ился своим замыслом. - Советую выбросить из головы эту мысль, мистер Хиллман. Вы по-прежнему хотите противопоставить себя закону, а я уже говорил, что это приведет вас к гибели. - Я уже погиб, - с неожиданным спокойствием ответил Хиллман. - Что вы сделали с ножом? Отдали Дику Леандро? - Нет. - Тому? - Не только отдал, - глухим голосом подтвердил Хиллман, - но в разговоре с Боткиным упомянул, что покупаю нож для подарка Тому. Бастиан, наверно, и об этом пронюхал, только помалкивает до поры до времени. - Вполне возможно. Однако мы не можем утверждать, что Том убил родителей. У него не было никаких оснований убивать свою мать. - А Тому и не нужно никаких оснований. Вы просто его не знаете. - Вы уже не первый раз делаете какие-то странные намеки, но не хотите рассказать подробнее. - Подробности не слишком приятные. - Вот и сегодня вы упоминали о какой-то попытке убийства. - Это вырвалось у меня случайно. - Кто кого хотел убить и почему? - Том грозил Элейн заряженным револьвером, и вовсе не в шутку. - Это то, что произошло в воскресенье утром и о чем вы все время умалчивали? Хиллман кивнул. - Я вошел в комнату Тома и увидел, что он держит револьвер у виска Элейн, а она стоит на коленях и умоляет о пощаде. Именно умоляет. - Он объяснил что-нибудь? - Ничего. Просто отдал револьвер, и все. - А жена? - Жена говорила, что Том пригрозил убить ее, если она не оставит его в покое. Она зашла к нему предложить поесть, и у него, как обычно, немедленно начался припадок молчаливой ярости. - Вы обращались к невропатологу? - Нет. Есть вещи, которые не следует выносить из семьи. - Все зависит от семьи. - Я опасался, что его не примут в "Забытую лагуну", если станет известно, что с ним случаются приступы буйства. - Ну и не приняли бы. Не такая уж трагедия. - Да, но ведь я должен был что-то делать с ним! Что, по-вашему, я должен делать... - Обращайтесь за советами не ко мне, а к юристам и невропатологам. - К юристам?! Вы предполагаете, что это Том убил обоих? - Не забегайте вперед, мистер Хиллман. Никакие обвинения Тому пока не предъявлены. - Ну будут предъявлены! - с фаталистической убежденностью воскликнул Хиллман. - Возможно, но давайте порассуждаем. Единственной уликой против него может служить нож, да и то, уликой сомнительной, если вдуматься. Он, конечно, не взял его с собой в "Забытую лагуну"? - Не знаю. Я его не обыскивал. - Готов поручиться, что это сделали в школе. Хиллман тряхнул головой: - Ну, хорошо, Арчер, вы правы - Том не взял с собой нож. Помню, позже, в тот же день я видел его дома. - Где? - У него в комнате, в одном из ящиков комода. - И вы его не спрятали? - А почему я должен был его прятать? - Значит, любой, кто бывает у вас, мог взять его? - Мог. Не исключая и Тома. Для него не составило бы никакого труда пробраться в дом после бегства из школы. - То же самое относится и к Дику Леандро. Ему и не надо пробираться в дом, он бывает здесь очень часто и в любое время, не так ли? - Может быть. Но это еще ничего не доказывает. - Правильно. Однако, если сопоставить этот факт с вчерашним появлением Дика в "Барселоне", то невольно начинаешь думать о нем. А в общем, уравнение со многими неизвестными. - Во всяком случае, Дик не относится к этим "неизвестным", - поспешно возразил Хиллман. - Не слишком ли рьяно вы встаете на его защиту? - Я люблю Дика. А почему бы и нет? Он, в сущности, член нашей семьи. Кстати, он собирался заглянуть к нам сегодня вечером, хотел о чем-то посоветоваться. - Хиллман взглянул на часы. - Но теперь уже слишком поздно, двенадцатый час ночи. - Попросите его приехать. - Не сегодня. С меня хватит на сегодня. Да и выгляжу я неважно. Хиллман искоса взглянул на меня, видимо, сообразив, что нечаянно обнажил свою подлинную натуру - натуру тщеславного человека, который даже в такие минуты озабочен тем, как он выглядит, натуру человека, постоянно живущего под маской. - У нас не будет другого времени, - твердо заявил я. - Утром на пороге вашего дома могут появиться Бастиан, шериф и, возможно, прокурор. И вам не отделаться от них простыми отрицаниями относительно покупки ножа. - Вы действительно считаете, что нож взял Дик? - По-моему, против него возникают более серьезные подозрения, чем против Тома. Хиллман тяжело поднялся и подошел к телефону на письменном столе. - Только не говорите, зачем приглашаете его. Он может струсить и скрыться. Хиллман набрал номер Леандро, немного подождал и, когда ему ответили, бодро заговорил в трубку: - Дик? Ты сказал Элейн, что намерен заскочить к нам сегодня вечером. Тебя ждать?... Знаю, что поздно... Ты не очень хорошо себя чувствуешь? Жаль... А в чем дело?.. Жаль, жаль... А может, все же приедешь? Сегодня вернулся Том. Он захочет встретиться с тобой, да и я с удовольствием повидал бы тебя... Конечно, можно... Вот и хорошо. Буду ждать... - Хиллман положил трубку. - Что с ним? - Говорит, неважно себя чувствует. - Болен? - Депрессия. Но он сразу ободрился, когда я сказал, что Том вернулся. Скоро придет. - Вот и отлично. А пока я хочу побеседовать с Томом. Хиллман подошел к столу и наклонился надо мной. В зеленоватом полумраке кабинета его лицо казалось расплывчатым, словно он смотрел сквозь толщу воды. - Прежде чем вы начнете беседовать с Томом, я хочу сообщить вам кое-что. Хиллман умолк. Тщетно прождав несколько секунд, я спросил: - О Томе? - О нас обоих. - Хиллман снова заколебался, не сводя с меня пристального взгляда. - Да нет, пожалуй, я сегодня и так был слишком откровенен. - Но не исключено, что другой такой возможности вам не представится, а быть до конца откровенным вам все равно придется, иного выхода у вас не окажется. - Вот тут вы не правы. Кроме меня никто этого не знает. - Чего "этого"? Вы имеете в виду себя и Тома? - Вот именно, и давайте прекратим разговор. Однако я видел, что Хиллман испытывает непреодолимую потребность поделиться своим секретом. Он топтался около стола, не решая начать, и я вдруг вспомнил, с каким чувством он говорил о своей любви к Тому. - Том ваш настоящий сын? - Да, моя плоть и кровь, - без колебаний подтвердил Хиллман. - И вы единственный, кому это известно? - Ну, Кэрол, конечно знала, а позже проговорилась Майку. Она пришла ко мне после ареста мужа за кражу казенного фотоаппарата и просила что-нибудь сделать для него. Я обещал, и она, будучи интересной девушкой, отблагодарила меня... Она подарила мне только одну ночь - И тем не менее вы утверждаете, что являетесь отцом ее ребенка? - Утверждаю, Том родился спустя ровно девять месяцев, двенадцатого декабря. - Это ничего не доказывает. Его отцом мог быть и Майк Гарли и кто-нибудь другой. - Нет и нет. До встречи со мной Кэрол не знала мужчин. В силу какого-то физического недостатка Майк не мог иметь дел с женщинами. Когда появился Том, я выразил желание усыновить его, и Майк согласился в обмен на мое предложение добиться для него не слишком сурового наказания за дезертирство. - Иными словами, помогли ему избавиться от тюрьмы? - Да. Как командиру корабля это не представило для меня особой трудности. - Мистер Хиллман, но зачем вам потребовалось усыновлять Тома? Почему вы сразу не взяли сына к себе и не объявили, что это ваш родной сын? - Вы забываете, что я уже был женат на Элейн, а она не простила бы мне измены, она же фанатичная пуританка. - С большими деньгами... - Не отрицаю, что я нуждался в ее средствах, чтобы начать собственное дело. Когда мы усыновили Тома, я сказал Элейн, что, по заключению доктора Вейнтрауба, у меня никогда не будет детей. Я опасался, как бы она не узнала, что я отец ребенка. - Может, вы и в самом деле не можете иметь детей? - Опять... А Том? Если уж на то пошло, бесплоден не я - бесплодна Элейн. Глава XXVII Мы прошли в гостиную. Хотя Том уже вернулся, казалось, что в доме все еще царит атмосфера ожидания. Элейн сидела на том же месте, на софе, и что-то вязала. - Где Том? - обратился к ней Хиллман. - Все еще наверху? - Я слышала, как он спускался по черной лестнице. Наверно, миссис Перес кормит его на кухне. Он, кажется, предпочитает кухню гостиной, чему не следует удивляться, если вспомнить о его происхождении. - Может, не будем больше возвращаться к этой теме, а? С этими словами Хиллман подошел к бару и сделал себе очень крепкий коктейль. Он не забыл предложить и мне, но я отказался. - Зачем приходил полицейский? - поинтересовалась Элейн. - Чтобы задать несколько глупых вопросов, в которые я не желаю вникать. - Уже двадцать пять лет я слышу одно и то же. Ты не желаешь ни во что вникать, чтобы не нарушать свой покой. Пусть неспокойно на сердце, пусть разлагается все вокруг... - Хоть бы сегодня обойдись без мелодрам! - Это не мелодрама - трагедия! У нас в доме трагедия, а ты не желаешь... вникать. - Знаю, знаю! - спокойно согласился Хиллман, но я видел, что он готов вот-вот швырнуть бокал ей в лицо. - Я невежда-инженер, я никогда не изучал философию... - Ну, с невежеством я еще могу мириться, - ответила Элейн, продолжая щелкать спицами, - но вот на твои увертки у меня уже не хватает терпения. Хиллман отпил глоток и неловко взмахнул свободной рукой: - Боже мой, Элейн! Ну когда ты перестанешь меня пилить?! Сейчас не время и не место для ссор. - У тебя всегда нет ни времени, ни места для чего-нибудь серьезного. Ты никогда не пытался бороться с трудностями. - Не скажи! Вот и сегодня мы с Арчером по-настоящему порылись в прошлом. - В твоем неприглядном прошлом? А я-то считала, что ты занимаешься этим только со своими любовницами... К моему облегчению, зазвонил телефон. Хиллман подошел к аппарату, что-то буркнул, прикрыл трубку рукой и повернулся ко мне: - Бастиан спрашивает вас. Возьмите трубку в буфетной, а я послушаю здесь по параллельному аппарату. Спорить было бесполезно. Я прошел в буфетную и, пока ощупью искал в темноте телефон, слышал, как в кухне миссис Перес мягким мелодичным голосом рассказывает Тому о своей родине в штате Синалоа, в Мексике. После журчащего голоса женщины бас Бастиана показался мне рыком льва. - Арчер? - Я. - Очень хорошо. Я проверял эпизод с поездкой Дика Леандро. В беседе с его приятельницей, студенткой Кэйти Огильви, выяснилось, что у нее синий "шевроле", модель нынешнего года. После некоторых отговорок она показала, что вчера вечером он с ее разрешения брал машину и, судя по спидометру, наездил около ста миль. - Вы уверены, что сама Огильви не ездила? Дэли не успел разглядеть как следует, но с Диком была либо девушка, либо юноша. - Мисс Огильви с ним не ездила. Она очень рассердилась, когда узнала, что он возил другую девушку в ее машине. - Но как она узнала, что Леандро возил именно девушку? - Эта особа выронила в машине губную помаду в чудесном футляре белого золота пятьдесят шестой пробы. Кстати, если бы не помада, мисс Огильви вряд ли призналась бы, что одалживала Леандро машину. Он, очевидно, категорически запретил ей болтать. - Но хотя бы объяснил, почему? - Она знает только, что поездка имела какое-то касательство к похищению Тома Хиллмана... Так, что берем Леандро? Похоже, парадом командуете вы. - Он сейчас должен быть здесь. Пожалуй, вам тоже следовало бы приехать. - Вы говорите так, словно дело идет к завершению. - Не сомневаюсь. Бастиан положил трубку и я некоторое время сидел в темноте, размышляя над делом, общие очертания которого теперь горели перед моим мысленным взором так же ярко, как лампы мотеля "Дак". Между тем миссис Перес на кухне продолжала певуче рассказывать Тому о Синалоа, где протекает так много рек. Ее отец по воскресеньям рыбачит, а улов распределяет среди соседей, и все они в этот день на завтрак готовят рыбу. Том спросил, жив ли еще ее отец. Она радостно ответила, что жив и в добром здравии, хотя ему уже за восемьдесят. - Я хотел бы навестить его как-нибудь, - сказал Том. - Ну что ж, и навестишь. Я открыл дверь в кухню. Том доедал суп. Миссис Перес с материнской улыбкой и отсутствующим взглядом склонялась над ним. При моем появлении женщина выпрямилась и с неприязнью посмотрела на меня. - Что вам угодно? - Переговорить с Томом. А вас попросил бы ненадолго оставить нас вдвоем. - Заметив, что мое предложение пришлось миссис Перес не по душе, я махнул рукой: - Впрочем, можете остаться. Никаких секретов в этом доме больше не должно быть. - Благодарю вас. Миссис Перес взяла чашку из-под супа, отошла к раковине и открыла кран с водой. Том с нескрываемой скукой смотрел на меня через стол. Он был бледен, но теперь уже чист и опрятен. - Вообще-то мне претит расспрашивать тебя о некоторых подробностях, - начал я, - но есть вопросы, на которые можешь ответить только ты. - Давайте. - Мне не совсем ясно, что произошло вчера вечером. Ты был еще в "Барселоне", когда из Лас-Вегаса вернулся Майк Гарли? - Да. Он приехал в отвратительном настроении и велел мне убираться, пока, говорит, "я не убил тебя". Мне все равно уже надо было уезжать. - И тебя никто не пытался удержать? - Наоборот, я же говорил - Майк хотел отделаться от меня. - А Сайп? - Он был так пьян, что вряд ли что-нибудь соображал, и заснул еще до того, как я ушел. - В какое время ты покинул гостиницу? - В начале девятого, еще не стемнело. На углу я сел в автобус. - Дик Леандро уже не застал тебя, когда приехал в "Барселону"? - Нет, сэр... Разве он был там? - удивился Том. - Похоже. Сайп или Гарли когда-нибудь упоминали о нем? - Никогда, сэр. - Зачем он приезжал в гостиницу? У тебя есть какие-нибудь догадки, предположения? - Нет, сэр. Я вообще мало что о нем знаю. Он же их дружок. - Том кивнул на дверь. - Чей именно? Его или ее? - Его. Но и она использует Дика. - Например, для того, чтобы отвезти ее куда-нибудь? - Для всего. Когда он выполнит какую-нибудь ее просьбу, она обещает оставить ему свои деньги: если же он пытается уклониться - ну, например, когда у него свидание с девушкой, - она грозит, что не оставит ни цента. В таких случаях он обычно не едет на свидание. - А как, по-твоему, он может для нее пойти на убийство? - Не знаю, на что он может пойти для нее, - медленно ответил Том. - Пожалуй, все будет зависеть от того насколько это рискованно и сколько денег можно будет получить. - Гарли убили охотничьим ножом с полосатой ручкой, который подарил тебе отец. Когда ты видел этот нож последний раз? - Он лежал в верхнем ящике комода в моей комнате, - после короткого раздумья ответил Том. - Вместе с бельем и носовыми платками. - Дик Леандро знал об этом? - Я никогда не показывал ему нож. Он вообще ни разу не заходил ко мне в комнату. - А твоя мать... я хочу сказать, Элейн Хиллман... она знала, где лежит нож? - Наверно. Она часто заглядывала ко мне и проверяла мои вещи. - Сущая правда, - подала голос миссис Перес. Я взглядом попросил ее воздержаться от комментариев. - Насколько мне известно, как-то утром в воскресенье, когда она зашла к тебе в комнату, ты угрожал ей револьвером твоего отца. Миссис Перес фыркнула. Том уставился куда-то в пространство позади меня, словно вновь, со стороны, увидел ту сцену. - Это они нам рассказали? - наконец спросил он. - Все было совсем не так! - крикнула миссис Перес. - Я слышала, как она кричала на Тома у него в комнате, а потом спустилась, вынула из стола в кабинете револьвер и опять побежала наверх, к Тому. - Почему же вы не остановили ее? - Я испугалась. А тут как раз услышала, что к дому подъезжает мистер Хиллман, вышла к нему и сказала, что наверху у нас скандал. - Да все это не так уж важно, в конце концов, - тряхнул головой Том. - Я просто отобрал у нее пистолет. - Она пыталась застрелить тебя? - Она завила, что застрелит, если я не возьму свои слова обратно. - А что ты сказал? - Что скорее соглашусь жить в мотеле с моей настоящей матерью, чем в этом доме с ней. Вот она и вышла из себя. - Почему же ты не рассказал об этом отцу? - Он мне не отец. Да он бы и не поверил. А я к тому же был страшно зол на нее за то, что она скрывала от меня правду о моих родителях. Я отобрал у нее пистолет и направил на нее. - Ты действительно хотел убить ее? Том кивнул и низко опустил голову, почти коснувшись лбом стола. Миссис Перес подошла к юноше и положила руку ему на плечо. В эту минуту послышался звонок. - У парадного входа звонят, - пробормотала миссис Перес, ни к кому не обращаясь. Я оказался у двери в тот момент, когда Ральф Хиллман уже впускал Дика Леандро. Он показался мне каким-то постаревшим, с вытянувшимся и поблекшим лицом. Леандро рассеянно взглянул на меня и обратился к Хиллману: - Шкипер, можно поговорить с вами наедине? Важное дело. В двери гостиной появилась Элейн Хиллман. - Надеюсь, не настолько важное, чтобы забывать о правилах приличия. Заходи, Дик, и будь милым. Я весь вечер провела в одиночестве. - Мы присоединимся к тебе позже, - заверил жену Хиллман. - И так уже поздно, - раздраженно возразила она. Дик Леандро напряженно смотрел то на нее, то на Хиллмана, словно зритель на теннисном матче, поставивший на одного из игроков все свое состояние. - Ты не очень мил со мной, Дик, - с усмешкой заметила миссис Хиллман. - Ну, так и я не буду мила с тобой. - М... мне б... безразлично, - не слишком решительно, хотя и с ноткой вызова отозвался Леандро. - Ничего, это пройдет, - взглянула на него Элейн и, презрительно отвернувшись, скрылась в гостиной. - Не будем терять времени, - обратился я к Леандро. - Вчера вечером вы куда-нибудь возили миссис Хиллман? Леандро отпрянул от меня, едва не налетев на Хиллмана, и торопливо зашептал: - Шкипер, мне нужно обязательно переговорить с вами наедине. Произошло нечто такое, о чем вы еще не знаете. - Идем в библиотеку, - предложил Хиллман. - Я должен буду пойти с вами, - вмешался я. - Поэтому давайте лучше беседовать здесь. Мне бы не хотелось удаляться от миссис Хиллман. Теперь Леандро взглянул на меня совсем иначе, чем до сих пор, - с недоумением и одновременно с чувством облегчения. Он понял, что я уже все знаю. Я подумал, что Хиллман тоже знает. Иначе он не обратился бы к Сьюзен с предложением стать его женой. Сейчас он, грузный и загадочный, молча, с полузакрытыми глазами, стоял прислонившись к стене. - Дик, вы возили ее в гостиницу "Барселона"? - спросил я. - Да, сэр... Я... не з...знал, что было у нее на уме... - Но, несомненно, догадывались. Почему нужно было придавать этой поездке такую секретность? - Она сказала, что я на время должен попросить у кого-нибудь машину... Они, говорит, снова требуют денег, а Шкипера нет дома, и мы должны сами отвезти требуемую сумму, иначе они убьют Тома. Сначала она сказала, что мы ничего не должны сообщать полиции, а потом вообще велела молчать. - И вы поверили ее объяснению насчет денег? - К... конечно. - А когда у вас возникли сомнения? - Видите ли... я не мог понять, откуда она взяла столько денег. - Сколько же? - По ее словами, еще двадцать пять тысяч... Правда, самих денег я не видел, но миссис Хиллман сказала, что они у нее в сумке... В ее большой сумке для вязанья. - Но что же вы все-таки видели? - Вообще-то ничего не видел... Нет, я хотел сказать, что я видел этого типа, которого она... Я видел, как этот тип вышел из гостиницы. Они оба скрылись за домом, и я услышал вопль... - Леандро умолк и нервно потер горло. - И что же вы? - Я не выходил из машины, она так велела. Потом она вернулась и сказала, что это кричал филин. - И вы поверили? - Я плохо разбираюсь в птицах. Правда, Шкипер? - Боже мой, господа, о чем вы тут болтаете? - оживленно спросила Элейн, останавливаясь на пороге. Я подошел к ней: - О филине, крик которого вы слышали вчера вечером в саду гостиницы. Что это был за филин? - Крик... - начала было Элейн, но вдруг зажала рот рукой. - По-моему, это был человек. Нехороший, но все же человек. - Дьявольское отродье! - задыхаясь выкрикнула миссис Хиллман. - Подонок! - Потому, что он снова потребовал денег? - Так могло продолжаться до бесконечности, и я должна была остановить его. - Она все еще стояла на пороге, ее била мелкая дрожь. Невероятным усилием воли она взяла себя в руки. - Кстати, о деньгах... Я ведь в состоянии обеспечить вас. Полиция, конечно, войдет в мое положение, но я не хочу, чтобы мое имя связывали с этим... с этим... - Она так и не смогла подобрать нужного слова. - И сколько же вы предлагаете? Миссис Хиллман снова почувствовала себя на ходулях своего богатства, надменно взглянула на меня и предложила: - Перейдем в гостиную, там и поговорим. Все трое - я, Хиллман и Леандро - прошли вслед за ней в гостиную и расположились вокруг ее софы. Хиллман с любопытством посмотрел на меня. Он был молчалив и подавлен, но я видел, что он напряженно наблюдает за развитием событий. Дик Леандро все больше приходил в себя. Глаза у него блестели, он, наверно, не сомневался, что как-то, где-то и когда-то в его карман перекочуют деньги супругов Хиллман. - Так сколько же? - повторил я. - Двадцать пять тысяч. - Это, разумеется, лучше, чем удар ножом. Но, позвольте, двадцать пять тысяч - это оптом за все, или по двадцать пять тысяч за каждое убийство? - За каждое убийство?! - Одним и тем же ножом и почти наверняка одной и той же рукой совершены два убийства... И совершили их... Как робеющая на сцене девица, миссис Хиллман отвернулась от направленного на нее пальца. - Пятьдесят тысяч, - услышал я ее глухой голос. - Он морочит тебе голову - вмешался Хиллман. - Его не купишь. - Мой покойный отец говорил, что можно купить любого... Любого без исключения человека... Вот я же купила тебя. Правда, - ее лицо исказила гримаса отвращения, - ты оказался плохой покупкой. - Не купила, а только наняла. - И ты отплатил тем, что подсунул мне ее ублюдка! - Я хотел иметь сына. Мне и в голову не пришло, что все может так обернуться. - Только ты виноват в том, что все так обернулось. Ты взял ее ребенка в мой дом, заставил меня вскормить, выпестовать его и назвать моим. Все эти годы ты только и делал, что лгал, лгал, лгал! - Перестань, Элейн! Я думал тогда, что нашел лучший выход из положения. - Сутенер! Дерьмо! Мне показалось, что в соседней комнате кто-то шевелится. Присмотревшись, я увидел, что на стуле у пианино сидит Том. Первым моим побуждением было закрыть дверь, но я тут же решил, что теперь все равно поздно, пусть сидит и слушает до конца. - А знаешь, Элейн, - с удивительным спокойствием проговорил вдруг Хиллман, - меня всегда поражал твой пуританизм, но я и подумать не мог, что он толкнет тебя на такое. Ведь Кэрол и в самом деле убила ты, верно? - Конечно, я. Она позвонила утром в понедельник, когда я была в комнате Тома, - он еще раньше дал ей номер своего телефона, - разговаривала со мной и все, решительно все выболтала. По ее словам, она только что узнала о планах своего мужа и боялась, что он сделает что-нибудь плохое Тому, который вовсе не его, а твой сын. Я тогда подумала, что она сочиняет, чтобы поиздеваться надо мной. - А по-моему, она действительно пыталась спасти сына, - вставил я. - Ее сына, а не моего. Ее и Ральфа. В этом вся суть, неужели вы не понимаете?... Свет померк для меня, с той минуты я уже не жила, а стала призраком, без цели блуждающим в этом мире. Когда я возвращалась после... после этого из мотеля и вышла из машины, мне показалось, что капли дождя пролетают сквозь меня, потому что они более материальные, чем я... Видимо, Майк подслушал разговор Кэрол со мной. Он отвел ее в коттедж, избил и бросил там без сознания. Я легко убила ее... Я даже не думала, что это окажется так легко... Вот во втором случае было труднее... - Но его-то вы за что? - спросил я. - Гарли сразу заподозрил, что Кэрол убила я. Он так и сказал мне по телефону, застал меня врасплох и потребовал денег. И требовал бы до бесконечности... Из темноты вышел Том. С тоской и недоумением он осмотрел присутствующих и остановил взгляд на Элейн. Она отвернулась, и Том шагнул к Хиллману. - Почему же ты раньше не сказал мне? - с усилием спросил он. - Ведь тогда все-все могло быть иначе... - Еще будет иначе... Сын! С распростертыми объятиями он пошел к Тому, но тот повернулся и выбежал из комнаты. Двигаясь, словно слепой, Хиллман последовал за ним, и я слышал, как они стали подниматься по лестнице. Дик Леандро встал и неуверенно, как человек, только что сбросивший невидимые путы, подошел к бару и налил себе вина. - Так как же, мистер Арчер? - прозвучал в тишине ровный голос Элейн Хиллман. - Вы и в самом деле не продаетесь? - Ваш муж уже ответил за меня. - Но пожалеть-то меня вы можете? - Это выше моих сил. - Но я прошу так мало! Позвольте мне переночевать эту ночь в моем доме! Одну только ночь... - К чему вам это? - Не стану скрывать: я долго копила снотворное, и... - Нет! Вы получите то, что заслужили. У дома затормозила машина. Я поднялся и подошел к двери в соседнюю комнату, чтобы встретить Бастиана. 10