нием. В среду вечером придется вести себя очень осторожно. Все пойдет прахом, если, подобно дикой кошке, почуявшей западню, поняв инстинктом, что это ловушка, она откажется от дела. Без нее и Фела мой план сорвется. Я не имел никаких связей с преступным миром. Не мог же я спрашивать встречных-поперечных, не хотят ли те участвовать в краже драгоценностей. Итак, все зависит от того, как сложится наша встреча в среду. Я был уверен - они появятся в отеле, и у меня еще есть время обдумать мельчайшие детали дела. Но время было и у Реи, чтобы обдумать, в чем же заключается подвох и почему я, как последний дурак, ни за что ни про что предложил им полмиллиона. Выражение холодных зеленых глаз яснее ясного показало мне, что я не убедил ее своим объяснением. Но в одном я был уверен: ей нипочем не догадаться, что колье поддельное. Я не без основания считал, что, оставив колье в их руках, я усыплю их подозрения. Колье послужит приманкой для ловушки, и я был уверен, что мысль о такой приманке никогда не придет в их головы. Завладев колье, она почувствует себя хозяйкой положения. Ведь она верит, что мне ни за что не надуть ее. Когда во вторник утром я появился в магазине, Джейн Боумен, моя секретарша, сообщила, что Сидни нездоровится и он не придет. Я догадался, что Сидни бьется над проектом колье и задача оказалась сложнее, чем он рассчитывал. Я подумал было позвонить ему, но Терри не спускал с меня глаз, и я решил позвонить во время обеда. В это утро торговля шла вовсю: я продал бриллиантовую брошь, золотой браслет и обручальное кольцо. Выйдя из магазина, я воспользовался телефоном-автоматом и позвонил Сидни. Его голос звучал подавленно: - Ларри, золотко, это будет не так просто. Я весь уик-энд делал эскизы, прикидывал и так и сяк, и уже начинаю отчаиваться. Это было не в характере Сидни, но я знал, насколько трудна задача, стоящая перед ним. - Сделать два миллиона долларов никогда не бывает просто, Сидни. У тебя уже есть что показать мне сегодня вечером? - Показать? - его голос поднялся до писка. - Сотни эскизов! Мне уже тошно на них смотреть! - Не волнуйся. Я зайду в девять, и мы вместе посмотрим, что получилось. Идет? - Сколько в тебе уверенности! Да, я закажу Клоду превосходный ужин... Приходи пораньше, часиков в восемь. - К сожалению, я занят. Увидимся в девять. Я хотел, чтобы, работая над колье, мы встречались как можно позже. Это играло важную роль в моем плане. Клод, толстый добродушный педераст, одно время работавший помощником шеф-повара в ресторане "Максим" в Париже, для Сидни был чем-то вроде Пятницы. Его рабочий день продолжался с восьми утра и до десяти вечера. Он приходил и уходил точно по расписанию. Нечего и говорить, готовил он выше всяких похвал и содержал жилье Сидни в превосходном состоянии с помощью двух цветных женщин, выполнявших всю грязную работу. В тот вечер, в начале десятого, он открыл дверь на мой звонок и тут же просиял, увидев меня. Я все еще оставался одним из немногих его любимцев. - Добрый вечер, мистер Ларри. Разрешите выразить мою радость по случаю вашего выздоровления, - его радушие было искренним. - Входите, пожалуйста, мистер Сидни вас ждет, - понизив голос, он продолжал: - Ужин почти готов, так что, прошу вас, не засиживайтесь слишком долго за коктейлями. Я пообещал ему это и прошел в просторную комнату, где за столом восседал Сидни с тройным мартини под рукой. - Ларри! Как я рад тебя видеть! Это совершеннейший, да, иди посмотри. Я для начала подошел к вместительному шейкеру и щедро налил себе мартини, после чего удобно устроился в одном из больших кресел. - Потом, Сидни, давай вначале поедим. Вся ночь впереди. - У меня просто голова гудит, - прихватив стакан, Сидни подошел к креслу, стоявшему напротив моего, и сел. - Я уже начинаю сомневаться в успехе. Бог мой! Прошлой ночью я не мог уснуть. Я думал о том, что отдал этой ужасной женщине три четверти миллиона долларов! Наверное, я потерял остатки ума! Я уже начинаю опасаться, что не верну даже свои деньги. - Успокойся, Сидни, вернешь, и с лихвой. Не тревожься зря. После ужина мы во всем разберемся. И, несмотря на явное отсутствие интереса с его стороны, я начал рассказывать, как прошел день в магазине, что я продал и кому добавил, что о нем многие спрашивали. За этой пустопорожней болтовней я прикончил свой мартини, и к этому моменту Клод объявил, что ужин подан. Это был отменный ужин. Фаршированные яйца, за которыми последовали котлеты из ягненка а ла Эдуард VII - одно из фирменных блюд ресторана "Максим". После ужина мы вернулись в гостиную. Я слышал, как ушел Клод, захлопнув за собой дверь. Мне оставалось только гадать, спустил ли он предохранитель замка. - Я только зайду в туалет, - проговорил я, - а потом мы займемся делом. Сидни уселся за рабочий стол, а я вышел в прихожую, отметил, что дверь не заперта, а предохранитель поднят, прошел в туалет и спустил воду. Проделав это, я вернулся в гостиную. В течение последующего получаса мы добросовестно рассматривали эскизы Сидни. Для меня это было пустой тратой времени, поскольку я знал, что никакого колье не будет, но приходилось играть роль до конца. Среди множества набросков я отобрал три, которые, по моему мнению, были близки к идеалу. - Ты действительно так считаешь или говоришь по доброте? - Сидни смотрел на меня в тревожном ожидании. - Ты смотришь на колье, когда работаешь? - Нет... А зачем? - он удивленно раскрыл глаза. - Я держу его в сейфе. - То-то и оно! - я прищелкнул пальцами. - Вот почему у тебя не получается. Достань колье и положи на стол. Оно тебя вдохновит. Он изумленно смотрел на меня, потом лицо его осветилось счастливой улыбкой. - Знаешь, а ведь мне это и в голову не приходило. Умница! Вероятно, ты абсолютно прав. Он встал и повторил церемонию со снятием Пикассо и открыванием сейфа. Я знал, что он полностью доверяет мне, и все же, набирая комбинацию, он повернулся так, чтобы я не мог увидеть этого. Он потратил уйму денег на этот сейф и теперь хотел, чтобы только он, и никто другой, знал, как открыть этот стальной гроб. Сидни положил колье на стол. Я передвинул лампу, так чтобы свет падал на стеклянную имитацию. Он сел и несколько минут всматривался в игру камней. Колье и в самом деле выглядело прекрасно. Сидни выбрал лучшие эскизы и начал рассматривать их. - Ты прав, Ларри, золотко! У меня здесь неверный ход. Ах я глупышка! Мне кажется, здесь можно достигнуть большего. Он принялся лихорадочно набрасывать эскиз, а я наблюдал за его руками, куря сигарету. Через полчаса, после трех неудачных попыток, он создал эскиз настолько удачный, что я почувствовал - надо пригасить его энтузиазм, иначе следующая встреча будет излишней, а она была необходима. - Вот оно! Я чувствую! - возбужденно воскликнул он. - Посмотри! Я и так видел, что это было как раз то, что нужно. - Очень хорошо, - сказал я нарочито вялым тоном. - Это именно то, что нужно. Ты видишь, как я расположил большой камень? Почему я сразу не догадался! - Превосходно, - я нахмурился, потом покачал головой. - Разве тебе не кажется, что здесь все на месте? - спросил он с тревогой. - Почти. Я мог бы продать это за полтора миллиона, но ведь мы хотим два. - Больше никаких камней я докупать не буду, если ты это имеешь в виду, - голос Сидни стал капризным. - Нет, конечно нет! Композиция идеальная. Меня смущает оправа. Слишком классическая. Не надо спешить, Сидни. Дай мне подумать над ней. Я приду к тебе в пятницу вечером. Уверен, к тому времени мы найдем решение. - В пятницу?.. - он открыл записную книжку-календарь и полистал ее. - В пятницу не получается. Я пообещал поужинать со скучнейшим субъектом, и никак не могу отменить встречу. Вот в четверг я свободен. - Отлично, - я поднялся, прикидывая. До окончательной подготовки операции у меня оставалась вся среда и четверг до десяти вечера. Должно хватить. - Я приду в десять. А тогда следующий ход - Гонконг. - Приходи пораньше, Ларри. Клод приготовит для тебя что-нибудь особенное. - Извини, раньше не могу. Я ужинаю с Джонсонами. (Ложь! Боже, помоги мне!) Ее интересует бриллиантовая брошь. Когда я получу более или менее ясное представление о том, что конкретно ее интересует, придется попросить тебя сделать несколько эскизов. - Эта противная старая карга? - Сидни передернулся. - Всегда только противные и старые. - У них есть деньги. - Я убрал эскиз в бумажник. - Как ты себя чувствуешь, Ларри? - Сидни проводил меня до двери. - У тебя какой-то болезненный вид. - Нормально. Просто устал. Когда продам ожерелье, было бы неплохо совершить морское путешествие. Если ты не будешь возражать, разумеется? - Продай ожерелье, золотко, и отправляйся хоть на Луну, если пожелаешь, а я оплачу все твои расходы. Когда он закрыл дверь, я задержался на площадке и прислушался. Сидни не спустил предохранитель замка! Похоже, все шло по плану. Я вернулся к себе в половине двенадцатого. Усевшись с бокалом виски с содовой в кресло, я начал анализировать ситуацию. При условии, что Рея и Фел заглотнули крючок и пойдут на операцию, дальнейшее не представляло трудностей. Они легко проникнут в дом и пентхаус Сидни. Я вспомнил, что Рея достаточно хорошо известна полиции. Что ж, ей придется надеть перчатки. Если она оставит хоть один отпечаток, мне не сдобровать. Я был уверен, что, попавшись, они тут же выдадут меня. Но неизбежно ли вмешательство полиции? Сидни находился в щекотливом положении. Если он вызовет полицию, Плессингтон узнает, что его жена продала колье. Положим, Сидни на это глубоко наплевать, но ему далеко не безразлично, если об этой сделке узнает его партнер Том Люс. Между ними может возникнуть разлад, потому что, и мы оба это отлично понимали, Сидни поступил неэтично. Люс жестокий человек и не простит ему предательства. А этого Сидни будет избегать любой ценой. Том для него важнее даже, чем я, при всех моих профессиональных качествах. Но готов ли Сидни безропотно распрощаться с тремя четвертями миллионов долларов? Как он ни богат, но потеря такой огромной суммы будет для него разорительной. После некоторого размышления я все же решил, что Сидни вполне может примириться с потерей денег, лишь бы не навлечь на себя гнев Тома Люса, а также опасаясь ущерба, который могла бы причинить фирме миссис Плессингтон, жалуясь всем его богатым клиентам, что на него нельзя положиться. Если он сам об этом не подумает, я ему подскажу. А уж потом камень за камнем я продам колье и припрячу деньги в Швейцарии. Поработаю у Сидни еще три-четыре месяца и уволюсь под предлогом плохого здоровья. Затем отправлюсь в Европу и осяду где-нибудь, скорее всего в швейцарских Альпах. За миллион долларов я могу себе это позволить. И тут я вспомнил о Рее с Фелом. Как они поведут себя, узнав, что украли стекляшки, а не бриллианты? Эта парочка может оказаться такой же опасной, как и Призрак. Будучи замешанными в ограблении, они не посмеют донести, зато могут приняться за меня сами. Размышляя над этим, я нашел выход. Мы условились, что во избежание подозрений Фел изобьет меня пистолетом. Воспользовавшись этим, я разыграю нервный кризис и, заявив, что больше не могу работать, уйду немедленно. Ведь пройдет не меньше десяти дней, прежде чем Рея и Фел обнаружат, что украли стекляшки, а не бриллианты. Тем временем я уже буду в Европе, недосягаемый для их мести. Оттуда я напишу Сидни, сообщая ему о моем решении не возвращаться. Занятый своими мыслями, я сидел, забыв о виски, когда в три минуты после полуночи зазвонил телефон. Дрогнувшей рукой я поднял трубку. - Карр слушает. - Кабина тридцать пять. Я медленно перевел дыхание. - Она с тобой? - А ты как думал... - Фел издал довольный смешок. - Завтра вечером в десять, - сказал я и положил трубку. Следующий день тянулся бесконечно. К счастью, дела в магазине шли вяло и у меня было время поразмышлять. Терри следил за мной. Наконец, подстрекаемый любопытством, он фланирующей походкой приблизился к моему столу. - Ты чем-то озабочен, Ларри? - спросил он, сверля меня своими маленькими злыми глазками. - У тебя ужасно задумчивый вид. - Голова болит, - я был доволен представившимся случаем показать, что мое здоровье оставляет желать лучшего. - Я очень огорчен. Он выглядел огорченным не более, чем человек, нашедший на улице десять долларов. - Ты слишком рано вернулся. Не могу понять, зачем ты так срочно понадобился Сидни. Иногда он так невнимателен к людям. Я вполне мог бы справиться с твоей работой. Почему бы тебе не пойти домой и не подлечить свою бедную голову? Мы с мисс Барлоу справимся и без тебя. Я уже готов был послать его ко всем чертям, как вдруг сообразил, что для моей игры полезнее прикинуться больным. - Пожалуй, я так и сделаю, - я встал, - конечно, раз ты считаешь, что вы обойдетесь без меня. По его удивленному виду я догадался, что он не ожидал такого ответа. Без Сидни, а теперь и без меня, ему придется побегать. Но он принял вызов с радостью. Направляясь к машине, я гадал, как продвигается у Сидни работа над оправой. Решив предупредить его о своем намерении побыть дома, я позвонил из телефона-автомата. - Сидни, у меня адски болит голова. Терри сказал, что управится без меня, так что я лучше посижу дома. - Бедненький! Конечно, иди. - Он разволновался. - Я сейчас же еду туда. Нельзя оставлять магазин на Терри. Я сделал четыре прелестных эскиза. Они тебе понравятся. Не хотел бы ты зайти ко мне сегодня вечером? - Да нет, лучше я отдохну сегодня, если ты не возражаешь. - Отдохни обязательно. Я не сразу поехал домой. Зайдя в банк, я взял три тысячи долларов дорожными чеками. Потом направился в туристическое агентство и навел справки о самолетах, отлетающих в Сан-Франциско. Рейс в пятницу в пять утра подходил мне, и я поинтересовался, можно ли заказать место. Агент заверил меня, что в такой ранний час можно без труда купить билеты перед самым отлетом, так как половина мест всегда пустует. Я вернулся домой и засел за тщательную отработку мельчайших деталей ограбления. Когда пришло время ленча, я послал за сандвичами и к трем часам пришел к выводу, что предусмотрел все до мельчайших подробностей. В четыре часа позвонил Сидни и осведомился о моем самочувствии. Я сказал, что головная боль прошла, но чувствую я себя пока не очень хорошо. Он с беспокойством спросил, поправлюсь ли я до пятницы. Я уверил его, что уже завтра буду на работе. В восемь часов я зашел в ресторанчик на углу и легко поужинал, потом вернулся домой и некоторое время нехотя смотрел телевизор. В девять вечера, захватив с собой сумку с париком, пиджаком с накладными карманами и зеркальными очками, но оставив дома игрушечный пистолет, я спустился в гараж и поехал в отель "Пирамида". Я выбрал для Морганов этот отель потому, что его жилые номера располагались в отдельных кабинках-домиках, и там обычно останавливалась молодежь, направляющаяся в Майами. Если Рея и Фел оделись соответствующим образом, они будут неразличимы в толпе. Я поставил машину на стоянке и дальше пошел пешком. Найти кабину номер 35 не представляло никакого труда. На каждой кабине светился ее номер. Ночной воздух содрогался от рева радиоприемников и пронзительных голосов из телевизоров. Никто не обратил внимания, как я прошел к кабине Э 35 и постучал в дверь, которая немедленно открылась, словно меня с нетерпением ожидали. Я вошел, и Фел захлопнул дверь у меня за спиной. Я не сразу узнал Рею, которая стояла у окна и смотрела на меня зелеными глазами. На ней был ярко-красный брючный костюм с белым воротником и манжетами, ее рыжие волосы не свисали в беспорядке, а были собраны в высокую прическу. К тому же она их завила. При виде ее у меня вновь вспыхнуло желание, и по ее насмешливой улыбке я понял, что она заметила это. Я повернулся к Фелу. Даже ему удалось придать себе респектабельный вид. Он подстриг волосы и надел коричневый спортивный пиджак с бутылочного цвета брюками. Белый свитер с отложным воротником завершал его наряд. - Вы отлично выглядите, - похвалил я и положил сумку на стол. - У вас имеется другая смена одежды? - Да. Мы смекнули, что эти шмотки будет легко описать копам, - ответил Фел и ухмыльнулся. - После дела мы превратимся в хиппи. Что ж, по крайней мере голова у него в порядке. Я обошел стол и сел. - Раз вы оба здесь, надо понимать, что операция дело решенное. Так? - Мы пришли послушать тебя, - сказала Рея жестко. - Растолкуй нам все подробно, тогда мы и решим. Я ждал нечто подобное и пожал плечами. - Операция состоится завтра вечером. - Завтра вечером? - Фел повысил голос. - Куда это ты вдруг заторопился? - Какая разница, завтра или на той неделе. У меня все готово. Чем раньше мы сделаем дело, тем раньше получим деньги. Фел оглянулся на Рею. - Пусть говорит, - сказала она, садясь поодаль и закуривая сигарету. - Завтра вечером, ровно в десять тридцать, вы явитесь в Веллингтон-корт, на бульваре Рузвельта. - Я вынул из бумажника сложенный вчетверо лист бумаги и положил его на стол. - Здесь все расписано и даны подробные указания, как туда добраться. Узнайте время, необходимое для того, чтобы добраться отсюда до Веллингтон-корт. В такой час найти свободное место для машины достаточно легко. Оставьте машину и с непринужденным видом войдите в подъезд. Он будет открыт. Быстро поднимитесь по лестнице. Лифтом не пользуйтесь. Ночной вахтер смотрит телевизор у себя в дежурке, и лифт может вызвать помехи на телеэкране. Когда подниметесь наверх, поверните налево и увидите дверь квартиры Фремлина. На ней номер четыре. Дверь будет незаперта. Откроете ее и пройдете в прихожую. Прямо перед вами будет дверь в гостиную. Послушайте за дверью. Если услышите наш разговор, энергично врывайтесь с пистолетами в руках и орите, чтобы мы не двигались с места. Насчет Фремлина вам нечего беспокоиться, он обалдеет от страха и будет просто сидеть и таращить на вас глаза. Ну а теперь наступает самая хитрая часть операции. Я повернулся к Фелу, который сидел, поставив локти на колени, и слушал меня с напряженным вниманием. - Мне придется разыграть из себя героя. Это отведет от меня подозрения в соучастии, иначе будет трудно продать бриллианты. Я вскочу и кинусь на тебя. Ты наотмашь треснешь меня по лицу пистолетом. Фел удивленно уставился на меня. - Получить пистолетом по лицу не шутка. Будет больно. - Я это понимаю, но так надо и пусть все выглядит поубедительнее. Если выбьешь зубы, я плакать не стану. Миллион - большие деньги. - Ты и вправду хочешь, чтобы я огрел тебя пистолетом по голове? - По лицу, а не по голове, запомни это хорошенько. Понял? - Почему не поберечь красоту, мистер. Может, лучше стукнуть тебя легко по черепушке? - У меня уже было сотрясение мозга. Бить по голове опасно. - Угу, - он опять кинул взгляд на Рею, но та сидела молча, с непроницаемым лицом и настороженными глазами. - Я упаду, - продолжал я, - а вы возьметесь за Сидни. Прихватите с собой пластырь. Свяжете его и заклеите рот. То же самое сделаете со мной. Колье будет лежать на столе. Забирайте его и уходите. - Помолчав, я добавил: - Вот и вся операция. Проще некуда. Не будет ни сопротивления, ни полиции. И если вы свяжете нас хорошенько, то придется ждать восьми утра, пока не придут слуги Фремлина и не освободят нас. Я закурил сигарету и спросил: - До сих пор все ясно? - Ты хочешь его о чем-то спросить? - обратился Фел к Рее. - По-моему, все здорово. - Пока нет, - она стряхнула пепел на ковер, - валяй дальше. - Вам нужно алиби, - продолжал я. - История будет такая. Вы выехали во Фриско из Луисвилла в понедельник утром. Рея надеялась получить там работу, и ты повез ее. Это объяснит, почему вас не было дома два дня и в вечер ограбления. Утром в пятницу Рея сядет на пятичасовой самолет во Фриско. Ты, Фел, сразу после ограбления поедешь на машине обратно в Луисвилл. В пятницу вечером ты должен быть дома. Всем, кто будет интересоваться, объяснишь, что Рея уехала во Фриско искать работу. Алиби, скорее всего, вам не понадобится, но на всякий случай его надо иметь. - Ага, - Фел кивнул. - Толково. Я достал из кармана чеки на предъявителя и бросил на колени Рее. - Вот вам на расходы. Получить билет до Фриско очень легко. Фамилию и адрес назовешь фальшивые. Остановись в скромном отеле и ищи работу. Это нужно на случай, если полиция в самом деле станет проверять. По прошествии десяти дней возвращайся в Луисвилл. Но не раньше. Ты поняла? Десять дней. Теперь она задала свой первый вопрос: - Ну а как же будет с колье? Сунуть его тебе в карман, чтобы ты его продал? - Если тебе кажется, что сделать это на глазах Сидни будет уместно, то ты здорово придумала. - Я сразу насторожился. - Колье вы заберете с собой и спрячете у себя дома. Кто его возьмет, ты или Фел, не суть важно. Сузив глаза, она пристально посмотрела на меня. - С чего это ты стал такой доверчивый? А если мы сорвемся с колье? Тогда ты останешься в дураках, верно? - А если и так? - я улыбнулся ей. - Неужели ты воображаешь, что смогла бы его продать? Для начала его нужно разобрать, и даже если вам удастся сделать это, вы вскоре убедитесь, что невозможно найти такого скупщика краденого, который предложил бы вам хотя бы четверть миллиона. Любой из них обдерет вас как липку. Вот почему я могу доверить вам колье. Я знаю дельцов, которые уплатят за камни действительно высокую цену. И не станут задавать вопросов, заметьте. Вы же этих людей не знаете, только и всего. Она обдумала мои слова и впервые несколько смягчилась. - Ладно, предположим, что все так и будет, - сказала она. - Но что будет после того, как ты продашь камни? А если ты сбежишь с ними и оставишь нас в дураках? Она выражала вслух то, о чем я уже думал, и поэтому приготовился к ответу. - Фел останется дома, чтобы все выглядело, как обычно. А ты поедешь со мной под видом моего личного секретаря. И, таким образом, будешь в курсе всех сделок. Будешь знать, сколько мне уплачено за каждый камень. Платить будут наличными. Ты сразу получишь на руки половину от стоимости каждого камня. Убедилась теперь, что я не собираюсь вас обманывать? Она откинулась на спинку стула, внимательно глядя на меня. Я выбил почву у нее из-под ног. Она больше не могла найти никаких возражений. - Ладно, вот только бы ты не смылся, пока я не смотрю. Я широко улыбнулся ей. - Даже если я этого захочу, у меня не будет такой возможности. Идея в том, чтобы все время быть вместе. - Я сделал паузу, потом добавил, глядя на нее в упор: - Даже ночью. Это входит в условия нашего договора. Фел загоготал: - Вот это парень по мне! Братишка! Да вы два сапога пара. Рея неожиданно улыбнулась жесткой, холодной улыбкой, но тем не менее улыбнулась. - Договорились, - сказала она, - мы согласны. Я глубоко вздохнул от облегчения. - Хорошо. Тогда обговорим детали, а потом я поеду домой. Во-первых, вы оба наденете перчатки, это очень важно. Если вы оставите хотя бы один отпечаток в апартаментах Сидни, не будет никакого миллиона, - взмахом руки я указал на сумку. - Я прихватил наряд для Фела. Взгляните. Фел открыл сумку и достал парик, очки и пиджак. - Ух ты, классно! Я даже сам себя не узнаю! Я посмотрел на Рею. - Убери волосы под косынку и купи себе такие же очки. Надо прятать твои зеленые глаза. После дела сразу же переодевайтесь. Купите дешевый чемодан, уложите в него эти вещи и выбросьте их где-нибудь в пустынном месте. Пусть этим займется Фел. Понятно? Она кивнула. Теперь она казалась далеко не такой враждебной, как раньше, и я понял, что она проглотила приманку. Я постучал пальцем по лежащей на столе бумаге. - Здесь все написано. Все, о чем я вам говорил. Прочитайте. - Я встал. - Как будто все. Завтра вечером в десять тридцать. - Я опять взглянул на Фела. - Помни же - по лицу, а не по голове. Бей сильнее, чтобы выглядело убедительнее. Фел оскалил зубы в гримасе. - Лучше тебя, чем меня. Остановившись в дверях, я еще раз оглянулся на них. - Лучше остаться без пары зубов, чем без миллиона долларов, - с этими словами я вышел. ГЛАВА 7 Четверг прошел так, как и следовало ожидать. Я нервничал, несмотря на старания держать себя в руках, и Сидни, мельтешащий и жужжащий передо мной, едва не свел меня с ума. Он без конца выскакивал из своего кабинета, крутился по залу, бросая на меня заговорщицкие взгляды, а потом снова исчезал. Терри, разумеется, почувствовал, что происходит что-то особенное, и следил за мной недобрым, настороженным взглядом. Наконец я решил прекратить это. Я вошел в кабинет и закрыл за собой дверь. - Ради Бога, Сидни, надо же сдерживаться. Ты ведешь себя так, что можно подумать, ты сбежал от мафии. Он широко раскрыл глаза. - Да? Я спокоен, как епископ. Как тебя понимать? - Спокоен, как епископ, который обнаружил у себя в постели девчонку. Он захихикал. - Ну, может быть, самую чуточку я возбужден. Я просто не могу дождаться вечера. Ты будешь поражен!.. - Потерпи до вечера и перестань мельтешить возле меня. Терри грызет ногти от любопытства. Он понял намек и весь остаток дня не выходил из кабинета, но, уходя в шесть часов, не смог удержаться и подмигнул мне. Я ответил ему хмурым взглядом, и он удалился, смущенный. Терри немедленно встал и приблизился ко мне. - Из-за чего такое волнение? - спросил он. - Он весь день прыгает, как зайчик на резинке. У вас что-нибудь намечается? Я начал убирать все со стола. - Почему бы тебе не поинтересоваться у него? Если он захочет, чтобы ты знал, обязательно скажет. Терри наклонился вперед, опираясь руками о стол. В его злых глазах светилась ярость. - Ты меня ненавидишь, правда? Я встал. - Не больше, чем ты меня, Терри, - сказал я и через зал направился в туалет. Десятью минутами позже я ехал домой. Через неделю, говорил я себе, а может быть и раньше, я буду в Антверпене, занятый переговорами с одним из крупнейших в мире торговцем бриллиантами. Я предложу ему десять камней покрупнее, но не самый большой. Его я собирался отвезти в Хаттон-Гарден в Лондоне. Уоллес Бернштейн давно просил меня подыскать камень высшего класса для короны. Он намекнул, что она предназначена для одного из членов королевской семьи. Я не сомневался, что он с руками оторвет большой камень, не споря о цене. Потом я уеду в Амстердам, а оттуда в Гамбург. Конечной же целью моего вояжа будет Швейцария. К тому времени я буду обладателем миллиона долларов. Эта сумма, помещенная в восьмипроцентные облигации, обеспечит мне ренту в размере восьмидесяти тысяч долларов в год. Я стану гражданином Швейцарии, уплачу соответствующий налог и буду устроен на всю жизнь. Я был доволен тем, как повел себя с Реей. Теперь я не сомневался, что она перестала относиться ко мне с подозрением, а это было важно. Услав ее во Фриско, а Фела в Луисвилл, я обеспечил себе свободу маневра. Многое теперь зависело от того, вызовет ли Сидни полицию после ограбления. С ним надо проявить крайнюю осторожность. Он будет в ужасном состоянии и разъярен до бешенства. Когда он такой, то с трудом поддается контролю. Нужно его предостеречь, и очень убедительно. Ведь если делом займется полиция, Том Люс, несомненно, узнает о делишках Сидни. Все зависело от того, что перевесит: ярость Сидни или его страх перед Люсом. Я делал ставку на второе. В 18.35 я поднялся к себе. Вспомнив, что предполагается, будто я ужинаю с Джонсонами, я принял душ, побрился и переоделся в темный костюм. Хотя я проделывал все это медленно, у меня оставалось еще три с половиной часа до начала акции. Я налил себе почти неразбавленного виски и уселся перед телевизором, но не смог заставить себя увлечься программой. Выключив его, я принялся ходить взад и вперед по гостиной, волнуясь и нервничая, то и дело поглядывая на часы. В желудке начались спазмы, но виски сняло неприятные ощущения. Ни с того ни с сего я вдруг вспомнил о Дженни и решил поговорить с ней. Полистав записную книжку, я нашел телефон городской больницы Луисвилла и позвонил туда. После недолгого ожидания послышался голос Дженни: - Алло? - Приветствую тебя, - я сел, неожиданно чувствуя, как меня покидает напряжение. - Говорит ваш старый коллега. Как здоровье, Дженни? - Ларри? - Неприкрытая радость в ее голосе сразу подняла мне настроение. - Как мило, что вы позвонили. У меня все отлично. Я уже могу ковылять на двух палочках. - Вы уже ходите? Это замечательно. Когда вас выпишут? - В конце будущей недели. Я жду не дождусь поскорее уйти отсюда. Скажите, Ларри, у вас все хорошо? Интересно, как бы она реагировала, сообщи я ей, что собираюсь совершить ограбление. - Полный порядок. Работаю на прежнем месте. Вот договорился поужинать с клиентами. Почти собрался уходить, когда вспомнил о вас. - Я тоже о вас думала. Как я рада, что вы уехали из этого города. Луисвилл не для вас. - Может быть, и так. И все же иногда я по нему скучаю и о вас тоже. Мне вдруг захотелось снова ее увидеть, но я понимал, что это невозможно. Через четыре-пять дней я отправлюсь в Европу и, вероятно, никогда больше сюда не вернусь. Мне вспомнились ее небрежно причесанные волосы, ее энергия, ее доброта. - Через несколько дней я буду вынужден съездить в Европу. Бизнес есть бизнес. Иначе я с удовольствием повидался бы с вами. - О! - последовала пауза, потом она продолжала: - Вы долго пробудете в отъезде? - Точно не знаю. Все зависит от обстоятельств. Может быть, придется и в Гонконг завернуть. Да, это займет порядочный срок. - Понятно. Что ж, доброго вам пути, - в ее голосе прорезалась безнадежная нотка, сказавшая мне, что она расстроена. Я смотрел на стену, но ничего не видел перед собой. Я думал об одиночестве, которое ждало меня впереди. Изгнанник в чужой стране. Я даже не знаю ни одного языка. Все выглядело совсем иначе, будь со мной Дженни. С такими деньгами мы смогли бы устроить чудесную жизнь. Такие мысли шевелились у меня в голове, в то время, как она говорила: - У вас наверняка светит солнце. Здесь же оно ужасное. Бывают дни, когда так хочется увидеть настоящее солнце. Я подумал о том, как весело и интересно было бы показать ей Гонконг, но тут же с чувством тягостного уныния осознал, что теперь поздно. Я не мог сказать ей: "Поедем со мной!" Я не мог вот так, без всякой подготовки, ошарашить ее подобным предложением. И потом, она ведь пока не может ходить. Нет, поздно. Уезжать нужно через несколько дней после ограбления, пожалуй, в следующий понедельник. Оставаться здесь чересчур опасно. - Солнце здесь чудесное, - сказал я, только чтобы не молчать. - Я буду писать, Дженни. Ладно, время позднее, береги себя. - И вы тоже. Мы обменялись еще несколькими стандартными фразами, я положил трубку и теперь сидел, уставившись в стену. Неужели я люблю ее? Я задумался. Мне начинало казаться, что это так, но вот любит ли она меня? Может быть, оказавшись в безопасности в Швейцарии, я напишу ей и поведаю о своих чувствах? Я попрошу ее выехать ко мне и вышлю авиабилет. Мне казалось, что она согласится приехать. Я посмотрел на часы. Ждать еще более двух с половиной часов. Не в состоянии больше торчать в четырех стенах, я вышел из дома и поехал в магазин "Интерфлора", открытый допоздна. Там я сделал заказ на букет роз для Дженни и написал карточку, в которой обещал скоро связаться с ней. Понимая, что нужно что-то поесть, я поехал оттуда в отель "Спаниш-бей" и зашел в бар. Там заказал сандвич с семгой и рюмку водки. Там меня увидел и сел рядом поболтать один из моих давнишних клиентов, Джек Калшот, богатый биржевой маклер, с лицом заправского выпивохи. Мы поговорили о том, о сем. Он сказал, что подыскивает браслет с изумрудами и рубинами, и выразительно подмигнул: - Не для жены, сам понимаешь. Я нашел такую цыпочку, огонь-баба! Только нужен подход. Найдется что-нибудь в этом роде, Ларри? Я сказал, что это не проблема, стоит только завтра зайти к нам в магазин. Еще час я провел, выслушивая его болтовню. С ним было полезно поддерживать знакомство. От него я не раз получал полезные биржевые советы. Где-то в глубине подсознания вертелась мысль, что вскоре все изменится - еще одна перемена обстановки. Интересно, найду ли я друзей в Швейцарии? Судя по тому, что слышал о швейцарцах, они не особенно привечают иностранцев, но, по крайней мере, я был верен, что там обязательно есть американская колония, в которой я заведу знакомства. Наконец стрелки моих часов показали без четверти десять. Я попрощался с Калшотом, который пообещал зайти в магазин завтра часов около десяти. Садясь в машину, я подумал о Феле и внутренне поежился. Получить по лицу пистолетом - не шатко. Будет больно. Но миллион долларов никогда не дается легко. Когда я позвонил у подъезда и Лоусон вышел открывать, я увидел Клода, выходившего из лифта. Лоусон открыл мне дверь, и они оба поздоровались со мной. Когда Лоусон рысцой вернулся в дежурку, заметив, что сейчас по телевизору интересная передача, Клод сказал: - Мистер Сидни сегодня непривычно возбужден. Я с трудом уговорил его поужинать. Надеюсь, вы успокоите его? Подумав о предстоящем налете, я решил, что это маловероятно. - Приложу все старания, Клод. Доброй ночи. Я пошел к лифту. Выйдя наверху из кабины, я проворно спустился вниз по лестнице. Достигнув вестибюля, я осмотрелся. Лоусон торчал в дежурке, откуда раздавался звук работающего телевизора. Я отпер замок и поставил его на предохранитель, а затем поспешил вверх по лестнице. Как я и предвидел, открыть входную дверь было совсем просто. Сидни примчался на звонок и распахнул дверь настежь. - Входи, мой милый мальчик! - воскликнул он. Его глаза искрились. - Ужин, наверное, был ужасный? - Скверный. Я закрыл дверь и, взяв Сидни под руку, провел в гостиную, зная, что дверь осталась незаперта. - Она колеблется. Не думаю, что ее муж захочет тратиться. Но я встретил Калшота, и ему нужен браслет с изумрудами и рубинами. Он придет завтра. У него появилась очередная цыпочка. - Бог с ним. Иди посмотри на эскизы. Идя вслед за ним к столу, я взглянул на часы. Было десять минут одиннадцатого. Через двадцать минут здесь будет твориться черт знает что. Я почувствовал, что слегка вспотел, и, достав платок, вытер ладони. - Смотри! - он разложил на столе четыре эскиза. - Какой тебе нравится? Я склонился над ними, почти ничего не видя от волнения. - Тебе не кажется, что вот этот превосходен? - он положил свой длинный изящный палец на второй с краю рисунок. Я овладел собой и усилием воли прогнал пелену, застилавшую мне глаза. В течение нескольких минут я разглядывал эскизы. Тот, на который он показывал, был лучшим произведением дизайна, когда-либо виденным мной. Я выпрямился. - Ты - гений, Сидни! Ошибки быть не может! Вот то, что нужно, и я не я, если не продам это за два миллиона долларов! Он жеманно улыбнулся, извиваясь от удовольствия. - Мне и самому казалось, что здесь все как надо, но раз и ты так говоришь... - Давай сравним это с колье. - Но зачем? - он удивленно смотрел на меня. - Я хочу сравнить действительную огранку камней с твоим рисунком. - Я говорил хриплым голосом и был вынужден остановиться, чтобы прочистить горло. - Понимаю... Да. Он повернулся, снял картину со стены и повторил секретный ритуал с дверцей сейфа. Я кинул взгляд на часы. Оставалось еще пятнадцать минут. Он принес колье и положил его на стол. - Садись, Сидни, и давай сравним их. Он обошел стол и уселся, а я встал у него за спиной, и мы некоторое время изучали рисунок, а потом колье. - Изумительно! - сказал я. - Ты прекрасно уловил игру камней. Представляешь, как все это будет выглядеть, когда Чан закончит работу? Мне не терпится отвезти это к нему. Он посмотрел на меня. - Когда ты сможешь выехать? - В понедельник. Завтра зайду в бюро путешествий и разработаю маршрут. В Гонконге я буду где-нибудь в среду. Придется провести неделю с Чаном, дабы убедиться, что он все начал правильно. Ну а потом выеду обратно. Он кивнул. - Как по-твоему, сколько времени понадобится, чтобы продать это колье? - Дело нелегкое. Я уже составил список имен предполагаемых покупателей. На работу у Чана уйдет два месяца. Как только он закончит, я приступлю к делу. - Ты не можешь дать мне хоть какое-то представление о сроках? Я смотрел на него, не понимая, куда он клонит. - Вряд ли это возможно, Сидни. Может, месяц, а может, и все восемь. Два миллиона не мелочь. Он заерзал в кресле. - Видишь ли, Ларри, я застраховал колье на девять месяцев. На этот период я добился особого тарифа, но взносы все же чертовски высоки. Если мы не продадим колье в течение восьми месяцев, придется платить больше, а мне этого не хотелось бы делать. Я замер, пригвожденный к месту. - Ты его застраховал? - Ну конечно, дорогуша. Не вообразил же ты, что я отпущу тебя в Гонконг, в такую даль, не застраховав камни. С тобой может случиться все, что угодно. Может произойти несчастный случай, Боже упаси. Три четверти миллиона - чертовски большая сумма. Я не хотел бы подвергать ее риску. - Да! - мое сердце гулко колотилось. - Но где ты его застраховал? - Наши люди... "Нэшнл Фиделити". У меня произошла пренеприятная стычка с этим ужасным Мэддаксом. Фу, как я его ненавижу. Он ужасный материалист! В конце концов пришлось пойти к одному из директоров, чтобы получить скидку. Мэддакс хотел содрать с меня чуть ли не вдвое. Мэддакс! Мне случалось иметь с ним дело, и я не без основания считал его самым тертым, проницательным и компетентным человеком в страховом бизнесе. Он нюхом чует преступление, даже если оно только задумано. Он и его помощник Стив Хармас раскрыли больше страховых афер и посадили в тюрьму больше мошенников, чем все остальные страховые инспектора, вместе взятые. Зная, что побледнел, я отвернулся и медленно подошел к окну. Паника парализовала мой рассудок. Ограбление отменяется! Нужно его отменить! Но как? Мозг отказывался работать, однако я понимал, какие роковые последствия имела бы попытка ограбления, когда на сцене появился Мэддакс. Я вспомнил случай, когда шеф полиции Парадиз-Сити Террел был рад получить помощь от следователя Мэддакса Стива Хармаса, и именно Хармас раскрыл тайну похищения ожерелья Эсмальди и убийство. - В чем дело, Ларри? - Голова раскалывается, что б ее! Я обхватил голову руками, пытаясь сообразить, что же делать. В следующую секунду я понял, как до смешного просто предотвратить ограбление. Нужно только пересечь гостиную, выйти в прихожую и запереть. Рея с Фелом не смогут войти, вот и всего делов! Что они станут делать? А что им еще остается делать, как уйти, и при следующей встрече изругать меня последними словами. - Я принесу тебе аспирин, - сказал Сидни, вставая. - Нет ничего лучше аспирина в таких случаях. - Ничего, я сам найду, - я поспешно двинулся к двери. - Таблетки в ванной, в шкафчике, правильно? - Позволь мне... Тут дверь с треском распахнулась, и я понял, что опоздал. Позже, вспоминая тот вечер, я понял, почему операция закончилась катастрофой. Вина за ошибку целиком лежала на мне. Несмотря на детальную разработку и тщательное обдумывание плана, я совершенно неправильно представлял, как в критической обстановке будет действовать Сид. Я был совершенно уверен, что этот изнеженный педераст, с его суетливыми движениями, трусливее мыши, и что он съежится от ужаса при малейшей угрозе насилия. Если бы не ошибка в оценке этого характера, я не оказался бы сейчас в своем теперешнем положении. Но я был так убежден, что он не доставит хлопот, что не обдумывал эту важнейшую часть операции. Я шел к двери, а Сидни приподнимался из-за стола, когда дверь с треском распахнулась и в гостиную ворвался Фел, а следом за ним Рея. Фел облачился в битловский парик и зеркальные очки. В руке он держал безобразный автоматический кольт сорок пятого калибра. Сзади него маячила Рея, спрятавшая рыжие волосы под черной косынкой, закрывая пол-лица огромными зеркальными очками. С револьвером тридцать восьмого калибра и в перчатках, она тоже выглядела достаточно грозно. - Стоять на месте! - завопил Фел леденящим кровь голосом. - Руки вверх! Я двигался к нему. Хотел остановиться, но ноги сами несли в том направлении. Мы были почти рядом, когда он взмахнул рукой. Я уловил движение и попытался увернуться, но ствол револьвера с сокрушительной силой ударил меня по лицу и внутри моего черепа полыхнула ослепительная вспышка. Я упал навзничь, ошеломленный ударом, чувствуя, как по лицу стекает теплая липкая кровь. Мой правый глаз стремительно заплывал, но левый бесстрастно фиксировал происходящее. Я видел, как Сидни схватил кинжал Борджиа, служивший ему для вскрытия писем, - антикварный предмет, обошедшийся не в одну тысячу долларов. Сидни очень гордился этой вещицей. Он бросился на Фела, словно разъяренный бык, бледный, как пергамент, с выпученными глазами. У него был вид человека не только взбешенного до неистовства, но и одержимого манией убийства. Я видел, как Рея попятилась и вскинула револьвер, оскалив зубы в свирепой гримасе. В тот момент, когда Сидни сделал выпад в сторону Фела, застывшего столбом, блеснула вспышка и послышался грохот выстрела. Острие кинжала впилось в руку Фела, брызнула кровь. Затылок Сидни разлетелся кровавыми сгустками, и его тело рухнуло на пол с глухим стуком. Завитки порохового дыма поднимались к потолку. Фел сделал несколько неверных шагов назад, зажимая рану на руке. Кое-как, с лицом, раздираемым болью, я поднялся на четвереньки, с ужасом уставясь на тело Сидни. Что-то ужасное, серое сочилось из его головы и заливалось кровью. Он был мертв! Я выплюнул зуб на двухсотлетний ковер Сидни и на четвереньках подполз к нему, желая прикоснуться, вернуть его к жизни. Но в тот момент, когда я почти добрался до него, надо мной нависла Рея. Я замер, стоя на четвереньках, и, роняя капли крови, попытался поднять голову. Прямо напротив меня стояло большое зеркало. Я видел в нем ее отражение: огромные зеркальные очки, белые зубы, губы, растянутые в злобной усмешке, делали ее похожей на демона, явившегося из кошмарного сновидения. Она держала револьвер за ствол. Уставясь на ее отражение, я видел, как она размахнулась и обрушила мне на голову страшный удар рукояткой. Когда я пришел в сознание, я не знал, что пять долгих дней пробыл в коматозном состоянии, перенес операцию на мозге, и врачи дважды отступали от меня, считая мертвым. Первой весточкой из мира живых, в который я возвращался, словно всплывая сквозь темную воду, был звук человеческой речи. Я всплывал все выше, не захлебывался, чувствуя только ленивое, против моей воли движение к поверхности, вслушиваясь в звучащий рядом голос, и слова постепенно приобрели смысл. Голос говорил: - Слушайте, док, сколько еще, по-вашему, мне придется торчать здесь, дожидаясь, пока малый очнется. Я первый человек в управлении. Пока я сижу здесь, дело стоит. Господи, да я просидел здесь уже целых пять распроклятых дней! Управление? Полиция? Пять дней? Я лежал неподвижно, уже чувствуя в голове пульсирующую боль. Второй голос произнес: - Он может выйти из комы в любую минуту, а может пролежать так несколько месяцев! - Месяцев! - говоривший повысил голос. - Неужели ничего нельзя сделать, доктор. Укол или еще что-нибудь. Если я проведу здесь несколько месяцев, то сам впаду в кому. Тогда у вас на руках будет два пациента. - Сожалею, но придется ждать. - Здорово! Ну и что же прикажете делать? Заняться йогой? - Неплохая мысль, мистер Лепски. Йога часто приносит очень большую пользу. Наступила пауза, затем человек, которого назвали Лепски, спросил: - Значит, вы не можете вытащить его из этой проклятой комы? - Нет. - И так может длиться месяцами? - Я же вам уже сказал. - Черт возьми! Ну и везет мне! Ладно, док, выходит надо сидеть. - Похоже на то. Последовал звук удаляющихся шагов, открылась и закрылась дверь, и человек по имени Лепски фыркнул, встал и заходил по моей палате. Его беспокойные движения служили мне звуковым фоном для размышлений. Если бы только не так сильно болела голова, да мысли были пояснее. Усилием воли я заставил себя вспомнить прошлое. Я снова вспомнил тот страшный момент, когда Рея убила Сидни, видел вспышку выстрела, слышал грохот и видел, как голова бедного Сидни взрывается, превращаясь в месиво крови и мозгов. Какой же я дурак! Почему недооценил его храбрость? Я вспомнил, как он бесстрашно бросился на Фела с кинжалом Борджиа в руке, на что я сам никогда бы не отважился, видя направленный в грудь револьвер. Это был сумасшедший, безрассудный, но великолепный поступок, на который способен только настоящий храбрец. Когда они ворвались в гостиную, Сидни, вероятно, сразу понял, что им нужно колье, но он не знал, что оно стеклянное, и отдал жизнь понапрасну. Итак, он мертв. Теперь я попал в невообразимо скверное положение. У моей постели день и ночь дежурит полицейский, ожидая, когда я заговорю. Подозревают ли они, что я как-то замешан в ограблении и убийстве? Нет, это, конечно, маловероятно. Как реагировал Мэддакс, узнав, что его компании придется выплатить три четверти миллиона долларов? Зная его, следует ожидать, что, не желая платить, он будет копать до тех пор, пока не докажет мою причастность к ограблению и убийству. Что ж, у меня будет время. Если я буду лежать тихо, не подавая виду, что уже пришел в себя, может, мне удастся найти какой-нибудь выход из создавшегося положения. Я услышал, как открылась дверь. Женский голос сказал: - Ваш ленч готов, мистер Лепски. Я посмотрю за ним. - Ладно, детка. Если он хотя бы моргнет, зовите меня. Что на ленч? - Тушеная говядина. - Это точно говядина, а не собачатина? Она захихикала. - У старшей сестры-хозяйки пропала кошка. - Вот-вот, и здесь мне не повезло. Затем дверь закрылась. Я слышал, как сестра села, потом зашелестели страницы. Пришлось вернуться к своим размышлениям. Что мы имеем? Рея и Фел унесли имитацию колье. Фел ранен. Привлек ли выстрел чье-либо внимание? Не увидел ли их кто-нибудь, когда они уходили? Может быть, они уже арестованы и все рассказали? Именно поэтому меня стережет полицейский. Я не сомневался, что, если Рея будет схвачена, она тут же укажет на меня. Но как об этом узнать? По выражению ее лица, увиденного мной в зеркале, я понял, что она хотела убить меня, как только что убила Сидни. Но если я выживу, а, видимо, так оно и будет, и если ее схватят, она, это определенно, не будет молчать. У меня появилось желание поднять руки и обхватить ими больную голову, но я поборол это побуждение. Необходимо выиграть время. Нужно притворяться, что я все еще без сознания. А если Рея и Фел скрылись? Что они будут делать? Как им казалось, они похитили колье стоимостью миллион долларов. Они предупреждены, что любой неверный шаг обернется для них катастрофой. Предпримут ли они попытку продать колье? Я предупредил их, что ни один мелкий скупщик краденого не притронется к колье. Не будут же они настолько безрассудны, тем более сейчас, когда на них повисло обвинение в убийстве, обращаться к барыге. И все же я опасался, что Рея, с ее врожденной алчностью, окажется неспособной противиться искушению и попытается превратить колье в деньги. Но зачем мне думать о них? Раз уж мне суждено выжить, нужно подумать о себе. Предположим, полиция или Мэддакс, особенно Мэддакс, заподозрят меня. Предположим, они получат ордер на обыск и откроют мой сейф. Как они отреагируют, обнаружив настоящее колье? И тут я увидел проблеск надежды, выход из создавшегося положения, в котором я так нуждался. Я лежал неподвижно, но моя больная голова работала на полных оборотах. И вдруг мне стало казаться, что я могу спастись, если только полиция не настигнет Рею и Фела. При этом условии я буду в безопасности. Я могу надеть намордник Мэддаксу и вернуться в магазин. Теперь, когда Сидни мертв, Том Люс предложит мне стать партнером. Без моего опыта магазин вряд ли будет приносить доход. У меня сразу упала тяжесть с души, и я успокоился. Все еще может устроиться, при условии, что Рея и Фел не попадутся. Хотя с чего им попадаться? Даже если их видели выходящими из дома, никто не сможет их опознать. Пока они не сделают какой-нибудь глупости, вроде продажи колье, мне ровно ничего не грозит. Но Рея! Я снова вспомнил слова Дженни: "Она одержима манией разбогатеть и никак не может примириться с тем фактом, что, когда ты хочешь денег, их нужно заработать. Она говорит, что не хочет ждать так долго". Но Рея далеко не глупа. Она наверняка сознает, что, несмотря на соблазн скорее получить деньги, едва она сунется куда-нибудь с колье - она пропала. В этот момент я услышал стук в дверь. Сестра встала и пошла открывать. - Добрый день, мисс Бакстер, - сказала она. - Как он? - услышал я голос Дженни. - Все так же. Дженни здесь! Лишь большим усилием воли я заставил себя не открывать глаз. Слишком рано. Нужно было сделать вид, что я возвращаюсь к жизни медленно, так чтобы иметь возможность отступить в притворный обморок, если полиция прижмет меня. Сознание того, что Дженни приехала в Парадиз-Сити и интересуется моим здоровьем, подействовало на меня, как бодрящая инъекция. - Можно на него посмотреть? - Конечно. Я лежал, закрыв глаза, с сильно бьющимся сердцем, прислушиваясь к движениям у моей постели. - Как плохо он выглядит! - огорчение в голосе Дженни много для меня значило. - Ничего удивительного. Он перенес операцию на мозге, и его жизнь висела на волоске. Но доктор Саммерс утверждает, что опасность позади. Надо только подождать, пока он придет в себя. Прохладные пальцы прикоснулись к моему запястью, пальцы Дженни. Меня подмывало открыть глаза, увидеть ее небрежно зачесанные волосы и выражение доброты в заботливых глазах. Но для этого еще не настало время. Ради собственной безопасности нужно было ждать. Потом послышался стук открываемой двери и другой голос, голос Лепски, сказал: - Если это была кошка сестры-хозяйки, то мне по душе ленч из кошки. Приветствую вас, мисс Бакстер, - продолжал он. - Как видите, все без изменений. - Да, - вздохнула Дженни. - Вы известите меня, когда он придет в себя, сестра? - Конечно. Шорох, шаги. Я не осмелился даже приподнять веки, слышал, как Лепски устраивается рядом. Потом дверь закрылась и Дженни ушла. - Она мне нравится, - сказал Лепски. - Есть в ней какая-то изюминка. Она влюблена в парня без памяти, верно? - И не говорите, - согласилась сестра. Наступила пауза, потом Лепски продолжал: - Пару месяцев назад меня произвели в детективы первого разряда. Вы даже не поверите, как мной помыкают! Сижу в этой проклятой палате день за днем! Они утверждают, что это очень важно. - Я просто не понимаю, в чем тут дело, - сказала сестра. - Я читала все газеты, но там ничего толком не сказано. Написано, что мистера Фремлина убили и все. Как это понимать? - Строго между нами, мы сами ничего не знаем. Мы надеемся, когда мистер Карр очнется, он прояснит ситуацию. Мы уверены, что украдено очень ценное украшение, но не знаем, какое именно. А раз и вы не знаете, то нас пара. Я слушал с напряженным вниманием. - Но ведь у вас есть хоть какие-нибудь улики? - Детка, вы читали слишком много детективов, - в голосе Лепски прозвучала грусть. - Нам известно только, что это были мужчина и женщина. У нас даже имеется описание их внешности. Ночной портье слышал выстрел и видел, как они выходили. Но от его описания никакого толку. Значит, все зависит от того, что видел или знает Карр. Вот я и сижу здесь, как истукан. - Не хотелось бы мне быть полицейским. - Ну так нас с вами пара. После продолжительной паузы Лепски спросил: - Ну, так что у нас на ужин? - Не знаю. Все зависит от настроения поварихи. - Вот как? А если вы ей намекнете, что я сейчас приду и подниму ей настроение, она состряпает что-нибудь вкусненькое? Медсестра захихикала. - Так говорить неприлично, мистер Лепски. - Ваша правда. Совсем отупеешь тут, сидя и глядя на этого малого. Так вы уходите? - Конечно, ухожу, а то вы вдруг вздумаете и мне поднимать настроение. - Хорошая мысль. Эх, если бы я не был солидным женатым человеком... Я услышал, как закрылась дверь. Итак, пока они не знают о пропаже колье. Пусть Лоусон и видел Рею и Фела. Лепски правильно сказал, это не имеет ровно никакого значения. Их заметили только мельком, так что они имеют все шансы остаться неузнанными. Обдумав ситуацию, я решил не подавать признаков жизни еще в течение хотя бы нескольких часов. Нельзя посеять у Лепски подозрения, что я слышал его разговор с медсестрой. Я лежал неподвижно, а время шло. Болела голова, раздражала возня Лепски. Время от времени в палату заглядывала сестра. Наконец появился врач, и я решил, что теперь можно. Услышав, как он здоровается с Лепски, я пошевелился и застонал. Потом открыл глаза и, взглянув на склонившегося надо мной человека, снова зажмурился. - Он приходит в себя! - Да ну! Вот новость, так новость! - Лепски довольно потирал руки. Я вновь открыл глаза, поднес руку к голове, полной тупой боли, и потрогал бинты. - Как вы себя чувствуете, мистер Карр? - спросил врач. - Где я? - Это была классическая реплика человека, пришедшего в сознание. - Вам незачем беспокоиться. Вы в городской больнице. Лежите спокойно. Как вы себя чувствуете? - Голова болит. - Сейчас будет лучше. Только лежите спокойно. - Сидни... Они его убили. - Ни о чем не тревожьтесь. Сейчас я сделаю вам укол и вы отдохнете. Никуда не торопитесь. - Эй, погодите, я хочу с ним поговорить, - с лихорадочной поспешностью воскликнул Лепски. - Это очень важно. - Пока никаких разговоров с пациентом, - отрезал врач. - Сестра... Секундой позже я услышал прикосновение тампона, потом укол шприца. Медленно погружаясь в забытье, я подумал, что время работает на меня. Я не особенно рвался к разговору с Лепски, но знал, что в предстоящей партии в покер мои карты сильнее. Меня разбудило солнце. Я пошевелился, приподнял голову, огляделся вокруг. Головная боль почти прошла, сознание было ясным. В противоположной стороне палаты у окна стоял высокий, худой, сильно загорелый человек, по всей видимости детектив Лепски. Возле кровати сидела привлекательная медсестра, которая, увидев, что я открыл глаза, поднялась и наклонилась надо мной. - Добрый день, мистер Карр. Теперь вам лучше? Я поднес руку к голове. - Что случилось? - Не волнуйтесь. Я позову доктора Саммерса. - Она отошла к телефону, и тут на меня набросился Лепски. Я увидел жесткие, бледно-голубые глаза, глаза копа. - Привет, мистер Карр, - произнес он. - И рад же я видеть вас в живых. Не имеете желания поговорить? - Кто вы? Вы врач? В следующую секунду медсестра оттолкнула Лепски от кровати. - Пока нельзя, - безапелляционно заявила она. - Вы не будете с ним разговаривать без разрешения доктора Саммерса. - Вот чертов цирк, - проворчал Лепски, но все же послушно отошел к окну. Через минуту в палату вошел темноволосый человек в белом халате. Он пощупал мой пульс и одарил сияющей улыбкой, сказав, что дела у меня идут отлично. - Мистер Карр, вас хочет кое о чем спросить человек из полиции. Вы расположены отвечать? Если у вас нет сил, скажите, не стесняйтесь. - Это насчет Сидни Фремлина? - я говорил нарочито хриплым голосом. - Да. Я закрыл глаза и несколько секунд молчал. Мне хотелось показать, что чувствую себя пока еще не очень хорошо. - Я согласен. Врач обернулся и поманил Лепски. - Только несколько минут. - Мистер Карр, могу догадаться, как вы себя чувствуете, - начал Лепски. - Но дело серьезное. Совсем кратко объясните мне, что там у вас произошло, и как вы попали в эту переделку. Я отметил, что в голосе его не было враждебности, а это определенно означало, что мне пока нечего опасаться полиции. Меня ни в чем не подозревают. Шепотом, словно находясь на пределе сил, я сказал: - Мы с Фремлином работали. Распахнулась дверь, и в гостиную ворвались два человека: мужчина и женщина. Фремлин хотел остановить их, но женщина без раздумий застрелила его, а потом ударила меня. - Над чем вы работали? - Над эскизом бриллиантового ожерелья. - У вас есть догадки, чего им было нужно? - Бриллиантовое колье. - Какое колье? - Мы переделывали колье в ожерелье. Колье лежало на столе. Они его забрали. - Мы не нашли никакого колье, когда приехали, - сказал Лепски. Он наклонился вперед и пристально посмотрел на меня. - Какое колье? Сколько оно стоило? "Пожалуй, для первого раза довольно", - подумал я и обессиленно закрыл глаза. - Все, хватит, - сказал доктор Саммерс. - Пациент нуждается в отдыхе. Лепски застонал. - Док, на мне висит убийство! Еще пару минут... Эй, мистер Карр!.. Я открыл глаза, уставился на него, потом снова закрыл. Затем почувствовал укол и погрузился в беспамятство, слыша протесты Лепски. Когда я вновь проснулся, рядом с моей постелью сидел другой человек. Он был высокий, худой, не очень симпатичный, но с непринужденной манерой держать себя. - Как самочувствие, мистер Карр? Позади него маячила медсестра. - Немного болит голова, а так все в порядке, - ответил я, вновь закрывая глаза. Пошевелил головой, потом снова посмотрел на него. - Кто вы? - Я Стив Хармас, - ответил он. - Представляю страховую фирму "Нэшнл Фиделити". По моей спине пробежал холодок. Так вот он какой, человек, о котором я столько слышал. Человек, раскрывающий обманы, аферы и убийства, - правая рука Мэддакса. Он должен быть гораздо опаснее Лепски. Я был уверен в этом, и больше тянуть было нельзя. Пришла пора раскрыть карты. Нужно убедить его в моей невиновности, иначе мне крышка. - Вы в состоянии говорить? Его голос звучал негромко, но спокойно, и держался он так, словно сидел у постели хорошего знакомого. Но это не обмануло меня. - Да. Я притворился, будто делаю громадное усилие, приподнялся, чтобы можно было видеть его, не задирая голову. - Я буду краток, мистер Карр, - в его голосе не было враждебности, но серые глаза смотрели настороженно. Я ни секунды не заблуждался на его счет. - Вы знали, что мистер Фремлин застраховал колье в нашей компании на семьсот пятьдесят тысяч долларов? - Да, он мне говорил. - Как мы понимаем, колье украдено. И, судя по тому, что вы сказали Лепски, они охотились именно за колье. Сейф мистера Фремлина был открыт. Никаких следов колье нет. Они взяли его? - Нет. - Нет? - он с удивлением воззрился на меня. - Вы уверены в этом? - Да. Его взгляд выражал сомнение. - Вы знаете, где оно? "Пора, - подумал я, - пора выкладывать свои карты". - Да, знаю. Оно в сейфе у меня дома. Наступила долгая пауза, в течение которой Хармас испытующе смотрел на меня. - В вашем сейфе, мистер Карр? Я не вполне понимаю... Я закрыл глаза и притворился, будто отдыхаю, потом сказал, глядя ему в глаза: - Могу вас заверить, колье не украдено. Было два колье. Оригинал с бриллиантами и стеклянная копия. Мы работали с копией. Хармас с присвистом выпустил воздух сквозь зубы. - Вот это новость! Отлично! А мой шеф уже собирался раскошелиться на три четверти миллиона... Нет, вы серьезно? - Серьезнее некуда. Фремлин боялся хранить настоящее колье у себя дома. Он попросил подержать его у меня на квартире. Если только воры не побывали у меня, оно до сих пор там. - Нельзя ли проверить, мистер Карр? У босса инфаркт за инфарктом, и я хотел бы избавить его от страданий. - Валяйте. Ключ от квартиры найдете в кармане пиджака, - я назвал ему адрес. - Комбинация сейфа Х-11-0-4. Проверяйте. - С этими словами я вновь закрыл глаза. - Отдыхайте, мистер Карр, и ни о чем не волнуйтесь, - он поспешно вышел. Я перевел дыхание. Этот ход наверняка отвел от меня подозрения, но риск все же оставался. Если полиция поймает Рею и Фела, они все выложат. И тогда моя ловко придуманная версия расползется по швам. ГЛАВА 8 Сержант Фред Хесс, из отдела по расследованию убийств, был низеньким толстячком с кустистыми бровями и холодными глазами и производил впечатление пытливого и настороженного человека. Через час после ухода Хармаса Хесс в сопровождении Лепски вошел в палату и направился прямо ко мне. - Мистер Карр, я Хесс из городской полиции. Отдел по расследованию убийств, - сказал он голосом, похожим на звук пересыпаемого гравия. - Доктор Саммерс говорит, что вы еще не можете дать показания по всей форме, но я надеюсь, вы ответите на несколько вопросов. - Я в полном порядке, - ответил я. - У доктора Саммерса самые лучшие намерения, но он поднимает шум из-за пустяков. Это понравилось Хессу, и он слегка усмехнулся, потом пододвинул стул и уселся возле кровати. Лепски отошел к окну и вынул записную книжку. У меня было достаточно времени, чтобы в деталях обдумать свою версию, так что я чувствовал себя довольно уверенно. - Ладно, мистер Карр, тогда, может, вы расскажете нам о колье. Хармас сказал, что убийцам досталась подделка. Это верно? - Если колье там нет, значит, они унесли поддельное. - Они поймут, что унесли подделку? - Нет. Она одурачит кого угодно, кроме лучших экспертов. Но чтобы все стало на свои места, лучше начать все сначала. Он прищурясь посмотрел на меня, потом согласно кивнул головой. Я рассказал ему, как миссис Плессингтон пожелала иметь колье, как я заказал стеклянную модель, чтобы она смогла определить, понравится ли ей композиция. Я объяснил, что Сидни хотел продать копию после того, как она забрала колье, но я решил сохранить ее у себя в качестве сувенира, как память о своей крупнейшей сделке. Я уплатил Сидни за копию три тысячи долларов. (Первая ложь.) Затем я рассказал Хессу об азартной игре миссис Плессингтон и о том, как, ударившись в панику из-за проигрышей, она попросила Сидни продать колье. Я объяснил, почему сделку пришлось держать в секрете и как мы с Сидни надумали переделать колье в ожерелье. Для предотвращения возможной огласки Сидйи решил работать над колье дома. - Но Сидни боялся использовать настоящее колье для работы, и я предложил воспользоваться имитацией. Потом, для уменьшения риска, он предложил положить настоящее колье в мой сейф. - Одну минуточку, мистер Карр, - перебил меня Хесс. До сих пор он сидел молча, сохраняя на лице бесстрастное выражение. - Я хотел бы выяснить один вопрос. Мы осмотрели оба сейфа. Ваш и мистера Фремлина. Сейф мистера Фремлина значительно лучше. Он подключен к сигнализации в полицейском управлении, а ваш нет. С чего бы это мистер Фремлин решил, что безопаснее держать колье у вас? Я ожидал этого вопроса и заранее приготовил ответ: - Сидни нервничал. Он считал, что вряд ли какому-нибудь вору вздумается искать в моем сейфе что-нибудь стоящее, тогда как его сейф мог привлечь внимание воров. - Ага, - Хесс почесал нос. - Нервничал? То есть боялся, что к нему могут забраться? - Он заплатил за колье свои собственные деньги. Хотя он и застраховал колье, но все же хотел уменьшить риск. - Я спрашивал не об этом, мистер Карр. Он нервничал? - Да. - Тогда почему же он не запирал входную дверь? - Он вечно забывал ключи. Его слуга подтвердит это. Он не боялся оставлять дверь незапертой, так как дверь подъезда всегда на замке. - А вот в вечер ограбления ее не заперли. Почему? - Не знаю. Когда я пришел в одиннадцатом часу, дверь была заперта. Мне пришлось звонить Лоусону, ночному дежурному, чтобы он ее открыл. Клод, слуга мистера Фремлина, как раз уходил домой. Мы с ним перекинулись парой фраз. Лоусон вернулся к себе в дежурку. Может, он забыл запереть дверь после ухода Клода. - Лоусон утверждает, что не поднимал предохранитель замка. Так что, когда Клод захлопнул за собой дверь, замок сработал автоматически, - сказал Хесс. - Но ведь не сработал! Иначе как могли войти те двое? - Угу, - наморщив лоб, Хесс опустил взгляд на руку. - Лоусон услышал выстрел и выглянул из дежурки в тот момент, когда убийцы убегали. Они держали револьверы в руках. Лоусон не герой. Он спрятался, но все же успел их рассмотреть. - Помолчав, он добавил: - Когда человек испуган, на его свидетельство, скорее всего, нельзя положиться. Я хотел, чтобы вы описали двоих грабителей. - Не воображайте, будто я не был испуган, - сказал я. - Все случилось так быстро. Дверь распахнулась, и те двое ворвались в гостиную, вопя во все горло. Я как раз шел в ванную за аспирином, так что наткнулся прямо на них. Мужчина ударил меня револьвером, и я упал. Продолжая рассказ, я описал, как Сидни бросился на мужчину, как женщина выстрелила в него, а потом, когда я подполз к Сидни, оглушила меня. - Так это сделала женщина? Она застрелила Сидни и ударила вас? - Да. - Мужчина был ранен? - Сидни порезал ему руку кинжалом. - Угу. Мы знаем группу крови с кинжала. Он говорил небрежно, но от его слов у меня мороз пошел по коже. Группа крови! Это был важный факт в случае уличения Фела, если он попадется. - Давайте вначале займемся мужчиной, мистер Карр. Вы сумеете описать его? - Он плотного телосложения, ростом примерно с вас. (Вторая ложь.) На нем был битловский парик и зеркальные очки. Одет в красный пиджак с черными накладными карманами. - Я с усталым видом приложил руку к голове. - Вот и все, что я запомнил. Он потер кончик носа. - Лоусон утверждает, что мужчина, наоборот, был высоким, около шести футов, и худой. Больше всего я рассчитывал на путаницу в показаниях. - У меня сложилось другое впечатление. - Так, - Хесс вздохнул, - похоже, в таких случаях свидетели всегда не сходятся в своих описаниях. Но парик, пиджак и очки, здесь все совпадает, - он пожал плечами. - Ну а как насчет женщины? - Она как-то не очень мне запомнилась. Я только обратил внимание на большие зеркальные очки. Они закрывали ей пол-лица. Кажется, она была крупной и довольно мощного телосложения. У меня создалось впечатление, что ей около сорока пяти лет. На ней были красные брюки, а волосы спрятаны под косынкой. Открылась дверь, и вошел доктор Саммерс. - Я думаю, сержант, на сегодня хватит, - твердо сказал он. - Я же предупредил - не больше двадцати минут. - Да-да, - Хесс встал. - Ну что же, спасибо, мистер Карр, отдыхайте. Спасибо за помощь. Мы еще встретимся. Он вышел из палаты вместе с Лепски. Доктор Саммерс пощупал мой пульс и, посоветовав мне вздремнуть, тоже ушел. После его ухода я перебрал в памяти разговор с Хессом. Пока все хорошо. Мне только не понравилась новость о группе крови, но тут я ничего не мог поделать. Я знал, что моя судьба зависит от того, останутся ли на свободе Рея и Фел. Я не представлял, как их можно обнаружить, разве только Рея попытается продать колье. После ленча пришла медсестра и сообщила, что меня хочет навестить мисс Бакстер. - Вы в настроении принять еще одного посетителя? - спросила она с понимающей улыбкой. Я был в настроении. Вошла Дженни с букетом красных роз и корзинкой винограда. Остановившись возле кровати, она внимательно смотрела на меня. В глазах ее было сияние, от которого у меня забилось сердце. Ее волосы были уложены в аккуратную прическу. Одетая в темно-синюю юбку и белую блузку с оборочками, она показалась мне восхитительной. - Как ваше здоровье, Ларри? Я широко улыбнулся. - Мы поменялись местами. Розы и виноград тоже. Как ваша лодыжка? - Сносно, - она пододвинула кресло и села возле меня. - Скажите, как вы себя чувствуете? - Теперь, когда вы здесь, - отлично. - Я протянул руку и она взяла ее. - Дженни, как чудесно, что вы пришли. Где вы остановились? - О, в маленьком отеле. Когда я прочитала о вас в газете, то просто не могла не приехать. - Страшное дело, - сказал я. - Сидни был моим другом. Просто не могу поверить, что его нет. - Надо стараться не думать об этом. От таких мыслей никакого толку. Ваше дело - поскорее выздороветь. - Правильно. Помните, как я позвонил вам в тот вечер, когда все случилось? Я думал, что прощаюсь с вами. Странно, как иногда все получается. Она кивнула. - Врач велел не утомлять вас. Надо идти. - Она встала. - Эй! Подождите! Вы же только пришли. - Я хотела только повидать вас. Принести завтра чего-нибудь? - Сядьте, ради Бога! Я хочу с вами поговорить. Вы надолго приехали в Парадиз-Сити? - На два или три дня. - Только не говорите мне, Дженни, что с такой ногой вы уже будете работать. - Нет, не могу, но... - Она улыбнулась. - Мне не по средствам здесь оставаться. Это, наверное, самый дорогой город в мире. - Это точно, - я помолчал, глядя на нее. - Я не знаю, сколько мне еще придется здесь лежать. Можно мне попросить вас об услуге? - Конечно, Ларри. - Выезжайте из отеля и перебирайтесь на мою квартиру. Ее глаза расширились. - Как можно! - Это деловое предложение. Мне нужен человек, который присматривал бы за квартирой, отвечал бы на телефонные звонки, приводил почту в порядок. Два раза в неделю ко мне приходит уборщица, но если ее не контролировать, она ничего не делает. Вы можете занять вторую спальню. Я плачу старательной экономке сто долларов в неделю. Вы сделаете мне одолжение, поселившись там. Поколебавшись, она отрицательно покачала головой, но я продолжал: - В обязанности экономки входит также ежедневное посещение меня, чтобы я не чувствовал себя таким заброшенным и одиноким. Она улыбнулась. - Хорошо, Ларри, но я не приму платы. У меня есть свои деньги. Иначе я не согласна. Вошла медсестра-блондинка. - Мисс Бакстер, мистеру Карру пора отдохнуть, - сказала она, одаряя Дженни милой улыбкой. - Сестра, будьте так добры, передайте мисс Бакстер ключ от моей квартиры, - попросил я. - Его брал мистер Хармас. К этому времени он его уже наверняка вернул. - Да, вернул. Сестра посмотрела на Дженни, перевела взгляд на меня и едва заметно плутовато улыбнулась. - Идемте со мной, мисс Бакстер. Дженни потрепала меня по руке. - Я приду завтра, - она вышла из палаты вслед за медсестрой. На другое утро, вскоре после визита доктора Саммерса, ко мне явился неожиданный посетитель. Я был в подавленном настроении, так как Саммерс сообщил мне, что придется полежать в клинике еще, по крайней мере, три недели. Даже после выписки мне следовало беречь себя и не слишком переутомляться. Моим неожиданным посетителем был Том Люс. Он вошел в палату, больше чем всегда смахивая на бульдога, правда, бульдога, одетого в безукоризненный костюм. На его лысине блестели капли пота. Мне редко приходилось иметь с ним дело, так как я работал с Сидни, но знал его как сурового и надежного человека, финансового волшебника. Он уселся возле меня. - Ну вот, Ларри, - начал он. - Я огорчен, что нахожу тебя в таком положении. Какой ужасный случай! Бедный Сидни. Вчера мы его похоронили. Публика была замечательная. Присутствовали все, имеющие хоть мало-мальский вес в городе. Я велел положить на видном месте венок от твоего имени. Я внутренне поежился, благодаря Бога, что меня там не было. - Спасибо, Том. Страшное дело. Я все еще не могу поверить, что его нет. - Да, - Люс покачал головой. - Я говорил с доктором Саммерсом и из его слов понял, что ты выведен из строя, по крайней мере, на три или четыре недели. Ты можешь предложить кого-нибудь до твоего возвращения? Я уже думал над этим вопросом. - Вам понадобится дизайнер и ассистент для помощи Терри. Мне известно, что Ганс Клох хочет перейти на новое место. Он хороший дизайнер, не такого уровня, как Сидни, конечно, но тоже подходящий. Почему бы не написать ему. Он работает у Вернера, в Антверпене. Есть еще Пьер Мартин. Он работает у Картье, в Лос-Анджелесе. Думаю, он ухватится за такую возможность. Люс сделал пометки в записной книжке. - Я сейчас же свяжусь с ними. Терри и мисс Барлоу очень перегружены, - он снова сделал паузу, потом сказал: - Ларри, тебе следует узнать сразу, что теперь ты - старший партнер. - Старший партнер? - я удивленно уставился на него. - Ты хочешь сказать, Том, что предлагаешь мне партнерство? - Партнерство я предложил бы тебе так или иначе, но Сидни завещал тебе все свои вклады, а это автоматически делает тебя старшим партнером и без моего согласия. Я в высшей степени рад этому, Ларри. Я не желал бы себе лучшего партнера. Я почувствовал, как по моему позвоночнику прошлась ледяная волна. - Том, о чем ты говоришь! Я не понимаю... - Я читал его завещание. В нем упоминается несколько лиц, но основная часть состояния, а оно достаточно значительно, переходит к тебе. - Ко мне?! - у меня сорвался голос. - Да. Я захватил копию завещания и опись имущества. Как тебе, вероятно, известно, я ведал всеми его делами. Сидни был очень привязан к тебе, Ларри. Как он пишет в своем завещании, ты станешь его достойным преемником. И тут я с ним согласен. Я ничего не мог поделать. Я ослабел от болезни и плохо владел собой. Закрыв лицо руками, я заплакал, сотрясаясь в рыданиях. Как я ненавидел себя! Ведь именно я был прямым виновником его гибели! Если бы не моя затея украсть колье, Сидни до сих пор был бы жив. И в ответ на мое предательство он оставил мне все свое состояние. Вошла сестра. Взглянув на меня, она сразу же погнала Люса из палаты. Потом позвала доктора Саммерса. Следующее, что я почувствовал, был укол в руку, и я погрузился в благословенное забытье. Остаток дня я провел под действием снотворного. Придя на следующий день, доктор Саммерс сообщил, что отменил на три дня все визиты. Нельзя допустить моего вчерашнего эмоционального срыва. В некотором отношении я был рад этому. Хотя я знал, что буду скучать без Дженни, но зато это давало мне возможность без помех обдумать свое будущее. Я прочитал завещание Сидни. Он оставлял свою прекрасную коллекцию фарфора Тому Люсу. Клод получил сто тысяч долларов. Его секретарь и мисс Барлоу по десять тысяч каждая. Терри достались личные ювелирные украшения Сидни. Остальное имущество отходило ко мне. Люс составил опись имущества Сидни. Его акции оценивались в сумму примерно в полтора миллиона долларов. Опись включала пентхаус и множество ценных картин, в том числе и картину Пикассо, "роллс-ройс" и все содержимое пентхауса, и я знал, что это включает и колье миссис Плессингтон. Прочтя список до конца, я был поражен. Потом сказал себе, что никак не могу принять все это, иначе не буду жить в мире с самим собой до конца дней. Так я считал в течение нескольких часов, пока не сообразил, что отказаться не столько трудно, сколько опасно. Поразмыслив еще некоторое время, я начал убеждать себя, что не несу ответственности за смерть Сидни. Разве я не предупреждал Фела о том, чтобы он не заряжал оружие? Откуда мне было знать, что Рея до такой степени порочна, что не остановится перед убийством. Разве я сам не пострадал? Лишь по чистой случайности она не убила меня. Я был уверен, что Рея сознательно хотела меня убить. Ведь она слышала, как я предупреждал Фела не бить меня по голове. К концу второго дня непрестанных раздумий я начал сознавать, что означают для меня деньги Сидни. Я богатый человек. Я старший партнер лучшей и старейшей фирмы в Парадиз-Сити. Если я пожелаю, я смогу переселиться в пентхаус. А почему бы и нет? Я внесу кое-какие изменения, но этот пентхаус один из лучших в городе. Я частенько мечтал иметь такой же. Я даже попрошу Клода, не согласится ли он и дальше заботиться о моей квартире. Я понятия не имел, сколько ему платил Сидни, но если он был по средствам ему, то теперь он по средствам мне. Потом мои мысли переключились на Дженни. Не жениться ли мне на ней? Согласится ли она? Мы знали друг друга совсем недолго. Но меня влекло к ней, а она, понятное дело, не приехала бы в Парадиз-Сити, если бы не испытывала подобных чувств ко мне. Врач рекомендовал мне после выхода из клиники отправиться в длительное морское путешествие. Это казалось самым подходящим решением вопроса. Я попрошу Дженни поехать со мной. Мы сможем лучше узнать друг друга. Эта мысль очень понравилась мне. Мне захотелось как можно скорее увидеть Дженни. Едва только доктор Саммерс вошел в палату, я попросил его об этом. - Разумеется, я попрошу медсестру позвонить мисс Бакстер. Когда сестра принесла ужин, я попросил дать мне газеты. Мне было интересно знать, что пишут об убийстве Сидни и обо мне. После недолгой задержки, вызванной тем, что, скорее всего, она ходила за советом к доктору Саммерсу, мне принесли последние выпуски "Парадиз-Геральд". - Мы не беспокоили вас почтой, мистер Карр. В настоящий момент у нас набралось около двух мешков писем от ваших друзей и знакомых. Мисс Бакстер разбирает их у вас дома. Я поблагодарил ее и принялся за чтение. В репортаже о событиях того рокового вечера сообщалось, что двое неизвестных вооруженных людей ворвались в квартиру Сидни, когда мы работали над эскизами бриллиантового ожерелья. Репортер писал, что я пытался оказать сопротивление, но получил сокрушительный удар в лицо и потерял сознание. Сидни же, бросившись на мужчину с ножом, был застрелен женщиной. Оба бандита скрылись, прежде чем поднялась тревога. В момент бегства их заметил привратник. И дальше репортер привел подробное описание внешности преступников. Он добавил, что полиция отказалась сообщить, похищено ли что-либо преступниками. Это озадачило меня так же, как и репортера. Почему никто не упомянул о колье? Заголовки во вчерашнем номере газеты подействовали на меня ошеломляюще. "ЭКСПЕРТ ПО БРИЛЛИАНТАМ НАСЛЕДУЕТ МИЛЛИОНЫ ФРЕМЛИНА" Моя фотография красовалась на газетной странице рядом со статьей, в которой сообщалось, что я проработал у Сидни пять лет. Я являюсь одним из лучших в мире специалистов по бриллиантам, и теперь, получив миллионы Фремлина, я стал старшим партнером фирмы "Люс и Фремлин". Репортер упоминал о моем обручении с Джуди и о том, как, по совету знаменитого психиатра доктора Мелиша, я поехал в Луисвилл, где работал среди бедняков, как вернулся в Парадиз-Сити и теперь, в результате смерти Фремлина, стал его преемником. Я читал и перечитывал репортаж, чувствуя, как паника все больше охватывает меня. Прочтут ли этот репортаж Морганы? В течение нескольких минут я испытал тошнотворный страх, потом овладел собой. Что они могут со мной сделать? Выдав меня, они выдадут и себя. Рея не дура. Она должна понимать, что все это равносильно самоубийству. Но если их арестует полиция? Опасность таилась именно здесь! Если их поймают, они не станут молчать. В каком положении я окажусь тогда? Некоторое время я размышлял над этим. Располагая деньгами Сидни, я смогу нанять лучшего адвоката, поскольку с самого начала не делал тайны из того, где находится настоящее колье. Я буду отрицать все, что они скажут. Никакой суд присяжных, разумеется, не признает меня виновным. Ладно, пока их не поймали. Может, они уже покинули страну? У них оставалось больше тысячи моих денег. Этого достаточно, чтобы уехать в Мексику и найти там убежище. Я был рад приходу сестры со снотворным. Часов в десять утра в палату вошла Дженни с новым букетом роз. Она сообщила, что полюбила мою квартиру и отлично ладит с Сисси, моей цветной уборщицей, разбирает почту, и что вообще я выгляжу отлично. - Я действительно чувствую себя лучше. Слушайте, Дженни, вы читали "Геральд"? Знаете, что Сидни завещал мне все свои деньги? Она кивнула. - Я очень рада за вас, но понимаю, что вы испытываете. Мы смотрели друг на друга. - Сначала я думал отказаться, но потом понял, что даже отказавшись от всех денег, я не верну Сидни. - Вы не должны отказываться. Он хотел, чтобы все досталось вам. - Да. Я сообщил ей, что доктор Саммерс порекомендовал мне двухмесячное морское путешествие. По его мнению, мне необходимо взять компаньона, который заботился бы о том, чтобы я не переутомлялся. Я глянул ей в глаза. - Не согласитесь ли вы, Дженни, поехать со мной? С этим для вас будут связаны определенные хлопоты, но я предпочел бы ваше общество любому другому. Она уставилась на меня, словно не веря своим ушам. - Поездка дальняя, - продолжал я. - Южная Африка, Индия, Сайгон, Гонконг и Австралия. Что вы скажете? - Вы серьезно? - Конечно, серьезно. - Ох, Ларри, с большой радостью. - В волнении она захлопала в ладоши, и я вспомнил, как она радовалась, когда в Луисвилле я пригласил ее поужинать в ресторане. - Нужно подготовиться. Недели через четыре я смогу ехать. Купите себе одежду, но не забывайте, что я очень богат. Все счета отсылайте в мой банк. Повидайте Тома Люса. Он обеспечит вам кредит. Обратитесь в бюро путешествий. Пусть они приготовят расписание круиза, и мы вместе его обсудим. Заказывайте первый класс. - Хорошо, я повидаю Тома Люса и наведаюсь в бюро путешествий сегодня же днем. Я откинулся на подушку, чувствуя себя более или менее беззаботным и счастливым. Но это состояние длилось недолго. После обеда мне нанесли визит сержант Хесс и Лепски. - Один-два вопроса, если вы не возражаете, мистер Карр, - сказал Хесс, усаживаясь возле меня. Я постарался взять себя в руки, готовясь услышать какую-нибудь неприятную новость. - Я хочу кое о чем спросить вас, сержант, - сказал я. - Я читал газеты. В них ни слова не говорится о колье Плессингтонов. Для этого есть какие-то причины? - Конечно. Если мы разгласим, что колье украдено, придется сообщить, что оно поддельное. Пока воры воображают, что у них настоящее колье, они будут стараться его продать. Мы предупредили всех крупных скупщиков бриллиантов в стране. Едва только они попробуют его сбыть, мы их сцапаем. - Понятно. - Я подумал об алчности Реи. Хватит ли у нее безрассудства пойти на такой риск? Хесс поерзал на стуле. - Я слышал, мистер Карр, одно время вы работали в бюро опеки Луисвилла? Это верно? У меня сильнее забилось сердце. - Да, об этом писали в газетах. Здесь нет никакого секрета. После аварии доктор Мелиш посоветовал мне сменить обстановку и послал меня поработать с его племянницей, мисс Бак-стер. Почему вы об этом спрашиваете? - Вам что-нибудь говорит имя Рея Морган? Каким-то чудом мне удалось встретить его холодный проницательный взгляд, сохранив на лице безразличное выражение. - Да. Мисс Бакстер сможет сказать о ней значительно больше, чем я. - Вы встречались с этой женщиной? - Да. Когда мисс Бакстер лежала в больнице, я поехал встретить Рею Морган после освобождения из тюрьмы и отвезти ее домой, так сказать в порядке опеки. - Она знала, кто вы? - Она знала мое имя. - А она знала, что вы работаете у Люса и Фремлина? Вы сказали ей об этом? - Нет. Она мне не понравилась. Мы едва обменялись парой фраз. - Но она могла разузнать, кто вы такой? - Вероятно, да. Но зачем это ей? - Я стараюсь заполнить некоторые пробелы, мистер Карр. - Разве Рея Морган имеет хоть какое-то отношение к этому делу? - я почувствовал, как у меня взмокли ладони. - Мы начинаем так думать. Полиция Луисвилла получила рапорт от работника бензозаправочной станции "Калтекс", расположенной недалеко от Луисвилла. Он прочитал в газете описание убийц и позвонил сержанту О'Халлорену из городской полиции. По его словам, на прошлой неделе на него напал человек в битловском парике, в зеркальных очках и красном пиджаке с черными накладными карманами. Он угрожал ему игрушечным револьвером и очень нервничал. Служащий велел ему убираться, что тот и сделал. Служащий уже забыл об этом инциденте, но когда прочитал в газетах описание бандита, вспомнил, что несостоявшийся налетчик на бензоколонку был одет точно так же. О'Халлорен позвонил, и я в спешном порядке съездил в Луисвилл. Такое совпадение показалось мне странным. В Луисвилле появляется человек, похожий на убийцу, и вы тоже побывали там, мистер Карр. Вот мы с сержантом О'Халлореном и решили поискать кого-нибудь с уголовным прошлым, имевшего контакт с вами. Догадка, не больше, но полицейская работа и опирается на догадки. Так нам стало известно о Рее Морган. Подозрения усилились, когда мы узнали, что она живет вместе с братом. Вы встречали ее брата? Мне пришлось облизать пересохшие губы, прежде чем ответить: - Да. Он был дома, когда я привез ее. - Вы ни разу не упоминали при них о своей профессии? - Я в этом уверен. Минуту-другую Хесс размышлял. - У вас была машина? - Да. - Если бы им захотелось узнать о вас побольше, они могли проверить ваш регистрационный номер, верно? - Но с какой стати? В конце концов, я для них был не более чем служащий бюро, который подвез ее до дома. - Угу, - он помолчал, прежде чем задать главный вопрос: - Эти двое не могли быть теми, кто убил Сидни Фремлина? Я выдержал паузу, словно вспоминая, и сказал: - Не знаю. Все произошло так быстро. - Вам не показалось, что человек, ворвавшийся в квартиру, фигурой был похож на Фела Моргана? - Не думаю. Я ведь сказал, что мне он показался невысоким и плотным. - Да-да, - нахмурясь, Хесс почесал себя за ухом. - Мы с О'Халлореном заглянули к ним домой. Они живут в настоящей лачуге. Дом оказался заперт, внутри никого не было. Мы порасспросили соседей. В последний раз их видели дня за два до убийства. Дорога сюда как раз заняла бы такой срок. Мы проверили все отели и мотели, расположенные в Парадиз-Сити и окрестностях, и кое-что обнаружили. Рея и Фел Морганы останавливались в отеле "Пирамида" и выехали в день убийства. Тамошний клерк опознал Рею по фотографии. Скажите мне одну вещь. Вы ведь встречались с ней, разговаривали. Способна ли она на убийство? Я вспомнил лицо Реи в тот момент, когда она приготовилась ударить. Да, она прирожденная убийца. - Это я не могу сказать, сержант, - сказал я охрипшим голосом. - Откуда мне знать. - Угу... У нее чертовски интересное прошлое. По всей видимости, это дело их рук. Если обнаружится, что Морган ранен в руку, и группа крови сойдется, им крышка. - Он встал. - На них уже объявлен розыск. Они обязательно будут задержаны, это только вопрос времени. - Он кивнул Лепски, и они направились к двери. - Ладно, мистер Карр, не будем больше вас утомлять. Поправляйтесь. - Он вышел из палаты вслед за Лепски. Я сам себе выкопал могилу, думал я. Как у меня хватило глупости дать Фелу свою маскировку, которой я уже пользовался при неудавшемся нападении на бензоколонку. Я сказал им воспользоваться перчатками и позаботился об алиби, но мне и в голову не пришло, что работник бензоколонки, запомнивший очки, пиджак и парик, сообщит в полицию о ночном визитере, и что полиция Парадиз-Сити связана с полицией Луисвилла. Прошло лишь несколько дней, пока я тешил себя уверенностью, что их невозможно найти, если они не попытаются сбыть колье, а полиция уже шла по их следам. Охота началась! Сколько она продлится? Когда их поймают, они заговорят. Радио Парадиз-Сити передавало последние известия каждые два часа. Я превратился во внимательного слушателя. Стоило диктору объявить, что сейчас будут передаваться последние новости, как я замирал с гулко колотящимся сердцем. Я ждал сообщения об их аресте. Пока длилось ожидание очередной сводки новостей, я едва отвечал сестре. Еда оставалась нетронутой. Все мое внимание было приковано к стрелкам часов, которые медленно ползли, отмеряя время до следующей сводки новостей. Я понимал, что двухмесячный морской круиз придется отменить. Одна мысль о том, что я буду оторван от новостей, все время гадая, не попались ли они, в каждом порту ожидая появления агентов, которые пришли арестовать меня, сведет с ума. Беспокойство не давало мне лежать в постели. На следующее утро, едва сестра вышла из палаты, я встал и принялся расхаживать взад-вперед. Сначала у меня подгибались ноги, но я упорно продолжал ходить, чувствуя, как движения возвращают мне силы. Доктор Саммерс застал меня, стоящим у окна. - Только не надо шума по пустякам, - сказал я. - Я хочу домой. Мне наплевать, как это отразится на моем здоровье. Если я погреюсь на солнышке у себя на балконе, мне будет только лучше. Торчать взаперти я больше не могу. Неожиданно для меня он согласился. - Хорошо, мистер Карр, я распоряжусь насчет санитарной машины. После обеда можете отправляться домой. Вечером я заеду посмотреть, как ваши дела. Будет хорошо, если сестра Флеминг поедет с вами и останется на несколько дней. Просто на всякий случай. - Она мне не нужна. Мисс Бакстер побеспокоится обо мне. В четыре часа того же дня я сидел на балконе своего дома. Когда туда зашла Дженни, неся чай, я объявил, что морской круиз на время отменяется. Удивление и разочарование, отразившиеся в ее взгляде, вызвали у меня только раздражение. Я то и дело посматривал на часы. Передача новостей должна была начаться через несколько минут. - Но почему? - спросила Дженни. - Море было бы вам так полезно. Что заставило вас передумать? - Я имею право передумать, - огрызнулся я. - Пора заняться делами. Нужно еще распорядиться об имуществе Сидни. Я теперь понял, что за два месяца на корабле я помер бы от скуки. - Ах так, - она опустила взгляд на свои руки и покраснела. - Но я заказала вещи, Ларри, вы говорили... - Ничего, все в порядке. Может быть, съездим попозже, кто знает. Оставьте их у себя. Вы это заслужили. - Я не могу это принять, Ларри. Предполагалось, что я буду у вас секретарем... - Не морочьте мне голову. Оставьте их себе. - Я снова взглянул на нее. - Спасибо. - В ее голосе звучали холодные нотки. После долгой паузы она сказала: - Пожалуй, пора возвращаться в Луисвилл. Я уже совсем хорошо хожу. Думаю, и вы обойдетесь без меня. Правда? Неожиданно я понял, что должен остаться один. Нужно проводить свое время в ожидании последних известий. И Дженни только мешала бы мне. Кроме того, если их поймают и они заговорят, я не хотел, чтобы Дженни была здесь, когда меня арестуют. Этого я не хотел бы в любом случае. Не глядя на нее, я сказал: - Хорошо, Дженни, я понимаю. Вам так хочется вернуться к своей работе, как и мне к своей. - Да. - Хорошо, договорились, я... - Видя, что подошло время сводки новостей, я умолк. - Одну минуточку, хочу послушать последние новости. Пока я слушал все тот же надоевший вздор про Никсона, Китай и Вьетнам, Англию и Общий рынок, Дженни встала и вышла в гостиную. Когда болтовня кончилась и об аресте не было сказано ни слова, я тоже вышел в гостиную. Дженни там не было. Поколебавшись, я пошел в комнату для гостей. Она укладывала вещи. - Незачем так спешить, - неуверенно сказал я. - О чем вы думаете? - Через час уходит автобус. Если я на него успею, то послезавтра буду уже в своем бюро. А мне это только и надо. - Да, понятно... - Испытывая отвращение к самому себе, я вышел на балкон. Через двадцать минут она присоединилась ко мне. - Берегите себя, Ларри, не переутомляйтесь. - Спасибо, что вы меня выручили. Будем поддерживать связь. Я не смел взглянуть на нее. - Ведь вас что-то очень беспокоит, правда? - Она положила ладонь на мою руку. - Расскажите мне. Вдвоем лучше найти выход из трудного положения. Как мне хотелось рассказать ей все. Но что толку! Чем она сможет помочь? Никто мне не сможет помочь! - Все в порядке, Дженни, - сказал я. - Не опоздайте на автобус. Она долго смотрела на меня, ее губы дрожали. Мне стало ясно, что она действительно меня любит. Но время для этого было упущено. Я отвернулся. Через секунду я услышал, как захлопнулась входная дверь. И тогда я понял, что окончательно остался один. ГЛАВА 9 Следующие два дня я провел в одиночестве, посылая за едой в ресторан и слушая каждую передачу новостей. Телефон не давал мне покоя. Люди справлялись о моем здоровье, друзья желали навестить меня. В их голосах проскакивала обида, когда я отвечал, что самочувствие не позволяет пока никого принять. Наконец, я совсем перестал отвечать на звонки. На третье утро доктор Саммерс снял с меня бинты. Не считая плеши на затылке, я был как новенький. Он сказал, что сейчас самое время для морского путешествия. Я ответил, что подумаю, и поскорее сплавил его. Я уже начал жалеть, что так обошелся с Дженни. В моем тогдашнем паническом состоянии мне просто необходимо было остаться одному. Но теперь, когда страх отступил, я старался уверить себя, что Рею и Фела никогда не поймают. По всей вероятности, они давно в Мексике или Южной Америке. А я могу провести остаток своих дней у радио, так ничего и не услышав о них. Не позвонить ли Дженни? Я объясню, что в тот момент был не в себе, а теперь мне кажется, я готов выдержать морское путешествие. Не согласится ли она забыть о моем поведении и поехать со мной? И все же я колебался. Решив выждать неделю-другую, а потом, если не будет никаких сведений о Морганах, я уеду. Я написал Дженни письмо, в котором старался объяснить свое поведение плохим самочувствием, и сообщал, что теперь мне значительно лучше и мы могли бы отплыть в самое ближайшее время. Но когда я перечитал письмо, оно показалось мне таким лживым, что я его порвал. На четвертый день, переборов себя, я взял такси и поехал в магазин. В моем дипломате лежало колье Плессингтонов. Мисс Барлоу, Пьер Мартин и Ганс Клох встретили меня шумными приветствиями. Даже Терри, хотя и без особого энтузиазма, выразил радость по поводу моего выздоровления. Я прошел в кабинет Тома Люса и положил на стол колье. - Том, я хочу объяснить тебе эту историю с колье, - сказал я. Он взглянул на меня довольно холодно, кивнул и стал ждать продолжения. Я рассказал ему всю правду. Как Сидни попросил меня сохранить продажу колье в тайне, как я предупредил его, что это неэтично, и как он настаивал на своем. - Я все знаю, - спокойно ответил Том. - Видишь ли, Ларри, от меня мало что можно скрыть. Я ведаю акциями Сидни, и когда он сказал, что хочет продать пакет акций на сумму в семьсот пятьдесят тысяч долларов, и когда я услышал, что миссис Плессингтон по уши в долгах, об остальном было нетрудно догадаться. Меня это не волновало, и я жалею, что это так волновало бедного Сидни. - Колье теперь мое, - сказал я, - и я передаю его в распоряжение фирмы, Том. Когда его переделают, мы продадим, и все деньги получит фирма. - Вот так и должен поступать партнер, - довольно сказал Том, - но фирма купит его у тебя по цене, которую заплатил Сидни. Так будет по справедливости. Доход от продажи идет фирме. Согласен? - Отлично! Купи мне акций на эту сумму, Том. Ты смотрел за делами Сидни, и я буду рад, если будешь вести и мои дела. Ему это понравилось. Мы заговорили о делах. Как Мартин, так и Клох полностью оправдали мои рекомендации. Даже Терри вел себя прилично. - По-моему, тебе пока еще рано браться за работу, - сказал Том. - У тебя нездоровый вид. Почему бы тебе не совершить морской круиз. - Я так и рассчитываю сделать, но не сейчас. А сейчас хочу посетить пентхаус Сидни. Перед поездкой мне надо отделаться от своей квартиры и мебели и обосноваться в пентхаусе. Так что я пробуду здесь еще с неделю. Если возникнут какие-нибудь затруднения, ты всегда можешь обратиться ко мне. Попрощавшись, я поехал к дому Сидни. Гарри Грегсон, дневной привратник, приветствовал меня, едва я подошел к дежурке. - Рад видеть вас снова, мистер Карр. До чего скверная история. Я скучаю по мистеру Сидни. Он был настоящий джентльмен. - Да... - сказал я после паузы. - Я переселяюсь в пентхаус, Гарри. У вас есть ключи? - Да, сэр. Я читал про это в газетах. Я сказал тогда и теперь вам скажу: всего вам наилучшего, мистер Карр. Здешний персонал очень доволен, что вы будете жить здесь. - Спасибо, Гарри. - Наверху никто не был с тех самых пор, как ушла полиция. Там нужно прибрать перед вашим переездом. - У вас есть адрес Клода, Гарри? Я думаю, не согласится ли он работать у меня. - А чего же ему не согласиться. Да, у меня есть его телефон. Одну минуточку... Он вошел в дежурку и, поискав в ящике стола, вернулся с листком бумаги. - Я слышал, он здорово расстроен. - Он не заходил сюда после случившегося? - Нет, сэр. Он уезжал к своей старушке матери на пару недель, но сейчас уже, скорее всего, вернулся. - Я позвоню ему. Взяв номер телефона и ключи от пентхауса, я сказал: - Спасибо, Гарри. Я хочу только оглядеться там и долго не задержусь. Поднимаясь на лифте, я вспомнил тот роковой вечер и содрогнулся от мысли, что войду в дом Сидни в первый раз после его смерти. Остановившись перед дверью, я заколебался. Мне стало как-то не по себе. "Но ведь это глупо, - сказал я себе. - Сидни мертв!" Этот чудесный пентхаус теперь принадлежит мне, он станет моим домом. Нужно освободиться от этого комплекса вины. Я не виноват в его смерти. За долгие часы одиночества я вновь и вновь твердил себе это. Надо изгнать чувство вины из своего сознания. Я вставил ключ в замок и шагнул в прихожую. Услышав слабое гудение кондиционера, я остановился. Неужели полицейские оставили включенным кондиционер? Разве никто не заходил сюда, чтобы убедиться, что электроэнергия отключена? Озадаченный, я толкнул дверь гостиной. Передо мной с револьвером в руке стоял Фел Морган. С нижнего этажа послышалось собачье тявканье, невнятное бормотание голосов, затем снова собачий лай. Я стоял неподвижно, уставясь на револьвер, готовый выплюнуть смерть. Сквозь двойные рамы приглушенно доносилась сирена санитарной машины. Далеко внизу, и так далеко от меня, Парадиз-Сити жил своей обычной жизнью. Я перевел взгляд с револьвера на лицо Фела. В тот же момент он опустил оружие и сказал дрожащим голосом: - Господи! Я думал пришли копы.