на ответила мне свирепым взглядом. - С нее и волоска не упало, - пожаловался Фред, - а жаль. Полюбуйся на меня. Из разводов у него по щеке сочилась кровь. Он поднял руку и промокнул ее носовым платком. - Ты сказал, чтоб ее не трогать, если сама не начнет. Эта - начала, да еще как! Потом, когда я взялся за телефон, она кинулась к лифту, а когда я загородил ей дорогу, бросилась к телефону. Пришлось ее упаковать. - Ты сообщил ей, кто ты такой? - Нет. Много чести. Вон там ее сумочка, - он указал на кресло, - я в нее не заглядывал. Из узла на полу раздалось требовательное: - Кто вы? Я пропустил вопрос мимо ушей, подошел к креслу, взял в руки сумочку и открыл ее. Среди обычных мелочей я обнаружил четыре полезных документа - кредитные карточки из трех магазинов и водительские права. Они были оформлены на имя Джулии Маги, проживающей в Гринвич-Виллидж на улице Аллейной. Возраст - двадцать девять лет, рост - пять футов пять дюймов, белая, волосы каштановые, глаза карие. Я положил документы в сумочку, сумочку - на кресло и подошел к ней. - Сейчас, мисс Маги, я вас освобожу, - сказал я. - Его звать Фред Дэркин, а меня Арчи Гудвин. Возможно, вы слышали о частном детективе по имени Ниро Вульф. Мы на него работаем. Мистер Дэркин тут временно поселился, потому что мистеру Вульфу желательно поговорить с каждым, кто является в эту комнату. Я буду рад проводить вас к нему. Я ни о чем не спрашиваю, потому что мне все равно придется пересказывать ему ваши ответы, так уж лучше пусть он сам задает вопросы. - Развяжите меня! - потребовала она. - Еще минутку. Теперь я знаю, кто вы такая и где вас найти, а это несколько меняет положение. Если вы схватите свою сумочку и рванете к лифту, я и не попытаюсь вам помешать, но советую сперва сосчитать до десяти. У вас в сумочке ключи от входной двери и от лифта. Когда полиция доберется до этой комнаты, что может случиться, их, конечно, будет интересовать любое лицо, у которого есть ключи и которое могло быть здесь поздно вечером в воскресенье. Поэтому вы можете ошибиться, отклонив мое предложение. Подумайте об этом, пока я буду вас разворачивать. Я присел на корточки, расстегнул пряжку и выдернул из-под нее ремень, который возвратил хозяину. Поставить ее на ноги, чтобы распаковать, я не мог: ноги у нее тоже были укутаны. - Проще всего, - сказал я, - вам будет выкатиться, а я подержу за край. Так она и сделала. В покрывале было десять квадратных футов; я так и не спросил Фреда, как все это ему удалось. Выкатившись, она одним прыжком встала на ноги. С раскрасневшимся личиком и взлохмаченная, она выглядела вполне привлекательно, вероятно красивее, чем была на самом деле. Она встряхнулась, рывком одернула на себе пальто, подошла к креслу, взяла сумочку и сказала: - Я хочу позвонить. - Не отсюда, - возразил я. - Если уйдете одна, так на углу есть автомат. Если пойдете со мной, то в кабинете мистера Вульфа есть телефон. Она казалась скорее разъяренной, чем испуганной, но, не зная человека, легко и ошибиться. - Вам известно, кому принадлежит эта комната? - осведомилась она. - Известно. Она принадлежала Томасу Дж.Йигеру. - Что вы тут делаете? - Бросьте. Я не только не стану спрашивать, я не стану и отвечать. - У вас нет права... - начала она, но сама себя оборвала. - Я секретарша мистера Йигера. Была секретаршей. Я оставила здесь блокнот, теперь пришла его забрать, вот и все. - Тогда вам нечего бояться. Когда к вам обратится полиция, вы им так и скажете, а уж они извинятся, что вас побеспокоили. - Если я не пойду с вами, вы сообщите в полицию? - Я этого не говорил. Решения принимает мистер Вульф. Я всего лишь у него на посылках. Она повернулась. Я решил, что она направилась к телефону, но она, не останавливаясь, проследовала в самый конец комнаты, туда, где была дверь в ванную, и скрылась за этой дверью. Я подошел к Фреду поглядеть, что у него со щекой. Он успел продеть ремень в брюки. - Значит, эта комната принадлежала Йигеру, - заметил он. - Раз уж я теперь узнал про... - Не узнал и ничего не знаешь. Я ей соврал, а она купилась. Твое дело - сидеть здесь и принимать посетителей. Ничего страшного не случилось. Со щекой у тебя не так плохо, как кажется, в ванной найдешь все, что потребуется. Покрывало тебе все равно пришлось бы снимать, чтобы лечь спать. Дай-ка я помогу его сложить. Мы взялись за противоположные концы. Он спросил, сколько ему еще здесь торчать, я ответил - пока не скажут, и, вообще, чем, интересно, он недоволен? Любой мужчина, не чурающийся маленьких радостей жизни, принял бы за подарок судьбы получить дозволение пожить в эдакой картинной галерее, а ему еще за это и деньги идут, все двадцать четыре часа в сутки. Он сообщил, что даже телевизор подхватил заразу: стоило его включить, как на экране появилась дамочка, которая сидела в ванне и пускала мыльные пузыри. Когда он укладывал на кушетку свернутое покрывало, Джулия Маги вышла из ванной. Она привела в порядок ворот платья, причесалась и накрасилась. Нет, она была отнюдь не дурнушкой. Она подошла ко мне и сказала: - Ладно, я принимаю ваше приглашение. 7 Когда попадаешь в прихожую старого каменного особняка на Западной Тридцать пятой улице, первая дверь налево ведет в комнату, которую мы называем гостиной, а следующая - в кабинет. Оба помещения звуконепроницаемы, хотя, может, и не до такой степени, как Йигеров приют похоти. Я провел Джулию Маги в гостиную, получил "нет" на предложение снять пальто и прошел в кабинет через смежную дверь, закрыв ее за собой. Вульф читал в своем любимом кресле. Читает он медленно, а в книге той было 667 страниц и примерно по 600 слов на странице. Подойдя к его столу, я доложил, что вернулся не один; он дочитал абзац, заложил книгу пальцем и раздраженно на меня посмотрел. Я продолжал: - Ее зовут Джулия Маги. Она утверждает, что была секретарем у Йигера; вероятно, так оно и есть, потому что это легко проверить. Она утверждает, что явилась туда нынче вечером, чтобы взять оставленный там блокнот; это ложь, к тому же не очень складная. Никакого блокнота в комнате нет. Когда она вышла из лифта и увидела Фреда, она на него набросилась и расцарапала до крови лицо, так что ему пришлось замотать ее в покрывало с постели, чтобы позвонить по телефону. Я установил ее имя и адрес по документам, которые были у нее в сумочке, а затем растолковал, что она может либо сразу уйти, но потом объясняться с полицией, либо пойти со мной, что она и сделала. Я сделал уступку - пообещал, что она сможет позвонить отсюда по телефону в нашем присутствии, как только доберемся. Он откашлялся. Я выждал пару секунд, но, судя по всему, он ничего больше не собирался добавить, поэтому открыл дверь в гостиную и пригласил ее в кабинет. Она прошла мимо меня, остановилась, огляделась, увидела на моем столе телефон, направилась к нему, уселась в мое кресло и набрала номер. Вульф заменил палец закладкой, положил книгу на стол, откинулся в кресле и впился в нее взглядом. - Мне нужно поговорить с мистером Эйкеном, - произнесла она в трубку. - Это Джулия Маги... Совершенно верно... Спасибо. - И через минуту: - Мистер Эйкен?.. Да... Да, понимаю, но я должна была вам сообщить, что там оказался какой-то мужчина, он на меня напал и... Нет, дайте мне досказать. Пришел другой мужчина и сказал, что они работают на Ниро Вульфа, детектива... Да. Ниро Вульфа. Второй, его зовут Арчи Гудвин, заявил, что Ниро Вульфу желательно поговорить с любым, кто является в эту комнату, и предложил мне пойти с ним, отсюда я сейчас и звоню, из кабинета Ниро Вульфа... Да... Нет, не думаю, они тут оба, Ниро Вульф и Арчи Гудвин... Не знаю... Да, конечно, но я не уверена... Подождите, сейчас спрошу. Она обратилась ко мне: - Адрес этого дома? Я сказал, и она снова приникла к трубке: - Шестьсот восемнадцать. Западная Тридцать пятая улица... Верно... Да, передам. - Она повесила трубку, развернулась в кресле и сказала Вульфу: - Мистер Эйкен будет здесь через двадцать минут. С этими словами она стянула с себя пальто. - Кто такой мистер Эйкен? - спросил Вульф. Она посмотрела на него как на ненормального. - Мистер Бенедикт Эйкен. Президент "Континентальных пластмасс". Это заставило меня передумать. Я собирался было согнать ее с моего кресла, предложив пересесть в красное кожаное, но ей бы снова пришлось пересаживаться, когда придет президент, поэтому я придвинул для нее одно из желтых, что стояли напротив стола Вульфа, а пальто переложил на кушетку. Пока она перебиралась, Вульф поднял голову и втянул носом воздух. Возможно, на основании духов он отчасти составляет себе мнение о женщине. Он считает, что когда в комнате женщина, то непременно должно пахнуть духами. Я находился к Джулии Маги ближе, чем он, - духами от нее не пахло. Он не сводил с нее глаз. - Вы сказали мистеру Гудвину, что пришли в эту комнату нынче вечером за оставленным блокнотом. Когда вы его там оставили? Она не отвела взгляда: - Я подожду, пока придет мистер Эйкен. Вульф покачал головой: - Не выйдет. Я не могу ему помешать сюда приехать, но войдет он только с моего разрешения. Кое-что мне нужно узнать до его прибытия. Когда вы оставили этот блокнот? Она открыла рот - и закрыла, подумала, через минуту произнесла: - Я не оставляла блокнота. Это было... это не было правдой. Я пошла туда нынче вечером, потому что об этом попросил меня мистер Эйкен. - Вот как. Забрать то, что он там оставил? - Нет. Мне бы хотелось подождать его прихода, но это неважно. Теперь уже неважно, раз вы знаете, что дом принадлежал мистеру Йигеру. Мистер Эйкен послал меня поглядеть, не осталось ли там чего-нибудь указывающего на связь мистера Йигера с этим домом, на то, что это была его комната. - Ключи вы получили от мистера Эйкена? - Нет, у меня были свои. Я несколько раз приходила туда писать под диктовку мистера Йигера. Я была его секретаршей. Вульф хмыкнул. - Я этой комнаты не видел, но мистер Гудвин мне ее описал. Вы полагаете, там подходящая обстановка для служебной диктовки? - Не я там была хозяйкой, чтобы решать - подходящая или нет. Если его устраивало, что ж, он был моим боссом. Вульф посмотрел на меня, я поднял брови. Одна бровь означала - нет, один к одному. Обе - нет, пять к одному. Он снова занялся ею. - Бели бы вы нашли нечто, указывающее на то, что комната принадлежала мистеру Йигеру, как вы поступили бы с этой вещью? - Я бы ее забрала и унесла. - Так велел мистер Эйкен? - Да. - Зачем? - На этот вопрос мистер Эйкен сможет ответить лучше. - Но какие-то соображения у вас должны быть. Вы ведь не думаете, что с его стороны это только прихоть? - Конечно, не думаю. Самое очевидное объяснение - он желает оградить репутацию "Континентальных пластмасс". Хватит и того, что убили руководящего вице-президента. Мистеру Эйкену не хотелось, чтобы стало известно, что тот был... устроил... что тот имел подобную комнату. - Вы не знаете, как мистер Эйкен выяснил про мистера Йигера и его комнату? - Знаю. Я сама ему рассказала. - Когда? - Около двух месяцев тому назад. Мистер Йигер дважды - нет, трижды - вызывал меня туда по вечерам для диктовки. Он объяснил, что ему лучше думается, лучше работается вне служебного кабинета. Я подумала, что с его стороны очень вульгарно, что ли, приглашать меня туда. Из-за этого мне было не по себе, и я решила, что должна хранить верность не мистеру Йигеру, а корпорации. Это она платит мне жалованье. Вот я и сообщила мистеру Эйкену. - Что он сказал? - Поблагодарил, что я ему рассказала. - А что предпринял? - Не знаю. Я не знаю, предпринял ли он что-нибудь вообще. - Он поговорил об этом с мистером Йигером? - Не знаю. - Ерунда. Не можете не знать. Если поговорил, мистер Йигер вычислил бы, что это вы рассказали. Вы не заметили, наконец, перемены в отношении к себе мистера Йигера? - Нет. - Он не перестал вызывать вас туда для диктовки? - Нет. - Сколько раз вы бывали там за два месяца, после того как рассказали мистеру Эйкену? - Дважды. Вульф закрыл глаза и потер переносицу кончиком пальца. Десять секунд. Глаза открылись. - Когда мистер Эйкен попросил вас сходить туда нынче вечером? - Сегодня во второй половине дня у себя в кабинете. Он спросил, у меня ли еще ключи, я ответила - да. Он спросил, не рассказывала ли я еще кому-нибудь об этой комнате, я ответила - нет. Он сказал, что я оказала бы корпорации большую услугу, если б согласилась туда сходить и убедиться в... ну, о чем я вам говорила. - У вас есть хоть малейшие основания полагать, что мистер Эйкен там побывал? Она широко раскрыла глаза: - Нет, конечно. Он покачал головой: - Ошибаетесь, мисс Маги. В нерешенном вопросе не существует никаких "конечно". Я могу, если захочу, предположить, что вы были со мной совершенно искренни, но я могу и не... В дверь позвонили. Я встал и вышел - под навесом крыльца стоял президент фирмы. Фонарь на крыльце расположен сбоку, так что на того, кто стоит перед дверью, свет падает под углом, и черты лица различить трудно, но серая фетровая шляпа и покрой серого пальто говорили сами за себя. Я открыл дверь и произнес: - Мистер Эйкен? Входите. Он не спешил. - Меня ждут? - Да, сэр. Мисс Маги находится у мистера Вульфа. Он переступил порог, я принял у него пальто. Когда он снял шляпу, я его узнал: на той фотографии с банкета Национальной ассоциации производителей пластмасс, что я видел в кабинете у Лона Коэна, он сидит рядом с Томасом Дж.Йигером. У него было хорошо вылепленное, ухоженное лицо, а шевелюра хотя и седая, но без пролысин. Президент до кончиков ногтей. Его костюм стоил по меньшей мере раз в восемь дороже, чем у фальшивого Йигера. Когда я ввел его в кабинет, он сделал четыре шага, остановился и произнес: - Добрый вечер, мисс Маги. Затем обратился к Вульфу: - Добрый вечер, сэр. Я Бенедикт Эйкен. Она встала. Я было подумал, что из почтительности, но Вульф сказал Эйкену: - Я сообщил мисс Маги, что сначала побеседую с вами с глазу на глаз. Будьте любезны, мадам. Арчи, дверь. - Минуточку, - голос Эйкена прозвучал не вызывающе, но твердо. - Я и сам хотел бы поговорить с мисс Маги. - Не сомневаюсь. - Вульф выставил руку ладонью вперед. - Мастер Эйкен, то, что мисс Маги сообщила вам по телефону, было правдой, за исключением одной подробности, а именно, будто на нее напали. Я посадил в этой комнате своего человека на случай, если кто-нибудь придет. Пришла мисс Маги, и она... - Почему вас интересует эта комната? - Потому что она принадлежала Томасу Дж.Йигеру и он ею пользовался. Мой человек не нападал на мисс Маги, это она на него набросилась. Объясняя свое появление там, она сослалась на вас, так что мне хотелось бы услышать и ваше объяснение, чтобы сопоставить то и другое. Раз вам так хочется, она может остаться, но с условием, что будет хранить молчание. Если попробует заговорить, мистер Гудвин ее остановит. Эйкен окинул меня оценивающим взглядом. Подошел к креслу, обитому красной кожей, не спеша сел, устроился поудобней, положив локти на ручки, и посмотрел на Вульфа: - Почему вы считаете, что комната принадлежала мистеру Томасу Дж.Йигеру? - Я не считаю, я знаю. - Почему вас это интересует? На кого вы работаете? - На себя. Я ни с кем не связан договоренностью, но располагаю в отношении убитого фактом, который мало кому известен. По закону я не обязан сообщать о нем в полицию и изучаю возможность извлечь из этого выгоду - не путем его сокрытия, но путем использования в собственных интересах. Как врачи, адвокаты, слесари-сантехники и многие другие, я получаю доход от нужд, несчастий и бед моих ближних. Никто не заставляет вас объяснять, почему _в_а_с_ это интересует, но я готов выслушать. Я вас сюда не вызывал. Эйкен невесело улыбнулся. - Мне не приходится жаловаться, - сказал он, - поскольку у вас все козыри. Я не ждал, что вы мне откроете, кто вас нанял, но чтобы никто - в это трудно поверить. Как вы выяснили про комнату? Вульф покачал головой: - Я не обязан, сэр, перед вами отчитываться. Но меня действительно никто не нанимал. Если бы я работал на клиента, то так бы и сказал, понятно, не называя имени. - И как же вы намерены воспользоваться тем фактом, что вам известно про комнату? - Не знаю. События покажут. Мой человек пока что там. - Когда вы говорите об использовании этого вашего факта в собственных интересах, вы, конечно, имеете в виду, что вам кто-то заплатит? - Безусловно. - Прекрасно, - Эйкен сел поудобнее. - Вы хотите сопоставить мое объяснение и объяснение мисс Маги. Вам, конечно, известно, что Йигер был руководящим вице-президентом моей корпорации "Континентальные пластмассы". Мисс Маги работала у него секретаршей. Как-то пару месяцев тому назад она пришла ко мне и рассказала о комнате, куда Йигер несколько раз ее вызывал, чтобы поработать вечером над деловыми бумагами. Она не могла пожаловаться на его поведение, но решила, что мне следует знать про комнату и про то, как она выдает характер Йигера и его склонности. Мисс Маги описала комнату, и я понял, что она поступила совершенно правильно. Проблема была явно непростая. Я попросил ее хранить молчание и не отказываться, если пригласят туда снова; мне требовалось время спокойно обдумать проблему. - Вы с ним говорили? - Нет. Не знаю, насколько хорошо вы себе представляете сложности управления огромной корпорацией, но основной вопрос заключался в том, что лучше - переговорить ли сначала с ним лично или сразу передать дело на обсуждение моему совету директоров. Я все еще колебался, когда вчера вечером стало известно, что он мертв, а тело его обнаружили в яме на улице перед тем самым домом. Меня, естественно, это потрясло - то, что его убили, это было... скажем, весьма прискорбно, но было бы много хуже, настоящая катастрофа, если б существование этой комнаты стало достоянием гласности. Поскольку тело нашли перед домом, то предположили бы, что его убило лицо, принимавшее участие в том, чем он там занимался; расследование, газетчики, неизбежный скандал - все это было бы просто чудовищно. Я собирался созвать чрезвычайное заседание совета, но решил ограничиться приватной беседой с тремя из моих директоров. Возможно, Йигер так тщательно скрывал существование этой комнаты, что его связь с ней останется нераскрытой. Я предложил попросить мисс Маги сходить туда и забрать все, что могло указывать на личность Йигера; мое предложение одобрили. Но там оказался ваш человек. - Он повернулся: - Что в точности произошло, мисс Маги? - Я вышла из лифта, а он меня уже ждал, - ответила она. - Боюсь, я потеряла голову. Я решила, что он сыщик, полицейский сыщик, попыталась вернуться в лифт, он меня схватил, я старалась вырваться, но не смогла. Он набросил на меня покрывало с постели и крепко связал, потом позвонил, и немного спустя явился вот этот мужчина, Арчи Гудвин. Он залез ко мне в сумочку, узнал мое имя и сказал, что они работают на Ниро Вульфа и знают, что это комната мистера Йигера, а раз уж они все равно знали, я решила лучше пойти с ним сюда, когда он попросил. Он не давал мне звонить, пока мы не пришли. Простите, мистер Эйкен, но что я еще могла поделать? - Ничего. - Эйкен снова обратился к Вульфу: - Вот почему меня это интересует. Вы не будете отрицать, что это законный интерес? - Никоим образом. Законный и продиктованный необходимостью. Но также и безнадежный. Не можете же вы надеяться на то, что связь между мистером Йигером и этой комнатой так и останется скрытой от широкой публики. - Я не надеюсь. Я действую. Не хотите рассказать, как вы о ней узнали? - Нет. - Я заплачу, и заплачу хорошо. - Я не продаю информацию, мистер Эйкен. Я продаю услуги. - Я их покупаю. Вы говорили, что не связаны договоренностью; теперь будете связаны. Я вас нанимаю. - Что я должен сделать? - Все, что понадобится для защиты репутации и интересов моей корпорации "Континентальные пластмассы". Я выступаю от ее лица. Вульф покачал головой: - Сомневаюсь, что это получится. Я бы не мог поручиться за сохранение в тайне связи между мистером Йигером и этой комнатой: ход событий может заставить подчиниться себе. Выход один - подчинить себе ход событий. - Каким образом? - Направляя его. С вашей стороны было бы несерьезно платить мне за неразглашение того, что я узнал об этой комнате, даже в том случае, если б я оказался ослом и взял деньги. В свое время полиция рано или поздно обязательно ее обнаружит. Единственный реальный способ защитить репутацию и интересы вашей корпорации - положить конец полицейскому дознанию, дав приемлемое объяснение убийству и обойдя при этом проблему комнаты. Эйкен нахмурился: - А если это будет невозможно? - А если нет? Весьма вероятно, что убийца, кто бы он ни был, знал про эту комнату, ее обстановку и предназначение; но допустим на минутку, что это был оскорбленный муж, или отец, или брат, или вздыхатель. Личность убийцы вполне можно было бы установить, не раскрывая кое-каких деталей, в частности, где именно имел место разврат. Трудно, но осуществимо. Впрочем, строить догадки бессмысленно, пока не узнаем больше. - Но если это все-таки окажется невозможным? Вульф еле заметно пожал плечами: - В таком случае вы выбросите деньги на ветер. Я достаточно себя уважаю, чтобы браться за невозможное. Хочу заметить, что не я вас понуждаю, а обстоятельства. Не я представляю для вас угрозу, а то, что в моем распоряжении имеется некий факт. Поэтому вы хотите меня нанять, и я готов пойти вам навстречу, но буду оказывать лишь те услуги, что совместимы с моим ремеслом и неподкупностью. Я не вправе исключать ни одной возможности, даже такой, что вы собственноручно убили Йигера. Эйкен еще раз невесело улыбнулся: - Я исключаю. - Естественно. - Вульф обратился ко мне: - Арчи, пишущую машинку. В трех экземплярах. Я повернулся вместе с креслом, вытащил машинку, заложил копирку и вставил листы: - Готово, сэр. - Через интервал, поля широкие. Число. От лица моей корпорации "Континентальные пластмассы" настоящим поручаю Ниро Вульфу расследовать обстоятельства смерти Томаса Дж.Йигера. Подразумевается, запятая, что Вульф приложит все усилия для защиты репутации и интересов указанной корпорации и сохранит в тайне такие факты и информацию, запятая, способные нанести ущерб доброму имени и престижу корпорации, запятая, если законный долг гражданина и работающего по лицензии частного сыщика не потребует от него их раскрытия, точка с запятой, при несоблюдении этого условия он теряет право на гонорар за оказанные услуги и возмещение необходимых расходов. Целью настоящего соглашения с Ниро Вульфом является недопущение, запятая, насколько это возможно, запятая, какого бы то ни было ущерба для корпорации вследствие особых обстоятельств смерти Йигера. Оставить место для подписи, ниже - Президент "Континентальных пластмасс". Я напечатал все под его диктовку, вынул страницу, пробежал глазами, после чего вручил первый экземпляр Эйкену, второй и третий - Вульфу. Эйкен дважды перечитал соглашение и поднял глаза на Вульфа: - Сумма вознаграждения не обозначена. - Нет, сэр. Сейчас это невозможно. Она будет зависеть от содержания и объема проделанной мною работы. - Кто решает, честно ли вы соблюли поставленное условие? - Здравый смысл и добросовестность, вместе взятые. Если их окажется недостаточно, что маловероятно, решать будет суд. Эйкен еще раз проглядел соглашение, положил на столик сбоку, извлек из кармана ручку и подписал. Подписанный экземпляр я передал Вульфу, а второй вручил Эйкену. Он его сложил, спрятал в карман и спросил: - Как и когда вы узнали об этой комнате? Вульф покачал головой: - Приступая к трудному заданию, я не начинаю с выбалтывания секретов, даже если меня просите об этом вы. - Он бросил взгляд на стенные часы, отодвинулся с креслом и встал: - Первый час ночи. Я, разумеется, представлю вам отчет, но когда и какого содержания - это решу сам. - Но это смешно! Вы же работаете на меня. - Да, сэр. Но единственный показатель моей работы - ее результаты. Не исключено, что чем меньше вы будете посвящены в ее частности, тем лучше. - Он взял со стола подписанный экземпляр. - Хотите, чтобы я вам его вернул? - Нет. Я хочу знать, как вы намерены действовать. - Я и сам не знаю. - Знаете. Вам рассказал про эту комнату один из моих директоров? - Нет. - Миссис Йигер? - Нет. - Так кто же? Вульф гневно на него посмотрел: - Черт возьми, сэр, прикажете выбросить это в корзину? Хотите вы или нет, чтобы работа была исполнена? - Это не то, чего я хочу, а то, что мне навязали. У вас все козыри. - Он встал: - Идемте, мисс Маги. 8 Спору нет, вчера я хорошо поработал. В девять утра отправился на поиски клиента, а к полуночи, всего через пятнадцать часов, мы заимели не только президента большой корпорации, но саму корпорацию. Чтобы получить гонорар, выражающийся пятизначным числом, оставалось всего лишь его заработать. Так что сперва нам... Что сперва нам? Огромное наше преимущество заключалось в том, что мы знали - Йигер был убит в той комнате. Помимо нас этого, вероятно, не знал никто, кроме Пересов и самого убийцы. Нам также было известно, что в воскресенье вечером к Йигеру должна была прийти женщина - он приказал подать в полночь икру и фазана. Но пусть она и пришла, из этого вовсе не следует, что она его и убила; она могла застать его уже мертвым. Если браться за дело с этой стороны, в первую очередь предстояло составить полный список всех женщин, у которых имелись ключи. Это заняло бы около года. Затем нужно было установить, какая из них... Бред. Из трех подходов к расследованию убийства - орудия, возможности и мотивы - выбирают тот, что всего вероятней обещает привести к истине. Возможности я сразу отмел. Они имелись у всякого, у кого были ключи. Далее - орудия, а именно - револьвер, из которого можно прострелить череп. Его не нашли, так что здесь сперва требовалось составить полный список лиц, имевших ключи плюс доступ к револьверу, а уж потом... Орудия я тоже отмел. Остались мотивы. Не имея личного опыта по части того, что происходит в приютах похоти, я не мог считаться экспертом в этой области, однако происходившее там, несомненно, было бы способно пробудить сильные чувства в любой посетительнице. Скажем, за пару последних лет там перебывали десять различных женщин. Положим, у каждой из них имеется трое из четверых - муж, отец, брат и, как выразился Вульф, вздыхатель: получаем кучу подозреваемых, причем все с основательными мотивами. Раз орудия, возможности и мотивы отпали, остается одно - действовать наугад. Поймать кого-нибудь на вранье. Найти две детали, которые должны бы сочетаться, однако не сочетаются. Отыскать свидетеля или очевидца, например, жильца этого дома или квартала, кто видел, как через подвальную дверь дома 156 входили или выходили лица, по всей видимости, совершенно посторонние. Такой план мог бы дать результаты, если б имелось с пяток: хороших оперативников и много времени в запасе. Но служба расследования убийств могла в любую минуту выйти на дом, а выйдя, застать там Фреда Дэркина, а уж тут от нас полетят пух и перья и мы потеряем клиента, потому что он не сможет получить то, за что хотел платить деньги. Нет, этот план не годился. Нам нужен был либо гений, либо везение. Ну, гений-то, положим, имелся, Ниро Вульф, но он, судя по всему, еще толком не вник. Спустившись из оранжереи в одиннадцать, он поставил в вазу у себя на столе ежедневный букет орхидей (на сей раз он выбрал Galanthe veitchi sandhurstiana), обогнул стол, уселся, бросил взгляд на настольный календарь и просмотрел утреннюю почту, состоявшую большей частью из рекламных проспектов и просьб о пожертвованиях. Затем посмотрел на меня. - Что это за бумажка у меня на календаре? Пятнадцать миллионов шестьсот восемьдесят две тысячи двести тридцать пять долларов пятьдесят семь центов. - Да, сэр. Я узнавал в банке. Это наличный резерв "Континентальных пластмасс", согласно официальному отчету, датированному тридцать первым января. Я подумал, может, вам будет интересно. Других дел у меня не было, а сидеть без дела я не люблю. - Вздор. - Да, сэр. Согласен. - Ты обдумал положение? - Обдумал. Баланс ни к черту. Вчера у нас временно образовался избыток клиентов. Целых два. На сегодня имеется один, но и это слишком много, потому что мы не способны выполнить его поручение. У меня всего одна идея, да и та бесполезна. - Какая? - Джулия Маги - врунья. Вы слышали описание этой комнаты, но не видели ее своими глазами. Человек, который ее оборудовал, именно Йигер, приглашал туда свою секретаршу не для диктовки. Спорю на что угодно. Даже если бы она ничего не соображала в сексе, он и то мог попытать удачи, а она не тупица. На взгляд сатира, у нее весьма недурные данные и возможности. Так что врет она, но нам от этого не легче. Однако она провела там с ним несколько ночей и вполне могла сделать то, что сделала, - заложить его: то ли потому, что ей надоели тамошние картинки, то ли потому, что хотела выслужиться перед президентом. Если говорить об убийстве, то это - очко в ее пользу. Зачем ей было его убивать, когда она его заложила? Не хотите ее расспросить? - Нет. - Он набрал полную грудь воздуха и сделал выдох. - Дурака я свалял, что взялся за это дело. Нам остается только барахтаться в грязи. В самом крайнем случае, может быть, удастся найти того, по чьей милости мы попали в эту передрягу, хоть мы и пришли к заключению, что он не знал о смерти Йигера. Сколько времени у тебя это займет? - Может - день, может - год. Он скривился: - Или можно нанести внезапный удар. Поставить Пересов перед фактом: мы убеждены, что именно они убили Йигера, так как он растлил их дочь. Сказать им, что, если полиция разузнает про комнату и про то, как Йигер ее использовал, они, вероятно, обречены, что, кстати, соответствует истине. Не могут же они рассчитывать оставаться там вечно. Предложить им много денег, двадцать, пятьдесят тысяч, неважно, возьмем из своего резерва наличности, чтобы они уехали куда-нибудь на другой конец света, пусть только оставят письменное признание, что убили Йигера после того, как дочь будет признавать, что домогательства увенчались успехом; можно будет даже намекнуть, что и домогательств-то никаких не было, а дочь все выдумала. Признание оставить нам, а мы анонимно переправим его в полицию, когда они будут далеко и в безопасности. Про комнату ни слова. Разумеется, полиция ее обнаружит, но не будет никаких доказательств, что она имела отношение к Йигеру. Они догадаются, что она принадлежала ему, но доказать этого не сумеют и не обнародуют предположения, порочащего видного гражданина. - Чудесно, - одобрил я, - вот только две маленькие неувязки. Во-первых, поскольку дом принадлежал Йигеру, он будет фигурировать в описи его имущества. Во-вторых, они его не убивали. Но что нам стоит навести убийство на... - Это твое личное мнение. - Но чертовски обоснованное. Признаю, вы поступили галантно, превратив Марию в обманщицу вместо шлюхи, но еще лучше было бы... Меня прервал звонок в дверь. Выйдя в прихожую, я увидел на крыльце то самое, что стоит перед моим мысленным взором, когда я говорю слово "болванка" применительно к женщине. Не к карге, не к уродине, а просто к женщине, которая в данном случае оказалась средних лет или постарше, и которую понадобилось бы полностью разобрать и оснастить заново, прежде чем пустить на показ. После такой операции осталось бы несколько ненужных деталей, например, второй подбородок. Прекрасно сшитый костюм и палантин из платиновой норки не спасали положения. Я открыл дверь и поздоровался. - Ниро Вульф? - спросила она. Я кивнул: - Его дом. - Я хочу с ним поговорить. Я Эллен Йигер. Миссис Томас Дж.Йигер. Когда посетитель является с улицы, мне положено оставить его на улице и пойти доложить Вульфу. Так я и поступаю, но тут нас здорово приперло. Мало того, что мы оказались в тупике, так я еще и не исключал, что у Вульфа хватит упрямства попробовать провернуть этот нелепый фокус с Пересами, если не отвлечь его на что-нибудь другое. Поэтому я пригласил ее в дом, провел в кабинет и представил их друг другу: - Мистер Вульф - миссис Йигер. Миссис Томас Дж.Йигер. Он сердито на меня посмотрел: - Мне не сообщали, что у меня назначена встреча. - Нет, сэр, не сообщали. - Я не стала звонить, - заявила Эллен Йигер. - Дело не терпит. Она подошла к креслу, обитому красной кожей, по-хозяйски в нем расположилась, положила сумочку на столик и уставилась на Вульфа своими проницательными маленькими глазками. - Я хочу вас нанять для одного дела. - Она взяла сумку и вынула из нее чековую книжку. - Какой предварительный гонорар вас устроит? Клиент номер четыре, не считая липового Йигера. Когда я выхожу на поиск клиентов, я своего добиваюсь. Она тем временем продолжала: - Моего мужа убили, вам это известно. Я хочу, чтобы вы выяснили, кто его убил и что именно произошло, а затем уже я буду решать, что делать дальше. Он был человек больной - на сексуальной почве, я все про это знала. Долгие годы я об этом молчала, но я не допущу, чтобы это помешало мне... Вульф ее оборвал, приказав: - Замолчите! Она, пораженная, замолчала. - Я резок, - объяснил он, - потому что иначе нельзя. Вы не должны выбалтывать конфиденциальные сведения под впечатлением, что меня наняли. Вы меня не нанимали и не сможете этого сделать - я уже имею поручение расследовать убийство вашего мужа. - Ничего подобного, - заявила она. - Вот как? - Да. Вам поручено не допустить расследования, замолчать обстоятельства и защитить эту корпорацию, "Континентальные пластмассы". Один из директоров все мне рассказал. Нынче утром было заседание Совета, Бенедикт Эйкен сообщил о предпринятых им шагах, и они их одобрили. Им наплевать, изловят убийцу или нет. Они не хотят, чтоб его поймали. У них на уме одна только корпорация. Я теперь сама стану владелицей пакета акций, но это неважно. Они не смогут мне запретить рассказать окружному прокурору об этой комнате, если я так решу. - О какой комнате? - Вам прекрасно известно, о какой. В том самом доме на Восемьдесят второй улице, куда вчера вечером отправилась Джулия Маги, и где вы ее сцапали и доставили сюда. Бенедикт Эйкен все рассказал Совету директоров, и один из них передал мне. - Она повернулась ко мне: - Вы Арчи Гудвин? Я хочу видеть эту комнату. Когда вы меня отвезете? - И снова повернулась к Вульфу. Дурацкая это привычка - задавать вопрос и не дожидаться ответа, хотя для спрашивающего это не всегда плохо. Она открыла чековую книжку: - Какой предварительный гонорар вас устроит? Она действовала нахрапом, что правда, то правда, но дурой она не была и слов даром не тратила. Она даже не стала объяснять Вульфу, что, если он попытается сделать то, ради чего, как она считала, его нанимали, а именно - прикрыть расследование, она ему все испортит одним звонком в окружную прокуратуру, так что ему волей-неволей придется быть с ней заодно. Он откинулся на спинку кресла и сцепил пальцы на гороподобном животе: - Мадам, вас неправильно информировали. Арчи, дай бумагу, подписанную мистером Эйкеном, - пусть прочтет. Я достал документ из шкафа и передал ей. Она вынула из сумочки очки, а прочитав, их сняла. - Все так, как я и говорила, разве нет? - Нет. Прочтите еще раз. Арчи, пишущую машинку. В трех экземплярах. Я сел, вытащил машинку, заложил копирку и вставил листы. - Через интервал, поля широкие. Число. Я, запятая, миссис Томас Дж.Йигер, запятая, настоящим поручаю Ниро Вульфу расследовать обстоятельства гибели моего покойного мужа. Настоящее поручение имеет своей целью обеспечить установление личности и разоблачение убийцы моего мужа, запятая, и Вульфу надлежит приложить все усилия для достижения этой цели. Если в ходе расследования его обязательства по настоящему поручению придут в противоречия с обязательствами по имеющемуся поручению от "Континентальных пластмасс", запятая, подразумевается, запятая, что он откажется от поручения "Континентальных пластмасс" и будет руководствоваться настоящим поручением. Одновременно подразумевается, запятая, что я не стану чинить препятствий выполнению Вульфом его обязательств перед "Континентальными пластмассами", запятая, предварительно не поставив его в известность. Он обратился к ней: - Предварительного гонорара не требуется; мистер Эйкен тоже его не платил. Выставлю я вам счет или нет и на какую сумму, будет зависеть от обстоятельств. Я не рассчитываю получить солидное вознаграждение от двух разных клиентов за одни и те же услуги. И я не стану рассчитывать на какое бы то ни было вознаграждение от вас, если, к примеру, установлю, что вы сами убили своего мужа. - В таком случае вы бы его и не получили. Было время, когда мне хотелось его убить, но давным-давно, когда дети еще были маленькие. - Она взяла у меня первый экземпляр и надела очки. - Формулировка неверна. Когда вы установите убийцу, вы сообщите мне, а уж я буду решать. - Чепуха. Решать будет народ штата Нью-Йорк. В процессе установления его личности к нашему с вами обоюдному удовлетворению я неизбежно раздобуду улики, которые не имею права утаивать. Арчи, подай ей ручку. - Я не стану это подписывать. Я обещала мужу никогда ничего не подписывать, не показав сначала ему. Вульф вздернул уголок рта - у него это называется улыбкой. Он неизменно бывал доволен, когда находил подтверждение своей теории о неспособности женщин к тому, что он именует последовательностью умозаключений. - В таком случае, - спросил он, - не переделать ли так, чтобы я его подписал? Сформулировав мои обязательства по настоящему поручению? - Нет. - Она возвратила мне документы, один за подписью Эйкена, второй - оставшийся неподписанным. - Что толку подписывать? Важно, что делаешь, а не что подписываешь. Какой предварительный гонорар вас устроит? Он только что говорил, что никакой. Теперь он сказал: - Один доллар. Судя по всему, она приняла ответ как должный. Она открыла сумочку, положила туда чековую книжку, вытащила кошелек, а из него - долларовую бумажку и поднялась, чтобы вручить ее Вульфу. Затем она повернулась ко мне: - А сейчас я хочу видеть эту комнату. - Не сейчас, - подчеркнуто возразил Вульф. - Сейчас у меня есть вопросы. Сядьте. - Какие вопросы? - Мне требуются сведения, все, что я смогу получить, и это займет какое-то время. Сядьте, пожалуйста. - Какие вопросы? - Самые разные. Вы сказали, что долгие годы знали о болезни мужа, о его мании на половой почве, поэтому логично заключить, что вы не пожалели сил, чтобы разузнать о его попытках ублажить снедавший его недуг. Мне нужны имена, числа, адреса, события, детали. - У меня вы их не узнаете. - Она одернула на себе палантин. - Я давно махнула на все это рукой. Однажды, когда дети были маленькие, я спросила моего врача, нельзя ли с этим что-нибудь сделать, может, какая операция поможет, но по тому, что он мне объяснил, я поняла: муж на это не пойдет, а ничего другого в запасе у меня не было, так что не стоило огород городить. У одной моей знакомой муж пьяница, так это куда хуже... В дверь позвонили. Я положил бумаги в ящик, вышел в прихожую, но не увидел на крыльце еще одного многообещающего клиента. Инспектор Кремер из отдела по расследованию убийств Западного управления бывал для нас кем угодно - противником, угрозой, нейтральным лицом, раз или два союзником, но клиентом - никогда, и весь его вид по ту сторону поляроидного стекла, разворот плотных плеч и выражение широкого круглого лица весьма красноречиво говорили, что он пришел отнюдь не внести предварительный гонорар. Я посадил дверь на цепочку, приоткрыл ее на два дюйма (столько позволяла цепочка) и произнес в щель: - Привет. Двери не открываю, потому что мистер Вульф не один. Чем могу быть полезен? - Ничем. Я знаю, что он не один - миссис Томас Дж.Йигер сидит у вас скоро как полчаса. Откройте. - Устраивайтесь как дома, а я схожу узнаю, - с этими словами я закрыл дверь, вернулся в кабинет и сказал Вульфу: - Портной. Говорит, его служащий с полчаса как принес костюм, и желает с вами об этом побеседовать. Он поджал губы и хмуро взглянул на меня, на нее и снова на меня. Всякий раз, как слуга закона появляется на нашем крыльце и требует, чтобы его впустили, первое поползновение Вульфа - послать меня сообщить, что он занят и просил не беспокоить, а если речь идет об инспекторе Кремере, то тем более. Но положение и без того было достаточно щекотливым. Если фараоны вышли на след к тому дому и застукали там Фреда Дэркина, нам предстояло бурное плаванье, и спокойней оно не станет, если вынудить Кремера ворваться к нам в дом с ордером в руках. Нужно было подумать и о миссис Йигер. Раз Кремер знал, что она пробыла здесь почти полчаса, яснее ясного, что за ней шел "хвост", и невредно было узнать - с какой целью. Вульф обратился к ней: - Инспектор полиции Кремер находится у дверей, он знает, что вы здесь. - Он не знает этого, - решительно возразила она. - Откуда он может знать? - Спросите его. Но логично предположить, что за вами шли по пятам. Вы находитесь под наблюдением. - Они бы не посмели! _Я_? Не верю. Если только они... Звонок зазвонил снова. Вульф повернулся ко мне и сказал: - Ладно, Арчи. 9 Когда встречаются эти двое, Вульф и Кремер, я, понятно, отнюдь не выступаю незаинтересованным наблюдателем. Я не только принадлежу к одной из сторон и ее поддерживаю - не следует забывать и о той фундаментальной истине, что фараоны и частные сыщики всегда были и будут врагами. За спиной у нью-йоркского фараона - сила и волеизъявление восьми миллионов человек; за спиной у частного сыщика - только право на жизнь, свободу и поиски счастья, что, конечно, прекрасно, однако само по себе ничему помочь не может. Я хоть и заинтересованный, но наблюдатель, и одно из преимуществ моего положения - присутствовать при том, как Кремер входит в кабинет и впивается в Вульфа своими проницательными серыми глазами, а Вульф, чуть задрав голову влево, отвечает ему взглядом в упор. Кто нанесет первый удар и какой он будет - короткий прямой по корпусу, хук или свинг? На сей раз я обманулся. Первая короткая схватка не состоялась - ей помешала миссис Йигер. Не успел Кремер переступить порог кабинета, как она на него набросилась: - За мной что, по пятам ходят? Кремер посмотрел на нее с высоты своего роста и вежливо ответил: - Доброе утро, миссис Йигер. Надеюсь, вам не причинили беспокойства. Пока убийца разгуливает на воле, мы не хотим рисковать. Для вашей защиты мы сочли целесообразным... - Не нужна мне никакая защита, и я ее не желаю! - Когда она закидывала голову, складка между двумя подбородками становилась не такой заметной. - Вы выследили меня до этого дома? - Не я. Один из моих людей. Мы... - Где он? Я хочу его видеть. Пригласите его сюда. Я заявляю вам и заявлю ему - я _н_е _п_о_з_в_о_л_ю_, чтобы за мной следили. Для моей защиты? - Она фыркнула. - Лучше бы защитили моего мужа. Его убивают на улице, швыряют в яму, а вы даже тела найти не сумели. Дождались, что его нашел какой-то мальчонка. Где этот ваш человек? - Он всего лишь исполнял приказ, - в голосе Кремера появились резкие нотки. - Он шел за вами до этого дома, а вам, может, и _в _с_а_м_о_м д_е_л_е_ требуется защита. Защищать приходится не только от актов насилия, но и от других вещей, например, от ошибок. Может, ошибкой был ваш приход сюда. Если же вы пришли рассказать Ниро Вульфу то, чего не рассказали нам - про вашего мужа, что связано или могло быть связано с его смертью, - вы сделали самую настоящую ошибку. Вот почему я хочу знать, что вы сказали ему, а он вам. Дословно. Вы провели здесь почти полчаса. На какой-то миг я подумал, что она сейчас расколется, да она и хотела расколоться. Я полагаю, ей пришло в голову, что самый простой и быстрый способ увидеть ту комнату на Восемьдесят второй улице - это рассказать о ней Кремеру, и она вполне могла на это пойти, если б не услышала за спиной голос Вульфа: - Если пожелаете, мадам, я верну предварительный гонорар. - Ой, - сказала она, не поворачиваясь, и объяснила Кремеру: - Я наняла его, чтобы он кое-что сделал. - Что именно? - Выяснил, кто убил моего мужа. Его тело и то не вы нашли, а теперь ходите за мной по пятам, будто вам больше нечем заняться, и городите чушь про какую-то защиту, хотя защищать меня не от кого и не от чего. Если б мне понадобилось что-то кому-то рассказать, я бы рассказала ему, а не вам. - Она пошла прямо на Кремера. - Дайте пройти: я намерена поговорить с этим человеком. - Вы совершаете ошибку, миссис Йигер. Я хочу знать, о чем вы рассказали Вульфу. - У него и спрашивайте. - Видя, что Кремер стоит как вкопанный, она его обошла и направилась в прихожую. Я проводил ее до дверей. Когда я взялся за ручку, она подошла вплотную и, вытянув шею, прошептала мне на ухо: - Когда покажете эту комнату? - Как только подвернется возможность, - шепнул я в ответ. Я бы с удовольствием постоял в прихожей и посмотрел, как она примется за поиски "хвоста", но, если Кремер спросит Вульфа: "Когда вы заняли комнату на Восемьдесят второй?", - я хотел бы при этом присутствовать; я закрыл дверь и вернулся в кабинет. Но Кремер ничего не спрашивал. Он сидел в красном кожаном кресле, и Вульф говорил ему: - ...А это спорно. Я не обязан отчитываться перед вами за то, что принял предварительный гонорар, если вы не выдвинете против меня обвинения, что я мешаю вам исполнять ваши служебные обязанности, и сумеете это обосновать. - Если б не мог обосновать, - ответил Кремер, - я бы к вам не пришел. Меня привело сюда не одно сообщение, что миссис Йигер у вас. Хватило бы и того доказательства, что вы встряли в расследование убийства, но это не все. Я предлагаю вам сотрудничество с нами, поставив прямой вопрос: что вы узнали о Йигере такого, что могло бы помочь в установлении личности убийцы? Итак, он знал про комнату, и мы приперты к стене. Я подошел к своему столу и уселся. Предстояли неприятности; для Вульфа лучше всего, вероятно, было выложить все начистоту и поставить крест на клиентах. Он не сделал ни того, ни другого. Он гнул свою линию. Покачав головой, он возразил: - Вы же не тупица. Представим на минуту - мне конфиденциально сообщили, что определенное лицо задолжало Йигеру большую сумму, и Йигер торопит с уплатой долга. Возможно, это и помогло бы установить убийцу, но я не обязан передавать вам эти сведения, если мне не докажут, что они и _в с_а_м_о_м _д_е_л_е_ помогут. Вопрос ваш достаточно прямой, но он неуместен, и вы это знаете. - Значит, вы признаете, что располагаете информацией? - Ничего я не признаю. Если у меня и вправду есть информация, ответственность за решение, имею ли я право ее утаить, лежит на мне - как и риск. - Какой там в задницу риск! Кому другому, а только не вам, везунчику чертову, толковать о риске. Попробую задать другой вопрос, поконкретней и, может, не такой уж неуместный. Почему Гудвин звонил Лону Коэну в "Газетт" в пять вечера в понедельник и просил данные по Йигеру за два часа до того, как нашли тело Йигера? Я постарался и глазом не моргнуть; судя по всему, мне это удалось, а то бы Кремер прочитал у меня на лице облегчение - глаз у него наметанный, а опыт большой. Но про себя я смеялся. Они не обнаружили комнату - просто настучал какой-то подонок из "Газетт", и они решили на этом сыграть. Вульф проворчал: - Действительно конкретный вопрос. - Верно. А теперь и ответьте конкретно. На моей памяти вы частенько влезали в расследование убийств, нас этим не удивишь, но, клянусь небом, чтобы еще и опередить находку тела - такое с вами впервые. Откуда вы знали, что он уже мертв? - Я не знал. Не знал и мистер Гудвин. - Вульф выставил руку ладонью вперед. - Мистер Кремер, я не за всякую работу берусь, но уж если берусь, то чтобы заработать, и тут, бывает, приходится сознательно идти на риск. Сейчас я рискую. Действительно, некто - назовем его Икс - произнес в этой комнате в понедельник нечто такое, что заставило мистера Гудвина позвонить мистеру Коэну и попросить данные о Томасе Дж.Йигере. Но, во-первых, сказанное Иксом никоим образом не указывало на то, что он знал о смерти Йигера, и мы считаем, что он о ней и не знал. Во-вторых, сказанное им никоим образом не подразумевало, что Йигеру грозит опасность, что кто-то намерен его убить. В-третьих, все сказанное Иксом - неправда. Мы выяснили, что каждое его слово - ложь с начала и до конца. А поскольку наши выводы о том, что он не знал о смерти Йигера и по этой причине не мог быть убийцей, имеют под собой твердое основание, я имею право не разглашать его лживые заявления, по крайней мере сейчас. Мне нечего вам сообщить. - Кто этот Икс? - Не знаю. - Так я и поверил. Это миссис Йигер? - Нет. Я не назвал бы вам его имени, даже если б и знал, но я не знаю. Кремер подался вперед: - Значит, сознательно идете на риск? Имеете право? Черта с два. Слишком часто на моей памяти... Зазвонил телефон, я развернулся в кресле и поднял трубку: - Контора мистера Вуль... - Арчи, еще улов. Я вцепился в трубку мертвой хваткой и прижал ее к уху. Фред не унимался: - Это ты. Арчи? - Конечно. Я сейчас занят. - Если я велю ему подождать и побегу к аппарату на кухню, Кремер подойдет к моему столу и возьмет трубку. - Я говорю, еще один улов. Тоже женщина. - Не уверен, мистер Герсон, что вы поступили разумно. Вас могут ожидать серьезные неприятности. - Ага! Ты не один? - Конечно. - Фред у нас парень сообразительный, просто до него не сразу доходит. - Боюсь, мне придется приехать, но не знаю, когда смогу. Не вешайте трубку. - Я накрыл ладонью мембрану и обратился к Вульфу: - Этот кретин Герсон отыскал свои облигации, но запер в конторе двух служащих. За это ему, может, придется выложить больше, чем стоят все облигации. Он просит приехать, и ехать, конечно, надо, но... Вульф проворчал: - Раз надо, так надо. А то этот дурак еще дров наломает. От него, если понадобится, и позвонишь мистеру Паркеру. Я убрал ладонь и сказал в трубку: - Хорошо, мистер Герсон, выезжаю. Не выпускайте их до меня. Повесив трубку, я вышел. У тротуара перед домом стояла машина Кремера. Я помахал водителю, Джимми Берку, и пошел на восток. Никаких причин думать, будто Кремер приставил ко мне "хвост", у меня не было, но я хотел быть на сто процентов уверенным, что не приведу на Восемьдесят вторую улицу всю городскую полицию. На Девятое авеню я поймал такси и велел шоферу ехать, как укажу. Мы свернули направо на Тридцать четвертую улицу, снова направо на Одиннадцатую авеню, еще раз направо на Пятьдесят шестую улицу, а затем налево на Десятую авеню. Я уже понял, что "хвоста" нет, но на всякий случай поглядывал через заднее стекло, пока мы добирались до угла Бродвея и Восемьдесят второй. Оттуда я пошел пешком. Яму как раз засыпали. Людей в форме не было видно, не заметил я и никаких подозрительных типов, которые могли оказаться сотрудниками Западного управления или окружной прокуратуры. У дома 156 я свернул к подвальному входу и открыл дверь ключом Мег Дункан; в прихожей у меня не было впечатления, что за мной наблюдают, но когда я подошел к лифту, в кухонных дверях появился Цезарь Перес. - А, это вы, - сказал он и, обернувшись, объяснил: - Это мистер Гудвин. Его жена вышла из кухни и сообщила: - Там наверху женщина. Я кивнул: - Из-за нее я и приехал. Вы ее видели раньше? - Нет. - Она взглянула на мужа: - Цезарь, нужно ему сказать. - Не знаю, - Перес развел руками. - Тебе виднее, Фелита. Если считаешь, что нужно, значит, нужно. Она посмотрела на меня своими черными глазами. - Если вы человек нечестный, да поможет нам Господь. Идите сюда, - пригласила она. Я не колебался. Насколько я понял по голосу Фреда в трубке, новых царапин у него не появилось, а у этой пары могли быть интересные новости. Я вошел в кухню. Миссис Перес, подойдя к столу, взяла и подала мне визитную карточку: - Этот человек приходил нынче утром. На карточке было выгравировано "Джон Мортон Сеймур"; в одном уголке стояло "Дипломированный адвокат", в другом был указан адрес где-то в центре города. - Ну и что? - спросил я. - Он принес это, - ответила она, взяла со стола конверт и протянула мне. - Поглядите. Опечатанный конверт был вскрыт. Я извлек бумагу с синим исподом, как положено для юридических документов, и развернул ее. Не нужно было читать все подряд, чтобы понять, о чем идет речь. Это была дарственная, подписанная Дж.Йигером и должным образом засвидетельствованная, согласно которой определенное имущество, а именно дом номер 156 по Западной Восемьдесят второй улице, округ Манхэттен, город Нью-Йорк, и принадлежащий к дому участок земли передавались в собственность Цезаря и Фелиты Пересов. Первый и самый интересный вопрос: давно ли они узнали о дарственной? - Он принес и отдал нам, - объяснила она. - Сказал, что мистер Йигер велел, если умрет, передать в сорок восемь часов, как умрет. Он сказал, что поможет нам с разными формальностями и не возьмет денег. Теперь вот что мы собираемся сделать. Мы собирались уехать сегодня вечером. Куда-нибудь уехать и не вернуться. Но мы сейчас спорим, мы ругаемся. Мой муж и дочь думают остаться, а я думаю, нам нужно уехать. Первый раз в жизни мы не просто ругаемся, мы много ругаемся, поэтому я вам рассказываю. Цезарь прищурил глаз. - Что он вчера говорит, ваш мистер Вульф, - сказал он. - Он говорит, когда они узнают - дом принадлежал мистеру Йигеру, они придут сюда, и нам будет очень плохо, поэтому мы решаем уехать нынче вечером. Но этот мистер Сеймур, что был сегодня, он говорит, мистер Йигер так составил бумагу, чтобы никто не узнал, что это его дом, и мы никому не должны говорить, что он был хозяином. Вот и я говорю, теперь мы можем остаться. Теперь это наш дом, мы можем вывезти сверху, что нам не нужно, и сделать ее нашей комнатой. Если будет для нас большая, можно перегородить. А кухня и ванная там очень красивые. Жена соображает лучше меня почти всегда, но в этот раз я говорю, что не понимаю зачем. Зачем нам куда-то бежать из нашего собственного дома? - Ну, - заметил я, вложив дарственную обратно в конверт и бросив его на стол. - Когда мистер Вульф вчера говорил, что вы окажетесь в переделке, если станет известно, что дом принадлежал Йигеру, вы-то знали, что полиция об этом не узнает, так почему не сказали ему об этом прямо. - Вы не слушаете, - возразила миссис Перес. - Этот мистер Сеймур, он приходил не вчера, он пришел нынче утром. Вы не слушаете. - Еще как слушаю. Но Йигер давно рассказал вам про эту дарственную. Вы знали, что после его смерти дом отойдет вам. Ее черные глаза вспыхнули. - Если вы слушаете, то мы, по-вашему, врем? Когда говорим, что собирались уехать? Когда говорим, что пришел этот мистер Сеймур со своей бумагой и теперь мы ругаемся? Я кивнул. - Я вас слышал. Библия у вас есть? - Конечно. - Принесите. Она вышла из кухни, но не в прихожую, а через другую дверь и тут же вернулась с толстым томиком в твердом переплете коричневой кожи. Эта книга мало напоминала те Библии, что я видел. Я открыл ее, чтобы проверить, но она была на испанском. Взяв Библию, я велел им положить на нее левую руку, а правую поднять, что они и сделали. - Повторяйте за мной: клянусь на этой Библии... что мне не было известно о том... что мистер Йигер завещает нам этот дом... или собирался завещать... до того, как мистер Сеймур сообщил нам об этом нынче утром. Я положил Библию на стол. - Хорошо. Раз мистер Сеймур утверждает, что может обставить дело, чтобы никто не узнал, кому принадлежал этот дом, он, вероятно, так и сделает. Но немало людей уже знают об этом, в том числе и я, так что советую вам оставить в комнате все как есть вплоть до последней мелочи, хотя теперь вы в ней хозяева. Советую вам также оставаться на месте. Не стану говорить, кто из вас решил правильней, но удрать сейчас - хуже не придумаешь. Йигера прикончили в этой комнате, и вы вынесли тело. Если вы удерете, мистер Вульф, чего доброго, еще решит, что о вас следует заявить в полицию, и они до вас мигом доберутся, а тогда уж от клятв на Библии будет мало пользы. - Им до нас не добраться, - сказала миссис Перес. - Не нужно себя обманывать. Люди поумнее вас тоже считали, что смогут уехать туда, где их никто не разыщет, да не получилось. Так что выкиньте это из головы. Мне нужно подняться наверх поговорить с женщиной. Поздравляю с переходом дома в вашу полную собственность. Пусть полиция никогда не переступит его порога! Я собрался идти, но она меня остановила, сказав: - Бели мы уедем, мы сначала вам скажем. - Мы не уезжаем, - произнес Перес. - Мы граждане Соединенных Штатов Америки. - Так держать, - заявил я, вышел в прихожую и вызвал лифт. Он спустился, я вошел и поднялся. Приют похоти определенно оказывал свое действие. Выйдя из лифта и убедившись, что все спокойно и Фреду не пришлось снова прибегать к покрывалу, я позволил глазам разбежаться. Комната, несомненно, брала за живое. С познавательной точки зрения было бы любопытно пожить в ней и выяснить, сколько времени понадобится, чтобы привыкнуть к окружению, особенно к двум картинкам напротив... Но я был на работе. Фред с бокалом шампанского сидел, развалившись, в кресле, обитом желтым шелком, а напротив, тоже с бокалом шампанского, пребывала на кушетке некая дамочка, гармонировавшая с окружением куда лучше Мег Дункан или Джулии Маги, хотя те, понятно, на кушетках не возлежали. Эта была довольно миниатюрной, сплошные изгибы, но не напоказ, а изгиб полных губ широкого, однако пропорционального рта надолго приковывал взгляд. Я подошел, она протянула руку. - Я вас знаю, - заявила она. - Видела в ресторане "Фламинго". Один мой знакомый страшно взбеленился, когда я захотела с вами потанцевать. Когда я узнала от Фреда, что вы должны прийти, пришлось даже сесть, так голова закружилась. Вы сказочно танцуете. Я пожал ее руку. За время прошлых расследований мне пришлось обменяться рукопожатиями с пятью разными убийцами, так что я решил - ничего страшного, если она вдруг окажется из той же компании. - Запишу на память, - ответил я. - Если когда-нибудь доведется быть вашим партнером, постараюсь не отдавить вам ног. Я, кстати, не помешал? Может, вы с Фредом старые приятели? - Что вы, первый раз видим друг друга. Просто смешно обращаться к мужчине "мистер", распивая с ним шампанское. Это была моя идея. - Она сама сунула бутылку в морозильник, - пояснил Фред, - и сама ее открыла, так не пропадать же добру! Вообще-то я не великий любитель шампанского, ты же знаешь. - Не нужно извинений. Если она зовет тебя Фредом, как зовешь ее ты? - А никак. Она велела звать себя Ди. Я просто тебя дожидался. На кушетке в полуметре от нее лежала кожаная сумочка в форме коробка. Я стоял довольно близко, так что оставалось лишь наклониться и протянуть руку. Она попыталась перехватить, но не успела. Я завладел сумочкой, отошел на шаг и открыл ее. Она всего лишь сказала: - Не очень-то мило, правда? - Я милый, только когда танцую. Я сел на противоположный конец кушетки и стал вытаскивать содержимое вещь за вещью, раскладывая рядом с собой. Имя оказалось только на распечатанном письме и водительских правах. Письмо было адресовано миссис Остин Хаф, Нью-Йорк-14, Райская улица, дом 64. Права были выданы Дине Хаф, проживающей по тому же адресу, тридцати лет, ростом пять футов два дюйма, белой, волосы каштановые, глаза карие. Я сложил все назад в сумочку, закрыл ее и положил к ней поближе. - Револьвер я оставила дома, - заявила она и отпила шампанского. - И правильно сделали. Мне только хотелось узнать, как будет полная форма от Ди. Возможно, я смогу избавить вас от мелких неприятностей, миссис Хаф. Ниро Вульф желает побеседовать с каждым, кто появляется в этой комнате и имеет ключи от входной двери внизу и от лифта - кстати, я оставил их в вашей сумочке, - но если мы поедем к нему прямо сейчас, то застанем его за ленчем и вам придется ждать. Так почему бы нам не побеседовать здесь, пока вы допиваете шампанское? - Вам налить? Бутылка в холодильнике. - Спасибо, нет, - я сел на кушетку в четырех футах и повернулся к ней лицом. - Не думаю, чтобы вы явились сюда выпить шампанского. Или я ошибаюсь? - Нет, не ошибаетесь. Я пришла за зонтиком. - Желтый с красной пластмассовой ручкой? - Нет, серый с черной ручкой. - Он там в ящике, но пока вам придется без него обойтись. Если полиция заинтересуется этой комнатой - а такое может случиться, - им не понравится, если что-то забрали. Как он тут оказался? - Подождите. - Она скользнула с кушетки и встала на ноги. - Вам принести? - Нет. Спасибо. - А вам, Фред? - Нет, хватит и одного бокала этого пойла. Она вышла на кухню. Я спросил Фреда: - Она пыталась тебя подкупить или уговорить? Он мотнул головой: - Ничего она не пыталась. Она окинула меня взглядом, поняла, что я раза в два ее больше, и только сказала. "По-моему, мы незнакомы? Как вас звать?" Чертовски осторожная дамочка, если хочешь знать мое мнение. Знаешь, о чем она спросила, когда мы разговорились? Она спросила, как я думаю, не подойдет ли эта комната для проведения встреч Ассоциации учителей и родителей? Честное слово, будь я женщиной, имей ключи от комнаты и застань тут незнакомого Мужика... Миссис Хаф появилась с полным бокалом в руке. Не пролив ни капли, она подошла к кушетке, села на прежнее место и подняла бокал. - За веру, надежду и милосердие, - изрекла она, пригубила, сменила положение ног и добавила: - В пятницу две недели тому назад. Тогда шел дождь. Том Йигер сказал, что знает одно местечко, которое ни на что не похоже и его стоит поглядеть, дал ключи и объяснил, как попасть. Я пришла и все это увидела. - Она повела рукой. - Ничего не скажешь, действительно ни на что не похоже. Но тут, кроме него, больше никого не было, а его авансы пришлись мне не по вкусу. Вообще-то он на меня не набрасывался, о мертвых - только хорошее, однако удерживать его в рамках было довольно трудно, так что я была рада убраться восвояси, оставив зонтик, но зато сохранив все прочее. Она приложилась к бокалу. - А потом я прочитала о его смерти, и что тело нашли в яме на улице, на этой улице, ну, можете сами представить. Я не боялась, что меня станут подозревать в причастности к его смерти, дело не в этом, но я понимала, что они большие мастаки отыскивать по вещам их владельцев. Если б меня нашли по зонтику, а газеты еще расписали эту комнату, мой муж, друзья, да просто знакомые... - Она сделала выразительный жест. - А если еще и скандал, так муж, чего доброго, еще и работы лишится. Но вчерашние газеты про это место не обмолвились, а когда и сегодняшние тоже, тут я подумала, что они о нем, вероятно, не знают, и решила прийти посмотреть - вдруг удастся забрать зонтик. И вот я здесь. Она приложилась еще раз. - А вы заявляете, что я не могу его взять, и заводите разговор, чтобы мне пойти к Ниро Вульфу. Было бы любопытно поглядеть на Ниро Вульфа, я не против, но мне нужен зонтик. Я кое-что придумала. Вы говорите, он тут в ящике? - Верно. - Тогда вы сами его возьмите, а вечером поведете меня во "Фламинго", и мы потанцуем. Не просто танец-другой, а до самого закрытия, тогда, может, вы надумаете мне его отдать. Мое предложение может показаться нахальным, но это совсем не так, я просто надеюсь, вдруг вы надумаете, а попробовать - большой беды не будет, да и в любом случае зонтик-то останется у вас. - Ага. - Изгиб губ и впрямь приковывал взгляд. - А здесь его не будет. Польщен вашим приглашением, миссис Хаф, но вечером у меня работа. Кстати, о работе - почему ваш муж должен ее лишиться? Он что, служит в "Континентальных пластмассах"? - Нет. Он доцент Нью-Йоркского университета. Жена члена кафедры, втянутая в такую историю... У меня в голове замкнулась цепочка. Интуиция была ни при чем, про нее никогда не знаешь, откуда она берется; а вот слово "доцент" заставило навострить уши. - По какой он части? - спросил я. - По английской литературе. - Она отпила. - Не уходите от темы. Мы можем отправиться во "Фламинго" и завтра. Если я вам не понравлюсь, вы ничем не рискуете - потеряете несколько часов, но зонтик останется у вас. - Она глянула на наручные часы. - Около половины второго. Вы успели перекусить? - Нет. - Пригласите меня на ленч, может быть, немножко оттаете. Я слушал ее вполуха. Преподаватель литературы. "Чем выше ум, тем тень длиннее ляжет, отброшенная им на дольний мир". Роберт Браунинг. Я был готов поставить десять против одного, как последний простофиля. У сыщика не меньше прав уповать на лучшее, чем у любого другого. Я встал. - Миссис Хаф, у меня начинают сдавать нервы. Было бы совсем нетрудно называть вас Ди. Я давно не встречал женщины вроде вас, которую так хотелось бы пригласить на ленч или на танцы, я с наслаждением оттаял бы с вами душой, но мне нужно идти. Ниро Вульф, конечно, захочет с вами встретиться, но это может и подождать. Всего лишь один вопрос: где вы были в воскресенье после семи вечера? - Нет, - она широко раскрыла глаза, - не может быть, чтоб вы это серьезно. - Увы, это так. Если желаете опять сами с собой посоветоваться, я подожду, пока вы сходите еще раз наполнить бокал. - А ведь вы и вправду не шутите. - Она, не торопясь, допила шампанское. - На кухню я ходила не сама с собой советоваться. В воскресенье вечером я была дома, вместе с мужем. После семи? В самом начале седьмого мы отправились в Гринвич-Виллидж пообедать в ресторане, вернулись после восьми - около половины девятого. Муж возился с какими-то работами, я читала и смотрела телевизор, пошла спать около полуночи и всю ночь провела в постели, честное слово. Я редко встаю посреди ночи, чтобы выйти пристрелить мужчину и спустить его труп в яму. - Правильно делаете, - согласился я. - Значит, мистеру Вульфу не нужно будет спрашивать вас об этом. Надеюсь, ваш телефон указан в телефонной книге? - Я обратился к Фреду: - Не позволяй ей выговорить у тебя зонтик. Как тут с обслугой? Нормально? - Не жалуюсь. Скоро буду совсем как дома. Долго еще? - День - неделю - год. Когда еще тебе было так сладко? - Хм. Ее оставляешь здесь? - Ага, пусть прикончит бутылку. У меня задание. Когда я двинулся к лифту, Дина Хаф поднялась с кушетки и направилась в кухню. Лифт поднялся, я пошел, а она так и не появилась. Внизу мистер и миссис Перес все еще сидели на кухне; я заглянул к ним, предупредил, что единственная надежда для них не попасть в переделку - затаиться, и был таков. На углу Восемьдесят второй и Колумба находилась аптека-закусочная, где можно было перехватить стакан молока, но я не стал задерживаться. Мне предстояла встреча с преподавателем английской литературы, о чем тот и не подозревал. 10 Я ушел из квартиры в 13:40. Через четыре с половиной часа, в 18:10, я сказал Остину Хафу: - Сами, черт возьми, понимаете, что не выйдет. Идемте! За четыре с половиной часа я многое сделал. Я уяснил, что в большом университете масса народу знает, где должен быть доцент или где можно его найти, но никто не знает, где он находится. Два раза меня в коридорах чуть не смела толпа студентов; первый раз я спасся, нырнув в нишу, второй - уцепившись за стену. Я два часа проторчал в приемной, изучая в научном журнале статью под названием "Японские эксперименты в области среднего образования". Пятнадцать минут пропотел в телефонной будке, докладывая Вульфу о новостях, в том числе о том, что Цезарь и Фелита Перес стали владельцами дома. Выкроив время, я разыскал там же, в университете, закусочную и подкрепился бутербродом с солониной (съедобно), куском вишневого пирога (недурен) и двумя стаканами молока. В холле меня остановили три студентки, одна красивая как картинка (никакого отношения к картинкам на верхнем этаже дома Пересов), и попросили автограф. Верно, приняли меня то ли за сэра Лоуренса Оливье, то ли за Нельсона Рокфеллера. Остина Хафа я так и не нашел, решил наконец, что это безнадежное дело, и отправился пешком к дому 64 по Райской улице. Звонить я не стал - могла ответить жена, а спрашивать у нее, дома ли муж, было бы нетактично. Главное, мне нужно было на него посмотреть. Итак, я туда отправился, нажал в подъезде кнопку под фамилией Хаф, открыл дверь, когда щелкнул замок, вошел, поднялся на два пролета, прошел по коридору к двери, которая открылась мне навстречу, и увидел его собственной персоной. Он замер, вытаращив на меня глаза. Рот у него открылся и закрылся. - Всяк грех глаголет, но убийство вопиет, - произнес я, не вызывающе, а просто чтоб приступить к разговору. - Господи, как вы умудрились... - сказал он. - Неважно как, - ответил я. - Мы снова встретились, а это главное. Ваша жена дома? - Нет. При чем тут жена? - "При чем" тоже неважно, раз ее нет. С большим удовольствием поболтал бы с вами, но, как вы справедливо заметили в понедельник, мистер Вульф спускается из оранжереи в шесть и сейчас ожидает вас у себя в кабинете. Пойдемте. Он постоял в нерешительности - и принял решение. - Не понимаю, о чем вы. Ничего я не замечал в понедельник. Я вас вижу впервые в жизни. Кто вы такой? - Томас Дж.Йигер. Его дух. Не будьте дураком, не воображайте, что весь вопрос только в том, кому из нас двоих поверят. Удрать в кусты не выйдет. Сами, черт возьми, понимаете, что не выйдет. Идемте! - Еще поглядим, выйдет или нет. Уберите ногу - я закрываю дверь. Тянуть дальше не имело смысла. - Хорошо, - сказал я, - отвечу на вопрос, который вы не закончили. Я сегодня говорил с вашей женой. Ваше имя и адрес я прочитал на конверте, который был у нее в сумочке. - Не верю, все это ложь. - В сумочке были и ее водительские права. Дина Хаф, родилась третьего апреля тридцатого года, белая, волосы каштановые, глаза карие. Она любит шампанское. Слегка наклоняет голову вправо, когда... - Где вы ее видели? - Тоже неважно. Больше ничего не скажу. Я обещал мистеру Вульфу доставить вас к шести, сейчас уже четверть седьмого, так что если хотите... - Жена там? - В настоящее время нет. Объясняю, мистер Йигер - простите, мистер Хаф, - если не хотите светопреставления, берите меня за руку и скорее за мной. - Где моя жена? - Спросите мистера Вульфа. Он шагнул, я отступил в сторону, чтоб он не сшиб меня с ног. Он захлопнул дверь, подергал ее - убедиться, что замок защелкнулся, и направился к лестнице, я - за ним. Спускаясь следом, я спросил, в какой стороне мы быстрее поймаем такси, он не стал отвечать. Я бы пошел на улицу Христофора, но он свернул на углу в сторону Седьмой авеню - и оказался прав. Мы поймали машину за три минуты, хотя в этот час суток такси были нарасхват. В пути он молчал. Был риск - один к десяти, - что Кремер поставил человека следить за нашим старым каменным особняком, однако его филеру внешность Хафа ровным счетом ничего не скажет, а пробираться с черного хода со стороны Тридцать четвертой улицы было хлопотно, поэтому мы подкатили прямо к парадному. Поднявшись по ступенькам и обнаружив, что дверь на цепочке, я позвонил Фрицу, и он нас впустил. Вульф сидел за своим столом, сосредоточившись над кроссвордом в "Обсервер", и не удостоил нас даже взглядом. Я молча усадил Хафа в красное кресло, а сам сел в свое. Когда великий ум бьется над решением серьезной проблемы, лучше не мешать. Секунд через двадцать он пробормотал: - Будь оно проклято? - бросил карандаш на стол, повернулся, уставился на нашего гостя и проворчал: - Итак, мистер Гудвин вас раскопал. Что скажете в свое оправдание? - Где моя жена? - выпалил Хаф вопрос, который все это время вертелся у него на кончике языка. - Минуточку, - вмешался я. - Я сообщил ему, что сегодня разговаривал с его женой и узнал его имя и адрес, ознакомившись с содержимым ее сумочки. Больше ничего. - Где она? - потребовал Хаф. Вульф смерил его долгим взглядом. - Мистер Хаф, когда вечером в понедельник я узнал об убийстве человека по имени Томас Дж.Йигер, естественным и правильным шагом с моей стороны было бы дать полиции описание того, кто приходил к нам днем и выдал себя за убитого. Я этого не сделал - у меня были свои причины. Если я сейчас свяжусь с полицией, то дам им не описание, а ваши имя и адрес. Что именно я предприму, будет зависеть от того, как вы объясните этот странный обман. Я жду. - Я хочу знать, где Гудвин видел мою жену, с какой целью и где она сейчас. Пока не узнаю, ничего не стану объяснять. Вульф на секунду прикрыл глаза, открыл и кивнул: - Вас можно понять. Если речь пойдет о вашей жене, вы не сможете ничего объяснить, не впутав ее. Так вот, она уже впутана. В понедельник, выдав себя за Йигера, вы заявили Гудвину, что, по вашим расчетам, за вами будут следить до дома сто пятьдесят шесть по Западной Восемьдесят второй улице. Сегодня днем ваша жена вошла в комнату в этом самом доме, и там ее встретил человек, который работает у меня. Он дал знать мистеру Гудвину, тот приехал и с ней поговорил. У нее были ключи от дома и комнаты. Вот все, что я имею вам сообщить. Теперь - объяснение. Мне редко бывает жалко тех, кого Вульф загоняет в угол. Как правило, они сами на это напрашиваются, и вообще, если вид бьющейся на остроге рыбины действует вам на нервы, не нужно багрить рыбу. Но от Остина Хафа мне пришлось отвести глаза. Его длинное костлявое лицо исказила такая мука, что он сделался похож на горгулью [горгулья - в готической архитектуре рыльце водосточной трубы в виде фантастической маски]. Я отвел взгляд, а когда снова посмотрел, он сидел, сгорбившись и спрятав лицо в ладонях. - Вы в безвыходном положении, мистер Хаф, - сказал Вульф. - Вы знали адрес. Вы знали номер телефона Йигера, не внесенный в телефонную книгу. Вы знали, что он часто бывал по этому адресу. Вы знали, что и ваша жена туда ходила. Чего вы хотели добиться, придя сюда и дав мистеру Гудвину бессмысленное поручение? Хаф поднял голову ровно настолько, чтобы посмотреть мне в глаза. - Где она, Гудвин? - осведомился он просительным тоном. - Не знаю. Без двадцати два я оставил ее в той комнате по тому адресу. Она пила шампанское, но без всякого удовольствия. С ней был только один человек, тот самый, что работает на мистера Вульфа. Он ее не держал - она была свободна уйти в любую минуту. Я ушел, потому что хотел на вас посмотреть, но она об этом не знает. У меня ни малейшего представления, когда или куда она ушла. - Вы с ней разговаривали? Она говорила? - Да, около двадцати минут. - Что она сказала? Я бросил взгляд на Вульфа, но он и головы не повернул в мою сторону, поэтому мне оставалось положиться на свою осмотрительность и здравый смысл, что я и сделал. - Она соврала, причем не очень убедительно. Сказала, что приходила туда всего один раз, да и то ненадолго. Оставила зонтик и сегодня за ним пришла. Насчет зонтика все правильно - он и сейчас лежит там в ящике. Она предложила мне пригласить ее на ленч. Предложила сводить ее сегодня во "Фламинго" потанцевать до самого закрытия. - Откуда вы взяли, что она соврала, когда сказала, что была там всего один раз? Я покачал головой: - Так я вам и сказал! Просто без всяких объяснений запомните: я не с_ч_и_т_а_ю_, будто она соврала, - я _з_н_а_ю_ это и знаю, что и вы тоже знаете. - Нет, не знаете. - Идите вы к черту. Вульф погрозил ему пальцем: - Мистер Хаф, мы пошли вам навстречу, но наше терпение не беспредельно. Объяснение! - А если я не стану вам ничего объяснять? Поднимусь сейчас и уйду? - Это будет несчастьем для нас обоих. Теперь я вас знаю и буду обязан сообщить в полицию о представлении, которое вы дали тут в понедельник, а мне бы этого не хотелось по собственным соображениям. В этом смысле у нас с вами общие интересы, как, впрочем, и с вашей женой. Ее зонтик все еще там. Он проиграл и понимал это. Лицо его больше не кривила гримаса, но рот был перекошен, а глаза щурились, словно от яркого света. - Обстоятельства, - произнес он. - Человек - игрушка обстоятельств. Господи всемогущий, когда я сидел в этом самом кресле и разговаривал с Гудвином, Йигер был мертв, уже несколько часов как убит. Когда я вчера узнал об этом из утренней газеты, я понял, что мне грозит, если вы меня разыщете, и решил, как себя вести: я собирался все начисто отрицать, но теперь это не выйдет. Он медленно покачал головой: - Вот оно как. Обстоятельства. Конечно, жене не следовало за меня выходить. Обстоятельства свели нас в ту самую минуту, когда она... но незачем в это вдаваться. Постараюсь не отклоняться от главного. Глупо было надеяться, что наш брак еще можно спасти, но я надеялся. Ей хотелось вещей, которые я не имел возможности приобрести, и делать вещи, к которым я не имею ни предрасположенности, ни физических данных. Со мной она не могла ими заняться, поэтому занималась без меня. - Существенно, - заметил Вульф. - Да. До этого я никому ни словом не обмолвился об отношениях с женой. Примерно год тому назад у нее вдруг появились часики стоимостью в тысячу долларов, но дело этим не ограничилось - время от времени она являлась домой на рассвете. Вы понимаете, что сейчас, когда я наконец заговорил, мне трудно не сбиваться на второстепенное. - И все-таки постарайтесь не сбиваться. - Постараюсь. Я опустился до того, что начал за ней шпионить. "Любопытство проникает в дома несчастных под личиной долга или сострадания". Когда жена... - Это Паскаль? [Паскаль, Блез (1623-1662) - французский ученый, философ и писатель, автор свода нравственно-философских и религиозных сентенций, наблюдений и афоризмов "Мысли" (опубл. в 1669 г.)] - Нет, Ницше [Ницше, Фридрих (1844-1900) - немецкий философ и писатель]. Когда жена вечерами уходила, я крался за ней - не всегда, лишь когда позволяли обстоятельства. Большей частью она отправлялась в ресторан или к приятельнице, о которой я знал, но два раза ходила в тот дом на Восемьдесят второй улице, куда попадала через подвальный ход. Это было непостижимо - в таком-то районе, разве что ее гнала туда какая-то сила, наркотик или Бог знает что еще. Как-то я пошел туда, позвонил в подвальную дверь, но ничего не выяснил. В отличие от вас я не сыщик. Какой-то человек, по-моему, пуэрториканец, сказал только, что все комнаты сданы. Он остановился и сглотнул. - Я шпионил и дома: однажды нашел телефон, который жена написала на обороте какого-то конверта. Чисхолм 53-232. Я позвонил и выяснил, что это особняк Томаса Дж.Йигера. В телефонной книге этого номера не было. Я навел справки, кто он такой, и увидел его - скорее по воле удачного случая, чем намеренно. Хотите знать, как это произошло? - Нет. Вы с ним встретились? - Нет, увидел его в театре. Это случилось две недели тому назад. А через три дня, в пятницу на прошлой неделе, я вышел следом за ней, и она снова отправилась, уже в третий раз, на Восемьдесят вторую улицу. Я остановился на противоположной стороне, и очень скоро, не прошло и пяти минут, явился Йигер. Он пришел, а не приехал. Было еще светло. Он свернул к подвальному ходу и вошел в дом. Что бы вы сделали на моем месте? - Я бы на вашем месте не оказался, - хмыкнул Вульф. Хаф обратился ко мне: - А вы, Гудвин? - Это не имеет отношения к делу, - ответил я. - Ведь я - это не вы. С таким же успехом могли спросить, что бы я сделал, будь я малиновкой и заметь, как мальчишка разоряет мое гнездо. Что сделали вы? - Я походил взад-вперед по улице и ушел домой, когда на меня начали обращать внимание. Жена явилась в шесть утра. Я не спросил, где она была: я уже год как не задавал ей такого вопроса. Но я решил, что должен что-то сделать. Я обдумал несколько разных вариантов и планов и все их забраковал. Наконец вечером в воскресенье я пришел к окончательному решению. Мы пообедали... - В какое из воскресений? - В последнее, три дня тому назад. Мы пообедали в ресторане и вернулись домой. Жена смотрела телевизор, а я работал у себя в комнате, только я не работал, а обдумывал план действий. На другой день я его осуществил. Я пришел сюда и встретился с Арчи Гудвином. Вы знаете, что я ему рассказал. - Да. Вы считаете, что все объяснили? - Видимо, нет. Вот мой расчет - я знал, что Йигер не появится, и Гудвин будет выяснять почему: либо позвонит по телефону - для этого я и сообщил номер, либо отправится к нему на дом. Он захочет увидеть Йигера и сообщит ему обо мне и обо всем, что я говорил. Таким образом Йигер поймет, что некто, кого он не опознает по описанию Гудвина, знает о его посещениях этого дома. Он поймет, что Арчи Гудвин и Ниро Вульф тоже знают про это. Он расскажет моей жене, опишет мою внешность, и тут она поймет, что я знаю. Это было важнее всего - сам я не мог заставить себя ей сказать, но хотел, чтобы она поняла, что я знаю. Он посмотрел на меня и снова обратил взгляд на Вульфа. - И вот еще что. Я знал, что Арчи Гудвин этого дела просто так не оставит. Его заинтересует, почему я назвал именно этот адрес, и что это за тайная связь между Йигером и домом в таком непрезентабельном квартале, а когда Арчи Гудвина что-то интересует, он выясняет до конца. Все это я тоже имел в виду, но важнее было дать жене понять, что я все знаю. Он пожевал тубами и вцепился в подлокотники. - Тем же вечером по радио в одиннадцатичасовом выпуске новостей сообщили, что Йигер мертв, а вчера я узнал из утренней газеты, что он не просто умер, но был убит поздно вечером и воскресенье, и его труп нашли в яме напротив того самого дома. Слава Боту, что жены не было там воскресным вечером. - Вы в этом уверены? - Еще бы не уверен! У каждого из нас своя кровать, но я слышу, когда она ночью поворачивается во сне. Вы понимаете... Он замолчал. - Что? - Неважно. Я собирался сказать: вы должны понимать - я рассказал вам то, что никогда и никому не собирался рассказывать, однако вас это не волнует. Возможно, я снова попал впросак, но обстоятельства оказались сильнее меня. Есть ли надежда, пусть самая крохотная, что вы сохраните это в тайне? Я понимаю, что не имею права просить вас со мной считаться после того, как обманул Гудвина в понедельник, но если бы вы сочли возможным... Вульф взглянул на часы. - Время обедать. Я не люблю без необходимости причинять людям боль, мистер Хаф, и ваш наивный обман мистера Гудвина не вызывает злых чувств. Напротив, вы сообщили ему адрес, он по нему отправился, а в результате у нас появился клиент. - Он отодвинулся от стола вместе с креслом и встал. - Рассказанное вами в этих стенах будет разглашено только в случае необходимости. - Кто этот клиент? Вульф ответил, что его это едва ли касается, и Хаф не стал настаивать. Я позволил себе еще раз его пожалеть, когда он встал из кресла. Он попал в чертовски паскудный переплет. Он стремился встретиться с женой, ему это было _н_е_о_б_х_о_д_и_м_о_, но что он мог ей сказать? Объяснить, что именно ему обязана она теплой встречей, которая ее ожидала, когда она пришла взять зонтик? Не собирался ли он признать... я оборвал поток догадок. В конце концов, он женился на ней, а не я. Когда я проводил его до парадной двери, я с минуту постоял на крыльце, выглядывая, не заинтересовался ли им кто поблизости и не пошел ли следом. Никто не пошел. Я закрыл дверь и присоединился к Вульфу в столовой. Два письма из утренней почты требовали ответа; мы ими занялись, вернувшись после обеда в кабинет и выпив кофе. Одно было от фермера из графства Патнем, он спрашивал, сколько прислать скворцов в этом году; другое было от какой-то дамы из Небраски, сообщавшей, что в конце июня она проведет неделю в Нью-Йорке вместе с мужем и двумя детьми, так не могли бы они прийти посмотреть на его орхидеи. На первое письмо было отвечено: сорок; на пирог со скворцами Вульф неизменно приглашает к обеду двоих гостей. На второе ответ был: нет, напрасно она упомянула о детях. Я отпечатал ответы, Вульф их подписал и теперь сидел и следил за тем, как я сгибаю листки и вкладываю их в конверты. Вдруг он произнес: - То, что ты исключил мистера и миссис Пересов из числа подозреваемых, теперь не имеет силы. Они знали, что получат дом. Я, конечно, знал, что он это скажет, и развернулся лицом к нему. - Непонятная эта штука - клятва на Библии. Я лет двадцать не захаживал в церковь, а современная наука доказала, что в раю жара на двести градусов по Фаренгейту выше, чем в аду, но если б мне предложили положить руку на Библию и пойти на лжесвидетельство, я бы увильнул - назвался индуистом или там дзен-буддистом. А Пересы ведь ходят к мессе раз в неделю, а то и чаще. - Фу. Из-за дома, возможно, и нет, но чтобы спасти шкуру? Я кивнул. - Тысячи убийц врали под присягой, давая показания, но тут совсем другое дело. Они, похоже, все еще считают меня своим сыщиком. - Ты неисправимо упрям. - Так точно, сэр. Вы тоже. - И этого кретина Хафа, его тоже нельзя исключить. Я называю его кретином, но что если на самом деле он ловок, коварен и находчив? Полагая, что жена намерена отправиться туда в воскресенье вечером, он забрал у нее ключи, пошел сам, убил Йигера и ушел. В понедельник его что-то вспугнуло, неважно что. Может, он признался жене или она сама догадалась, и ее реакция его встревожила. Он решил, что нужно отвести от себя подозрение и сделать что-нибудь такое, чего от настоящего преступника не приходится ожидать, и он это сделал. Мы с тобой пришли вчера к выводу, что самозванец не знал о смерти Йигера, - не к предположению, а к выводу. Теперь мы от него отказываемся. - Не столь уж невероятно, - согласился я. - Я вижу здесь только три дырки. - Я вижу четыре, но их все можно залатать. Я не хочу сказать, что мы продвинулись; в действительности мы сделали шаг назад. Мы пришли к выводу, что этого человека можно исключить, а его нельзя исключать. Что дальше? Мы обсуждали проблему битых два часа. Ближе к полуночи, когда мы разошлись спать, наше положение очень смахивало на то, когда есть дело и есть клиент, даже два, но на руках ни единой карты, с которой можно позволить себе зайти. Наш главный козырь - что мы знали о существовании этой комнаты и о том, что Йигер был в ней убит, - не стоил ровным счетом ничего. И чем дольше мы будем прятать его в рукаве, тем более шаткими окажутся наши позиции, когда полиция выйдет на след, что рано или поздно обязательно произойдет. В свой лифт Вульф вошел таким мрачным, что даже не сказал мне спокойной ночи. Раздеваясь, я вполне серьезно прикидывал: если отозвать Фреда, удастся ли скрыть от фараонов, что мы там побывали? Это было настолько дико, что я три раза перевернулся перед тем, как заснуть. Зазвонил телефон. Как я понимаю, есть такие, кто, разбуженный посреди ночи телефонным звонком, тут же соображает, что к чему, и почти полностью просыпается, не успев поднести трубку к уху. Я не такой. Я все еще пребываю в объятиях сна и, хоть убей, не способен составить такое сложное предложение, как "Особняк Ниро Вульфа, Арчи Гудвин у телефона". Самое большее, на что меня хватает, - пробормотать: "Да". Женский голос произнес: - Мне нужно поговорить с мистером Арчи Гудвином. Я все еще никак не очухался. - Я Гудвин, а это кто? - Миссис Цезарь Перес. Вам нужно прийти. Идите сейчас. Наша дочь Мария - мертвая. Ее убили из пистолета. Вы сейчас придете? Я очухался. - Откуда вы говорите? - Я протянул руку, включил ночник и посмотрел на часы. Без двадцати пяти три. - Из дома. Нас увозили смотреть на нее, мы только вернулись. Вы придете? - Там есть кто-нибудь еще? Полиция? - Нет. Один привез нас домой, но уехал. Вы приедете? - Да. Немедленно. Если вы еще не... Она повесила трубку. Мне нравится одеваться не торопясь, но, если необходимо, я готов пойти на исключение. Завязав галстук, надев пиджак и рассовав все по карманам, я вырвал из записной книжки листок и написал: "Мария Перес мертва, застрелена. Не дома, где - не знаю. Миссис П. позвонила в 2:35. Отправился на Восемьдесят вторую улицу. А.Г." Спустившись по лестнице на один этаж, я подошел к спальне Вульфа и сунул листок под дверь. Затем сбежал вниз и вышел на улицу. В этот час ночи ловить такси лучше всего было на Восьмидесятой авеню, куда я и направился. 11 В три ноль одну я открыл подвальную дверь и вошел в дом 156. Миссис Перес стояла в прихожей. Она молча повернулась и двинулась по коридору, я пошел следом. Где-то посередине она свернула направо, в комнату, дверь которой я толкнул во вторник вечером, когда почувствовал на себе чей-то взгляд. Комната была маленькая - в ней едва умещались односпальная кровать, комод, столик с зеркалом да пара стульев. Перес сидел на одном из них за столом, а на столе стояли стакан и бутылка рома. Когда я вошел, он медленно поднял голову и посмотрел на меня. Глаз, который он прищуривал, попадая в трудное положение, был почти закрыт. Он заговорил: - В тот день жена сказала: мы садимся с друзьями. Вы друг? - Не обращайте внимания, - сказала она. - Он пьет ром, полбутылки. Я велела. - Она присела на койку. - Я привожу его в эту комнату, комнату нашей дочери. Вот стул для вас. Мы благодарны вам, что пришли, но теперь не знаем - зачем. Вы ничего не можете сделать, никто ничего не может, даже сам Всеблагой Господь. Перес поднял стакан, отпил, поставил на стол и что-то сказал жене по-испански. Я сел на стул. - В таких случаях, как теперь, - сказал я, - _к_о_е_-_ч_т_о_ нужно делать, и чем скорее, тем лучше. Вы сейчас ни о чем не способны думать, кроме того, что она умерла, но зато я способен. Я хочу знать, кто ее убил, да и вы захотите, когда немного придете в себя. А чтобы... - Вы сумасшедший, - сказал Перес. - А его я убью. - Он мужчина, - заметила она. Сперва я было подумал, что она говорит об убийце Марии, но тут же понял, что она имела в виду мужа. - Сперва его нужно найти, - возразил я. - Вы знаете, кто ее убил? - Вы сумасшедший, - ответил Перес. - Конечно, нет. - Вас возили на нее посмотреть. Куда? В морг? - Большой дом, - объяснила она. - Большая комната с ярким светом. Она там лежала под простыней. У нее была кровь на голове, но не на лице. - Вам сообщили, кто ее нашел и когда? - Да. Ее нашел один мужчина на пристани у реки. - Когда она ушла, с кем и куда отправилась? - Она ушла в восемь, собралась пойти в кино со знакомыми. - Ребятами или девушками? - Девушками. За ней зашли две девушки. Мы их видели. Мы их знаем. Мы с полицейским ходили к одной, она сказала, что Мария пошла с ними в кино, но ушла около девяти часов. Девушка не знала, куда она пошла. - У вас никакого представления, куда? - Нет. - И никакого представления о том, кто ее убил и почему? - Нет. Они задали нам все эти вопросы. - Зададут много больше. Ладно, вот как обстоят дела. Между ее смертью и смертью мистера Йигера либо есть какая-то связь, либо нет. Если нет, этим займется полиция, которая, вероятно, поймает его. Или ее. Если связь имеется, полиции не с чего даже начать, так как она не знает, что дом принадлежал Йигеру, если вы об этом не рассказали. Рассказали? - Нет, - ответила она. - Вы сумасшедший, - сказал он и глотнул рома. - Тогда вам решать. Если расскажете им о Йигере и этой комнате, они могут найти убийцу Марии скорее, чем я. Скорее, чем мистер Вульф и я. Если не расскажете, мы его найдем, только не знаю когда. Поймите одно: если ее смерть никак не связана с Йигером, полиции нисколько не помешает, что она не знает про него и про комнату, и то, что вы расскажете, не поможет дознанию. Тут все ясно. Вопрос в том, что вы хотите сделать, если она имеет-таки отношение к Йигеру. Хотите рассказать полиции про него и про дом и, вероятно, быть обвиненными в убийстве Йигера? Или хотите предоставить мне с мистером Вульфом этим заняться? - Если бы мы уехали вчера вечером, - сказала миссис Перес. - Она не хотела. Если бы я стояла на своем... - Не говори так, - приказал он. - Не говори так! - Это правда. Цезарь. - Она встала, пошла подлить ему рому, вернулась на койку и посмотрела на меня. - С мистером Йигером у нее ничего не было. Она никогда с ним не разговаривала. Она не бывала в той комнате. Она ничего не знала о нем и кто к нему приходил. - Не верю я в это, - заявил я. - Можно, конечно, предположить, что смышленую девушку ее лет не интересует, что творится в доме, где она живет, но я в это не поверю. Где она находилась воскресной ночью, когда вы выносили тело Йигера и прятали в яме? - Она спала в своей постели. В этой постели, на которой я сижу. - Это вы думали, что спала. Слух у нее был прекрасный. Она слышала, как я пришел во вторник вечером. Когда я проходил по коридору, дверь в эту комнату была чуть-чуть приоткрыта, и она стояла здесь в темноте, наблюдая за мной через щель. - Вы сумасшедший, - сказал Перес. - Мария не стала бы так себя вести, - возразила она. - Но именно так она себя и вела. Я открыл дверь, мы поговорили, перекинулись парой слов. Почему бы ей себя так не вести? Красивая, смышленая девушка, не проявляющая интереса к тому, что происходит в ее собственном доме? Дичь! Вот что я вам скажу: если вы не собираетесь рассказывать полиции о Йигере, если хотите предоставить нам с Вульфом этим заняться, мне нужно выяснить, что такое она знала, сделала или сказала, из-за чего кому-то понадобилось ее убивать. Пока я не смогу это выяснить, нечего и надеяться, что мы чего-то добьемся. Ясно, что вы мне помочь не сможете. Полиция производила обыск? - Да, в этой комнате. Первый полицейский, который пришел. - Он что-нибудь взял? - Нет. Сказал, что ничего не взял. - Я тут был, - заявил Перес. - Он не брал. - Тогда, если вы предоставляете все нам, с этого нужно начать. Посмотрю, не смогу ли чего найти сперва в этой комнате, а затем в других. Двоим будет сподручней, поэтому поднимитесь, пожалуйста, и скажите моему парню, чтоб спустился. Нет. Лучше не надо. Он и без того знает больше, чем ему нужно. Вам обоим надо бы пойти спать, но, боюсь, не пойдете. Ступайте на кухню и чего-нибудь поешьте. Вам тут лучше не быть, когда я буду искать. Мне придется разобрать кровать, пересмотреть все вещи. - Это без пользы, - возразила миссис Перес. - Я знаю все, что у нее было. Мы не хотим, чтобы вы это делали. - Хорошо. В таком случае мы с мистером Вульфом выбываем из игры, а полиция вступает. Искать буду не я, а дюжина полицейских, и искать основательно, только вас уже здесь не будет. Вы будете сидеть под арестом. - Теперь неважно, - сказал Перес. - Может, меня нужно было арестовать. - Он поднял стакан, тот едва не выскользнул у него из пальцев. Миссис Перес встала, подошла к изголовью и стянула покрывало. - Увидите, - произнесла она. - Ничего. Через полтора часа мне пришлось признать ее правоту. Я перетряс матрас, опустошил ящики, извлекая содержимое вещь за вещью, убрал коврик и дюйм за дюймом осмотрел пол, освободил стенной шкаф и изучил стенки, подсвечивая себе фонариком, отодвинул комод от стены, и осмотрел его сзади, перелистал три десятка книг и стопу журналов, разобрал рамки у четырех картинок - короче, произвел полный обыск помещения. Ничего. Теперь я знал Марию куда лучше, чем при жизни, но не обнаружил и малейшего намека на то, что она была в курсе происходящего или проявляла хоть какой-то интерес к Йигеру, его гостьям и верхнему этажу. Переса в комнате уже не было. Ром почти совсем его одолел, и, когда мне понадобилось закатать коврик, он только нам мешал. Мы отвели его в соседнюю комнату и уложили на кровать. Постель Марии была снова застелена, на ней сидела миссис Перес. Я стоял у двери, потирая ладони и хмуро озирая помещение. - Я вам говорила - ничего, - сказала она. - Ага. Слышал. - Я подошел к комоду и вытянул нижний ящик. - Не сначала, - запротестовала она. - Вы как мой муж. Такой упрямый. - На эти ящики мне не достало упрямства. - Я поставил его на кровать и начал вынимать содержимое. - Я только осмотрел у них дно снизу, а нужно было перевернуть и проверить как следует. Пустой ящик я поставил на пол вверх дном, присел на кровать, потряс и проверил края с помощью лезвия-отвертки карманного ножичка. Саул Пензер как-то обнаружил дорогую картину под накладным дном, сделанным не изнутри, а снаружи. У этого ящика накладного дна не было. Я поставил его обратно на койку, миссис Перес принялась складывать в него вещи; я извлек соседний ящик. Это было то самое, а я, дурак, чуть снова не проглядел. Ничего не обнаружив снаружи, я поставил ящик на постель, посветил сверху фонариком и тут заметил в самом углу крошечную дырочку, не больше булавочного укола. Дно у ящиков было оклеено изнутри какой-то синтетикой с красными цветочками по розовому, так дырочка была в середине такого цветочка. Я взял с подноса на столе английскую булавку, засунул острием в дырочку, пошуровал, и уголок приподнялся; материал оказался тверже любой пластмассы. Задрав угол повыше, я подсунул палец, поддел снизу и вытащил фальшивое дно. Синтетика была наклеена на кусок жесткого картона точнехонько по размеру ящика, а под картоном обнаружилась коллекция различных бумажек, уложенных и разглаженных так, чтобы не топорщились. Мария была девушка не только умная, но и аккуратная. Миссис Перес - она стояла рядом - что-то произнесла по-испански и протянула руку, но я ее остановил. - Имею право, - сказала она, - моя дочь. - Никто не имеет права, - возразил я. - Она прятала это от вас, так ведь? Право было только у нее, а она умерла. Смотреть - смотрите, но руками не трогайте. Я переставил ящик на стол и сел на стул, где до того сидел Перес. Вот опись того, что Мария держала в своем тайнике. 1. Пять рекламных объявлений "Континентальных пластмасс" во всю страницу, вырезанных из журналов. 2. Четыре этикетки от бутылок из-под шампанского марки "Дом Периньон". 3. Три вырванных страницы из финансового раздела "Таймс" с таблицами курса акцией за три разных числа; "Континентальные пластмассы" были помечены карандашом. На момент закрытия биржи курс "КП" в эти дни составлял соответственно 62 1/2, 61 5/8 и 66 3/4 пункта. 4. Две газетные фотографии Томаса Дж.Йигера. 5. Газетная фотография Томаса Дж.Йигера-младшего и его невесты