то вы необыкновенный мастер вести переговоры и, кроме того, поскольку вы тут почетный гость, мне кажется, что вы бы могли достичь успеха. Я собираюсь предложить ему сорок тысяч, но, говоря откровенно, готов увеличить эту сумму до пятидесяти. Что касается комиссионных... Вульф протестующе поднял руку. - Пожалуйста, не продолжайте, мистер Лигетт. Это совершенно бесполезный разговор. - Вы полагаете, что вам не удастся уговорить его? - Я даже не буду пытаться уговорить его на что-либо, касающееся этого предложения. Я с таким же успехом мог бы пытаться уговаривать жирафа. - Но вы даже не хотите попытаться. - Нет. По правде говоря, если бы вы пришли ко мне в один из трудных моментов моей жизни, лет двадцать тому назад, возможно, я бы ухватился за любое предложение, даже если бы оно и доставило мне одни неприятности. Однако теперь, когда у меня достаточно денег, я могу отложить все попечения о заработке до того момента, когда вернусь в Нью-Йорк, в свою квартиру. Кстати, здесь есть много других людей, которые с успехом могли бы попытаться склонить Берина на ваше предложение - мистер Серван или мистер Кейн, например. Это ведь ваш старый Друг. - Они все сами шефы. Мне не хотелось бы прибегать к их помощи. Единственный человек, который мог бы это сделать - это вы. Он был достаточно упорен, но это ни к чему не приводило. Когда он начинал настаивать, Вульф целиком уходил в себя и издавал лишь бессвязные звуки. В конце концов мистер Лигетт понял, что затеял бесполезное дело. Он резко поднялся со стула, поманил рукой Малфи и без ложных церемоний показал Вульфу свою спину. Малфи двинулся за ним. Я проводил их в холл и тщательно запер двери. Когда я вернулся в комнату, Вульф уже успел уткнуться в газету. Я почувствовал, что не могу больше вынести этого сидения и сказал ему: - Вы знаете, вобенака, это совсем неплохая идея... Слово, которое он не знал, вывело Вульфа из состояния прострации. - Какого дьявола означает это слово? Что ты хочешь сказать? - О, я просто вычитал его в журнале Чарльстона. Этот термин употребляется индейцами Западной Вирджинии и означает он нечто вроде "босса". Я, пожалуй, тоже буду употреблять это слово, пока мы находимся в этой стране. Как я уже сказал вам, вобенака, может быть, это и неплохая идея - основать контору по найму поваров и официантов, может быть, впоследствии и пригодится, кто его знает? Газета опять закрыла его лицо. Я сказал: - Я, пожалуй, выберусь наружу, перейду вброд ручей, подкрадусь к отелю и попытаюсь похитить для вас несколько девушек. Увидимся позже. Я взял шляпу, поправил карточку с надписью "Прошу не беспокоить" и удалился. Сначала я собирался направиться к главному зданию отеля, но суета у входа в вестибюль, вероятно, означала, что мой друг Толман продолжает развивать свою бурную деятельность уже здесь. Я решил зайти в "Парадиз" и поблагодарить моего здешнего хозяина - мистера Вукчича за приятно проведенное время. Была половина четвертого. Глава 6 Однако я ошибся - главное действие все же происходило именно в "Парадизе". Когда я туда вошел, это зрелище было разделено на две части. Первая происходила в главном холле. Дверь в большую гостиную была закрыта. Спиной ко мне стояла Констанция Берин. Когда я приблизился, то заметил, что она буквально испепеляет своими фиолетовыми глазами парня, который преградил ей дорогу. На меня она не обратила внимания. Дверь в маленькую гостиную была открыта. Оттуда доносились голоса. Я спросил у полицейского, стоявшего у этой двери, можно ли туда войти, но он, очевидно, считал, что я слишком мелкая для него фигура и игнорировал мое присутствие. Тогда я просто вошел. В маленькой гостиной также находились полицейские, шериф и Толман. Между двумя полицейскими стоял Берин с наручниками на запястьях. Толман говорил ему: - ...В этой стране человек, обвиняемый в убийстве, не может оставаться на свободе. Ваши друзья, конечно, позаботятся нанять вам адвоката. Идите, мальчики. Проводите его в машину шерифа. Но так просто им уйти не удалось. Из холла раздались разнообразные звуки, и в дверь подобно торпеде влетела Констанция Берин, преследуемая полицейским. Один из этой же шайки пытался перехватить ее в дверях гостиной, но он с таким же успехом мог бы бороться со смерчем. Я думал, что она прямым ходом вцепится в горло моего друга Толмана, но она остановилась, не доходя до стола и начала кричать на него: - Вы глупец! Глупая свинья! Это мой отец! Неужели вы думаете, что он мог ударом в спину убить человека? Отпустите его, слышите?! Полицейский смущенно развел руками. Беринхотел подойти к ней, но те двое удержали его. Толман выглядел так, что можно было понять его единственное желание: провалиться сквозь землю. Констанция отскочила от полицейского, который стоял за ее спиной. Но Берин сказал ей что-то мягким голосом по-итальянски. Она медленно подошла к нему, он поднял руки, насколько позволяли браслеты и поцеловал ее в лоб. Она прижалась к нему, затем повернулась к Толману и бросила на него взгляд, которого я не видел, но, очевидно, достаточно характерный, судя по его лицу, после этого круто повернулась и вышла из комнаты. Толман потерял дар речи. Выручил его шериф: - Ну, мальчики, за мной. Я не стал дожидаться завершения этой сцены и поспешил в наш любимый "Апжур". Вульф закончил свои газеты, пробрался к письменному столу и поместился в большом кресле с книгой. Когда я вошел, он даже не посмотрел в мою сторону. Я сказал: - Все улаживается. Вы можете не беспокоиться относительно предложения Лигетта. Я имею в виду его второе предложение. Если бы вы даже хотели, то все равно не могли бы добиться успеха. В настоящее время вам не уговорить Берина стать шефом даже для нарзанного источника. Книга не дрогнула, но он сказал: - Я полагаю, что с этим делом отлично справится мистер Малфи. - Вряд ли. Он не захочет, да и не сможет. Ему просто до Берина не добраться. Тот сейчас по дороге в тюрьму. - Не рекомендую понапрасну расточать свое чувство юмора. Судя по всему, у тебя остались небольшие запасы. Я спокойно сказал: - Толман арестовал Берина по обвинению в убийстве. Я это видел собственными глазами. Он положил книгу. - Арчи! Если это розыгрыш... - Нет, сэр. Я никогда не говорил так серьезно. - Он арестовал Берина? - Да. - Почему же, во имя господа?! Он просто глупец! - Именно это самое сказала ему мисс Берин. Она еще добавила, что он глупая свинья. Вульф откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. Привычным жестом его руки встретились на животе. Я молча ждал, поскольку знал, что означают эти жесты. Спустя мгновение он сказал, не открывая глаз: - Ты понимаешь, Арчи, что я испытываю колебания начинать какое-либо предприятие, могущее задержать наш отъезд в Нью-Йорк. С другой стороны, нельзя же позволить этому глупцу... Он действует так, как будто это единственный путь обнаружить убийцу. Вопрос заключается в следующем: что мы сможем сделать за тридцать часов? Даже за двадцать восемь, потому что нам нужно уложиться до прощального вечера с членами общества. Так что же мы можем сделать за двадцать восемь часов? - Кое-что, конечно, можем, - я махнул рукой. - Вы планируйте, я буду действовать. - Да, конечно, при сложившихся обстоятельствах они могут отказаться от прощального обеда, но вряд ли. Такого еще не случалось... Ну, что же. Первое... - Извините меня. Но, может быть, теперь следует согласиться на предложение Лигетта? Стоит ли делать бесплатно то, за что предлагают деньги? - Нет. Если я заключу с ним соглашение и вдруг не управлюсь к завтрашнему вечеру - нет. Свобода прежде всего. Итак, во-первых, нужно сделать очевидное. Приведи сюда, пожалуйста, мистера Толмана. Очень похоже на него. В один прекрасный день он предложит отправиться в сенат и привести к нему президента. Я сказал: - Боюсь, что Толман не очень доволен вашим отношением к нему. Он уже пытался созвониться с вами сегодня утром. Кроме того, он уверен, что схватил нужного человека и больше может не волноваться. Опять-таки, я не верю... - Арчи! Ты, по-моему, сказал, что будешь выполнять то, что я запланирую. Так, пожалуйста, отправляйся и по дороге подумай, как тебе заполучить Толмана. В мрачном настроении я опять направился по дорожке к "Парадизу", ломая голову, с чего начать. Кроме того, нужно было торопиться, чтобы успеть застать его там. Какой-то зеленый жакет сказал мне, что мистер Толман садится в машину. Я ударился в галоп. Может быть, он направился к главному отелю и я смогу настичь его. Запыхавшись, я влетел в вестибюль и собрался подойти к конторке, чтобы навести справки, когда меня остановил голос из угла. - Хелло, таракан! Я прищурил глаза. - А, это ты, привет, крыса. Обелл покачал головой. - Не думайте, что я собираюсь перебегать вам дорогу. Просто глупо получилось. Я упомянул о нашем разговоре ночному клерку, ну, они и взяли меня за горло. - Ладно, забудем это, - махнул я рукой.- Мне хотелось бы повидать Толмана. Не знаешь, где он? Обелл кивнул. - В конторе вместе с Ашлеем. Кроме того, там еще несколько человек и какой-то тип из Нью-Йорка по фамилии Лигетт. Кстати, это напомнило мне, что я хотел поговорить с вами. Ведь, надеюсь, вы не сомневаетесь в моих дружеских отношениях к вам... - Ну, ну, в чем дело? - О-кей! Вот что я хотел сказать: сегодня, когда этот Раймонд Лигетт вышел из самолета, первое, что он сделал, это спросил о Ниро Вульфе и помчался прямо в "Апжур". Я понял, что он очень нуждался в твоем боссе. А потом подумал, что лучшее место, которое есть в этой стране, это должность отельного детектива в "Церковном дворе". - Обелл подмигнул. - Ну, и поскольку Лигетт здесь, и если вы намекнете Вульфу обо мне, а он скажет об этом Лигетту... Я подумал, что мы действительно превращаемся в бюро по найму. Я очень не люблю разочаровывать людей, тем более Обелл еще мог понадобиться. Не рассказывать же ему о результатах переговоров Лигетта с Вульфом. Оставалось глубокомысленно задуматься, следя одновременно за дверью конторы. К моему счастью, из затруднения меня вывела именно эта дверь. Она распахнулась и из нее вышел Толман. Дружески похлопав Обелла по плечу, я направился на перехват моего друга Барри. Мы встретились перед выходом на улицу среди пальм и каких-то цветов. Его голубые глаза смотрели обеспокоено. Он узнал меня. - О, что вы хотите? Я тороплюсь. Я сказал: - Я пришел, чтобы принести вам извинения за то, что Вульф не подошел к телефону сегодня утром, но вы знаете его эксцентричность. Его уже трудно переделать. Сейчас я пришел к вам, потому что вы мне понравились с первого взгляда там, в поезде, и когда я увидел, как вы арестовали Берина за убийство - я полагаю, вы не заметили меня, но я там был - я отправился обратно и рассказал обо всем Вульфу. И как вы думаете, что он сделал, когда услышал про это? Он почесал кончик носа. - Что? - нахмурился Толман. - Он не так давно причесал и меня... - Может быть, вы не знаете, что означает для него этот жест! Это происходит в том случае, когда он чует ошибку. Я подумал о том, что вы еще достаточно молоды и самые главные ошибки у вас еще впереди. Повинуясь чисто дружескому импульсу, я подумал, что, пожалуй, смогу уговорить Вульфа встретиться с вами, если вы сходите со мной в наше жилище. Он продолжал хмуриться. Однако было видно, что он колеблется. Несколько секунд он разглядывал меня, потом резко сказал: - Пошли, - и направился к выходу. Подобно послушному мальчику я направился вслед за ним. Когда мы дошли до "Апжура", я продолжая играть свою роль, провел его через холл и поместил в своей комнате, плотно прикрыв ее дверь. После этого я направился к Вульфу, также плотно закрыв дверь, и улыбнулся моему толстяку. - Ну, - пробурчал он, - смог ты его найти? - Конечно, я нашел его. Он там, - я указал на дверь. - А сюда я пришел, чтобы уговорить вас на встречу с ним. Это должно занять не менее пяти минут. Кстати, не исключено, что ему придет в голову подслушивать под дверью. - Я повысил голос. - Так что же относительно справедливости? Что вы скажете насчет общества и прав каждого человека?.. Вульфу пришлось выслушать всю эту чепуху, потому что другого выхода у него не было. Когда я решил, что достаточно баловаться, я пошел в свою комнату, уже издали делая Толману триумфальный жест. После этого я провел его к Вульфу. Он сказал вместо приветствия: - Я полагаю, вы думаете, что я поступил как игрок в кости. Вульф покачал головой. - Это не мои слова, мистер Толман. Я никогда не составляю окончательного мнения, пока не знаю, какие факты лежат в основе тех или иных поступков. Однако мне кажется, что в данном случае вы поступили опрометчиво. - Я не думаю так. Я говорил по телефону с людьми в Чарльстоне, и они согласились со мной. Между прочим, я рассчитываю быть в Чарльстоне в шесть часов, а до него шестьдесят миль. Если у вас есть какая-нибудь дополнительная информация, я слушаю вас. - В данный момент я не располагаю никакой информацией, доказывающей невиновность Берина. - Тон Вульфа был как никогда нежен.- Ноя мог бы попробовать помочь вам, если бы знал, что руководит вашими поступками. Если это не секрет, конечно. Могу, кстати, информировать вас, что в настоящее время у меня нет никаких клиентов, и я могу рассуждать беспристрастно. - У меня нет секретов, но у меня скопилось достаточно моментов, указывающих на него и просто его обличающих. Кстати, вы обо всех них знаете. Эти разговоры о желании убить Ланцио слышало не менее дюжины людей. Я полагаю, что он делал это с целью сбить с толку правосудие, которое может рассудить, что преступник, готовящийся к покушению, не станет распространяться о своих намерениях. Но в данном случае, мне кажется, он немного переиграл. Я еще раз допросил всех и, собрав по кускам полученную информацию, утвердился в своих подозрениях. Окончательно же меня убедил опыт, проведенный по вашему совету. Я сравнил все записи о правильном перечне блюд, который составил Ланцио. Никто, исключая Берина, не сделал больше двух ошибок. Он вытащил из кармана связку бумаг и отделил одну. - Вот записи пяти человек, среди которых был и Вукчич. Четверо из них, включая и вас, сделали по две ошибки. Кто-то одну. - Он засунул бумаги в карман и наклонился к Вульфу. - Берин же угадал только два блюда. Семь ошибок! Наступило молчание. Глаза Вульфа почти совсем закрылись. Наконец он пробормотал: - Абсурд! - Вот именно! - Толман выглядел победителем. - Совершенно невероятно, чтобы в ситуации, когда все на девяносто процентов правы, он угадал только два процента. Это может быть объяснено только двумя вещами: либо он был настолько потрясен убийством, что не смог сосредоточиться на дегустации, либо он был настолько занят самим убийством, что просто не имел возможности провести полную дегустацию и заполнил лист наугад. Очень рад, что могу поблагодарить вас за полезный совет и поздравить с полученными результатами. - Спасибо. Вы сообщили Берину о результатах проведенного вами сравнения? - Он был весьма удивлен и не смог объяснить полученный результат. - Вы сказали, что объяснение может быть одно. Может быть, это чересчур категорично? Есть и другие возможности. Может быть, записи Берина были подделаны? - Он сам вручил их Сервану и на них стоит его подпись. Они все время находились у Сервана до того момента, как он вручил их мне. Или вы подозреваете Сервана? - Я никого не подозреваю. Блюда или карточки могли быть перемещены. - Только не карточки. Берин сказал, что номера стояли в том порядке, как они договорились. Что касается блюд, то кто же разместил их на прежние места после того, как Берин ушел из столовой? Опять наступило молчание. Вульф опять пробормотал: - Все равно все остается абсурдом. - Поймите меня правильно. - Толман еще больше наклонился вперед. - Я местный прокурор, и раскрытие подобного случая сделает мне соответствующую карьеру, но вы ошибаетесь, если думаете, будто бы я выбрал Берина в качестве жертвы. Я... - он остановился и попытался начать снова. - Можете мне поверить, что это тяжелейшая вещь, которую я делал в жизни. Разрешите мне еще один вопрос, вернее, целую серию. Вы имеете следующие факты: первое - Берин сделал семь ошибок, записал их и подписался, второе - когда он занимался дегустацией, блюда и карточки были в том же порядке, что и у остальных, третье - не обнаружено ничего, что могло бы поставить под сомнение этот факт, четвертое - вы давали клятву правительству в качестве прокурора. Должны ли вы были арестовать Берина за убийство и осудить его? - Я бы воздержался. Толман в возмущении взмахнул руками. - Почему? - Потому что я видел лицо Берина и слышал его разговор менее, чем через минуту после того, как он вышел из столовой. - Ну, этого я не видел и не слышал. Можете ли вы привести на суде в качестве свидетельства лицо или голос Берина? - Нет. - Имеете ли вы какие-нибудь дополнительные данные, которые могут объяснить семь ошибок, сделанные Берином? - Нет. - Может быть, у вас есть какие-нибудь данные, доказывающие невиновность Берина? - Нет. - Ну, что ж, - Толман опять откинулся на спинку стула. - Откровенно говоря, я надеялся, что они у вас имеются. Я это вывел из разговора с Гудвином. Вы сказали, что, если бы вы были на моем месте, то воздержались бы от ареста. Но какого же дьявола?.. Я не слышал окончания разговора, так как произошло еще одно событие, окончательно нарушившее надежды Вульфа на дневной отдых. Раздался громкий и продолжительный стук в наружную дверь. Я пошел открывать, почти уверенный в том, что обнаружу там двух Нью-Йоркских визитеров. Однако на этот раз визитеров было целых три - Луис Серван, Вукчич и Констанция Берин. Вукчич резко сказал: - Нам нужно видеть мистера Вульфа. Я пригласил их войти. - Не угодно ли вам будет подождать здесь? Я указал на свою комнату. - Он в данный момент разговаривает с Толманом. Констанция в ужасе отшатнулась, как будто я вытащил из кармана ядовитую змею. Я сказал: - Не нужно сильных эмоций. Разве Вульф не может оказать помощь молодому привлекательному парню, которому захотелось поплакаться ему в жилетку? Вот сюда, пожалуйста. В это время дверь комнаты Вульфа отворилась, и на пороге показался мистер Толман. Наступило обоюдное замешательство. Когда он увидел ее, весь его апломб моментально испарился, и он несколько раз раскрыл рот, чтобы выдавить из себя полагающиеся слова. Она, казалось, была удовлетворена его видом, но притворилась, что не заметила, и обратилась ко мне, сказав, что теперь, очевидно, им можно будет встретиться с Вульфом. Вукчич взял ее за локоть, Толман быстро отступил к стене, чтобы дать им возможность пройти. Я остался в холле, чтобы выпустить прокурора. Новые посетители не изменили самочувствие Вульфа. Он не выразил ни восторга, ни возмущения. Он приветствовал мисс Берин, хоть и без энтузиазма, но с сочувственным взглядом, и попросил извинения у Вукчича и Сервана за то, что весь день просидел взаперти дома и не посетил "Парадиз". Серван вежливо отвел его извинения, и говоря, что при таких печальных обстоятельствах... и тому подобное. Вукчич уселся в кресло, запустил пальцы в остатки своей шевелюры и изрек сентенцию относительно какого-то злого рока, нависшего над встречей мастеров. Вульф поинтересовался, не послужит ли случившееся событие причиной для роспуска общества или хотя бы досрочного прекращения встречи. Серван ответил, что нет. Хотя его сердце разбито, дело должно продолжаться. Вульф сказал: - Однако, такая меланхолия вряд ли будет способствовать хорошему пищеварению. К сожалению, очень часто случается, что по вине одного человека страдает большое общество. - Вы имеете ввиду Берина? Вульф проворчал: - Господи, конечно, нет. Я сказал про виновного. Я уверен, что это совсем не Берин. - О! - воскликнула Констанция. Вукчич покачал головой. - Им кажется, что у них есть доказательства. Я говорю о семи ошибках, допущенных Берином. Не понимаю, как он мог их допустить. - Я тоже. Как ты думаешь. Марко, мог Берин так ошибаться? - Уверен, что нет, - и Вукчич все еще теребил свои волосы. Дьявольская вещь. Они ведь подозревают и меня. Они полагают, что, поскольку я танцевал с Диной, моя кровь закипела. - Он горько усмехнулся. - Вам не понять этого. Эта женщина действительно огонь, Ниро. И она зажгла меня однажды. Кто знает, может быть, я и сейчас мог бы потерять из-за нее голову. Он пожал плечами и сказал жестко: - Но всадить кинжал в спину, по-моему, слишком большая честь для него. Такому подлецу единственное, что можно сделать, - это свернуть нос на сторону. Взгляни сюда, Ниро. - Вукчич огляделся вокруг. - Это я привел к вам мистера Сервана и мисс Берин. Если бы оказалось, что вы верите в виновность Берина, я даже не знаю, что бы мы делали, но, к счастью, это не так. Мы вместе обсуждали это дело, и большинство из нас согласилось внести определенную сумму для защиты Берина, поскольку он чужой в этой стране. Естественно, я сказал им, что самый лучший путь защиты - это уговорить вас взяться за это дело. Когда же я объяснил им, что, как человек дела и как большой специалист, вы должны иметь соответствующий гонорар, каждый пожертвовал крупную сумму... - Черт возьми! - в возмущении Вульф чуть было не поднялся со своего кресла и обратился к Сервану. - Вот видите, сэр, Марко информировал вас только о моей жадности. Здесь он совершенно прав: я всегда нуждаюсь в больших деньгах, чтобы вести такую жизнь, которая мне нравится, и моим клиентам приходится расплачиваться за мои привычки. Но он почему-то не сказал, что я также умудрился сохранить в своей душе романтические жилки. Мои отношения к друзьям, а сейчас как гостя к хозяевам... Короче говоря, этот разговор совершенно излишен. - К дьяволу все эти глупые слова! - нетерпеливо прервал его Вукчич. - Как вы полагаете, Ниро, вы можете сделать что-нибудь для Берина? - Нет. Я имею в виду ваши пожертвования и мой гонорар. Что же касается Берина, то я уже принял решение до вашего прихода. И поскольку мне не хочется терять времени, я бы хотел остаться один, чтобы поразмыслить. Однако, поскольку вы здесь... - его глаза остановились на Констанции. - Мисс Берин, вы уверены, что ваш отец не убивал Ланцио. Почему? Ее глаза расширились. - Как почему... Вы ведь также в этом уверены. Вы сами это сказали. Мой отец не мог сделать этого. - Не говорите обо мне. Говорите перед законом, которому нужны точные свидетельства. Итак? - Но... это просто абсурдно! Кто-нибудь... - Я понимаю. Возьмем вопрос с другой стороны. Нет ли у вас каких-нибудь подозрений или свидетельств против кого-либо, кто мог бы быть убийцей? - Конечно, нет! - Пожалуйста, мисс Берин, я прошу вас вот о чем. У нас трудная задача и вдобавок мало времени. Отправляйтесь в свою комнату, справьтесь со своими эмоциями и подробнейшим образом вспомните все, что вы видели и слышали после прибытия в Канавин. Все, что вам покажется заслуживающим внимания - запишите. Он опять поднял глаза. - Мистер Серван. Тот же самый вопрос, что и мисс Берин. Доказательства невиновности Берина можно найти, только обнаружив свидетельства или доказательства виновности кого-то другого. Что вы думаете по этому поводу? Серван медленно покачал головой. - Это плохо. - Я должен предупредить всех, что я вижу только один путь очистить от подозрений Берина - это обнаружить виновность другого. Мы не можем одновременно обелить всех. Если вы знаете что-нибудь, что может бросить на кого-либо подозрение, и не сообщите мне, нам не спасти Берина. Старейший из мастеров опять покачал головой. - Я ничего не знаю. - Хорошо. Что вы скажете о записке Берина с результатами дегустации? Он сам вручил вам ее? - Да. Сразу же, как только вышел из столовой. - На ней стояла его подпись? - Да. Я внимательно рассматривал каждую записку, прежде чем спрятать ее в карман. - Вы уверены, что не было никакого шанса подменить записку Берина после того, как он вручил ее вам, и перед тем, как вы отдали ее Толману? - Абсолютно. Все записки находились у меня во внутреннем кармане. Оттуда я их не вынимал ни на минуту и, конечно, никому не показывал. Вульф на минуту задумался, затем обратился к Вукчичу: - А ты, Марко, что можешь сказать? - Я ничего не знаю об этой проклятой истории. - Это ты пригласил миссис Ланцио на танец? - Я... не совсем понимаю, какое это имеет отношение... Вульф внимательно посмотрел на него и проворчал: - Видишь ли, Марко. В настоящее время у меня нет никакой уверенности, что я могу с помощью того или иного вопроса получить ощутимый результат. Но все мои сомнения должны быть удовлетворены. Итак, это ты пригласил миссис Ланцио на танец или это сделала она? Вукчич потер лоб. - Насколько мне помнится, она пригласила меня. Но если бы она этого не сделала, то я наверняка пригласил бы ее сам. - Вы попросили ее включить радио? - Нет. - Значит, радио и танец были ее инициативой? - Что это значит? - нахмурился Вукчич. - Клянусь, я ничего не понимаю. - Конечно, ты не понимаешь. Я, к сожалению, пока тоже. Но иногда истина приоткрывается в самых неожиданных местах. А теперь, если позволите... Мисс Берин! Мистер Серван! Я должен сосредоточиться. Они встали. Вернувшись в комнату, я сел и начал наблюдать за Вульфом. Он откинулся на спинку кресла в своей любимой позе с открытыми глазами. Можно было подумать, что он дремлет, если бы не губы, которые по временам слегка кривились. Я также попытался обдумать все происшедшее, но не пришел ни к какому разумному решению. Через полчаса я уже вообще не мог ничего соображать. Вульф пошевелился, и я уставился на него. Он открыл рот, но не глаза. - Арчи, вчера вечером главный вестибюль в "Парадизе" обслуживало двое цветных. Разыщи, где они сейчас. Я отправился в свою комнату к телефону, решив, что самое простое и быстрое - это прибегнуть к помощи моего друга Обелла. Менее чем через девять минут я возвратился и доложил: - Они направились в "Парадиз" к шести часам. Те же самые двое. Теперь семь минут седьмого, их имена... - Благодарю. Мне не нужны их имена, - Вульф раскрыл глаза и взглянул на меня. - Итак, против нас враг, который прочно замуровал себя. Он воображает себя недоступным - к нему не ведут ни двери, ни калитки, ни окна в стене. Однако, здесь есть небольшая трещинка, и мы должны тщательно осмотреть ее, для того, чтобы через нее взломать его оборону. Он подумал немного и недовольно добавил: - Нужно одеваться на обед. Мне надо как можно быстрее попасть в павильон. Поистине, дурная голова ногам покоя не дает. После этого он приступил к операции извлечения себя из кресла. Глава 7 Было еще без двадцати семь, когда мы добрались до "Парадиза". Естественно, мне было любопытно, чего Вульф хочет добиться от зеленых жакетов. Однако мое законное чувство не было удовлетворено. В главном вестибюле, после того, как мы сдали свои шляпы, он отправил меня в гостиную, а сам остался сзади. Я обратил внимание, что Обелл меня не подвел - обслуживали те же двое, что и в прошлый вечер. До обеденного времени еще оставалось более часа, и в большой гостиной никого не было, кроме мамаши Мондор, которая вязала и прихлебывала херес, Валенко и Кейча, между которыми сидела Лизетта. Я поприветствовал их и попытался узнать, как будет по-французски "вязать", но она или онемела, или поглупела, так что мне пришлось оставить это бесплодное занятие. Появился Вульф, и по блеску его глаз я понял, что он не потерял ту маленькую трещинку, о которой упоминал. Он приветствовал вcex и взамен этого получил сведения, что мистер Серван находится в кухне, где следит за приготовлением обеда. Затем он подошел ко мне и тихим голосом выдал очередное сверхсрочное задание. Я пошел за своей шляпой. Я пересек лужайку, вышел на главную аллею и направился к отелю. По дороге я попытался еще раз использовать Обелла. По счастью, я опять встретил его в коридоре, ведущем к лифту. Он выразил удовольствие от встречи со мной. - Ты разговаривал с Вульфом? Видел ли он Лигетта? - Пока еще нет. На все нужно время, не так ли? Но не торопись, старик, все будет в порядке. А сейчас мне нужна твоя помощь. Мне требуется чернильница, а также пятнадцать или шестнадцать листов хорошей белой бумаги, лучше глянцевой. Да, кроме того, увеличительное стекло. - Милостивый боже! - воззрился он на меня. - У нас встреча. Возможно, Лигетт также будет. Он предложил мне подождать и исчез за углом. Через пять минут он возвратился со всеми требуемыми вещами. - Я взял чернильницу и бумагу в конторе. Стекло мое личное. Не забудьте протереть его перед возвращением. Я заверил его, что все будет в порядке, поблагодарил и помчался дальше. Теперь мой путь лежал к "Апжуру". Я вошел в свою комнату и прихватил бутылочку с порошком талька, которую обычно вожу с собой. Кроме того, я сунул в карман свою ручку и блокнот, а также, перелистав журнал по криминологии, нашел несколько иллюстраций к статье о новой классификации отпечатков пальцев. Я вырезал одну из страниц, свернул ее вместе с бумагой, полученной от Обелла, и поспешил в "Парадиз". Все время я пытался представить себе, что это за трещина, которую сумел обнаружить Вульф. Я нашел его сидящим на самом большом стуле в маленькой гостиной. Напротив него с саркастическим, но заинтересованным взглядом размещался Валенко. Вульф закончил разговор со своим собеседником и повернулся ко мне. - Все готово, Арчи? Хорошо. Положи чернильницу, подушечку и бумагу на стол. Я объясню мистеру Сервану, что, если я возьмусь за расследование, мне придется задать каждому несколько вопросов и снять отпечатки пальцев. Первым он направил ко мне мистера Валенко. Все десять отпечатков, пожалуйста. Интересно! Ниро Вульф собирает отпечатки после того, как полицейские замазали все, что могли, в столовой! Я понял, что это мистификация, но не собирался обсуждать ее, а со всей серьезностью принялся за дело. Я взял у Валенко отпечатки на два листа бумаги, подписал их, и Вульф с благодарностью отпустил его. Когда мы остались одни, я не выдержал: - Что это за затея? - Не сейчас, Арчи! Присыпь тальком отпечатки пальцев Валенко. Я воззрился на него. - Господи! Это еще зачем? - Это будет более профессионально и загадочно. Делай, что я говорю, и дай мне картинку из журнала. Хорошо. Мы используем только нижнюю половину. На стол положи увеличительное стекло. А! Мамаша Мондор! Она все еще продолжала вязать. Он задал ей несколько вопросов, которые остались для меня загадкой, поскольку Вульф не собирался утруждать себя переводом, и передал ее мне. Третьим посетителем была Лизетта Пити. За ней последовали Кейч, Бланк, Росси, Мондор... Каждому из них Вульф задавал несколько вопросов. Зная малейшие оттенки его голоса, я отлично понимал, что все это проформа, чтобы в конце концов добраться до главного свидетеля, из которого он хочет что-то вытянуть. Затем вошла китаянка - жена Лоренца Кейна. Я понял, что сейчас и должно начаться самое главное. Вульф приказал мне взять мой блокнот, чего я не делал, расспрашивая других. После того, как были сняты отпечатки пальцев, и она вытерла их моим носовым платком, имевшим к этому времени довольно жалкий вид, Вульф откинулся на спинку стула и пробормотал: - Кстати, миссис Кейн, мистер Толман сказал мне, что за то время, что вы находились на улице, вы никого не видели, за исключением служителя. Вы спросили его, какая птица поет в деревьях, и он сказал вам, что это пересмешник. Вы никогда до сих пор не слышали пересмешника? Она удивленно ответила: - Нет. Они не водятся в Калифорнии. - Понятно. Итак, вы вышли на улицу до того, как началась дегустация соусов, и вернулись в гостиную вскоре после того, как из столовой вышел Вукчич. Это правильно? - Я вышла наружу прежде, чем они начали, но не знаю, кто находился в столовой, когда я вошла обратно. - Я знаю это. Мистер Вукчич. - Голос Вульфа звучал мягко и беспечно, но я знал, что это игра. - Кроме того, вы сказали мистеру Толману, что все время вашего отсутствия вы находились на улице. Это правильно? Она кивнула. - Да. - Когда после обеда вы покинули гостиную, вы не входили в вашу комнату, прежде чем выйти на улицу? - Нет, было не холодно, и мне не нужен был плед... - Очень хорошо. В то время, как вы были на улице, может быть, вы заходили в левое крыло коридора по дороге к маленькой террасе и этим путем ходили в свою комнату? - Нет. - Голос ее звучал холодно. - Я была все время на улице. - Значит, вы совсем не заходили в вашу комнату? - Нет. - Или куда-нибудь еще? - Я была на улице. Мой муж может сказать вам, что я люблю бродить вечерами на свежем воздухе. Лоб Вульфа сморщился. - И когда вы вошли в павильон, вы прошли прямо через главный вход в большую гостиную? - Да. Вы же там были. Я видела вас с моим мужем. - Совершенно верно. А теперь, миссис Кейн, я должен просить вас разрешить мое маленькое недоумение. Вам придется кое-что внимательно вспомнить. Учитывая все то, что вы сказали мне и что согласуется с заявлением, данным мистеру Толману, мне хотелось бы знать, которая из дверей прищемила вам палец? Она побледнела, и было видно, что она старается выглядеть независимой. Спустя несколько секунд с каменным лицом она ответила: - О, вы имеете в виду мой палец? - она бросила взгляд на свою руку. - Я попросила своего мужа поцеловать его... Вульф кивнул. - Я слышал это. Так какая же дверь прищемила его? Она успела подготовиться. - Это большая входная дверь. Вы знаете, как она трудно открывается, и когда я закрывала ее... Он резко прервал ее: - Нет, миссис Кейн. Этого не было. Привратник и коридорный были допрошены и дали свои показания. Они отлично помнят ваш уход и приход. Оба они утверждают, что привратник сам открывал и сам закрывал за вами дверь, так что вы даже пальцем не касались ее. Кстати, это в равной степени не может относиться к двери, ведущей в гостиную - я сам наблюдал за вашим возвращением. Она побледнела и сухо сказала: - Привратник врет, поскольку он был небрежен и сам прищемил мне палец. - Я не думаю этого. - Это я вам говорю. Он лжет. Она быстро вскочила на ноги. - Я должна поговорить со своим мужем. После этого она быстро пошла к выходу из комнаты. Вульф крикнул: - Арчи! Я вскочил и, бросившись, преградил ей дорогу. Ей пришлось остановиться, но взгляд, которым она меня наградила, был достаточно красноречив. Вульф сказал: - Вернитесь и садитесь на свое место. Мистер Гудвин может поднять вас одной рукой. Садитесь же, пожалуйста. - Я просто хотела сказать своему мужу... - Привратник может лгать. Но в данном случае он не сделал этого. Однако и нет необходимости затягивать это дело. Арчи! Дай мне фотоснимки отпечатков пальцев с двери в столовую. На это мог последовать только один ответ. Я вытащил из кармана журнальную репродукцию и вручил ему. Затем, отыскав среди бумаг отпечатки пальцев Лиа Кейн, Вульф взял увеличительное стекло и начал манипулировать. В течение некоторого времени он внимательно изучал отпечатки, то приближая стекло к бумаге, то отдаляя его. Все это выглядело весьма внушительно. Наконец, он с удовлетворением кивнул и обратился ко мне: - Три из них абсолютно идентичны, остальные не очень резки, но это не вызывает сомнения. Взгляни, Арчи! Я взял отпечатки и стекло и взглянул через него. Фотография в журнале была отличного качества. Сразу видно - не любительская работа. То, что сотворил я, выглядело значительно грубее. Я отдал все принадлежности Вульфу и сказал: - Безусловно, сэр. Это одни и те же отпечатки.. Каждый может видеть это. Вульф вежливо обратился к миссис Кейн: - Видите ли, мадам. Я должен кое-что объяснить вам. Конечно, все знают относительно отпечатков пальцев, но в последнее время появилось несколько новых методов. Мистер Гудвин является экспертом в этом деле. Он тщательно осмотрел дверь, ведущую из столовой на террасу, и обнаружил несколько отпечатков, которые местная полиция не смогла найти. Вот их фотографии. Сравнить их не составляет труда. Они нам дают бесспорные доказательства того, что именно этой дверью, ведущей с террасы в столовую, вы могли прищемить себе палец. Я подозревал это раньше. Все объяснения вы, естественно, дадите в полиции, куда я и передам эти доказательства. Кстати, я могу вам сказать, что вряд ли им там понравится, что вы не сказали первоначально всей правды мистеру Толману. Было бы более благоразумно правдиво ответить, что вы действительно открывали дверь столовой со стороны террасы. Она была похожа на деревянную статую, которую я где-то видел. Не помню где. Можно было поклясться, что ум ее лихорадочно работает в поиска выхода из создавшегося положения. Наконец она сказала: - Я не открывала дверь столовой. Вульф пожал плечами. - Можете рассказывать это в полиции после вашей лжи здесь нам, а все это записано мистером Гудвином, после показаний привратника, и, кроме того, при наличии этих отпечатков. Она подняла руки: - Дайте их мне. Мне хочется взглянуть на них самой. - Полиция, возможно, покажет их вам. Если сочтет это нужным. Простите меня, миссис Кейн но эти фотоснимки являются настолько важным свидетельством, что сейчас я не могу дать их вам. Лицо ее изменилось. После недолгого молчания она сказала: - Я действительно проходила вчера через коридор левого крыла. На маленькую террасу. Я прошла в комнату и прищемила палец дверью ванны. Когда обнаружилось, что мистер Ланцио убит, я испугалась и подумала, что лучше не упоминать, что я находилась внутри дома. Вульф кивнул головой и пробормотал: - Можете попробовать этот вариант, но не думаю, что получится. Вы, конечно, понимаете, что он не объясняет появления ваших отпечатков пальцев на двери, ведущей в столовую. Он резко повернулся ко мне и приказал: - Арчи, ступай в вестибюль и позвони в полицию - в главное здание отеля. После этого возвращайся. Я поднялся со своего места и собрался продолжать игру с помощью моего блокнота, но это не понадобилось. Она вздрогнула, протянула ко мне руку и закричала: - Мистер Вульф! Пожалуйста! Я не сделала ничего плохого. Не нужно полиции. - Ничего плохого, мадам! - загремел Вульф. - Вы лжете людям, проводящим расследование убийства, вы лжете мне и говорите, что не сделали ничего плохого. Арчи, ступай! - Нет! - она вскочила на ноги. - Говорю вам, что я ничего не делала! - Вы открывали дверь столовой за минуту или даже, может быть, за секунду до убийства Ланцио. Это вы убили его? - Нет! Я ничего не делала! Я не открывала двери столовой! - Ваша рука лежала на двери. Как вы можете это объяснить? Она стояла, не в силах оторвать от него умоляющих глаз. Я также стоял в ожидании, как бы готовый в любой момент ринуться и вызвать полицию. Потом она почти упала в кресло и тихо сказала: - Я должна все рассказать вам? - Или мне, или в полиции. - Но, если я расскажу вам... вы не расскажете ничего полиции? - Возможно, все будет зависеть... Во всяком случае, вы все равно раньше или позже скажете правду. Ее пальцы судорожно перебирали оборки красного платья. - Понимаете, я боюсь. Полиция не любит китайцев, а я китаянка. Но дело не в этом. Я боюсь человека, которого видела в столовой, потому что он, должно быть, убил мистера Ланцио. - Кто это был? - Я не знаю. Но если я скажу вам о нем, и он узнает, что я видела его и рассказала вам об этом... но все равно я расскажу. То, что я рассказала мистеру Толману, было правдой. Я действительно была все время на улице. Я люблю гулять по вечерам. Я бродила по лужайке среди деревьев, слышала этого пересмешника и дошла до фонтана. Затем я подумала, что было бы забавно посмотреть на людей, пробующих этот соус. Это занятие казалось мне достаточно глупым. Тогда я подошла к террасе и хотела посмотреть через нее. Но тень от деревьев была слишком густой, и ничего не было видно. Затем я услышала звук, будто что-то упало в столовой. Я не могла понять, что это такое, потому что все заглушали звуки радио из гостиной. Не могу сказать, сколько времени я так простояла, но вдруг раздался другой звук, и мне показалось, что это похоже на то, что какое-то блюдо бросили на пол. Это меня заинтересовало, и я решила приоткрыть щелочку в двери и заглянуть. Я подумала, что смогу сделать это бесшумно, потому что радио по-прежнему играло довольно громко. Я приоткрыла ее чуть-чуть. Этого было недостаточно, чтобы видеть весь стол, и я увидела только человека, стоящего в углу около ширмы, боком ко мне. Один палец он прижимал ко рту, как бы призывая кого-то к молчанию. После этого я увидела, на кого он глядит. Дверь, ведущая в подсобное помещение, была приоткрыта на несколько дюймов, и в ней виднелась голова негра, глядящего на человека около ширмы. Этот человек сделал движение, собираясь повернуться лицом ко мне, и я поторопилась прикрыть дверь, моя рука соскользнула, и дверь прищемила мне палец. Я подумала, что будет неприятно, если меня застигнут подглядывающей в столовую, поэтому я побежала обратно через кусты, подождала несколько минут и прошла через главный вход - и вы увидели меня, входящей в гостиную. Вульф повторил: - Так кто же был этот человек у ширмы? Она покачала головой. - Я не знаю. - Мисс Кейн, не нужно начинать все сначала. Вы видели лицо этого человека? - Только одну сторону. Этого достаточно только для того, чтобы определить, что это был негр. Вульф моргнул. Я моргнул дважды. Вульф переспросил: - Негр? Вы имеете в виду кого-то из обслуживающего персонала? - Да. В ливрее. Похож на официанта. - Это был один из официантов этого павильона? - Нет. Я уверена в этом. Он был чернее, чем они, и... Я уверена, что не отсюда. Он не был похож ни на одного из них. - Чернее, чем они и "что"? Что вы хотели сказать? - Это не мог быть один из официантов потому, что он вышел через наружную дверь и пошел прочь. Я сказала вам, что бежала обратно через кусты. Буквально через несколько секунд после того, как я отскочила от двери, он вышел наружу и пошел по тропинке к дороге. Конечно, я не могла видеть его отчетливо через кусты, но полагаю, что это был именно он. - Он бежал? - Нет, шел. Вульф нахмурился. - А тот, другой, глядящий через дверь из подсобного помещения - он был в ливрее или один из поваров? - Я не знаю. Дверь была только чуть-чуть приоткрыта, и я могла видеть одни глаза. Я не смогу узнать его. - Видели ли вы мистера Ланцио? - Нет. - Кого-нибудь еще? - Нет. Обо всем, что видела, я рассказала вам. Абсолютно все. Потом, позднее, когда мистер Серван сказал нам, что мистер Ланцио убит, я поняла, что тогда слышала, как упал мистер Ланцио, и видела человека, убившего его. Я знаю, что это должно быть так. Но я побоялась рассказать вам обо всем. Конечно, я была очень огорчена, когда они арестовали мистера Берина, потому что знала: он не виноват. Я собиралась подождать до тех пор, пока мы не вернемся в Сан-Франциско. После этого я бы рассказала все моему мужу и, если бы он сказал мне, что нужно признаться, я бы все подробно написала и переслала сюда. - А тем временем... - Вульф пожал плечами. - Говорили ли вы обо всем этом кому-нибудь? - Никому. - Тогда никому и не говорите... - Вульф опять удобно уселся в кресло. - Дело в том, миссис Кейн, что до сих пор вы действовали, повинуясь инстинкту самозащиты. Сейчас нужно действовать, исходя из логики. Просто благодаря случайности, что вы попросили своего мужа поцеловать вам палец, я это слышал, ваша тайна может считаться в безопасности, и вы, следовательно, тоже. Убийца мистера Ланцио, возможно, знал, что его видели через дверь, но не знал, кто. Дверь ведь была только слегка приоткрыта, а на улице было темно. Если он узнает, что это именно вы видели его в этот момент, поверьте, даже Сан-Франциско окажется для него не слишком далеко. Поэтому сейчас самое необходимое - не дать ему возможности даже строить догадки на эту тему. Никому и ничего не говорите, а тем временем... - А вы не скажете полиции? - Сейчас я вам ничего не буду обещать. Вы должны просто доверять мне. Кстати, я хотел вас спросить: не задавал ли вам кто-нибудь вопросов - исключая, конечно, полицию - об обстоятельствах вашей ночной прогулки? - Нет. - Вы вполне уверены? Даже самых безобидных вопросов? - Нет, я не помню. - Ее глаза сузились. - Конечно, мой муж... Ее прервал стук в дверь. Вульф кивнул мне, и я пошел открывать. Это был Луис Серван. Я пропустил его в комнату. Он сказал извиняющимся голосом: - Мне не хотелось беспокоить вас, но обед... уже пять минут девятого... - А! - Вульф с непостижимой для него быстротой оказался на ногах. - Благодарю вас, миссис Кейн. Арчи! Ты не проводишь миссис Кейн? Могу я сказать вам несколько слов, мистер Серван? Я буду краток, как только возможно. Глава 8 Обед, приготовленный под наблюдением старейшего из мастеров, как это было решено на второй день их встречи, происходящей один раз в пять лет, был обилен и разнообразен. Однако, обстановка за столом была не очень праздничной. К моему удивлению, Констанция Берин тоже была здесь, хотя не присоединилась ко мне. Она сидела на другой стороне стола между Луисом Серваном и забавным маленьким существом с большими и неряшливыми усами. Раньше я его не видел. Леон Бланк, сидевший справа от меня, сказал, что это был французский посол. Кроме него присутствовало еще несколько человек, специально приглашенных, и среди них мой друг Обелл, Раймонд Лигетт из отеля "Церковный двор", директор Канавинского курорта Клей Ашлей и Альберт Малфи. Черные глазки Малфи непрерывно скользили по столу, а когда он встречался со взглядом своего шефа, на его губах появлялась сладкая улыбка. Леон Бланк указал мне на него вилкой и сказал: - Видите этого парня, Малфи? Он хочет быть избранным завтра в члены Общества! Ха! Не имеет ни искусства, ни воображения! Просто Берин натренировал его, и все! Он презрительно взмахнул своим орудием и подцепил на него сочный кусок косули. Роковая женщина или, вернее, роковая вдова отсутствовала, но все остальные были здесь. Нервно вертел головой, готовый в любую минуту затеять ссору по любому поводу, Мондор, не обращавший ни на кого внимания. Вукчич мрачно ел с таким недовольным видом, как будто прошло только десять минут после завтрака. Вершиной вечера явилась речь Луиса Сервана, поданная вместе с кофе и ликером. Я приготовился внимательно слушать, но надежды мои не оправдались. Он заговорил по-французски. Бутылка успела опустеть почти на две трети, когда речь была окончена. Вероятно, она была хороша. Все слушатели поднялись со своих мест, собрались вокруг него, жали ему руку, а некоторые даже целовали. После этого все группами двинулись в большую гостиную. Я тоже повернул туда, когда меня остановил чей-то голос. - Простите меня, мистер Гудвин. Мистер Росси сказал мне ваше имя. Я видел вас... днем у мистера Вульфа... Это был Альберт Малфи. Он сделал несколько замечаний насчет обеда и выступления мистера Сервана, а потом сказал: - Насколько я понимаю, мистер Вульф изменил свое мнение. Он собирается вести расследование этого убийства. Я полагаю, это потому, что был арестован мистер Берин? - Не думаю. Это, очевидно, потому, что он здесь гость. - Несомненно. Конечно. - Маленькие глазки корсиканца буквально сверлили меня. - Мне нужно было бы кое-что сказать мистеру Вульфу. - Он же здесь, - я кивком головы показал на Вульфа, разговаривающего с тремя мастерами. - Идите и скажите ему. - Мне не хотелось бы прерывать его беседу. Он ведь почетный гость общества. - Голос Малфи звучал благоговейно. - Я только думал, что, может быть, я смог бы увидеть его утром? Это, может быть, и не так уж важно. Сегодня мы разговаривали с миссис Ланцио - мистер Лигетт и я-и я сказал ей об этом. - Вот как? - Я внимательно посмотрел на него. - Вы друг миссис Ланцио? - Какой там друг. У женщин такого типа друзей не бывает - одни рабы. Но я знаю ее. Я рассказал ей о Зелотте, и тогда она и мистер Лигетт подумали, что Вульф должен знать это. Это было перед арестом Берина, когда думали, что кто-то мог войти в столовую через террасу и убить Ланцио. И если мистер Вульф заинтересован, чтобы оправдать Берина, конечно, он должен знать. - Малфи улыбнулся. - Вы хмуритесь, мистер Гудвин? Вы думаете, что в моих интересах было бы не оправдывать Берина и почему я такой бескорыстный? Вообще говоря, я не бескорыстен. Самой большой моей мечтой было бы стать шефом в таком отеле, как "Церковный двор". Но ведь это Джером Берин вытащил меня из маленькой гостиницы маленького городка, вывел меня в свет и многому научил. Кроме того, я знаю его: он не мог убить Ланцио таким образом - в спину. Поэтому я и должен рассказать мистеру Вульфу все о Зелотте. Я размышлял, глядя на него. Пытался вспомнить, где я слышал это имя. Зелотта. Наконец все встало на место. Я сказал: - Ага! Вы говорите о том Зелотте, у которого Ланцио украл какой-то рецепт? Малфи безмерно удивился. - Вы знаете о Зелотте? - Немного. Так что вы хотите сказать о нем? - Зелотта в Нью-Йорке. - У него там неплохая компания, - ухмыльнулся я. - Нью-Йорк полон людей, которые не убивали Ланцио. Вот если бы он оказался в Канавине, тогда другое дело. - Но может быть, он и здесь. - Он не может быть одновременно в двух местах. - Но, может быть, он приехал сюда. Я не знаю, какие у вас сведения о Зелотте, но он ненавидел Ланцио более чем... - Малфи пожал плечами. - Он ненавидел его смертельно. Берин часто говорил мне об этом. Около месяца назад Зелотта возвратился в Нью-Йорк. Он пришел и попросил у меня работу. Я не дал ему работы, потому что он уже был ни на что не похож. Выпивка окончательно погубила его. Кроме того, я помнил, что, может быть, он хочет устроиться в "Церковном дворе" для того, чтобы иметь возможность добраться до Ланцио. Потом я слышал, что Вукчич устроил его на работу в один ресторан, но он исчез через неделю. Он опять пожал плечами. - Это все. Я рассказал об этом миссис Ланцио и мистеру Лигетту, и они сказали, что я должен передать это мистеру Вульфу. - Ну что ж, много обязан. Я все расскажу Вульфу. Вы все еще хотите встретиться с ним утром? Он ответил утвердительно. В этот момент я заметил, что Вульф поманил меня, и я направился к нему. Он объявил, что пора уходить. Я вышел в холл, забрал наши шляпы и, позевывая, ждал, пока Вульф со всеми распрощается. Когда мы двинулись, он вдруг остановил меня: - Кстати, Арчи. Дай этим людям каждому по доллару. Это премия за хорошую память. Я оделил обоих зеленожакетчиков деньгами и мы вышли во двор. В наших апартаментах зевота совсем одолела меня. - Может быть, это и забавно, но, если я ложусь около четырех часов утра, то почему-то не высыпаюсь... Я замолчал, потому что заметил нечто совершенно необычайное. Он даже не собирался расстегивать свой жилет. Вместо этого он вместился в кресло с таким видом, будто собирался сидеть в нем всю ночь. - Не собираетесь ли вы насиловать свой мозг до глубокой ночи? Разве мы мало сделали на сегодняшний вечер? - Нет, - сказал он угрюмо. - Но придется сделать еще кое-что. Я договорился с Серваном, что он пригласит всех поваров и официантов "Парадиза" сюда, как только они освободятся. Они будут здесь примерно через четверть часа. - И все эти черномазые заявятся сюда? Их ведь не менее дюжины! - Если под черномазыми ты подразумеваешь людей с черной кожей, то да. Я встал. - Слушайте, босс. Поверьте мне, вы только теряете время. Эти черномазые не помогут вам. Если у них было что сказать они рассказали бы это шерифу, когда он допрашивал их. Самое лучшее - дождаться шерифа и Толмана, передать им рассказ миссис Кейн, и пусть они действуют. Вульф усмехнулся: - Они появятся в восемь часов. Услышат эту историю и не поверят ни единому слову. Хотя бы потому, что она китаянка. А кроме того, если даже поверят, то все равно не освободят Берина от подозрения, поскольку эта история не объясняет сделанных им ошибок при дегустации. После этого они примутся за негров. Бог знает, как они будут действовать, но вряд ли они кончат воевать с неграми до полуночи четверга, когда наш поезд двинется по направлению к Нью-Йорку. Да и кроме того, они могут все равно ничего не вскрыть. - Кстати, может быть, они умнее нас. Можете ли вы мне сказать: как вы узнали, что она прищемила палец дверью в столовой? - Я и не знал этого. Я знал только, что она заявила Толману, что все время находилась на улице. Кроме того, я знал, что она прищемила палец. Когда же она заявила, что прищемила его входной дверью, я знал, что это неправда. А поскольку она что-то скрывает, значит это что-то является важным. После этого я и пустил в ход доказательства, которые мы сфабриковали. - Которые я сфабриковал. - Я уселся. - Рано или поздно вы доблефуетесь. Какая же, ради всего святого, была причина у этого черномазого убивать Ланцио? - Возможно, его наняли. - Вульф поморщился. - К сожалению, в этом случае дело усложняется. - Ну, для вас это не так страшно, - я махнул рукой. - Очень скоро они будут здесь. Я выстрою их перед вами в ряд. Вы произнесете перед ними маленькую речь о гражданских правах и о том, как нехорошо брать у посторонних, находясь на государственной службе. После этого вы спросите, кто заколол Ланцио. Кто-то поднимет руку, и вам остается только спросить, кто дал ему деньги и сколько... - Может быть, так и будет, - он усмехнулся. - Ты знаешь, я достаточно терпелив, но на сегодня хватит. Давай, приведи их сюда. Я двинулся в вестибюль и открыл дверь. Однако вместо ожидаемых африканцев я обнаружил там Дину Ланцио. Она бросила на меня томный взгляд и сказала: - Я очень сожалею, что беспокою вас так поздно, но, может быть, я могу видеть мистера Вульфа? Я попросил ее подождать и вернулся в комнату. - Миссис Ланцио желает видеть вас. Вульф скривился. - Что за надоедливая женщина! Введи ее. Глава 9 Я сидел, ждал и слушал. Вульф медленно и методично поглаживал свои щеки и подбородок. Это служило верным признаком того, что он раздражен, но внимателен. Дина Ланцио уселась в кресло перед ним, так что глаза ее были в тени. - Я относительно Марко, - сказала она. - Ну, и что вы хотите сказать относительно Марко? . - Вы так грубы, - она слегка улыбнулась. - Вы знаете, что мы, женщины, не ходим прямой дорогой, а предпочитаем извилистые пути. Хотелось бы мне знать, какого вы представления о женщинах, подобных мне. - Не могу сказать вам ничего определенного. Вы что, особый род женщины? Она кивнула. - Думаю, что так. - Она слегка пошевелилась. - Это делает мою жизнь более живой, но не всегда удобной. А в конце... Я не знаю, что будет в конце. Но сейчас я беспокоюсь о Марко, потому что вы подозреваете его в убийстве моего мужа. Вульф даже отнял руку от подбородка. - Чепуха! - Нет, нет. Он так думает. - Почему? Это вы ему так сказали? - Нет. И я обижена. - Она замолчала, потом наклонилась вперед, склонив голову на сторону. - Мистер Вульф, почему вы так грубы со мной? Что вы имеете против меня? Вчера, когда я рассказала вам о разговоре с Филиппом относительно мышьяка... и теперь, когда я говорю о Марко... Она откинулась назад. - Марко сказал мне однажды, когда-то давно, что вы не любите женщин. Вульф покачал головой. - Опять могу сказать, что вы говорите чепуху. Не люблю женщин? Женщины так же, как и мужчины, достаточно разнообразны и отрицать это бессмысленно. Но Марко Вукчич мой друг. Вы были его женой, и вы бросили его. Я не люблю вас. - Это было так давно, - она всплеснула руками. Затем повела плечами. - А между прочим, теперь я здесь от имени Марко. - Вы имеете в виду, что это он послал вас? - Нет. Я пришла сама. Известно, что вы собираетесь доказать невиновность Берина в убийстве моего мужа. Как вы можете это сделать, не обвинив Марко? Берин сказал, что Филипп был живой в столовой, когда он ушел. Марко сказал, что его не было, когда он входил. Если это не Берин, значит, Марко. А потом, вы спросили Марко сегодня, он ли пригласил меня танцевать и он ли включил радио. Может быть только одна причина, почему вы спрашивали его об этом - вы подозреваете, что он включил радио, чтобы заглушить шум, который мог донестись из столовой, когда он... если там что-нибудь случится. - Значит, это Марко сказал вам, что я спрашивал его про радио? - Да. - Она улыбнулась. - Он подумал, что я должна это знать. Видите ли, он умеет прощать то, чего вы не прощаете. Мой отдых был прерван стуком в дверь. Я вышел в вестибюль, прикрыв за собой дверь комнаты Вульфа. Зрелище, представшее перед моими глазами в холле, было великолепным. Похоже, что здесь собралась половина Гарлема. Я предложил им всем войти и провел в мою комнату. - Придется вам подождать здесь, мои мальчики. У мистера Вульфа посетитель. Рассаживайтесь куда-нибудь. Садитесь на постель. Это моя, хотя мне редко приходится ею пользоваться. Я оставил их там и вернулся обратно, чтобы посмотреть, как Вульф расправляется с женщиной, которую не любит. Когда я вошел и уселся, они даже не взглянули на меня. Она говорила. - ...Но я не знаю ничего, кроме того, что уже рассказала вам вчера. Конечно, я знаю, что есть и другие возможности, кроме Берина и Марко. Как вы говорили, кто-то мог войти в столовую через террасу. - Что ж, это возможно. Но подождите немного, миссис Ланцио. Вы хотите сказать, что, когда Марко рассказал вам о моем вопросе относительно радио, вы испугались, что я с подозрением думаю, что будто бы он включил радио, чтобы облегчить себе возможность убить вашего мужа? - Конечно... - Она заколебалась. - Не совсем так. Марко не испугался. Но, во всяком случае, он рассказал мне об этом. Очевидно, это было у него на уме. Тогда и я пошла сюда, чтобы узнать, подозреваете ли вы его или нет. - Значит, вы пришли, чтобы защитить его? Или, может быть, увериться, что я не сделал каких-либо других выводов из ответов относительно радио? - Нет. - Она улыбнулась. - Вы не должны сердиться на меня, мистер Вульф. Почему я должна интересоваться другими выводами? Вульф недоверчиво покачал головой. - Может быть, может быть, мадам. Но простите меня - в другой раз я с удовольствием побеседовал бы с вами еще, но сейчас уже полночь, а в соседней комнате меня ждут люди, также имеющие что сказать. Разрешите мне закончить. Проясним, так сказать, обстановку. Во-первых, я ничего не имею против женщин вообще. Я знаю Марко Вукчича и до, и после вашей женитьбы. Я видел, как он переменился. Вот почему я не могу одобрить ваш внезапный и повышенный интерес к его судьбе. Очень непорядочно приучать человека к наркотикам, но еще чудовищнее, сделав это, внезапно лишить его возможности принимать их и дальше. А наркотическое влияние исходит из каждого вашего жеста, ваших губ и ваших глаз, ваших движений. Я вижу вас насквозь - вы увидели Марко и захотели приобщить его к своей коллекции. Вы обволокли его своими миазмами, вы добились, что он мог дышать только атмосферой вашего присутствия - а затем, повинуясь капризу, без каких-либо оснований бросили его. Она только захлопала ресницами. - Но я уже сказала вам, что у меня не совсем обычная натура. - Еще раз простите, но я не закончил. Да, я ошибся, когда сказал - каприз. Это был просто холодный расчет. Вы пришли к Ланцио, человеку вдвое старше вас, потому, что он был на подъеме, не духовном, а материальном. Один дьявол знает, почему вы не нашли в это время человека более обеспеченного и стоящего неизмеримо выше Ланцио. Нью-Йорк представляет для этого обширное поле деятельности. Он пожал плечами. - Я подозреваю, что дело в уровне интеллигентности. На большее вы были просто не способны. Вы это чувствовали инстинктивно. Вы как лунатик. Даже не видя, он инстинктивно выбирает безопасный путь там, где зрячий и здравомыслящий человек сломает себе шею. Он сел поудобнее и сцепил пальцы на животе. - Я не подозреваю Марко в убийстве вашего мужа, хотя и не отрицаю, что он имел для этого все возможности. Я еще не изучил до конца все выводы, которые можно сделать из разговора относительно радио. Что вы еще хотите сказать? - Все, что вы сказали... - Ее руки поднялись и опять упали на подлокотники кресла. - Я не могу... это все Марко сказал вам обо мне? - Марко не упоминал ваше имя в течение последних пяти лет. Что вы еще хотите знать? Она явно была взволнована: ее грудь высоко поднималась от прерывистого дыхания. - Может быть, этого не следует делать, поскольку я лунатик. Но я хочу спросить вас - рассказал ли вам Малфи относительно Зелотты? - Нет. Кто это? Я вмешался в разговор: - Он говорил об этом мне. Глаза Вульфа повернулись в мою сторону, и я продолжал. - У меня еще не было случая доложить вам об этом. Малфи сказал мне в гостиной после обеда, что Ланцио когда-то давно украл что-то у парня по имени Зелотта. И Зелотта поклялся убить его. Около месяца назад он появился в Нью-Йорке и пришел к Малфи просить работы. Малфи отказал ему, а Вукчич устроил его в какой-то ресторан. Зелотта проработал там около недели, а потом исчез. Малфи сказал, что поведал эту историю мистеру Лигетту и миссис Ланцио, и они решили, что он должен рассказать ее вам. - Благодарю. Что-нибудь еще, мадам? Она продолжала сидеть молча, глядя на него. Ее веки были опущены, и я не мог видеть выражения ее глаз. Затем, не говоря ни слова, она встала, подошла к Вульфу и также молча положила свои руки ему на плечи, даже слегка потрепав их. Он попытался двинуть своей толстой шеей, но она уже отошла с улыбкой в уголках рта. После этого она пожелала Вульфу спокойной ночи. Это прозвучало ни сладко, ни кисло. Просто "спокойной ночи" - и направилась к двери. Я вышел, чтобы проводить ее. Возвратившись, я ухмыльнулся Вульфу. - Ну, как вы себя чувствуете? На вас не действуют ее миазмы? Так вот, что касается Зелотты. Я хотел рассказать вам об этом, но она прервала меня. Вы заметили, что Малфи утверждает, будто она сказала ему, чтобы он довел до вашего сведения эту историю. Это означает, что Малфи и Лигетт были с ней днем, вероятно, чтобы утешить ее. Вульф кивнул. - Но, как ты видишь, она осталась безутешной. Ну, приведи сюда этих людей. Глава 10 Было очень похоже, что и в эту ночь мне не придется спать. Картина была следующей: Лиз Кейн видела мельком зеленый жакет, стоящий у ширмы с пальцем около рта, но не может узнать этого человека. Не может она опознать и другую физиономию, подглядывавшую через щелку в двери, ведущей в подсобное помещение. Таковы факты. Все эти люди уже сказали шерифу, что ничего не видели и не слышали. Главная проблема, которая досталась на мою долю - это разместить их. Кое-кому пришлось сесть на пол. Вульф добродушно извинился перед ними. Затем он пожелал узнать их имена. На это ушло около десяти минут. Я подумал, что приготовления уже закончились, но это была ошибка. Он спросил, не хотят ли они чего-нибудь выпить. В ответ послышалось бормотание, что они ничего не хотят. Он сказал, что это чепуха, что, возможно, им придется за разговорами провести долгое время. В ответ на это уже раздалось совсем невнятное бормотание. Все закончилось тем, что нам пришлось опять обращаться к услугам телефона и заказать пиво, эль, портер, стаканы, лимоны, лед и тому подобное. Все это означало, что Вульф действительно чего-то ожидал от этого визита. Когда я возвратился в комнату, он разговаривал с маленьким толстяком без ливреи. - Я рад, что могу принести вам мои поздравления, мистер Крабтри. Мистер Серван сказал мне, что это вы готовили кролика для сегодняшнего обеда. Шеф может гордиться вами. Я заметил, что даже Мондор взял кусок жаркого. В Европе кролика так не готовят. Толстяк сдержанно поблагодарил. Вообще, все они держались сдержанно и подозрительно. Большинство с откровенным любопытством рассматривали Вульфа. Он оглядел всех собравшихся и произнес маленькую речь: - Знаете, джентльмены, у меня очень мало опыта общения с людьми, имеющими черную кожу. Может быть, это звучит немного нетактично, но, к сожалению, это так. Возможно, это происходит вследствие того, что в этой части страны существует определенный антагонизм в отношениях между белыми и черными. Это, несомненно, правда, хотя я лично привык людей делить не по цвету, а по другим, более существенным признакам. Люди вообще очень различны. Вы сами это знаете. Возьмем, например, мистера Ашлея и мистера Сервана. Я убежден, что каждый из вас по-разному относится к этим людям, и то, что вы, например, расскажете мистеру Сервану, никогда не придет вам в голову рассказывать мистеру Ашлею. Правда, я не совсем был точен, когда сказал, что имею мало опыта в отношении с черными людьми. Я имел в виду черных американцев. Много лет назад я работал в Египте, Алжире, но, конечно, это не имеет ничего общего с настоящим положением. Вы все американцы и, может быть, даже более американцы, чем я сам, поскольку я родился не здесь. Это ваша родина. Это вы и ваши братья, белые и черные, разрешили мне приехать сюда и жить здесь, и я надеюсь, что вы позволите мне сказать, что я весьма благодарен вам за это. В ответ на эти сентенции опять раздалось неопределенное бурчание. А Вульф продолжал: - Я попросил мистера Сервана собрать вас здесь, чтобы задать вам несколько вопросов и попытаться кое-что выяснить. Буду откровенен с вами - если бы я думал, что смогу получить необходимые сведения, запугивая вас и угрожая вам, я бы не колебался ни мгновения. Но я убежден, что это не так. Белые американцы мне говорили, что единственная возможность добиться чего-либо от цветного - это угроза и сила. Я сразу засомневался в справедливости этого утверждения. А кроме того, если бы это даже было правдой, то не в данном случае. Я знаю, что никакие угрозы не приведут нас к желанному результату. Вульф поднял руки и протянул их ладони вперед, как бы показывая, что у него нет оружия. - Мне необходимы некоторые сведения, можете ли вы мне их дать? Кто-то фыркнул от смеха, другие оглянулись на него. Толстяк, с которым Вульф разговаривал относительно кролика, поглядел на всех, как сержант оглядывает новобранцев. Я заметил, что единственным, кто сидел спокойно, был молодой мускулистый парень с большим носом в зеленом жакете, которого я приметил еще в павильоне, потому что он никогда не открывал рта. Старший офицер с оттопыренными ушами сказал тихим и спокойным голосом: - Вы только спрашивайте нас, а мы все расскажем. Мы сделаем все, что сказал мистер Серван. Вульф кивнул ему. - Я допускаю, что это обычный путь, мистер Моултон. И простейший. Однако, боюсь, что мы столкнемся с трудностями. Хриплый голос произнес снова: - Вы только спрашивайте нас, сэр. Вульф посмотрел в его сторону и продолжал: - Я надеюсь, что мы сможем их преодолеть. Что касается самих трудностей... Арчи, там, наверное уже все прибыло. Может быть, кто-нибудь из вас поможет мистеру Гудвину? Это заняло еще десяток минут, а может быть, и больше. Вульф потребовал пива, я же не забыл включить в заказ для себя молоко. Мускулистый парень с большим носом, чье имя было Пауль Випл, налил себе имбирного эля, остальные предпочли кое-что покрепче. Разместив выпивку и поставив стаканы рядом с собой на полу, они немного пошумели, но когда Вульф отставил пустой стакан и раскрыл рот, наступила мертвая тишина. - Что касается трудностей, то, может быть, лучше сразу же иллюстрировать их. Вы знаете, конечно, что мы собрались здесь по поводу убийства мистера Ланцио. Я знаю, что вы все сказали шерифу на официальном допросе, что ничего не знаете по этому поводу. Но я хочу уточнить у вас некоторые детали и, может быть, отдельные обстоятельства, ускользнувшие от вас и поэтому не сообщенные шерифу. Начнем с вас, мистер Моултон. Вы находились в кухне в среду вечером? - Да, сэр, весь вечер. У нас было много возни с этими соусами. - Я знаю. Помогали ли вы накрывать стол для дегустации? - Да, сэр. - Старший официант был учтив и услужлив. - Мы трое помогали мистеру Ланцио. Я лично устанавливал блюда на поднос. После этого он обратился ко мне только один раз, попросив льда для воды. За исключением этого, все остальное время он находился в кухне. - В кухне или в подсобном помещении? - В кухне. В подсобном помещении делать было нечего. Некоторые повара делали соусы, бои помогали им и мыли посуду. Вульф неторопясь открыл еще одну бутылку пива, наполнил стакан и коротко спросил: - Итак, вы не видели и не слышали ничего, что касалось убийства? - Нет, сэр. - Вы последним видели Ланцио, когда входили, чтобы принести лед? - Да, сэр. - Насколько я помню, на столе было два ножа для жаркого. Один из нержавеющей стали с серебряной ручкой и другой кухонный. Оба они лежали на столе, когда вы входили в столовую? Зеленый жакет секунду колебался. - Да, сэр. По-моему, оба. Я оглядел весь стол, чтобы убедиться, все ли в порядке, потому что чувствовал особую ответственность в этот вечер, и заметил бы, если бы один нож исчез. Я даже поглядел на марки под блюдами. - Вы имеете в виду карточки с номерами? - Нет, сэр. Я имею в виду марки. Мы нумеровали блюда мелом, чтобы не перепутать их при выносе из кухни. - Я не видел этих марок. - Да, сэр. Вы не могли их видеть, потому что номера были маленькие, находились ниже ободка тарелок и были от вас на противоположной стороне. Когда я расставлял карточки с номерами, я повернул блюда так, чтобы номерки на них были направлены в сторону мистера Ланцио. - И эти меловые марки были в том же порядке, когда вы приносили лед? - Да, сэр. - Кто-нибудь занимался дегустацией, когда вы входили в столовую? - Да, сэр. Мистер Кейч. - Мистер Ланцио в это время был жив? - Да, сэр. Вполне жив. Он накричал на меня за то, что я принес слишком много льда. Он сказал, что это заморозит целую комнату. - Не говоря уже о желудке. Ну, ладно. Когда вы были там, вы случайно не заглянули за эти ширмы? - Нет, сэр. Мы составили ширмы к задней стенке, когда освобождали место для стола после обеда. - И еще. Вы не входили в столовую еще раз до тех пор, пока не было обнаружено тело мистера Ланцио? - Нет, сэр. - И не заглядывали в столовую? - Нет, сэр. Вульф нахмурился, повертел в пальцах стакан с пивом, поднес ко рту и отхлебнул. Старший официант переступил с ноги на ногу, и я заметил, что его глаза не отрываются от лица Вульфа. Вульф поставил стакан обратно. - Благодарю вас, мистер Моултон. Он перевел глаза на человека, сидевшего слева от Моултона. - Теперь мистер Грант. Вы повар? - Да, сэр. Его голос звучал хрипло, он откашлялся и повторил. - Да, сэр. Вообще я работаю в отеле с дичью, здесь я помогал Крабби. Всех лучших из нас мистер Серван направил сюда. - Кто это Крабби? - Он имел ввиду меня. Это был толстяк с видом сержанта. - А! Значит, это вы помогали готовить кролика? - Да, сэр. Крабби только руководил работой, а я делал всю работу. - Вот как? Примите также мои поздравления. В среду вечером вы тоже были на кухне? - Да, конечно. Я не покидал кухню и оставался там все время. - Значит, вы не выходили ни в столовую, ни в подсобное помещение? - Нет, сэр. Я уже сказал, что не покидал кухню. - Совершенно справедливо. Прошу не обижаться, я просто хочу быть уверенным во всем до конца. Взгляд Вульфа скользнул дальше. - Мистер Випл. Я помню вас - вы отличный официант. Вы умудрялись буквально предугадывать все мои желания во время обеда. Вы кажетесь таким молодым и в то же время достаточно опытным. Сколько же вам лет? Мускулистый паренье большим носом взглянул прямо в глаза Вульфу и проговорил: - Двадцать один. Моултон, старший официант, взглянул на него и проговорил: - Скажи: сэр. Затем, повернувшись к Вульфу, добавил: - Пауль учится в колледже. - Отлично, - Вульф поднял палец. - Если вы протестуете против такого обращения, можете обходиться без него. Учтивость по принуждению хуже, чем ее отсутствие. Что вы изучаете в колледже? - Я интересуюсь антропологией. - Понятно. Я в свое время встречал Фрица Боаса, а также просматривал его книги по антропологии, которые он мне регулярно подносил со своими автографами. Поскольку, мне помнится, вы присутствовали в павильоне в среду вечером... - Да, сэр. Я помогал в столовой во время обеда, убирал и подготавливал комнату для демонстрации соусов. - После того, как вы закончили свою работу в столовой, вы пошли на кухню? - Да, сэр. - И покинули ее... - Я был там, пока мы не услышали о том, что случилось. - Вы были на кухне все время? - Да, сэр. - Благодарю вас. - Вульф посмотрел на следующего. - Мистер Деггет... Так он продолжал дальше и получал в ответ одно и тоже. Я закончил свой стакан молока, откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Голоса - вопросы и ответы - монотонно звучали у меня в ушах. Вопросы и ответы и снова вопросы и снова ответы. Он не пропускал никого и внимательно вникал во все детали. Он даже выяснил, что от Брауна ушла жена, оставив ему трех маленьких детей. По временам я открывал глаза, чтобы определить, много ли еще осталось, потом снова закрывал их. Мои часы показывали без четверти два, когда через открытое окно я услышал голос петуха. Наконец прозвучало мое имя. - Арчи! Пива, пожалуйста. После того, как он осушил стакан, он откинулся на спинку и медленно обвел глазами всю банду. Он сказал новым, каким-то иным голосом: - Джентльмены! Я сказал, что должен проиллюстрировать трудности, о которых говорил вначале. Они перед вами. Было предложено, чтобы я спрашивал о тех сведениях, которые мне необходимы. Я это сделал. Вы все слышали, что было сказано. Хотел бы я знать, кто тот один из вас, кто сказал мне явную и преднамеренную ложь. Наступило настороженное молчание. Вульф разрешил себе пятисекундную паузу и продолжал: - Несомненно, все вы знаете, что в среду вечером, во время дегустации, между тем моментом, когда мистер Берин покинул столовую, и до того, как мистер Вукчич вошел в нее, образовалась пауза продолжительностью восемь-десять минут. Как вы также знаете, мистер Берин утверждает, что он оставил мистера Ланцио живым и невредимым, а когда туда вошел мистер Вукчич, его уже там не оказалось. Естественно, что мистер Вукчич не заглядывал за ширму. Так вот именно во время этого десятиминутного интервала кое-кто приоткрыл дверь, ведущую с террасы в столовую, и увидел двух цветных людей. Один из них, одетый в ливрею, стоял рядом с ширмой, прижав палец ко рту, а другой смотрел на него из двери, ведущей в подсобное помещение, приоткрыв последнюю на несколько дюймов. Я не представляю, что это был за человек около ширмы. Но другой, глядящий на него из подсобного помещения, был один из вас, сидящих передо мною. Тот самый, кто солгал мне. После недолгого молчания Крабби пробормотал: - Мы все очень сожалеем, что одного из нас вы считаете лжецом. У вас просто неверная информация. - Нет. В этом отношении я должен разочаровать вас. Сведения совершенно точные. Вступил Моултон: - Могу я спросить вас, кто это заглядывал в столовую и видел все это? - Нет. Я сказал вам, что это видели, и я знаю, кто это видел. - Взгляд Вульфа медленно прошелся по ряду смотрящих на него черных лиц. - Не рекомендую рассчитывать на опровержение моих данных. Они исходят от очевидца. Иначе как, например, я мог знать такие подробности, что он стоял, прижав палец к губам? Нет, джентльмены, ситуация очень проста. Я знаю, что по крайней мере один из вас лжет. И он знает, что я это знаю. Хотелось бы мне знать, не сможем ли мы разрешить эту простую задачу такими же простыми средствами? Давайте попытаемся. Мистер Моултон, это не вы смотрели через дверь, ведущую из столовой в подсобное помещение, и видели человека около ширмы? Старший официант медленно покачал головой: - Нет, сэр. - Мистер Грант, это были не вы? - Нет, сэр. - Мистер Випл, может быть, это были вы? - Нет, сэр. Он обратился к каждому с одним и тем же вопросом и получил четырнадцать одинаковых отрицательных ответов. Когда он закончил круг, то опять откинулся на спинку и устроился поудобнее. После этого он подвел итог: - Я уже говорил вам, что не собираюсь прибегать к угрозам, и действительно не буду этого делать. Но дело в том, что ваше упорное отрицание превращает простую ситуацию в значительно более сложную. Сейчас я объясню вам. Во-первых, предположим, что вы будете упорствовать и отрицать. В этом случае я могу сделать только одну вещь - сообщить все властям, представить им свидетеля, который заглядывал в столовую, и передать это дело в официальные руки. Я не хочу знать, что они будут делать с вами и как долго все это продлится. Возможно, вы это знаете даже лучше меня. Вульф опять внимательно осмотрел всех присутствующих. - Теперь представим, что вы все-таки отважитесь сказать правду. Что же произойдет? Безусловно, вы все равно рано или поздно предстанете перед властями, но совершенно при других обстоятельствах. Я говорю теперь для одного из вас, вы знаете, для кого. Я не знаю. Мне представляется, что вряд ли кому-то повредит, если я скажу мистеру Толману и шерифу, что вы и ваши коллеги пришли ко мне по моей просьбе и добровольно все сообщили о том, что видели в столовой. Конечно, им вряд ли понравится, что вы скрыли такой важный факт при первом допросе. Но я думаю, что смогу убедить их быть снисходительными. Я умею это делать. - Теперь, - Вульф опять оглянулся по сторонам, - наступает самая трудная часть. Лично я понимаю, почему вы так упорно настаиваете на своем отрицании. Вы видели человека вашей расы, стоящего около ширмы, и через несколько минут, когда вам сообщили, что случилось, вы знали, что этот человек убил Ланцио. Или, по крайней мере, может уверенно подозреваться в этом. Вы не только заметили, что убийца черный, но вы, возможно, и узнали его. Поскольку он был одет в ливрею Канавинского курорта, значит, он служит где-то здесь. Возникает другое осложнение. Если этот человек близок к вам и занимает определенное место в вашем сердце, я разрешаю вам стоять на своем, несмотря на мои угрозы и доказательства шерифа. В этом случае, конечно, все вы будете поставлены, мягко говоря, в некомфортабельные условия, но ведь это не имеет значения, не так ли? Но если он персонально не близок вам, и вы отказываетесь разоблачить его только потому, что он вашего цвета, что он "ваш парень", говоря более точно, то разрешите мне сделать следующее замечание. Во-первых, что касается "своего парня". Это чепуха. Еще столетие назад стало ясно, что человек не в силах защититься от убийства, поскольку в то время было исключительно легко убить человека. Тогда люди согласились защищать друг друга. Но если я защищаю вас, то и вы должны защищать меня, нравится вам это или нет. Если же вы не выполняете это условие, то вы выпадаете из этого соглашения. Этот убийца был черным. Вы тоже негры. Я допускаю, что положение щекотливое. Соглашения в человеческом обществе заключаются не только в защите от убийства, но и в тысяче других вещей. И, к сожалению, правда, что в Америке - не говоря уже о других континентах - белые исключили черных из некоторых позиций подобных соглашений. Это плохо. Это прискорбно, и я не порицаю черных людей за то, что они негодуют по этому поводу. Но сейчас вы стоите перед лицом фактов, а не теории, и сами решаете, как вам лучше поступить. Я говорю вам, тому, кто видел человека, стоящего у ширмы. Если вы его в данный момент защищаете только из чувства солидарности, поверьте мне, вы оказываете плохую услугу своей расе. Если в вопросе об убийстве на ваши действия влияет только цвет кожи человека, который покушается... - Вы ошибаетесь! Это восклицание вырвалось изо рта мускулистого парня, учащегося колледжа. Вульф сказал: - Я думаю, что могу доказать свою позицию, мистер Випл. Если... - Я не имею в виду позицию. У вас своя логика. Я имею в виду один из упомянутых вами фактов. Вульф поднял брови. - Какой же? - Цвет кожи убийцы, - учащийся колледжа смотрел ему прямо в глаза. - Это был не черный человек. Я видел его. Это был белый. Глава 11 Вульф мягко сказал: - Вы видели человека у ширмы, мистер Випл? - Да. Это я приоткрыл дверь и заглянул в столовую. - И он был белый, вы говорите? - Нет, - взгляд Випла был тверд. - Я не сказал, что он был белый. Я сказал, что это был белый человек. Когда я увидел его, он был черный, потому что он выкрасился. - Откуда вы это знаете? - Потому что я видел его. Неужели вы думаете, что я могу ошибиться в таких элементарных вещах? Я сам черный. Как вы уже сказали, он стоял, прижав палец к губам, и его руки были другого цвета. Для этого даже не обязательно быть негром, чтобы видеть. На нем были надеты тонкие черные перчатки. - Почему вы пошли в подсобное помещение и зачем заглядывали через дверь? - Я услышал шум в столовой. Гранту понадобилась чистая сковородка. Они хранятся в шкафу, в подсобном помещении. Я пошел туда и в это время услышал шум. Я приоткрыл дверь, чтобы посмотреть, что там произошло. - Вы входили в столовую. - Нет. - Но если вы убеждены, что убийца не был цветным, почему вы сразу же не сказали правду? - Потому что я не хотел вмешиваться в дела противоположной расы. Если бы это был цветной, я бы все рассказал. Цветные не любят людей, позорящих расу, оставляя эту привилегию белым. - Вы скрыли этот факт только потому, что предполагали беспокойства для себя? - И при том весьма большие. Вы северянин... - Кстати, ведь вы антрополог. Вы полностью уверены в том, что это был белый человек? Випл на секунду задумался и сказал: - Если покрасить кожу жженой пробкой, то это будет похоже на естественную окраску кожи мулата, хотя будет несколько темнее, а что касается перчаток, то это было совершенно ясно. Впрочем, относительно жженой пробки или чего-либо подобного, тоже уверен. - Выглядит правдоподобно. Что он делал, когда вы увидели его? - Стоял у ширмы. - Он был одет в форму Канавинского курорта? - Да. - Что вы скажете о его волосах? - На нем была форменная шапочка, и я не видел его волос. - Опишите его - рост, вес... - Он был среднего роста. Я полагаю, пять футов и восемь или девять дюймов, вес сто пятьдесят пять - сто шестьдесят фунтов. Я не разглядел его хорошо. Я увидел, что он покрашен, и, когда он приложил палец к губам, решил, что это кто-нибудь из гостей собирается организовать какую-то шутку. Потом я предположил, что шум, который привлек мое внимание, возможно, произошел от того, что он опрокинул ширму или еще что-нибудь. Я приоткрыл дверь и ушел. В этот момент он начал поворачиваться. - По направлению к столу? - По направлению к двери на террасу. Вульф скривил губы, затем открыл их. - Вы подумали, что это гость, подготавливающий шутку. Попытались ли вы догадаться, который из гостей это мог быть? - Я не знаю. - Вы не так поняли. Я просто прошу охарактеризовать его. Например, длинноногий или круглоголовый? - Вы просили меня назвать его. Но я не могу назвать имени этого человека. Я не смогу узнать его. Лицо его было выкрашено, шапочка низко надвинута на лоб. Мне кажется, что глаза у него светлого цвета. Его лицо нельзя назвать ни вытянутым, ни круглым. Оно среднее. Я ведь видел его буквально одну секунду. - Затем вы вернулись на кухню и никому не сказали о том, что видели? - Нет, сэр. - Ты глупец, Пауль. - Это был Крабби, и его голос звучал раздраженно. - Ты думаешь, что мы не такие же люди, как и ты? - Он повернул голову к Вульфу. - Этот парень ужасно много воображает. У него доброе сердце, особенно по отношению к своим друзьям, но никуда не годная голова. Все неприятности он хочет тащить один. Нет, сэр. Когда он вернулся в кухню, он рассказал нам все. Кстати, кое-что дополнительно вам может сообщить Моултон. Моултон усмехнулся. Он взглянул на Крабби, потом повернулся к Вульфу. - Говорить так говорить. Я ведь тоже видел этого человека. - Человека у ширмы? - Да, сэр. - Кто это? - Я подумал, что Пауль чересчур долго разыскивает сковородку, и пошел в подсобное помещение за ним. Когда я вошел туда, он только что отвернулся от двери. Он указал мне на нее пальцем и сказал, что кто-то там находится. Я понял, что он имеет в виду, и тоже слегка приоткрыл дверь и заглянул. Передо мной была спина человека. Он шел по направлению к двери на террасу. Я не мог видеть его лица, но только заметил, что он в черных перчатках. Ливрею я, конечно, узнал. Я закрыл дверь и спросил Пауля, кто это был. Он сказал, что не знает. Я послал Пауля на кухню со сковородкой, опять приоткрыл дверь и заглянул в столовую снова. Человек уже исчез. Я открыл дверь шире, собираясь спросить мистера Ланцио, не нужно ли чего-нибудь. Около стола его не было. Я вошел в комнату, но и там его нигде не было. - Вы не заглядывали за ширму? - Нет, сэр. - Значит, никого в комнате не было? - Во всяком случае, не было видно, сэр. - Что вы сделали? Вернулись на кухню? - Да, сэр. Я считал... - Договаривай уж до конца, - это сказал маленький толстый повар. - Мистер Вульф единственный человек, который все может правильно понять. Мы же все помним о чем ты рассказывал. - О чем это ты, Крабби? - Ты сам знаешь. Моултон поколебался. - Прежде чем вернуться в кухню, я бросил взгляд на стол, потому что чувствовал себя ответственным за порядок. - На стол с блюдами? - Да, сэр. - Вы заметили, что не хватает одного ножа? - Про это я не знаю. Может быть, я заметил, а может быть, и нет. Я не поднимал крышки над блюдом с рябчиками. Возможно, он лежал там. Я заметил кое-что другое. Кто-то подшутил с соусами. Все они были перепутаны. Я даже присвистнул. Вульф бросил на меня короткий взгляд, опять повернулся к Моултону и проворчал: - Ага. Как же вы это узнали? - По моим маркам. По номеркам, которые мы ставили на блюдах. Когда я накрывал на стол, то ставил блюдо с маркой один перед карточкой с номером 1, 2 - перед 2 и так далее. Когда теперь я взглянул на стол, никакого порядка не было. - Абсолютно все блюда были не на своих местах? - За исключением двух. Номера 8 и 9 были в порядке, но остальные все перепутаны. - Тогда вы переставили в правильное положение? - Да, сэр. Я сделал это. Вообще, вмешиваться в это было не мое дело. Но мистер Серван всегда хорошо относился ко мне. Я знал, что он заключил пари с мистером Кейчем, что при дегустации он угадает в восьмидесяти процентах. Когда я увидел, что блюда перепутаны, я решил, что кто-то решил подшутить над ним. Но мне хотелось, чтобы мистер Серван выиграл, и я поставил все на свои места. - Я полагаю, вы не помните, в каком порядке они были переставлены. Куда, например, был переставлен номер 1? - Нет, сэр. Этого я не могу сказать. - Ну что ж, - Вульф кивнул. - Я благодарю вас, мистер Моултон, и вас, мистер Випл. Уже поздно, и я боюсь, что мы не выспимся, поскольку нужно будет встретиться с мистером Толманом и шерифом с самого утра. Я полагаю, вы живете здесь недалеко? Они ответили утвердительно. - Хорошо. Я пришлю за вами. Я не думаю, что вы потеряете свою работу, мистер Моултон. Я помню мои обязательства перед вами в отношении переговоров с властями, и я выполню их. Еще раз благодарю вас, джентльмены. Они помогли мне собрать бутылки и стаканы и вынести все это в вестибюль, затем разобрали шляпы и исчезли в темноте. С улицы даже через плотные занавески был виден свет в окне комнаты Вульфа. Я сказал: - Поздравляю. Вам нужно всегда работать по ночам. Очевидно, лунный свет влияет на ваше воображение... Он прервал меня: - В какую тюрьму они поместили Берина? - Я полагаю, что в местную. - Это далеко? - Около двадцати миль. - Мистер Толман живет там? - Я не знаю. Контора его должна быть там, поскольку он прокурор. . - Пожалуйста, свяжитесь с ним по телефону. Мне нужно, чтобы он и шериф были здесь в восемь часов. Скажи ему... Нет, когда ты свяжешься с ним, передай трубку мне. Я развел руками. - Сейчас четыре тридцать. Будить человека... - Арчи! Пожалуйста. Ты уже пытался инструктировать, как вести себя с цветными. Не хочешь ли ты учить меня, как обращаться с белыми? Глава 12 Питтергрев, шериф с тяжелой челюстью, покачал головой и отказался: - Благодарю вас. Но я здорово вымазался в грязи, пока добирался сюда, и боюсь, что запачкаю стул. Мой друг Толман не обратил внимания на такие проблемы и уселся без колебаний на стул. Было 8.30 утра. Я чувствовал себя выжатым, как лимон. В постель удалось забраться только в пять часов, а уже в 7.30 началась бурная деятельность. Двух часов сна было маловато. Вульф сидел за завтраком в большом кресле перед маленьким столиком. Толман сказал: - Как я уже говорил вам по телефону, я предполагал быть в суде в 9.30. В случае необходимости его можно отложить, но делать этого не хотелось бы. Как долго вы нас задержите? Вульф прихлебывал какао. - В значительной степени это будут зависеть от вас. Со своей стороны я сделаю все возможное, чтобы ускорить это дело. - Вы сказали, что у вас появились сведения... - Вот именно. Но изложение их потребует небольшой преамбулы... Я полагаю, что вы арестовали Берина потому, что были убеждены в его виновности. Вы специально настаивали, что якобы неправильно думать, что вы выбрали жертву. Если возникнет серьезное сомнение в его виновности... - Все правильно. - Толман был нетерпелив. - Я уже говорил вам... - Совершенно справедливо. Теперь предположите, что у Берина есть адвокат, который нанял меня, чтобы я получил доказательства для его защиты. Предположим далее, что я добыл такие доказательства, которые, будучи доложенными в суде, сведут на нет все ваши подозрения, основанные только на моральных факторах. Картина будет неприглядной... По закону ведь вы не можете потребовать от защиты, чтобы она представила свои доказательства, когда вам этого захочется. Защита располагает правом использовать их в подходящий с ее точки зрения момент. Толман нахмурился. - Все это правильно. Но, проклятье, я уже сказал вам, что если улики против Берина могут быть объяснены... - Вот именно. Я лично предлагаю вам здесь и сейчас все объяснить, но при определенных условиях. - Что это за условия? Вульф допил какао и вытер губы. - Они не обременительны. Первое: если представленные объяснения внесут сильное сомнение в виновность Берина, он немедленно будет освобожден. - Кто будет решать, насколько они сильны? - Вы. - Очень хорошо. Я согласен. - Отлично. Второе. Вы сами скажете мистеру Берину, что это я добыл доказательства, которые принесли ему свободу, и, если бы я не раскрыл это дело, то один бог знает, что могло бы произойти. Я не говорю о публичной славе. Это меня не интересует. Репортерам можете говорить что угодно. Но мистер Берин должен недвусмысленно знать, что это сделал именно я, и вы, мистер Толман, скажете ему об этом. - Как, Сэм? Шериф пожал плечами. - Мне наплевать. - Хорошо, - сказал Толман Вульфу. - Я согласен и на это. - Так. Третье - это то, что при любых обстоятельствах я должен в двенадцать сорок ночи сесть в Нью-Йоркский поезд. - Отправляйтесь хоть к дьяволу. - Это шериф проявил чувство юмора. - Нет, не к дьяволу, а в Нью-Йорк. - Вульф серьезно посмотрел на него. Толман запротестовал. - Но если эти доказательства потребуют вашего непосредственного присутствия и свидетельства на суде? - Это условие непременное. Я даю вам слово, что через тридцать минут вы будете знать все, что произошло в столовой и сами поймете, что мое присутствие совершенно не обязательно. Толман поколебался, но в конце концов кивнул. - Пусть будет, что будет. Я согласен. - Теперь, сэр, четвертое и последнее условие. Доказательства, которые я предлагаю вам, принесли мне два человека. Я получил их благодаря применению своего метода, который, как правило, приносит положительные результаты. Вы вправе негодовать, что эти джентльмены не сообщили вам эти факты, когда вы их расспрашивали. Естественно, я не могу требовать от вас изменить свои чувства, но я прошу вас сдержать их, поскольку я обещал это сделать. Я хочу, чтобы вы дали слово джентльмена, что эти люди не будут подвергаться угрозам и оскорблениям, моральным и физическим, и не будут лишены свободы. Короче говоря, ничем абсолютно не поплатятся за первоначальное сокрытие известных им фактов. Это простые люди, испугавшиеся принять близкое участие в деле об убийстве. Шериф сказал: - Ну, мистер, мы никогда не оскорбляем людей. - Вы можете рассматривать этот вопрос как угодно, но вы, надеюсь, поняли, чего я хочу. Толман покачал головой. - Они являются важными свидетелями. Если они сбегут, что бывало не раз, а ведь вы тоже уезжаете сегодня вечером... - Вы можете держать их взаперти до тех пор, пока понадобится. - До суда. Вульф поднял палец. - До суда, но не над Берином. - Я не имею в виду Берина, если доказательства настолько определенны, как вы говорите. Но вы можете быть уверены, что суд будет все равно. - Я искренне надеюсь... Но об этом еще рано говорить. Давайте тогда займемся моими свидетелями. Допросите их сами и по возможности скорее, ибо чем дольше вы держите взаперти Берина, тем глупее выглядите. - Очень хорошо. - Голубоглазый атлет кивнул. - Я согласен. - При всех условиях, которые я изложил? - Да. - Тогда будем заканчивать. Арчи, введи их. Я подавил зевок и вышел из комнаты. Пауль Випл выглядел вызывающе, а Моултон, старший официант, казался нервным и сонным. Вульф приказал мне расставить стулья, и Моултон помог мне. Было видно, что Толман удивлен, а шериф воскликнул: - Проклятье! Так это же пара ниггеров! Ну, ну, ставьте им стулья. Он повернулся к Вульфу. - Ну, слушайте. Я допрошу этих мальчиков, - и мой Бог, если они... Вульф спокойно поднял руку. - Это мои свидетели. Вы согласились на мои условия, и прошу вас придерживаться их. - Мистер Випл, я думаю, мы заслушаем вас первым. В результате мистер Толман, конечно, не успел на свой суд, назначенный на девять тридцать. Около часа с четвертью заняло выяснение всех деталей обеих историй. Толман вел допрос довольно умело. Правда, шериф был слишком возбужден и время от времени вставлял замечания не совсем тактичного порядка. В конце концов они с Толманом устроили настоящий перекрестный опрос, но показания нигде не вызывали сомнения. Наконец Толман посмотрел на Вульфа, на шерифа, на негров и откинулся в кресле, показывая тем самым, что он закончил. Вид у него был достаточно хмурый. Шериф объявил: - Ну, мальчики, где вы оставили свои шляпы? До тюрьмы мы вас доставим с комфортом. Вульф поднял руку. - О, нет! Помните наши условия? Они останутся на свободе и будут работать. Я уже говорил об этом с мистером Серваном. - Мне наплевать. Можете говорить хоть с самим Ашлеем. Они пойдут под замок. Глаза Вульфа сузились. - Мистер Толман? - Но ведь вы согласились, что мы можем держать их взаперти. - Это касалось того случая, если бы свидетели были людьми, не находящимися в вашей юрисдикции. Эти люди работают здесь, куда им деваться? Мистер Моултон имеет жену и ребенка, мистер Випл учится. - Он взглянул на шерифа. - Вот вы полагаете, что умеете обращаться с цветными, и я нахально вмешиваюсь в ваши дела. В четверг ночью официальный представитель закона начал расследование преступления, и вы были представлены как эксперт. Вы допросили всех свидетелей и ничего не добились. Наоборот, даже составили себе совершенно неправильное мнение. Вчерашней ночью я разговаривал с теми же самыми свидетелями и получил исчерпывающую информацию. По-моему, вы достаточно умны, чтобы понять, насколько это обстоятельство дискредитирует вас. Не хотите ли вы, чтобы вся эта страна знала о вашем позоре?! Фуй! - он повернулся к обоим зеленожакетчикам. - Вы можете идти и приступать к своей работе. Но вы понимаете, конечно, что мистер Толман будет нуждаться в ваших показаниях. Будьте готовы их повторить, когда это понадобится. Но если он потребует вашего ареста, любой адвокат опротестует это. Идите! Пауль Випл был уже по дороге к двери. Моултон вначале заколебался, но потом бросил взгляд на Толмана и последовал за Виплом. Я также вышел, чтобы закрыть за ними дверь. Когда я вернулся, Питтергрев завершал изложение некоторых своих замечаний относительно происходящего, употребляя слова и выражения достаточно живописные и свидетельствующие о хорошем знании фольклора. Толман стоял сзади него, держа руки в карманах, и рассматривал Вульфа. Последний равнодушно копался в блюде с фруктами. Они не обращали внимания на шерифа, что окончательно подкосило его, так что его речь закончилась настоящим шипением. Вульф взглянул на прокурора. - Итак, сэр? Толман кивнул. - Да, я полагаю, вы выиграли. Похоже, что они действительно говорят правду. Но вы представляете, что это значит? Среди всего прочего получается, что все освобождаются от подозрения, исключая этого парня Бланка, который сказал, что находился в своей комнате. Но он здесь посторонний, и он никаким образом не мог бы достать канавинскую униформу. Если же мы отбросим его, то никого не остается. Вульф проворчал. - Да, забавная проблема. Слава богу, она меня не касается. Так что же относительно наших условий? Я полагаю, что выполнил свои. Я дал вам доказательства достаточно серьезные, чтобы усомниться в виновности Берина. - Что я могу сделать? Я не могу задерживать его сейчас, - резко сказал он. - Поглядите сами. Я совсем не огорчен, что вы вытащили Берина из этого дела. И я выполню ваши условия, включая согласие не задерживать ваш отъезд. Но кроме того, что вы добыли эти доказательства, вы больше ничего не смогли бы сделать? - Нет. - Вы не думаете, что его мог убить тот француз. Бланк? - Не знаю, но сильно сомневаюсь в этом. - А та китаянка? Может быть, она замешана в чем-нибудь? - Нет. - Вы думаете, что включение радио в соответствующий момент привело к чему-нибудь? - Естественно. Оно заглушило шум падения Ланцио и, возможно, его предсмертный крик, если он раздался. - Но было ли оно включено именно с этой целью? - Не знаю. Толман нахмурился. - Когда я арестовал Берина, я решил, что включение радио именно в это время было простым совпадением, и он воспользовался им. Теперь этот вопрос опять остается