залезли в загон и расползлись повсюду, если бы там не дежурил полицейский. Я не могу тут больше оставаться. Сегодня же уеду домой. - А бык еще в загоне? - Да, в дальнем конце. Где Макмиллан привязал его. - Лили поежилась. - Я никогда не видела такого, как вчера... Я чуть не потеряла сознание. Зачем они задают все эти вопросы? Почему хотят знать, была ли я с вами? Какое это имеет отношение к тому, что бык забодал Клайда? - Так полагается при расследовании гибели от несчастного случая. Показания свидетелей. Кстати, вы не сможете уехать сегодня, если они захотят начать дознание. Они вас спрашивали, видели ли вы Клайда после ужина, когда пошли гулять и встретили меня? - Да. Но я его не видела. Почему это их интересует? - Не знаю. - Я положил в кофе сахар. - Может быть, подозревают, что вы лишили его всякой надежды и он полез взатон, желая покончить жизнь самоубийством. Романтические бредни, такое бывает... Еще они интересовались, не явился ли Клайд в дом к Пратту, чтобы повидать вас, верно? - Интересовались... - Она посмотрела на меня. - Этого я тоже не понимаю. Почему они решили, что он пришел повидаться со мной? - Возможно, им это подсказал отец Клайда. Вчера вечером, узнав, что вы здесь, он чуть не взорвался. У меня создалось впечатление, что когда-то вы виделись ему в кошмарах. Я-то понимаю, что это не соответствует вашей внешности и всему прочему, но мне показалось, что он относится к вам именно так. - Он просто зануда. - Она безразлично пожала плечами. - Он не имеет права ничего обо мне говорить. Во всяком случае, вам. - Ее взгляд скользнул по мне. - И что же он говорил? - Ничего особенного, только сказал, что хотел бы свернуть вам шею. Я понял, вы когда-то дружили с его сыном. Полагаю, он сообщил об этом полиции и шерифу. Вот почему они интересовались, не ради ли вас Клайд пришел в дом Пратта. - Нет, не ради меня. Вероятно, повидаться с Каролиной. Это для меня было новостью. Но я скрыл удивление и лениво осведомился: - Разве между ними что-нибудь было? - Да. - Она вытащила пудреницу и принялась изучать в зеркальце свою наружность с целью ее дальнейшего усовершенствования. - Кажется, они были помолвлены. Вы, конечно, не знаете отношений, которые существуют между Осгудами и Праттом. Осгуды богачи. Они ведут свой род от генерала, участника американской революции. Их `.$ab"%--(*( в Нью-Йорке презирают этого выскочку Пратта. По мне все это ерунда. Моя мать была официанткой, а отец - иммигрант, который зарабатывал на жизнь прокладкой канализации. - По вас этого не скажешь. Пратт вчера говорил, что родился в старой хибаре на месте, где теперь стоит его новый дом. - Да, его отец служил конюхом у отца Осгуда. Клайд рассказывал мне об этом. Молодой Пратт был помолвлен с фермерской дочерью, красавицей Марсией, а когда Фредерик Осгуд вернулся домой после колледжа, он отбил ее у Пратта. Марсия родила ему Клайда и Нэнси. Пратт уехал в Нью-Йорк, и вскоре у него завелись деньги. Он так и не женился и стал выискивать способ досадить Осгуду. Он купил здесь землю, начал строиться, и стало казаться, что ему это действительно удастся. - И тогда, - подхватил я, - Клайд занялся изучением истории семейной вражды и пришел к выводу, что для их примирения ему следует жениться на племяннице Пратта. Конечно, в подобных случаях лучше дочь, но и племянница тоже годится. - Нет, эта идея пришла в голову не Клайду, а Нэнси, его сестре. - Лили захлопнула пудреницу. - Зиму она провела в Нью-Йорке, пропадала в лучших ночных клубах и повстречала Джимми и Каролину. Она решила познакомиться с ними поближе, и когда приехал Клайд, все устроила. Вскоре она по-настоящему подружилась с Джимми, а Клайд - с Каролиной. Затем Клайд увлекся мной, и это, видимо, отразилось на отношениях между Нэнси и Джимми. - Вы были помолвлены с Клайдом? - Нет. - Она слегка улыбнулась и глубоко вздохнула. - Нет, Эскамильо. Я вряд ли выйду замуж. Ведь брак есть не что иное, как экономическое соглашение, и мне повезло, что я могу не принимать в этом участие. - Клайд вам нравился? - Одно время. - Она повела плечами. - Но вы же знаете, как бывает скучно, когда тот, кого вы считали восхитительным, оказывается занудой. К тому же он хотел, чтобы я вышла за него замуж. Не думайте, что я такая бессердечная, вовсе нет. Каролина будет для него женой получше, чем я, так я ему и сказала. Я думала, что у них все образуется, даже надеялась на это, вот почему я считаю, что вчера он приходил повидаться, скорее всего, не со мной, а с Каролиной. - Может быть. Вы ее спрашивали? - Бог мой, нет, конечно! Чтобы я спрашивала Каролину о Клайде! Я бы не осмелилась даже имя его упомянуть при ней! Она меня ненавидит. - Но она же пригласила вас сюда. - Да, из хитрости. Ее брат Джимми подружился со мной, и она решила, что если он поближе рассмотрит меня здесь, в деревне, то поймет, какая я легкомысленная и коварная. - Понятно. Значит, вы коварная? - Ужасно. - Она снова улыбнулась. - Потому что я откровенна и бесхитростна. Потому что я никогда не предлагаю того, чего не могу дать, и никогда не даю того, за что потом ожидаю платы. Я страшно коварна. Но я, наверное, зря упомянула о легкомыслии, вряд ли Каролина считает меня легкомысленной. - Прошу прощения, мне на минуту нужно отойти, - прервал я ее и вышел из-за стола. Ведя беседу с Лили, я краем глаза следил за столиком Вульфа, чтобы увидеть, как ему понравится фрикасе. Очевидно, оно оказалось вполне удовлетворительным, раз Вульф заказал вторую порцию, а покинул я свою искусительницу, повинуясь знаку, который он подал. Около Вульфа стоял какой-то мужчина и что-то говорил. Когда Вульф посмотрел в мою сторону и поднял бровь, я понял, что нужен ему, извинился и поспешил к шефу. Когда я подошел, мужчина повернул голову, и я узнал Лу Беннета, секретаря Национальной лиги по разведению скота гернсейской породы. - Арчи, я должен поблагодарить тебя за фрикасе. - Вульф положил на стол салфетку. - Оно великолепно. Только американские женщины могут делать хорошие клецки, да и то немногие. Ты знаком с мистером Aеннетом? - Да, мы встречались. - Ты можешь без особых осложнений освободиться от... - Он указал большим пальцем в сторону моего столика. - Прямо сейчас? - Как можно скорее. Если ты не слишком увлечен беседой. Мистер Беннет разыскал меня по просьбе Осгуда, который ждет нас в дирекции ярмарки. - Хоть я и увлечен, но все улажу. Я вернулся к своему столику, сообщил Лили, что нам придется расстаться, и попросил подать счет. Обед обошелся в один доллар шестьдесят центов, и, оставив еще двадцать центов на богоугодные дела, я с гордостью отметил, что на этом деле наша фирма получила двадцать центов чистого дохода. С явным разочарованием, но без заметного раздражения Лила сказала: - А я думала, что мы вместе проведем весь день, посмотрим скачки, покатаемся на карусели, побросаем в цель мячи... - Нет! - твердо возразил я. - Не сейчас. Что бы ни готовило нам будущее, что бы ни случилось, днем я на работе. Запомните раз и навсегда, что я человек подневольный и могу развлекаться только в свободное время. Я работаю даже тогда, когда вы об этом меньше всего подозреваете. Во время нашего восхитительного обеда я тоже работал и зарабатывал деньги. - Наверное, когда вы говорили мне все эти очаровательные комплименты, главная половина вашего мозга трудилась над какой- нибудь сложной проблемой? - Вот именно. - Милый Эскамильо, дорогой Эскамильо, но ведь день когда-нибудь кончится, да? Что вы делаете вечером? - Это известно только Богу. Я служу у Ниро Вульфа. 7 Комната, куда провел нас Беннет, представляла собой просторное помещение с высоким потолком и обитыми тесом стенами, в одной из которых было два запыленных окна. Единственную мебель составляли три больших грубых стола и десяток стульев. На одном из столов была навалена охапка выцветших флагов и стояла корзина с яблоками. Остальные столы пустовали. Из стульев были заняты только три. Сидней Дарт, председатель совета Североатлантической ярмарки, который помещался на одном из них, поднялся, когда мы вошли; Фредерик Осгуд сидел, ссутулившись, с усталым и горьким, но решительным выражением лица; Нэнси Осгуд выглядела несчастнее всех. Беннет представил нас. Дарт пробормотал, что его ждут дела, и торопливо вышел. Вульф с безнадежным видом обвел глазами комнату и остановил взор на мне, безмолвно умоляя найти где-нибудь более подходящий для него стул. Но я безжалостно покачал головой - это было невозможно. Он поджал губы, вздохнул и уселся. - Если я могу быть чем-нибудь полезен, я могу остаться... - промолвил Беннет. Осгуд покачал головой: - Спасибо, Лу. Можешь идти. Беннет немного помедлил, всем своим видом показывая, что не прочь задержаться, и вышел. Когда дверь за ним закрылась, я пододвинул к себе стул и сел. Осгуд окинул Вульфа хмурым взглядом. - Значит, вы и есть Ниро Вульф? Я слышал, вы приехали в Кроуфилд выставлять орхидеи? - Кто вам это сказал? - обрезал его Вульф. Выражение лица Осгуда начало было меняться, но затем он снова нахмурился: - Разве это имеет значение? - Нет. Не имеет значения и то, зачем я приехал в Кроуфилд. Беннет сказал, что вы хотели проконсультироваться со мной, но, очевидно, не по поводу орхидей. Я сдержал улыбку, зная, что сейчас Вульф не только захватывает контроль над ситуацией - это необходимо и желательно, но заодно и вымещает свое негодование по поводу того, что за ним послали и он пришел. - Ваши орхидеи меня не интересуют, - Осгуд продолжал хмуриться, - а знать, почему вы здесь, мне важно. Может быть, вы друг Тома Пратта или работаете на него. Вы были вчера в его доме? - Почему это вам важно? - спросил Вульф пока еще терпеливо. - Вы хотите со мной проконсультироваться или нет? Если да и если при этом я решу, что чем-то обязан противной стороне, я вас извещу. Вы начали разговор грубо и оскорбительно. Я не обязан давать вам отчет о причинах моего присутствия в Кроуфилде или где-либо еще. Если вы нуждаетесь в моих услугах, то я перед вами. - Вы друг Тома Пратта? Вульф хрюкнул от раздражения, поднялся и шагнул к двери. - Пошли, Арчи. - Куда вы? - вскричал Осгуд. - Проклятье, имею же я право спросить... - Нет. - Вульф воззрился на него сверху вниз. - Вы не имеете права ни о чем меня спрашивать. Я профессиональный детектив, имеющий определенную репутацию. Когда я берусь за дело, то довожу его до конца. Если по какой-либо причине я не могу выполнить его добросовестно, то отказываюсь от него. Пошли, Арчи. Я неохотно поднялся с места. Мне не хотелось бросать это дело, которое могло оказаться весьма интересным. Кроме того, мне не давало покоя выражение лица Нэнси Осгуд. Когда Вульф собрался уходить, на нем отразилось облегчение, а когда Вульф направился к двери, это стало еще очевиднее. Подобные наблюдения всегда будоражили мой ум, поэтому я обрадовался, когда Осгуд, наконец, сдался. - Ладно, - проворчал он, - прошу извинения. Садитесь. Я, конечно, слышал о вас и о вашей чертовой независимости. Придется это проглотить, вы мне нужны, ничего не поделаешь. Здешние идиоты... Во- первых, все они безмозглые, а во-вторых, трусы. Я хочу, чтобы вы расследовали смерть моего сына Клайда. Вульф, конечно, принял извинения и снова уселся. С лица Нэнси сошло выражение облегчения, и рука ее, лежавшая на коленях, сжалась в кулак. - Что именно вас интересует? - спросил Вульф. - Я хочу знать, как он был убит! - Его убил бык. Таково официальное заключение. - Я ему не верю. Мой сын знал, как обращаться со скотом. Что он делал в загоне ночью? То, что говорит Пратт, - будто он забрался туда, чтобы увести быка, - просто абсурд. У Клайда наверняка хватило бы ума не дать себя забодать. - И все же бык его забодал. Если не бык, то кто убил его, каким образом и чем? - Не знаю. Вы специалист, и я хочу услышать ваше мнение. - Мнение специалиста стоит денег, мистер Осгуд, - вздохнул Вульф. - Особенно мое мнение. Я беру высокие гонорары. Сомневаюсь, смогу ли я взяться за расследование гибели вашего сына. Я собираюсь выехать в Нью-Йорк в четверг утром и не хотел бы здесь задерживаться. Я домосед, и когда я покидаю свой дом, меня тянет обратно. За расследование я не возьмусь, а за гонорар в тысячу долларов я могу сейчас же сообщить вам свое мнение. Осгуд уставился на него: - Тысячу долларов за то, что вы сейчас скажете? - Я сообщу вам о выводах, к которым я пришел. Не знаю, будут ли они стоить этих денег. - Тогда какого черта вы их просите? - Папа, я же говорила тебе, - вмешалась Нэнси. - Это глупо... Это ужасно глупо. Вульф взглянул на нее, затем на ее отца и пожал плечами. - Такова моя цена, сэр. - За догадку? - О, нет. За правду. - Правду? И вы готовы доказать ее? - Нет. Я предлагаю вам купить правду, а не ее доказательства. - Хорошо, я заплачу. Говорите. - Так вот, - Вульф поджал губы и прикрыл наполовину глаза. - Клайд Осгуд оказался в загоне не по собственной воле. Он был без сознания, хотя еще жив, когда его туда втащили. Бык не бодал его, следовательно, и не убивал. Он был убит, вероятно, одним, возможно, двумя мужчинами, а возможно, женщиной или мужчиной и женщиной. Нэнси выпрямилась и словно окаменела. Осгуд уставился на Вульфа. - Это... это... - Он замолк и сжал зубы. - Вы утверждаете, что моего сына убили? - Да. Таково мое мнение. - Насколько это верно? Откуда вы это узнали? Черт побери, если вы валяете дурака... - Помилуйте, мистер Осгуд! Я не валяю дурака, я работаю. Заверяю вас, что мое мнение вполне квалифицированное. А стоит ли оно тех денег, которые вы за него платите, зависит от того, как вы им воспользуетесь. Осгуд поднялся, подошел к дочери и пристально посмотрел на нее. - Ты слышишь, Нэнси? - сказал он, как будто обвиняя ее в чем-то. - Ты слышишь, что он говорит? Я так и знал. Я говорил тебе! Его убили! Он обернулся к Вульфу, хотел что-то сказать, но молча опустился на место. Нэнси возмущенно спросила: - Почему вы так говорите? С чего вы взяли, что Клайда убили? Почему вы говорите, будто... будто вы знаете... - Потому что я пришел к такому мнению, мисс Осгуд. - Но как? Почему? - Успокойся, Нэнси. - Осгуд повернулся в Вульфу. - Хорошо, я услышал ваше мнение. Теперь я хочу знать, на чем оно основано. - На моих умозаключениях. - Из чего они вытекают? - Из фактов. - Вульф поднял палец. - Вы можете их узнать, если пожелаете. Но вы говорили о "здешних идиотах" и назвали их всех трусами. Вы имели в виду власти? - Да. Окружного прокурора и шерифа. - Вы считаете их трусами потому, что они не решились взяться за расследование смерти вашего сына? - Они не просто не решились, они отказались! Заявили, что мои подозрения надуманны и необоснованны. Правда, выразились другими словами, но имели в виду именно это. Они боятся не справиться. - Но у вас положение, власть, политическое влияние... - Нет. Особенно это касается окружного прокурора Уодделла. Я выступал против него на выборах. Его избрали, в основном, на деньги Тома Пратта. Но это же убийство! Вы сами говорите, что это убийство! - Они, возможно, убеждены в обратном. При данных обстоятельствах это вполне вероятно. Вы полагаете, они смогут замять убийство, чтобы избавить Пратта от неприятностей? - Я знаю только, что они не хотят меня слушать. Но я добьюсь, чтобы убийца моего сына был наказан. Вот почему я обратился к вам. - Так, так... - Вульф поерзал на стуле. - Дело в том, что вы не смогли сообщить им ничего существенного. Вы им говорили, что ваш сын не полез бы в загон, но он там оказался, что у него хватало опыта, чтобы не позволить быку себя забодать, но это лишь ваше утверждение, а никак не признанный факт. Вы просили меня расследовать убийство вашего сына, но я не могу взяться за дело, если одновременно этим не займется полиция. Нужно будет проделать большую работу, а у меня здесь, кроме мистера Гудвина, нет помощников. Кроме того, я не имею права допрашивать людей. Если я вообще возьмусь за дело, то прежде всего необходимо обеспечить участие в нем властей. Окружная проку ратура находится в Кроуфилде? -Да. - Прокурор сейчас там? -Да. - Тогда я предлагаю встретиться с ним. Я берусь убедить его - g bl расследование немедленно. Это, конечно, потребует до полнительного гонорара, но я не стану называть непомерную сумму. После этого мы вернемся к вашей просьбе о том, чтобы я лично взялся за расследование. Возможно, вы решите, что в этом нет необходимости, а возможно, я сам посчитаю это бесцельным. Ваша машина здесь? Вы доверите ее мистеру Гудвину? Мою он разбил. - Я сам вожу свою машину. Я или моя дочь. Ох, до чего мне не хочется ехать к этому ослу Уодделлу... - Боюсь, что это неизбежно. - Вульф поднял свою тушу со стула. - Некоторые меры должны быть приняты безотлагательно, и в этом может понадобиться помощь властей. Большой черный "седан" Осгудов вела Нэнси. Я сидел рядом с ней. Шоссе и улицы Кроуфилда были забиты машинами, направлявшимися на ярмарку или с ярмарки. Хотя Нэнси несколько импульсивно обращалась с рулем и судорожно нажимала на акселератор, в общем, со своей задачей она справлялась неплохо. Один раз я обернулся и заметил, что Вульф цепко держится за ремень. Наконец, мы подкатили к старому каменному зданию с вырезанными над входом буквами: "Кроуфилдский окружной суд". Осгуд вылез из машины. - Поезжай домой, Нэнси, побудь с матерью, - велел он. - Я позвоню, если будет что-нибудь новое. - Лучше, чтобы она осталась, - вмешался Вульф. - Возможно, мне потребуется переговорить с ней. - С моей дочерью? - Осгуд нахмурился. - Зачем? Ерунда! - Как вам угодно, сэр. - Вульф пожал плечами. - Скорее всего я не захочу браться за это дело. К тому же для клиента вы чертовски воинственно настроены. - Но зачем вам может понадобиться разговор с моей дочерью? - Чтобы получить информацию. Позвольте дать вам один совет, мистер Осгуд: отправляйтесь вместе с вашей дочерью домой и забудьте о мести. Компетентное расследование убийства - процесс весьма неприятный, и я боюсь, что вам придется нелегко. Оставьте эту мысль. Чек на тысячу долларов вы можете послать мне по почте, когда вам будет удобно. - Я не отступлю. - Тогда приготовьтесь к вмешательству в вашу личную жизнь, к назойливым расспросам, оскорбительной гласности. - Все равно не отступлю! - В самом деле? - Вульф наклонился и заглянул в несчастное лицо девушки, сидящей за рулем. - Тогда, пожалуй, подождите нас здесь, мисс Осгуд. 8 При обычных обстоятельствах нескрываемая самоуверенность Вульфа не вызвала бы ничего, кроме отвращения, но в этот день мне было жаль шефа. Его вынуждали нарушать самые нерушимые правила: ездить с незнакомыми водителями, пробираться сквозь толпу, являться по вызову вероятного клиента, посещать государственных чиновников и все время искать место, где он мог бы с удобством пристроить свою тушу. Комната в гостинице, которую нам удалось получить (оставленный нам номер уже заняли), оказалась маленькой, темной и душной. Единственное окошко выходило на строительную площадку, где беспрерывно грохотала бетономешалка. Стоило открыть окно, как в комнату влетали облака пыли. У наших стендов в выставочном павильоне негде было присесть. В закусочной у методистов стояли только складные стулья. В комнате, где мы разговаривали с Осгудом и где Вульф, видимо, ожидал найти что-нибудь сносное, стулья были лишь чуть-чуть лучше. Прокуратура оставалась последней слабой надеждой Вульфа. Когда мы вошли в кабинет, Вульф сразу заметил единственное кресло с подлокотниками, обтянутое вытертой черной кожей, и с невиданной прытью бросился к нему. Дождавшись, пока закончится обмен приветствиями, он рухнул в кресло. Окружной прокурор Картер Уодделл оказался довольно болтливым, невысоким пухленьким человечком средних лет. Он не закрывал рта, выражая Осгуду свое сочувствие в связи с постигшей утратой и ' "%`oo, что прошлые выборы не оставили у него никаких враждебных чувств. Он говорил о любви к родному округу (две тысячи акров которого принадлежали Осгуду) и изъявил полнейшее желание продолжить утренний разговор, присовокупив, однако, что его мнение не изменилось. На это Осгуд заметил, что ничего не собирается обсуждать с ним, поскольку это будет лишь тратой времени, но мистер Ниро Вульф имеет кое-что сказать. - Разумеется, разумеется, - затараторил Уодделл. - Репутация мистера Вульфа хорошо известна. Нам, бедным провинциалам, есть чему у него поучиться. Не так ли, мистер Вульф? - Речь не об этом, мистер Уодделл, - изрек Вульф. - Сейчас я хочу сообщить вам кое-что об убийстве Клайда Осгуда. - Об убийстве? - выпучил глаза Уодделл. - Ничего не понимаю... Petitio principii* не слишком хорошее начало для разговора, не так ли? -------------------------------- *Petitio principii (лат.) - аргумент, основанный на выводе из положения, которое само еще требует доказательств. -------------------------------- - Согласен, - Вульф устроился в кресле поудобнее и вздохнул. - Я говорю об убийстве не как об аксиоме, но как о том, что следует доказать. Вы когда-нибудь видели, как бык убивает или ранит человека рогами? - Нет, не могу этого утверждать. - Вы когда-нибудь видели быка, забодавшего человека, лошадь или любое другое животное? Сразу же после того, как это случилось? - Нет. - А я видел. На корридах. Убитые лошади, раненые люди... даже убитые... Видели вы это или нет, но легко можно представить, что происходит, когда бык вонзает рога в живое тело я подбрасывает жертву в воздух. Кровь жертвы обрызгивает морду быка. Несчастный истекает кровью. Так было и с Клайдом Осгудом. Его одежда окровавлена. Я слышал, что в полицейском протоколе говорится о луже запекшейся крови на том месте, где он был убит. Вчера вечером мой помощник мистер Гудвин видел, как бык рогами катал тело Клайда Осгуда по земле. Естественно было предположить, что именно бык явился причиной его смерти. Но не более, чем через четверть часа после того, как быка привязали, я осмотрел его. Морда у быка белая, на ней виднелось лишь одно пятнышко крови, и только кончики рогов были в крови. Этот факт включен в полицейский протокол? - Не знаю... Кажется, нет, - медленно произнес Уодделл... - Тогда я рекомендую немедленно осмотреть быка, если ему еще не вымыли морду. - Вульф поднял палец. - Я пришел сюда, мистер Уодделл, не для того, чтобы строить догадки. И я не собираюсь с вами спорить. Часто, рассматривая различные аспекты явления, мы встречаемся с подозрительными обстоятельствами, которые требуют изучения и вызывают споры, но то, что я вам сообщил, служит бесспорным доказательством того, что Клайд Осгуд погиб не от рогов быка. Вы говорили о моей репутации. Я готов поставить ее на карту. - Бог мой! - пробормотал Осгуд. - Бог мой, я же видел быка и даже не подумал... - Боюсь, что вчера вам было не до размышлений, - заметил Вульф. - Никто от вас этого и не ожидал. Но от полиции, тем более сельской... Прокурор, ничем не проявив обиды, согласился: - Вы говорите дело, я это признаю. Но я хотел бы знать заключение врача. - Если вы хотите проконсультироваться с врачом, поговорите с тем, который видел рану. - Вы говорите очень убежденно, мистер Вульф. Очень. Я заметил, что Уодделл старается не смотреть на Осгуда. - Еще одно, - произнес прокурор. - Эта рана... Если ее нанес не бык, то кто и чем? Каким орудием? - Орудие убийства валяется меньше чем в тридцати ярдах от забора. Или валялось. Вчера я его видел. "Ага, - подумал я, сейчас начнется фейерверк". Мы все уставились на Вульфа. Осгуд что-то воскликнул, а Уодделл надтреснутым голосом переспросил: - Что вы сказали? - Я сказал, что видел его. - Орудие убийства? - Да. Я одолжил у мистера Гудвина фонарь, поскольку мне не очень верилось, что Клайд Осгуд мог позволить быку забодать себя. Днем он сам говорил, что разбирается в скоте. Позднее его отцу пришла в голову та же мысль, но мистер Пратт не знал, как ею воспользоваться. Я взял фонарь, осмотрел быка и сразу понял, что не бык убил Клайда Осгуда. Возникает вопрос: кто же? Вульф поерзал в кресле, которое все-таки было на восемь дюймов уже, чем ему требовалось, и продолжил: - Весьма интересен вопрос - от чего зависит умение делать точные выводы: от природных способностей или от тренировки? Что касается меня, то как бы ни одарила меня природа, я имел возможность на протяжении длительного времени развивать свои способности. Один из результатов этого, не всем и не всегда приятный, заключается в том, что иногда я способен обращать внимание на вещи, меня не касающиеся. Так случилось и прошлой ночью. Через тридцать секунд после того, как я увидел морду быка, я пришел к выводу относительно возможного орудия убийства. Догадываясь, где его искать, я нашел его и осмотрел. Мои догадки подтвердились. Тоща я направился к дому, поняв, как было совершено убийство. - Что это за орудие? Где оно? - Обычная кирка. Днем, когда на нас напал бык - а до этого мистер Гудвин разбил мою машину, - мисс Пратт вывезла меня из загона на автомобиле. Мы проехали мимо ямы - в ней, как я потом узнал, должны были жарить быка. Вокруг ямы были куча свежей земли и валялись кирки и лопаты. Осмотрев морду быка, я подумал, что орудием убийства могла быть кирка. Я отправился с фонарем к яме, и это подтвердилось. Там лежали две кирки. Одна совершенно сухая, с присохшими комочками земли, а другая влажная. Даже сам металл снизу был еще влажным, а деревянная ручка - тем более. На металле не было земли. Очевидно, кирку тщательно и недавно вымыли. Недалеко от ямы я обнаружил шланг для поливки, и, когда поднял его, оттуда потекла вода. Ощупав траву вокруг шланга, я обнаружил, что она мокрая. Я почти уверен, что смертельная рана была нанесена киркой, затем из шланга с нее смыли кровь и снова положили на кучу земли, где я ее и обнаружил. - Вы утверждаете, что... - Фредерик Осгуд стиснул зубы. Костяшки его сжатых кулаков, лежавших на коленях, побелели. - Мой сын... убит... киркой? Уодделл встревожился и попытался перейти в наступление: - Но почему же вы вчера молчали, когда там были и шериф, и полицейские? - Вчера я не представлял ничьих интересов. - А интересы справедливости? Вы же гражданин! Вы знаете, что означает сокрытие улик? - Ерунда. Я не скрывал ни бычьей морды, ни кирки. А мои мыслительные процессы и выводы, которые из них вытекают, принадлежат только мне. - Вы говорите, что ручка у кирки была мокрой, а на металле не было прилипшей грязи. А разве ее не могли вымыть по какой-нибудь другой причине? Вы расспрашивали об этом? - Я никого ни о чем не расспрашивал. В одиннадцать часов вечера ручка кирки была мокрой. Если вы считаете разумным искать человека, который, не имея оснований чего-то опасаться, ночью моет кирку, что ж, действуйте. Если же вам нужно подтверждение моей версии, поищите лучше следы крови на траве возле шланга и отправьте кирку на анализ. С дерева весьма трудно удалить кровь. - Не командуйте мной. - Окружной прокурор пронзительно взглянул на Осгуда и вновь обернулся к Вульфу. - Поймите меня правильно... И вы тоже, Осгуд. Я прокурор округа, я знаю свой долг и "k/.+-n его. Если было совершено преступление, то мы не закроем на него глаза, но я не собираюсь поднимать шумиху ради шумихи, и вы не можете ставить это мне в вину. Этого не одобрили бы мои избиратели, да и никому это не нужно. Есть кровь на морде быка или нет, узнаю я или не узнаю, почему ночью мыли кирку, - все равно ваша версия кажется мне высосанной из пальца. Что же, убийца с киркой залез в загон - где, кстати, был бык, - потом туда же залез Клайд Осгуд и покорно ждал, пока убийца нанесет удар киркой? Или другой вариант: Клайд находится в загоне, а преступник с киркой перелез туда следом за ним и убил его. Вы можете представить себе человека, на которого замахиваются киркой, а он спокойно ждет, пока его ударят? - Я же вам говорил, Вульф! Только послушайте этого идиота, - прорычал Осгуд. - Вот что, Картер Уодделл! Я вам кое-что скажу... - Прошу вас, джентльмены! - Вульф поднял руку. - Мы теряем время. Он поглядел на прокурора и терпеливо промолвил: - У вас неверный подход к делу. Не нужно закрывать глаза на факты. Вы ведете себя как женщина, которая прикрывает пепельницей пятно на скатерти. Но ведь кто-нибудь все равно сдвинет пепельницу. Факты таковы, что кто-то убил Клайда Осгуда киркой, и ваша обязанность установить это, выяснить, как все произошло, а не изобретать невероятные версии. - Я ничего не изобретаю, я только... - Прошу прощения. Вы считаете, что Клайд сам перелез через забор в загон и покорно стоял в темноте, ожидая, пока ему нанесут смертельный удар. Я признаю, что первое маловероятно, а второе почти невозможно. Это пришло мне в голову вчера вечером на месте преступления. И, как я сказал, к тому времени, когда я вернулся в дом, мне уже было ясно, как было совершено преступление. Я не верю, что Клайд Осгуд сам перелез через забор. Сперва его, возможно, оглушили ударом по голове, затем отнесли к забору, подсунули под забор или перевалили через него и оттащили внутрь загона еще на десять-пятнадцать ярдов. Потом убийца с силой ударил его киркой, нанеся глубокую рану, которая очень похожа на рану от рогов быка. Кровь, конечно, испачкала кирку, но не человека, который ее держал. Затем убийца снял с забора веревку с крюком и бросил ее около тела, чтобы было похоже, будто Клайд сам забрался в загон. Вымыв кирку водой из шланга, он отнес ее на место и ушел. - А бык? - возразил Уодделл. - Что же, бык дожидался, пока убийца уйдет, и лишь затем накинулся на тело? - Не могу сказать. Было темно. Бык мог напасть, а мог и не напасть. Предлагаю три варианта. Первый; убийца умеет обращаться с быком и перед тем, как отвязать, измазал его рога кровью. Второй: нанеся удар киркой, убийца подманил быка к телу, зная, что запах крови заставит быка по крайней мере прикоснуться к убитому. Третий: убийца действовал, когда бык находился на другой стороне загона, и вообще не пытался испачкать рога быка кровью, рассчитывая, что в суматохе и под влиянием других обстоятельств на это не обратят внимание. Его счастье, что мистер Гудвин подошел как раз тогда, когда бык удовлетворял свое любопытство. Но ему не повезло, что там оказался я. Уодделл сидел хмурый, поджав губы. Через мгновенье он выпалил: - На ручке кирки должны быть отпечатки пальцев... Вульф покачал головой. - Убийца мог стереть отпечатки носовым платком или пучком травы. Вряд ли он идиот. Уодделл нахмурился еще сильнее. - Насчет того, что быка могли привязать к забору и вымазать рога кровью... Чтобы сделать это, надо знать норов быка. Мне кажется, проделать такое мог только Монт Макмиллан, ведь бык принадлежал ему. Может быть, вы сумеете объяснить нам, почему Монт Макмиллан хотел убить Клайда Осгуда? - Силы небесные, конечно, нет! Существуют, по меньшей мере, еще две альтернативы. Возможно, Макмиллан и был бы способен на убийство, желая уберечь быка, однако будьте осторожны! Помните, что убийство -% имело отношения к попыткам спасти быка: Клайда лишили сознания не в загоне, а где-то еще. - Это только ваша догадка. - Таково мое мнение. Я очень осторожно высказываю свое мнение, это мой хлеб насущный и главный источник самоуважения. Уодделл сидел, поджав губы. Осгуд вдруг набросился на него: - Ну, что вы скажете теперь? Уодделл встал, отпихнув ногой стул, сунул руки в карманы и с минуту молча разглядывал Вульфа. Затем отступил назад и снова сел. - Черт побери, - сказал он с горечью. - Придется срочно этим заняться. Боже, какой кошмар! На земле Тома Пратта... Клайд Осгуд... Ваш сын, Фред. И вы знаете, с кем мне придется работать... Знаете, чего стоит Сэм Лейк. Я сейчас же поеду к Пратту. Он двинулся к телефону. - Видите, каковы перспективы? - заметил Осгуд. Вульф со вздохом кивнул. - Ситуация очень сложная, мистер Осгуд. - Да... И вот что я хочу сказать вам. Во-первых, приношу извинения за то, что грубо разговаривал с вами сегодня. Вы дей ствительно заслужили свою репутацию. Не о всяком это можно сказать. Во-вторых, как видите, вам придется взяться за это дело. Вы не должны его оставить. Вульф покачал головой. - Я собираюсь выехать в Нью-Йорк в четверг утром. Послезавтра. - Боже мой! Но ведь это же ваша работа! Какая разница, где вы будете - здесь или в Нью-Йорке? - Разница огромная. В Нью-Йорке у меня свой дом, кабинет, повар, привычное окружение. - Вы хотите сказать... - Осгуд захлебнулся от негодования. - Вы хотите сказать, что у вас хватит бесстыдства отказать человеку в моем положении ради личного уюта? - Хватит. - Вульф был невозмутим. - Я не несу ответственности за то положение, в котором вы оказались. Мистер Гудвин подтвердит вам - я терпеть не могу покидать свой дом, а тем более надолго. Кроме того, вы не сочли бы мои претензии не заслуживающими уважения, если бы видели, в каком шумном и вонючем гостиничном номере мне придется спать еще две ночи. И Бог знает сколько еще, если я приму ваше предложение. - Тогда переезжайте ко мне. Мой дом всего в шестнадцати милях от города, и вы сможете пользоваться моей машиной, пока не починят вашу. - Не знаю... - Вульф с сомнением посмотрел на него. - Разу меется, если я возьмусь за это дело, мне немедленно потребуется большое количество информации от вас и вашей дочери, и ваш дом - самое подходящее место для этого... Я вскочил, щелкнул каблуками и отдал ему честь. Вульф уставился на меня. Он, конечно, знал, что я вижу его насквозь, Макиавелли был по сравнению с ним невинным пастушком. Не то чтобы я не одобрил его решение - ведь теперь я тоже мог рассчитывать на вполне приличную кровать, - но оно служило еще одним доказательством, что по- настоящему нельзя доверять Вульфу ни при каких обстоятельствах. 9 Нэнси отвезла нас в гостиницу за багажом, а потом на ярмарку, где мы еще раз глянули на орхидеи и обрызгали их водой. Шанкса там не было, и Вульф договорился с женщиной у стенда с георгинами, чтобы та присмотрела за нашими цветами. Утром по дороге в Кроуфилд Каролина Пратт показала нам поместье Осгудов. Оно находилось всего лишь в миле от дома Праттов. Амбары и другие хозяйственные постройки были хорошо видны с шоссе, но сам дом скрывался за деревьями. Когда мы подъехали, это оказалось большое старинное белое здание с портиком. Тут произошла неожиданная встреча. Когда мы входили в дом, к нам приблизился запыленный и потный Бронсон, вытиравший лоб носовым платком. На нем были уже другие костюм, рубашка и галстук, но выглядел он так же нелепо, как и вчера, когда я впервые увидел его - террасе у Пратта. Осгуд небрежно кивнул ему, но, заметив, что тот собирается что-то сказать, остановился. Вчера, когда мое внимание было занято другими людьми, я не особенно разглядывал Бронсона. Теперь же я отметил, что ему около тридцати лет, он высокого роста и хорошо сложен, с толстыми губами, тупым носом и острым взглядом серых глаз. Они мне не понравились. - Я надеюсь, вы не будете возражать, мистер Осгуд... - почти тельно произнес Бронсон. - Но я был там. -Где? - У Пратта. Прошел лугом. Знаю, что обидел вас, когда сегодня утром не согласился с вами по поводу... случившегося. Я хотел осмотреть все сам. Я видел Пратта-младшего и этого Макмиллана. - Чего вы хотели этим добиться? - Ничего, наверное... Извините, если я снова обидел вас. Но я не хотел. Я был осмотрителен. Видимо, мне не следовало оставаться здесь, надо было бы уехать сегодня утром, но когда это случилось... Клайда нет в живых, и я здесь единственный из нью-йоркских друзей. Мне показалось... - Неважно, - грубо оборвал его Осгуд. - Оставайтесь, я же сказал... - Знаю, но, честно говоря, я чувствую себя неловко. Я сейчас же уеду, если вы... - Прошу прощения, - вмешался Вульф. - Лучше вам остаться, мистер Бронсон. Вы можете нам понадобиться. - О, если Ниро Вульф говорит, чтобы я остался... - Он развел руками. - Но я могу переехать в гостиницу. - Ерунда. - Осгуд нахмурился. - Вы же гость Клайда. Оставайтесь здесь. Но если вам захочется прогуляться по полям, там есть много других дорожек, кроме той, что ведет во владения Пратта. Он двинулся вперед, и мы последовали за ним. Несколькими минутами позже мы сидели в большой уютной комнате с окнами до пола и книжными шкафами вдоль стен. Нам прислуживала курносая девица, которая настолько же превосходила внешним видом праттовского Берта, насколько отставала от него в расторопности. Осгуд хмуро глядел на свой коктейль. Вульф потягивал пиво, которое, судя по выражению его лица, было слишком теплым, а я довольствовался чистой водой. - В своей работе я пользуюсь только собственным методом, - брюзжал Вульф. - Я отбрасываю все несущественное. Факты таковы, сэр, что вчера вечером в присутствии мистера Гудвина вы вели себя неподобающим образом по отношению к нему и мистеру Пратту. Вы были грубы, самонадеянны и безрассудны. Мне надо знать, было ли это вызвано эмоциональным потрясением, которое вы перенесли, уверенностью в том, что Пратт замешан в смерти вашего сына, или же таково ваше обычное поведение? - Конечно, я был потрясен, - отрывисто произнес Осгуд. - Наверное, у меня есть склонность к самонадеянности, если вы хотите это так назвать. Мне бы не хотелось думать, что я человек грубый, но в сложившейся ситуации я не мог вести себя с Праттом иначе. Считайте, что я всегда так себя веду, и забудем об этом. - Откуда ваша неприязнь к Пратту? - Черт побери, это не имеет никакого отношения к делу. Старая история, которая никак не связана... - А нет ли ответной ненависти к вам со стороны Пратта, которая могла бы стать мотивом убийства? - Нет. - Осгуд сделал нетерпеливый жест и поставил бокал на стол. - Нет. - Вы можете предположить другую причину, по которой Пратт мог бы желать смерти вашему сыну? Она должна быть правдоподобной. - Я не могу придумать ни правдоподобную, ни неправдоподобную причину. Пратт мстителен и хитер, и в юности с ним случались припадки буйства. Его отец служил конюхом у моего отца. В припадке ярости он был способен на все... - Не годится... - Вульф покачал головой. - Убийство задумано и осуществлено очень тщательно. Убийца был холоден и расчетлив. - Не знаю. Ничего не знаю. - Я задаю тот же вопрос в отношении Джимми Пратта. - Я его не знаю. Я никогда его не видел. - Никогда не видели? - Ну... возможно, видел. Но я его не знаю. -А Клайд? - Кажется, они встречались в Нью-Йорке. - Вы не знаете, были ли у Джимми Пратта причины желать смерти вашему сыну? - Нет. - Тот же вопрос в отношении Каролины Пратт? - Ответ такой же. Они встречались в Нью-Йорке, но знакомство было поверхностным. - Прошу прощения, шеф, - вмешался я. - Вы позволите мне сообщить кое-что новенькое? - Конечно, - Вульф взглянул на меня. - Клайд и Каролина Пратт были помолвлены, но дело разладилось. - Так, так... - пробормотал Вульф. Осгуд уставился на меня: - Кто вам сказал эту чушь? Я не обратил на него внимания и продолжал, обращаясь к Вульфу: - Информация точная. Они были помолвлены довольно давно, только Клайд, очевидно, не хотел, чтобы его отец знал, что его поймала на удочку женщина из семьи Пратта, к тому же еще и спортсменка. Потом Клайд встретил другую особу и перекинулся к ней, а его дружба с Каролиной затрещала по всем швам. Этой особой была девушка, с которой я вчера познакомился, - Лили Роуэн. Позднее, а именно прошлой весной, она изменила курс и дала Клайду отставку. С тех пор он болтался в Нью-Йорке, пытаясь возобновить с ней отношения. Можно предположить, что он приехал сюда, зная, что она здесь, но это только предположение. У меня не было возможности... - Это недопустимо! - вскипел Осгуд. - Абсурдные сплетни! Если вы считаете... - Спросите, почему он готов свернуть шею Лили Роуэн. - Мистер Осгуд... - Вульф решил расставить все по местам. - Я предупреждал вас, что расследование убийства неизбежно связано с грубым вторжением в личную жизнь. Вы должны смириться с этим или же прервать наши отношения. Если вам претят вульгарные выражения мистера Гудвина, я не могу вас винить, но и помочь тоже ничем не могу. Если вам не нравятся факты - давайте прекратим дело. Но факты нам необходимы. Так что же насчет помолвки вашего сына с мисс Пратт? - Я впервые об этом слышу. Мой сын не говорил мне о помолвке, и дочь тоже, хотя она должна бы об этом знать. Она была дружна с Клайдом. Но я не могу в это поверить... - Теперь можете. Мой помощник очень осторожно обращается с фактами. А что вам известно об увлечении Клайда мисс Роуэн? - Это... Вы понимаете, что все это абсолютно конфиденциально? - Сомневаюсь. Думаю, что в Нью-Йорке по меньшей мере сотня человек знает об этом больше, чем вы. - Я знаю только, что около года назад эта девица вскружила голову моему сыну. Он хотел жениться на ней. Она богата - вернее, у нее богатый отец. Она не желала выходить за Клайда замуж. Если бы эта девица вышла за него, она бы его погубила, но она погубила его и так, во всяком случае, начала губить. Клайд ей надоел, но она так глубоко запустила в него когти, что он не мог вырваться. Его невозможно было убедить вести себя, как подобает мужчине. Он не хотел возвращаться домой и оставался в Нью-Йорке, потому что там была она. Он тратил уйму денег, и я перестал их ему посылать, но это не помогло. Не знаю, на что Клайд жил последние четыре месяца. Подозреваю, что, несмотря на мой запрет, ему помогала сестра. Я уменьшил и ее содержание. В мае я поехал в Нью-Йорк и унижался перед этой Роуэн, но без толку. Проклятая шлюха! - Не совсем точно. Шлюха брала бы деньги. Однако пока что я не вижу мотива, который мог бы побудить мисс Роуэн к убийству. Мисс Пратт... возможно. Он бросил ее ради другой, и она к тому же физически сильно развита. Женщина может очень долго таить обиду. Jогда ваш сын вернулся из Нью-Йорка? - В воскресенье. Вместе с сестрой и своим приятелем Бронсоном. - Вы знали о его приезде? - Да, он позвонил из Нью-Йорка в субботу. - К этому времени мисс Роуэн уже была у Праттов? - Не знаю. О том, что она здесь, я узнал только вчера вечером от вашего помощника, когда был у Пратта. - Она уже была там, Арчи? - Не знаю, - покачал я головой. - Ну, неважно. Я только пытаюсь отделить несущественное и сомневаюсь, что это обстоятельство имеет значение. - Вульф Снова обратился к Осгуду. - Чем ваш сын объяснил свой приезд после столь долгого отсутствия? - Он приехал... - Осгуд помедлил, затем сказал: - Они приехали на ярмарку. - А на самом деле? - Проклятье! - Осгуд сверкнул глазами. - Я понимаю, мистер Осгуд. Мы обычно стараемся не полоскать грязное белье на людях. Зачем приехал Клайд? Просить денег? - Откуда вы это узнали? - Ниоткуда. Люди часто нуждаются в деньгах, а вы перестали посылать их сыну. Он вообще просил денег или имел в виду опре деленную сумму? - Ему нужно было десять тысяч долларов. - Вот как... - Вульф слегка поднял брови. - А зачем? - Он отказался объяснить. Сказал только, что попадет в беду, если не получит денег. Ну ладно, раз уж я начал рассказывать... Он растратил кучу денег во время своей интрижки с этой женщиной. В мае я выяснил, что он увлекся карточной игрой - это была одна из причин, почему я перестал посылать ему деньги. Когда он попросил десять тысяч, я подумал, что дело в карточном долге, но он это отрицал. - Вы дали ему деньги? - Нет. Отказался наотрез. - Он был настойчив? - Очень. Произошла сцена, чертовски неприятная. А теперь... - Осгуд стиснул зубы и уставился в пространство. - А теперь он умер. Боже милостивый! Если бы я знал, что эти десять тысяч как-нибудь связаны... - Пожалуйста, успокойтесь. Давайте работать. Я обращаю ваше внимание на то совпадение, которое вы, возможно, уже заметили: вчера ваш сын заключил пари с Праттом на сумму именно в десять тысяч долларов. В связи с этим возникают кое-какие вопросы. Пратт отказался заключить с вашим сыном так называемое джентльменское пари, если вы за него не поручитесь. Насколько мне известно, он позвонил вам, и вы гарантировали выплату в случае, если ваш сын проиграет. Это так? - Так. - М-да. - Вульф нахмурился, глядя на стоявшие перед ним две пустые бутылки. - Это несколько непоследовательно... Сначала вы отказываетесь дать десять тысяч, необходимые вашему сыну, чтобы избежать неприятностей, а затем, как бы мимоходом, соглашаетесь гарантировать точно такую же сумму в случае проигрыша пари. - Это было не мимоходом. - У вас были особые причины полагать, что ваш сын выиграет пари? - Какие к черту причины? Я даже не знал, по какому поводу заключается пари. - Вы не знали? Ваш сын поспорил, что Пратт не зажарит Гикори Цезаря Гриндена на этой неделе. - Нет. Тогда не знал. Дочь рассказала мне уже потом. Когда Клайда не стало. - Разве Пратт не объяснил вам по телефону? - Я не дал ему возможности. Когда я услышал, что Клайд находился у Тома Пратта и побился с ним об заклад, и что у Пратта хватает наглости спрашивать, поручусь ли я за своего сына, - неужели вы думаете, я буду дознаваться у этой скотины о подробностях? Я сказал %,c, что любая сумма, которую мой сын может ему проспорить, будь это десять тысяч долларов или в десять раз больше, будет немедленно выплачена, и повесил трубку. - Когда ваш сын вернулся домой, он не рассказал вам, в чем заключалось пари? - Нет. Произошла еще одна сцена. Раз уж вы... тогда знайте все. Когда появился Клайд, я был вне себя от гнева и потребовал объяснений. Я вспылил, он тоже. Я обвинил его в предательстве. В том, что он заключил с Праттом фиктивное пари, чтобы мне пришлось выплатить деньги, а Пратт передал бы их Клайду. После этого он ушел. Как я уже сказал, я только потом выяснил, в чем состояло пари и как оно было заключено. Я сел в машину и поехал в Кроуфилд к одному своему старому другу. Я не хотел ужинать дома с дочерью, женой и Бронсоном, приятелем Клайда. Мое присутствие испортило бы весь ужин, обстановка и так была достаточно накаленной. Около десяти вечера я вернулся и застал жену, рыдавшую у себя в комнате. Примерно через полчаса позвонил племянник Пратта, и я отправился туда. Вот куда мне пришлось пойти, чтобы увидеть моего мертвого сына... Осгуд умолк, и Вульф вздохнул: - Это очень плохо... То, что вас не было дома. Я надеялся узнать от вас, когда, при каких обстоятельствах, куда и зачем ушел Клайд, а вы не можете мне это сообщить. - Нет, могу. Моя дочь и Бронсон мне рассказали... - Прошу прощения. Если вы не возражаете, я хотел бы услышать это от них самих. Который час, Арчи? - Десять минут шестого, - сказал я. - Спасибо. Вы понимаете, мистер Осгуд, что мы ищем иголку в стоге сена. Сотни людей в округе знают вашего сына. Один из них, а может быть, несколько могли достаточно сильно ненавидеть или бояться Клайда, чтобы желать его смерти. Несмотря на то, что мой помощник держал загон под наблюдением, кто угодно мог незаметно подобраться к дальнему концу загона. Ночь была темная. Но мы начнем расширять поле наших поисков только тогда, когда нас принудят к этому обстоятельства, поэтому сначала давайте закончим с теми, кто был у Пратта в тот вечер. Что можно сказать о Макмиллане? - Я знаю Монта Макмиллана всю свою жизнь. Даже если бы он застал Клайда в тот момент, когда он пытался вытворить какую-нибудь идиотскую штуку с быком, Бог мой, Монт не убил бы его. И вы сами говорите... - Я знаю. Клайда за этим не застали. - Вульф вздохнул. - Всех, кажется, перебрали. Пратт, Макмиллан, племянник, племянница, мисс Роуэн... И никаких намеков на возможные мотивы, Я полагаю, поскольку ваш дом расположен всего в миле от дома Пратта, что вполне можно назвать соседством, нам следует поговорить и о тех, кто находился здесь. Что вы можете сказать о Бронсоне? - Ничего. Клайд приехал с ним и представил как своего друга. - Старого друга? - Не знаю. - Раньше вы никогда о нем не слышали? - Нет. - Что можно сказать о людях, которые у вас работают? Кто-нибудь из них имел зуб на вашего сына? - Нет, абсолютно никто. В течение трех лет Клайд управлял фермой. Он был компетентен, его уважали и даже любили. Разве что... - Осгуд вдруг замолк, приоткрыв рот, а затем продолжил: - Бог мой, я только сейчас вспомнил... Но нет, это смешно. - Что именно? - Так... Один наш бывший работник. Два года назад у нас пал теленок от племенной коровы. Клайд обвинил этого человека и выгнал. С тех пор тот постоянно болтает, что он был не виноват, и как мне говорили, высказывает разные дикие угрозы. Когда об этом начинаешь думать... Теперь он служит на ферме у Пратта. Пратт нанял его прошлой весной. Зовут его Дейв Смолли. - Он был там вчера вечером? - Возможно. - Конечно, был, - вмешался я, - вы же его помните. Это он противился тому, чтобы вы использовали валун в качестве зала ожидания. Вульф оглядел меня. - Ты имеешь в виду того идиота, который сидел на заборе и размахивал ружьем? - Угу. Это и есть Дейв Смолли. - Фу! - Вульф чуть не плюнул. - Он не подходит, мистер Осгуд. Вы же сами совершенно справедливо заметили, что убийца должен был отличаться умом и сообразительностью. Дейв не виновен. - Он много всего болтал. - Слава Богу, что мне не пришлось это слышать. - Вульф поудобнее устроился в большом мягком кресле. - Продолжим нашу работу. Перед разговором с вашей дочерью я хочу высказать несколько соображений. Во-первых, должен предупредить, что, несмотря на мой разговор с Уодделлом, официальная версия почти наверняка будет состоять в том, будто ваш сын сам залез в загон с целью что-то сделать с быком. Они узнают, что Клайд побился об заклад с Праттом и пари заключалось в том, что Пратт не зажарит Гикори Цезаря Гриндена на этой неделе. Они станут утверждать, будто Клайду для выигрыша пари надо было задер жать пиршество всего лишь на пять дней, и он, возможно, попытался это сделать. Их заворожат слова "на этой неделе". Действительно, в том, как были сформулированы условия пари, есть кое-что важное, но они этого не заметят. - Что же там важного? Это было чертовски глупое... - Нет. Я сомневаюсь, что оно было глупым. В свое время я объясню вам важность этой формулировки. Во-вторых, мы должны проявлять уважительное отношение ко всему, что делает мистер Уодделл. Если он станет оскорблять вас, не позволяйте себе по своей раздражительности посылать его к черту, поскольку нам могут понадобиться собранные им факты. Многие из них. Например, чем занимались различные обитатели дома Пратта вчера вечером, между девятью и десятью тридцатью. Сам я этого не знаю, поскольку в девять часов почувствовал тягу к уединению и поднялся к себе в комнату почитать. Нам понадобится знать медицинское заключение о времени смерти вашего сына. Можно предположить, что она произошла не ранее, чем за пятнадцать минут до обнаружения тела мистером Гудвином, но заключение специалиста будет более точным. Нам надо будет знать, подтвердятся ли мои слова относительно следов крови на траве около шланга и на ручке кирки, и так далее. В-третьих, я хотел бы повторить вопрос, ответа на который я от вас не получил, а именно - почему вы ненавидите Пратта? - Я же сказал, что это никак не связано с делом! - В любом случае ответьте мне. Конечно, это бестактно с моей стороны, но мне самому придется решать, имеет это отношение к делу или нет. - Тут нет никакого секрета. - Осгуд пожал плечами. - Это известно здесь всем. Никакой ненависти к нему я не питаю - только презрение. Я вам рассказывал, что его отец был конюхом у моего отца. В юности Том был дик и буен, но не лишен честолюбия, если это можно так назвать. Он ухаживал за одной девушкой по соседству и вынудил ее дать согласие на брак. Когда я вернулся домой после колледжа, мы с ней встретились, влюбились друг в друга и поженились. Том уехал в Нью-Йорк и больше не появлялся. Очевидно, все это время он таил обиду, потому что лет восемь назад начал мне досаждать. Он разбогател и стал использовать свои деньги и всю свою изобретательность, чтобы уязвить меня или причинить мне непри ятность. Затем, два года назад, он купил землю рядом с моей и построил дом, что еще больше осложнило ситуацию. - Вы пробовали отплатить ему? - Если я когда-нибудь попробую отплатить ему, то только хлыстом. Я предпочитаю не обращать на него внимания. - Хлыст очень уж не демократичное орудие. Вчера днем ваш сын обвинил Пратта в том, что тот хочет зажарить Цезаря с единственной целью оскорбить вас. Он считал, что если зажарят и съедят быка, превосходящего по всем показателям вашего лучшего производителя, то mb. унизит вас и выставит на всеобщее осмеяние. Мне эта мысль показалась надуманной. Пратт утверждал, что устраивает это пиршество из рекламных соображений. - Меня это не интересует. Какая разница? - Наверное, никакой. Но факт остается фактом, что в нашем деле бык - центральная фигура, и было бы ошибкой об этом забыть. Конечно, стоит помнить и о Пратте. Вы отвергаете возможность, что воспаленное чувство обиды заставило его пойти на убийство? - Да. Он не сумасшедший... По крайней мере я так думаю. - Хорошо. - Вульф вздохнул.- Пошлите, пожалуйста, за вашей дочерью. Осгуд нахмурился. - Она у матери. Вы настаиваете на разговоре с ней? Я знаю, что вы компетентны в таких вопросах, но, как мне кажется, люди, которых следует расспрашивать, находятся не здесь, а в доме Пратта. - Вы мне платите именно за компетентность. Следующий будет ваша дочь. У Пратта сейчас Уодделл, которому и подобает там быть как представителю властей. - Вульф поднял палец. - С вашего разрешения. Осгуд поднялся и, подойдя к столу, нажал кнопку звонка. Вернувшись на место, он тремя глотками проглотил свой коктейль, который к этому времени, видимо, стал таким же теплым, как и пиво Вульфа. Появилась курносая девица и получила указание пригласить мисс Нэнси. - Не понимаю, чего вы хотите добиться, Вульф, - заявил Осгуд. - Если считаете, что, поговорив со мной, вы исключили из числа подозреваемых всех, находившихся у Пратта... - Ни в коей мере. Я никого не исключил. - Голос Вульфа звучал слегка раздраженно, и я сообразил, что настало время попросить у курносой девицы еще пива, и похолоднее. - Единственный способ окончательно исключить любого человека из числа подозреваемых в убийстве - это найти настоящего убийцу. Трудно ожидать, что вы поймете цель, которой я добиваюсь; будь это так, вы бы и сами оказались в состоянии провести расследование. Могу предложить вам попробовать силы на одной частной проблеме. Например, что если мисс Роуэн - сообщница убийцы? Вчера вечером она и мистер Гудвин битый час просидели возле моей машины, которую мой помощник разбил о дерево. Не была ли эта встреча устроена специально для того, чтобы отвлечь его, пока совершалось преступление? Или, если вы предпочитаете другой тип задачи... Он скорчил гримасу, умолк и приготовился встать. Я тоже поднялся, а Осгуд направился к двери, навстречу своей дочери и женщине в темном платье с высокой прической. Осгуд пытался уговорить ее уйти, однако она подошла к нам. Осгуду пришлось представить нас: - Мистер Ниро Вульф, Марсия. Его помощник, мистер Гудвин. Моя жена. Послушай, дорогая, тебе нет смысла оставаться здесь; это ничем не поможет... Пока Осгуд уговаривал жену, я с вежливым видом разглядывал ее. Эту фермерскую дочку, которая, согласно одной из версий, несла ответственность за злосчастную затею Тома Пратта сделать бифштекс из Гикори Цезаря Гриндена, кое-кто, возможно, счел бы еще красивой. Мне трудно определить, красива ли женщина, которой идет пятый десяток, из-за моей склонности сосредоточиваться на подробностях, теряющих в этом возрасте свою привлекательность. Однако сейчас судить о ней было вообще несправедливо: глаза покраснели я распухли от слез, все лицо было в красных пятнах. - Фред, уверяю тебя, я не помешаю, - убеждала она мужа. - Нэнси мне все рассказала. Ты прав, наверное... Ты всегда прав... Только не смотри на меня так. Ты совершенно прав, что хочешь все выяснить, но я не могу оставаться одна. Ты же знаешь, Клайд всегда говорил, что без меня у него никакое дело не ладилось... - Губы ее задрожали. - И если вы будете говорить о нем с Нэнси, я хочу присутствовать. - Поверь, Марсия, в этом нет никакой необходимости. - Осгуд взял ее за руку. - Если бы ты... - Прошу прощения, - нахмурился Вульф и заговорил решительным тоном. - Выйдите, пожалуйста, оба. Я хочу поговорить с мисс Осгуд - %$(-%. Не забывайте, сэр, что я работаю, - и работаю на вас. Как бы мне ни хотелось посочувствовать вашему горю, я не могу позволить вам мешать моей работе. Я делаю все, что нужно. Осгуд пристально посмотрел на Вульфа и обернулся к жене. - Пойдем, Марсия. Я догнал его в дверях. - Извините, но было бы хорошо, если бы ему принесли еще пива. Бутылки три, и похолоднее. 10 Нэнси села в освободившееся кресло с гораздо более неприступным видом, чем того требовала ситуация, особенно если учесть, что клиентом Вульфа был ее отец. Разумеется, она только что потеряла брата, и от нее нельзя было ждать жизнерадостности, но эта скованность казалась напряженной и враждебной. Вульф смотрел на нее, откинувшись назад и полуопустив веки. - Я постараюсь быть как можно более кратким, мисс Осгуд, - начал он ласково. - Мне кажется, в отсутствие ваших родителей мы сможем быстрее достигнуть цели. Она кивнула. Вульф продолжал: - Я должен как можно подробнее проследить действия вашего брата после того, как он вчера покинул дом Пратта. Скажите, вы, Бронсон и он ушли вместе? - Да. - Голос ее был низким и уверенным. - Что вы делали после того, как ушли? - Прошли через лужайку к машине, сели и поехали. Хотя нет, Клайд задержался, потому что его позвал Макмиллан. Клайд вылез, подошел к нему, они поговорили с минуту, затем Клайд вернулся, и мы поехали домой. - Вы слышали их разговор? - Нет. - Это не было похоже на ссору? - Не думаю. Вульф кивнул. - Макмиллан ушел за вами с террасы, объявив, что намерен посоветовать вашему брату не делать глупостей. Значит, он исполнил это намерение без шума. - Они просто поговорили, и все. - Понятно. Вы вернулись домой, и Клайд имел разговор с отцом. - Разве? - Мисс Осгуд, ваша скрытность лишь задерживает нас. - Вульф поднял палец. - Ваш отец описал неприятную, как он это назвал, сцену, которая произошла между ним и Клайдом. Это было немедленно после вашего приезда домой? - Да, папа ждал нас на крыльце. - Разъяренный телефонным звонком Пратта. Вы присутствовали во время этой сцены? - Нет. Они ушли в библиотеку... сюда, в эту комнату. Я поднялась наверх, чтобы привести себя в порядок. Ведь мы пробыли в Кроуфилде почти целый день. - Когда вы снова увидели вашего брата? - За ужином. - Кто был за столом? - Мама, я, Бронсон и Клайд. Папа куда-то уехал. - В какое время закончился ужин? - Чуть позже восьми. Здесь, в деревне, мы ужинаем рано, а вчера тем более не засиживались, потому что было совсем невесело. Мама была сердита. Отец рассказал ей о пари, которое Клайд заключил с Монте-Крис... с Праттом, а Клайд сидел мрачный. - Вы назвали Пратта Монте-Кристо? - Оговорилась, простите. - Разумеется. Не тревожьтесь, вы никого не предаете; ваш отец рассказал мне о мстительности Пратта. Вы назвали его Монте-Кристо? - Да, мы с Клайдом так его называли... - Ее губы дрогнули, но она сдержалась. - Когда мы придумали это прозвище, оно показалось нам смешным. - Вполне возможно. А теперь, пожалуйста, расскажите, что вы $%+ +( после ужина. - Я с мамой пошла в ее комнату, мы немного поговорили, а затем я отправилась к себе. Позже спустилась посидеть на веранде. Когда отец вернулся, я была еще там. - А Клайд? - Не знаю. Я не видела его после ужина. Ложь удавалась ей плохо; она не умела лгать. Вульф учил меня, что одно из самых важных условий для успешной лжи - расслабить голосовые связки и мышцы гортани; в противном случае приходится прилагать дополнительные усилия, чтобы протолкнуть ложь сквозь горло, а от этого человек говорит быстрее и более высоким голосом, и к лицу приливает кровь. У Нэнси Осгуд все эти признаки были очевидны. Я взглянул на Вульфа, но он спокойно задал следующий вопрос: - Итак, вы не знаете, когда ваш брат вышел из дому? - Нет, - ответила она и повторила, - нет. - Жаль. Разве он не сказал вам или вашей матери, что собирается к Пратту? - Насколько я знаю, он никому об этом не говорил. Нас прервал стук в дверь. Я встретил курносую девицу и взял у нее поднос с тремя бутылками пива. Потрогав одну из них и одобрив температуру, я отнес пиво Вульфу. Он открыл бутылку и предложил пива Нэнси. Та, поблагодарив, отказалась. Вульф выпил, поставил пустой стакан на стол и вытер губы платком. - Итак, мисс Осгуд, - сказал он изменившимся тоном, - у меня есть и другие вопросы к вам, но этот вопрос, возможно, самый существенный из всех. Когда ваш брат рассказал вам, каким образом он рассчитывает выиграть пари с Праттом? Она секунду смотрела на Вульфа, затем довольно естественным, как мне показалось, голосом ответила: - Он вообще не говорил мне этого. С чего вы взяли? - Это показалось мне весьма вероятным. Ваш отец утверждает, что вы с братом были очень дружны. - Да. - И он ничего не рассказал вам о пари? - Ему незачем было рассказывать. Я же присутствовала при этом. А как он рассчитывал его выиграть, Клайд мне не сказал. - О чем вы говорили, возвращаясь домой от Пратта? - Ни о чем особенном. - Поразительно. Неужели вы не говорили о только что заключенном и таком необычном пари? - Нет, Бронсон был... От Пратта до нас всего минуты две езды. - Бронсон был что? - Ничего. Он был с нами, вот и все. - Он старый друг вашего брата? - Он не... Нет, не старый друг. - Но все же, видимо, приятель, раз вы и ваш брат пригласили его сюда? - Да, - отрезала Нэнси. Невозмутимая женщина. - Он и ваш приятель? - Нет. - Она слегка повысила голос. - Почему вы спрашиваете меня о Бронсоне? - Моя милая девочка, - Вульф пожевал губами, - вы должны изменить свое отношение к делу. Я всего лишь инструмент отмщения, нанятый вашим отцом. В наши дни богини отмщения носят пиджаки и брюки, пьют пиво и работают за деньги, но задачи их не изменились и должны быть исполнены без всякой жалости. Я намерен найти убийцу вашего брата. В эти поиски входит проверка всех доступных фактов. Я займусь мистером Бронсоном так же, как и всеми другими, кто имел несчастье находиться недалеко от места преступления. Возьмем, к примеру, мисс Пратт. Вы одобряли ее помолвку с вашим братом? Нэнси оцепенела, беззвучно открыла и закрыла рот. Вульф покачал головой. - Я не пытаюсь хитрить, привести вас в замешательство, загнать в угол. Мне вряд ли придется к этому прибегать - вы сделали себя a+(h*., уязвимой. Чтобы вы это поняли, вот несколько вопросов, на которые я желал бы получить ответ. Почему, несмотря на отвращение, которое вы испытываете к Бронсону, вы позволяете ему оставаться здесь в качестве гостя? Я знаю, что вы его не выносите. Вчера на террасе у Пратта он случайно задел вас, и вы отшатнулись от него, как от зачумленного. Почему вы предпочитаете свалить все на быка? Я знаю это, потому что видел, какое облегчение отразилось на вашем лице, когда в ответ на невежливость вашего отца я хотел уйти. Почему вы сказали, что не видели брата после ужина? Я знаю, это ложь, потому что я наблюдал за вами в тот момент. Видите, как вы себя разоблачили? Нэнси вскочила. Губы ее сжались еще сильнее, чем раньше. Она сделала шаг к двери и сказала: - Мой отец... Я спрошу, хочет ли он... - Ерунда, - оборвал ее Вульф, - пожалуйста, сядьте. Ваш отец хочет узнать, кто убил его сына, и этому сейчас подчинены все прочие соображения, включая достоинство и душевное спокойствие его дочери. Вы все равно ничего не добьетесь, скрывая факты. Вы должны дать удовлетворительные и полные ответы на мои вопросы, и для вас будет лучше, если вы ответите мне, здесь и сейчас. - Но вы не должны этого делать. - Нэнси нервно взмахнула рукой. У нее задрожал подбородок, однако она сдержалась. - Не должны... Она выглядела настоящей красавицей, попавшей в беду, и если бы на месте Вульфа был кто-нибудь другой, я уложил бы его одним выстрелом и умчался бы, перебросив ее через седло. - Теперь вы видите, как обстоит дело, - нетерпеливо начал Вульф. - Садитесь. Проклятье! Или вы хотите, чтобы я позвал вашего отца и мы вдвоем начали на вас кричать? Вам придется рассказать обо всем, потому что мы должны знать факты, пригодятся они нам или нет. Вы не сможете их скрыть. К примеру, ваша неприязнь к Бронсону. Я могу взять телефонную трубку и позвонить в Нью-Йорк одному толковому старательному человеку по имени Сол Пензер - он разузнает все, что касается Бронсона, вас и вашего брата. Вы же видите, как глупо заставлять нас тратить лишнее время и деньги. Итак, о Бронсоне. Кто он? - Если я расскажу вам о Бронсоне... - Она попыталась овладеть своим голосом. - Нет, я не могу. Я обещала Клайду... - Клайда нет в живых. Говорите, мисс Осгуд. Мы все равно узнаем, уверяю вас. - Да... Наверное... - Она выпрямилась, закрыла лицо ладонями и замерла. - Говорите, - резко приказал Вульф. - Кто такой Бронсон? Она медленно подняла голову. - Мошенник. - Профессиональный? Чем он занимается? - Не знаю. Я его не знаю. Я познакомилась с ним всего несколько дней назад. Знаю только, что Клайд... - Она умолкла, глядя на Вульфа и словно надеясь на какое-то чудо, которое избавит ее от пытки. - Ладно, - решилась она. - Я думала, у меня хватит мужества. Что это даст? Кому это поможет, если вы, или папа, или еще кто-нибудь будет знать, что его убил Бронсон? - Вы уверены? - Да. - Бронсон убил вашего брата? - Да. - Так-так. И вы это видели? - Нет. - Был ли у него повод для убийства? - Не знаю. Во всяком случае, не из-за денег. У Клайда их не было. Вульф откинулся назад и вздохнул. - Ну что ж, - пробормотал он, - нам придется это выяснить. А какие деньги Бронсон хотел получить и почему? - Те, которые ему задолжал Клайд. - В количестве, я полагаю, десяти тысяч долларов? Не спра шивайте, пожалуйста, откуда я знаю. И Бронсон настаивал на уплате? - Да. За этим он и приехал. Клайд надеялся получить эту сумму у отца. Он должен был уплатить на этой неделе или же... Она замолкла, в отчаянии вскинула и опустила руки. - Я прошу вас, - взмолилась она, - пожалуйста... Я обещала Клайду никому про это не говорить. - Это обещание умерло вместе с ним. Поверьте мне, мисс Осгуд, если бы вы не были так потрясены и опечалены, вы бы по-иному смотрели на вещи. Эти деньги Клайд одолжил у Бронсона? - Нет. Бронсон заплатил ему... - За что? Вульф терпеливо вытянул из нее всю историю. Суть ее была коротка и не очень приятна. Клайд потратился на Лили Роуэн, затем последовали другие траты. Он лишился поддержки отца, брал деньги у сестры, одалживал у приятелей. Потом он решил поправить дела за карточным столом, но слишком поздно обнаружил, что фортуна повернулась к нему спиной. Когда он сидел по уши в долгах, некий Говард Бронсон помахал у него перед носом солидной пачкой купюр и выразил желание быть принятым в определенных кругах, включая два самых привилегированных карточных клуба в Нью-Йорке. Фамильные связи Клайда открывали ему доступ почти всюду. Клайду деньги требовались немедленно, и он согласился. Он рассчитался с долгами, а остаток спустил за карточным столом. Он во всем признался сестре, и ее ужас в сочетании с его запоздалым презрением к самому себе помогли Клайду осознать, что он взял на себя такое обязательство, которое не может выполнить ни один Осгуд. Он уведомил об этом Бронсона, пообещав возвратить десять тысяч долларов при первой возможности. Но тут Бронсон показал свои когти и потребовал выполнить обязательства или же немедленно вернуть деньги. Сложность состояла в том, что Клайд опрометчиво дал расписку на эти деньги, в которой говорилось и о том, что должен был Бронсон получить в обмен, - Бронсон грозил предать ее гласности. Дело принимало дурной оборот. Тогда Клайд решился использовать последний шанс для спасения - поехать в Кроу филд и попросить денег у отца. Но Бронсон уже настолько не доверял ему, что настоял на том, чтобы поехать вместе с Клайдом. Отделаться от него было невозможно. Нэнси поехала тоже, чтобы помочь уговорить отца. Тот, однако, был непреклонен, и в понедельник стало похоже, что Клайду остается только во всем признаться отцу. Это было бы хуже худшего, но тут на террасе у Пратта фортуна снова повернулась к Клайду своим прелестным личиком, и ему удалось заключить пари. Вульф терпеливо вытянул из Нэнси все это вместе с различными мелкими подробностями и датами. Допив вторую бутылку пива, он сообщил, что хотя эти сведения явно говорят о сомнительной репутации Бронсона, они совершенно не раскрывают возможного мотива убийства. - Знаю, - вымолвила Нэнси. - Я же говорила вам, что он убил не из-за денег, - их у Клайда и не было. Если бы были, он рассчитался бы с Бронсоном. - И все же вы утверждаете, что Клайда убил Бронсон? - Да. - Почему? - Потому что я видела, как Бронсон пошел вместе с Клайдом к ферме Пратта. - Вот как! Вчера вечером? - Да. - Расскажите. Она уже и так рассказала многое, а теперь стала выкладывать все, что осталось. - Было около девяти часов, может, чуть позже, когда я ушла от мамы, чтобы разыскать Клайда и узнать, зачем он заключил это пари с Праттом. Я боялась, что он собирается сделать какую-нибудь глупость. Около теннисного корта я увидела Клайда, который разговаривал с Бронсоном, но когда я подошла, они замолчали. Я сказала, что хочу поговорить с ним, и мы отошли в сторонку, но он ничего не захотел объяснить. Я сказала, что почти наверняка смогу достать деньги через маму, напомнила его обещание перестать делать глупости и добавила, gb. если он сделает еще одну, это может плохо кончиться. Ну, и дальше в том же духе. Он возразил, что на этот раз я ошибаюсь, а он прав, что он не собирается делать никаких глупостей, что он открыл новую страницу в своей жизни и ведет себя разумно и практично, и что я соглашусь с ним, когда все узнаю, но вдаваться в подробности он не хотел. Я пыталась настаивать, но Клайд был упрям. - У вас не создалось никакого представления о том, что он задумал? Нэнси покачала головой: - Ни малейшего. Он что-то сказал в том духе, что не помешает Пратту зарезать быка. - Вы помните это дословно? - Ну, он сказал: "Я не собираюсь никому причинять вреда, даже Монте-Кристо, разве что выиграю у него деньги. Я даже не буду мешать этому его дурацкому пикнику, и он ничего не поймет, пока все не кончится, если я все устрою, как хочу". Вот, кажется, и все. - Он что-нибудь говорил еще о пикнике, или о быке, или о ком- нибудь из тех, кто был у Пратта? - Нет, ничего. - Вы оставили его на улице? - Да. Я поспешила домой, переоделась в темный свитер и юбку и вышла из дома через дверь в западном крыле, потому что на веранде горел свет и я не хотела, чтобы меня видели. Я не знала, собирается ли Клайд куда-то идти или что-то делать, но хотела это выяснить. Поначалу я не могла его найти. Там, куда не падал свет с веранды, было совершенно темно. Я походила кругом, вглядываясь и вслушиваясь изо всех сил, но Клайда нигде не было. Все машины стояли в гараже, но даже если бы он взял машину или один из грузовиков, я бы наверняка услышала. Если он замышлял что-нибудь, то это могло быть только у Пратта, поэтому я решила пойти туда. Я прошла через рощу и вышла на луг. Это самый короткий путь. Затем я перешла через другое поле к лесополосе... - И все в темноте? - осведомился Вульф. - Конечно. Я знаю здесь каждый фут, я же здесь выросла. Я вполне могла найти дорогу и в темноте. Я прошла около половины пути вдоль лесополосы, когда впереди увидела свет фонарика. Тут я сделала ошибку. Я побежала, чтобы посмотреть, не Клайд ли это, и наделала шума. Луч фонарика посветил в мою сторону, раздался голос Клайда, и мне стало ясно, что прятаться нет смысла. Я отозвалась. Подошел Клайд. С ним был Бронсон. Он держал дубинку - просто обломок ствола тонкого дерева. Клайд был очень зол. Я потребовала рассказать мне, что он собирается делать, и это еще больше его разозлило. Он сказал... В общем, неважно, что он сказал. Он велел мне вернуться и лечь спать. - Так и не раскрыл своих планов? - Да. Он не хотел ничего говорить. Я пошла домой, как обещала. Если бы только я не послушала его! Если бы только... - Вряд ли это изменило бы что-нибудь. Не укоряйте себя. У вас и без того хватает огорчений, мисс Осгуд. Но вы еще не сказали, почему вы считаете, что вашего брата убил Бронсон. - Почему? Он вместе с ним пошел к Пратту. Он из тех людей, которые способны на любую подлость. - Ерунда. Вы не спали эту ночь и сейчас плохо соображаете. Когда вернулся Бронсон? - Не знаю. Я сидела на веранде, пока не приехал папа. - Тогда вот вам задание. Вам полезно чем-нибудь заняться. Выяснить, не видел ли кто-нибудь из прислуги, когда вернулся Бронсон. Это может сэкономить нам время, - Вульф выпятил губы и снова поджал их. - Было бы логично, если бы Бронсона беспокоило, что вчера вечером вы видели его вместе с Клайдом, но его это не беспокоит. Вы не знаете, почему? - Знаю. Он... он говорил со мной утром. Он сказал, что оставил Клайда одного в конце лесополосы, у ограды, где кончается наша земля, вернулся к дому и сел покурить у теннисного корта. Бронсон сказал, что мой отец ошибается и что Клайда убил бык. Он показал мне ` a/(a*c Клайда и выразил надежду, что я не захочу допустить ее разглашения, чтобы не очернить памяти брата. Он добавил, что готов дать мне возможность вернуть ему деньги до того, как он пойдет к отцу, при одном условии: я забуду, что видела его с Клайдом, и тем самым избавлю от расспросов. - И даже когда последующие события заставили вас прийти к выводу, что убийца - Бронсон, вы все же решили молчать, чтобы не запятнать память брата? - Да. И жалею, что мне это не удалось. - Она подалась вперед к Вульфу, на ее щеках вспыхнул легкий румянец. - Вы вырвали у меня признание. Но больше всего Клайд хотел, чтобы об этом не узнал отец. Папе обязательно знать это? Зачем? Что это даст? - Вы можете отдать Бронсону десять тысяч? - усмехнулся Вульф. - Не сейчас. Но после утреннего разговора с Бронсоном я пыталась придумать, как это сделать... Разве Клайд не выиграл свое пари с Праттом? Ведь пикник теперь не состоится, правда? Разве Пратт не проиграл пари? - Моя милая девочка, - Вульф посмотрел на нее широко раскрытыми глазами, - это великолепная мысль! Просто удивительная! Подумаем, что можно с ней сделать. Я недооценивал вас и приношу за это свои извинения. Вы заслуживаете того, чтобы считаться с вашими желаниями. Если будет возможно - а так и должно быть, - вы сдержите обещание, данное вашему брату. По просьбе вашего отца я взялся найти убийцу его сына и думаю, что это можно сделать так, чтобы он не узнал о сделке Клайда с Бронсоном. Отличная мысль - взять деньги у Пратта и отдать Бронсону. Она мне нравится. Выиграв пари, ваш брат хорошо отомстил фортуне за все свои прежние неудачи. Достойно всяческой похвалы, что вы решили уважить его память. Заверяю вас, что сделаю все возможное... Он замолчал и посмотрел на меня, потому что в этот момент в дверь постучали. Я поднялся и пошел к двери, но она открылась сама, и в комнату вошли два человека. Я остановился, вылупив глаза, потому что это были Том Пратт собственной персоной и Макмиллан. Сзади их нагнала горничная, которая возмущенно трещала, что мистера Осгуда здесь нет и что им следует подождать в холле. Затем события начали развиваться быстро и несколько путано. Я заметил Говарда Бронсона, который стоял около одного из окон и заглядывал внутрь, и понял, что Вульф тоже его видит. В это время в коридоре раздался топот, и в библиотеку влетел Фредерик Осгуд с таким злобным выражением лица, что оно побивало все его прошлые рекорды. Не обращая ни на кого внимания, он направился к Пратту и остановился перед ним. - Вон отсюда! Макмиллан начал что-то говорить, но Осгуд обрушился на него: - Черт вас побери, Монт, это вы привели его сюда? Уведите его немедленно! Чтобы и ноги его не было в моем доме! - Секунду, Фред, - нетерпеливо начал Макмиллан. - Дайте мне сказать. Я не приводил его сюда, он сам пришел. Вы же видите, какие творятся дела, и Пратту это нравится не больше, чем вам или мне. Уодделл и Сэм Лейк с кучей помощников шерифа и полицейских прочесывают всю ферму Пратта, и мы надеемся что они найдут все, что можно. По крайней мере, я надеюсь, - Пратт может сказать за себя сам. Но нам надо с вами поговорить. Не только о Клайде, но и о том, что произошло час назад. Макмиллан помедлил и в ответ на вопросительный взгляд Осгуда с трудом выговорил: - Цезарь пал. Мой Цезарь... - Мой, - огрызнулся Пратт. - Ладно, Пратт, ваш. - Макмиллан не смотрел на него. - Но он пал... Я вырастил его, и он был мой. А теперь от там, мертвый. 11 На хмуром лице Осгуда отразилось недоумение, но он снова взорвался: - Плевать я хотел на вашего быка! Убирайтесь отсюда! Слышите? Но bcb ему, так же, как и всем остальным, пришлось обернуться на резкий возглас Вульфа: - Мистер Осгуд, прошу вас! Вульф выбрался из кресла и направился к нам. Хорошо зная Вульфа, я мог догадаться, что он раздражен до предела. Так оно и было. - Успокойтесь, джентльмены. Мистер Пратт, надеюсь, вы не считаете себя оскорбленным тем, что в ответ на ваше гостеприимство я предложил свои услуги мистеру Осгуду. Мистер Осгуд, это ваш дом, но как бы вас ни возмущало появление мистера Пратта, при сложившихся обстоятельствах вы должны сдерживаться. Заверяю вас, это необходимо. Мистер Пратт и мистер Макмиллан прибыли с важными новостями... - Грязный ублюдок! - проревел Осгуд, глядя на Пратта. - Зазнавшееся ничтожество! - Фу! Перестаньте! Вдруг вы оба правы? Мистер Макмиллан, прошу вас, что случилось с быком? - Он пал. - От чего? - Сибирская язва. - Понятно. Это, кажется, болезнь? - Нет... Это внезапная и ужасная смерть. Формально это, конечно, заболевание. Но такое скоротечное, что больше похоже на укус змеи или удар молнии. Скотовод щелкнул пальцами. - Я что-то слышал об этом в детстве, - кивнул Вульф. - Но утром Цезарь был здоров? Когда вы заметили симптомы? - При сибирской язве симптомы наблюдаются редко. Просто вы приходите на пастбище и обнаруживаете, что все стадо пало. Такое произошло на моей ферме с год назад. То же случилось с Цезарем в пять часов дня. Один из помощников Сэма Лейка пошел в конец загона, где я привязал быка, и увидел, что бык пал. Я был в Кроуфилде у Лу Беннета. Мне позвонили, я тут же примчался к Пратту, и мы решили приехать сюда. Сердитое выражение исчезло с лица Осгуда. Тогда я еще не знал, что двух слов "сибирская язва" (да еще всего в миле от собственного стада!) вполне достаточно, чтобы встревожить любого скотовода. Вульф повернулся и деловито заявил: - Мистер Пратт, я хотел бы приобрести тушу быка. Сколько вы за нее возьмете? Я взглянул на Вульфа - не спятил ли он? Пратт тоже молча уставился на него. - Скотом, павшим от сибирской язвы, распоряжаются власти, - пояснил Осгуд. - Чего ради она вам понадобилась? - спросил Пратт. - Они уже там, - мрачно сообщил Макмиллан. - Отправились из Кроуфилда следом за нами... А зачем вам туша? Вульф вздохнул. - Уодделл, наверное, рассказывал вам, что я пришел к выводу: Клайд Осгуд был убит не быком. Мне нужна шкура. Присяжные любят наглядные доказательства. А чем занимаются там представители власти? Увозят тушу? - Нет, что вы! К ней и прикоснуться нельзя. Ее не закапывают, потому что бациллы сохраняются в земле годами. К ней даже близко нельзя подходить. Сейчас Цезаря обкладывают дровами, чтобы сжечь. - Макмиллан медленно покачал головой. - Он будет гореть всю ночь, мой Цезарь. - Но как он мог заразиться? Может быть, когда вы доставили его к мистеру Пратту в прошлую пятницу, он уже был больным? - Нет. Сибирская язва скоротечна. Но вот как он заразился? Мы и пришли обсудить это. - Макмиллан посмотрел на Осгуда, помедлил мгновенье, а потом сказал: - Может быть, присядем, Фред? Я едва держусь на ногах. - Пройдем на веранду, - отрезал Осгуд. Я сдержал усмешку. Бог ты мой, он не мог позволить "ублюдку" даже находиться в стенах своего дома! Все направились на веранду, в том числе и Вульф. Я замыкал шествие, предварительно убедившись, что Mэнси встала с кресла, а Бронсона за окном больше не видно. Я напомнил Нэнси, что Вульф велел ей расспросить прислугу, и она кивнула. Когда я вышел на веранду, все уже расселись в плетеные кресла, и Макмиллан говорил, обращаясь к Осгуду: - Мы хотим разобраться в случившемся и поэтому пришли сюда с Праттом. Уодделл тоже скоро приедет. Когда Цезаря нашли мертвым, тут же появилась одна мысль, неважно у кого, и мы подумали, что было только справедливо сперва рассказать о ней вам. Если вас интересует, почему именно я пришел сюда, то скажу - все остальные боятся. Это обязанность Уодделла или Сэма Лейка, а не моя, им придется вести следствие, но они попросили меня сначала обсудить это с вами. Пратт предложил свои услуги, однако мы знали, чем это может кончиться, а нам и так хватает всего, поэтому пошел я, а он вместе со мной, и с самыми добрыми намерениями. Он сам скажет... - Дело в том, Фред... - начал Пратт. - Моя фамилия Осгуд, черт побери! - Ладно. Можете заткнуться со своей фамилией. Осгуд отвернулся и спросил Макмиллана: - Что вы хотите со мной обсудить, Монт? - Речь идет о Клайде, - начал Макмиллан. - Вам, конечно, это будет неприятно, но возьмите себя в руки. Дело в том, что Клайд был в загоне. Зачем? Уодделл, Сэм Лейк и капитан Борроу из полиции признают, что версия Ниро Вульфа правдоподобна, но тогда главная загвоздка - кто мог это сделать? Вот что их, в основном, озадачило. - Неудивительно, - пробормотал Вульф. - Вы утверждаете, что его забодал бык? - настаивал Осгуд. - Ничего я не утверждаю. - Макмиллан пожал своими сутулыми плечами. - Поймите меня правильно, Фред. Я же сказал - я пришел сюда потому, что все остальные, кроме Пратта, побоялись. Я ничего не утверждаю. Они говорят, что если Клайд сам залез в загон, то главная задача - узнать, зачем? Надо быть круглым идиотом, чтобы думать, будто он полез туда за быком. Что он собирался с ним сделать? Быка в чемодан не спрячешь. Но когда Цезарь пал от сибирской язвы, капитан Барроу предложил версию, которая могла бы объяснить, почему Клайд оказался в загоне. Как вы знаете, бациллы сибирской язвы могут попасть в организм тремя путями: через кожу, через органы дыхания или с пищей. Если вчера вечером Цезарю скормили какую-нибудь отраву... Я невольно подался вперед, готовый к действию. Фредерик Осгуд окаменел. Глаза его заблестели холодной яростью. Ледяным тоном он произнес: - Берегитесь, Монт! Берегитесь! Если вы хотите сказать, что мой сын умышленно отравил быка... - Ничего я не хочу сказать, - хрипло отозвался Макмиллан. - Я пришел сюда только как посредник, полагая, что вас должен предупредить друг. По мнению Уодделла и капитана Барроу, раз вы настаиваете на расследовании, то должны себя же и винить, если вам придутся не по душе результаты. Во всяком случае, они появятся здесь с минуты на минуту и станут выяснять, как Клайд провел последние несколько дней и мог ли он иметь доступ к бациллам сибирской язвы. - Всякому, кто появится здесь с подобной идеей, - Осгуду пришлось сделать паузу, чтобы овладеть своим голосом, - я укажу на дверь. И вам тоже. Это... это бесчестно. - Он задрожал. - Бога ради... - Мистер Осгуд, - резко перебил Вульф, - я предупреждал вас! Я же говорил о вмешательстве в личную жизнь, о всяческих неприятностях и беспокойстве. Мистер Макмиллан совершенно прав, вы должны благодарить за все самого себя. - Но я не обязан терпеть... - Нет, обязаны! Вы обязаны терпеть все, начиная от глупостей и кончая недоброжелательством, хотя в последнем я и сомневаюсь. Я не знаю капитана Барроу, но вижу, как Уодделл простодушно попался на эту удочку. Просто поразительно, с каким легкомыслием подобные люди отказываются замечать самые главные факты - в данном случае тот d *b, что Клайд убит не быком. Напоминаю вам - я говорил, что нам понадобится мистер Уодделл. Нам повезло, что он едет сюда и мы сможем получить нужную информацию. Вам придется смириться, потому что это необходимо. Они представляют власть... А вот, кажется, и они. Раздался хруст гравия, и к веранде подъехал автомобиль. Первым из него вылез с суровым и непоколебимым видом капитан из полиции, а вслед за ним окружной прокурор, пытавшийся выглядеть так же. Они поднялись по ступенькам и направились к нам. Я не присутствовал при разыгравшемся сражении. Вульф встал со своего кресла, и я, увидев в его руке носовой платок, последовал за шефом. Кивнув Уодделлу, Вульф прошел мимо него в дом, попросил меня подождать, а сам исчез в направлении библиотеки. Я стоял и гадал, что сорвало его с места. Через несколько минут он вернулся с недовольным видом и пробормотал: - События развиваются слишком быстро. Боюсь, мы попадем в глупое положение. Возможно, нас даже перехитрили. Я сейчас разговаривал по телефону с Беннетом, но безрезультатно. Ты захватил с собой фотоаппарат? - Нет. - Отныне всегда вози его с собой. Возьми машину и поезжай к Пратту. У кого-нибудь там должен быть фотоаппарат - у племянника, или у племянницы, или у мисс Роуэн. Одолжи его и сфотографируй тушу со всех сторон. Сделай несколько снимков, чем больше, тем лучше. Поспеши, пока они не начали жечь быка. Я отправился исполнять поручение. Оно показалось мне нелепым. Пока я шел к осгудовскому "седану", я перебрал в голове различные теории, которые могли бы объяснить внезапную страсть Вульфа к фотографии, но не мог придумать ни одной более или менее связной. Например, если он хотел просто иметь подтверждение того, что на морде быка не было крови, зачем ему понадобились снимки со всех сторон? За те четыре минуты, которые мне потребовались, чтобы добраться до дома Пратта, я сочинил и другие версии, но ни одна из них меня не удовлетворила. У ворот меня остановил полицейский, которому я объяснил, что еду по поручению Уодделла. Я поставил машину перед гаражом и направился к дому, когда меня окликнули: - Эскамильо! Я повернулся и увидел Лили Роуэн, которая, опершись на локоть, лежала на раскладушке под кленом. Я поспешил к ней. - Привет, игрушка! Мне нужен фотоаппарат. - Милорд, - сказала она, - неужели я так хороша, что вам захотелось меня запечатлеть? - Нет. Дело серьезное и срочное. У вас есть аппарат? - Все ясно. Вы приехали от Осгуда. О, я знала, что вы были там. Эта желтоглазая Нэнси... - Стоп. Я же говорю, что дело серьезное. Мне нужно сфотографировать быка до того, как... - Какого быка? - Того самого. - Боже мой! Ну и странная у вас работа. Только того быка больше никто не сможет сфотографировать. Костер уже разожгли. - Проклятье! Я побежал. Она крикнула вдогонку: "Подождите, Эскамильо! Я с вами!", - но я не остановился. Промчавшись через лужайку, я почувствовал запах дыма и вскоре увидел, как он поднимается над березами в дальнем конце загона. Я замедлил бег и начал ругаться вслух. Там собралось довольно много народу - человек пятнадцать или двадцать, помимо тех, кто занимался костром. Я присоединился к ним незамеченным. Один пролет забора был снят. Гикори Цезарь Гринден был завален дровами, и сквозь языки пламени лишь изредка можно было видеть то, что от него осталось. Даже на расстоянии было жарко, как " аду. Четверо или пятеро рабочих в рубашках с закатанными рукавами, обливаясь потом, подбрасывали в огонь поленья, кучей сваленные рядом. Сзади меня раздался голос: - Я так и думал, что вы окажетесь здесь. Я обернулся. - Привет, Дейв. А почему вы решили, что я буду здесь? - Да так. Вы похожи на человека, который обязательно оказывается там, где что-нибудь происходит. - Он подергал себя за нос. - Чтоб мне пусто было, если пахнет не ростбифом. Точь-в-точь. Если закрыть глаза, чувствуешь себя, как на пикнике. - Что ж, этот пикник уже не состоится. - Точно. В молчании мы наблюдали за пламенем. Немного погодя он снова обратился ко мне: - Знаете, когда на такое смотришь, волей-неволей задумаешься. Чтоб мне пусто было, если не так. Знаменитый чемпион был этот Цезарь, а жгут его без всякого почтения. Просто срам, верно? Я что-то сказал ему в ответ и ушел. Стоять там и ждать, пока у тебя поджарится физиономия, не было никакого смысла. Неподалеку от ворот, через которые мы вчера проносили скорбный груз, сидела на траве Лили Роуэн. Мне захотелось шутливо заметить, что в этой позе она особенно женственна, но сейчас было не до шуток. Я находился на задании, но прибыл слишком поздно, а ведь фотографии быка нужны были Ниро Вульфу не для семейного альбома. - Помогите мне встать. Я взял Лили за руки, потянул, она встала и оказалась у меня в объятиях. Я поцеловал ее и отпустил. - Грубиян! - сказала она, сверкнув глазками. - Не рассчитывайте, что это станет прецедентом, - предупредил я. - Я сейчас возбужден, и в другой раз мне такого может не захотеться. Я зол как черт и должен был хоть как-то выпустить пары. Можно позвонить по вашему телефону? Вернее, по праттовскому? - Попробуйте, - сказал она, взяв меня под руку, и мы направились к дому. На веранде сидела с книгой Каролина, которая выглядела еще хуже, чем утром. Джимми не было видно. Лили прошла со мной к телефону, стоявшему в гостиной, и села, глядя на меня, как и вчера, с легкой улыбкой. Я набрал номер Осгуда, мне ответила служанка, и я попросил Вульфа. - Да, Арчи? - Гром и молния! Костер уже пылает, там просто ад. Что мне делать? - Ничего. Возвращайся. - Совсем ничего? - Приезжай и будем вдвоем созерцать людскую глупость. Я повесил трубку и повернулся к Лили. - Послушайте, игрушка, зачем нам нужно, чтобы кто-нибудь узнал, что я хотел сфотографировать быка? - Совсем незачем. - Она улыбнулась и провела кончиками пальцев по моей руке от плеча до запястья. - Можете доверять мне, Эскамильо. 12 Часом позже, около восьми вечера, мы сидели в комнате, предоставленной Вульфу, и ели прямо с подносов, что Вульф позволял себе только во время завтрака. Однако он не сетовал на это. За едой Вульф никогда не говорил о делах, и мы были рады хоть на время избавиться от нашего клиента. Осгуд объяснил, что его жена сегодня не выйдет, дочь останется с ней, и поэтому, может быть, не стоит затевать ужин в столовой. Вульф вежливо согласился. Комната у него была просторная и удобная, одно из кресел вполне подходило для его туши, а кровать могла вместить даже двух таких, как он. Сначала я подумал, что тягостная атмосфера, царившая в доме, отразится и на кухне, но бараньи отбивные с фаршированными помидорами оказались на редкость вкусными. Салат был хуже, чем у Фрица, но все же вполне съедобен, зато пирог с тыквой заслуживал всяческих похвал. Столкновение Осгуда с Уодделлом и капитаном Барроу было, видимо, кратким, поскольку когда я вернулся, все уже успокоились. Ждали, как я понял, меня. Капитан собирал отпечатки пальцев у всех, кто находился в доме Пратта в прошлый вечер. Поскольку у Вульфа отпечатки пальцев уже сияли, я тоже решил не отказываться. Сделав оттиски со всех моих десяти пальцев, капитан объявил, что теперь отправится к старшему скотнику, и по предложению Вульфа с ним пошли Осгуд и Макмиллан. Пратт отбыл к себе, а мы остались с окружным прокурором. Уодделл был рад сотрудничать, как заявил он сам, с предста вителем Фреда Осгуда. Более того, он уже ведет расследование и намерен продолжать его с полной беспристрастностью. Алиби не оказалось ни у кого, кроме Лили Роуэн и меня. Вчера после ужина все разошлись около девяти часов. Вульф поднялся к себе и углубился в чтение. Пратт пошел в кабинет рядом с гостиной, чтобы заняться деловыми бумагами. Берт показал Макмиллану его комнату наверху, и тот прилег поспать до часу ночи, когда надо было сменять меня на посту у загона. Он спал чутко и проснулся от моих выстрелов. Каролина немного побыла на веранде, а потом перешла в гостиную и сидела, листая журналы. Джимми находился на веранде вместе с сестрой, а когда та ушла, остался покурить. Он слышал голос Лили и мой, когда мы шли вдоль забора загона, но ничего больше. Берт до десяти часов помогал на кухне мыть посуду, затем слушал радио и больше ничего слышать не мог. Дейв Смолли - Уодделл знал, что Клайд Осгуд в свое время выгнал его, - расстался со мной без четверти девять, пошел в свою комнату при гараже, побрился и лег спать. "Побрился"? - с недоумением спросил Вульф и получил от Уодделла объяснение, что Дейв всегда бреется по вечерам, поскольку утром до завтрака он слишком голоден, а после завтрака просто нет времени. "Таким образом, - заключил Уодделл, - любой из этих людей мог совершить убийство". Правда, когда мы спросили, почему кто-нибудь из них мог бы желать смерти Клайда Осгуда, уверенности у прокурора поубавилось. Ни у одного человека не было ни малейшего повода для убийства, разве что у Дейва Смолли, но тот всегда был безобиден. Предположим, кто-то застал Клайда, когда тот подбирался к быку. Будь это Пратт, он бы просто приказал ему убраться. Джимми дал бы Клайду по физиономии. Макмиллан схватил бы его за шиворот и перебросил через забор. Дейв заорал бы, призывая на помощь. А если бы Гудвин, который сторожил быка... - Я же объяснил, - вежливо прервал эти рассуждения Вульф, - что убийство было задумано заранее. Вы осмотрели быка? - Да. И Сэм Лейк осматривал его, и полиция. У него было одно кровавое пятно на морде и немного крови запеклось на рогах. - А как насчет травы около шланга и рукоятки кирки? - Мы послали кирку в Олбани на исследование. В траве обнаружено несколько сгустков, похожих на кровь, их тоже послали на анализ. Результаты будут известны завтра. - Если подтвердится, что кровь человеческая, неужели вы по- прежнему будете утверждать этот вздор - будто Клайд полез к быку с угощением, зараженным сибирской язвой, а бык, съев его, обиделся и забодал Клайда? - Если будет подтверждено, что кровь человеческая, это, конечно, подкрепит вашу версию. Я же сказал, что готов сотрудничать, но не принимаю вашего сарказма. - Фу! - пожал плечами Вульф. - Не думайте, что я не понимаю, в каком положении вы оказались. Вы уверены, что произошло убийство, но на случай, если вы не сможете раскрыть его, хотите убедить общественность, что это не так. Вы ни на шаг не продвинулись к раскрытию преступления, не видите для этого никаких возможностей, и если бы не я, то прекратили бы все попытки и объявили о смерти Клайда Осгуда в результате несчастного случая. - Вы обвиняете меня в нежелании вести расследование? - завопил Уодделл, брызгая слюной. - Я прокурор этого округа... - Помолчите! Прекрасно зная, что Клайд Осгуд убит, вы позволили себе выдвинуть против него дурацкое обвинение в попытке отравить !k* ! - Вульф внезапно замолчал и вздохнул. - Увы, прошу прощения. Я лишил себя права попрекать вас даже этой глупостью. Я держал это дело в руках целиком, вот так, - он показал сжатый кулак, - а затем выпустил его... Пальцы Вульфа разжались. - Вы хотите сказать, что знаете, кто... - Я хочу сказать, что был ленив и полон самомнения. Можете это цитировать. Забудьте, что я обрушился на вас, это не относится к делу: вы сделали все, что могли. И я тоже. В этом-то и загвоздка. Моих усилий сегодня оказалось недостаточно. Но все еще изменится. Можете оставить надежду на то, чтобы объяснить смерть Клайда несчастным случаем, мистер Уодделл: вам это не будет позволено. Вскоре возвратились Макмиллан и капитан Барроу. Все разошлись после того, как Вульф договорился с Макмилланом, чтобы тот зашел к нам в девять вечера. Во время еды Вульф не был расположен к беседе, и я не делал попыток развлекать его, поскольку он того не заслужил. Если он решил проявить великодушие и признать право Уодделла на существование, я ничего не имел против, но ему следовало держаться в рамках приличия. Он мог, конечно, признаться, что опростоволосился, его воля, но только не перед этим придурком из деревенской прокуратуры, а передо мной. На то и существуют доверенные помощники. Макмиллан оказался пунктуален. Ровно в девять, когда мы потягивали кофе, появилась горничная и объявила, что он ждет. Я сошел вниз и сказал ему, что будет куда спокойнее поговорить с Вульфом наверху. Макмиллан не возражал. На лестнице мы столкнулись с Нэнси, и он задержался переброситься с ней парой слов. Ведь, как он сам сообщил вчера, обоих молодых Осгудов он знал с детства. Вульф кивнул, и Макмиллан сел, отказавшись от предложенного кофе. Вульф вздохнул. Потягивая кофе, я наблюдал за ними поверх чашки. - У вас усталый вид, - заметил Вульф. - Наверное, старею, - кивнул скотовод. - Десятки раз, когда корова должна была отелиться, я проводил на ногах целую ночь, и ничего. На этот раз все, конечно, иначе... - Да. Полная противоположность. Смерть вместо рождения. Очень любезно с вашей стороны прийти ко мне: я не люблю поездок в темноте. Поскольку я расследую дело по поручению вашего друга Осгуда, могу ли я задать вам несколько вопросов? - Для этого я и пришел. - Вот и отлично. Тогда начнем. Вчера днем вы покинули дом Пратта, заявив о своем намерении сказать Клайду, чтобы он не делал глупостей. Мисс Осгуд сообщила мне, что вы отозвали Клайда и разговаривали с ним. О чем? - Только об этом. Я знаю, что Клайд склонен к безрассудству. Нет, нет, он вовсе не был плохим мальчиком, только, пожалуй, слегка опрометчивым, - и после того, что он сказал Пратту, я считал нужным его утихомирить. Я пытался перевести все в шутку и выразил надежду, что он не выкинет какой-нибудь глупости. Он ответил, что намерен лишь выиграть пари у Пратта. "Из этого ничего не выйдет, - сказал я, - и разумнее всего было бы разрешить мне договориться с Праттом и отменить пари". Клайд отказался, а когда я спросил, как же он намеревается выиграть пари, он не ответил. Вот и все. Я ничего не мог вытянуть из него, и он ушел. - Даже не намекнув о своих намерениях? - Совершенно верно. Вульф усмехнулся. - Я надеялся, что вы сможете сообщить мне немного больше. - Я не могу рассказать больше того, что было. - Конечно. Но это, то есть почти ничего, я уже слышал от Уодделла, которому вы рассказали то же самое. Он прокурор, а я представляю интересы вашего друга. Я рассчитывал на вашу готовность рассказать мне то, что вы могли скрыть от прокурора. - Повторите-ка, - нахмурился Макмиллан. - Мне кажется, вы хотите сказать, что я лгу.