ась, и тонкое шелковое платье змеей соскользнуло к ее стройным золотистым ногам. Вызывающе свежая, трепетно прекрасная и совершенно нагая, она прошла через всю комнату к столу, на котором лежал ее портфель. И вмиг на столе, как на скатерти-самобранке, появились коньяк, две рюмки и коробка шоколадных конфет. Она повернулась к адмиралу, великолепная и манящая в своем вызывающем бесстыдстве. - Я твоя, Джим! - сказала она просто. - Но сначала выпьем, а потом я хочу пропеть с тобой одну песенку. Адмирал Джеймс Бентон Краст не испытывал больше угрызений совести за бутылку "бурбона" в своем кожаном кейсе. ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ  Чиун вместе со всей группой дурачился в парке на траве, когда Римо выскользнул из здания, чтобы позвонить. Часы показывали второй час дня, когда Римо закончил шестимильный марш-бросок по извилистой дороге на территории клиники и вышел к телефону-автомату на шоссе. Набрав специальный, не требующий оплаты номер, он услышал короткое: - Смит. - Римо. - Есть новости? - Ни черта! Я испробовал все, кроме нападения на хозяйку притона. Потом сел и стал выжидать. И снова - ничего! - Хочу, чтобы вы были в курсе, - сказал Смит сухо. - Похоже, Франция примет участие в аукционе. Мы пытаемся выяснить, когда и где он состоится. В этом замешаны и другие страны, о чем можно с уверенностью судить по перемещению золота. Нет сведений только из Англии и России... - Ладно, меня это не касается, - прервал его Римо. - Послушайте, я иду на эту докторшу с открытым забралом, лоб а лоб, вдруг расколется. Я могу устранить ее, но не хочу, пока не узнаю, что, как и зачем она собирается делать. - Согласен. Решайте сами, исходя из обстоятельств, но помните: дело очень важное. - Да-да, конечно. Очень важное, как всегда. Кстати, вы узнали что-нибудь о мелодии? - Какой еще мелодии? - Не Знаю. Обыкновенной. Тот парень из ФБР, Беннон, надеюсь слышали про него, напевал что-то. Похоже, из него сделали зомби. Полковник войск специального назначения напевал то же самое... А сегодня я случайно услышал это здесь, в Центре по изучению подсознания. Мне кажется, все одна и та же песня. Как считаете? - Возможно, возможно, - сказал Смит задумчиво. - Какой мотив? Напойте! - Мой Бог! - вскричал Римо. - Я же не Элис Купер! Откуда, черт побери, я знаю, как это поется?! Та-та-та-та-та-там-та-там... - По-моему, вы ошиблись. Вот послушайте: та-та-та-та-там-та-там-там-та-та-та-та-там-там... - Вы знаете эту мелодию? - удивился Римо. - Откуда? Где слышали? - Генерал Дорфуилл мурлыкал ее, сбрасывая бомбу на Сан-Луис, Кловис Портер насвистывал эту песенку перед тем, как искупаться в канале для городских нечистот. Мы думаем, что и тот парень из ЦРУ, Баррет, тоже напевал эту мелодию, когда покончил с собой: в Национальной библиотеке. - Ну, в что она означает? - Пока непонятно. Может, своего рода опознавательный сигнал... Или что-то еще... - Вы мне очень помогли, Смит! Никогда не думали заняться шоу-бизнесом? С этой песней мы могли бы сорвать бешеный успех, а свою группу так бы и назвали: "КЮРЕ". Чиун будет играть на барабане. Выпустим пластинку. - Боюсь, ваша идея не имеет перспективы, - заметил Смит. - У меня плохой слух. - С каких пор это стало иметь значение? Я дам о себе знать! - бросил Римо, а потом добавил: - Будьте осторожны! Они знают обо мне, поэтому могут докопаться и до вас. - Спасибо, я примял меры предосторожности, - сказал Смит, немало удивившись, что Римо проявляет такую заботу. - О'кей! - Римо повесил трубку. Настроение у Римо было неважное, и он решил заняться тренировочной ходьбой, благо расстояние до клиники это позволяло. Около трех дня он бодро вышагивал по извилистой дороге недалеко от десятиэтажного здания основного корпуса. Услышав шорох шин, Римо остановился. Серебристый "роллс-ройс", управляемый шофером, подрулил прямо к нему и замер. Задняя дверца со стороны Римо открылась, и голос Литии Форрестер окликнул его: - Мистер Дональдсон! Садитесь, я подвезу вас. Римо скользнул внутрь, захлопнул дверцу и, когда тяжелый автомобиль бесшумно двинулся вперед, взглянул на Литию. Ее золотистые волосы были в некотором беспорядке, а платье из тонкого китайского шелка слегка помято. - Вы выглядите так, словно только что выбрались из постели, - заметил Римо с присущей ему деликатностью. - Вы очень проницательны, а главное любезны, - не осталась в долгу Лития Форрестер. - Какие еще будут наблюдения? - Э-э, а удовольствия-то особого вы не получили. - Как вы это определяете? - По вашим глазам. В них все еще светятся огоньки. Они гаснут, когда женщина получает удовлетворение. - Вы говорите так, словно эксперт по выключению огоньков. - Что есть - то есть! - поклонился Римо, приложив руку к сердцу. - Я должна просить проинструктировать меня в этом вопросе, - сказала доктор Форрестер. - К вашим услугам. Выбирайте время и место. Может, сегодня вечером? Я был бы свободен, если бы не ваша замечательная программа: сначала групповые вопли и дурацкие песнопения, с восьми до девяти вечера - совместное купание нагишом, а потом ловля друг друга - с девяти до девяти тридцати, пока Флорисса не устанет бегать за мной... - Давайте сегодня вечером, - согласилась Лития Форрестер. - У меня в кабинете после ужина... Часов в семь. - Договорились! - Римо коснулся ее, когда машина замирала перед центральным входом в десятиэтажное здание основного корпуса. - Сохраните для меня хоть один огонек. - Вы единственный, кому я разрешила бы загасить все огоньки, - сказала она на прощание. Дверца захлопнулась, и машина укатила к тыльной стороне здания, где располагались гараж и личный лифт Литии Форрестер. Римо решил, что не будет ужинать в общей столовой вместе со всеми, хотя Чиун утверждал, что овощи великолепны, выращены на органических удобрениях и придают силу для выполнения любого задания. - А не лучше ли проглотить дюжину сырых устриц? - подумал Римо вслух, но, заметив на лице Чиуна гримасу отвращения, тотчас исправился. - Шучу. Секретарши доктора на посту уже не было. Римо подошел к двойным дубовым дверям, преграждающим путь в кабинет и квартиру Литии Форрестер, и постучал. - Входите! - послышалось изнутри. Римо с некоторым усилием открыл тяжелую дверь и вступил в апартаменты доктора. В кабинете царил интимный полумрак. Над прозрачным куполом потолка нависла темень неба. Лития Форрестер переоделась в длинное красное шелковое платье. Она держала в руках два наполненных бокала. - Рада видеть вас, Римо! - сказала она со значением и протянула ему один. - За то, чтобы все огоньки были погашены! Римо без особого удовольствия взял его и поднял, чтобы чокнуться, отпил глоток... как бы отпил, потому что тут же незаметно выплюнул жидкость обратно. Последний раз он выпивал очень давно. Забытая жидкость жгла язык, небо, десны, но одновременно и оживляла в памяти воспоминания о прежних днях, когда Римо мог пить бочками, не отчитываясь ни перед кем. И в этом тоже была заслуга Чиуна, который разрушил в нем тягу к алкоголю точно так же, как разрушил его беспорядочную половую жизнь, подчинив секс строгой дисциплине, Последний раз Римо наслаждался сексом с дочерью политика из Нью-Джерси, и не его вина, что удовольствие закончилось для нее смертью. - За выключение огней! - Римо поднял бокал, делая вид, будто коньяк что надо. Один бокал, наверное, не принесет особого вреда, - подумал он, не особенно довольный собой. - Поможет настроиться на этот вечер... - Римо ощупал взглядом тело Литии, красивое, изящное, скрываемое рябью складок красного шелка, ее грудь, гордо возвышающуюся над повязанным чуть выше талии кушаком, и вновь ощутил то самое, выходящее за пределы похоти желание. Он поднес бокал ко рту и осушил его одним махом. Жжение опустилось вниз, как и должно быть от целой рюмки крепкого коньяка, который по правилам следует пить смакуя, маленькими глотками. Было в этом коньяке что-то инородное. Римо пытался распробовать, что именно, и скоро понял: наркотик. Он хорошо помнил наставления по наркотикам еще на самых первых занятиях в КЮРЕ. Ошибка исключалась. Коньяк отравлен. Как это ни покажется странным, но открытие обрадовало Римо. Он устал ждать хоть каких-нибудь событий, а теперь они шли к нему сами. Ему не придется их добывать у Литии, ему не придется ее убивать... пока... до того, как он проведет с ней ночь и откроет ей сладкую тайну: как загасить все огоньки в глазах женщины. Римо чувствовал, что наркотик проникает в кровь. - Пойдем посидим на диване. - Лития взяла его как ребенка за руку и медленно повела в другой конец комнаты. Римо глубоко вдыхал воздух, заставляя сердце бешено биться, требуя от него наполнения крови кислородом, добиваясь гипервентиляции всего организма, заставляя его сопротивляться наркотику. Лития уложила Римо на диван, забрала пустой бокал и поставила на пол, а освободившуюся руку его опустила себе на бедро. Курсировавший по телу Римо кислород усиливал осязание, он ощутил подушечками пальцев не только шелковые нити ткани, но и мягкую гладкую кожу под ней. Лития бережно положила голову Римо к себе на колени. Он расположился удобно, как для отдыха, но краткий прилив сонливости от наркотика уже прошел: кислород сделал свое дело. Римо чувствовал себя нормально. Особыми тренировками Чиун научил его организм расщеплять любой наркотик на составные, а они, как известно, безвредны для организма. Римо позволил Литии поудобнее устроить себя на ее коленях и сделал вид, что засыпает. Он начал вбирать воздух в легкие медленнее, чтобы ослабить биение сердца, преодолевая таким образом головокружение - неизбежное последствие гипервентиляции организма. А потом задышал ровно и легко, впадая в глубокий сон. Лития Форрестер расстегнула пуговицы на его рубашке, провела рукой по обнаженной груди, а потом обозначила кончиками пальцев кружочки на его теле. - Ты будешь слушать только меня и слышать только мой голос, - произнесла она ровным бесстрастным голосом. - Ты чувствуешь себя легко и свободно. Римо слегка всхрапнул во сне и сладко причмокнул губами. - Как тебя зовут? - Римо... Дональдсон, - сказал он медленно. - На кого ты работаешь? - Центральное разведывательное управление. - Кто такой Дестроер? - Я. Кодовое имя, - говорил он не совсем четко, как бы во сне. - Почему ты здесь? - Заговор... против Америки. Должен узнать, кто... руководит. - Тебе известно, кто руководит заговором? - Нет. - Тебе известно, кто стоит за этим заговором? - Нет... не знаю. - Римо! Слушай меня внимательно, - произнесла Лития, четко произнося каждый звук. - Я хочу тебе помочь! Ты меня слышишь? - Да, слышу. - Я хочу помочь тебе. - Слушаю тебя. - Есть заговор против нашей страны. План захвата Соединенных Штатов Америки. За ним стоит один человек. Его имя Краст. Адмирал Джеймс Бентон Краст. Повтори! - Адмирал... Джеймс... Бентон... Краст... - Адмирал Краст - преступник, - чеканила слова Лития Форрестер. - Он хочет подчинить себе страну. Его необходимо остановить! Ты должен остановить его! - ...должен остановить его... - эхом повторил Римо. - Он на борту линкора "Алабама" в Чесапикском заливе. Через несколько часов он начнет приводить в действие свой план завоевания Америки. Ты должен остановить его! Ты знаешь как? - ...знаешь как?.. Нет, не знаю... - Ты должен попасть на борт "Алабамы" и убить адмирала Краста. Понял? Повтори! - Я убью адмирала Краста. Остановлю план завоевания Америки. - Ты сделаешь это сегодня ночью! Сегодня ночью! Понял? - Понял! Убью Краста сегодня ночью. Лития нежно погладила левый сосок на груди Римо, а потом наклонилась и поиграла с ним кончиком языка. - Тебе нравится секс? - спросила она, прильнув к самому уху Римо. - Да, очень. - Ты хочешь меня? - Да! Я хочу тебя! - Сейчас ты будешь крепко спать, - сказала Лития проникновенно. - Проснешься освеженным, радостным, наполненным новой силой и энергией. Я была с тобой все это время. Я была твоя. Ты подарил мне минуты истинного наслаждения. В постели мне ни с кем не было так хорошо, как с тобой. Ты загасил огоньки в моих глазах. Мне очень хорошо, Римо! Мне никогда не было так хорошо! Когда ты проснешься, будешь помнить только это. А потом ты пойдешь и убьешь адмирала Краста. Ты спасешь страну! А теперь спать... спать... спать... - Сплю. Я должен спать, - вздохнул Римо и якобы погрузился в глубокий безмятежный сон. Лития легко спорхнула с дивана, переложив голову Римо со своих колен на подушку. Она хочет, чтобы я убил адмирала Краста, - размышлял между тем Римо. - Но почему? Может, Краст о чем-то догадывается? А может, отказался выполнять приказы? Или это ее шеф, которого она решила убрать с дороги? И тут Лития допустила ошибку, которая помогла Римо понять, что Краст - не шеф, а очередная жертва. Доктор Форрестер подошла к столу, сняла трубку и набрала номер из трех цифр. - Как прошел ужин? - спросила она. Должно быть, говорит с кем-то из этого здания, - додумал Римо. - Только здесь трехзначные номера. - Все сделано! - доложила она радостно. - Точно так, как ты хотел. Значит, ее партнер, а может, и шеф, находится где-то поблизости, - решил Римо. - Завтра? - ответила она твердо. Что значит завтра? - ломал голову Римо. - Может, убийство Краста должно привести в движение что-то еще?.. Но что? - Я люблю тебя, милый! - сказала она с чувством и положила трубку. Лития Форрестер была счастлива. Сегодня ночью этот Римо Дональдсон будет убит адмиралом Крастом и его телохранителями. А завтра адмирал устроит инцидент на флоте, который подтолкнет Англию и Россию к участию в торгах. Это был идеальный безошибочный план. Лития взглянула вверх на прозрачный купол и громко рассмеялась, взорвав интимную тишину кабинета. А потом она вдруг запела... запела ту самую мелодию, которую Римо за последние несколько дней слышал много раз, мелодию, которая так или иначе приводит к катастрофам и смертям. Римо сразу узнал ее. Лития вернулась к дивану и, окинув презрительным взглядом мирно спавшего Римо, скинула платье, а потом прижалась своей обнаженной грудью к его обнаженной груди. - Римо, проснись! - прошептала она ему в самое ухо. - Проснись, милый! Римо начал медленно поворачиваться, как бы просыпаясь. Затем широко раскрыл глаза и, увидев рядом Литию, притянул ее к себе. Их губы слились в долгом жарком поцелуе. - Вот так бывает! - сказал он тоном победителя. - А теперь подойди к зеркалу. Ты увидишь, что огоньки в твоих глазах погасли. - Я знаю это и без зеркала, - сказала Лития. - Никогда раньше я не испытывала ничего подобного. Римо поднялся с дивана. - Разве ты не останешься, милый? Я хочу, чтобы ты повторил это еще раз, - сказала она просительно. - Не могу. Нужно кое-что сделать. Теперь ты можешь на меня рассчитывать, если потребуется погасить огоньки. Римо подошел к ней и жарко обнял. Скользнув рукой под платье, которое она успела надеть, он крепко, почти до боли, сжал ее ягодицы. Потом оттолкнул и, не оглядываясь, ушел, чтобы предупредить адмирала Краста о нависшей над ним смертельной опасности. ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ  Ночью круизное судно, сверкающее гирляндами разноцветных лампочек, с залитыми светом прожекторов палубами напоминает разгуливающую по морям шлюху. В противоположность ему военное судно можно сравнить с девушкой из рабочих кварталов бедной, но гордой и честной. Никаких излишеств, никаких украшений, все естественно и предназначено для долгого и трудного семейного счастья, а не для кувыркания в сене. Линкор "Алабама" - именно такой корабль, - думал Риме, стоя на пирсе, омываемом волнами, и вглядываясь в Чесапикский залив, где в четырехстах ярдах от берега покачивался на волнах линкор - гора металла, вспыхивающая темно-серыми отблесками от случайного луча света. На таком расстоянии трудно было рассмотреть дюжину вооруженных до зубов людей в комбинезонах морских десантников-подрывников, которые по распоряжению адмирала Краста охраняли его каюту, имея приказ стрелять без предупреждения при любом подозрении. Сам адмирал находился в это время в каюте капитана, расположенной за ходовой рубкой, и возлежал на широкой кровати, именуемой в соответствии с уставами ВМС койкой. Адмирала занимали мысли, далекие от военных дел и личной безопасности. Подобно матросам-первогодкам, отправившимся в конце недели в увольнение в незнакомый порт, он думал только об одном: как бы трахнуться с какой-нибудь красоткой. После пяти лет вынужденного воздержания было приятно вновь почувствовать себя в форме, которую он обрел благодаря Литии. Лития Форрестер, - мысленно повторил он дорогое имя. - Моя жизнь опустеет без тебя... опустеет, но не закончится. Ты подарила мне возможность наполнить ее. Твой бесценный дар будет приносить радость и счастье без тебя, но благодаря тебе. Адмирал Джеймс Бентон Краст был уверен, что влюблен в Литию, но это не исключало других женщин. Он намеривался проверить на практике эту заманчивую теорию. Многократно проверить! - хохотнул он про себя, предвкушая необыкновенные похождения, на пороге которых он стоял. А в это время к борту корабля бесшумно подошла небольшая моторная лодка и тихо закачалась на волнах под носовой частью линкора, где не просматривалась с палубы. Расстояние до ватерлинии составляло примерно шесть футов. Римо Уильямс привязал лодку к толстому якорному канату и, оттолкнувшись от сиденья, ловко, как обезьяна, полез вверх. Ухватившись за палубный леер, он подтянулся, чтобы лучше рассмотреть через прорези в стальном борте, что происходит на корабле. Почти у самого борта прошел автоматчик в хлопчатобумажной куртке защитного цвета, надетой поверх спортивного свитера. Чуть подальше виднелись еще двое вооруженных парней. Дождавшись, когда автоматчик повернулся к нему спиной, Римо легко перемахнул через невысокое палубное ограждение, бесшумно в несколько прыжков преодолел двадцатиярдовое расстояние до боковой двери в палубной надстройке и тенью юркнул внутрь. Оказавшись в узком коридоре, Римо быстро снял свою спортивную рубашку и надел ее застежкой назад. В сочетании с темными брюками этот маскарад делал его похожим на матроса. Не теряя времени, Римо направился к центру корабля, полагая, что где-то там должна находиться каюта капитана. Через три пролета он повернул налево по переходу и оказался у люка и траповый колодец, который и вывел его к центру корабля. Перед одной из дверей стоял вооруженный автоматом матрос. Вероятно, это и была каюта капитана. Не долго думая, Римо снял со стены огнетушитель и, держа его на руках, как держат обычно младенцев, направился по-матросски вразвалочку в самый конец коридора с заветной дверью посередине. Завидев его, матрос, охранявший каюту командира, насторожился. Римо приветливо кивнул ему, продолжая что-то тихо напевать. - Стой! - крикнул матрос. - Куда идешь? - Вон туда, в конец коридора. Велено заменить огнетушитель, - ответил Римо, держа баллон так, чтобы не была видна рубашка. - Старый пойдет на перезарядку. Матрос сначала заколебался, потом махнул рукой. - Ладно, иди. Только побыстрее. - Есть! - отчеканил Римо и сделал шаг в сторону матроса. Поравнявшись с ним, он ударил охранника огнетушителем по голове. Матрос рухнул на пол. Надеюсь это надолго, но не навсегда, - подумал Римо и шагнул к двери каюты. Адмирал Краст сидел на кровати, собираясь позвонить Литии. Ему безумно хотелось ее увидеть и ради этого он готов был подключиться к ее глупым лечебным программам. Неожиданно дверь каюты распахнулась и тотчас закрылась. Перед удивленным взором адмирала предстал неизвестный ему молодой человек. - Адмирал Краст? - спросил он бесцеремонно. - А вы искали здесь Джона-Пола Джоунса? Какого черта вы вламываетесь без стука а мою каюту? Кто вы? - Все это не имеет значения, адмирал, - сказал Римо спокойно. - Я пришел сообщить, что ваша жизнь в опасности. Еще один псих явился предупредить о Римо Дональдсоне, - подумал Краст. Но, взглянув повнимательнее в холодные глаза незнакомца, понял, что перед ним стоит Римо Дональдсон собственной персоной. Теперь от умения вести себя в столь щекотливой ситуации зависела его жизнь. - Входи, приятель! - пригласил адмирал. - О чем все-таки речь? - Адмирал, я знаю, что вы знакомы с доктором Литией Форрестер, не так ли? - Да, это так. - Она намерена убить вас. Более того, она абсолютно уверена, что я сейчас убиваю вас ради нее, - сказал Римо тихо. - Я встречался с этой красивой женщиной всего два раза в жизни, - удивленно поднял брови адмирал. - Зачем ей понадобилось убивать меня? Не понимаю. - Она участвует в антиправительственном заговоре, адмирал. Мне неизвестны его детали, но вы каким-то образом мешаете им, поэтому вас решили убрать. - А ты кто такой? - воскликнул ничего не понимающий Краст. - Откуда ты обо всем этом знаешь? - Я всего-навсего простой государственный служащий, адмирал, - сказал Римо, делая шаг по направлению к Красту. - Мне по службе положено знать это. - Какие действия следует предпринять? - спросил адмирал деловито. - Удвойте охрану на корабле. Прикажите не пускать к вам никого из посторонних в течение ближайших двух-трех дней. - А что будет потом? - Думаю, через пару дней все закончится, - сказал Римо. - У меня мало времени, адмирал. Но поверьте мне и не показывайтесь нигде хотя бы два дня. Особенно опасайтесь контактов с доктором Форрестер. Будьте бдительны и осторожны! Извините, что не могу рассказать больше. - Секретно? - Совершенно секретно. Внезапно за спиной Римо распахнулась дверь, и он почувствовал приставленное к шее дуло автомата... - С вами все в порядке, адмирал? - спросил вошедший. - Да, а что с матросом, стоявшим у двери? - Лежит без сознания. Мы заметили его в коридоре и решили прорываться к вам. - И правильно сделали, - кивнул адмирал, продолжая сидеть на кровати. Наступившую тишину нарушил телефонный звонок. Адмирал жестом приказал охранникам подождать и снял трубку. - Да, Лития, - проворковал он. - Одну секунду. - Адмирал улыбнулся Римо, отчего у того засосало под ложечкой: попался в западню и так по-глупому. - Матросы! - обратился Краст к охране. - Проводите господина Римо Дональдсона до берега. Сделайте все возможное, чтобы это маленькое путешествие стало интересным, - заключил он, улыбаясь. - Будет сделано, адмирал! Он запомнит это путешествие! - сказал матрос, державший Римо под дулом автомата, и, подтолкнув пленника к выходу, добавил: - Ну, пошел! Чего размечтался?! Боже! Какой же я идиот! - сокрушался Римо. Попался на пустяке, как школьник. Докторша расставила ловушку, а я, как полковой оркестр, вошел в нее сходу под барабанный бой. Шумно и по-дурацки! Уходя из каюты, Римо оглянулся и увидел, что Краст прижал трубку к уху, а глаза его маслянеют. Поплыл, - подумал Римо сокрушенно. Адмирал слушал так, словно на другом конце провода обещали путевку в рай, а потом запел все ту же знакомую мелодию. Римо готов был укусить самого себя, проклянуть за потерю бдительности. Адмирал знал мое имя еще до того, как я пришел, - думал он раздраженно. - Лития предупредила его. А теперь позвонила, чтобы удостовериться в результатах своей работы. Жаль, что расплачиваться будут вот эти трое! В коридоре стонал матрос, оглушенный огнетушителем, но никто не обратил на него внимания. Он остался лежать в той же неудобной позе, в какой оставил его Римо. - И как же ты проник сюда, красавец? - спросил тот, которого двое других называли "шефом". Он не был похож ни на одного из тех морских десантников-подрывников ВМС, которые изображаются во многих голливудских фильмах. Шеф напоминал широкую приземистую бочку с жиром, увенчанную шапкой кудрявых, но местами редеющих волос. По мнению Римо, его место было за прилавком конфетной лавки где-нибудь в Бронксе, а не на борту военного корабля. - Приплыл, - ответил Римо коротко. - Хорошо, наверное, плаваешь? - спросил шеф не без ехидства. - Держусь на воде... малость. - А почему одежда сухая? - продолжал допрашивать шеф. Римо не хотел говорить о маленькой моторной лодке, привязанной к якорному канату, она могла пригодиться. Если мне повезет... и им тоже, я не стану убивать охрану, - решил Римо. На главной палубе в центре корабля, куда они вышли, было пустынно. Их окружал плотной стеной влажный, пропитанный солью воздух. Внизу у бортового трапа стоял небольшой катер, куда должен был спуститься Римо в сопровождении трех матросов - один впереди, двое сзади. Его усадили посередине. Первый матрос занял место на носу, шеф продолжал держать Римо под дулом автомата, а третий матрос пошел на корму готовить катер к отплытию. Отвязав линь и отшвартовавшись от линкора вручную, он нажал сначала кнопку электростартера, а потом педаль дросселя, и катер начал быстро удаляться в чернильную тьму Чесапикского залива. До берега было не более четырехсот ярдов: огни жилых домов и других построек на берегу подмигивали им, словно зазывали в гости. Однако не пройдя и сотни ярдов, катер остановился. - Конечная остановка твоего маршрута, мистер Дональдсон, - хохотнул шеф. - Такова жизнь, - заметил Римо философски. - А вы не передумаете, если я добровольно поступлю к вам на службу? Конечно, нет. Я же понимаю, что не захотите. Вы - ребята бывалые, а я... - Римо на секунду замер, а потом испуганно вскрикнул: - Что это за чертовщина впереди?! Сидевший на носу матрос был простым моряком, а не полицейским, поэтому он повернулся взглянуть, что же такое увидел пленник. Римо, не теряя ни секунды, крутанул головой, чтобы отбросить холодившее затылок дуло автомата, толкнул шефа в грудь и перевалился вместе с ним за борт. Автомат вывалился из рук охранника и с легким всплеском ушел на дно. Старшина Бенджамин Джозефсон, которого все называли шефом, был отличным подводником-подрывником, хотя, глядя на его расползающееся тело, этого не скажешь. Однако на смену мастерству скоро пришло ремесленничество, а профессиональной уверенности - самоуверенность. Уважение к собственной персоне успешно соперничало с искренним уважением товарищей к его опыту и умению работать к воде и под водой. Но Римо не оценил его талантов. Бесцеремонно обхватив старшину за шею, он старался отплыть подальше от катера, понимая, что пока они вместе, матросы стрелять не будут. Неожиданно Джозефсону также удалось зацепить Римо за шею, увлекая под воду. Через минуту они вынырнули на поверхность. Джозефсон прорычал: - Ты мертвец, Дональдсон! - Не спеши, старая каракатица! - огрызнулся Римо и потянул шефа за собой на дно. Драться в воде было бесполезно, поэтому Римо ухватил Джозефсона за кисти рук и так сдавил их, что повредил нервные волокна. Пальцы охранника, душившие Римо, разжались. Они оба вновь всплыли на поверхность, чтобы набрать воздуха в легкие и погрузились обратно. Джозефсон попытался ударить Римо головой, но тот увернулся, и удар прошел мимо. Римо усиленно работал ногами, стремясь отплыть как можно дальше от катера. Всплыв опять, он осмотрелся и понял, что это ему удалось. Не было слышно и шума мотора: судя по всему, оставшиеся на судне матросы продолжали поиски своего шефа в воде, двигаясь в сторону берега. Римо решил плыть назад к "Алабаме". Теперь они находились вне досягаемости пуль, и Римо могло конца разобраться с Джозефсоном. Он поднырнул под него сзади и, захватив его шею "в замок", прошептал в самое ухо: - Ты хочешь жить, старина? - Пошел ты, мертвец поганый! Джозефсон попытался звать на помощь, но вместо крика в горле у него что-то забулькало. - Э-э, ребята... - прошептал он и замолк. - Извини, парень! Тебе не повезло, - сказал Римо, отпуская обмякшее тело. - Поднять якорь! Какое-то время на поверхности воды колебались длинные кудри Джозефсона, напоминая отрубленную голову Медузы Горгоны, пока морская пучина не поглотила его совсем. Римо полной грудью вдохнул влажный соленый воздух и быстро поплыл к линкору. Позади ничто не нарушало тишину: матросы на катере продолжали поиски. Доплыв до корабля, Римо забрался в лодку, отвязал ее от якорного каната и, не запуская мотора, пошел на веслах к берегу. Неожиданно за его спиной раздался скрежет и страшный грохот. Лодка подпрыгнула и Римо почувствовал, как вздыбился и завибрировал океан. Линкор "Алабама" запустил двигатели. Римо отложил весла, включил мотор и, оставляя пенистый след, помчался к берегу. На полпути он увидел катер с двумя матросами. Отказавшись от дальнейших поисков, они спешили на линкор. Здорово она провела меня! - вспомнил Римо о Литии Форрестер. - Пока счет в ее пользу, но еще есть время. Мощные двигатели линкора "Алабама" продолжали набирать обороты. Куда он направляется? - подумал Римо, когда его лодка входила в порт. - Может, мелодия, которую напевал адмирал Краст, призывала его к очередному разрушению и новым смертям? ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ  Солнце уже поднялось над Манхэттеном, пробиваясь с трудом сквозь дневной смог, когда линкор "Алабама" вошел в Нью-Йоркский залив. На пороге ходовой рубки матрос пытался объяснить что-то вахтенному офицеру. - Мне кажется, с ним не все в порядке, сэр. - Что ты имеешь в виду? - Видите ли, сэр, перед тем, как выгнать меня, он напевал какую-то странную мелодию. - Напевал мелодию? - Так точно, сэр! - Ну, и что же тут плохого? - спросил офицер. - Адмиралу захотелось петь... Хорошее настроение... - Ничего плохого, сэр! Но это не все, сэр. - Что еще? - Я не знаю, как сказать, сэр. - Скажи, как есть. - Адмирал... - Матрос замялся, не решаясь вслух произнести то, что вертелось на языке. - Что адмирал? - спросил офицер нетерпеливо. - Адмирал... ну, он играл сам с собой, сэр. - Что такое? - Играл сам с собой, сэр. Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду? - А может, тебе следует показаться врачу? Пройди-ка в медицинский отсек. Матрос ушел в полной растерянности. - Да-а, дела-а, - протянул вахтенный офицер, почесывая затылок. Адмирал Джеймс Бентон Краст и правда "играл сам с собой", как выразился матрос. Однако теперь он решил лучше петь, петь без слов. Порой, чтобы разнообразите программу, он начинал насвистывать. Время от времени, отдавая приказ этим лодырям и симулянтам, которые не знают толком, что такое морской флот, адмирал кричал в переговорник: - Прибавить ходу! Полный вперед! В машинном отделении недоумевали: линкор от самого Вашингтона шел на предельной скорости. Адмирал Краст, напевая, с интересом рассматривал рубку, где каждая панель отполированного дерева хранила атмосферу и традиции военно-морского флота, дела жизни настоящих мужчин. Адмирал Джеймс Бентон Краст - отличный моряк, умелый дипломат, превосходный любовник - отвечал всем высшим требованиям. Линкор шел полным ходом к намеченной цели. Уже виднелись окутанные дымом нефтеперерабатывающие заводы Бейонз, просматривался Бруклин и проявлялись величественные очертания Манхэттена. Чуть левее - остров Свободы и статуя Свободы с высоко вознесенным в небо факелом. Медная облицовка местами позеленела: милосердная улыбка навеки застыла на каменном лице, обращенном к людям. За спиной статуи притаился, как в засаде, Джерси-Сити. О делах этого Богом проклятого места статуе Свободы лучше бы и не знать, - подумал Краст. - Добавить ходу! - крикнул он в переговорник. - Что вы там спите, трюмные крысы?! Это военный корабль, а не экскурсионный катер, черт побери! А ну, подбавьте жару! - Он, вероятно, думает, что у нас здесь матросы до сих пор бросают уголь лопатами, - заметил один из техников машинного отделения. - Интересно, где мы сейчас находимся? - Не знаю, - ответил молоденький лейтенант, - но если идти на такой скорости, то второпях можно попасть черти-куда. Оставшись в рулевой рубке один, адмирал Джеймс Бентон Краст повернул штурвал. Постепенно линкор, уходя влево, вышел из своего фарватера и пересек фарватер судов, идущих обратно, в южном направлении. Адмирал выправил штурвал, и корабль взял курс на статую Свободы. Краст продолжал напевать прилипшую мелодию. При хорошей погоде и большой скорости движение корабля не ощущается. Казалось, что статуя Свободы сама плывет по поверхности воды ему навстречу. Расстояние сокращалось, а Краст все пел и пел, ускоряя темп, пока не начал подпрыгивать, хлопая ладонями по бокам. - Прибавить ходу! Полный вперед! - взвизгнул адмирал в переговорник. Корабль летел по волнам, оставляя за собой пенистый бурун, который перевернул парусник "Отдых" и каноэ с двумя членами муниципального совета, решившими прогуляться перед обедом. Экскурсионное судно, направлявшееся к статуе Свободы, избежало столкновения с линкором только благодаря опыту капитана, который вовремя прибавил скорость. Правда, от сильной качки двое туристов все-таки свалились в воду. Военные самолеты, кружившие над "Алабамой" с того самого момента, когда линкор без всякого приказа снялся с якоря и, не отвечая на радиозапросы, пошел полным ходом к Манхэттену, передавали тревожные сообщения на ближайшую авиационную базу ВМС. До берега оставалось двести ярдов, когда нос огромного корабля начал вгрызаться в илистое дно залива. Двигатели натужно ревели. Корабль больше не плыл, а как бы скользил по дну, пока не воткнулся в каменный пирс, срезав его, как срезают тонкий слой с замороженного брикета масла. Наконец, огромная махина линкора замерла, войдя наполовину в тело острова, основу которого составлял спрессованный мусор. Двигатели продолжали реветь, прокручивая винты, поднимавшие фонтаны грязи и ила. Корабль, содрогаясь и кряхтя, повалился набок, напоминая фыркающего раздраженного бегемота. А на острове в ужасе метались служащие парка. Адмирал Краст выбежал из рубки и направился в машинное отделение. Матросы в панике разбегались по кораблю, не обращая внимания на команды офицеров. Некоторые попрыгали на берег, хотя не было никакой опасности, судно уже не могло перевернуться или затонуть. Воздух вокруг наполнялся воем судовых сирен и ответными гудками прогулочных катеров, торговых барж и буксиров, находившихся в это время поблизости и готовых прийти на помощь попавшему в беду линкору. Адмирал Краст словно ничего не видел и не слышал. Весело напевая, он бежал по палубе, приветственно помахивая рукой знакомым матросам. - Всем немедленно покинуть корабль! - скомандовал он, появляясь в машинном отделении. Матросы толпой бросились к выходу. - Выходить организованно! - приказал адмирал сердито, и они пошли по одному быстрым шагом. - Слушаюсь, адмирал! - вытянулся командир машинного отделения - старший лейтенант. - Могу я быть чем-то вам полезен? - Да, можете! Убирайтесь отсюда! Быстро! - Слушаюсь, сэр! А как вы? - Адмирал покажет вам, глупым почитателям современного флота, как должен умирать старый моряк: вместе со своим кораблем! Прокричав это, он выгнал лейтенанта из машинного отделения, задраил все двери и, радостно напевая, открыл кингстоны. 501 Черная, маслянистая, смешанная с илом вода начала заливать машинное отделение. Когда она поглотила громадные дизельные двигатели, которые зачихали и остановились, помещение наполнилось вонючим маслянистым паром. - Паруса! Паруса! - захихикал адмирал. - Ребята, скорее ставьте паруса! Йох-хо-хо! И бутылку рому... - пропел он возбужденно. - Адмирал! Впустите меня! - стучал в дверь старший лейтенант. - Я знаю, что делаю! Именно так поступают настоящие моряки! - прокричал он в ответ. Лейтенант еще стучал какое-то время, а потом не осталось уже никого, кто мог бы его услышать. Адмирал Джеймс Бентон Краст оказался прижатым давлением воды к металлическому потолку машинного отделения. Даже умирая, он продолжал петь какую-то мелодию - последнее, что он делал в этом мире. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ  Отдых Римо был прерван настойчивым телефонным звонком. Он повернулся на другой бок и накрыл голову подушкой, но звонок не унимался. - Чиун, подойди к телефону! - крикнул Римо сонно. Но Чиуна в комнате не было, он делал зарядку на свежем воздухе, которая состояла главным образом в сборе цветов. Римо ничего не оставалось, как снять трубку. - Да-а! - сказал он сердито. - Смит. - Вы что, сбрендили?! Какого черта звоните по открытому телефону? - Теперь, если не будет хоть каких-нибудь результатов, это уже не имеет значения. Вы слышали что-нибудь об адмирале Красте? - Мне знакомо это имя, - сказал Римо, просыпаясь окончательно и принимая вертикальное положение. - А что случилось? - Сегодня утром старый морской волк тараном въехал на линкоре в статую Свободы, после чего утопился в машинном отделении. При этом он все время напевал какую-то мелодию без слов. - Бедняга, - вздохнул Римо. - Вчера вечером я был у адмирала Краста и хотел предупредить его, но опоздал. Он уже заглотил наживку. - Если повезет, - сказал Смит, - я буду знать о торгах на аукционе сегодня после обеда. - О'кей! - одобрил Римо. - Я перезвоню позже, а теперь хочу избавиться от лишнего хлама. - Не поддавайтесь эмоциям! - предупредил доктор Смит. - Осторожность, осторожность и еще раз осторожность! - Я всегда осторожен, - буркнул Римо и положил трубку. Западня получилась классная, - подумал он с горечью. - Краст, сам того не желая, должен был убить меня. После этого ему дали установку на инцидент в состоянии буйного помешательства. Вчера вечером, когда Римо вернулся после морской прогулки, Литии дома не оказалось. Видимо, она где-то праздновала кончину обожаемого ею мистера Дональдсона. Лития уверена, что меня уже нет. Не будем разочаровывать, - усмехнулся Римо. - Однако, если кто и должен умереть, то это... она. Римо Уильямс заканчивает игру. Приняв душ, он с удовольствием надел свежую рубашку. Вчерашняя одежда, затвердевшая от соли, валялась у кровати на полу. Холл в столь ранний час пустовал. Римо поднялся на лифте на десятый этаж и прошел в приемную Литии. Секретаря на месте не оказалось, и Римо, открыв тяжелую дубовую дверь, беспрепятственно вошел в кабинет доктора Форрестер. Лучи солнца, свободно проникавшие сквозь прозрачный пластиковый потолок, хорошо освещали пустую комнату. Через дверь в дальнем углу, которую он заприметил еще во время прошлого визита, Римо проник в нарядную, выдержанную в желтых тонах гостиную с великолепными зеркалами. Здесь тоже никого не было. Однако натренированное ухо уловило какие-то неясные звуки в дальних помещениях справа. Римо без особого труда открыл еще одну дверь и вошел в спальню, декорированную в темных тонах. Черный толстый ковер на полу гармонировал с такого же цвета портьерами и покрывалом на широкой, как футбольное поле, кровати. Единственным источником света была настольная лампа в виде статуэтки, похожей на работу старых китайских мастеров. Она стояла на туалетном столике возле кровати. Из ванной комнаты доносилось мелодичное женское пение, заглушаемое шумом воды. Римо прислушался. - Супер-кали-фрагил-истик-экспи-али-дочиус... - напевала женщина, повторяя фразу снова и снова. Римо удобно устроился на кровати и, не спуская глаз с приоткрытой двери ванной, стал терпеливо ждать, думая о том, что любой профессионал, даже если он - убийца, получает удовлетворение от результатов своего труда. Лития Форрестер - убийца без жалости и чести, - размышлял Римо. - Кловис Портер, генерал Дорфуилл, адмирал Краст, человек из ЦРУ по имени Баррет... А сколько еще других, имена которых неизвестны, погибли из-за нее? Скольких человек из-за нее убил я сам? Лития Форрестер задолжала Америке по крайней мере свою собственную жизнь, и я заберу ее, заберу... - решительно мотнул головой Римо. Шум душа стих. Лития продолжала петь все ту же фразу, но уже тихо. Римо представил себе, как она вытирает полотенцем красивое стройное тело, которое может пробудить в любом мужчине сатира. - Супер-кали-фрагил-истик-экспи-али-дочиус... - начал насвистывать он эту же мелодию. Римо просвистел мелодию еще раз, но чуть громче, и был наконец услышан. Пение в ванной прекратилось, а через минуту на пороге появилась и сама Лития Форрестер. Освещение ванной комнаты создавало фантастическое сияние вокруг ее прекрасного обнаженного тела и пышных золотистых волос. Она радостно улыбалась в предвкушении чего-то необыкновенного, но, увидев сидевшего на кровати Римо, остолбенела, глаза ее округлились от ужаса и страха. - Кажется, здесь нас не ждали? - улыбнулся Римо. Лития на миг потеряла дар речи. Она смутилась, прикрыла руками голые груди и постаралась встать вполоборота, чтобы не особенно сиять своей наготой. - Не поздновато ли скромничать, милочка? - бросил Римо. - Кажется, вчера вечером я погасил огоньки в твоих глазах? Сегодня я пришел сделать это еще раз. На секунду Лития задумалась, потом, на что-то решившись, опустила руки и повернулась лицом к Римо. - Я помню, Римо. Помню. Я никогда не была так счастлива. Я хочу испытать это снова. Сейчас! Именно здесь! Она шагнула вперед и остановилась перед Римо. Их разделяли несколько дюймов. Его лицо оказалось на уровне ее талии. Лития обняла голову Римо и притянула к себе так, что он уткнулся в ее мягкий и все еще влажный живот. - Что ты делал вчера вечером после того, как мы расстались? - спросила она с неподдельным интересом. - Если тебя интересует, убил ли я адмирала Краста, как ты советовала, то отвечу: "Нет!" Попался ли я в расставленную тобой ловушку и был ли я убит людьми адмирала Краста? Как видишь, нет! Смог ли я помешать адмиралу вогнать линкор в статую Свободы? К сожалению, нет! - Римо говорил тихо, словно делился секретами с ее нервно подрагивающим животом. Он обхватил ее стройные длинные ноги и провел ладонями по бедрам, ягодицам, спине... В районе лопаток его нежные чувственные руки замерли, а потом, ухватив полные пригоршни пышных золотистых волос, резко отдернули ее голову назад. Римо вскочил на ноги, перевернул Литию и швырнул на кровать. - Ты одурачила меня по всем статьям, дорогуша! - крикнул он весело. - И теперь тебе следует заплатить должок. Она лежала, успокаиваясь после мгновенного испуга. Приняв одну из самых соблазнительных поз - слегка на боку, одна нога вытянута, другая полусогнута и подтянута коленом к животу, - она была олицетворением чувственности. Нежную белизну се тела подчеркивал черный фон покрывала. - Вам завернуть или съедите прямо здесь? - спросила Лития, Ее белозубая улыбка, казалось, заставила потемнеть белоснежную кожу. Лития протянула руки, зовя Римо в свои объятия. Упругие груди с воинственно торчащими сосками обещали страсть и негу. Никогда не видел более прекрасной женщины - подумал Римо перед тем, как броситься в омут безумной страсти, и их тела сплелись в обоюдном желании. Лития была неутомима как дервиш, бредущий через пустыню. Он не мог раскрыть всех своих талантов, так как вынужден был думать о том, чтобы удержаться наверху. Лития кричала и стонала, металась по кровати со страстью провинциальной актрисы, приглашенной на сексуальный эпизод в голливудском фильме, и вдруг Римо краем глаза увидел, как ее рука потянулась к тумбочке и вынула ножницы с длинными острыми концами. Ярость переполнила его. Женщина, которая спокойно убивает других, лишена истинной страсти и любви. Ее наигранному африканскому темпераменту Римо решил противопоставить несокрушимую страсть ненависти. В результате Лития оказалась прижатой к спинке кровати, а он продолжал мучить ее. Она извивалась, стонала, но не от удовольствия, а от боли. Ухватившись обеими руками за ножницы, Лития занесла их над широкой спиной Римо, но за долю секунды до рокового удара он ужом выскользнул из-под ее рук, и ножницы вонзились в белоснежную грудь самой Литии Форрестер. Она не сразу поняла, что случилось, и поэтому не почувствовала боли. Потом по ее лицу пробежала судорога, и Лития криво усмехнулась, глядя на Римо, отстраняющегося от нее. Он видел, как ручейки крови побежали по золотистому телу, образуя вокруг него пурпурные лужицы, как вибрировали ручки ножниц, освещенных единственной лампой, в такт затухающему пульсу. - Вот что я имел в виду, когда говорил об огоньках, которые погашу в твоих глазах, дорогуша! - сказал Римо, наблюдая, как умирает Лития Форрестер. Провожая одну из самых красивых женщин Америки в последний путь, он просвистел полюбившуюся ей мелодию: - Супер-кали-фрагил-истик-экспи-али-дочиус... ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ  Доктор Харолд Смит сидел за рабочим столом в санатории Фолкрофт, повернувшись спиной к горам бумаг, и смотрел в окно с односторонними стеклами на спокойные воды залива Лонг-Айленд. Он ожидал телефонного звонка. С тех пор, как в качестве противовеса в борьбе с преступным миром была создана организация КЮРЕ, Фолкрофт был ее секретной штаб-квартирой. Теперь Смит спрашивал себя, сохранилась ли эта секретность. Какие-то их тайны раскрыты. Об этом говорит нападение на Римо. Единственный, кто способен прояснить ситуацию, - это он сам. Только он может докопаться, на каком уровне происходит утечка информации. Смита передернуло от одной мысли об этом, но он привык подозревать всех, и Белый дом не составлял исключения. На самый крайний случай Харолд Смит готов был укрыться в ящике из алюминия, находившемся в подвале, чтобы унести с собой в могилу все секреты, связанные с последней страницей отчаянной борьбы с преступностью в Америке. Только Римо в состоянии устранить реальную угрозу свободе и демократии. Только Дестроер может спасти страну от тех зарубежных сил, которые готовы купить ее правительство и таким образом использовать в своих далеко не бескорыстных целях, - считал Смит со всей убежденностью фанатика идеи. - Но почему молчит телефон? Харолд Смит, единственный бессменный директор КЮРЕ со дня основания организации, ожидал звонков из трех мест, но по-настоящему интересовали его только два: один из Швейцарии, другой от Римо. О третьем звонке Смит предпочитал не думать до тех пор, пока он не раздастся. Наконец телефон зазвонил, и Смит так резко повернулся к столу, что услышал визг крутящегося кресла. Надо сказать, чтобы смазали, - подумал он машинально. - Смит. - Голос доктора был, как обычно, спокойным и бесстрастным. Звонил заведующий отделом КЮРЕ, который думал, что работает в Бюро по борьбе с наркотиками при правительстве Соединенных Штатов Америки. Он получил любопытную весточку от друга из Швейцарии, который в свою очередь имел беседу с приятелем, инструктором горнолыжного спорта. Инструктор рассказал, что его любимая ученица, молоденькая американка, работающая секретарем у одного из швейцарских банкиров, вылетает сегодня вечером вместе с шефом в Нью-Йорк и вернется обратно ровно через сутки. Заведующий отделом КЮРЕ, который считал, что работает в Бюро по борьбе с наркотиками, имел какие-то основания предполагать, что этот швейцарский банкир был перевозчиком наркотиков, и поэтому спросил Смита, следует ли коммерсанта задержать прямо в аэропорту. - Ни в коем случае! - ответил Смит. - Сделай так, чтобы на таможне его не досматривали. - Но... - Никаких "но"! - отрезал Смит. - Пропустите его без досмотра. Положив трубку, он опять уставился в окно. Информация из Швейцарии дополняла ту, которой он уже располагал. Из дипломатических источников стало известно, что завтра в США состоится встреча руководителей разведывательных служб, которые намерены использовать для прикрытия миссии своих стран в Организации Объединенных Наций. Таким образом, и банкиры, и разведчики собирались в Штатах в одно время и на один и тот же срок. Это означало, что аукцион состоится завтра. Но где? Вопрос этот оставался пока открытым. Смиту не оставалось ничего другого, как терпеливо ждать, наблюдая, как за окнами плещутся воды залива Лонг-Айленд. Ждать и надеяться на чудо по имени Римо. Телефон вновь зазвонил только в полдень. - Смит. - Римо, - ответил голос в трубке. - Она мертва. - Аукцион назначен на завтра. - Где? - спросил Римо. - Не знаю. А может, из-за ее смерти аукцион отменят? - Не думаю. Она занималась делами не одна, там есть кто-то еще. - Кто? - Пока не знаю, но узнаю. - Получается, что мы так ничего толком и не узнали, - сказал Смит, почувствовав жжение под ложечкой. - Не переживайте, Смит! Еще не вечер. К завтрашнему дню мы все это разузнаем. Предоставьте аукцион мне. - Хорошо, Римо. Мы полностью полагаемся на вас. Поддерживайте связь! После разговора с Римо у доктора Смита появилась надежда, хотя, если говорить честно, он не знал, как это можно организовать. Он встал из-за стола, собираясь покинуть кабинет, чтобы не слышать третьего звонка, но не успел. Пришлось взять трубку. - Смит, - представился он и приготовился выслушать излияния о чувствах беспокойства, безысходности и робкой надежды. - Да, я понимаю, - сказал Смит, чтобы поддержать беседу. - Да, я понимаю... Не волнуйтесь об этом, господин президент. Мы держим ситуацию под контролем. Положив трубку, Смит задумался. Ну как можно сказать президенту правду? Как?! Да и где гарантии, что сам президент не оказался под влиянием неведомых растлителей умов? Смит уселся за стол, решив сегодня не обедать. Он с головой ушел в бумажные дела, надеясь, что Римо, как всегда, сотворит чудо. Несмотря на уверенность, которую Римо высказал в беседе со Смитом, сам он не имел четкого плана действий. Пока не имел. Римо трижды пролистал досье, собранные в кабинете Литии Форрестер, но ничего интересного не нашел. Он сидел в кресле доктора Форрестер за ее рабочим столом и чувствовал себя в полной безопасности: дубовые двери защищали его от любопытных глаз. По всему столу были разбросаны папки. От бессилия и злости на себя за это бессилие он смахнул на пол бумаги, которые разлетелись по всей комнате. Несколько штук веером легли у дивана, на котором лежала связанная с кляпом во рту секретарша Литии Форрестер. Она пришла на работу, как обычно, к девяти часам и обнаружила в кабинете Римо, занятого изучением досье. Вместо того чтобы закричать или убежать, она потребовала у неожиданного гостя объяснений и получила... удар по голове, после чего потеряла сознание. Теперь она лежала на диване и затравленно следила за каждым движением Римо. В досье на себя и Чиуна Римо не нашел ничего заслуживавшего внимания: результаты тестов, заметки доктора Форрестер об агрессивных фантазиях Римо Дональдсона и еще какая-то ерунда в том же духе. И ни строчки о Дорфуилле, Портере, Баррете или Бенноне. Наверняка где-то хранятся секретные досье, - думал Римо. - Но где? Секретарша должна знать... Он встал и направился к дивану. Секретарша глядела на него, как кролик на удава. При великолепной внешности Литии, ей трудно было подобрать для работы женщину, которая могла бы составить ей конкуренцию, но она попыталась и, кажется, удачно. На диване лежала миниатюрная статуэтка с рыжими волосами и огромными цвета изумруда глазами. А главное - живая, в отличие от той, мертвой, которая осталась на кровати в спальне. Руки секретарши били замотаны за спиной клейкой лентой, которую Римо нашел на ее рабочем столе. От этого ее крупные груди под тонким свитером выпирали еще больше. Римо сел на краешек дивана и, просунув руку под свитер, провел по вздрагивающему животу. - Ты меня знаешь? - спросил Римо, глядя в изумрудные глаза. Она кивнула. - Ты поняла, почему я здесь? Она пожала плечами. - Где досье на меня? Глазами она указала на шкафы, стоявшие у стены за столом. - Его там нет, - слукавил Римо. - Где еще доктор Лития Форрестер держит досье на пациентов? Секретарша снова пожала плечами. Рука Римо змеей скользнула под свитер и замерла на ее правой груди. Вообще грудь не такая уж эрогенная зона, но надо знать, что делать. Римо слегка сжал грудь и тут же отпустил, нежно погладив. - Подумай, как следует, где могут храниться остальные досье? Свободной рукой он выдернул изо рта женщины кляп и, прежде чем она успела позвать на помощь, накрыл освободившееся место особым поцелуем, при котором язык играл важную роль. Не желая того, девушка возбудилась. Она уже не хотела звать на помощь, упиваясь неземными ласками Римо. - Где находятся досье? - повторил он вопрос, отодвигаясь в сторону. - Это очень важно. - Еще, еще... - задыхалась она. - Где досье? - не уступал Римо. - Некоторые из них... О-о-о... носят конфиденциальный характер. Если я скажу... меня уволят. - Но не доктор Форрестер, - сказал Римо, нежно целуя девушку в шею. - Покойники мало интересуются делами земными. - Покойники?! - вскрикнула секретарша. - Я убил ее, - заявил Римо спокойно и впился во влажные губы девушки. А в это время его рука вычерчивала затейливые восьмерки и спирали вокруг ее груди. Особое внимание обращалось на сосок, которого он касался мимоходом, как бы случайно, отчего он каждый раз вздрагивал и набухал. - Мне нужны эти досье, - сказал Римо твердо, - и я не остановлюсь ни перед чем. Ласки расслабили волю секретарши, а грубый окрик подавил ее. - В стенном шкафу в ее спальне, - пролепетала девушка. - Там встроенный в стену сейф. Но ключей от него у меня нет. - Обойдемся! - улыбнулся Римо. Он поцеловал девушку еще раз и нежно провел пальцем по губам, щеке, шее... и вдруг резко надавил на сонную артерию. Секретарша, радостно улыбаясь, потеряла сознание. Римо вставил кляп на прежнее место и отправился в спальню. На тело Литии он даже не посмотрел. Она лежала с открытыми глазами, в которых навечно застыли удивление и страх. Ручейки засохшей крови разрисовали ее прекрасное тело бурыми нитями. Ножницы замерли, перестав пульсировать. Римо повозился с сейфом, но замок не поддавался. Тогда он стукнул по нему сжатым кулаком, и тяжелая дверь приоткрылась. Внутри на трех полках ровными стопками лежали папки красного цвета. На каждой стоял порядковый номер. Римо трижды ходил из спальни в кабинет, пока не перенес их и не разложил аккуратно на столе. Открывая первую сверху папку, Римо не знал, что он ищет и что может обнаружить. Ничего сенсационного он не увидел. Досье, составленное на заместителя министра обороны, ничем не отличалось от тех, которые Римо просматривал с самого утра: результаты тестов, через которые проходили все вновь прибывшие, страница карандашных заметок на листе желтой бумаги, сделанных мелким женским почерком. Римо пробежал эти записи: стандартный набор лекарской зауми. "Подавление чувства агрессивности. Безрадостное детство. Неприязнь к авторитетам", - передразнил он Литию Форрестер. - Интересно, почему проблемы разных людей кажутся такими одинаковыми, когда ими занимается психоаналитик? Второе досье отличалось от первого только фамилией пациента и его служебным положением. Этот клиент работал в министерстве финансов. Римо начал просматривать папки быстрее: номер три, четыре, пять... Во всех одно и то же: служащие государственных учреждений, результаты тестов и анализов, наблюдения доктора Форрестер. Горы информации, и ни слова о том, что интересовало Римо. Тяжело вздохнув, он встал из-за стола и начал мерить комнату мягкими бесшумными шагами. Ответ находится где-то рядом, в этих папках, - подумал Римо. - Но где? В которой? Теперь известен круг чиновников высшего ранга, которые обслуживались в Центре по изучению подсознания, а, значит, были подконтрольны Литии. Это важно! Очень важно! Но как она влияла на их поступки? Кто был ее партнером? Кто тот человек, перед которым она так рассыпалась вчера вечером по телефону? Надо искать дальше! - решил он. - Надо искать! Очередная стопка папок: имена, должности, результаты тестов и анализов... И снова ничего интересного. Папка номер семьдесят один, семьдесят два, семьдесят три... Нужная папка оказалась последней и не была пронумерована. Римо открыл ее - никаких анализов. На шести страницах, исписанных мелким неразборчивым почерком, содержалась краткая информация о работниках государственных учреждений. Римо пробежал глазами первую страницу и застонал: все те же имена, которые он уже видел в предыдущих папках, но внутренний голос приказывал: "Читай внимательнее! Читай внимательнее!" Перед каждой фамилией стоял порядковый номер, после каждой фамилии - должность в госаппарате, номер служебного телефона и еще какие-то цифры. В колонке, озаглавленной "Тарифная сетка", после каждой фамилии значилась сумма гонорара. Римо даже присвистнул от удивления. Некоторые платили по двести долларов за один день пребывания в клинике, из которых половина шла на оплату ежедневного пятидесятиминутного "индивидуального собеседования". Большую часть расходов за услуги правительство брало на себя. Неудивительно, что страна задолжала четыреста миллиардов долларов! - подумал Римо с ненавистью. Под каждой фамилией была еще одна запись, может быть, самая важная. Она делалась под рубрикой "Потенциал". Итак, под номером один значился заместитель министра обороны Его потенциал: добывание секретов, фальсифицированные документы. Под номером два значился ведущий чиновник министерства финансов. Его потенциал: безопасность золота в Форт-Ноксе. Римо внимательно прочитал весь список до конца. В нем были фамилии людей, чьи должности позволяли при желании или злом умысле ослабить безопасность Америки: Бертон Баррет: разоблачение агентов ЦРУ. Дорфуилл: бомбардировка с воздуха. Вот оно! - обрадовался Римо - Докторша помечала, как можно использовать своих клиентов в случае необходимости. Расписаны все семьдесят два номера. Римо аккуратно сложил листочки и, тяжело вздохнув, упрятал их в правый задний карман брюк. Смиту может пригодиться, - здраво рассудил он. - Семьдесят два государственных служащих, скомпрометированных Литией Форрестер. Может, их и больше, но и от этого списка волосы встают дыбом. Теперь известны имена хотя бы семидесяти двух ее клиентов... Кстати, а почему семидесяти двух?.. Римо взглянул на красные папки, лежащие горой на столе, и стал лихорадочно их перебирать, пока не нашел папку под номером семьдесят три. Странно, - подумал он растерянно, - папок семьдесят три, а список составлен на семьдесят два человека. Кого же нет в списке? Римо достал список с именами, написанными в алфавитном порядке, и стал внимательно читать. Баррет Беннон... Дорфуилл... имена на "К", на "С", на "Ф"... Но одного имени в списке не было, хотя красная папка на этого человека имелась. Теперь Римо точно знал, что искать. Он еще раз порылся в папках и нашел нужную. Римо видел ее и раньше, но не обратил особого внимания, решив, что она ничем не отличается от других и в ней вряд ли может быть что-либо интересное. Теперь он с трепетом ловца, выследившего зверя, открыл папку и был вознагражден сполна. Помимо необходимых медицинских записей и прочей рутины, здесь был весь план операции с подробными комментариями: о сути бессловесного пения, как Литии Форрестер следует контролировать своих клиентов и многое другое. Все это находилось в папке того самого партнера докторши, который, как выяснилось при дальнейшем чтении, был одновременно ее любовником и боссом. Человек этот и составил план продажи Америки. Римо выдернул эти страницы, сложил вместе со списком и тоже упрятал в задний карман брюк. Затем разбросал папки и содержащиеся в них бумаги по всей комнате так, чтобы трудно было что-либо восстановить. Потом, по пути пиная их ногами, подошел к дивану. Секретарша начала приходить в себя. - Постарайся устроиться поудобнее, детка, - прошептал Римо ей на ухо. - Скоро я пришлю кого-нибудь освободить тебя из заточения. Думаю, у нас будет возможность встретиться. Он нежно поцеловал ее веки, а потом усыпил вновь. Предстояла нелегкая работа. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ  Римо остановился у двери одной из комнат на шестом этаже, отведенном для пациентов Центра по изучению подсознания. Двери других комнат были выкрашены в серый цвет, на каждой - блестящая металлическая ручка. Эта дверь была сделана из хорошо отполированного дерева и выкрашена в черный цвет. Каждый проходивший мимо считал, что это одно из служебных помещений, непредназначенных для пациентов, и был прав. Римо прислушался. Доносившийся до него звук показался знакомым, но точно определить его происхождение он затруднялся. В черную дверь был вставлен сложный замок с задвижкой, и этим она тоже отличалась от других дверей, которые в Центре по изучению подсознания никогда не запирались. Этот тип замка был наихудшим для двустворчатых дверей. Любой взрослый человек, поднадавив, мог легко высвободить задвижку из прорези замка. Римо так и сделал, подцепив задвижку пальцами, чтобы не гремела. Двери открылись легко и бесшумно. В огромной со вкусом обставленной комнате высилась гора из шоколада, на вершине которой торчала маленькая голова. Она с трудом повернулась в сторону посетителя и, издав свистящий звук астматического дыхания, изрекла: - Убирайся отсюда! Видишь, я занят! Все это лоснившееся, свистящее, колышущееся обнаженное великолепие цвета бобов какао принадлежало Лоуренсу Гарранду, всемирно признанному авторитету по вопросам захоронения атомных отходов, который стоял посередине комнаты, погрузив босые ноги в мягкую шкуру белого медведя. В бугристых руках, торчащих из-под лавины телесных складок, он держал игральные дротики - "дартс" Гарранд повернул только голову, ибо для большего ему надо было бы осилить несколько шагов. Складки, перемежаемые гладкой кожей, превратили мощные ягодицы доктора Гарранда в карту автомобильных дорог штата. Его ноги напоминали огромные темные сталактиты, нависшие над шкурой заполярного зверя. Справедливости ради надо сказать, что, несмотря на столь чудовищные формы тела, черты лица Гарранда оставались утонченными и не лишенными привлекательности. В комнате было прохладно. Приятно пахло мятой. Однако на лбу гиганта выступили капли пота - результат усилий при метании дротиков. - Убирайся вон! - прохрипел Гарранд. Римо никогда еще не чувствовал себя так легко и свободно. Не успел он сделать и двух шагов, как увидел, во что целился Гарранд. До того тело метателя закрывало мишень; как гора закрывает вид на долину, а мишенью служил прекрасный портрет Литии Форрестер чуть больше натуральной величины. Совершенно голая, она сидела на пурпурной подушке: одна нога согнута в колене, а другая вытянута, что давало возможность для полного и детального обозрения натуры. Отверстия, пробитые в голубых глазах, и многочисленные точки от дротиков на самых интимных местах прекрасного золотистого тела Литии говорили об особо изощренном интересе метателя. Три красноперых дротика торчали в районе ее пупка, а она продолжала обольстительно улыбаться спокойной белозубой улыбкой, счастливая и уверенная в себе. Римо перевел взгляд на Гарранда. Выдающийся специалист по вопросам захоронения атомных отходов ни на секунду не расставался с противоастматическим ингалятором, который болтался на шее на кожаном ремешке, терявшемся в складках кожи. Он следил за Римо одними глазами, так как любые движения требовали энергии, а все силы уходили на метание дротиков. Грудям Гарранда могла позавидовать любая торговка с местного привоза, они были больше, чем у Литии. Он поднес баллончик ко рту и впрыснул очередную порцию адреналина. - Мне показалось, - прошипел Гарранд, - что я уже просил тебя убраться восвояси. - Я не глухой, - ответил Римо. Гарранд едва заметно пожал плечами, но и этого было достаточно, чтобы по всему его телу пробежали волны жира. Подняв дротик до уровня глаз, он прицелился и метнул его, объявив: - Левая грудь! Дротик с характерным звуком вонзился в левую грудь Литии чуть выше соска. - Правый сосок! - объявил Гарранд, и дротик, пролетев восемь футов, вонзился в набухший сосок правой груди. - Венерин бугорок! - сказал Гарранд, и дротик, сверкая красным оперением, затрепетал на золотистом лобке. - Ты так и не сказал, зачем вломился ко мне, - спросил он, протягивая руку за новой порцией дротиков. - Игра закончена, Гарранд! - сказал Римо сухо. - Значит, эта сука все-таки проболталась? - Нет, она не сказала ни слова, если тебя это утешит, Она умерла молча. - Браво! Я не знал, что эта шлюха могла быть хоть чем-то полезной. А теперь правый глаз! - прохрипел Гарранд, и дротик вмиг ослепил Литию. - Рот! - выкрикнул он, и очередной дротик метко поразил цель. - Зачем все это, Гарранд? - спросил Римо, задумчиво разглядывая черного гиганта. - Неужели из-за того глупого случая и ареста в Джерси-Сити? - А теперь туда! - вскричал Гарранд и дротик впился в золотистую завитушку над входом в пещеру сладострастия. - Не только из-за ареста, Дональдсон! Не только... Просто страна эта мерзкая, она заслуживает того, что с ней делается, а я заслуживаю того, что мне причитается за мою великолепную работу. Считай, что я возвращаю долг моему народу! Столь длинная речь вызвала у Гарранда очередной приступ одышки. - Твоему народу?! - удивился Римо. - Но если бы этот чудовищный план сработал, многие представители твоего народа пострадали бы не меньше, чем все остальные. - Да, кому-то из тех, кто привык жить на положении домашнего раба, пришлось бы умереть. Невезение да и только! - пояснил Гарранд. - Послушай, раз уж ты здесь, подай, пожалуйста, несколько дротиков. Они вон там на столе в коробочке. Римо приблизился к высокому белому столику с мраморным верхом, который был частью великолепного мебельного гарнитура. Интерьер комнаты был выдержан в белых тонах. На столике стояла черная коробочка величиной со среднюю буханку хлеба, в которой рядами лежали дротики, как бомбы в арсенале. Римо вынул три штуки, взяв за аккуратно подрезанные натуральные перья. Деревянные корпуса дротиков оказались немного тяжелее тех, которые применялись в спортивных соревнованиях. Передав дротики Гарранду, Римо отступил назад. - Большой палец левой руки! - выкрикнул Гарранд и с силой метнул дротик. - А кому принадлежит идея? - Спросил Римо. - Мне, конечно! Разве она со своими куриными мозгами могла, додуматься до такого?! - сказал он, с трудом разворачиваясь навстречу Римо. - Я оценил открывающиеся возможности сразу, как только прибыл сюда на лечение. Таким обилием государственных служащих, в руках которых реальная власть, необходимо было воспользоваться, и я решил, что Лития может превратить их в послушных марионеток. - Как тебе удалось добиться ее согласия участвовать в твоей дикой затее? - спросил Римо. - Ты можешь не поверить, Дональдсон, но она любила меня. - Оказывая влияние на пациентов, вы использовали гипноз и наркотики? - Да, если упрощать ситуацию, - ответил Гарранд. - Плюс, конечно, чары и соблазнительная задница Литии Форрестер, которой, поверь, она умела вилять. Мужики просто балдели от нее. Стоило ей стрельнуть глазом, как они были готовы на все. Я этого, по правде говоря, никогда не понимал. Не так уж она была и хороша. - Мне казалось, что трудно заставить человека действовать против собственной воли, даже под гипнозом, - заметил Римо. - Типичный образчик глупости из книжки комиксов, - усмехнулся Гарранд. - Сначала нужно убедить каждого, что он действует во имя высокой цели. Тот полковник, например, был уверен, что ты русский шпион. А генерал Дорфуилл бомбил не Сан-Луис, а Пекин в отместку за внезапное нападение. А адмирал Краст? Он считал, что анархисты, собиравшиеся захватить Америку, обосновались в статуе Свободы. Вот он и решил уничтожить зло одним махом. Так это делается, господин Дональдсон. - Ну, а мелодия? - не мог успокоиться Римо. - И это моя идея! - улыбнулся Гарранд с видом победителя, его белоснежные зубы жемчужинами засияли на темном атласе лица. - Нужно быть осторожным в выборе слов, которыми человек запускается в действие. Если настроить объект на рядовое слово, то, услышав его в случайной беседе, он может начать действовать задолго до того, как вы сами будете к этому готовы. Но много ли найдется людей, употребляющих в обычной речи нечто вроде "Супер-кали-фрагил-истик-экспи-али-дочиус"? - Хороший план, - сказал Римо. - Вы, доктор Гарранд, достойны уважения! Где будет проходить аукцион? Гарранд игнорировал вопрос. - Одно меня угнетает, Дональдсон, - прохрипел он, впрыскивая очередную порцию адреналина, - что не смог просчитать тебя. Я продумал все до мелочей, да и правительство этой страны не настолько хорошо работает, чтобы ни один из наших источников не прослышал о твоем существовании. Откуда ты взялся? Если не хочешь, чтобы эти птички вонзили свои коготки в твои глаза, виски или еще куда-нибудь, расскажи мне, откуда ты появился и кто тебя породил? Только этот вопрос занимает меня сейчас. - Ты проиграл! - Римо смеялся, глядя прямо в лицо доктору Гарранду. - Ты проиграл и должен платить! Он увидел, как взметнулась рука и как полетели остроконечные дротики, неся на своих перьях смерть. Римо и бровью не повел в ответ, но его руки молнией взлетели к лицу и схватили оба дротика, зажав их между большими и указательными пальцами. Схватили перед самым лицом. Глаза Гарранда от удивления полезли на лоб, а рот так и остался открытым. Он нерешительно протянул руку к дротикам, но... она оказалась приколотой к столу. - Большой палец правой руки! - объявил Римо, метнув дротиком. Гарранд взвыл от боли. Проявляя впервые за последнее время недюжинную активность, он оторвал руку от стола и пошел тяжелой слоновьей поступью на Римо. И тут случилось непредвиденное. Гарранд почувствовал, как его ноги взлетели к потолку, а еще через секунду он уже торчал головой вниз из шкуры белого медведя. Он задыхался от тяжести собственного тела и медвежьей шерстя, забившей рот, нос, глаза. - Итак, мой дорогой, где будет проводиться аукцион? - спросил Римо. Гарранд попытался сделать вдох, но не смог. Кровь прилила к голове, и его кожа цвета шоколада приобрела пурпурный оттенок. - Где будет аукцион? - настаивал Римо, вдавливая ноги Гарранда в его поясницу. - Виллбрукский союз, - с трудом прохрипел Гарранд. - Нью-Йорк. Завтра. - О'кей, мой дорогой! Время отправляться на покой, баиньки, - усмехнулся Римо. - Ты не имеешь права меня убивать! - запротестовал Гарранд. - Я - всемирно известный специалист по вопросам захоронения атомных отходов. Я должен жить. - Несомненно, мой красавец! Несомненно! А как насчет Кловиса Портера, генерала Дорфуилла? Других погубленных тобой жизней? - Тогда вызови полицию! Ты не можешь убить меня. Если бы я был белым, ты не посмел бы убить меня. - Я убил бы тебя, будь ты хоть в клеточку. - Римо глянул на возвышающуюся над шкурой медведя гору шоколада, и его глаза встретились с глазами всемирно известного авторитета по вопросам захоронения атомных отходов. Он поднес оставшийся дротик к лицу Гарранда и объявил: - Шейная вена! Фонтанчик бурой венозной крови брызнул из шеи доктора Гарранда, куда вошел, как в масло, брошенный умелой рукой дротик, и огромная коричневая туша рухнула на медвежью шкуру. Корчась в предсмертных судорогах, Гарранд прохрипел что-то трудноразличимое. Позже, вспоминая эту сцену, Римо решит, что он сказал примерно следующее: "Я знал... Я знал, что этим кончится..." ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ  Когда Римо вошел в комнату, Чиун сидел в позе лотоса перед телевизором и внимательно смотрел на экран. На приветствие он ответил жестом, требовавшим тишины. Только после того, как затих последний аккорд органной музыки, Чиун потянулся вперед и выключил телевизор. - Добрый вечер, папочка! - вновь приветствовал его Римо. - Был ли этот день приятным для тебя? - Относительно да, сын мой, относительно да! - прошептал старик. - Хотя мне и надоело убеждать массу особей женского рода, что они любимы. А для тебя день был приятным? - поинтересовался в свою очередь Чиун. - Очень, папочка, поэтому мы должны покинуть этот гостеприимный дом. - Наша работа закончилась, не так ли? - Здесь закончилась, но в другом месте начнется. - Я буду готов к отъезду через минуту, - сказал Чиун и был точен как никогда. Римо понял, что столь нехарактерная для Мастера Синанджу поспешность подогревалась желанием поскорее возвратиться в номер вашингтонской гостиницы, чтобы записать на видео и просмотреть все "самые красивые фильмы". Однако в вашингтонской гостинице они пробыли недолго: ровно столько, сколько потребовалось для оплаты номера и для того, чтобы Римо успел сунуть бригадиру посыльных стодолларовую бумажку за отправку багажа по несуществующему адресу. Сразу после этого они сели в заранее арендованный автомобиль с откидывающимся верхом и отправились в аэропорт Даллеса. Чиун всю дорогу ворчал, назвав кретинизмом то, что они не взяли с собой портативный видеомагнитофон для записи телепередач, и в конце концов выжал из Римо обещание купить в Нью-Йорке, куда они летели, новую аппаратуру. Вечером, как только они разместились в гостинице "Манхэттен", находящейся в центре города, Чиун настоял на том, чтобы Римо немедленно дал ему пятьсот долларов на покупку аппаратуры, которую он тут же осуществил, добавив к ней пять кимоно, складной нож и свисток. Приобретение ножа и свистка Чиун объяснил интересами самообороны. Улицы Нью-Йорка просто кишат преступниками, - заявил он с вполне понятным беспокойством за свою жизнь и жизнь своего ученика. На следующее утро они поднялись чуть свет, и Чиун поработал с Римо над равновесием и ритмом. Расставив цепочки из чайных стаканов, он заставил Римо бегать босиком по их верхним краям. Предвкушая успех в завершении дела, Римо чувствовал себя просто отлично. После душа и бритья он надел свежую сорочку, новый костюм и даже повязал привезенный с собой галстук в горошек. Уж если решено участвовать в торгах за Америку, выглядеть следует достойно, - сказал он мысленно отражению в зеркале, когда критически осматривал себя еще раз. Римо застегнул на все пуговицы новый двубортный пиджак синего цвета и улыбнулся - получилось значительно, благородно и даже с некоторым шиком. Перед уходом он вручил Чиуну списки Литии Форрестер, предупредив: - Береги пуще собственного глаза! Чиун был погружен в утреннюю медитацию, поэтому лишь слегка кивнул, но это означало, что он все понял. Списки оставались лежать на полу прямо перед Чиуном. В магазине для мужчин, расположенном в вестибюле гостиницы, Римо купил строгий неброский галстук в мелкую полоску, а тот, что был на нем, бросил в урну около прилавка. В телефонном справочнике он нашел номер Виллбрукского союза и попытался связаться. Ответил приятный женский голос. Назвавшись вкладчиком одного из банков, Римо сказал, что хотел бы получить консультацию по поводу налогов. - В какое время я могу подъехать? - спросил он озабоченно. - Боюсь, сегодня это не получится, - сказала женщина. - Наше здание будет закрыто с полудня до трех часов дня. Я могу назначить вам время на завтра. - Какой странный способ ведения дел, - заметил Римо голосом оскорбленного клиента. - Вы знаете, сэр, откровенна говоря, мы немного запустили наши помещения, и к нам приглашен дезинсектор. - Значит, там сегодня никого не будет? - удивился Римо. - Только мистер Богест, наш учредитель и казначей, - пояснила женщина. - Но он будет занят с дезинсектором и не сможет уделить кому-либо внимание. - О'кей! Я позвоню вам завтра. Спасибо за помощь! - сказал Римо и положил трубку. Значит, аукцион состоится сразу после обеда, когда все покинут здание, - рассудил Римо. - Надеюсь, там найдется свободное место еще для одного участника. Римо находился в холле восьмого этажа перед входом в помещение Виллбрукского союза, когда сразу после полудня десятки его сотрудников сплошным потоком хлынули на выход к лифтам, окрыленные перспективой трехчасового отдыха за счет Союза. Последним шел молодой брюнет с длинными волосами, атлетического сложения, который окинул Римо оценивающим взглядом и закрыл дверь изнутри на ключ. Холл опустел, а Римо, якобы замешкавшись, остался ждать прихода свободной кабины. Через несколько минут он услышал, как в конце коридора призывно зазвонил телефон, потом замолчал - кто-то, вероятно, взял трубку. Буквально через минуту в конце холла открылась дверь, из нее вышли восемь человек, и направились в сторону Римо. Он нетерпеливо нажимал на кнопки лифта, не выпуская из вида странную группу мужчин, похожих на участников совещания в рамках Организации Объединенных Наций. У каждого из них на лице и одежде отражается государственный флаг их страны, - подумал Римо. - Интересно, неужели и я так же похож на американца, как они на иностранцев? Группа проследовала мимо основного входа в Виллбрукский союз и направилась к соседней двери, которая была не закрыта. Когда делегаты вошли, дверь быстро захлопнулась и, судя по щелчку, была заперта на замок. Лифт остановился уже в который раз, но Римо не вошел в него, заявив находившейся там пожилой леди, что ждет свободную кабину, чтобы ехать сидя. Все это он произнес приятным голосом, чем окончательно сбил с толку старую женщину, которая так и не поняла, почему молодой человек не захотел ехать с ней вместе. Римо подождал еще минут пять, а затем приблизился к двери, за которой скрылась группа мужчин, представлявших все континенты. Прислушался, но ничего, кроме отдаленного гула голосов, не уловил. Они, должно быть, находятся не в этой, а в следующей за ней комнате, - предположил Римо. Толкнув легонько дверь, он убедился, что она закрыта на замок. Тогда Римо вернулся к двустворчатой стеклянной двери основного входа, на которой красовалась вывеска: ВИЛЛБРУКСКИЙ СОЮЗ. Римо не сомневался, что мистер Богест где-то поблизости охраняет покой делегатов, поэтому достал из кармана монетку и постучал ею по стеклу. Никакого ответа. Он постучал еще раз: тихо, но настойчиво, и дверь, подстрахованная цепочкой, слегка приоткрылась. Римо увидел знакомого уже брюнета с атлетической внешностью. - Мистер Богест? - спросил он на всякий случай. - Да. - Я дезинсектор! - заявил Римо и, просунув левую руку в образовавшуюся щель, ухватил молодца за адамово яблоко. Правой рукой он снял цепочку и беспрепятственно вошел внутрь. Затем Римо повернул замок изнутри и, сопроводив Богеста в секретарскую, усадил его в мягкое кожаное кресло. - Вы любите своих детей? - спросил Римо. Тот молча кивнул головой. - Но не больше, чем я, - заявил Римо. - Поэтому будет очень обидно, если они останутся сиротами. Почему бы вам не посидеть здесь и не подумать о своих очаровательных крошках? Указательным пальцем правой руки Римо нажал на височную артерию, и Богест потерял сознание. Минут на двадцать он отключился, - решил Римо, потрепав атлета по щеке. - Этого времени вполне достаточно. Римо шел, ориентируясь на гул мужских голосов. Миновав нагромождение секретарских столов, он повернул направо в проход к приоткрытой двери, за которой проходило какое-то действо. Римо приблизился на цыпочках и стал прислушиваться. До него доносился хорошо поставленный голос европейца (но не англичанина), говорившего по-английски: - Вам, джентльмены, хорошо известны правила, и вы все с ними согласны. А теперь я хотел бы получить запечатанные конверты с вашими предложениями, которые я вскрою в соседней комнате. Затем я вернусь объявить победителя. Все остальные могут уезжать и уже на следующей неделе получить "вклады доброй воли" своих правительств в моей конторе в Цюрихе. С обладателем выигравшего лота я поговорю отдельно о встрече с патроном и о переводе золота. Все ясно? Ответом стал многоязычный хор: - Йа! Ви! Да! Йес! Си!.. - Позвольте мне получить ваши конверты, господа, - напомнил собравшимся человек, открывавший аукцион. До ушей Римо донеслись шорох бумаг и звук отодвигаемого кресла. - Теперь я пойду в соседнюю комнату, чтобы изучить ваши предложения. - Один момент, мистер Рентцель! - прозвучал чей-то гортанный голос. - Какие гарантии, - что вы скажете нам правду? Назовете ли вы сумму, которую выложит победитель? - Сначала отвечу на второй вопрос, - сказал Рентцель. - Я не оглашу сумму, уплаченную победителем, так как сбор средств на приобретение лота мог быть для страны-покупательницы деликатным вопросом. Что касается первого вопроса, - продолжал Рентцель, - то было бы глупо приглашать вас всех на аукцион, если бы мы хотели продать лот какому-то определенному покупателю. Кроме того, сэр, дом Рапфенбергов связан с этим делом, а эта достаточно серьезная фирма не стала бы рисковать своей репутацией. Есть ли еще вопросы? Ответом было молчание. Послышались звуки шагов человека, направлявшегося туда, где притаился Римо. Он бесшумно перебежал в одну из маленьких комнат, которые стояли открытыми по обе стороны узкого прохода, ведущего к залу заседаний, где проходил аукцион. Римо готов был в случае необходимости схватить Рентцеля за горло и втолкнуть в любую из пустых комнат. Но шаги повернули к тому кабинету, где он укрылся. Не успел мистер Рентцель щелкнуть выключателем, как дверь за ним закрылась и он столкнулся лицом к лицу с Римо. - Кто вы такой, черт побери?! - вскрикнул он удивленно. - Я хотел бы попросить взаймы денег на покупку подержанного автомобиля, - сказал Римо. - Учреждение сегодня уже закрыто! - завопил Амадеус Рентцель, банкир дома Рапфенбергов. - Убирайтесь отсюда побыстрее, пока я не вызвал полицию. - Если не хотите одолжить денег на машину, куплю что-нибудь другое, например правительство. У вас есть подходящее по сходной цене? - Я не понимаю, о чем вы говорите, - пожал плечами Рентцель. - Тогда поясню. Я пришел, чтобы назначить цену. - Какую страну вы представляете? И почему ваша страна не внесла "залог добрых намерений"? - Я представляю Соединенные Штаты Америки, - заявил Римо с гордостью. - Страну Кловиса Портера, генерала Дорфуилла, Бертона Баррета, адмирала Краста... Хватит? Предлагаемая мною цена - их жизни. За все заплачено сполна и вперед. Никакого другого залога не требуется. Рентцель взглянул в глаза Римо и тотчас отбросил мысль о мелком мошеннике или чокнутом. Он понял, что это - конец. Трезво оценив ситуацию, Рентцель воспринял весть о случившемся со спокойствием истинного швейцарского банкира. - Что вам известно о моем патроне? - спросил он, усаживаясь на край стола и проводя пальцем по острой, как лезвие ножа, стрелке на брюках. - Он мертв! - Каким он был человеком? Я ведь никогда его даже не видел. - Жил бешеной собакой и умер так же, - сказал Римо. - А что будет со мной? - У меня нет желания убивать вас, господин Рентцель, - заявил Римо устало. - После того, что произошло сегодня, вам следует вернуться в Швейцарию и остаток своей карьеры посвятить тому, чем занимаются все банкиры: обиранию вдов и сирот, присваиванию государственных средств, получению займов под пять процентов и выдаче ссуд и кредитов под восемнадцать процентов. - Что ж, я согласен, - улыбнулся Рентцель, радуясь, что так легко отделался. - Мне остается пойти и сказать им, что аукцион отменяется. - Нет. Это удовольствие я оставлю для себя. - Римо взмахнул рукой, и сустав согнутого указательного пальца слегка коснулся виска банкира. Господин Рентцель тихо охнул и потерял сознание. Римо забрал пачку конвертов из его руки и направился в большую облицованную ореховым деревом комнату для заседаний. Он толчком распахнул двери и вошел. Семь пар алчущих глаз уставились на него, но увидев, что это не Рентцель, вернулись к прерванным разговорам. И только азиат спросил: - А где господин Рентцель? - Он покинул нас на минуточку, - сказал Римо, направляясь к председательскому месту. - Я уполномочен завершить это дело. Он встал во главе длинного покрытого стеклом стола и внимательно оглядел присутствующих. В зале наступила гнетущая тишина. - Перед тем, как назвать страну-победительницу в этом турнире, - начал Римо, - я хотел бы сделать несколько замечаний по ходу ведения аукциона. - Он оперся кулаком о стол, вторая рука все еще сжимала пачку конвертов. - По первоначальному условию оплата ставок должна производиться только золотом, не так ли? Однако один из покупателей, предложивший наивысшую цену, оплатил ее храбростью, кровью, решимостью. Храбрость помогла противостоять силам зла, кровью политы земли отечества, решимость сохранила людям свободу, независимость и демократию. Итак, джентльмены! - Римо сделал внушительную паузу. - Победителем аукциона объявляются Соединенные Штаты Америки. Послышались возгласы возмущения и протеста. Один из присутствовавших, судя по костюму - русский, вскочил, отбросив кресло, грохнул кулаком по столу и крикнул: - А мы готовы удвоить нашу цену! - Мы тоже! - выкрикнул азиат. - Мы сделаем все, чтобы помешать ревизионистским свиньям осуществлять контроль над Соединенными Штатами Америки, - заявил он безапелляционно, глядя в глаза русскому. Вспыхнула яростная словесная перепалка, но Римо прекратил беспорядки. - Торги закончены! - объявил он. - Вы все проиграли! - Он окинул присутствовавших долгим тяжелым взглядом. - Я предлагаю вам, джентльмены, возвратиться туда, откуда вы приехали, потому что через несколько минут я позвоню в ФБР, и у ваших стран могут возникнуть нежелательные осложнения. Да, не забудьте довести до сведения своих правительств, - подчеркнул Римо особо, - что Соединенные Штаты Америки не продавались, не продаются и продаваться не будут. А кому захочется приобрести их, пожалуйте с оружием. Встретим, не пожалеете! Теперь, джентльмены, уходите, пока у вас еще есть такая возможность. Ваши заявки останутся у меня, на всякий случай. Вдруг ими заинтересуется наше правительство. Вы свободны, джентльмены! Идите! - И Римо указал рукой с зажатыми в ней конвертами на дверь. Неудовлетворенные, побежденные, они с возмущением покидали зал. Когда последний из кандидатов в победители исчез за дверью, Римо сел на стол и разложил перед собой конверты. Во что же оценили Соединенные Штаты их враги? - подумал он, отрывая уголок у одного из конвертов. Но потом вдруг передумал, снова собрал все конверты в стопку и отложил в сторону. - Лучше этого не знать, - решил он. - Пусть Смит изучает, если хочет. В помещении Виллбрукского союза стало тихо. Римо соскочил со стола и вышел из комнаты заседаний. Проходя мимо кабинета, в котором был заточен Амадеус Рентцель, он убедился, что, банкир жив, но все еще без сознания. Ничего, скоро оклемается, - усмехнулся Римо, направляясь к выходу. В служебном помещении начинал приходить в себя молодой атлет. Хорошо, что не пришлось убивать его, а то дети и вправду остались бы сиротами, - подумал Римо, покидая навсегда этот странный дом. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ  Время близилось к обеду, когда Римо возвратился в гостиницу. Чиун по-прежнему был занят видеоаппаратурой, однако на этот раз он отреагировал на появление Римо радостным приветствием. Бумаги, оставленные ему на хранение, лежали на полу на том же месте. - Чем вызвана такая любезность? - удивился Римо. - Утром у тебя были плохие глаза, словно предстояло сделать что-то ужасное, - пояснил Чиун. - Я рад, что ты вернулся победителем, переполненный успехами и язвительностью. - Но из чащи мы пока не выбрались, - заметил Римо, снимая трубку и набирая условный код, благодаря которому можно было дозваниваться до Смита из любого уголка любой страны мира. - Смит, - ответила трубка. - Римо. Когда-нибудь, когда я не застану вас на месте, я потребую у Бюро древностей или какой-либо другой организации сведений, где вы получаете заработную плату. Это поможет упрятать вас за решетку на несколько месяцев за неуплату налогов. Шутка! - Перестаньте дурачиться! Есть новости? - Аукцион закончен. Мы победили! - Благодарение Господу! - воскликнул Смит радостно. - Ну, а... - Он замялся. - Персональные потери есть? - Никаких. - Отлично! Значит, не придется улаживать международные конфликты, да и... - Подождите секунду, - прервал его Римо. - Чиун, когда у тебя все это закончится? - В три часа тридцать минут, - сообщил Чиун, не отрывая взгляда от телевизора. - Ну и намучился я с новой аппаратурой! - Послушайте, Смит! - вернулся Римо к прерванному разговору. - Чиун будет в штаб-квартире в четыре тридцать. Приедет на такси. Пусть кто-нибудь встретит его и заплатит шоферу. - Дайте ему денег, - сказал Смит. - Видит Бог, вы получаете прилично. - Не выйдет. Он не захочет передавать деньги таксисту через окошечко. Чиун уверяет, что это заставляет его чувствовать себя преступником. Пусть кто-нибудь встретит его и заплатит таксисту. Чиун привезет списки от нашей подружки. Кого там только нет: высокопоставленные чиновники всех видов, сенаторы, конгрессмены, один из помощников президента... Готов поспорить, что именно этому помощнику мы обязаны тем, что о нас узнали. Я уповаю лишь на то, что список полный. - А как все это срабатывало? - спросил Смит. - Наркотики и гипноз. Клиентов кодировали на определенные слова или группы слов. Располагая этими кодами и методикой работы с ними, вы могли бы вернуть их к нормальной жизни. - Вероятно, это возможно, - задумался Смит. - Однако доверять этим людям опасно. Хотя что я говорю?! Не можем же мы уволить конгрессмена! Другое дело, если он сам подаст в отставку. - В любом случае вам нужно во всем разобраться, - сказал Римо. - Чиун привезет и списки, и заявки на аукционы, и другие бумаги. Изучайте! Могут пригодиться. - Вы говорите, что приказ действовать отдавался кодовым словом? - Спросил Смит. - Я правильно понял? Римо с волнением и страхом ждал этого момента. - Да, - ответил он тихо. - Мелодия той песни... - Какой песни? Напойте! Римо откашлялся, прочищая горло. - Вы слушаете, доктор Смит? - А что же я делаю по-вашему, черт побери? - начал сердиться Смит. - Супер-кали-фрагил-истик-экспи-ади-дочиус, - медленно нараспев произносил Римо. - Вы забудете о том, что когда-то существовал я. Тот эксперимент восьмилетней давности не удался. Человек по имени Римо Уильямс умер на электрическом стуле. Его больше нет. Он не существует! Наступила долгая пауза. Римо не мог видеть, как по лицу доктора Смита расплылась улыбка, но зато он услышал пение. Доктор Смит начал тихо напевать прямо в микрофон ту самую мелодию без слов. А потом неожиданно сказал: - О своей идее забудьте! Нас с вами, Римо Уильямс, может разлучить только смерть. Я буду ждать Чиуна с бумагами, - и положил трубку. Римо пытался снова связаться со Смитом, но телефон молчал. Без конца набирая код, Римо призывно взглядывал на Чиуна, который не мог двинуться с места, пока не наступит очередная развязка в очередном телевизионном представлении. Римо поднял с пола списки и сунул их в большой конверт, который нашел в шкафу своего номера. Туда же он положил и все остальные бумаги. Через четверть часа они спустились вниз, где их ожидали два такси, которые Римо предусмотрительно заказал через портье. - Запомни, Чиун, - напутствовал он Мастера Синанджу, усаживая его в первую машину, - этот конверт ты должен отдать только доктору Смиту в его собственные руки. Позже я свяжусь с ним. - Ты считаешь, что в моем возрасте прилично слушать лекции об осторожности? - спросил Чиун надменно. - Поедете в Рай ...санаторий Фолкрофт, - сказал Римо таксисту. - Там вас будут ждать. Это ваши чаевые, - протянул он двадцатидолларовую бумажку. На Смита надеяться рискованно. - И большая просьба: не разговаривайте со стариком во время езды. Ведите машину осторожно, постарайтесь ничем его не расстроить, иначе я за вас не ручаюсь. - Спокойно, шеф! - бросил шофер, пряча доллары в карман, после чего машина умчалась в сторону местечка Рай. Римо сел во второе такси и попросил отвезти в аэропорт Кеннеди. Во время долгой изнурительной дороги в полуденном потоке автомашин Римо старался ни о чем серьезном не думать. И тут же вспомнил, какое облегчение испытал, когда узнал, что Смит не скомпрометирован. В самолете он старался не думать обо всех скомпрометированных, которым необходимо подыскать работу вдали от государственных тайн, чтобы не появился соблазн продать Америку вторично. По пути от аэропорта до Вашингтона он старался не думать о последнем звене в цепи головоломок - Литии Форрестер. Оставался только один человек, которого нельзя отстранить от государственных секретов и перевести на другую работу. Он старался не думать, что могло бы случиться, если бы этот человек только упомянул о существовании КЮРЕ. Надеюсь, что у него не было возможности проявить такую слабость и что список Литии Форрестер полный, - подумал Римо тоскливо. - Вот мы и дома возле Белого дома! - рассмеялся таксист каламбуру. - Пенсильвания авеню, 1600. - Шофер выглянул из окна, чтобы посмотреть на белое здание. - У того парня за забором чертовски сложная работа! Надеюсь, он знает, что делает. - Думаю, что он сам надеется на это, - сказал Римо, подавая двадцатидолларовую бумажку таксисту и выходя из машины на тротуар. Увидев охрану у главных ворот на территории Белого дома, Римо усмехнулся. Смит вышел встретить такси, на котором прибыл Чиун. Он помог старику, прижимавшему к груди большой конверт, выйти из машины. - Сколько? - спросил Смит у таксиста. - Девятнадцать долларов семьдесят пять центов, - ответил водитель, взглянув на счетчик. Смит извлек из бумажника двадцатидолларовую бумажку, убедился, что она не слиплась с другой, и, протянув ее шоферу так, будто давал золотой, величественно бросил: - Сдачи не надо! Машина уехала. - А где Римо? - поинтересовался Смит. - Он сказал, что у него важные дела и он не знает, увидитесь вы или нет. Они прошли на территорию вместе, но перед главным зданием Чиун приотстал, пожелав совершить вечерний моцион. Смит забрал у него конверт и прошел в свой кабинет с окнами на залив. Он скрипел зубами от негодования, когда читал все эти мерзости. Перед Смитом предстал срез всего американского правительства, и ему потребовалось несколько часов на детальное изучение ситуации и выработку комплексной программы выведения людей из постгипнотического состояния. Очень деликатное дельце, - забарабанил он пальцами по столу. - Очень! Без президента не обойтись! Он потянулся к трубке, но телефон зазвонил сам. - Смит. - Мне казалось, что сегодня днем вы информировали меня о благополучном исходе дела, не так ли? - зазвучал в трубке резкий властный голос. - Да, это так. - Тогда почему они здесь? Они обвели вокруг пальца охрану и сейчас находятся в Белом доме. - Не может быть, господин президент! - Смит даже привстал. - Расскажите, пожалуйста, все по порядку. - Я шел по коридору в сторону личных апартаментов, когда из-за портьеры появился необычного вида человек и преградил мне дорогу. - Что он сделал, сэр? - Ничего. Стоял на месте и нес какую-то чепуху. - Он что-то говорил? - переспросил Смит. - Да бред какой-то: супер-мупер... что-то в этом роде. - А вы что сделали? - Я спросил, здоров ли он, и сказал, что ему лучше убраться отсюда, а то мне придется позвонить в службу охраны. Он и ушел. - А вы? - Я позвонил, конечно, в охрану. Но они не смогли его обнаружить. Как сквозь землю провалился. Может, стоит командировать сюда вашего человека? Ну, пока все не утрясется с продажей правительства. - Все уже утряслось, господин президент, - сказал Смит твердо. - И этот человек был у вас. - Вы хотите сказать, что... - Именно. - Что он здесь делал? - Обеспечивал гарантии свободы нашей страны, господин президент. Я буду в Вашингтоне завтра и все подробно объясню. - Хотелось бы, - сказал президент задумчиво. - Значит, это был он? Но он не показался мне таким уж крутым...