лась неловко.
     - Немного наклонитесь. Концы лыж должны смотреть вперед.
     - Скажите это им. У них что-то свое на уме, - заявила Кэтрин.
     - У вас неплохо получается.  Теперь  поехали  вниз.  Согните  ноги  в
коленях. Добейтесь равновесия. Поехали!
     Кэтрин упала.
     - Еще раз. У вас прекрасно получается.
     Она снова упала. И еще раз. И вдруг она обрела его, это самое чувство
равновесия. Как будто у нее выросли крылья. Она поехала вниз по склону,  и
сердце ее замерло от восторга. Казалось,  она  летит.  Ей  нравился  хруст
снега под лыжами и ветер, бьющий в лицо.
     -  Замечательно!  -  воскликнула  она.  -  Неудивительно,  что   люди
привыкают к лыжам,  как  к  наркотикам.  А  когда  мы  перейдем  на  склон
побольше?
     Инструктор рассмеялся:
     - Сегодня останемся здесь. А уж завтра - на Олимпийские игры.
     Это было чудесное утро.


     Когда Кирк Рейнольдс вернулся с лыжной прогулки, она уже ждала его  в
гриль-баре. Кирк был оживлен, щеки покраснели  от  мороза.  Он  подошел  к
столику Кэтрин и сел.
     - Ну как? - спросил он.
     - Потрясающе. Ничего важного я себе не сломала. И упала только  шесть
раз. И знаешь, - заявила она с гордостью, -  к  концу  урока  у  меня  уже
неплохо получалось. Тренер, вероятнее всего,  заявит  меня  на  участие  в
Олимпийских играх.
     Рейнольдс улыбнулся:
     - Замечательно. - Он стал было рассказывать  Кэтрин  о  своем  звонке
Питеру Демонидесу, но в последний момент  передумал,  не  желая  вновь  ее
расстраивать.
     После  обеда  они  долго  гуляли  по  заснеженным   улицам,   изредка
заглядывая в маленькие магазинчики. Кэтрин почувствовала, что устала.
     - Наверное, мне стоит вернуться в номер, - сказала она, -  и  немного
вздремнуть.
     - Хорошая  мысль.  Здесь  довольно  разреженный  воздух,  и  пока  не
привыкнешь, быстро устаешь.
     - А ты что будешь делать, Кирк?
     Он посмотрел на дальний склон:
     - Наверное, съеду все же по Грище. Я раньше  там  не  ездил.  Хочется
попробовать.
     Кэтрин взяла его за руку:
     - Кирк, насчет вчерашнего вечера. Мне очень жаль. Я...  Я  постараюсь
исправиться.
     - Забудь об этом. Пойди в гостиницу и поспи.
     - Уже иду.
     Кэтрин смотрела ему вслед: "Он просто замечательный. Не понимаю,  что
он нашел в такой идиотке, как я?"


     Кэтрин  хорошо  выспалась  и  никаких  снов  не  видела.  Когда   она
проснулась, было уже почти шесть часов. Скоро должен был вернуться Кирк.
     Кэтрин приняла душ и оделась, все время думая  о  том,  что  ждет  ее
вечером. "Нет, не вечером, - призналась она самой себе,  -  ночью.  Сделаю
все, чтобы ему было хорошо".
     Она подошла к окну. Начинало темнеть.  "Кирк,  наверное,  увлекся,  -
подумала Кэтрин. Она взглянула на крутой склон в отдалении. - Это  и  есть
Грища? Интересно, я смогу когда-нибудь съехать оттуда?"
     В семь часов Кирка все еще не было. На  улице  совсем  стемнело.  "Не
может же он ездить на лыжах в  темноте,  -  рассуждала  Кэтрин.  -  Готова
поспорить, что он зашел в бар, чтобы выпить."
     Она уже направилась к двери, как зазвонил телефон.
     Кэтрин улыбнулась. "Я была права. Он  звонит,  чтобы  предложить  мне
присоединиться к нему в баре".
     Она сняла трубку и весело спросила:
     - Ну что, встретил снежного человека?
     Незнакомый голос произнес:
     - Миссис Рейнольдс?
     Она совсем  уж  было  собралась  ответить  отрицательно,  но  вовремя
вспомнила, как Кирк записал их у дежурного.
     - Да. Миссис Рейнольдс у телефона.
     - Боюсь, у меня для вас дурные новости,  миссис  Рейнольдс.  С  вашим
мужем произошел несчастный случай.
     - О, нет! Это... серьезно?
     - Боюсь, что да.
     - Я сейчас приду. Где...
     - Мне очень жаль, но он... он мертв, миссис Рейнольдс. Он спускался с
горы и сломал себе шею.



        16

     Тони Риццоли смотрел, как она голая  выходила  из  ванной,  и  думал:
"Почему у гречанок такие большие задницы?"
     Она скользнула к нему в постель, обняла и прошептала:
     - Я рада, что ты выбрал меня, poulaki. Я  тебя  сразу  захотела,  как
только увидела.
     Тони Риццоли едва  удержался,  чтобы  громко  не  расхохотаться.  Эта
сучка, видать, насмотрелась порнофильмов.
     - Конечно, - сказал он. - Я тоже, детка.


     Он прихватил ее в "Ньюйоркере", сомнительном ночном  клубе  на  улице
Каллари, где  она  работала  певичкой.  Она  была  тем  самым,  что  греки
презрительно называют davyeezee skilo, или "тявкающая собака". Ни у  одной
из девиц, работающих в этом клубе,  не  было  таланта,  во  всяком  случае
вокального, но за определенную мзду любую из них можно было увезти  домой.
Эту звали Хелена,  она  была  довольно  хорошенькая,  с  темными  глазами,
чувственным лицом и зрелым телом. Ей было двадцать четыре, и на вкус  Тони
Риццоли она была старовата, но  он  никого  в  Афинах  не  знал,  так  что
выбирать было не из чего.
     - Я тебе нравлюсь? - игриво спросила Хелена.
     - Ага. Я с ума по тебе схожу.
     Он принялся ласкать ее грудь и, почувствовав, как  затвердели  соски,
ущипнул ее.
     - Ой!
     - Давай двигай вниз, детка.
     - Я этим не занимаюсь.
     Риццоли уставился на нее:
     - В самом деле?
     В следующее мгновение он схватил ее за волосы и дернул.
     Хелена взвизгнула:
     - Parakalo.
     Риццоли дал ей увесистую пощечину:
     - Еще один звук - и я сверну тебе шею.
     Риццоли с силой ткнул ее лицом к себе в пах.
     - Он там, крошка. Ну-ка, доставь ему радость.
     - Отпусти, - простонала девушка. - Ты делаешь мне больно.
     Риццоли еще крепче ухватил ее за волосы.
     - Эй, ты ж от меня без ума, разве забыла?
     Он отпустил волосы, она подняла голову, глаза ее сверкали:
     - А пошел ты!..
     Но выражение его лица заставило ее замолчать. С этим мужчиной  что-то
было здорово не в порядке. И как она этого раньше не заметила?
     - Нам нет причин ругаться, - сказала она, пытаясь  его  успокоить.  -
Мы...
     Пальцы Тони впились ей в шею.
     - Я плачу тебе не за разговоры. - Он  опять  ударил  ее  по  лицу.  -
Заткнись и принимайся за дело.
     - Конечно, радость моя, - торопливо сказала Хелена. - Конечно.


     Риццоли был ненасытен,  и  Хелена  выбилась  из  сил,  доставляя  ему
удовольствие. Она лежала рядом с ним до тех пор, пока не убедилась, что он
заснул. Тогда она тихонько выскользнула из постели и оделась.  У  нее  все
болело. Риццоли еще не заплатил ей, и в обычной ситуации  Хелена  попросту
взяла бы деньги из бумажника, добавив хорошие чаевые. На этот раз какой-то
инстинкт заставил ее уйти, не взяв никаких денег.
     Часом позже Тони Риццоли разбудил громкий стук  в  дверь.  Он  сел  и
посмотрел на часы. Четыре часа утра. Огляделся. Девушки не было.
     - Кто там? - спросил он.
     - Ваш сосед. - Голос звучал раздраженно: - Вас к телефону.
     Риццоли потер лоб ладонью.
     - Иду.
     Он надел халат и прошел к креслу, на котором лежали  брюки.  Проверил
бумажник. Все деньги были на месте. "Значит, эта сучка не дура". Достал из
бумажника стодолларовую бумажку, подошел к двери и открыл ее.
     Сосед стоял в холле в халате и тапочках.
     - Сколько  времени,  знаете?  -  спросил  он  с  негодованием.  -  Вы
сказали...
     Риццоли протянул ему сто долларов.
     - Мне страшно неловко, - сказал он извиняющимся голосом.  -  Я  очень
быстро.
     Негодование соседа словно испарилось.
     - Да ладно. Может, дело стоит того, чтобы будить людей в четыре утра.
     Риццоли вошел в номер соседа и взял трубку:
     - Риццоли слушает.
     - Тут возникла проблема, мистер Риццоли, - сказал голос в трубке.
     - В чем дело?
     - Я звоню по поручению Спироса Ламброу.
     - О! - Внезапно его охватило беспокойство. - Что случилось?
     - Это касается Константина Демириса.
     - И что же?
     - Один из его танкеров находится сейчас в Марселе.
     - Ну?
     - Нам удалось узнать, что мистер Демирис приказал перевести  судно  в
Афины. Оно причалит в воскресенье утром и отплывет в воскресенье  вечером.
Константин Демирис собирается отплыть на нем.
     - Что?
     - Он пытается сбежать.
     - Но мы с ним...
     - Мистер Ламброу поручил мне передать  вам,  что  Демирис  собирается
скрываться в Соединенных Штатах, пока не найдет способ от вас избавиться.
     _Н_у _и _х_и_т_р_ы_й_, _с_у_к_и_н _с_ы_н_!
     - Понятно. Поблагодарите мистера Ламброу от моего имени. Скажите  ему
большое спасибо.
     - Не стоит благодарности.
     Риццоли положил трубку.
     - Все в порядке, мистер Риццоли?
     - Что? Да. Все в ажуре.
     И так оно и было.
     Чем больше Риццоли размышлял  о  телефонном  разговоре,  тем  большее
удовлетворение он испытывал. Он так напугал Константина Демириса, что  тот
пытается скрыться. Тем легче будет иметь с ним дело. Воскресенье.  У  него
два дня на подготовку.
     Риццоли знал, что должен быть осторожен. Куда бы он ни  пошел,  всюду
за ним увязывался хвост. "Эти  мудаки-полицейские,  -  презрительно  думал
Риццоли. - Когда будет нужно, я их стряхну в один момент".
     Рано утром на следующий день Риццоли направился к телефонной будке на
улице Кифиссиас и набрал номер Афинского государственного музея.
     Сквозь стекло  будки  он  видел  мужчину,  который  делал  вид  будто
рассматривает витрину магазина, и еще одного, через дорогу, с  энтузиазмом
беседующего с продавцом цветов, - те двое, что следили за ним.
     "Успеха вам", - усмехнулся Риццоли.
     - Кабинет куратора. Чем могу вам помочь?
     - Виктор? Это Тони.
     - Что-нибудь случилось? - в голосе Коронциса звучала паника.
     - Да нет, - ответил Риццоли успокаивающе. -  Все  нормально.  Виктор,
помнишь хорошенькую вазу с красными фигурками?
     - Амфора "К".
     - Ага. Я ее сегодня заберу.
     Последовала длинная пауза.
     - Сегодня? Я... не знаю, Тони. -  Голос  Коронциса  дрожал.  -  Вдруг
что-нибудь не так...
     - Ладно, дружище, забудь об этом. Просто хотел оказать  тебе  услугу.
Тогда скажи Сэлу Приззи, что у тебя нет  денег,  и  пусть  он  делает  что
хочет...
     - Нет, Тони, подожди. Я... Я... - Еще одна затяжная пауза.
     - Ты уверен, что сам этого хочешь? Виктор, если ты сам не хочешь, так
и скажи, и я слиняю в Штаты, где у меня нет таких проблем. Знаешь, мне все
эти трудности ни к чему. Я могу...
     - Нет, нет. Я ценю все,  что  ты  для  меня  делаешь.  Правда,  Тони.
Хорошо, договоримся на сегодня.
     - Ладно. Значит, когда музей закроют, ты пойдешь и заменишь настоящую
вазу копией.
     - Охранник на выходе проверяет все свертки.
     - Ну и что? Ваши охранники что, специалисты по искусству?
     - Разумеется, нет. Но...
     - Слушай меня, Виктор. Ты просто возьмешь чек  на  одну  из  копий  и
прилепишь его к бумажному пакету с вазой. Понял?
     - Да. Я... понял. Где мы встретимся?
     - Не надо нам встречаться. Уходи из музея  ровно  в  шесть.  У  входа
будет ждать такси. Пакет должен быть с тобой. Скажи водителю, чтобы ехал в
отель "Британика". Вели ему тебя подождать. Пакет оставь в такси. Зайди  в
гостиницу, найди там бар и выпей чего-нибудь. После можешь ехать домой.
     - Но пакет...
     - Не волнуйся. Он будет в надежных руках.
     Виктор Коронцис был весь мокрый от пота.
     - Я никогда ничего такого не делал, Тони. Всю мою жизнь...
     Голос Коронциса прерывался от волнения.
     - Вы хороший друг, Тони, лучше у меня никогда не было. -  Он  немного
помолчал, стараясь справиться с волнением.  -  А  когда  приблизительно  я
получу деньги?
     - Очень скоро, - заверил его Тони. - И тогда у тебя не будет  никаких
забот. "И у меня тоже, - в восторге подумал Риццоли. - Никогда".


     В порту стояли два туристских судна, и в музее поэтому все время было
полно  народу.  Обычно  Коронцису  нравилось  наблюдать  за  посетителями,
пытаться угадать,  кто  есть  кто.  Среди  туристов  бывали  американцы  и
англичане, а также много всякого народу из разных стран. Сегодня же он был
в такой панике, что и думать о них не мог.
     Он  взглянул   на   две   витрины,   где   были   выставлены   копии,
предназначенные для продажи. Вокруг них толпились люди, и  две  продавщицы
едва успевали из обслуживать.
     "Может, они все распродадут, - мелькнула у Коронциса надежда, -  и  я
не смогу сделать то, что велел Рицолли". Но в душе он  знал,  что  надежды
его напрасны. В подвале музея хранились сотни  копий  наиболее  выдающихся
экспонатов.
     Ваза, которую Риццоли  предложил  ему  украсть,  считалась  одним  из
главных сокровищ музея. Амфора с красными мифическими фигурками на  черном
фоне относилась к 15 веку до нашей эры. Последний раз Коронцис брал  ее  в
руки пятнадцать лет тому назад, когда он с душевным трепетом помещал ее  в
витрину, где она должна была находиться вечно. "И теперь  я  собираюсь  ее
украсть, - с отчаянием подумал Коронцис. - Да поможет мне Бог!"
     Весь день Коронцис был как в тумане, с ужасом ожидая  момента,  когда
он превратится в вора. Он вернулся в кабинет, закрыл  дверь  и  уселся  за
стол: "Я не могу этого сделать. Должен же быть какой-то другой  выход.  Но
какой?" У него не было ни малейшей возможности достать такую сумму. В ушах
до сих пор звучал голос Приззи: "Ты отдаешь  мне  деньги  сегодня,  или  я
скормлю тебя рыбам. Усек?" Этот человек - настоящий убийца. Нет, выбора  у
него не было.
     За несколько минут до шести часов Коронцис вышел из своего  кабинета.
Две женщины, которые торговали копиями древних экспонатов, уже  готовились
закрывать свой киоск.
     - Sidnomi, - обратился к  ним  Коронцис.  -  У  моего  приятеля  день
рождения. Хотелось бы подарить ему что-нибудь из музея.  -  Он  подошел  к
витрине и сделал вид, что изучает ее. Там было полным полно  ваз,  бюстов,
кубков, книг и карт. Он долго из разглядывал, как бы не зная, что выбрать.
Наконец он указал на копию красной амфоры. - Пожалуйста, вот это подойдет.
     - Вне всякого сомнения, - сказала  женщина.  Она  достала  амфору  из
витрины и протянула ее Коронцису.
     - Дайте мне, пожалуйста счет.
     - Конечно, мистер Коронцис. - Может быть, завернуть ее покрасивее?
     - Нет, не надо, - быстро сказал Коронцис.  -  Просто  положите  ее  в
пакет.
     Он проследил, как она положила амфору и счет в бумажный пакет.
     - Спасибо.
     - Уверена, вашему другу понравится.
     - Я тоже так думаю. - Он взял пакет трясущимися руками и  вернулся  в
кабинет.
     Заперев дверь, Коронцис вынул копию из пакета и поставил ее на  стол.
"Еще не поздно, - подумал Коронцис. - Пока  я  еще  не  совершил  никакого
преступления". Он мучился, не зная, на что решиться. В голову лезли мысли,
одна страшнее другой. "Можно сбежать в какую-нибудь страну и бросить  жену
и детей. Или покончить жизнь самоубийством. Или пойти в полицию и заявить,
что мне угрожают. Но стоит правде выйти наружу - мне конец".  Нет,  выхода
не  было.  Приззи  убьет  его,  если  он  не  заплатит  долг.  "Надо  быть
благодарным Богу за то, что у меня есть такой друг, как Тони. Не будь его,
я уже давно был бы трупом".
     Он взглянул на часы: время действовать.  Коронцис  поднялся,  ноги  у
него дрожали. Глубоко дыша, он постоял  немного,  стараясь  взять  себя  в
руки. Почувствовал, как  вспотели  ладони.  Вытер  их  об  рубашку.  Затем
положил копию в бумажный пакет и направился к двери. Охранник,  стоящий  у
входной двери, уходил в шесть, после того  как  музей  закрывался.  Другой
охранник делал обход, но в данный момент  он  находился  в  дальнем  конце
музея. Его и Коронциса разделяли с полдюжины залов.
     Коронцис вышел  из  кабинета  и  сразу  наткнулся  на  охранника.  От
неожиданности он вздрогнул.
     - Простите, мистер Коронцис. Не знал, что вы еще не ушли.
     - Да. Я... я как раз собирался уходить.
     - Знаете, - сказал охранник проникновенно, - я вам так завидую.
     "Знал бы ты!"
     - В самом деле? Почему?
     - У вас такие обширные познания обо всех этих чудесных вещах.  Я  вот
тут хожу, смотрю, а ведь это все частички истории,  верно?  А  мне  о  них
ничего не известно. Может, вы  когда-нибудь  мне  что-либо  расскажете.  Я
ведь...
     Этот проклятый дурень никогда не замолчит.
     - Ну, разумеется. Когда-нибудь. Буду рад.
     На противоположной стороне зала Коронцису хорошо была видна витрина с
драгоценной вазой.  Надо  было  во  что  бы  то  ни  стало  избавиться  от
охранника.
     - Там... там в подвале, похоже, что-то не ладно с  сигнализацией.  Не
затруднит ли вас проверить?
     - Конечно.  Как  я  понимаю,  некоторые  вещи,  что  здесь  хранятся,
относятся...
     - Может, вы прямо  сейчас  проверите?  Не  хотелось  бы  уходить,  не
убедившись, что все в порядке.
     - Разумеется, мистер Коронцис. Я тут же вернусь.
     Коронцис видел, как  охранник  пересек  зал,  направляясь  в  сторону
подвала. Стоило ему скрыться из глаз, как Коронцис рванулся  к  витрине  с
красной амфорой. Вынул ключ и подумал: "А ведь я и впрямь решился.  Сейчас
я ее украду. - Ключ выпал у него из рук и со звоном упал на пол. - "Может,
это знак? Может, Господь хочет меня вразумить?" Пот потоками  струился  по
его лицу. Наклонившись, он поднял ключ  и  уставился  на  вазу.  Она  была
просто великолепна. Тысячи лет назад его  предки  вложили  в  нее  столько
любви. Охранник прав: это частичка истории, восполнить которую невозможно.
     Коронцис зажмурил глаза. Его передернуло. Огляделся, чтобы убедиться,
что никто за ним не подсматривает, открыл витрину и осторожно вынул  вазу.
Из бумажного пакета он достал копию и поставил ее в витрину, на то  место,
где только что был подлинник.
     Минуту он стоял, разглядывая копию. Она была отлично выполнена, но на
его опытный взгляд все в ней говорило: "Подделка!" Это было очевидно.  "Но
только  для  меня,  -  успокаивал  себя  Коронцис,  -  и  еще   нескольких
специалистов". Никто другой не разглядел бы  разницы.  И  кому  вздумается
разглядывать ее с пристрастием? Коронцис закрыл витрину, запер ее на  ключ
и положил подлинную вазу в бумажный пакет, где уже лежал чек.
     Вынул платок и вытер лицо и ладони. Дело сделано. Посмотрев на  часы,
увидел, что время  десять  минут  седьмого.  Надо  было  спешить.  Он  уже
направился к двери, когда увидел идущего ему навстречу охранника.
     - Я не обнаружил никаких неполадок  в  системе  сигнализации,  мистер
Коронцис, и...
     - Прекрасно, - сказал Коронцис, - всегда лучше лишний раз проверить.
     Охранник улыбнулся:
     - Тут вы правы. Уходите?
     - Да. Спокойной ночи.
     - Спокойной ночи.
     Второй охранник у дверей уже собрался уходить.  Он  заметил  бумажный
пакет в руках Коронциса и широко улыбнулся:
     - Должен проверить. Сами правила устанавливали.
     -  Разумеется,  -  поспешно  согласился  Коронцис  и  протянул  пакет
охраннику.
     Охранник заглянул внутрь, достал вазу и увидел чек.
     - Подарок приятелю, - объяснил Коронцис. - Он инженер  по  профессии.
("Зачем я это говорю? Какое ему дело? Нужно вести себя естественно".)
     - Очень мило. - Охранник кинул вазу обратно в пакет,  и  на  какое-то
мгновение Коронцис испугался, что она разобьется.
     Он прижал пакет к груди:
     - Kalispehra.
     Охранник открыл ему дверь:
     - Kalispehra.
     Коронцис вышел на свежий воздух, тяжело дыша и борясь с  тошнотой.  В
его руках была вещь, которая стоила несколько миллионов долларов, но он не
привык смотреть на эти вещи через  призму  денег.  Он  думал  о  том,  что
предает свою родину, украв кусочек  ее  истории  и  продав  его  какому-то
безликому иностранцу.
     Он спустился вниз по ступенькам. Как и обещал Риццоли,  у  входа  его
ждало такси. Коронцис открыл дверь и сел в машину.
     - Отель "Британика", - сказал он водителю.
     Он откинулся на сиденье. Сил у него не было. Казалось, он только  что
вышел из тяжелого сражения. Интересно, выиграл он или проиграл?
     Когда  такси  остановилось  у  подъезда  гостиницы,  Коронцис  сказал
водителю: "Подождите, пожалуйста". В последний раз взглянул  на  бесценный
пакет на заднем сиденье, затем быстро вошел в холл гостиницы. В дверях  он
обернулся.  В  такси  садился  какой-то  мужчина.  Еще  секунда,  и  такси
умчалось.
     Итак, дело сделано. "Никогда больше ничего подобного не повторится, -
подумал Коронцис. - Никогда в жизни. Конец кошмару".
     В воскресенье, в три часа дня, Тони  Риццоли  вышел  из  гостиницы  и
двинулся в сторону площади  Омония.  На  нем  был  ярко-красный  клетчатый
пиджак, зеленые брюки и красный берет. За ним шли два детектива.  Один  из
них заметил: "Он, верно, эти тряпки в цирке приобрел".
     На  улице  Метакса  Риццоли  сел  в  такси.  Детектив  доложил  через
переговорное устройство:
     - Объект сел в такси и движется в западном направлении.
     В ответ он услышал:
     - Видим. Следуем за ним. Возвращайтесь в гостиницу.
     - Слушаюсь.
     Неприметный серый "седан" проследовал за такси, держась на  небольшом
расстоянии. Такси теперь двигалось в южном направлении, мимо  Монастираки.
Сидящий рядом с водителем "седана" детектив взял в руки микрофон.
     - Центральная? Докладывает четвертый. Объект находится в такси.  Едут
по улице Филхеллион... Минутку. Они только что  свернули  на  улицу  Пета.
Похоже,  он  направляется  в  Плаке.  Можем  его  там  потерять.   Пошлите
кого-нибудь следить за ним.
     - Одну минутку, четвертый. - Немного погодя,  радио  снова  ожило.  -
Четвертый, можем послать вам подмогу. Если он сойдет у Плаки, продолжим за
ним слежку.
     - Kala. На объекте красный клетчатый пиджак, зеленые брюки и  красный
берет. Его трудно не заметить. Подождите. Такси остановилось. Он  вышел  у
Плаки.
     - Сейчас передадим вашу информацию. Все, за ним следят. Вы  свободны.
Конец связи.


     В Плаке два детектива наблюдали за мужчиной, вылезающим из такси.
     - Где это он достал себе такую одежку? - изумился вслух один из них.
     Они подошли поближе и последовали за ним через толпу по узким  кривым
улочкам старого городского района.  Около  часа  он  бесцельно  бродил  по
улицам, мимо таверн,  баров,  сувенирных  киосков  и  маленьких  картинных
галерей. Он спустился вниз по  улице  Анафиотика  и  остановился  у  рынка
поглазеть на сабли, мушкеты, кастрюли, подсвечники,  керосиновые  лампы  и
бинокли.
     - Какого черта ему там надо?
     - Такое впечатление, что он просто вышел на прогулку.  Стой.  Вон  он
идет.
     Он повернул на улицу  Геронда  и  направился  к  ресторану  "Ксинос".
Детективы стояли в сторонке, наблюдая, как он заказывает себе обед.
     Им все уже начинало надоедать.
     - Хоть бы уж он скорее что-нибудь  сделал.  Хочу  домой.  Поспать  бы
сейчас.
     - Лучше бди! Если упустим его, Николино нам головы пооткусывает.
     - Как его можно упустить?! Он же как маяк.
     Второй детектив смотрел на него во все глаза.
     - Что ты сказал?
     - Я сказал...
     - Проехали. - В голосе у него внезапно зазвучала тревога. -  Ты  лицо
его видел?
     - Нет.
     - И я нет. Tiflo! Пошли.
     Детективы поспешно вошли в ресторан и подошли к столику.
     Перед ними сидел совершенно незнакомый человек.


     Ярость инспектора Николино не знала границ.
     - Я поставил три бригады следить за Риццоли. Как  вы  умудрились  его
потерять?
     - Он нас перехитрил, инспектор. Первая группа видела, как  он  сел  в
такси...
     - Упустили такси?
     - Нет, сэр. Мы видели, как он вышел. Вернее, мы думали, что  это  он.
Он был очень броско одет. У него был другой пассажир в такси, с которым он
поменялся одеждой. Мы следили не за тем.
     - А Риццоли уехал в такси?
     - Да, сэр.
     - Номер записали?
     - Понимаете, сэр, нам показалось это лишним.
     - А что за человека вы взяли?
     - Коридорный из той гостиницы, где живет Риццоли. Риццоли сказал ему,
что хочет сыграть кое с кем шутку. Дал ему сотню. Больше мальчишка  ничего
не знает.
     Инспектор Николино глубоко вздохнул:
     - Как я понял, на данный момент никто не знает, где находится  мистер
Риццоли.
     - Боюсь, что нет, сэр.


     В Греции семь главных  портов:  Салоники,  Патры,  Волос,  Игуменица,
Кавала, Ираклион и Пиреус.
     Пиреус расположен в семи милях к юго-западу от  Афин  и  является  не
только главным портом Греции, но и одним из  важнейших  портов  Европы.  В
Пиреусе четыре гавани, три из которых предназначены для прогулочных яхт  и
океанских судов. Четвертая гавань, Гераклес, отведена для грузовых  судов,
которые пристают прямо к набережной.
     "Теле" стоял на якоре в бухте  Гераклес.  Это  был  огромный  танкер,
похожий на гигантского бегемота, притаившегося в темной воде.
     Тони Риццоли в сопровождении  четырех  мужчин  подъехал  к  пристани.
Взглянув на огромный танкер, Риццоли  подумал:  "Итак,  он  здесь.  Теперь
проверим, на борту ли наш приятель Демирис".
     Он повернулся к сопровождающим:
     - Двое подождите здесь. Остальные  пойдут  со  мной.  Следите,  чтобы
никто не сошел с судна.
     - Будет сделано.
     Риццоли и двое  мужчин  направились  к  трапу.  Когда  они  поднялись
наверх, к ним подошел матрос:
     - Чем могу служить?
     - Мы к мистеру Демирису.
     - Мистер Демирис в своей каюте. Он вас ждет?
     "Значит, сведения были верными". Риццоли улыбнулся:
     - А как же. Конечно, ждет. Во сколько вы отплываете?
     - В полночь. Я вас провожу.
     - Спасибо.
     Вслед за матросом они прошли по палубе к лестнице, ведущей вниз. Трое
мужчин спустились за ним и по узкому коридору, миновав с  полдюжины  кают,
подошли к  последней  двери.  Матрос  хотел  было  постучать,  но  Риццоли
оттолкнул его:
     - Мы сами представимся. - Толкнул дверь и вошел.
     Каюта оказалась значительно  больше,  чем  думал  Риццоли.  Там  была
кровать, диван, письменный стол и два кресла. За письменным  столом  сидел
Константин Демирис.
     Увидев вошедшего Риццоли, он с трудом поднялся. Лицо его побледнело.
     - Что... что вы здесь делаете? - чуть слышно спросил он.
     - Мы с друзьями решили пожелать тебе приятного путешествия, Коста.
     - Откуда вы узнали... Я хочу сказать... я не ждал вас.
     - Что правда, то  правда,  -  согласился  Риццоли.  Он  повернулся  к
матросу и сказал: "Спасибо, приятель".
     Матрос вышел.
     Риццоли посмотрел на Демириса:
     - Собрался в путешествие, не попрощавшись со своим партнером?
     - Нет, конечно нет, - поспешно сказал Демирис.  -  Я...  приехал  тут
кое-что проверить. Танкер утром отплывает. - Пальцы у него дрожали.
     Риццоли подошел поближе. Затем тихо произнес:
     - Коста, детка, ты сделал большую ошибку. Какой  смысл  бежать  когда
негде спрятаться? Мы же с  тобой  договорились.  Или  забыл?  Знаешь,  что
бывает с теми, кто нарушает слово? Они умирают, и умирают трудно.
     Демирис проглотил комок в горле:
     - Я... я хотел бы поговорить с вами наедине.
     Риццоли повернулся к своим спутникам:
     - Подождите за дверью.
     Когда те вышли, Риццоли уселся в кресло:
     - Ты меня разочаровал, Коста.
     - Я не могу этого сделать, - сказал Демирис. - Я вам дам денег - вы о
такой сумме и не мечтали.
     - За что?
     - Вы покидаете это судно и  оставляете  меня  в  покое.  -  В  голосе
Демириса  звучало  отчаяние.  -  Вы  не  можете  так  со  мной  поступить.
Правительство отберет весь мой флот. Я буду разорен. Пожалуйста. Я дам вам
все, что захотите.
     Тони Риццоли улыбнулся:
     - У меня есть все, что мне нужно. Сколько у тебя танкеров?  Двадцать?
Тридцать? Мы их все пустим  в  дело.  Все,  что  нам  требуется,  так  это
подобрать еще парочку портов.
     - Вы... вы не представляете, что вы со мной делаете.
     - Полагаю, об этом следовало подумать до того, как  проворачивать  ту
аферу. - Тони Риццоли поднялся. - Тебе придется побеседовать с  капитаном.
Скажи ему, мы сделаем лишнюю остановку где-нибудь на побережье Флориды.
     Демирис поколебался:
     - Хорошо. Когда вы вернетесь сюда утром...
     Риццоли расхохотался:
     - Я никуда не собираюсь. Кончай эти игры. Ты  же  хочешь  улизнуть  в
полночь. Прекрасно. И я с тобой улизну. Мы доставим груз героина  на  борт
и,   чтобы   подсластить   сделку,   захватим   еще   одно   из   сокровищ
государственного  музея.  И  ты  доставишь  его   для   меня   в   Америку
контрабандой. Пусть это послужит тебе наказанием за то, что  ты  попытался
меня одурачить.
     Демирис казался совсем потерянным.
     - Может быть, все же... - взмолился он, - я могу что-то сделать...
     Риццоли похлопал его по плечу:
     - Взбодрись. Обещаю: тебе понравится быть моим партнером.
     Риццоли подошел к двери и открыл ее.
     - Порядок. Можно грузить, - сказал он.
     - Куда нам пристроить груз?
     На судне была уйма мест, где можно было спрятать кокаин,  но  Риццоли
не считал нужным особо  изощряться.  Флот  Константина  Демириса  был  вне
подозрений.
     - Положите груз в мешок из-под  картошки,  пометьте  его  и  засуньте
подальше в трюм, - распорядился он. -  Вазу  принесите  мистеру  Демирису.
Пусть будет под его личной охраной. -  Риццоли  повернулся  к  Демирису  и
смерил его презрительным взглядом. - Не возражаете?
     Демирис пытался что-то сказать, но безуспешно.
     - Ладно, парни, - приказал Риццоли, - действуйте.
     Тони поудобнее уселся в кресле:
     - Неплохая каютка. Разрешаю тебе здесь остаться, Коста. Мы с ребятами
найдем себе другое помещение.
     - Благодарю вас, - удрученно произнес Демирис, - благодарю вас.


     В полночь два буксира  вывели  гигантский  танкер  в  открытое  море.
Героин уже был на борту, а ваза доставлена в каюту Демириса.
     Тони Риццоли отозвал одного из своих приятелей в сторону:
     - Пойди в радиорубку и оборви там все провода. Не хочу, чтобы Демирис
передавал что-нибудь на берег.
     - Понял тебя, Тони.
     Хотя  Константин  Демирис  полностью  сломался,  Риццоли   не   хотел
рисковать.


     До самого отплытия Риццоли беспокоился,  как  бы  не  случилось  чего
непредвиденного, потому что происходящее превосходило  все  его  ожидания.
Константин Демирис, один из самых богатых и могущественных людей  в  мире,
его партнер. "Партнер... Как же, - думал Рицолли, - да он полностью в моей
власти! Весь его проклятый флот  -  мой.  Да  я  могу  перевозить  столько
героина, сколько захочу. Пусть другие лезут из кожи вон, пытаясь доставить
порошок в Штаты. У меня все схвачено. Да еще  эти  музейные  редкости.  Уж
удача так удача. И все только мое. Ребятам вовсе незачем об этом знать".
     Тони Риццоли заснул. Ему  снились  целые  флоты  золотых  кораблей  и
дворцы, полные молоденьких служанок.


     Проснувшись утром, Риццоли  с  приятелями  отправился  завтракать.  В
кают-компании уже находились несколько членов экипажа. Стюард подошел к их
столу:
     - Доброе утро.
     - А где мистер Демирис? - спросил Риццоли. - Он что, не завтракает?
     - Он лежит у себя в каюте, мистер Риццоли. Нам приказано подавать вам
и вашим друзьям все, что пожелаете.
     - Очень мило  с  его  стороны,  -  улыбнулся  Риццоли.  -  Мне  дайте
апельсиновый сок и яичницу с беконом. А вы, ребята?
     - Звучит неплохо.
     Когда завтрак был заказан, Риццоли сказал:
     - Я бы хотел, чтобы вы не очень  высовывались.  Старайтесь  держаться
незаметно. Будьте вежливы и обходительны. Не  забывайте,  мы  в  гостях  у
мистера Демириса.


     К ленчу Демирис не вышел. К ужину тоже.
     Риццоли решил пойти поболтать с ним.
     Демирис сидел в каюте, уставившись в иллюминатор. Выглядел он бледным
и уставшим.
     - Ты бы поел, партнер, надо ж силы поддерживать, - сказал Риццоли.  -
А то вдруг заболеешь. У нас же полно дел. Я велел  стюарду  принести  ужин
сюда.
     Демирис глубоко вздохнул:
     - Я не хочу. Впрочем, ладно. Уйдите, пожалуйста.
     Риццоли усмехнулся:
     - Ухожу. После ужина - поспи. У тебя ужасный вид.


     Утром Тони направился к капитану.
     - Я - Тони Риццоли, - сказал он. - Гость мистера Демириса.
     - Знаю. Мистер Демирис предупредил, что вы ко мне зайдете. Он  что-то
говорил об изменении курса.
     - Верно. Я скажу, когда надо будет. Когда мы  прибываем  к  побережью
Флориды?
     - Приблизительно через три недели, мистер Риццоли.
     - Прекрасно. Я еще зайду.
     Риццоли ушел и отправился бродить по  танкеру  -  его  танкеру.  Весь
проклятый флот теперь принадлежит ему. Весь мир! Риццоли не мог вспомнить,
чтобы он когда-нибудь чувствовал себя таким счастливым.


     Они благополучно пересекали океан. Время от времени Риццоли заходил в
каюту Демириса.
     - Ты бы держал девок на борту, - как-то сказал Риццоли. - Впрочем,  я
слышал, что грекам девки не нужны, это правда?
     Но Демирис предпочел сделать вид, что не услышал оскорбления.


     Дни тянулись медленно, но каждый час приближал Риццоли  к  исполнению
его мечты. От нетерпения он был как в лихорадке. Прошла неделя, потом  еще
неделя, и наконец они подошли к северному побережью Америки.
     В субботу, когда Риццоли стоял у борта и смотрел на океан, вдруг ярко
сверкнула молния.
     К нему подошел первый помощник капитана:
     - Похоже погода портится, мистер  Риццоли.  Надеюсь,  вы  не  боитесь
морской болезни.
     Риццоли пожал плечами:
     - Я ничего не боюсь.
     На море появились волны.  Судно  то  зарывалось  носом  в  волну,  то
вздымалось на ее гребень.
     Риццоли почувствовал, что  его  тошнит.  "Выходит,  я  боюсь  морской
болезни, - усмехнулся он. - Ну и какая разница?" Весь мир принадлежал ему.
Он вернулся в каюту и рано лег спать.
     Ему опять снились сны. На этот  раз  без  золотых  кораблей  и  голых
девушек. Плохие сны. Шла война, и гремели орудия. Его разбудил взрыв.
     Сна как не бывало. Каюту раскачивало. Судно  находилось  в  эпицентре
шторма, чтоб его черти драли. Он слышал, как по борту  бегали  люди.  Что,
наконец, происходит?
     Тони поспешно выбрался из постели и вышел  в  коридор.  Пол  внезапно
пополз влево, и он с трудом удержался на ногах.
     - Что случилось? - крикнул он пробегавшему мимо человеку.
     - Взрыв. На судне пожар. Мы тонем. Идите лучше на палубу.
     "Тонем?.. - Риццоли не верил  своим  ушам.  Все  шло  так  гладко.  -
Плевать, - подумал Риццоли. - Даже если я потеряю этот груз,  я  могу  это
себе позволить. Будут еще грузы. Надо спасать Демириса. Без него  -  хана.
Надо послать сигнал SOS". - И тут он вспомнил, что сам приказал уничтожить
радиопередатчик.
     С трудом удерживая равновесие, Риццоли прошел по коридору к  трапу  и
поднялся на палубу. К его изумлению, шторм кончился. Море было  спокойным.
Было полнолуние. Вдруг снова раздался взрыв, потом  еще  один.  Судно  еще
больше накренилось. Корма быстро  погружалась  в  воду.  Матросы  пытались
спустить на воду спасательные шлюпки, но  было  уже  поздно.  Море  вокруг
танкера было покрыто горящей нефтью. Где же Константин Демирис?
     И тут он, несмотря на грохочущие взрывы, где-то высоко  услышал  звук
работающего двигателя. Он поднял голову. На высоте примерно  десяти  футов
над танкером завис вертолет.
     "Мы спасены", - возликовал  Риццоли  и  начал  изо  всех  сил  махать
руками.
     В иллюминаторе вертолета появилось лицо. Риццоли не сразу понял,  что
это Демирис. Он улыбался, а в его поднятой руке была бесценная амфора.
     Риццоли не мог отвести от нее глаз, пытаясь  сообразить,  что  именно
происходит. Откуда Константин Демирис взял вертолет среди ночи?..
     И вдруг он все понял, и сердце у него ушло в пятки.  Никогда,  ни  на
одну минуту, не собирался Константин Демирис иметь с ним дело. Этот  сукин
сын все продумал  с  самого  начала.  Тот  телефонный  звонок,  когда  ему
сообщили, что Демирис собирается сбежать... Не от  Спироса  Ламброу  тогда
звонили, а от Константина Демириса. Он расставил ему ловушку,  заманил  на
судно, и Риццоли попался, как последний недоумок.
     Танкер все быстрее уходил под воду, и  Риццоли  уже  чувствовал,  как
холодные волны океана плещутся у его ног, как они  достигли  затем  колен.
Этот подлец бросил их всех подыхать неизвестно где,  и  никто  никогда  не
узнает, что произошло.
     Риццоли снова поднял голову  к  вертолету  и  заорал  диким  голосом:
"Вернись! Я дам тебе все, что захочешь!" Ветер отнес его слова в сторону.
     Последнее, что увидел Тони Риццоли, прежде чем судно перевернулось  и
горящая соленая вода залила ему глаза, был вертолет на фоне полной луны.



        17. CЕНТ-МОРИЦ

     Кэтрин  была  в  состоянии  шока.  Она  сидела  на  диване  в   своем
гостиничном номере и слушала, как Ганс Бергман, старший  в  группе  лыжных
спасателей, говорит ей, что  Кирк  мертв.  Звук  голоса  Бергмана  волнами
накатывался на Кэтрин, но слов она не  разбирала.  Слишком  потрясена  она
была ужасом всего случившегося. "Все близкие мне люди  умирают,  -  думала
она в отчаянии. - Ларри мертв, и теперь - Кирк". Были  и  другие  -  Ноэли
Пейдж, Наполеон Чотас, Фредерик Ставрос. Какой-то нескончаемый кошмар.
     Сквозь пелену отчаяния она с трудом расслышала голос Ганса Бергмана:
     - Миссис Рейнольдс... Миссис Рейнольдс...
     Она подняла голову.
     - Я не миссис Рейнольдс, - сказала она устало. - Я Кэтрин Александер.
Мы с Кирком... были друзьями.
     - Понятно.
     Кэтрин глубоко вздохнула:
     - Как... как это случилось? Кирк так хорошо ходил на лыжах.
     - Знаю. Он бывал здесь неоднократно. - Бергман покачал головой. -  По
правде говоря, мисс Александер, я и сам не понимаю, что случилось. Тело мы
нашли на Лагалпе -  спуске,  закрытом  на  прошлой  неделе  из-за  снежной
лавины. Может, ветром снесло указатели? Мне очень жаль.
     "Жаль... Какое незначительное, глупое слово!"
     - Не хотите ли распорядиться насчет похорон, мисс Александер?
     Значит, смерть не есть конец всему.  Надо  было  еще  насчет  чего-то
распоряжаться. Гроб,  место  на  кладбище,  цветы,  родственники,  которых
следует известить. Кэтрин хотелось закричать.
     - Мисс Александер?
     Кэтрин взглянула на Бергмана:
     - Я извещу семью Кирка.
     - Благодарю вас.
     Всю обратную дорогу в Лондон она пребывала в ужасном настроении.  Она
поехала с Кирком в горы, полная надежд на то, что эта  поездка,  возможно,
откроет ей дверь в новую жизнь.
     Каким Кирк был добрым и терпеливым! "Я должна была  уступить  ему,  -
подумала Кэтрин. - Но в конечном итоге разве это что-нибудь  бы  изменило?
Ничего вообще-то невозможно изменить.  На  мне  лежит  проклятье.  Я  несу
гибель каждому, кто приближается ко мне".
     Она была слишком угнетена,  чтобы  сразу  приступить  к  работе.  Она
заперлась в  квартире  и  отказывалась  кого-либо  видеть.  Экономка  Анна
готовила ей еду и приносила в комнату. Но Кэтрин не могла есть.
     - Вы должны что-нибудь съесть, мисс Александер.
     Но Кэтрин мутило от одной мысли о еде.


     На следующий день ей стало еще хуже. Грудь как бы  налилась  свинцом.
Было трудно дышать.
     "Так дальше продолжаться не может, - решила  Кэтрин.  -  Надо  что-то
делать".
     Ей пришла мысль поговорить с Эвелин.
     - Я виновата в том, что случилось.
     - Ты говоришь глупости, Кэтрин.
     - Я знаю, но ничего не могу с собой поделать. Все равно  ощущаю  себя
виноватой. Может, стоит с кем-нибудь поговорить? Например, с психиатром?
     - Я одного знаю, он просто великолепен, - заметила Эвелин. -  Кстати,
к нему время от времени ходит Уим. Алан Гамильтон его зовут. У  меня  была
подруга, которая все стремилась покончить жизнь самоубийством. После курса
лечения у него она забыла об этом и думать. Хочешь пойти к нему?
     "Вдруг он скажет, что  я  сумасшедшая?  А  если  я  и  в  самом  деле
сумасшедшая?"
     - Хочу, - ответила Кэтрин неохотно.
     - Я постараюсь договориться о визите. Он очень загружен.
     - Спасибо, Эвелин. Очень мило с твоей стороны.
     Кэтрин направилась в кабинет Уима. "Он обидится, если я  не  расскажу
ему о Кирке", - подумала она.
     - Уим, ты помнишь Кирка Рейнольдса? Несколько дней назад он разбился,
катаясь на лыжах.
     - Да? Вестминстер 0471.
     Кэтрин опешила:
     - Что?
     Внезапно она сообразила, что Уим назвал номер телефона Кирка. Как Уим
представлял себе людей? Как цепь номеров? Неужели он начисто лишен чувств?
Не может любить, ненавидеть или жалеть?
     "Наверное, ему лучше, чем мне, - вздохнула Кэтрин. - По крайней мере,
он не способен чувствовать той ужасной боли, что мы все".


     Эвелин договорилась, что доктор Гамильтон примет Кэтрин  в  следующую
пятницу. Кэтрин собралась было позвонить  Демирису  и  рассказать  ему  об
этом, но потом решила, что не стоит беспокоить  по  столь  незначительному
поводу.


     Приемная Алана Гамильтона находилась на улице  Уимрол.  Когда  Кэтрин
шла  туда  в  первый  раз,  она  была  раздражена  и  ее  терзали  мрачные
предчувствия. Она боялась того, что он может сказать  о  ней,  и  злилась,
потому что ей приходилось обращаться за помощью к  совершенно  незнакомому
человеку, вместо того чтобы выпутаться из своих проблем самостоятельно.
     Женщина в регистрационном окне обратилась к ней:
     - Доктор Гамильтон ждет вас, мисс Александер.
     "Да, но хочу ли я видеть его? - засомневалась Кэтрин.  Неожиданно  ее
охватила паника: - Что я здесь делаю? Зачем мне  полагаться  на  какого-то
шарлатана, возможно возомнившего себя богом?"
     - Я... я передумала, - сказала она. - Мне, в общем-то, не нужен врач.
Я с удовольствием заплачу за визит.
     - В самом деле? Подождите минуточку, пожалуйста.
     - Но...
     Женщина исчезла за дверью кабинета.
     Через несколько секунд дверь отворилась и показался  Алан  Гамильтон.
Это был высокий блондин лет сорока с небольшим, с яркими голубыми  глазами
и спокойными манерами.
     Он взглянул на Кэтрин и улыбнулся.
     - Вы принесли мне удачу, - сказал он.
     Кэтрин нахмурилась:
     - Каким образом?
     - Я и не подозревал, какой я блестящий врач. Не  успели  вы  войти  в
приемную, как вам сразу стало легче. Нечто вроде рекорда.
     Кэтрин попыталась защититься:
     - Простите. Я ошиблась. Мне вовсе не нужна помощь.
     - Рад слышать, - заметил Алан Гамильтон. - Хотелось бы пожелать  того
же всем моим пациентам. Раз вы уже здесь, мисс Александер, может, все-таки
зайдете на минутку? Выпьем по чашечке кофе.
     - Нет, благодарю вас. Я не...
     - Обещаю, можете пить кофе стоя.
     Кэтрин заколебалась:
     - Хорошо, но только на минутку.
     Она прошла за ним в кабинет. Там все  было  просто,  но  выполнено  с
большим вкусом. Обстановка больше напоминала  гостиную,  чем  кабинет.  На
стенах висели картины в спокойных тонах, а на  журнальном  столике  стояла
фотография прелестной женщины с  мальчиком.  "Ладно,  у  него  симпатичный
кабинет и привлекательная жена. Ну и что?"
     - Право, мне не стоило бы отнимать у вас время, доктор. Я...
     - Об этом не беспокойтесь. - Он сел в кресло, внимательно разглядывая
ее. - Вам пришлось много пережить, - заметил он сочувственно.
     - Откуда вы это знаете? - резко спросила Кэтрин. Тон был  значительно
агрессивнее, чем ей бы того хотелось.
     -  Я  расспросил  Эвелин.  Она  рассказала  мне,  что   случилось   в
Сент-Морице. Мне очень жаль.
     "Опять это проклятое слово".
     - В самом деле? Уж раз вы  такой  замечательный  доктор,  то,  может,
вернете Кирка к жизни?
     Вся горечь, которая накапливалась  в  ней,  вдруг  прорвалась  бурным
потоком, и, к своему ужасу, Кэтрин поняла, что она безудержно рыдает.
     - Оставьте меня в покое, - закричала она. - Оставьте меня в покое.
     Алан Гамильтон, сидел, молча глядя на нее.
     Перестав наконец рыдать, Кэтрин сказала устало:
     - Мне очень стыдно. Извините меня. Мне нужно идти.  -  Она  встала  и
направилась к двери.
     - Мисс Александер, я не уверен, что смогу помочь вам, но мне хотелось
бы попытаться. Единственное, что я могу вам обещать, так это  то,  что  не
причиню вам вреда.
     Кэтрин в нерешительности стояла у двери. Повернулась к нему, и  глаза
снова наполнились слезами.
     - Не понимаю, что со мной, - прошептала она. - Я чувствую себя  такой
потерянной.
     Алан Гамильтон встал и подошел к ней:
     - Почему бы нам не попытаться узнать, что с вами?  Вместе.  Садитесь.
Посмотрю, как там насчет кофе.
     Те пять минут, что он отсутствовал, Кэтрин сидела, размышляя, как это
он уговорил ее остаться. От него веяло спокойствием. Что-то в его  манерах
внушало доверие.
     "Может, он и сможет мне помочь", - подумала она.
     Алан Гамильтон вернулся в кабинет с двумя чашками кофе:
     - Хотите сахар или сливки?
     - Нет, благодарю вас.
     Он уселся напротив нее.
     - Как я понял, ваш приятель разбился, катаясь на лыжах?
     Было больно все это ворошить.
     - Да, он оказался  на  спуске,  который  был  закрыт.  Ветром  снесло
указатели.
     - Это первая смерть среди ваших близких?
     Как ответить на этот вопрос?
     "О нет. Моего мужа и его любовницу казнили за попытку меня убить. Все
вокруг меня умирают... Это его встряхнет. А то  сидит  тут,  самоуверенный
сукин сын, ответа дожидается". Что же,  такого  удовольствия  она  ему  не
доставит. Ее жизнь - ее личное дело. "Ненавижу его".
     Алан Гамильтон заметил, что ее лицо исказилось от гнева. И  умышленно
переменил тему.
     - Как там Уим? - спросил он.
     Вопрос застал Кэтрин врасплох.
     - Уим? Нормально. Эвелин сказала, что он ваш пациент.
     - Правильно.
     - Как вы объясните, почему... почему он такой?
     - Уим обратился ко мне, потому что его постоянно увольняли с  работы.
Он - довольно редкое явление,  натуральный  человеконенавистник.  Не  буду
вдаваться в подробности,  но  главное  -  он  ненавидит  людей.  Не  может
поддерживать с ними нормальные отношения.
     Кэтрин вспомнила слова Эвелин: "У него  нет  чувств;  он  никогда  не
сможет ни к кому хорошо относиться".
     - Но Уим - математический гений, - продолжил Алан Гамильтон. - Теперь
у него есть работа, где он может применить свои способности.
     Кэтрин согласно кивнула:
     - Никогда не встречала таких людей.
     Алан Гамильтон наклонился вперед:
     - Мисс Александер, у вас сейчас трудное время, но я думаю,  что  смог
бы облегчить вам жизнь. Мне хотелось бы попытаться.
     - Я... право не знаю, - сказала Кэтрин. - Все так безнадежно.
     - Из такого состояния, в котором  вы  находитесь,  есть  только  один
выход - вперед, -  улыбнулся  Алан  Гамильтон.  У  него  была  обаятельная
улыбка. - Давайте назначим еще одну встречу. Если после  нее  вы  все  еще
будете меня ненавидеть, поставим на этом точку.
     - Я не ненавижу вас, - сказала Кэтрин извиняющимся голосом.  -  Разве
что совсем чуть-чуть.
     Алан Гамильтон подошел к столу и принялся изучать свой календарь. Все
его время было расписано.
     - Как насчет понедельника? - спросил он. - В час?
     Это было обеденное время,  но  он  готов  был  пропустить  обед.  Эта
женщина несла на своих плечах невыносимый груз, и он во что бы то ни стало
должен был помочь ей.
     Кэтрин долго смотрела на него.
     - Договорились.
     - Прекрасно. Значит, я жду вас. А если я вам понадоблюсь раньше, - он
протянул ей визитную карточку, - вы найдете здесь номера моего рабочего  и
домашнего телефонов. Я легко просыпаюсь, так что не стесняйтесь, звоните.
     - Спасибо, - сказала Кэтрин. - Я приду в понедельник.
     "Такая красивая и такая уязвимая,  -  думал  доктор  Алан  Гамильтон,
наблюдая, как Кэтрин выходит из кабинета. - Нужно быть очень осторожным. -
Он взглянул на фотографию на своем столе. -  Интересно  что  бы  по  этому
поводу сказала Анджела?"


     Телефонный звонок раздался в полночь.
     Константин Демирис снял трубку, и, когда он заговорил, в  голосе  его
звучало неподдельное изумление:
     - "Теле" затонул? Не может быть!
     -  Тем  не  менее  это  правда,  мистер  Демирис.  Береговой  патруль
обнаружил обломки.
     - Кто-нибудь спасся?
     - Нет, сэр. Боюсь, что нет. Вся команда погибла.
     - Ужасно. Кто-нибудь знает, что случилось?
     - Боюсь, мы никогда этого не узнаем, сэр. Все на дне моря.
     - Море, - пробормотал Демирис, - жестокое море.
     - Нам пора требовать страховку?
     - Тяжело  думать  о  делах,  когда  столько  стоящих  людей  погибло.
Впрочем, да, начинайте заниматься страховкой. - А  ваза  останется  в  его
личной коллекции.
     Теперь самое время заняться братом жены.



        18

     Спирос Ламброу с едва сдерживаемым нетерпением  ожидал  сообщений  об
аресте Константина Демириса. Он практически  не  выключал  радио  в  своем
кабинете и внимательно просматривал все газеты. "К  этому  времени  должны
уже были поступить какие-то новости, - думал он. - Полиция уже должна была
его арестовать".
     После того как Риццоли сообщил ему, что Демирис  находится  на  борту
"Теле" и собирается отплыть, он сразу  же  известил  американскую  таможню
(анонимно, разумеется), что на судне находится груз героина.
     "Они уже должны были его схватить. Почему же нет ничего в газетах?"
     Зазвучал зуммер переговорного устройства:
     - С вами хочет говорить мистер Демирис.
     - Кто-то звонит от его имени?
     - Нет мистер Ламброу. Мистер Демирис хочет поговорить с вами лично.
     От этих слов  его  пробрала  дрожь.  Немыслимо!  Ламброу,  нервничая,
схватил трубку:
     - Коста?
     - Привет, Спирос, - сказал Демирис жизнерадостно. - Ну, как дела?
     - Все прекрасно. А ты где?
     - В Афинах.
     - Вот как! - Ламброу почувствовал, что у него перехватило дыхание.  -
Давно не виделись, - заметил он.
     - Да, все дела. Может, пообедаем сегодня? Ты свободен?
     У Ламброу была назначена важная встреча.
     - Да. Рад буду повидать тебя.
     - Значит, договорились. Встретимся в клубе, в два.
     Ламброу опустил трубку на рычаг,  руки  дрожали.  Что  же  случилось?
Впрочем, очень скоро он все узнает.


     Ламброу пришлось ждать Константина Демириса почти полчаса. Наконец он
появился и бросил коротко:
     - Извини, я опоздал.
     - Ничего.
     Спирос внимательно разглядывал Демириса, надеясь найти  на  его  лице
следы недавних переживаний. Ничегошеньки!
     - Есть хочу! - весело сказал Демирис. - А ты? А  ну,  посмотрим,  чем
они сегодня кормят? - Он занялся меню. - А, stridia. Как  ты  думаешь,  не
начать ли нам с устриц, Спирос?
     -  Да  нет,  я  не  хочу.  -  Аппетит  у  него   совершенно   пропал.
Жизнерадостность Демириса будила в нем самые ужасные предчувствия.
     После того как они заказали обед, Демирис сказал:
     - Хочу тебя поблагодарить, Спирос.
     Спирос настороженно посмотрел на него:
     - За что?
     - Как за что? За такого хорошего клиента, мистера Риццоли.
     Ламброу провел языком по губам:
     - Так ты... с ним встречался?
     - Конечно. Он пообещал, что  в  будущем  у  нас  с  ним  будет  много
работенки. - Демирис вздохнул. -  Боюсь  только,  что  насчет  будущего  у
самого мистера Риццоли плоховато.
     Спирос вздрогнул:
     - Что ты хочешь этим сказать?
     Голос Демириса стал резким:
     - Этим я хочу сказать, что Тони Риццоли мертв.
     - Каким образом... Что произошло?
     - Несчастный случай, Спирос. - Теперь  он  смотрел  Ламброу  прямо  в
глаза. - То же, что бывает со всеми, кто пытается вести  со  мной  двойную
игру.
     - Я не понимаю... Ты...
     - Не понимаешь? Это ты хотел покончить  со  мной.  Не  вышло.  Уверяю
тебя, для тебя куда лучше было бы, если бы твой план удался.
     - Я... я не понимаю, о чем ты говоришь.
     - Разве? - Константин Демирис улыбнулся. - Скоро поймешь. Но  сначала
я уничтожу твою сестру.
     Принесли устрицы.
     - Выглядят великолепно,  -  сказал  Демирис.  -  Приятного  аппетита,
Спирос.


     Позднее Константин Демирис думал об этой встрече с  чувством  особого
удовлетворения. Ему  удалось  полностью  деморализовать  Спироса  Ламброу.
Демирис хорошо знал, насколько Ламброу привязан к своей сестре, и  поэтому
наказание должны были понести оба.
     Имелось  и  еще  одно  дело,  с  которым  надо  было  разобраться  не
откладывая: Кэтрин Александер. После гибели Кирка она позвонила  ему,  что
называется в истерике:
     - Это... это было ужасно.
     - Мне очень жаль, Кэтрин. Знаю, тебе нравился Кирк. Для нас обоих это
большая потеря.
     "Придется изменить планы, - подумал Демирис. -  Времени  на  "Рафину"
сейчас нет". Кэтрин оставалась единственным человеком, знающим все о  том,
что произошло с Ноэли Пейдж  и  Ларри  Дугласом.  Нельзя  было  так  долго
оставлять ее в живых. Пока она жива, можно доказать  его  вину.  Если  она
умрет, он будет в полной безопасности.
     Он снял телефонную трубку и  набрал  номер.  Услышав  ответ,  Демирис
сказал: "Буду в Коулуне в понедельник. Приезжай". И, не дожидаясь  ответа,
повесил трубку.


     Два человека встретились в пустующем здании, принадлежащем  Демирису,
в старой части города.
     Его оскорбляли. Он чувствовал, что  начинает  злиться.  Такой  вопрос
можно задать только новичку с улицы. Он едва удерживался, чтобы не сказать
с  сарказмом:  "да,  полагаю  что  справлюсь.  Вы   предпочитаете,   чтобы
несчастный случай произошел в помещении?  Тогда,  я  тогда  она  упадет  с
лестницы и сломает шею". Как танцовщица из Марселя. "Или она спьяну утонет
в  ванной".  Как  наследница  из  Гстаада.  "А  может,  она  переборщит  с
героином". Этим способом он покончил с тремя. "Еще  она  может  заснуть  с
горящей сигаретой". Так он разделался с шведом-детективом в  гостинице  на
левом берегу Сены в Париже. "Или вы желаете несчастный  случай  на  свежем
воздухе? К вашим услугам автоили авиакатастрофа,  или  же  исчезновение  в
море".
     Но ничего  такого  он  не  сказал,  потому  что,  говоря  откровенно,
человек, сидящий напротив внушал ему страх. Слишком много ужасного  о  нем
рассказывали, и у него были все основания этим рассказам верить.
     Поэтому он ограничился тем, что сказал:
     - Да, сэр, я могу организовать несчастный случай.  Никто  никогда  не
узнает.
     Едва эти слова слетели с его уст, как его осенило: _о_н  _з_н_а_е_т_,
ч_т_о _я _б_у_д_у _з_н_а_т_ь_. Он замолчал. Через окно до  него  доносился
уличный шум и разноязыкие хриплые выкрики жителей квартала.
     Холодные, цвета обсидиана, глаза Демириса продолжали изучать его.
     Наконец он заговорил:
     - Прекрасно. Как это сделать, решите сами.
     - Да, сэр. Женщина в Коулуне?
     - В Лондоне. Ее зовут Кэтрин. Кэтрин Александер. Она работает в  моей
лондонской конторе.
     - Неплохо было бы, если бы меня кто-нибудь ей представил.  Кто-нибудь
из работающих там.
     Демирис задумался.
     - Я направляю группу своих работников в Лондон на  следующей  неделе.
Поедешь с ними. - Он наклонился вперед и тихо добавил: - Еще одно.
     - Да, сэр.
     - Сделай так, чтобы никто не смог опознать труп.



        19

     Константин Демирис позвонил Кэтрин:
     - Доброе утро. Ну как вы сегодня?
     - Хорошо, спасибо, Коста.
     - Вам лучше.
     - Да.
     -  Прекрасно.  Рад  это  слышать.  Я  тут  посылаю  делегацию   наших
сотрудников в Лондон, чтобы они там подучились. Мне бы хотелось, чтобы  вы
взяли их под свое крылышко и присмотрели за ними.
     - Буду рада. Когда они прибывают?
     - Завтра утром.
     - Сделаю все, что смогу.
     - Знаю, что могу на вас рассчитывать. Спасибо, Кэтрин.
     - Не стоит благодарности.
     "Прощай, Кэтрин".
     Их разъединили.


     "Итак, дело  сделано!"  Константин  Демирис  долго  сидел  в  кресле,
погруженный в свои мысли. Вместе  с  Кэтрин  исчезнет  всякая  угроза  его
благополучию. И он сможет вплотную заняться своей женушкой и ее братцем.
     - У нас сегодня гости. Сотрудники компании. Примешь их как следует.
     Прошло так много времени с тех пор, как она в последний раз принимала
гостей своего мужа. Мелина  почувствовала  радостное  возбуждение.  "Может
быть, все еще поправится!"


     Но тот ужин ничего не  изменил.  Трое  мужчин  прибыли,  отужинали  и
убрались восвояси. Для Мелины вечер прошел как в тумане.
     Ее формально представили гостям и оставили сидеть и наблюдать, как ее
муж их очаровывает. Она уж почти забыла, каким очаровательным  может  быть
Коста. Он рассказывал забавные истории, щедро сыпал  комплиментами.  Гости
были в восторге.  Они  находились  в  гостях  у  великого  человека  и  не
скрывали, что осознают это. Мелине ни разу не удалось даже слово вставить.
Стоило ей открыть рот, как Коста тут же перебивал ее. Наконец она оставила
все попытки и просто сидела молча.
     "И зачем я ему здесь?", - удивлялась она.
     Когда гости уже уходили, Демирис сказал: "Завтра рано утром летите  в
Лондон. Уверен, вы сделаете все, как нужно".
     С тем они и ушли.


     Делегация прибыла в Лондон на следующее утро. Состояла  она  из  трех
человек, все - разной национальности.
     Джерри Хейли был высоким американцем спортивного  типа,  с  открытым,
приятным лицом и темно-серыми глазами. Таких  больших  рук,  как  у  него,
Кэтрин никогда не приходилось видеть. Они просто  завораживали.  Казалось,
они просто живут своей собственной жизнью, постоянно находясь в  движении,
переплетаясь и поворачиваясь, как будто они были не в состоянии оставаться
в покое хотя бы минуту.
     Француз Ив Ренард, невысокий и полный, был прямой  противоположностью
американцу. У него были  мелкие  черты  лица,  и  его  маленькие  холодные
глазки, казалось, пронизывали Кэтрин насквозь. Он  производил  впечатление
отрешенного и погруженного в себя человека. Когда Кэтрин его  увидела,  ей
показалось, что он все время настороже. "Но почему", - подумала Кэтрин.
     Третьим  был  Дино  Маттуси.   Это   был   дружелюбный,   веселый   и
очаровательный итальянец.
     - Мистер Демирис прекрасно о вас отзывается, - заявил Маттуси.
     - Вы мне льстите.
     - Он сказал, вы присмотрите за нами в Лондоне.  Взгляните,  я  привез
вам небольшой подарок. - Он протянул Кэтрин сверток с  маркой  Гермеса.  В
свертке был великолепный шелковый шарф.
     - Спасибо большое, - сказала Кэтрин. - Очень мило с вашей стороны.  -
Она взглянула  на  остальных  мужчин.  -  Не  хотите  ли  посмотреть  свои
кабинеты?
     Что-то грохнуло у них за спиной. Все обернулись.  Молодой  паренек  в
растерянности смотрел на разбросанные на полу чемоданы. На  вид  ему  было
лет пятнадцать, и он был очень маленького роста. Он  выглядел  хрупким,  у
него были русые волосы и яркие зеленые глаза.
     - Ради бога, - рявкнул Ренард, - поосторожнее с вещами.
     - Виноват, - нервно произнес  паренек.  -  Извините  меня.  Куда  мне
отнести чемоданы?
     - Куда-нибудь, - нетерпеливо ответил Ренард. - Мы их потом заберем.
     Кэтрин вопросительно смотрела на мальчика. На помощь пришла Эвелин.
     - Он работал рассыльным в Афинах. Нам здесь тоже нужен рассыльный.
     - Как тебя зовут? - спросила Кэтрин.
     - Атанас Ставич, мэм. - Казалось, парень сейчас расплачется.
     - Все в порядке, Анатас. Там в конце коридора есть  комната,  поставь
туда чемоданы. Я прослежу, чтобы о них позаботились.
     - Спасибо, мэм, - поблагодарил мальчик.
     Кэтрин снова повернулась к гостям:
     - Мистер Демирис сказал, что вы будете знакомиться с нашими  методами
работы. Если что нужно, обращайтесь ко мне. Сделаю что  смогу.  А  теперь,
джентльмены, если вы последуете за мной, я познакомлю вас с мистером Уимом
и остальными сотрудниками.
     Они  пошли  по  коридору,  время  от  времени  останавливаясь,  чтобы
познакомиться с тем или иным работником. Наконец они  подошли  к  кабинету
Уима.
     - Уим, это делегация, которую прислал  мистер  Демирис.  Познакомься:
мистер Ив Ренард, Дино  Маттуси  и  Джерри  Хейли.  Они  только-только  из
Греции.
     Уим взглянул на них:
     - Население Греции составляет всего семь миллионов шестьсот  тридцать
тысяч.
     Удивленные, мужчины переглянулись.
     Кэтрин улыбнулась про себя. Они отреагировали на Уима точно  так  же,
как и она, когда в первый раз его увидела.
     - Ваши кабинеты уже  готовы,  -  обратилась  она  к  мужчинам.  -  Не
пройдете ли за мной?
     Когда они вышли в коридор, Джерри Хейли заметил:
     - В чем дело, черт побери? А говорили, он тут важная шишка.
     - Так и есть, - уверила его  Кэтрин.  -  Уим  следит  за  финансовыми
операциями во всех подразделениях.
     - Я бы не доверил ему следить за моим котом, - фыркнул Хейли.
     - Когда вы узнаете его получше...
     - У меня нет ни малейшего желания узнавать его получше, - пробормотал
француз.
     - Я заказала для вас номера в гостиницах, - сказала Кэтрин. -  Как  я
поняла, вы решили остановиться в разных отелях.
     - Верно, - ответил Маттуси.
     Кэтрин хотела было что-то сказать, но передумала. Какое  ей  дело  до
того, что они решили.
     Он наблюдал  за  Кэтрин  и  размышлял:  "Не  ожидал,  что  она  такая
хорошенькая. Что ж, тем интересней. И она знает, что такое боль. По глазам
видно. Я покажу ей, какой потрясающей может быть боль.  Мы  насладимся  ею
вместе. И когда я с ней покончу, она пойдет туда,  где  уже  нет  боли.  К
Созидателю или как его там? Получу от этого удовольствие. Да еще какое!"
     Кэтрин развела мужчин по кабинетам и, после того как они  устроились,
направилась к  себе.  Из  коридора  она  услышала,  как  француз  орал  на
мальчишку.
     - Это не мой чемодан, придурок. У меня коричневый. Коричневый, понял!
Ты по-английски понимаешь?
     - Да, сэр. Простите, сэр. - В голосе слышался страх.
     "Надо что-то придумать насчет парня", - решила Кэтрин.


     - Если тебе надо будет помочь, - сказала Эвелин,  -  ты  знаешь,  где
меня найти.
     - Ты очень добра, Эвелин. Будет надо - скажу.
     Когда несколькими минутами  позже  Атанас  Ставич  проходил  мимо  ее
кабинета, Кэтрин окликнула его:
     - Зайди ко мне на минутку, пожалуйста.
     Мальчик смотрел на нее с испуганным выражением лица.
     - Слушаюсь, мэм. - Он вошел с таким  видом,  будто  боялся,  что  его
выпорют.
     - Закрой дверь, пожалуйста.
     - Слушаюсь, мэм.
     - Садись, Атанас. Тебя ведь Атанас зовут, верно?
     - Да, мэм.
     Она пыталась помочь ему расслабиться, но ей никак это не удавалось.
     - Тут нечего бояться.
     - Да, мэм.
     Кэтрин разглядывала его, недоумевая, что же такое  страшное  могло  с
ним произойти, чтобы до такой степени испугать его. Про себя  она  решила,
что следует получше узнать о его прошлом.
     - Атанас, если кто-нибудь будет тебя ругать или обижать,  приходи  ко
мне. Понял?
     - Да, мэм, - прошептал он.
     Но она не поверила, что у него хватит смелости прийти. Кто-то  где-то
навсегда убил в нем силу воли.
     - Мы еще поговорим, - сказала Кэтрин.


     Документы, привезенные членами делегации, говорили о том, что все они
в разное время  работали  в  различных  подразделениях  империи  Демириса.
Поэтому они должны были достаточно разбираться в делах организации. Больше
всех удивлял Кэтрин симпатичный итальянец, Дино  Маттуси.  Он  засыпал  ее
вопросами, на которые ему следовало бы знать ответы, и  даже  не  старался
проявить интерес к деятельности лондонского подразделения.  Одним  словом,
личная жизнь Кэтрин интересовала его куда больше, чем дела компании.
     - Вы замужем? - спросил Маттуси.
     - Нет.
     - Но вы были замужем?
     - Да.
     - Разведены?
     Ей захотелось кончить разговор:
     - Я вдова.
     Маттуси ухмыльнулся:
     - Готов поспорить, что у вас  есть  дружок.  Понимаете,  что  я  хочу
сказать?
     - Я понимаю, что вы хотите сказать, - сухо ответила Кэтрин. "И это не
ваше дело". - А _в_ы_ женаты?
     - Si, si. У меня жена и четверо прелестных bambini. Когда  я  уезжаю,
они так по мне скучают.
     - Вы много путешествуете, мистер Маттуси?
     Он сделал вид, что обиделся:
     - Дино, зовите меня Дино. Это мой папа - мистер Маттуси. Да  я  много
путешествую.  -  Он  улыбнулся  Кэтрин  и  понизил  голос:  -  Но   иногда
путешествия приносят бездну удовольствий. Вы меня понимаете?
     Кэтрин улыбнулась:
     - Нет.


     В четверть первого Кэтрин отправилась на прием к доктору  Гамильтону.
К своему удивлению, она ждала понедельника с нетерпением. Она помнила, как
была расстроена, когда была у него в первый раз. Теперь  же  она  вошла  в
кабинет, ожидая чего-то хорошего. Регистраторша ушла обедать,  и  дверь  в
кабинет доктора была открыта. Алан Гамильтон ждал ее.
     - Входите, - пригласил он.
     Кэтрин вошла в кабинет и села в предложенное кресло.
     - Так-так. Ну, как прошла неделя?
     "Как прошла неделя? Да никак". Ей  так  и  не  удалось  выбросить  из
головы Кирка Рейнольдса.
     - Нормально. Много работы.
     - Это помогает. Вы давно работаете у Константина Демириса?
     - Четыре месяца.
     - Нравится?
     - Помогает не думать о... о многом. Я очень обязана мистеру Демирису.
И сказать  не  могу,  как  много  он  для  меня  сделал.  -  Кэтрин  уныло
улыбнулась. - Да, видимо, придется рассказать, не так ли?
     Алан Гамильтон покачал головой:
     - Вы мне расскажете только то, что сами захотите.
     Они помолчали. Наконец она заговорила:
     - Мой муж работал у Константина  Демириса.  Он  был  летчиком.  А  со
мной... произошел несчастный случай на озере, и я потеряла  память.  Когда
память вернулась ко мне, мистер Демирис предложил мне эту работу.
     "Я не хочу рассказывать о боли и ужасе? Или мне стыдно говорить,  что
мой муж пытался меня убить? Я что, боюсь, что он во мне разочаруется?"
     - Всем нам трудно говорить о прошлом.
     Кэтрин молча смотрела на него.
     - Вы сказали, что теряли память?
     - Да.
     - И с вами был несчастный случай на озере.
     - Да. - Кэтрин сжала губы.  Казалось,  она  изо  всех  сил  старается
сказать  ему  как  можно  меньше.  Ее  раздирали  сомнения.  Ей   хотелось
рассказать ему все и попросить о помощи. И  в  то  же  время  не  хотелось
ничего говорить ему, только бы ее оставили в покое.
     Алан Гамильтон задумчиво смотрел на нее:
     - Вы разведены?
     "Да. Залпами выстрелов".
     - Он... мой муж умер.
     - Мисс Александер. - Он колебался. - Не возражаете, если я буду звать
вас Кэтрин?
     - Нет.
     - Меня зовут Алан. Кэтрин, чего вы боитесь?
     Она замерла:
     - Почему вы думаете, что я боюсь?
     - Разве нет?
     - Нет. - На этот раз молчание затянулось.  Она  боялась  облечь  свои
мысли в слова и произнести их вслух. - Люди вокруг меня... они умирают.
     Если он и удивился, он не показал этого.
     - И вы считаете, что вы в этом виноваты?
     - Да. Нет. Не знаю. Все так запуталось.
     - Мы часто виним себя в том, что случается  с  другими.  Если  муж  с
женой разводятся, дети считают, что в том их вина. Если  кто-то  проклянет
другого и тот умрет, первый считает, что он виноват.  Так  обычно  бывает.
Вы...
     - Не только это.
     - А что еще? - он внимательно следил за ней, готовясь слушать.
     Далее был поток слов:
     - Моего мужа убили и  его...  любовницу.  Оба  адвоката,  которые  их
защищали, тоже умерли. - Голос ее задрожал. - И Кирк.
     - И вы считаете, что несете ответственность  за  эти  смерти.  Не  по
силам вы себе груз подобрали.
     - Мне... мне кажется, я приношу несчастье. Я боюсь связать свою жизнь
с каким-либо мужчиной. Я не выдержу, если с ним...
     -  Кэтрин,  знаете  ли  вы,  за  чью  жизнь  вы  в  ответе?  За  вашу
собственную. Ни за чью другую. Немыслимо, чтобы от вас  зависела  жизнь  и
смерть других людей. Вы невиновны. Никакого отношения к этим смертям вы не
имеете. Поймите это.
     "Вы не виновны. Никакого отношения к  этим  смертям  вы  не  имеете".
Кэтрин сидела, размышляя над этими словами. Как бы ей хотелось им  верить.
Те люди сами виноваты в своей смерти, она тут ни при чем. А  что  касается
Кирка, то это просто несчастный случай. Так ведь?


     Алан Гамильтон молча наблюдал за ней.  Кэтрин  взглянула  на  него  и
подумала: "Он порядочный человек". И еще  одна  незваная  мысль  пришла  в
голову: "Жаль, что я не знала его раньше". Кэтрин  виновато  взглянула  на
портрет жены Алана в рамке, стоящий на журнальном столике.
     - Спасибо, - сказала она. - Постараюсь этому верить. Надо  привыкнуть
к этой мысли.
     Алан Гамильтон улыбнулся:
     - Давайте привыкать вместе. Вы еще придете?
     - Что вы сказали?
     - У нас же сегодня была пробная встреча. Вы должны  решить,  прийдете
вы еще или нет.
     Кэтрин не колебалась ни минуты:
     - Да, Алан. Прийду.
     После ее ухода Гамильтон долго думал о ней.
     У него было много привлекательных пациенток за эти годы, и  некоторые
из них проявляли к нему интерес как к мужчине. Но он  был  просто  хорошим
психиатром, чтобы  соблазниться.  В  его  профессии  близкие  отношения  с
пациентками были первыми по важности табу. Это было бы предательством.


     Доктор Алан Гамильтон родился в  семье  медиков.  Его  отец,  хирург,
женился на медицинской сестре, а бабушка  была  известным  кардиологом.  С
самого раннего детства он знал, что станет врачом. Хирургом, как отец.  Он
учился в медицинском колледже, а  после  его  окончания  вплотную  занялся
изучением хирургии.
     У него был особый талант хирурга - нечто, чему невозможно научить. Но
1 сентября 1939 года армия третьего рейха нарушила границы Польши, а через
два дня Англия и Франция объявили Германии войну. Началась вторая  мировая
война.


     Алана Гамильтона забрали в армию в качестве хирурга.
     22 июня 1940 года, когда фашисты уже захватили Польшу,  Чехословакию,
Норвегию и другие страны, когда пала Франция, вся тяжесть военных действий
легла на Англию.
     Сначала каждый день сто  самолетов  сбрасывали  бомбы  на  Британские
острова. Скоро их число увеличилось до двухсот, а  затем  до  тысячи.  Эту
кровавую бойню трудно себе представить. Кругом лежали  раненые  и  убитые.
Города пылали. Однако Гитлер недооценил  британцев.  Бомбардировки  только
укрепляли их боевой дух. Они готовы были отдать жизнь за свободу.
     Оперировать приходилось бесконечно, днем и ночью, и  иногда  Алан  не
спал по шестьдесят часов подряд. Когда бомба попала в  госпиталь,  где  он
оперировал,  он  перевел  своих  раненых  в  помещение  склада.  Он   спас
бесчисленное количество жизней, хотя работать приходилось в нечеловеческих
условиях.
     В октябре бомбардировки особенно усилились, снова  зазвучали  сигналы
воздушной тревоги. Люди спасались в подземных  бомбоубежищах.  В  одну  из
бомбежек Алан делал операцию и, не  желая  оставлять  пациента,  отказался
уходить в укрытие. Разрывы бомб приближались. Врач, ассистировавший Алану,
сказал:
     - Надо убираться отсюда к чертовой матери.
     - Еще минуточку. - Алан Гамильтон удалял осколок  шрапнели  из  груди
раненого.
     - Алан!
     Но Алан не мог уйти. Он сосредоточился на операции и не  слышал,  что
снаряды рвались уже вокруг госпиталя.  Взрыва  бомбы,  попавшей  в  здание
госпиталя, он так и не услышал.


     Шесть дней он был без сознания, а когда пришел в себя, то узнал,  что
вдобавок к многочисленным ранениям и травмам  у  него  раздроблены  пальцы
правой руки. Врачи сделали все,  что  смогли,  и  с  виду  рука  выглядела
нормально. Однако с хирургией было покончено.


     Ему понадобился год, чтобы смириться с этой потерей. За ним  наблюдал
психиатр, серьезный специалист, который однажды сказал ему:
     - Пора перестать жалеть самого себя и продолжать жить.
     - И чем же я займусь?
     - Тем же, что и раньше, только по-другому.
     - Не понял.
     - Алан, ты целитель. Ты восстанавливаешь людские тела... Но  этим  ты
больше не сможешь заниматься. А ведь не менее важно врачевать человеческие
души. Из тебя  должен  получиться  хороший  психиатр:  ты  умен  и  умеешь
сопереживать. Подумай об этом.
     Вышло так, что это решение оказалось самым удачным в его  жизни.  Ему
бесконечно нравилась его новая работа. Он находил большее  удовлетворение,
врачуя души отчаявшихся людей, чем  когда  лечил  их  телесные  хвори.  Он
быстро завоевал себе  репутацию  и  в  последние  три  года  вынужден  был
отказываться от новых  пациентов.  Кэтрин  он  согласился  принять  только
потому, что хотел порекомендовать ей другого врача. Однако что-то  тронуло
его в ней. "Я должен ей помочь".


     Вернувшись на работу после визита к Алану  Гамильтону,  Кэтрин  пошла
навестить Уима.
     - Я сегодня была у доктора Гамильтона, - сказала она.
     - Да? Для социальной  адаптации  в  помощи  психиатра  нуждаются  сто
процентов лиц, потерявших супруга или супругу, 73 процента разведенных, 63
процента заключенных, 63 процента лиц,  потерявших  близких,  53  процента
перенесших  травму  или  серьезную  болезнь,  47  процентов  уволенных   с
работы...
     Кэтрин молча слушала.  "Как  может  человек,  -  недоумевала  она,  -
смотреть на все только с математической точки зрения? Никогда не видеть  в
другом человеке живое существо, никогда  не  иметь  друга.  У  меня  такое
впечатление, что я нашла нового друга, -  подумала  Кэтрин.  -  Интересно,
давно он женат?"



        20. АФИНЫ

     "Ты пытался меня уничтожить. Не вышло. Уверяю, для тебя было бы  куда
лучше, если бы твой план удался. Но сначала я уничтожу твою сестру".
     Слова Константина Демириса продолжали звучать в ушах Ламброу.  Он  не
сомневался, что Демирис приведет угрозу  в  исполнение.  Господи,  что  же
такое произошло с Риццоли, почему все  сорвалось?  Он  все  так  тщательно
спланировал. Но времени размышлять об этом не было.  Главное  сейчас  было
предупредить сестру.
     В кабинет вошла секретарша:
     - Посетитель, назначенный на десять часов, ждет. Пригласить его?
     - Нет. Отмените встречу. Меня утром не будет.
     Он снял телефонную трубку. Еще через пять минут он уже ехал к Мелине.


     Она ждала его в саду.
     - Привет, Спирос! У тебя был такой расстроенный  голос  по  телефону.
Что-нибудь случилось?
     - Надо поговорить. - Он подвел ее к беседке, увитой виноградом. Сел и
долго смотрел на нее. "Как же она очаровательна.  Приносит  счастье  всем,
кто с ней соприкасается. Такой судьбы она не заслужила".
     - Так ты скажешь, что случилось?
     Ламброу глубоко вздохнул:
     - Я причиню тебе боль, дорогая.
     - Ты пугаешь меня.
     - Я это делаю намеренно. Твоя жизнь в опасности.
     - Почему? Кто мне угрожает?
     Он тщательно подбирал слова.
     - Мне кажется, Коста попытается тебя убить.
     Мелина смотрела на него с открытым ртом:
     - Ты шутишь.
     - Нет, я говорю серьезно.
     - Дорогой, конечно, Коста не ангел,  но  ведь  и  не  убийца.  Он  не
может...
     - Ошибаешься. Он уже убивал.
     Она побледнела:
     - Что ты такое говоришь?
     - Не своими руками, конечно. Он нанимал людей для этого...
     - Не верю.
     - Помнишь. Кэтрин Дуглас?
     - Женщина, которую убили...
     - Ее не убили. Она жива.
     Мелина недоверчиво покачала головой:
     - Не может быть. Ведь они... казнили людей, которые ее убили?
     Ламброу взял сестру за руку:
     - Мелина, Ларри Дуглас и Ноэлли Пейдж не  убивали  Кэтрин.  Пока  шел
суд, Демирис прятал ее.
     Ошарашенная Мелина сидела, потеряв дар речи,  и  вспоминала  женщину,
которую мельком видела в доме.
     "Кто была та женщина, которую я видела в холле?"
     "Приятельница моего делового партнера. Она будет работать  у  меня  в
Лондоне..."
     "Она напоминает  мне  жену  летчика,  который  у  тебя  работал.  Но,
разумеется, это не возможно: они убили ее".
     "Да, они убили ее".
     Наконец она нашла силы заговорить:
     - Я видела ее у нас в доме, Спирос. Коста тогда солгал мне.
     - Он безумен. Давай собирайся - и прочь отсюда.
     Она взглянула на него и тихо сказала:
     - Нет, это мой дом.
     - Мелина, я не переживу, если с тобой что-нибудь случится.
     В ее голосе звучал металл:
     - Не волнуйся. Со мной ничего не случится.  Коста  не  дурак.  Он  же
понимает, что если навредит мне, то дорого заплатит.
     - Он твой муж, но ты его совсем не знаешь. Я за тебя боюсь.
     Он взглянул на нее и понял, что уговорить ее не удастся.
     - Если не хочешь уезжать, пообещай мне одну вещь: не оставайся с  ним
наедине.
     Она потрепала его по щеке:
     - Обещаю.
     Сдерживать обещание она не собиралась.


     Когда Константин Демирис вернулся в тот вечер домой, он  увидел,  что
Мелина ждет его. Кивнув ей, прошел в спальню. Она последовала за ним.
     - Самое время поговорить, - сказала Мелина.
     Демирис взглянул на часы:
     - У меня всего несколько минут. Опаздываю на встречу.
     - Да что ты? Собрался убить кого-нибудь сегодня?
     Он повернулся к ней:
     - Что ты злишься?
     - Спирос приходил сегодня утром.
     - Придется сказать твоему брату, чтобы  держался  подальше  от  моего
дома.
     - Это и мой дом, - заметила Мелина. - Мы не плохо поболтали.
     - В самом деле? И о чем же?
     - О тебе, Кэтрин Дуглас и Ноэлли Пейдж.
     Она видела, что он заинтересовался.
     - Старая история.
     - Разве? Спирос сказал, что ты сделал так, что двух невиновных  людей
казнили.
     - Спирос - идиот.
     - Я ведь видела девушку здесь, в доме.
     - Никто тебе не поверит. И больше ты ее не увидишь. Я уже позаботился
об этом.
     Тут Мелина вспомнила трех мужчин, что приходили ужинать. "Вы летите в
Лондон рано утром. Уверен, вы сделаете все, как надо".
     Демирис наклонился к Мелине и негромко произнес:
     - Знаешь, я уже сыт по горло тобой и твоим братцем. - Он взял ее руку
и крепко сжал. - Спирос попытался лишить меня всего. Ему надо  было  убить
меня. - Он еще крепче сжал ее руку. - Вы оба еще пожалеете, что  он  этого
не сделал.
     - Хватит, мне больно.
     - Дорогая моя женушка, ты пока еще не знаешь, что такое  боль.  -  Он
отпустил руку. - Я развожусь с тобой. Мне нужна настоящая  женщина.  Но  я
тебя не забуду. Не надейся. У меня есть великолепные планы насчет  тебя  и
твоего брата. Ладно, в общем, мы поговорили. Теперь, я  надеюсь,  ты  меня
извинишь, мне надо переодеться. Неудобно заставлять даму ждать.
     Он повернулся  и  скрылся  за  дверью  гардеробной.  Мелина  осталась
стоять, чувствуя как бьется ее сердце. "Спирос прав. Он сумасшедший".
     Хотя она и  ощущала  полную  беспомощность,  за  себя  лично  она  не
боялась. "Разве мне есть для чего жить?" - думала Мелина  с  горечью.  Муж
отнял у нее чувство собственного достоинства, свел ее на свой уровень. Она
вспомнила унижения, которым он подвергал ее при  посторонних.  Она  знала,
что многие друзья жалели ее. Нет, о себе она больше  не  беспокоилась.  "Я
готова к смерти, - говорила она себе, -  Но  я  не  должна  позволять  ему
причинить вред Спиросу". Что же она может сделать, чтобы  остановить  его?
Как ни могущественен Спирос, Демирис сильнее его.  Мелина  была  абсолютно
уверена, что, если она ничего не предпримет,  муж  выполнит  свою  угрозу.
"Надо его как-то остановить. Но как? Как?"



        21

     Делегация сотрудников из  Афин  отнимала  у  Кэтрин  все  время.  Она
организовывала для них встречи с  другими  работниками  компании,  которые
знакомили их с деятельностью лондонского  отделения.  Они  восхищались  ее
деловыми качествами. Ее знание всех деталей приводило их в восторг.
     Она была занята с утра до позднего вечера,  и  у  нее  не  оставалось
времени раздумывать над своими собственными проблемами. Она  смогла  лучше
узнать каждого из трех членов делегации.


     В своей семье Джерри Хейли  был  паршивой  овцой.  Отец  был  богатым
нефтепромышленником, а дед - уважаемым судьей. К тому времени,  когда  ему
исполнилось двадцать один, Джерри  уже  отсидел  три  года  в  тюрьме  для
подростков за угон автомашины, кражу со  взломом  и  изнасилование.  Семья
решила избавиться от него и отправила его в Европу.  Но  он  забросил  все
старые штучки, похвастался он Кэтрин, и начал жизнь сначала.


     Ив Ренард был человеком обиженным. Кэтрин  узнала,  что  родители  от
него отказались и он воспитывался у дальних родственников, которые скверно
с ним обращались. У них была  ферма  около  Виши,  и  они  заставляли  его
батрачить от зари до зари. Когда ему было пятнадцать лет, он сбежал от них
и нанялся на работу в Париже.


     Жизнерадостный итальянец Дино Маттуси родился  на  Сицилии.  Родители
его были довольно обеспеченными людьми. В шестнадцать лет он стал причиной
крупного скандала, сбежав с замужней женщиной старше его на десять лет.
     - О! Она была bellissima!
     - И что случилось потом? - спросила Кэтрин.
     Он вздохнул:
     - Они заставили меня вернуться домой и отправили в Рим, чтобы  спасти
от мужнина гнева.
     Кэтрин улыбнулась:
     - Понятно. А когда вы начали работать в компании мистера Демириса?
     Ответ его был уклончив:
     - Позднее. Я много чего перепробовал. Всякого разного. Чтобы на  хлеб
заработать.
     - И потом вы встретились с вашей женой?
     Он посмотрел Кэтрин в глаза и сказал:
     - Здесь моей жены нет.


     Он наблюдал за ней, разговаривал с ней, вслушивался в звук ее голоса,
вдыхал аромат ее духов. Ему хотелось знать о ней все. Ему  нравилось,  как
она двигалась, и он представлял ее без одежды. Скоро  он  увидит  ее  тело
собственными глазами. Очень скоро. Скорее бы!


     В кабинет Кэтрин вошел Джерри Хейли:
     - Вы любите театр, Кэтрин?
     - Да, но...
     - Сегодня премьера мюзикла. "Радуга Файниана". Хочу сегодня пойти.
     - Я с удовольствием закажу для вас билет.
     - Я не люблю ходить один. Не составите ли мне компанию?
     Кэтрин поколебалась:
     - Хорошо. - Она поймала себя на том, что не  может  отвести  глаз  от
огромных беспокойных рук.
     - Прекрасно! Тогда заезжайте за мной в  гостиницу  в  семь.  -  Фраза
прозвучала как приказ. Он повернулся и вышел из комнаты.
     "Странно, -  подумала  Кэтрин.  -  Он  кажется  таким  дружелюбным  и
искренним, и все же..."
     "Я забросил все старые штучки". Кэтрин  никак  не  могла  забыть  эти
огромные руки.


     Джерри Хейли ждал Кэтрин в фойе гостиницы "Савой". В театр они  ехали
на лимузине компании.
     - Лондон - великий город, - сказал Джерри  Хейли.  -  Я  всегда  рад,
когда попадаю сюда. А вы здесь давно?
     - Несколько месяцев.
     - Вы ведь из Штатов?
     - Да. Из Чикаго.
     - Тоже великий город. Я там неплохо проводил время.
     "Насилуя женщин?"


     Они  подъехали  к  театру  и  смешались  с  толпой.   Спектакль   был
великолепен,  играли  прекрасные  актеры,  но  Кэтрин   никак   не   могла
сосредоточиться.  Джерри  Хейли  непрерывно  барабанил  пальцами   то   по
подлокотнику кресла, то по колену. Его руки никогда не находились в покое.


     Спектакль закончился, и Хейли повернулся к Кэтрин со словами:
     - Чудесный вечер. Давайте отпустим машину и пройдемся по Гайд-парку.
     - Мне завтра рано на работу, - сказала Кэтрин. - В другой раз.
     Хейли смотрел на нее со странной улыбкой:
     - Разумеется. Времени сколько угодно.
     Ив Ренард увлекался музеями.
     - Само собой, - сказал француз Кэтрин. - Величайшие музеи  в  Париже.
Вы в Лувре бывали?
     - Нет, - ответила Кэтрин. - Я никогда не была в Париже.
     - Жаль. Обязательно съездите туда. -  Но,  произнося  эти  слова  про
себя, он думал: "Никуда  она  не  поедет".  -  Мне  хотелось  бы  посетить
лондонские музеи. Может быть, сходим куда-нибудь в субботу?
     Кэтрин собиралась в субботу поработать, так как дела в  конторе  были
слегка запущены. Но Константин Демирис попросил ее позаботиться о гостях.
     - Хорошо, - сказала она. - Договорились на субботу.
     Кэтрин вовсе не горела желанием провести день  с  французом.  "В  нем
столько горечи. Как будто его до сих пор обижают".


     День начался довольно приятно. Они отправились  в  Британский  музей,
где долго бродили по залам, разглядывая  замечательные  сокровища  прошлых
веков, в том числе воззвание,  подписанное  Елизаветой  Первой,  и  мирные
договоры, заключенные после сражений, имевших место много столетий назад.
     Что-то в Иве Ренарде беспокоило Кэтрин, но прошло больше часа, прежде
чем она сообразила, что именно.
     Они  разглядывали  витрину,  где  находился   документ,   подписанный
адмиралом Нельсоном.
     - По-моему, это наиболее интересный экспонат здесь, - сказала Кэтрин.
- Документ подписан непосредственно перед битвой.  Понимаете,  Нельсон  не
был уверен, что у него  достаточно  полномочий...  -  В  этот  момент  она
внезапно осознала, что Ив Ренард ее не слушает. Он не обратил внимание  ни
на один из экспонатов. Ему было не интересно.  "Так  зачем  тогда  он  мне
сказал, что хочет пойти в музей?" - задумалась Кэтрин.


     Затем  они  пошли  в  музей  Виктории  и  Альберта,  но  и  там   все
повторилось. Только здесь Кэтрин следила  за  ним  более  внимательно.  Ив
Ренард ходил из зала в зал, вслух восхищаясь увиденным, но было совершенно
очевидно, что мыслями он в другом месте.
     Когда они покончили  с  этим  музеем,  Кэтрин  предложила:  -  Хотите
поехать в Вестминстерское аббатство?
     Ив Ренард кивнул:
     - Да, конечно.
     Они побродили по всемирно известному аббатству, останавливаясь  перед
надгробиями знаменитых  исторических  личностей,  поэтов,  государственных
деятелей и королей.
     - Посмотрите, - сказала Кэтрин, - здесь похоронен Роберт Браунинг.
     Ренард посмотрел под ноги:
     - А, Браунинг. - И пошел дальше.
     Кэтрин стояла, глядя ему вслед. "Что он ищет? Зачем ему так  бездарно
тратить время?"


     На обратном пути в гостиницу Ив Ренард сказал:
     - Благодарю вас, мисс Александер. Мне очень понравилось.
     "Он лжет, - подумала Кэтрин. - Но зачем?"
     - Я тут  слышал  об  одном  любопытном  месте.  Стоунендж.  Где-то  в
Солсбери.
     - Верно, - подтвердила Кэтрин.
     - Может быть, съездим туда в следующую субботу?
     Кэтрин сильно сомневалась,  что  там  ему  будет  интереснее,  чем  в
музеях.
     - С удовольствием, - сказала она.


     Дино Маттуси был гурманом. Однажды он появился в  кабинете  Кэтрин  с
путеводителем в руках:
     - Здесь есть список лучших ресторанов Лондона. Как вы в этом смысле?
     - Вообще я...
     - Прекрасно. Сегодня едем ужинать в "Каннот".
     - Я сегодня... - начала было Кэтрин.
     - Никаких оправданий. Заеду за вами в восемь.
     Кэтрин поколебалась:
     - Хорошо.
     Маттуси просиял.
     - Bene! - он слегка наклонился к ней. - Какой интерес одному  ходить,
верно?
     Нельзя было ошибиться насчет того, что он имел ввиду. "Но у него  все
так явно, - подумала Кэтрин, - что вряд ли от него может быть какой-нибудь
вред".
     Все было необыкновенно вкусно. Они ели копченную  шотландскую  семгу,
жареное мясо и йоркширский пудинг.
     Когда приступили к салату, Дино Маттуси сказал:
     - Вы неотразимы, Кэтрин. Я обожаю американок.
     - Да? Ваша жена американка? - с невинным видом спросила Кэтрин.
     Маттуси пожал плечами:
     - Нет, она итальянка. Но она все понимает.
     - Вам повезло, - заметила Кэтрин.
     - Да, очень повезло, - улыбнулся он.
     Только за десертом Дино Маттуси решился спросить:
     - Вы любите ездить за город? У моего друга есть машина. Может, поедем
покататься в воскресенье?
     Кэтрин уже собиралась отказаться, но вдруг вспомнила о Уиме.  Он  так
одинок. Наверное, он с удовольствием съездит за город.
     - Звучит заманчиво, - сказала она.
     - Обещаю, останетесь довольны.
     - Не возражаете, если мы захватим Уима?
     Он отрицательно покачал головой:
     - Машина маленькая. Так я договорюсь.


     Гости из Афин оказались очень требовательными, и у Кэтрин  совсем  не
оставалось времени для себя лично. Хейли, Ренард и Маттуси  несколько  раз
встречались с Уимом, и Кэтрин было  забавно  наблюдать,  как  менялось  их
отношение к нему.
     - И он не пользуется калькулятором? - изумлялся Хейли.
     - Никогда.
     - Ничего подобного не приходилось видеть.
     Кэтрин же поражалась,  глядя  на  Анатаса  Ставича.  Молодой  человек
отличался редкостным старанием. Утром он приходил раньше всех,  а  вечером
уходил последним. Он всегда  улыбался  и  был  готов  угодить.  Кэтрин  он
напоминал дрожащего щенка. Наверное,  когда-то  с  ним  скверно  обошлись.
Кэтрин твердо решила поговорить о нем с  Аланом  Гамильтоном.  "Должен  же
быть способ заставить его поверить в себя, -  думала  Кэтрин.  -  Уверена,
Алан сможет ему помочь".
     - Знаешь, а мальчишка в тебя влюблен, - однажды сказала Эвелин.
     - О ком ты это?
     - Об Атанасе. Разве ты не замечаешь, с каким  обожанием  он  на  тебя
смотрит? Ходит за тобой повсюду, как потерянный.
     Кэтрин рассмеялась:
     - Тебе показалось.
     Как-то, под влиянием минутного  настроения,  она  пригласила  Атанаса
пообедать.
     - В... в ресторан?
     Кэтрин улыбнулась:
     - Конечно.
     Он залился краской:
     - Не знаю, мисс  Александер.  Вам  будет  неудобно,  если  кто-нибудь
увидит вас со мной. - Он посмотрел на свою потрепанную одежду.
     - Я не сужу о людях по тому, что на  них  надето,  -  твердо  сказала
Кэтрин. - Я закажу столик.
     Она повела его обедать в ресторан неподалеку. Он сидел напротив нее и
восхищался всем, что видел:
     - Я... я никогда не бывал в таком месте. Здесь так красиво.
     Кэтрин была тронута:
     - Закажи все, что хочешь.
     Он внимательно изучил меню и отрицательно покачал головой:
     - Слишком дорого.
     Кэтрин улыбнулась:
     - Об этом не беспокойся.  Мы  с  тобой  работаем  на  очень  богатого
человека. Уверена, что он не станет возражать, если мы плотно пообедаем.
     Она не стала говорить ему, что собирается платить за обед сама.
     Атанас заказал коктейль  из  креветок,  салат,  жареного  цыпленка  с
картошкой, а на десерт - шоколадный торт и мороженое.
     Кэтрин с изумлением смотрела, как он ест. Он казался таким хрупким:
     - Как это все в тебя влазит?
     - Я никогда не поправляюсь, - робко сказал Атанас.
     - Атанас, тебе Лондон нравится?
     Он утвердительно кивнул:
     - Во всяком случае, то, что я видел, мне нравится.
     - Ты работал рассыльным в Афинах?
     Он снова кивнул:
     - У мистера Демириса. - В голосе его звучала горечь.
     - Тебе не нравилась работа?
     - Простите, наверное, не  мне  это  говорить,  но,  по-моему,  мистер
Демирис не очень  хороший  человек.  Мне...  мне  он  не  нравится.  -  Он
огляделся по сторонам, как будто  боялся,  что  его  подслушают.  -  Он...
впрочем, ничего.
     Кэтрин решила не расспрашивать его дальше:
     - А почему ты приехал в Лондон?
     Атанас сказал что-то так тихо, что Кэтрин не расслышала.
     - Что ты сказал?
     - Я хочу стать врачом.
     Она взглянула на него с любопытством:
     - Врачом?
     - Да, мэм. Знаю, что звучит глупо. - Он немного поколебался, но затем
продолжил: - Я родом из Македонии, и всю свою жизнь я  слышал  рассказы  о
турках, которые нападают на нашу деревню, убивают и мучают  людей.  И  нет
врачей, чтобы помочь раненым. Теперь нет ни деревни, ни семьи. Но  в  мире
до сих пор много раненых. Хочу им помогать.  -  Засмущавшись,  он  опустил
глаза. - Вы, наверное, думаете, я сошел с ума.
     - Нет, - тихо ответила Кэтрин, - я думаю, это прекрасно.  Значит,  ты
приехал в Лондон изучать медицину?
     -  Да,  мэм.  Днем  буду  работать,  а  вечером  ходить  в  школу.  Я
обязательно стану врачом.
     В голосе его звучала твердая решимость. Кэтрин кивнула:
     - Я верю тебе. Мы потом еще поговорим. У меня есть  друг,  может,  он
тебе поможет. И я знаю чудесный  ресторан,  где  мы  сможем  пообедать  на
следующей неделе.


     В полночь на вилле Спироса Ламброу взорвалась бомба.  Взрыв  разрушил
фасад здания. Двое слуг погибли. Спальня Спироса Ламброу была  уничтожена.
Он остался в живых только потому, что в самый последний момент  он  и  его
жена передумали и решили все же пойти  на  прием,  который  устраивал  мэр
Афин.
     На следующее утро в его офис пришла записка:
     "Смерь  капиталистам!"  Подпись  гласила:  "Греческая   революционная
партия".
     - Почему они решили так с тобой поступить?  -  спросила  перепуганная
Мелина.
     - Они тут ни при чем, - уверенно  ответил  Спирос.  -  Это  дело  рук
Косты.
     - У тебя... у тебя нет доказательств.
     - А мне и не нужно. Теперь понимаешь, за кого ты вышла замуж?
     - Я... не знаю, что и думать.
     - Мелина, пока этот человек жив, и твоя и моя жизнь в  опасности.  Он
не остановится ни перед чем.
     - Тогда иди в полицию.
     - Ты же сама сказала, у меня нет доказательств. Они рассмеются мне  в
лицо. - Он взял ее руки в свои: - Прошу тебя, уезжай как можно дальше.
     Она долго стояла молча. Наконец, как бы  придя  к  какому-то  важному
решению, она сказала:
     - Хорошо, Спирос. Я поступлю так, как должна поступить.
     Он обнял ее:
     - Прекрасно. И не волнуйся. Мы найдем способ остановить его.
     Весь долгий день Мелина просидела в спальне, пытаясь осознать, что же
произошло. Значит, ее муж решил всерьез выполнить угрозу уничтожить  ее  и
брата. Она не  должна  ему  этого  позволить.  И  не  только  их  жизнь  в
опасности, но и жизнь Кэтрин  Дуглас  тоже.  "Она  работает  в  лондонской
конторе Косты. Мне нужно предупредить ее, - думала Мелина. - Но  я  должна
сделать больше. Я должна покончить с Костой. Чтобы он  больше  никогда  не
причинял другим зла. Но как?  -  И  неожиданно  она  нашла  ответ.  -  Ну,
разумеется, - подумала она, - Только так.  Почему  мне  это  не  пришло  в
голову раньше?"



        22

     Разглашению не подлежит.
     Расшифровка беседы с Кэтрин Дуглас:
     К. Извините, что я опоздала,  Алан.  В  конторе  в  последний  момент
устроили заседание.
     А. Все в порядке. Делегация из Афин все еще в Лондоне?
     К. Да. Они собираются уезжать только в конце следующей недели.
     А. В вашем голосе чувствуется облегчение. Трудно с ними?
     К. Не то чтобы трудно. Просто... какое-то странное ощущение.
     А. Странное?
     К. Трудно объяснить. Понимаю, это звучит глупо, но что-то с  ними  не
так.
     А. Они сделали что-то...
     К. Да нет. В их присутствии мне неспокойно. Этой ночью я опять видела
тот кошмарный сон.
     А. Тот сон, где кто-то пытается вас утопить?
     К. Да. Некоторое время я его не видела. А теперь опять  приснился,  и
по-другому.
     А. В каком смысле?
     К. Стал реалистичнее. И не кончился на том месте, что раньше.
     А. Вы узнали, что случилось после  того,  как  кто-то  попытался  вас
утопить?
     К. Да. Они пытались меня утопить, и вдруг я  оказалась  в  безопасном
месте.
     А. В монастыре?
     К. Не уверена. Возможно, в саду. И  мужчина  пришел  меня  навестить.
Что-то такое я видела и раньше, но на этот раз  я  смогла  разглядеть  его
лицо.
     А. Вы его узнали?
     К. Да. Константин Демирис.
     А. Значит, в вашем сне...
     К. Алан, это не просто сон. Это воспоминания. Я вдруг вспомнила,  что
Константин Демирис подарил мне золотую булавку.
     А. Вам кажется, что из подсознания всплывают реальные события? Вы  не
думаете, что...
     К. Я знаю. Константин Демирис в монастыре подарил мне булавку.
     А. Вы говорили,  что  из  озера  вас  спасли  монахини  и  привели  в
монастырь?
     К. Правильно.
     А. Кэтрин, а кто-нибудь знал, что вы в монастыре?
     К. Нет. Не думаю.
     А. Тогда как Константин Демирис узнал, что вы там?
     К. Не знаю. Но  так  было.  Я  проснулась,  дрожа  от  страха.  Вдруг
почудилось, что этот сон - предупреждение.  Я  чувствую,  случится  что-то
ужасное.
     А. Иногда кошмарные сны так на нас действуют. Ночной кошмар -  старый
враг человека. По преданию в них виноваты домовые,  и  снятся  они  обычно
после четырех утра.
     К. Так вы не думаете, что они связаны с реальностью?
     А. Иногда бывает и так. Колридж [Самюэль Тейлор Колридж (1772-1834) -
английский поэт и литературный  критик]  писал:  "Сны  вовсе  не  тени,  а
реальная сущность и несчастье моей жизни".
     К. Я, наверное, воспринимаю все слишком  серьезно.  Если  не  считать
этих диких снов, со мной все в порядке. Да, я хотела бы поговорить с  вами
об одном человеке.
     А. О ком?
     К. Его  зовут  Атанас  Ставич.  Молодой  паренек,  приехал  в  Лондон
обучаться медицине. У него была трудная жизнь. Я и подумала, может,  вы  с
ним встретитесь и посоветуете ему что-нибудь.
     А. Буду рад. Почему вы хмуритесь?
     К. Просто вспомнила кое-что.
     А. Что именно?
     К. Вы подумаете, что я не в своем уме.
     А. Наше подсознание не различает, в своем уме человек или нет.
     К. Во сне, когда мистер Демирис протянул мне золотую булавку...
     А. Да?
     К. Я услышала голос, который сказал: "Он тебя убьет".


     "Это должен быть несчастный случай. Не хочу, чтобы кто-нибудь опознал
тело". Ее можно убить разными способами. Надо начинать  приготовления.  Он
долго лежал в постели,  размышляя  об  этом,  пока  не  почувствовал,  что
начинает возбуждаться. Убийство - самый сильный оргазм. В конце концов  он
придумал, как будет действовать. Очень просто. Никакого тела для опознания
и не останется. Константин Демирис будет доволен.



        23

     Пляжный дом Константина Демириса находился в трех милях к  северу  от
Пирей, занимая акр земли у самого моря. Демирис приехал туда в семь  часов
вечера. Выйдя из машины, он направился к дому.
     Не успел он подойти к нему поближе, как дверь открылась и  незнакомый
человек обратился к нему:
     - Добрый вечер, мистер Демирис.
     В холле Демирис увидел еще человек шесть полицейских.
     - Что здесь происходит? - резко спросил Демирис.
     - Я - лейтенант полиции Теофилос. Я...
     Демирис  оттолкнул  его  и  вошел  в  дом.  В  гостиной  все  было  в
беспорядке. Судя по всему, здесь была драка. Столы и  стулья  перевернуты.
На полу валялось разорванное платье Мелины. Демирис поднял его  и  стал  с
недоумением разглядывать.
     - Где моя жена? Я должен был встретиться здесь с ней.
     - Ее здесь нет, - сказал лейтенант. - Мы обыскали весь дом, а  сейчас
осматриваем пляж. Такое впечатление, что в дом забрались грабители.
     - Да, но где Мелина? Она сама вас вызвала? Она была здесь?
     - Да, сэр, полагаю, что она была здесь.  -  Он  показал  ему  женские
часики. Стекло было разбито, а стрелки остановились на трех часах.  -  Это
часы вашей жены?
     - Вроде бы.
     - На задней крышке гравировка: "Мелине с любовью. Коста."
     - Тогда ее. Подарок ко дню рождения.
     Лейтенант Теофилос указал на пятна на ковре:
     - Тут пятна крови. - Он поднял  с  пола  нож,  стараясь  не  касаться
ручки.
     - Вы узнаете этот нож, сэр?
     Демирис мельком взглянул на нож:
     - Нет. Вы что, хотите сказать, что она мертва?
     - Мы не исключаем такую возможность, сэр. Мы обнаружили  пятна  крови
на песке прямо у кромки воды.
     - Господи! - промолвил Демирис.
     - К счастью, на ноже есть ясные отпечатки пальцев.
     Демирис тяжело упал в кресло:
     - Тогда вы поймаете убийцу.
     - Поймаем, если его отпечатки есть в картотеке.  Тут  по  всему  дому
отпечатки пальцев. Надо в них разобраться. Если бы вы разрешили нам  взять
ваши отпечатки пальцев, мистер Демирис, мы могли бы сразу исключить их  из
общего числа.
     Демирис поколебался:
     - Да, разумеется.
     - Вон тот сержант позаботится об этом.
     Демирис подошел  к  полицейскому  в  форме,  в  руках  которого  была
подушечка для снятия отпечатков.
     - Положите сюда пальцы, сэр. - Через минуту все было готово. - Вы  же
понимаете, это простая формальность.
     - Понимаю.
     Лейтенант Теофилос протянул Демирису маленькую визитную карточку:
     - Вы что-нибудь знаете по этому поводу, мистер Демирис?
     Демирис посмотрел на карточку. Там было напечатано:

        СЫСКНОЕ АГЕНТСТВО "КАТЕЛАНОС" - ЧАСТНЫЕ ЗАКАЗЫ.

     Он вернул карточку:
     - Нет. А это важно?
     - Не имею понятия. Просто проверяем.
     - Разумеется, я бы хотел, чтобы вы приложили все усилия, чтобы  найти
виновного. И известите меня, если узнаете что-либо о жене.
     Лейтенант Теофилос посмотрел на него и кивнул:
     - Не беспокойтесь, сэр, обязательно.


     "Мелина. Золотоволосая девочка, милая, забавная умница. Все было  так
замечательно поначалу. А потом она убила их сына, и  не  было  ей  за  это
прощения, только смертью могла она искупить свою вину".
     На следующее утро, когда Константин Демирис проводил  совещание,  ему
позвонила секретарша:
     - Извините, мистер Демирис...
     - Я же сказал, чтобы меня не беспокоили.
     - Да, сэр, но звонит инспектор Лаванос и говорит, что  дело  срочное.
Сказать ему, что...
     - Не надо. Я поговорю  с  ним.  -  Демирис  повернулся  к  участникам
совещания: - Простите меня, джентльмены. - Снял трубку. - Демирис слушает.
     - Говорит старший инспектор Лаванос, из центрального участка.  Мистер
Демирис, у нас есть информация, которая может вас заинтересовать. Не могли
бы вы приехать в полицейское управление?
     - У вас есть известия о моей жене?
     - Я бы не хотел обсуждать это по телефону, если не возражаете.
     Демирис колебался только одно мгновение.
     - Сейчас приеду. - Он положил трубку и повернулся к присутствующим: -
Тут возникло срочное  дело.  Пока  пройдите  в  столовую  и  обсудите  мое
предложение. Когда я вернусь, мы вместе пообедаем.
     Присутствующие выразили свое согласие. Пять минут спустя Демирис  уже
был на пути в полицейский участок.
     В кабинете комиссара полиции его  ждали  человек  шесть  полицейских.
Демирис уже видел их в доме на пляже.
     - ...а это Делма, следователь по особо важным делам.
     Делма был толстым коротышкой  с  густыми  бровями,  круглым  лицом  и
циничным взглядом.
     - Что случилось? - спросил Демирис. - У вас есть новости о моей жене?
     - Честно говоря, мистер Демирис, - сказал старший инспектор, - мы тут
обнаружили кое-что, приведшее нас в недоумение. Надеемся, вы  сможете  нам
помочь.
     - Боюсь, мне нечем вам помочь. Вся эта история так потрясла меня...
     - У вас было назначено свидание с вашей женой в доме на  пляже  вчера
около трех часов?
     - Что? Нет. Миссис Демирис позвонила мне и  попросила  встретиться  с
ней в семь часов.
     Следователь Делма спокойно заметил:
     - Вот здесь нас как раз кое-что и удивляет. Ваша служанка рассказала,
что вы позвонили вашей жене около двух и попросили ее приехать одной в дом
на пляже и подождать вас.
     Демирис нахмурился:
     - Она что-то спутала. Жена сама позвонила мне и  сказала,  что  будет
ждать меня там в семь часов вечера.
     - Понятно. Значит, служанка ошиблась.
     - Очевидно.
     - А вы знаете, почему ваша жена просила вас приехать в дом на пляже?
     - Полагаю, она хотела уговорить меня не разводиться с ней.
     - Так вы сказали жене, что собираетесь с ней развестись?
     - Да.
     - Служанка показала, что она случайно слышала телефонный разговор, во
время которого миссис Демирис говорила, что  _о_н_а_  хочет  развестись  с
вами.
     - Плевать мне на то, что говорит служанка. Я утверждаю, что все  было
наоборот.
     - Мистер Демирис, вы держите  плавки  в  доме  на  пляже?  -  спросил
старший инспектор.
     - В доме на пляже? Нет. Я уже давно не купаюсь  в  море.  Предпочитаю
бассейн при моем городском доме.
     Старший инспектор выдвинул ящик стола и достал оттуда  полиэтиленовый
пакет с плавками. Вынув их из пакета, показал Демирису.
     - Ваши плавки, мистер Демирис?
     - Вполне вероятно, что мои.
     - На них ваши инициалы.
     - Кажется, я узнаю их. Да, это мои плавки.
     - Мы нашли их на полу в стенном шкафу в доме на пляже.
     - Ну и что? Наверное, они валялись там с давних пор. Какое...
     - Они были еще мокрыми. Анализ показал, что это морская вода.