ыло уже 4.51 утра, когда Смит получил от компьютеров четвертый пункт. "ПУНКТ НАЗНАЧЕНИЯ - ЗАДНИЯ", - высветилось на экране. Эта фраза была повторена четыре раза подряд. За последний год Фокс под именем Феликс Вокс три раза летал в Заднию, а два месяца назад снова купил открытый билет в эту страну. Здесь была главная загвоздка. Зачем признанному диетологу понадобилось за год четыре раза посещать расположенную на севере Африки страну с нестабильной экономикой? В Заднии не было ничего - ни технологий, ни пахотных земель, да и толстяков там раз-два и обчелся. Зато там правил помешанный на власти диктатор Руомид Халаффа, готовый любыми средствами добывать оружие и военные секреты, чтобы снабжать ими без разбора все террористические организации мира. И еще там добывали нефть, все доходы от продажи который Халаффа тратил на вооружения. - Задния, - в недоумении произнес Смит. "Фолкрофтская четверка", казалось, самодовольно ухмыляется: она дала Смиту все необходимые части. А вот теперь попробуй собери! Надо позвонить Римо. Может, за ночь он раскопал что-то такое, что прольет дополнительный свет на эту историю с Заднией? Смит набрал номер Шангри-ла: линия молчала. Ни гудка, ни шуршания, - ничего. Он вызвал телефонистку и попросил соединить его с Шангри-ла, но та ответила, что связи нет - возможно, сильные снегопады повредили кабель. Пока он слушал объяснения телефонистки, на столе зазвонил красный телефон - прямая связь с президентом. Смит схватил трубку на первом же звонке. - Слушаю, господин президент, - произнес он. Затем несколько минут слушал, что говорит президент, и за эти несколько минут постарел на пять лет. С каждым новым словом на том конце провода он чувствовал, как у него на лице прибавляется морщин. - Спасибо за информацию, господин президент. Мы над этим работаем, - сказал наконец он и повесил трубку. Доббинс убит. Убийцам вновь удалось их переиграть. Оставалось только одно. Смит проверил хранившийся у него в "дипломате" переносной телефон и защелкнул замок. Затем припомнил сообщенные Римо координаты Шангри-ла, надел калоши и пальто и водрузил на голову коричневую фетровую шляпу. Нет времени ждать до конца снегопада. Если Римо не может выбраться из Шангри-ла, Смит отправится туда сам. ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ В тот момент, когда Харолд Смит закрывал свой "дипломат", Римо сидел под сосной где-то в Черных горах, штат Южная Дакота. Он должен был заранее понять, что Чиуну наскучит его новая игрушка еще до того, как они успеют пройти сорок миль. Слава Богу, они хоть смогли попасть на шоссе, и какой-то грузовик отвез их в Чикаго. Несмотря на холодный ветер, дующий с озера Мичиган, Чикаго был поистине подарком судьбы. Аэропорт там работал даже в такую погоду, и им удалось попасть на самолет, направляющийся в Сиу-Фоллз. Конечно же, Чиун стал настаивать, чтобы его посадили возле левого крыла, где уже расположилась какая-то китайская вдова, не менее буйная, чем Чиун. После двадцати минут пререканий остальные пассажиры стали требовать, чтобы придурковатого старого китайца вместе с женой попросту вышвырнули из самолета. Чиун принялся доказывать, что он, во-первых, не китаец, а во-вторых, в своем уме, чего нельзя сказать ни об одном человеке, женатом на китаянке и потому вынужденном терпеть ее выходки, являющиеся результатом употребления в пищу собак. Он особо подчеркнул этот момент, выбив стекло в иллюминаторе над левым крылом, отчего "Боинг-727" начал немедленно терять высоту, с потолка свесились кислородные маски и несколько незакрепленных предметов одежды улетели в небытие. Температура в салоне резко пошла вниз. Остановить падение удалось лишь тогда, когда Римо заткнул иллюминатор краснорожим американским туристом, который, ввиду того обстоятельства, что являлся туристом, был до безобразия живуч. Затем Римо продемонстрировал всем трем стюардессам все 52 ступени к экстазу - без этого они никак не соглашались признать, что разбитый иллюминатор - всего лишь досадный несчастный случай. В Сиу-Фоллз Римо взял со стоянки первый попавшийся автомобиль, розовый "нэш-рэмблер" 1963 года, который дотащился аж до Бельведера в округе Джексон. Но там он безнадежно заглох, выпустив облачко черного дыма. Римо захватил регистрационную карточку, чтобы владельцу возместили ущерб. Смитти это понравится. По его представлениям, кража машин не входила в должностные обязанности сотрудников КЮРЕ, так что платить за них он очень не любил. Им оставалось еще двадцать миль до нужного округа, а потом еще восемьдесят миль через скалы Бэдленда в две тысячи футов высотой. Слава Богу, им попались какие-то подростки-самоубийцы, которые и доставили их в аэропорт Дивер. Который, как и предупреждал диспетчер, был закрыт. Да, путешествие было что надо. И вот теперь Римо сидел под сосной, наблюдая, как занимается заря, и пытался сообразить, что же делать дальше. Буран прекратился за час до рассвета, и девственный снежный покров ярко сверкал под первыми солнечными лучами. В нескольких футах от Римо на сплетенной из прутьев циновке мирно спал Чиун. Сюда они пришли по настоянию Чиуна, который выбрал этот район как наименее заселенный. Римо пытался убедить его, что Фокс еще в меньшей степени, чем они, готов покорять снежную целину в такую метель, но Чиун настоял на своем. Он слышит эхо, заявил он. Честно говоря, Римо тоже слышал какие-то отдаленные отзвуки в горах, которые, казалось, возникали ниоткуда, сами по себе. Но к тому времени он уже так устал, что не мог понять, то ли это присутствие людей, то ли ветер шумит в верхушках деревьев. Едва они разбили лагерь, как Чиун тут же уснул. Римо ничего не оставалось, как снизить пульс. Это был ненастоящий сон; все его чувства были обострены, но проснувшись, он все же почувствовал некоторое облегчение. Внезапно Чиун резко сел и весь обратился в слух. Римо открыл было рот, но Чиун знаком приказал ему молчать. Еще несколько секунд он прислушивался, а затем произнес: - Готовность номер один. Тогда Римо тоже услышал и пулей вылетел из-под сосны. Их было шестеро. Они были очень молоды, одеты в военную форму и вооружены до зубов. Римо отметил про себя, что форма на них американская но она мало напоминала ту, которой его снабдили во Вьетнаме - это было еще до того, как он попал в КЮРЕ. В них было что-то странное, что-то непривычное и одновременно очень знакомое. Ощущение... Нет, запах. Запах, который напомнил Римо о смерти, гниении и еще о чем-то фальшивом, ненастоящем. Чиун одним ударом вырубил двоих, буквально размазав их по стволам двух огромных деревьев. Римо попал одному молодому парнишке, лет девятнадцати-двадцати, в солнечное сплетение, после чего резким ударом вдавил четвертому нос в мозги. Все произошло в мгновение ока: четверо солдат упали замертво еще до того, как остальные успели понять, что происходит. Перед ними стояли двое штатских: азиат пяти футов ростом, которому на вид было лет сто, и какой-то псих, вышедший в одной тенниске на двенадцатиградусный мороз, - и они так легко расправляются с Командой! Команда, произнес про себя сержант Рэндалл Райли, наблюдая, как старик-азиат кружит с Дейвенпортом. Дейвенпорт был одним из членов команды. Как и остальные, он был непобедим. Он непревзойденно манипулировал ножом, поэтому Фокс и нанял его. Регулярная армия не заслужила такого замечательного бойца, как Дейвенпорт. Армия - это такое место, где приказывают: иди убивай, - а за это тебе дают награды и объявляют героем. Но это пока продолжается война. А когда война кончается, ты больше не получаешь наград за убийство. Нет-нет. Подписав какой-то клочок бумаги, такой мастер ножа, как Дейвенпорт, уже больше не имеет права убивать. Вдруг выясняется, что стоит тебе кого-то убить, и тебя ждет трибунал, а потом и тюрьма, где ты заживо сгниешь. Вот что сделала армия с Дейвенпортом. Он бы до сих пор тянул свою лямку, изготовляя кожгалантерею, если бы не Фокс. И Команда. И вот теперь команда потеряла четверых, а этот косоглазый ублюдок пытается голыми руками взять Дейвенпорта с его ножом. Райли снял с предохранителя "смит и вессон" и стал ждать. Пусть Дейвенпорт как следует позабавится с этим старым дураком, а потом он прикончит щуплого парня в тенниске из своего пистолета. Во имя Команды. А Чиун с Дейвенпортом тем временем все кружили на месте - нож Дейвенпорта яростно рассекал воздух. Казалось, старик застыл на месте, но стоило ножу обрушиться на него, как он вновь и вновь уходил от удара. Райли прищурился. Должно быть, его подводит зрение, решил он. Но вот наконец Дейвенпорт достал косоглазого, да, он уже был сверху, и звук обрушившегося на жертву ножа прорезал спокойный утренний воздух. Нож блеснул в ярких солнечных лучах, как вдруг... Райли не поверил собственным глазам! Нож взлетел над деревьями, как выпущенный из пушки снаряд, причем с одного конца у него было что-то белое с красным неровным срезом, и оттуда ручьем хлестала кровь. Тут вдруг Дейвенпорт заорал, глаза у него вылезли из орбит, и он схватился рукой за кровавый обрубок, который только что был его плечом. Господи, вдруг снова стало, как на войне, со стонами раненых и оторванными конечностями. О Боже! Райли открыл огонь. Глаза словно заволокло туманом, и он закричал: пуля, предназначенная для тощего парня в тенниске, разворотила Дейвенпорту живот. Невероятно, но "смит и вессон" вдруг выпал у него из рук, и Райли понял, что надо бежать. Команда. Нужно рассказать остальным, подумал Райли. Мысли путались, страх приобрел привкус мочи - такого ужаса он не испытывал с момента своего первого боя во времена второй мировой войны. Бегство было уже победой. Спастись ему удалось лишь благодаря обрыву глубиной в двадцать футов - поджарый парень в тенниске уже было схватил его за штанину, но Райли ступил в снежную пропасть, и штанина порвалась. Правда, теперь от мороза ногу защищало только шерстяное нижнее белье, но зато он был свободен. Во имя Команды. Во имя Фокса. Надо будет все ему рассказать. - Пусть уходит, - сказал Чиун. - Его будет несложно догнать. - И он указал на четкий след, оставленный Райли во время спуска по крутому склону. У основания скалы отчетливо виднелись его следы. Римо вернулся к трупам пятерых солдат и поднял личный знак одного из них. - Странно, - произнес он. - Здесь сказано, что он двадцать третьего года рождения. Выходит, ему 59 лет, а выглядел он, как мальчишка. А взгляни на этого... - Они явно не дети, - заметил Чиун. Римо вновь посмотрел на трупы и с изумлением увидел, что Чиун прав. Это были не те, кого он убивал. У этих были серые лица хорошо сохранившихся, но тем не менее пожилых мужчин. - Но ведь они только что были молодыми! - воскликнул Римо, чувствуя, как по коже ползут мурашки. Запах усилился. Это был запах смерти, но какой-то застарелый, словно смерть на протяжении многих лет таилась в телах этих мужчин и вот теперь вырвалась наружу, как джин из бутылки. Римо снова склонился над солдатом. Он выглядел именно так, как о том свидетельствовал личный знак, - под шестьдесят. Как теперь объяснить Смиту, что Римо убил девятнадцатилетнего парня, а его тело за какие-нибудь пять минут превратилось в тело шестидесятилетнего старика? Он должен еще кое-что уточнить. Разорвав рукав форменной рубашки и фуфайки почти до подмышки, он обнаружил то, что искал: руки мужчины носили следы частых уколов. Те же следы, что и у Пози Понзелли. - Чиун, - позвал Римо. Такие же следы он обнаружил на всех трупах. - Оставь их. Я слышу шум мотора. Они что есть сил побежали догонять Райли. Но не успели они добежать до сосновой чащи, как шум двигателя перерос в рев и над лесом показалась маленькая "цессна". Самолет летел низко, и в ярких лучах утреннего солнца Римо ясно разглядел лицо пилота. Фокс очертил над ними большой круг, а затем промчался у них над головой. Набирая высоту, он отсалютовал Римо двумя пальцами и ехидно ухмыльнулся. Затем сделал еще один круг и был таков. Несколько минут Римо и Чиун хранили молчание. Римо, не отрываясь, смотрел в небеса, наблюдая, как протянувшаяся за самолетом белая полоска постепенно растаяла и исчезла. Они были так близки к успеху. Так чертовски близки. На поляне перед взлетной полосой, которой только что воспользовался Фокс, Римо обнаружил остатки лагеря. Ох, Римо-Римо, сказал он себе. Лагерь, солдаты. Фокс, налаженное производство прокаина, - все это было так близко. И ты дал им уйти. Тоже мне, наемный убийца! Он переходил от палатки к палатке - там царил безупречный порядок, вот только нигде не было ни души. Не было ни транспорта, ни следов шин или ног, - ничего. Складывалось впечатление, что расположившаяся здесь небольшая воинская часть просто дематериализовалась. - Римо! - Высокий голос Чиуна резко прорезал тишину. Издали казалось, что старец танцует, притаптывая землю возле огромной сосны. С сосредоточенным видом он топал сначала одной ногой, а затем другой, будто пытался что-то нащупать. - Здесь пустота! Римо ощупал отмеченный Чиуном участок размером четыре на четыре фута. - Точно, - сказал он, очищая площадку от снега. Под снегом пушистым ковром лежал мох. - Ха! - воскликнул Чиун. - Что - "ха"? Это мох. - Это не мох, о темнота, - раздраженно произнес Чиун. - Это южная сторона дерева. - Он указал на сосну. - А мох всегда растет на северной стороне. Этот мох специально сюда пересажен. Для маскировки - одним движением он сорвал мох с земли, и их взорам открылась стальная дверь с кодовым замком. Лицо Римо расплылось в ухмылке. - Что ж, папочка, не так плохо! - Ничего хорошего, - отозвался Чиун. - Берегись! Солдаты прятались на деревьях. На этот раз их было гораздо больше и они были намного лучше вооружены - вплоть до огнемета. Он первым вступил в бой, выпустив струю пламени прямо в Римо. Но Римо успел сорвать с петель стальную дверь и держал ее перед собой, как щит. Пламя ударило в щит, не задев Римо, пули отскакивали от стали, не причиняя ему никакого вреда. Воздух наполнился запахом пороховых газов. - Держи, - быстро сказал Римо, протягивая дверь Чиуну. В сейфе он обнаружил кипы бумаг: оплаченные счета, отчеты о переговорах с европейскими фармацевтическими фирмами и медицинские карты. Сверху на каждой карте значилось имя и порядковый номер, напомнивший Римо о личных знаках. Возможно, это карты солдат, которые только что стреляли в него, солдат, которых Фокс по какой-то причине взял под свою опеку. Там содержались подробные результаты наблюдений, проводившихся в течение нескольких лет: пульс в состоянии покоя, реакция на стресс... Часть, озаглавленная "Анализ крови", имела множество подразделов. Первым в списке стоял прокаин. Уровень этого вещества в крови каждого солдата с каждым годом неуклонно возрастал. Под медицинскими картами лежали четыре конверта из плотной бумаги. В первом хранились фотографии и биографическая справка о генерале Гомере Г. Ватсоне, ныне покойном командующем ВВС, к которой были прикреплены листки с подробным распорядком дня генерала, расписанием его встреч и списком любимых ресторанов. В правом верхнем углу конверта стоял маленький черный крестик. Второй конверт содержал информацию об адмирале Торнтоне Ивсе. На нем тоже стоял крестик, как и на третьем, принадлежащем Клайву Р.Доббинсу. - Они все-таки добрались до командующего сухопутными войсками, - упавшим голосом проговорил Римо. - Не нашел другого времени почитать сводку новостей? - оборвал Чиун. - Дурак, нас обстреливают. Надо поскорее убираться отсюда. Но Римо не двинулся с места. Последнее досье принадлежало президенту США. Слава Богу, на нем не было рокового знака. Пока. Римо вновь углубился в изучение сейфа. Там больше ничего не было, за исключением каких-то блестящих предметов на самом дне. Протянув руку, Римо вытащил один из них. Это была стеклянная колба дюймов десять в высоту, наполненная прозрачной жидкостью и закрытая пробкой. Эликсир Фокса, решил Римо, глядя колбу на свет. Вдруг пулеметная очередь разнесла колбу на куски. Больше ничего не произошло, только кто-то на дереве принялся выть. Прямо плач по покойнику, пронеслось у Римо в голове, когда высокий горестный звук перекрыл шум стрельбы. Это не был предсмертный крик солдата. Это была жалоба, горестная и жуткая. И тут пальба смолкла так же внезапно, как и началась. - Вот, видишь! - воскликнул Чиун. - Ты столько времени провел в библиотеке, что у них кончились патроны. - Не думаю, - с сомнением ответил Римо. - Скорее, их поведение как-то связано с этой дрянью. - Он вынул из сейфа ящик, где хранились остальные колбы. - Остановитесь! - крикнул тот же пронзительный, горестный голос. - Только не разбивайте их! Римо поставил ящик на землю. - А что это такое? - спросил он. - Только не разбивайте, умоляю вас! - крикнул солдат, слезая с дерева и размахивая пистолетом над головой. Римо узнал в нем сержанта, сбежавшего после боя в сосновом бору. Райли бросил пистолет на землю. - Пожалуйста! Оставьте эликсир в покое, и тогда мы сдадимся на милость победителей. - В его голосе звучала мольба. Римо с удивлением наблюдал, как солдаты побросали оружие и принялись спускаться вниз, не отрывая глаз от стеклянных колб. Только Чиун не удивился. - Просто они обнаружили мое присутствие, - довольно заявил он. - Ты прятался за дверью, - возразил Римо. - Они даже не видели тебя. - Извини меня, о ученый муж. О неистовый убийца! Я уверен, что именно твое великолепное умение читать вселило в их души страх. - Сейчас я все объясню, - перебил Райли. - Только пожалуйста... - Он бросил недобрый взгляд на склянки. - Ящик. - И Райли направился прямиком к нему. Но Римо быстро схватил ящик. - Угу. Сначала объяснения, потом товар. Райли колебался. - А вы обещаете? Поклянитесь, что не причините вреда ни ящику, ни нам. Римо внимательно посмотрел на него. Этот человек наверняка знает, где находится Фокс. И может многое рассказать относительно этой необычной военной базы в Черных горах, где живут пожилые военные с лицами детей. Но не причинить им вреда? - Бросьте оружие! - приказал он. - Есть! - быстро отчеканил сержант. - Значит, вы даете слово? Он безумными глазами глядел на ящик у Римо в руках. - Вам известно, куда направился Фокс? - Да. - А какие у меня гарантии, что вы говорите правду? - Я даю вам слово. Вы дали мне свое, я вам - свое. Мое слово надежное. А ваше? Мгновение подумав, Римо ответил: - Хорошо. Мы не причиним вреда ни вам, ни этому ящику. Велите своим приятелям построиться в шеренгу по одному. Райли кивнул. - Я верю вам, - произнес он. Испуганные юнцы образовали неровный строй посередине поляны и замерли в молчании, не сводя глаз с металлического ящика, где хранился волшебный эликсир. - И это вы называете шеренгой по одному? - воскликнул Римо. - Строй добровольцев и то выглядел бы лучше. Райли поднял глаза - в них стояли гордость и гнев. - Это не рота почетного караула, мистер. Это Команда. ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ Рэндалл Райли вступил в Команду в апреле 1953. Ему было тридцать восемь, и его уволили из армии с небольшой пенсией после двадцати лет беспорочной службы. Когда большинство мужчин только начинали идти в гору, его карьера была окончена. Кавалер двух "Пурпурных сердец", он стал посудомойкой в одном из чикагских баров. И тогда появился Фокс. Фокс тоже служил в армии, только это было давно, и его однополчане были уже старики, гораздо старше самого Фокса. Он летал на первых американских самолетах, принимал участие в воздушных боях Первой мировой. Фокс выдавал информацию небольшими дозами. Во время их первой встречи в дешевой забегаловке, где работал Райли, Фокс лишь улыбнулся ему понимающей улыбкой и пожал руку. Райли тогда начал пить и быстро шел ко дну. Бутылка стала последним прибежищем закаленного в боях ветерана, и Фокс сразу это угадал. - Я еще вернусь, - пообещал Фокс - У меня есть к вам дело. И ушел. Вернулся он неделю спустя На этот раз он приехал в длинном лимузине и дал обалдевшему от виски отставному сержанту сто долларов наличными. - Это вам независимо от того, согласитесь вы на мое предложение или нет. Но если вы согласитесь, то получите еще. Впрочем, я могу предложить вам кое-что большее, чем все деньги мира. - Что же, например? - спросил Райли, глядя на двоящееся изображение посетителя. - Уважение к себе. - А вы случайно не из Армии спасения? - Я врач и не принадлежу ни к какой организации. Я сам по себе. Если вы согласитесь работать на меня, то нас будет двое. Но потом к нам присоединятся и другие, поскольку я даю людям вроде вас возможность делать то, что у них получается лучше всего. - Он собрался уходить. - Так да или нет? Райли положил тряпку и пошел за странным, словно лишенным возраста незнакомцем. С тех пор он никогда больше не видел Чикаго. В тот вечер они сидели в роскошной обеденной зале особняка близ Энвуда, Пенсильвания, и ели утку, спаржу, черную икру и другие деликатесы. Такого Райли еще никогда не доводилось пробовать. После обеда его угостили хорошей гаванской сигарой, а хозяину дома дворецкий налил "Наполеон" в красивый пузатый бокал. - А мне нельзя глоточек? - жалобно попросил Райли. - Ни в коем случае. Если вы подпишете со мной договор, вам нельзя будет взять в рот ни капли спиртного, иначе у нас ничего не выйдет. Райли поднялся и хотел уходить. Что толку жить в мире, где нельзя даже выпить! Но дворецкий преградил ему путь. - Выслушайте меня, - сказал Фокс, соблазнительно наливая коньяк в бокал. В камине потрескивал огонь, из открытых окон веяло апрельской прохладой. - Мне стоило большого труда вас найти, сержант Райли. - Мистер Райли, - с горечью поправил его отставной солдат. - Все кончено, я больше не сержант. Теперь я всего лишь мойщик посуды. И то бывший. Фокс поднял бровь. - В действительности все не так, как мы себе это воображаем. Мне кое-что о вас известно. Например, я знаю, чего вы хотите больше всего на свете. - Очень просто: большой стакан бренди со льдом, - хохотнул Райли. - Я серьезно. Разве вы сами не знаете? Подумайте хорошенько. Если бы к вам явилась фея, чего бы вы пожелали? На мгновение Райли задумался, а потом ответил: - Войны. - Все верно, - улыбнулся Фокс. - Я знал, что вы именно тот, кто мне нужен. Десять дней Райли просидел под домашним арестом в особняке, и все это время по ногам его ползали воображаемые тараканы, а на стенах танцевали синие слоны. Десять дней он находился в бреду, без капли спиртного, больше всего на свете мечтая умереть. А на одиннадцатый день, когда он едва мог сидеть в заблеванной кровати, снова пришел Фокс. В руке он держал шприц. - Сейчас вам станет намного лучше. Это гораздо приятнее алкоголя, - сказал он и всадил Райли в руку иглу. Уже через несколько минут Райли почувствовал, что все тело его наливается силой. В нем было столько сил, что, казалось, он мог достать звезду с неба. Фокс вывел его в сад. - Бегите как можно дальше, но обязательно возвращайтесь, - напутствовал он. - Если вы не вернетесь, я не смогу сделать вам следующий укол. И Райли побежал. Он бежал очень долго, мимо озер и лесов, мимо фермы, которую позже Фокс купил и снес, чтобы обеспечить необходимую секретность. Он добежал до ближайшего города милях в тридцати от особняка Фокса и уже через два часа устроился грузчиком на Энвудском рынке. А вечером он вдруг почувствовал, что начинает слабеть. Он сильно вспотел, и его охватила страшная паника: дарованная уколом сила исчезла, уступив место полной пустоте. На следующий день бригадир пожаловался начальству, что Райли спит на работе, но тот просто не мог пошевелить ни рукой ни ногой, а тем более таскать ящики с дынями и морковью. К полудню ему казалось, что он вот-вот умрет. Из последних сил он побрел назад к особняку Фокса. Какой-то водитель хотел отвезти его в больницу, но Райли сказал, что у него дядя врач. Он едва смог доползти до парадного крыльца. Фокс открыл дверь со шприцем наготове. - Я не сомневался, что вы вернетесь, - сказал он. Райли почувствовал, что к нему снова возвращается жизнь. Он испытывал благодарность и трепет. - А что там у вас в шприце? - поинтересовался он, вновь ощущая в себе силу. - Мое собственное изобретение. Лекарство на основе прокаина. Тогда-то Райли и узнал, что Фокс работал над этим лекарством тридцать лет. Благодаря ему можно остановить разрушительное воздействие времени: так что человек на всю жизнь останется молодым, а старики смогут победить смерть. - Вот это да! - произнес Райли, испытывая благоговейный страх перед этим странным человеком с волшебной иглой. - На этом можно заработать целое состояние. - Я уже заработал, - отозвался Фокс. - У меня клиника в Европе, где богатые дамы и страшащиеся старости франты могут удовлетворить свое тщеславие. Но у каждого есть мечта: у вас своя, а у меня - своя. И Фокс поведал сержанту свой план, зародившийся еще в небе Европы во времена войны, когда Фокс еще не был Фоксом. Он носил имя Вокс и был военным летчиком. Из донесений разведки Вокс узнал, что армия США начала эксперименты по использованию прокаина для повышения эффективности живой силы в бою. И сразу понял, что это вещество способно перевернуть мир. Он рос в богатой семье, которая в состоянии была оплачивать его учебу, и в свое время он окончил медицинский институт. Но лечить больных казалось ему занятием малоинтересным. Вокс хотел летать. Летать было здорово, и он провел так молодые годы своей жизни. Но к концу Первой мировой войны ему исполнилось тридцать, а летчицкая профессия после войны - это удел молодых и глупых. Демонстрационные полеты, воздушные парады и прочая карнавальная чушь, которой вынуждены были перебиваться военные летчики в начале двадцатых годов, казались унизительными человеку с опытом и воспитанием Вокса. В этом было что-то сродни судьбе боксера, вынужденного участвовать в заранее проигранных поединках. Полеты больше не доставляли ему удовольствия, и вот в тридцать лет его ждал жалкий удел врача, жизнь которого наполнена недугами и вечными жалобами пациентов. Подобно Райли, ему не хватало волнения боя. Ему, пресытившемуся всем, для полного счастья нужна была только тотальная война. Тогда-то он и вспомнил о разведданных относительно экспериментов с прокаином. Прокаин. Само слово таило в себе какой-то магнетизм. Лекарство, которое позволит создать армию вечно молодых солдат. Благодаря которому обычный человек сможет находиться в пике физической формы в течение многих лет, пока не станет, благодаря своей подготовке, лучшим солдатом на земле. Которое предохранит организм от старения, тогда как разум накопит небывалый жизненный опыт. Батальон таких солдат, подпитываемых прокаином, сможет овладеть миром. Имеющиеся рекомендации тут же открыли перед ним двери исследовательского центра. Вокс был богат, имел безупречную родословную, хорошую подготовку, медицинский диплом и к тому же участвовал в боях: Он был просто находкой для исследовательского института. Но исследования в центре близ Энвуда в Пенсильвании, по мнению Вокса, продвигались слишком медленно. Во избежание риска никто не хотел переходить к экспериментам над людьми. Им, видите ли, недостаточно того, что морские свинки демонстрируют небывалую выносливость и способность преодолевать большие физические нагрузки! А еще кошки, собаки, обезьяны. Нет, только не над людьми. Еще не время. Существует опасность побочных эффектов, говорили ему. Эти страхи вызывали у Вокса только отвращение. Единственным побочным эффектом был абстинентный синдром, когда внезапно прекращали вводить препарат. Все верно, этого нельзя отрицать. Одна морская свинка даже умерла. Но ведь это ерунда. Ерунда! Эликсир из прокаина может навсегда изменить облик войны. Ему хотелось крикнуть об этом на весь мир. Но в исследовательском центре ничего не менялось. Он возглавил лабораторию, но ничего не произошло. Пентагон требовал, чтобы был полностью исключен риск побочных эффектов, прежде чем переходить к экспериментам над людьми. Это был какой-то заколдованный круг. Армия никогда не сможет получить эликсир, если не разразится война. Но тогда будет слишком поздно. - Хорошо, - решительно заявил Вокс, когда Пентагон отклонил его очередную просьбу форсировать эксперименты над людьми. Если армии не нужно полученное вещество, она его не получит. Прокаин и все, что он может дать, будет принадлежать лишь ему одному. И Вокс принялся потихоньку перетаскивать склянки с бесценным эликсиром к себе домой. После первой кражи он почувствовал страх, но когда никто ничего не заметил, он стал выносить все больше и больше. К 1937 году он вынес из лаборатории 1200 доз вещества и перевез их в родовое поместье на севере штата Нью-Йорк. Когда в 1939 году Германия напала на Польшу, Пентагону вдруг понадобился прокаин. Но было уже поздно, как Вокс и предполагал. И тут чиновник, имевший тягу к инвентаризации, обнаружил отсутствие 1200 доз препарата. Против Вокса возбудили уголовное дело, и вся работа остановилась. В результате Вокс был выслан из страны, а прокаиновая программа закрыта. Эксперименты были заброшены, а энвудские лаборатории вместе с оборудованием проданы. Но их через подставных лиц купила семья Вокса. И пока сам Вокс находился в Женеве, организуя клинику по борьбе со старением, впоследствии заложившую основу его состояния, семья преспокойно переправила ему 1200 доз вещества. Так началась карьера Феликса Фокса. С новым именем и клиникой в Швейцарии он зарабатывал достаточно, чтобы содержать собственную армию. И если даже порой требовалось пополнять запасы прокаина с помощью "лошади" вроде Ирмы Шварц, то этого никто даже не замечал. Так начала сбываться его мечта. А когда он перенес свои исследования обратно в Пенсильванию, он уже был полностью готов претворить ее в жизнь. В течение полутора месяцев Райли тренировался в полном одиночестве, и когда он достиг пика физической формы, Фокс отправил его набирать Команду. Остальные члены Команды были значительно моложе Райли, но все они были отличными солдатами. Их уволили из разных родов войск, и причины этого тоже были различны. Был среди них морской пехотинец, изгнанный из армии за невыполнение приказа; моряк, способный положить на обе лопатки любого во взводе; курсант военно-воздушного училища, отчисленный за нападение на своего инструктора строевой подготовки. Позже к ним присоединился "зеленый берет", который, затерявшись где-то в джунглях Вьетнама, развлекался тем, что совершал массовые убийства из конца в конец реки Меконг. Были среди них ребята вроде Дейвенпорта. И, конечно, наемники. Наемники были лучше всего. Они убивали потому, что убийство было их профессией, и не задавали лишних вопросов. Именно убийство объединяло всех членов Команды. Каждый из отобранных Фоксом людей знал, как надо убивать. Но что еще более важно - они хотели убивать. За пять лет Фокс заложил основу самой боеспособной армии в мире. И это была Команда, которая душой и телом принадлежала ему. Заинтересованные страны с самого начала поддерживали Фокса и его команду поставками золота, В 1960 году Команда была готова к выполнению своей первой боевой задачи. 17 сентября по просьбе правительства Панамы Команда напала на посольство США. В 1963 году был убит вьетнамский президент Нго Дин Дьем. В 1965 Команда подстерегла где-то на задворках Гаваны известного кубинского диссидента. Его тело, изуродованное до неузнаваемости, удалось обнаружить лишь три недели спустя. В 1968 году диктатор небольшого острова устроил переворот против своих советских хозяев. Команда оставалась там до тех пор, пока на острове не образовался новый марионеточный режим - как раз в день похорон бывшего диктатора. Прошло десять лет, потом еще десять, и каждый раз, когда лидерам той или иной страны требовалось провернуть какое-нибудь грязное дело, причем в максимально короткие сроки, они неизменно обращались к Фоксу с его командой. Все страны мира знали о Команде, за исключением США, где находилась ее база. Америка и не подозревала о существовании Команды, поскольку Фокс предпочитал там не "светиться". Он изо всех сил старался быть чистым, так что даже выпустил под своим новым именем две книги по диетологии и гимнастике, чтобы получить запись в налоговой службе. Книги были хорошим прикрытием. И их выход было как нельзя кстати, поскольку Команде предстояла новая миссия. Самая интересная из всех. Рвущийся к власти лидер Заднии Руомид Халаффа нанял Фокса с Командой для убийства военных лидеров США. Это, как объяснил Халаффа, ослабит боеспособность страны. Его главным условием было первоочередное устранение командующих ВВС, ВМС и сухопутными войсками. - А как же министр обороны? - поинтересовался Фокс. На что Халаффа презрительно махнул рукой. - Бизнесмен. - Он самодовольно ухмыльнулся. - Пусть сидит со своими графиками и схемами. Я хочу уничтожить могущественных людей США, а не канцелярскую крысу, у которой вместо головы задница. Халаффа напугал Фокса. Это был здоровенный детина нечеловеческой силы, которая, казалось, волнами исходила из его безумных глаз. - Вы ведь сделаете это для меня? - спросил Халаффа, но его слова прозвучали словно приказ. - Хорошо, - ответил Фокс. - Это все? Халаффа расхохотался. Он так заразительно хохотал, что Фокс тоже захихикал, но Халаффа вдруг резко оборвал смех. Лицо его выражало ярость. - Дурак! Это только начало. Настоящее убийство состоится только тогда, когда будут устранены первые три фигуры. - А что значит настоящее убийство? - поинтересовался Фокс. - Президент. Вы убьете президента США. А потом, поскольку эта жалкая нация уже не в состоянии постоять за себя, приду я, очищу страну от отбросов и покажу всем, что значит крепкая рука. Фокс вздрогнул. Позднее, когда он пересказывал все Райли, он вздрогнул опять. - Глаза, - вновь и вновь повторял Фокс. - У него безумные глаза. - Вот и все, - закончил Райли свой рассказ. - Сейчас он находится на пути в Заднию. В Бостоне он пересядет на рейсовый самолет и к вечеру уже будет на месте. - В вершинах сосен свистел ветер, и Римо впервые ощутил, что на улице мороз. - А теперь можно мы заберем эликсир? - Вы что, с ума сошли? Неужели вы собираетесь проводить операцию после того, как рассказали мне обо всем? - Мы уже не сможем ничего предпринять, - спокойно ответил Райли. - Фокс сбежал, не снабдив нас новой порцией лекарства. Не только морские свинки умирают без инъекций. Римо оглядел строй солдат: они дрожали от холода; глаза ввалились и вокруг них залегли темные круги. Пока Райли говорил, кто-то упал в обморок. Римо подумал о Пози, оставшейся в Шангри-ла. - Вы хотите сказать, что обречены на смерть? Райли пожал плечами. - Может, и нет. Может, Фокс еще вернется. - Тогда с моей стороны будет просто безумием оставить вас в живых! Один из солдат подавился собственной слюной, двое других с выкатившимися глазами упали на землю. - Вы дали слово, - сказал Райли. Римо повернулся к Чиуну. - Присмотри за ящиком, - попросил он. Зачем подошел к солдатам и уничтожил все оружие, какое только смог найти. Затем обыскал каждого и сломал припрятанные пистолеты и ножи. Хотя была не исключена возможность существования тайного оружейного склада где-то под землей. - На сколько вам хватит запаса в ящике? - спросил он. - Дней на пять. - А потом? - Не знаю. Может, существуют какие-то методы лечения. - Райли грустно усмехнулся. - Хотя скорее всего мы умрем. Но если существует такая возможность, я лучше умру через пять дней. - Римо изучающе смотрел на него. - Вы дали слово, - напомнил ему солдат. - Я свое сдержал. Все еще колеблясь. Римо протянул ему ящик. - А теперь поднимайтесь на этот холм. - И он указал на гору, вершина которой уходила в небеса. - И не останавливайтесь на привал. Идите и все. - Слушаюсь, сэр. Райли взял ящик. Римо видел, что колени у него дрожат. Поддерживая более слабых, солдаты, шатаясь, побрели прочь. - Ты вполне мог их убить, - заметил Чиун. - Я знаю. Римо сжал губы. - Тебе следовало их убить. Римо кивнул. - Неужели твое слово так много для тебя значит? - с отвращением произнес Чиун. - Да, - ответил Римо после минутной паузы. Молча они пошли по глубокому снегу. Римо чувствовал, что это может обернуться самой большой ошибкой его жизни. Если он сейчас же не отыщет Фокса, за его ошибку придется расплачиваться президенту США. ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ Харолд Смит прибыл в Шангри-ла на вертолете ВВС. Пилот посадил машину на площадке возле особняка. Огромные лопасти все еще продолжали вращаться, а Смит уже входил в дом. Едва он переступил порог, как ему в нос ударил резкий запах. Он с трудом подавил приступ рвоты и смахнул невольно навернувшиеся на глаза слезы. Зажав нос и рот носовым платком, он настежь распахнул дверь и шагнул в темный дом. Там царила полная тишина, нарушаемая лишь шумом вертолетного винта. Комнаты были пусты, шторы на окнах опущены. Наверное, чтобы сохранить тепло, подумал Смит, глядя на кучи пепла в камине. Из рта у него шел пар. Но несмотря на холод, в здании стоял нестерпимый запах, который становился все сильнее по мере приближения к банкетному залу. Слава Богу, что сейчас зима, подумал Смит. Этот запах запомнился ему по Корее, когда коммунисты вырезали все население и даже скот на территории протяженностью пять миль, чтобы "очистить" ее от ненавистных янки. Смит, тогда еще сотрудник ЦРУ, проходил там с частями регулярной армии США, направляясь в Пхеньян, где должен был получить от своих агентов срочные донесения, которые они не могли переправить по обычным каналам. Когда американцы пришли в деревню, трупы пролежали под палящим солнцем больше трех дней. Запах смерти указывал путь к деревне лучше, чем любой дорожный знак. Посереди деревни стояло приземистое глинобитное строение. Это была единственная постройка среди разбросанных повсюду камней и соломы. Пнув ногой дверь из бамбука и тростника, Смит остановился. Его взору предстали две дюжины трупов, в глазницах которых копошились черви; языки вывалились изо рта и выделялись на распухших лицах черными пятнами - их облепили мухи, и создавалось впечатление, что языки шевелятся. Вонь, царившая в Шангри-ла, до такой степени напомнила Смиту ту глинобитную хижину, что у него задрожали руки. Неужели и Римо здесь? И Чиун? Делай свое дело, приказал он себе, останавливаясь на пороге банкетного зала. Он знал это здесь. Именно отсюда исходил запах. Он мысленно собрался, хотя понимал, что никогда не сможет морально подготовиться к зрелищу, которое должно было предстать его глазам. Зал походил на мавзолей. Тридцать трупов немыслимого возраста расположились на роскошных диванах и креслах, словно гости, собравшиеся на какой-то жуткий праздник смерти. Их одежда отражала целый спектр различных исторических эпох. Девушка в платье по моде двадцатых годов со сморщившимся и помертвевшим под цветастой шляпкой лицом застенчиво прильнула к майору в полной парадной форме времен Первой мировой войны - вместо носа у него зияла черная впадина. Какой-то одетый во фрак мужчина с глазами, напоминавшими сморщенные изюмины, сжимал в руке рюмку шартреза. Рядом в камине догорали последние поленья. Как в склепе, подумал Смит, оглядывая зал. Для тех, кто уже при жизни был мертв. Если бы не запах смерти, сочившийся из каждой щели, можно было бы подумать, что они умерли несколько десятилетий назад. Они были мертвы задолго до того, как их настигла физическая смерть. В самом углу зала за роялем сидела женщина в вечернем платье из белой парчи. Плечи ее были укутаны в горностаевый палантин, белокурые волосы упали на крышку рояля, пальцы так и остались на клавиатуре. Она кажется такой молодой, подумал Смит, подходя ближе. Может, хоть она уцелела. Если бы эта девушка смогла припомнить... Он поднял ее за плечи. Ее голова резко откинулась назад - перед ним было высохшее лицо мумии. Тяжело вздохнув, Смит отпустил ее. Рука женщины вновь опустилась на клавиши. Резкий, протяжный звук казалось, навеки повис в воздухе. В страхе Смит подхватил свой "дипломат" и поспешно ретировался в соседнюю комнату. Она была пуста. На кухне тоже не было ни души, как и в спальне наверху. Он был благодарен судьбе за это: ему сполна хватило того шока, который он испытал в гостиной. Поставив чемоданчик на кровать, Смит вытер платком липкие от пота ладони. Вдруг в чемоданчике зазвонил телефон, и от неожиданности носовой платок выпал у него из рук. Он облизнул пересохшие губы и принялся возиться с застежками "дипломата" - Слушаю, - произнес он в трубку, чувствуя, как хрипло звучит его голос. - Это Римо. Я на ранчо где-то в районе Бэдленда в Южной Дакоте. - Затем он кратко изложил историю, рассказанную сержантом Райли, не упомянув лишь о том, что дал членам Команды безнаказанно уйти. Смит никогда бы не смог этого понять. - К вечеру Фокс будет в Заднии, и я немедленно должен вылететь туда. - Можете дать мне ваши точные координаты? - Да. Римо продиктовал нужные цифры. - Оставайтесь там. Я пришлю за вами самолет. - Только поживей. Пока вы там спите, я всю задницу себе отморозил в этих горах. - Я в Шангри-ла, - сказал Смит. - Да? - В голосе Римо прозвучало наигранное безразличие. - И как там публика? - Все мертвы, - после минутного молчания ответил Смит. В трубке воцарилось молчание. - Все? - заговорил наконец Римо. Голос его звучал очень тихо. - И блондинка?.. - Все, - повторил Смит. - Мы позже об этом поговорим. А пока оставайтесь на месте. Он повесил трубку. Следующий его звонок был президенту. А потом он, не называя себя, позвонил в местный морг и сообщил о тридцати трупах в особняке близ Энвуда. После этого Смит покинул дом, забрался в вертолет и подал пилоту знак взлетать. Пилот получил приказ в точности исполнять любое желание этого человека с кислый лицом. Он служил летчиком-испытателем на военно-воздушной базе Эдвардс, испытывал все новые летательные аппараты, которые поступали на базу, и выполнял все самые идиотские распоряжения начальства, так что и глазом не моргнул, когда получил срочный секретный приказ отправиться на вертолете туда, куда пожелает его штатский пассажир. Он не выказал ни малейшего удивления, когда пассажир велел ему лететь на ближайшую базу ВВС со сверхзвуковыми самолетами. Там он без лишних слов получил новое секретное предписание взять скоростной "Ф16", посадить на клочок голой земли где-то в западной части Южной Дакоты и подобрать там еще двух гражданских, которые объявят дальнейший маршрут. Ему достаточно было увидеть, сколько топлива заливается в бак, чтобы понять, что предстоит долгий путь. Но работа есть работа. Пилоту было безразлично, кто отдает приказы, коль скоро эти люди не претендовали на управление самолетом. Откинувшись в кресле, он сидел в зале ожидания, потягивая кофе и наблюдая, как человек с кислым лицом ловит такси, которое отвезло бы его в ближайший аэропорт. Наверно, какой-нибудь бюрократ, инспектирующий проведение чрезвычайных операций, или что-нибудь в этом роде. И те двое в Южной Дакоте, должно быть, занимаются тем же. Да, полет на "Ф-16" пощекочет им нервы. Ну и черт с ним, решил пилот. По крайней мере, хоть что-то внесет разнообразие в их скучную, серую жизнь. Штатские, что с них взять, думал пилот, забываясь недолгим сном. Им никогда не узнать, что такое настоящее счастье. Ему даже стало их немного жаль. ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ А тем временем в Заднии Феликс Фокс стоял перед дверью парадной опочивальни Большого дворца и курил тонкую сигару. Дворец построил принц Анатоль и назвал его, как и столицу, в свою честь. В дни продажного правления язычника принца Анатоля парадная опочивальня самым позорным образом использовалась принцем и его приближенными для того, чтобы вершить государственные дела среди оргий, пьянства и распутства, которому они предавались с женщинами, выписанными из южных пустынь. Но Руомид Халаффа с горсткой военных, которым ради такого случая пришлось изменить присяге, именем справедливости и благопристойности захватил власть и заклеймил позором развратного принца. После казни Анатоля, когда его окровавленную голову водрузили на минарет для всеобщего обозрения, Халаффа зачитал длинный список коренных преобразований, которые он собирался осуществить в Заднии. Одним из пунктов его пламенной речи было, в частности, обещание никогда больше не обсуждать государственные дела в той греховной и порочной атмосфере, которая была свойственна пресловутой парадной опочивальне. И слово свое он сдержал, во время оргий, пьянства, распутства и азартных игр Халаффа никогда не обсуждал государственные дела. Обсуждение подобных вопросов было ограничено получасом с десяти до десяти тридцати утра в понедельник, непосредственно после утренних казней и перед перерывом на курение гашиша. Фокс стряхнул пепел на пол, пополнив тем самым уже имевшуюся там гору окурков. От хриплых криков, пения и громких стонов наложниц находившаяся за спиной Фокса золоченая дверь ходила ходуном. - Но это срочно, - объяснил Фокс стражнику, охранявшему вход во дворец, - тот имел указание посылать куда подальше любого, кто осмелится явиться без бутылки. - Дело государственной важности. - Приходите в понедельник, - ответил стражник с гортанным акцентом. - Государственные дела решаются с десяти до десяти тридцати. - Но дело не терпит отлагательств! - Дела чрезвычайной важности с часу до часу тридцати. Голос стражника напоминал звуки волынки. - Но может произойти вселенская катастрофа! - в отчаянии воскликнул Фокс. - Вселенские катастрофы с трех до половины четвертого. Фокс впал в неистовство. - Послушайте, но я должен его увидеть! Неужели нет никакого способа встретиться с Халаффой до десяти утра в понедельник? - До десяти утра в понедельник можно обращаться только с супер-пупер чрезвычайной вселенской катастрофой, повлекшей много жертв. - Хорошо, годится. - Понедельник, девять тридцать. Наконец с помощью пятидесятидолларовой бумажки Фоксу удалось уговорить стражника пропустить его в приемную. Было это шесть часов назад. С тех пор возбуждение Фокса успело достичь таких пределов, что грозило перерасти в нервный срыв. Руки его дрожали, перед глазами расплывались круги, во рту пересохло так, что когда он пытался сглотнуть слюну, то горло слипалось, словно туда залили клей. Все пропало! Прекрасная, надежная крыша Шангри-ла приказала долго жить из-за какого-то психа в футболке, которому удалось внедриться туда! Человек по имени Римо сумел добраться и до Команды. Конечно, Команда быстро разберется с этим щуплым юнцом и его престарелым азиатским приятелем, но сам факт! Теперь им все известно! После тридцати лет существования Команды им все-таки удалось пронюхать про нее. А раз узнали они, то может узнать и кто-то другой. Настало время затаиться, лечь на дно. Хорошо бы переждать в Заднии годик-другой, пока все утрясется. Он захватил с собой достаточно прокаина, чтобы хватило на все время пребывания здесь. Конечно, оставшихся запасов лекарства Команде едва хватит на неделю, но он сможет потом набрать новую Команду. Что говорить, потребуется много сил, но это возможно. А что касается этих идиотов в Шангри-ла, то всегда найдутся денежные мешки, согласные все отдать за вечную молодость, которую предложит им Фокс. Впрочем, гости особняка в Пенсильвании сейчас уже наверняка мертвы. Он не мог позволить себе тратить на них драгоценное время. Внезапно позолоченная дверь с грохотом распахнулась, наполнив приемную запахом застоявшегося табачного дыма и алкогольных паров. На пороге, спиной к Фоксу, стоял Халаффа, смеясь и крича что-то по-арабски тем, кто остался внутри. Выйдя навстречу Фоксу, он все еще продолжал смеяться. - Ваше Превосходительство, - произнес Фокс, падая перед Халаффой ниц. Улыбка на лице Халаффы тотчас же сменилась суровым взглядом. - Что это еще за неотложное дело, которое позволило тебе отвлекать меня от исполнения важных государственных дел? - вопросил он. - Я прошу у вас политического убежища. Ваше Величество, - пропищал Фокс. - Про ваши планы пронюхал какой-то псих. Ему удалось проникнуть в расположение лагеря, и он теперь знает обо всем. Боюсь, что он успел передать эти сведения кому-то еще, так что наш план потерпел фиаско. Я прошу у вас не платы за уже совершенные убийства, а лишь разрешения укрыться в вашей стране от преследования властей, пока капиталистические шуты не забудут об этом деле. - Что-что? - переспросил Халаффа. - Они у нас на хвосте. Нам необходимо... - У нас? Нам? - взревел Халаффа. - Это твой план провалился! И как ты смеешь впутывать в это дело меня, самого Халаффу? - Но это был ваш пл... - Ты совершил предательство по отношению к собственной стране, но был настолько глуп, что попался. И после этого ты хочешь, чтобы я предоставил тебе политическое убежище? - Я только подумал... - Где твои солдаты? - На базе, сэр, Ваше Величество, сэр. - Ты бросил их? - Понимаете, тот человек гнался за мной. Дело в том, что это очень необычный человек. Он высунулся из окна... - Ты еще больший дурак, чем я предполагал. Клянусь Аллахом, ты самый большой идиот на свете! Ты что, спятил? Неужели ты думаешь, я стану заботиться о человеке, который ради спасения собственной шкуры бросил своих солдат на произвол судьбы? - На самом деле все не так трагично, - пытался объяснить Фокс. - И ты полагаешь, я стану доверять человеку, который без тени сомнения готов меня и мою страну ославить на весь мир, заявляя, будто мы участвуем в постыдном заговоре? - Но уже через несколько недель все уляжется... - Стража! - громко позвал Халаффа - Уведите этого предателя! А завтра на рассвете расстреляйте его! - Меня? Расстрелять? - Фокс предпринимал безуспешные попытки вырваться из рук двух дюжих стражников, подхвативших его за руки. - Но, ваше превосходительство... ваше преподобие. Ведь я служил вам верой и правдой... - Ты потерпел поражение. - Значит, посадите меня в тюрьму! - безумным голосом завопил Фокс. - Я согласен на тюрьму. Ведь не можете же вы убить меня только за то, что я допустил незначительный промах! - Действительно, - задумчиво произнес Халаффа. - Погодите, - бросил он стражникам, и гиганты застыли на месте. Поглаживая подбородок, Халаффа размышлял. - Вы правы, доктор Фокс. Находясь в здравом уме и трезвом рассудке, я не могу казнить вас за невыполнение вами своих обязанностей. В конце концов, я честный человек. И вдобавок милосердный. Я следую путями Аллаха во имя мира и процветания моей страны. - Слава тебе, господи! - прошептал Фокс, припадая к ногам Халаффы. - Дай Бог вам всяческих благ, ваше совершенство! - Я принимаю решение: ты не будешь расстрелян завтра утром за то, что совершил промах. - Ваше величество, ваша божественность... - Ты будешь расстрелян за то, что помешал мне отдыхать! А теперь прощай! - Нет! Нет! - завопил Фокс, но дюжие стражники уже потащили его по вонючей лестнице в подземелье, где крысы обгладывали последние кости тех, кто уже успел побывать на плацу. Захлопывая за Фоксом ржавую дверную решетку, один из стражников погрозил ему пальцем и назидательно произнес: - Мог бы и подождать понедельника. ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ "Ф-16" летел над Средиземным морем. Пилот изобразил на лице свою самую лучезарную улыбку, специально для двух штатских пассажиров. - Не скучаете? - поинтересовался он со свойственным летчикам деланым южным акцентом. - Кино не крутят, - пожал плечами Чиун. Римо навел позаимствованный у пилота мощный бинокль на Анатолу. Вот их цель Не думай ни о чем, кроме поставленной задачи, сказал он себе. Пози мертва, а ведь он мог бы ее спасти, если бы... нет, лучше об этом не думать. Все кончено, она умерла. И точка. С этого расстояния казалось, будто глинобитные стены домов белы, а на извилистых улочках не лежат отбросы, и они свободны от нечистот и переносящих страшные болезни мух, которые были визитной карточкой Заднии. - Отлично, - произнес Римо. - Можете парковаться. Скрытый шлемом, пилот ухмыльнулся. Одно слово, штатские. Что они понимают в летном деле? Да и можно ли ожидать, чтобы низшие существа могли отличить перлы от плевел? - Извини, приятель. Это Задния, - сказал он. - Нам это прекрасно известно, - перебил Чиун. - Неужели вы думаете, что мы согласились бы лететь на столь шумной машине и при этом даже без кино, если бы направлялись в Кливленд? - Ладно, - произнес пилот. - Но сесть в Заднии мы не можем. Они разнесут нас в клочья, едва мы коснемся земли. - Понятно, - сказал Римо. - В этом есть резон. Где у вас парашюты? - Парашютов не держим. Римо покачал головой. - Из-за вас мы бы лишились багажа, если бы таковой у нас имелся. Ладно. Как низко вы можете опустить эту штуковину? - Низко? - Ясное дело, низко. Низко. - Могу лететь, касаясь крылом волны. - Нет, так низко не надо. Достаточно сотни футов. - Для чего? - поинтересовался пилот, переводя рычаг управления вперед и направляя самолет к синим волнам Средиземного моря. - А как вы думаете? - ответил Римо вопросом на вопрос, - Вы пристегнуты? - Да. - Тогда прощайте. С этими словами Римо выбил потолок над кабиной и прыгнул. Сначала он кувыркался в свободном падении, но вскоре перешел в плавный полет, направляясь к белым барашкам волн далеко внизу. - Неаккуратно, - произнес Чиун, ерзая на сиденье. - Вы-то хоть не станете прыгать? - крикнул пилот, стараясь перекрыть шум ветра. - Если бы вы могли сесть... - Не могу. Это ЦРУ. Просто ничего другого и быть не может. Какая-то безумная акция по самоуничтожению, а эти два простофили - в качестве жертв. Чиун поднялся. - Вам бы парашют! - заметил пилот. - Оставьте рекомендации относительно состояния моего здоровья при себе, - возмутился Чиун и грациозно выпрыгнул из самолета - его желтое кимоно развевалось на ветру, подобно парусам корабля. Пилот сделал круг, желая понаблюдать, как море поглотит его недавних пассажиров. Начальство наверняка захочет получить подробный отчет, так что сейчас важна каждая деталь. И тут он заметил, что старик каким-то загадочным образом догнал тощего парня в майке. Тогда он зашел на второй круг и подлетел поближе: они что-то обсуждали. Старый размахивал руками и кричал, молодой пожимал плечами и указывал на самолет. Пилот не мог поверить своим глазам: падая прямиком в морскую пучину, эти два психа еще о чем-то спорят! Затем, даже не дав себе труда вскрикнуть от страха, двое безумных штатских почти одновременно вошли в толщу воды. Ну, вот и все, сказал себе пилот. Может, ЦРУ решило таким образом избавиться от этих двух психов? Впрочем, нельзя не отдать им должного: они держались что надо. Ни тени страха, хотя заранее знали свою судьбу. Вот смерть, достойная летчика. Пилот поднялся выше и уже не мог видеть происходящего внизу, а двадцать секунд спустя на поверхности воды показались две головы. - Ни тебе кино, ни уборной, ни бесплатного мыла, ни чая, а вдобавок еще и пилот - трепло, не знает, что говорит, - пожаловался Чиун. - В штате Нью-Джерси такси и то лучше. Как ты мог обречь мою хрупкую, чувствительную душу на такой примитивный способ передвижения?! - Зато быстро, - объяснил Римо - в четвертый раз с тех пор, как они покинули самолет. - Все спешим, спешим, - ворчал Чиун. - В призрачной погоне за скоростью мы жертвуем всеми радостями жизни. Ты пренебрег ароматом лотоса ради вони общественного транспорта. Ты... - Чем скорее мы покончим с этим делом, тем быстрее ты сможешь вернуться к своему телевизору. - А мы успеем сегодня на одиннадцати часовой сеанс? - Возможно. - Тогда хватит болтать, - приказал Чиун, словно торпеда, прорезая морские волны. Над Анатолой занималась заря, окутывая розоватым сиянием белые, иссушенные солнцем дома. В этом сиянии начали просыпаться жирные городские мухи, готовясь к новому дню и новому пиру в стране, казалось созданной специально для них. С жужжанием они вылетали на зловонные улицы, останавливались попить из вонючих, наполненных нечистотами ручьев, непрерывно текущих по узким улочкам. Никем не потревоженные, они садились на мясо, сильно отдающее тухлятиной, потому что оно провисело на крюке уличного торговца не меньше трех дней. А на десерт к их услугам были соблазнительные груды гниющих фруктов, которые скармливались детям из бедных семей, после того как мухи получали свою часть. Так начинался еще один чудесный день. Римо устроил настоящую охоту на мух, напоминавших жужжащее облако. Неожиданно к ним подбежал какой-то торговец, размахивая вонючим серым куском мяса и бормоча что-то сквозь гнилые, почерневшие зубы. - Ты с ума сошел, - сказал Римо и пошел прочь. Чиун хранил молчание. При входе в город он настолько замедлил дыхание, что его не смогли бы зарегистрировать самые точные приборы. Он сказал, что при встрече с Заднией и ее жителями надо находиться во всеоружии. В отдалении виднелись все двенадцать башен Анатольского дворца, выделяясь на красноватом небе, подобно гигантским иглам. - Похоже, нам туда, - сказал Римо. - Папочка, тебе бы лучше привести себя в боевую готовность. - Не хочу, - буркнул Чиун. Вдруг неумолчное жужжание мух прорезал душераздирающий вопль. Поначалу Римо решил, что кричит кто-то из торговцев, призывая безумцев, отваживающихся покупать в Заднии продукты питания, купить что-нибудь у него, но быстро понял, что ошибся. Этот крик ужаса донесся из-за высокой стены, окружавшей дворец. - Он не имеет права меня расстреливать! - вопил голос - Это несправедливо! Я делал все, как он хотел! Будьте благоразумны, возьмите эту сотню! Умоляю вас! Ему ответил другой голос, высокий, говорящий немного в нос. - Когда тебя расстреляют, мы так и так ее получим. А еще снимем все кольца и вынем золотые коронки изо рта. У нас оплата по исполнении. Римо забрался на стену и заглянул во двор. Там выстроилось в ряд двенадцать солдат в форме заднийской армии, держа оружие наизготовку. Перед ними в страхе застыла одинокая фигура с повязкой на глазах. - Готовсь! - скомандовал командир. Солдаты прицелились. - Делаем "внутреннюю линию"? - прошептал Римо. - Пустая трата времени, - покачал головой Чиун. - Их всего двенадцать. Делаем бросок вверх с двойной спиралью. - Зачем? Ведь это все понарошку. - Цельсь! - Ладно, - вздохнул Римо. - Как скажешь. И он перепрыгнул через стену. - Пли! Но тут из носа у командира почему-то показалось дыхательное горло, и он полетел вверх тормашками над своей расстрельной командой. - Выше, - сказал Чиун. Схватив каждой рукой по винтовочному стволу, он едва заметным движением послал их владельцев вверх, так что они даже не успели выпустить оружие из рук. Солдаты, вращаясь, как спицы в колесе, разлетелись в разные стороны, футов на двадцать оторвавшись от земли. Вскоре их траектория начала превращаться в параболу, и через мгновение, стукнувшись лбами, они замертво рухнули вниз. - Красиво, - улыбнулся Чиун. - Мне приятно, что ты себе нравишься, - отозвался Римо, поднимая одной рукой самого толстого солдата, которого ему когда-либо доводилось встречать. В это время другой солдат пытался подкрасться к нему сзади. - А я лично, похоже, заработаю грыжу. С "внутренней линией" все было бы гораздо проще, подумал он, глядя на солдата, наставившего "Калашникова" ему в грудь. Но когда тот уже готов был открыть огонь, Римо резко подпрыгнул и выстрел пришелся в другого солдата, после чего Римо одним движением отбросил их прочь. Мгновение спустя еще трое подлетели вверх, словно футбольные мячи, а затем аккуратно опустились на три остроконечных шпиля дворца. - Как видишь, бросок вверх с двойной спиралью не так прост, - торжествующе заметил Чиун. - Кто спорит! - проворчал Римо, отправляя очередного солдата на дворцовую стену. - Ты! Это ты сказал тем людям, будто вовсе не я так восхитительно подбросил двух гостей в Шангри-ла. Ты не оценил меня по достоинству! - Чиун, берегись! В спину престарелого азиата были нацелены дула целых трех "Калашниковых". - А это была мастерская работа! - продолжал Чиун, нанося удар. Оружие внезапно упало в пыль, а солдаты один за другим полетели вверх, описав в воздухе гигантский круг. Стоило им приблизиться к земле, как Чиун вновь их подбрасывал, причем каждый раз они взлетали все быстрей и быстрей, и вот уже в воздухе мелькали какие-то бесформенные предметы, которыми Чиун жонглировал, как вареными яйцами. - Ладно, это был прекрасный бросок, - задыхаясь, выговорил Римо. Он резко выбросил вперед руку, и солдаты попадали на землю, образовав небольшой могильный холм. - Что здесь происходит?! - вдруг раздался приглушенный крик, в котором звучал страх. Римо снял с глаз Фокса повязку и развязал веревки на руках. Фокс взглянул на двенадцать бездыханных тел, затем перевел взгляд на Римо. - Это вы? - с ужасом в голосе произнес он. - А я думал, вы хотите убить меня. - Нет. Что значит измена родине или пара-другая убийств, когда имеешь дело с друзьями? Подумаешь, собирались убить президента. Какая ерунда! Хотели заработать немного деньжат и установить в Америке новый режим во главе с террористом. Подумаешь! - Я рад, что вы воспринимаете все под таким углом, - осклабился Фокс. - Только один вопрос, где сейчас изготавливают ваш прокаиновый эликсир? Фокс вздрогнул. - Видите ли, с этим вышла небольшая загвоздка, - извиняющимся тоном начал он. - Три недели назад лаборатория в Швейцарии, где он производился, сгорела. Но это не беда. Небольшие количества этого вещества можно получать непосредственно из крови некоторых людей. Их еще называют "лошади"... - Да, знаю. Вроде Ирмы Шварц. - Точно, - просиял Фокс. - Они, конечно, встречаются очень редко, но достаточно всего шести-семи трупов, чтобы получить необходимое количество вещества. Это действительно очень просто. И делать это можно прямо в Шангри-ла. Я, кстати, так и планировал. Эта Шварц была первым опытом. С вашими данными мы добудем остальных в считанные дни. - Приятно слышать. Пришить всего несколько ребят - и дело в шляпе. - И забьет фонтан юности. - У всех, кроме тех несчастных, которых вы ради этого лишите жизни. - Да кто они такие, чтобы их жалеть? - махнул рукой Фокс. - Так каково будет ваше слово? - Я скажу так: слишком много развелось непрофессиональных наемных убийц, - вмешался Чиун. - Полностью разделяю это мнение, - заметил Римо. - О чем это вы? Нам абсолютно не понадобятся наемные убийцы. Нам вообще никто не нужен, коль скоро мы все трое будем работать вместе. - Фокс принялся оживленно жестикулировать. - Мы станем новой командой. Сначала пойдем к Халаффе и спросим, не передумал ли он насчет президента. Готов биться об заклад, что вы справитесь с этим делом, даже если вас связать. Халаффа полюбит вас как родных. - Замечательно, - сказал Римо. - Вот, занятие на день у меня уже есть. - А затем предложим свои услуги Советам. На свете есть миллионы людей, которых русские хотели бы убрать. А еще существует красный Китай. - Это точно. - Мы заработаем целое состояние. Создадим новую Команду. Это лучшая идея всей моей жизни. Нет, вы только представьте! - Представляю, - произнес Римо, опуская ему на голову кулак. Фокс зашатался и упал. - Он лишний в новой Команде, - бросил Чиун. И тут же оба они раскрыли рот от удивления, наблюдая, какую трансформацию произвела в Фоксе смерть. Прямо у них на глазах его тело словно сморщилось, сжалось, кожа плотно обтянула скелет, внезапно став какой-то прозрачной. Еще через мгновение на ней выступили старческие пятна. Глаза ввалились, обведенные серными кругами. Один за другим, изо рта выпали зубы, серые, нездоровые; губы побелели, рот сморщился и ввалился. Темные волнистые волосы поседели и клаками попадали на землю. Спина согнулась, руки скорчились от подагры. Казалось, плоть истаяла, оставив на хрупких костях тонкую оболочку сморщенной сухой кожи. Фокс неожиданно постарел - таких старцев Римо еще не доводилось видеть. Было ощущение, будто Фокс родился несколько столетий назад. - Идем, - тихо позвал Чиун. Труп уже начал разлагаться. Под высохшей серой плотью кости рассыпались в пыль; глазные яблоки почернели. Вскоре его облепил рой мух, пожирая смрадные останки. ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ Во дворце Халаффы царила зловещая тишина. В обставленных с безвкусной роскошью покоях не было ни души. Стража исчезла. Большой дворец Анатолы словно вымер. - Не нравится мне это, - сказал Римо, переходя из одной пустой комнаты в другую. - Тишина тысячи криков, - задумчиво произнес Чиун. Парадная опочивальня, все еще хранившая застоявшийся запах разгула, выглядела так, будто ее оставили в страшной спешке, словно ее обитатели испарились прямо в разгар самого буйного веселья. Казалось, тени пустынной залы все еще хранили крики и гортанный смех. Лестницы тоже были пусты. Римо с Чиуном дошли до самого верхнего этажа, и единственным звуком на всем их пути было шуршание кимоно. Все было безжизненно, пока они не добрались до уровня двенадцати башен. Поднявшись по каменной лестнице, Чиун поднял голову и прислушался. - Он здесь, - проговорил наконец он. Римо кивнул. Он тоже уловил ритмичное колебание воздуха, возникающее от дыхания живого существа. - Прошу вас. Господа! В зловещей тишине дворца голос прозвучал как гром среди ясного неба. Халаффа стоял в библиотеке, устроенной в одной из башен. Вместо привычной военной формы на нем были ниспадающие одежды древних кочевых племен. Голову его венчал тюрбан, украшенный сапфиром. Халаффа был привлекательный мужчина, смуглый и молодой. Он словно источал силу, и это придавало ему уверенный вид... Но глаза! Глаза безумца, подумал Римо. В них застыло то же выражение, какое бывает у людей, когда жажда власти берет верх над здравым рассудком. Такие же глаза были у Иди Амина, обрекшего собственный народ на голодную смерть. И у Гитлера, уничтожившего миллионы людей. Глаза, горящие страстью убивать. - Я ждал вас, - тихо произнес он и снял в полки книгу в кожаном переплете. - Ваши действия во дворе произвели на меня сильное впечатление. - В его взгляде читалось одобрение. - Я вижу, ко мне вас привела антипатриотическая деятельность Фокса. - Верно, - подтвердил Римо. Халаффа погрузился в чтение, будто его совершенно не волновало происходящее. - Понятно, - сказал он наконец. - И что, позвольте спросить, вы собираетесь здесь делать? - Мы ассасины, - ответил Чиун. - Достойная профессия. Насколько я понимаю, вы явились, чтобы меня убить? - Вы не ошиблись. Теперь - в любой момент. Все тело Римо напряглось. Он чувствовал, как рядом энергия Чиуна сворачивается в спираль. - Тогда нападайте, - холодно произнес Халаффа, захлопывая книгу. Из переплета прямо в Римо вылетело шесть пуль. Он увернулся, но со стороны Халаффы это был лишь отвлекающий маневр. Стоило Римо поддаться на его уловку, как увешанные полками стены разошлись и комнату наполнили свирепые воины местных кочевых племен. Их сабли рассекали воздух, словно лазерные лучи. - А вот теперь атака по внутренней линии, - скомандовал Чиун. Летали сабли, по замысловатым узорам ковра ручьями текла кровь. Крики раненых эхом разносились по каменным лестницам и пустынным коридорам. И вот все стихло. Римо, Чиун и Руомид Халаффа молча глядели друг на друга. Одежды Халаффа были забрызганы кровью. В его безумных глазах застыли обреченность и страх. На мгновение он замер, озираясь в поисках путей отступления. Но отступать было некуда. Только окошко-бойница связывало его с остальным миром, но оно находилось на высоте нескольких этажей. На грязной улице внизу копошились люди. Они спешили по своим делам, молча перешагивая через облепленный мухами собачий скелет, валявшийся возле лотка торговца дынями. Город уже проснулся, лениво копошась под ослепительными лучами южного солнца. Халаффа не сводил глаз со своих противников. - Нет, вам не взять меня голыми руками! - вдруг крикнул он и принялся карабкаться на подоконник. - Вас настигнет праведный гнев моего народа! Он разделается с вами, подлые убийцы! Он отомстит вашей никчемной стране! Несколько собравшихся внизу зевак посмотрели вверх и увидели, как их диктатор собирается совершить прыжок. Он что-то кричал - диктаторы всегда что-то кричат. Принц Анатоль тоже перед смертью что-то кричал. И следующий будет кричать точно так же. Зеваки отвернулись и отправились по своим делам. - Граждане Заднии! - призывал Халаффа. - Враги нации сеют разрушение и бедствия в нашей стране! Поднимитесь и сразитесь с ними! Боритесь, с ними на прекрасных городских улицах, которые я вам дал! И в ваших уютных домах, моем вам подарке! Штурмуйте дворец и убейте тех, кто осмелился посягнуть на жизнь вашего вождя! Убейте! Убейте! Убейте! - Хватит болтать, - раздраженно сказал Римо. - Будут они штурмовать дворец или нет? - Идите сюда и спасите мою жизнь, вы, жалкие кретины! - вопил Халаффа - Во имя славы... славы... - Он замахал руками, стараясь удержать равновесие - Зад... - выкрикнул он, падая из окна. С глухим стуком тело упало вниз, как раз возле лотка с дынями, рядом с трупом пса. Видя, как на его товар брызнула кровь, торговец визгливо заорал на Халаффу. Мухи оставили собачий труп и немедленно перекочевали на новый, отдав должное неожиданно появившемуся деликатесу. Теперь прохожие без лишних слов перешагивали сразу через два трупа. - Так умирает могучая скала, - философски заметил Чиун. - Рассыпается в прах и теряется среди забытых песков. Римо вскинул на него глаза. - Неплохо сказано. - Такова корейская мудрость. - Аккуратно обходя разбросанные по комнате трупы, Чиун подошел к стене и снял большой портрет Халаффы в богато украшенной резьбой золотой рамке. - Это как нельзя лучше подойдет. - Тебе что, нужен его портрет? - Ни в коем случае. Ногтем большого пальца Чиун вырезал портрет из рамки и протянул рамку Римо. Тот с удивлением уставился на странный подарок. - Спасибо, конечно, но, честно говоря... - Прекрасная рама для портрета Читы Чинг. Римо застонал. - В корейском национальном костюме, - добавил Чиун. ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ Харолд В.Смит сидел у себя в кабинете и казался еще более кислым, чем всегда. Перед ним лежала куча бело-зеленых полосатых компьютерных распечаток. - Где Римо? - Скоро придет, - ответил Чиун. Смит потряс перед носом Чиуна пачкой бумаг. - Сегодня утром в Черных горах, штат Южная Дакота, были обнаружены тела пятнадцати солдат, одетых в военную форму времен второй мировой войны. Все они умерли от старости. Вам что-нибудь известно об этом? - Откуда? - невинно спросил Чиун. - Они умерли от старости, - повторил Смит. - Все мы не вечны, - пожал плечами Чиун. - Ведь это и есть та самая Команда? - прошипел директор КЮРЕ. - Команда Фокса. Римо их не убил. У них был приказ совершить покушение на президента США, а этот негодяй оставил их в живых! Я прав? Чиун вздохнул. - Что я могу знать? - грустно произнес он. - Я всего лишь старый человек на закате своих дней, мечтающий лишь о том, чтобы слабый лучик прекрасного озарил беспросветную тьму моей жизни. Я просил тебя, о могущественный император, лишь о маленькой фотографии прекрасной Читы Чинг в бессмертном одеянии ее родной страны, но, увы, даже в этой скромной просьбе мне было отказано. И я принял отказ. Я всего лишь недостойный раб, наемный убийца, душа которого никому не нужна. Жалкая песчинка среди больших камней на берегу жизни... - О, давайте не будем об этом! - устало попросил Смит. - Черт побери, хотела бы я видеть, как ты будешь поджариваться на медленном огне! - прорычала Чита Чинг, наблюдая, как Римо связывает ей руки, закрепляя веревку аккуратным морским узлом. Ноги ее уже были привязаны к стулу, выполненному в стиле раннего Гестапо, как и вся остальная мебель в комнате. Все тело у Римо было в синяках. По тому, как она брыкалась, Римо заключил, что она проходила журналистскую практику во Вьетконге. После долгой борьбы ему все же удалось нарядить ее в ниспадающие красно-желтые атласные одежды, взятые напрокат. Она уже трижды сбрасывала их с себя, так что когда ему удалось надежно привязать телеведущую к стулу, наряд представлял из себя сплошные лохмотья, скрепленные клейкой лентой. - Я же сказал: мне нужна только фотография, - объяснил Римо. - Тогда свяжитесь с моим агентом, идиот! Из тюрьмы. Незаконное вторжение в частную квартиру в этом штате считается преступлением, болван. - Хорошо, хорошо, приношу свои извинения, - говорил Римо, наводя фотоаппарат. - Но я просил вас по-хорошему. И обращался к вашему агенту, но вы мне отказали. - Вы правы, черт вас побери! - завопила Чита. - Какой-то извращенец просит меня позировать в этом дурацком наряде, словно взятом из какой-то мыльной оперы. Так чего же вы ожидали? - Фотографии, - терпеливо повторил Римо. - Полагаю, потом вы захотите меня изнасиловать. - Ошибаетесь, - успокоил Римо. - Улыбочка! - Я знаю, что на уме у людей вроде вас. Стоит вам увидеть симпатичную девчонку, как вы уже готовы на все, лишь бы ее заполучить. - Если мне когда-нибудь доведется увидеть симпатичную девушку, я уж стану решать на месте, как с ней поступить. Так что не говорите ерунды. - Знаете, кто вы такой? - вскипела Чита. Римо вздохнул, переводя кадр. Он собирался отснять целую пленку этой гарпии во всей красе, чтобы Чиун мог сам выбрать наилучший ракурс этого отвратительного женского существа. Возвращаться сюда Римо не собирался. - Нет. Расскажите. - Сексуальный маньяк, капиталист, империалист, раздувающая военную истерию свинья, - сообщила Чита с торжествующей улыбкой. - Великолепно. - Римо как раз успел отснять два кадра. Старику понравится, что Чита улыбнулась. - А еще? - Что еще? - Скажите, что еще вы обо мне думаете. На мгновение Чита задумалась. - Грязный, омерзительный, отвратительный дегенерат? - осторожно спросила она. - Отлично, просто прекрасно! - воскликнул Римо, щелкая фотоаппаратом. Это выражение лица будет числиться как "безмятежные думы". - А еще несносный, нахальный, порочный, бесчеловечный зверь? Чита просияла, ее лицо озарила невинная радость. - А что, неплохо. Честно, неплохо. Вам нужно заняться подготовкой теленовостей - там масса возможностей для настоящего творчества. - Я уже заметил. Лучше назовите меня империалистическим милитаристом, вам это больше идет. - Как вы смеете разговаривать со мной в таком тоне, вы, мерзкий, вонючий, безмозглый ублюдок! - Потрясающе! - Римо сделал еще два кадра. - Мерзкий - это хорошо. Напоминает улыбку. - Сравнили Божий дар с яичницей, - ухмыльнулась Чита. Римо снова нажал на кнопку. - Я такой, - ласково улыбнулся он. - И вы мне очень симпатичны. Чита испустила воинственный клич. - Вы грязный слизняк, тошнотворный паразит, вшивый ниггер и вонючий засранец! - взвизгнула она. Римо закончил пленку. - Ну, вот и все. Вы держались очень естественно. Вашу бы фотографию да на разворот иллюстрированного журнала. Вами мог бы заинтересоваться "Солдат удачи". Они любят печатать фотографии танков. Было приятно познакомиться. Пытаясь сбросить веревки, Чита прыгала на стуле так, что он отрывался от земли. - Эй, вы не смеете так уйти! Развяжите меня! - Я позову консьержа. Чиун поставил фотографию на самое почетное место - прямо на окно. Она полностью закрыла собой свет. - Если мы обратимся сюда в поисках солнца, то найдем его в лучистых глазах Читы Чинг, - сказал он. - Великолепно, - ответил Римо, поднимая глаза от книги, которую тщетно пытался читать. - Хотя она лучше смотрится в темноте. Он вновь обратился к книге. Там рассказывалось о кинозвездах тридцатых годов. Страницы, посвященные Пози Понзелли, были порваны и замусолены В который уж раз Римо смотрел на ее портрет - здесь она выглядела такой, какой он ее помнил. - Да, порадовал ты меня, сынок. - Я рад, папочка, - тихо ответил Римо. Пози уже не вернешь. Может, так оно и лучше? Она сама говорила, что есть кое-что пострашнее старости, а уж она знала, что говорит. Но он очень скучал по ней и ничего не мог с собою поделать. - Сердце мое почти исполнено счастья, - гнул свое Чиун. - Хорошо. - Я говорю "почти", потому что недостает еще одной детали, одной мелочи, которое сделала бы мое счастье полным. Римо промолчал. - Я сказал, недостает одной мелочи, - возвысил голос Чиун. Римо с негодованием посмотрел на него. - Конечно, если тебе безразлично счастье старика на закате дней... - Римо снова попытался читать. - У меня такая маленькая, скромная просьба, - продолжал Чиун. - Сущий пустяк. Мелочь из мелочей... - Что еще, черт побери? - воскликнул Римо, захлопывая книгу. Лицо корейца осветилось предвкушением чего-то очень приятного. - Просто я подумал, - сказал он, так и подпрыгивая на месте, - как было бы мило, если бы мы могли сфотографироваться вместе: несравненная Чита Чинг и я, Мастер Синанджу. И чтобы ее крошечная, утонченная ручка держала мою, и она с восхищением смотрела бы на меня. Что-нибудь простенькое. А на заднем плане - романтическое побережье Синанджу. Римо... Римо, ты куда? - Слыхал об Иностранном легионе? - бросил Римо с порога. - Нет. - Вот и хорошо.