Вдруг она улыбнулась: - Юбер! Юбер меня спасет! Молодая женщина пошла медленнее. Наконец ей попался фиакр, она остановила его, отрывисто бросила кучеру адрес: - Проспект Виктора Гюго! Быстро! Получите хорошие чаевые!.. Через некоторое время Фирмена уже звонила в дверь доктора... Элегантная парижанка, она мало беспокоилась в этот момент об удивительном и одновременно двусмысленном, словом, компрометирующем визите, который наносила в подобный час, в подобном костюме... Теперь новая тревога овладела ею. Дома ли Юбер? Неужели по злому стечению обстоятельств он вышел из дома или еще оставался в больнице? Валентине хотелось закричать от волнения, когда она услышала шаги, приближающиеся к двери, и голос Юбера спросил: - Кто там? Что вам надо? - Откройте! Откройте! Это я! Через закрытую дверь она услышала восклицание изумления. Затем запоры скрипнули... и она увидела растрепанного доктора Юбера в пижаме, который, разумеется, еще не ложился спать, а работал в своем кабинете. - Боже мой! - забеспокоился врач. - Что случилось? Неужели это вы, Валентина?.. Говорите же! Говорите!.. Вы пугаете меня... Увы! Он понял, что молодая женщина вне себя и отвечать не может. Он увидел, что перед ним бедная обезумевшая женщина, которая шатается при ходьбе... Тогда, не настаивая больше, Юбер ввел в свой дом ту, которую он принимал за баронессу де Леско... - Входите! Отдохните! Успокойтесь!.. Вы у меня, и никакая опасность вам не грозит! Нет! Ничего не рассказывайте!.. Немного подождите!.. Он привел ее в свой рабочий кабинет, комфортабельную комнату с мягким ковром, приглушающим звуки, с темной обивкой, где лампа с зеленым абажуром отбрасывала неяркий, располагающий к покою свет... Взволнованный, потрясенный доктор Юбер пытался представить себе тайную драму семьи. Бывшая работница Фирмена внезапно выпрямилась. - Мне страшно! - простонала она с искаженными чертами лица, вся сотрясаясь от дрожи. - Мне страшно!.. Ах, какой ужас!.. Юбер!.. Юбер!.. Мой муж - чудовище! Жоффруа - это Гаду... и именно он убил дядюшку Фавье!.. А я - не баронесса де Леско, а Фирмена Бенуа... Она говорила очень быстро, с лихорадочной горячностью. Юбер в молчании смотрел на нее... Он ничего не понимал... Он уяснил для себя лишь половину из того, что ему сообщила молодая женщина, но ему, врачу, и этого хватило, чтобы в одно мгновение представить новую ужасающую трагедию. "Валентина сошла с ума!.. - подумал он. - Какой ужас!" Он не успел ответить, как Фирмена заговорила вновь: - Все раскрыл Жюв. Он бросился на моего омерзительного мужа... Тот убежал, он его преследовал... я не знаю, где они! Ах, мне страшно... мне все еще страшно!.. Теперь прилив крови окрасил в розовый цвет лицо молодой женщины. Ее глаза лихорадочно блестели; за секунду до этого она почувствовала озноб, а теперь казалось, что она задыхается... Тогда Морис Юбер дружеским жестом, неторопливо и ласково подтолкнул ее к большому дивану, стоявшему в глубине его рабочего кабинета... - Довольно! - сказал он нежным голосом, каким обычно говорят, чтобы успокоить детей. - Хватит! Хватит! Валентина... не думайте больше об этом! С этим кончено: полноте, отдохните, прилягте! Я дам вам кое-что выпить... а затем вы все мне объясните... Через несколько секунд он оставил молодую женщину одну в своем кабинете, прошел в столовую, приготовил стакан воды, добавил туда несколько капель успокоительного средства, потом вернулся: - Пейте!.. Вы чувствуете себя лучше?.. Фирмена успокоилась. Лихорадка, которая только что чрезмерно возбуждала ее, внезапно отступила. Молодая женщина от нервозности перешла в состояние глубокой прострации. - Спасибо! - прошептала она. - Спасибо! Вы добры ко мне... но поняли ли вы меня?.. В свою очередь он хотел все узнать: - Нет! Что вы говорите, Валентина? - Что эта ночь была отвратительна! Послушайте меня! Я была спокойна, когда меня допрашивал Жюв, когда он обвинил меня в том, что я убила своего дядю Фавье, чтобы завладеть наследством... - Глупец! Негодяй!.. - Нет, это была хитрость!.. Он хотел вынудить меня расспросить кое о чем моего мужа... но я не разгадала его хитрости! Морис, я вернулась на улицу Спонтини, у меня была бурная сцена с Жоффруа, он все признал, он признался, что убил моего дядю, и затем... - Успокойтесь, Валентина!.. - Потом появился Жюв. В тот момент, когда Жоффруа, или Владимир, делал признания, Жюв бросился на него... а я убежала, ушла из дома... - Успокойтесь! - повторил Морис Юбер. Он заставил ее допить стакан воды, который ранее приготовил для нее... Потом, оставив без ответа ее ужасный рассказ, он поднялся и пошел притушить свет. Он возвратился к молодой женщине и опустился на колени рядом с диваном, на котором она лежала. Вскоре глаза Фирмены начали закрываться... Тяжелая сонливость окутала молодую женщину. Она хотела еще что-то сказать, но мысли путались. Валентина откинулась назад, как будто ею овладело внезапное опьянение, ее грациозная головка поникла на подушки дивана. Вскоре ее дыхание стало равномерным, она уснула... Тогда Морис Юбер поднялся... Он посмотрел на свою приятельницу, решив, что правильно сделал, добавив к напитку снотворное, потом очень бледный, со слабой дрожью он подошел к своему бюро и сел за него. - Увы! - вздохнул Морис Юбер, подлинно опечаленный. - Это должно было случиться!.. Несчастная бедняжка, после того страха, который она переживала в последнее время... Ее рассудок должен был помрачиться!.. Ах! Болезнь Жапа!.. Найдется ли ученый, который прояснит ее этиологию, раскроет тайну ее происхождения... и ужас ее конца? Эта женщина имела уравновешенный характер, а теперь она - безумная, да, безумная, которая находится в плену фантасмагорических галлюцинаций!.. В этот момент Морис Юбер не сомневался в том, что Валентина действительно сошла с ума. Лишь острым кризисом болезни Жапа он мог объяснить волнующий рассказ, только что услышанный от нее. Однако временами он вздрагивал от какой-то смутной тревоги. Несмотря на то, что он был знатоком в своей области науки и полностью полагался на поставленный им диагноз, мало-помалу он начинал сомневаться, не ошибся ли он? Может быть, стоит проверить сказанное Валентиной? Он размышлял далее... Если Валентина была у него, значит, барон де Леско не должен находиться в Париже. Если молодая женщина в минуту кризиса убежала из особняка на улице Спонтини, как настоящая сомнамбула, и просила убежища у него, следовательно, она была в одиночестве, никто не мог ее защитить, проявить заботу, удержать... Исходя из этого, должен ли он пойти в маленький особняк, поднять тревогу, сообщить слугам, что баронесса у него? Но надо ли было таким образом компрометировать ту, которая укрылась в его доме? Несмотря на поспешность, с которой ему хотелось прояснить тайну, доктор пришел к выводу, что он должен прежде всего проявить терпение, ждать... Не двигаясь, размышляя, он провел ночь, наблюдая за своей приятельницей, которая спокойно спала под действием снотворного... Ночь тянулась медленно. Рассвет заявил о себе красноватым отблеском. Затем наступило бледное раннее утро, сменившееся ярким дневным светом... В семь часов Валентина еще спала. Однако Морис Юбер услышал, как начали приходить его слуги. Он вышел на цыпочках из своего кабинета и предупредил старого камердинера, который давно служил у него, что в его кабинете отдыхала "одна дама", она больна, и будить ее не следует... Сделав это распоряжение, Морис Юбер вышел из дома, вскочил в коляску и приказал отвезти себя на улицу Спонтини... Доктор нашел особняк в полном спокойствии. Слуги занимались хозяйством, окна были открыты, садовник тщательно подчищал скребком аллею, ведущую к подъезду... Морис Юбер вошел в калитку, подбежал к подъезду, спросил у камердинера: - Господин де Леско у себя? Мне надо срочно с ним поговорить! Слуга вежливо ответил: - Сожалею, мсье... но его нет дома... и мадам тоже... Морис Юбер ожидал такого ответа. Однако он слегка побледнел и нервно спросил: - Вы, несомненно, знаете, где он? Наверное, он в отъезде? Слуга отрицательно покачал головой и ответил неопределенным и слегка удивленным тоном: - Я не думаю, что мсье в отъезде... Я не знаю, где он! Мсье, должно быть, вышел поздно вместе с мадам, так как, когда я закончил службу, он ожидал мадам в курительной комнате... Тогда Морис Юбер выдал себя... Неспособный дальше сохранять спокойствие, он спросил прерывистым голосом: - Не заметили ли вы здесь что-нибудь необычное? Что-нибудь странное? Говорите же! Отвечайте! Камердинер растерянно посмотрел на него. - Да, мсье! - признался он. - Вам что-нибудь известно, что здесь произошло? Сегодня утром я нашел окно в салоне открытым... стулья перевернуты... Наконец, садовник показал мне на куртинах следы ног... можно поклясться, что кто-то выпрыгнул из окна... - Следы? - воскликнул Морис Юбер. - Где они? Покажите мне! Он подбежал к садовнику, но тот извинился: - Прошу прощения, мсье, но все уже приведено в порядок! Все подчищено!.. Больше Морис Юбер не расспрашивал. Оставив слуг в растерянности, он бросился к машине, испуганный тем, что узнал, и одновременно воодушевленный, потому что начал сомневаться в безумии Валентины. Он назвал адрес: - В Службу безопасности! Такси, которое увезло доктора, не успело даже остановиться на набережной Орлож, как молодой человек выскочил из него и, перепрыгивая через четыре ступеньки, бросился в приемную. - Господин Жюв? - выкрикнул он привратнику, который преградил ему путь. - Мне абсолютно необходимо его увидеть! Срочно! Сообщите ему мое имя: доктор Морис Юбер... Но привратник жестом руки прервал доктора. - Господин Жюв в это утро еще не приходил, - сказал он, - его нет ни здесь, ни у себя, так как я только что звонил ему по просьбе шефа, и никто не ответил... На этот раз отчаяние отразилось на лице доктора... Он надеялся встретить Жюва и наконец узнать подробности событий предыдущей ночи, но инспектора на службе не было. К кому он должен обратиться? Кто даст ему совет? Кто сможет подтвердить слова Валентины и освободить его от тревоги за ее состояние? Морис Юбер сначала медленно спустился, потом внезапно принялся бежать... Он дал шоферу новый адрес: - Улица Бержер, номера дома не знаю, я вас остановлю... Надо было остановить машину перед домом Фандора. Ему понадобилось немного времени, чтобы подняться до квартиры Фандора. Но секунды, которые отделяли звонок от появления журналиста, показались ему бесконечными. - Мсье, - начал Юбер, вздрогнув... Но он не докончил фразы. Узнав его сразу же, Фандор бросился к нему. - Как дела? - спросил репортер. - Что вы мне скажете нового? Что вы знаете?.. - Я ничего не знаю! - ответил обезумевший Юбер. - Не видели ли вы Жюва? Фандор вместо ответа начал потирать руки. - Нет еще! - заявил он. - Но он занимается своим делом! Поэтому будем благоразумными! Вот все, что я знаю: сегодня утром я получил депешу от Жюва - он меня предупредил, что преследует барона де Леско, действующего совместно с Гаду. Он надеется его арестовать, что позволит нам немедленно напасть на след Жапа, который действительно существует, и должен быть... но не будем забегать вперед... А что знаете вы, доктор? Морис Юбер, слушая Фандора, разразился нервным смехом. Он взял репортера за руки, сдавил их в радостном пожатии и наконец сказал: - Я знаю только одно: если вы получили эту депешу, значит, все, что мне сказала Валентина, правда... значит, она не сошла с ума, значит, Жап существует... а не является галлюцинацией... Фандор подтвердил легким кивком головы: - Да, Жап существует... и, возможно, воплощение его ужасно! Отвратительный монстр!.. Затем внезапно он прервал себя: - Пока, доктор! Извините, но у меня нет больше времени! Ах, если бы вы знали! Если бы вы знали!.. И, выталкивая ошеломленного Мориса Юбера, Фандор добавил: - Пока! Приходите к Жюву сегодня вечером к восьми часам... мы вам расскажем все. Глава 23 СМИРИТЕЛЬНАЯ РУБАШКА Юбер только что покинул Фандора... С того времени им владела лишь одна мысль, его взгляд инстинктивно обращался в сторону Пасси... Он думал лишь о том, чтобы вернуться в свой дом, найти там Валентину, узнать новости и сообщить ей о своей радости, выразить огромное невообразимое удовлетворение тем, что репортер подтвердил, что баронесса де Леско не была жертвой галлюцинаций, наоборот, она рассказала доктору сущую правду. Доктор Юбер механически сел в машину. Он уже сообщил водителю адрес, когда его взгляд упал на циферблат часов, находившихся на бульваре. - Черт подери! - произнес он. - А больница? Я не могу позволить себе не пойти туда! Ревностный служитель своего долга, доктор Морис Юбер сказал водителю: - Отвезите меня в больницу. Откинувшись на мягкое сиденье машины, Юбер думал о том, как он очень быстро распределит повседневную работу среди своих врачей, оставив лично для себя лишь самое необходимое. Разумеется, Юбер был страстно предан своей профессии, но в это утро медицинская наука занимала только вторую половину его сердца, и он охотно послал бы ко всем чертям и больницу, и больных. Юбер выскочил из машины, быстро пересек двор больницы, поднялся на второй этаж. - Смирно! Вот и патрон! - воскликнул радостный голос, когда Юбер приближался к дверям, ведущим в медицинское отделение, где находились его сотрудники. Он улыбнулся помимо своей воли, заметив Альбере, одного из своих самых молодых практикантов, юношу с большим будущим, к которому он был особенно расположен и которому особенно доверял. - Вы всегда будете выглядеть на двенадцать лет, - сказал Юбер, пожимая ему руку. Затем вместе с Альбере он вошел в маленький зал, расположенный перед общим залом отделения, который был традиционно предназначен для тяжелых больных, но в этот день он пустовал. Юбер спросил: - Ничего особенного не произошло в эту ночь? Есть ли случаи, требующие моего специального вмешательства? - Нет, - ответил Альбере громким голосом и в подтверждение, что ничего не требуется, позвал: - Бираж! Это был временно нанятый практикант, который подбежал и присоединился к Альбере и доктору Юберу. Трое мужчин беседовали какое-то время, а затем заведующий клиникой сказал Альбере: - Я не буду читать в это утро лекцию студентам... вы замените меня. - Черт возьми! - воскликнул Альбере. - Как досадно, они пришли специально, чтобы послушать вас, патрон; им сообщили, что вы сегодня сделаете сообщение по материалам конференции, которая пройдет вечером в Сорбонне. Юбер посмотрел на него с растерянным видом. - Конференция? Какая конференция? - спросил он. - Ну и ну! - рассмеялся практикант, полагая, что шеф захотел пошутить. - Вы хорошо знаете, патрон, что решили сделать ваше знаменательное сообщение, посвященное новой болезни, вашему открытию, болезни Жапа, ее происхождению, причинам, признакам. Это вызывает большой интерес, в медицинских кругах только об этом и говорят... Казалось, Юбер все вспомнил, но, улыбаясь, он отрицательно покачал головой: - Я не буду проводить эту конференцию и не буду читать сегодня лекцию... И он добавил, удивляя своих слушателей: - Если бы вы знали, как мне теперь это все равно... и, впрочем, болезнь Жапа... болезнь Жапа... - Патрон, - продолжал Альбере, - если вы не будете читать лекцию сегодня утром, по крайней мере, скажите это сами своим слушателям, так как услышать вас хотят не только студенты, но и дипломированные врачи, а среди них - специалисты по психическим расстройствам... Я полагаю, абсолютно необходимо, чтобы вы сами прошли в аудиторию и объяснили... Юбер раздумывал мгновение, а потом решил: - Вы правы, Альбере, действительно, будет лучше, если я поступлю именно так. И к тому же, разъяснения, которые я хочу сделать, настолько серьезны, настолько необычны, что кроме меня никому другому не поверили бы, даже если бы они были сделаны от моего имени! Юбер принял решение и покинул маленький зал, где разговаривал с практикантами. Он поднялся этажом выше, чтобы войти в аудиторию, где собрались слушатели. Поднимаясь по лестнице, Юбер напевал модную мелодию и одновременно жестикулировал, что-то бормотал и смеялся почти во весь голос. Бираж тронул за руку своего коллегу Альбере: - Ну как, мой дорогой, наш патрон сегодня в хорошем настроении? Альбере подтвердил: - Я никогда не видел его таким!.. Они пошли следом, удивленные, подтрунивая над поведением доктора Юбера, которое очень отличалось от его обычного поведения воспитанного врача. В зале Юбера уже ожидали около 20 студентов и врачей. Собравшиеся почтительно приветствовали его. При появлении заведующего разговоры сразу стихли, затем близкие к нему люди подошли, и Юбер, рассеянный, но улыбающийся, сердечно пожимал руки, которые тянулись к нему со всех сторон. Образовался кружок, и Юбер начал без лишних слов. - Дорогие друзья, - сказал он, - я хочу сообщить вам кое-что... Хорошенько держитесь, так как, вероятно, вы будете ошеломлены... Вы усердно посещаете мои занятия по изучению новой формы неврастении, которую назвали болезнью Жапа. Мы видим или лучше сказать "думали, что видим" больных, охваченных галлюцинаторным бредом, который проявляется по-разному, но происхождение и причина которого одинаковы. Отдельные, осмелюсь сказать, очень интересные наблюдения были сделаны в этой области мною и моими преданными сотрудниками. Я полагал, как это и было объявлено в газетах, провести этим вечером конференцию в Сорбонне, посвященную болезни Жапа; конференция не состоится... Юбер на мгновение умолк... Альбере посмотрел на Биража с удрученным видом. Он прошептал ему на ухо: - Действительно, хорошенькие новости: объявить конференцию, потом внезапно отменить, и все это утром того дня, когда она должна состояться... Немножко бесцеремонно с его стороны... особенно, если учесть, что он совсем не огорчен... скорее, наоборот! - Это так! - ответил Бираж, растерянно глядя на Юбера. Заведующий клиникой поднял глаза к небу, его пылающий взгляд производил странное впечатление, он сам казался человеком, пребывающим в состоянии необычайного и сладостного сна. Когда он замолчал, слушатели начали тихо перешептываться и с удивлением смотрели на него. Кто-то громким голосом спросил: - Тогда в какой день вы проведете эту конференцию, доктор? Глядя на своего собеседника, Юбер твердо ответил: - Я не буду ее проводить по той причине, что я не люблю говорить о воображаемых вещах; теперь совершенно ясно, что болезнь Жапа не существует... и никогда не существовала! Послышался дружный взрыв хохота, сдержанного и скептического. Присутствующие поняли, что заведующий клиникой захотел пошутить и эту шутку следует найти забавной, но некоторые удивились, что такой серьезный человек, как доктор Юбер, развлекается подобными выходками; мнения разделились. Однако Юбер очень удивился недоверием аудитории; он обвел присутствующих взглядом. - В этом нет ничего странного, - заявил он с юмором. - Я говорю вам, что болезнь Жапа не существует... у меня есть все основания это утверждать. - Патрон, - прервал Альбере, который, принимая во внимание свои близкие отношения с заведующим клиникой, мог позволить себе замечание, - благодаря вашим работам и вашим исследованиям медицинский корпус более не задается вопросом, существует болезнь Жапа или нет, имеются хорошо установленные и точно охарактеризованные случаи, подтвержденные примерами из практики, которые указывают, что болезнь Жапа существует. Юбер метнул на своего практиканта взгляд. - Я вам говорю, - продолжал он сухим и авторитарным тоном, - что болезнь Жапа не существует! Один из слушателей крикнул: - Доктор Юбер, несомненно, проявляет упорство в это утро и хочет подшутить над нами! Но заведующий клиникой не был расположен шутить. - Что за наглец позволил себе говорить подобным образом? - спросил он, обводя толпу раздраженным взглядом. "Наглец" был очень раздосадован тем, что его высказывание услышали. Тем не менее, он хотел извиниться за неосторожное замечание, но Юбер ему не позволил; сделавшись сразу очень серьезным, он продолжал: - Нет, мсье, я вас уверяю, что болезнь Жапа не существует и никогда не существовала. Я вам только что сказал, что отказываюсь проводить конференцию в Сорбонне... Я ошибся, я уже изменил намерение... я ее проведу, но буду говорить противоположное, вы услышите мое публичное покаяние! Вы услышите, мсье, как доктор Юбер, заведующий клиникой в больнице Шарите, доктор Юбер, присутствующий здесь, объявит самым категоричным образом, что болезнь, симптомы которой он обнаруживал, патологическое безумие, проявления которого он указал, в действительности не существуют, а есть лишь плод воображения неопытного человека, попавшего пальцем в небо!.. - Дорогой учитель! - вскрикнул Альбере, который начинал беспокоиться странным оборотом разговора. - Умоляю вас, будьте менее загадочным и хотя бы уточните мотивы, заставившие вас изменить мнение и несколькими словами разрушить теорию, заботливо разработанную вашими стараниями! Вы говорите, что болезнь Жапа не существует? Вот уже около месяца вы каждый день излагаете нам ее проявления, а в некоторых случаях, очень редких, вы нам демонстрируете эти проявления на больных, страдающих данным заболеванием! Юбер выслушал своего практиканта со скептической улыбкой, потом возразил: - Да, я верил, что болезнь Жапа существует... но уверяю вас, иногда утро вечера мудренее, и, что касается меня, это подтвердилось: я понял, что болезни Жапа не существовало! Вокруг Юбера озадаченные люди повторяли: - Это экстравагантно, это необычно!.. Однако болезнь Жапа существует!.. Заведующий клиникой казался охваченным гневом, он сжал кулаки: - Не существует, я говорю вам, и все! - Но это катастрофа, - закричал Бираж. - Что об этом скажут на факультете?.. Ваши заявления, доктор, произведут колоссальный скандал в медицинских кругах! - Довольно! - взорвался доктор Юбер. - Вот это меня заботит менее всего... болезнь Жапа... Я смеюсь над этим... Видите ли, главное заключается в том, что женщина, которую я люблю, не подвержена данному заболеванию... и я уверен, она не безумна... Все, о чем она мне рассказала, правда!.. О! Это ужасная необычная история... но поверьте, я всем доволен, и все, что произошло, прокладывает мне дорогу к высшему счастью!.. Все слушали доктора ошеломленные, в глубоком молчании. Что означали его высказывания? Люди спрашивали себя, правильно ли они поняли? Юбер продолжал, не замечая изумления, которое отражалось на всех лицах. - Да, - сказал он, - женщина, которую я люблю, не является безумной, и, более того... я могу ее любить без задних мыслей! Доктор резко обернулся. Кто-то дергал его за рукав, это был Альбере. - Что вы хотите? - спросил он. Практикант был очень бледен, он объяснил тихим голосом: - Дорогой доктор, я хотел бы поговорить с вами наедине... Пойдемте, прошу вас! Но Юбер покачал головой. - Я не подчиняюсь вашим приказам, - ответил он, - оставьте меня в покое... Я желаю объяснить моим слушателям, почему болезнь Жапа не существует, хочу дать им добрые советы, необходимые для того, чтобы не попасть в смешное положение в будущем, если они будут поддерживать в своей среде взгляды относительно реальности этой болезни! Юбер напрасно выкрикивал эти слова оглушительным голосом, никто его не слушал. В помещении, где происходила столь странная конференция, студенты и врачи ходили взад и вперед, взволнованные, потрясенные до последней степени, и каждый из них высказывал одну и ту же мысль: - Это ужасно! Это страшно!.. Доктор Юбер потерял рассудок! Тем временем Альбере пытался увести доктора Юбера с собой, говоря окружающим их людям: - Замолчите, мсье! Замолчите, прошу вас! Практикант хотел любой ценой избежать того, чтобы доктор Юбер услышал высказывания на свой счет, но помешать этому Альбере не смог. Внезапно пересуды достигли ушей Юбера. - Что такое вы говорите?.. Что вы рассказываете? - закричал он. - Я потерял рассудок?.. Я сумасшедший?.. Вы осмеливаетесь говорить, что я сумасшедший?.. Это я, только что сделавший величайшее открытие, какое можно лишь вообразить?.. Я, у которого хватило достаточно храбрости и отваги, чтобы публично обвинить себя в допущенной ошибке?.. Я, просто и скромно признавшийся в том, что болезни, диагноз которой был установлен мною, не существует?.. Вы называете это безумием?.. Толпа глупцов, кретинов!.. Вам не стыдно высказывать на мой счет подобные предположения? Я потеряю свое имя, звание, репутацию, если понадобится, это не имеет никакого значения!.. Да, - продолжал он, все более и более оживляясь, - какое мне до этого дело, если женщина, которую я люблю, в здравом рассудке, что дает мне такое огромное счастье, какое только можно представить... И кроме того, долг каждого честного человека говорить правду, не так ли?.. Вот она, эта правда, я повторяю ее вам: болезнь Жапа не существует!.. Назад!.. Оставьте меня, негодяи!.. Что вы делаете?.. На помощь!.. Меня убивают! Что все это значит?.. В то время, как доктор Юбер заканчивал свою необычную речь, он вдруг почувствовал, что его так крепко схватили за плечи, что он не мог пошевелиться, и скрутили. Шесть пар крепких рук накинулись на него, старались его удержать. Тогда он закричал: - Оставьте меня... Что вам от меня надо?.. Никто его не послушал, его сжимали все крепче и крепче!.. Испуганный, ошеломленный Юбер вначале не понимал причину агрессии, которой он подвергся, но вдруг осознал, что происходило. Прибежали двое санитаров, поспешно вызванных, двое крепких парней, которых Юбер хорошо знал; эти двое по инструкции Альбере насильно завертывали его во что-то типа фуфайки, которая завязывалась на спине! Юбер сразу лишился подвижности, его руки были стянуты под этим одеянием, доктор не мог больше сделать ни одного движения, но он все понял!.. Тогда в приступе гнева и ужаса он завопил: - Смирительная рубашка!.. Вы надели на меня смирительную рубашку! Изверги! Бандиты! Вы меня принимаете за сумасшедшего?.. Альбере насильно уводил доктора. - Ради Бога, - умолял он, - успокойтесь! Но Юбер, весь багровый, с глазами навыкате закричал еще громче: - Почему я должен успокоиться?.. Должен замолчать?.. Ведь я попал в западню!.. Я связан негодяями! О, нет! Нет уж, извините!.. И он закричал с новой силой: - На помощь!.. На помощь!.. Оставьте меня, бандиты, убийцы! Через час после этого тяжелого события вся больница еще находилась в состоянии шока; везде только и говорили о горестном событии, которое только что случилось, высказывали самые необычайные предположения, но все сходились в одном: - Доктор Юбер потерял рассудок! И среди наиболее категоричных мнений были, увы, мнения людей, которые знали доктора лучше, чем другие, его практикантов Альбере и Биража! Как только они возвратились в клинику после довольно длительного отсутствия и вошли в дежурную комнату, то сразу вокруг них столпились люди, стремящиеся узнать новости... Альбере был очень бледен, чрезвычайно взволнован; Бираж также казался потрясенным, он непрестанно прикладывал платок к покрасневшим векам. Тем не менее, Альбере объяснил своим коллегам исход драмы, свидетелями которой они оказались. - Так вот, - рассказал он им, - когда мы увели доктора Юбера из зала, где он проводил... свою конференцию, мы втащили его, Бираж и я, в карету скорой помощи, впрочем, по распоряжению главного врача больницы, затем мы повезли его в... - Продолжайте! - кричали ему со всех сторон. Сделав усилие, Альбере продолжал дрожащим голосом: - Как я сказал... мы повезли его в... заведение доктора Дьелеве... Это имя прозвучало для присутствующих как похоронный звон. Доктор Дьелеве был слишком известен, слишком знаменит, чтобы не догадаться о природе заболеваний, которые он лечил. Доктор Дьелеве был неоспоримым авторитетом, выдающимся врачом, большим специалистом по психическим заболеваниям... Как медик он стоял во главе больницы Святой Анны, психиатрической лечебницы! Только одно его имя, которое прошептал Альбере, сковало взволнованную толпу. Кто-то спросил: - Что же сказал профессор Дьелеве? Альбере ничего не ответил, но Бираж, который все время рыдал, пробормотал: - Когда он увидел доктора Юбера, когда он его осмотрел, он отвернулся... и заплакал... Глава 24 КОНЕЦ МЕЧТЫ Валентина де Леско или, иначе говоря, Фирмена, проспав несколько часов глубоким сном в комнате, где ее устроил доктор Юбер, проснулась совсем расслабленная. Прежде всего молодая женщина улыбнулась, испытывая сладостное волнение. Она вспомнила теплый прием, который оказал ее друг в тот момент, когда она, волнуясь, пришла к нему, отдавая себя в его руки, чтобы просить защиты и поддержки. Он встретил ее сердечными словами, приласкал, прижал к сердцу, в то время как она изливала свои горести. Он заставил ее принять снотворное, которое дало ей возможность отдохнуть, и теперь Фирмена пробудилась, трогательно взволнованная при воспоминании о счастливых мгновениях, предшествовавших ее сну! Но разум вернул ее в прошлое, и ее сердце сразу же сжалось. Итак, почему же она пришла в разгар ночи искать защиты у доктора Юбера? В первый момент она не могла ничего вспомнить, но постепенно память к ней вернулась. Фирмена вздрогнула. Действительно, если она пришла, если она покинула свой дом, то это произошло потому, что там развернулась драма, и особняк на улице Спонтини стал театром чрезвычайных событий. О! Этот вечер! Фирмена вновь его пережила. Сначала ее разговор с Жювом, угрозы полицейского, затем волнующая беседа с глазу на глаз с ее любовником Владимиром, потом внезапное вторжение полицейского... Преследование разоблаченного любовника Фирмены... сына Фантомаса, о новых преступлениях и злодеяниях которого молодая женщина узнала за несколько секунд до появления Жюва. Фирмена, проснувшись с улыбкой, снова почувствовала себя охваченной оцепенением, так как хотела любой ценой забыть все, что произошло. Молодая женщина посмотрела, слегка наклонив голову, на белую подушку, на комнату, в которой она находилась. Это была маленькая элегантная комната, обставленная со вкусом. Фирмена машинально рассматривала детали обстановки, и вдруг ее взгляд стал неподвижным: на кресле, недалеко от нее, находилось нечто странное, что было трудно определить. Она посмотрела внимательно, ее губы прошептали: - Боже мой! Возможно ли это! Молодая женщина только сейчас заметила, что странный предмет, привлекший ее внимание, оказался букетом цветов. Эти цветы произвели на Фирмену странное впечатление, она не могла различить их цвет и вначале думала, что их единообразие объяснялось тем, что в полумраке они неясно видны. Впрочем, молодая женщина, охваченная страхом, отказывалась допустить то, что в мыслях уже существовало как непреложная правда. Фирмена боялась увидеть вновь эти трагические и пугающие цветы, которые она уже неоднократно видела и получала в разных обстоятельствах. Фирмена боялась черных цветов, черных цветов Жапа! По мере того как она широко раскрывала глаза и ее взгляд становился сосредоточенным, молодая женщина все более и более убеждалась, что ее подозрения подтверждались. На кресле лежали черные цветы! Но Фирмена получила новое подтверждение своих опасений. Она посмотрела на ковер в комнате и увидела на полу несколько увядших роз и лепестки, разбросанные здесь и там, лепестки черных цветов, бутоны черных роз. Инстинктивно Фирмена села на большой постели, ее руки машинально касались постельного белья, вдруг она испустила крик: ее ладонь нащупала что-то шелковистое, бархатистое и холодящее в то же время. Это были лепестки и сердцевины роз, черных роз! - Боже мой! Боже мой! - прошептала Фирмена, обеими руками сжимая лоб. Она пыталась узнать: не сон ли все это? Нет, Фирмена не спала. Она вскочила одним прыжком, встревоженная, взволнованная, и голосом, полным тревоги, позвала: - Юбер! Ее голос глухо прозвучал в тишине маленькой квартиры доктора. Фирмена насторожилась: ответа не было. Внезапно она покраснела, осознав, что находится полуодетая в комнате доктора, которого она только что позвала... Молодой человек мог появиться с минуты на минуту. - Я сошла с ума! - решила Фирмена. Ее плечи содрогались, и инстинктивно она огляделась вокруг в поисках какой-нибудь одежды. Юбер подумал решительно обо всем: на одном из кресел Фирмена нашла подобие пеньюара, который, очевидно, был предназначен для нее. Молодая женщина оделась. Она испытала наслаждение, когда ее тело окуталось мягким и эластичным одеянием, подарившем ей приятное тепло. Затем, обув на свои босые ноги сандалии, она двинулась вперед и дошла до конца комнаты. Приоткрытая дверь выходила в маленький коридор, куда машинально прошла Фирмена. Странная вещь, коридор был усеян цветами, черными цветами, как будто они прокладывали дорогу, по которой следовало идти. Все более и более взволнованная и охваченная крайним любопытством, Фирмена шла по цветам, стараясь наступать на лепестки роз. Она пересекла всю квартиру, понимая, что она пуста, что доктор Юбер, которого она позвала два - три раза, отсутствовал. В конце коридора следы цветов прерывались перед дверью. Фирмена остановилась, она хотела вернуться назад, но вдруг вздрогнула, ее сердце сильно забилось, она услышала что-то похожее на вздох, на очень нежный и очень отдаленный стон! Она не в первый раз слышала этот вздох, этот стон! Раньше подобная жалоба, а это было не что иное, как жалоба, неоднократно поражала ее слух. И Фирмена внезапно подумала об этом таинственном и загадочном существе, об этом невидимом персонаже, который много раз давал ей знать, что увлечен ею, и на протяжении долгих недель с изысканной деликатностью таинственно заявлял о своем присутствии под видом невидимого и страстного влюбленного. Дверь, перед которой находилась Фирмена, открылась сама собой, и молодая женщина увидела, что она ведет в подвал. В лицо ей ударил порыв холодного воздуха, и инстинктивно Фирмена отступила, она испугалась этого мрачного отверстия, которое зияло перед ней. Однако, отступив, она приблизилась к нему вновь, так как во второй раз услышала вздох, человеческий, глубокий, полный тоски и горечи, дрожащий, как отзвуки надежды. Больше Фирмена не колебалась. - Это Жап... Жап... - сказала она себе. Помимо своей воли, непреодолимо, несмотря на тревогу и ужасный страх, которые она испытывала уже много недель, словно по таинственному повелению этого всегда невидимого, но присутствующего существа, несмотря на свое приключение на улице Жирардон, Фирменой в этот момент владела только одна мысль, одно безумное желание. - Я хочу увидеть Жапа, - шептала она, - узнать, кто такой Жап!.. Вдруг молодой женщине показалось, что совсем рядом с ней невероятно нежный голос прошептал ее имя: - Фирмена! Как загипнотизированная, молодая женщина медленно спустилась на несколько ступенек и очутилась внизу маленькой лестницы, которая вела в подвал. Внезапно она вздрогнула. Что-то или кто-то коснулся ее руки. Фирмена не сопротивлялась. Она почувствовала, что чья-то рука искала ее руку, и через некоторое время в ее дрожащие пальцы эта рука вложила букет цветов! В темноте Фирмена не могла их видеть, она почувствовала, что это должно быть одно из необычайных и почтительных проявлений Жапа. Несомненно, он преподнес ей черные розы! Фирмена шла вперед, ведомая таинственной рукой. Эта рука держала ее чересчур смело и слишком властно, другая рука обвивала ее талию, и она ощущала, как к ее гибкому телу нежно прикасалось другое тело. Фирмена позволяла это, все более и более удивленная и сладостно взволнованная. Ей казалось, что на ее плечи накинуто манто, которое ее окутывало, облегало, и прикосновение этого одеяния было полно неги и изысканности. Тем временем голос, который был ей знаком и который она неоднократно уже слышала, прошептал ей совсем тихо: - Доверьтесь мне, Фирмена, не сопротивляйтесь! Фирмена, опустошенная, ошеломленная, находясь как во сне, повиновалась и более не сопротивлялась! Таинственное существо приблизилось к ней, нежно обняло, а затем дало ей понять, что она должна сесть, вытянуться. С этого момента Фирмена, закутанная в просторное и такое мягкое одеяние, слегка стеснявшее ее движения, распростерлась на каком-то длинном и шелковистом ложе. Ей показалось, что она скована, никакого страха, никакого сожаления не осталось, настолько она чувствовала себя не способной даже к малейшему усилию. - Жап! - проговорила она. - Это вы, Жап? И так как в ответ раздался лишь неотчетливый шепот, она обратилась вновь: - Не вы ли говорили о любви на улице Жирардон? Разве не слышала я изысканную и очаровывающую музыку?.. О! Жап! Жап!.. Фирмену окутывала ночь, обе ее руки покоились в руках таинственного незнакомца, который привел ее в это место. Она не старалась что-нибудь понять, у нее не осталось страха, она не испытывала волнения. Внезапно руки, которые держали ее, отстранились, и Фирмена спросила, запинаясь: - Куда вы уходите? Не покидайте меня... Вдруг она вскрикнула, так как раздался сухой щелчок и загорелась электрическая лампа. Яркий свет ослепил Фирмену, а затем он упал на таинственного незнакомца, известного ей под именем Жапа, которого она никогда не видела до этого момента. Фирмена попыталась сдвинуться с места, пошевелиться, но не смогла это сделать! Ей показалось, что она охвачена огромной усталостью, что ей тяжело сделать даже малейшее движение, что ее руки и ноги стали неимоверно тяжелыми! Перед ней стоял человек, закутанный в широкий плащ, который прикрывал черное трико, плотно обтягивающее сильный торс. Лицо таинственного незнакомца скрывалось под капюшоном с прорезями для глаз. При виде этого легендарного силуэта ошеломленная Фирмена произнесла: - Фантомас! Возможно ли это? Спала она или бодрствовала? Фирмена ничего не могла сказать, настолько была испугана и удивлена необычным явлением. На самом деле молодая женщина была менее напугана, чем заинтригована. Она узнала Фантомаса моментально, но сразу же у нее возник вопрос: - Фантомас, Фантомас... Это вы, я узнала вас, значит, вы и есть Жап? Раздался голос Фантомаса, но это был не голос таинственного незнакомца, а четкий и звучный, даже несколько зычный голос Гения преступного мира. - Жап, - произнес он, - это я... Фирмена не хотела поверить в это. Нет, этого не могло быть, и если Фантомас занял место Жапа, то, вероятно, после какого-то ужасного злодеяния. - Фантомас, - настаивала Фирмена, - я не могу убедить себя в том, что Фантомас - это Жап... это невозможно. Но бандит приблизился к молодой женщине. Голосом, который он легко мог изменить, сделав его нежным и волнующим, - голосом Жапа былых дней - он повторил ей на ухо пылкие предложения, слова любви, все те незабываемые слова, что он сказал ей в первый раз, когда Фирмена пришла на свидание на улицу Жирардон. Да, сомнений не осталось, Фантомас и Жап представляли собой одно и то же лицо! В течение нескольких мгновений, пока говорил Фантомас, Фирмена, ошеломленная и чрезвычайно удивленная, увлеклась ласкающей музыкой голоса и любовными речами бандита. Когда же он умолк, то Фирмена, взволнованная в высшей степени, спросила его: - Значит, вы меня любите, Фантомас? Задать подобный вопрос можно было, действительно, только под влиянием гипноза, обаяния этого настолько обворожительного голоса Гения преступлений! Увы! В этот миг Фирмена забыла ужасные события в Булони, она забыла, что лишь чудом ускользнула от смерти, вырвавшись из рук Фантомаса. Фирмена как будто забыла, что именно Владимир, которого она принимала за рабочего Мориса, спас ее тогда. Нет, как все женщины, Фирмена была подвластна глубокому очарованию льстивых слов любви, слов страсти, произнесенных шепотом самым отъявленным из бандитов, но не все ли равно! Фирмена хотела верить в любовь Жапа, даже если Жап был Фантомасом! Последовало глубокое молчание, затем зловещее и категоричное высказывание резко прозвучало и отдалось под сводами подземелья. С этого момента говорил уже не Жап, а Гений преступного мира, его голос больше не ласкал, не нежил, он стал повелительным, вселяющим ужас, непререкаемым. Фирмена мучилась от потрясения, вызванного удивлением. Фантомас прогремел: - Нет! Я не люблю вас... Фирмена почувствовала, что теряет сознание. На какой-то миг ей показалось, что она жила в изумительном сне, но вдруг реальность открылась ей в виде ужасного видения или кошмара. Она боялась догадаться о подлой махинации бандита, у нее возникло тайное предчувствие, что она оказалась жертвой страшной западни. Однако, подавляя в себе волнение, она спросила: - Фантомас, Фантомас, что все это означает? Умоляю, скажите, я хочу знать! Бандит приблизился к ней и, направив электрический свет в лицо молодой женщины, ослепив ее, в то время как сам он оставался в тени, он повторил своим странным и пугающим голосом: - Ты хочешь знать, Фирмена... ты хочешь знать, почему Фантомас был Жапом, почему Фантомас только сейчас открылся перед тобой? - Да, я этого хочу, - прошептала Фирмена. Раздался сардонический смех Фантомаса. - Для тебя было бы лучше, - продолжал он, - не знать... Фирмена, заинтригованная в высшей степени, закричала: - Нет, нет, Фантомас, я хочу знать, знать любой ценой! Рассудок молодой женщины действительно пришел в смятение. Раньше она обдумывала происходящие события и наделяла Жапа различными чертами, иногда предполагая, что таинственный хозяин особняка на улице Жирардон был именно доктор Юбер. Иногда ей казалось, что появился какой-то новый незнакомец, или, возможно, Жап придуман Владимиром как персонаж, возбуждающий любопытство. И вот она только теперь узнала, что этот нежный возлюбленный, этот очаровательный любовник является самым ужасным и самым грозным существом на свете, Фантомасом! Разве возможно, чтобы существо настолько жестокое и настолько кровожадное, как Фантомас, могло быть одновременно нежным и поэтичным Жапом? Увы! Фирмена достаточно хорошо знала Фантомаса, чтобы понять: он способен на все. Молодая женщина очень обеспокоилась тем, чтобы все узнать и понять. Она не отдавала себе отчета о том состоянии, в котором находилась: она совершенно не замечала, что с течением времени малейшее движение становилось для нее все более тяжелым и трудным. Ей надо было приложить невероятное усилие, чтобы просто приподнять руки; она лежала на мягких подушках, как ей казалось, но она совершенно не могла пошевелиться. Фирмена ничего этого не замечала, ее глаза были прикованы к неясному очертанию, вырисовывающемуся на черном фоне подземелья, к темному силуэту бандита. - Скажи, Фантомас, скажи! - повторяла она. Фантомас начал: - Помнишь ли ты, Фирмена, этот трагический вечер в Булони? Он остановился, Фирмена вздрогнула. Зачем Фантомас воскрешал память об этих далеких и ненавистных часах? Зачем он хотел, чтобы молодая женщина вспомнила об обстоятельствах, когда она оказалась в жестоком противостоянии со зловещим бандитом, когда Фирмена отстаивала своего любовника, а Фантомас сына, когда они сошлись в беспощадной борьбе, в которой, благодаря необычному и случайному стечению обстоятельств, победу одержала Фирмена? Почти беззвучно, так как это воспоминание очень взволновало ее, Фирмена прошептала: - Да, я начинаю вспоминать... Фантомас продолжал, пытаясь скрыть под спокойной интонацией глухой гнев, который рос в его груди: - Так вот, в тот вечер я был ранен моим сыном... Владимир в упор разрядил пистолет в своего отца. Рука Фантомаса лежала на руке Фирмены, инстинктивным жестом бандит сжал ее запястье и добавил: - Я должен был ослепнуть по твоей вине, Фирмена, или, по меньшей мере, из-за тебя. Фирмена уловила зловещую угрозу в его последних словах, она почувствовала, что побледнела, и ничего не ответила. Фантомас продолжал дальше: - С тех пор дневной свет стал для меня невыносим. Я не могу жить, как раньше, при свете солнца, встречаться с моими врагами лицом к лицу... И все это, Фирмена, из-за тебя... И если я страдал от этого ужасного увечья физически, то сердце мое кровоточило из-за того, что это увечье нанес мой сын... Мне надо было избегать света... я стал жить во мраке... но одна мысль неотступно преследовала меня... Я страдал от того, что Владимир дорог тебе, Фирмена, и я видел, что он разделяет твою любовь... Мне надо было любой ценой разъединить вас. Я знаю сердце женщины, я знаю, что оно открыто для всяких компромиссов... Я не отрицаю его двойственность, его вероломство. Я хотел взволновать твое сердце, Фирмена, и я в этом преуспел... Жап сумел влюбить в себя ту, которая считала, что любит только одного Владимира. Будешь ли ты, презренная, отрицать свою измену моему сыну?.. - Фантомас, Фантомас, - прошептала Фирмена, - я не любила Жапа... Мною руководило лишь любопытство... единственное желание узнать, кто... не думайте... Фантомас прервал ее. - Речь идет не только о Жапе, - проговорил он, - есть еще доктор Юбер, у которого ты находишься в данный момент, доктор Юбер - твой любовник... - Нет, - закричала Фирмена, - я - не любовница Юбера! - Это произошло бы, - усмехнулся Фантомас, - если бы тебе позволили это сделать. Но Фирмена пришла в негодование. - Нет, нет, - протестовала она, - поверьте мне, Фантомас, я клянусь вам... возможно, я была кокетлива, временами непоследовательна, но несмотря на все, я люблю Владимира... Фантомас рассердился: - Ты угрожала ему вчера, ты упрекала его в том, что он сын Фантомаса! Фирмена проговорила, запинаясь: - Несмотря ни на что, я люблю его, я это чувствую и ясно вижу в своей душе, что бы ни произошло и что бы ни сделал Владимир, он для меня - все, я ему принадлежу до мозга костей... Я плоть от его плоти, кровь от его крови... - Браво! - закричал Фантомас. - Я и не предполагал, Фирмена, что ты так пылко и страстно любишь его. - Я его люблю, люблю, - говорила молодая женщина, которая напрасно пыталась пошевелить руками. Внезапно Фантомас переменил тон: - Ты его любишь, пусть так... я хочу верить в это... тем хуже для тебя... слушай... Он остановился, Фирмена с отрешенным видом насторожилась, страшась узнать, что означает это странное вступление. Фантомас продолжал озабоченным тоном: - Владимир не должен любить тебя. Я против этого... Конечно, он увлечен тобою... Я пытался отвлечь его мысли, но пока не удалось окончательно достигнуть этого... То, что ты его любишь, мне все равно, но чтобы он тебя любил... никогда! Однако Фирмена протестовала: - Владимир любит меня, как и я его, и ничто не может нас разлучить! - Может! - произнес трагически Фантомас. - Смерть!.. Только безвозвратное исчезновение любимого человека, - продолжал он, в то время как Фирмена слушала его, совершенно ошеломленная, - может ослабить чувство любви... Итак, - добавил он энергично, - я хочу, чтобы мой сын принадлежал мне, мне одному... Он произнес последние слова с такой необузданной энергией, что Фирмена поняла: должно произойти что-то ужасное, непоправимое... Однако она сделала усилие, чтобы прояснить сознание, ей казалось, что она окутана каким-то туманом, сквозь который она видела Фантомаса, затем Жапа, потом доктора Юбера, потом Владимира. Вокруг нее было огромное количество роз... черных роз... аромат которых она остро ощущала... Затем все это исчезло. Фирмена, чрезмерно утомленная и усталая, лежала на мягких подушках лицом к лицу с Фантомасом... - Я хочу, чтобы мой сын принадлежал только мне!.. - произнес бандит. И тогда Фирмена спросила дрожащим голосом, что же будет с ней. - Ты умрешь, - отчетливо произнес Фантомас. - О! - закричала Фирмена, почувствовав, как сжимается ее горло. - Это невозможно, я сошла с ума, я вижу это во сне... Ее свело ужасной судорогой, она отчаянно билась, испуганная мыслью о приближающейся смерти, чувствуя, как ее охватывает безумие. Однако, чтобы хоть немного двигаться, чтобы даже просто пошевелиться, она должна была обладать необыкновенной силой, неестественной, истощающей. До сих пор Фирмена не анализировала странное состояние, в котором она находилась. Теперь ужас приближающейся смерти, несомненно, помешал бы ей обратить на это внимание, если бы не циничное отвратительное вмешательство Фантомаса. - Фирмена, - обратился он к ней. - Лежи спокойно! Чем больше ты двигаешься, чем больше шевелишься, тем тяжелее будет твоя агония. Монстр дал понять молодой женщине, что она не могла двигаться потому, что была стянута с головы до ног чем-то вроде плаща, который бандит накинул ей на плечи, когда она спускалась в подземелье. Его фалды, мягкие и воздушные, теперь мало-помалу сжимались на ней. Что за новое мучение придумал Фантомас? Фантомас накинул на молодую женщину просторный плащ, сшитый из эластичной ткани, которая теперь постепенно сжималась. Плащ с широкими фалдами, накинутый на ее плечи полчаса тому назад, теперь превратился в облегающую тунику, обтягивающую изящные формы молодой женщины. Фирмена, которая теперь все поняла, вздрогнула от ужаса, представив, что скоро эта туника превратится в саван!.. Да, она понимала теперь, почему она не могла двигаться и почему, чем больше она шевелилась, тем более затрудненными становились движения. По мере того как тело ее двигалось, зловещий плащ все больше и больше сжимался, обтягивая ее, сдавливал бока и грудь. - Фантомас! Фантомас, смилуйся, пощади! Что со мной будет? - Ты умрешь! - отчеканил бандит. С предельной жестокостью он осветил Фирмену таким образом, что она увидела все детали западни. Молодая женщина лежала на мягких подушках, обитых шелком, которые ей казались такими нежными, что ей было очень трудно от них оторваться, и вот теперь она поняла, что представляло из себя это страшное ложе. Внутри оно было обито, а вокруг поднимался твердый и узкий бортик. Фирмену положили в гроб! На этот раз волнение оказалось чересчур сильным. Фирмена почувствовала, что разум ее помутился, перед глазами поплыл красный, потом черный туман. Несчастная потеряла сознание. Фантомас, скрестив руки, устремив пристальный и равнодушный взгляд, наблюдал за предсмертными судорогами несчастной женщины, за ее постепенным угасанием. Он смотрел на нее еще несколько мгновений: черты ее лица разгладились, оно приняло теперь, как во время обморока, безмятежность, что очень походило на бесстрастное спокойствие смерти. Зловещий бандит проговорил, пожав плечами: - В конце концов, у меня не было причины ее мучить... Разумеется, ее надо было устранить с моего пути, чтобы Владимир стал свободным и полностью принадлежал мне... мне одному... Но, чтобы она страдала, необходимости нет. Фантомас пощупал руку Фирмены и заметил, что она уже похолодела. - Значит, она умерла? - спросил он себя. - Умерла от страха? Фантомас колебался секунду, затем вытащил из-под складок своего широкого черного плаща длинную стальную иглу, которая блеснула в лучах света электрической лампы. Фантомас уверенно и очень спокойно нашел то место, где было сердце Фирмены. Затем он медленно вонзил иглу через тунику в тело несчастной. Губы Фирмены затрепетали на мгновение нервной дрожью, затем они стали совершенно белыми... Нежная любовница Владимира несокрушимой и свирепой волей Фантомаса превратилась в труп! Глава 25 ПОВЕЛИТЕЛЬ И ВЛАСТЕЛИН Что же случилось с Жювом в то время, когда происходили эти ужасные события, когда Фантомас так хладнокровно, свирепо и жестоко расправился с Фирменой, оставив на своем пути еще один труп. Узнав, что барон де Леско является одновременно Владимиром и сыном Фантомаса, полицейский, будучи вне себя от ярости и охватившего его ужаса, бросился на него. А произошло это следующим образом. Жюв не проронил ни слова во время драматичного разговора, в ходе которого мнимая аристократическая пара обменивалась взаимными упреками, и понял, что они были просто сообщниками. Жюв не удивился, узнав, кто скрывался в действительности под масками барона и баронессы де Леско. В тот день, когда он допрашивал Фирмену и пытался ее запугать, чтобы вызвать на решительное объяснение с мужем, Жюв уже подозревал, что Валентина де Леско - это умело загримированная Фирмена Бенуа, старающаяся скрыть свои подлинные черты. Зато Жюв был поражен открытием, что Гаду и барон де Леско - это одно и то же лицо! Он уже давно понял, что именно Гаду повинна в убийстве американца Фавье, но содрогнулся, узнав, что Гаду была бароном Жоффруа, и этот последний, украв документы семьи Леско, - очевидно, угаснувшего рода - имел дерзость совершить преступление при тех трагических обстоятельствах, которые сопутствовали убийству дядюшки Фавье. - Это достойный сын Фантомаса! - произнес Жюв с дрожью в голосе, когда услышал последние слова убийцы. Однако события развернулись так быстро, что у Жюва не было времени все обдумать. Услышав слова холодного презрения, вырвавшиеся из уст Валентины, барон Жоффруа бросился на молодую женщину... В одно мгновение Жюв оказался между двумя противниками! Он думал, что ему удастся схватить убийцу, но барон внезапным прыжком избежал захвата и с ловкостью и проворством, присущими его действительному возрасту, хотя в облике барона де Леско он казался пожилым человеком, он выпрыгнул через окно, бросился в сад и убежал... К счастью, Жюв был всегда готов к худшему. Не прошло и несколько секунд, как барон Жоффруа покинул комнату, а Жюв с револьвером в руке уже бросился следом за ним. - Остановитесь! - приказал Жюв. - Остановитесь, или буду стрелять! Увы! Эта угроза была напрасной... Барон де Леско продолжал бежать. Впрочем, казалось, что он бежал с потрясающим хладнокровием и сноровкой. Он бежал не по прямой, а петлял по мостовой, перебегал с одного тротуара на другой, и Жюв немедленно угадывал смысл этих маневров. - Я не могу выстрелить! - воскликнул он. - Пули не достигнут цели... Я очень рискую! Темной ночью долго продолжалось это бешеное преследование. Барон Жоффруа пользовался преимуществом пустынных улиц богатого квартала. Он бежал, не чувствуя одышки, и все, что мог сделать Жюв, это не отставать от него. Однако Жюв не отчаивался. - В конце концов, - решил он, - эта безумная погоня должна увенчаться встречей с полицейскими, прохожими, я позову на помощь, и мне ее окажут... Когда беглец, находящийся на расстоянии менее ста метров от полицейского, достиг бульвара Фландрэн, Жюву показалось, что он устал и расстояние между ними уменьшилось. - Он в моих руках! - обрадовался полицейский. Жюв ускорил шаги. Он уже слышал прерывистое дыхание барона, он уже угрожал ему револьвером, когда неожиданно разыгралась странная сцена... Внезапно, как из-под земли, так как мостовая рядом с Жювом была разрыта, выскочила банда из нескольких человек, которые устремились на полицейского и барона... В то время как одни завладели Жоффруа де Леско, скрутили его с удивительной ловкостью и потащили, другие схватили Жюва и крепко связали его по рукам и ногам! Растерянный полицейский почувствовал, как на глаза ему натягивают повязку... Затем у него возникло ощущение, что его спускают вниз, уносят куда-то... что он падает в бездну! Он отчетливо услышал, как несущие его люди идут по лестнице с бесчисленными ступенями, а потом до его ушей дошел глухой шепот, в котором назойливым лейтмотивом звучало: - Жап! Жап! Наконец Жюв был водворен - он мог это лишь предположить, так как его ноги не касались земли, а на глазах оставалась повязка - на поверхность спокойной и неподвижной воды. Укачивание не позволяло в этом усомниться. Потом последовал толчок, за ним несколько других, свидетельствующих о том, что судно, на котором он находился, причалило к понтону на набережной. Его снова несли, и у него появилось очень характерное ощущение холода... как будто он оказался в каком-то подземелье, в глубине подвала... Жюва положили на твердую и влажную землю и развязали путы: его руки и ноги стали свободны. В одно мгновение Жюв поднялся... Он сорвал повязку с глаз, искал взглядом своих обидчиков... Он ничего не увидел! Он был погружен в полный мрак! Сколько времени полицейский пробыл там? Час? День? Ночь? Представить себе было невозможно! Ему показалось, что прошла вечность... Вначале он, как сумасшедший, передвигался на ощупь, стараясь найти путь к свободе, но его протянутые вперед руки подсказывали, что он находится в темнице, в тюрьме, каменные стены которой были толстыми и прочными. Жюв, охваченный тревогой, провел так долгие часы, но в конце концов почувствовал, как его одолевает непреодолимая сонливость, с которой он не мог больше бороться... Полицейский проснулся очень поздно. В помещение, где он находился, проникал слабый свет. Свет шел с потолка, и, подняв глаза, Жюв ужаснулся. Свет не был устойчивым, неподвижным, как это бывает при обычном освещении. Свет постоянно подрагивал, и Жюв, насторожившись и внимательно прислушавшись, различил над собой как будто ласковое журчание текущей воды... Возможно ли это? - Может быть, мне это снится, - прошептал полицейский, - надо мной не может течь вода! Однако, когда его глаза привыкли к темноте, Жюв увидел, что его камера похожа на погреб, обнесенный со всех сторон стенами, в одной из которых проделана дверь. Самым странным казался потолок. Прозрачный, из толстого стекла и, судя по тому, что видел Жюв, являлся руслом реки или канала! Жюв очень долго наблюдал за этой невыразимой картиной. Временами над его головой мелькали тени и продолговатые формы, которые, очевидно, были судами, проплывающими по поверхности воды. Жюв в растерянности заломил руки: - Где я нахожусь? Я схожу с ума! Вскоре Жюв овладел собой и начал рассуждать: - Черт возьми! Я попал в дьявольскую западню! Я в руках сына Фантомаса, а может быть, и самого Фантомаса, ведь отец и сын всегда договорятся! Несомненно, я умру от голода! Но Жюв ошибался... Волнение помешало ему сразу заметить все детали камеры. Когда его взгляд обшаривал тонущие во мраке уголки камеры, то в одном из них он обнаружил кувшин чистой воды и большую краюху хлеба. Жюв насытился... Затем, перевернувшись на спину, он смотрел и слушал. Наконец окружающая его тишина была нарушена. Вначале возник еле уловимый шум, вскоре он усилился. Невдалеке, за железной дверью, которая закрывала тюрьму, раздались шаги, послышались невнятные слова... Два или три раза Жюв разобрал, что звучало таинственное и загадочное имя: - Жап! Жап! Слово "Жап" произносилось с различной интонацией, от уважительной до боязливой и грубой... Несчастный полицейский, преследуемый неотвязными мыслями, начал кричать! Он встал, сделал несколько шагов по камере, ущипнул себя за руку, убедился, что он жив и не спит и, к своему удивлению, два-три раза выкрикнул: - Жап! Жап! И сразу же холодный пот выступил у него на лбу. Жюв сказал себе: - Хватит! Неужели и я, как другие, во власти галлюцинаций? Безумие, вызванное болезнью Жапа? Вдруг кровь застыла в его жилах... Он услышал что-то... медленный ритм музыки постепенно усиливался... прояснялась мелодия... Жюв, ошеломленный и потрясенный новым открытием, прошептал: - Опять та же мелодия! Ведь это "Страстно"! В этот момент полицейский почувствовал ужасную тревогу... Он вспомнил события, связанные с пропажей кулона Валентины де Леско. Он подумал о Фандоре, который так и не знал, где Жюв и как прийти ему на помощь! Ах! Если бы Жюв знал, что журналист получил депешу, в которой говорилось, чтобы он "не беспокоился и ждал", и что депеша была подписана его именем, его тревога стала бы непереносимой! Полицейский очень долго оставался в этом ужасном положении. Он съел хлеб и выпил всю воду из кувшина. Жажда и голод вновь начали его мучить... Вдруг Жюв обхватил голову руками и громко произнес: - Как? Неужели я приговорен к смерти от истощения и не пытаюсь спасти себя? Он почувствовал новый прилив энергии, новые силы, новый задор. - Я буду бороться! Жюв, как сумасшедший, устремился к двери своей камеры. Он ее внимательно осмотрел. Она была крепкая и, казалось, могла выдержать все атаки. Однако Жюв разразился смехом. - Ладно! Еще не все потеряно! - прошептал он. - Глупцы отняли у меня револьвер, но не разоружили полностью! Жюв занялся странным делом. Он разулся, обхватил рукой каблук своего ботинка и, сделав усилие, отвинтил его. Ботинок Жюва был с секретом... В каблуке Жюв отыскал тонкое лезвие пилки, которую он всегда носил с собой на случай побега или другой надобности... - Это поможет мне выбраться отсюда! - сказал он, размахивая миниатюрным приспособлением. И Жюв тотчас же занялся интенсивной работой. Терпеливо и умело он начал подпиливать крепление дверных петель его камеры. Это казалось невозможным, но на самом деле нет ничего невозможного, если энергия подкреплена яростью, как это было у несчастного Жюва! Лезвие пилки сначала лишь немного царапало металл, затем появилась неглубокая блестящая борозда, которая медленно, но уверенно прокладывала себе дорогу... После нескольких часов усилий Жюв спилил две петли. Теперь ему было достаточно навалиться на дверь, чтобы вышибить ее и выйти на свободу... Любой другой на месте Жюва не колебался бы ни минуты, чтобы тотчас ринуться отсюда, но инспектор, напротив, был достаточно смел, чтобы поразмыслить. Вначале он снова обулся, затем заставил себя походить, чтобы размяться и восстановить свободу движений, утраченную во время работы... И только когда он почувствовал, что полностью владеет своим телом, он приблизился к двери, приложил к ней ухо, прислушался. Там вновь царила полнейшая тишина. Тогда Жюв, уверенный, что его никто не сторожит, отважился открыть дверь. Он уперся плечом в створку двери и навалился на нее всей своей тяжестью... Последние стальные оковы, которые поддерживали петли, не выдержали, дверь подалась, упала. Жюв одним прыжком перескочил через нее... И очутился в узком, чрезвычайно темном коридоре. Жюв пошел наугад. - Здесь я умру от голода, - рассуждал он, - там, куда я иду, возможно, получу пулю в лоб... И здесь смерть, и там смерть, но по мне уж лучше быстрая смерть! Жюв шел вперед минут пять. Вдруг он остановился. Перед ним вдали блеснул еле заметный свет. Одновременно послышался гул голосов. Жюв вздрогнул. - Посмотрим, - сказал он себе, - я не могу ошибиться, я подхожу к какому-то общему залу этого подземного притона. Приближается решительный момент. Вперед! Он теперь продвигался только ползком. Прошло двадцать минут, прежде чем Жюв достиг конца галереи. И когда наконец он смог заглянуть в большой зал, находящийся прямо перед ним, освещенный очень приятным, голубоватым, необычайным светом. Жюву показалось, что его сердце остановилось, а мозг начал раскалываться под черепной коробкой, настолько он был потрясен от удивления, волнения и ужаса! В большом зале находились двое. Один стоял. На нем было черное трико, обтягивающее его гибкое и сильное тело, лицо скрывал капюшон. Жюв сразу же узнал этого человека, он не мог ошибиться. Это был король ужаса! Маэстро страха! Гений преступного мира! Это был Фантомас! Второй человек был связан и сидел на деревянном стуле. Его Жюв также узнал. Его лицо выражало слепую ярость, глаза метали молнии, губы были белые, лоб - мертвенно-бледный... - Боже мой! - прошептал полицейский. - Это Владимир. Жоффруа де Леско! Передо мной двое самых крупных злодеев, которые существуют на земле, Фантомас и его сын! Однако Жюв наблюдал эту сцену молча, сдерживая крик возмущения, который рвался с его губ... Прежде всего ему хотелось узнать, почему Фантомас угрожал своему сыну, а тот кипел от гнева. И Жюв слушал. Говорил Фантомас. Его властный голос выражал непреклонную волю, а четкие жесты показывали, что он владел ситуацией, что он командовал. Одержимость его была безрассудной: - Владимир, ты требуешь объяснений. Пусть будет так! В тот момент, когда твой бунт окончится твоим полным подчинением, я тебе расскажу, что я сделал и каким образом победил! Тотчас же с уст пленника сорвалось восклицание. - Отец! - прохрипел Владимир. - Я не подчинюсь тебе, пока жив! Фантомас пожал плечами. Он не соизволил ответить. Лишь презрительная улыбка тронула его лицо. Монстр, очевидно, был рад видеть сына таким неукротимым! Однако Фантомас продолжал: - Твой выстрел из револьвера в Булони, Владимир, почти лишил меня глаз... О! Прими мои поздравления!.. Ты хорошо подготовил покушение! Ты, не колеблясь, убил бы меня!.. Увы, Владимир, ты не подумал о том, что я не отношусь к людям, которых можно застать врасплох!.. Патроны твоего револьвера были без пуль, ты меня ранил, но не убил!.. Фантомас усмехнулся, тогда как Владимир заскрипел зубами от ярости... Фантомас заговорил вновь: - Раненый, без денег, я нашел средство украсть большую сумму, собранную на памятник в Булони, и вернулся в Париж. Что делать? Мои больные глаза больше не могли выносить света. Даже слабый свет вызывал невыносимую боль. Владимир, я не колебался! До полного выздоровления я буду жить в полной темноте! Из осторожности я приобрел на улице Жирардон дом, подвалы которого уходят до бесконечности в карьеры Монмартра... туда, где мы сейчас находимся... В этих подземельях, Владимир, я и решил жить! Фантомас привык жить при свете, Фантомас вынужден был исчезнуть, чтобы воскреснуть в другом облике. Отныне Париж больше не будет говорить о Фантомасе! Он будет дрожать при слове "Жап"!.. Фантомас разразился смехом, скрестил руки, смерил сына взглядом с головы до ног. - Жап! - произнес он отчетливо. - Это я! Жап - это воплощение мрачного преступления, воплощение тьмы, но сегодня мое зрение восстановилось, и я могу, если захочу, возобновить борьбу под именем Фантомаса! Теперь слушай внимательно. Тогда, когда я решил жить в темноте, я не забывал, Владимир, что хочу тебя победить, разлучить тебя с этой Фирменой, которую ты любишь больше, чем меня, твоего отца, любишь так, что способен на отцеубийство! У меня сообщники повсюду. Я знаю, что ты стал бароном де Леско, пусть! Я объявил тебе войну, я жаждал победить тебя! Фантомас сделал паузу. Его циничный смех прозвучал в огромном зале, вызвав незатихающее эхо. - Именно тогда начались, - продолжал он, - самые странные происшествия. Я собрал всех слепых Парижа, сделал их своими рабами, я основал в этом подземелье Королевство Ларвов*. Я для них все, я властвую над ними, сердоболен и жесток одновременно. Они любят Жапа! Они преданы мне до смерти!.. Они мне охотно служат. ______________ * Злые духи. Фантомас говорил спокойным тоном, но его голос выдавал сильное волнение. - Борьба продолжалась беспощадная, - сказал он. - Чтобы тебя победить, мне надо было разлучить вас с Фирменой, а для этого пришлось влюбить ее в себя. Клятвопреступление, вот из-за чего ты мог ее возненавидеть, и я дал себе слово сделать ее клятвопреступницей!.. Фантомас продолжал, как будто вел рассказ о каком-то фантастическом, нереальном приключении: - Золото, которое я разбрасываю пригоршнями, мои сообщники, имеющие точные инструкции, - все это дало возможность везде исполнять музыкальную мелодию "Страстно" с единственной целью: взволновать душу твоей любовницы своим нежным настойчивым повторением. Когда я почувствовал, что она тронута этой любовью, которая бродит вокруг нее, я ей назначил свидание. Она пришла. Возможно, я достиг бы того, что она меня полюбила, если бы, к несчастью, она не потеряла у меня драгоценное украшение. Валентина приняла меня за вора!.. Для меня это непереносимо! Я попросту послал начальнику Службы безопасности найденную драгоценность... Увы! События осложнились. Валентина предупредила Фандора. Этот проклятый бесстрашный журналист, которого я ненавижу, бросился преследовать меня. Жюв захотел посетить мой дом на улице Жирардон, я предоставил ему свободу действий... Его труп стеснил бы меня в этот момент... Я довольствовался тем, что его одурманили парами опиума... Сражаюсь не с ним, а с тобой!.. В этот момент Владимир наконец нарушил свое ожесточенное молчание. - Я тоже сражаюсь с тобой, Фантомас! - закричал он. - Ты говоришь о том, что ты сделал, но забываешь, что я пытался сделать. Но Фантомас жестом руки прервал его. - Совсем нет! - сказал он. - Я знал, что ты тоже начал волноваться. Черные цветы, цветы подземелья, которые я посылал твоей любовнице, ты случайно нашел в подвале и уничтожил, но они поселили в твоей душе тревогу. Ты понял, что я ожесточился против тебя и принял твой вызов... Фантомас остановился. Еще раз он окинул сына взглядом. Затем он медленно произнес: - Но меня трудно провести! Ты стал Гаду, я это знал, Владимир! Ты хотел использовать в борьбе против меня то же оружие, что применял я... В то время, как я покушался на твою любовницу, ты осмелился подступиться к моей дочери! Ты отослал Фирмену в Нормандию, где я устроил фантастическое представление при помощи восковой фигуры. Ты украл Элен, ты унес ее... О, Владимир, я был вне себя от ярости! Я, Фантомас, оказался побежденным тобою, моим сыном? Нет, никогда! Я властелин и повелитель! Что бы ни произошло, я тебе это докажу... Владимир, наступил момент, когда ты убил Фавье, чтобы раздобыть деньги для расплаты со своими сообщниками. Я начал мстить. Прежде всего я убил кучера Коллардона, тупого исполнителя, который увез в своей коляске мое несчастное дитя... Я устранил его сына Зизи, так как надеялся с его помощью пустить полицию по твоим следам... К несчастью, Жюв почти угадал истину... Он допросил твою любовницу, она устроила тебе жуткую сцену... Жюв бросился в погоню за тобой. Путы, которые связывали Владимира, начали трещать под напором его мускулов! Разгневанный сын Фантомаса заорал: - Негодяй! Негодяй! Ведь это ты разрушил мое счастье! - Возможно! - усмехнулся Фантомас. И неуловимый маэстро ужасов медленно продолжал: - Я прятался в твоем салоне, когда ты бледнел под градом оскорблений, которыми тебя осыпала Фирмена... Я смеялся! Я мечтал, что ты возненавидишь эту женщину, но увидел, что она заставила тебя страдать, и я был уже немного отомщен... Фантомас ухмыльнулся снова, потом более спокойным тоном заговорил, не обращая внимания на своего побежденного сына... - Я устремился за Жювом... Мои ларвы находятся в засаде по всему Парижу. Ты бежал к бульвару Фландрэн. Очень хорошо! Я опередил тебя незаметно, так как хожу только по поперечным улицам, предупредил моих парней. Что касается тебя и Жюва, вы оказались в указанном мною месте, вас схватили и унесли... Жюв умрет от голода в темнице, а ты, мой сын, ты в моей власти!.. Фантомас внезапно произнес эти последние слова с оттенком гордости и вызова. - Ты в моей власти! - повторил он. Вдруг он смертельно побледнел и отступил на три шага назад... Невероятным усилием Владимир разорвал свои путы! Теперь он стоял в дикой злобе перед отцом, выкрикивая бессвязно в ответ: - Нет, Фантомас! Я не подчиняюсь твоей власти! У меня есть заложник, который заставит тебя уступить моей воле! Элен - моя пленница! Сын злодея продолжал более спокойным голосом, отдельные интонации которого странно напоминали произношение Фантомаса: - Я также принял свои меры предосторожности! Если случится несчастье со мной или с Фирменой, Фантомас, клянусь тебе, твоя дочь умрет... Жизнь за жизнь! Вот, что я предлагаю тебе! В это мгновение показалось, что Фантомас проиграл в ужасной борьбе, которую вели друг против друга отец и сын. Бандит побледнел... Было ли правдой то, что сказал Владимир? Можно ли было ему верить? Фантомас вздрогнул, вспомнив, что за несколько минут до этого он без жалости убил несчастную Валентину де Леско, Фирмену... Увы! Неужели Элен заплатит своей жизнью, как угрожал Владимир, за жизнь этой несчастной жертвы? Однако Фантомас постарался обуздать себя. - Владимир, - осторожно начал он, - мы не можем быть врагами! Мир принадлежит мне, я властелин и повелитель, но ты можешь стать моим первым лейтенантом. Для нас двоих не будет ничего невозможного! Послушай, ты только что сказал: жизнь за жизнь! Ладно! Я принимаю условия сделки... Ты по-прежнему любишь Фирмену?.. - По-прежнему! - подтвердил Владимир. - Но она тебя ненавидит! - Мне все равно! Фантомас немного помолчал, потом продолжал: - Ну что же? Пусть будет так. Жизнь за жизнь! Возврати мне Элен, и я верну тебе Фирмену... За все это время Жюв не упустил ни слова, ни жеста в разговоре Фантомаса с его сыном... Прижавшись к земле, растворясь в темноте, задыхаясь, взбешенный от ярости, он наблюдал эту схватку гигантов. Жюв отдал бы тысячи жизней, чтобы иметь возможность броситься вперед, схватить за горло Фантомаса, задержать Владимира. О! Арестовать этих людей, подлинных гениев преступного мира! О! Схватить их, предать правосудию, топору палача!.. Временами Жюв, вопреки своей воле, еле сдерживал себя. Он был без оружия, но гнев не позволял ему раздумывать. Впрочем, что значила его смерть? Впервые Фантомас оказался на расстоянии нескольких метров от него, не подозревая о его присутствии... Не должен ли он этим воспользоваться? Однако Жюв сохранял спокойствие. Он сдержал себя, ему удалось остаться бесстрастным наблюдателем и ждать... - Схватить Фантомаса, конечно, хорошо! - рассуждал Жюв. - Но если Владимир ускользнет от меня, что будет с Элен?.. Ведь Фандор ее обожает... а я хочу счастья Фандору! Действительно, лишь мысль об опасности, грозящей Элен, попавшей в руки Владимира, сдерживала Жюва! Только понимание ужасного положения несчастной молодой девушки заставляло его отказаться от открытой схватки. Тем временем Фантомас предложил: - Ладно! Жизнь за жизнь! Верни мне Элен, а я тебе верну Фирмену. Жюв не слышал, что ответил Владимир, но он понял, что тот вступил в сделку. Фантомас сделал знак следовать за ним... Они пересекли большой зал... Они, несомненно, должны были покинуть подземелье! Выбравшись отсюда, Владимир должен привести отца к своей пленнице! Тогда Жюв поднялся на ноги. С дерзким безрассудством он начал преследовать обоих злодеев! - Еще не все потеряно! - прошептал Жюв. - Мне бы только узнать, где Элен, и, Боже мой! Больше меня ничего не будет удерживать: я буду свободен в выполнении... своего долга! Глава 26 ПОБЕДА ФАНТОМАСА Фандор не солгал, когда сказал доктору Морису Юберу, что ему надо сделать хорошенькую работу, назначая свидание с доктором на восемь часов вечера у Жюва. По правде говоря, Фандор еще не понимал сути происходящих событий. Естественно, его ввела в заблуждение депеша, подписанная Жювом, в которой полицейский - точнее говоря, Фантомас, так как именно он послал эту телеграмму, - сообщал, что он преследует барона Жоффруа или Гаду, что одно и то же, а Фандору советовал оставаться спокойным. Однако Фандор, хотя он обычно относился с уважением к приказам Жюва, менее всего на свете хотел пребывать в бездействии в сложившихся обстоятельствах. События, в которых он участвовал, также развивались очень быстро, и он чувствовал себя жертвой обстоятельств. Он был принужден идти смело вперед, не имея возможности ни размышлять, ни колебаться. После того как Фандор поймал в Ботаническом саду Зизи, он привел его к себе и получил от грума очень интересные и неожиданные сведения. Он отправился к Жюву. Жюва дома не оказалось. Фандор вернулся к себе, на улицу Бержер, где остался Зизи. И тут он получил депешу от "Жюва". Это случилось на следующий день после разговора с доктором Юбером, когда он назначил ему встречу, которая, впрочем, не состоялась ни у несчастного доктора, ни у журналиста, ни у Жюва... В течение ночи, которая отделяла получение депеши от визита доктора Юбера, Фандор принял ряд важных решений. Возвратясь от Жюва, он застал дома грума Зизи, который, верный данному слову, его преданно ждал. Зизи, поразмыслив в отсутствие журналиста, сделал Фандору предложение, которое тот принял с бьющимся сердцем... - Видите ли, мсье Фандор, - начал Зизи, - я не претендую на то, что хорошо разбираюсь во всех событиях, которые вас интересуют... Истории с Фантомасом и Жапом слишком сложны для меня... Но зато я знаю кое-что, что мне кажется простым, ясным, круглым, как колесо, и квадратным, как галета... С одной стороны, вы - свой парень, ведь вы не засадили меня в тюрьму, но с другой стороны, я вел себя, как негодяй, потому что явился косвенной причиной событий, связанных с вашей невестой!.. Фандор, естественно, насторожился. Как только ему говорили об Элен, он уже не мог оставаться безучастным. - Ну-ка, объясни, - обратился он к груму, - что ты хочешь этим сказать? - А вот что, - отвечал Зизи... - Вы только что оказали мне честь, поверив в меня. Когда вы пошли к Жюву, вы оставили меня здесь одного, положась на мое слово... Это заставляет меня сделать вам предложение... Не разрешите ли вы мне, мсье Фандор, спокойно уйти? У меня появилась мысль, что я смогу достаточно легко найти моего бывшего товарища Малыша. Я знаю, что после пожара на улице Шампьонне он не живет больше с Тулуш и Бедо... Мне известно, что он, напротив, стал компаньоном некого Бузотера, который теперь вместе с ним занимается фондом нищих... А Бузотер в последнее время был близким приятелем моего почтенного отца... Может быть, он знает от него, куда спрятана девушка?.. Зизи еще не закончил, как Фандор, ставший мертвенно-бледным, дал согласие на все, о чем он просил... - Ты думаешь, что через Бузотера, - сказал он, - ты узнаешь о пристанище Элен?.. О, в этом случае иди, беги, куда захочешь! Делай как лучше! Я отдал бы свою жизнь, чтобы узнать, где моя невеста!.. На это Зизи, намного более спокойный, чем Фандор, попросту заметил, что нет нужды рисковать своей шкурой, чтобы отыскать Элен... - Мне кажется, - сказал грум, - что это можно сделать без особых затруднений. Мне дьявольски не повезет, если Малыш и Бузотер не имеют сведений ни с одной, ни с другой стороны... Поэтому ждите меня и не волнуйтесь, я постараюсь сделать все, чтобы оказать вам услугу!.. Вероятно, в обычное время Фандор, воспитанный в школе Жюва, то есть в школе недоверия, не придал бы слишком большого внимания обещаниям Зизи, но он дошел до такого отчаяния, он так страдал в последнее время, не зная даже, что произошло с Элен, что он не мог бесстрастно рассуждать на эту тему! Итак, Фандор доверился Зизи, позволил груму уйти и ожидал, как обещал, возвращения этого необычного посланника... Естественно, Фандор предложил Зизи сопровождать его, но последний не согласился. - Не стоит! - возразил Зизи. - Если я что-нибудь говорю или спрашиваю, это все просто так, и никто не обращает на это никакого внимания... Что касается вас, то все знают, что вы дружите с Жювом, и вам не поверят!.. Зизи ушел, и Фандор начал беспокоиться. Он считал, что грум с легкостью отыщет следы Бузотера и Малыша, но на самом деле этого не случилось, так как время шло, а Зизи не появлялся... К концу дня Фандор, охваченный подлинным отчаянием, был недалек от того, чтобы предположить новую катастрофу. - Я отпустил Зизи, - говорил он, - черт возьми! Это ребячество! Я попался на примитивную хитрость! Этот проклятый грум не вернется! Теперь Фандор, все более и более терзаемый тревогой, начал нервно ходить по своей скромной квартире, прислушиваясь к шуму на лестнице в надежде уловить шаги Зизи, подбегая к окну, наблюдая за проезжающими колясками и повторяя каждую минуту: - Боже мой! Что случилось? Зизи не возвращается, и от Жюва нет новостей! x x x В одиннадцать часов вечера Фантомас вывел своего сына из подземелья, умоляя его сказать правду: - Скажи, мы далеко от места, где спрятана Элен? Сжалься надо мной! Ну, отвечай же! Да, неуловимый маэстро ужасов уже не был столь высокомерным, как несколько часов тому назад, когда в большом зале, в глубине карьеров Монмартра, он угрожал Владимиру и, бросая ему вызов, утверждал, что он всем повелевает и властвует над всеми. Теперь казалось, что его энергия истощилась. Его терзал ужасный страх. Правду ли сказал его сын? Действительно ли Владимир доверил Элен своим сообщникам, дав им самые строгие указания? Неужели в случае несчастья с Фирменой они должны убить Элен? Фантомас дрожал все сильнее, так как понимал, имея на это достаточные основания, что об убийстве Фирмены теперь, наверное, стало известно, что специальные выпуски газет должны были сообщить об этом, и, следовательно, если Владимир не солгал, у его сообщников было достаточно времени, чтобы отомстить за смерть молодой женщины, убив Элен. Но увы! Фантомас напрасно спрашивал Владимира, который был вне себя от ярости из-за своего поражения и мстил отцу тем, что хранил непроницаемое молчание. - Идите за мной! - повторял он. - Я вас веду к Элен, а вы меня отведете к Фирмене! Впервые Фантомас должен был принять условия, которые ему навязывали, должен был опустить голову, умолкнуть, приготовиться к неизбежному... Фантомас и его сын вышли из подземелья через особняк на улице Жирардон. Фантомас не без злого умысла заметил Владимиру, что лестница, ведущая в его таинственное убежище, была хитроумно замаскирована им самим. Действительно, для этого хватило простого приспособления, тогда как в обычное время лестница заканчивалась простой дверью, ведущей в глубь стенного шкафа кухни маленького особняка. Однако можно было, умело маневрируя противовесами, опустить на место двери часть стены, так умело сделанной, что она казалась единым целым и не позволяла догадаться о наличии подземелья. Здесь-то некогда и допустил ошибку Жюв... Вот и улица Жирардон. Фантомас замолчал. Теперь Владимир выбирал дорогу и вел Фантомаса к старой церкви Монмартра, камни которой, отполированные временем, омывались водой. - Идемте! - повторял Владимир. Он вел Фантомаса к ветхому дому, с виду многолюдному и бедному. На пороге дома Владимир усмехнулся: - Вы меня победили, Фантомас, согласен!.. Но мое поражение не будет вашей славой! Я давно угадал, что вы скрываетесь в окрестностях улицы Жирардон, но вы никогда не подозревали, что я имел дерзость выбрать темницей для вашей дочери этот старый дом, расположенный всего в нескольких шагах от вашего убежища! - Значит, Элен здесь? - прервал его Фантомас дрожащим голосом. Владимир ответил, не колеблясь: - Именно здесь! Он шел впереди Фантомаса по узкому коридору, покрытому влажными испарениями, который упирался в лестницу с крутыми поворотами и шатающимися ступенями. - Поднимаемся! - сказал он. Они начали подниматься. Дом был трехэтажным. На площадке третьего этажа Владимир наконец остановился. Из кармана он достал связку ключей и выбрал отмычку, напоминающую те, которые обычно изготовляют для сейфов. Затем он открыл дверь. В этот момент сердце Фантомаса забилось еще сильнее. Действительно ли найдет он здесь свою дочь? Или увидит только труп? Дверь открылась. У Фантомаса создалось впечатление, что комната была темной, как черные чернила. Однако Владимир повернул выключатель, и резкий свет осветил конуру... С уст злодея сорвался крик радости и в то же время безумия: - Элен! Элен! Мое дитя! Ах, я победил! Она жива, жива! В тот же момент Фантомас спохватился... Он понемногу обрел свое ужасающее хладнокровие и пристально поглядел на Владимира, который оставался неподвижным. - Негодяй! - заорал возмущенный Фантомас. - Как ты посмел!.. И своей рукой неуловимый повелитель ужасов указал на лежащую перед ним несчастную невесту Фандора! Элен была одна в комнате с кляпом во рту, с повязкой на глазах. Она даже не могла пошевелиться, поскольку была так крепко привязана к кровати, что ее руки и ноги затекли... - Ах, ты подлец, какой же ты подлец, - повторял Фантомас. Но Владимир захохотал: - Только не вам, мой дорогой отец, упрекать меня в жестокости! Вы хотели погубить мою возлюбленную, я занялся вашей дочерью!.. Борьба идет на равных условиях, как вы видите, око за око, зуб за зуб!.. Только я не совершу той ошибки, которую вы допустили... Вы, Фантомас, доверили свою дочь мамаше Тулуш и Бедо. Не будь они столь глупыми, что помогло мне убрать их с моего пути, не болтай они так много лишнего, никогда я не смог бы похитить вашу дочь... Я сам не смог бы доверить свою пленницу кому попало! Элен здесь совершенно одна. Только я один заложил матрасами стены этой комнаты, только я один прихожу сюда время от времени и приношу еду, чтобы поддержать ее жизнь и продлить мучения. И после нового взрыва хохота Владимир повелительно добавил: - Теперь вы признаете, что я вам не солгал. И если мы с вами не придем к обоюдному соглашению, если вы не захотите мне вернуть Фирмену, ваша дочь умрет здесь! И в этом помогут мне время, а также голод и жажда! Владимир выражал свои мысли с безграничной жестокостью. Ему казалось, что именно он одержал победу над Фантомасом... Можно сказать, что сын даже превзошел в жестокости своего отца. Фантомас не возражал... Он бросился к изголовью несчастной Элен. Развязывая веревки, стягивающие тело молодой девушки, он шептал на ухо: - Элен, Элен, прости меня! Скажи мне, что ты по-прежнему любишь меня!.. Скажи, что ты продолжаешь верить, что я твой отец... Несомненно, молодая девушка долгое время пробыла в ужасных условиях. Ее белые тонкие кисти рук, которые сжимал Фантомас, были холодными... А сами руки повисли, как плети... И когда Фантомас приподнял ее легкое тело, ему стало страшно - голова ее безвольно запрокинулась назад... - Элен! Элен! - прохрипел он. Фантомас снова уложил Элен на кровать и, приложив ухо к ее груди, побледнел. Затем он внезапно выпрямился. Кровь снова заструилась в его жилах, глаза вновь метали яростные молнии. - Она жива! - произнес он, подойдя к своему сыну. - Владимир, Элен жива! Ты слышишь меня? Она жива. В этот момент Фантомас говорил так необычно, так взволнованно, что сыну Фантомаса, князю Владимиру стало вдруг страшно... Какой новый взрыв неистовства овладел Фантомасом? Почему он так дрожит, сотрясаясь от приступа гнева, который, казалось, не может больше сдерживать? Владимир произнес: - Конечно, Элен жива. Черт возьми, что же тут странного? Я надеюсь, что Фирмена... Князь Владимир подыскивал слова. Он побледнел. И задрожал, как его отец! Убийца Фавье не мог обмануться в чувствах Фантомаса! Приняв надменный, вызывающий вид, неуловимый маэстро ужасов, казалось, рассматривал его с внутренним превосходством... - Элен жива, - произнес Гений зла, ты вернул мне Элен живой!.. Да, Владимир... ты не в силах состязаться со мной, и волей-неволей тебе придется смиренно подчиниться моему закону! Ты вернул мне Элен живой, но ты мучил ее... Так вот, послушай! Ты поплатился за это! Я только что наказал тебя за твою дерзость! Так вот, ты мне вернул Элен живой, а я тебе верну Фирмену мертвой! Я убил ее... Своими собственными руками! Убил у доктора Юбера!.. Затем Фантомас скрестил руки на груди. Зло усмехаясь, он увидел, как сильно побледнел его сын Владимир. Искаженные черты лица того, кто был ранее князем Владимиром и еще два дня тому назад бароном Жоффруа де Леско, выражали неподдельное горе. Фантомас же, казалось, наслаждался этим! - Нужно порвать со мной или уступить! - произнес он медленно. - Ничто на свете не может быть сильнее моего желания. С помощью хитрости или силы я стал властелином над всеми, владыкой и останусь им на долгие годы. Послушай, Владимир, примирись с моим законом! Я победил! Твоя Фирмена умерла, а моя Элен осталась живой! Да! Это действительно был дерзкий вызов... страшный вызов... Фантомас, опьяненный победой, держался явно вызывающе по отношению к своему сыну! Сначала Владимир под влиянием ужасного горя был неподвижным, немым, как будто его внезапно парализовало... Казалось, еще секунда - и несчастный умрет от ярости, от стыда... Но спустя некоторое время его мертвенно-бледное лицо вдруг побагровело. - Вы победили? - закричал он громко. - Нет, еще не совсем! Вы сказали, Фирмена умерла... Так пусть умрет ваша Элен! В безумном порыве князь Владимир бросился вперед... Он резко отбросил в сторону Фантомаса, рванулся к Элен! И он сжал своими руками ее горло... - Назад, негодяй! - раздался вдруг чей-то громкий голос. Затем прозвучали подряд два выстрела из револьвера. Послышался шум голосов, и все смолкло! Наступила тишина, нарушаемая лишь хрипами, затрудненным дыханием. - Элен! Элен! В комнате, еще хранившей суматоху событий, с трудом поднимался с пола Фандор. Молодой человек почувствовал что-то теплое и липкое на своем лбу. Уж не ранен ли он? Он вспомнил, что пуля задела его голову как раз в то время, когда он стрелял из револьвера. Но что же произошло? Продолжая звать Элен, Фандор попытался восстановить произошедшие события. Как же это было? Сопровождаемый Зизи и Малышом, Фандор пришел на Монмартр, затем он направился к дому, где Элен держали как пленницу, к дому, который обнаружил Бузотер, все время что-то выведывающий, а затем часто посещал и барон Жоффруа де Леско. Когда Фандор поднялся на третий этаж, то он заметил через полуоткрытую дверь, что какой-то человек бросился, сжав кулаки, к несчастной Элен, лежащей неподвижно. Тогда Фандор ринулся вперед, дважды выстрелив из револьвера. У него создалось впечатление при беглом осмотре, что в комнате, кроме Элен, находились еще три человека. Кто же были эти трое? И Фандор, который вспоминал все с трудом, продолжал, стоя на коленях, звать: - Элен! Элен! Молодой человек услышал вдруг шум, хрипы. - Боже мой! - воскликнул Фандор. - Кого же я ранил? Он достал из кармана электрический фонарик, вынул его и включил. Прежде всего он посмотрел на кровать, где лежала его невеста. Но кровать была пустой! Элен исчезла! Узкий луч света фонарика побежал дальше. И вдруг Фандор закричал от ужаса. Еще минуту назад он спрашивал себя, кого же он ранил. Теперь все сомнения отпали! Наискосок от двери в нескольких шагах от себя он увидел тело ребенка. Страшные судороги сотрясали его. - Это Малыш, бедный Малыш, в которого я попал, - прошептал Фандор. Спотыкаясь, обезумев от ужаса, Фандор бросился к умирающему... Но, продвигаясь вперед, он заметил новую жертву, лежащую вниз лицом. Фандор был вне себя от горя. Он задыхался в буквальном смысле слова. - Жюв, Жюв! Боже мой, что же я наделал? Наверное, моя вторая пуля убила его. И Жером Фандор упал на колени перед своим верным другом... Да, теперь он отчетливо вспомнил, как все это произошло. В тот момент, когда Фандор бросился на спасение Элен, Жюв, спрятавшись, по всей вероятности, в комнате, тоже не усидел на месте. И именно фатальность случая привела к страшной развязке трагического момента! Фандор выстрелил, но в происходящей борьбе выстрелы отклонились от цели. Малыш упал смертельно раненный, а Жюв оказался тяжело раненным. - Жюв! Жюв! - кричал Фандор. - Ради Бога, слышите ли вы меня? Он приподнял тело полицейского и очень обрадовался, когда на его страстный призыв Жюв слегка шевельнулся. - Ушли, - прошептал полицейский, - они убежали. - Скажите ради Бога, что с вами? - повторял журналист. Жюв окончательно пришел в себя. Беспамятство, из которого он вышел, привело его к некоторой растерянности, однако, он настойчиво шептал: - Ничего! Я ранен в руку. Я считаю... ничего! Мы еще возьмем реванш!.. И когда Жером Фандор еще продолжал задавать вопросы, на которые пока не было ответов, внезапно произошло новое событие. Им вдруг показалось, что весь дом полностью начал сотрясаться, покачиваться на своем фундаменте из стороны в сторону... - Боже мой! Боже правый! - закричал Фандор, почувствовав головокружение. Журналист не успел закончить фразу, как старое здание с грохотом обрушилось... И едва придя в себя, будучи еще в полусознательном состоянии, Жером Фандор почувствовал, как огромная волна накатывается и уносит его, как соломинку, в страшную бездну! Обратившись в бегство, Фантомас взорвал водохранилище Монмартра! Одержал ли Фантомас бесповоротно окончательную победу? Погибли ли Жюв и Фандор? Пока на эти вопросы трудно ответить.