то рядом должен быть  туалет, и  хочет найти
его до того, как намочит свои штанишки.
     Римо подождал еще немного, не закрывая двери, желая убедиться, что этот
Братец  Кролик не передумает и  не прискачет  назад. Только услышав,  как  в
конце коридора захлопнулась дверь лифта, он вернулся в комнату.
     - Кто это? - спросила Мария.
     - Не знаю. Либо Шалтай-Болтай, либо Ципка Пенни.
     - Я с ним не знакома, - сказала Мария. Тут только Римо заметил, что она
встала с постели и уже полностью оделась.
     - Куда ты торопишься? - спросил он.
     -  В Денвер. Посмотреть,  что  там  за склад... Ты меня  всю высосал...
Правильно ли я употребляю это слово?
     - Почти, - сказал Римо.
     - Ладно, ты высосал меня, а я тебя, и мы выяснили, что мы оба ничего не
знаем.  Теперь я поеду  в  Денвер,  посмотреть на склад Филдинга. Постараюсь
выяснить, что там такое. - Она улыбнулась.  - Ты был просто замечателен. Мне
очень понравилось.
     - Я ничего не скажу Фиделю, - сказал Римо.
     Но Мария  уже не  слышала его.  Она  вышла  из комнаты  и исчезла.  Еще
мгновение Римо смотрел на захлопнувшуюся дверь, потом тяжело вздохнул и стал
одеваться.

        ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

     Семь секретарш не знали, где находится мистер Джеймс Филдинг. Восьмая и
девятая знали, но не пожелали  говорить. Десятая знала и  сказала.  Но  лишь
после того, как Римо пригрозил ей, что если она не скажет, то он не придет к
ней вечером и  не объяснит при  очень  тесном общении,  почему у  него такое
жесткое лицо и такие темные глаза.
     Филдинг  занимал  роскошные  апартаменты  в  надстройке  на крыше отеля
Уолден. Этот отель  отличался  от гостиницы Нидхэм  наличием  горячей  воды,
безупречной  чистотой  и  отсутствием  подозрительных постояльцев, почему-то
поголовно называющих себя Джонами Смитами.
     -  Конечно,  я помню вас, -  сказал  Филдинг. -  У нас был  разговор  в
Моджаве  после  того неприятного  инцидента  с  убийствами. Вы  работаете на
правительство, не так ли?
     - Я этого не говорил, - сказал Римо.
     - Вам и не  требуется говорить. У вас вид человека, выполняющего особую
миссию. По моим наблюдениям так выглядят только люди, работающие на какое-то
важное  учреждение вроде правительства... или люди, которым вскоре предстоит
умереть.
     - Бывает, что и то и другое сразу, - сказал Римо.
     - И так случается, - сказал Филдинг, отходя от Римо и  снова садясь  за
письменный стол. - Но, с другой стороны...
     Римо не выносил философствований и сразу перешел к делу:
     - Мне кажется, вас пытаются убить, мистер Филдинг.
     У  того широко  открылись  глаза,  но смотрел  он  на  Римо  совершенно
спокойным и ничего не выражающим взглядом.
     - Это меня ничуть не удивляет. Бизнес на продовольствии всегда приносит
много денег. А там, где много денег, всегда есть риск.
     -  Вот  этого  я  и не  понимаю,  - сказал Римо. - Почему вы просто  не
отдадите  формулу  "Чудесного зерна"?  Почему  бы  не опубликовать  ее и  не
покончить с этим?
     - Сядьте... Римо, ведь вас так зовут. На это есть одна простая причина.
Та  самая алчность,  которая,  возможно,  побуждает  людей  добиваться  моей
смерти.  Именно  она и  не позволяет мне  открыть мои  секреты. Человеческая
натура, сын мой. Предложите людям что-нибудь даром, и они станут думать, что
это не имеет никакой ценности. Повесьте  на это  же  ярлык с  ценой, пусть с
минимальной,  и  люди начнут  смотреть  на  эту вещь как на  сокровище. Люди
просто  не  способны оценить  то, что дается  им даром.  И  еще. Я  вынужден
заключить  контракт  на  рекламу  "Чудесного  зерна" с  компанией  Фелдмана,
О'Коннора  и  Джордана.  По  этому  контракту  они  получили  у  меня  право
собственности на  этот проект. И им нужна прибыль.  Думаю, я ответил на  все
ваши вопросы, не так ли?
     Римо проигнорировал этот риторический вопрос.
     - Я слышал, у вас есть склад в Денвере?
     Филдинг вскинул было глаза, но тут же прикрыл веки.
     -  Да,  - сказал  он медленно.  Казалось, он хотел  что-то добавить, но
передумал.
     Римо немного подождал и спросил:
     - Вы не думаете, что следовало бы установить там охрану?
     - Это хорошая мысль. Но охрана стоит денег. А все мое личное состояние,
честно  говоря,  вложено  в "Чудесное  зерно".  Хотя,  по  правде,  особенно
беспокоиться  по этому поводу не  стоит. - Он  улыбнулся  довольной  улыбкой
кошки, облизывающейся после удачной охоты.
     - Почему?
     - Этот склад в  некотором смысле охраняет сам себя. К тому же, если кто
и проникнет туда, он вряд ли поймет, что там хранится.
     Римо пожал плечами.
     -  Мне  кажется,  что  вам  самому   тоже  следовало  бы  принять  меры
предосторожности. Слишком много насилия вокруг ваших опытных участков.
     - Вы что, предлагаете себя на роль телохранителя?
     - Если это необходимо...
     - Было  такое старое  армейское  правило, по  крайней мере там,  где  я
служил: "Никогда  не  лезть в добровольцы!" - Филдинг выжал  из себя  слабую
улыбку.
     "Так улыбается человек, которому  все безразлично,  -  подумал  Римо. -
Неужели единственная цель  - отдать "Чудесное зерно"  людям, а все остальное
пусть летит к черту?"
     - А вам не страшно? - спросил Римо.
     Филдинг взял со стола электронный календарь. На шкале стояли цифры: три
месяца и одиннадцать дней.
     - Мне осталось  жить вот столько. И вы думаете, что я  могу еще чего-то
бояться? Я беспокоюсь только о том, чтобы успеть закончить мою работу.
     Позднее, в номере, Римо, рассказывая об этом Чиуну, сказал:
     -  Это  совершенно непостижимый человек, папочка! Единственное, чего он
хочет, - это принести пользу человечеству!
     Чиун  молча  кивнул.  В последние дни  он постоянно  пребывал в мрачном
настроении,  поскольку  начал бойкотировать телепередачи со  своими любимыми
"мыльными  операми".  Теперь  он  проводил все  время, вооружившись  ручкой,
чернильницей  и большими  листами  бумаги  и  сочиняя  письма  телевизионным
компаниям. Он  требовал  прекратить демонстрацию фальшивых  сцен  насилия  в
дневных  сериалах,  в  противном  случае,  сообщал  он,  он  снимает  с себя
ответственность  за последствия.  Всем  компаниям  он  дал  три  дня,  чтобы
уведомить его о согласии с его требованием.
     Срок истекал сегодня.
     Римо заметил отсутствие энтузиазма в кивке Чиуна.
     - Что-нибудь неладно, папочка? В чем дело?
     - С  каких  это пор  ты стал так  близко  к сердцу  принимать  интересы
человечества?
     - Я и не принимаю.
     - Тогда почему тебя так интересует этот Филдинг?
     -  Если меня и не интересует  человечество, все равно приятно встретить
человека, который за него болеет. Он действительно хороший, папочка.
     - Телесериал "Пока Земля вертится" тоже был очень хороший. Интересный и
правдивый. Но теперь он не такой.
     - То есть?
     -  Простые  вещи  объясняют  только малым  детям.  -  После  этого Чиун
скрестил руки на груди и наотрез отказался объяснить смысл своей реплики.
     - Ты знаешь, почему организациям не следует продвигать своих работников
по службе? - спросил Римо.
     - Нет, но я уверен, ты мне это сейчас объяснишь.
     - Как только ты стал равноправным партнером, ты перестал трудиться. Так
происходит со всеми.
     Чиун фыркнул.
     -  Ну  хорошо,  -  сказал  Римо.  - Можешь сидеть  здесь, А я собираюсь
обеспечить, чтобы никто не украл формулы Филдинга. Если  он  хочет отдать их
людям на своих условиях, эти условия будут соблюдены. Я этого добьюсь.
     - Убивай свое время, на что пожелаешь. Но раз ты выбрал это задание, то
следующее  должен  выбрать я.  Что-нибудь  действительное важное.  Поскольку
теперь я твой равноправный партнер и тоже имею право выбирать.
     -  Делай,  как хочешь.  - Римо пошел в соседнюю  комнату и плюхнулся на
кровать.  Чиун -  Чиуном,  но пора  заняться  делом.  Сейчас  перед ним  две
проблемы. Одна - некие злоумышленники, которые все время прибегают к насилию
и, возможно,  метят  в  Филдинга. Вторая - Мария Гонзалес, которая  пытается
украсть формулу Филдинга.
     Он набрал номер гостиницы Нидхэм и сразу же узнал елейный голос портье.
     - Помните меня? - сказал Римо. - Я вчера заходил к вам  повидать  Марию
Гонзалес, ту, которая кубинка.
     - Да, сэр, разумеется, помню, - ответил портье.
     - Она вернулась?
     - Нет.
     - Получите еще полсотни, если сообщите мне, когда она вернется.
     - Сообщу, как только появится, - сказал портье.
     - Отлично. Не забудьте, -  сказал Римо и дал ему номер своего телефона.
Затем он закрыл глаза и уснул.
     Но когда телефон зазвонил, это  оказался не портье. Римо услышал кислый
голос доктора Харолда Смита:
     - Мне бы не  хотелось  все  время находиться в  подвешенном  состоянии,
дожидаясь ваших сообщений.
     - Странно. Это как раз то состояние,  в каком я мечтал бы вас видеть, -
сказал Римо.
     - Те три человека... гм, найденные рядом с опытным участком в  Огайо...
Кто-нибудь из них ваш?
     - Все  трое.  -  Римо быстро просветил Смита насчет последних событий и
насчет того,  что ему удалось узнать. - Мне пока неизвестно почему, - сказал
он, - но кто-то, похоже, охотится за Филдингом.
     -  Может быть.  Эта  проблема  за  вами. Я  связался с вами по  другому
поводу.
     - По какому же? Я опять превысил бюджет в этом месяце?
     -  Есть  подозрения,  что кто-то -  мы  пока не  знаем кто  -  пытается
раскрыть  нашу организацию.  Поступили сигналы, что о  нас  наводят справки.
Тот, кто ищет подходы к нам, может нащупать и вас.
     - В таком случае ему крупно не повезет.
     - Но может быть, и вам тоже, - сказал Смит. - Соблюдайте осторожность.
     - Ценю вашу заботу.

        ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

     Мария  вернулась только  на следующий  день. Она  вряд ли успела  снять
шляпу у себя в комнате, когда портье Нидхэм-отеля позвонил Римо.
     - Алло, приятель, говорит ваш старый друг из Нидхэм-отеля.
     - Она вернулась?
     - Только что  вошла. -  Он  помолчал. -  Теперь  ваш ход, - добавил он,
многозначительно хихикнув.
     -  Благодарю,  -  сказал Римо, не испытывая  никакой  благодарности. Он
решил лишить клерка обещанных ему денег.
     Мария долго не отворяла дверь на стук Римо.
     Когда она открыла, его поразило ее бледное, изможденное лицо.
     - А, это ты, - сказала она. - Раз уж пришел, заходи. Но только не проси
меня и сегодня идти на все.
     - В чем дело? Ты выглядишь ужасно.
     -  Я и чувствую себя ужасно, - сказала Мария. Она была в той же одежде,
что  и два дня назад. Замкнув  за Римо дверь, она  тяжело опустилась на стул
рядом  с  хилым  столиком  -  предметом  обстановки,  которым  администрация
обеспечивала тех немногих жильцов - их было всего 0,0001 процента, - которые
расплачивались  чеками.  Мария  попыталась  улыбнуться.  -  Должно  быть,  я
нарвалась на месть Монтецумы. Меня все время тошнит.
     Римо сел против нее на край кровати.
     - Так что ты выяснила?
     - А  почему я должна докладывать тебе? Мы находимся  по разные  стороны
баррикады.
     - Нет, мы по  одну сторону. Мы  оба хотим, чтобы формула Филдинга дошла
до  людей.  Если  тебе  удастся украсть ее  для своей страны, превосходно, -
соврал Римо.  - Я беспокоюсь только о том, чтобы он остался в  живых и чтобы
никого не надули.
     Мария некоторое время молчала, обдумывая услышанное.
     - Ну хорошо,  - сказала она, наконец. -  К тому же я вроде  бы не выдаю
никаких  секретов.  Ты  -  хранитель  вашей  конституции.  Если  я  не  буду
сотрудничать с тобой, ты сделаешь так, что меня вышлют из вашей  страны. Или
и того хуже. Разве не так?
     -  Все  точно, - подтвердил Римо. Если ей  нужно  самооправдание - ради
бога, она его получит. - Я готов на все, лишь бы выяснить, что  тебе удалось
узнать.
     Мария подняла правый указательный палец в знак предупреждения.
     - Я уже сказала тебе. Никаких "идти на все".
     При  этом  Римо  заметил,  что  кончик ее  пальца  обесцвечен и вздулся
волдырем.
     - Так что ты там обнаружила?
     - Я обнаружила склад мистера Филдинга, Но он не  в самом Денвере. Он за
городом. Он находится в большом помещении, которое вырублено в скале.
     - И что там?
     -  Ничего особенного. Много зерна  и бочки с  жидкостью.  Я  не  смогла
определить, что это за жидкость. - Она  вновь подняла палец. - Но что бы это
ни  было,  это  очень мощная штука. Она сделала  мне  вот это. - Она жалобно
посмотрела  на  волдырь, хотела  добавить  что-то,  но вскочила и выбежала в
ванную.
     Римо слышал,  как ее  вырвало, затем  в  туалете спустили  воду.  Мария
вернулась, ее лицо стало еще бледнее прежнего.
     - Извини.
     - И там нет рабочих? И никакой охраны? Никого?
     - Там нет ни единого человека. Только  бочки и все. - По мере того, как
она говорила, голос ее становился все слабее. Казалось, она вот-вот потеряет
сознание.
     Римо поднялся и подошел к ней.
     -  Послушай, Мария. Похоже, ты подхватила простуду,  какой-нибудь вирус
или еще что-нибудь.
     -  Какой-нибудь  вирус,  - сказала  она.  - Американцам  всюду  чудятся
вирусы.
     - Точно, - сказал Римо, - какой-нибудь  вирус. Но в любом случае  ты не
должна оставаться здесь одна.  Хотя бы  пока  тебе  не станет лучше. Я хочу,
чтобы ты поехала со мной.
     -  Ага, американский заговор. Вытащить Марию из ее гостиницы,  а  потом
бросить в какую-нибудь подземную тюрьму.
     - У нас нет подземных тюрем.  Кроме  как в Нью-Йорке, и там их называют
меблированными комнатами или квартирами.
     - Хорошо. Просто в тюрьму.
     - Да нет же. В чистую  комнату  в  гостинице,  где  ты сможешь немножко
отдохнуть.
     - Одна? С тобой? Это безнравственно.
     Римо подумал, что странно слышать это  от женщины, которая сорок восемь
часов назад пошла с ним на все. Он покачал головой.
     - Нет, У нас будет компаньон.
     - Тот прекрасный человек из Азии?
     - Да, он самый.
     - Хорошо. Тогда я поеду. Он человек очень большой  мудрости и доброты и
защитит меня от тебя.
     В холле Римо усадил Марию в единственное кресло, которое с точки зрения
безопасности  можно было признать условно пригодным для использования. Затем
он подошел к слащавому портье.
     - Я кое-что вам должен, - сказал Римо.
     -  Давайте не  будем смотреть на это как на долг. Я оказал вам  услугу.
Теперь вы собираетесь оказать услугу мне.
     Римо кивнул.
     - Пятьдесят услуг, если мне не изменяет память.
     - Нет, не изменяет.
     Римо небрежно  облокотился  на стойку.  За  ней на столике  он  заметил
небольшой ящичек для денег.
     - Не хотите сыграть, чтобы получить вдвое или ничего? - спросил Римо.
     Портье недоверчиво прищурился. Пожалуй, нет. Римо сунул руку в карман и
вытащил пятидесятидолларовую купюру. Затем вытянул правую руку с  деньгами в
сторону.
     - Совсем простая игра, - сказал он.
     Он  пошевелил  пальцами,  будто  играя  на  вертикальной клавиатуре,  и
бумажка исчезла...
     - Только угадайте, в какой руке  деньги, -  сказал  он,  кивая  на свою
правую руку.
     - И все?  -  спросил портье, бросив быстрый  взгляд на левую руку Римо,
спокойно  лежавшую на стойке более чем в  метре  от правой. -  И это  все? -
повторил он.
     - Да, все.
     - Вдвое больше или ничего? - уточнил портье.
     - Вдвое или ничего. Так в какой руке у меня деньги?
     - В  этой, - сказал портье с  глуповатой  ухмылкой,  указывая на правую
руку Римо.
     - А теперь смотрите, - сказал Римо и приблизил правую руку к портье.
     В тот же момент левая рука Римо оказалась за стойкой и, открыв ящичек с
деньгами,  быстро перебрала  лежавшие там купюры. Нащупав кончиками  пальцев
двадцатки, Римо отсчитал восемь бумажек, сложил их трубочкой,  закрыл ящичек
и положил  160  долларов  в левый карман  своих  брюк. Тем  временем  портье
безуспешно пытался разжать пальцы правой руки Римо.
     - Как же я узнаю, что выиграл?! - проговорил он недовольно.
     Римо   расслабил  пальцы  и  разжал  кулак.  На  ладони  лежала  смятая
пятидесятидолларовая бумажка.
     Портье усмехнулся и схватил деньги.
     - Потрясающе! - воскликнул он. - Теперь вы должны мне еще полсотни!
     - Вы правы, - сказал  Римо. Он полез в правый карман,  но ничего оттуда
не  вытащил.  Из  левого кармана он  вынул свернутые  в  трубочку двадцатки.
Развернув их, он отделил три бумажки.  -  Полсотенные кончились. Вот. Вы так
мне  помогли.  Возьмите шестьдесят. - И  он вручил деньги  портье,  который,
сложив их вместе с пятидесятидолларовой банкнотой, быстро спрятал в карман.
     - Спасибо, старина.
     - Не за  что, - сказал Римо и отошел с  остальными пятью  двадцатками в
кармане.   Он  полностью   компенсировал  сто  долларов,   отданных  портье.
Насвистывая, он вывел Марию из гостиницы.
     В отеле у Римо она почувствовала себя еще хуже, и он сразу же уложил ее
в постель. Когда они вошли, Чиун по-прежнему молча сидел на ковре посередине
гостиной. Он даже не ответил  на их приветствие. Когда  Мария заснула,  Римо
вернулся к Чиуну.
     - Когда ты захочешь, Чиун, ты умеешь быть просто неотразимым.
     - Мне не платят за то, чтобы быть неотразимым.
     - Хорошо сказано.
     - Римо,  как  они могут так  поступать? Как можно показывать насилие  в
прекрасных дневных фильмах? Сегодня всю ночь я задавал себе этот вопрос и не
смог найти ответа.
     -  Наверное, они сделали  это по ошибке,  папочка. Попробуй  посмотреть
снова. Возможно, это произошло только однажды и больше не повторится.
     - Ты, действительно так думаешь?
     - Наверняка, - сказал Римо, не чувствуя никакой уверенности.
     -  Ну  что ж,  посмотрим,  -  сказал  Чиун. -  Ты  лично  будешь  нести
ответственность за это.
     -  Осторожней,  папочка.  Я  не  отвечаю  за  телевизионные  программы.
Возлагай ответственность на кого-нибудь другого.
     - Но ты  тоже  американец.  Ты должен  знать,  что происходит в головах
таких же, как ты, пожирателей мяса. Если не ты, то кто же?
     Римо вздохнул. Он  заглянул к Марии, которая крепко  спала,  и  вышел в
гостиную. Там он лег на диван. Тем временем Чиун развернул в  центре комнаты
свой спальный матрац. Уснул он мгновенно, успокоенный персональным обещанием
Римо,  что  больше никто не будет портить дневные теледрамы ужасными сценами
насилия.  Пять секунд он  спал  как всякий человек  с  нормальным  дыханием.
Следующие  десять  секунд  -  как Мастер  Синанджу,  дыша  глубоко  и  почти
беззвучно. А затем превратился в стаю разъяренных гусей.
     "Хорнн-нк" - храпел он при вдохе и "хрнн-нк" - при выдохе.
     Римо  сел на диване. Он уже понял, как это  частенько бывало и  прежде,
что спать  ему в  эту ночь  не придется. В этот  момент раздался  телефонный
звонок. Он снял трубку.
     - Алло.
     В  ответ  послышались короткие  гудки. Пожав плечами,  Римо вернулся  к
своему  дивану.  Вероятно,  не туда попали. Подошел  мужчина, а  нужна  была
женщина. Хорошо хоть, этот звонок прекратил храп Чиуна.
     Римо  снова лег, "Хорнн-нк" - вдох. "Хрнн-нк" - выдох. "Ну и свинья", -
подумал Римо.
     В конце  концов  он не выдержал и спустился  на улицу.  Было еще темно.
Римо  глубоко вдохнул прохладный воздух раннего городского  утра, но тут  же
пожалел  об этом. В  воздухе  ощущалось присутствие мышьяка, окиси углерода,
двуокиси  серы, цианового  газа,  гидрохлорной  кислоты,  болотного  газа  и
метана.
     А  потом  он забыл о воздухе, потому что почувствовал чье-то враждебное
присутствие,  какое-то   давление,  он   словно   находился  внутри  темного
непрозрачного шара,  и  кто-то  огромный  сжимал его стенки. Затаив дыхание,
Римо  замер и  мгновенно  убедился,  что  чутье не обмануло его.  Поблизости
кто-то есть.
     Повернувшись  влево, он сделал  несколько шагов, но тут же резко сменил
направление  и пошел назад  и  вправо. Позади  себя он  услышал слабый стук,
потом щелчок и глухой удар.
     Он  не обернулся  посмотреть, что  это  было. Он знал  - это была пуля.
Давление  было взглядом снайпера, ловившего  его  в прицел. По  полету пули,
ударившейся в стену гостиницы позади него, затем  щелкнувшей  по водосточной
трубе и отскочившей  на  тротуар, Римо определил, что выстрел  был сделан  с
крыши здания на другой стороне улицы.
     Так вот что означал телефонный звонок! Его хотели выманить на улицу.
     Римо двигался по тротуару, как бы прогуливаясь. Случайному прохожему он
показался  бы  еще  одним   мучающимся  от  бессонницы  человеком,  вышедшим
побродить по ночному городу.  Но  с крыши старого жилого дома напротив,  где
лежал Энтони Полски, Римо напоминал прыгающую белку. Резкое движение вперед,
остановка,  опять движение,  опять остановка. Впечатление было  такое, будто
Римо  находился  в  полной темноте  и освещался лишь прерывистыми  вспышками
света через неравномерные промежутки времени.
     Снайпер старательно  ловил  Римо  в прицел  ночного  видения винтовки с
глушителем. Вот он. Медленно передвигается вперед. Полски чуть-чуть повернул
ружье и мягко нажал на курок. Но, уже нажимая и услышав тихий звук выстрела,
он понял,  что не  попал.  В  прицел  он  увидел, как Римо  остановился,  на
мгновение замер на месте, затем вновь  двинулся,  но уже в несколько  другом
направлении.
     Пуля почти беззвучно  впилась  в  стену впереди Римо. Уже разозлившись,
Полски выстрелил  снова, сделав поправку  на  остановку  Римо, затем проведя
дуло за ним и опять выждав, чтобы выстрелить точно в то место, где  Римо  на
мгновение  замрет  Но,  стреляя,  опять почувствовал, что промахнулся.  Пуля
попала в стену позади Римо.
     А Римо уже разобрался  в обстановке. Там наверху находился только  один
стрелок. Если бы их было больше, они бы уже взяли его в вилку. Римо вошел  в
подъезд. Энтони  Полски наверху увидел это. Легким  движением ружейного дула
он  очертил дверной проем. Рано или поздно этому  выродку придется выйти  на
улицу, И выйти  прямо,  без  прыжков и остановок. И тогда  Полски влепит ему
пулю  прямо в грудь. Снайпер  лежал, крепко  уперев локти в небольшой выступ
крыши, чуть переводя винтовку вверх и вниз, и терпеливо ждал.
     - Прости меня, парень, это  не станция Пенсильвания?* Я пришел к тебе с
приветом.

     *  Перефразировка слов песни из  "Серенады солнечной долины". - Примеч.
переводчика.

     Голос донесся из-за  спины  Полски.  Он  перекатился на спину, выставив
перед  собой  дуло  винтовки и направив  его в  противоположный конец крыши.
Выродок был там. Стоял в десяти метрах и улыбался.
     - Нет. Это морг, - мрачно ответил Полски и дернул за спусковой крючок.
     Выстрел в цель не попал. Выродка на месте не  было. Он оказался сбоку и
уже гораздо ближе.
     - Сукин  сын!  - завопил Полски, снова выстрелил  и промахнулся. А Римо
продолжал сокращать расстояние, двигаясь то  вбок, то вперед, зигзагообразно
скользя по крыше, и у Полски теперь оставался один-единственный шанс. Но еще
до того, как он сделал последний выстрел, в животе его противно екнуло, и он
понял, что и эта пуля пройдет мимо.
     Римо  выбил оружие  из его рук  и  встал  над  ним, улыбаясь,  винтовка
свободно лежала на сгибе его локтей. Полски заметил, какие у него утолщенные
запястья. Он резко выбросил  вверх  ногу,  метясь  носком тяжелого  кожаного
ботинка в пах противника.  Но и этот удар не достиг цели, и Полски отказался
от борьбы и больше не шевелился.
     - Кто послал тебя, парень? - спросил Римо.
     - Никто.
     - Попробуем еще раз. Кто послал тебя сюда?
     - Стреляй и кончай со всем этим, - сказал Полски.
     - Так просто тебе не отделаться, мальчик, - сказал Римо.
     Затем Полски почувствовал страшную боль в плече, как будто его откусила
акула. Ему очень захотелось вернуть свое плечо на место.
     - Это был оплаченный заказ. Я  получил его по телефону,  - прошипел  он
искаженными от боли губами.
     - Чей заказ?
     - Не знаю. Мне предложили его по телефону, а деньги пришли по почте.  Я
никого и не видел.
     - Деньги? Ну-ка скажи, сколько я стою сегодня?
     -  Я  получил  за тебя пять  тысяч.  Мне было  точно  указано,  как это
сделать. Отсюда, с крыши.
     Римо еще раз нажал на плечо парня, тот взмолился о пощаде.
     Римо  понял, что больше он  ничего не знает. Римо отпустил его плечо, и
тот, съежившись, привалился к невысокой кирпичной стенке на крыше.
     - Что вы собираетесь сделать со мной?
     - А что бы ты сделал на моем месте?
     - Но ведь это был просто  заказ, - сказал  Полски. - Я  ничего не  имею
против вас лично.
     - Что ж, ты тоже  не думай, что я делаю это из личной к тебе неприязни,
- сказал Римо, и перед глазами Полски возникла вспышка, а затем  - не  много
звезд, а  одна ослепительная звезда. Больше он  уже ничего не чувствовал. Не
чувствовал, как его подняли,  как  столкнули с  края  крыши,  как  его  тело
запуталось  в  веревке  от  металлического  флагштока, торчавшего  из  стены
здания. Там он и повис, болтаясь на флагштоке, как вымпел на давно прошедших
состязаниях по бейсболу.
     - Такие дела, парень, - сказал Римо, глянув на него с крыши.
     Он положил винтовку  на крышу  и  неслышным шагом  быстро  направился к
задней  стене  здания,  где  была  водосточная  труба, по  которой  он  сюда
забрался.
     Хотя  он  ничего   не  узнал  от  стрелка,  все  же  чувствовал  полное
удовлетворение. Небольшая тренировка  всегда полезна и для тела, и для духа.
Но скоро его удовлетворение стало не столь полным. Обостренные  тренировками
ощущения подсказали ему, что Полски был не один. Здесь побывал еще кто-то.
     Римо перелез через край крыши и  двинулся по трубе вниз. Труба под  его
руками местами  была  теплой. Неровно окрашенное  железо  должным образом не
охлаждало  его  руки.  Спускаясь,  он  определил  расстояние  между  теплыми
участками.  Оно составляло шестнадцать дюймов.  Это означало, что после Римо
по трубе поднимался человек небольшого роста.
     Уже приближаясь к  земле, Римо посмотрел вверх. На темном выступе крыши
выделялось  еще  более  темное  пятно  Римо  заставил  зрачки   своих   глаз
расшириться,  чтобы  вобрать  как  можно больше лучей  света из темноты. Это
несколько уменьшает точность  фокусировки, но сильно увеличивает возможность
ночного видения. Римо различил голову человека,  перегнувшегося  через  край
крыши. На голове был черный капюшон.
     Черный капюшон?  Ниндзя. Древняя восточная  школа  борьбы, связанная  с
умением прятаться, оставаться невидимым, вводить противника в заблуждение, а
затем внезапно нападать из темноты.
     Узкий  проход,  с  обеих  сторон  ограниченный черными  стенами  домов,
заканчивался прямоугольником света. Он падал с поперечной улицы.
     Римо почувствовал движение во мраке слева от себя. Он глубоко вдохнул и
задержал дыхание, наполняя все свои органы кислородом. Затем повторил прием.
После  этого  вообще  перестал  дышать,  чтобы  дыхание  не  мешало  остроте
восприятия. Сзади послышался  едва  уловимый шорох полотна - черного полотна
ночного боевого  костюма  ниндзя.  Римо  понял,  что  это  человек,  который
спускается  с  крыши. Видимо,  следовало готовиться  и к  атаке с  тыла.  Он
медленно сделал шаг вперед. Справа тоже раздался легкий  шорох.  Значит, они
взяли его  в  "коробочку"  -  слева, справа и сзади.  Ярко  освещенный конец
прохода также  может оказаться ловушкой. Там Римо тоже могли подстерегать их
люди.
     Он  продолжал медленно,  как  бы нехотя,  двигаться вперед, к  светлому
пятну  в  конце улочки, и  затем так  же неторопливо, казалось,  не меняя ни
скорости, ни направления движения, растворился в густой тени стены справа. И
там, в кромешной  тьме, замер. Он  почувствовал рядом чье-то  дыхание. Опять
напряг глаза и увидел азиата, всего в черном.  Тот еще не замечал Римо, хотя
они стояли  так близко, что могли бы поцеловаться. Римо протянул правую руку
и сквозь полотно сдавил тонкую шею человека.
     Римо нажал нужную  точку на  горле и  с  той силой, что  и требовалось.
Ниндзя не шевельнулся, не издал ни малейшего звука. Римо,  не  отпуская его,
ждал.  Он  услышал звук  шагов  там, где только  что прошел сам.  Затем шаги
остановились. Добыча, которую ниндзя преследовали, исчезла. Куда?
     И  тут  человек,  которого  продолжал  держать  Римо,  вылетел  как  из
катапульты  и ударил в живот  второго ниндзя.  Того, что спустился с  крыши.
Громко охнув, он полетел кубарем.
     В  то  же  мгновение  Римо  шагнул  из  темноты  и   оказался  на  фоне
прямоугольника яркого света,  струившегося  со  стороны  проходившей  позади
улицы.
     С первым ниндзя было  покончено. Ему уже никогда  не красться по темным
закоулкам. Второй кое-как поднялся  на  ноги, но потерял ориентировку  из-за
света, бившего ему в глаза из-за спины Римо.
     А Римо, снова укрывшись в  темноте, нанес ему удар указательным пальцем
в правый висок, но затем решил, что сначала следовало  провести прием локтем
сзади.  Что  он  и сделал,  и  был вознагражден  хрустом переломанных костей
противника.
     Жаль,  Чиун  не видит этого,  подумал Римо. Потом, отбросив  все мысли,
снова  скользнул влево, в  густую  тень, где  должен был  скрываться  третий
ниндзя.  Притаившись,  опять задержав дыхание,  Римо  услышал  едва уловимое
всасывание  воздуха как бы  через  соломинку - звук, характерный для дыхания
ниндзя. Римо двинулся на звук и нашел третьего.
     Ниндзя метнулся  в сторону, растворившись во мраке.  В полной темноте и
безмолвии двое мужчин стояли друг  против друга, словно  ковбои в ясный день
посреди  площади  в  каком-нибудь Додж-Сити.  Следуя традиционной  для  него
тактике боя,  ниндзя дожидался движения Римо - ошибки, которая подставила бы
его под удар. Но  первое движение Римо не было ошибочным. Его левая пятка со
страшной силой вошла в живот противника, разрывая мышцы и кишки.
     Падая, человек выдохнул:
     - Кто ты?
     - Синанджу, парень. Класс-экстра, - сказал Римо.
     Оставив  мертвые тела там,  где  они были,  Римо  двинулся по  тротуару
назад.  Он глянул  через правое  плечо вверх  на  крышу.  Там  на  флагштоке
раскачивался  подвешенный за  шею  Энтони Полски, и Римо на ходу  отдал  ему
воинский салют.
     Минутой позже  он  остановился и  вновь  прислушался  Он уловил  слабый
звук... какое-то  ритмическое  пощелкивание.  Определив,  что  это  какой-то
инструмент, но не оружие, он решил не обращать на него внимания и вернулся в
гостиницу. Может быть, теперь, после столь активных упражнений,  ему удастся
заснуть.
     Над улочкой,  на  крыше другого  здания  по соседству,  Эмиль  Гроулинг
быстро засунул в  сумку свою кинокамеру  с инфракрасной  сверхчувствительной
пленкой  и поспешил  домой,  чтобы  провести  остаток  ночи  за  проявлением
отснятого материала.
     Работа  оказалась  нелегкой,  но  он  не жаловался.  Ему  очень  хорошо
заплатили за то, чтобы он завтра утром представил готовый фильм. Лишь позже,
просматривая  пленки,  он понял, что стал свидетелем  совершенно  необычного
события. Хотя  пока  все  это происходило,  он  почти ничего  не видел из-за
темноты, фильм получился четким, и даже света как  будто было  достаточно. И
теперь, наблюдая за  действиями худощавого  белого с утолщенными запястьями,
Гроулинг  порадовался  тому,  что  едва уловимое  стрекотание кинокамеры  не
выдало его присутствия.

        ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

     Освеженный и взбодренный ночными упражнениями для своих аденоидов, Чиун
встал задолго до Римо.
     Когда Римо проснулся, Чиун  сидел  на полу  в  центре  комнаты,  прижав
правую  руку  к правой  половинке носа, вдыхая воздух через  одну  ноздрю  и
выдыхая через другую.
     - Ты заглядывал в спальню? - спросил Римо. - Как девушка?
     - Умерла, - ответил Чиун, не прерывая своих упражнений.
     Римо вскочил.
     - Что?! Как умерла?
     - Умерла ночью. Когда ты ушел и оставил меня одного,  я лежал и слушал,
как она дышит. Какое-то время  она дышала и была  с нами в этом  мире. Потом
перестала дышать и умерла.
     - И ты не попробовал ей помочь!?
     - Ты,  как всегда,  несправедлив ко мне, - сказал Чиун, отнимая руку от
носа. - Она была очень приятная леди, и я, конечно, пытался спасти ее. Но ей
уже ничто не могло помочь. Она умерла, и это ужасно.
     - С каких пор тебя стали беспокоить мертвецы? - сказал Римо.
     Он  встал  и прошел мимо Тиуна в спальню. Мария Гонзалес тихо лежала на
своем  смертном ложе, накрытая простыней  до шеи. Римо встал  около девушки,
вглядываясь в ее лицо. Ее правая рука покоилась на подушке рядом  с головой,
и  волдырь  на кончике ее указательного  пальца,  казалось, стал еще больше.
Римо откинул простыню. Вид  Марии заставил его покачать головой. Недавно еще
белая и бархатистая, ее кожа теперь  выглядела как свежеразмешанная масляная
краска -  вся  в  красных  и  желтых  мокрых  волдырях,  сочившихся  подобно
слезящимся старческим глазам.
     Римо невольно скривился и закрыл Марию простыней.  Когда он повернулся,
в дверях стоял Чиун.
     - Я никогда не видел ничего подобного, папочка, - сказал Римо.
     - Это не химикалии и не яд, - сказал Чиун. - Это что-то другое.
     - Да... Но что?
     -  Мне  приходилось видеть такое, - сказал Чиун.  - В Японии, много лет
назад. После большой бомбы.
     Волдыри  от радиации.  Вернувшись в  гостиную,  Римо сразу же  позвонил
доктору  Смиту. Он рассказал о Марии и  попросил  сделать  все  необходимое,
чтобы немедленно забрать ее тело и произвести медицинское вскрытие.
     - Зачем? - спросил Смит. - Разве это не обычный результат вашей работы?
Сломанные шеи, разбитые  черепа,  разорванные на части тела. Я читаю газеты.
Люди, свисающие с флагштоков...
     - Нет,  -  сказал Римо.  - Я  думаю, это  радиационное облучение, нужно
предупредить   тех,  кто  приедет   за   телом,   чтоб   приняли  все   меры
предосторожности.
     Он хотел уже повесить трубку, но добавил:
     -  И  еще  одно.  Если вы не хотите еще одного  ракетного  кризиса, вам
следует  подумать, как избавиться от  тела, и пусть кубинские власти  решат,
будто их агент просто потерялся.
     - Благодарю, Римо, за совет. Но вы когда-либо учитывали...
     Прежде  чем Смит  закончил  фразу, Римо  уже  нажал кнопку  аппарата  и
торопливо набирал новый номер.
     Нет,  мистера  Филдинга в  офисе нет. Он отправился осматривать  четыре
опытных участка  с  "Чудесным  зерном", разбросанных по  всей  Америке.  Да,
конечно, секретарь помнит Римо. И она очень сердита на него, ведь он обманул
ее  и  не  пришел,  как  обещал. Но  не настолько  сердита,  чтобы  отменить
приглашение.  Да, она понимает,  он сильно занят.  Но как-нибудь в ближайшее
время. Да.  О,  да, мистер  Филдинг отправился сначала  в  Моджав.  Он уехал
только сегодня утром. А теперь вернемся к вашим карим глазам, Римо...
     Римо повесил трубку, одновременно и удовлетворенный и неудовлетворенный
полученными  сведениями. Он  был  удовлетворен тем, что Филдинг  еще  жив  и
невредим. Кто бы  ни стоял за вчерашним нападением  на Римо, эти люди еще не
успели добраться до Филдинга. Вместе с тем  Римо был неудовлетворен тем, как
обстоит  дело  с  безопасностью  Филдинга.  Эта  дура  секретарша  сразу  же
выболтала Римо, куда  отправился Филдинг.  Значит,  она  может точно  так же
проболтаться и любому другому...
     Поскольку они теперь были равноправными партнерами, Римо спросил Чиуна,
не хочет ли тот поехать вместе с ним в Моджав.
     - Нет, - ответил Чиун. - Поезжай один.
     - Почему?
     - Если видел одну пустыню,  значит, видел их все. Я видел Сахару. Зачем
мне после этого твой Моджав? Кроме того, сегодня я собираюсь воспользоваться
твоим  советом и  посмотреть прекрасные телевизионные  драмы. Я  верю твоему
обещанию, что их больше не будут портить сценами насилия.
     - Постой-ка, папочка. Я этого не обещал.
     -  Не пытайся  отказаться от  своего  обещания. Я помню твои слова, как
будто  это было минуту  назад. Ты  лично  гарантировал мне, что сцен насилия
больше не будет. Я полагаюсь на твое обещание.
     Римо тихо вздохнул.  Значит, Чиун  сдался и снова будет проводить время
перед телевизором. Чтобы Римо ни говорил и ни делал, Чиуна не остановишь. Но
если телешоу снова не понравятся Чиуну, то он уже знает, кого в этом винить.
     После того, как, не привлекая  постороннего внимания, он перевез Чиуна,
его сундуки  и  телевизор  в  новую  гостиницу, Римо  отправился  в аэропорт
"Вандалия". Стремительный реактивный лайнер, а затем  вертолет доставили его
к границе пустыни. Здесь  Римо взял напрокат  мотоцикл "Ямаха" и  отправился
дальше.
     Миля за милей Римо  мчался сквозь жару и пески по узкой дороге, прямой,
как натянутый грузом канат в глубоком колодце. Наконец,  вдали, на холме, он
увидел  легкую  ограду  из  проволочной  сетки,  окружавшую  опытный участок
Филдинга. К нему по песку вели следы грузовиков.
     Он проехал еще с милю, затем свернул с дороги влево и двинулся прямо по
сыпучему песку. Мотоцикл  глубоко увязал, вилял из стороны в сторону, кашлял
и отплевывался. Стараясь держаться других следов, Римо добрался, наконец, до
ограды.
     Стоявший за ней охранник в форме оглядел Римо.
     - Я Римо Баркер. Работаю на мистера Филдинга. Где он?
     Римо  заметил  на участке  небольшой  грузовичок-"  пикап" с  номерными
знаками сдаваемых внаем автомашин.
     - Он там, осматривает опытную делянку, - лениво ответил охранник. Нажав
кнопку на панели внутри ограды, он открыл проволочные ворота.
     Римо прислонил мотоцикл к столбу и вошел внутрь.
     - Скучновато, должно быть, здесь одному, - сказал он.
     - Да, -  ответил охранник. - Иногда. - Он кивнул в сторону  деревянного
домика  на  участке.  - Я и двое других парней дежурим здесь  посменно. - Он
наклонился к Римо и тихо сказал: - Непонятно, кому нужно красть зерно?
     - Как раз этот вопрос  я все время задаю себе сам, -  бормотал про себя
Римо, шагая к  опытной делянке, расположенной в  дальней  части участка. Она
была  закрыта  от солнца почти черным  тентом  из пластика. Участок  занимал
около  ста квадратных метров. Опытная  делянка составляла  примерно четверть
этой площади.  На  огороженном участке земли,  кроме делянки  и  деревянного
домика, не было ничего.
     В поисках Филдинга  Римо подошел к  краю закрытой делянки,  поднял угол
пластикового тента и вступил под него.
     Он увидел  настоящее чудо. Перед ним  было поле пшеницы, поднявшейся на
бесплодных  и безводных  песках  пустыни  Моджав. Слева рос  рис. В  глубине
ячмень и соя. И всюду  ощущался странный запах, который Римо запомнил еще со
времени первого  посещения  этого места. Теперь  он понял, что это за запах.
Так пахнет нефть.
     Он огляделся, но Филдинга не увидел. Он пошел по делянке, по этому чуду
жизни, ожидая найти Филдинга на поле, склонившимся к  какому-нибудь колоску.
Однако его здесь не оказалось.
     На  другом конце делянки Римо  снова  приподнял край тента и обнаружил,
что тент начинается от самого проволочного заграждения. Здесь Филдинг не мог
бы  поместиться. Римо посмотрел вправо  и  влево  вдоль  ограды, до самых ее
концов, но не увидел никого, даже ящерицы.
     Куда  мог исчезнуть  Филдинг? В этот момент Римо услышал, как заработал
автомобильный мотор и по песку тяжело зашуршали шины.
     Римо  прошел обратно через опытную делянку,  по дороге срывая и пряча в
карман образцы разных растений. Подойдя к воротам, он увидел грузовичок, уже
отъехавший на порядочное расстояние.
     - Это Филдинг?
     - Да, - ответил охранник.
     - Откуда же он появился?
     Охранник пожал плечами.
     - Я говорил ему про вас, но он сказал, что торопится и должен успеть на
самолет.
     Римо вышел из ворот, оседлал мотоцикл и двинулся по песку за Филдингом.
Грузовичок Филдинга ехал по узкой дороге со скоростью семидесяти миль в час,
и Римо сумел  догнать его  только  мили через две. Он подскочил на мотоцикле
прямо  к открытому окну грузовика и  тут же обругал себя. Похоже,  он сильно
напугал Филдинга, потому  что тот вильнул рулем, грузовичок кинуло влево,  и
он вскользь зацепил мотоцикл Римо.
     Мотоцикл  накренился,  Римо  бросил  весь  свой  вес в  противоположную
сторону  и  удержал  его  от  падения.  Переднее  колесо  мотоцикла  все  же
оторвалось  от  земли,  и  он резко  крутанулся,  встав  почти  вертикально.
Выровняв мотоцикл, Римо затормозил в стороне от дороги.
     Филдинг уже остановил "пикап" и из кабины смотрел на подходившего Римо.
     - Вы меня напугали. Вы же могли разбиться, - сказал он.
     - Ерунда, - сказал Римо. Он  посмотрел на погнутый мотоцикл. -  Если вы
не против, я поеду дальше с вами.
     - Нет, конечно. Садитесь за руль.
     По дороге в аэропорт Римо сказал:
     -  Там  на участке произошел настоящий  цирковой номер  с исчезновением
человека. Куда вы скрылись?
     - На участке? Я был на делянке.
     - Я вас там не видел.
     -  Должно быть, я вышел с нее как раз в тот  момент, когда вы вошли под
тент.  Всходы отличные, не правда ли? Вы приехали ради этого  -  посмотреть,
как зреет урожай?
     - Нет. Я приехал предупредить, что ваша жизнь, похоже, в опасности.
     - Почему? Кому нужна моя жизнь?
     - Не знаю, - сказал Римо. - Но слишком много насилия вокруг этого дела.
     Филдинг медленно покачал головой.
     -  Сейчас  никто  не  может  мне  помешать.  Слишком  поздно.  Растения
поднимаются так  быстро, что  даже  опережают мой график. Еще дня  три,  и я
смогу продемонстрировать их  всему миру. Мой чудесный урожай  - спасение для
всего  человечества.  Я думал, он  созреет через месяц,  но  хватило и  двух
недель.
     Он взглянул на Римо и улыбнулся.
     - И тогда настанет конец.
     Филдинг  не  пожелал,  чтобы  Римо сопровождал его  на  другие  опытные
участки.
     -  Послушайте, - сказал он. - Вы постоянно говорите о насилии, но  ведь
все  оно фактически направлено против вас.  Не против меня. Может быть, цель
его - именно вы, а не я.
     - Сомневаюсь, - сказал Римо. - И еще. Одна девушка ездила на ваш  склад
в  Денвере. -  Римо  почувствовал,  как напрягся на сиденье Филдинг. - После
этого она умерла. От радиационного облучения.
     - Кто она? - спросил Филдинг.
     - Кубинка, она пыталась украсть формулу метода.
     -  Какая  жалость!  В  Денвере,  действительно,  очень   опасно.  -  Он
пристально взглянул на Римо. -  Могу я довериться вам? Я скажу вам  то, чего
не знает ни  одна  душа.  Это  особый вид  радиации,  которым обрабатывались
семена,   чтобы   они   давали  такой   волшебный   урожай.  Эта   радиация,
действительно, опасна, если  не знать, как от нее защищаться Бедная девушка,
мне ее очень жаль. - Он покачал головой - Мне сейчас так же плохо, как было,
когда погиб при трагических  обстоятельствах мой  слуга Оливер. Не хотите ли
взглянуть на его фотографию?
     В  зеркальце  водителя  Римо видел,  как  губы Филдинга  искривились  в
гримасе. Или это была  усмешка? Какая разница. Многие скрывают свое волнение
под усмешкой.
     - Нет, обойдусь без фотографий, - сказал Римо.
     Когда  несколько позже  он  остановил автомобиль  в аэропорту,  Филдинг
положил ему руку на плечо.
     - Послушайте.  Возможно, вы правы. Если все эти нападающие считают, что
путь ко мне лежит через вас, то нам лучше держаться порознь. Вы согласны?
     Поколебавшись,  Римо  кивнул.  Это  было   логично,  но  не  очень  его
устраивало. Он впервые нашел себе дело по душе и хотел довести его до конца.
Если спустя  десятилетия  или  даже через  несколько поколений история  Римо
станет  известна  людям,  они  тогда  смогут  судить не по числу  убитых  им
мерзавцев,  а  по одной-единственной  жизни, которую ему удалось спасти. Ибо
это  -  жизнь  самого Джеймса  Орайо  Филдинга,  человека,  который навсегда
покончил с голодом, нищетой и страданиями на земле.
     Римо думал об этом,  следя за самолетом, уносившим от него Филдинга. Он
продолжал  думать об этом и во время  своего полета в Денвер. Думал и после,
когда, совершенно случайно,  вспомнил  о лежащих в кармане зернах с опытного
поля  Филдинга.   Вспомнил  -  и  отнес  их   в  агрономическую  лабораторию
университета Огайо.
     -  Абсолютно  нормальные  зерна,  -  сказал  ему  ботаник,  -  Хорошие,
доброкачественные образцы пшеницы, ячменя, сои и риса.
     - А  как бы  вы  среагировали,  если бы я  сказал,  что они выращены  в
пустыне Моджав?
     Ученый улыбнулся, показав желтые от табака зубы.
     - Я  бы сказал,  что вы провели слишком много времени  на солнцепеке  с
непокрытой головой.
     - И все же они выращены именно там.
     - Невозможно.
     - Да вы, наверное,  об этом слышали,  - сказал Римо.  - Проект Филдинга
"Чудесное зерно". Эти зерна с его опытного поля.
     -  Разумеется,  я  слышал об  этом. Но я  не  собираюсь  верить  в  эту
болтовню.  Послушайте,  дружище,  в мире  есть одно чудо, которого  никто не
может совершить. А  именно  - вырастить рис в какой-либо почве, кроме грязи.
Грязь - это земля с водой. Ясно?
     - При этом методе растения извлекают  влагу из воздуха, - объяснил Римо
терпеливо.
     Ученый громко расхохотался. Он смеялся очень долго.
     - В пустыне Моджав? Да нет там никакой влаги  в воздухе.  Там влажность
равна нулю.  Попробуйте извлечь влагу из такого воздуха.  - И он опять начал
смеяться.
     Римо сунул образцы обратно в карман.
     -  Вспомните,  -  сказал  он,  -  точно  так  же смеялись  над  Лютером
Бербэнком, когда он вывел арахис. Над всеми великими людьми вначале смеются.
     Ботаник, видимо,  был одним  из тех,  кто  смеялся  бы  и  над  Лютером
Бербэнком,  потому что,  когда  Римо  ушел,  он  все еще продолжал хохотать,
приговаривая:
     - Рис... в пустыне. Арахис... Лютер Бербэнк... ха-ха-ха...

        ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

     Небольшой  16-миллиметровый проекционный аппарат, стрекоча, как детская
игрушка, и вращая, подобно вентилятору,  бобины с лентой, бросал вперед сноп
света.  На экране из  непрозрачного  стекла один за  другим мелькали  кадры.
Перед экраном сидел Джонни Черт Деуссио.
     - Джонни, сколько можно смотреть  на этого парня? Говорю тебе, дай  мне
всего  трех хороших ребят. И  мы безо всяких дурацких штучек пойдем и просто
пристрелим его.
     - Заткнись, Сэлли, - сказал  Деуссио.  -  Во-первых, тебе не найти трех
хороших ребят. И даже если бы ты их нашел, то не знал бы, что с ними делать.
     Сэлли,  уязвленный,  заворчал,  его  ненависть  к  тощему  остроскулому
субъекту на экране с каждой секундой становилась все более острой.
     - Если бы у меня был  шанс до него добраться, - пробормотал Сэлли, - он
бы сейчас не сбрасывал людей с крыш.
     - Ты уже упустил свой,  Сэлли, - сказал Деуссио. - В ту ночь, когда  он
пролез сюда. Под самым твоим носом. Под носом всех твоих охранников. И сунул
меня головой в унитаз.
     - Так  это был  он? - Сэлли снова посмотрел  на  экран,  уже  с гораздо
большим интересом. Он видел, как Римо, словно гуляя,  шел по улице, а вокруг
посвистывали пули. - Не вижу в нем ничего особенного.
     - Ты вонючий болван! - заорал Деуссио. - Что бы ты стал делать, если бы
кто-нибудь с крыши соседнего дома стал  палить в тебя из винтовки с прицелом
ночного видения?!
     - Я бы побежал, Джонни. Побежал со всех ног.
     - Правильно.  Ты бы побежал. И стрелок взял бы упреждение и всадил тебе
пулю прямо  в голову. Если  бы нашел ее  у тебя на  плечах. А  этот малый, в
котором ты не видишь ничего особенного, спокойно ушел, и ни одна пуля его не
достала. А теперь  убирай отсюда свой вонючий зад и  дай мне подумать, как с
этим малым справиться.
     После того как Сэлли вышел,  Джонни Черт откинулся в  кресле и запустил
фильм еще  раз. Он смотрел, как Римо  легко, словно  по приставной лестнице,
поднимался  по водосточной трубе.  Как  он  заставил стрелка промахнуться  с
близкого расстояния и затем сбросил его с крыши, и  как тот повис на веревке
от флагштока.
     Он   наблюдал,   как   Римо  спускался   по  водосточной   трубе,   как
приостановился, ощупывая трубу  кончиками  пальцев. В этот момент, догадался
Деуссио, Римо почувствовал, что кто-то поднимался за ним по трубе.
     Дальше  Римо  спустился  на  землю,  и Джонни Черт увидел,  как  за ним
спустился его человек, как трое его людей подкараулили Римо в узкой улочке и
как все трое остались лежать там мертвыми.
     В последнем кадре  Римо, стоя на свету в начале улочки, посмотрел вверх
на медленно поворачивающееся на веревке тело снайпера и отдал ему честь.
     Деуссио нажал кнопку перемотки  ленты,  и она  начала накручиваться  на
верхнюю  бобину.  Сидя  в  темной комнате, Деуссио чувствовал,  что именно в
фильме есть нечто, на чем можно построить план действий против Римо.
     Он  использовал против Римо и  современный  метод атаки -  вооруженного
новейшей винтовкой  снайпера, и древний восточный  метод трех бойцов-ниндзя.
Римо уничтожил их всех. Как это ему удалось?
     Джонни Черт опять запустил проектор. Вспыхнула лампа, и на экране снова
появились  черно-белые  кадры. Деуссио  наблюдал, как  Римо,  расслабившись,
словно гуляя, избегал пуль. Деуссио где-то уже видел такой прием.
     Он  наблюдал, как легко Римо  забрался  по  водосточной трубе. Но и это
Деуссио видел раньше.
     Наконец, он увидел,  как  Римо увернулся  от  пуль  на крыше.  Ему  уже
рассказывали о людях, которые умеют это делать.
     Он остановил проектор и  стал вспоминать. Где это он видел? Где? Точно.
Ниндзя. Техника  восточной  борьбы  ниндзя, бойцов,  действующих в  темноте,
включает все эти приемы: особую походку, умение  уклоняться от пуль, лазание
по отвесной стене.
     Отлично.  Значит,  Римо  - ниндзя! Тогда почему трое ниндзя  не  смогли
справиться с ним? Ведь трое сильнее одного.
     Деуссио снова  нажал  кнопку  пуска.  Проектор  зажужжал,  и замелькали
кадры. Деуссио выпрямился, внимательно наблюдая,  как трое ниндзя подступили
к Римо с самых выгодных позиций, и тем не менее он уложил всех троих.
     Почему?
     Он  опять остановил проектор. Сидел  и  напряженно думал. Затем  пустил
ленту до конца. Перемотал ее снова. Еще раз просмотрел. Еще раз.  И еще раз.
При этом напряженно размышлял.
     Наконец, уже ближе к  полуночи Джонни Черт вскочил  с  кресла, хлопая в
ладоши и крича от радости.
     Сэлли  со  страшной  скоростью  влетел в  комнату с  автоматом в руках.
Деуссио стоял посередине комнаты и улыбался.
     - В чем дело, босс? Что случилось?
     - Ничего. Я разобрался. Разобрался во всем.
     - Разобрался в чем, босс?
     Джонни Черт  мгновение смотрел  на Сэлли.  Он не собирался ни о чем ему
рассказывать, но жажда  поделиться с кем-нибудь была  слишком велика. И хотя
весь блеск его плана, конечно, не дойдет до брата, лучше рассказать ему, чем
держать все про себя.
     - Он меняет приемы.  Против  современных  методов нападения  использует
восточную защиту.  Против  восточных  методов нападения использует  западную
защиту.  Когда  ниндзя  пошли  на  него, он  не  стал  прибегать к восточным
хитростям. Просто  молотил их, как машина, и свалил  одного за  другим. Бил.
Хлестал с размаху  и расправился со всеми. Вот в чем  секрет.  Он защищается
приемами, противоположными тем, которые применяет нападающий.
     -  Здорово закручено, босс, - сказал Сэлли,  не  понявший  ни  слова из
объяснений Черта.
     - Я знал, что ты сможешь оценить, - сказал Деуссио. - Знал, что поймешь
и  оценишь.  Он  сам подсказал, как  можно  до  него  добраться.  Как  с ним
покончить.
     -  Да? -  сказал  Сэлли,  проявляя уже  больше внимания.  Наконец-то он
услышал что-то понятное. - Как?
     -  Одновременной  атакой.  С  использованием и  восточных,  и  западных
приемов сразу. Он не  сможет защищаться  против них  одним способом. Если он
применит восточную защиту, его достанут восточным методом атаки. Если же  он
применит западную защиту, его достанут современными, нашими способами. - Тут
Джонни опять хлопнул в ладоши. - Превосходно. Просто превосходно.
     - Ясно, босс, - сказал Сэлли, опять ничего не понимая.
     - Ты не представляешь, Сэлли, что  это значит. Если уберем этого парня,
путь к "Икс-фактору" открыт.
     - К "Икс-фактору"? - Сэлли все дальше запутывался.
     - Да, Сэлли.
     - Ладно,  босс, теперь  послушай  меня. Значит,  мне нужно  найти  двух
парней с востока и двух с запада, чтобы  они уделали этого хлюста. С востока
возьмем  двух  братьев.  Лихие  парни,  говорят, великие мастера работать  с
цепями. А для нападения с запада у меня есть два  дружка из Лос-Анджелеса...
они...
     Сэлли  довольно улыбался.  Но,  заметив, как помрачнело лицо босса,  он
прервал свою речь на полуслове.
     - Пошел  вон,  вонючий дурак! -  сказал  Деуссио  и взмахом руки выслал
брата из комнаты.
     Нечего  было  перед  ним  распинаться.  Какой  смысл   рассказывать  об
"Икс-факторе" Сэлли? Для него ведь западные методы атаки - это методы парней
из Лос-Анджелеса, а восточные - методы его дружков-гангстеров из Нью-Йорка.
     Зачем  рассказывать  ему о компьютерных распечатках, о тщательном сборе
информации,  об арестах и судебных приговорах и об отправленных  на  отсидку
продажных политиканах? Говорить о том, что компьютерные выкладки подтвердили
факт существования специальной  силовой  структуры  по борьбе  с  преступным
миром  и  даже вычислили,  с высокой  степенью вероятности, расположение  ее
штаб-квартиры. Нью-Йорк, Рай, скорее всего санаторий Фолкрофт.
     Все  это  требовало от  Джонни  принятия  решений.  Особенно ликвидации
"Икс-фактора". Но сначала должен исчезнуть этот Римо. Да, сначала он.
     Деуссио сел  за стол, взял  лист бумаги и  карандаш, вытащил из правого
нижнего ящика  карманный калькулятор  и  углубился в  работу. Сейчас  нельзя
допустить ни малейшей ошибки.
     Все будет в полном порядке. Джонни Черт не ошибается.
     Он мысленно  повторял  эти  слова  снова и снова.  Но это не  помогало.
Где-то в  подсознании его  копошилась мысль,  что он  чего-то или кого-то не
учитывает.  Но даже под страхом смерти он  не мог  бы сообразить, чего же он
все-таки не учитывает.
     Даже под угрозой смерти.

        ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

     - Я не понимаю этого, папочка!
     - Тогда  это относится  к широчайшему спектру  человеческих познаний, -
сказал Чиун. - О какой из множества вещей, не доступных твоему пониманию, ты
говоришь?
     - Я не понимаю,  что происходит вокруг Филдинга. Если кому-то нужен он,
почему сначала нападают на нас? Это для меня тайна номер один.
     Чиун отмахнулся левой рукой, будто занимать голову таким пустяком  было
ниже его достоинства.
     Римо надеялся  услышать  ответ,  но  напрасно.  Чиун  в своем шафранном
халате  продолжал  сидеть на стеганой подушке посередине комнаты и явно ждал
от  Римо продолжения.  Было  воскресенье,  и сегодня,  как  и  накануне,  не
показывали любимых "мыльных опер" Чиуна. Предыдущие два дня  он провел перед
телевизором и  пока был удовлетворен тем, как  выполняется обещание  Римо не
портить сериалы сценами насилия.
     -   Далее.  Мария  умерла  от  смертельной   дозы  радиации.  Вскрытие,
проведенное  по указанию  Смита, подтвердило это.  Значит,  у  Филдинга есть
склад  с  радиоактивными  материалами.  Но на образцах  растений, которые  я
привез, нет следов радиоактивности. Как это объяснить? Вот тайна номер два.
     Взмахом  правой руки  Чиун отправил  и  эту  тайну  в  кучу  хлама,  не
достойного его внимания.
     - Далее. Куда  исчезал Филдинг, когда я искал  его на опытном участке в
пустыне?.. - продолжил Римо.
     - Подожди, - прервал его Чиун. - это твоя тайна номер три?
     - Да, - ответил Римо.
     - Понятно. Можешь продолжать. Я просто хотел расставить их по порядку.
     - Да, это тайна номер три, -  сказал Римо. - Филдинг исчезает куда-то в
пустыне. Где он был? Неужели он лгал, когда говорил, что, должно быть, вышел
из-под тента в тот самый момент, когда я вошел? По-моему, лгал. Но зачем ему
мне врать, если он знает, что я хочу защитить его?
     Чиун отмахнулся и от загадки номер три, теперь уже обеими руками.
     - И почему, скажи на милость, такая бойня вокруг этого проекта? Убивают
налево и направо. Торговцев. Строителей. Кто стоит за этими убийствами? Кому
надо испортить замечательное дело? Это тайна номер четыре.
     Римо подождал, пока Чиун отмахнется и от этой загадки.  Но на этот  раз
Чиун не шелохнулся.
     - Что, папочка?
     - Ты совсем закончил? - спросил Чиун.
     - Совсем.
     -  Хорошо. Тогда вот тебе тайна номер пять. Если человек отправляется в
путь и покрывает тысячи  миль, чтобы достичь места, которое  находится всего
лишь в нескольких милях, как называется то, что он делает?
     - Неправильный выбор направления.
     Чиун поднял палец.
     - О, да, но тайна не  в этом.  Это был лишь вопрос. Тайна в том, почему
человек, сделавший это и  понявший свою ошибку,  тем  не менее снова и снова
идет в неправильном направлении? Вот в чем тайна!
     -  Я  надеюсь,  эта  болтовня  имеет какое-то  отношение к  теме нашего
разговора? - сказал Римо.
     -  Конечно. Она  имеет отношение к тому,  что находится в  голове между
твоими ушами. Тайна номер пять - это ты. Ты двигаешься и двигаешься всегда в
одном  направлении, в поисках  ответов.  И когда не находишь их, продолжаешь
двигаться в ту же сторону.
     - И что ты предлагаешь?
     - Чтобы  разгадать  твои  тайны - сколько их было, четыре? -  предлагаю
тебе пойти в другом направлении.
     - В каком?
     - Например, допустить, что твое  мнение о мистере Филдинге ошибочно. Он
не жертва, а злодей и  олицетворяет  не добро, а зло. И наверное,  понял то,
что видно почти каждому, а именно, что ты глупец. - Чиун хихикнул:  "В конце
концов, это не такая уж большая тайна".
     - Ладно. Допустим, ты прав. Но тогда зачем он все это делает? Если он -
зло, зачем ему делать добро?
     - И снова я скажу: не торопись  из ложных  посылок  делать неправильные
выводы. Остановись, чтобы осмотреться. А иногда и подумать.
     - Ты имеешь в виду, что Филдинг,  может  быть, замыслил какое-то черное
дело?
     - Ага. Солнце наконец всходит, даже после самой темной ночи.
     - Но зачем Филдингу это надо?
     - Из всех тайн на свете самая непостижимая  -  человеческое сердце. Это
миллион загадок, которые не имеют решения.
     Римо плюхнулся  на диван  и закрыл глаза, словно  вознамерился все-таки
разгадать эти загадки.
     - Как типично по-американски. Раз решения нет, ты будешь изводить себя,
пытаясь найти его. Отвлекись. Лучше  займись чем-нибудь из  того, что  у вас
называется спортом. Вроде того, когда два глупца  стараются  попасть  друг в
друга  мячом,  по  которому  стукают  лопатками.  Я  сегодня  видел  это  по
телевизору.
     - Он и не  стараются попасть друг  в  друга. Они  стараются послать мяч
туда, откуда другой игрок не мог бы отбить его обратно.
     - Почему бы тогда просто не выбить его за забор?
     - Это не по правилам.
     -  Тогда это  глупые  правила, - сказал Чиун.  -  А почему тот  толстый
парень с длинными волосами и  лицом рыбы-собаки заважничал, как петух, после
того как попал по мячу?
     -  Понимаешь, это довольно сложно. -  Римо приподнялся было,  собираясь
начать объяснение, но  передумал.  - Это теннис.  Я  расскажу тебе  о  нем в
следующий раз.
     - И еще. Зачем они  занимаются любовью друг с другом, если они на самом
деле  соперники? Одно дело, когда мужчины любят красивых женщин с короткими,
помогающими при деторождении ногами и с ушами без дырок для серег. Но играть
в любовные игры друг с другом - это отвратительно.
     - Они вовсе не любят друг друга, - сказал Римо. - Просто так называется
счет в игре.
     -  Вот опять. Опять  ты лжешь, только потому, что я  кореец.  А ведь  я
слышал по телевизору, что  у того, с лицом рыбы-собаки, была любовная игра*.
Разве телекомментатор Говард Коселл станет меня обманывать?

     * Love game (любовная игра) - гейм, выигранный с сухим счетом.

     - Не станет, если желает себе добра.
     Римо снова опустился на  диван  и задумался над тайнами Филдинга. Пусть
Чиун  разгадывает  тайны  тенниса  и  правил подсчета  очков.  Каждому  свои
тайны... Похоже  на цитату из  Библии. Он  помнил из Библии  многое.  На нее
часто ссылались сестры-воспитательницы  в его детском приюте, хотя читать ее
детям они  не  рекомендовали. Очевидно, опасались, что бог, подглядывавший в
ванные комнаты и повелевавший  им мыться в нижнем белье, - такой бог вряд ли
сумеет оградить себя от  пытливых  умов любознательных  восьмилеток.  Такова
природа  всякой  веры,  и  чем   сильнее   вера,  тем  сильнее  недоверие  и
взаимонепонимание, на которых, похоже, она основана.
     Была ли его вера в Филдинга такой же? Или все дело в подозрениях Чиуна?
     Ладно, неважно. Скоро все выяснится. На завтра назначено снятие тента с
делянки Филдинга в Моджаве, и они с Чиуном должны туда поехать. Это событие,
возможно, даст ответы на все вопросы.
     И Римо вспомнил еще одну  вещь, которую  Чиун  как-то сказал о  тайнах.
Некоторые  из  них  раскрыть невозможно.  Но  от  этого жизнь  на  земле  не
кончается.
     Что же, проверим, подумал Римо.

     К поездке в Моджав готовились не только Римо с Чиуном.
     Во   всей  Америке  нашлось  всего  восемь  экспертов-ниндзя,   готовых
применить  свое искусство на практике и убить человека.  Джонни Черт Деуссио
обнаружил это, проверив все наиболее крупные школы боевых искусств в стране,
отбраковав  множество  раскормленных  водителей   грузовиков,  надеющихся  с
помощью телевидения  выбиться  в люди, чиновников,  стремящихся  дать  выход
своей излишней  агрессивности, и  карманников, ищущих новые средства очищать
кошельки доверчивых простаков.
     Деуссио  отобрал  восьмерых. Все они  были  инструкторы, все азиаты. Их
средний возраст составлял сорок  два года. Но это  не тревожило Деуссио, так
как он прочел о ниндзя все что мог и  понял, что ниндзя отличаются от других
школ  борьбы  искусством скрываться и обманывать  противника. Каратэ, кунфу,
дзюдо и остальные делали ставку  на физическую силу человека и развивали ее.
Приемы  ниндзя  были более  разнообразны. Они использовали  элементы  других
видов борьбы, и прежде  всего те, которые  не  требовали большой  физической
силы.
     Джонни   Черт   смотрел  на   восьмерых  мужчин,   собравшихся   в  его
особняке-крепости. На них были деловые костюмы, и если бы они имели при себе
еще и портфели, то вполне сошли бы за  группу японских дельцов, рыскающих по
всему  миру  и растрачивающих недавно обретенные богатства  своей  страны на
покупки скаковых лошадей и плохих картин.
     Деуссио знал, что среди них есть японцы, китайцы и по крайней мере один
кореец.  Но, глядя на людей,  сидевших вокруг  него, он со стыдом  признался
себе, что все они  для него на одно  лицо. За исключением  одного,  с карими
глазами.  У него было более жесткое лицо, чем у остальных,  и более холодные
глаза.  Это  был кореец,  и Деуссио  решил, что этот человек  в  прошлом уже
убивал  людей. А остальные? Возможно. Во всяком случае  они  готовы  сделать
это. Но  этот  кореец... у него  руки уже  в  крови,  и ему явно понравилось
убивать.
     - Вы знаете,  что мне нужно, -  сказал им Деуссио. - Один  человек. Мне
нужно, чтобы он умер.
     - Всего один? - произнес кореец четко, со слабым акцентом.
     - Всего один человек. Но человек исключительный.
     - И  все же. Восемь исключительных мужчин, чтобы покончить с одним. Мне
кажется, это многовато, - сказал кореец.
     Деуссио кивнул.
     - Может быть посмотрев эту ленту, вы измените свое мнение.
     Он сделал знак Сэлли. Тот выключил в комнате свет и пустил проекционный
аппарат. Деуссио  разделил фильм  и  в этой части оставил  только кадры, где
Римо  уклоняется  от  пуль,  забирается  на  крышу  по водосточной  трубе  и
разделывается со снайпером.
     В  комнате  снова зажегся  свет. Некоторые из  мужчин, заметил Деуссио,
нервно облизывали губы. Кореец, тот, что с карими глазами, улыбался.
     -  Очень  интересная техника,  - признал  он  - Но  это обычные  приемы
ниндзя. С  ними легко  справиться.  Из восьми  человек для этой работы ровно
семь лишние.
     Деуссио улыбнулся.
     - Считайте, это просто мой метод гарантировать успех наверняка. Теперь,
когда вы посмотрели фильм, все ли вы по-прежнему желаете участвовать в деле?
- Он оглядел  комнату.  Восемь  голов утвердительно кивнули,  "Господи,  они
действительно все на одно лицо", - подумал про себя Деуссио.  - Превосходно.
Завтра утром  на  счет каждого из вас будет переведено пять  тысяч долларов.
Остальные пять тысяч каждому - по завершении этой... гм, операции.
     Все мужчины еще раз одновременно кивнули, будто пластмассовые куколки с
головами на пружинках.
     Кореец спросил:
     - Где мы найдем этого человека? Кто он?
     - Мне известно о  нем довольно мало. Его зовут Римо. Завтра он появится
в  этом  месте.  - Деуссио раздал им ксерокопии  газетных вырезок  о проекте
Филдинга "Чудесное  зерно" и о  завтрашней демонстрации результатов опыта на
участке в Моджаве.
     Он дал им время рассмотреть вырезки.
     -  Когда мы должны  напасть? Или это оставлено  на  наше усмотрение?  -
задал вопрос кореец.
     -  Демонстрация  назначена на семь часов вечера.  Начать  атаку надо  в
восемь часов. Точно  в восемь, -  сказал Деуссио.  -  Ни  минутой раньше, ни
минутой позже.
     Кореец встал.
     - Можете считать, что он уже мертв.
     - Раз вы  так уверены  в этом, - сказал Деуссио,  -  я хочу,  чтобы  вы
возглавили группу. Это  вовсе не значит, что я худшего  мнения об остальных.
Просто работа идет более гладко, когда за нее отвечает кто-то один.
     Кореец  кивнул  и  оглядел  присутствующих.  Возражавших  не оказалось.
Только семь непроницаемых масок.
     Деуссио  вручил  им  билеты  на самолет  и  следил, как они  выходят из
кабинета. Он был доволен.
     Точно  так же  он  остался доволен  и накануне  вечером, когда в том же
кабинете  общался с  шестью  снайперами, отобранными  из великого  множества
наемных убийц. Он тоже  показал  им фильм о Римо, но только  ту его часть, в
которой тот расправляется с тремя ниндзя.
     Он обещал  каждому  из них десять тысяч долларов, назначил руководителя
группы и подчеркнул, что они должны начать атаку в восемь часов вечера.
     - Ровно в восемь  часов. Точно в  восемь. Вы  поняли? -  Утвердительные
кивки. Общее согласие.  Этих, по крайней  мере, он  мог отличить  одного  от
другого.  Он ничего не сказал снайперам о  том,  что на Римо нападут также и
ниндзя.  Как  ничего  не  сказал  и  ниндзя  насчет   стрелков.  Они  должны
сосредоточиться  на  одном:  на  своей  цели,  на  Римо.  И  тогда  эта цель
действительно будет поражена.
     Если  Римо  применит  западные  приемы против  ниндзя,  он  будет  убит
снайперами Если же он  использует восточные приемы  против  стрелков, восемь
ниндзя не оставят ему никаких шансов.
     Если же  кто-то из ниндзя  или снайперов  пойдут в  расход - что ж, это
неизбежные издержки всякого рискованного дела.
     Самое  главное - это  покончить  с  Римо.  А  после  него -  и  со всем
"Икс-фактором".  Который,  с  высокой  степенью  вероятности,  расположен  в
санатории Фолкрофт, Рай, Нью-Йорк.
     На  рассвете следующего  дня Деуссио вспомнил  свою  голову в унитазе и
решил,  что  его не устраивает просто  сидеть дома  и  ждать  вестей с места
событий. Он захотел увидеть все своими глазами.
     - Сэлли, - распорядился он, - мы отправляемся в поездку.
     - Куда мы едем?
     - В пустыню Моджав. Я слышал, там в это время года просто замечательно.
     - Ну да?

        ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

     Моджав. Солнце  и  жара  словно  молотом ударяли  в  голову,  притупляя
рассудок. Люди стояли  вокруг с сухими, воспаленными глазами  и  видели  все
сквозь мерцающие волны раскаленного воздуха. И даже в темноте эти люди будут
по-прежнему видеть вокруг  все те  же мерцающие  линии,  но даже  не заметят
этого  - так  быстро  тело и мозг  человека приспосабливаются  к  окружающим
условиям.
     Две  большие  палатки снова  были  поставлены  за  проволочным забором,
окружающим опытный участок. Обе палатки в эти ранние вечерние часы заполняли
корреспонденты, агрономы из разных стран и просто любопытные.
     Никто не  обращал  особого внимания  на  шестерых  мужчин,  державшихся
вместе и старавшихся никому не бросаться в  глаза.  Каждый  из них имел  при
себе картонную  трубку,  в  каких  носят  карты  или чертежи. Когда какой-то
подвыпивший корреспондент попытался втянуть одного из мужчин в разговор,  то
получил грубый отпор:
     - Отойди, пока не получил ногой под зад!
     Собравшиеся  смотрели  сквозь  все  еще  запертую  сетчатую  ограду  на
участке, рассчитывая хоть одним глазом глянуть на  филдинговские  чудеса. Но
солнцезащитный фильтр скрывал опытную делянку, и на всем огороженном участке
не было видно ничего, кроме скамеек.
     Длинная вереница лимузинов:  "кадиллаков" и  "линкольнов"  стояла вдоль
дороги,  ведущей  к  палаткам. Был  там и  один "роллс-ройс", принадлежавший
посланцу Индии. Индиец все время громогласно жаловался на жару,  которая, по
его  мнению,  и  является  причиной  столь  заметных  изъянов  американского
национального характера.
     - Мы знаем, сэр, - обратился к нему один из корреспондентов, - что ваша
страна -  единственная,  которая не  изъявила  желания подписать контракт на
"Чудесное зерно" мистера Филдинга, если его эксперимент увенчается успехом.
     -  Это  верно,  -  сказал  представитель  Индии спокойно. - Мы намерены
сначала  изучить  результаты  эксперимента  и  лишь  затем,  соответствующим
образом, определим наши дальнейшие шаги.
     -  Казалось  бы,   -  продолжал  корреспондент,  -  ваша  страна  с  ее
хроническим  продовольственным  кризисом  должна  бы  быть  в  первых  рядах
желающих получить эти семена?
     - Мы не позволим империалистам диктовать нам, какую проводить политику.
Если у нас и есть продовольственный кризис - это наш собственный кризис.
     -  Тогда непонятно, - сказал  репортер, который  был еще очень  молод и
неопытен,  -  почему  ваша   страна   постоянно  обращается   к  Америке  за
продовольственной помощью.
     Индийский посол повернулся  и отошел с надменным видом. Он  не  намерен
был выслушивать оскорбления.
     Корреспондент посмотрел ему вслед, потом увидел стоящего рядом пожилого
азиата в роскошном синем халате.
     - Не удивляйтесь,  молодой  человек,  -  сказал Чиун.  - Индусы  всегда
такие. Алчные и неблагодарные.
     - А вы из какой страны, сэр? - спросил корреспондент, глянув на Чиуна с
любопытством.
     - Из Америки, - сказал быстро Римо. - Пойдем, папочка.
     Когда  корреспондент уже не мог их слышать, Чиун плюнул на песчаный пол
палатки.
     - Зачем ты сказал ему эту ужасную ложь?
     -  Потому  что  Северная  Корея,   где  расположена  деревня  Синанджу,
коммунистическая страна. Мы не имеем с ней дипломатических отношений. Только
заикнись  корреспонденту,  что  ты  из  Северной  Кореи,  и  завтра же  твои
фотографии  появятся на первых страницах всех газет.  И каждый корреспондент
пожелает узнать, чем ты здесь занимаешься.
     - И я им объясню. Что я интересуюсь неуклонным прогрессом науки.
     - Прекрасно, - сказал Римо.
     - Что я выполняю секретное задание правительства Соединенных Штатов...
     - Еще лучше, - сказал Римо.
     - А именно - готовлю профессиональных убийц и уничтожаю врагов великого
императора Смита и таким образом обеспечиваю сохранность вашей конституции.
     - Скажи это, и Смит тут же перестанет переводить деньги в Синанджу.
     - Ладно, я помолчу, - сказал Чиун, - хотя и остаюсь при своем мнении.
     Чиун, казалось, прервал себя на полуслове. Он внимательно смотрел через
входное отверстие палатки на группу мужчин.
     - Вон те люди следят за тобой, - сказал он.
     - Какие люди?
     - Те самые, которые  сразу же  насторожатся, если  ты будешь вертеться,
как  флюгер,  и   орать  "какие   мужчины"!  Кореец  и  другие,  непонятного
происхождения. Там, в палатке.
     Римо как бы без особой цели обошел Чиуна и бросил взгляд на этих людей.
Их  было восемь,  все азиаты, в возрасте  за  тридцать и за сорок. Они  явно
чувствовали себя стесненно в деловых костюмах, как в платье с чужого плеча.
     - Я их не знаю, - сказал Римо.
     - Достаточно того, что они тебя знают.
     - Может быть,  их интересуешь ты, -  сказал Римо. - Может, они ищут,  с
кем сыграть в биллиард.
     Ответ Чиуна потонул  в крике толпы, которая хлынула вперед к закрытым и
охраняемым воротам. Римо увидел, что к воротам подъехал "пикап" Филдинга.
     Едва он вышел из машины со  стороны  водителя, корреспонденты  окружили
его плотным кольцом.
     - Мистер Филдинг, скажите, что сейчас будет? Что вы нам покажете?
     -  Потерпите несколько минут.  Тогда вы  полностью  удовлетворите  свое
любопытство.
     Филдинг подал  знак охранникам  в униформе  открыть ворота.  Когда  они
сделали это, он обратился к толпе народа.
     - Я был бы крайне признателен, джентльмены, если бы вы вошли на участок
и  заняли места на скамейках, - сказал он. - С них  каждый из вас сможет все
хорошо увидеть.
     Сопровождаемый    тремя   охранниками,   Филдинг   прошел   к   черному
синтетическому тенту и повернулся лицом к рядам скамеек, на которых поспешно
рассаживался народ. Последними подошли Римо с Чиуном, а также делегат Индии.
Он обнаружил  в  палатке поднос. С очень вкусными  бутербродами и задержался
возле него. Войдя наконец в открытые ворота, он направился прямо к переднему
ряду скамеек  и стал втискиваться между  двумя  мужчинами,  что-то  ворча  о
непредусмотрительности американцев.
     Римо  и  Чиун  встали  за  последним  рядом  скамеек,  Чиун,  игнорируя
Филдинга, зорко осматривал весь участок.
     - Это здесь исчезал Филдинг? - тихо прошептал он.
     - Да, - сказал Римо.
     - Очень странно, - сказал Чиун, Почти так же странно, подумал он, как и
то, что шестеро мужчин с  картонными трубками  не пошли на участок, а заняли
позицию за оградой, откуда  и смотрели внутрь. Не менее странно было  и  то,
что кореец и  остальные семь азиатов,  которые теперь стояли  всей группой в
углу участка, все так же пристально следили за Римо. На мгновение глаза двух
корейцев встретились, но младший тут же отвел взгляд.
     Филдинг откашлялся, оглядел толпу и начал:
     - Леди и джентльмены! Я  полагаю, что этот день, возможно, станет одним
из величайших дней в истории цивилизации.
     Индийский делегат  громко  фыркнул,  продолжая  высасывать застрявшие в
зубах зернышки икры.
     Филдинг  повернулся  и  махнул  охранникам.  Те подняли  передний  край
защитного тента, завернули  его и начали стаскивать по  направлению к  концу
опытного поля.
     Когда лучи заходящего солнца осветили делянку, позолотив высокие густые
колосья, у зрителей вырвался дружный вздох удивления и восторга.
     Рядом с пшеницей росла соя, а в глубине участка - рис и ячмень.
     - Вот плоды моего волшебного метода, -  прокричал  Филдинг, театральным
жестом указывая на опытную делянку.
     Публика  начала  аплодировать.  Раздались  громкие   крики   одобрения.
Представитель  Индии ногтем  большого пальца  выковыривал  из зубов  остатки
печенья.
     Аплодисменты продолжались и все разрастались, так что Филдингу пришлось
несколько   раз   обращаться   к   аудитории  и  успокаивать   ее   призывом
"джентльмены!..".
     - Я намерен передать этот метод, фактически по цене себестоимости, всем
странам,  которые  пожелают   им  воспользоваться.   Чудесные  семена  будут
предоставляться по принципу:  кто первым подал заявку, тот первым и получит.
В моем  распоряжении находятся  склады,  заполненные  такими  семенами,  они
предназначены  для всех государств  мира.  -  Он взглянул  на часы. - Сейчас
двадцать   минут  восьмого.  Я  предложил  бы  вам,  джентльмены,  осмотреть
выращенный  урожай. Если  желаете, можете  взять образцы  растений.  Только,
пожалуйста,  понемногу, поскольку  вас  здесь  много,  а  опытная делянка, в
общем-то,  небольшая.   Через  тридцать  минут  давайте  вновь  соберемся  в
палатках. Там мои  представители будут готовы встретиться  с представителями
тех  стран, которые изъявят желание  подписать  контракты  на  использование
метода "Чудесное зерно",  и я сам также  отвечу  на любые вопросы  прессы. И
пожалуйста, придерживайтесь пешеходных дорожек с тем, чтобы не вытоптать все
поле. Благодарю вас за внимание.
     Филдинг кивнул, и корреспонденты бросились первыми  к дощатым дорожкам,
которые делили опытную делянку на четыре сектора, и стали обрывать растения.
За  ними очередью выстроились остальные, чтобы пройти на поле. Представитель
Индии пошел напрямик,  игнорируя дорожки, топча колосья,  которые  доставали
ему до пояса; он срывал образцы и  засовывал их  в портфель. Обернувшись, он
улыбнулся. В конце очереди он заметил посла Франции. Приятная неожиданность,
француз был парижанином, с ним можно будет потом всласть обсудить грубость и
невежество американцев.
     Римо с Чиуном наблюдали всю эту картину,  но и за ними тоже внимательно
наблюдали.
     - Что ты думаешь обо всем этом, Чиун? - спросил Римо.
     -  Я думаю,  что здесь очень  странный  запах.  Здесь  пахнет,  как  на
фабрике.
     Римо втянул носом воздух.  Он опять почувствовал прежний  слабый запах.
Теперь он смог точнее определить его. Это был запах машинного масла.
     - Мне кажется, ты прав, - сказал Римо.
     - Я знаю, что прав, - сказал Чиун, - Я знаю также и еще кое-что.
     - Что именно?
     - На тебя собираются напасть.
     Римо  взглянул  на Чиуна, а потом заметил какое-то движение  в стороне.
Одинокий "кадиллак"  с  трудом  прокладывал  себе  путь по  песку  в  голову
вереницы машин.  Римо  узнал  человека за  рулем, хотя  сегодня на нем  были
темные очки и  шляпа, а  когда  Римо видел  его в  последний раз, его голову
украшал унитаз. Это был Джонни Черт. Ему-то что здесь понадобилось?
     Римо опять взглянул на Чиуна.
     - Нападение? На нас?
     - На тебя, - поправил Чиун. - Кореец и другие с ним. А также мужчины за
забором со  своими  картонными  трубками.  Они  не  сводят  с  тебя  глаз  и
передвигаются медленно, как люди, которые готовятся к убийству.
     - Хм, - сказал Римо. - Что будем делать?
     Чиун пожал плечами.
     - Делай, что хочешь. Меня это не касается.
     - Я думал, мы равноправные партнеры.
     -  Ах да.  Но это  относится  только к выполнению  официальных заданий.
Когда  ты впутываешься в  неприятности по  собственной воле,  ты  не  можешь
рассчитывать на мою помощь.
     - Сколько их всего? - спросил Римо.
     - Четырнадцать. Восемь азиатов и шестеро с трубками.
     - Чтобы справиться с четырнадцатью, ты мне не нужен.
     - Я определенно надеюсь на это.
     Филдинг между тем уже  направился к двум палаткам за забором участка, и
вся  толпа  устремилась  за  ним.  Перед  узкими  воротами  люди  постепенно
выстраивались в колонну и замедляли шаг.
     Проходя мимо Чиуна, посол Индии вежливо кивнул старику:
     - Хороши эти американцы, не правда ли? Как это на них похоже - пытаться
нажиться на методе, который по праву должен принадлежать всему человечеству!
     - Они вовремя платят  по счетам. И им удается прокормить себя, - сказал
Чиун. - Но не волнуйтесь. Подождите  подольше, и  они отдадут вам эти семена
бесплатно,  как делали  всегда. У них  есть важная причина не давать  вашему
народу умереть с голоду.
     - Да? - Индиец хмыкнул. - И что же это за причина?
     - Вы помогаете им выглядеть добрыми в глазах всего мира, - сказал Чиун.
     Индиец фыркнул и отошел.
     Римо  думал  о  запахе  машинного масла, который  стал ощущаться слабее
теперь,  когда от  движения  множества ног  в воздух  поднялись клубы  пыли.
Участок  уже  почти  опустел. Поле, оголенное желающими иметь образцы, снова
превратилось в  площадку, покрытую песком, каким было всего несколько недель
назад. Синтетический тент был свернут и лежал у задней ограды, и поверх него
на Римо глядело жесткое лицо человека,  державшего в руках картонную трубку.
Человек посмотрел на часы.
     - Как ты думаешь, что у них в этих футлярах? - спросил Римо.
     - Не думаю, что это флейты, чтобы сыграть на сегодняшнем приеме.
     Римо  и  Чиун повернули к палаткам.  Последние посетители уже  скрылись
внутри них. В воротах, преграждая путь Римо с Чиуном, встали восемь азиатов.
Они выстроились  в одну линию поперек ворот  и по  сигналу  одного из них, с
карими  глазами, стали быстро  освобождаться от своих костюмов, оставаясь  в
черных боевых одеждах ниндзя.
     - Они собираются атаковать тебя приемами ниндзя, а те шестеро с ружьями
атакуют тебя современным способом, - сказал Чиун.
     - Не  вмешивайся в мои  дела, -  сказал Римо. - Ты же говорил, что  это
тебя не касается.
     -  Ты недостаточно силен,  чтобы выстоять против такой атаки,  - сказал
Чиун.
     - Все будет о'кей,  - сказал Римо.  - Просто  мне придется  управляться
одному. Ведь у меня нет равноправного партнера. Есть я - и  платный наемник.
А от наемных служащих в наши дни, сам знаешь, какой прок.
     - Это мерзость, не сравнимая ни с чем, что ты говорил мне прежде.
     Кореец в одежде ниндзя обратился к Чиуну:
     - Прочь, старик. С тобой мы не хотим ссориться.
     - Я  в  ссоре  с  продолжением твоего существования на земле,  - сказал
Чиун.
     -  Тогда  приготовься  к своим  похоронам,  старик,  -  сказал  кореец,
посмотрев на часы.
     За собой Римо услышал звук разрываемого картона и, обернувшись, увидел,
что шестеро мужчин за оградой уже держат в руках оружие.
     - Восемь часов! - крикнул кореец. - Атака!
     - Поработай внутри забора, папочка, - сказал Римо.
     - Конечно. Мне всегда достается самая грязная работа, - сказал Чиун.
     Человек в дальнем углу участка как раз поднимал винтовку к плечу, когда
Римо и Чиун шагнули навстречу восьмерым ниндзя. Азиаты  игнорировали Чиуна и
начали  окружать  Римо.  Но Чиун  обогнал  его  и,  двигаясь слева  направо,
прошелся по всем  восьмерым, увлекая  их за собой на землю и открыв  щель, в
которую  проскочил Римо.  Ниндзя заметили, что  Римо преодолел их барьер,  и
устремились  за  ним через ворота. Но Чиун  уже перекрыл  им дорогу.  Широко
раскинув руки, он нараспев провозгласил по-корейски:
     - Великий Мастер Синанджу приговаривает вас к смерти!
     Шестеро  с винтовками, стоявшие за оградой,  сперва  не увидели ничего,
кроме клубка тел. Куда,  черт  побери, подевался тот  белый? Фред Феличе  из
Чикаго оказался ближе остальных к свалке, но  ему  мешала сетка забора, и он
прислонился к  ней лицом,  чтобы лучше видеть. Мгновение спустя сетка уже не
мешала ему, ибо его  голова прошла сквозь нее,  как сваренное  вкрутую  яйцо
через проволочную ломтерезку. Он не успел даже вскрикнуть.
     Второй  снайпер  успел  крикнуть.  Римо  приблизился  к нему,  двигаясь
зигзагами,  стремительно и  едва касаясь земли,  хорошо  помня уроки  Чиуна,
когда час за часом  приходилось скользить на предельной  скорости по  мокрой
туалетной  бумаге  и  выслушивать   поучения  наставника,  если  на   бумаге
оставалась  хотя  бы одна морщинка.  Когда Римо достиг  Энтони  Эбоминела из
Детройта,  тот  только начал оборачиваться.  Он  закричал,  тут же его  крик
перешел  в  вопль, прервавшийся  от хлынувшей  в  горло крови, и он  упал  с
проломленным черепом.
     Этот вопль, наконец, обратил глаза остальных стрелков к Римо.
     - Вон он!  Вон  он! - Пули  посыпались градом,  стрелки опорожняли свои
обоймы.
     Римо продолжал двигаться, делая, казалось, только один шаг вперед и два
назад.  Тем не менее он медленно, но неотвратимо, как  волна, накатывался на
следующего снайпера, стоявшего у самого угла забора  и посылавшего мимо цели
одну пулю  за  другой.  Ему повезло в  одном: он успел нажать курок еще раз,
последний.  Но ему не повезло в другом - при  этом дуло винтовки оказалось у
него во рту.
     Передвигаясь вдоль ограды, Римо бросил взгляд через плечо. Бой с ниндзя
переместился в центр участка. В свалке  тел то  и  дело  мелькал синий халат
Чиуна. Хорошо. Беспокоиться не о чем. Ведь их только восемь.
     Римо прыгнул через забор, чтобы,  тут же перекинув тело обратно, обеими
ногами  вбить голову  четвертого  стрелка вместе с шейными позвонками ему  в
плечи.
     Пятый сумел выпустить  еще две  пули, прежде чем его внутренности  были
разорваны  ударом  собственного  ружейного приклада. Увидев  это,  последний
снайпер бросил  оружие и пустился бежать,  но сделал только  два шага, после
чего  его  лицо было  вдавлено глубоко в  песок, и  он задохнулся, втянув  в
легкие смертоносные зерна песка. Тело его дернулось и замерло.
     Покончив  со стрелками, Римо  кинулся  ко входу на участок и далее мимо
палаток. В наступивших уже сумерках он бесшумно  скользил мимо высыпавших из
палаток  людей,   привлеченных   разгоревшейся   пальбой.   Он   летел   так
стремительно,  что  большинство   его  даже  не  заметило.   Римо  мчался  к
"кадиллаку", который стоял с выключенным мотором и с Джонни Чертом за рулем.
     Он рывком распахнул  дверцу,  даже не  потрудившись  нажать  на  кнопку
замка. Деуссио  взглянул на него  с удивлением, которое сменилось страхом, а
затем и ужасом.
     - Привет, - сказал Римо, - тебя почти не узнать, С головой в унитазе ты
смотрелся по-другому.
     - Что вы собираетесь делать?
     - За сколько раз угадаешь?
     - Ясно. Скажите мне  одно. Вы действительно та сила,  которая борется с
преступным миром, так? Только скажите, я прав?
     -  Ты  прав. Только  мы  не  просто  силовая  организация.  Мы -  КЮРЕ,
лекарство. - И  Римо вылечил Джонни  Черта от  последующей жизни. Он не стал
дожидаться  результатов  вскрытия  тела  и  сразу же направился сквозь толпу
народа  на огороженный участок.  Там  не  было  заметно  никакого  движения.
Приблизившись, Римо  увидел  лишь груду  тел.  Чиуна  нигде  не  было.  Римо
бросился вперед и,  лишь поравнявшись с  горой  тел, заметил  синий халат  и
услышал голос:
     - Что, мне уже можно вылезать?
     - Ну, разумеется, ты можешь вылезать.
     Подобно дельфину,  выныривающему из  глубины вод, Чиун, на вид  даже не
очень помятый, появился из свалки мертвых тел. Римо взял его за руку и повел
прочь, не обращая внимания на начавшую собираться вокруг толпу.
     - Почему это "разумеется"? - спросил  Чиун. - Ты играешь в свои игры, и
эти  твои дураки пуляют во  все четыре стороны. По-твоему,  ни  одна пуля не
может попасть  в меня? Ты думаешь,  так  легко  найти  другого равноправного
партнера? Особенно такого, кто берет на себя восьмерых  врагов,  в  то время
как ты забавляешься всего с шестью?
     - С семью, - сказал Римо. - Я нашел еще одного в "кадиллаке".
     - И все-таки. Семь - это не восемь!
     Какой-то корреспондент хлопнул Чиуна по плечу:
     - Что случилось? Что это? Что здесь произошло?..
     - Эти люди пытались свергнуть конституцию Соединенных Штатов, но они не
учли силы и ловкости  Мастера Синанджу и его помощника, - сказал Чиун. - Они
не...
     - Обычная схватка двух гангстерских банд, - перебил его Римо. - Вот эти
парни  из одной,  а за  оградой -  из  другой.  А устроил  бойню вон тот,  в
"кадиллаке". - Он указал на машину Джонни Черта. - Побеседуйте с ним.
     Римо  и  Чиун  пошли  в  противоположный  угол  участка,  подальше   от
освещенных палаток, где  сгустилась ночная тьма.  Там  Римо  поковырял песок
ногой, ему показалось, что он какой-то не очень песчаный.
     - Чиун, как тебе этот песок?
     - Довольно странный, - сказал Чиун. - Почему, по-твоему, я беспокоился,
как бы меня не задела пуля? Я не мог правильно двигаться.
     Римо потянул воздух носом.
     - Это из-за машинного масла?
     Чиун кивнул:
     - Я давно принюхиваюсь. В вашей стране воняют даже пустыни.
     Римо  погрузил  носок  ботинка в  песок.  Ощущение  было  странное.  Он
повернулся  на правой ноге, отталкиваясь левой и ввинчивая  правый  носок  в
почву. Вдруг он остановился.
     - Чиун,  это  металл!  - Он  подвигал ногой. Нога  уперлась  в  плоскую
металлическую плиту. Сквозь тонкую  подошву итальянских ботинок он нащупал в
плите небольшие отверстия.
     Римо выдернул ногу из песка, словно из ванны с кипятком.
     - Чиун. Я понял.
     - Это что-то заразное?
     - Не валяй  дурака. Я говорю о "Чудесном  зерне". Это обман. У Филдинга
там  подземное помещение.  Урожай  не созрел  на песке. Растения пробиваются
через песок снизу. Вот почему убивали  строителей! Потому, что  они знали об
этом. Они знали.
     - Вот ты и разгадал свои тайны.
     -  Теперь,  наконец, разгадал. Склад с радиоактивными материалами. Этот
выродок  собирается всучить всем  радиоактивные  семена и отравить радиацией
все  сельскохозяйственные угодья. По  сравнению с  этим стихийные  бедствия,
которые люди испытали  в прошлом, покажутся им  просто удовольствием.  -  Он
посмотрел на песок под ногами скорее с печалью, чем с  удивлением.  - Думаю,
настала пора поговорить с Филдингом.
     Они двинулись молча  через  толпу к  палаткам и тут услышали "уип, уип,
уип" - то были сигналы машины скорой помощи.
     - Пожалуй, для скорой помощи уже поздновато, папочка, - сказал Римо.
     Скорая  помощь  подкатила  к  палатке, выбрасывая из-под  колес фонтаны
песка. Из машины выскочили два санитара с носилками.
     - Что случилось? - спросил Римо какого-то репортера.
     - Филдинг. Ему стало плохо.
     Римо и Чиун прошли сквозь толпу, как по пустому пространству.  Филдинга
уже положили на носилки. Римо наклонился над ним и сказал:
     - Филдинг, я все знаю. Я раскрыл ваш план.
     Лицо Филдинга  было белее мела, рот под резким светом выделялся лиловым
пятном.  Отыскав  Римо  уже  затуманенным взглядом, Филдинг  разлепил губы в
усмешке.
     - Все люди букашки.  Букашки.  И теперь все букашки подохнут. Я добился
этого.
     Глаза Филдинга закрылись, и санитары понесли его в машину.

        ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

     - Хуже просто некуда. - Голос Смита был так же безнадежен и мрачен, как
и произносимые им слова.
     -  Не понимаю почему.  Вам надо просто избавиться от этих радиоактивных
семян.
     - Они исчезли, - сказал Смит. - Со склада в Денвере все уже вывезено, и
мы  пока не смогли  выяснить,  куда именно. Мы полагаем,  скорее  всего,  за
океан.
     -  Понятно, -  сказал Римо. - Тогда пусть  правительство  объявит,  что
метод Филдинга - это надувательство.
     -  Здесь  существует  деликатная  проблема.  Это  идиотское   рекламное
агентство, нанятое Филдингом, уже вовсю распускает слухи, будто  мощные силы
в правительстве  пытаются  помешать  ему  накормить мир. Если  правительство
выступит сейчас против этого проекта, Америку обвинят в антигуманности.
     - Ладно, я предлагаю другое решение, - сказал Римо.
     - Какое?
     - Оставить все как есть. И пусть этими семенами засеют всю землю. Тогда
некому будет обвинять нас в антигуманности.
     -  Я знал, что всегда могу положиться на вашу  ясную голову,  -  сказал
Смит ледяным тоном. - Благодарю вас.
     - Не за  что, - сказал Римо. -  Звоните в любое время,  всегда к  вашим
услугам.
     Когда он повесил трубку, Чиун сказал:
     - Тебе не так весело, как ты хочешь показать.
     - Это пройдет.
     -  Нет, не пройдет. Ты чувствуешь, что Филдинг тебя  одурачил, и теперь
из-за этого может пострадать множество людей.
     - Возможно, - согласился Римо.
     - И ты не знаешь, что же теперь делать. Филдинг умирает. Его невозможно
заставить. Ты не  можешь убить его, если он не откажется от своего плана. Он
уже ничего не боится.
     - Да, похоже, - сказал Римо. Он посмотрел в окно на панораму Денвера. -
Наверное,  это из-за  того, что Смитти так  расстроился. Знаешь, я, пожалуй,
уважаю его, хотя никогда не признаюсь ему в этом. У  него трудная  работа, и
делает он ее  хорошо. И  я  бы  хотел  сейчас  помочь  ему  найти  выход  из
положения.
     - А! - сказал  Чиун. - Императоры приходят и уходят.  Нам  с тобой надо
отправиться в Иран. Там ценят наемных убийц.
     Все еще глядя за горизонт, Рима задумчиво покачал головой.
     - Нет, Чиун. Я - американец. Мое место здесь.
     - Ты наследник титула  Мастера  Синанджу. Твое место там, где требуется
твое высокое мастерство.
     - Тебе  легко  говорить,  - сказал Римо, - А я просто  не хочу  бросать
Смита и КЮРЕ.
     - А как же  твой равноправный партнер?  Его  мнение для тебя ничего  не
значит?
     - Нет, Чиун, ты тоже входишь в нашу команду.
     - Ну что ж... Тогда решено.
     - Подожди, подожди... Что решено?
     - Решено, что я разрешу для тебя эту  небольшую проблему. А взамен ты и
император Смит впредь не будете без меня выбирать  нам  задания. Я тоже буду
иметь право высказать свое мнение.
     - Чиун,  ты  хоть раз сделал что-нибудь  для кого-то, не требуя  ничего
взамен?
     - Я не Армия спасения.
     - Почему ты так уверен, что справишься с этой проблемой?
     - Почему бы и нет? - спросил Чиун. - Разве я не Мастер Синанджу?

     Джеймс Орайо Филдинг приходил в сознание лишь на очень  короткое время.
Лейкемия  пожирала его организм, и  ее победа была уже близка. Смерть  могла
наступить через  несколько дней  или даже через несколько часов. Борьба была
окончена. Филдинг обречен.
     Врачи  уже  отказались  оперировать  пациента  и  сняли  круглосуточное
дежурство  у его постели. Хотя Филдинг  понимал,  что умирает,  но  выглядел
совершенно счастливым. Он лежал на больничной кровати и постоянно улыбался.
     До  того  дня,  когда  к  нему  явился  некий старый  азиат  и  пожелал
облобызать его ноги.
     -  Кто вы?  -  мягко спросил Филдинг  стоявшее у  его  постели старца в
голубом одеянии.
     -  Я  недостойный, который  прибыл выразить  вам благодарность от всего
человечества,  -  сказал Чиун. - Ваш чудесный  хлеб уже  спас мою деревню от
голодной смерти.
     Глаза  Филдинга  сузились. Впервые за  последние двадцать  четыре  часа
улыбка сползла с его лица.
     - Каким образом?
     - О, вы просто не успели довести исследования до конца. Хотя были очень
близки  к  нему, -  сказал  Чиун. - Вы  просмотрели  одну  деталь. Вещества,
которые вы  внесли  в семена,  могли оказаться очень  опасными. Но мы  нашли
средство сделать их совершенно безвредными.
     Лицо Филдинга вытянулось. Чиун продолжал:
     - Соль, - сказал он.  - Обыкновенная  соль. Ее хватает везде.  Если  ее
добавить в почву вместе с вашими семенами, урожай поспевает не за  несколько
недель, а за несколько дней. И  никаких вредных  последствий. Не то  что  та
бомба, в Японии. Взгляните сами.
     Чиун   опустил  руку  к  Филдингу  и  раскрыл  ладонь.  На  ней  лежало
одно-единственное зернышко.  Другой рукой  Чиун  высыпал  на него  несколько
белых кристалликов.
     - Соль, - пояснил он.
     Он сжал руку  в кулак,  потом  снова раскрыл  ладонь.  Семя уже  начало
прорастать. Из его верхушки пробивался крошечный побег.
     - На это требуется всего несколько мгновений, - сказал Чиун.
     Он снова  сжал  руку.  Когда он открыл ее  через  пару  секунд, зеленый
росток стал  уже значительно больше.  Он  был уже  с  целый дюйм  и  заметно
возвышался над зернышком.
     - Весь мир славит ваше имя, - сказал Чиун.  - Вы накормите всю землю до
скончания веков. Благодаря вам в мире больше никогда не будет голодных.
     Чиун  низко  склонился  перед  кроватью  Филдинга  и,   не  разгибаясь,
попятился к двери, как бы удаляясь из королевских покоев.
     Рот  Филдинга  мучительно  искривился.  Соль.  Обыкновенная соль  может
заставить  его метод  работать эффективно. Благодаря ему люди-букашки станут
всегда  есть  вволю.  Он  потерпел  неудачу.  Памятник,  который  он  мечтал
соорудить себе из миллионов трупов, рухнул. Если только он не...
     Рекламному агентству  Фелдмана, О'Коннора и покойного  мистера Джордана
не  составило  труда  собрать  репортеров  в  больничную  палату  к  мистеру
Филдингу, где в  тот же вечер состоялась большая пресс-конференция. Ведь имя
Филдинга  прославилось  на весь  мир.  Каждое  его  слово  шло  нарасхват  и
немедленно становилось достоянием огромной аудитории.
     Чиун и Римо сидели в  своем гостиничном номере, наблюдая по телевизору,
как Джеймс Орайо Филдинг  оповещал весь  мир о том,  что его проект является
мистификацией.
     - Это была просто шутка, - говорил он. - Только теперь я обнаружил, что
она  может  оказаться очень  опасной.  Радиоактивные семена  могут  облучить
букашек... гм, людей, которые войдут с ними в контакт. Я даю указание судам,
перевозящим  семена в другие страны, немедленно выбросить груз в море. Нужно
оградить людей во всем мире от опасности.
     Римо продолжал смотреть телевизор, затем повернулся к Чиуну.
     - Дело сделано. Как тебе это удалось?
     - Ш-ш-ш, - сказал Чиун. - Я слушаю новости.
     После пресс-конференции ведущий сообщил, что первый отклик на заявление
Филдинга  уже  получен,  от  правительства  Индии.  Хотя  Индия  не  просила
предоставить ей семена Филдинга, но вот радиоактивные отходы, полученные им,
готова  принять -  разумеется, бесплатно.  Чтобы исследовать их  на  предмет
потенциального военного применения.
     -  Должно  быть,  это какая-то  ловушка,  - прокомментировал  сообщение
ведущий.
     Когда   передача  новостей  благополучно  перешла  в  сводку  погоды  и
спортивные сообщения, Римо снова спросил Чиуна:
     - Как тебе это удалось?
     - Я просто сумел его убедить. Я прибегнул к доводам разума.
     - Это не ответ. - Римо встал и, мягко ступая, прошелся  по комнате, все
еще дожидаясь от Чиуна пояснений. Но их не последовало. Римо подошел к  окну
и  выглянул  наружу.  Рука его легла  на  подоконник  и коснулась  какого-то
предмета.
     Он поднес его к глазам.
     - Зачем ты проращиваешь зерно в ящике? - спросил он.
     - Это  тебе  мой  подарок.  На память  о  бесконечной  доброте  мистера
Филдинга. А он сам пусть пойдет на вечный корм букашкам.