другой - японцы. И те и другие в конце концов отказались. Решили, что задача неразрешима. - Значит, вам нужно найти источник природных алмазов. - Правильно. Мне нужно попасть туда как можно быстрее, - вяло, не сводя с Мунро пристального взгляда, проговорила Росс. - Это само собой разумеется, - сказал Мунро. - Для нашего уважаемого доктора Росс дело прежде всего, да? - Он прошелся по комнате, прислонился к одной из арок и бросил взгляд на ночной Танжер. - Это меня нисколько не удивляет. В сущности... Мунро прервала автоматная очередь. Он быстро нырнул за стену, посуда на столе разлетелась вдребезги, одна из служанок вскрикнула, а Эллиот и Росс бросились на мраморный пол. Пули свистели над головами, дождем сыпалась штукатурка. Только секунд через тридцать воцарилась могильная тишина. Когда все кончилось, Эллиот и Росс, поглядывая друг на друга, неуверенно поднялись. - Консорциум платит за мое гостеприимство, - ухмыльнулся Мунро. - Я их понимаю. Росс стряхнула пыль с одежды и повернулась к Мунро: - Пять и две десятых против первых двухсот, без вычетов, в швейцарских франках, с поправками. - Пять и семь десятых, и я иду. - Пять и семь. Решено. Мунро обменялся рукопожатиями с Росс и Эллиотом и объявил, что ему нужно несколько минут на сборы, после чего он будет готов отправиться в Найроби. - Так просто? - сказала Росс. Будто вдруг что-то вспомнив, она озабоченно посмотрела на часы. - Вас что-то тревожит? - спросил Мунро. - Чешские АК-47, - сказала Росс. - В вашем доме. Если Мунро и удивился, то не подал виду. - Лучше их забрать, - сказал он. - У консорциума наверняка тоже припасено что-нибудь в этом роде, а в ближайшие несколько часов у нас будет дел по горло. В этот момент издалека донесся вой полицейской сирены. Он приближался. - Воспользуемся черным ходом, - сказал Мунро. Через час все трое уже были в воздухе. Самолет взял курс на Найроби. ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ: НАЙРОБИ, 16 ИЮНЯ 1979 1. КРИВЫЕ ВРЕМЕНИ От Танжера до Найроби - 3600 миль через всю Африку, восемь часов полета - дальше, чем от Нью-Йорка до Лондона через Атлантический океан. Эти восемь часов Росс провела главным образом за компьютером, рассчитывая то, что она называла "кривыми вероятности в гиперпространстве". На экране была карта Африки; весь континент пересекали разноцветные линии. - Это кривые времени, - объяснила Росс. - Мы можем оценить их относительную длину и коэффициент запаздывания. Под картой Африки цифры показывали суммарную продолжительность различных маршрутов. - Что это значит? - спросил Эллиот. - Компьютер выбирает оптимальный путь. Видите, он только что нашел кривую времени, которая приведет нас на место через шесть дней восемнадцать часов пятьдесят одну минуту. Теперь компьютер пытается побить собственный рекорд. Эллиот невольно усмехнулся. Ему казалась смехотворной сама мысль о том, что компьютер способен предсказать время прибытия экспедиции в назначенное место Конго с точностью до минуты. Но Росс была настроена серьезно. Пока они разговаривали, цифры на таймере компьютера изменились, и теперь он показывал пять дней двадцать два часа двадцать четыре минуты. - Это уже лучше, - кивнув, сказала Росс, - но еще не то, что нам нужно. Она нажала другую клавишу; поколебавшись, линии сместились и снова вытянулись вдоль Африканского континента. - Это маршрут экспедиции консорциума, - сказала она, - рассчитанный на базе тех же данных, которыми располагаем и мы. Они идут большой группой - тридцать человек или даже больше, весьма солидно. И они не знают точных координат города, или, во всяком случае, мы на это надеемся. Зато у них есть большое преимущество на старте, по меньшей мере двенадцать часов, потому что их самолет уже загружается в Найроби. Таймер показал продолжительность маршрута консорциума: пять дней девять часов девятнадцать минут. Потом Росс нажала кнопку "DATE", и цифры изменились на 06 21 79 0814. - Получается, что экспедиция консорциума достигнет назначенного места в Конго чуть позже восьми часов утра двадцать первого июня. Компьютер тихо щелкнул. Кривые снова зашевелились, потом растянулись, а таймер показал новую дату: 06 21 79 1224. - Итак, - сказала Росс, - вот что мы сейчас имеем. Если и они, и мы будем продвигаться по своим маршрутам в максимально благоприятных условиях, то консорциум опередит нас чуть больше, чем на четыре часа. Это будет через пять дней. Мимо, на ходу дожевывая бутерброд, прошел Мунро. - Лучше поискать другой путь, - сказал он. - Или нужно предпринимать какие-то радикальные меры. - Не хотелось бы ничего радикального из-за обезьяны. Мунро пожал плечами: - Все равно что-то с такой кривой времени делать надо. Эллиот прислушивался к разговору, и его не покидало ощущение нереальности происходящего. Эти люди всерьез обсуждали разницу в несколько часов, которая вроде бы должна обнаружиться через пять дней. - Вы же сами не очень верите этим цифрам, - сказал он, - особенно если учесть, что впереди еще несколько дней, в том числе всякие организационные хлопоты в Найроби, потом путешествие по джунглям. - Времена изменились, мы работаем не так, как первые исследователи Африки, - возразила Росс. - Тогда экспедиции уходили на месяцы. Компьютерная погрешность исчисляется минутами, в худшем случае может составить полчаса в прогнозе на весь пятидневный маршрут. - Она покачала головой. - Нет. Здесь мы столкнулись со сложной проблемой и просто обязаны что-то предпринять. Ставки слишком высоки. - Вы имеете в виду алмазы? Росс кивнула и показала на экран, где появились слова ГОЛУБОЙ КОНТРАКТ. Эллиот поинтересовался, что это такое. - Чертова уйма денег, - сказала Росс и добавила: - Мне так кажется. На самом деле сумма контракта была ей неизвестна. Каждому новому контракту в СТИЗР присваивали кодовое обозначение. Только сам Трейвиз и его компьютер знали, с какой именно компанией подписан контракт. Всем другим сотрудникам СТИЗР, от программистов до участников экспедиций, известны были лишь кодовые названия контрактов, которые всегда содержали цвет: "Красный контракт", "Желтый контракт", "Белый контракт". Считалось, что это надежно охраняет коммерческие секреты компаний. Впрочем, математики СТИЗР не могли удержаться от увлекательнейшей игры - отгадывания таинственной второй стороны, подписавшей очередной договор. Эта тема была неиссякаемым источником дискуссий в столовой СТИЗР. "Голубой контракт" был подписан в декабре 1978 года. Согласно ему, СТИЗР брала на себя обязательство найти месторождение алмазов в дружественном или нейтральном государстве. Алмазы должны были быть типа IIb, "обедненные азотом". В контракте не оговаривались ни размеры кристаллов, ни мощность месторождения. Очевидно, заказчика устраивали любые, даже очень мелкие алмазы. Самым же необычным в контракте было отсутствие указаний о высшем пределе себестоимости извлеченного минерала. Почти все контракты содержат пункт, устанавливающий верхний допустимый предел себестоимости. Оно и понятно: недостаточно найти источник минерала, нужно, чтобы этот минерал можно было извлекать, вкладывая определенные средства на единицу массы минерала. В свою очередь величина этих средств зависит от содержания минерала в руде, удаленности месторождения, доступности местной рабочей силы, политической ситуации, необходимости строительства аэродромов, дорог, больниц, обогатительных фабрик, шахт. Контракт, подписанный без указания предельной себестоимости минерала, мог означать только одно: заказчик испытывает в голубых алмазах такую нужду, что готов заплатить за них сколько угодно. В столовой СТИЗР тайна "Голубого контракта" была раскрыта за сорок восемь часов. Оказалось, что голубой цвет алмазов типа IIb обусловлен ничтожными примесями бора. Алмазы с такими примесями не годятся для изготовления ювелирных бриллиантов, зато представляют собой полупроводник с удельным сопротивлением порядка ста ом на сантиметр и к тому же очень хорошо пропускают свет. Кто-то обнаружил в журнале "Electronic News" за 17 ноября 1978 года короткую заметку, озаглавленную "Прекращено использование процесса легирования, разработанного Макфи". В заметке сообщалось, что компания "Уолтем" (штат Массачусетс), входящая в состав корпорации "Сайлек инкорпорейтед", прекратила использование экспериментального процесса Макфи для искусственного легирования алмазов монослойным покрытием бора. Процесс Макфи оказался слишком дорогим и слишком трудновоспроизводимым, чтобы с его помощью можно было придавать алмазам "необходимые полупроводниковые свойства". Заметка завершалась следующими словами: "...другие фирмы также оценили трудности монослойного легирования бором; так, в сентябре этого года компания "Хакамичи" (Токио) прекратила попытки внедрить процесс Нагауры". Немного углубившись в историю проблемы, в столовой СТИЗР нашли и другие недостающие элементы головоломки. Выяснилось, что еще в 1971 году компанией "Интек" из Санта-Клары, специализирующейся на микроэлектронике, была высказана гипотеза, что в восьмидесятые годы будет создано новое поколение компьютеров, важным элементом которых будут алмазные "сверхпроводящие" детали. В компьютерах первого поколения, разработку которых в сороковые годы сопровождала типичная для военного времени обстановка полной секретности, использовались обычные вакуумированные электронные лампы. Такая электронная лампа в среднем тогда работала около двадцати часов, и первые компьютеры, в которых одновременно горело несколько тысяч ламп, отключались каждые семь-двенадцать минут. Эта технология послужила непреодолимым препятствием на пути создания более мощных компьютеров и их совершенствования. И в компьютерах второго поколения от электронных ламп вообще отказались. В 1947 году был изобретен транзистор - миниатюрное многослойное устройство из твердых материалов. Транзистор был размером не больше ногтя, но выполнял все функции электронной лампы. Началась эра "твердотельных" электронных приборов; транзисторы потребляли меньше энергии, выделяли мало тепла, были меньше и надежнее тех электронных ламп, на смену которым пришли. В течение следующих двадцати лет на основе кремниевых транзисторов разработали три поколения компьютеров, каждое из которых было компактнее, дешевле и надежнее предыдущего. Однако уже в семидесятые годы создатели компьютеров поняли, что кремниевые транзисторы тоже имеют свои недостатки и свои ограничения. Хотя электрические схемы уменьшились до микроскопических размеров и стали "микросхемами" в полном смысле этого слова, быстродействие компьютеров все еще зависело от общей протяженности схем. Дальнейшей миниатюризации электронных устройств, где расстояния между элементами и так не превышали нескольких миллионных долей дюйма, препятствовал тот же старый враг - теплота. Еще меньшие микросхемы она буквально расплавила бы. Очевидно, главная задача заключалась в поиске способов отвода тепла и одновременно уменьшения сопротивления. К тому времени уже давно было известно, что многие металлы при охлаждении до очень низких температур становятся "сверхпроводниками", то есть практически не оказывают сопротивления потоку электронов. В 1977 году компания "Ай-Би-Эм" объявила о разработке сверхбыстродействующего компьютера размером с грейпфрут, охлаждаемого жидким азотом. Для создания компьютеров на сверхпроводниках требовались принципиально новые технологии и целый ряд новых материалов, способных функционировать при низких температурах. В таких компьютерах могли бы широко использоваться и легированные алмазы. Несколько дней спустя в столовой СТИЗР родилось альтернативное объяснение. Вопреки прогнозам изобретателей первых ЭВМ, которые считали, что в обозримом будущем четырех их машин достанет на выполнение всех потребных в мире расчетов, его авторы справедливо отмечали, что семидесятые годы были отмечены беспрецедентным ростом численности компьютеров. Теперь же эксперты полагали, что к 1990 году в мире будет около миллиарда компьютеров, причем большую их часть свяжут специальные сети. Пока что таких сетей нет; не исключено, что их создание в принципе невозможно. (В 1975 году в Ганноверском институте было показано, что на создание таких сетей не хватит всего металла, содержащегося в земной коре.) Согласно Харви Рамбо, в восьмидесятые годы особенно остро будет ощущаться нехватка систем передачи компьютерных данных: "Как в семидесятые годы нашего столетия развитые страны были захвачены врасплох неожиданно обнаружившейся ограниченностью запасов ископаемого топлива, так в следующее десятилетие мир будет потрясен нехваткой систем передачи данных. В семидесятые годы людей ограничили в передвижении, а в восьмидесятые их ограничат в доступе к информации, и еще неизвестно, какое из этих ограничений окажется более жестоким ударом". Единственным реальным путем преодоления этих препятствий был переход к передаче информации с помощью света. Действительно, луч света способен нести в двадцать тысяч раз больше информации, чем электрический ток в обычном металлическом коаксиальном кабеле магистральной линии связи. Однако передача информации с помощью света потребовала решения массы технических проблем, в том числе создания лазеров, волоконной оптики и легированных полупроводниковых алмазов. Относительно последних Рамбо говорил, что в ближайшем будущем они будут более ценными, чем нефть. В своих гипотезах Рамбо пошел еще дальше и высказал предположение, что в течение следующих десяти лет электричество вообще станет анахронизмом. Используя свойства света, компьютеры будущего будут объединены в единую сеть с помощью волноводных систем передачи информации. Основной выигрыш таких систем - скорость. "Скорость движения электричества, - говорил Рамбо, - значительно уступает скорости движения света. Мы живем в эпоху заката микроэлектроники". Но пока микроэлектроника не собиралась сдавать позиции. В 1979 году она стала важнейшей отраслью промышленности во всех развитых странах. Только в США годовой оборот этой отрасли превышал восемьдесят миллиардов долларов. Шесть из двадцати крупнейших корпораций были тесно связаны с микроэлектроникой. Меньше чем за тридцать лет эти корпорации пережили удивительную историю, полную поразительных успехов и конкуренции неслыханной остроты. В 1958 году на одной кремниевой микросхеме удавалось разместить десять бескорпусных электронных компонентов. К 1970 году на микросхеме такого же размера монтировали уже сто компонентов. Следовательно, за десятилетие с небольшим произошло десятикратное повышение емкости полупроводниковых устройств. Однако вскоре темпы роста емкости резко возросли. Уже в 1972 году на одной микросхеме удалось смонтировать тысячу, а в 1974 году - десять тысяч компонентов. Предполагалось, что к 1980 году будет достигнута неслыханная емкость - миллион компонентов на схеме размером с ноготь, но и эта задача была решена уже в 1978 году с помощью метода проекционной фотолитографии. К весне 1979 года была сформулирована новая цель: десять миллионов или даже миллиард компонентов на одной микросхеме к 1980 году, однако все надеялись, что решение будет найдено в июне или в крайнем случае в июле. Беспрецедентность подобных темпов развития становилась особенно очевидной при сравнении с другими, более традиционными отраслями промышленности. В Детройте, к примеру, довольствовались выпуском новой модели автомобиля, содержащей незначительные усовершенствования, раз в три года, тогда как в электронной промышленности улучшение за такой же период главнейших характеристик на порядок считалось почти само собой разумеющимся. (Чтобы добиться подобных темпов, детройтским автомобилестроителям следовало бы увеличить пробег машины с восьми миль на галлон топлива в 1970 году до восьмидесяти миллионов миль на галлон в 1979-м. В действительности же за этот период пробег удалось увеличить лишь в два раза, до шестнадцати миль на галлон бензина. Это сравнение еще раз подчеркивает смещение центра тяжести американской экономики от автомобилестроения к электронной промышленности.) На насыщенном конкурентами рынке микроэлектроники самым больным вопросом была активность других государств, и прежде всего Японии. С 1973 года в Санта-Кларе существовал Японский центр культурного обмена, который по существу являлся лишь прикрытием для наглого и щедро финансировавшегося промышленного шпионажа. Именно поэтому суть "Голубого контракта" можно было понять, только учитывая состояние той отрасли промышленности, которая каждые несколько месяцев делала новый рывок вперед. Трейвиз говорил, что "Голубой контракт" - это "...самое крупное дело из всех, с которыми нам предстоит столкнуться в ближайшее десятилетие. Тот, кто первым найдет эти алмазы, оторвется от конкурентов по меньшей мере лет на пять. _Пять лет_! Вы представляете, что это значит?". Росс отлично представляла, что это значило. В микроэлектронике, где преимущество конкурирующих фирм измерялось в лучшем случае месяцами, любая компания могла сколотить огромное состояние, внедрив какое-либо техническое новшество и удержав лидерство в течение нескольких недель. Так, калифорнийская компания "Синтел" первой наладила выпуск микросхем с объемом памяти 264 килобайт, тогда как ее конкуренты все еще производили микросхемы на 16 килобайт и только мечтали об увеличении памяти до 64. "Синтел" удержала преимущество только на шестнадцать недель, но за эти недели получила прибыль в сто тридцать миллионов долларов. - А здесь речь идет о пяти годах, - сказал Трейвиз. - Такое преимущество измеряется миллиардами долларов, может быть, даже десятками миллиардов. Если нам удастся добраться до тех алмазов. Все это и было главной причиной той огромной ответственности, которую постоянно ощущала Росс, сидя за компьютером. В свои двадцать четыре года она стала капитаном команды в серьезнейшем состязании наравне с представителями чуть ли не десяти стран со всех концов света, в условиях, когда каждый старательно оберегал свои технические и деловые секреты от всех конкурентов. По сравнению с гонкой за голубыми алмазами все остальные состязания показались бы детской забавой. Напутствуя Росс, Трейвиз сказал: - Не переживайте, если вам покажется, что вы сходите с ума от перенапряжения. Помните, приз в этой гонке - миллиарды долларов. Просто покажите все, на что вы способны. Выкладываясь до предела, Росс сократила общую продолжительность маршрута еще на три часа тридцать семь минут. И все же они еще немного проигрывали расчетному времени экспедиции консорциума. Не слишком много, особенно если учесть удивительную способность Мунро сокращать маршруты в джунглях, но все же проигрывали, а в состязаниях, где победитель получает все, это означало полное фиаско. А потом Росс получила неприятное известие. На экране появились слова: ЗАЧАВКАЛ ПАРАЗИТ/ВСЕ ЛЕТИТ К ЧЕРТЯМ. - Проклятье! - вырвалось у Росс. Она почувствовала страшную усталость. Если там действительно появился "чавкающий паразит", то их шансы на победу неизмеримо малы. А до тропических лесов Центральной Африки остаются еще тысячи миль. 2. "ЗАЧАВКАЛ ПАРАЗИТ" Трейвиз чувствовал себя полным дураком. Он долго смотрел на сообщение, полученное из Годдардовского центра космических полетов, который располагался в Гринбелте, штат Мэриленд. СТИЗР ЗАЧЕМ ВЫ ПОСЫЛАЕТЕ НАМ ВСЕ ЭТИ ДАННЫЕ МУКЕНКО НАМ ОНИ СУЩНОСТИ НЕ НУЖНЫ ТЕМ НЕ МЕНЕЕ БЛАГОДАРИМ МОЖЕТЕ ПРЕКРАТИТЬ ЛЮБОЕ УДОБНОЕ ДЛЯ ВАС ВРЕМЯ. Сообщение из Мэриленда приняли час назад, но к тому времени Трейвиз опоздал уже на пять часов. - Черт! - сказал он, не в силах оторваться от телекса. Для Трейвиза первым сигналом о том, что где-то что-то пошло не так, стало известие из Танжера о неожиданном срыве переговоров, которые немцы и японцы пытались вести с Мунро. Только что они были готовы заплатить сколько угодно и буквально через минуту заторопились уходить, так ни о чем и не договорившись. Перелом в переговорах произошел внезапно и без всякой видимой причины. Всему могло быть лишь одно разумное объяснение: консорциум неожиданно получил какую-то очень важную информацию. Откуда могла поступить такая информация? И на этот вопрос был только один ответ, который теперь получил подтверждение в телексе из Гринбелта. СТИЗР ЗАЧЕМ ВЫ ПОСЫЛАЕТЕ НАМ ВСЕ ЭТИ ДАННЫЕ МУКЕНКО. Все объяснялось очень просто: никаких данных СТИЗР никому не передавала. По крайней мере не передавала по своей воле. СТИЗР и ГЦКП имели соглашение об обмене новейшими данными. В 1978 году этого соглашения добился сам Трейвиз, чтобы компании дешевле обходились снимки, передаваемые спутниками "Ландсат". Оплата таких снимков была одной из самых крупных статей расхода СТИЗР. В обмен на информацию, получаемую компанией, ГЦКП согласился снизить расценки на тридцать процентов. В то время соглашение казалось выгодной сделкой. Кстати, в нем был указан и способ кодирования передаваемой информации. Но теперь Трейвиз осознал и отрицательные стороны соглашения. Оправдались его худшие опасения. На линию связи протяженностью в две тысячи миль между Хьюстоном и Гринбелтом любители чужих секретов слетались как мухи на мед. В любом месте между Техасом и Мэрилендом всякий желающий мог подсоединить паразитный терминал и получить любую информацию. Скорее всего паразитный терминал подсоединили и к многоканальной телефонной линии. Такого рода промышленного шпионажа Трейвиз боялся больше всего. Паразитный терминал подсоединяли между двумя нормальными и получали возможность перехватывать передачи, идущие в обоих направлениях. Через какое-то время оператор паразитного терминала узнавал достаточно, чтобы не только подслушивать, но и "чавкать", то есть передавать дезинформирующие сведения, выдавая себя за СТИЗР, если дезинформация передавалась в ГЦКП, и наоборот. Паразитный терминал мог работать до тех пор, пока по меньшей мере на одном из настоящих терминалов не догадывались, что их попросту обманывают. Теперь возник вопрос: сколько и какой информации было похищено за последние семьдесят два часа? Трейвиз затребовал сводку данных, передававшихся только за двадцать четыре часа, и пришел в ужас. Получалось, что компьютер СТИЗР выдал не только базовые данные, но и все истории их преобразования, то есть последовательность операций, которым подвергались исходные данные в СТИЗР в течение последних четырех недель. Если догадка Трейвиза соответствовала действительности, значит, евро-японский консорциум отлично знал, какой обработке подвергались в СТИЗР данные о Мукенко. Следовательно, где находится потерянный город, они знали абсолютно точно. Теперь координаты Зинджа были им известны не хуже, чем самой Росс. Потом Трейвиз взялся за корректировку кривых времени - не в лучшую для СТИЗР сторону. После уточнений компьютерный прогноз был однозначен: независимо от того, кто будет руководить экспедицией, вероятность, что экспедиция СТИЗР доберется до месторождения быстрее японцев и немцев, немногим отлична от нуля. С точки зрения Трейвиза, теперь экспедиция СТИЗР стала пустой тратой времени и средств, потеряла всякий смысл. Надежд на успех вообще не оставалось. Единственным неучтенным элементом была горилла Эми, но интуиция подсказывала Трейвизу, что горилла по имени Эми решающей роли в открытии алмазных месторождений в северо-восточном Конго не сыграет. Положение казалось безнадежным. Не лучше ли вовремя отозвать экспедицию? Трейвиз повернулся к своему операторскому терминалу. - Программа "Затраты - время", - сказал он. На экране появились слова: ПРОГРАММА ЗАТРАТЫ-ВРЕМЯ ДОСТУПНА. - Экспедиция в Конго, - сказал Трейвиз. Слова не экране сменились столбцами цифр: расходы, произведенные к определенному времени, суммарные затраты, предстоящие расходы, пути возможного сокращения затрат, устранение предстоящих точек разветвления... Сейчас экспедиция подлетала к Найроби, и затраты уже превысили 189.000 долларов. Отзыв экспедиции обойдется в 227.455 долларов. - Коэффициент BF, - сказал Трейвиз. Цифры исчезли. Теперь вместо долларов появились безразмерные величины - вероятность тех или иных событий. Под BF подразумевалась _bona fortuna_, то есть везение, удача - немаловажный фактор в любой экспедиции, а тем более в опасном путешествии в дальние страны. На экране появилось слово: ДУМАЮ. Трейвиз ждал. Чтобы оценить место случайных факторов в успехе или поражении экспедиции, которой предстоит добираться до цели еще не меньше пяти дней, компьютеру потребуется всего несколько секунд. Загудел сигнал внутренней связи. Это был Роджерз, специалист по подслушивающим устройствам. - Мы нашли паразитный терминал. Он находится в городе Норман, штат Оклахома, в помещении, формально принадлежащем Центральной северной страховой корпорации США. Пятьдесят один процент акций этой корпорации принадлежит гавайской холдинговой компании "Халекули инкорпорейтед", а той распоряжаются японцы. Что нужно сделать? - Нужно устроить очень большой пожар, - сказал Трейвиз. - Понятно, - ответил Роджерз и отключил связь. На экране появились слова ОЦЕНКА КОЭФФИЦИЕНТА BF и цифра 0,449 - вероятность успеха. Трейвиз был поражен: получалось, что шансы СТИЗР и консорциума добраться до месторождения первыми почти равны. Трейвизу не было нужды консультироваться с математиками - цифры говорили сами за себя. Значит, решил Трейвиз, экспедиция СТИЗР продолжит путь в Вирунгу, по крайней мере пока. Тем временем он будет делать все, что в его силах, чтобы притормозить экспедицию консорциума. У Трейвиза уже была готова пара идей, как сделать это лучше всего. 3. ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ДАННЫЕ Самолет летел к югу над озером Рудольф в северной Кении, когда Эллиота вызвал Том Симанз. Симанз закончил математическую обработку признаков, отличающих горилл от других обезьян, в первую очередь от шимпанзе, потом сравнил свои данные с полученной им из Хьюстона трехсекундной реставрированной видеозаписью, той самой, на которой была снята горилла, заглянувшая в камеру и потом разбившая параболическую антенну. - Да? - сказал Эллиот, глядя на экран компьютера. На экране появились результаты анализа: ФУНКЦИЯ КЛАССИФИКАЦИИ ГОРИЛЛА/ШИМПАНЗЕ ПО ФУНКЦИОНАЛЬНЫМ ПРИЗНАКАМ АУТЕНТИЧНЫЕ ОБРАЗЦЫ РАСПРЕДЕЛИЛИСЬ СЛЕДУЮЩИМ ОБРАЗОМ: ГОРИЛЛА: 0,9934 ШИМПАНЗЕ: 0,1132 ВИДЕОЗАПИСЬ (ХЬЮСТОН): 0,3349 - Черт! - ругнулся Эллиот. С такими цифрами работать дальше бесполезно, все и так ясно. - Мне очень жаль, - сказал Симанз, - но наши неприятности частично обусловлены качеством самого изображения. Нам приходится учитывать компьютерные преобразования, в результате которых изображение улучшилось, стало более упорядоченным, а здесь могли потеряться важнейшие детали. Мне хотелось бы поработать с исходной цифровой матрицей. Можно ее получить? Карен Росс согласно кивнула. - Конечно, - сказал Эллиот. - Я повторю все операции с матрицей, - сказал Симанз, - но если вас это интересует, интуиция мне подсказывает, что более определенного ответа мы не получим никогда. Дело в том, что для горилл, как и для человека, очень характерна индивидуальная вариабельность черт лица. Если мы расширим базу исходных данных, то получим еще больший разброс и более широкий диапазон популяции. Думаю, вы завязли. Вы никогда не докажете, что это не горилла, хотя я готов биться об заклад, что так оно и есть. - И что отсюда следует? - спросил Эллиот. - Это какое-то неизвестное человеку существо, - сказал Симанз. - Уверяю вас, если бы это на самом деле была горилла, то функция классификации дала бы вероятность 0,89, даже 0,94 или что-нибудь в этом роде. А вероятность того, что на видеозаписи снята горилла, оценена всего в 0,33. Этого просто недостаточно. Питер, это не горилла. - Тогда что же? - Какая-то переходная форма. Я просмотрел функции, чтобы найти наиболее характерные параметры. И ты знаешь, в чем оказалось главное различие? В цвете шерсти. Даже на черно-белом изображении для гориллы это существо недостаточно темное. Уверяю тебя, Питер, это совершенно новый вид. Эллиот повернулся к Росс: - Это может иметь какое-нибудь отношение к вашим кривым времени? - Пока никакого, - ответила Карен. - Другие факторы намного важнее, а этот вообще невозможно учесть. Громкоговоритель донес голос пилота: - Начинаем снижение. Самолет пошел на посадку в аэропорту Найроби. 4. НАЙРОБИ Милях в пяти от границ Найроби начиналась настоящая восточноафриканская саванна. Многие старожилы помнили те времена, когда она почти смыкалась с городом; на задние дворы забредали газели, буйволы и жирафы, а изредка к кому-нибудь в спальню забирался и леопард. В те дни город еще сохранял многие черты обычного колониального поселка, а в пору расцвета был чем-то вроде проезжего двора, в котором редко кто задерживался надолго. Вопрос: "Вы женаты или живете в Кении?" - ни у кого не вызывал удивления. Мужчины здесь были грубы и много пили, женщины - красивы и распущены, а образ жизни отличался не большей предсказуемостью, чем охота на лис, каждый уик-энд проносившаяся по окрестностям. В современном Найроби почти ничего не осталось от старого вольного города колониальных времен. Немногочисленные уцелевшие здания в викторианском стиле терялись в современном городе с его полумиллионным населением, автомобильными пробками, светофорами, небоскребами, супермаркетами, срочными химчистками, французскими ресторанами и отравленным воздухом. Самолет с экспедицией СТИЗР на борту приземлился в международном аэропорту Найроби на рассвете шестнадцатого июня. Мунро отправился на поиски носильщиков и рабочих для экспедиции. Росс собиралась вылететь из Найроби не позже, чем через два часа, но из Хьюстона позвонил Трейвиз и сообщил, что Питерсон, один из геологов предыдущей экспедиции в Конго, каким-то образом оказался в Найроби. Росс пришла в восторг: - Где он сейчас? - спросила она. - В морге, - ответил Трейвиз. Подойдя ближе к покрытому нержавеющей сталью столу, Эллиот вздрогнул: там лежал труп блондина примерно его возраста. Руки его во многих местах были переломаны, кожа местами вздулась и приобрела отвратительный красноватый цвет. Эллиот мельком взглянул в сторону Росс. Она не отвернулась, не побледнела и казалась совершенно спокойной. Патологоанатом нажал педаль и включил микрофон, укрепленный над анатомическим столом. - Назовите, пожалуйста, ваши имя и фамилию. - Карен Элен Росс. - Ваши национальность и номер паспорта? - Американка, F1413649. - Можете ли вы опознать этого человека, мисс Росс? - Да, - ответила она. - Это Джеймс Роберт Питерсон. - Какое отношение вы имели к покойному Джеймсу Роберту Питерсону? - Мы вместе работали, - хмуро ответила Росс. И тени каких-либо эмоций не отразилось на ее лице. Казалось, Росс смотрит не на труп коллеги, а равнодушно изучает очередной геологический образец. Патологоанатом повернулся к микрофону: - Опознание подтвердило, что покойный является Джеймсом Робертом Питерсоном, мужского пола, европеоидом, двадцати девяти лет, гражданином США. - Он снова обратился к Росс: - Когда вы видели мистера Питерсона в последний раз? - В мае этого года. Он собирался в Конго. - В течение последнего месяца вы с ним не встречались? - Нет, - ответила Росс. - Что с ним произошло? Патологоанатом прикоснулся к вздувшейся красноватой коже на руках Питерсона. Кожа легко подалась, на ней остались белые пятна, как следы зубов на человеческой плоти. - Чертовски странная история, - сказал он. Днем раньше, 15 июня, Питерсона доставили в аэропорт Найроби на борту небольшого чартерного грузового самолета. Он находился в тяжелейшем шоке и спустя несколько часов умер, не приходя в сознание. - Поразительно, как он вообще добрался до самолета. Очевидно, из-за какой-то механической неполадки самолет произвел вынужденную посадку в Гароне - это такая грязная полоска в глубине Заира. И как раз в это время из леса, шатаясь, вышел Питерсон и упал без сознания у лог экипажа. Патологоанатом подчеркнул, что у покойного были переломаны кости обеих рук, причем травмы он получил по меньшей мере за четыре дня до смерти. - Должно быть, он перенес невероятные мучения. - Что могло быть причиной такой травмы? - спросил Эллиот. Патологоанатом признался, что никогда в жизни не видел ничего подобного. - На первый взгляд это напоминает механическую травму, например последствия автомобильной катастрофы. Таких случаев сейчас больше чем достаточно, но в подобных катастрофах переломы никогда не бывают двусторонними. - Значит, это была не механическая травма? - спросила Карен Росс. - Не знаю. В моей практике это первый случай, - неохотно ответил патологоанатом. - Под ногтями покойного мы нашли следы крови и несколько серых волосков. Сейчас мы выясняем, что это такое. - Это определенно не волосы человека, - оторвался от микроскопа сидевший в другом конце комнаты второй патологоанатом. - Поперечное сечение иное. Шерсть какого-то животного, близкого человеку. - Поперечное сечение? - не поняла Росс. - Это самый надежный показатель происхождения волоса, - объяснил патологоанатом. - Например, у человека лобковые волосы в поперечном сечении более эллиптичны, чем волосы на других частях тела, в том числе и на лице. Это очень характерный признак, даже суды учитывают его в качестве вещественного доказательства. А поскольку в нашей лаборатории мы имеем дело с шерстью самых разных животных, то тут опыта у нас достаточно. Загудел большой анализатор, одетый в чехол из нержавеющей стали. - Готов анализ крови, - сказал патологоанатом. На экране появились два почти одинаковых набора полосок, окрашенных в пастельные тона. - Это электрофореграммы, - объяснил патологоанатом. - Так мы проверяем белки сыворотки крови. Слева обычная человеческая кровь, а справа - кровь из-под ногтей покойного. Сами можете убедиться, это не кровь человека. - Не человека? - переспросила Росс, взглянув на Эллиота. - Она очень похожа на кровь человека, - сказал патологоанатом, внимательно изучая полоски. - Но все же различия очевидны. Возможно, это кровь домашнего животного, например свиньи. Или, быть может, примата. Серологически обезьяны очень близки к человеку. Через минуту будут готовы результаты анализа. На экране компьютера появились слова: АЛЬФА- И БЕТА-ГЛОБУЛИНЫ СЫВОРОТКИ СООТВЕТСТВУЮТ КРОВИ ГОРИЛЛЫ. - Вот и ответ на вопрос, что было под ногтями Питерсона, - сказал патологоанатом. - Кровь гориллы. 5. МЕДИЦИНСКОЕ ОБСЛЕДОВАНИЕ - Она не сделает вам ничего плохого, - успокаивал Эллиот испуганного санитара. Все трое находились в пассажирском салоне грузового "Боинга-747". - Смотрите, она вам улыбается. Эми и в самом деле демонстрировала свою самую очаровательную улыбку - старалась не показывать зубов. Но санитар из частной клиники Найроби был незнаком с такими тонкостями горилльего этикета. Дрожащими руками он взялся за шприц. В Найроби им предоставлялась последняя возможность провести полное медицинское обследование Эми. Большое и сильное животное не отличалось крепким здоровьем, - точно так же, как под внешне злобным и вечно хмурым выражением лица скрывалось кроткое, легкоуязвимое существо. В Сан-Франциско сотрудники "Проекта Эми" строго следили за ее здоровьем: анализ мочи через день, еженедельный анализ кала на скрытую кровь, ежемесячный полный анализ крови, а раз в три месяца - обязательный визит к стоматологу для удаления черного зубного камня - неизбежного следствия вегетарианской диеты. Эми спокойно переносила все медицинские процедуры, но насмерть перепуганный санитар этого, конечно, не знал. Он осторожно подкрался к горилле, держа шприц как оружие в вытянутой руке. - Вы уверены, что она не укусит? Эми, пытаясь облегчить жизнь санитару, жестами показала: "Эми обещает не кусать". Как всегда, при встречах с людьми, не знавшими ее языка, она жестикулировала нарочито медленно, обдуманно. - Она обещает не кусаться, - сказал Эллиот. - Это вы так говорите, - засомневался санитар. Решив не вдаваться в объяснения, кому принадлежат эти слова, Эллиот промолчал. Взяв пробу крови, санитар немного успокоился и стал укладывать в чемоданчик свои приборы. - Ну и уродливая скотина, - пробормотал он. - Вы ее оскорбили, - сказал Эллиот. "Кто уродливый?" - протестующе зажестикулировала Эми. - Не обращай внимания, Эми, - сказал Эллиот. - Он просто никогда не видел горилл. - Прошу прощения? - не понял санитар. - Вы ее оскорбили. Я бы на вашем месте извинился. Санитар защелкнул свой чемоданчик, недоуменно посмотрел на Эллиота, потом на Эми: - Извиниться перед _ним_? - Перед ней, - поправил Эллиот. - Да, извиниться. Вам бы понравилось, если бы вас назвали уродом? Эллиот был искренне возмущен. С годами он все более и более болезненно реагировал на широко распространенное предубеждение людей, которые искренне считали шимпанзе милыми детьми, орангутанов - мудрыми старичками, а гориллу - огромным опасным зверем. Все эти представления на самом деле были более чем далеки от истины. Каждое животное - уникальное творение природы, и все попытки втиснуть его в узкие рамки человеческих стереотипов заранее несостоятельны. Шимпанзе, например, гораздо более грубы и жестоки, чем гориллы. Все шимпанзе по природе экстраверты, и в агрессивном состоянии озлобленный шимпанзе гораздо опасней, чем рассерженная горилла, а в зоопарках Эллиот не раз с удивлением наблюдал, как матери протягивали детей к клетке с шимпанзе и старались держаться как можно дальше, проходя мимо гориллы. Они, конечно, понятия не имели, что дикие шимпанзе нередко похищали и пожирали человеческих детей, в то время как гориллы на такое просто неспособны. Постоянно сталкиваясь с пристрастным отношением человека к гориллам, Эллиот, конечно, замечал, что и Эми очень переживала, чувствуя предвзятое отношение людей. Она ничего не могла поделать с тем, что она большая, черная, с густыми бровями на квадратном лице. Но за этим лицом, которое все находили отталкивающим, скрывалось умное, тонко чувствующее создание, проникнутое добротой к окружающим ее людям. Эми всякий раз болезненно переживала, когда человек, увидев ее, испуганно вскрикивал, или бросался бежать, или отпускал несправедливые замечания. - Вы хотите сказать, что он понимает английский? - нахмурился санитар. - Да, _она_ понимает. Эллиот терпеть не мог, когда люди называли Эми "он". Те, кто ее боялся, почему-то всегда считали, что Эми - самец. Санитар покачал головой: - Этому я не верю. - Эми, проводи гостя до двери. Эми проковыляла через весь салон и широко распахнула дверь. У санитара округлились глаза. Эми закрыла за ним дверь и жестами сказала: "Глупый человек-мужчина". - Не обращай внимания, - сказал Эллиот. - Иди сюда, Питер будет щекотать Эми. Все следующие пятнадцать минут Эллиот чесал и щекотал Эми, а она каталась по полу, урча от удовольствия. Он так и не заметил, как за его спиной бесшумно распахнулась дверь и на пол упала чья-то тень. А потом было уже поздно. Эллиот повернулся, но успел увидеть лишь опускающийся темный цилиндр, тут же на мгновение почувствовал страшную, ослепляющую боль и потерял сознание. 6. ПОХИЩЕНИЕ Эллиота вывел из шока пронзительный сигнал какого-то электронного устройства. - Не двигайтесь, сэр, - произнес незнакомый голос. Эллиот раскрыл глаза и прямо над собой увидел направленную на него яркую лампу. Он все еще лежал на спине в пассажирском салоне самолета; кто-то склонился над ним. - Посмотрите направо... теперь налево... Попробуйте подвигать пальцами. Эллиот послушно выполнил все указания. Лампу убрали; теперь он разглядел сидевшего на корточках чернокожего мужчину в белом костюме. Мужчина потрогал голову Эллиота, и на его пальцах остались следы крови. - Можете не беспокоиться, - сказал он. - Все повреждения носят только поверхностный характер. - Он поднял голову. - Как вы думаете, сколько времени он был без сознания? - Минуты две, не больше, - ответил Мунро. Опять зазвучал тот же пронзительный сигнал. Только теперь Эллиот заметил Карен Росс, которая ходила по салону с какой-то сумкой на плече, держа перед собой металлический прут. Снова раздался сигнал. - Проклятье, - сказала Росс, отрывая какой-то небольшой предмет от герметичной прокладки иллюминатора. - Это уже пятый. Они поработали на славу. Мунро склонился к Эллиоту. - Как вы себя чувствуете? - спросил он. - Ему нужен покой в течение суток, - сказал чернокожий мужчина. - Обычная мера предосторожности. - Двадцать четыре часа! - воскликнула Росс, продолжая обследовать салон. - Где Эми? - спросил Эллиот. - Ее украли, - ответил Мунро. - Похитители открыли задний люк, надули пневматический трап и смылись, прежде чем кто-либо успел сообразить, что произошло. Вот что мы обнаружили рядом с вами. Мунро протянул Эллиоту стеклянный цилиндрик с маркировкой японскими иероглифами. Стенки цилиндрика были поцарапаны; на одном его конце был резиновый поршень, на другом - сломанная игла. Эллиот приподнялся и сел. - Эй, поосторожней, - предупредил врач. - Я прекрасно себя чувствую, - сказал Эллиот, хотя от боли голова у него просто раскалывалась. Он повертел в руках цилиндрик. - Когда вы нашли эту штуку, на ней был иней? Мунро кивнул: - Она была очень холодной. - Углекислота, - сказал Эллиот и покачал головой. Это была пуля, выпущенная из пневматического пистолета. - Они обломали иголку в теле Эми. Эллиот представил себе, как возмущенно она кричала. Эми привыкла только к самому деликатному обращению. Возможно, это было одним из недостатков его системы воспитания; он совсем не подготовил ее к встрече с реальной жизнью. Эллиот понюхал цилиндрик и почувствовал резкий запах. - Лобаксин. Быстродействующее снотворное, действует через пятнадцать секунд после введения. Вот на что они пошли. Он был очень зол. Лобаксин применяли чрезвычайно редко: он вызывал поражение печени. К тому же они сломали иглу... Эллиот встал и вынужден был опереться на Мунро. Тот обнял его за плечи. Врач запротестовал. - Со мной все в порядке, - сказал Эллиот. В другом конце салона снова пронзительно загудел искатель. На этот раз сигнал был особенно громким и продолжительным. Росс провела сенсором искателя по шкафчику аптечки, залезла внутрь его, обследовала стенку за пузырьками и пакетами. Казалось, сигнал раздражал ее; она нетерпеливо захлопнула дверцу аптечки и пошла дальше. В который раз снова загудел искатель. Росс нагнулась и вырвала небольшое черное устройство из-под пассажирского кресла. - Вы только посмотрите. Должно быть, один человек только и делал, что сажал этих "жучков". Чтобы очистить самолет, потребуется несколько часов. Мы не можем ждать. Росс решительно направилась к операторскому терминалу и села за клавиатуру. - Где они сейчас? - спросил Эллиот. - Экспедиция консорциума? - Основная группа вылетела из найробийского аэропорта Кубала шесть часов назад, - сообщил Мунро. - Значит, они не могли взять с собой Эми. - Конечно, не взяли, - раздраженно сказала Росс. - Она им и не нужна. - Ее убили? - спросил Эллиот. - Возможно, - спокойно ответил Мунро. - Господи... - Но я так не думаю, - продолжал Мунро. - Лишний шум им ни к чему, а Эми - знаменитость. В определенных кругах она не менее известна, чем посол или глава государства. Говорящая горилла! Таких на свете немного. Она выступала по телевидению, ее фотографии печатали в газетах... Сначала они убили бы вас, а уж потом Эми. - Значит, ее не убили, - сказал Эллиот. - Этого они никогда не сделают, - сказала Росс, всем своим видом показывая, что пора кончать пустые разговоры. - Консорциум абсолютно не заинтересован в Эми. Они даже не знают, зачем мы взяли ее с собой. Они просто хотят сорвать наши планы, но это им не удастся. По тону Росс Эллиот понял, что она намерена бросить Эми. От этой мысли он похолодел. - Мы должны найти Эми, - сказал он. - Я за нее отвечаю и никак не могу бросить ее здесь... - Семьдесят две минуты, - прервала его Росс, показывая на экран. - У нас осталось ровно час двадцать минут. Если мы не улетим через час двадцать, наш график будет сорван. - Она повернулась к Мунро: - Нам придется воспользоваться запасным вариантом. - Нет проблем, - сказал Мунро. - Я пошлю людей. - Мы полетим на другом самолете, - пояснила Росс. - Этот уже не годится, он напичкан подслушивающими устройствами. Она принялась быстро набирать на клавиатуре запрос. - Мы отправимся прямо в пункт "М", - сказала она. - Согласны? - Совершенно согласен, - кивнул Мунро. - Я не оставлю Эми, - не вытерпел Эллиот. - Если вы собираетесь ее бросить, то вам придется обойтись и без меня... - Он замолчал, не закончив фразу. На экране появилось сообщение из Хьюстона: ЗАБУДЬТЕ ГОРИЛЛЕ НЕМЕДЛЕННО ВЫЛЕТАЙТЕ СЛЕДУЮЩЕМУ ПУНКТУ ОБЕЗЬЯНА НЕ ИГРАЕТ РОЛИ КОМПЬЮТЕР ПОДТВЕРЖДАЕТ РАСЧЕТЫ ЗАТРАТЫ ВРЕМЯ ПОВТОРЯЮ НЕМЕДЛЕННО СЛЕДУЙТЕ ДАЛЕЕ БЕЗ ЭМИ. - Вы не можете бросить Эми! - воскликнул Эллиот. - Тогда я тоже остаюсь. - Позвольте мне кое-что вам объяснить, - сказала Росс. - Я никогда не верила, что Эми необходима для нашей экспедиции, как, впрочем, и вы сами. С самого начала она была всего лишь отвлекающим маневром. Когда я прилетела в Сан-Франциско, за мной следили конкуренты. Вы сбили консорциум с толку. Тогда это имело смысл, а теперь - никакого. Если того потребуют обстоятельства, мы оставим и вас, и гориллу. Меня вы оба нисколько не интересуете. 7. "ЖУЧКИ" - Ладно, черт вас побери, - начал Эллиот. - Значит, вы хотите сказать, что... - Совершенно верно, - холодно подтвердила Росс. - Для нашей экспедиции вы не представляете никакой ценности. С этими словами она крепко схватила Эллиота за руку и, приложив палец к губам, вывела его из самолета. Эллиот решил, что Росс собиралась успокаивать его без свидетелей. К черту все эти алмазы и международные интриги, решил он, я отвечаю только за Эми. - Без Эми я никуда не полечу, - упрямо повторил он, уже выйдя на бетонную полосу. - Я тоже. Росс решительно зашагала по взлетно-посадочной полосе к полицейскому вертолету. Эллиот поспешил догнать ее. - Что вы сказали? - Вы в самом деле ничего не понимаете? Самолет заражен. Он напичкан "жучками", и консорциум слышит каждое наше слово. Моя речь была предназначена только для японцев и немцев. - А кто следил за вами в Сан-Франциско? - Никто. Они часами будут ломать голову, пытаясь разгадать, кто это был. - И мы с Эми не были отвлекающим маневром? - Господи, конечно же нет, - сказала Росс. - Видите ли, мы не знаем, что случилось с последней конголезской экспедицией СТИЗР, но что бы ни говорили вы, Трейвиз или кто угодно другой, я думаю, что там без горилл не обошлось. И я надеюсь, что на месте именно Эми поможет нам решить эту загадку. - В качестве посла? - Нам нужна информация, - сказала Росс. - А Эми знает о гориллах больше, чем мы с вами. - Но как вы найдете ее за час двадцать минут? - Какие к черту час двадцать! - Росс бросила взгляд на часы. - Это займет не больше двадцати минут. - Ниже! Ниже! - кричала Росс в микрофон. Она сидела рядом с пилотом полицейского вертолета. Вертолет покружил над высокой башней правительственного здания, повернул и полетел на север, к отелю "Хилтон". - Мадам, мы нарушаем правила, - вежливо возразил пилот. - Мы летим ниже разрешенного воздушного коридора. - Мы слишком высоко, черт побери! - крикнула Росс. Она не сводила взгляда с черного ящичка, лежавшего у нее на коленях. На его небольшом экране, указывая направление поиска, быстро менялись четыре светящиеся цифры. Росс щелкнула переключателями, и высокое здание отозвалось сердитым хрипом радиопомех. - Теперь на восток, точно на восток, - приказала Росс. Вертолет накренился и повернул на восток, к бедным пригородам. Эллиот расположился в задней части кабины. Каждый поворот, каждый крен машины вызывали у него новый приступ тошноты. Он сам настоял на том, чтобы его взяли на поиски Эми, ведь только он мог спасти гориллу, если ей потребуется срочная медицинская помощь. Но теперь у него раскалывалась голова, и вообще он чувствовал себя ужасно. - Есть сигнал, - сказала Росс и показала на северо-восток. Вертолет летел над длинными рядами убогих хижин, автомобильными свалками, грязными дорогами. - Теперь медленнее, еще медленнее... Светящиеся цифры на экране ящичка забегали быстрее и вдруг все сразу упали до нуля. - Здесь! - крикнула Росс, и вертолет опустился в центре огромной свалки. Пилот не захотел выходить из кабины. - Где мусор, там и крысы, - опасливо заметил он. - Крыс я не боюсь, - отозвалась Росс, выбираясь из кабины вертолета с ящичком в руках. - Где крысы, так и кобры, - продолжил пилот. - О! - воскликнула Росс. Эллиот и Росс пошли по свалке. Под ногами сильный ветер нес обрывки бумаг и мусор. Эллиота не переставала мучить головная боль, а исходившая от свалки вонь снова вызвала приступ тошноты. - Теперь недалеко. - Росс посмотрела на показания искателя. Она была необычно возбуждена. Через несколько шагов, бросив взгляд на часы, она в недоумении остановилась. - Здесь? Наклонившись, Росс принялась рыться в отбросах, постепенно расширяя зону поисков. Ее рука по локоть ушла в мусор, а на лице отразилось глубокое разочарование. Наконец Росс вытащила ошейник - тот самый, что подарила Эми, когда они садились в самолет в Сан-Франциско. Росс повертела ошейник в руках, тщательно осмотрела пластиковую табличку с выгравированным именем. Эллиот отметил про себя, что табличка необычно толстая. На ее обратной стороне были отчетливо видны свежие царапины. - Черт! - воскликнула Росс. - Шестнадцать минут потеряно! - И она поспешила назад к вертолету. Эллиот старался не отставать. - Как же теперь вы найдете Эми, если они сорвали ошейник с "жучком"? - решился спросить он. - Никто не сажает только одного "жучка", - ответила Росс. - Это была просто приманка, они и должны были ее найти. - Она показала на свежие царапины на обратной стороне таблички. - Но они не дураки, изменили частоты. - Может, они выбросили и второго "жучка", - предположил Эллиот. - Не выбросили, - коротко ответила Росс. Завертелись лопасти, и вертолет взлетел, подняв смерч из мусора. Росс прижала микрофон ко рту и скомандовала пилоту: - Теперь давайте к самой большой в городе свалке металлолома. Через девять минут Росс уловила другой очень слабый сигнал, его источник находился на автомобильной свалке. Вертолет приземлился рядом с ней: и его тотчас окружила шумная толпа детей. Выбравшись из кабины. Росс и Эллиот торопливо направились в сторону свалки и стали пробираться между проржавевшими остовами автомобилей и автобусов. - Вы уверены, что она здесь? - спросил Эллиот. - Конечно. Эми нужно было закрыть металлом со всех сторон, это единственное, что могли сделать похитители. - Почему? - Чтобы экранировать сигнал. - Часто останавливаясь, чтобы свериться с показаниями электронного искателя. Росс осторожно протискивалась между разбитыми машинами. А потом Эллиот услышал ворчание. Звуки доносились из очень старого, насквозь проржавевшего автобуса "мерседес". Ухватившись за разбитые двери и ломая резиновые прокладки, ставшие от старости хрупкими, Эллиот вошел в автобус. Там он и нашел Эми. Горилла лежала на спине, рот ее был заклеен пластырем. Действие снотворного еще не кончилось, но когда Эллиот срывал пластырь с волосатой морды, Эми достаточно громко выражала свое недовольство. На груди Эми, с правой стороны, Эллиот обнаружил обломок иглы и пинцетом вытащил его. От боли животное вскрикнуло, но тут же обняло своего спасителя. Издалека донесся вой сирены полицейского автомобиля. - Все в порядке, Эми, теперь все в порядке... - повторял Эллиот. Он усадил гориллу и осмотрел ее более внимательно. К счастью, никаких серьезных повреждений он не обнаружил. Потом повернулся к Росс: - А где второй "жучок"? Росс усмехнулась. - Она его проглотила. Теперь, когда Эми была в безопасности, Эллиот позволил себе возмутиться: - Вы заставили ее проглотить? Электронного "жучка"? Неужели вы не понимаете, что Эми - очень нежное животное и нанести вред ее здоровью... - Не кипятитесь, - прервала его Росс. - Помните, я всем давала витамины? Между прочим, вы тоже проглотили "жучка". - Она бросила взгляд на часы. - Тридцать две минуты. Совсем неплохо. До отлета у нас еще целых сорок минут. 8. ОТПРАВНАЯ ТОЧКА НА СЕГОДНЯ Мунро сидел в пассажирском салоне за клавиатурой компьютера, наблюдая, как он вычерчивает на экране маршруты, выводит кривые времени, даты и координаты ключевых пунктов. Все обычные сведения компьютер рассчитывал быстро. Каждые десять секунд на экране появлялись данные нового варианта. После очередной информации следовали выводы: предстоящие расходы, трудности при движении по данному маршруту, проблемы снабжения, суммарная продолжительность маршрута от Хьюстона и от последней отправной точки, то есть от Найроби. Нужно было найти решение. Теперь все не так, как прежде, размышлял Мунро. Всего лишь лет пять назад экспедиции больше полагались на интуицию и везение. Сейчас же в любой экспедиции использовалось компьютерное планирование в реальном масштабе времени. Уже давно Мунро пришлось обучиться бейсику, TW/GESHUND, имел он понятие и о других языках. Теперь никто не просиживал за столом неделями. Именно по этой причине Мунро и решил присоединиться к экспедиции СТИЗР. Уж во всяком случае, он принял такое решение не из-за этой упрямой и неопытной Карен Росс. Все дело было в том, что СТИЗР располагала наиболее полной базой данных и наиболее совершенными программами планирования экспедиций. Мунро полагал, что в конечном счете эти программы и решат исход состязания. К тому же он предпочитал небольшие экспедиции, а отряд консорциума из тридцати человек в джунглях грозил стать неуправляемым. Но прежде всего нужно было найти оптимальную кривую времени. Мунро быстро нажал одну за другой несколько клавиш, сосредоточенно следя за изменением данных. Он выбирал разные маршруты, менял их участки, узловые точки, потом опытным взглядом окидывал каждый вариант и явно негодные сразу отбрасывал. Он исключал отрезки пути, аэродромы, сокращая маршрут, отказывался от шоссейных трасс, переправ через реки. Каждый новый вариант позволял немного сократить продолжительность маршрута, но все же полное время, считая от сегодняшней точки отправления, было слишком большим. В наилучшем варианте им удавалось опередить экспедицию консорциума на тридцать семь минут, но всерьез полагаться на такое ничтожное преимущество было нельзя. Мунро нахмурился и закурил сигару. А если попробовать переправиться через реку Лико у Муганы... Мунро снова взялся за клавиатуру. Бесполезно. Получалось, что переправа через Лико только задержит экспедицию. Мунро попытался пересечь долину Гороба. Правда, это был слишком опасный маршрут. Компьютер заключил: ПРЕДЛОЖЕННЫЙ МАРШРУТ ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО ОПАСЕН - Великие умы мыслят одинаково, - сказал Мунро, попыхивая сигарой. А не упустили ли они из виду какое-то другое, более неординарное решение? И тут в голову Мунро пришла интересная мысль. Возможно, кое-кому она не понравится, подумал он, но в принципе может получиться... Мунро вызвал на экран перечень снаряжения экспедиции. Для подобных задач они были экипированы неплохо. Потом он ввел исходные данные для нового маршрута и улыбнулся, глядя на почти прямую линию, пересекавшую весь континент и проходившую в нескольких милях от их цели. Мунро вызвал выводы. ПРЕДЛОЖЕННЫЙ МАРШРУТ НЕПРИЕМЛЕМ. Он надавил на клавишу блокировки автоматики и только тогда получил долгожданный результат. Как он и предполагал, получалось, что они могут опередить экспедицию консорциума на целых сорок часов. Почти на двое суток! Компьютер упрямо вернулся к прежнему выводу: ПРЕДЛОЖЕННЫЙ МАРШРУТ НЕПРИЕМЛЕМ / НЕБЛАГОПРИЯТНЫЕ ФАКТОРЫ СВЯЗАННЫЕ С ВЫСОТОЙ / МАРШРУТ ЧРЕЗМЕРНО ОПАСЕН ДЛЯ ПЕРСОНАЛА / ВЕРОЯТНОСТЬ ДОСТИЖЕНИЯ УСПЕХА ОГРАНИЧЕНА Мунро не поверил компьютеру. Он считал, что этот маршрут им вполне по силам, особенно если повезет с погодой. Высота не составит проблемы. Конечно, им придется шагать не по шоссе, но зато под ногами будет твердая почва. Чем дольше Мунро размышлял, тем больше у него прибавлялось уверенности, что все пройдет как нельзя лучше. 9. ОТЪЕЗД К огромному грузовому "Боингу-747" подтянули небольшой винтовой "Фоккер S-144". Рядом с реактивным гигантом крохотный "Фоккер" казался младенцем, прижавшимся к материнской груди. Два грузовых трапа использовались с полной нагрузкой: рабочие спешно перетаскивали все снаряжение экспедиции из большого самолета в маленький. На обратном пути со свалки в аэропорт Росс объяснила Эллиоту, что они пересядут на меньший винтовой самолет, потому что "Боинг-747" нужно обезвреживать от подслушивающих устройств и еще потому что теперь для их целей "он слишком велик". - Но на реактивном самолете мы бы прилетели быстрее, - удивился Эллиот. - Не обязательно, - возразила Росс, но от более подробных объяснений уклонилась. Впрочем, теперь все происходило очень быстро, и у Эллиота появились свои заботы. Он помог Эми устроиться на борту "Фоккера" и тщательно ее осмотрел. Казалось, все тело гориллы было в ушибах; во всяком случае, когда Эллиот прикасался к ней, она жаловалась, что у нее болит буквально все, но переломов он не обнаружил, да и вообще Эми была в превосходном настроении. Перегрузкой снаряжения экспедиции занимались несколько чернокожих мужчин. Они шутили, смеялись, хлопали друг друга по плечу, словом, отлично проводили время и поэтому заинтриговали Эми, которая захотела узнать: "Какая шутка?". Но грузчики, занятые своей работой, не обращали на нее внимания, а Эми еще не совсем оправилась от сильного снотворного и скоро заснула. Росс следила за погрузкой. Эллиот нашел ее в хвостовой части самолета, где она беседовала с одним из жизнерадостных негров. Росс представила его Эллиоту, назвав Кахегой. - Ах, - сказал Кахега, пожимая руку Эллиоту. - Доктор Эллиот. Доктор Росс и доктор Эллиот, два доктора, очень хорошо. Эллиот не понял, что в этом хорошего. Кахега заразительно рассмеялся. - Очень хорошая крыша, - объяснил он. - Не как в старые времена с капитаном Мунро. Теперь два доктора - медицинская миссия, да? Очень хорошо. А где "медицинское оборудование"? - Кахега подмигнул. - У нас нет медицинского оборудования, - тяжело вздохнула Росс. - О, очень хорошо, доктор, вы мне нравитесь, - сказал Кахега. - Вы американцы, да? Что мы везем, М-16? Очень хорошие карабины эти М-16. Я тоже их выбираю. - Кахега думает, что мы перевозим оружие, - сказала Росс. - Он просто не может поверить, что это не так. Кахега засмеялся. - Вы с капитаном Мунро! - сказал он, как будто этими словами объяснялось все на свете. Потом Кахега отправился к рабочим. - Вы уверены, что мы не перевозим оружие? - спросил Эллиот, когда они остались вдвоем. - Мы ищем нечто гораздо более ценное, - ответила Росс. Теперь она принялась за упаковку рюкзаков. Эллиот предложил свою помощь, но Росс отрицательно покачала головой: - Это я должна сделать сама. Нужно сделать так, чтобы на человека приходилось не больше сорока фунтов. - Сорока фунтов? Всего? - Столько допускает компьютерный прогноз. Мунро привел Кахегу и еще семерых рабочих из племени кикуйю. Нас трое, значит, всего одиннадцать человек плюс Эми - она тоже получит свой сорокафунтовый рюкзак. Но всего получается четыреста восемьдесят фунтов. Росс продолжала сортировать упаковки с пищевыми концентратами. Слова Росс не на шутку встревожили Эллиота. Дело принимало совсем иной оборот, экспедиция становилась все более и более опасной. На мгновение он почувствовал почти непреодолимое желание все бросить и немедленно вернуться в Америку. Но тут он вспомнил видеозапись и то серое, похожее на гориллу создание, которое по его предположениям было новым, неизвестным науке видом. Ради такого открытия стоило рисковать. Он выглянул в иллюминатор, посмотрел на рабочих: - Они из племени кикуйю? - Да, - ответила Росс. - Хорошие носильщики; правда, слишком много болтают. Кикуйю любят потрепаться. Между прочим, все они братья, так что, разговаривая с ними, выбирайте слова. Остается только надеяться, что Мунро не разболтал им слишком много. - Кому, кикуйю? - Нет, НКИА. - НКИА, - тупо повторил Эллиот. - Китайцам, - пояснила Росс. - У них повышенный интерес к компьютерам и электронной промышленности. Должно быть, Мунро что-то рассказывает им в обмен на ценные советы. Она кивнула в сторону иллюминатора. Эллиот еще раз выглянул из самолета. Ну конечно, так оно и было: в тени крыла "Боинга-747" стоял Мунро, неслышно беседуя с четырьмя китайцами. - Вот это задвиньте в угол. - Росс показала на три большие пенопластовые коробки, на которых было написано: "АМЕРИКАНСКОЕ ОБЩЕСТВО СПОРТИВНОГО ВОДОЛАЗАНИЯ. ОЗЕРО ЭЛЬСИНОР, КАЛИФОРНИЯ". - Мы собираемся работать и под водой? - удивленно спросил Эллиот. Росс пропустила вопрос мимо ушей. - Ужасно хотелось бы знать, что он им рассказывает, - сказала она. Потом выяснилось, что Росс беспокоилась зря. Мунро расплатился с китайцами тем, что для них было намного более ценным, чем информация об электронной промышленности. "Фоккер" поднялся с взлетно-посадочной полосы аэропорта Найроби в 14:24, на три минуты раньше нового графика экспедиции. В течение шестнадцати часов после спасения Эми экспедиция СТИЗР преодолела пятьсот шестьдесят миль и на пути от Найроби до Баравана-Форест, что на границе тропических лесов Конго, пересекла границы четырех государств: Кении, Танзании, Руанды и Заира. Организация такого маршрута была бы невозможной без помощи со стороны. Мунро сказал, что у него "кое-где есть друзья" и что он обратился к агентам секретной службы КНР в Танзании. Китайцы активно заинтересовались Африкой с начала шестидесятых годов, когда через свою шпионскую сеть попытались повлиять на ход гражданской войны в Конго, желая получить доступ к его богатым урановым месторождениям. Агенты КНР работали под видом сотрудников Китайского банка или, еще чаще. Нового китайского информационного агентства (НКИА). В 1963-1968 годах, когда Мунро занимался продажей оружия, он имел дело со многими "военными корреспондентами" НКИА и с тех пор не терял старых контактов. В африканские страны китайское правительство вложило немалые средства. В конце шестидесятых годов больше половины всей суммы, выделенной на оказание помощи развивающимся странам и составлявшей два миллиарда долларов, было направлено в молодые африканские государства. Мао Цзэдун публично сожалел об огромных суммах, впустую потраченных на неудавшиеся попытки свержения заирского правительства президента Мобуту. Первостепенной задачей Китая в Африке считалось сдержать влияние СССР, но в равной мере китайцы не испытывали симпатий и к японцам, поэтому как бы случайно оброненное Мунро замечание о конкуренции со стороны евро-японского консорциума попало на благодатную почву. Чтобы закрепить новый китайско-американский союз, Мунро принес три гонконгские картонные коробки, все в пятнах от смазки. Два руководителя агентуры КНР в Африке, Ли Тхао и Лю Шувень, были родом из провинции Юнань. Свою чиновничью работу они считали неблагодарной, в частности, из-за однообразной и пресной африканской пищи и поэтому приняли подарок Мунро - коробки с грибами "иудино ухо", острым бобовым соусом и перечным соусом "чили" с чесноком - с искренней радостью. Немаловажно было и то, что все эти деликатесы были закуплены в Гонконге, а не на Тайване, известном низким качеством своих товаров. Так или иначе, подарок Мунро способствовал неофициальному обмену информацией как нельзя лучше. Сотрудники НКИА помогли Мунро оформить кое-какие документы, достать дефицитные материалы и сообщили весьма ценные сведения. Поскольку китайцы помогали танзанийской армии, вторгшейся на территорию Уганды, они подарили Мунро великолепные карты и предоставили чрезвычайно полезную информацию о положении на северо-восточной границе Заира. Так, они сообщили, что уровень воды в лесных реках заметно поднялся, и порекомендовали заранее приобрести воздушный шар, чтобы легче было переправляться через водные потоки. Правда, Мунро не внял их советам. У китайцев создалось впечатление, что он намерен добраться до цели, не форсируя ни одной реки, хотя, как он собирается это делать, они совершенно не представляли. Шестнадцатого июня в десять часов вечера "Фоккер" приземлился для заправки в аэропорту Равамагена, расположенном неподалеку от руандийского города Кигали. На борт самолета поднялся диспетчер аэропорта. Достав дощечку с зажимами и какие-то бумаги, он поинтересовался целью назначения самолета. Мунро ответил, что дальше Равамагены они не полетят, здесь же развернутся и снова направятся в Найроби. Эллиот нахмурился: - Кажется, мы собирались сесть где-то в... - Ш-ш-ш, - прервала его Росс, недовольно качая головой. - Не лезьте куда вас не просят. Диспетчера аэропорта такой план полета определенно устраивал, и, как только пилот подписал форму, он ушел. Росс объяснила Эллиоту, что диспетчеры полетов в Руанде привыкли к тому, что экипажи самолетов вносили в документы далеко не все пункты предполагавшихся посадок. - Ему важно знать, когда самолет вернется в этот аэропорт. Остальное его не касается. Аэропорт Равамагена был настоящим сонным царством: топливо к самолету подвезли лишь через два часа. Тем более удивительным показалось Эллиоту полное спокойствие всегда нетерпеливой Росс. Да и Мунро дремал и не проявлял ни малейшего желания хоть что-то предпринять для ускорения заправки. - А как же наша кривая времени? - спросил Эллиот. - С ней все в порядке, - ответила Росс. - В любом случае мы сможем вылететь только через три часа. Когда мы доберемся до Мукенко, там должно быть уже светло. - Это там, где следующий аэропорт? - не понял Эллиот. - Можно сказать и так, - проворчал Мунро, надвинул на глаза парусиновую шляпу и снова заснул. Эллиот не мог успокоиться до тех пор, пока Росс не объяснила ему, что, как правило, удаленный африканский аэропорт - это просто расчищенная в буше грязная полоса. Приземляться ночью или утром в тумане на ней нельзя, потому что на полосу часто забредают животные или там разбивают лагерь кочевники, или стоит другой самолет, который по какой-то причине не может взлететь. - Нам нужно светлое время суток, - резюмировала она. - Поэтому мы и ждем. Не беспокойтесь, эта задержка тоже учтена. Эллиота такое объяснение устроило, и он отправился к Эми. Росс тяжело вздохнула: - Вы не думаете, что лучше посвятить его в наши планы? - Зачем? - не поднимая шляпы, вопросом на вопрос ответил Мунро. - Может, возникнут какие-нибудь проблемы с Эми. - Эми я возьму на себя, - сказал Мунро. - Эллиот расстроится, когда узнает обо всем, - сказала Росс. - Конечно, - согласился Мунро. - Но зачем расстраивать его раньше времени? Однако главное в другом: что этот прыжок значит для нас? - По меньшей мере сорок часов. Это опасно, но зато дает нам реальный шанс. Мы еще поборемся с консорциумом. - Вот вы сами и ответили на свой вопрос, - подытожил Мунро. - А теперь давайте помолчим и отдохнем. ДЕНЬ ПЯТЫЙ: МОРУТИ, 17 ИЮНЯ 1979 1. ЗАИР На шестом часу полета от Равамагены ландшафт изменился. Миновав Гому, небольшой городок возле заирской границы, самолет с востока приближался к конголезским лесам. Эллиот как зачарованный не мог оторваться от иллюминатора. Тусклое утреннее солнце осветило редкие полупрозрачные облачка тумана, клочьями ваты повисшие над сплошным зеленым пологом леса. Изредка самолет пролетал над темной рекой, замысловато петляющей между деревьями, или над красной стрелой дороги, глубоким ущельем прорезавшей джунгли. Но большей частью, куда ни кинь взгляд, повсюду виднелись только плотные кроны деревьев - девственный тропический лес простирался во все стороны до самого горизонта. Этот ландшафт утомлял и в то же время пугал; человек инстинктивно боялся встретиться с тем, что Стэнли называл "равнодушной необъятностью природы". Сидя в удобном кресле самолета и ощущая комфорт кондиционированной атмосферы пассажирского салона, невозможно было не признать, что по сравнению с этим безбрежным творением природы самые большие города, как и любые другие творения рук человеческих, кажутся просто карликами. В тропическом лесу целый готический собор может укрыться в тени необъятной кроны каждого дерева, вознесенной к небесам на двести футов. А ведь этот лес протянулся на запад почти на две тысячи миль, и лишь Атлантический океан, омывающий западное побережье Заира, останавливает это мрачное царство деревьев-великанов. Эллиот предполагал, что и Эми как-то по-особому прореагирует на свою первую встречу с тропическим лесом, своим родным домом. Горилла пристально смотрела в иллюминатор и наконец прожестикулировала: "Здесь джунгли", но сделала это совершенно спокойно, как если бы называла раскрашенные карточки или предметы, разбросанные на полу ее домика в Сан-Франциско. Она узнала джунгли, правильно назвала то, что видела, но, очевидно, не ощущала никакой связи между собой и этим бескрайним лесом. - Эми нравятся джунгли? - спросил Эллиот гориллу. "Джунгли здесь, - жестами ответила Эми. - Джунгли есть". Эллиот несколько раз повторил вопрос, настойчиво пытаясь прощупать эмоции Эми, - он был почти уверен, что она должна почувствовать необычность происходящего. - Эми нравятся джунгли? "Джунгли здесь. Джунгли есть. Джунгли место здесь Эми видеть джунгли здесь". Эллиот изменил тактику: - Эми живет джунгли здесь? "Нет", - равнодушно ответила Эми. - Где Эми живет? "Эми жить дом Эми". Очевидно, она имела в виду ее домик в Сан-Франциско. Расстегнув пристежной ремень и подперев подбородок ладонью, Эми рассеянно поглядывала в иллюминатор, а потом жестами сказала: "Эми хочет сигарету". Она увидела Мунро с сигарой в зубах. - Попозже, Эми, - ответил Эллиот. В семь утра "Фоккер" пролетел над блестящими металлическими крышами поселка Масиси, где добывали оловянную и танталовую руду. Мунро, Кахега и другие носильщики отправились в хвостовую часть самолета и, оживленно болтая на суахили, занялись подготовкой снаряжения экспедиции к разгрузке. Проводив носильщиков глазами, Эми прожестикулировала: "Они беспокоятся". - О чем беспокоятся, Эми? "Они беспокоятся люди беспокоятся они беспокоить проблемы". Через несколько минут Эллиот тоже заглянул в хвостовую часть "Фоккера". Стоя по колено в огромной куче соломы, Мунро заталкивал снаряжение в длинные сигарообразные миткалевые мешки, потом плотно забивал все пустоты соломой. - Что это такое? - Эллиот показал на мешки. - Эти штуки называются контейнерами Кросслина, - объяснил Мунро. - Очень надежная штука. - Ни разу не приходилось видеть, чтобы приборы упаковывали подобным образом, - заметил Эллиот, внимательно наблюдая за работой носильщиков. - Мне кажется, они укладывают наше имущество даже слишком старательно. - Так и задумано, - согласился Мунро и направился в кабину пилота. Эми жестами показала: "Человек волосатый нос лгать Питер". "Человеком-волосатый-нос" она называла усатого Мунро. Эллиот не обратил внимания на слова гориллы и повернулся к Кахеге: - Сколько еще до аэропорта? Кахега поднял голову: - Какого аэропорта? - Того, что в Мукенко. Кахега помедлил с ответом, а потом хихикнул: - Два часа. Он добавил что-то еще на суахили, и все его братья тоже засмеялись. - Что здесь смешного? - не понял Эллиот. - Ох, доктор. - Кахега хлопнул Эллиота по плечу. - Ну и юморист же вы! Самолет накренился, медленно описывая широкий круг в воздухе. Кахега с братьями прильнули к иллюминаторам, и Эллиот последовал их примеру. Сначала он не видел ничего, кроме девственного леса, а потом заметил колонну зеленых джипов, тянувшуюся по грязной дороге. Это походило на передислокацию воинских частей. Эллиот услышал, как носильщики несколько раз повторили слово "мугуру". - В чем дело? - спросил Эллиот. - Это Мугуру? Кахега энергично замотал головой: - Черт! Проклятый пилот, я же предупреждал капитана Мунро, этот проклятый пилот заблудился. - Заблудился? - эхом отозвался Эллиот. В тропических лесах одно это слово наводило страх. - Капитан Мунро вправит ему мозги - небо с овчинку покажется, - засмеялся Кахега. Теперь самолет летел на восток, все больше удаляясь от джунглей и приближаясь к лесистому плоскогорью с покатыми холмами и рощами лиственных деревьев. Братья Кахеги возбужденно болтали, смеялись и хлопали друг друга по плечу; судя по всему, они чувствовали себя превосходно. Потом к ним присоединилась взволнованная Росс. Она стремительно миновала проход и принялась поспешно распаковывать картонные коробки, вынимая из них металлическую фольгу, свернутую в шары размером с баскетбольный мяч. Шары напомнили Эллиоту рождественские елочные украшения. - А это для чего? - спросил он. И в этот момент он услышал первый разрыв. "Фоккер" вздрогнул. Эллиот подбежал к иллюминатору и справа от самолета увидел облако черного дыма, за которым тянулся белый шлейф. "Фоккер" сделал крутой вираж и пошел на снижение. Эллиот заметил, что из зеленого леса навстречу самолету устремился еще один белый шлейф. Только тут до него дошло: это же ракета! Управляемая с земли ракета! - Росс! - закричал Мунро. - Все готово! - откликнулась Росс. Ракета взорвалась, и красную вспышку разрыва тотчас заслонили плотные клубы дыма. Теперь в иллюминаторах не было видно вообще ничего. Взрыв встряхнул самолет, но он по-прежнему продолжал кружить в небе. Эллиот не верил собственным глазам: _кто-то хотел сбить их самолет, кто-то стрелял в них ракетами_! - Радар! - крикнул Мунро. - Наводка не визуальная! Радар! Росс уже подхватила серебристые шары и побежала в хвост самолета. Кахега уже открывал там люк, и в салон "Фоккера" ворвался ветер. - Что происходит, черт побери? - потребовал объяснений Эллиот. - Не беспокойтесь, - бросила Росс через плечо. - Мы наверстаем упущенное время. Послышался громкий свист, и тут же взорвалась третья ракета. Самолет все еще не выходил из виража. Росс сорвала с шаров упаковочную ленту и выбросила их в открытый люк. Взревели двигатели, "Фоккер" отклонился миль на восемь к югу, поднялся до двенадцати тысяч футов и закружил над лесом. На каждом витке в глаза Эллиоту бросались повисшие в воздухе полосы фольги, похожие не сверкающие металлические облачка. В этом облаке разорвались еще две ракеты. Грохот далеких разрывов и толчки доносившихся до самолета взрывных волн растревожил Эми; сидя в пассажирском кресле, она негромко ворчала, раскачиваясь взад-вперед. - Это дипольные отражатели, - объяснила Росс. Она уже сидела перед портативным компьютером и нажимала на клавиши. - Они сбивают с толку радарные системы наведения. Эти управляемые радаром ракеты думают, что мы где-то в облаке фольги. До Эллиота с трудом доходил смысл слов Росс. Все происходящее казалось ему каким-то страшным сном. - Кто может в нас стрелять? - Наверно, ФЗА, - предположил Мунро. - Заирская армия. - Заирская армия? Почему? - По ошибке, - ответила Росс, не отрываясь от клавиатуры компьютера. - По ошибке? Кто-то запускает в нас ракеты, а вы называете это ошибкой? Не лучше ли попробовать связаться с теми, кто в нас стреляет, и объяснить им, что это ошибка? - Нельзя, - ответила Росс. - Почему нельзя? - Потому что мы не захотели раскрывать наш маршрут полета в Равамагене, - пояснил Мунро. - Это значит, что формально мы нарушили воздушное пространство Заира. - Боже милостивый, - прошептал Эллиот. Росс промолчала. Она по-прежнему упорно трудилась за компьютером, нажимая клавишу за клавишей в попытках освободиться от помех на экране. У Эллиота лопнуло терпение, и он перешел на крик: - Когда я согласился участвовать в этой экспедиции, я не мог и предположить, что попаду прямо на театр военных действий! - Я тоже, - сказала Росс. - Похоже, мы оба получили намного больше, чем просили. Прежде чем Эллиот нашелся с ответом, Мунро положил руку ему на плечо и отвел в сторону. - Все будет в порядке, - сказал он. - Это устаревшие ракеты, они выпущены еще в шестидесятые годы. Большей частью они взрываются в воздухе сами по себе, потому что твердое топливо в них от времени разложилось. Лучше посмотрите за Эми, сейчас ей необходимо ваше внимание. А нам с Росс позвольте поработать. Росс была почти в панике. "Фоккер" все еще кружил в восьми милях от серебристого металлического облака, и ей нужно было немедленно принимать решение. К несчастью, она только что получила еще один сокрушительный удар. С самого начала евро-японский консорциум опережал экспедицию СТИЗР примерно на восемнадцать часов двадцать минут. Когда они стояли в аэропорту Найроби, Мунро и Росс разработали план, который не только сводил преимущество консорциума на нет, но и выводил экспедицию СТИЗР вперед на сорок часов. Важнейшим элементом этого плана, в который авторы по вполне понятным причинам решили не посвящать Эллиота, был прыжок на парашютах на бесплодные южные склоны вулкана Мукенко. По расчетам Мунро, от Мукенко до руин старинного города было тридцать шесть часов пути. Росс запланировала парашютный десант на четырнадцать часов этого дня. Если им повезет с облачностью и если удастся удачно приземлиться, то они смогут добраться до Зинджа к полудню девятнадцатого июня. Этот план был чрезвычайно опасен. Необученные люди должны будут прыгать с самолета, и это в безлюдном районе, по меньшей мере в трех днях пути от ближайшего мало-мальски значительного городка. Если кто-то получит серьезную травму, его шансы остаться в живых будут немногим больше нуля. Росс беспокоила и судьба оборудования экспедиции, особенно электронных приборов: на высоте восьми-десяти тысяч футов воздух заметно разрежен и оказывает меньшее сопротивление, чем на уровне моря, поэтому при падении на каменистую поверхность даже контейнеры Кросслина могут оказаться недостаточной защитой. Сначала Росс отвергла план Мунро как слишком рискованный, но капитан Мунро убедил ее, что все должно получиться отлично. Он сказал, что парашюты снабжены автоматическими устройствами, учитывающими высоту приземления, что вулканическая пыль, которой покрыты склоны Мукенко, мягче песчаного пляжа, что в контейнеры Кросслина можно натолкать побольше соломы и что он сам поможет Эми спуститься на парашюте. Установив связь с компьютером в Хьюстоне, Росс дважды просчитала вероятность удачного исхода. Результаты оказались неоднозначными. Вероятность успешного приземления после прыжка с парашютами составляла 0,798; иными словами, один шанс из пяти, что кто-то тяжело пострадает. Однако если приземление пройдет успешно, то вероятность удачного завершения всей экспедиции сразу возрастает до 0,9934, а в таком случае они почти наверняка опередят экспедицию консорциума. Все другие планы и варианты давали намного худший результат. - Думаю, надо прыгать, - просмотрев данные, проговорила Росс. - Думаю, надо, - согласился Мунро. Парашютный десант решал множество проблем еще и потому, что геополитические сводки становились все более и более тревожными. К восставшим присоединились почти все кигани, все более и более ненадежными становились пигмеи, и заирское правительство направило крупные армейские части к восточной границе на подавление бунтующих племен, а африканские солдаты, как известно, имели привычку сначала стрелять, а уж потом задавать вопросы. Высадившись на склонах Мукенко. Росс и ее товарищи вполне могли рассчитывать на то, чтобы миновать все эти опасности. Но многообещающий план составлялся до того, как заирская армия ракетами обстреляла их самолет. "Фоккер" все еще кружил над землями кигани в восьмидесяти милях к югу от места предполагавшегося десантирования, понапрасну растрачивая время и горючее. Похоже, что их великолепный план, столь тщательно разработанный Мунро и Росс и подтвержденный компьютером, неожиданно становился невыполнимым. Вдобавок ко всем свалившимся на экспедицию бедам Росс никак не могла посовещаться с Хьюстоном: компьютер решительно отказывался связываться со спутником. Росс потратила пятнадцать минут в тщетных попытках чего-то добиться усилением сигнала или подбором другого кода и лишь потом сообразила, что ее передачу попросту глушат. Сколько Карен Росс себя помнила, первый раз в жизни ей ужасно захотелось разреветься. Почти на отдавая себе отчета, Росс снова и снова бессмысленно нажимала одну клавишу за другой. - Да успокойтесь же, - негромко сказал Мунро, отводя руку Росс от клавиатуры. - Что толку зря расстраиваться, давайте решать проблемы по очереди. Мунро понимал, что и Эллиот и Росс растерялись. В экспедициях он не раз сталкивался с подобными ситуациями, особенно когда приходилось иметь дело с этими учеными и инженерами. Ученые всю жизнь корпели в лабораториях, можно сказать, в тепличных условиях. Рано или поздно они начинали верить, что весь мир так же комфортен, благоустроен и упорядочен, как и их лаборатории. Хотя в принципе они понимали, что на самом деле это не так, непосредственное столкновение с реальным миром, живущим по своим законам и равнодушным к ним, неизменно было тяжелым психическим потрясением. Мунро уже видел симптомы такого потрясения. - Но ведь дураку понятно, - сказала Росс, - что наш "Фоккер" - не военная машина. Как они могут обстреливать гражданский самолет? Мунро сочувственно взглянул на Росс и не стал объяснять, что во время конголезской войны гражданские самолеты сбивались всеми воюющими сторонами. - Бывает, - коротко ответил он. - А глушение? У этих ублюдков нет устройств для глушения. Наш сигнал забивают где-то между моим передатчиком и спутниковым ретранслятором. Для этого нужен еще один спутник и... Росс замолчала и нахмурилась. - Надеюсь, вы не думали, что ребята из консорциума будут сидеть сложа руки? - сказал Мунро. - Проблема в другом: сможете ли вы вообще когда-либо связаться с Хьюстоном? У вас в запасе есть какие-нибудь контрмеры? - Ну конечно, - ответила Росс. - Я могу закодировать пакетный сигнал, могу передавать оптические сигналы на инфракрасной несущей, могу подсоединиться к наземному кабелю... но в ближайшие несколько минут я не могу сделать ровным счетом ничего, а информация нужна нам сейчас. Наш план полетел ко всем чертям. - Давайте разбираться с проблемами по очереди, - спокойно повторил Мунро. Он видел растерянность Росс и понимал, что в таком состоянии она не способна разумно рассуждать. Кроме того, он знал, что и думать за Росс он не может, поэтому его задача состоит в том, чтобы ее успокоить. По мнению Мунро, можно было уже считать, что экспедиция СТИЗР провалилась, потому что у них не оставалось никаких шансов опередить консорциум. Но Мунро не собирался сдаваться; он провел в тропические леса не одну экспедицию и по собственному опыту знал, что здесь всякое может случиться. Поэтому он сказал: - Мы еще можем наверстать потерянное время. - Наверстать? Каким образом? - На север можно спуститься по Рагоре, - предложил он первое, что пришло в голову. - Очень быстрая река, по ней доберемся без проблем. - Рагора слишком опасна. - Нужно посмотреть на месте, - возразил Мунро, прекрасно зная, что права Росс. Рагора очень опасная река, особенно в июне. Тем не менее Мунро старался говорить спокойно, рассудительно, убежденно. - Мне предупредить остальных? - спросил наконец он. - Да, - ответила Росс. - Давайте отсюда выбираться. Издалека донесся звук разрыва очередной ракеты. Мунро быстро прошел в хвост "Фоккера" и сказал Кахеге: - Готовь людей. - Слушаюсь, босс, - отозвался Кахега. По кругу пошла бутылка виски. Каждый носильщик отпил по большому глотку. Эллиот почувствовал неладное: - Что вы затеяли, черт возьми? - Люди готовятся, - ответил Мунро. - К чему готовятся? - потребовал уточнений Эллиот. В этот момент к ним подошла нахмуренная Росс. - Дальше мы пойдем пешком, - сказала она. Эллиот бросил взгляд в иллюминатор: - А где аэродром? - Здесь нет аэродрома, - ответила Росс. - Как это нет аэродрома? Что вы хотите сказать? - Я хочу сказать, что здесь нет аэродрома. - Значит, самолет сядет на какую-нибудь лужайку? - догадался Эллиот. - Нет, - сказала Росс. - Самолет вообще не будет садиться. - Тогда как же мы окажемся на земле? - спросил Эллиот. Не успел он договорить до конца, как почувствовал подкатившую тошноту, потому что уже знал ответ. - С Эми будет все в порядке, - бодро говорил Мунро, затягивая ремни на груди Эллиота. - Я сделал ей укол вашего торалена, так что теперь она совсем ручная. Никаких проблем, я буду ее крепко держать. - Как крепко держать? - не понял Эллиот. - Она слишком мала, чтобы на нее можно было надеть парашют, - объяснил Мунро. - Ей придется спускаться со мной. Повиснув на плече у Мунро, Эми громко храпела. Мунро осторожно положил ее на пол; горилла, не переставая храпеть, перевернулась на спину. - Теперь послушайте, - сказал Мунро. - Ваш парашют раскрывается автоматически. Когда он раскроется, стропы окажутся у вас под обеими руками - левой и правой. Потянете правые стропы, вас снесет вправо, потянете левые - влево, а... - Что будет с ней? - спросил Эллиот, показывая на Эми. - Ее я возьму с собой. Теперь слушайте внимательно. Если что-то пойдет не так, у вас на груди есть запасной парашют. - Он похлопал по матерчатому свертку с небольшим черным приборчиком наверху. Цифры на экранчике прибора показывали 4757. - Это ваш альтиметр, он показывает вашу высоту во время прыжка и автоматически выбрасывает запасной парашют, если на высоте трех тысяч шестисот футов скорость вашего падения все еще будет больше двух футов в секунду. Вам не о чем беспокоиться и ничего не нужно делать, вся эта штука работает автоматически. От страха у Эллиота по телу потекли струйки холодного пота. - А как приземляться? - Ничего особенного, - ухмыльнулся Мунро. - Приземлитесь вы тоже автоматически. Расслабьтесь, старайтесь коснуться земли ногами. Удар будет не сильнее, чем при прыжке с трехметрового забора. Такие прыжки вы проделывали тысячи раз. Обернувшись, Эллиот увидел открытый люк, через который в салон врывались яркие лучи солнечного света и резкие порывы ветра. Один за другим быстро выпрыгнули носильщики-кикуйю. Эллиот посмотрел на Росс. Та судорожно схватилась за край люка, ее губы дрожали, она была смертельно бледна. - Карен, вы же не собираетесь... Росс резко оттолкнулась от порожка и исчезла. - Вы следующий, - сказал Мунро. - Я ни разу в жизни не прыгал, - продолжал сопротивляться Эллиот. - Вот и хорошо. Не будете бояться. - Но я уже боюсь. - В этом я могу вам помочь, - сказал Мунро и вытолкнул Эллиота из самолета. Мунро проводил Эллиота взглядом, и улыбка сразу сошла с его лица. Он старался казаться беззаботным только для блага Эллиота. "Если человеку предстоит сделать что-то опасное, рискованное, - говорил он позже, - то лучше его разозлить. Уверяю вас, злоба помогает. Пусть человек кого-то ненавидит, только бы он не растерялся. Я хотел заставить Эллиота ненавидеть меня все то время, пока он будет лететь к земле". Мунро отдавал себе полный отчет в том, какие опасности подстерегают их впереди. Выпрыгнув из самолета, они прощались не только с надежной опорой под ногами, но и с самой цивилизацией, а значит, и со всеми ее благами и неоспоримыми преимуществами. За считанные минуты они должны были не только спуститься с неба на землю, но и переместиться во времени, перенестись назад, в эпоху примитивного и опасного образа жизни, который существовал в Конго многие столетия до появления там белого человека. "Все это так, - говорил позже Мунро, - но я не видел причины, зачем мне расстраивать неопытных путешественников раньше времени. Мне нужно было провести их в Конго, а не пугать до смерти. Для этого впереди у нас было более чем достаточно времени и возможностей". В свободном падении Эллиот совсем потерял голову от страха. Ему казалось, будто желудок подступил к самому горлу, во рту он ощущал горечь желчи, в ушах завывал и свистел ветер, он безжалостно трепал его волосы, да и воздух оказался неожиданно холодным: Эллиот моментально продрог до костей и весь дрожал. Внизу были видны только покрытые лесом холмы. Впрочем, красота пейзажа не привлекала Эллиота. Больше того, он закрыл глаза, потому что земля приближалась с ужасающей быстротой. Однако с закрытыми глазами вой ветра показался еще страшнее. Прошло слишком много времени, решил Эллиот. Очевидно, купол (или черт его знает, как его называют) парашюта не хотел раскрываться. Теперь его жизнь зависела от запасного парашюта, укрепленного на груди. Эллиот схватился было за небольшой плотный сверток, потом отдернул руки: он боялся помешать автоматике. Ему смутно вспомнились рассказы о том, как люди погибали лишь из-за того, что поторопились раскрыть автоматический парашют. Ветер выл все так же устрашающе, а Эллиот стремительно, слишком стремительно падал к земле. И ничего не происходило. Он чувствовал, как ветер относит в сторону ноги, треплет брюки и рубашку. Однако по-прежнему ничего не происходило. После прыжка прошло не меньше трех минут. Эллиот не осмеливался открыть глаза, боясь совсем рядом увидеть надвигающиеся кроны деревьев, отсчитывая последние секунды своей жизни... Он почувствовал, что его вот-вот стошнит. Рвота хлынула изо рта, но он падал вниз головой и липкая, мерзкая жидкость растеклась по подбородку, потом по шее, забралась под рубашку. Холод стал просто невыносимым. Эллиот не мог унять дрожь. Вдруг неведомая сила так резко дернула его, что руки и ноги едва не вырвались из суставов, и перевернула вверх головой. Сначала он решил, что ударился о землю, разбился, но тут же понял, что все еще спускается, только намного медленнее. Он осмелился раскрыть глаза и увидел перед собой одно лишь бледно-голубое небо. Посмотрев вниз, он пришел в ужас. Оказывается, до земли оставались еще тысячи футов. Очевидно, с того момента, как Мунро вытолкнул его из самолета, прошли лишь считанные секунды... Эллиот поднял голову, но вместо самолета прямо над собой увидел гигантский прямоугольник с блестящими красными, белыми и голубыми полосами - купол парашюта. Смотреть вверх оказалось проще, поэтому Эллиот принялся тщательно изучать купол. Ведущий угол был искривлен и плотно натянут; задний угол, напротив, трепетал на ветру. Парашют напоминал крыло самолета со множеством веревок, на которых он висел. Эллиот глубоко вдохнул и перевел взгляд вниз. До земли было еще очень далеко. Медленный спуск действовал успокаивающе. В самом деле, в некоторой степени даже умиротворяющий полет, подумал Эллиот. Потом он сообразил, что не столько спускается вниз, сколько скользит в сторону. Внизу были видны парашюты Кахеги и его братьев, потом парашют Росс. Эллиот попытался пересчитать их, получалось вроде бы шесть, но точно он сказать не мог, оказалось, что в полете очень трудно сосредоточиться. Но самое главное было в другом: очевидно, его сносило в сторону, все дальше и дальше от остальных. Эллиот потянул за стропы, находившиеся возле его левой руки, и почувствовал, как все его тело изогнулось, а купол парашюта немного накренился и заскользил влево. Получается неплохо, подумал он. Стараясь держаться возможно ближе к тем парашютам, что плыли под ним, он еще сильнее потянул за левые стропы, не обращая внимания на то, что таким образом еще ускоряет падение. Шум ветра заглушал все другие звуки. В надежде увидеть Мунро, Эллиот снова посмотрел вверх, и снова наткнулся взглядом на стропы и купол своего же парашюта. Он снова опустил глаза. К его удивлению, земля теперь оказалась намного ближе, чем он ожидал. Больше того, она приближалась с угрожающей быстротой. И почему он решил, что медленно плывет вниз? Если это медленный спуск, то что такое падение? На глазах Эллиота первым коснулся земли парашют Кахеги, потом приземлился второй, третий. Их куполы медленно съеживались. Скоро приземлится и он. Эллиот уже спустился почти до крон деревьев, но теперь парашют понес его почти параллельно земле. Только тут он осознал, что все еще тянет левой рукой за стропы, и ослабил натяжение. Опускаясь, парашют заскользил вперед. Вот и еще два купола съежились на земле. Эллиот оглянулся: Кахега и его братья уже складывали парашюты. Очевидно, они приземлились благополучно. Эллиот приободрился. Теперь его несло прямо на густую рощицу. Эллиот потянул за правые стропы и всем телом изогнулся в ту же сторону. Но парашют двигался слишком быстро, и уклониться от деревьев было уже невозможно. Он врежется прямо в рощу. Ему казалось, что деревья тянут к нему свои жесткие ветви, словно норовя схватить покрепче. Эллиот закрыл глаза. Ветки стали царапать лицо и кожу, рвать одежду, а он падал, падал, каждую секунду ожидая, что вот-вот ударится о землю, покатится... О землю от так и не ударился. В одно мгновение наступила тишина. Эллиот обнаружил, что качается вверх-вниз на стропах в четырех футах от земли. Парашют зацепился за ветки. Тогда Эллиот расстегнул крепления и упал. Не успел он подняться, как к нему уже бежали Кахега и Росс, на ходу спрашивая, как он себя чувствует. - Превосходно, - ответил Эллиот. Он и в самом деле чувствовал себя отлично, лучше чем когда бы то ни было. В следующее мгновение у него подкосились ноги, и его вырвало. Кахега засмеялся. - Добро пожаловать в Конго, - сказал он. - Где Эми? - спросил Эллиот, вытерев подбородок. Еще через несколько секунд приземлился Мунро. Ухо у него было в крови: насмерть перепуганная Эми укусила его в воздухе. Горилла перенесла прыжок с парашютом не худшим образом и, едва оказавшись на земле, побежала на четвереньках к Эллиоту: ей не терпелось убедиться, что он жив. Потом она прожестикулировала: "Эми не любить летать". - Осторожно! Упал первый сигарообразный контейнер. При ударе о землю он взорвался, словно бомба. Во все стороны полетели снаряжение экспедиции и солома. - Вот и второй! Эллиот юркнул в более безопасное место и припал к земле. Второй контейнер рухнул в нескольких ярдах, забросав его блестящими пакетами риса и пищевых концентратов. Над головой кружил "Фоккер". Эллиот поднялся и успел увидеть, как падают два последних контейнера. Носильщики бросились врассыпную. - Осторожно, там лазеры! - крикнула Росс. Все происходившее смахивало на бомбежку, к счастью быстро закончившуюся. "Фоккер" улетел, и небо очистилось. Путешественники принялись собирать снаряжение и закапывать парашюты. Мунро отдавал отрывистые команды на суахили. Через двадцать минут все члены экспедиции, растянувшись цепочкой, уже шли по тропическому лесу. Начался стодвадцатимильный переход, который должен был завершиться в неисследованных восточных районах Конго, там, где лежали сказочные богатства. Если только им удастся прийти туда вовремя. 2. КИГАНИ Оправившемуся от шока Эллиоту прогулка по прохладным лесам Бараваны доставляла огромное удовольствие. В листве деревьев болтали обезьяны, перекликались на разные голоса птицы. За Эллиотом - покуривая и обмениваясь шутками на своем экзотическом языке, шли носильщики-кикуйю. Эллиоту нравилось буквально все: чувство освобождения от надоевшей цивилизации, предчувствие приключений, невероятных событий, которые могли произойти в любой момент, и, наконец, романтичность их цели - поиски таинственной пропавшей цивилизации. Особую пикантность всему происходящему придавало ощущение постоянной опасности. Именно это приподнятое настроение заставляло его особенно чутко прислушиваться к крикам лесных животных и, любуясь игрой солнечного света и теней, с удовольствием ощущать под ногами пружинящую почву. Он изредка посматривал на шедшую впереди Карен Росс и неожиданно для себя стал находить ее грациозной и даже красивой. Росс не оглядывалась. Пытаясь поймать сигнал, она на ходу крутила ручки одного из электронных приборов. Второй прибор, тоже черный ящичек, висел у нее на плече. Поскольку она не оглядывалась, Эллиот успел заметить, что на плече у нее уже появилось темное пятно от пота, что такое же пятно, только еще большее, появилось и на спине, а ее повлажневшие светло-каштановые волосы некрасиво прилипли к шее. Еще он заметил, что ее брюки помяты и перепачканы грязью - вероятно, еще при падении. Росс так и не обернулась. - Наслаждайтесь лесом, - посоветовал Эллиоту Мунро. - Потом вы долго будете вспоминать прохладу и сухой воздух. Эллиот согласился. Он тоже находил этот лес чрезвычайно приятным. - Да, очень приятный лес, - кивнул Мунро, хотя странное выражение его лица говорило скорее об обратном. Леса Бараваны нельзя было назвать девственными. Время от времени путешественникам попадались убранные поля и другие признаки деятельности человека, и тем не менее они не встретили ни единого фермера. Когда Эллиот обратил на это внимание Мунро, тот только покачал головой. Потом экспедиция углубилась в лес, и Мунро стал необщительным, потеряв, казалось, всякую склонность к разговорам. Вместе с тем у него пробудился интерес к местной фауне: он часто останавливался, внимательно прислушивался к пению птиц и лишь после этого знаком показывал, что можно идти дальше. Во время таких кратких остановок Эллиот оглядывался на носильщиков, уверенно балансирующих с поклажей на головах. В такие минуты Эллиот ощущал свою близость к Ливингстону, Стэнли и другим отважным путешественникам, пересекавшим Африку столетие назад. В этом смысле его романтические ассоциации были весьма точны. По сравнению с семидесятыми годами прошлого века в экваториальной Африке мало изменился и жизненный уклад местного населения, и характер отправлявшихся сюда экспедиций. Для мало-мальски детального исследования региона все еще нужно было преодолевать пешком сотни миль, все так же были необходимы носильщики, по-прежнему экспедиции требовали огромных затрат - и встречались со множеством опасностей. К полудню Эллиоту стало казаться, что его ботинки ужасно тяжелы и неудобны. Он страшно устал. Очевидно, носильщики тоже устали, потому что замолчали, перестали подшучивать друг над другом и курить. Довольно долго все шли молча. Потом Эллиот поинтересовался у Мунро, не пора ли им сделать небольшой привал и позавтракать. - Нет, - ответил Мунро. - Согласна, - добавила Карен Росс, мельком взглянув на часы. В начале второго путешественники услышали шум вертолетов. Мунро и носильщики среагировали