О'Брайен печально заявил: - Мне совсем не хочется спускаться в это ущелье и обследовать все на месте. Все равно это без толку - все разбито в щепки. Но мне бы хотелось посмотреть, в каком состоянии было дерево в том месте, где крепились эти болты. - Но почему доска должна была расколоться, Банлон? - возмутился Клэрмонт. - Вы - машинист, и вы единственный железнодорожник, оставшийся в живых... - Клянусь богом, понятия не имею! Может, дерево было гнилым. А этот подъем, действительно самый крутой в этих горах... Но все это лишь догадки и предположения. Я не могу понять, почему ничего не предпринял Дэвлин? Клэрмонт с какой-то мрачной торжественностью на лице произнес: - На некоторые вопросы мы никогда не получим ответа. Что случилось, то случилось, и теперь нам в первую очередь необходимо еще раз связаться с Риз-Сити или с Огденом. Нужно немедленно найти смену этим несчастным. Да упокоит господь их души! Какая ужасная смерть! Слава богу, что у нас хоть остались запасы медикаментов. - Что толку в медикаментах, если нет врача, - бросил Дикин. - А вы? - Что "я"? Я уже не врач. Клэрмонт начал вскипать. - Но черт возьми, Дикин! Там же холера! Ваши ближние... - Мои ближние собираются меня повесить. Возможно на самом первом дереве, вопреки протестам Пирса. Кроме того, ведь это холера. Вы сами сказали... Клэрмонт с отвращением отвернулся и оглядел все еще не пришедшую в себя компанию... - Морзянке я не обучался... Может быть, кто-нибудь... _ Я, конечно, не Фергюсон, - проронил О'Брайен, - но если вы дадите мне время... - Благодарю вас, майор! Генри, найдите передатчик в вагоне с припасами. Он под брезентом. И принесите его, пожалуйста, в офицерское купе, - затем он обратился к Банлону: - Полагаю, что единственное утешение в этой страшной драме заключается в том, что мы сможем развить большую скорость. Сейчас у нас на три вагона меньше... - Мы не сможем развить большую скорость, - угрюмо возразил Банлон. Единственным человеком, кто еще мог вести поезд, был Дэвлин. Ведь мне нужно хоть немного поспать. - О, совсем забыл! Что же нам делать? - Днем я могу выжать вдвое больше, чем ночью. Постараемся дотянуть до ночи, а к тому времени... - он кивнул в сторону солдата, исполняющего обязанности кочегара, - к тому времени Рэфферти и я, оба мы порядочно измотаемся, сэр. - Понимаю, - полковник взглянул на болтающуюся цепь сцепления вагонов. - А как насчет надежности сцепки, Банлон? Тот долго тер морщинистое лицо, потом вздохнул и сказал: - Не знаю, полковник. Случиться может все, что угодно. Хотя такая случайность - один шанс из миллиона. Никогда раньше ни о чем подобном я не слышал. Значит, и впредь имеется шанс на миллион, что это повториться. Груз немного уменьшился, значит и нагрузка на сцепки стала меньше. На этом участке самый крутой подъем, и как только мы доберемся до вершины, дело пойдет намного легче. Сейчас проверю сцепления во всем составе, посмотрю, не прогнило ли еще где-нибудь. И тогда все... - Благодарю, Банлон, - к этому моменту Клэрмонт уже переключил внимание на Генри, который приближался с видом человека, которого уже не может сразить никакой удар судьбы. - Ну, как дела, Генри? - Нет... - Что значит, нет? - Передатчик пропал. - Что!? - Его нет в том вагоне, сэр. - Вы хорошо искали? - в тоне Клэрмонта звучало не столько недоверие, сколько недоумение. - Не хочу показаться нахалом, сэр, но вы можете проверить все это сами. Клэрмонт мужественно подавил вспышку гнева. - А ну, все вместе! Обыскать вагоны! - Хочу обратить ваше внимание на два момента, полковник, - произнес Дикин и стал загибать пальцы. - Во-первых, из десяти человек, кому вы можете здесь приказывать, это Рэфферти. Ни один из остальных не находится под вашим командованием. А во-вторых, я думаю, что искать бесполезно. Полковник еще раз произвел над собой усилие и подавил бурные эмоции. А Дикин продолжал: - Когда сегодня утром мы грузили топливо, я видел, как кто-то вынес из вагона с боеприпасами ящичек, похожий на ваш передатчик и направился в конец состава. Видимость была, сами понимаете, какая. Просто невозможно было разглядеть, кто это был. - Вот как? Предположим, что это был Фергюсон. Но с какой бы стати он стал бы это проделывать? А вы мастер ставить всех в затруднения, Дикин. Мне почему-то очень знакомо ваше лицо. Вы служили в армии? - Никогда. - Ни в Конфедеративной, ни в армии США? - Ни в той, ни в другой. Я же вам уже говорил, что я противник всяческого насилия, - ответил тот безразличным тоном, повернулся и пошел вдоль состава. Генри проследил за ним мрачным взглядом, потом повернулся к О'Брайену и заметил: - У меня такое чувство, как и у полковника. Мне тоже кажется, что я где-то видел его раньше. - Кто же он? - Не знаю и не могу вспомнить ни его имени, ни где я с ним встречался. Вскоре после полудня вновь повалил снег. Поезд, состоявший сейчас только из пяти вагонов, пыхтел по извилистому ущелью, преодолевая подъем с приличной скоростью. В офицерском купе все оставшиеся в живых пассажиры, кроме отца Пибоди, мрачно готовились к трапезе. Клэрмонт повернулся и попросил Генри: - Передайте отцу Пибоди, что еда уже на столе. Когда Генри вышел, Клэрмонт обратился к губернатору: - У меня совершенно пропал аппетит. Такое ужасное путешествие! Капитан Оукленд и лейтенант Ньювелл пропали без вести. Кто знает, может, их уже нет в живых! Может, они убиты, а шериф не имеет ни малейшего представления, кто... кто... О, господи! Ведь он, возможно, находится среди нас... Я имею ввиду убийцу. - Десять к одному, что его здесь нет. Он остался там, в ущелье, - коротко заметил Пирс. Губернатор качнул головой. - Откуда вы знаете? И кто это вообще может знать? Один бог знает, что еще может случиться! - Я лично не знаю, но судя по физиономии Генри, что-то уже случилось. У Генри, который в этот момент появился в купе, был чрезвычайно затравленный вид. Кулаки его конвульсивно сжимались и разжимались. Он хрипло произнес: - Я не могу найти его, сэр... проповедника. В спальном вагоне его тоже нет. Губернатор и Клэрмонт многозначительно переглянулись, словно почувствовав что-то недоброе. Лицо Дикина на мгновение окаменело, в глазах промелькнуло мрачное и холодное выражение. Затем он расслабился и буркнул небрежным тоном: - Он, наверняка, где-то поблизости. Я разговаривал с ним пятнадцать минут назад. - Я это заметил, - угрюмо проворчал Пирс. - И о чем же вы разговаривали - Он пытался спасти мою душу, - объяснил Дикин. - Прекратите разговоры! - голос Клэрмонта звучал спокойно. - Обыщите состав! - В этом поезде происходят странные вещи, - заговорил О'Брайен. - Возможно он находится в поезде, а возможно, его уже нет в поезде. Если это так, значит он где-то на линии. В пропасть он свалиться не мог, ибо на пути больше не было никаких ущелий. Если он действительно на линии, то нам нужно вернуться назад, чтобы разыскать его там. - Понятно! Генри, передайте Банлону, чтобы он остановил состав! Генри побежал выполнять приказ, а губернатор, Клэрмонт и О'Брайен вместе с Пирсом двинулись по вагонам в конец состава. Дикин остался в кресле, не имея ни малейшего желания куда-то идти. Марика смотрела на него далеко не дружелюбно. - Может быть, ему плохо... Может быть, он ранен или умирает, а вы сидите тут и даже не собираетесь его разыскивать! Дикин скрестил ноги, закурил сигарету и удивленно спросил: - Зачем Кто он мне? К черту преподобного! - Кто вы? - прошептала она. Он пожал плечами. - Джон Дикин. - Что вы за человек? - Вы же слышали, что сказал шериф... Он замолчал, так как из коридора послышались голоса - громкие и возбужденные. В купе вошли Пирс, Клэрмонт, губернатор и О'Брайен. - Если его здесь нет, - говорил Клэрмонт, - то он, вероятно, выпал с поезда и лежит где-нибудь на линии. В поезде его нет! Банлон вел состав в обратном направлении. Одна миля сменяла другую, но никаких следов преподобного не наблюдалось. На последней площадке состава стояли четверо: полковник Клэрмонт и Пирс следили за левой стороной, губернатор и О'Брайен - за правой. Не было абсолютно никакого намека на то, что преподобный отец Пибоди выпал или был сброшен с поезда. Клэрмонт выпрямился и повернулся, то же самое сделал майор О'Брайен с противоположной стороны. Он медленно покачал головой и майор неохотно кивнул в знак согласия. Потом он перегнулся через поручни и стал сигналить Банлону. Последние пятнадцать минут машинист постоянно следил за хвостом состава и, заметив знак, махнул рукой. Поезд остановился и уже через несколько секунд двинулся в обратную сторону. Все четверо нехотя покинули площадку и вернулись в офицерское купе. Клэрмонт созвал всех, кто остался в живых, за исключением Банлона и его помощника Рэфферти. Все старались не встречаться взглядами. Клэрмонт устало провел рукой по лбу. - Какой-то кошмар, и только! Мы знаем, что Пибоди в поезде нет. Мы знаем, что он нигде не мог сойти. И все же его никто не видел с тех пор, как он вышел из этого купе. Но ведь человек не может исчезнуть просто так! - Клэрмонт оглядел присутствующих, но никто не шевельнулся, слышались лишь осторожные шаркающие шаги Карлоса, чернокожего повара, которому было явно не по себе в присутствии господ. - Не мог же он просто так исчезнуть! - повторил Клэрмонт. - Да как вам сказать, - буркнул Дикин. Пирс среагировал мгновенно. - Что вы имеете в виду? Вы, наверняка, что-то знаете об его исчезновении, мистер! - Откуда мне знать? Ничего я не знаю! Я ведь был тут с того момента, как Пибоди вышел, и до того момента, когда Генри сообщил об его исчезновении. Мисс Фэрчайлд может это подтвердить. Клэрмонт жестом остановил Пирса, который хотел сказать что-то злое, и обратился к Дикину: - И, тем не менее, у вас имеются какие-то соображения. - Да, есть, вы правы. Мы не пересекли ни одного ущелья с тех пор, но зато переехали через два узких решетчатых моста. Он мог сорваться и упасть туда, не оставив следов. О'Брайен даже не пытался скрыть скептицизма насчет этой версии. - Любопытная теория, Дикин. Остается лишь объяснить, почему он надумал спрыгнуть. - А еще вероятнее, его подхватили и сбросили под мост. Ведь он был маленьким человечком, и крупный сильный человек вполне мог скинуть его с поезда. Интересно, кто мог это сделать? Во всяком случае, не я. У меня имеется алиби. И не мисс Фэрчайлд, ей это просто не по силам. К тому же, я ее алиби. Но все вы остальные - крупные и сильные мужчины! Все без исключения! Все шестеро! Интересно, кто же из вас это сделал? Губернатор мгновенно вскипел, зашипел и забрызгал слюной: - Какая нелепость! - Я лишь пытаюсь обосновать факты теоретически, - ответил Дикин. - Или у кого-нибудь найдется другая версия? Наступившее молчание двусмысленно свидетельствовало, что никакой другой версии нет. - Но кому... кому понадобилось уничтожать такого безобидного и маленького человечка, как мистер Пибоди? - спросила Марика. - Не знаю... А кто мог убрать такого безвредного и старого врача, как доктор Молине? Кому нужно было уничтожать двух безобидных офицеров кавалерии, как Оукленд и Ньювелл? Я сильно подозреваю, что они давно мертвы... Подозрения Пирса сразу же вырвались наружу: - С чего вы взяли, что с ними что-то произошло? - Если после всего, что произошло, вы считаете, что их исчезновение - простое совпадение, то тогда вам необходимо передать ваши шерифские права вместе со звездой кому-нибудь другому, у кого между ушами не просто твердая лобная кость. А может быть, шериф, вы и есть тот человек, которого мы ищем? Пирс с обезображенным яростью лицом бросился вперед, размахивая кулаками, но между ними быстро встал полковник Клэрмонт. - Хватит, шериф! Насилия у нас и так предостаточно! - Совершенно согласен с полковником, - губернатор важно надул щеки и произнес это внушительным тоном. - Думаю, мы просто поддались панике. Мы не знаем, соответствует ли истине хоть что-нибудь из того, что говорил этот злодей. Мы не знаем, был ли убит Молине... Мы имеем только заявление Дикина, что он _б_ы_л_ врачом... И мы знаем, что могут стоить слова Дикина. Мы _н_е__з_н_а_е_м, что Оукленд и Ньювелл были убиты! Мы также не знаем, что Пибоди стал жертвой... - Неплохо поете! - презрительно буркнул Дикин. Он посмотрел на губернатора, как бы оценивая его возможности. - Или, может быть, вы не собираетесь запереть сегодня на ночь свое купе? А если не запрете, то только потому, что наверняка знаете, что вам нечего беспокоиться! Губернатор сурово посмотрел на него и прорычал: - Клянусь богом, Дикин, вы заплатите мне за эти инсинуации! - Чем же я за них заплачу? - устало произнес Дикин. - Собственной шеей? Но ведь мы о ней уже договорились. Как все чудесно получается, все вы тут намерены отдать меня в руки правосудия, а ведь среди нас находится убийца, руки которого обагрены кровью четырех человек. А, может быть, даже не четырех, а восьмидесяти четырех! - Восьмидесяти четырех? - Фэрчайлд выпустил последний заряд своего быстро угасающего высокомерия. - Говоря вашими же словами, губернатор, мы _н_е__з_н_а_е_м, случайно ли погибли три вагона с людьми, точно также, как _н_е__з_н_а_е_м, кто несет ответственность за массовое убийство, но наверное, один из вас восьмерых, ибо мы не исключаем Банлона и Рэфферти, хотя они здесь и не присутствуют, но, разумеется, обязаны исключить мисс Фэрчайлд. Возможно, действовал не один человек, а двое. А может быть и больше. А что касается меня, то я действительно изучал судебную медицину, хотя вы этому можете и не верить. Помедлив, Дикин демонстративно повернулся спиной ко всей компании, облокотился на медный поручень под окном и устремил взор в сгущающиеся и насыщенные снегом сумерки. 6 Банлон остановил поезд, проверил надежность тормозов, зафиксировал их, устало протер лоб тряпкой и повернулся к Рэфферти, который стоял полуприслонившись к стенке кабины, полузакрыв глаза от крайней усталости. - Хватит, - прохрипел Банлон. - Да, хватит, просто умираю от усталости, - отозвался Рэфферти. - Мы уже трупы! Пошли, найдем нашего полковника! В это время полковник сидел у топившейся топки. Рядом с ним съежившись и теснясь поближе друг к другу, сидели губернатор, О'Брайен, Пирс и Марика. У каждого в руке находился стакан с каким-нибудь напитком. Дикин сидел на полу в дальнем углу, дрожа от холода. В его руке, разумеется, не было никакого стакана. Дверь на первую площадку открылась и в вагон ввалились Банлон и Рэфферти. Вместе с ними ворвалась струя холодного воздуха и снега. Они быстро прихлопнули за собой дверь. Лица их были бледные и изможденные. С трудом подавив очередной зевок, Банлон сказал: - Такое дело полковник: либо мы должны поспать, либо мы просто свалимся. - Вы прекрасно потрудились, Банлон! Что касается вас, Рэфферти, то я горжусь вами. Можете лечь на мою койку, Банлон, а вы Рэфферти - на койку майора. - Благодарю, - Банлон еще раз зевнул. - Одна деталь, полковник... Кто-то должен все время поддерживать пар. Если этого не сделать, то вода в конденсаторах замерзнет, а до форта Гумбольдт еще далековато. Дикин с трудом поднялся на ноги. - Я не любитель пеших прогулок и берусь поддерживать огонь. - Вы? - Пирс подозрительно уставился на Дикина. - Откуда вдруг такая сознательность? - Сознательность? Меньше всего я желаю сотрудничать с любым из вас. Но мне холодно - в этом углу здорово дует, а в кабине машиниста мне будет тепло и уютно. Кроме того, мне не хотелось бы провести здесь остаток ночи, Пирс. Чем дальше я буду от вас, тем спокойнее буду себя чувствовать. Я ведь единственный человек, которому можно доверять! Или вы забыли, что я остался единственным среди вас, на кого не падает подозрение. Дикин повернулся и вопросительно посмотрел на Банлона, который в свою очередь глянул на полковника. После непродолжительного колебания, тот утвердительно кивнул. - Подкидывайте дров столько, чтобы стрелка манометра оставалась между синей и красной отметками, - подсказал Банлон Дикину. Дикин кивнул и вышел. Пирс с беспокойством проводил его взглядом и повернулся к полковнику Клэрмонту. - Не нравится мне это! Что помешает ему отцепить паровоз и удрать? Мы же знаем, на что способен этот подонок! - Ему помешает вот это, шериф! - Банлон взял ключ из кармана и показал его Пирсу. - Я запер тормозное колесо. Хотите взять ключ на хранение? - Конечно хочу! - Пирс взял ключ, откинулся на спинку кресла и потянулся за стаканом. В этот момент О'Брайен поднялся с сидения и обратился к Банлону и Рэфферти: - Я покажу вам, где можно поспать. Пошли! Все трое вышли. Майор провел их в конец второго вагона, водворил Банлона в купе Клэрмонта, а Рэфферти - в свое собственное. Пока Рэфферти осматривался с должным почтением, О'Брайен ловко вытащил из шкафчика бутылку бурбона и поставил ее в коридоре на видном месте. - Большое спасибо вам, сэр! - поблагодарил Рэфферти. - Ну и прекрасно! Спокойной ночи! - майор закрыл дверь и, захватив с собой еще одну бутылку, направился обратно. Дойдя до походной кухни, он, не постучав, вошел и закрыл за собой дверь. Карлос приветствовал его ослепительной улыбкой, а Генри - мрачным, безнадежным взглядом живого покойника. О'Брайен поставил бутылку на крошечный кухонный столик. - Вам это может пригодиться! Ночь предстоит очень холодная. - Пожалуй, да, мистер О'Брайен, - Карлос широко улыбнулся и показал горячую плиту. - Зато у нас есть вот это. Самое теплое место во всем поезде. Другим теплым местечком была, несомненно, кабина машиниста. Дикин не ощущал холода: лицо его блестело от пота, когда он подкидывал дрова в огонь. Забросив последнюю порцию, он выпрямился и взглянув на циферблат манометра, удовлетворенно кивнул и прикрыл топку. Затем снял с крючка один из фонарей и отправился с ним в тендер, который еще был заполнен дровами на две трети. Он поставил фонарь на пол и принялся перекладывать дрова с правой стороны на левую. Пятнадцать минут спустя лицо его не просто блестело от пота - пот лил с его тела ручьями. Он устало выпрямился, вернулся в кабину и посмотрел на манометр. Стрелка приближалась к синей отметке. Дикин открыл дверцу топки, помешал головешки, подбросил еще дров в жаркую печь и даже не взглянув снова на манометр, вернулся к изнурительной работе на тендере. Он перебросил более двадцати охапок дров, потом внезапно прекратил работу и стал внимательно вглядываться в оставшуюся груду дров. Затем отбросил еще несколько поленьев и снова взял в руки фонарь. Он медленно опустился на колени и его, обычно безразличное, лицо озарила горькая печаль и гнев. Два человека, лежавшие бок-о-бок, были несомненно мертвы и буквально превратились в ледяные статуи. Дикин сбросил еще несколько поленьев, освободив их тела до пояса. У обоих на голове зияли страшные раны, на обоих была форма офицеров американской кавалерии, на одном - капитана, на другом - лейтенанта. Сомнений не было: это были два офицера, которых безуспешно разыскивал полковник Клэрмонт - Оукленд и Ньювелл. Дикин выпрямился, передохнул, а затем стал быстро укладывать дрова в том виде, в каком их обнаружил. Из-за усталости, которая теперь граничила с изнеможением, он потратил на это вдвое больше времени, чем на разборку. Покончив с этим страшным делом, он опять проверил показания стрелки манометра и обнаружил, что она далеко ниже синей линии. Открыв топку он убедился, что головешки уже догорают. Преодолевая усталость, он снова стал загружать топку дровами, пока не забил ее до отказа, затем поднял воротник, надвинул на лоб шапку и спрыгнул с подножки в белую мглу, которая уже переходила в буран. Дойдя до конца второго вагона, он остановился и прислушался, после чего осторожно выглянул из-за угла вагона. На передней площадке третьего вагона, там, где хранились провизия и боеприпасы, на подножке сидел человек и пил прямо из горлышка бутылки. Дикин без труда узнал в нем Генри. Дикин прижался к стенке вагона и осторожно перешел к задней площадке третьего вагона. Словно на посту, тут стоял еще один человек. Хотя на лице его на этот раз не было улыбки, ошибиться было невозможно - Дикин видел перед собой черное и круглое, как луна, лицо Карлоса. Повторив свой обходной маневр, Дикин пробежал к задней площадке первого вагона с лошадьми. Он забрался в вагон и закрыл за собой дверь. Когда он пробирался в переднюю часть вагона, одна из лошадей нервно заржала. Дикин быстро приблизился к ней, потрепал по загривку и ласково шепнул ей что-то в ухо. Лошадь обнюхала его лицо и успокоилась. Достигнув передней части вагона, Дикин осторожно посмотрел в дверную щель. Карлос, который находился сейчас всего в нескольких футах от Дикина, угрюмо созерцал свои совсем закоченевшие ноги. Дикин подошел к ящику с сеном, осторожно снял верхний слой, достал передатчик и привел ящик в первоначальный вид. Потом он вышел через заднюю площадку и осмотрелся по сторонам. Видимость все еще была нулевой. Он спрыгнул в снег и быстро добрался до конца состава. Ярдах в пятидесяти от последнего вагона он наткнулся на телеграфный столб. Размотав телеграфный провод, он закрепил его конец у себя на поясе и начал взбираться на столб. Это было тяжелое испытание, так как мороз и снег покрыли столб толстой коркой льда. Когда после больших усилий он, наконец, достиг верхушки столба, то минуты две растирал кисти рук, пока сильная боль - признак возродившегося кровообращения - не убедила его, что опасность обморожения миновала. Тогда он отцепил от пояса конец провода, прикрепил его к телеграфным проводам и скользнул вниз. Затем он открыл ящик, вынул передатчик и, склонившись над ним, заслоняя его по возможности от леденящего снега, приступил к передаче. В комендатуре форта Гумбольдт находились Кэлхаун, Белая Рука и еще двое бледнолицых. Открылась дверь и вошел человек. По его лицу - насколько это позволяли покрывавшие его усы, борода и снег - было заметно что произошло что-то важное. Кэлхаун и Белая Рука переглянулись, вскочили и быстро направились в телеграфную. Картер сидел на приеме и что-то записывал. Кэлхаун взглянул на него и на второго пленного - телеграфиста Симпсона, кивнул часовым и уселся за свое обычное место за столом. Белая Рука остался стоять. Картер бросил записывать и вручил листок Кэлхауну. Лицо Сеппа тотчас же исказилось от бессильного гнева. - Неприятности, Кэлхаун? - спросил Белая Рука. - Вот послушай: "Попытка уничтожить вагоны с солдатами не удалась. Жду указаний..." - Как же эти проклятые идиоты не сумели... - Слова не помогут, Кэлхаун... Мои люди и я, мы поможем... - Уж очень плохая сегодня ночь, - Кэлхаун подошел к двери, открыл ее и вышел. Белая Рука последовал за ним. Через несколько секунд их фигуры побелели от густо падающего снега. - Ты же сказал, что сильно вознаградишь за это. Таковы твои слова, Сепп Кэлхаун. - Значит, ты готов рискнуть? Даже в такую ночь? - Белая Рука утвердительно кивнул. - Отлично! У восточного входа в Ущелье Разбитых Надежд с одной стороны утесы, с другой - склон, покрытый камнями, за которыми ты и твои люди смогут надежно укрыться. Лошадей можешь оставить в полумиле... - Белая Рука сам знает, что делать и как. - Прошу прощения! Пошли! Я прикажу, чтобы они устроили остановку именно в том месте. Справиться с ними тебе не составит большого труда. - Знаю. И мне это не нравится. Я воин и живу, чтобы сражаться. Резня мне не по душе. - Вознаграждение будет щедрым. Белая Рука кивнул, не сказав ни слова. Оба вернулись в телеграфную. Кэлхаун написал краткий текст для передачи и поручил часовому передать его Картеру. Картер отстукал текст и Кэлхаун обратился к Симпсону: - Ну, что он там отстукал? - "Инструктируйте Банлона остановить поезд через двести ярдов после въезда в Ущелье Разбитых Надежд". Кэлхаун одобрительно кивнул в сторону Картера. - Пожалуй, ты доживешь до старости. В наушниках послышался шум морзянки. Послание было кратким и Картер тут же расшифровал его: "Принято. Заканчиваем прием". Кэлхаун благосклонно кивнул вождю пайутов и произнес с довольной улыбкой: - Теперь они в наших руках! Судя по довольному выражению на лице Дикина, он был несколько иного мнения на этот счет. Сняв наушники, он рывком сдернул телеграфный провод и сильным толчком скинул передатчик с насыпи, так что тот, кувыркаясь, сразу исчез в ночной мгле. Затем он быстро вернулся в кабину машиниста, стряхнул с себя снег и взглянул на стрелку манометра. Она стояла ниже синей линии. Дикин открыл топку, увидел едва тлеющие огоньки и стал быстро подбрасывать дрова. На этот раз то ли от усталости, то ли от избытка добросовестности, он не спешил отойти от топки и следил за стрелкой почти хозяйским взглядом, пока она не доползла почти до красной линии. Наконец, он захлопнул дверцу ярко пылающей топки, взял банку со смазкой, кое-какие инструменты из ящика Банлона и, подняв воротник овечьей куртки, вновь спустился вниз. Обходным путем он добрался до задней площадки вагона с припасами. Карлос, сгорбившийся и дрожащий от холода, все еще стоял на том же месте. Дикин опустился на четвереньки, подлез под вагон и добрался до буферов между багажным и первым вагоном с лошадьми. На площадке багажного вагона, всего в пяти футах от него, маячила фигура Карлоса. Очень осторожно, пытаясь не произвести ни звука, Дикин попытался отцепить вагон с лошадьми, но с первой попытки ему это не удалось. Тогда он поднял банку со смазкой и щедро вылили ее на сцепление. В этот момент до него донесся какой-то звук. Осторожно поставив банку на снег, он обернулся и посмотрел в сторону Карлоса. В этот момент тот выпрямился и начал расхаживать по площадке, притоптывая ногами и прихлопывая в ладоши, чтобы хоть немного согреться. Но через несколько секунд он отказался от этих малоэффективных приемов согревания и вернулся к начатой бутылке бурбона. Дикин тоже вернулся к своей работе, однако и на этот раз результат не обрадовал его. По сравнению с металлическими частями сцепления, инструменты показались ему почти горячими. Действуя ими, как рычагами, он добился некоторого положительного результата, но раздавшийся при этом тихий скрип, заставил его застыть на месте. Он взглянул на Карлоса. Тот шевельнулся, поднял голову, огляделся без всякого энтузиазма и снова припал к бутылке. Дикин терпеливо приступил к работе. Через некоторое время, орудуя попеременно то банкой со смазкой, то инструментами, он наконец добился своего - цепи разомкнулись и провисли, разомкнув вагоны. Карлос даже не шевельнулся. На локтях и коленях Дикин выбрался из-под вагона и возвратился в кабину локомотива. Как он и ожидал, стрелка манометра вновь скатилась к синей черте. Через некоторое время после того, как Дикин вновь наполнил ненасытную утробу топки, стрелка вернулась к красной линии. Дикин устало опустился на сиденье в углу и закрыл глаза. Трудно сказать спал он или бодрствовал. Если и спал, то несомненно, в его мозгу работало нечто вроде часового механизма, так как через определенные промежутки времени он открывал глаза, вставал, подбрасывал дрова в топку и снова возвращался на свое место. Когда Банлон и Рэфферти вернулись в сопровождении О'Брайена в кабину, они увидели, что он сидит сгорбившись, опустив голову на грудь и закрыв глаза. Казалось, он спал. Внезапно он вздрогнул и открыл глаза. - Так я и знал! - презрительно выпалил О'Брайен. - Спите на посту, Дикин! Тот ничего не ответил, а просто указал на манометр. Банлон проверил показания. - Смею доложить, майор, если он и спал, то недолго. Все в порядке, - он обернулся и посмотрел на тендер. - И топлива потратил сколько нужно - не больше, не меньше. Хорошая работа! Конечно, имея такой опыт обращения с огнем, как поджег в Лейк-Кроссинге... - Довольно, Банлон! - О'Брайен жестом приказал Дикину встать. Ступайте за мной! Дикин с трудом поднялся и посмотрел на часы. - Уже полночь... Я тут просидел семь часов, а вы говорили четыре. - Банлону необходимо было выспаться... Чего вы от меня хотите, Дикин? Сочувствия? - Чего-нибудь пожрать. - Карлос приготовил ужин... (Дикин в душе удивился: когда же он успел?) ...в походной кухне. Мы уже поели. - Еще бы не поели! О'Брайен и Дикин спустились вниз и дошли до первого вагона. Поднявшись на площадку, майор подал знак Банлону. Тот махнул в ответ рукой и скрылся в кабине. О'Брайен открыл дверь в офицерское купе. - Входите, что ли... Дикин потер лоб. - Минутку... После семичасового пребывания там, у меня голова, как тыква. О'Брайен внимательно посмотрел на Дикина и, очевидно, решив, что тот ничего не выкинет, оставшись один на несколько минут на площадке, кивнул и вошел внутрь. В этот момент Банлон нажал на рычаги. Колеса завертелись на обледеневших рельсах, паровоз шумно запыхтел, из трубы вырвались клубы дыма и состав медленно тронулся. Ухватившись за поручни, Дикин перегнулся и взглянул назад. Оба вагона с лошадьми стояли на линии неподвижно, становясь с каждой секундой все меньше и призрачней в мутной ночной пелене. Дикин выпрямился. Хотя на первый взгляд его лицо было хмурым и замкнутым, как обычно, но в нем все же можно было заметить едва уловимое выражение удовлетворения. Он нажал на ручку двери и вошел в вагон. Губернатор, Клэрмонт, Пирс и О'Брайен сидели у печки со стаканами в руках. Марика расположилась чуть в стороне, скромно положив руки на колени. Все посмотрели в его сторону, а О'Брайен проронил: - Еда в походной кухне. - А где мне можно поспать? - Могли бы хоть "спасибо" сказать! - Что-то не припомню, чтобы мне кто-то сказал "спасибо" за те семь часов, что я просидел в кабине паровоза. Так где же мне спать этой ночью? - Здесь, на любом ложе, - сказал Клэрмонт. - Вам пришлось изрядно потрудиться. Я думал, все будет проще и легче. Замерзли? - Как видите, выжил. Клэрмонт кинул взгляд на губернатора. Тот в некотором колебании небрежно кивнул. Клэрмонт вынул бутылку бурбона и протянул ее Дикину, который нехотя взял ее. - По словам мисс Фэрчайлд, вы являетесь невиновным, пока суд не признал вашей вины. Надеюсь вы меня поняли? - осведомился полковник. Согрейтесь немного, Дикин. - Спасибо, полковник. Дикин взял бутылку бурбона и вышел из купе. Каким-то чудом все трое - Дикин, Карлос и Генри разместились в маленькой кухоньке. Карлос с Генри с удовольствием разделили с Дикином содержимое бутылки, а потом Дикин принялся за еду, которая, если и не была вкусной, то в количественном отношении ее было вполне достаточно. После окончания ужина, он снова поставил бутылку с остатками бурбона на стол. - Никогда не был мастаком пить. Может быть, вы докончите ее за меня? - Постараемся, мистер Дикин! - просиял Карлос. - Постараемся! Дикин направился в офицерское купе. Когда он вошел, Марики там уже не было, а остальные собирались разойтись по своим спальным купе. Никто даже не взглянул в его сторону и Дикин ответил им тем же. Он подкинул в печку немного дров, растянулся на кушетке и взглянул на часы. Они показывали час ночи. 7 Час ночи, - прогудел Сепп Кэлхаун. - К рассвету вернешься? - К рассвету вернусь. Белая Рука спустился по ступенькам комендатуры и присоединился к своим людям. Его поджидали, по крайней мере, пятьдесят индейцев, собравшихся в форте. Все были верхом. Белая Рука тоже вскочил в седло и поднял руку в торжественном приветствии. Кэлхаун ответил тем же. Белая Рука быстро повернул коня и пустил его быстрой рысью к воротам. За ним последовали пятьдесят всадников. Дикин шевельнулся, открыл глаза, спустил ноги на пол и вновь взглянул на часы: четыре часа утра. Он поднялся и пошел по коридору мимо спальных купе губернатора и Марики, мимо офицерской столовой и вышел на площадку. Отсюда он перебрался на переднюю площадку второго вагона. Затем очень осторожно заглянул в окошко двери второго вагона. Менее, чем в пяти футах от двери, из походной кухни в коридор высовывалась пара ног. Как раз в этот момент они пошевелились. Генри явно не спал. Дикин отпрянул от двери, какое-то время раздумывал, а потом, шагнув к краю площадки, взобрался на поручни, подтянулся и оказался на крыше вагона. Опустившись на колени и опираясь на ладони, он пополз к хвосту вагона от одного вентилятора к другому, в любой миг рискуя свалиться с заснеженной и обледенелой крыши, тем более, что вагон сильно раскачивало. Поезд шел по краю узкого и высокого ущелья, вдоль линии запорошенных снегом сосен. Иногда их ветви чуть ли не задевали крышу. Дважды ему пришлось прижиматься к крыше, чтобы проносившиеся над ним ветки не сбросили его вниз. Он с трудом добрался до края вагона и глянул вниз. Его не удивило, что на площадке, закутавшись по уши и сражаясь с холодом, топчется Карлос. Дикин повернулся лицом к паровозу и увидел, что прямо на него несется большая сосновая ветвь. Дикин ни на мгновение не колебался. Он понимал, что не сделай он этого сейчас, у него вряд ли хватит духу решиться на это вообще. Он отступил немного назад, чтобы ослабить удар, и в этот момент ветка подхватила его на уровне груди и подняла над крышей вагона. Он вцепился в ветку обеими руками и тут к своему ужасу понял, что она вовсе не такая уж крепкая, как он предполагал. Его обманул толстый слой снега, покрывавший ее. Она прогнулась. Он отчаянно вскинул ноги, но даже при этом его спина была лишь в двух футах над крышей вагона. Дикин взглянул вниз. Карлос промелькнул в одно мгновение. Дикин отпустил ветку и одновременно опустил ноги, сознавая, что рискует быть искалеченным, если наткнется на один из вентиляторов несущегося ему навстречу третьего вагона. Этого не случилось. Парадоксально, но те самые вентиляторы, которых он опасался, спасли его. Ибо при падении скольжение его по обледенелой крыше было столь стремительным, что он, несомненно, пролетел бы до конца вагона и сверзился с него. И скорее инстинктивно, чем сознательно, он успел ухватиться за первый же вентилятор, который в этот момент летел на него. Ощущение было такое, будто его правое плечо вырвало из сустава. Тело его занесло в сторону, так что ноги свалились с крыши, но он удержался. Затем медленно, превозмогая боль, он поднялся на середину, подполз к концу крыши и скорее упал, чем опустился на площадку вагона. Жадно ловя ртом воздух и совершенно без сил, он просидел там добрых пять минут, после чего осторожно и тщательно ощупав себя, он убедился, что цел и невредим. Множественные ушибы и сильная боль - вот что будет мучить его длительное время, но он постарается не обращать на это внимание. Наконец, он поднялся на ноги, открыл дверь в вагон и вошел. Между ярусами гробов и ящиками с медикаментами, он пробрался к двери на переднюю площадку и выглянул в окно. Карлос находился на своем посту, притоптывая и явно не подозревая о происходящем. Дикин скинул куртку и приладил ее к стеклу, закрыв тем самым окошко. Потом он зажег один из фонарей, которые через определенные промежутки свисали с потолка по всей длине вагона. С некоторым беспокойством он заметил, что в правой стене вагона имеется узенькая щель, через которую мог проникнуть свет. Но с ней уже ничего нельзя было поделать. Дикин перестал о ней думать и принялся за дело. С помощью отвертки и стамески, которые он благоразумно прихватил с собой из ящика с инструментами Банлона, Дикин открыл громоздкий, окованный железом, ящик, где судя по надписи хранились медикаменты. Крышка соскочила с громким треском, но он не обратил на это ни малейшего внимания, считая, что грохот движущегося поезда заглушит его. Медикаменты были упакованы в необычайного вида контейнеры из сероватого металла, причем без всяких пометок и надписей. Дикин вынул один из контейнеров и открыл крышку. В ящичке находились блестящие металлические патроны, чему он ничуть не удивился. Это не было для него неожиданностью. Он вскрыл еще два, там тоже находились патроны. Дикин отбросил этот ящик с оторванной крышкой и перешел к другому ящику, который вскрыл тем же манером. Картина оказалась идентичной. Тогда он дошел до гроба и взялся за ближайший из них. Для пустого гроба он оказался неестественно тяжелым. Карлос явно не утратил веру в согревающую силу бурбона и вновь приложился к бутылке, подняв ее почти вертикально, но безрезультатно: бутылка была пуста. Он сокрушенно приник к боковому поручню площадки, прогнулся и швырнул бутылку в ночь, печально проводив ее взглядом. Неожиданно печальное выражение на его лице исчезло, сменившись не обычной для него улыбкой, а жесткой и холодной настороженностью. На мгновение он зажмурился, а потом взглянул снова: нет, ошибки не было. На стенке багажного вагона виднелась тоненькая полоска света. Двигаясь с быстротой и осторожностью, какие трудно было предположить в этом коренастом теле, он перемахнул со своей площадки на переднюю площадку багажного вагона. Помедлив, он сунул руку за пазуху и вытащил из-под куртки неприглядного вида нож, который обычно метают в цель. А в конце багажного вагона в это время Дикин стащил с гроба треснувшую крышку. Приблизив фонарь, он заглянул внутрь. Лицо его окаменело, но не выразило удивления - Дикин нашел то, что и ожидал найти: место куда упрятали преподобного отца Пибоди. По состоянию трупа можно было придти к выводу, что он был мертв уже в течение многих часов. Дикин надвинул крышку обратно на гроб и стащил на пол другой. Это отняло у него гораздо больше времени и сил. Гроб оказался гораздо тяжелее предыдущего. Используя инструменты, он быстро снял крышку. Заглянув внутрь, он кивнул, как человек, мгновенно понявший, что к чему. Гроб был доверху набит оружием - тщательно смазанными маслом винтовками марки Винчестер новой конструкции. Дикин набросил на него крышку, поставил сверху фонарь, вытащил третий гроб и ловко открыл его. Он успел только заметить, что и этот гроб забит новенькими Винчестерами, как вдруг всколыхнувшееся словно от сквозняка пламя фонаря привлекло его внимание. Но ведь в этом вагоне не могло быть сквозняков! Он резко обернулся как раз в тот момент, когда на него размахивая ножом кинулся Карлос. Дикин успел поймать держащую нож руку и началась короткая и яростная схватка, которая на миг прекратилась, когда оба, споткнувшись о гроб, упали в разные стороны. Дикин - в проход между двумя рядами гробов, а Карлос - посреди нагона. Оба тотчас же вскочили на ноги, при этом Дикин, несмотря на свои ушибы, на какую-то долю секунды опередил противника. Когда Карлос снова размахнулся, собираясь запустить ножом в Дикина, а тот зажатый в тесном пространстве, где нельзя было бы ни сманеврировать, ни уклониться, яростно толкнул ногой крышку ближайшего гроба - ту, на которой стоял фонарь. Крышка взметнулась вверх, а фонарь опрокинулся на пол. Все погрузилось в темноту. Дикин не стал ждать. Сражаться в темноте с человеком, у которого убийственный нож, было бы величайшей глупостью. Он бросился к выходу на заднюю площадку и выскочив наружу, захлопнул за собой дверь. Путь к спасению был один: наверх. Дикин мгновенно забрался на крышу вагона, лег ничком и посмотрел вниз, ожидая появления Карлоса, чтобы либо броситься на него сверху, либо выждать, пока тот не полезет наверх, и тогда сбросить его ударом по голове. Проходили секунды, но Карлос не появлялся. Прозрение наступило слишком поздно. Он повернул голову и посмотрел в белое пространство, заполненное снегом. По крыше, от передней площадки вагона, к нему подползал Карлос и в этот момент находился не более, чем в десяти футах от него. Держа в руке нож, он осклабился в предвкушении победы над противником. Белые зубы зловеще сверкали на его черном лице. Карлос напоминал человека, который не только наслаждался происходящим, но и предвкушал еще большее наслаждение от того, что произойдет. Дикин не разделял его чувств. Только одно обстоятельство могло уменьшить преимущество Карлоса над ним. В то время, как на стороне Карлоса было физическое преимущество, его умственные способности были намного ниже, тем более, что он влил в себя изрядную порцию спиртного. Упираясь в крышу коленями и ладонями, Дикин повернулся лицом к противнику. При этом его взгляд уловил что-то вроде решетчатого моста через ущелье. У Дикина не оставалось времени на размышления. Карлос приблизился уже на четыре фута и с сияющей волчьей ухмылкой поднял руку с грозящим смертью Дикину ножом. Он был уверен, что не промахнется. Дикин неожиданно схватил горсть снега и метнул его в морду Карлоса. Тот инстинктивно зажмурился и метнул ножом вслепую. Дикин успел увернуться и, бросившись вперед, сильно ударил Карлоса в грудь правым плечом. И сразу же понял, что Карлос отнюдь не жирный толстяк, каким казался, а крупный и сильный человек. Он даже не качнулся от удара, а сомкнув руки на шее Дикина, начал его душить. Тот попытался вырваться, но тщетно. Тогда в слепой ярости он ударил могучего негра по челюсти, собрав в кулак все оставшиеся силы. Карлос лишь усмехнулся. Медленно, весь дрожа от напряжения, Дикин подсунул под него ступни и поднялся на ноги. Карлос тоже поднялся: он не собирался держать Дикина ничком. Главным для него было не выпустить его из рук. В этот момент Карлос случайно взглянул влево. Впереди был решетчатый мост, а под ним - бездонная пропасть. В предчувствии близкой победы Карлос оскалил зубы, а его пальцы еще крепче впились в глотку Дикину. Излишняя самоуверенность, а еще вероятнее, изрядная порция спиртного, помешали ему понять намерения Дикина. Схватив Карлоса за куртку, Дикин резко откинулся назад. Карлос, захваченный врасплох, потерял равновесие на скользкой крыше и стал падать на противника. Падая, Дикин подтянул ноги к подбородку и ударил ими Карлоса в солнечное сплетение. От неожиданной боли Карлос разжал пальцы и в тот же миг, беспомощно колотя руками и ногами по воздуху, стремительно, что-то вроде копья, брошенного сильной рукой, слетел с крыши и, миновав край моста, исчез в пропасти. До Дикина донесся долгий, полный ужаса крик. Последний крик Карлоса услышал и Генри, который хлопотал у плиты над кофейником. Он встрепенулся и несколько секунд стоял прислушиваясь, но поскольку крик не повторился, пожал плечами и вернулся к кухонным заботам. Жадно ловя ртом воздух и массируя шею, Дикин немного посидел у вентилятора, потом осторожно подполз к концу вагона и спустился на заднюю площадку. Войдя в багажный вагон, он зажег двойной фитиль следующего фонаря и возобновил поиски. Вскрыв еще два ящика, он обнаружил, что и в них лежит оружие. Его внимание привлек ящик более длинный, чем все остальные. Он вновь пустил в ход инструменты. Ящик оказался забитый мешками, в каких часто перевозят порох. Дикин решил вскрыть еще один ящик. Он был заполнен какими-то предметами цилиндрической формы около восьми дюймов длиной и обернутыми серой промасленной бумагой, непроницаемой для воды. Дикин сунул пару цилиндров в карман, погасил фонарь, пробрался к передней двери и снял куртку, которой прикрыл окно. В эту минуту он увидел, как дверь второго вагона, ведущая на заднюю площадку открылась и вышел Генри. Закрыв дверь, он огляделся с удивленным видом по сторонам. Он не предполагал, что Карлос может покинуть пост. Дикин не стал больше ждать. Он быстро пересек вагон, вышел на заднюю площадку и стал наблюдать через окошечко в двери. Высоко держа над собой фонарь, Генри открыл дверь, вошел в багажный вагон и остолбенел от изумления. Это было вполне понятно: менее всего он ожидал увидеть шесть раскрытых гробов, наполненных оружием, порохом и взрывчаткой. Медленно, точно во сне, он поставил кофейник и кружки на пол и подошел к гробу с бренными останками преподобного отца Пибоди. Оправившись от первого потрясения, Генри со страхом оглянулся, желая удостовериться, что за его спиной никто не притаился. Какое-то время он колебался и хотел уйти, но потом передумал и направился к двери, ведущей на заднюю площадку. Дикин, уже привыкший к подобным ситуациям, быстро взобрался на крышу вагона. Генри появился на площадке и не сразу понял, что произошло. Когда до него дошло, что все остальные вагоны исчезли, на его физиономии появились смятение и ужас. Он будто окаменел. Когда самообладание вернулось к нему, он стремительно повернулся и исчез в оставшейся настежь открытой двери. Дикин соскочил с крыши и последовал за ним, хотя и более спокойным шагом. А Генри опрометью побежал через все вагоны, пока не добрался до офицерского купе, где, как предполагалось, спал Дикин. Интуиция его была на верном пути: Дикин сбежал! Генри не стал терять время на эмоции. Убедившись, что Дикина нет, он сразу повернулся и побежал обратно во второй вагон. Пожалуй, присутствие Дикина в купе удивило бы его гораздо больше. Увидев Генри, Дикин притаился и стал ждать, что же будет дальше. Долго ждать не пришлось. Он услышал отчаянный стук в дверь спального купе, а потом голос Генри: - Вставайте, майор! Вставайте! Они исчезли! - О ком, черт возьми, ты говоришь!? - голос О'Брайена прозвучал весьма раздраженно. - И что за чепуху ты там несешь? - Исчезли, майор! Исчезли! Оба вагона с лошадьми! Их больше нет! - Ты что, перепил? - Если бы так! Говорю вам, они исчезли! И гробы... И Карлос исчез! И Дикин тоже! Никаких следов, майор... Я слышал чей-то крик... Дальше Дикин слушать не стал. Он вошел во второй вагон, миновал офицерскую столовую и остановился у двери купе, где спала Марика. Нажав на ручку он убедился, что дверь заперта, сунул в замок ключ, открыл дверь и, войдя в купе, плотно закрыл за собой дверь. На столике у койки Марики тускло горел ночник. Дикин дотронулся до покрытого одеялом плеча девушки и осторожно потряс. Марика шевельнулась, повернулась, приоткрыла глаза, потом открыла рот... Но большая ладонь Дикина быстро прикрыла его. - Тихо! Иначе вы погибли... Ее глаза стали еще шире, а Дикин покачал головой, стараясь придать себе бодрый вид, что при данных обстоятельствах было не так-то просто. - Не от моей руки, мэм, - он кивнул в сторону двери. - Там ваши друзья. Они преследуют меня и, если схватят, то убьют. Вы можете помочь мне спрятаться Он убрал руку. Несмотря на то, что жилка на ее шее лихорадочно билась, она уже не боялась, но глаза все еще смотрели настороженно. Губы ее шевельнулись и она вымолвила чуть слышно: - С какой стати? - Вы спасете меня - я спасу вас! Марика посмотрела на него безучастным взглядом - не столько из равнодушия, сколько из-за непонимания - потом качнула головой. Дикин перевернул свой пояс, открыл скрытый на обратной стороне кармашек и, вынув из него карточку, протянул ее девушке. Она прочитала то, что было на ней написано, сначала не поняла, но затем глаза ее вновь раскрылись от изумления. Она кивнула и посмотрела на него, словно прозревая. В этот момент в коридоре послышались голоса. Марика соскользнула с кровати и настойчивым жестом приказала ему лечь. Он быстро лег, натянул на себя одеяло и плотно прижался к стенке. Марика уменьшила пламя ночника и устроилась рядом с Дикином. В этот момент в дверь постучали. Она легла пристроив одеяло таким образом, что Дикина не было видно. Стук в дверь повторился, на этот раз более настойчиво. Марика приподнялась и сонно спросила: - Кто там? - Майор О'Брайен, мэм! - Входите... входите, дверь не заперта. Дверь открылась и в проеме появился майор. Марика сразу же набросилась на него: - С какой стати вы беспокоите меня, майор, в такой поздний час!? Тот смутился. - Дело в том, что сбежал арестованный Дикин... - Сбежал? Не смешите меня! Куда мог сбежать человек в таких диких местах? - В том и дело, мэм. Бежать _н_е_к_у_д_а. А найти его надо, вот почему мы подозреваем, что он скрывается где-то в поезде. Марика взглянула на него холодным взглядом. - И вы подумали, что, я, возможно... Стараясь выпутаться из неловкого положения, майор поспешно заявил: - Нет, нет, мисс Фэрчайлд! Он просто мог незаметно пробраться сюда, пока вы спали... - Во всяком случае, под моей койкой его нет! - съязвила Марика. - Вижу, мэм... И, пожалуйста, извините меня, - О'Брайен ретировался с необыкновенной поспешностью и вскоре его шаги замерли где-то в глубине вагона. Дикин высунул голову из-под одеяла и почтительно сказал: - Восхищен вами, мэм! Просто удивительно! Вы даже ни разу не солгали! Никогда бы не подумал... - Уходите! Вы весь в снегу... и я замерзла... - Нет, это вы уходите! Оденьтесь и приведите полковника Клэрмонта! - Одеваться! В вашем присутствии! Дикин устало прикрыл глаза. - Мне, детка, то есть я хотел сказать "мадам", сейчас совсем не до вас. Вы же видели мою карточку. Постарайтесь привести сюда полковника Клэрмонта. Только так, чтобы никто об этом не узнал. И не говорите ему, что я здесь. Марика посмотрела на него, но ничего не сказала. В лице Дикина было нечто, не допускавшее возражений. Она быстро оделась, вышла и через две минуты вернулась с полковником, удивленным и даже озадаченным. Как только Марика закрыла дверь, Дикин откинул одеяло и сел, спустив ноги на пол. - Дикин! - полковник не верил собственным глазам. - Да что же это такое делается! - он схватился за кольт. - Оставьте ваш чертов револьвер в покое! - устало произнес Дикин. - У вас еще будет возможность пострелять из него, но не в меня. Он протянул Клэрмонту карточку. Тот не без колебаний взял ее, пробежал написанное взглядом и прочитал все это вслух: - "Джон Стентон Дикин... Правительство Соединенных Штатов... Секретная служба... Аллан Пинкертон". Весь апломб полковника вернулся к нему в ту же секунду и он спокойно вернул Дикину карточку. - Как же, как же, я лично знаю мистера Пинкертона. Это действительно его подпись. И вас я тоже знаю, или, по крайней мере, про вас. В 1966 году вас звали Джон Стентон. Ведь это вы раскрыли тайну похищения семисот тысяч долларов!? - Дикин кивнул. - Что ж вы хотите от меня, мистер Дикин? - Чего он хочет от вас? Но ведь вы только сейчас узнали, кто он! - Марика не скрывала своего недоверия. - Откуда вы знаете, что он... Что ему можно верить? - Джон Стентон Дикин вне всяких подозрений, дорогая, - голос полковника звучал почти ласково. - Но я никогда не слышала о нем. - Нам не позволено рекламировать себя, - терпеливо объяснил Дикин. - В карточке же написано: секретная служба. И сейчас не время для вопросов. Меня преследуют, да и ваша жизнь сейчас не стоит и обгоревшей спички. Сейчас все, кто остался в этом поезде в живых, желают только одного, чтобы нас троих не было в живых! - он слегка приоткрыл дверь, прислушался и снова закрыл. - Сейчас они все в офицерском купе. Слышите, они беседуют! И сейчас у нас единственная возможность спастись. Пошли! - он сорвал с постели Марики простыни и, свернув их, спрятал у себя под курткой. - Зачем они вам? - удивился Клэрмонт. - Потом скажу. Пошли! - Пошли? - возмущенно проговорила Марика, - А мой дядя? Не могу же я оставить его... Дикин мягко сказал: - Я позабочусь о том, чтобы достопочтенный и честный губернатор, ваш любимый дядюшка, был привлечен к суду за убийство, государственную измену и крупный грабеж. Марика смотрела на него ничего не понимая, будучи не в силах вымолвить хотя бы слово. На ее личике был написан ужас. Не обращая на нее внимания, Дикин открыл дверь купе. Из офицерского купе доносился возбужденный гул голосов. Среди них выделялся голос Генри: - Ричмонд! Вот где я его видел! - судя по тону, он был глубоко расстроен. - Это федеральный агент! Я видел его лишь однажды! Тогда ему удалось сбежать. Но это он, я уверен! - Черт возьми, федеральный агент! - злобно и в то же время с беспокойством проговорил О'Брайен. - Вы понимаете, что это означает, губернатор? Вероятно губернатор прекрасно понимал, что это значит. Он заговорил срывающимся и неестественно высоким голосом, - Найдите его! Ради всего святого, найдите его! Слышите!? И убейте, убейте немедленно! - Кажется, он хочет, чтобы меня убили, - шепнул Марике Дикин. - Очень милый старичок ваш дядюшка, не правда ли? Он начал быстро и бесшумно передвигаться по коридору, за ним плелась смертельно бледная и потрясенная Марика. Замыкал шествие Клэрмонт. Он был на удивление спокоен. Они быстро прошли мимо офицерской столовой и вышли на заднюю площадку. Дикин молча кивнул на крышу. Клэрмонт озадаченно взглянул на него, но в следующую секунду все понял. С помощью Дикина он тотчас же очутился на крыше. Ухватившись одной рукой за вентилятор, он протянул другую Марике. Вскоре все трое были наверху, прижавшись друг к другу и повернувшись спинами к летящему на них снегу. - Какой ужас! - голос девушки дрожал, но не от холода, а от страха. Мы не замерзнем на крыше через полчаса. - Не говорите плохо о вагонных крышах, - упрекнул ее Дикин. - Для меня они стали вторым домом. Кроме того, в данный момент они являются самым надежным местом во всем поезде... Наклонитесь! Повинуясь его внезапному приказу, они наклонились и мохнатые сосновые ветки пронеслись над ними, лишь слегка коснувшись их плеч. - Самое надежное место, - повторил Дикин. - Конечно, если вы будете следить за этими мохнатыми чудовищами. - А что дальше? - осведомился Клэрмонт очень спокойно и с такой интонацией, будто впереди их ожидали захватывающие приключения. - Будем ждать! Ждать и прислушиваться! Дикин наклонился и приложил ухо к вентилятору. Клэрмонт поступил таким же образом. Затем Дикин обхватил Марику рукой и притянул ее к себе. - Вовсе не обязательно обнимать меня! - холодно проронила она. - Уж больно романтическая обстановка, а я очень чувствителен к подобным вещам. - В самом деле? - тон ее был таким же ледяным, как и окружающая ночь. - Я не хочу, чтобы вы сорвались с этой проклятой крыши. Марика обиженно смолкла. - Они там! - шепнул Клэрмонт. Дикин кивнул. О'Брайен, Пирс и Генри стояли в нерешительности в офицерской столовой, держа в руках револьверы. - Если Генри слышал крик, - произнес Пирс, - и если Дикин действительно схватился с Карлосом, то, вполне возможно, что они оба свалились с площадки и... В это мгновение в столовую вбежал губернатор, насколько он вообще был способен бегать и, задыхаясь от гнева и испуга, громко выкрикнул: - Моя племянница! Она исчезла! Наступило короткое недоуменное молчание. Первым опомнился О'Брайен. Повернувшись к Генри, он приказал: - Ступайте и посмотрите, где полковник Клэрмонт! Впрочем, не надо - я сам пойду! Дикин и Клэрмонт переглянулись. Дикин перегнулся и посмотрел вниз на площадку как раз в тот момент, когда о'Брайен переходил из первого вагона во второй. Как успел заметить Дикин, майор забыл правила элементарной вежливости и не спрятал револьвер в кобуру, как полагалось бы сделать, направляясь к командиру. Дикин вновь придвинулся к вентилятору, рассеянно обняв девушку за плечи. Если у Марики и были какие-то возражения, то на этот раз она их не высказала. - Вам действительно пришлось схватиться с Карлосом? - поинтересовался Клэрмонт. - Вроде того... на крыше багажного вагона. Бедняге не повезло, свалился вниз! - Карлос свалился вниз? Этот веселый и симпатичный негр! - воскликнула Марика. - Но... он, наверное, сильно ушибся? Он же может замерзнуть на таком ужасном морозе? - Разумеется, он сильно ушибся... Но уверяю вас, сейчас он не страдает, он вообще уже ничего не чувствует... Дело в том, что в тот момент, когда его угораздило свалится с крыши, мы как раз переезжали мост через глубокое ущелье. И он упал на дно этого ущелья. - Вы... вы убили его... - едва слышно прошептала девушка. - Вы совершили убийство! - У каждого человека есть свое хобби! - Дикин крепче обхватил плечи девушки. - Или вы предпочли бы, чтобы в ущелье упал я? Несколько секунд она молчала, а потом сказала, вздохнув: - Простите меня... Я просто дура. - Разумеется, - подтвердил Клэрмонт, на какое-то время забыв об офицерской галантности. - Так что же будет дальше, мистер Дикин? - Дальше нам необходимо захватить локомотив! - И там мы будем в безопасности? - Да... как только избавимся от нашего общего знакомого Банлона, - Клэрмонт удивленно уставился на Дикина, а тот продолжал: - Да, да, полковник, как бы неприятно вам это слышать. - Просто не верится... - Трупы трех человек, которых он прикончил, заставили бы вас в это поверить? - Трех человек? - Насколько я знаю - трех. Полковнику не понадобилось много времени, чтобы освоиться с новым фактом реальной действительности. - Значит, он вооружен? - спокойно спросил полковник. - Не знаю, но думаю, что да... Во всяком случае, у Рэфферти был револьвер... И Банлон может им воспользоваться, если, скажем, сбросит Рэфферти с поезда. - Выходит, и нам проникать туда опасно? - В этом мире все опасно, полковник! - Но мы могли бы занять хорошую позицию в самом поезде. В коридоре, например, или в дверях. У меня есть револьвер... - Бесполезно, полковник. Они отчаянные люди, все до единого. И при всем моем уважении к вам, я сомневаюсь, что вы справитесь с Пирсом или О'Брайеном, имея только револьвер. Но даже, если бы вам и сопутствовала удача, поднялась бы сильная стрельба. Первый же выстрел заставил бы Банлона насторожиться. После этого мы бы не смогли захватить паровоз, и он живенько доставил бы нас прямо в форт Гумбольдт! - Ну и прекрасно! Там бы мы были среди друзей! - Боюсь, что нет... - Дикин предостерегающе поднял руку, так как в этот момент О'Брайен вернулся из второго вагона в первый. Дикин вновь приложил ухо к вентилятору. По тону майора, Дикин догадался, что свойственная О'Брайену вежливость совершенно покинула его. - Полковника тоже нет! Генри, стойте тут и, если кто-нибудь пройдет мимо, туда или сюда - стреляйте! Стреляйте, как только увидите кого-либо из них! Стреляйте, не раздумывая ни секунды... Натан, губернатор... мы начнем с конца и обшарим весь этот проклятый поезд... Дикин энергичным жестом показал, что пора двигаться вперед. Не производя ни звука, все трое стали продвигаться по центру крыши первого вагона. Добравшись до конца, Дикин спустился на площадку и заглянул в дверное окошко. В конце коридора он увидел Генри, стоявшего спиной к офицерской столовой, так что он мог свободно обозревать весь коридор от передней до задней площадки. В правой руке он держал наизготовку кольт. Дикин взглянул наверх, предостерегающе приложил палец к губам, хотя в этом вряд ли была необходимость, а затем помог Марике и полковнику спуститься на площадку. Так же молча он протянул руку полковнику. Тот немного поколебался, но затем вложил в руку Дикина свой револьвер. Дикин знаком показал, что они должны оставаться на площадке и, держась за поручни, ступил на буфер, уцепился за заднюю стенку тендера, подтянулся и заглянул внутрь. Высунувшись из окошка кабины, Банлон смотрел вперед. Рэфферти открыв топку, подкидывал дрова. Оставив дверцу открытой, он деловито повернулся и направился к тендеру. Дикин быстро спрятал голову. Рэфферти взял охапку дров и пошел обратно. Тогда Дикин снова подтянулся, перемахнул через край тендера и бесшумно спрыгнул внутрь. Банлон и Рэфферти, точно по команде, повернулись в его сторону. В четырех футах от них стоял Дикин. Его кольт был направлен прямо на машиниста. - Я вижу там стоит ружье, - обратился Дикин к Рэфферти. - Не вздумайте прикоснуться к нему! Прочтите это! Рэфферти нехотя взял из рук Дикина карточку, прочитал ее при свете пылавшего в топке пламени, затем вернул его Дикину с каким-то озадаченным выражением на лице. - Полковник Клэрмонт и мисс Фэрчайлд находятся на передней площадке, - сказал Дикин. - Помогите им перебраться сюда... Спокойно, Рэфферти, если не желаете лишиться будущего! Какое-то время Рэфферти колебался, потом кивнул и исчез. Через минуту он вернулся в сопровождении Клэрмонта и Марики. После этого Дикин приблизился к Банлону, схватил его за лацканы и, оттолкнув к стенке, приставил к его глотке кольт. - Ваше оружие, Банлон! Такие змеи, как вы, всегда имеют при себе оружие! Банлон попытался выразить возмущение, что свидетельствовало о его незаурядных актерских способностях. - Клянусь богом, что-то я вас не пойму... Полковник Клэрмонт... Дикин завел его правую руку за спину и подтолкнул к открытой двери с правой стороны. - Прыгайте! - Нет! - глаза Банлона заполнились ужасом. В вихре снега он видел несущиеся навстречу и мелькавшие внизу шпалы. Дикин приставил дуло револьвера к его спине и нажал. - Прыгайте, вам говорят! Марика, пораженная поведением Дикина, сделала движение в его сторону, но властная рука полковника остановила ее. - Ящик с инструментами! - выкрикнул в отчаянии Банлон. - Он под ящиком с инструментами. Дикин отступил, позволив Банлону отодвинуться от двери и приказал машинисту стоять в углу. - Ну-ка достаньте его! - приказал Дикин Рэфферти. Рэфферти взглянул на полковника, тот кивнул. Тогда солдат сунул руку под ящик с инструментами и, пошарив, вытащил оттуда револьвер. Он протянул его Дикину, который взял его и вернул полковнику его кольт. Клэрмонт указал на тендер. Дикин понимающе кивнул. - Они не дураки и быстро сообразят, что если мы не в поезде, то можем находиться только здесь. Во всяком случае, нас, наверняка, выдадут следы на крыше. - Дикин резко повернулся к Рэфферти: - Держите его на мушке и не спускайте с него глаз! При малейшем подозрительном движении стреляйте так, чтобы уложить его наповал! Тут нет места сентиментальности... - Наповал? - Конечно! Ведь не стали бы вы стремиться только легко ранить гремучую змею, если бы та собралась напасть на вас! А Банлон гораздо опаснее гремучей змеи. Так что можете спокойно отправлять его к праотцам, ведь он все равно умрет на виселице, если не станет прыгать из поезда на полном оду... - Я?... На виселице? - физиономия машиниста задергалась в непрекращающемся нервном тике. - Не знаю, кого вы из себя разыгрываете, Дикин, но закон гласит... Без сякого предупреждения Дикин шагнул к нему и ударил с такой силой, что Банлон стремительно отлетел к рычагам управления. Изо рта и носа машиниста алым потоком хлынула кровь, залившая все вокруг. - У-у-у... - застонал Банлон, со страхом глядя на окружающих его людей. - Я и есть закон! - отрезал Дикин. 8 Банлон попытался остановить кровь, прижимая к губам и к носу довольно грязную тряпку, но кровотечение не унималось. Его сморщенное лицо осунулось и заострилось, глаза бегали по сторонам, как у загнанного зверя. - Джон Стентон Дикин действительно представляет закон, - произнес Клэрмонт. - Он секретный агент федерального представительства. А вы знаете, Банлон, что это значит? Банлону, вероятно, это было известно. Его физиономия приняла еще более затравленное выражение. А Дикин перебрался в тендер и принялся раскидывать сложенные дрова. Наконец, он отступил в сторону. Марика в ужасе приложила руку ко рту. Клэрмонт невозмутимо уставился на два скрюченных трупа, показавшихся из под дров. - Оукленд! Ньювелл! Дикин мрачно взглянул на машиниста. - Я же сказал, что вас ждет виселица, - он повернулся к Клэрмонту. Теперь вам понятно, почему вы не смогли найти Оукленда и Ньювелла в Риз-Сити? Ведь они так и не сошли с поезда! - Видимо, узнали о чем-то, о чем не должны были знать. - Как бы то ни было, но с жизнью они распрощались тут, в паровозной кабине. Ведь невозможно пронести двух убитых офицеров по платформе, где полно солдат. Не думаю, что они что-то увидели, скорее услышали. Возможно, Банлон с кем-то обсуждал некоторые щекотливые вопросы, и они вошли в кабину. Это была их последняя ошибка в жизни. - Вторым наверняка был Генри. Банлон сам признался мне, что они отослали кочегара Джексона в город, а сами в это время... - А сами в это время прятали трупы под дровами. Поэтому и погиб бедняга Джексон: он обнаружил их трупы, - Дикин нагнулся и тщательно прикрыл офицеров дровами. - Думаю, Банлон испугался, что дрова расходуются слишком быстро и Джексон может наткнуться на трупы, даже если он их и не обнаружил. Возможен и другой вариант: Банлон напоил Джексона в надежде, что тот просто свалится с ног и заснет. Однако, добился лишь того, что Джексон стал работать слишком рьяно. Брал дрова для топки как попало и случайно наткнулся на мертвецов. Тогда Банлону пришлось прикончить его. каким-нибудь тяжелым инструментом. Но рана, тем не менее, не была смертельной... - Клянусь богом, полковник, я и понятия не имею о чем тут бредит этот сумасшедший, - Банлон уже не говорил, а выл, словно зверь. Но полковник не обратил на него внимания и слушал Дикина. - Продолжайте! - Когда Джексон ударился о камни ущелья, смерть наступила мгновенно. У него на затылке была глубокая рана, из которой вытекло много крови... - Но у мертвецов не бывает кровотечений... - Да, у мертвых не бывает. Банлон только оглушил его, привязал к его запястья тряпку, сбросил с моста, и остановив поезд, рассказал нам свою версию случившегося. - Вы ничего не сможете доказать, - испуганно прохрипел Банлон. - Что верно, то верно... Не смогу я доказать и того, что вы перерезали телеграфные провода и тем самым ликвидировали связь с Риз-Сити. - Я видел, как Банлон налаживал паровоз, пока мы были в Риз-Сити, - неуверенно произнес Клэрмонт. - Или, вернее, разлаживал его. Не смогу я доказать и того, что остановив поезд для загрузки тендера топливом раньше, чем это нужно было сделать, сам в это время приладил взрывчатку к сцеплению между вагонами с таким расчетом, чтобы взрыв произошел у вершины самого крутого подъема в этих горах. Теперь не трудно догадаться, почему никто не смог выпрыгнуть из оторвавшихся вагонов. Когда мы найдем их обломки, то наверняка обнаружим, что все двери заперты снаружи, а кондуктор в тормозном вагоне убит. - Выходит, все эти люди были убиты преднамеренно? - прошептала Марика. Внезапно один за другим раздалось четыре выстрела. - Ложитесь! - крикнул Дикин. - Все легли, - сообщил Клэрмонт, но он ошибся. На пол легли все, кроме Банлона, которому нечего было терять. Тяжелый восемнадцатидюймовый ключ, неизвестно как оказавшийся в его руке, прочертил в воздухе дугу и сокрушительным ударом обрушился на голову Рэфферти. В следующее мгновение Банлон выхватил из его ослабевших рук револьвер и резко обернулся. - Не двигаться, - приказал он Клэрмонту, револьвер которого в этот момент был направлен в сторону первого вагона. Затем он обратился к Дикину: - И вы не шевелитесь! Никто не шелохнулся. - Положите оружие! Они положили револьверы на пол. - Встать! Руки вверх! Все трое послушно встали. Дикин и Клэрмонт подняли руки. - А вы, глухая - обратился Банлон к Марике. Она, видимо, не слышала его. Взгляд девушки был прикован к Рэфферти. Он, несомненно, был мертв. Банлон шевельнул дулом револьвера: - Говорю вам в последний раз, леди! Будто во сне Марика медленно подняла руки. Когда Банлон перевел взгляд на Дикина, правая рука Марики слегка передвинулась и оказалась у одного из фонарей, подвешенных к потолку. Если Дикин и уловил это, едва заметное движение, то виду не подал. Пальцы девушки сомкнулись на дужке фонаря. - Не знаю, зачем вам эти белые простыни, - прорычал Банлон, - но нам они даже очень пригодятся. Полезайте на дрова и помашите одной из них! Живо! В этот момент рука Марики сняла фонарь с крючка и сильно взмахнула им в воздухе. Уголком глаза Банлон увидел несущееся на него пятно света. Он отшатнулся, но было уже поздно: фонарь угодил ему в лицо. Он удержал оружие, но на две-три секунды потерял равновесие, что было вполне достаточно для Дикина. Нагнувшись, он ударил Банлона в живот. Оружие выпало из рук преступника, а сам он налетел на паровой котел. Дикин, словно тигр, бросился на него, схватил за горло и с силой стукнул его головой о котел пару раз. Марика впервые со страхом увидела Дикина в такой ярости, а тот еще раз ударил Банлона о котел, затем поднял обмякшее тело машиниста и выбросил его в ночь. Затем его лицо быстро приняло свойственное ему бесстрастное выражение. - Ну, говорите все, что хотите! - сказал он Марике. - Знаю наперед, что вы скажете... Скажете, что этого не следовало делать? - Почему же? - ответила она рассудительно. - Вы же сами говорили, что ничего бы не смогли доказать! Второй раз за эту ночь Дикин был вынужден выдать свои чувства. Он удивленно уставился на девушку. - Может статься, - произнес он, осторожно выбирая слова, - что между нами больше общего, чем вы думаете. Марика дружески улыбнулась Джону. - Откуда вы знаете, о чем я думаю! В офицерском купе О'Брайен, Пирс, Генри и губернатор держали нечто вроде военного совета. Во всяком случае - первые трое. Губернатор с полным стаканом виски в руке уставился на печку. На его старческом лице было написано отчаяние. - Какой ужас! - тоскливо простонал он. - Я пропал! О, боже милостивый! - Вы не считали ужасным, - со злобой заявил О'Брайен, - когда обманывали избирателей, которые вам доверяли. К тому же, вы требовали у меня и Натана половину доходов от всех наших сделок. Тогда вам не было страшно! Мне тошно на вас смотреть, губернатор Фэрчайлд! - Но я не думал, что дойдет до такого, - растерянно пробормотал губернатор. - Все эти смерти. Эти убийства... Вы не сказали мне, что моя племянница необходима вам в качестве заложницы, если у вас возникнут разногласия с ее отцом! Почему вы сидите тут и ничего не предпринимаете? О'Брайен кинул на него презрительный взгляд. - А что именно мы должны предпринять, глупый вы старик? Вы что, не видели, какую баррикаду из дров соорудили у задней стенки тендера? Ее может пробить только пушечное ядро! И они наверняка следят за нами в целях самосохранения в щели между поленьями, чтобы сразить первого же, кто осмелится сунуть нос на площадку вагона. С расстояния в шесть футов, - мрачно добавил он, - они вряд ли промахнуться! - Зачем же атаковать их в лоб? Выйдите на заднюю площадку нашего вагона и проберитесь к тендеру по крыше. Всех, кто находится на тендере, сверху будет видно, как на ладони. О'Брайен недоверчиво посмотрел на губернатора и ненадолго задумался. - Гм... - наконец выдавил он из себя. - В конце концов, возможно, вы и не такой уж глупый старик! В это время Дикин осваивал паровозную механику, а Клэрмонт подкидывал в топку дрова. Марика, накрывшись куском брезента для защиты от снега, пристально наблюдала за передней площадкой первого вагона. Клэрмонт прикрыл топку и выпрямился. - Значит, это был Пирс? - спросил он. - Да, Пирс, - ответил Дикин. - Он давно у нас на подозрении. Правда, когда-то он отличился в борьбе с индейцами, но шесть лет назад переметнулся на другую сторону. А для всех он оставался доверенным дядюшки Сэма, по-отечески пекущемся об индейских резервациях. Виски и оружие! Это называется "по-отечески"! - А майор - Никаких улик против него нет. Все подробности его военной карьеры известны. Прекрасный солдат, но, как говорится, гнилое яблоко. Помните ту сцену, которую он разыграл в Риз-Сити при встрече с Пирсом? Объятия, воспоминания о добром старом времени в Чаттануга в 63-ем? О'Брайен там действительно был, а Пирс никогда не был и за тысячу миль от того места. Значит, у майора тоже не все чисто. - То же самое вы можете сказать и о губернаторе? - Не совсем... Он слаб, жаден и способен заключать слепые сделки с совестью. - Но он тоже будет висеть на том же дереве? - Да, на том же... - Значит, вы подозревали практически всех? - Такова моя профессия. - А меня не заподозрили. Почему? - Вы не хотели брать Пирса с собой. Уже одно это снимало с вас подозрения. Но мне, тем не менее, нужно было сделать так, чтобы вы его взяли, и меня - тоже. Это было не так уж трудно сделать с этим великолепным объявлением "Разыскивается...", которое сфабриковала секретная служба... - Значит, вы меня надули, - в голосе Клэрмонта прозвучала скорее горечь, чем гнев. - Вас никто не надувал. Мы подозревали, что в форте Гумбольдт, возможно, что-то неладно и решили перестраховаться. Когда я попал на этот поезд, то знал о происходящем не больше, чем вы. - А теперь знаете? - Знаю. - Дикин! Он резко обернулся и его рука схватила револьвер у пояса. А тот же голос продолжал: - Ваша барышня под прицелом! Не вздумайте что-либо выкинуть, Дикин. Он и не пытался ничего "выкидывать". На крыше первого вагона, спустив ноги и держа в руке кольт, сидел Пирс. На его мрачной физиономии играла далеко не дружеская улыбка. Дикин широко раскинул руки, так как позади Пирса он заметил еще и О'Брайена с оружием в руке. - Чего вы от меня хотите? - крикнул Дикин. - Вот это уже другое дело, мистер агент секретной службы! - заметил Пирс почти весело. - Остановите поезд! Дикин повиновался. Он повернул регулятор и слегка тронул тормоз, а потом резким движением нажал сразу все тормоза. Оба противника не были готовы к столь резкой остановке: Пирса сбросило на площадку и он едва успел ухватиться за поручни, чтобы вообще не выпасть, но зато уронил кольт, который сразу же исчез в ночной мгле. О'Брайен же распластался на крыше, судорожно вцепившись в вентилятор, дабы не последовать за Пирсом. - Ложитесь! - крикнул Дикин. Он отключил тормоза и нырнул в тендер. Клэрмонт уже лежал ничком на полу кабины, а Марика сидела в тендере, морщась от боли. Дикин рискнул выглянуть поверх деревянной баррикады. Пирс, уже поднявшись на ноги, быстро улепетывал в вагон, а майор со злобным рычанием поднимал свой револьвер. Раздался выстрел. Для Дикина выстрел и звук ударившей о кабину пули слились воедино. Почти машинально он схватил ближайшее полено и швырнул его в О'Брайена. Майор не видел своей мишени, но это его мало волновало: любая пуля, отскочившая рикошетом, могла оказаться столь же смертельной, как и при прямом попадании. Но ему не удалось увернуться от летящего полена - оно ударило ему в плечо. Револьвер вылетел из его руки. Не зная, что он обезоружил майора первым же поленом, Дикин продолжал забрасывать его дровами. Еще несколько попаданий в майора и тот вынужден был отступить и спуститься вниз. Дикин осторожно выглянул из-за баррикады. На передней площадке и на крыше никого не было. Тогда он повернулся к Марике и озабоченно осведомился: - Вас не задело? Улыбнувшись, она потерла себя пониже спины. - Только здесь, когда я неожиданно упала на пол. Дикин тоже улыбнулся и обратился к Клэрмонту: - А вас? - Задело только мое достоинство. Дикин кивнул, поднял с пола ружье Рэфферти и принялся сооружать бойницу в дровяной баррикаде. В офицерском купе вновь собрались на военный совет. Все понимали, что если они и не потерпели крупного поражения, то неудача была явно налицо. Но это были люди, которые не привыкли принимать неудачи, как окончательное поражение. - Есть еще какие-нибудь умные идеи, губернатор? - со злостью спросил Пирс. - Замысел был отличный, а исполнение - дерьмо! Разве я виноват, что ему удалось вас перехитрить? Ей-богу, будь я лет на двадцать моложе... - Но вы старик с обделанными штанами, - огрызнулся О'Брайен. - Так что лучше заткнитесь! - У нас есть порох, - нерешительно проговорил Генри. - Если бросить палочку... - Если это все, что вы можете предложить, то тоже заткнитесь! Нам нужен этот поезд, мы должны вернуться на нем обратно на восток. Наступило продолжительное молчание, которое внезапно было прервано самым неожиданным образом - раздался ружейный выстрел и графин с виски разбился вдребезги. Губернатор схватился за щеку и, когда отнял ее, увидел кровь. Раздался второй выстрел и с головы Пирса слетела шляпа. В следующее мгновение все бросились на пол и стали ползком пробираться в коридор и дальше к офицерской столовой. Дикин вытащил ружье из бойницы в баррикаде, поднялся, взял Марику за руку и отвел ее в кабину локомотива. Затем он перенес труп Рэфферти в тендер, накрыл его брезентом и вернулся в кабину. - Наверное, мне лучше вернуться на наблюдательный пост, - предложил Клэрмонт. - В этом нет необходимости. Сегодня они нас не потревожат, - Дикин пристально уставился на полковника. - А вот это уже больше, чем ваше достоинство, не так ли? - он поднял левую руку Клэрмонта. Она была в крови. - Пожалуйста, мэм, перевяжите рану куском вон той простыни. После этого он переключил внимание на ведение поезда, который со скоростью пятнадцать миль в час - это был максимум того, что можно было себе позволить в условиях столь плохой видимости. Клэрмонт дернулся, когда Марика дотронулся до его руки. Он скривился и поинтересовался у Дикину: - Давеча на крыше вы заявили, что в форте у нас не будет никаких друзей, так? - Кое-кто будет, только под замком. Форт захвачен. Там наверняка Сепп Кэлхаун. Ему, наверняка, помогали индейцы. - Индейцы!? Но ведь их за это накажут. Репрессии их не минуют! - Могут получить очень многое. Им уже не раз платили тем, что мы сейчас везем в этом поезде. - Им платили? - Ну, да! Тем, что находится в багажном вагоне, и из-за чего погиб доктор Молине... и Пибоди тоже... Помните, Молине сказал, что идет проверять медикаменты? Вот почему он умер. Ему пришлось умереть из-за своей добросовестности. - Пришлось? - В этом поезде нет никаких медикаментов. Все ящики забиты оружием и амуницией. Клэрмонт поглядел на руку, которую перевязывала девушка и спросил: - Понятно... А преподобный отец? - Пибоди? Сомневаюсь, что этот отец хоть раз бывал в церкви. В течение двадцати лет он был агентом федерального правительства, из них восемь лет - моим партнером. - Преподобный отец Пибоди? - изумился полковник. - Кем, вы говорите, он был? - Агентом. Они застукали его, когда он вскрывал гроб... один из тех, знаете, что предназначались для жертв эпидемии холеры. - Знаю, знаю! Всем известно, для какой цели нужны гробы! - раздраженно заявил Клэрмонт. - В форте Гумбольдт столько же холеры, сколько мозгов в моей голове! - Дикин в этот момент испытывал к себе глубокое отвращение. - Эти гробы доверху наполнены оружием - магазинными винтовками марки Винчестер новейшего образца. - Вот как! Я о таких никогда не слышал. - О них мало кто слышал. Их производство началось несколько месяцев назад. Они были похищены прямо с фабрики. Теперь мы знаем, что похищенное оружие в этом поезде. - А что случилось с вагонами, в которых были лошади? - Я отцепил их. - Ну, конечно, так я и предполагал. Но зачем? - Секунду! - поднял руку Дикин. - У нас падает давление. В офицерской столовой, где Фэрчайлд и другие в третий раз собрались вместе, царила напряженная обстановка. - Ну как? Ничего не придумали? - поинтересовался губернатор. - Нет! - зло буркнул майор. - Но мы же должны что-то предпринять! Генри, подкинув несколько поленьев в печку, повернулся к присутствующим. - Вы сами найдете выход, если зададите себе всего один вопрос. Что будет, если нам не удастся заставить их остановить поезд? Все очень просто... Дикин не остановит поезд до тех пор, пока не окажется в безопасности среди друзей в форте Гумбольдт! Слова Генри вызвали некоторый интерес и после короткой паузы, во время которой все обдумывали сказанное, О'Брайен заметил: - Ей-богу, а ведь вы правы, Генри! Он знает о нас лишь то, что мы поставляем оружие индейцам, а мы вообразили, что он знает о нас решительно все! Что он знает о нашей главной цели? Ничего! Откуда ему об этом знать? И никто ничего не знает? Ведь это просто невозможно... Кроме нас, никто не связывался с фортом Гумбольдт. Каков же напрашивается вывод? - заключил майор решительно махнув рукой. - Я предлагаю предоставить мистера Дикина самому себе, пусть себе гонит дальше в форт Гумбольдт! Кажется, он достаточно компетентен, вы не находите. Довольно улыбаясь, губернатор потянулся за бутылкой виски. Предвкушая благополучный исход предприятия, он сказал: - Хороший прием окажет ему там Белая Рука! В это время Белая Рука находился довольно далеко от форта Гумбольдт. За вождем пайутов следовало, оседлав лошадей, до пятидесяти индейцев. Белая Рука повернулся в седле, указал на восток, где небо начало светлеть и настойчивым жестом приказал своим людям ехать быстрее. Пайуты начали вытягиваться в шеренгу, ускорив бег лошадей по извилистой долине. Дикин тоже заметил первые признаки рассвета. Он проверил показания манометра, удовлетворенно кивнул и закрыл топку. Клэрмонт и Марика с бледными лицами сидели в позах, выражавших крайнюю усталость. Сам Дикин чувствовал себя чуть лучше их и чтобы поддержать в себе бодрость духа, он возобновил свой рассказ с того места, на котором его прервали дела. - Так вот, о вагонах с лошадьми... Мне пришлось их отцепить. Индейцы - почти наверняка пайуты под предводительством Белой Руки - собираются устроить засаду у восточного входа в Ущелье Разбитых Надежд и остановить поезд. Я знаю это ущелье. Им придется оставить своих лошадок почти за милю до этого места и мне не хотелось бы преподносить им подарок в виде двух вагонов свежих лошадей. - Собираются устроить засаду... - повторил полковник. - Но я думал, что индейцы заодно с этими... этими ренегатами в вагоне у нас за спиной - Вы правильно мыслите, полковник. Но бандиты, захватившие форт, и индейцы считают, что попытка уничтожить вагоны с солдатами не удалась и решили, что этих солдат необходимо перебить. Мне просто позарез нужно было выманить индейцев из форта... Иначе мы никогда бы туда не попали. Живыми, разумеется! Клэрмонт недоверчиво повторил: - Считаю, что попытка уничтожить солдат не удалась... - Вы, наверное помните о пропавшем передатчике? Ну, так знайте теперь, что мне пришлось спрятать его в ящике с сеном. Клэрмонт внимательно посмотрел на Дикина. - Вы развили тут кипучую деятельность, Дикин. - Во всяком случае, я не бездельничал. - Но почему? Почему? Почему нужно было захватывать форт ради нескольких ящиков с оружием? - Марика беспомощно развела руками. - Зачем эти кровавые убийства? Почему мой дядя, О'Брайен, Пирс рискуют жизнями и губят свою карьеру? - Эти гробы прибудут в форт не пустыми и по воле тех людей покинут форт также не пустыми... Клэрмонт нетерпеливо перебил Дикина. - Но вы же сами сказали, что холеры нет! - Холеры там действительно нет, но в форте Гумбольдт есть еще кое-что, правда, не имеющее ничего общего с холерой, - то, за что люди готовы продать свою жизнь, честь, душу! Вы когда-нибудь слышали о людях по имени Маккей, Фейр, Фладе? - Имена как-будто знакомы. - Эти люди нашли большую жилу в начале этого года. Известно, что добытое ими золото уже сейчас исчисляется в десять миллионов долларов. А единственный путь, по которому весь этот металл может быть переправлен на восток - вот эта железная дорога. Я думаю, что в данный момент в форте больше золота и серебра, чем в любом другом месте, кроме государственной казны... - Хорошо, что я уже сижу, - бросил Клэрмонт. - Иначе мне все равно пришлось бы сесть от удивления. - Когда через какой-нибудь штат перевозят драгоценный груз, об этом, как вы знаете, уведомляют губернатора штата, а тот в свою очередь обращается к военным или гражданским властям, чтобы те обеспечили надежную охрану. На этот раз Фэрчайлд не известил ни тех, ни других. Вместо этого он известил О'Брайена, который передал известие Пирсу. Пирс сообщил Кэлхауну, а тот нанял пайутов, пообещав им определенное вознаграждение. Не правда ли, все чрезвычайно просто? - А золото должно быть переправлено в этих гробах? - А как же иначе? Подумайте сами, можно ли придумать более надежный способ для транспортировки такого груза? Никому не придет в голову вскрывать гробы, тем более гробы с трупами людей, умерших от холеры. При необходимости, эти "золотые" гробы можно было бы даже предать земле с воинскими почестями, чтобы потом вырыть их в удобное время. Клэрмонт покачал головой. Казалось, он совершенно пал духом и был близок к отчаянию. - Эти жестокие пайуты... Один бог знает, сколько их. Да и эти бандиты у нас за спиной. Кэлхаун с бандой, поджидающие нас в форте Гумбольдт... - Не тревожьтесь, - успокоил его Дикин. - Что-нибудь придумаем. 9 Ущелье, метко названное Ущельем Разбитых Надежд, окаймлялось с юга почти вертикальной стеной утесов, а с другой стороны, довольно пологим склоном, спускавшимся к давно уже пересохшему руслу рукава реки, густо усеянному обломками скал, которые представляли собой великолепное укрытие для людей, но не для лошадей. Другим укрытием в этой каменистой горной долине могла служить густая сосновая роща, находившаяся в миле от железной дороги. Именно в этой роще Белая Рука отдал приказ остановиться. - Вон там остановиться поезд и там же мы устроим засаду. Придется идти туда пешком, - он повернулся к двум индейцам. - Поручаю вам лошадей. Держите из здесь или уведите подальше в лес. Их никто не должен заметить Генри сидел у печки в офицерской столовой и дремал. Фэрчайлд, О'Брайен и Пирс расположились за столиками, положив головы на руки. Они спали или делали вид, что спали. В кабине машиниста Дикин, высунувшись в окно, вглядывался в снежную мглу. - Мы приближаемся к Ущелью Разбитых Надежд. Осталось ехать всего две мили. Видите вон ту сосновую рощу справа от полотна? - Клэрмонт утвердительно кивнул. - Там они наверняка прячут своих лошадей. - Он кивнул на ружье Рэфферти, которое полковник держал в руках. - Не давайте им никаких шансов на сопротивление. Ни мгновения, чтобы они могли что-то сообразить! Клэрмонт медленно кивнул головой. Лицо его было таким же сосредоточенным и решительным, как у Дикина. Белая Рука и индейцы притаились за обломками скал. Их взоры были прикованы к восточному входу в ущелье. Внезапно один из индейцев вытянул руку и тронул вождя за плечо. Оба повернули головы в ту сторону и внимательно прислушались. Где-то далеко и едва слышно различалось тяжелое пыхтение паровоза. Белая Рука взглянул на своего помощника и кивнул. Дикин сунул руку под куртку и достал две палочки взрывчатки, которые еще раньше захватил из багажного вагона. Затем начал плавно останавливать поезд. О'Брайен мгновенно проснулся и кинулся к ближайшему окну, после чего повернулся к Пирсу. - Вставайте! Мы останавливаемся! Натан, вы знаете, где мы находимся? У входа в Ущелье Разбитых Надежд! Они вопросительно уставились друг на друга. Фэрчайлд тоже поднялся и подошел к окну. В его голосе прозвучала тревога, когда он спросил: - Что этот дьявол выкинет на этот раз? Дикин действительно что-то задумал. Когда поезд почти остановился, он поджег шнур от взрывчатки, выждал нужное, с его точки зрения, время, а потом швырнул ее через правую дверь кабины. В тот же момент Клэрмонт вышел на площадку локомотива с левой стороны. Пирс, О'Брайен, Фэрчайлд и Генри невольно отшатнулись и закрыли лицо руками, когда снаружи неожиданно вспыхнул ослепительный свет и раздался резкий грохот взрыва. Через одну-две минуты они снова приникли к окну, но Клэрмонт уже успел соскочить с подножки, скатиться с насыпи и притаиться внизу. Облаченный в маскировочный халат, сделанный из простыней, он был практически не виден, тем более, что был неподвижен. Дикин вновь прибавил скорость. Белая рука и индейцы были удивлены еще больше, чем четверка в офицерском купе. Вождь неуверенно произнес: - Может быть, наши друзья хотели предупредить нас о своем приближении? Смотрите они снова поехали быстрее. - Да, и я вижу еще кое-что, - его помощник в волнении вскочил на ноги. - Вагоны с солдатами! Ведь их нет! - Ложись, глупец! - спокойствие вождя на какой-то миг изменило ему. Он был совершенно озадачен и сбит с толку, обнаружив, что весь состав состоит всего лишь из локомотива и трех вагонов. На физиономии О'Брайена была та же озабоченность. - Какого дьявола он задумал? Создается впечатление, что он сумасшедший! - Могли бы выяснить, в чем дело! - недовольно проворчал губернатор. Пирс сунул в руку губернатора один из револьверов. - Вот что, губернатор... Идите сами и выясняйте! Губернатор сжал револьвер в руке. - И выясню! Наверняка, выясню! Фэрчайлд прошел вперед, приоткрыл дверь на переднюю площадку и осторожно взглянул в щель. В ту же секунду раздался выстрел и пуля ударила в стенку вагона, чуть выше головы губернатора. Он быстро отпрыгнул и захлопнул дверь. В купе он вернулся явно потрясенным. - Ну что, выяснили? - участливо съехидничал Пирс. Губернатор ничего не ответил. Он бросил оружие на стол и схватил бутылку виски. - Наши приятели? - спросил Марику Дикин. - Мой дядюшка... - Марика с отвращением посмотрела на все еще дымящийся кольт в руке. - Попали в него? - Нет. - Очень жаль... Клэрмонт в белом облачении медленно продвигался вперед, всматриваясь в темноту, но пока не обнаружил ничего подозрительного. Другого он и не ожидал: Белая Рука был слишком опытен, чтобы преждевременно обнаружить свое присутствие. Он посмотрел на видневшуюся вдали сосновую рощу. Если Дикин прав и у индейцев есть лошади, то они укрылись именно в этой роще. Теперь уже Клэрмонт не сомневался в правильности суждений Дикина. Ползком, опираясь на колени и локти, он продолжил путь к роще. Дикин вновь замедлил скорость. Марика, не покидавшая поста у задней стенки тендера, кинула на него быстрый взгляд. - Останавливаемся - Замедляем ход... - он поманил ее в кабину. - Оставьте пост и идите в кабину. - Думаете будут стрелять? - Во всяком случае, нас не будут забрасывать розами, будьте уверены! Теперь состав полз совсем медленно, делая не более десяти миль в час. Выражение озадаченности на лице Белой Руки сменилось пылким гневом. - Кретины! - бросил он. - Почему они не останавливаются? - он вскочил на ноги и начал махать руками, но поезд полз вперед, не останавливаясь. Белая Рука крикнул своим подчиненным, чтобы они следовали за ним. Все повыскакивали из укрытий и, скользя и спотыкаясь, побежали вверх по склону. Дикин увеличил скорость. И снова О'Брайен, губернатор, Пирс и Генри с тревогой столпились у окон. - Белая Рука! - завопил Пирс. - Белая Рука и его индейцы! - он бросился к выходу на заднюю площадку. Когда они там собрались, поезд опять сбросил скорость. - Сейчас мы могли бы спрыгнуть, - проворчал Фэрчайлд. - Белая Рука прикрыл бы нас... - Идиот! - уважение, которое Пирс когда-то питал к губернатору, явно упало до нуля. - Именно на это он нас и провоцирует! До форта Гумбольдт еще очень далеко... - Пирс замахал в окно рукой, показывая на локомотив. Там, там! Белая Рука махнул ему в ответ и отдал какой-то приказ. Тотчас же два десятка ружей нацелились на кабину машиниста. Дикин бросился на пол кабины и в тот же миг пули градом ударили в локомотив. В наступившем на мгновение затишье он выглянул наружу. Индейцы на ходу перезаряжали ружья и явно догоняли поезд. - Совсем с ума сошел! - со все возрастающим беспокойством прорычал О'Брайен. - Куда, черт возьми, гнет Дикин? Ведь он легко мог бы оставить их позади, если бы... Он посмотрел на Пирса. Тот недоуменно ответил ему таким же недоуменным взглядом. Благополучно достигнув леса, Клэрмонт быстро и бесшумно пробирался среди деревьев, намереваясь зайти неприятелю в тыл. Он был уверен, что охрана находится на опушке леса, наблюдая за действиями в долине, а это означало, что он очутится у них за спиной, в тылу. Лошадей было около шестидесяти и ни одна из них не была ни привязана, ни стреножена. Клэрмонт наметил трех лошадей, показавшихся ему наиболее подходящими - остальных он собирался разогнать, и медленно продолжил свой путь, пробираясь среди лошадей. Часовые - их было двое - стояли на самой опушке леса, задумчиво переглядываясь при звуках доносившейся до них беспорядочной стрельбы. Поскольку оба были полностью поглощены тем, что происходило почти за две мили от них, Клэрмонту удалось приблизиться к ним почти вплотную. С такой ничтожной дистанции стрелять из ружья показалось ему излишним. Он тихонько прислонил его к стволу дерева и вытащил кольт. Высунувшись из поезда, Пирс и О'Брайен неистово жестикулировали, стремясь показать Белой Руке, что он с людьми должен вернуться в сосновую рощу. Поняв, наконец, значение их сигналов, вождь пайутов остановился и знаком приказал остальным сделать то же самое. - К лошадям! - повернувшись, выкрикнул он. Он бросился было бежать, но вдруг остановился. В морозном воздухе отчетливо прозвучали два далеких револьверных выстрела. С бесстрастным лицом вождь тронул двух своих воинов за плечо. Они тотчас же направились в сторону рощи, но не очень поспешно. Поведение Белой Руки ясно указывало, что спешить уже некуда. Пирс злобно проговорил: - Теперь понятно, зачем Дикин замедлял ход и устраивал этот последний взрыв... Чтобы отвлечь внимание, когда Клэрмонт спрыгивал с другой стороны! - Меня гораздо больше беспокоят два других обстоятельства: п_о_ч_е_м_у Белая Рука оказался здесь и _к_а_к_ Дикин узнал, что он тут окажется? - пробурчал О'Брайен. Индейцы стояли понурой группой, опустив ружья. Поезд находился от них уже в трехстах ярдах. Оглянувшись назад, Дикин немного замедлил ход. - Мы _д_о_л_ж_н_ы_ остановить его! - истерически завопил Фэрчайлд. - Должны! Должны! Смотрите поезд плетется почти шагом! Мы можем по двое спрыгнуть с каждой стороны, атаковать с двух сторон и... - И увидеть, как он помашет нам на прощание ручкой, мгновенно прибавив скорость, - продолжил О'Брайен. - Вы уверены, что он притормаживает именно с этой целью? - А с какой же еще? Клэрмонт, сидя на лошади, вел за собой еще две. Остальные животные разбежались по всей долине. Впереди виднелись телеграфные столбы. Это был западный выход из Ущелья Разбитых Надежд. Поморщившись от боли, Клэрмонт посмотрел на перевязанную левую руку. И повязка, и уздечка - там, где он держал ее в руке - намокли от крови. Он отвел взгляд от руки и пустил лошадь галопом. Теперь поезд шел быстрее, удаляясь от застывшей в неподвижности группы индейцев. Белая Рука, не меняя позы, смотрел на возвращающихся из сосновой рощи разведчиков. Приблизившись, первый из них не сказал ни слова, а лишь поднял руки ладонями вверх. Белая Рука кивнул и понимающе отвернулся. Его люди подошли к нему и все они зашагали по шпалам в сторону уже исчезающего поезда. Находясь на задней площадке, Фэрчайлд, О'Брайен и Пирс следили за уменьшающимися фигурками индейцев. Их настроение совсем упало, когда они услышали два далеких револьверных выстрела. - Что это? - в отчаянии спросил Фэрчайлд. - Наверняка, Клэрмонт! - убежденно ответил Пирс. - Вероятно, сигнализирует Дикину, что разогнал ко всем чертям всех лошадей Белой Руки и теперь возвращается. А это означает, что нашим друзьям индейцам предстоит долгий путь пешком до форта Гумбольдт. Когда они туда доберутся, Дикин уже будет там и устроит им достойную встречу с огоньком. - Но ведь там Сепп Кэлхаун! - с надеждой возразил губернатор. - У Кэлхауна столько же шансов расправиться с Дикином, сколько у моей покойной бабушки! - прорычал Пирс. - Тем более, что Сепп обычно навеселе. - Губы шерифа сжались в тонкую линию. - Ну что я говорил! Теперь он прибавил скорость! Дикин смотрел вперед через окно кабины. Снег перестал заметать пути. До западного выхода из Ущелья Разбитых Надежд оставалось не более двухсот ярдов. В этом месте у них должна была произойти встреча с Клэрмонтом. - Держитесь крепче! - приказал он девушке. Он повернул регулятор и резко затормозил. Четверка на задней площадке с тревогой и с небольшим, но верным предчувствием, обменялась взглядами. Дикин вложил в руку Марики револьвер Банлона и достал из ящика с инструментами палочку взрывчатки. - Ну! - буркнул Дикин, когда поезд остановился. Девушка спустилась с подножки, спрыгнула и тяжело упала в снег, несколько раз перевернувшись и вскрикнув от боли. Дикин затормозил и дал задний ход и увеличил скорость. Скоро он уже был на полотне рядом с Марикой. Прошло несколько минут, прежде чем четверо в поезде поняли, что двигаются в обратном направлении. Первым очухался О'Брайен. Он высунулся и сразу же раскрыл глаза от ужаса: Дикин, стоя на полотне, целился в него из револьвера. Едва он успел отшатнуться, как раз раздался выстрел. - О, боже! - выкрикнул майор, добавив к этому восклицанию нецензурные изысканные выражения. - Он выпрыгнул из поезда! - И в кабине никого нет!? - Фэрчайлд впал в истерику. - Ради бога, прыгайте! О'Брайен загородил ему путь. - Нет! - Ради бога! Вспомните, что случилось с солдатами в закрытых вагонах! - Нам нужен этот поезд! - заявил майор и обратился к Пирсу: - Вы бы смогли вести поезд, Натан? Тот покачал головой. - Я тоже _н_е__у_м_е_ю, но попробую, - он махнул рукой. - Дикин! Пирс понимающе кивнул и спрыгнул с площадки. Снег смягчил его приземление и в следующее мгновение он был уже на ногах и быстро огляделся по сторонам. Вдалеке он увидел Дикина, который поддерживал едва стоявшую на ногах девушку. - Это было необходимо, - заявил Дикин. - Вы что-то повредили? - Щиколотку и запястье. - Стоять можете? - Не знаю. Кажется, нет. - Ну тогда присядьте, - довольно бесцеремонно он усадил ее на край насыпи и посмотрел на поезд, который удалился уже на четверть мили. В тендере поезда появился О'Брайен и в нерешительности остановился перед рычагами управления, озадаченный неожиданно свалившейся на него ролью машиниста. Дикин наклонился и подсунул взрывчатку под рельс. Он закрепил ее землей и камнями, освободив шнур. - Вы собираетесь взорвать пути? - поинтересовалась Марика. - Угадали. - Только не сейчас! - раздался голос Пирса, который стоял перед ними с кольтом в руке. Он взглянул на Марику, которая поддерживала левое запястье правой рукой. - Может быть это научит вас, как прыгать на ходу с поезда. - Потом он обратился к Дикину. - Ваше оружие, приятель! Рукояткой вперед! Дикин сунул руку под куртку, намереваясь достать револьвер. - У меня тоже есть оружи