли в движение. - Черт меня побери,- сказал он,- мне надо будет сегодня чертовски осторожно ложиться спать. Сначала посмотреть, нет ли вас под моей кроватью. Откуда у вас эта информация? - Мне ее дала хорошенькая девушка - она назвалась Вирджи Кеппель. Брала у меня интервью - ведь она по совместительству журналистка. И сообщила мне, что фотографию показывал здесь полицейский из Лос-Анджелеса по имени Де Сото. Паттон хлопнул себя по колену, плечи его обвисли. - Да, я совершил ошибку,- сказал он рассудительно.? Одну их моих обычных ошибок. Этот невежа показывал фотографию всему городу, прежде чем прийти ко мне. Вот я и рассердился. Фото было похоже на Мюриэль, но не настолько, чтобы быть уверенным. Де Сото сказал, что он полицейский. Я ответил, что работаю в этой же лавочке, только сохранил свою сельскую невинность. Он объяснил, что получил задание установить, где находится эта дама,- больше ему ничего не известно. Может быть, с его стороны было ошибкой разговаривать со мной так пренебрежительно. А я, со своей стороны, был не прав, когда сказал ему, что не знаю никого, похожего на его маленькую карточку. Великан неуверенно улыбался, глядя в потолок, потом опустил глаза и твердо посмотрел на меня. - Я надеюсь, вы оцените мое доверие, мистер Марлоу? А ваши выводы абсолютно точны. Вам не приходилось бывать на озере Бобра? - Никогда о нем не слышал. - Приблизительно в миле отсюда,- он показал большим пальцем через плечо,- есть узкая дорога, которая сворачивает на запад. Там сквозь деревья еле-еле протиснешься. Она поднимается примерно на пятьсот футов за милю и выходит к озеру Бобра. Чудное по красоте место. Иногда туда отправляются люди на пикник, впрочем, не очень часто. Слишком дорого это обходится для покрышек. Там вблизи два-три маленьких озерка, заросших тростником. А в теневых местах еще до сих пор лежит снег. Есть там несколько простых хижин, которые год от года все больше заваливаются, и еще большой заброшенный барак, построенный десять лет назад университетом Монклер для летнего студенческого лагеря. Он стоит в стороне от дороги, в густом кустарнике. Сзади к нему пристроена прачечная со старым ржавым котлом. И еще там есть дровяной сарай с дверью, которая открывается вбок, на роликах. Сперва он предназначался для гаража, но потом его использовали для хранения дров. Обычно его запирают. Наколотые дрова - единственное, что у нас воруют. Но одно дело - взять дрова из открытого штабеля, а другое - ломать из-за этого замок. Я думаю, вы уже догадались, что я нашел в этом сарае. - Я полагал, что вы отправились вниз, в Сан-Бернардино? - А я передумал. Решил, что будет неправильно везти Билла вниз в одной машине с телом его жены. Поэтому я отправил труп в санитарной машине, а Билл поехал с Энди. Тогда я и подумал, что неплохо было бы сначала немного осмотреться, прежде чем передавать дело следственному судье. - Значит, в сарае была машина Мюриэль? - Да. И в машине лежали два незапертых чемодана. Битком набитые платьями, причем набитые в спешке. Сплошь женские платья. И что главное, мой мальчик: это место не мог знать никто чужой! Я согласился с ним. Шериф засунул руку в карман своей видавшей виды кожаной куртки и достал маленький пакетик, завернутый в папиросную бумагу. Развернув его на ладони, он протянул мне руку. - Взгляните-ка! Я наклонился и посмотрел. На папиросной бумаге лежала тонкая золотая цепочка с крошечным замком. Цепочка была разорвана, причем замок оставался запертым. Вс? - и цепочка и бумага - было покрыто слоем тонкого белого порошка. - Угадайте, где я это нашел,- сказал Паттон. Я взял цепочку в руки и попытался сложить ее в месте разрыва. Концы не подходили друг к другу. Ничего не сказав по этому поводу, я лизнул палец и попробовал порошок на вкус. - В пакете с сахарной пудрой,- сказал я.? Такие браслеты некоторые женщины носят на щиколотке и никогда не снимают, как обручальное кольцо. Кто бы его ни снял, замком он не воспользовался. - И что вы из этого заключаете? - Не много,- ответил я.? Нет никакого смысла думать, что Билл снял эту цепочку с ноги Мюриэль и в то же время оставил ожерелье на шее. С другой стороны, зачем было Мюриэль самой прятать эту цепочку? Обыск, притом настолько тщательный, чтобы найти эту вещь, никто не стал бы делать, пока не появился труп. Если бы цепочку снял Билл, он просто бросил бы ее в озеро. Вот если Мюриэль хотела сохранить цепочку и при этом спрятать ее от Билла, тогда в этом есть какой-то смысл. На этот раз Паттон удивился. - Почему же? - Потому что спрятано чисто по-женски. Сахарную пудру применяют только при выпечке. Мужчина никогда этот пакет и в руки не возьмет. Очень ловко с вашей стороны, шериф, натолкнуться на эту мысль! Он ухмыльнулся слегка смущенно. - Да нет, я случайно перевернул этот пакет, и при этом сахарная пудра просыпалась. Если бы этого не случилось, мне и в голову не пришло бы там искать. Он снова завернул цепочку и спрятал ее в карман. Потом решительно встал. - Останетесь здесь или вернетесь в Лос-Анджелес, мистер Марлоу? - Возвращаюсь в город. Пока не понадоблюсь вам. Я думаю, вы меня вызовете на допрос? - Это зависит от судьи. Если вы будете любезны закрыть окно, которое вы взломали, то я тем временем выключу свет и запру дверь. Я сделал то, о чем он попросил. Он погасил лампу и вновь зажег свой карманный фонарь. Мы вышли. Он еще раз нажал на дверь, чтобы убедиться, что замок защелкнулся. Потом закрыл ставни. Мы стояли и смотрели на освещенное луной озеро. - Я не могу поверить, что он хотел ее убить,- сказал Паттон грустно.? Он легко мог задушить женщину, не желая этого, с его-то ручищами! А после того, как это случилось, он имел право употребить то количество мозгов, которым его снабдил господь, чтобы спрятать следы преступления. Вся эта история меня очень огорчает, но я не могу ни изменить факты, ни сделать другие выводы. Все это просто и естественно, а вещи простые и естественные всегда оказываются и самыми верными. - Я думаю, он бы убежал. Не верю, чтобы он смог выдержать, оставаясь здесь. Паттон сплюнул в черную бархатную тень манцанитового куста и медленно сказал: - В нашем районе он получает пенсию. Если бы он скрылся, то потерял бы и пенсию. А большинство людей могут выдержать то, что они выдержать должны, если нет другого выхода. Сейчас это хорошо видно во всем мире. Спокойной ночи, мистер Марлоу. А я пойду-ка на пристань и посижу там при луне. Несчастье: такая ночь, а мы должны разбирать дело об убийстве! Он не спеша направился в тень деревьев и вскоре скрылся из виду. Я стоял, пока он не растворился во тьме, потом пошел к шлагбауму и перелез через него. Сев за руль, я медленно поехал вниз по шоссе в поисках места, где можно было бы надежно спрятать машину. 12 Примерно в трехстах метрах от дороги ответвлялась тропа, покрытая ковром коричневых дубовых листьев еще от прошлой осени. Они огибала большую гранитную скалу и исчезала в лесу. Я свернул с дороги, пятьдесят-шестьдесят футов петлял между камней, объехал вокруг дерева и развернулся опять в направлении, откуда приехал. Выключив мотор, я сидел и ждал. Прошло минут тридцать. Без курева они показались мне ужасно долгими. Потом вдали послышался звук запускаемого мотора, шум приближался, и наконец на дороге подо мной показался яркий свет фар. Потом все это удалилось и исчезло вдалеке, лишь слабый запах пыли и бензина висел в воздухе. Я вышел из машины, направился опять к шлагбауму и вскоре снова стоял перед домом Билла Чесса. На этот раз, чтобы открыть знакомое окно, потребовался несильный удар. Я снова забрался на подоконник, спрыгнул на пол и осветил комнату своим карманным фонариком. Потом включил настольную лампу и некоторое время прислушивался. Ничего не услышав, я вошел в кухню. Над раковиной висела лампочка, я зажег ее. В ящике у плиты были аккуратно сложены наколотые дрова. В мойке не было грязной посуды, на плите - ни одной кастрюли или сковороды. Билл Чесс поддерживал порядок в доме, независимо от того, один он в нем жил или нет. Из кухни дверь вела в спальню, оттуда узкая дверца - в крошечную, ванную, которая, по-видимому, была оборудована лишь недавно. Ванная комната не сообщила мне ничего. В спальне стояли двухспальная кровать, туалетный столик с круглым зеркалом над ним, комод, два стула и ящик для белья. С каждой стороны кровати лежало по овальному коврику. На стенах Чесс прикрепил кнопками несколько карт военных действий. На туалетном столике стоял безвкусный, белокрасный туалетный гарнитур. Я обыскал ящики. В одном лежала шкатулка из искусственной кожи со всевозможными дешевыми украшениями. В другом ящике - масса баночек, флакончиков, коробочек из-под различной косметики - я нашел, что всего этого было многовато. В комоде лежало мужское и женское белье, того и другого понемногу. Среди прочего Билл Чесс был обладателем кричаще яркой рубашки. Под стопкой голубой папиросной бумаги в углу я нашел нечто, мне не понравившееся. Совершенно новый шелковый гарнитур дамского белья, абрикосового цвета, с кружевами. Женщина, владеющая своими пятью чувствами, не оставляет таких вещей, когда уезжает. Это выглядело плохо для Билла Чесса. Интересно, что подумал по этому поводу Джим Паттон? Потом я вернулся в кухню, осмотрел ящики и полки над столом. Они были полны банок, склянок и всяких хозяйственных мелочей. Сахарная пудра была в коричневом бумажном пакете с надорванным углом. Паттон попытался всыпать внутрь то, что просыпалось. Каждый из этих пакетов мог что-нибудь скрывать. От золотой цепочки был оторван кусок, поэтому концы не совпадают друг с другом... Я закрыл глаза, наудачу ткнул пальцем - и попал на крахмал. Вытащив из ящика газету, расстелил ее и рассыпал содержимое пакета. Я водил по крахмалу чайной ложкой. Но ничего не обнаружил. Всыпал крахмал обратно в пакет и проделал ту же манипуляцию с содой. Ничего, кроме соды. Ну, третий раз " счастливый. Я проверил соль. Ничего, кроме соли. Звук шагов заставил меня замереть. Мигом выключил свет, скользнул обратно в гостиную, чтобы погасить лампу. "Конечно, слишком поздно?,- подумал я. Снова послышались шаги, медленные, осторожные... я весь покрылся гусиной кожей. Я ждал в темноте, сжав в руке карманный фонарик. Прошли две смертельно томительные минуты. Все это время я не решался дышать. Это не мог быть Паттон. Он просто вошел бы в дверь и вышвырнул бы меня вон. Осторожные шаги то приближались, то удалялись, то наступала долгая пауза. Я на цыпочках подобрался к двери и нажал на ручку. Потом рывком распахнул дверь и одновременно зажег фонарик. Свет превратил пару глаз в золотые лампочки. Потом я услышал прыжок и топот копыт между деревьев. Всего лишь - сюда забрел олень. Я снова запер дверь и пошел с фонариком в кухню. Маленький кружок света остановился на пакете с сахарной пудрой. Включив свет, я снял пакет с полки и высыпал пудру на лист газеты. Паттон искал недостаточно тщательно. Случайно обнаружив цепочку, он решил, что это - все. Он ведь не заметил, что в ней кое-чего не хватало. В сахарной пудре оказался второй маленький пакетик из папиросной бумаги. Я стряхнул тонкий порошок и развернул бумажку: внутри лежало маленькое золотое сердечко, размером с женский ноготь. С помощью ложки я собрал сахарную пудру обратно в пакет и положил его на полку. Газету я скомкал и сунул в печь. Потом пошел в гостиную и зажег настольную лампу. При более ярком свете я без лупы сумел прочесть надпись, выгравированную на оборототе сердечка. Там было написано: "Милдред от Эла. 28 июня 1938 г. С любовью?. Милдред от Эла. Милдред Хэвиленд от Эла такого-то. Значит, Милдред Хэвиленд стала Мюриэль Чесс. Мюриэль Чесс умерла - через две недели после того, как ее разыскивал полицейский по фамилии Де Сото. Я стоял, держал сердечко в руке и размышлял, что мне с ним делать. Ничего не приходило в голову. Тогда я завернул его опять в бумажку, покинул домик и поехал назад в поселок. Паттон был в своем кабинете и разговаривал по телефону. Мне пришлось подождать, пока он не закончил. Повесив трубку, он встал и открыл мне дверь. Я прошел мимо него, положил на письменный стол пакетик и развернул его. - Вы не добрались до дна пакета с сахарной пудрой,- сказал я. Он смотрел попеременно то на меня, то на золотое сердечко, потом достал из ящика стола лупу и прочел надпись. Наморщив лоб, он положил лупу на место и посмотрел на меня. - Мне следовало сообразить, что вы твердо намерены обыскать весь дом. А уж если вы что-то забрали в голову, то сделаете это непременно,- сказал он ворчливо.? Не устраивайте мне неприятностей, мой мальчик. Понятно? - А вы обязаны были заметить, что оборванные концы цепочки не совпадают,- возразил я. Он грустно посмотрел на меня. - Милый мальчик, у меня уже не ваши глаза.? Он пододвинул сердечко ко мне. Я сказал: - Вы решили, что Мюриэль прятала цепочку, так как эта цепочка могла вызвать у Билла ревность. Я тоже так думал. Могла бы, если бы попалась ему в глаза. Но я готов голову прозакладывать, что он ее не видел, а главное, никогда не слышал о Милдред Хэвиленд! - Гм,- произнес Паттон.? Выходит, я был не прав по отношению к этому грубияну Де Сото, а? Он посмотрел на меня долгим выразительным взглядом, и я ответил ему таким же. - Не говорите ничего, мой мальчик. Дайте мне самому подумать. Я понимаю, что у вас уже готова новенькая, с иголочки, версия. - Точно, Билл не убивал свою жену. - Нет? - Нет. Ее убил кто-то, связанный с ней в прошлом. Этот человек потерял ее след, потом снова нашел ее, узнал, что она замужем за другим мужчиной, и это ему не понравилось. Это должен быть кто-то, хорошо знающий здешнюю местность, как ее знают сотни людей, живущих тут, и знающий, где можно спрятать машину и чемоданы. Кто-то, кто умеет ненавидеть и притворяться. Он уговорил ее уехать с ним, заставил собрать вещи и написать записку, а потом схватил за горло и поступил с нею так, как она, по его мнению заслуживала. Потом он утопил ее в озере и отправился своим путем. Что вы на это скажете? - Н-да...? сказал он понимающе,- но это немного усложняет наше дело, вы не находите? - Когда вы это переварите, скажите мне. У меня есть еще кое-что в запасе. - Пусть меня черт поберет, если у вас однажды не окажется чего-нибудь в запасе! - сказал шериф, и впервые со времени нашего знакомства я увидел, как он смеется. Я вторично пожелал ему доброй ночи. Когда я уходил, он сидел, тяжеловесно проворачивая в мозгу все наши варианты. С таким же усердием, с каким лесной поселенец корчует старые пни. 13 Было около одиннадцати вечера, когда я въехал в Сан-Бернардино и поставил свою машину в одной из боковых улочек, рядом с отелем "Преско?. Я взял чемодан из багажника, но не успел сделать и трех шагов в направлении к отелю, как на моем пути вырос посыльный в брюках с золотыми лампасами, белой рубашке с черным бантиком и буквально вырвал чемодан у меня из рук. Дежурный ночной портье, с голой, словно яйцо, головой, не обнаружил интереса ни ко мне, ни к чему-нибудь еще. Позевывая, он пододвинул ко мне книгу для записи постояльцев - и при этом смотрел вдаль. Видимо, именно в данный момент его более всего занимали воспоминания о собственном детстве. Посыльный поднялся со мной в лифте на третий этаж и повел меня по сумрачному коридору. Чем дальше мы шли, тем жарче становился воздух. Потом он отпер дверь крошечного номера, размером с детскую комнату, с окном, выходившим в вентиляционную шахту. Вентилятор, укрепленный на потолке, был с дамский носовой платок. Шелковая ленточка, прикрепленная к лопасти вентилятора, еле шевелилась. Только так и можно было определить, что там вообще что-то двигалось. Посыльный был длинный, худой, желтый, немолодой и равнодушный, как кусок угря в уксусе. Языком он передвинул жевательную резинку от одной щеки к другой, поставил чемодан на стул, посмотрел на решетку вентиляционной шахты, потом на меня. У него были глаза цвета питьевой воды. - Наверное, мне надо было взять долларовый номер,- сказал я.? Этот что-то уж больно узковат... - Будьте довольны, что хоть какой-то получили. Город набит приезжими так, что вот-вот лопнет по швам. - Ну что ж, тогда принесите-ка нам тоник со льдом. - Вы сказали - нам? - Разумеется, если вы только случайно не трезвенник. - Да нет, стаканчик в эту пору не повредит. Он исчез. Я содрал с себя пиджак, галстук, рубашку и майку и начал шагать в теплом потоке воздуха, вытекавшем из открытой двери. Воздух имел запах горячего железа. Я пошел в ванную, если это вообще можно было назвать ванной комнатой, и вымылся теплой водой. Когда появился худой посыльный с подносом в руках, мне уже стало немного легче дышать. Он закрыл за собой дверь. Я вытащил из чемодана бутылку виски, намешал два коктейля, и мы выпили, улыбаясь друг другу привычными неискренними улыбками. Пот тек у меня с затылка по позвоночнику, и прежде чем я поставил на столик свой стакан, этот поток был уже на полпути к носкам. И все-таки сейчас я чувствовал себя уже получше. Усевшись на кровать, я посмотрел на посыльного. - У вас есть время? - Время? Для чего? - Чтобы освежить свою память. - С этим у меня обстоит неважно. - У меня много денег, и мне необходимо хотя бы от части избавиться,- сказал я. Вытащив из заднего кармана бумажник, я бросил на кровать несколько смятых долларовых бумажек. - Извините,- сказал посыльный,- я предполагаю, вы вроде как сыщик? - Не будьте дураком,- сказал я.? Где это вы видели сыщика, который раскладывает пасьянс из собственных денег? Лучше считайте меня исследователем. - Гм, это могло бы меня заинтересовать. Вообще, виски очень освежает память. Я дал ему один доллар. - Давайте попробуем. Если не ошибаюсь, вы техасец? - Нет, я из Амарилло. Но это не так важно. А вам нравится мой настоящий техасский акцент? Меня самого мутит от него, но это окупается. - Тогда спокойно оставьте его при себе. Если он может принести лишний доллар чаевых. Он ухмыльнулся, аккуратно сложил купюру и спрятал ее в карманчик для часов. - Что вы делали в пятницу, 12 июня? - спросил я.? После полудня или вечером. Во всяком случае, это была пятница. Он пригубил из стакана и задумался, круговым движением гоняя лед по поверхности жидкости. При этом он не вынимал изо рта своей жевательной резинки. - Я был здесь, работал с шести и до полуночи. - Речь идет о женщине. Стройная блондинка. Остановилась здесь и пробыла до ночного поезда на Эль-Пасо. Я предполагаю, что она уехала в Эль-Пасо ночным поездом, так как утром в воскресенье ее уже видели там. Эта женщина приехала в спортивном "паккарде?, зарегистрированном на имя Кристель Кингсли из Лос-Анджелеса. Возможно, она записалась под этим именем, а может и под другим. Ее машина все еще стоит в гараже вашего отеля. Охотно побеседовал бы с кем-нибудь, кто видел, как она приехала и уехала. Это будет стоить мне еще доллар - просто надо напрячь память. Я взял с одеяла еще один доллар и он исчез в его кармане с шумом уползающей гусеницы. - Будет сделано,- сказал он спокойно. Он поставил стакан и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Я допил свой виски и налил еще. Потом снова пошел в ванную и облился до пояса водой. В это время у меня в номере зазвонил телефон. Я снял трубку. Голос с техасским акцентом произнес: - В тот день работал Сонни. Он сегодня выходной. А провожал ее другой посыльный, которого мы зовем Лес. Он сейчас здесь. - Хорошо. Пришлите его сюда, ладно? Я занимался своим вторым виски и уже подумывал о третьем, когда в дверь постучали. Я открыл. Появился рыжий, тонкогубый подросток, похожий на крысу. Войдя танцующим шагом, он остался стоять близ двери, разглядывая меня с наглой ухмылкой. - Виски? - спросил я. - Ясно! - ответил он независимым тоном. Он сам себе налил, немного разбавил, выпил одним глотком и сунул в рот сигарету. Выдохнув дым, он продолжал на меня смотреть. Краешком глаза он увидел деньги на кровати, но голову туда не повернул. - Тебя зовут Лес? - Нет.? Он сделал паузу.? Мы здесь не любим сыщиков. У нас в отеле своего сыщика нет, а чужих мы и подавно в грош не ставим. - Тогда спасибо,- сказал я.? Это все. - Как? - Его слишком маленькие губы подрагивали. - Все! Вон отсюда! - Я думал, вы хотите со мной поговорить? - Ты здесь старший посыльный? - Так точно. Можете спросить. - Я хотел угостить тебя рюмкой виски. И долларом. На! - я протянул ему деньги.? Спасибо, что зашел. Взяв доллар, он спрятал его без единого слова благодарности. Он все еще стоял, как приклеенный к двери, пуская дым через нос. Глазки у него были прищуренные и - подлые. - Я могу сказать правду. - Если с тобой будут разговаривать,- ответил я.? А это - вряд ли. Получил виски и чаевые? А теперь убирайся! Живо! Он пожал плечами и быстро выскользнул из двери. Прошло минуты четыре, в дверь постучали снова, на этот раз тихо. Вошел длинный ухмыляясь. Я отошел от двери и сел на кровать. - Я вижу, гость вам не понравился? - Не очень. Он что, обиделся? - Вероятно. Вы же знаете, какова эта публика. Вечно старатся поживиться. Может, вы лучше у меня спросите, мистер Марлоу? - Вы ее записывали в книгу? - Нет, она вообще отказалась записываться. Но я помню ее "паккард?. Она дала мне доллар, велела отвести машину в гараж и присмотреть за багажом до поезда. Эта дама обедала в нашем ресторане. За доллар в нашем городе кого хочешь вспомнишь. К тому же у нас было много разговоров из-за оставленной машины. - Как она выглядела? - На ней был бело-черный костюм, больше белого, чем черного, и панама с черно-белой полосатой лентой. Красивая небольшая блондинка, точно как вы сказали. На вокзал она поехала в такси. Я положил ее багаж в машину. На чемоданах была какая-то монограмма. Мне очень жаль, но я не запомнил какая. - И прекрасно, что не запомнили. Иначе это было бы слишком хорошо, чтобы быть правдой. Вот вам еще виски. Сколько ей было лет? Он сполоснул под раковиной стакан и налил себе. - В наше время чертовски трудно определить возраст женщины,- сказал он.? Я думаю, приблизительно тридцать. Может, немного больше или меньше. Я достал из пиджака фотографию Кристель и Лэвери на пляже и протянул ему. Он посмотрел на нее, приблизил к глазам, потом подержал поодаль. - Вы же не под присягой показываете! - сказал я. - Этого мне и не хотелось бы,- возразил он.? Все эти маленькие блондинки сделаны по одному шаблону. Чуть изменить освещение либо платье или намазаться иначе - и не узнаешь.? Он медлил, не выпуская фотографию из рук. - Ну, в чем дело? Выкладывайте! - Я смотрю на мужчину. Он как-то связан с этим делом? - Да выкладывайте же спокойно! - Мне кажется, он подходил к ней в холле, а потом вместе с ней обедал. Высокий, красивый бабник, такой... средневес. И в такси он тоже сел вместе с ней. - Вы уверены? Он посмотрел на деньги, разложенные на кровати. - Ну, ладно, сколько это стоит? - спросил я с досадой. Он холодно посмотрел на меня, потом положил фотографию, вытащил из кармана обе сложенные бумажки и бросил их на кровать. - Большое спасибо за виски,- сказал он. - И шли бы вы...? С этими словами он повернулся к двери. - Ах, сядьте и не будьте таким обидчивым! - проворчал я. Не меняя выражения лица, он все-таки сел. - И не изображайте из себя эдакого гордого сына Юга. Я достаточно имел дела со служащими гостиниц. И если мне наконец повезло познакомиться с одним бескорыстным, то это прекрасно. Но вы не должны от меня требовать, чтобы я ожидал встретить такого, который не продажен! Он медленно ухмыльнулся и кивнул. Потом снова взял карточку в руку и посмотрел на меня через ее край. - Этот мистер хорошо вышел на фотографии. Гораздо лучше, чем дама. Но я вспомнил о нем вот из-за чего. Видите ли, мне показалось, что этой даме было очень неприятно, когда он подошел к ней в холле. Я задумался над его словами и пришел к выводу, что это ничего не значит. Может быть, тот просто опоздал, и поэтому она была недовольна. Я сказал: - На это, видимо, были какие-то причины. Вы не заметили, какие на ней были украшения? Кольца, серьги - что-нибудь бросающееся в глаза? Он сказал, что не обратил внимания. - А прическа? Длинные волосы или короткие? Гладкие или завитые? Или курчавые! Натуральная блондинка или крашеная? Он засмеялся. - Ну, на ваш последний вопрос ни один человек не мог бы ответить. В наше время если женщина от природы блондинка, так она красится, чтобы стать светлее! Что же до остального, то, насколько я помню, волосы были довольно Длинные, как сейчас носят, почти гладкие, а внизу закрученные. Но я могу и ошибаться.? Он снова посмотрел на фотографию. - Это правильно,- сказал я.? И я только потому спросил вас, чтобы убедиться, не фантазер ли вы. Люди, которые запоминают все мелочи,- такие же ненадежные свидетели, как и те, которые ничего не помнят. Золотая середина " всегда самое лучшее. Вы все очень хорошо запомнили, с учетом обстоятельств. Еще раз большое спасибо. Я вернул ему оба доллара и добавил к ним еще пять, чтобы тем не было скучно. Он поблагодарил, допил свой стакан и тихо вышел. Я тоже допил, еще раз помылся и решил, что лучше поехать домой, чем спать в этой дыре. Одевшись, я взял чемодан и пошел вниз по лестнице. В холле была только рыжая крыса. Я дошел со своим чемоданом до стойки, он и пальцем не шевельнул, чтобы мне помочь. Лысый портье выглянул из двери и, не глядя на меня, потребовал два доллара. - Что? Два доллара за одну ночь в этой дыре? - спросил я.? Когда я могу бесплатно переночевать в любом проветриваемом мусорном бачке? Портье зевнул, с некоторым запозданием улыбнулся и сказал дружелюбно: - О, с трех часов здесь делается довольно прохладно. С трех до восьми или даже до девяти очень приятно. Я вытер пот с шеи и побрел к своей машине. Даже сидения были горячими, и это в полночь-то! 14 Мне снилось, что я лежу глубоко на дне озера и держу в руках женский труп. Длинные белокурые волосы время от времени касались моего лица. Вокруг плавала огромная пучеглазая рыба и улыбалась мне, как старый сообщник. Когда я был уже на пределе дыхания, тело в моих руках внезапно ожило и вырвалось. А потом я боролся с рыбой, а женщина уплывала все дальше и дальше, завернувшись в свои длинные волосы. Я проснулся. Во рту у меня был зажат угол подушки, руками я держался за спинку кровати и что было сил тянул ее к себе. Все мышцы болели. Я встал, закурил сигарету и походил по комнате, испытывая наслаждение от прикосновения босых ступней к ворсу ковра. Докурив, я снова улегся в кровать. Когда я проснулся вторично, было девять часов. В лицо мне светило солнце, в комнате было жарко. Я принял душ, побрился и кое-как оделся. Потом поджарил себе тосты, сварил яйца и кофе. Набрав номер центрального полицейского управления, я попросил соединить меня с Де Сото. Голос ответил: - С кем? Я повторил фамилию. - Какое у него звание? В каком отделе он работает? - Лейтенант полиции. Возможно, в следственном отделе. - Подождите у телефона. Я подождал. Голос появился снова и спросил: - Что за шутки? В полиции Лос-Анджелеса нет никакого Де Сото. Кто это, вообще, говорит? Я повесил трубку, допил кофе и набрал номер конторы Дерриса Кингсли. Элегантно-холодная мисс Фромсет сообщила, что шеф только что пришел, и соединила меня с ним без дальнейших комментариев. - Ну,- сказал он голосом громким и энергичным, как и полагается в начале нового дня,- что вы нашли в отеле? - Она действительно там была. И встретилась там с Лэвери. Служащий, от которого исходят эти сведения, сам, без моих вопросов, рассказал про Лэвери. Тот пообедал с нею, и они вместе поехали в такси на вокзал. - Бог свидетель, мне с самого начала не следовало ему верить,- сказал Кингсли медленно.? И все-таки у меня было впечатление, что он искренне удивился, когда я показал ему телеграмму из Эль-Пассо. Значит, впечатления бывают обманчивы. Что еще? - В Сан-Бернардино ничего больше. - Почему вы вчера спрашивали меня насчет какого-то имени... Милдред, кажется, или что-то в этом роде? Я вкратце рассказал ему о происшедшем. Упомянул и о машине Мюриэль Чесс, о чемоданах и о том, где это все было найдено. - Все это выглядит скверно для Билла,- сказал он.? Я знаю озеро Бобра, но мне и в голову бы не пришло воспользоваться этим сараем. Я даже и не подозревал, что там вообще есть какой-то сарай. Это выглядит не только скверно, это похоже на заранее обдуманное убийство. - Я придерживаюсь другого мнения. - Что же вы собираетесь предпринять дальше? - Пожалуй, съезжу еще раз к Лэвери. Он согласился, что это наиболее правильный путь, потом добавил: - Это второе дело, каким бы оно ни было трагичным, в сущности, нас не касается, не так ли? - Нет. Если только ваша жена в нем не замешана. Его голос звучал резко, когда он сказал: - Послушайте, Марлоу, я готов понять, что для профессионального детектива - дело инстинкта связывать все, что происходит, в один узел, но в данном случае дайте отдохнуть своему инстинкту. Жизнь вовсе не такова, абсолютно не такова, по крайней мере, та жизнь, которая мне знакома. Предоставьте дела семьи Чесс полиции и обратите свою проницательность на дела семьи Кингсли. - Будет сделано,- сказал я. - Разумеется, я не собираюсь вас учить,- сказал он. Я от души рассмеялся, попрощался и повесил трубку. Потом оделся, спустился в гараж и поехал опять в Бэй-Сити. 15 Я проехал Элтер-стрит до конца, до решетки, огораживающей чей-то сад. Некоторое время я сидел в машине, думал и любовался серо-голубыми склонами гор, спускавшимися к океану. Я пытался прийти к решению, как мне обращаться с Лэвери, что здесь вернее: замшевые перчатки или кулак? Я решил, что для начала ласковый тон повредить не может. Если он ничего не даст, а в этом я был почти уверен, тогда пусть природа берет свое, начнем хвататься за ножки стульев. Улица была пуста. Лишь за следующим углом играла ватага ребятишек. Они бросали бумеранг вниз по склону, а потом гнались за ним, отпихивая друг друга и громко крича. Еще дальше стоял дом с черепичной крышей, окруженной деревьями. Во дворе на веревке сушилось белье, два голубя гуляли по карнизу и кивали головами. Бело-голубой автобус с трудом взбирался вдоль улицы. Воздух был прозрачнее, чем вчера и утро дышало миролюбием. Я оставил машину и пошел пешком по Элтер-стрит до дома - 623. На фасадных окнах были опущены жалюзи, дом выглядел заспанным. Я нажал кнопку звонка. Потом увидел, что дверь не заперта. Она слегка обвисла на петлях, как большинство дверей, и, как видно, закрывалась с трудом. Однако вчера она была закрыта. Я слегка толкнул дверь ногой. Она открылась с тихим скрипом. В помещении было темно, лишь одно окно пропускало немного света. На мой звонок никто не вышел. А второй раз я звонить не стал. Я шире распахнул дверь и вошел. Воздух был теплым и немного душным, как бывает по вечерам в непроветриваемых помещениях. Бутылка виски на круглом столике была почти пуста. Рядом стояла полная бутылка и ждала своей очереди. В медном сосуде для льда было немного воды. Кроме того на столе стояли две использованные рюмки и сифон с содовой водой. Я привел дверь в первоначальное положение и прислушался. Если Лэвери нет дома, то можно было бы использовать случай и осмотреться. Против него не имелось особенных улик, но, вероятно, было все же нечто, мешавшее ему обратиться в полицию. Электрические часы на каминной доске тикали легко и сухо, издали послышался звук автомобильного сигнала, высоко над каньоном было слышно гудение самолета, а между всем этим - тихое гудение холодильника в кухне. Я пошел дальше по комнате, не переставая прислушиваться к разным звукам, которые возникают в доме, даже если в нем нет обитателей. Дошел до перил винтовой лестницы, ведущей в нижний этаж. На перилах за поворотом лестницы показалась рука в перчатке. Она не двигалась. Потом она шевельнулась. Сначала я увидел шляпку, потом голову. По лестнице тихо поднималась женщина. Она поднялась почти доверху, но, казалось, еще не видела меня. Это была худощавая женщина неопределенного возраста. Ее волосы были в беспорядке, губы намазаны вкривь и вкось. На щеках было слишком много румян, под глазами - слишком много теней. На ней был синий твидовый костюм, абсолютно не подходивший к красной шляпке, немыслимо косо сидевшей на голове. Она шла мне навстречу, ничуть не меняя выражения лица. Медленно вошла в комнату, держа правую руку немного на отлете. На левой руке была коричневая перчатка, которую я увидел на перилах лестницы. Перчатка от правой руки была обернута вокруг круглой рукоятки маленького револьвера. Внезапно она остановилась и вздрогнула, увидев меня. Из ее губ вырвался тихий испуганный возглас. Потом она захихикала, это было высокое нервное хихиканье. Она направила на меня револьвер и стала медленно приближаться. Я, как завороженный, смотрел на револьвер и напрягал все силы, чтобы не закричать. Женщина подошла ко мне вплотную. Револьвер был направлен мне в живот. Она произнесла доверительным тоном: - Мне ничего не нужно кроме квартирной платы. Дом вроде бы в порядке, ничего не разбито. Он всегда был хорошим, аккуратным жильцом. Я только хотела, чтобы он так часто не опаздывал с квартирной платой. Вымученный и несчастный мужской голос - неужели мой собственный? " спросил вежливо: - И давно он уже не платит? - Три месяца. Двести сорок долларов. Восемьдесят долларов - это очень скромная цена за такой хорошенький домик, а я каждый раз получаю свою деньги с таким трудом! Но все-таки он всегда платит. Обещал мне заплатить сегодня. По телефону. Я хочу сказать, он обещал мне сегодня утром дать чек. - Конечно,- сказал я.? По телефону. Сегодня утром. Я попытался незаметно сдвинуться в сторону. Нужно только постараться подойти к ней поближе и выбить из руки револьвер. Правда, мне еще никогда не удавался этот трюк, но на этот раз не оставалось никакой другой возможности. А сейчас для этого был самый подходящий момент. Мне удалось продвинуться дюймов на шесть, но для быстрого удара этого было недостаточно. Я спросил: - Значит, вы хозяйка этого дома? - При этом я избегал смотреть на револьвер. У меня была слабая надежда, что она сама не понимает, куда целится. - Конечно! Я миссис Фальбрук. А кто же я по-вашему? - Я так и предполагал, что хозяйка дома,- сказал я.? После того, как вы рассказали про квартирную плату и про чек. Но я не знал вашей фамилии. Еще восемь дюймов. Чистая работа. Жалко будет, если она окажется напрасной. - А кто вы такой, позвольте спросить? - Я насчет взносов за машину,- сказал я.? Тоже просрочены. Дверь была незаперта, вот я и вошел. Сам не знаю, почему. Я постарался изобразить такое выражение, какое должно быть у кассира автофирмы, собирающего взносы. Немного брюзгливое, но готовое в любой момент смениться любезной улыбкой. - Значит, мистер Лэвери и вам неаккуратно платит? - спросила она с озабоченным видом. - Да. Не очень, так, немножко,- сказал я успокаивающе. Вот сейчас позиция была правильной. Нужно было просто быстро прыгнуть. И больше ничего не надо - только быстрый удар, чтобы револьвер отлетел в сторону. Я начал поднимать правую ногу с ковра. - Ах, вы знаете,- сказала женщина,- это так странно... с револьвером. Я нашла его на лестнице. Эти штуки такие грязные, вечно в масле. А дорожка на лестнице - настоящий светло-серый велюр. Довольно дорогая! И она протянула мне револьвер. Моя рука протянулась за ним, она казалась твердой, как яичная скорлупа, и почти такой же хрупкой. Я взял револьвер. Она с отвращением понюхала перчатку, которой перед этим была обернута рукоятка. При этом она продолжала говорить тем же трезво-благоразумным тоном. Колени у меня начали понемногу расслабляться. - Да, видите ли,- сказала она,- вам гораздо легче. Я имею в виду плату за машину. Вы, в крайнем случае, можете ее забрать обратно. Но дом, причем так славно обставленный, его-то не заберешь! Чтобы сменить жильца, нужны время и деньги. Может возникнуть скандал, могут попортить мебель, иногда даже намеренно. Вот ковер на полу: он стоит двести долларов, и то - из вторых рук. Вообще-то это простой ковер, но обратите внимание на восхитительный цвет! Вы не находите? Никто не поверит, что он куплен из вторых рук. Но в том-то и дело, как только вещь побывает в употреблении,- все равно, она уже Из вторых рук. Мне пришлось сегодня прийти пешком. Я, конечно, могла бы приехать автобусом, но когда он нужен, то никогда не приходит или идет не в том направлении! Я почти не слышал, что она говорила. Как шум далекого прибоя. Меня интересовал револьвер. Я вытащил магазин. Он был пуст. Повернул револьвер и заглянул в дуло. В стволе тоже патрона не было. Понюхал ствол, пахло порохом. Я опустил его в карман. Шестизарядный револьвер 25-го калибра. Пустой. Из него стреляли, причем недавно. Впрочем, не в последние полчаса. - Из него стреляли? - спросила миссис Фальбрук простодушно. - А разве была причина стрелять? - спросил я. Мой голос звучал уже совершенно нормально, хотя в мозгу еще что-то вращалось. - Но он же лежал на лестнице,- сказала она.? И, в конце концов, он предназначен для стрельбы. - Совершенно справедливо сказано! Но я думаю, что у мистера Лэвери просто дырка в кармане, вот револьвер и выпал. Его, как видно, нет дома? - Нет.? Она покачала головой с разочарованным видом.? И я нахожу, что это нехорошо с его стороны, правда, нехорошо! Он же обещал дать мне чек, а я ведь пришла пешком... - А когда он вам звонил? - Что? Вчера вечером.? Она наморщила лоб. Видимо, мои вопросы ей не понравились. - Может быть, его куда-нибудь вызвали? - предположил я. Она смотрела в точку между моими красивыми бровями. - Послушайте, миссис Фальбрук, теперь шутки в сторону, миссис Фальбрук! Не то чтобы я был лишен чувства юмора. И кроме того, я не люблю говорить такие вещи. Но... вы его случайно не застрелили, а? За просроченную квартплату? Она очень медленно опустилась на краешек стула и кончиком языка облизнула губы. - Боже мой, какой ужасный вопрос! - сказала она сердито.? Я нахожу, что вы нехороший человек. Разве вы не сказали, что все патроны расстреляны? - Все патроны бывают время от времени расстреляны. А иногда револьверы снова заряжают. Но этот в настоящий момент не заряжен! - Ну тогда...? она сделала нетерпеливый жест и снова понюхала свою испачканную перчатку. - Ну ладно, мое предположение ошибочно. Это просто неудачная шутка. Мистера Лэвери нет дома, и вы решили осмотреть дом. Вы же хозяйка, у вас должен быть свой ключ. Правильно? - Я не собиралась сюда вторгаться,- сказала она и прикусила палец.? Наверное, я не должна была это делать. Но я имею право проверить, в каком состоянии находятся мои вещи. - Ладно, вот вы и проверили. Вы вполне уверены, что его нет дома? - Я не заглядывала под кровать и не шарила в холодильнике,- сказала она холодно.? На мой звонок никто не вышел, поэтому я покричала ему с лестницы. Потом спустилась в нижний этаж и покричала еще раз. Я даже в спальню заглядывала.? Она стыдливо опустила глаза и при этом чертила пальцем по колену. - Гм... значит, так было дело,- сказал я. Она кивнула. - Именно так. А как ваше имя? Как вы себя назвали? - Вэнс,- сказал я.? Фило Вэнс. - А в какой фирме вы работаете, мистер Вэнс? - В настоящее время я как раз без работы, временно помогаю полиции. Она посмотрела на меня испуганно. - Позвольте, вы же сказали, что пришли насчет взносов за машину? - Это так, побочное занятие,- сказал я.? Небольшой дополнительный заработок. Она встала и твердо посмотрела на меня. Голос ее был холоден: - В таком случае, я считаю, вам следует удалиться. Я ответил: - Я, пожалуй, сначала немного осмотрюсь здесь, если вы не возражаете. Может быть, я увижу кое-что, что от вас ускользнуло. - Считаю это излишним,- сказала она.? Это мой дом. Была бы вам признательна, мистер Вэнс, если бы вы его покинули. - Ну, а если я уйду, может быть, вы найдете кого-нибудь поглупее? Пожалуйста, присаживайтесь, миссис Фальбрук! Я лишь брошу беглый взгляд... Этот револьвер, вы знаете, наводит на странные мысли. - Но я же вам сказала, что нашла его на лестнице! - воскликнула она сердито.? Больше я о нем ничего не знаю. Я вообще не разбираюсь в револьверах. Я еще ни разу в жизни не стреляла! - Она открыла свою большую синюю сумку, вытащила носовой платок и поднесла его к глазам. - Это вы так рассказываете. Можно вам верить, а можно и нет! Патетическим жестом левой руки она указала на меня. - О, мне не надо было сюда приходить! Мистер Лэвери будет вне себя! - Вам другого не надо было делать,- возразил я.? Вам не надо было мне показывать, что револьвер разряжен. До этого момента вы вели свою роль безупречно. Она топнула ногой. Это было единственное, чего еще не хватало для полноты сцены. - Вы противный, отвратительный человек! - завизжала она.? Не смейте ко мне прикасаться! Попробуйте-ка хоть на шаг приблизиться. Я больше ни минуты не останусь с вами в доме! Как вы смеете так меня оскорблять! Ее голос прервался, как лопается резиновая лента. Она низко опустила голову, закрыла лицо руками и бросилась к двери. Пробегая мимо меня, она отвела руку, словно хотела меня ударить. Но была на достаточном от меня расстоянии, так что я не шевельнулся. Она широко распахнула дверь и выскочила на улицу. Дверь медленно закрылась, были слышны ее быстро удаляющиеся шаги. Я потрогал ногтем зубы и провел ладонью по подбородку. Чудесно однако остаться в живых! Я прислушался. Не было слышно ничего такого, к чему бы следовало прислушаться. Шестизарядный револьвер - и разряжен до последнего патрона. - Что-то,- сказал я вслух,- что-то в этой сцене не так. Сейчас дом казался прямо-таки неестественно тихим. Я прошел по ковру абрикосового цвета и начал спускаться по лестнице. Остановился. Ни звука. Тогда я пожал плечами и спокойно ступил на нижний этаж. 16 Коридор нижнего этажа имел по двери в каждом конце. Посредине - дверца бельевого шкафа. Я прошел до конца коридора и заглянул в комнату. Это была спальня для гостей. Шторы плотно закрыты. Комнатой явно давно не пользовались. На противоположном конце коридора также находилась спальня. Широкая кровать, кофейного цвета ковер на полу, туалетный столик с большим зеркалом. В углу стоял стол со стеклянной крышкой, на нем - фаянсовая овчарка и хрустальный кубок с сигаретами. На туалетном столике была рассыпана пудра. Рядом валялось скомканное полотенце со следами темной губной помады. Обе подушки на кровати сохраняли след лежавших на них голов. Из-под одной подушки выглядывая дамский носовой платок, в ногах лежала пижама из гладкого черного шелка. В воздухе висел сильный запах шипра. Я улыбнулся: что должна была подумать миссис Фальбрук? Обернувшись, я увидел собственное отражение в зеркальной дверце стенного шкафа. Ручка шкафа была хрустальная. Я повернул ее, предварительно обмотав руку носовым платком, и заглянул в шкаф. Он был полон мужской одежды. Пахло солидно и симпатично. Но в шкафу висела не только мужская одежда. Там был и дамский бело-черный костюм, больше белого, чем черного. Над ним лежала панама с черно-белой лентой, внизу стояла пара соответствующих туфель. Было еще несколько дамских вещей, но они меня не интересовали. Я закрыл шкаф и отправился на дальнейшие поиски, не снимая носового платка с руки. Дверь рядом со стенным шкафом была закрыта и несомненно вела в ванную комнату. Я подергал за ручку, она не поддавалась. Я подумал, что ключ окажется в верхнем ящике бельевого шкафчика, но ошибся. Попробовал лезвием перочинного ножа, но оно было слишком тонким. На туалетном столике нашлась пилка для ногтей. Она подошла. Дверь ванной открылась. На белом крючке висела мужская пижама песочного цвета. Рядом на полу стояла пара светло-зеленых домашних туфель. На раковине лежала безопасная бритва, рядом - тюбик для бритья с отвинченной крышкой. Окна ванной комнаты были закрыты, и в воздухе висел тот едкий запах, который не спутаешь ни с каким другим запахом в мире... На зеленых плитках пола поблескивали патронные гильзы, а в матовом стекле окна была маленькая аккуратная дырочка. В раме окна тоже были два следа от пуль. Душевая кабина была затянута занавесом из зеленой водонепроницаемой ткани на хромированных кольцах. Я открыл занавес, при этом кольца издали тонкий царапающий звук, почему-то показавшийся мне неприлично громким. Я наклонился вперед и тут меня кольнуло. Конечно! Где же ему еще быть? Он скорчился в углу, под блестящими кранами, и вода лилась из душа ему на грудь. Он сидел, подтянув колени. Оба отверстия в груди были темно-синими, оба достаточно близко к сердцу, чтобы оказаться смертельными. Крови не было, ее смыла вода из душа. Глаза были открыты, а в них - странное ожидающее выражение, как у человека, который, моясь под душем, почувствовал запах утреннего кофе и собрался встать и выйти. Чистая, ловкая работа. Человек бреется и раздевается, собираясь принять душ. Он отодвигает занавес и пробует температуру воды. За его спиной открывается дверь и кто-то входит. Этот кто-то - женщина. В руке у нее револьвер. Человек смотрит на револьвер. Она стреляет. Три выстрела - три промаха. Почти невероятно, при такой-то малой дистанции. И все же это так. Видимо, так часто бывает. У меня в этом вопросе слишком мало опыта. Человек не знает, куда спрятаться. Может быть надо попробовать счастья и кинуться на нее. Но он ведь только что держался одной рукой за кран, другой отодвигал занавес. Это - неподходящая позиция для прыжка. А может его парализовал ужас, ведь он такой же, как и все остальные люди. Ускользнуть некуда, только в душевую нишу. Туда он и отступает, в самый дальний угол. Но она маленькая, эта ниша. Он прижимается к плиткам стены. И тогда раздаются еще два выстрела, может быть и три, человек сползает вниз по стене, и в глазах его даже нет страха. Это пустые глаза, глаза убитого. Женщина захлопывает дверь ванной комнаты. Убегая, она бросает револьвер на ступеньки лестницы. Она не беспокоится. Может быть этот револьвер даже принадлежал убитому. Верная картина? Было бы лучше, если бы так и было... Я наклонился и потрогал руку покойного. Лед не мог бы быть холоднее и тверже. Я вышел из ванной комнаты, не закрывая за собой дверь. Зачем закрывать... Лишь прибавлять работы полиции. В спальне я вытянул из-под подушки дамский носовой платок. Крошечный кусочек тонкого полотна, обшитый кружевом, в уголке - красная монограмма "А.Ф.?. - Адриенн Фромсет,- сказал я громко. И улыбнулся. Но это была не очень довольная улыбка. Я помахал платком, чтобы немного выветрить из него запах шипра, завернул его в папиросную бумагу и положил в карман. Поднявшись в гостиную, порылся в ящиках письменного стола. Ни интересных писем, ни номеров телефонов, ничего. Может быть что-нибудь и было, но я не нашел. Я подошел к телефону, стоявшему на маленьком столике у камина. Телефон был на длинном шнуре, так что мистер Лэвери, разговаривая по телефону, мог удобно полеживать на своем диване. В губах - сигарета, в руке - стакан виски с содовой и сколько угодно времени для разговора с красивой подругой. Легкий, поверхностный, влюбленный, дразнящий разговор, не слишком глубокий и ни к чему не обязывающий,- как раз то, что он, по-видимому, любил. Ну так, с этим покончено. Я вышел из дома, осторожно притворив дверь, чобы она не захлопнулась и я мог снова войти. Дорожка вела на улицу, напротив стоял дом доктора Элмора. Никто не кричал, никто не выбегал из дверей. Никаких причин для волнений. Просто мистер Марлоу, частный детектив, нашел еще один труп. В этих делах он теперь мастер. Трупы фирмы Марлоу, по штуке в день,- звучит прекрасно. Сзади по пятам едет санитарная машина и подбирает его находки. Славный парень, и такой находчивый, такой находчивый! Я дошел до перекрестка, сел в машину, завел мотор и покинул поле деятельности... 17 Портье спортклуба вернулся через три минуты и кивнул, приглашая меня войти. Мы поднялись на четвертый этаж, и он показал мне на полуоткрытую дверь. - У противоположной стены слева. Только, пожалуйста, тише! Некоторые господа спят. Я вошел в библиотеку спортклуба. В стеклянных шкафах много книг, на длинном столе - газеты и журналы, на стене - большой портрет основателя. Но истинное назначение библиотеки было иным. Стеллажи с книгами делили комнату на множество маленьких ниш, и в этих нишах стояли кресла невероятной ширины и мягкости. В большинстве из них покоились старые спортсмены, с красно-синими лицами от повышенного кровяного давления. При этом они дружно храпели. Осторожно переступая через протянутые ноги и оглядываясь по сторонам, я, наконец, обнаружил в дальнем углу комнаты Дерриса Кингсли. Он сдвинул вместе два кресла, повернув их лицом в угол. Из-за спинки одного виднелась его темная макушка. Я уселся во второе кресло. - Только говорите потише,- сказал он.? Это помещение служит для послеобеденного отдыха! Ну, что нового? Когда я вас нанимал, то имел в виду избавлять себя от забот, а не приумножать их. Из-за вас мне пришлось отменить важное свидание. - Знаю.? Я подвинулся к нему поближе. От него пахло каким-то легким напитком.? Она его застрелила. Его брови подскочили до середины лба, лицо окаменело, Он тяжело дышал. Рука судорожно сжимала колено. - Дальше! - тихо сказал он. Я оглянулся через плечо. Ближайший пожилой господин крепко спал, седые волосы у него в носу шевелились от дыхания. - Я звоню в дверь, никто не отвечает. Дверь не заперта, вхожу. В комнате темно. Две рюмки, из которых пили. В доме странная тишина. Внезапно появляется худая брюнетка, называет себя миссис Фальбрук, говорит, она владелица дома. В руке у нее револьвер, обмотанный перчаткой. Говорит, нашла его на лестнице. Пришла получить с Лэвери трехмесячную задолженность за аренду дома. Открыла дверь своим ключом. Я думаю, она воспользовалась случаем, чтобы осмотреть, в каком состоянии дом. Отнимаю у нее револьвер и вижу, что из него недавно стреляли. Тут она говорит, что Лэвери нет дома. Пришлось мне поскандалить с ней и таким способом от нее отделаться. Конечно, был риск, что она вызовет полицию, но я решил, что это маловероятно. Скорее всего, она уже забыла всю эту историю, не считая просроченной оплаты за дом. Я помолчал. Голова Кингсли была повернута ко мне. Скулы резко выдавались из-за судорожно сжатых зубов. В глазах было болезненное выражение. - Иду в нижний этаж. Множество признаков, что там ночевала женщина. Пижама, пудра, духи и так далее. Ванная комната заперта, но я открыл дверь. Три патронные гильзы на полу, две пробоины в раме,- одна в стекле. Лэвери в душевой кабине, голый и мертвый. - Боже мой,- прошептал Кингсли.? Вы хотите сказать, что женщина провела с ним ночь, а утром хладнокровно застрелила его в ванной? - А что еще можно предположить? - Говорите тише! - простонал он.? Вы же понимаете, какой это шок для меня! Но почему в ванной комнате? - Вы сами говорите потише. А почему не в ванной? Вы можете вообразить другое место, где человек столь беззащитен? - Но вы не знаете наверняка, она ли его застрелила? То есть, вы не уверены в этом, не так ли? - Нет,- сказал я.? Это именно так. Разве что кто-нибудь воспользовался маленьким револьвером и расстрелял все патроны, чтобы придать этому вид женской работы. Ванная комната находится в нижнем этаже, окно выходит на склон горы. Может быть, женщина, которая ночевала у Лэвери, рано ушла. А может быть, никакой женщины и не было. И все улики могут быть подтасованы. Может быть, вы сами его застрелили! - Зачем мне было его убивать? - он почти кричал.? Я же цивилизованный человек! Этот аргумент не стоило опровергать, поэтому я сказал: - У вашей жены есть револьвер? Он повернул ко мне свое искаженное, несчастное лицо и сказал глухо: - Боже ты мой! Послушайте, Марлоу... вы же не можете всерьез этого думать! - Есть у нее револьвер или нет? Слова выдавливались у него маленькими жалкими кусками: - Да. Есть. Маленький дамский револьвер. - Вы его купили здесь, в городе? - Я... я его не покупал. Однажды на вечеринке во Фриско я отнял его у одного пьяного, пару лет назад. Он размахивал револьвером и думал, что это очень остроумно. Я так и не вернул его.? Он с такой силой сжимал колени, что побелели костяшки пальцев.? Тот парень, вероятно, и не вспомнил, куда его дел, был пьян до бесчувствия. - Уж слишком много совпадений,- сказал я.? Вы бы могли узнать этот револьвер? Он задумался, выдвинув вперед подбородок и полузакрыв глаза. Я снова оглянулся. Один из пожилых господ проснулся от собственного храпа. Он откашлялся, почесал нос тонкой высохшей рукой и вытащил из жилетного кармана золотые часы. Мрачно посмотрев на циферблат, он спрятал часы и тотчас же снова заснул. Я достал револьвер и положил его в руку Кингсли. Он испуганно посмотрел на оружие. - Я не знаю,- сказал он.? Может быть. Он похож на тот. Но я не уверен. - Там сбоку номер. - Ни один человек не помнит номер своего револьвера! - Будем надеяться, что она тоже не помнит. Иначе это меня искренне огорчило бы. Он положил револьвер на кресло рядом с собой. - Грязный пес! - сказал он тихо.? Должно быть, он глубоко ее обидел! - Не совсем улавливаю вашу мысль,- сказал я.? Этот мотив убийства только что казался вам немыслимым, потому что вы - цивилизованный человек. А для вашей жены, значит, он годится? - Это не одно и то же,- возразил он с раздражением.? Женщины гораздо импульсивнее мужчин! - Да. А кошки импульсивнее собак. - Что? - Некоторые женщины импульсивнее, чем некоторые мужчины. И только. Нам нужен мотив получше, если вы собираетесь доказать, что ваша жена совершила убийство в состоянии аффекта. Он повернул ко мне голову. Его холодный взгляд должен был означать, что мои остроты неуместны. Возле уголков рта образовались белые пятна. - Должен признаться, мне не до шуток,- сказал он.? Нельзя, чтобы полиция нашла этот револьвер. Кри-стель его зарегистрировала в полиции. Так что я номера не знаю, но полиция-то знает! Нельзя, чтобы револьвер попал к ним в руки! - Но миссис Фальбрук известно, что револьвер находится у меня. Он упрямо покачал головой. - Придется рискнуть. Да, я, конечно, понимаю, что вы рискуете многим. Я собираюсь вам за этот риск заплатить. Если бы обстоятельства допускали возможность его самоубийства, то я бы сам попросил вас отнести револьвер обратно. Но при данных обстоятельствах это невозможно. - Да уж, какое там самоубийство! Вы можете представить самоубийцу, способного трижды в самого себя промазать? Но все же покрывать преступника я не стану, даже если вы пообещаете мне премию. Револьвер вернется на свое место. - Я думал... о значительной сумме,- сказал он спокойно.? Допустим, о пятистах долларов. - И что вы хотите за свои пятьсот долларов купить? Он наклонился ко мне. Глаза его были серьезными и мрачными, но уже не такими жесткими. - В доме Лэвери есть что-нибудь, кроме револьвера, что свидетельствует против нее? - Костюм с черно-белым узором и шляпа, точно такие, какие описывал посыльный из гостиницы в Сан-Бернардино. А может быть, еще дюжина разных вещей, которых я не знаю. И почти наверняка отпечатки пальцев. Вы говорили, что у нее не снимали отпечатки пальцев, но это обязательно произойдет в ходе следствия. А у вас дома, скажем, в спальне, найдется немало ее же отпечатков пальцев - для сравнения. И в вашем доме на озере Маленького фавна. И в машине. - Ну, машину можно было бы забрать из гостиницы...? начал он, но я перебил. - В этом нет никакого смысла. Есть масса других мест. Какими духами она пользуется? На мгновение он выглядел озадаченным. - О, "Гиллерлейн-Регаль?. - Какой примерно у них запах? - Это своего рода шипр, сандаловый шипр. - Так там вся спальня насквозь им пропахла. Правда, мне этот запах показался почему-то дешевым. Но я, возможно, в этом ничего не понимаю. - Дешевым? - переспросил он, оскорбленный в своих лучших чувствах.? Боже мой, дешевым! Да мы получаем тридцать долларов за унцию! - Ну, та штука, которую я нюхал, стоит, наверно, три доллара за два литра! Он снова обхватил колено руками. - Кстати, поскольку мы говорим о деньгах. Пятьсот долларов чеком. Тут же, на месте. Я дал этой фразе упасть на пол, как грязному перышку. Один из стариков позади с трудом поднялся на ноги и заковылял из библиотеки. - Я вас нанял,- сказал Кингсли серьезным тоном,- чтобы вы уберегли меня от скандала, и, конечно, чтобы вы оказали помощь моей жене, если она в этом нуждается. Возможность избежать скандала лопнула, но вы в этом не виноваты. Теперь на карту поставлена судьба моей жены. Я не верю, что она застрелила Лэвери. У меня нет никаких доводов, никаких! Я просто это чувствую! Может быть, она и провела у него последнюю ночь, и даже оружие может принадлежать ей. Но это еще не доказывает, что она его убила. Безусловно, она обращалась со своим револьвером так же небрежно, как и с остальными вещами. Револьвер мог попасть в руки бог знает кому. - Полиция Бэй-Сити не будет особенно напрягаться, чтобы прийти к такому убеждению. Судя по одному полицейскому, с которым мне там пришлось познакомиться, они схватят первого, кого сумеют, и сразу начнут размахивать своими резиновыми дубинками. И, насколько я понимаю, прежде всего они постараются схватить вашу жену. Он сжал пальцы в замок. В его горе было что-то театральное, впрочем, так часто бывает при настоящем несчастье. - До известного пункта я с вами согласен,- сказал я.? На первый взгляд вся сцена выглядит уж слишком убедительно. Она оставляет там одежду, в которой ее видели в отеле и которую легко опознать. Она бросает револьвер на лестнице. Прямо-таки трудно поверить, чтобы женщина могла быть так глупа. - Слабое утешение,- угрюмо сказал Кингсли. - Но все это ничего не означает. Потому что мы исходим из того, что человек, совершающий преступление под влиянием страсти или ненависти, просто делает это и удаляется. Все, что я до сих пор слышал о вашей жене, говорит о том, что она - особа безрассудная и легкомысленная. Обстоятельства убийства указывают на отсутствие заранее продуманного плана. Напротив, налицо все признаки абсолютной спонтанности. Но если бы даже не было ни одного следа, указывающего на вашу жену, то полиция все равно узнала бы о ее связи с Лэвери. В таких случаях прежде всего выясняют материальные условия убитого, обстоятельства его жизни, круг его друзей и подруг. При этом должно всплыть ее имя, а если оно всплывет, то они неминуемо свяжут это с ее исчезновением месяц назад. Я прямо-таки вижу, как они потирают руки от радости! И они непременно займутся поисками владельца револьвера, и если это ее револьвер, то... Он схватил оружие, лежавшее рядом на кресле. - Бросьте,- сказал я.? Это оружие они получат. Ваш друг Марлоу, конечно, человек деловой, и, кроме того, вы лично ему весьма симпатичны, но скрыть от полиции револьвер, из которого убит человек,- на такой риск никто не пойдет. Единственное, на что я согласен, это попытаться доказать, что хотя ваша жена и выглядит виновной, на самом деле, она неповинна в убийстве. Он вздохнул и протянул мне револьвер. Я спрятал его в карман. Потом снова вытащил его и попросил: - Одолжите мне ваш носовой платок. Я не хочу делать это своим. Ведь меня могут обыскать. Он дал мне свежий белый платок, и я тщательно вытер им револьвер. Платок я ему вернул. - С моими отпечатками пальцев все в порядке, но ваших здесь не должно быть. Послушайте, что я могу и хочу сделать. Я поеду назад и положу револьвер на старое место. Потом я вызову полицию. Пусть они делают, что хотят. Несомненно, при этом выплывет, зачем я туда ездил. В худшем случае, ее найдут и предъявят ей обвинение в убийстве. В лучшем случае, ее найдут гораздо быстрее, чем это сделал бы я. И я смогу попытаться добыть доказательства, что она его не убивала. Другими словами, я попытаюсь доказать, что это сделал кто-то другой. Согласны вы на такое предложение? Он медленно кивнул. Потом сказал: - Пятьсот долларов остаются. Если вы докажете, что Кристель его не убивала. - У меня мало надежды их заработать,- это я вам должен сказать откровенно. Теперь скажите, насколько близко мисс Фромсет знала Лэвери? За пределами вашей конторы. Его лицо замкнулось, как раковина устрицы. Он сжал кулаки -и молчал. - У нее было довольно странное выражение лица, когда я вчера попросил адрес Лэвери.? Он тяжело дышал.? Как будто ей в рот попало что-то невкусное. Как роман с грустным концом. Я ясно выражаюсь? Его ноздри вздрагивали, он тяжело дышал. Наконец, он овладел собой и сказал: - Она знала его довольно хорошо. Когда-то раньше. В этих вопросах она идет своими путями. Я думаю, что женщины находили Лэвери неотразимым. - Мне нужно с ней поговорить. - Зачем? - спросил он коротко. На его щеках горели красные пятна. - Вы не беспокойтесь, такая уж у меня профессия - задавать разным людям всевозможные вопросы. - Хорошо. Поговорите с нею. Дело в том, что она знала Элморов. Она знала жену доктора, которая покончила с собой. И знала Лэвери. Может здесь быть какая-нибудь связь с тем, что нас волнует? - Этого я не знаю. Вы ее любите, не так ли? - Я завтра же женился бы на ней, если бы мог. Я кивнул и встал. Библиотека была уже почти пуста. Лишь в дальнем углу раздавалось нежное похрапывание нескольких престарелых господ. Остальные вернулись к своим занятиям, на какие они были способны, когда бодрствовали. - Да, еще одно,- сказал я и посмотрел на Кингсли сверху вниз.? Полиция чертовски не любит, когда ее зовут на место убийства не сразу. А на этот раз ее позовут не сразу, потому что когда я туда поеду, то постараюсь сделать вид, будто сегодня приехал туда впервые. Я думаю, что это мне удастся, если я не упомяну о миссис Фальбрук. - Фальбрук? - Он смотрел с непонимающим видом.? Кто это, черт возьми? Ах, да, конечно, вы говорили, это хозяйка дома. - Забудьте об этом. Я почти уверен, что она сама ничего не скажет. Она не из тех людей, которые по доброй воле имеют дело с полицией. - Понимаю,- сказал он. - Только смотрите, будьте внимательны! Вам будут задавать вопросы раньше, чем скажут вам о смерти Лэвери, раньше, чем мне разрешат с вами связаться, по крайней мере, по их мнению. Не попадитесь в ловушку! Если вы попадете впросак, мне уже вряд ли удастся найти выход. Тогда я сам окажусь в трудном положении. - Но вы ведь могли позвонить мне из дома Лэвери до того, как вызвали полцию,- заметил он задумчиво. - Я знаю. Но это будет выглядеть не в мою пользу. А первое, что они сделают,- это, конечно, проверят телефонные разговоры за последние часы. Даже если я им скажу, что звонил вам из какого-нибудь другого места, то тогда уж лучше сразу признаться, что ездил к вам сюда в клуб. - Понимаю,- сказал он.? Можете на меня положиться, я буду начеку! Мы пожали друг другу руки, и я ушел. 18 Спортклуб находился за полквартала от дома, где помещалась компания ?Гиллерлейн?. Я пересек улицу и вошел в подъезд. Приемная компании выглядела еще более пустой, чем вчера. Миленькая блондиночка за коммутатором вновь одарила меня быстрой улыбкой. Я ответил ей излюбленным приветствием преступников: направил на нее вытянутый указательный палец и согнул остальные вокруг рукоятки воображаемого пистолета, на манер ковбоя с Дикого Запада. Она рассмеялась от всей души, но сделала это беззвучно. Похоже, это было самым большим для нее развлечением за всю скучную трудовую неделю. Я показал на пустой стол мисс Фромсет. Малышка кивнула, что-то включила на своем коммутаторе и произнесла несколько слов. Тотчас же отворилась дверь, элегантно вплыла мисс Фромсет, подошла к своему столу и вопросительно посмотрела на меня холодными внимательными глазами. - Да, мистер Марлоу? К сожалению, мистера Кингсли сейчас нет. - Я как раз сейчас от мистера Кингсли. Где мы могли бы поговорить? - Поговорить? - Мне нужно кое-что вам показать. - Ах, вот как? - Она глядела на меня задумчиво. Вероятно, находилось немало кавалеров, которые выражали желание кое-что ей показать, в том числе пестрые купюры... При других обстоятельствах я бы счел себя польщенным. - Это связано с поручением мистера Кингсли,- сказал я. - Тогда воспользуемся кабинетом мистера Кингсли,- она встала и придержала дверь. Когда я проходил мимо нее, то ощутил запах... сандалового дерева. - "Гиллерлейн-Регаль?? "Королева духов?? Она улыбнулась, все еще стоя в дверях. - При моем-то жалованьи? - Про ваше жалованье я не говорю. Но вы не похожи на женщину, которой приходится самой покупать себе духи. - В данном случае вы правы. И если хотите знать, я ненавижу пользоваться духами на службе. Однако мистер Кингсли на этом настаивает. Мы прошли через длинную прохладную комнату. Она села в кресло у конца письменного стола, я - на свое вчерашнее место. Мы смотрели друг на друга. Сегодня она была в коричневом платье с плиссированным жабо. Вид у нее был не такой холодный, но до огня прерий было еще далеко. Я предложил ей сигареты мистера Кингсли. Она взяла одну, прикурила от настольной зажигалки и откинулась в кресле: - Отбросим долгие предисловия,- сказал я.? Вы знаете, кто я и чем занимаюсь. Если вы вчера этого еще не знали, то исключительно из-за пристрастия Кингсли к татральным эффектам. Она посмотрела на свои руки, мирно лежавшие на коленях, и улыбнулась почти робко. - Он прекрасный человек,- сказала она,- несмотря на слабость к помпезному оформлению. В сущности, он сам - единственный зритель, на кого это производит впечатление. И если бы вы только знали, что ему приходится терпеть из-за этой уличной девки,- она стряхнула пепел с сигареты.? Ну, может быть, лучше мне этого не касаться. Так о чем вы хотели говорить со мной, мистер Марлоу? - Кингсли сказал, что вы знаете Элморов. - Я была знакома с миссис Элмор. Вернее, несколько раз встречала ее в обществе. - Где? - В доме одного знакомого. А что? - В доме Лэвери? - Я надеюсь, вы не собираетесь быть дерзким, мистер Марлоу? Я бы очень вас просила! - Не знаю, что вы называете дерзостью. Я говорю с вами по делу, а деловые разговоры не имеют ничего общего с международной дипломатией. - Ну, хорошо. В доме Криста Лэвери. Да. Я часто там бывала в те времена. Он устраивал милые вечеринки. - Следовательно, Лэвери знал Элморов или, по крайней мере, миссис Элмор? Она еле заметно покраснела. - Да. Даже очень хорошо. - И целую кучу других женщин - тоже очень хорошо? Не сомневаюсь, миссис Кингсли была знакома с миссис Элмор? - Да, и гораздо ближе, чем я. Они называли друг друга уменьшительными именами. Миссис Элмор умерла, вы, вероятно, слышали? Она покончила с собой. Года полтора тому назад. - Это действительно было недвусмысленное самоубийство? Она подняла брови, но выражение ее лица показалось мне деланным. Как будто она считала уместным именно так реагировать на мой вопрос. - У вас есть особые причины задавать этот вопрос, и притом в такой форме? Я хочу сказать, разве это имеет отношение к нашему делу? - Раньше я думал, что нет. И сейчас не уверен. Но вчера мистер Элмор вызвал полицейского из-за одного того, что я разглядывал его дом. Предварительно он по номеру машины выяснил, кто я такой. Полицейский вел себя со мной очень грубо, и тоже по единственной причине - что я был там. Он не знал, что я там делаю, а я не сказал ему, что был у Лэвери. Но доктор Элмор знал, в чем дело, так как видел меня выходящим из дома Лэвери. Вот вопрос: почему же он вызвал полицию? И зачем полицейский постарался меня припугнуть? Стал рассказывать про какого-то человека, который пытался шантажировать доктора и в результате оказался за решеткой? Он допытывался, не прислали ли меня ее люди? Кого он имел в виду: родных миссис Элмор? Не наняли ли они меня? Если вы можете ответить мне на эти вопросы, я скажу вам, имеет ли это что-нибудь общее с нашим делом. Она задумалась, бросила на меня быстрый испытующий взгляд и тут же отвела глаза. - Я видела миссис Элмор всего дважды,- сказала она медленно.? Но думаю, что смогу ответить на ваши вопросы. В последний раз я встретила ее в доме Лэвери, как уже говорила, и там было довольно много народу. Много пили, много разговаривали. Женщины были там без мужей, а мужчины - не со своими женами. Был там некий Браунвелл, и был он очень пьян. Сейчас, я слышала, он служит во флоте. Он пикировался с миссис Элмор по поводу практики ее мужа. Я поняла их спор так: по-видимому, доктор Элмор - один из тех врачей, которые по ночам разъезжают с наполненным морфием шприцем и таким образом помогают определенным людям, которые без такой помощи неминуемо проснулись бы утром в полицейском участке. Флоренс Элмор на это заявила, что ей безразлично, каким способом ее муж зарабатывает деньги, главное, лишь бы он приносил их побольше. Она тоже была пьяна, причем, по-моему, она и в трезвом виде была не слишком симпатичной. Одна из этих худющих крашеных баб, которые слишком громко смеются и слишком высоко задирают ноги. Блондинка, слишком светлая блондинка с яркими красками и неприлично большими детскими глазами. Ну, Браунвелл сказал, пусть она не беспокоится: такой бизнес всегда прибылен. Пятнадцать минут на пациента, включая дорогу туда и обратно, и за каждый такой визит от десяти до пятидесяти долларов! Ему, мол, лишь одно неясно, как это врачу удается добывать такое количество наркотиков. Как видно, дело здесь не обходится без контакта с гангстерским миром. Он спросил миссис Элмор, часто ли ей приходится приглашать к столу милых гангстеров. Тогда она швырнула ему рюмку в физиономию! Я засмеялся. Но мисс Фромсет не смеялась. Она погасила сигарету в большой хрустальной пепельнице с медными краями и сухо посмотрела на меня. - Что ж, это понятно,- заметил я.? Будь у нее кулак покрепче, она бы ему двинула как следует. - Да. Через несколько недель Флоренс Элмор нашли мертвой в ее гараже. Дверь была закрыта, а мотор машины работал.? Она замолчала и облизнула губы.? Нашел ее Крис Лэвери. Это было уже под утро, когда он возвращался домой. Она лежала в пижаме на полу гаража, голова была накрыта одеялом, которое было наброшено на выхлопную трубу автомобиля. Доктора Элмора дома не было. В газетах об этом деле ничего не писали, кроме того, что она скоропостижно скончалась. Дело было замято. Она подняла сплетенные руки и снова уронила их на колени. Я спросил: - По-вашему, здесь было что-то не так? - Люди болтали что-то в этом смысле. Но люди всегда болтают. Немного погодя мне пришлось услышать о возникших подозрениях. Я встретила этого Браунвелла на улице, и он пригласил меня выпить по коктейлю. Он мне не нравился, но у меня как раз были свободные полчаса. Мы зашли в бар. Он спросил, помню ли я женщину, которая бросила ему рюмку в лицо. Я помнила. И тогда произошел приблизительно следующий разговор. Браунвелл сказал: "Ну, наш друг Крис Лэвери теперь может не беспокоиться, если у него кончатся любовницы, согласные его содержать!? Я ответила: "Боюсь, что не вполне понимаю, что вы хотите этим сказать?. Браунвелл ответил: "Черт побери, вы просто не хотите понимать! В ту ночь, когда умерла миссис Элмор, она была в заведении Луи Конди и все до последнего цента проиграла в рулетку. Она устроила истерику, кричала, что ее обжулили, словом, устроила грандиозный скандал. Конди пришлось буквально силой утащить ее в свой кабинет. Он дозвонился доктору Элмору, тот приехал и сделал ей укол из своего маленького шприца. А потом уехал и предоставил Конди отправить ее домой. Сказал, что у него серьезный больной и он занят. Ну, Конди отвез ее и сдал на руки медсестре доктора, которую Элмор вызвал по телефону. Конди отнес ее наверх, а медсестра уложила в постель. Конди вернулся к своей рулетке. Заметьте, что ее отнесли наверх и уложили в постель, и все-таки в ту же ночь Флоренс встала, спустилась в гараж и покончила с собой при помощи окиси углерода. Что вы об этом думаете?? - спросил меня Браунвелл. (Я ответила ему: "Мне ничего об этом не приходилось слышать. А вы откуда все это знаете?? И он рассказал: "Я знаю одного репортера из этого поганого листка, который они называют газетой. Не было никакого следствия и никакого вскрытия. По крайней мере, о результатах анализов, если они и делались, ничего не сообщалось. Там у них в Бэй-Сити нет следственного судьи. Его функции выполняет по совместительству какой-то полицейский офицер. Разумеется, они там все заискивают перед правящей партией. В таком маленьком городке стоит одному из партийных боссов сказать слово,- и все в порядке. А Конди - человек влиятельный, и он хотел избежать публичного скандала, а доктор - тем более!? Мисс Фромсет замолчала, видимо, ожидая моих вопросов. Я тоже молчал, и она продолжила: - Я думаю, вы понимаете, какую роль при этом сыграл сам Браунвелл? - Конечно. Браунвелл горел желанием отомстить. Он сам затянул ее играть в рулетку и сам напоил. Он был заодно с Конди. Такие вещи случаются и в более "чистых? городах, чем Бэй-Сити. Но это - еще не вся история, не правда ли? - Нет. Родители миссис Элмор, должно быть, пригласили частного детектива. Он должен был дежурить по ночам, и на месте действия он оказался вторым, после Криса Лэвери. Браунвелл говорил, будто этот человек обнаружил какую-то улику, опровергающую версию о самоубийстве. Но предъявить эту улику ему так и не удалось. Его арестовали за управление автомобилем в состоянии опьянения и приговорили к тюремному заключению. - И это все? - спросил я. Она кивнула. - Может быть, вам покажется странным, что я так хорошо все запомнила, но такая уж у меня должность, чтобы все помнить. - Нет, я только думаю, что вся эта история не имеет отношения к нашему делу. Хотя Лэвери и нашел ее первым, он мог быть с этим никак не связан. Ваш разговорчивый друг Брэунвелл, по-видимому, думает, что эта страшная смерть дала Лэвери возможность шантажировать доктора. Но для того чтобы шантажировать человека, чья невиновность установлена судебным решением, надо иметь на руках веские улики. Мисс Фромсет кивнула: - Я тоже так думаю. И я бы хотела сохранить иллюзию, что при всех своих пороках Крис Лэвери все же не занимался шантажом. Вот все, что я могу вам рассказать, мистер Марлоу. А сейчас мне надо снова браться за работу. Она встала, собираясь идти в приемную. Я сказал: - Нет, это еще не все. Я хочу кое-что вам показать. Я достал маленький надушенный носовой платок, лежавший под подушкой у Криса Лэвери, наклонился и положил его перед нею на письменный стол. 19 Она посмотрела на носовой платок, взглянула на меня, подняла его концом карандаша и спросила: - Что это за духи? Отвратительный запах! - Я думаю, нечто вроде сандалового дерева. - Дешевая имитация. Гадость, мягко выражаясь. Так зачем вы хотели мне показать этот платок, мистер Марлоу? - Откинувшись в кресле, она изучала меня равнодушным и холодным взглядом. - Я его нашел в доме Криса Лэвери, у него под подушкой. Здесь вышита монограмма. Она развернула платок карандашом, так и не дотронувшись до него. Ее лицо приняло строгое выражение. - Здесь вышиты две буквы,- сказала она холодным и сердитым тоном.? Те же инициалы, что у меня. Вы это имеете в виду? - Да, хотя у него, возможно, имеется полдюжины знакомых молодых женщин с такими же инициалами. - Однако вы - злой человек,- сказала она спокойно. - Это ваш платок или нет? Она медлила с ответом. Потом спокойно протянула руку, взяла вторую сигарету и закурила. - Да, это мой платок,- сказала она.? Должно быть, я его когда-то там забыла. Давно. И уверяю вас, не под подушкой у Криса. Вы это хотели узнать? Я не ответил, и она добавила: - Видимо, он одолжил его женщине, которая любит этот сорт духов. - Но это как-то не вяжется с Лэвери. Ее верхняя губа слегка сморщилась. У нее были красивые губы. Мне такие нравятся. - Я думаю,- сказала она,- что в сложившееся у вас представление о характере Лэвери нужно внести кое-какие коррективы. Если вы в этом образе обнаружили какие-то положительные черты, то это чистая случайность. - О мертвых нельзя говорить плохо,- сказал я. Какое-то время она сидела и смотрела на меня так, словно я ничего не сказал, и ждала, чтобы я продолжил. Потом у нее задрожало горло, и эта дрожь распространилась по всему телу. Руки судорожно сжались, сигарета сломалась. Она посмотрела на нее и быстро бросила в пепельницу. - Его застрелили в ванной комнате. В душевой кабине. И есть основания думать, что это сделала женщина, которая провела с ним ночь. Он как раз перед этим брился. Женщина оставила револьвер на лестнице, а этот платок под подушкой. Она слегка пошевелилась в кресле. Теперь ее глаза были устремлены в пространство. Лицо было холодным, как у статуи. - И вы ждете от меня, что я сообщу вам все подробности? - спросила она с горечью. - Слушайте, мисс Фромсет, я предпочел бы в таких делах быть деликатным и чутким. Я с удовольствием сыграл бы эту сцену так, чтобы женщина вашего склада не почувствовала себя оскорбленной. Но я не могу, этого мне не позволяют ни мои клиенты, ни полиция, ни мои противники. Как бы я ни старался казаться деликатным,- дело все равно кончается тем, что я попадаю носом в дерьмо, а кулаком кому-нибудь в глаз! Она кивнула, словно и не слышала моих слов. - Когда его убили? - спросила она, все еще слегка дрожа. - Полагаю, что сегодня утром. Вскоре после того, как он проснулся. Я уже говорил, он только побрился и собирался принять душ. - Насколько я его знаю, это было не очень рано. А я здесь уже с восьми тридцати. - Между прочим, я и не думаю, что это вы его убили. - Спасибо, это очень любезно. Но ведь это мой платок, не так ли? Хотя и не моими духами надушен. Боюсь, что полиция не очень разбирается в запахе духов. И в некоторых других вещах. - Верно. Это же относится и к частным детективам. Нравится вам такой тон? - Боже мой! - сказала она и прижала ко рту тыльную сторону ладони. - В него выстрелили пять или шесть раз. И все выстрелы кроме двух прошли мимо. Он отступил в душевую кабину. Вероятно, это была довольно мерзкая сцена. Убийца действовал с большой ненавистью. Или, наоборот, слишком обдуманно. - Его было легко возненавидеть,- сказала она без всякого выражения.? И чертовски легко полюбить. Женщины, и даже вполне порядочные, иногда совершают такие неприятные ошибки. - Из всего этого я могу заключить: вы когда-то думали, что полюбили его, но вы его теперь не любите и вы его не убивали. - Да! - Ее тон теперь был сухим и легким, как духи, которыми она душилась.? Я надеюсь, вы оцените мое доверие.? Она рассмеялась коротко и горько.? Мертв,- сказала она,- бедный, эгоистичный, дешевый, скверный, красивый, фальшивый мальчишка! Мертв и холоден. Нет, мистер Марлоу, я его не убивала. Я подождал, пока она справится с собой. Наконец она спросила спокойно: - Мистер Кингсли знает об этом? Я кивнул. - И полиция, конечно, тоже? - Еще нет. По крайней мере от меня - нет. Я нашел его тело. Дверь дома была не закрыта. Я вошел и нашел его. Она взяла свой карандашик и потыкала в носовой платок. - Мистер Кингсли знает об этом платке? - Нет. О нем не знает никто, кроме вас и меня. И, конечно, того, кто его туда положил. - Мило с вашей стороны,- сказала она сухо.? И мило, что вы так думаете. - В вас есть оттенок высокомерия и достоинства, который мне нравится,- сказал я.? Но не перегибайте палку. Чего можете от меня ожидать? Что я вытащу носовой платок из-под подушки убитого мужчины, понюхаю его и подумаю: ?Так-так! Монограмма мисс Адриенн Фромсет! Мисс Фромсет, видимо, знала Лэвери, и весьма интимно. Скажем, настолько интимно, насколько это допускает мое испорченное воображение. Значит - чрезвычайно интимно. Но эти синтетические дешевые духи - нет, мисс Фромсет никогда не стала бы пользоваться дешевыми духами! Платок лежал у Лэвери под подушкой - нет, мисс Фромсет никогда не станет класть свой платок под подушку мужчине! Стало быть, все это не может иметь никакого отношения к мисс Фромсет! Абсолютно! Это - всего лишь обман зрения!? - Ах, перестаньте! - сказала она. Я ухмыльнулся. - Что вы, собственно, думаете обо мне? - в упор спросила она. - Я бы вам сказал, но уже поздно, вы заняты! Ее лицо вспыхнуло. После паузы она спросила: - У вас хоть есть предположение, кто это сделал? - Предположения-то есть. И всевозможные версии. Но это все - только версии. Я боюсь, что полиция отнесется к делу проще. В шкафу у Лэвери висит несколько платьев, принадлежащих