Эрл Стенли Гарднер. Лжесвидетельствующий попугай 1 Перри Мейсон отвел взгляд от картонной папки с надписью "Важная корреспонденция, оставшаяся без ответа". Было раннее утро понедельника. Делла Стрит, доверенная секретарша адвоката, в свеженакрахмаленной белой кофточке напоминающая медсестру, решительно посмотрела на него и сказала: - Я внимательно все отсортировала, шеф. Тебе необходимо ответить на верхние письма. Те, что были снизу я уже убрала. - Те, что были снизу? - переспросил Мейсон. - Каким же образом ты определила ненужные? - Хорошо, я скажу, - призналась она. - Те письма пришли так давно, что на них уже нет смысла отвечать. Мейсон откинулся на спинку вращающегося, видавшего виды кресла и скрестил длинные ноги. С серьезным выражением лица, словно вел перекрестный допрос свидетеля, он спросил: - Теперь скажи мне честно, Делла, те письма лежали раньше в папке "Важная корреспонденция, оставшаяся без ответа"? - Да. - И ты внимательно прочитываешь все письма? - Да. - И исключаешь из них все те, что не требуют моего личного внимания, а оставшиеся складываешь в эту папку? - Да. - Тем не менее, сегодня утром, в понедельник двенадцатого сентября, ты убрала большую часть писем из папки? - Совершенно верно, - подтвердила она с озорным блеском в глазах. - Признавайся, сколько было писем? - Ох, пятнадцать или двадцать. - И ты ответила на них сама? Она улыбнулась и отрицательно покачала головой. - Что же ты с ними сделала? - поинтересовался Мейсон. - Переложила в другую папку. - В какую? - С надписью "Устаревшая корреспонденция". Мейсон восторженно посмотрел на секретаршу и расхохотался. - Великолепная идея, Делла. Убирать письма с глаз подальше в папку "Важная корреспонденция, оставшаяся без ответа", и пусть они лежат там, пока не подойдет время переложить их в папку с надписью "Устаревшая корреспонденция". Таким образом, отпадает необходимость вести переписку, можно не беспокоиться об этом и не ломать голову над сочинением ответов - занятием, которое я искренне ненавижу... Знаешь, Делла, вещи, в свое время казавшиеся необычайно важными, постепенно утрачивают свое значение. Это как телеграфные столбы в окне мчащегося поезда. Сперва они огромные, заслоняют собой окно, а потом превращаются в едва различимою точку вдали. То же самое случается с большинством вещей, которые нам представляются поначалу важными и значительными. Она улыбнулась и спросила с невинным видом: - А телеграфные столбы на самом деле уменьшаются, шеф, или нам это только кажется? - Конечно же, они не уменьшаются, просто мы от них удаляемся, - ответил он. - На месте старых появляются новые, которые и заполняют вид из окна. Столбы всегда одинаковые. Но по мере того, как ты от них удаляешься, они... - Он замолчал и после некоторой паузы спросил: - Подожди минутку. Не пытаешься ли ты указать на ошибочность моих аргументов? Он посмотрел на ее торжествующие усмехающиеся глаза и недовольная гримаса появилась на его лице. - Я давно должен был понять, что бесполезно спорить с женщиной. Хорошо, Саймон Легри [Саймон Легри - ставшее нарицательным имя рабовладельца из романа Гарриет Бичер-Стоу "Хижина дяди Тома"], приготовь свой блокнот, сейчас мы ответим на эти чертовы письма! Он вздохнул, развязал тесемки на папке, вынул из верхнего конверта письмо, пришедшее от известной адвокатской конторы, прочитал его и сказал: - Напиши им, что предлагаемое дело меня не интересует, даже если они удвоят гонорар. Ординарное дело об убийстве. Молодой женщине наскучил старый муж, она выпустила в него шесть пуль, а теперь рыдает и лжет, будто он напился и хотел ее избить. Они прожили вместе целых шесть лет, его пьянство для нее не новость, а ее рассказы, что он грозился ее убить, не совпадают с показаниями других свидетелей. - Что из сказанного я должна написать? - спокойным деловитым тоном спросила Делла Стрит. - Нужно ли в письме излагать твои соображения? - Напиши только то, что я не заинтересован в их предложении. О, Господи, еще одно. Мошенник, продавший множеству легковерных людей ничем необеспеченные акции просит, чтобы я доказал, будто он действовал в рамках закона. - Мейсон сердито отодвинул папку в сторону и заявил: - Я хочу, Делла, чтобы люди научились отличать серьезного адвоката, представляющего людей, ложно обвиненных в преступлениях, от ловкача, который охотно становится молчаливым соучастником в дележе прибылей, полученных от преступлений. - Каким образом ты объяснишь эту разницу Суду? - усмехнулась она. - Преступление всегда личное, - заметил Мейсон. - Улики не безликие. Я никогда не берусь за дело до тех пор, пока у меня нет полной уверенности в том, что мой клиент не мог совершить преступления, в котором его обвиняют. Если же я уверен в невиновности клиента, то знаю, что всегда существует несоответствие между самыми, казалось бы, несомненными уликами и выводами, которые на их основании сделала полиция. И я нахожу это несоответствие. - В таком случае, твое занятие больше напоминает работу детектива, чем адвоката, - рассмеялась Делла. - Нет, - серьезно сказал Мейсон. - Это совсем разные профессии. Детектив собирает вещественные доказательства. Со временем он приобретает опыт и знает, где и что надо искать, к кому за чем обращаться и как действовать. А адвокат объясняет эти вещественные доказательства, связывает их одно с другими. Постепенно он узнает... Телефон на столе Деллы Стрит не дал ему договорить. Секретарша сняла трубку, послушала и сказала: - Подожди минуточку, Герти. - Она прикрыла трубку рукой и повернулась к Мейсону: - Тобой интересуется некий мистер Чарльз Сейбин по вопросу величайшей важности. Мистер Сейбин говорит, что готов уплатить любую сумму за консультацию. - Все зависит от того, чего именно он хочет, - ответил Мейсон. - Если речь идет об убийстве, то я его приму. Но если он желает, чтобы я занялся каким-нибудь нудным делом о спорном наследстве или какой-нибудь земельной тяжбой, тогда... Подожди минутку. Делла, как ты сказала его зовут? - Сейбин, - ответила она. - Чарльз В. Сейбин. - Где он сейчас? - Дожидается в приемной. - Пускай еще подождет несколько минут, - решил Мейсон. - Узнай, не родственник ли он Фраймонта С.Сейбина. Делла сняла ладошку с трубки и попросила девушку в приемной, чтобы она выяснила этот вопрос у посетителя. Выслушав ответ, Делла посмотрела на Мейсона и сообщила: - Да, он родной сын мистера Фраймонта С.Сейбина. - Я приму его, - решил Мейсон, - только ему придется обождать минут десять. Посмотри на него, Делла, и отведи в юридическую библиотеку, пусть он там посидит. И принеси мне утренние газеты. Это, если тебе неизвестно, дело с большой буквы... Не задерживайся. Обожди, у меня тут есть одна сегодняшняя газета. Мейсон потянулся за утренней газетой и уронил со стола папку "Важной корреспонденции, оставшейся без ответа", даже не заметив этого. Отчет об убийстве Фраймонта Сейбина почти целиком занимал первую страницу газеты, на второй и третьей были помещены фотографии с места происшествия. Глядя на убитого, можно было понять, что это незаурядный и волевой человек. Автор материала об убийстве знал как подать материал, чтобы возбудить читательский интерес. Фраймонт С.Сейбин, эксцентричный мультимиллионер, последнее время отошел от дел, когда-то начатых им, и передал их в ведение своего сына, Чарльза Сейбина, а сам превратился в затворника. Иногда он отправлялся путешествовать в старой, не слишком комфортабельной, но надежной и маневренной машине, останавливался в кемпингах, знакомился с туристами, рассуждал о политике, обменивался взглядами на жизнь. Никто из его дорожных знакомых не догадывался, что этот застенчивый человек со спокойными серыми глазами в простом поношенном костюме - владелец многих миллионов долларов. Порой он неделями бродил по книжным магазинам, заходил в библиотеки, обитая в царстве ученой абстракции, в том нереальном мире, который воссоздавали книги. Библиотекари принимали его за отставного клерка. Последнее время он часто бывал в своей охотничьем домике в горах, стоящем на поросшем соснами склоне горной цепи, неподалеку от бурной реки. Там он мог, вооружившись морским биноклем, часами сидеть на пороге, наблюдая за жизнью птиц, приручая белок и бурундуков. В уединении он читал книги и наслаждался одиночеством. В шестьдесят лет он являл собой странную фигуру, так как редко кто способен отказаться от всего того, что дают деньги и положение в обществе. Человек с почти неограниченными материальными возможностями, он не был филантропом, считая, что милостыня развращает людей. Каждому дано достичь успеха, будь у него на то желание и настойчивость. А если человек привыкает полагаться на внешнюю помощь, у него постепенно ослабевает сила воли. Газета опубликовала интервью с Чарльзом Сейбином, сыном убитого, в котором тот пытался объяснить отцовский характер. Мейсон прочитал материал с большим интересом. Сейбин считал, что жизнь - это постоянная борьба, от которой лично он никогда не отказывается. По его мнению конкуренция, и соревнования вообще, вырабатывают характер. Победа имеет значение в том смысле, что она фиксирует достижение намеченной цели. Поэтому победа, достигнутая с помощью других людей, утрачивает ценность, переставая быть очередной вехой на пути прогресса. Старший Сейбин завещал миллионы долларов на благотворительные цели, но при этом оговорил, что они предназначены лишь для людей, не способных участвовать в жизненных сражениях - для инвалидов, престарелых и больных. Тем, кто может продолжать борьбу за существование, Сейбин ничего не предлагал. Право на существование, по его мнению, не даровалось свыше, а завоевывалось. Таким образом, если ты лишал человека этого права, ты тем самым отнимал у него возможность выжить. Делла Стрит вернулась в кабинет Мейсона как раз когда Мейсон дочитывал газетную страницу с интервью. - Что скажешь? - спросил Мейсон. - Он интересный человек, - ответила она. - Разумеется, он очень переживает гибель отца. У него своего рода шоковое состояние, но отнюдь не истерика и не показное горе. Он спокоен, собран и решителен. - Сколько ему лет? - спросил Мейсон. - Тридцать два или тридцать три. Прилично одет... Основное впечатление, которое он производит, это необычайное спокойствие. Тихий голос, приятный и четкий, холодные голубые глаза глядят спокойно и проницательно. - Понятно, - улыбнулся Мейсон. - Внешне выглядит скорее скромно и строго? - Да. Широкоплечий, скуластый, с твердым ртом. Похоже, он из тех, кто много работает головой. Типичный представитель. - Хорошо, - сказал Мейсон. - Надо выяснить еще кое-какие подробности об убийстве. Он снова принялся читать утреннюю газету, но вскоре отложил ее и недовольно сказал: - Один Бог знает, сколько всякой чепухи примешивают к важным вещам, Делла. Не отличишь, где ложь, а где фантазия репортеров. Наверно, нужно просто прочитать заголовки. Он снова вернулся к первой странице газеты и бегло прочитал статьи, обращая внимание только на факты, опуская словесную шелуху комментариев. Рыболовный сезон на Гризли Крик открылся во вторник, шестого сентября. Вплоть до этого дня было запрещено ловить рыбу местным отделением общества Охраны живой природы. Фраймонт С.Сейбин отправился в свой охотничий домик, собираясь использовать самый первый день. По косвенным доказательствам полиция восстановила, что произошло в домике. По всей вероятности, он рано лег спать и поставил будильник на шесть тридцать утра. Поднявшись по звонку, он приготовил себе завтрак, собрал удочки и отправился на рыбалку. Возвратился он около полудня с хорошим уловом. Убили же его после этого. Но на основании найденных улик полиция затруднялась сказать, когда именно. Очевидно, убийство не было совершено с целью грабежа, поскольку в кармане убитого был найден бумажник с приличной суммой денег, на пальце остался бриллиантовый перстень, а в ящике стола была обнаружена дорогая булавка для галстука с очень крупным изумрудом. Сейбина застрелили с близкого расстояния из небольшого крупнокалиберного револьвера неизвестного образца. Пуля угодила в сердце. Охотничий домик был изолирован от других построек. Он находился примерно в сотне ярдов от проезжей дороги, идущей извилистой лентой. По ней проезжало сравнительно мало машин, а соседи Сейбина к нему редко заглядывали, зная, что он любит одиночество. В домике находился любимый попугай Сейбина, которого он всюду возил с собой. День за днем машины проезжали без задержки мимо, а в домике, скрытом за высокими соснами, неистово кричал попугай над безжизненным телом хозяина. Лишь в воскресенье, одиннадцатого сентября, когда у реки уже собралось изрядно рыболовов, они заподозрили неладное. Уж очень странными были вопли попугая на фоне мертвой тишины в домике. Первым на разведку отправился ближайший сосед Сейбина. Он поднял один из оконных ставней, увидел руку трупа на полу и неистово кричавшего попугая: "Попка хочет кушать! Проклятье! Попка хочет кушать! Ты, дурак проклятый, знаешь, что Попка голоден?" Тогда сосед разбил окно и забрался в домик. Убедившись, что совершено преступление, он подошел к телефону и вызвал полицию. Как ни странна, убийца поступил с птицей весьма милостиво. Дверца клетки была оставлена открытой, на полу стоял тазик с водой, а возле клетки возвышалась горка зерна. Зерно еще оставалось, вода же полностью высохла. Мейсон посмотрел поверх газеты на Деллу Стрит и сказал: - Хорошо, Делла, пригласи его в кабинет. Чарльз Сейбин поздоровался с Мейсоном за руку, затем посмотрел на газету, лежащую на столе, и заметил: - Я полагаю, вы знакомы с обстоятельствами смерти моего отца? Мейсон утвердительно кивнул, и, дождавшись, когда его посетитель устроится в кресле, спросил: - Что вы хотите от меня? - Несколько вещей, - ответил Сейбин. - Во-первых, я хочу чтобы вы защищали мои интересы, чтобы вдова моего отца, миссис Элен Вейткинс Сейбин, не погубила наше дело. Мне известно, что по завещанию большая часть собственности отца переходит ко мне, и что я назначаюсь его душеприказчиком. Но я не смог обнаружить завещание среди его бумаг. Я опасаюсь, что оно находится у нее. Она из тех женщин, которые способны уничтожить документ. Я не хочу, чтобы она стала его наследницей. - Вы недолюбливаете ее? - Очень. - Ваш отец овдовел? - Да. - А когда он женился на этой женщине? - Около двух лет назад. - От этого брака у него есть дети? - Нет. У нее есть сын от первого брака. - Брак был удачен? Ваш отец был счастлив? - Нет. Он был _о_ч_е_н_ь_ несчастлив. Слишком поздно сообразил, какую совершил глупость. Но он не хотел публичного скандала и не решался начинать бракоразводный процесс. - Продолжайте, - попросил Мейсон. - Объясните более подробно, чего вы хотите от меня. - Я открою свои карты, - сказал Чарльз Сейбин. - Моими юридическими делами занимаются Куттер, Грейсон и Брийт. Я хочу, чтобы вы связались с ними. - В отношении вашего наследства? - спросил Мейсон. Сейбин покачал головой. - Моего отца убили. Я хочу, чтобы вы, в содружестве с полицией, нашли виновного. Это первое. Второе... Вдова моего отца с ее требованиями не по зубам Куттеру, Грейсону и Брийту. Я хочу, чтобы ею занялись вы. Вчера после полудня я получил уведомление от полиции. Для меня это было очень суровым испытанием. Я могу вам гарантировать, что это дело необычное, оно прямо выводит меня из себя. Мейсон взглянул на осунувшееся лицо молодого человека и сказал: - Я понимаю вас. - Разумеется, - продолжал Сейбин, - вы хотите задать мне вопросы. Прошу вас приступить немедленно, так как я заинтересован в том, чтобы наша беседа была как можно короче. - Прежде всего, я должен иметь представление о фактах и получить подтверждение своих полномочий. Чарльз Сейбин достал из кармана бумажник. - Это, как вы понимаете, я предусмотрел, мистер Мейсон... Здесь чек для оплаты предварительного гонорара и письмо, удостоверяющее, что вы действуете в качестве моего адвоката и как таковой имеете доступ ко всему, что осталось после моего отца. Мейсон протянул руку за письмом и чеком. - Я вижу, - сказал он, - что вы человек предусмотрительный. - Стараюсь, - ответил Сейбин. - Проверьте чек, считаете ли вы предварительный гонорар приемлемым? - Вполне, - улыбнулся Мейсон. - Достаточно щедро. Сейбин почтительно склонил голову. - Я всегда с интересом следил за вашей деятельностью, мистер Мейсон. Мне думается, вы обладаете исключительными юридическими способностями и потрясающей дедукцией. К сожалению, у меня нет ни того, ни другого. - Спасибо, - ответил адвокат. - Прошу заранее учесть, что если вы хотите, чтобы я оказался для вас полезным, вы должны предоставить мне полную свободу действий. - Что вы имеете ввиду? - спросил Сейбин. - Я хочу иметь право поступать так, как найду нужным при любых обстоятельствах. Если полиция предъявит кому-то обвинение в убийстве, а я с ее выводами не соглашусь, я хочу иметь привилегию защищать подозреваемое лицо. Одним словом, я хочу расследовать дело по-своему. - Почему вы ставите такие условия? - удивился Сейбин. - Мне думается, я плачу вам достаточно. - Дело вовсе не в оплате, - покачал головой Мейсон. - Если вы действительно следили за моими процессами, то должны были заметить, что, как правило, развязка наступает уже в зале суда. Я могу заранее решить, кто виноват, но доказать вину преступника мне удается лишь в ходе перекрестного допроса. - Ну что ж, - согласился Сейбин, - мне ясны ваши доводы. Я нахожу их достаточно убедительными. - И, - добавил Мейсон, - я хочу услышать от вас все то, что, по вашему мнению, может помочь расследованию. Сейбин уселся поудобнее в кресле. - Говоря о жизни моего отца, - начал он бесстрастным тоном, - нужно учитывать кое-какие моменты. Прежде всего, его брак с моей матерью был очень счастливым. Она была удивительной женщиной. Она бесконечно доверяла отцу и всегда оставалась уравновешенной. Поэтому он ни разу не услышал от нее недоброго слова, она не разрешала себе распускаться и не давала чувствам заглушить рассудок. А ведь несдержанность часто портит жизнь тем людям, которых любишь... Естественно, отец судил обо всех женщинах по моей матери. После ее смерти он почувствовал себя страшно одиноким. Его теперешняя жена работала у нас экономкой. Она была расторопна, предприимчива, незаменима, она все заранее рассчитала, все предусмотрела и довольно легко втерлась к отцу в доверие. Понимаете, у него не было опыта общения с женщинами. Начать с того, что по своему темпераменту она ему не пара. Даже в ее характере он и то не разобрался. Как бы там ни было, она ухитрилась его женить на себе. Разумеется, вскоре он уже был в отчаянии. - Где в настоящее время находится миссис Сейбин? - спросил Мейсон. - В газетах вскользь упомянуто, что она путешествует. - Да, два с половиной месяца назад она отправилась в кругосветное путешествие. Она получила телеграмму вчера на пароходе в районе Панамского канала. Пришлось нанять самолет, так что завтра утром ждут ее возвращения домой. - И она попытается захватить власть? - поинтересовался Мейсон. - Полностью, - ответил Сейбин таким тоном, который отметал все сомнения, могущие возникнуть на этот счет. - Конечно, как у единственного сына, - заметил Мейсон, - у вас имеются определенные права. - Одна из причин, - устало ответил Сейбин, - побудивших меня приехать к вам, несмотря на траур, это необходимость предпринять решительные действия, мистер Мейсон. Она умная женщина, хорошо осведомленная о своих правах, а враг беспощадный и не слишком разборчивый в средствах. - Понятно, - кивнул Мейсон. - У нее есть сын от первого брака, Стивен Вейткинс, - продолжал Сейбин. - Знаете, такой маменькин осведомитель. К его физиономии навечно прилипла приветливая улыбка завоевателя человеческих сердец. Методы политикана, характер ужа и беспринципность уличной девки. В течение некоторого времени он жил на восточном побережье. А уж оттуда направился в центральную Америку. Там он встретился со своей матерью и завтра вместе с ней прилетит сюда. - Сколько ему лет? - поинтересовался Мейсон. - Двадцать шесть. Мамаша ухитрилась протащить его через колледж. Он смотрит на образование как на волшебное слово, которое даст ему возможность прошагать по жизни, не работая. Ну, а когда его матушка вышла замуж за моего отца, он стал получать значительные суммы, считая это само собой разумеющимся. С тех пор он относится с презрением к тем, кто не может похвастаться большими доходами. - Скажите, - спросил Мейсон, - лично вы имеете хоть какое-нибудь представление, кто убил вашего отца? - Никакого. А если бы у меня и возникли подозрения, я бы постарался их сразу же вытеснить, пока у меня не появится очевидных доказательств, мистер Мейсон. Я хочу, чтобы все было по закону. - Есть ли у вашего отца враги? - Нет. Если не... Я вас скажу кое-что, что, возможно, будет вам полезно, мистер Мейсон. Про один факт полиции известно, про второй нет. - Что это за факты? - спросил Мейсон. - В газетах об этом не упоминалось, - заявил Сейбин, - но в домике отца находилось несколько предметов женского нижнего белья. Я думаю, что их там специально оставил убийца, чтобы скомпрометировать отца, настроить против него общественное мнение и, наоборот, вызвать симпатии к вдове. - Что еще? - спросил Мейсон. - Вы упомянули, что второй факт полиции не известен? - Возможно, это очень важный момент, мистер Мейсон, - ответил Сейбин. - Наверно, вы обратили внимание на газетное сообщение о том, что отец был нежно привязан к попугаю? Мейсон кивнул. - Казанову отцу подарил года четыре назад его брат, страстный любитель попугаев. Отец всюду возил его с собой... Но только попугай, которого нашли в домике возле тела отца, вовсе не Казанова, ЭТО СОВСЕМ ДРУГОЙ ПОПУГАЙ. В глазах Мейсона отразился неподдельный интерес. - Вы уверены? - спросил он. - Абсолютно уверен. - Откуда вы это знаете? - Прежде всего, - ответил Сейбин, - этот попугай неприхотлив к еде. А Казанова был невыносимым гурманом. - Весьма вероятно, - заметил Мейсон, - что тут дело в перемене обстановки. Ведь попугаи иногда... - Прошу прощения, мистер Мейсон, - перебил Сейбин, - я еще не все рассказал. Этот попугай все время сквернословит. К тому же, у Казановы на правой лапе не хватало одного ногтя. У этой птицы все в порядке. Мейсон нахмурился. - Черт возьми, но зачем кому-то вздумалось подменять попугая? - воскликнул он. - По-видимому, попугай играет гораздо большую роль, чем это кажется с первого взгляда, - сказал Сейбин. - Я не сомневаюсь, что в момент убийства с отцом находился Казанова. Возможно, он каким-то образом мог об этом если не рассказать, то как-то высказать свое отношение... вот его и заменили другой птицей. Отец вернулся домой в пятницу второго сентября, у него было сколько угодно времени, чтобы взять Казанову с собой. Мы не ждали его до пятого сентября. - Но убийце было бы гораздо проще убить попугая, - заметил Мейсон. - Я это понимаю, - ответил посетитель. - И я отдаю себе отчет в том, что моя теория, возможно, нелепа. Но никакого другого объяснения я найти не могу. - Почему, - спросил Мейсон, - вы не сказали про попугая полицейским? Сейбин покачал головой. - Я понимаю, что полиция просто не в силах скрыть все факты от прессы, - устало сказал он. - Ну а потом, признаться, у меня нет особой веры в способности полиции. Мне кажется, им просто не по зубам такое сложное преступление. Я рассказал полиции только то, что посчитал абсолютно необходимым, не выскакивая со своими соображениями и наблюдениями. Сообщая вам о фактах, я надеюсь, вы не побежите с ними в полицию. Пусть они работают самостоятельно над этим делом. Сейбин поднялся с кресла и потянулся за шляпой, давая тем самым понять, что разговор закончен. - Я вам очень благодарен, мистер Мейсон, - сказал он. - Я с большим облегчением оставляю это дело в ваших руках. 2 Мейсон вышагивал из угла в угол по кабинету, на ходу бросая замечания Полу Дрейку, главе "Детективного агентства Дрейка", который уселся в большом черном кресле для посетителей в своей излюбленной позе - навалившись спиной на один подлокотник и перекинув длинные ноги через другой. - Подмененный попугай, - сказал Мейсон, - тот ключ, который мы получили раньше полиции... Это какой-то попугай-богохульник. Позднее станет ясно, зачем прежнего попугая подменили этим сквернословом. Ну, а пока надо разузнать, где раздобыли этого богохульствующего попугая. Мне думается, это окажется не особенно сложно. Надеюсь, в этом вопросе мы не будем соперничать с полицией. - А что в отношении розовой шелковой ночной рубашки? - спросил Пол Дрейк. - Будем что-либо предпринимать? - Нет, - ответил Мейсон. - Наверняка, полиция постарается выяснить все, связанное с этой ночной рубашкой. Еще что-нибудь выяснил об этом деле, Пол? - Ненамного больше того, что напечатано в газетах, - ответил Дрейк. - Один мой друг-журналист выспрашивал меня об оружии. - Что его интересовало? - спросил Мейсон. - Из какого оружия убили. - Почему так важно из какого оружия убили? - удивился Мейсон. - Некоторым образом, это хитрое оружие, - ответил Дрейк, - какой-то полуигрушечный револьвер старинного образца, такой маленький, что его можно спрятать в жилетном кармане. - Какого калибра? - Сорок первого. - Попытайся узнать, какие к нему требуются патроны, - распорядился Мейсон. - Впрочем, нет. Это раскопает полиция. Ты занимайся попугаем, Пол. Проверь все зоомагазины, выясни, каких птиц продали за две последние недели. Пол Дрейк, чья репутация детектива всецело зависела от фактов, равнодушным движением закрыл свою записную книжку в кожаном переплете и засунул ее в карман. С бесстрастным выражением лица он посмотрел на Мейсона своими слегка навыкате глазами. - Как глубоко я должен раскопать прошлое миссис Сейбин и ее сына, Перри? - спросил он. - Узнай все, что только сможешь, - ответил Мейсон. Дрейк задумчиво поднял вверх палец и сказал: - Уточним, не забыл ли я чего-нибудь. Необходимо разузнать все, что можно о вдове и о Стиве Вейткинсе. Проверить зоомагазины и найти, где был приобретен богохульствующий попугай. Узнать все возможное об охотничьем домике в горах и о разыгравшейся в нем трагедии. Раздобыть фотографии внутренних помещений и... А внешний вид домика разве тебя не интересует, Перри? - Нет, - усмехнулся Мейсон. - Я сам собираюсь съездить туда, Пол, и все осмотреть. Меня интересуют только фотографии трупа, сделанные полицией. - Тогда я пошел, - сказал Дрейк, вставая с кресла. - И между прочим, - сказал Мейсон, когда детектив подошел к двери, - убийца заменил попугая. Интересно, что он сделал с Казановой? - А что можно сделать с попугаем? - пожал плечами Дрейк. - Испечь с ним пирог или приготовить паштет и намазать на тосты. - Обычно попугаев сажают в клетку и слушают, что они говорят, - заметил Мейсон. - Да ну?! - деланно удивился Дрейк. - А я и не знал! - Я говорю серьезно, - ответил Мейсон. - Мне кажется, что именно так и поступил человек, который произвел подмену. Ему было любопытно послушать, что знает Казанова. - Пожалуй, - допустил Дрейк, - ты прав! - Более того, - продолжал Мейсон, - убийца мог переехать в другое место. Не мешает проверить, не появились ли где-нибудь новые попугаи. - Уж не хочешь ли ты попросить меня провести перепись попугаев по всей стране? - усмехнулся Дрейк. - Или прикажешь организовать выставку попугаев и ждать, когда мне приволокут твоего Казанову? - Я думаю, - покачал головой Мейсон, - что попугаев очень немного. Они шумные птицы и требуют много места. Как правило, жители городов попугаев не держат. Их надо искать по пригородам, где нет сварливых соседей за стеной, которые вечно будут жаловаться на беспокойство. По-моему, есть даже какое-то городское постановление о правилах поведения в многоквартирных домах. Поэтому я считаю, что основные сведения ты раздобудешь в зоомагазинах. Выясни о случаях покупки новых клеток и поспрашивай, не интересовался ли кто-нибудь уходом за попугаем. Ближайший зоомагазин расположен неподалеку, через квартал. Его владелец, Карл Хейлмолд, мой клиент. Не исключено, что у него есть сведения о владельцах попугаев в ближайших пригородах. Он тебе целую лекцию прочитает, можешь не сомневаться. Короче, брось на это всех свободных людей. - Хорошо, - ответил Дрейк, - я пошел. Мейсон повернулся к Делле Стрит. - Поехали, Делла, посмотрим на охотничий домик. Дорога извилистой лентой проходила по глубокому каньону, петляя и изгибаясь, напоминая раненую змею. Внизу, через огромные валуны, с грозным ворчанием бурлила речка, вся в белой пене и брызгах. Наверху было сухо, в воздухе пахло сосной и хвоей. Жара почти не ощущалась. Они добрались до тенистого поворота, где горная река разлилась живописным озерком, в это время года переполненным, так что в одном месте вода проделала себе сток, низвергаясь в зеленую гущу склона радужным каскадом. Мейсон остановил машину и сказал: - Пусть немного остынет мотор, а мы с тобой попьем чистой горной воды... Вот это да, сюда направляется полицейский автомобиль! Он показал на участок дороги, который находился практически под ними. Полицейский автомобиль с трудом преодолевал крутой подъем, но, так казалось из-за расстояния. Полицейский прожектор, прикрепленный к крыше над ветровым стеклом, освещал автомобиль, окрашивая его в кроваво-красный свет. - Мы сумеем их опередить? - спросила Делла Стрит. Мейсон с удовольствием вышагивал по влажному берегу озера. - Нет, - ответил он, пожав плечами. - Зачем нам опережать их? Дождемся их и отправимся следом. Нам не надо будет тратить время на поиски домика. Они напились холодной воды, перегнувшись через края гранитного поребрика и черпая воду ладонями. Кругом стояла тишина, нарушаемая лишь свистом ветра в кроне густых сосен. Постепенно до них все явственней стал доноситься шум мотора и визг тормозов. Наконец машина показалась из-за поворота. - Я думаю, - усмехнулся Мейсон, - что это наш старый друг, сержант Холкомб... Но почему _о_н_ заинтересовался убийством, произошедшим за городской чертой? Он останавливается. Полицейская машина, отчаянно завизжав тормозами, замерла у края дороги. Первым из нее вышел крупный мужчина в черном стетсоне [стетсон - шляпа с широкими полями], следом за ним показался сержант Холкомб из Управления полиции. Холкомб сразу же подошел к Мейсону. - Какого дьявола _в_ы_ здесь _д_е_л_а_е_т_е_? - грубо спросил он. - Странно, сержант, - улыбнулся Мейсон, - но я задавал себе тот же самый вопрос в отношении вас. - Я помогаю шерифу Барнесу, - ответил сержант Холкомб. - Он обратился к нам за помощью. Познакомьтесь с Перри Мейсоном, шериф. Шериф, человек лет пятидесяти, с тяжеловесной походкой, протянул загорелую руку Мейсону. Адвокат представил ему Деллу Стрит, затем показал письмо, выданное ему Чарльзом Сейбином. Оно произвело на шерифа должное впечатление. Сержант Холкомб перевел глаза с письма на Мейсона. - Сейбин нанял вас? - недовольно спросил он. - Да. - И дал вам это письмо? - Да. - Что он просил вас сделать? - Сотрудничать с полицией. - Это лучшая шутка, которую я слышал за последние двадцать лет, - саркастически рассмеялся сержант Холкомб. - Перри Мейсон сотрудничает с полицией! Вы сотрудничаете с нами так же, как республиканцы сотрудничают с демократами. Мейсон повернулся к шерифу. - То, что адвокат защищает невиновных, еще не означает, что он сопротивляется властям, - спокойно ответил Мейсон. - Черта с два не означает! - загремел сержант. - Вы всегда вставляете полиции палки в колеса. - Совсем наоборот, - покачал головой Мейсон. - Я помог ей успешно довести до конца не одно дело об убийстве. - Не помню случая, чтобы вам не удалось добиться оправдания в_а_ш_е_г_о_ клиента! - сердито сказал сержант Холкомб. - Правильно, - улыбнулся адвокат. - Случалось, что полиция обвиняла в преступлении невиновных людей. Мне оставалось лишь отыскать настоящего преступника, чтобы доказать непричастность своих клиентов к убийству. Сержант Холкомб покраснел и сделал шаг вперед с явным намерением обрушить на адвоката новые обвинения, но его решительно остановил шериф Барнес: - Послушайте, господа, прекратите бессмысленное препирательство. Я шериф этого округа. Дело мне показалось слишком сложным, чтобы брать на себя всю ответственность. Да у меня и нет возможности провести расследование на достаточно высоком уровне. Вот я и обратился, как положено, в городскую полицию за специалистами по отпечаткам пальцев и всего прочего. Лично я приветствую любую помощь. Мне доводилось читать в газетах о процессах с участием мистера Мейсона. Если адвокат доказывает невиновность клиента, он оказывает двойную услугу полиции. Так что его участие в расследовании я приветствую от всей души. - Хорошо, - в сердцах сказал сержант Холкомб шерифу. - Сейчас вы сами подписали себе смертный приговор. От его методов хоть у кого поседеют волосы! Шериф Барнес сдвинул назад шляпу и провел пальцами по волосам. - Они у меня уже давно седые, - усмехнулся он. - Что вы намерены делать, мистер Мейсон? - На первый случай поеду за вами, - улыбнулся ему Мейсон. - Вы знаете дорогу? - Конечно, я провел там почти весь вчерашний вечер. - Там многое изменилось? - поинтересовался Мейсон. - Почти ничего. Мы только убрали труп, да вынесли рыбу, которая успела совершенно сгнить. Ну, и забрали попугая... Все остальное оставили в прежнем виде. - Что-нибудь нашли? - спросил Мейсон. - Очень мало, - уклончиво ответил шериф. - Хорошо, шериф, поехали, - резко сказал сержант Холкомб. - Мейсон может следовать за нами. Дорога пересекла хребет и вышла на плато. Повсюду находились расчищенные участки, где на фоне золотистых стволов сосен живописно выделялись разноцветные охотничьи домики. Машина шерифа Барнеса свернула на лесную дорогу, сплошь усыпанную сосновыми иглами, которая привела их к домику, так искусно спрятанному за деревьями, что его не было заметно даже на близком расстоянии. - Посмотри на это строение, Делла! - воскликнул Мейсон. - Правда, прелестное местечко? Встревоженная их вторжением, с вершины сосны взлетела птичка с голубоватым оперением и полетела прочь, громко возмущаясь: "Фью... Фью... Фью..." Мейсон отвел машину в тенистое место позади дома. К нему подошел шериф Барнес и предупредил: - Я прошу вас ничего не трогать внутри, мистер Мейсон. А мисс Стрит лучше остаться снаружи. Мейсон согласно кивнул головой. Высокий худощавый человек, двигающийся с грацией горного жителя, словно тень приблизился к шерифу. - Все в порядке, шериф, - доложил он. Шериф Барнес достал из кармана ключ и принялся отпирать дверь. - Это Фред Вайнер, - объяснил он, распахивая дверь. - Живет неподалеку... Я поручил ему охранять домик. Не будем без нужды здесь разгуливать. Сержант, вы знаете, что делать. Мейсон внимательно осмотрел ничем не примечательный охотничий домик. Традиционный огромный очаг, простой деревянный стол, некрашеные стропила. Аккуратно убранная постель с белоснежным бельем странно контрастировала с полом, сплошь засыпанным зерном. У стены стояли грязные высокие резиновые сапоги, покосившиеся на один бок. Над ними возвышалось несколько спиннингов. - Я бы посоветовал следующее, шериф, - сказал сержант Холкомб. - Пусть мистер Мейсон осмотрит все, что найдет нужным, ни к чему не прикасаясь, а потом уйдет. _М_ы_ не можем работать, пока он тут. - Почему? - удивился шериф Барнес. - По разным причинам, - сказал сержант Холкомб, наливаясь кровью. - Основная же та, что вы не успеете и глазом моргнуть, как он окажется по другую сторону баррикады. Начнет вставлять вам палки в колеса, рвать на куски дело против человека, которого мы будем обвинять в убийстве. Чем лучше мы отработаем доводы, тем большими дураками Мейсон выставит нас в зале суда. - Ну и пусть, - упрямо ответил шериф Барнес. - Уж если кого-то должны повесить на основании моих слов, так только настоящего убийцу, и я хочу, чтобы дело против него было настолько бесспорным, чтобы ни у кого не оставалось сомнений. - Я хотел бы посмотреть лишь то, что вы найдете нужным мне показать, - улыбнулся Мейсон. - Как я понимаю, мелом обведено место, где лежал труп? - Правильно. Револьвер валялся вон там, примерно в десяти футах от тела. - А можно допустить, что мистер Сейбин застрелился? - Согласно заключению врача, это полностью исключено. Более того, револьвер был начисто вытерт. Отпечатков пальцев на нем не обнаружено. А Сейбин был без перчаток. Если бы он стрелял, хотя бы один след его пальца сохранился на оружии. - Выходит, убийца даже не старался придать делу вид самоубийства? - удивился Мейсон. - То есть как это? - спросил шериф. - А что ему стоило положить револьвер поближе к трупу? Стереть собственные отпечатки пальцев и прижать руку старика к ручке револьвера? - Что ж, логично, - заметил шериф. - К тому же, - продолжил Мейсон, - убийце хотелось, чтобы представители закона нашли револьвер. - Вздор! - воскликнул сержант Холкомб. - Убийца просто не хотел, чтобы револьвер был найден _у _н_е_г_о_. Так поступают все умные убийцы. Как только они совершают преступление, орудие убийства бросают. Они даже не прячут его, чтобы не держать в руках ни одной лишней минуты. Оружие может привести их на виселицу. Они стреляют и бросают его. - Хорошо, - улыбнулся Мейсон, - ваша взяла. Они стреляют и роняют револьвер. Что еще, шериф? - Клетка попугая стояла вон там, на полу, - ответил шериф. - Дверца была открыта настежь и даже приложена палочка, чтобы птица могла свободно входить и выходить из клетки. - Шериф, как вы думаете, сколько времени находился здесь попугай без воды и пищи? - поинтересовался адвокат. - Пищи у него было сколько угодно, а вот вода действительно высохла. Посмотрите на тот тазик. Он, несомненно, был оставлен наполненным до краев, но вода испарилась. Так что птице нечего было пить. На донышке тазика имеются ржавые пятна. Это, несомненно, следы последних капель воды. - Следовательно, - сказал Мейсон, - можно сделать вывод, что труп пролежал здесь несколько дней до того, как его обнаружили? - Убийство произошло во вторник шестого сентября. Что-нибудь около одиннадцати часов дня. - Откуда такая уверенность? - спросил Мейсон. - Или вы что-то недоговариваете? - Почему? - удивился шериф. - С удовольствием поделюсь своими соображениями. Рыболовный сезон в этих краях открылся только шестого сентября. Решением правления некоторые реки и водоемы были законсервированы специально для осеннего лова, среди прочих и наша река, до шестого сентября. Между нами говоря, мистер Сейбин был странным человеком. У него были свои места, куда он любил ездить, и свои излюбленные занятия. Пока нам еще не все известно об этом. Лишь кое-что. У него была старая машина, он часто останавливался в туристических лагерях, подсаживался к незнакомым людям и пускался с ними в длинные разговоры. Иногда, нарядившись в какой-нибудь совершенно немыслимый костюм, он на пару недель погружался в мир книг, проводя целые дни в читальных залах и справочных отделениях библиотек... - Да, я читал в газетах, - прервал его Мейсон. - Хорошо, - согласился шериф. - Он предупредил сына и Ричарда Вейда, своего секретаря, что пятого заедет домой за рыболовными принадлежностями. До этого совершил небольшую поездку. Куда именно - они не знают. Но он удивил их, приехав в пятницу второго числа. Забрав снасти и попугая, Сейбин уехал сюда. Похоже, у него были какие-то дела в Нью-Йорке. - Он рассказывал об этом кому-нибудь из местных жителей? - спросил Мейсон. - Нет, - ответил шериф. - Но он сказал Вейду, что собирается на восточное побережье. Попросил заказать самолет и быть готовым отправиться туда по-первому требованию. Вейд проторчал в аэропорту весь понедельник. Самолет стоял наготове. Поздно вечером пятого Сейбин позвонил. По словам секретаря, его хозяин был в хорошем настроении. Он сказал, что все нормально и что Вейд может садиться в самолет и немедленно лететь в Нью-Йорк. - Он звонил Вейду отсюда? - спросил Мейсон. - Он объяснил Вейду, что его телефон вышел из строя, - сказал шериф, - и ему пришлось отправиться на станцию. Но не упомянул, куда именно, а Вейд не поинтересовался. Разумеется, в то время это не казалось важным. Вейд торопился с вылетом в Нью-Йорк. - Вы уже разговаривали с Вейдом? - спросил Мейсон. - По междугородному телефону, - ответил шериф. - Он все еще в Нью-Йорке. - Он объяснил, по какому делу туда ездил? - поинтересовался адвокат. - Нет, он заявил что по важному и конфиденциальному делу. Это все, что он сказал. - Вейд, как я понимаю, арендовал самолет? - спросил Мейсон. - Я думаю, что Вейд тут мог схитрить, - улыбнулся шериф. - Стив Вейткинс, сын жены Сейбина от первого брака, превосходный летчик. У него есть собственный скоростной самолет. Как мне кажется, Сейбин не испытывал нежных чувств к Стиву и без восторга возвращался бы из Нью-Йорка на его самолете. Ну, а Стив Вейткинс вечно нуждается в деньгах, так что Вейд, уплатив ему за аренду самолета, весьма порадовал бы молодого человека. - Когда они вылетели? - В половине одиннадцатого в ночь понедельника пятого числа, - ответил шериф. - На всякий случай я навел справки на аэродроме. - Во сколько Сейбин звонил Вейду? - Вейд уверяет, что это было не более чем за десять минут до того, как он вылетел. То есть около десяти часов. - Он узнал голос Сейбина? - уточнил Мейсон. - Да. Ему показалось, что Сейбин в хорошем настроении. Он сказал Вейду, что покончил с каким-то важным делом и велел ему вылетать не мешкая. Объяснил, что сам он немного задержался со звонком из-за неисправного телефона. Ему пришлось доехать до платного переговорного пункта. Но сказал, что сразу же возвращается к себе в домик и будет там находиться два-три дня. Так что если у Вейда возникнут какие-то трудности, он может туда позвонить. - Вейд не звонил? - Нет, потому что все прошло, как задумывалось. А Сейбин просил его звонить лишь в случае недоразумений. - Хорошо, давайте рассуждать, - предложил Мейсон. - В понедельник пятого числа в десять часов вечера Сейбин был жив. Дальше у нас уже нет фактических доказательств. - Нет, есть, - возразил шериф. - Рыболовный сезон открылся во вторник шестого числа. В какой-то мере можно руководствоваться показаниями будильника. Он остановился в два сорок семь, а бой был поставлен на пять тридцать. - Завод будильника тоже кончился? - Да. Раздался звонок телефона. - Извините, - сказал шериф и взял трубку. Какое-то время он слушал, затем произнес: - Хорошо, обождите минутку. - Он повернулся к Мейсону: - Это вас. Мейсон прижал трубку к уху и сразу услышал голос Пола Дрейка, звонившего по междугородному телефону: - Привет, Перри. Я воспользовался возможностью позвонить тебе. Ты можешь говорить свободно? - Нет, - ответил Мейсон. - Но слушать-то ты можешь? - Да. Что у тебя случилось? - Я, кажется, нашел убийцу. Во всяком случае, я нашел ниточку к твоему богохульствующему попугаю и мне великолепно обрисовали человека, купившего его. - Где? - В Сан-Молинасе. - Рассказывай, - потребовал Мейсон. - Человек по имени Артур Гиббс держит зоомагазин в Сан-Молинасе на Пятой улице. В пятницу, второго сентября, в магазин явился довольно потрепанный человек и в невероятной спешке приобрел попугая. Гиббс это запомнил, потому что покупателя ничего не интересовало в птице, кроме внешнего вида. Гиббс продал ему своего богохульного попугая, не предупредив, что птица привыкла ругаться. По-моему, тебе следует самому потолковать с Гиббсом, Перри. - Есть подробности? - спросил Мейсон. - У меня прекрасное описание покупателя. - Оно под кого-нибудь подходит? - поинтересовался Мейсон. - Пока я не знаю ни одного человека, - ответил Дрейк. - Сейчас я объясню тебе, что собираюсь сделать, Перри. Я отправляюсь в отель "Плаза" и буду ждать там. Ты приезжай туда, как только освободишься. Где-то около половины шестого я договорюсь с Гиббсом о встрече. - Так я и сделаю, - сказал Мейсон и положил трубку под пристальным взглядом сержанта Холкомба. Шериф Барнес продолжал, словно разговор и не прерывался: - Когда мы вошли сюда, то обнаружили корзину с рыбой. Ее мы отправили в городскую полицейскую лабораторию. Оттуда сообщили, что рыба была вычищена и обернута листьями, но окончательно не вымыта. Мы нашли и остатки завтрака - яичную скорлупу и кожуру от бекона. На покойном были надеты домашние туфли, спортивные брюки и свитер. Вот эта кожаная куртка висела на спинке стула. Его резиновые сапоги были измазаны грязью. Рыболовные принадлежности на столе в том виде, как он их положил, вернувшись в дом... Таким образом, я полагаю, что его убили приблизительно в одиннадцать часов, во вторник, шестого числа. Вас интересует, чем я руководствуюсь? - Конечно, - ответил Мейсон. Сержант Холкомб молча повернулся на каблуках и ушел прочь, показывая всем своим видом глубочайшее недовольство. - У меня нет большого опыта в расследовании убийств, - продолжил шериф Барнес, - но я знаю, как определяется вероятность. Понимаете, в свое время я работал в лесном хозяйстве, ну, и умею разбираться в разного рода браконьерствах. Конечно, это были не дела об убийствах, но принципы расследования везде одинаковы. В общем, я рассуждаю так - Сейбин поднялся в половине шестого по звонку будильника. Позавтракав яичницей и беконом, он отправился на реку. Наловил рыбы. Вернулся назад голодным и усталым. Он даже не стал мыть рыбу и прятать ее в холодильник. Снял с ног тяжелые сапоги и поставил их и корзину с рыбой к стене. Пошел на кухню и разогрел себе бобы. В кофейнике был кофе, оставшийся от завтрака. Его он тоже согрел... После этого ему нужно было бы перемыть рыбу и убрать ее в холодильник, но он этого не успел сделать, потому что его убили. Получается, что это произошло около одиннадцати часов дня. - Почему не позднее? - спросил Мейсон. - О, да, - улыбнулся шериф. - Я думал о такой возможности. Солнце добирается до домика примерно в половине десятого, с одиннадцати в нем становится тепло, а в четыре часа солнце уходит и почти сразу помещение остывает. Днем тут невероятная жара, а ночью холодно. Вот я и решил, что Сейбина убили уже после того, как в домике потеплело, но не в разгар жары. Если бы было холодно, он не снял бы куртку и вряд ли затопил бы камин... Дрова-то были уже приготовлены. Ну, а если бы уже наступила жара, на нем не было бы свитера. - Логично, - одобрительно сказал Мейсон. - А вы не проверяли, на сколько времени хватает завода будильника? - Я звонил на завод, - ответил шериф. - Они ответили, что от тридцати до тридцати пяти часов, в зависимости от состояния механизма, от его изношенности... Ну, а потом еще один момент, мистер Мейсон, нелепо так говорить про убийцу, но он человек мягкосердечный и внимательный. Этот человек имел что-то против Сейбина. Он хотел убить его, но ему было жаль губить попугая. Он понимал, что тело Сейбина будет обнаружено не сразу, и сделал все, чтобы птица не сдохла от голода и жажды. Похоже, что у убийцы были серьезные причины ненавидеть Сейбина и убрать его с дороги. Так что его забота о птице... Вам понятна моя мысль? - Да, шериф, я понимаю вас, - сказал Мейсон с улыбкой, - и очень благодарен вам. Похоже, я разобрался в обстановке. Пойду еще поброжу немного вокруг домика и закончу осмотр. Очень признателен вам за сердечное отношение... Он не договорил, потому что кто-то постучал в дверь. Шериф открыл. На пороге стоял блондин лет тридцати, в роговых очках, придававших ему вид ученого. - Шериф Барнес? - спросил он. - Вы мистер Вейд? - в свою очередь спросил шериф. - Да. Шериф Барнес подал ему руку. - Это сержант Холкомб, - представил он, - а это мистер Мейсон. Вейд поздоровался со всеми. - Я действовал точно в соответствии с вашими инструкциями, шериф - сказал он. - То есть сошел с самолета в Лас-Вегасе, путешествуя под чужим именем, изучил все газетные сообщения и... - Одну минуточку, - перебил его сержант сержант Холкомб. - Пока помолчите, мистер Вейд. Видите ли, мистер Мейсон - адвокат, а не полицейский. _О_н _с_е_й_ч_а_с _у_х_о_д_и_т_. Вейд повернулся к адвокату с широко раскрытыми глазами: - Так вы тот самый Перри Мейсон? - спросил он. - Прошу прощения, что сразу не сообразил. Я с огромным интересом читаю отчеты о ваших процессах. Был особенно поражен тем, как вам удалось доказать невиновность... - Мейсон уходит, - повторил сержант Холкомб, - и мы бы попросили, чтобы вы вообще ни с кем не разговаривали, мистер Вейд, пока не изложите нам свою историю. Вейд замолчал. На его лице поочередно появлялись то удивление, то улыбка. - Мы поговорим как-нибудь в другой раз, мистер Вейд, - сказал Мейсон. - Я представляю Чарльза Сейбина. Он знает, что вы здесь? Сержант Холкомб решительно шагнул вперед. - Достаточно, - сказал он. - Закройте дверь с той стороны, Мейсон. Вы уже знаете все детали. - Я хочу того же, - усмехнулся Мейсон, подходя к двери. - Духота в доме невероятная. Неужели вы не ощущаете, сержант? Сержант вместо ответа яростно захлопнул за ним дверь. Мейсон вышел на крыльцо и с удовольствием посмотрел на залитые солнцем вершины гор. Делла Стрит сидела на подножке автомобиля и пыталась завязать дружбу с полудюжиной бурундуков, храбро приближавшихся к ее протянутой руке. Появление Мейсона заставило их пуститься наутек под защиту большого соснового пня, где была большая нора. Там они о чем-то деловито посоветовались и медленно двинулись назад. Наверное, они привыкли получать подачки из рук человека. Голубая сойка на сосне очевидно, вообразила, что Делла подкармливает зверушек. Она стала нервничать, перепрыгивая с ветки на ветку, наклоняя головку то в одну, то в другую сторону и издавая ворчливый, явно протестующий звук. Сойке казалось, что ее незаслуженно обидели, исключив из числа пирующих, и она считала невозможным умолчать о такой несправедливости. - Кто там приехал, шеф? - спросила Делла. - Вейд, секретарь, - ответил Мейсон. - Он должен им что-то рассказать. Именно для этого они и приехали сюда - чтобы встретиться с Вейдом подальше от репортеров... И звонил Пол Дрейк, он раскопал что-то важное в Сан-Молинасе. - Будем дожидаться Вейда? - спросила она. - Ты хочешь порасспрашивать его, шеф? - Нет. Мы поедем в Сан-Молинас. Сержант Холкомб конечно же предупредит Вейда, чтобы он мне ничего не рассказывал. Но ему все равно придется обо всем доложить Чарльзу Сейбину, так что я буду знать содержание разговора. Прощайся со своими приятелями и поехали. Он сел за руль, включил мотор и медленно поехал по неровной дороге, ведущей от домика к шоссе. Несколько раз он останавливался, чтобы взглянуть на сосновые ветки над головой. - Послушай, - сказал Мейсон, улыбнувшись, - эта нахальная сойка упорно нас преследует. Нет ли у нас чего-нибудь такого, чтобы можно было ей дать? - В "бардачке" лежит пачка сухариков с орехами, - ответила Делла Стрит. - Можно отломить кусочек и дать ей. - Давай попробуем, - предложил Мейсон. Делла вытащила бумажный пакетик. - Тут осталось много орешков, - сказала она, высыпая их на ладонь Мейсону. Он встал на подножку, поднял руку над головой так, чтобы сойка видела, что лежит у него на ладони. Птица моментально спорхнула с ветки и, усевшись на руку Мейсона, схватила самый крупный орешек, после чего улетела на ближайшую ветку. - Знаешь, Делла, - рассмеялся Мейсон, - когда я выйду на пенсию, тоже заведу себе такой же домик в краю непуганых птиц и зверей и... - Что случилось, шеф? - спросила Делла, когда он вдруг замолчал. Не отвечая, Мейсон подошел к сосне, на которой примостилась сойка. Птица, решив, что он преследует ее, упорхнула в гущу деревьев, предупреждая громким криком всех лесных жителей. Делла Стрит, выйдя из автомобиля, тоже приблизилась к сосне, заинтересованная действиями Мейсона. - В чем дело, шеф? - спросила она. - Здесь провод, Делла, - сказал Мейсон, помедлив. - Где?.. Я не... О, да!.. А что в нем особенного, шеф? - Я не знаю, - ответил Мейсон. - Меня удивляет, почему он так тщательно замаскирован. Он протянут вдоль сука по верхнему краю, потом проходит по стволу до следующего, а оттуда незаметно перекинут на следующее дерево. В чаще он вообще незаметен... Отведи машину на дорогу, Делла. Я хочу взглянуть. - Что ты предполагаешь, шеф? - Я вижу, - ответил Мейсон, - что кто-то подключился к телефону Фраймонта Сейбина. - Черт возьми, шеф! - воскликнула она. - Это уже что-то! Он молча кивнул, потом пошел под деревьями, внимательно присматриваясь, в каком месте проходит провод и куда поворачивает. Это была сложная задача, по плечу лишь очень внимательному человеку. Делла Стрит оставила машину на обочине, перелезла через ограду и пошла напрямик через реку, чтобы присоединиться к нему. В сотне ярдов от домика они заметили еще одну хижину, выстроенную из некрашеных бревен, совершенно слившуюся с золотистыми стволами сосен и так же естественно вписывающуюся в окружающий пейзаж, как красноватые скалы. - Мне думается, это то, что нам нужно, - сказал Мейсон, - но все же я пройду до конца провода и проверю, насколько я прав. - И как мы поступим потом? - спросила Делла. - Это зависит от того, что мы увидим, - ответил Мейсон. - Тебе лучше дальше не ходить на случай, если новости окажутся нежелательными и потребуется позвать шерифа. - Почему мне нельзя пойти с тобой? - спросила она. - Я могу оказаться полезной там, а не здесь. - Как сказать! - усмехнулся Мейсон. - Если услышишь шум, Делла, беги со всех ног к шерифу и веди его сюда. - Я пойду с тобой, шеф, - попросила она. - Нет, - жестко ответил Мейсон. - Оставайся ждать здесь. В случае опасности беги к домику Сейбина и зови на помощь шерифа. Мейсон дошел до того места, где провод уже без маскировки делал петлю вокруг изоляторов под самой крышей домика. Здесь он походил на самую обыкновенную антенну радиоприемника. Мейсон дважды обошел вокруг строения, стараясь не выходить из тени густых деревьев. Делла Стрит, обеспокоенно наблюдавшая за ним с расстояния пятидесяти ярдов, сделала несколько шагов в его сторону. - Пока все в порядке, - крикнул он. - Надо предупредить шерифа. Они вместе возвратились к домику Сейбина. Неизвестно откуда вышел Фред Вайнер и загородил им дорогу. - Мне нужно еще раз повидать шерифа, - заявил Мейсон. - Хорошо. Я сейчас передам, что вы снова здесь. Вайнер подошел к дверям домика и позвал шерифа. Через минуту шериф Барнес вышел на крыльцо выяснить, что от него хотят. Когда он увидел Мейсона, его лицо приобрело недоумевающее выражение. - Я думал, что вы уехали, - заметил он. - Я почти уехал, - усмехнулся Мейсон, - но задержался. Пройдемте со мной, шериф. Я думаю, что сумею вам показать кое-что важное. Сержант Холкомб вышел на крыльцо и недовольно посмотрел на шерифа: - Что там у вас еще случилось? - спросил он. - Нечто для шерифа, - ответил Мейсон. Сержант Холкомб усмехнулся и заявил: - Мейсон, если вы хотите отвлечь наше внимание, то я... - Меня совершенно не интересует, отвлечет это _в_а_ш_е_ внимание или нет, - перебил его Мейсон. - _Я_ разговариваю с _ш_е_р_и_ф_о_м_. Сержант Холкомб повернулся к местному жителю: - Вайнер, оставайтесь на месте с мистером Вейдом. Не выпускайте его из помещения и не разрешайте никому с ним разговаривать. Пусть он ни до чего не дотрагивается. Вы меня поняли? Вайнер кивнул. - Вы можете рассчитывать на мое сотрудничество, сержант, - холодно ответил Ричард Вейд. - Ведь я-то не преступник. Я пытаюсь вам помочь всеми доступными средствами. - Я понимаю, - согласился Холкомб, - но если дело касается Перри Мейсона... - Что вы хотите показать, мистер Мейсон? - спросил шериф Барнес. - Пожалуйста, пойдемте вот сюда, - попросил Мейсон. Он направился к дороге, где провод подходил к телефонной линии. В нескольких шагах от них следовал сержант Холкомб. - Вы видите это? - указал Мейсон. - Что именно? - спросил шериф. - Провод. - Это же телефонный провод, - фыркнул сержант Холкомб. - А вы за что его посчитали, Мейсон? - Я говорю не об этом проводе, - спокойно ответил Мейсон, - а об отводке от него. Вы видите, как она ловко проходит по сосне. В ветвях ее почти не заметно. - Ей-богу, вы правы! - воскликнул шериф. - И, правда, отводка. - Прекрасно, - улыбнулся Мейсон. - А теперь, когда вы видели место, где она присоединена к кабелю, я покажу вам, куда она тянется. И он повернул назад, ведя их напрямик к домику в глубине леса. - Как вам удалось заметить провод, Мейсон? - подозрительно спросил сержант Холкомб. - Совершенно случайно, - ответил Мейсон. - Я кормил сойку. Она брала орехи у меня с руки, потом вскочила на ветку дерева, по которому был протянут провод. - Я понимаю, - усмехнулся Холкомб. - Вы кормили птаху, а она уселась на дерево, прямо указав вам на отводку от телефонного провода. И все это произошло чисто случайно? - Именно так. - А вам было интересно посмотреть, как сойка будет переваривать ваши орехи? - Нет. Просто у меня были еще орехи, и я хотел, чтобы она взяла и остальные, - спокойно ответил Мейсон. - Я пока не знаю, какую игру он ведет, - повернулся сержант Холкомб к шерифу Барнесу. - Но если уж Перри Мейсон шагает по лесу и подкармливает каких-то соек, то это означает, что он что-то задумал. Он прекрасно знал, что здесь есть провод. Иначе бы он его ни за что не нашел. Шериф хмуро посмотрел на домик. - Отойдите в сторону, - сказал он, - я войду туда и осмотрюсь. Сержант, в случае неожиданности, прикройте меня с тыла. Спокойно и неторопливо он приблизился к двери домика, требовательно постучал кулаком в дверь, потом ударил плечом, обрушиваясь на нее всем своим весом. При третьем ударе доски заскрипели, дверь подалась назад и повисла на петлях. Шериф Барнес вступил в полумрак прихожей. Перри Мейсон следовал за ним по пятам, сержант Холкомб шел за Мейсоном, держа оружие наготове. - Все в порядке, - крикнул шериф, - тут никого нет. Вам, Мейсон, не следует в другой раз так рисковать. Мейсон не ответил. Он удивленно взглянул на внутреннее убранство домика. То, что с первого взгляда ему показалось чемоданом, в действительности было радиоусилителем, смонтированным таким образом, что в закрытом виде он был неотличим от дорожного чемодана. Тут же находились наушники, сложное записывающее устройство, карандаш и стопка бумаги. Наполовину недокуренная сигарета лежала на краю стола. По всей видимости, о ней забыли, потому что на столе под ней образовалась обгоревшая вмятина. На сигарете, как и на других предметах, образовался слой пыли. - Скорее всего, - констатировал шериф, - хозяин здесь не был достаточно долго. Но уходил он отсюда в спешке. Даже позабыл про свою сигарету. - Как вы узнали, что здесь находится этот дом? - требовательно спросил сержант Холкомб у Мейсона. Мейсон повернулся к нему спиной и двинулся к выходу. - Одну минуточку, мистер Мейсон, - остановил его шериф Барнес. Мейсон послушно повернулся. - Вы знали, что от телефонной линии имелась отводка, Мейсон? - Честное слово, шериф, я не имел никакого понятия об этом. - И вы обнаружили его случайно? - Да, совершенно случайно. Шериф Барнес колебался. Сержант Холкомб демонстративно отвернулся, не желая принимать в дискуссии никакого участия. - Известно ли вам, - спросил наконец шериф Барнес, - что Фраймонт С.Сейбин участвовал в попытке разоблачить коррупцию в Управлении полиции? - Боже мой, нет! - воскликнул Мейсон. Сержант Холкомб, побагровев от ярости, заявил: - Я сообщил вам эти сведения вовсе не для того, чтобы вы разглашали их направо и налево, шериф! Барнес, не отводя глаз от лица Мейсона, ответил: - Я не разглашаю их направо и налево. Возможно, мистер Мейсон, вы слышали об анонимных уведомлениях членам Большого Жюри, после чего они начали расследование против нескольких выдающихся политических деятелей? - Вот об этом до меня доходили кое-какие слухи, - осторожно сказал Мейсон. - Знаете ли вы, что информация поступала, или должна была поступить, от частного лица? - Да, что-то подобное я слышал. - Вы не догадывались, что этим человеком был Фраймонт С.Сейбин? - Шериф, у меня даже мыслей подобных не было, - признался Мейсон. - Тогда все, - сказал шериф Барнес. - Я просто хотел убедиться в этом, мистер Мейсон. - Благодарю, - попрощался Мейсон и вышел из лесного домика. 3 Пол Дрейк ждал Мейсона в вестибюле отеля Плаза в Сан-Молинас. Детектив взглянул на часы и заметил: - Ты опоздал, Перри, но Гиббс нас ждет. - Прежде чем мы туда отправимся, Пол, - сказал Мейсон, - я хотел бы узнать, пытался ли кто-нибудь еще связаться с Гиббсом? - Не думаю. А что? - Ты точно знаешь? - Нет, но я примерно с час крутился там, а потом отправился в отель. Я думал, что ты подъедешь с минуты на минуту. - Я задержался, потому что мы обнаружили, что к телефонной линии, ведущей к домику Сейбина, кто-то подключился, - ответил Мейсон. - Подключился к его линии? - Да. Возможно, что отводной линией в последнее время не пользовались, но с другой стороны кто-то мог подслушивать наш с тобой разговор. Сейбин финансировал комиссию, которая расследовала дело по обвинению в подкупе и взяточничестве в Управлении полиции. Поступила анонимная информация в Большое Жюри. Дрейк тихонько свистнул. - Если дело обстояло так, - сказал он, - то у Сейбина были сотни врагов, готовых с ним разделаться, даже глазом не моргнув. - В этом направлении работает полиция, - заметил Мейсон. - Нам с тобой с этой проблемой не справиться. - Ты хозяин, тебе и решать, - пожал плечами Дрейк. - Но все же нам надо съездить к Гиббсу и поговорить с ним. У него имеется замечательное описание человека, купившего попугая. - Он не сомневается в отношении попугая? - Да, - ответил Дрейк. - По его словам, у человека был потрепанный вид, но иного ожидать не приходится. Если кто-то из высокопоставленных негодяев решил покончить с Сейбином, он не стал бы сам заниматься мокрым делом, а нанял бы какое-нибудь отребье. - Гиббс узнал бы человека, купившего попугая, если бы взглянул на него еще раз? - Говорит, что да. - Хорошо, - кивнул Мейсон. - Поехали. Делла Стрит ждала их в машине, не выключая мотора. Поздоровавшись с Дрейком, она протянула Мейсону газету. - Прочти последний дневной выпуск. Мне отправляться с тобой, шеф? - Да. - Куда ехать, Пол? - спросила Делла. - Прямо вдоль улицы три квартала, потом свернуть направо, проехать еще три квартала и сделать левый поворот. Дом находится посреди квартала на боковой улице. Так что машину можно будет поставить прямо перед ним. - Хорошо, - сказала она и плавно тронула машину с места. Мейсон развернул газету, проворчав: - Вряд ли я найду для себя что-нибудь новое. - Каким образом они сумели так точно определить время убийства, если долго не находили труп? - спросил Дрейк. - Это целая история, - улыбнулся Мейсон. - Все построено на дедуктивных выводах шерифа. Я бы сказал, что голова у него работает неплохо. Я тебе все подробно расскажу, когда у нас будет побольше времени. Он успел просмотреть содержание передовицы, пока Делла вела машину к зоомагазину. Когда автомобиль остановился, Мейсон и Дрейк вылезли первыми. - Мне здесь оставаться? - спросила Делла. - Да, так будет разумнее, - сказал Дрейк. - Припаркуйся перед пожарным гидрантом и не выключай мотора. Вряд ли мы долго там задержимся. Мейсон протянул ей газету: - Просмотри последние известия, пока мы занимаемся попугаем. И перестань жевать сухари. Ты испортишь аппетит! - Все было хорошо, пока ты не напомнил об этих сухарях для сойки, - рассмеялась она. - Поскольку мы с Полом рассчитывали на хороший обед в приличном ресторане, то ты должен радоваться, что я грызу сухари и не стану из-за этого требовать всех блюд из меню. Усмехаясь над ее шуткой, Мейсон и Дрейк вошли в зоомагазин. Артур Гиббс оказался высоким, худощавым человеком, с совершенно лысой головой и выцветшими голубыми глазами. - Привет, - сказал он довольно приятным голосом. - А я уже решил, что вы не придете, и думал закрывать магазин. - Это Перри Мейсон, - представил Пол Дрейк. Мейсон протянул руку. Гиббс пожал его ладонь костлявыми, вялыми пальцами и спросил: - По-видимому, вы интересуетесь попугаем? Мейсон кивнул. - Хорошо, все было так, как я рассказывал, - сказал Гиббс Полу Дрейку. - Это не имеет значения, - заметил Пол Дрейк. - Пусть мистер Мейсон услышит все от вас. - Хорошо, мы продали попугая... - Начните с того, - попросил Дрейк, - что объясните мистеру Мейсону, как вы опознали попугая. - Хорошо, - в третий раз согласился Гиббс и начал: - Конечно, я основываюсь лишь на предположении. Вы спросили, не знаю ли я попугая, который страшно ругается, когда хочет есть. Я сам научил его этому. - Почему вы это сделали? - поинтересовался Мейсон. - Покупатели бывают разные, - усмехнулся Гиббс. - Некоторым людям кажется забавным, что попугай ругается. Обычно они вскоре устают от ругани и стараются избавиться от птицы, но сперва все умиляются. - Так что вы специально учите попугаев ругаться? - улыбнулся Мейсон. - Верно. Бывает так, что стоит попугаю один раз услышать какое-то словечко или целую фразу, как он готов повторять его бесконечно, но большей частью приходится тренировать каждый звук. Конечно, никому и в голову не приходит учить птиц неприличным ругательствам. Несколько чертей и дьяволов - вполне достаточно. Люди хохочут до колик, когда услышат соленое словцо вместо привычного "Попка хочет печенье" и сразу же, не торгуясь, приобретают попугая. - Отлично. Когда вы продали птицу? - Во вторник второго сентября. - В котором часу? - Часа в два или в три, насколько мне помнится. - Расскажите про человека, купившего его. - Хорошо. Он носит очки и у него усталые глаза. Одет он был довольно скверно, и казался каким-то потерянным... нет, даже не потерянным. После разговора с мистером Дрейком я все думаю об этом человеке. Я бы назвал его несчастным. Вряд ли у него было много денег. Пиджак лоснился, локти только что не светились, но одно несомненно - он выглядел на редкость чистым. - Сколько ему лет? - спросил Мейсон. - По-моему, пятьдесят шесть или пятьдесят восемь, что-то около этого. - Он был побрит? - Да, у него широкие скулы и какой-то удивительный, прямой рот. Приблизительно вашего роста, но более узкоплечий. - А комплекция? - спросил Мейсон. - Какой у него был цвет лица? - Мне он напомнил владельца ранчо. Не сомневаюсь, что он проводит много времени на открытом воздухе. - Он нервничал или волновался? - Нет, я бы сказал, что он вообще не умеет волноваться... Невозмутимое спокойствие, вот как это называется... Сказал, что хочет купить попугая и точно описал, какого вида. - Что значит _о_п_и_с_а_л_? - не понял Мейсон. - Ну, он сразу назвал породу, рост и возраст. - Были у вас другие птицы, кроме этой? - Нет, подходящих под его описание имелась только одна. - Он слышал, как птица разговаривает? - Нет. Это-то меня и удивило. Ему нужен был попугай определенной внешности, а остальное его не интересовало. Он посмотрел на птицу, спросил о цене и тут же купил ее. - Он приобрел одновременно и клетку? - Да, конечно. Он увез попугая с собой. - Он приехал на машине? - Вот на это я не обратил внимания, - задумчиво ответил Гиббс. - Даже не припомню, выносил я клетку к машине или нет... Вроде бы он приехал все же на машине, но не берусь утверждать. Но если это так, то машина у него была самая заурядная, которую вы невольно связываете с такими людьми, потому что она мне не запомнилась. - Он говорил как образованный человек? - спросил Мейсон. - Да, разговор у него был поразительно спокойный, причем он как-то по-особенному смотрел на тебя. Вроде бы видел тебя насквозь, не прилагая никаких усилий... Некоторые люди просто глазеют, другие - сверлят взглядом, а вот этот созерцал, что ли... - Подождите минутку, - перебил его Мейсон. - Вы бы узнали его по фотографии? - Да, я бы узнал его, если бы встретил еще раз и, полагаю, что узнаю по фотографии, если она будет качественной. - Одну минуточку, - попросил Мейсон. Он вышел из магазина и отправился к машине, в которой сидела Делла Стрит. - Дай пожалуйста мне газету, Делла, - попросил он. - Зачем она тебе понадобилась? - спросила Делла Стрит. - Хочу решить одну загадку, - усмехнулся Мейсон. Адвокат достал из кармана нож и аккуратно вырезал портрет Фраймонта С.Сейбина, помещенный на первой странице газеты. Он принес ее в магазин и спросил у Гиббса: - Случайно, не этот ли человек купил у вас попугая? - Этот самый! - возбужденно воскликнул Гиббс. - Прекрасная фотография. Вы сами видите, какие у него широкие скулы и прямой рот. Мейсон медленно сложил газетную фотографию, многозначительно посмотрев на Пола Дрейка. - Кто это был? - спросил Гиббс. - Давно его портрет напечатали в газете? - Один большой любитель попугаев, - ушел от прямого ответа Мейсон. - А теперь я хотел бы спросить, известно ли вам, чтобы за последнее время еще где-нибудь продавали попугаев? - Я все сообщил мистеру Дрейку, - ответил Гиббс. - Правда, тогда я не мог припомнить, чтобы у меня кто-нибудь спрашивал о том, как надо кормить попугаев и как за ними ухаживать. Позднее я припомнил, что ко мне обращалась за такими сведениями Элен Монтейт. - И кто эта Элен Монтейт? - спросил Мейсон. - Она работает в библиотеке, очень славная девушка. Вроде бы я недавно читал в газетах о ее помолвке. Она приезжала купить корм для попугая и спрашивала меня, как надо ухаживать за этими птицами. - Как давно? - Да с неделю тому назад... Дайте, сообразить. Нет, дней десять назад. - Она вам сказала, что купила попугая? - Нет. Просто спрашивала об уходе за ним. - А вы не поинтересовались, зачем это ей? - Возможно, я и спрашивал, только сейчас не помню. Вы же знаете, как это бывает. Человек о таких пустяках не очень-то задумывается. По-моему, у меня в то время мелькнула мысль, где в нашем городе она могла купить себе попугая?.. Только я не стал у нее ничего спрашивать. Мне было неудобно. Ответил на ее вопросы, и все. - У вас есть ее адрес? - Я могу отыскать его в телефонной книге, - предложил Гиббс. - Не беспокойтесь, - ответил Мейсон, - это мы и сами можем сделать. Лучше закрывайте магазин и идите себе домой... Ее адрес есть в телефонной книге? - Наверно. Давайте я сразу посмотрю. Гиббс достал с полки толстый телефонный справочник, необычайно быстро принялся его перелистывать ловкими пальцами и, наконец, сказал: - Есть. Восточная Вилмингтон-стрит, двести девятнадцать. Поезжайте по главной улице, через десять кварталов ее пересечет широкий бульвар Вашингтона. Поверните направо, и через два квартала будете на месте. - Спасибо, - улыбнулся Мейсон. - Скажите, а не мог бы я каким-то образом компенсировать вам потерю времени? - Ну что вы! - воскликнул Гиббс. - Я рад был помочь вам. - Я очень высоко ценю вашу любезность. - Как выдумаете, - спросил Дрейк, - в данный момент мисс Монтейт еще в библиотеке или у себя дома? Гиббс не успел ответить, как Мейсон небрежно махнул рукой: - Вряд ли это имеет значение, Пол. В конце концов человек задал случайный вопрос. Бог мой, если мы будем разыскивать всех, кто интересуется попугаями, мы и через год не сдвинемся с места. - Он повернулся к Гиббсу и сказал с разочарованным видом: - Поначалу мне показалось, что мы напали на верный след. Но теперь думаю, что надо начинать с другого конца... Взяв Пола Дрейка под руку, он потащил его к выходу. Уже отойдя на порядочное расстояние от магазина, Дрейк спросил: - Какая идея тебя посетила? Он бы мог дать нам еще информации. - Ничего важного он уже не сказал бы, а я не хочу, чтобы он посчитал свою информацию чрезвычайно важной. Ведь он заглянет в газеты, узнает про убийство, и от сознания собственной важности примется звонить в полицию, а это... - Ты прав, - согласился Дрейк. - Я как-то не подумал. - Выяснили что-нибудь? - спросила Делла Стрит. - Кое-что, - ответил Мейсон. - Однако окажутся нам его сведения полезными или нет, пока рано судить. Поезжай по главной улице до бульвара Вашингтона. Я скажу, где притормозить. Делла Стрит приложила два пальца к полям своей шляпки. - Есть, сэр, - сказала она и тронула машину с места. - Не разумнее ли сначала поехать в библиотеку? - предложил Дрейк. - Возможно, это ближе? - Нет, - ответил Мейсон. - Женщина не станет держать попугая в библиотеке. Поехали к ней домой. - Так ты думаешь, она держит попугая у себя? - Меня бы это не удивило. Во всяком случае, через десять минут мы будем это знать точно. - Куда дальше? - спросила Делла Стрит, оторвав взгляд от дороги. - Это бульвар Вашингтона, Делла, нам нужно повернуть и проехать два квартала. - Но здесь даже нет таблички с названием, - заметила Делла. - Я думаю, что нам правильно объяснили, - ответил Мейсон. - Вешать таблички теперь считается немодным. Бог мой, вместо них пооткрывали справочные бюро, в которых сидят девицы, и если ты к ним обратишься с каким-то вопросом и тем самым нарушишь их покой... Так, вот и дом двести девятнадцать. Останови машину, Делла. Дом оказался небольшим калифорнийским бунгало, которое считалось комфортабельным, но не очень дорогим сооружением. Ярко-красные доски обшивки были подобраны "елочкой", с ними очень гармонировали белые ставни. Сзади к дому примыкал гараж, двери которого были распахнуты, и было видно, что часть помещения использовалась под дрова и для склада всякого старья. Когда Мейсон вышел из машины, его внимание привлек пронзительный голос попугая: - Привет, привет. Входите и садитесь. Мейсон подмигнул Дрейку. - Отлично, - сказал он, - попугая мы уже нашли. - Я его вижу, - сообщила Делла Стрит. - Он сидит в клетке, поставленной под навесом. - Мы что, подойдем к парадной двери и представимся Элен Монтейт? - спросил Дрейк. - Нет, - улыбнулся Мейсон. - Мы подойдем к задней двери и представимся попугаю. Он миновал лужайку, которая из-за отсутствия должного ухода и жаркого калифорнийского солнца превратилась в полоску пожухлой травы. Попугай, сидящий в высокой клетке, имевшей форму колокола, пришел в восторг, увидев, что привлекает к себе внимание. - Привет, привет. Входите и садитесь, - кричал он. - Привет, привет. Входите и садитесь. Привет, привет. Входите и садитесь. - Привет, Попка! - улыбнулся Мейсон и подошел к самой клетке. - Привет, Пока! - повторил попугай. Мейсон всмотрелся в попугая. - Ого! - воскликнул он. - Что? - спросил Дрейк. - Взгляни на правую лапку, - сказал Мейсон. - На одном пальце не хватает ногтя. Попугай, как бы издеваясь над ними, залился громким смехом. Затем, сообразив, что надо представиться в наилучшем виде, принялся торопливо прихорашиваться, очищая зеленые блестящие перышки крючковатым клювом. Встряхнув красным хохолком, он озорно блеснул глазами и вдруг пронзительно завопил: - Убери револьвер, Элен! Не стреляй! А-а! А-а! Боже мой, ты меня застрелила! Попугай замолчал и наклонил набок головку, как бы желая по выражению их озадаченных лиц определить, какое впечатление произвели его слова. - Черт возьми! - воскликнул Дрейк. - Ты не думаешь... Он не договорил, потому что раздался женский голос: - Добрый вечер. Чего вы хотите? Они обернулись. Перед ними стояла особа внушительных размеров с совершенно круглыми плечами, которая с любопытством уставилась на них. - Мы разыскиваем мисс Монтейт, - сказал Мейсон, - скажите, она здесь живет? - А вы подходили к парадной двери? - подозрительно спросила женщина. - Нет, - ответил Мейсон. - Мы оставили машину на улице и сразу обратили внимание на то, что гараж пустой... А тут закричал попугай. Эти птицы меня сильно интересуют. - Могу ли я узнать ваше имя? - Мейсон, - представился адвокат. - Мистер Мейсон. А ваше, прошу прощения? - Я миссис Винтерс. Ближайшая соседка Элен Монтейт. Только теперь она больше не Монтейт. - Вот как? - Примерно две недели назад она вышла замуж за человека по имени Вэйллман. Джордж Вэйллман, бухгалтер. - Вы случайно не знаете, - спросил Мейсон, - давно ли у нее попугай? - Мне кажется, что попугая подарил ей муж. Он у нее живет недели две. У вас дело к миссис Вэйллман? - Просто хотел с ней повидаться и кое о чем расспросить, - улыбнулся Мейсон. Миссис Винтерс вопросительно посмотрела на спутников Мейсона, явно ожидая, когда их ей представят. Но Мейсон деликатно взял ее за локоть и отвел в сторону, где заговорил с ней, понизив голос, тем самым подчеркивая атмосферу интимности. Делла, сразу поняв его прием, дотронулась до руки Дрейка, и они вернулись к машине. - Как давно уехала миссис Вэйллман, миссис Винтерс? - спросил Мейсон. - Примерно полчаса назад. Возможно, три четверти. - Вы не знаете, куда она поехала или когда возвратится? - Нет, не знаю. Она вернулась в страшной спешке, бегом миновала лужайку, сразу прошла в дом, где пробыла минуты две-три и выбежала в гараж за машиной. - Она всегда ездит на машине? - спросил Мейсон. - На работу она вообще ходит пешком. Библиотека неподалеку отсюда. - Как она приехала домой? - поинтересовался Мейсон. - На такси. Я вообще не знаю, что она собирается делать. Бросила попугая, даже не предупредив меня нужно ли его поить и кормить. Правда, в клетке запас еды большой, хватит на всю ночь, но все же могла бы меня предупредить, каковы ее планы и скоро ли ее ждать назад. Нужно запереть хотя бы дверь гаража. Что с ней случилось? Она никогда не бросала его раскрытым, но сегодня она вообще не останавливалась. Едва выехав на дорогу, помчалась на огромной скорости. - Возможно, - предположил Мейсон, - она договорилась пойти в театр или кино. Или просто отправилась на встречу со своим супругом. Как я понял, он здесь не всегда... - Нет. Если не ошибаюсь, он куда-то уехал искать работу. Приезжает и уезжает. Я знаю, что они вместе проводили уик-энд, потому что она поручала мне ухаживать за попугаем. - Муж у нее без работы? - спросил Мейсон. - Да. - Сейчас это часто случается, - заметил Мейсон, - но я не сомневаюсь, что для энергичного, полного сил молодого человека... - Но он совсем не молод! - перебила его миссис Винтерс с видом человека, который может о многом порассказать, если ее об этом попросят. - Как, я считал ее молодой женщиной! - воскликнул Мейсон. - Правда, я с ней не встречался. - Все зависит от того, кого вы считаете молодым. Ей тридцать лет с небольшим, вышла же она за человека лет на двадцать старше себя. Мне думается, он достаточно крепкий, симпатичный, и все такое, но все же у меня в голове не укладывается, чего ради молодая женщина стала связывать жизнь с человеком, который ей в отцы годится? Мне не хочется сплетничать, я полагаю, это вообще не мое дело. В конце концов, она вышла за него замуж, а не я. Когда она меня с ним познакомила, я твердо решила ни одним словом не упоминать его возраст. У меня есть другие дела, о которых я должна думать. Могу ли я спросить, по какому вопросу вы хотите видеть миссис Вэйллман? - Я в равной степени хотел видеть и ее, и ее мужа, - ответил Мейсон. - Вы не могли бы подсказать, где я сумею их найти? Она подозрительно посмотрела на адвоката: - Мне показалось, что вы не знали о ее замужестве? - Не знал, когда приехал сюда, - улыбнулся Мейсон. - А теперь, когда вы мне об этом сказали, я бы очень хотел с ним познакомиться... Возможно, я смогу найти ему работу. - В наши дни сколько угодно более молодых людей не могут устроиться, - сказала миссис Винтерс. - Не представляю, о чем думала Элен. Он, безусловно, симпатичный, тихий человек, но стоит только взглянуть на его одежду, как становится ясно, что он без работы. Мне думается, что Элен придется купить ему новый костюм. Она живет скромно, с трудом кое-что откладывает на черный день. Мейсон, сощурив глаза, задумался, потом вдруг резким движением опустил руку в карман и вытащил сложенную газетную вырезку с портретом Фраймонта С.Сейбина. - Это фотография не ее теперешнего мужа? Миссис Винтерс аккуратно водрузила на нос очки, взяла у Мейсона газетную вырезку и повернула ее так, чтобы на нее упал свет. Пол Дрейк и Делла Стрит, сидевшие в автомобиле, затаили дыхание. На лице миссис Винтерс появилось выражение крайнего удивления. - Святая земля, да, - воскликнула женщина. - Да, это он. И как здорово получился. Узнаешь с первого взгляда. Боже мой, что мог натворить Джордж Вэйллман, чтобы его портрет поместили в газете? Мейсон убрал газету. - Послушайте, миссис Винтерс, - сказал он, - мне необходимо немедленно повидаться с мистером Вэйллманом и... - О, теперь вы хотите видеть мистера Вэйллмана? - Либо миссис Вэйллман, либо мистера Вэйллмана. А поскольку вы видели миссис Вэйллман сравнительно недавно, возможно, вы догадываетесь, куда она поехала? - Даю вам слово, что не имею ни малейшего понятия. Она могла уехать к сестре. Та работает учительницей в Эденглейде. - Ее сестра замужем? - Нет. - Значит, ее зовут Монтейт? - Да. Сара Монтейт. Она на несколько лет старше Элен, но выглядит пятидесятилетней. Поразительно скрупулезна, все она делает безукоризненно правильно и... - А других родственников вы не знаете? - спросил Мейсон. - Нет. - И другого места, куда она могла бы поехать? - Нет. - Спасибо, миссис Винтерс, за вашу бесконечную доброту и терпение, - поблагодарил Мейсон. - Извините, что отнял у вас столько времени. Вообще-то я мог бы повидаться с миссис Вэйллман и в другой раз... Он направился к машине. - Вы можете ей передать все через меня, - сказала миссис Винтерс. - А я... - Мне надо поговорить с ней лично, - ответил Мейсон, усаживаясь в машину и жестом показывая Делле Стрит, чтобы она не задерживалась. - Убери револьвер, Элен! - закричал попугай в клетке. - Не стреляй! А-а! А-а! Боже мой, ты меня застрелила! Делла Стрит вывела машину на улицу. - Отлично, - улыбнулся Мейсон. - Пол, разыщи ее. Вылезай и начинай немедленно названивать по телефону. Разошли своих оперативников по всему городу. Узнай, какой марки ее машина, под каким номером числится в транспортном отделе. Справься у сестры в Эденглейде. - А ты куда собираешься? - спросил Дрейк. - В городской дом Сейбина, - ответил Мейсон. - Есть вероятность, что она отправилась туда. Я хочу ее перехватить. - Что мне с ней делать, если я ее найду? - спросил Дрейк. - Отвези ее в такое место, где с ней не сможет никто переговорить до меня. - Ты требуешь от меня невозможного, Перри, - заметил Дрейк. - Ерунда! - воскликнул Мейсон. - С каких это пор ты стал таким трусом? Помести ее в какую-нибудь клинику под тем предлогом, что она страдает нервным расстройством. - Она, наверно, и правда подавлена, - кивнул Дрейк. - Но вряд ли врачей можно будет убедить, что это серьезно. - Если она понимает значение того, что говорит ее попугай, - усмехнулся Мейсон, - она сама поможет их убедить! 4 Мейсон попросил проехать по противоположной стороне улицы у самого тротуара. Он внимательно всматривался в серое каменное здание. - Большой дом, - оценила Делла Стрит. - Нет ничего удивительного, что Сейбин чувствовал себя тут одиноким. Мейсон первым вылез из машины и вышел на тротуар, расправляя плечи. - Мне кажется, что там один из оперативников Пола Дрейка, - заметила Делла Стрит. Мейсон тоже увидел высокого человека, ничем не привлекающего к себе внимания. - Подать ему сигнал, шеф? - спросила Делла Стрит. - Пожалуйста, - кивнул Мейсон. Делла Стрит включила и выключила фары. Через какое-то время мужчина подошел к ним, посмотрел на номерной знак автомобиля и спросил: - Вы Перри Мейсон? - Да, - кивнул адвокат. - В чем дело? - Я из агентства Дрейка. Хозяйка дома и ее сын прилетели сегодня самолетом и прямиком направились сюда. Они сейчас в доме, и там разразился грандиозный скандал. Мейсон посмотрел на огромное здание, четко вырисовывавшееся на фоне звездного неба. Стекла окон тускло поблескивали, все занавески были задернуты. - Что ж, - усмехнулся Мейсон, - есть смысл войти и присоединиться к сражающимся. - Босс звонил, чтобы мы караулили еще одну машину, - сказал оперативник. - Я заметил, как вы подъехали, и хочу спросить, не автобус ли мы разыскиваем? - Нет, машину Элен Монтейт, - ответил Мейсон. - Она живет в Сан-Молинасе, не исключено, что она тоже приедет сюда. Я хотел бы как можно скорее побеседовать с ней. Он не договорил, потому что в этот момент из-за угла вынырнула машина и резко затормозила перед домом Сейбина. - Посмотрю, кто приехал, - сказал детектив, - возможно, кто-то из родственников. Спешит принять участие в семейной ссоре. Он обошел машину Мейсона, но почти сразу же вернулся с сообщением, что это тот самый номер, о котором предупреждал Дрейк. Не теряя ни секунды, Мейсон пошел к подъехавшей машине. Он появился как раз в тот момент, когда высокая женщина, сидевшая за рулем, выключила фары и вышла на мостовую. - Я хочу поговорить с вами, мисс Монтейт, - сказал Мейсон. - Кто вы такой? - Мое имя Мейсон, - ответил он. - Я адвокат и представляю Чарльза Сейбина. - Что вам нужно от меня? - Поговорить с вами. - О чем? - О Фраймонте С.Сейбине. - Вряд ли я смогу вам что-нибудь сказать. - Не говорите глупостей, - покачал головой Мейсон. - Дело зашло так далеко, что речь идет о вашей голове. - Что вы имеете в виду? - Вы ведь не хуже меня знаете, что газетчики не дремлют. Они быстро пронюхают, что вы обвенчались с Фраймонтом С.Сейбином, назвавшимся Джорджем Вэйллманом. Ну, а после этого они узнают и то, что попугай Сейбина, Казанова, сидит в клетке в саду вашего домика в Сан-Молинасе и все время твердит: "Убери револьвер, Элен! Не стреляй! Боже мой, ты меня застрелила!" Она была достаточно высока, так что ей не пришлось задирать голову, чтобы взглянуть в глаза Мейсону. Внешне она была тоненькая и грациозная, но волевой подбородок и гордо вздернутая голова говорили о том, что эта женщина с характером, позволяющим принимать твердые и бесповоротные решения. - Каким образом, - спросила она все таким же ровным голосом, - вам удалось это узнать? - Если вы согласитесь побеседовать со мной в спокойной обстановке, - сказал Мейсон, - то я отвечу вам на все ваши вопросы. - Хорошо, - спокойно кивнула она головой. - Я поговорю с вами. Что вы хотите знать? - Решительно все, - улыбнулся адвокат. - Вы предпочитаете говорить со мной в моей машине или в доме? - В моей машине, - уточнил Мейсон, - если вы не возражаете. Он взял ее под руку, подвел к машине, познакомил с Деллой Стрит, усадил на переднее сиденье, а сам занял место сзади. - Я хочу, - сразу предупредила Элен Монтейт, - чтобы вы поняли, что я не сделала ничего плохого. Ничего такого, чего я должна была бы стыдиться. - Я понимаю, - кивнул головой Мейсон. Ему хорошо был виден ее профиль, вырисовывающийся на фоне окна автомобиля. У нее был вид энергичной и умной женщины с хорошей реакцией. Она говорила красивым, хорошо поставленным голосом, которым великолепно владела, но сейчас не прибегала ни к каким внешним эффектам, чтобы вызвать к себе симпатию. Говорила она быстро и при этом создавалось впечатление, что независимо от личных переживаний, она не смешивала свои эмоции с теми событиями, о которых посчитала необходимым рассказать. - Я библиотекарь, - сообщила она, - работаю в читальном зале библиотеки Сан-Молинаса. По разным соображениям до сих пор не выходила замуж. Профессия дала мне возможность отточить свои вкусы и научила разбираться в характере людей. Я редко встречаюсь с молодыми работниками нашей библиотеки, которые при знакомстве считают обязательными всякие развлечения или хотя бы дружеские беседы. Примерно два месяца назад, я встретилась с человеком, которого теперь знаю как Фраймонта Сейбина. Он вошел в читальный зал, спросил несколько книг по экономике. Сказал мне, что никогда не читает газет, поскольку они в основном занимаются описанием преступлений и политической пропагандой. Вместо этого просматривает экономические журналы. Он интересовался историей, библиографической литературой и научными достижениями. Выборочно читал художественные произведения. Его вопросы показались мне необычайно умными. Он произвел на меня огромное впечатление. Я понимала, разумеется, что он гораздо старше меня и, очевидно, в настоящий момент не имеет работы. Его одежда была аккуратной, тщательно отутюженной, но далеко не новой. Я останавливаюсь на этом потому, что мне хочется, чтобы вы хорошенько разобрались в положении вещей. Мейсон кивнул. - Он представился Джорджем Вэйллманом. Объяснил, что работал клерком на бакалейном складе, скопил немного денег и приобрел собственный магазин. В течение нескольких лет дела шли превосходно, но недавно неблагоприятное стечение обстоятельств вынудило его продать лавочку. Его основной капитал исчез. Он пытался найти работу, но не сумел, хозяева предпочитают более молодых людей. - Вы не догадывались, кто он на самом деле? - спросил Мейсон. - Нет. - Не знаете ли вы, почему он затеял эту мистификацию? - спросил он. - Теперь догадываюсь, - сказала она. - И почему? - Прежде всего, он был женат. Во-вторых, богат. С одной стороны, он пытался оградить себя от неприятностей со стороны жены, ну, и от всяких авантюристок, шантажисток и любительниц поживиться за чужой счет, с другой... - Очевидно, случилось так, что он совершенно перепутал все ваши планы? - сочувственно спросил Мейсон. Она повернулась к нему с сердитым выражением лица и негодующе сказала: - Это прежде всего доказывает, что вы не знали Джорджа... Мистера Сейбина. - Но разве он не испортил вам жизнь? Она покачала головой. - Мне неизвестны его намерения до конца, но я не сомневаюсь, что он руководствовался какими-то благородными мотивами. - И вы не испытываете горечи? - Никакой. После нашей встречи с ним я прожила самые счастливые два месяца за свою жизнь. Именно поэтому меня так потрясла трагедия... Впрочем, вы ведь приехали слушать не про мое горе! - Я хочу все понять, - мягко сказал Мейсон. - Да я вам уже все рассказала. У меня были кое-какие деньги, которые мне удалось отложить за счет строгой экономии. Конечно, я понимала, что человеку уже под шестьдесят и вряд ли он может рассчитывать найти работу. Я сказала, что финансирую его в какой-то мере, если он намеревается открыть бакалейный магазин в Сан-Молинасе. Он объездил весь город, но пришел к выводу, что ему здесь не пробиться. Тогда я предложила ему самому подыскать что-то более подходящее. - Что потом? - Он поехал подыскивать место. - Вы получали он него письма? - Да. - Что он писал? - О бизнесе он писал немного и туманно. Его письма были чисто личными. Ведь мы были женаты меньше недели, когда он уехал. И что бы там не выяснялось, он меня любил! - Она сказала это просто, без драматизма, не разрешая своему горю затмить все. Мейсон кивнул, предлагая ей продолжать. - А сегодня утром я взяла газету и увидела портрет Фраймонта С.Сейбина и сообщение об убийстве. - Вы сразу его узнали? - Да. Правда, кое-какие моменты не вязались с образом человека, роль которою он играл. Уже после нашей женитьбы я часто удивлялась, как он мог быть неудачником. Понимаете, в нем оказалось столько спокойной силы, природной прозорливости. И потом он ни за что не хотел дотрагиваться до моих денег. Упорно отговаривался, откладывая разговор на потом, уверяя, что у него кое-что осталось. Вот когда его деньги иссякнут, он будет жить на мои. - Но вы не подозревали, что в действительности у него огромные средства? - Нет, все мои наблюдения не вылились даже в сомнения. Просто я их автоматически отметала. Когда же прочитала газетное сообщение, они получили логическое объяснение. Отчасти я была подготовлена к этому, когда прочитала в газете про охотничий домик в горах... и увидела его фотографию. - Разумеется, за последнюю неделю вы не получали писем? - Наоборот, я получила письмо в воскресенье, десятого числа. Оно было отправлено из Санта-Дель-Барры. Он сообщил, что ведет переговоры о помещении, из которого получится идеальный склад. Письмо было радостное, заканчивалось тем, что он надеется вернуться через несколько дней. - Как я полагаю, вы не слишком хорошо знакомы с его почерком и... - Я не сомневаюсь, - ответила она, - что письмо написано мистером Сейбином... Джорджем Вэйллманом, как я привыкла его называть. - Но факты доказывают, - заметил Мейсон, - что тело лежало в домике, простите меня за такую неделикатность, она вынужденная, Мисс Монтейт. Так вот, данные показывают, что он был убит в пятницу, шестого сентября. - Как вы не понимаете? - сказала она устало. - Он проверял мою любовь, испытывал ее и продолжал играть роль Вэйллмана. Ему хотелось удостовериться, что я люблю его, а не охочусь за его капиталом. Никаких помещений он и не думал снимать. Письма были написаны заранее, он организовал дело так, чтобы их посылали мне постепенно, из разных мест. - Это последнее письмо при вас? - Да. - Могу я взглянуть на него? Она кивнула головой, но потом передумала и решительно сказала: - Нет! - Почему? - Письмо очень личное, - ответила она. - Я понимаю, что в мои дела рано или поздно вмешаются полицейские. Но я постараюсь не придавать его письма огласки до последней минуты. - Это случится очень скоро, - невесело усмехнулся Мейсон. - Поймите, если он кому-то действительно поручил посылать вам письма, то, возможно, как раз этот человек видел его последним в живых. Она не ответила. - Когда вы поженились? - спросил Мейсон. - Двадцать седьмого августа. - Где? Несколько минут она молчала в задумчивости, наконец произнесла: - Мы пересекли мексиканскую границу и поженились. - Могу ли я узнать, почему? - Джордж... Мистер Сейбин сказал, что по некоторым соображениям он предпочитает оформить брак там... и... - Да? - Мы должны были венчаться вторично в Санта-Дель-Барре. - Почему там? - Он признался... он... что его бывшая жена добилась развода, но решение еще не оформлено, то есть законно он еще не свободен, поэтому могли возникнуть сомнения относительно правомочности нашего брака. Он сказал, что... В конце концов, мистер Мейсон, это уже личное дело! - И да, и нет, - ответил Мейсон. - Что ж, вы можете как угодно смотреть на это. Выходя за него замуж, я понимала, что формальное заключение брака сомнительно с точки зрения закона. Но усматривала в нем всего лишь дань условностям. И меня это не волновало, поскольку я была уверена, что в самом ближайшем будущем мы все переоформим уже совершенно законно. - Значит, вы считали свой брак незаконным? - Нет, - ответила она. - Когда я назвала его сомнительным, то имела в виду, что брак бы выглядел незаконным, если бы мы регистрировались здесь. Все это трудно объяснить... да и вряд ли уже это так важно. - А что в отношении попугая? - спросил Мейсон. - Мой муж... мистер Сейбин всегда хотел иметь попугая. - Сколько времени у вас живет попугай? - Мистер Сейбин привез его домой в пятницу второго числа. За два дня до своем отъезда. Мейсон задумчиво посмотрел на ее решительный профиль. - Вы знаете, что мистер Сейбин приобрел этого попугая в Сан-Молинасе? - Да. - Как зовут попугая? - Казанова. - Вы читали о попугае, найденном в охотничьем домике? - Да. - Вам известно что-нибудь о том попугае? - Нет. - Понимаете, мисс Монтейт, - нахмурившись сказал Мейсон, - ваши слова лишены смысла. - Я понимаю, - ответила она. - Именно поэтому я считаю, что нельзя судить мистера Сейбина на основе того, что нам пока не известно. У нас мало фактов. - Вы что-нибудь знали о том охотничьем домике? - спросил Мейсон. - Да, конечно, мы там провели два медовых дня. Мой муж... мистер Сейбин сказал, что знаком с владельцем этого домика и тот предоставил его на несколько дней в наше распоряжение. Оглядываясь назад, я понимаю, насколько было абсурдным предположить, что человек, не имеющий работы... Ну да ладно, у него имелись какие-то причины поступить таким образом, и я их принимаю. Мейсон хотел было что-то сказать, но передумал. - Сколько времени вы жили в домике? - спросил он. - Субботу и воскресенье. Мне нужно было в понедельник вечером быть на работе. - Так ваш брак был зарегистрирован в Мексике, а оттуда вы прямиком отправились в охотничий домик? - Да. - Скажите, говорил ли ваш муж, что знаком с этим домиком, с его расположением? - Да, он говорил, что уже как-то прожил в нем целый месяц. - Он называл имя владельца дома? - Нет. - И вы не пытались узнать? - Нет. - Вы поженились двадцать седьмого августа? - Да. - И приехали в домик вечером того же дня? - Нет, утром двадцать девятого. Путь-то ведь был не близкий. - Вы там кое-что оставили из своих вещей? - Да. - Специально? - Да, мы уехали в спешке. К нам пришел кто-то из соседей, а мистер Сейбин не захотел с ним встречаться. Наверно, он не хотел, чтобы соседи узнали про меня. Или опасался, как бы я не выяснила у соседей, кто он такой... Так или иначе, он не ответил на стук, мы тут же сели в машину и уехали. Мистер Сейбин сказал, что домиком пользоваться никто не будет и что через некоторое время мы туда снова возвратимся. - За то время, что вы