просто бесподобен, Хаггер, - льстиво воскликнул Мейер. - Невероятно, как тебе это удается? И тогда Бонд решил пустить пробный шар. - Память, - сказал он. Дракс резко вздернул голову. - Что вы хотите этим сказать? - насторожился он. - Какое отношение имеет память к импасам? - И игровая интуиция, хотел я добавить, - успокоил его Бонд. - Ведь именно эти два качества делают из игрока мастера. - А-а, - медленно произнес Дракс. - Да, конечно. - Он сдвинул протянутую Бондом колоду. Сдавая, Бонд чувствовал на себе изучающий взгляд противника. Игра шла довольно ровно. Карты приходили так себе, и никто не хотел рисковать. М. объявил, и успешно, "контру" против Мейера на неосторожной заявке "четыре в пику" и записал призовые, однако на следующей сдаче Дракс сделал железные "три без козыря". Таким образом выигрыш Бонда в первом роббере был компенсирован, н притом с лихвой. - Кто-нибудь хочет выпить? - спросил М., сдвигая карты для Дракса перед началом третьего роббера. - Джеймс. Еще шампанского. Вторая бутылка всегда лучше первой. - С удовольствием, - ответил Бонд. Появился официант. Остальные заказали виски с содовой. Дракс обернулся к Бонду. - Не мешало бы немного оживить игру, - предложил он. - Сейчас мы сделаем еще одну сотенку. - Он закончил сдавать, карты аккуратными стопками лежали в центре стола. Бонд посмотрел на Дракса. Изувеченный глаз отливал краснотой. Другой глаз был холоден, суров и полон презрения. С обеих сторон крупного орлиного носа блестели капельки пота. "Уж не пронюхал ли он, что его сдача взята под подозрение", - подумал Бонд, но решил оставить Дракса во власти сомнений. Лишившись сотни фунтов. Бонд получил теперь прекрасный повод позже повысить ставку. - На вашей сдаче? - спросил он с улыбкой. - Ну что ж, - продолжил он, как бы взвешивая шансы на воображаемых весах. - Согласен. - Ему пришла в голову мысль. - Но то же самое я обещаю вам на своей сдаче. С вашего позволения, - прибавил он. - Хорошо, хорошо, - заторопился Дракс. - Если вам так не терпится отыграться. - Вы так уверены в своем успехе именно на этой сдаче, - безразлично отмахнулся Бонд, поднимая со стола карты. Карты оказались хуже некуда, и ему ничего не оставалось делать как объявить "контру" в ответ на "один без козыря" Дракса. Однако на партнера Дракса этот блеф не возымел никакого действия. Мейер объявил "два без козыря", и Бонд облегченно вздохнул, когда М., недолго думая, сказал "пас". Дракс не стал поднимать выше "двух без козыря" и благополучно сыграл заявку. - Благодарю, - сказал с издевкой Дракс и аккуратно записал очки. - Посмотрим, удастся ли вам отыграться. К вящей досаде Бонда отыграться ему не удалось. Карта по-прежнему шла к Мейеру и Драксу, они сыграли "три в червах" и завершили гейм. Дракс был доволен собой. Сделав глубокий глоток виски с содовой, он отер лицо пестрым платком. - Господь помогает сильнейшим, - сказал он, смеясь. - Нужно не только уметь играть, но еще и иметь чем играть. Хватит или еще? Бонду принесли шампанское, и теперь оно стояло возле него в серебряном ведерке. Рядом, на маленьком столике, стоял наполненный на три четверти бокал. Бонд взял его и, словно желая набраться храбрости, осушил. Затем вновь наполнил. - Хорошо, - хрипло проговорил он. - Сотня на две следующие раздачи. И тут же проиграл обе, а вместе с ними и роббер. Вдруг Бонд понял, что потерял уже почти полторы тысячи фунтов. Он выпил еще бокал. - Я думаю, будет проще, если в следующем роббере удвоим ставку, - выпалил он. - Вы не против? Дракс сдал и теперь изучал свои карты. Его губы были влажны предвкушением. Он пристально посмотрел на Бонда, который, казалось, с трудом прикуривал сигарету. - Идет, - быстро сказал он. - Сто фунтов за сотню и тысячу за роббер. - Дракс понял, что может теперь позволить себе толику спортивного азарта. Вряд ли теперь Бонд найдет в себе силы отказаться от пари. - Однако, похоже, у меня здесь имеется несколько счастливых билетов, - прибавил он. - Вы готовы? - Да, да, - сказал Бонд, неловко подбирая карты. - Ведь я же сам предложил пари. - Хорошо, - сказал Дракс удовлетворенно. - У меня - три без козыря. И сыграл "четыре". Наконец, к радости Бонда, и ему улыбнулась удача. Он объявил и сыграл "малый шлем" в червах, а в следующую раздачу М. сделал "три без козыря". С веселой усмешкой Бонд посмотрел на взмокшее от пота лицо противника. Дракс с остервенением вгрызался в ногти. - Сильнейшие, - сказал, дожимая, Бонд. Дракс что-то прорычал и углубился в запись. Бонд бросил взгляд на М.: тот, явно удовлетворенный ходом игры, подносил спичку ко второй за вечер сигаре, что было с его стороны неслыханным потворством собственной слабости. - Боюсь, этот роббер будет для меня последним, - сказал Бонд. - Мне завтра рано вставать. Надеюсь, вы извините меня. М. посмотрел на часы. - Уже за полночь, - сказал он. - Как вы, Мейер? Мейер, большую часть вечера просидевший безмолвным статистом с видом человека, попавшего в клетку к тиграм, казалось, был рад возможности улизнуть. Ему не терпелось вернуться в свою тихую квартирку в Олбани в общество так успокаивающей нервную систему коллекции баттерсийских табакерок. - Ничего не имею против, адмирал, - быстро откликнулся он. - А ты, Хаггер? Не пора ли отправиться спать? Дракс даже не удостоил его ответом. Оторвавшись от записи, он посмотрел на Бонда. Признаки опьянения были налицо. Влажный лоб, прядь черных волос, беспорядочно сбившаяся над правой бровью, хмельной блеск в серо-голубых глазах. - Баланс-то неважный, - сказал он. - По моим подсчетам, вы выигрываете что-то около двух сотен. Конечно, если вы хотите закончить - это ваше право. Но не устроить ли нам напоследок этакий фейерверк? Утроим ставки в последнем роббере? Пятнадцать и пятнадцать? Историческая схватка. Я начинаю? Бонд поднял глаза. Он не торопился с ответом. Он страстно желал, чтобы Дракс запомнил каждую мелочь этого последнего роббера, каждое произнесенное слово, каждый жест. - Ну, - торопил Дракс. - Что? Бонд заглянул в левый, холодный глаз на налитом кровью лице. Теперь он обращался только к нему. - Сто пятьдесят фунтов за сотню плюс полторы тысячи за роббер, - отчеканил он. - Поехали. 7. ЛОВКОСТЬ РУК На какое-то время за столом воцарилось безмолвие. Его прервал возбужденный голос Мейера. - Ну вот что, - с тревогой воскликнул он. - Я в этом не участвую, Хаггер. - Он знал, что речь шла лишь о частном пари, но хотел показать Драксу, что эта авантюра начинает его беспокоить. Он понимал, что совершает какую-то ужасную ошибку, которая будет стоить его партнеру огромных денег. - Не будь смешным, Макс, - хрипло оборвал его Дракс. - Смотри в свои карты, и не суйся не в свое дело. Это просто приятное пари с нашим опрометчивым другом. Прошу вас, прошу, дорогой адмирал. М. снял, и игра началась. Бонд зажег сигарету, его руки внезапно обрели твердость. Сознание прояснилось. Он в точности знал, что ему нужно делать, и был рад тому, что момент для удара наступил. Он откинулся на спинку кресла, и на мгновение ему показалось, что позади него возникла огромная толпа и что зрители заглядывают ему через плечо в ожидании, когда он поднимает карты. Чутьем он угадывал, что эти тени были на его стороне и одобряли тот жестокий акт справедливости, который должен был свершиться. Поймав себя на мысли, что посылает всей этой компании давным-давно истлевших игроков мольбу помочь ему в осуществлении задуманного, он улыбнулся. Вдруг в его мысли вторгся шум, заполнявший собой прославленную залу. Он осмотрелся. В середине комнаты под центральной люстрой вокруг стола для покера собралась горстка зрителей. - Поднимаю еще на сотню. - Еще сотня. - И еще. - Черт с вами. Открываю. Торжествующий возглас, и следом за ним - приглушенный гул комментариев. Откуда-то со стола для игры в шемми доносился стук лопатки крупье. А ближе к ним, в этом конце залы располагались еще три бриджевых стола, от которых к потолку поднимался слоистый дым сигар и сигарет. Вот уже на протяжении более чем ста пятидесяти лет, думал Бонд, в этой знаменитой зале почти каждый вечер разыгрывается один и тот же спектакль. Те же возгласы победителей и побежденных, те же сосредоточенные лица, тот же аромат табачного дыма и накал страстей. Для Бонда, который любил игру, не существовало в мире зрелища волнительней. В последний раз окинув комнату взглядом, чтобы каждая ее мелочь навсегда осела в памяти, он повернулся к столу. Он поднял карты, и глаза его заблестели. Впервые на сдаче Дракса он имел на руках твердую игру: семь пик с четырьмя старшими, туз в червах и туз, король в бубнах. Он посмотрел на Дракса. Есть ли у них с Мейером трефы? Но даже если и есть, он все равно возьмет свое. Станет ли Дракс повышать игру, с тем чтобы потом объявить "контру"? Бонд ждал. - Пас, - выдавил наконец из себя Дракс, уже оценивший расклад и потому не сумевший скрыть досаду в голосе. - Четыре в пиках, - заявил Бонд. Мейер пропасовал, за ним М., и наконец не имевший иного выхода Дракс. Совместными усилиями они взяли пять. Сто пятьдесят очков под линию, сто призовых - сверху. - Гм, - вдруг услышал Бонд у себя за спиной. Он поднял голову. Это был Бэзилдон, который уже закончил играть и, подойдя к их столу, наблюдал теперь за их игрой. Взяв лист с записью очков Бонда, он принялся его изучать. - Славненько вы их потрепали, - весело прокомментировал он. - Похоже, не ладятся дела у наших чемпионов. Почем ставка? Право ответить Бонд предоставил Драксу. Он был рад этой нечаянной заминке. Более подходящего момента невозможно было и представить. Колоду с голубой рубашкой Дракс уже для него снял. Соединив две половинки. Бонд положил колоду перед собой почти на самый край стола. - Пятнадцать и пятнадцать. По просьбе игрока слева, - ответил Дракс. Бонд услышал, как у Бэзилдона перехватило дыхание. - Клиенту захотелось поиграть, и я предоставил ему такую возможность. Теперь его ход, и он рассчитывает забрать все взятки... Дракс продолжал еще что-то ворчать. В этот момент сидевший напротив М. заметил, что в правой руке Бонда возник белый платок. Глаза М. сузились. Казалось, что Бонд просто вытирал лицо. М. видел, как окинул Бонд молниеносным взглядом Дракса и Мейера, затем платок снова исчез в кармане. В руках Бонда была голубая колода, он начал сдавать. - Это чертовски дорого, - сказал Бэзилдон. - Однажды у нас была ставка в тысячу фунтов, но это было еще до войны четырнадцатого года, во времена резинового бума. Надеюсь, никто не останется в претензии, - он ничуть не шутил. Слишком высокие ставки в частных пари нередко становились причинами раздоров. Он обошел стол и занял место между М. и Драксом. Бонд кончил сдавать. Изобразив на лице озабоченность, он поднял карты. На руках у него было лишь пять треф, включая туз, даму, и десять, а также восемь младших бубен, старшей из которых была дама. Все в порядке. Ловушка расставлена. Напряжение Дракса было почти осязаемым, когда этот гигант, раскрыв карты и не поверив своим глазам, собрал их и раскрыл вновь. Бонд знал, что карты у Дракса невероятно сильны. Десять верных взяток - туз, король в бубнах, четыре старшие пики, то же самое в червах и король, валет, девять в трефах. Эти карты Драксу Бонд "сдал" сам... перед ужиному в кабинете секретаря. Бонд выжидал, с любопытством наблюдая за реакцией Дракса на столь мощный расклад. Интерес, с которым следил он, как эта огромная рыбина заглатывает приманку, граничил с жестокостью. Дракс превзошел все ожидания. Как ни в чем не бывало он сложил руки, положил их перед собой. Небрежно достал картонную коробку, выбрал сигарету и закурил. В сторону Бонда он даже не смотрел. Наоборот, его взгляд уперся в Бэзилдона. - Да, - сказал, возвращаясь к разговору о ставках, - игра идет крупная, однако не самая крупная из тех, что мне доводилось играть. Как-то раз в Каире я играл по две тысячи фунтов за роббер. Это было в клубе "Магомет Али". Вот там действительно палец в рот не клади. Там держат пари не только на гейм или роббер, но даже на взятку. Ну, - он поднял карты и искоса поглядел на Бонда, - у меня есть счастливый билет. Не стану скрывать. Но насколько я знаю, и у вас может быть сильная карта. - (Как же, старая каракатица, подумал Бонд, с твоими-то тремя парами туз-король.) - Не угодно ли поставить что-нибудь именно на эту раздачу? С видом изрядно уже накачавшегося алкоголем человека, Бонд вперился в карты. - У меня тоже весьма многообещающий расклад, - глухо отозвался он. - И если мне поможет партнер и карты лягут как надо, я тоже возьму кучу взяток. Что вы предлагаете? - Наверное, у нас одинаково сильные карты, - слукавил Дракс. - Что вы скажете о ста фунтах за каждую взятку? Судя по вашим словам, это не окажется чересчур много. Внешне Бонд казался задумчивым и заметно охмелевшим. Он еще раз тщательно изучил карты, ни одну не обходя вниманием. - Хорошо, - сдался он. - Согласен. Сказать по правде, вы сами втянули меня в это дело. У вас сильная карта, значит, я должен рисковать. Затуманенным взором Бонд посмотрел на М. - Если что, я беру на себя ваш ущерб, адмирал, - проговорил он. - Поехали. Э-э... семь треф. Наступила мертвая тишина. Бэзилдон, уже успевши оценить карты Дракса, был ошарашен настолько, что выронил из рук стакан виски с содовой. В изумлении он посмотрел на осколки стекла, но так и оставил их лежать на полу. - Как? - переспросил Дракс сдавленным голосом и торопливо пробежал глазами свои карты, как бы ища в них поддержку. - Вы объявили "большой шлем" в трефах? - снова спросил он, с любопытством рассматривая своего явно уже не отдававшего себе отчет соперника. - Вы сами подписали себе смертный приговор. Что скажешь, Макс? - Пас, - пролепетал Мейер, кожей почувствовавший напряжение в преддверии той самой бури, которую так надеялся избежать. Какого черта он не ушел домой до начала этого последнего роббера? Он мысленно застонал. - Пас, - сказал М., внешне спокойный. - Контра, - словно сцеживая яд, произнес Дракс. Положив карты на стол, он со злорадством и презрением уставился на этого перепившего недоумка, который, наконец, сам, совершенно необъяснимо, дался ему в руки. - Призовые тоже удваиваются? - осведомился Бонд. - Да, - взревел от нетерпения Дракс. - Да. Именно. - Идет, - сказал Бонд. Он не торопился. Взгляд его застыл не на картах Дракса, на нем самом. - Реконтра. Четыреста фунтов за взятку. В этот миг в сознании Дракса промелькнул первый лучик страшного невероятного сомнения. Он еще раз заглянул в карты и вновь успокоился. Даже в самом худшем исходе он возьмет минимум две взятки. - Пас, - еле слышно пробормотал Мейер. - Пас, - как-то придушенно исторгнул из себя М. Дракс нетерпеливо затряс головой. Бэзилдон, чье лицо побледнело, через стол впился глазами в Бонда. Затем не спеша он обошел стол кругом, внимательно изучая карты игравших. Вот что он увидел: БОНД Б.: Д, 8, 7, 6, 5, 4, 3, 2 Т.: T, Д, 10, 8, 4 ДРАКС П.: T, К, Д, В Ч.: T, К, Д, В Б.: T, К Т.: К, В, 9 МЕЙЕР П.: 6, 5, 4, 3, 2 Ч.: 10, 9, 8, 7, 2 Б.: В, 10, 9 М. П.: 10, 9, 8, 7 Ч.: 6, 5, 4, 3 Т.: Ч, 6, 5, 3, 2 И вдруг Бэзилдон все понял. На руках у Бонда действительно был чистый "большой шлем", защиты против которого нет. С какой бы карты не зашел Мейер, Бонд берет ее либо собственным козырем, либо козырем М. Затем, импасируя против Дракса, он выберет все козыри и походит двумя бубнами, которые убьет козырями М., забирая туза и короля Дракса. После пяти выходов Бонд станет единоличным обладателем козырей и ничем не перебиваемых бубен. Тузы и короли Дракса теряли всякий смысл. То было чистой воды убийство. Почти не помня себя, Бэзилдон еще раз обошел стол и стал между М. и Мейером, чтобы одновременно видеть лица Дракса и Бонда. Сам он хранил бесстрастное выражение, однако руки его, глубоко запущенные в карманы брюк, чтобы не выдавать волнение, покрылись испариной. Он ждал, почти с ужасом, того страшного наказания, которое вскоре должно было обрушиться на Дракса - тринадцать хлестких ударов плети, которые не зарубцуются никогда. - Ну давай же, ходи, - торопил Дракс Мейера. - Ходи хоть как-нибудь, Макс. Не могу же я торчать здесь всю ночь. Куда торопишься, дуралей, подумал Бэзилдон. Ведь через десять минут сам же будешь желать только одного: чтобы Мейер умер бы здесь прямо в кресле, прежде чем успел бросить первую карту. И в самом деле казалось, будто Мейера вот-вот хватит удар. Он был бледен как смерть, на перед его рубашки стекал с подбородка пот. Он был убежден, что любой его ход неминуемо приведет к катастрофе. С какой карты делать выход значение не имело, однако, стоило М. выказать признаки колебания, как Дракс тут же накинулся на своего партнера. - Идиот, других карт у тебя разве не было? Хочешь все выложить им на блюдечке? Ты за кого играешь? Мейер весь как-то сжался под одеждой. - Я не виноват, Хаггер, - начал было он жалобно оправдываться, вытирая лицо платком. Но теперь пришлось не сладко уже самому Драксу. М. убил козырем валета, забрав таким образом короля Дракса, и тут же вышел в трефу. Дракс положил девятку. Бонд взял десяткой и пошел в бубну, снова предоставляя М. сыграть козырем. На сей раз Дракс лишился туза. Еще один заход М. в трефу, и в ловушке оказался валет. Потом выход в туза треф. Потеряв короля, Дракс понял наконец, чем все грозит обернуться. Он испуганно покосился на Бонда, с ужасом ожидая следующего хода. Есть ли у Бонда бубны? И сколько их у Мейера? В конце концов он ведь с них заходил. Дракс ждал, карты его слиплись от пота. У знаменитого шахматиста Морфи была одна отвратительная привычка. Он не отрывал взгляд от доски до тех пор, пока не был убежден до конца, что противник не в силах избежать поражения. Тогда он медленно поднимал свою тяжелую голову и начинал с интересом изучать сидевшего напротив него соперника. Соперник, чувствуя взгляд, также медленно и неловко поднимал глаза. И в этот миг ему становилось ясно, что продолжать партию не имеет смысла. Об этом говорил взгляд Морфи. Оставалось только одно - капитулировать. И теперь, точно так же, как это делал Морфи, Бонд поднял голову и пристально посмотрел прямо в глаза Драксу. Потом, не спеша, он отделил даму бубен от остальных карт и опустил ее на стол. Затем, не дожидаясь, пока Мейер сделает ход, он медленно, одну за одной выложил восьмерку, семерку, шестерку, пятерку и четверку бубен и две оставшиеся трефы. - Вот и все, Дракс, - тихо произнес Бонд и неторопливо облокотился на спинку кресла. Повинуясь первому импульсу, Дракс рванулся вперед и выхватил карты из рук Мейера. Рассыпав их по столу, он судорожно искал среди них ту, которая смогла бы его спасти. Наконец, он швырнул карты на сукно. Лицо его было смертельно бледно, однако налитые кровью глаза метали в Бонда молнии. Вдруг он поднял сжатый кулак и обрушил его на лежавший перед ним ворох совершенно бессильных теперь тузов, королей и дам. Еле слышно он в остервенении прошипел: - Вы шу... - Довольно, Дракс, - словно удар хлыста раздался над столом голос Бэзилдона. - Я не позволю говорить в этом помещении подобным тоном. Я следил за игрой. Успокойтесь. Если у вас есть претензии, подайте их в правление в письменном виде. Дракс медленно поднялся. Отступив от кресла, он провел рукой по взмокшим рыжим волосам. Его лицо постепенно вновь стало обретать румянец, а вместе с ним и выражение коварства. Он посмотрел на Бонда, его здоровый глаз светился триумфом, перемешанным с презрением, отчего Бонду сделалось не по себе. Дракс повернулся к столу. - Спокойной ночи, джентльмены, - сказал он, окинув каждого все тем же небрежным взглядом. - Я должен около пятнадцати тысяч фунтов. Расходы Мейера я беру на себя. Нагнувшись, он забрал портсигар и зажигалку. Затем, еще раз взглянув на Бонда, он очень тихо произнес, медленно обнажая под рыжими усами свои выпяченные вперед зубы: - Мой вам совет, коммандер Бонд, - спешите потратить деньги. И повернувшись, скорой походкой покинул залу. 8. КРАСНЫЙ ТЕЛЕФОН Несмотря на то, что Бонд доплелся до постели не раньше двух, на другое утро ровно в десять он уже входил в штаб. Чувствовал он себя прескверно. Кроме кислого привкуса во рту и покалывания в печени после почти двух полных бутылок шампанского, он испытывал состояние апатии и подавленности, частью объяснявшееся воздействием бензедрина, частью - памятью о разыгравшейся накануне драме. Когда он поднялся на лифте к себе и приступил к своим повседневным обязанностям, горький осадок, оставшийся после вчерашнего вечера, по-прежнему оставался во рту. После того, как Мейер, рассыпаясь в благодарности, удалился спать, Бонд достал из карманов пиджака две колоды карт и выложил их на стол перед Бэзилдоном и М. Одной из них была та самая колода с голубой рубашкой, которую снял Дракс и которую Бонд, прикрывшись платком, подменил заранее подтасованной колодой из правого кармана. Другая колода, с красной рубашкой, была подготовлена таким же образом, однако так и осталась невостребованной. Бонд веером разложил ее на столе, демонстрируя М. и Бэзилдону, что карты в ней тоже были подобраны для того фантастического "большого шлема", которым он раздавил Дракса. - Эту комбинацию разработал великий Калбертсон, - пояснил он. - Он и сам частенько прибегал к ней. Пришлось сфабриковать две колоды, так как я не знал, с какой придется иметь дело. - Все получилось как нельзя лучше, - поблагодарил Бэзилдон. - Думаю, он трезво взвесит ситуацию и либо забудет сюда дорогу, либо впредь будет играть по правилам. Вечер обошелся ему недешево. Законность вашего выигрыша не вызывает никаких сомнений, - поспешил он прибавить. - Вы всем нам - и Драксу в особенности - оказали большую услугу. Все могло случиться по другому сценарию. И тогда бы уже вам пришлось отдуваться. Чек вам доставят в субботу. Они распрощались, и Бонд, полностью опустошенный, отправился спать. Чтобы разгрузить мозг от перипетий вечера и быть готовым к утру и к работе, он принял легкое снотворное. Но прежде чем заснуть он подумал, как делал это и в мгновения триумфа за карточным столом, что почему-то для победителя выигрыш всегда значит меньше, чем проигрыш для побежденного. Когда он притворил за собой дверь, Лоэлия Понсонби с любопытством уставилась на черные тени под глазами Бонда. Ее интерес, как она на то и надеялась, не остался для Бонда незамеченным. Он усмехнулся. - Сочетание приятного с полезным, - объяснил он и тут же прибавил. - В сугубо мужской компании. И большое спасибо за бензедрин. Он действительно был мне очень нужен. Надеюсь, я не нарушил ваших вечерних планов? - Нисколько, - успокоила она Бонда, вспомнив, однако, и ужин, и библиотечную книгу, которую пришлось отложить, когда позвонил Бонд. Она заглянула в стеноблокнот. - Приблизительно полчаса назад звонил начальник штаба. Просил передать, М. будет ждать вас сегодня у себя. Точного времени не назвал. Я сказала, что в три у вас самооборона без оружия, но он приказал отменить. Это все, если не считать оставшихся со вчера материалов. - Слава Богу, - вздохнул Бонд с облегчением. - А то я бы, скорее всего, умер, если бы этот чертов десантник стал бы отрабатывать на мне сегодня свои приемы. Что слышно о 008? - Да, - оказала она. - С ним вроде бы все в порядке. Его перевели в военный госпиталь в Ванерхайде. Кажется, у него обычный шок. Бонд знал, что может означать слово "шок" в его профессии. - Хорошо, - проговорил он без особой уверенности. Послав мисс Понсонби улыбку, он прошел в кабинет и закрыл за собой дверь. Решительной походкой обогнув стол, подошел к креслу, сел и придвинул к себе верхнюю папку. Понедельник был позади. Наступил вторник. Новый день. Не обращая внимания на головную боль и отогнав мысли о вчерашнем вечере, он закурил сигарету и раскрыл коричневую папку с красной звездочкой на обложке. Это был меморандум Отдела главного офицера по борьбе с контрабандой управления таможен США, озаглавленный "Инспектоскоп". Бонд прищурил глаза. "Инспектоскоп, - читал он, - это действующий по принципу флюороскопии и служащий для обнаружения контрабанды. Он разработан компанией "Сайкьюлар Инспектоскоуп", Сан-Франциско, и широко применяется в американских тюрьмах для скрытого поиска металлических предметов, спрятанных в одежде или на теле заключенных и посетителей. Он также используется для обнаружения контрабанды драгоценностей, а также для контроля над незаконным выносом алмазов на алмазных копях Африки и Бразилии. Прибор стоимостью 7 тыс. долларов имеет около 8 футов в длину и 7 футов в высоту и весит приблизительно 3 тонны. Инспектоскоп обслуживается двумя специально обученными операторами. Испытания прибора, проведенные в зале таможенного досмотра международного аэропорта в Айдлуайлде, показали следующие результаты..." Бонд пропустил пару страниц с описанием подробностей нескольких случаев мелкой контрабанды и углубился в изучение "Заключения", из которого, не без некоторой доли раздражения, выяснил, что, когда он в следующий раз отправится за границу, ему придется подумать о более подходящем месте для провоза "беретты" 25-го калибра, нежели подмышка. Не забыть обсудить проблему в отделе техобеспечения, мысленно отметил Бонд. Он поставил галочку в списке лиц, допущенных к ознакомлению с документом, и рядом с ней свои инициалы и машинально потянулся к следующей папке, на обложке которой значилось "Филопон. Японский наркотик-убийца". "Филопон", - в этот момент мозг его сделал попытку отвлечься, но усилием воли Бонд вновь заставил себя сосредоточиться на машинописных страницах. "Филопон является основным фактором роста преступности в Японии. По данным министерства соцобеспечения на сегодняшний день в стране насчитывается 1,5 млн. наркоманов, из которых 1 млн. лица, не достигшие двадцати лет. Муниципальная полиция Токио считает, что 70% подростковой преступности напрямую связано с данным наркотиком. Пристрастие к наркотику так же, как в случае с марихуаной в США, развивается с одного приема. Филопон обладает "стимулирующим" воздействием, и его прием формирует привычку. Кроме того, он дешев - около 10 иен (6 пенсов) за 1 дозу, в силу чего жертва быстро увеличивает количество доз до приблизительно 100 в день. В таких количествах употребление наркотика резко дорожает, и это толкает наркоманов на преступления в поисках средств на приобретение филопона. Тот факт, что преступления зачастую сопровождаются насилием и убийствами, объясняется особыми свойствами наркотика. Он вызывает у наркомана острую манию преследования, рождающую иллюзию, будто за ним охотятся с целью убийства или с другими злостными намерениями. Тогда наркоман прямо на улице кидается с кулаками или с лезвием на прохожего, который, по его мнению, угрожающе посмотрел на него. Менее запущенные наркоманы склонны избегать своих старых приятелей, которые уже достигли дозы в 100 приемов в день, что усиливает в последних ощущение безысходности. В этом случае убийство приобретает окраску акта самообороны, оправданной и законной. Нетрудно понять, что в "умелой руке" данный наркотик способен стать грозным орудием направления и руководства организованной преступностью. Установлено, что именно филопон явился основным мотивом печально известного убийства в баре "Мекка", в связи с которым в результате действий полиции в течение нескольких недель было задержано свыше 5 тыс. продавцов наркотиков. Как правило, обвиняют корейцев..." И тут Бонд не выдержал. Какого дьявола читает он эту белиберду? Разве ему когда-нибудь пригодятся эти сведения о японском наркотике-убийце под названием филопон? Он кое-как долистал оставшиеся страницы, отметился в списке и бросил папку в корзину исходящих материалов. Где-то над правым глазом словно вколоченный гвоздь по-прежнему гнездилась боль. Он выдвинул ящик стола и достал пузырек "Фензика". Хотел было попросить секретаршу принести стакан воды, но мысль о том, что за ним будут ходить как за малым дитя, показалась ему нестерпимой. С отвращением разжевав две таблетки. Бонд проглотил горький порошок. Затем, закурив сигарету, он встал и подошел к окну. Взор устремился куда-то за пределы зеленого пространства внизу, ничего не видящее глаза бесцельно блуждали по изломанному лондонскому горизонту, в то время как мозг в который раз перебирал странные события минувшей ночи. Чем больше он думал о них, тем все более странными они ему представлялись. Зачем понадобилось Драксу - миллионеру, всеобщему любимцу, обладателю уникального в стране положения; зачем понадобилось этому незаурядному человеку мухлевать за карточным столом? Чего хотел он этим достичь? Что хотел доказать? Думал ли он, что способен жить по собственным законам, что ему, столь высоко вознесшемуся над толпой с ее мелочным этикетом, позволено плевать в лицо обществу? Бонд мысленно помолчал. Плевок в лицо. Очень на него похоже, если судить по поведению Дракса в клубе. Этакий сплав превосходства и презрения. Словно он имеет дело с человеческими подонками, столь презренными, что даже находясь в их обществе, нет нужды скрывать истинное свое к ним отношение за ширмой вежливости. Возможно, Дракс любит азартную игру. Возможно, она снимает с него то напряжение, которое находит себе выход в грубых шутках, кусании ногтей и беспрестанном потении. Но ведь он не имеет права уступить. Уступить этим ничтожным людишкам, значит покрыть себя позором. Поэтому, не взирая на опасности, он всеми правдами и неправдами рвется к победе. А что касается риска быть схваченным за руку - если только Дракс вообще когда-либо об этом задумывался - то он, вероятно, считает, что способен сокрушить любую преграду. Известно, размышлял Бонд, что одержимые люди невосприимчивы к опасности. Скорее, они упрямо ищут ее. Клептоманы стремятся красть во все больших и больших масштабах. Сексуальные маньяки, не таясь, бравируют своей назойливостью, словно нарочно добиваясь ареста. Пироманы зачастую даже и не пытаются скрыть своей причастности к поджогу. Однако какая страсть снедала этого человека? Какова природа той неодолимой силы, что влекла его по наклонной плоскости в бездну? Все говорило за то, что это была паранойя. Мания величия, осложненная манией преследования. Это презрение, начертанное на лице. Повелительные нотки в голосе. Выражение тайного триумфа, которым он встретил поражение, после горького мига коллапса. Триумф маньяка, уверенного в своей правоте вопреки фактам. Кто бы ни попытался припереть его к стенке, он все равно выйдет победителем. Для него не существует поражений, ибо он наделен тайной властью. Он умеет делать золото. Он способен летать как птица. Он всемогущ - человек в затхлой келье, возомнивший себя Господом. Именно так, думал Бонд, паря невидящим взором над Риджентс-Парк. Вот и ответ на вопрос. Сэр Хьюго Дракс - воинствующий параноик. Вот что за сила толкнула его добывать извилистыми путями миллионы. Таков главный мотив, подвигнувший его подарить Англии эту гигантскую ракету, которая должна была испепелить ее врагов. Благодаря всемогущему Драксу. Но кто может сказать, когда сломается этот человек? Кто проникал сквозь завесу бравады, под покровы рыжих волос, скрывающих лицо, кто пытался увидеть во всем этом нечто большее, нежели результат скверного воспитания или закомплексованность, порожденную военными увечьями? Видимо, никто. В таком случае был ли его, Бонда, анализ верен? На чем он его основывает? Достаточно ли одного единственного взгляда сквозь затворенное окно в душу человека, чтобы делать выводы? Возможно, и другие замечали этот зловещий блеск. Возможно, были и в Сингапуре, Гонконге, Нигерии, Танжере подобные, исполненные высшего напряжения мгновения, когда какой-нибудь сидевший напротив Дракса купец замечал и пот, и искусанные ногти, и красный туман в глазах на внезапно побледневшем лице. Если бы позволяло время, размышлял Бонд, не плохо было бы разыскать тех людей, если они до сих пор живы, и подробно порасспросить их об этом человеке, и, как знать, запечатать губительный сосуд, пока не слишком поздно. Слишком поздно? Бонд улыбнулся. Из-за чего он так распсиховался? Что сделал ему этот человек? Разве что подарил пятнадцать тысяч фунтов. Бонд поежился. Не его это дело. Но эта брошенная напоследок реплика: "Спешите потратить деньги, коммандер Бонд". Что он хотел этим сказать? Должно быть, именно эти слова, запав в подкорку, думал Бонд, и заставили его так глубоко размышлять о загадке Дракса. Бонд резко отвернулся от окна. К черту, подумал он. Так недолго и свихнуться. Ему и без того есть о чем поразмыслить. Пятнадцать тысяч. Словно с неба упали. Ладно, он и в самом деле не станет тянуть. Он сел за стол и взял карандаш. Подумав секунду. Бонд прямо на меморандуме с грифом "совершенно секретно" аккуратно записал: (1) "Роллс-Бентли" с откидным верхом - около 5 тыс. фунтов; (2) 3 пары клипсов с бриллиантами по 250 фунтов за пару = 750. Он задумался. Еще оставалось примерно десять тысяч. Кое-какая одежда, живопись в квартиру, набор новых металлических клюшек для гольфа фирмы "Генри Коттон", несколько дюжин шампанского марки "Тейттинджер". Однако это не к спеху. Днем он сходит и купит клипсы, и заодно справится насчет автомобиля. А остальное вложит в золотые акции. Наживет капитал. Уйдет в отставку. Вдруг тишину разорвал гневный, протестующий зов красного телефона. - Можешь подняться? М. хочет видеть тебя, - в голосе начальника штаба слышались беспокойные нотки. - Иду, - сказал Бонд, почуяв вдруг неладное. - Не знаешь, в чем дело? - Спроси чего полегче, - ответил начштаба. - Еще с ним не связывался. Проторчал все утро в Скотленд-Ярде и в министерстве ассигнований. В трубке послышались гудки. 9. ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ Спустя несколько минут Бонд уже прошел сквозь знакомую дверь, над которой загорелась зеленая лампочка. М. пристально осмотрел его. - Неважно выглядите, 007, - сказал он. - Садитесь. Есть дело, сообразил Бонд, сердце забилось чаще. Сегодня к нему не будут обращаться по имени. Он сел. М. изучал какие-то карандашные пометки в своем блокноте. Наконец, он поднял глаза, в них не было участия. - Вчера вечером на площадке Дракса имел место инцидент, - начал он. - Двойное убийство. Полиция пыталась разыскать Дракса, но справиться в клубе, они, естественно, не додумались. Нашли его только около половины второго, когда он вернулся в "Ритц". В пабе неподалеку от площадки застрелены два человека, занятых по программе "Мунрейкера". Оба наповал. Дракс сообщил полиции, что знать ничего не знает, - и бросил трубку. Это в его духе. Сейчас он у нас. Видимо, смекнул, что дело нешуточное. - Любопытное совпадение, - задумчиво проговорил Бонд. - Но я не понимаю, какое отношение это имеет к нам, сэр? Разве это не в компетенции полиции? - Только отчасти, - ответил М. - Ведь за многих людей, что занимают там ключевые посты, ответ держим мы. Речь идет о немцах, - прибавил он. - Поясню. - Он заглянул в блокнот. - База принадлежит ВВС. По легенде она входит в состав большой радарной системы на нашем восточном побережье. ВВС отвечает за охрану базы по внешнему контуру, площадка же, где ведутся работы, находится в ведении министерства ассигнований. База расположена между Дувром и Дилом, ее общая площадь составляет около тысячи акров, площадь центра - двести акров. В данный момент на площадке находятся лишь Дракс и пятьдесят два его сотрудника. Все строительные рабочие эвакуированы. Колода карт с джокером, подумалось Бонду. - Пятьдесят из них немцы, - продолжал М. - Почти все те специалисты по управляемым снарядам, которых не успели захватить русские. Дракс заплатил за них, чтобы они смогли приехать и работать над "Мунрейкером". Далеко не все были в восторге от такого расклада, однако иного выхода не было. Министерство ассигнований не смогло выделить экспертов из Вумера. Дракс вынужден был собирать людей отовсюду. В целях усиления службы безопасности ВВС министерство ассигнований прикрепило к ней своего офицера, который должен был жить прямо на площадке. Это был майор Тэллон. Помолчав, М. посмотрел в потолок. - Он и оказался одним из тех двоих, что погибли вчера ночью. Он был застрелен одним из немцев, который также потом застрелился. М. опустил глаза и посмотрел на Бонда. Бонд молчал, ожидая продолжения рассказа. - Это случилось в пабе неподалеку от площадки. Свидетелей предостаточно. В общем-то, это даже не паб, а скорее небольшая гостиница рядом с базой, куда часто ходят сотрудники. Нужно же им куда-то ходить? - не сводя взгляда с Бонда, М. сделал паузу. - Вы спрашиваете, каким боком это касается нас. Отвечаю, это касается нас постольку, поскольку прежде чем немцам было разрешено прибыть, этого конкретного немца, как и всех прочих, проверяли именно мы, и все их досье хранятся у нас. Поэтому сразу как только произошел этот инцидент, первое, что запросила у нас служба безопасности ВВС и Скотленд-Ярд, это досье погибшего. Ночью они связались с дежурным офицером, который разыскал документы в архиве и переслал их в Скотленд-Ярд. Дело нехитрое. В журнал внесена соответствующая запись. Когда утром я пришел и увидел эту запись в журнале, я вдруг заинтересовался. - Голос М. звучал негромко. - После того, как накануне я провел вечер в обществе Дракса, все это действительно показалось мне, как вы заметили, любопытным совпадением. - Весьма любопытным, сэр, - сказал Бонд, по-прежнему не улавливая нить разговора. - И еще одно, - подвел итог М. - На сей раз подлинная причина того, почему я позволил впутать себя в это дело вместо того, чтобы держаться от него подальше. И главная. - Голос М. совсем стих. - В пятницу готовятся запуск "Мунрейкера". Осталось меньше четырех дней. Пробные стрельбы. Умолкнув, М. достал трубку и принялся ее раскуривать. Бонд тоже молчал. Он как и прежде был не в силах понять, каким образом все это касалось Сикрет Сервис, сфера деятельности которой простиралась за пределами Соединенного Королевства. Это была работа для особого управления Скотленд-Ярда или на худой конец для МИ-5. Он ждал. Взглянул на часы. Было двенадцать. М. раскурил трубку и продолжал. - Однако независимо от всего этого, - сказал М., - данное дело заинтересовало меня потому, что вчера меня заинтересовал Дракс. - И меня тоже, сэр, - вставил Бонд. - Поэтому, прочитав журнал, - сказал М., оставив реплику Бонда без внимания, - я позвонил в Скотленд-Ярд Вэллансу и попросил его изложить мне суть дела. Он был не на шутку обеспокоен и пригласил меня приехать. Я сказал, что не хотел бы наступать на мозоль "Пятерке", на что он ответил, что все согласовано и что там дали добро на то, чтобы этим делом совместно с полицией занялись мы, так как именно мы проверяли того немца, который совершил убийство. Я поехал. Сделав паузу, М. заглянул в записи. - Место это расположено на побережье, в трех милях к северу от Дувра, - продолжал он. - Возле шоссе, что тянется вдоль побережья, есть гостиница "Мир и Изобилие", люди с базы частенько захаживают туда по вечерам. Этот офицер безопасности - майор Тэллон - сидел в пабе, тянул порцию виски с содовой, беседовал с немецкими сотрудниками, когда в 7:30 вечера в паб вошел убийца, если позволительно его так назвать, и приблизился к Тэллону. Вытащив "люгер", кстати, без заводского номера, он со словами "Я люблю Галу Бранд. Она не будет твоею", выстрелил Тэллону прямо в сердце. Затем он вложил дымящийся еще ствол пистолета себе в рот и нажал курок. - Какой ужас, - невольно содрогнулся Бонд. Он живо и в подробностях представил себе бедлам, воцарившийся в переполненном салоне типичного английского паба. - Кто эта девушка? - Вот тут другая загвоздка, - сказал М. - Она агент особого управления Скотленд-Ярда. В совершенстве владеет немецким. Одна из лучших сотрудниц. Вместе с Тэллоном они были единственными англичанами в команде Дракса. Вэлланс вечно что-то подозревает. Такая уж у него профессия. Проект "Мунрейкер" вне всякого сомнения наиболее важное событие, происходящее сегодня в Англии. Не сказав никому ни слова и действуя более или менее по наитию, он внедрил эту мисс Бранд к Драксу и каким-то образом добился того, чтобы тот сделал ее своим личным секретарем. Она работает на площадке с первого дня, но пока не сообщает ни о чем таком подозрительном. По ее словам, Дракс великолепный организатор, правда, манеры его оставляют желать лучшего, и гоняет он подчиненных до седьмого пота. Разумеется, поначалу он пытался приставать, и даже после того, как она сказала ему, что, якобы помолвлена, он не оставил своих попыток, но стоило ей показать, что она способна за себя постоять, как он тотчас отстал от нее, и теперь, по ее словам, они просто друзья. Естественно, она знала Тэллона, но он годился ей в отцы и к тому же был счастливо женат и имел четверых детей. Человеку Вэлланса, который допрашивал ее, она сообщила, что за эти восемнадцать месяцев он действительно несколько раз, по-отечески, приглашал ее в кино. Что же касается убийцы, которого зовут Эгон Бартш, то он специалист-электронщик, она едва знала его в лицо. - А что обо всем этом говорят его друзья? - поинтересовался Бонд. - Человек, который жил вместе с ним в одной комнате, показал, что Бартш был по уши влюблен в мисс Бранд и решил выместить свой неуспех на "англичанине". Он также показывает, что в последнее время Бартш был очень мрачен и замкнут, и он нисколько не удивлен, услышав о случившемся. - Что ж, внешне вполне убедительно, - сказал Бонд. - Я могу себе такое представить. Один из этих закомплексованных психопатов с извечной немецкой готовностью влезть в любую драку. Что говорит Вэлланс? - Ничего определенного, - сказал М. - Сейчас главная его забота оградить девушку от газетчиков и сохранить в неприкосновенности ее "крышу". Конечно, газеты только об этом и пишут. Увидите в вечерних выпусках. Все буквально с ног сбились в поисках ее фото. Вэлланс подготовил один снимок, похожий на любую девушку и вместе с тем сохраняющий черты мисс Бранд. Она вышлет снимок сегодня вечером. Хорошо хоть, что репортеры не смеют сунуть носа на базу. Она не дает никаких интервью, и Вэлланс молится, чтобы какой-нибудь ее родственничек или знакомый не поломал всю комбинацию. Сейчас ведется дознание, и Вэлланс надеется, что к вечеру дело будет официально закрыто, и тогда газеты вынуждены будут замолчать из-за недостатка информации. - Вы говорили о пробных запусках, - напомнил Бонд. - Все идет строго по графику, - ответил М. - Запуск назначен на пятницу в полдень. Будет использована опытная боеголовка, ракету запустят вертикально вверх с баками, заполненными топливом на три четверти. В Северном море в районе 52-й широты будет освобожден квадрат площадью в 100 квадратных миль. Это на северной оконечности линии, соединяющей Гаагу с заливом Уош. Прочие подробности будут сообщены в четверг вечером премьер-министром. М. замолк. Он повернулся в кресле и теперь глядел в окно. Бонд слышал, как где-то пробили далекие куранты. Один час. Неужели он опять пропустит обед? Если бы М. перестал совать нос в дела другого ведомства, то Бонд успел бы пообедать и разузнать насчет "бентли". Бонд неловко поерзал в кресле. М. отвернулся от окна и вновь посмотрел на Бонда. - Больше всего шума этот инцидент наделал в министерстве ассигнований. Тэллон был в нем одним из лучших сотрудников. Все это время его донесения были самого негативного характера. Наконец, вчера днем он внезапно связался по телефону с помощником заместителя министра и доложил, что на площадке творится нечто странное. Сегодня в десять утра он должен был делать доклад министру. По телефону он не мог сказать большего. А через несколько часов его застрелили. Еще одно занятное совпадение, не правда ли? - Уж куда занятнее, - заметил Бонд. - Но почему бы тогда не приостановить работы и не произвести общую проверку? В конце концов, все это слишком серьезно, чтобы пускать дело на самотек. - Сегодня рано утром состоялось совещание кабинета министров, - сказал М., - и премьер-министр задавал этот же вполне законный вопрос. Имеем ли мы свидетельства попыток, или даже намерений, саботировать "Мунрейкер"? Ответа нет. Есть лишь смутные подозрения, выплывшие на поверхность лишь в последние сутки благодаря туманному донесению Тэллона и двойному убийству. Все согласились, что покуда мы не располагаем уликами, оба эти инцидента следует объяснять невероятным нервным напряжением, царящем на площадке. А пока, с учетом нынешней политической ситуации, было решено, что чем скорее "Мунрейкер" позволит нам обрести независимый голос на международной арене, тем будет лучше для нас, и, - М. пожал плечами, - вероятно, для всего мира в целом. Все также сошлись на том, что на данный момент имеется гораздо больше доводов в пользу запуска "Мунрейкера", нежели против. Министр ассигнований вынужден был это признать, хотя он прекрасно осознает, как, впрочем, и вы и я, что каковы бы ни были факты, для русских саботаж "Мунрейкера" накануне испытаний явился бы колоссальной победой. И преуспей они в этом деле, проект надолго бы попал под сукно. Над ракетой трудятся пятьдесят немцев. Любой из них может иметь родственников, которые до сих пор могут находиться в руках русских и, значит, могут быть использованы в целях оказания нажима. - М. помолчал, посмотрел в потолок. Затем, опустив глаза, он задумчиво вперился в Бонда. - Министр попросил меня встретиться с ним после совещания. Он сказал, что никак не мог отозвать Тэллона немедленно. Его преемник должен владеть немецким, иметь опыт антидиверсионной работы и опыт работы против наших русских коллег. МИ-5 предложила троих кандидатов. Однако в данный момент все они заняты на заданиях, но в считанные часы могут быть отозваны. Однако затем министр поинтересовался моим мнением. И я его высказал. Оно было передано премьер-министру, и все формальности были тут же улажены. Бонд с обидой и раздражением глядел в эти серые неуступчивые глаза. - Итак, - безо всякого выражения проговорил М., - сэр Хьюго Дракс уже извещен о вашем назначении и сегодня вечером ожидает вас к ужину у себя в штаб-квартире. 10. АГЕНТ ОСОБОГО УПРАВЛЕНИЯ Вечером того же вторника, что приходился на последние числа мая, Джеймс Бонд гнал свой огромный "бентли" по прямому как стрела шоссе Дувр - Мейдстон. Было шесть часов. Несмотря на то, что скоростная езда требовала предельной собранности, Бонд мысленно возвращался к тем шагам, которые были предприняты им после того, как четыре с половиной часа тому назад он покинул кабинет М. Пересказав вкратце суть дела секретарше и наскоро проглотил в столовой обед, он попросил механика поторопиться насколько возможно с наладкой машины и потом доставить ее, заправленную под завязку, к его дому. Затем, взяв такси, он добрался до Скотленд-Ярда, где без четверти три у него была назначена встреча с помощником комиссара полиции Вэллансом. Внутренние дворики и тупички Скотленд-Ярда как всегда показались Бонду похожими на тюрьму, с которой сняли крышу. Тянувшиеся вдоль погруженных в прохладу коридоров люминесцентные лампы слизывали естественный цвет со щек сержанта, расспрашивавшего Бонда о цели визита и следившего за тем, чтобы он поставил свою подпись на бланке цвета незрелого яблока. Такую же шутку сыграло освещение и с физиономией констебля, который провел Бонда по короткой лестнице и дальше по тусклому проходу между рядами безымянных дверей в приемную. Невзрачная женщина средних лет с потухшим взором человека, много повидавшего в жизни, вошла в приемную и сообщила, что помощник комиссара освободится через пять минут. Бонд отошел к окну и выглянул в серый дворик. Из здания вышел констебль, без шлема казавшийся до неприличия обнаженным, и пересек дворик, жуя на ходу разрезанную надвое булочку, между половинками которой что-то розовело. Было очень тихо, сюда не долетал шум автомобилей с Уайтхолла и с набережной. Ему стало не по себе. Еще никогда не доводилось Бонду иметь дело с этим чужим ему ведомством. Он будет отрезан от товарищей, своих обычных дел. Уже теперь, в этой приемной, он чувствовал себя не в своей тарелке. Среди посетителей этой комнаты попадались только преступники или осведомители, да еще иные важные персоны, тщетно пытавшиеся избежать наказания за вождение автомобиля в нетрезвом виде или отчаянно надеявшиеся доказать Вэллансу, что его или ее сын не гомосексуалист. По пустякам в особое управление не ходят. Здесь либо обвиняют, либо оправдываются. Наконец, женщина позвала Бонда. Он загасил сигарету о крышку жестяной коробки из-под сигарет "Плейере", которая служит пепельницей чуть ли не во всех приемных различных госучреждений, и проследовал за ней по коридору. После сумрака приемной яркое сияние пламени в камине просторной, радостной комнаты показалось каким-то фокусом, вроде сигареты, предложенной на допросе в гестапо. Почти пять минут понадобилось Бонду, чтобы стряхнуть с себя уныние и понять, что равнодушный к межведомственной вражде Ронни Вэлланс действительно рад его приходу и заинтересован лишь в одном - сохранить "Мунрейкер" и уберечь лучшего из своих сотрудников от возможных неприятностей. Вэлланс был прирожденный дипломат. Первые несколько минут он говорил только об М. Говорил искренне и профессионально. Ни словом не обмолвившись о деле, он завоевал дружбу и полное расположение Бонда. С трудом прокладывая себе путь по запруженным народом улочкам Мейдстона, Бонд подумал, что своим умением ладить с людьми Вэлланс был, по-видимому, обязан двадцатилетнему опыту бесконфликтного сотрудничества с МИ-5, а также с униформированным персоналом и общению с полуграмотными политиками и вечно обиженными иностранными дипломатами. Когда после четвертьчасового напряженного разговора они расстались, каждый знал, что обрел союзника. Имея в своем распоряжении Бонда, Вэлланс был уверен, что теперь Гала Бранд вправе рассчитывать на помощь и защиту при любых обстоятельствах. Также он оценил профессионализм Бонда и отсутствие у него каких бы то ни было ведомственных амбиций по отношению к Специальному управлению. Что же касается Бонда, то он был восхищен тем, что узнал об агенте Вэлланса, и больше не чувствовал себя одиноким, ибо за ним стоял Вэлланс и все его управление. Покидая Скотленд-Ярд, Бонд твердо знал, что не отступил от первейшего принципа Клаузевица - он обеспечил себе тылы. Визит в министерство ассигнований не прибавил ничего нового к тому, что Бонду было уже известно. Он еще раньше успел изучить дело Тэллона и его донесения. Первое представляло собой незамысловатую биографию майора, вся жизнь которого прошла в армейской разведке и службе полевой безопасности; последние рисовали картину живого и хорошо отлаженного творческого организма - два-три случая пьянства, мелкая кража, несколько драк с неопасной поножовщиной, но в целом вполне лояльный и сработавшийся коллектив. Следующие полчаса, без особой, правда, пользы, Бонд провел в оперативном кабинете министерства у профессора Трейна, упитанного, взъерошенного и заурядного на вид человечка, лишь год тому назад претендовавшего на Нобелевскую премию по физике и являвшегося одним из крупнейших в мире специалистов по управляемым снарядам. Профессор Трейн подошел к ряду больших стенных карт и за шнурок вытянул одну из них. Перед Бондом возник чертеж какой-то ракеты в масштабе 1/10, напоминавшей с виду "Фау-2", с большими стабилизаторами. - Итак, - начал профессор Трейн, - в ракетах вы, конечно, не смыслите ничего, поэтому не стану засорять вам мозги всякими хитроумными техническими терминами. "Мунрейкер", как называет свое детище Дракс, представляет собой одноступенчатую ракету. Устремляясь ввысь, она расходует все свое топливо, а затем обрушивается на цель. Траектория "Фау-2" больше походила на траекторию выпущенного из пушки снаряда. В высшей точке своего 200-мильного полета "Фау-2" поднимался над землей на 70 миль. В качестве топлива использовалась взрывоопасная смесь, состоящая из спирта и жидкого кислорода, разведенного водой, чтобы не прожечь малоуглеродистую сталь, из которой изготовлялись двигатели. В настоящее время существуют и более мощные виды топлива, однако до сих пор мы были не в состоянии применять их все по той же причине - температура их сгорания столь велика, что они без труда сжигают любой двигатель. Помолчав, профессор упер палец в грудь Бонда. - Единственное, что вам, дорогой сэр, необходимо запомнить об этой штуковине, состоит в следующем: благодаря колумбиту Дракса, температура плавления которого около 3500 градусов Цельсия против 1300 градусов в двигателях "Фау-2", мы получили возможность использовать один из самых мощных видов топлива, не опасаясь расплавить двигатель. Это топливо, - тут профессор посмотрел на Бонда, словно собирался сообщить нечто потрясающее, - вырабатывается из фтороводородной смеси. - Что вы говорите, - откликался восхищенный Бонд. Профессор Трейн бросил на него резкий взгляд. - В результате мы рассчитываем достичь скрести 1500 миль в час и высоты полета в 1000 миль. Это обеспечит дальность до 4000 миль, что позволит нанести удар из Англии по любой из европейских столиц. Очень недурно, - прибавил он невыразительно, - при некоторых обстоятельствах. Впрочем, ученых это главным образом интересует как новая ступень в освоении околоземного пространства. Вопросы будут? - Как действует ракета? - послушно поинтересовался Бонд. Профессор нетерпеливым жестом указал на чертеж. - Начнем с головы, - сказал он. - Сначала идет боеголовка. На время испытаний она будет оборудована приборами для изучения атмосферы, радаром и прочими приспособлениями. Затем идут гироскопы, стабилизирующие полет. Затем - различные второстепенные агрегаты, серводвигатели, источники питания. И наконец - большие топливные баки с 30 тысячами фунтов топлива. В хвосте ракеты имеются два вспомогательных бака для управления турбиной. 400 фунтов перекиси водорода, смешиваясь с 40 фунтами перманганата калия, вырабатывают пар, посредством которого приводятся в действие две расположенные под баками турбины. Те в свою очередь приводят в действие центробежные насосы, которые подают основное топливо в двигатель ракеты. Под огромным давлением. Вы следите за мыслью? - Профессор недоверчиво поднял брови. - Напоминает принцип работы реактивного самолета, - сказал Бонд. Профессор был явно доволен. - Отчасти, - согласился он, - однако ракета несет все топливо в себе вместо того, чтобы "высасывать" его из воздуха, как это делает "Комета". Итак, - продолжал он, - в двигателе топливо воспламеняется и вырывается из сопла единым, непрерывным взрывом. Наподобие пулеметной очереди. Этот-то взрыв и толкает ракету вверх словно петарду. Здесь как раз пригодился колумбит. Он дал нам возможность создать двигатель, который не расплавится в этом адовом пекле. И далее, - он вернулся к чертежу, - хвостовые стабилизаторы, которые призваны обеспечивать устойчивый полет на начальных фазах. Они также, изготовлены из колумбитового сплава, иначе бы колоссальное давление воздуха просто оторвало их. Еще вопросы? - Каким образом обеспечивается точность попадания? - спросил Бонд. - Почему вы так уверены, что в будущую пятницу ракета не свалится, скажем, на Гаагу? - Об этом позаботятся гироскопы. Но чтобы не рисковать в пятницу лишний раз, мы используем особое наводящее устройство, которое будет размещено на плотике в открытом море. В боеголовке ракеты тоже будет установлен радар, который будет улавливать сигналы с моря и автоматически наводить ракету на цель. Конечно, - усмехнулся профессор, - если бы пришлось применять эту штуку в боевых условиях, то нам бы не помешало иметь аналогичные наводящие устройства где-нибудь в центре Москвы, Варшавы, Праги, Монте-Карло или где-то еще, куда мы решим ее запускать. Как знать, возможно, вам когда-нибудь и поручат именно эту миссию. Тогда пожелаю вам удачи. Бонд невольно улыбнулся. - И последний вопрос, - сказал он. - Если кто-нибудь захотел бы осуществить диверсию против "Мунрейкера", как это проще всего сделать? - А как угодно, - весело откликнулся профессор. - Подсыпать песок в топливо или в насосы. Проделать крошечную дырочку в фюзеляже или в стабилизаторах. При такой мощности и при таких скоростях малейшая неполадка обернется катастрофой. - Большое спасибо, - сказал Бонд. - Похоже, у вас меньше поводов беспокоиться за судьбу "Мунрейкера", нежели у меня. - Это замечательная машина, - воскликнул профессор. - И она полетит, если кто-нибудь не вздумает этому помешать. Дракс поработал превосходно. Он прекрасный организатор. И какую блестящую команду подобрал. Они сделают для него все. Нам есть за что его благодарить. Черепашья езда уже порядком наскучила Бонду, поэтому на чарингской развилке он направил свой огромный автомобиль влево, предпочтя свободное от транспорта шоссе через Чилхем и Кентербери, пробкам Ашфорда и Фолкстона. На третьей скорости "бентли" выжимал все восемьдесят миль, и Бонд не переключил скорость даже на крутом повороте в начале длинного спуска, который оканчивался у шоссе на Молаш. Когда он, с удовлетворением прислушиваясь к ровному стрекоту выхлопа, преодолел спуск. Дракс снова овладел его мыслями. Как встретит его Дракс сегодня? М. рассказывал, что, услышав имя Бонда, Дракс сперва помолчал, а потом сказал: "Разумеется. Он знаком мне. Правда, я не знал, что и он связан с этим. Будет интересно познакомиться с ним поближе. Присылайте. Жду к ужину", - и повесил трубку. В министерстве сложилось определенное мнение о Драксе. Постоянно сталкиваясь с ним, там характеризовали его как человека, всецело поглощенного идеей "Мунрейкера", делающего все ради его успеха. Он не жалеет сотрудников, постоянно конфликтует с другими ведомствами из-за первоочередных поставок материалов, то и дело заставляя министерство ассигнований поддерживать его требования на правительственном уровне. Конечно, грубыми манерами Дракса там отнюдь не восторгались, но уважали его за знания, деловую хватку и одержимость. И - как и все в Англии - считали возможным спасителем отечества. Ну что ж, думал Бонд, прибавляя газу на прямом отрезке шоссе и проносясь мимо чилхемского замка, такая точка зрения тоже имеет право на существование, и коль скоро ему суждено работать с этим человеком бок о бок, то волей-неволей придется приспосабливаться к сей героической версии. Если Дракс того пожелает, он, Бонд, готов забыть тот злосчастный вечер в "Блейдсе" и целиком сосредоточиться на обеспечении безопасности Дракса и его любимого детища. До испытаний оставалось всего три дня. Меры безопасности на объекте максимальные, и Дракс может воспротивиться дальнейшему их усилению. Убедить его будет не просто, потребуется немалый запас терпения. Того самого терпения, которого ему так часто не достает, как, впрочем, не достает его и Драксу, - в этом Бонд уже имел возможность убедиться. Он не стал заезжать в Кентербери, а, сокращая путь, свернул на старую дуврскую дорогу. Он посмотрел на часы. Половина седьмого. Еще пятнадцать минут езды до Дувра, а затем еще десять, по дороге на Дил. Обо всем ли он успел подумать? Все ли предусмотрел? Двойное убийство, слава Богу, его не касалось. Заключение коронера гласило: "Убийство и самоубийство на почве помрачения рассудка". Девушку даже не вызывали на допрос. Не мешало бы заглянуть в "Мир и Изобилие" глотнуть виски, а заодно и порасспросить хозяина. Разузнать, что так встревожило Тэллона и о чем он хотел доложить министру, он попытается завтра. А пока никаких зацепок. Ничего не было обнаружено в комнате Тэллона, которую, по всей вероятности, теперь займет он. Что ж, по крайней мере представится случай хорошенько покопаться в бумагах Тэллона. Машина с выключенным двигателем скатилась по уклону в Дувр, и Бонд все свое внимание сосредоточил на дороге. Он свернул влево и вскоре уже карабкался вверх, оставляя позади утопленный в низине город и снова проезжая мимо казавшегося нереальным замка. Вершину холма обволакивали обрывки низких облаков, на лобовом стекле стали появляться расплющенные дождевые капли. С моря дул студеный ветер. Видимость была слабой, и Бонд включил фары. Справа нескончаемой полосой тянулось побережье, слева медленно проплывали ярко-красные мачты суингейтской радарной станции, вздымавшиеся в небо словно окаменевшие свечи. Что он знал о девушке? Устанавливая с ней связь, нужно быть предельно осторожным и постараться не встревожить ее. Интересно, в какой степени он сможет на нее рассчитывать? Проведя целый год на площадке, да еще в качестве личного секретаря "шефа", она вполне могла узнать всю подноготную проекта... и самого Дракса. Кроме того, она обладала таким же профессиональным складом ума, как и он сам. Однако Бонд должен быть готов к тому, что девушка с недоверием, если не с враждой, отнесется к "новому начальству". Он попытался представить ее. На фотографии в личном деле, которое показали ему в Скотленд-Ярде, она выглядела привлекательной, хотя и несколько суровой, унылый полицейский жакет сводил на нет всякий намек на кокетство. Волосы: золотисто-каштановые. Глаза: голубые. Рост 5 футов 7 дюймов. Вес: 9 стоунов. Объем бедер: 38 дюймов. Талия: 26 дюймов. Объем груди: 38 дюймов. Особые приметы: родинка на правой груди. "Гм!" - подумал Бонд. Приближаясь к правому повороту, он уже не думал об этих цифрах. Появился указатель, на котором значилось "Кингсдаун", а за ним огоньки сельской гостиницы. Подъехав к строению. Бонд заглушил двигатель. Над его головой колеблемая соленым морским ветром, дувшим со стороны расположенных в полумиле скал, скрипела вывеска, на которой выцветшими золотыми буквами было написано "Мир и Изобилие". Бонд вылез из машины, потянулся и направился к двери паба. Дверь оказалась заперта. Уборка? Он толкнул соседнюю дверь, и та поддалась пропуская его в тесное помещение бара. За стойкой стоял коренастый мужчина без пиджака и читал вечернюю газету. Как только Бонд вошел, мужчина поднял глаза и отложил газету. - Добрый вечер, сэр, - сказал он, заметно приободренный появлением посетителя. - Добрый вечер, большую порцию виски с содовой, пожалуйста. Бонд сел к стойке и подождал, пока бармен отмерит два стаканчика виски "Блэк-Энд-Уайт" и поставит перед ним стакан и сифон с содовой. Бонд долил в стакан воды и выпил. - Слышал, у вас были вчера неприятности, - начал Бонд, опуская стакан на стол. - Ужасно, сэр, - отозвался бармен. - Нет ничего хуже для торговли. Вы, сэр, наверное, из газеты? Весь день ко мне ходят только газетчики и полицейские. - Нет, - успокоил его Бонд. - Я приехал вместо того парня, которого застрелили, майора Тэллона. Он был вашим постоянным клиентом? - Ни разу ко мне не приходил, сэр, кроме как вчера, и и сразу нашел тут конец. Теперь придется закрыться на недельку, бар нужно полностью перекрасить. Но скажу вам по правде, сэр Хьюго Дракс повел себя очень достойно. Прислал днем пятьдесят фунтов в счет возмещения ущерба. Так поступают только настоящие господа. Здесь его все любят. С каждым найдет время переброситься добрым и веселым словцом. - Да. Прекрасный человек, - подтвердил Бонд. - Вы сами все видели? - Первого выстрела я, сэр, не видел. Обслуживал в этот момент клиента. Остальное я, конечно, видел. Даже грохнул кружку об пол. - А что было потом? - Все, конечно, отпрянули. Были только одни немцы. Человек двенадцать. Труп лежит на полу, а парень с пистолетом на него смотрит. Потом он вдруг стал по стойке смирно и высунул левую руку вперед. Как гаркнет "Хайль!", точь-в-точь как эти твари на войне. Затем вставил дуло в рот. Ну а потом, - бармен скорчил гримасу отвращения, - забрызгал мне своими мозгами весь потолок. - И это все, что он сказал? - спросил Бонд. - Только "хайль"? - Все, сэр. Никак им не забыть это поганое словечко, а? - Не забыть, - задумчиво проговорил Бонд. - Никак не забыть. 11. ГАЛА БРАНД Пять минут спустя Бонд уже предъявлял свой министерский пропуск одетому в форме ВВС караульному, охранявшему въезд в обнесенную высоким проволочным забором зону. Вернув пропуск, сержант взял под козырек. - Сэр Хьюго ждет вас, сэр. Поезжайте к тому большому дому в лесу. - Он указал в направление скал на горевшие в сотне ярдов огни. Бонд слышал, как охранник связывался по телефону со следующим КП. Он тронулся и медленно поехал по новой гудронированной дороге, с обеих сторон которой лежали поля, начинавшиеся сразу за Кингсдауном. До его слуха долетал отдаленный рев волн, бившихся о подножье скал, и более близкий, пронзительный вой какого-то механизма. У второго проволочного забора, решетчатые ворота которого открывали доступ в глубь леса, его остановил другой охранник, в штатском. Миновав КП, Бонд услышал доносившийся из отдаление лай полицейских собак, наводивший на мысль о том, что на объекте налажено и ночное патрулирование. Все эти меры безопасности на первый взгляд казались вполне надежными, и Бонд решил, что проблемы с обеспечением внешней охраны у него не возникнет. Проскочив деревья, автомобиль покатил по ровному бетонированному пространству, границы которого из-за наступившей темноты нельзя было определить даже при свете мощных сдвоенных фар "бентли". Ярдах в ста влево, на краю леса, показались огни большого дома, наполовину заслоненного стеной толщиною в шесть футов, которая вырастала прямо из бетона и почти достигала крыши. Бонд сбавил газ до скорости пешехода и направил автомобиль, в сторону моря и еще какого-то темного силуэта, внезапно забелевшего во вращающемся луче плавучего маяка "Саут-Гудвин" в Ла-Манше. Луч прорезал в воздухе дорожку до того места, где почти на самом краю скалы на расстоянии не меньшем, чем полмили, прямо из бетона на высоту около пятидесяти футов поднимался приплюснутый купол. Он напоминал купол обсерватории, Бонд даже успел заметить соединительный фланец, опоясывавший конструкцию. Бонд развернул машину и медленно направил ее в промежуток, разделявший противовзрывную стену и фасад дома. Когда машина остановилась перед входом, дверь дома отворилась, и на пороге появился лакей в белой ливрее. Он торопливо распахнул дверцу автомобиля. - Добрый вечер, сэр. Я вас провожу. Он говорил с легким иностранным акцентом, голосом, лишенным всякого выражения. Бонд проследовал за лакеем в дом и, миновав уютную прихожую, оказался перед дверью, в которую лакей постучал. - Войдите. Заслышав знакомый хриплый голос и те повелительные нотки, с которыми было произнесено это единственное слово, Бонд улыбнулся. В дальнем конце продолговатой, яркой, обтянутой ситцем гостиной спиной к пустому камину стоял Дракс. Темно-фиолетовый вельветовый френч, резко контрастировавший с рыжей порослью лица, обтягивал фигуру гиганта. С ним были трое: двое мужчин и женщина. - Дорогой друг, - заклокотал Дракс, и, шагнув навстречу Бонду, неистово затряс его руку. - Вот мы и снова встретились. И так скоро. Не знал, что вы служите соглядатаем в этом чертовыми министерстве, а то я бы хорошенько подумал, прежде чем садиться играть с вами в карты. Все деньги уже потратили? - спросил он, подводя Бонда к камину. - Пока нет, - улыбнулся Бонд. - Даже еще и в руках не держал. - Ну, конечно, конечно, ведь все расчеты по субботам. Вот получите чек и как раз отпразднуете наш фейерверк, а? Ну, а теперь знакомьтесь. - Он подвел Банда к женщине. - Это мой секретарь мисс Бранд. Бонд заглянул в ее спокойные небесного цвета глаза. - Добрый вечер, - одарил он ее радушной улыбкой. В смотревших на него с полной невозмутимостью глазах не было ответной улыбки. Не было дружеского расположения и в пожатии руки. - Как поживаете? - сказала она безразлично и, как показалось Бонду, почти враждебно. Держится неплохо, отметил про себя Бонд. Еще одна Лоэлия Понсонби. Замкнуто деловая, надежная и, разумеется, девственница. Слава Богу, подумал Бонд. Профессионал. - Моя правая рука доктор Уолтер. - Казалось, что сухощавый черноволосый немолодой человек с глазами, в которых навсегда поселилась досада, не замечал протянутой ему руки. Встав по стойке смирно, он поздоровался энергичным кивком головы. - Вальтер, - исправляя произношение Дракса, отчеканила узкая подоска рта, под которой красовалась черная эспаньолка. - И мой - как бы поточнее сказать - "подай-принеси". Иными словами, мой адъютант Вилли Кребс. - Бонд ощутил влажное безвольное пожатие. - Оч-чень рад познакомиться, - услышал Бонд заискивающий голосок и увидел перед собой бледное, нездоровое круглое лицо, расплывшееся в театральной улыбке, которая - не успел Бонд ее заметить - тотчас пропала. Бонд посмотрел ему в глаза. Они напоминали две беспокойные черные пуговки, которые их владелец тотчас отвел в сторону. Оба мужчины были одеты в безукоризненно белые комбинезоны с пластмассовыми молниями на руках, лодыжках и на спине. Волосы у обоих были коротко пострижены, так, что просвечивала ножа. Если бы не взъерошенные черные усики с эспаньолкой доктора Вальтера и не тонкая щеточка светлой поросли Кребса, то обоих можно было принять за инопланетян. И тот и другой имели карикатурный вид - этакий ученый-безумец и Петер Лорре [знаменитый немецкий, а затем американский актер, игравший почти исключительно убийц, маньяков и проч. из-за своей жутковатой внешности] в юности. Исполинская фигура Дракса, который, казалось, заполнил собой все пространство, приятно контрастировала с этим угрюмым обществом, и Бонд был благодарен ему за веселую терпкость приема и за явное стремление забыть тот злополучный эпизод в "Блейдсе" и подружиться с новым офицером безопасности. Роль радушного хозяина Дракс исполнял с удовольствием. Он потер руки. - А теперь, Вилли, - сказал он, - сделайте-ка для нас ваш замечательный сухой мартини. За исключением, конечно, доктора. Этот не пьет и не курит, - пояснил он Бонду, возвращаясь на свое прежнее место возле камина. - И едва осмеливается дышать. - Он взорвался коротким смехом. - Весь погружен в мысли о ракете: Не так ли, друг мой? Словно окаменев, доктор уставился прямо перед собой. - Вам угодно пошутить, - сказал он. - Ну, полно, полно, - сказал Дракс, успокаивая его точно ребенка. - Мы поговорим об этих ведущих кромках позже. Кроме вас все ими вполне удовлетворены. - Он обернулся к Бонду. - Наш милый доктор вечно всех пугает, - объяснил он снисходительно. - Ему вечно видятся какие-то кошмары. На сей раз это ведущие кромки стабилизаторов. Они и так уже остры как лезвия бритв, и никакое сопротивление воздуха им не страшно. Но вдруг наш доктор вбил себе в голову, будто они непременно должны расплавиться. От трения воздуха. Бывают, конечно, чудеса, но ведь они прошли испытания при температуре в 3000 градусов, и, как я уже втолковывал вам, если сгорят стабилизаторы, то сгорит и вся ракета. А этого не случится, - добавил он со зловещей усмешкой. Подошел Кребс, держа в руках серебряный поднос, на котором стояли четыре наполненных бокала и запотевший шейкер. Мартини в правду был великолепен, и Бонд не замедлил высказать свое восхищение. - Вы оч-чень любезны, - с глупой, самодовольной улыбкой сказал Кребс. - Сэр Хьюго оч-чень требователен. - Налейте же ему еще, - велел Дракс. - А потом, быть может, наш друг захочет принять ванну. Ужин ровно в восемь. Он еще не закончил говорить, как с улицы донесся приглушенный вой сирены и следом за ним топот идущего беглым шагом в ногу по бетонному покрытию площадки подразделения. - Первая ночная смена, - прокомментировал Дракс. - Казармы расположены сразу за домом. Должно быть, уже восемь. У нас здесь все бегом, - добавил он с довольным блеском в глазах. - Точность прежде всего. У нас много ученых, но мы стараемся придерживаться воинской дисциплины. Вилли, проводите коммандера Бонда. А мы пойдем. Приходите поскорее. Следуя за Кребсом к той двери, через которую он входил, Бонд заметил, что остальные, с Драксом во главе, потянулись к двойной двери в конце комнаты, которая отворилась, стоило Драксу замолчать. Лакей в белой ливрее стоял у парадного входа. Оказавшись в холле. Бонд подумал, что Дракс, конечно же, войдет в столовую первым, не пропустив мисс Бранд. Сильная личность. Относится к подчиненным словно они его дети. Вне всякого сомнения, прирожденный лидер. Откуда в нем это? Из армии? Или причиной всему его миллионы? Бонд шел, по-прежнему уперев взгляд в улиткообразную шею Кребса, и искал ответ. Ужин превзошел все ожидания. Дракс оказался хлебосольным хозяином и у себя за столом держался с безупречным тактом. Большую часть его разговора составляли попытки разговорить - ради Бонда - доктора Вальтера, и речь главным образом касалась разнообразных технических проблем, которые Дракс вкратце разъяснял, как только заканчивалась очередная тема. Бонд был поражен той осведомленностью, с которой Дракс обсуждал каждый из этих сложнейших вопросов, и его глубоким проникновением во все детали. В Бонде все возрастало подлинное восхищение этим человеком, которое почти вытеснило прежнюю неприязнь. Ему больше чем когда-либо хотелось забыть досадное происшествие в "Блейдсе", тем более, что он узнал нового Дракса - Дракса, создателя и вдохновителя грандиозного проекта. Бонд занял место между хозяином и мисс Бранд и уже предпринял несколько попыток вовлечь девушку в общую беседу. Однако нисколько в этом не преуспел. Мисс Бранд отвечала вежливо, но односложно и, как показалось Бонду, избегала встречаться с ним взглядом. Бонд испытывал легкую досаду. Внешне он находил ее очень привлекательной, и то, что ему никак не удавалось добиться от нее взаимности, неприятно беспокоило его. Он понимал, что ее холодное безразличие было напускным и что вопросы безопасности могли бы быть решены скорее, если бы взамен утрированной сдержанности между ними установились дружеские отношения. У Бонда возникло острое желание как следует пнуть ее в лодыжку. Мысль эта позабавила его, и он поймал себя на том, что смотрит на нее по-новому: не как на коллегу по службе, а просто как на женщину. Воспользовавшись долгим спором, завязавшимся между Драксом и Вальтером по поводу разночтений в сводках погоды, поступивших из военно-воздушного ведомства и с Континента, в котором мисс Бранд участия не приняла, Бонд решил проанализировать свои ощущения. В жизни мисс Бранд оказалась куда более привлекательной, чем можно было судить по снимку. Он с трудом представлял, каким образом могут сочетаться с ней жуткие требования профессии полицейского агента с соблазнительной внешностью. Четко очерченный профиль свидетельствовал о незаурядных волевых качествах, однако длинные черные ресницы, прикрывавшие темно-голубые глаза, и чуточку широковатый рот напоминали портреты кисти Мари Лоренсен. И все же губы, пожалуй, были слишком чувствительны для Лоренсен, и темно-каштановые волосы, свивавшиеся в локоны у основания шеи, предполагали иной стиль. В высоких скулах и слегка уходивших вверх уголках глаз был намек на скандинавское происхождение, но теплота кожи была всецело английской. И в жестах и в посадке головы было чересчур много независимой уверенности, чтобы являть собой портрет идеальной секретарши. В самом деле, казалось, что она равноправный член команды Дракса, и даже, заметил Бонд, мужчины внимательно прислушиваются к ее ответам на вопросы Дракса. Ее строгое вечернее платье с рукавами, спускавшимися ниже локтей, было сшито из черного муара. В меру открытый лиф лишь подчеркивал округлость ее грудей, которые оказались ничуть не хуже того, что представлял себе Бонд, прочитав запись в личном деле. В острие V-образного выреза была приколота яркая голубая камея - инталия Тасси, догадался Бонд, недорогая, но оригинальная. Никаких других украшений, если не считать обручального кольца с блестевшими на нем бриллиантиками, она не носила. На губах ее была мягкая пунцовая помада, ногти аккуратно подстрижены и покрыты бесцветным лаком. В общем-то, подвел Бонд итог, она милая девушка, а под ее напускной сдержанностью таится страсть. И пусть, думал Бонд, она полицейский агент и владеет приемами джиу-джитцу, но ведь у нее имеется еще и родинка на правой груди. С этой приятной мыслью Бонд вновь сосредоточил все свое внимание на продолжавшемся между Драксом и Вальтером разговоре и оставил попытки найти общий язык с девушкой. В девять часов ужин закончился. - А теперь я хочу показать вам свое детище, - сказал Дракс, внезапно поднимаясь из-за стола. - Уолтер пойдет с нами. Пригодится. Идемте, любезный мой Бонд. Не сказав ни слова ни Кребсу, ни девушке, Дракс широким шагом устремился вон из комнаты. Бонд и Вальтер последовали за ним. Выйдя из дома, они направились по бетонному полю в сторону отдаленного сооружения на краю скалы. Взошла луна, и приземистый купол тускло блестел в ее тучах. Не дойдя сотни ярдов до места, Дракс остановился. - Я покажу вам где что находится, - сказал он. - Ступайте вперед, Уолтер. Вас ждут, чтобы еще раз взглянуть на стабилизаторы. Не беспокойтесь за них, дорогой друг. Те, кто трудится в отделе твердых сплавов, свое дело знают. Итак, - он обернулся к Бонду и взмахнул рукой в направлении молочно-белого купола, - "Мунрейкер" там. То, что вы видите, это колпак, закрывающий широкую шахту, которая уходит на сорок футов вглубь меловой породы. Половинки купола поднимаются гидравлически и откидываются до уровня верхней кромки двадцатифутового барабана. Если бы они открылись сейчас, то мы увидели бы нос "Мунрейкера", слегка выступающий над стеной. Вон там, - он указал на едва заметную квадратную тень в стороне Дила, - расположен центр управления, бетонный бункер, доверху набитый приборами слежения: радары, эхолокаторы и так далее. Они получают информацию по двадцати телеметрическим каналам. Там же находится большой телеэкран, позволяющий вести наблюдение за поведением ракеты внутри шахты, после того как будут пущены насосы. По другому телеприемнику можно следить за начальными стадиями полета. Рядом с ЦУ имеется подъемник, спускающийся к самому основанию скалы. Большая часть оборудования была доставлена морем, а затем поднята подъемником. То, что вы сейчас слышите, это гул силовой установки, - он махнул рукой в направлении Дувра. - Казармы сотрудников и дом защищены противовзрывной стеной, но когда начнутся испытания, все в радиусе мили будут эвакуированы за исключением специалистов из министерства и бригады Би-Би-Си, которая будет вести репортаж. Будем надеяться, что она выдержит взрыв. Уолтер утверждает, что большая часть площадки и бетонного покрытия расплавится в этом пекле. Вот и все. Пока мы не прошли внутрь, вам больше ничего знать не нужно. Идемте. И опять внимание Бонда привлекли повелительные интонации в голосе. Он молча следовал за Драксом по освещенному лунным светом пространству, пока они не достигли стен. Над обшитой стальными листами дверью горела красная лампочка без плафона. Она освещала четкую надпись по-английски и по-немецки "ОПАСНО ДЛЯ ЖИЗНИ. ПРИ СВЕТЕ КРАСНОЙ ЛАМПЫ ВХОД ЗАПРЕЩЕН. ПОЗВОНИ, ЖДИ ОТВЕТА". Дракс нажал расположенную под табличкой кнопку, и где-то внутри приглушенно задребезжал звонок. - Там могут работать с оксиацетиленом или еще с чем-нибудь таким, - объяснил он. - Если человек, пусть даже на миг, отвлечется, то его ошибка может очень дорого обойтись. Когда звенит сигнал, все откладывают инструменты, а когда узнают в чем дело, то опять принимаются за работу. - Дракс отступил на шаг и указал на ряд решеток шириной около четырех футов, что были расположены у самого верха стены. - Вентиляционные люки, - пояснил он. - Температура воздуха в шахте поддерживается на уровне семидесяти градусов по Фаренгейту. Дверь открыл человек с полицейской дубинкой и револьвером у пояса. Следуя за Драксом, Бонд оказался в маленькой прихожей. В ней не было ничего, кроме скамьи и аккуратного ряда войлочных шлепанцев. - Придется надеть, - сказал Дракс, первым скидывая ботинки. - Иначе можно поскользнуться и нечаянно кого-то толкнуть. Пиджак тоже лучше оставить здесь. Семьдесят градусов по Фаренгейту - нормальная температура. - Спасибо, - сказал Бонд, вспоминая о "беретте" под мышкой. - Но я не скажу, что мне слишком жарко. С чувством человека, попавшего за кулисы театра, Бонд шагнул следом за Драксом в дверь, что вела на железную карнизную площадку и тут же очутился в сиянии прожекторов, заставивших его машинально прикрыть глаза рукой и схватиться за поручень ограждения. Когда он отнял руку от глаз, его взору открылась картина столь великолепная, что на несколько минут он потерял дар речи. Грозное величие самого могучего оружия на Земле ослепило его. 12. "МУНРЕЙКЕР" Казалось, будто он очутился внутри отполированного до блеска ствола огромной пушки. От самого дна, лежавшего на глубине сорока футов, вверх поднималась вогнутая стена шлифованного металла, почти у самого обреза которой словно мухи лепились Бонд с Драксом. В центре шахты, имевшей около тридцати футов в диаметре, возвышалась сверкающая хромом колонна, нос которой, заканчивавшийся острой как игла антенной, едва не упирался в нависший над их головами на высоте двадцати футов колпак. Отливавший бликами снаряд покоился на опоре в виде усеченного стального конуса, вмонтированного в пол между тремя стремительно заломленными назад дельтавидными стабилизаторами, казавшимися острыми как хирургические скальпели. Ничто не нарушало шелковистого сияния пятидесятифутового хромированного корпуса, только тонкие щупальца двух легких стрел, выступавших из стены и плотно державших ракету через прокладки из пористой резины. В тех местах, где стрелы соприкасались с корпусом ракеты, в ее стальном панцире виднелись маленькие люки, которые сейчас были открыты. В тот момент, когда Бонд посмотрел вниз, из одного люка на узкую платформу стрелы выполз человек и облаченной в перчатку рукой прикрыл крышку. Человек осторожно прошел по узкому мостику к стене и повернул рычаг. Послышался пронзительный вой механизма, и стрела, отняв мягкие щупальца от корпуса ракеты, нерешительно застыла в воздухе словно лапа богомола. Тон воя понизился, и стрела медленно сложилась. Затем она вновь расправилась и обхватила снаряд десятью футами ниже. Оператор снова прополз по ней, открыл другой люк и исчез внутри. - Наверное, проверяет топливопроводы вспомогательных баков, - сказал Дракс. - Подача топлива осуществляется самотеком. Оригинальное решение. Ну как вам наша красавица? - он с явным удовлетворением созерцал сияющего от восхищения Бонда. - В жизни не видал ничего прекраснее, - отозвался Бонд. В гигантской стальной трубе не было слышно ни звука, и голоса мужчин, теснившихся внизу, под хвостом ракеты, доносились едва различимым шепотом. Дракс жестом указал наверх. - Боеголовка, - объяснил он. - В данный момент опытная. Нашпигована всякими приборами. Телеметрия и все такое. А прямо напротив нас расположены гироскопы. От них и до самых турбин в хвостовой части идут только баки. Турбины работают на перегретом паре, который образуется в результате разложения перекиси водорода. Топливо, состоящее из фтора и кислорода (он круто обернулся к Бонду: "Это, кстати государственная тайна".), поступает под давлением по специальным каналам в двигатель и тут же воспламеняется. Происходит своего рода контролируемый взрыв, который и толкает ракету в воздух. Стальное дно шахты убирается. Под ним имеется шахта для отработанных газов, которая выходит наружу в подножье скалы. Завтра вы ее увидите. Напоминает огромную пещеру. Когда мы на днях проводили статические испытания, мел плавился и вытекал в море точно кисель. Надеюсь, мы не сожжем эти знаменитые белые скалы до основания, когда придет время для настоящего дела. Хотите посмотреть, как двигаются работы? Вслед за Драксом Бонд молча начал спускаться по крутой металлической лестнице, что спиралью вилась вдоль стены стального колодца. Он ощущал жар от охватившего его восхищения и даже преклонения перед этим человеком и его достижениями. И как он только мог оскорбиться ребяческой выходкой Дракса в клубе? Ведь даже великие не свободны от недостатков. Дракс просто вынужден давать выход тому напряжению, под воздействием которого он постоянно находится, взвалив на свои плечи эту фантастическую ношу. Разговор за ужином со всей ясностью показал, что он не в силах поделиться тяжким бременем со своими закомплексованными помощниками. От него и только от него исходит та жизненная сила и энергия, которая передается всему коллективу. Вот потому даже в такой мелочи как игра в карты он обязан постоянно ощущать уверенность в своих силах, искать подтверждения удачи и успеха, хотя бы и фабрикуя их. Какой человек, окажись он в шкуре Дракса, спрашивал себя Бонд, не стал бы так потеть и кусать ногти, если столько поставлено на кон, если ставка столь высока? Спускаясь по шедшему плавным изгибом трапу - их фигуры карикатурно отражались в отполированной до зеркального блеска оболочке ракеты - Бонд испытывал самоуничижительный восторг перед человеком, которого лишь за несколько часов до того перемывал по косточкам с жалостью, если не сказать, с отвращением. Достигнув выложенного стальными плитами дна шахты, Дракс остановился и посмотрел вверх. Бонд тоже задрал голову. С этого ракурса ракета представлялась тонким и прямым столбом света, устремленным в переливавшийся всеми цветами радуги свод, и свод этот был не просто белым, а сиял перламутровыми отливами. Мерцали тут и там красные искорки, это отражались алые емкости огромного огнетушителя, который стоял рядом и раструб которого рабочий в асбестовом костюме направлял на основание ракеты. Был тут и фиолетовый мазок, от лампочки на вмонтированном в стену щите управления стальной крышкой шахты выхлопа. Изумрудными разводами отражался абажур лампы, стоявшей на столе из некрашенных досок, за которым сидел человек и заносил в журнал цифры в порядке, в котором ему диктовали их собравшиеся под самым хвостом "Мунрейкера" сотрудники. Глядя на бело-голубую колонну, до невероятности легкую и изящную, Бонд с трудом верил, что эта хрупкая конструкция способна будет выдержать ожидавшие ее в пятницу перегрузки: ревущий поток самого мощного в мире управляемого взрыва, звуковой барьер, неизведанное доселе давление воздуха при скорости в 15 тысяч миль в час, страшный удар, который испытает ракета, обрушиваясь с высоты тысячи миль и входя в плотные слои земной атмосферы. Словно прочитав мысли Бонда, Дракс обернулся к нему. - Все это очень напоминает убийство, - произнес он и, к изумлению Бонда, разразился приступом лающего смеха. - Уолтер, - крикнул он куда-то в группу сотрудников. - Подите-ка сюда. - Вальтер отделился от группы и приблизился к ним. - Уолтер, я говорю нашему другу коммандеру, что запуск "Мунрейкера" будет очень напоминать убийство. Заметив на лице доктора выражение озадаченности и недоверия, Бонд нисколько не удивился. - Убийство ребенка. Нашего детища, - в раздражении растолковал Дракс, указывая на ракету. - Проснитесь. Проснитесь же. Что с вами? Лицо Вальтера прояснилось. Ледяная усмешка говорила о том, что от него не ускользнул смысл метафоры. - Убийство. Да, это здорово. Ха! Ха! А теперь, сэр Хьюго, вот что. Графитовые пластины вытяжного канала. Значит, в министерстве довольны температурой их плавления? А им не приходит в голову, что... - по-прежнему что-то объясняя, Вальтер подвел Дракса к хвосту ракеты. Бонд последовал за ними. Как только они подошли, лица десяти человек обернулись к ним. Дракс жестом руки представил Бонда собравшимся. - Коммандер Бонд, наш новый офицер безопасности, - коротко отрекомендовал он. Люди молча посмотрели на Бонда. Никто из них даже не шелохнулся, ни в одной из десяти пар глаз не мелькнуло и тени заинтересованности. - Ну так что, что тут за сложности с графитом?.. - люди обступили Дракса и Вальтера. Бонд остался один. Холодность приема нисколько не удивила Бонда. Он и сам встретил бы с таким же безразличным презрением вторжение дилетанта в секреты собственной профессии. Это талантливые специалисты, на протяжении нескольких недель жившие лишь интересами своей науки и теперь находившиеся на пороге окончательного успеха, вызывали у него сочувствие. И все же, вспомнил Бонд, даже простаку ясно, что он так же, как и они, выполняет свою - не менее важную, чем их - функцию в проекте, свой долг. А что если среди этих людей, чьи глаза были столь неприветливы, прятался враг, в этот самый момент, быть может, торжествовавший, знающий наверняка, что одна из тех графитовых пластин, вызвавшая сомнения Вальтера, действительно может подвести? Да, внешне они, сгрудившиеся вокруг Дракса и Вальтера и, внимавшие их словам, на самом деле производили впечатление сплоченного коллектива, почти братства. Однако нет ли среди них того, кто, словно часовой механизм адской машины, производил скрытый расчет? Предоставленный самому себе. Бонд между делом бродил в образованном оконечностями трех стабилизаторов, что покоились на вделанных в углубления в стальном полу резиновых подушках, треугольнике. Все, на что ни натыкался его взгляд, вызывало в нем интерес, однако он не забывал время от времени окидывать взором группу сотрудников, каждый раз с новой точки. За исключением Дракса все были одеты в облегающие нейлоновые комбинезоны с застежками-молниями на спине. Ни у кого не было ничего металлического, и никто не носил очки. Точно так же, как Вальтер и Кребс, все были коротко острижены - видимо, для того, решил Бонд, чтобы случайно волосы не попали в какие-нибудь механизмы. И тем не менее, каждый из мужчин - это их общее свойство показалось Бонду наиболее странным - был обладателем роскошных усов, уходу за которыми, судя по их виду, уделялось огромное внимание. Усы были всех форм и оттенков: светлые, темные, прямые, висячие, а-ля кайзер Вильгельм, а-ля Гитлер - каждое лицо имело собственный волосистый знак, среди которых пышная рыжая растительность лица Дракса сияла словно печать, подтверждающая его верховное право. Почему, задавался вопросом Бонд, каждый сотрудник, работающий на площадке, непременно должен носить усы? Сам он никогда не был любителем усов, но в сочетании с почти наголо обритыми головами эти ухоженные щеточки казались попросту неприличными. Будь они все одинаковы, еще куда ни шло, однако на фоне круглых, остриженных голов это разнообразие индивидуальных вкусов, этот разнобой производил особенно отталкивающее впечатление. В остальном же ничего не бросалось в глаза; все сотрудники были среднего роста, подтянутые, и одетые, предположил Бонд, более или менее в "рабочем" стиле. При работе на стрелах нужна ловкость, при манипуляции в люках и крошечных внутренних пространствах ракеты необходимо быть компактным. Руки людей были расслаблены и безупречно чисты, ноги в войлочных шлепанцах недвижимы. Ни один из них ни разу не позволил себе любопытствующего взгляда в сторону Бонда. Да, что касается проникновения в их мысли и оценки их лояльности, то, признался себе Бонд, задача эта - в оставшиеся три дня влезть в головы пятидесяти, похожих на роботов немцев - была абсолютно невыполнима. Но вдруг он вспомнил. Уже не пятьдесят. А только сорок девять. Один из этих роботов уже "слетел с катушек" (точное выражение, успел подумать Бонд). И что же оказалось в голове Бартша? Половая неудовлетворенность, да "Хайль Гитлер". Так ли уж он будет неправ, размышлял Бонд, если предположит, что и в остальных сорока девяти головах, если оставить в стороне "Мунрейкер", мысли были только об этом? - Доктор Уолтер! Это приказ. - Прервал размышления Бонда, трогавшего рукой острую ведущую кромку одного из колумбитовых стабилизаторов, голос еле сдерживавшего гнев Дракса. - Возвращайтесь к работе. Мы и так потеряли достаточно времени. Не дожидаясь дальнейших окриков, люди разошлись по своим местам, и Дракс присоединился к Бонду, оставив Вальтера стоять в нерешительности под соплом ракеты. Дракс был мрачнее тучи. - Кретин. Вечно нарывается, - пробормотал он и тут же, словно желая выбросить из головы своего помощника, предложил. - Идемте ко мне в кабинет. Я покажу вам график полета. А потом - спать. Они пересекли площадку. Дракс повернул маленькую ручку, заделанную заподлицо со стальной стеной, и перед ними с шипящим звуком отворилась узкая дверца. В глубине, на расстоянии трех футов от первой дверцы была еще одна стальная дверь; и та и другая, заметил Бонд, имела резиновые уплотнители. Воздушная пробка. Задержавшись на пороге, Дракс указал на ряд таких же неприметных ручек в вогнутой стене. - Мастерские, - пояснил он. - Электрики, генераторы, контроль заправки, душевые, склад. - Затем он кивнул на смежную дверь. - Кабинет моего секретаря. - Прежде чем открыть внутреннюю дверь, Дракс запер внешнюю, и пропустив Бонда в кабинет, закрыл и ее. Это была строгая, окрашенная в бледно-серый цвет комната, в которой кроме широкого письменного стола находилось еще несколько стульев, изготовленных из металлических трубок и темно-синей холстины. Пол был застлан серым ковром. Еще были здесь два зеленых стеллажа с папками и большой металлический радиоприемник. Сквозь неплотно прикрытую дверь проглядывала облицованная кафелем ванная. Напротив стола располагалась широкая, ничем не занятая стена, сделанная, как выяснилось, из матового стекла. Дракс подошел к ней и щелкнул двумя расположенными с правой ее стороны выключателями. Стена осветилась, и перед Бондом возникла карта, нанесенная на обратную поверхность стекла и имевшая площадь около шести квадратных футов. В левой части карты была изображена восточная Англия, от Портсмута до Гулля, и прилегающая к ней акватория между 50-й и 55-й широтой. От красной точки в окрестностях Дувра, где была расположена пусковая площадка, на все расстояния полета ракеты через равные десятимильные интервалы шли параллельные дуги, обозначавшие сектор обстрела. На удалении 80 миль от площадки, между Фризскими островами и Гуллем, прямо в море стоял красный ромб. Взмахом руки Дракс указал на правую часть карты, которую занимали плотно испещренные цифрами математические таблицы и колонки предельных коэффициентов. - Скорости ветра, атмосферное давление, расчетные таблицы настройки гироскопов, - сказал он. - Все составлено с учетом константных скорости и дальности полета ракеты. Из министерства ВВС нам ежедневно сообщают данные о погоде и параметры верхних слоев атмосферы. Данные получают при помощи реактивного самолета, который, достигая своего "потолка", выпускает гелиевый баллон и тот летит еще выше. Толщина атмосферы Земли составляет около 50 миль. Но на высоте 20 миль наш "Мунрейкер" уже не встретит сопротивления воздуха. Его курс пролегает почти что в вакууме. Самое сложное - преодолеть первые 20 миль. Другая загвоздка - притяжение Земли. Если вам интересно, Уолтер все объяснит. В пятницу в последние часы перед стартом сводка погоды будет поступать непрерывно. Гироскопы будут настроены перед самым запуском. А пока мисс Бранд каждое утро заносит данные и ведет таблицу гироскопов, на случай, если они вдруг понадобятся. Дракс перешел к другой таблице. Она представляла собой диаграмму полета снаряда от старта до цели. Здесь тоже были колонки с цифрами. - Скорость вращения Земли и ее влияние на траекторию ракеты, - объяснил Дракс. - Пока ракета находится в полете, Земля вращается на восток. Этот фактор нужно учитывать при составлении графика полета. Все очень непросто. К счастью, вам вовсе не обязательно это усваивать. Оставьте это для мисс Бранд. А теперь, - он повернул выключатели, и стена погасла, - я готов ответить на вопросы, касающиеся ваших обязанностей. Думаю, их выполнение не потребует от вас чрезмерных усилий. Как видите, все здесь буквально сочится секретностью. Министерство настаивало на этом с самого начала. - Пока все в порядке, - сказал Бонд. Он изучал лицо Дракса. Его здоровый глаз пристально впился в Бонда. - Как вы считаете, существовала ли связь между вашим секретарем и мистером Тэллоном? - спросил он. Вопрос этот лежал на поверхности, и Бонд решил задать его сразу. - А почему бы нет? - не задумываясь, ответил Дракс. - Она привлекательная девушка. Они проводили здесь много времени вместе. Во всяком случае, уж в сердце Бартша она, похоже, оставила отметину. - Я слышал, что прежде чем пустить пулю себе в рот, Бартш в нацистском приветствии выкинул руку и крикнул "Хайль Гитлер", - заметил Бонд. - Мне тоже говорили об этом, - невозмутимо сказал Дракс. - Ну и что с того? - Почему все мужчины у вас носят усы? - спросил Бонд, оставив реплику Дракса без внимания, и ему снова показалось, что вопрос пришелся собеседнику не по вкусу. - Это моя идея, - ответил Дракс, издав свой короткий лающий смешок. - В белых спецовках и с бритыми головами людей почти не различить. Поэтому я велел всем отпустить усы. Усы - моя слабость. Как во время войны в ВВС. А разве это плохо? - О нет, нисколько, - сказал Бонд. - Просто поначалу как-то пугает. По-моему, большие цифры на костюмах и разные цвета для смен были бы куда эффектнее. - Может быть, - произнес Дракс, поворачиваясь к двери и тем самым давая понять, что аудиенция окончена, - но я остановил выбор на усах. 13. КАРТА АДМИРАЛТЕЙСТВА Рано утром, в среду, Бонд проснулся в постели своего погибшего предшественника. Спал он мало. Вечером накануне Дракс всю дорогу до дома хранил молчание и лишь у подножья лестницы вежливо раскланялся. Бонд прошел по устланному ковром коридору в уютную спальню, сквозь приоткрытую дверь которой пробивался свет, и нашел там свои вещи, кем-то аккуратно сложенные. Комната была обставлена с той же расточительностью, что и первый этаж. На тумбочке возле кровати была коробка печенья и бутылка "Виши" ("Виши" настоящая, не вода из-под крана, понял Бонд.) Кроме бинокля в кожаном футляре на туалетном столике и металлического шкафа с документами, который был сейчас заперт, в комнате не оставалось других следов пребывания предыдущего постояльца. С такими сейфами Бонд обращаться умел. Он облокотил шкаф о стену, сунул руку под дно и нащупал нижний конец запора, который при закрытой верхней секции должен был торчать снизу. Толкнув его вверх. Бонд один за другим освободил ящики и аккуратно опустил шкаф на пол, недобро подумав, что в Сикрет Сервис майор Тэллон вряд ли бы задержался надолго. В верхнем ящике шкафа лежали планы площадки и прилегающих зданий, а также адмиралтейская карта Дуврского пролива за номером 1895. Разложив листы на кровати, Бонд тщательно осмотрел их. В складках карты Адмиралтейства виднелись следы сигаретного пепла. Бонд достал свой инструментарий, умещавшийся в квадратном кожаном кейсе. Осмотрев