Джеймс Хэдли Чейз. Легко приходят - легко уходят ----------------------------------------------------------------------- Чейз Дж.X. Собрание сочинений. Т. 22. Лечение шоком: Детектив. романы Мн.: Эридан, 1994. Перевод Н.Краснослободского, 1994 OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 7 октября 2003 года ----------------------------------------------------------------------- Разноплановые произведения Д.X.Чейза, в которых представлено дальнейшее развитие криминальных сюжетов: незаконные страховки, похищение людей, тривиальное ограбление. ГЛАВА 1 Непредвиденный звонок раздался без пяти одиннадцать, когда я уже собрался уходить. Пятью минутами позже я мог бы смело его проигнорировать, но официально рабочее время мое еще не кончилось, и я был перед этим звонком беззащитен. Ночные вызовы записывались на магнитофон, стоило лишь телефону зазвонить. Это была часть эффективно действующей системы наблюдения начальства за подчиненными. Я безропотно снял трубку. - "Лоуренс Сейф Корпорейшн" - ночное обслуживание. - Это Генри Купер, - раздался один из тех хорошо поставленных голосов, принадлежащих очень состоятельным самоуверенным людям, живущим в пентхаузах экстра-люкс. - Как быстро ваш человек может приехать ко мне? У меня неприятности с сейфом. "Пропал мой вечер с Джейн, - безрадостно подумал я. - И такое происходит уже третий раз за последний месяц". - Где вы живете, сэр? - я старался сохранить вежливые нотки в голосе: магнитофон фиксировал все, а у меня уже был выговор за то, что однажды я повысил голос на клиента. - Эшли-Армз. Я хочу, чтобы мистер прибыл немедленно. Я посмотрел на часы. Без двух минут одиннадцать. Если я скажу, что ночная смена закончена, завтра меня немедленно выставят за дверь. Учитывая мое теперешнее финансовое положение, это было бы непозволительной роскошью. - Вы не могли бы сказать более конкретно, что случилось с сейфом, сэр? - Я потерял ключ. Пришлите мастера как можно скорее. В трубке послышались короткие гудки. Я обещал Джейн, что заеду за ней в 11.15, и мы оттянемся в только что открытом ночном клубе. Она, должно быть, уже оделась и ждет. Пока я съезжу в Эшли-Армз, открою этот проклятый сейф, вернусь, поставлю машину, дотащусь до ее дома на троллейбусе, будет уже за полночь. Надо знать Джейн: эта девочка никогда не будет ждать столько времени. Однажды она уже сказала, что если по моей милости проскучает хоть полчаса, то я могу забыть ее имя. Я не мог позвонить Джейн из офиса, так как звонки по личным делам запрещались. Придется позвонить по дороге. Схватив сумку с инструментами, я запер дверь и помчался к машине. Черт, начался дождь, а я не взял плаща. Машин - прорва, и когда я подкатил к телефонной будке, выяснилось, что мне негде припарковаться. Десять минут пришлось колесить вокруг да около, пока какой-то парень не отъехал, и я моментально втиснулся на его место. 11.20. Я набрал номер Джейн. Она ответила немедленно, словно сидела у телефона и ждала, что я позвоню и отменю встречу. Едва я открыл рот, как мне его на том конце провода закрыли без промедления. - Если ты не можешь, то я знаю кое-кого, кто прилетит ко мне на крыльях, - сказала Джейн. - Я предупреждала тебя, Чет. Я устала, ты постоянно не приходишь на свидания. Все! Привет! - Но, Джейн, я... Слушать мои извинения было уже некому. Я снова набрал номер, но Джейн не отвечала. Я вслушивался в длинные гудки пару минут, затем вернулся к машине. Дождь перешел в ливень. Я ехал в направлении Эшли-Армз в состоянии черной меланхолии и проклинал "Лоуренс Сейф Корпорейшн". Я проклинал мистера Генри Купера, а заодно и себя за то, что забыл плащ: когда я поставлю машину в гараж и пойду домой пешком, дождь так поработает над моим костюмом, что он уже ни на что не будет годен. Эшли-Армз - это большой жилой дом в самом лучшем квартале города. Я вышел из машины и заглянул к привратнику. Он сказал мне, что я найду мистера Купера в квартире на четвертом этаже. Генри Купер оказался человеком высоким, дородным, надменным. Пурпурный цвет лица выдавал любителя крепко выпить, а солидное брюшко - доброго едока. Он сам открыл дверь и, едва я вошел внутрь, стал ругать меня за долгие сборы. Я сказал, что уличное движение было очень оживленным, и извинился. Он только отмахнулся. Продолжая ворчать, хозяин ввел меня в роскошно обставленную квартиру. На одной из стен висел писанный маслом портрет толстой голой женщины. Полотно выглядело достаточно старым, чтобы быть подлинным Рубенсом, хотя я в этом слабо разбираюсь. Купер снял картину с крюка. Под ней оказался один из наших сейфов последней модели. Я нагнулся над своей сумкой, выбирая инструмент, и только тут заметил девушку, полулежавшую на диване. Она была в белом вечернем платье, с низким декольте: обзор был прекрасным, я видел все, что хотел. Зажав сигарету полными яркими губами, она лениво листала журнал. Потом подняла голову и с любопытством уставилась на меня. Немного напоминает Джейн, подумал я: тот же цвет волос, те же длинные стройные ноги. Но на этом сходство кончалось. У Джейн, конечно, соблазнительные формы, мордашка и такая походка, что любой из нас обернется и посмотрит вслед. Но Джейн всегда пережимала. А здесь, на диване, лежала настоящая леди, девица экстра-класса. - Так вы скоро его откроете? - спросил Купер. - Поторапливайтесь. С некоторым усилием я перевел взгляд с девушки на сейф. - Если вы дадите шифр... Он написал на листке комбинацию. Потом подошел к бару и принялся смешивать виски с содовой. Едва я начал работу, как где-то в квартире раздался телефонный звонок. - Это, должно быть, Джек, - сказал Купер и вышел, оставив дверь открытой. Девушка подала голос: - Действительно, поторопись, приятель. Старый вонючка обещал мне жемчужное ожерелье. А он может передумать. Она смотрела прямо мне в лицо, и глаза ее холодно блестели. Такой блеск я замечал в глазах Джейн, когда та чего-то хотела от меня и считала, что это будет трудно получить. - Не волнуйтесь, я справлюсь за три минуты. Я открыл куперовский шкаф даже быстрее. - Ну и сейф, - фыркнула девушка. - Его и ребенок может взять. Внутри на трех полках были разложены пачки стодолларовых банкнотов. Я никогда не видел такой уймы денег. Сколько их там было! Может, полмиллиона долларов. Девушка соскользнула с дивана и подошла ко мне. Я почувствовал незнакомый аромат. Ее рука касалась моей - так близко мы стояли. - Пещера Аладдина! О, парень! А было бы здорово прибрать все это?! Тявкнул телефон, значит, Купер закончил разговор. Сейчас он войдет... Я резко захлопнул дверцу сейфа. - Неужели вы не открыли? - разорался Купер еще у двери. - Одну минутку, сэр, - сказал я и снова щелкнул замком. - Готово. Господин поспешил к своему сейфу, приоткрыл дверцу на несколько дюймов, довольно хрюкнул. - Вы сделаете мне дубликат ключа! Я сказал, что непременно сделаю это, собрал все свои инструменты в сумку и двинулся к двери, предварительно пожелав девушке, сидевшей на диване, спокойной ночи. Она лишь кивнула. Прощаясь, Купер весьма неохотно дал мне два доллара. При этом он сказал, что если я когда-либо буду снова работать на него, то должен это делать порасторопнее. И еще раз повторил, чтобы я не забыл про дубликат ключа. Я ехал в гараж и не переставая думал о деньгах Купера. Мне вечно не хватало денег, хотя временами я неплохо зарабатывал. Эх, что бы я сделал с содержанием сейфа, будь он моим!.. В эту квартиру легко проникнуть, легко открыть набитый банкнотами шкаф... Я говорил себе, что вовсе не собираюсь этого делать, но порочная мысль уже укоренилась в мозгу. Она была со мной весь следующий день и вечер, когда Рой Трейси пришел меня сменить. Я знал Роя почти всю свою жизнь. Мы вместе ходили в школу; его отец определил сына работать в "Лоуренс Сейф" в тот же день, когда и моего отца осенила точно такая же мысль. Внешне Рой тоже был похож на меня. Высокий, темноволосый, плотного телосложения. Он носил тоненькие усики, что делало его похожим на итальянца. Он так же нуждался в деньгах, как и я. Но в отличие от меня, женщины его не занимали: Рой женился девятнадцати лет, но неудачно - жена вскоре оставила его. Единственной страстью моего приятеля стали скачки. Конечно, он выигрывал, но чаще - продувался в пух и занимал деньги у меня. Я рассказал Рою о сейфе Купера. Мы были одни в офисе. Шел сильный дождь, и его струи барабанили по стеклу. Я не торопился домой и вначале стал описывать девушку Купера, потом рассказал, как я открыл сейф. - Да, там, должно быть, около полумиллиона долларов в стодолларовых банкнотах, - закончил я. - Везет же некоторым! Я расхаживал по комнате, а Рой сидел за письменным столом и курил. Из окна виднелась мокрая улица. - Ну что же, мне пора домой, пока! - Подожди, - остановил меня Рой. - Полмиллиона? Действительно, столько? - Не меньше. Три полки завалены. - Сядь. Давай поговорим. - Мы переглянулись. - Я знаю, как поступить с такими деньгами, Чет. Мое сердце тяжело бухало в груди. - Я тоже. - Мне позарез нужны пятьсот долларов, - сказал Рой. - А тут ты... А что, если мы вскроем этот сейф? Для нас это пара пустяков. Тебе нравится моя идея? - Возможно. Пауза. Мы оба смотрели в окно на струи дождя. Рой начал первым: - Я давно жду шанса, подобного этому. Мне так надоело прозябать в нищете, да и тебе тоже, насколько я знаю. - Это уж точно! - Ну, так как? Может, мы... проделаем эту работу? - Вскрыть сейф проще простого. Однако... Он улыбнулся. - Чего ты испугался? Нужно лишь хорошенько обдумать все детали. Я сел на край стола. - Слушаю. - Рассказывай все сначала. Следующий час мы разрабатывали план. Чем больше увязал коготок, тем сильнее хотелось достичь цели. - Нам нужно только выяснить, когда этот Купер уходит из дома. Это главное, - увлеченно говорил Рой. - А узнать это можно у консьержа. - Рой выпустил струю дыма. - Проникнуть в квартиру и забрать деньги не составит никаких проблем. Предстоящая работа казалась нам самой простой в мире. Уже следующим вечером я медленно прогуливался по Эшли-Армз. На мне была форма "Лоуренс Сейф Корпорейшн": куртка из буйволовой кожи, бутылочно-зеленого цвета брюки и фуражка с кокардой. Рой сказал, что подъедет, едва только закончит работу. Было что-то около половины одиннадцатого. Я заглянул к привратнику: со скучающим видом он листал книжку, узнал меня и кивнул головой. - Снова вы? Если к мистеру Куперу, то вам не повезло. Его нет дома. - Когда же он вернется? - спросил я, прислонившись к стойке и вытаскивая пачку сигарет. Привратник посмотрел на часы. - Через полчаса. - Я подожду. Мне надо ему кое-что передать. - Оставьте, я передам. - Это невозможно. У меня ключ от его сейфа. Я должен вручить его лично мистеру Куперу и под расписку. Служивый пожал плечами и взял предложенную мной сигарету. - Ждите, пожалуйста. - А вы уверены, что он будет через полчаса? - Угу. Мистер Купер всегда уходит в восемь и возвращается в одиннадцать ночи. - Есть же такие люди, - со вздохом сказал я. - По ним можно проверять часы. - Вы верно заметили. У мистера Купера три ночных клуба. Он проверяет их каждую ночь и в воскресенье тоже. В одиннадцать приезжает поесть, потом возвращается, следит, как клубы закрываются, и считает выручку. Он никогда не нарушает распорядок. - Вы дежурите всю ночь? - Я заканчиваю через час. Дом запирается, и у каждого живущего здесь есть свои ключи. Хотя, - он скривился, - сколько раз мне приходится ночью вылезать из постели только из-за того, что некоторые остолопы забывают свои ключи!.. - Позавчера Купер потерял ключ от сейфа и испортил мне вечер. - Это великий мастер терять ключи, - с горечью сказал привратник. - Только на этой неделе он потерял ключи от двери. Вытащил меня из постели в пять утра. - Он возвращается так поздно? - Да. Потом спит весь день. Ну вот, теперь мне все известно. Я как бы случайно переменил тему, и мы еще болтали о разных пустяках. Купер появился без одной минуты одиннадцать. Я пересек холл и протянул ему ключ. - От вашего сейфа, сэр. Он узнал меня. - А, вы, - и нахмурился. - Я бы хотел посмотреть, все ли в порядке, если вы не возражаете, конечно... - Да, да. Мы зашли в лифт. Добравшись до четвертого этажа, Купер отпер дверь, я же прошел следом за ним в гостиную. Потом я вновь открывал и закрывал сейф, а он стоял рядом. Мне пришла в голову сумасшедшая идея: сейчас я поворачиваюсь к Куперу и бью по челюсти. И забираю деньги. Но я не сделал этого. Я запер сейф и вручил ключ хозяину. - Все в порядке, сэр. - Отлично. Он полез в карман, но рука застыла на полпути. Я читал его мысли. Вчера Купер уже дал мне два доллара и решил, что этого будет достаточно. Скряга и не догадывался, какую роль сыграл этот малозначительный, как он думал, эпизод. Если раньше я еще колебался относительно кражи его денег, то теперь сомнения отпали, как последние листья. Мне нужен был толчок, и я его получил - от самого Купера. Улица все так же была залита дождем. Рой сидел в фургончике: он давно уже поджидал меня. - Я видел его, - сказал Рой. - Та толстомордая гниль - Купер? - Он самый. Все в порядке. Можем сделать это в воскресенье. В воскресенье мы были свободны, причем оба. Ночь выдалась сырая, темная. Нам на руку. Дождь гнал людей с улицы в теплые квартиры, наше захолустье рано засыпало. Рой взял машину напрокат, заехал за мной, и мы направились к Эшли-Армз. Без пяти час. На большой частной стоянке удалось втиснуть машину между "кадиллаком" и "паккардом". Машин сорок мокло здесь. Мы застыли на переднем сиденье плечом к плечу и наблюдали за входом в дом. Я слышал, как Рой сопит, и спрашивал себя: слышит ли он стук моего сердца. Наконец, Купер вышел. В десяти ярдах от нашей машины белел его автомобиль. Пригнув голову, не оглядываясь по сторонам, он торопливо влез в машину и умчался в темноту. - Так, первый пункт выполнен, - сказал Рой. Его голос звучал сипло и неуверенно. Вскоре мы увидели, как привратник закрывает дверь главного входа. Вот он провернул ключ, вот пересек холл и исчез на лестнице, ведущей в его полуподвальную квартиру. Сквозь стекло мы видели все. - Идем, - сказал Рой, открывая дверь машины, и от этого слова у меня перехватило дыхание. Я взял сумку с инструментом и соскользнул с сиденья. Дождь дохнул в лицо холодом, стало легче, и я побежал к стеклянным дверям. Мы твердо знали, что собираемся делать. Я должен был открыть входную дверь, которая располагалась в нише - с улицы она была не видна. Рой страховал меня. Пришлось повозиться с замком. В обычной ситуации я справился бы с ним в три-четыре минуты, но сейчас мои руки дрожали. В конце концов, я открыл дверь. Стараясь идти бесшумно, мы с Роем скользнули на лестницу. Лифтом пользоваться было опасно, так как привратник, видимо, еще не спал и мог заинтересоваться, кто пришел. Мы добрались до четвертого этажа, никого не встретив. Оба тяжело дышали - то ли от ходьбы, то ли от волнения. На этот раз у меня не было трудностей с замком: подошел первый же ключ. Я открыл дверь и вступил в темный холл. Некоторое время мы стояли тихо и прислушивались. Тикали часы, пощелкивал холодильник на кухне... - Чего мы ждем? - сказал Рой. Я включил свет. Рой закрыл дверь. - А он умеет жить, правда? - сказал мой дружок, осмотревшись. - Где сейф? Я снял со стены картину и отставил в сторону. Потом повернул диск и набрал комбинацию. С помощью ключа, который я сделал себе, когда готовил дубликат Куперу, отпер сейф. - Ну как? Мы стояли рядом, бок о бок, и глазели на пачки стодолларовых купюр. - Вот здорово! - Рой сжал мою руку. - Этого с лихвой хватит до конца наших дней. И тут мы услышали звук, которого не ожидали, - характерный звук ключа, поворачиваемого в замке. Я был так испуган, что не смог сдвинуться с места. Мне лишь удалось повернуть голову, тело было парализовано. Другое дело - Рой. Он скользнул прочь от меня с быстротой ящерицы и выключил свет в тот миг, когда дверь открылась. Луч из коридора, высветил меня. Я по-прежнему стоял, как истукан. В дверях была длинноногая блондинка. Несколько секунд мы смотрели друг на друга. Она отпрянула и истошно закричала: - Там кто-то есть! Это вор! За ее спиной выросла массивная фигура Купера. Он оттолкнул девицу и стремительно влетел в комнату. Все это произошло так быстро, что я все еще стоял около сейфа, ослабевший от страха и не способный двигаться. Девушка помчалась по лестнице, вопя, как паровозный гудок. Я видел темный силуэт Роя, прижавшегося к стене. Но главное: я видел то, о чем не догадывался Купер, - Рой поднял над головой лом, который мы захватили с собой на случай, если будут трудности в замке. Он опустил его на голову Купера. Рой застал Купера врасплох, и тот упал на пол, как сноп, царапая ногтями по моему пальто. - Быстро! - Рой задыхался. - Бежим! В наступившей тишине слышался только отдаленный крик девушки. - Чет! - прошипел у меня за спиной Рой. - Не вниз, а наверх! Но я его не слышал. Наверное, мой разум помутился, и в висках стучала одна мысль: как можно скорее прочь отсюда. - Чет! Я слышал Роя, но продолжал бежать вниз. Я достиг третьего этажа и выскочил на площадку. Квартира напротив открылась, худой седовласый человек испуганно взглянул на меня и быстренько захлопнул дверь. В три прыжка я одолел следующий пролет, потерял равновесие и растянулся на площадке. Вскочив на ноги, я, как сумасшедший, рванулся на первый этаж. Блондинка припала к двери привратника и, неистово вопя, колотила по ней кулаками. Она в ужасе уставилась на меня, ее рот был перекошен от страха. Привратник, полуодетый, со спутанными волосами, пулей вылетел из своей квартиры и бросился ко мне. Мы повалились на пол, нанося удары куда попало. Я рубанул его несколько раз по голове и лицу, прежде чем удалось вырваться. Но едва я достиг выхода, как привратник засвистел в полицейский свисток. Неистовые трели и безумный женский крик вышвырнули меня под дождь. Я поскользнулся, упал, бросился к машине. И тут все звуки перекрыл резкий вой полицейской сирены. Я кинулся вниз по улице. За мной уже бежали, мне что-то кричали в спину. Я припустил сильнее, потом услышал звук выстрела, что-то просвистело у самого уха. Я дернулся, рванул через улицу туда, где потемнее. И вдруг, словно рука гиганта остановила меня, и я со всего маху растянулся на дороге. Горячая боль... Я попытался повернуться... Последнее, что я запомнил перед тем, как потерять сознание, были приближающиеся тяжелые шаги. ГЛАВА 2 Вначале появились звуки. Потом из небытия пришла тупая боль, которая росла по мере того, как я выбирался из темной бездны. Я приоткрыл глаза. Белые стены, какой-то человек наклонился... Он не попал в фокус моего зрения, я видел только размытый силуэт. Боль усилилась, и веки мои закрылись. Но я уже вспомнил сейф, Купера, борьбу с привратником, свистки, крики и свой слепой, глупый бег по улице. Моя опрометчивая попытка заполучить легкие деньги закончилась на больничной койке с дежурившим рядом полицейским. Внезапно кто-то проскрипел над самым ухом: - Его дела не так уж плохи, так почему я не могу потрясти этого мерзавца как следует?! Грубый голос копа, который раньше я слышал только в фильмах. Трудно представить, что такое может относиться к тебе. - А вот этого не надо, сержант. Он счастливо отделался: одним дюймом правее - и вы заполучили бы мертвое тело, - сказал кто-то другой. - Да ну? Держу пари, он пожалеет, что не умер, когда я им займусь. Я слегка разомкнул веки и увидел говоривших. Один из них был спокойный и толстый, в белом халате. Другой, высокий, плотный, с лицом типичного копа: маленькие злые глазки и рот, как лезвие бритвы. И тут я вспомнил Роя. Где-то он сейчас? Рой оказался не таким слюнтяем, как я, и нервы у него покрепче моих. Как правильно он сообразил и поднялся вверх по лестнице, в то время как я, сумасшедший, помчался вниз. Удалось ли ему удрать? Если его не заметили выходящим из здания, то с ним все в порядке. Схватили только меня. Я ездил к Куперу от фирмы. Именно я расспрашивал привратника о распорядке дня Купера. Именно меня видели бегущим. Рой тут как бы ни при чем. Потом я вспомнил звук, с которым Рой проломил голову Купера. Это был страшный удар... Я не ожидал от Роя подобного... Внезапно на меня накатил приступ дурноты: что же стало с Купером? Неужели Рой его убил? Я почувствовал запах несвежего дыхания и табака, не удержался и открыл глаза. Сержант сидел рядом с больничной койкой. Мы были одни. Я не слышал, как доктор вышел, наверное, мне было, действительно, очень плохо. Коп улыбнулся, показав желтые от табака зубы. - О'кей, мерзавец, - сказал он. - Давай-ка приступим!.. Так это началось. У них было все же смутное подозрение, что эту работу не я один делал. Но им не за что было зацепиться. И они приставали ко мне, стараясь выведать подробности. Они говорили, что Купер умирает и меня вздернут как убийцу. Если кто-то работал со мной в паре, то сейчас самое время признаться. Я отвечал, что был один. В конце концов это им надоело. Мне сообщили: Купер выздоравливает. Казалось, они были очень разочарованы его выздоровлением. - Но ты мог убить его, - сказал мне сержант с желтыми зубами. - И это существенно повлияет на твой приговор. Ты получишь десять лет. Каждый день ты будешь жалеть, что родился на свет. Из госпиталя меня перевели в тюрьму. Я находился там три месяца - до тех пор, пока Купер не выздоровел настолько, что мог давать показания в суде. Я навсегда запомнил этот суд. Когда меня туда ввели, первым человеком, кого я увидел среди публики, была Джейн. Это меня удивило. Джейн помахала мне рукой, я выдавил улыбку. Но уж кого я не ожидал здесь встретить, так это моего босса Франклина из "Лоуренс Сейф". Рядом с ним сидел... Рой. Мы мучительно долго смотрели друг другу в глаза. Рой выглядел бледным и худым. Я подумал, что ему все эти три месяца было хуже, чем мне: Рой гадал, выдам я его или нет. Судьей был парень маленького роста с худым бесцветным лицом и суровым взглядом. Скала, одним словом. Купер, похудевший, с перевязанной головой, рассказал про сейф и про дубликат ключа. Свидетельницей выступала длинноногая блондинка. На ней было облегающее небесно-голубое платье, и все мужчины, включая самого судью, больше смотрели, чем слушали. Девица сказала, что поет в одном из клубов и время от времени заходит к Куперу на квартиру, чтобы обсудить свой репертуар. Каждый в зале понимал, для чего она пришла к шефу в час ночи, и, судя по всему, эти джентльмены Куперу завидовали. Блондинка рассказала, как я открывал сейф, когда Купера не было в комнате, как заглядывал в него, а потом сделал вид, что не смотрел. Купер "вспомнил", как я ударил его ломиком по голове. Но вот кто по-настоящему удивил меня, так это Франклин. Он вышел вперед и начал говорить о том, что я был у них лучшим работником и всегда пользовался полным доверием. Но он понапрасну тратил слова. Его слова не произвели на судью никакого впечатления. Мой адвокат, по всему видать, оторва и пройда, казалось, едва удерживался от того, чтобы не уснуть прямо на процессе. Когда были заслушаны все свидетельские показания, он посмотрел на меня, скривился, встал и объявил, что его клиент, то есть я, полностью признает себя виновным и отдает себя на милость правосудия. Может быть, он и не мог ничего сделать, но интонация и мимика, черт побери, могли бы быть другими. Адвокат говорил так, что у всех присутствующих создалось впечатление: со мной он уже попрощался. Настало время судьи. Он пристально посмотрел на меня и сказал, что я грубо злоупотребил доверием клиента, подорвал репутацию старинной фирмы, где честно и преданно служили мой дед и отец, именно это является моей основной виной, за которую меня нужно судить по всей строгости. Однако он не мог обмануть меня ни на йоту. Я видел в его маленьких сердитых глазках, как он упоен звуками своего собственного голоса. Разве мог я надеяться хотя бы на толику снисхождения? Он приговорил меня к десяти годам каторжных работ. Это была ссылка в Фарнвортский лагерь, где умели укрощать "подобных тварей". И вот тогда, услышав приговор, я чуть не выдал Роя. И он понял это. Я повернулся, посмотрел на него. Рой сидел в страшном напряжении. Спина была неестественно прямой, лицо побелело. Он знал: укажи я сейчас на него, будет новый суд, а перед ним - новое следствие, два месяца, а потом меня могут избавить от каторги, и в Фарнворт пошлют его, Роя... У Фарнворта была дурная слава. Лагерь служил предметом многочисленных газетных статей, его описывали как нечто близкое к концентрационным лагерям времен нацизма. Я читал статьи и, подобно большинству людей, был потрясен прочитанным. Если газетчики говорили правду, то условия в Фарнворте были настолько же ужасные, насколько постыдные, унижающие человека. Мысль о десяти годах, которые предстоит мне провести в Фарнворте, едва не разомкнула уста; но тут я вспомнил о множестве добрых дел и мелких услуг, которые мне оказывал Рой, когда мы еще учились в школе... И когда вместе работали. Я вспомнил его добродушные шутки и дружескую заботу, долгие разговоры, наши планы о том, как достать деньги... Я невольно улыбнулся. Возможно, усмешка у меня вышла и не очень удачной, но Рой вздохнул с облегчением. На мою руку опустилась тяжелая ладонь одного из копов, караулившего меня во время суда. - Идем! - выдохнул он. Я посмотрел на Джейн, рыдающую в платок, потом еще раз на Роя, повернулся и начал спускаться вниз по лестнице - прочь из зала суда, прочь из свободного мира, в будущее, в котором для меня не было надежды. Зато я не предал Роя. Я не предатель! Эта мысль была единственной в воспаленном мозгу. Я цеплялся за нее, как за спасательный круг в бушующем море. Ошибается тот, кто представляет Фарнворт каменной крепостью. Нет, это была довольно обычная гнусная тюрьма с метко стреляющими охранниками и свирепыми псами. В конце каждого дня нас, 77 усталых немытых мужчин, загоняли, как скот, в барак пятидесяти футов в длину и десяти в ширину с одним маленьким зарешеченным окном и большой железной дверью. Каждый мужчина приковывался к цепи, проходящей через весь барак. Стоило одному двинуться, как цепь натягивалась и дергала остальных. После дня, проведенного под палящим солнцем, малейшее раздражение становилось невыносимым. Когда кто-то дергался во сне, его сосед бросался на него с кулаками, и в душном бараке завязывалась борьба. Ночью охранники не заглядывали в барак. Их не беспокоили драки, поножовщина; если каторжник погибал, это значило, что у них становилось меньше забот на одного человека. Охранников было двенадцать. Ночью они все отдыхали, за исключением одного человека. Этот человек по имени Байфлит отвечал за собак. В нем было нечто такое дикое, такое первобытное, что его боялись даже четвероногие. Никто, кроме Байфлита, не решался выйти на улицу до половины пятого утра. Только тогда, когда этот сукин сын загонял своих волкодавов в клетку, охрана приступала к обязанностям. Ночь за ночью я лежал без сна на своих нарах и слушал рычание собак, бегающих вокруг барака. Я понимал: если хочешь бежать из этого ада, нужно справиться с собаками. С первой же минуты, как я попал в тюрьму, я думал о побеге. Если бы не собаки, я сбежал бы в первую же ночь. Ни замок, ни цепи на моей лодыжке, ни замок на двери, ни риск быть убитым охраной - ничего бы меня не остановило. Еще на пересылке мне удалось отломить кусок проволоки от железного матраса. Это была мучительная работа, руки мои кровоточили, но зато теперь с помощью этой железки я мог справиться с любым фарнвортским замком. Мысль о том, что я давно мог бы сбежать из этого вонючего дома, не будь собак, доводила меня до бешенства. Нужно было придумать способ, как отделаться от "братьев меньших". В первый же день я пришел к выводу, что бежать днем нет никакой возможности. Каждое утро мы отправлялись в поле в сопровождении шести охранников на лошадях. У охранников имелись автоматы. Дорога здесь была такая же гладкая, как и ладонь моей руки. Вдали манила река, но я не смог бы сделать и трех шагов к ней - меня уложил бы выстрел одного из охранников. Конвоиры скакали на лошадях. Нет, если бежать, то только ночью. Весь день я надрывался в поле, а потом полночи, лежа в вонючем бараке, ворочал мозгами в поисках выхода. Ничего путного мне в голову не приходило. Каждое утро, когда нас выстраивали на перекличку, я проходил мимо собачьего загона. В стальной клетке сидело десять животных: немецкие овчарки и волкодавы. Откормленные, свирепые, сильные. Они разорвали бы беглеца в клочья. Я едва не сошел с ума, пытаясь решить эту проблему. Так прошел почти месяц. Однажды меня послали работать на кухню. Эту работу заключенные считали настоящей каторгой. Дело в том, что еда, которую готовили для нас, была совершенно несъедобной. Дежурным блюдом был картофельный суп, в котором плавали ошметки полусгнившего мяса. На кухне стояла такая вонь, что желудок тут же выворачивало наизнанку. Чтобы заглушить гнилой привкус мяса, повар использовал огромное количество перца, и именно этот перец натолкнул меня на мысль, как мне справиться с собаками. В течение трех дней я приносил с кухни полные карманы этого перца и прятал его в мешочке на нарах. Итак, я знал, как открыть замки в тюрьме, и у меня было достаточно перца, чтобы сбить собак со следа, когда я побегу к реке. След они не возьмут, но ведь меня могут "засечь" гораздо раньше, увидят - и бросятся; тогда и перец не поможет... Последующие четыре ночи я сосредоточил все свое внимание на звуках, доносившихся извне. Я должен был знать все о Байфлите. В семь часов вечера, когда еще было светло, он принимал дежурство от охранников. Заключенные загонялись в барак, один из охранников под наблюдением Байфлита шел к клетке и выпускал собак. Байфлит спокойно ложился спать: его работу выполняли десять свирепых тварей. Без четверти четыре утра он шел на кухню за двумя корзинами обрезков гнилого мяса для собак. Он тащил эти корзины в стальной загон, а овчарки бежали следом. Рычание, шум, взвизгивания... Я догадывался, что Байфлит стоит у клетки и следит, чтобы мясо досталось всем поровну. В полпятого он запирал клетку и двумя пронзительными свистками будил лагерь. Этот распорядок никогда не нарушался. Я решил, что бежать можно только тогда, когда собаки начнут есть. У меня было совсем немного времени, чтобы достичь реки: предстояло пробежать милю по совершенно голой и плоской местности. Я был в хорошей форме, умел быстро бегать и мог достичь реки за шесть минут. Но это должен быть бег спринтера. Потом я спрячусь. Буду передвигаться только ночью. Доберусь до железнодорожной станции - она в двадцати милях от Фарнворта. Я намеревался вскочить на поезд, который довезет меня до Окленда, ближайшего большого города, где я мог свободно затеряться. Меня беспокоило еще одно. Чтобы справиться с замком на лодыжке, мне нужно не более минуты, но открыть замок на двери я так быстро не смогу. Если кто-нибудь из заключенных завопит, поднимет тревогу, Байфлит услышит, и тогда я пропал. И все же мой побег состоится - несмотря ни на какие обстоятельства! Среди каторжан был один громила, который внушал всем особый страх. Звали его Джо Бойд. Ростом не более пяти футов, но раза в два толще нормального мужчины. На его лице как будто черти боб молотили: оно было все в шрамах и ссадинах. Расплющенный нос казался вбитым в лицо, из кустистых бровей мигали маленькие глаза. Он был похож на орангутанга и вел себя соответственно. Спал Бойд как раз подо мной. Если б я смог убедить его бежать со мной, никто в бараке не посмел бы поднять тревогу. Но вдруг Бойд выдаст меня? Я ничего о нем не знаю. Держался Бойд замкнуто, и если к нему кто-то подходил достаточно близко, внезапно бил человека огромным кулаком прямо в лицо. Его ненавидели не только заключенные, но и охрана. Полночи я размышлял над этой проблемой. Наконец, часа в два, решился разбудить громилу и посвятить в свой план побега. Я освободил лодыжку от замка и откинул одеяло. - Бойд! Мой голос был тихим, скованным. Бойд перестал храпеть. Он проснулся сразу, в одно мгновение - как просыпаются животные, и я представил себе, как он лежит в темноте и ловит звуки. - Бойд, ты спишь? - Ну? Ворчание было тихим, но напряженным. - Я удираю через пару часов, - сказал я шепотом. - Удираешь? - Когда Байфлит будет кормить собак, я выскочу. Идешь со мной? - Ты псих! Черт возьми, как ты собираешься выскочить? - Я уже снял с себя цепи, могу снять их и с тебя. Я могу так же открыть дверь. Так ты идешь со мной? - А как насчет собак? - Выйдем, когда Байфлит начнет их кормить. - А куда побежим? - К реке. Потом доберемся до станции. Стоит попробовать. Если не хочешь идти, скажи. - Ты сможешь снять эту проклятую цепь? - Да. - Так снимай! Я соскользнул с нар и сел на пол. Нащупал закованную лодыжку. Приходилось работать в темноте, но все же через несколько минут мне удалось открыть замок. Браслет упал на одеяло. Едва я выпрямился, как две горячие руки схватили меня за подол рубахи, и прежде чем я успел хоть что-нибудь сообразить, каторжник цепко держал меня за горло. Хватка у Бойда была мертвая. Я даже не пытался вырываться и молил Бога, чтобы эта скотина не убила меня. - Слушай, новичок, - прорычал он, - если ты хочешь подложить мне свинью, то... Ты понял, да? Он отпустил меня, и я с трудом выдавил: - Пошел к черту, обезьяна! Не хочешь бежать, так и скажи. Кто-то заворчал на нас сквозь сон, кто-то выругался. Мы прижались друг к другу. Я чувствовал несвежее дыхание Бойда, его руки по-прежнему были наготове. Но вот он обмяк: - Ладно, я иду. - Тогда слушай. Когда вырвемся - побежим к реке. Они пошлют за нами собак. Если мы успеем добежать до воды, то сможем их обмануть. Ты умеешь плавать? - Умею, но плохо, - проворчал он. - Ты открывай дверь, а об остальном я сам позабочусь. Я снова забрался на нары и стал массировать шею. В окне забрезжил рассвет. Я вытащил мешочек с перцем и сунул его под рубаху. Делиться с Бойдом своим секретом я не собирался. Я лежал в ожидании, следя за тем, как разгорается свет, и слушал тяжелое дыхание снизу. Внезапно я услышал шепот напарника: - Ты уверен, что сможешь открыть эту дверь? - Уверен. - Почему ты думаешь, что мы сможем убежать? - А что еще нам делать?! Подыхать в этой дыре? В тишине мы услышали собачий лай. Этот звук заставил меня похолодеть. - Собаки... - прошептал Бойд. - Пока они едят, мы в безопасности. - Ты так думаешь? - сказал Бойд, и я услышал страх в его голосе. Даже такая тупая обезьяна, и та боялась этих псов. Прошли долгие и напряженные сорок минут. Тонкий луч солнца заглянул в окно и начал двигаться по полу. До побега осталось несколько мгновений. Я слышал возню собак во дворе. Кто-то из заключенных начал шевелиться, дергая цепь и будя всех остальных. Завязалась перебранка. Теперь, глядя вниз, я мог видеть лицо Бойда. - Ну? Не струсил? - спросил он. - Нет. Лай собак стал заливистым, нетерпеливым: Байфлит вышел из кухни и направился к загону. - Присмотри, чтобы ни один из этих парней не начал вопить, пока я буду возиться с дверью, - сказал я Бойду. - Присмотрю, - Бойд сел на нарах. Я соскользнул на пол и бросился к двери. Один из заключенных, лысый маленький человечек с крысиной мордочкой, заметил меня. - Эй, что ты там делаешь? - крикнул он. Бойд вскочил на ноги, подошел к нему и со страшной силой врезал ребром ладони. Лысый упал на спину, и кровь брызнула у него из разбитого носа. Бойд встал посередине комнаты с кулаками наизготовку и оглянулся. - Кто-нибудь еще будет нервничать? Никто не шевельнулся. Заключенные наблюдали за мной, не спуская глаз с двери. Замок поддался быстрее, чем я ожидал. В тот момент, когда дверь открылась, Байфлит - я услышал это - позвал собак на кормежку. - Идем! - сказал я срывающимся голосом; холодный пот градом катился у меня по спине. Быстрым осторожным шагом я выскочил за дверь. Справа от меня, не далее чем в пятидесяти ярдах, находился собачий загон. Я видел, как Байфлит, стоя ко мне спиной, опустошает корзину с мясом. Собаки рычали, грызли друг друга, стараясь протиснуться поближе к еде. Бойд присоединился ко мне и тоже посмотрел на собак. - Пошли, - сказал я. И мы побежали... Я чувствовал себя гонимой испуганной дичью, а река-спасительница была так далеко... Бойд тяжело дышал у меня за спиной. Он не был первоклассным бегуном, и я быстро ушел вперед. Никогда еще в моей жизни я не бегал так быстро. Я буквально летел, не касаясь земли, и длинная линия прибрежных зарослей становилась все ближе и ближе. Потом я услышал выстрел. Слегка замедлив бег, я обернулся. Байфлит выбежал из-за загородки и бросился на землю с винтовкой в руках. Он снова выстрелил, я увидел облачко пыли футах в пяти левее Бойда. Собаки, похоже, еще ели, и это вселило в меня надежду. Они были слишком заняты, чтобы бежать за нами. Я ускорил шаг и, когда до зарослей оставалось около сотни ярдов, опять оглянулся. Бойд был примерно на двести ярдов позади меня, он продолжал упорно бежать. И вдруг раздался резкий свисток. Я понял: сейчас охрана бросится в погоню. Но рядом были уже кусты. Я вломился в живую изгородь и помчался вдоль реки. Через несколько минут в заросли ввалился Бойд. Заросли были слишком густы, и он не мог меня видеть. - Чет! Где ты? - кричал он. Я молчал. Я хотел, чтобы мы с Бойдом разошлись в разные стороны - преследователи тоже разделились бы. Я вытащил мешочек с перцем и засыпал перец в отвороты брюк. Потом быстро и тихо двинулся по тропинке между высоким берегом и зарослями. Когда я решил, что Бойд не сможет меня услышать, снова побежал. Конский топот! Наступило время прятаться, и я огляделся в поисках укромного местечка и нашел его в нескольких ярдах от берега; заполз в самую гущу и припал к земле с колотящимся сердцем. Всадники были где-то поблизости. Один из них выстрелил. Раздался всплеск, видимо, конь врезался с ходу в реку. Чей-то голос: - Кажется, я его вижу! - и снова выстрел. Еще одна лошадь влетела в воду. Еще один выстрел. Я подался вперед и осторожно раздвинул ветки. Охранник плыл на коне через реку, направляясь к противоположному берегу. Винтовку он держал наготове. Потом я увидел Бойда. Он выпрыгнул из кустов, нырнул в реку и поплыл по направлению к тому месту, где прятался я. Бойд приближался... Охранник, только что вышедший из воды, соскользнул с коня и поднял винтовку. Бойд, должно быть, почувствовал опасность и нырнул в момент выстрела. Пуля подняла фонтанчик как раз на том месте, где только что была его голова. На берегу появился еще один охранник. - Он плывет назад! - закричал первый. - Иди за ним вдоль берега. Я буду следить отсюда! Бойд вынырнул. Он был почти на середине реки, когда охранник заметил беглеца и направил к нему своего коня. Силы были слишком неравны, и Бойд снова скрылся под водой. Может, Бойд и плохо плавал, но ныряльщиком он был превосходным. Я понял его мысль: обойти охранника и вынырнуть сзади. Это ему удалось! Охранник не видел его, но тот, кто был на противоположном берегу, предупреждающе закричал. Бойд находился слишком близко от сидящего на коне охранника, и его товарищ не рискнул стрелять. Всадник повернулся, хотел ударить Бойда прикладом по голове, но промахнулся. С быстротой нападающей змеи, Бойд вцепился охраннику в руку и стащил с лошади. Все-таки Бойд был очень силен! Двое мужчин исчезли в глубине. Вода забурлила, потом Бойд появился уже один. Он двинулся вверх по реке, ведя коня за уздечку - так, чтобы тот был между ним и вторым охранником. Тот некоторое время колебался, но, когда увидел, что Бойд уходит, вскочил на коня и бросился вдоль реки. Бойд как раз проплывал совсем близко от того места, где сидел я. Его обезьяноподобное лицо застыло, как посмертная гипсовая маска. Я слышал, как он материл лошадь, пытаясь заставить ее плыть побыстрее. Охранник нагонял Бойда, но достать выстрелом еще не мог. Бойд внезапно остановил коня и нырнул. Я догадался, что он собирается проделать тот же трюк, что и в первый раз, но охранник был настороже, а Бойд слегка ошибся в расчетах. Он вынырнул правее, пытаясь схватить конвоира за руку, но тот обрушил приклад прямо ему на голову. Бойд камнем пошел ко дну, и вода потемнела, поплыли бурые пятна... Охранник перевел дух, повернул коня и вышел на берег недалеко от того места, где прятался я. Я узнал его. Это был Джерри. Джерри-садист, превративший мое пребывание в лагере в сплошной ад. Будь у меня оружие, я пристрелил бы его без всяких колебаний. Но оружия у меня не было, поэтому я лежал на земле и, сжав зубы, ждал развязки. Наконец, тело Бойда всплыло. Потом на поверхности воды показалось лицо первого охранника. На берег вышел его конь. Джерри подъехал к нему и взял коня под уздцы. Что-то проворчав, Джерри двинулся назад в лагерь. Я подождал, пока затихнет шум и топот, а потом со всеми предосторожностями выбрался из своего укрытия. Нетрудно было предсказать дальнейшие события: Байфлит и еще несколько охранников бросятся по моим следам с собаками. В ближайшее время все волонтеры Штата будут подняты по тревоге. Меня начнет искать окружная полиция. Ежечасно обо мне будет вещать радио. До спасения предстоял долгий, полный опасностей путь. Если, конечно, мне вообще удастся спастись. Становилось жарко. Я бежал, и перец, просыпаясь из брюк, заглушал запах моих следов. Пробежав пару миль, я остановился. Пора пересекать реку. Желанная дорога проходила милях в шестнадцати от противоположного берега. Я снял брюки и сложил их в маленький тючок, который закрепил у себя на голове. Потом вошел в реку и поплыл. ГЛАВА 3 Было 16.10. Я лежал в тени дерева на пологом холме, спускавшемся к шоссе. Я преодолел приличное расстояние и был далеко от тюрьмы. Преследователей не ожидалось. Все-таки идея с перцем великолепно себя оправдала, собаки не взяли след. Но мне оставалось пройти еще добрых пять миль до железнодорожной станции, а местность была плоской и открытой, как бильярдный стол. Я не осмеливался выйти из леса до темноты. По ту сторону шоссе находилась маленькая ферма: домик и три сарая. Еще там была рига и всякий хлам. Я не обращал на ферму особенного внимания до тех пор, пока из домика не вышла девушка и не потащила куда-то большую корзину с дынями. С такого расстояния я не мог рассмотреть девушку, да и мне она была совершенно безразлична. Но я не мог оторвать взгляда от дынь, при виде которых рот наполнился слюной. Когда стемнеет, можно спуститься вниз и стащить несколько штук. А пока шоссе было достаточно оживленным: грузовики, везущие дыни в Окленд, сверкающие "кадиллаки", один раз я заметил полицейскую машину с мигалкой... Лениво тянулось время. В шесть часов у фермы появился старенький грузовик. Он подъехал к одному из сараев. Вышла девушка. Двое мужчин вылезли из грузовика: один - молодой, другой - средних лет. Все трое ушли в дом. Я представил себе, как они сели за ужин, и эта картина причинила мне большие мучения. Я был настолько голоден, что накинулся бы с удовольствием даже на вонючую лагерную еду. Солнце село, высыпали звезды. Движение по шоссе совсем замерло. Патрулей я не видел и решил, что можно идти смело. Я вышел к дороге и не увидел ни единой машины. В одном из окон фермерского домика горел свет. Я поискал взглядом собаку - ее тоже не было. Быстро перебежав шоссе, я двинулся к ферме, оглядываясь и вздрагивая. Ворота были закрыты. Перемахнул через забор и подбежал к одному из открытых сараев. Внутри было темно, но я чувствовал запах дынь. Осторожно вошел. У меня не было ножа, и я раздавил дыню руками. Теплый сладкий сок утолил мою жажду и приглушил голод. Я так устал, что глаза слипались. Отдохну, решил я, полежу пару часов, а потом проделаю последние пять миль до станции. Ощупью нашел корзину с дынями и залез за нее, в глубь сарая. Я еще слышал звуки радио из фермерского домика: передавали танцевальную музыку. Я закрыл глаза. Здесь так хорошо пахнет... интересно, удастся ли мне сесть на поезд... мне везло слишком долго... так долго... Я проснулся так внезапно, что у меня екнуло сердце. Сквозь приоткрытую дверь виднелась линия далеких холмов. Солнце поднималось в кроваво-красном небе, и его лучи пробивались в сарай. Я вскочил на ноги: что я наделал! Проспать, как мертвый, больше восьми часов! С шоссе уже доносился шум грузовиков. Теперь не было и речи о том, чтобы идти к станции полем. В этой полосатой тюремной одежде меня опознает любой шофер. Послышались звуки из домика: голоса, шум, движение. Немного позже я почувствовал запах ветчины. Прошло примерно полчаса. Из дома вышли двое мужчин, а за ними девушка. Ей было лет семнадцать, почти ребенок. Худенькая, с загорелым личиком и замечательной улыбкой... Все трое некоторое время разговаривали, потом мужчины забрались в машину и уехали. Девушка вернулась в дом. Я съел еще одну дыню и устроился поудобнее за кучей корзин. Теперь сарай стал моей тюрьмой. Но, поразмыслив, я решил, что это не так уж и плохо. Почему бы не посидеть в безопасности, пока не утихнет погоня? Здесь было душно, и я задремал. Проснулся внезапно, почти через час. В сарае кто-то был. Я услышал движение и осторожно выглянул. Девушка сортировала дыни и складывала их в три кучи. Она работала быстро и ловко, повернувшись ко мне спиной, и, когда она наклонялась, ее длинные волосы падали с плеч. Я наблюдал за ней и думал, что делать, если она меня заметит. И вдруг я понял: она уже знает о моем присутствии. Девушка прервала свою работу, но потом снова принялась за нее, уже в другом ритме. Разумеется, она сильно испугалась. Она, казалось, разучилась обращаться с дынями: они падали и катились... Если я немедленно что-нибудь не предприму, девушка выскочит из сарая и, возможно, начнет кричать. Я чувствовал, как растет напряжение. Я встал и сказал как можно более естественно: - Не бойтесь меня. Она повернулась, бледная, как мел, несмотря на свой загар. Конечно, она попыталась кричать, но голос отказал ей. Я, должно быть, выглядел жутко: не брился два дня, грязный, напряженный, в полосатой одежде. Страшный каторжанин. - Я не собираюсь вас обижать, - говорил я, а она медленно пятилась. На девушке были джинсы и красная с белым ковбойка. Когда она прижалась к стене, я видел, как быстро поднимается и опускается ее маленькая грудь. - Не подходите ко мне, - сказала она тихо. - Мне очень жаль, что я вас напугал. Но и вы испугали меня. Я тот человек, за которым охотятся. Я сбежал из Фарнворта. Помогите мне. - Я боялся, что, как только перестану говорить, она выскочит из сарая и закричит. - Я голоден, и мне нужна одежда. Вы поможете мне? Девушка постепенно выходила из шокового состояния и кое-что уже соображала. - Что вы здесь делаете? - Я хотел есть. Вчера вечером я забрался в сарай за дыней и оказался настолько глупым, что позволил себе здесь уснуть. Я собирался добраться до станции еще до темноты. - Но они следят за станцией, - выдохнула она, и я понял, что победил ее страх. - Вчера передавали по радио. Именно там они вас и ждут. - Значит, мне нужно придумать что-нибудь другое. Я не хочу вовлекать вас в неприятности, но не согласитесь ли вы мне помочь? Румянец пробился на ее щеках. - Я читала о Фарнворте, - сказала она. - Я вам помогу. Не хочу, чтобы вы возвращались туда. Вы хотите есть? - Да, ветчина пахнет очень аппетитно. Ей удалось выдавить подобие улыбки. - Подождите меня. Она ушла. Если она вызовет полицию, значит, мне не повезло. Столько трудов и мук пойдут прахом из-за какого-то испуганного подростка. Почему ее так долго нет? Уж не пойти ли в дом и посмотреть, что она там делает? Но тут девушка вернулась, и в ее руках было ведро с водой, полотенце и мыло, бритва и узел с одеждой. - Теперь я принесу вам еду. Минут десять спустя она вернулась с подносом. Шесть яиц, четыре ломтя ветчины и кофейник кофе. За это время я успел побриться и переоделся в костюм, который, как я догадался, принадлежал ее брату. Он был поношенный и немного тесноват мне, но зато как приятно было сорвать с себя мерзкие тюремные тряпки! Я ел и чувствовал на себе ее любопытный взгляд. Наконец, она села рядом со мной на ящик. - Как это вам удалось? Я думала, что из Фарнворта никто не сможет убежать. Я рассказал ей все. Про то, как мы с Роем нуждались в деньгах, как затеяли кражу и как я прикрыл Роя. Про Фарнворт, про собак и про Бойда... Она слушала меня с широко раскрытыми глазами. Этот рассказ оказался полезным и для меня: в первый раз за все время я облегчил душу. - Если я попадусь, - сказал я, - то меня изобьют до полусмерти, потом бросят в карцер. Трое охранников будут приходить туда с ремнями и колотить меня столько, сколько у них хватит сил. Каждый день в течение недели они будут делать это. Я видел людей, вышедших из этой камеры. Калеки... Она удивленно охнула. - Но я не собираюсь сдаваться. Лучше умереть, чем возвращаться в Фарнворт. Я закурил из пачки, которую она положила на поднос. Какое блаженство... - Вы не должны идти на станцию, - сказала девушка с тревогой. - Я помогу вам добраться до Окленда, если вы хотите именно туда. - Да, это было бы замечательно. Но как вы мне собираетесь помочь? - Через час сюда приедет машина за дынями. Ее водит Вильямс. Парень приезжает каждый день и обедает. Пока он ест, вы сможете спрятаться в кузове машины. Вильямс едет на оклендский базар. Обычно он ставит грузовик на рыночной площади и идет за деньгами, а вы в это время ускользнете. Так все и случилось. Девушка дала мне на дорогу пять долларов - все деньги, что у нее были. Она также дала мне две пачки сигарет и предупредила, что у меня в запасе всего несколько часов. Когда брат вернется и обнаружит, что его одежда исчезла, ей придется сказать ему правду. Мне нужно побыстрее уехать из Окленда, но я могу не беспокоиться, по крайней мере, до 7-8 вечера. Раньше ее отец и брат не возвращаются. Я хотел поблагодарить свою спасительницу, но она не принимала никаких благодарностей. Девушка сказала, что ни одного мужчину не послала бы обратно в Фарнворт, а у меня и так достаточно несчастий. Когда грузовик выворачивал на шоссе, я, зажатый корзинами, посмотрел на нее в последний раз. Девушка в джинсах и ковбойке помахала мне рукой. Я унес эту картину в памяти, и она будет со мной до конца дней моих. Литл-Крик находился за тысячу миль от Окленда. Вот куда я попал на пятый день побега. Расстояние далось нелегко. Я успел вскочить в товарный поезд сразу же за Оклендом. Но после двадцати часов путешествия без еды и питья я был вымотан до предела. В конце концов поезд притащился в Литл-Крик, и мне удалось покинуть его незамеченным. Была вторая половина дня, и жара уже начала спадать. Улицы были пустынными. У меня оставалось еще полтора доллара. Я зашел в закусочную, заказал гамбургер, кофе и кварту воды со льдом. После путешествия в товарняке я выглядел неважно: небритый, помятый. Но никто не обратил на меня внимания. Многие здесь выглядели не лучше, да и сам город был грязным и разбитым - один из заброшенных, умирающих городишек, больше похожий на свалку. Я ел и думал, что же мне предпринять. Спуститься в Тропика-Спрингс? Тропика-Спрингс находился примерно в 200 милях от этого городишка. Попасть туда можно было, устроившись на попутном грузовике. Учитывая вид, ни один владелец частной машины не согласится подвезти меня. У человека за прилавком было добродушное лицо. Я спросил его, есть ли возможность попасть на грузовик, идущий через перевал. Он с сомнением покачал головой. - Грузовики проходят здесь дюжинами, но я еще ни разу не видел, чтобы хоть один из них останавливался. Может, вам просто повезет. Он налил себе чашечку кофе. - Самым лучшим было бы для вас - добраться до станции "Возврата нет". Все грузовики там останавливаются и заправляются, прежде чем перевалить через гору. С кем-нибудь из парней вы и столкуетесь. - Станция "Возврата нет"? Где это? И что это такое? - Владение Карла Джонсона. Пятьдесят миль отсюда. Это заправочная станция и закусочная одновременно. После станции "Возврата нет" следующая остановка только через 165 миль. - А как мне добраться туда? Пешком? Он ухмыльнулся. - Вы - везунчик: мистер Джонсон скоро будет здесь. Каждые три месяца он ездит сюда за металлоломом. В нашем мерзком городишке его предостаточно. Поговорите с ним, он славный парень и заберет вас с собой, если вы ему скажете, что собираетесь перебраться через гору. Он всегда рад помочь хорошему человеку. - Когда же он появится? Хозяин оглянулся на стенные часы. - Минут через двадцать. Вы подождите. Как еще насчет одной чашечки кофе? - Я бы с удовольствием, но мои деньги подошли к концу. Если вы не возражаете, то я просто посижу... Он все же налил мне кофе. - Это вас подкрепит. Вы, похоже, едете издалека. - Да, - я потер свой жесткий подбородок. - Хочу встретиться в Тропика-Спрингс с приятелем. Я здорово потрудился. Мы с ним собираемся начать дело. Я долго отказывал себе во всем, чтобы сэкономить деньги. - Деньги... - буфетчик мрачно покачал головой. - У меня их никогда не было много. Я не торчал бы здесь и дня, будь у меня достаточно денег, чтобы увезти жену и ребятишек. Но без денег далеко не уедешь. - Он посмотрел в окно на проносившийся мимо кремовый "кадиллак", который поднял облако пыли. - Уж эти парни! Они здесь никогда не останавливаются. По крайней мере, хоть мистеру Джонсону перепадает. Они вынуждены останавливаться у него, нравится им это или нет. Джонсон попал на золотую жилу. Пока он говорил, вошел загорелый крупный человек и двинулся к стойке. - Пожалуйста, кофе, Майк, - сказал он. - Сегодня мне надо уехать побыстрее. Он мельком взглянул на меня и отвернулся. Потом вновь обратился к буфетчику: - Как жена? В эту поездку мне не удалось ее повидать. - Она в Вентворте, мистер Джонсон, и будет очень жалеть, что пропустила ваш приезд. Теперь я знал, что это мой человек, и посмотрел на него внимательнее. Примерно шести футов ростом, плотный, кряжистый, с открытым, добрым, веселым лицом. Джонсону можно было бы дать лет 50 - 55. Он был крепким - гораздо крепче, чем большинство мужчин его возраста. Буфетчик сказал: - Извините, мистер Джонсон, но этот парень хочет перебраться через гору. Я сказал ему, что станция "Возврата нет" - это лучшее место для того, чтобы перехватить попутный грузовик. Джонсон посмотрел на меня и улыбнулся. - Как же, Майк прав, вы не заставите ни одного шофера остановиться на дороге, но у меня они вынуждены делать привал. Буду рад помочь. Я захвачу вас с собой, но договариваться с шоферами будете вы сами. Большинству из них не разрешается перевозить пассажиров. Это условие страховки. - Спасибо, - сказал я, - если только вы уверены, что я вам не помешаю. Он рассмеялся. - Дорога чертовски скучна, и я люблю попутчиков. Меня зовут Карл Джонсон. Он протянул мне большую ладонь. Я пожал ее. - Джек Патмор, - сказал я, назвав имя, которое только что придумал. - Торопитесь в Тропика-Спрингс? - Именно так. Он допил свой кофе и выложил на прилавок монету. - Что ж, если вы готовы... Пока, Майк, еще увидимся... Я пожал руку буфетчику, поблагодарил его и последовал за Джонсоном на улицу. В тени стоял десятитонный грузовик, набитый металлоломом: ржавые железные кровати, старые ломаные бороны и прочее барахло. Джонсон забрался в кабину, и я последовал за ним. В кабине было жарко, как в печке, пришлось расстегнуть пиджаки. Джонсон вытащил пачку сигарет. Мы закурили, и он сказал: - Устраивайтесь поудобнее, дорога длинная. Пока мы не выехали из города, ни один из нас не произнес ни слова. Внезапно Джонсон нарушил молчание: - Вы впервые в этих краях? - Да. - А я здесь родился и вырос. Место дикое, жарко и душно. Но я его люблю. Вы приехали издалека? - Из Окленда. - Никогда там не бывал. Он посмотрел на меня внимательнее. - Мне кажется, вы не деревенский житель. Чем вы занимались, если не секрет? - Я специалист по замкам. Мой отец тоже был слесарем. Семейная профессия. - Специалист по замкам? Вы разбираетесь в металле? - Еще бы! Если я не ставлю замки, то мастерю сейфы. - Что ж, это отлично. - Он почесал шею и нахмурился. Мы ехали через пустыню по пыльной дороге. - А в автомобильных моторах вы разбираетесь? - спросил Джонсон после долгого молчания. - Превосходно, - ответил я, не понимая, куда он клонит. - Я могу полностью перебрать мотор, если вы это имеете в виду. Как-то раз я сделал новую крышку цилиндра для форда. Работа не из легких, но я с ней справился. Он снова взглянул на меня, и я испугался его проницательного взгляда. - Если вы смогли это сделать, то должны, действительно, хорошо разбираться в машинах. Рассчитываете остаться в Тропика-Спрингс? Я начал уставать от его вопросов. - Да, - я отвернулся и стал смотреть в окно. - У вас есть работа на примете? - спросил Джонсон. - Я вот к чему клоню: если вы ищете работу, то я смогу дать ее вам. - Вы?! - Последние два года были тяжелыми для меня и Лолы. Лола - это моя жена. Я сказал себе, что необходим помощник. Вы, кажется, тот самый парень, который мне и нужен. Предупреждаю вас, что место пустынное, и по ночам мы дежурим по очереди, зато питаться будете отлично. Лола знает толк в кухне. Она итальянка. Вы любите итальянскую еду? - Не знаю... - Подождите, вот попробуете ее спагетти, тогда узнаете. У меня есть и запасной телевизор, его вы тоже сможете взять. - Он с надеждой посмотрел на меня. - Я бы платил вам 40 долларов плюс питание. За определенное время вы смогли бы сколотить небольшой капитал. Я колебался, но недолго. Не терять же такой шанс. Я вполне мог поработать у Джонсона несколько месяцев, собрать деньги, а потом двинуться дальше. - Звучит недурно, - наконец, сказал я. - О'кей, решено. Джонсон улыбнулся мне. - Ну, вот ты и получил работу, сынок... - сказал он и своей огромной ладонью похлопал меня по колену. ГЛАВА 4 Мое первое впечатление от станции "Возврата нет"... Грузовик взобрался на крутой холм, потом начал спускаться в долину - плоскую, как тарелка, засыпанную песком, блестевшим под солнцем. - Вот, - сказал Джонсон, - это и есть мои родные места. Я увидел маленькое бунгало, пару низких сараев, три бензоколонки. На другой стороне шоссе стояла хижина. Все строения были покрашены в небесно-голубой цвет. Белый песок и голубые домишки. - Та, дальняя хижина - будет твоей. В ней я родился, мой старик соорудил ее собственными руками. Бунгало же я построил после его смерти. Чтобы жить здесь, нужно незаурядное мужество, это место уединенное и суровое. Мне посчастливилось найти женщину, которая делит со мной эту жизнь. Без нее пришлось бы туго. Мы дежурим каждую ночь. Ты увидишь, сколько раз нам приходится подниматься. Грузовики переваливают через гору по ночам - ночью легче ездить, прохладнее, и всегда останавливаются здесь для заправки. Если мы трое начнем дежурить по очереди, ночи перестанут быть такими изнурительными, во всяком случае, для нас с Лолой. Мы спустились в долину. Жара нахлынула так внезапно, что я мигом стал мокрым. - Чувствуешь? - Джонсон, казалось, гордился жарой. - Но ночью по-настоящему прохладно. - Он положил руку на гудок и дал два длинных сигнала. - Вот удивится Лола, когда увидит тебя. Она вечно твердит мне, что не нуждается в помощнике. Ты знаешь этих итальянцев, они чертовски экономны. Такие уж они есть. Я и сам бережлив. Но моя жена - святители небесные! - куда бережливее. "Зачем нам здесь еще один человек? - говорит она. - Ведь мы же справляемся". - Джонсон покачал головой. - Но мой возраст... Я ведь немолодой. Когда-то я работал по семнадцать часов в сутки, копил деньги, но никогда не имел от них никакого удовольствия. Для чего делать деньги, Джек? Скажи мне, для чего ты их делаешь? - Чтобы получить независимость, - сказал я, приноравливаясь. - Точно, - Джонсон улыбнулся. - Прежде всего - независимость. Что ж, об этом я позабочусь. Теперь, в 55 лет, я хочу немного отдохнуть. Если ты будешь здесь, мы с Лолой время от времени сможем ездить в Вентворт. Твоя помощь нам будет кстати. Но в его голосе прозвучала нотка сомнения, и это заставило меня внимательно посмотреть на него. Он говорил как человек, который не вполне верит своим словам. Мы проехали мимо большой вывески: СТАНЦИЯ "ВОЗВРАТА НЕТ" ВАС ПРЕДУПРЕЖДАЕТ! ЗДЕСЬ ПОСЛЕДНЯЯ ВОЗМОЖНОСТЬ ЗАПРАВИТЬСЯ НА 165 МИЛЬ! ЗАКУСОЧНАЯ. РЕМОНТ. СМАЗКА. Станция обслуживания была яркой и веселой. Дорога здесь выложена по краям белыми камнями. Возле бензоколонки клумбы с самыми разными цветами. За ними - длинное низкое строение, наверное, закусочная. Дальше находилось бунгало: голубые окна и кремовая дверь. - Приятное место, - сказал я. Джонсон просиял. - Рад слышать это от тебя! А вместе мы сможем сделать его еще лучше. У меня полно планов, но до сих пор все приходилось делать одному. Он открыл дверцу машины и выпрыгнул. Я вылез вслед за ним. Единственное, что меня удивило: нас никто не встречал. Услышав сигналы и шум машины, жена должна была появиться на крыльце. Но ее не было. Прибытие Карла Джонсона, казалось, никого не взволновало, и я отметил это. Джонсон был спокоен. Он подтолкнул меня к хижине: - Иди прямо туда. Тебе надо умыться и побриться. - Его дружеский толчок чуть не свалил меня с ног. - Ты голоден? Я что-нибудь приготовлю. А ты займись собой. Когда оправишься, приходи в закусочную. Я пошел по дорожке к хижине. Открыл дверь. Передо мной была уютная, хорошо обставленная гостиная. В углу стоял телевизор. К гостиной примыкала крошечная спальня. Я разделся и прошел в ванную. Мытье и бритье не отняло у меня много времени. Я вернулся в спальню и посмотрел на себя в зеркало, висевшее на стене. Все-таки усы меняют лицо. Я все еще боялся, что за мной охотятся. Если в газетах и были мои фотографии, то теперь меня вряд ли кто узнает. Я вышел на порог. Длинная извилистая дорога исчезала среди холмов, а с обеих сторон ее расстилалась пустыня - голая, горячая и безлюдная. Это давало мне чувство безопасности. Полиция, должно быть, ищет меня в Окленде или в одном из других больших городов. Я был вполне уверен, что ей ни за что не придет мысль искать меня здесь. Я направился в закусочную. Возле стойки стояло десять табуретов, а у стены - пять столиков для тех, кто хотел поесть, не торопясь. Бутылки с пивом и содовой, под стеклянными колпаками - пироги: вишневый, яблочный, ананасовый... Там были также салфетки, приправы, ножи и вилки. Все безупречно чистое. На одной из стен висело меню, написанное четким и аккуратным почерком. Сегодня в ассортименте: Жареный цыпленок Телятина Бифштекс Пироги с фруктовой начинкой Через полуоткрытую дверь донесся запах жареного лука, от которого у меня потекли слюнки. Только я собрался войти и заявить о себе, как услышал голос Джонсона. - Но, послушай, Лола... Ты не должна так много работать. Я знаю, что творю. Этот парень позаботится о делах, а мы с тобой сможем пару раз в неделю съездить в Вентворт. Я не люблю, когда ты ездишь туда одна. Не дело для женщины ходить в кино без мужчины, да еще в таком городе, как Вентворт. Ему ответил резкий голос: - Не вижу ничего странного... Лола говорила с сильным итальянским акцентом. - Ты замужняя и порядочная женщина. А в Вентворте есть парни... - Ты хочешь сказать, что в Вентворте я провожу время с кавалерами, так? - Конечно же, нет. Я просто говорю, что это нехорошо. Джек поможет нам, и мы будем ездить в Вентворт вместе. - Я знаю одно - посторонних здесь быть не должно! Тысячу раз говорила тебе об этом! - Я помню, но ты не права. Нам нужна помощь. Сколько раз ты вставала прошлой ночью? Шесть, а может, семь? Ты должна спать спокойно. Парень даст нам спокойный сон и свободу. Разве ты этого не хочешь? - Сколько раз я должна тебе говорить? - ее голос был сердитым и взволнованным. - Я не хочу здесь чужаков. Кроме того, ведь не задаром же он будет работать? С каких это пор ты начал разбазаривать деньги? Меня обеспокоила ее интонация. Лола говорила мстительно и очень зло. - Да перестань же вопить! Давай дадим ему срок. Если он тебе не понравится, что ж, тогда избавимся от него. Но мне кажется - ты оценишь Джека. И хватит об этом. Как насчет поесть? - Почему ты считаешь, что ему можно доверять? А не думаешь ли ты, что, пока мы будем в Вентворте, он хапнет наши деньги и удерет? С каких это пор ты стал таким доверчивым? Пора бы дать знать о моем присутствии. Я на цыпочках вернулся к двери и стукнул ею, потом, тяжело ступая, подошел к прилавку. - Кто-нибудь есть здесь? Сердитые голоса тотчас смолкли. Джонсон вышел из кухни. Его толстое добродушное лицо было красным, а в глазах читалась растерянность. - Это ты? Он глянул на меня немного встревоженно. Но понемногу стал успокаиваться и обрадовался, когда рассмотрел, что я выгляжу довольно прилично. - Хорошо. Ты нашел в хижине все, что тебе нужно? - Все отлично. - Запах жареного лука, буквально, сводил меня с ума. - И здесь тоже здорово! Ну и живете вы, мистер Джонсон! Хозяин в ответ кивнул, но без особой гордости. Я понимал, что он все еще взволнован. - Да, здесь неплохо. - Глаза его смотрели мимо меня. - Я думаю, ты хочешь поесть. Пойду посмотрю чего... - Не беспокойтесь обо мне, мистер Джонсон. Скажите, где что лежит, и я справлюсь сам. - Подожди, я поговорю с женой. Он был так растерян, что мне даже стало жаль его. Джонсон снова пошел на кухню. В это время пыльный "паккард" остановился возле бензоколонки, и шофер нажал на гудок. Джонсон вернулся. - Разрешите, я займусь машиной, - мне не терпелось себя проявить. - Я сам, не спеши. Успеешь еще приняться за работу, когда поешь. Хозяин вышел, а я услышал шум за спиной и оглянулся через плечо. В дверях стояла женщина. Я повернулся к ней. Миссис Джонсон с любопытством уставилась на меня. Ей было лет тридцать. Холодные зеленые глаза и кожа цвета слоновой кости. Густые рыжие - тициановые - волосы небрежно заколоты, рот слишком велик, а губы толстоваты... Нет, не красавица. Скорее, самка - чувственная, привлекающая мужчин. И меня тоже. На миссис Джонсон был белый накрахмаленный, плотно облегающий халат. И, вполне очевидно, ничего под халатом. Это обстоятельство меня взволновало больше всего. Мы стояли друг против друга молча. Вошел Джонсон, хмыкнул и представил нас. Лола кивнула - только блеснули зеленые глаза. Джонсон стоял с робким видом, поглаживая подбородок и переминаясь с ноги на ногу. - Джеку надо поесть, - сказал он наконец. - Принеси ему что-нибудь, Лола. Бесстрастным голосом жена ответила: - Конечно. И пошла на кухню. Округлые тяжелые бедра красиво двигались - я видел это. Халат не скрывал, а, наоборот, подчеркивал формы. Я схватил бумажную салфетку и вытер лицо: пот лил с меня градом. - Жарковато, а? - спросил Джонсон с широкой улыбкой. Я попытался улыбнуться в ответ, но лицо выдало гримасу. Это был один из самых лучших обедов в моей жизни. Лола принесла с кухни две большие тарелки со спагетти и крупными кусками телятины. Она по-прежнему молчала. Пока мы с Джонсоном обедали, я начал расспрашивать хозяина, в чем будут конкретно заключаться мои обязанности. Ему хотелось, чтобы я взял на себя гараж и бензоколонки - с тем, чтобы они с Лолой могли полностью заняться закусочной. В мои обязанности так же будут входить ремонтные дела. Ну и, конечно, ночные дежурства. Я должен, кроме всего, следить за чистотой станции. - Ты будешь занят, Джек, - сказал он. - Но здесь нет развлечений, одна жара. Я хотел быть занятым по горло. Я знал, что, если начну болтаться без дела, все мои мысли окажутся на кухне, рядом с миссис Джонсон. Должно быть, она так действовала на всех мужчин. После обеда мы вышли на улицу, и хозяин показал мне, как действует бензоколонка; объяснил, что делать, если подъедет клиент, познакомил с тарифами на масло и бензин. Потом он попросил меня помочь разгрузить машину. Солнце, слава Богу, скрылось за холмом, и стало прохладнее. Я был рад немного размяться. Мы грузили лом, и Джонсон заговорил о том, что его беспокоило: - Знаешь, Лола терпеть не может, когда ей возражают. Я же говорил тебе, она всегда была против того, чтобы кто-то здесь работал. Почему? Не знаю. Одна из тех дурацких мыслей, которые женщины вбивают себе в голову. - Он искоса посмотрел на меня. - Не принимай это близко к сердцу. Пару дней жена, может быть, и будет дуться, а потом привыкнет. Я молчал. Да и что я мог сказать... Мы выволокли из кузова весь лом; хозяин был очень сильным человеком. - Ты считаешь, она очень красивая женщина? - неожиданно спросил Джонсон. - Да, пожалуй. Он вытащил пачку сигарет и предложил мне. Мы закурили. - Знаешь, как мы с ней встретились? Два года назад она сошла с автобуса и захотела перекусить. В то время я чувствовал себя очень скверно. Две недели как умерла жена, я пробовал самостоятельно готовить, и должен признаться, кулинар из меня никакой. Лола спросила яичницу с ветчиной. Смешно помнить такие детали, верно? Я помню также, что на ней было зеленое пальто. Автобус стоял двадцать минут. Все пассажиры столпились возле стойки, требуя сандвичей, пирогов, яичницы с ветчиной и так далее. Я же просто сбился с ног. Вдруг Лола каким-то образом оказалась за прилавком и принялась всех обслуживать. Я увидел, что она знает дело, и позволил ей распоряжаться. До отъезда автобуса каждый был накормлен. И тогда... В общем, произошла та же история, что и с тобой. Я сказал Лоле, что если она ищет работу, то может найти ее здесь. Как и ты, Лола не колебалась. Автобус ушел без нее. Я предоставил ей хижину, эту самую. Она проработала у меня две недели, потом я задумался... - Джонсон посмотрел на меня простодушными голубыми глазами. - Я знал, что не следует ей здесь жить одной. Приезжая за бензином или перекусить, шоферы хихикали. Они решили: случилось то, чего совсем не было. Как-то вечером я заговорил с Лолой. Я спросил, нравится ли ей здесь и не одиноко ли. Она ответила, что нравится. И тогда с ходу я предложил ей выйти за меня замуж. У меня были резоны, Джек. Во-первых, в моем лице Лола получала надежного защитника. И, во-вторых, ей останется это дело. Так мы и поженились. Конечно, Лола для меня молода. Это обстоятельство поначалу мучило меня. Когда мужчины моего возраста женятся на молодой женщине, им приходится запастись терпением. Да... Теперь она будет дуться пару дней, но работу не оставит. Одно из ее огромных достоинств - это умение работать. Я никогда не видел таких трудяг, как Лола. Подняв облако пыли, показался автомобиль. Он остановился возле бензоколонки. Это прервало наш разговор. Я обслужил первого клиента: заправил машину бензином и маслом, проверил покрышки, протер стекла. Пока я работал, Джонсон стоял у двери и смотрел за тем, как я это делаю. Водитель машины был толстым и старым. Пока я занимался машиной, он сидел и ковырял спичкой в зубах. Я подумал, что неплохо бы уговорить его поесть. - Направляетесь в Тропика-Спрингс? - Да. - Это займет около трех часов. Вы приедете не раньше десяти. Не хотите ли поесть? У нас лучший биф-хаш в округе. Он заморгал. - Биф-хаш? - и посмотрел на часы. - Нет, думаю, это долго. Я тороплюсь. - У нас все горяченькое. И есть еще отличные фруктовые пироги. - Вот как? - он заинтересовался. - Что-ж, о'кей. Раз все готово, я попробую. Водитель вышел из машины. - Куда идти? Я указал на закусочную. - Вы проверили прерыватель? - Я смогу это сделать, пока вы будете есть. Он скрылся в доме, а ко мне, улыбаясь от уха до уха, подошел Джонсон. - Хорошо, Джек. Ты умница. Я помогу тебе с прерывателем. Пока мы возились, подъехал черный "кадиллак". Я подошел к нему, чтобы заправить бензином. В машине сидели мужчина и женщина, запыленные и усталые. - Нельзя ли здесь умыться? - спросил мужчина, вылезая из машины. - Конечно можно, идите налево. Если вы хотите поесть, то телятина и спагетти ждут вас. Итальянская кухня! Вы не найдете ничего лучшего и в Тропика-Спрингс. Мужчина поднял брови. - Держу пари, что это будет старая лошадь и веревка. - Напрасно вы так думаете, - сказал я весело. - Вам не попасть в Тропика-Спрингс раньше десяти часов. А спагетти у нас настоящие. - Я умираю с голоду, - сказала женщина, вылезая из машины. - Почему бы нам не поесть, милый? - Как хочешь. Я и сам не прочь. Через десять минут подъехали два больших черных "бьюика" с компанией в десять человек. Я занимался машинами и одновременно в поэтических выражениях описывал жареного цыпленка. Последнее обстоятельство проезжающих сильно взволновало. Видя такой оборот, Джонсон направился в закусочную помочь жене. Подъехала пара грузовиков. Оба шофера пошли в закусочную за ветчиной с яйцами. Потом появился ягуар с парнем и девушкой. Я рассказал им о спагетти и напомнил, как долго они будут еще голодны. Клюнули! Прибежал Джонсон: - Джек, телятина кончилась. Остался только цыпленок, так что не перебарщивай, предлагая еду. Я уставился на него. - Вы хотите сказать, что еда кончается? - Вот именно. Обычно мы продаем не больше трех-четырех обедов за вечер. Но с твоим умением зазывать клиентов ушло уже пятнадцать обедов. - Это плохо? - Это замечательно, - Джонсон хлопнул меня по плечу, - просто я не ожидал, что кто-нибудь будет так активно рекламировать мои закуски. Завтра я приготовлюсь. Мы с Лолой поедем в Вентворт и отоваримся. - Он дружески подмигнул мне. - У нас осталось много ветчины и яиц. Посмотрим, что можно с этим сделать. И вернулся в закусочную. Легковых машин поубавилось, зато стали подъезжать грузовые. Предлагать еду шоферам грузовиков не имело смысла: они и так знали, что им было нужно. Наконец часам к десяти движение успокоилось. Я зашел в закусочную. Двое шоферов ели пироги у стойки, Джонсон мыл и вытирал посуду. Бренчал музыкальный аппарат. Лолы нигде не было, но я слышал ее возню на кухне. - Могу я чем-нибудь помочь? Джонсон покачал головой. - Все в порядке, ты и так сделал достаточно. Иди спать, Джек. Сегодня мой черед дежурить. Твой - завтра. Он указал в сторону кухни и сморщил нос: - Жена все еще дуется, но это скоро пройдет. Завтра начнешь в восемь часов, о'кей? - Конечно. - Завтракать приходи сюда. И знаешь, Джек, я бы хотел, чтобы ты так же был доволен своей работой, как я своей. - Мне здесь все очень нравится, мистер Джонсон. Ладно, если дел нет, пойду и завалюсь спать. Я порядком устал, но мой мозг работал слишком активно и не давал уснуть. Я все время думал о миссис Джонсон. Я понимал, что это нехорошо, но никак не мог выкинуть ее из своей головы. Кровать стояла как раз напротив окна, и с того места, где я лежал, мне открывался вид на бунгало. Прошел час, я силился заснуть, и вдруг в одном из окон зажегся свет. Я увидел ее, стоявшую посреди комнаты. Она курила сигарету, выпуская дым через нос. Постояв так некоторое время, быстрым движением швырнула окурок на пол. Потом вытащила шпильки, и густая волна рыжих волос покрыла плечи. Это было восхитительно. Я сел, подавшись вперед и не сводя с женщины взгляда. Мое сердце колотилось. Лола была в двадцати ярдах... Она села за туалетный столик и расчесала волосы. Подошла к кровати, откинула одеяло. Потом задвинула штору. Мой рот пересох. Света в доме напротив уже не было, но я еще долго сидел, глядя на бунгало. Только тогда, когда на заправку подъехал чей-то грузовик и Джонсон вышел к нему, я снова лег спать. Я немного спал в эту ночь... ГЛАВА 5 Когда утром, в 7.45, я вошел в закусочную, Лола возилась у стойки. На ней были алые шорты и что-то наподобие желтого лифчика. В этой одежде она выглядела просто здорово. - Доброе утро, миссис Джонсон, - сказал я, - не могу ли вам я помочь? - Когда я захочу, чтобы вы помогли, я скажу об этом сама, - отрезала она. - Конечно, - согласился я. - Я не хотел вас обидеть. - Если вам хочется есть, идите на кухню. Она наклонилась над прилавком, вытирая пыль. Я видел глубокую впадинку между ее грудей. Лола подняла глаза. - На что это вы так смотрите? - Не знаю... Я запнулся и, обойдя стойку, направился на кухню. Джонсон сидел за столом. Перед ним лежали кучки банкнотов и монет, стояла кофейная чашка; тарелку и нож он отодвинул. - Входи, Джек, - кивнул мне хозяин. - Хочешь яиц с ветчиной? - Только кофе, - и взялся за кофейник, стоящий на плите. - Как только соберемся, мы с Лолой поедем в Вентворт. Вчера у нас был самый удачный день за все время: пятнадцать обедов! Джек, я тебе добавлю пять процентов от ресторанных чеков. Что ты на это скажешь? - Прекрасно, мистер Джонсон. - В Вентворте я куплю тебе комбинезон для работы. Нужно что-нибудь еще? - Да, кое-что из одежды, но я думаю, что лучше сделать покупки самому. - Завтра можешь взять машину и съездить в город. Я дам тебе аванс в счет ресторанных денег. Ну как? Он прямо светился. - Это было бы отлично. Огромное спасибо. Джонсон выложил передо мной пять купюр по двадцать долларов. - Итак, завтра ты едешь в Вентворт, - он откинулся на спинку стула. - Как ты думаешь, нельзя ли что-нибудь сделать с этим генератором, который мы вчера привезли? Мне кажется, он смог бы еще поработать. - Я взгляну. - Мы поедем через час и вернемся в середине дня. Справишься один? - Почему бы и нет. Я выпил кофе, закурил сигарету и вышел из закусочной. Лола накрывала пироги стеклянными крышками. Она стояла ко мне спиной. Эти плечи, эти волосы, узкая талия и бедра... Во мне закипала кровь. Лола, должно быть, знала, что я смотрю на нее, но не оглядывалась. Я вышел на утреннее солнце, взял метлу и стал подметать вокруг бензоколонок. Два грузовика остановились для заправки. Я долго уговаривал шоферов позавтракать, но они спешили. Закончив с уборкой, я занялся генератором. На полке нашел банку со средством против ржавчины и принялся за работу. Через час пришел Джонсон. - Мы уезжаем, Джек. - Не беспокойтесь, мистер Джонсон, все будет в порядке. - Как генератор? - Дел тут много, но генератор, похоже, заработает. Я вышел вслед за ним из сарая. Рыжеволосая Лола любила все зеленое. Сейчас она была в плотно натянутом на груди ослепительно изумрудном платье. Я уставился на нее и не мог оторваться. Джонсон подтолкнул меня. - Выглядит, как настоящая леди! Сколько стиля, а? - Вы правы. - Ну что же, пока. Я смотрел, как они отъехали. Потом закурил сигарету и постоял, озираясь. Местечко подходящее, как раз для меня. А Лола - именно та женщина, с которой я бы хотел делить его. Я вернулся в сарай и продолжил работу. Но перед глазами стояла Лола в желтом лифчике и шортах, и эта картина мешала мне сосредоточиться. Я трудился около часа, пока прямо к сараю не подъехала машина - старый запыленный "шевроле". Из него вышел высокий худой мужчина в годах. К ногам его жалась собака с печальными глазами. На мужчине были поношенные брюки с пузырями на коленях, вокруг грязной шеи краснел платок, затянутый на груди узлом, на голове красовалась соломенная шляпа, выгоревшая на солнце. У него был длинный нос и тонкие губы. Но глаза под серыми кустистыми бровями смотрели твердо и проницательно. Что-то в нем не понравилось мне. Недоверчивый, подозрительный взгляд вызвал в моей памяти полицейских... Мы долго смотрели друг на друга. - Чем могу быть полезен? - спросил я, сделав над собой усилие, чтобы не утратить вежливости. Он прислонился к двери сарая, заложив пальцы в карманы брюк. Собака сидела рядом, внимательно глядя на меня. - Может быть, вы мне скажете, где Карл Джонсон и кто вы такой и что здесь делаете? - Мистер и миссис Джонсон уехали в Вентворт. Я - Джек Патмор, помощник. - Вот как? Вы хотите сказать, что Карл нанял вас помогать ему? - Именно. - Так-так... Никогда бы не подумал, что он сделает это. Взгляд его маленьких глаз все время блуждал по мне, перебегая с полинявшей рубашки на заношенные брюки, а оттуда - на стоптанные башмаки. - Тем более, что жена против. А она против, я знаю. Он сморщился, продолжая покачивать головой. - Я его свояк. Меня зовут Рикс. Джордж Рикс. Я догадался, что он был братом покойной миссис Джонсон. Долг вежливости был исполнен, и я отвернулся, продолжив работу над генератором. - Вы сказали, что его жена уехала вместе с ним в Вентворт? - Да. - И вы здесь один? - Именно так. Он придвинулся и задышал мне прямо в затылок. - Держу пари, что Карл купил эту штуковину за бесценок, как металлолом. Меня даже не удивит, если я узнаю, что ему заплатили, чтобы он ее увез. Я ничего не ответил: этот человек начинал действовать мне на нервы. - Карл умеет обделывать такие делишки. Он смотрит на кусок железного лома и видит, какую пользу сможет извлечь, тогда как другой парень не видит ничего, кроме железного хлама. Держу пари, что он заставит этот генератор работать снова. Да, Джонсон ловок, когда речь идет о металле. Но когда дело идет о людях, он чертовски глуп. Я молча работал. - Что вы думаете о его жене? - спросил Рикс. Я был рад, что стою к нему спиной и он не видит моего лица. Этот вопрос застал меня врасплох. - Она в порядке, - я как раз добрался до главного болта и начал отвинчивать его. - В порядке? Вы так думаете? Держу пари, что она не хочет, чтобы вы были здесь. Она никого не хочет видеть. Даже меня. Никогда не думал, что Карл окажется таким дураком и женится на какой-то бродяжке. Приехала неизвестно откуда и уедет неизвестно куда. Ничего не скажешь, проходимка! Своего не упустит. Все, что ей нужно было сделать, так это повилять перед ним своей задницей. И не думайте, что вы останетесь здесь надолго. Нет, она велит Карлу избавиться от вас. И знаете, почему? Я уже справился с собой. - Не понимаю, о чем вы говорите, - я повернулся и смотрел на Рикса в упор. - Меня наняли только помогать в работе. Рикс ухмыльнулся, показав желтые зубы. - Да, да, вы мне говорили. Она боится, что Карл с кем-нибудь подружится. Она охотится за его деньгами. Я знаю. Я наблюдал, вам не понадобится много времени, чтобы разобраться в ее фокусах. Она охотится за его деньгами, и это все, о чем она думает. Он копил деньги годами, всегда был бережлив и не тратил зря ни одного цента. Хотя, когда нужно, он щедрый, но с этой бродяжкой, которая следит за каждым его движением, ему не предоставляется возможность быть щедрым. До того, как она сюда приехала, я был здесь желанным гостем. Теперь, когда я приезжаю, она дуется. Запирает дверь спальни! Карл очень расстраивается, что не может лечь к ней в постель. Хитрая бестия, знает, чем берет. Если муж сделает что-то такое, что ей не по нутру, дверь спальни оказывается на замке. Вы долго не продержитесь. Она вообразит, что и вы охотитесь за его деньгами, и быстренько устранит конкурента. Я сел на корточки и стал рассматривать гайки. Одна из них была испорчена. Я положил гайки в банку с бензином, потом пошел за тряпкой, чтобы вытереть руки. Рикс следил за каждым моим жестом, но мое лицо было непроницаемо. Я видел, что мое безразличие его начинает бесить. - Откуда ты приехал, дружище? - спросил он внезапно каркающим голосом. - Издалека. - Как же ты вышел на Карла? - Встретился с ним в Литл-Крик. - Вот как! Искал работу? - Точно. - Что ж, - он отодвинулся от двери сарая. До сих пор собака сидела неподвижно, а теперь она встала и выжидающе посмотрела на хозяина. - Я не хочу отрывать тебя от работы. Только одолжу кое-какой инструмент. Я всегда беру у Карла то, что мне нужно. Он обошел все полки с инструментами. - Так-так... Отложил два гаечных ключа и молоток... Потянулся за дрелью. Я не выдержал: - Извините, мистер Рикс, но я не могу позволить взять вам эти инструменты. - Что такое, дружок? - У меня нет разрешения мистера Джонсона. Он не давал никаких указаний. Пока его нет, за все отвечаю я. Приезжайте, когда мистер Джонсон будет дома. Рикс словно не слышал. Он взял дрель с полки и потянулся за ножовкой. - Ты только подумай, дружок: я же его свояк, я же совсем другое дело. С меня было достаточно. - Извините, мистер Рикс, но инструменты я вам не дам, - решительно произнес я. Он уставился на меня, глаза злобно замигали. Собака, как бы предчувствуя неприятности, начала пятиться назад. - Послушай, дружок, ты же не хочешь так быстро потерять свою работу. А? Если я скажу Карлу... - Говорите, - сказал я. - А инструменты оставьте здесь. - Понятно. Лицо его изменилось, выдавая натуру гадкую и подлую. Собака потихоньку потрусила к машине. - Хм... Теперь вас здесь уже двое. Уж не охотишься ли ты за его деньгами, как эта бродяжка? Может быть, она пустит тебя в свою постель? Кровь бросилась мне в голову. Я схватил Рикса и дал такого пинка, что голова чуть не слетела с плеч. Рикс пожелтел, скукожился. - Убирайтесь отсюда! - заорал я. - Слышите! - Ты за это ответишь, - прошипел он. - Я скажу Карлу... - Вон! Рикс повернулся и торопливо зашагал к машине, захлопнул в ярости дверцу и был таков. Как Джонсон отнесется к моему поступку? Чем ответит на жалобу Рикса? Я, по крайней мере, мог первым объяснить инцидент Джонсону, что Рикс говорил о Лоле, я знал, Джонсону не понравится. Об этом надо молчать. Они вернулись в середине дня. Помогая хозяину разгружать багажник, я рассказал ему, что здесь был Рикс и пытался взять инструменты. Джонсон улыбнулся. - Ты поступил совершенно правильно. Мне следовало предупредить тебя. Этот парень порой доводит меня до бешенства. Я не позволяю ему таскать вещи отсюда - он не возвращает их. Это самая назойливая попрошайка на всю округу. Когда была жива моя первая жена, Рикс вечно терся здесь. Он приходил поесть, заправлял машину бензином, брал мои инструменты, занимал деньги у жены - просто с ума сводил. А Лола сразу же дала ему отставку. Я не видел Рикса пару месяцев, но теперь он, видимо, взялся за старое. Не разрешайте ему ничего брать в мое отсутствие. Итак, оплошности я не допустил. Но с Риксом обошелся круто - когда-нибудь он мне это припомнит. Прошло три недели. Я лежал на кровати и смотрел в окно, перебирая в памяти дни, проведенные здесь, на станции "Возврата нет". Фарнворт казался забытым сном, чем-то совершенно нереальным. Что касается Лолы... Она заговаривала со мной только в случае необходимости, но, скорее всего, примирилась с моим присутствием. Я по-прежнему находил ее волнующей и притягательной, однако ничего не предпринимал, чтобы добиться благосклонности. Я слишком уважал и любил Джонсона. Он был из тех немногих людей, которые мне нравились. Со временем я проникся к нему еще большей симпатией. Очень простой, безыскусный в обращении, добрый, порядочный, сильный и открытый - Джонсон покорил меня. Мы прекрасно поладили. Вскоре я заметил, что хотя он и обожал Лолу, но очень нуждался и в мужской компании. Карл любил поговорить о своей прошлой жизни, о своих увлечениях. Все это Лолу не волновало. У Джонсона были хорошие руки. Вместе мы привели в порядок генератор, и Карл продал его одному фермеру за 150 долларов. Совершив сделку, он радовался, как ребенок. - 130 долларов чистой прибыли, Джек! Вот это я называю делом! Однажды вечером, когда Лола ушла спать, мы с хозяином сидели на веранде закусочной. Джонсон внезапно разоткровенничался. - Знаешь, что я собираюсь сделать через пару лет, Джек? Я собираюсь объехать вокруг света. Когда я подготовлюсь, то продам станцию, и мы с Лолой отправимся в путешествие. Три года пути, не пропуская ничего! И все первоклассное: отели, транспорт, обслуживание... Я уставился на него. - Но это должно стоить кучу денег. - Да. - Он помолчал. - Я все подсчитал: это должно стоить примерно шестьдесят тысяч долларов. Ну, понадобится еще одежда, выпивка... Я думаю, что, по крайней мере, сто тысяч долларов уйдет. Что же, они у меня есть. Последние тридцать лет я был бережливым. Кое-какой капитал я, конечно, попридержу, чтобы начать все сначала, когда мы вернемся. - Вы хотите сказать, что у вас есть сто тысяч долларов, мистер Джонсон? - Да. - Он широко улыбнулся мне. - У меня есть система, Джек. Я никому не говорил об этом, но мы с тобой друзья и, я знаю, друзьями и останемся. Тридцать лет я с успехом добывал деньги из металлолома, вот из этого барахла, что лежит в сарае. Такой у меня талант. Я получал эти деньги сразу наличными, и налоговые инспекторы не знали о них. Видишь ли, я веду две приходные книги. В одну - вношу цифры по бензоколонке и закусочной; в другую - записываю сумму прибылей от лома. Вторая книга сказала мне, что сорван куш в сто тысяч долларов. - Сто тысяч из лома и ржавчины?! - Да. Если бы с этих денег брался налог, то ничего подобного не было бы. Но я работал так, что эти налоговые ищейки не почуяли даже запаха купюр. Эти деньги - для меня и для Лолы, для путешествия вокруг света. Я вдруг вспомнил: Рикс говорил мне, что Лола вышла за Джонсона замуж только ради его денег. - А Лола знает о них? - Конечно, знает. Но она не догадывается, как я хочу ими распорядиться. Я открою ей свою мечту, но не раньше, чем через год. Это будет настоящий сюрприз. Подумай! Путешествие вокруг света! Ранним утром, дня через два после того разговора с Джонсоном, я лежал на кровати и грустно размышлял о Лоле. Была ее очередь дежурить. Время от времени, когда подъезжали грузовики, я выглядывал из окна и видел, как она, в джинсах и рубашке, ловко управляется с заправкой и одновременно болтает с шоферами. Джонсон хотел, чтобы она оставила ночные дежурства - теперь, когда я был здесь и мог заменить ее. Однако Лола сказала, что ей нравится эта работа. Она знала большинство шоферов, шоферы знали ее. Тогда Джонсон неохотно позволил ей одно дежурство в неделю. Два дежурства было его и четыре мои. Я наблюдал, как Лола, сидя на веранде, чистит бобы для ленча. Подъехал грузовик с бакалеей. Он приезжал каждое утро, привозя товары и специальные заказы из Вентворта. Все, встаю, сказал я себе и откинул простыню. Потянулся и зевнул, потом пошел в ванную. Я чувствовал себя свежим и отдохнувшим. Обливаясь холодной водой из-под крана, я вновь вспомнил Фарнворт. В зеркале отразилась моя самодовольная рожа. Все же мне повезло, подумал я, не догадываясь, какую жестокую шутку может выкинуть судьба. Мое везение кончилось. Оно кончилось в тот момент, когда бакалейщик втащил в дом ящик с провизией. Знай я, что лежит в этом ящике, меня бы как ветром сдуло. Это был день зарплаты. С пачкой денег в большой потной руке Джонсон вошел в сарай, где я работал после завтрака над старым мотором. - Как дела, Джек? Я поднял голову и улыбнулся. - Я заставлю этот мотор работать, мистер Джонсон. Правда, не знаю, сколько времени мне придется с ним повозиться. Он совсем плох, но я за него еще повоюю. - Молодчина! - Карл кивнул мне. - Мы извлечем из него пользу, да? Я принес тебе твои доллары. Сорок за работу, правильно? - Да. - И ресторанные сто десять. - Так много? Он рассмеялся. - Ты же продал больше ланчей и обедов, чем нам когда-нибудь удавалось. Ты - победитель. А вот тебе за починенный генератор - еще сотня. Я был ошарашен: честное слово, я не ожидал таких денег. - Мистер Джонсон, в конце концов, это же моя обязанность. - Ладно, Джек, оставь за мной право оценивать твою работу. Тот день, когда ты приехал, оказался для меня счастливым. Бери то, что я тебе даю, и молчи. - Если вы так считаете... Спасибо! Я взял пачку денег. - Но что мне с ними делать? Может, положить в банк? Какой ваш банк, мистер Джонсон? - Мой банк? - он рассмеялся. - Кто это хочет помещать деньги в банк? Три года назад Вентвортский банк лопнул. Все парни, хранившие здесь деньги, разорились. Я не доверяю таким посредникам и хранителям. Люблю наличность. Если со мной что-то случится, Лола сможет получить мои деньги без всяких хлопот и беготни по банкам. О'кей, у тебя есть баксы, а у меня есть сейф. В нем я держу свои деньги и могу положить твои. А когда ты захочешь их потратить, то можешь получить у меня. Наличные куда важнее, чем какая-то банковская дребедень. И не важно, что на эти деньги не нарастают проценты. Эти проценты... То они поднимаются, то опускаются, то банк "жиреет", то "горит"... Ну да, что говорить! Ты получишь расписку. Я сохраню твои деньги, и в любое время ты их получишь обратно. Я стоял, как вкопанный. - Но не держите же вы сто тысяч здесь, в сейфе? - Почему же нет? Конечно держу. Уж не считаешь ли ты, что я доверю какому-нибудь банку такую сумму? У меня есть хороший сейф, можно сказать, превосходный. Лоуренс-сейф. Да ты ведь сам разбираешься в сейфах. Разве Лоуренс-сейф - не лучшее место для денег? - Лоуренс-сейф?.. - Ну, конечно. Пять лет назад у меня здесь побывал коммивояжер и продал его мне. Это был честный комми. "Положите деньги в этот сейф, и они будут в безопасности", - вот что он мне сказал. Это лозунг его корпорации, и он чертовски хорош. Комми был прав, Джек! "Лоуренс-сейф - музыкальный ящик, консервная банка, которую я могу открыть за три минуты", - это были мои первые мысли. Но я взглянул в сияющее лицо Джонсона, увидел, как он гордится своим сейфом, и не мог сказать ему правды. - Да, конечно... я знаю... это лучший... Карл подошел и похлопал меня по плечу. Я уже привык к его похлопываниям, но все же каждый раз, когда он опускал на плечо свою руку, у меня подкашивались ноги. Джонсон сам не знал своей силы. - О'кей, я сохраню твои деньги, скажи только слово. - Спасибо, мистер Джонсон. - Лучше положить деньги в сейф прямо сейчас. Никогда не знаешь, что может случиться. Не дело держать их в хижине. Я, как лунатик, двинулся к своему дому, сложил банкноты и вручил Джонсону. Он дал мне расписку на пятьсот долларов. - Я сейчас же запру их. Я видел, что он счастлив до небес. - Скоро полдень. Через полчаса здесь будет автобус из Грейхаунда. Человек тридцать. Ты не поможешь Лоле? Я уберу твои деньги и займусь бензоколонкой. Через полчаса нам достанется. - Хорошо, - покорно промямлил я и двинулся к закусочной. Когда я вошел, Лола выкладывала на блюдо пироги. Она оглянулась через плечо. Выражение ее глаз подсказало мне: что-то произошло. - Помочь вам? - спросил я. Она улыбнулась. В первый раз! В голове моей забил сигнал тревоги. - Для вас много работы, Патмор. Ударение, которое она сделала на фамилии, заставило меня насторожиться еще сильнее. - Я распаковала бакалею. Идите, уберите продукты. На кухне консервы, две дюжины цыплят и все прочее было разложено на двух столах. Поверх консервов была положена мятая газета, в которую, очевидно, что-то заворачивали. Не спрашивайте меня, как в вентвортском бакалейном магазине могла оказаться газета из Окленда, но факт остается фактом: это были "Оклендские новости", и на первой странице - моя фотография с крупной надписью над ней: "Беглый грабитель сейфов все еще на свободе..." Я стоял, уставясь на нее и чувствуя, как холодный пот выступает у меня на спине. Фото было не очень четкое, но узнать меня не составляло труда. Лола пририсовала усы, чтобы дать мне понять: она знает, кто я такой. Фарнворт: вонючая хибара, собаки, кандалы, грубая охрана - все это надвинулось на меня с неожиданной силой. В тишине чистой уютной кухни я ясно услышал вопли человека из карцера и свист ремней, которыми охрана избивала его. Я снова увидел парня, который потерял там глаз, и как он идет по коридору, шатаясь и закрыв лицо руками. Все мои мечты исчезли с быстротой молнии. Сказала ли Лола обо мне Джонсону? Я был уверен, что нет. Если бы она это сделала, Джонсон насторожился бы, и я бы сразу почувствовал это. Но Лола не упустит своего! Вот прекрасный предлог избавиться от меня. Все, что ей нужно, это подойти к телефону. И через час я уже буду на пути к Фарнворту. Я мог себе представить, какое меня ждало радушие, как я буду там встречен! Ликующие садистские ухмылки заключенных, нетерпение охранников, их ожидание моего первого вопля, полного боли... Я молча смял газету, подошел к печке и сунул ее в огонь. Итак, нужно опять бежать. Но как? И куда? Нужно добраться до Тропика-Спрингс, а оттуда двинуться дальше. По крайней мере, у меня есть 500 долларов... С этими деньгами я смогу взять билет до Нью-Йорка... 500 долларов. Мне показалось, как холодный обруч сжал мое сердце. Полчаса назад я отдал Джонсону свою последнюю и единственную надежду. Теперь мне придется просить у него деньги назад. Что он подумает? С другой стороны, как я исчезну, чтобы Джонсон не заметил этого? Я был в такой панике, что едва дышал. Дверь отворилась, вошла Лола. Она посмотрела на меня пронзительным взглядом. - Вы не убрали еще бакалею? - Уже убираю, - я взял несколько пакетов. "Вот сука... Наверное, уже известила полицию, а теперь наблюдает за мной". Она принялась складывать цыплят в холодильник и тихон