- Я не прошу ничего улаживать. Что с ним вообще творится?
     Раймондо усмехнулся.
     - Трус  он,  вот  и все. Вы и миссис Бенсон были с ним с шести утра. За
это время он выстрелил дважды. Ладно, я с ним поговорю.
     - Что вы ему скажете?
     Вот тут блеснули белые зубы.
     - Это  останется между мной и Тимотео, солдат. - Сначала поговорю с ним
я.  Сегодня  утром  он  так нервничал, что не мог держать в руках ружье. Ему
дали  время,  чтобы  успокоиться. Если ничего не получится, с ним поговоришь
ты.
     - Хорошо. Даю вам два часа.
     - Ничего  ты  мне  не  даешь!  Я сам скажу тебе, когда ты сможешь с ним
поговорить... Понятно?
     И  столько  насмешливой  жалости  было  во взгляде Раймондо, что я едва
сдержался, чтобы не ударить его.
     - О-ля-ля!  Сколько  гонора!  Может, перед тем, как поговорить с ним, я
лучше  поговорю с вами, - он пристально посмотрел на меня. - Вы еще этого не
знаете,  но  положение у вас неважнецкое. Или вы выполняете порученное дело,
или  пеняйте  на  себя.  Вам  пора уяснить, что это не игра. Этот трусохвост
должен  стрелять,  а  ваша  задача - заставить его стрелять. Если вам это не
удастся,  вы не только потеряете деньга, обещанные Саванто, вас ждут большие
неприятности.
     Кровь бросилась мне в лицо.
     - Ты мне угрожаешь?
     - Нет.  Я  никому  не  угрожаю.  Я  -  посыльный. Я говорю лишь то, что
просил  передать  вам  мистер  Саванто.  Запомните:  это не игра. Вам хорошо
заплатят.  Или  вы  делаете  то,  что  от  вас  требуется, или ждите беды, -
Раймондо  встал.  - И не стоит злиться на меня. Я всего лишь посыльный, - он
переступил  с  ноги на ногу, руки его свободно висели по бокам, я видел, что
он готов к драке. - Вы все поняли, солдат?
     - Включите  мой  телефон.  Я  поговорю  с  мистером  Саванто. Я намерен
сказать ему, что не желаю больше терпеть твое присутствие.
     Раймондо улыбнулся.
     - Давайте  договоримся  так. Если он не начнет стрелять к четырем часам
дня, я поговорю с ним.
     И  он  ушел.  Когда  нас  разделило  ярдов  пятьдесят,  он запел. С его
внешностью и голосом ему следовало податься на телевидение.
     Я  нашел Тимотео под пальмой. Он сидел, поджав колени к груди и охватив
их руками, смотрел в море.
     Я  постоял,  наблюдая  за  ним.  Он даже не пошевельнулся. Казалось, он
погружен в глубокий транс.
     И  я должен научить этого зомби стрелять! В армии через мои руки прошло
много неумех, но такого, похоже, не попадалось.
     Я  обещал  Люси,  что  буду  гладить его по шерстке. Но более всего мне
хотелось  пинком  поднять его на ноги и гнать к тиру. Я подождал еще минуту,
успокаивая  нервы,  затем  направился  к  нему. Он не замечал меня, пока моя
тень не упала на его ноги.
     Его  будто  огрели  кнутом.  В  панике  он вскочил, озираясь, словно не
зная, куда бежать.
     - Привет,  Тим.  Извините,  что  напугал  вас. Далеко вы забрались, еле
нашел.
     Черные  очки  снова  закрывали  его  глаза.  Я едва сдержался, чтобы не
сдернуть их и не втоптать в песок.
     - Ради  Бога,  присядьте.  А  то  создается  впечатление,  что я вам не
нравлюсь.
     Я  уселся  в  теньке.  Он  все еще стоял, готовый сорваться с места, на
виске пульсировала жила.
     - Чего бы вам не сесть?
     Он  шумно  сглотнул,  затем  опустился  на  песок в пяти футах от меня.
Подтянул к груди длинные ноги и уставился в море.
     - Я  хочу  поговорить  с  вами. Люси убедила меня, что с самого первого
момента  нашей  встречи  я  взял  не тот тон. Я вам должен кое-что пояснить.
Видите  ли,  Тим, в прошлом я был армейским инструктором. В армии не принято
обращать  внимания  на  личность  человека, и, сам того не желая, я, похоже,
настроил вас враждебно по отношению к себе.
     Я  ждал  ответа, но его не последовало. Тимотео, спрятавшись за черными
очками, не отрывал взгляда от моря.
     Я  потер  шею,  сдерживая  раздражение.  Напомнил  себе  о  данном Люси
обещании.
     - Ваш  отец  хочет,  чтобы  вы  стали классным стрелком. Ему это нужно,
чтобы  выиграть  важное,  стоящее  больших денег пари. Вы об этом знаете. Он
допустил  ошибку,  заключив  это  пари,  но  кто  из  нас  не ошибается. Мне
кажется,  раз  вы  -  его сын, то должны ему помочь, - никакой реакции. - Он
обратился  ко  мне, чтобы я научил вас стрелять. Не знаю, говорил ли он вам,
но  мне  обещали  пятьдесят  тысяч долларов, если за девять дней я сделаю из
вас  снайпера.  Если вы поможете мне, это возможно, - молчание. - Вы провели
здесь  несколько  часов  и  теперь  видите сами, что представляет собой наша
стрелковая  школа. Это дыра. На покупку у меня ушли все деньги, заработанные
в  армии.  Возможно,  мне  не  следовало  покупать  ее.  Но теперь мне нужны
дополнительные  средства,  чтобы  поставить  школу на ноги. Ваш отец даст их
мне  при условии, что вы научитесь хорошо стрелять. Имея пятьдесят тысяч, мы
с  Люси  можем  рассчитывать,  что  в  скором времени школа начнет приносить
доход.
     Я  смотрел  на  него, он - на море. Казалось, он не расслышал ни одного
моего слова.
     Я  ждал  целую минуту. Меня распирало от желания вскочить и врезать ему
ногой.
     - Вы  уже  поговорили  с  Люси, - я предпринял последнюю попытку. - Она
сказала  мне,  что вы одинаково смотрите на жизнь. Для нее так же, как и для
меня,  важно  получить  деньги, чтобы преобразить эту школу. И я хочу знать,
Тим, могу ли я рассчитывать на ваше содействие? Поможете ли вы нам?
     Я  не  сводил с него глаз. Наконец, его пальцы сжались в кулаки. Что ж,
по крайней мере, из этого следовало, что он не умер.
     Я  ждал.  Я  уже  сказал  все,  что мог. Если ответа не будет, решил я,
придется преподать ему армейский урок.
     И  буквально  за  мгновение до того, как я открыл рот, чтобы наорать на
него,  Тимотео медленно поднялся, а затем, не взглянув на меня, волоча ноги,
двинулся к тиру.
     Когда он исчез в пристройке, я встал и пошел следом.
     Я  нашел его у скамьи, на которой лежало ружье. Он снял очки и выглядел
таким же несчастным, как вытащенный из воды котенок.
     Я зарядил ружье.
     - Начинайте,  Тим.  Можете не спешить. Впереди еще полдня. Постарайтесь
целиться  в  круг.  Если  не попадете, ничего страшного. Меткость приходит с
практикой. Хорошо?
     Он взял ружье, подошел к барьеру и начал стрелять.
     Шесть первых пуль даже не попали в мишень.
     - Хорошо,  Тим...  подождите,  - я вытащил треногу, которой пользовался
Ник  Льюис, обучая самых беспомощных женщин, закрепил на ней ружье, отступая
в  сторону. - Продолжайте, - с треногой он не мог промахнуться. Может, думал
я,  в  нем  проснется честолюбие, если он увидит, что способен-таки поразить
цель.  Он  выстрелил  двадцать раз, прежде чем центральный круг вывалился на
песок.
     - Молодец,  Тим.  А  все потому, что ружье не дрожало, - я снял ружье с
треноги.  -  Теперь  не спеши. Я хочу, чтобы ты нажимал на спусковой крючок,
лишь  когда  будешь уверен, что попадешь в цель. Пусть даже у тебя уйдет час
на шесть выстрелов.
     Пот  катился  по  его лицу. Он целился так долго, что я даже испугался,
не  парализовало ли его. Наконец он выстрелил. Мишень стояла новая. Он попал
во внешнее кольцо. По крайней мере, пуля не ушла в никуда.
     Еще  через  час  он  шесть  раз  поразил  кольцо  и  единожды  попал  в
центральный  круг.  Я и не ожидал такого прогресса. Он был столь скован, что
я  чуть  ли не слышал, как трещат при движении его мышцы. Я, конечно, хотел,
чтобы он продолжал стрелять, но чувствовалось, что ему необходим перерыв.
     - Хорошо,  Тим, давайте прервемся. Жутко хочется пить. Пойдем к бунгало
и покажем Люси, какие у вас успехи.
     Он  опустил  ружье, словно Геркулес - земной шар. Я вновь прогулялся по
песку и принес мишени.
     - Как самочувствие, Тим? Очень устали?
     - Нет.
     Он успел надеть очки и отгородиться от меня.
     Люси  красила  бунгало.  Она  стояла  на  лестнице  и  водила кистью по
водосточному желобу. Стены бунгало уже блестели свежей краской.
     - Привет, Люси... Хочется пива.
     Она посмотрела на нас и, улыбнувшись, помахала кистью.
     - Возьми сам, не будь таким беспомощным. Я занята.
     - Слезай лучше вниз. Я хочу показать тебе, как стреляет Тим.
     - Не  может  ли  Тим  залезть  сюда  и  докрасить  этот  желоб.  У меня
отваливаются руки.
     Он  рванулся  вперед,  словно  спущенная с поводка гончая. И оказался у
лестницы, прежде чем я открыл рот.
     - Я  с  радостью  помогу  вам, - донеслось до меня. - Эта работа не для
вас.
     Я  подождал,  пока  она  спустится  вниз  и  отдаст ему кисть и ведро с
краской. Он полез на лестницу, а Люси подошла ко мне.
     Вместе мы двинулись к кухне.
     - Беда  в  том,  что  он  туповат, - я достал из холодильника две банки
пива.
     - Как он стрелял?
     Я  кивнул  на мишени, лежащие на столе. Затем сдернул крышку с одной из
банок. Глотнул пива. Она изучала мишени.
     - Это хорошо, да?
     - Для начала неплохо.
     Люси коротко взглянула на меня.
     - Спасибо,  Джей,  что  ты  говорил  с  ним  по-доброму. Ему необходима
доброта.
     Банку  пива  она  унесла  с  собой.  Я  хотел  было  пойти  за  ней, но
передумал.  Допил пиво, прошел в спальню, разделся, принял душ. Я не спешил.
И появился на веранде лишь через полчаса.
     Люси докрашивала желоб. Тимотео не было.
     - Где он?
     Она посмотрела на меня с лестницы.
     - Вернулся в тир.
     - Неужели? Откуда такой энтузиазм?
     Раздался выстрел.
     - Я попросила его вернуться.
     - Спасибо, Люси. Пойду тогда и я.
     - Нет,  не  надо.  Оставь  его  одного,  пусть  он  постреляет  сам. Мы
заключили пари, - в ее взгляде мелькнула тревога.
     - Вы поспорили, сможет ли он стрелять еще лучше?
     - Да, - она провела кистью по желобу, - его надо поощрять.
     Я начал прозревать.
     - Выходит, он влюбился в тебя. Так?
     - Похоже, что да. Ты не возражаешь, Джей?
     Улыбки у меня не получилось.
     - Нет, если ты не ответишь ему взаимностью.
     Люси покраснела и отвернулась:
     - Разумеется, нет.
     Мы  разговаривали,  а  в  тире  гремели выстрелы. Пять-шесть каждые три
минуты. Тимотео старался изо всех сил.
     Тут  я  увидел  направляющегося  к  нам Раймондо. Он нес в руке длинную
картонную коробку.
     Я ждал, пока он подойдет. Застыла на лестнице и Люси.
     Он подошел не спеша, взглянул сначала на Люси, потом на меня.
     - Все-таки вы заставили его стрелять.
     - Что тебе нужно?
     - От   мистера  Саванто...  спецпосылка.  Ружье  надо  дооснастить  вот
этим... приказ, - он протянул мне коробку.
     - Что там?
     - Посмотрите  сами,  солдат.  У  вас  есть  глаза, - он вновь глянул на
Люси,  блеснула  его  ослепительная  улыбка, он повернулся и пошел обратно к
пальмам.  Походка  у  него была мягкая, пружинистая. Так и хотелось дать ему
под зад.
     Пока я развязывал веревку, Люси спустилась с лестницы.
     - Что это, Джей?
     Я  поставил  коробку  на  песок,  снял  крышку.  Поверх губчатой резины
лежала записка:
     "Тимотео  должен  стрелять  с этими двумя приспособлениями. Пожалуйста,
проследите. О.С."
     - Что это? - повторила Люси, заглядывая мне через плечо.
     - Телескопический  прицел. А это глушитель... Высококачественные. Очень
дорогие.
     - Но зачем они?
     - С  телескопическим прицелом гораздо легче попасть в мишень. При нашем
первом  разговоре  с Саванто я, кажется, упомянул о телескопическом прицеле,
но  и  представить  не  мог,  что  их  спор допускает его использование, - я
повертел   телескопический  прицел  в  руках.  -  Уж  с  ним-то  Тимотео  не
промахнется.
     - А для чего глушитель?
     Я пожал плечами. Меня тоже интересовал ответ на этот вопрос.
     - Не  знаю,  -  я  встал.  -  С  глушителем  стрелять сложнее. Пойду-ка
поставлю их на ружье, чтобы он попривык.
     - Мне это не нравится, Джей.
     - Перестань, Люси. Волноваться тут не о чем.
     Когда  я  вошел в пристройку, прогремел очередной выстрел. Рубашка Тима
взмокла  от  пота.  Он  крепко прижимал ружье к плечу. Я взглянул на далекую
мишень.  В  центральный  круг  он  не попал ни разу, но пули уже ложились во
внутреннее кольцо.
     - Привет, Тим. Посмотри, что я принес.
     Он   вздрогнул,  как  от  удара  электрическим  током,  выронил  ружье.
Повернулся, уставился на меня, подался назад, сбил барьер.
     - О  господи,  -  меня  поразила  его  нервозность.  -  Ну  что  вы так
нервничаете.  Лучше  посмотрите,  что  прислал ваш отец, - он не произнес ни
слова. - Теперь стрелять будет легче.
     Тимотео  словно  окаменел. Я поднял ружье и положил его на скамью. Пара
минут  ушла  у  меня на то, чтобы закрепить оптический прицел и навернуть на
ствол глушитель.
     Я  взглянул  на  Тимотео.  А тот смотрел на ружье, как на шипящую змею,
внезапно возникшую перед ним.
     Ну  и  псих,  подумал я. Чтобы дать ему время прийти в себя, я вышел на
линию  огня  и  через телескопический прицел глянул на мишень. Она оказалась
на  расстоянии  вытянутой  руки.  В  свое время мне приходилось иметь дело с
телескопическими прицелами, но такой попал в мои руки впервые.
     - Посмотрите, Тим, - я повернулся к нему.
     Его  вид  испугал  меня.  Он  будто  обезумел.  Дикий взгляд, беззвучно
шевелящиеся  губы,  набухшие  мышцы  шеи, воздух со свистом вырывался сквозь
сжатые губы.
     - Эй, Тим! - крикнул я. - В чем дело?
     В  два  шага  он  покрыл разделявшее нас расстояние. Я все еще держал в
руках  ружье,  не  ожидая  подвоха, и тут его кулак врезался мне в челюсть с
силой  парового  молота.  Мои колени подогнулись, и тут же на меня обрушился
второй удар. Искры брызнули из глаз, и я провалился в темноту.


     До  меня  донесся шум прибоя. Затем я почувствовал боль в челюсти. Боль
напомнила  мне  о  кулаке,  приближающемся  к  моему лицу. Я мотнул головой,
застонал  и  сел.  Не  первый раз мне приходилось получать по физиономии, но
так сильно еще не доставалось.
     Я   огляделся.   В   пристройке  никого.  Коснулся  распухшей  челюсти,
скривился от боли, встал.
     Ружье  с  телескопическим  прицелом  и  глушителем валялось на песке. Я
долго смотрел на него, поглаживая челюсть, пытаясь собраться с мыслями.
     Скрипнула  дверь.  На  пороге  возник  Раймондо.  Привалился  плечом  к
косяку. В руке дымилась сигарета.
     Я поднял ружье и осторожно положил его на одну из скамей.
     - Что-то  ты  не  похож  на  человека,  которому платят пятьдесят тысяч
зелененьких, - заметил он.
     - Это точно, - я сел, отодвинув ружье. - Что с ним? Он - псих?
     Раймондо стряхнул пепел.
     - Он нервничает.
     - Нервничает,  а?  -  я  провел  языком  по  зубам. Вроде бы ни один не
шатался. - Кулаками он машет, дай боже.
     - Это точно.
     - А почему он нервничает?
     Раймондо затянулся, выпустил струю дыма.
     - У него свои проблемы. У кого их нет.
     - Он  не  просто  нервничает.  У него явно не в порядке с головой, и он
это знает.
     Раймондо пожал плечами.
     - Где он?
     - Ник присматривает за ним.
     Я все еще гладил челюсть. Боль не утихала.
     - Подсоедини мой телефон. Я хочу поговорить с его отцом.
     - Еще  бы,  -  усмехнулся Раймондо. - Но сейчас мистер Саванто не хочет
говорить  с  тобой,  солдат.  А когда захочет, то рассчитывает услышать, что
этот  балбес может стрелять. Твои трудности его не интересуют. Он платит, ты
- выполняешь обещанное.
     Я встал.
     - Тогда я поговорю с Тимотео.
     Раймондо покачал головой.
     - Время  разговоров  прошло.  Ты  не знаешь, как надо с ним обращаться.
Лаской  его  не  проймешь.  Теперь  я  занимаюсь им, и скажи жене, чтобы она
больше  не  крутила  перед  ним задом. Завтра, ровно в девять, будь здесь. Я
его приведу, и он тут же начнет стрелять.
     Ну  и  хорошо, сказал я себе. Мне платят за то, что я учу его стрелять,
а не за психиатрическую помощь.
     - Годится,  -  я  снял телескопический прицел и завернул его в губчатую
резину,  скрутил  глушитель,  положил его и прицел в коробку, надел на ружье
чехол, поставил коробку и ружье на стойку. - Значит, в девять утра.
     - Так точно, солдат.
     Из тира я пошел в бунгало. Часы показывали 19: 34.
     Люси  закончила  покраску.  Войдя  в  гостиную,  я услышал шум льющейся
воды:  она  принимала душ. Из бара я достал бутылку виски, плеснул в стакан,
выпил, не разбавляя содовой, и направился в спальню.
     Люси вышла из ванной, обмотанная в полотенце.
     - Тим не с тобой? - она метнулась назад.
     - Нет. Он с Раймондо. Ты помылась?
     Тут она заметила мою распухшую челюсть.
     - Что с твоим лицом?
     Я стянул с себя рубашку.
     - Ничего особенного.
     - Что случилось?
     Я ей все рассказал.
     - Он  просто  псих,  -  я снял ботинки. - Угораздило же нас связаться с
ним.
     Ее глаза широко раскрылись.
     - Не может быть! Он тебя ударил?
     - Кулаки   у   него  что  надо.  В  таком  состоянии  он  ударил  бы  и
собственного отца.
     Я  снял  брюки и ушел в ванную. Холодная вода привела меня в чувство. Я
вытерся насухо и вернулся в спальню.
     Люси,  уже  в платье, сидела на кровати и смотрела, как я надеваю брюки
и рубашку.
     - Почему он тебя ударил, Джей?
     - Он  перегрелся.  Не  знаю.  Он  выглядел  так,  будто  у него вот-вот
начнется припадок.
     - Но что ты ему сделал?
     - Ничего!  -  проорал  я  и  тут  же  одернул  себя. - Извини, Люси. Я,
похоже, тоже перегрелся. Что у нас на ужин?
     - Что-то тут не так. Он не мог никого ударить. Меня это тревожит.
     - Во  всяком  случае, меня он ударил. Он - невротик. Забудем его. И так
я возился с ним целый день. Что у нас на ужин?
     Люси встала.
     - Могу   поджарить  яичницу  с  ветчиной.  Или  ты  хочешь  чего-нибудь
повкуснее? - ее глаза затуманились.
     - Сойдет и яичница. Пойдем... я тебе помогу.
     На кухне я сел к столу, а Люси достала яйца из холодильника.
     - Он придет ночевать?
     - Не  думаю. Надеюсь, что нет, - она поставила сковороду на плиту. - Не
заводись,  Люси.  Он  -  сумасшедший.  Я в этом убежден. Мне следовало сразу
отдать  его  Раймондо. Мы с тобой ошиблись, решив, что найдем к нему подход.
Раймондо  говорит,  что  завтра  утром  он  будет стрелять. Это все, что мне
нужно. Забудем о нем на сегодняшний вечер. Он и так мне надоел.
     Люси повернулась ко мне.
     - Он запуган до смерти.
     - Ты называешь это так. Я - иначе. Ради Бога, больше о нем ни слова!
     - Хорошо, Джей.
     Она разбила яйца над растопленным маслом.
     - Ты забыла ветчину.
     Люси покраснела и начала дрожать. Выключила газ и повернулась ко мне.
     - О, Джей, я так волнуюсь. Что все это значит?
     - Не порти мне аппетит. Прошу тебя, Люси, забудем о нем.
     Я  поднялся  и вышел на веранду. Может, я был излишне резок, но Тимотео
Саванто изрядно попортил мне кровь, и у меня болела челюсть.
     Вскоре  она принесла две тарелки. Яйца пережарились, ветчина подгорела.
Пока мы ели, я рассказал Люси, где закопана жестянка из-под печенья.
     - Ты слушаешь, Люси? Это важно.
     - Да.
     - Это большие деньги. Как бы я выглядел, если б их украли.
     - Да, конечно.
     Я не съел и половины яичницы.
     - Извини, Джей. Она сегодня невкусная.
     - Приходилось есть и похуже, - я закурил. - Что сегодня по Ти-ви?
     - Не знаю. Я не смотрела.
     Из   гостиной  я  принес  "Ти-ви  гайд"*.  Вечером  показывали  вестерн
шестилетней  давности  с  Бартом  Ланкастером в главной роли. Челюсть болела
все сильнее. Я вернулся в гостиную и включил телевизор.
     ______________
     * "Телевизионный путеводитель" - популярный еженедельник.

     Люси  унесла тарелки на кухню. По экрану мчались всадники, падали с гор
огромные  валуны.  Гремели выстрелы, сверкали ножи. Я гладил рукой распухшую
челюсть и смотрел.
     Фильм,  как  и  большинство вестернов, закончился кровавой резней. Едва
пошли заключительные титры, я выключил телевизор.
     - Пойдем спать.
     - Можно ли оставить окно открытым?
     Я знал, что она думает о Раймондо.
     - Почему бы и нет? Я же с тобой.
     Мы  ушли  в  спальню. По очереди приняли душ. Когда мы легли в постель,
поднялась  луна,  освещая море и далекие пальмы. Челюсть по-прежнему болела,
но я старался о ней не думать.
     - Что  будет  завтра,  Джей?  -  спросила  она  из  темноты  испуганным
голосом.
     Я обнял Люси и притянул к себе.
     - Стоит ли думать об этом? Посмотри лучше, какая сегодня луна.


        Глава 4

     Я  пришел  в  тир  за  несколько  минут  до девяти и ждать мне пришлось
недолго. Ровно в девять я увидел приближающихся Раймондо и Тимотео.
     Раймондо  уверенно вышагивал впереди, Тимотео с поникшей головой плелся
сзади. В черных очках. Его рубашка взмокла от пота.
     Ружье  я  уже  зарядил. Я не знал, чего ждать, и настроение у меня было
не  из  лучших.  Болела челюсть, синяк налился черным. Такой неумеха и такие
кулачищи, вновь удивился я.
     Когда  нас  разделяла  дюжина  ярдов, Раймондо что-то сказал Тимотео, и
тот  остановился  как  вкопанный,  словно вол по команде погонщика. Раймондо
подошел ко мне.
     - Забирай  его.  Он будет делать все, что ты скажешь. Учи его стрелять,
солдат. Не разговаривай с ним. Только учи стрелять.
     Я  подозвал  Тимотео. Буду обращаться с ним, решил я, как с новобранцем
в армии: ничего лишнего, только дело.
     Не  взглянув  на  меня,  он  вошел  в  пристройку  и  застыл, обреченно
уставившись на далекие мишени.
     - Сними очки! - рявкнул я.
     Он  сжался, но очки снял. Хотел положить их в нагрудный карман рубашки,
но тут рядом возник Раймондо.
     - Дай их мне.
     После  короткого  колебания  Тимотео  протянул  руку с очками. Раймондо
взял  их,  посмотрел  на  Тимотео, затем бросил очки на песок и растоптал их
ногой.  Я  бы  не  смог  этого  сделать,  но одобрил действия Раймондо. Этот
болван прицепился к ним, как маленький ребенок - к соске-пустышке.
     - Ружье заряжено. Начинай стрелять, - приказал я.
     Он  взял  ружье.  Лицо  его обратилось в маску. Меня пронзила внезапная
мысль  - а вдруг он выстрелит в меня или Раймондо? Хороши же мы тогда будем.
Я  даже  вспотел, но все обошлось. Я понял, что Тимотео не мог и подумать об
этом. Он повернулся и пошел к барьеру.
     Впервые  увидел  он  мишень  в  телескопический  прицел. Я заметил, как
напряглась  его  спина,  когда  мишень оказалась у него чуть ли не под самым
носом.
     - Не  торопись,  -  поучал  я.  - Поймай в перекрестье центр мишени. Не
дергай  спусковой  крючок,  тяни его на себя, - я дал ему пару секунд, чтобы
сосредоточиться. - Стреляй, когда будешь готов.
     Выстрел раздался секунд через пять.
     Мы с Раймондо вгляделись в мишень. Он попал в самую середину.
     - Хороший выстрел. Так и надо стрелять. Продолжай.
     Стреляя  с телескопическим прицелом по неподвижной мишени, промахнуться
можно  лишь  страдая болезнью Паркинсона, тем не менее из десяти последующих
пуль только две легли в центральный круг.
     Но  он  продолжал  стрелять. Я заряжал ему ружье, наставлял, советовал.
Раймондо  сидел  на  скамье и курил. После первого выстрела он не смотрел на
мишени, но я понимал, что лишь его присутствие заставляет Тимотео стрелять.
     Через  час,  после  того,  как  из  шестидесяти выстрелов он десять раз
попал в центральный круг, я решил дать ему передохнуть.
     - Ладно...  давайте  прервемся,  -  я  взглянул на Раймондо. - Пусть он
пройдется. Жду его через час, - и я направился к бунгало.
     Люси  счищала  с  двери  старую  краску. Увидев меня, она прервала свое
занятие.
     - У  нас  перерыв, - пояснил я. - Дела идут? У меня есть час. Могу тебе
помочь.
     - Не надо. Мне это нравится, - она встала. - Хочешь пива?
     - Еще  рано,  -  я прошел на веранду и плюхнулся на один из парусиновых
стульев. Люси села рядом.
     - Почему не слышно выстрелов?
     - Ружье с глушителем.
     - А как он?
     - Нормально. Он стреляет. Для нас это главное.
     - Этот человек с ним?
     - Раймондо?  Да,  конечно.  Сидит в пристройке. Он - та смазка, которая
заставляет этого болвана двигаться.
     - О,  Джей!  Неужели  у тебя нет сердца? Неужели ты не видишь, что этот
мальчик  запуган до смерти? - она заломила руки. - Неужели ты не видишь, что
этот ужасный человек застращал его?
     Я потер шею, сдерживая закипающее во мне раздражение.
     - Я  не смог уговорить его стрелять. Ты - тоже. Ладно, Раймондо запугал
его,  но  он  стреляет.  Он должен стрелять. Мне обещали заплатить пятьдесят
тысяч, если я научу его стрелять...
     Она резко встала и исчезла в бунгало.
     Все  сначала,  вздохнул я. Просидев пять минут, я поднялся и последовал
за ней. Люси сидела на стуле перед камином, закрыв лицо руками.
     - Люси,  пожалуйста,  постарайся  мне помочь. Мало мне этого психа, так
еще и ты дуешься на меня. Я занят важным делом! Я стараюсь заработать...
     - О,  перестань! - взвизгнула она. - Эти деньги свели тебя с ума! Разве
ты не видишь...
     - Люси!  -  рыкнул  я.  - Что между вами произошло? Ты что, влюбилась в
него?
     Она покраснела, глаза округлились.
     - О чем ты говоришь?
     - Я  тебя  спрашиваю.  С  чего  ты защищаешь этого слизняка? Кто он для
тебя?
     - Он - человек! Он испуган! Я его жалею. Вот и все.
     - Ладно...  жалей  его,  но  не  более. Я просил тебя, Люси, держись от
этого  подальше.  Пожалуйста,  не  ставь  мне  палки  в колеса. У меня и так
хватает забот.
     - Деньги для тебя - все, не так ли?
     - Мы говорим не о деньгах, мы говорим об этом болване!
     - Для тебя - это одно и то же.
     - Мне  платят  за  то,  что  я  учу  его стрелять. Именно этим я и хочу
заниматься.
     - Он не хочет стрелять... он говорил мне.
     Я едва не взорвался.
     - Что  он  говорил  тебе  и  что он будет делать - две большие разницы.
Пожалуйста, предоставь это мне.
     - Что  же ты не спросишь у него, почему он не хочет стрелять? Почему ты
не  хочешь  увидеть  в  нем  человека?  Почему  ты  позволяешь этому бандиту
командовать  собой  и  им?  -  она  вскочила.  - Я тебе скажу. Потому что ты
думаешь только о деньгах, которые можешь заработать!
     - И в этом есть что-то постыдное?
     - Я думаю, да.
     Круг замкнулся, мы вновь вернулись в исходную точку.
     - Мне  жаль,  что у тебя сложилось такое мнение, Люси. Я тебя выслушал,
но  тем  не  менее  хочу  закончить  порученное  мне дело. Я лишь прошу тебя
потерпеть еще восемь дней, - и, не дожидаясь ответа, вышел из бунгало.
     Я  хотел,  чтобы  Тимотео  начал  стрелять  по движущейся цели. От Ника
Льюиса  мне  досталась  допотопная  установка,  сработанная Бог знает когда.
Иногда  она  работала,  иногда  -  нет. Она приводилась в движение маленьким
электромотором,   вращающим   одно   из  двух  зубчатых  колес,  соединенных
замкнутой  цепью.  К  цепи  крепились  шесть  болтов.  На  них  навешивались
жестяные  птицы,  мишени,  банки  из-под пива и так далее. Обороты мотора и,
следовательно,  скорость  движения  цепи,  регулировались. Цели могли ползти
как  черепахи  или  мелькать  перед  глазами, словно столбы в окне мчащегося
поезда.
     Я возился с установкой, когда Раймондо и Тимотео вошли в тир.
     - Сегодня  ты будешь стрелять по мишеням, - я протянул Тимотео ружье. -
Завтра попробуем движущиеся цели.
     Не  знаю,  услышал  ли  он меня. Вид его мне не понравился, но я уже не
обращал на это внимания. Мне наскучил его затравленный взгляд.
     Он  стрелял до полудня. Число попаданий во внутренний круг увеличилось.
Но  в  начале первого качество его стрельбы резко ухудшилось, и я понял, что
пора прерваться.
     Я  повернулся  к  Раймондо.  Тот  как  раз поднес зажигалку к очередной
сигарете.
     - Он пообедает со мной. Мы начнем вновь в два часа.
     Раймондо встал.
     - Мы  сами накормим его, солдат. Он останется со мной. Пойдемте, мистер
Саванто,  посмотрим,  что  приготовил для нас Ник, - он насмешливо посмотрел
на меня. - Я приведу его в два часа.
     Я  не возражал. Чем меньше я имел дело с этим болваном, тем больше меня
это устраивало.
     Я проводил их взглядом, а затем ушел в бунгало.
     Следующие  дни  ничем не отличались от этого. Раймондо приводил Тимотео
ровно  в девять, в двенадцать они шли обедать, в два снова появлялись в тире
и  оставались  там до семи вечера. Все это время Тимотео стрелял, извел кучу
патронов,  делал то, что ему говорят, но устойчивого прогресса в результатах
не наблюдалось.
     Мне  пришлось  сдерживать  себя,  когда он начал стрелять по движущимся
целям.  Пули  то  обгоняли их, то пролетали сзади, но несколько часов спустя
он   таки  начал  попадать  в  банки  из-под  пива,  ползущие  с  наименьшей
скоростью, какую могла обеспечить установка.
     Люси  эти  дни  красила  бунгало.  О  Тимотео она не спрашивала. Она не
могла  даже  увидеть  его.  Но  в  наших отношениях наступил кризис. Мы были
предельно  вежливы  друг  с  другом  и  часто  подолгу молчали, сидя в одной
комнате, чего не случалось раньше.
     Я  знал,  что  она волнуется и обижена, но продолжал убеждать себя, что
после отъезда Тимотео все забудется и наша жизнь пойдет, как прежде.
     После   третьего   дня   я  все  явственнее  чувствовал,  как  истекает
отпущенное  мне  время  и еще сильнее навалился на Тимотео. Он уже попадал в
две  из  пяти  банок из-под пива, ползущих со скоростью улитки, но я считал,
что  этого  недостаточно.  Я  смазал цепь машинным маслом и добавил оборотов
мотора.
     Банки  поползли  в  три  раза  быстрее.  Из  пятидесяти пуль ни одна не
попала в цель.
     - Целься  перед  банкой!  -  в  отчаянии  кричал  я.  - У тебя все пули
пролетают сзади.
     Как  он  потел! Я даже не представлял, что человек может так потеть. Он
старался,  это  несомненно,  но  толку  не  было.  Он  продолжал  стрелять и
промахиваться, и по выражению его лица я понял, что он на грани истерики.
     - Ладно,  хватит,  -  я  повернулся  к  Раймондо. - Уведи его. Пусть он
отдохнет, - я выключил мотор. - На сегодня достаточно.
     Раймондо зло глянул на меня.
     - У  него  нет  времени  отдыхать,  солдат.  Мистер  Саванто  приезжает
послезавтра,  чтобы  узнать о его успехах. Возможно, отдыхать придется тебе,
если он не будет стрелять лучше.
     Только  глухой  не услышал бы угрозы в его голосе. И Тимотео стрелял до
сумерек.  На  сотню  выстрелов  он  попал  разве  что  в три банки. Ему едва
хватало сил поднимать ружье.
     - Все, - отрезал я. - Больше он стрелять не может. Уведи его.
     Вспотел  и  я.  Если до приезда Саванто оставалось сорок восемь часов и
он рассчитывал, что ему покажут товар лицом, то время работало против меня.
     Когда  они  ушли,  я  вернулся  в  бунгало. Пахло жареным луком. Люси я
нашел на кухне. Она готовила жаркое... одно из моих любимых блюд.
     - Привет!
     Она обернулась через плечо и чуть улыбнулась.
     - На сегодня все?
     - Да, пойду приму душ.
     - Обед через двадцать минут.
     - Пахнет хорошо.
     Она  кивнула  и  отвернулась  к плите. Я хотел пойти и обнять ее, но по
застывшей спине Люси не чувствовалось, что она одобрит мой порыв.
     Все уладится, сказал я себе. Должно уладиться.
     После душа я надел чистые рубашку и брюки.
     Мы пообедали. Жаркое удалось, но я ел без аппетита. Она - тоже.
     - С движущимися мишенями у него ничего не выходит.
     Только чудом я смогу научить стрелять этого сукиного сына.
     Она ничего не ответила.
     - Его отец приезжает послезавтра, чтобы узнать, как идут дела.
     Люси подняла голову, ее глаза широко раскрылись.
     - Правда?
     - Да. Лучше бы я не брался за эту работу, Люси.
     - У  тебя  еще  есть  время,  - она положила вилку на тарелку. - Нельзя
получить такие деньги, не отработав их. Это же твои слова, не так ли?
     - Это верно.
     Мы помолчали.
     - Забыла  сказать  тебе.  Приезжал  полковник Форсайт. Я объяснила ему,
что школа закрыта.
     - Он  не  возмущался?  -  плевать  я  хотел  в тот момент на полковника
Форсайта и остальных моих бывших клиентов.
     - Нет.
     Вновь долгая пауза.
     - От такой жары и есть не хочется, - я отодвинул тарелку.
     Люси вообще едва притронулась к жаркому.
     Не  глядя  на  меня,  она  встала  из-за  стола  и вышла на веранду. По
привычке  я включил телевизор. Блондинка с огромным, как корзина, ртом, пела
о любви. Я выключил телевизор.
     Через  открытое  окно  я  увидел  Люси, идущую к пляжу. После короткого
колебания я последовал за ней.
     Бок о бок, молча, мы шли по пустынному берегу.
     Потом я взял ее за руку.
     На  следующий день, когда подошло время ленча, я уже понял, что чуда не
произойдет.
     Три  часа Тимотео стрелял по движущимся банкам и не попал ни в одну. Он
старался,  но его рефлексы словно парализовало. Он не смог поразить ни одной
банки, даже когда я снизил скорость их движения.
     Наконец, я взял ружье из его потных рук.
     - Присядь, Тим. Давай поговорим.
     Он  стоял,  понурив  голову, его лицо посерело, осунулось. Выглядел он,
как бык с пиками в холке, ожидающий последнего удара матадора.
     - Тим! - рявкнул я. - Сядь! Я хочу поговорить с тобой!
     Мой  рык  заставил  его поднять голову. Глаза его светились отчаянием и
ненавистью.  Затем  он  повернулся,  вышел  в солнечный свет и, волоча ноги,
зашагал к далеким пальмам.
     Я посмотрел на Раймондо, наблюдавшего за нами со скамьи.
     - Значит,  так. Я сдаюсь. Признаю свое поражение. Стрелять он не будет.
Я хочу поговорить с твоим боссом.
     Раймондо отбросил окурок.
     - Да,  пора  поговорить с боссом, - он встал. - Сейчас и поедем к нему.
Я только починю машину.
     Лопнула  моя  мечта  заработать  пятьдесят  тысяч долларов, но, к моему
удивлению,  я не испытывал ничего, кроме облегчения. Никакие деньга не могли
компенсировать  то, что мне пришлось пережить за последние дни. Если бы дело
касалось  только  Тимотео,  я  бы  еще  мог  сожалеть  о том, что не удалось
научить  его  стрелять. Но мысль о деньгах так загипнотизировала меня, что я
чуть не разрушил нашу семью.
     - Увидимся у бунгало, - кивнул я.
     Люси на кухне готовила ленч.
     - Я  сейчас  поеду  к  Саванто.  Верну деньги. Через несколько часов мы
снова будем одни.
     Люси замерла, затем повернулась ко мне.
     - Что случилось?
     - До  меня  внезапно  дошло,  что  эта  работа  нужна  мне, как рыбке -
зонтик,  -  ответил  я.  -  Он  никогда  не  научится стрелять. Я сдаюсь, мы
возвращаемся  на  исходные  позиции, - я улыбнулся. - Я отлучусь на минутку,
дорогая, вырою деньги.
     Я  вышел  через  дверь  черного  хода,  разрыл песок, вытащил жестянку,
достал  облигацию.  Раньше  я  обращался  с ней с почтением, а теперь сложил
вчетверо и сунул в карман. Для меня она стала клочком бумаги.
     Вернувшись на кухню, через окно я увидел подъезжающий "фольксваген".
     - Я приеду через пару часов. Подождешь меня?
     - Да,  -  в  ее  голосе  слышалась  тревога. - О, Джей! Ну почему ты не
понял этого раньше!
     Раймондо, сидевший за рулем, нажал на клаксон.
     - Мы еще поговорим об этом. Мне пора ехать. Жди меня.
     По  выражению  лица Люси я понял, что обнимать ее не стоит. Я послал ей
воздушный поцелуй и вышел из бунгало.
     Ехали  мы  молча.  Раймондо  вел  машину  на максимальной скорости, а я
думал  о том, что скажу Саванто. Из головы не выходили слова Раймондо: "Если
вам  это  не  удастся,  вы  не  только  потеряете  деньги,  вас  ждут личные
неприятности".
     Дешевый гангстерский блеф?
     Я  взглянул  на него. Профиль Раймондо не выдавал его мыслей, если он о
чем-то и думал. Лицо суровое, волевое. К такому надо относиться серьезно.
     Личные неприятности?
     На душе стало нехорошо.
     Сейчас век чудес, говорил Саванто.
     Но  и  чудеса  не возникают на голом месте. Нужно иметь способности или
хотя  бы  желание,  а  у  Тимотео  отсутствовало и то, и другое. Он, правда,
старался.  Я не мог этого не признать, так что, возможно, не стоило обвинять
его  в недостатке желания. Но что-то мешало ему стрелять. Люси же предлагала
мне  спросить, почему он не хочет стрелять. Я не задал ему этого вопроса, да
и,  скорее  всего, он бы мне не ответил. Может, и стоило поговорить с ним об
этом, но я - инструктор по стрельбе, а не психоаналитик.
     Без  энтузиазма ждал я встречи с Саванто. Он мог обвинить меня в потере
полумиллиона  долларов. И мне предстояло убедить его, что ни один человек не
смог  бы  научить  Тимотео  стрелять. Я решил тактично намекнуть ему, что не
следует  заключать  такие  крупные пари после выпивки. Я не знал, как он это
воспримет, но понимал, что другого выхода нет.
     Жаль,  конечно, терять полмиллиона, но спорил-то не я, а Саванто. Какие
претензии  он  мог предъявить мне? Я честно старался помочь его сыну. Деньги
я  возвращал.  Я  мог  бы  отдать  и пятьсот долларов, полученные в задаток.
Чтобы  избавиться  от Тимотео, я согласился бы не брать платы за потраченное
на него время.
     Не  доезжая  до  Парадиз-Сити,  Раймондо  неожиданно  свернул с шоссе 1
налево, и мы поехали вдоль берега.
     - Ты знаешь, куда едешь? - спросил я. - "Империал" в другой стороне.
     Раймондо и не думал тормозить.
     - Он переехал, - услышал я в ответ.
     Потом  мы  свернули  на более узкую дорогу, петляющую меж песчаных дюн.
Раймондо  пришлось  сбавить  скорость.  Примерно  через  милю мы подъехали к
небольшому  домику,  с выкрашенными в белый цвет стенами, широкой верандой и
заросшим сорняками садом. Два сарая служили гаражами.
     У  ворот  Раймондо  остановил  машину,  выключил  мотор, положил ключ в
карман. Вылез из кабины.
     Я  последовал  за  ним.  Когда  мы  подошли  к  дому, в дверях появился
Саванто.  В  черном  костюме,  в  черной шляпе с широкими полями, все так же
похожий на стервятника.
     Он  поднял  маленькую пухлую руку, приветствуя нас. Раймондо отступил в
сторону, а я по трем ступенькам поднялся на веранду.
     - Давайте  присядем,  мистер Бенсон. Я собирался приехать к вам завтра,
-  его  черные  глазки пробежались по моему лицу, а затем он, тяжело ступая,
подошел  к  бамбуковому  стулу  и сел, жестом указав мне на соседний стул. -
Так что вы хотите мне сказать?
     Я сел.
     Раймондо  поднялся  по ступенькам и скрылся в доме. Я услышал, как он с
кем-то поздоровался. Ему ответил густой бас.
     - Ну, мистер Бенсон?
     Я  вытащил  из  кармана  облигацию  на  двадцать  пять  тысяч долларов,
осторожно развернул ее и протянул Саванто.
     - Чуда не произошло. Извините. Я еще должен вам пятьсот долларов.
     Он  вгляделся  в  меня,  лицо  его  оставалось бесстрастным, потом взял
облигацию,  осмотрел  ее,  аккуратно  сложил  по  сгибам, достал потрепанный
бумажник,  сунул  в  него  облигацию  и вернул бумажник во внутренний карман
пиджака.
     - Вы  хотите получить больше денег, мистер Бенсон? - спросил Саванто. -
Не  проявили  бы  вы большей заинтересованности, если бы я предложил вам сто
тысяч долларов?
     Я  вылупился на него, гулко забилось сердце. Сто тысяч долларов! По его
глазам  я видел, что он не шутит. Логичное предложение. Он же экономил целых
четыреста  тысяч!  Секунду или две меня так и подмывало поддаться искушению,
но  я  подумал о Люси, представил, с каким ужасом взглянет она на меня, если
я  вернусь  с  известием,  что  стрельбы  будут  продолжены.  И главное, сам
Тимотео.  Я  уже  знал,  что  никакие  деньги  на  свете  не превратят его в
снайпера.
     - Нет,  ваши  деньги  меня  не интересуют, - ответил я. - Я не смогу их
заработать.  Научить  вашего  сына стрелять невозможно. Что-то останавливает
его,  словно  он  не  может  переступить  табу.  Возможно,  если вы отведете
Тимотео к психоаналитику, ему там помогут, но я не в силах что-то сделать.
     Саванто  кивнул.  Оглядел запущенный сад, его пухлые ручки покоились на
коленях.
     Затянувшееся молчание давило мне на нервы.
     - Извините,  -  не  выдержал  я. - Я отдам вам чек на пятьсот долларов.
Продукты  в  основном  остались  нетронутыми.  Ваши  люди могут забрать их в
любой  момент,  -  я  встал.  -  Я сожалею о вашем пари, но вам не следовало
заключать его.
     Он посмотрел на меня.
     - Никакого  пари  не  было, мистер Бенсон... это лишь невинная выдумка.
Не уходите. Я хочу поговорить с вами. Присядьте пожалуйста.
     Задерживаться  не  хотелось, но тут я вспомнил, что ключ от моей машины
у Раймондо. В доме еще один мужчина. Я кожей чувствовал опасность. И сел.
     - Не хотите ли выпить, мистер Бенсон.
     - Нет, благодарю.
     - А  может,  передумаете...  давайте все-таки выпьем, - обернувшись, он
позвал. - Карло!
     В  дверном проеме появился гигант. Он, должно быть, стоял у двери, пока
Саванто  говорил  со  мной.  Сложенный,  как  боксер, с широченными плечами,
узкой  талией, длинными, мускулистыми ногами. Лунообразное, плоское жестокое
лицо, маленькие глазки, расплющенный нос. Лысый, как бильярдный шар.
     - Два виски, Карло.
     Гигант кивнул и скрылся в доме.
     - Это Карло, - пояснил Саванто. - Очень опасный человек, знаете ли.
     Я  промолчал.  Теперь-то  я  не  сомневался,  что  попал в передрягу. С
Раймондо  я  бы  еще  справился, но против Карло и Раймондо шансов у меня не
было.
     Мы  сидели  на  веранде,  глядя на сорняки в саду и слушая шум далекого
прибоя,  пока  Карло  не  принес  поднос с двумя бокалами виски со льдом. Он
поставил поднос на стол и удалился.
     - Мистер  Бенсон, вы упомянули о табу, которое не может переступить мой
сын,  -  начал  Саванто.  -  Вы  совершенно  правы. Такое табу действительно
существует.  Чтобы  вы поняли, чем оно вызвано, я расскажу вам одну историю,
которая,  я  надеюсь,  не  покажется вам скучной, - он взял один из бокалов,
отпил  виски.  -  Мой  отец  жил  в Венесуэле, там он родился и умер. Бедный
крестьянин,  он  был  мечтателем  и  истово верил в Бога. И воспринимал свою
нищету  как  исполнение  воли Господней. У него было два сына, я и мой брат,
Антонио.  Наша  мать  умерла от голода. Мой брат и я решили покинуть хижину,
которую  отец  гордо  называл  нашим домом. Такое решение требовало немалого
мужества,  потому что в тех краях сыновья всегда слушались отцов, а наш отец
не   хотел,  чтобы  мы  уходили,  -  он  пристально  посмотрел  на  меня.  -
Повиновение   детей   родителям   в  традициях  моего  народа.  Непослушание
приравнивается  чуть  ли  не  к  святотатству. Все знают, что из непослушных
детей  толку  не будет. Однако мой брат и я покинули нашу жалкую хижину. Нам
повезло.  В наших путешествиях мы нашли месторождение золота. К тому времени
наш  отец  тоже  умер  от  голода. Мой брат и я разбогатели, женились, у нас
родилось  по  сыну.  У  моего  брата  - Диас, у меня - Тимотео. Диас пошел в
своего  отца.  Тимотео  -  в  деда,  - Саванто пожал плечами. - Меня увлекла
политика.  Я  постоянно  помнил  о  том,  что  моя мать и мой отец умерли от
голода.  Антонио  интересовало  только  богатство. Мы не смогли найти общего
языка,  поссорились,  и  наши  пути  разошлись.  Теперь  мой  брат  -  глава
"Красного  дракона", тайной организации, сотрудничающей с мафией. Я руковожу
"Маленькими  братьями",  защищаю  права бедных крестьян. - он вновь отпил из
бокала. - Вам не скучно, мистер Бенсон?
     - Нет, но я не понимаю, почему вы мне все это рассказываете.
     - Потерпите.  Вы  видели Тимотео. Он не производит особого впечатления,
так   же,   как   и   мой  отец.  Он  мечтатель,  идеалист,  очень  умен.  И
сентиментален.  Он  встретил  девушку  и  влюбился  в  нее.  Пришел ко мне и
сказал,  что хочет жениться на ней. Привел ее ко мне, - Саванто сунул руку в
карман.  -  Не  могли  бы вы дать мне сигарету, мистер Бенсон? Своих у меня,
похоже, никогда нет.
     Я положил пачку на стол. Он достал сигарету, и я дал ему прикурить.
     - Увидев  девушку,  я  сразу  понял,  что  Тимотео  ошибся.  Она ему не
подходила.  Да,  красивая,  но  явно  легкомысленная.  Я прямо сказал ему об
этом,  но  какой  влюбленный  будет  слушать  отца,  - он пожал плечами. - Я
убедил  его  подождать  год,  -  несколько  секунд  Саванто изучал дымящийся
кончик  сигареты.  -  Теперь мы переходим к моему племяннику, Диасу Саванто.
Он  похож  на Тимотео, как тигр - на барашка. Здоровяк, красавец, спортсмен,
прекрасный  стрелок,  пользуется  потрясающим  успехом  у  женщин.  Он  тоже
встретил  девушку,  в  которую  влюбился Тимотео. Он знал, что Тимотео любит
ее,  -  опять  пауза.  -  Мой  брат  и  я  разругались вдрызг. Диас презирал
"Маленьких  братьев",  презирал  меня, презирал Тимотео. В девушке он увидел
возможность  выразить  свое  отношение ко мне, моему сыну, моей организации.
Он  -  плохой человек, мистер Бенсон. Он похитил девушку, надругался над ней
и  заклеймил  ее.  В  давние  времена  члены  "Красного дракона" метили скот
особым  клеймом,  -  Саванто  принялся  разглядывать свои пухлые ручки. - Он
заклеймил  девушку  символом  "Красного  дракона".  Такое  оскорбление можно
смыть  только  кровью.  Я  -  вождь  "Маленьких  братьев".  Стоит мне только
поднять  палец,  и  мой  племянник умрет. Но я не могу этого сделать, потому
что  он  нанес  личное  оскорбление  моему  сыну.  И  только  мой  сын может
отомстить ему. Я начал понимать что к чему.
     - "Маленькие  братья"  знают  об  этом оскорблении. Они ждут известия о
смерти  Диаса  Саванто,  о том, что его убил мой сын. Они знают, что Тимотео
учится  стрелять.  Они  очень  терпеливы,  но  они  ждут, и всякому терпению
приходит   конец.  Диас  знает,  что  Тимотео  учится  стрелять.  Ему  также
известно,  что Тимотео такой же, как и его дед. Жизнь священна и принадлежит
Богу.  Так  думал  мой  отец,  так  думает и Тимотео. Вот табу, о котором вы
говорили.  Но  мщение - ваша традиция. Мой народ мыслит не так, как Тимотео.
Если  он  не  убьет  Диаса,  род  Саванто  будет  обесчещен.  Я уже не смогу
остаться  вождем, - он допил виски. - Теперь, мистер Бенсон, вы понимаете, в
каком я положении.
     - Зачем  вы  мне  все  это  рассказали? Я вернул вам деньги и тем самым
вышел из игры, - я поднялся. - Больше я не хочу ничего слушать.
     Он удержал меня за руку.
     - Уделите мне еще пару минут, - затем повысил голос. - Раймондо!
     Раймондо  вышел  на  веранду с каким-то необычным инструментом в руках.
Из железа, но с деревянной рукояткой. С докрасна раскаленным концом.
     - Продемонстрируйте  мистеру Бенсону, как клеймят "Красным драконом". -
попросил его Саванто.
     Раймондо  прижал  раскаленный  конец  к  одному  из деревянных столбов,
поддерживающих  крышу  веранды.  Закурился  дымок.  Затем  Раймондо отдернул
железку и, быстро глянув на меня, скрылся в доме.
     - Пожалуйста,  посмотрите,  что  он  сделал, - предложил мне Саванто. -
Это клеймо "Красного дракона". Оно представляет собой исторический интерес.
     Я  подошел к столбу. На дереве отпечатался профиль какого-то чудовища в
дюйм длиной, с извивающимся хвостом и крокодильей пастью.
     - Вот   таким  клеймом  изуродовали  лицо  девушки,  на  которой  хотел
жениться Тимотео, - промолвил за моей спиной Саванто.
     Я повернулся к нему.
     - Неужели  вы  и ваши люди столь примитивны, что не можете обратиться в
полицию? - спросил я.
     - Да. Такие вопросы мы решаем сами.
     - И девушка того же мнения?
     Саванто пожал плечами.
     - Дело не в девушке. Это оскорбление.
     - Что с ней произошло?
     - Мистер  Бенсон,  не  проявляйте  излишнего  любопытства.  Пожалуйста,
сядьте.
     - Я больше ни о чем не хочу слушать.
     - Вы  втянуты  в это дело. - он не спускал с меня глаз. - Позвольте мне
закончить. Пожалуйста, присядьте.
     И я сел.
     - Из  того,  что  я  уже  сказал,  вы  поняли,  какая  у  меня возникла
проблема.  Я  подозревал,  что  Тимотео не сможет оправдать возлагавшихся на
него  надежд.  Я  слышал о вас: первоклассный стрелок, три года провоевавший
снайпером  в  джунглях.  Снайпер  - это узаконенный убийца, мистер Бенсон. Я
решил,  что  вы  -  тот  человек,  который  мне  нужен.  Я  дал  знать  моим
крестьянам,  что Тимотео учится стрелять. Новость обрадовала их и позабавила
Диаса,  потому  что  Диас  далеко  не  дурак.  Он знает, что никто не сможет
научить Тимотео стрелять, но мои крестьяне этого не знают, а это главное.
     - Теперь они об этом узнают, - заметил я.
     - Нет,  если  все  будет  так, как я задумал. Видите ли, мистер Бенсон,
вам придется заменить моего сына. Диаса Саванто убьете вы.
     Я долго сидел, глядя на него. По моей спине пробегал холодок.
     - Этому не бывать, - коротко ответил я.
     - Я  предлагаю  вам  двести тысяч долларов за то, что вы замените моего
сына.   Подумайте,   мистер   Бенсон.  Сколько  людей  вы  уже  хладнокровно
застрелили? Восемьдесят двух? Что для вас еще один человек?
     - Я  был  солдатом...  солдат  должен убивать. Теперь я уже не солдат и
больше  этим  не  занимаюсь. И вот что я вам скажу: ваш сын совершенно прав.
Если  вы слишком примитивны, чтобы не знать об этом раньше, то считайте, что
я открыл вам глаза.
     Я встал и прошел в дом.
     Раймондо  стоял, привалившись плечом к стене у открытой двери во вторую
комнату. Там за столом сидел Карло, ковыряясь зубочисткой в зубах.
     - Мне  нужен ключ от машины, - я готовился к драке, хотя и понимал, что
сила не на моей стороне.
     Раймондо пожал плечами, достал ключ из кармана и бросил мне.
     Я поймал его и двинулся в обратный путь.
     - Значит, вы уходите, - бросил мне в спину Саванто.
     Я не ответил, спускаясь по ступенькам.
     - Если  вы возвращаетесь к вашей жене, мистер Бенсон, то торопиться вам
не к чему. Ее там нет.
     Смысл  его  слов  дошел  до  меня,  когда  я  открывал дверцу машины. Я
постоял,  чувствуя  на  лице  жаркие  лучи  солнца. Затем захлопнул дверцу и
направился к веранде.


        Глава 5

     Саванто  смотрел,  как  я  приближаюсь  к  нему. Его полное, с оспинами
лицо, оставалось бесстрастным. Короткие пальцы поглаживали усы.
     На  веранду  вышли  Раймондо  и  Карло. Раймондо прислонился к дверному
косяку, Карло стал у стены, все так же ковыряясь в зубах.
     - Извините,  мистер  Бенсон,  но  я  должен  думать о четверти миллиона
крестьян... таких же бедных, как мой отец. Они все хотят есть и жить.
     - Хватит об этом! - рявкнул я. - Что значит... ее там нет?
     - Ваша  жена  теперь  под  моей  защитой. Она в полной безопасности. Не
волнуйтесь, мистер Бенсон.
     Долго  я  всматривался в эти змеиные глазки. На лице Саванто, возможно,
и отражалось сожаление, но в глазах не было ничего, кроме жестокости.
     - Вы ее похитили? - я едва сдерживался.
     - Скажем так, ее взяли как заложницу.
     Что  ж,  меня  предупреждали.  Раймондо говорил, что в случае неудачи с
Тимотео  меня ждут личные неприятности. Я принял его слова за пустую угрозу.
Теперь  я  убедился, что это не так. Я подавил желание раздавить эту толстую
жабу,  затем  броситься  на  Раймондо  и,  наконец,  разбить  в кровь глупую
физиономию Карло.
     - Похищение   людей   карается   долгим  сроком  тюремного  заключения,
Саванто, - процедил я. - Где она?
     Он все еще смотрел на меня, затем одобрительно кивнул.
     - Присядьте,  мистер Бенсон. Меня восхищает та сдержанность, которую вы
только  что проявили. Я ожидал скандала. Если бы кто-то похитил мою жену, не
знаю,  смог  бы я контролировать себя. Я бы что-нибудь натворил, но ведь я -
латиноамериканец.  Моя  кровь  слишком легко закипает. Но вы были солдатом и
привыкли  к дисциплине. Вы понимаете, что насилием вам ничего не достигнуть.
Вы  сказали  себе,  что,  сохраняя  спокойствие  и выслушав меня, вы сможете
найти  разумное  решение.  Так что садитесь, мистер Бенсон, и выслушайте мое
предложение.  У  вас будет две возможности: или сделать то, что я прошу, или
попытаться  перехитрить  меня.  У  вас  -  свобода выбора, у меня - козырной
туз...  ваша  жена.  Какое-то  время  вы можете не беспокоиться о ней. К ней
приставлена  женщина.  Она ни в чем не нуждается. Ее новый дом гораздо лучше
того  бунгало,  в  котором  вы  жили.  У  нее  есть  все, кроме, разумеется,
свободы. Пожалуйста, не волнуйтесь из-за нее.
     Думая о Люси, одинокой и испуганной, я подошел к стулу и сел.
     - Говорите. Я слушаю.
     Саванто  взглянул  на Раймондо, затем - на Карло. По мановению его руки
мужчины вернулись в дом.
     - Мистер  Бенсон,  мой  выбор пал на вас именно потому, что вы - нужный
мне  специалист. Убийство Диаса следует организовать так, чтобы и "Маленькие
братья"  и  "Красный  дракон"  поверили,  что  стрелял мой сын. Вы - опытный
убийца,  поэтому  детали я оставляю на вас. Раймондо и Карло будут выполнять
все  ваши  указания.  Они  люди  надежные.  Деньга  -  не проблема. Тратьте,
сколько  угодно,  но  обеспечьте успех операции. Когда Диас умрет, я заплачу
вам двести тысяч долларов.
     Я надолго задумался.
     - Давайте  взглянем  на  другую сторону медали. Допустим, я пошлю вас к
чертовой матери?
     Саванто покачал головой.
     - Не  пошлете,  мистер Бенсон. Я в этом уверен, потому что разбираюсь в
людях. Я знаю, что вы любите вашу жену.
     - Что будет с ней, если я не стану вам подыгрывать?
     Он вздохнул, пожал плечами.
     - Я  происхожу  из  очень  примитивного  племени,  - его змеиные глазки
излучали  смерть.  - Взгляните на это символ... символ "Красного дракона", -
он  указал  на  деревянный  столб.  -  Я  верну  ее вам, мистер Бенсон, но с
клеймом на лице, если вы подведете меня.
     Он  упомянул  дисциплину.  Действительно,  мне потребовались все запасы
дисциплины,  вколоченной  в  меня  армией, чтобы удержаться и не врезать изо
всей силы по его толстой, в оспинах физиономии.
     Я  потянулся  за  пачкой  сигарет, оставленной мною на столе, вытряс из
нее сигарету, закурил. Оглядел заросший сад, море за ним.
     Саванто ждал, наблюдая за мной.
     Пускай   подождет,   сказал   я   себе.  Наконец,  выбросил  наполовину
недокуренную сигарету.
     - Значит,  вы  -  вождь  "Маленьких  братьев"  и  заботитесь о четверти
миллиона  крестьян.  Вы  считаете  себя отцом этих людей. Вы заявляете, что,
старея,  уже  не  хотите  держать  их  в  узде, но вам приходится нести этот
крест,  потому  что вы не можете найти достойного человека, который занял бы
ваше  место.  Поэтому  вы  становитесь  шантажистом, защищаете слабака-сына,
который   не  хочет,  чтобы  его  защищали,  похищаете  женщину,  никому  не
причинившую  зла,  и,  если  вы  не добьетесь своего, намерены заклеймить ее
символом  банды, с которой вы вроде бы враждуете. Интересно, что скажут ваши
крестьяне, если узнают, какой вы на самом деле.
     Толстое лицо осталось бесстрастным.
     - Выговаривайтесь  до конца, мистер Бенсон. Избавление от желчи полезно
для организма.
     Я  уже  понял,  что  мои слова ничего не изменят. Я знал об этом, когда
возвращался на веранду, но, как говорится, попытка - не пытка.
     - Хорошо.  Я  его  убью,  но денег не возьму. Я угодил в ваши сети лишь
потому,  что  пребывал  в  уверенности,  будто важнее денег ничего нет. Они,
конечно,  важны,  но  не ваши деньги. Я убью его, потому что хочу, чтобы моя
жена вернулась ко мне.
     Саванто разгладил усы.
     - Деньги  не  пахнут,  мистер Бенсон. Не принимайте поспешного решения.
Двести  тысяч  долларов  изменят вашу жизнь, - он встал. - Вы всегда сможете
их получить.
     Из  одного  из  сараев выкатился "кадиллак" со знакомым мне, похожим на
шимпанзе, шофером за рулем.
     - Мне  пора ехать, мистер Бенсон, - Саванто смотрел мне в глаза. - Могу
я полностью положиться на вас в этом деле?
     Я с ненавистью глянул на него.
     - Да.
     - Хорошо.  Обещаю  вам, с вашей женой ничего не случится. Выполните мою
просьбу,  и  она  вернется  к  вам  живой  и невредимой. Раймондо окажет вам
всемерное содействие. Он заинтересован в успехе не меньше меня.
     Саванто  тяжело  спустился  по  ступенькам,  сел в машину, и "кадиллак"
выкатился на узкую дорогу, поднимая за собой шлейф пыли.
     Пока  я провожал взглядом удалявшуюся машину, Раймондо вышел на веранду
и сел на стул, который только что занимал Саванто.
     Протянул руку к моей пачке сигарет, лежащей на столе.
     - Можно мне взять сигарету?
     В душе у меня все кипело.
     - Кури свои! - рявкнул я. - А мои не трожь!
     Он  встал,  прошел  в дом, вернулся уже с сигаретой в зубах. Снова сел,
положив рядом с моей пачку "Кэмел".
     Мы долго молчали, затем он швырнул окурок через парапет веранды.
     - Хочешь подраться, солдат?
     - О чем ты?
     Раймондо  встал,  сошел  по ступенькам в сад, повернулся ко мне, уперев
руки в бедра.
     - Иди сюда, солдат... давай подеремся.
     Да,  мне  хотелось подраться. Расквасить кулаками чью-нибудь рожу. Люси
стояла   перед  моим  мысленным  взором...  одинокая,  испуганная.  Я  хотел
вырваться  из западни, в которую угодил по собственной дурости. Я хотел бить
сам и чувствовать на себе удары врага.
     Я  встал  и двинулся к ступеням. Раймондо отошел назад, снимая рубашку.
Я скинул свою и пошел на него.
     Он   легко   двигался,  прекрасно  чувствовал  дистанцию.  Первый  удар
пришелся  мне в голову. Я ударил в ответ, но он успел увернуться, и я тут же
получил  по  зубам, да так, что едва устоял на ногах. Он порхал вокруг меня,
готовый  ударить  с  обеих  рук.  Еще  дважды  его удары достигали цели, под
правым  глазом  у  меня  появился синяк, на левой скуле - ссадина, а затем я
поймал  его  правой.  В  удар  я  вложил  всю  силу  и  ненависть. Его глаза
закатились, и он рухнул головой в песок.
     Я стоял над ним и ждал, правая рука болела.
     Наконец  он  открыл  глаза,  мигнул, поднялся на ватных ногах, его руки
сжались в кулаки.
     Удар, пришедшийся ему в челюсть, сразу успокоил меня.
     - Покончим на этом. Идет?
     - Если  ты  хочешь... продолжай! - он шагнул вперед, ноги не слушались,
и он опустился на колени. Мотнул головой. - Или ты уже стравил пар, солдат?
     Я  помог  ему  встать, взойти по ступенькам, усадил на бамбуковый стул.
Сел рядом, приложил к кровоточащей ссадине носовой платок.
     Мы   сидели,   как  два  манекена,  затем  я  убрал  платок  в  карман.
Кровотечение прекратилось. Я взял со стола пачку сигарет, предложил ему.
     Раймондо  посмотрел  на  меня,  скорчил  гримасу,  но сигарету взял. Мы
закурили.
     - Если  уж  тебе надо кого-то ненавидеть, я бы предпочел, чтобы это был
Карло.
     Карло вышел на веранду с глупой улыбкой на лице.
     - Прекрасный удар, мистер Бенсон. Вы хотите подраться и со мной?
     Я взглянул на него, потом - на Раймондо.
     - Валяй.  Врежь  ему  как  следует.  Он  это  любит. Я - нет. Послушай,
солдат,  у нас впереди большая работа, но мы не можем приступить к ней, пока
ты не стравил пар. Так что, если тебе это нужно, займись Карло.
     Я  перевел  взгляд  на  далекое море. У меня козырной туз... ваша жена,
сказал  Саванто.  Я  посмотрел  на  клеймо,  выжженное на деревянном столбе.
Подумал  о  Люси.  Какой  смысл  махать кулаками попусту. Надо искать выход,
только тогда Люси сможет вернуться целой и невредимой.
     - Как  я  понимаю,  у  Саванто  есть  определенный  план,  и  я  должен
отшлифовать его. Так?
     - Более или менее.
     - Что это за план?
     - Диас  прилетает  в  аэропорт  Парадиз-Сити  в  22:15  27  сентября. В
сопровождении  четырех  телохранителей.  В аэропорту его будет ждать машина.
Он  и  телохранители  поедут  по  шоссе  1.  Маршрут я отметил на карте. Они
прибудут  в  поместье  Уиллингтона примерно в 23:20. У меня есть план дома и
поместья.  Он  останется там на три дня. Затем вернется в аэропорт и улетит.
Мистер  Саванто  хочет,  чтобы  его пристрелили здесь... не в Венесуэле. Там
будет слишком много шума. Следовательно, у нас есть три дня и две ночи.
     - Поместье Уиллингтона... при чем тут оно?
     - Там  живет его новая подруга, - ответил Раймондо, - Нэнси Уиллингтон.
Ты слышал о ней, не так ли?
     - Жена Эдварда Уиллингтона?
     - Она самая.
     Эдвард  Уиллингтон - президент корпорации "Нэшнл Компьютере". Не сходит
с  экрана телевизора и газетных страниц. То пожимает руку президенту страны,
то  поднимается  на борт своей огромной яхты, то садится в "ролле". Высокий,
толстый,  лет шестидесяти пяти, с улыбкой политика и глазами финансиста. Год
или   около  того  назад  женился  в  четвертый  раз  на  восемнадцатилетней
манекенщице.  Этот супружеский союз поднял немалый шум в прессе. Я, конечно,
не читал этой белиберды, но заголовки остались в памяти.
     - Ты хочешь сказать, что жена Уиллингтона спит с Диасом?
     - Так  точно.  Они  встретились,  когда  Уиллингтон  взял  ее с собой в
деловую  поездку  в  Каракас. С 26 по 30 сентября Уиллингтон будет в Париже.
Нэнси  в  эти дни вроде бы должна жить в отеле, потому что большой дом будет
закрыт.  Но  в  поместье  есть бунгало для гостей. Там-то она и проведет три
дня с Диасом.
     - Откуда ты это знаешь?
     Раймондо ухмыльнулся.
     - Мы  подкупили  служанку Нэнси, негритянку. Диас будет ублажать Нэнси,
а  она  - готовить еду и убирать бунгало. Нэнси выложила ей всю программу, а
она - передала мне.
     - Дай мне взглянуть на схему поместья.
     - Не  теряй  времени.  Я  был  там  и все посмотрел. Если бы он приехал
один,  мы  бы разделались с ним без труда, но у него четыре телохранителя. Я
не  утверждаю,  что  они стреляют так же, как ты, но стрелять они умеют. Они
будут  постоянно  патрулировать  поместье,  -  пока он говорил, Карло принес
тарелку  с  сандвичами.  -  Поешь,  солдат.  О  ней можешь не волноваться. -
Раймондо  словно  прочел  мои  мысли. Сандвичи напомнили мне о Люси. Когда я
уезжал,  она  как  раз  готовила  ленч. - Если мистер Саванто говорит, что с
кем-то все в порядке, так оно и есть.
     - Я хочу поговорить с ней по телефону. Соедини меня.
     Раймондо замялся.
     - Я  должен  поговорить  с  ней. Возможно, ей нечего бояться, но она об
этом  и  не  знает.  Если  Саванто  хочет, чтобы я выполнил его поручение, я
должен с ней поговорить.
     Он дожевал сандвич, обдумывая мои слова, затем кивнул.
     - Пожалуй, ты прав. Только не говори мистеру Саванто.
     Он  ушел в дом. Я ждал с гулко бьющимся сердцем. На веранде он появился
через пять минут, показавшихся мне часом.
     - Она у телефона.
     Я нырнул в душную гостиную, схватил телефонную трубку.
     - Люси?
     - О, Джей...
     От ее испуганного голоса у меня защемило сердце.
     - С тобой все нормально?
     - Да. Джей, но что все это значит?
     - Ни о чем не беспокойся. Тебя хорошо устроили?
     - О да, но Джей! Я должна знать... что происходит?
     - Не  волнуйся.  Доверься  мне.  Я  буду  с тобой через несколько дней.
Доверься мне и... - в трубке щелкнуло, послышались короткие гудки.
     Что  ж, по крайней мере, она сказала, что у нее все нормально. Конечно,
она  испугана,  но теперь я мог надеяться, что она немного успокоится, помня
мои слова.
     - Свалил  гору  с  плеч, солдат? - Раймондо стоял в дверях, наблюдая за
мной.
     Я положил трубку на рычаг.
     - Да, полегчало.
     Я  вернулся  на  веранду  и  сел.  Действительно,  на душе стало легче,
захотелось есть. Я потянулся за сандвичем.
     - Если я не смогу убить его в поместье, то где же я его убью?
     - Ты  все  увидишь  через  десять  минут, - Раймондо тоже взял сандвич,
впился  в  него  зубами.  - "Маленькие братья" посылают наблюдателя, который
должен засвидетельствовать, что стрелял Тимотео.
     - Кого именно?
     Раймондо плюнул через парапет веранды.
     - Фернандо  Лопеса.  Он  -  большая  шишка  в  организации  и ненавидит
мистера  Саванто.  Он  уверен,  что  у  Тимотео  не хватит духу выстрелить в
Диаса. Твоя задача - убедить его в обратном.
     Мне не понравился такой расклад.
     - Если  он  будет  стоять  около  Тимотео, когда тот будет стрелять, мы
можем отказаться от этой затеи прямо сейчас.
     - Здесь  будет  мистер  Саванто.  Он не позволит Лопесу отираться около
Тимотео. Так что возможность маневра у нас будет.
     Я повернулся к Раймондо.
     - А  почему  ты  влез  в  это  дело?  Ты  же  становишься  соучастником
убийства.
     Раймондо осторожно погладил челюсть.
     - Я  смотрю  на  это  иначе.  С  детских  лет я вижу от мистера Саванто
только  добро. Я у него в большом долгу, - взгляд стал жестким. - Все должно
получиться, солдат.
     - Он говорил о том же, иначе мою жену заклеймят.
     - Убив  Диаса, ты станешь богачом. Саванто всегда держит слово. Если ее
и коснется раскаленное железо, то только по твоей вине.
     Меня прошиб пот.
     - Он это сделает?
     - Несомненно.
     Раймондо  взглянул  на часы, поднялся и ушел в дом. Вернулся он с двумя
полевыми биноклями. Один дал мне, второй, сев на стул, положил на колени.
     - Берег  бухты,  что перед тобой, является частью поместья Уиллингтона,
-  вновь  он  взглянул на часы. - Погляди на нее в бинокль и представь себе,
что собираешься стрелять.
     Поднимая  бинокль  к  глазам,  я услышал рокот мощного двигателя. Из-за
мыска  появился  быстроходный  катер.  Я навел на него бинокль. За штурвалом
стояла  толстая  негритянка в белом комбинезоне. Я увидел отходящий от кормы
трос и повернул голову чуть левее.
     Девушка  на водных лыжах оставила купальник на берегу. Стройная фигура,
золотисто-коричневая  кожа,  развевающиеся светлые волосы. Я видел ее темные
соски  и  напряженные  мышцы  рук.  Нимфа, вынырнувшая из морских глубин. Ее
юное  лицо  сияло.  Катер  резко повернул. Она легко и уверенно перепрыгнула
через трос, затем подняла ногу и заскользила на одной лыже.
     Пятнадцать   минут   длился   этот   спектакль   на  воде:  прекрасный,
возбуждающий,  сексуальный. Затем катер унес ее за пальмовую рощу. Двигатель
кашлянул и заглох.
     - Это  она,  -  Раймондо опустил бинокль. - Каждый день в это время она
катается  на лыжах. Диас - один из лучших воднолыжников Южной Америки. Можно
не  сомневаться,  что  после  любовных  утех  они  появятся  в  бухте, чтобы
показать друг другу, какие они мастера. Ты сможешь подстрелить его отсюда?
     Я  ответил  не  сразу.  Цель  будет  двигаться  быстро, постоянно меняя
направление,  600-миллиметровый  прицел  уменьшит расстояние до сотни футов.
Подстрелить  Диаса  будет  сложно, но в пределах возможного. Тут я подумал о
том,  чем  чреват мой промах. Вновь взглянул на клеймо "Красного дракона" на
деревянном  столбе.  Мне  вспомнилось,  как  я  сидел  высоко  на  дереве, с
винтовкой,  оснащенной  300-миллиметровым  прицелом.  Три долгих часа я ждал
появления  снайпера, который доставил нам немало вреда. Руки затекли, солнце
слепило  глаза.  Нас  разделяло  пятьсот  ярдов.  На  долю секунды он поднял
голову,  но  этого мгновения мне хватило, чтобы убить его. С той поры прошло
три  года.  Реакция  у меня стала похуже, но Диас полмили будет находиться у
меня  на  мушке.  Ружье  с  глушителем.  То  есть я мог выпустить по нему по
меньшей мере шесть пуль, а он бы ничего не заметил.
     - Шансы велики, - ответил я. - Завтра представление повторится?
     - Каждый день в это время.
     - Я  смогу  сказать  наверняка,  посмотрев через оптический прицел, - я
встал. - Поеду за ружьем Тимотео.
     Раймондо прищурился.
     - Хочешь, чтобы я составил тебе компанию, солдат?
     - Я не убегу.
     Он кивнул.
     - Поезжай.
     По  пути  домой  я  думал  о  Люси.  О  первой ночи, которую мы провели
вместе.  В  отличие  от  многих  девушек  наших  дней  она  была  невинна. Я
вспомнил,  как  она  вскрикнула  от боли, но прижала меня к себе. Я вспомнил
три  месяца,  которые  мы  провели  вместе.  Я вспомнил ее слова: "Я немного
боюсь  тебя.  Я понимаю, что иногда ты должен быть жестоким и суровым, чтобы
достичь цели, но, пожалуйста, не пытайся быть жестоким и суровым со мной".
     Чтобы  вернуть  ее, я должен убить человека. Но кто такой Диас Саванто?
Мерзавец,  да  и только. Изнасиловал и заклеймил девушку, такую же невинную,
как Люси.
     Подъезжая  к  школе,  я  увидел,  что  ворота открыты. Около дома стоял
сине-красный  "бьюик"  детектива  Тома  Лепски  из  полицейского  управления
Парадиз-Сити.


     Я   выскользнул  из  машины,  сердце  стучало,  как  паровой  молот,  и
огляделся.  Лепски  нигде  не  было.  Я  двинулся  к  бунгало. Входная дверь
распахнута.  Гостиная, стол накрыт на две персоны. Кухня, на плите сковорода
с  ломтями  ветчины,  кастрюлька  с  фасолью,  вторая - с водой, рядом с ней
чашка  с  рисом.  Спальня, ничего не изменилось. Я заглянул в шкаф Люси. Вся
одежда на месте. Ничего не пропало.
     Тут  я  почувствовал  себя  как  никогда  одиноким.  Впервые я вернулся
домой, и она меня не встретила.
     Из  бунгало  я  направился  к  тиру. Я подумал, что найду его там. И не
ошибся. Он вышел мне навстречу из пристройки.
     Холодный, вопрошающий взгляд.
     - Привет! Я уже собрался объявить ваш розыск.
     Я заставил себя смотреть ему прямо в глаза.
     - Розыск? С какой стати?
     - Дом пуст. Я подумал, что-то случилось.
     - Ничего не случилось. Что привело вас сюда, мистер Лепски?
     - Проезжал  мимо.  Я обещал миссис Бенсон рецепт чатни*, как ее готовит
моя жена. Где миссис Бенсон?
     ______________
     * Кисло-сладкая фруктовая приправа к мясу (инд.).

     Я  не  сомневался,  что  он  побывал  в доме, увидел и накрытый стол, и
кастрюльки,  и сковороду, под которыми так и не зажгли огонь, и, как опытный
полицейский, начал прикидывать, что к чему.
     - Я отвез ее к подруге. Та заболела. Срочно вызвала ее.
     - Тяжелое  дело, - Лепски покачал головой. - Приехав сюда, я решил, что
попал  на  палубу  "Летучего  голландца". Дверь открыта, стол накрыт, еда на
плите, а живых нет... Я обеспокоился.
     - Да, ее срочно вызвали. Мы все бросили и уехали.
     - К подруге вашей жены?
     - Совершенно верно.
     Он впился в меня взглядом.
     - Кто победил?
     Я уставился на него.
     - Не понял.
     - Из-за чего дрались?
     Я забыл о синяках и ссадине на скуле.
     - А, пустяки. Немного поспорили. Я, похоже, сорвался.
     - Понятно,  -  он потер шею, отвел взгляд. - Ваш телефон не работает, -
он вновь всмотрелся в меня.
     - Не  работает? - я полез было в карман за сигаретами, затем передумал.
Полицейский  по  этому  жесту  сразу  узнает,  что  человек нервничает. - Он
всегда то работает, то нет. Это и немудрено, мы живет далеко от города.
     - Провод перерезан.
     В горле у меня пересохло.
     - Перерезан? Не может быть.
     - Его перерезали.
     - Наверное,  подростки. Они совершенно распоясались. Я его починю. Даже
не подозревал об этом.
     - Вы обычно уезжаете из дома, оставляя входную дверь открытой?
     Меня начали раздражать его вопросы. Я решил положить им конец.
     - Если меня это не волнует, то какая вам забота?
     Лицо Лепски закаменело.
     - Беззаботные  люди  доставляют  массу хлопот полиции. Я вас спрашиваю:
вы обычно уезжаете из дому, оставляя входную дверь открытой?
     Он мрачно смотрел на меня.
     - Наверное. Рядом же никого нет. Мы часто спим с незапертой дверью.
     - Несмотря на распоясавшихся подростков?
     Я промолчал.
     - Когда  я вошел и в доме никого не оказалось, - продолжил Лепски после
короткой  паузы,  -  я осмотрел комнаты. Миссис Бенсон взяла с собой вещи? Я
заглянул в шкафы... эта наша работа, мистер Бенсон. По-моему, все на месте.
     - Я  ценю  вашу  заботу,  но  волноваться не о чем. Нас срочно вызвали.
Собраться  мы  не  успели.  Моя жена взяла с собой лишь самое необходимое на
несколько дней.
     Он почесал нос, все также глядя на меня.
     - Почему ваш ученик не стреляет?
     Внезапный поворот застал меня врасплох.
     - Ученик?
     - Богач, который купил все ваше время.
     - А... тот, - я быстро нашелся. - Он уехал вчера.
     - Правда? А что у него случилось? Заболел друг?
     - Да нет. Просто ему наскучила стрельба.
     - "Уэстон и Лиис" - его ружье?
     - Да, - я начал потеть. - Мне надо отослать его.
     - А почему он не взял ружье с собой?
     Я решил положить конец допросу.
     - Вас это тревожит, мистер Лепски?
     Он улыбнулся.
     - Пожалуй,   что  нет,  -  улыбка  исчезла.  -  Этот  600-миллиметровый
оптический прицел и глушитель... Кого он собирается убить? Президента?
     Я  оставил  прицел  и  глушитель  в коробке. Чтобы найти их, требовался
настоящий обыск.
     Мне удалось выдавить из себя смешок.
     - Он  любит  всякие  приспособления.  Знаете  ли,  есть люди, у которых
больше  денег,  чем  здравого смысла. Он покупает все, что можно навесить на
ружье.
     - Понятно,  -  Лепски  кивнул.  -  Значит, завтра у вас свободный день?
Ученика  нет... жены нет. Я тоже смогу выкроить пару часов. Как насчет того,
чтобы дать мне урок?
     Только этого мне и не хватало.
     - Извините,  но  я  собираюсь  поехать  к  жене.  Я  закрываю  школу на
несколько дней.
     - Значит, мне не повезло. Но мы встретимся двадцать девятого. Так?
     - Конечно. Я не забыл.
     Лепски помолчал.
     - Хорошее у него ружье... просто отличное. Я хотел бы иметь такое.
     - Я тоже.
     Лепски задумался. Я с тревогой наблюдал за ним.
     - Вы  хотите  сказать,  что он отказался от уроков, даже оснастив ружье
оптическим прицелом?
     - Ему стало скучно.
     Лепски поскреб щеку.
     - Как  хорошо  иметь  много денег. Я бы с удовольствием так поскучал, -
он  снял  соломенную шляпу и обмахнулся ею как веером. - Чертовски жарко, не
так  ли?  - и продолжил, прежде чем я согласился с ним. - Значит, вы едете к
жене? Где она? - выстрелил он коротким вопросом.
     Но я был начеку.
     - Неподалеку.  Ну,  мистер Лепски, у меня есть кое-какие дела. Увидимся
двадцать девятого.
     - Конечно,  не  буду  вам  мешать,  - кивнул Лепски, затем добавил: - В
будущем не забывайте запирать дверь. Мы не ищем лишней работы.
     - Буду помнить об этом.
     - Счастливо оставаться, мистер Бенсон. До встречи.
     Мы  пожали  друг  другу руки, и он зашагал к "бьюику". Я подождал, пока
его  автомобиль  не  скроется  из  виду,  затем вернулся в бунгало, собрал в
рюкзак нужные мне вещи, нашел лист бумаги и написал заглавными буквами:

        "СТРЕЛКОВАЯ ШКОЛА ЗАКРЫТА ДО 28 СЕНТЯБРЯ".

     Рюкзак  я  бросил в кабину, прошел в тир, взял ружье Тимотео, глушитель
и оптический прицел.
     Остановив  машину  за воротами, я вылез из кабины, закрыл их, прикрепив
к  стойке  записку, снова сел за руль и поехал к маленькому белому дому, где
через несколько дней меня ждала встреча с Диасом Саванто.


     - Я хочу поговорить с Саванто.
     Мы  только  поужинали.  Карло  готовил  плохо,  так  что кусок не лез в
горло.  Жара  не  спадала  даже  после  наступления  темноты.  Море и пальмы
застыли под плывущей по небу луной, но на душе у меня не было покоя.
     Раймондо прищурился.
     - Как скажешь, солдат. Когда ты хочешь увидеться с ним?
     - Немедленно. Где он?
     - В "Империале". Мне поехать с тобой?
     - Да.
     На  его  лице  отразилось удивление, но он поднялся, и мы направились к
"фольксвагену".
     Последние  четыре  часа  я  бродил вокруг дома, осваиваясь, прикидывая,
что  может  помешать  мне  выполнить  поручение Саванто. Вопросов я поставил
себе  немало, почти на все ответил сам, но некоторые поставили меня в тупик.
Оставалось  надеяться  только  на  Саванто.  Если  б и он оказался бессилен,
успешный исход задуманного становился весьма и весьма проблематичным.
     Мы нашли Саванто на балконе его номера. Он указал на кресло.
     - Садитесь, мистер Бенсон. Вас что-то тревожит?
     Я сел, а Раймондо отошел к ограждению балкона.
     - Да, - и я рассказал о двух визитах Лепски.
     - Этот  полицейский  очень  умен,  -  заключил  я. - Из-за того, что вы
вынудили  меня  согласиться убить Диаса Саванто, мне пришлось солгать ему, и
он  может  поймать  меня  на  этом.  Поверив сказочке о том, что вашему сыну
запрещено  прикасаться  к оружию, я сказал ему о мифическом богатом клиенте.
Сегодня  мне  пришлось выдумывать больную подругу жены. Если он выяснит, что
ни клиента, ни подруги не существует, меня ждут неприятности.
     - А зачем ему это выяснять, мистер Бенсон?
     - Неужели  вам  это  не  ясно? - я даже повысил голос. - Убийство Диаса
Саванто  вызовет  полицейское  расследование.  Если  я  застрелю  его  в тот
момент,  когда  он будет кататься на водных лыжах, полиция сразу поймет, что
Диаса  убили  из  мощного ружья. Не понадобится много времени, чтобы узнать,
откуда  стреляли.  Тут  же  возникнет  предположение, что убийца пользовался
оптическим  прицелом.  Лепски  вспомнит  "Уэстон и Лиис" с 600-миллиметровым
прицелом  и  глушителем.  Вспомнит  он и моего богатого ученика, и внезапный
отъезд жены. Потом он приедет ко мне и начнет задавать вопросы. Он...
     Саванто поднял руку, останавливая меня.
     - Все,  о  чем вы говорите, мистер Бенсон, не проблема. Никто не задаст
вам ни одного вопроса, потому что полицейского расследования не будет.
     Я воззрился на него:
     - Это еще почему?
     - Потому  что полиция не узнает об убийстве. Вы не вникли в ситуацию. Я
же  все обдумал. Когда я узнал, что Диас собирается провести три дня с женой
Эдварда  Уиллингтона,  я  понял,  что  мы в идеальном положении. Менее всего
Нэнси  Уиллингтон  захочет,  чтобы  полиция,  а  затем  и  пресса  начали бы
спрашивать  ее,  а  что  делал  Диас Саванто в поместье ее мужа в отсутствие
последнего.  Давайте посмотрим на происходящее ее глазами. Они оба мчатся по
воде.  Внезапно,  потому  что  вы будете стрелять с глушителем, Диас Саванто
падает.  Катер  останавливается. Она обнаруживает, что Диас убит выстрелом в
голову.  Что  она  делает?  Вызывает  полицию? Нет. Она перекладывает все на
плечи  негритянки,  управляющей  катером.  Та  выловит  тело  из  воды.  Как
поступить  с  телом  дальше,  она  знает. На нее можно положиться. Ее услуги
высоко  оплачиваются. Покойника увезут телохранители. У девушки много денег,
и  негритянка  убедит  ее  хорошо им заплатить. Она заплатит сколько угодно,
лишь  бы  избежать  огласки.  - Саванто пожал плечами. - Уверяю вас, полиция
ничего не узнает.
     - А если девушка запаникует и все-таки позвонит в полицию?
     - Этого ей не позволят. Негритянка позаботится об этом.
     Я  подумал  о  девушке. Она возникла перед моим мысленным взором, юная,
обнаженная,  радостная,  летящая  над  водой.  Но  вот  я нажму на спусковой
крючок  "Уэстон  и  Лиис",  и  всю оставшуюся жизнь по ночам ее будут мучать
кошмары.
     - Удастся  ли  вам подменить моего сына, мистер Бенсон? Вот что волнует
меня больше всего.
     - Я  не предвижу никаких затруднений, если не считать вашего свидетеля.
Завтра  я  скажу  наверняка, смогу ли я подстрелить Диаса на воде. Сначала я
хочу  взглянуть  на  девушку  через  оптический  прицел.  Я  думаю,  что это
возможно,  но  хочу  подстраховаться.  Если  да, то Тимотео будет стрелять с
плоской  крыши  дома.  Вы  и  ваш свидетель отведете его туда. Затем вы двое
спуститесь  вниз  и  будете  ждать  на  веранде с биноклями в руках. Я хочу,
чтобы  Тимотео поднялся на крышу в половине третьего. Если нам повезет, Диас
и  девушка  появятся  в  бухте в три часа. За домом растет большое дерево. Я
спрячусь  в  его  кроне. После того как вы и ваш свидетель покинете крышу, я
присоединюсь   к  Тимотео.  Выстрелю  и  снова  залезу  на  дерево.  Тимотео
спустится  на  веранду.  А  уж вам придется убеждать этого Лопеса в меткости
Тимотео. Что вы на это скажете?
     Саванто задумался, затем кивнул.
     - Да...  это хороший план, - он пристально посмотрел на меня, его глаза
блеснули. - Вы его убьете?
     - Думаю, что да, но подождем до завтра.
     - Я хотел бы услышать утвердительный ответ, мистер Бенсон.
     В голосе слышалась неприкрытая угроза.
     - Подождем до завтра, - повторил я и направился к двери.
     Раймондо  последовал  за  мной.  На  обратном пути мы не разговаривали.
Перед   моими   глазами  стояло  клеймо  "Красного  дракона",  выжженное  на
деревянном столбе, поддерживающем крышу веранды.


        Глава 6

     Следующим  утром я соорудил навес из пальмовых листьев на плоской крыше
белого  дома.  Во  Вьетнаме мне пришлось построить не один десяток таких вот
противосолнечных  укрытий. Раймондо вызвался помогать. Я поручил ему обирать
пальмовые листья, но укладывал им сам.
     Нам  с  Тимотео,  возможно, пришлось бы провести на крыше два-три часа,
так что не хотелось, чтобы полуденное солнце испепелило нас.
     Когда  я  закончил, Раймондо одобрительно кивнул, по достоинству оценив
мою работу.
     - Сразу видно, что в этом ты мастер. Хочешь поесть?
     Мы  спустились  на  веранду  и  перекусили  сандвичами, приготовленными
Карло.
     Ночь  я  провел  в  маленькой  комнатке,  Раймондо  и  Карло улеглись в
соседней,  размером  побольше.  Я  почти  не спал, лежал и думал. Панический
страх  за  Люси прошел, я вновь обрел способность к логическим размышлениям.
Я  уже  не  сомневался, что такой дикарь, как Саванто, приведет в исполнение
свою  угрозу  и  заклеймит  Люси,  если  я  подведу  его. Я понял, что он не
блефует.  Диас  собирался  провести  в  поместье  Уиллингтона три дня. Время
оставалось    моим    единственным    козырем.    Могло   произойти   что-то
непредвиденное, благодаря чему мы с Люси вырвались бы из ловушки.
     В  гостиной был телефон. Что, если позвонить в полицию и рассказать обо
всем?  Но  я  отказался  от этой мысли. Я не знал, где находится Люси, и они
могли  расправиться  с  ней до того, как полиция нашла бы ее. Да и мне бы не
поздоровилось,  если  б  Карло  и  Раймондо,  проснувшись,  застукали меня у
телефона. Я не мог пойти на такой риск.
     Если  б пришлось, я бы убил Диаса, но при условии, что не найду другого
способа  спасти  Люси.  В первый день я мог просто промахнуться. Саванто мне
поверит,  полагал  я,  если удастся вбить ему в голову, что попасть с такого
расстояния  в  движущуюся  цель чрезвычайно сложно. Промах даст мне еще одну
ночь  для поисков выхода. Промахнуться во второй день я бы уже побоялся, но,
но меньшей мере, я выигрывал целую ночь.
     Покончив  с  сандвичами,  Раймондо и я вернулись на крышу. Я захватил с
собой ружье.
     Солнце накалило воздух, но навес спасал хотя бы от прямых лучей.
     В  самом  начале  четвертого  послышался шум мотора. Я положил ружье на
бетонное  ограждение крыши. Из-за мыска вылетел катер, я поймал в оптический
прицел  обнаженную  фигурку, подрегулировал четкость изображения, прицелился
в  голову.  Оптика  приблизила  девушку  ко  мне.  Сразу  же стало ясно, что
поразить  цель  не  составит  труда.  Помимо разворотов и дуг, она проходила
отдельные  участки  по  прямой,  и уж тут-то я мог попасть ей хоть в голову,
хоть  в  сердце.  Возможно, Диас окажется более изобретательным, но и ему не
обойтись без прямых отрезков.
     Однако  я  не  собирался  говорить  об этом Раймондо. Я следил за ней в
прицел  еще  пять  минут,  затем,  когда катер лег на обратный курс, опустил
ружье.
     - Каков приговор, солдат?
     - Чертовски  трудный  выстрел,  -  ответил  я. - Надо попасть в голову,
чтобы  убить  его  наверняка,  а  не  ранить.  Голова все время двигается то
вверх,  то  вниз.  Я должен поразить мозг. Я уверен, что попаду в голову, но
не  знаю,  пройдет  ли  пуля  через  мозг.  Расстояние  велико,  и  он будет
находиться в постоянном движении. Очень сложный выстрел.
     Раймондо  сунул  руку под рубашку, почесал грудь. На его лице появилось
озабоченное выражение.
     - Ты  должен  его  убить.  Если  ты  только  вышибешь  ему  зубы, мы не
оберемся  неприятностей и, возможно, никогда не получим шанса расправиться с
ним.
     - Сам знаю. Я уже прихожу к мысли, что план недостаточно хорош.
     Раймондо выругался.
     - Только  не  говори об этом Саванто! Он выбрал тебя как первоклассного
стрелка. Вот и доказывай свое мастерство!
     - Он  ничего  не  понимает  в  стрельбе.  Движущаяся цель на расстоянии
восемьсот  ярдов,  а  попасть  надо  в  мозг.  То есть в площадку размером с
квадратный  дюйм.  Да  во  всем мире не найдется пяти человек, которые могут
гарантировать такое попадание.
     - Будет лучше, если ты окажешься одним из них! - отрезал Раймондо.
     - Замолчи! Мне надо подумать, - осадил я его.
     Он  не столько рассердился, как перепугался. Его уверенности в себе как
не  бывало.  Я даже подумал, а не окажется ли он виноватым в глазах Саванто,
если дело не выгорит?
     А потом меня осенило. Я закурил, обдумывая сверкнувшую в голове идею.
     - Кому принадлежит этот дом?
     Вопрос его удивил.
     - А какая тебе разница?
     - Вдруг заявится хозяин и найдет нас здесь?
     - Ерунда!  На  побережье сдаются в аренду десятки домов с участками, на
любые сроки. Мы сняли этот.
     Я  это  предполагал,  но  хотел убедиться в своей правоте. На побережье
сдаются  в  аренду  десятки домов. Если Саванто снял этот дом, почему бы ему
не снять и другой, чтобы держать там Люси?
     Но  как  это проверить? Тут же в голове возникла вторая идея. Я обдумал
ее,  снимая  с  ружья  оптический  прицел  и  глушитель. Раймондо озабоченно
поглядывал на меня.
     - Давай  глянем  на  карту  поместья,  -  я уложил прицел и глушитель в
картонную коробку и повернулся к нему.
     Он снова почесал грудь.
     - Зачем тебе это?
     - Я хочу посмотреть карту.
     - Я же сказал, солдат, там будут люди Диаса. Забудь и думать об этом.
     - Их только четверо.
     - Этого достаточно. Они же профессионалы!
     Пришлось пойти на обман.
     - Однажды я убил снайпера, окруженного сотней солдат.
     Четыре человека - пустяк.
     Он уставился на меня.
     - Ты думаешь, что...
     - Мы теряем время! - рыкнул я. - Покажи мне карту!
     Мы спустились в гостиную. Он нашел карту и расстелил ее на столе.
     - Отлично. А теперь, пойди подыши свежим воздухом.
     Раймондо  помялся,  он не любил, когда им помыкали, затем пожал плечами
и вышел на веранду, где спал Карло.
     Несколько  минут  я  изучал карту. Дом стоял посреди лужка с цветочными
клумбами  площадью в двести квадратных ярдов. За лужком начинался густой лес
с  прорубленными  в  нем  тропинками.  Справа от дома находился плавательный
бассейн.  Бунгало  для  гостей и дом разделяло приличное расстояние. Там был
свой  бассейн.  На  берегу Уиллингтон построил эллинг и маленькую гавань. От
бунгало  к  морю  вела  тропа,  также  прорубленная  в  лесу.  С трех сторон
поместье  огораживала  высокая стена, четвертая выходила к морю. Будь у меня
четыре  телохранителя,  я бы поручил двум патрулирование тропинок, ведущих к
эллингу,  самому  уязвимому  участку  на  периметре  поместья,  а  остальных
поставил бы охранять бунгало.
     Глядя на карту, я обдумывал свою идею. И не находил особых изъянов.
     Я кликнул Раймондо.
     - Ты осматривал поместье?
     - Конечно. Я же тебе говорил.
     - Что там за стена?
     Он нетерпеливо махнул рукой.
     - Высотой  пятнадцать  футов,  с  сигнализацией. Стоит коснуться верха,
как поднимется тревога.
     - Ты в этом уверен?
     - Абсолютно.   Я   поднял   тревогу.   Два  местных  охранника  и  двое
полицейских на патрульной машине прибыли менее чем через десять минут.
     - А как насчет эллинга?
     - На  лодке  туда  не  подберешься.  Вход  в гавань перекрыт сигнальным
проводом, прикосновение к которому также поднимает тревогу.
     - А если вплавь?
     Он нахмурился, пожал плечами.
     - Наверное, можно, но там наверняка будет охранник.
     - Тимотео умеет плавать?
     - Да,  плавает  он  хорошо, но ты теряешь время, солдат. Допустим, вы с
Тимотео проникнете в поместье. А Лопес?
     Про Лопеса я забыл.
     - Я  просчитываю  альтернативные  варианты, - я встал. - Хочу взглянуть
на  поместье.  Может, я найду лучший способ добраться до Диаса, чем тот, что
предложил Саванто.
     Раймондо подозрительно посмотрел на меня.
     - Ты теряешь время, - повторил он.
     - Времени-то у нас предостаточно. Я пошел.
     - Я с тобой. Когда ты хочешь осмотреть поместье? Сегодня вечером?
     - Прямо сейчас.
     - Ты  что, рехнулся? Там же два охранника. Ты можешь наткнуться на них,
и кто знает, чем все это кончится.
     - Ты не говорил мне, что охранники уже в поместье.
     - Они  там  постоянно. В доме много ценностей. Но они уедут по прибытии
Диаса.  Девушка  договорилась с "Секьюрити Эйджент"*. Негритянка сказала мне
об  этом.  Они  вернутся, как только Диас покинет поместье. Сейчас же они на
месте.
     ______________
     *   Детективное  агентство,  сотрудники  которого  обеспечивают  охрану
частных владений.

     - Ты умеешь плавать?
     Он,  конечно,  не  подозревал,  что  для меня этот вопрос был ключевым.
Если  он  хорошо плавал, мой план рушился, как карточный домик. Но, к своему
облегчению, я заметил, что он медлит с ответом.
     - Более-менее.
     - Не  понял.  Ты  сможешь  проплыть  четверть мили? Я хочу войти в воду
здесь, - я ткнул пальцем в карту. - В четверти мили от гавани.
     - Я бы не хотел заплывать так далеко...
     - Хорошо, значит ты не идешь со мной.
     Я направился к двери, но он схватил меня за руку.
     - Никаких  фортелей, солдат! - он злобно глянул на меня. - Одна ошибка,
и твою жену заклеймят!
     От  моего  удара он отлетел к противоположной стене, оттолкнулся от нее
и  бросился  на меня. Раймондо так разозлился, что забыл о защите. Он летел,
как разъяренный бык, но второй удар, в челюсть, уложил его на пол.
     Позади послышался какой-то звук, и я обернулся. В дверях стоял Карло.
     - Приведи  его  в  чувство  и  уложи  в  постель, - приказал я. - Пойду
прогуляюсь.
     Карло  не  знал,  что  и  делать.  Не  давая ему времени на раздумье, я
отстранил его, спустился с веранды и по песчаным дюнам зашагал к морю.
     Плыть  пришлось  дольше,  чем я ожидал, но меня это не смутило. В армии
мне  приходилось проплывать и по пять миль, да еще под пулями вьетконговцев,
иногда  шлепавшихся  неподалеку.  Плыл  я  не  спеша  и через какое-то время
оказался  перед  эллингом  Уиллингтона,  у разъема в двух выступающих в море
стенах,   образующих  маленькую  гавань.  Катер  покачивался  на  волнах.  Я
поплавал  у  входа  в гавань, оглядывая берег, но не заметил ни единой души.
Подумал,  что  сигнальный  кабель,  о котором говорил Раймондо, днем, скорее
всего,  отключен,  но решил не рисковать. Нырнув, поплыл вдоль одной из стен
и появился на поверхности у самого катера.
     Едва я протер глаза, над головой раздался женский голос.
     - Привет! Вы знаете, что нарушили границу частного владения?
     Я   посмотрел  вверх.  Нэнси  Уиллингтон  стояла  на  крыше  кабины.  В
крошечном  бикини:  материал прикрывал разве что соски да промежность. Такой
роскошной  женщины  видеть  мне  еще  не  доводилось.  Чем-то она напоминала
Бриджит Бордо в ее первых фильмах.
     - Я  не  знал, что здесь кто-то живет, - я решил прощупать почву, найти
верный тон. - Извините меня. Наверное, я попал не в тот дом.
     Она  засмеялась, наклонилась ко мне, ее полные груди едва не вывалились
из полоски бикини.
     - Вы всегда заплываете в чужие дома?
     - Я  же  извинился,  не  так  ли?  -  нарочито  грубо  ответил  я и, не
торопясь, поплыл к выходу из гавани.
     - Эй! Вернитесь! Я хочу поговорить с вами! - крикнула она вслед.
     Я  хотел сыграть на ее любопытстве. Мой расчет оправдался. Я вернулся к
катеру, схватился за швартов.
     - Я не хотел нарушать ваш покой.
     - Залезайте на палубу. Хотите выпить?
     Я  перевалился  через  борт,  встал.  На  мне  были лишь белые брюки из
тонкой  хлопчатобумажной  ткани. Мокрые, они облегали тело, как вторая кожа.
Не  думаю,  что  мой  вид  смутил ее. Мне же хватало забот и без того, чтобы
волноваться из-за своей внешности.
     Она  спрыгнула с крыши. Ее глаза пробежались по мне, ничего не упустив,
затем она озорно улыбнулась.
     - Какой мужчина!
     - Вы так думаете? Что ж... какая женщина!
     Она рассмеялась.
     - Что вы тут делаете?
     - Ищу свою жену.
     Как  раз  эта идея пришла мне в голову во время разговора с Раймондо. Я
хотел  найти  Люси.  Нэнси  знала окрестности, могла подсказать, какие виллы
или бунгало недавно сдали внаем.
     - Жену? - зеленые глаза округлились. - Вы потеряли ее?
     Я  не  мог сказать ей правду. Если б я это сделал, она думала бы только
о себе и тут же позвонила бы Диасу. Поэтому я солгал.
     - Я  ее  потерял,  но  не  хочу  докучать  вам своими проблемами. Я тут
никого  не  знаю.  Увидел  вот  гавань  и  решил взглянуть, нет ли ее здесь.
Извините.
     - Вы  просто  псих!  -  воскликнула  Нэнси.  - Что же вы, плывете вдоль
берега, разыскивая вашу жену? Я этому не верю!
     - Наверное,  это  безумие,  - признал я. - Но лодки у меня нет, так что
ничего другого не остается. Я знаю, что она где-то на побережье, и ищу ее.
     - Вы ее потеряли? То есть она бросила вас?
     Я одарил ее суровым взглядом.
     - Извините, что нарушил ваш покой. Я ухожу.
     - Ну   что   вы   такой   сердитый,   -   она  склонила  голову  набок,
обворожительно  улыбнулась.  -  Мне  нечего делать, и я так скучаю! Я помогу
вам.  Мы  можем  проплыть  вдоль  побережья  на  катере, - она села на крышу
кабины. - Расскажите мне обо всем.
     - Какое  вам  до этого дело? Это никого не касается. Я хочу, чтобы жена
вернулась  ко  мне.  Мне  кажется,  что  сейчас она в одном из домов на этом
берегу. Я должен ее найти, а уж потом разберусь с ней сам.
     Она надула губки.
     - Не  надо на меня кричать. Может, она счастлива без вас. Вы об этом не
подумали?
     - Какого  черта  вы  лезете в мою семейную жизнь? - рявкнул я. - Я хочу
ее найти и найду!
     Она  мигнула.  Наверное,  ни  один  мужчина не разговаривал с ней таким
тоном.
     - Да  вы  прямо  из  пещеры.  Будь  я  вашей  женой, я бы любила вас. Я
помогу. Я знаю все близлежащие дома на побережье.
     - Должно быть, он снял один из них. Вы знаете, какие сдаются внаем?
     - Так  она  убежала  с  мужчиной?  У  нее,  похоже,  не все в порядке с
головой.
     - Значит,  у  нее  не  все  в  порядке  с  головой. Когда я ее найду, я
намерен  задать  ей  хорошую трепку. Она напрашивалась на это с тех пор, как
мы поженились. Теперь она все получит сполна.
     Глаза Нэнси сверкнули.
     - Как  бы  я  хотела,  чтобы  кто-нибудь  задал трепку мне. Я так этого
хочу.
     - Ваши  желания  меня не интересуют, - теперь я уже знал наверняка, что
выбрал  правильную линию поведения. - Я знаю, что нужно моей жене, и она это
получит. Так вы можете показать, какие дома сдаются внаем?
     - Да.  В  полумиле отсюда их три. Еще один, очень хороший, двумя милями
дальше.
     - Давайте взглянем на них.
     - Вы не хотите чего-нибудь выпить?
     - Потом, - я повернулся к ней. - Поехали.
     Она  спустилась  в кабину и завела двигатель. Разговаривая с ней, я все
время  поглядывал  на  лес, за которым находилось бунгало для гостей, гадая,
не  следит  ли  за  мной негритянка. Я ее не увидел. Я вошел в кабину, когда
Нэнси начала разворачивать катер носом к морю.
     - Я - Нэнси, - представилась она. - А вас как зовут?
     - Макс, - я ее не обманывал. Просто назвал свое второе имя.
     - Пойдем вдоль берега, не очень быстро и не очень далеко.
     - Есть, капитан, - она хихикнула. - Вы и ее приятель подрались?
     Я все время забывал про отметины кулаков Раймондо на моем лице.
     - Не с ним... Мы повздорили.
     - Я люблю мужчин, которые дерутся. Что было дальше?
     Я  взглянул  на  нее. Ее глаза неестественно блестели. Я видел, как под
тонким материалом лифчика набухли соски.
     - Что вам до этого?
     Снова надулись ее губки.
     - Я люблю хорошую драку. Мне нравится, когда двое мужчин...
     - Хватит! Чей это дом?
     Она скорчила гримаску, но посмотрела в указанном мною направлении.
     - Ван  Хассена.  Роскошный  мужчина,  но  жена  у  него  жуткая стерва.
Пригнитесь, я не хочу, чтобы она вас заметила. Она расскажет моему мужу.
     Мы   подплыли  к  дому.  На  лужке,  под  большими  ярко  раскрашенными
зонтиками, сидели и лежали люди.
     Нэнси прибавила газу, и дом Ван Хассена остался позади.
     - Некоторые  женщины такие стервы, - Нэнси хихикнула. - Она боится, что
ее муж захочет переспать со мной. Она даже близко не подпускает его ко мне.
     - А  здесь  кто  живет?  - мы приближались ко второму дому, похожему на
первый.
     - Этот  снимают.  Они ждут ребенка. У нее огромный живот. Он не отходит
от нее ни на секунду. Я ни разу не говорила с ним.
     Мы  проплыли  мимо  еще  двух  домов. У одного сидела на лужке семейная
чета средних лет, у другого старики играли в карты под сенью деревьев.
     Я  уже  подумал, а не ошибся ли, предположив, что Саванто снял для Люси
второй дом на берегу.
     - Видите  тот  мысок,  - Нэнси положила руку мне на плечо. - Я говорила
вам  о  нем. Поместье Джека Декстера. Он просто душка, но его жена форменное
чучело.  Сейчас  они  на  юге Франции. А дом сдали в аренду. Джек терпеть не
может  сдавать  свои  дома,  у него их шесть, но она чудовищно жадна и ее не
переспоришь.
     - А есть еще дома, которые можно снять?
     - Их  тут  десятки,  но  все  это  лачуги,  только  для туристов. А это
настоящая вилла.
     На  берегу высились кипарисы. В гавани качался на волнах катер. С обеих
сторон от нее золотился песок пляжа.
     Еще  несколько  минут,  и нам открылся обширный лужок и дом в окружении
цветочных клумб.
     - Вот  он,  дом Джека Декстера. Красивый, не правда ли? Я еще не успела
узнать, кто его снял.
     Я ее не слушал.
     На лужке, под раскидистым деревом, сидел Тимотео Саванто.
     Увидев  Тимотео,  я  едва  не крикнул Нэнси, чтобы та направила катер в
гавань,  но  сумел  сдержаться.  Люси  могло  там  и  не  быть.  Я, конечно,
чувствовал,  что  она  в том же доме, вместе с Тимотео, но поручиться за это
не мог.
     - Неужели  это  ее  дружок?  -  спросила Нэнси, глянув на Тимотео. - Не
пойму, что она в нем нашла.
     Тимотео   раздобыл   себе   новые   солнцезащитные  очки.  Услышав  шум
двигателя,  он  посмотрел  на  нас,  солнечные  лучи  отражались  от  черных
полусфер.  Я чуть подался назад, хотя и знал, что он не может увидеть меня с
такого расстояния и через синее стекло кабины.
     - Нет... это не он.
     Я  присмотрелся к дому и похвалил себя за то, что не поддался искушению
причалить  к берегу. Я увидел Ника, в желто-красной рубашке, уставившегося с
веранды  на  наш  катер.  Из-за  угла появились двое мужчин в белых брюках и
футболках. Они тоже не сводили с нас глаз.
     - Эй!  В  доме полно мужчин! - возбужденно воскликнула Нэнси. - Давайте
заглянем к ним, познакомимся.
     - Нет. Далеко до следующего дома?
     - Примерно с милю.
     Неохотно она прибавила газу, и катер рванулся вперед.
     Мы  осмотрели  еще четыре дома. Я не хотел, чтобы она знала, что нужный
мне дом уже найден.
     - Пожалуй,  мы напрасно теряем время, - подвел я черту, когда четвертый
дом  остался  позади.  -  Наверное, я ошибся. Она сняла квартиру или номер в
отеле. Поворачиваем назад.
     - На  побережье  еще  не  один  десяток  домов.  Не надо отчаиваться, -
подбодрила меня Нэнси.
     - Нет, поворачиваем назад.
     Она  пожала  плечами,  развернула катер и мы помчались обратно. Тимотео
уже  не  сидел  в саду Джека Декстера. Исчез и Ник. Лишь двое мужчин в белых
брюках прогуливались по веранде.
     Когда мы приблизились к гавани Уиллингтона, Нэнси сбросила скорость.
     - Пообедайте со мной. Я совсем одна. Мы можем поговорить о вашей жене.
     - Нет, мне надо ее искать. Спасибо за помощь.
     Нэнси заглушила двигатель и прижалась ко мне.
     - Не  спешите,  Макс. Давайте немного расслабимся. Вы еще успеете найти
жену.
     - Спасибо  за  помощь,  - я отстранил ее, поднялся на палубу, прыгнул в
воду  и  быстро  поплыл от катера. Через пару сотен ярдов я оглянулся. Нэнси
стояла на крыше кабины, уперев руки в бедра, широко расставив ноги.
     - Поганец!  -  крикнула  она. - Я надеюсь, что ты утонешь, - и помахала
мне рукой.
     Я помахал в ответ и поплыл дальше.
     Я  нашел  второй дом, который снял Саванто, но не получил доказательств
того,  что  Люси держат именно там. Если б я увидел ее, то воспользовался бы
телефоном  Нэнси и вызвал полицию. Сейчас я не мог этого сделать: если б они
заявились  в  дом  Джека  Декстера  и  Люси  там не оказалось, меня ждали бы
серьезные неприятности.
     Плывя  назад,  я решил сказать Раймондо, что искал запасной вариант, на
случай,  что не смогу подстрелить Диаса на воде. Теперь я знал, как провести
Тимотео в поместье Уиллингтона.
     Я  вышел  из  воды  и  по  песчаным дюнам направился к дому. На веранде
стоял  Карло,  но  не  он  привлек  мое  внимание. Саванто сидел на одном из
стульев, похожий на черного стервятника, и не сводил с меня глаз.
     Я поднялся по ступеням.
     - Значит, вы решили поплавать, мистер Бенсон.
     - Совершенно верно. Я... - на этом мои объяснения закончились.
     Я  стоял  лицом  к  нему,  Карло оказался чуть сзади. Боковым зрением я
заметил,  как  он  двинулся ко мне. Начал поворачиваться, но не успел. Ребро
его  ладони,  словно стальной прут, опустилось мне на шею. В мозгу полыхнула
яркая вспышка, и я провалился в темноту.
     Резкая  боль и запах горелого мяса привели меня в чувство. Я очнулся от
собственного  крика. Я никогда не думал, что смогу так кричать. Лишь однажды
мне  довелось  слышать  такой  крик,  когда  одного  из  моих  солдат ранило
шрапнелью  в  живот.  Я  стиснул  зубы  и подавил крик. Открыл глаза. Сквозь
застилавший  их  туман  боли разглядел склонившегося надо мной Карло. Ужасно
болела  грудь. С трудом я поднялся. Внезапно передо мной возникла гигантская
рука  и ударила по лицу. Я упал спиной на верхнюю ступеньку и скатился вниз,
на горячий песок.
     Я  лежал,  придавленный болью, но мое сознание требовало от тела встать
и  отомстить  этой  жестокой  обезьяне.  Вот  он  спустился по ступенькам, и
каким-то  чудом  я заставил себя оторваться от песка. Даже попытался ударить
Карло.  Но вновь его рука влепила мне оплеуху, и я упал на спину. Если бы не
боль в груди, я бы, наверное, поднялся, но боль лишила меня последних сил.
     Затем  по  ступенькам  спустился  Раймондо.  Он  и Карло схватили меня,
подняли, втащили на веранду и, как мешок, бросили на стул.
     - Ты  сам  этого  добивался,  солдат,  - спокойно заметил Раймондо. - А
теперь уж не суетись. Я сейчас смажу ожог.
     Я  взглянул  на  грудь.  На  правой  половине краснело клеймо "Красного
дракона".  Боль сводила с ума. Я подумал о Люси, с таким же клеймом на лице,
и  страданиях,  которые  придется  ей вынести. От этой мысли охватившая меня
ярость  растаяла  как  дым.  Осталась только боль. Вернулся Раймондо. Смазал
ожог желтой мазью. И отошел. Я почувствовал на себе взгляд Саванто.
     - Я  предупреждал  вас. мистер Бенсон. Это не игра. Теперь, надеюсь, вы
все поняли, испытав на себе, какие страдания ждут вашу жену.
     - Да,  -  ответил  я.  Он был прав. До сегодняшнего дня я надеялся, что
Саванто блефует, но теперь осознал, что его угрозы - не просто слова.
     - Вы  говорили  с  миссис Уиллингтон, - продолжил Саванто. - Вы сказали
ей о том, что собираетесь подстрелить Диаса?
     - Нет.
     Он пристально посмотрел на меня, его глаза блеснули.
     - Надеюсь,  вы не лжете. Если Диас не появится в бухте, я буду считать,
что вы обманули меня. Тогда вашей жене не поздоровится. Вы это понимаете?
     - Да.
     - Вы,  кажется,  сомневаетесь  в том, что сможете попасть в него, когда
он будет кататься на водных лыжах. Так?
     - Я в н