его счету было относительно небольшое количество денег. Каждый знал, что его основные капиталы были вложены еще где-то. "Да, он отлично разбирается в секретаршах", - подумал Лестер. Он снова улыбнулся. - Ну, тут нет ничего страшного, миссис?.. - Мисс Хартфорд, Лорин Хартфорд. Сегодня счастливый день. Лестер чувствовал, что все может прекрасно устроиться. - Я закажу эти новые бланки чеков для вас прямо сейчас. Вы сможете получить их через две или три недели... Она издала стон, звук которого, как показалось Лестеру, обещал бесконечно многое. - О, это слишком поздно. Мистер Романо очень расстроится из-за меня. Мне, кажется, что я не могу думать только о работе, вы понимаете? Она наклонилась вперед, и ее груди коснулись внешней стороны кассы. Она сказала, запыхавшись: - Если вы сможете быстро сделать чеки, я бы с радостью оплатила услуги. Лестер печально улыбнулся. - Увы, Лорин, но это невозможно. Он увидел, что девушка вот-вот разрыдается. - Сказать по правде, это может стоить мне работы. Пожалуйста... Я сделаю для вас все. Эти слова прозвучали как музыка. - Я скажу вам, что я сделаю, - объяснил Лестер. - Я позвоню и сделаю специальный срочный заказ. Вы получите их в понедельник. Ну как, устраивает? - О, это было бы замечательно! Голос ее наполнился благодарностью. - Я пришлю их вам в офис и... - Лучше, если я заберу их сама. Я не хочу, чтобы мистер Романо узнал о моей глупой промашке. Лестер снисходительно улыбнулся. - Не глупой, Лорин. Мы все что-нибудь когда-нибудь забываем. Она ласково улыбнулась. - Я никогда не забуду вас. Увидимся в понедельник. - Я буду здесь. Она подарила ему многообещающую улыбку и медленно двинулась к выходу. Ее походка была как бы знаком - смотри! Лестер ухмыльнулся, когда подошел к шкафу, взял номер счета Джозефа Романо и позвонил, чтобы сделать срочный заказ на новые чеки. Отель на Кармен-стрит совершенно не отличался от сотни себе подобных, поэтому Трейси и выбрала его. Трейси жила в маленькой, бедно меблированной комнате уже неделю. По сравнению с ее камерой это был дворец. Когда Трейси вернулась после встречи с Лестером, она стянула черный парик, расчесала свои собственные блестящие волосы, вытащила мягкие контактные линзы и смыла темную косметику. Затем уселась на стул и отдышалась. Все прошло отлично. Узнать, где Джо Романо держит банковский счет, оказалось легко. Трейси просмотрела отмененные чеки фирмы своей матери, подписанные Романо. Романо? Ты не сможешь добраться до него, сказала Эрнестина. Эрнестина ошиблась, и Джо Романо стал первым. Потом - другие. Каждый из них. Она прикрыла глаза и заново пережила то чудо, что привело ее сюда. Она почувствовала, как темная холодная вода сомкнулась у нее над головой. В ужасе она поняла, что тонет. Она нырнула, схватила девочку и выбросила ее на поверхность. Эми в панике, ничего не видя, брыкалась, стараясь освободиться, таща их обеих назад, под воду, руки и ноги ее дико молотили воду. Легкие Трейси были готовы вот-вот разорваться. Она боролась, стараясь выбраться из водной могилы, вцепившись в девочку мертвой хваткой. Она чувствовала, что силы убывают. Мы не сможем выбраться, думала она. Мы умрем. Звучали голоса, и она почувствовала, как тельце Эми отбирают у нее. Она закричала: - О, Господи, нет! Сильные руки обхватили ее талию, и кто-то сказал: - Теперь все хорошо. Держись легче. Все кончено. Трейси взглянула, отчаянно ища Эми, и увидела, что ее спасли крепкие мужские руки. Секундой позже их обеих вытащили из темной, ужасной воды. Это событие не нашло более достойного места, чем статья на внутреннем развороте утренних газет, где было сказано, что заключенная, не умеющая плавать, рискуя жизнью, спасла ребенка. Моментально журналисты и телекомментаторы превратили ее в героиню. Губернатор Хэбер собственной персоной в сопровождении начальника тюрьмы Брэнингена посетили Трейси в больнице. - Вы совершили очень смелый поступок, - сказал начальник. - Вы должны знать, что мы с женой вам благодарны. Голос его дрожал от волнения. Трейси была еще слишком слаба и потрясена случившимся. - Как там Эми? - Она скоро поправится. Трейси прикрыла глаза. Я бы не вынесла, если бы с ней что-нибудь случилось, подумала она. Она вспомнила свою холодность, когда ребенку нужна была ее любовь, и Трейси стало стыдно. Это происшествие стоило ей шанса на побег, но она знала, что, если бы все повторилось, она поступила бы так же. Провели короткое следствие этого несчастного случая. - Это моя вина, - сказала Эми отцу. - Мы играли в мяч, Трейси побежала за мячом, велела мне ждать, но я взобралась на стенку, чтобы лучше ее видеть, и упала в воду. Но Трейси спасла меня, папочка. Трейси направили в больницу вечером, для наблюдения за ее здоровьем. Уже на следующее утро ее привели в офис начальника тюрьмы. Там ее уже ждали представители средств информации. Они прослышали об этой чрезвычайно трогательной истории, поэтому здесь присутствовали ведущие журналисты ЮПИ и Ассошиэйтед Пресс, кроме того, бригаду новостей прислала местная телевизионная компания. В этот вечер вовсю развернулось шоу, посвященное героизму Трейси. Толпы спасателей ринулись на телестудию, все закрутилось, обрастая подробностями, словно снежный ком. Тайм, Ньюсуик, Пипл и сотни других газет и журналов со всей страны дружно перелопачивали эту историю. Поскольку широкое освещение поступка Трейси в прессе продолжалось, в ее адрес в тюрьму потоком хлынули письма и телеграммы с благодарностями. Губернатор Хэбер обсуждал их с начальником Брэнингеном. - Трейси Уитни находится здесь за совершение серьезного преступления, - заметил начальник тюрьмы. Губернатор задумался. - Но у нее же нет прежде судимостей, правильно, Джордж? - Да, сэр. - Не хочу давить на вас, но надо сказать, что на меня со всех сторон навалились, прося сделать для нее что-нибудь. - Понятно, сэр. - Конечно, мы не можем позволить публике учить нас, как поступать с заключенными, не так ли? - Безусловно. - С другой стороны, - губернатор сказал рассудительно, - эта девушка Уитни продемонстрировала просто чудеса героизма. Она стала настоящей героиней. - Без вопросов, - согласился начальник Брэнинген. Губернатор погасил сигарету. - Каково ваше мнение, Джордж? Джордж Брэнинген очень осторожно подбирал слова. - Вы понимаете, конечно, губернатор, что в этом случае у меня очень большой личный интерес. Это ведь моего ребенка она спасла. Но, помимо прочего, я не считаю Трейси Уитни преступницей и я не думаю, что она будет представлять опасность для общества, если будет на свободе. Я твердо убежден, что вы должны ее помиловать. Губернатор, который собирался выдвинуть свою кандидатуру на новый срок, признал услышанное хорошей идеей. В политике время определяло все. Переговорив с мужем, Сью Эллен сказала Трейси: - Начальник Брэнинген и я хотели бы, чтобы вы переехали к нам в дом. У нас есть свободная спальня в задней части дома. Вы могли бы заботиться об Эми целый день. - Благодарю вас, - сказала радостно Трейси, - это будет просто здорово. Вот так все обернулось. Трейси не только могла проводить ночи вне камеры, но и ее отношения с Эми полностью изменились. Эми обожала Трейси, и Трейси отвечала ей тем же. Ей нравилось находиться рядом с этой светлой ласковой девочкой. Они играли, смотрели диснеевские мультики по телевизору, читали. Она стала частью семьи. Но когда Трейси с каким-либо поручением попадала в тюремные блоки, она неизменно встречала Большую Берту. - Ты везучая сучка, - рычала Большая Берта, - но ты все равно вернешься с простым народом сюда. Уж я-то постараюсь, не волнуйся. Через три недели после спасения Эми, Трейси с девочкой играли в салочки во дворе, когда Сью Эллен выглянула из дома. Она минуту постояла, наблюдая за ними. - Трейси, позвонил начальник. Он хочет видеть вас в офисе прямо сейчас. Трейси испугалась. Неужели меня опять переведут в тюрьму? Неужели Большая Берта все-таки использовала все свое влияние и организовала этот перевод? Или миссис Брэнинген решила, что Эми и Трейси слишком тесно общаются? - Да, миссис Брэнинген. Начальник стоял в дверях офиса, когда Трейси провели к нему. - Вы лучше сядьте, - сказал он Трейси. Трейси попыталась узнать, что ей уготовано по тону его голоса. - У меня для вас новости, - он остановился, переполненный чувствами. Какими - Трейси не могла разобрать. - Я только что получил приказ губернатора Луизианы, дающий вам полное помилование, вступающее в силу немедленно. Господи, Боже мой, неужели он говорит то, о чем я мечтала? Она не могла сказать ни слова. - Я хочу, чтобы вы, знали, - продолжал начальник, - что это не плата за спасение моего ребенка. Вы действовали инстинктивно так, как любой достойный гражданин поступил бы. Не надо иметь особого воображения, чтобы поверить, что вы не представляете опасности для общества. Он улыбнулся и добавил: - Эми вас потеряет. Как и мы. У Трейси не было слов. Если бы начальник знал всю правду, не произойди тот случай, они бы разыскивали ее как беглянку. - Вы будете свободны послезавтра. Ее освобождение. Трейси не могла поверить. - Я... Я не знаю, что сказать. - Вам и не надо ничего говорить. Каждый гордится вами. Мы с миссис Брэнинген уверены, что вас ждут большие дела на воле. Итак, это правда. Она была свободна. Трейси так ослабела, что должна была держаться за спинку стула, чтобы не упасть. Когда она, наконец, смогла говорить, голос ее был тверд. - Там мне надо многое сделать, начальник Брэнинген. В последнюю ночь, проведенную Трейси в тюрьме, к ней пришла заключенная из ее старого блока. - Итак, ты выходишь на волю. - Да, так. Это была женщина, по имени Бетти Франсискус, лет сорока, все еще привлекательна и довольно независима. - Если тебе понадобится помощь на воле, ты должна будешь увидеться с мужчиной из Нью-Йорка. Его зовут Конрад Морган. - Она протянула Трейси кусочек бумаги. - Он занимается реабилитацией преступников. Он с радостью подаст руку человеку, побывавшему в тюрьме. - Спасибо, но я не думаю, что мне понадобится. - Это неизвестно. Держи его адрес. Через два часа Трейси вывели через тюремные ворота мимо телекамер. Она не хотела говорить с репортерами, но Эми вырвалась у матери и кинулась в объятия Трейси, тут и камеры заработали. Эта сцена вышла в вечерних новостях. Свобода не была для Трейси простым абстрактным понятием. Это нечто осязаемое, физическое, чем можно восхищаться и смаковать. Свобода - это вдыхать свежий воздух, уединение, не ходить строем в столовую, не слышать сирены. Это означало горячие ванны и вкусные супы, мягкую постель, красивые платья и туфли на высоком каблуке. Это - возможность иметь имя, а не номер. Свобода значила спасение от лап Большой Берты, страха быть изнасилованной целой бандой и монотонной убивающей рутины тюрьмы. Вот и пришла долгожданная свобода. Идя по улице, она не заботилась о том, чтобы не толкнуть кого-либо. В тюрьме столкновение с другим заключенным могло вызвать прямо-таки пожар. Не было постоянного контроля, к чему Трейси никак не могла приспособиться. Ей никто не угрожал. Она освободилась и собиралась привести в исполнение свои планы. В Филадельфии Чарльз Стенхоуп III увидел по телевидению Трейси, покидающую тюрьму. "Она все еще красива", - подумал он. По ее виду невозможно было даже предположить, что она совершила инкриминированное ей преступление. Он взглянул на свою жену, безмятежно сидевшую напротив и вяжущую свитер. "Интересно, ошибся ли я", - подумал он. Даниэль Купер увидел Трейси в телевизионной программе новостей у себя в Нью-Йорке. Его особенно не тронул тот факт, что ее освободили из тюрьмы. Он выключил телевизор и вернулся к досье, над которым работал. Увидев Трейси Уитни в телевизионной программе новостей, Джо Романо вслух рассмеялся: - Все-таки эта Уитни - красивая сучка. Держу пари, тюрьма пошла ей на пользу. У нее, небось, на руках мозоли. Может, однажды мы встретимся с ней. Романо был очень доволен собой. Он уже пристроил Ренуара в частную коллекцию в Цюрихе. Пятьсот тысяч долларов от страховой компании и еще двести тысяч от продажи - совсем не плохо. Естественно, Романо поделился деньгами с Энтони Орсатти. Романо вел дела с ним очень аккуратно, потому что прекрасно знал, что случалось с людьми, бывшими не совсем корректными в сделках с Орсатти. В понедельник, в полдень Трейси в образе Лорин Хартфорд, появилась в Первом Торговом Банке Нового Орлеана. В это время в банке толпилось много посетителей. Несколько человек стояли перед окошечком Лестера. Трейси встала в очередь, когда Лестер увидел ее, он просиял и радостно закивал. Она показалась ему еще более красивой, чем он ее запомнил. Когда Трейси, наконец, подошла к окошку, он прокричал: - Пришлось трудновато, но я сделал это исключительно для вас, Лорин. Теплая признательная улыбка. - Вы так любезны. Лестер открыл ящик, вынул целую коробку чеков и аккуратно поставил перед Трейси. - Вот они. Четыреста штук. Этого будет достаточно? - О, более чем достаточно, если мистер Романо не устроит какой-нибудь чековый кутеж. Она взглянула в глаза Лестера. - Вы спасли мне жизнь. Лестер почувствовал приятное волнение в паху. - Я верю, люди должны хорошо относиться друг к другу, не так ли, Лорин? - Вы безусловно правы, Лестер. - Знаете, вам надо открыть у нас счет. Я буду заботиться о вас. По-настоящему хорошо. - Я уверена, что хорошо, - мягко сказала Трейси. - Почему бы нам не потолковать об этом за хорошим обедом где-нибудь? - Это будет чудесно. - Куда мне позвонить, Лорин? - Я сама позвоню, - сказала она и пошла к выходу. - Подождите минутку... - Но следующий клиент вырос перед окошком и протянул расстроенному Лестеру счет. В центре банка стояли четыре стола с контейнерами банковских депозитов и бланков снятия денег со счетов, около столов толпились клиенты, которым требовались бланки. Трейси скрылась из зоны видимости Лестера. Когда одна из клиенток освободила место за столом, Трейси села. Коробка, переданная Трейси Лестером, содержала восемь пакетов с бланками чеков. Но не они интересовали Трейси, в конце каждой пачки лежали бланки депозитов. Она аккуратно отделила бланки депозитов от чеков, и меньше чем через три минуты у нее в руках оказалось восемьдесят депозитов. Уверившись, что ее не видно, Трейси опустила двадцать бланков в контейнер. Она подошла к следующему столу и опустила еще двадцать бланков. Всего за несколько минут, все бланки были распределены по всем столам. Депозиты были чистые, но на каждом в нижней части помещался магнитный код, который компьютер использовал для записи кредитов различных счетов. Не важно, кто вкладывал деньги, потому что, имея магнитный код, компьютер мог автоматически переводить деньги со счета Джо Романо на любой другой депозит. Из опыта работы в банке Трейси знала, что в течение двух дней все намагниченные депозиты могли бы быть использованы и потребуется по меньшей мере дней пять, чтобы обнаружить путаницу. И что ей вполне хватит времени привести в исполнение то, что она запланировала. По дороге домой Трейси выбросила бланки чеков в урну. Мистеру Джозефу Романо они вряд ли когда-нибудь понадобятся. Следующей остановкой Трейси стало Бюро путешествий Нового Орлеана. Молодая девушка, сидящая за столом, спросила: - Чем я могу вам помочь? - Я секретарша мистера Джо Романо. Мистер Романо желает сделать заказ на Рио-де-Жанейро. Ему надо уехать в пятницу. - Нужен один билет? - Да. Первый класс. Место около прохода. Курящий салон, пожалуйста. - С возвращением? - В один конец. Девушка обратилась к своему компьютеру. Через несколько секунд она проговорила: - Мы все устроили. Одно место первого класса, Пан Американ, рейс 7-28, отправление 18.30, в пятницу, с посадкой в Майами. - Он останется доволен, - уверила Трейси девушку. - Это будет стоить 1929 долларов, чек или наличные? - Мистер Романо всегда расплачивается наличными - наложенным платежом. Могли бы вы доставить билет в четверг в его офис? - Мы могли бы доставить его и завтра. - Нет. Завтра мистера Романо не будет. Могли бы вы принести его в четверг к 11 утра? - Хорошо. Пожалуйста, адрес? - Мистер Джозеф Романо, 217 Пойдрес-стрит, Сьют 408. Девушка записала. - Очень хорошо. Я прослежу, чтобы его доставили в четверг утром. - Обязательно в одиннадцать, - сказала Трейси. - До свидания. На расстоянии полуквартала от Бюро путешествий находился магазин по продаже принадлежностей для путешествий и багажа. Трейси, прежде чем войти внутрь, хорошенько изучила витрину. Ее приветствовал клерк. - Доброе утро. Чем могу быть вам полезен в такое утро? - Мне надо купить чемодан для мужа. - Да, мы получили. У нас как раз есть несколько очень недорогих. - Нет, - сказала Трейси. - Недорогие не подойдут. Она остановилась около витрины с выставленными на ней несколькими вутоновскими чемоданами. - Это лучше, что я смогла найти. Мы собираемся путешествовать. - Отлично. Я уверен, он будет доволен получить такой чемодан. У нас три различных размера, какой угодно? - Я возьму по одному каждого размера. - Отлично. Наличные или чек? - Наложенным платежом. Имя - Джозеф Романо. Вы можете их доставить в контору мужа в четверг утром? - Конечно, миссис Романо. - К 11-ти утра? - Я лично прослежу. И подумав, Трейси добавила: - И еще... Могли бы вы сделать его инициалы на них - в золоте: Дж. Р. - Конечно. Все будет замечательно, миссис Романо. Трейси улыбнулась и дала ему адрес офиса. Из отделения Вестерн Юнион Офис Трейси послала телеграмму, адресованную в Рио Оттон Палас, Копакабана Бич, Рио-де-Жанейро. - Просим забронировать ваши лучшие апартаменты сроком на два месяца, начиная с этой пятницы. Согласие телеграфируйте по адресу: Джозеф Романо, 217, Пойдрес-стрит, Сьют 408, Новый Орлеан, Луизиана, США. Через три дня Трейси позвонила в банк и попросила позвать мистера Торранса. Услышав его голос, она мягко начала: - Вы, наверное, и не помните меня, Лестер. Это Лорин Хэртфорд, секретарша, мистера Романо. Забыть ее! Его голос задрожал: - Конечно же, я помню вас, Лорин! - Помните? Я польщена. Вы встречаете стольких людей. - Но не таких как вы, - уверил ее Лестер, - вы не забыли, что мы собирались пообедать? - Вы и не знаете, как я жду этого дня. Следующий вторник устроит вас, Лестер? - Великолепно! - Вот вам и дата. О, какая я идиотка. Вы так взволновали меня своими разговорами, что я и забыла, зачем звоню. Мистер Романо просил меня проверить состояние его банковского счета. - Хорошо. Никаких сложностей. Обычно, Лестер Торранс спрашивал дату рождения или какие-либо удостоверения личности звонившего, но в этом случае это определенно не было нужным. - Не вешайте трубку, Лорин. Он вошел в компьютер, нажал имя Джозефа Романо и замер в удивлении. Чрезвычайное количество вкладов были сделаны на счет Романо. В последние несколько лет Романо никогда ранее не хранил столько денег на своем счету. Лестер Торранс удивился, что же случилось. Вероятно, несколько грандиозных сделок. Когда он будет обедать с Лорин, он попробует кое-что разузнать. Небольшая секретная информация никогда не помешает. Он взял трубку телефона. - О, ваш босс заставляет нас работать, - сказал он Трейси. - У него почти 300 000 тысяч долларов на текущем счету. - Отлично. Эти цифры мне и нужны. - Не хочет ли он перевести эти деньги на инвестиционный счет? Так на нем ничего не заработаешь. Я мог бы... - Не надо. Он хочет, чтобы все осталось как прежде, - объяснила ему Трейси. - О'кей. - Благодарю вас, Лестер. Вы так милы. - Минутку! Могу ли я позвонить вам в офис, чтобы договориться о вторнике? - Я сама позвоню, сладкий мой, - ответила Трейси и положила трубку. Современное высотное здание офиса, принадлежавшего Энтони Орсатти, стояло на Пойдрес-стрит. Всемирная Импортно-Экспортная Компания занимала полностью четвертый этаж. На одном конце апартаментов помещался офис Орсатти, а на другом конце - комнаты, занимаемые Джо Романо. Пространство между ними занимали четыре молоденькие секретарши, услугами которых вечерами пользовались друзья Орсатти и деловые партнеры. Перед дверями Орсатти постоянно торчали два дюжих молодца, охранявших своего босса. Они по совместительству исполняли обязанности официанта, массажиста и просто мальчика на побегушках. В тот четверг утром Орсатти сидел в своем офисе, подсчитывая выручку за предыдущий день, полученную с бегов, от букмекеров, проституток и дюжины других прибыльных местечек, контролируемых Всемирной Импортно-Экспортной Компанией. Энтони Орсатти было за шестьдесят. Он имел довольно странную фигуру с массивным крупным торсом и короткими костлявыми ногами, которые, как казалось, должны были достаться какому-нибудь коротышке. Стоя, он казался сидящей лягушкой. Лицо его перекрещивали неровные паутинки морщин, которые, вероятно, были результатом пьяных загулов, огромный рот и черные луковицеподобные глаза. Он с пятнадцатилетнего возраста имел совершенно лысую голову и поэтому надевал черный парик. Тот плохо сидел на нем, но за все годы никто не осмелился сказать ему в лицо об этом. У него были холодные глаза игрока, ничего не обещавшие, и лишенное всякого выражения лицо, за исключением моментов, когда он общался с пятью дочерями, которых просто обожал. Единственным выразителем его чувств был голос. Он имел хриплый скрипучий голос, ставший таким после его двадцать первого дня рождения, когда ему попытались сделать галстук из железной проволоки вокруг горла. Те двое, которые совершили эту ошибку, оказались в морге на следующей неделе. Когда Орсатти расстраивался по-настоящему, голос пропадал и переходил в едва слышимый шепот. Орсатти был королем, который правил своим королевством с помощью взяток, оружия и шантажа. Он правил Новым Орлеаном, и тот щедро платил ему. Главы других Семейств страны уважали его и постоянно советовались с ним. В тот момент Орсатти пребывал в доброжелательном расположении духа. Он собирался позавтракать со своей любовницей, проживавшей в его квартире в доме около Лэйн Виста. Он навещал ее три раза в неделю, и этот утренний визит должен быть особенно приятным. Она проделывала в постели с ним такие штучки, о которых другие женщины и не мечтали. Орсатти искренне верил, что она делала это из-за большой любви к нему. В работе его все шло как по маслу. Проблемы не возникали, потому что Орсатти предпочитал решать трудные вопросы прежде, чем они перерастали в проблемы. Он однажды объяснил свою жизненную философию Джо Романо: - Никогда не позволяй маленькой проблеме перерасти в большую, Джо, или она превратится в снежный ком. Ты держишь капиталы округа, который думает, что должен получить большой кусок, - ты растопи его, понял? И никакого снежного кома. Ты получаешь несколько горяченьких просьб из Чикаго от человека, который просит разрешения провернуть маленькое дельце здесь, в Новом Орлеане. Ты знаешь, что довольно скоро "маленькое" дельце перерастет в большую операцию и начнет влезать в твои прибыли. Поэтому ты говоришь "да", и, когда он появится здесь, ты растапливаешь этого сучьего сына. И нет снежного кома. Картина ясна? Джо Романо все было ясно. Энтони Орсатти любил Романо. Он считал его сыном. Орсатти подобрал его, когда Романо катался на роликах и хулиганил в пьяном виде в переулках. Он собственноручно воспитал его, и теперь малыш топал его дорогой, превзойдя всех. Он был быстрый, способный и честный. За десять лет он достиг в иерархии Орсатти чина старшего лейтенанта. Он следил за всеми операциями семьи и отчитывался только перед Орсатти. Люси, личная секретарша Орсатти, постучала и вошла в офис. Это была двадцатичетырехлетняя выпускница колледжа, с такой внешностью, что обеспечила бы ей победу не в одном конкурсе красоты. Орсатти любил окружать себя красивыми женщинами. Он взглянул на настольные часы. 10.45. Он сказал Люси, чтобы его не беспокоили до полудня. Хмуро глядя, он бросил: - Что случилось? - Простите за беспокойство, мистер Орсатти. Вас беспокоит мисс Джиджи Дюпре. Она истерически кричит, но не хочет ничего мне объяснить, что ей надо. Она настаивает на личном разговоре с вами. Я подумала, может это важно. Орсатти набрал имя на компьютере. Джиджи Дюпре? Одна из шлюшек, с которой он пообщался последний раз в Вегасе? Джиджи Дюпре? Не мог же он забыть, ведь до последнего времени он не мог пожаловаться на свою память. Без всякого любопытства он взял трубку и махнул Люси, чтобы ушла. - Да, кто это? - Это мистер Орсатти? - она говорила с французским акцентом. - Итак. - О, спасибо Господу, я добралась до вас, мистер Орсатти. Люси права. Дама явно истерична. Энтони Орсатти стало неинтересно. Он уже собирался положить трубку, когда ее голос снова заверещал. - Вы должны остановить его, пожалуйста. - Леди, я не знаю, о чем вы толкуете, и вообще, я занят. - Мой Джо Романо. Он обещал мне взять меня с собой, понимаете? - Господи, у вас жалобы на Джо, ну и решайте их с ним. Я не его нянька. - Он лгал мне! Я только что узнала, что он собирается смыться в Бразилию без меня. Но ведь половина от трехсот тысяч долларов - моя. Внезапно Энтони Орсатти заинтересовался. - О каких это трехстах тысячах долларов вы говорите? - Тех денежках, что Джо припрятал на своем текущем счету. Деньги - как это вы говорите - сливки. Энтони Орсатти очень заинтересовался. - Пожалуйста, скажите Джо, что он должен взять меня с собой в Бразилию. Пожалуйста. Скажите, вы сделаете это? - Да, - пообещал Энтони Орсатти. - Уж я позабочусь об этом. Ультрасовременный офис Джо Романо, выдержанный в белом цвете и украшенный хромированными деталями, обставляли самые дорогие дизайнеры Нового Орлеана. Единственными цветовыми пятнами в этой сияющей белизне служили три чрезвычайно дорогие картины импрессионистов. Романо гордился хорошим вкусом. Он начал свое восхождение с самых низов Нового Орлеана и постоянно занимался самообразованием. Глаза ему были даны, чтобы оценить картины, а уши - чтобы слушать музыку. Обедая, он не забывал поговорить со знатоком об искусстве виноделия. Да, у Джо Романо было действительно много поводов для гордости. В то время как его сверстники выживали за счет своих кулаков, он добился успеха благодаря уму. Считалось, что Энтони Орсатти принадлежал весь Новый Орлеан, но также общеизвестным фактом было и то, что правил им Джо Романо. В его кабинет вошла секретарша. - Мистер Романо, пришел посыльный с авиабилетом до Рио-де-Жанейро. Могу ли я подписать чек на наложенный платеж? - Рио-де Жанейро? - Романо покачал головой. - Скажите ему, что произошла какая-то ошибка. Посыльный в униформе стоял в дверях. - Мне сказали доставить билет Джозефу Романо по этому адресу. - Вам сказали неправильно. Что же это такое, может какое-то поощрение пассажиров на новых авиалиниях? - Нет, сэр. Я... - Позвольте посмотреть. - Романо взял билет у посыльного и стал рассматривать его. - Пятница. Зачем бы мне отправляться в Рио в пятницу? - Хороший вопрос, - это сказал Энтони Орсатти. Он стоял позади посыльного. - Куда это ты собрался, Джо? - Какая-то глупая ошибка, Тони. Романо возвратил билет посыльному. - Отнесите это туда, откуда принесли... - Не так быстро. Орсатти взял билет и стал его рассматривать. - Здесь сказано: один билет первого класса, место около прохода, в салоне для курящих, в Рио-де-Жанейро на пятницу. Только в один конец. Джо Романо засмеялся: - Кто-то ошибся. Он повернулся к секретарше: - Марж, позвоните в бюро путешествий и скажите им, что они спятили. Какой-то бедный растяпа рискует потерять билет на самолет. Вошла Джолин, помощница секретарши: - Извините, мистер Романо, но прибыл багаж. Вы желаете, чтобы я присмотрела за ним? Джо Романо уставился на нее. - Какой багаж? Я не заказывал никакого багажа. - Скажите, чтобы внесли, - скомандовал Энтони Орсатти. - Господи Иисусе! - простонал Романо. - Неужели все спятили? Посыльный вошел, таща три вутоновских чемодана. - Что это? Я никогда не заказывал их. Посыльный проверил рассыльный лист. - Здесь сказано: "Мистер Джозеф Романо, 217 Пойдрес-стрит". Джо Романо вышел из себя. - Мне плевать, что говорит этот придурок. Я не заказывал их. Уберите их сейчас же! Орсатти внимательно осматривал багаж. - На всех чемоданах твои инициалы, Джо. - Что? О, Господи. Подожди минутку! Может, это подарок? - А у тебя что, день рождения? - Нет. Но ты же знаешь их штучки, Тони. Они всегда стараются всучить какой-нибудь подарок. - Ты собирался когда-нибудь в Бразилию? - В Бразилию? - Джо Романо засмеялся. - Это какая-то шутка. Орсатти мягко улыбнулся, повернулся к секретаршам и посыльным и рявкнул: - Вон. Когда двери закрылись за ними, Энтони Орсатти сказал: - Сколько денег на твоем личном текущем счету, Джо? Джо Романо в недоумении взглянул на него: - Не знаю. Сотен 15, а может и пара тысяч. А что? - Просто из спортивного интереса, почему бы тебе не звякнуть в банк и не узнать? - Зачем? - Проверь, Джо. - Пожалуйста. Если это будет тебе приятным, - он вызвал секретаршу. - Вызовите мне главного бухгалтера Первого Торгового. Через минуту его соединили. - Привет, сладкая. Говорит Джозеф Романо. Не дадите ли мне справку, какая сумма у меня на текущем счету. Мой день рождения 16 октября. Энтони Орсатти взял параллельную трубку. Через несколько минут бухгалтер ответила: - Простите, что заставила вас ждать, мистер Романо. На это утро на вашем счету 310905 долларов и 32 цента. Романо почувствовал, как кровь отлила от лица. - 310905 долларов? Ах ты, глупая сука! - заорал он. - У меня не было такой суммы на счету. Ты ошиблась. Дай мне поговорить с... Он почувствовал, как телефонную трубку вырвали из его руки и положили на место. Орсатти спросил его: - Откуда эти деньги, Джо? Джо Романо побледнел. - Клянусь Богом, Тони. Я ничего не знаю об этих деньгах. - Нет? - Ты должен верить мне. Ты знаешь, что случилось? Кто-то подставил меня! - Этот кто-то очень тебя любит. Он подарил тебе триста десять тысяч долларов. Орсатти тяжело плюхнулся на обитое шелком кресло и взглянул на Джо Романо, затем очень тихо произнес: - Все обделал тип-топ, да? Билет до Рио, новый багаж... Так ты планировал начать новую жизнь? - Нет... - в голосе Джо чувствовался настоящий испуг. - Тони, ты же отлично знаешь меня. Ты мне заменил сына. Я всегда был на твоей стороне. Он вспотел. Послышался стук в дверь, и Мэдж просунула хорошенькую головку. - Простите, мистер Романо, но тут для вас телефонограмма и вы должны ответить на нее сам! Словно затравленное животное Романо ответил: - Не сейчас. Я занят. - Я возьму ее, - сказал Орсатти. Он шустро вскочил с кресла до того, как девушка закрыла дверь. Прочтя телефонограмму, он, сузив глаза, посмотрел в лицо Романо. Тихо, как никогда ранее не слышал Романо, Энтони Орсатти произнес: - Я прочту ее тебе, Джо: "Пожалуйста подтвердите ваш заказ на Королевские Апартаменты на два месяца, начиная с этой пятницы, первое сентября. Подписано: Монтел Бенд, менеджер, Рио Оттон Палас, Копакабана Бич, Рио-де-Жанейро." Итак, это твой заказ, Джо. Вероятно, он тебе уже не понадобится. 13 Андре Жильян находился на кухне, готовя спагетти а ля карбанара, сложный итальянский салат и грушевый торт, когда услыхал громкий, зловещий звук, и минутой позже приятное жужжание кондиционера сменилось тишиной. Андре топнул ногой: - Дьявол! Ни ночи без приключений. Он наскоро влез в шкаф, где находилась распределительная коробка, и начал переключать электрические выпрямители, один за одним. Никакого успеха. О, Мистер Поуп разозлится. Просто будет в бешенстве. Андре знал, с каким нетерпением его работодатель предвкушал еженедельную игру в покер по вечерам в пятницу. Это была традиция, она продолжалась годами, собирались сливки общества, постоянно одни и те же люди. Без кондиционера будет невыносимо. Просто невыносимо! Новый Орлеан в сентябре представлял собой место только для нецивилизованной публики. Даже заход солнца не приносил облегчения от жары и влажности. Андре вернулся на кухню и взглянул на часы. 16.00. Гости будут к 20.00. Андре сначала решил позвонить мистеру Поупу и рассказать о создавшемся положении, но потом вспомнил, что адвокат сказал, что будет занят в суде весь день. Этот добрый человек был такой занятой. И ему требуется отдых и развлечения. А тут - вот что! Андре вынул из кухонного шкафчика телефонную книгу, нашел номер и позвонил. После трех звонков металлический голос автоответчика отчеканил: - Вы дозвонились до компании Эскумо по обслуживанию кондиционеров. Наши мастера в настоящее время заняты. Если вы оставите ваше имя и номер телефона и вкратце опишете неисправность, мы придем к вам на помощь при первой возможности. Пожалуйста, подождите гудка. Дьявол! Только в Америке вас заставляют разговаривать с машиной. Резкий, пронзительный зуммер пропищал в ухо Андре. Он проговорил: - Говорят из резиденции месье Перри Поупа, 42, Чарльз-стрит. У нас вышел из строя кондиционер. Будьте добры, пришлите кого-нибудь как можно скорее. Он положил трубку. Конечно же, никого свободного. Кондиционеры постоянно ломались в этом жутком городе. Конечно же, кондиционерам трудно было справиться с чудовищной жарой и влажностью. Ну, ничего, будем надеяться, что кто-нибудь вскоре явится. Иначе мистер Поуп выйдет из себя. За эти три года, которые Андре Жильян работал поваром у адвоката, он отлично узнал, какой влиятельной особой тот был. Просто изумительно. Столько блеска и такой молодой! Перри Поуп знал просто каждого. Стоило ему щелкнуть пальцами, как люди прыгали. Андре казалось, что в доме становилось все жарче. Если что-то не делается быстро, тогда хозяин просто исходится дерьмом. Когда Андре возвратился к резке салями тонкими кусочками и терке сыра для салата, он не мог избавиться от ужасного чувства, что в этот вечер произойдет катастрофа. Когда через полчаса раздался дверной звонок, одежда Андре была мокра от пота, да и в кухне стояла жара, как в духовке. Андре побрел открывать. На пороге стояли двое рабочих, в спецовках, с рабочими чемоданчиками. Один - высокий негр, второй - белый на несколько дюймов ниже, с сонным выражением на лице. Сзади виднелся их ремонтный грузовичок. - Имеете проблемы с кондиционером? - спросил чернокожий. - Qui! Благодарю, господа, что вы пришли. Вы как раз вовремя, чтобы успеть все починить. Скоро уже заявятся гости. Чернокожий направился прямо к плите и сунул нос в грушевый торт и сказал: - Здорово пахнет. - Пожалуйста! - подгонял Жильян. - Сделайте что-нибудь! - Давай посмотрим в комнате, где плита, - сказал низенький. - Где это? - Вот сюда. Андре повел их по коридору в комнату общего пользования, где стоял блок кондиционеров. - Хороший аппарат, Ральф, - сказал чернокожий своему компаньону. - Ага, Эл. Здесь нечего делать. - Господи помилуй, почему же он не работает? - спросил Жильян. Они вдвоем уставились на него. - Мы для этого и пришли, - укоризненно произнес Ральф. Он опустился на колени и открыл маленькую дверцу внизу аппарата, вынул карманный фонарик, плюхнулся на живот и посветил внутрь. Через минуту он поднялся. - Здесь нет проблем. - Тогда где же? - спросил Андре. - Может быть, короткое замыкание в одном из выходов. Сколько кондиционеров у вас в квартире? - В каждой комнате по одному. Давайте посмотрим. Должно быть, по крайней мере, штук девять. - Это действительно проблема, влагоприемник перегружен. Давай посмотрим. Все трое группой направились в холл. Проходя через жилую комнату, Эл пробормотал: - А правда, здорово здесь, у мистера Поупа. Гостиная была прекрасно обставлена антикварной мебелью, которая стоила целое состояние. На полах лежали персидские ковры приглушенных тонов. Слева от гостиной находилась официальная столовая, а справа - кабинет с большим, покрытым зеленым сукном столом для игры в центре. В одном из углов комнаты находился круглый стол, использовавшийся для ужина. Два официанта крутились в кабинете, готовя ужин, и Эл направил фонарик в выход для кондиционера, который находился высоко в стене. - Да, - пробормотал он, взглянув на потолок над карточным столом. - А что над этим столом? - Чердак. - Давайте посмотрим. Рабочие направились за Андре на чердак - длинную комнату с низким потолком, пыльную и увитую паутиной. Эл подошел к распределительной коробке. Он внимательно исследовал путаницу проводов. - Да! - Что-нибудь нашли? - спросил Андре с беспокойством. - Что-то с конденсатором. Он гудит. На этой неделе мы получили штук сто звонков по поводу конденсаторов. Его закоротило. Мы заменим его. - О, Господи! Это надолго? - Сейчас. Мы возьмем новый конденсатор из машины. - Пожалуйста, побыстрее, - поторопил их Андре, - а то скоро вернется Поуп. - Предоставьте все это нам, - сказал Эл, возвращаясь на кухню. Андре вверил им это дело. - Я должен закончить приготовление салата. Сумеете найти дорогу на чердак? Эл поднял руку. - Не потей, приятель. У тебя своя работа, у нас своя. И каждый должен заниматься своим делом. - Спасибо, спасибо. Андре смотрел, как мужчины направились к грузовичку и вернулись с двумя большими брезентовыми сумками. - Если вам что-нибудь понадобится, - сказал он им, - позовите меня. - Не волнуйся. Мужчины поднялись вверх по лестнице, а Андре вернулся на кухню. Когда Ральф и Эл залезли на чердак, они открыли брезентовые сумки и вытащили маленький складной стул, дрель со стальной насадкой, поднос с бутербродами, две банки тушенки, цейссовский бинокль для наблюдения в притушенном свете и двух живых хомячков, которым ввели по 3/4 миллиграмма промазина. Двое начали работать. - О, Эрнестина будет гордиться мной, - подумал Эл, когда они начали работать. В самом начале Эл упорно сопротивлялся этой идее. - Ты совсем спятила, женщина. Я не хочу связываться ни с каким Перри Поупом. Эта сволочь так вопьется мне в задницу, что я никогда не увижу дневного света. - Да не беспокойся ты о нем. Потом он уже никогда никого не побеспокоит. Обнаженные, они лежали с Эрнестиной на заполненном водой надувном матрасе. - Слушай, детка, какое тебе дело до всего этого? - допытывался Эл. - Он - колючка. - Эге, детка, мир полон колючек, но ты же не собираешься посвятить свою жизнь сбиванию их головок? - Хорошо. Я делаю это для подруги. - Трейси? - Да. Ему нравилась Трейси. Они обедали вместе в день ее освобождения из тюрьмы. - Классная дамочка, - согласился Эл, - но почему мы должны совать наши шеи в петлю ради нее? - Потому что, если мы не поможем ей, ей придется привлечь кого-нибудь другого, не такого шустрого как ты, и ее схватят за задницу и сунут назад в тюрьму. Эл уселся на кровати и внимательно посмотрел на Эрнестину. - Неужели это так много значит для тебя, детка? - Да, милый. Она никогда бы не смогла бы объяснить ему настоящую причину, но точно знала, что не может допустить возвращения Трейси в тюрьму к Большой Берте. Дело касалось не только Трейси, оно касалось и ее самой. Она сама стала покровительницей Трейси, и, если бы Трейси попала бы снова в лапы Большой Берты, это стало бы поражением Эрнестины. Но она только сказала: - Да. Это имеет для меня большое значение, сладкий. Ты сделаешь это? - Черт возьми, но я не смогу действовать один, - заворчал Эл. Эрнестина знала, что одержала маленькую победу. Она начала опускаться, покусывая его длинное стройное тело. И мягко промурлыкала: - А разве старина Ральф не должен был освободиться несколько дней назад? В 18.30 двое мужчин вошли в кухню, пыльные и вспотевшие. - Он починен? - спросил нервно Андре. - Это было совсем дерьмово, - информировал его Эл. - Видишь ли, у вас тут был конденсатор, который закорачивал на постоянном и переменном токе, и при этом... - Никогда бы не подумал, - перебил Андре нетерпеливо, - так вы починили его? - Да, все они вылечены. Через пять минут он уже будет работать как новенький. - Великолепно. Оставьте счет на письменном столе. Ральф покачал головой. - Не беспокойтесь. Компания сама пришлет вам счет. - Тогда будьте здоровы. Оревуар. Андре посмотрел, как мужчины вышли с черного хода, таща брезентовые сумки. Вне его видимости они обошли вокруг двора и открыли корпус, в котором помещался наружный выход главного кондиционера. Ральф держал фонарик, а Эл снова соединил провода, которые он порвал пару часов назад. Кондиционер немедленно заработал. Эл списал номер обслуживающей компании, который был выгравирован на кондиционере. Позже он набрал номер и, услышав записанный на пленку голос компании Эскумо, сказал: - Говорит резиденция Перри Поупа, 42, Чарльз-стрит. Наш кондиционер снова заработал. Не беспокойтесь присылать кого-нибудь. Желаю вам спокойного дня. Еженедельная по пятницам игра в покер в доме Перри Поупа всегда была событием, к которому игроки готовились загодя. Это была тщательно отобранная компания, состоявшая из Энтони Орсатти, Джо Романо, судьи Генри Лоуренса, члена городского совета, сенатора, и конечно же, хозяина дома. Ставки были высокие, еда великолепная, а вся компания обладала мощной властью. Перри Поуп в спальне переодевался в белые широкие слаксы и подходящую спортивную рубашку. Он весело напевал в предвкушении предстоящего вечера. В последнее время у него шла полоса удач. Это факт, но вся моя жизнь - это победное шествие, - думал Перри. Если кому-нибудь требовалось начальное расположение в Новом Орлеане, об этом позаботится адвокат Перри Поуп. Его власть исходила от его связей с семьей Орсатти. Он был известен как организатор, и занимался всем, начиная с торговли наркотиками и кончая убийствами. Орсатти привез с собой гостя. - Джо Романо больше не будет играть с нами, - объявил Орсатти. - Вы все знаете инспектора Ньюхауза. - Мужчина пожал протянутые руки. - Выпивка в буфете, господа, - сказал Перри Поуп. - Ужин будет позже. Почему бы нам не начать по маленькой? Мужчины уселись вокруг покрытого зеленым сукном стола в кабинете. Орсатти указал на пустующий стул Джо Романо и сказал инспектору Ньюхаузу: - Теперь это ваше место. Один из мужчин вскрыл новую колоду карт, и Поуп начал распределять покерные жетоны. Он объяснил инспектору: - Черный жетон - 5 долларов, красный жетон - 10 долларов, синий жетон - 50 долларов, белый жетон - сотня долларов. Каждый начинает, покупая жетонов на 500 долларов. Мы играем по большой, три повышения ставки с прикупом. - Приятно слышать, - сказал инспектор. Энтони Орсатти пребывал в плохом настроении. - Начинаем. Давайте, вперед. - Голос его странно шептал. Плохой знак. Перри Поуп дорого бы заплатил, чтобы узнать, что же случилось с Джо Романо, но законник знал, что лучше не поднимать этот вопрос. Орсатти скажет, когда сам решит. Мысли же Орсатти были чернее тучи. Я был как отец для Джо. Я доверял ему, я дал ему чин старшего лейтенанта. И сукин сын воткнул мне нож в спину. Если бы не звонок той французской психопатки, он бы дал деру с деньгами. Но теперь он никогда никуда не смоется. Его нет. Если он так умен, пусть себе поплавает с рыбками. - Тони, ты играешь или нет? Энтони Орсатти вернулся к игре. Большие суммы выигрывались и проигрывались за этим столом. Проигрыш всегда расстраивал Энтони Орсатти, но это касалось не только денег. Он просто не выносил быть в проигрыше где-либо вообще. Он всегда считал себя прирожденным победителем. По его мнению, в жизни преуспевали лишь победители. Последние шесть недель Перри Поуп попал в сумасшедшую полосу везения, а Энтони Орсатти было суждено прервать ее. Поскольку они играли на прикуп, каждый торгующийся выбирал игру, в которой был сильнее, на руках было по пять карт, семь карт, низкий мяч, вытащенный покер - но весь вечер, какую бы игру не выбирали, Энтони Орсатти неизменно проигрывал. Он начал повышать ставки, играл рискованно, пытаясь восполнить потери. Где-то, в середине вечера, когда они прекратили игру, чтобы поужинать, Орсатти проиграл уже 50 тысяч долларов. В большом выигрыше был Перри Поуп. Ужин был просто великолепен. Обычно Орсатти уходил после полночной трапезы, но в этот вечер ему не терпелось вернуться за игральный стол. - Ты совсем не ешь, Тони, - сказал Перри Поуп. - Я не голоден. Орсатти взял серебряный кофейник и налил кофе в тончайшую китайскую чашечку, расписанную в викторианском стиле, и вернулся за покерный стол. Он наблюдал, как едят остальные и удивлялся, почему они такие прожорливые. Ему не терпелось вернуть проигранную сумму. Он успел лишь пригубить кофе, как маленький кусочек упал прямо в его чашку. С отвращением Орсатти поставил чашку на стол и стал изучать кусочек. Похоже, это был кусок штукатурки. Он взглянул на потолок, и что-то ударило его по голове. Внезапно он осознал, что наверху кто-то бегает. - Кто, черт побери, носится у тебя на чердаке? - спросил Энтони Орсатти. Перри Поуп как раз рассказывал анекдот инспектору Ньюхаузу. - Прости, Тони, я не расслышал, что ты говоришь? Звуки беготни стали слышнее. Куски штукатурки отваливались и падали на зеленое сукно. - По звуку похоже, что там у вас бегают мыши, - заметил сенатор. - В этом доме их нет, - негодующе ответил Перри Поуп. - Ты слишком самоуверен, черт бы тебя побрал, - прорычал Орсатти. Большой кусок штукатурки плюхнулся прямо на середину зеленого стола. - Я скажу Андре, пусть разузнает, в чем дело, - сказал Перри Поуп. - Если мы закончили есть, почему бы нам не продолжить игру? Энтони Орсатти внимательно разглядывал маленькое отверстие в потолке прямо у него над головой. - Подожди, давайте-ка пойдем взглянем, что же там такое. - Зачем, Тони? Андре может... Но Орсатти уже поднялся и направился к лестнице. Остальные переглянулись и направились следом. - Наверное, на чердаке завелась белка, - предположил Перри Поуп. - В это время года их здесь много. Наверное, делят запасы на зиму, - засмеялся он маленькой шутке. Когда они подошли к двери на чердак, Орсатти толчком ноги открыл ее и Перри Поуп включил свет. Они мельком увидели пару белых хомячков, бешено носившихся по чердаку. - Господи! - сказал Перри Поуп. - У меня завелись крысы. Но Энтони Орсатти не слушал его. Он внимательно рассматривал помещение. В середине чердака стоял раскладной стул с лежащими на нем бутербродами и двумя открытыми банками тушенки. Рядом на полу лежала пара биноклей. Орсатти подошел, взял один предмет за другим и осмотрел их. Затем опустился на колени на пыльный пол и потрогал крошечную металлическую трубу, скрывавшую отверстие. Орсатти приложил глаз к отверстию. Прямо под ним отлично просматривался карточный стол. Перри Поуп стоял посередине чердака, ошарашенно смотря на происходящее. - Какая сволочь сыграла эту шутку? Я сейчас разберусь с Андре. Орсатти медленно поднялся с колен и отряхнул с брюк пыль. Перри Поуп рассматривал пол. - Взгляните! - воскликнул он. - Они оставили эту проклятую дырку в потолке. Рабочие нынче ни черта не стоят. Он присел, посмотрел через отверстие в полу, и вдруг лицо его побелело. Он поднялся и затравленно оглянулся, остальные выжидающе смотрели на него. - Эй, - сказал Перри Поуп, - неужели вы думаете, что это я? Поймите, друзья, вот он я, я был с вами, я ничего не знаю об этом. Я и не думал обманывать вас. Господи, Боже мой, мы же друзья! Рука его непроизвольно поднялась ко рту, и он начал покусывать палец. Орсатти потрепал Перри по руке: - Не беспокойся, - голоса его почти не было слышно. Перри Поуп яростно впился зубами в свою плоть на большом пальце. 14 - Двоих уже нет, Трейси, - подвела итог Эрнестина Литтлчеп. - На улице говорят, что твой приятель, адвокат Перри Поуп, больше не будет практиковать. Он попал в какую-то жуткую аварию. Они тихонечко потягивали кофе и ели пирожные в кафе на Ройал Стрит. Эрнестина хихикнула: - А у тебя мозги отлично варят, малышка. Слушай, не хочешь заняться бизнесом со мной, а? - Спасибо, Эрнестина. У меня другие планы. Эрнестина нетерпеливо спросила: - Кто же следующий? - Лоуренс. Судья Генри Лоуренс. Генри Лоуренс начал свою карьеру с должности адвоката в маленьком городке Линсвиль, в Луизиане. Он обладал весьма незначительными способностями к юриспруденции, но имел два очень важных качества - чрезвычайно представительную внешность и необыкновенно гибкие моральные устои. Он считал, что закон - это гибкий прут, изгибающийся туда, куда требовал клиент. С такими установками совершенно неудивительно, что вскоре после его появления в Новом Орлеане судья Лоуренс начал практиковать со специфическими клиентами. Он шел от всяких мелких делишек и случайностей с наркотиками к преступлениям, караемых смертной казнью, и потихоньку достиг своих вершин. Он был специалистом в подкупе присяжных, в дискредитации свидетелей и подкупал каждого, кто требовался в его деле. Короче, это был человек типа Энтони Орсатти, и неудивительно, что пути их пересеклись. Их союз был заключен в небесах мафии. Лоуренс стал рупором Семейства Орсатти. И со временем Орсатти постоянно возвышал судью. - Не знаю, как ты собираешься прижать к ногтю этого судью, - сказала Эрнестина. - Он и богат, у него власть, он неприкасаемый. - Да, он богатый и влиятельный, - поправила ее Трейси, - но не неприкасаемый. Трейси прилично поработала над своим планом, но позвонив в палату к судье Лоуренсу, она поняла, что должна изменить его. - Я хотела бы поговорить с судьей Лоуренсом. - Извините, но судьи Лоуренса нет на месте, - ответила секретарша. - Когда же он будет? - Я даже не могу сказать. - Это очень важно. Он будет завтра утром? - Нет. Судья Лоуренс уехал из города. - Но, возможно, я смогу его где-нибудь найти? - Боюсь, что это невозможно. Его Честь уехал из страны. Трейси с трудом скрыла разочарование. - Хорошо, могу я узнать, где он? - Его Честь в Европе, на международном симпозиуме по юриспруденции. - Как жаль, - сказала Трейси. - Кто звонит, скажите пожалуйста? Трейси лихорадочно думала. - Это Элизабет Роун Дастин, председатель южного отделения Американской Ассоциации Адвокатов. 20 числа этого месяца у нас в Новом Орлеане состоится ежегодный благотворительный обед, и мы выбрали судью Лоуренса Человеком года. - Как хорошо, - ответила секретарша, - но боюсь, судья Лоуренс не успеет вернуться к этому времени. - Какая жалость. Нам так хотелось услышать одного из лучших ораторов страны. Кандидатура судьи Лоуренса была единодушно выбрана нашей отборочной комиссией. - Он будет страшно разочарован. - Да. Я уверена, вы знаете, какая это честь. Одни из лучших судей нашей страны удостаивались этой чести. Минутку! У меня идея. Как вы полагаете, судья мог бы записать короткую приветственную речь для нас - несколько слов благодарности, а? - Да, но я не уверена - у него все расписано. - Там, вероятно, будет телевидение и журналисты. Молчание. Секретарша знала, как судья любит внимание прессы. Как она предполагала, путешествие, в котором находился в настоящее время судья, было предпринято исключительно в этих целях. Наконец, она сказала: - Наверное, он найдет все-таки время, чтобы записать несколько слов для вас. Я смогу попросить его. - О, это было бы чудесно, - воскликнула Трейси, - это спасет вечер. - Вы бы хотели, чтобы его Честь внес в свою речь что-то особенное? - Безусловно. Мы бы хотели, чтобы он рассказал об... - она задумалась. - Боюсь, это немножко сложно. Лучше бы мне объяснить ему непосредственно. Воцарилась тишина. Перед секретаршей возникла дилемма: ей не разрешено было разглашать маршрут босса. С другой стороны, он еще и обвинит ее, если посчитает это выступление важным. Она сказала: - Я действительно не должна давать какую-либо информацию, но я уверена, он позволил бы мне сделать исключение для событий такого рода, как ваше. Вы можете найти его в Москве, в гостинице "Россия". Он будет там еще пять дней, а после... - Отлично. Я постараюсь сегодня же до него дозвониться. Спасибо вам, мисс Дастин. Телеграммы, адресованные судье Лоуренсу, гостиница "Россия", Москва: Первая телеграмма гласила: Следующая юридическая совещательная встреча должна быть организована. Подтверждение удобного времени и места должно было быть запрошено. Борис. Вторая телеграмма, отправленная на следующий день, гласила: Обсудите проблему и отправьте чертежи. Чертежи вашей сестры получены позже, но доставлены благополучно. Утерян паспорт и деньги. Они должны быть пересланы на адрес в первого класса швейцарский отель. Счет будет представлен позже. Борис. Текст последней телеграммы: Ваша сестра должна попытаться в американском посольстве получить временный паспорт. Не получили информацию о новом получении визы. Швейцарцы считают русских почти святыми. Прибытие сестры на корабле ожидается как можно быстрее. Борис. КГБ ознакомилось со всем этим и ждал, будут ли в дальнейшем еще телеграммы. Когда телеграммы поступать перестали, судью Лоуренса арестовали. Допросы продолжались 10 дней и ночей. - Кому вы посылали информацию? - Какую информацию? Я не понимаю, о чем вы говорите. - Мы говорим о чертежах. Кто давал вам чертежи? - Какие чертежи? - Чертежи советской атомной подводной лодки. - Вы сошли с ума. Что я могу знать о советской подводной лодке? - Это-то мы и собираемся узнать. С кем у вас было секретное совещание? - Какое секретное совещание? У меня нет никаких секретов. - Тогда расскажите нам, кто такой Борис? - Какой Борис? - Человек, который переводил деньги на ваш швейцарский счет. - Какой швейцарский счет? Они разозлились до предела. - Вы просто идиот, - говорили судье. - Мы собираемся преподать пример вам и другим американским шпионам, пытающимся подорвать нашу великую отчизну. К тому времени, когда американскому послу разрешили навестить его, судья Лоуренс похудел на 15 фунтов. Он не мог даже вспомнить, когда его мучители разрешали ему поспать. Он представлял собой какую-то ужасную развалину. - Господи, почему они вцепились в меня? - прокаркал судья. - Я американский гражданин. Я - судья. Ради Бога, вытащите меня отсюда! - Я делаю все, что в моих силах, - заверил его посол. Его потряс вид Лоуренса. Только две недели назад посол приветствовал судью Лоуренса и других гостей на Юридическом симпозиуме. Но тот человек решительно ничего общего не имел с потерянным, забитым существом, сидящим перед ним сейчас. - Что, черт побери, придумали эти русские? - удивлялся посол. - Судья не больше шпион, чем я. Потом он решил: - На их месте я бы выбрал что-нибудь получше. Посол потребовал встречи с Генеральным Секретарем Политбюро. Но когда ему отказали, он встретился с одним из министров: - Я должен заявить вам протест, - произнес гневно посол. - Поведение вашей страны в деле с судьей Лоуренсом просто непростительно. Назвать человека его ранга шпионом нелепо. - Если вы закончили, - холодно ответил министр, - то, пожалуйста, взгляните на это. И он протянул послу копии телеграмм. Посол прочел и в недоумении взглянул: - Что здесь такого? Они же совершенно невинны. - Правда? Тогда прочтите их еще раз. Расшифрованные. И он протянул послу другие копии телеграмм. Каждое четвертое слово было подчеркнуто: "Следующая юридическая совещательная ВСТРЕЧА должна будет быть ОРГАНИЗОВАНА. Подтверждение удобного времени КАК и места должно БЫЛО быть ЗАПРОШЕНО. Борис. Обсудите проблему и отправьте ЧЕРТЕЖИ. Чертежи вашей сестры ПОЛУЧЕНЫ позже, но доставлены БЛАГОПОЛУЧНО. Утерян паспорт и ДЕНЬГИ. Они должны быть ПЕРЕСЛАНЫ НА адрес в первого класса ШВЕЙЦАРСКИЙ отель. Будет представлен СЧЕТ позже. Борис. Ваша сестра должна ПОПЫТАТЬСЯ в американском посольстве ПОЛУЧИТЬ временный паспорт. Не получили ИНФОРМАЦИЮ О НОВОМ получении визы. Швейцарцы считают РУССКИХ почти святыми. Прибытие сестры на КОРАБЛЕ ожидается КАК МОЖНО БЫСТРЕЕ. Борис. - Придется мне быть сукиным сыном, - подумал посол. Пресса и публика на суд не допустились. Заключенный стоял на своем, отказываясь признать, что прибыл в Союз со шпионской миссией. Обвинение обещало ему снисхождение, если он расскажет, кто его босс. И в общем-то душа судьи Лоуренса готова была признаться в чем угодно, да только не знала в чем. На следующий после суда день в краткой заметке в "Правде" говорилось, что пресловутый американский шпион судья Генри Лоуренс признан виновным в шпионаже и приговорен к исправительным работам в Сибири сроком на 40 лет. Все американские разведывательные службы просто недоумевали над делом судьи Лоуренса. Слухи носились среди ЦРУ, ФБР, Армейской Разведки и министерства Финансов. - Он не наш, - сказали в ЦРУ. - Наверное, он из финансистов. Но министерство Финансов отрицало любые сведения об этом случае. - Нет, сэр. Лоуренс не наше дитя. Наверное, это мерзкое ФБР залезло снова на нашу территорию. - Никогда не слышали о нем, - сказали в ФБР, - наверное, он подчиняется Государству или ЦРУ. Но и Разведывательное Управление, также теряясь в догадках, осмотрительно отвечало: - Никаких комментариев. Каждое управление было уверено, что Генри Лоуренс был заслан за границу кем-то из остальных организаций. - Ну что же, вы достаточно полюбовались на его кишки, - сказал глава ЦРУ. - Он упрям. Он не сознался и не назвал имен. Сказать по правде, я бы хотел иметь побольше таких, как он. Дела у Энтони Орсатти шли не очень хорошо, и он не мог сообразить почему. Впервые в жизни удача отвернулась от него. Все началось с предательства Джо Романо, потом Перри Поуп, и вот сейчас - судья Лоуренс. Эта дикая неувязка со шпионским делом. Все они были частями механизма Орсатти - людьми, на которых он полагался. Джо Романо был хребтом в организации, и Орсатти не мог подыскать, кто бы смог его заменить. Дела начались вестись неряшливо, начали поступать жалобы от клиентов, которые ранее никогда не жаловались. Стали поговаривать, что Тони Орсатти начал сдавать, стареет, что не может уже держать своих мальчиков в узде, что его организация разваливается. Последней каплей стал звонок из Нью-Джерси: - Мы прослышали, что ты попал в беду, Тони. Мы хотели бы помочь тебе. - У меня нет никаких неприятностей, - ощетинился Орсатти. - Правда, в последнее время у меня была пара проблем, но все уже организовалось. - Это не то, что мы прослышали. Говорят, что в твоем городе неспокойно, некому контролировать его. - Я контролирую город. - Возможно, это слишком много для тебя. Наверное, эта работа слишком тяжела для тебя. Возможно, тебе следует отдохнуть. - Это мой город. Никто не отнимет его у меня. - Тони, голубчик, кто же говорит, чтобы отобрать его у тебя. Мы просто хотим помочь. Семьи с востока объединились и хотят послать нескольких наших мальчиков, чтобы протянуть тебе маленькую руку помощи. Между старыми друзьями не должно быть ничего плохого. Не так ли? Энтони Орсатти почувствовал холодок внутри. Одно было плохо - маленькая рука станет большой рукой и покатится снежный ком. Эрнестина приготовила на обед креветки, но они почти выкипели на плите, пока они с Трейси дожидались прихода Эла. Жаркий сентябрьский ветер раскалил всех до белого каления, и, когда Эл переступил порог, Эрнестина рявкнула: - Где черт тебя носит? Этот вонючий обед сгорел, и вместе с ним - я. Но настроение Эла было слишком приподнятым, чтобы его можно было так легко испортить. - Я был занят, женщина. А я думал, что ты слышала, чем же я занимался. Он повернулся к Трейси: - Люди наложили лапу на Тони Орсатти. Семейство из Нью-Джерси прибудет сюда, чтобы прибрать все к рукам. - Он довольно ухмыльнулся. - Ты поймала сукиного сына! - Он взглянул в глаза Трейси, и улыбка стерлась с его черного лица. - Неужели ты не счастлива, Трейси! Господи, что за странное слово, думала Трейси. Счастлива. Да, она забыла, что значит это слово. Интересно, сможет ли она когда-нибудь быть снова счастливой, сможет ли иметь нормальные человеческие эмоции. Уже давно голова ее была забита мыслями о том, как бы отомстить за себя и за маму. А теперь, когда все почти закончилось, осталась только пустота. На следующее утро Трейси зашла в цветочный магазин. - Я хочу отправить цветы Энтони Орсатти. Похоронный венок из белых гвоздик с широкой лентой. На ленте должно быть написано: "Покойся с миром" - она написала на карточке, и подпись: "от дочери Дорис Уитни".  * КНИГА ТРЕТЬЯ *  15 Филадельфия. Вторник, 7 октября - 16.00 Пришло время разобраться с Чарльзом Стенхоупом III. Все предыдущие были посторонними, чужими людьми. А Чарльза она любила, он был отцом ее неродившегося ребенка, и он отвернулся от них обоих. Эрнестина и Эл провожали Трейси в аэропорту Нового Орлеана. - Я буду скучать по тебе, - сказала Эрнестина. - Здорово ты надрала задницу этому городу. Пожалуй, тебя выбрали бы мэром. - Что ты будешь делать в Филли? - спросил Эл. - Хочу вернуться на старую работу в банке. Эрнестина и Эл обменялись взглядами. - Они в банке знают, что ты возвращаешься? - Нет. Но вице-президент любит меня. Здесь не должно быть проблем. Хорошего оператора для работы на компьютере трудно найти. - Тогда удачи тебе. Держи нас в курсе, слышишь, ладно? И будь подальше от неприятностей, девочка. Через тридцать минут Трейси была уже в воздухе, направляясь к Филадельфии. Она остановилась в Хилтоне и привела в порядок свое единственное хорошее платье. В 11.00 на следующее утро она вошла в банк и обратилась к секретарше Кларенса Десмонда: - Привет, Мэй. Девушка с изумлением воззрилась на Трейси, как будто перед ней стояло приведение. - Трейси! - Она не знала, куда деть глаза. - Как ты? - Отлично. Мистер Десмонд на месте? - Я... Я не знаю. Давай я посмотрю. Извини. Она поднялась, возбужденная, и исчезла в кабинете вице-президента. Через несколько минут она вышла. - Ты можешь войти. Она притиснулась к двери, когда Трейси проходила мимо. - Что это с ней, - удивилась Трейси. Кларенс Десмонд стоял около письменного стола. - Здравствуйте, мистер Десмонд. Вот я и вернулась, - живо сказала Трейси. - Зачем? - голос звучал недружелюбно. Определенно недружелюбно. Трейси удивилась. Она поднажала: - Вы всегда говорили, что я лучший оператор, которых вы когда-либо встречали, и я подумала... - Вы подумали, что я вам предоставлю вашу прежнюю работу. - Да, сэр. Я еще не потеряла квалификацию. Я могу еще... - Мисс Уитни, - больше уже не Трейси, - простите, но то, что вы просите, невыполнимо. Я уверен, вы понимаете, что наши клиенты не захотят иметь дело со служащим, который отбыл срок в исправительной колонии за вооруженное ограбление и покушение на убийство. Это плохо может отразиться на репутации нашего банка. Думаю, маловероятно и то, что с вашим прошлым любой другой банк возьмет вас на работу. Я советую вам попытаться найти себе работу, более подходящую в вашем положении. Надеюсь, вы понимаете, это не мое личное мнение. Трейси выслушала его речь сначала в шоке, потом с растущей ненавистью. Он отнесся к ней, как к отверженной, как к прокаженной. Мы бы не хотели потерять вас. Вы одна из наших самых ценных сотрудников, вспомнила она. - Еще что-нибудь, мисс Уитни? - Все. - Трейси хотела еще много сказать, но поняла, что в этом нет нужды. Трейси повернулась и вышла из кабинета, лицо ее горело. Глаза банковских служащих были устремлены на нее. Мэй уже пустила слушок - осужденная возвратилась. Трейси шла к выходу, гордо подняв голову. Я не позволю им так ко мне относиться. Единственное, что у меня осталось, - это гордость, и я не позволю никому отнять ее у меня. Трейси в тоске просидела весь день у себя в номере. Как она могла подумать, что ее примут здесь с распростертыми объятиями? Она стала притчей во языцех. О тебе говорили на первой странице Дейли Ньюс. - Ладно, черт с ней, этой Филадельфией, - подумала Трейси. У нее здесь несколько незавершенных дел, но когда она с ними покончит, тогда она уедет отсюда. Она отправится в Нью-Йорк, где ее никто не знает. Приняв решение, она сразу почувствовала себя лучше. В этот вечер Трейси решила развеяться и пообедать в кафе Ройал. После этой подлой встречи с Кларенсом Десмондом ей определенно нужна была атмосфера мягкого света, элегантных платьев и приятной музыки. Она заказала мартини, и когда официант принес заказ, вздрогнула и сердце ее оборвалось. В другой стороне зала сидели Чарльз и его жена. Они не видели ее. Первым желанием Трейси было встать и уйти. Она не была готова к встрече с Чарльзом, потому что не знала, какие действия предпримет. - Будете еще что-нибудь заказывать? - обратился к ней официант. - Я... Я подожду, спасибо. Она должна решить, оставаться ли ей здесь. Трейси снова взглянула на Чарльза, и вдруг произошло чудесное превращение, у нее словно спала с глаз пелена. Она смотрела и видела перед собой незнакомца - мужчину среднего возраста, с болезненно-желтым цветом лица, лысоватого, сутулого, с выражением неописуемой скуки на лице. Совершенно невозможно поверить, что однажды она решила, что любит этого мужчину, что она спала с ним, собиралась прожить с ним бок о бок оставшуюся жизнь. Трейси взглянула на его жену. Она сидела с тем же выражением отчаянной скуки на лице. Они производили впечатление людей, запертых в клетку, в которой им суждено провести вместе вечность, превратившись со временем в ледышек. Они просто сидели вместе, не говоря друг другу ни слова. Трейси вдруг совершенно четко представила бесконечно нудные годы их совместной жизни. Без любви. Без радости. Вот и расплата для Чарльза, - подумала Трейси и вдруг внезапно ощутила волну освобождения, свободу от глубоких, темных эмоциональных цепей, так крепко державших ее. Трейси кивнула официанту и сказала: - Сейчас я сделаю заказ. Все. Прошлое окончательно похоронено. Вернувшись в свой номер отеля в тот вечер, Трейси вспомнила, что у нее, как у служащей, должен быть свой пай в банке. Она села и прикинула сумму. Вышло 1375 долларов 65 центов. Она составила письмо Кларенсу Десмонду и через два дня получила ответ от Мэй: "Дорогая мисс Уитни. В ответ на ваш запрос мистер Десмонд попросил меня проинформировать вас, что в связи с морально-этической политикой в финансовых делах служащих ваш пай возвращен в общий капитал. Он просит уверить вас, что лично не имеет каких-либо претензий к вам. Искренне ваша, Мэй Трентон, секретарь первого вице-президента." Трейси никак не могла поверить. Они просто-напросто украли ее деньги под предлогом защиты морального климата банка! Она была оскорблена. - Я не позволю им обманывать меня, - поклялась она. - Никто никогда больше не обманет меня. Трейси стояла перед главным входом в Филадельфийский банк "Доверия и Надежды". Она надела длинный парик и накрасилась темной тяжелой косметикой, подбородок пересекал толстый красный шрам. Если будет что-то не так, все запомнят только шрам. Несмотря на всю эту маскировку, Трейси чувствовала себя голой, ведь она проработала в этом банке пять лет и в нем продолжали работать те, кто прекрасно ее знает. Она должна быть очень осторожной, чтобы не дать себя узнать. Она вытащила из сумочки крышку от бутылки, засунула в туфлю и, хромая, вошла в банк. Банк был заполнен клиентами, ведь Трейси специально выбрала время, на которое приходился пик занятости. Хромая, она подошла к одному из окошек, и, когда человек, сидевший за ним, закончил разговор, он сказал: - Да? Это был Джон Крейтон, банковский фанат. Он ненавидел евреев, чернокожих и пуэрториканцев, и не только в банке. Трейси испытывала к нему неприязнь в течение всего времени работы в банке. Сейчас на его лице не было и намека на то, что он узнал ее. - Buenos dias, senor, я бы хотела открыть текущий счет, - сказала Трейси. Акцент был явно мексиканский, она слышала его ежедневно в те месяцы от своей сокамерницы Паулиты. С пренебрежением Крейтон взглянул на Трейси: - Имя? - Рита Гонзалес. - Какую сумму вы собираетесь положить на ваш счет? - Десять долларов. В голосе явно слышалась усмешка. - Это будет чек или наличные? - Наличные. Она осторожно вынула из кармана смятую, свернутую банкноту в десять долларов и протянула ему. Он пихнул ей белый бланк. - Заполните его. Трейси вовсе не собиралась оставлять образец своего почерка. Она нахмурилась: - Простите, сеньор, но я повредила руку - авария. Не могли бы вы все написать за меня, si se puede? Крейтон фыркнул - ну же эти безграмотные мокрожопые! - Итак, Рита Гонзалес, вы говорите? - Si. - Адрес. Она дала адрес и телефон отеля. - Девичья фамилия матери? - Гонзалес. Моя мать вышла замуж за своего дядю. - Дата вашего рождения? - 20 декабря 1958 года. - Место рождения? - Сьюдад де Мехико. - То есть Мехико-сити. Подпишите здесь. - Мне придется подписаться левой рукой. Она взяла ручку и нацарапала подпись. Джон Крейтон подписал депозитный чек. - Я дам временную чековую книжку. Ваши отпечатанные чеки будут присланы вам в течение трех или четырех недель. - Спасибо. Большое спасибо, сеньор. - Да, да. - Он смотрел, как, хромая, она вышла из банка. - Чертова кукла. Существует множество незаконных способов войти в компьютер, уж в этом Трейси была знатоком. Она помогала установить систему защиты для Филадельфийского банка "Доверия и Надежды", а сейчас ей надо было обмануть ее. Первым шагом нужно было найти компьютерный магазин, где бы она могла бы воспользоваться терминалом, чтобы войти в компьютерный банк. Магазин, расположенный недалеко от банка, был почти пуст. Пожилой продавец спросил Трейси: - Чем могу помочь, мисс? - Пока ничем. Я только посмотрю. Он сразу же переключился на подростков, игравших в компьютерные игры. - Извините, - и поспешно отошел. Трейси села за настольный компьютер, стоявший перед ней, который соединялся с телефоном. Войти в систему не составляло труда, но без основного кода, обеспечивающего доступ к компьютеру, Трейси была беспомощна, тем более что код менялся ежедневно. Трейси присутствовала на совещании, когда обсуждался новый разрешающий код. - Мы должны иметь возможность часто менять его, - сказал тогда Кларенс Десмонд. - Так, чтобы никто не мог вломиться в компьютер, но так, чтобы он был достаточно простым для пользования сотрудниками. В конце концов в качестве кода решили использовать четыре времени года и текущее число. Трейси вошла в компьютер и набрала код Филадельфийского банка "Доверия и Надежды". Она услышала пронзительный вой и поместила телефонную трубку в модем терминала. На маленьком экране появился сигнал: "ВАШ ИДЕНТИФИКАЦИОННЫЙ КОД, ПОЖАЛУЙСТА". Было 10-е число. - Осень, 10, - набрала Трейси. - ЭТОТ КОД НЕПРИЕМЛЕМ, - ответил компьютер. Неужели они изменили код? Краем глаза она увидела, что продавец снова направился к ней. Она перешла к другому компьютеру, мельком посмотрела на него и направилась в проход. Продавец замедлил шаг. Зрительница, решил он и направился к процветающего вида паре, вошедшей в магазин. Трейси вернулась к настольному компьютеру. Она попыталась представить себя на месте Кларенса Десмонда. Это был ортодоксальный человек, и потому Трейси была уверена, что он не будет полностью изменять код. Он сохранил основную идею времен года и чисел, но как же он поменял их? Вряд ли он поменял числа, потому что это было бы неудобно, поэтому он, вероятно, поменял местами времена года. Трейси снова начала пробовать: - ВАШ ИДЕНТИФИКАЦИОННЫЙ КОД, ПОЖАЛУЙСТА. - ЗИМА, 10. - ЭТОТ КОД НЕПРИЕМЛЕМ, - высветил экран снова. Неужели не выйдет, - безнадежно подумала Трейси, - я попытаюсь еще раз. - ВАШ ИДЕНТИФИКАЦИОННЫЙ КОД, ПОЖАЛУЙСТА. - ВЕСНА, 10. Экран через минуту высветил: - ПРОДОЛЖАЙТЕ, ПОЖАЛУЙСТА. Итак, он переменил местами времена года. Она быстро набрала: - ВНУТРЕННЕЕ ПЕРЕМЕЩЕНИЕ ДЕНЕГ. Мгновенно на экране высветилось меню, каталог всех возможных операций: ВЫ ЖЕЛАЕТЕ: А. ВНЕСТИ ДЕНЬГИ. В. ПЕРЕВЕСТИ ДЕНЬГИ. С. ИЗВЛЕЧЬ ДЕНЬГИ СО СБЕРЕГАТЕЛЬНОГО СЧЕТА. D. ВНУТРЕННИЕ ПЕРЕМЕЩЕНИЯ. Е. ИЗВЛЕЧЬ ДЕНЬГИ С ТЕКУЩЕГО СЧЕТА. Трейси выбрала В. Тотчас на экране появилось другое меню: КАКУЮ СУММУ ПЕРЕВЕСТИ? КУДА? ОТКУДА? Она набрала: ИЗ ОБЩЕГО РЕЗЕРВНОГО ФОНДА РИТЕ ГОНЗАЛЕС Когда Трейси набирала сумму, она на минутку задумалась. Заманчиво! - подумала Трейси. Так как она имела доступ, то для нее не существовало предела суммы, которую компьютер мог бы перевести ей. Она могла взять даже миллион. Но она не воровка. Она хочет получить лишь то, что ей по праву принадлежало. Она набрала 1375.65 долларов и добавила счет Риты Гонзалес. Загорелся экран. - ПЕРЕМЕЩЕНИЕ ЗАВЕРШЕНО. ВЫ ЖЕЛАЕТЕ СОВЕРШИТЬ ДРУГИЕ ПЕРЕМЕЩЕНИЯ? - НЕТ. - РАБОТА ЗАВЕРШЕНА. Деньги будут автоматически перечислены через СОМСП (Свободную Общественную Межбанковскую Систему Платежей), которая осуществляла банковские операции с перемещением денег из банка в банк до 220 миллионов операций в день. - Вы хотите купить этот компьютер, мисс? - Нет, спасибо, я совершенно не разбираюсь в компьютерах, - солгала Трейси. Она позвонила в банк из аптеки на углу и попросила главного кассира. - Здрасьте, говорит Рита Гонзалес. Я бы хотела перевести свой текущий счет в главное отделение Первого Ганноверского Банка Нью-Йорка. - Номер счета, мисс Гонзалес? Трейси дала ей номер. Через час Трейси, рассчитавшись в Хилтоне, была уже в пути в Нью-Йорк. Когда на следующее утро в 10 утра открылся Ганноверский Банк, Трейси была тут как тут, чтобы получить деньги со счета. - Сколько у меня на счету? Кассир подсчитал: - 1385 долларов. - Si, все правильно. - Не хотите ли взять чек на эту сумму, мисс Гонзалес? - Нет, спасибо, - сказала Трейси, - я не доверяю банкам. Я лучше возьму наличными. После выхода из тюрьмы Трейси получила положенные при освобождении заключенного 200 долларов плюс небольшую сумму, которую ей заплатили за работу в качестве воспитательницы Эми. Но даже с деньгами, полученными с резервного капитала банка, это составляло весьма мизерную сумму. Все это указывало на необходимость как можно быстрее подыскать работу. Она зарегистрировалась в недорогом отеле на Лексингтон-авеню и начала искать работу в банках Нью-Йорка в качестве специалиста по компьютерам. Но тут Трейси обнаружила, что вдруг компьютер превратился во врага. Ее жизнь больше не была личной. Компьютеры в банках хранили историю ее жизни и с готовностью рассказывали каждому нажавшему нужную кнопку. Криминальная страничка из прошлого Трейси теперь была известна всем, и ее прошения об устройстве на работу автоматически отклонялись. Маловероятно, что, имея такое прошлое, вы сможете устроиться на работу в какой-либо банк. Выходит, Кларенс Десмонд был прав. Трейси подавала заявления о приеме на работу во множество страховых компаний и дюжину других, связанных с компьютерами, служб. И ответ всегда был один - отрицательный. Отлично, подумала Трейси. Тогда я займусь чем-нибудь еще. Она купила экземпляр Нью-Йорк Таймс и начала искать предложения о работе. Одним из предложений в списке была должность секретаря экспортной фирмы. Трейси только вошла, как менеджер по кадрам присвистнул: - Привет, а я видел вас по телевизору. Вы спасли ребенка в тюрьме, не так ли? Трейси повернулась и молча вышла. На следующий день она устроилась продавщицей в детский магазин на Пятой Авеню. Конечно, жалование не шло в сравнение с тем, что она получала ранее, но, по крайней мере, оно было достаточным, чтобы поддержать ее. На второй день покупательница-истеричка узнала ее и заявила менеджеру, что она не желает, чтобы ее обслуживала убийца, утопившая ребенка. Трейси даже не предоставили возможность объясниться. Ее немедленно рассчитали. Трейси стало казаться, что последнее слово осталось все-таки за мужчинами, которым она отомстила. Они втравили ее в преступление. Сделали изгоем. Несправедливость, случившаяся с ней, была подобна разъедающей коррозии. Она не представляла себе, как ей жить дальше, и вначале она впала в отчаяние. В тот вечер она проверила карманы, чтобы подсчитать оставшиеся деньги, и в дальнем углу сумочки обнаружила кусочек бумаги, тот, что Бетти Франсискус дала ей на прощание в тюрьме. КОНРАД МОРГАН, ЮВЕЛИР, 640 ПЯТАЯ АВЕНЮ, НЬЮ-ЙОРК. Он занимается реабилитацией преступников. Он с радостью протянет руку помощи людям, отсидевшим в тюрьме. Ювелирная фирма Конрада Моргана была элегантным предприятием, со швейцаром в ливрее около двери и вооруженным охранником внутри. Сам магазин был неброский, но со вкусом обставленный. И украшения были изысканными и дорогими. Трейси обратилась к секретарю в приемной: - Мне бы хотелось видеть мистера Конрада Моргана. - Вам назначено? - Нет. Наш общий друг предложил мне встретиться с ним. - Ваше имя. - Трейси Уитни. - Пожалуйста, минутку. Секретарша сняла трубку и что-то пошептала, но что именно Трейси не расслышала. Она положила трубку: - Мистер Морган сейчас занят. Он интересуется, сможете ли вы прийти в 6 вечера? - Да, спасибо, - ответила Трейси. Она вышла из магазина и, задумавшись, остановилась на тротуаре. Приезд в Нью-Йорк был ошибкой. Вероятно, и Конрад ничем не сможет помочь ей. Да и почему он должен ей помогать? Она же ему совершенно не знакома. Он, наверное, прочтет мне лекцию и подаст милостыню. Ну мне не надо ни того, ни другого. Не только от него, но и от кого-либо еще. Я выжила. Когда-нибудь я соберусь сделать это. Черт с ним, с этим Конрадом Морганом. Не пойду я к нему. Трейси бесцельно бродила по улицам, рассматривая витрины шикарных магазинов на Пятой Авеню, охраняемые особняки на Парк Авеню, шумные магазины на Лексингтон и Третьей Авеню. Она бродила по улицам Нью-Йорка бесцельно, ничего не видя, полностью разочарованная в жизни. В 18.00 она очутилась на Пятой Авеню, перед магазином Конрада Моргана. Швейцар уже ушел, а дверь была закрыта. Трейси махнула в расстройстве рукой и пошла прочь, как дверь вдруг открылась. На пороге стоял добродушного вида мужчина. Он был лыс, с торчащими седыми волосами около ушей, с веселым радостным румяным лицом и сверкающими синими глазами. Похож на маленького гнома. - Вы, должно быть, мисс Уитни? - Да. - Я Конрад Морган. Пожалуйста, входите. Трейси вошла в пустой магазин. - Я ждал вас, - сказал Конрад Морган. - Давайте пройдем в мой кабинет, где сможем поговорить. Он повел ее через магазин к закрытой двери, которую он отпер ключом. Кабинет его был элегантно обставлен, и больше походил на квартиру, нежели на деловой кабинет, без письменного стола, только кушетки, кресла и столы, весьма ловко расставленные. Стены были украшены картинами старых мастеров. - Что будете пить? - обернулся Конрад Морган. - Виски, коньяк, может быть, шерри? - Нет, ничего, спасибо. Трейси вдруг разволновалась. Она гнала саму мысль, что этот человек может как-то помочь ей, хотя в то же время, она совершенно отчаянно надеялась, что он поможет ей. - Бетти Франсискус советовала, чтобы я встретилась с вами, мистер Морган. Она говорила, что вы помогаете людям, которые были... в затруднении. - Она никак не могла себя заставить сказать слово "тюрьма". Конрад Морган сложил руки, и Трейси отметила, что они тщательно ухожены, с прекрасным маникюром. - Бедная Бетти. Такая красивая дама. Ей не повезло, вы знаете. - Не повезло? - Да. Ее поймали. - Я... Я ничего не понимаю... - Все очень просто, мисс Уитни. Бетти работала на меня. Она была хорошо защищена. Но бедная возлюбленная внезапно влюбилась в шофера из Нового Орлеана и сбежала от своего любовника. Ну и... Они схватили ее. Трейси смутилась. - Она работала у вас продавщицей? Конрад Морган уселся и так расхохотался, что прослезился. - Нет, дорогая, - сказал он, вытирая слезы. - Похоже, Бетти не все объяснила вам. - Он вернулся в кресло и сплел пальцы. - У меня чрезвычайно прибыльная побочная работа, мисс Уитни. И я с большим удовольствием делюсь со своими коллегами. Я с большим успехом нанимаю людей, подобных вам, уж не взыщите, тех, кто отсидел срок в тюрьме. Трейси изучала его лицо, еще более загадочное, чем прежде. - Я нахожусь в необыкновенном положении, вы видите это. У меня крайне богатая клиентура. Мои клиенты становятся моими друзьями. Они мне доверяют, - он нежно перебирал пальцами. - Я узнаю, когда мои клиенты отправляются путешествовать. Немногие в наше ужасное время отправляются в путешествие с ювелирными украшениями. Поэтому они оставляют украшения дома. Я обычно советую им, как спрятать ценности дома, чтобы сохранить их. Я точно знаю, какие украшения у них хранятся, потому что они приобрели их у меня. Трейси поднялась: - Спасибо, мистер Морган, за то время, что вы затратили на меня. - Разве вы уже уходите? - Если вы говорите, что я думаю, что вы сказали... - Да. В самом деле, я так говорю. Она почувствовала, что краснеет. - Я не преступница. Я пришла сюда искать работу. - И я предлагаю ее вам, дорогая. Я займу час или два вашего времени и смогу обещать вам двадцать пять тысяч долларов, - он улыбнулся ехидно. - Без налога, конечно. Трейси с трудом сдерживала гнев. - Меня это не интересует. Позвольте уйти. - Конечно, конечно, если вы так желаете. Он поднялся и проводил ее до двери. - Вы должны понять, мисс Уитни, если бы существовала даже незначительная опасность, что кого-то поймают, я никогда бы не взялся за эту авантюру. Я храню свою репутацию. - Мне больше нечего сказать по этому поводу, - ответила холодно Трейси. Он ухмыльнулся. - Ну что ж, если вам действительно нечего мне сказать. Я вот думаю, кто поверит вам? Только я, Конрад Морган. Когда они подошли к дверям, Морган сказал: - Сообщите мне пожалуйста, если вы перемените свое решение. Мне лучше звонить после 18 часов. Буду ждать вашего звонка. - Нет, - Трейси ответила кратка, и она пошла в приближающуюся ночь. Когда она пришла к себе в номер, то почувствовала себя опустошенной. Она заказала по телефону кофе с бутербродами. После разговора с Конрадом Морганом она чувствовала себя облитой грязью. Он смешал ее со всеми этими забитыми, униженными преступницами из Южной Луизианской Исправительной колонии для женщин. Но она не из них. Она Трейси Уитни, специалист по компьютерам, добропорядочная, уважающая закон гражданка. Которую никто не хочет брать на работу. Трейси без сна пролежала всю ночь, думая о своем будущем. У нее не было работы, да и денег кот наплакал. Она приняла два решения: утром она подыщет более дешевую квартиру и найдет работу. Любую работу. Эта дешевая однокомнатная квартира размещалась в мрачном доме на четвертом этаже в Нижнем Ист-Сайде. Из этой комнаты, сквозь тонкие, как бумага стены, Трейси слышала из соседних помещений крики на иностранных языках. Окна и двери маленьких магазинов, выстроившихся вдоль улицы, были наглухо забиты, и Трейси могла понять почему - в округе селились воры, пьяницы, проститутки. По дороге в магазин к Трейси пристали три раза - дважды мужчины и один раз женщина. Я могу выдержать это, я не пробуду здесь долго, - уговаривала себя Трейси. Она отправилась в маленькое агентство по найму недалеко от ее квартиры. Им руководила миссис Морфи, солидно выглядевшая, тяжеловесная дама. Она взяла анкету Трейси и принялась изучать ее. - Не понимаю, почему вы обратились ко мне. Существует дюжина компаний, которые с радостью возьмут вас на работу. Трейси затаила дыхание. - У меня некоторые проблемы, - сказала она. Она объяснила, потому что миссис Морфи тихо сидела, слушая ее, и, когда она закончила, миссис Морфи сказала решительно: - Вы должны забыть о поисках работы на компьютере. - Но вы же говорили. - Компании сейчас очень чувствительны к всякого рода преступлениям. Они никого не наймут с таким прошлым. - Но мне просто необходима работа. Я... - Существует множество других профессий. Что вы думаете о работе продавщицы? Трейси сразу вспомнила свой эксперимент в государственном магазине. Ей очень не хотелось пройти через то испытание еще раз. - Есть еще что-нибудь? Женщина задумалась. Трейси Уитни имела слишком высокую квалификацию для этой работы, о которой подумала миссис Мерфи. - Посмотрите, - сказала она, - конечно, я знаю, что вы слишком образованы, но есть вакансия официантки в Джексон Холле. Это закусочная, где подают гамбургеры, в Верхнем Ист-Сайде. - Работа официантки? - Да. Если вы согласитесь на нее, я даже не возьму с вас комиссионные. Я услышала о ней случайно. Трейси сидела, обдумывая предложение. Я работала официанткой в колледже. Но это было развлечение. Сейчас перед ней стояла проблема выжить. - Я попробую, - сказала он. В Джексон Холле стоял полнейший бедлам, он был набит нетерпеливыми шумными клиентами, пахло резкой жаренной пищей. Готовили здесь довольно прилично, цены были приемлемые, и поэтому в Холле толкалось много народу. Официантки работали в бешеном темпе, ни минутки не отдыхая, и в конце первого рабочего дня Трейси ужасно вымоталась. Зато у нее появились деньги. В полдень на второй день Трейси обслуживала столик, занятый компанией продавцов, и один из мужчин залез ей под юбку. В ответ на это Трейси вылила ему на голову острый соус. Работе ее в качестве официантки пришел конец. Она вернулась к миссис Мэрфи и рассказала о случившемся. - У меня для вас хорошие новости, - сказала миссис Мэрфи. - В Виллингтон Армс требуется помощница домоправительницы. Я хочу вас послать туда. Веллингтон Арм оказался маленьким элегантным отелем, обслуживающим богатых известных клиентов. С Трейси переговорила домоправительница, и ее приняли. Работа была не очень трудной, обслуживающий персонал - приятный, оплата - приличная. Через неделю Трейси вызвали в кабинет домоправительницы. Там же находился помощник менеджера. - Вы проверяли сегодня апартаменты номер 827? - спросила домоправительница. Эти апартаменты были заняты Дженифер Марлоу, актрисой из Голливуда. В круг обязанностей Трейси входила проверка работы горничных в каждом номере. - Да, - ответила она. - Когда? - В два часа дня. Что-нибудь не так? Тут в разговор вступил помощник менеджера. - В три часа дня мисс Марлоу вернулась и обнаружила пропажу дорогого кольца с бриллиантом. Трейси почувствовала, как ее затрясло. - Вы заходили в спальню, Трейси? - Да. Я проверила каждую комнату. - Когда вы заходили в спальню, видели ли вы украшения, лежавшие там? - Нет, не видела, я так не думаю. Помощник менеджера подчеркнул: - То есть как не думаете. Вы не уверены? - Я не смотрела на ювелирные украшения, - сказала Трейси. - Я проверяю постельное белье и полотенца. - Мисс Марлоу утверждает, что, когда она уходила, кольцо лежало на обеденном столе. - Я ничего не знаю о кольце. - Больше никто не входил в номер. Горничные работают здесь много лет. - Я не брала его. Помощник менеджера сказал: - Мы собираемся поставить в известность полицию. - Оно лежит где-нибудь еще, - зарыдала Трейси, - или, возможно, мисс Марлоу просто потеряла его. - С вашим прошлым... Вот все и открылось. С вашим прошлым... - Я попрошу вас проследовать в комнату сотрудников безопасности и подождать там приезда полиции. Трейси почувствовала, как к щекам прилила кровь. - Да, сэр. Ее проводил в комнату охраны один из служащих. И ей показалось, что она снова вернулась в тюрьму. Она читала о преследовании бывших заключенных, но ей и в голову не приходило, что все это может случиться с ней. Они навесили на нее ярлык и надеются, что она будет с ним жить. Или под ним, - грустно подумала Трейси. Через несколько минут в комнату вошел помощник менеджера, улыбаясь. - Отлично, - сказал он. - Мисс Марлоу нашла кольцо. Она просто положила его в другое место. Произошла маленькая ошибочка. - Замечательно, - воскликнула Трейси. Она вышла из кабинета и направилась к Конраду Моргану. - Все очень просто, - объяснил Конрад Морган. - Моя клиентка, Лоис Беллами, отправилась в Европу. Дом ее находится на Си Клиф на Лонг-Айленде. По уикэндам прислуги в доме нет, так что дом пуст. Специальная служба охраны проверяет дом каждые четыре часа. Вы можете войти и выйти за несколько минут. Они сидели в кабинете Конрада Моргана. - Я знаю систему безопасности и мне известна комбинация цифр в сейфе. Все, что от вас требуется, дорогая, это войти, взять камни и выйти. Вы принесете камни мне, я вытащу их из оправы и снова продам. - Если все это так просто, почему вы сами не занимаетесь этим? - прямо спросила его Трейси. Глаза его блеснули: - Потому что я собираюсь уехать по делам в это время. Когда случаются такого рода инциденты, я всегда уезжаю по делам. - Понятно. - Если у вас есть какие-то сомнения относительно ограбления миссис Беллами, то вы их отбросьте. Она, действительно, очень богатая женщина, имеет по всему свету особняки, набитые чрезвычайно дорогими вещами. И, кроме того, она застраховала украшения на сумму, дважды превышающую их стоимость. Естественно, камни оценивал я. Трейси смотрела на Конрада Моргана и думала: Я, наверное, сошла с ума. Я здесь сижу и спокойненько обсуждаю с этим человеком похищение драгоценностей. - Но я не хочу снова попасть в тюрьму, мистер Морган. - Это совершенно безопасно. Ни один из моих людей не был пойман. Нет, до тех пор, пока они работают на меня. Ну... Что скажете? Все было совершенно ясно. Она собиралась сказать "Нет". Сама идея казалась безумной. - Вы сказали 25 тысяч долларов? - Деньги - по получении товара. Господи, да это улыбка фортуны. Их вполне хватит, пока она разберется, что же ей делать в жизни. Она подумала о маленькой нищей комнатке, в которой жила, о раздающихся за стенкой криках, о визге покупательницы: "Я не хочу, чтобы меня обслуживала убийца". Вспомнила слова помощника менеджера: "Мы собираемся вызвать полицию". Но все равно Трейси никак не могла заставить себя сказать "Да". - Я предлагаю провернуть дельце в ночь с субботы на воскресенье, - сказал Конрад Морган. - Прислуга уходит в субботу после обеда. Я сделаю вам водительские права и кредитную карточку на вымышленное имя. Вы возьмете на прокат машину здесь, в Манхэттене, и отправитесь на Лонг-Айленд к 11 часам вечера. Возьмете драгоценности, приедете снова в Нью-Йорк и вернете машину. Вы умеете управлять машиной? - Да. - Отлично. Поезд отправится до Сент-Луиса в 7.45 утра. Я зарезервирую вам место. Встречу вас на станции в Сент-Луисе, вы отдадите мне камешки, я вам - деньги. Когда он говорил, все казалось совсем просто. Еще было время сказать "Нет", встать и уйти. Уйти, но куда? - Мне потребуется светлый парик, - медленно сказала Трейси. Когда Трейси ушла, Конрад Морган сидел в темноте кабинета и думал о ней. Красивая женщина. Очень красивая. Черт возьми, стыдно. Наверное, надо было признаться ей, что он не очень освоил эту особую систему защиты от воров. 16 С тысячью долларов, данными ей Конрадом Морганом, Трейси купила два парика. Один светлый, второй - черный, весь заплетенный в мелкие косички. Она купила темно-синий брючный костюм, черную спецовку и чемодан - имитацию Гаучо у уличного торговца на Лексингтон-авеню. Пока все шло гладко. Как Морган и обещал, Трейси получила водительские права на имя Эллин Бренч, план системы защиты от воров в доме Беллами, код от сейфа в спальне и билет до Сент-Луиса в отдельном купе. Трейси собрала все свои вещи и съехала из комнаты. - Никогда больше не буду жить в таком месте, как это, - пообещала себе Трейси. Она взяла напрокат машину и направилась к Лонг-Айленду. Она направлялась совершить ограбление. То, что она делала, было нереально, и она просто боялась. Что, если ее поймают? Стоило ли рисковать, осуществляя задуманное? Все очень просто, сказал ей Конрад Морган. Он никогда бы не влез в подобное, если бы не был уверен в безопасности. Его защищает репутация. У меня тоже есть репутация, горько подумала Трейси. И, к сожалению, она очень плохая. Если где-нибудь пропадет хотя бы кусочек драгоценности, то я буду под подозрением, пока не докажу свою невиновность. Трейси осознавала, что делает: она пыталась возбудить в себе ярость, психологически подготовить себя к совершению преступления. Но ничего не получалось. За время, за которое она доехала до Си Клиф, Трейси была в нервном шоке. Дважды ее машину выбрасывало на встречную полосу. Может, полиция остановит меня за нарушение дорожных правил, в надежде думала она. И я скажу мистеру Моргану, что ничего не вышло. Но ни одной полицейской машины не было и в помине. Ну же, в тоске думала Трейси. Они никогда не появляются, когда нужны вам. Она направилась по Лонг-Айленду в направлении, указанном Конрадом Морганом. - Дом прямо около воды. Его название "Янтарь". Особняк в Викторианском стиле. Вы не сможете спутать его. Пожалуйста, Боже, дай мне перепутать его, молилась Трейси. Но вот и он, смутно белеющий во мраке, будто замок Людоеда. Он выглядел покинутым. Как смеют слуги проводить свой уикэнд вне дома, думала гневно Трейси. Их следует всех уволить. Она поставила машину позади высоких деревьев, которые полностью закрыли автомобиль, вышла из нее, прислушиваясь к звукам ночных насекомых. Ничто не нарушало тишины. Дом стоял далеко от дороги, и туда не долетали звуки проезжающих автомобилей. - Здание хорошо скрыто за деревьями, моя дорогая. Ближайшие соседи отсутствуют, так что не волнуйтесь, что вас увидят. Служба безопасности проверяет дом в 22 часа ночи. Вы все сделаете до двух часов ночи. Трейси взглянула на часы. Они показывали 23.00. Первая проверка уже прошла. До второй проверки у нее есть три часа. Или три секунды, чтобы вернуться к автомобилю и отправиться назад в Нью-Йорк и забыть об этом безумстве. Но вернуться КУДА? В голове пронеслись незваные образы. Помощник менеджера у Сакаса... - Ужасно неприятно, мисс Уитни, но наших клиентов надо ублажать... - Вы должны забыть о работе на компьютере. Они никогда не возьмут на работу сотрудника с прошлым... - Двадцать пять тысяч долларов без налога и все за час или два. Если у вас сомнения, то она, по-настоящему, богатая женщина. Что я делаю? думала Трейси. Я же не воровка. Не настоящая. Я любительница, которая находится на грани сумасшествия. Если у меня еще остался разум, я должна повернуться, пока еще есть время. Пока команда СВАТ не выследила меня и не бросила мой труп в морг. Я даже представляю заголовки газет: "ОПАСНАЯ ПРЕСТУПНИЦА УБИТА ПРИ ПОПЫТКЕ ОГРАБЛЕНИЯ". Кто поплачет на ее похоронах? Только Эрнестина и Эл. Трейси взглянула на часы - пока она сидела тут, мечтая, прошло уже 20 минут. Если я собираюсь совершить это, то надо шевелиться. Но она не могла двинуться с места. Ее сковал страх. Не могу же вечно здесь сидеть, сказала она себе. Почему бы мне только не взглянуть на этот дом. Быстренько взглянуть, и все. Затаив дыхание, Трейси выскользнула из машины. На ней была черная спецовка, колени ее дрожали. Она медленно подошла к дому. Он был совершенно темен и пуст. Для надежности наденьте перчатки. Трейси вынула из пакета и надела перчатки. О, Господи, я все-таки делаю это, - подумала она. - Я действительно совершаю это. Ее сердце билось так отчаянно, что она не слышала других звуков. С левой стороны находится сигнал тревоги. Там пять кнопок. Красный цвет означает, что сигнальная система включена. Код входной двери 3-2-4-1-1. Когда красный свет погаснет, вы будете знать, что система отключена. Вот ключ от входной двери. Когда войдете, обязательно закройте за собой дверь. Пользуйтесь фонариком. Ни в коем случае не включайте свет в доме, это может увидеть кто-нибудь случайно проезжающий мимо. Спальня хозяйки находится на втором этаже, слева. Там окно с эркером. Сейф расположен позади портрета Лоис Беллами. Он очень прост. Чтобы его открыть, надо набрать эту комбинацию из цифр... Трейси замерла, готовая ретироваться от малейшего звука. Тишина. Медленно, она нажала нужные кнопки, молясь, чтобы ничего не получилось. Но красный огонек потух. Следующим шагом будет уже преступление. Она вспомнила, что на этот случай у летчиков есть выражение: "Точка, с которой нельзя вернуться". Трейси повернула замок и дверь открылась. Она минутку подождала, потом вошла внутрь. Каждый нерв был напряжен, она стояла, боясь шелохнуться. Но дом безмолвствовал. Она включила фонарик и нашла ведущую наверх лестницу, быстро поднялась по ней. Единственное, что она хотела, это побыстрее закончить и убежать. В свете фонарика лестница имела совершенно жуткий вид, по стенам перемещались страшные тени. Трейси вглядывалась в каждую комнату. Они были пусты. Комната хозяйки находилась в конце коридора и точно соответствовала описанию Моргана. Спальня была просто восхитительная, выдержанная в темно-розовом цвете, с канапе, пуфиками, комодом, украшенными розами. Там был камин, чудесные кресла и небольшой обеденный стол. И я бы жила в такой комнате и в таком доме с Чарльзом и нашим малышом, подумала Трейси. Она подошла к