о. Наступило молчание. Потом, спустив с кушетки ноги, она встала. - Я хочу искупаться. Пойдемте? - С удовольствием. - Я тоже поднялся. - Мне надо взять мои вещи, они в машине. Достав из багажника дорожную сумку, я прошел в спальню. Марго была там. Переодевшись в белый халат, она смотрелась в высокое зеркало, поправляя опущенные на плечи волосы. - Я кажусь вам красивой?.. Я чувствовал, что начинаю терять контроль над своими поступками. Предприняв отчаянную попытку приостановить сползание в бездну, чтобы потом не раскаиваться в содеянном, я нашел в себе силы сказать: - Может, мы искупаемся завтра, а сейчас я отвезу вас домой? Боюсь, вы будете утром жалеть... Не дав мне закончить, она отрицательно покачала головой: - Я никогда не жалею о том, что делаю. 2 - Дай мне сигарету! Я протянул руку к прикроватной тумбочке и, вытряхнув из пачки сигарету, чиркнул зажигалкой. В мигающем свете крошечного огонька лицо ее выражало безмятежное спокойствие, и, когда наши взгляды встретились, она улыбнулась. - Не думай обо мне плохо, дорогой, - негромко сказала Марго. - Это случается нечасто. Ты можешь не верить, но в такие минуты мною руководят не поддающиеся контролю импульсы, я не чувствую стыда, лишь счастье, что меня любят. - В темноте она нашла мою руку. Мне было приятно слышать ее слова, и все же я испытывал смущение, что все произошло так быстро и неожиданно. Слишком быстро я поддался своему чувству, такое легкомыслие было непозволительным. - Ты чудесная девушка, - сказал я, касаясь губами ее лица. Пальцами она провела по моим волосам. - Все кажется чудесным, пока люди нравятся друг другу, - чуть печально произнесла Марго и, соскользнув с кровати, бесшумно вышла из комнаты. Надев халат, я последовал за ней. Она стояла перед застекленной дверью, напоминая в серебристом свете луны прекрасное изваяние мастера. - Поплаваем, Лу? - сказала она, беря меня под руку. - И потом я поеду... Отплыв от берега ярдов на двести, мы не спеша повернули обратно. Теплая вода обволакивала наши тела, стояла ничем не нарушаемая тишина, и мне стало казаться, что на всей планете существуем лишь мы одни. Держась за руки, мы вышли из воды и побрели по песку. На ступеньках террасы Марго остановилась и подняла на меня глаза. Я обнял ее гибкое молодое тело. - Было так чудесно, Лу, - сказала она. - Я снова приду, если тебе не скучно со мной. Мне надо одеться. Ты отвезешь меня? - Конечно. А ты не можешь остаться здесь на ночь? Она отрицательно покачала головой. - Нет. Мне тоже хотелось бы остаться, но горничная шпионит за мной. Если я не вернусь, она сообщит отцу. - Знаешь, я буду платить тебе за этот домик, - внезапно сказал я. - Тридцать долларов в неделю. Я могу позволить себе эту сумму, деньги пригодятся на шпильки. - Очень мило с твоей стороны, но это не меняет сути дела. Мне нужны большие деньги, а не мелочь. Нет, пользуйся домом бесплатно, платить ничего не нужно. Пока мы ехали, я решил задать вопрос, весьма интересовавший меня. У нее было хорошее настроение, и я полагал, что она согласится ответить. - Как ты думаешь, твой отец мог нанять частного сыщика? Марго уютно расположилась рядом со мной, положив голову на спинку сиденья. Услышав, о чем я спрашиваю, она чуть заметно насторожилась. - Ты думаешь, я стала теперь более сговорчивой? - Ты можешь не отвечать, если считаешь, что так лучше. Я не буду в претензии. - Отец ничего не говорил мне о сыщике, - помолчав, сказала она наконец. - Но если он все-таки нанимал твоего компаньона, то причина была только одна: Бриджетт. - У него есть основания не доверять ей? - Самые серьезные. Странно, что он не начал следить раньше. Вокруг нее всегда увивается какой-нибудь альфонс. Сейчас это мерзкий тип по фамилии Трисби. Папе, наверное, изрядно надоели любовные проделки моей мачехи. Я надеюсь, он все-таки с ней разведется, и тогда я вернусь домой. - Тебе хотелось бы вернуться? - Разве приятно, когда тебя выгоняют из дома? Бриджетт и я не могли жить под одной крышей. - А что ты имеешь против Трисби? - Все. Это ужасный человек, он принес несчастье многим семьям в городе. Некоторое время я молчал, потом, когда мы подъезжали к "променаду", решил задать еще один вопрос: - А не мог твой отец нанять Шеппи, чтобы следить за тобой? Марго докурила сигарету и выбросила окурок в окно. - Для этого не надо нанимать сыщика. Все, что нужно, ему сообщает горничная. Он разрешил снять квартиру с условием, что старуха будет со мной. Спустя минуту она спросила: - Ты собираешься следить за Бриджетт? - Это бесполезно. Ясно, что она не убивала Шеппи. На мой взгляд, получилось все, наверное так: Шеппи наняли следить за твоей мачехой, но ему удалось наткнуться на что-то такое важное, не имевшее к ней отношения. Он был сообразительный парень и мог доставить кое-кому много неприятностей. Поэтому его и убили. Этот город кишит гангстерами. Даже "Клубом мушкетеров", где бывает только "голубая кровь", заправляет гангстер. Шеппи, к примеру, мог разнюхать, что там не все чисто. - Ты думаешь, он стал жертвой бандитов? - Пока что такая версия кажется мне самой правдоподобной. - Если отец выгонит Бриджетт, она останется без гроша. Своих денег у нее нет. Возможно, ей стало известно, что Шеппи собрал против нее какие-то улики. Не в ее интересах было спокойно ждать, когда он сообщит обо всем отцу. - Не хочешь ли ты сказать, что она убила Шеппи? - Конечно, нет. Убить мог Трисби. Этот сутенер живет на деньги Бриджетт, и, окажись главный источник его дохода под угрозой, он пойдет на все. Подобная возможность раньше не приходила мне в голову. - Интересно бы взглянуть на него. Где он живет? - У него маленький дом в районе Крест. Он называет его "Белой дачей", но на самом деле это просто мерзкое "любовное гнездышко". В голосе Марго слышалась злоба, и я с любопытством посмотрел на нее. - Он развлекается не только с Бриджетт, - продолжала Марго. - Любой женщине, у которой есть деньги, туда открыты двери. - Он не один, таких тысячи, - спокойно заметил я. - Все побережье заполнено подобными типами. В обратной дороге я старался не думать о Марго и сосредоточиться на Кордеце. По причинам, пока для меня неясным, пакетик спичек, обнаруженный в чемодане Шеппи, стоил пятьсот долларов, и я вправе был предположить, что цифры означали что-то очень важное. Я не исключал возможность, что именно этот таинственный пакетик послужил причиной смерти Джека. Конечно, прежде чем выйти из области догадок, мне предстояло собрать еще немало фактов, но в общем я чувствовал, что двигаюсь в правильном направлении. Было без четверти три, когда я прибыл в бунгало. Порядком измучившись за день, я собирался выпить немного виски и улечься спать, но неожиданно увидел нечто, заставившее меня остановиться: на журнальном столике лежала сумочка Марго - изящная вещичка из черной замши, сделанная в форме раковины. Я надавил на золотую застежку и открыл ее. В шелковом кармашке под носовым платком я увидел пакетик спичек в красной матерчатой обертке. С минуту я бессмысленно глядел на него, потом вынул и начал вертеть в пальцах. В пакетике я насчитал тринадцать спичек, остальные были оторваны. Отогнув их, я увидел знакомые цифры: номера шли по порядку от С451148 до С451160. Цифры не оставляли сомнения, что именно этот пакетик я обнаружил в вещах Шеппи, тот самый, который был украден из моего гостиничного номера. Раздался телефонный звонок. Я знал наверняка, кто беспокоит меня в этот поздний час. - Алло? - Это ты, Лу? - Она тяжело дышала в трубку. - Можешь ничего не говорить; я знаю, ты кое-что потеряла. - Сумочку. Ты нашел ее? - Она здесь, на журнальном столике. - Слава богу! Я не могла вспомнить, где оставила ее - в клубе или в твоей машине. Я заеду утром, если, конечно, ты не завезешь ее сам. Могу я на тебя рассчитывать? - Конечно. Утром я привезу ее. - Спасибо, дорогой, Лу... - Я слушаю. - Я думаю о тебе. Сунув руку в карман, я нащупал пакетик: - Я тоже думаю о тебе. - Спокойной ночи, Лу. - Спокойной ночи, моя красавица. - И я положил трубку. 3 Хорошенько освежившись под холодным душем и почувствовав, что окончательно проснулся, я надел пижаму и проследовал в кухню, где принялся за приготовление кофе. Завтракал с комфортом на террасе. Отсюда было видно приземистое здание "Школы керамики", приютившееся на скалистом выступе полуострова. Первое, что следовало сделать сегодня, решил я, это отправиться туда и, смешавшись с туристами, проникнуть внутрь. Но прежде я хотел искупаться в море. Выпив кофе, я надел плавки и с разбегу бросился в воду. Я плавал около получаса, доказывая себе и всему миру, что Лу Брэндон по-прежнему такой же сильный и неутомимый, каким был раньше. Потом, заперев бунгало, сел в "бьюик" и поехал в Эрроу-Пойнт. Минут через пять на перекрестке мне попался указатель: "Дорога к "Школе керамики" - сокровищнице оригинального искусства", и я свернул на боковую дорогу. В зеркале я увидел позади себя большой сине-белый экскурсионный автобус, переполненный туристами. От избытка чувств эти путешественники-энтузиасты с обветренными кирпично-красными лицами и в немыслимых шляпах производили ужасающий гвалт. Я прижался к обочине, и автобус, обдав меня облаком пыли, с грохотом промчался мимо. Когда я доехал до стоянки, там находилось шесть машин. Сторож - немолодой мужчина в белом пиджаке, на кармане которого были вышиты две рыбки, - вручил мне квитанцию. - Один доллар, - сказал он извиняющимся тоном. Он понимает, конечно, что это грабеж, но поделать, к сожалению, ничего не может. - Вы, наверное, ненавидите тех, кто может еще передвигаться пешком, - сказал я, отдавая деньги. Узнав, что пешком сюда никто не приходит, я некоторое время продолжал разговор, ожидая, пока соберется вся компания, прибывшая на автобусе. Потом, когда туристы двинулись к зданию "Школы", я незаметно пристроился за ними. Возле турникета я расстался еще с одним долларом, получив взамен входной билет от кассира, белый пиджак которого украшала та же эмблема с двумя рыбками. Он объяснил, что, если я куплю что-нибудь, деньги будут возвращены. - Снявши голову, по волосам не плачут, - сказал я. Кассир равнодушно пожал плечами. - Пока мы не стали взимать плату, сюда приходили толпы зевак просто так, от нечего делать. И хоть бы один купил что-нибудь. Уяснив скрытый смысл этого дела, я присоединился к группе туристов и вместе с ними попал в большой зал, где была выставлена для продажи керамика всех форм, размеров и расцветок. Вдоль стен тянулись невысокие прилавки, за ними в белых пиджаках с эмблемами фирмы стояли девушки-продавщицы. Они бросали на туристов безразличные взгляды, и я подумал, что, вероятно, вот так же несколько дней назад здесь изнывала от скуки Тельма Каузнс. Всего я насчитал двадцать одинаково одетых девушек. Они готовы были продать посетителю любую безвкусную поделку, стоило тому проявить неосторожность и взять ее в руки. В конце зала, прикрытая пурпурно-красной портьерой, виднелась дверь. Возле нее, закинув ногу на ногу и скрестив на груди руки, сидела блондинка с ледяным выражением на лице. Я плелся в хвосте у туристов, останавливаясь, когда останавливались они, и вновь шаркал по полу вслед за ними. К моему удивлению, они делали покупку за покупкой, хотя цены были высоки, а продавался хлам. Я не упускал из виду дверь за портьерой: крупные сделки должны были совершаться именно там. Через некоторое время портьера раздвинулась, и появилась толстая старуха с ожиревшим китайским мопсом на руках. Я заметил, что ее короткие толстые пальцы были буквально унизаны бриллиантовыми кольцами. Старуха вышла на улицу и направилась к "кадиллаку" с ожидавшим ее шофером. Одна из продавщиц - хорошенькая, невысокого роста девушка со вздернутым носиком и бойким выражением лица - привлекла мое внимание. - Есть у вас что-нибудь, кроме этой ерунды? - спросил я. - Мне нужен свадебный подарок. - Вы не можете подобрать ничего подходящего? - с наигранным удивлением спросила она. - Взгляните сами. Что из этих вещей вы выбрали бы как подарок к вашей свадьбе? Она прошлась взглядом по залу и сделала гримаску. - Возможно, вы правы. Подождите минутку. Выйдя из-за прилавка, она подошла к блондинке и что-то шепнула. Та окинула меня ледяным взглядом - я, по-видимому, не произвел на нее благоприятного впечатления: со мной не было китайского мопса и на руках не сверкали бриллианты. Для нее я был одним из многих тысяч бездельников-туристов. Хорошенькая продавщица вернулась за прилавок. - Вам поможет выбрать подарок мисс Мэддокс, - сказала она, глазами указывая на блондинку. Встав со стула и слегка покачивая широкими бедрами, мисс Мэддокс ожидала меня; ее высокая грудь мерно вздымалась и опускалась в такт дыханию. Такими формами мужчины любуются на рекламах нейлоновых изделий. - Что вы желаете? - спросила она скучающим голосом, рассматривая меня и по-прежнему не находя ничего, достойного внимания. - Я ищу свадебный подарок. В названии вашего магазина есть слово "оригинальное искусство", но, к сожалению, ничего оригинального пока не нашел. Она приподняла свои выщипанные брови. - У нас есть и другие изделия, но стоят они недешево. - Что ж, женятся ведь не каждый день. Можно взглянуть? В этом зале было выставлено для обозрения и продажи около шестидесяти произведений мистера Хана. Каждый предмет покоился на отдельной подставке. Беглый осмотр убедил меня, что именно этими вещами должна была восхищаться Марго. Вещи во втором зале были так же непохожи на вещи первого, как обычные камушки на бриллианты. - Это лучше, - сказал я, осматриваясь по сторонам и замечая еще одну зашторенную дверь. Возле нее сидела девица, на этот раз рыжеволосая. - Разрешите мне немного побродить. Отойдя на несколько шагов, мисс Мэддокс оперлась округлым бедром о прилавок. Глаза ее, выражавшие безразличие и скуку, говорили, что мне не удастся ввести ее в заблуждение относительно своей персоны. Керамика и бронза, выставленные для избранной клиентуры, были по-настоящему хороши. Особенно понравилась мне статуя обнаженной девушки, прикрывавшей руками грудь. Казалось, она излучала саму жизнь, и я не удивился бы, сойди она внезапно с пьедестала. - Неплохо, - сказал я. - Сколько стоит эта девушка? - Две тысячи долларов, - ответила мисс Мэддокс тоном продавца, называющего цену "роллс-ройса". - Так дорого? Для меня это, пожалуй, не подойдет. На лице ее появилась презрительная улыбка, и она отодвинулась от меня еще дальше. Портьера двери, через которую я вошел, слегка приоткрылась, и внутрь проскользнул полный мужчина с болезненным цветом лица. На нем были белые фланелевые брюки и аккуратная спортивная куртка с затейливым петушиным гребешком иа карманах; в толстых белых пальцах он держал шестидюймовую сигару. Я узнал этого человека с первого взгляда: Кордец, продавший ему накануне вечером два пакетика спичек, называл его Донахью. Краешком глаза я наблюдал за Донахью, который, увидев меня, остановился, словно его пригвоздили к месту. Он нервничал - сделав несколько шагов, бросился назад, потом, вновь остановившись, посмотрел на меня. - Эта безделушка, вероятно, подешевле? - сказал я мисс Мэддокс, делая вид, что поглощен скульптурой матадора. - Три с половиной тысячи, - ответила она, не удостоив меня взгляда. Донахью прошел через зал, остановился около рыжеволосой девицы, порылся в кармане и что-то показал ей. Это был пакетик спичек из "Клуба мушкетеров". Девица отодвинула портьеру, и Донахью исчез за дверью. Глава десятая 1 Я опять стал ходить по залу. Обе девушки следили за мной настороженно и подозрительно. Когда я разглядывал бронзового пуделя, мисс Мэддокс произнесла с раздражением в голосе: - Это стоит тысячу семьсот долларов. - Так дешево? - ответил я, мило улыбаясь. - Собачка выглядит совсем как живая. Тысяча семьсот - не цена для шедевра. Разрешите мне еще немного подумать? Мисс Мэддокс поджала губы. Портьера снова шевельнулась, и появился Донахью. Глянув на меня вытаращенными глазами, он суетливо прошмыгнул к выходу. Я не мог околачиваться в зале до бесконечности. "Интересно, что принесет мне пакетик спичек из сумочки Марго?" - сказал я. Изобразив улыбку, я двинулся к рыжеволосому церберу и показал загадочный пакетик. Посмотрев с раздражением на мисс Мэддокс, девица слегка отдернула портьеру. - Спасибо. Я хотел убедиться, что за мной никто не следит. Поскольку на ее лице не выразилось никаких чувств, я понял, что мне не следовало вступать в разговоры, и впредь решил молчать, как рыба. Я оказался в ярко освещенном коридоре. Я был в полном неведении относительно того, что меня здесь ожидает; мне было немного не по себе. Дойдя до конца коридора, я остановился перед дверью со смотровым глазком. Рядом виднелась кнопка звонка. На небольшой полке стояла аляповатая глиняная чаша зеленого цвета. Я заглянул в нее: на дне лежало около дюжины бумажных спичек. Все они были с обгорелой головкой, и на каждой имелся набор цифр. Я в раздумье смотрел на спички, пытаясь постичь тайный смысл увиденного. Я был, наверное, на пороге какого-то важного открытия, хотя не мог пока правильно оценить его. Несколько раз я осторожно оглядывался, но на другом конце коридора все было спокойно, за мной никто не следил. Я чувствовал немалый соблазн нажать на кнопку звонка и посмотреть, что из этого выйдет, но не решился испытывать судьбу дальше. Пришлось удовлетвориться сознанием того, что я обнаружил определенную связь между "Клубом мушкетеров" и "Школой керамики" Маркуса Хана. Члены клуба платили Кордецу большие деньги за спички, затем, придя сюда, расставались с ними. Но для чего?.. Я быстро пошел обратно по коридору и, вновь оказавшись в зале, постарался придать себе такой же взволнованный и чуточку виноватый вид, что и Донахью. Рыжеволосая девица, занятая своими ногтями, не потрудилась взглянуть на меня, и я, пройдя через вторую дверь, присоединился к туристам, уже успевшим истратить свои деньги. Вместе с ними я вышел через турникет на улицу. Из "Школы керамики" я поехал к Марго, положив спички в ее сумочку. Дежурный за конторкой сообщил Марго по телефону о моем прибытии, и она передала, что встретится со мной в баре на углу минут через пять. На часах было четверть первого, когда, держа в руках большую пляжную сумку, она вошла в бар. Волосы были перевиты красной лентой, и выглядела она так сногсшибательно, что взоры всех мужчин немедленно обратились в ее сторону. - Я не могу долго быть с тобой, Лу, - сказала она, улыбаясь. - Меня ждут к ленчу на другом конце города. Ты принес сумочку? Твои труды будут вознаграждены. Спасибо, Лу. Я ужасно легкомысленно обращаюсь со своими вещами. - Она сунула сумочку в пляжный баул. - Минуточку. Ты сначала проверь, все ли на месте. Марго вопросительно посмотрела на меня: - Разве что-нибудь могло пропасть? Ее темно-фиолетовые глаза были бесхитростны и невинны. - Марго, в сумке я нашел спички, о которых мне хотелось бы кое-что узнать. - Спички? - Ее взгляд выразил удивление. - Почему они тебя интересуют? - Раскрыв сумочку, она вынула пакетик. - Ты это имеешь в виду? - Да. Где ты их достала? - Понятия не имею. Откровенно говоря, я даже не знала, что они здесь. Но что с тобой, Лу? Почему ты вдруг заинтересовался какими-то спичками? - Это те самые спички, Марго, которые я нашел в вещах Шеппи. Позднее кто-то украл их и подменил другими. И теперь я нахожу их в твоей сумочке. - Почему ты думаешь, что это те самые спички? В клубе я видела сотни подобных пакетиков. - Посмотри повнимательней: на обратной стороне каждой из них напечатаны цифры. Нахмурившись, она отогнула одну за другой все спички. - Действительно, странно. Но, возможно, цифры напечатаны на всех спичках клуба? - Нет. Но ты не ответила на вопрос: как они попали к тебе? - Вероятно, я принесла их из клуба вчера вечером. Я ужинала там. - С минуту она размышляла с сосредоточенным видом. - Да, конечно, я вспомнила. Я никогда не пользуюсь спичками, но вчера при мне не оказалось зажигалки, и я, наверное, взяла их в гардеробе. Я покачал головой: - Этого не могло быть. Это особые спички, Марго, из-за них было совершено убийство. Их не могли дать в гардеробе. Выражение ее глаз стало тревожным: - Тогда я ничего не понимаю. Может, кто-нибудь дал их мне, когда я собиралась закурить? - Я не хочу поверить, чтобы кто-нибудь добровольно расстался с ними. С кем ты вчера ужинала? - В небольшой компании. Кроме меня были еще пять человек: Бриджетт с Трисби, один знакомый по имени Донахью, Гарри Лукас, с которым я иногда играю в теннис, и Дорис Литтл, моя подруга. - Мог кто-нибудь из этой компании положить спички по рассеянности на стол. - Это могло случиться, хотя я совершенно не помню, как они у меня оказались. - Мне очень не нравится история со спичками, Марго. Пакетик стоит больших денег. Мне кажется невероятным, чтобы кто-нибудь мог забыть его на столе. - Но человек, возможно, думал, что это обычные спички. Официанты в клубе раздают их всем посетителям. - Может, ты и права. Но так или иначе, мне нужны эти спички. Я должен показать их лейтенанту Ренкину. Глаза у Марго широко открылись: - И тогда я окажусь замешанной в уголовном деле? Я не могу допустить, папа будет вне себя. - Я обязан рассказать о спичках Ренкину. Но тебе нечего волноваться: полиция в Сан-Рафеле слишком боится твоего отца. - Но, дорогой, предположим, он скажет папе? Нет, ты не должен так поступать. Неужели ты этого не понимаешь? Он обязательно поинтересуется, каким образом ты нашел спички в сумочке? Надеюсь, ты не собираешься рассказывать ему, что произошло прошлой ночью? Минуту я размышлял. - Хорошо. Прежде чем идти в полицию, я переговорю с Трисби. Может, он что-нибудь расскажет. Она протянула пакетик: - Возьми, но, пожалуйста, не впутывай меня в это дело. Если газеты узнают, что я замешана... Я погладил ее по руке. - Успокойся. Но хорошенько подумай, как у тебя могли оказаться спички. Это важно, Марго. - Обязательно. - Она посмотрела на часы. - Извини, мне надо бежать, я опаздываю. До скорой встречи, Лу. - До свидания. И Марго торопливо пересекла бар. Щелкнув пальцами, я подозвал официанта и расплатился по счету. Потом вышел на залитую солнцем улицу, завел машину и поехал к Трисби. Горная дорога была пустынна, и я испытывал чувство глубокого одиночества. 2 Миновав деревянную калитку с табличкой "Белая дача", я двинулся узкой тропкой, которая и вывела к дому. Это было легкое сооружение с белыми стенами, просторной верандой и горшками бегонии под окнами; веранда была сплошь увита красно-белыми колокольчиками. На балюстраде грелся на солнце сиамский кот, лениво поднявши голову при моем приближении. Проводив меня безучастным взглядом, он вновь погрузился в пантеон сновидений, уткнувшись мордой в теплый камень. Я поднялся на веранду и остановился у отделанной хромом застекленной двери. Я собирался нажать на кнопку звонка, когда из дома послышался женский голос: - Ради бога, Жак, не пей сейчас, нам надо поговорить. - Именно поэтому, дорогая, мне и нужно выпить. Неужели ты думаешь, что я смогу выслушать тебя трезвым? Пожалуйста, будь рассудительной. - Ты порядочная свинья, Жак. - Голос женщины звучал зло и враждебно. - Не стану спорить, возможно, ты и права, моя кошечка, - беззаботно ответил мужчина. - Но ты, по-моему, давно привыкла к свиньям. По шипению сифона я определил, что Жак Трисби был занят приготовлением напитка. Я заглянул осторожно внутрь. В одном из кресел сидела женщина лет тридцати семи с волосами светло-абрикосового цвета. Ее холодная красота была лишена индивидуальности, купальный костюм едва прикрывал покрытое загаром тело. Лет пятнадцать назад ее фигура была, вероятно, классической, сейчас же заметно дряблые формы не вызывали эстетического чувства. На ногах у нее были открытые сандалии, в ушах красовались белые коралловые серьги. Ожерелье, тоже из белых кораллов, украшало шею. Нетрудно было догадаться, кем была эта женщина: в гостиной за застекленной дверью сидела бывшая кинозвезда Бриджетт Бленд, ныне жена Ли Криди. В комнату вошел Жак Трисби. Именно таким я его и представлял: породистым животным с черными вьющимися волосами, голубыми глазами и тонкими усиками на красивом лице. Он был в белой фуфайке, малиновых шортах и сандалиях. В правой руке Трисби держал стакан с виски, в его толстых чувственных губах дымилась сигарета. - Где ты был вчера вечером, Жак? - спросила Бриджетт, подозрительно глядя на него. - Моя дорогая, сколько раз повторять одно и то же? Я был дома, смотрел бокс по телевизору. - Я ждала тебя в клубе два часа. - Ты сказала об этом уже пять раз. Но ведь мы не договаривались о встрече? - Мы договаривались вполне определенно. Я разговаривала с тобой по телефону, ты сказал, что придешь. Отпив виски, он поставил стакан на стол. - И все-таки я забыл. Повторяю, мне очень жаль. - Он зевнул, прикрывая рот рукой. - Зачем начинать все сначала? - Ты не смотрел телевизор, Жак. Я звонила вчера вечером, но никто не ответил. - Я часто не отвечаю на телефонные звонки, моя дорогая Бриджетт. Разговоры со скучными людьми утомляют. Ее ноздри раздулись от негодования: - Значит, я надоела тебе? - Сейчас, дорогая, ты и впрямь мне докучаешь. Я сидел вечером дома и смотрел телевизор. Я слышал телефонный звонок, но решил не снимать трубку. Когда окончилась передача, отправился спать. Я совершенно забыл о свидании и очень об этом сожалею. Она выпрямилась в кресле, глаза ее горели ненавистью: - Ты лжешь! Ты не был дома! Я приезжала сюда и в окнах не видела света. Я заглянула в гараж, но там было пусто. Как ты смеешь лгать?! Улыбка медленно исчезла с его лица, и взгляд стал жестким. - Ты говоришь, что приезжала сюда? Недорого же ты себя ценишь, моя кошечка! Сначала ты наняла частного сыщика, чтобы следить за мной, теперь шпионишь сама. Мне надоело, я по горло сыт твоим вниманием: нам надо кончать! Положив руки на голые колени, она крепко сжала их. - Кто была эта женщина? Трисби допил виски и загасил сигарету. - Ну знаешь, хватит на сегодня, - сказал он. - Если тебе нечего делать, то меня ждут дела. - Это была Марго? - В голосе Бриджетт звучала злоба. - Вы снова встречаетесь? - Коль Марго красивее тебя и в два раза моложе, ты думаешь, она для меня что-то значит? Между нами, женщины из семейства Криди сейчас не ходкий товар. Они слишком сексуальны и назойливы. - Так это была Марго? Она еще не оставила тебя в покое? - Голос Бриджетт дрожал. - Пожалуйста, без сцен, - сказал Трисби, уходя в невидимую для меня часть комнаты. Я услышал звон стекла и щелканье пробок. - А теперь, Бриджетт, будь любезна уйти. - Я не уйду, пока не узнаю, с какой женщиной ты был вчера вечером! - Хорошо, если тебе так хочется знать: я коротал время с хорошенькой блондинкой, свеженькой и молодой. Я встретил ее на "променаде", она страдала от одиночества. Ты знаешь, Бриджетт, я всегда стараюсь утешить одиноких женщин. - Он снова появился в поле моего зрения со стаканом в руке. Оболочка галантной обходительности вернулась к нему. - И ты не поверишь, как горячо откликнулась она на мое внимание. - Значит, между нами все кончено? - Дорогая, тебе действительно не откажешь в сообразительности. Я говорю об этом всего десять минут, а до тебя уже дошло. Мы неплохо провели время, Бриджетт, сейчас же будет лучше, если мы пойдем разными путями. Сидя в кресле, Бриджетт наблюдала за своим собеседником. Казалось, за время разговора с Трисби она постарела на несколько лет. Ее нагота вызывала у меня лишь смущение. - Если ты решил расстаться, уплати свои долги, - сказала она холодно и ровно. - Ты не забыл, что должен мне тринадцать тысяч? Улыбка на лице Трисби стала еще шире. - Так много? - Поднеся стакан к глазам, он заглянул в него и удивленно приподнял брови. - Ты хочешь сказать, что все это записано у тебя в книге с кожаным переплетом? - Да, я записывала твои долги. Теперь мне нужны деньги. - Не сомневаюсь. Твой стареющий супруг не слишком раскошеливается, не так ли? Но придется обождать: сейчас у меня нет ничего похожего на тринадцать тысяч. Развлекать тебя стоило немалых денег. Я, разумеется, верну долг, но попозже. - Деньги нужны мне сейчас, - повторила она. - Очень жаль. Ну, мне надо бежать. Проводить тебя до машины? - Я говорю еще раз: мне нужны деньги. - Ты можешь подать в суд. Я уверен, муж даст дельный юридический совет. Конечно, он разведется с тобой, узнав, что я задолжал тебе такую сумму. Как-никак Ли Криди - тоже мужчина и должен сообразить, что я давал тебе что-то взамен денег. Взгляды, которые она бросала на Трисби, вызывали у меня серьезную тревогу; на него же они не производили никакого впечатления. - Я думаю, такие, как ты, не заслуживают право на жизнь, - сказала Бриджетт наконец. - Я, вероятно, была не в своем уме, согласившись стать твоей любовницей. - Давай обойдемся без громких фраз, - ответил Трисби. - Ты была неудовлетворенной женщиной, и я в меру своих сил старался умиротворить твои желания. Тебе следовало знать, что за удовольствия платят. Будь рассудительной, Бриджетт, давай расстанемся по-хорошему. На свете немало красивых и сильных парней. Ты без труда найдешь мне замену. Новый любовник будет исполнять все твои прихоти, и через пару недель ты обо мне и не вспомнишь. Несколько секунд она пристально смотрела на него, потом придвинула к себе большую пляжную сумку. - Ты говоришь это серьезно, Жак? Между нами все кончено? - Да. - Он с раздражением провел рукой по волосам. - И мы больше не будем встречаться? - Если ты не желаешь понять по-хорошему, - сказал он, наклоняясь вперед и с ненавистью глядя на нее, - убирайся к черту! Мне опротивело видеть твои телеса! Убирайся, или я вышвырну тебя отсюда! - Сейчас я убью тебя, Жак. Если ты не можешь принадлежать мне, то не достанешься и другой женщине. - Бриджетт вынула из сумки револьвер. Глава одиннадцатая 1 Трисби, застыв на месте, смотрел на свою бывшую любовницу с недоверием и страхом. В купальном костюме, с револьвером в руке Бриджетт выглядела нелепо и страшно. Под слоем загара кожа ее приобрела мертвенно-бледный оттенок, лицо покрылось крупными пятнами. - Да, Жак, - повторила она тихо, - сейчас я убью тебя. Я достаточно настрадалась, теперь свою долю получишь ты. - Не сходи с ума, - медленно выговаривая слова, произнес Трисби. Он провел языком по губам. - Положи револьвер, Бриджетт, и давай поговорим. Я согласен, что вел себя не совсем красиво. Попробуем начать все сначала. Я неудачно пошутил, когда... - Ты жалкий трус, - с презрением прервала она. - Я знала, именно так ты и будешь говорить, если тебя припереть к стенке. Но теперь уже слишком поздно, Жак: у меня к тебе столько же жалости, сколько ее было у тебя. Он начал медленно отступать назад. И так же медленно она двинулась вслед за ним через просторный холл. Он поднял руки, словно защищаясь от пули. Я бесшумно открыл дверь и шагнул внутрь. Трисби, стоявший лицом к веранде, увидел меня. Он смотрел обезумевшими от ужаса глазами, и я, понимая, что разъяренная баба может застрелить его в любое мгновение, прыгнул вперед и наотмашь ударил Бриджетт по запястью. Раздался выстрел, пуля впилась в пол. Я вырвал оружие, Бриджетт метнулась в сторону, потом, схватив сумку, опрометью выбежала за дверь. Трисби, обхватив голову, без сил опустился на кушетку. Я положил револьвер на столик для коктейля и, вынув носовой платок, смахнул пот с лица. В неподвижной тишине шум отъезжающего автомобиля прозвучал неестественно громко. - Она не собиралась убивать вас, - сказал я по возможности мягко. - Я видел, что миссис Криди целилась в ногу. Сделав неимоверное усилие взять себя в руки, он встал и беззвучно зашевелил губами; в глазах его по-прежнему был страх. - Проклятые неврастенички! - выговорил он с трудом. - Где она раздобыла револьвер? - Женщины часто сводят счеты подобным образом, - сказал я. - Они убивают мужчин ежедневно, если все другие меры, по их мнению, исчерпаны. Он тупо уставился на меня: - Кто вы такой и как попали сюда? Достав визитную карточку, я протянул ее Трисби. Он посмотрел издали, взять отказался: его руки дрожали. - Черт возьми! - воскликнул он. - Агентство "Стар". Ведь это то самое агентство, чей сыщик... - Внезапно замолчав, он отодвинулся, и в глазах появилось тревожное и недоумевающее выражение. - Все правильно, - сказал я. - Шеппи был мой компаньон. - Она наняла вас следить за мной? - Нет, я оказался здесь случайно. Я приехал поговорить с вами. Он встал и пошел к стойке. - Выпьете? - Спасибо, да. Он налил виски. Потом, поставив стаканы на столик, плюхнулся в кресло. - Она испугала меня на минуту, - сказал Трисби, доставая сигарету из эбонитовой коробки и закуривая. - Вы видели выражение ее глаз? Она и впрямь собиралась убить. - Он залпом осушил стакан. - Если бы не вы... - Думаю, она хотела только припугнуть, - сказал я, отлично понимая, что намерения Бриджетт были самые серьезные. - Вы, наверное, ведете очень бурную жизнь. Он криво усмехнулся: - Это будет хорошим уроком. Я постараюсь впредь забыть о стареющих неврастеничках. - Подавшись вперед, он уставился на револьвер. - Как вы думаете, где она его достала? - Нынче каждый может обзавестись оружием, это нетрудно. - Я взял револьвер и опустил в карман. - Правда, что она наняла Шеппи следить за вами? - Не знаю. - Глаза его беспокойно забегали. - Вообще-то она способна нанять целую свору сыщиков. Бриджетт считала меня своей собственностью. - И к тому же весьма ценной. Тринадцать тысяч долларов - это большие деньги. Он повел своими атлетическими плечами. - Бриджетт не в своем уме, я никогда не брал взаймы такой суммы. Конечно, последние шесть месяцев мы всюду бывали вместе, и это кое-что стоило, но деньги я тратил на нее же. - Вы обвинили ее, что она наняла частного сыщика следить за вами. Это был Шеппи? Не волнуйтесь, полиция не узнает о нашем разговоре. Подумав, он спросил: - Что вы хотите знать? - Нанимала миссис Криди моего компаньона следить за вами? Он молчал в нерешительности. - Если я отвечу, у меня не будет неприятностей с "фараонами"? - Нет, не будет. - Хорошо, тогда я скажу: да, нанимала. - Что толкнуло ее на это? - Она, видите ли, вообразила, что у меня роман с ее падчерицей. - А на самом деле у вас, конечно, ничего подобного не было? - Боже мой, конечно, нет! Падчерица осточертела мне еще много месяцев назад. - Тогда кто же сейчас ваша очередная любовь? Виски немного успокоили его нервы, и он самодовольно ухмыльнулся: - О таких вещах говорить не принято. Просто девушка. - И Шеппи узнал о ней? Трисби кивнул: - Да, и сообщил об этом Бриджетт. И она попыталась ее припугнуть. - Успешно? - По всей видимости, да. Больше я ее не видел. - Что произошло потом? - Бриджетт снова продела мне кольцо в нос и некоторое время продолжала водить за собой. Два дня назад я решил, что с меня хватит, а об остальном вы знаете. - Послушайте, Трисби, девчонка, за которой следил Шеппи, была Тельма Каузнс? В глазах у него мелькнуло удивление: - Знаешь, приятель, не впутывай меня в уголовное дело! - Для уголовного дела ты и так разболтал слишком много, - сказал я. - Так как же, ее звали Тельма Каузнс? - Да, да, Тельма Каузнс, - нетерпеливо и раздраженно ответил он. - Мне говорили, что она была скромной девушкой. Трисби снова самодовольно ухмыльнулся: - Вот с такими скромницами легче всего. У меня она стала ручной за два дня. Все было готово для великой ночи, да помешал Шеппи. - Где ты с ней встретился? - В магазине керамики. Она втюрилась с первого взгляда. - Кто тебе сказал, что Шеппи следит за вами? - Тельма. Он заходил к ней домой и посоветовал держаться от меня подальше. Я сразу догадался, что это Бриджетт его подослала, и решил кончать. Я знал, Бриджетт доставит кучу неприятностей, если я не развяжусь с девчонкой. - Сначала ты сказал, что к ней ходила Бриджетт? Он закурил сигарету. - Это было уже после Шеппи. Так, по крайней мере, она говорила. До сих пор я верил ему, но сейчас в меня закралось сомнение. Так или иначе, я был уверен, что рассказывает он далеко не всю правду. - Как ты думаешь, Трисби, кто убил ее? - Откуда мне знать? - ответил он, не опуская глаз под моим пристальным взглядом. - Я и сам удивляюсь, для чего понадобилось ей ходить с Шеппи в купальную кабину. Может, когда я ее бросил, она решила от огорчения сойтись с ним? Такое предположение было вполне правдоподобным: Шеппи умел нравиться женщинам. - Значит, так никого и не подозреваешь? После некоторого колебания он сказал: - Видишь ли, я уже думал об этом. По-моему, убийца охотился не за Шеппи, а за ней. Шеппи пытался защитить Тельму и поплатился за это. - Тогда почему она сразу не сообщила в полицию? - Гм... Этот вопрос с таким же успехом я могу задать и тебе. Возможно, она решила не ставить в известность полицию, чтобы избежать сплетен. Как бы она объяснила свое уединение с мужчиной в купальной кабине? Ведь по правилам там могут находиться только супружеские пары. - Ты думаешь, Шеппи и девчонку убила Бриджетт? На его лице появились признаки беспокойства. - Этого я не говорил. Я не могу представить, чтобы Бриджетт воткнула нож в твоего Шеппи. Подумав, я решил, что это выходит за рамки и моего воображения. - Она могла нанять кого-нибудь. Одного из гангстеров, которые служат у мужа. Херца, например. Лицо Трисби выразило отвращение. - Этого бандита? Что ж, возможно, она так и сделала. Меня не удивит, если она наймет Херца свести счеты и со мной. Так будет намного проще. - Взгляд его сделался тревожным. - Пожалуй, мне лучше убраться из этого города, здесь оставаться небезопасно. Вынув из пачки сигарету, я сунул ее в рот и неторопливо достал из кармана пакетик спичек. Я держал его таким образом, чтобы Трисби мог видеть этот сувенир из "Клуба мушкетеров". - Что ты знаешь о Херце? - спросил я, отрывая спичку. Реакция Трисби была мгновенной. Он рванулся вперед, будто собирался помешать мне совершить непоправимый поступок, потом стал напряженно вглядываться в красный пакетик. Прикурив сигарету, я положил спичку в пепельницу цифрами вверх. Увидев, что спичка пронумерована, Трисби растерялся вконец. - Что-нибудь случилось? - невозмутимо спросил я, засовывая пакетик в карман. - Н-нет. Я не знал, что ты член клуба, - ответил он, стараясь скрыть свое возбуждение. - Ты имеешь в виду эти спички? Я их просто нашел. - Понятно. - Он смахнул пот с лица. - Мне нужно двигаться, у меня свидание. - Он поднялся. - Ты не ответил на мой вопрос. Что тебе известно о Херце? - Я знаю только, что Криди иногда приказывает ему расправиться с тем или иным человеком. Больше мне ничего не известно. Ну ладно, спасибо, что пришел вовремя. Мне действительно пора уходить, я опаздываю. Извини, но тебе также придется уйти. - Я готов. Надеюсь, мы еще увидимся. Кивнув, я вышел из холла на веранду. "Отдельные части кроссворда встают на свои места, - подумал я. - Скоро должна проясниться вся картина". Сиамский кот, приподняв морду, сонно уставился на меня. Я пощекотал ему брюшко, и он, протянув лапу, сделал вялую попытку цапнуть когтями. - Спокойно, - сказал я, своевременно убирая руку. - Не делай из меня еще одного неврастеника. И неторопливо пошел по тропинке, чувствуя на спине пристальный взгляд Трисби. 2 Возвращаясь в Сан-Рафел, я размышлял о том, что сейчас, по всей видимости, я веду расследование не одного, а нескольких дел. Возможно, Трисби прав и моего компаньона ухлопали по ошибке. Вспомнилось исступленное лицо Бриджетт, и я подумал, что она действительно способна заплатить какому-то гангстеру, чтобы тот убрал соперницу с ее пути. Самым разумным при данных обстоятельствах была бы беседа с Бриджетт Криди, но, прежде чем встретиться с ней, было необходимо выработать линию поведения. Часы показывали половину второго, и я почувствовал, что изрядно проголодался. Остановившись у небольшого ресторана "Дары моря", я запер машину и пошел обедать. Готовили здесь удивительно вкусно, но еще удивительней оказался представленный счет. Я глядел на него, решив, что официант ненароком прибавил к причитавшейся с меня сумме сегодняшнюю дату: день, месяц и год в цифрах. Примерно через час я позвонил Криди. Ответил гнусавый голос мажордома - состояние его аденоидов по-прежнему было плачевным. - Я соединю вас с секретарем миссис Криди, - сказал он. В трубке послышались щелчки, и через некоторое время бесстрастный женский голос поинтересовался, что мне угодно. - Необходимо встретиться с миссис Криди, - сказал я. - Мы виделись сегодня утром, и у меня осталось кое-что из ее вещей. Узнайте, когда она сможет принять. - Как ваша фамилия? - Моя фамилия здесь ни при чем. Передайте, что я сказал. - Хорошо, не кладите трубку. Наступила длительная пауза. Через стеклянную дверь телефонной будки я увидел, как в бар вошла блондинка в купальном костюме и, взгромоздившись на высокую стойку, заказала шницель с луком. Я почувствовал невольное сострадание к парню, чьей спутницей она будет сегодня вечером. Механический голос секретарши сказал: - Миссис Криди примет вас в три часа, если вас это устраивает. - Я буду ровно в три. ...Возле опущенного шлагбаума ко мне приблизились два охранника. - К миссис Криди, - сказал я. По глазам охранников можно было заметить, что закатанные рукава моей сорочки и узкие спортивные брюки им не понравились. Один из них подошел к шлагбауму и молча открыл его. Охранники не сверялись со списком и не звонили в особняк: в табеле о рангах миссис Криди занимала строчку много ниже, чем ее супруг. Я поехал по знакомой аллее мимо многочисленных клумб и китайцев-садовников, которые отдыхали, сидя на корточках и любуясь произведением своих рук. Поставив машину рядом с черным "роллс-ройсом", я поднялся по ступеням и оказался на террасе у парадного входа. Здесь предо мною возник старый знакомый - мажордом. - Мистер Брэндон? - В его голосе я не уловил особого дружелюбия. - Да. У меня встреча с миссис Криди. Проведя меня по коридору, лестнице, еще одному коридору, он остановился перед дверью апартаментов миссис и открыл ее. - Вы так много ходите, - сочувственно сказал я, - что вам следовало бы купить мотороллер. Ноги надо беречь. Не обратив внимания на легкомысленное замечание, он удалился, ступая плавно и бесшумно. Легкомыслие и шутки здесь были так же невозможны, как дождь в пустыне. Я очутился в небольшой приемной со шкафами и письменным столом, за которым сидела молодая девушка. Мы уже встречались с нею - на предварительном следствии. Она была в том же сером полотняном платье с белыми манжетами и воротничком и в очках без оправы. - Мистер Брэндон? - Вам известно мое имя? - Я узнала вас. - О, да. Я тоже, кажется, видел вас в зале суда. На ее хорошеньком лице проступил легкий румянец. - Садитесь, пожалуйста. Миссис Криди не заставит долго ждать. Девушка начала печатать на машинке, время от времени поглядывая на меня поверх очков. Через четверть часа, решив, что ожидание слишком затянулось, я поднялся. - Спасибо за кресло. Было приятно побывать с вами наедине. Вы непревзойденный мастер печатать на машинке. Что же касается миссис Криди, то она сможет найти меня в бунгало на Эрроу-Пойнте. - И направился к выходу. - Мистер Брэндон! Миссис Криди примет вас с минуты на минуту. Подождите, пожалуйста, я сейчас узнаю. Несмотря на строгий вид, она была, вероятно, неплохая девушка, и мне не хотелось расстраивать ее понапрасну. - Хорошо, - сказал я, взглянув на часы. - Я подожду еще две минуты. Она торопливо вышла из приемной. И тотчас появилась снова. - Миссис Криди готова принять вас, - сказала она, держа дверь открытой. Проходя мимо, я слегка подмигнул, и мне показалось, что ее веко тоже пришло в движение. Бриджетт Криди стояла возле окна, устремив взор на клумбы с розами. На ней были светло-зеленая блузка и желтые брюки. Когда я вошел, она медленно повернулась, посмотрев на меня холодно и пристально. Обстановка в гостиной удивительно напоминала бутафорию из какого-нибудь сентиментального фильма - роскошная мебель, сад за окнами и слегка увядшая, знаменитая в прошлом актриса, которая, впрочем, и сейчас котируется еще достаточно высоко. - Вы хотели видеть меня? Это не ошибка? Подойдя к столу, я без приглашения сел. Неврастеничные женщины всегда утомляли меня. Они вызывали жалость и в то же время доставляли массу хлопот. Сегодня к Бриджетт Криди я не чувствовал никакой симпатии. - Я не предлагала вам сесть, - сказала она, картинно выпрямляясь и бросая в мою сторону ледяной взгляд. - Это не так уж важно, - отпарировал я. - Мне пришлось немало поволноваться нынче, и я устал. Вот ваша игрушка. - Достав револьвер, я вынул магазин и вытряхнул на ладонь патроны. Потом вставил магазин на место. Долю секунды она колебалась. - Я полагаю, вы хотите получить гонорар, - сказала Бриджетт полным презрения голосом. - Я согласился бы и на что-нибудь другое, - сказал я, двусмысленно улыбаясь. Я не собирался сносить ее высокомерия и решил отвечать той же монетой. Мое замечание попало в точку: оставайся в револьвере хоть один патрон, мне бы несдобровать. - Как вы смеете разговаривать подобным образом?! - выкрикнула она. - Не думайте, что вам удастся шантажировать меня. Я... - Бросьте играть, мы не на съемках, - прервал я. - Никто не собирается шантажировать. Садитесь и слушайте, что я скажу. - Мой муж... - начала было она, но я не дал ей закончить: - Не пугайте меня вашим мужем. Даже он не помешает напечатать обо всем в "Курьере". Положив револьвер на стол, Бриджетт села в самое дальнее от меня кресло. - О чем вы собираетесь говорить? - спросила она с металлической ноткой в голосе. - Вы знаете, о чем. Не окажись я утром в доме Трисби, он был бы уже покойник. Покушение на убийство со стороны жены миллионера, знаменитого мистера Криди, - это обошло бы все газеты страны. - Никто не осмелится об этом напечатать! - яростно воскликнула она. - Не будьте так самоуверенны. С трудом она взяла себя в руки. - Хорошо, сколько вы хотите? - Я не принадлежу к числу ваших друзей, миссис Криди, которые любят поживиться за чужой счет. Мне нужна кое-какая информация. Ее глаза сузились. - Какая именно? - Относительно моего компаньона, которого вы наняли следить за Трисби. На ее лице мелькнуло беспокойство, пальцы нервно сжались. - Если об этом сказал Жак, то он лжет. Я никого не нанимала. - Он утверждает обратное. - Он был и останется лжецом! - с ненавистью выкрикнула она. - Я повторяю еще раз: это ложь! - Может, вы наняли Шеппи следить за кем-нибудь другим? - Нет! - Но вам было известно, что Трисби обманывает вас с девицей по имени Тельма Каузнс? Разве вы не предупреждали Тельму, чтобы она оставила в покое вашего любовника? - Я впервые слышу об этой потаскухе! - Не принимайте меня за дурака. Ее фото появилось во всех газетах. - Повторяю: я никогда не видела ее и не желаю ничего слышать! Я почувствовал, что натолкнулся на глухую стену. У нее оказалось достаточно сообразительности понять, что никаких доказательств, кроме слов Трисби, у меня нет. - Мне не остается ничего другого, как рассказать обо всем лейтенанту Ренкину, - сказал я. - Если вы и вправду не нанимали Шеппи и ничего не знаете об убитой, вам нечего беспокоиться. Не так ли? - Можете сказать ему все, что вам вздумается, - резко бросила она. - Но предупреждаю: если вы попытаетесь впутать меня в это дело, я обращусь в суд - и вам непоздоровится. А сейчас - уходите вон, я не желаю больше слушать всякий вздор. Я решил, что наступило время выложить свой последний козырь. - Эти спички случайно не ваши, миссис Криди? - Я достал из кармана красный пакетик. Хотя я внимательно наблюдал за ней, мне не удалось заметить никаких признаков возбуждения, как это было в случае с Трисби. - Не понимаю, что вам еще от меня нужно... - Я хочу вернуть спички. Они ваши? Она глянула так, словно рядом с ней находился сумасшедший. - Мне кажется, вам лучше уйти. - Она потянулась к звонку и нажала на кнопку. - Мы еще встретимся, миссис Криди, - сказал я. Бриджетт отвернулась. - Мое появление в этом доме встретили не очень благожелательно. Вам это не показалось? - сказал я секретарше, когда мы пересекли приемную. Она молча распахнула передо мною дверь. - Вниз по лестнице. Хилтон покажет, где выход. - Спасибо, - ответил я и, подняв на нее глаза, добавил: - Для чего вы носите эти очки? - Я... - На ее лице снова вспыхнул румянец. - Выбросьте их, они вас портят. Девчонка недоуменно уставилась на меня, а я, не дожидаясь ответа, быстро зашагал прочь. За следующей дверью поджидал мажордом. Поднявшись со стула с видом старого аиста, покидающего любимое гнездо, он степенно произнес: - Вас желает видеть мистер Криди. - Видеть меня? - с искренним удивлением переспросил я. - Вы уверены в этом? - Вполне, мистер Брэндон. Он просил зайти, когда закончите с миссис Криди. - Он заставит ждать пять часов или примет сразу? - Я полагаю, немедленно. - Это меняет дело, тогда идем. Пришлось совершить еще одно путешествие по нескольким коридорам, прежде чем мы остановились перед массивной дверью из красного дерева. Деликатно постучав, старик мажордом повернул ручку и открыл дверь. - Мистер Брэндон, сэр, - сказал он, отступая в сторону. Я двинулся вперед по гигантскому кабинету. Криди сидел за письменным столом и, протирая очки, наблюдал за мной. Его лицо выражало не больше, чем сложенная из камня стена; если бы не легкое шевеление пальцев, он мог бы с успехом соперничать с Большим Сфинксом. Не ожидая приглашения, я сел в кресло. Протерев очки, Криди удовлетворенно водрузил их на нос. - Что у вас за дела в моем доме, мистер Брэндон? - негромко спросил он. - Визит вежливости. - И к кому же? - Мне не хочется быть грубым, мистер Криди, но это не ваше дело. Его губы плотно сжались: таким тоном с ним, вероятно, разговаривали не часто. - Вы встречались с моей женой? - Почему бы вам не спросить у нее самой? Больше вопросов нет? Если это все, то я побегу. Время для меня - те же деньги. Взяв в руки нож для разрезания бумаг, он несколько секунд изучающе смотрел на меня. - Я наводил справки о вашем агентстве, - сказал он. - Дело приносит некоторую прибыль и оценивается примерно в три тысячи долларов. - Оно стоит гораздо больше, - возразил я. - Главное - это личные контакты и добрая воля. Доброй воли мне не занимать, а связям можно только позавидовать. - Меня интересуют предприятия, которые приносят доход. Обычно я их покупаю, - неожиданно сказал Криди. - Я намерен купить ваше агентство, скажем, за десять тысяч. Естественно, это включает добрую волю и те личные связи, которые у вас имеются. - Что же случится со мной, если я продам свое дело? - поинтересовался я. - Вы будете продолжать работу под моим наблюдением. - Наблюдать за мной не так-то просто, мистер Криди. Во всяком случае, не за десять тысяч долларов. - Я согласен повысить цену до пятнадцати тысяч. - По-видимому, вы пожелаете, чтобы я прекратил расследование обстоятельств смерти моего компаньона? - Убийством должна заниматься полиция, мистер Брэндон. Никто не заплатит за ваши старания. В случае, если я куплю агентство "Стар", ваш талант будет использован там, где можно извлечь прибыль. Это было бы справедливо. - Спасибо за великодушное предложение, но я намерен продолжать начатое расследование, выгодно мне это или нет. Отодвинув в сторону нож для бумаг, он переплел пальцы и положил на них подбородок. Глядя на меня, он не пытался скрыть своего отвращения. - Я твердо решил купить ваше агентство, мистер Брэндон. Вы можете сами назвать цену. - Каждого человека можно купить, если цена достаточно высока? Вы это хотите сказать? - Не стоит повторять общеизвестных истин. Давайте не будем терять времени. У меня много срочных дел. Какова ваша цена? - За агентство или за то, что я прекращу расследование? - За ваше агентство. - Оно не продается, - сказал я, поднимаясь. - Я хочу докопаться до правды и думаю, мне это удастся. Откинувшись в кресле, он начал постукивать по столу кончиками пальцев. - Я интересовался, что представлял собою ваш компаньон, - сказал он. - Это была никчемная личность. Если бы не вы, ваш детективный бизнес быстро бы прогорел. Шеппи больше занимался женщинами, чем работой, и вам нет смысла упускать выгодную сделку из-за такого человека, как он. Я заплачу пятьдесят тысяч. Мне показалось, что я ослышался. - Нет, - ответил я. - Мое агентство не для продажи. - Сто тысяч, - сказал он, изменившись в лице. - Нет, - повторил я, чувствуя, что мои ладони стали влажными. - Сто пятьдесят! - Довольно! Вы дешево цените свое имя, мистер Криди. Чтобы избежать скандала, можно заплатить и миллион. Но не предлагайте его мне, я все равно не возьму денег. Я удивляюсь, почему вы не прикажете Херцу покончить со мной. Это стоило бы вам долларов двести, а может, и того меньше. Шеппи был мой компаньон. Мне плевать, был он хорошим или, как вы говорите, никчемным сыщиком. Мы не прощаем тем, кто убивает наших товарищей. Поймите это и не пытайтесь купить меня. Повернувшись, я быстро пошел к выходу. В кабинете воцарилась зловещая тишина. Глава двенадцатая 1 Поставив машину в гараж, чтобы уберечь ее от нестерпимо горячего солнца, и наскоро искупавшись в море, я устроился на веранде бунгало и погрузился в размышления. Я не был уверен, кто говорил правду - Трисби или, наоборот, Бриджетт. Рассказ Трисби представлялся мне вполне правдоподобным, Бриджетт имела все основания лгать, и все же... Кроме того, я был абсолютно убежден, что загадочный пакетик спичек ровным счетом ничего не значил для Бриджетт Криди, в то время как у Трисби было связано с ним нечто важное. В конце концов я пришел к выводу, что необходимо еще раз съездить к Трисби и в его отсутствие повнимательней познакомиться с "Белой дачей". Возможно, там отыщется ключ к загадке. Я не знал, был ли у Трисби слуга, но решил не терять времени и нанести визит сегодня же вечером. Внезапно раздался телефонный звонок. Я прошел в холл и снял трубку. - Это ты, Лу? - Звонила Марго. - Я не ожидал твоего звонка, дорогая, - сказал я. - Мне не дает покоя этот пакетик спичек. Сев на подлокотник кресла, я поставил телефон на колени. - Я все время думала о нем. Теперь я уверена, что это спички Трисби. - Почему ты так решила, Марго? - Я вспомнила, что за столом он сидел напротив. Я попросила прикурить, но зажигалка его не работала, и он достал из кармана спички. Сразу же после этого Трисби отправился танцевать, а спички и портсигар оставил на столе. Наверное, я машинально положила пакетик в сумку. Во всяком случае, я уверена, что Жак клал спички на стол. - Все правильно, - сказал я. - Сегодня я был у него и показал пакетик. Он подскочил на стуле, словно оттуда вылез гвоздь. - Ты разговаривал с ним, Лу? - Почти нет. Я появился в драматический момент - Бриджетт собиралась застрелить его. - Застрелить? - недоверчиво переспросила Марго. - Ты шутишь, конечно? - Может, она хотела просто припугнуть, но мне показалось, что твоя мачеха была настроена по-боевому. Он перед этим указал ей на дверь. - Она, вероятно, сошла с ума! Ты сообщил в полицию? - Нет. Трисби вряд ли признается, что она собиралась его укокошить, и я окажусь в дурацком положении. Полиция не станет заводить против нее дело. Кстати, ты знала, что у нее револьвер? - Нет. - Я думаю, что она наняла Шеппи. Так, между прочим, считает этот лоботряс. Трисби сказал еще, что в последнее время он обхаживал Тельму Каузнс, девушку, которую убили. Вероятно, Бриджетт узнала об измене и наняла Шеппи. Так, по-моему, обстоят дела, но она начисто все отрицает. - Ты рассказываешь совершенно невероятные вещи! Значит, полиция ничего не знает о попытке убийства? - Пока нет, но нужно быть готовым ко всему. - Ты думаешь, Бриджетт имеет отношение к смерти Шеппи? - Об этом я ничего сказать не могу. - Какие у тебя планы, Лу? - В ее голосе звучала тревога. - Вечером я собираюсь вновь навестить дом Трисби. Надеюсь, мне повезет, и я что-нибудь найду. У него есть слуга? - Да, филиппинец. Он приходит рано утром и уходит около восьми. - Вот как... Когда мы встретимся, Марго? - Ты хочешь видеть меня? - Не задавай глупых вопросов. Не смогла бы ты приехать сюда, скажем, в половине одиннадцатого? Я расскажу, чем закончится визит к Трисби. Она помолчала в нерешительности, потом ответила: - Хорошо, я постараюсь приехать. - Я буду ждать тебя, дорогая. - Будь осторожен, Лу, не подходи близко к дому, пока не убедишься, что он пуст. Не забывай, Трисби опасен и жесток. Заверив, что буду помнить об этом, я положил трубку. Потом набрал номер полицейского управления Сан-Рафела и попросил соединить меня с Ренкином. Узнав, кто его спрашивает, Ренкин недовольно сказал: - Что у вас там еще случилось? - Вы не узнали, кому принадлежит нож? - спросил я. - Вы что, принимаете меня за волшебника? Таких ножей в городе тысячи, их можно купить в любой лавке. - Выходит, успехами пока похвалиться не можете? - Нет. Дело запутанное, а мы еще в самом начале расследования. Что нового у вас? - Тоже ничего. Я, правда, начинаю думать, что моего компаньона нанял не Криди, а его жена. - С чего вы взяли? - Так, слышал кое-что. Кстати, у нее есть разрешение на оружие? - К чему вы клоните? - с раздражением спросил он. - Впутывать в эту историю Криди - все равно что играть с динамитом. - Не пугайте меня, лейтенант. Лучше ответьте на вопрос: есть у нее разрешение на оружие? Это важно. Проворчав, чтобы я не клал трубку, Ренкин удалился. - У нее разрешение на автоматический револьвер тридцать восьмого калибра номер 4557993, выданное три года назад, - сообщил он через несколько минут. - Спасибо, лейтенант. - Я записал номер в свою книжку. - И последний вопрос: узнали что-нибудь о прошлом Тельмы Каузнс? - Ничего, хотя мы и справлялись повсюду. Такое впечатление, что у нее вообще не было прошлого. Мужчинами не интересовалась, Хан был прав. Я просто не возьму в толк, как она оказалась наедине с Шеппи. - У вас есть адрес ее последней квартиры? - Она снимала комнату на Мериленд-роуд, 379, у миссис Бичем. От хозяйки ничего не добьешься. Кенди битый час толковал с ней впустую. - Спасибо. Я прошел в спальню и надел костюм. После этого запер бунгало и выехал из гаража. На часах было четверть шестого, и солнце по-прежнему пригревало. Узнав у полицейского, как проехать на Мериленд-роуд, я втиснулся в поток транспорта и минут через двадцать добрался до нужного дома. Миссис Бичем оказалась полной пожилой дамой с приветливой улыбкой. Отрекомендовавшись репортером "Курьера", я попросил рассказать о покойной постоялице. Миссис Бичем любезно предложила войти, и я оказался среди обитой плюшем мебели, канареек в клетках, трех котов и коллекций фотографий, которые, видимо, украшали стены в течение последних пятидесяти лет. Я доверительно поведал, что собираюсь написать статью о Тельме Каузнс и мне хотелось бы знать, был ли у нее молодой человек. - Полицейский спрашивал о том же, - с опечаленным лицом ответила миссис Бичем. - Нет, никого не было. Я часто говорила Тельме, что следует познакомиться с каким-нибудь симпатичным юношей, но она и слышать не хотела. Все ее мысли были о боге. - Возможно, у нее был приятель, но вы об этом не знали, миссис Бичем? Некоторые девушки слишком застенчивы и не рассказывают о своих сердечных делах. - Нет, что вы! Я знала Тельму пять лет. Будь какой-нибудь кавалер, она непременно бы рассказала. Она из дому-то почти никогда не уходила, только по вторникам и пятницам. - Может на самом деле она ходила не в церковь, а на свидание? - О, как вы можете так говорить? - с обидой в голосе произнесла миссис Бичем. - Тельма была неиспорченной девушкой, она всегда говорила правду. - Бывал у нее кто-нибудь дома, миссис Бичем? - Иногда заглядывали подруги - две девушки из "Школы керамики", а с третьей они ходили в церковь. - Мужчины не приходили? - Ни разу. Я не поощряю подобные визиты. Мужчины не должны приходить в квартиры к девицам. Я вынул из бумажника фотографию Шеппи. Хозяйка внимательно разглядывала ее и покачала головой: - Это лицо мне незнакомо. Повторяю, мужчины не бывали здесь в гостях. - Не заходила ли богато одетая блондинка? Женщина лет тридцати семи? Она бросила в мою сторону непонимающий взгляд: - Богатая блондинка? Нет, что вы! Три ее подруги и отец Меттьюз - больше у нас никто не бывал. Было похоже, что Трисби бессовестно лгал, утверждая, что Шеппи и Бриджетт ходили к Тельме домой. - В день, когда она погибла, ничего необычного не произошло? Никто не звонил ей? - Полицейский тоже интересовался этим. Нет, все было как в обычные дни. Она ушла в восемь тридцать, чтобы к девяти успеть в магазин. Обедать Тельма всегда приходила домой. Но на этот раз она не явилась, и я начала беспокоиться, а вечером позвонила сначала отцу Меттьюзу, потом - в полицию. Ренкин оказался прав: добиться чего-нибудь от старухи было таким же безнадежным делом, как пальцем проковыривать дырку в бетоне. 2 Оставив "бьюик" на обочине, я пешком направился к "Белой даче". Солнце уже закатилось, и все вокруг было окутано непроглядным мраком. Со мною был карманный фонарик и несложный инструмент, с помощью которого я намеревался в случае необходимости открыть окно или запертый шкаф. Соблюдая все меры предосторожности, я обошел дом, но света нигде не обнаружил. К моему удивлению, гараж оказался незапертым, и я увидел, что здесь стоит машина Трисби. Ее капот был холодным. С удвоенной осторожностью я поднялся на веранду и позвонил в парадную дверь. Прошло минуты три, но никто не отвечал, было тихо. Откуда-то из темноты появился сиамский кот и лениво развалился у моих ног. Но когда я нагнулся к нему, он быстро отскочил прочь и принялся наблюдать за мной настороженно и враждебно. Прежде чем войти в дом, я некоторое время стоял на веранде, внимательно прислушиваясь. Смущала машина в гараже: это могло означать, что Трисби был где-то поблизости; впрочем, за ним мог заехать кто-нибудь из знакомых. Отсутствие в доме света делало второе предположение вполне вероятным. Я вошел в гостиную и, отыскав выключатель, зажег свет. То, что предстало перед моими глазами, заставило вздрогнуть. Пол был усыпан кипами бумаг, писем, старых счетов, выброшенных из письменного стола и шкафов. Кто-то успел в этот дом раньше меня, и мне ничего не оставалось, как с досады выругаться. Я прошел в соседнюю комнату, где увидел лестницу, ведущую на второй этаж, и две двери. Пройдя через одну из них, я оказался в столовой. Неизвестный посетитель побывал и здесь: ящики буфета были выдвинуты, столовые принадлежности разбросаны на полу. В роскошно обставленной кухне, куда вела вторая дверь, все оказалось в полном порядке. Вернувшись обратно, я остановился около лестницы. Я решил не зажигать свет и достал карманный фонарик. Где-то деловито тикали часы, но больше в доме не раздавалось ни звука. Что могло интересовать побывавшего здесь человека? Я постарался представить реакцию Трисби, когда он обнаружит погром, произведенный в его отсутствие. Интересно знать, обратится он в полицию или ничего не предпримет. Трисби мог вернуться в любую минуту, и с осмотром нужно было кончать побыстрее. Нигде не задерживаясь, я обошел все комнаты внизу, затем взбежал на второй этаж и остановился на широкой, погруженной в темноту площадке. Здесь в тусклом свете карманного фонаря я увидел нечто, от чего кровь застыла в жилах; в противоположном углу явственно виднелась фигура припавшего к полу человека. У него была странная поза - он точно изготовился к прыжку. С бешено колотившимся сердцем я отпрянул назад. - Кто здесь? - спросил я голосом старой девы, обнаружившей мужчину у себя под кроватью. Гробовое молчание было мне ответом, человек не шевелился. Он сидел, опираясь на пятки, - небольшой смуглый человек с испещренным морщинами лицом. Узкие щелочки глаз неподвижно смотрели в пространство. Эта был, вероятно, слуга Трисби. Кто-то выстрелил ему в грудь, и перед смертью он успел отползти в угол. На его полотняном пиджаке темнело кровавое пятно. Я подошел ближе и коснулся его лица. Окаменевшие мышцы и холодная кожа говорили о том, что человек умер уже несколько часов назад. В спальне было темно и тихо. Я увидел Трисби, лежавшего поперек кровати, в белой фуфайке, малиновых шортах и сандалиях. На его лице застыла гримаса ужаса, руки были сжаты в кулаки. Простыня была обильно испачкана кровью. Кто-то убил его выстрелом в спину, когда он пытался убежать. Умирая, он упал на постель. 3 Я зажег свет. Сиамский кот проник вслед за мною. Теперь он сидел на постели и обнюхивал голову убитого хозяина. Вытянув хвост, кот злобно шипел на меня. Ноги мои подгибались, когда я подошел к постели и потрогал свисавшую руку. Она была холодной. С момента смерти Трисби должно было пройти не менее пяти часов. Кругом валялись вещи убитого. И подле кровати - револьвер. Я ни секунды не сомневался, что это был тот самый револьвер, который несколько часов назад я вернул Бриджетт Криди. Да, так оно и оказалось - под стволом стоял номер 4557993. Вынув магазин, я пересчитал патроны. Стреляли четыре раза, по крайней мере два выстрела были смертельными. Стоя с револьвером в руке, я погрузился в раздумье. В этой истории все выглядело чересчур просто и очевидно, чтобы быть правдой. Нахмурившись, я перебрасывал оружие в руках, потом, повинуясь внезапному импульсу, погасил свет и спустился в гостиную. Там я набрал номер Криди. Стрелки на часах показывали без четверти десять. Трубку на другом конце провода снял Хилтон: - Резиденция мистера Криди. Кто вам нужен? - Соедините меня с миссис Криди. - Я соединю с ее секретаршей, сэр, если вы подождете. Раздались обычные щелчки, потом знакомый голос спросил: - Кто говорит? - Лу Брэндон. Миссис Криди у себя? - Боюсь, она не будет с вами разговаривать. - У меня дело необычайной важности, - нетерпеливо сказал я. - Мне необходимо с ней поговорить. - Подождите у телефона, я узнаю, подойдет ли она. Я ждал, с ненужной силой прижимая трубку к уху. Через некоторое время вновь послышался голос секретарши: - Мне очень жаль, но миссис Криди не желает с вами разговаривать. Я хмуро усмехнулся: - Она должна выслушать меня, это в ее интересах. Передайте, что погиб ее старый друг. Кто-то застрелил его, и полиция может явиться к ней с минуты на минуту. - Что вы сказали? - Соедините с миссис Криди. Она будет горько раскаиваться, если откажется говорить со мной! Наконец голос Бриджетт Криди произнес: - Если вы не прекратите донимать меня, я буду вынуждена жаловаться мужу. - Отлично, - ответил я, - жалуйтесь сейчас же. Он будет наверняка доволен. Но я не думаю, что муж поможет вам избежать неприятностей. Ваш друг Жак Трисби лежит у себя дома с пулей в спине. Рядом с трупом - ваш автоматический револьвер. Из груди ее вырвался негромкий вздох: - Вы лжете! - Хорошо, тогда сидите и спокойно ждите Ренкина, - сказал я. - Больше мне нет дела до вас. Я рискую головой, разговаривая с вами по телефону. Она продолжала учащенно дышать в трубку. - Вы говорите, он убит? - Да, он мертв. Теперь ответьте на вопрос: где вы были между пятью и шестью вечера? - Здесь, в своей комнате. - Вас кто-нибудь видел? - Нет, я была одна. - Секретарша не заходила к вам? - Она в это время отсутствовала. - Что вы сделали с револьвером, который я вам отдал? - Положила в спальне. - Кто мог его взять? - Кто угодно. Шкаф не был заперт. - К вам никто не приходил? - Нет. Нахмурившись, я посмотрел на стену. - Не знаю, почему у меня появилось желание помочь вам, - сказал я. - Ваш револьвер со мной, я забрал его из спальни Трисби. После анализа пули полиция, возможно, установит, что стреляли из вашего оружия, но будем надеяться, что ей не повезет. Кажется, кто-то хочет спихнуть на вас вину за убийство Трисби. В общем, сидите тихо и молитесь, чтобы господь помог вам выпутаться из этой истории. Прежде чем она успела что-нибудь сказать, я положил трубку. Я осторожно вышел из "Белой дачи", погасив всюду свет и заперев двери. Когда я вернулся домой, было четверть одиннадцатого. Под пальмами стоял одинокий "кадиллак" с потушенными фарами. В окнах бунгало света не было. Я вошел в темный холл. Здесь, включив свет, я некоторое время стоял прислушиваясь, не убирая руки с револьвера. - Это ты, Лу? - раздался голос Марго. - Что ты делаешь в темноте? - спросил я, проходя в спальню. Она лежала возле окна, и в свете луны неясно вырисовывался ее силуэт. - Я люблю смотреть на море, - ответила Марго. - Не включай электричество, дорогой. На ней была лишь черная шелковая пелерина, через которую просвечивало тело. Она протянула мне руку. - Подойди ближе и сядь, Лу, - сказала она. - Здесь хорошо, не правда ли? Нет ничего прекрасней ночного моря! Я сел рядом, но руки не взял. Образ мертвого Трисби, стоявший перед глазами, не располагал к интимности. - Что-нибудь случилось, дорогой? - Марго, ведь ты была когда-то влюблена в Трисби? Наступила длительная пауза, и ее рука опустилась. - Да, - ответила она наконец с отчужденностью в голосе, - я была влюблена. Мне нравилось в нем здоровье и сила и даже поразительное самомнение. Слава богу, мое чувство исчезло так же быстро, как и возникло. Я никогда не прощу себе это увлечение. - Все мы совершаем в жизни ошибки, о которых потом сожалеем, - заметил я, отыскивая в кармане сигарету. Прикуривая от зажигалки, я видел, что она, приподняв голову, смотрит на меня широко открытыми глазами. - С Жаком что-нибудь случилось? Ты был там? - Он убит. Его застрелили. - Убит? - Из ее груди вырвался стон. - О, Лу! Он обращался со мной жестоко и подло, но в нем было что-то... Не закончив фразы, она умолкла. - Это, конечно, Бриджетт! - сказала она через минуту. - Я не уверен. Внезапно Марго села. - Я не сомневаюсь, что это сделала Бриджетт. Ведь она пыталась убить его, разве не так? - Спустив ноги с кушетки, Марго продолжала: - Она убила его! Но ничего, безнаказанно ей это не пройдет! Отец добьется правды! - Предположим, добьется, а что дальше? В темноте я почувствовал на себе ее пристальный взгляд. - Как что? Он выкинет ее из дома! - Я полагал, ты не станешь впутывать в это дело полицию, - спокойно заметил я. - Конечно, нет, полиция ничего не будет знать. Отец просто вышвырнет ее вон. В окно я увидел, как к бунгало на большой скорости приближался автомобиль, на крыше которого мигала красно-синяя сигнальная лампа. - Не думаю, что полицейские останутся в стороне, - сказал я, поднимаясь. - Через минуту они будут здесь. - Я вышел в холл и сунул оба револьвера - свой и миссис Криди - в ящик тумбочки. Глава тринадцатая 1 Машина остановилась перед домом, и из нее вылез Ренкин в сопровождении сержанта Кенди. Я вышел навстречу. - Мне надо поговорить с вами, - сказал Ренкин. - Пойдемте в бунгало. - Обернитесь, лейтенант, - негромко произнес я, и вы, возможно, передумаете. Ренкин посмотрел на "кадиллак" и на стоявший рядом "бьюик". - Ну и что? - спросил он. - Вы, конечно, знаете, кто владелец "кадиллака". Если вас не интересует капитанское звание, входите. Но тогда - я это гарантирую - вам не видать повышения, как своих ушей. - Хорошо. Мы побеседуем по пути к Трисби. - К Трисби вы поедете один, лейтенант, мне там нечего делать, - ответил я. - У меня хватает хлопот и с владельцем "кадиллака". - Вы поедете или мы повезем вас силой? - неожиданно нетерпеливым и угрожающим голосом спросил Ренкин. Приблизившись к нам, Кенди многозначительно сунул руку в карман пиджака. - Хорошо, коль вы настаиваете, - счел за лучшее согласиться я. - Но что вам нужно? - Хватит морочить нам голову, - раздраженно сказал Ренкин. - Вы только что вернулись от Трисби. - Попробуйте доказать это, - сказал я, садясь в полицейский автомобиль. Я посмотрел на бунгало; Марго не подавала никаких признаков, что находится там. - Дайте мне револьвер, - потребовал Ренкин. - У меня его нет. - Где он? - В бунгало. - Поехали обратно, - приказал водителю лейтенант. Машина развернулась. Преследуемый Кенди по пятам, я вошел в дом. Я старался загородить тумбочку от сержанта, но тот, оттолкнув меня, выдвинул ящик и извлек револьвер. Это был принадлежащий мне револьвер тридцать восьмого калибра. - Он? - спросил сержант. - Да. Я удивленно посмотрел в ящик: револьвер Бриджетт бесследно исчез. Кенди заглянул в ствол и обнюхал его. Потом положил в карман. - Кто оставил здесь "кадиллак"? - Спроси об этом у лейтенанта, - буркнул я в ответ. - Зачем я вам понадобился? - Не представляйся дурачком. Мы видели, как ты вышел от Трисби. - Почему же меня не арестовали сразу? - Не было ордера на арест. - Кто подписал ордер? - Капитан. - Холдинг знает об этом? Кенди пошевелил языком, перемещая во рту жевательную резинку. - Забудь о Холдинге, ситуация в городе изменилась. Когда мы подошли к машине, Ренкин спросил: - Нашли? - Да, - ответил Кенди, протягивая револьвер. - Вы обвиняете меня в убийстве Трисби и его слуги? - Я никого ни в чем не обвиняю, - ответил Ренкин устало. - Мне приказано доставить вас, и я выполняю распоряжение. - Но ведь Холдинг... - О нем вы узнаете в свое время, а сейчас заткнитесь. Больше за дорогу не было произнесено ни слова. Пользуясь тем, что никто не мешал думать, я еще раз сделал обзор всех происшествий, невольным участником которых мне довелось стать в Сан-Рафеле. Когда человек внимательно анализирует минувшие дела и события, ему зачастую удается обнаружить связующее звено между, казалось бы, разрозненными фактами. Так случилось и со мной. Неожиданно я почувствовал, что держу в руках ключ ко всем хитросплетениям. Я не успел по-настоящему восхититься своей сообразительностью, так как вскоре мы подъехали к "Белой даче". Ренкин и я вышли из автомобиля. - Поезжай обратно в бунгало, - сказал лейтенант своему помощнику. - Обыщи дом, все, что найдешь, привези сюда. Отправляйся. Кенди коснулся плеча водителя, и через минуту машина скрылась из вида. - Думаете, она успела уехать? - спросил у меня Ренкин. - Конечно. Что случилось с Холдингом? - Сук, на котором вы сидели, Брэндон, с треском обломился. Кенди договорился с судьей Гаррисоном, и Холдинг снова поддерживает администрацию. В городе больше нет оппозиции. Слова полицейского были для меня полной неожиданностью. - Поторопитесь, - сказал Ренкин, - капитан не любит, когда его заставляют ждать. Вас предупреждали, чтобы вы не совались в это дело, теперь пеняйте на себя. - Но Холдинг дал мне добро на продолжение расследования. - Вы разве не видели, что это за тип? Когда мы поднялись на веранду, по ней взад и вперед расхаживали трое полицейских. В ярко освещенной гостиной с сосредоточенным видом сновал фотограф и работали специалисты по отпечаткам пальцев. - Капитан здесь? - спросил Ренкин у одного из них. - Наверху. Поднявшись по лестнице, мы оказались в спальне, где поперек кровати по-прежнему лежало тело Трисби. У окна виднелась массивная фигура Кетчена. Два человека в штатском рылись в многочисленных ящиках. Капитан стоял к нам спиной, глядя в окно. Он курил сигару, и дым полз по комнате серыми облачками, распространяя неприятный сильный запах. Минуты две тянулось томительное молчание. - Где его револьвер? - не оборачиваясь, сказал Кетчен. Все было рассчитано на то, чтобы вывести меня из душевного равновесия, расслабить волю. Это был старый полицейский прием, много раз испытанный на простофилях. Ренкин отошел от двери, и его место сразу занял другой инспектор - на случай, если я попытаюсь удрать. - Наручники на нем? - Нет, капитан. - Лицо Ренкина напряглось. - Почему нет? - прорычал Кетчен. Его хриплый, полный ненависти голос мог вызвать содрогание у кого угодно. - Я не думал, что в этом есть необходимость. - Тебе платят не за то, чтобы думать. Немедленно надеть! Ренкин извлек из кармана наручники и подошел ко мне. Я протянул руки, и стальные кольца с лязгом сомкнулись. - Приказание выполнено, капитан, - сказал он, отходя прочь. Кетчен медленно повернулся. Его жестокое лицо было багрово-темным от застоявшейся крови. Глаза - маленькие и беспокойные, как у бродячего слона, - смотрели с яростью. - Ты думал, что тебе все так и сойдет? Что тебя защитит Холдинг? Не вышло! Сейчас ты будешь горько раскаиваться в своей ошибке! Он приближался ко мне. В его глазах прыгали безумные красные искорки. - Я знал, что повстречаюсь с тобой еще раз, - продолжал он. - Но будь проклят, если я рассчитывал когда-нибудь изловить тебя на двойном убийстве. - Вам не удастся свалить на меня вину, - сказал я, не отрывая от него взгляда. - Их убили шесть часов назад, и вы об этом отлично знаете. Для человека его габаритов удар был удивительно быстрым. Я едва успел увернуться от его левой. К сожалению, у меня не было времени уклониться от удара другой рукой, и кулак Кетчена опустился с такой силой, будто это бил копытом мул. Я рухнул на пол, надо мной тотчас раздался разъяренный голос Кетчена: - Поднимите! Один из инспекторов обхватил меня и поставил на ноги. Покачнувшись, я согнулся чуть ли не пополам. Никто не произнес ни слова, наблюдая за моими отчаянными попытками принять вертикальное положение. - Мы отвезем тебя в управление, - сказал Кетчен с усмешкой, - и запрем в камеру. Чтобы ты не скучал, я пришлю трех-четырех ребят, которые будут тебя развлекать. Побывав в компании с ними, ты признаешься во всех четырех убийствах, скотина. Я знал - стоило мне сказать хотя бы слово, как он вновь примется избивать меня, и поэтому молча глядел на него. - Если тебя не признают виновным, - продолжал Кетчен, - мы упрячем тебя в тюрьму за незаконное проникновение на чужую территорию. Ты получишь три месяца, но каждый день мои ребята будут выколачивать из тебя мозги. - Он повернулся к Ренкину: - Отвези его в управление и посади по обвинению в убийстве Трисби и филиппинца. Пусть дождется, пока мы соберем против него достаточно улик. Я думаю, мы сумеем пришить ему дело. Ренкин с безразличным видом подошел ко мне: - Пойдем! - Я сделаю так, чтобы тебе захотелось поскорее стать трупом, - сказал на прощание Кетчен и, размахнувшись, ударил меня по лицу. Потеряв равновесие, я едва не упал на Ренкина. - Уберите его и бросьте в камеру! Ренкин схватил меня за руку и поволок из комнаты. Мы шли по веранде, когда к дому подъехал Кенди. - Нашел что-нибудь? - спросил Ренкин. - Еще один, тридцать восьмого калибра. В магазине не хватает четырех патронов, - ответил сержант, вытаскивая из кармана револьвер Бриджетт и передавая Ренкину. - Из него недавно стреляли. - Где ты нашел? - поинтересовался я. Кенди пристально посмотрел на меня. - Под кроватью, там, где ты спрятал. Я отрицательно покачал головой. - Я не прятал. Но в общем, это все равно, в любом случае вы не поверите. Ренкин бросил в мою сторону хмурый взгляд. - Я везу его в управление, - сказал он Кенди. - Револьверы мы проверим. Больше в бунгало ничего не было? - Нет. - Возьми одну из машин и отправляйся домой, - сказал Ренкин. Они поглядели друг на друга, и Кенди, подмигнув лейтенанту, исчез в темноте. Ренкин велел мне садиться в полицейский автомобиль. - Ведите машину, - сказал он. - Что? - переспросил я. - Ведите машину. - В этих браслетах? Достав ключ, он снял наручники. Я сел за баранку и завел мотор. Ренкин, устроившись рядом, закурил сигарету. - Обращайтесь поосторожней с этой игрушкой, лейтенант, - сказал я, снижая скорость при выезде на шоссе. - Револьвер принадлежит миссис Криди. - Это уж наша забота. Я не выдержал и спросил: - Что за блестящая идея усадить меня за руль? Арестованный сам везет себя в тюрьму, а "фараон" сидит рядом и покуривает. В истории полиции это наверняка первый случай. - Мы едем не в тюрьму, - ответил Ренкин. - Кетчен думает, что нагнал на вас достаточно страха. Если дать вам возможность удрать, то вы, по его расчетам, больше и носа сюда не покажете. Мне приказано обеспечить ваш побег. Удивлению моему не было границ. Когда же наконец ко мне вернулась способность трезво соображать, я расхохотался: - Он, безусловно, нагнал страха, но удирать я все же не собираюсь. - Мне приказано смотреть в другую сторону, когда вы будете улепетывать, - равнодушно сказал Ренкин. - Но я подумал, что у вас, вероятно, нет и мысли о побеге, и решил рассказать о плане Кетчена. - Мне бы и в голову не пришло убегать от вооруженного полицейского, - сказал я. Потом, поразмыслив, добавил: - Не иначе, как все это придумал Криди. Сначала он пытался купить меня за сто пятьдесят тысяч долларов, теперь пытается вытурить эдаким образом. - Я шумно отдувался, напряженно вглядываясь в ленту дороги. - Как вы узнали, что я приезжал к Трисби? - Криди послал своего человека наблюдать за домом. Он и сообщил, что вы туда пробрались. Криди сразу же вызвал капитана и приказал арестовать за незаконное проникновение на чужую территорию. Он велел хорошенько припугнуть вас и выбросить из Сан-Рафела. Мы не застали вас в доме Трисби, но обнаружили мертвого хозяина. Кетчен решил, что обвинение в убийстве двух человек обратит вас в паническое бегство. - И ему наплевать, кто настоящий убийца? Ренкин неопределенно пожал плечами: - Со временем он до него доберется. - Человек, посланный Криди, не видел преступника? - Нет, он появился там уже к вечеру. - Вытащив револьвер Бриджетт, он с интересом посмотрел на него. - Трисби убили из этой штуки? - Да. - Она? - Я этого не думаю, но лучше спросите у нее самой. - Жене Криди не задают подобных вопросов. Если дорожишь работой, лучше вообще ничего не спрашивать. - Криди у вас бог и царь, - заметил я. - Итак, он договорился с судьей Гаррисоном? - Это было нетрудно. У того ни гроша за душой и жена-транжирка. Криди отвалил куш - и судья обязался не заниматься политикой. - "Курьер" будет в восторге! Завтра появятся сообщения в газетах. - А что он может сделать! Вам же придется манатки собрать и дать драла. - Я остаюсь в городе, - ответил я, выезжая на бульвар Франклина. - Когда узнаю, кто убил Шеппи, я уберусь без вашего напоминания. - Надо уехать сегодня же, Брэндон. Если через два часа вас застанут, грозят большие неприятности. Кетчен приказал автоинспекторам устроить с вами несчастный случай. Я недоверчиво посмотрел на Ренкина. - Шутите? - Никогда в жизни я не говорил более серьезно, - спокойно ответил лейтенант. - Вы или смотаетесь в течение двух часов, или в лучшем случае попадете в больницу. Не надейтесь, что сумеете что-нибудь сделать, когда на вас налетит патрульная машина. Их в городе тридцать штук, и все водители предупреждены, дороги уже перекрыты. У них большой опыт по этой части. Вам повезет, если останетесь в живых. Подъезжая к бунгало, я раздумывал над его словами. Затормозив около входа, я вылез из машины и сказал: - Вам нужен этот револьвер, лейтенант? Мне он может понадобиться, а полиции - вряд ли. - Все еще рассчитываете разоблачить Криди? - Я ищу убийцу Шеппи, а револьвер является важной уликой. Поколебавшись, Ренкин протянул револьвер. - Возьмите, мне он действительно не нужен. Кетчен тоже забудет, узнав, кому принадлежит эта игрушка. - Спасибо, вы молодчина, лейтенант, желаю скорейшего повышения, - сказал я, протягивая руку. Мы обменялись рукопожатием, и он сел за руль. - Вы не можете бороться в одиночку со всей системой, Брэндон, - сказал Ренкин, высунувшись из окна машины. - Эти мерзавцы занимают слишком высокие посты, они сильны и хорошо организованы. Одиночкам, вроде вас, такой орешек не по зубам. Я понял это и отказался от напрасных попыток. Уезжайте побыстрее и не возвращайтесь к нам. Кивнув на прощание, он развернулся и умчался в темноту. 2 Глядя вслед Ренкину, я заметил, как по дороге навстречу ему стремительно приближаются огни другого автомобиля. Кто-то торопился в бунгало. Я приготовился встретить неизвестного посетителя. Я чувствовал невероятную усталость во всем теле и ноющую боль в животе, куда пришелся удар Кетчена. Больше всего на свете мне хотелось сейчас немного поспать. Машина затормозила, и из нее вышел высокий худощавый мужчина в широкополой шляпе. В неясном свете луны я сумел рассмотреть, что он был сравнительно молод. - Мистер Брэндон? - спросил он, приближаясь. - Да. - Я - Фрэнк Хеппл из "Курьера". Мистер Трой попросил меня связаться с вами. Сейчас не слишком поздно для нашего разговора? Я раздобыл кое-какие сведения, думаю, вы ими заинтересуетесь. От погруженного в темноту бунгало веяло мертвящей пустотой. Я нажал на выключатель, и мы прошли в дом. Часы на камине показывали двадцать минут двенадцатого. Я отыскал бутылку виски и налил два больших бокала. Хеппл наблюдал за мной. У него было приятное лицо, проницательные глаза и волевой подбородок. У него был вид решительного человека, которого трудно остановить, если он за что-нибудь взялся. - Угощайтесь! - сказал я, пододвигая бокал. Потом, положив руку на ноющий живот, попытался расслабить мышцы. - Мистер Трой предложил мне заняться Ханом, - сказал Хеппл, беря бокал. - Я покопался в его прошлом и наткнулся на золотую жилу. - В каком смысле? - Я отправился к нему домой и попросил интервью. Хан страшно обрадовался этой рекламе своего магазина. Между нами, он - бывший художник, мастер своего дела. Я уговорил его слепить для меня фигурку из глины, и на ней остались отличнейшие отпечатки пальцев. - Хеппл ухмыльнулся, довольный своей уловкой. - Сегодня утром я отвез фигурку в Лос-Анжелес и передал в управление ФБР. Там проверили отпечатки - и вот что я узнал... - Он отпил из бокала и возбужденно помахал им перед собой. - Настоящее имя Хана - Джек Брэдшоу. В 1941 году ему дали два года за контрабанду наркотиками. По выходе из тюрьмы он уехал в Мексику, и ФБР потеряло его из виду. Через четыре года Хана снова арестовали, когда он переходил границу с двумя чемоданами героина. На этот раз он получил восемь лет. Некоторое время после освобождения ФБР продолжало следить за ним, но Хан занялся вполне законным бизнесом: открыл керамический магазин. Федеральная полиция знает о "Школе керамики", и однажды там был устроен обыск, но ничего подозрительного обнаружить не удалось. Теперь самая интересная для вас часть рассказа: в тюрьме Хан сошелся с одним типом по имени Жуан Туармец, который также сидел за торговлю наркотиками. На свободу их выпустили в одно время. У меня появилось подозрение относительно личности Туармеца, и я попросил показать его фото. Знаете, кто он теперь? - Кордец? Хеппл утвердительно кивнул. - Да, Кордец из "Клуба мушкетеров". Как вы догадались? - ФБР знает, что он из Сан-Рафела? - Конечно. Но ни в чем не может его обвинить, все идет нормально. - ФБР не показалось странным, что две тюремные птички решили свить гнездышко в одном городе? - Оно следило первое время, но никакой связи между Кордецом и Ханом установить не удалось. Они не встречались ни разу с тех пор, как приехали в Сан-Рафел. Подумав, я сказал: - Мне передали, что судья Гаррисон отошел от политики? - Старый негодяй. Криди сумел купить его. - На лице Хеппла было отвращение. - Ваша газета сообщит об этом публике? - Ни в коем случае - у нас нет доказательств, что это случилось именно так. В общем, в городе нет оппозиции, и пройдет немало времени, прежде чем появится новый человек, который объединит недовольных. Я думаю, что старая шайка без труда добьется победы на выборах и уголовники будут править нами еще один срок. - А я в этом не уверен. Вы слышали об убийствах на "Белой даче"? Хеппл кивнул. - Вряд ли они имеют отношение к Кордецу или Хану. - Это станет известно в ближайшие дни. Сейчас я как раз и бьюсь над этой загадкой. - Я понизил голос: - В вашей конторе есть надежный сейф? - Есть, - ответил Хеппл с некоторым удивлением. - Я обзавелся одной вещицей, которую надо надежно спрятать. - Я достал револьвер Бриджетт. Взяв револьвер, Хеппл понюхал дульное отверстие. Потом испытующе посмотрел на меня. - Трисби убит из этого оружия? - Вполне вероятно. Это я и стараюсь выяснить. - Не следует ли передать револьвер в полицию? Я отрицательно покачал головой. - Нет, полицейские потеряют его. - Вы знаете, кто владелец этой игрушки? - Догадываюсь, - уклончиво ответил я. - Но это не значит, что он и есть убийца. Хеппл опустил револьвер в карман. - Ладно. Надеюсь, вы знаете, что делаете. - Не волнуйтесь. Если мне повезет, у вас будет интересный материал. Револьвер, возможно, ключ ко всей истории. - Чем еще я могу быть полезен? - Не уходите завтра из конторы. Может потребоваться помощь, и я должен быть уверен, что найду вас на месте. Он бросил на меня тревожный взгляд. - Не лучше ли поделиться со мной вашими заботами, Брэндон? Вы ходите по слишком тонкому льду. - Мой рассказ был бы неполным. У меня достаточно теорий, но мало фактов. - Расскажите о ваших теориях. Еще неизвестно, встретимся ли мы снова: любознательные в Сан-Рафеле часто кончают плохо. Если вас заставят замолкнуть навсегда, все ваши старания пойдут насмарку. Я ощущал немалый соблазн рассказать о результатах своего расследования, но в конце концов решил не делать этого. Чтобы повалить такого гиганта, как Криди, нужны непреложные факты, а не подозрения, какими бы основательными они ни были. - Ждите завтра моего звонка, - сказал я. - Это все, что я могу обещать. - Дело ваше. Но не оставайтесь в бунгало на ночь. Отсюда до ближайшего жилья не меньше мили, и никто не узнает, если с вами что-нибудь случится. Переночуйте у меня, я пересплю на кушетке. Мне вновь пришлось ответить отказом: - Не беспокойтесь обо мне, Хеппл. До завтрашнего дня со мной ничего не произойдет, а потом время уже не будет играть роли. - Как хотите. - Он пожал плечами. - Все же мне кажется, что вы рискуете. - Достав бумажник, Хеппл протянул визитную карточку. - Здесь номер моего домашнего телефона. До восьми утра я буду у себя на квартире, потом звоните в контору. - Не забудьте положить револьвер в сейф. - Я отвезу его сейчас же. До свидания. - До завтра. - И будьте осторожны. - Постараюсь. Он сел в машину и, помахав на прощанье, скрылся в темноте. Глава четырнадцатая 1 Высоко в небе плыла луна, серебряная полоса лежала поперек ночного моря. Царила тишина, нарушаемая лишь далеким шумом автомобилей и плеском волн. Глядя на огни Сан-Рафела, я испытывал чувство глубокого одиночества. Может, следовало принять предложение Хеппла и уехать с ним? Если кто-нибудь намеревался свести со мной счеты, уединенное бунгало было для этого идеальным местом. Справа ярко светились окна "Школы керамики" - процветающего заведения Хана, или, если называть его настоящим именем, Джека Брэдшоу. Я многое дал бы, чтобы узнать, что сейчас он поделывает. Теперь мне была известна тайна пакетиков с отрывными спичками, но в том, кто убил Шеппи, я не был уверен до конца. Утром мне предстояло закончить начатое дело. В полной темноте я обошел весь дом и проверил запоры. Сон, который недавно буквально валил меня с ног, улетучился, и я курил сигареты, глядя в окно. Внезапно я услышал приглушенный звук шагов на веранде. Так мог красться только человек, который хотел бы скрыть свое присутствие. Стоя в темноте и напряженно прислушиваясь, я вскоре вновь различил неясный шорох. Потом щелкнул замок и дверь медленно начала открываться. - Ни с места! - крикнул я. - Еще один шаг - и я буду стрелять! - Лу? - Черт тебя побери! - воскликнул я и зажег свет. В дверях с дорожной сумкой в руках стояла Марго, глядя на меня широко раскрытыми от страха глазами. - О, Лу! Ты до смерти меня напугал! - Тебя?! А каково было мне? Меня чуть не хватила кондрашка! Что ты здесь делаешь? - Я так беспокоилась, дорогой, что решила вернуться. Я просто не могла найти себе места. Доехав до "променада", повернула обратно и ждала тебя в машине - там, в тени пальм. - Марго показала рукой. - И уснула. Я не видела, когда уехали полицейские, я проснулась всего несколько минут назад от холода. - Извини, что напугал тебя, но я тоже основательно перетрусил. Честно говоря, я подумал, что наступил мой последний час. - Мне очень неприятно, что я заставила тебя переволноваться, Лу. Когда ты начал кричать своим ужасным голосом, мне тоже едва не сделалось дурно. Стремительно подойдя, она обвила руками мою шею. От прикосновения ее молодого упругого тела я почувствовал, как учащенно забилось сердце. Я напряг всю силу воли и легонько оттолкнул ее. - Ложись в постель, Марго, ты озябла. - Хорошо, дорогой. - Позволь мне только принять душ, и я сразу же прилечу к тебе, Марго. - Я проводил ее в спальню, и от меня не ускользнуло, что она в растерянности не рассталась с сумкой. - Лу, ты не сказал, почему сюда приезжала полиция? - Полиция приказала мне немедленно убраться из Сан-Рафела. Они боятся, что я вот-вот докопаюсь до преступления. Ее глаза раскрылись, и, протянув руку, она коснулась моего лица. - Ты уезжаешь, Лу? - Вернее всего, да. Здешний климат вредит моему здоровью. Но я доволен, кое-чего я все-таки достиг: мне удалось раскрыть тайну отрывных спичек. - Неужели? И что же ты узнал? - Оставшись в нейлоновой сорочке, прозрачной, как стекло, она юркнула под простыню. - Спички - это своего рода оплаченный чек на получение наркотика. - Я присел на край кровати. - О чем ты говоришь, Лу? Каких наркотиков? - Все очень просто. Кордец и Хан - давнишние торговцы наркотиками, о них хорошо известно федеральной полиции. Они уже сидели за свои преступления. И попадись в руки закона еще раз, им больше не видать свободы. Понимая это, они разработали хитроумный план, который, казалось, гарантировал полную безопасность. Обосновавшись в богатом городе, они раздобыли денег у местных воротил и занялись самым что ни на есть законным бизнесом - открыли клуб и магазин керамики. За Ханом и Кордецом следили, но они прервали всякие видимые связи. В действительности же оба закадычных дружка, как и раньше, занимались торговлей наркотиками: Хан являлся поставщиком отравы, а Кордец обеспечивал клиентуру. "Клуб мушкетеров" посещали многие богатые люди, в том числе и наркоманы. Там они покупали у Кордеца отрывные спички, после чего отправлялись к Хану, где в обмен получали снадобье. Хан возвращал использованные спички Кордецу, и тот платил ему причитавшуюся долю. Все были довольны, и никто не имел претензий. - Это невероятно, Лу! - Не так невероятно, как тебе кажется. Торговля наркотиками - нелегкое и опасное дело. Марго, полиции известны почти все уловки преступников. Чтобы не сгореть на этом отвратительном бизнесе, Кордецу и Хану надо проявлять максимум изобретательности, идти, так сказать, в ногу со временем. Но до сих пор оба были на высоте. Магазин Хана - идеальное место для подпольных сделок: там всегда много народа, а ночью к нему с залива может незаметно подойти лодка. Вот так обстоят дела. Я достал из кармана пакетик спичек. - Каждый клиент, вероятно, имел свой шифр, и, кроме того, его знали в лицо. В случае потери "сувенира" никто другой им не мог воспользоваться. Человек приобретал как бы сезонный билет в преисподнюю. Шеппи каким-то образом сумел раздобыть спички и поплатился за это жизнью. - Выходит, Жак был наркоманом? - с отвращением спросила Марго. - Вполне возможно. Так или иначе, он знал об этом необычном сувенире. Он чуть не выдал себя с головой, когда я зажег одну из спичек. Еще бы: ведь на его глазах превращалось в дым драгоценное снадобье. Я сунул пакетик в карман. - Завтра этой истории будет положен конец. Спички я передам в Лос-Анжелес, в отдел по борьбе с наркоманией. Пусть займутся Кордецем и компанией. - Но ты ведь не уедешь,