ились приглушенные звуки музыки - по радио исполняли Моцарта. Я нажал на кнопку звонка, и через мгновение в отворившейся двери показалась пожилая женщина с приятным лицом, одетая в черное шелковое платье и белый, украшенный оборочками, фартук. - Мистер Брэндон? - Да. Вручив ей шляпу, я прошел в небольшую прихожую, где находился лишь овальный стол, в центре которого красовалась серебряная ваза с орхидеями. - Мистер Брэндон, - объявила горничная, открывая следующую дверь и пропуская меня вперед. Я оказался в просторной гостиной. Около светло-оранжевых стен стояли такого же цвета кресла, пол был застлан мохнатым белым ковром. Подле гигантской радиолы стояла высокая стройная девушка с шелковистыми пепельно-светлыми волосами. Ее глаза напоминали огромные черные фиалки. Это была хозяйка квартиры мисс Криди. У нее была высокая грудь, красивые ноги и изящные, слегка округлые бедра. Стройность фигуры подчеркивало вечернее платье с глубоким вырезом. Нитка бриллиантов, сверкавших на шее, пробила, вероятно, ощутимую брешь в банковском счете старого Криди: такие подарки принято делать в семьях миллионеров, когда дочерям исполняется двадцать один год. Довершали наряд усыпанные бриллиантами ручные часики и кольцо на мизинце с длинным плоским рубином в золотой оправе. Я мог понять радость миссис Криди, когда ее падчерица выезжала из дома: соперничать с ней было действительно трудно. - Прошу извинить меня за столь поздний визит, мисс Криди. Я не стал бы тревожить вас, если бы не чрезвычайно срочное дело. Она чуть заметно улыбнулась. Это не было ни проявлением дружеского расположения, ни неприязнью: подобной безличной улыбкой воспитанная хозяйка приветствует в своем доме незнакомца. Ни больше ни меньше. - Оно имеет отношение к моему отцу? - Боюсь, что нет. Признаться, я не рассчитывал, что вы согласитесь принять меня, и решил поэтому воспользоваться именем вашего отца. Она смотрела мне прямо в глаза, и под ее вопросительным взглядом я почувствовал себя не совсем уверенно. - Я возглавляю детективное агентство "Стар", - торопливо продолжал я. - Надеюсь, вы не откажетесь мне помочь. Она нахмурилась, выражение ее лица стало чопорным и натянутым. - Если я правильно поняла, вы - частный сыщик? - Именно так. Я веду следствие, и вы, мисс Криди, можете мне серьезно помочь. Взгляд ее стал совсем ледяным. - Помочь вам? Извините, но я не понимаю, с какой стати я должна вам помогать? - Конечно, вы не обязаны этого делать... Но ведь есть люди, которые считают своим долгом помогать друг другу. Разрешите мне в двух словах изложить суть дела, возможно, оно вас заинтересует. В ее глазах я прочел нерешительность, но в конце концов она села, жестом предложив мне кресло. - Пять дней назад, мисс Криди, - начал я, - мой компаньон Джек Шеппи приехал сюда из Сан-Франциско. Его вызвал клиент, отказавшийся сообщить свою фамилию нашей секретарше. Поскольку я в это время отсутствовал, Шеппи уехал один, оставив в записной книжке имя вашего отца. Она внимательно слушала, и я заметил, что выражение отчужденности постепенно исчезает с ее лица. - Шеппи телеграфировал мне и попросил срочно приехать в Сан-Рафел. Когда я прибыл, в гостинице его не оказалось: дежурный клерк сообщил, что он ушел на пляж. Спустя некоторое время явился полицейский и, узнав, что я компаньон Шеппи, попросил опознать его: он был убит сегодня в купальной кабине на пляже Бэй-Бич. Теперь она смотрела на меня широко открытыми глазами. - О да, я читала об убийстве в вечерних газетах. Но я не думала... Он был ваш компаньон? - Да. - Вы говорите, он записал в блокноте фамилию моего отца? - Она нахмурилась: - Странно, зачем ему это понадобилось? - Не знаю, хотя, возможно, именно ваш отец и вызвал его по телефону. Отведя в сторону взгляд, она начала играть рубиновым кольцом на мизинце. Мне показалось, что она слегка нервничала. - Папа никогда не звонит сам. Если бы ему понадобились услуги сыщика, он сказал бы секретарю. - Вопрос мог быть чересчур деликатным, - возразил я. Она по-прежнему смотрела в сторону. - Не знаю, но, так или иначе, ко мне все это отношения не имеет... Извините, мне пора уходить. - Сегодня я виделся с вашим отцом, - сказал я, заметив, что в глазах у нее вновь появилось настороженное выражение. - Он заявил, что не знает никакого Шеппи. Ваш отец угрожал мне. Он вызвал телохранителя и велел расправиться со мной, если я буду совать нос в чужие дела. На лице ее проступил легкий румянец! - И все же мне непонятно, какое отношение убийство вашего компаньона имеет ко мне. Извините, мне действительно надо уходить. - Она поднялась. - Я пытаюсь установить, что делал Шеппи, находясь в Сан-Рафеле, - сказал я, тоже вставая. - Мне удалось выяснить, что он был в "Клубе мушкетеров", но с кем он ходил, я не знаю. Вы член этого клуба, я прошу вас стать моим поручителем и провести меня. Мне необходимо навести справки. Она глянула на меня так, словно я предложил ей совершить небольшую прогулку на луну. - Это абсолютно исключено, - решительно заявила она, и тон ее подчеркивал невероятность подобного предложения. - Если даже вы попадете в клуб, - а у меня нет никаких намерений быть вашим поручителем, - никто не потерпит, чтобы вы наводили там справки. - Я согласен с вами, мисс Криди, - попасть туда действительно нелегко. Но если бы все-таки я оказался в клубе, могу вас заверить, я получил бы ответы на многие вопросы. Она нетерпеливо покусывала нижнюю губу. - Но это невозможно. Извините, мистер Брэндон, я вынуждена просить вас уйти. - Моя просьба - не каприз и не прихоть. - Я никак не хотел смириться с неудачей. - Было совершено убийство. У меня есть все основания полагать, что полиция и пальцем не шевельнет, чтобы отыскать преступника. Сегодня я разговаривал с капитаном Кетченом из отдела по расследованию убийств. Он пригрозил, что если я немедленно не прекращу расследование, то меня заставят пожалеть об этом. И это не было дурной шуткой: час назад меня пытались избить только за то, что я задавал вопросы. Кое-кто в Сан-Рафеле хочет замять убийство. Шеппи был не только моим компаньоном, но и другом, и пусть никто не думает, что смерть его останется безнаказанной. Я прошу вас помочь мне, все, что мне нужно, это... Протянув руку, она коснулась кнопки звонка: - Это не мое дело. Мне жаль, но я не в состоянии помочь вам. Дверь отворилась, и вошла горничная. - Тесса, мистер Брэндон собирается уходить. Проводи его. - Что же, по крайней мере, вы не пытались запугать меня тюрьмой, как капитан Кетчен, и не угрожали бандитами, как сделал ваш отец, - улыбнулся я. - Извините, что отнял у вас столько времени, мисс Криди. С самого начала я не особенно рассчитывал на успех встречи, я все же время впустую потрачено не было. Я вынес впечатление, что Марго знает, с какой целью отец нанимал Шеппи. Я решил поближе познакомиться с приятелем Бриджетт Криди - Жаком Трисби. Возможно, Шеппи было поручено выяснить, как далеко зашла их "дружба". Ведь Криди упорно отрицал факт знакомства с моим компаньоном, прибегнул к угрозам. Признайся он в своей связи с Шеппи, и ему пришлось бы рассказать в суде, что сыщика он нанял для слежки за женой. Не много найдется мужчин, которым доставило бы удовольствие распространяться на подобную тему. Было всего десять минут двенадцатого. Сидя в "бьюике", я раздумывал над тем, что делать дальше. Наконец завел мотор и поехал на пляж Бэй-Бич. 2 Проезжая через "променад", я наблюдал за запоздалыми купальщиками. В мертвенно-бледном свете луны море было цвета старого серебра. Минут через десять я доехал до пляжной конторы, которая, как я и думал, оказалась закрытой. Купальные кабинки, скрытые в тени пальм, были погружены в полную темноту. Поставив машину в боковом проезде за конторой, я зашагал к пляжу. Он был тих и безлюден, как зал ожидания на вокзале в рождественское утро. Укрывшись в тени, я внимательно оглядел кабины. Ренкин мог оставить здесь дежурного полицейского, а встреча с законом в данную минуту совершенно не входила в мои планы. Я напряженно вглядывался в окружавшую меня темень, но не заметил ни малейшего движения, не услышал никаких подозрительных звуков. Итак, я мог быть относительно спокойным за то, что, кроме меня, на пляже никого не было. Покинув укрытие, я двинулся вдоль кабин, пока не добрался до второй от конца, где обнаружили убитого Джека. Потрогав дверь и убедившись, что она заперта на ключ, я достал фонарик, стальные отмычки. Потом, просунув отмычку между замком и косяком двери, я с силой приподнял ее и надавил плечом. Изнутри, как от раскаленной железной печи, пахнул жаркий и спертый воздух. Я сделал шаг в кабину и увидел две табуретки, стол и кушетку. В углу, где нашли Джека, по-прежнему темнело на полу большое пятно. Две двери вели в раздевалки. Одной из них пользовался Шеппи, другой - пришедшая с ним женщина. Кем могла быть спутница Джека?.. Приманкой? Джек при его легкомыслии вполне мог угодить в ловушку. Если он попал на пляж в результате какого-то хитро подстроенного обмана, то какое отношение к этому имел Криди? А может, он связался с любовницей какого-либо гангстера и тот поймал их с поличным? Пока разъяренный бандит сводил счеты с Шеппи, девица поспешила удрать, бросив одежду. Сдвинув шляпу на затылок, я вытер рукою капельки пота со лба. Или же она сама убила его?.. Я вошел внутрь, плотно прикрыв за собою дверь. Если на пляже находился какой-нибудь энтузиаст ночных купаний или любитель кататься на лодке при луне, видеть свет в кабине ему было совсем не обязательно. Я открыл дверь одной из раздевалок. Это была крохотная каморка со скамьей, четырьмя крючками для одежды и небольшим зеркалом. Я провел по ней лучом фонарика в надежде обнаружить признаки того, что Шеппи раздевался именно здесь, но отыскать ничего не удалось. Комнатка была настолько мала, что полиция не могла пропустить даже самую мелочь. Внезапно у меня появилось странное ощущение, что я не один в душной и тесной кабине. Погасив фонарик, я остался в непроглядной тьме, чувствуя лишь бешеное биение сердца. Некоторое время вокруг меня все было спокойно. "Наверное, мне начинают мерещиться всякие ужасы", - подумал я, но затем где-то рядом услышал звук, напоминающий вздох человека. Я отступил назад и вышел из раздевалки. По дороге вдоль пляжа с шумом промчалась машина. Я осветил пол кабины, но, как и прежде, ничего не увидел. Тогда я направил луч на дверь второй раздевалки и плавно повернул ручку. ...Она сидела на полу лицом ко мне. На ней был голубой купальный костюм, и ее смуглая золотистая кожа была покрыта крупными каплями пота. На левом плече запеклась длинная струйка крови, невидящий взгляд был устремлен в пространство. Это была красивая девушка лет двадцати пяти с темными шелковистыми волосами и фигурой манекенщицы. Я стоял, пригвожденный к месту, с пересохшим ртом, чувствуя, как взмокла сорочка от холодной испарины. Я неподвижно стоял в мертвящей призрачной тишине, бессмысленно уставившись на девушку. Помочь я ничем не мог - было слишком поздно. 3 На полу возле нее убийца бросил нож с пластмассовой рукояткой. Это был необычный нож - такими пользуются домохозяйки, чтобы доставать лед из ванночек холодильников. Девушка умерла той же смертью, что и Шеппи, только на этот раз рука убийцы дрогнула и агония была продолжительной. Она следила за своей внешностью - ее волосы были аккуратно уложены, ногти окрашены в темно-красный цвет. Она могла быть богатой или бедной, манекенщицей или одной из многих тысяч работниц Сан-Рафела. Она могла иметь какую угодно профессию. Я был уверен лишь в одном: она была той девушкой, которая заходила в гостиницу за Джеком Шеппи, той самой, которую Гривс назвал блондинкой. Он утверждал, что она носила парик или красила волосы, и, чтобы убедиться в его неправоте, я поднес фонарик к ее телу. На ней не было парика, и волосы имели естественный цвет. "Тренированные сыщики тоже ошибаются", - думал я, направляя луч света на ее руки: нежный пушок на них выглядел совсем светлым. И это было понятно: когда человек месяцами поклоняется солнцу, волосы на руках меняют цвет. Духота в крохотной каморке была невыносимой, и я, чувствуя, что одежда моя насквозь пропиталась потом, вышел из раздевалки. Только теперь я обратил внимание еще на одну дверь, которая вела в смежную кабину. Именно через нее должен был проникнуть убийца. Возможно, он и сейчас находится по соседству... Погасив фонарик, я неслышно приблизился к двери и приложил к ней ухо. Ничего не услышав, я ощупью отыскал ручку и слегка повернул ее. Потом чуть-чуть надавил плечом, но дверь не подалась. Кто-то запер ее изнутри... Я отошел от двери, чувствуя нестерпимую сухость во рту. Если у него не было второго ножа, то вполне вероятно, что имелся про запас револьвер. Мои невеселые размышления прервал донесшийся откуда-то издалека звук - это было завывание полицейской сирены. С каждым мгновением вой нарастал: "фараоны" спешили по делу, и наиболее вероятным местом, куда они мчались, была купальная кабина с убитой девушкой. Я снова зажег фонарик и, хотя времени у меня было в обрез, постарался как можно тщательнее обтереть носовым платком дверные ручки: отпечатки пальцев могли навести Кетчена на мой след. Покончив с этим, я в несколько прыжков добрался до выхода, проскользнул наружу и огляделся. Хотя на пляже по-прежнему никого не было, для игры в прятки он подходил не больше, чем тыльная сторона моей ладони. Сирена выла теперь где-то совсем близко, и я понял, что мне оставался единственный путь: через открытый пляж. Когда меня вынуждают обстоятельства, я могу бегать, и бегать неплохо. В былые времена я пару раз завоевывал кубки в беге на полмили. Это были не олимпийские призы, но меня они вполне устраивали. Я припустил по песку. Я пробежал около пятисот ярдов, когда смолкла сирена. Я задыхался, ноги от усталости едва держали меня. Когда иссякали последние силы, я увидел, что берег впереди круто обрывается к морю, и кубарем скатился вниз, к самой воде. С минуту я лежал неподвижно, жадно глотая воздух. Отдышавшись, поднялся на четвереньки и осторожно забрался на песчаный гребень. В белом свете луны я увидел фигуру полицейского, потом дверь в кабину с трупом темноволосой девушки отворилась и из нее вышел еще один блюститель порядка. Он что-то сказал своему товарищу, и тот, сорвавшись с места, побежал обратно к шоссе. Если полиция застанет меня на пляже, это будет счастливая ночь для капитана Кетчена. Я ни минуты не сомневался, что он сумеет воспользоваться неожиданной удачей. Чуть живой я дотащился до своей машины и, не зажигая фар, погнал ее прочь. Дежурный клерк "Адельфи-отеля" дружески улыбнулся мне и протянул ключ. - Не правда ли, чудесная ночь? Вы обратили внимание, как красиво отражается в море луна? Буркнув в ответ бог знает что, я забрал ключ и пошел к лифту. Я собрался войти в кабину, когда зазвонил телефон и клерк окликнул меня: - Мистер Брэндон, вас! Вы будете говорить из номера или из вестибюля? Ответив, что из номера, я вошел в лифт, теряясь в догадках, кто мог звонить мне в столь поздний час. - Алло? - Мистер Брэндон? - послышался женский голос, чистый, низкий и чем-то знакомый. - Да. - С вами говорит Марго Криди. - Рад слышать вас, мисс Криди. - Я недоуменно сдвинул шляпу на затылок. - Я говорю из "Клуба мушкетеров", - продолжала она. - Я проверила книгу посетителей. В ней нет фамилии Шеппи. - Он мог пройти под другим именем. - Я старался не выдать своего изумления. - Мне это тоже пришло в голову, но швейцар утверждает, что в клубе несколько месяцев не было ни одного рыжего джентльмена. Я не помнил, упоминали ли газеты, что убитый на пляже человек был рыжим. - Отчего вы решили, что он здесь был? - В его чемодане я нашел пакетик с названием клуба. - Он мог взять у кого-нибудь из знакомых. - Конечно. Большое спасибо за помощь, мисс Криди. Я... - В телефоне послышался легкий щелчок - она положила трубку. Что побудило ее переменить решение и позвонить мне? Было над чем поломать голову, черт подери. Значит, Джек не ходил в "Клуб мушкетеров". У меня не было оснований не доверять ей. Гривс тоже считал это маловероятным. В вещах Шеппи я не нашел смокинга, а без него он не прошел бы дальше швейцара. Но откуда взялись спички и почему Джек позаботился так надежно их упрятать? Он не отличался любовью к красивым безделушкам и от ненужных вещей старался побыстрее избавляться. Швырнув на кровать шляпу, я подошел к чемодану Джека и достал спички. Потом, сев в кресло, стал внимательно их разглядывать. Всего я насчитал двадцать пять отрывных спичек, на каждой было напечатано название клуба. На внутренней стороне пакетика я прочел рекламную надпись магазина художественной керамики - одного из заведений, которые, словно грибы после дождя, вырастают в местах, посещаемых туристами. Она гласила: "Обязательно посетите "Школу керамики" Маркуса Хана - подлинную сокровищницу искусства. Шато, Эрроу-Пойнт, Сан-Рафел". Надпись вызвала во мне недоумение: зачем понадобилось фешенебельному клубу, который и на порог не пустил бы ни одного туриста, заниматься подобной рекламой? Что за странное коммерческое соглашение между двумя сторонами? Я оторвал одну спичку. Приблизив ее к глазам, увидел, что на обратной стороне были напечатаны цифры: С451135. Отогнув остальные спички, я убедился, что и на них были номера, шедшие по порядку до С451160. Положив обратно оторванную спичку, я несколько минут оставался в неподвижности: что могла означать эта непонятная нумерация? Не найдя ответа, я сунул пакетик к себе в бумажник. Было уже около часа ночи. Утром я узнаю из газет фамилию девушки в купальном костюме, сейчас же благоразумней всего отправиться спать. Я поднимался на ноги, когда в номер ко мне постучали. Это было не деликатное постукивание коридорного, а громкие, бесцеремонные удары, которыми возвещают о своем прибытии всемогущие представители власти. Мне было необходимо собраться с мыслями, и я не спешил открывать. "Неужели заметили, когда я убегал с пляжа, - подумал я, - или нашли в кабине мои отпечатки?" В дверь забарабанили громче. - Пошевеливайся! Мы знаем, что ты здесь! - прокричал чей-то голос. Я достал из бумажника спички и засунул их под край ковра. Потом, повернув ключ, открыл дверь. Сосредоточенно пережевывая резинку, в номер шагнул Кенди, взгляд его темных глаз был неприязненным и злым. За ним с неподвижными лицами и настороженными глазами вошли двое верзил в штатском. - Поехали, - сказал Кенди усталым голосом. - Капитан Кетчен хочет видеть тебя. - Что ему нужно? - спросил я, не трогаясь с места. - Об этом ты спросишь у него. Ну что, пойдешь сам или тебя вести под ручку? Выбирать не приходилось. Неравенство сил было очевидным, и, хотя встречаться с Кетченом совершенно не хотелось, я взял шляпу и, ни слова не говоря, зашагал в сопровождении полицейских по коридору. Глава шестая 1 Глаза ночного клерка вновь полезли на лоб, когда он увидел меня в сопровождении Кенди и двух верзил в штатском. Уже второй раз в течение суток меня выводили из гостиницы блюстители закона, и я подумал, что утром, возможно, администрация попросит меня освободить их от моего присутствия. В том случае, конечно, если я вернусь из управления целым и невредимым. Но в этом-то я как раз и не был уверен. Я хорошо помнил встречу с Кетченом и его угрозы, а он, как видно, не бросал слов на ветер. Мы сели в ожидавшую нас машину: двое в штатском впереди, Кенди и я на заднем сиденье. Взревела сирена, и машина, как и в прошлый раз, рванулась с места и с бешеной скоростью понеслась по улицам. Она оторвалась так резко, что я услышал, как у меня хрустнули шейные позвонки. - Не возражаешь, если я закурю? - сказал я Кенди, в основном затем, чтобы что-то сказать. - Не стоит, - ответил он безразлично и устало. - Мне приказано не церемониться с тобой. - Чем недоволен капитан? - Если не знаешь ты, почему это должно быть известно мне? - И разговор прекратился. От нечего делать я начал смотреть в окно. Я не ощущал особого подъема от предстоящей встречи. Вероятно, кто-нибудь заметил меня на пляже и по телефону сообщил в полицию. Вспомнились рассказы очевидцев о допросах с пристрастием. Если капитан Кетчен собрался допрашивать с пристрастием, дела мои плохи. Когда машина, подъехав к управлению, затормозила, Кенди порылся в кармане и извлек пару наручников. - Надевай браслеты, - грубо сказал он, хотя в его голосе я различил извиняющиеся нотки. - Капитану нравится, когда все сделано по форме. - Вы арестуете меня? - спросил я, протягивая руки. От холодного прикосновения стальных наручников настроение мое стало еще хуже. - Никто не собирается тебя арестовывать. Капитан просто хочет с тобой побеседовать. Костоломы в штатском остались внизу, а мы с Кенди поднялись на второй этаж. Я шел следом за Кенди, едва не наступая ему на пятки. Осторожно постучав, Кенди отворил дверь в кабинет Кетчена. Я увидел капитана в обществе Ренкина и неизвестного мне высокого худощавого мужчины лет сорока. У незнакомца были волосы цвета соломы и неприятное лицо хорька, на котором поблескивали очки без оправы. - Брэндон доставлен, капитан, - объявил Кенди. И сделал шаг назад, предоставив мне роль главного действующего лица. Кетчен стоял около окна; его массивное с широкими скулами лицо было налито кровью. Он глядел на меня, как глядит посаженный в клетку тигр, когда мимо него проводят жирного ягненка. Ренкин сидел на стуле, шляпа была надвинута на глаза, в пальцах дымилась сигарета. Он не обернулся, когда я вошел. Человек с волосами цвета соломы наблюдал за мной с интересом и отчужденностью бактериолога, увидевшего под микроскопом неизвестный, возможно смертельный, микроб. - Почему в наручниках, капитан? - спросил он слабым голосом аристократа, кичащегося своей утонченностью. Мне показалось, что у Кетчена внезапно перехватило дыхание. - Если вам не нравится, как мы арестовываем преступников, можете жаловаться комиссару, - раздраженно ответил он. - Разве мистер Брэндон арестован? - вежливо осведомился человек с соломенными волосами. Хотя у него была физиономия хорька и холеный голос высокомерного вельможи, мне он определенно начинал нравиться. Кетчен бросил на сержанта злобный взгляд: - Сними эти проклятые наручники! Вставив ключ в замок, Кенди повернул его и снял наручники. Стоя спиной к капитану, он настолько осмелел, что решился осторожно подмигнуть мне. Когда он отошел, я принялся старательно растирать руки, делая вид, что испытываю мучительную боль. - Садитесь, мистер Брэндон, - сказал незнакомец. - Меня зовут Керм Холдинг, я из окружной прокуратуры. Мне сообщили, что капитан Кетчен намеревается беседовать с вами, и я решил присутствовать при разговоре. Настроение мое постепенно улучшалось. - Рад познакомиться с вами, мистер Холдинг. Сегодня я уже встречался с капитаном, и мне тем более приятно, что вы здесь. Сняв очки, Холдинг внимательно посмотрел на них и вновь водрузил на нос. - Капитан Кетчен не выходит за рамки служебных обязанностей, - сказал он без особой убежденности. Я выдавил из себя улыбку: - Возможно, капитан просто любит пошутить. Однако, не зная этого, я воспринял его угрозы вполне серьезно. Теперь по его доброй славной мордахе я вижу, что он всего-навсего великий шутник. Издав клокочущий горловой звук, Кетчен начал медленно приближаться ко мне. - Кто будет задавать вопросы: вы или я, капитан? - спросил Холдинг, и в его голосе внезапно зазвенел металл. Остановившись на полпути, Кетчен перевел взгляд на Холдинга, наблюдавшего за ним презрительно и брезгливо. - Вы сели за руль, вы и правьте лодкой, - злобно отчеканил он. - Что касается меня, то я буду жаловаться комиссару. Вас и вашу прокуратуру давно пора поставить на место, вы позволяете себе слишком много. Повернувшись, он быстро зашагал к выходу и с силой хлопнул за собой дверью. - Я нужен вам, мистер Холдинг? - спросил Кенди. - Нет, спасибо, сержант. Входная дверь снова закрылась, на этот раз бесшумно. - Мистер Брэндон, садитесь же, - произнес Холдинг, показав рукою на стоящее против стола кресло. Я сел. Холдинг, играя карандашом, напряженно смотрел на меня. - В конце месяца капитан Кетчен уходит в отставку. Его место займет лейтенант Ренкин. - Поздравляю! - сказал я. Ренкин, теребя галстук, беспокойно заерзал на стуле. - Лейтенант отвечает за ведение следствия по этому делу, - продолжал Холдинг. - Я имею в виду два убийства на пляже Бэй-Бич. В его словах заключалась ловушка, но я сразу разгадал ее. Не побывай я вечером в пляжной кабине, я не знал бы ничего о втором убийстве. Мне следовало выказать удивление, но, подумав, я отказался от этой мысли. Я понимал, что в полицию меня привезли неспроста: либо они нашли отпечатки моих пальцев, либо кто-то видел, как я входил в кабину. Кроме того, могли заметить мой "бьюик". Понимая, что иду на определенный риск, я решил сказать правду. - Если следствие теперь ведет лейтенант, я готов сделать заявление. Я мог рассказать обо всем еще час назад, но боялся угроз капитана. Он постарался бы приписать мне убийство девушки, сообщи я в полицию, что нашел ее. Мне показалось, что напряженность во взгляде Холдинга стала менее заметной. - Значит, вы и были тем человеком, который входил в кабину? Я кивнул. - Не лучше ли начать с самого начала? - Ренкин потянулся вперед и взял со стола записную книжку. - С какой целью вы ездили на пляж? - Мне было полезно еще раз взглянуть на место, где убили Шеппи. Я понимаю, что звучит это не очень убедительно, но утром туда было трудно подступиться - кругом стояла полиция. Мое объяснение Ренкин воспринял довольно скептически, но сомнения оставил при себе. - В котором часу вы приехали на пляж? - спросил он. Я назвал время и подробно рассказал, что случилось потом. Услышав завывание полицейской сирены, я понял, что, если Кетчен застанет меня наедине с мертвой девушкой, ареста не избежать. Свой рассказ я закончил описанием панического бегства и возвращения в гостиницу. Ренкин посмотрел на Холдинга, потом внезапно взгляд его холодных глаз потеплел, и в них появилась улыбка. - Вряд ли можно винить вас за поспешное бегство, - сказал он. - Другой на вашем месте поступил бы, пожалуй, так же. Но все же я не советую вам повторять подобные подвиги в будущем. Вы отдаете себе отчет, что могло произойти? - продолжал Ренкин. - Вас арестовали бы по обвинению в убийстве. К счастью, доктор установил, что удар ножом был нанесен, по крайней мере, за два часа до вашего появления. Он судит по характеру запекшейся крови. - Как узнала полиция, что в пляжной кабине убитая девушка? - Вас заметили на пляже и позвонили в управление. - Что бы вы делали без нашей замечательной американской публики? - с восхищением в голосе воскликнул я и затем уже более спокойным тоном спросил: - Следов убийцы обнаружить, конечно, не удалось? Ренкин отрицательно покачал головой. Тогда я задал вопрос, который в данный момент интересовал меня больше всего: - Кто она? Загасив сигарету, Ренкин откинулся в кресле и обменялся взглядом с Холдингом. Тот пожал плечами. - У нас нет сомнений, что она - та самая женщина, которая заходила за Шеппи. Однако нам еще не удалось выяснить, чем занималась она с одиннадцати часов утра до момента смерти. Ведь одета она была лишь в купальный костюм. - Вы опознали ее? - Да. Ее зовут Тельма Каузнс. Она не вернулась с работы, и хозяйка сообщила о ее исчезновении. Мы пригласили хозяйку в полицию, она опознала труп. Мы вызвали, кроме того, человека, у которого работала Тельма, он должен вскоре прийти. - Кто он? Ответ лейтенанта заставил меня насторожиться. - Его зовут Маркус Хан, он владелец магазина с громким названием "Школа керамики". На мой взгляд - это просто ловкий плут. Девушка работала у него продавщицей в демонстрационном зале. 2 Мне нужно было срочно решать, говорить ли Ренкину о найденном мною пакетике спичек с непонятной рекламой магазина Маркуса Хана. Пожалуй, было еще преждевременно полностью раскрывать свои карты. Я должен был удостовериться, что Ренкин всерьез собирается отыскать убийцу Шеппи. Хотя расследование сейчас вел он, это не означало, что ему не мог помешать тот же капитан Кетчен, последуй на то приказ Криди. Поэтому, взвесив все обстоятельства, я счел за лучшее промолчать. - Мы собираемся выяснить, что за дела были у Шеппи с этой девицей, - сказал Ренкин. - Возможно, что здесь не обошлось без ее дружка: он мог застать их в кабине и, не долго думая, разделаться с обоими. Я посмотрел на Холдинга: тот с безразличным видом продолжал забавляться письменным прибором. - Думаю, что узнать, с кем она проводила время, довольно легко, - сказал я. - Об этом, вероятно, что-нибудь знает Хан. - Ренкин посмотрел на часы. - Пожалуй, мне лучше пойти в морг. Он должен быть уже там. У вас нет возражений? - спросил он Холдинга. - Нет, конечно. Я хотел встать, но Холдинг поднял руку: - Задержитесь, я хочу еще раз послушать, что вы сейчас рассказывали, мистер Брэндон. Вы можете идти, лейтенант. Ренкин поднялся и, кивнув мне, вышел. Некоторое время Холдинг молчал. Достав из кармана трубку, он не спеша набивал ее табаком. Официальная часть была позади, и, поняв, что теперь нам предстоит непринужденная беседа, я вытащил пачку сигарет и тоже закурил. - Итак, сегодня утром вы уже разговаривали с капитаном Кетченом? - не глядя на меня, спросил Холдинг. - Это был односторонний разговор, говорил все время Кетчен. Но я все же высказался под конец и заработал оплеуху. - Мне известно, что вы упоминали имя Ли Криди, - сказал Холдинг, устремив взгляд в потолок. - Я был вынужден это сделать, - ответил я, внимательно наблюдая за собеседником. - Вы думаете, Криди был клиентом вашего компаньона? - Теперь Холдинг смотрел мне прямо в глаза. - Да. Холдинг раскурил трубку и, нахмурившись, выпустил через нос клубы дыма. - Какие у вас основания? - Шеппи записал фамилию Криди в блокноте. Он не стал бы этого делать, не будь Криди клиентом. - А разве не могло случиться, что неизвестное нам лицо попросило собрать о Криди кое-какие сведения? Об этом вы подумали? - Мне приходил в голову и такой вариант, но с ним не вяжутся другие факты. Я рассказал о разговоре по телефону с секретарем Криди и о том, как в кабинет миллионера меня провели в обход других посетителей. Я не забыл упомянуть и об угрозах в мой адрес, и о нападении Херца. Попыхивая трубкой, Холдинг слушал меня с отсутствующим выражением. - Я уверен, что Криди нанимал моего компаньона, - закончил я. - Теперь же, во избежание возможных неприятностей, он решил отрицать этот факт. С минуту Холдинг размышлял. - Вы в самом деле заинтересованы в том, чтобы выяснить, кто убил Шеппи? - сказал он наконец. - Безусловно. - Когда мне сообщили о вашей встрече с Кетченом, - сказал Холдинг, - я позвонил в прокуратуру Сан-Франциско и попросил навести о вас справки. Я получил довольно лестные отзывы: ваше агентство не раз помогало полиции. Вы неплохо зарекомендовали себя и за время работы в городской прокуратуре. Я разговаривал с помощником прокурора. Он не утверждал, что вы были образцом дисциплинированности, но, когда вам предоставляли свободу действий, вы неплохо проводили расследование. - Он так высоко отозвался о моих способностях потому, что до сих пор не вернул мне десять долларов, - сказал я, недоумевая, к чему клонит Холдинг. - Ну хорошо, вернемся к делу. Вы пытаетесь установить обстоятельства смерти Шеппи? - Да. И я не намерен прекращать расследование из-за чьих-то угроз. Холдинг понимающе кивнул. - Наверное, мы сумеем помочь. - Он потер щеку. - В разумных пределах, конечно. Но гарантий успеха, естественно, дать не можем. - Мне мешает Кетчен. Если он оставит меня в покое, с Херцем я сумею справиться сам. - С Кетченом я поговорю, он перестанет вмешиваться. Но Херц может оказаться орешком покрепче, чем вы думаете. Его не следует недооценивать. - Я не враг самому себе. Помолчав, Холдинг сказал: - Вот, пожалуй, и все. Время позднее, давно пора спать. - Странно, отчего это вдруг мне решили предоставить свободу действий? - в раздумье покачал я головой. - По-видимому, я буду таскать для вас каштаны из огня, и мне хотелось бы знать о них чуточку побольше. Кадык у Холдинга нервно заходил вверх, вниз, но его лицо оставалось по-прежнему непроницаемым. - Я не ставил бы вопрос в такой плоскости, - осторожно сказал он. - Речь идет об убийстве вашего компаньона, и мне казалось, что вы, как специалист в этой области, будете заинтересованы в проведении отдельного расследования. - Не принимайте меня за простака, мистер Холдинг, коль уж вы начали эту игру, давайте будем пооткровенней друг с другом. - Я не вполне уверен, что полиция сумеет добиться успеха, - сказал Холдинг, тщательно выбирая слова. - Если девицу и вашего Шеппи убил какой-нибудь гангстер, полиция, надо надеяться, найдет преступника. Но если в дело замешан Криди, трудно рассчитывать на положительные результаты. - И вас это очень волнует? Он бросил на меня быстрый взгляд. - Хорошо, я раскрою свои карты, иначе вам трудно будет ориентироваться в обстановке. - Тогда раскрывайте все карты, - сказал я, - и те, что спрятаны у вас в рукаве. Он пропустил мое замечание мимо ушей. - Через несколько недель в городе состоятся выборы новой администрации, - сказал он медленно. - И оппозиция ищет возможность ослабить влияние Криди, который, по существу, держит весь город мертвой хваткой. Если имя Криди будет фигурировать при расследовании двух убийств, оппозиция не преминет воспользоваться этой благоприятнейшей ситуацией. Нынешняя администрация не очень популярна, но у нее исключительно большие финансовые возможности. Случись какой-нибудь скандал, и газеты оппозиции раздуют его до гигантских размеров, а это может сыграть на выборах решающую роль. - Если я правильно понял, мистер Холдинг, вы - на стороне оппозиции? - Я верю в справедливость и свободу, - произнес он, вынимая изо рта трубку и глядя на нее так, будто крайне удивлен, что она все еще продолжает гореть. Рот моего собеседника удивительно напоминал отверстие в крысоловке. - Весьма похвально, мистер Холдинг, - сказал я. - Если оппозиция добьется победы, вы, очевидно, будете новым прокурором Сан-Рафела? Его адамово яблоко снова запрыгало. Посмотрев на меня поверх очков, он почесал мочку уха. Он, вероятно, никак не мог решить: принять ли вид оскорбленного человека или свести дело к шутке. Наконец, выбрав последнее, он изобразил широкую улыбку, такую же фальшивую, как ресницы у красотки из кордебалета. - Я полагаю, что так оно и будет, но к делу это никакого отношения не имеет. Абсолютно никакого. - Кто жаждет крови Криди? - Не следует употреблять столь сильные выражения. Идет честная джентльменская борьба между администрацией Криди и судьей Гаррисоном, который выступает с требованием реформ. - А какова роль Ренкина во всем происходящем? - Если расследование убийства Шеппи пойдет в направлении, нежелательном для администрации, Ренкин ничего не сможет сделать, - сказал Холдинг. - Комиссар полиции - закадычный приятель Криди, он не станет поощрять то, что может повредить интересам его друга. - А Ренкин мечтает стать капитаном, и поэтому портить отношения с начальством ему нет смысла, - сказал я. Так как Холдинг, очевидно, не собирался возражать, я продолжал: - Итак, каждый заботится о своей шкуре, а возможность рисковать любезно предоставляют мне. - Судья Гаррисон обладает немалым влиянием. У оппозиции газеты с большим тиражом. Конечно, вам следует проявлять осторожность. Если вы не переступите рамки закона, никто не будет вам ставить палки в колеса. - Если не считать Криди и Херца. - Вы сказали, что сами позаботитесь о Херце? - Я позабочусь о нем, но я ничего не говорил о "рамках закона". - Об этом мне, пожалуй, лучше ничего не знать. Поразмыслив над его словами, я сказал: - В общем, дела обстоят следующим образом: я продолжаю расследование и все, что мне удается выяснить, сообщаю вам. Вы со своей стороны держите связь с комиссаром и в случае необходимости добиваетесь от него разрешения на арест. Так? - Не совсем. Сведения, которые у вас будут, лучше передавать не мне, а в газету "Сан-Рафел". Ее издатель - горячая голова, он напечатает все, что может нанести ущерб интересам администрации. Если обстоятельствами убийства Шеппи заинтересуется пресса, комиссару волей-неволей придется что-то делать. Я криво усмехнулся: - А вы и Ренкин останетесь в тени. Если дело не выгорит, никто не сможет вас ни в чем упрекнуть. Ему не понравилось мое замечание. - Пока администрация... - начал он, но я не дал ему закончить. - Я буду продолжать расследование, - сказал я. - Разумеется, не для того, чтобы на выборах победил судья Гаррисон. Дело касается убийства моего компаньона, и нераскрытое дело - плохая реклама для фирмы. Он глубокомысленно кивнул: - Я понимаю ваши чувства. - Я не привык питаться воздухом, и для меня важно размотать клубок. - Я поднялся. - И еще: если оппозиция победит и это частично будет моей заслугой, надеюсь, что мне возместят расходы? На лице его появилась кислая мина: - Вопрос о расходах можно обсудить, но сначала я должен быть уверен, что Криди замешан в этом деле. - Само собой. Могу я рассчитывать на чью-либо помощь? - Ренкин знает, о чем я с вами договариваюсь. Время от времени позванивайте ему домой, он будет сообщать, как идут дела у полиции. - Кстати, как зовут эту "горячую голову", издателя, которого вы упоминали? - Ральф Трой. На него можно положиться. Дайте ему факты, и он опубликует. - Сначала надо их иметь, - сказал я. - Ну хорошо, посмотрим, что мне удастся сделать. До свиданья! Он протянул мне руку: - Желаю удачи, и будьте осторожны! Встреча с Холдингом не вселила в меня особых надежд: мне по-прежнему приходилось полагаться на собственные силы и надеяться на удачу. Что же касается осторожности, то его напоминание было излишним: я не собирался рисковать без нужды. 3 Когда я выходил из полицейского управления, мне пришло в голову, что было бы полезно взглянуть на Маркуса Хана, но так, чтобы он не видел меня. Сказав дежурному сержанту, что мне нужно переговорить с лейтенантом Ренкином, я спросил дорогу к моргу и направился к приземистому зданию, над дверью которого горел синий фонарь. Два окна были освещены, и я заглянул внутрь. Около стола с телом Тельмы Каузнс, покрытым простыней, стоял Ренкин. Напротив него я увидел невысокого мужчину с копной пшеничных волос и бородкой клинышком. Мужчина был одет в сине-желтую клетчатую ковбойку и черные брюки, плотно прилегавшие к бедрам и расходившиеся в виде колокольчиков на лодыжках. На ногах были мексиканские сапоги с высокими каблуками и сложной вышивкой серебром. У него был правильной формы нос, глубоко посаженные умные глаза и выпуклый лоб. Маркус Хан внимательно слушал Ренкина, похлопывая по сапогу тонким хлыстом. Он выглядел бы мужественно и внушительно, будь рядом с ним оседланный конь; без него же он был лишь кричаще одетым калифорнийским сумасбродом. Судя по выражению лица Ренкина, беседа с Ханом не была плодотворной. Тот лишь кивал, изредка вставляя слово. В конце концов Ренкин набросил простыню на лицо мертвой девушки, и Хан пошел к выходу. Я быстро отступил в тень. Когда, миновав двор, Хан скрылся из виду, я вошел в морг. Ренкин с удивлением уставился на меня. - Это был Хан? - спросил я. - Да. Мошенник каких мало, но дело с горшками у него процветает. Он сколотил состояние, обманывая этих простофиль-туристов. Знаете, что он мне сказал? Ни за что не отгадаете! - Ренкин кивнул на мертвую девушку: - Она была такой набожной, что считала грехом оставаться наедине с мужчиной. У нее не было ни одного знакомого парня, если не считать за парня приходского попа. Поп был единственный человек мужского пола, с кем ее видели вместе, да и то во время сбора пожертвований для больных. Доктор говорит, что она девственница. Завтра я собираюсь сходить к священнику, но думаю, мы можем верить словам Хана. - И все же она встречалась с Шеппи? На лице Ренкина появилось брезгливое выражение. - Он был и вправду такой донжуан, что мог влюбить ее в себя? - Это было в его силах. Он умел понравиться женщине, хотя часто пользовался нечистоплотными приемами. Меня удивляет другое: почему он связался с такой святошей, как Тельма? Это совсем не его вкус. Может, отношения их были чисто деловыми: она передавала информацию, в которой он нуждался? - Для этого не нужно устраивать свидания в пляжных кабинах. - Ренкин подошел к выключателю и погасил свет. - Договорились вы с Холдингом? - В общем - да. Он, между прочим, посоветовал звонить вам домой, чтобы знать, как идут дела у полиции. - И не советовал звонить ему самому? - Нет, об этом разговора не было. - И не будет. Зачем ему рисковать? - Приблизившись, Ренкин коснулся моей руки. - Будьте осторожны с Холдингом. Вы не первый, кого он использует в своих целях. Он любит выезжать на чужом горбу. Мистер Холдинг умеет целоваться с администрацией, обниматься с оппозицией. И все сходит с рук этому сукину сыну. Берегитесь его. Опустив плечи и глубоко засунув руки в карманы пиджака, Ренкин вышел из морга и зашагал прочь. Даже без предупреждения я все равно не стал бы доверять Холдингу: недаром мать родила его с лицом хорька. Было без двадцати пяти минут два, когда, сев в "бьюик", я отъехал от полицейского управления. Я чувствовал себя совершенно измотанным. В гостинице, ловя на себе укоризненные взгляды ночного клерка, я вызвал лифт. Потом устало побрел по коридору и, войдя в номер, включил свет. И выругался. Все в номере было перевернуто вверх дном, точно так же, как утром в комнате Шеппи. Кто-то вытащил ящики из комода, разорвал матрац и выпустил пух из подушек. На полу валялись вещи - мои и Шеппи. Придя в себя, я бросился к ковру, под которым были спрятаны спички, но здесь все было в порядке: пакетик оказался на месте, и я удовлетворенно улыбнулся. Я взял пакетик и, присев на корточки, внимательно осмотрел. Оторванная спичка, которую я засунул между остальными, упала в кучу пуха, и я затратил немало времени, прежде чем отыскал ее. "Если кто-нибудь пытался похитить у меня загадочные спички, - гордясь своею смекалкой, подумал я, - ему пришлось убраться не солоно хлебавши". Потом чувство самодовольства внезапно исчезло, и я стал вертеть в пальцах оторванную спичку: она была совершенно чистой, без единой цифры. Я поспешно проверил остальные спички: они ничем не отличались от первой. Кто-то забрал пакетик, принадлежавший Шеппи, и подменил его другим в надежде, что я не замечу разницы. Я опустился на изодранную кровать. Я слишком хотел спать и в данную минуту решительно ничего не соображал. Глава седьмая 1 Я проснулся, когда перевалило за одиннадцать. Позвонив дежурному клерку, я сообщил, что в мое отсутствие в номер проникли незнакомые лица. Клерк не мешкая вызвал полицию, и я удостоился еще одного посещения Кенди. Я ни словом не обмолвился о спичках. Посмотрев на беспорядок в номере, он поинтересовался, все ли на месте, и я сказал, что никакой пропажи не заметил. Потом я перебрался в другой номер, а Кенди с подручными принялись отыскивать отпечатки пальцев. Я был уверен, что они ничего не найдут. Заказав по телефону кофе и гренки и помывшись под душем, я в ожидании завтрака прилег на постель. Мне было над чем поразмыслить. В истории с двумя убийствами было много непонятного, и чем быстрее мне удалось бы пролить свет на некоторые факты, тем больше было бы шансов на успех. Существует ли связь между "Клубом мушкетеров" и "Школой керамики"? Если да, то не это ли пытался установить Шеппи? Какую роль играл в этом деле Маркус Хан? Нанимал ли Криди моего компаньона для слежки за женой? Шеппи в этом случае мог наткнуться на какой-нибудь интересный факт, далекий от его главной цели. И наконец, что привело в одну пляжную кабину Джека Шеппи и высоконравственную девицу Тельму Каузнс? Когда официант принес кофе, зазвонил телефон. Сняв трубку, я услышал голос Ренкина: - Говорят, у вас ночью были посетители? - Да, кто-то навестил меня, когда я находился в управлении. - Кого-нибудь подозреваете? Глянув в потолок, я сказал: - Имей я хоть малейшее подозрение... Сначала они перетряхнули номер Шеппи, теперь очередь дошла до меня. - Будьте осторожны: в следующий раз они могут навестить вас с оружием. - Спасибо за заботу. - Я хотел услышать о происшедшем из первых уст. Кенди говорит, что они не нашли никаких следов... Значит, вы никого не подозреваете? - В данный момент - никого. Я сам ломаю голову над всей этой историей. Если удастся что-нибудь выяснить, я позвоню вам. Ренкин, помолчав, продолжал: - Я разговаривал со священником: Тельма Каузнс и в самом деле избегала мужчин. Поп заверил, что она ни за что не пошла бы на пляж с незнакомцем. - И все же она была вместе с Шеппи. - Да, это правильно. Ну ладно, меня ждет работа, я пытаюсь узнать что-нибудь о владельце ножа, которым ее убили. - На нем не было отпечатков? - Нет. Такой нож можно купить в любом хозяйственном магазине. Мои люди наводят справки. Если появятся какие-нибудь новости, вам сообщат. Я поблагодарил. Я не ожидал, что Ренкин будет стараться по-настоящему помочь мне. Напомнив, что вечером необходимо присутствовать на предварительном следствии, он положил трубку. Допив кофе, я позвонил в сан-францисскую контору. Смерть мужа, услышал я от Эллы, жена Джека приняла близко к сердцу, но сейчас самое страшное уже позади. - Сегодня она должна получить мое письмо, - сказал я. - Запри покрепче сейф и жди ее визита. Если будет требовать денег, скажи, что вечером я вышлю ей чек. Несколько минут мы говорили о делах. Элла сказала, что в контору поступило два интересных предложения, однако я, несмотря на их финансовую привлекательность, не почувствовал искушения. - Предложи Керкхиллу пятьдесят процентов, и пусть он займется ими, - сказал я. - Мне необходимо остаться здесь. Постарайся управиться одна. - Хорошо. Она была сообразительной девушкой, и я знал, что могу на нее положиться. После вчерашних приключений я не пришел еще окончательно в себя и чувствовал усталость во всем теле. Поэтому решил отправиться на пляж и хорошенько искупаться. Я спустился в вестибюль, где встретил старого знакомого толстяка Бруера. Взяв у меня ключи, клерк смущенно сказал: - Мистер Брэндон, боюсь, что... - Знаю, знаю, можешь не продолжать, - перебил я. - В гостинице большой наплыв, и вам срочно понадобился мой номер. Потерпи до вечера, я подыщу себе другое пристанище. - Мне лично очень жаль, но у нас столько жалоб. - Он ухитрялся выглядеть так, будто ему и вправду было необычайно больно расставаться со мной. - С тех пор как вы у нас поселились, полиция приходила четыре раза. - Я понимаю, что причинил вам много хлопот. К вечеру я съеду. - Очень любезно с вашей стороны, мистер Брэндон. Я погнал "бьюик" к морю. Был полдень, и пляж постепенно заполнялся народом. Сверкали огромные пестрые зонты, парни и девушки перебрасывались мячами, плавали или просто лениво валялись на песке. Надев плавки, я направился к воде, буквально перешагивая через едва прикрытые цветными лоскутами тела блондинок, брюнеток и огненно-рыжих девиц. Я отплыл от берега на четверть мили и повернул назад. Народу на берегу к этому времени стало еще больше. Я тщетно пытался найти место, где мне не пришлось бы тереться о других. Оглядываясь по сторонам, я заметил под сине-белым зонтом девушку, которая усиленно махала рукой. На ней был белый купальник и большие темные очки. Я узнал ее по шелковистым волосам и стройной фигуре: Марго Криди приглашала присоединиться к ней. На ее красивом, чуть настороженном лице блуждала улыбка. - Неужели это мистер Брэндон? - спросила она, делая вид, что не верит своим глазам. - Именно так, если, конечно, никто не напялил на себя мою шкуру. А это мисс Криди за преогромными очками? - Я принял предложенную ею игру. Рассмеявшись, она сняла очки, и я получил возможность еще раз насладиться ее красотой. - Не изволит ли мистер Брэндон присесть? Или он слишком занят? - Большое спасибо за телефонный звонок. - Я плюхнулся на горячий песок рядом с ней. - Признаться, я не рассчитывал на вашу помощь. Обхватив руками колени, она смотрела на море. - Вчера я была в клубе, и во мне пробудилось любопытство. В убийстве всегда есть что-то интригующее, не так ли? - Она вновь надела очки, скрывшие, к моему огорчению, добрую половину ее лица. - Когда вы спросили, мог ли ваш друг попасть в клуб, я была уверена, что это невозможно. И все же решила убедиться, что я права. - Вы читали утренние газеты? - Повернув голову, я смотрел на нее, испытывая понятное волнующее чувство. - Вы имеете в виду второе убийство? Неизвестную девушку? Я думаю, она и была той самой женщиной, которая зашла за вашим другом. С ней он потом отправился на пляж. - Вы правы, это она. - В городе только и говорят что о ней. - Придвинув пляжную сумку, она начала старательно что-то искать. - Все это необычайно загадочно, не правда ли? Раскаленное солнце стало раздражать меня не на шутку, и я укрылся в тени зонта, оттуда я мог смотреть ей прямо в лицо. "Красивая девушка!" - еще раз с досадой подумал я. - А не могла она покончить с собой? - Могла, конечно, но вероятность самоубийства невелика: зачем убивать себя таким необычным оружием? Ведь имеются более простые пути. - Но, предположим, она убила вашего друга и решила затем искупить свой грех, умерев той же смертью? Газеты пишут, она была на редкость набожной. Ей могло показаться, что это единственная возможность загладить свою вину. Ход ее мыслей удивил меня: - Черт побери! Вы сами до всего этого додумались? - Нет. Я разговаривала с одним знакомым, и он высказал такое предположение. Я подумала, что, может быть, он и прав. - На вашем месте я не стал бы ломать голову над тем, как она умерла. Это дело полиции, - заметил я. Потом, подумав, спросил: - Вы никогда не бывали в районе Эрроу-Пойнт? Она работала в магазине, который все называют "Школой керамики". - "Школа керамики"? Как же, я отлично знаю этот магазин. Маркус Хан - удивительный человек, он делает чудесные вещи. Не далее как на прошлой неделе я купила у него скульптуру мальчика. Это настоящее произведение искусства. - Вы никогда не встречали там эту девушку? - Может, и встречала. Но у него столько молоденьких продавщиц, что вряд ли я сумела бы запомнить ее. - Мне говорили, что в лавчонке у Хана продается просто хлам для туристов? - Это правильно, но только отчасти. В "Школе керамики" есть второй зал, куда пускают лишь постоянных клиентов. Именно там и выставляется все лучшее. - Иными словами, Хан процветает? - Да, он зарабатывает немалые деньги, но он их вполне заслуживает. Когда она говорила о Хане, лицо ее светилось восторгом. Марго искренне верила, что он - великий художник. - Хотелось бы заглянуть туда. Вы не откажетесь как-нибудь пойти со мной, мисс Криди? Я, конечно, не покупатель, но хорошая керамика интересует и меня. Она ответила не сразу. Она или думала о чем-то другом, или по какой-то причине не хотела согласиться на мою просьбу. - Хорошо, - сказала Марго после долгой паузы. - Я дам знать, когда соберусь в "Школу". Вы по-прежнему живете в "Адельфи-отеле"? - Кстати, об отеле. Я был немало удивлен, когда вы позвонили по телефону. Кто сообщил вам, что я остановился именно там? Она засмеялась. У нее были красивые зубы: не слишком большие, ровные и белые, как зернышки апельсина. И вдобавок она умела смеяться: не просто разевать рот, как это делают многие девушки, а заражать других своим весельем. Она нравилась мне больше и больше и волновала так, как, пожалуй, ни одна другая женщина. - Я узнала адрес у Хаммершалта, вы, наверное, уже встречали его. Ему известно абсолютно все. Еще не было случая, чтобы он не ответил на мой вопрос. - А я никак не мог понять, каким образом вам удалось меня найти, - сказал я и вернулся к вопросу о гостинице. - Сегодня вечером я должен выехать из "Адельфи-отеля". Полиция так часто навещала меня, что администрация перепугалась: как бы постояльцы не подумали, что облавы у них - обычное явление. Мне предстоит подыскать новое жилище. - Не думайте, что это будет так просто. Сейчас самый разгар сезона. - Наверное, это будет нелегко, но, как говорится, сие от меня не зависит. Мне и самому не улыбалась перспектива переезда. Обычно поисками гостиницы занимался Джек, у которого в этом отношении был прирожденный талант: он всегда находил отель со свободными номерами. Я, бывало, часами гонял по десяткам гостиниц без всяких результатов. Джеку же стоило заглянуть в первую попавшуюся - и мы могли въезжать. - Вы случайно не знаете какой-нибудь недорогой гостиницы? - спросил я и тут же, вспомнив, с кем разговариваю, расхохотался: - Нет, о таких вещах вам, конечно, ничего не известно. - Сколько времени вы собираетесь жить у нас? - Пока не наведу ясности в деле. Возможно, потребуется неделя, возможно, и целый месяц. Трудно сказать. - Вы умеете сами себя обслуживать? - Что за наивный вопрос? Конечно. Вы, может, думаете, что у меня дома прислуга? - Не знаю, подойдет ли вам мое предложение. Я арендую небольшое бунгало на берегу залива Эрроу-Бэй, но не пользуюсь им. Если хотите, можете временно там поселиться. Я недоуменно уставился на Марго: - Вы шутите? - Можете, если хотите, там жить, - повторила она. - Дом меблирован и оборудован всем необходимым. Когда я была в нем месяц назад, все было в исправности. Вам придется только платить за электричество, об остальном не беспокойтесь. - Очень любезно с вашей стороны, мисс Криди. - Ни разу в жизни я не был так ошарашен. - Я принимаю предложение не задумываясь. - Если вы располагаете временем, мы можем съездить туда сегодня вечером. Я ужинаю с друзьями и освобожусь после десяти часов. Я захвачу с собой ключи и помогу вам разобраться с водой и светом. - Мне крайне неудобно причинять вам столько хлопот, мисс Криди. Ведь я для вас - посторонний человек. - Не надо об этом, мистер Брэндон. Для меня это не составляет беспокойства. - Марго посмотрела на часы. - Мне пора. Я обедаю с отцом, а он терпеть не может, когда его заставляют ждать. - Не говорите ему, что я переезжаю в бунгало, - сказал я, наблюдая, как она натягивает на купальник платье с короткими рукавами. - Кажется, я не отношусь к числу его любимчиков. - Я никогда не говорю с отцом о своих делах, - ответила Марго. - Если вы встретите меня возле "Клуба мушкетеров" ровно в десять, то мы сразу же сможем поехать в бунгало. - Я буду ждать вас. - До свиданья. Опять на ее лице промелькнула едва заметная улыбка, наполнившая мое сердце неизъяснимым волнением. Глядя, как она удаляется, плавно покачивая бедрами и грациозно склонив набок голову, я понял, что увлечение женщинами в моем возрасте - еще отнюдь не пройденный этап. 2 После легкого обеда я вернулся в гостиницу и упаковал пожитки. Вызвав коридорного, я велел отправить вещи Джека его жене. Потом, написав ей коротенькую записку, вложил в конверт вместе с чеком на двести долларов. В записке я сделал специальную оговорку, что эта сумма будет вычтена при нашем окончательном расчете. Когда мой багаж отнесли в "бьюик", я расплатился за гостиницу, выслушав еще раз извинения Бруера. Я успокоил его, сказав, что нашел место получше и что лично к нему претензий у меня нет. Прежде чем отправиться в суд на предварительное следствие, я зашел к Гривсу. Тот сидел у себя в "кабинете", сосредоточенно смахивая пыль с ботинок. - Ты идешь на следствие? - спросил я. - Мне приказано явиться. - Он с отвращением швырнул тряпку в ящик стола и, поправив галстук, потянулся за шляпой. - Подвезешь? - Конечно, я для того и зашел. По пути в суд я поинтересовался, не видел ли он убитую Тельму Каузнс. - Меня не просили опознавать ее, - раздраженно ответил Гривс. - Для таких, как я, у Ренкина нет времени. Туда ходил Бруер, смешно, верно? Этот толстый индюк и родную мать не узнает. А девчонку... ведь тогда она была в шляпе, в очках и к тому же - в темном парике. Я не стал говорить, что относительно парика он не прав: не в характере Гривса признавать ошибки. В суде помимо нас было всего девять человек. Пятеро представляли тот класс людей, которые от безделья днем и ночью околачиваются в местах отправления правосудия. Четверо остальных привлекли мое внимание. Девица в очках со строгим лицом расторопной секретарши, одетая в серое полотняное платье с воротничком и манжетами, - она сидела на задней скамье и стенографировала ход заседания. Белокурый мужчина в костюме жемчужно-серого цвета и темных очках - он с самонадеянным видом озирался по сторонам, время от времени позевывая. Он разевал при этом рот так широко, что, наверное, только чудом не вывихнул себе челюсти. И наконец, двое безукоризненно одетых упитанных мужчин. Входя в зал, следователь кивнул им как старым знакомым. Всем поведением следователь ясно показывал, что эта история с убийствами ему смертельно уже надоела. Он нетерпеливо выслушал мои показания, смотрел в противоположную сторону, когда, заикаясь от волнения, говорил Бруер, забыл вызвать Гривса и едва ли обратил внимание на то, что рассказал сторож пляжа. Немного оживился он лишь тогда, когда взявший слово Ренкин попросил недельной отсрочки для завершения следствия. С видимым облегчением предоставив отсрочку, он мгновенно исчез из зала. Кивнув в сторону двух упитанных мужчин, я спросил у Гривса, кто они такие. - Представители Хескета, самого крупного и пронырливого адвоката на всем Тихоокеанском побережье. - Он ведет дела Криди? - Да. Другим фирмам такая работа не по плечу. На мой вопрос, не знает ли он белокурого франта и девицу в заднем ряду, Гривс ответил, что видит их в первый раз. Когда следователь удалился, блондин выскользнул из помещения суда так же бесшумно и незаметно, как исчезает налитая в раковину вода. Два лоснящихся господина, переговорив о чем-то с Ренкином, вскоре тоже ушли. Пока я наблюдал за ними, исчезла и девица в сером платье. Гривс попрощался со мной, добавив, что надеется увидеть меня вновь. В зале суда остались Ренкин и я. - Что нового? - Ничего, - ответил Ренкин не совсем уверенно. - Вернее, пока ничего. Мне не дает покоя этот нож, мы до сих пор не можем с ним разобраться. - Вынув из пачки сигарету, он нервно крутил ее в пальцах. - Да и сама убитая - темная лошадка, никто не знает о ее прошлом. - Лучше бы вам заняться прошлым Криди. Вот тут бы игра стоила свеч. Тех двоих, которые разговаривали с вами, прислал Криди? - Нет. Они заглянули от нечего делать. Они приехали в город по другому вопросу, и у них оказалось лишнее время. - Они так сказали? - Я от души расхохотался. - Ну и что, вы верите им? - Меня ждет работа, - сказал Ренкин отрывисто. Ему было явно не по себе. - Кто был блондин в сером костюме? - Он из "Школы керамики". - Интересно, что у него за дела в суде? - Кто его знает? Может, его прислал Хан... - Если я потребуюсь полиции, то меня надо искать по новому адресу. Я снял маленькое бунгало в заливе Эрроу-Бэй. Ренкин глянул на меня с любопытством. - Там только одно бунгало. Если мне не изменяет память, оно принадлежит Марго Криди. - С памятью у вас все в порядке. Его я и арендую. Он снова посмотрел на меня, хотел что-то сказать, потом, передумав, коротко кивнул и удалился. Было половина пятого. Я сел в машину и поехал в город. По пути я спросил у полицейского, бесцельно слонявшегося по мостовой, как проехать в редакцию "Курьера". Посмотрев на мой обшарпанный "бьюик" с глубочайшим презрением, блюститель порядка снизошел до краткого объяснения, и я, поддав газу, через пятнадцать минут был около нужного дома. В приемной редакции я вручил молоденькой секретарше визитную карточку, сказав, что хотел бы повидать Ральфа Троя. Она вышла и через несколько минут пригласила следовать за собой. Пройдя по коридору, мы оказались в крохотной комнатенке, где за письменным столом, заваленным грудами бумаг, сидел, попыхивая трубкой, сероглазый человек. У него были тронутые сединой волосы и квадратная челюсть. Увидев меня, он протянул большую сильную руку. - Присаживайтесь, мистер Брэндон. Я слышал о вас от Холдинга. Он предупреждал, что вы, возможно, заглянете. - Я зашел с единственной целью представиться, мистер Трой, - сказал я. - Сегодня я с пустыми руками, но вскоре, надеюсь, у меня кое-что будет. Я понял из слов Холдинга, что, если вам дать конкретные факты, вы их опубликуете? Трой широко улыбнулся, показав крупные белые зубы. - Моя цель, - сказал он, - печатать правду, и только правду. Этим я и держусь. Очень рад, что вы зашли. Я могу рассказать много полезного об этом городе. Вы слышали Холдинга, теперь послушайте меня. - Глубоко забравшись в кресло, он выпустил в потолок струйку дыма и продолжал: - Через месяц у нас состоятся выборы, предстоит отчаянная борьба. Прежней шайке, державшей власть в течение пяти лет, нужно победить во что бы то ни стало. Иначе они пропали. Они могут лишиться всего, если их оторвать от руля правления. Сан-Рафел - золотое дно на Тихоокеанском побережье. Это излюбленное место миллионеров. Нигде, кроме Майами, не могут предложить им столько комфорта и развлечений, как у нас. И в то же время, мистер Брэндон, это земля обетованная для гангстеров, они, в сущности, контролируют всю городскую жизнь. Их невозможно уничтожить или выгнать из города, и даже Криди, пожелай он того, не смог бы справиться с ними. Поэтому он и не особенно тревожится. Рядом с его законными предприятиями процветает преступный бизнес, и он сам косвенно извлекает из этого немалую выгоду. Но не подумайте, мистер Брэндон, что Криди какой-нибудь закоренелый негодяй. Это приличный, даже вполне приличный человек. Но Криди - бизнесмен, и он имеет право требовать, чтобы деньги давали ему доход. Преступный сброд, обосновавшийся в Сан-Рафеле, повышает ценность его капиталовложений, поэтому он и не настаивает, чтобы были приняты строгие меры. Напротив, он готов в какой-то степени поделиться прибылью. Пока казино, плавучий притон, опера, ночные клубы и кинотеатры - одним словом, все, куда вложены его деньги, приносит доход, он будет терпеть и взломщиков, и мошенников, и торговцев наркотиками, и сутенеров. И, прекрасно разбираясь в обстановке, они не покушаются чрезмерно на его доходы. Сан-Рафел - город коррупции и порока. Я сомневаюсь, что во всей администрации можно отыскать хотя бы одного человека, который не урвал бы своей доли пирога. - И судья Гаррисон собирается навести здесь порядок? - спросил я. Трой пожал плечами. - Так он, во всяком случае, обещает. Но будьте уверены, это останется одними обещаниями. Что-нибудь, возможно, и будет сделано для отвода глаз - упрячут за решетку одного-двух второстепенных чиновников, пошумят, поразмахивают флагами, но через месяц-другой от настоящих хозяев поступит команда, и все станет на свои места. Судья в один прекрасный день обнаружит, что его счет в банке неожиданно увеличился, кто-нибудь преподнесет ему "кадиллак", и он поймет, что куда спокойней не вмешиваться в естественный ход событий. Такова система, а не люди. У человека могут быть честные намерения, но если вдруг запахнет большими деньгами, они улетучиваются, как пар в воздухе. Я не утверждаю, что можно купить любого, но что судья Гаррисон из этой породы, я знаю чертовски хорошо. - Мне казалось, что заправляет преступным бизнесом именно Криди. Если не он, то кто же? Прежде чем ответить, Трой некоторое время задумчиво пыхтел трубкой. - Есть в нашем городе некий Кордец, владелец "Клуба мушкетеров". Для него не важно, кто победит. Он будет прочно сидеть в кресле при любой администрации. О нем известно немного: прибыл откуда-то из Южной Америки, ловкий делец, умеет делать деньги различными темными путями. Если у Криди большой законный бизнес, то у Кордеца - такой же бизнес, только незаконный. Он-то и есть глава преступного мира в Сан-Рафеле. Чтобы покончить с гангстерами, надо сначала убрать Кордеца. Однако желающих помериться с ним силами не находится. - "Клуб мушкетеров" не единственное, что у него есть? Лицо Троя озарилось мрачной улыбкой. - Нет, конечно. Львиную долю дохода он извлекает из предприятий Криди. Возьмите, к примеру, казино. Его построил Криди и имеет твердый процент с капитала, но Кордец тоже гребет четверть прибыли - за протекцию. Криди финансировал строительство плавучего притона, он резонно полагал, что это поможет привлечь в город туристов. И снова там оказался Кордец со своими двадцатью пятью процентами. Откажись Криди платить - и его роскошная яхта по неизвестным причинам взлетит на воздух. Криди знает об этом и предпочитает выкладывать денежки. Я сидел молча, обдумывая услышанное, хотя ничего нового в рассказе не было. Такое же положение существовало в Нью-Йорке, Лос-Анжелесе, Сан-Франциско, в других американских городах. Я думал о том, что за тридцать шесть часов, прошедших с момента смерти Шеппи, я волею судьбы оказался в центре политической жизни этого чужого для меня города. Может, Шеппи обнаружил что-нибудь опасное для Кордеца и его банды и гангстеры расправились с ним? Мне снова вспомнился длинный и тонкий нож - оружие профессионалов. - Я хотел, чтобы вы получили представление, как обстоят дела, - сказал Трой. - И еще один совет: будьте осторожны с Холдингом. Доверяйте ему не больше, чем ядовитой змее. Пока вы действуете в его интересах - он с вами, но стоит сделать неосторожный шаг, который ему не понравится, - и вы приобретете опаснейшего врага. Остерегайтесь его! Заверив Троя, что относительно Холдинга я не питаю иллюзий, я поделился своими соображениями о связи между Криди и Шеппи. Я изложил все факты, которые мне удалось собрать, упомянув также о загадочном пакетике спичек. - Могу поспорить, - сказал я, - что Криди нанимал моего компаньона. Возможно, он хотел последить за своей женой. Шеппи, я думаю, наткнулся на что-то важное, не связанное с поручением клиента, и его поспешили убрать. Кто убил, я не знаю, хотя до разговора с вами полагал, что это дело рук Криди. Теперь мне предстоит пересмотреть свои выводы. Трой кивнул в знак согласия. - Криди не убивал Шеппи. Он может приказать избить кого-нибудь, это я допускаю, но убийство исключено. - Трой откинулся в кресле. - Ну и историю вы мне рассказали! Но в ней пока нет ничего, что мы могли бы напечатать. Надеюсь, что вам все-таки удастся выяснить, кто герой нашего романа. - Он глянул на часы. - У меня дела, мистер Брэндон, мне надо идти. Я могу дать вам в помощь моего сотрудника Эрэнка Хеппла. Этот паренек - один из лучших моих людей, у него талант выискивать информацию. Располагайте им, как и когда угодно, - он неутомим. Для начала, скажем, он может покопаться в прошлом Хана. Мне всегда казалось, что в этом свободном художнике есть что-то подозрительное. - Хорошо. - Я поднялся. - Вы не знакомы с кем-нибудь из членов "Клуба мушкетеров"? - Я?! - Он расхохотался. - Ни с кем абсолютно! - Я собираюсь побывать там, увидеть все своими глазами. - Не тешьте себя надеждой, вам это не удастся. Туда допускают лишь членов клуба и тех, кто ими приглашен. - Поживем - увидим, - ответил я. - Я буду напоминать о себе. Надеюсь, что через пару дней смогу дать конкретные факты. - Если речь будет идти о Криди, информация должна быть абсолютно надежной, догадки и предположения исключаются, - сказал Трой. - Я не могу позволить себе роскошь судиться с ним за клевету. Меня попросту вышвырнут из газетного бизнеса. - Если факты будут касаться Криди, никто не сможет их опровергнуть. Мы пожали друг другу руки, и я ушел. На душе у меня стало чуть поспокойнее: теперь, по крайней мере, я знал, что могу на кого-то рассчитывать. Глава восьмая 1 У полицейского регулировщика я выяснил, что "Клуб мушкетеров" находится на верхнем этаже отеля "Ритц-Плаз". Это было неожиданностью: я был уверен, что столь изысканный клуб занимает отдельное шикарное здание. - Ты говоришь, это просто несколько комнат на верхнем этаже гостиницы? - переспросил я. - А я думал, что клуб нечто вроде Тадж-Махала. Регулировщик снял фуражку и, обтерев пот со лба, покосился на меня. - Тадж... что? - удивился он. - Ты сегодня с утра так плетешь, приятель? - Ничего. Просто я думал, что он стоит на отдельном участке и по виду напоминает дворец. - Ты можешь думать что угодно, это твое дело. Клуб на двадцать пятом этаже гостиницы, там, где висячий сад. Но чего тебе беспокоиться? Ни ты, ни я туда не попадем. Поблагодарив, я вернулся к "бьюику". Посидев несколько минут в машине, вспомнил, что Гривс работал раньше детективом в "Ритц-Плаз". У меня появилась надежда, что он подскажет мне способ, как проникнуть туда. Доехав до ближайшей аптеки, я позвонил ему из автомата. - Мне нужна твоя помощь, - сказал я. - Если можешь встретиться со мной, я угощу тебя пивом. С минуту в трубке слышалось сопение, потом Гривс сказал, что будет ждать в баре Эла на Третьей улице минут через тридцать. Прибыв в условленное место, я заказал пива и попросил бармена принести вечернюю газету. В ней был отчет о следствии и фотографии Ренкина, напоминавшего Шерлока Холмса в миниатюре. На последней странице был помещен портрет Тельмы Каузнс. Заголовок гласил, что полиция энергично продолжает расследовать обстоятельства второго загадочного убийства на пляже Бэй-Бич. Я рассматривал фотографию девушки, когда явившийся Гривс тяжело взгромоздился на скамью напротив меня. Я сказал, что намереваюсь проникнуть в "Клуб мушкетеров". - У тебя столько же шансов попасть туда, как и в Белый дом, - изрек он. - На свете нет ничего невозможного, старина. Я хотел бы знать план гостиницы. Ты работал там и, наверное, еще не все позабыл. Выпив пива, Гривс поставил кружку на стол и утер рот тыльной стороной ладони. - Это ничего не даст. К ним на верхний этаж ведут два частных лифта. Когда входишь в гостиницу, нужно сначала пройти вестибюль, а потом по коридору налево. В конце его решетка, возле которой круглые сутки дежурят два охранника. Вот тут твое путешествие и закончится. Они не отопрут решетку, если ты им незнаком. Когда приходит член клуба, он расписывается в книге и поднимается в лифте. Что происходит потом, я не знаю, потому что никогда там не был. Советую не ломать напрасно голову: охранники тебя не пропустят. Иначе их вытурят взашей. - Есть у них наверху ресторан? - Один из лучших в Америке. Так, по крайней мере, говорят, самому мне там сидеть не доводилось. Ну, тебе легче от этого? - Может, ты еще скажешь, что мясные туши и ящики с рыбой они тоже таскают через вестибюль гостиницы? Кружкой пива он почесал свой мясистый нос. - Кто говорит, что таскают? Они пользуются общим с гостиницей грузовым лифтом. Он позади здания. Я не знаю, как продукты доставляются в клуб, но видел, что их отвозят наверх и сопровождающий едет вместе с ними. Я улыбнулся. - Вот на это я и рассчитывал. Значит, если я отправлюсь наверх с попутным грузом, у меня есть шанс попасть в клуб? Не знаешь, кто согласился бы мне помочь? Я не пожалею пятидесяти монет. Гривс, погрузившись в раздумье, медленно отхлебывал пиво. - Ты рискуешь головой, но это твое дело. Есть у меня знакомый малый, который работал в клубе - Гарри Беннауер. Не знаю, там ли он сейчас... Он был четвертым барменом или кем-то в этом роде. Гарри всегда сидел без денег: проигрывал на пари, ввязываясь в глупые споры. Он бы, пожалуй, согласился помочь. - Узнай у него, - попросил я. - Если он все еще там, не хочет ли он заработать пятьдесят долларов. Передай, что я буду ждать ровно в семь у грузового лифта. По лицу Гривса было видно, что к моей просьбе он отнесся без энтузиазма. - Беннауер может надуть тебя и рассказать обо всем начальству. Тогда тебе несдобровать. У вышибал в клубе - кулаки, а не пуховые подушечки, знаешь. - Это моя забота. Ты все-таки узнай. Гривс пожал плечами и, поднявшись со скамьи, направился к телефонной будке. Я тем временем заказал еще пива. Минут через пять он вернулся. - Я разговаривал с ним, - сказал Гривс. - С деньгами у него сейчас обстоит так, что за пятьдесят монет он продал бы свою жену. В общем, он согласен. Теперь решай сам. Я не стал бы связываться с ним: он тебя продаст за твои же деньги. - Пусть продает. Не убьют же они меня? Ну, на худой конец, выкинут из клуба. Сказал ты ему насчет семи часов? Гривс кивнул. - Беннауер будет ждать возле лифта. Могу поспорить, он тебя одурачит: возьмет денежки, а клуба ты так и не увидишь. - Я не дам ему ни гроша, пока не увижу, что нужно. - Я глянул на часы: до семи оставалось сорок минут. - Ты не подскажешь, что мне прихватить для маскировки на всякий непредвиденный случай? Гривс снова погрузился в размышления. - Побудь здесь, я скоро вернусь, - сказал он и, не вдаваясь в объяснения, вышел из бара. Вернулся он примерно через полчаса, неся под мышкой коричневый бумажный пакет. Сев за столик, протянул свою огромную ручищу: - Ты должен двадцать монет. Я достал бумажник и отсчитал четыре пятидолларовые купюры. - За что? Он положил пакет на стол: - Я знаю одного торговца бренди, который спит и видит, как бы ему стать поставщиком клуба. Шансов у него нет никаких, но он этого не может уразуметь. Я наврал ему, что ты согласился предложить образцы его товара менеджеру клуба. Вот это пойло. - Он ткнул пальцем в пакет. - Но ради бога, не вздумай сам пробовать: у тебя по всему телу пойдут волдыри величиной с помидор. - Порывшись в кармане жилетки, он положил на стол визитную карточку: - Вот карточка его фирмы, возьми, может пригодиться. - Огромное спасибо, дружище. Ты здорово меня выручил. Теперь я побежал, не то опоздаю. - Если возле "Ритц-Плаз" найдут большой кусок мяса, я буду знать, что это - ты, - успокоил меня на прощание Гривс. - Ты застрахован? - Не беспокойся, - бодро ответил я, забирая пакет, - я попадал в переделки и посерьезней. - Только не в такие, как эта, - сочувственно сказал Гривс. - И скоро ты в этом убедишься. 2 Возле служебного входа в гостиницу дремал пожилой сторож. При моем появлении он бросил на меня недовольный взгляд. - Попаду я отсюда в "Клуб мушкетеров"? - останавливаясь перед ним, спросил я. - А что у тебя там за дело? Я сунул ему под нос визитную карточку фирмы. - Договорился потолковать с менеджером о продаже бренди. Выгодное дельце, папаша, так что не вставляй палки в колеса коммерции. - Поднимайся на самый верх. - И он показал пальцем в сторону лифта. Дед вновь погрузился в дремотное состояние, а я вошел в кабину подъемника и нажал кнопку с надписью "Клуб мушкетеров". Медленно поднимаясь, я держал руку во внутреннем кармане пиджака: там на ремне, привязанном к плечу, был спрятан револьвер. Прикосновение к холодному металлу немного успокаивало нервы. Прошла минута, показавшаяся мне вечностью, и лифт остановился. На моих часах было ровно семь. На лестничной площадке, загроможденной деревянными ящиками, поджидал Гарри Беннауер. Это был крошечный человечек в белом пиджаке и черных брюках. Его лицо с запавшими глазами и растопыренными ушами было настолько отталкивающим, что охотник за человеческими головами с острова Борнео наверняка гордился бы им, как лучшим украшением своей коллекции. Но я дружелюбно улыбнулся ему. - Давай деньги, и поживее, - сказал он. Я протянул пять пятидолларовых бумажек. - Что это? Гривс сказал - пятьдесят. - Гривс сказал также, чтобы я не очень-то тебе доверял. Половину - сейчас, половину - потом. Сначала я посмотрю на этот кабак. - Не суйся в ту дверь, - торопливо сказал он, пряча деньги, - если не хочешь неприятностей на свою голову. - Там кто-нибудь есть? Я же сказал, что мне нужно посмотреть заведение. Не думаешь ли ты, что я подарил тебе пятьдесят долларов? - Через десять минут туда пожалует босс. Сейчас он в своем кабинете. - Кордец? Беннауер кивнул. - А где менеджер, который заказывает у торговца вина? - Тот у себя. - Тогда иди вперед, а я за тобою следом. Если мы налетим на кого-нибудь, я здесь по делу: принес на пробу бренди. Беннауер стоял в нерешительности: его определенно не устраивал такой поворот. Но двадцать пять долларов на земле не валяются, и, миновав коридор, мы оказались в роскошно обставленном коктейль-холле, рассчитанном человек на триста. Вдоль стен, образуя букву "V", тянулась стойка. Пол был сделан из черного стекла. Над половиной зала крыши не было. В гигантских кадках росли бананы и пальмы, потолок и стены укрывали красные, розовые и оранжевые цветы вьющихся растений. - Служебные помещения - с той стороны, - сказал Беннауер, указывая на двери позади стойки. - А в ресторан вход отсюда... Что тебе еще показать? - Принеси мне сувенир на память. Пару пакетиков спичек, которые здесь раздают гостям. Решив, вероятно, что я спятил, он подошел к стойке бара, и, нагнувшись, достал пригоршню пакетиков. - Эти? Взяв три пакетика, я открыл их и проверил обратную сторону спичек: ни на одной из них не было нумерации. - А других у тебя нет? - Каких других? Ты же просил спички, которые раздают гостям, - вот они! - У твоего босса должны быть другие спички. Лицо Беннауера покрылось блестящими капельками пота. - Вот что, парень, кончай это дело. Если тебя здесь найдут, я лишусь работы. Забирай свои проклятые спички и сматывайся! - Давай заглянем в служебные помещения. Я подброшу еще полсотни. - Ты что, вконец рехнулся? Убирайся! - Он быстро терял самообладание. Дверь, которая вела в административные помещения, отворилась, и вошел полный мужчина в белом пиджаке со значком, изображавшим виноградную гроздь. Судя по эмблеме, это был менеджер. У него была внешность типичного латиноамериканца: густые, сильно напомаженные волосы и тоненькие усики. Взгляд маленьких черных глаз перебежал с Беннауера на меня. - Это мистер Гомец, - поспешно сказал мне Беннауер. Он еще не совсем потерял голову. - Вы не имеете права врываться без предварительной договоренности. - И повернулся к Гомецу: - Этот парень хотел вас видеть. Я подобострастно улыбнулся: - Не уделите ли вы минутку вашего времени, мистер Гомец? - Я - О'Коннор, "Калифорния Уайн компани". - И протянул визитную карточку. Гомец начал разглядывать ее с непроницаемым лицом. Я ощущал неприятный сладковатый запах помады, исходивший от его волос. Прочитав карточку, он принялся задумчиво постукивать ею о стойку. Он не сводил с меня глаз. - Мы не ведем дел с вашей фирмой, - сказал Гомец. - Именно об этом я и хотел с вами поговорить. У нас есть товары, которые, безусловно, вас заинтересуют. Я принес для пробы особого бренди. - Как он попал сюда? - спросил Гомец, обращаясь к Беннауеру. Мой сопровождающий обрел второе дыхание. - Не знаю. - Он пожал плечами. - Этот тип вошел сюда и спросил вас. - Я поднялся на грузовом лифте. Я что-нибудь сделал не так? - Мы встречаемся с торговцами только по предварительной договоренности. - Провинциальная неосведомленность, мистер Гомец, простите. Вы не сможете назначить встречу на завтра? - Я положил пакет с бренди на стойку. - Если вы познакомитесь с содержимым, мы завтра же поговорим о деле. - О деле мы поговорим сейчас, - раздался голос сзади. Гомец и Беннауер замерли, будто кто-то мановением волшебной палочки превратил их в мраморные изваяния. Признаюсь, и у меня слегка екнуло сердце: смуглый мужчина в смокинге, с белой камелией в лацкане стоял в двадцати футах от нас. У него было узкое лицо с тонким орлиным носом, плотно сжатым ртом и черными беспокойными глазами. Я был уверен, что это Кордец: только присутствие самого босса могло так разительно изменить поведение моих собеседников. Кордец подошел к стойке и, прочитав визитную карточку, хладнокровно разорвал ее и бросил на пол. Он поднял на меня подернутые сонной поволокой глаза. - Я сказал "нет" еще месяц назад. Тебе понятно, что значит "нет"? - Извините, - пробормотал я. - Ведь я новичок в городе и не знал, что кто-то уже показывал наш товар. - Теперь будет известно. Убирайся, и чтобы духа твоего здесь не было! - Хорошо, хорошо, извините. - Вид у меня был расстроенный и смущенный. - Разрешите оставить бутылку. Это отличное бренди. Мы могли бы поставлять его на очень выгодных условиях. - Вон! Я двинулся по стеклянному полу к выходу. Неожиданно дверь распахнулась, и в ней появились трое мужчин. Образовав полукруг, они загородили мне путь. Двоих - долговязых парней с тупыми лицами - я видел впервые, третий хорошо был знаком: передо мною со зловещей улыбкой на искалеченном лице стоял Херц. 3 С минуту Херц и я молча разглядывали друг друга. Высунув кончик языка, он провел им по пересохшим губам, напомнив змею, готовую броситься на жертву. - Вот мы и повстречались, - негромко произнес он. - Ты помнишь меня? Планируя вторжение в "Клуб мушкетеров", я не рассчитывал, что мне придется иметь дело с Херцем. В худшем случае, полагал я, вышибалы помнут мне бока и дадут под зад коленом. Появление Херца меняло ситуацию в корне. Не отрывая взгляда от Херца и одновременно наблюдая за Кордецом, я начал двигаться бочком к выходу. Владелец клуба смотрел на разыгравшуюся перед ним сцену непонимающими глазами. - Что все это значит? - спросил он. - Его зовут Брэндон, босс, - сказал Херц. - Он частный сыщик, дружок той мрази, которую вчера прикончили. Кордец равнодушно пожал плечами, обошел стойку и направился к двери с надписью "Администрация". На ходу он коротко бросил: - Уберите его! Я оказался один против пятерых; шестым потенциальным противником был сам Кордец, решись он снизойти до расправы со мной. Херц приближался. Его близко посаженные глаза продолжали улыбаться; чтобы как-то выравнять очевидное неравенство сил, я выхватил револьвер. - Осторожней, - сказал я, перемещая дуло револьвера по полукругу так, чтобы держать под прицелом всех сразу. - Не советую подходить, иначе кое-кому несдобровать! Херц внезапно остановился, будто наткнувшись на стену. Вероятно, он не рассчитывал увидеть оружие в моих руках. Кордец, шагнувший было в открытую дверь, тоже остановился и с некоторым удивлением посмотрел на меня. - Я велел тебе убираться, - произнес он. - Чего ты ждешь? - Пусть эта обезьяна уйдет с моего пути, - сказал я, кивком головы указывая на Херца. В следующий момент зал погрузился в темноту. Кто погасил свет, я не видел. Возможно, это Гомец решил ускорить ход событий. Послышался топот сорвавшихся с места людей, и я нажал на курок. Оранжевая струя пламени вылетела из револьвера, зазвенело разбитое стекло, и на меня накатилась волна человеческих тел. Я оказался на полу. Жадные руки тянулись к моему горлу, искали оружие. Я пробовал выстрелить вновь, но кто-то вырвал у меня револьвер. Удар кулака обрушился на мою голову... Когда я пришел в себя, в зале снова горел свет. Я лежал на спине, и надо мною стояли три гангстера. Один из них держал мой револьвер. Челюсть нестерпимо ныла, а голова, казалось, готова была расколоться пополам. Я услышал гулкие звуки шагов, и к трио победителей присоединился Кордец. С трудом приподнявшись, я сел. - Выкиньте его отсюда, - сказал Кордец. - Сделайте так, чтобы он надолго забыл дорогу в клуб. - И зашагал к выходу, постукивая по стеклу высокими каблуками ботинок. Херц с подручными почтительно ожидал ухода босса. Вслед за Кордецом поспешили скрыться Гомец и Беннауер. Сидя на полу, я внимательно наблюдал, как Херц, взяв мой револьвер, перехватил его за дуло. С изувеченного лица не сходила бессмысленная улыбка. Профессиональные бандиты знают, как использовать револьвер в качестве дубинки. Удары наносятся во все точки, кроме жизненно важных. Человек после такой обработки становится инвалидом если не на всю жизнь, то на многие месяцы. Я недаром работал в прокуратуре Сан-Франциско как следователь по особым поручениям в течение пяти лет. По долгу службы мне приходилось почти ежедневно бывать в городских доках - страшном месте, кишащем бандитами. И я знал: пока Херц не очутится позади меня, он не опасен. Но пусть он думает, что имеет дело с простаком. Когда он взмахнул револьвером, я, изобразив на лице неописуемый ужас, подался назад. - Выпустите меня отсюда, - жалобно заскулил я. - Я больше никогда не появлюсь здесь! Дайте мне только уйти! - Мы выпустим тебя, дружок. - Довольная улыбка расплылась по физиономии Херца. - Потерпи только малость. Я отполз еще немного назад. Херц разрешил даже встать. Потом, пританцовывая, он бросился ко мне, намереваясь нанести удар по голове. Но я точно рассчитал время и отпрянул в сторону. Револьвер со свистом рассек воздух, рука Херца тяжело ударилась о мое плечо, и в тот же миг я оказался рядом с ним. В следующее мгновение я притянул его за лацканы пиджака, согнулся - и он перелетел через меня с грациозностью акробата, ткнулся мордой в стеклянный пол и заскользил по нему. На очереди был второй гангстер. Удар, в который я вложил всю тяжесть своего тела, едва не раздробил ему скулу, и он вслед за Херцем покатился по скользкому полу. Целым и невредимым оставался третий. Когда он бросился на меня, на лице его было смятение. Ускользнув от пудового кулака, я быстро нагнулся и, схватив противника за лодыжки, рванул кверху. Переводя дыхание, я огляделся. Херц с приятелем, валяясь на полу, считали звезды. Я подобрал мой револьвер и сунул в карман. У меня не было причин для недовольства собою: в подобных переделках я не бывал уже лет пять и все же сохранил неплохую форму. Необходимо было срочно решить, что делать дальше. Я мог без промедления убраться восвояси, но мог и спрятаться здесь. Пока что я не узнал ничего, что оправдывало бы риск моего визита к Кордецу. Рассудив, что вероятность повторного проникновения в клуб ничтожно мала, я решил повременить с уходом. Выбежав на террасу, я осмотрелся. Справа виднелись освещенные окна административных помещений, под которыми тянулся широкий выступ. На коньке крыши была устроена горизонтальная площадка, на которой, сумей я до нее добраться, можно было бы в относительной безопасности переждать час-другой. Когда клуб наполнится посетителями, мне представится, наверное, случай поподробней познакомиться с местными порядками. Послышался слабый стон одного из бандитов, и я понял, что времени на размышления осталось немного. Ступив на ограждение террасы, я дотянулся до узкой парапетной плиты, проходившей вдоль края крыши, и, крепко ухватившись, подтянулся. Хотя я не страдал головокружением, мысль о пропасти в двадцать пять этажей была несладкой. Я изо всех сил цеплялся за черепицу, чувствуя, что одно неверное движение, и я покачусь вниз. К счастью, каучуковые подошвы ботинок не скользили, и я благополучно добрался до горизонтальной площадки. Часов около восьми клуб пробудился к жизни: начали подъезжать дорогие автомобили, заиграл оркестр, терраса осветилась огнями. Еще через час, когда посетителей стало значительно больше, наступило время действовать. Затаив дыхание, я спустился на тот широкий выступ, который тянулся вдоль окон служебных помещений. Я пошел по нему, вжимаясь в стену и по пути заглядывая в окна. Две первые комнаты с письменными столами, пишущими машинками и шкафами были пусты, возле третьего окна я остановился. В кресле с высокой спинкой сидел за большим столом сам Кордец. Не выпуская изо рта длинный мундштук с коричневой сигаретой, он проверял бухгалтерские книги. Кордец был поглощен работой. Его золотой карандаш стремительно летал по рядам цифр, делал какие-то пометки. Минут через десять, когда стало уже казаться, что я теряю время понапрасну, послышался стук в дверь. - Войдите! - сказал Кордец, и в кабинете появился полный мужчина с болезненным цветом лица. На вошедшем был отличный смокинг с красной гвоздикой в петлице, в манжетах белоснежной сорочки сверкали бриллианты. Осторожно закрыв за собою дверь, мужчина молча устремил взгляд на Кордеца. Закончив работу, владелец клуба соизволил наконец посмотреть на своего гостя. - Если у тебя нет денег, Донахью, - сказал он, - лучше сразу убирайся. Мне надоело с тобой возиться. Пришелец нервно перебирал пальцами галстук, на лице его застыло выражение неприкрытой ненависти. - Деньги у меня с собой, - ответил он, - так что обращайся повежливей. - Вытащив из заднего кармана брюк пачку банкнотов, он бросил их на стол. - Здесь - тысяча. Кордец пересчитал деньги. Потом подошел к сейфу и загородил его собою так, чтобы постороннему не была видна комбинация набираемых на диске цифр. Пошарив внутри, он вытащил два пакетика спичек и швырнул их на стол. Тщательно проверив пакетики, посетитель сунул их в карман жилетки и, не произнеся ни слова, ушел. Кордец некоторое время неподвижно сидел за столом, затем взял золотой карандаш и снова принялся за подсчеты. За сорок минут Кордеца навестили еще два человека: пожилая располневшая женщина и молодой парень, которого можно было принять за студента колледжа. Оба расстались с пятьюстами долларов, получив взамен по пакетику спичек. С ними Кордец тоже обращался презрительно и высокомерно, словно оказывал величайшую услугу. Время приближалось к десяти, и нужно было спешить на свидание с Марго Криди. Осторожно отойдя от окна, я сел на карниз и спрыгнул на балкон гостиницы "Ритц-Плаз". Потом прошел через пустой номер и направился к лифту. Глава девятая 1 На ней было плотно прилегающее изумрудно-зеленое платье с блестками и глубоким вырезом на груди, шею украшала нитка крупных изумрудов. Марго вся переливалась зелеными искорками, и я особенно остро ощутил убожество своего потрепанного "бьюика". - Привет! - сказал я, высовываясь из машины. - Не буду говорить, что вы очаровательны - это звучит чересчур слабо. В ее живых глазах появилась чуть заметная улыбка. - Это специально для вас, - сказала Марго, наклоном головы показывая на платье. - Мне приятно, что оно вам нравится. - "Нравится" не то слово. Ваша машина здесь? - Нет. Я покажу бунгало, и потом, надеюсь, вы не откажетесь отвезти меня обратно? - Я полностью к вашим услугам. Я открыл дверцу, и она села рядом. Мой взгляд на какое-то мгновение задержался на ее стройных ногах, потом я выжал сцепление, и машина тронулась. - Поверните направо и поезжайте до конца "променада", - руководила она мной. "Променад" был забит множеством автомобилей, и я ехал рывками со скоростью не больше двадцати миль в час. Но мне и не хотелось ехать быстрее. Море и пальмы в мягком свете луны выглядели чудесно. - Говорят, "Клуб мушкетеров" самое изысканное заведение в городе, - сказал я. - Часто вы там бываете? - Да. Это единственное место, где можно отдохнуть от туристов. Кроме того, папе принадлежит половина клуба, и мне не приходится платить в ресторане. А это тоже что-нибудь да значит. - Заложите один из ваших изумрудов - и вы сможете посещать клуб всю жизнь. - Они не мои. - Марго засмеялась. - Отец разрешает только носить их. Когда мне надоедят изумруды, я отнесу их обратно, и он даст чего-нибудь взамен. У меня самой ничего нет. Даже об этом платье не могу сказать, что оно мое. - А бунгало, которое вы арендуете? - Бунгало тоже арендует отец. - Сомневаюсь, чтобы ему понравился новый постоялец. Может, мне лучше не переезжать? - Он ничего не узнает. - А не придет ему в голову заглянуть к дочери на чашку чая? - Он ни разу не был у меня. - Что ж, вам виднее. Итак, вы богатая, но несчастная дочь своего отца? Она передернула плечами. - Папа любит распоряжаться всем. У меня никогда не бывает наличных денег. Я посылаю счета, и он их оплачивает. - К сожалению, никто не оплачивает мои счета. - Но вам и не указывают, что вы должны купить... - Не рассказывайте мне больше о своей безрадостной жизни. Иначе мне станет нестерпимо жаль вас. Вряд ли вам требуется моя жалость. Она вновь засмеялась: - А почему бы и нет? Я люблю, когда меня жалеют, но это случается не часто. Мы выехали на улицу, где транспорта было поменьше, и я увеличил скорость. - Вы не поверите, но иногда мне до зарезу нужны деньги, - сказала Марго. - Так же, как и мне. Но вам проще: вы можете сколотить состояние, работая манекенщицей. - Папа никогда не разрешит мне работать. Он дорожит честью семьи. Меня никто не возьмет, если он того не пожелает. - Это отговорка. Вы не обязаны жить в Сан-Рафеле. Перебирайтесь в Нью-Йорк - и через пару месяцев вы покорите весь город. - Вы серьезно так думаете?.. Поверните налево, потом поезжайте прямо. Я увидел неровную грунтовую дорогу, которая вела, казалось, прямо в море. Мы подпрыгивали на ухабах и выбоинах. Пальмы закрывали луну, и кромешную темень освещали лишь фары. Открыв сумочку, Марго вынула сигарету и закурила. - Бунгало мне нравится своей заброшенностью и уединенностью. Скажите, у вас никогда не появляется желания побыть одному? Мысль об одиночестве ассоциировалась у меня с возможным визитом Херца, и я ответил: - Смотря когда. С четверть мили мы ехали молча, потом впереди показалось приземистое здание. - Вот мы и на месте. Есть у вас карманный фонарик? Нужно найти выключатель. На небе мягко светилась луна, освещая пустынную полоску песчаного берега, пальмы и море. Вдали горели окна одинокого дома. - Что там? - Эрроу-Пойнт. - Марго рылась в сумочке в поисках ключа. - Свет горит в заведении Хана? - Да. Марго открыла замок и зажгла свет. Я увидел, что нахожусь в роскошной гостиной с баром для коктейлей, радиолой и телевизором. На бело-голубом мозаичном полу стояло несколько уютных кресел, у стены - широкая кушетка. - Неплохо, - сказал я, озираясь по сторонам. - Вы не боитесь пускать сюда дикаря? Подойдя к двойным застекленным дверям, она с силой распахнула их и зажгла электричество на террасе. - Вам нравится здесь? Стоя в дверях, она улыбалась. - Необыкновенно! На полках бара красовалась целая батарея бутылок, подобранных таким образом, чтобы удовлетворить любой, даже самый притязательный, вкус. - Напитки тоже собственность вашего папы? - Тоже его. Я беру их из дома - четыре бутылки за раз. Я не вижу причин, почему бы и мне иной раз не угоститься. - Марго достала из холодильника шампанское. - Давайте веселиться. Вы открывайте, а я тем временем принесу бокалы. Я разорвал предохранительную проволоку на пробке и, когда Марго вернулась с бокалами на подносе, осторожно открыл бутылку. Мы чокнулись. - Что мы празднуем? - спросил я. - Нашу встречу. Вы кажетесь мне первым человеком, которому не важно - богатая я или бедная. - Постойте! С чего вы это взяли? Выпив шампанское, она помахала пустым бокалом: - Вы узнаете об этом в свое время. А пока посмотрите ваш новый дом. Начните со спальни. Налево, вот в эту дверь. Ее темные глаза были устремлены на меня, и я прочитал в них нечто, от чего перехватило дыхание. Я поспешил в спальню, твердя себе, что я ошибаюсь, и все же меня не покидало чувство, что сюда, в бунгало, Марго привезла меня не просто как гостеприимная хозяйка. В спальне, окрашенной в светло-зеленый и темно-коричневый тона, я увидел переполненные одеждой встроенные шкафы и двуспальную кровать на мозаичном полу. Ванная, находившаяся рядом, была отделана с такой роскошью, будто ее собирались использовать для съемок кинофильма из жизни высшего общества. Когда я вернулся в гостиную, Марго лежала на кушетке возле окна, задумчиво глядя на залитое лунным светом море. - Понравилось? - спросила она, не меняя позы. - Еще бы! Боюсь, что в последнюю минуту вы раздумаете и не пустите меня. - Вам нечего волноваться, я не живу сейчас здесь. - Но в бунгало ваши вещи. - Они мне не нужны. Все, что находится в этих шкафах, уже порядком надоело. Я люблю, когда вещи отдыхают. Потом, возможно, я снова буду носить кое-что из этих тряпок. В бунгало хватит места и для вас. Я сидел в кресле рядом с ней, и сознание, что мы совсем одни, волновало меня. Повернув голову, она посмотрела мне в глаза: - Как продвигается ваше расследование? - Черепашьими шагами. Но было бы грешно обвинить меня: от дела отвлекают более интересные вещи. - Какие, например? - Это бунгало и... вы. - Я отвлекаю вас от дел? - Конечно. Она снова бросила на меня взгляд: - Тогда это взаимн