а доля составляет 101 тысячу долларов. - Спасибо, - холодно произнесла Трейси. - Трейси, но вы заблуждаетесь относительно меня. Вы должны дать мне возможность все вам объяснить. Давайте сегодня поужинаем. Она заколебалась, но все-таки согласилась. - Хорошо. Встретимся в 8 вечера. Когда Джефф Стивенс пришел в отель вечером и спросил Трейси, портье ответил: - Извините, сэр, но мисс Уитни рассчиталась рано утром. Она не оставила своего нового адреса. 21 Это от руки написанное приглашение, как Трейси решила позже, полностью изменило ее жизнь. Получив свою долю у Джеффа Стивенса, Трейси рассчиталась в Савойе и переехала на Парк-стрит, 47, в тихий комфортабельный отель с большими красивыми комнатами и превосходным обслуживанием. На второй день пребывания Трейси в Лондоне портье передал ей записку, написанную красивым почерком. "Ваш друг полагает, что наше знакомство будет иметь взаимную выгоду. Не хотите ли выпить со мной чаю в ресторане отеля "Ритц" в 4 часа дня. Простите за штамп, но у меня в петлице будет красная гвоздика." И подпись - Гюнтер Хартог. Трейси никогда не слышала это имя. Сначала она хотела выбросить записку, но любопытство победило, и уже в 4 часа 15 минут она была у входа в элегантный обеденный зал отеля "Ритц". Она сразу заметила его. Он был лет шестидесяти, как прикинула Трейси, интересный мужчина с умным, интеллигентным лицом, которое, казалось, светилось - настолько гладким и чистым оно было. Серый костюм отличался безукоризненным покроем, а в петлице горела гвоздика. Как только Трейси подошла к столику, он поднялся и слегка поклонился. - Благодарю вас, что приняли мое приглашение. Со старомодной галантностью он усадил девушку. Казалось, что он принадлежит к другому миру. Трейси не могла представить, что же ему от нее нужно. - Я пришла, потому что любопытна. Но, может быть, вы перепутали меня с другой Трейси Уитни? - сказала Трейси. Гюнтер Хартог улыбнулся. - Я слышал только об одной Трейси Уитни. - И что же вы слышали? - Давайте поговорим об этом после чая. "Чай" состоял из маленьких сэндвичей с рубленными яйцами, лососем, огурцами, салатом и цыплятами. А так же подали горячий шоколад со взбитыми сливками и джемом, и еще свежие пирожные. Во время еды они беседовали. - Вы упомянули об общем друге. - Конрад Морган. У нас с ним время от времени общие дела. Да, я однажды тоже имела с ним дело, подумала Трейси. И он попытался надуть меня. - Он великолепно отзывался о вас, - сказал Гюнтер Хартог. Трейси внимательно рассматривала хозяина стола. Он имел вид аристократа и выглядел здоровым. Что же он от меня хочет? - думала Трейси. Она решила дать ему возможность высказаться, но больше тот не упоминал имя Конрада Моргана или возможности более тесного сотрудничества между Гюнтером Хартогом и Трейси Уитни. Гюнтер рассказал ей о своем прошлом. - Я родился в Мюнхене. Отец мой был богатым банкиром, и я рос в роскоши, среди великолепных картин и старинных вещей. Мать моя была еврейкой, и когда к власти пришел Гитлер, отец отказался бросить мать, поэтому лишился всего. Они оба погибли во время бомбежки. Друзья сумели перевезти меня из Германии в Швейцарию, и когда война окончилась, я решил никогда не возвращаться в Германию. Я направился в Лондон и открыл маленький антикварный магазин на Маунт-стрит. Надеюсь, что однажды вы посетите его. Так вот в чем дело, удивилась Трейси. Он хочет мне кое-что продать. И как оказалось, она ошиблась. Заплатив по счету, Гюнтер Хартог небрежно бросил. - У меня маленькое поместье в Гесипшире. На уикэнд у меня соберется несколько друзей, и я бы хотел, чтобы и вы присоединились к нам. Трейси колебалась. Мужчину она совершенно не знала и никак не могла понять, что же ему от нее нужно. Но решила, что терять ей нечего. Уикэнд вышел просто очаровательным. Маленькое поместье Гюнтера Хартога оказалось прекрасным особняком семнадцатого века в усадьбе площадью около 30 акров. Гюнтер давно овдовел и, не считая слуг, жил совершенно один. Он повел Трейси показать свои владения. Там оказалась прекрасная конюшня с дюжиной лошадей и скотный двор, на котором содержались цыплята и поросята. - Поэтому мы никогда не будем голодными, - сказал он совершенно серьезно. - А теперь позвольте показать вам мое настоящее хобби. И он повел Трейси к голубятне, полной птиц. - Это почтовые голуби, - голос Гюнтера наполнился гордостью. - Посмотрите на этих маленьких красоток. Вот видите ту черно-серую голубку? Это Марго. Он подобрал ее и высоко поднял. - Ты ужасная девочка, ты знаешь? Она забияка, но все-же она самая сообразительная. - Он нежно поцеловал ее в маленькую головку и аккуратно посадил на место. Цвета птиц потрясали. Были различные оттенки: сине-черного, сине-серого с вкраплениями белого и серебристые. - Почему нет белых? - спросила Трейси. - Почтовые голуби не бывают белыми, - объяснил Гюнтер, - потому что белые перышки очень легко выпадают, а когда голуби почтовые, они пролетают в среднем до 40 миль в час. Трейси наблюдала за Гюнтером, который кормил птиц специальным кормом с витаминными добавками. - Это изумительные создания, - говорил Гюнтер. - Знаете, ведь они могут найти дорогу к дому, который может располагаться за 500 миль от места. - Восхитительно. Все гости оказались так же фантастичными. Присутствовали: министр с женой, граф, генерал с юной подругой и жена магараджи Шахарани Морви, необыкновенно привлекательная, молодая дама. - Пожалуйста, зовите меня Ви Джи, - попросила она, почти без акцента. На ней было надето красное с блестящей ниткой сари, а таких чудесных украшений Трейси в жизни не видела. - Я держу большую часть драгоценностей в сейфе, - объяснила Ви Джи. - Ведь в наши дни так много грабителей. В полдень воскресенья, когда Трейси уже собиралась отправиться в Лондон, Гюнтер пригласил ее в кабинет. Они сидели друг против друга за чайным столом. Трейси отпила чай из тоненькой фарфоровой чашечки и сказала: - Я так и не поняла, зачем вы пригласили меня, но, тем не менее, я чудесно провела время. - Мне это приятно, Трейси, - потом, через минуту, он продолжил. - Я наблюдал за вами. - Вижу. - Какие у вас планы на будущее? Она колебалась. - Их нет. Я еще не решила, чем займусь. - Думаю, мы смогли бы хорошо работать вместе. - В вашем антикварном магазине? Он засмеялся. - Нет, дорогая. Было бы стыдно упустить такой талант. Видите ли, я знаю вашу проделку с Конрадом Морганом. Здорово вы все обтяпали. - Гюнтер, но... но все осталось позади. - Да, но что впереди? Вы сказали, что у вас нет планов. Вы должны думать о будущем, деньги, которые у вас есть, когда-нибудь кончатся. Я предлагаю партнерство. Я вращаюсь в высоких международных кругах. Я присутствую на великолепных балах, участвую в охотах и на соревнованиях яхт. Я знаю приезды и отъезды богачей. - Не вижу, какое все это имеет отношение ко мне? - Я могу ввести вас в этот золотой круг. И сделаю его действительно золотым, Трейси. Я могу давать вам исчерпывающую информацию о сказочных драгоценностях и картинах и как вы сможете безопасно похитить их. Я могу пристроить их наилучшим образом. Вы будете как бы гроссбухом людей, разбогатевших за счет других. Делить будем между собой. Что скажете? - Я скажу "нет". Он внимательно посмотрел на нее. - Вижу. Позвоните мне, если ваше мнение об этом изменится. - Я не буду менять свое мнение, Гюнтер. В Лондон Трейси вернулась поздно вечером. Трейси просто обожала Лондон. Она обедала в ресторанах "А ля Гаврош", "Билл Бентлис" и "У камина", а после театра заходила в кафе поесть настоящих американских гамбургеров или горячего чили. Она ходила в Национальный театр и Королевскую оперу, посещала аукционы Кристи и Сотби. Она делала покупки в "Гарродсе" и "Фортнум и Мейсон", выбирала книги в "Хатчард и Фойлес" и "В.Г.Смит". Она взяла напрокат машину с шофером и провела запомнившийся уикэнд в отеле в Гемпшире, около Нового Леса, где была потрясающая обстановка и великолепное обслуживание. Но все стоило дорого. Очень дорого. Когда-нибудь ваши деньги кончатся... Да, Гюнтер Хартог был прав. Ее денег не надолго хватит, и Трейси решила заняться будущим. Ее неоднократно приглашали на уикэнды в загородное поместье Гюнтера, и она не уставала восхищаться каждым своим визитом и радовалась компании Гюнтера. Как-то вечером в воскресенье, за обедом, член Парламента повернулся к Трейси и сказал: - Никогда не видел настоящего техасца, мисс Уитни, какие они? Трейси тут же изобразила техасский акцент, да так, что вся компания покатилась со смеху. Позже, когда Трейси с Гюнтером были одни, он сказал: - У вас настоящий талант. - Я не актриса, Гюнтер. - Вы недооцениваете себя. В Лондоне есть ювелирная фирма - "Паркер и Паркер", - которая находит удовольствие в - как сказали бы вы, американцы, - обдирании своих покупателей. Вы дали мне идею, как заставить их заплатить за их нечестность. И изложил Трейси идею. - Нет, - сказала Трейси. Но чем больше она об этом думала, тем более интригующим ей казалось предложение Гюнтера. Она вспомнила, как провела полицию на Лонг-Айленде, как обманула Бориса Мельникова, Петра Негулеску и Джеффа Стивенса. Ужасно захватывающе, но все в прошлом. - Нет, Гюнтер, - сказала она, но в ее голосе не слышалось прежней уверенности. Октябрь в Лондоне выдался необыкновенно теплым, и англичане и туристы грелись в лучах осеннего солнца. Сильное уличное движение в полдень наблюдалось на Трафальгар-сквер, Чаринг Кросс и Пиккадили. Белый "даймлер" свернул с Оксфорд-стрит к Нью Бонд-стрит и, проехав квартал, остановился перед ювелирным магазином "Паркер и Паркер". Шофер в ливрее выскочил из лимузина и бросился открывать дверцу пассажиру. Молодая блондинка со стрижкой типа Сессон, сильно накрашенная, в обтягивающем итальянском вязанном платье под собольей шубкой, выпорхнула из машины. - Эта дорожка в лавочку, а, малыш? - спросила она громко, с резким техасским акцентом. Шофер указал на вывеску. - Здесь, мадам. - Отлично, котик. Подожди. Думаю, долго не задержусь. - Я объеду квартал, мадам. Мне нельзя ставить здесь машину. Она хряпнула его по заду. - Делай, как считаешь нужным, парниша! Парниша! Шофер аж вздрогнул. Что за наказание, работать на арендной машине. Он ненавидел американцев, особенно техасцев. Все они дикари, но дикари с деньгами. Он бы очень удивился, узнав, что его пассажирка никогда не бывала в Техасе. Трейси взглянула на свое отражение в витрине, улыбнулась и направилась к двери, услужливо открытой швейцаром. - Добрый день, мадам. - Привет, парниша. Вы продаете что-нибудь, кроме этих костюмированных украшений, в своей забегаловке? И ухмыльнулась собственной шутке. Швейцар побледнел. Трейси прошествовала в магазин, оставив позади себя поверженного атлета. Артур Чилтон, продавец, направился к Трейси. - Могу ли чем-нибудь помочь вам, мадам? - Может быть, можете, может быть, нет. Старина Пи Джи сказал, чтобы я купила себе маленький подарок на день рождения, поэтому я здесь. Ну, что, займемся? - Чем особенно интересуется мадам? - Эй, приятель, вы, англичане, шустрые ребята, да-а? - И она громко расхохоталась, хлопнув его по плечу. Он заставил себя оставаться спокойным. - Возможно, чего-нибудь из изумрудов. Старина Пи Джи любит покупать мне изумруды. - Пожалуйста, сюда. Чилтон повел ее к витрине, где лежали украшения с изумрудами. Раскрашенная блондинка пренебрежительно взглянула на них. - Да здесь только детки. А где папы и мамы? Чилтон натянуто кивнул. - Такие кольца стоят по тридцать тысяч долларов. - Да я столько даю своему парикмахеру на чай, - хохотнула женщина. - Старина Пи Джи просто оскорбится, если я вернусь домой с одним из таких мелких камушков. Чилтон ясно представил старого Пи Джи. Толстый и пузатый, такой же громкий и противный, как и его баба. Они стоят друг друга. И почему только деньги всегда льнут к тем, кто их не заслужил, удивлялся он. - Кольцо какой цены интересует мадам? - Почему бы нам не начать со ста штук? Он выглядел недоуменным. - Со ста штук? - Эй, я думала, ты хорошо знаешь великий английский язык. Сто штук баксов. Он судорожно сглотнул. - В таком случае, будет лучше, если вы поговорите с директором. Директор, Грегори Хэлстон, настаивал на личной продаже особенно дорогих предметов, поэтому сотрудники фирмы "Паркер и Паркер" не получали комиссионных и им было все равно. Поэтому эту неприятную клиентку Чилтон и передал Хэлстону для дальнейшего ведения дел. Чилтон нажал кнопку под прилавком, и через минуту из глубины магазина появился тоненький как тростинка мужчина. Он взглянул на вызывающе одетую блондинку и взмолился, чтобы никто из его постоянных клиентов не появился, пока эта дама не уйдет отсюда. Чилтон произнес: - Мистер Хэлстон, это миссис... - И он повернулся к даме. - Бинеке, котик. Мэри Лу Бинеке, жемчужина! Старина Пи Джи Бинеке. Уж, наверное, слыхали о Пи Джи Бинеке? - Конечно, - и Грегори Хэлстон выдавил из себя улыбку. - Миссис Бинеке интересуется изумрудами, мистер Хэлстон. Грегори Хэлстон указал на витрину с изумрудами: - У нас здесь представлено несколько неплохих изделий с изумрудами, вот здесь... - Ей надо что-нибудь стоимостью в районе ста тысяч долларов. С этого момента улыбка на лице Грегори Хэлстона стала шире. Что же, неплохое начало дня. - Видите ли, у меня день рождения, и старина Пи Джи хочет подарить мне что-нибудь миленькое. - Понятно, - ответил Хэлстон. - Не изволите пройти со мной? - Ах вы, паршивец, что это у вас на уме? - прохихикала блондинка. Хэлстон и Чилтон обменялись понимающими взглядами. Паршивые американцы. Хэлстон подвел женщину к запертой двери, открыл ее ключом. Они вошли в маленькую комнату, и Хэлстон тщательно запер за ними дверь. - Здесь мы держим драгоценности для особенно состоятельных покупателей. В центре комнаты находилась витрина с выставленными напоказ бриллиантами, рубинами и изумрудами, переливающимися всеми цветами радуги. - Ну, это то, что надо. Старина Пи Джи спятил бы от восторга. - Мадам что-нибудь понравилось? - А теперь давайте посмотрим, что мы тут возьмем. - И она направилась к украшениям с изумрудами. - Дайте-ка мне взглянуть на ту кучку. Хэлстон вытянул из кармана маленький ключик и, отперев витрину, подал даме поднос с изумрудами. Он разложил их на столе. Десять изумрудов сверкали на бархате. Хэлстон наблюдал, как она выбрала самый большой изумруд в изысканной платиновой оправе. - Если старина Пи Джи захочет, то здесь можно выгравировать мое имя. - У мадам исключительный вкус. 10 каратов, цвета травы, из Колумбии. Он безупречен. - Изумруды никогда не бывают без изъянов. Хэлстон озадачено взглянул на нее: - Мадам права, конечно. Я имел в виду... - и впервые заметил, что глаза женщины такого же зеленого цвета, как и камень, который она вертела в руках, изучая его грани. - У нас имеется неплохой выбор... - Не беспокойся, сладкий мой. Я возьму этот. Сделка произошла меньше чем за три минуты. - Великолепно, - обрадовался Хэлстон. Потом деликатно добавил: - Цена в долларах составляет сто тысяч. Как мадам собирается платить? - Не беспокойся, старина. У меня счет с долларами здесь, в Лондоне. Я подпишу маленький личный чек. Потом Пи Джи сможет вернуть мне их. - Чудесно... Я почищу для вас камень и доставлю к вам в отель. Камень не нуждался в чистке, но Хэлстон не собирался выпускать его из рук, пока не получит чек, так как умные ювелиры становились жертвами умных жуликов. - Куда направить изумруд? - Мы остановились в Апартаментах Оливера Мессела в Дорче. Хэлстон сделал пометку: "Дорчестер". - Я зову их апартаменты Оливера Месси, - и она засмеялась. - Люди почему-то не очень жалуют этот отель. Говорят, там много арабов, но старина Пи Джи часто имеет с ними дела. "Нефть - это само по себе страна" - говорит он всегда. Пи Джи Бинеке - он парень шустрый. - Я в этом уверен, - почтительно подтвердил Хэлстон. Он смотрел, как она достала чековую книжку и начала писать. Он отметил, что чек был Банка Барклая. У него работал там приятель, который проверит счет Бинеке. Он взял чек. - Я лично доставлю вам изумруд завтра утром. - Старине Пи Джи он понравится, - улыбнулась она. - Уверен, что да, - дипломатично кивнул Хэлстон. Он проводил ее до входной двери. - Рэлстон... Он хотел ее поправить, но решил, что не надо. Зачем ее беспокоить? Он не собирался с ней встречаться еще раз. Благослови Господи... - Да, мадам? - Приходите сегодня к нам на чай. Вы полюбите старину Пи Джи. - Я уверен, что он мне понравится, но, к несчастью, днем у меня масса работы. - Ужасно жаль. Он смотрел, как его клиентка вышла из магазина. Белый "даймлер" остановился, и шофер резво выскочил открывать перед нею дверь. Блондинка, перед тем как усесться, повернулась и послала Хэлстону воздушный поцелуй. Вернувшись в кабинет, Хэлстон сразу же позвонил приятелю в Банк Барклая. - Питер, дорогой, у меня тут чек на сто тысяч долларов на счет миссис Мэри Лу Бинеке. Счет в порядке? - Подожди, старина. Хэлстон ждал. Он надеялся, что с чеком все в порядке, дела в последнее время шли вяло. Эти мерзкие братья Паркер, хозяева магазина, полагали, что именно он несет ответственность за спад. Конечно, прибыль не упала, как она могла бы, так как "Паркер и Паркер" держали отдел, специализировавшийся на чистке украшений, и часто те, возвратившись к клиентам, оказывались более низшего качества, чем оригинал, сданный в мастерскую. Жалобы, конечно, поступали, но доказать подлог было невозможно. Наконец, Питер взял трубку: - Нет проблем, Грегори. На счету денег более, чем достаточно. Хэлстон почувствовал облегчение. - Спасибо, Питер. - Не за что. - Ленч на следующей неделе за мной. На следующее утро, так как с чеком все было в порядке, изумруд направили к миссис Пи Джи Бинеке в Дорчестер. А незадолго до закрытия магазина секретарша доложила ему: - К вам миссис Бинеке. Его сердце забилось. Она явилась, чтобы вернуть изумруд, и он едва ли сможет отказаться принять его. - Чертовы бабы, все эти американки и техасски. Хэлстон с трудом заставил себя улыбнуться и поспешил навстречу женщине. - Добрый день, миссис Бинеке. Что, вашему мужу не понравилась та булавка? - Вы полагаете неправильно, приятель. Старина Пи Джи просто в восторге от него. Сердце Хэлстона учащенно забилось. - Да? - Факт. Ему так понравилось, что он захотел купить еще один точно такой же, чтобы заказать для меня пару сережек. Подберите мне второй такой же. Грегори Хэлстон слегка нахмурился: - Боюсь, что со вторым камнем возникнет маленькая проблема, миссис Бинеке. - Что за проблема, котик? - Ваш камень уникальный. Другого такого просто не существует. Сейчас у меня есть прекрасный гарнитур в несколько ином стиле. - Не хочу я другого стиля. Хочу еще один, такой, как я купила. - Говоря откровенно, миссис Бинеке, очень мало изумрудов-десятикаратников не имеют изъяна, - он выдержал ее взгляд, - у нас в наличии имеются лишь камни почти без изъянов. - Продолжай, парниша. А где же они есть? - Честно говоря, я видел несколько камней такого качества и постараюсь подобрать дубликат, который по форме и цвету будет почти таким же. - У нас говорят в Техасе, что невозможность просто стоит немного дороже. В субботу мой день рождения, и Пи Джи хочет, чтобы у меня были эти сережки, а что Пи Джи хочет, то обязательно получит. - Не думаю, что смогу. - Сколько я заплатила за свой камешек? Сотню штук? Я знаю, что Пи Джи не пожалеет двести или триста тысяч за второй такой же. Грегори Хэлстон думал очень быстро. Должен же быть дубликат для того камня, и если Пи Джи готов заплатить за него 200 тысяч, то это сулит изрядный куш. Вслух же он сказал: - Я вокруг поспрашиваю, миссис Бинеке, но уверен, что ни у одного ювелира в Лондоне его нет, однако на аукционы приезжает много клиентов из других мест. Я сделаю некоторую рекламу и посмотрю, какие она даст результаты. - Времени у вас только до конца недели, - напомнила ему блондинка. - А говоря между мной, тобой и фонарным столбом, старина Пи Джи выложит и триста пятьдесят тысяч за эти штуки. - И гордо удалилась, волоча за собой соболью шубу. Грегори Хэлстон сидел в кабинете и мечтал. Судьба привела к нему в руки мужчину, который настолько влюблен в свою блондинистую потаскушку, что готов выложить триста пятьдесят тысяч за изумруд стоимостью 100 тысяч, что сулит чистую прибыль в 250 тысяч. Грегори не видел необходимости вводить в курс сделки братцев Паркер. Проще простого, он запишет следующую покупку за 100 тысяч и положит в карман разницу. Этого хватит, чтобы как следует устроить жизнь. Все, что он должен сделать - найти такой же изумруд, какой он продал миссис Бинеке. Дело оказалось гораздо сложнее, чем он предполагал. Ни у одного ювелира не было требуемого экземпляра. Он поместил объявления в Таймс, звонил на аукционы Кристи и Сотби и дюжине агентов в провинции. Ему предлагали множество изумрудов, даже очень приличных и несколько превосходных, но такого, какой он искал, не встречалось. В среду позвонила миссис Бинеке: - Старина Пи Джи беспокоится. Вы нашли уже камень? - Нет еще, миссис Бинеке, но не беспокойтесь, найдем. В пятницу она позвонила снова. - Завтра мой день рождения, - напомнила она Хэлстону. - Я знаю, миссис Бинеке. Если бы у меня было бы побольше времени, я обязательно бы нашел. - Нечего и думать, приятель. Если к завтрашнему утру изумруд не будет найден, я возвращаю вам тот, который я купила. Старина Пи Джи - дай Бог ему здоровья - сказал, что лучше он купит мне загородное имение. Какого вы мнения о Сассексе? Хэлстона бросило в жар, он покрылся испариной. - Миссис Бинеке, - простонал он, - вы возненавидите свою жизнь в Сассексе. Вам будет просто омерзительно жить в деревенском доме. Большинство из них находятся в плачевном состоянии. Там нет центрального отопления и... - Между нами, - прервала его дама, - я бы предпочла иметь серьги. Старина Пи Джи уже поговаривает, что заплатит и четыреста тысяч долларов за второй камешек. Вы себе даже не представляете, каким упрямым Пи Джи может быть. 400 тысяч долларов! Хэлстон даже почувствовал приятные банкноты в руках. - Верьте, я делаю все возможное, - умолял он. - Мне только нужно немного больше времени. - Такой срок установила не я, котик, а Пи Джи, - сказала она и бросила трубку. Хэлстон сидел, проклиная судьбу. Господи, где же найти такой же изумруд? Он был так поглощен своими мыслями, что не слышал звонка. Наконец, он нажал кнопку и спросил секретаршу: - В чем дело? - Звонит графиня Мариса, мистер Хэлстон. Она говорит об объявлении об изумруде. Еще одна! По крайней мере, сегодня позвонили человек десять по поводу злосчастного камня. Он взял трубку и грубовато спросил: - Да? Мягкий женский голос с итальянским акцентом сказал: - Доброе утро, сеньор. Я прочитала, вы интересуетесь покупкой изумруда, да? - Если он мне подойдет - да. - Он даже не скрывал нетерпения. - У меня старинный фамильный изумруд. Он просто прелестен... Но я оказалась в такой ситуации, что вынуждена продать его. Он уже неоднократно слышал подобные истории. - Надо попытаться сунуться снова к Кристи, - думал Хэлстон, - или Сотби. Может быть, что-нибудь подошло в последнюю минутку. - Сеньор? Вы ищите изумруд в 10 карат? - Да. - У меня как раз такой, десять карат, зеленый, колумбийский. Задыхаясь, Хэлстон заговорил: - Повторите, пожалуйста, снова. - Да. У меня 10-каратный изумруд, цвета зеленой травы, колумбийский. Вы заинтересовались? - Возможно, - осторожно произнес он. - Мне надо взглянуть на него. - Не сегодня. Я сейчас очень занята. Мы готовимся к вечеринке в посольстве, посвященной моему мужу. На следующей неделе, возможно, я смогла бы... Нет! На следующей неделе будет уже поздно. - Могу ли я сам навестить вас? - он старался сдержать интерес в голосе. - Я смог бы приехать сейчас. - Нет, нет. Я собираюсь отправиться по магазинам и... - Где вы живете, графиня? - В Савойе. - Я могу подъехать через пятнадцать минут. Через десять, - его лихорадило. - Хорошо. Ваше имя? - Хэлстон. Грегори Хэлстон. - Мой номер 29. Поездка в такси казалась бесконечной. Хэлстон не находил себе места. Если изумруд окажется подобным тому, он сможет осуществить самые заветные мечты. Он заплатит четыреста тысяч долларов. Значит, выгода 300 тысяч. Он сможет купить местечко на Ривьере. Возможно, он отправится в круиз. Имея виллу и яхту, он сможет заполучить сколько хочешь красивых юношей... Грегори, вообще-то не верил в Бога, но идя по коридору к апартаментам под номером 26, он вдруг произнес молитву: - Господи, сделай так, чтобы камень подходил к тому, что купила миссис Бинеке. Он остановился перед дверью и осторожно постучал, стараясь контролировать себя. Ответа не последовало. Господи, неужели она ушла, отправилась по магазинам и... Тут дверь открылась, и Хэлстон оказался лицом к лицу с элегантной дамой лет пятидесяти с темными глазами, морщинистым лицом и черными с проседью волосами. Она заговорила мягко, с типичным итальянским акцентом: - Да? - Я Грегори Хэлстон. Вы мне звонили, - от волнения он начал заикаться. - Ах, да. Я графиня Мариса. Пожалуйста, проходите, сюда. - Благодарю. Он вошел в номер, чувствуя, как трясутся колени. Он чуть не выпалил: Где изумруд, но взял себя в руки. Нельзя так суетиться. Если камень окажется удовлетворительным. Надо провернуть выгодную сделку. В конце концов, я профессионал, а она любительница. - Пожалуйста, садитесь, - сказала графиня. Он взял стул. - Извините, но я плоховато говорю по-английски. - Нет, нет. Вполне нормально. - Спасибо. Что будете пить, чай, кофе? - Нет, спасибо, графиня. Грегори чувствовал неприятный холодок в желудке. Когда же она притащит проклятый изумруд? Он больше не мог ждать: - Изумруд... Она ответила: - Ах, да. Изумруд достался мне от бабушки. И я так надеялась подарить его дочери в день ее двадцатипятилетия, но мой муж собирается начать новое дело в Милане, и я... Но Хэлстон мысленно отсутствовал. Его не интересовала ее трогательная история. Ему надо увидеть изумруд. Неизвестность просто убивала его. - Это необходимо для начала нового дела моего мужа, - и она улыбнулась. - Возможно, я делаю ошибку... - Нет, нет, - быстро сказал Хэлстон. - Что вы, графиня. Обязанность жены стоять рядом с мужем. И где изумруд сейчас? - Он у меня здесь, - просто сказала графиня. И она достала из кармана и протянула Грегори камень, завернутый в бумагу. Он взглянул, и дух его перехватило. Он точь-в-точь напоминал тот, купленный миссис Бинеке. Тот же размер, цвет, отличить от того совершенно невозможно. Он, конечно же, не совсем такой же, сказал сам себе Хэлстон, но только эксперт сможет определить их отличие. Руки его затряслись. Он заставила себя успокоиться и вернул его, любуясь игрой граней и сказал непринужденно: - Действительно прелестный камушек. - Великолепный, да. Я так любила его все годы. Мне неприятно, что придется расставаться с ним. - Вы правильно делаете, - уверил ее Хэлстон. - Если дело вашего мужа окажется удачным, вы сможете купить много других. - Я тоже так думаю. Вы очень симпатичный мужчина. - Я собираюсь сделать одолжение своему другу, графиня. У нас в магазине очень много прекрасных камней, но друг желает купить своей жене точно такой камень, который купил жене раньше. Я полагаю, он заплатит за него не меньше шестидесяти тысяч долларов. Графиня вздохнула: - Моя бабушка вернется с того света и будет преследовать меня, если я продам камешек за 60 тысяч долларов. Хэлстон поджал губы: так, надо брать выше. - Я хочу сказать вам... Я смогу уговорить приятеля заплатить 100 тысяч долларов. Большая сумма, но, думаю, он заплатит. Очень уж он хочет получить этот камень. - Звучит прекрасно, - сказала графиня. Грегори Хэлстон чувствовал, что сердце вырвется из груди. - Я взял с собой чековую книжку, поэтому я сейчас же выпишу чек и... - Подождите... Боюсь, что так я не решу своих проблем, - лицо графини стало печальным. Хэлстон с удивлением воззрился на даму. - Ваши проблемы? - Да. Как я уже объясняла, муж затевает новое дело и для этого ему просто необходимо получить 350 тысяч долларов. У меня есть 100 тысяч, но надо еще 250 тысяч. Я надеялась получить их за изумруд. Он покачал головой: - Дорогая графиня, ни один изумруд в мире не стоит таких денег. Поверьте, 100 тысяч долларов более чем достаточно. - Уверена, что если вы говорите это, то так оно и есть, мистер Хэлстон, - согласилась графиня. - Но, увы, это не поможет моему мужу, да? - Она поднялась. - Придется мне его отдать нашей дочери. - И протянула узкую руку. - Спасибо за то, что пришли. Хэлстон в панике вскочил: - Подождите минутку, - он знал, что нельзя терять изумруд. - Пожалуйста, присядьте, графиня. Я уверен, мы можем договориться. Если я смогу уговорить своего друга на сто пятьдесят тысяч долларов? - Двести пятьдесят! - Если двести? - Двести пятьдесят! Невозможно было переубедить ее, и Хэлстон решился. 150 тысяч все же лучше, чем ничего. Этого хватит на маленькую виллу и яхту, ведь это и есть удача. Он сможет сполна расплатиться с братцами Паркер за их подлое отношение к нему. Он подождет пару деньков и положит заявление об уходе. И сразу на Ривьеру! - Вы получите эту сумму, - сказал он. - Прекрасно. Я удовлетворена. "Еще бы, удовлетворена, ах, сука", - подумал Хэлстон, но не стал ничего объяснять. Он тоже получил средства для жизни. В последний раз он взглянул на изумруд и положил его в карман. - Я дам вам чек, выписанный на счет магазина. - Хорошо, синьор. Хэлстон выписал чек и протянул ей. Он должен заставить миссис Бинеке выложить 400 тысяч чеком. Петер выдаст за чек наличные, он сможет оформить чек на 100 тысяч для братцев Паркер, а разницу положит в карман. С Петером он может обойти братьев Паркер. Ну что ж, 150 тысяч тоже неплохо. Он уже чувствовал на лице ласковое солнце Франции. Казалось, что такси домчало его до магазина за секунды. Хэлстон представлял, как обрадуется миссис Бинеке хорошей новости. Он не только нашел ей изумруд, но и избавил от жизни в отвратительном загородном доме. Когда Хэлстон вошел в магазин, Чилтон обратился к нему: - Сэр, клиент интересуется... У него совершенно не было времени на клиентов. Ни сейчас, ни когда либо снова. Теперь люди будут ждать его. Он будет ходить в фешенебельные магазины Гермес, Гуччи и Лонвин. Хэлстон ворвался в кабинет, закрыл дверь, положил изумруд на стол и набрал номер отеля. Голос оператора: - Дорчестер. - Апартаменты Оливер Мессел. - С кем желаете говорить? - С миссис Бинеке. - Минутку. Хэлстон даже вспотел, ожидая разговора. Он услышал голос телефонистки. - Простите, миссис Бинеке здесь больше не живет. - Тогда соедините с номером, в котором она теперь остановилась. - Но она выехала из отеля. - Это невозможно. - Я соединю вас с приемной. Мужской голос ответил: - Приемная слушает. Чем могу помочь? - В каком номере проживает миссис Бинеке? - Миссис Бинеке выехала из отеля сегодня утром. Должно же быть объяснение. Какой-то экстренный случай. - Сообщите, пожалуйста ее новый адрес. Это говорит... - Простите, но она не оставила его. - Конечно же, она выехала одна? - Я сам выписывал миссис Бинеке. Она не оставила нового адреса. Такое чувство, будто ударили поддых. Хэлстон медленно положил трубку и уселся в прострации. Он должен найти путь войти с ней в контакт, дать ей знать, что, в конце концов, нашел злосчастный изумруд. Или же вернуть чек на 250 тысяч долларов у графини Марисы. Он набрал номер отеля "Савой": - Номер двадцать шесть. - Пожалуйста, с кем желаете говорить? - С графиней Мариса. - Минутку, пожалуйста. Но еще до того, как телефонистка ответила, дурное предчувствие подсказало Грегори, что он услышит катастрофическую новость. - Простите, но графиня Мариса выехала из отеля. Он положил трубку. Пальцы его так дрожали, что он не мог набрать номер на диске. - Соедините с главным бухгалтером, быстрее! Я хочу остановить выплату по чеку! Но, конечно же, он опоздал. Он продал изумруд за сто тысяч долларов и... купил тот же самый изумруд за 250 тысяч. Грегори Хэлстон беспомощно опустился в кресло, думая, что же он скажет братьям Паркер. 22 Для Трейси началась новая жизнь. Она сняла великолепный старинный особняк в Грегорианском стиле на Итон Сквер, 45, который оказался светлым, веселым и подходящим для приема гостей. Перед ним располагался небольшой садик, позади был также небольшой садик, в котором цвели весь сезон чудесные цветы. Гюнтер помог Трейси обставить дом, и еще до того, как работы в нем завершились, тот стал очевидно необыкновенным. Гюнтер представил Трейси как богатую молодую вдову, чей муж достиг положения в бизнесе с импортом-экспортом. Она сразу же стала пользоваться огромным успехом - прелестная, интеллигентная и очаровательная. Ее вскоре забросали приглашениями. В перерывах Трейси побывала во Франции и Швейцарии, Бельгии и Италии. И все эти путешествия проходили с большой выгодой. С помощью Гюнтера Трейси проштудировала Альманах Гота и "Пэрство и баронетство" Дебретта, авторитетные книги, дающие полную информацию о титулованных особах, включая и королевские дома Европы. Трейси стала настоящим хамелеоном, специалистом по косметике, переодеваниям и акцентам, обзавелась полудюжиной паспортов. Она называлась то британской герцогиней, то французской стюардессой, то южноамериканской наследницей. Доходы ее намного превосходили потребности. Она учредила фонд, в который анонимно вносила огромные вклады на помощь женщинам, отсидевшим срок, ежемесячно посылала щедрую помощь Отто Шмидту. Она больше не помышляла о том, чтобы бросить работу. Ей нравилось обыгрывать умных, богатых людей. Каждое рискованное предприятие действовало подобно наркотику, и Трейси обнаружила, что ей требуются все новые и все большие приключения. Она руководствовалась правилом - никогда не наносить ущерба бывшим заключенным. Ее жертвами становились обычно жадные, безнравственные или и те, и другие одновременно. Никто не совершит из-за меня самоубийство, так поклялась себе Трейси. В газетах начали появляться статьи о дерзких ограблениях, происходивших по всей Европе, и так как Трейси появлялась в разных обличьях, полиция была убеждена, что все эти ограбления и мошенничества совершались бандой женщин. Ко всем этим делам начал проявлять интерес Интерпол. В Манхэттене, в штаб-квартире Международной Ассоциации Защиты Страхования Рейнольдс послал за Даниэлем Купером. - У нас проблема, - сказал Рейнольдс. - Большое число наших европейских клиентов ограблены этой бандой гангстеров. Об этих ограблениях вопят на каждом углу. Все требуют, чтобы мы поймали бандитов. С нами согласился сотрудничать Интерпол. Это - задание для вас, Дэн. Вы отправляетесь в Париж утром. Трейси обедала с Гюнтером в ресторане на Маунт-стрит. - Вы когда-нибудь слышали о Максимилиане Пьерпонте, Трейси? Какое знакомое имя. Когда она слышала его? И она вспомнила: Джефф Стивенс на борту "Королевы Елизаветы II" сказал тогда: - У нас одна причина. Максимилиан Пьерпонт. - Он очень богат, не так ли? - И безжалостен. Он специализируется на покупке компаний и их разорении. Когда Джо Романо прибрал к рукам бизнес матери, он всех уволил, поставив на их места своих людей. И тогда он начал грабить компанию. Он завладел всем - бизнесом, вашим домом, машиной вашей матери, говорил Отто. Гюнтер тревожно взглянул на нее: - Трейси с вами все в порядке? - Да, я в порядке. Иногда жизнь может стать несправедливой, думала она, и наша задача выровнять ее. - Расскажите мне все о Максимилиане Пьерпонте. - В настоящее время его третья жена развелась с ним и он одинок. Я считаю, что это может стать полезным при вашем с ним знакомстве. Он забронировал купе в Восточном экспрессе, следующем из Лондона в Стамбул. Трейси улыбнулась: - Никогда не ездила Восточным экспрессом. Думаю, мне понравится. Гюнтер улыбнулся: - Отлично. Максимилиан Пьерпонт владеет второй по значимости после Ленинградского Эрмитажа коллекцией пасхальных яиц Фаберже. Она оценивается приблизительно в двадцать миллионов долларов. - Если я смогу доставить несколько яичек вам, - спросила Трейси, - то что вы с ними сделаете, Гюнтер? Не окажутся ли они слишком хорошо известными для продажи? - Частные коллекции, милая Трейси. Вы приносите мне маленькие яички, а уж я подберу для них подходящее гнездышко. - Посмотрим, что я смогу сделать. - К Максимилиану Пьерпонту трудно подъехать. Однако в Восточном экспрессе, отправляющемся в пятницу, заказала купе парочка не менее известных голубков. Они направляются на фестиваль в Венецию. Думаю, что их следует немножко пощипать. Слышали вы о Сильване Луади? - Это итальянская кинозвезда. Конечно. - Она замужем за Альберто Форнати, продюсером этих ужасных порнофильмов. Форнати довольно гнусный тип, нанимает актеров и режиссеров за мизерную плату, обещая им большие проценты с прибыли, однако хапает все доходы единолично. Он сумел собрать достаточно денег, чтобы купить своей жене великолепные украшения. Чем больше он ей изменяет, тем больше украшений дарит. Сильвана может уже открыть собственный ювелирный магазин. - Ну что ж, посмотрим, - сказала Трейси. Восточный экспресс отправлялся с вокзала Виктория по пятницам в 11.44 утра, следуя из Лондона в Стамбул с промежуточными остановками в Булони, Париже, Лозанне, Милане и Венеции. За тридцать минут до отправления на платформе перед проходом к поезду установили переносную контрольную стойку и два дюжих молодца в униформе раскатали красный ковер к стойке, расталкивая в стороны ожидающих пассажиров. Новые владельцы Восточного экспресса попытались воссоздать золотой век железнодорожных путешествий конца XIX века, и преобразованный поезд был точной копией древнего оригинала, с британскими пульмановскими вагонами, вагоном-рестораном, салоном-баром и спальными купе. Служитель в форме 1920 года, украшенной золотой тесьмой, внес два чемодана Трейси в купе, которое, к ее разочарованию, оказалось маленьким. Там размещалось простое сиденье, обитое цветастым мохером. Ковер, как и лестница, ведущая наверх к спальному месту, были из серого бархата. И вообще купе напоминало коробку для шоколада. Трейси прочла карточку, лежащую рядом с маленькой бутылкой шампанского в серебряном ведерке: Оливер Оберт, начальник поезда. Припрячу-ка я эту бутылку, пока не буду иметь повода кое-что отметить, решила Трейси. Максимилиан Пьерпонт... Джефф потерпел неудачу. Неплохой случай натянуть нос мистеру Стивенсу. И она улыбнулась. Она распаковала чемоданы и вынула одежду, которая могла бы ей пригодиться. Она предпочитала пользоваться для поездок самолетом, но это путешествие обещало быть исключительно интересным. Точно по расписанию Восточный экспресс отошел от станции. Трейси уселась и смотрела в окошко, как проплывали южные окраины города. В 13.15 поезд прибыл в порт Фолькстон, где пассажиров пересадили на паром, который должен был перевезти их в Булонь, где они пересаживались в следующий Восточный экспресс, направляющийся на юг. Трейси обратилась к одному из служащих поезда: - Я поняла, что с нами путешествует Максимилиан Пьерпонт. Не могли бы вы показать его мне. Служитель покачал головой: - Боюсь, не смогу, мадам. Он заказал купе, оплатил его, но не явился. Я бы сказал, совершенно непредсказуемый мужчина. Ну что ж, переключимся на Сильвану и ее мужа, продюсера незабываемых эпопей, решила Трейси. В Булони пассажиров перевели в следующий экспресс, но, увы, купе Трейси во втором поезде оказалось точной копией первого, да и неровная железнодорожная линия делала путешествие еще менее удобным. Она просидела в купе весь день, составляя планы, а в 20.00 начала одеваться. Кодекс Восточного экспресса рекомендовал к обеду надевать вечернее платье, и поэтому Трейси надела сногсшибательное сероватое шифоновое платье, серые чулки и серые атласные туфли. Единственным украшением служила нитка ровного жемчуга. Перед тем как уйти, она долго рассматривала себя в зеркале. Зеленые глаза имели совершенно невинный вид. Она казалась беззащитной и уязвимой. Зеркало лжет, думала Трейси. Я уже не такая женщина. Я живу в маскараде. Но меня это захватывает. Когда Трейси вышла из купе, ее сумочка выскользнула из рук и, опустившись на колени, чтобы поднять ее, она быстро исследовала наружные замки на двери. Их было два - замок Даля и Универсальный замок. Нет проблем. Трейси поднялась и направилась в обеденный зал. В экспрессе имелось три обеденных зала, меблированные обитыми бархатом креслами, стенами, с мягким светом. Трейси вошла в первый зал и отметила несколько пустых столиков. Метрдотель встретил ее: - Столик на одного, мадемуазель? Трейси осмотрелась. - Спасибо, но я ищу своих друзей. Она направилась в следующий зал. Народу там оказалось побольше, но несколько столиков пустовали. - Добрый вечер, - обратился к ней метрдотель, - вы ужинаете одна? - Нет, я кое-кого ищу. Спасибо. И пошла в третий зал. Все столики в нем были заняты. Она посмотрела и в дальнем углу увидела тех, кого искала. - Отлично, - сказала она, - вот и мои друзья. Она прошла мимо метрдотеля и направилась прямо к угловому столику. - Извините, - начала она, - но, кажется, все столы заняты. Вы не против, если я присоединюсь к вам? Мужчина шустро поднялся, одобрительно взглянул на Трейси и воскликнул, перемешивая английскую и итальянскую речь: - Что вы. Конечно. Я - Альберто Форнати, а это моя жена Сильвана Луади. - Трейси Уитни. - Она назвала собственное имя. - Ах! Американка! Я прекрасно говорю по-английски. Альберто Форнати был низкого роста, толст и лыс. Они с женой прожили вместе 12 лет, и все это время вопрос почему Сильвана вышла замуж за Альберто оставался одним из самых злободневных в Риме. Сильвана отличалась классической красотой, имела чувственную фигуру и врожденный талант. Ей присуждали Оскара и Серебряную Пальмовую ветвь, и она постоянно снималась. Трейси узнала, что она одевается у Валентино и что вечернее платье стоило около пяти тысяч долларов, а украшения, бывшие на ней в тот вечер, тянули на миллион. Чем больше он ей изменяет, тем больше дарит побрякушек. Сейчас Сильвана могла бы открыть собственный ювелирный магазин, вспомнила она. - Вы впервые путешествуете Восточным экспрессом, синьорина? - начал разговор Форнати, как только Трейси уселась за стол. - Да. - О, это чрезвычайно романтичный поезд. О нем существует столько легенд, - глаза его увлажнились. - Столько интересных историй. Например, русский магнат Василий Захаров как-то путешествовал Восточным экспрессом в седьмом купе. Однажды ночью он проснулся от криков, кто-то стучал к нему в купе. Он открыл дверь, и очаровательная юная испанская герцогиня упала ему в объятия. - Форнати остановился, съел кусочек масла и продолжил рассказ: - Муж пытался убить ее. Родители устроили этот брак, и бедная девочка только узнала, что муж ее безумен. Захаров удержал мужа и успокоил бьющуюся в истерике женщину. И с этого времени начался их роман, продолжавшийся 40 лет. - Как интересно, - сказала Трейси, и глаза ее расширились от возбуждения. - Да. Каждый год они встречались в Восточном экспрессе, ее купе под номером 8, его - под номером 7. Когда, наконец, муж ее скончался, они обвенчались и в качестве свадебного подарка он преподнес жене казино в Монте-Карло. - Какая чудесная история, мистер Форнати. Сильвана Луади хранила молчание. - Да вы ешьте, - подгонял Трейси Форнати. Меню состояло из шести блюд, и Трейси заметила, что Альберто Форнати съел каждое из них и закончил тем, что подъел остатки с тарелки жены. Во время еды он ни на минуту не прекращал болтовни. - Вы, наверное, актриса? Трейси засмеялась: - О, нет. Я просто туристка. Он оценивающе взглянул на нее: - Но вы достаточно красивы, чтобы стать актрисой. - Но она же не актриса, - резко бросила Сильвана. Альберто Форнати не обратил внимания на ее слова и продолжал разговаривать с Трейси. - Я выпустил множество фильмов. Вы, конечно же, о них слышали. "Дикари", "Титан против суперженщин"... - Я редко хожу в кино, - ответила Трейси. Она чувствовала, как его жирная нога жала под столом ее ногу. - Возможно, я смогу организовать для вас показ некоторых моих картин. Сильвана от злости даже побледнела. - Вы не собираетесь в Рим, дорогая? Его нога вела себя слишком активно по отношению к Трейси. - Я планирую отправиться в Рим после Венеции. - Прелестно! Великолепно! Мы обязательно пообедаем все вместе, не правда ли, дорогая? - и он бросил быстрый взгляд на Сильвану. - У нас чудесная вилла в районе Аппиевой дороги. Десять акров, - его рука изобразила плавающее движение и столкнула соусницу прямо на колени жены. Трейси так и не поняла, нарочно он сделал это или нет. Сильвана Луади вскочила и с ужасом смотрела, как жирное пятно растекалось по платью, потом разразилась всевозможными проклятиями в адрес Альберто и, немножко, Трейси. Выскочив из-за стола, она направилась, провожаемая взглядами соседей, к выходу. - Какое несчастье, - прошептала Трейси. - Такое прекрасное платье. - Ей так хотелось врезать ему за унижение жены. Она воистину заслужила каждый карат своих драгоценностей, подумала Трейси. Он спокойно проговорил: - Форнати купит ей другое платье. Не обращайте внимания на ее выкрутасы. Она слишком ревнует Форнати. - Уверена, что у нее достаточно поводов, - Трейси скрыла иронию легкой улыбкой. - Да, это правда. Женщины считают Форнати достаточно привлекательным. Трейси с трудом сдержалась, чтобы не рассмеяться в лицо маленькому, надутому человечку. - Я понимаю. Он перегнулся через стол и взял Трейси за руку. - Вы очень понравились Форнати. Так чем вы занимаетесь? - Я секретарша. Все свои деньги я вложила в это путешествие. Надеюсь получить хорошее место в Европе. Он просто поедал ее глазами. - У вас не будет проблем, Форнати вам обещает. Он прекрасно относится к людям, хорошо относящимся к нему. - Какой вы чудесный, - льстиво промурлыкала Трейси. Он понизил голос. - Может, обсудим детали позже вечером в вашем купе? - Это не совсем удобно. - Почему? - Вы слишком известны. Наверное, все пассажиры вас знают. - Естественно. - Если узнают, что вы зашли в мое купе... ну, знаете, некоторые могут неправильно понять. Конечно, если ваше купе рядом с моим. В каком вы купе? С надеждой толстяк воззрился на Трейси. - Семьдесят. - Я в другом вагоне. Почему бы нам не встретиться в Венеции? Он согласно кивнул. - Хорошо. Моя жена... она постоянно торчит в доме. Она не хочет загорать и боится солнца. Вы когда-нибудь были в Европе? - Нет. - О, мы с вами поедем в Торцелло. Чудный маленький островок. С отличным рестораном, Локанде Читриани. И там же маленький отель, - глазки его заблестели, - очень уединенный. Трейси понимающе улыбнулась. - Звучит заманчиво. - Она даже прикрыла глаза, чтобы не сказать больше. Форнати нагнулся, сжал ее пальцы и прошептал: - Вы даже не представляете, как я волнуюсь, дорогая. Через полчаса Трейси вернулась в купе. Восточный экспресс миновал Париж глубокой ночью, когда пассажиры спали. Они предъявили документы вечером, и пограничный контроль их не беспокоил. В 3.30 утра Трейси тихонечко выскользнула из купе. Времени было в обрез. Поезд должен был перейти границу Швейцарии и прибыть в Лозанну в 5. 21 утра, а в Милан - в 9.15 утра. Одетая в пижаму и халат и, держа сумочку, Трейси шла по коридору, настороже, чувствуя, что сердце готово выскочить из груди. В купе не было туалетов, они размещались в конце каждого вагона. Если ее спросят, она ответит, что искала дамскую комнату, но не нашла. Проводники и обслуга сладко спали в эти утренние часы. Без всяких осложнений Трейси достигла купе под номером Е70. Быстренько попробовала ручку. Дверь оказалась закрытой. Она открыла сумочку и вынула металлический предмет и маленькую бутылочку со спринцовкой и принялась за работу. Через десять минут она вернулась в свое купе, а через тридцать сладко спала с улыбкой на свеженьком личике. В 7.00 утра, за два часа до прибытия экспресса в Милан, поезд огласился криками. Они раздавались из купе Е70 и разбудили весь вагон. Пассажиры испуганно высовывались из купе посмотреть, что же произошло. Проводник промчался по коридору к купе под номером Е70. Сильвана Луади билась в истерике. - Помогите, помогите! Пропали все... Этот чертов поезд битком набит жуликами. - Пожалуйста, успокойтесь, мадам, - успокаивал ее проводник. - Другие... - Успокойтесь?! - голос ее поднялся на октаву выше. - Как это успокойтесь, вы, тупица! Кто-то поживился на миллион долларов, украл мои драгоценности! - Как это случилось? - спрашивал Альберто Форнати. - Замок был закрыт, да и Форнати спит чутко. Если бы кто-нибудь вошел, я бы сразу проснулся! Кондуктор кивнул. Он прекрасно знал, как все произошло, потому что подобное случалось и прежде. Ночью кто-то прокрался по коридору и брызнул из спринцовки эфиром в замочную скважину. Открыть дверной замок для специалиста - это детские игрушки. Вор тихонько вошел, закрыв за собой дверь, ограбил купе, взяв, что было нужно, и быстренько проскользнул обратно в свое купе, в то время, как его жертвы спали бесчувственным сном. Но все-таки оказалась в этом ограблении одна отличительная черта. Прежде кражи не открывались раньше того, как поезд прибывал в пункт назначения, так что воры имели возможность скрыться. Здесь другая ситуация. Никто не высадился за время ограбления. Это указывало, что драгоценности еще находятся в поезде. - Не беспокойтесь, - успокаивал проводник Форнати, - вы получите драгоценности назад. Вор все еще в поезде. - И начал торопливо набирать номер полиции в Милане. Когда Восточный экспресс прибыл на Миланский вокзал, человек двадцать полицейских в форме и детективов вытянулись вдоль платформы, чтобы не дать ни одному пассажиру ускользнуть с поезда. Луиджи Риччи, старший инспектор, направился прямо в купе Форнати. При его появлении Сильвана Луади еще сильнее забилась в истерике: - Все мои драгоценности лежали вот здесь, в этой шкатулке. И ни одно из них не было застраховано. Инспектор осмотрел пустую шкатулку. - Вы уверены, синьора, что прошлым вечером расположили драгоценности именно сюда? - Конечно уверена. Я кладу их сюда каждый вечер. - И ее ясные прекрасные глаза, пленявшие миллионы поклонников, наполнились слезами. Инспектор Риччи готов был ради нее сразиться даже с драконом. Он подошел к двери купе, опустился на колени и обнюхал замочную скважину. Определил специфический эфирный запах. Произошло ограбление, и он намеривался поймать безжалостного бандита. Инспектор поднялся и произнес: - Не беспокойтесь, сеньора. Вор не мог сбежать с поезда. Мы поймаем вора, и ваши украшения вернуться к вам. Инспектор имел основания для такой самоуверенности. Ловушка захлопнулась, и преступник не мог ускользнуть. Одного за другим детективы препровождали пассажиров в зал ожидания вокзала, где их подвергали обыску. Пассажиры, многие из которых оказались довольно известными личностями, возмущались допущенным их унижением. - Простите, - извинялся перед ними инспектор Риччи, - но кража почти миллиона долларов - дело достаточно серьезное. Когда всех пассажиров вывели из поезда, детективы перевернули снизу доверху их купе. Обыскали каждый дюйм пространства. Для инспектора Риччи представился удобный случай проявить себя. Если он отыщет пропавшие драгоценности, он получит хорошее продвижение по службе. Воображение его возбудилось. Сильвана Луади отблагодарит его и, возможно, пригласит его к себе. И он принялся за обыск еще энергичнее. В дверь купе Трейси постучали, вошел детектив. - Извините, синьорина, но в поезде произошло ограбление и необходимо обыскать каждого пассажира. Не пройдете ли со мной? - Ограбление? - и ее голос задрожал. - И в этом поезде? - К сожалению, сеньора. Когда Трейси вышла из купе, два детектива открыли ее чемоданы и тщательно начали осматривать содержимое. Через четыре часа в результате обыска обнаружили несколько пакетиков марихуаны, пять унций кокаина, нож и незарегистрированный пистолет. Но никак не драгоценности. Инспектор Риччи не мог поверить. - Вы протрясли весь поезд? - требовал он ответа у лейтенанта. - Инспектор, мы обыскали каждый дюйм. Мы обыскали машинное отделение, обеденные залы, бар, туалеты, купе. Мы обыскали пассажиров и их багаж. Клянусь, драгоценностей в поезде нет. Возможно, дама вообразила пропажу. Но инспектор Риччи знал лучше. Он разговаривал с официантами. Действительно, вчера за ужином Сильвана блистала великолепными украшениями. Представитель Восточного экспресса отправился в Милан. - Мы не можем больше задерживать поезд, - настаивал он. - Мы и так уже отстали от расписания. Инспектор потерпел поражение. Оправданий для дальнейшей задержки поезда не было. Все оказалось бессмысленным. Он не спал всю ночь, и единственное, до чего додумался, было только то, что преступник имел сообщников вне экспресса и сумел передать им драгоценности. Но как все это произошло? Это невозможно даже по времени. Ведь преступник не мог знать заранее, что коридор окажется пустым, что ни пассажир, ни проводник не появятся, и в это время поезд окажется в нужной точке, где ожидали сообщники. Нет, эту задачу инспектору решить оказалось не под силу. - Отправляйте состав, - приказал он. Он стоял и беспомощно смотрел, как Восточный экспресс медленно отошел от перрона. Вместе с его повышением по службе и счастливым свиданием с Сильваной Луади. За завтраком только и говорили о ночном ограблении. - Впервые я попала в такое приключение, - призналась чопорная учительница женской школы. Она повертела маленькое кольцо с крошечным бриллиантиком. - Удивляюсь, как они не взяли его? - Да уж, - соглашалась Трейси. Альберто Форнати вошел в вагон-ресторан и отыскал Трейси. - Вы знаете, конечно, что произошло. Но, наверное, не знаете, что обокрали мою жену. - Да ну?! - Да! Моя жизнь подвергалась опасности. Банда грабителей проникла в мое купе и усыпила меня хлороформом. Форнати мог умереть во сне. - Какой ужас! - И я должен купить Сильване новые драгоценности взамен украденных. Это будет стоит мне целого состояния. - И полиция не нашла драгоценностей? - Нет, но Форнати знает, как украли драгоценности. - Действительно! Как? Он оглянулся по сторонам и понизил голос. - Сообщник стоял на одной из станций, мимо которой мы ночью проезжали. Бандит бросил ему драгоценности из поезда и... аля-гоп - дело сделано. Трейси восхищенно сказала: - Какой же вы умный, все разгадали. - Да. - И поднял многозначительно брови. - Вы не забудете наш маленький вояж в Венецию? - Разве я смогу, - улыбнулась Трейси. Он крепко сжал ей руку. - Форнати все предусмотрел. А сейчас пойду и утешу Сильвану. Она, бедняжка, бьется в истерике. Когда Восточный экспресс прибыл на вокзал Санта Лючия в Венеции, Трейси оказалась среди первых высадившихся пассажиров. Она отправила багаж прямо в аэропорт и первым самолетом вылетела в Лондон с драгоценностями Сильваны Луади. Гюнтер Хартог остался доволен. 23 На Рю Арменгод, 26, в шести милях от Парижа, возвышалось шестиэтажное здание штаб-квартиры Интерпола, предусмотрительно отгородившееся от окружающего мира высоким зеленым забором и белой каменной стеной. Ворота на улицу были закрыты 24 часа в сутки, и посетители допускались в святая святых только после прохода через круговую телевизионную систему. Внутри здания на лестничном пролете на каждом этаже находились ворота из белого металла, которые также закрывались на ночь, и каждый этаж был оборудован отдельной системой сигнализации и телевизионным контролем. В картотеке Интерпола значилось два с половиной миллиона преступников. Интерпол поставлял информацию для 126 полицейских организаций в 78 странах и координировал усилия полицейских в борьбе с подлогами, торговцами наркотиками, ограблениями, убийствами, крупными мошенниками. Организация распространяла информацию, под названием "Циркуляр", по радио, фототелеграфом, через спутниковую связь. Парижская штаб-квартира Интерпола укомплектовывалась лучшими детективами из национальной службы безопасности или Парижской префектуры. Ранним утром в понедельник проходило совещание в кабинете инспектора Андре Триньяна, главы штаб-квартиры Интерпола. Кабинет был удобный, хотя и довольно просто меблирован, а от вида из окна просто дух захватывало. Далеко на востоке виднелась Эйфелева башня, а на западе белел собор на Монмартре. Андре Триньяну недавно стукнуло сорок пять, он был симпатичным, с интеллигентным лицом, внушительной фигурой, темными волосами и темными глазами, скрытыми большими с темными стеклами в роговой оправе очками. С ним в кабинете находились детективы из Англии, Бельгии, Франции и Италии. - Джентльмены, - обратился к собравшимся Триньян. - Я получил из ваших стран информацию о серии ограблений, происшедших за последнее время. Почти полдюжины государств охвачены эпидемией мошенничеств и грабежей, в которых наблюдаются схожие черты. Жертвы имеют отвратительную репутацию, насилия никогда не наблюдается, а преступник всегда женщина. Мы пришли к заключению, что орудует международная банда, состоящая из женщин. У нас есть описания преступниц, основанные на рассказах жертв и случайных свидетелей. Как видите, ни одно из описаний женщин не совпадает. Одни - блондинки, другие - брюнетки. Да и национальность у них разная: англичанки, француженки, испанки, итальянки, американки, или даже уроженка Техаса. Инспектор нажал на выключатель и на экране появилась серия картинок. - Вот портрет, составленный по описаниям, брюнетки с короткими волосами. - Он снова нажал на кнопку. - Вот блондинка со стрижкой, вот другая блондинка с перманентом, брюнетка со стрижкой под пажа. Вот пожилая дама с французским акцентом, молодая блондинка с косой, пожилая в очках. Он выключил проектор. - Мы не знаем, кто предводитель в банде или где расположена их штаб-квартира. Они никогда не оставляют никаких следов к разгадке и исчезают словно дым. Рано или поздно, но мы поймаем кого-нибудь из них, а уж тогда возьмем всех. Тем временем, джентльмены, до тех пор, пока кто-нибудь из вас не даст нам определенную информацию, боюсь, что мы стоим на мертвой точке. Когда самолет с Даниэлем Купером приземлился в Париже, его встретил в Аэропорту имени Шарля де Голля один из детективов инспектора Триньяна и отвез в отель "Принц Гальский", расположенный рядом со знаменитым отелем "Георг V". Даниэль Купер не собирался совершать поездку по Европе. Он просто хотел выполнить как можно скорее поручение и вернуться домой. Он знал о всяческих злачных местах Парижа и не имел намерения изучать их. Получив номер, он прямехонько направился в ванную комнату. К его удивлению, ванная оказалась удовлетворительной. Фактически, она была даже больше, чем у него дома. Он пустил воду и отправился в спальню переодеваться. На дне его чемодана находился маленький закрывающийся ящичек, надежно скрытый между нижним дном и подкладкой. Он вытащил ящичек, взял в руки, смотря, замирая на него, будто там помещалась его жизнь. Он взял ящичек с собой в ванную, и поставил на раковину. Крошечным ключиком открыл ящичек и вынул пожелтевшую от времени страницу. Мальчик свидетельствует в деле об убийстве. Двенадцатилетний Даниэль Купер сегодня свидетельствовал в суде против Фреда Зиммера, обвиняемого в зверском убийстве матери мальчика. Согласно его показаниям, мальчик вернулся из школы домой и увидел Зиммера, выходящего из их дома, лицо и руки его были в крови. Когда мальчик вошел домой, он обнаружил в ванной тело матери. Ее зверски, до смерти, искололи ножницами. Зиммер признался, что он любовник миссис Купер, но отрицал, что убил ее. Мальчика поручили заботам его тети. Даниэль Купер дрожащими руками положил газету назад в ящик и запер его. Он дико оглянулся. Стены и потолок ванной казались забрызганными кровью. Он видел нагое тело матери в красной воде. Он чувствовал волну тошноты и схватился за раковину. Внутренний крик вырвался наружу. Он сорвал одежду и погрузился в кровавую воду. - Должен сообщить вам, мистер Купер, - начал инспектор Триньян, - что ваше положение здесь необычно. Вы не состоите на службе в полиции, и ваше присутствие здесь неофициально. Однако, полиция многих стран требует от нас существенного расширения нашего сотрудничества. Даниэль Купер молчал. - Как я понял, вы являетесь следователем Международной Ассоциации Защиты Страхования. - Некоторые наши европейские клиенты потерпели страшные потери. Мне сказали, что разгадки нет. Инспектор Триньян кивнул. - Боюсь, что так. Мы знаем, что имеем дело с бандой очень умных женщин, но больше ничего. - Никакой информации от осведомителей? - Нет. - Эти истории не кажутся вам удивительными? - Что вы имеете в виду, месье? Для Купера все казалось настолько очевидным, что он не смог сдержать раздражения в голосе. - Когда орудует целая банда, всегда найдется кто-нибудь, кто слишком много болтает или слишком много пьет, или тратит слишком много денег. Невозможно удержать в узде слишком большую группу людей. Что вы можете мне дать по этой банде? Инспектору стало не по себе. Он подумал, что Даниэль Купер оказался самым непривлекательным мужчиной, когда-либо виденным им. И, определенно, самым заносчивым. Вроде чирья, иголка в заднице, но инспектора просили работать с ним как можно теснее. И он неохотно сказал: - Я сделаю для вас копии. - Он отдал приказ. - Интересующие вас доклады сейчас положат мне на стол. Несколько довольно ценных драгоценностей было похищено из Восточного экспресса. И... - Я читал. Преступление расследовал какой-то дурак из Миланской полиции. - Никто не мог разгадать, как же ограбление было совершено. - Все ясно, - грубо оборвал его Купер, - все дело в простой логике. Инспектор Триньян с удивлением взглянул на него из-под темных стекол: "Господи, у него манеры свиньи". А вслух холодно сказал: - Логика здесь не поможет. Каждый дюйм поезда обыскали. Пассажиры, обслуга, багаж также подверглись обыску. - Нет, - опроверг его Купер. "Он просто сумасшедший", - решил Триньян. - Но что? - Они проверили не весь багаж. - И все-таки, я говорю вам, что весь, - настаивал Триньян, - я просмотрел все рапорты. - А багаж женщины, чьи драгоценности украли - Сильваны Луади? - Что? - Она положила украшения вечером в их обычное место, откуда их и взяли? - Да. - Обыскала ли полиция багаж сеньоры Луади? - Только шкатулку, куда она складывала вечером драгоценности. Она же жертва. Почему они должны были обыскивать ее багаж? - Потому что, рассуждая логически, это единственное место, куда преступник мог спрятать драгоценности. Вероятно, грабитель имел такие же чемоданы, и, когда багаж был сложен на платформе в Венеции, ему осталось только подменить чемоданы и исчезнуть. - Даниэль Купер поднялся. - Если доклады готовы, я их просмотрю. Через полчаса инспектор Триньян говорил с Альберто Форнати в Венеции. - Месье, - сказал инспектор. - Я звоню, чтобы узнать, не было ли у вас каких осложнений с багажом вашей жены, когда вы прибыли в Венецию? - Да, да, - обрадовался Форнати. - Этот идиот портье перепутал ее чемодан с чьим-то еще. Когда моя жена открыла свой чемодан, там не оказалось ничего, кроме старых журналов. Я заявил полиции Восточного экспресса. Они, что, нашли чемодан моей жены? - С надеждой спросил он. - Нет, месье, - ответил инспектор. И добавил про себя: На вашем месте я бы и не ждал. Закончив телефонный разговор, он глубоко задумался. - Да, этот Даниэль Купер просто дьявол. 24 Дом Трейси был просто великолепен, он находился в одном из самых фешенебельных районов Лондона, там, где дома в Георгианском стиле прятались в тени частных парков. Няни в ярких униформах прогуливали детей вдоль тенистых аллей, раздавались веселые звонкие голоса, и в эти минуты Трейси вспоминала Эми. Я потеряла Эми, думала она. Трейси покупала овощи и заходила в аптеку на Элизабет-стрит, она восхищалась великолепными цветами, которые продавались около маленьких магазинчиков. Гюнтер Хартог отмечал, что Трейси отличалась милосердием и чутьем на хороших людей. Они познакомились с богачами, среди них попадались и герцоги, графы, она получила немало предложений руки и сердца - ведь женщина была богата, молода, хороша собой и выглядела такой беззащитной. - Все считают вас завидной партией, - смеялся Гюнтер. - Вы создали себе великолепную жизнь, Трейси. У вас есть все, о чем только можно мечтать. Действительно, она имела счета во всех европейских странах, дом в Лондоне, шале в Сент-Морице. Даже более, чем ей требовалось. За исключением того, чего не было, вернее кого не было в доме... Трейси постоянно думала о тех, кто у нее уже когда-то был - муже и ребенке. Возможно ли вновь это повторение? Она знала, что не сможет признаться какому-либо мужчине ни кто она есть на самом деле, ни о своем прошлом. Она сыграла столько ролей, что не могла с уверенностью сказать, кто же она на самом деле, но одно знала твердо - никогда она не будет жить так, как однажды ей пришлось жить. Все отлично, думала Трейси. Многие люди одиноки. Гюнтер прав. У меня есть все. Трейси устроила вечеринку с коктейлем, первую с тех пор, как она вернулась из Венеции. - Все идет отлично, - говорил ей Гюнтер. - Ваш вечер, как всегда, имеет потрясающий успех. Трейси нежно улыбнулась в ответ. - Благодаря моему крестному отцу. - Кто сегодня приедет? - Все. Это "все" обернулось тем, что на вечеринку забрел один гость, которого Трейси меньше всего ждала. Она пригласила баронессу Ховард, приятную молодую наследницу, и, когда увидела ее в дверях, поспешила ей навстречу. Улыбка тут же увяла на ее губах, - рядом с баронессой стоял Джефф Стивенс. - Трейси, дорогая, не могу поверить, что вы не знаете мистера Стивенса. Джефф, познакомьтесь с миссис Уитни, нашей хозяйкой. Трейси холодно ответила: - Как поживаете, мистер Стивенс? Джефф взял Трейси за руку и неприлично долго жал ее. - Миссис Уитни? - сказал он. - Конечно! Я был другом вашего мужа. Мы находились вместе в Индии. - Как интересно! - воскликнула баронесса. - Странно, но он никогда не упоминал ваше имя! - процедила Трейси. - Неужели нет?! Удивительно. Интересный старый чудак. К сожалению, он слишком рано умер. - О, и как же это случилось? - спросила баронесса. Трейси буквально спалила Джеффа глазами. - Ничего особенного. - Как это ничего особенного? - не согласился Джефф. - Если я не ошибаюсь, то его застрелили в Индии. - В Пакистане, - оборвала его Трейси. - И полагаю, я бы помнила, если бы мой муж упоминал вас. Как поживает ваша жена? Баронесса с удивлением сказала: - Вы никогда не говорили, что женаты, Джефф? - Мы с Сесили развелись. Трейси ехидно улыбнулась. - Я имела ввиду Розу. - Ах, ту жену. Баронесса изумилась. - Так вы были дважды женаты, Джефф? - Нет, один раз, - легко ответил Джефф. - С Розой мы не зарегистрировались, были слишком молоды. - И он попытался отойти. Трейси остановила его. - А где ваши близнецы? - Живут со своей матерью, - ответил он. Он посмотрел ей в глаза. - Я даже не могу сказать, как мне приятно общаться с вами, миссис Уитни, но мы не можем больше монополизировать вас. - И подхватив под руку баронессу, ушел с ней прочь. На следующее утро Трейси столкнулась с Джеффом на эскалаторе в универмаге "Хэрпод". Лестница была битком набита покупателями. Трейси выходила из вторых дверей, когда она сходила с эскалатора, то обернулась и сказала громким, чистым голосом: - Между прочим, каким образом вы стали таким моралистом? Тут двери захлопнулись, и Джефф остался на эскалаторе с незнакомыми людьми. Этой ночью Трейси без сна лежала в постели и думала о Джеффе, смеясь. Он действительно просто очарователен. Конечно, он мошенник и подлец, но необыкновенно привлекателен. Интересно, какие отношения у него с баронессой? Хотя она отлично знала, какие это отношения. Мы с Джеффом одного поля ягоды, думала Трейси. Они никогда не смогут осесть и спокойно жить. Жизнь, которую они вели, была необыкновенно интересна, возбуждающая и имела отличное вознаграждение. И она стала думать о своей следующей операции. Она должна провернуть ее на юге Франции. Возможно, возникнут проблемы. Гюнтер рассказал ей о том, что полиция уверена - орудует банда гангстеров. Трейси заснула с улыбкой на лице. В гостиничном номере в Париже Даниэль Купер читал доклады инспектора Триньяна. Было уже 4 утра. Купер провел, изучая и анализируя данные, уже много часов. Некоторые из преступлений оказались хорошо знакомыми, другие - неизвестными. Как и говорил инспектор Триньян, все жертвы имели плохую репутацию. Прямо-таки не банда разбойников, а компания Робин Гудов, решил Купер. Он почти закончил. Остались непрочитанными только три доклада. На первом листе одного из них значилось - Брюссель. Купер открыл доклад и просмотрел его. Похищение из сейфа в стене драгоценностей на два миллиона долларов у мистера Ван Ризена, бельгийского биржевого маклера, имя которого мелькало в некоторых сомнительных финансовых делах. Дом был пустой, его обитатели уехали в отпуск - и тут Купер уловил нечто, что заставило его сердце забиться быстрее. Он вернулся назад, к первому предложению, и начал перечитывать доклад, внимательно оценивая каждое слово. Это преступление отличалось от других одной значительной чертой - преступник совершил преступление, и, когда прибыла полиция, их встретила в дверях женщина в ночной рубашке. Волосы были накручены на бигуди и лицо густо намазано кремом. Она представилась гостьей семьи Ван Ризенов. Полиция приняла ее историю на веру, и когда, через некоторое время, решили проверить еще раз дом, то женщины и драгоценностей там уже не было. Купер положил рапорт. Ах, логика, логика. Инспектор Триньян потерял терпение. - Вы говорите ерунду. Невозможно, чтобы все эти преступления совершила одна женщина. - Но можно проверить, - предложил Даниэль Купер. - Как? - Я хочу, чтобы компьютер пробежался по датам и местоположениям последних ограблений и мошенничеств, которые подпадали под интересующую их категорию. - Это действительно просто, но... - Следующее, я хочу получить иммиграционную сводку на каждую американку-туристку, которая находилась в том самом месте на момент совершения преступления. Возможно, что она имеет фальшивый паспорт, и время от времени пользуется им, но весьма вероятно, что она использует и собственную фамилию. Инспектор задумался. - Да, ваши рассуждения логичны, месье. - Он изучал маленького человечка, сидевшего перед ним и вдруг обнаружил, что ему хочется, чтобы Купер ошибся. Слишком уж он уверен в себе. - Отлично. Начнем действовать. Первое ограбление в этой серии произошло в Стокгольме. Рапорт был получен от шведской ветви Интерпола, Рикполис Стирелсен, и дал перечень американских туристок, бывших в то время в Стокгольме. Следующим в списке оказался Милан. Когда имена туристок, бывших в Стокгольме, сверили с именами туристок бывших в Милане, то в общем списке их осталось 55. Следующее преступление произошло в Ирландии, когда их сверили с первыми двумя, имен осталось уже 15. - Я дал указание просмотреть список женщин, посетивших Берлин, - сказал инспектор Триньян, и... Даниэль Купер остановил его. - Больше не надо. Имя в верхней строке списка оказалось слишком знакомым - Трейси Уитни. Уже имея за душой нечто конкретное, Интерпол начал действовать. Во все регионы были разосланы красные циркуляры, дававшие право первоочередности. И они предписывали им следить за Трейси Уитни. - Мы также разослали зеленые уведомления по телетайпу, - сказал инспектор Триньян. - Зеленые уведомления? - Мы используем систему цветных кодов. Красный циркуляр - главный приоритет, синий - осведомление информацией о подозреваемых, зеленый циркуляр указывает полиции, что индивидуум находится под подозрением и за ним необходимо следить, черный - касательно неопознанных трупов. Сигнал X-D говорит, что поручение крайне важно, а D - просто важно. Не имеет значения, куда направится мисс Уитни, с этого момента она будет находиться под наблюдением. На следующий день фотографии Трейси Уитни были получены Интерполом из женской южной исправительной колонии. Даниэль Купер позвонил домой Дж. Рейнольдсу. Прежде чем сняли трубку, прошло некоторое время. - Алло... - Мне нужна информация. - Это вы, Купер? Ради Бога, но сейчас у нас 4 часа утра, и я... - Я хочу, чтобы вы выслали мне все материалы по Трейси Уитни. Отпечатки пальцев, портреты - все. - Что случилось? Но Купер уже положил трубку. - Однажды я прибью этого сукина сына, - поклялся Рейнольдс. Раньше Даниэль Купер интересовался Трейси случайно. Сейчас она стала его главной целью. Он прикрепил ее фотографии на стены в парижском отеле и начал читать все отчеты газет о ней. Он взял напрокат видео и снова и снова просматривал запись ее интервью и освобождения из тюрьмы. Час за часом сидел Купер в темноте комнаты, смотря фильм и первое впечатление оформилось в твердое убеждение. - Вы и есть банда гангстеров, мисс Уитни, - вслух сказал Купер. Потом он включил видео еще раз. 25 Каждый год, в первую субботу июня, граф де Матиньи устраивал благотворительный бал в пользу детской больницы в Париже. Билет на это мероприятие стоил тысячу долларов, и вся знать стекалась со всего света. Дворец де Матиньи на Кап д'Антибе, считался одним из наиболее великолепных. Дворец был построен в конце пятнадцатого столетия, его окружали великолепные угодья и парк. Вечером большая и малая бальные залы заполнились прекрасно одетыми гостями, и лакеи в ливреях сбились с ног, разнося шампанское. Огромные столы ломились от яств, посуда, из тонкого фарфора и серебра поражала изысканностью. Трейси, выглядевшая просто восхитительно в белом облегающем платье, с высоко поднятыми волосами и бриллиантовой тиарой, танцевала с хозяином бала, графом де Матиньи, вдовцом лет шестидесяти, маленьким и красивым с бледными, утонченными чертами лица. - Этот благотворительный ежегодный бал в пользу детской больницы - сплошной обман, - рассказывал Гюнтер Хартог Трейси. - Десять процентов денег идет детям, остальные девяносто - в его карман. - Вы великолепно танцуете, графиня, - говорил ей граф. Трейси улыбнулась. - Потому что вы - мой партнер. - Как случилось, что мы никогда не встречались раньше? - Я жила в Южной Америке, - объяснила Трейси. - Я имею в виду, в юности. - Почему там? - Мой муж имеет несколько рудников в Бразилии. - Ах, а ваш муж сегодня здесь? - Нет. К сожалению, дела заставили его остаться в Бразилии. - К несчастью для него. К счастью для меня. Его рука сжала ей талию. - Думаю, мы станем с вами хорошими друзьями. - Уверена, - прошептала Трейси. Через плечо графа, Трейси поймала усмехающийся взгляд Джеффа Стивенса. Он танцевал с красивой фигуристой брюнеткой в платье из кремовой тафты, обнимавшей его с видом собственницы. Джефф увидел Трейси в аналогичной позе и улыбнулся. У этого ублюдка есть все основания для смеха, - подумала Трейси. В течение двух предшествующих недель Трейси спланировала два ограбления. Она проникла в первый дом и открыла сейф, но он оказался пустым. Джефф побывал там первым. Во втором случае Трейси пробиралась к выбранному дому, как вдруг услышала звук заведенного автомобиля и поймала ухмылку Джеффа. Он обошел ее снова. В конце концов это становилось просто невыносимым. - А теперь он в доме, в котором я спланировала следующее ограбление. Джефф и его партнерша танцевали совсем близко. Джефф улыбнулся. - Добрый вечер, граф. Граф де Матиньи ответил: - Ах, Джефф, добрый вечер. Как хорошо, что вы смогли прийти. - Не мог же я пропустить такое событие, - и Джефф указал на свою партнершу. - Знакомьтесь, мисс Валлас. Граф де Матиньи. - Великолепно. - Граф указал на Трейси. - Герцогиня, позвольте представить вам мисс Валлас и мистера Стивенса. Герцогиня де Лароса. Брови Джеффа с удивлением поднялись. - Извините. Никогда не слышал этого имени. - Де Лароса, - ровно сказала Трейси. - Де Лароса... Де Лароса. - Джефф смотрел на Трейси, изучая ее. - Звучит так знакомо. Ах, конечно! Я знал вашего мужа. Мой добрый приятель, он сегодня с вами? - Он в Бразилии, - Трейси чуть не прикусила язык. Джефф улыбнулся. - Как печально. Обычно мы охотились вместе. До того случая. - Какого случая? - поинтересовался граф. - Да, - жалостливо подтвердил Джефф. - Он не удержал ружья и сам подстрелил себя в очень чувствительную область. Какая глупость. Он повернулся к Трейси. - Есть надежда, что он когда-нибудь поправится? Трейси спокойно ответила: - Уверена, что однажды он станет таким же здоровым, как и вы, мистер Стивенс. - Отлично. Передавайте ему мои наилучшие пожелания, герцогиня. Музыка затихла. Граф де Матиньи обратился к Трейси: - Извините, дорогая. Мои хозяйственные заботы заставляют меня покинуть вас. - И он склонился над ее рукой. - Не забудьте, вы сидите за моим столом. Как только граф удалился, Джефф спросил свою партнершу: - Мой ангел, у вас не найдется таблетки аспирина? Принесите мне, пожалуйста, а то моя голова просто раскалывается. - Мой бедняжка, - и в глазах женщины мелькнуло сострадание. - Жди меня здесь, я сейчас вернусь, солнышко. Трейси смотрела, как она побежала из зала. - А вы не боитесь, что у вас начнется диабет? - Она действительно очень сладкая. Что делаете позже, герцогиня? Трейси улыбалась окружающим. - Вас это не касается. - Да, да, конечно. Но хочу дать один совет. Не пытайтесь ограбить этот дворец. - Почему? Вы решили сделать это первым? Джефф подхватил Трейси под руку и повел в укромный уголок около фортепиано, где черноглазый юноша наигрывал американские мелодии. Только Трейси слышала сквозь музыку голос Джеффа. - Действительно, я задумал одно дельце, но это также опасно. Действительно? Трейси начал нравиться их разговор. Остановиться оказалось бы для нее некоторым облегчением. Греки изобрели очень подходящее для этого случая слово, - думала Трейси. - "Лицемер" - это слово произошло от греческого "актер". - Послушайте меня, Трейси, - тон Джеффа был совершенно серьезен. - Даже не пытайтесь. Во-первых, вы даже не подойдете живой ко дворцу. Его охраняет огромная собака-убийца. Внезапно Трейси напряженно прислушалась - Джефф располагал описанием места ограбления. - Каждое окно и каждая дверь снабжены сигнализацией, связанной непосредственно с полицией. Даже если вы сможете проникнуть внутрь дома, там все находится под контролем невидимого инфракрасного излучения. - Я все знаю, - Трейси было немножко не по себе. - Тогда вы должны так же знать, что лучи не излучают звука, когда вы попадаете под их действие. Звуки издает только сигнализация. Они чувствительны к изменению тепла. Их обмануть невозможно. Она этого не знала. Как же Джефф мог докопаться? - Почему вы мне все рассказываете? Он улыбнулся, и она подумала, что никогда он не казался ей более привлекательным. - Правда, я просто не хочу, чтобы вас поймали, герцогиня. Мне хотелось бы быть с вами рядом. Знаете, Трейси, мы с вами могли бы стать очень хорошими друзьями. - Вы ошибаетесь, - уверила его Трейси. Она увидела направляющуюся к ним партнершу Джеффа. - Сюда идет мисс Диабет. Радуйтесь. Уходя, она услышала последние слова Джеффа. - Я принесу вам шампанского, бедняжка. Ужин оказался просто великолепным. Каждое блюдо сопровождалось своим вином, которое наливал слуга в безукоризненно белых перчатках. Сначала подали спаржу с соусом из белых трюфелей, затем последовало консоме с деликатесными грибами. Потом подали седло барашка со свежими овощами из графских садов. Дальше - салат из цикория. Десерт состоял из мороженого в серебряных формочках и разнообразных пирожных. Кофе и коньяк подали напоследок. Мужчинам предложили сигары, женщинам подарили по флакону изумительных духов Джой. После ужина граф де Матиньи обратился к Трейси. - Вы говорили, что хотели бы посмотреть мои картины. Пойдемте. - С удовольствием, - ответила Трейси. Картинная галерея оказалась частным музеем с хорошим собранием французских импрессионистов, итальянских мастеров, полотен Пикассо. Длинный холл восхищал произведениями бессмертных - Моне, Ренуара, Каналетто, Гуардиса и Тинторетто. Здесь был изысканный Тьеполо, и Гверцино, и Тициан, целую стену занимал Сезанн. Стоимость коллекции невозможно было даже представить. Трейси подолгу стояла перед картинами, любуясь и восхищаясь ими. - Надеюсь, они хорошо охраняются? Граф улыбнулся. - Три раза пытались ограбить мою коллекцию. Первого загрызла моя собака, второго - она изувечила, третий проведет остаток жизни в тюрьме. Видите ли, мой дом - неприступная крепость, герцогиня. - Рада слышать, граф. Вдруг мелькнула яркая полоска света. - Начался фейерверк. Пойдемте посмотрим, думаю, вам понравится. Он взял Трейси под руку и повел прочь из галереи. - Утром я отправлюсь в Довиль, там у меня вилла на берегу моря. Я приглашаю на уикэнд нескольких друзей. Буду счастлив, если вы присоединитесь к нам. - Уверена, что смогла бы, но, боюсь, что мой муж станет беспокоиться. Он ждет моего возвращения. Фейерверк продолжался час, и Трейси использовала это время, чтобы получше познакомиться с домом. Джефф говорил правду - от грабителей здесь оградились капитально, но по этой причине Трейси неудержимо захотелось попробовать свои силы. Она знала, что там, наверху, в спальне хранилось драгоценностей на два миллиона долларов, и еще с полдюжины дорогих картин, включая и Леонардо. - Дворец - настоящая сокровищница, - сказал ей Гюнтер Хартог, - и охраняется соответственно. Не принимайте действий, пока у вас не будет надежного плана. Ну что ж, я выработала план, думала Трейси. Надежен он или нет, я узнаю завтра. Ночь выдалась холодной и облачной, стены вокруг замка казались мрачными и неприступными. Трейси стояла в темноте, одетая в черный комбинезон, резиновые туфли, эластичные кожаные перчатки, на плечах - рюкзак. Глядя на стены замка, Трейси вспомнила тюрьму и неприятный холодок пробежал по спине. Она подогнала закрытый фургон к стене в задней части имения. Из-за стены раздался низкий, протяжный вой собаки, готовой к атаке. Трейси сразу же представила сильное мускулистое тело добермана, его смертоносные зубы. Она тихо обратилась к кому-то в фургоне. - Пора. Худенький среднего возраста мужчина, одетый также в черное, также с рюкзаком за спиной, вышел из фургона, держа на поводке суку добермана. Собака пришлась как нельзя кстати, и злобный вой за стеной перешел в возбужденное повизгивание. Трейси помогла поднять суку на верх фургона, находившегося на одном уровне со стеной. - Раз, два, три, - прошептала она. И они вместе подтолкнули собаку в сад поместья. Послышалось сопение, повизгивание и, наконец, топот убегающих лап. Через минуту стало тихо. Трейси повернулась к сообщнику. - Пора. Мужчина, Жан Луи, кивнул. Она нашла его в Антибе. Вор, грабитель, большую часть своей жизни он провел в тюрьмах. Жан Луи не отличался особым умом, но собаку съел на системах сигнализации, что просто необходимо для этого дома. Трейси ступила с крыши фургона на верх стены. Она, держась за край стены, вместе с Жаном Луи спустила вниз лестницу и слезла по ней на землю. Поместье ночью разительно отличалось от вчерашнего вечера, когда все ярко освещалось, когда по аллеям гуляли смеющиеся гости. Сейчас кругом было темно, мрачно и пустынно. Жан Луи шел позади Трейси, наблюдая, не появятся ли доберманы. По стенам замка, до самой крыши, поднимался старый плющ. Трейси внимательно изучила его заросли вечером. Она начала взбираться, озираясь по сторонам. Но собак не было и в помине. - Надеюсь, они займутся друг другом подольше, - решила она. Когда она добралась до крыши, то дала знак Жану, и он последовал за ней. Направляя свет фонарика, Трейси увидела стеклянную крышку люка, запертого изнутри. Жан Луи вынул из рюкзака маленький нож для резки стекла. Ему потребовалось меньше минуты для того, чтобы вырезать стекло. Трейси заглянула вниз и увидела, что путь им преграждали проволоки от сигнализации. - Сможете справиться с этим, Жан? - спросила она. - Нет проблем. Он вынул из кармана длинную проволоку с крокодильчиком на каждом конце. Медленно, он отследил начало проволоки сигнализации, зачистил его и соединил крокодил с концами сигнализации. Он вытащил клещи и аккуратно перекусил проволоку. Трейси вся сжалась, ожидая звука сирены, но все оставалось спокойным. Жан Луи оглянулся, усмехаясь. - Вот и все. Вторую лестницу они использовали, чтобы спуститься через люк. Как же далеко. Они попали прямо на чердак. Но когда Трейси подумала, что их ждет впереди, сердце ее забилось. Она вынула две пары очков с красными стеклами и протянула одну Жану. - Надень их. Она решила проблему, как обезвредить добермана, но инфракрасные лучи оказались более твердым орешком. Джефф был прав - весь дом пересекали невидимые лучи. Трейси глубоко вздохнула. Сосредоточь свою энергию, свою чи. Расслабься. Она заставила свой разум кристально очиститься. Когда человек попадает под действие луча, сенсор определяет разницу в температурах и сигнализация срабатывает. Это происходит до того, как грабитель открывает сейф, ему не остается времени ничего сделать до приезда полиции. Трейси решила, что где-то в системе должно быть слабое место. Ей просто необходимо придумать способ заставить сигнализацию молчать до тех пор, пока сейф не будет открыт. В 6 часов 30 минут утра она, наконец, нашла решение. Ограбление было возможно, и Трейси почувствовала знакомое ощущение возбуждения, которое росло в ней. Сейчас она надела инфракрасные очки, и сразу же все в комнате приобрело красноватый оттенок. Перед дверью на чердак Трейси увидела пучок лучей, которые без очков были бы невидимы. - Ползем под ним, осторожно, - скомандовала она Жану. Они проползли под лучами в темный коридор, ведущий в спальню к графу де Матиньи. Трейси упала на колени и рукой указала дорогу. Через очки Трейси увидела следующий пучок света, он проходил как раз над дверью в спальню. Она просто переступила через него, Жан Луи последовал за ней. Трейси направила свет фонарика на стену, где висели несколько картин. - Постарайтесь принести мне Леонардо, - указывал ей Гюнтер. - И конечно же, драгоценности. Трейси сняла картину, вынула из рамы и положила на пол, аккуратно свернула и спрятала в рюкзак. Осталось залезть в сейф, который находился в алькове в дальнем конце спальни. Трейси открыла гардину. Четыре мощных пучка лучей пересекли пути к сейфу, от пола до потолка. Казалось, невозможно добраться до сейфа, не попав в зону действия лучей. Жан Луи в отчаянии уставился на лучи. - Господи! Мы не сможем подобраться к ним. Они слишком низки, чтобы проползти под ними и слишком высоки, чтобы перепрыгнуть. - Делайте так, как я вам скажу, - сказала Трейси. Она обошла его и взялась за его талию. - Сейчас пойдем вместе. Начинаем с левой ноги. Так, вместе, они сделали шаг к лучам, потом второй. Жан Луи только и выдохнул. - Господи, да мы идем в них. - Да. Так они продвинулись до той центральной точки, где сходились все пучки. Пока все шло нормально. Трейси сказала: - Теперь слушай меня внимательно. - Я хочу, чтобы ты шел к сейфу. - Но лучи. - Не бойся. Все будет хорошо. - Она надеялась, что все будет хорошо. Осторожно, Жан Луи вышел из пучка инфракрасных лучей. Спокойно. Он повернулся и взглянул на Трейси большими, широко открытыми глазами. Она стояла в середине лучей, ее тело накалилось, собирая чувствительность и звуки от сигнализации. Жан Луи уже подошел к сейфу. Трейси прямо-таки окаменела, боясь, что всякое движение вызовет вой сирены. Краешком глаза Трейси видела, как Жан Луи вынул инструменты из кармана и принялся за сейф. Трейси неподвижно стояла, едва дыша. Время будто остановилось. Казалось, Жан Луи застыл навсегда. Правая нога Трейси затекла, ее начало сводить. Она сжала зубы, но все-таки не сдвинулась с места. - Еще долго? - прошептала она. - Минут десять - пятнадцать. Ей казалось, что она простояла целую вечность. Стало сводить и левую ногу. Ей хотелось кричать от боли. Она просто замерла. Тут она услышала спасительный крик. Сейф открылся. - Великолепно! Вам надо все содержимое? - спросил Жан Луи. - Никаких бумаг. Только драгоценности. Вся наличность ваша. - Спасибо. Трейси слушала, как Жан Луи шарил в сейфе, и через минуту он подошел к ней. - Черт возьми, - сказал он. - Но как мы выберемся из этих лучиков? - Никак, - ответила Трейси. Он уставился на нее. - Что? - Стань передо мной. - Но... - Делай, как я сказала. Трясясь от страха, Жан Луи вошел в пучок лучей. Трейси затаила дыхание. Ничего не случилось. - Все хорошо. Сейчас, очень медленно, мы будем выходить из комнаты. - А потом? - Глаза Жана Луи казались огромными за стеклами очков. - Потом, дружок, мы сбежим отсюда. Дюйм за дюймом, они возвратились к гардинам, откуда начинались эти лучи. Когда они достигли их, Трейси передохнула. - Отлично. Когда я скажу "сейчас", мы пойдем тем же путем, что и пришли сюда. Жан Луи кивнул. Трейси чувствовала, как дрожит его маленькое тело. - Сейчас! Трейси повернулась и направилась к двери, Жан Луи за ней. В ту минуту, как они вышли из лучей, сработала сигнализация. Звук оказался резким, дребезжащим. Трейси влетела на чердак и поднялась по лестнице, Жан Луи за ней. Они вылезли на крышу, спустились по плющу и помчались к стене, где висела спасительная лестница. Минутой позже, они спрыгивали на крышу фургона, потом в кабину. Трейси заняла место водителя, Жан устроился рядом. Когда фургон свернул на боковую дорогу, Трейси увидела темный седан, припарковывавшийся в тени деревьев. На некоторое мгновение свет фар фургона осветил внутренний интерьер седана. За рулем сидел Джефф Стивенс, а рядом огромный доберман. Трейси громко рассмеялась и послала воздушный поцелуй Джеффу, когда фургон проезжал мимо. Вдалеке слышался вой полицейской сирены. 26 Биарриц, расположенный на юго-западном побережье Франции, со временем потерял былое очарование и малость пообтрепался. Когда-то знаменитое казино "Бельвью" закрывалось, потому что здание нуждалось в ремонте, а казино "Муниципаль" на Рю Мазарган переоборудовали в помещения под маленькие магазинчики и танцевальную школу. Старые виллы на холмах имели довольно жалкий вид. Однако в сезон, продолжавшийся с июля по сентябрь, богатая и титулованная публика Европы продолжала стекаться в Биарриц, чтобы восторгаться азартными играми, погреться на солнышке и полюбоваться достопримечательностями. Те, кто не имел собственных вилл, останавливались в роскошном отеле дю Палас на авеню Императрицы. Последняя летняя резиденция Наполеона III, этот отель располагался на мысе, вдававшемся в Атлантический океан, одном из красивейших мест, ограниченном c одной стороны маяком, о который разбивались волны, а с другой стороны - хорошо обустроенным пляжем. Однажды, в конце августа, французская баронесса Маргарита де Шантильи впорхнула в вестибюль отеля. Баронесса, молодая элегантная дама, с мягкими струящимися волосами, одетая в зеленое с белым шелковое платье от Живанши, сидевшее на ней так, что женщины завистливо оборачивались, а мужчины просто поедали ее глазами, подошла к портье. - Пожалуйста, ключ. - У баронессы оказался приличный французский акцент. - Пожалуйста, баронесса, - и он передал Трейси ее ключ и запись нескольких телефонных звонков. Когда Трейси направилась к лифту, морщинистый мужчина, резко отвернулся от витрины и столкнулся с ней, выбив из ее рук сумочку. - О, дорогая, - он сказал. - Ужасно извиняюсь. Он поднял сумочку и вручил ей. - Пожалуйста, извините меня. - Говорил он с мягким среднеевропейским акцентом. Баронесса Маргарита де Шантильи надменно кивнула и удалилась. Лифтер препроводил ее в лифт и высадил на третьем этаже. Трейси занимала апартаменты под номером 312, выучившая наизусть, что часто местоположение в отеле так же важно, как и сам отель. На Капри, она занимала Бунгало 522 в "Куисисане". На Майорке - королевские апартаменты "Сон Вида", выходящие на горы и дальний залив, в Нью-Йорке - Тауэрсьют 4717 в отеле "Хелмсли Палас", в Амстердаме - номер 325 в "Амстеле", где можно было засыпать под мерные звуки воды канала. Апартаменты 312 в отеле дю Палас имели из окна чудесный вид на океан и город. Из каждого окна Трейси могла видеть волны, бьющиеся об утесы. Прямо под ее окном размещался детский бассейн, его синяя вода и серые воды океана сталкивались, перемешивались, сияя на солнце, рядом находилась огромная терраса с яркими зонтиками. Стены в апартаментах были обтянуты дамасским шелком сине-белой расцветки, с мраморными разводами, ковры и гардины цвета вялой розы. Деревянные двери и ручки покрылись патиной от времени. Когда Трейси закрыла на ключ за собой дверь, она первым делом сняла блондинистый парик и стала массажировать голову. Баронесса считалась одним из лучших ее типажей. В Альманахе Готта имелось сотни титулованных особ, леди и герцогини, принцессы, баронессы и графини из более чем двух дюжин государств, книга оказалась просто неоценимой для Трейси, она давала полную информацию об истории их семей с именами родителей, детей, школ, домов, адресов их фамильных резиденций. Проще простого оказалось выбрать известную семью и стать дальней кузиной, особенно - богатой дальней кузиной. На людей всегда производили сильное впечатление известная фамилия, титул и деньги. Трейси подумала о незнакомце, который налетел на нее в вестибюле отеля, и удовлетворенно улыбнулась. Итак, начало положено. В восемь часов вечера баронесса Маргарита де Шантильи сидела в баре отеля, когда к ней приблизился мужчина, столкнувшийся с ней днем. - Простите, - начал он застенчиво, - но я должен принести вам глубокие извинения за мою непростительную неловкость сегодня днем. Трейси грациозно улыбнулась. - Не беспокойтесь, все хорошо. Это была только случайность. - Вы так добры, - и он нерешительно добавил, - я бы чувствовал себя увереннее, если бы смог вас угостить. - Хорошо, если вам так хочется. Он уселся рядом с ней. - Разрешите представиться. Я профессор Адольф Цукерман. - Маргарита де Шантильи. Цукерман кивнул бармену. - Что вы пьете? - спросил он Трейси. - Шампанское, но, возможно... Он поднял руку. - Я в состоянии угостить вас шампанским. И вообще, я могу позволить себе все в этом мире. - Правда? - И Трейси слегка улыбнулась. - Как здорово! - Да. Цукерман заказал бутылку "боллингера", потом повернулся к Трейси. - Вы знаете, нечто экстраординарное произошло со мной. Вообще-то, мне не стоило бы обсуждать это с незнакомыми людьми, но так трудно промолчать. Он придвинулся ближе и понизил голос. - По правде говоря, я ведь простой учитель, или был им, до недавнего времени. Я преподавал историю. Конечно, интересно, вы понимаете, но не возбуждает. Она внимательно слушала. - Как я уже сказал, все шло скучно до некоторого времени. - Могу я спросить, что же произошло несколько месяцев назад, профессор Цукерман? - Я занимался исследованиями по Испанской Армаде, просматривал кипы книг, статей, которые могли бы заинтересовать моих студентов, и в архивах местного музея я случайно наткнулся на старый документ, который как-то попал к другим бумагам. Это было подробное описание секретной экспедиции, посланной принцем Филиппом в 1588 году. Один из кораблей, груженный золотом, попал в шторм и пропал бесследно - возможно. Трейси взглянула с интересом. - Возможно пропал? - Точно. Но, согласно записям, капитан и команда преднамеренно утопили корабль в спокойной бухте, планируя вернуться за ним позднее и достать сокровища, но на них напали пираты и всех их перебили до их возвращения. Документы оказались спасенными только потому, что ни один из матросов на пиратском корабле не мог читать и писать. Но они не представляли себе ценность полученных записей. - Голос его задрожал от возбуждения. - Сейчас, - он снизил голос до шепота и оглянулся, удостоверясь, что их никто не подслушивает, - я имею документ с подробнейшей инструкцией, как достать сокровище. - Какое счастливое открытие для вас, профессор. - В голосе Трейси слышалось неподдельное восхищение. - Этот миллион золотых стоит, наверное, около 50 миллионов долларов по сегодняшнему курсу, - сказал Цукерман. - И мне осталось только поднять их. - А что же