на спину
жуков. Внезапно он понял, что парашюты у них не  раскрылись,  и,  еще  через
секунду, что с ним происходит то же самое.
     - Проклятая  японская  дешевка! - выругался полковник Дэвис и рванул за
кольцо запасного парашюта. - О Господи!
     Кольцо  осталось  у  него  в  руках.  Отшвырнув  бесполезную   железку,
полковник  обеими  руками  дернул  за петлю, на которой оно было закреплено.
Вместе с тесьмой, петля оторвалась, словно была сделана из  марли,  повиснув
на одном тоненьком обрывке. Полковник Дэвис крепко ухватился за этот обрывок
- единственное,  что  отделяло  его  от  очень,  очень  жесткой  посадки при
приземлении.
     Этот маленький клочок ткани настолько поглотил внимание полковника, что
время, казалось, застыло. Тоненькая нейлоновая полоска  заслонила  для  него
весь  остальной мир. Он тянул за нее, пока петля не стала держаться всего на
трех ниточках. Потом, хотя это было уже бесполезно, он дернул и за них.
     Однако в реальности время никогда не стоит на месте, особенно когда  ты
со все нарастающей скоростью падаешь вниз. Полковник Фредерик Дэвис ударился
о землю с такой силой, что снова подскочил вверх на несколько метров. Он был
лишь первым из многих.

     Римо  Уильямс  выпрыгнул  из  самолета  позже  остальных  всего лишь на
какую-то секунду. Он  почувствовал,  как  страховочный  конец,  натянувшись,
высвободился. Хотя это произошло легче, чем он ожидал, Римо был спокоен.
     Беспокоиться  он начал позже, когда понял, что, хотя в воздухе вместе с
ним находилось не менее пятисот  парашютистов,  растянувшихся  над  песчаной
поверхностью  пустыни  почти на два километра, ни одного белого купола видно
не было. Даже его собственного.
     Римо  потянулся  к  кольцу,  но  оно  выскользнуло  из  петли.   Тогда,
вцепившись  пальцами  в  складки  ткани,  он  вытянул  запасной парашют, и в
воздухе перед ним появилось небольшое белое облачко.  Порыв  ветра  наполнил
купол, и тот распустился, словно прекрасный белый цветок.
     Римо  испустил вздох облегчения, которому, к сожалению, не суждено было
длиться долго - хотя парашют величественно парил в воздухе, сам он продолжал
камнем падать вниз, поскольку стропы отцепились.
     Переведя  взгляд  вниз,  Римо  увидел,  как  на  песчаной   поверхности
появилось облачко, напоминавшее дым от костра. Потом рядом выросло еще одно,
за  ним  еще,  и  еще. А потом, когда на землю обрушилась первая лавина тел,
облачка стали появляться быстро,  словно  брызги,  пока  серовато-коричневая
поверхность  пустыни  не стала напоминать лунный пейзаж. И тогда Римо понял,
что наблюдает за массовым хладнокровным убийством, и ему просто суждено быть
последней жертвой в этой трагедии.

        ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

     Официантка в Ресторане и Комнате для  отдыха  при  гостинице  Шило  Инн
поставила на стол две дымящиеся тарелки.
     Мастер  Синанджу  посмотрел  на  темные зернышки вареного дикого риса у
себя в тарелке,  и  на  лице  его  появилась  довольная  улыбка.  Когда  его
светло-карие  глаза  скользнули  по  обеденному  прибору  Шерил, рот старого
корейца неободрительно скривился.
     Втянув ноздрями аромат бифштекса, Шерил  Роуз  почувствовала,  что  еще
чуть-чуть,  и у нее потекут слюнки. Дикий рис Чиуна, наоборот, вызывал у нее
отвращение.
     - Как вы можете есть такое на завтрак? - спросила она.
     - А как вы вообще можете это есть? - откликнулся Чиун.
     - Я девушка с Запада, и с детства привыкла есть на завтрак  бифштекс  с
жареной картошкой.
     - Поразительно,   как   вам   удалось   пережить   такое   детство,   -
неободрительно фыркнул Чиун.
     - И на том спасибо, - язвительно  ответила  Шерил,  подумав,  что  это,
пожалуй, будет похлеще, чем держать целый день на студии текст с подсказкой.
     - В  помещении постановочной группы никого нет, - сообщила Шерил, после
того, как они некоторое время молча занимались  завтраком.  -  И  распорядка
съемок  тоже. Конечно, если бы он и был, я вовсе не уверена, что стала в нем
рыться. Но, знаете, все это чертовски странно.
     Из столик находился у окна, за которым открывался  эффектный  пейзаж  -
зеленые  поля  к  северу  от Юмы. За ними начиналась плоская унылая пустыня,
тянувшаяся, казалось, без перерыва до самых Мохокских гор.
     - Действительно знаю, - заметил Чиун. - С этими съемками что-то не так.
     - Надеюсь, вы не собираетесь опять начинать разговоры об Александре?  Я
имею в виду, вы же все равно не станете этого писать в статье о фильме.
     - Истинный творец никогда не обсуждает своего произведения, пока его не
закончил, - отрезал Чиун.
     Вздохнув,  Шерил  отрезала  кусочек  бифштекса.  Зрелище  потекшего  по
тарелке кровавого сока заставило Чиуна отвернуться. Высоко в небе он заметил
три точки, превратившиеся под его зорким взглядом, в большегрузные самолеты.
Из них, словно  крошки  из  пакета,  одна  за  другой  посыпались  крошечные
фигурки.
     - Парашютные  прыжки,  -  раздраженно  сообщил  Чиун. - Почему же мы не
поехали туда, чтобы на них посмотреть?
     Шерил подняла голову.
     - Что?
     - Вон там, - показал Чиун. - Они уже начали.
     - Ничего не вижу, - ответила Шерил, прищуриваясь.
     - Вы что, ослепли? Они заполнили все небо!
     - Я вижу только три малюсенькие точки.
     - Совершенно верно. Это и есть самолеты.
     - Как скажете, - заметила Шерил, возвращаясь к своему бифштексу. - Я ни
черта не могу разобрать.
     - Из самолетов падают люди.
     - Но в небе не видно парашютов.
     - Парашютов и нет, -  холодно  заметил  Чиун.  -  Они  летят  навстречу
собственной смерти.
     - Ну да, не может быть.
     - Я вижу их так же ясно, как вас, - продолжал настаивать Чиун.
     - Наверное, это манекены. Они, скорее всего, делают пробный прогон.
     - Но я же вижу, как они в ужасе машут руками, - заявил Чиун.
     - Это  все  ветер.  Там, наверху, должно порядочно поддувать. Вы можете
себе представить, каково это, прыгать с одной из  этих  штуковин?  Бррр!  От
одной мысли у меня внутри все похолодело. Понимаете?
     - Да, - отозвался Чиун. - Мне даже сейчас немного прохладно.
     Он поднялся из-за стола.
     - Пойдемте, нам нужно разобраться, что там происходит.
     - Зачем?
     - Затем,  что  пока  вы  поглощаете  кровавую плоть какой-то несчастной
коровы, несколько сотен людей падают в ожидании собственной гибели.
     - Послушайте, вы, ... - начала было  Шерил,  но  под  суровым  взглядом
Мастера Синанджу замерла, не донеся вилку с куском бифштекса до рта.
     - Хорошо,  -  вздохнула она, расплачиваясь по счету. - Одним бифштексом
больше, одним меньше Хотя этот был весьма недурен.
     Они молча вышли из гостиницы и направились к автостоянке.
     - Я не смог связаться с Римо, - напряженно проговорил Чиун.
     - С вашим другом? Господи, у меня совершенно вылетело из головы, что вы
его разыскиваете.
     - Римо должен был участвовать в съемках десанта?
     - Возможно, но точно не знаю. Будь у меня на руках распорядок съемки, я
смогла бы удовлетворить ваше любопытство. А что такое?
     - Если он должен был прыгать, то сейчас Римо  уже  мертв.  И  тех,  кто
послал его туда, ожидает жестокая расплата.
     Шерил  внезапно  поняла,  почему  манера  маленького корейца совершенно
парализовала ее волю. Перестав спорить, она открыла дверь своего джипа.
     Взгляд Чиуна упал  на  красовавшуюся  на  приборном  щитке  табличку  с
надписью "Нишитцу Ниндзя".
     - Почему этот автомобиль называется "Ниндзя"? - спросил он.
     - В  рекламе  утверждается, что "в этой машине вы даже не почувствуете,
что движетесь", - объяснила Шерил, включая зажигание. - На  самом  же  деле,
название  хорошо подходит к манере этого джипа украдкой перевернуть водителя
на повороте. Джиро всучил мне "Ниндзю", пока не пришла новая машина.
     Чиун понимающе кивнул.
     - Настоящие ниндзя тоже падают без всякой  видимой  причины.  Наверное,
пьют слишком много рисовой водки.
     - Да,  тогда  понятно,  почему  эта  зверюга  жрет  столько  бензина, -
пробормотала Шерил, сворачивая на  шоссе  номер  восемь.  -  Вы  правда  так
беспокоитесь за своего друга?
     Чиун не ответил.
     - Послушайте,  мы  просто  заедем  на  базу  Льюк,  и все выясним. И не
волнуйтесь, - добавила она, похлопывая Чиуна по выпиравшему из-под шелкового
кимоно костлявому колену. - Я уверена, с вашим другом все в порядке.
     Чиун аккуратно переложил руку Шерил обратно на руль.
     - У нашего путешествия есть вполне определенная цель, - отрезал он, - и
я надеюсь, что мы туда все-таки приедем.
     - Как скажете, - сказала Шерил, ведя джип в сторону пригорода.
     Они были немало удивлены, когда по дороге им попался одинокий Т-62.
     - Наверное, отбился от стада, - заметила Шерил.
     Чиун не обращал на нее никакого внимания - он глядел в  небо.  Внезапно
где-то  в  стороне центра поднялся столб дыма. Через несколько секунд до них
долетел отдаленный грохот и джип качнуло.
     - Вот это да! - сказала Шерил. -  Значит,  "Ниндзи"  и  вправду  готовы
перевернуться  в  любую секунду. Какой-то несчастный раскат грома, и мы чуть
не полетели вверх тормашками.
     - Это был не гром, - заметил Чиун.
     Шерил взглянула поверх головы Чиуна в окно.
     - Пожар, - решила она. - Интересно, где это?
     - Это был взрыв, - продолжал настаивать Чиун.
     Прежде, чем Шерил успела что-либо  ответить,  город  сотрясли  еще  два
взрыва. Шерил даже пришлось затормозить, так сильно тряхнуло ее Нишитцу.
     - Боже мой, да вы только посмотрите! - воскликнула она. - Наверное, они
уже снимают в городе.
     - Нет, это были бомбы.
     - Наверное,  бензиновые  взрывпакеты.  Я  видела, как вчера приготовили
несколько штук. С виду они как надувные подушки, в которые  залили  красного
сиропа  от  кашля,  но  на самом деле там бензин. Когда их взрывают, сначала
идет вспышка, а потом поднимается огромный  столб  дыма.  Знаете,  сейчас  с
помощью спецэффектов добиваются совершенно потрясающих вещей.
     - Нам нужно поторопиться, - настойчиво проговорил Чиун.
     - Ладно,  -  кивнула Шерил, снова трогаясь с места. - Но предупреждаю -
если вдруг опять раздастся грохот, я тут же сворачиваю на обочину.
     В том месте, где шоссе номер восемь выходило за пределы города,  дорога
была перегорожена двумя стоявшими боком танками. Их пулеметы были развернуты
в стороны, так, чтобы шоссе простреливалось в обоих направлениях.
     - Они   не   должны   были   снимать   здесь,   -  пробормотала  Шерил,
притормаживая. Поскольку танки и не думали ее пропускать,  она  надавила  на
сигнал.
     Из  башни  танка  высунулась  голова  одетого  в  военную форму японца,
который тут же скинул с плеча свой АК-47 и застыл в классической позе "огонь
с бедра".
     - Дорога перекрывать! - заорал он.
     - Что? - крикнула в ответ Шерил.
     - Этот идиот хочет сказать, что дорога перекрыта,  -  резко  проговорил
Чиун.
     - Я и сама вижу. Ну-ка, подождите минутку, пока я не разберусь в чем ту
у них дело.
     Высунувшись из окна джипа, Шерил крикнула:
     - Меня  зовут  Шерил,  я  работаю менеджером рекламе у Джиро Исудзу. Мы
едем на базу Льюк, и были бы не прочь, если бы вы нас пропустили.
     Из танка появился еще один японец, вооруженный, на  этот  раз,  обычной
видеокамерой.  Спрыгнув  с  брони,  он  присел на корточки и припал глазом к
видоискателю.
     - Зачем, черт побери, они нас снимают? - удивленно спросила Шерил. - Да
еще и на видеокамеру?
     - Дорога  перекрывать!  Езжайте  назад!  -  снова  прокричал  японец  с
автоматом.
     Шерил пробормотала вполголоса:
     - Наверное, он не понимает по-английски. Подождите. Может быть, повезет
с водителем.
     Вылезя из джипа и оставив открытой водительскую дверцу, она двинулась к
японцам. Она прошла всего семь шагов, когда японец, словно рассерженный кот,
что-то прошипел и дал короткую очередь.
     Шерил  подскочила  в  воздухе, ей показалось, что выстрелы раздаются со
всех сторон - впереди треск очереди, а сзади несколько щелчков.  Эти  щелчки
больше  всего  ее  и беспокоили - когда стреляют холостыми, при попадании не
слышно никакого звука, ведь бумажный пыж успевает сгореть еще в воздухе.
     Обернувшись, девушка бросила взгляд в сторону машины.  и  увидела,  что
открытая   дверь  испещрена  зловещими  отверстиями,  а  стекло  разлетелось
вдребезги.
     - Вы что, спятили? - завопила Шерил. Ее хорошенькое  личико  исказилось
от  негодования,  но с места она не тронулась. Это было попросту невозможно,
ведь, каким бы невероятным это не казалось, учитывая  то,  что  происходящее
снималось на камеру, японец стрелял настоящими пулями.
     - Так и пойдет? - нервно спросила она.
     Японец хрипло расхохотался.
     - Хаи! - бросил он. - Мы идти на город.
     - Нет, я имела в виду, это войдет в фильм?
     - Хаи!
     Японец  навел  ствол  автомата  на ее живот. Шерил заколебалась. Сердце
бешено  колотилось   в   груди,   пока   она   стояла,   раздираемая   двумя
противоположными  чувствами  - ощущением невероятности всего происходящего и
страхом перед нацеленным на нее оружием.
     - Вы не могли бы опустить эту штуковину? - Голос  Шерил  зазвенел,  как
натянутая струна.
     Японец  напрягся,  и  палец  его лег на спусковой крючок. Его остановил
донесшийся сзади скрипучий голос, резко выкрикнувший какое-то слово.
     Шерил бросила взгляд через плечо.
     - Нет! Не стреляйте! - вскрикнула она.
     Но маленький кореец по имени Чиун уже вылез из джипа и спешил навстречу
танкистам, сжав кулаки, и на его лице застыла маска холодной ярости.
     Прогремела очередь, но Чиун, словно танцуя, сделал шаг в сторону, и, не
останавливаясь, продолжал идти вперед. Шерил моргнула, не веря своим глазам.
Неужели автомат был  все-таки  заряжен  холостыми?  Она  снова  поглядела  в
сторону  машины  -  на  двери все так же пробита насквозь, а чуть дальше, на
обочине, поднялись несколько облачков пыли, там, где ударились  о  землю  не
попавшие в Чиуна пули.
     Стрелявший  японец  присел  на  одно колено и прижал приклад автомата к
животу. От цели его отделяли каких-нибудь пять метров. Шерил не могла больше
этого выносить - закрыв лицо  руками,  она  повернулась  к  ним  спиной.  Со
стороны  танка  донесся  пронзительный  вопль, и она поспешила заткнуть уши,
чтобы не слышать предсмертных криков корейского старичка. Они были  поистине
ужасны - казалось, его разрывают на части, хотя ни одного выстрела больше не
раздалось.
     Наконец,  набравшись  мужества,  Шерил, все еще стоя на коленях посреди
дороги, обернулась. Японец с автоматом  лежал  на  спине,  а  вопил  второй,
только что снимавший их на видеокамеру. Он пытался вскарабкаться на танк, но
Чиун  успел  поймать его за щиколотку. Хотя японец был намного моложе своего
противника, а весил, по меньшей мере, килограммов  на  двадцать  больше,  он
кричал, как будто в ногу ему вцепился аллигатор, а не тщедушный старичок.
     Это  было поразительно, но вскоре происходящее стало и вовсе напоминать
гротеск. Чиун стянул японца на землю, затем одна из его сандалий мелькнула в
воздухе, и Шерил почти что ощутила хруст разлетающегося на части  черепа.  В
следующее  мгновение  Чиун был уже стоял на танке сверху. Из одного из люков
показалась голова в шлеме, но Чиун затолкал ее обратно и  захлопнул  крышку.
Нанеся по ней несколько быстрых ударов, он соскользнул вниз, топнул ногой по
люку водителя и перепрыгнул на второй танк. Чиун явно обошелся с запорами на
башне  довольно  бесцеремонно  -  до  Шерил донесся скрежет сгибающегося под
тонкими пальцами азиата металла.
     Соскочив на землю, Чиун  просеменил  обратно  к  машине,  остановившись
только затем, чтобы снова спрятать ладони в широких рукавах кимоно.
     - Теперь  вы можете без всякого опасения объехать этих японских лжецов,
- проговорил он.
     Подойдя вслед за Чиуном  к  машине,  Шерил  забралась  на  водительское
сиденье  и  захлопнула искореженную дверь. Разбитая пулей ручка осталась при
этом у нее в руках. Но завести машину она не успела - сказалась  реакция  на
пережитое  потрясение.  Обхватив плечи руками, Шерил принялась нервно кусать
губы.
     - Боже правый! Что там происходит? - слабым голосом проговорила она.
     - Они берут боем Юму, - ответил Чиун, - и будут  за  это  наказаны.  Но
сначала мы должны позаботиться о Римо.
     Собравшись  с  силами,  Шерил,  наконец,  завела машину. Чтобы объехать
перегородившие шоссе танки,  ей  пришлось  съехать  с  обочины..  Когда  они
проезжали  мимо, до нее донеслись вопли сидевших в танке людей. Хотя Шерил и
не понимала по-японски, тон этих криков не оставлял сомнений  -  экипаж  был
заперт  внутри. И тем не менее, японцы вовсе не остались беспомощными, в чем
ей вскоре пришлось убедиться, когда  в  зеркале  заднего  вида  промелькнуло
что-то движущееся.
     Ствол  орудия  на  одном из танков поднялся, из него вырвалось пламя, а
чуть левее машины взметнулось песчаное облако. Шерил что есть силы  надавила
на педаль газа. Ей больше не приходило в голову задавать вопросы, она хотела
лишь одного - убраться отсюда как можно скорее.

     Ворота  у  главного въезда на базу Льюк перегородили несколько танков с
эмблемой Народно-Освободительной армии Китая, однако самым странным было  не
это. На мачте рядом с караульней развивался белый флаг. Нет, это был не знак
капитуляции - в середине флага красовалось багровое Восходящее Солнце.
     - Можете  считать это суеверием, - сказала Шерил, внезапно останавливая
джип, - но я думаю, что нам не стоит туда лезть.
     - Мудрое решение, - отозвался Чиун. - Оставайтесь здесь.
     С этими словами он выбрался из джипа.
     - Куда вы, ради всего святого? - крикнула вслед ему Шерил.
     - Я ищу сына. Скоро я вернусь.
     - Вместе с генералом МакАртуром,  -  пробормотала  сквозь  зубы  Шерил,
нервно   вцепившись   дрожащими  пальцами  в  руль.  А  высоко  над  ней,  в
пронзительной синеве неба, заходил на посадку первый  из  трех  транспортных
"Геркулесов".

     Мастер  Синанджу направился к проволочному ограждению, обегавшему базу.
Пройдя сквозь  отверстия  в  сетке,  украшавшие  его  пальцы  длинные  ногти
деловито  защелкали,  проволока  начала  распадаться,  и в ограде, словно по
мановению волшебства, появилась дыра.
     Чиун  бесшумно  проскользнул  внутрь,  и,  оказавшись  у   приземистого
строения,  двинулся  вдоль  посаженного по его периметру кустарника. По пути
ему то и дело попадались наряженные в нелепую китайскую форму  японцы.  Кого
они надеются обмануть, недоумевал Чиун. Все же видно невооруженным глазом.
     Наконец  он добрался до летного поля, к которому под прикрытием ангаров
придвигалось несколько танков. Неподалеку Чиун заметил японца с капитанскими
погонами, который носился туда-сюда, отдавая приказы солдатам.
     Первый "Геркулес" коснулся  земли,  и  пробежав  по  посадочной  полосе
вперед,  замер  на  месте.  Вскоре  за  ним  приземлился  и  второй, а через
несколько секунд и последний.
     Пилотам потребовалось некоторое время, чтобы  заглушить  двигатели,  и,
прежде  чем  они  успели  вылезти  из  кабин,  люк в хвосте последнего С-130
откинулся, и оттуда на подгибающихся ногах вышел Билл Роум, больше известный
как Санни Джо.
     Не замечая сбежавшихся к нему людей, он  рухнул  на  землю  и  обхватил
голову  руками.  Двое  японцев попытались заставить его подняться, но поняли
свою ошибку, лишь когда Билл Роум,  словно  взъяренный  буйвол,  вскочил  на
ноги, и мощным ударом сшиб одного из них с ног. Другому японцу пришлось хуже
- два удара он получил в живот, а от третьего завертелся волчком и рухнул на
землю.
     - Ублюдки! - задрав голову вверх, кричал Билл. - Проклятые мерзавцы!
     Когда  он,  наконец, опустил голову, то увидел, что на него надвигается
строй японских солдат, выставивших вперед примкнутые штыки. У одного из  них
в  руках  была видеокамера, и японец, присев на одно колено, пытался поймать
всех в кадр, пока его товарищи, под  командой  первого  помощника  режиссера
Мото Хонды, шли на Санни Джо Роума.
     - Они мертвы! - скрежеща зубами, проговорил Роум. - Слышишь, Хонда? Все
эти мальчики лежат там, в песке.
     Хонда  ответил что-то по-японски, но понял его только Мастер Синанджу -
это был приказ заколоть Санни Джо насмерть. Тот осознал  это,  только  когда
приземистый   кореец   появился   перед   ним,   не   обращая   внимания  на
пододвигавшихся  японских  солдат.  Он   остановился   лишь   затем,   чтобы
прошептать:
     - Те, которые погибли. Среди них был Римо?
     - Да, - хрипло ответил Билл Роум. - Он был хороший парень.
     Вся  фигура старого корейца напряглась, руки сжались в кулаки, и тишину
прорезал крик:
     - Аййяяя!
     Японцы застыли на месте,  ведь  это  был  не  боевой  клич,  призванный
раззадорить  нападающего,  но  крик,  полный  боли и муки, который поколебал
застывшее на их лицах непроницаемое выражение.
     Через мгновение азиат был  уже  среди  них,  короткими  ударами  ладони
отводя  от  себя  штыки.  Некоторые все же попали в его ярко-алое кимоно, но
Чиуна, казалось, это нисколько не побеспокоило. Затем раздался  крик  одного
из  японцев  -  штык  товарища  пронзил  ему руку. Другой, сделавший выпад в
сторону старого корейца, ухитрился попасть в солдата, стоявшего за ним.
     Чиун вертелся волчком в середине этой толпы, и японцы, не понимая,  что
он  двигает  ими,  словно  пешками,  наносили  удар за ударом. Вскоре солдат
обуяла ярость, предмет которой  каждую  секунду  словно  ускользал  из  поля
зрения,  и  они  принялись  крушить друг друга, не обращая внимания на крики
Хонды.
     Хлестала кровь, японцы падали один за другим. Для  стрельбы  расстояние
было  слишком  близким,  но  даже мудрое решение не применять огнестрельного
оружия, чтобы не попасть по своим, ничего не дало - тех, кто еще  остался  в
живых,  настигали  чьи-то холодные руки, сжимавшие им горло. Кое-кто успевал
только ощутить, как что-то прорывает его воротник,  а  через  мгновение  уже
падал на землю с хлещущим из яремной вены фонтаном крови.
     Первый  помощник  режиссера  Хонда  увидел, что его люди превратились в
паяцев, уничтожающих друг друга,  и  понял,  что  на  карту  поставлена  его
репутация  самурая.  Подняв  пистолет,  он  зажмурил  один  глаз и тщательно
прицелился. На какую-то долю секунды, перед тем как нажать на  курок,  Хонда
моргнул,  и  это  мгновение  стало  для  него роковым. Вытянутая вперед рука
сжалась, словно пружина, и Хонда упал,  поскольку  ручка  пистолета  торчала
теперь из месива плоти и крови, бывшей когда-то его собственной.
     - Что,  черт  побери, здесь происходит? - завопил Билл Роум, когда Чиун
снова оказался рядом с ним. - Они что, накачались наркотиками?
     - Я объясню вам позже, - отозвался Чиун, - после того, как вы  отведете
меня к телу моего сына, Римо.
     - Римо? Так он ваш сын?
     - Вопросы  потом,  -  повторил Чиун. - Мы должны торопиться. По дорогам
вскоре нельзя будет пробраться без осложнений.

     Увидев выражение лиц Чиуна  и  Билла  в  боковом  зеркале,  Шерил  Роуз
ужаснулась.
     - Поезжайте, - коротко бросил Чиун, когда они залезли в машину.
     - Санни Джо, что произошло?
     - С прыжком что-то сорвалось Все они погибли.
     - В том числе, и Римо, - звенящим от напряжения голосом добавил Чиун.
     Скосив  глаза, Шерил оглядела его суровое лицо, но, к своему удивлению,
не заметила на нем ни слезинки.
     - Куда мы едем? - тупо спросила она. - Куда теперь вообще можно ехать?
     - В то место, куда упали тела, - ответил Чиун.
     - Для этого нам нужно будет проехать через город.
     - Тогда мы через него проедем.
     - Одна мысль о том, что мы можем там увидеть, наводит на меня ужас.
     - Я вас понимаю. То, чего боюсь я, ждет  в  пустыне,  но  я  постараюсь
встретить  это  стойко,  ведь  на что еще можно рассчитывать в столь ужасный
день, кроме собственного мужества?

        ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

     Первые сведения о  том,  что  происходит  в  Юме,  весь  остальной  мир
получил,  когда  Вуда  Н. Керр переключил канал телевизора, чтобы посмотреть
свою любимую передачу.
     Дом Вуды представлял собой обычный  трейлер,  поставленный  на  окраине
городка  Меса  в  Аризоне. От Юмы Месу отделяло около трехсот километров, но
телепередачи оттуда принимались вполне сносно.  По  каналу  К.И.М.А.  каждое
утро  в десять часов повторяли сериал "Кладбищенская земля", и Вуда старался
не пропустить ни одной серии, хотя смотрел этот фильм по крайней  мере,  раз
десять.
     Но  сегодня  на  экране  телевизора шли одни только помехи. Ворча, Вуда
принялся вертеть комнатную антенну, а когда увидел,  что  это  не  помогает,
заглянул  к  Джону  Эдвардсу,  жившему  в  соседнем  трейлере.  У Джона было
кабельное телевидение.
     Увидев, что дверь не заперта, Вуда просунул голову внутрь.
     - Привет, Джон. У тебя ловится одиннадцатый канал?
     - Дай-ка посмотреть, откликнулся Джон, беря в  руки  пульт.  На  экране
были сплошные полосы.
     - Слушай,  это  просто невероятно, - заметил Вуда. - Ничего не понимаю.
Телестудия не может передавать в эфир одни помехи. В  самом  худшем  случае,
эти ребята показывают настроечную таблицу.
     - Девятый  канал  тоже  молчит,  - проворчал Джон. - Его транслируют из
Юмы. Давай посмотрим, что там на втором.
     По второму каналу шла та же самая  рябь.  Тем  не  менее,  все  местные
кандалы принимались отлично, не вещали только студии из Юмы.
     - Как думаешь, в чем дело? - задумчиво проговорил Вуда. теребя застежку
на галстуке-шнурке.
     - Наверное,  накрылся  кабель,  протянутый  из  Юмы, - предположил Джон
Эдвардс.
     - Тогда не понятно, почему я  не  могу  поймать  их  через  антенну,  -
заметил  Вуда.  -  Спрошу-ка  у  сестры,  Милдред, она там живет. Любопытно,
все-таки, что у них случилось.
     Но когда он  набрал  номер  Милдред,  единственное,  чего  ему  удалось
добиться,  было  сообщение  на автоответчике телефонного узла: "К сожалению,
все линии сейчас заняты. Попробуйте перезвонить попозже". Вуда так и сделал,
но ответивший оператор сказал, что телефонная линия в Юме повреждена.
     Пожав плечами, Вуда Керр отправился смотреть сериал "Кадреж". Вуде было
шестьдесят семь, и  посмотрев  первую  серию,  он  подумал,  что  это  самая
несусветная  чушь  из всего, что ему когда-либо приходилось смотреть. Так он
стал верным поклонником этого замечательного фильма.
     Позже, уже днем, о том, что телефонная связь с Юмой  прервалась,  стало
известно  в  Финиксе,  столице  штата.  Это  было необычное происшествие, но
особого значения ему не придали. В конце концов,  Юма  находилась  далеко  в
пустыне, чуть ли не у самой мексиканской границы. В те времена, когда еще не
изобрели  ни  автомобилей,  ни телефонов, городок был маленький приграничный
городишко, поэтому в Финиксе решили, что там вполне обойдутся без  телефона,
пока поломку на лини не устранят.
     В  город  отправили аварийную бригаду, которая так и не вернулась. Но в
этом тоже не было ничего  удивительного  -  пустыня  и  в  самом  деле  была
огромная.
     Полное  отсутствие сообщения с Юмой прошло мимо властей штата абсолютно
незамеченным. Тысячи людей не  смогли  насладиться  своими  любимыми  шоу  и
мыльными  операми,  но,  когда  им не удавалось поймать передачи из Юмы, они
просто-напросто переключались на другой канал, и забывали об этом.
     В Вашингтоне о случившемся тоже узнали не сразу. Все началось  с  того,
что  прервалась  связь  между  Пентагоном  и  авиабазой  Льюк.  Туда  просто
невозможно было дозвониться. При обычных обстоятельствах никто не обратил бы
на это внимания, но главнокомандующего ВВС очень  беспокоило,  как  проходят
съемки у Бронзини. Поэтому он приказал связаться с базой по радио.
     На сигналы радистов ответа тоже на было.
     - Странно,  черт  бы  их  побрал,  - пробормотал генерал и набрал номер
авиабазы Дэвис-Монтэн в Тьюксоне.
     - Мы никак не можем наладить связь с ребятами в  Льюке,  -  сообщил  он
начальнику базы. - Вышлите пару самолетов и проверьте, что там стряслось.

     Через  десять  минут  после  того,  как командующий повесил трубку, два
истребителя Ф-15 уже парили в воздухе над горами  Санта-Роза  к  востоку  от
Юмы.
     Капитан   Кэртис   Стил  смотрел,  как  внизу  проносится  однообразный
пустынный пейзаж. Его напарник летел слева, а в наушниках  раздавался  голос
стрелка-радиста, говорившего:
     - Как  думаешь,  что  там  случилось в Льюке? Странно, но радиосигналов
оттуда никаких.
     - Может быть, они теперь все звезды Голливуда, - рассмеялся Стил.
     - Да, и развлекаются теперь  с  девочками.  Но  за  эту  вечеринку  они
получат хороший нагоняй.
     В этот момент запищал бортовой радар.
     - Внимание! Вижу две цели. Сто километров по курсу двадцать три. Прием!
- передал  Стил  и  опустил  взгляд  на локатор, который определял, свои это
самолеты или вражеские.
     Он не  был  особенно  удивлен,  увидев  на  экране  силуэты  двух  F-16
Американских ВВС.
     - Свои,  -  передал  он напарнику, а затем, повысив голос, проговорил в
эфир, - Вызывает Эхо Три-Ноль-Девять, прием. Повторяю, Эхо Три-Ноль-Девять с
базы Дэвис-Монтэн, как меня слышите?
     В ответ в наушниках раздавалось лишь потрескивание.
     - Не нравится мне это, - заметил напарник.
     - Держись ко мне поближе, - пробормотал Стил, снова взглянув  на  экран
локатора. Свои, определенно свои.
     - Почему же тогда не отвечают? - недоуменно спросил его штурман.
     - Черт,  -  раздался  хриплый  голос  второго  летчика,  - они включили
систему наведения!
     - Вижу, - ответил Стил. На радаре было  видно,  что  два  F-16  привели
ракеты  в  боевую  готовность  и прицеливаются. Скомандовав "Расходимся", он
резко  повернул  штурвал  влево.  Напарник  сделал  правый   поворот.   Хотя
таинственные  самолеты  были  все  еще  за  пределами  видимости, времени на
размышления оставалось немного - они сближались со скоростью полторы  тысячи
километров в час.
     Стил  послал  радиограмму  начальнику  своей  авиабазы.  Объяснив,  что
происходит, он получил приказ "Ждите". Это означало, что стрелять можно было
только в случае,  если  противник  первым  вступит  в  бой.  А  электроника,
пищавшая  на  приборном щитке, предупреждала, что это произойдет в ближайшие
несколько секунд.
     - Но это же наши ослы! - прорычал капитан. - Черт! Готовность один!
     - Есть боевая готовность, - откликнулся стрелок.
     Летевшие встречным курсом самолеты пронеслись мимо так быстро,  что  их
силуэты слились в одно размытое пятно.
     - Ты их разглядел? - передал Стил своему напарнику.
     - Да, это свои, F-16.
     - Тогда  какого черта они включили систему наведения? - выругался Стил,
стараясь поймать истребители в поле зрения.  -  Неопознанные  F-16,  говорит
капитан Стил с базы Дэвис-Монтэн. Как меня слышите? Прием.
     Стил  сделал  разворот  на  сто восемьдесят градусов, но в наушниках по
прежнему не раздавалось ни звука. Молчащие истребители тоже повернули назад.
     - Цели возвращаются, - предупредил его напарник.
     - Я засек их на радаре.
     - Они опять наводят на нас ракеты.
     - О'кей, они тоже должны были разглядеть нас  как  следует.  Приходится
считать, что это самолеты неприятеля. Повторяю, перед нами неприятель.
     - Вас понял. Удачи, Стил.
     - Будь осторожен.
     Капитан  Стил  увидел,  как  два  F-16  стремительно  приближаются.  Их
разделяло пятьдесят километров, потом сорок. Он потянул штурвал на  себя,  и
поймал луч системы наведения в перекрестие прицела.
     - Зарядить Фокс-1, - скомандовал он.
     - Вас понял.
     Стил  удерживал  прежний курс. Теперь до цели было двадцать километров.
Восемнадцать. Пятнадцать. Они приблизились на  расстояние  ракетного  залпа.
Тил  заколебался.  Самолеты были явно американские. Что, если у них отказала
радиосвязь? подумал он, но в тут же отбросил эту  мысль  -  такое  не  могло
произойти с двумя самолетами одновременно.
     - Двенадцать километров, - напряженно передал он. - Огонь!
     Со  свистом  из под левого крыла вылетела ракета, и Стил резко зашел на
вираж. Небо с землей поменялись местами. Когда самолет  выровнялся,  капитан
услышал, как стрелок-радист возбужденно кричит:
     - Есть! Прямое попадание!
     Наконец  Стил  увидел  - на нетронутой голубизне неба появилась облачко
вроде кляксы, а из него, объятый пламенем, к земле несся подбитый самолет. В
полете от фюзеляжа отделилось разбитое крыло.
     - Я одного подбил! - ликуя, прокричал Стил. - А где твой?
     Напарник не отвечал.
     - Стокбридж, как меня слышишь, прием.
     Но капитан Стокбридж не откликнулся - он уже никого  не  мог  услышать.
Стил  понял  это,  когда  два самолета, сделав разворот, устремились к нему,
словно пущенные в цель дротики. Оба истребителя были модели F-16, а подбитый
самолет пилотировал его напарник.
     - Они сбили Стокбриджа, - хриплым от волнения голосом сообщил Стил.
     - О, черт! - выругался штурман.
     Пытаясь  засечь  приближающуюся  цель  на  радаре,  Стил  увидел,   как
полыхающий  Ф-15  вошел  в штопор. В том месте, где самолет рухнул на землю,
поднялся столб дыма.
     - Они  успели  катапультироваться?  -  с  беспокойством  спросил  он  у
штурмана.
     - Парашютов не было. Извини, - тихо ответил тот.
     - Извиняться сейчас придется этим двум гадам, - пообещал Стил, услышав,
наконец, как запищал радар. - Готовь вторую. Огонь!
     Еще  одна  ракета понеслась навстречу летевшим на них истребителям. Они
зашли на вираж, но перед  этим  от  крыла  одного  из  самолетов  отделилась
огненная вспышка.
     - Цель  выпустила  ракету,  -  предупредил  штурмана  Стил.  Он  сделал
обманный маневр, и центробежная сила вдавила его в кресло. Кровь  прилила  к
голове, и защитный костюм уже не мог полностью скомпенсировать перегрузки. В
глазах у Стила потемнело, он судорожно пытался не потерять сознание.
     Слабея,  он  переключился на автопилот, глаза его снова застилала серая
пелена. Стил рисковал присоединиться к своему напарнику, но другого выхода у
него не было - он должен был во что бы то ни стало  уйти  от  выпущенной  по
нему ракеты.
     Песчаные дюны закрутились под носом его Ф-15, когда самолет, за которым
мчалась самонаводящаяся ракета, вошел в штопор.
     Стил  пришел  в  себя  и  рванул штурвал. Истребитель с трудом вышел из
пике, а менее маневренная ракета, пролетев вперед, ударила в землю.
     - Оклемался, парень? - спросил Стил.
     - С трудом, - отозвался штурман.
     - Где они? Ты их видишь?
     - Как раз пытаюсь засечь.  Есть!  Вижу  цель.  Они  заходят  на  вираж.
Господи!
     - Что там?
     - Я разглядел опознавательные знаки.
     - Докладывай.
     - Ты не поверишь, но на них круги.
     - Не слышу, повтори еще раз.
     - Круги. Знаешь, как на японских самолетах.
     У  Стила  помутилось  в  голове. Он так сконцентрировался на управлении
самолетом, что мозг почти не воспринимал болтовни штурмана. Что  он  сказал,
круги? При чем здесь круги, когда за ними гонятся два истребителя?
     - Они пикируют на нас! - пркоричал штурман.
     Капитан  Кэртис  Стил не мог уйти вниз - справа виднелась горная гряда,
поэтому он рванул штурвал на себя. Задрав нос, истребитель понесся ввысь.
     - Засекай цель! - прокричал штурман.
     - Не могу поймать сигнал, - отозвался Стил.
     - Ну давай же, их двое!
     - Чертов сигнал пропал! - крикнул Стил, колотя по  приборной  доске.  -
Постараюсь проскочить между ними.
     Капитан  держался  прежнего курса, позволив противникам включит систему
наведения. Он надеялся обмануть их, проскочив между двумя  F-16.  Для  этого
требовались крепкие нервы, однако у людей, решившихся управлять сорокатонной
летающей машиной, этого качества хватало в избытке.
     Державшиеся рядом F-16 пикировали прямо на него. Стил сосредоточился на
узком пространстве между ними. Только бы они не дали залп раньше времени...
     Вдруг,   двигатель,   задыхаясь,   выбросил   сноп   пламени,   и  Стил
почувствовал, как наклонившееся почти горизонтально кресло устремилось вниз.
Обездвиженная машина клюнула носом и понеслась к земле.
     - Двигатель! У меня сбои  в  двигателе!  -  прокричал  Стил,  судорожно
дергая стартер.
     Мотор взревел, но снова заглох. Самолет вошел в штопор, и перед глазами
Стила завертелась, словно колесо рулетки, песчаная поверхность пустыни.
     - Выброс!  Выброс!  -  скомандовал  он,  нажимая  на кнопку экстренного
катапультирования. Крышка кабины откинулась,  и  он  ощутил  мощный  толчок,
когда сработал укрепленный под сиденьем двигатель. В следующее мгновение все
вокруг  взорвалось.  Истребитель  Ф-15  разлетелся  на  части,  словно яйцо,
забытое в микроволновке, за секунду превратившись из грозной боевой машины в
груду обломков.
     Отлетевший при взрыве кусок крыла обезглавил капитана Стила прежде, чем
тот успел понять, что произошло. Его штурман не успел катапультироваться,  и
теперь падал вниз вместе с обломками самолета.
     Высоко  в  небе  два F-16 со знаком Восходящего Солнца на борту стрелой
понеслись прочь.

     Когда с базы Дэвис-Монтэн сообщили в Пентагон, что связь  с  посланными
ими  самолетами-разведчиками  прервалась, решено было собрать Высший Военный
Совет.  Председатель,  адмирал  Уильям  Блэкберд,  приказал  отправить   два
вертолета  военно-морских  сил  на  базу морских пехотинцев в Юме, поскольку
оттуда тоже не было никаких известий. После этого он  снял  трубку  аппарата
правительственной связи и попросил соединить его с президентом.
     Подошедший  к  телефону  начальник администрации ответил, что президент
сейчас как раз метает подковы на лужайке перед Белым домом, и  заверил,  что
тот перезвонит, как только освободится.
     Председатель Совета поблагодарил его, а затем повернулся к собравшимся.
     - Придется   разбираться   самим.   Этот  идиот-администратор,  похоже,
считает, что если в Пентагоне не кричат от ужаса, то  можно  не  торопиться.
Что там с посланными вертолетами?
     Командующий  ВМС  попросил подождать секунду, и снял телефонную трубку.
Выслушав сообщение, он побледнел.
     - Связь прервалась.
     - Что произошло?
     - Оба сбиты истребителями.
     В воздухе повисла тишина.
     - Проверьте все базы, - приказал адмирал Блэкберд. - Необходимо  срочно
выяснить, что у них там происходит.
     - Мы уже занялись этим, адмирал.
     И действительно, по всей комнате уже суетились командующие всеми родами
войск,  занимаясь тем, что получалось у них лучше всего - они делали спешные
телефонные звонки. Один за  другим  они  докладывали  председателю  Военного
Совета - на остальных военных базах все было спокойно.
     - Похоже,  ЧП  происходят  только  в  окрестностях  Юмы,  - предположил
кто-то.
     - Возможно, это диверсия. Мне  нужна  стратегическая  сводка  по  всему
миру.
     Присутствующие  срочно  бросились  исполнять  приказ, и на американские
военные базы по всей  территории  Соединенных  Штатов,  а  также  в  Европе,
обрушился  новый  шквал  телефонных звонков. В центре управления НАСА срочно
изменяли орбиты спутников слежения, каналы  связи  Пентагона  накалились  до
такого предела, что угрожали нормальной работе телефонных линий официального
Вашингтона.
     Через несколько часов стало ясно, что во всем мире не происходит ровным
счетом  ничего  подозрительного.  Оставалась  одна  только  Юма. А оттуда по
прежнему не было никаких известий.

     Римо Уильямс зажмурился. Он сделал это не для того, чтобы избавиться от
ужасного зрелища,  которое  представляли  собой  ударяющиеся  о  песок  тела
парашютистов  -  их  упало  уже  слишком  много,  чтобы это могло иметь хоть
какой-нибудь смысл. Снизу доносились их  крики,  приглушенные  ревом  ветра,
отчаянно задувавшего в уши распластавшемуся в свободном полете Римо.
     Он  закрыл глаза, чтобы сосредоточиться на дыхании - в боевом искусстве
Синанджу  все  строилось  именно  на  этом.  Правильное  дыхание   позволяло
воспользоваться скрытым потенциалом человеческого тела. Исключительная сила,
быстродействие,  способность моментально реагировать - вот какие возможности
таила в себе человеческая природа. И  Римо,  благодаря  тому,  что  Синанджу
научило  его  погружаться  в  состояние  гармонии  с  окружающим  миром, мог
использовать их в полной мере.
     Он  знал,  что  людям  случалось,  падая  с  самолета,  не  разбиваться
насмерть.  Обычно  они  переламывали все кости, а те, кому удавалось выжить,
обладали поистине редким везением.
     Римо намеревался попасть в число  последних.  Он  зажмурился,  стараясь
поймать  тот  ритм,  которым  жил  окружающий  мир.  Не  обращая внимания на
собственные ощущения, он заглянул внутрь самого себя. Где-то в  глубине  его
организма,   в   области   желудка,   появилось  холодное  жжение,  и  Римо,
сконцентрировавшись, постарался слиться с ним  целиком.  Рев  ветра  в  ушах
исчез,  как будто у него внезапно пропал слух. Римо почувствовал, что пальцы
у него начали неметь, потом он перестал ощущать свои ноги.
     Все ощущения,  сосредоточенные  в  конечностях,  теперь  устремились  к
желудку,  месту, где, согласно учению Синанджу, располагалась душа человека.
Он понял, что стал легкими, как снежинка, но удариться о землю  даже  с  той
силой,  которой  обладает  маленький  кристаллик  льда, было опасно - в этом
состоянии его  кости  были  слишком  хрупкими.  Вся  масса  тела  Римо  была
сосредоточена  в  одной  точке,  он  весил  ничтожно  мало,  но  и эта масса
подчинялась всеобщему закону земного притяжения.
     Римо мысленно постарался сжаться еще сильнее.  Он  не  понимал  природы
того,  что пытался сейчас проделать, точно так же, как не понимал физических
законов, которые ниспровергал  всякий  раз,  когда  голыми  руками  разрывал
металл, или видел, словно кошка, в кромешной тьме.
     Когда   Римо   понял,  что  стал  почти  невесомым,  он  позволил  себе
прислушаться к окружавшим его звукам. Рев ветра теперь, казалось, стих. Римо
улыбнулся - он больше не несся к земле, словно камень. Но тем не  менее,  он
все-таки  падал.  Вытянув  руку,  он кончиками пальцев ощутил потоки теплого
воздуха,   поднимавшегося   с   раскаленной   поверхности   пустыни.    Римо
почувствовал,   что   составляет   с   ними   единое  целое.  Они  перестали
противоборствовать, и он сможет воспользоваться этими потоками, чтобы  мягко
приземлиться на сверкавший далеко внизу песок.
     Римо  открыл  глаза.  Перед  ним,  всего  в нескольких сантиметрах, был
песок. Улыбка, озарившая его лицо, испарилась, и он закричал  во  весь  рот.
Однако крика не было слышно, потому что в следующую секунду Римо захлебнулся
песком, и шея его с сухим хрустом откинулась назад.
     И где-то в черноте вселенной показался пышущий злобой красный взгляд, а
жестокий рот исказился от ярости.

     Старший  сержант  в  отставке  Джим  Конкэннон был слишком молод, чтобы
участвовать во Второй Мировой. К  тому  времени,  когда  началась  война  во
Вьетнаме,  у него уже успело появиться брюшко, хотя за свою долгую армейскую
службу Джиму приходилось бывать и в Плейку, и в Да Нанге. Однако  для  Кореи
Джим  оказался  самого  подходящего  возраста.  Именно там Конкэннон, бывший
тогда еще рядовым, научился, как нужно выживать и, став свидетелем  страшных
событий, не терять при этом воли и рассудка.
     Но  теперь,  в  мирное  время,  в  пустыне Юма, технический консультант
Бронзини,  глядя,  как  пятьсот  молодых  парашютистов   несутся   навстречу
собственной  гибели,  в  первые  в  жизни  застыл, совершенно парализованный
происходящим.
     Когда последнее тело, падавшее, казалось, бесконечно долго,  ударилось,
наконец,  о  землю, старший сержант в отставке Джим Конкэннон, не веря своим
глазам, отбросил бинокль в  сторону  и  повернулся  к  четвертому  помощнику
режиссера Нинтендо Тошибе.
     Лицо  Тошибы  скривилось  в  нездоровой улыбке, и Конкэннон бросился на
японца. От мощного удара кулака тот рухнул, и Джим, схватив Тошибу за горло,
принялся его душить. В  этот  момент  сзади  подкрался  один  из  рядовых  в
камуфляже и прикладом Калашникова уложил его на землю.
     Конкэннон  смутно  чувствовал,  что его подтащили к бронетранспортеру и
бесцеремонно забросили внутрь. У него страшно  болели  ребра.  Когда  машина
тронулась, он внезапно понял, почему - его бросили на груду ящиков.
     Притворяясь мертвым, Конкэннон осторожно ощупал край ящика, от которого
пахло  зеленью. Все ясно, в нем раньше перевозили с полей салат. Стараясь не
привлекать внимания, он просунул руку в щель между досками и нащупал  что-то
гладкое и неметаллическое. Вытянув непонятный предмет наружу, Джим Конкэннон
слегка приоткрыл глаза.
     Перед  ним  была  ручная  граната  китайского  производства, модель 67.
Конкэннон едва смог скрыть радостную улыбку. В Корее, когда  его  отправляли
на  дежурство,  Джим  всегда  носил  с  собой коробку с гранатами. Это стало
предметом постоянных шуток - ведь весила она немало. Но однажды,  неподалеку
от  Инчона,  его  взвод  подкараулил отряд красных китайцев. Увидев, что его
товарищи падают на землю один за другим, Конкэннон раскрыл коробку  и  начал
выдергивать  чеки  и  разбрасывать гранаты во все стороны. Он не задумывался
над тем, что делает - Джим просто действовал.
     Когда в лесу затих последний разрыв, Джим Конкэннон приподнялся с земли
и огляделся. Со всех сторон его окружали тела солдат  в  китайской  форме  -
почти  такой  же,  как  носили люди, сидевшие сейчас на скамейках вдоль стен
бронетранспортера, через сорок лет и в другом полушарии.
     Тогда, в 1953 году, Джим спас свой взвод. Он знал, что спасти тех,  кто
выпрыгнул  сегодня  из  самолета,  уже  не  удастся, но, по крайней мере, он
сможет за них отомстить. Одну за  другой  он  осторожно  доставал  из  ящика
гранаты.  Когда  их  набралось пять, Конкэннон выдернул чеки и приготовился.
Резко перекатившись, он швырнул гранаты вперед.
     В закрытом бронетранспортере скрыться было просто некуда.  Нет,  японцы
конечно,  пытались  что-то  предпринять.  Увидев  подкатившиеся гранаты, они
вскочили на ноги и, стучась головами  о  крышу  машины,  спотыкаясь  друг  о
друга, попытались вылезти наружу.
     Но было слишком поздно. Один за другим срабатывали запальные механизмы,
и, хотя  из  пяти гранат взорвались лишь три - что для гранат модели 67 было
неплохим   результатом   -   этого   хватило,   чтобы   превратить    экипаж
бронетранспортера в кровавое месиво.

        ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

     За Арнольдом Зиффелем пришли, когда он пил свой ежеутренний кофе.
     Арнольд всегда знал, что это когда-нибудь должно было произойти. Иногда
ему казалось,  что придут русские, иногда - кубинцы, черные, азиаты или даже
мексиканцы. В голове у Зиффеля образ  злейшего  врага  Свободного  Мира  все
время   менялся.  Однако  его  смелость  было  не  изменить  ничем,  как  он
неоднократно заявлял. Именно поэтому он держал в гараже  трехмесячный  запас
еды  и  всегда  держал  наготове заряженную винтовку АР-15. Он не собирается
сдаваться без боя. Квинтэссенцией философии Арнольда Зифеля была наклейка на
стекле его пикапа: "Мою жену - да. Мою собаку  -  может  быть.  Но  ружье  -
никогда!"
     Когда  пришли  эти  люди,  миссис  Зиффель им не потребовалась. Собака,
Расти, получила пинок сапогом и была выброшена во двор.  Винтовку  Арнольда,
лежавшую в багажнике пикапа, солдаты заперли.
     - Чего  вы  хотите?  -  брызжа  слюной от волнения, проговорил Арнольд,
поднимаясь из-за стола, когда трое солдат,  подталкивая  штыками,  ввели  на
кухню миссис Зиффель.
     - Елка! - визгливо прокричал один из них. - Где?
     - Моя елка? - выпалил Арнольд. - Вам нужна моя елка?
     - Где она?
     - Господи Арнольд, - взмолилась миссис Зиффель, - скажи же им!
     Арнольд Зиффель решил, что сможет прожить и без елки.
     - В соседней комнате, - сказал он.
     - Ты  нам  показывать! - потребовал командир солдат, с виду азиат. Пока
он тащил Арнольда в соседнюю каморку, тот успел разглядеть, что на  вошедших
была форма Народно-Освободительной армии Китая - Арнольд регулярно выписывал
журнал "Наемник". Тем не менее, эти люди вовсе не были похожи на китайцев.
     - Вот  она,  -  сказал Арнольд, показывая на чахлое деревце, стоявшее в
кадке в углу. Елка была со вкусом украшена красно-серебряной мишурой.
     - Встать у дерева! - приказал китайский солдат.
     - Иди сюда, Хелен, - сказал Арнольд, притягивая жену к себе.
     - Что им нужно? - прошептала миссис Зиффель.
     Он почувствовал,  что  та  дрожит  от  страха.  Внезапно,  несмотря  на
выцветшие  волосы  и  то,  что  ходила  она все время в выцветшем халате, он
понял, что Хелен для  него  дороже  даже  любимой  винтовки  АР-15.  Он  уже
собирался  сказать  ей  об  этом,  когда командир солдат выкрикнул что-то на
незнакомом языке, и в комнатку вошли остальные, таща съемочное  оборудование
и  софиты,  которые,  включив,  расставили  по  углам. Арнольд прищурился от
слепящего света. Затем установили камеру, и миссис Зиффель сказала вещь,  от
которой по всему телу ее мужа пробежала волна облегчения.
     - Арнольд, это, должно быть, киношники.
     - Правда?  -  заикаясь, обратился к солдатам Арнольд. - Вы работаете на
съемках у нас в Юме?
     - Да, да, - рассеянно ответил командир и начал о  чем-то  совещаться  с
оператором. Они что-то измеряли ручным прибором, выглядевшим в точности, как
экспонометр на фотоаппарате "Нишитцу", имевшемся у Арнольда.
     - Ты думаешь, нас покажут в кино? - поинтересовалась Хелен Зиффель.
     - Сейчас спрошу. Послушайте, друг мой, вы нас покажете?
     Командир солдат обернулся, его холодные темно-опаловые глаза сверкнули.
     - Да, мы вам покажем. Скоро. Ждите, пожалуйста.
     - Ты  слышала?  -  возбужденно  сказал жене Арнольд. - Мы с тобой будем
сниматься в одном фильме с Бронзини.
     Арнольд Зиффель посмотрел каждую серию фильма дважды - первый раз, ради
удовольствия,  а  второй   -   чтобы   подсчитать   количество   технических
неточностей.
     Наконец,  оператор  встал  за камеру, а командир повернулся к Зиффелю с
женой.
     - Украсить дерево, пожалуйста.
     - Прошу прощения? - не понял Арнольд.
     - Дерево. Вы делать, как будто вешаете на него фонари.
     - По-моему,  он  хочет,  чтобы  мы  изобразили,   что   украшаем   елку
лампочками, Арнольд. Вот что он имел в виду, говоря "фонари".
     - Но  эта  чертова  елка уже наряжена, - улыбаясь, прошипел сквозь зубы
Зиффель. Он не хотел, чтобы тридцать миллионов кинозрителей видели,  как  он
ссорится с женой.
     - Мы  просто  притворимся,  -  так  же,  сквозь зубы, ответила Хелен. -
Господи, это же очень важный фильм. Послушай меня, хоть раз в жизни.
     Арнольд с Хелен встали по обе стороны от елки, и вывинтили по лампочке.
Хелен взяла серебряную, а Арнольду досталась красная.
     - Ну как? - спросил Арнольд, прикрепляя лампочку на дерево.
     Командир  выкрикнул  что-то  непонятное,   и   рождественская   игрушка
взорвалась,   брызнув  осколками  в  лицо  изумленному  Арнольду.  Его  жена
взвизгнула.  Елка  беспорядочно  затряслась,  хрустели  ломающиеся  ветки  и
сыпалось разбитое стекло.
     Арнольд  Зиффель  увидел,  что  его поднятая рука превратилась кровавое
месиво, и ощутил, как его трясущееся тело  пронизывают  автоматные  очереди.
Через секунду он уже лежал на полу рядом с женой. Новая люстра, завернутая в
праздничную  упаковку,  сплющилась  под тяжестью его стокилограммового тела.
Рука, которую не задел выстрел, упала на щеку жены, и,  хотя  он  ничего  не
почувствовал, Арнольд знал, что она мертва.
     Автоматный огонь прекратился.
     Арнольд Зиффель приподнял трясущуюся голову и попытался разглядеть тех,
кто скрывался  за  слепящим  светом  юпитеров.  За  мгновение перед тем, как
умереть, он подумал, почему, если это было кино, пули оказались  настоящими?
И  почему,  если  они,  как  он начал, наконец, догадываться, пришли за ним,
требовалось снимать все это на пленку?

     Мэру Бэзилу Кловзу очень  хотелось  узнать,  было  ли  запланировано  в
сценарии,  что  к нему в кабинет ворвутся японцы в военной форме и выволокут
его из-за рабочего стола.
     Он все еще пытался получить ответ на этот вопрос, когда пятью  минутами
позже  его  голову  пригнули к бордюру перед зданием городского совета, а на
тротуар  загнали  танк.  Его  гусеницы  остановились  всего   в   нескольких
сантиметров от головы мэра.
     Третий помощник режиссера Харачи Сейко проговорил:
     - Я в последний раз спрашивать, вы сдаетесь? Согласны?
     Кловз заколебался.
     - Так нужно по сценарию? - в очередной раз спросил он.
     В  ответ  Сейко  по-японски  выкрикнул солдатам какой-то приказ, и танк
придвинулся ближе. Щекой Кловз ощущал шершавую поверхность  камня.  Один  из
японцев,  присев  на  корточки,  прижимал его голову к земле, другой, словно
гарпия, уселся на ноги. Еще один солдат держал скрученные за спиной руки.
     - Скажите же, чего вы от меня хотите! - взволнованно  сказал  Кловз.  -
Если так нужно по сценарию, то я готов сдаться.
     - Выбор  за  вами, - твердо проговорил Сейко. - Вы сдаваться и говорить
горожанам, чтобы они сложили оружие, или умираете.
     Съежившись, Бэзил Кловз попытался  отвернуться  от  брызжущей  изо  рта
японца   слюны.  За  спиной  державшего  его  голову  солдата  он  разглядел
нацеленный на них объектив видеокамеры.  Может  быть,  от  него  требовалось
сыграть роль героя-патриота?
     Шедший  по  улице  человек,  увидев  их,  застыл от изумления и кричал,
заикаясь от волнения:  "Но  мы  же  в  Америке!  В  Америке!".  В  следующее
мгновение его уже окружила толпа японцев и заколола штыками.
     Мэру Кловзу внезапно пришло в голову, что перед ним, возможно, вовсе не
съемки,   а   взрывы,   звук  которых  долетал  до  его  кабинета,  были  не
спецэффектами. Может быть, и звучавшие время от времени  автоматные  очереди
были вовсе не безобидными?
     В этот момент Кловз понял, что натворил, и принял решение.
     - Я никогда не сдамся, - тихо проговорил он.
     Тут  же  раздался гортанный выкрик, а потом громыхание танка. Державший
его японец повернул голову мэра в сторону залепленной грязью гусеницы,  чуть
поблескивавшей металлом там, где соединялись звенья. Она придвинулась ближе.
     - Может быть, вы передумать? - спросил третий помощник Сейко.
     - Ни  за  что,  -  выкрикнул  мэр Кловз. Он знал, что они не смогут его
раздавить, не задев четырех своих, прижимавших его к земле. И тем не  менее,
гусеницы танка продолжали медленно надвигаться на него.
     Сжимавший  его голову японец внезапно отпустил руки и отошел в сторону.
Кловз поднял голову, но и только - остальные продолжали крепко держать его.
     Через секунду  железное  звено  коснулось  носа  мэра  города  Юма.  Он
закричал,  но  его  крик  скоро  заглушил треск перемалываемых костей. Бэзил
Кловз уже не слышал, как содержимое его головы с бульканьем брызнуло во  все
стороны на тротуар.
     Третий  помощник  режиссера  Харачи  Сейко  приказал подать танк назад,
чтобы оператор мог заснять голову мэра  крупным  планом.  Потом  танк  снова
двинулся вперед, и продолжал сновать туда-сюда, пока от нее не осталось лишь
мокрого кровавого пятна.

     Линда  Бэст  лишь  краем  уха  слышала,  что  в  Юме  снимают фильм. До
рождественских каникул оставался  всего  один  день,  а  это  означало,  что
придется   проверить   кучу   работ   и   дать   еще  одну  контрольную  для
третьеклассников в Начальной школе имени Рональда  Рейгана.  Поэтому,  когда
она  раздавала  листки  с  заданием,  а  в кабинет вошел солдат с азиатскими
чертами лица, мысль о кино пришла ей в голову самой последней.
     Линда увидела в руках солдата автомат Калашникова, и сразу же вспомнила
о трагедии в Калифорнии, когда маньяк  в  военной  форме  убил  и  покалечил
больше тридцати детей.
     С криком: "Нет!" она швырнула стопку бумаг ему в лицо. Тот увернулся, и
Линда  Бест  прыгнула  на  человека  в  камуфляже  ,  прежде,  чем  тот смог
опомниться. Она схватила автомат, совершенно не  ощущая,  что  острая  сталь
штыка  режет  ей  руку. Другой рукой Линда ухватилась за ствол Калашникова и
дернула оружие на себя. Азиат пытался бороться, но он, в отличие  от  Линды,
был маленького роста. Один за другим, дети полезли под парты.
     - Отпустите, - всхлипывая, проговорила Линда.
     В  ответ  азиат  прорычал что-то невразумительное. Сквозь шум борьбы до
нее донеслись звуки суматохи, творившейся в коридорах школы, треск,  похожий
на  взрывы  хлопушек. До Линды с трудом доходило, что там происходит. Все ее
мысли, вся энергия сосредоточились на вспотевшем от  борьбы  лице,  которое,
скривилось от напряжения прямо перед ней.
     Линда  Бест  знала,  что у нее не хватит сил одолеть противника. До сих
пор ей удавалось сыграть на неожиданности. Краем  глаза  она  заметила,  что
кто-то  из детей ползет к дверям. Молодцы, подумала она. Бегите же, позовите
кого-нибудь на помощь.
     Внезапно Линда почувствовала, что левая рука начинает слабеть.  О  нет,
только  не  сейчас,  пронеслось  у  нее  в  голове. Она беззвучно застонала.
Господи, дай же мне силы! Вдруг она увидела, что по  локтю  стекает  струйка
крови  -  все это время Линда изо всех сил сжимала острие штыка. Она разжала
ладонь, и японец замешкался, чтобы  перехватить  автомат  поудобнее.  В  это
мгновение  Линда  ногой  нанесла  ему удар в пах. Согнувшись, японец выронил
свой Калашников, скользнувший в руки девушки.
     Линда Бест никогда в жизни не держала в руках автомата, ни  сделала  ни
одного  выстрела в тире. Она ни разу не ударила кого-нибудь в раздражении. У
нее просто не возникало такого желания. Но в то декабрьское утро, когда  под
ногами,  ища  убежища,  ползком  пробирались к выходу дети, она нашла в себе
силы навести ствол незнакомого оружия на человека,  имевшего  неосторожность
зайти  в  ее  класс с кровожадными намерениями, и одной очередью выпустить в
него все содержимое магазина.
     - Дети, быстрее, - проговорила Линда, отвернувшись от того,  что  стало
последствием ее мужественного поступка. - За мной!
     Часть  детей  откликнулась  на  ее  призыв,  остальные так и продолжали
сидеть съежившись и плакать. Стараясь не терять времени, но в  то  же  время
мягко,  Линда  Бест  прошла  по  рядам,  поднимая  их  на  ноги,  и разжимая
вцепившиеся  в  ножки  столов   пальцы.   Она   повела   детей   к   дверям,
строго-настрого  запретив  смотреть  в сторону тела, лежавшего с раскинутыми
руками на полу.
     Двух последних детишек пришлось нести на руках. Они плакали и просились
домой, к своим мамам.
     Линда поняла, что в суматохе все дети вряд ли доберутся  до  аварийного
выхода.  Все  же, надеясь на лучшее, но терзаемая тревогой, она, спотыкаясь,
выскочила в коридор. Однако представшая перед ней  картина  заставила  Линду
вздрогнуть от неожиданности.
     Коридор  был забит школьниками, среди которых сновали вооруженные люди,
солдаты с суровыми лицами  и  наводящими  ужас  автоматами  в  руках.  Среди
царившей  суматохи она наткнулась на знакомую учительницу, мисс Хэд, которая
вела уроки у пятиклассников.
     - Что это? Что здесь происходит? - взволнованно спросила Линда.
     - Не знаем, - вполголоса ответила мисс Хэд.  -  Они  хотят,  чтобы  вся
школа собралась снаружи.
     - Но зачем? И кто они такие?
     - Завуч  считает,  что они со съемок этого фильма. Но посмотри, как эти
люди себя ведут! По-моему, все происходит по-настоящему.
     - Я в этом уверена, - отозвалась Линда,  показывая  на  свою  распухшую
руку. Увидев следы крови, мисс Хэд в ужасе зажала рот ладонью.
     Вскоре  их,  подталкивая штыками, погнали к школьному подъезду. Там ужу
собравшихся детей сажали на газон со сложенными за головой руками.  Все  это
напоминало  фильмы  о  военнопленных  и выглядело бы впечатляюще, если бы не
было так абсурдно.
     Грубые руки отделили Линду и ее коллег от толпящихся перед школой детей
и подтолкнули ко  все  растущей  кучке  учителей.  Девушка  оказалась  рядом
директором, мистером Малроем.
     - Неужели все это происходит на самом деле? - спросила она.
     - Эти люди не намерены шутить. Ротман и Скиндэриэн убиты.
     - О, нет!
     - Не болтать! - рявкнул над ухом голос одного из солдат.
     Когда  последних  детей заставили сесть на землю, солдаты повернулись к
учителям.  Человек  с  капитанскими  нашивками  выкрикивал  приказания.   Их
заставили построиться в шеренгу перед спешно устанавливаемой камерой.
     - Смотрите,  они  собираются  снимать,  -  прошептала мисс Хэд. - Может
быть, это все-таки кино?
     Но эта спасительная надежда просуществовала недолго  -  вскоре  солдаты
выволокли  наружу  окровавленные  тела  трех  погибших учителей. После этого
никому уже не могло прийти в голову даже мысли о кино.
     Капитан-японец напряженно ждал, пока  оператор  не  подал  ему  сигнал.
Кивнув, японец скомандовал: "Снимаем. Огонь!"
     Зажужжала  кинокамера,  и  в руках у солдат щелкнули затворы автоматов.
Выстрелы   прозвучали   одновременно,   как   во   время   казни,   и   весь
преподавательский   состав   начальной  школы  имени  Рональда  Рейгана  был
уничтожен безо всяких формальностей вроде последних желаний или  повязок  на
глаза.  Проходя  мимо  казненных,  капитан злобно пинал каждое тело сапогом.
Тех, у кого еще мог вырваться стон, закалывали штыками.
     Дети наблюдали за происходящим в полной тишине (молчании?).

     По всей Юме из школ выгоняли учеников, а учителей расстреливали. Вокруг
продуктовых складов была расставлена охрана, оружейные  магазины  закрылись.
Блокпосты  стояли  на  всех шоссе, ведущих из города, а железнодорожные пути
были подорваны.
     Через три часа после начала Битвы  за  Юму  отключилось  электричество.
Водохранилище  попало  под  контроль  оккупационных  властей,  и подача воды
прекращена.  Телефонные  линии  были  выведены  из  строя,  а  все  теле-  и
радиостанции захвачены и сняты с вещания.
     Несколько   танков   Т-62   окружили   здание  Городского  Полицейского
Управления и открыли огонь из 125-миллиметровых орудий,  в  результате  чего
аккуратно   оштукатуренное   одноэтажное   строение   превратилось  в  груду
строительного мусора. Отдельные полицейские  патрули  ловили  и  уничтожали.
казармы  Национальной  Гвардии  тоже  пали под натиском захватчиков, которые
конфисковали все имевшееся там оружие.
     К полудню танки и трупы погибших убедили городское население в том, что
происходящее - вовсе не съемки. Те, у кого было оружие, вышли  на  улицы,  и
еще  в  течение  двух  часов периодически вспыхивали очаги сопротивления. То
тут, то там раздавался выстрел охотничьего ружья, свидетельствовавший о том,
что горожане пытались обороняться.
     В два часа шесть минут  пополудни  танки,  перегородившие  летное  поле
Международного  аэропорта  Юмы,  отъехали,  чтобы  освободить место для пяти
одномоторных самолетов. Взлетев, они перестроились в одну линию, и, пролетев
над городом, одновременно выпустили по белому облачку  дыма.  Потом  еще,  и
еще,  и  постепенно  белые  пухлые  облачка  на  небе  сложились  в надпись:
"СОПРОТИВЛЕНИЕ ПРЕКРАТИТСЯ, ИЛИ ВАШИ ДЕТИ УМРУТ!"
     По всему городу ружейный огонь начал затихать. Поначалу оружие  сложили
не  все  - горожане, у кого не было семьи, продолжали сопротивляться, однако
вскоре  те,  кого  не  сумели  обнаружить  японские  патрули,  под   напором
обезумевших от страха за своих чад, сдались.
     К  шести  часам  вечера в городе уже царила тишина. Полуденная прохлада
сменилась настоящим холодом, на опустевших перекрестках  пылали  костры.  По
улицам  беспрепятственно  разъезжали  танки,  и  лучи  опустившегося за горы
солнца  отбрасывали  на  песчаные  дюны  длинные  багровые  тени.   Наступил
"волшебный час".
     Город Юма, штат Аризона, пал под натиском Корпорации Нишитцу.

        ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

     Чем  ближе  они  подъезжали  к  окраине  города,  тем больше Шерил Роуз
охватывал страх. Юма была ее домом, она родилась здесь, ходила в школу, а по
окончании Колледжа Западной Аризоны получила работу на местной телестудии. В
недобрый час оставила она спокойную работу суфлера.
     Шерил покрутила ручку настройки приемника. Все станции вплоть до самого
Финикса принимались отлично, но из городских не вещала ни одна.
     Если бы Шерил не работала когда-то на телевидении, это, возможно, и  не
огорчило бы ее так сильно, но теперь тишина в эфире словно резанула ее ножом
по сердцу.
     - Они  добрались  до  радиостанций,  -  всхлипнула  она.  - Неужели это
происходит наяву? Это же Америка!
     - А Рим был Римом, - мрачно заметил Чиун. - И он тоже пал, когда пришло
его время. А что стало с былым величием Греции? Да и египтяне уже не  правят
своей  империей,  как раньше. Не стоит думать, что раз на ваши земли никогда
не ступала нога захватчика, то этого не могло случиться. Так уж  вышло,  так
что теперь нам нужно иметь дело со свершившимся фактом, а не отрицать его.
     Билл Роум впервые с тех пор, как они выехали с авиабазы, подал голос:
     - Вы  ведете  себя,  как  будто  Юму захватили фашистские отряды, а это
всего лишь обычная кинокомпания. Конечно, они сошли с ума, но  не  могут  же
они  вечно  держать  под контролем целый американский город. И уж по крайней
мере, масштаб своих операций они  расширить  не  в  состоянии.  У  них  едва
хватает людей, чтобы удерживать город. Когда пройдет первое потрясение, люди
опомнятся,  возьмутся  за  оружие и выбьют их отсюда. Вот увидите, так оно и
будет.
     Никто не ответил, и машина  продолжала  нестись  вперед,  пока  они  не
приблизились к блокпосту. Два Т-62 все еще стояли на месте, но теперь оттуда
не  доносилось  ни  звука.  Когда  "Ниндзя"  проехал  мимо, запертые японцы,
услышав звук двигателя, снова принялись молотить кулаками в  броню,  пытаясь
привлечь к себе внимание.
     - Что   с  ними  случилось?  -  поинтересовался  Билл  Роум,  удивленно
оглядываясь.
     - Это он, - ответила Шерил, показывая рукой в сторону Чиуна.
     - Наверное, вам  известно  какое-то  очень  сильное  средство  от  этих
тварей, - заметил Роум.
     - Да, - подтвердил Чиун. - Очень сильное.
     - Что  ж,  я  и  сам знаю пару приемчиков, - проговорил Роум, оглядывая
проносившиеся мимо дюны. - Возможно, прежде  чем  все  это  закончится,  мне
придется  пустить  их  в  ход.  Я  ведь  собственноручно помог экипажам трех
самолетов шагнуть навстречу Создателю. Такое можно смыть только кровью.
     Чиун тоже  напряженно  вглядывался  в  пустыню  и  ничего  не  ответил.
Продолжая  держаться  шоссе  номер  восемь, они въехали в город. По сторонам
улицы горели брошенные автомобили, наполняя воздух  густым  дымом,  висевшим
над  Юмой,  как  знак полного поражения. По настоянию Чиуна Шерил остановила
машину у  телефона-автомата,  но  вернувшись,  старый  кореец  сообщил,  что
аппарат сломан.
     Все телефоны, мимо которых они проезжали, тоже не работали.
     - Придется  признать, - сказал Роум, - что они отрезали нас от внешнего
мира.
     - О Господи, - испуганно проговорила Шерил. - Смотрите!
     Слева от них показалось здание школы. Перед ним, словно  обезображенный
грузовик  с  мороженым,  стоял  бронетранспортер,  покрашенный в камуфляжные
цвета. Весь школьный двор был забит детьми, которые стояли со сложенными  за
головой руками под охраной нескольких часовых. Остальные солдаты затаскивали
обратно в здание трупы.
     - Боже! - пробормотал Билл Роум. - Это просто мне снится!
     - Остановите машину, - потребовал Чиун.
     - Вы  что, сошли с ума? - вскричала Шерил. - У них такой вид, как будто
они начнут стрелять, как только мы туда сунемся.
     - Я не допущу, чтобы эти люди угрожали детям.
     Шерил схватила Чиуна за руку.
     - Послушайте, - взмолилась она. - Нужно хорошенько все обдумать. Их  же
значительно больше, чем нас.
     Вместо ответа Чиун бросил взгляд на обветренное лицо Билла Роума.
     - Я готов, - тихо проговорил тот.
     Оба повернулись к Шерил.
     - Ну,  хорошо,  -  неохотно согласилась она. - Но не думаю, что от меня
будет особенный толк. У меня так трясутся колени, что нога то и дело слетает
с тормоза.
     - Главное, следите, чтобы не заглох двигатель, мисс,  -  попросил  Билл
Роум,  пока  джип  подъезжал  к  обочине  недалеко от школы. - А мы с вождем
позаботимся обо всем остальном.
     - Почему ты так ко мне обращаешься? - спросил Чиун.
     - Вы выглядите в точности, как вождь. О'кей, все готовы? Пошли.
     Мужчины, стараясь не шуметь, выбрались из машины, и стали пробираться к
школе. Чиун, казалось, не шел, а скользил над землей, а Билл  Роум  двигался
пригнувшись, чтобы его огромная фигура не так бросалась в глаза. Он напомнил
Шерил   индейского   война,  вышедшего  на  тропу  войны.  Внезапно  девушка
вспомнила, что Билл и в самом деле индеец.
     Со все возрастающим беспокойством она стала наблюдать за происходящим в
окно.

     Мастер Синанджу занял место за огромным кактусом, откуда  отлично  было
видно  здание  школы  как  спереди,  так и со двора. Кактус, высотой почти в
человеческий рост, напоминал по форме пивную бочку. Дотронувшись до одной из
игл, Чиун почувствовал, что она достаточно острая. Используя длинный  ноготь
как нож, он принялся срезать иглы, собирая их в руку.
     Выглянув  из  своего  укрытия, Чиун поискал взглядом Санни Джо Роума, и
неодобрительно нахмурил брови - того  нигде  не  было  видно.  Неужели  этот
растяпа уже успел попасться? Это было бы слишком даже для белого!
     Стараясь  не  привлекать  внимания,  Чиун переместился к другой стороне
кактуса. С этой точки он наконец обнаружил, где находится Санни  Джо  -  тот
как  раз  подкрадывался к одному из часовых-японцев, болтавшемуся без дела в
стороне от своих товарищей. Тот стоял к Санни Джо вполоборота. Чиун  увидел,
как  часовой  вынул  из кармана пачку сигарет, и вытряхнув одну себе в руку,
попытался прикурить, но спичку задуло ветром.
     Двигаясь мягко, словно  кошка,  Санни  Джо  Роум  убыстрил  шаг.  Чиун,
мгновенно  понявший,  в  чем  дело,  мысленно восхитился смекалкой индейца -
чтобы прикурить сигарету, часовому придется повернуться к ветру  спиной,  и,
таким образом, у Санни Джо будет возможность незаметно подобраться поближе.
     Приподняв  руку с зажатыми в кулаке иглами, Чиун приготовился к броску,
однако ему так и не пришлось пустить это импровизированное оружие в ход.
     Японец повернулся, и Санни Джо, скользнув в сторону, замер за ближайшим
к нему кустом.
     Солдат наконец зажег упрямую сигарету, глядя прямо на куст, за  которым
притаился  индеец.  Ветки слегка покачивались под дуновением прилетевшего со
стороны пустыни ветерка, но японский часовой, по видимому, не обращал на это
внимания.
     На морщинистом лице Чиуна появилось выражение легкого изумления  -  ему
никогда  еще не приходилось видеть, чтобы белый мог двигаться так осторожно.
Конечно, за исключением  Римо.  Опустив  руку  с  иглами,  Чиун  решил  пока
подождать.
     Потянувшись  к  ширинке,  часовой  повернулся  к  стене, и из-за куста,
словно приведение, показался Санни Джо, уже занесший над головой кулак.
     Чиун отвернулся, поняв, что его помощь уже не потребуется, и переключил
внимание на солдат, которые  охраняли  взятых  в  заложники  детей.  Потряся
руками,  Чиун  освободил  кисти  от  стеснявших  движения  рукавов кимоно, и
приготовился метнуть в воздух  пригоршню  игл.  Он  ощутил  легкое  дрожание
воздуха - высоко в небе пролетало несколько самолетов. Ветер был сильный, но
достаточно ровный. Такого ему вполне хватит.
     Мастер  Синанджу  поднял  руки  и  совершил  бросок  из-за  плеча. Иглы
вылетели из-под разжавшихся пальцев, словно множество маленьких молний.
     Самые первые пролетели дальше всего. Описав в воздухе крутую дугу,  они
на  мгновение застыли на месте, и, словно запрограммированные, начали падать
на цель. К этому моменту иглы, запущенные вторым броском, как  раз  достигли
наивысшей точки своего полета.
     Мастер  Синанджу выпрыгнул из своего укрытия за кактусом. Скрываться от
посторонних глаз не имело теперь никакого значения.  Изо  всех  сил  работая
руками, он бросился к детям.
     Тут  из-за  угла  школы  появился  Санни Джо с автоматом в руках. Чиуну
оставалось лишь надеяться, что у того хватит выдержки не  пускать  оружие  в
ход.
     Пущенные Чиуном иглы посыпались на солдат двумя потоками, попадая в них
везде,  где  бы  они  не стояли, но ни одна из игл не упала на стоявших в их
кольце детей. Увидев, как в  ноги  и  руки  им  втыкаются  кактусовые  иглы,
охранники  отреагировали,  как сделал бы на их месте любой другой. Раздалось
что-то вроде японского "Ой!", люди  принялись  задирать  головы  и  наводить
оружие куда-то в небо.
     Японцы  все  еще  продолжали  вглядываться  в безоблачную синеву, когда
Мастер Синанджу вступил в игру, выводя из строя их жизненно  важные  органы.
Морщинистые  руки Чиуна подбирались к животам и спинам, нанося всего лишь по
одному удару на человека, но зато с  такой  силой,  как  будто  в  них  были
спрятаны паровые поршни. Ни один из упавших не издал ни звука, а их тех, кто
стоял на пути Чиун вскоре попадали все.
     Буквально через мгновение старый кореец оказался в толпе детей.
     - Быстрее!  - ворчливо командовал он. - Пошевеливайтесь, малыши, бегом!
Вы должны вернуться к своим семьям. Ну, вперед!
     В отличие от японцев, сидевших в бронетранспортере,  дети  откликнулись
на его призыв не сразу. Солдаты, словно тараканы из зажженной плиты, гурьбой
хлынули из люка.
     Ими  занялся  Билл  Роум,  хладнокровно  отстреливая японцев одиночными
выстрелами из своего Калашникова. Первые двое  рухнули  на  землю,  даже  не
успев  выстрелить.  Остальные  укрылись  за  броней  машины и пытались вести
ответный огонь из-под колес.
     Упав на землю, Билл прицелился и нажал на курок. Пуля ударила  в  шину,
он  поправил  прицел,  и  следующим  выстрелом убрал прильнувшего к прикладу
японца. Очередная пуля пришлась в переднее  колесо.  Бронетранспортер  резко
накренился,  и водитель, пытаясь спастись, резко нажал на газ. Однако далеко
уйти ему не удалось  -  остававшийся  под  машиной  стрелок,  очевидно,  уже
выдернувший   чеку   из   гранаты,   был   раздавлен   передним  колесом,  и
бронетранспортер, подскочивший от взрыва, с грохотом рухнул на  землю.  Билл
Роум   сделал   по   нему   еще  несколько  одиночных  выстрелов,  тщательно
прицеливаясь, но, в то  же  время,  не  давая  сидевшим  внутри  возможности
предпринять что-либо в ответ.
     К  этому  моменту,  подталкиваемые  Мастером  Синанджу  дети уже успели
укрыться в здании школы. Захлопнув за последним из них дверь, Чиун  поспешил
на помощь Биллу.
     - Прекратите  стрельбу, - потребовал он. - Дети уже в безопасности, так
что теперь этой нечистью займусь я.
     - Не против, если я присоединюсь к этой торжественной церемонии?
     - Только если вы пообещаете мне две вещи.
     - А именно? - с любопытством спросил Роум.
     - Бросьте оружие и постарайтесь не попасть под пулю.
     - Договорились, - отозвался Роум,  опуская  автомат  на  землю.  -  Все
равно, патроны уже кончались.
     Они   двинулись   к  бронетранспортеру,  заходя  с  двух  сторон.  Чиун
направился к заднему  люку,  а  Роуму  достался  водитель.  Пригнувшись,  он
скользнул к кабине и рывком открыл дверь. Все это было проделано так быстро,
что  водитель  осознал  грозящую  ему  опасность, только почувствовав легкое
колебание воздуха. Обернувшись, он успел заметить несущийся  на  него  кулак
Билла, а затем в глазах у него потемнело.
     Позади  водительской  кабины,  трое  японских  солдат  выставили стволы
автоматов в дверной проем, приготовившись  открыть  огонь.  С  поврежденного
взрывом   пола  шел  дым,  но  осколки,  по-видимому,  не  пробили  толстого
бронированного днища.
     Мастер Синанджу появился в дверях, словно разъяренный демон.  Когтистая
рука,  выброшенная  вперед,  отбросила  ствол автомата в сторону, прежде чем
японец успел нажать на курок. У его товарища  оружие  было  вырвано  из  рук
прямо вместе с кожей.
     В  следующее  мгновение  длинные  ногти  Чиуна одновременно вонзились в
горло обоим солдатам. Рухнув на пол, те вывалились наружу, и на землю струей
хлынула кровь. Отбросив умирающих небрежным движением руки, Чиун скользнул к
остававшемуся противнику. Тот успел  выпустить  очередь,  которая  наверняка
прошила бы голову старого корейца насквозь, если бы не одна маленькая деталь
- в  ту  долю  секунды,  пока  первая  пуля еще не успела вылететь из ствола
автомата, приклад и мушка неожиданно поменялись местами.
     В результате, выстрелами ему пробило пищеварительный  тракт.  Японец  в
недоумении  уставился  на  свой  живот,  едва прикрытый кровавыми лохмотьями
камуфляжной куртки. Он понял, что держит винтовку наоборот, но как это могло
произойти?
     Ухватившись руками за приклад, Чиун оттолкнул автомат от  себя,  и  его
противник  с  ужасом  осознал, что все это время к стволу был примкнут штык.
Глаза японца закатились, и он, так и не успев разжать руки, рухнул на пол.
     Когда Чиун вышел из бронетранспортера,  на  лице  его  застыло  суровое
выражение.  Внезапно  сбоку  появилась чья-то сгорбившаяся тень. Застигнутый
врасплох, Мастер Синанджу резко обернулся. Это был Билл Роум.
     - Для белого ты двигаешься очень тихо, - сказал Чиун, и в голосе у него
промелькнула тень уважения.
     - Я же индеец, помните? - рассмеялся в ответ Роум. - Кроме того, я ведь
знаю кое-какие приемы.
     - Как называется ваше племя?
     - Вы никогда о таких не слышали, - уклончиво ответил Билл.  -  Ну,  так
что нам теперь делать с детьми? Они никак не поместятся в маленьком джипе.
     - Да  и  в  этой  штуке  тоже,  -  добавил  он,  похлопывая  ручищей по
бронетранспортеру.
     - Возможно,  здесь  они  будут  в  большей  безопасности,  -   медленно
проговорил  Чиун,  глядя,  как к ним подъезжает Шерил. Девушка несколько раз
надавила на клаксон.
     - Ох-хо-хо, не нравится мне это, - зловеще произнес Роум.
     Высунувшись из окна джипа, Шерил показала рукой на небо:
     - Смотрите!
     Пятерка  самолетов  как  раз  заканчивала  дописывать  составленное  из
дымовых шариков сообщение: "СОПРОТИВЛЕНИЕ ПРЕКРАТИТСЯ, ИЛИ ВАШИ ДЕТИ УМРУТ"
     - Теперь это пустая угроза, - хмыкнул Билл.
     - Нет, - проговорил Чиун. - Раз они захватили эту школу, то и остальные
в руках у врага.
     - Черт! Что же нам делать?
     - Мне  знаком  японский склад ума, - хладнокровно заявил Чиун. - Долгие
годы они правили моей страной. За то, что мы сделали, с их стороны последуют
ответные меры.
     - Нужно доставить детей в  безопасное  место.  Как  насчет  резервации?
Может  быть, японцы еще не успели повздорить с моим народом. Тогда дети были
бы там, как у Христа за пазухой.
     - Нет, - ответил Чиун, - есть выход получше. Мы разошлем их по домам.
     - Понял. Гораздо труднее поймать  голубей  поодиночке,  чем  всю  стаю,
верно?
     - Именно. Идем.
     Стараясь  действовать  как  можно  быстрее,  они очистили здание школы.
Детей отправляли домой группами  по  несколько  человек,  старших  вместе  с
младшими.  Это  заняло  довольно  много  времени, но к тому моменту, как они
закончили, всем детям удалось скрыться в городе.
     - Кому-то из них может не удаться пробраться  незамеченным,  -  сказала
Шерил, глядя, как последняя группа выбегает из школьного двора.
     - Да, кто-нибудь обязательно попадется, - подтвердил Чиун.
     - Тогда  зачем  же  было  их  отправлять?  Разве  нельзя было придумать
что-нибудь получше?
     - Единственным другим выходом было послать их в пустыню, а там не  смог
бы выжить бы ни один. Поехали.
     Они молча забрались в джип.
     - Послушайте,  - сказала Шерил, заводя мотор. - Если ситуация и в самом
деле настолько серьезна, то нам  не  пробраться  через  город  без  боя.  По
крайней мере, днем. А мой дом как раз недалеко отсюда. Что скажете?
     - Девчонка дело говорит, - откликнулся Билл Роум.
     - Согласен,  -  кивнул  Чиун.  -  Ведь если нам придется разбираться со
сложившейся ситуацией, то я должен придумать план.
     - Разбираться? -  воскликнула  Шерил,  разворачивая  машину  в  сторону
города.  -  Я  бы  предпочла  дождаться,  пока  не  прибудет морская пехота,
рейнджеры, или кто-нибудь в этом роде.
     - В этом вся с вами и проблема, - презрительно фыркнул Чиун, глядя, как
дымовая надпись потихоньку расплывается в небе.
     - С кем это с нами? - поинтересовалась  Шерил,  чуть  притормаживая  на
спуске.
     - С  американцами,  -  ответил  Чиун.  -  Вы настоящие дети собственной
технологии. Помните случай, когда несколько китов оказались в полынье  и  не
могли выбраться?
     - Конечно. Об этом кричали все газеты. Ну и что?
     - Чтобы  освободить  их,  эскимосы  хотели  продолбить  к морю канал, -
продолжал  Чиун,  -  но  американцы  не  позволили  им  этого  сделать.  Они
утверждали,  что  когда  прибудут  специализированные ледоколы, то это можно
будет сделать быстрее.
     - И они в конце концов прибыли.
     - Да,  после  нескольких  задержек,  из-за  которых  животным  пришлось
страдать. Корабли не могли пробиться сквозь лед достаточно быстро, так что в
конечном  счете  американцы  сдались,  и эскимосам позволили пробивать канал
вручную.
     - Насколько я помню, им удалось закончить эту работу.
     - Один  кит  погиб.  Если  бы  американцы  не   стали   настаивать   на
использовании   своей   чудо-техники,  не  пострадали  бы  ни  животные,  ни
кто-нибудь другой.
     - Постойте, может быть, я чего-то не понимаю? Какое это имеет отношение
к нашей проблеме?
     - Американцы всегда  оказываются  беспомощными,  пока  не  прибудет  их
техника.  А  она  появляется вовремя далеко не всегда, но даже в этих редких
случаях частенько работает плохо.
     - Он пытается сказать, Шерил, - пояснил Билл Роум, - что  мы  не  можем
позволить себе сидеть и дожидаться морской пехоты.
     - Но  они  же  приедут,  правда? Я надеюсь, правительство не собирается
сидеть, сложа руки, пока Юма находится в руках террористов?
     - Ты не знаешь военных, - сжав губы, проговорил Роум. - Первое, что они
пустят в ход, так это именно свои задницы.
     - Что за бред, Санни Джо, - возразила Шерил. - Мы, все-таки, в Америке,
а не в какой-нибудь банановой республике, где каждый, кому  ни  лень,  может
совершить переворот.
     - У меня есть для тебя новость, детка. Они уже это сделали.
     - А...
     Проехав по Аризона-авеню, Шерил повернула вправо, на Двадцать Четвертую
улицу.  Там,  как  и  во  всем  городе,  не  было  видно  ни души. С фонарей
свешивались написанные от руки плакаты: "КОМЕНДАТСКИЙ  ЧАС.  ПО  НАРУШИТЕЛЯМ
БУДЕТ ОТКРЫТ ОГОНЬ".
     - Тут мы как белые вороны, - пробормотала она.
     Проезжая  мимо  парка  со  статуей Кеннеди, они увидели, что с деревьев
свисают тела казненных.
     - Черт! - взорвался Билл Роум. - Не смотрите в эту сторону, но, похоже,
они повесили всех из Городского Совета.
     Внезапно из парка выкатился, словно  ленивый  паук  из  логовища,  танк
Т-62.  Шерил  ударила  по  тормозам,  джип  занесло, и ей пришлось до отказа
выкрутить руль, чтобы развернуть  машину.  Но  поворот,  очевидно,  оказался
слишком  резким.  "Нишитцу  Ниндзя"  накренился,  как  парусник  под шквалом
урагана, перевернулся, и, проехав на крыше несколько метров, остановился.
     Распахнув со  своей  стороны  дверцу,  Чиун  выбрался  наружу,  за  ним
неуклюже последовал Билл Роум. Вместе они вытащили из машины Шерил.
     Лязгнув, Т-62 остановился напротив них. В мгновение ока перевернувшийся
джип окружили суровые японцы.
     - Вы сдаваться! - яростно выкрикнул один из них.
     - Черт, они нас прищучили! - тупо проговорила Шерил. - Хорошо, мы...
     - Нет! - холодно бросил Чиун. - Мы ни за что не сдадимся.
     Японец шагнул ближе.
     - Господи,   -  свистящим  шепотом  выговорила  Шерил,  -  они  же  нас
пристрелят.
     - Сдавайся, женщина! - повторил японец.
     Прежде, чем Шерил смогла ответить, Чиун выкрикнул:
     - Никто из нас не сдастся! Мы хотим видеть вашего командира.
     Японцы заколебались, стволы их автоматов нервно  задергались.  Наконец,
их предводитель, казалось, слегка успокоился.
     - О'кей, мы отвести вас, - сказал он.
     - Делайте,  как  он  говорит, - прошептал Чиун. - Японцы презирают тех,
кто сдается. Вы должны мне верить.
     - Послушайте, вождь, - запротестовал Билл Роум. - Я не могу  с  идти  с
вами.  Может  быть,  мы  и не совсем пленники, но уж, по крайней мере, не на
свободе. Я должен найти своих людей.
     - Мертвый ты им не поможешь, - предупредил его Чиун.
     Роум сжал свои огромные ручищи в кулаки, перебегая  взглядом  с  одного
японца на другого.
     - Мои ребята на меня надеются, - тихо проговорил он.
     - Мне  понятно  твое  беспокойство. Слушайся меня, и тогда останешься в
живых и сможешь их отыскать.
     - А если они уже погибли?
     - Тогда я помогу отомстить за них, - пообещал Чиун, не  сводя  сурового
взгляда с японцев.
     - Ловлю вас на слове, - ответил Билл Роум, пока японцы распихивали их в
стороны,  чтобы  обыскать.  Билл  выдержал это испытание стоически, спокойно
подняв руки. Когда японский солдат провел руками по  ее  узким  джинсам,  на
лице  Шерил выступил румянец. Чиун ударил первого, кто осмелился дотронуться
до подола его кимоно, по руке. У второго японца  руки  на  несколько  секунд
отнялись,  и  после  этого  к  Мастеру  Синанджу  никто  уже  не осмеливался
подходить.
     Подталкивая стволами автоматов, их повели  по  пустынной  улице.  Т-62,
громыхая гусеницами, двигался следом.
     - Как думаете, что с нами будет? - не разжимая губ, спросил Роум.
     - Я встречусь с человеком, убившем моего сына.
     - И что вы сделаете, когда увидитесь с ним? - нервно спросила Шерил.
     - Пока не знаю, - признался Чиун.
     Санни  Джо  и  Шерил  одновременно  бросили взгляд на бесстрастное лицо
Мастера  Синанджу.  Оно  казалось  застывшим,  как  у  восковой  фигуры,   а
полуприкрытые глаза сузились в щелочки.

     Пока   танки  освобождали  взлетно-посадочную  полосу,  личный  самолет
корпорации Нишитцу кружил над Международном Аэропортом Юмы.
     Джиро Исудзу наблюдал за посадкой. Он стоял навытяжку в своей китайской
форме, а на боку его болтался старинный  самурайский  меч.  За  ним,  словно
катафалк,  застыл  в  ожидании  черный  лимузин.  Когда самолет, пробежав по
летному  полю,  остановился,  между  ним  и  лимузином  поспешно  выстроился
почетный караул.
     Откинулся  трап,  и  из самолета вышел Немуро Нишитцу. На нем был серый
деловой костюм, белоснежная рубашка сверкала в лучах  клонящегося  к  закату
солнца. В Юме было не по сезону холодно, и Джиро Исудзу зябко повел плечами,
глядя, с каким трудом его наставник преодолевает ступеньки.
     Немуро Нишитцу спускался по трапу нетвердой походкой. Но, тем не менее,
он шел без посторонней помощи, зажав трость под мышкой. Казалось, он в любую
секунду может упасть.
     Спустившись,   наконец,   на   землю,  он  неуклюже  подошел  к  своему
заместителю. Джиро Исудзу отвесил глубокий поклон со  словами:  "Приветствую
вас, Нишитцу сан сан". Это была самая вежливая форма обращения в Японии.
     Нишитцу поклонился в ответ.
     - Ты добавил славную страницу к памяти покойного императора, Джиро-кан,
- тихо проговорил Нишитцу.
     Глаза  его  блестели,  и  Исудзу  подумал,  что  сейчас  он заплачет от
радости. Но вместо этого Немуро Нишитцу спросил:
     - Есть какие-нибудь известия от американского правительства?
     - Нет, сэр. Как  я  уже  сообщал  вам  по  радио,  мы  сбили  несколько
вылетевших  на  разведку  самолетов.  С  самого  полудня  больше  ни один не
появлялся.
     Немуро Нишитцу приподнял голову. На  нем  была  шляпа  с  загнутыми  на
западный  манер  полями,  так что ему приходилось задирать подбородок, чтобы
получше  взглянуть  на  собеседника.  От  этого  усилия  подбородок  Нишитцу
затрясся.
     - Они  воспользуются  спутниками, чтобы разглядеть город как следует, -
дрожащим голосом проговорил он. -  А  сегодня  ночью  они  не  смогут  этого
сделать.
     Джиро кивнул, бросив взгляд на высокие перистые облака.
     - Здесь холодно, сэр. Может быть, отправимся в путь? Я готов положить к
вашим ногам целый город.
     Нишитцу  коротко  дернул  головой, и позволил Джиро открыть перед собой
заднюю дверь. Взяв главу корпорации под локоть, Исудзу помог ему забраться в
просторный салон, а сам вскочил на переднее сиденье.
     Водитель вырулил на  шоссе,  ведущее  из  аэропорта,  почетный  караул,
рассыпавшись,  разошелся  обратно по танкам, и через несколько секунд летное
поле было снова перегорожено.

     Сидя в набиравшем  скорость  лимузине,  Немуро  Нишитцу  задал  вопрос,
которого Джиро давно ожидал.
     - Вы захватили телестанции. Они могут вести передачу?
     - Наши  инженеры  ознакомились  с оборудованием для трансляций, так что
ваши требования могут выйти в эфир в любое удобное для вас время.
     - В данный  момент  я  не  склонен  передавать  никаких  требований,  -
проговорил Нишитцу, кивком давая понять, что тема закрыта.
     Джиро  Исудзу хмыкнул, и, прежде чем он успел сказать что-либо в ответ,
Немуро Нишитцу перешел к тому, чего Исудзу ждал с опасением.
     - Где вы держите Бронзини?
     Помедлив, Джиро смущенно потупил взгляд.
     - Насколько я понял, вы усмирили город и всех его обитателей. -  В  его
голосе прозвучало неудовольствие.
     - Бронзини  удалось  бежать  на танке во время схватки на базе Льюк. Он
исчез, воспользовавшись  начавшейся  песчаной  бурей.  Захваченные  F-16  не
смогли его обнаружить.
     Морщинистое лицо Нишитцу потемнело.
     - Он нам нужен, - твердо проговорил он.
     - Но Бронзини уже сыграл отведенную ему роль.
     - Он  нам  нужен.  Найдите его. вы должны отыскать Бронзини, - повторил
Немуро Нишитцу, стукнув тростью по полу. В глазах его  сверкнула  ярость,  а
голос стал холоден, как лед.
     Джиро Исудзу нервно сглотнул.
     - Сию  минуту,  сэр,  -  кивнул  он,  и, взяв трубку сотового телефона,
произнес в нее: - <i>Моши моши</i>.
     Он недоумевал, зачем его начальнику  потребовался  американский  актер,
необходимость  в  котором давно отпала, поскольку Юма была уже захвачена. Но
Джиро не осмелился спросить об этом Нишитцу - для него  он  был  всего  лишь
"мидору", исполнителем.
     Когда  в  трубке  зазвучал  голос  японского  оператора,  Джиро  Исудзу
попросил соединить его с Императорским Командным Пунктом в отеле Шайло-Инн.

     Адмирал Уильям Блэкберд, председатель Высшего Военного Совета,  вскочил
на  ноги,  когда в кабинет для заседаний по чрезвычайным ситуациям в подвале
Белого Дома вошел президент Соединенных Штатов.
     - Господин президент, - козырнул он.
     Президент никак не отреагировал, и все остальные члены Совета  нарочито
не стали поднимать рук. Адмирал понял, что допустил тактический промах.
     - Как прошла игра, сэр? - оживленно поинтересовался он.
     - Я  проиграл,  -  кисло  ответил  президент  со  своим обычным немного
коннектикутским, немного мэйнским, немного техасским выговором. На нем  была
белая  ветровка,  надетая  поверх  ярко-красного вязаного свитера. - Давайте
ознакомимся с фактами, касающимися этого дела.
     - Хорошо, сэр. Коротко говоря, мы потеряли Юму, штат Аризона.  Вот  эти
фотографии были только что получены из разведывательного центра.
     Президент  склонился  над  стопкой  фотографий,  еще не просохших после
проявки. На нескольких особенно жутких снимках были видны груды тел, лежащих
в песке.
     - Перед вами тела парашютистов с авиабазы Льюк, - пояснил генерал. - Мы
считаем, что их вытолкнули в воздухе из самолета. Все эти люди погибли.
     - А вот этот, похоже, уходит на своих ногах, - заметил президент,  тыча
пальцем в фигуру, казалось, стоявшую прямо.
     - Скорее  всего, это обман зрения. После такого падения ни один человек
не может встать на ноги и идти. Может быть, он упал на ноги, а  остальное  -
результат трупного окоченения.
     На  остальных  фотографиях были обычные городские улицы. На них не было
видно ни машин, ни людей, только несколько танков и бронетранспортеров.
     - Чьи это танки? - спросил президент.
     Министр обороны, вошедший вместе с президентом,  подал  голос  на  долю
секунды раньше, чем адмирал успел собраться с мыслями.
     - Советские, - уверенно ответил он.
     Поскольку  именно  это  и собирался ответить адмирал Блэкберд, теперь с
министром соглашаться было нельзя.
     - Не обязательно, - возразил он. - Вполне возможно,  что  это  китайцы.
Основная модель, стоящая на вооружении китайской армии - имитация советского
Т-62, а именно их мы и видим на фотографиях.
     - Да,  это  действительно  Т-62,  -  все  так  же  уверенно откликнулся
министр. - Советские танки.
     - Ни на одном из снимков не видно опознавательных знаков,  -  продолжал
упорствовать  адмирал, - а без них. как бы хорошо мы не разбирались в боевой
технике, остается только предполагать.
     - И мое предположение, - веско проговорил министр  обороны,  -  таково:
эти машины советские.
     - Иными  словами,  -  прервал  их  президент,  -  вы не можете дать мне
точного ответа.
     - Это не так просто, - заявил министр.
     Решив,  что  его  вот-вот  могут  обойти  с  фланга,  адмирал  поспешил
добавить:
     - Я согласен с уважаемым господином министром.
     Судя по появившейся на лице президента кислой мине, Блэкберд понял, что
только  что  совершил  еще  один  промах.  Стало  также очевидно, что именно
министр обыграл хозяина Белого Дома в  метании  подков.  Неудивительно,  что
старик сегодня в отвратительном настроении.
     - Есть  какие-нибудь  признаки,  что  эта зараза распространяется? - со
вздохом спросил президент.
     - Нет, сэр. Эти люди - кто бы они ни были  -  захватили  Юму.  По  всей
видимости, неприятель пытается закрепиться на этой позиции.
     - Боже правый, сколько же там солдат?
     - По нашим расчетам, не более одной бригады.
     - Звучит, как будто их там порядочно.
     - Обычно,  одну  бригаду  нетрудно  окружить и нейтрализовать, господин
президент. Но только не в этом случае. Вам будет понятнее, если вы взглянете
на карту.
     Вместе со всеми собравшимися.  президент  подошел  к  занимавшей  стену
кабинета  карте Аризоны. Толстый палец адмирала уперся в точку, обозначавшую
Юму.
     - Как видите, - пророкотал  Блэкберд,  -  город  полностью  отрезан  от
окружающего  мира.  Со всех сторон его окружают пустыня и горы, мексиканская
граница находится всего в пятидесяти  километрах  к  югу,  а  до  границы  с
Калифорнией  тоже рукой подать. Электроэнергией и водой город обеспечивается
автономно. В его окрестностях находятся три военных объекта -  база  морских
пехотинцев,  авиабаза  Льюк  и  Юмский полигон. Неприятель, очевидно, с боем
занял базу морской пехоты и Льюк,  а  затем,  воспользовавшись  захваченными
самолетами, разбомбил полигон к северу от города. С точки зрения стратегии и
тактики,  это  был  блестящий  ход. Одним ударом они заполучили великолепную
воздушную технику, которую никогда не удалось бы перебросить через границу -
"Шершни" Ф/А-18, "Харриеры", боевые вертолеты "Кобра".  Как  мы  уже  успели
обнаружить,  они способны подбить любой направленный на разведку самолет. На
данный момент, мы попали в безвыходное положение.
     - Вы что, хотите сказать, что мы не можем отбить собственный  город?  -
не веря своим ушам, воскликнул президент.
     - Дело  не  в  том,  что  не  можем,  просто  мы даже не знаем, кто наш
противник.  Судя  по  манере  ведения  воздушного  боя,  мы  имеем  дело   с
квалифицированными  русскими  пилотами,  но  вариант с китайцами тоже нельзя
сбрасывать со счетов.
     - Почему бы не прозондировать почву в правительствах обеих  стран?  Ну,
чтобы понять, насколько они в курсе происходящего?
     - Господин  президент,  мы  не можем на это пойти. Это выглядело бы как
проявление слабости и нерешительности.
     - А  как  это  выглядит  сейчас?  Пока  что  я  не  услышал  ни  одного
конкретного предложения ни от кого из присутствующих.
     - На  это  есть  причины,  господин  президент. Неприятель захватил две
наших авиабазы, и все находящееся там связное оборудование.
     - О  Господи,  -  воскликнул  министр  обороны,  поняв,  что   означает
сказанное адмиралом.
     - Только   не  говорите  мне,  что  они  захватили  ядерное  оружие,  -
проговорил президент.
     - Ситуация намного серьезней, - ответил адмирал. - Приходится признать,
что они прослушивают наши переговоры. Если мы примем решение воспользоваться
Планом номер Один, что я со своей стороны настоятельно  рекомендую  сделать,
то  они  об  этом узнают. Правильным выходом из сложившейся ситуации было бы
мобилизовать Восемьдесят Вторую  эскадрилью  в  Форт-Брэгге,  но  теперь  мы
лишены фактора внезапности (элемента неожиданности). Мы не можем предпринять
ни  одного шага, которой неприятель не смог бы отследить. Кто бы ни были эти
люди, тактически они действовали безукоризненно, выбрав самый изолированный,
самый уязвимый, но, в то же время, самый выгодный для обороны город на  всей
территории страны. Одним мощным ударом они получили доступ ко всей армейской
системе связи и всем военным объектам в зоне военных действий.
     - Военных действий... - пробормотал президент. - Но как им это удалось?
     - В  этом  то  вся  и  проблема,  господин  президент.  Нам  не удалось
отследить ничего, что  могло  бы  стать  подготовительным  этапом  к  такому
мощному   удару.  По  нашим  предположениям,  танки  были  доставлены  через
мексиканскую границу.
     - Разве мы не должны были засечь их?
     - Мммм... Вполне возможно, что именно мы их и пропустили.
     - То есть как? - напряженно спросил президент.
     - Всего два дня назад таможенная служба дала официальное разрешение  на
въезд  танковой колонны. Технику должны были использовать на съемках фильма.
Примерно тогда же было получено разрешение  на  проведение  съемок  на  базе
морских  пехотинцев и в Льюке. Мы считаем, что именно так неприятелю удалось
проникнуть на территорию этих военных объектов.
     - И Пентагон дал на это разрешение?
     - Мы сочли, что таким образом  повысится  авторитет  наших  вооруженных
сил, - защищаясь, проговорил адмирал.
     - Не понимаю.
     - В фильме снимался Бартоломью Бронзини. По-моему, это был "Гранди-4".
     - Нет  же,  -  подал  голос командующий морской пехотой, - это не имеет
никакого отношения к "Гранди". В фильме совсем другой герой.
     Все присутствующие обернулись в его сторону, как будто хотели  сказать:
"Благодарим  за  эту  ценнейшую  информацию".  Однако  президент,  не  сводя
ошеломленного взгляда с узора на ковре, словно ничего не заметил.
     - Ну так что, сэр? - нарушил молчание адмирал Блэкберд.
     - Вводите в действие План номер Один, - сказал президент, отрываясь  от
размышлений.  -  Продолжайте  тщательно  отслеживать сложившуюся ситуацию. Я
скоро вернусь.
     - Но куда  вы,  сэр?  -  спросил  адмирал,  пораженный  столь  внезапно
проявившейся решительностью.
     - В уборную, - бросил президент, захлопывая за собой дверь.
     Бросив   выразительный  взгляд  в  сторону  министра  обороны,  адмирал
вполголоса спросил:
     - На сколько вы его обставили?
     - Вполне достаточно, - угрюмо откликнулся министр, - чтобы  постараться
не повторить этой ошибки до следующих выборов.

     Однако,  президент Соединенных Штатов отправился вовсе не в уборную. Он
прошел в спальню Линкольна и присел рядом с тумбочкой, под  крышкой  которой
находился красный телефонный аппарат без малейших признаков диска на лицевой
панели. Президент поднял трубку.
     В  ушах  раздался  гудок,  и уже через секунду в трубке зазвучал голос,
кисловатым тоном ответивший:
     - Да, господин президент?
     - Ваш человек все еще в Юме?
     - Вообще-то, они оба там.
     - Они не связывались с вами последние несколько часов?
     - Нет, - ответил Смит. - Задание вполне рядовое, так что дополнительных
проверок не требуется. А что, есть какие-то проблемы?
     - С городом полностью прервана связь, на улицах танки.
     - Но ведь фильм о войне, - подчеркнул Смит.
     - Съемки стали реальностью. Две военных базы в  руках  неприятеля.  Они
уже сбили два истребителя-разведчика.
     - О Господи, - воскликнул Харолд У. Смит.
     - Съемки и вправду ведут японцы?
     - Конечно,  я  вам  об  этом  уже докладывал. Их финансирует корпорация
Нишитцу.
     - Японцы вроде бы наши союзники. Не может оказаться, что на самом  деле
эту  операцию  провернули  Советы  или  Китай?  Вдруг  Нишитцу  - подставная
компания?
     - Если вы правы,  -  ответил  Смит,  -  то  дело  принимает  еще  более
серьезный  оборот,  чем  то, что происходит в Юме. По всей стране разбросаны
буквально десятки заводов Нишитцу. Но мне не кажется, что это  предположение
имеет  смысл.  Нишитцу  -  слишком  большая  корпорация.  Они определенно из
Японии.
     - А как насчет связей с Японской Красной  Армией?  Это  одни  из  самых
жестоких террористов во всем мире.
     - Довольно сомнительно.
     - Смит,  воспользуйтесь  своими  компьютерами, - выкрикнул президент, -
выкопайте все, что имеет отношение к Нишитцу, к их связям. Мне нужны ответы.
     - А именно, господин президент?
     - Я хочу знать, зачем им потребовалось захватывать американский  город.
Мне  нужно  хоть что-то для встречи с японским послом. Возможно, нам удастся
решить эту проблему без лишнего шума.
     - Господин президент, - твердо проговорил Смит, - если то, что  вы  мне
сообщили  -  правда,  то  один  из  наших  городов оккупирован, а это не тот
вопрос, который можно решить с помощью переговоров. Здесь нужно  действовать
решительно.
     - Именно  поэтому  я  к  вам  и  обратился, а вы не можете связаться со
своими людьми.
     - Если Римо и Чиун находятся поблизости, то можете мне поверить  -  они
не станут сидеть, сложа руки, пока враг пытается занять американский город.
     - Смит,  вы  используете  совсем не то время. Юма <i>уже</i> захвачена,
японцами, или кем бы то ни было. И где же были ваши люди?
     На это у Смита не нашлось ничего ответить.
     - Если я пущу вход войска, - продолжал президент,  -  то  потери  среди
гражданского  населения  будут  огромны.  Нет,  на  это  я  пойти  не  могу.
Дипломатия, без шумихи, и только, Смит. Никак иначе эту проблему не  решить.
Свяжетесь со мною как можно скорее.
     Президент  повесил трубку. За несколько сот миль от него, доктор Харолд
У. Смит склонился  над  компьютерным  терминалом.  Нажимая  на  клавиши,  он
недоумевал, что же могло случиться с Римо и Чиуном?

        ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

     Хватало уже одного того, думал Бартоломью Бронзини, что в него стреляла
слетевшая  с катушек съемочная группа. Или того, что его заставили удирать в
пустыню с поджатым хвостом - убегать от драки было ни в его  стиле,  как  на
экране, так и в жизни.
     Но кроме всего прочего, когда над песчаными дюнами начал сгущаться мрак
и похолодало, Бронзини начал беспрестанно чихать.
     - Отлично,  - пробормотал он, стараясь удерживать взятый на Юму курс. -
Когда,  казалось,  хуже  уже  ничего  и  не  придумаешь,   меня   угораздило
простудиться.
     Бронзини вслепую вел танк через пустыню. пока не понял, что оторвался о
возможных  преследователей.  Песчаная буря давно уже улеглась. Воды видно не
был