осле окончания следствия. - Когда следствие закончится, вы вообще не захотите со мной разговаривать. - А я в этом не уверен, - буркнул капитан, искоса взглянув на прокурора. Я не оставила этот взгляд без внимания. - Если судить по вашему взгляду, этот пан поддерживает контакты с бывшими подозреваемыми? - спросила я. - Не со всеми, уверяю вас, - сразу ответил прокурор. - Жаль! Тогда не знаю, могу ли я надеяться... - Можете, - уверенно сказал капитан. - Заверяю вас. - А вы? - спросила я прокурора, который сидел на краю стола, весь черный от ботинок до волос на голове, и блистал красотой. - Не знаю, - усмехаясь ответил он. - Я очень неуверенно чувствую себя в обществе женщин. - Как пес в обществе сала, - дополнила я, к великой радости всех троих мужчин. Я оставила их со значительно увеличенным запасом сведений и с жутким хаосом в мыслях. Мне хотелось привести их в порядок, но для этого надо было поговорить с Алицией. Я никогда не имела особенного таланта к размышлению и к гениальным выводам могла прийти только путем обмена мнениями. К сожалению, Алиция продолжала играть в бридж. Сидящий в той же комнате Каспер решил, видимо, возместить себе предшествующее молчание и делал уборку после обыска. Уборка заключалась в том, что он развертывал куски кальки, рассматривал их, а затем с ужасным треском сминал и выкидывал в корзину. Некоторые куски даже разрывал на мелкие клочья. Не знаю, существует ли еще какой-то материал, который мог бы наделать столько шума, как техническая калька второго сорта. Тут же рядом, стараясь перекричать звуки, производимые уборкой Каспера, что-то обсуждали Збышек, Анка и уже менее злая Моника. Я подумала, что этого аккомпанемента для Алиции совершенно достаточно, и мое участие в нем было бы излишним. Я обошла мастерскую и установила, что в санитарном отделе идет мощный скандал между Кайтеком, Яреком, Стефаном и Влодеком, в нашем отделе ядовито фыркает Казик, а Витек конспиративно шепчется с Ольгердом в его маленькой комнате. Когда я заглянула туда, они демонстративно замолчали. Веся, надутая и обиженная на весь мир, сидела на своем месте, повернувшись спиной к проходящим. Отделавшись от Ядвиги, которая упорно добивалась, чтобы я ей погадала, я уселась за свой стол и тут решилась на легкомысленный поступок. Лишенная возможности дискутировать с Алицией, я начала размышлять одна. Я должна была сразу предвидеть ход этих размышлений, но чего-либо подобного не ожидала даже от себя! Из-за угла за столом Витольда, в который я усиленно вглядывалась, так как сидела к нему лицом, вышел дьявол. Подлинный заурядный дьявол, покрытый черными бараньими завитками, с рогами, хвостом и копытами. Он обошел стол кругом, не знаю каким образом, потому что тот стоял у самой стены, уселся в кресле Витольда, положил ногу на ногу и издевательски посмотрел на меня. - Ну, что? - спросил он. - Дождалась? Последним проблеском сознания была мысль, что раз я не могу обсудить все с Алицией, то, может быть, сделать это с дьяволом. И действительность исчезла окончательно. - А что? - осторожно спросила я. - Ты специально позаботился об этом? - Идиотка! - презрительно фыркнул дьявол. - О тебе даже заботиться не нужно! Наделала дел, а теперь что? Сидишь как испуганная ослица. Я почувствовала себя обиженной. - А что, по-твоему, я должна стоять на голове? - Только для этого твоя голова и может служить? А думать ей ты не пытаешься? Надо признать, что он был не слишком любезен. В довершение всего смотрел на меня с явным отвращением, смешанным со злобной иронией. Впрочем, чему же тут удивляться, одно слово - дьявол!.. - Ты, по-видимому, все знаешь, - сказала я. - Интересно, как бы ты чувствовал себя на моем месте? - Ладно, ладно, - примирительно сказал дьявол. - Давай уточним некоторые обстоятельства. Тадеуш знал инициалы претендента на руку Моники. Каспер знал о ситуации с красавчиком... - Ну и что? - недовольно спросила я. - Уж я знаю, что говорю. Сопоставь оба эти обстоятельства. Ну? Пришло тебе что-нибудь в твою тупую башку? Это меня уже вывело из себя. Как смеет первый встречный дьявол разговаривать со мной таким образом? И от волнения я сразу стала мыслить быстрее. - Выходит, что Тадеуш знал обо всем и мог донести претенденту о красавчике, - гневно сказала я. - Так ты уже знаешь, почему он кричал "прости"? - Конечно знаю! Голову дам на отсечение, что в пьяном виде он пожаловался Тадеушу на роман неверной, а Тадеуш не дал маху и сразу этим воспользовался. - Неплохо, - одобрительно сказал дьявол. - А теперь размышляй дальше. Если бы это он его убил, стал бы он валяться перед ней с этим кретинским криком? Я задумалась на мгновение. - Нет, потому что считал бы, что искупил свою вину. Он подвел ее, она подверглась шантажу, и он возместил это, убив шантажиста... - И поэтому? - Поэтому Каспер невиновен. - Дальше! - Дальше, дальше... Перестань меня подгонять! Дальше он так ужасно переживал, потому что считал, что своим глупым поступком спровоцировал ее к совершению убийства. - А ты не думаешь, что он о ней знает больше тебя? - Если он знает больше, тогда я знаю меньше. Озарение внезапно на меня не снизойдет, чего ты ко мне прицепился? - То, что он знает, ты можешь вычислить. Что у нее есть? Я бессмысленно посмотрела на дьявола. О чем он говорит? Что может быть у Моники? - Сексуальная привлекательность... - сказала я неуверенно. - Кретинка! Я говорю о том, что у тебя тоже есть! Ну? У тебя есть и у нее есть, а у Алиции нет совсем. - Дети! - крикнула я ошеломленно. - Двое детей! - Вот видишь. Ты же понимаешь, на что способна женщина ради своих детей. Вы все помешаны на этом... Ты же знаешь, сколько у этого типа денег. - У Ядвиги тоже есть ребенок, - запротестовала я. - И она помешана на нем еще больше! - Вот именно. Хорошо, что ты мне напомнила. Что ты, дорогая, говорила там о Ядвиге вначале? Семьдесят тысяч злотых?.. А ты случайно не заметила, как она похорошела в последнее время? - Глупые шутки! Вся мастерская знает, что Ядвига недавно себе нашла кого-то. Надеется на то, что он пойдет с ней к алтарю... - Не болтай при мне об алтаре, это меня нервирует! Бескорыстно? - Какое бескорыстно! Именно поэтому она так беспокоится об этих семидесяти тысячах! Она должна вложить их в его предприятие, он частник. И ее Лялюня будет иметь обеспеченное существование. Ну что, тебе еще что-то нужно объяснять? - Мне нет, себе... А эти счета? Как тебе кажется? Через пару лет главный бухгалтер идет на пенсию. О чем тебе это говорит? - Если эти махинации будут обнаружены - для него полный жизненный крах, - хмуро ответила я. - Увольнение и никакой пенсии. - А он тебе представлялся добрым человеком, - сказал дьявол желчно, покачивая рогатой головой. - Ну хорошо, но ведь в это замешан Витек. Это он руководитель, а не Ольгерд!.. - О Витеке, моя дорогая, ты еще слишком мало знаешь, слишком мало... А как в свете этого выглядит наша Анечка?.. - Никак! - гневно крикнула я. - Именно никак! - зловредно подтвердил дьявол. - За Анечку бы это сделал кто-нибудь другой. Благородный рыцарь. - Отстань. Благородные рыцари давно вымерли. - Значит, он последний. Ну, собирай в кучу все, о чем сегодня узнала, собирай. "Котик, не беспокойся, я все улажу. Все будет хорошо, никто не узнает..." Хорошо звучит, правда? - Отстань от меня. Ты меня бесишь! - Знаю, знаю, что тебе это не нравится. Знаю, зачем ты так лезешь в следствие, меня не обманешь. Не знала раньше, что этот подлец шантажировал и Збышека, не так ли? А теперь даже знаешь чем... - Ерунда, - резко сказала я. - Збышек такого бы не сделал. У него есть ребенок, я уже говорила тебе. - Что значит ребенок против любимой женщины? Тем более если ей грозит такой скандал! Вспомни, как она выглядела, когда выходила замуж. Это ведь было совсем недавно, у тебя же нет провалов памяти? Сама знаешь, как это все получилось. Столярек тоже мог знать. У нее нет денег, платить ему ей было нечем, что делает благородный рыцарь в подобной ситуации? - Нет, меня сейчас хватит удар! - с гневом вскричала я. Дьявол ехидно засмеялся. - Преступление надо совершать умно, уничтожить все следы, именно принимая во внимание ребенка... А это преступление - очень умное... - Скотина!!! - заорала я, срываясь с места. - Пошел вон отсюда!.. Я схватила коробку с циркулями, лежащую на столе передо мной, и вне себя от бешенства швырнула ее в дьявола... - Ты что, с ума сошла?! - спросил Януш с величайшим удивлением. Я пришла в себя. Дьявол исчез. Около меня стояли Януш, Веслав, Казик, Лешек и ошеломленно смотрели на меня. Видимо, в пылу спора со своим собеседником я время от времени повышала голос. - Ты спятила? Препираешься сама с собой? - Здесь был дьявол, - мрачно сказала я. - Мы с ним обсуждали следствие. - Господи, у нее снова галлюцинации, - с ужасом сказал Лешек. - Передушат всю мастерскую! - Какой дьявол? - заинтересовался Веслав. - Обычный. Дьявол как дьявол. С рогами и хвостом... - Ну и что он тебе сказал? - Что Каспер невиновен. Зато сумел бросить тень на нескольких других человек. - Хорошо, но зачем бросать в дьявола моими циркулями? - с большим неудовольствием спросил Януш, залезая под стол Витольда и собирая рассыпанные предметы. - А где кронциркуль?! - вдруг заорал он ужасным голосом. - Твой дьявол забрал?! - Ничего он не забрал, это порядочный дьявол. Вон твой кронциркуль... - Откуда здесь взялся дьявол среди бела дня? - удивился Казик. - В полночь, это я понимаю... Я немного остыла после беседы со злым духом и теперь была готова даже работать, лишь бы только не думать. Следственные власти очень помогли мне в этом. Они внезапно собрали всех сотрудников, причем женщин поместили в кабинет а мужчин - в конференц-зале. Эта дифференциация нас очень заинтересовала. Я послушно шла в кабинет, когда внезапно по дороге увиделся что прокурор и капитан входят в комнату Ольгерда. Я не собиралась быть чрезмерно лояльной, кроме того, инсинуации дьявола в высшей степени взволновали мену поэтому у воспользовавшись всеобщей суматохой, быстро свернула и вошла в дамский туалет. Там я заняла необходимую позицию, стараясь по возможности не дышать. - Нужно составить график отсутствия, потому что иначе мы сойдем с ума, - сказал прокурор. - Невозможно никого исключить... В этот момент я услышала, что кто-то вошел на мужскую половину туалет после чего стала свидетелем удивительного явления. В мужской кабине раздались какие-то странные приглушенные звуки, а затем в дамской полилась вода. Я не успела даже задуматься над этим странным обстоятельством, потому что под дверью услышала голоса милиционеров и должна была немедленно выйти. Мне не хотелось, чтобы кто-нибудь сориентировался, что я торчу в туалете в следственных целях. "График отсутствия, гениально! - подумала я одобрительно. - Мы тоже..." В кабинет я пришла последней. Следственные власти, вызвавшие подкрепление в виде особ женского пола, в обоих помещениях одновременно провели личный обыск. Это продолжалось довольно долго, и в течение этого времени на территории мастерской производился еще один обыск. Результаты как одного, так и другого нам раскрыты не были. Перед самой полночью Ярек решился, наконец, сказать, что его не было, и нас всех отпустили. Мы были так измучены, что никому даже в голову не пришло пойти выпить, зато такси мгновенно расхватали с двух стоянок. Никого не задержали, но следствие по делу таинственной смерти Тадеуша пока осталось незавершенным... Витольд, у которого закончился отпуск, был единственным человеком, прибывшим назавтра на работу точно в половине восьмого. Причина удивительной пустоты в мастерской была ему совершенно непонятна вплоть до прихода пани Глебовой, которая дала исчерпывающие объяснения, что привело его в состояние крайнего возбуждения. - Это невероятно! - говорил он, когда наша комната уже наполнилась людьми. - Если бы я знал, что пани Глебова не способна на такие шутки, никогда бы этому не поверил! У меня в голове это не умещается! И это действительно сделал кто-то из вас? - Вы же знаете Ирену! Поклялась, что никого чужого не было. - Может быть, она выходила на минутку? - Милиция уже это проверяла. Сидела как пришитая и только один раз вошла в кабинет, не закрывая за собой дверь. Именно тогда сбежал Ярек, который как раз и ждал этого момента, но он сделал это еще при жизни. То есть при жизни Тадеуша. А когда возвращался, то тут уже все его видели. - Да... И ничего не известно? Кого они подозревают? - Всех. Мы друг друга тоже. Дьявол знает... Помимо воли я беспокойно глянула в угол за столом Витольда, но дьявола там не было. Витольд сидел на своем месте, ошеломленно покачивая головой. - Ну подумайте, а я принес пластик для абажура. Кто бы мог предположить, что здесь случилось нечто подобное! - Покажи пластик! Где он у тебя? - Здесь. Кусочек, но есть и такой же большой, в листах... Пластик Витольда возбудил огромный интерес. Еще перед его отпуском нас охватила мания изготовления торшеров. Мы изыскивали возможности использования самых разных материалов, совершенно не считаясь с их предназначением. Витольд тогда принес бумагу, изогнутую очень сложным способом, позволяющим получить интересный световой эффект, и теперь мы собирались этим же способом изогнуть жесткий хрупкий пластик. Вчерашнюю трагедию отделяла от нас целая ночь, мы вернулись к нормальному настроению, только Витольду было как-то не по себе. Но поскольку в этих сенсационных событиях он сам участия не принимал, к тому же мало знал покойника, то и он быстро пришел в себя. Единственное, что нам осталось от вчерашнего дня, это странное нежелание работать. Значительно интересней было заняться творчеством из пластика. Они оба с Янушем отрезали кусок пластика и стали его изгибать, что оказалось не таким простым делом, как им казалось вначале. С интересом наблюдая за их усилиями, мы вставляли разные новаторские предложения. - Может быть, надрезать бритвой? - предложил Веслав. - Чуть-чуть, сверху. - Ничего из этого не выйдет, - ответил Януш, - я уже пробовал. - Подложи рейсшину! - Нет, погоди, рейсшина слишком толстая! Надо что-то потоньше... Линейка! Держи!.. - Но тут съезжает, надо держать с другой стороны! - Я придерживаю пластик, а ты выгибай! - Весек, линейка отходит, держи ее, черт побери! - Чем? Ногой? Через несколько минут были задействованы уже все четверо. Я покинула их, столпившихся в странных позах у стола Януша, и отправилась к Алиции. Мы определили план действий. Было решено претворить в жизнь гениальную мысль прокурора о составлении графика отсутствия, что вряд ли заняло бы у нас много времени, так как с составлением графиков мы были давно знакомы. Мы поделили мастерскую на секторы, и каждая из нас должна быть написать все сведения, касающиеся ее части. Потом мы решили обсудить все это в двенадцать часов в маленьком кафе на первом этаже нашего здания и заодно выпить кофе. Я сразу приступила к делу, допрашивая сослуживцев, что делала, впрочем, довольно дипломатично. Каждый значительно охотнее говорил о других, нежели о себе. Пользуясь этим, у постепенно получала все необходимые мне сведения. В десять часов прибыли следственные власти, которые решили, что им будет гораздо удобнее проводить расследование на месте, имея всех подозреваемых под рукой, поэтому они заняли конференц-зал. В остальных помещениях должна была вестись работа, но вместо работы с минуты прибытия милиции везде шли горячие споры, дискуссии, скандалы. И чем дальше шло официальное следствие, тем больше людей оказывалось втянуто в эти шумные действия. Милиция пользовалась тем же приемом, что и я, только более беспощадно. Располагая сведениями, полученными непосредственно от покойника, они не скрывали перед допрашиваемыми своей информированности. Но так как они не раскрывали источника, каждый из разоблаченных приходил к выводу, что заложили его любимые коллеги, и от волнения и из желания отомстить начинал в свою очередь закладывать их, а затем летел с ними разбираться. Со вчерашнего дня власти сумели все свои сведения просмотреть, систематизировать, сделать выводы, и теперь они безошибочно попадали в самый центр мишени, вытаскивая на дневной свет наши наихудшие поступки. В результате сама смерть Тадеуша почти забылась, а на первый план выдвинулись ее неожиданные и неприятные последствия. В нашем отделе пока еще царил покой. Януш, которому наконец удалось изогнуть маленький кусочек пластика, вытер со лба пот и с мрачным удивлением смотрел на дело рук своих. - Это каторжная работа, - засвидетельствовал он. - Такой маленький кусочек - это еще ничего, но если выгибать целый лист? Что бы тут придумать? - А если надрезать, то лопается, - сказал Витольд, явно огорченный. - Подожди, интересно, а без надрезания он лопнет? Сколько раз можно его так согнуть?.. Дай мне этот белый! Он уселся поудобнее и начал выгибать пластик, сопровождая свои действия громким счетом. - Нет, я больше не могу, - внезапно буркнул Веслав, поднимаясь с места. Он подошел к радиоприемнику, из которого все время доносился протяжный, унылый, занимающий основное место в передаче "Песни народов мира", вой. Двое, занятые пластиком, не обратили на это никакого внимания. Веслав включил варшавскую программу. - Ну наконец-то, - с удовлетворением сказал Лешек, неподвижно сидящий у стола. - Я так и знал, что кто-нибудь в конце концов не выдержит! - А почему вы сами не переключили? - раздраженно спросила я, потому что эта похоронная музыка и меня вывела из равновесия. - Мне хотелось проверить вашу впечатлительность. - Девять, десять, одиннадцать, - считал Януш уже с гораздо меньшим старанием, - двенадцать, тринадцать... - Интересно, какая на этот раз будет песня недели? - задумчиво сказал Веслав, возвращаясь на свое место. - Полька-галопка, - уверенно заявила я. - Откуда вы знаете? - испугался Витольд, резко поворачиваясь от бормочущего Януша. - У меня такое предчувствие. - Слава Богу, а то я подумал, что вы это точно знаете. От польки-галопки я уж точно бы сошел с ума. - Добрый день! - неожиданно послышался от двери голос входившего к нам капитана. - А, добрый день! - ответили мы втроем любезным хором. Януш, занятый своей работой, почувствовал, видимо, что тоже должен как-то отреагировать на приветствие, потому что повысил голос. - Девятнадцать, двадцать, двадцать один, - громко произнес он. Капитан остановился у порога и посмотрел на него с легким удивлением. - Я хотел бы поговорить с этим паном, - сказал он мне, чуточку поколебавшись. - Как вы думаете, можно оторвать его от работы? - Янушек, пан капитан к тебе! - вмешалась я. - Двадцать четыре! - выкрикнул Януш все так же громко. Капитан явно заинтересовался неизвестными ему способами работы в проектном бюро. - А что это значит? - с интересом спросил он. - Что он делает? - Пан Витольд, вы ему задурили голову, теперь помогайте! Януш, приди в себя! - Сейчас лопнет, - ответил Витольд, не отрывая завороженного взгляда от куска пластика. Капитан стоял молча, с еще большим интересом смотря на Януша. На тридцати двух пластик наконец лопнул. - Тридцать два! - триумфально возвестил Януш. - Удалось выгнуть тридцать один раз! В чем дело? - повернулся он к нам, гордо взмахнув надломленным пластиком, и только теперь заметил капитана. - Что, вы ко мне? - Я прошу вас зайти к нам на минутку, у нас к вам есть несколько вопросов.... У Витольда за время испытания пластика остыл чай, поэтому он начал завтракать. Я задумчиво смотрела на него, пытаясь отгадать, в какой стадии следствия сейчас находится милиция. На листке бумаги в хронологическом порядке я записала известное мне время действий сослуживцев, подготавливая почву для разговора с Алицией. Потом снова посмотрела на Витольда, который, погруженный в столь же глубокие размышления, ел помидор. В другой руке у него была солонка. Судя по выражению его лица, помидор ему очень не понравился. Он съел половину, а другую, с явным отвращением, отложил, поколебался немного, затем выбросил в корзинку для мусора и, наклонившись, старательно посолил ее. - Пан Витольд, что вы делаете? - с интересом спросила я, потому что эти кулинарные изыскания показались мне несколько странными. Витольд посмотрел на меня, снова заглянул в корзинку и неожиданно начал ужасно хохотать. Лешек, стоящий у своей чертежной доски, рисовал тушью на кальке очередную картину. Прервав на секунду свое творчество, он посмотрел на Витольда и вернулся к своему занятию. - Здесь зараженная атмосфера, - пророческим тоном заявил он, продолжая рисовать. - Никому не удастся спастись. Последний нормальный человек спятил! - Этот помидор мне ужасно не нравился, и я не понимал почему, - объяснил Витольд, не переставая смеяться. - А я просто забыл его посолить! Не терплю несоленых помидоров. - И поэтому вы посолили его в корзине? - печально вздохнула я. - Именно. Видите ли, я так задумался... Меня удивляет одна вещь. Как могло получиться, что они там, в кабинете, ничего не услышали? И вообще с этим кабинетом что-то не так... - Вроде бы Збышек что-то слышал, - прервал его Веслав. - Он говорил мне, что слышал два мужских голоса, но не обратил на них внимания и вскоре после этого вышел из комнаты. - А Витека при этом не было? - Был, но недолго, тоже вышел, еще перед Збышеком. Ничего не говорил, что слышал... то есть говорил, что ничего не слышал. - А Збышек этих голосов не узнал? - Нет, говорил только, что это были мужские голоса. - Вот именно, - сказал Витольд. - Но потом... Как это было? Вы, пани, говорили, что Збышек напустился на вас, как только увидел Столярека, и что там была вся мастерская. Откуда они вошли? Из коридора? - Из коридора. - А почему не прямо из кабинета? Мы втроем глупо уставились на Витольда, захваченные врасплох его вопросом. - Действительно, - сказал Веслав. - Почему не прямо из кабинета? - Действительно, - повторила я. - Ведь это кратчайшая дорога, а дверь открыта. - А она была открыта? - Понятия не имею. А вы не Знаете? Оказалось, что никто не обратил внимания на дверь, ведущую из кабинета в конференц-зал. Обычно она была открыта, и я даже не подозревала, где находится ключ от нее. Она соединяла эти два помещения, и через нее вела кратчайшая дорога до места преступления. Почему Витек и Збышек не воспользовались ей, а обошли все бюро кругом? - Пожалуйста, новый след, - обрадовался Веслав. - Интересно, милиция это уже обнаружила? - Мне это непонятно, но, может быть, они просто одурели? - с сомнением произнес Витольд. - Когда они выходили из кабинета, еще не знали о происшедшем, отчего они могли одуреть? - Чему вы удивляетесь? - неодобрительно произнес Лешек из-за своей картины. - Это же просто. Убийца запер ее, чтобы ему никто не помешал. - Весек, - спросила я, - во время твоей работы в бюро эта дверь когда-нибудь запиралась? Ты работаешь здесь дольше нас всех. Веслав задумался, но через минуту покачал головой. - Нет, не помню. Даже не знаю, где находится ключ. Ключ!! А может, это тот?!! Мы сразу вспомнили ключ, вылетевший из нашего вазона. - Какой "тот"? - заинтересовался Витольд. Мы быстро описали ему сцену, так прекрасно увенчавшую обыск в нашем отделе. - Теперь понятно, а то я с самого утра собираюсь спросить, почему тут стоит такая вонь! Может быть, действительно тот? - Надо обратить на это внимание милицейских Холмсов, пусть помучаются... Явно всполошенный, с допроса вернулся Януш. Закурив сигарету, он посмотрел на нас с озадаченным выражением лица. - Да, ты здорово придумала эту историю с Тадеушем! Экстракласс! После всех версий и допросов, я уже ничего не понимаю, может, это я его случайно убил? Клянусь Богом, меня уже окончательно запутали! В общем, без бутылки тут не обойтись. Лешек, идешь? Это неожиданное предложение вызвало у Лешека живую радость, заставившую его отказаться от продолжения творческого процесса. Жестокий Януш отказался дать нам какие-либо объяснения, и прежде чем мы успели прийти в себя, их уже не было. Из его ответа я поняла только то, что власти приняли во внимание замечание Марека, что могла произойти ошибка с личностью жертвы. От всего этого в голове у меня сделалась такая путаница, что дальнейшее промедление я сочла недопустимым. Я забрала свои записи, Алицию, и мы пошли пить кофе. - Глупости! - решительно заявила Алиция, когда я, начав от конца, рассказала ей о последних предположениях властей. - Милиция может так думать, а мы нет. Это абсолютная ерунда! Ты веришь в то, что кто-то из нас не отличит Витека от Тадеуша? - Но они вроде бы одного роста... - поколебавшись сказала я. - Откуда я знаю, может быть, со спины... - С любой стороны. Витек - блондин, а Тадеуш - брюнет, даже лысели они по-разному: Тадеуш с затылка, а Витек со лба. Убийца в этом случае должен был быть совершенно пьян, а я уверен что вчера в мастерской никто не был пьян до такой степени. Поразмыслив, я согласилась с ней. - Ну хорошо, поэтому давай все здраво обдумаем... - А сумеем? - с сомнением спросила Алиция. - Будем стараться. Начнем с начала. Почему Тадеуш перед смертью вышел из комнаты и пошел в конференц-зал? - Потому что после смерти ему бы это уже не удалось... - Я с тобой серьезно разговариваю! - По-видимому, хотел умереть в тишине, а не в том шуме, который у них там вечно стоит. А теперь я тебе признаюсь,что у меня все уже перемешалось, я не знаю, что ты придумала, а что было на самом деле. По-моему, ты что-то говорила о телефонном звонке? - Как в воду глядела! Телефонный звонок тоже был, черт бы его взял, и Тадеуш сам снял трубку, все именно так, как я перед этим придумала. В это время в отделе сидели Анджей и Данка, поэтому ни один из них звонить не мог. - Хорошо, что хоть два человека отпали. Во сколько это было? - Около 12.15, как это установили на основании программы радио. В это время Витек, Ольгерд и Моника еще беседовали в кабинете, их, видимо, тоже следует исключить. - Какая жалость! - сказала Алиция с чувством. - Я все время надеялась, что это Витек! - Ничем тебе помочь не могу. В нашей комнате был Януш, как каменный сидел за столом, видела собственными глазами. Лешек и Веслав тоже были. Но так как они выходили, не поручусь головой, что кто-нибудь из них не мог позвонить. А что у тебя? - Спасибо, все здоровы... - Говори серьезно, а то я тебя чем-нибудь тресну! - Тресни, - согласилась Алиция. - То есть, я хотела сказать, уже говорю, у нас были... Подожди, у меня все записано. Стефан, Казик, Рышард, Веська и Влодек. Ну и Каспер. - Ты уверена? - Целиком и полностью. Все кричали друг на друга, а Каспер включил радио на полную громкость, трудно было бы этого не заметить. И продолжался этот балаган очень долго, установили, что почти до половины первого. - И никто из вас не звонил? - Звонила я, но даю тебе слово, что не Тадеушу. - Понятно, но я думала, что в это время ты слушала разговор Збышека в туалете. - Это было сразу после. С кем он был там, черт побери? С пани Глебовой? Я молчала, понимая, что Алиция находится на пороге открытия тайны Збышека. Хорошо, что это была именно она, а не кто-то другой. Я была уверена, что она будет молчать как могила, но оказывать помощь ей в этом открытии не собиралась. Алиция, в голове которой начало проясняться, смотрела на меня с интересом. - Знаешь и не скажешь, не так ли? Подожди, я сама вычислю. Право, все наши женщины находились на местах, кого же не было? Только... подожди, пани Глебовой, Ядвиги... и Анки! Анка?! - Анка, Анка, успокойся. И давай пока оставим эту тему. Установим, наконец, кто звонил. Я боюсь, что через минуту мы придем к невероятному открытию, что это сделал дух. - Что ж, все было бы в полном соответствии: покойник поставляет информацию, духи пользуются телефоном. Подожди, дай мне прийти в себя. Анка?.. Я просто потрясена! Значит, она вовсе не была в туалете, а нежничала со Збышеком у Ольгерда? Невероятно! - Хорошо, приходи в себя и слушай. Остаются нам следующие особы: Веслав, Лешек, Ядвига, эта нежничающая пара и Кайтек. - Ну, и пани Глебова... - Отцепись, наконец, от пани Глебовой. Кайтек провел довольно много времени, стоя над ее головой в каморке и глядя в кастрюльку, потому что варил себе сардельки, хотя приготовление сарделек не исключает телефонного звонка. - Значит, это должен быть кто-то из них, если сверхъестественные явления отпадают. Ну и что мы имеем? - Еще не знаю. Подожди, я забыла сказать тебе об одной невероятно важной вещи. Тадеуша задушили не сразу... - Что, постепенно! Какой-нибудь садист? - Да нет. Перед тем как задушить, его ударили по голове нашим дыроколом. - А, вот почему он был испорчен! - неожиданно обрадовалась Алиция. - Опомнись! Не дырокол был испорчен, а сшиватель, и то задолго до этого события. - Да? Возможно. Видимо, я ошиблась. Но это переворачивает все мои представления, до сих пор я думала, что убийца должен быть сильным мужчиной, а в свете использования дырокола допускаю, что это могла быть даже хрупкая женщина. - Ну а теперь проверим алиби. У тебя есть список? Алиция вынула из кармана несколько мелко исписанных листков. - Да, здесь. Нет, подожди, это опись белья, которое я отдала в стирку. Это тоже не то... Может, это? Сейчас... Отдать чулки в штопку, заменить лампочки... Нет, не то. Где же он у меня? - Может быть, с другой стороны? - Действительно, ты права. Есть. Мы приступили к составлению графика невиновности. На листке бумаги в клетку начали размещать различные, непонятные для других, знаки. После длительных усилий и сложных расчетов мы получили сенсационные результаты. Было установлено, что множество людей никоим образом не могли совершить этого убийства. Подозреваемыми остались только Витек, Збышек, Анка, Кайтек, Ядвига, Рышард, Каспер и Моника. - Собственно, Анку тоже нужно исключить, - сказала Алиция. - Посмотри, вот здесь показания Моники: видела ее, когда шла от них к нашему отделу, вошла и уже не выходила. Это подтверждают Каспер и Казик. Как только вошла, она переключила радио, время сходится. - Посмотри, кто бы подумал, что радиоприемники нам так пригодятся. Если бы не они, не было бы никакой возможности утверждать что-то конкретное, ведь никто не сидит, постоянно уткнувшись взглядом в часы. - Ну так что, Анка исключается? - Это зависит от того, где Моника ее видела. Не могла она входить или выходить из конференц-зала? - Нет. Анка шла от двери их отдела, и Моника видела в зеркале, как вошла в наш. Сомнений быть не может. Я вписала Анку в соответствующую рубрику. - А Збышек? - с надеждой спросила я. - Разве он мог успеть? Он вышел из этого прибежища нежных чувств раньше, чем Анкет а видели его поздней. Подожди, проверим. Нет, здесь в его пользу свидетельствует Ирена, потом он вышел сюда... А в этом месте был уже у вас. По моим расчетам, у него было всего четыре минуты. - Недостаточно? - Ему пришлось бы действовать в быстром темпе. Давай произведем расчет! Удар дыроколом по голове - это одна секунда. Затем ему нужно уложить покойника на пол, это сколько? Пять секунд? - Предположим, что десять. Он был взволнован и мог, например, вытереть пот со лба, это тоже заняло бы время. - Ну, оботри себе, посмотрим, сколько на это нужно времени. Да не делай ты массаж всей физиономии, только оботри пот! Черт побери, ты можешь проявить воображение? Призвав на помощь все свои возможности, Алиция старательно вытерла воображаемый пот, повторив это действие несколько раз, а я следила за ней по часам. Какой-то мужчина, сидящий за соседним столиком, начал подозрительно на нас посматривать. Наконец мы установили, что на пот достаточно четырех секунд. - Тогда на все вместе - десять секунд. Покойник лежит на полу, и теперь его нужно задушить. Бьюсь об заклад что эта скотина поясок уже приготовила. Сколько времени это могло продолжаться? - Самое малое две минуты, если он хотел удостовериться, что все сделано как надо. - Добавим двадцать секунд на шараханье с покойником, чтобы наложить ему на шею этот поясок. Сколько уже есть? Две с половиной минуты? - А теперь он должен вытереть дырокол, раз тот был чистый. Вынимает из кармана носовой платок... - Господи! - прервала я рассуждения и ошеломленно посмотрела на Алицию. - Носовой платок! Вот откуда эта мания собирания тряпок! Разумеется, они искали тряпку, которой вытерли дырокол, как я сразу не догадалась?! Пораженная Алиция посмотрела на меня. - Однако нас следовало бы считать редкими тупицами, - решительно заявила я. - Нас так нас, - критически сказала Алиция, - но, между нами говоря, об этом дыроколе знала только ты... - Сейчас постараюсь себя реабилитировать. Вытирает дырокол... Сколько времени? - Это зависело от его добросовестности. Мог даже на него плюнуть и чистить до блеска. - Думаю, что вместе с блеском это не заняло бы больше чем полминуты. При четкости действий преступника убийство могло занять минуты три. Збышек, к сожалению, мог бы успеть. - И сколько у нас осталось этих бандитов? - поинтересовалась Алиция, заглянув в чашку и убедившись, что кофе там уже не осталось. - Немного, семь человек. Теперь посмотрим, как это сочетается с телефонным звонком. Кто из них мог позвонить? - Покажи. Только трое? Ядвига, Збышек и Кайтек?!.. В молчании смотрели мы друг на друга. До тех пор пока личность преступника оставалась в сфере туманных предположений, само следствие могло представляться нам каким-то розыгрышем, теперь нам стало как-то не по себе. - Успокойся, - неуверенно сказала Алиция. - Ты думаешь, что это действительно кто-то из них? Я чувствовала себя очень неуверенно. Мне было известно, что Тадеуш шантажировал Збышека. Его роман с Анкой начался за несколько месяцев перед ее замужеством. Выходя замуж, Анка не проявляла безумной радости, наоборот, выглядела кошмарно. Все указывало на то, что упомянутые чувства еще не погасли, хотя роман со Збышеком не имел никакого будущего. Збышек никогда не пошел бы на развод с женой из-за ребенка, а с женихом Анка тоже должна была как-то определить отношения, так как у него как раз решался вопрос с кооперативом. Тадеуш обо всем этом, несомненно, знал... Алиция, конечно, понимала все так же, как и я, к тому же Стефан успел ей рассказать, что Збышеку Тадеуш тоже был должен. - Ну нет, - запротестовала она. - Это мне совершенно не нравится. Я не хочу, чтобы это был Збышек! - А если бы ты знала, как я не хочу... - Но у нас есть еще двое. Я бы предпочла, чтобы это был Кайтек! Ты знаешь, сколько Кайтек был ему должен?! - Кому? Кто? Кайтек Тадеушу? А не наоборот? Ведь Кайтек расплатился с ним благодаря этому мошенничеству с бюро по продаже в рассрочку, и еще ему одолжил! - Кукиш с маслом! - решительно заявила Алиция. - Заплатил ему только часть. Кайтек разбил чужой мотоцикл и ремонтировал его за деньги Тадеуша. Он был вынужден спешить, пока хозяин не узнал об этом. Каспер тоже об этом не знает. А тут еще девушка, на которой этот щенок хочет жениться! Каспер пообещал ему, что выбросит его из дома с разбитой мордой!.. - Но это все незначительные причины... - А сам Кайтек значительный? Безответственный щенок! Я даже не знаю, отдавал ли он себе отчет в том, что делает! - Ну, не преувеличивай! Он все-таки вполне нормальный! Я не утверждаю, что это он, но если он, тогда совершенно не могу понять, зачем? Тадеуш был для него значительно более ценен при жизни, нежели после смерти: Они постоянно что-то вместе комбинировали. - И все-таки... Впрочем, я ничего не знаю, только не хочу, чтобы это был Збышек. Может, это Ядвига? - Если бы покойник имел намерение помешать ей в ее жизненных планах, то я за него не дала бы и трех грошей. Только как?.. Мы сидели в хмуром молчании. - Збышек, - проворчала Алиция. - Боже мой, чего угодно я могла ожидать, но не этого. Збышек... - Я надеюсь только на то, что мы слишком глупы и плохо рассуждаем, а на самом деле все обстоит наоборот, - сказала я без всякой уверенности, потому что график отсутствия говорил сам за себя, при этом я была уверена, что сослуживцы гораздо правдивее разговаривают с нами, нежели с милицией. Пока ситуация выглядела фатально. У Збышека были и мотив, и возможность. - Ну, а дверь? - через минуту спросила Алиция. - Та дверь в кабинет? - Вот именно. Надеюсь, что тут что-то есть. Может быть, ты, знаешь, где обычно лежал ключ от нее? Алиция задумалась. - Очень давно, - медленно начала она, - очень-очень давно... - Господи, когда? Перед первой мировой войной? - Нет, три года назад еще во времена нашего настоящего директора. Этот ключ лежал у него в ящике, я была свидетелем, как он запирал им дверь в конференц-зал. Вынул его из нижнего ящика, а потом, думаю, сунул его туда обратно. - Боюсь, что на этот раз Лешек прав. Убийца запер дверь на ключ, только зачем? - Чтобы обезопасить себя. Не понимаешь? Дверь могла открыться сама в самый неподходящий момент. Действительно, ручка-защелка этой двери была испорчена, и дверь периодически открывалась без всякого повода. Я думала, что это уже исправлено, но Алиция была информирована лучше. - Хорошо, но что он сделал потом с этим ключом? И как забрал его из ящика, если он был там? Нет, это ужасно, все указывает на Збышека, кошмар! - А может, все-таки Ядвига? Збышек слышал два мужских голоса, а Ядвига говорит басом... Подозрения, сгущавшиеся вокруг Збышека, нервировали меня все больше и больше. Если это действительно он был убийцей, я была готова сама затирать следы. Збышек! Единственный по-настоящему порядочный человек не только в нашей мастерской, но и, наверное, вообще во всех проектных бюро. Благородный, рыцарственный, правдивый Збышек, моя самая большая платоническая симпатия... Полная беспокойства о Збышеке, я старалась как-то собраться с мыслями, потому что у меня все время было какое-то зыбкое ощущение, что есть еще множество невероятно важных вещей, которые следует обдумать. Что-то еще меня мучило, но я не могла припомнить, что именно. - У нас есть одно преимущество перед милицией, - заметила Алиция. - Мы знаем всех и точно знаем, что от них можно ожидать, знаем степень важности их проблем, если ты понимаешь, что я имею в виду. Я понимающе кивнула. - Вот именно. Пусть это выглядит глупо, но возьми, например, Рышарда. У тебя ведь нет сомнений, что этот выезд для него единственный жизненный шанс, стоящий десяти покойников. Или Моника... - Моника слишком умна для того, чтобы совершить такую глупость, тем более, что у нее дети. Хотя, кто знает? Может быть, именно для того, чтобы обеспечить будущее детей, она могла решиться на преступление? - Дьявол говорит то же самое, - проворчала я. - Это уж скорей Ядвига могла решиться на это, чтобы обеспечить будущее дочери... - Но я же говорила, что Ядвига!.. - Менты ищут вас по всему зданию, - сказал Веслав, внезапно появляясь у нас над головами. - Я догадался, где вы находитесь, и пришел за вами, потому что меня чертовски интересует дальнейший ход следствия. Быстро идите давать показания. Веслав доложил милиции о двери в кабинет, в связи с чем разыскивалась Алиция, работающая в нашем бюро почти так же долго, как и он сам. Дольше них работали только Витек и Ирена. Я пока была не нужна. Лешека в отделе не было, а Януш и Витольд трудились над листом пластика. Место Витольда было свободно, и едва я успела усесться за свой стол, появился дьявол. Я закрыла глаза, потрясла головой, снова открыла их и посмотрела. Дьявол уселся поудобнее. - Ты все-таки безнадежно глупа, - недовольно заявил он. - Кто тебе сказал, что телефонный звонок должен исходить от убийцы? Это меня сразу заинтересовало, и личность злого духа показалась внезапно даже симпатичной. - А что? - с интересом спросила я. - Предполагаешь чье-то соучастие? - Разве только твое, - издевательски ответил он. - Тебе не приходит в голову такая простая мысль, что кто-то мог иметь к нему совершенно другое дело? Я покачала головой. - Тогда бы он признался. Вся мастерская гремела об этом звонке, а того, кто звонил, не нашлось. Если бы это был невиновный человек, у него не было бы повода это скрывать. - Он мог опасаться, что на него падут подозрения. Слишком многие имели со Столяреком темные дела. - Это мало правдоподобно. Кто-то вызывает покойного из отдела, и несколько минут спустя тот погибает в конференц-зале. Удивительная случайность! - Знаешь, ты меня выводишь из равновесия, - нетерпеливо сказал дьявол. - Я не предполагал, что ты до такой степени выжила из ума. Кто тебе сказал, что несколько минут спустя? Его вызвали в двенадцать пятнадцать, так? А когда его задушили? Знаешь? Кукиш с маслом! Через такое короткое время после совершения преступления милиция может установить это время с точностью до пятнадцати минут. Может быть, его кокнули перед самым приходом Януша? Узнай, у тебя есть возможности. - Какие еще возможности... - рассеянно ответила я, потому что замечание дьявола открыло передо мной новые надежды, и я почувствовала волнение. - Нечего передо мной строить из себя идиотку, - злобно сказал дьявол. - Мы оба с тобой прекрасно знаем, чего ты так лезешь в это следствие. Не только Збышек, не только... Если бы прокурор был старый, косоглазый, кривоногий, ты была бы гораздо меньше заинтересована этим следствием. - Отвяжись от меня, какое тебе дело, чем я заинтересована... - Что за нервная работа с этими людьми! За что мне такая кара! - раздраженно вздохнул дьявол. - Ты что, слепая или как? Не видишь что он на тебя тоже глаз положил? - Ты думаешь?.. - с сомнением спросила я. - Мне не нужно думать, я знаю. Так что дуй к нему, что-то ты ему расскажешь, что-то он тебе, так совместными усилиями и придете к чему-нибудь... Помни, что о ключе знаешь только ты и убийца. - С ума сошел? - гневно спросила я. - Ты что снова придумал, почему только я и убийца? - Подумай и догадаешься. Не собираюсь тебе помогать, я не для этого тут нахожусь. Охотно помогу тебе только в одном - согрешить с прокурором. - Да уж помоги, помоги, пожалуйста. Я не возражаю, - ядовито ответила я. Дьявол обхватил руками лохматое колено и стал раскачиваться взад и вперед зловредно хихикая, в кресле Витольда, потом наклонился ко мне. - Одно только тебе скажу, потому что не люблю, когда люди тешат себя глупыми иллюзиями. Я знаю время убийства, которое установил судебный врач; именно в это время у Збышека не было алиби... - Чтоб тебя громом поразило, проклятая скотина! - в бешенстве закричала я. - Иди ко всем чертям! Убирайся с моих глаз! - Уберусь, если захочу, - фыркнул дьявол. - Так легко ты от меня не избавишься! Я сама понимала, что бессильна против него. Баталии со своим воображением я всегда проигрывала. Я смотрела на него с омерзением, но внезапно мне пришло в голову, что я ведь совершенно не привязана к этому месту. Пусть себе сидит тут до самого Судного дня! - До свидания, - холодно сказала я. - Не морочь мне голову! У меня нет никаких причин быть с тобой любезной. Я встала с кресла, забрала сигареты и с достоинством вышла из комнаты. На всякий случай я не оглянулась, ибо существовала возможность, что дьявол пойдет за мной. Неуверенность во всем, что касалось Збышека, была для меня непереносимой, поэтому я прямым ходом отправилась в кабинет. Витека не было, Збышек находился там один и производил удручающее впечатление. Собственно, с определенного времени это было его обычное состояние, которое являлось следствием не только его личных дел, но также и судьбы мастерской, близкий упадок которой он тяжело переживал. Я решила теперь же выяснить интересующий меня вопрос и обрести хоть какую-то уверенность. - Пан Збышек, - тихо сказала я. - Несмотря на все, что было в свое время сказано между нами, надеюсь, вы не сомневаетесь, что, если бы вы поубивали даже полгорода, с моей стороны вы не встретили бы осуждения. Збышек глянул на меня поверх бумаг, и в его глазах блеснул интерес. - Действительно, таких сомнений у меня нет. У вас совершенно перевернутые понятия о добре и зле. Что вы имеете в виду? - Убийство Столярека, по моему мнению, не преступление, а общественно полезный поступок, достойный всякой похвалы, - продолжила я. - Убийцу следовало бы не судить, а наградить. Он оказал большую услугу обществу, и вы об этом знаете так же хорошо, как и я. Говорю это, невзирая на ущерб, который я понесла в связи с этим преступлением. Скажите мне правду: это вы его убили? Збышек от неожиданности вздрогнул. - Знаете что, - гневно сказал он, - у меня и так достаточно всяких забот. Не морочьте мне голову. - Но вы послушайте. Изо всей мастерской остались только три человек которые имели возможность и достаточные поводы, чтобы его задушить. В их числе находитесь и вы, причем на первом месте. Я хотела бы услышать от вас правду и уверен что вы ее скажете. Я должна знать, потому что я, если это вы убили, не только откажусь от сотрудничества с милицией, но и сделаю все возможное, чтобы запутать следствие еще больше. Збышек посерьезнел и задумчиво посмотрел на меня. - На каком основании вы это утверждаете? - На основании исследования всех наших действий, которое милиция, кстати, тоже проводит. Впрочем... причины вашей неприязни к Тадеушу скрыты, по-моему, еще больше, чем само преступление, не правда ли? Но если они будут разгребать и дальше, то докопаются и до этого. Если же это сделали не вы, то скажите, и я спокойно смогу переключиться на кого-нибудь другого. Я должна вас убеждать? Вы сами прекрасно понимаете... Збышек долго молчал, глядя перед собой невидящим взглядом, потом внезапно как бы очнулся и принял решение. Я почувствовала себя в дурацкой ситуации и ждала его ответа в ужасном напряжении. - Это вы во всем виноваты, - сказал он с укором. - Пока я с вами не познакомился, моя жизнь была проста и спокойна... - А я пробудила в вас человеческие чувства. Вы должны быть мне благодарны. - Наверное, я благодарен. С одной стороны, я на вас очень обижен, а с другой - очень благодарен вам. Я предвижу большие неприятности, но одно могу вам сказать: даю вам честное слово, что я его не убивал. Этого вам достаточно? - Слава Богу! - с облегчением сказала а потому что с моей души свалился огромный камень. Я знала Збышека достаточно хорошо, чтобы избавиться от обуревавших меня сомнений. - В случае чего вы сможете это доказать? - Постараюсь, - холодно ответил он, делая вид, что внимательно читает разложенные перед ним бумаги. - У меня просто не было повода. Нет, это было бессмысленно! Значит, я должна найти что-то такое, чтобы очистить его от подозрений властей. Я критически посмотрела на него и осуждающе помолчала. - Кому вы это говорите? Мне? Вы знаете, и я знаю, что вы знаете, что я знаю, что речь идет об Анке. - Между мной и Анкой никогда не было ничего такого, что нужно было бы скрывать, - запротестовал Збышек так решительно, что чуть не уверил меня в этом. Я одобрительно кивнула головой. - У вас очень хорошо получается, и все в это, несомненно, поверят, принимая во внимание вашу непоколебимую добродетель. Но у меня свои сведения. Вам напомнить? Внимательно следя за тем, чтобы не повышать голоса, я напомнила ему некоторые обстоятельства, назвала несколько дат, описала кое-какие сцены... - Вы прекрасно знаете, что никакая сила на свете не заставит меня произнести хоть слово на эту тему. Но если Тадеуш знал то же самое? Или хотя бы половину этого? И если они сумеют доказать что он знал?.. Збышек перестал делать вид что читает бумаги. Он встал из-за стола и выглянул в окно, которое выходило на закрытый двор, где явно не было ничего интересного. - Тогда я вам скажу. Тадеуш обнаружил, что я был с Анкой у врача сразу после ее свадьбы. У нее имелись определенные подозрения, из-за которых нам тогда пришлось поволноваться. Он шантажировал меня этим до тех пор, пока эти подозрения не оказались безосновательными. Вы сами понимаете, что теперь мы можем все отрицать у Тадеуша не было никаких доказательств. - Он внезапно повернулся и посмотрел на меня захваченный новой мыслью. - Если бы я и имел намерение кого-то убить, так это только вас, потому что никто обо мне столько не знает... Меня нисколько не взволновало это намерение, так как я интенсивно думала совсем о другом. - Короче говоря, если речь идет о вас, то он был убит уже слишком поздно? - Вот именно. - Так. Но это доказательство не годится. Во-первых, вы об этом не расскажете даже с петлей на шее, а во-вторых, это именно то, что надо скрыть! Жаль, что вы мне тогда этого не сказали, я бы сама с ней пошла, и потом мы могли бы поклясться, что она ходила со мной. Моя репутация вполне бы это выдержала. Боже, сколько у меня хлопот с вами! - Вы же видите, какие у меня неприятности. Одна жизненная ошибка - и такие последствия... - Какая там ошибка! Единственный разумный поступок. А теперь скажите мне, что было с этой дверью? Збышек вернулся на свое место и, садясь, с удивлением посмотрел на меня. - С какой дверью? - Вот с этой, - я показала пальцем на дверь, ведущую в конференц-зал. - Милиция вас еще не спрашивала? Почему вы не прошли отсюда, когда началось то представление, а обошли через две комнаты? - Не знаю, - все еще удивленно ответил Збышек, стараясь сосредоточиться. - А, нет, знаю! Просто она была заперта. - Откуда вы знаете? - Я попробовал. Выскочил из-за стола и сразу схватился за ручку. Даже не подумал о том, почему она оказалась заперта, только сейчас об этом вспомнил. Сразу после этого я выбежал за Витеком в коридор. - Витек выбежал первый? Он не пытался пройти через эту дверь? - Знаете, нет... - Збышек задумался. - Сейчас, надо вспомнить. Нет, Витек прямо из-за стола выскочил в приемную, а я задержался именно потому, что пытался открыть дверь. - Очень интересно, - сказала я, и мы молча посмотрели друг на друга. Потом Збышек покачал головой. - Может быть, он выбежал с разгона? Я был ближе... - и внезапно добавил совсем другим тоном: - Пани Иоанна, знаете что? От всего сердца даю вам совет, оставьте все это. Это неприятное дело, пусть милиция сама разбирается. У вас что, нет никакой работы? - Разумеется, есть, - ответила я сквозь зубы, - но все данные для нее мне должен был дать Тадеуш. Может быть, вы получите их от покойника? - Приходит новый работник, который займется работой Тадеуша, - вздохнул Збышек. - Вся эта история наделала нам хлопот гораздо больше, чем можно было предполагать, и только Витек - неисправимый оптимист. Сами увидите. - Прокурор о тебе спрашивал, - раздраженно сказал Януш, когда я вернулась в отдел. - Я вижу, ты ему приглянулась. Велел сообщить ему, как только ты вернешься. - Ну так беги сообщай. Как у вас с пластиком? "О прокуроре пусть заботится дьявол", - подумала я с тайным удовлетворением, что сверхъестественные явления действуют за меня и я сама могу ничего не предпринимать. - С пластиком все в порядке. Лешек выгибал его в разогретом состоянии, и посмотри, что вышло. Лешек меланхолично продемонстрировал мне нечто странной формы, причудливо изогнутое и совершенно ни на что не похожее. - Превосходно, - похвалила я. - В самый раз подходит к вашей картине. - Пани Иоанна, я советую вам все же заняться прокурором, а то Моника его у вас отобьет, - предостерег меня Витольд. - Она уже точит на него зубы и сверкает глазами. - Пусть сверкает, он настроен к ней недоброжелательно, потому что она лгала на допросе. - Да, Витек был здесь, - внезапно вспомнил Януш, - и велел тебе навести порядок. Всем нам приказано сделать уборку после обыска. Я посмотрела на свой стол и прилегающие окрестности и должна была признать что разгром был полный. Мой обычный беспорядок был значительно дополнен поисками милиции. Тяжело вздохнув, я полезла под стол и начала сворачивать кальки в рулоны, складывая их по возможности по темам и выбрасывая ненужные. Стремясь избавиться от возможно большего количества старых бумаг, я вернула Янушу таблицы, занятые у него год назад, выкинула урбанистические эскизы Веслава и наконец вытянула еще один, неизвестный мне, рулон, который до этого лежал в самом низу. - Эй, чье это? - спросила я, проглядывая его. - Я могу это выбросить? Туристический отель, основной проект, Залесье Гурне... - Что?! - внезапно вскричал Витольд. - Что вы говорите?! - Проект отеля в Залесье Гурном. Это ваш? - Господи!!! - Витольд сорвался с кресла, схватил рулон, затем бросил его и схватился за голову. - Боже мой!!! - стонал он страшным голосом. - Господи!!! Ничего не понимая, я ошеломленно смотрела на него. Он поднял голову, снова схватил рулон и выбежал с ним из комнаты, попеременно крича "господи" и "Боже мой". Я изумленно смотрела ему вслед, не понимая, почему туристический отель в Залесье произвел на него такое впечатление. - Слушай, это действительно он? - взволнованно спросил Януш. - Проект отеля в Залесье Гурном? - Конечно, а в чем дело? Что с ним такое? - Так ты ничего не знаешь? Это тот самый проект Рышарда, который исчез полгода тому назад. Его искали две недели по всей мастерской, и Витольд в конце концов начертил его снова бесплатно, для общественной пользы; потому что Рышард и так уже опаздывал со сроком. Он проклинал и проект, и Рышарда последними словами. А проект все время лежал у тебя? С ума сойти!.. - Впервые об этом слышу, - сказала я недовольно. - Я же у них его не украла и вообще не понимаю, как он мог у меня оказаться. - С Рышардом такие номера случаются, - сказал Веслав. - Наверное, он закончил его именно на твоем столе, а потом спрятал и забыл. Он не в своем уме. - Но почему ты тогда не отдала его? Все же искали! - вступил в разговор Лешек. - Откуда я могла знать, что он его сюда заткнул! И как хорошо спрятал, в самый низ. А тогда у даже не знала, что вы ищете. - И все это обрушилось на белого Витольда. Я удивляюсь, как он сразу тебя не убил! - Не переживайте, - успокоил нас Лешек. - Убьет, когда вернется. - Как вы думаете, - заинтересовался Януш, - может, он теперь несется по улице с этим рулоном в руке и кричит "господи"? - Хоть бы только под машину не попал, - озабоченно сказал Лешек. - Что за бюро! - вздохнул явно обрадованный Веслав. - Дня не проходит, чтобы не произошло какой-нибудь глупости. - Это точно, но вчера был рекорд.. - Ради Бога, выключите это радио, кто из вас выращивает рапс?! - Иди, - сказала Алиция, заглядывая в комнату. - Прокурор давно не видел тебя. Лешек внезапно сорвался с кресла и ринулся ко мне. - Вся наша надежда на вас, - трогательно заявил он. - Позвольте мне поцеловать вашу ручку, о леди Макбет, Цирцея... - Идите к черту! - гневно сказала я, вырывая у него руку. - Как при таких обстоятельствах я могу обольщать человека?! - Должен сказать, что вам удалось создать совершенное преступление, - заявил мне прекрасный прокурор, который на этот раз был в костюме и снежно-белой рубашке с черным галстуком. Он сделал безукоризненный поклон, причем - явно безотчетно, потому что я была в большей степени женщиной, чем подозреваемой. На его лице застыло непроницаемое служебное выражение, а в глазах был блеск частного характера. Я подумала, что, возможно, дьявол прав... Капитан уныло смотрел в окно. - Я уже не знаю, как с вами разговаривать, - неохотно буркнул он. - Что за люди!.. - Очень симпатичные, - запротестовала я. - Может быть, немного эксцентричные, но это не порок. Мужчины посмотрели друг на друга, а потом на меня, пробуждая этим во мне живой интерес. Капитан пожал плечами, а прокурор немного поколебался. - Ну ничего... - сказал он. - Что бы вы сказали на то, если бы нам с вами попытаться поговорить на какой-то другой, нейтральной территории? Например, где-нибудь в кафе. Не с целью проведения официального допроса, а скорее для неофициального обмена мнениями... Просто подискутировать на интересную тему... Я почувствовала какой-то подвох, хотя само по себе это предложение было мне на руку. Но, полагаясь на свой дипломатический талант и незаурядные умственные достоинства, я выразила согласие. Мы назначили время и место. Капитан не вмешивался, слушая наш разговор с выражением безнадежного смирения. Спустя полчаса я уселась за тот же столик, за которым недавно мы с Алицией вели наше расследование. Нетипичный прокурор явно относился ко мне, как к достойному ухаживания объекту. У меня не было никаких сомнений, что дьявол в этой истории принимает живое участие. Прокурор закурил, посмотрел на меня необыкновенно яркими блестящими глазами на каменно-спокойном лице и сказал: - Мы пришли к выводу, что в этой ситуации у нас в одиночку ничего не получится. Мы не можем удовольствоваться семью подозреваемыми, потому что это значит - не иметь ни одного. Мы находимся в чужой среде, вокруг люди, совершенно нам незнакомые, но зато прекрасно сжившиеся друг с другом. Хуже ничего быть не может! Мы вынуждены просить помощи кого-нибудь, кто хорошо знает персонажей этой драмы, обстоятельства и все остальное. Выбор пал на вас. При этом мы исходим из предположения, что вы невиновны... - А если я виновна, то вы откроете это именно благодаря нашей совместной работе, - дополнила я. - Что ж, очень правильное решение. На чем же вы остановились? - Я даже не могу вам ответить на этот вопрос... Послушайте меня. Обнаружить-убийцу можно двумя способами: или с помощью каких-либо улик, или путем исключения невиновных, в надежде, что постепенно отпадут все, за исключением одного. В этом случае ни тот ни другой способ не дает результатов. Улик практически нет, убийца, несомненно, человек умный. Метод исключения тоже действует с трудом, принимая во внимание специфику среды, а также то, что мотивы и возможность совершить преступление были практически у всех вас. Редко бывает, чтобы столько людей оказались так прочно замешаны в убийстве. И еще при этом каждый старается что-то скрыть, причем неизвестно, имеет это отношение к убийству или нет. Сегодня стало известно о запертой двери, откуда мы можем знать, что тут еще откроется странного и удивительного и когда это может произойти?! Капитан разочаровался во всем, а я... Для меня это вопрос престиж честно признаюсь вам, у меня есть личные причины, из-за которых я должен это дело раскрыть. Вся моя надежда - на вас. - А моя - на вас, - решительно сказала я. Прокурор посмотрел на меня несколько удивленно. - Что вы хотите этим сказать? - Вы, видимо, догадываетесь что мы проводим собственное расследование? Если бы не тот факт, что сначала это преступление всеми обсуждалось и что все были так потрясены неожиданной реализацией моей фантазии, несомненно, еще до вашего прибытия половина дела была бы уже раскрыта. Примите во внимание то, что моя фантазия вытащила на дневной свет нашу личную жизнь... Вроде бы это были просто шутки, но в них - множество правды. А потом все смертельно перепугались и поэтому набрали воды в рот, что, впрочем, не совсем удалось. Возвращаюсь к теме. Мы проводим свое расследование, и из него становится ясно, что все указывает на невиновного человека. Я надеюсь на то, что вы найдете настоящего виновника, тогда невиновный автоматически отпадет. - Во-первых, кто это "мы", а во-вторых, кто этот невиновный? - Мы - это Алиция и я. Сейчас я вам все объясню, но могу ли я рассчитывать на взаимную откровенность?.. - Можете, можете, - сказал он нетерпеливо. - Раз я хочу, чтобы вы помогли нам, то придется немного ввести вас в курс дела, не правда ли? Я кивнула головой и, признав превосходство следственных властей, коротко рассказала, как и к чему мы пришли с Алицией. Потом припомнила дьявола и высказала робкое предположение об авторстве телефонного звонка. Теперь прокурор смотрел на меня с интересом. - Конечно, мы это тоже принимаем во внимание. Возможно, звонок был случайным. Это, разумеется, упрощает проблему, потому что было бы неплохо свести следствие только к оставшимся четырем особам... - Подождите, каким четырем? У нас получилось только три... Минуточку, сначала скажите, во сколько он погиб по определению врача? - Между 12.30 и 12.45. Удар тяжело обрушился на меня, хотя я ждала чего-то в подобном роде. Именно на эту четверть часа приходились четыре минуты Збышека. - Хорошо, но кто эта четвертая особа? Оказалось, что наши расчеты содержали ошибку и четвертой особой был Веслав. Все остальное удивительно совпадало с выводами, сделанными милицией. Веслав меня неслыханно удивил. - У него было около пяти минут на то, чтобы задушить жертву. Мог успеть, правда? - спросил прокурор, демонстрируя мне нечто вроде извлечения из их графика отсутствия. Я с интересом его изучила и сравнила с нашим, который захватила с собой на всякий случай. - Ну хорошо, предположим, что звонил один человек, а убил Столярека кто-то другой... причем одно от другого отдалено на пятнадцать минут... и что из этого? - Тогда мы должны принять во внимание девять человек. Господи, с ума можно сойти!.. И об этих девяти я хотел бы с вами поговорить! Девять человек. Девять человек, которых я много лет хорошо знаю. Кто-то из них должен быть убийцей... Чудовищно! Начали мы с Каспера. Все, что касается Каспера, мной было обдумано раньше, не без помощи дьявол поэтому теперь я без труда могла высказать свою точку зрения. Прокурор в принципе согласился со мной. - Да, логически рассуждая, он, действительно, скорее подозревал пани Мяснику, чем сделал это сам. А может, он специально устроил это представление, чтобы отвести от себя подозрения? - Возможно, но тогда бы он так вел себя с самого начала. А он вначале держался так, как будто хотел именно возбудить эти подозрения. - И все же окончательно отбросить его нельзя. Пошли дальше. Что с пани Моникой? Внутренним взглядом я видела перед собой черные, горящие гневом глаза Моники. О да, у нее был характер... А к тому же двое детей и в перспективе светлое, прекрасное, беззаботное будущее, которое Тадеуш мог уничтожить. Но при всем том она была очень умна и, если бы нашла какой-то иной выход, смогла бы, очевидно, устроить все, не убивая Тадеуша. - Что ж, давайте разберемся, был ли у нее другой выход, - заявил прокурор. Я согласилась с ним и послушно начала размышлять. Другой выход. Какой? Платить Столяреку, сцепив зубы? Чем? Порвать все контакты? Да, конечно, она могла это сделать и потом упереться на том, что все произошло задолго до знакомства с возлюбленным, но все равно возлюбленному это могло не понравиться, пусть даже дело было в прошлом. - Мне бы не понравилось, - решительно заявил прокурор. - О? - удивилась я и критически взглянула на него. - А у вас нет прошлого? - Это другое дело... - Разумеется, это даже хуже. За женщиной ухаживают, и она может быть только невольной жертвой, вы, в свою очередь, всегда должны выступать как активная сторона. - Да, действительно, пани Моника очень напоминает невольную жертву... - Вы тоже напоминаете... - Ну, вернемся к нашей теме. Что еще она могла сделать? - Что еще могла сделать... Предупредить возможную информацию от Тадеуша? Тоже не годится, слишком много пришлось бы объяснять, и тогда уж никоим образом она не смогла бы оказаться безупречной перед лицом будущего... Нет, единственное, что она могла сделать, это задушить шантажиста... - Теперь вы сами видите, что здесь человека может хватить удар, - раздраженно сказал прокурор. - Если бы все преступления были такими, я давно бы уже сменил специальность. Следующий! Следующим был Рышард. Рышард... Чего он не мог сделать? Невменяемый безумец, охваченный мыслью о выезде, мог передушить всю мастерскую, если бы это было необходимо. Но Рышард сделал бы это иначе. Либо он был бы уверен в правильности своего поступка и не беспокоился бы об уничтожении следов, а напротив, разгласил бы об этом всем и каждому, либо сделал бы это в состоянии аффекта, а следовательно, менее разумно и с большим шумом. Разговор, проходивший между Тадеушем и Рышардом, был бы слышен не только во всем бюро, но даже на лестничной площадке. Ну, и покойник выглядел бы по-другому... Мысленно я видела Рышарда, в гневе и безумстве душащего Тадеуша, кидающегося и в бешенстве избивающего жертву, а затем с ужасом и испугом глядящего на деле своих рук, выбегающего с криком из конференц-зала, где остался труп в плачевном состоянии... Я с большим трудом оторвалась от этой чудовищной картины. Нет, к Рышарду это тихое, гениально исполненное преступление совершенно не подходило. К тому же вряд ли бы он спокойно спал сразу после того, как задушил человека! - А он спал? - заинтересовался прокурор. - Как убитый. Я понимаю, что он не высыпается потому что систематически работает по ночам, но я еще никогда не слышала о человеке, который бы засыпал от волнения. - Я тоже не слышал. - Сейчас, что-то мне это напоминает... Воспоминание о спящем Рышарде привело меня к мысли о сослуживцах, ожидающих прибытия милиции. Я вспомнила выражение лица Моники, в котором, кроме всех других чувств, была и благодарность... Да, она явно подозревала меня, впрочем, все подозревали меня, и были мне благодарны!.. - За то, что вы устранили с ее пути шантажиста? Да, это могло бы ее освободить от подозрений. Вы уверены в этом? - Абсолютно! - Нет, это ужасно! - проворчал прокурор. Что касается Кайтека, то для меня ясно было только одно - то, что я уже сказала Алиции. Тадеуш представлял для него ценность при жизни, а не после смерти. Никакой долг не заставил бы его убить человека, который одалживал ему деньги и проворачивал выгодные сделки. Разве только тут было что-то еще, о чем я не знала. Прокурор тоже не знал. С Анкой мы покончили молниеносно. - Оставьте ее в покое, - решительно сказала я. - Я знаю, где она была, когда ее не было, и у меня есть целых три свидетеля. Вы должны поверить мне на слово, потому что сразу могу сказать, что вам эти свидетели ничего не скажут, а мне сказали. Я знаю, что у нее не было никаких шансов совершить преступление, даже если бы это длилось четыре секунды, а не четыре минуты. Наконец после Анки дошли до Збышека. На эту тему у меня было свое совершенно сложившееся мнение, которое я не стала скрывать от прокурора. - Откуда у вас такая уверенность, что он невиновен? - недовольно спросил прокурор. - Вы должны мне просто поверить, что для него это убийство было совершено со слишком большим опозданием. Несколькими неделями раньше ситуация выглядела бы совершенно иначе, но теперь, уверяю вас, это не он! - Это только ваше личное убеждение... - Да, но основанное на фактах. Обнародовать эти факты я, а в равной степени и он, могли бы только в том случае, если бы стояли перед судом. Давайте оставим его и пойдем дальше. Следующей была Ядвига. Милиция выяснила уже, что означал этот номер около ее имени в книжке Тадеуша. Это был регистрационный номер частного автомобиля. Номера частных машин обозначались буквой "Х" довольно давно, поэтому сначала это не пришло никому в голову. Я задумалась. Что общего со смертью Тадеуша мог иметь какой-то частный автомобиль? Совершенно ясно, что у Ядвиги никогда в жизни не было машины. Может быть, ее сбило машиной или что-то в этом роде? Конечно, у ее бывшего мужа была какая-то машина, а также частная мастерская по ремонту автомобилей, ну и что из этого? - Может, у него были какие-то злоупотребления, и покойный теперь ее этим шантажировал? - Ее шантажировал? Наоборот, он доставил бы ей этим огромную радость. Ядвига за подобные сведения о своем бывшем муже его бы озолотила, потому что целый век ведет с ним войну за алименты. - Семьдесят тысяч злотых? - Ах, вы и это знаете! Да, семьдесят тысяч злотых. Если бы покойный собирал для нее негативную информацию об упомянутом супруге, она кормила бы его ананасами, а не душила. Это ерунда! - Но она смогла бы это сделать? - Только в одном случае... - сказала я, погружаясь в размышления. - Только в одном случае... - Ну? - Если бы речь шла о ребенке, о будущем ее дочери. Если бы Тадеуш каким-то способом мог впоследствии причинить вред ее ребенку, она была бы способна абсолютно на все. И способ совершения преступления даже как-то к ней подходит... - Вижу, что нужно будет подробно изучить вопрос об этом таинственном автомобиле, - неохотно признал прокурор. - Не знаю, каким способом... Но, может, в этом что-то есть? Затем я с уверенностью заявила, что о. Витеке могу сказать немного. Был ли у него какой-нибудь повод? С одной стороны, все выглядело так, как будто Витек не подвергался шантажу, в записной книжке Тадеуша он записан не был. Но, с другой стороны, судя по замечаниям Януша, что-то между ними было. Что? Мои предположения на этот счет были такими туманными и такими неприятными, что я предпочла о них не вспоминать. Снова у меня перед глазами замаячила мрачная картин и я опять постаралась как можно быстрее от нее избавиться... - Ну да, собственно, у него не было повода, - задумчиво сказал прокурор. - А если бы был, то какой? - Карьера, - ответила я без размышлений. - Профессиональная карьера. У Витека колоссальные амбиции и отсутствие всякой щепетильности. Он готов по трупам идти наверх. И характер у него подходящий. Он достаточно умен и выдержан, чтобы спланировать и выполнить даже двадцать преступлений. И нет сомнений, что ради карьеры он пошел бы на все, потому что в этом - смысл его жизни. Если бы я знала, что у него был повод, поставила бы на него без колебаний, но Тадеуш о нем ничего не знал. - А вы что-то знаете?.. Я молча взглянула на прокурора, стараясь спрятать в глубине души мои туманные подозрения. Я уже достаточно натворила, нечего снова валять дурака, я должна быть беспристрастна... - Я знаю, что мастерская для него - один из важнейших элементов карьеры. Но боюсь, что это преступление прикончит ее... Прокурор неохотно покачал головой. - Меня вот еще что удивляет. Скажите мне: почему убийца, задушив Столярека, не забрал записную книжку? - У него не было времени, - решительно ответила я. - Я уже думала об этом, но несколько хаотично, и не успела обговорить это с Алицией. Самое важное для него было исчезнуть с места преступления, а не уничтожить записную книжку. Вы же сами видите, что если основываться на этой записной книжке, то подозреваемых становится около двадцати человек. Он мог себе это позволить... - Да... Остается последний... - Вот именно, Веслав! - я снова почувствовала себя удивленной. - Он действительно мог его убить только за что? - У него были причины, - зловредно усмехнулся прокурор. В какой-то момент мне показалось, что эту зловредную усмешку я откуда-то знаю, но, поглощенная мыслями о Веславе, не стала на этом останавливаться. - Что вы говорите, какие причины? Веслав? Что могло быть у Тадеуша с Веславом? - У пана Веслава есть своя тайна, которую знали покойный и руководитель мастерской, больше никто. Мы тоже ее знаем, но разрешите нам оставить это при себе. Об этом мы узнали в доверительном разговоре. Причины, по которым пребывание Столярека на этом свете было для него нежелательным, были того же рода, что и дела пани Моники или пана Каспера. Если мы принимаем во внимание те, то должны взять и эти... С огромным удивлением я вглядывалась в прокурора. Действительно, Веслав никогда бы не пришел мне на ум! Что такого он мог сделать? Об этом знали Тадеуш и Витек... Действительно, в этом свете его положение было роковым. И он, что хуже всего, мог не только совершить убийство, но также и позвонить по телефону... А эта ошибка с личностью жертвы? Веслав мог собираться убить Витека, потому что тот обо всем знал, но по ошибке убил Тадеуша, который тоже все знал, это было одинаково выгодно для него, и что теперь? Убьет Витека? А раньше ему помешали? Ерунда! Совершенная галиматья! - Так, - сказал прокурор. - Среди восьми подозреваемых у нас есть четыре человека, которые могли как позвонить по телефону, так и убить. Из этих четырех вы освобождаете от подозрений двоих. Нам остаются пан Веслав и пани Ядвига. Честно признаюсь вам, что мне это не нравится. - Мне тоже не нравится. Я освобождаю Веслава и Ядвигу тоже... - Послушайте, прекратите, а то я сойду с ума. Произошло убийство, это факт, правда? Что вы на это окажете? - Откуда я знаю, что сказать? Я сидела совершенно подавленная, бессмысленно уставившись в красивое лицо моего собеседника. После некоторого молчания он тяжело вздохнул, закурил новую сигарету и приступил к другому вопросу. - Ну, теперь разберемся с этой дверью. Она была заперта, это не вызывает сомнений. Разве что этот пан лжет?.. - Он не лжет, это исключено, и не является невменяемым истериком, который не отвечает за свои слова. Дверь была заперта, можно считать это установленным фактом. - Поскольку никто не хочет сознаться в том, что запер ее, следует признать, что это сделал убийца. Но зачем? Специально, чтобы обратить на это внимание? - Нет, - и я объяснила ему историю с испорченным замком, одновременно продолжая интенсивно размышлять о другом. Чтобы отпереть дверь, нужно иметь ключ от нее. Где он был, все еще в директорском ящике? И что с этим ключом в вазоне? - В нашем вазоне был найден ключ... - сказала я, вопросительно глядя на него. - Да, конечно. Это ключ именно от той двери... Теперь уже я почувствовала себя совершенно глупо. Веслав выходил на балкон, когда Лешек ел рыбу. Господи! Веслав? Нет, это невозможно, я никогда не поверю, что это сделал Веслав! - Сейчас. Но ведь... по ключу можно узнать. Он был такой... осклизлый... - Был. Лежал там достаточно долго. - Но ведь его должны были перед этим вынуть из вазона? - Разумеется. Он мог его вынуть, использовать, не очищая, а затем бросить назад. Это был бы совсем неплохой замысел. - А что Витек говорит о ключе? - спросила я. - Он утверждает, что ничего не знает. Не пользовался ключом, не знает, где он находился и где находится сейчас. Дьявол творил, что о ключе знают только убийца и я... До сих пор дьявол все время оказывался прав. Этот ключ видели все, он находится у милиции, может быть, в этом что-то есть? Витек говорит, что ничего не знает?.. Сейчас, по-моему, было что-то такое... - Подождите, я должна сосредоточиться, - решительно потребовала я. - Что-то вертится у меня в голове. Я оперлась локтями о стол, закрыла ладонями лицо, смежила веки, стараясь что-то припомнить, хотя сама не знала, что именно. Было когда-то что-то, что не позволяет мне теперь верить, будто Витек ничего не знает о ключе... Только что именно? Несмотря на все усилия, результатов от моих размышлений не было никаких. - Ничего, - покорно сказала я. - Не могу вспомнить. Склероз... Я должна спросить сослуживцев, может быть, они что-то припомнят, но уверяю вас, невозможно, чтобы Витек ничего не знал об этом ключе. - Это снова всего лишь ваше личное предположение. - Но ведь мы, черт побери, и пришли сюда для того, чтобы поговорить о моих личных предположениях! - Ну хорошо, пусть будет так. Он запер эту дверь... - Минутку, - прервала я его, - именно тут я хотела бы остановиться. Подождите, я хочу себе это представить. С какой стороны он запер эту дверь? Прокурор удивленно посмотреть на меня. - Не знаю, - ответил он. - Мне очень жаль, но по ключу этого узнать невозможно... Тут я поняла, что мой вопрос в любом случае лишен всякого смысла. Он не запирал дверь со стороны кабинета, потому что должен был ждать минуты, когда там никого не будет. Разве что это один из наших: Витек или Збышек. Но и им было бы легче пройти через дверь и запереть ее со стороны конференц-зала. А если это был кто-то другой, тогда тем более... Я почувствовала, что начинаю теряться. - Помогите же мне, черт возьми! - потребовала я с гневом. - Видите же, что у меня все перепуталось! - Очень вовремя у вас все перепуталось! По показаниям секретарши никто, кроме этих двух панов, один в кабинете не оставался. - Но то, что дверь была заперта со стороны конференц-зала, не вызывает сомнений. Потом он ее не отпер, хотя, вероятно, собирался. Почему? - Подождите. Вы считаете, что кто-то из этих двух панов или другой человек в любом случае запер дверь со стороны конференц-зала? - Да. Вы сами сказали, что в кабинете никто, кроме них, один не оставался, а каждому из них было бы удобнее пройти через дверь, а потом запереть ее за собой. Прокурор задумался. - Попробуем представить этот поступок так, как вы его представляете себе, принимая во внимание царящие здесь обычаи. Сначала кто-то снаружи... - Кто-то снаружи должен был бы иметь ключ. Из ящика вынуть не трудно, а из вазона?.. Я тоже задумалась, а затем возвестила: - Если бы кто-нибудь вынул его из вазона, это бы не прошло незамеченным, я уж не говорю о том, что после этого стояла бы ужасающая вонь. Ему пришлось бы сделать это поздно вечером и сразу идти домой, чтобы вымыться. Но содержимое вазона об этом не говорит. У вас есть где-то милицейские химики, спросите их, могли ли недавно потревоженные помои произвести потом такой эффект. Вас не было при этом... но спросите капитана!.. - Он мог вынуть его двумя неделями раньше, за две недели все бы уже осело. - Не знаю, мушек, наверное, было бы меньше - ведь вылетел бы целый рой. Хотя я не представляю, в каком темпе они выводятся... - Ну хорошо, это выясним. Допустим, что он вынул ключ из ящика, достаточно, что он у него был. Что дальше? - Дальше он выбирает время... Ах нет, сначала звонит... Сейчас, сейчас... Я сидела, уставившись на прокурора. Он, в свою очередь, приглядывался ко мне каким-то рассеянным взглядом, как будто только что думал о чем-то другом, а теперь снова пытается сосредоточиться. - О чем вы думаете? - Звонок был в 12.15, задушили его, самое раннее, пятнадцать минут спустя... Что это значит? - Это значит, что убийца разговаривал с ним в течение пятнадцати минут. - Это мне не нравится. Невозможно, чтобы убийца пошел на такой риск. В течение пятнадцати минут он находится за пределами видимости окружающих, а потом совершает убийство? Это верх неосторожности! - И все же мы не можем этого исключить. Каждое преступление является колоссальным риском. Действительно, разумнее было бы признать что звонил и разговаривал с ним один, а убил другой. Сейчас мы к этому вернемся, а пока не отвлекайтесь. Оставим пока телефонный звонок и разговор и приступим к самому убийству. - Ну хорошо, пусть будет так. Он выбирает время, когда в приемной никого нет... Если это была Ядвига, ей было бы достаточно, чтоб не было Веси, но та, как известно, полдня просидела в центральной комнате, значительно облегчая совершение преступления. Итак, в приемной никого нет, он входит в конференц-зал и запирает дверь на ключ... - Мне это кажется довольно бессмысленным, - неохотно сказал прокурор. - Разве вас не удивило бы, что кто-то входит в комнату и запирает дверь на ключ? - Удивило бы, ну и что из этого? Во-первых, он запер только одну дверь, а во-вторых, даже очень удивленная я не бросилась бы бежать с испуганным криком. Я ждала бы, что будет дальше, а он в это время мог спокойно оглушить меня дыроколом. - А сначала еще попросил бы, чтобы вы любезно повернулись спиной... - О Боже, вы снова не все знаете! Со мной бы такой номер не прошел, но с Тадеушем!.. Из окна нашего конференц-зала прекрасный вид на окна нашей амбулатории, а там работает необыкновенной красоты медсестра. Нет такого мужчины в нашей мастерской, который не обернулся бы, если бы кто-то крикнул: "О, прекрасная Зося в окошке!" - Ах, так? - внезапно заинтересовался прокурор. - Действительно такая красивая? - Да, - с жаром ответила я. - Рост метр семьдесят, прекрасная фигура, брюнетка, истинная Юнона! - А... нет, Юнона отпадает... - проворчал прокурор, сразу теряя интерес. - Не в вашем вкусе? Возможно, но я думаю, что туда взглянули бы и вы. А Тадеуш был без ума от этой юной богини. - Да, это объясняет... Интересно, что мы еще узнаем? Пока возникает вопрос: а из окна амбулатории не было видно, что делается в конференц-зале? - Это исключено. Все дело в том, что то окно находится ниже, поэтому от нас прекрасно видно, что делается там, а от них можно увидеть только того, кто выглядывает в окно. Это отпадает. - Вернемся к теме. Теперь он должен отпереть дверь кабинета и как можно быстрей выйти в приемную так, чтобы его никто не заметил. Дверь он не отпер: или поглупел от волнения и забыл, или кто-то ему помешал. Может быть, он услышал, что в кабинете кто-то есть и не хотел скрипеть ключом? - Сейчас, взглянем на эту решающую четверть часа... Прокурор вынул свои записи, а я заглянула в наш график. Что происходило между 12.30 и 12.45? Витек был в кабинете, что засвидетельствовала Ирена, которая входила к нему за какой-то подписью. Вместе с ним были Ольгерд и Моника, которые сразу же ушли. Моника, возвращаясь в отдел, встретила по дороге выходящую оттуда Анку. Через минуту в кабинет вернулся Збышек и услышал голоса из конференц-зала. Витек взошел. Збышек тоже вышел. Витек вернулся. Чертова Ирена снова заглянула туда неизвестно зачем, разве что для того, чтобы создать ему алиби. Збышек перешел из центральной комнаты в санитарный отдел, причем точное время этого перехода подтвердить никто не мог, банда кретинов, такой ерунды не могли запомнить... Одни утверждают, что это было в конце куявяка [польский народный танец], а другие - во время ланолинового мыла, идиоты, слушали разные станции!.. Ядвиги все это время нигде не было, то есть никто не знает, где она находилась; сама же Ядвига утверждает, что была в туалете, а потом готовила себе чай. Веслав выходил из отдела хронологически в то самое время, когда Збышек входил к санитарникам. Рышард выходил перед этим, Каспер сразу после Рышарда. Гонки они себе устроили что ли?.. Судя по числу людей, которые мотались в таком маленьком помещении в такой короткий период времени, они должны были сталкиваться в коридоре! Я заглянула в график прокурора и с интересом посмотрела на него. - Ну и что? - нетерпеливо спросила я. - В кабинете никого не было в течение очень короткого промежутка, около минуты. Да... Потом он уже не мог отпереть дверь. Даже запереть ее мог только тогда, когда там никого не было, и трудно допустить, что он так удачно выбрал эту минуту. Разве что сам сидел в кабинете... - Витек или Збышек?.. - Руководителя мастерской видела секретарша. Он мог бы выйти из кабинета, а затем вернуться через приемную, но здесь был риск: в приемной мог кто-то находиться, кто засвидетельствовал бы, что в это время никто не выходил, а следовательно, должен был выйти через кабинет. Нет, это ерунда, впрочем, он рисковал и в другом случае, могла войти секретарша, которую удивило бы его отсутствие... Напротив, другой, главный инженер, был один в кабинете, мог запереть дверь, выйти, увидеть, что приемная пуста... У него был доступ и к ключу... Збышек! Я не могу спасти Збышека! Это меня ужасно расстроило. - Я ведь уже говорила вам! Говорила, что все указывает на невиновного человека!.. - Откуда вы знаете, что он невиновен? - Знаюсь Знаю точно! Впрочем, вы меня прервали. Если убийца разговаривал в конференц-зале с жертвой, а Збышек их слышал, то уже поэтому он не мог быть убийцей! - А кто сказал, что он действительно слышал? На каком основании мы должны в это верить? И кто сказал, что именно тот, кто разговаривал, - убийца? - Не знаю, Боже мой, меня это не интересует! Говорю вам, что это не Збышек, голову даю на отсечение! Я предупреждала, что вся моя надежда на вас! Сделайте что-нибудь, он невиновен, ищите эту тряпку от дырокола! Прижмите Витека, он врет с этим ключом... не знаю, что еще сделать!!! - Я вижу, вы очень горячо защищаете этого главного подозреваемого, - язвительно сказал прокурор. - Потому что это единственный порядочный человек в нашем бюро! Он не делал этого, это исключено! Боже мой, неужели дойдет до того, что я сама вынуждена буду вести это чертово расследование! - Счастливый человек, за которого так борется женщина... - Лучше не нервируйте меня!.. В дальнейшем ходе беседы я дошла до такого состояния, что начала возводить напраслину на всех подозреваемых и не подозреваемых сослуживцев, выдумывая невероятные глупости, только чтобы отвратить его внимание от Збышека. Результат был совершенно обратный. Прокурор с явным удовольствием разбивал мои аргументы, выдвигая против Збышека неопровержимые доказательства его вины. - Вас, видимо, многое связывает с этим паном, - сказал он любезно, но и ядовито одновременно, приглядываясь ко мне с большим интересом. Я, должно быть, действительно представляла собой необыкновенную картину: красная, растрепанная, разгневанная, испачканная графитом от карандаша, демонстрирующая полную невменяемость. Мне хотелось в ответ сказать ему только одно слово - короткое, сжатое и нецензурное, но я, к счастью, воздержалась от такого поступка и вместо этого закричала: - Но он смертельно влюблен!.. - и остановилась. Лояльность по отношению к Збышеку была даже сильней, чем гнев. - В кого? - сразу же спросил прокурор. - В одну женщину, - хмуро ответила я. - Не в мену уверяю вас. У него роман с женщиной, который длится уже давно, а я просто им покровительствую. А с ним меня связывает платоническая симпатия и взаимное доверие. Теперь прокурор смотрел на меня так, как будто я окончательно сошла с ума. - Он влюблен в другую женщину, а вы так его защищаете?! Прошу прощения, но я этого не понимаю. - Ну и не понимайте. Я вижу, что человеческие чувства вам совершенно недоступны. - Напротив, человеческие чувства мне хорошо известны, именно поэтому я и не понимаю. - Ну, значит, я существо нетипичное. И что, вы меня за это посадите? - Вас - нет, но, может быть, этого пана... И все-таки в прокуроре было какое-то обаяние и незаурядный подход к женщинам, потому что он сумел снова привести меня в нормальное состояние. Еще раз коротко мы суммировали с ним все выводы. Подозреваемых до сих пор было восемь человек, из них двое, по моему мнению, исключались по психологическим мотивам, двое - в результате деликатных наблюдений, а один не имел повода. Восьмой подозреваемый, Веслав, вообще не умещался в моей голове. Наверх я вернулась в непонятном настроении. С одной стороны, я была подавлена всеми этими расследованиями, но с другой - красота прокурора, внимание, оказываемое мне, значительно поднимали мой дух. Поднявшись, я попала прямо на собрание, которое Витек устроил в центральной комнате. Я уселась рядом с Алицией и, прежде чем успела отдышаться, услышала от нее сенсационную информацию. - Я осчастливила их, - удовлетворенно заявила она. - Они роются в унитазе. - Господи! Зачем?! С ума сошли?!.. - Нет, но раз они задают глупые вопросы, то слышат и глупые ответы. Оставшись в мастерской, капитан, видимо в состоянии последней степени отчаяния, задал Алиции пагубный вопрос, а именно: он хотел узнать, не произошло ли в мастерской что-либо необычное со времени открытия убийства. - Кроме того, что забило дамский туалет, я не заметила ничего особенного, - беспечно сказала Алиция, после чего дала им исчерпывающую информацию относительно нашего санитарного оборудования. Тот факт, что забило дамский туалет, вовсе не являлся чем-то из ряда вон выходящим, это происходило довольно часто: достаточно было выбросить туда огрызок яблока, как удобствам приходил конец. Выслушав эту информацию, капитан ощутил, по-видимому, внезапный прилив бодрости, вызвал подкрепление и, при помощи пани Глебовой, приступил к основательной чистке канализационного оборудования. Пани Глебова была в восторге, что хотя бы раз в жизни ей поможет полиция, потому что иначе ей пришлось бы заниматься мы одной. Иных результатов, кроме того, что осчастливлена пани Глебова, Алиция пока не знала. - Я, случайно, вам не мешаю? - ядовитым шепотом спросил Витек, потому что мы вели разговор, не обращая ни малейшего внимания на то, что собрание уже началось - Нет, что вы! - ответили мы любезно, но разговаривать перестали, так как собрание обещало быть интересным. Витек произнес великолепную речь, обрушившись драматичным шепотом на наши ошибки и проступки. С болью заклеймил падение дисциплины, особенно обозначившееся после преступления, что, по его мнению, было абсолютно недопустимо. - А он хотел, чтобы мы начали стремительно работать от волнения? С этими ментами на шее? - с горечью прошептал Влодек. - Вы знаете ситуацию, - болезненно журчал Витек. - Именно теперь у нас появился шанс спасти мастерскую. Мы получили новый заказ на три миллиона злотых... - Это будет халтур а не заказ, - проворчал Стефан, сидящий около нас на столе. Витек продолжал шептать ерунду, особенно налегая на дисциплину и старательно избегая щекотливых тем, таких, как задерживающая нас лаборатория светокопий, переплетная мастерская, ошибки инвесторов, сложности с нашими строительными руководителями и тому подобные. Никто не мог понять, что ему, собственно говоря, нужно. Но внезапно, ни с того ни с сего, он закончил. - А теперь прошу вносить творческие предложения, - с болью и достоинством сказал он. Творческие предложения поступили немедленно. Было предложено привести сюда двух псов, принадлежащих Стефану и Янушу, и привязать их в коридоре и у входных дверей. - У Стефана сука дрессированная, ее нужно будет приучить, чтобы пропускала в туалет, - с воодушевлением сказал Лешек. Алиция подала мысль приковать каждого за ногу к столу цепью, запираемой на замок. Веслав живо заинтересовался проблемой опозданий и предложил всему персоналу поселиться непосредственно в бюро. Влодек предложил заливать всем рот гипсом. Витек слушал и терпел. И все же, вопреки нашим легкомысленным выступлениям, собрание закончилось на решительной ноте. Витек категорически запретил выходить из мастерской в город, независимо от причин, пить кофе в обществе более чем одного человека и даже запретил покидать отделы. Как он представлял себе в этом случае межотраслевую координацию работы, знает только Бог! - Действительно, - меланхолично сказал Казик, кивая головой, - носились все по коридорам, и смотрите, что из этого вышло. Еще немного, и все могли проститься с жизнью... Но что самое странное, Витек отобрал у нас всех руководство проектами и все забрал себе. Он один должен был быть главным проектировщиком всех объектов. Это уже походило на помешательство, потому что главный проектировщик - постоянная жертва. В нашей мастерской кроме того, что этот несчастный должен был сделать архитектурный проект, в его обязанности входил миллион других забот: подготовка договора, контакты с инвестором, координация всех работ - архитектурных, санитарных, электрических, дорожных и так далее, ругань с лабораторией светокопий и, наконец, личная финансовая ответственность за весь проект. Настоящий кошмар! Поэтому то, что Витек собирался быть главным проектировщиком на всех объектах, было вообще нереальным. Он должен был бы существовать по крайней мере в шести лицах одновременно. Все были так удивлены, что никто ничего не сказал. Общественное мнение начало вырабатываться только после окончания собрания. В несколько уменьшенном кругу сослуживцев мы пришли к двум выводам: во-первых, что Витек сошел с ума, и во-вторых, что убийство, по всей вероятности, совершил не он. Первое было для всех ясно и понятно, а второе объяснил Стефан. - Те заказы, которые должны были прийти, нас действительно могли бы спасти, - сказал он. - Только они не придут. - Откуда ты знаешь? - Почему? - Потому что какой-то идиот задушил Тадеуша. У нас уже был сигнал из этого их объединения. Милиция была у них и проверяла наши счета за мастерскими именно те, которые занижены. Нагнали на них такого страха, что Боже сохрани! Заказ уже был готов, но они решили от него отказаться, потому что не хотят иметь с нами никакого дела. - Ну хорошо, а на жилой квартал? Это были самые большие деньги! - На жилой квартал заказ тоже не придет, потому что и до них добрались. Если бы мы закончили с ними в прошлом году, тогда, возможно, все бы теперь обошлось, но Витек оставил последние счета на этот год и эти милиционеры уже все разнюхали. Да, хуже времени для убийства не придумаешь!.. - Вот именно, если бы хоть на месяц позже! После подписания договоров... - Именно поэтому я и утверждаю, что это не Витек. Разве только он сам себя хотел погубить. - Но, может, кто-то сделал это специально, чтобы его прикончить? Признавайтесь, кто из вас желает ему зла? - Я, - спокойно заявила Алиция, - но у меня есть алиби. - Как бы ни было, но это конец. Все пропало. Даже если бы сегодня нашли этого душителя, то это уже ничему бы не помогло. Можем заказывать себе поминки. - Поминки и так нужно будет заказывать, после похорон... Результат исследования санитарного оборудования милиция, как обычно, от нас скрыла. Я стояла в приемной, стараясь припомнить то, что так мучило меня в связи с ответом Витека о ключе, и приглядывалась к выходящим сослуживцам. Алиция в своем отделе рылась на маленьком столике, стоящем у дверей, оглядывая стоящие на нем пустые коробки из-под сахара и соли. - У тебя, случайно, нет чего-нибудь из еды? - грустно спросила она. - Боюсь что умру с голоду, прежде чем дойду до дома. - Может быть, вы хотите кусочек пирога? - спросила Ядвига, уже готовая к выходу и запиравшая на ключ свои ящики. - Пирога? - с сомнением спросила Алиция, чуть-чуть скривившись. - Я бы предпочла кусочек сельди, но пусть будет пирог. Это из той вашей превосходной муки? - Ну конечно. У меня осталось еще с полтонны, поэтому я все пеку и пеку... - Из какой превосходной муки? - заинтересовалась Моника, которая, выходя, задержалась около нас. - А что, ты ничего не знаешь? У пани Ядвиги дома находится несколько вагонов кукурузной муки, полученной в подарок от общества. Ты не слышала об этой истории? - Нет, пани Моники тогда еще не было, - сказала Ядвига. - Вы не представляете, пани, что тогда творилось, Боже милостивый!.. В этот момент, как гром с ясного неба, на меня свалилось воспоминание, которое все это время ускользало от меня. Конечно, Ядвига! Это было в связи с кукурузной мукой! Около года тому назад ребенок Ядвиги заболел, и врачи категорически потребовали кормить его продуктами, содержащими кукурузу. Крупа из кукурузы, мука из кукурузы и абсолютно ничего другого. Ядвига обезумела, потому что ребенок был действительно тяжело болен, а эта самая мука оказалась чем-то совершенно недосягаемым. В порыве отчаяния она дала объявление в какую-то газету, что для больного ребенка нужны подобного рода продукты питания, и тем самым вызвала катастрофические последствия. С согласия Витека, который сам не знал, чему он себя подвергает, она дала там номер телефона нашего бюро, потому что у нее самой телефона дома не было. Объявление получило немедленный отклик в обществе. Уже на следующий день с утра начались телефонные звонки. Сначала звонил весь город, предлагая ей муку и крупу в килограммах, затем призыв достиг отдаленных районов страны, и мука пошла тоннами. Какая-то фабрика пожертвовала ей три вагона, частные лица и учреждения заявляли о себе без перерыва, звонили даже из Швейцарии и Англии. В адрес редакции этой газеты приходили посылки, которые двое сильных мужчин не могли сдвинуть с места. Засыпанная горами муки и крупы, несчастная и испуганная Ядвига начала наконец категорически отказываться принимать последующие дары, уже сделав себе запас на ближайшие несколько сотен лет. Все было бы хорошо, если бы не то, что у этого телефона сидела Ирена. В течение первых нескольких часов она принимала предложения очень доброжелательно, затем стала делать это более официально, потом уже просто нелюбезно, а на третий день пришла в состояние нервного расстройства. Она возненавидела от всей души всю муку и крупу на свете, а на Ядвигу вообще не могла смотреть. С истерическим криком она отказывалась поднимать трубку, приводя тем самым к осложнениям в работе. После какого-то очередного звонка, воспользовавшись отсутствием Витека, она отправила разговаривающую Ядвигу в кабинет, где находился параллельный телефон. Взволнованная необычной ситуацией, Ядвига в процессе разговора играла своими собственными ключами от квартиры, которые затем по рассеянности оставила в кабинете. Я узнала об этом на следующий день, когда Ядвига посвятила меня в свои ужасные переживания. Отсутствие ключей она заметила только тогда, когда подъехала к дому, который оказался для нее недоступным. Ребенок находился в недельных яслях, и в доме не было никого. Тогда она вернулась в мастерскую, предварительно справившись по телефону, есть ли внутри кто-то, кто ей откроет. Там находился Рышард. Счастливая Ядвига прибыла в бюро, где ее ожидало фатальное разочарование, а именно: дверь в кабинет была заперта, это относилось как к двери со стороны приемной, так и к двери, выходящей в конференц-зал. Факт этот врезался ей в память не только потому, что ей даже негде было ночевать, но еще и по той причине, что вечером у нее была назначена встреча с каким-то влиятельным человеком и она не могла даже переодеться. В результате ей пришлось поехать на встречу в рабочей одежде, а ночевать у своей прислуги на чердаке. Глядя теперь на жующую Алицию, я старалась припомнить все обстоятельства, сопутствующие этому запиранию дверей. Тогда я не обратила на это особого внимания, занятая приключениями невезучей Ядвиги. Кто же запер ту дверь? И когда это было?.. - Пани Ядвига, а когда это было? - спросила я, прерывая ее рассказ. - Сейчас я вам скажу, потому что все помню совершенно точно. Это было в первой половине ноября. Разумеется! Теперь я уже все поняла. В тот самый период Витек готовился к конкурсу, они оба с Янушем, а иногда даже и Веслав; сидели по ночам, и все материалы, относящиеся к этому конкурсу, Витек де