ие было обозначено на карте едва заметной точкой. Дитко достал более подробную карту и, к своей досаде, обнаружил, что и на ней селение Синанджу обозначено такой же крохотной точкой. Он тихонько выругался. Уж эти корейские карты! Веры им - не больше, чем самим корейцам. Дитко раздобыл еще более крупномасштабную карту - такую подробную, что на ней были показаны даже кварталы близлежащих городов Чонджу и Сунчон. На этой карте Синанджу было просто белым пятном на берегу залива с тем же названием. - У них там что, и улиц нет?- вслух удивился Дитко. Он снял трубку и приказал соединить его с резиденцией правительства КНДР. - Капитан Некеп слушает,- раздался маслянистый голос. - У меня к вам вопрос. Это должно остаться между нами. - Слушаюсь,- сказал капитан Некеп, который был всего лишь младшим кап- ралом, когда Дитко навел его на заговорщиков против северокорейского ли- дера Ким Ир Сена. В результате Некеп получил повышение по службе, а у Дитко появился потенциальный союзник в корейской армии. - Что вам известно о Синанджу?- спросил Дитко. - Это запретная зона: на официальных картах она отмечена двойной крас- ной чертой. Дитко тихо присвистнул. Президентский дворец в Пхеньяне был удостоен лишь одной черты. - Значит, это военный объект? - Нет. Это рыбацкий поселок. - А вам не кажется странным, капитан, что в обыкновенный рыбацкий по- селок въезд запрещен? - Я предпочитаю не задавать вопросов, ответы на которые чреваты висе- лицей. - Мне нужно внедрить туда одного человека. - Мы с вами незнакомы!- отрезал капитан Некеп и повесил трубку. - Неблагодарная свинья!- прошипел полковник Дитко. Однако реакция капитана убедила его в том, что видеозапись, сделанная американским журналистом корейского происхождения, действительно имеет большую ценность. Он лично доставит пленку в Москву. Это, конечно, рискованно, но... Полковник Дитко спустился в цокольный этаж посольства и отпер комнату для допросов, вход в которую был запрещен в соответствии с его собствен- ным приказом. Сэмми Ки вздрогнул и проснулся. Он лежал на тюфяке. В последние дни он много спал. Сначала он никак не мог уснуть из-за нервного перенапряже- ния, но после полутора дней неволи к нему в душу закрался леденящий хо- лод депрессии, а когда он впадал в депрессию, то всегда помногу спал. В данном случае это был спасительный сон. - Встать!- приказал Дитко. Сэмми поднялся, протирая сонные глаза. - Слушай меня. Вот тебе запас еды и воды и таз для отправления естес- твенных надобностей. Ближайшие три дня я не смогу обеспечить тебе туалет. Не бойся, я тебя не брошу. Я отправляюсь в Москву, мне надо лич- но переговорить с Генсеком. А ты пока посидишь взаперти. Единственный ключ я увожу с собой. И не вздумай звать на помощь! Во всем посольстве я один знаю, что ты здесь. Если тебя обнаружит кто-нибудь еще, с жизнью можешь распрощаться. - Понятно,- безжизненным голосом ответил Сэм-ми Ки. - От Сан-Франциско ты очень далеко,- напомнил полковник Дитко. - Знаю. - Хорошо. Я вернусь через три дня. - А если нет? - Для тебя будет лучше умереть от голода, чем обнаружить свое при- сутствие. Ясно? Дверь захлопнулась, и Сэмми Ки опустился на пол. Психологический расчет был верен, в этом полковник Дитко не сомневал- ся. Пускай этот американо-кореец его ненавидит или боится - в будущем это может оказаться полезным. Как бы то ни было, ближайшие несколько дней для Сэмми Ки станут заполнены ожиданием полковника Дитко, поскольку его возвращение будет означать для парня свежую еду и избавление от уду- шающей вони собственных экскрементов. До чего же просто манипулировать этими изнеженными американцами, поду- мал полковник Дитко. У себя на родине Сэмми Ки и думать не приходилось о еде. А уж туалет и душ - нечто само собой разумеющееся. И вот одного слова Дитко оказалось достаточно, чтобы сделать элементарные удобства чем-то самым желанным - более желанным, чем даже свобода. Это и будет для полковника гарантией сохранности его тайны. Вернувшись к себе, полковник Виктор Дитко снял очки и швырнул на пол. Однако от удара о половицу они не раскололись. Тогда Дитко раздавил их каблуком. После этого он поднял самый большой осколок стекла и прошел к койке. Работа в КГБ СССР не предполагала незапланированных поездок домой ни за какие взятки или просьбы - только по медицинским показаниям. Полковнику Виктору Дитко позарез нужно было попасть в Москву. Он сел на койку и, стиснув зубы, принялся резать себе осколком стекла левый глаз. Он стонал от боли, но утешал себя тем, что грядущее вознаграждение то- го стоит. ГЛАВА ШЕСТАЯ - Папочка, удобно тебе?- заботливо спросил Римо. Чиун, Мастер Синан- джу, лежал на циновке на полу каюты. Им была предоставлена самая просто- рная офицерская каюта. В условиях подводной лодки это означало, что при сложенной койке места здесь было едва ли больше, чем в чулане. Старая голова Чиуна покоилась на двух пухлых подушках. Он слегка прикрыл подер- нутые пеленой карие глаза. - Удобно мне будет тогда, когда наше плавание закончится. - Мне тоже,- поддакнул Римо, опускаясь рядом со стариком на колени. В каюте немного ощущалась качка. По углам, в расставленных Римо ку- рильницах, дымились благовония, отчасти отбивающие противный металличес- кий привкус циркулирующего в замкнутом пространстве воздуха - неизбежный спутник даже новейшей атомной подводной лодки. Римо понадобилось полдня, чтобы развесить по стенам с пластиковой отделкой "под дерево" гобелены из четырнадцати сундуков, в которых были сложены личные вещи Чиуна. - Капитан сказал, к вечеру будем на месте,- произнес он. - Откуда он знает? В этой вонючей посудине не бывает вечера. - Ш-ш,- сказал Римо примирительно.- Нам еще повезло, что подлодка была готова к отплытию. - Я просил тебя проверить золото. Ты это сделал? - За последний час дважды ходил смотреть. Все на месте. - Хорошо. Быть может, это последнее золото, которое Синанджу получит от сумасшедшего Императора Смита. - Не говори так, Чиун. - Все равно,- продолжал старик, по-прежнему держа глаза прикрытыми,- мне хорошо и покойно, потому что мы едем домой. В Синанджу. - Это ты едешь домой, папочка. Синанджу - это твой дом, но не мой. Смит хочет, чтобы я вернулся в Америку. - Как ты можешь вернуться в эту страну? Бросить жену? Детей? Селение? Римо не сдержался и переспросил: - Жену? Детей? О чем ты? - Конечно. Жену ты возьмешь сразу, как мы приедем в Синанджу. И она родит тебе детей. Это твой долг, Римо! Когда меня не станет, продолжать традиции будешь ты. У Синанджу должен быть преемник! - Я польщен, папочка, но не уверен, что смогу это сделать. - Не робей, Римо. Если тебе не удастся найти девушку, которая будет готова смириться с цветом твоей кожи,- я сам тебе ее подберу. Обещаю. - О нет,- простонал Римо.- Никакого сводничества. Хватит! Забыл, как в прошлый раз пытался свести меня с корейской девушкой? Больше я на такой позор не пойду! - Я умираю без настоящего наследника, лишенный внуков, а ты лишь усу- губляешь мое страдание детскими капризами. - Мне очень жаль, папочка, что у тебя нет внуков. Но я ничем не могу тебе помочь. - Быть может, если ты не станешь мешкать, я еще доживу до того дня, когда твоя жена понесет под сердцем твоего ребенка. И тогда я смогу спо- койно отправляться в мир иной. Этого мне бы хватило. Конечно, это не то, что качать внука на коленях, но меня всю жизнь преследовали неудачи. - Неудачи? Да ты с одного американского контракта заработал для Синан- джу больше золота, чем все твои предшественники, вместе взятые! - Но я так и не добился должного почтения. Я служил не настоящему им- ператору, а какому-то врачу, да к тому же шарлатану. В Египте, помнится, придворный лекарь всегда шествовал на два шага позади королевского ассасина. Вот до чего дожили - работаем на костоправов! - Да на эти деньги поселок может жить несколько столетий! - Сколько раз я тебе говорил, что Мастера Синанджу не трогают накопле- нный капитал?!- возмутился Чиун.- Кроме того, я первый из Мастеров, кто позорно сменил имя! Я тебе не рассказывал эту историю, Римо? Римо хотел было сказать "да", но Чиун уже приготовился рассказывать. - Я не всегда был известен как Чиун. При рождении я получил имя Нуич, сын Нуича, внук Юи. Мой род был славный род, ибо я был наследник великих традиций Синанджу. Но род Синанджу переживал не лучшие времена. Сначала были страшные войны в Европе, которые охватили весь мир, так что работы для ассасина совсем не осталось. Зато было много работы для солдат. Так прошли мои юные годы - в праздности и бесславных поручениях. Женился я неудачно. Моя жена, острая на язык и алчная по характеру, не сумела родить мне наследника. Это была трагедия, но выход все же был на- йден. По ее настоянию я согласился взять в обучение в качестве будущего Мастера Синанджу одного из ее племянников, также названного в мою честь Нуичом. Я учил его постигать солнечный источник. Он оказался способным учеником. Он усваивал долго, но прочно. В отличие от некоторых,- добавил Чиун. Римо не понял, считать ли последнюю реплику колкостью или же неумелым комплиментом. Он решил пропустить ее мимо ушей. - Настал день передать полномочия Мастера Синанджу, и Нуич получил свое первое задание. Дни шли, но от него не было никаких известий. Дни складывались в недели и месяцы. И только по прошествии нескольких лет я узнал, что Нуич, этот толстомордый обманщик, вовсю практикует Синанджу по всему белу свету. А селение не получает ни гроша! Похоже было, что вновь настали тяжелые времена и нам опять придется отсылать младенцев в море. Римо кивнул. "Отсылать младенцев в море" означало попросту их топить. Синанджу был бедный поселок, с непригодной для возделывания землей, а воды залива были чересчур холодны, чтобы рассчитывать на богатый улов. В давние времена, если в селении недоставало пищи, новорожденных топили, как котят,- в надежде, что они воскреснут в лучшие времена. Сначала де- вочек, а когда становилось совсем голодно, то эта участь ожидала и мальчиков. В Синанджу существовал эвфемизм - "отсылать малюток в море", призванный сгладить горечь жестокой необходимости. - Итак,- продолжал Чиун,- достигнув возраста, в котором мои предшес- твенники уже почивали на заслуженном отдыхе после долгих лет странствий и благополучно нянчили многочисленных внучат, я был вынужден вновь поду- мать о своем долге перед предками. Я вынужден был сменить имя, с тем чтобы никто не мог подумать, будто я имею какое-то отношение к этому гнусному предателю Нуичу. Так я стал Чиуном. И под этим именем ты узнал меня, Римо. Римо помнил, как это было. Знакомство произошло в спортзале "Фолкроф- та". Как много лет минуло с тех пор! Макклири и Смит наняли Чиуна трене- ром, чтобы тот превратил Римо в карающую длань КЮРЕ. Сначала Чиун просто обучал Римо каратэ, немного искусству ниндзя и некоторым другим приемам. Но по прошествии нескольких недель Чиун вдруг велел Римо забыть все, что он к тому моменту умел. - Это все детские игрушки,- шепнул ему Чиун.- Приемы, украденные у моих предков бесчестными людьми. Они только слабые лучи, расходящиеся от солнечного источника. Самим же источником является Синанджу. И отныне я стану учить тебя Синанджу. С этого все и началось. - Помню, как Макклири в первый раз появился в селении,- продолжал Чиун каким-то отрешенным голосом.- Я снова устранился от дел - работы не бы- ло. Макклири обратился ко мне с просьбой, с какой никто никогда не обра- щался к Мастеру Синанджу на протяжении многих веков. Он просил не об ус- лугах Мастера Синанджу, а о подготовке другого человека. В иные, более счастливые дни я бы одним взмахом убил его на месте. Но времена были да- леко не счастливые. И я согласился, к своему великому стыду. - Ну, ты недолго раскаивался, папочка,- улыбнулся Римо.- Ведь я все схватывал на лету. - Молчи,- прервал Чиун, открыв наконец глаза.- Кто рассказывает -ты или я? Даже если ты и был способным учеником - чего я не говорил,- то только благодаря тому, что учитель тебе достался превосходный. - Извини,- сказал Римо, но в душе его шевельнулась радость. Кажется, Чиун выходит из своего полузабытья. В глазах его хоть и не с прежней силой, но опять засверкал огонь, и Римо воспрянул духом. - Так вот. Этот Макклири мне сказал, что я буду учить сироту, какого- то подкидыша. Я обрадовался. Чем раньше начать, тем лучше усваивается Синанджу.- Чиун повернулся к Римо.- Представь себе мое негодование, ког- да я узнал, что ты взрослый, вполне сформировавшийся человек, за исклю- чением мозгов. - Но ты с этим смирился,- кротко заметил Римо. - С чем я не смог смириться - так это с твоей белой кожей. Ведь я мог бы тренировать какого-нибудь корейца! На худой конец - китайца или фили- ппинца. Любого с надлежащим цветом кожи. Но белого!- хуже того, америка- нца! Да еще неизвестно какого происхождения! Когда я увидел тебя, то ед- ва не сорвался, но решил все же научить тебя каратэ и другой ерунде, ос- нованной на том, что украдено у Синанджу. Ведь для несведущего человека все едино! - Только не для меня! - И для тебя тоже. Но вот Макклири меня раскусил. Он знал наши преда- ния. И хорошо их понимал. Надо было мне его тренировать. - Ты так не думаешь, папочка! После всего, что с нами было! - Да, было, притом слишком много, чтобы я не видел, насколько ты неб- лагодарный сын. Ты полагаешь, что Синанджу призвано лишь убивать? Что это забава и только? До чего же это по-американски - вкусить от плода, но не вернуть зерен в почву, чтобы и другие могли насладиться следующим урожаем! Один внук. Большего я не прошу. Разве это так много? Даже Нуич сделал бы это для меня. - Но мы с ним разделались, да? - И скоро я буду вынужден воссоединиться с ним в бесчестии, лишенный уверенности в том, что род мой будет продолжен! - Поговорим об этом позже,- предложил Римо.- Съешь немного риса? - Стыд лишает меня аппетита. - Ну, я все равно приготовлю,- кротко сказал Римо. - Он мне в горло не полезет. - Тебе какой - белый или бурый? - Бурый. Все белое я проклял,- подвел черту Чиун и вновь закрыл глаза. Каждый ноябрь вот уже более десяти лет капитан Ли Энрайт Лейхи совер- шал плавание от Сан-Диего до Синанджу. Когда-то он вел дневник, свой ли- чный судовой журнал, куда заносил подробности плавания в надежде, что когда-нибудь правда о его спецзаданиях станет известна и тогда он напи- шет мемуары. Но когда жена заметила ему, что после каждого ноября он стареет лет на десять, он бросил свои записи. Его это перестало волно- вать. Сейчас ему пятьдесят пять, но выглядит он на все семьдесят. А как иначе может выглядеть капитан, который каждый год ведет свой ко- рабль - американскую подводную лодку "Дартер" - на задание, равносильное самоубийству? Возможно, капитану Лейхи стало бы легче на душе, если бы ему объяснили, в чем смысл задания. Но об этом никто не позаботился. По- началу он думал, что это связано с ЦРУ, но, когда в середине семидесятых деятельность ЦРУ была взята под контроль конгресса, это никак не косну- лось его, Лейхи, работы. Наоборот, он почувствовал ослабление контроля. Теперь "Дартеру" не приходилось на сумасшедшей скорости пересекать Тихий океан, чтобы затем, с помощью хитроумных маневров, обогнуть китайское побережье и войти в Желтое море. Лейхи не сомневался: тут дело нечисто. За операцией определенно стоит Совет национальной безопасности. Иначе и быть не может. Только эти ковбои из СНБ способны регулярно проворачивать такую крупную операцию. Но в этом году все стало еще более странным. Когда "Дартер" готовился к отправке с очередным грузом, поступил вдруг срочный приказ: отплыть на неделю раньше. Это был невероятный приказ. Однако груз был готов и капи- тану ничего не оставалось, как в спешном порядке собрать экипаж. Такого на памяти капитана Лейхи еще не было. Он уже начал думать, не стоит ли мир на грани третьей мировой войны? Однако в самом плавании не было поч- ти ничего необычного - если не считать, что под покровом ночи на лодку были доставлены вертолетом двое гражданских - белый и старик-кореец. Им нужно было попасть в Корею. Лейхи видел их не впервые: однажды он уже доставлял их в Северную Корею. Кто бы они ни были, это были очень важные персоны. Очень-очень важные. Как и в прошлый раз, они всю дорогу просидели у себя в каюте. Они даже еду готовили себе сами. Один раз капитан Лейхи послал им пару превосход- ных бифштексов со своей кухни. Мясо нашли потом в мусорном бачке. Может, они боялись, что их отравят? Входя в рубку, капитан Лейхи в который раз задал себе вопрос, кто его пассажиры. Самая буйная фантазия и близко не могла подвести его к исти- не. - Мы уже у Пойнт-Сьерры, сэр,- отрапортовал старший помощник. Это было кодовое название пункта назначения. Сообщение вывело капитана из задумчивости. - Вахтенный офицер, держать цель в перископе и приготовиться к всплы- тию!- отдал приказание капитан Лейхи. - Есть, сэр! Яркий свет в рубке был немедленно погашен, остались мерцать одни мони- торы компьютеров. "Дартер" всплыл на поверхность в двух милях от побережья Северной Ко- реи. Холодное и свинцовое Желтое море было неспокойно. В это время года здесь постоянно штормит, поэтому, наверное, и высадка всегда планируется на ноябрь. - Отдраить люки!- приказал капитан, готовясь выйти на палубу.- Приго- товить плоты! Одетый в водонепроницаемую штормовку, капитан Лейхи стоял на проду- ваемой со всех сторон верхней палубе, с трудом сдерживая пробиравшую его дрожь. О корпус лодки бились холодные волны, пронизывая воздух водяной пылью. С недавних пор Лейхи перестал прибегать к помощи аквалангистов для вы- грузки золота в скалистой бухте - ему было дозволено высаживаться на по- бережье и доставлять груз на резиновом плоту. Да, точно, это Совет на- циональной безопасности, опять подумал он. Их рук дело. Хотя от этого не легче. Он не забыл, что произошло с экипажем "Пуэбло" много лет назад, когда их захватили в водах Северной Кореи. Капитан Лейхи рассматривал берег в бинокль. На горизонте были одни за- зубренные скалы. Но его интересовали две скалы - первоначально в отда- ваемых ему приказах они именовались "Пиками гостеприимства". Обнаружив Пики гостеприимства, капитан Лейхи передал команду: - Доложите пассажирам, что мы на месте. - Где именно?- переспросил дежурный офицер, который был с ним в плава- нии в первый раз. - Лучше не спрашивайте! Это какое-то селение под названием "Синанджу". - А что это? - Синанджу. Больше мне ничего узнать не удалось. - Да уж, информация исчерпывающая. - Больше нам знать не положено. Двое матросов на носилках вынесли старика-корейца через оружейный люк. Здесь они развязали ремни и перенесли его в плетеное кресло-каталку. Ко- мандовал ими белый. - Поосторожней! Старый кореец был похож на бледную сморщенную мумию, казалось, он вот- -вот умрет. Но когда один из матросов, участвовавших в разгрузке пяти ящиков с золотом, поскользнулся под тяжестью своей ноши и обронил один слиток, старик медленно протянул руку и, легонько коснувшись его локтя пальцами с длинными острыми ногтями, сердито прошипел: - Повнимательней, белый! Матрос схватился за локоть и завертелся от боли, как человек, сунувший язык в электрическую розетку. Пришлось его срочно заменить. Наконец ящики были погружены в пять складных моторных шлюпок, в каждой из которых уже находился рулевой. Настал черед четырнадцати лакированных дорожных сундуков. Их погрузили на резиновые плоты - по одному. Наконец и самого азиата бережно перенесли на плот, а белый занял место рядом с ним. - Господи, шума-то, как при высадке десанта,- простонал дежурный офи- цер.- А если нас обнаружит корейский самолет? - Такое уже было два года назад,- угрюмо отозвался капитан Лейхи. - Неужели? И что? Крутились над нами, пока не разобрались, что мы под американским фла- гом. Потом развернулись и ушли. - Мы нарушили границу, а они молча ушли? - Не совсем так. Они нас разбомбили, а потом ушли. Мы затонули. - О Господи, да что это за операция, кто-нибудь может мне объяснить? - Сам не знаю, но у меня есть подозрение, что мы здесь делаем историю. - Надеюсь, я доживу до того дня, когда можно будет об этом прочесть,- прошептал дежурный офицер. - Сам надеюсь!- с жаром поддакнул капитан Лейхи. В бинокль он наблюдал за плотами. Время от времени они скрывались за гребнями волн. Он ждал. Нечего сказать, подходящее место для ожидания! Наконец шлюпки вернулись без груза, и командир группы взошел на борт. - Задание выполнено, сэр!- Он отдал честь. - Отлично. Теперь давайте поскорей уберемся отсюда. - Да, до следующего года,- отозвался дежурный по кораблю. - Помолчите, мистер,- отрезал капитан Ли Энрайт Лейхи.- Вы-то, может, и будете здесь через год, а я уже нет. Подаю в отставку. Остается только надеяться, что здоровья хватит, чтобы еще насладиться жизнью. ГЛАВА СЕДЬМАЯ Пакет был доставлен в Кремль в десять тридцать утра. Он был адресован лично Генеральному секретарю ЦК КПСС и сопровождался предостерегающей надписью по-русски следующего содержания: ЛИЧНО ГЕНЕРАЛЬНОМУ СЕКРЕТАРЮ. СОДЕРЖИТ СЕКРЕТНЫЙ МАТЕРИАЛ ЧРЕЗВЫЧАЙНОЙ ВАЖНОСТИ. Нечасто в суматошный отдел писем Кремля попадали такие загадочные пос- лания. Пакет тотчас поместили в освинцованный бак и на бывшем кухонном лифте, сохранившемся еще с царских времен, отправили в подвальный бун- кер. Там в рентгеновских лучах экспертам группы взрывных устройств предста- ли неясные очертания прямоугольного контейнера с двумя витками непонят- ного назначения. Сразу же в ход были пущены служебные собаки. Это были немецкие овчарки, специально натренированные на взрывчатку. Пока собаки обнюхивали пакет, дрессировщики прятались на корточках за бетонной стеной толщиной в пять футов. Когда по прошествии пяти минут собаки не проявили никакого беспо- койства, эксперты стали боязливо вылезать из укрытия и стаскивать с себя защитные костюмы. - Кажется, ничего страшного,- пробормотал руководитель группы. - А вдруг ты ошибаешься?- спросил другой эксперт. - Значит, мы выдадим неверное заключение. - Тогда, товарищ, сам его и подписывай! - Но в этом случае и слава достанется мне одному. - Я тоже подпишу,- вмешался третий эксперт, в чьем ведении находились собаки. В результате заключение подписали все трое, и пакет был отправлен на- верх, в приемную Генерального секретаря. Секретарша генсека принесла пакет шефу. - Я не открывала, товарищ Генеральный секретарь,- поспешила заверить она. Генсек, озадаченно наморщив высокий лоб, отчего задвигалось бордовое родимое пятно на лбу, внимательно изучил конверт. Обратного адреса не было. - Хорошо. Оставьте меня. Ножом для бумаги Генеральный секретарь вскрыл плотный пакет. Оттуда показалась черная видеокассета, завернутая в номер "Известий". Среди га- зетных страниц находилась толстая пачка листов, напечатанных мелким шри- фтом. К ним прилагалась записка от руки: "Товарищ Генеральный секретарь! На этой пленке содержится информация международного значения. Прошу вас просмотреть ее без свидетелей. К пленке я прилагаю расшифровку тек- ста, сначала по-корейски, потом в английском переводе и, наконец, по- русски. Русский перевод сделан мною лично. Если у вас появится желание переговорить со мной по этому важному де- лу, то найти меня можно в воинской палате кремлевской больницы. Преданный вам, Виктор Дитко, полковник Комитета госбезопасности." Генсек позвонил секретарше и велел не беспокоить его в течение часа, а сам прошел в смежную комнату для совещаний, где стоял видеомагнитофон американского производства. В молчании он просмотрел кассету, держа пе- ред собой перевод. Когда он закончил, на его побледневшем лице контрастно выделялось ро- димое пятно. Дрожащей от нетерпения рукой, как алкоголик к бутылке, он потянулся к кнопке селекторной связи. - Мне нужна информация о полковнике КГБ Викторе Дитко, который в нас- тоящий момент находится в кремлевской больнице. Вскоре секретарша доложила: - Товарищ Генеральный секретарь, полковник Виктор Дитко ожидает оф- тальмологической операции и находится под арестом по подозрению в нару- шении служебного долга. - А точнее? В чем его обвиняют? - В том, что он намеренно нанес себе тяжкое повреждение, дабы укло- ниться от исполнения служебных обязанностей. Произнося эти слова, секретарша неодобрительно покачала головой. - Какую он занимает должность? - Начальник службы безопасности советского посольства в Пхеньяне. - Он нужен мне здесь в течение часа. - Судя по его послужному списку, он мастер увиливать от работы,- доба- вила секретарша. - От этой встречи он не станет увиливать, смею вас заверить. - Как вам будет угодно, товарищ Генеральный секретарь. Полковник Виктор Дитко, улыбаясь, вошел в роскошный кабинет Гене- рального секретаря. Он был бледен. Мундир измят. Генсек смерил его пыт- ливым взглядом. Весьма заурядной внешности, Дитко производил впечатление старательного служаки, хотя глаза его глядели с некоторым коварством. Точнее, один глаз, поскольку второй был закрыт черной повязкой. Лихость, которую обычно придает лицу такая повязка, в данном случае была сведена на нет большими роговыми очками. Генеральный секретарь молча указал на кресло. - Благодарю вас, товарищ Генеральный секретарь,- произнес полковник Дитко. По всему было видно, что обстановка произвела на него сногсшибательное впечатление. На какое-то мгновение Генеральному секретарю даже показа- лось, что он сейчас выкинет какую-нибудь глупость, например поклонится в пояс. - Я просмотрел запись,- изрек Генсек после затянувшейся паузы. - Вы не находите ее чрезвычайно важной? Генсек кивнул. - Возможно. Кто, кроме вас, видел пленку? - Человек, сделавший запись. Он же и автор расшифровки. - Больше никто? - Клянусь вам! Я полностью отдаю себе отчет в важности этого мате- риала. - Как вы на него вышли? И полковник Виктор Дитко начал рассказывать, да так быстро, что слова сливались воедино, и Генеральный секретарь вынужден был просить его сба- вить темп. Закончив свой рассказ, полковник Дитко сказал: - Я понял, что должен доложить обо всем лично вам. Я не решился посы- лать пакет с диппочтой. Пришлось прибегнуть к членовредительству, чтобы попасть в Москву. Начальство уверено, что я проявил служебную халат- ность. Но вы ведь понимаете, что это не так? Генсек нетерпеливым жестом отмел опасения Дитко. - Как ваш глаз? Что говорят доктора? - Вылечат. У нас в Москве прекрасные хирурги-офтальмологи. - Я распоряжусь, чтобы вами занимались лучшие врачи. А что бы вы хоте- ли от меня? - Не понял. - Какую награду? - Хорошую должность. Здесь, в Москве. - У вас есть что-нибудь на примете? Полковник Виктор Дитко помедлил, и Генеральный секретарь начал подоз- ревать, что перед ним умный дурак. Когда Дитко наконец дрожащими губами выдавил из себя ответ, Генсек понял, что он просто дурак. - "Девятка". Если это возможно. Генеральный секретарь с трудом сдержался, чтобы не рассмеяться. Вместо этого он что-то сдавленно пробурчал, и полковник Дитко испугался, уж не хватил ли он через край. "Девяткой" называлось управление, отвечающее за охрану членов Политбю- ро. Генсек ушам своим не верил. Этот человек поставил на карту карьеру и даже нанес себе телесное повреждение, чтобы доставить донесение такой важности, что обладание этой тайной грозило склонить чашу весов в отно- шениях между Западом и Востоком, а взамен просит не более чем должность почетного телохранителя Политбюро! Да за свои заслуги он мог бы рассчи- тывать на такой пост, который при удачном раскладе со временем открыл бы ему двери в Политбюро! Да, и впрямь дурак. Но вслух Генсек выразился иначе. - Разумеется, никаких проблем. А где тот человек, который снял эту пленку? - Сидит под замком в нашем посольстве в Пхеньяне. - Он ведь наполовину кореец? Хорошо. Как думаете, могли бы вы выпол- нить ответственное задание? - Слушаю вас, товарищ Генеральный секретарь. - Возвращайтесь в Корею. Отправьте этого Сэмми Ки назад в Синанджу. Пусть поищет более веских доказательств. Любых доказательств. Может быть, в Синанджу хранятся какие-нибудь записи. Меня интересует все, но в особенности то, что связано с Америкой. Доставьте их мне. Я намерен ра- зыграть эту карту, но сначала нужно знать наши козыри. Я не хочу подста- вляться. - Я немедленно еду в Пхеньян,- объявил полковник Дитко и встал.- Обе- щаю вам, что ваше задание будет выполнено. - Иного я от вас и не жду,- ответил Генеральный секретарь, давая по- нять, что беседа окончена. Он смотрел, как полковник лихо отдает честь и разворачивается на каб- луках, а сам размышлял над тем, какую бы должность в "девятке" поручить этому болвану. Такому шуту не доверишь охрану важной персоны. Пожалуй, следует приставить его к кому-нибудь из своих политических оппонентов. Никогда еще Сэмми Ки не испытывал такого страха. Он забился в угол ко- мнаты для допросов в подвале русского посольства и старался дышать ртом, чтобы не чувствовать отвратительного запаха. Его тошнило. Дабы подавить рвотный рефлекс, вызываемый ароматами, исходящими из большой деревянной лохани в дальнем углу, он уткнулся носом в рубаху. Прошло уже четыре дня, как полковник Виктор Дитко запер его здесь. Ди- тко обещал вернуться через три дня. Неужели случилось что-то непредвиде- нное? А вдруг Дитко попал в аварию по дороге в аэропорт? Или самолет по- терпел крушение? В оцепеневшем от страха мозгу Сэмми Ки проносились ты- сячи предположений. Сэмми не знал, как быть. Консервы кончились, воды тоже не было. Комна- та была совершенно пуста, за исключением стола и двух старых деревянных стульев. Интересно, подумал он, если дерево долго жевать, станет ли оно съедобным? Вот уж не думал, что русские могут быть такими жестокими! В коридоре послышались тяжелые шаги, и сердце Сэм-ми забилось. Он под- полз к двери, как и все эти дни при каждом постороннем звуке, и приник ухом. Он ожидал услышать щелчок ключа или скрип дверной ручки, но было тихо. Сэмми хотелось крикнуть, позвать на помощь, однако он сдержался. Он этого не сделает. Как хочется жить! Ничего так не хочется, как жить. Он понимал, что в данной ситуации его жизнь зависит от одного человека - полковника Виктора Дитко. Сэмми Ки проклинал тот день, когда впервые услышал слово "Синанджу",- как будто это могло выручить его из его страшного положения. Он прокли- нал своего деда, хотя понимал, что тот ни в чем не виноват. Дед был ста- рый надломленный человек. Ему не следовало уезжать из Кореи. Пожалуй, никому из родных Сэмми не следовало уезжать из Кореи. При мысли об этом Сэмми расплакался. А вдруг в Москве будет лучше?- неожиданно подумалось ему. Он стал уте- шаться этой новой мыслью, но в глубине души у него не было уверенности, что ему удастся выбраться из Кореи живым. И все же человеческая природа неистребима. И Сэмми стал представлять себе, как глотнет морозного воз- духа Красной площади, после чего отправится за покупками в главный мос- ковский магазин - ГУМ. А может, ему будет позволено отовариться в валют- ном магазине, где, как он слышал, можно купить товары западного произ- водства, но значительно дешевле. Потом Сэмми вновь подумал о Сан-Франци- ско и опять разрыдался. Он продолжал реветь, когда ручка двери вдруг повернулась. Щелкнул за- мок. Все произошло так внезапно, что Сэмми не успел ни испугаться, ни воспрянуть от надежды. Перед ним стоял полковник Дитко и единственным здоровым глазом окидывал его с ног до головы. - Фу-у!- поморщился полковник, когда до него донеслось зловоние.- Вы- ходи! Быстрей! Сэмми стремглав выбежал из комнаты. Дитко загнал его в угол подвального этажа, где гудела жаркая печь. - Я немного задержался,- сказал он. Сэмми Ки молча кивнул. Он обратил внимание на черную повязку на глазу полковника, но вопросов задавать не стал. - Тебя никто не обнаружил? - Нет. - Отлично! Теперь слушай меня, Сэмми Ки. Я был в Москве и говорил с великим человеком. Может быть, самым великим из всех руководителей в ми- ре. Он просмотрел твою видеозапись и сказал, что этого недостаточно. Недостаточно, чтобы предоставить тебе убежище или хотя бы заплатить деньги. У Сэмми вырвалось тяжкое рыдание. - Значит, я предал свою страну ни за что!- всхлипнул он. - Не дави на меня! Дело надо закончить. Ведь ты смелый человек, Сэмми Ки! Но парень не слушал его. Он был близок к обмороку. Полковник Дитко с силой встряхнул Сэмми за плечи. - Послушай меня! Ты мужественный парень. По собственной инициативе проник в эту страну, окруженную "железным занавесом"! Когда тебя раскры- ли, проявил присутствие духа и нашел то единственное пристанище, которое может получить в Северной Корее гражданин западной страны. Ну же, па- рень, где твое мужество? Теперь спасти тебя может только оно. - Я сделаю все, что прикажете,- выдавил наконец Сэмми Ки. - Отлично. Где твоя аппаратура? - Я закопал ее в песке возле Синанджу. - И чистые кассеты? - Да. - Ты опять поедешь в Синанджу. Сегодня же. Прямо сейчас! Я постараюсь тебя доставить как можно ближе, чтоб легче было проникнуть в деревню. - Я не хочу туда возвращаться! - Торг здесь неуместен,- сухо возразил Дитко.- Я посылаю тебя назад в Синанджу, чтобы ты добыл новые улики о Мастере Синанджу и его американ- ских контактах, пускай для этого тебе придется выкрасть сами хроники Си- нанджу. И ты доставишь их мне! Ясно? - Да,- ответил Сэмми упавшим голосом. - Ты добудешь для меня все тайны Мастера Синанджу. Все! А потом можешь рассчитывать на вознаграждение. - Я стану жить в Москве? - Если захочешь. А можем переправить тебя обратно в Америку. - Я не могу туда вернуться. Я предал свою родину. - Болван! Нечего себя корить. Никто не знает о твоем проступке. И даже если о твоей измене станет известно, это не будет иметь ровным счетом никакого значения. Тебе в руки попала секретная информация такого дели- катного свойства, что американское правительство просто не осмелится преследовать тебя. Сэмми Ки в первый раз улыбнулся. Все образуется. Мысленно он уже снова видел Сан-Франциско и мост "Золотые ворота". ГЛАВА ВОСЬМАЯ Последний плот, пробившись сквозь леденящий холод бухты Синанджу, воз- вратился на борт "Дартера". Римо Уильямс стоял на скалистом берегу между Пиками гостеприимства, которые в хрониках Синанджу именовались также Пи- ками предостережения. Римо огляделся. Их никто не встречал, хотя, впрочем, никто и не ожидал их прибытия. Римо поправил байковое одеяло, укрывавшее ноги Мастера Синанджу, тща- тельно подоткнув его со всех сторон. - Не волнуйся, папочка,- ласково произнес он.- Я схожу за народом, чтобы перетаскать золото. - Нет,- возразил Чиун.- Они не должны видеть меня таким. Помоги мне встать, Римо. - Не надо тебе вставать,- ответил Римо.- Ты ведь нездоров! - Я, может, и нездоров, но я все еще Мастер Синанджу. И я не хочу, чтобы мои односельчане застали меня в таком виде. Это лишит их при- сутствия духа. Помоги мне подняться! Римо нехотя снял с него одеяло. Чиун с трудом встал. Римо поддерживал его под локоть. - Выбрось эту штуковину,- сказал Чиун.- Глаза бы мои ее не видели! Римо пожал плечами. - Как скажешь, папочка. Он обеими руками поднял каталку и, едва заметно двинув корпусом, запу- стил высоко в усеянное звездами небо. Кресло шлепнулось в воду далеко от берега. Чиун стоял на нетвердых ногах, кутая руки в кимоно. Он осторожно втя- гивал ноздрями воздух. - Я дома,- пропел Чиун.- Чую запахи своего детства, которые наполняют сердце старика радостью! - По-моему, дохлой рыбой несет,- мрачно бросил Римо. - Тихо!- скомандовал Мастер Синанджу.- Не отравляй мне радость возвра- щения домой своими циничными замечаниями. - Прости, папочка,- кающимся голосом ответил Римо.- Мне прямо сейчас их позвать? - Сами придут,- сказал Чиун. - Но ведь теперь ночь! Готов поклясться, они уже видят десятый сон. - Они придут,- упорствовал Чиун. Однако никто не появлялся. На Римо все еще была водолазка, закрывающая синяк на шее. Обжигающий ветер с залива продувал ее насквозь. Тогда Римо поднял температуру своего тела, словно окружив себя волной тепла. Он моментально согрелся, но тревога за Чиуна не покидала его. Старик стоял в горделивой позе. Ноги его были босы. - Папочка...- начал было Римо, но Чиун остановил его нетерпеливым жес- том. - Слушай! - Ничего не слышу,- ответил Римо. - У тебя уши есть?- возмутился Чиун.- Слушай, как она кричит! Римо заметил в лунном свете взмах белых крыльев и понял, что имеет в виду Чиун. - Обыкновенная чайка,- констатировал он. - Эта чайка встречает нас,- объявил Чиун и, сложив губы вместе, прон- зительно свистнул. Потом повернулся к Римо и пояснил: - Я поприветство- вал ее в ответ. Не прошло и минуты, как из-за замшелого валуна показалась фигура. За ней другие. Они медленно, робко приближались. - Видал?- сказал Чиун.- Что я тебе говорил? - По-моему, их заинтересовал твой разговор с чайкой. - Чепуха! Они просто ощутили почтительное благоговение, которое вну- шает им Мастер Синанджу, и это чувство подняло их из теплых постелей. - Тебе видней. Первым подошел пожилой мужчина - старик, но все же помоложе Чиуна. Он был высок и широколиц. - Приветствую тебя,- начал старик ритуальное приветствие,- о Мастер Синанджу, который поддерживает благосостояние нашего селения и твердо верен кодексу чести. Сердца наши преисполнены любовью и восхищением! Ра- дость переполняет нас при мысли о том, что нас вновь посетил тот, кому подвластна сама Вселенная! В ответ Чиун отвесил поклон и прошептал по-английски, обращаясь к Ри- мо: - Вот как надо оказывать почтение. - А мне кажется, он страшно огорчен, что его разбудили среди ночи,- съязвил Римо. Чиун обратился к сельчанам. - Отныне знайте, что солнце наконец снизошло на мою жизнь, полную тяж- ких забот и трудов!- произнес он в ответ на приветствие.- Я вернулся до- мой, дабы впитать в себя вид родного селения, вновь насладиться звуками моей юности и провести здесь остаток дней. Послышались сонные голоса одобрения. - И я привез с собой моего приемного сына Римо, дабы он продолжал дело наших великих предков!- с чувством возвестил Чиун. Воцарилась тишина. - Смотрите, какие трофеи доставил я из страны круглоглазых варваров!- громко воскликнул Чиун. Толпа оживилась. Люди набросились на ящики с золотом и, как жадная са- ранча, потащили их прочь. - Принесите паланкин Мастера!- прокричал старик - хранитель сокровищ, которого, как оказалось, звали Пульян. Мигом принесли паланкин розового дерева и слоновой кости, подобный тем, на каких носили египетских фараонов. Его опустили у ног Чиуна. - Не похоже, чтобы их отношение ко мне изменилось к лучшему с прошлого раза,- шепнул Римо по-английски. - Они слишком взволнованы моим неожиданным возвращением. Не беспокой- ся, Римо. Я уже все им про тебя рассказал. - Тогда неудивительно, что они меня ненавидят,- проворчал Римо. - Они переменились. Вот увидишь! Римо хотел было тоже залезть в паланкин, но старик Пульян помешал ему и сделал знак носильщикам. Паланкин подняли и быстро понесли в поселок. - А как же я?- спросил Римо, на сей раз по-корейски. - Можешь пока таскать лаковые сундуки Мастера,- пренебрежительно бро- сил Пульян и поспешил вслед за Чиуном. - Благодарю покорно,- ответил Римо. Он повернулся к водам залива. Америка лежала за тысячи миль за горизо- нтом. Интересно, когда я еще ее увижу, подумал Римо, и что я при этом буду чувствовать? Чиун вернулся домой. А Римо? Где его дом? Дом Римо Уильямса, у которо- го никогда не было ни дома, ни семьи и который вот-вот лишится единстве- нного близкого человека? Не желая бросать пожитки Чиуна на берегу, Римо покорно перетаскал сун- дуки один за другим в деревню. - Мне нужно его видеть!- прорычал Римо по-корейски. Было уже утро. Ночь Римо пришлось провести на холодной земле, рядом с загоном для свиней. Чиуна доставили в дом, где хранились сокровища Си- нанджу,- величественное сооружение из редких пород древесины и камня, построенное еще египетскими архитекторами во времена фараона Тутанхамона в дар Синанджу. Там он и должен был спать. Римо, естественно, поинтересовался, какая постель предназначена ему. На этот вопрос жители деревни, словно сговорившись, отвечали пожиманием плеч. - Места нет,- объявил хранитель Пульян. И повернулся к остальным. - Места нет,- залопотали и те. И опять пожали плечами. Римо удивился: - Неужто? По-моему, Чиун не одобрит вашего представления о гостеп- риимстве. Я ему расскажу. - Не получится, он уснул,- сказал старик.- Он неважно выглядит, но мы знаем, какой уход ему нужен. Пришлось Римо искать себе не залитое приливом место на берегу, с под- ветренной стороны от скал, где было не так холодно. - Это называется - приехали домой,- пробормотал он, засыпая. Сейчас, когда солнце уже встало, он хотел повидаться с Чиуном, но его опять не пускали. - Он еще спит,- изрек Пульян с каменным лицом. - Чушь собачья, Чиун храпит во сне, как кривошеий гусак, а раз его не слышно - следовательно, он на ногах. И я хочу его видеть! Старик снова повел плечами, но не успел ничего возразить, как из сок- ровищницы послышался голос Чиуна. Он был слабый, но разносился далеко. Римо ворвался в дверь и остановился как вкопанный. - Чиун!- изумленно воскликнул он. Старик сидел в центре просторного главного зала, стены которого были увешаны древними гобеленами в три слоя - как обои, наклеенные поверх старых. Вокруг него, сориентированные по сторонам света, горели свечи. За спиной, на опорах слоновой кости, покоился величественный Меч Синан- джу. И по всему залу были расставлены сокровища Синанджу - сосуды, укра- шенные драгоценными каменьями, старинные статуи и в огромном количестве - золотые слитки. Они были свалены как попало, словно никому не нужные безделушки в провинциальной антикварной лавке. Но Римо не замечал откры- вшегося ему великолепия. Он видел одного Чиуна. Тот сидел в позе лотоса на троне из тикового дерева, который возвышал- ся над полом всего дюйма на три. На голове у старика красовалась причуд- ливая золотая корона, принадлежавшая Мастерам Синанджу еще со средневе- ковья. У ног покоился раскрытый свиток, а рядом - чернильница и гусиное перо. Ничего этого Римо не замечал. Он неотрывно смотрел на кимоно Чиуна. Кимоно было черным. - Ты чем-то напуган, Римо?- спросил Чиун безмятежным тоном. - На тебе Мантия Смерти! - А что тут удивительного? Ведь я доживаю последние дни! Чиун был похож на сушеную виноградину, обернутую в бархат. - Ты не должен так легко сдаваться,- сказал Римо. - Разве дуб старается удержать свои побурелые листья, когда наступает осень? Не печалься, Римо. Главное - мы дома. - Это точно. Они заставили меня спать на голой земле. Полночи змей го- нял. Чиун был крайне удивлен. - Это был их подарок тебе,- неожиданно сказал он. - Подарок? Это ты называешь подарком? - Они заметили, какой ты бледный, и решили, что солнышко пойдет тебе на пользу. - Ага, особенно ночью! Чиун отодвинул от себя свиток. - Сядь у моих ног, Римо. Мне тяжело смотреть на тебя снизу вверх. Римо присел на корточки и обхватил колени. - Здесь не мой дом, папочка. И ты это понимаешь. - Ты стал по-другому одеваться,- заметил Чиун, указывая изогнутым ног- тем на водолазку Римо. - Это чтобы синяк не был виден,- пояснил тот. - А, синяк. Болит? - Да нет, уже проходит. - Нет, не проходит, а наоборот, становится еще черней. Я угадал? - Не будем обо мне. Почему ты не лежишь? - Мне надо спешить с записями. Я должен дописать хронику Мастера Чиуна, последнего из рода Синанджу, который войдет в историю как Чиун- растратчик. - Только пожалуйста, папочка, не надо навешивать на меня все грехи. Я не виноват, что я не кореец. - Но ты принадлежишь к Синанджу! Я сделал из тебя настоящего Мастера. Вот этими руками, сердцем и волей. Согласись! - Да,- искренне ответил Римо.- Я принадлежу к Синанджу. Но я не ко- реец. - Я заложил фундамент. Штукатурка появится позже. Лицо Чиуна внезапно съежилось, морщины словно стали глубже. - О чем ты задумался?- спросил Римо. - О твоей шее. Традиционные одежды для посвящения не закрывают шею. - Посвящения? В студенты? - Нет же, безмозглая твоя голова! Не в студенты. А в Мастера Синанджу! Я назначил церемонию на завтрашний полдень. Будет настоящий праздник. Селяне впустят тебя в свое сердце, а ты выберешь себе жену. - Мы уже это обсуждали. Я пока не готов. - Не готов?- изумился Чиун.- Разве у сливы спрашивают, готова ли она, прежде чем ее сорвать? Не тебе решать, готов ты или нет! Мастером Синан- джу человек становится не тогда, когда он готов, а когда близок конец его предшественника. - А что, подождать нельзя?- взмолился Римо.- Мне нужно время, чтобы подумать. - Как ты жесток, Римо! Мой дух слабеет, а ты капризничаешь, как ребе- нок, которому не хочется в школу!- Римо промолчал.- Ты всегда был жесток ко мне. Но в последнее время ты стал даже более жесток, чем можно было бы ожидать от неблагодарного белолицего. Тебе наплевать, что я умираю! - Ты сам знаешь, что это не так! Чиун предостерегающе поднял палец, волосы у него на голове затрепета- ли. - Тебя не волнует, что я умираю. Ты сам мне об этом сказал. - Когда?- изумился Римо. - В том доме. На пожаре. Перед тем, как я, не обращая внимания на твою неслыханную жестокость, спас твою белую шкуру, бессовестный ты человек! - Что-то я не припомню, чтобы я такое говорил. Не мог я тебе этого сказать! - Процитирую дословно. Я лежал на полу, мои немощные легкие заполня- лись дымом, и я взмолился о помощи. "Я умираю!- простонал я жалобно.- Я старый человек, и жизнь оставляет меня". А ты повернул ко мне полное бе- зразличия лицо и сказал: "Тогда умри тихо". Конец цитаты. - Я этого не говорил!- запротестовал Римо. - Ты что же, обвиняешь Мастера Синанджу во лжи?- ровным голосом спро- сил Чиун. - Я знаю, что этого не говорил,- мрачно повторил Римо. - Но я ведь слышал твои слова! Голос действительно был не твой, но слова, ядовитые, как змеиное жало, вылетели из твоих губ! - Ну, не знаю... - Так ты мне не веришь? - Ну, если ты так говоришь, папочка... - Будем считать, что на языке белолицых это означает согласие.- Чиун подобрал широкие полы черного кимоно и продолжал: - Ты хорошо помнишь предания моих предков, Мастеров Синанджу? - Некоторые. Не все. Я путаю имена. - А легенду про Великого Вана помнишь? - Про Вана много легенд. - Но одна выделяется среди других. Ведь именно при Ване Мастера Синан- джу стали такими, как сейчас! - Я знаю. До этого они сражались деревянными шестами и кинжалами и да- же применяли яд. - Верно. И никогда не работали в одиночку. За ними шла целая армия, ночные тигры Синанджу. Начиная с Вана ночных тигров уже не было. Ночные тигры были больше не нужны. Почему, Римо? - Потому что Ван был первым, кто постиг солнечный источник. - Вот именно. Это были страшные времена для Дома Синанджу. Учитель Ва- на, известный под именем Хун, умер, не успев обучить Вана всем премудро- стям. Нашему образу жизни грозил конец.- Голос Чиуна дрогнул и зазвучал ниже - как всегда, когда Чиун вспоминал какое-нибудь из преданий стари- ны.- И подумать только! Не успели тело Мастера Хуна предать земле, как великая печаль спустилась на селение Синанджу! Работы хватало, но не бы- ло Мастера, который содержал бы жителей селения! Ночные тигры Синанджу отощали от голода. И стали грабить простых селян. Убивать. Насиловать. И творить всякое зло из-за того только, что маялись от безделья и не умели ничего, только убивать. И видя это, Ван удалился во мрак и предался медитации. "Горе Дому Си- нанджу!- сказал он, обращаясь к ночному небу.- Ибо наш род не имеет про- должения". И, лежа так на сырой земле, обратив лицо ко Вселенной, он увидел, как звезды медленно совершают свой путь. То были холодные далекие звезды, но они сверкали, как крохотные солнца. И они были вечны. Не то что люди! И тогда Ван, потерявший последнюю надежду, стал мечтать о том времени, ко- гда люди станут, как звезды - будут казаться холодными, несмотря на пы- лающий внутри огонь. И станут бессмертны! "Если бы только это могло слу- читься,- думал Ван,- нашим несчастьям пришел бы конец". Ныне кое-кто утверждает, что то, что случилось потом, произошло только в сознании Вана, который много дней оставался без пищи. Другие говорят, что именно пост открыл ему глаза на великую истину. Но все едины в том, что когда Мастер Ван вернулся в Синанджу, это был другой человек, холод- ный, рассудочный, и глаза его светились вселенским огнем. Ибо Ван сказал, что с небес снизошло большое огненное кольцо. И этот огонь горел ярче солнца. И он говорил с Ваном. И голос его был таков, что слышал его только Ван, и он говорил, что человек не умеет пользо- ваться ни разумом своим, ни телом. И этот огонь преподал Вану первые уроки самообладания, и так Ван нашел солнечный источник. - Скорее уж - солнечный источник нашел его,- поправил Римо. - Молчи! И - о чудо!- в ту ночь в Синанджу вернулся совсем другой Ван. Он возвышался надо всеми, и гнев источал его взор. И он узнал, что ноч- ные тигры Синанджу плетут против него заговор, предлагая на место нового Мастера то одного, то другого из своих рядов, ибо Ван, дескать, не стоит и самого жалкого из них. И тогда шагнул Ван в костер, но не причинило ему вреда пламя, хотя и лизало его босые ноги. И сказал он голосом, подобным грому небес: "Вот я стою перед вами, ваш новый Мастер Синанджу! Я несу с собой но- вый свет и новую эру, ибо я нашел солнечный источник! Больше не будет многих Мастеров! Отныне только один Мастер и один ученик будут достойны искусства Синанджу. Не будет ни страдания, ни голода! И не будут мужчины селения ни сражаться, ни умирать!" И, сказав так, Мастер Ван, которого ныне мы называем Великий Ван, бро- сился на ночных тигров Синанджу. И несколькими ударами обратил эту не- чисть в небытие. И, стоя меж трупов, объявил он, что отныне да не поднимется самая сильная рука в Синанджу на своего сородича. А потом он произнес проро- чество, хотя даже сам Ван не мог бы сказать, откуда взялись те слова. И молвил он: "Настанет день, когда Мастер Синанджу отыщет среди западных варваров человека, который уже познал смерть. И этот Мастер будет так нуждаться в деньгах, что за большие богатства согласится обучить секретам Синанджу белолицего с мертвыми глазами. И он сделает его ночным тигром, страшнее всех ночных тигров. Он породнит его с божествами Индии, и тот станет Ши- вой-Разрушителем, Шивой-Дестроером, самой смертью, ниспровергателем ми- ров. И этот мертвый тигр ночи, которого в один прекрасный день воскресит Мастер Синанджу, станет следующим Мастером Синанджу, и наступит новая эра, более великая, чем та, которую я возвещаю вам!" Чиун откинулся на спинку тикового трона, и глаза его засияли счастли- вым огнем. - Вот так, Римо,- тихо сказал он. - Я знаю твою легенду,- ответил Римо.- Ты мне ее много раз рассказы- вал. Но что-то я в нее не верю. - А ты помнишь тот день, когда ты умер? - Да. Меня привязали к электрическому стулу. Но он не сработал. Чиун покачал головой. - Это была притворная смерть. Я не об этом. Я говорю о том времени, когда мы только начали тренировки. В тебя выстрелил какой-то жалкий трус. Ты еще не принадлежал к Синанджу, и он победил. - Помню. И ты каким-то образом вернул меня к жизни,- сказал Римо. - Я был готов дать тебе умереть. Я вернул тебя к жизни только потому, что твое мертвое тело слилось со Вселенной. Ты, как никто со времен Ва- на, принял Синанджу сердцем. Я не мог позволить тебе умереть, пусть даже ты белый и неблагодарный! - И тогда ты решил, что я и есть живое воплощение этой странной леген- ды? - Да, но окончательно уверился в этом значительно позже. Это произошло в Китае. Помнишь Китай? Римо кивнул, не понимая, к чему клонит старик. - Да. Одно из первых заданий. Мы должны были раскрыть заговор против установления дипломатических отношений между США и Китаем. Как давно это было! - Ничтожный миг в масштабах истории,- сказал Чиун.- А помнишь, как ве- роломные китайцы отравили тебя? - Да, я едва не умер. - Этого яда хватило бы, чтобы умертвить десять - нет, двадцать чело- век. Но ты не умер. На краю гибели, окруженный убийцами, ты отрыгнул яд и был спасен. Вот когда я впервые по-настоящему понял, что ты - земное воплощение Шивы-Дестроера. - Потому что меня вырвало?! - О Шиве сложено немало сказаний,- невозмутимо продолжал Чиун, не об- ращая внимания на сарказм Римо.- Еще в доисторические времена индийские боги сражались с демонами. Индийские боги были могущественны, но еще бо- лее могущественны были их противники. И тогда боги позвали гигантского змея по прозванию Васуки и приказали ему сбить в масло целое море молока и приготовить амброзию, которая сделала бы богов еще всесильнее. Но под- лый змей Васуки, наклонившись головой вниз, стал изрыгать в молочное мо- ре яд. И, видя это, боги поняли, что море отравлено и эта амброзия лишит их последних сил и приведет на край гибели. И тогда - о чудо!- спустился к богам Шива, красноликий бог бури. А Ши- ва был страшный бог. Трехликий. Шестирукий. И был он очень, очень могуч. И увидев, как из пасти Васуки извергается яд, Шива встал под струю и принял в себя поток отравы. Так Шива пожертвовал собой во имя спасения мира. Но он не умер, Римо. Его жена Парвати, видя, что супруг ее принес себя в жертву, бросилась к нему и, не давая Шиве проглотить яд, обмотала его шею шарфом и затянула так, что Шива выплюнул отраву. - Значит, она задушила его, чтобы он не умер от яда,- уточнил Римо.- Ерунда какая-то. - Шива не умер,- возразил Чиун.- Он исторгнул из себя яд, и Парвати ослабила шарф. Шива остался цел и невредим, если не считать шеи.- Чиун наклонился и двумя руками оттянул водолазку на шее Римо.- Его горло по- синело. В точности как твое. - Совпадение,- сказал Римо и резко встал. - И ты будешь упорствовать в своем неверии даже перед лицом неопровер- жимых доказательств? - У меня не шесть рук,- заметил Римо.- Следовательно, я не Шива. - Если бы здесь оказались те, кого ты одолел в одиночку, они поклялись бы в один голос, что у тебя было не шесть рук, а шестью шесть. В глазах Римо мелькнула тень сомнения. Наконец он произнес: - Но лицо-то у меня все же одно! - А ты забыл, сколько раз Император Смит менял твою внешность для своих тайных целей? - Один раз - когда я вступил в организацию, и то для того, чтобы меня никто не мог узнать,- медленно ответил Римо, загибая пальцы.- Второй - чтобы замести следы после нашего очередного задания. И в последний раз - когда я заставил его вернуть мне мое старое лицо. Римо с изумлением посмотрел на свои загнутые пальцы. - Ну что? Три!- воскликнул Чиун, воздевая глаза к потолку.- Теперь ты видишь, что предания - это не просто прекрасные песнопения, призванные замаскировать правду, как краска на лице женщины. - Если бы я был бог, я не вернулся бы на землю в облике ньюаркского полицейского,- сердито выпалил Римо.- Уж это-то точно. - Но сейчас ты не ньюаркский полицейский. Ты - нечто большее! Не ис- ключено, что скоро, очень скоро ты сделаешь еще один шаг к реализации своей подлинной судьбы. - Это ничего не меняет. - Вспомни, когда ты был ребенком, разве ты мог себя представить в роли полицейского?- не унимался Чиун.- Дети не в состоянии постичь неизбеж- ность своего взросления. Они не могут видеть дальше своих сиюминутных желаний. И ты, Римо, во многом еще подобен ребенку. Но скоро тебе приде- тся повзрослеть.- Мастер Синанджу склонил голову и грустно добавил: - Даже скорее, чем я думал. Римо снова сел у ног Чиуна. - Порой я слышу внутри себя какой-то голос,- признался он.- Чужой го- лос. - И что этот голос говорит?- оживился Чиун. - Иногда он говорит: "Я Шива! Я сгораю в собственном огне!" Иногда: "Я Шива-Дестроер, Смерть, ниспровергатель миров!" - А дальше?- с надеждой спросил Чиун. - Что - дальше? - Что он говорит дальше? - "Мертвый ночной тигр, воскрешенный Мастером Синанджу",- добавил Ри- мо. Чиун вздохнул с облегчением. - А в тот день ты не мог договорить пророчество до конца. - В какой - тот день? - Ну как же, в день пожара, Римо. О чем мы тут с тобой толкуем? Раньше, когда ты слышал внутренний голос, это только тень Шивы завладе- вала твоим сознанием, предупреждая тебя, подготавливая и призывая беречь свое тело, ибо оно - оболочка для Дестроера. И еще: у Шивы множество во- площений. Временами он Шива Махедева - Шива Верховный Правитель. В дру- гой раз - Шива Бхаи-рава - то есть Шива-Дестроер, Шива-Разрушитель. Ког- да ты слышал голос внутри себя, ты становился Шивой-Римо. - Похоже на песенку пятидесятых годов. Шива-римо, хали-гали! - Не паясничай. Это одна из священных тайн Синанджу. И потом, я всегда верил, что настанет день, и ты станешь Шивой-Римо навсегда и займешь мое место Мастера Синанджу. Но в тот день, когда ты предстал передо мною с почерневшим горлом и перемазанным пеплом лицом - точь-в-точь как Шива, каким его изображают на старинных рисунках, ты поднял голос против меня, Римо. Ты не был Римо. И голос твой был чужим. Ты не был Шивой-Римо. Ты был Шивой Махедевой, и ты меня не узнал. И тебе было наплевать на меня, хотя я и спас тебе жизнь! - Прости меня за те слова, папочка. Но я этого не помню. - Я прощаю тебя, Римо, потому что это и в самом деле был не ты. Но я не на шутку встревожен. Когда Шива будет готов, он завладеет твоей теле- сной оболочкой. Но я не хочу, чтобы он завладел и твоим разумом! - Если это предначертано судьбой, то что я могу сделать? - Ты должен бороться, Римо! Ты должен отстаивать себя. Ты должен пом- нить о Синанджу и о своем долге. Главное - ты должен продолжать мое де- ло! Римо встал и отвернулся к стене. - Я не хочу терять тебя, папочка,- наконец сказал он дрогнувшим голо- сом. - Стань следующим Мастером Синанджу, и я навсегда останусь с тобой,- печально произнес Чиун.- Это мой завет. - Но я и себя не хочу потерять! Я не хочу становиться никем кроме Римо Уильямса. Того, кто я есть. Это я твердо знаю. - На тебя пал выбор судьбы. Не в наших силах противиться воле космоса, но у тебя, Римо Уильямс, сын мой, есть выбор. И ты должен сделать его быстро! Ибо скоро я могу уйти. А грозный бог индуистов может явиться в любую минуту и затребовать тебя к себе. И тогда ты будешь потерян для нас навсегда! ГЛАВА ДЕВЯТАЯ По бившему в нос отвратительному запаху тухлой рыбы полковник Виктор Дитко догадался, что Синанджу совсем близко. - Мы почти на месте!- прокричал он через плечо, поспешно закрывая окно своей "Чайки". На полу перед задним сиденьем прятался под ковриком Сэмми Ки. - Знаю!- отозвался он.- Я тоже чувствую запах. - А что, здесь всегда так пахнет? - Не совсем. Восточный ветер, как правило, несет больше вони. Полковник Дитко кивнул. На протяжении последнего часа они ехали по са- мому перегруженному в промышленном отношении району, о чем свиде- тельствовал неприглядный индустриальный пейзаж. Серые заводские трубы изрыгали клубы ядовитого дыма. Повсюду, куда ни глянь,- одни фабрики и рыбзаводы. Один раз им пришлось проехать по грубому металлическому мос- ту, под которым он заметил медлительную реку. Отходами химического производства вода была окрашена в ярко-розовый цвет. Жилых массивов по- падалось мало. Интересно, подумал Дитко, ведь на этих предприятиях рабо- чих - как пчел в улье, так где же они живут? Может, на территории заво- да? А скорее - спят прямо в цехах. Это было бы неудивительно, во всяком случае, для полковника Дитко, который был не слишком высокого мнения об азиатах в целом, а о северных корейцах - в особенности. Дитко вел машину по покрытой гравием дороге, по местным масштабам, считавшейся магистралью. Потом она перешла в грязный проселок, по кото- рому в некотором смысле ехать оказалось даже приятнее, поскольку здесь не было таких жутких рытвин. Внезапно впереди открылась голая равнина. Промышленные предприятия ку- да-то отступили, но, как ни странно, по-прежнему не было видно ни домов, ни хижин, ни каких-либо иных признаков жилья. Раньше по дороге то и дело попадались крестьяне на своих неизменных велосипедах. Теперь и они куда- -то подевались. Было такое впечатление, будто земля в этом районе отрав- лена. От этой жуткой мысли Дитко поежился. Когда кончилась и эта дорога, Дитко остановил машину рядом с грубо сработанным дорожным знаком: на фанере был нарисован какой-то иероглиф, напоминающий решетку. - Похоже, заблудились,- сказал он с сомнением.- Здесь дорога кончает- ся. Дальше ничего нет - одни скалы и какая-то заброшенная деревня. Сэмми Ки вылез из укрытия и после долгого сидения в темноте часто за- моргал, хотя свет был довольно тусклым. - Это оно и есть. - Что - оно? - Синанджу. Сэмми Ки настороженно осматривался по сторонам. - Ты серьезно? Но ведь это запретная зона! Где же колючая проволока, охрана? - Их здесь нет. - Нет? А как же они охраняют свою деревню? И сокровища? - Им хватает репутации. О Мастере Синанджу знают все. Никто не смеет и близко сюда подходить. - Страх? Это и есть их ограда? - Старик в селении мне все объяснил,- сказал Сэмми Ки.- Есть стены, через которые можно перелезть, сделать под них подкоп, обойти или даже взорвать. Но если стена существует у вас в сознании, она окажется неиз- меримо надежнее любой самой высокой ограды. Полковник Дитко кивнул. - Я высажу тебя здесь. - А вы не могли бы проводить меня до самого поселка? Вдруг меня схва- тят полицейские? - Я дальше не поеду, но прослежу, как ты доберешься до деревни. Сэмми Ки слез с заднего сиденья и медленно, перебегая от камня к кам- ню, двинулся вперед, пока не вошел в селение и не пропал из виду. В гру- бой крестьянской одежде и с перекошенным от страха лицом он напоминал обычного деревенского парня. Дитко не сомневался, что арест Сэмми не грозит. Полицейские не осмелятся нарушить неписаный запрет и явиться сю- да. Полковник и сам уже чувствовал невидимую стену, как если бы она была воздвигнута из вполне осязаемого кирпича. Первое, что надо было сделать Сэмми Ки,- это отыскать место, где он запрятал видеоаппаратуру. Так, хорошо: плоский камень, служивший ориен- тиром, на месте. Сэм-ми голыми, немеющими от холода руками стал раскиды- вать сырой песок, пока наконец не наткнулся на голубой виниловый пакет. Теперь оставалось лишь вытащить его и развязать. Видеоаппаратура - камера, магнитофон, блок питания и чистые кассеты - была не тронута. Сэмми быстро прицепил блок питания на пояс. Его трясло, возможно, оттого, что было еще слишком рано. Ничего, вот солнце подниме- тся - тогда, может быть, удастся согреться. Сэмми залез на верх скальной гряды, изрядно оцарапавшись и ободравшись о многочисленные шершавые наросты, похожие на глаза вездесущих ящериц. Селение Синанджу было перед ним как на ладони. Он видел дома, в основном дощатые и на деревянных сваях, издали они были похожи на рассыпанные в беспорядке игральные кости. В центре находился грязный пустырь, назы- ваемый здесь парадным словом "площадь". На эту площадь выходила велико- лепная сокровищница Синанджу - единственный дом в деревне с окнами из настоящего стекла и на гранитном фундаменте. И неискушенному глазу было видно, что это старейшее в поселке строение, однако по украшенным лако- вой росписью и резьбой стенам никак нельзя было догадаться о тайнах, ко- торые за ними скрывались. Сэмми поднял видеокамеру к плечу, приник к видоискателю и сделал деся- тисекундную пробную запись. Потом отмотал пленку назад и нажал на вос- произведение. Аппаратура функционировала нормально. Он был готов к рабо- те. На его глазах деревня постепенно оживала. Задымились костры, и вско- ре на площади начался общий завтрак. Но что-то сегодня было иначе, чем в прошлый раз. Селяне были одеты не в обычные линялые хлопчатобумажные штаны и рубахи, а в шикарные шелка и меха. Сэмми поискал глазами стари- ка, который в тот раз поведал ему о Синанджу,- хранителя Пульяна. Надо дождаться, пока тот останется один, и тогда спуститься к нему. Старик знает все, что только можно знать о Синанджу. Может быть, Сэмми даже удастся уговорить Пульяна пустить его в сокровищницу. Наконец Пульян появился, однако, что удивительно, он вышел из самой сокровищницы! Изумление Сэмми сменилось настоящим шоком, когда из дома, ко всеобщему ликованию, на причудливых носилках вынесли древнего старца. Рядом горделиво вышагивал высокий человек, не похожий на подобострас- тных селян. Это был белый, и одет он был на западный манер - в брюки и рубашку с высоким воротом. У Сэмми защемило под ложечкой. Он понял, что в деревню вернулся Мастер Синанджу. Сэмми неловко соскочил с валуна, ударившись копчиком. Было неясно, как теперь быть. Приближаться к сокровищнице в данной ситуации было соверше- нно немыслимо. Если не сказать - смертельно опасно. Бежать тоже не представлялось возможности. Из замкнутого пространства Синанджу уйти можно было только одной дорогой. К тому же, как и было ус- ловлено, его дожидался полковник Дитко. Сэмми пополз к воде. Он сам не понимал, зачем это делает. От страха его мутило, но надо было что-то делать - что угодно, но делать! У воды сидел на корточках мальчик-подросток и что-то стирал. Сэмми по- думал, что это, наверное, рыбак полощет сеть, но потом вспомнил, что ему рассказывали о Синанджу. В этом селении никто не рыбачит. Мальчик выпрямился, и Сэмми увидел в руках у него не рыбачью сеть, а великолепные одежды, которые тот пытался застирать. Это был костюм дра- кона, зеленый с голубым. Маска лежала рядом с валуном. Осмотрев костюм, мальчик убедился, что пятно отошло, и стал натягивать одеяние. И в этот момент Сэмми Ки осенило. В конце концов, чья жизнь ему доро- же? Он подкрался к мальчишке и ударил его камнем по затылку. Парень рух- нул, как бумажная кукла. Сэмми осторожно стянул с него непрочный костюм из рисовой бумаги и шелка. Он оказался длинным и широким - можно будет укутаться с головы до ног, блока питания видно не будет. Он облачился в шелковые одежды. Теперь его никто не узнает. Повесив на плечо камеру, он осторожно натянул на голову маску дракона. Маска была достаточно большая, так что камера легко поместилась у Сэмми перед носом, и объектив пришелся как раз на открытую пасть. Сэмми взглянул в видоискатель - охват достаточно широк. Случайно в объектив попал раздробленный череп мальчишки. Юноша был мертв. Сэмми не хотел его убивать, но жалеть было слишком поздно. В конце концов, это был простой крестьянский парень. А Сэмми, как-никак, журналист. Он оттащил труп в море и побрел в деревню. Сэмми горел от возбуждения и одновременно холодел от страха. Римо не был голоден, но это не умаляло нанесенного ему оскорбления. Рассевшись на корточках вокруг площади, жители Синанджу, все как один, стучали ложками о миски с дымящимся супом и хватали куски поджаренной на костре свиной туши. В центре на невысоком троне восседал Мастер Синан- джу. Он ел рис, а рядом с ним примостился хранитель Пульян. Римо сидел с подветренной стороны. Как Чиун, он не ел ни мяса, ни ка- кой-либо иной пищи, приготовленной на огне. И не пил ничего крепче мине- ральной воды. Поэтому сейчас запах жареной свинины резко бил ему в нос. Но обида Римо коренилась в другом: его глубоко задевало поведение се- лян. Ему, следующему Мастеру Синанджу - если верить Чиуну,- будущему за- щитнику деревни, никто не предложил даже миски риса. Вместо полагающихся почестей с ним обращаются, как с недоразвитым ребенком, которого стыдят- ся и прячут от гостей на чердаке. Римо был возмущен. Он и раньше не понимал, зачем Чиун продолжает помо- гать своим ленивым и неблагодарным односельчанам. Те только и делают, что едят и плодятся. И еще жалуются! Римо представить себе не мог, как можно жить в Синанджу постоянно. Или взять в жены узкоглазую широкобедрую селянку. И в то же время альтернативы он пока не видел. - Римо, подойди ко мне!- вдруг позвал Чиун. Завтрак был окончен. Римо пробрался через сидящих на корточках крес- тьян. Ни один даже с места не двинулся, чтобы дать ему дорогу. - Римо, сын мой,- зашептал Чиун по-английски.- Помоги старику под- няться. Только так, чтобы никто не заметил. - Конечно, папочка,- с почтением произнес Римо. Взяв Чиуна под локоть, он осторожно помог ему встать, делая вид, что просто учтиво отодвигает трон. Чиун казался меньше ростом и двигался с трудом, и Римо едва справился с нахлынувшими на него эмоциями. - А теперь встань рядом со мной,- сказал Чиун. Римо повиновался. К нему было обращено множество смуглых лиц. Выраже- ния на них было не больше, чем на печеных яблоках. Мастер Синанджу выпростал руки из широких рукавов черной мантии и воз- дел вверх, призывая к тишине. - Дети мои!- нараспев заговорил он.- Велика моя радость, ибо я наконец вернулся домой. Но глубока и моя скорбь, ибо дни мои в качестве Мастера сочтены. По толпе пронесся приглушенный шелест. Римо заметил на многих лицах слезы. Интересно, подумалось ему, они жалеют Чиуна или плачут по талону на бесплатный обед, который ускользает из-под самого носа. - Не надо отчаиваться, дети мои,- продолжал Чиун, и голос его окреп.- Ибо я вернулся не с пустыми руками. Я привез с собой золото! Я многокра- тно увеличил наше богатство. Да, оно стало больше, чем когда-либо в ис- тории Синанджу. И все - благодаря Чиуну! Толпу охватило веселье. Некоторые из селян бросились плясать. То тут, то там Римо видел скачущую цаплю или медведя, символизирующего прароди- теля корейцев Тангуна. Из-за скал выбежал человек в наряде дракона и то- же присоединился к общему веселью, хотя двигался он не так естественно и резво, как остальные. - Знайте, что Мастеру Синанджу много пришлось пережить в стране круг- логлазых белых,- возвестил Чиун, и речь его с каждым словом становилась более цветистой, а голос - звонче.- В Америке мне пришлось пойти на слу- жбу не к императору - ибо в Америке нет императора,- не к королю и даже не к какому-то жалкому принцу.- Все с изумлением уставились на своего господина. Он говорит невероятные вещи!- Вместо короля или другого нас- тоящего правителя у американцев есть некто под названием президент, но в его жилах течет отнюдь не царская кровь. Нет, этот правитель избирается путем лотереи. Упадок в этой стране начался еще с тех времен, когда она была колонией славного короля Георга. - Ты чересчур сгущаешь краски, Чиун,- предостерег Римо. - Но я не служил этому так называемому президенту,- продолжал Чиун.- Нет. Я служил самозванцу по имени доктор Харолд У. Смит, который называл себя одним из самых влиятельных людей Америки. Однако когда Мастер Си- нанджу предложил устранить президента и посадить на трон самозванца Сми- та, тот отказался. Взамен этот безумец стал руководить приютом для душе- внобольных, название которого - "Фолкрофт" - лишено всякого смысла, и гонять Мастера Синанджу по всей Америке за врагами своего странного го- сударства. - Неужели это правда, о Мастер?!- воскликнул один крестьянин. Чиун с серьезным видом кивнул. - Истинная правда. Спросите моего приемного сына Римо, он как раз аме- риканец. Никто не произнес ни слова. Как будто Римо перед ними и не было. Тот попытался объяснить суть дела по-корейски. - Мы в Америке каждые четыре года выбираем президента. Таковы наши за- коны. Мы считаем себя правовым государством. Но в Америке есть плохие люди, которые не хотят подчиняться закону. С этим надо было что-то де- лать. И тогда один президент, много лет назад, создал организацию под названием КЮРЕ и поставил во главе доктора Смита. В задачу Смита входило бороться с преступными элементами в Америке и врагами нашего отечества за рубежом. Он не собирался править Америкой, а хотел ее защитить. Женщины захихикали. - Расскажи им про конституцию, Римо,- сказал Чиун по-английски.- Это их позабавит. - Ничего смешного,- проворчал Римо, но продолжил речь.- В Америке пра- ва каждого гражданина защищены своего рода щитом. Этот щит называет- ся...- Римо повернулся к Чиуну и по-английски спросил: - Папочка, как по-корейски "конституция"? - Бред,- безмятежным тоном ответил Чиун. - Он называется "Защитник прав",- закончил Римо, на ходу делая импро- визированный перевод. Тут жители Синанджу подались вперед, ибо такая вещь, как щит, была им знакома.- Таким щитом служит документ, в котором зафиксированы все права человека. В нем говорится, что все люди равны от рождения... Слова Римо потонули во взрыве хохота. - Вы только послушайте - все равны от рождения!- давились от смеха крестьяне.- Не только корейцы, но даже самые ничтожные из белолицых аме- риканцев! - Как может служить защитой человеку бумажный щит? Ведь он, наверное, истрепался оттого, что его передают из рук в руки?- съязвил хранитель Пульян. - Просто американцы верят в этот щит,- ответил Римо. - В таком случае американцы, должно быть, считают, что все щиты обла- дают равной силой,- самодовольно улыбаясь, предположил Пульян. Все пока- тились со смеху. Чиун выставил вперед руки, призывая односельчан к спокойствию. - Так-то лучше!- прорычал Римо.- Много лет назад президент Соединенных Штатов понял, что злые люди творят беззакония в обход конституции. Но, следуя конституции по всей строгости, президент не мог с ними бороться. - Почему тогда он не разорвал ее в клочья?- спросил какой-то мальчик. - Для американцев конституция священна,- парировал Римо.- Так же, как для вас священны предания Синанджу. Это жители деревни могли понять. Они притихли. - И вот президент создал тайную организацию под названием КЮРЕ, чтобы действовать в обход конституции во имя ее же спасения. - То есть он наплевал на щит государства?- раздался чей-то голос. - Нет, не наплевал!- рявкнул Римо.- Он просто его обошел. - То есть сделал вид, что его не существует? - Нет, он нарушил предписываемые конституцией законы, но с единствен- ной целью - не подорвать доверия американского народа. - Почему же он не написал собственную конституцию? Ведь он правил страной. - У него не было такого права. Он был гарантом конституции - ну, вро- де... вроде пастуха. - Значит, Америка - страна баранов,- опять сострил Пульян.- Правители там безвластные, а народ безмозглый. - Нет, неправда!- Римо вышел из себя. Почему никто даже не хочет его понять? Чиун тронул его за плечо. - Я закончу за тебя,- сказал он.- Но ты действительно старался. Римо нахмурился и посторонился. - Видите ли,- начал нараспев Чиун,- не в американских традициях нани- мать ассасина. Они не верят в ассасинов, но им был нужен верный человек. И тогда ко мне явился посланец. Он категорически заявил, что ассасина нанимать не станет. Ему был нужен учитель Синанджу, чтобы подготовить собственного ассасина. Нас не устроит Мастер Синанджу, твердил этот че- ловек,- его звали Макклири,- нам нужен белый ассасин, потому что ему предстоит работать тайно. Он должен быть незаметен среди других белых. И тогда я сказал этому Макклири, что Мастер Синанджу имеет больше ве- са, если он служит при монаршем дворе. Стоит вашим врагам узнать, что на вас работает Мастер Синанджу, и они почернеют от злости. Тайно работают одни грабители. Но, конечно, таких тонкостей ему было не понять. И это совершенно естественно - ведь он был белый человек, к тому же из страны, которой никогда не служил ни один Мастер Синанджу, поскольку Америка - молодая страна, всего двухсот лет от роду. Белолицый Макклири настаивал на строжайшей секретности, и я сказал ему, что гарантией того является не цвет кожи ассасина, а его мастерство. И все же он стоял на своем. Он говорил, что ассасину, которого я должен для них обучить, предстоит са- мому отыскивать своих жертв.- Жители Синанджу опять посмеялись над стра- нной логикой американцев.- И я сказал ему, что определять жертву должен только император, а дело ассасина - карать. Это старо как мир. Король не убивает, ассасин не пра- вит. То были тяжелые времена. Работы не было совсем. Кое-кто из вас, навер- ное, еще помнит: опять пошли разговоры о том, чтобы отсылать младенцев назад, в море. И я, к величайшему своему стыду, взялся за это позорное дело. Я согласился подготовить для Америки белого ассасина, но прежде оговорил условие, что американский ассасин не станет в будущем отбивать хлеб у любого из следующих Мастеров Синанджу.- Селяне одобрительно заки- вали.- Однако вместо ребенка мне подсунули в ученики взрослого мужчину,- насмешливо продолжал Чиун. Раздался смех.- И вместо корейца - белолице- го.- Смех усилился.- Но виданное ли дело?- Чиун вновь придал лицу серье- зное выражение,- этот белый, несмотря на то, что питался мясом, оказался крепок телом. Этот белый, при его длинном носе и нескладной походке, был добр сердцем. Я дал ему первые уроки, и этот белый оказался благодарным учеником. Он сказал: "Я - всего лишь ничтожный белый, но если ты научишь меня всем премудростям Синанджу, я буду твоим верным последователем до конца своих дней и никогда не устану возносить тебе хвалу, о великий!" - Вот уж враки,- проворчал Римо. Чиун легонько пихнул его локтем под ребро. - И я сказал этому белому, человеку, по рождению стоящему ниже любого корейца: "Я сделаю это, потому что подписал контракт, а контракты для Синанджу священны". А надо сказать, что контракт, который я подписал, был необычен. Ни один Мастер Синанджу еще никогда не заключал такого странного контракта. Этот контракт не только предусматривал, что я обучу своего ученика искусству Синанджу - что я добросовестно исполнил,- но также и то, что если этот белый будет вести себя неподобающим образом, если он подведет своих белых начальников или оскорбит Дом Синанджу неп- равильной осанкой или плохим дыханием, то Мастер Синанджу получает пол- номочия и должен будет счесть своим долгом избавиться от этого белого как от ненужного хлама. Все посмотрели на Римо. - А как же еще поступить с непокорным белым?- сказал Чиун и всем своим видом дал понять, что пора смеяться. Все засмеялись. Римо зарделся. Чиун опять посерьезнел. - Но по мере того, как шли дни тренировок, я обнаружил удивительную вещь.- Для пущего драматизма Чиун выдержал паузу.- Мой белый ученик при- нял Синанджу! Не только своим нескладным телом или неразвитым умом, но и сердцем. И тогда я понял, что этот белый, при всей его жалкой внешности и ничтожных умениях, в сердце своем является корейцем.- При этих словах кое-кто из присутствующих демонстративно сплюнул себе под ноги.- Сердцем он кореец!- повторил Чиун.- Это было чудо! Потеряв уже всякую надежду на воспитание настоящего наследника Дома Синанджу, я вдруг обрел его в лице белого! И я учил и учил его, долгие годы внушая великие истины и стирая из его сознания те презренные навыки, которыми наделила его ничтожная страна, и дожидался своего часа. Теперь этот час пробил! Я представляю вам своего приемного сына Римо! Жители Синанджу ответили ледяным молчанием. Под взглядом бесчисленных глаз Римо поежился. - Скажи им,- прошипел Чиун. - Что? - Скажи о нашем решении. Скорей, пока толпа еще нас слушает! Римо шагнул вперед. - Я горжусь тем, что принадлежу к Синанджу,- просто сказал он. Опять ледяное молчание. - Я благодарен Чиуну за все, что он мне дал. Никакой реакции. - Я люблю его. Лица женщин несколько смягчились, зато мужчины ожесточились еще больше. Римо раздирали сомнения. Чиун схватился за сердце. - Я ничего не слышу,- прошептал он.- Я сейчас упаду в обморок! - И я хочу вам сказать, что готов взять на себя все обязанности сле- дующего Мастера Синанджу,- неожиданно для себя самого добавил Римо. И тогда толпа возликовала. Все повскакали и стали приплясывать. Люди в ритуальных костюмах закружили вокруг Римо, как около новогодней елки. Перед Римо то и дело возникал танцор в маске дракона. - Что за чушь,- сердито сказал Римо.- Пока я не пообещал, что буду их содержать, они меня и знать не хотели. - Они просто ждали, пока ты докажешь свою принадлежность к корейской расе,- пояснил Чиун.- И ты это сделал. Я горжусь тобой! - Бред собачий!- сказал Римо и решительно зашагал прочь. Чиун окликнул его, но Римо уходил, выражением лица заставляя толпу расступиться - всех, кроме танцора в маске дракона, который следовал за ним на почтительном расстоянии, больше не танцуя, но двигаясь тем не ме- нее весьма странным образом. Чиун опять опустился на трон. - Что случилось?- спросил хранитель Пульян. - Ничего,- ответил Чиун.- Он так ждал этого величайшего момента в своей жизни! Его просто захлестнули эмоции.- Но в глазах Чиуна стояла боль.- Пожалуй. церемонию посвящения надо на несколько дней отложить,- с сомнением произнес он. ГЛАВА ДЕСЯТАЯ Римо вышел из селения и, не разбирая дороги, зашагал куда глаза гля- дят. В последние месяцы его преследовало желание отыскать своих настоящих родителей, которые бросили его еще в младенчестве. Найди он их - он бы, по крайней мере, знал, кто он есть на самом деле. Вопрос этот казался ему тогда необычайно важным. Но теперь, когда Чиун был при смерти, а Ри- мо оказался перед дилеммой, кому присягнуть на верность в своем сердце - Америке или Синанджу,- вопрос происхождения отошел на второй план. Интересно, думал Римо, что произойдет, когда Смит не дождется извес- тий? Решит ли Смит, что Римо ранен или убит? Направит ли он подлодку выяснить все обстоятельства дела? А может, он и внимания на это не обра- тит, тем более что деятельность КЮРЕ понемногу сворачивается? Да нет, ничего она не сворачивается. Смит пытается сам себя обмануть. Это не более чем затишье перед бурей. Не успеешь и оглянуться, как вновь разразится новый страшный кризис - и КЮРЕ опять заработает на всю катуш- ку. Ну и как он поступит, когда придет приказ возвращаться в Америку? Ответа на этот вопрос Римо пока не находил. Взойдя на невысокий холм, Римо оглянулся. Внизу лежала Синанджу, с бревенчатыми хибарами, похожими на буддийские пагоды с загнутыми краями крыш, дощатыми тротуарами и великолепной сокровищницей. Деревня напоми- нала азиатский вариант городка на Диком Западе, но никак не дом родной. По крайней мере, не для Римо. И не для Чиуна. Да, пожалуй, и ни для ко- го. Внезапно Римо ощутил страшную усталость. Он ушел, чтобы побыть наедине со своими мыслями и переживаниями, но сейчас ему хотелось только одного - найти какое-нибудь укромное место, желательно под крышей, и поспать. Римо почти сразу отыскал такое местечко. В долине, в стороне от селе- ния, стояла скромная хижина. Римо подошел ближе, но не заметил никаких признаков жизни. Возле хижины не лежала корзина с редькой, не сушилась лапша в пучках, как это обычно бывает рядом с сельским корейским домом. Все словно вымерло. Римо не помнил, чтобы видел этот дом в свои прошлые приезды в Синанджу. И он решил, что если этот дом ничей, он войдет и станет там жить. Римо толкнул дверь. Она оказалась не заперта. Внутри было очень темно, только из приоткрытой двери падала узкая полоска света. Тем лучше. В те- мноте крепче спится. Римо едва не споткнулся о циновку. На ней он и расположился и, едва коснувшись спиной твердого пола, начал забываться. - А что, если я проснусь дома?- пробормотал он, засыпая. - Кто здесь?- донесся из темноты тихий голос. Говорили по-корейски. Римо вскочил и машинально стал вглядываться в темноту. В доме кто-то был, этот человек сидел в дальнем углу без света. - Здравствуйте,- неуверенно произнес Римо. - Я не узнаю вашего голоса,- ответили ему.- Вам что-нибудь нужно? Голос был звонкий и мелодичный - женский голос. - Я думал, здесь никто не живет,- стал оправдываться Римо.- Прошу меня извинить. - Не надо извиняться,- печально ответила женщина.- Ко мне редко кто приходит. - Но почему вы сидите без света? - Я - Ма Ли. По законам Синанджу, я должна жить в темноте, чтобы нико- го не обидеть своим уродством. - О,- протянул Римо. Теперь он видел ее - неясную фигурку в желтом платье. Верх традицион- ного наряда был из белой воздушной ткани. Одной рукой она прикрывала ли- цо, а другой нащупывала что-то в кармане. Когда она убрала руки от лица, то оказалась в густой вуали, за которой поблескивали влажным блеском глаза. Римо стало жаль девушку. Она, наверное, чем-то изуродована. - Простите, что доставил вам неудобство, Ма Ли,- сказал Римо тихо.- Я просто хотел где-нибудь отдохнуть.- И он двинулся к двери. - Нет!- Ма Ли протянула к нему руки.- Не уходите так сразу. Я слышу, в деревне идет праздник. Расскажите мне, что там происходит? - Вернулся Мастер Синанджу. - Это хорошая новость. Он так долго путешествовал по дальним странам. - Да, но он умирает,- добавил Римо. - Даже самый могучий прибой когда-то отступает,- кротко проговорила Ма Ли.- И все же вы правы: возвращение в море навевает грусть. По ее голосу можно было догадаться, что девушка глубоко взволнована. Римо впервые в Синанджу слышал, чтобы в отношении Чиуна кто-то проявлял подлинно человеческие чувства. - Вам его жаль?- спросил он. - Мастер Синанджу - это свеча, осветившая мир задолго до появления ве- ликого короля-воина Ончжо, который возвел первый в Корее замок,- задум- чиво произнесла Ма Ли.- Грустно, что он умрет без наследника. Это разоб- ьет ему сердце. - Я - его наследник,- сказал Римо. - Вы? Но ваш голос мне не знаком. Вы не из Синанджу. - Да, я не из этой деревни,- согласился Римо.- Но я принадлежу к Си- нанджу. Чиун сделал меня таким. - Это хорошо,- сказала Ма Ли.- Традиции надо соблюдать. По крайней ме- ре, некоторые.- И она безотчетно коснулась вуали. - Вы живете одна?- спросил Римо. - Родители умерли, когда я была еще совсем маленькой. Я их даже не по- мню. У меня никого нет. Мужчины меня не любят из-за моего уродства. Они называют меня Безобразная Ма Ли. - Голос у вас очень приятный,- промолвил Римо, не зная, что еще ска- зать. По американским понятиям, даже нормальные женщины в этом селении кра- сотой не блистали. Какая же тогда эта Ма Ли? Как Квазимодо - и взглянуть страшно? - Спасибо вам,- просто ответила Ма Ли.- Как приятно говорить с добрым человеком. Римо буркнул в ответ: - Я вас понимаю. Здесь не принято проявлять сострадание. - Люди таковы, какие они есть. - Я ведь тоже сирота,- вдруг выпалил Римо, сам не зная зачем. - Это ужасно - жить одному. Римо кивнул. В комнате воцарилось молчание. Римо чувствовал себя, как школьник, впервые пришедший на танцы, когда не знаешь, что делать и что говорить. - Не хотите ли чаю?- застенчиво произнесла Ма Ли. - Это было бы чудесно,- ответил Римо. Ма Ли поднялась. Римо заметил, что при маленьком росте она неплохо сложена. Большинство женщин в Синанджу были коренасты, как эскимоски. Ма Ли же оказалась стройной и изящной. Римо уловил запах ее тела, и он по- казался на удивление приятным. В углу комнаты помещалась маленькая угольная печка - непременный атри- бут корейского дома. Ма Ли высекла кремнем огонь и разожгла очаг. Римо молча следил за ее ловкими движениями. От него не укрылась гра- циозность и изящная осанка девушки. Что бы ни было у нее с лицом, но фи- гурка у нее стройна, как ива. Вода закипела, и Ма Ли заварила чай в зеленом с голубым керамическом чайнике, после чего поставила на стол две пиалы с таким же узором, похо- жие на те, что Римо много раз видел в китайских ресторанчиках, только с более изысканной росписью. - Как красиво,- сказал он. - Это селадон, разновидность фарфора,- пояснила Ма Ли.- Эта посуда не имеет цены. Чайник выполнен в форме черепахи, которая для нас олицетво- ряет долгую жизнь. - Что? Ах да, чайник,- смущенно спохватился Римо. - Ну да. А вы что имели в виду? Римо не ответил. Он говорил совсем не про чайник. Он и сам не мог бы сказать, что он имел в виду. Слова вырвались у него непроизвольно. Ма Ли наполнила пиалу чаем и протянула Римо. При этом она едва заметно коснулась ладони Римо, отчего по его руке побежала дрожь, заставив ин- стинктивно поежиться. В самом ее присутствии было что-то волнующее. И в то же время успо- каивающее. Огонь очага мягко освещал убранство дома. Отбрасываемые на стены тени навевали мысли о безопасности и надежности. А может, Ма Ли - корейская колдунья?- неожиданно подумалось Римо. - Пейте,- сказала девушка. - Ах да. Римо сделал глоток и украдкой взглянул на Ма Ли. Та наклонилась, чтобы Римо не видел ее лица, когда она станет пить. В глазах девушки отражался свет огня, и Римо вдруг ощутил горячее желание заглянуть под эту интри- гующую вуаль. Повинуясь порыву, он нагнулся и приготовился снять покров с лица деву- шки. Ма Ли угадала его намерение и вся напряглась, но, как ни странно, рук Римо не отвела. И тут раздался стук в дверь. Окна были закрыты ставнями, и ничего нельзя было разглядеть. Сэмми Ки поискал хоть какую-нибудь щель в стене, но безрезультатно. Он уже частично добыл то, за чем его послали в Синанджу. Он записал на пленку публичное признание Мастера Синанджу в том, что он работал на Соединенные Штаты, а также подробный отчет о деятельности тайной органи- зации американского правительства под названием КЮРЕ. На какое-то мгно- вение к Сэмми вернулся наполовину забытый журналистский азарт. Это будет репортаж века! Любая телекомпания выложит за этот материал кругленькую сумму. Вот почему Сэмми Ки потихоньку пошел за американцем по имени Римо, ко- гда тот так внезапно удалился с праздника. Вот бы раздобыть еще что-ни- будь! Кто этот Римо? Как его фамилия? Как получилось, что он был избран новым Мастером Синанджу? Интересно, думал Сэмми, если я постучусь и попрошу плошку риса, может, удастся запечатлеть этого Римо крупным планом или даже снять целое ин- тервью, но так, чтобы он ничего не заподозрил? Нет, это слишком рискованно. Надо доставить пленку полковнику Дитко. Слишком долго здесь оставаться нельзя. Но Сэмми все же был журналист и для него на первом месте был сюжет. Однако время шло, а Римо все не выходил. Что он там делает? Полковник Дитко уже, наверное, заждался. Сэмми не сомневался, что записал уже пре- достаточно. Но что, если Дитко опять заставит его идти в деревню? И не надо забывать, что есть еще парень, которому Сэмми раздробил череп. Что, если его хватятся? Сэмми Ки уже надоело прятаться среди скал в насквозь продуваемом кос- тюме. И тогда он совершил непоправимую ошибку. Он постучал в дверь. Римо открыл. Едва взглянув на костюм дракона, он произнес: - Передайте Чиуну, я скоро приду. Сэмми спросил по-корейски: - Не могли бы вы дать мне немного риса?- И нажал кнопку видеокамеры. - Риса?- изумился Римо.- Но у меня... Рука Римо метнулась вперед с такой быстротой, что Сэмми ничего не ус- пел понять. Маска дракона была уже высоко в воздухе, а он продолжал смо- треть в видоискатель. Обращенное к нему лицо Римо исказилось от гнева. - Какого черта?!- заорал Римо, переходя на английский. Видеокамера каким-то образом вырвалась из рук Сэм-ми Ки. Провод, тяну- вшийся от аккумулятора на его поясе, оборвался. Руки парня словно онеме- ли. Он бросил на них взгляд - они продолжали держать камеру, которой уже давно не было. - Кто вы такой, черт возьми?- требовательно спросил Римо. - Не бейте меня! Я все объясню,- забормотал по-английски Сэмми. Римо схватил Сэмми за плечо, сдирая с него красивый наряд. Ему откры- лась бедная крестьянская одежда. - Вы американец,- констатировал Римо угрожающим тоном. - Откуда вы знаете? - По запаху. У каждого народа свой запах. Корейцы, например, пахнут рыбой. А американцы - гамбургерами. - Я этого не отрицаю. Только не бейте! - Тебя послал Смит? - Что? - Смит,- зло повторил Римо.- Это он тебя подослал? Ты шпионишь на не- го, дабы убедиться, что я отправлюсь в Штаты, когда... когда... Римо не закончил. Сама мысль о том, что Смит мог подослать шпиона в Синанджу следить за тем, как будет умирать Чиун, показалась ему перебо- ром даже для такого бессердечного типа, как Смит. - Пошли!- приказал Римо, выволакивая Сэмми Ки. - Куда вы меня тащите? - Молчать! Знай шагай. Сэмми оглянулся на открытую дверь, в тени которой стояла одинокая изя- щная фигурка. Лицо девушки закрывала непроницаемая вуаль. Она робко по- махала рукой, но Римо этого не заметил. Глаза его были устремлены на до- рогу. Обратную дорогу в селение. Мастер Синанджу был встревожен. Ему удалось хитростью заставить Римо публично объявить себя наследником Дома Синанджу. Но какой ценой? Римо был очень разгневан. От этого на сердце у Чиуна висел камень. И Чиун удалился в свои роскошные апартаменты, решив про себя, что ни за что не пойдет за Римо, а будет ждать, пока тот не явится сам. Если же Мастер Синанджу уйдет из этого мира раньше, чем Римо сменит гнев на милость,- что ж, пускай это останется на совести Римо Уильямса. Хранитель Пульян вошел не постучавшись. - Он возвращается, о Мастер,- объявил он с поклоном. - Как он выглядит?- поинтересовался Чиун. - Вне себя от ярости. Чиун был удивлен, но все же сказал: - Я встречусь с ним. - Он не один. С ним еще кто-то. - Кто? Как его имя? - Мне доложили, что этот человек не из нашей деревни. - Пусть войдут оба,- сказал Чиун озадаченно. Римо вломился без стука. Этому Чиун не удивился. Но Римо привел с со- бой корейца, которого Чиун видел впервые. - Если это твой подарок мне в знак примирения, ничего не выйдет, Ри- мо,- сказал Чиун.- Этого типа я никогда не видел. - Прости меня, великий Мастер Синанджу!- взмолился Сэмми Ки, падая на колени. - Но я все же рассмотрю твое предложение,- добавил Чиун, которому все- гда импонировало надлежащее проявление почтения. - Понюхай его,- сказал Римо. Чиун вежливо потянул носом. - Пахнет экскрементами,- с омерзением сказал Мастер Синанджу.- И что еще хуже - ненавистным гамбургером. - Подарочек от Смита,- сказал Римо, протягивая Чиуну видеокамеру.- Шпионил за нами. Чиун кивнул. - Император Смит хочет убедиться, что традиция будет продолжена по всем правилам. Это характеризует его как мудрого правителя. Я был о нем худшего мнения. Жаль, что у него контракт только с нынешним Мастером Си- нанджу, но не с будущим! Чиун повернулся к Сэмми Ки. - Возвращайся домой и доложи Императору Смиту, что Мастер Синанджу по- ка жив. И что Римо не вернется, поскольку он займет мое место во главе селения. Сэмми Ки молча трясся. - Но,- продолжал Чиун,- если у него возникнет желание нанять на службу следующего Мастера Синанджу на договорной основе, это можно обсудить. Прошли те времена, когда у Мастеров Синанджу был только один клиент. Си- нанджу возвращается к своей славной традиции трудоустройства, которую вы, американцы, открыли для себя лишь недавно. Кажется, вы называете это диверсификацией. - Что нам с ним делать?- спросил Римо.- Подлодка отбыла. Я проверял. - Оставим его, пока не придет корабль. - Чиун, я нашел на берегу кое-что еще. - Труп какого-то мальчишки. - Бедняга, должно быть, утонул,- опечаленно произнес Чиун. - У него раздроблен череп. Там уже хозяйничают крабы. Карие глаза старика обратились на Сэмми Ки. Они сверкали. Сэмми Ки объял такой страх, что изо всех пор проступил пот, и чуткие ноздри Мастера Синанджу, уловив этот запах, безошибочно подсказали ему, кто виновен в смерти парнишки. - Убить человека из Синанджу - непростительный грех,- тихо проговорил Чиун.- Но убить ребенка - это просто омерзительно. Чиун дважды хлопнул в ладоши. Звук эхом отдался в ушах Сэмми, и стены вокруг него закружились. Вошел хранитель Пульян и при одном взгляде на Сэм-ми узнал его, но ни- чего не сказал. - Найдите место для этого мерзавца. На досуге вынесем ему приговор. И пошлите кого-нибудь в бухту за телом несчастного ребенка. Сэмми Ки дернулся в сторону. - Не спеши, детоубийца,- сказал Римо, зацепив его ногу носком ботинка. Сэмми рухнул на пол, и Римо ногой легонько придавил ему поясницу. К изумлению Сэмми, у него внезапно отказали ноги. Он попытался ползти, но нижняя часть тела отяжелела, как свинец. Он закричал. - Что станем с ним делать?- спросил Римо как ни в чем не бывало. - Сегодня крабы в заливе поели сладенького, а завтра им придется заку- сить дерьмом,- сказал Чиун. - Смиту это не понравится. - Отныне для Синанджу Смит - всего лишь воспоминание. Ты от него отре- кся. - Не уверен, что я от кого-то или от чего-то отрекся, папочка. Тот факт, что я согласился оказывать этому селению всяческую поддержку, еще не означает, что я не буду работать на Смита. - Ты жестокий сын, Римо. - Как ты себя чувствуешь?- спросил Римо. смягчившись. - Мое страдание утихает, когда ты рядом. - Может, мы поговорим позже? - Почему не сейчас? - Мне надо кое-что сделать,- сказал Римо. Было видно, что ему не терпится уйти. - У тебя есть более важные дела, чем утешить старика? - Возможно. Чиун отвернулся. - Ты все равно поступишь так, как сочтешь нужным. Тебе на всех напле- вать! - Я пока не готов к этому разговору. Мне надо подумать. - Вот именно,- резко ответил Чиун.- Подумать тебе не мешает. Тот, кто думает, способен на сострадание. Я не сойду с этого места, пока ты не изменишься. Ответа не последовало, и Чиун обернулся. Римо и след простыл. Чиун поразился такой непочтительности и нахмурил брови. Это просто уму непостижимо! Не похоже, чтобы Римо на него злился, и все же никак не хочет внять уговорам. Уж не Шива ли опять пытается завладеть его рассудком?- подумал Чиун. ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ Полковник ждал дотемна. В полумрак его "Чайки" прокрался холод. От этого правый глаз под повя- зкой разболелся. Врачи провели операцию на поврежденной роговице, но восстановится ли зрение, можно будет сказать с определенностью только по прошествии нескольких недель. Полковник Дитко дрожал от холода в своей шинели, тихонько проклиная Сэмми Ки. Он не решался включить печку, боясь истратить остатки бензина. В Северной Корее бензин был в изрядном дефиците, да и автомобили явля- лись привилегией избранных, а заправочных станций не существовало в при- роде. Полковник Дитко не мог себе позволить рыскать в поисках казенной нефтебазы, поскольку это немедленно вызвало бы вопросы о причинах его появления в этом районе, так далеко от Пхеньяна, места его службы. Дитко оставалось только гадать, не удрал ли Сэмми Ки. Но вряд ли тот решится на такое безрассудство. В Северной Корее бежать абсолютно неку- да. У Сэмми Ки была только одна возможность унести ноги из этой страны - при содействии полковника Дитко. И Дитко продолжал ежиться на стылом си- денье автомобиля, ожидая, что Сэм-ми вот-вот покажется на дороге. Но Сэмми все не появлялся. Дорога оставалась совершенно безлюдной. Складывалось впечатление, что парень сгинул в Синанджу, как в пасти го- лодного медведя. Ночь уже близилась к рассвету, когда полковник Дитко наконец сделал единственно возможный в сложившейся ситуации вывод. Сэмми Ки был схвачен или убит жителями Синанджу. В своей карьере полковник Дитко уже не раз изведал провал. По сути де- ла, вся его служба в КГБ была, как вехами, отмечена провалами. Именно по этой причине начальники то и дело перебрасывали его с одного бесперспек- тивного поста на другой. Полковник Дитко уже как-то свыкся с неудачами, и они больше не вызывали у него болезненной реакции. Но только не в этот раз. Сейчас он пожертвовал ради успеха собственным глазом. Поклялся в успехе операции самому Генеральному секретарю. Он мог бы признаться в неудаче своим непосредственным начальникам - другого они от него и не ждали,- но Генсеку! Его расстреляют. Или, что еще хуже, за- шлют на самую безнадежную должность во всей системе КГБ. Например, опять в Индию. На сей раз - навсегда. Нет, сказал себе полковник Дитко и решительно встал. В этот раз я не сдамся! Он шагал по дороге в Синанджу, и луна освещала его подтянутую фигуру. В руке он сжимал пистолет ТТ. Это был самый трудный путь из всех, что ему приходилось проделать. Ибо чтобы войти в Синанджу, надо было преодо- леть стену. Пускай невидимую. Сэмми Ки лежал в хижине, куда его бросили вечером. Было темно. Сейчас он немного воспрянул духом. Какое-то время назад дверь оставалась откры- та, чтобы селяне могли прийти и взглянуть на детоубийцу. Некоторые пле- вали на него. Другие не ленились войти и пинали его ногами до тех пор, пока он не начал харкать кровью. Но хуже всего было появление той женщины. Она прямо кипела от ярости. Это была молодая женщина, но лицо ее было в морщинах. Она осыпала Сэмми бранью. Плюнула в лицо. Вцепилась в него своими острыми когтями. Хорошо еще, ее успели оттащить, пока она не содрала с его лица всю кожу. Сэмми догадался, что это была мать того мальчика, и ему опять стало тошно. С наступлением ночи дверь закрыли на замок, оставив Сэмми наедине с его страхами. Руки у него действовали, но ноги отказали напрочь. Все те- ло ниже пояса совершенно потеряло чувствительность. Он пытался массиро- вать ноги в тщетной попытке восстановить кровообращение и чувстви- тельность нервных окончаний, но в результате у него только открылось не- держание и он обмочился. Отчаявшись, Сэмми подполз к видеокамере, которую швырнули в хижину как ненужное барахло, и положил ее под голову, используя резиновую рукоятку в качестве импровизированной подушки. Его одолевал сон. Вот идиоты, подумал, засыпая, Сэмми: перед ними величайший журналист современности, а они обращаются со мной, как с дохлым котом. И тут его сморил сон. Сэмми и сам не знал, отчего вдруг проснулся. Дверь осторожно открылась. Лунный свет выхватил из темноты пару очков, отчего линзы стали казаться двумя кружками матового стекла. Сэмми узнал стоявшую в дверях поджарую фигуру. - Полковник,- выдохнул он. - Тише!- зашипел Дитко. Он закрыл за собой дверь и присел.- Что произошло? - Они меня застукали,- ответил Сэмми, задыхаясь от волнения.- Хотят убить! Вы должны помочь мне бежать.