дело. И вот самая невероятная часть истории: когда Кобб требовал часть прибыли Бена, их разговор был записан на пленку! Коко вовремя нажал на кнопку портативного магнитофона! -- Фантастическое совпадение! -- Фантастическое? Пожалуй! Но, если бы ты лучше знала Коко, ты не был так удивлена. Должно быть, беседа произошла в воскресенье утром, когда Айрис пошла в церковь, а я -- в аптеку-закусочную. -- Коко, ты герой! -- сказала Мэри коту, который вольготно раскинулся на кровати. -- И ты получишь за это награду: консервированную утку!.. -- Она повернулась к Квиллерену. -- Я взяла на себя смелость заказать ужин. Его принесут из ресторана "Толедо". Надеюсь, тебе нравятся рокфеллеровские устрицы, консервированная утка, шатобриан и французская клубника? -- О, да. Но котам хватит на сегодня калорийной пищи, -- они только сто съели целую банку копченых устриц, и, боюсь, им будет плохо. -- Журналист задумчиво посмотрел на Коко и добавил: -- Один секрет мы так никогда и не узнаем. Как случилось, что герб Макинтошей соскользнул с камина в нужный момент? Когда Бен схватил кочергу, намереваясь вышибить мне мозги, этот кусок железа ударил его не хуже каратиста. Квиллерен взглянул на Коко со смесью сомнения и восхищения, и кот перевернулся на спину и стал вылизывать светлую шерсть на животе. Зазвонил телефон. -- Наверное, наш репортер из полицейского участка, -- сказал Квиллерен. -- Я просил позвонить, когда что-нибудь станет известно. Он хромая подошел к телефону. -- Да, Лодж. Что-то новое?.. Так я и думал... Как он узнал?.. У него все было схвачено, а?.. Да, я знаком с ним... Нет, не буду. Повесив трубку, журналист не стал говорить Мэри, что отдел по борьбе с наркотиками следил за Хламтауном уже три месяца глазами тайного агента по имени Холлис Прантц. Он не сразу сказал ей и о том, что Бен сознался во всем. Ужин прибыл из самого дорогого ресторана города -- что-то в кастрюльках с подогревом, кое-что под серебряными крышками, остальное -- на кубиках льда, -- и Мэри достала свои подарки -- целый ящик баночек с консервированными омарами для котов и два шотландских медных подсвечника для Квиллерена. -- У меня тоже есть для тебя сюрприз, -- сообщил он девушке. -- Но сначала тебе придется услышать горькую правду. Смерть Энди не была случайной. Он стал первой жертвой Бена. -- Но почему? Почему? -- Бен боялся, что Энди его заложит. И Энди, и Кобб знали об источнике доходов Николаса. Наш друг-актер боялся потерять то, что ценил больше всего на свете, -- зрителей. Даже если ему приходилось покупать их аплодисменты. -- А бедного бродяжку в аллее -- тоже Бен? -- Нет, тут полиция оказалась права. Это действительно был несчастный случай, смерть от перепоя. Мэри перевела дыхание. -- Но что теперь будет? Его станут судить! И я должна стать свидетелем! -- Не тревожься, -- успокоил ее журналист. -- Ты можешь больше не скрываться. В последние два дня я встречался с начальством "Бега", людьми из мэрии, с твоим отцом. Я подбросил им одну идею... -- Моим отцом?! -- Кстати, неплохой человек. В результате город решил организовать Комитет по сохранению достопримечательностей. Идея выдвинута "Бегом", а банк твоего отца будет осуществлять благотворительное финансирование. Он согласился быть почетным председателем Комитета. Но руководить программой будешь ты. -- Я? -- Да, ты! Пора тебе с толком использовать знания и энтузиазм. И еще кое-что: вынос вещей из брошенных домов будет узаконен. Понадобится только разрешение и... -- Квилл, и ты все это делаешь для Хламтауна? -- Нет, в основном для тебя, -- ответил он. -- Если в Хламтауне будет все благополучно, думаю, что и странные ночные звонки прекратятся. Кто-то хотел испугать тебя -- испугать и выжить из района. По-моему, я знаю, кто, но чем меньше сказано, тем лучше. Восхищенное и благодарное лицо Мэри было самым лучшим подарком -- лучшим, гораздо лучшим, чем медные подсвечники, лучшим (чуть-чуть), чем премия в тысячу долларов, в получении которой Квиллерен уже не сомневался. Однако радость его была недолгой. Глаза девушки затуманились, она судорожно сглотнула. -- Если бы здесь был Энди! -- всхлипнула Мэри. -- Как бы он... -- Коко! -- рявкнул Квиллерен. -- Вон от той стены! Коко стоял на кровати и точил когти о стену, тщательно оклеенную Энди. -- Кот работает над этой проклятой стеной с тех самых пор, как мы сюда переселились, -- сказал журналист. -- Уже отодрал несколько уголков. Мэри взглянула на стену, пытаясь сдержать плач. Вдруг она резко поднялась и подошла к кровати. Коко отскочил. -- Квилл, -- сказала она, -- здесь что-то еще. -- Она потянула за один завернувшийся уголок, и страничка "Дон Кихота" начала отклеиваться. Квиллерен подковылял к стене. -- Тут под страницами! -- воскликнула Мэри. -- Зеленые! -- Деньги! Под отклеенной страницей оказалось три стодолларовых банкноты. Квиллерен оторвал страницу из Самуэля Пепюса и нашел еще три. -- Откуда это могло быть у Энди? -- вскрикнула Мэри. -- Он не зарабатывал столько! Все прибыли снова уходили в антиквариат. -- Она оторвала еще одну страницу. -- Да вся эта стена оклеена деньгами! Как Энди... -- Может, у него была побочная работа, -- предположил Квиллерен. -- Как ты думаешь, может, он занимался букмекерством, как и Папа Попопополус? -- Не верю, -- сказала Мэри. Энди был таким... Он был таким... Зачем ему было это так прятать? -- Обычно, -- объяснил журналист, дипломатично откашливаясь, -- так скрывают доходы от налоговой инспекции. Он сказал это так нежно, как только мог, но Мэри разразилась плачем. Он обнял ее и стал успокаивать, и она хотела, чтобы ее успокоили. Никто из них не заметил Коко, который бесшумно поднялся на кровать- лебедя. Встав на задние лапы, он потерся подбородком о дерево, вытянул шею, прижался к дверному косяку, почесался о выключатель, -- и комната погрузилась в темноту. Двое не замечали, как над столом с рождественской уткой парят бледные привидения.