уселся, посмотрел прищуренными глазами на ее супруга и отрывисто бросил: - Вы Поль Фауджер? Очень трудно так же гавкнуть в ответ, коли у тебя писклявый голос, но Фауджер приложил массу стараний, чтобы у него получилось не менее впечатляюще: - Вы Ниро Вульф? - Да. Это вы убили эту женщину? Я сразу понял, когда впустил их в дом, что Фауджер продумал свое поведение. Легко увидеть, когда человек действует по "подстрочнику". Неожиданный вопрос несколько озадачил его, ответ получился бледным. - Вы прекрасно знаете, что нет. И знаете, кто это сделал, или должны знать. - Возможно, не знаю. А вы? Фауджер посмотрел на жену, на меня и снова на Вульфа: - Вам бы хотелось это услышать в присутствии свидетелей. Да? Олл-райт, я не в силах что-либо доказать, да и потом это не моя работа, а полицейских. Но я не собираюсь ничего подписывать. Я уже говорил Бэнсу, что мне не следовало бы этого говорить, жене повторил то же самое. Спросите у нее. Он повернулся ко мне: - Только вы один еще слышали меня. Поэтому я заявляю, что поскольку ничего не доказано, мне не следовало распускать свой язык. Снова Вульфу: - Вот и все. А теперь попробуйте меня привлечь к судебной ответственности за диффамацию личности! - Фи! Вульф взмахнул рукой, отбрасывая такую возможность: - Я никогда и не собирался вас привлекать, мне просто надо было вызвать вас сюда. Я хотел вам кое-что сказать и спросить кое о чем. Во-первых, вы болтун. Возможно, вы можете знать, что мистер Кирк не убивал жены, но вы никоим образом не можете знать, что он ее убил. Вот и получается, что либо вы осел, либо убийца, если не то и другое одновременно. Он повернул голову: - Арчи, двадцатидолларовую бумажку. Я подошел к сейфу, достал требуемую купюру и вручил Вульфу, но он покачал головой: - Отдай деньги миссис Фауджер. И Полю: - Ваша жена будет судьей нашего пари... Ставлю двадцать против одного, что мистер Кирк не убивал своей жены. - Пари принято! - заявил Фауджер, достал бумажник, вытащил из него деньги и протянул их мне. - Держите у себя, Гудвин. Моя жена могла бы их потратить. Полагаю, если суд его осудит, вопрос будет решен? Должен ли я буду дожидаться решения апелляционного суда и прочей чертовщины? Рита явно не слушала его. Возможно, она давно усвоила искусство слушать его, не слыша. Она во все глаза смотрела на Вульфа: - Вы ведь не шутите, нет? Вы действительно верите в это? - Я надеюсь выиграть это пари, мадам! Глаза его оставались прикованными к Полю Фауджеру: - Что касается вас, сэр, давайте посмотрим, насколько вы уверены. Я бы хотел задать вам несколько вопросов, которые намекнут вам, на чем основаны мои ожидания... Но, конечно, я не стану вас удерживать, если вы предпочтете немедленно уйти. Фауджер рассмеялся. Было бы правильнее сказать, что он захихикал, но уж как-то не хочется говорить такое про мужчину в расцвете сил. Так что он "рассмеялся": - Черт побери, разве я не заключил с вами пари? Валяйте, задавайте вопросы. Впрочем, вы уже спросили, не убил ли я ее. На это я ответил. Вульф кивнул: - Но вы не просто зритель, вы находитесь не среди публики, а на сцене. Известно ли вам про конверт, который пришел вчера утром по почте мистеру Гудвину, и о его содержимом? - Да, знаю. От Бэнса и моей жены. - Тогда вам понятно, внимание сосредоточено на вас четверых, и мое внимание, и полиции. У всех вас имелась возможность, любого из вас миссис Кирк могла к себе впустить днем в понедельник, а у мистера Кирка имелся собственный ключ. Орудие убийства, бутылка водки, находилась под рукой. Что в отношении мотива? Давайте подумаем об этом. Именно мотив я и хочу с сами обсудить. Вы хорошо знакомы с этими тремя людьми и их взаимоотношениями между собой и с миссис Кирк. Ваши изобретательные шаги по аннулированию обвинения в клевете показывают, что у вас находчивый и живой ум. Предлагаю вам потренировать его. Начнем с вас. Если вы убили миссис Кирк, каков был ваш мотив? Фауджер произнес слово, которое не принято употреблять в приличном обществе, в особенности же в присутствии дам, а поскольку мои записки может прочитать какая-нибудь леди, я его упускаю. После него Фауджер нашел необходимым пропищать: - Я не убивал! - Знаю. Хорошо, если желаете, я сформулирую свой вопрос иначе: если бы вы убили миссис Кирк, каков бы был ваш мотив? Вы остались здесь выслушать мои вопросы, потому что вам любопытно. Я тоже человек любопытный. Каков бы был ваш мотив? Не сомневаюсь, что какой-нибудь да у вас нашелся бы. Вам не надо стесняться присутствия вашей супруги, именно она информировала меня о вашей близости с миссис Кирк. Когда я высказал предположение, что ее убили вы, она сказала - нет, вы пустышка. Это верно? Фауджер посмотрел на Риту: - Это что-то новое, моя маленькая. Пустышка. Тебе следовало мне это сказать. Оригинальное определение... К Вульфу: - Конечно, у меня мог бы иметься мотив для того, чтобы ее убить. Я могу назвать четырех мужчин, которое могли бы это сделать, а с Кирком пять. - И каков был бы ваш мотив? - Все зависит от того, когда. Два месяца назад это было бы, скажем так, ради своего здоровья. - А в понедельник? Это не пустая болтовня, мистер Фауджер. В понедельник? - Для меня как раз болтовня... В понедельник мотив был бы иным. Вновь ради собственного здоровья, но в противоположном смысле. Вы меня понимаете? В прямо противоположном. Нужны разъяснения? - Нет, благодарю вас. С вами достаточно. Если бы ее убила ваша жена, каков бы был ее мотив? - Вот это мысль! Поль Фауджер усмехнулся: - Это мне по душе... Мы не дотрагивались друг до дружки почти целый год, и она мечтала о том, чтобы я вернулся. Я пустышка, но во мне масса шарма. Сейчас я не проявлю его за ненадобностью, но не сомневайтесь, он у меня имеется. Я смотрел на Риту, потому что мне уже было тошно смотреть на этого напыщенного гуся, и но выражению ее лица я был готов поспорить, что она думала о том же самом, что и я: что Поль Фауджер был один на миллион. Он и правда не имел понятия о том, как его жена относится к Мартину Кирку. Тон его, самоуверенный, самовлюбленный, говорил об этом яснее всяких слов. И я еще раз посмотрел на него. Такой болван был способен равнодушно раздробить бутылкой водки череп женщины, отправиться в ближайший бар и заказать себе там пару рюмок водки же с тоником. Очевидно, Вульфу пришла в голову аналогичная мысль, потому что он спросил: - Вы не можете предложить другого мотива для вашей жены? - Нет. Разве этого недостаточно? Ревнивая жена. - Бывали прецеденты. Полагаю, мистер Кирк не представляет трудности. Поскольку вы думаете, что он ее убил, вы должны знать почему. - Как и вы. - Правильно. Он не мог больше мириться с ее неверностью, не мог окончательно уйти от нее, потому что был от нее без ума, и в то же время не мог ее переделать, поэтому он воспользовался единственным выходом, так как сам хотел продолжить жить. Вы согласны? - Разумеется. И это имеет прецеденты. - Совершенно верно. Остается один мистер Бэнс, и, как мне кажется, он представляет трудность, но уповаю на вашу сообразительность. Если он ее убил, то почему? Фауджер покачал головой: - Тут потребовалось бы нечто большее, чем сообразительность. Вы можете совершенно спокойно вычеркнуть Джимми Бэнса. Ведь он все еще надеялся. - На что надеялся? - Получить ее. Она же давным-давно вскружила голову бедняге Джимми и держала его на поводу. А он не терял надежды. - Мистер Кирк говорил мне, что его жена считала мистера Бэнса симпатичным старичком - это его фраза, но довольно нудным. Фауджер усмехнулся. Сказать по правде, в первый же раз, когда я увидел его усмешку, я решил, что никогда не буду так отталкивающе усмехаться. - Откуда Мартину знать правду? Все-таки она ему не все рассказывала. А вот мне решительно каждый пустяк, она даже хвасталась своими приключениями. Дразнить Джимми доставляло ей огромное удовольствие. Нудный старичок, будь я неладен! Когда ей бывало скучно, она поднималась наверх, якобы поиграть на пианино, а в действительности, чтобы изводить Бэнса, соблазнять его, каждый раз отказывая в близости. Конечно, тут был известный расчет. Он первый начал к ней приставать, а ведь дом-то принадлежал ему, ей здесь нравилось, вот она и играла с ним. - Но он продолжал надеяться? - Разумеется, ей это было нетрудно сделать. Если бы вы знали Бонни, - черт побери - она бы без труда вскружила вам голову, морочила бы вам голову, как хотела, а вы не теряли надежды. Перед Бонни не устоял бы ни один мужчина! - Сообщили ли вы об этом полиции? - Вы имеете в виду, о Бэнсе? Нет, с какой стати? Я даже не знаю, зачем вам-то я об этом рассказываю. - Я вызвал вас на откровенный разговор. Вульф откинулся назад и пару раз глубоко вздохнул. - Я вам весьма обязан, сэр, а я не люблю быть должным. Сэкономлю наши деньги... Будем считать, что наше пари не состоялось. - Ничего подобного! - запищал Фауджер. - Желаете смыться, не уплатив проигрыша? - Нет, хочу показать свою признательность. Ну что же, деньги вернуть я всегда успею. Вульф повернулся к Рите: - Мадам, мне повезло, что вы приехали ко мне с мужем. Нас будет трое, если получится так, что возникнет необходимость оживить его память в отношении того, что он мне говорил. Иногда люди предпочитают как можно быстрей забыть сказанное. Предлагаю вам все записать и... Я слушал только вполуха. Теперь, когда я понял, в какую мишень целится Вульф, я наверняка должен сообразить, что именно заставило его сделать такой выбор, и я тоже закрыл глаза, чтобы сосредоточиться. Если вы уже разыскали пропущенное, что я охотно допускаю, и считаете меня недотепой, пожалуйста, учтите то, что все четыре пункта относятся к тому времени, когда тело еще не было обнаружено. Один пункт я разгадал через полминуты, но этого было недостаточно, а к тому времени, когда я открыл глаза, Фауджер уже вышел из кабинета, а Рита что-то болтала, поднявшись с кресла. Вульф выразительно посмотрел на меня. Как он воображает, я не только хорошо разбираюсь в женской психологии, но и умею с ними обращаться, что по меньшей мере смешно. Не стану описывать как я справился со своей задачей и выпроводил ее из дома, потому что менее чем за два часа снова проявил свою невыдержанность и грубоватость. Когда я возвратился в кабинет, заперев за ними входную дверь, мне многое хотелось сказать, но Вульф сидел откинувшись в кресле с закрытыми глазами, у него двигались одни только губы, и я тихонько пробрался к своему столу. Когда мы бываем одни, я отрываю его от любого занятия, если мне необходимо, но "гимнастика для губ" у меня пользуется огромным уважением. Если Вульф втягивает в себя губы и тут же вытягивает их вперед, повторяя без конца эту операцию, он настолько напряженно думает, что даже если бы я его окликнул, он бы меня не услышал. Иногда гимнастика продолжается всего несколько секунд, в другой раз очень долго. В данном случае минуты три, не меньше. Он открыл глаза, выпрямился и проворчал: - Нам потребуется помощь миссис Фауджер. Я вскочил: - Возможно, мне удастся ее догнать. Дело срочное? - Нет. После обеда. Не вертись. - Слушаюсь, сэр. Я сел, но не мог удержаться, чтобы не похвастать: - Теперь я поравнялся с вами. Решение вы основываете на двух пунктах Правильно? - На четырех. - В таком случае, я пару упустил. В моем активе только его телефонный звонок и то, что он позволил мне оставить у себя галстук. Что еще? - Только семь галстуков. Почему? - Ох, действительно! Я с невольным восхищением посмотрел на него: - О'кей. И? - Ну... взять бы для примера тебя самого. Имеются ли у тебя какие-нибудь вещички, которые составляют как бы часть твоей жизни? Всякое старье, памятные пустяки, которые ты хранишь в запертом ящике? Отдашь ли ты один из них кому попало? - Не-ет. Я задумался: - У-гу, ясно... Но все четыре пункта не убедят членов жюри в том, что он убийца, и я сомневаюсь, чтобы они могли убедить Кремера или окружного прокурора хотя бы задержать голубчика. - Нет, конечно. Нам надо хорошенько потрудиться, прежде чем мы будем готовы для беседы с мистером Кремером. То, что нам необходимо для доказательства, вообще может не существовать, а если и существует, то его, возможно, не удастся обнаружить... Наш единственный ресурс... Раздался дверной звонок. Я поднялся, вышел в прихожую, глянул, вернулся в офис и заявил: - Что за ерунда? Кремер. - Нет! - Не хотите ли досчитать до десяти? - Нет. Признаюсь, мне всегда бывает очень приятно отвести задвижку, приоткрыть дверь на длину цепочки и сказать через щель полицейскому инспектору, что мистер Вульф занят и просил его не беспокоить. Немудреные радости частного детектива. Но на этот раз они мне не достались. Я был всего лишь в паре шагов от двери, когда из кабинета услышал громкий вопль. Вульф отзывал меня назад, я повернулся и пошел к хозяину. Что теперь он придумал? - Приведи его! - поступила команда. Звонок опять задребезжал. - Может быть, на этот раз вы посчитаете до десяти? - Нет. Приведи его. Я пошел. Мы настолько давно знакомы с инспектором Кремером, что мне достаточно одного взгляда через наше стекло, чтобы определить, вступил ли он на военную тропу или объявлено временное перемирие, так что я знал, что пока боевой топорик зарыт, еще до того, как впустил его в дом. Он даже поздоровался со мной, а такое случалось нечасто. Конечно же, шляпу свою он мне не доверил, это было бы уже слишком, но он снял ее, пока шел через прихожую. Когда он кипит, шляпа остается на голове. По тону его голоса, когда он здоровайся с Вульфом, можно было предположить, что он бы протянул руку для рукопожатия, если бы не знал, что последнее не в привычках Вульфа. - Опять на улице жара, - сообщил Кремер, усаживаясь в красное кожаное кресло, на самый краешек, и вертя в руке шляпу. - Я просто заглянул к вам на минуточку по дороге домой. Вам хорошо, вы всегда дома, поэтому возвращаться домой вам не нужно. Я внимательно посмотрел на Кремера. Неправдоподобно! Он шутит? Вульф хмыкнул: - Почему же, иногда я выхожу из дома... Не хотите ли пива? Вполне логично. Если Кремер держался как гость, Вульф должен был вести себя как хозяин. - Нет. Благодарю. Приятели. - Всего пара вопросов, и я пойду. Окружной прокурор почти что решил арестовать Мартина Кирка по обвинению в убийстве. Кирк сегодня пробыл у вас час с лишним. Вы работаете на него? - Да. Кремер положил шляпу на столик возле локтя. - Не стану притворяться, будто явился сюда, чтобы преподнести вам что-то существенное, вроде рекомендации незамедлительно избавиться от убийцы. Честно говоря, мне кажется, что прокуратура слишком спешит на этот раз. У меня есть несколько оснований так думать. И факт, что вы согласились иметь Кирка своим клиентом, если не играет решающей роли, то все же одна из причин. Вы не имеете дело с мошенниками и убийцами, независимо от того, сколько бы они ни заплатили, и коли вы беретесь расследовать дело человека, подозреваемого в убийстве, значит вы считаете, что можете его обелить. Я сказал - у меня пара вопросов, вот второй. Если я вернусь в Управление вместо того, чтобы спешить к ужину домой, и попробую убедить окружного прокурора повременить, можете ли вы сообщить мне что-нибудь, чтобы подкрепить свою просьбу. Один уголок рта Вульфа едва заметно приподнялся, его манера улыбаться. - Новый подход, мистер Кремер. Довольно прозрачный. - Ничего подобного. Это комплимент. Я бы не прибегнул к нему ни с каким другим частным сыщиком, кроме вас. Я не пытаюсь вас обвести вокруг пальца, а спрашиваю совершенно откровенно. - Понятно. Едва ли это возможно... Вульф сосредоточенно уставился прищуренными глазами на уголок своего письменного стола и потер нос. Чистое притворство. Он что-то придумал, иначе бы не стал звать меня назад из прихожей. Представление продолжалось секунд десять, затем Вульф посмотрел в лицо Кремеру и сказал: - Я знаю, кто убил миссис Кирк. - Угу. Окружной прокурор тоже думает, что он знает. - Он ошибается, у меня есть предложение. Думаю, вы уже разговаривали с мистером Бэнсом, Джеймсом Невиллом Бэнсом. Если вы пошлете своего человека к нему на квартиру в десять часов вечера сегодня, чтобы тот привез его к вам, и задержите его у себя, пока я или мистер Гудвин вам не позвоним, я дам вам достаточно материала, чтобы убедить окружного прокурора, что он не должен задерживать мистера Кирка ни под каким соусом. Кремер вздернул подбородок: - Бэнс? Бэнс? - Да, сэр. - Мой бог! Он смотрел на меня, но видел только мужественное открытое лицо. Кремер вытянул из кармана сигару, медленно вставил в рот, прикусил губами и снова вытащил. - Вы прекрасно знаете, что я не пойду на это. Задумали нелегально забраться в его квартиру? Именно для этого вам надо на время его оттуда удалить. - Всего лишь ваше предположение. Могу вас заверить, что никакого незаконного вторжения или проникновения не будет. Вообще никаких незаконных действий. - Тогда я не понимаю... Усаживаясь поглубже в кресло, инспектор выронил сигару, они упала на пол. Он этого даже не заметил. - Нет. Бэнс уважаемый гражданин, занимающий почетное положение в обществе. Вы должны поделиться со мной своими планами. Вульф кивнул: - Готов это сделать. Не сообщать вам факты, поскольку они вам уже известны, а просто кое-что разъяснить. Вам бы это не потребовалось, если бы вы не сосредоточили все внимание на мистере Кирке. Известны ли вам все подробности эпизода с галстуком?.. Как мистер Гудвин получил его по почте, телефонный звонок и визит к мистеру Бэнсу? - Да. - Тогда внимание. Четыре пункта. Первый - телефонный звонок. Он раздался четверть двенадцатого. Вы считаете, что звонил мистер Кирк, притворившись мистером Бэнсом. Но это неприемлемо или, во всяком случае, неправдоподобно. Как бы он осмелился? Ему же наверняка было известно, что мистер Гудвин, как только получил конверт и вскрыл его, тут же либо позвонил бы мистеру Бэнсу, либо поехал бы к нему. Нет, ему звонить и представляться Бэнсом было бы непростительной глупостью. Кремер заупрямился: - Вы не учитываете, в каком он был состоянии... Он просто об этом не подумал. - Хорошо, не станут отрицать такой возможности. Второй пункт. Когда мистер Гудвин пошел повидаться с Бэнсом, он показал ему записку и конверт и разрешил взять в руки галстук для осмотра. Бэнс был в полнейшем недоумении. Вы знаете, что было сказано и сделано. Бэнс проверил галстуки в стенном шкафу и выяснил, что галстук, посланный по почте мистеру Гудвину, принадлежит ему. Но когда мистер Гудвин потребовал его ему вернуть, он отдал свою вещь без колебаний. Нелепо. Кремер покачал головой. - Я этого не считаю. Тело еще не было обнаружено. Он подумал, что кто-то решил над ним пошутить. - Фу. Один из его галстуков исчезает из стенного шкафа, его персональная почтовая бумага и конверт используются для того, чтобы их отправить, частному детективу с объяснением от его имени, затем телефонный звонок, и у него это настолько не пробудило ни любопытства, ни раздражения, что он, совершенно спокойно, разрешает мистеру Гудвину забрать и галстук, и конверт, и бумагу? Глупости! - Но именно так он поступил. А если он убил миссис Кирк, тогда почему это не глупости? - Потому что это было составной частью хитро задуманного, но все же довольно бессмысленного плана. Вульф взглянул на часы: - Сейчас у меня нет времени, чтобы вдаваться в его подробности, через несколько минут будет подан обед. План был дурно замыслен и дурно осуществлен, но он не был безумным. Я назвал его "бессмысленным" в смысле неосуществимости. Третий пункт, и наиболее существенный: два исчезнувших галстука. У Бэнса их было девять, один он отдал мистеру Кирку, а у него осталось всего лишь семь. Разумеется, вы нашли объяснение этому факту в вашей теории. Какое же? - Но это очевидно. Кирк выкрал его из стенного шкафа Бэнса. Часть его плана свалить вину на Бэнса. Вульф кивнул. - Именно на это и рассчитывал Бэнс... Но вдумались ли вы как следует в данное предположение, оценили ли вы его? - Да. И мне оно не нравится. Это одна из причин, почему я явился к вам и почему я считаю, что окружной прокурор неоправданно торопится. Кто-то другой мог его похитить, чтобы подвести под монастырь Кирка. Например, Фауджер. - А почему не сам Бэнс? - Потому что человек не раскалывает череп женщине, если у него нет на то веских оснований, а у Бэнса вообще не было никаких. Вульф хмыкнул. - Я с этим не могу согласиться, но сначала четвертый пункт. Эти сделанные на заказ шелковые галстуки были предметом особой гордости для мистера Бэнса, выражением его самодовольства. Понимаете, он их и заказывал-то для того, чтобы таких больше ни у кого другого не было. Так сказать, частицы его собственного "я". Могу допустить, что он мог бы подарить один из них человеку близкому, любимому, но не Мартину Кирку, если только это не являлось существенным шагом для осуществления исключительно важного мероприятия. Понимаете? - К чертовой матери! - загрохотал Кремер. - Его основания? Уголок рта Вульфа снова приподнялся: - Ваш новый подход заслуживает всяческих похвал, мистер Кремер. Вы знаете, что я не стал бы вешать на человека убийство, не имея на то достаточного мотива, так что я должен иметь такой для мистера Бэнса, а вам он нужен. Но сейчас вы поднимаетесь и уходите. Четырех пунктов вам будет предостаточно, чтобы выложить их перед окружным прокурором, но все-таки если таким образом будет временно отложен факт предъявления ему обвинения в убийстве, все равно подозрение с него не будет полностью снято, потому что я сильно сомневаюсь, чтобы вам удалось раздобыть достаточно улик против мистера Бэнса хотя бы для его задержания, не говоря уже о предании суду. Мне известен мотив Бэнса через третье лицо, так что не пытайтесь начинать разговоры о сокрытии вещественных доказательств. Я не располагаю ничем таким, что не было бы известно и вам. Если я что-нибудь раздобуду, охотно с вами поделюсь. Мне необходимо в точности знать, где будет мистер Бэнс сегодня вечером с десяти часов и далее, а когда мистер Гудвин сообщил, что вы находитесь у дверей, мне пришло в голову, что самым удобным было бы, если бы вы вызвали его к себе. Желаете получить письменное обязательство, подписанное нами обоими, что это не сопряжено ни с какими незаконными действиями, учитывая, что мы можем лишиться наших лицензий? Кремер пробормотал словечко из того же раздела, которым недавно здесь щегольнул Фауджер, но, конечно, на этот раз в кабинете не было дам. За ним последовала такая фразочка: - Полагаю, я позднее смогу послать их комиссару, чтобы он вставил их в рамочку? Мы молчали. Кремер распрямил обе руки на подлокотниках: - Послушайте, Вульф. Я вас знаю. Я знаю, что вы что-то раздобыли. Согласен, что ваши четыре пункта, взятые вместе, кое о чем говорят. Верю вам на слово, что вы не пошлете Гудвина воровским путем проникать в квартиру Бэнса. Знаю я и то, что мне не удастся еще что-нибудь вытянуть из вас, даже если бы время не приближалось к вашему обеду. Да и мне тоже надо поесть. Но вы говорите, что мне надо задержать Бэнса, пока вы или Гудвин мне не позвоните, а это может означать всю ночь. А Бэнс не какой-нибудь бродяга. Нет, это не пойдет. Давайте переиграем. Скажем так: завтра от десяти часов и до шести вечера, если раньше не будет звонка Гудвина, и мы ударим по рукам. Вульф подмигнул: - Это уже много лучше, конечно. Я просил вас послать человека за Бэнсом. - Да, я слышал. - Отлично. Вульф повернулся: - Арчи, нам с мистером Кремером потребуется несколько минут, чтобы обговорить подробности. Предупреди Фрица. И позвони из кухни по телефону сначала миссис Фауджер, мне надо с ней повидаться сегодня вечером, затем Солу, Фреду и Орри. Они мне будут нужны либо сегодня вечером, либо завтра в восемь часов. Я поднялся: - Безразлично когда? - Да. Я отправился на кухню. Глава VIII Если вам понадобится когда-нибудь оперативник экстра-класса, раздобудьте Сола, если вам это удастся. Сола Пензера. Если Сол окажется недосягаемым, тогда приглашайте Фреда Даркина или Орри Кэттера. Именно эта троица вошла в квартиру мистера Джеймса Невилла Бэнса во главе со мной в четверть одиннадцатого утра в четверг. Наше "проникновение" оказалось на самом деле совершенно легальным, потому что, когда я позвонил и внизу, и наверху, двери отворились изнутри. Открыла их для нас Рита Фауджер. Наверху она стояла у распахнутой двери, пока мы не вошли, затем закрыла ее. Я предпочел до дверей не дотрагиваться: не то чтобы это имело значение, но я люблю все делать аккуратно. Как только дверь затворилась, Рита повернулась ко мне. Глаза ее оставались прежними, но веки заметно припухли, а на лице не было ни малейших следов косметики. - Где Мартин? - спросила она. Сейчас ее мягкий, приятный голосок больше напоминал карканье вороны. - Он вам не звонил? Я покачал головой: - Как вчера вечером вам сказал мистер Вульф, Мартина задержали как основного свидетеля. Нанять адвоката, который бы занялся хлопотами об освобождении его под залог, обошлось бы для Мартина очень дорого. Так получится и быстрее, и дешевле, если только дело выгорит. Мистер Вульф все это объяснял. - Да, да, конечно... А вдруг не выгорит? - Должно получиться... Я повернулся: - Знакомьтесь. Это мистер Пензер, мистер Даркин и мистер Кэттер. Им известно, кто вы такая. Как было условлено, вы должны оставаться на месте. Если хотите чем-то быть полезной, сварите кофе. Если звонит телефон, отвечайте. Если же зазвонит дверной звонок, не отвечайте. Договорились? - Да. - О'кей. Джентльмены, приступим. То, как вы проводите осмотр места, зависит от предмета, который вам надо разыскать. Если он крупногабаритный, скажем, похищенный слон, конечно, это нетрудно. Самое трудное, когда у тебя нет конкретного задания, нужно "посмотреть". Мы искали один вполне определенный предмет - галстук, но кроме того нам надо было разыскать что-нибудь, что могло оказаться полезным для Вульфа, поэтому-то Вульф вчера вечером вызвал к себе всю троицу знаменитых ищеек и объяснил им что к чему. Так что после того, как Сол нашел вещественное доказательство А, иными словами галстук, мы все занялись "просто осмотром", а это означало проверить швы матрасов, развернуть носовые платки и перелистать книги. Когда при этом все должно было остаться в идеальном порядке, времени на такой осмотр уходит безумно много. Сол нашел галстук через час с небольшим после того, как мы приступили к работе. Предварительно я показал им остальные галстуки на вешалке в стенном шкафу, чтобы они знали, как они выглядят. Сол и Орри действовали наверху в студии, и когда я услыхал, что они спускаются вниз, я понял, что они возвращаются с уловом, и встретил их у подножия лестницы. Сол протянул галстук мне. Он был аккуратно сложен, Сол пришпилил к нему одну из именных карточек Бэнса, на которой написал: "Найден мною в 11 часов 25 минут утра 9 августа 1962 года в сборнике пьес для фортепьяно Скрябина, который находился в шкафчике для нот в студии Джеймса Невилла Бэнса в доме номер 219 по Хорн-стрит, Манхэттен, Нью-Йорк Сити". Сол поставил внизу свою подпись с небольшим росчерком у буквы "з". - Ты мой герой, - сказал я ему, - когда-нибудь будет считаться великой честью завязывать шнурки твоих ботинок, и я хочу иметь твой автограф. Но ты же знаешь, что мы с Орри люди недоверчивые. Так что давай-ка все хорошенько проверим, чтобы не опростоволоситься. Мы вместе отправились в спальню и подошли к стенному шкафу. Семь галстуков по-прежнему висели на вешалке. Я их дважды пересчитал. - О'кей, - сказал я Солу, - это то, что требовалось. Не сомневайся, я буду голосовать за тебя, когда тебя выдвинут в президенты. Я снял с вешалки все семь галстуков и протянул Солу: - Вот, держи, мы заберем их особой. После этого, как я уже говорил, приходилось придирчиво осматривать решительно все как в квартире, так и в студии, а это быстро надоедает. К двум часам нам все осточертело, в особенности потому, что мы проголодались, тратить же время на еду не хотелось. Кремер согласился промурыжить Бэнса всего шесть часов, и хотя у нас уже имелось то самое вещественное доказательство А, на которое и рассчитывал Ниро Вульф, но страшно хотелось обнаружить и таинственное вещественное доказательство Икс, которое явилось бы, кроме всего прочего, показателем нашей превосходной работы. И мы упорно продолжали поиски. Без нескольких минут три я стоял посреди комнаты, хмуро оглядываясь по сторонам. Рита лежала на кушетке с закрытыми глазами, Фред, Сол и Орри находились в студии наверху. Я пытался припомнить какую-то мыслишку, которая час назад промелькнула у меня в голове и тут же исчезла. Все же мне удалось. Когда Фред вытащил из ящика кучу перчаток, он заглянул в каждую из них, но не прощупал и не поднес к свету. Я прошел в спальню, забрал все перчатки, отнес их к окошку и принялся за настоящий осмотр. И в пятой перчатке ручной работы из свиной кожи находилось вещественное доказательство Икс. Когда я его увидел внутри, я сначала подумал, что это комочек какой-то ветоши, но стоило мне вытащить этот комочек на свет, я почувствовал то, что уже давно не испытывал: горячее место у начала спинного хребта. Вообще-то не в моих привычках разговаривать с самим собой, но я громко произнес: - Верьте или не верьте, но это именно то самое. Должно быть... Я положил свою находку обратно в перчатку, перчатку сунул в карман, остальные возвратил на прежнее место в ящике, подошел к телефону на прикроватном столике и набрал знакомый номер. Раздался голос Вульфа: - Да? За все эти годы я не смог научить его правильно отвечать на телефонные звонки. - Это я. Мы приедем менее, чем через полчаса. Сол нашел галстук. Он был в сборнике пьес для фортепьяно в шкафчике для нот в студии. А я только что нашел вещественное доказательство Икс. Могу сказать вам, что он сделал. Убив ее, он отрезал локон ее волос, на котором была кровь, много крови, и взял его себе в качестве сувенира. После того, как кровь высохла, он засунул его в одну из перчаток у себя в комоде. Там его я и нашел. Должно быть, так оно и было. Возможно, вы не поверите, пока не увидите этот сувенир, но потом перестанете сомневаться. - Наверняка... Пауза. - Удовлетворительно. Весьма удовлетворительно. Привези перчатку. - Конечно. Предложение - или назовите его просьбой. Скажите Кремеру, чтобы он доставил к вам в четверть пятого или в половине. Мы умираем от голода, в том числе и миссис Фауджер, и нам требуется время... - Тебе известен мой распорядок дня... Я скажу мистеру Кремеру - в шесть часов. - Нет! Я был настойчив. - Один разок вы можете его нарушить. Не забывайте, что шесть часов истекает в четыре часа, и если вы отложите встречу до шести, Кремер, возможно, будет вынужден отпустить его домой, даже без эскорта, и он может обнаружить и исчезновение галстука, и сувенира. Было бы это удовлетворительно? Молчание. - Нет. Опять молчание. - Будь оно проклято! Молчание. - Хорошо. Фриц что-нибудь приготовит. И он положил на место трубку. Глава IX Инспектор Кремер, устроившись в красном кожаном кресле, посмотрел прищуренными глазами на Вульфа и изрек: - Я сказал мистеру Бэнсу, что никакого официального протокола не будет, он может отвечать на ваши вопросы или не отвечать, как ему заблагорассудится. Он бы не стал сидеть в такой свободной позе, если бы был единственным представителем городской администрации, поскольку он не мог сомневаться, что быть буче. Справа от него, спиной к стене, сидел сержант Пэрли Стеббинс. Пэрли никогда не сидит, повернувшись спиной к человеку, даже к собственному начальнику, если только это не бывает вызвано необходимостью. Джеймс Невилл Бэнс занимал стул, стоящий перед самым столом Ниро Вульфа, между Кремером и мною. Рита Фауджер на кушетке, слева от моего стола, Сол, Фред и Орри сгруппировались возле большого глобуса. - Вопросов будет немного. - Вульф обращался к Кремеру. - Собственно говоря, все выяснено, просто мне хотелось бы удовлетворить собственное любопытство по кое-каким мелочам. Его голова повернулась: - Мистер Бэнс, вы один способны внести коррективы. Ко мне: - Арчи! Я с сожалением отвел глаза от Бэнса. Не то, чтобы я считал, что его надо караулить, мне просто было интересно за ним наблюдать. Ты можешь многое узнать, или считаешь, что можешь, по физиономии человека, который не сомневается, что ему что-то приготовлено, но не знает в точности, что именно, и старается подготовиться к любым неожиданностям. Вплоть до этого момента физиономия Бэнса не расширила моих познаний о человеческой природе. Губы у него были плотно сжаты, от этого его тяжелый подбородок выглядел еще более громоздким. Когда Вульф окликнул меня, я был вынужден прекратить наблюдение; достал семь галстуков из ящика, положил их в ряд на столе у Вульфа и отступил на шаг в сторону. - Это, - Вульф обратился к Бэнсу, - семь галстуков, которые оставались на вешалке у вас в стенном шкафу. Я предъявляю их... Рык Кремера прервал его. Впрочем, он бы прервал кого угодно. - Значит, вы это сделали. Стеббинс, проводи мистера Бэнса в машину. Я хочу потолковать с Вульфом. - Нет! - отрезал Вульф. - Я сказал, что никаких противозаконных действий не будет, и их не было. Мистер Гудвин, сопровождаемый мистером Пензером, мистером Даркиным и мистером Кэттером позвонили в звонок квартиры мистера Бэнса, и их впустила миссис Фауджер. Она находилась в квартире с согласия мистера Бэнса, пришла туда чуть раньше, чтобы поговорить с ним, а когда явился офицер, чтобы отвезти мистера Бэнса к вам, она осталась его ждать, он не возражал. Это так, миссис Фауджер? - Да. Это было сказано шепотом, ей пришлось повторить свое "да", теперь вышло карканье. - Это так, мистер Бэнс? Поджатые губы Бэнса разомкнулись, но тут же сомкнулись. - Я не думаю... - пробормотал он. Затем, повысив голос, четко произнес: - Я не собираюсь отвечать. - Могли бы ответить мне, - вмешался Кремер, - это правильно? - Предпочитаю не отвечать. - В таком случае я продолжу, - миролюбиво произнес Вульф. - Я предъявил эти семь галстуков просто для того, чтобы все их видели. После этого он выдвинул ящик своего стола и извлек из него вещественное доказательство А. - Вот восьмой галстук. К нему приколото письменное заявление, подписанное мистером Пензером. Напечатано оно на вашей именной бумаге. Я прочту его вслух. Он так и сделал: - Вы можете что-то сказать? Никакого ответа. Молчание. - Разрешите мне взглянуть, - загрохотал Кремер. Конечно, он не мог ликовать. Я стоял рядом и передал галстук инспектору. Он прочитал заявление, повернулся в одну сторону, чтобы взглянуть на Сола, кивнул головой, повернулся в другую и передал экспонат Стеббинсу. - Хорошо, что у меня немного вопросов, - Вульф снова обращался к Бэнсу, - как я вижу, и на те немногие я едва ли получу ответы. В таком случае я попробую сам на них ответить, а если хотите меня исправить, ради бога. Я с удовольствием вас выслушаю. Он наклонил голову к правому плечу. - Вы понимаете, сэр, что, факты красноречивы. Проблема заключается не в том, что вы делали или когда и как, а почему. Что касается "когда", вы напечатали записку и конверт для мистера Гудвина на собственной бумаге, но использовав пишущую машинку мистера Кирка. Значит, самое позднее три недели назад, потому что после девятнадцатого июля этой машинки уже в доме не было. То, что мистер Кирк избавился от нее в то время, было случайностью, но это помогает нам установить, что ваше мероприятие было не только преднамеренным, но и тщательно подготовленным. Вы также изъяли у мистера Кирка галстук, который подарили ему пару месяцев назад, еще до того, как он перебрался в гостиницу. Воспользоваться его машинкой и утащить галстук, разумеется, было несложно, поскольку дом принадлежит вам и у вас имелись дубликаты всех ключей. Есть возражения? Никаких. - Тогда я продолжаю. Остались одни "почему", и я оставляю самое важное, почему вы ее убили, на конец. На некоторые из них я могу предложить только предположение, например, почему вы хотели обвинить во всем мистера Кирка. Возможно, это была глупая попытка отвлечь внимания от самого себя, или, скорее, вы хотели показать, что мисс Кирк не явилась жертвой случайного преступника, пробравшегося в дом. Или же вы испытывали непреодолимую ненависть к мистеру Кирку. Любое из этих обстоятельств годится. На другие "почему" у меня имеется нечто большее, нежели простые предположения. Почему вы забрали галстук из шкафа и спрятали его у себя в студии? Это было частью плана обвинения в содеянном мистера Кирка, и это было довольно умно. Вы рассчитали... - Я этого не делал! - завопил Бэнс. - Я... Это сделал Кирк, он должен был это сделать. Вы говорите, что нашли его среди нот? Вульф кивнул. - Вы отнекиваетесь, естественно. Вы задумали трюк с галстуком изобразить как неуклюжую попытку мистера Кирка свалить вину на вас. Поэтому, разумеется, галстук должен был исчезнуть из вашего шкафа. Но если бы его взял мистер Кирк, он не стал бы прятать его в вашей студии, а просто уничтожил бы. Почему же, в таком случае, вы его не уничтожили? Вы знаете, я - нет. Но я могу догадаться. Вы считали возможным, что ситуация изменится таким образом, что вы сумеете как-то использовать этот галстук, так почему бы его и не сохранить? Плечи Вульфа слегка приподнялись и опустились. - Еще одно "почему". Почему вы послали галстук мистеру Гудвину? Разумеется, вы должны были его кому-нибудь послать, необходимый шаг, чтобы впутать мистера Кирка, но почему именно Гудвину? Именно это меня больше всего интересует, и я буду искренне вам признателен, если вы мне ответите. Почему вы послали галстук мистеру Гудвину? - Я не посылал. - Хорошо, не стану настаивать. Просто он мой ближайший помощник, ну и мне интересно, как вам могла прийти в голову странная фантазия, что он лучше всего подойдет для ваших целей? Он любознательный, порывистый, бдительный, недоверчивый, упрямый и находчивый, худшего выбора вы не могли сделать. Еще одно "почему" перед последним и самым важным: почему вы позвонили мистеру Гудвину, чтобы он сжег галстук? Это было излишним, потому что его любопытство было возбуждено без этого дополнительного толчка, и это было неразумно, потому что человек, звонивший ему, должен был знать, что он еще не звонил вам или не отправился с вами поговорить, а ведь вы один могли быть в этом уверены. Желаете что-то сказать? - Я ему не звонил. Должен признаться, что Бэнс выказал больше выдержки, чем я ожидал. Да и находчивости. Позволив Вульфу говорить, он выяснял, насколько глубоко увяз, сам же ничего не говорил. Вульф поднял руку ладонью вверх. - Теперь основное "почему". Почему вы ее убили? Вчера я выяснил, что, возможно, вы имели для того вескую причину, но, как я указал мистеру Кремеру, это было всего лишь доказательство, основанное на слухах. И я должен был получить доказуемый факт, действие или предмет, ну и вы снабдили меня им. Не вчера или сегодня, а днем во вторник, когда, убив миссис Кирк, вы склонились над ее разбитой головой, или встали на колени, или присели на корточки, и отрезали локон ее волос, выбрав такой, на котором имелась кровь. Ножом или ножницами? Наклонились вы, встали на колени или присели на корточки? Губы Бэнса шевелились, но не было слышно ни единого звука. Несомненно, он хотел сказать "нет", но у него ничего не получалось. Вульф продолжал, повысив голос: - Я сказал - доказуемый факт. Доказать - это показать правду, и я ее покажу. Мистер Гудвин нашел локон волос с запекшейся на нем кровью около двух часов назад в ящике комода в вашей спальне. Он назвал его сувениром, но сувенир - это нечто такое, что хранят в память о человеке, который вам его подарил, дар дружбы. "Трофей" более подходящее слово. Он вновь вытащил ящик своего стола. Я могу двигаться быстро, Пэрли Стеббинс тоже, но мы оба недооценили возможности Джеймса Невилла Бэнса. Я-то точно. Когда он поднялся с кресла при виде перчатки, которую Вульф достал из ящика, я тоже шагнул вперед, но кто бы подумал, что он метнется вперед, как молния. Он схватил перчатку за пальцы и вырвал ее из рук Вульфа. Конечно, она недолго оставалась у него в руках, я подоспел справа, а Пэрли слева, а поскольку перчатка находилась у него в левой руке, Пэрли сжал ему запястье и повернул его, перчатка упала на пол. Ее поднял Кремер. - Это в перчатке, - сказал Вульф. - Мистер Гудвин сообщит вам все подробности, которые вам потребуются. И миссис Фауджер. Сам он двинулся к дверям. Часы показывали 5.22. Конечно, его расписание было нарушено, но все же он успевал подняться к орхидеям. Глава Х На прошлой неделе около пяти часов я услышал дверной звонок, и через наше одностороннее стекло я увидел на крыльце Мартина Кирка, воротник его пальто был поднят вверх, а шляпа натянута чуть ли не до ушей. Когда я отворил дверь, в прихожую ворвался снег. Кирк несомненно пришел ко мне, поскольку расписание Вульфа ему было хорошо известно. Я был рад видеть нашего бывшего клиента, который сразу же расплатился по счету, а что касается устных выражений благодарности, то на них он не скупился. Я принял у него пальто и шляпу, повесил их на вешалку, провел в кабинет и предложил кресло. После того, как мы обменялись соответствующими замечаниями о погоде, о его и моем здоровье, о самочувствии Вульфа и посетитель отказался от стаканчика спиртного, он сказал, что адвокат Бэнса составил апелляцию совсем в другом ключе. Я протянул "да-да, когда у тебя есть деньги, ты можешь пускаться на всякие хитрости". Когда и с этим было покончено, Кирк заговорил о том, что он частенько задумывается над тем, где бы он был сейчас, если бы прямиком не отправился к Вульфу из прокуратуры в тот августовский день, а я бы его не пожалел и не впустил в дом. - Послушайте, - сказал я решительно, - все это вы уже говорили раньше. Я сейчас совершенно свободен и рад вашему обществу, но не пошли бы вы в такую даль, да еще по такой отвратительной погоде только ради того, чтобы пережевывать старое. Как говорят, в такую метель добрый хозяин и собаку из дома не выгонит. Так что выкладывайте, что вас выманило из дому? Он охотно закивал головой: - Я подумал - может быть, вы знаете - или представляете... - Такое случается нечасто, но вообще-то возможно... - Речь идет о Рите. Вы знаете, что она в Рено? - Да, она прислала мне открытку. - Так вот, я вчера ей звонил. Неподалеку от Рено превосходные трамплины для катания на лыжах, и я сказал Рите, что мог бы приехать на недельку, мы бы попробовали так ли это на самом деле. А она сказала "нет". Отказала наотрез. - Может быть, она не умеет кататься на лыжах? - Умеет. И даже очень хорошо. Он скрестил ноги и тут же их опять выпрямил. - Я пришел повидаться с вами потому... Ну, откровенно, я подумал, что, возможно, у нее с вами - взаимопонимание. Мне раньше казалось, что я ей нравлюсь, не более, конечно, но что она ко мне хорошо относится. Я знаю, что она настоящий друг в беде. Знаю, что она в тот день делала в квартире Бэнса, но после того она почему-то стала меня сторониться. И мне известно, что вас она считает настоящим парнем. Ну... если вы с ней достигли понимания, я хочу вас поздравить. И ее тоже, разумеется. Я откашлялся. - Огромное спасибо за комплимент. Приятно узнать, что она считает меня настоящим парнем. Но ничего больше нет. Между нами нет ни понимания, ни непонимания. Вероятно, вы ей на самом деле нравитесь. Возможно, что ей доставит большое удовольствие с вами ходить на лыжах, хотя, по моему мнению, любителя лыжного спорта трудно чем-то другим увлечь. Но женщина, добивающаяся развода, склонна к капризам и истерике. То ей кажется, что ее обманули, то она чувствует себя устаревшей машиной, которую хотят заменить новой моделью. Хотите выслушать совет? - Да. - Отправляйтесь в Рено без предупреждения. Скажите ей, что вам хочется, чтобы она каталась вместе с вами с гор потому, что если вы упадете и сломаете ногу, а, возможно, так оно и случится, она - единственный человек, на которого вы можете положиться, она наверняка приведет помощь. Если после недели вам захочется ей сказать, что у вас имелись другие причины и имеются, не исключено, что ей захочется вас выслушать. И это даже доставит ей удовольствие. Вы ничего не потеряете, кроме недели-второй, если, конечно, не сломаете себе шеи на трамплине. Челюсть у него двигалась точно так же, как в тот день шесть месяцев назад, но в остальном он выглядел совершенно иначе. - Олл-райт, - сказал он. - Я рад, что пришел. Завтра же и поеду. - Вот это характер! Сомневаюсь, чтобы вы подумали о том, что ей можно вместо лыжных прогулок предложить какие-то другие развлечения. Например, танцы? - Нет, я танцую неважно. - О'кей, в таком случае давайте-ка выпьем за это. Я поднялся: - Скотч и воды, не так ли? - Да, пожалуйста. Безо льда. Я тоже считаю вас настоящим парнем, Гудвин. - И я. Я пошел на кухню.