Ян Флеминг. Живи, пусть умирают другие 1. КРАСНАЯ КОВРОВАЯ ДОРОЖКА Агенту секретной службы случается иногда вкусить от шикарной жизни. Некоторые задания требуют от него исполнения роли очень богатого человека. Наслаждаясь этой ролью, агент позволяет себе немного расслабиться и на короткие мгновения забыть об опасности и преследующей его угрозе гибели. Бывают и такие случаи, как, например, сейчас, когда агент является гостем дружественной секретной службы. С того самого момента, как лайнер авиакомпании "БОАК" подрулил к международной стоянке аэропорта Айдлуайлд, с Джеймсом Бондом обращались как с королевской особой. Выйдя вместе с другими пассажирами из самолета, он приготовился к долгой процедуре прохождения через чистилище санитарного, иммиграционного и таможенного контроля США, печально известной своей мучительностью. Он подумал, что придется провести не меньше часа в душных, выкрашенных в грязно-зеленый цвет комнатах с застоявшимися запахами прошлогоднего воздуха, пота, а также вины и страха, которые витают над всеми пограничными пунктами, страха перед закрытыми дверьми с табличками "Посторонним вход воспрещен", за которыми скрываются въедливые служащие, шкафы с папками, трескучие телетайпы срочной связи с Вашингтоном - с Комитетом по борьбе с наркобизнесом, контрразведкой, министерством финансов и ФБР. Пересекая под пронизывающим январским ветром бетонированную площадку перед входом в здание аэропорта, он заметил на экране компьютера светящуюся надпись - "Бонд, Джеймс, британский дипломатический паспорт N_0094567". После короткой паузы машина получила ответ, тоже появившийся на экране, - "отрицат., отрицат., отрицат.". И вдруг информация ФБР - "положит., ждите, проверка". Видимо, в электронной системе связи ФБР быстро заработали контакты с Центральным разведывательным управлением, потом засветилась надпись: "ФБР аэропорту Айдлуайлд: Бонд о'кей, о'кей" и вежливый служащий вручил Бонду его паспорт с дежурным: "Счастливого пребывания, мистер Бонд". Бонд пожал плечами и последовал за прочими пассажирами по коридору, образованному проволочными заграждениями, к двери, на которой было написано - "Санитарный контроль США". В данном случае это было всего лишь докучливой формальностью, но ему неприятна была сама мысль о том, что досье на него имеется в распоряжении иностранной державы. В его деле главное оружие - анонимность. Даже самая малая толика подлинной информации о нем, просочившаяся в какую бы то ни было картотеку, умаляет его ценность, а в конечном итоге представляет угрозу и самой его жизни. Здесь, в Америке, где о нем знали все, он чувствовал себя словно негр, у которого врач-колдун похитил тень. Жизненно важная часть его самого была в закладе, в чужих руках. Разумеется, здесь были друзья, но все же... - Мистер Бонд? Приятный на вид мужчина в штатском с неопределенными чертами лица вышел из тени здания санитарного контроля. - Моя фамилия Хэллоран. Рад познакомиться с вами. Они пожали друг другу руки. - Надеюсь, перелет был нормальным. Пожалуйста, следуйте за мной. Он обернулся к полицейскому, охранявшему вход: - Все в порядке, сержант. - Понятно, мистер Хэллоран. Всего доброго. Все остальные пассажиры проследовали внутрь, Хэллоран же повернул налево, в сторону от здания. Другой полицейский уже держал открытыми маленькие ворота в высоком заборе, обозначающем границу. - До свидания, мистер Хэллоран, - сказал он. - До свидания, офицер. Благодарю. Сразу же за воротами их ожидал черный "бьюик" с тихо посапывающим мотором. Они сели в него. Оба легких чемодана Бонда уже лежали впереди, на сиденье рядом с шофером. Бонд представить себе не мог, как их удалось столь быстро извлечь из кучи багажа, которую - он видел это всего минуту тому назад - везли в помещение таможни. - Все в порядке, Грейди. Поехали. Бонд удобно откинулся на заднем сиденье огромного лимузина, резко рванувшего вперед и плавно, но быстро - благодаря превосходному механизму - скользнувшего на шоссе. Бонд повернулся к Хэллорану: - Должен вам сказать, это самая красная ковровая дорожка, которую передо мной когда-либо расстилали. Я думал, мне придется потратить не меньше часа на всякие формальности. Кому я всем этим обязан? Я не привык к обслуживанию по разряду VIP. Во всяком случае благодарю вас за то, что сделали лично вы. - Не стоит благодарности, мистер Бонд, - улыбнулся Хэллоран и протянул ему только что открытую пачку сигарет "Лакиз". - Мы хотим, чтобы ваше пребывание здесь было абсолютно удобным для вас. Чего бы вы ни пожелали, только скажите - и у вас будет все. У вас в Вашингтоне есть добрые друзья. Сам я не посвящен в причину вашего приезда, но знаю, что местные власти желают, чтобы вас принимали как особо важного правительственного гостя. Мне поручено доставить вас в отель как можно быстрее и с максимальными удобствами, после чего я передам вас с рук на руки другому сотруднику и вернусь к своим текущим делам. Дайте мне, пожалуйста, ваш паспорт. Бонд передал ему паспорт. Хэллоран открыл свой кейс, лежавший рядом на сиденье, и достал из него тяжелую металлическую печать. Он открыл страничку с американской визой, проштемпелевал ее, расписался на темно-синем круглом шифре министерства юстиции и вернул паспорт. Затем взял свою записную книжку, вынул заложенный в нее толстый белый конверт и протянул Бонду. - Здесь тысяча долларов, мистер Бонд, - и, не давая Бонду вставить и слова, продолжил, - это коммунистические деньги, наш трофей, полученный от дела Шмидта - Кинаски. Мы используем эти деньги против них самих и просим вас не отказываться, а употребить их по собственному усмотрению в ходе выполнения вашего нынешнего задания. Уверяю вас, ваш отказ будет воспринят как недружественный жест. Давайте больше не будем об этом говорить, - остановил он его жестом руки, поскольку Бонд в сомнении все еще вертел конверт в ладонях, - тем более что использование вами этих денег санкционировано вашим собственным начальством. Бонд пристально посмотрел на него, улыбнулся и положил деньги в свой бумажник. - Хорошо, - сказал он, - спасибо. Я постараюсь использовать эти деньги максимально во вред противнику. Некоторый оборотный капитал в работе необходим. И тем приятней, что он обеспечен самим противником. - Отлично, - сказал Хэллоран. - А теперь, если позволите, я напишу отчет, который обязан представить. К тому же нужно не забыть письменно поблагодарить иммиграционную и таможенную службы за содействие. Таковы правила. - Конечно, конечно, - ответил Бонд. Он обрадовался возможности помолчать и посмотреть в окно на Америку, которую не видел с военных времен. Нужно было, не теряя времени, брать на заметку характерные особенности нынешней жизни страны: реклама вдоль дороги, новые марки автомобилей, цены на подержанные машины, крупно написанные на стоянках комиссионных автомагазинов; необычная афористичность надписей на дорожных щитах: "Тверже руль на повороте, не напрягайся плечом, двигайся плавно - и скользкость тебе нипочем!"; ограничения скорости; множество женщин за рулем и мужчин, покорно сидящих рядом; манера мужчин одеваться, стиль женских причесок; предупредительные надписи на щитах службы гражданской обороны: "В случае вражеского нападения не останавливайтесь, продолжайте движение"; густой лес телевизионных антенн и телепрограммы, вывешенные на досках для объявлений и в витринах магазинов; призывы вносить деньги в фонды борьбы с раком и полиомиелитом, призыв принять участие в Марше неимущих - все эти неуловимые детали повседневной жизни были так же важны для его работы, как содранная кора дерева или сломанная веточка для охотника в джунглях. Водитель решил проехать по мосту Шрайборо. Перелетев через его захватывающую дух крутизну, они ворвались в самое сердце верхнего Манхэттена, откуда открывалась прекрасная панорама Нью-Йорка, спешившего им навстречу, и, наконец, оказались в гудящей, кишащей людьми, пахнущей бензином нижней части острова, у самых корней этих бетонных джунглей. Бонд повернулся к своему спутнику. - Ужасно говорить об этом, - сказал он, - но все это представляет собой самую крупную и удобную на всем земном шаре мишень для атомной бомбы. - И не говорите, - ответил Хэллоран. - Как представлю себе, что может случиться, спать по ночам не могу. Они подъехали к "Сент-Реджису" - на углу Пятой авеню и Пятьдесят пятой улицы. Навстречу им вышел швейцар. Чуть позади него на тротуар ступил средних лет угрюмый мужчина в синем пальто и фетровой шляпе. Когда они вылезли из машины, Хэллоран представил его Бонду: - Познакомьтесь, пожалуйста: капитан Декстер. - Хэллоран был почтителен. - Могу ли я считать себя теперь свободным, капитан? - Да, конечно. Распорядитесь только, чтобы вещи отнесли в апартаменты. Номер 2000. На последнем этаже. Я пойду с мистером Бондом вперед и прослежу, чтобы там было все, что ему необходимо. Бонд обернулся, чтобы попрощаться и поблагодарить Хэллорана. Тот стоял в эту минуту спиной к нему, отдавая швейцару распоряжения насчет багажа. Взгляд Бонда скользнул по Пятьдесят пятой улице. Глаза его сузились. Черный "кадиллак-седан" решительно прокладывал себе путь среди автомобильной толчеи, подсекая при этом такси-"чакера", водитель которого резко затормозил, с размаху опустил кулак на клаксон и уже не переставал сигналить. Седан не остановился, он успел проскочить на зеленый свет как раз в момент, когда светофор переключался на красный, и, промчавшись по Пятой авеню в северном направлении, исчез. Водитель был умел и решителен, но Бонда насторожило то, что это оказалась женщина, к тому же негритянка - прекрасно выглядевшая негритянка в черной шоферской униформе. А сквозь заднее стекло Бонд успел разглядеть единственного пассажира - широченное серо-черное лицо, которое медленно повернулось в его сторону. Когда машина миновала вход в отель, пассажир обернулся и через заднее окно посмотрел на Бонда в упор. Бонд был в этом совершенно уверен. Он смотрел на Бонда, пока машина не унеслась прочь по Пятой авеню. Бонд пожал руку Хэллорану. Декстер нетерпеливо тронул его за плечо. - Мы должны быстро пройти через вестибюль прямо к лифтам, это справа наискосок. И не будете ли вы, мистер Бонд, любезны надеть шляпу. Поднимаясь за Декстером по ступенькам. Бонд подумал, что эти меры предосторожности наверняка теперь уже излишни. Едва ли где-нибудь в мире вообще можно встретить негритянку за рулем. Негритянка же в роли профессионального шофера - явление еще более необычное. Даже в Гарлеме такое себе трудно представить, а машина, несомненно, была именно оттуда. И эта гигантская фигура на заднем сиденье. Это серо-черное лицо! Не мистер ли это Бит? "Гм", - хмыкнул про себя Бонд, следуя к лифту за капитаном Декстером, узкая спина которого маячила впереди. Лифт медленно пополз на двадцатый этаж. - Мы приготовили вам, мистер Бонд, маленький сюрприз, - сказал капитан Декстер без особого, как показалось Бонду, энтузиазма. Они прошли по коридору до углового номера. Ветер вздыхал за окнами коридора. Бонд бросил мимолетный взгляд на верхушки других небоскребов и виднеющиеся за ними вдали голые, словно пальцы на руке, деревья Центрального парка. Он ощутил отсутствие связи с землей, и на какое-то мгновение от странного чувства одиночества и пустоты сердце его сжалось. Декстер открыл дверь номера 2000 и закрыл ее, когда они с Бондом вошли. Они очутились в маленькой передней, где горел свет. Сняли и положили на стул пальто и шляпы. Затем Декстер открыл дверь, ведущую внутрь, и держал ее, пока Бонд не вошел в комнату. Это была симпатичная гостиная, обставленная в том же стиле, что и отель "Эмпайр" на Третьей авеню - удобные кресла и широкая тахта, обшитые кремовым шелком, посредственная имитация персидского ковра на полу, бледно-серые стены и потолок, у стены французский бар с изогнутым передним краем, в нем бутылки, стаканы, металлическое ведерко для льда; широкое окно, через которое с ясного, почти швейцарского кеба в комнату лился свет зимнего солнца. Топили здесь так, что еще чуть-чуть - и жара была бы невыносимой. Открылась дверь спальни, смежной с гостиной. - Аранжировка цветов у вашей постели. Знаменитое "обслуживание с улыбкой" - конек ЦРУ! - Из спальни вышел высокий худой молодой человек. Он широко улыбался, протягивая руку Бонду, от удивления застывшему на месте. - Феликс Лейтер! Какого черта ты тут делаешь? - Бонд схватил его твердую руку и тепло пожал ее. - И тем более, какого черта тебе нужно в моей спальне? Господи, как я рад тебя видеть! Почему ты не в Париже? Только не говори, будто и тебя подключили к этому делу! Лейтер с обожанием посмотрел на англичанина. - Угадал. Именно это они и сделали. Мне повезло! Наконец-то! В ЦРУ решили, что мы удачно поработали в деле "Казино", поэтому выдернули меня из парижского бюро Объединенной разведки, проинструктировали в Вашингтоне - и вот я здесь. Я - что-то вроде связного между Центральным разведывательным управлением и нашими друзьями из ФБР, - он кивнул в сторону капитана Декстера, который наблюдал за этой непрофессионально бурной встречей с некоторым неодобрением. - Это, конечно, касается именно их-то крайней мере в той части, где замешаны американцы, - но, как ты знаешь, сферы интересов ЦРУ распространяются и на заморские территории, поэтому мы проведем это дело вместе. А ты еще раскрутишь ямайский конец для Британии - таким образом, вся команда в сборе. Как ты на это смотришь? Садись, давай выпьем. Как только мне сообщили, что вы внизу, я заказал обед, скоро его принесут. - Он подошел к бару и стал смешивать "Мартини". - Черт побери, - воскликнул Бонд. - Этот старый дьявол М., конечно, ничего мне не сказал. Он всегда сообщает только факты. Никогда не скажет ничего приятного. Наверное, опасается, что это может повлиять на решение агента согласиться на выполнение задания или не согласиться. Но в любом случае это здорово! Бонд вдруг вспомнил о безмолвном присутствии капитана Декстера и обернулся к нему. - Буду счастлив работать здесь под вашим началом, капитан Декстер, - тактично заметил он. - Если я правильно понял, дело делится ровно на две части. Первая полностью относится к американской территории. Это, разумеется, сфера вашей компетенции. А затем мы, кажется, должны будем переместиться в карибский регион, на Ямайку. И, насколько я знаю, мне придется выйти за пределы территориальных вод Соединенных Штатов. Феликс будет координировать, с позволения вашего правительства, обе части этого дела. Пока я действую здесь - свои доклады в Лондон отправляю через ЦРУ, когда перемещусь в карибский бассейн, буду посылать их непосредственно в Лондон, информируя при этом ЦРУ. Все правильно? Декстер слегка улыбнулся. - В общем, да, мистер Бонд. Мистер Гувер просил меня передать вам, что он очень рад вашему приезду. В качестве, конечно, нашего гостя, - подчеркнул он последнее слово. - Мы, разумеется, ни в коем случае не посягаем на интересы Британии в этом деле и очень рады, что ЦРУ будет сотрудничать с вами и вашими людьми в Лондоне. Надеюсь, все пройдет хорошо. Выпьем за это, - он поднял стакан с коктейлем, который Лейтер передал ему. Они с удовольствием выпили холодный крепкий коктейль. На ястребином лице Лейтера заиграла легкая насмешка. В дверь постучали. Лейтер открыл ее и впустил посыльного с чемоданами Бонда. За ним следовали два официанта, толкавшие перед собой сервировочные столики, сплошь уставленные накрытыми крышками блюдами. На столиках лежали приборы и белоснежная скатерть, которую официанты тотчас же принялись расстилать на раскладном столе. - Мягкие крабы под соусом по-татарски, отбивные по-гамбургски с кровью, приготовленные на гриле, картофель по-французски, итальянские брокколи, сборный салат с множеством исландских приправ, шотландское мороженое с распущенными ирисками и лучшее во всей Америке немецкое вино "Либерфраумильх". Сойдет? - Звучит замечательно, - сказал Бонд, отметив про себя, "за исключением, пожалуй, распущенных ирисок". Они сели за стол и отдали должное всем этим без исключения блюдам американской кухни. За обедом почти не разговаривали, и только когда убрали со стола и принесли кофе, капитан Декстер вынул изо рта пятидесятицентовую сигару и решительно откашлялся. - Мистер Бонд, может быть, вы расскажете нам теперь, что вам известно об этом деле? Поддев ногтем большого пальца целлофановую обертку, Бонд открыл пачку "Честерфилда" с фильтром и удобно откинулся в кресле, наслаждаясь теплом и шикарной обстановкой. Мысленно он возвратился на две недели назад, в тот сырой, промозглый день начала января, когда он вышел из своей квартиры в Челси и попал в сумрак лондонского тумана. 2. БЕСЕДА С М. Серый "бентли" с откидным верхом (модель 1933 года, объем двигателя 4-1/2 литра, компрессор фирмы "Амхерст-Вильерс") Бонд незадолго до того взял из гаража, где он его обычно держал. Машина рванула с места, как только Бонд нажал на стартер. Бонд включил двойные противотуманные фары и осторожно поехал вдоль Кингз-роуд, затем по Слоун-стрит в Гайд-парк. Начальник штаба, служивший у М., позвонил Бонду накануне в двенадцать часов ночи и сообщил, что М. хочет видеть его в девять утра. - Рановато, конечно, - извиняющимся тоном сказал начальник штаба, - но, похоже, нужно срочно запускать дело. М. его "высиживал" несколько недель и, кажется, наконец созрел. - Можете мне дать какой-нибудь намек по телефону? - А (арка) и К (кошка), - ответил начальник штаба и повесил трубку. Это означало, что в деле задействованы два центра: А и К - центры секретной службы, занимающиеся соответственно: Соединенными Штатами и Карибским бассейном. Во время войны Бонд какое-то время работал на центр А, но о центре К почти ничего не знал. Пока он полз вдоль края тротуара по Гайд-парку, все время слышалась неторопливая дробь выхлопов "бентли". Бонд был взволнован предстоящей встречей с М., замечательным во многих отношениях человеком, возглавлявшим секретную службу. С конца лета Бонд не видел этих холодных, проницательных глаз. В тот раз М. был доволен. - Отдохните, - сказал он тогда. - Хорошенько отдохните. Потом пусть вам пересадят кожу на тыльную сторону ладони, "Кью" устроит вас к лучшему врачу и условится о времени. Не ходить же вам с этим проклятым русским клеймом. Когда вы от него избавитесь, попробуем вам подыскать хорошее дельце. Ну, удачи! Рука заживала медленно, но не болела. Кожу в том месте, где бледнел шрам в форме русской буквы "ш" - начальной буквы слова "шпион", - сняли. Вспомнив о человеке со стилетом, который вырезал букву на его руке, Бонд изо всей силы сжал пальцы, лежавшие на руле. Что нынче происходит с великолепной организацией, чьим агентом был тот человек, с советским органом возмездия, "СМЕРШЕем" - (аббревиатура слов "Смерть шпионам")? Кто возглавляет ее теперь, когда больше нет Берии? После знаменитого дела в Руайаль-лез-о, связанного с игорными заведениями, в котором участвовал Бонд, он поклялся снова встретиться с этими людьми. Он так и заявил М. во время их последней встречи. Появится ли у него шанс отомстить? Сощурившись, Бонд вглядывался в темному Риджент-парка, и лицо его в слабых отблесках приборного щитка было жестоким и решительным. Он подъехал к веренице машин, выстроившихся позади сурового высокого здания, и передал свой автомобиль одному из дежурных шоферов в штатском, а сам обогнул здание и вошел через главный вход. Лифт поднял его на последний этаж, и по хорошо знакомому коридору, покрытому толстым ковром. Бонд дошел до комнаты, соседней с кабинетом М. Начальник штаба ждал его и тут же доложил М. по селектору: - Сэр, 007 здесь. - Пусть войдет. Всеми обожаемая мисс Манипенни, могущественный личный секретарь М." ободряюще улыбнулась ему, и он прошел в кабинет через двойную дверь. Тотчас в приемной над ней зажегся зеленый огонек, означавший, что входить нельзя. Настольная лампа под зеленым стеклянным абажуром отбрасывала озерцо света на красную кожаную обивку широкого письменного стола. В остальном же комната утопала во мраке, усугубляемом туманом за окнами. - Доброе утро, 007. Покажите-ка мне руку. Неплохо. Откуда они брали кожу для пересадки? - С предплечья, вот здесь, повыше, сэр. - Гм. Волосяной покров чуть густоват. И немного видна впадина. Но с этим уж ничего не поделаешь. В общем, выглядит нормально. Садитесь. Бонд подошел к единственному стулу, стоявшему по другую сторону стола, напротив М. Серые глаза были устремлены прямо на Бонда и просверливали его насквозь. - Хорошо отдохнули? - Да, сэр, спасибо. - Вы видели когда-нибудь хоть одну из этих вещиц? - М. внезапно выудил что-то из жилетного кармана и бросил на стол между собой и Бондом. Предмет, слабо звякнув, упал на красную кожу и заманчиво блеснул. Это была чеканная золотая монета, диаметром с дюйм. Бонд поднял ее, перевернул, взвесил на ладони. - Нет, сэр. Стоит небось фунтов пять. - Пятнадцать, коллекционная цена. Это нобль Эдуарда IV с вычеканенной розой - так называемый "розовый Нобль". М. снова пошарил в жилетном кармане, вытащил еще несколько великолепных золотых монет и тоже стал бросать их на стол перед Бондом. При этом он называл каждую: - Королевский дублон, Испания, Фердинанд и Изабелла, 1510 год; золотой экю, Франция, Карл IX, 1574-й; двойной золотой экю, Франция, Генрих IV, 1600-й; двойной дукат, Испания, Филипп II, 1560-й; голландская монета периода Шарля д'Эгмона, 1538-й; генуэзский четвертак, 1617-й; двойной луидор a la meche courte ("с короткой стрижкой"), Франция, Луи XIV, 1644-й. Все это стоит огромных денег, даже если просто переплавить. А у коллекционеров и подавно, от десяти до двадцати фунтов за одну монету. Заметили, что между ними общего? Бонд задумался. - Нет, сэр. - Все они отчеканены до 1650 года. Пират Кровавый Морган был губернатором и главнокомандующим гарнизона Ямайки с 1647 по 1683 год. Английская монета - джокер в этой колоде. Их доставляли на Ямайку для содержания гарнизона. Если бы не это и не дата чеканки, она могла бы принадлежать к сокровищу какого-нибудь другого пирата - л'Оллоне, Пьера Леграна, Шарпа, Сокинзаили Блэкберда. Но учитывая сказанное - и это подтверждают специалисты из Спинса и Британского музея, - почти нет сомнений, что эта монета - из сокровищ Кровавого Моргана. М. помолчал, набивая трубку и раскуривая ее. Он не предложил Бонду закурить, а без этого Бонду и в голову не пришло бы так сделать. - Это должно быть чертовски ценное сокровище. В последние несколько месяцев около тысячи таких и подобных им монет появились в Соединенных Штатах. И если специальный отдел министерства финансов и ФБР отследили тысячу монет, то сколько же их пошло в переплавку и осело в частных коллекциях! А монеты продолжают прибывать, появляясь то в банках, то в лавках, где торгуют благородными металлами, то в антикварных магазинах, но чаще всего, конечно, в ломбардах. Хорошо, что этим занимается ФБР. Если бы дело было передано полиции как дело об украденной собственности, источник, естественно, сразу бы пересох. Монеты тут же переплавили бы в золотые слитки и отправили прямехонько на черный рынок. Пришлось бы распроститься с антикварной ценностью монет и золото ушло бы в подпольный оборот. Пока же кто-то использует для реализации монет негров-грузчиков, проводников спальных вагонов, водителей грузовиков - это совершенно невинные люди - и собирает богатый денежный урожай по всем Соединенным Штатам. Вполне типичная система. - М. открыл коричневую папку, помеченную красной звездой, что означает "совершенно секретно", и достал оттуда какой-то листок. Когда он приподнял его, Бонд сумел на просвет различить "шапку" - "Министерство юстиции. Федеральное бюро расследований". М. прочел: - "Захария Смит, 35 лет, негр, член братства проводников спальных вагонов, Нью-Йорк, западная 126-я улица, дом 906, - М. поднял глаза и пояснил, - это Гарлем. "Предмет опознан Артуром Фейном, фирма "Драгоценности Фейна, Инкорпорейтед", Ленокс авеню, 870, когда был предложен ему на продажу 21 ноября прошлого года в числе четырех золотых монет шестнадцатого-семнадцатого веков (подробное описание прилагается) Фейн предложил за них сто долларов, и продавец согласился. Допрошенный позднее, Смит сообщил, что монеты куплены им в хорошо известном гарлемском баре "Седьмое небо" по двадцать долларов за штуку у негра, которого он ни до, ни после того не видел. Продавец сказал, что у Тиффани они будут стоить по пятьдесят долларов, но что ему, продавцу, срочно нужны живые деньги, а ехать к Тиффани - это долгая история. Смит купил одну монету за двадцать долларов, но, убедившись, что в ближайшем ломбарде ему предложили за нее двадцать пять, вернулся в бар и купил три остальные за шестьдесят долларов. На следующее утро он отнес их к Фейну. В деле не было ничего противозаконного". М. вложил листок обратно в папку. - Очень характерно, - сказал он. - Несколько раз им удавалось выйти на промежуточное звено - человека, который покупал монеты чуть дешевле (некоторые скупали их пригоршнями, а один приобрел целых сто штук!) у какого-то человека, которому они, в свою очередь, вероятно, достались еще дешевле. Все крупные сделки совершались в Гарлеме или на Флориде. Предыдущим звеном в цепочке всегда был какой-то никому не известный негр. Всегда находился и некий служащий, обеспеченный, образованный, который догадывался, что это монеты из какого-то клада, из клада Блэкберда, например. Блэкберд приходит в голову большинству из них, - продолжал М., - потому что есть основания полагать, что часть его клада была зарыта незадолго до Рождества 1928 года в местечке под названием Сливовый мыс. Это узкая полоса суши в округе Бофорт, Северная Каролина, там, где протекает небольшой приток реки Памлико, называющийся Банный ручей. Не думайте, что я такой уж знаток, - улыбнулся М., - в этом досье содержатся все сведения. Итак, теоретически действительно было бы разумным со стороны удачливых кладоискателей спрятать награбленное добро, пока все забудут эту историю, а затем быстро выбросить его на рынок. Если же они продали все скопом, тогда же или позднее, то теперь нынешний владелец мог решить обратить сокровище в деньги. Словом, это неплохая легенда для прикрытия, если бы не два момента. М, сделал паузу, заново раскуривая трубку. - Во первых, Блэкберд действовал с 1690 по 1710 годы, и совершенно невероятно, чтобы в его сокровищах не было ни одной монеты, отчеканенной после 1650 года. Так же, как я уже говорил, маловероятно, чтобы в его сокровищах были "розовые Нобли" Эдуарда IV, так как нигде нет никаких упоминаний о том, чтобы какой-нибудь английский корабль, перевозивший деньги, был когда либо захвачен по пути на Ямайку. Да береговая братия и не смогла бы этого сделать. Слишком сильное сопровождение было у этих кораблей. Ей гораздо проще было жить в те времена, "пощипывая", как говорится, суда помельче. - Во-вторых, - М. посмотрел на потолок, а потом снова на Бонда, - я знаю, где находится "наше" сокровище. Во всяком случае абсолютно уверен, что знаю. Это не в Америке. Оно на Ямайке. Сокровище Кровавого Моргана, думаю, - один из самых богатых кладов в мире. - Боже милостивый! - сказал Бонд. - А как... какое отношение это имеет к нам? М. поднял руку. - Все подробности вы найдете здесь, - его ладонь легла на папку. - В двух словах: центр К заинтересовался дизельной яхтой "Секатур", шедшей с маленького островка у северного побережья Ямайки через Флорида-кис в Мексиканский залив, в городок под названием Сент-Питерсбург - курортное местечко неподалеку от Шампы, западное побережье Флориды. С помощью ФБР мы вышли на след хозяина яхты и острова - человека, которого называют мистер Бит, негритянского гангстера. Живет в Гарлеме. Что-нибудь слышали о нем? - Нет, - ответил Бонд. - И вот что интересно, - голос М. стал мягче и тише, - двадцатидолларовой банкнотой, которой один из этих случайных негров заплатил за золотую монету и номер, которой он отметил в "Пика-пью" - подпольной лотерее, впоследствии расплатился один из подручных Бига. Расплатился, - М. ткнул в Бонда черенком своей трубки, - за информацию, полученную от двойного агента ФБР, являющегося членом коммунистической партии. Бонд тихо присвистнул. - Короче, - продолжал М., - мы подозреваем, что это ямайское сокровище используется для финансирования советской шпионской сети или значительной ее части, действующей в Америке. Подозрение превращается в уверенность, когда мы узнаем, кто есть этот мистер Биг. Бонд не отрываясь смотрел в глаза М. - Мистер Биг, - сказал М., взвешивая каждое слово, - быть может, самый могущественный преступник-негр в мире. Он, - М. стал отгибать пальцы, - глава шаманского культа Черной Вдовы, адепты этого культа считают его самим Бароном Субботой. Вы узнаете все об этом здесь, - он похлопал по коричневой папке, - и вас это до смерти напугает. Он также советский агент. И, наконец, он - вас, Бонд, это должно заинтересовать особо - известный деятель СМЕРШа. - Итак, - медленно проговорил Бонд. - Теперь понимаю. - Подходящее дело, - сказал М., сверля Бонда глазами, - и подходящий противник этот мистер Бит. - Не помню, чтобы я прежде слышал о великих негритянских преступниках, - сказал Бонд. - Китайцы - да, они стоят за опиумной торговлей. Бывали японцы экстра-класса, по большей части связанные с жемчугом и наркотиками. В Африке множество негров занимается бриллиантами и золотом, но они работают по мелочам. Не похоже, чтобы у них был вкус к крупным делам. Достаточно законопослушные ребята в целом, я так думал. - Наш "клиент" - своего рода исключение, - сказал М. - Он не чистокровный негр. Родился на Гаити. Имеет приличную долю французской крови. Стажировался в Москве, как вы увидите из этих материалов. А вообще негроидная раса только сейчас начинает поставлять миру таланты в самых разных сферах - ученых, врачей, писателей. Видимо, настала пора и великих преступников. В конце концов негров в мире около двухсот пятидесяти миллионов. Почти треть от белого населения. Они обладают недюжинными интеллектом, способностями, характерами. А одного из них Москва вооружила еще и техническими знаниями. - Я бы хотел с ним встретиться, - оказал Бонд и мягко добавил: - я бы хотел встретиться с любым членом СМЕРШа. - Ну что ж, Бонд, тогда забирайте, - М. протянул ему толстую коричневую папку. - Обговорите все с Плендером и Деймоном. Будьте готовы приступить к делу через неделю. Это совместная операция ЦРУ и ФБР. Ради Бога, только не наступайте на ногу ФБР. Она покрыта мозолями. Желаю удачи. Бонд пошел прямо к капитану III ранга Деймону, начальнику центра А, смышленому канадцу, под началом которого находилась линия связи с ЦРУ, американской секретной службой, Деймонд поднял голову от стола. - Вижу, ты купил это дельце, - оказал он, указывая на папку. - Я так и думал. Садись, - он махнул в сторону кресла, стоявшего рядом с электрообогревателем. - Когда ты проштудируешь все это, я помогу тебе заполнить пробелы. 3. ВИЗИТНАЯ КАРТОЧКА Состоявшаяся десятью днями позже беседа с Декстером и Лейтером мало что добавила к тому, что ему уже было известно. Бонд подумал об этом, медленно пробуждаясь среди роскоши своей спальни в "Сент-Реджисе" на следующее утро после прилета в Нью-Йорк. У Декстера была масса мелкой информации о мистере Биге, но ничего такого, что могло бы пролить на дело новый свет. Мистеру Биту сорок пять, родился на Гаити, полунегр-полуфранцуз. По начальным буквам его причудливого имени - Буонапарте Игнасе Галлиа - а также из-за своих необъятных размеров и чудовищного веса он с юности носил кличку Биг Бой, то есть Большой Мальчик, или просто Бит. Позднее она превратилась в Биг Мэн, то есть Большой Человек, или просто мистер Биг. Реальное же имя мистера Бита сохранилось лишь в приходской метрической книге на Гаити и в его фэбээровском досье. За ним не числилось никаких грехов, кроме женщин, которых он потреблял в огромных количествах. Он не пил, не курил, его ахиллесовой пятой было лишь хроническое сердечное заболевание, придавшее в последние годы его коже землисто-серый оттенок. Еще ребенком Биг Бой был посвящен в вудуистский культ черной магии, зарабатывал на жизнь тем, что водил грузовики в Порт-о-Пренсе, затем эмигрировал в Америку, успешно участвовал в операциях известной банды налетчиков. После отмены сухого закона переехал в Гарлем, откупил полдела у владельца небольшого ночного клуба и "штата" проституток по вызову. В 1938 году его компаньон был найден на дне реки вмурованным в цементный блок, и мистер Биг автоматически стал единственным владельцем дела. В 1943 году он был призван на военную службу и благодаря блестящему знанию французского языка попал в поле зрения штаба стратегических вооружений, служившего в военное время американской разведкой. Там он прошел серьезную подготовку и был заслан в Марсель - работать против петэновских коллаборационистов. Он легко растворился в афронегритянской среде портовых рабочих и доставлял полезные и точные разведданные о том, что происходило на флоте. Он работал в контакте с советским шпионом, добывавшим такую же информацию для русских. В конце войны демобилизовался - это случилось во Франции - получил награды как от американцев, так и от французов и затем исчез на пять лет, возможно, он провел их в Москве. Вернулся в Гарлем в 1950 году и вскоре попал на заметку ФБР как подозреваемый в шпионаже в пользу Советов. Но ни разу не изобличил себя и не попался ни в одну фэбээровскую ловушку. Он скупил три ночных клуба и множество процветающих гарлемских борделей. Похоже, он совершенно не был стеснен в средствах и платил всем своим помощникам без исключения жалованье, равное двадцати тысячам в год. Благодаря этому, а также вследствие того, что время от времени "пропалывал" ряды своих помощников, приказывая ликвидировать провинившихся, он окружил себя преданными и старательными профессионалами высокого класса. Было известно, что он организовал в Гарлеме подпольный храм Буду - храм черной магии и наладил связь между ним и главными вудуистскими жрецами на Гаити. Пошел слух, что он - зомби, то есть живой труп самого Барона Субботы, грозного Князя Тьмы, и он пестовал эту легенду, так что в конце концов она стала восприниматься как неоспоримый факт в низших слоях негритянского мира. В результате у него в руках оказалось мощное орудие устрашения, действенность которого часто подтверждалась немедленной и таинственной смертью любого, кто вставал на его пути или имел неосторожность ослушаться его. Бонд подробнейшим образом расспросил Декстера и Лейтера обо всем, что могло служить доказательством связи гиганта-негра со СМЕРШем. Факты выглядели весьма убедительно. В 1951 году, пообещав миллион долларов золотом и гарантировав безопасный побег из России через шесть месяцев работы, ФБР, наконец, уговорило известного советского агента, работавшего в МВД, стать двойником. В течение месяца все шло хорошо, результаты превзошли ожидания. Русский шпион был включен в качестве эксперта по вопросам экономики в советскую делегацию, отправлявшуюся на сессию Генеральной ассамблеи ООН. Однажды в воскресенье он спустился в метро, чтобы доехать до Пенсильвания-стейшн по дороге на советскую базу отдыха, расположенную на Лонг Айленде, в бухте Глен в бывшем поместье Моргана. Огромный негр, в котором по фотографиям опознали Бига, стоял рядом с ним на платформе. Видели, как он направлялся к выходу еще до того, как первый вагон резко затормозил над окровавленными останками русского. Никто, однако, не видел, как он толкнул человека под колеса, но в толпе это было сделать нетрудно. Свидетели утверждали, что это не могло быть самоубийством. Падая, человек дико кричал и на плече у него (печальный штрих) была сумка с костюмом для игры в гольф. У Биг Мэна, разумеется, было алиби, надежное, как Форт-Нокс. Его задержали и допросили, но он был быстро освобожден стараниями лучшего гарлемского адвоката. Бонду это все показалось достаточно убедительным. Мистер Биг был очень подходящим для СМЕРШа человеком, к тому же он прошел необходимую подготовку. Обладает действенным оружием устрашения и смерти, у него самый подходящий имидж в глазах мелкой негритянской сошки, занимающейся незаконными делами, чтобы держать ее в руках и собирать всю нужную ему информацию, пользуясь сетью цветных осведомителей, - страх перед черной магией и всем сверхъестественным глубоко и первозданно живет в негритянском подсознании! И как умно было с самого начала взять под СБОЙ контроль всю транспортную систему Америки - машинистов, проводников, водителей грузовиков, портовых грузчиков! В его распоряжении оказалось целое воинство людей, находящихся в самых нужных точках и не подозревающих, что, отвечая на частные вопросы, они снабжают информацией русских. Маленькие люди, которые, вероятно, думали - если они вообще об этом задумывались, - что сведения о перевозке и содержании грузов покупают конкурирующие транспортные концерны. Не впервые Бонд ощутил, как мурашки поползли у него по спине при мысли о том, сколь хладнокровно и потрясающе эффективно работает советская машина разведки, о страхе смерти и пыток, на котором зиждется ее эффективность, и о главном ее двигателе - СМЕРШе. Само звучание этого слова напоминало шепот смерти. Отогнав от себя эти мысли. Бонд решительно встал с постели. Итак, теперь у него была возможность сокрушить одного из агентов СМЕРШа. В казино "Руайаль" он поймал лишь отблеск такого человека. На сей раз ему предстоит встретиться с ним лицом к лицу. Большой Человек? Ну что ж, пусть это будет настоящий гигант и гомерическое сражение. Бонд подошел к окну и раздвинул шторы. Окно выходило на север, где находился Гарлем. С минуту он вглядывался в горизонт, где, вероятно, другой человек, его противник, спал у себя в спальне, а может быть, он тоже уже проснулся и думал о Бонде, которого видел рядом с Декстером на ступеньках отеля. День был чудесный, и Бонд улыбнулся. Эта улыбка вряд ли понравилась бы кому бы то ни было, даже мистеру Бигу. Бонд поежился и подошел к телефону. - Отель "Сент-Реджис". Доброе утро, - серебряным колокольчиком прозвенел голос телефонистки. - Ресторан, пожалуйста, - сказал Бонд, и в трубке что-то щелкнуло. - Ресторан? Я хотел бы заказать завтрак в номер. Большой стакан апельсинового сока, яичницу из трех яиц, не слишком зажаренную, с беконом, двойной кофе-экспрессо со сливками. Тосты. Джем. Все понятно? Ему почтительно повторили заказ. Бонд вышел в переднюю и поднял сверток с газетами, весивший не меньше пяти фунтов, который рано утром ему бесшумно подсунули под дверь. На столике в холле его ожидала также куча пакетов, которые Бонд поначалу не заметил. Попав вчера в объятия ФБР, он до некоторой степени американизировался. Сначала явился портной и снял с него мерку, чтобы сшить два однобортных темно-синих костюма из легкой шерсти (Бонд решительно отказался от чего бы то ни было более пижонского), затем галантерейщик принес прохладные белые нейлоновые рубашки с остроконечными воротничками. Пришлось согласиться принять и полдюжины фуляровых галстуков непривычной расцветки, темные носки с причудливыми стрелками, два или три платочка для нагрудного кармана, нейлоновые майки с короткими рукавами (получившие здесь название ти-шертс) и короткие брюки (их называют тут шортами), легкое пальто из верблюжьей шерсти с накладными плечами, глубокую мягкую шляпу с окантовкой по краям полей и тонкой черной лентой вокруг тульи, две пары удобных черных мокасин ручной работы. Он получил также булавку для галстука фирмы "Шик" в виде миниатюрной плетки, бумажник из крокодиловой кожи от Марка Кросса, строгой формы зажигалку "Зиппо", несессер "Мир путешествий" из кожзаменителя, содержащий бритву, щетку для волос и зубную щетку; пару очков с простыми стеклами в роговой оправе, множество других мелочей и, наконец, легкий чемодан от Хартмана, чтобы все это в него упаковать. Ему было позволено оставить из своих вещей лишь "беретту" с укороченной рукояткой и замшевую кобуру, все остальные свои пожитки он должен был к полудню собрать, чтобы их отправили на Ямайку, где он их впоследствии и получит. Бонда постригли на военный манер и сообщили, что он - житель Бостона, Новая Англия, работающий в лондонском представительстве американской страховой компании и находящийся в отпуске. Напомнили, что в Америке следует спрашивать "чек", а не "счет", говорить "машина", а не "автомобиль" и (это совет Лейтера) стараться избегать слов, состоящих более чем из двух слогов. "В Америке можно поговорить на любую тему, - сказал Лейтер, - ограничившись тремя словами - "да", "нет" и "конечно". Во всяком случае, добавил он, никогда не следует употреблять здесь английское слово "фактически". Бонд ответил, что в его словарь это слово не входит. Нахмурившись, Бонд взглянул на кучу пакетов, содержимое которых формировало его новый имидж, в последний раз снял с себя привычную полосатую пижаму ("в Америке обычно спят раздетыми, мистер Бонд") и принял бодрящий холодный душ. Бреясь, он осмотрел в зеркале свое лицо. Густой завиток черных волос над бровью был укорочен, виски коротко подбриты. С тонким вертикальным шрамом на правой щеке ничего нельзя было сделать, несмотря на специальную накладку, придуманную специалистами из ФБР, равно как и с холодным яростным блеском серо-голубых глаз, но благодаря темным волосам и высоким скулам Бонда можно было принять за американца смешанных кровей. Бонд подумал, что нынешний его облик, пожалуй, сойдет для новой роли - разве что женщин не проведешь. Не одеваясь. Бонд прошел в переднюю и стал разрывать лежавшие там пакеты. Потом, надев темно-синие брюки и белую сорочку, он отправился в гостиную, пододвинул стул к письменному столу, стоявшему у окна, и принялся штудировать "Древо путешественника" Патрика Ли Фермера [эта книга, одна из самых замечательных книг о путешествиях, опубликована в издательстве "Харпер энд Бразерс"]. Эту выдающуюся книгу порекомендовал Бонду М. "Ее написал человек, который знает, что говорит, - заявил он. - К тому же он описывает то, что происходило на Гаити в 1950 году. Это не какие-нибудь средневековые колдовские бредни. Это то, что происходит там сейчас, каждый день". Бонд прочел уже полглавы, посвященной Гаити. "Далее (читал он) следует вызывание злых духов вудуистского пантеона - таких как дон Педро, Китта, Мондонг, Бакулу и Зандор - для дурных целей: для известной практики (имеющей конголезское происхождение) превращения людей в зомби с дальнейшим использованием их в качестве рабов, для наведения злых чар и умерщвления врагов. Эффект заклинаний, произносимых над вещественным олицетворением будущей жертвы, над миниатюрной копией гроба или над жабой, часто подкрепляется применением яда. Отец Косме рассказывает, будто предрассудки, безраздельно владеющие этими людьми, придают им некую сверхъестественную силу, позволяющую обращаться в змей; в вампиров, принимающих обличье летучих мышей, летающих по ночам и высасывающих кровь из детей; в человечков, уменьшающихся до бесконечно малых размеров и раскатывающихся по деревням, спрятавшись в тыквах. Еще более зловещее впечатление производят рассказы о множестве мистически-тайных преступных сообществ колдунов с названиями, вселяющими ужас, - "Маканда" (имя знаменитого гаитянского отравителя), "Зобо" (эти занимаются еще и разбоем), "Мазанкса", "Капорелата" и "3линбин-динги". Эти последние, по его словам, представляют собой таинственные сообщества людей, поклоняющихся богам, которые требуют вместо петуха, голубя, козла, собаки или свиньи, приносимых в жертву другими вудуистами, "безрогого козла", то есть человеческих жертвоприношений..." По мере того как Бонд листал страницы книги, в голове его из отдельных эпизодов складывалась картина неправдоподобно мрачной религии с ужасными обрядами. "...Постепенно среди всеобщей суматохи, дыма и оглушающего, сводящего с ума треска барабанов начинают вырисовываться отдельные детали... Очень медленно скользят взад и вперед танцоры, при каждом шаге их подбородки дергаются вперед, а сцепленные руки вскидываются вверх, они непрерывно трясут плечами. Глаза их полуприкрыты, а изо ртов вырываются снова и снова одни и те же непонятные слова - короткая строка монотонного песнопения, каждый раз произносимая на пол-октавы ниже. Когда меняется ритм барабанов, они выпрямляются и, вскидывая вверх руки, закатив глаза, начинают кружиться и кружиться... Там, где кончается толпа, мы увидели малюсенький домик, немногим больше собачьей конуры: "Приют зомби". При свете факела различили внутри черный крест, какие-то лоскуты ткани, цепи, кандалы и плети: аксессуары, используемые в церемонии Геде, которую гаитянские этнологи возводят к обряду омоложения Озириса, описанному в Книге мертвых. Посреди горящего перед ним костра было воткнуто что-то вроде сабли и пара огромных щипцов, нижние концы их раскалились уже докрасна. "Огонь Маринетты", богини, являющейся злым воплощением доброй и любящей Госпожи Эрзули Фреды Даомин, богини любви. Позади костра, зажатый тяжелыми каменными глыбами, возвышался огромный черный деревянный крест. У его основания белой краской был нарисован лик смерти, а на перекладинах натянуты рукава древнего погребального наряда. Здесь же висел разбитый шлем, в дыре которого торчала вершина креста. Этот тотем, обязательная принадлежность каждого двора, вовсе не является пародией на святая святых христианского вероучения. Он олицетворяет Бога погребений и Командующего легионами мертвых Барона Субботу. Барон всевластен над всем, что находится по ту сторону могилы. Это и Цербер, и Харон, а также Аякс, Радамант и Плутон-Барабаны сменили ритм, и на площадку в центр танцующих вышел унган с сосудом, наполненным какой-то пылающей жидкостью: из сосуда то и дело вырывались синие и желтые огненные языки. Огибая в танце костер, он совершил три огненных возлияния и шаги его стали путаться. Затем, дернувшись назад и впадая в то же исступленное состояние, что и другие танцоры, он выплеснул на землю все пылающее содержимое сосуда. Участвующие в ритуале подхватили его, кружащегося в танце, сняли с него сандалии и закатали брюки, а когда с головы его упал платок, стало видно, что это молодой человек с густой шевелюрой. Все встали на колени, загребая огнедышащую грязь ладонями и обмазывая ею руки, плечи и лица. Затем торжественно пробил колокол унганов, и в кругу остался один молодой жрец, танцующий вокруг крестного столба, натыкающийся на него, бессильно падающий ниц посреди ритуальных барабанов. Глаза его были закрыты, лоб наморщен, нижняя челюсть отвисла. Наконец, словно сбитый с ног ударом невидимого кулака, он рухнул на землю и так лежал с откинутой назад головой, с перекошенным в невыносимой муке ртом, пока хрящи на шее и плечах у него не проступили словно корни. За своей тощей спиной он обхватил пальцами одной руки предплечье другой, будто хотел сломать себе руку, и все его тело, с которого пот катил градом, задрожало и задергалось, как дергается иногда во сне собака. Теперь виднелись лишь белки его глаз, хотя глазницы были отверсты, зрачки закатились под веки. На губах появилась пена. Медленно пританцовывая и угрожающе размахивая подобием сабли, жрец унганов стал удаляться от костра, вновь и вновь потрясая в воздухе оружием, подбрасывая его и ловя за рукоять. Несколько минут спустя он держал саблю за тупой край клинка. Молодой человек, медленно танцующий ему навстречу, протянул руку и ухватился за рукоять. Жрец отступил, а молодой человек, кружась и подпрыгивая, начал "рубить" саблей направо и налево. Стоявшие вокруг зрители отпрянули, когда он стремительно завертел клинком над их головами. Щели между редкими зубами придавали его мандрилообразному лицу еще более зловещий вид. На несколько секунд над "площадкой" повис дикий, животный ужас. Пение превратилось во всеобщий вой, и барабанная дробь, которую продолжали выбивать невидимые яростные руки, потонула в нарастающем шуме. Резко откинув назад голову, новообращенный приставил к своему животу тупой край клинка. Колени у него подогнулись, и голова упала вперед..." Раздался стук в дверь - официант принес завтрак. Бонд обрадовался предлогу, позволявшему отложить чтение этого жуткого повествования и вернуться в нормальный мир. Но понадобилось несколько минут, чтобы отрешиться от атмосферы ужаса и оккультизма, в которую он погрузился во время чтения. Вместе с завтраком принесли еще один пакет, дорогого вида, около фута толщиной. Бонд велел официанту положить его на столик бара. "Наверное, Лейтер что-то еще прислал", - подумал он. Бонд ел с удовольствием. Время от времени он смотрел в широкое окно и размышлял о том, что только что прочел. И лишь сделав последний глоток кофе и закурив первую в этот день сигарету, он вдруг осознал, что уже некоторое время слышит позади себя некий звук. Это было мягкое, приглушенное тиканье, неторопливое, металлическое. И доносилось оно от бара: "Тик-так, тик-так, тик-так..." Не колеблясь ни секунды, не заботясь о том, что у него был при этом глуповатый вид, он нырнул за кресло и припал к полу - все его чувства были сосредоточены на шуме, исходившем от пакета. "Спокойно, - сказал он сам себе, - не будь идиотом. Это просто часы". Но почему там часы? Зачем ему прислали часы? Кто? "Тик-так, тик-так, тик-так..." На фоне полной тишины в комнате тиканье звучало страшно громко. Казалось, сердце Бонда билось в унисон с ним. "Не делай из себя посмешище. Эта вудуистская чушь Ли Фермера расстроила тебе нервы. Эти барабаны..." "Тик-так, тик-так, тик-так..." И тут вдруг раздался низкий мелодичный звук сирены: "Тили-тили-тили-тили..." Мышцы у Бонда расслабились. Сигарета упала и прожгла дырку в ковре. Он поднял ее и зажал губами. В такого рода механизмах взрывное устройство срабатывает в момент первого удара часов. Молоточек опускается на кнопку детонатора, детонатор посылает искру к взрывчатому веществу и - бум!... Бонд чуть-чуть высунулся над креслом и наблюдал за пакетом. "Тили-тили-тили-тили... " Приглушенный перезвон продолжался с полминуты, затем стал замедляться - "ти-ли-ти-ли-ти-ли...". "Бэмс!" Звук был не громче, чем при разрыве патрона 12-го калибра, но в замкнутом помещении показался весьма внушительным. Пакет, весь в бумажных лохмотьях, упал на пол. Стаканы и бутылки в баре разлетелись вдребезги, а на стене за баром образовалось пятно черной копоти. Несколько осколков стекла звякнули об пол. Комната наполнилась резким запахом пороха. Бонд медленно встал, подошел к окну и открыл его. Затем набрал номер Декстера и ровным голосом произнес: - "Ананас"... Нет, небольшой... Только кое-какое стекло... Хорошо, спасибо... Конечно, нет... Пока. Он обошел лежавшие на полу осколки, проследовал в переднюю к двери, ведущей в коридор, открыл ее, повесил на наружную ручку табличку "Просьба не беспокоить", запер дверь и прошел в спальню. Когда он закончил переодеваться; раздался стук в дверь. - Кто там? - спросил Бонд. - Все в порядке. Это Декстер. Декстер протиснулся в номер в сопровождении болезненного вида молодого человека с черным ящичком под мышкой. - Это Трипп, из отдела по борьбе с диверсиями, - представил его Декстер. Они поздоровались за руку, и молодой человек тут же опустился на колени рядом с развороченными останками пакета. Он достал из своего ящичка резиновые перчатки и целый набор инструментов, напоминающих зубоврачебные. С их помощью тщательно извлек осколки стекла и кусочки металла из обуглившегося свертка и разложил их на широком листе промокательной бумаги, взятой с письменного стола. Продолжая работать, он расспрашивал Бонда о том, как все произошло. - Сирена звучала около полминуты? Понятно. Э, а это что такое? - он осторожно вынул небольшую алюминиевую капсулу, похожую на кассету для проявленной фотопленки, и положил ее рядом. Через несколько минут он присел на корточки. - Кислотная капсула, рассчитанная на полминуты, - объявил он. - Разбивается первым ударом боя часового механизма. Кислота выливается и начинает разъедать тонкую медную проволоку. Через тридцать секунд проволока разрывается и освобождает пружину, которая ударяет по штырю. - Он продемонстрировал основание взрывного устройства, похожее на гильзу патрона. - От четырехствольного охотничьего ружья. Черный порох. Никакого снаряда. Хорошо, что не было гранаты - она бы вполне там поместилась, в пакете полно места. Уж тогда бы вам не поздоровилось! А теперь давайте взглянем вот на это. - Он приподнял алюминиевую капсулу, разогнул ее, извлек маленькую бумажную трубочку и пинцетами расправил ее. Аккуратно прижав к ковру утолки бумажки инструментами из своего черного ящичка, он дал возможность склонившимся над ней Бонду и Декстеру прочесть три машинописные строчки: "Сердце этих часов остановилось, удары твоего собственного сердца сочтены, мне известно, сколько их осталось, и я начал отсчет". Под посланием стояла подпись: "1234567?.." Они разогнулись. - Гм, - сказал Бонд. - Какая-то чертовщина. - Но откуда, черт бы его побрал, он узнал, где вы находитесь? - спросил Декстер. Бонд рассказал ему о черном седане на Пятьдесят пятой улице. - Вопрос в другом: откуда он узнал, зачем я здесь? Похоже, в Вашингтоне у него все схвачено. Где-то идет утечка информации шириной с Большой Каньон. - Почему вы думаете, что она идет именно из Вашингтона? - раздраженно спросил Декстер. - Впрочем, - он попытался скрыть раздражение за деланным смешком, - откуда бы она ни шла, будь она проклята. Я обязан доложить об инциденте руководству. Пока, мистер Бонд. Рад, что с вами не случилось ничего дурного. - Благодарю, - ответил Бонд. - Это была всего-навсего визитная карточка. Придется сделать ответный комплимент. 4. БОЛЬШОЙ ПУЛЬТ УПРАВЛЕНИЯ Когда Декстер и его коллега ушли, прихватив с собой то, что осталось от бомбы, Бонд взял влажное полотенце и стер им пятно копоти со стены. Затем вызвал официанта и, не вдаваясь в объяснения, велел ему убрать остатки завтрака, записав разбитую посуду на свой счет. После этого, надев пальто и шляпу, вышел на улицу. Утро он провел, бесцельно слоняясь по Пятой авеню и глазея на витрины и толпы прохожих. Мало-помалу Бонд освоил небрежную походку и манеры, свойственные приезжим из других городов, попробовал зайти в один-другой магазин и пару раз спросить на улице, как пройти туда-то и туда-то. Он убедился, что не привлекает особого внимания. Съев типичный американский обед в ресторане под названием "Знаменитая жареная яичница с ветчиной" ("Яйца, которые мы подадим вам завтра, сегодня еще курица не снесла на ферме!") на Лексингтон-авеню он взял такси и отправился в полицейское управление, где в половине третьего должен был встретиться с Лейтером и Декстером. Лейтенант Бинсвангер из отдела по расследованию убийств, офицер лет пятидесяти, видимо, подозрительный и резкий, сообщил, что по приказу комиссара Монахэна департамент полиции обязан оказывать им любую необходимую помощь, и предложил свои услуги. Они попросили досье на мистера Бига и внимательно изучили его. В значительной мере оно дублировало информацию, которой располагал Декстер. Просмотрели также фотографии и дела большинства из известных сообщников Бига. Затем познакомились с отчетами береговой пограничной службы США о прибытиях и отбытиях яхты "Секатур", а также с докладами таможенной службы, которая внимательнейшим образом досматривала судно каждый раз, когда оно причаливало в порту Сент-Питерсбурга. Судя по этой информации, в течение предыдущих шести месяцев яхта появлялась там через разные промежутки времени и всегда стояла у причала фирмы "Морские перевозки наживки Уробурос Инкорпорейтед" - по всей видимости, абсолютно невинной компании, которая занимается в основном продажей наживки - всяких там червяков - рыболовецким клубам по всей Флориде, побережью Мексиканского залива и даже еще дальше. Побочной деятельностью фирмы является добыча морских раковин и кораллов для украшения интерьеров, а также аквариумное разведение тропических рыб - особенно редких ядовитых пород для медицинских и химических исследовательских учреждений. По свидетельству владельца фирмы - грека, ловца губок из соседнего городка Тарпон-Спрингз - у хозяина "Секатура" были с его фирмой обширные деловые связи: он поставлял фирме партии королевских рапанов и других раковин с Ямайки, а также очень ценные породы тропических рыб. "Уробурос Инкорпорейтед" покупала у него все это, складировала и затем продавала партиями оптовым торговцам и мелким лавочникам по всему побережью. Фамилия грека Папагос. Никакого криминала за ним не числится. ФБР совместно с военно-морской службой безопасности пыталось прослушивать радиосвязь "Секатура". Но яхта почти не выходила в эфир за исключением коротких сеансов перед отплытием с Кубы или Ямайки - в этих случаях использовался совершенно неизвестный и не поддающийся дешифровке язык. В последнем донесении говорилось, что оператор вел передачу на тайном вудуистском языке, известным лишь посвященным и что предпринимаются настойчивые попытки найти специалиста по этому "языку" на Гаити к моменту, когда должен состояться следующий рейс яхты. - Снова золото стало появляться, - сообщил лейтенант Бинсвангер, когда они возвращались в его офис, находившийся через дорогу от отдела, где хранилась картотека. - Около сотни монет в неделю только в Гарлеме и Нью-Йорке. Не следует ли нам этим заняться? Если дело обстоит так, как вы говорите, и это действительно деньги комми, они быстренько толкнут их, пока мы протираем здесь штаны на задницах и ни черта не делаем. - Шеф велел подождать, - сказал Декстер. - Надеюсь, скоро мы выйдем на них. - Ну что же, дело ваше, - сухо ответил Бинсвангер, - но комиссару это уже начинает надоедать. Почему бы нам не подловить этого типа на уклонении от уплаты налогов или неправильной плате аренды, парковке у водоразборного крана или еще на чем-нибудь? Привезем его в "Могилы" и заставим развязать язык. Если фэбээрэшники не хотят им заниматься, мы с удовольствием сделаем им такое одолжение и возьмем это на себя. - Вам не хватает расовых беспорядков? - мрачно возразил Декстер. - У нас против него ничего нет, вы это прекрасно знаете, так же как и мы. Если этот его адвокатишко не выдернет своего клиента оттуда через полчаса после того, как мы того задержим, треск вудуистских барабанов будет слышен отсюда до самого глубокого Юга. А когда это начинается, сами знаете, чем кончается. Помните 35-й и 43-й? Пришлось бы снова вызывать войска. Нам это совершенно не нужно. Президент поручил это дело нам, и мы обязаны выполнять его приказ неукоснительно. Они снова зашли в унылый кабинет Бинсвангера, чтобы взять пальто и шляпы. - Во всяком случае благодарю за помощь, лейтенант, - сказал при прощании Декстер с подчеркнутой сердечностью. - Она была весьма ценной. - Всегда рады служить, - ледяным тоном ответил Бинсвангер. - Лифт направо. - И демонстративно закрыл дверь. Лейтер подмигнул Бонду за спиной у Декстера. Все трое спустились на первый этаж к главному входу на Центральной улице в полном молчании. Уже на улице Декстер повернулся к ним. - Сегодня утром я получил из Вашингтона некоторые распоряжения, - бесстрастно произнес он. - Предполагается, что я остаюсь здесь контролировать Гарлем, а вы оба завтра отправляетесь в Сент-Питерсбург. Лейтер должен выяснить там все, что нужно, а затем отправиться прямо на Ямайку вместе с вами, мистер Бонд. В том случае, - добавил он, - если вы не возражаете против его присутствия там: ведь Ямайка - ваша территория. - Разумеется, не возражаю, - ответил Бонд. - Я даже хотел просить послать его со мной. - Прекрасно, - сказал Декстер. - Тогда я сообщу в Вашингтон, что все в порядке. Могу ли я еще чем-нибудь быть вам полезен? Вся связь, разумеется, через ФБР в Вашингтоне. Лейтер знает фамилии наших людей во Флориде, знает позывные и все прочее. - Если Лейтеру это интересно и если вы не возражаете, - сказал Бонд, - мне бы очень хотелось побывать сегодня вечером в Гарлеме и осмотреться там. Это может дать какую-нибудь подсказку относительно планов мистера Бита. Декстер подумал немного. - Ладно, - сказал он наконец. - Вреда не будет. Но особенно не высовывайтесь. И не попадите в какую-нибудь переделку. Там вам никто не поможет. Не создавайте нам дополнительных трудностей. Это дело еще не созрело. А пока так: мы должны вести себя с мистером Битом по принципу - "живи сам и другим не мешай". Бонд насмешливо посмотрел на капитана Декстера. - Когда мне приходится иметь дело с таким противником, как этот, - сказал он, - я руководствуюсь другим девизом - "живи - пусть умирают другие". Декстер пожал плечами. - Девиз, разумеется, это ваше личное дело, но здесь вы подчиняетесь мне, мистер Бонд, и я был бы очень рад, если бы это действительно было так. - Конечно, - ответил Бонд. - И благодарю вас за все, что вы для меня делаете. Желаю удачи в вашей части этого дела. Декстер подозвал такси. Они обменялись рукопожатием. - Привет, ребята, - сказал Декстер. - Постарайтесь остаться в живых. - И его такси влилось в автомобильную толчею. Бонд и Лейтер улыбнулись друг другу. - Серьезный малый, я бы сказал, - заметил Бонд. - Они здесь все такие, - сказал Лейтер. - Но вообще-то, похоже, большинство из них - напыщенные ничтожества. Очень чувствительны ко всему, что касается их прав. Вечно пререкаются с нами или с полицией. Впрочем, у вас, в Англии, наверное, то же самое. - Ну, конечно, - согласился Бонд. - У нас постоянные трения с пятым отделом военной разведки. А они без конца наступают спецотделу Скотленд-Ярда на любимую мозоль. Ну да черт с ними. Так мы едем вечером в Гарлем? - Я - за, - сказал Лейтер. - Я высажу тебя сейчас у "Сент-Реджиса" и заеду за тобой около половины седьмого. Давай встретимся в "Кинг-Коул-баре", на первом этаже. Догадываюсь, тебе хочется взглянуть на мистера Бига. - усмехнулся он. - Мне тоже. Но не надо говорить об этом Декстеру. - Взмахом руки он подозвал желтое такси. - Отель "Сент-Реджис". Угол Пятой и Пятьдесят пятой. Они залезли в раскаленную жестяную коробку, пропахшую застоявшимся сигарным дымом. Лейтер опустил стекло. - Зачем вы это делаете? - бросил через плечо водитель. - Воспаления легких захотелось, что ли? - Именно, - ответил Лейтер, - если это спасет нас от удушья в этой газовой камере. - Умник нашелся, - хмыкнул водитель, с жутким металлическим скрежетом дернув рычаг переключения скоростей. Достав из-за уха сигару с откусанным концом, он поднял ее кверху. - Двадцать пять центов за три штуки, - сказал он обиженно. - На двадцать четыре цента дороже, чем они того стоят, - парировал Лейтер. Остаток пути прошел в полном молчании. Они расстались у отеля, и Бонд поднялся в свой помер. Было четыре часа. Он попросил телефонистку разбудить его в шесть и какое-то время смотрел на город из окна своей спальни. Слева от него ярким огнем горел диск заходящего солнца. В окнах небоскребов начинали загораться огни, придавая городу вид золотых медовых сот. Далеко внизу реками неонового света - малинового, голубого, зеленого, - струились улицы. В бархатных сумерках печально вздыхал ветер, отчего в комнате становилось еще теплее, уютнее и приятней. Он задернул шторы и включил мягкий свет над кроватью. Затем разделся и скользнул под тончайшую перкалевую простыню. Ему представились промозглые в эту пору лондонские улицы, скупое тепло шипящего камина в его кабинете в Управлении, написанное мелом меню в кафе, где он сидел в последний свой лондонский день: "Гигантский бифштекс с двойным овощным гарниром". Он сладко потянулся. Вскоре он уже спал. А в Гарлеме за большим пультом Шептун дремал над программкой бегов. Лицо его было безмятежно. Вдруг справа на пульте загорелся огонек - очень важный огонек. - Да, босс, - тихо сказал он в микрофон, закрепленный на дуге наушников и находящийся прямо перед ртом. Он не мог говорить громче, даже если бы очень захотел, поскольку родился в "легочном квартале" между Семидесятой авеню и 142-й улицей, где смертность от туберкулеза была вдвое выше, чем в любом другом районе Нью-Йорка, и у него осталось лишь одно легкое, да и то не целиком. - Сообщи всем "глазам", - медленно произнес низкий голос, - приказ: с этого момента начать слежку за тремя мужчинами. Последовало краткое описание внешности Лейтера, Бонда и Декстера. - Вероятно, они появятся сегодня или завтра. Особенно внимательно следить за районом от Первой до Восьмой авеню, но и на других тоже. И в ночных заведениях, если их туда пропустят. Не трогать их. Когда их засекут, дай мне знать. Понятно? - Да, сэр, босс, - сказал Шептун, часто дыша. Голос замолчал. Оператор нажал сразу множество клавишей, и вскоре весь большой пульт ожил и замерцал огоньками. Тихо, но жестко он шепотом послал приказ в тишину вечера. В шесть часов Бонда разбудил тихий рокот телефонного зуммера. Он принял холодный душ и тщательно оделся. На нем теперь был кричащий в полоску галстук, а из нагрудного кармана виднелась широченная полоса платка. Он пристегнул замшевую кобуру так, чтобы она находилась на три дюйма ниже левой подмышки. Вытряхнул на постель из магазина своей "беретты" все восемь патронов, потом загнал их обратно, вставил магазин в пистолет, поставил его на предохранитель и положил в кобуру. После этого Бонд поднял мокасины и, ощупав их носки, взвесил на ладони. Нагнулся, достал из-под кровати свои собственные туфли. Ему удалось их спрятать, вынув из чемодана с вещами, который ФБР забрало у него еще утром. Бонд надел свои туфли и сразу почувствовал себя лучше подготовленным к предстоящему вечеру. Под кожей в носках туфель были вставлены стальные наконечники. В шесть двадцать пять он спустился в "Кинг-Коул-6ар" и сел за столик напротив входной двери у стены. Через несколько минут вошел Феликс Лейте?. Бонд с трудом узнал его. Копна соломенного цвета волос была теперь черной как воронье крыло, на нем был ярко-синий пиджак в белую полоску и черный галстук в белый горошек. Лейтер подсел, широко улыбнулся. - Я вдруг понял, что к этим людям надо относиться серьезно, - пояснил он. - Это всего лишь нестойкая краска, - показал он на свои волосы, - завтра утром все смоется. Лейтер заказал два полусухих "Мартини" с ломтиком лимона. Бонд уточнил, что в коктейль нужно добавлять джин "Палата лордов" и мартини "Росси". Американский джин, хотя и более высокого качества, чем английский, казался ему слишком резким. Про себя он подумал, что сегодня вечером следует быть осторожнее с выпивкой. - Там, куда мы идем, надо твердо стоять на ногах, - сказал Феликс Лейтер, словно прочитав его мысли. - В Гарлеме не очень спокойно. Сейчас люди уже побаиваются ходить туда, не то что прежде. До войны пойти на исходе вечера в Гарлем было все равно, что пойти на Монмартр в Париже. Там были рады, что вы именно у них потратите свои деньги. Можно было посетить бальный зал "Савой" и посмотреть на танцы. Можно подцепить девчонку, рискуя, правда, что врач выставит вам потом немалый счет. Теперь все по-другому. Гарлем не любит больше, чтобы на него глазели. Множество заведений закрыто, поход в другие может доставить лишь неприятности. Получишь по уху - и не жди никакого сочувствия со стороны полиции. Лейтер извлек лимон из своего "Мартини" и машинально сжевал его. Бар постепенно наполнялся. Здесь была теплая, дружеская атмосфера - не то что враждебная, наэлектризованная атмосфера негритянских увеселительных заведений, где им предстояло выпивать чуть позже, подумал Лейтер. - Лично я, - продолжал Лейтер, - негров люблю. Я даже написал несколько статей о диксиленде в "Амстердам Ньюз", одну из местных газет. А также целую серию работ для Североамериканского газетного сообщества о негритянском театре того периода, когда Орсон Уэллс поставил своего "Макбета" с негритянской труппой в театре "Лафайет". Я прекрасно знаю Гарлем. Они осушили свои стаканы, и Лейтер попросил счет. - Конечно, везде есть отдельные плохие люди, - продолжал он, - даже очень плохие. Гарлем - столица негритянского мира. Среди полумиллиона людей любой расы непременно окажется множество подонков. Проблема с нашим другом мистером Бигом осложняется тем, что он чертовски хорошо разбирается в технике благодаря OSS и Москве. И у него там, в Гарлеме, должно быть, все прекрасно технически оснащено. Лейтер расплатился. - Пошли, - сказал он. - Попробуем немного поразвлечься и при этом остаться целыми. В конце концов именно за это нам деньги платят. Сядем в автобус на Пятой авеню. Едва ли найдется таксист, который согласится ехать в Гарлем после наступления темноты. Они вышли из отеля и подошли к автобусной остановке в нескольких шагах от него. Шел дождь. Бонд поднял воротник пальто и посмотрел направо вдоль авеню, по направлению к Центральному парку и далее - к цитадели Биг Мэна. Ноздри у Бонда слегка расширились. В нем взыграл охотничий азарт. Он чувствовал себя сильным, собранным и уверенным в себе. Его ожидал вечер, который предстояло открыть и прочесть, страницу за страницей, слово за словом. Перед глазами мелькали быстрые косые струи дождя - словно надпись курсивом на черном переплете закрытой книги, под обложкой которой были скрыты тайны лежащих впереди нескольких часов. 5. СЕДЬМАЯ АВЕНЮ На углу Пятой авеню и Монастырского проезда, у автобусной остановки, освещенной уличным фонарем, терпеливо дожидались трое черных. Выглядели они усталыми и вымокшими до нитки. Да так оно и было - звонок раздался в четыре тридцать, и с тех пор они торчали здесь, наблюдая за движением по Пятой. - Твоя очередь, Фэтсо, - сказал один из них, увидев, как из пелены дождя выползает автобус. Автобус выплыл из мглы и, шумно вздохнув гидравлическими тормозами, остановился. "Твоя очередь, Фэтсо", - Да пошел ты, - откликнулся приземистый мужчина в макинтоше. Тем не менее, надвинув шляпу на глаза, он вошел в автобус, кинул монетку и двинулся по проходу, внимательно оглядывая пассажиров. Увидев двух белых, он на мгновенье задержался, затем двинулся дальше и сел сзади них. Он внимательно рассмотрел их затылки, плащи, шляпы. Глянул и сбоку, в профиль. Бонд сидел у окна: в темном стекле четко отражался шрам у него на щеке. Черный поднялся и, не оглядываясь, двинулся к передней двери. На следующей остановке он сошел и направился к ближайшей аптеке. Тут он заперся в телефонной будке. Шептун задал несколько вопросов и отключился. Потом вставил штекер в правое гнездо. - Да? - откликнулся низкий голос. - Босс, один из них только что проехал по Пятой. Англичашка со шрамом. С ним приятель, но, похоже, не тот, кто вам нужен. - Шептун передал точное описание Лейтера. - Едут к северу. - Он сообщил номер и приблизительное время прибытия автобуса. Последовала пауза. - Хорошо, - спокойно отозвались с того конца провода. - Сними всех наблюдателей на магистралях. Предупреди ночную смену, что один из них в кольце, и передай Джонсону, Мактингу, Блээбермауту Фоли, Сэму Майами и Флэннелу, что... Инструктаж длился минут пять. - Ясно? Повтори. - Так точно, босс, слушаюсь, - сказал Шептун. Он глянул на свой блокнотик и быстро, без запинки зашептал в микрофон, - Хорошо, - трубку повесили, связь прервалась. С горящими глазами Шептун воткнул сразу несколько штекеров и вышел на связь с городом. С того момента, как Бонд и Лейтер, нырнув под брезентовый козырек, вошли к "Белозубому Рэю" на углу Седьмой авеню и 123-й улицы, их взяли под наблюдение. На вахту готовились встать еще десятки мужчин и женщин, переговариваясь с Шептуном, который сидел у пульта на Риверсайд Иксчейндж и передавал преследуемых из рук в руки. Однако же сами они, оказавшись в центре внимания, не замечали слежки и не чувствовали, как вокруг них сгущаются тучи. Ресторанчик пользовался известностью, и все места у длинного бара были заняты, но одна из кабинок у стены оказалась свободной. Там Бонд с Лейтером и уселись друг против друга за узким столиком. Они заказали виски с содовой. Бонд огляделся. Преобладали здесь мужчины. Белых было только двое или трое. "Скорее всего любители бокса и спортивные журналисты", - решил Бонд. В этом ресторанчике было более уютно, чем в других в центре города. Стены обклеены фотографиями белозубого Робинсона, в основном с сюжетами из его последних боев. Заведение, судя по всему, процветало. - Неглупый парень был этот белозубый, - заметил Лейтер. - Вот бы и нам знать, когда поставить точку. На ринге он загреб неплохие деньги, а потом начал открывать ночные ресторанчики. У него здесь солидная доля, а помимо того - много недвижимости тут же, в этих краях. Да, он продолжал крепко трудиться, но от такой работы не умирают. Во всяком случае он отошел от дел еще при жизни. - Да, а ведь мог вложить деньги в какую-нибудь бродвейскую постановку и спустить все, - откликнулся Бонд. - Если бы я сейчас все бросил и занялся выращиванием фруктов в Кентукки, наверняка началась бы такая непогода, какой не было со времен, когда замерзла Темза, и я бы полностью разорился. Разве угадаешь? - Но попробовать-то можно, - сказал Лейтер. - Впрочем, я понимаю, что ты имеешь в виду: лучше синица в руках, чем журавль в небе. Да и можно ли жаловаться на жизнь, если сидишь в уютном баре и пьешь хорошее виски. Они осушили бокалы, и Бонд велел принести счет. - Плачу я, - сказал он. - У меня куча денег, от которых надо избавиться, и три сотни из них я прихватил с собой. - Не возражаю, - сказал Лейтер, для которого не были секретом тысячи Бонда. Официант отсчитывал сдачу, и тут Лейтер внезапно спросил его: - Не знаешь, случайно, где сегодня Бит Мэн? У официанта округлились глаза, он нагнулся и обмахнул стол салфеткой. - У меня жена и дети, босс, - пробормотал он, едва разжимая губы, поставил стаканы на поднос и отошел к стойке. - У мистера Бига лучшая охрана на свете, - сказал Лейтер, - страх. Они вышли на Седьмую. Дождь прекратился, но на смену ему пришел пронизывающий северный ветер, о котором негры с почтением говорили: "Хокино пришел". Так что улицы были по-прежнему необычно пустынны. Лишь изредка проходили парочки, поглядывая на Бонда с Лейтером презрительно либо с откровенной враждебностью. Двое или трое даже демонстративно сплюнули в сторону. Неожиданно Бонд ощутил то давление, о котором говорил ему Лейтер. Они были на чужой территории. Нежелательные визитеры. Бонд почувствовал то беспокойство, которое так хорошо ему было знакомо по войне, когда он оказывался по ту сторону линии фронта. Он передернул плечами, прогоняя неприятное ощущение. - Пошли к "Матушке Фразье", это чуть дальше, - сказал Лейтер. - Там лучший стол в Гарлеме, во всяком случае раньше так было. По пути Бонд поглядывал на витрины. Его удивило, как много здесь парикмахерских и парфюмерных лавок. Повсюду продавались различные средства для выпрямления волос: "Глоссатина" (нанести на волосы и расчесывать подогретым гребнем), "Силки Стренг" (не оставляет следов, не жжет кожу), а также патентованные средства против раздражения кожи. На втором месте шли галантереи и магазины одежды, где продавались потрясающие мужские туфли из змеиной кожи, рубашки с вышитыми на них самолетиками, брюки-клеш с шевроном шириною в Дюйм, костюмы с пиджаками до колен. В книжных магазинах было полно познавательной литературы: как научиться этому, как сделать то и комиксов. А в иных магазинах можно было купить только книги о чудесах и оккультизме, например: "Семь путей к власти", "Самая удивительная книга на свете" с подзаголовками в таком роде: "Если вы раздражены, как снять раздражение", "Как молча высказывать желания", "Как стать всеобщим любимцем". Чудеса были представлены "Большим Джоном-завоевателем", "Нефтяными сокровищами", "Сухим порохом высшей пробы", "Фимиамом, избавляющим от несчастий", а также "Счастливчиком Уэйми, защищающим от всяческих бед". "Неудивительно, - подумал Бонд, - что Бит Мэн использует шаманство как мощное орудие воздействия на сознание людей, которые все еще боятся, как огня, черных кошек - даже в самом большом городе западного мира". - Хорошо, что мы пришли сюда, - сказал Бонд. - Здесь начинаешь лучше понимать мистера Бита. В стране, вроде Англии, это было бы невозможно. Конечно, мы тоже верим в приметы, особенно кельты, но здесь почти слышишь дробь боевых барабанов. - Что до меня, то я предпочел бы оказаться дома в постели, - проворчал Лейтер. - Однако же надо прощупать этого парня, перед тем как идти в атаку. Заведение "Матушка Фразье" являло собой яркий контраст мрачным улицам. Бонд с Лейтером отведали отличных морских моллюсков, а за ними последовали жареные цыплята с беконом и сладкой кукурузой. - Мы не промахнулись, - сказал Лейтер. - Это национальное блюдо. В ресторане было тепло и уютно. Официант излучал доброжелательство и показывал различных знаменитостей, но когда Лейтер вскользь спросил о мистере Бите, его не услышали. После этого официант уже не подходил к ним до тех самых пор, пока они не велели принести счет. Лейтер повторил вопрос. - Извините, сэр, - коротко ответил официант, - что-то я не припоминаю такого имени. Они ушли из ресторана в половине одиннадцатого, и к этому времени Седьмая почти опустела. Они поймали такси, поехали в "Савой", выпили виски с содовой и поглазели на танцующих. - Большинство современных танцев было придумано именно здесь, - сказал Лейтер. - Все начиналось на этой площадке. Любой известный американский оркестр почитает за честь выступить тут. Дюк Эллингтон, Луи Армстронг, Кеб Кэллоувей, Нобл Зисл, Флетчер Хендерсон. Это Мекка джаза. Они выбрали столик около перил, окаймляющих огромный зал. Бонд был совершенно потрясен. Большинство девушек казались красавицами. Ритм музыки настолько увлек его, что он почти позабыл, зачем сюда, собственно, пришел. - Берет за живое, верно? - сказал наконец Лейтер. - Я бы здесь всю ночь провел. Но, увы, надо двигаться. Теперь - в "Маленький Парадиз". А потом - в одну из нор самого мистера Бита. Ты расплатись, а я пока схожу в туалет. Попробую выяснить, где его можно отыскать сегодня. Не хотелось бы гоняться за ним до бесконечности. Бонд заплатил по счету и спустился вниз, в узкий холл, где Лейтер уже ждал его. Они вышли на улицу и двинулись по тротуару, высматривая такси. - Пришлось выложить двадцатку, - сказал Лейтер, - но не зря: говорят, он должен быть в "Бониярде". Это кабачок на Ленокс-авеню. Совсем рядом со штабом. Самый потрясающий в городе стриптиз. Девчонку зовут Джи-Джи Суматра. А сейчас поехали к "Иесмену", выпьем и послушаем музыку. Оттуда стартуем в половине первого. Большой пульт, всего в нескольких кварталах отсюда, был почти безмолвен. Двое мужчин посидели у "Белозубого Рэя", у "Матушки Фразье" и в "Савое", В полночь они вошли в "Иесмену". В двенадцать тридцать раздался последний сигнал, и табло погасло. Мистер Биг позвонил по внутреннему телефону сначала старшему официанту. - Через пять минут здесь будут двое белых. Усади их за столик Зет. - Да, сэр, слушаюсь, сэр, - ответил старший официант и поспешно направился через танцплощадку к столику в правом углу: от зала столик почти полностью скрывала широкая колонна. Он стоял рядом со служебным входом, но отсюда была хорошо видна площадка, а также оркестр. За столиком сидело четверо, двое мужчин и две девушки. - Извините, ребята, - сказал старший официант, - ошибочка произошла. Столик заказан. Звонили журналисты из центральных газет. Один из мужчин попытался было запротестовать. - Давай, давай, приятель, двигай, - грубовато сказал старший. - Эй, Лофти, посади этих ребят за столик Ф. Выпивка за счет заведения, Сэм, - окликнул он другого официанта, - убери столик. Две скатерти. Четверка покорно удалилась, ублаженная перспективой бесплатной выпивки. Старший официант поставил на столик Зет табличку "Занято", придирчиво осмотрелся и вернулся к себе на место рядом с зашторенным входом. Тем временем мистер Бит сделал еще два звонка по внутреннему телефону. Первый - ведущему программы. - После выступления Джи-Джи выключить свет. - Слушаюсь, сэр, - откликнулся тот с готовностью. Другой разговор был с четырьмя мужчинами, игравшими в карты в подвальном помещении. Это был длинный и весьма подробный разговор. 6. СТОЛИК ЗЕТ Без четверти час Бонд и Лейтер расплатились с таксистом и вошли в дверь, над которой фиолетово-зеленым неоном переливалась надпись: "Бониярд". Раздвинулись тяжелые портьеры, их сразу оглушили звуки оркестра, в ноздри ударил кисло-сладкий запах. Девушки в гардеробе одарили их обещающим взглядом. - У вас заказано, господа? - спросил старший официант. - Нет, - ответил Лейтер. - Да неважно, сядем у стойки. Старший официант принялся рассматривать свои записи. Наконец он вроде бы решился и ткнул острием карандаша в самый низ карточки. - Одна компания так и не появилась. Сколько же можно ждать? Прошу. - Он поднял карточку над головой и провел их через маленькую площадку перед оркестром. Потом отодвинул стул и снял табличку с надписью "Занято". - Сэм, - окликнул он официанта, - обслужи джентльменов. - И удалился. Они заказали шотландское виски с содовой и сандвичи. Бонд принюхался. - Марихуана. - Большинство настоящих алкашей курят травку, - пояснил Лейтер. - Это редко где разрешается. Бонд огляделся. Музыка умолкла. Из дальнего утла появились четверо - кларнет, гитара-бас, электрогитара и барабан. С десяток пар все еще в танцевальном ритме возвращались к своим столикам. Розоватый свет, освещавший снизу зеркальную площадку, потух. Вместо него под самым потолком вспыхнули острые лучи, упершись в стеклянные шары величиной с футбольный мяч, расположенные через правильные интервалы вдоль стены. Они были разных оттенков - золотистые, голубые, зеленые, фиолетовые, розовые. Освещенные, они напоминали раскрашенные солнечные диски. Шары отражались в поверхности стен, покрытых черным лаком, и в цвета черного дерева лицах мужчин. Порой казалось, что у сидящего между двумя шарами разноцветные щеки - одна зеленая, а другая розовая. При таком освещении совершенно невозможно было разглядеть лица, разве что они были совсем рядом. У девушек помада приобретала черный оттенок, и в мерцающем свете одна половина лица багровела, а другая казалась принадлежащей утопленнице. Все это выглядело жутковато, словно на полотне Эль Греко, написанном при лунном свете на кладбище с разрытыми могилами в горящем городе. Зал невелик, примерно 60 квадратных футов. В нем было расставлено около 50 столиков, и посетители набились, как сельди в бочке. Было жарко, воздух стал плотным от дыма и запаха пота - резкого запаха двух сотен черных тел. Шум стоял страшный - какофония негритянских голосов, веселая болтовня людей, пришедших как следует поразвлечься - возгласы, переклички через весь зал, громкий хохот. - Вот это да, смотри-ка, кто пришел! - Где ты пропадала все это время, малышка? - Истинная правда. Да это же Пинкус. Эй, Пинкус, здорово. - Иди сюда. - Ну-ка, ну-ка, да говорю же тебе (звук удара). - А где Джи-Джи? Эй, Джи-Джи, покажи-ка, что у тебя там. Время от времени на площадку выскакивали мужчина или девушка и принимались отплясывать соло. Их друзья ладонями отбивали ритм. Шум, крики, свист. Если плясала девица, кричали: "А ну-ка, давай голышом, задай жару! Давай, давай!", - и тогда появлялся ведущий и под громкий смех и крики присутствующих очищал площадку. У Бонда на лбу выступили капли пота. Лейтер нагнулся к нему и, сложив руки трубой, проговорил: "Три выхода. Передний. Служебный - прямо за нами. И еще один - за оркестром". Бонд кивнул. Сейчас это для него не имело значения. Для Лейтера тут не было ничего нового, но для Бонда это была возможность прикоснуться к сырью, с которым работал Бит Мэн. Он словно разминал в руках глину. Шаг за шагом сегодняшний вечер облекал в плоть те досье, которые он изучал в Лондоне и Нью-Йорке. Даже если не удастся рассмотреть мистера Бита вблизи, все равно, думал Бонд, время даром не потрачено - ситуация ему почти ясна. Он сделал большой глоток виски. Раздался взрыв аплодисментов. Ведущий вышел на площадку. Это был высокий негр в безукоризненном фраке с красной гвоздикой. Посередине площадки он остановился, подняв руки. Свет падал только на него, остальная часть зала погрузилась во тьму. Наступила тишина. - Друзья, - провозгласил ведущий, обнажив ряд золотых и белоснежных зубов, - мы начинаем! Он повернулся налево, прямо в сторону Бонда и Лейтера, и выбросил вперед правую руку. Загорелся еще один шар. - Мистер Джанглз Джэпет со своим оркестром! Снова аплодисменты, шум, свист. Луч света выхватил четверку ухмыляющихся негров в пламенеюще красных рубахах и брюках колоколом. Перед каждым конусообразная подставка с мембраной из сыромятной кожи наверху. Барабаны были разного размера. Все четверо были жилистые, сухопарые. Один, тот, перед которым стоял турецкий барабан, привстал и, сомкнув над головой руки, помахал приятелям. - Барабанщики-шаманы с Гаити, - прошептал Лейтер. Наступила тишина. Кончиками пальцев барабанщики начали отбивать медленную румбу. - А теперь, друзья, - объявил ведущий, все еще глядя на музыкантов, Джи-Джи, - короткая пауза, - СУМАТРА!!! Последние слова потонули в реве. Он хлопнул в ладоши. Зал превратился в ад кромешный, все бешено зааплодировали. Дверь позади оркестра распахнулась, и два негра-гиганта, на которых были только набедренные повязки, выбежали на площадку. На их сцепленных руках устроилась, держась за их шеи, миниатюрная девушка, полностью закутанная в накидку из страусовых перьев, на глазах - черная маска-домино. Поставив ее на середину площадки, негры стали по обе стороны и согнулись в земном поклоне. Она шагнула вперед. Луч света сдвинулся, и негры незаметно растворились в темноте. За ними последовал ведущий. Если не считать легкой барабанной дроби, в зале царила полная тишина. Девушка протянула руки к шее, покрывало из черных перьев соскользнуло с ее груди и превратилось в огромный черный веер. Она медленно начала помахивать им, и в конце концов веер встал вертикально, напоминая павлиний хвост. На девушке ничего не было, кроме узкой черной набедренной повязки и. двух блестящих звездочек на сосках и черного домино. Тело было плотное, с бронзоватым отливом, идеально сложенное. Оно было покрыто тонким слоем маслянистого крема и блестело в ярком свете. Публика молчала. Барабаны начали убыстрять темп. Турецкий барабан отбивал дробь в ритме человеческого пульса. Подчиняясь ритму, живот девушки начал медленно вибрировать. Она взмахнула черными перьями, и в работу включились бедра. Верхняя часть тела оставалась пока неподвижной. Еще один взмах перьями - и задвигались ноги, затем плечи. Барабаны забили громче. Казалось, каждая часть тела танцовщицы двигалась в собственном ритме. Губы немного приоткрылись, ноздри начали раздуваться. Глаза жарко блестели в просветах домино. Она была воплощением животного, сексуального магнетизма - другого слова Бонд придумать не мог. Барабаны забили еще быстрее, резко меняя ритм. Девушка швырнула огромный веер на пол, подняла руки над головой. Все ее тело начало извиваться. Ускорились колебания живота. Он двигался кругами, опадал, выпячивался. Ноги раздвинулись, а бедра принялись описывать широкие круги. Внезапно она сорвала с правой груди звездочку и швырнула ее в публику. По залу пробежал первый шумок, сдавленный гул. Затем снова все затихло. Она сорвала другую звездочку. Снова гул, и снова тишина. Барабаны выбивали оглушительную дробь. Пот градом катился с музыкантов. Дрожь пробегала по рукам, дрожали серые фланельки на светлых мембранах. Взгляд их широко раскрытых глаз был отрешенным. Головы немного склонились набок, словно они к чему-то прислушивались. На девушку они едва глядели. Из зала доносились тихие вздохи, глаза у людей выкатились, зрачки бешено вращались. Девушка вся покрылась потом, он блестел на груди и животе. Тело двигалось резкими рывками. Рот раскрылся, и девушка слабо вскрикнула. Руки опустились, неожиданно она сорвала набедренную повязку и бросила ее в публику. Теперь барабаны звучали в едином ритме - в ритме страсти, не ведающей преград. Слабые вскрики раздавались беспрерывно, руки девушка вытянула вперед, как бы удерживая равновесие, а затем склонилась и снова выпрямилась. Быстрее, еще быстрее. Бонд почувствовал, как по залу пробежала электрическая искра. У него самого пальцы вцепились в скатерть. Во рту пересохло. Публика повскакала с мест. "Давай, Джи-Джи, давай. Не смущайся, малышка. Поддай, детка, поддай жару!" Она опустилась на колени, и, повинуясь постепенно утихающей дроби барабанов, начала последнюю серию движений, вздыхая мягко и протяжно. Барабаны почти умолкли. Публика вновь взревела. Грубые непристойности неслись со всех концов зала. Ведущий вышел на площадку. На него упал луч света. - Ладно, ладно, ребята. - По подбородку у него катились капли пота. Он раскинул руки, как бы сдаваясь. - Джи-Джи согласна! В зале с удовлетворением зашумели. Теперь на ней совсем ничего не будет: "А ну-ка, Джи-Джи, покажись нам. Давай, давай". Барабаны заурчали и выбили тихую дробь. - Но маску, друзья, - крикнул ведущий, - она снимет в темноте. По залу пробежал недовольный гул. Весь зал погрузился во тьму. "Должно быть, старые шуточки", - подумал Бонд. Внезапно он весь напрягся. Рев толпы куда-то стремительно удалялся. И в то же самое время ощущалось дуновение холодного воздуха. Чувство было такое, словно куда-то проваливаешься. - Эй, - заорал Лейтер. Голос прозвучал близко, но гулко. "Боже мой.", - подумал Бонд. Что-то со стуком закрылось у него над головой. Бонд протянул руку назад. Она уперлась в движущуюся стену. - Свет, - раздался чей-то спокойный голос. В тот же самый миг Бонда плотно схватили за запястья и прижали к сиденью. Напротив, за тем же самым столиком, сидел Лейтер, его держал за локти гигантского роста негр. Они были в крохотной квадратной клетке. Слева и справа стояли еще двое негров. В руках у них были пистолеты. Послышалось резкое шипение гидравлических тормозов, и столик мягко опустился на пол. Бонд поднял голову. В нескольких футах сверху виднелась узкая щель люка. Звуков она не пропускала. Один из негров ухмыльнулся. - Спокойно, ребята. Как вам путешествие? Лейтер грубо выругался, а Бонд расслабился, ожидая, что же последует далее. - Который из них англичашка? - спросил, тот же самый негр. Похоже, он был тут за главного. Пистолет, который он небрежно направил прямо в сердце Бонду, выглядел довольно необычно. Рукоятка отливала перламутром, а на восьмигранном стволе был изящный орнамент. - Вроде этот, - откликнулся негр, удерживавший Бонда за руки. - У него шрам. Хватка у негра была страшная - казалось, руки выше локтя зажаты в тисках. Предплечья Бонда начали неметь. Человек с роскошным пистолетом вышел из-за стола и ткнул дулом Бонду в живот. Пистолет был снят с предохранителя. - С такого расстояния не промахнешься, - сказал Бонд. - Заткнись. Бонда сноровисто обыскали - ноги, бедра, спина, бока. Негр вытащил его пистолет и передал своему вооруженному напарнику. - Отдай это боссу, Ти-Хи, - сказал он. - Англичашку возьми с собой. Остальные будут ждать здесь. - Слушаюсь, сэр, - отозвался тот, кого назвали Ти-Хи, грузноватый негр в коричневой рубахе и брюках колоколом бледно-лилового цвета. Бонда грубым рывком подняли со стула. Он зацепился за ножку столика и резко рванулся в сторону. В тот же самый миг Лейтер стремительно развернулся вместе со стулом. "Клонк" - раздался отчетливый звук. Это его пятка пришла в соприкосновение с голенью стража. Бонд попытался повторить этот прием, но промахнулся. Поднялась некоторая суматоха, но ни один из стражей не ослабил хватки. Лейтера конвоир легко, как ребенка, поднял со стула, развернул лицом к стене и ударил, да так сильно, что у Лейтера едва не сломалась переносица. Потом стражник снова развернул его. Весь рот Лейтера был залит кровью. Два дула все еще почти упирались в грудь Лейтеру и Бонду. Попытка была безнадежной, но на какое-то мгновение они перехватили инициативу и таким образом оправились от неожиданности, с какой их схватили. - Не суетитесь, - сказал главный. - Давай забирай англичашку, - добавил он, обращаясь к сторожившему Бонда. - Мистер Бит ждет. - Он повернулся к Лейтеру: - Можешь попрощаться со своим дружком. Вам вряд ли еще доведется повстречаться. Бонд улыбнулся Лейтеру. - Хорошо, что мы условились встретиться здесь с полицейскими в два ночи, - сказал он. - Встретимся на баррикадах. Лейтер ответил ухмылкой, хотя изо рта все еще текла кровь. - Комиссар Монахэн будет рад встрече с этой компанией. До встречи. - Чушь, - убежденно сказал негр, - Пошли. Охранник резко развернул Бонда и подтолкнул его к стене. Одна из ее секций отошла в сторону, открыв длинный пустой проход. Тот, кого называли Ти-Хи, шмыгнул мимо них и возглавил процессию. Дверь плавно закрылась за ними. 7. МИСТЕР БИГ Шаги гулко отдавались в каменном коридоре. В конце его была дверь. Она вела в другой длинный проход, освещенный единственной лампой без абажура, свисавшей с потолка. Еще одна дверь - и они очутились в большом складском помещении. Здесь были аккуратно сложены ящики и тюки. Наверху проделаны отверстия для грузоподъемных кранов. Судя по маркировке на ящиках, это был винный склад. Они проследовали по коридору к железной двери. Человек по имени Ти-Хи позвонил. Гробовое молчание. Бонду показалось, что от ночного клуба их отделяет по меньшей мере квартал. Послышался скрип задвижки, и дверь открылась. Негр в вечернем костюме с пистолетом в руке отступил, и они пошли по ковровой дорожке. - Можешь быть свободен, Ти-Хи, - сказал человек в вечернем костюме. В кресле с высокой спинкой за дорогим столом сидел мистер Биг. Он спокойно посмотрел на прибывших. - Доброе утро, мистер Джеймс Бонд. - Голос звучал глубоко и мягко. - Присаживайтесь. Бонда провели по толстому ковру к низкому кожаному креслу на металлических трубчатых ножках. Тут его отпустили. Бонд сел и посмотрел на Биг Мэна. Свобода от рук-тисков была истинным благословением. Предплечья полностью потеряли чувствительность. Бонд вяло опустил руки, с удовольствием ощущая возобновляющийся ток крови. Мистер Биг смотрел на него, откинув огромную голову на спинку кресла. Он молчал. Бонд сразу же понял, что фотографии совершенно не выражали сути человека, не передавали они ни излучаемой им физической мощи, ни интеллекта, ни приувеличенно крупных черт. Голова мистера Бига напоминала большой футбольный мяч: вдвое больше головы обычного человека и почти совершенно круглая. Волос не было вовсе, кроме серо-коричневых пучков над ушами. Точно так же не было бровей и ресниц, а глаза посажены так широко, что свести в фокус оба невозможно, всегда видишь только один. Взгляд ровный и проникающий. Сосредоточиваясь на чем-то, такие глаза охватывают предмет целиком, поглощают его. Они были немного навыкате, а черные зрачки, сейчас немного расширившиеся, окаймляла золотистая оболочка. Это были глаза не человека, а животного, они ярко блестели. Нос широкий, но не типично негроидный. Ноздри не расширялись книзу. Толстые темные губы вывернуты лишь слегка. Они открывались узкой щелью, когда этот человек начинал говорить, а затем прямо-таки распахивались, обнажая зубы и бледно-розовые десны. Кожа серого оттенка, туго натянутая и блестящая - такая бывает у утопленников, которых вытащили из воды через неделю после смерти. На лице не было морщин или складок, но над переносицей пролегли две глубокие борозды, свидетельствующие о том, что этот человек думающий. Лоб немного выдавался вперед, плавно переходя в темя. Странным образом эта жуткая голова выглядела вполне пропорциональной. Она сидела на короткой, широкой шее, а та покоилась на мощном плечевом поясе. Из отчетов Бонду было известно, что рост Бит Мэна шесть с половиной футов, все двести восемьдесят фунтов и почти ни капли жира. В целом этот человек внушал трепет, даже страх, и Бонд вполне мог представить, что этот изгой с детства посвятил себя борьбе с судьбой и миром, который ненавидел его, потому что боялся. На Биг Мэне был фрак. Бриллиантовая булавка и запонки не отличались безупречным вкусом. Могучие полусогнутые руки покоились на столе. Сигарет или пепельницы не было видно, и дымом не пахло. На столе стоял только большой селектор с двумя десятками штекеров, да неизвестно как попавший сюда хлыст с длинным тонким хвостом. Молча, сосредоточенно мистер Биг взирал через стол на Бонда. Ответив ему тем же, Бонд поднял глаза. Над головой мистера Бига было высокое окно. Бонд повернулся. Просторная, тихая комната напоминала библиотеку миллионера: все стены были заставлены стеллажами с книгами. На дверь не было намека, но, с другой стороны, дверей могло быть сколько угодно - за фальшивыми книжными корешками, например. Двое негров, которые привели сюда Бонда, беспокойно переминались с ноги на ногу у него за спиной. Белки у них блестели. Они глядели не на мистера Бига, а на странный предмет, установленный на низком столике, чуть позади. При всем своем дилетантстве Бонд все же сразу узнал его по описаниям Ли Фермера. На светлом возвышении стоял светлый деревянный крест вышиной в пять футов. На перекладине креста с обеих сторон были натянуты рукава пыльного черного фрака, фалды которого свисали к полу. Над воротником торчал потрепанный котелок, насквозь пронзенный вертикальной перекладиной креста. Чуть ниже полей котелка на кресте был закреплен крахмальный воротничок священнического одеяния. У подножия креста, на столе, лежала пара изношенных перчаток лимонно-желтого цвета. Рядом с перчатками, с левой стороны сооружения, была прислонена трость с золотой ручкой, ее наконечник почти упирался в перчатки. Жуткое чучело пристально озирало комнату - бог погребений и Командующий легионами мертвых - Барон Суббота. Даже Бонд почувствовал, что фигура излучает ужас. Он отвернулся и вновь посмотрел на большое серое лицо над столом. Мистер Биг заговорил. - Ти-Хи, ты мне понадобиться. А ты, Майями, можешь идти. - Слушаюсь, босс, - ответили те в один голос. Бонд услышал, как невидимая дверь открылась и тут же закрылась. Снова тишина. Поначалу мистер Биг в упор смотрел на Бонда, изучая его внимательнейшим образом. Но теперь Бонд заметил, что глаза Биг Мэна, хоть и не оторвались все еще от него, подернулись какой-то пленкой. Он смотрел на него, но словно не вид