и наконец закончили обед и вышли из-за стола, мама с беспокойством поинтересовалась у отца: - Надеюсь, наш хозяин не одарил их кусками янтаря в первобытном состоянии? Я просто опасаюсь за их фланелевые пижамки, хоть бы до конца отпуска продержались... - Нет, - успокоил ее пан Роман. - И не бойся, такое нам не грозит. С равным успехом ты могла бы одарить кого-нибудь собственными детьми... Сойдя с крыльца, Павлик вдруг схватил сестру за руку и утащил за сарай. - Ты что? - удивилась Яночка. - Тсс... Мизя идет! Осторожно выглянув из-за сарая, Яночка убедилась - Павлик говорил правду. - Неужели до сих пор они обедали? - Выходит, так. Я и то удивлялся - что-то их нет, наверное, где-то задержались, но спрашивать поостерегся. Яночка пренебрежительно пожала плечами. - И спрашивать нечего, без того ясно - дождь пережидали. Голову даю на отсечение. Для них ведь эта морось все равно что ливень. - Наверняка ты права. Уж. и не знаю, может, для нас лучше, если каждый день будет лить дождь? Хотя нет, тогда они вовсе из дому не выйдут. Мизя с мамой вошли в дом. - Смываемся! - решилась Яночка. - Скорее, а то еще выглянут в окно и сверху нас увидят. Уже на бегу Павлик с удовлетворением констатировал: - Времени достаточно, успеем подобрать подходящее для засады место. Хабр, в лес! Найти подходящее место для засады на кабанов оказалось не так-то просто. Сначала Яночка с Павликом сунулись было в тростники, упустив из виду тот факт, что подходящим место должно быть для них, а не для кабанов. И только увязнув чуть ли не по колени в жидкой грязи, окруженные тучами комаров - опомнились. Вылезли из болота и решили спрятаться на сухом пригорке, в густых зарослях боярышника. Стало смеркаться, когда брат с сестрой, по возможности благоустроив свой пост, заступили на вахту. Небо затянули тучи, опять принялся накрапывать дождь. Прижавшись друг к дружке, дети притаились под низко нависшими ветвями, время от времени осторожно отмахиваясь от комаров. Хабр примостился рядом, весь в напряженном ожидании, чутко прислушиваясь к каждому шелесту. Прямо перед ними, в нескольких метрах, склон горы опоясывала песчаная дорога, по ту сторону которой начиналось поросшее густым тростником болото. На его краю положили приманку для кабанов - три больших ломтя хлеба. Предполагалось, что, выйдя из леса на ночную кормежку в тростники, кабаны начнут эту кормежку с хлеба. - Эх, не догадалась перчатки надеть, - прошептала Яночка, раздавив на ладони очередного комара. - А на голову противогаз, - проворчал Павлик. - Паразиты, прямо в нос забираются... О, слышишь? Тихо! Слышишь? - Вроде бы машина едет. Оба замерли в напряженном молчании. Со стороны поселка медленно приближалась легковая машина. Водитель не включал фар, ехал на подфарниках. Тихо урча мотором, машина слегка покачивалась на неровностях дороги. Немного проехав мимо замерших в засаде Павлика и Яночки, машина притормозила и принялась разворачиваться. Немного назад, немного вперед, опять назад. Осторожно маневрируя на узкой дороге, водителю удалось развернуть машину и она, по-прежнему тихонько урча мотором, двинулась в обратном направлении. - Вот приспичило именно тут крутиться! - недовольно проворчал Павлик. - Еще кабанов распутает. - Может, сейчас уедет? - с надеждой произнесла его сестра. Опять проследовав мимо притаившихся детей, на сей раз в обратном направлении, водитель машины притормозил, съехал с дороги и остановился на краю леса, буквально в нескольких метрах от засады. Он выключил и двигатель, и подфарники. В сгущающихся сумерках дети отчетливо видели лишь заднюю половину машины. Похоже, из машины никто не выходил. Дети не спускали глаз с машины, с трудом сдерживая гнев и раздражение. Надо же было какому-то балбесу приехать именно сюда, в то место, где они уже несколько дней прикармливали кабанов и сегодня очень надеялись их наконец увидеть! С ненавистью уставившись на неподвижный зад машины, Павлик вдруг заморгал и пхнул Яночку локтем в бок. Яночка, напротив, стараясь не мигать, напряженно уставилась туда же и лишь раздраженно прошипела: "Сама вижу". Из машины вышел водитель и подошел к задней табличке с регистрационным номером. Осмотрев ее, он сел опять за руль, не захлопывая дверцы машины. Дальнейшее заставило детей тихонько охнуть. Табличка с номером вдруг повернулась обратной стороной. Водитель опять вышел, опять осмотрел ее и, видимо, остался доволен, ибо вернулся на свое водительское место и больше не выходил. Сидел неподвижно и ничего не делал. - Видела? - шепнул вспотевший от эмоций Павлик. - Не слепая! - фыркнула в ответ Яночка. - Надо запомнить номер. - Плоховато видно... Вроде бы две пятерки, согласна? - А тот, что на той стороне - другой. - Надо же, прямо кино... Кабаны сразу вылетели из головы, внимание всецело поглотила необычная сцена. Таинственная машина, тихонько подкравшаяся ночью в эту глушь... Манипуляции с номерами... Все это однозначно свидетельствовало о желании водителя остаться незамеченным и сбить с толку возможных свидетелей. Яночка чувствовала, что у нее от волнения горят даже уши. - Запиши номер, потом забудем! - шепнула она брату. - Мы же толком так его и не разглядели! - возразил Павлик. - Попробую подкрасться поближе... - Только не по дороге, там он тебя сразу заметит. Проберись лесом и как-нибудь сзади подползи. Пригнувшись совсем, Павлик задом попятился в кусты, и вскоре Яночка потеряла его из виду. В густой тени зарослей его никто бы не разглядел. Надо полагать, что сидевший сейчас за рулем водитель, явно бандит или другой какой преступник, тоже не заметит за спиной ничего подозрительного. Прошли целые века. Ничто не нарушало ночной тишины. Павлик пропал. Вдруг лежавший у ног хозяйки Хабр встрепенулся, насторожил уши и сел. Яночка обхватила пса за шею. - Тсс, Хабрик, тихо! Не ходи туда, мой дорогой. Жди здесь! Повернувшись в сторону машины, Хабр яростно нюхал воздух. Его внимание привлекло что-то на склоне горы за машиной. Вот и Яночка заметила наконец, что по склону движется какое-то темное пятно. Сердце подскочило и забилось где-то в горле. Подумала - неужели Павлик? Так неосторожно прет прямо на машину, сейчас бандит за рулем его увидит! Нет, это не был Павлик. Какой-то мужчина скатился с поросшего редкими деревьями крутого склона прямо к машине и рванул дверцу. Распахнув ее, он зашвырнул на заднее сиденье машины что-то, что нес в руках, сам сел рядом с водителем, дверца захлопнулась. В этот момент табличка с номерами опять совершила оборот и одновременно тихо заурчал включенный двигатель. Опять включился ближний свет, зашуршали по песку покрышки, и машина скрылась из глаз потрясенной девочки. Спустя минуту на дороге появился грязный и мокрый Павлик. - Эй, ты где? - шепотом позвал он. Отпустив Хабра, Яночка выползла из укрытия. - Ну, что?! - Я подобрался вплотную к машине! - возбужденно рассказывал Павлик. - Он меня не видел. Оба номера записал, и с той, и с другой стороны. Второй номер не наш, иностранный. Этот идиот как по заказу его осветил, видела? Яночка кивнула, забыв о том, что вот этого как раз в темноте и не увидеть. - А тот, что нес? - жадно расспрашивала девочка. - Тот, что сверху скатился, Я видела, что-то в машину бросил. - Кажется, саперную лопатку, я сам не успел разглядеть. Но мне показалось - лопатка. - Выходит, он тут, в лесу, что-то копал. Ночью! Умру, если не дознаюсь всего! - Сейчас ничего не разыщешь, гляди, совсем темно. - А до утра мы не можем ждать, дождь моросит, утром Хабр не найд?т следов. А у нас с собой фонарик. Ты где записал номера? - На земле. Вон там... Хотя... Погоди, какое же это дерево? Хабрик... - Нет, Хабр затопчет. Не можем же мы требовать от собаки, чтобы она еще и летала! Не сразу удалось отыскать дерево, за которым притаился Павлик. К счастью, деревья по ту сторону дороги, рядом с кабаньим болотом, росли редко, внизу было всего четыре, и, подсвечивая фонариком, дети нашли то, под которым Павлик расчистил землю и накарябал прутиком заветные номера. Разглядывая их теперь, он и сам был недоволен - не мог написать отчетливее! Какие-то непонятные закорючки, словно зверь драл землю когтями. Яночка не стала придираться. - Ничего не поделаешь, выбора у нас нет. И записать не на чем. Придется запоминать. Начали, один ты, другой я. Вот это какая цифра, четверка или семерка? - Четверка, - вспомнил Павлик. - А на конце должна быть пятерка. Это я точно помню, у меня и в самом деле закорючка. А вот что здесь? Похоже, восьмерка... - А теперь можно отпустить Хабра, - сказала Яночка после того, как номера были расшифрованы, вызубрены, для верности повторены и на всякий случай осторожно прикрыты дерном. - Хабр, ищи! Давно ожидавший своего часа Хабр не раздумывая бросился в густую темноту леса. Дети устремились следом за собакой вверх по склону горы, спотыкаясь на неровностях местности - корнях деревьев, ухабах, колдобинах, натыкаясь на колючие кусты и ощупью разыскивая в них проход. Мокрые ветки били по лицу, колючки впивались в руки и разрывали одежду. Несколько раз ударялись о пни, которые в темноте уже нельзя было заметить и обойти, - Стой, подождем Хабра! - тяжело дыша попросила Яночка. - Не уверена, что мы идем в правильном направлении. Ни зги не видно! Эй, ты где? - Здесь я! - откуда-то сверху отозвался Павлик. - Вымок весь! Правильно, подождем Хабра. Сейчас вернется. Тот и в самом деле сразу появился. Дети скорее почувствовали его присутствие, чем увидели. А собака, покрутившись перед детьми, повела их дальше, явно недовольная, что они так медленно идут за ней. Хабр даже заскулил тихонько от нетерпения и опять шмыгнул куда-то вверх. Сопя и задыхаясь, брат с сестрой наконец форсировали довольно крутой склон холма и оказались на почти плоском участке. Собака уже не стремилась вперед, а крутилась под ногами. Значит, здесь! Раздвигая мокрые ветки кустов, дети пробирались куда-то следом за Хабром. Павлик шел первым и тихонько вскрикнул, провалившись в какую-то яму. - Стой! - позвал он сестру. - Опять в какую-то ямину угодил. Надо бы посветить... - Так и быть, посвети, - разрешила Яночка. Павлик щелкнул выключателем фонарика. Кружок света выхватил из темноты мокрые кусты, яму и опрокинутую прямоугольную бетонную плиту... - Кладбище! - прошептала Яночка, чувствуя, как дрожь прошла по спине. - Точно, кладбище, - не очень бодро подтвердил Павлик, которому тоже стало не по себе. - Мы подобрались к нему с другой стороны, я и не подозревал, что Хабр нас к нему выведет. Постой-ка, а где же Хабр? - Хабр! - вполголоса позвала Яночка. - Песик, ты где? Хабр моментально возник в кругу света, всем видом показывая - надо идти дальше. Отбежав, он нетерпеливо оглядывался, возвращался к детям и опять устремлялся куда-то в сторону. При виде бодрой, оживленной собаки и дети приободрились. Стало совершенно очевидно - Хабру наплевать на то, что они очутились ночью на этом мрачном кладбище. Главное, тут поблизости он обнаружил нечто чрезвычайно интересное и важное, и не имеет значения, когда и где это важное осматривать - в ясный солнечный день на цветущем лугу или темной дождливой ночью на заброшенном кладбище. Не выключая фонарика дети последовали за своим проводником, стараясь не глядеть на развороченные могилы. И хотя Хабр был неиссякаемым источником бодрости и оптимизма, им пришлось мобилизовать все силы, чтобы не пуститься в позорное бегство, отказавшись от дальнейших расследований. Но вот пес привел Яночку с Павликом к цели. Как видно, моросящий дождь не смыл следов, по которым он шел, запах сохранился. Сначала пес, по своему обыкновению, сделал стойку на дичь, затем, оглянувшись и убедившись, что хозяева это видели, отбежал немного и сел с удовлетворенным видом. Он свое дело сделал. Описав включенным фонариком крут, Павлик промолвил: - Ну что ж, это уже о чем-то говорит. Пес сидел рядом со свежераскопанной могилой. Сдвинутая плита лежала на мокрой траве, придавив ветки бузины. Вокруг все было засыпано землей, на дне глубокой ямы виднелись кости развалившегося скелета. - Теперь мы знаем, зачем ему понадобилась лопата, - проговорила Яночка. Девочка уже совсем овладела собой. Для нее разгадка тайны была важнее всех скелетов, гробов, могил и кладбищ, пусть даже и глубокой ночью. Глядя на следы варварской деятельности злоумышленника, девочка рассуждала вслух: - Итак, знаем, кто раскапывает, но не знаем - зачем. Ведь не ловушки же он здесь роет? Внимательно осмотрев глубокую яму, ее брат высказал свое мнение: - В качестве ловушки очень даже подходящая. Если кто с разбегу свалится сюда, руки-ноги переломает, факт! Но лично я не стал бы рассчитывать на то, что кто-то примется здесь бегать, к тому же в полной темноте. - Ясное дело, не станет. Нет, тот тип наверняка что-то ищет. - И я догадываюсь, что именно. - Что же? Павлик не сразу ответил. Сдвинув брови, он сосредоточенно над чем-то думал. И наконец решительно произнес: - Этот тип - кладбищенская гиена. Я читал есть такие подонки, что разрывают могилы в поисках драгоценностей, ведь покойников часто хоронят с золотыми кольцами на пальцах и прочими драгоценностями. Вот они раскапывают и забирают себе все эти золотые перстни, крестики и прочее... Поглядывая то на брата, то на разрытую могилу, Яночка не согласилась с версией Павлика, - Нет, - сказала она, - думаю, здесь не то. - Почему ты так думаешь? - Потому что в драгоценностях хоронили всяких богатых и знатных покойников, а в этих могилах лежат люди бедные. - А ты откуда знаешь? - Из географии. Здесь не было никаких богачей, испокон веку одни рыбацкие деревушки. Местное население занималось рыбной ловлей, сбором ягод и янтаря, но сами они от этого не богатели. Богател крупный город Гданьск, торговый и промышленный центр, но он далеко отсюда, вон там, на западе... Спохватившись, Яночка заставила себя остановиться, хотя ей очень хотелось побольше рассказать о природных богатствах этого края и его экономике. Сейчас не время для лекций, да и пятерки по географии никто не поставит. Сейчас они должны разгадать неожиданно возникшую загадку. Павлик почесал в затылке. - Ну, если рыбаки и прочая беднота... В их могилах вряд ли можно обнаружить золотые перстни и прочие сокровища. А тогда чего же он в них ищет? - Вот я и не знаю. - А я знаю! - порывисто воскликнул Павлик, осененный новой идеей. - Что-то, оставшееся с войны. - Что могло остаться с войны? - Так ведь я же тебе говорил - здесь немцы держали оборону, в окопы зарылись. Вот тут они сидели, и деться им было некуда: и с той стороны вода и с той, а вон оттуда напирали советские войска. А у немцев обязательно был штаб, так не бывает, чтобы штаба не было. В штабах обычно полно всяких документов. А эти документы, скажу я тебе - жутко важная вещь. Ни в коем случае не должны попасть в руки противника! Вот они и спрятали их, причем прятали так, чтобы потом можно было отыскать, а вдруг предоставится такая возможность? А этот тип теперь разыскивает немецкие документы, думает, а может, в какой могиле спрятали... - А почему он решил, что обязательно в могиле? - Откуда мне знать, почему он так решил, но ведь что-то же думать он должен? Подумал и решил - стану искать в могилах. - А почему не в окопах? - Ну что пристала? Откуда мне знать? - А штаб тоже сидел в окопах? - Наверное, не на дереве же! - Им сподручнее было и закопать в .окопах... - Знаешь, сколько здесь окопов? Целые сотни километров! Всех не перекопаешь. А тот, что ищет, тоже, должно быть, подумал как следует. Наткнулся на кладбище и решил... Я, например, стал бы искать на кладбище, факт! - Уж могил-то во всяком случае меньше, чем окопов, - согласилась рассудительная Яночка. - Не исключено - он решил начать с могил, а когда все их обыщет, за окопы примется. Погоди, Хабр что-то говорит. Над этой проблемой мы дома подумаем, а сейчас давай Хабра послушаем. Хабр меж тем пришел к выводу, что место, к которому он привел по следам злоумышленника своих маленьких хозяев, уже ими осмотрено, так что можно двигаться дальше. Хабр показал еще не все, что собирался. Собака встала, обежала вокруг свежераскопанной могилы и, опустив нос к земле, направилась по какому-то следу. Обернулась, увидела - дети стоят где стояли. Пришлось вернуться, покрутиться вокруг них, отбежать, опять оглянуться и нетерпеливо переминаться на месте, пока они наконец, не соизволили двинуться вслед за своим четвероногим проводником. - Эх, жизнь собачья! - ворчал Павлик, поспешая вслед за Хабром. - Темно, хоть глаз выколи, мокро, холодно и наверняка поздно, дома влетит... - А что делать? - вторила ему сестра. - Не оставлять же до утра, дождь все следы размоет. Когда наконец вслед за Хабром дети вышли прямехонько к знакомой базе отдыха, они уже ног под собой не чуяли. Хабр не знал жалости. Он вел их напрямик, уверенно идя по следу. И собаке не было необходимости все время принюхиваться к следам, она наверняка сокращала путь, безошибочно выводя потом опять на след прошедшего здесь человека. Натренированный на поиски дичи, необыкновенно способный пес за время пребывания с Яночкой и Павликом не только не утратил приобретенные ранее охотничьи навыки, но и еще чрезвычайно их развил под умелым руководством детей, интуитивно, понимавших своего друга. К тому же у него не было недостатка в постоянных тренировках, дети то и дело просили пса выследить интересующие их объекты, так что врожденные охотничьи таланты пса обогатились благоприобретенным опытом. Насквозь промокший, взопревший, измученный и грязный Павлик, увидев перед собой знакомый кемпинг, погасил фонарик. В поселке горел уличный фонарь, к тому же окна некоторых домиков были освещены, так что света было достаточно. После лесной темноты - даже более, чем достаточно. Ни секунды не сомневаясь, Хабр устремился в проход между домиками, привел к одному из них, на всякий случай основательно обнюхал землю у входа и сделал стойку на дичь. Оглянувшись на детей и убедившись, что они ее видели, сел, сияя от гордости. И даже языка не высунул, совсем не устал! Остановившись в тени соседнего домика, дети шепотом совещались. - Из этого следует - их было двое, - тяжело дыша говорил мальчик. - Один с лопатой к машине пошел, а второй сюда притащился и теперь сидит вот в этом доме. Если я правильно понял Хабра... - Ты правильно понял, - похвалила брата Яночка, пытаясь вытряхнуть из волос набившиеся в них листья, хвойные иголки и прочий лесной мусор. - Наверняка злодеев было двое, один бы не успел и туда, и сюда смотаться. А водитель машины с места не двинулся. - Смотри, в доме горит свет, - перебил сестру Павлик. - Заглянем? И осторожно подкравшись к окну, Павлик, приподнявшись на цыпочки, заглянул внутрь. Поскольку занавеска на окне была задернута неплотно, он смог заглянуть в освещенную комнату и, очень взволнованный, вернулся к нетерпеливо поджидавшей его Яночке. - А ну-ка угадай, кого я там увидел? - спросил он каким-то зловещим тоном. Думать Яночка умела. Взглянула на довольного собой пса, на взволнованного брата, на домик, опять на собаку... И холодно произнесла: - Рыжего Попрыгуна. Павлик все-таки удержался и не присвистнул. Решительно, его сестра очень неглупая девчонка, только вот не надо хвалить, а то возомнит о себе. - Точно, Попрыгун! - как можно равнодушнее подтвердил мальчик. - Как штык! Сидит за столом и читает, мерзавец. - Что читает? - поинтересовалась сестра. - Откуда мне знать? Я не интересовался. - Да ты что! А ну-ка возвращайся и посмотри хорошенько! Вдруг это те самые могильные документы? Сестра еще и договорить не успела, а Павлик опять приник к окну. Вернувшись, доложил: - Исключено. Обычная книжка. И даже совсем не старая. Сам видел, новехонькая! Такая в могиле не могла сохраниться. А как ты догадалась, что там Попрыгун? - По поведению Хабра. Он его еще на пляже обнюхал и теперь сразу сказал - он. Наверняка его следы обнаружил на кладбище еще тогда, когда мы туда первый раз вышли, а потом на пляже на него показывал, помнишь? Иначе с чего бы заинтересовался этим подозрительным Попрыгуном? Дети позволили себе немного отдохнуть после форсированного марша в темноте. Яночка радовалась - немного приоткрылась завеса над тайной, кое-что удалось узнать. Благодаря Хабру разоблачили Попрыгуна. Притворялся беззаботным отдыхающим, приехал позагорать и покупаться, увлекался малиновыми толстушками, ха-ха! А на самом деле приехал для того, чтобы раскапывать старые могилы в компании с подозрительным сообщником. С двумя подозрительными сообщниками! Один водитель машины с двойными номерами чего стоит! Наверняка здесь действует шайка преступников. - Пора возвращаться, - заметил Павлик. - Пора, - подтвердила Яночка. - А завтра, при свете, все еще раз осмотрим. Только я бы возвращалась по дороге. - Ясное дело, у меня все эти ямины и колдобины вот где сидят! Насмотрелись мы на кабанов, нечего сказать... Яночка лишь тяжело вздохнула в ответ. Свистнув Хабра, дети поспешили домой. А дома родители уже давно места себе не находили, хотя тревога за детей проявлялась по-разному. Пани Кристина металась по комнате причитая и хватаясь за голову, пан Роман изо всех сил изображал каменное спокойствие. - Да не заблудятся они, - пытался он успокоить жену. - С ними же Хабр. И даже если бы, не дай Бог, с ними что случилось, можешь быть уверена - пес бы прибежал и сообщил нам. А раз его нет, значит, все в порядке. - Какое в порядке, какое в порядке! - нервно вскрикивала мама. - Ночь на дворе, дождь идет! А детей нет! Заблудились! Простудятся! Не ужинали! - Вот вернутся и поужинают, ну что ты беспокоишься? Не умрут с голоду. И на всякий случай дашь им по таблетке аспирина, только и всего. - Боже мой, Боже мой! - ломала руки пани Кристина. - Иногда мне кажется - лучше бы они у нас не были такими самостоятельными, Когда предводительствуемые веселым и довольным Хабром дети галопом примчались к дому, мама ждала их у калитки. К этому времени дождь унялся, небо очистилось от туч. Поскольку на улицах поселка ярко горели фонари, да и окна в домике светились, мама получила возможность хорошенько разглядеть своих ненаглядных деток и невольно испустила крик ужаса. Все, с чем им пришлось соприкоснуться этим вечером - земля, листья и хвоя, болотная жижа и комары - наложило свой отпечаток на их облик. - Езус-Мария! Дети! Что с вами? Где вы были? Брат и сестра сконфуженно молчали. Целиком поглощенные сенсационными открытиями этого вечера, они не успели сговориться о том, как объяснят дома свое долгое отсутствие, просто забыли об этом. Не отвечая на вопрос, Павлик дипломатично заметил: - Есть хочется по-страшному! Знала бы ты, как мы проголодались... - Сейчас поужинаете! И аспирин примите! А первым делом - под горячий душ! - командовала мама. - Такая холодина, а вы легко одеты! - Какая холодина? - удивилась Яночка. - Наоборот, жарища... И поскольку мама от такого неожиданного ответа просто рот раскрыла, девочка быстро пояснила: - Пробежалась бы сама по лесу за Хабром еще и не так бы взопрела. Вот, потрогай, какая я вся горячая! - А кто заставлял вас в темноте по лесу бегать? - пришла в себя мама. - До поздней ночи! Мы тут с ума сходим, а они по лесу бегают! Пол-одиннадцатого! Немедленно отвечайте, где были и что все это значит? Яночка поняла - мама так легко не успокоится и на уловки не поддастся. Надо как-то объяснить свое опоздание на ужин, ничего не поделаешь. Просто соврать нельзя, дети с малолетства привыкли говорить родителям правду, их отношения всегда строились на доверии, это и позволяло брату с сестрой пользоваться относительной свободой. Но и правду сказать пока тоже нельзя, тем более, что тайна еще не раскрыта, а им могут запретить на будущее заниматься расследованием. Значит, надо как-то недипломатичнее и не соврать, и в то же время не проговориться. Решение пришло мгновенно. - А мы в засаде сидели, - смущенно проговорила девочка. - Очень хотелось кабанов увидеть... - Ночью? В засаде на кабанов? - пришла в ужас мама. - А когда же еще? - поспешил на помощь сестре Павлик. - Они же только по ночам и выходят на кормежку. Отец с матерью отреагировали одновременно. Пани Кристина: - Могли бы дождаться более подходящей погоды. Пан Роман: - И как? Видели их? Яночка ответила сразу обоим, причем в ее голосе прозвучала явная претензия: - Нет, они не появились. А что касается погоды, так у нас выбора не было, навязали вы нам эту Мизю, вот и пришлось воспользоваться первым подвернувшимся случаем, когда удалось отделаться от нее. Знаете, эта Мизя такая... На этот раз сменила тему пани Кристина: - Могли бы со своей засадой управиться пораньше! И вообще я не понимаю, какой смысл подстерегать кабанов ночью. По ночам ведь ничего не увидишь... - Днем тоже их не увидишь! - с полным ртом возразил Павлик, ибо они с Яночкой уже набросились на еду. - Уж и не знаю, где они скрываются... Папа со знанием дела напомнил: - В чащах и болотах, в труднодоступных местах. И приближаться к ним надо бесшумно, не то легко спугнуть. Продолжая уминать ужин за обе щеки, Павлик кивнул с видом заговорщика и пробурчал: - Это я знаю. Болота и в самом деле труднодоступны. А отец поучающе заметил: - В любом случае сидеть по ночам в засаде не имеет смысла. На кормежку кабаны обычно выходят сразу же после захода солнца. А уж если ночью, то только лунной... О, глядите, луна из-за туч показалась, завтра распогодится... Тут пани Кристина сочла нужным перебить некстати разговорившегося мужа: - Вот аспирин, обязательно примите на ночь. И витамин С. И задумавшись, неожиданно закончила: - Откровенно говоря, мне бы тоже хотелось увидеть кабанов на воле. x x x В глубоком молчании Павлик с Яночкой сидели на мху у перехода сквозь дюны, мрачно уставившись на пограничную сетку со строгой надписью. Одинаково упершись локтями в коленки и подбородками в ладони, они не сводили глаз с того, что так долго искали по всему лесу - молодого, отдельно стоящего кустика шиповника. Рос себе беззаботно этот молодой побег дикой розы прямо из за за пограничной сеткой, рос на свободе и радовался. Ну прямо идеальный для пересадки! Ничто не мешало его осторожненько выкопать и перенести к разоренному муравейнику. Увы, он рос по ту сторону сетки, а значит, за границей. - Надо же, всего каких-то два метра, большое дело, - ворчал Павлик. - Под сеткой пролезть - раз плюнуть, пригнуться немного и дело с концом. Яночка вздохнула. - А мы с чистой совестью можем поклясться, что по нашу сторону нет ни одного такого подходящего кустика. И чтобы маленький был, и один побег, а не разросшийся куст. Можем считать - это перст судьбы и указание свыше. Павлик не мог успокоиться. - А все из-за какой-то дурацкой рыбьей головы, к тому же жутко вонючей! Слушай, всего каких-то пять минут... - Переход границы строго запрещен, - напомнила Яночка, но в голосе ее не чувствовалось твердости. - Сама же сказала - перст судьбы. - Ничего не поделаешь, - решилась сестра. - Придется пойти на преступление. Только бы никто не увидел! А то... не знаю, что нам грозит? - Тюрьма, - безжалостно ответил Павлик. - За нелегальный переход границы грозит тюремное заключение сроком... Не знаю точно на какой срок, но посидеть придется. Услышав такое, Яночка задумалась. Потом нерешительно произнесла: - Может, за такое короткое пересечение... ты сказал, пяти минут хватит? Мы же сразу вернемся, и добровольно. Может, тогда отделаемся исправительным... как его? Трудовым заведением для несовершеннолетних. А оставить муравьев на погибель мы просто не имеем права! Дискуссия явно была беспредметной, ибо оба уже приняли решение. И хотя таблицы с одноглавым орлом совершенно недвусмысленно грозили санкциями, судьба беспомощных муравьишек призывала к действиям. Откровенно говоря, уже полчаса назад дети отправили Хабра за лопаткой к родителям. Теперь же сидели у границы и, не сводя глаз с желанного растения, обсуждали, собственно, давно уже решенную проблему. К сожалению, ни Яночка, ни Павлик не обладали способностями их необыкновенного четвероногого друга, вот и не догадывались о том, что в нескольких шагах от них, у самого перехода через дюны, притаился за густым кустом боярышника какой-то человек. Он стоял неподвижно, не спуская недоброго взгляда с тоже неподвижных светловолосых детей, уставившихся куда-то за пограничную сетку... Далеко на пляже супруги Хабровичи вскочили со своих подстилок в грайдоле, когда туда прыгнул к ним с разбегу запыхавшийся пес. Обежал грайдол, потыкался носом во все концы, разыскал лопатку Павлика и ухватил зубами ее ручку. И принялся разыскивать Яночкину лопатку. Разыскал и хотел ее тоже ухватить за ручку, но выронил при этом Павликову. Схватил в зубы Яночкину, попытался и Павликову ухватить, но теперь Яночкина свалилась на песок. Пан Роман внимательно наблюдал за безуспешными попытками пса взять в зубы сразу две лопатки. Пани Кристина тревожно допытывалась: - Что могло случиться? - Да ничего не случилось, - успокоил ее муж, - Нашим детям пришло в голову где-то вести раскопки, и они прислали собаку за орудиями труда. Давай-ка поможем псу... Взяв обе лопатки, пан Роман связал их бечевкой. Хабр ждал нетерпеливо, не сводя глаз с его рук. Как только хозяин закончил, пес схватил в зубы упаковку, выскочил из грайдола и по пляжу, вдоль моря устремился куда-то на восток, с такой скоростью, что из-под лап летели мокрый песок и брызги морской воды. - Интересно, как он понял, что им именно лопаты требуются? - изумленно спросила пани Кристина. - Как такое можно объяснить собаке? Пан Роман осмотрелся. - Очень просто. Они предусмотрительно не оставили здесь больше никаких своих вещей. Так что из принадлежащих им предметов здесь оказались только эти лопатки. Собаку Яночка с Павликом заметили издалека, когда она выскочила на верхушку дюны. И разглядели, что в зубах что-то несет. - Вот он! - вскричала Яночка, вскочив с места. Человек, притаившийся за кустом, вздрогнул и тоже глянул в том "направлении. Увидев вытянувшийся в стремительном беге силуэт собаки, который тут же исчез за очередной дюной, он не стал медлить. Попятился, затем осторожно развернулся и поспешил скрыться в лесу, а уж там припустил бегом. Занятые Хабром Яночка с Павликом ничего не заметили. Проскользнуть под сеткой, подкопать в четыре руки кустик, вытащить из земли ком земли вместе с корнями и вернуться с ним на родину - все это и в самом деле заняло не более пяти минут. По ту сторону границы зияла теперь довольно большая яма. Оставленный на шухере Хабр добросовестно курсировал вдоль сетки туда-сюда. Переправившись обратно, дети поспешили на всякий случай укрыться в лесу, и только там, вспотевший от волнения Павлик осторожно положил на землю ком с корнями и качающимся на нем одиноким зеленым побегом шиповника. - Обошлось! - облегченно выдохнул он. - Никто не видел. Только вот как мы его донесем? Никакой корзинки не захватили, земля осыпется, корни могут обломиться. Яночка не слушала брата, так как внимание ее было занято Хабром. Снятый с поста, он явно пытался о чем-то ей сообщить. - Погоди, Хабр хочет что-то сказать. Наверняка, обнаружил опять нечто важное. Смотри, собирается нам это показать... Собака подвела их к кусту, что рос на горе в нескольких метрах от прохода в дюнах. Основательно обнюхав землю под кустом, Хабр, оглянувшись на хозяев, по чьим-то следам устремился в лес. Яночка резким окриком остановила собаку. - Видишь, - сказала она брату, - тут кто-то был. Хабр сказал - это важно для нас. Так что давай сначала внимательно осмотрим это место. Павлик на четвереньках принялся изучать землю под кустом. - Человек был, - пришел он к выводу. - Смотри, следы ботинок. Вот, видишь? Стоял тут и топтался. - За нами следил! - пришла в ужас Яночка. - Недавно топтался. Эх, Хабра с нами не было! Надо узнать, кто это. - Надо, а как? Стой, Хабр! Не торопись. Слушай, не можем мы бросить здесь выкопанный куст, еще кто украдет. А нести с таким комом земли... Нет, не донесем, корни поломаются, и не приживется потом... - И все-таки надо узнать, кто следил за нами, - вслух рассуждала Яночка. - Значит, придется нам разделиться. - И я так думаю. Я понесу шиповник, постараюсь осторожнее тащить, а ты с Хабром пойдешь. - Нельзя так нести, ты прав, земля осыпется и растение не приживется. Столько трудов коту под хвост! Что бы такое придумать? Павлик беспомощно огляделся. Нет, в лесу ничего не найдешь. Значит, остается одно. И мальчик решился. - Заверну в свою рубаху. Потом земля отстирается. Другого выхода нет. А тебе придется забрать лопаты. Внушительный ком земли вместе со мхом и корнями аккуратно уложили в рубаху Павлика и обмотали бечевкой, которой пан Роман связал лопаты. С трудом приподняв тяжелую ношу, мальчик поволок ее в лес, стараясь нести осторожнее, не задевать о кусты и деревья. Яночка двинулась вслед за собакой, Спустя час она с помощью того же Хабра отыскала брата, отдыхающего на каком-то пенечке в лесу, плюхнулась рядом с ним на землю и тоже какое-то время молча старалась отдышаться. При всех достоинствах Хабра он так и не научился выбирать наиболее удобный для людей путь, вел кратчайшей дорогой, а она отличалась чрезвычайными трудностями. Павлик вопросительно глянул на сестру, нахмуренную и встревоженную. - Боюсь, дело осложняется, - сказала Яночка. - Ну! - поторопил сестру Павлик, потому что та замолчала и еще больше нахмурилась. - Что вы там обнаружили? Говори же! И взволнованная Яночка принялась рассказывать. Хабр, как водится, не всегда шел по следам неизвестного, иногда сворачивал с тропинки и пускался напрямик. К заливу вышел каким-то неизвестным путем, и они с собакой вдруг оказались на дороге, которую и дорогой-то не назовешь, еле заметная в песке колея, вся в выбоинах и грязи. Никакая машина по ней не проедет, преодолеть можно разве что на телеге или на танке. Ну, может, еще на гусеничном тракторе. И вот по этой старой, заброшенной дороге Хабр привел девочку в их же кемпинг. И привет! - Как это "привет"? - не понял Павлик. - Что ты хочешь сказать? А неизвестный куда подевался? - Вот я и говорю - дошел до кемпинга и испарился. И следов не оставил. - Как же это мог не оставить следов? Улетел, что ли, по воздуху? - Наверное, сел в машину, - В какую? - А вот этого я не знаю. Знаю лишь, что машина увязла в грязи, ее откапывали, вытаскивали, даже доски подкладывали. Машина по доскам проехала, след остался. И неизвестный там крутился, наверное, тоже машину подталкивал, а потом сел в нее и уехал. И кажется мне, что это был тот самый... Павлик как-то сразу понял, кого сестра имела в виду. - А покрышки у машины какие? - поинтересовался мальчик без особой надежды на удовлетворительный ответ. К его удивлению, ответ он получил вполне удовлетворительный. - Не совсем такие, как у обычного "фиата", - ответила девочка, чрезвычайно гордая собой. - Там, на базе отдыха, стояли "фиаты", так я специально осмотрела их колеса. У них рисунок на покрышках такой... Павлик внимательно изучал накорябанные сестрой на земле палочкой бесформенные линии. - А у этого были вот такие, - сказала Яночка и рядом с теми изобразила на земле совсем другие. В Павлика словно новые силы влились, и он вскочил с пенечка. - За дело! Посадим поскорее куст и еще успеем сбегать туда, где вчера крутился вечером на дороге тот, с двумя номерами. Наверняка его следы никто не затоптал, там вряд ли много машин проезжает. К тому же он немного свернул на обочину, наверняка сохранились отпечатки протекторов. Осторожно, стараясь не повредить корешков и вырыв поглубже яму, дети посадили шиповник рядом с муравейником. Теперь можно было и другим делом заняться. Хабр помог отыскать место, где прошлой ночью стояла машина с двумя номерами. И тут мрачные предсказания Яночки полностью подтвердились. На небольшом участке утрамбованной земли между двумя толстыми корневищами отчетливо отпечатался след протекторов. Павлик сбегал домой за бумагой и карандашом, перерисовали узор покрышки, потом сравнили его с тем, который запомнила Яночка, то есть в том месте, где исчез след неизвестного. Узор протекторов оказался идентичным. - И в самом деле, - мрачно подтвердил Павлик высказанное ранее мнение сестры, - дело осложняется. А честно говоря - плохо дело! - Куда хуже, - откликнулась Яночка. - Выходит, эта кладбищенская гиена за нами следила. Неужели он нас заметил? И как мы границу пересекали... И чем только думали? - сердилась на себя же Яночка. - Он приперся, должно быть, тогда, когда мы Хабра за лопатами послали, иначе пес бы нас предупредил. И вообще, прежде, чем границу переходить, надо было дать Хабру все вокруг осмотреть, а так и не знаю... - Хорошо еще, что это не был пограничный патруль. - Знаешь что? - оживилась Яночка, немного подумав. - Сдается мне, он никому про нас не расскажет. - Почему ты так думаешь? - Потому что тогда мы расскажем и о нем все, что знаем. Что по ночам могилы разрывает... - А ты уверена, что он знает, что мы знаем?Я, к примеру, не знаю, знает ли он... тьфу! Ну да ты понимаешь. А пригрозить ему, сказать - все о нем знаем, опасно, еще нас поубивает. Эти кладбищенские гиены знаешь как опасны? Такому пристукнуть нас - плевое дело. И закопать опять же на кладбище, он уже навострился рыть могилы. Мрачная перспектива Яночку почему-то не устрашила. - Так ведь теперь уже ничего не сделаешь. Наверняка он знает, иначе зачем ему за нами следить? Возможно, и попытается поубивать нас, да Хабр предупредит. Только теперь никуда не будем его отсылать. Дети так верили в неограниченные возможности Хабра, что Павлик сразу успокоился. - Ну тогда все в порядке. Главное, чтобы тот не разболтал о переходе границы. - Но это еще не все, - каким-то зловещим тоном проговорила Яночка. - Ты еще всего не знаешь. Тут все намного хуже... - Да что может еще хуже? - Боюсь, нам придется опять пойти на преступление, потому как необходимо найти еще как минимум два куста шиповника. Ведь надо хотя бы с трех сторон оградить муравейник, а пока он только с одной стороны огражден и к нему любой может подобраться. Да ты и сам видел. Разорили мы жилище муравьев, и теперь у нас нет выхода - сами же должны честно помочь восстановить его. А маленькие кустики растут только там... - О Господи! - простонал Павлик. - Если уж ты заговорила о честности, то и колоды надо приволочь. - Какие еще колоды? - Да такие... сучковатые. А еще, и вывороченные с корнем пни. И устроить из них загородку. Пока еще шиповник разрастется... - И поливать его надо... Павлик лишь простонал в ответ. Стало ясно: каникулы отдыхом не будут. По дороге домой, подбрасывая носком ботинка большую шишку, он мысленно подытоживал: работа над муравейником - раз. Ага, снова прочесывать лес в поисках двух недостающих кустов колючей дикой розы. Найти их, выкопать, приволочь, посадить... Интересно, выдержит ли рубашка? Притащить тяжеленные пни и толстые сучья, сделать из них прочный забор. Собрать и рассыпать на муравейнике сосновые иглы, чтобы за стройматериалом муравьям недалеко было бегать. Сахаром посыпать. Два - кабаны. Подкармливать их и наконец подкараулить. Три - раскрыть тайну старого кладбища. Эх, ведь собирались при дневном свете все как следует рассмотреть! Столько дел - дня не хватает. - Очень хочется знать, кто же такой этот подозрительный тип, кладбищенская гиена. Ясно он действует не один. - Целая шайка, - подтвердила Яночка. - И мы обязательно должны все о них разузнать... Пан Хабрович уже давно перестал удивляться вопросам, которые задавали ему дети. Поэтому и поднятая за обедом Павликом тема документов времен войны была им воспринята спокойно. - Разумеется, такие документы ищут, - ответил папа на вопрос сына. - И даже иногда находят. - А кто ищет? - Да многие. В основном занимаются этим разведки и специальные службы разных стран. Каждый хочет располагать интересными сведениями, которых нет у соперников. - И поэтому ищут втайне друг от друга? - Да, чаще всего именно так. В их среде вообще не любят гласности и не испытывают потребности в сенсационных сообщениях, не в их интересах привлекать внимание к своим делам. Похоже, объяснения отца не удовлетворили мальчика. Чего-то ему в них недоставало. - Ну, допустим, если известно - у нас где-то такие документы скрыты... Скажем, спрятаны где-то или замурованы... или закопаны... или еще что... Известно - где-то на... или в какой стене, или под каким деревом, или еще где... Что тогда? - Тогда ищут. - А как ищут? - Что-то я тебя, сынок, не понимаю. Просто ищут. - Нет, ты скажи, как именно ищут. По ночам? Чтобы никто не видел? Переодеваются или еще как...? Стараются, чтобы никто не увидел? - Да зачем же по ночам? И переодеваться ни к чему. Они же в своей стране. Просто приходят, проверяют и, если найдут что, забирают. - А что людям говорят? - Не понимаю, каким людям. - Но ведь везде же какие-то люди живут. Что они тем людям говорят? Как объясняют, что нашли? - Говорят - нашли оставшиеся со времен войны мины или снаряды, - подсказала Яночка. Пан Роман задумался. Откровенно говоря, методы действия специальных служб ему не были известны во всех подробностях, а детям надо говорить только правду. Нельзя к тому же обмануть их ожидания, они привыкли, что отец всегда все знает, не мог отец и теперь уронить свой авторитет. Значит, надо подумать хорошенько, сосредоточиться, поднапрячься, вспомнить все, о чем когда-либо читал или слышал. - Возможно, они и в самом деле должны действовать в таком духе, - не очень уверенно сказал пан Роман, подумав. - Правда, такие истории очень уж редко случаются и все материалы, относящиеся к последней войне, уже давно найдены, но если станет известно, что где-то что-то еще запрятано, не исключено, при поисках будут действовать именно так. Проще всего - вежливо объяснить местному населению, что вот там-то и там-то со времен войны остались неразорвавшиеся снаряды, оцепить это место, устранив всех свидетелей, и спокойненько вытащить документы. Я бы сам так сделал. А неразорвавшиеся снаряды или бомбы - это настолько всем знакомо, что особого интереса не вызовут и люди быстро о них забудут, - За исключением тех, которые столько десятков лет просидели на этих бомбах и снарядах, - ненавязчиво заметила Яночка. Отец не обратил внимания на слова дочери. Он вспомнил очень важную вещь и торопился поделиться ею с детьми. - И ведь даже не очень бы соврали, - сказал он. - Чаще всего, важные документы и прочие материалы времен войны и в самом деле заминированы. Устанавливали взрывное устройство, которое могло взорваться, если кто по неосторожности взялся бы раскапывать или размуровывать тайник с документами, не зная, как профессионально подойти к делу. Так что правильно поступали - местное население отгоняли подальше. На всякий случай... - Так, значит, сделали бы это открыто, с милицией и с привлечением саперов? - продолжал допытываться Павлик. - Ну да! И возможно, даже пожарную команду держали бы наготове. - А если кто-то ищет не так. Население не предупреждает, милицию и армию не привлекает, наоборот, действует под покровом ночной темноты, стараясь, чтобы его никто не увидел? У отца на этот счет двух мнений не было. - Тогда, значит, такой искатель действует нелегально, наверняка намереваясь присвоить себе то, что ищет. И не обязательно документы... Тут мама со всей решительностью вмешалась в эти интересные рассуждения членов ее семьи. - Послушайте, - заявила она, - прекратите свои шпионско-детективные изыскания. Надо поиграть с Мизей. Прошу вас, сделайте это для меня. Ее мать мне проходу не дает, и я вынуждена была пообещать, что попробую вас уговорить... Ответом был дружный вой дуэтом, перешедший в протестующее молчание. Пан Хабрович решил педагогически вмешаться. - В конце концов, могли бы и уважить вынужденное согласие вашей матери, - укоризненно обратился он к детям. - Только ее нам и не хватает! - проворчал Павлик. Его сестра, поняв, что отвертеться не удастся, решила извлечь хотя бы какую-то выгоду из того, что они пойдут на уступки родителям. - Ну ладно, - неохотно произнесла девочка. - Но если нам когда-нибудь... - Обязательно! - с полуслова поняла ее мама, - Обещаю вам - за мной должок. Можете рассчитывать на мою благодарность. Железно! Мизя ожидала их у крыльца. И пребывала в полном расстройстве, потому что котенок отобрал у нее мячик. Откатил лапкой подальше и сам притаился рядом, готовый броситься на девочку, как только она сделает попытку отобрать свою собственность. Робкая Мизя делала шаг к мячику и сразу же боязливо отступала, даже не решаясь протянуть руку. Павлик небрежно поддел мячик ногой, он покатился, котенок радостно бросился следом. Вскрикнув от ужаса, Мизя с поросячьим визгом спряталась за угол дома. Яночка неторопливо спустилась по ступенькам. В руках у нее была большая банка из-под консервов, полная воды. - Будем поливать цветы, - безапелляционно заявила девочка. Мизя осторожно выглянула из-за угла, убедилась, что страшное животное находится на достаточном расстоянии от нее, и подбежала к Яночке. - Какие цветы? - поинтересовалась она. - Лесные, - ответила Яночка. - Им сухо. - Ой-ой! Лесные цветочки! В разговор вмешался Павлик. - А после этого можно прогуляться к границе, - предложил он. Нельзя допустить, чтобы Мизя испортила им весь день. В конце концов, под видом прогулки они могут продолжить поиски куста шиповника. Реакция трусихи была совершенно в ее духе. - Ой-ой! - пискнула она. - Там комары! Устремив взгляд в синюю даль, Яночка постаралась взять себя в руки. И вдруг остановилась, не дойдя до калитки. - И в самом деле, там прорва комаров, - неожиданно сказала она. - Пойдем-ка лучше в другую сторону, к порту. Посмотрим на рыбаков, когда они возвращаются с уловом. Павлик вытаращил глаза. Вот уж не ожидал такого от сестры! Яночка лишь взглянула на дорогу, по которой туда-сюда сновали курортники, и Павлик все понял. Мимо калитки шел Попрыгун. Заложив руки за спину, что-то насвистывая, демонстрируя полнейшую безмятежность, он не спеша проследовал вниз по дороге в направлении рыбачьего порта в заливе. Правда, тут его безмятежность была нарушена хозяином дома, паном Джонатаном, который вырвался на мотоцикле из гаража столь неожиданно, что Попрыгуну пришлось спешно отскочить в сторону. А пан Джонатан, взревев мотором, лихо взял поворот и помчался вниз по дороге, взметая за собой тучи пыли. Дело в том, что за мотоциклом болтался и подскакивал на неровностях дороги пустой прицеп для перевозки ящиков с рыбой. Яночка сунула Павлику в руки консервную банку с водой. - Сбегай полей пересаженный шиповник, - скороговоркой произнесла она, пользуясь тем, что треск мотоциклетного двигателя заглушал все вокруг. - С ней мы сто лет будем тащиться. Я прямо в порт, а ты бери Хабра и побыстрей возвращайся, он нас найдет. - Ой-ой, а где Павлик? - встревоженно вертела головой Мизя. - Он один пошел в лес? Один?! Яночка нетерпеливо отмахнулась. - Нет, не один, он с Хабром. Не беспокойся, скоро вернутся. Мысли у Мизи были коротенькие, тревоги тоже. Через минуту она уже забыла о Павлике и, топоча вслед за Яночкой по дороге, старательно обходя все рытвины и кучки шлака, торопилась выложить подружке последние новости. - Тут одна пани поссорилась с другой пани, так страшно поссорилась! Потому что та пани вошла в душевую, а там оставалось мыло этой пани. И та пани спрашивала, неужели эта пани себе думает, что она собиралась украсть мыло этой пани, а эта пани ответила, теперь никому нельзя верить, и обе пани так страшно поругались, что просто ужас! И еще эта пани сказала, у одной пани украли из машины золотую цепочку, хотя машина была заперта. Такие теперь люди пошли. А цепочка вся золотая, просто прелесть... Яночка невнимательно слушала завлекательный рассказ о золотой цепочке, одним ухом слушала, ибо все ее внимание поглощала слежка за Попрыгуном. Его округлая фигура медленно, но неуклонно удалялась. Вот Попрыгун свернул с дороги и, похоже, двинулся к порту напрямик, через лес и дюны, широкой дугой обойдя оживленное сборище отдыхающих у летней закусочной, где многие подкреплялись жареной рыбой и жареными же колбасками. - А всего-то ее не было каких-то полчаса! - проникновенно повествовала Мизя, на которую история с кражей золотой цепочки произвела неизгладимое впечатление. - А когда та пани вернулась к машине, окошечко было открыто, а вернее сказать, разбито. А золотую цепочку украли. Из машины! - Зачем же она возила ее в машине? - невольно поинтересовалась Яночка, думая совсем о другом. - Так ведь боялась, что ее украдут, если где оставит! - пояснила Мизя, удивляясь недогадливости подруги. - Тогда почему не захватила ее с собой, когда вышла из машины? - упорствовала Яночка. - Так ведь всего на полчасика! - отвечала Мизя. - Ты куда? - Пойдем напрямик, так ближе. Разумеется, в ответ раздался поросячий визг Мизи. - Ой-ой! Не надо! Там куры! - Ну так что? - удивилась Яночка. - Заклюют нас! Яночка от возмущения даже остановилась. - Ты и в самом деле совсем спятила? - сурово произнесла она. - Неужели действительно боишься кур? Делать им нечего, только тебя клевать! Да они и внимания на тебя не обратят. Сворачивай за мной без разговоров! И она решительно свернула с дороги. Мизю совсем не убедили слова Яночки, напротив, она была уверена, что куры только и думают о том, как бы заклевать ее, тем не менее послушно последовала за подругой, ибо одна не осталась бы ни за что на свете. Одна, ибо присутствие на дороге десятков курортников ничего не значило, это были чужие люди, а полагаться можно только на знакомых, так что среди толпы Мизя чувствовала себя не менее одинокой, чем в глухом лесу. Вот и пришлось несчастной тащиться за Яночкой. Всхлипывая и время от времени издавая крики ужаса, девочка старалась держаться подальше от хищных кур, которые кровожадно кудахтали и возились в загоне, прикрытом сверху металлической сеткой. Яночке жаль стало эту глупышку. Ведь Мизя не притворялась, она и в самом деле боялась кур, вон какая несчастная. И Яночка, по-прежнему стараясь не упустить из виду Попрыгуна, который того и гляди скроется за торговым павильоном, рассеянно поинтересовалась, чтобы переключить внимание Мизи с кур на более безопасные вещи: - Так почему же та пани не забрала с собой цепочки, выходя из машины? Золотая цепочка сразу же благотворно сказалась на состоянии нервов Мизи. - Так она же заперла машину! - воскликнула девочка. - Она ее заперла и даже проверила, хорошо ли заперла. И собственными глазами видела цепочку, которая во всей красе лежала на заднем сиденье. А потом уже не лежала. Попрыгун тем временем совсем скрылся за забегаловкой, но Яночка видела, как он туда зашел, поэтому можно было спокойно дожидаться, когда снова покажется, и часть внимания уделить рассказу Мизи. Той странной пани, которая оставила на заднем сиденье своей машины драгоценную цепочку. И Яночка снова спросила, теперь уже с явным интересом: - Послушай, а зачем она вообще возила в машине свою цепочку? - Как это зачем? - в свою очередь удивилась Мизя. - Чтобы все видели - у нее такая замечательная цепочка! Ведь иначе как покажешь? - На шею повесить, - посоветовала Яночка. - А вот и нет! - торжествующе вскричала Мизя. - Как повесить? Стояли холода, приходилось надевать теплый свитер, никто цепочки бы не увидел. Это только сейчас потеплело, а так здесь такая погода стояла, все время шли дожди. Никаких драгоценностей не продемонстрируешь, как ни старайся, вот и приходилось возить в машине, а теперь этот глупый милиционер придирается, претензии какие-то высказывает... - Какой милиционер? - перебила Яночка. - Да здешний. Ведь как только украли цепочку, сразу же расследование образовалось, приехал сюда милиционер из Морской Крыницы. Он в Морской Крынице работает, а та пани здесь живет. Такой грубый милиционер, просто ужас! Сказал, у этой пани... сейчас вспомню, как он сказал, этот грубиян. Ага, сказал, у этой пани не все дома, и при чем тут милиция, если кто-то свои драгоценности сам подсовывает воришкам под нос! Представляешь! Вместо того, чтобы помочь несчастной женщине, еще выражается. Да, он еще хуже выразился! Сказал, лучше бы уж сразу повесила свою цепочку на телеграфный столб, уж тогда бы ее все увидели. И все это рассказала та пани, которая ругалась с другой пани из-за своего мыла, та пани собственными глазами видела цепочку, так что выступала в качестве свидетеля, и собственными ушами слышала возмутительные слова милиционера. А этот грубиян наговорил нехороших слов и остался здесь, а зачем - неизвестно, ведь вор же в Крынице... - Почему ты думаешь, что в Крынице? - Так ведь та пани на своей машине в Крыницу поехала и там... - А, понятно. И что дальше? - А дальше этот нехороший милиционер приехал сюда расспрашивать честных людей, ту пани у которой украли цепочку, и ту пани, что из-за мыла ссорилась, а они ведь не крали. Вместо того чтобы искать вора в Кринице, торчит здесь, порядочных людей нервирует, следит, вынюхивает. Каждый день сюда приезжает, а цепочки нет как нет! А та пани, что купалась, сказала, так ей и надо, и тогда обе пани еще сильнее поссорились... Окончательно запутавшись в трех панях, Яночка решила не тратить попусту на них силы. Гораздо больше ее заинтересовал представитель местных следственных властей, который регулярно приезжает сюда и торчит здесь неизвестно по какой причине. Не мешало бы узнать, по какой... Тем временем они с Мизей добрались до забегаловки и торговых павильонов. На площадке перед ними оказалось не так уж много народу. По краю небольшой площадки, втиснувшись между асфальтом и поросшими колючей травой песчаными холмами, приткнулось несколько машин. Прямо перед девочками простирался залив, справа виднелся рыбацкий порт. Там между постройками мелькнула знакомая фигура рыжего Попрыгуна и сразу скрылась в толпе переместившихся туда курортников. Дорога образовывала у порта петлю, на ней стоял рейсовый автобус. Наверное, люди спешили на него. А может, хотели купить свежую рыбу? У причала стояли две рыбачьи лодки, из которых как раз выгружали свежий улов, третья лодка подходила к берегу. У порта было много машин и мотоциклов, вообще, царило оживление. Вот опять вынырнул из толпы рыжий Попрыгун. Он прошел на причал и остановился там, наблюдая за выгрузкой рыбы. Ага, убегать не собирается. И Яночка не торопясь направилась в ту сторону! уже не боясь потерять его из виду. И тут опять возникла Мизя. Яночка услышала за собой знакомое поросячье хрюканье, обернулась. Мизя, остановившись как вкопанная, показывала куда-то пальцем и визжала: - Ой-ой! Собака! Яночка ни за что не увидела бы несчастную таксу, спокойно трусившую по дороге за хозяйкой, если бы на нее не указали пальцем. Дело в том, что Яночка не отрывала взгляда от порта, и вот там, у будки на автобусной стоянке, увидела громадную овчарку. Естественно, она решила, что именно этой большой собаки испугалась Мизя, что в какой-то степени было даже логично. Оказывается, нет. Пока Мизя овчарки не заметила. Ее преисполнила страхом маленькая такса. Ухватившись за Яночку, прячась за нее и отойдя от дороги как можно дальше, Мизя по песку обошла страшного зверя и еще долго оглядывалась на него, испуская тревожные возгласы. - Нет, ты-таки выведешь меня из себя! - вздохнула Яночка. - Как можно ходить по земле, если ты такая трусиха? Таким только в погребе спрятаться, запереться на тридцать запоров... Мизя истерически вскричала: - Ой-ой! В погребе! Там же крысы! Ой-ой-ой! - Ну тогда я и не знаю... Господи, ведь это же такса! Ну чего ты меня дергаешь? Таксы людей не кусают! Пошли! Не тут-то было! Пришлось переждать, стоя в отдалении, пока страшная такса, занятая своим делом, не проследует по дороге за своей хозяйкой. Мизя боязливо выглядывала из-за спины Яночки, Яночка не спускала глаз с Попрыгуна. Вот он, по-прежнему наблюдая за рыбаками, перешел к другой лодке. На причале толпилось много людей, из-за этого не просто было следить за объектом. Постояв у второй лодки, Попрыгун вернулся к первой и заговорил с каким-то мужчиной, причем тыкал попеременно то в рыбу в лодке, то в пустой ящик на берегу, вернее, на помосте. Яночка как-то не заметила, откуда появился этот мужчина, возможно уже раньше был на причале. Девочка ускорила шаг. Автобус взревел двигателем, из выхлопной трубы вырвалось облачко дыма. Овчарка у автобусной будки насторожила уши, словно услышав, что ее зовут, вскочила и скрылась за зданиями порта. Попрыгун и неизвестный мужчина, продолжая разговаривать, не торопясь шли по причалу к берегу, оба всячески демонстрировали интерес к улову рыбаков. Сойдя на берег, они скрылись за горой пустых ящиков у рыбного склада. - ...и при этом еще у милиционера такая огромная, страшная, совсем дикая овчарка! - возмущенно произнесла Мизя. Оказывается, она все время продолжала рассказывать об истории с золотой цепочкой, но Яночка уловила только последние слова, потому что как раз смотрела на овчарку. Ладно, овчаркой займется позже, сейчас важно было не упустить собеседника Попрыгуна, надо торопиться. А там, в порту, у автобусной остановки поднялась небольшая паника, несколько человек со всех ног поспешили к отъезжающему автобусу. Яночка тоже бросилась туда, по дороге разработав план: обойти сзади здание склада и встретиться носом к носу с обоими подозрительными объектами. О Мизе Яночка как-то забыла. Когда девочка прибежала к автобусной остановке, там уже стало просторно, ибо, на удивление, много народу втиснулось в отъезжающий автобус. Он даже отправился, окутавшись облаком дыма, но опять остановился и подобрал парочку запоздавших пассажиров, затем победно выпустил грязную тучу из выхлопной трубы, причем дымовая завеса совсем скрыла из глаз автобусную петлю, и, громко сигналя, покинул наконец стоянку. Постепенно дым рассеялся, и стали видны припаркованные там же, на остановке, две легковые машины. Запыхавшаяся Яночка окинула взглядом всю площадку. Одного взгляда оказалось достаточно, чтобы убедиться - искомого Попрыгуна и его спутника не было среди оставшихся, И тут за ее спиной раздался визг столь ужасающей пронзительности, что перекрыл весь шум, все другие звуки. Перепуганная Яночка стремительно обернулась. Скользя по покрытому рыбьей чешуей бетону у входа в склад, спотыкаясь и падая, дико размахивая руками, Мизя, закрыв от ужаса глаза, выполняла какой-то дикий танец, сопровождая его отнюдь не музыкальным оформлением. - Ой-ой-ой! Змеи! Змеи! - неслись по всей округе истерические выкрики. - И рыбы! И рыбы! Ой-ой-ой! И змеи! Не сразу поняла Яночка, что же произошло. У открытой двери склада стояло несколько ящиков со свежим уловом, один из них был доверху наполнен угрями. Парочка длинных угрей вывалилась из ящика и извивалась на бетонном покрытии, отрезав Мизе дорогу к бегству. Не видя возможности сбежать, девочка, подпрыгивая и извиваясь не хуже угрей, кинулась было в сторону, но тут ей путь преградила тележка с ящиками, наполненными рыбой. Ее к весам толкал рыбак. Когда перед ним неожиданно появилась приплясывающая и дико орущая девчонка, он от неожиданности так резко затормозил, что лежащий на самом верху одного из ящиков громадный лещ соскользнул прямо на ноги Мизи, доведя ее уже совсем до умопомрачения. Не помня себя, оглашая истошным визгом окрестности, ополоумевшая Мизя, собрав остатки сил, перескочила через ужасного леща, упала, поскользнувшись на мокрой чешуе, с трудом поднялась на четвереньки, пользуясь всеми четырьмя конечностями преодолела опасное место, выпрямилась, оказавшись за автобусной петлей, и попыталась умчаться прочь. Ничего не вышло, потому как так и не решилась открыть глаза, и, споткнувшись о первый же встречный пень, растянулась на траве, по-прежнему крича благим матом и закрывая лицо вымазанными в чешуе руками. - Это же надо! - произнес безгранично ошарашенный Павлик, подоспевший как раз к устроенному Мизей представлению. - Ей что, бросили за воротник угря? Яночка успела немного прийти в себя и ответила, пожав плечами: - Да ты что! За воротник! Она бы тут же окочурилась! Оставь Мизю в покое, пусть поорет. Слушай, рыжий Попрыгун тут с кем-то встретился. И сейчас еще разговаривают. С той стороны, за ящиками. Неплохо бы подслушать. Я должна... мне придется заняться Мизюней. Павлику не надо было повторять, он сразу все понял. Кивнул, свистнул Хабру и исчез за горой ящиков. Тяжело вздохнув, Яночка не торопясь направилась к орущей Мизе, Похоже, Мизя выдохлась и уже не так оглушительно визжала. Ее неожиданное представление не собрало толпу зрителей лишь потому, что на площади сразу два мотоцикла включили моторы и их оглушительный грохот перекрывал все шумы. Оба мотоцикла стояли за зданием склада и оба трещали по страшному. На одном из них сидел пан Джонатан. Удалявшаяся Яночка успела заметить, что пан Джонатан тоже двинулся с места, причем его мотоцикл взревел еще громче, а потом затих где-то за поворотом дороги. - Кончай реветь, ничего же не случилось, - сердито сказала Яночка, потянув Мизю за руку. - Да вставай же! Или, может быть, ты намерена валяться здесь до скончания века? - Не пойду туда, не пойду! Ни за что! - канючила Мизя, поднимаясь с песка. - И не надо, никто тебя не заставляет. Интересно, что тебе сделала рыба? Всем телом содрогнувшись от ужаса, Мизя попыталась было броситься в сторону дюн, подальше от страшной рыбы, но Яночка крепко держала ее за руку. Тогда Мизя принялась объяснять этой непонятливой Яночке: - Они же такие страшные! Ой-ой! Такие отвратительные, скользкие. И извиваются! Такие ужасные! Ой-ой! Девочку все еще била дрожь, и Яночка поняла: еще немного - и Мизя обратится в паническое бегство, помчится куда глаза глядят. Вернее, не глядят, глаза непременно зажмурит. И кто знает, чем все это закончится. В любом случае их совместную прогулку никак не назовешь ни приятной, ни веселой. Ей же, Яночке, придется догонять эту полоумную и опять успокаивать, а там Павлик остался один на один с нераскрытой тайной, и она не может ему помочь. Значит, нельзя допустить, чтобы Мизя опять сбежала отсюда. Первым делом ухватив девочку крепко обеими руками, Яночка вторым сочла провести душеспасительную беседу с этой ненормальной. - Ты пережила шок! - важно заявила она. И пока Мизя переваривала информацию, придумала продолжение: - А после шока самое главное - отдохнуть, прийти в себя. Давай-ка сядем вот здесь, спокойненько посидим, тут нам никто не угрожает, смотри, все остались вон там. А ты пока отдохнешь... Мизя, по всей вероятности, относилась к людям, легко поддающимся внушению, ибо, услышав о пережитом ею шоке и необходимости отдохнуть, сразу же почувствовала себя такой обессиленной, что отказалась от всяких попыток бежать куда глаза глядят и не сопротивлялась, позволив Яночке усадить себя на одну из бетонных плит у обочины дороги. Яночка села рядом. И была очень недовольна, обнаружив, что с их места видны только упомянутые выше две машины и из-за них совсем не виден порт. Эх, надо было сесть в другом месте, торчат эти машины перед самым носом! Но ничего теперь не поделаешь, Мизя послушно отдыхала и приходила в себя, сейчас она просто не в состоянии сдвинуться с места. Яночка опять тяжело вздохнула. Вот навязалась на ее голову! Изволь теперь ее успокаивать и развлекать. Ну да куда денешься. И Яночка принялась лихорадочно придумывать безопасную тему беседы. - Ты еще никогда не была в этом порту? - беззаботно спросила она, вспомнив, что ведь где-то недалеко отсюда Мизя с мамой каждый день обедают. Оказалось, тема нежелательная. - Ой-ой! - привычно отозвалась Мизя. - Ты что! Здесь же рыбы! - Но не акулы же! Рыбки не кусаются. - Зато извиваются! И на людей бросаются, вот как на меня бросилась та ужасная рыба! Ой-ой! И Мизя сделала попытку вскочить с места, чтобы бежать без оглядки от ужасных рыбок, бросая всполошенные взгляды в сторону порта, видимо желая убедиться, не гонится ли за ней какая-нибудь из этих хищных рыб. Яночка опять крепко ухватила подругу за руку, принуждая ее сидеть на месте, а сама лихорадочно искала другую, уже совершенно безопасную тему беседы. Тут ей вспомнилась милицейская овчарка. Хорошо бы разузнать и о ней, и о милиционере. Зачем он сюда приезжает с собакой? И Яночка опять заговорила успокаивающим голосом, каким, по ее представлению, следует разговаривать с опасно больным человеком. - Ты мне еще не досказала про ту историю с золотой цепочкой, - осторожно начала она. - Значит, милиционер, тот самый грубиян, теперь повадился приезжать сюда. Да еще со своей собакой... - Ой-ой! - испуганно пискнула Мизя. - А что, она тоже там была? - Кто? Где? - не поняла Яночка. - Ну эта дикая собака! Там, где на меня рыбы напали! И милиционер тоже там? Бежим!!! Огромных трудов стоило Яночке удержать уже вскочившую на ноги Мизю, которая вмиг забыла о необходимости отдыхать после пережитых стрессов. Яночка чувствовала, как приходит в отчаяние. С Мизей нельзя было говорить ну ни на какую тему! Собаки кусаются, куры клюются, рыбы извиваются, кошки... мяучат, наверное? Ага, кошки царапаются! Оказывается, любое животное опасно, так что о животных лучше не заговаривать... И неожиданно для самой себя Яночка вдохновенно произнесла: - У одной пани были брильянты. Мизя не взвизгнула, не сорвалась с места, наоборот, с любопытством поинтересовалась: - И что? Ободренная успехом Яночка продолжала: - И она положила их на окно. Вернее, на подоконник, чтобы все видели - у нее есть брильянты. Тут Яночка, не сводившая глаз с порта, увидела, как из-за склада вышел милиционер и какой-то мужчина, который вел за руль велосипед. Они о чем-то оживленно разговаривали. А рядом с милиционером как пришитый шагал большой пес, немецкая овчарка. А вот на том кусочке причала, который просматривался между машинами, мелькнул Павлик. Кажется, он бросал палку, заставляя Хабра приносить ее. Мизя дернула отвлекшуюся Яночку за рукав. - И что? - настойчиво повторила она. Пришлось вернуться к брильянтам. - И, конечно, все завидовали этой пани, - немного рассеянно повествовала Яночка. - А брильянты так на подоконнике и лежали... и лежали... И наконец их кто-то украл. Хотя окно и было закрыто. Теперь из-за склада вышел рыжий Попрыгун, неторопливо обошел ящики с рыбой, пересек автобусную петлю и направился куда-то в сторону забегаловки на дороге. Павлика с Хабром уже не было на причале. Милиционер с собакой и велосипедистом, подойдя к автобусной остановке, остановились и продолжали разговаривать. Вдруг милиционер отвернулся от собеседника и напряженно уставился на что-то, чего Яночке не было видно из-за ящиков и автомашин. Он даже шагнул в ту сторону, но велосипедист задержал его и задал какой-то вопрос. Милиционер отвечал, не сводя глаз с заинтересовавшего его объекта. - И что? - нетерпеливо тормошила Яночку Мизя. Внимание Яночки полностью переключилось на происходящее у склада, она совершенно забыла, о чем рассказывала. Пришлось поднапрячься вспоминая. - Одна пани украла брильянты, - деревянным голосом произнесла девочка, думая совсем о другом. Мизя была в своей стихии. - Ой-ой! - возбужденно восклицала она. - Значит, у этой пани другая пани украла брильянты? Ой-ой! Тут из-за ящиков выскочил какой-то мужчина. Быстро, чуть ли не бегом, он пересек автобусную петлю и направился туда, где сидели Яночка с Мизей. Видимо, это он так заинтересовал милиционера, потому что тот не спускал с мужчины глаз. А мужчина уже был у машин, за которыми сидели девочки. Яночка могла хорошо его рассмотреть. Узкое, вытянутое, какое-то крысиное лицо с близко посаженными глазами. Торчащие уши. Отперев дверцу, человек сел за руль большого "фиата" темно-синего цвета. Яночка впилась глазами в номер "фиата" - большого "фиата", темно-синего цвета. Заурчал мотор, машина двинулась с места. А Мизя требовала продолжения чрезвычайно заинтересовавшей ее истории с кражей брильянтов. - И что? Как же она их украла? Сама сказала - окно было закрыто! Ну рассказывай же! - А она выбила стекло, - залихватски покончила Яночка с выдуманной историей, чувствуя, как всю ее охватывает сладкая дрожь. Тайна понемногу начинает приоткрываться... И опять неожиданно для себя добавила: - И благодаря этому удалось спасти детей, когда начался пожар. Мизя была потрясена. В этот момент рыжей молнией пересек автобусную петлю Хабр, за ним поспешал Павлик. Яночка вскочила с места. - Это он! Я видела. Павлик затормозил, глядя вслед отъехавшей машине. - Ты уверена? - Железно! Никаких сомнений ! Мизя тоже вскочила. - Ой-ой! Как же так? Еще и пожар приключился? Ой-ой! Выходит, та пани украла брильянты во время пожара? Брат с сестрой непонимающе уставились на девочку. Потом обменялись взглядом. Потом Яночка тяжело вздохнула и, набрав полную грудь воздуха, обреченно вернулась к потрясающей истории с брильянтами. Завлекательная и неимоверно сложная история об украденных брильянтах заняла весь обратный путь. Шли они по удобной дороге, совершенно безопасной, по которой ходили только люди, так что Мизю ничто не путало. Яночка вдохновенно повествовала, выдумывая все новые, невероятные подробности. Павлику тоже было интересно. Мизя же не помнила себя от восторга - такого ей еще не приходилось слышать. Золотая цепочка брильянтам в подметки не годилась. - Слушай, я больше не могу, - жаловалась Яночка брату уже в лесу, куда они поспешили сбежать, благополучно доставив Мизю домой. - Я спячу с ней. Возможно, уже немножко спятила... - И даже множко! - перебил безжалостный Павлик. - Уж таких идиотизмов, которые ты напридумывала с дурацкими брильянтами, мне еще не доводилось слышать. А эта безмозглая дура всему верит. Выходит, машина та самая? Номер запомнила? - Тот самый. Ну, наш, отечественный. Перед носом у меня торчал, да я не знала, что надо обратить внимание. А милиционер им интересовался. - Кем? Автомобилем? - Нет, его хозяином. Еще раньше наблюдал за ним, когда тот к машине бежал. Павлик не удивился. - На то он и милиционер, чтобы отличать подозрительный элемент от нормальных людей. А этот явно подозрительный. - Этот тот самый, могильный преступник! Погоди, давай по порядку обо всем, что там происходило, я же ничего не знаю. . Павлик был очень ответственным. Желая дать подробный отчет о происходившем в рыбацком порту, он даже остановился на лесной тропинке, чтобы ничто не отвлекало. Значит, к рыжему Попрыгуну он подобрался, когда тот расстался с первым собеседником и переключился на второго. Первым был рыбак, он ожидал лодку, входящую в порт, и, как только она подошла к причалу, сразу приступил к разгрузке. Вторым был тот самый подозрительный, с крысиной мордой и оттопыренными ушами. Вместе с Попрыгуном они направились к складу, там спрятались за горой пустых ящиков и о чем-то подозрительно шептались. - И ты не мог подслушать? - набросилась на брата Яночка, не дослушав. Павлик возмутился. - Сама бы попробовала! Близко не подойдешь, а там шум стоял. И все-таки кое-что услышал. Тот, с ушами, сказал: "Не знаю, найду ли", так он сказал, и еще: "Но ведь ищу же!" И добавил слова, которых я не расслышал. А рыжий был недовольный. "Слишком уж долго это тянется", - сказал и еще что-то. А тот, с ушами, долго в чем-то убеждал Попрыгуна и все приговаривал: "Зато потом окупится, вс? окупится". А тут вдруг подкатил на мотоцикле наш хозяин и заорал на крысиную морду: "Привет, шеф!" Попрыгун отскочил как ошпаренный и поспешил скрыться. Похоже, крысиный шеф тоже рад был смыться, да пан Джонатан не позволил. Соскочил с мотоцикла и к нему. Разговор шел на повышенных, да что толку, мотора пан Джонатан не выключил, и я услышал только, как наш хозяин допытывался: "Сколько можно ждать?" А тип с ушами вроде как оправдывался: "Да уже немного осталось, что вы себе думаете, тяп-ляп и готово? Это ведь тонкая работа". И опять о чем-то говорили, да я ничего не разобрал, только пан Джонатан сказал: "Может, и найду" и тут помахал рукой милиционеру, тому самому, с собакой, а Ушастый даже перекосился весь, не понравилось ему это. И громко так заявил: "Вам легко, вы местный, вы тут всех знаете". И ушел. Пан Джонатан злой был как черт, даже вслед ему сплюнул, пожал плечами, сел на свой мотоцикл, развернулся в сердцах и уехал. Хорошо, что ты успела заметить номер машины, я хоть и бежал за Хабром - он по следу шел за Ушастым, не успел бы. Яночка размышляла над услышанным. Неприятные новости. - Выходит, наш пан Джонатан тоже из их шайки, - пришла она к печальному выводу. - Выходит, Ушастый нанял его для раскопки могил и не платит, а пан Джонатан добивается своего. Павлик был в чем-то согласен с сестрой, а в чем-то не согласен, так что одновременно и кивал головой утвердительно и покачивал отрицательно. - Может, и нанял его для раскопки, - сказал мальчик, - да только концы с концами не сходятся. Ведь это же он сказал, что немного осталось, что он, пан Джонатан, себе думает и что работа тонкая. И выходит, вроде бы это он раскапывал, а пан Джонатан его подгонял. - Или вот еще вариант, - подхватила Яночка. - Попрыгун нанял их обоих... - Не думаю, - возразил Павлик. - Попрыгун явно поспешил, смыться, не желая ничего общего иметь с этим делом и с нашим хозяином. Такое у меня создалось впечатление. Теперь возразила Яночка: - Но ведь мы же знаем, что имеет! Постой, Давай рассуждать так. Если он нанял их... если он шеф... знаешь, такой, что предпочитает оставаться в тени... не хочет, чтобы нанятые знали, на кого работают. Ведь у преступников так часто бывает - шефа никто не знает и не видел, чтобы в случае чего не поймали. И, может быть, пан Джонатан знает только своего сообщника с ушами, а шефа не знает. Ничего не знает о Попрыгуне... Подумав, Павлик согласился с гипотезой, выдвинутой сестрой. - Что ж, такое возможно. Ушастый как бы передаточное звено между нашим хозяином и шефом, ведет с шефом переговоры об оплате, и, наверное, это и есть та самая тонкая работа. Пан Джонатан роет землю и ищет, а Ушастый из шефа деньги выколачивает. - А Попрыгун уверен, что Ушастый сам роет, - дополнила Яночка концепцию брата. - Или его вообще не волнует, кто роет, главное, чтобы нашли. Значит, у нас уже трое подозреваемых... - Нет! - воскликнул Павлик. - Погоди, давай сосчитаем. Попрыгун - раз. Он тогда в домике сидел. Тот, с лопатой - два. А водитель с машиной - три... - Водитель же и есть Ушастый! - Предположим. Но тот, что тогда в темноте с лопатой прибежал, не мог быть паном Джонатаном. - А ты уверен? Ведь темно же было. - Уверен. У пана Джонатана борода, а у того не было. Даже в темноте заметно. И это не был Попрыгун, согласись. Выходит, их четверо вместе с нашим хозяином. Яночке пришлось согласиться, брат рассуждал логично. Значит, есть и четвертый. Шайка разрасталась не по дням, а по часам. И ее многочисленность ужасала, ибо расследовательские возможности брата с сестрой были весьма ограничены. - Вся надежда на Хабра, - вздохнула Яночка, поставив точку в совещании на тропинке и продолжая путь. Павлик тяжело топал следом. - А вообще, сдается мне, тут серьезное дело, - на ходу делился он с сестрой своими соображениями. - Не иначе, как международная шпионская афера. Наверняка разные иностранные разведки прислали сюда своих тайных агентов, и, очень может быть, нам следует сообщить в милицию. - Не можем мы это сделать! - решительно воспротивилась сестра. - Почему? - Да потому что нас тут же упекут в исправительное заведение. Ведь они же видели, как мы пересекали границу. Думаешь, не наябедничают милиции, если мы на них донесем? Еще как наябедничают! А ведь нам еще раз придется пересекать... - Совсем забыл! Так что же теперь делать? У Яночки уже был готов ответ: - Ничего. И вообще, нам остается лишь одно. Нелегальный переход границы нам могут простить лишь в одном случае... - Каком же? - Если у нас будут перед милицией или пограничниками какие особые заслуги. Вот если мы сами сумеем выследить преступников... И даже хитростью отобрать у них найденные важные документы... И доставить их кому надо... Тогда пусть себе ябедничают, нам уже не страшно! За такие заслуги нам наверняка простят какой-то дурацкий нелегальный переход. - Два перехода. - Да хоть десять! Идея Павлику чрезвычайно понравилась. - Ты права! Только давай второй раз границу перейдем поскорее. Пока там спохватятся, а дело уже сделано. Смотри, мы рядом с границей, давай посмотрим, нет ли за ней еще какого подходящего куста. И тогда прямо завтра и провернем работку... x x x Этим же вечером пограничный патруль обнаружил кое-какие изменения в приграничной полосе. В нескольких метрах от сетки, по ту ее сторону, виднелась свежевыкопанная яма средних размеров. Явление нетипичное и совершенно непонятное. Пограничники привыкли к тому, что рядом с линией границы чего только не обнаруживали. Шпионы и прочие враги закапывали в землю свои парашюты боеприпасы и оружие, взрывчатку и прочие материалы. Иногда в тайниках обнаруживали совершенно поразительные вещи. Приходилось внимательно изучать не только тайники, но и поверхность приграничной полосы, на которой тоже находили много интересного: следы от ходуль или костылей, отпечатки копыт и лап всевозможных лесных зверей, человеческие следы, а также какие-то непонятные условные знаки, явно адресованные преступным сообщникам. Но яма, из которой явно что-то вырыли и которую даже не попытались замаскировать, встретилась пограничникам впервые. Нарушитель границы, шпион или контрабандист, оставивший столь бросающийся в глаза след, наверняка был ненормальным... А возможно, яму вырыли с целью отвлечь внимание пограничников от другого места, где планировалась диверсия? Впрочем, яму могли вырыть специально для того, чтобы заставить пограничников поломать головы, устроить им такую пакость. Яму выкопал человек, не зверь, следы лопаты явственно видны. Правда, лопаты какой-то маленькой, явно нестандартной, но все-таки лопаты. Пограничное начальство приняло решение на всякий случай повысить бдительность. На детей с собакой никто не обратил внимания. Дети тоже не заметили к себе никакого повышенного интереса со стороны пограничных властей. Они могли бы поклясться - никого поблизости не было. Другого мнения была их собака, но Хабра о его мнении никто не спрашивал. А сам он не счел нужным информировать о многочисленных следах, обнаруженных им, ибо отлично понимал - его маленькие хозяева интересовались совсем другим. Сам же он тоже не заметил в обнаруженных следах ничего опасного. Дело в том, что эти следы покрывали буквально весь лес и прилегающую к нему территорию, он учуял их с самого начала и счел непременной принадлежностью этой местности. А надписей на табличках с орлом, к сожалению, прочесть не умел. - Всего один! - огорчилась Яночка, когда они с Павликом, закончив поиски, свернули от пограничной сетки в глубину леса. - Надо же, на таком большом куске земли всего один-единственный маленький кустик шиповника! - Но зато вон какой подходящий! - успокоил сестру Павлик. - У него еще целых два побега, скоро разрастется, а пока такой маленький, так его и выкапывать легче. И растет он ближе к Польше. Если бы не надо было выкапывать, так до него запросто можно дотянуться, стоя на родине, ну, на земле родины, и не было бы никакого нелегального перехода границы. - И все равно кустик один, - упорствовала Яночка. - А два куста слишком мало для муравейника, только с двух сторон загородим его, и любой дурак сможет подобраться к нему с третьей стороны. А откуда нам взять третий куст? Вот-вот стемнеет, пора возвращаться... - Гляди! - перебил ее причитания Павлик. - Вот это да! Яночка обернулась к брату и в два прыжка оказалась рядом с ним. А брат с гордостью показывал на роскошный куст шиповника, уже немного разросшийся, но все равно как нельзя более подходящий для пересадки. Выкопай такой осторожненько, посади аккуратненько - и оглянуться не успеешь, как он уже превратится в великолепную колючую загородку. Яночка была счастлива. - Наконец-то! Такой красавец и на нашей территории! Третий! Теперь хватит. Один посажен, тот, за сеткой, второй и вот теперь этот. Завтра выкопаем оба и, считай, свой долг выполнили. А сейчас можно возвращаться домой. - Только завтра начнем с того, за границей, - внес предложение Павлик. - Начинать надо с более тяжелого. А тут можем рыть хоть до посинения, никто не придерется. Послушай, раз появилась возможность, давай сейчас устроим засаду на кабанов... Ветер дул с берега. Войдя в море по колени, Яночка остановилась и, с помощью рук удерживаясь на месте в волнах, попыталась изучить ситуацию. Кажется, понятно. - Обратная волна! - информировала она брата, который тоже вошел в воду вслед за ней, - Не придется плавать. По примеру сестры Павлик тоже, замерев на месте, изучил движение волн и пришел к тому же выводу. - Похоже на то, - огорчился он. - Действительно больше к берегу толкает, чем от берега. Не поплаваешь! Папа и мама Хабровичи обучили своих детей плавать и предоставили им полную свободу. Однако, заботясь о безопасности сына и дочки, в процессе обучения постарались хорошенько ознакомить малышей со всеми грозящими пловцам опасностями как в реке, так и в море. Пан Роман настойчиво и последовательно вбивал в их головы сведения об опасных корягах и водоворотах в реках, о всевозможных подводных опасных предметах как в прудах и водоемах, так и в море, о воздействии воды на человеческий организм в зависимости от ее, воды, температуры. А главное, о течениях и водоворотах в реках и об обратной волне в море. Так что дети великолепно усвоили: возвратная волна, несмотря на свою кажущуюся незначительность и безопасность, на самом деле обманчива и чрезвычайно коварна. Папа взял с них слово - когда на море возвратная волна, от берега далеко не отплывать. Посоветовавшись, брат с сестрой тем не менее решили изучить интересное явление основательнее, предприняв кое-какие меры безопасности. Уже несколько дней они таскали с собой прихваченную на всякий случай в рыбачьем порту длинную прочную веревку. Ничего, что облеплена смолой, главное, прочная. И вот теперь Яночка обмоталась ею, прежде чем лезть в море, а другим концом веревки Павлик накрепко обвязал громадный ствол дерева на берегу, наполовину засыпанного песком. Яночка видела, что веревка в смоле, поэтому предусмотрительно подложила под нее сложенное в несколько раз полотенце. Оказалось, веревка не только оставляет черные несмываемые полосы, но к тому же больно впивается в тело, так что полотенце очень пригодилось. Яночка, обвязанная по талии веревкой, вошла в воду и, когда вода дошла ей до пояса, поплыла вдаль от берега. Павлик тоже вошел в море и, стоя по колени в воде, в зависимости от направления волны делал шаг то вперед, то назад. Он держал веревку в руках, постепенно ослабляя ее по мере удаления Яночки от берега. Яночка удалялась в устрашающем темпе. Что значит возвратная волна! Девочке почти не приходилось делать усилий, море само несло ее. Проплыв половину расстояния до отмели, которая обычно являлась их перевалочным пунктом, Яночка решила, что хватит испытывать судьбу, и повернула к берегу, тем более что, похоже, веревка раскрутилась на всю длину. Внимательно наблюдая за сестрой, Павлик вдруг понял - дело худо. Яночка явно плыла к берегу, а на самом деле не приближалась к нему. Вон как энергично машет руками - и остается на месте. Волна ласково качает ее взад-вперед, взад-вперед, и сестра ни на шаг не приближается к нему. Надо помочь. Павлик попробовал потянуть за веревку и тут испугался по-настоящему. Сопротивление, которое он ощутил, когда волна относила Яночку назад, было чудовищным. Ага, вот волна пошла к берегу, веревка обвисла, а сейчас опять натянулась, и у него не хватает сил подтащить сестру к берегу. Взмокнув от напряжения Павлик предпринимал отчаянные усилия, вытягивая сестру из моря в тот момент, когда волны безжалостно тянули ее назад, в открытое море. И тут до него дошло - сестра что-то кричит и делает ему непонятные знаки. Пытаясь понять, в чем дело, Павлик ослабил бдительность, и коварная волна тут же вырвала у него веревку из рук. Как змея, извиваясь на мелководье, веревка тоже устремилась в открытое море. Бросившись животом на нее, Павлик схватил ускользающую веревку и опять принялся тянуть ее к берегу. И опять без всякого видимого успеха. И только увидев, как Яночка, потеряв терпение, грозит ему кулаком, мальчик сообразил, в чем дело. Конечно же, без толку тянуть за веревку, когда та натянута как струна отплывающей волной. Надо действовать по-другому. И Павлик стал подтягивать веревку в те моменты, когда она свисала, вместе с идущей к берегу волной, а когда потом море пыталось ее опять унести, мальчик не давал этого сделать, упершись изо всей силы ногами в песок и крепко-накрепко ухватившись за веревку. И сразу же стали видны результаты - сестра явно стала приближаться к берегу, причем делала это как бы рывками. Вот она уже смогла встать на ноги, вот уже рядом с Павликом, вот выбралась на песок и свалилась, тяжело дыша. - Ну, что скажешь? - поинтересовался присевший рядом Павлик, пытаясь каким-то камешком соскрести с рук приставшую к ним смолу. У Яночки хватило сил лишь на то, чтобы постучать себя пальцем по лбу . И долго еще она лишь молча отдувалась. Потом приподнялась, села и принялась отвязывать от себя веревку и полотенце. - Ну и глупый же ты! - заговорила девочка, все еще тяжело дыша. - Я уж думала - перережешь меня пополам проклятой веревкой. Знал бы ты, как она врезается, сил нет! - Ну а что с волнами? - Мы правильно поняли - обратная волна. И если бы ты меня не держал, я сейчас уже, небось, до Швеции бы добралась. В ту сторону плыть одно удовольствие, море само несет. А вот обратно... Отталкивает со страшной силой! Похоже, Павлика не очень испугали Яночкины перипетии и он решил лично провести испытания. Теперь Яночка, отдохнув, взяла в руки липкую от смолы веревку, но в море не полезла, осталась на берегу. Результат испытаний был таков: оба, и брат, и сестра, сплошь покрытые несмываемыми черными пятнами, на несколько дней оказались неспособными проводить уже никакие испытания. Вот так на собственном опыте убедились, что такое эта невинная на вид, совсем, казалось бы нестрашная, возвратная волна... Хабр наблюдал за экспериментами своих хозяев с берега, лежа рядом с упомянутым стволом дерева и совершенно не реагируя на доносящиеся с ветерком из недалекого леса весьма завлекательные запахи. Ему велено было стеречь завязанную большим узлом на стволе веревку, вот он и стерег узел. До тех пор стерег, пока его не сняли с поста. А поскольку затем его хозяева почему-то не изъявляли желания побродить по лесу, он в конце концов махнул на них хвостом и отправился самостоятельно. И принялся на свой страх и риск совершать там открытия. А открытий оказалось множество. С трудом переставляя ноги, брат с сестрой добрались до общего пляжа, разыскали грайдол родителей и без сил свалились на песок рядом. Не стали возражать, когда родители робко предложили им поиграть с Мизей, тем более, что Мизин мячик откатился в море и уже знакомая обратная волна радостно погнала его к шведским берегам, да еще с такой скоростью, что никто из курортников даже не предпринял попытки перехватить мяч. Значит, подвижные игры отпадали, а в неподвижные можно и поиграть. Неподвижные заключались в строительстве замка из песка и перебирании камешков, которыми был усыпан пляж. Новый, причем мощный прилив сил брат с сестрой испытали в тот момент, когда на пляже вдруг появился рыжий Попрыгун. Шел он просто так, прогуливался. Во всяком случае всем своим видом показывал - идет просто так, прогуливается. Шел он по кромке моря, откуда-то со стороны порта. Вслепую тыча лопатой в песок, Яночка с Павликом наблюдали за подозрительным объектом, еще не зная, что предпринять. Попрыгун благородно обошел их стройку и проследовал дальше. Остановившись на свободном участке пляжа, он повернулся лицом к морю и принялся любоваться морским простором. Не отрывая взгляда от простора, Попрыгун вынул из кармана своего купального халата пачку сигарет и коробок спичек. Достав сигарету, воткнул ее в рот и потряс спичечным коробком. Оказалось, коробок пуст. Попрыгун все же открыл его, чтобы убедиться в этом прискорбном факте, и беспомощно оглянулся. Рядом никого из пляжующихся не оказалось, но с противоположной стороны пляжа сюда шел какой-то мужчина в шортах и распашонке в цветочек. Видимо, Попрыгун попросил у него спички, потому что незнакомец вытащил коробок из кармана в шортах. Некстати проходящие мимо курортники на мгновение заслонили обоих, а когда прошли, Попрыгун, уже выпуская дым из сигареты, опять полез в карман халата за пустым спичечным коробком и принялся перекладывать в него часть спичек из коробка незнакомца. А потом оба пошли рядышком в ту сторону, куда направлялся рыжий Попрыгун. - И ничего-то я толком не разглядела! - раздраженно прошептала Яночка Павлику. - А тут еще эти заслонили... - Тсс! - прошептал Павлик в ответ и мотнул головой куда-то вдоль пляжа. Взглянув в том направлении, Яночка увидела Хабра. Пес, видимо, вернулся из леса через соседний проход в дюнах и сейчас, приткнув нос к песку, явно шел по следу, направляясь прямиком к морю. У самой воды повернул и теперь бежал в сторону Яночки с Павликом, но уже не так быстро. Похоже, набегающая волна размывала след. Вдруг пес поднял голову, понюхал воздух и не раздумывая бросился к незнакомцу в шортах. Резко затормозив, опять понюхал воздух, несколько раз обежал вокруг не замечавших его мужчин, занятых разговором, вернулся к оставленному следу, оглянулся на Яночку с Павликом и, убедившись в правильности сделанного вывода, оставив последние сомнения, торжествуя, сделал стойку на выслеженного зверя, - Так! - громко вырвалось у Павлика. Занятая разноцветными камешками Мизя на всякий случай испуганно пискнула. Это заставило Павлика взять себя в руки и сдержать рвущиеся на уста слова. При Мизе ничего нельзя говорить, а пообщаться с сестрой срочно требуется. Сначала надо избавиться от Мизи. Мальчик оглянулся. Что бы тут придумать? Вдохновение снизошло внезапно. - О, медуза! - вскричал Павлик. - О, две медузы! С паническим воплем Мизя вскочила и бросилась наутек. Павлик не вставая подполз к сестре. - Видела? Хабр шел по следу того типа. - Вот я и гадаю, где же он мог его встретить? - отозвалась девочка. - Без причины не шел бы. - Так надо его спросить! - А пока беги за ним! Скорее! Павлик с такой энергией бросился к Хабру, словно после трудоемких утренних экспериментов в море прошло, как минимум, недели две. И когда все еще встревоженная Мизя боязливо вернулась к брошенным камешкам, Павлик с Хабром были уже далеко. Яночка с отвращением вяло ковыряла лопаткой песок, всем сердцем испытывая глухую неприязнь вот к этому живому препятствий, помешавшему предаться ни с чем не сравнимым эмоциям охоты. Нет, надо во что бы то ни стало избавиться от этой трусихи. Хотя бы на один денек избавиться... Что бы такое придумать? В голове зароились какие-то неясные соображения, засверкали рубины и брильянты, замелькали пани, обвешанные этими драгоценностями. Хорошо бы эти пани были где-нибудь подальше, ну, скажем, в Рыбачьих Контах. О, замечательно, в Рыбачьих Контах, несколько километров отсюда! Мизя с матерью могли бы отправиться в Конты любоваться рубинами и брильянтами на элегантных женщинах. Ничто другое Мизю с мамой не заинтересует, только драгоценности. Итак, решено! Яночка уже раскрыла рот, чтобы начать очередную байку, да пришлось закрыть, так как внезапно перед ней появился Попрыгун. Он возвращался и шел один. Мужчина в шортах остался где-то вдалеке, несомненно под бдительным наблюдением Павлика и Хабра. Бросив лопатку, Яночка вскочила. Переполошенная Мизя с криком ужаса тоже вскочила. - Что? Опять медузы? Оглянувшись и убедившись, что этих страшилищ поблизости нет, она вцепилась в Яночку: - Ты куда? Ты зачем? Я хочу с тобой! Яночка с раздражением подумала, что Мизя будет похуже смолы, но ведь мама велела поиграть с ней... Ладно, если уж не отвязаться от этой прилипалы, то пусть хотя бы сама идет, чтобы не приходилось ее тащить и подгонять. - Там, у порта, много красивых камешков, - сказала Яночка. - И к тому же разноцветных. Разноцветные камешки явно заинтересовали Мизю, она отпустила Яночку и вприпрыжку побежала рядом с ней. Наверное, и сам порт не казался ей опасным местом. И только на полпути она спохватилась: - Ой-ой, ведь там рыба! - Нет там никакой рыбы! - решительно заявила Яночка, не снижая скорости и не спуская глаз с шагающего впереди Попрыгуна. И пояснила: - Всю рыбу забирают в рыбный склад, помнишь, ой там, возле автобусной остановки. Перед портом и в самом деле оказались целые россыпи разноцветных камней. Особенно красивыми они казались потому, что время от времени на них набегала легкая волна, смачивала и они потрясающе блестели и переливались на солнце. Вскрикнув от восторга, Мизя присела и принялась собирать сокровища. А перед Яночкой возникла следующая проблема: как сначала оторвать Мизю от этой красоты, а затем каким-то чудом провести ее мимо сетей и ящиков, полных рыбы. Рыба трепыхается и извивается, над ней с криком носятся страшные чайки, а рядом, по берегу, бегают и вовсе ужасные беспризорные псы. Предприятие казалось совершенно безнадежным, Яночка так и не придумала ничего умнее, как сказать Мизе, что там, в порту, камни еще красивее. Чуть ли не силой оторвав Мизю от камней, Яночка потащила ее, упиравшуюся и по дороге пытавшуюся подобрать еще кое-какие из самых красивых. Яночка боялась, что Попрыгун вот-вот исчезнет в толпе рыбаков и тогда ищи его. С криком восторга Мизя вырвала руку и бросилась за особенно красивым камнем. Пришлось опять силой отрывать ее от камней и тащить за собой. Возможно, и удалось бы провести ее мимо бесчисленных опасностей, поскольку Мизя шла, глядя под ноги и не замечая того, что происходит вокруг, если бы она не наткнулась на мертвую треску. Море то пододвигало ее к берегу, то забирало обратно, и казалось, что мертвая треска двигается. Естественно, Мизя тут же отскочила с диким воплем: - Ой-ой, рыба! И тут Яночка поняла - все, больше она не выдержит. Что-то подступило к самому сердцу и перевернуло вверх ногами все ее существо. И из глубины вырвалось страшное проклятие, которым они с Павликом пользовались в совершенно исключительных случаях, когда терпеть больше уже не было никакой возможности. Когда-то, давно, когда они были совсем маленькими, услышали они это слово, наверняка самое жуткое проклятие в мире. И вот Яночка не выдержала. - Тррреотрррава! - яростно взревела она. Бедная Мизя остолбенела. Такого она от вежливой Яночки не ожидала и сразу позабыла о рыбе. - Ой-ой! Ты так нехорошо выражаешься? - не верила она ушам своим. Попрыгун вдруг свернул к одной из лодок с уловом и остановился. Яночка сразу успокоилась. Преследуемый зверь остановился, можно было и им передохнуть. Не говоря ни слова она взяла за руку присмиревшую Мизю и не торопясь побрела по кромке моря, делая вид, что собирает камешки, Мизя только сейчас заметила, в каком опасном месте они оказались, и уже не вырывалась, боясь, что сердитая Яночка совсем разгневается и бросит ее здесь одну. Попрыгун меж тем принялся прохаживаться вдоль лодок, чуть ли не в каждую заглядывал, заговаривал с рыбаками и отходил. У одной из лодок он задержался. Ее хозяин взял предложенную Попрыгуном сигарету, оперся локтями на просмоленный борт и, закурив, принялся , о чем-то разговаривать с Рыжим. Многое бы дала Яночка за то, чтобы услышать, о чем они говорят. Возможно, это был тот самый рыбак, с которым Попрыгун так долго шептался в рыбачьем порту, но уверенности не было. Эх, сюда бы сейчас Хабра! Как жалко, что человек не наделен собачьим чутьем. Впрочем, в данный момент у Яночки и человечье отсутствовало, все подавляла жуткая вонь гниющей рыбы, которую ветер приносил с дюн. А тут и Мизя пискнула за спиной: - Ой-ой, здесь воняет! Яночка лихорадочно решала, что же делать. Подслушать интересующий ее разговор можно было лишь в том случае, если бы удалось подобраться к разговаривающим вплотную, иначе все равно ничего не услышишь, такой шум стоял вокруг, К шуму моря и крикам чаек примешивались громкие голоса рыбаков, рев моторов на рыбачьих катерах и лодках, грохот передвигаемых ящиков с рыбой. Да и кто поручится, что в самый ответственный момент не помешает Мизя, которую опять что-нибудь испугает? - Бронек! - заорал вдруг кто-то над самым ухом Яночки. - Опять перекур устроил? Бронеком оказался рыбак, беседующий с Попрыгуном. Он обернулся на крик и успокаивающе помахал рукой. А Попрыгун настойчиво продолжал что-то ему втолковывать. Рыбак вроде бы не соглашался, качал головой. Оглянулся на кричавшего и нехотя принялся за работу - стал вытаскивать из сети камбалу, уже не слушая Попрыгуна. Тот постоял-постоял да и пошел к другим лодкам, все дальше уходя от Яночки. Следить за ним с присосавшейся Мизей не было никакой возможности. Тяжело вздохнув, Яночка повернула обратно. Прошло уже много времени. Мизя с мамой отправились на обед, народу на пляже поубавилось, а Павлика все не было. Боясь расспросов родителей о Павлике, Яночка предусмотрительно не подходила к грайдолу, в котором те загорали, а сидела у подножия дюны в полном одиночестве и ломала голову над тем, что же могло с Павликом приключиться. И кто раньше вернется - Павлик и Хабр с охоты или Мизя и ее мама с обеда. Раньше вернулся Павлик, разумеется, благодаря Хабру. Тот появился первым, радостно налетел на Яночку, веселый и оживленный и ничуть не уставший. Прошло немало времени, пока подтянулся и Павлик. Это