и кивнул головой. - Я должен что-то перекусить и возвращаться в суд. И еще одно, Пол. Кто вывозит мусор из Палм Виста Апартаментс? - Не знаю. А что? - спросил Дрейк с широкой улыбкой. - Ты хочешь послать мусорщика, чтобы он вынес то, что тебе нужно? - Может быть, - небрежно ответил Мейсон. - А может быть, я сам наймусь мусорщиком... - Выбей себе это из головы, - предупредил Дрейк. - Не воображай, что Холкомб держит там идиота, который не узнает тебя, даже если ты приклеишь бороду до пупа. А если тебя схватят на чем-то таком... - Не знаю, не знаю. Могло бы и получиться. Во всяком случае, выясни кто вывозит мусор и дай мне знать после закрытия сессии. - Сделаем, - сухо сказал Дрейк. - Но я тебе настоятельно рекомендую: не пробуй вытворять подобных чудес с Холкомбом. Это опасный тип. Он знает, что ты хочешь что-то достать из квартиры. Он тоже хочет. Он хорошо подстраховался и не отступит ни перед чем. Если ты знаешь, где находится дневник, то забудь о нем и сиди тихо. Мейсон смотрел в пространство. - Найди человека, который вывозит мусор, и держи его на примете. Он может понадобиться мне в любую минуту. 14 Судья Уинтерс занял свое место пунктуально в два часа и посмотрел сквозь очки в зал. - Представители сторон присутствуют, обвиняемая также. Можем начинать, господа. Показания давал лейтенант Трэгг из отдела по расследованию убийств. Лейтенант, просим вас. Продолжаем заседание. Лейтенант Трэгг вернулся на место для свидетелей. Первый заместитель окружного прокурора Клод Драмм откашлялся и достал толстый серый конверт. - Я покажу вам, - начал он, - серию фотографий, которые, если мне правильно сообщили, сделаны не вами, но в вашем присутствии. Я хотел бы, чтобы вы осмотрели их и сказали, верно ли они представляют место преступления и положение тела убитой так, как вы застали его по прибытии на бульвар Сан Фелипе? Лейтенант Трэгг перебрал фотографии, делая вид, что рассматривает каждую по отдельности. - Так точно, - отчеканил он. Драмм забрал фотографии. - Обвинение приступает к предъявлению отдельных фотографий в качестве вещественных доказательств. На первом снимке запечатлено тело убитой, сфотографированное в направлении улицы. Второй снимок... - Извините, - перебил Мейсон. - Я хочу посмотреть каждый снимок и, может быть, у меня будут в связи с этим вопросы к свидетелю, прежде чем фотографии будут приняты судом в качестве вещественных доказательств. Драмм не смог скрыть удивления: - Надеюсь, вы не хотите подвергнуть сомнению аутентичность фотоснимков? - Не знаю, - ответил Мейсон. - Я их не видел. - Не сомневаюсь, что у обвинения имеются свидетели, которые могут подтвердить истинность снимков, - вмешался судья Уинтерс. - Конечно, - ответил Драмм. - В случае необходимости, я готов представить полдюжины свидетелей. Кроме того, я намереваюсь в соответствующее время вызвать свидетелем фотографа, который производил фотосъемку. Я не хотел бы прерывать показания лейтенанта Трэгга, но если это необходимо... - У меня нет намерения ставить под вопрос подлинность снимков, - заявил Мейсон. - Я хотел только задать несколько вопросов о подробностях, видимых на снимках, чтобы проверить память свидетеля. - Если дело в этом, - решил судья Уинтерс, - то свидетель будет в вашем распоряжении после обвинителя. - Подходя к делу формально, Ваша Честь, у меня есть, насколько мне известно, право проверить память свидетеля до того, как снимки будут включены в доказательный материал. - Если вам это необходимо, то пусть будет так, - согласился судья. - Но, по правде говоря, - добавил он с укором в голосе, - я не вижу разницы. - Могу я попросить фотографии? - обратился Мейсон к обвинителю. - Вы можете попросить первую, которую я предъявляю в качестве вещественного доказательства, - с достоинством ответил Драмм. - Хорошо, - сказал Мейсон и взял фотографию. - Господин лейтенант, на снимке изображено тело, лежащее лицом к земле, в том положении, в котором вы его обнаружили, не так ли? Тело не двигали до того, как оно было сфотографировано? - Конечно нет. - Фотография, как кажется, была сделана в направлении улицы? - Совершенно верно. - И на снимке виден угол дома? - Да. Мейсон внимательно всматривался в фотографию. Он достал из кармана увеличительное стекло, осмотрел снимок еще раз и спросил: - Этот снимок был сделан вскоре после вашего прибытия на место преступления? - Да. - Вы могли бы сказать, в какое время после вашего прибытия? - Думаю, что самое большое, через четверть часа. - И ничего до этого не трогалось? - Что вы имеете в виду? Тело не трогали. - А другие предметы трогали? - Ничего, что могло бы иметь связь с убийством. Мейсон подумал секунду, после чего вернул снимок Драмму. - Защита не вносит протеста, - заявил адвокат. - Этот снимок может быть включен в доказательный материал. - Второй снимок, - продолжил Драмм, - представляет отпечатки ног в грязи. Они ведут к телу и обратно, к деревянным мосткам. Обвинение предоставит доказательства того, что это следы обвиняемой. - Против этого снимка также не вношу протеста, - сказал Мейсон. - Может быть, господин обвинитель покажет мне остальные снимки сразу же... Благодарю... Нет, все снимки могут быть включены в материалы доказательства без протестов защиты. Мейсон вернулся на свое место. Диана Рэджис наблюдала за ним с тревожным беспокойством, но он избегал ее взгляда. Клод Драмм подождал, пока чиновник поставит печати на фотографии и пронумерует их, после чего вновь продолжил допрос свидетеля. - Господин лейтенант, вы говорили с обвиняемой о следах, видимых на фотографии, которая только что была включена в дело, как вещественное доказательство номер десять? - Так точно. - Где происходил этот разговор? - В Управлении полиции. - На обвиняемую было оказано давление? - Нет, господин обвинитель. - Кто присутствовал при этом разговоре? - Фотограф, который делал снимки, заместитель коронера [коронер - особый судебный следователь, на обязанности которого лежит расследование случаев насильственной или внезапной смерти], один из моих подчиненных и обвиняемая. - А вы при этом присутствовали? - Конечно. Я вел допрос. - Обвиняемая дала какие-либо показания, а если дала, то какие? - Насколько я могу повторить ее слова по памяти, - ответил Трэгг с холодной усмешкой, - она заявила приблизительно следующее: "По этому адресу у меня должна была состояться встреча с Милдред. Я должна была приехать в десять часов, но приехала несколько раньше. Я увидела свою машину, стоявшую перед домом и подумала, что Милдред уже в доме. Я заплатила таксисту, на машине которого приехала, вошла на крыльцо и позвонила. Мне никто не открыл, в доме было темно. Мне это показалось странным. Я обошла дом вокруг и постучала в двери кухни. И на этот раз мне никто не открыл. За домом были мостки, ведущие к курятникам. Мне показалось, что рядом с ними что-то лежит. Я знала, что в ящике моей машины лежит фонарь. Я вышла на улицу, достала из машины фонарик и вернулась. И тогда я заметила, что нечто лежащее в углублении возле курятников, это человек. Я подошла и присела. Это была Милдред. Она была мертва. Это все, что я знаю. До этого момента я понятия не имела о том, что случилось". - Вы допрашивали обвиняемую о пистолете, который фигурирует в деле по обвинению, как вещественное доказательство номер четыре? - Лично нет, - ответил Трэгг. - Допрос по этому делу вел мой сотрудник, сержант Холкомб. - Ах так, - сказал Драмм. - Обвинение вызовет сержанта Холкомба в соответствующее время. Пока у меня все, господин лейтенант. У защиты есть какие-нибудь вопросы? Мейсон кивнул головой, поднялся и спросил: - Когда вы прибыли на место преступления, уже шел дождь, господин лейтенант, не так ли? - Совершенно верно. - А, собственно, нужно было бы сказать, что шел ливень? - Да. - Тело убитой лежало в небольшом углублении почвы за домом? - Да. - В углублении собралось значительное количество воды, не так ли? - Некоторое количество воды, так. - Воды, которая стекала в углубление с более высоких пунктов местности? - Мне трудно точно сказать, сколько воды стекло в углубление с высоких пунктов местности, - осторожно ответил Трэгг. - Я думаю, что высохшая земля поглощала вначале большое количество воды. Но, конечно, это было место, в которое вода должна была стекать с более высоких пунктов. - Вы в этом уверены? - Да. - Возвращаясь к снимку номер семь, - продолжал Мейсон, - я хотел бы спросить, можете ли вы подтвердить, что вода собиралась также в большой цистерне, построенной специально для этой цели? - Вы несомненно правы, - перебил Трэгг. - Насколько я помню, вода стекала в цистерну с крыши дома. - Она стекала в цистерну, когда вы в первый раз прибыли на место преступления? - Мне так кажется. Да, стекала. - Внизу цистерны есть кран для спуска воды, не так ли? - Ну, наверное так. - Из этого можно сделать вывод, что вода, собирающаяся в углублении должна была быть в значительной степени дождевой водой, которая выливалась из цистерны? - Этого я не говорил. - Вот я и спрашиваю вас, было ли так? - Не думаю. - Почему? - Мне кажется, что кран внизу цистерны не был открыт. Попрошу снимок. Мейсон подал фотографию. - Я видел, что вы рассматривали эту фотографию через увеличительное стекло, - заметил Трэгг. Мейсон поклонился и подал увеличительное стекло. Трэгг внимательно рассмотрел снимок. - Судя по фотографии, Высокий Суд, вода не текла из цистерны, - сделал он вывод. - Фотография говорит сама за себя, - ответил Мейсон. - Я спрашиваю о том, что вы помните. Кран был закрыт или открыт? - Мне кажется, что кран был закрыт. - Спасибо, у меня нет больше вопросов, - сказал Мейсон и вернулся на место, не подавая виду, какой сокрушительный удар нанесен его линии защиты. - Прошу ввести свидетеля Элен Бартслер, - распорядился Драмм. Вошла Элен Бартслер, не снимая перчаток, подняла руку для присяги и заняла место для свидетелей. - Вы арендуете владение, обозначенное номером шестьдесят семь пятьдесят на бульваре Сан Фелипе? - Да, господин обвинитель. - Давно вы там живете? - Приблизительно год. - Чем вы занимались в этот период? - Я с успехом веду небольшую куриную ферму. - Другого занятия у вас нет? - Нет. - Давно ли вы знали убитую Милдред Дэнвил? - Три, может быть четыре года. - Вы нанимали ее на работу в какое-то время? - Да. - Когда? - В начале тысяча девятьсот сорок второго года. - На какой период? - От двух до трех месяцев. В то время, когда у меня родился ребенок и непосредственно после этого. - Позже вы ее видели? - Да. Мы оставались в дружеских отношениях. - Вы видели ее двадцать шестого вечером? - Нет, господин обвинитель. - А двадцать седьмого, ранним утром? - Я видела ее труп. - А когда вы видели ее в последний раз до двадцать седьмого? - Точно не помню. За несколько дней до этого. - Вы разговаривали с ней по телефону? - Да. - Был ли какой-нибудь особый повод для разговора? - Да. - Какой? Судья Уинтерс неспокойно зашевелился в кресле и вопросительно посмотрел на Мейсона. - Защита не вносит протеста против ведения допроса? - Нет, Высокий Суд. - Хорошо, пусть свидетель ответит. Элен Бартслер наклонила голову. - Милдред Дэнвил, - сказала она тихим, но выразительным голосом, - похитила моего сына. Я старалась вернуть его. Судья Уинтерс застыл за столом, нахмурившись рассматривая свидетельницу. - Вы утверждаете, что убитая Милдред Дэнвил похитила вашего сына? - спросил он с недоверием. - Да. В зале наступила такая тишина, что было слышно, как репортеры торопливо скребут карандашами в блокнотах. - Когда произошло похищение? - спросил Драмм. - Мой сын, - отвечала Элен Бартслер, - оставался под опекой миссис Эллы Броктон, живущей в доме двадцать три двенадцать на Олив Крест Драйв. Милдред Дэнвил очень привязалась к малышу, когда работала у меня. Она регулярно навещала его, а за два дня до смерти, двадцать четвертого числа, заставила Эллу Броктон... - Вы были при этом? - перебил Драмм. - Нет, не была. - Следовательно, вы повторяете рассказ миссис Броктон? - Да. - Если это так, то мы не будем его выслушивать. Обвинение установит факты на основе непосредственных показаний. - Защита ничего не имеет против допроса миссис Бартслер по этому поводу, - заявил Мейсон. - Ее сведения исходят из третьих рук, - рявкнул Драмм. - Конечно, - вмешался судья Уинтерс. - Но, если это факты, которые подтверждаются показаниями непосредственных свидетелей, а защита не вносит протеста, то я не вижу... - Я не намеревался углубляться в этот вопрос, - отрезал Драмм. - Я снимаю вопрос, если он относится к обстоятельствам похищения. Я предпочитаю устанавливать факты обычным путем. - Как хотите, - решил судья Уинтерс. - Возвращаясь к делу, вы разговаривали с убитой по телефону относительно вашего сына? - Разговаривала. - Когда? - Я разговаривала с ней два, нет, три раза после похищения моего сына. - И чего она от вас хотела? Каково было основное содержание этих разговоров? - Я просил бы о более подробном изложении разговоров, - вставил Мейсон. - Хорошо. Что вам сказала убитая, когда позвонила в первый раз? - Что она забрала моего сына, но готова оговорить со мной вопрос опеки над ним. - Опеки над _в_а_ш_и_м_ сыном? - Да. Судья Уинтерс наклонился вперед, изучая Элен Бартслер внимательным взглядом. - Вы утверждаете, что она хотела оговорить с вами вопрос опеки над в_а_ш_и_м_ сыном? - Да. - А почему вы должны были договариваться с ней по поводу опеки над своим сыном? - Она была к нему очень привязана. Хотела заставить меня отдать ей сына под опеку на какое-то время. - И вы согласились? - Нет. - Что вы ей сказали? - Что если она не отвезет малыша миссис Броктон, то я заявлю в полицию, чтобы ее арестовали, как похитительницу. - Что она ответила? - Положила трубку. Судья снова сел в кресло, задумчиво нахмурившись. - Что было дальше? - спросил Клод Драмм. - Она позвонила на следующий день, - ответила Элен Бартслер, - обвиняя меня в том, что я выкрала сына. - Она утверждала, что не знает, где находится ваш сын? - Так она утверждала. Конечно это была хитрость, чтобы избежать ареста. Судья Уинтерс снова подался вперед. - А где ваш сын находится в настоящее время? - нетерпеливо спросил он. Элен выдержала его взгляд. - Не знаю. - Власти уведомлены о пропаже мальчика? - спросил судья. - Да, Высокий Суд, - ответил Драмм. - Мы не щадим усилий для того, чтобы найти мальчика. К сожалению, пока безрезультатно. По желанию заинтересованных сторон, мы старались не придавать дело огласке. Один из репортеров бросил взгляд на часы, после чего выбежал из зала. Остальные последовали за ним. - Удивительно, - сказал судья Уинтерс. - Если Высокий Суд позволит, - продолжал Драмм, - то дальнейшие показания по делу исчезновения мальчика покажут, что обвиняемая была в сговоре с Милдред Дэнвил... - Протест, - перебил Мейсон. - Обвинитель злоупотребляет своими прерогативами в ущерб моей подзащитной. Он не представил никаких доказательств того, что... - Я только предупреждаю показания, - крикнул Драмм. - У меня есть право предсказывать, что показывают свидетели. - Сейчас не время для вступительных высказываний, - парировал Мейсон. - Кроме того, у вас нет на это доказательств и их у вас никогда не будет. Вы используете против моей подзащитной необоснованные выводы, которые хотели бы сделать из показаний свидетелей. - Прошу тишины, - властно вмешался судья Уинтерс. - Если обвинение имеет доказательства, то оно их представит и Суд оценит их значение. Я не желаю больше слушать перепалку между сторонами. Обвинитель может продолжать допрос. - Возвращаясь к событиям двадцать шестого числа, в этот день вы разговаривали с Милдред Дэнвил? - Да. - По телефону? - Да. - Что убитая сказала вам на этот раз? - Что знает, где мой сын и вернет его мне, если я соглашусь заключить с ней договор по делу об опеке. - Она сказала вам, где находится ее сын? - Нет. - Из ее высказываний было ясно, что она собирается к вам, на бульвар Сан Фелипе? - Нет. - А что вы ей сказали? - Тоже самое, что и до этого. Что если она не вернет мне сына, то я заявлю, чтобы ее арестовали как похитительницу. - Что она ответила? - Что надеется отобрать его и привезти, и что когда я узнаю все обстоятельства, то наверное окажусь разумной. Она сказала, что ее тоже обманули, но ее единственной заботой всегда было лишь благо ребенка. - Когда она обещала привезти вам сына? - Вечером. - Она не назвала точного часа? - Сказала, что около десяти. - Куда она должна была его привезти? - В дом Эллы Броктон, на Олив Крест Драйв двадцать три двенадцать. - Вы что-нибудь предприняли в связи с этим? - Да, я поехала к миссис Броктон тотчас же после ее звонка. Я ждала, проходил час за часом, наконец стала приближаться полночь. Мне пришло в голову, что возможно я не правильно поняла ее слова, поэтому я вскочила в машину и поехала на квартиру Милдред. Я звонила, но никто не открывал. Я была вне себя от волнения. Я помчалась назад, к Элле Броктон и продолжала ждать. Я находилась там до прихода полиции. - И вы не догадывались, что Милдред Дэнвил поехала к вам, на бульвар Сан Фелипе? - Нет. - А как зовут вашего сына? - спросил Драмм. - Роберт. Роберт Бартслер. - Его отца также звали Робертом Бартслером? - Да. - Он жив? - Нет. Он погиб седьмого декабря тысяча девятьсот сорок первого года в Пирл-Харборе. - А живы какие-нибудь его родственники? - Да. Отец мужа. - Между вами и тестем были какие-нибудь недоразумения из-за сына? Элен Бартслер стиснула губы. - Да. Дед моего сына, мистер Язон Бартслер, был исключительно плохо настроен по отношению ко мне. Он считал меня авантюристкой, которая вышла замуж за его сына исключительно ради денег. Он делал все, чтобы разрушить наш брак. - Что общего это имеет с делом? - спросил судья Уинтерс, подозрительно посмотрел на Драмма и перевел вопросительный взгляд на Мейсона. - Я намереваюсь показать эту связь в соответствующее время, - ответил Драмм. - Тогда прошу это сделать сейчас. Суд хочет знать, какую связь с делом приписывает этому обвинитель. - Тогда я спрашиваю, - обратился Клод Драмм к Элен Бартслер, - свидетель знает, у кого работала обвиняемая последние три или четыре недели перед двадцать шестым числом, днем убийства? Элен Бартслер ответила четким, громким голосом: - Она работала у мистера Язона Бартслера. - Спасибо, - сказал Драмм. - Свидетель в вашем распоряжении, господин адвокат. Мейсон кивнул и начал невинно: - Вы знаете, конечно, сборник для дождевой воды, принадлежащий вашему участку на бульваре Сан Фелипе? - Конечно. - Вы им пользуетесь постоянно? - Да, как источником мягкой воды для стирки и мытья волос. - Вы знаете емкость водосборника? - Нет, не знаю. - Вы не пробовали проверять уровень воды? - Нет, никогда. Я просто брала воду, когда она была мне нужна. Знаю только, что вода в нем была. - И двадцать шестого числа, после полудня, когда вы увидели, что небо покрыто тучами и пойдет дождь, вы открыли кран, чтобы спустить остаток старой дождевой воды, не так ли? Драмм вскочил с места. - Вношу протест. Неправильное ведение допроса. Вопрос несущественнен, беспредметен, необоснован. Касается несущественных обстоятельств и не связан с делом. - Я не считаю, что вопрос относится к несущественным обстоятельствам и не связан с делом, - ответил судья Уинтерс. - Другое дело, существеннен ли он. - Не вижу связи с делом, - упирался Драмм. - В основном не дело Суда угадывать намерения сторон, - заметил судья Уинтерс. - Но из показаний, данных до сих пор, а также судя по фотографиям, я делаю вывод, что по мнению обвинения убийство совершено тогда, когда дождь шел уже достаточно долго, чтобы почва размякла. - Да, - признался Драмм. - Следовательно, если бы выяснилось, - продолжал судья, - что перед дождем опорожнили водосборник и старая дождевая вода собралась в углублении почвы, в котором впоследствии был найден труп, то это могло бы поколебать основания, на которых обвинение строит доказательства относительно времени убийства. - Несмотря на это, я считаю, что допрос ведется неправильно. - Да, в этом пункте я чувствую себя обязанным поддержать протест обвинения, - решил судья Уинтерс. - Это не является обстоятельством, ради которого свидетель был вызван. Если защита хочет установить это обстоятельство, то она должна будет вызвать миссис Бартслер в качестве свидетеля защиты. - Хорошо, - ответил Мейсон с улыбкой. - Может быть, это удастся мне иначе. Миссис Бартслер, вы в своих показаниях утверждаете, кажется, что вышли из дома сразу же после телефонного звонка Милдред Дэнвил? - Да, сразу же после шести. - И вернулись только после полуночи? - Да, меня отвезли после полуночи на полицейской машине. Благодаря к_о_м_у_-_т_о_, кто снял деталь с моей машины, чтобы я не могла уехать, после чего уведомил полицию о том, где меня можно найти. - Разве вы хотели избежать встречи с полицией? - спросил Мейсон. - Ведь не скрывались же вы? - Но я предпочла бы вернуться домой без помощи полиции. - Во всяком случае, вы не возвращались домой и не были вблизи дома между шестью часами вечера и полночью? - Не была. - Вы не были нигде до возвращения домой? - Нет. - А в какое время вы были в последний раз перед домом? - Не знаю. Где-то днем. - Вы подходили после полудня к крану водосборника? - Вношу протест по той же самой причине, - вмешался Драмм. - Я продолжаю считать, что допрос ведется неправильно. - Если Высокий Суд позволит, - ответил Мейсон. - Миссис Бартслер показала, что вышла из дома сразу же после шести. У меня наверное есть право проверить правильность показаний, спрашивая, когда она была на разных участках своего владения? - Отвожу протест, - решил судья с улыбкой. - Когда вы были в последний раз у крана водосборника? - У крана водосборника? - Да. - Вы имеете в виду кран для спуска воды внизу цистерны? - Да. - Я не подходила к нему пару дней. Это значит, что я его не открывала, потому что вы ведь, наверное, это хотите знать? - Сын Роберт, о котором вы говорили в своих показаниях, является вашим ребенком и ребенком вашего покойного мужа, Роберта Бартслера, рожденным приблизительно четыре месяца спустя после вероятной гибели отца? - Да. - Вы сообщили мистеру Язону Бартслеру о том, что он стал дедом? - Вношу протест, неправильное ведение допроса, - вмешался Драмм. - Вопрос несущественнен и беспредметен. - Поддерживаю протест, - решил судья Уинтерс. - Вопрос явно относится к разговору, имевшему место три года назад. - Нет, Высокий Суд, - ответил Мейсон. - Я спрашиваю, сообщала ли вообще миссис Бартслер свекру о рождении своего сына. На лице судьи Уинтерса отразилось изумление: - Вы ведь не хотите сказать, господин адвокат, что... Отвожу протест. Элен Бартслер ответила ясным, спокойным голосом: - Нет, я никогда ему об этом не сообщала. Мой свекр был всегда бесчувственным, самолюбивым отцом. Он никогда не любил собственного сына, не любил меня, не признавал меня членом семьи. Я считала, что ему нет никакого дела до рождения моего сына. Судья Уинтерс наклонился вперед и спросил недоверчиво: - Следовательно, этот человек вообще не знал, что у него есть внук? - Я ему об этом не сообщала, - холодно ответила она. Судья Уинтерс покачал головой. - Прошу продолжать, - сказал он Мейсону, но смотрел все еще на Элен Бартслер. - А вы связались с Язоном Бартслером после похищения сына? - спросил Мейсон. - Нет. - И в вечер убийства ничто не подсказывало вам, что Милдред Дэнвил отправилась к вам, на бульвар Сан Фелипе? - Нет. Я была уверена в том, что она приедет в дом Эллы Броктон. - Благодарю, - сказал Мейсон. - У меня больше нет вопросов. Судья Уинтерс наклонился над столом. - У Суда есть к вам несколько вопросов, миссис Бартслер. Если я правильно понял, то вы решили отплатить Язону Бартслеру за то, что он не признавал вас членом семьи, скрыв от него факт рождения сына? - Нет, Высокий Суд, я ничего не скрывала. Я просто не сообщила ему. Свидетельство рождения моего сына было составлено согласно правилам. - Но вы никогда не сообщали об этом свекру? - Нет, не сообщала. - Чтобы отплатить ему за то, как он относился к вам? - Нет, я сделала это в интересах своего сына. Его дед - человек жестокий и бессердечный. Он гордится своим цинизмом, для него нет ничего святого. Ему чужды всякие высокие чувства, он во всем усматривает лишь низкие побуждения. Я не хотела, чтобы сын Роберта знал своего деда. Я сделала это ради его собственного благополучия. Я не хотела, чтобы по деду мой сын судил о своем отце. - Это был ваш единственный мотив? - Да, Высокий Суд. Судья Уинтерс вздохнул. - Так-так, - сказал он тоном, свидетельствующим о том, что он вовсе не убежден. - Обвинение может вызвать следующего свидетеля. Остальную часть дня заняли официальные показания. Первым Драмм представил Суду эксперта по баллистике, который рассказал о серии пробных выстрелов, произведенных из пистолета, найденного в корзине с грязным бельем в квартире Дианы Рэджис. Сравнение под микроскопом отстрелянных пуль с пулей, вынутой из головы Милдред Дэнвил, показало их полную идентичность. - Это вполне определенно доказывает, - заявил эксперт, - что смертельный выстрел был произведен именно из этого оружия. После него на возвышение для свидетелей поднялся эксперт по дактилоскопии, который изучал отпечатки, найденные на пистолете. Показав снимки с большим увеличением отпечатков пальцев, он заявил, что все эти отпечатки оставлены одним человеком. Он представил следующие фотографии, с отпечатками пальцев обвиняемой, и стал долго и нудно сравнивать отдельные элементы. - Мне удалось снять с пистолета, - монотонным голосом излагал он, - семь совершенно отчетливых отпечатков, из которых каждый имеет подобные элементы, какие имеются на отпечатках обвиняемой. Поэтому, без риска ошибиться, можно считать, что это она оставила отпечатки пальцев на пистолете. Что касается других, размазанных отпечатков пальцев на оружии, то хотя их нельзя идентифицировать, но количество сходных элементов позволяет с большой долей вероятности считать их также отпечатками обвиняемой. В то же время эти отпечатки не имеют отличающихся элементов, позволяющих отнести эти отпечатки к какому-либо другому лицу. Таким образом идентифицированные отпечатки на пистолете являются отпечатками обвиняемой. Было заметно, что свидетельство эксперта произвело большое впечатление на судью Уинтерса. Он не только внимательно слушал занудные, бесконечные выводы, но и старательно рассматривал фотографии отпечатков, сам сравнивая совпадающие элементы. Это продолжалось до половины пятого и заседание было отложено до следующего дня. Возвращаясь с Деллой пешком из суда в офис, Мейсон рассуждал вслух: - Плохо дело, Делла. Мы отлично знаем, что Элен Бартслер лжет. Она наверняка открыла кран, но нет возможности это доказать. Полицейские фотографии делались при вспышках и фон неразборчив. Не видно, открыт кран или нет и течет ли вода из сборника. Может быть, я выжал бы из Элен правду, если бы обвинитель не предупредил ее о цели допроса. Ясно было, что потом она уже ни за что не признается. - Ты думаешь, что это Элен Бартслер убила Милдред? - спросила Делла. - Трудно сказать. Ясно то, что она лжет. Не говорит правды о разговорах с Милдред. Лжет, что не знала о ее визите к себе домой. Вероятно, лжет, что вышла из дома в шесть и предпочла не признаваться в том, что открыла кран, чтобы случайно не обнаружилась ее ложь в остальном. - Почему люди так бессовестно врут? - возмущенно воскликнула Делла. - Для того, чтобы спасти собственную шкуру, - ответил Мейсон. - Это часто случается в процессах с уликами. Элен Бартслер может не иметь ничего общего с убийством Милдред. Но она ждала Милдред в десять. Вернулась домой и обнаружила ее мертвой. Посчитала, что безопаснее будет потихоньку убраться подальше и позаботиться об алиби. Вероятно, она опасалась также, что в ходе следствия выйдет на поверхность настоящая причина встречи. Поэтому она поехала к своей подруге, Элле Броктон, и вместе они приготовили алиби. Существует шанс поколебать это алиби при допросе Эллы, но это один шанс из ста. И другие неизвестные!.. Откуда лейтенант Трэгг узнал, что найдет труп на этом участке? Несомненно, был анонимный звонок в полицию. Но кто звонил и какую преследовал цель? Дальше. Откуда у Милдред Дэнвил эта необычная привязанность к сыну Элен Бартслер? Нет, Делла, мы не стронемся с места, пока не реконструируем действительный ход событий. Здесь недостаточно логических рассуждений, мы должны знать факты. Иначе будем бродить наощупь, задавать бессмысленные вопросы и застревать в тупиках. - Знаю, - ответила Делла. - Только как восстановить этот действительный ход событий? - Прежде всего, мы должны узнать, почему Милдред так долго держала машину в том месте. Затем, почему рассказ Дианы о ее подбитом глазе произвел такое сильное впечатление на Милдред. Как думаешь, почему один синяк наделал столько переполоха? - Разве только потому, что Карл искал что-то в комнате Дианы. Это должно быть ключом к разгадке. Что-то, что было в комнате, должно было вызвать весь этот переполох. - Но что? - Если бы я знала! Что ты намереваешься делать? - Прежде всего, попытаемся достать дневник. - Это пахнет уголовщиной. - Да, но я должен это сделать. Я знаю теперь, что чувствует врач у кровати пациента, которому уже ничем не может помочь. Адвокат, как врач Делла, только служит законности. Черт побери! Если бы я мог хоть частично восстановить ход событий, то наверняка нашел бы какой-нибудь слабый пункт в акте обвинения. Или должен был бы признать, что Диана виновата. - Ты не можешь что-нибудь сделать с алиби Элен Бартслер? Если Элен знала, что Милдред мертва, то... то зачем ездила к ней на квартиру? - Очевидно она хотела увидеться с Дианой, - задумчиво ответил Мейсон. - Стоп! Есть еще одно, что она могла сделать. - Что? - Бросить то письмо в ящик Дианы. - Ясно! - выкрикнула Делла. - Она ездила туда для этого. Но, какая в этом цель? - Вероятно, ей нужно было, чтобы Диана получила письмо. Но откуда оно у Элен? Неужели Милдред дала его ей? Сейчас, сейчас. Письмо должно было быть написано вечером, до того, как Милдред разговаривала с Дианой по телефону. Предположим, что это Элен бросила его в ящик. Почему ей нужно было, чтобы письмо нашли в ящике Дианы? А, черт! Безнадежно так бродить наощупь. Мы должны восстановить хронологию событий. Иначе не узнаем, что за всем этим скрывается. Мы должны стронуться с места до завтрашнего утра, Делла. Пойдем, нужно запрячь в работу Пола. 15 Пол Дрейк изучал за столом рапорты, когда Мейсон и Делла вошли в его кабинет. - Привет, Перри, - сказал он, поднимая голову. - Как дело? - Лучше не спрашивай. - У меня есть для тебя немного информации. - Стреляй! - На Олив Крест Драйв двадцать три ноль девять, как раз напротив дома Эллы Броктон, живет некая миссис Джерри Крэссон. Баба любопытная, рот от уха до уха и мелет языком, что помелом. Но сообразительная, неглупая и не пугливая. - Что она знает? - спросил Мейсон. - К удивлению, много, Перри. Она не спускает глаз с дома Эллы Броктон. Утверждает, что двадцать шестого вечером дом был темным и пустым до девяти часов. Только около девяти, когда уже поливало, как из ведра, приехала на такси Элла Броктон и была одна дома до двенадцати. Перед двенадцатью приехала Элен Бартслер, поставила машину и вошла в дом. Почти одновременно, немного поодаль остановилась другая машина и из нее вышел мужчина, который подошел и стал что-то делать, подняв капот машины Элен. - Твой человек? - спросил Мейсон. - А кто же? Он снимал прерыватель, чтобы побежать к телефону. - Ничего себе новости! - обрадовался Мейсон. - Да, только это не годится для использования в суде. - Почему? - Потому что эта Крэссон и Элла Броктон уже давно воюют между собой. Элла подала жалобу на то, что миссис Крэссон травит местных котов и даже просила арестовать Крэссон за вторжение на ее участок. Существуют доказательства, что жалобы на миссис Крэссон небезосновательны. Понимаешь, настоящая война между соседями. А во-вторых, Перри, как мы будем выглядеть в суде, если выясниться, что мой парень снял прерыватель с машины Элен Бартслер? Конечно, при тех обстоятельствах это был единственный способ задержать ее до твоего приезда. Впрочем, он не собирался забирать деталь, он бы поставил ее обратно, если бы Элен была еще в доме. А если бы застал ее в машине, то поразвлекся бы, изображая из себя случайного доброхота, и поставил бы прерыватель на место, проверяя зажигание. Мейсон покачал головой. - Во всяком случае, это уже что-то, - сказал адвокат. - До сих пор все было против нас. И хуже всего - это пистолет с отпечатками Дианы. Эти отпечатки доводят меня до отчаяния. Пол, я никак не могу раскусить этот орешек. Понятия не имею, что может скрываться под скорлупой. Как думаешь, почему тот факт, что Карл Фрэтч подбил Диане глаз и шарил в ее комнате, вызвал такую реакцию Милдред? - Может быть, ты на фальшивом следу, Перри? - спросил Дрейк. - Невозможно. Когда Диана рассказывала Милдред в первый раз о своем приключении, то это было похоже на обычный женский треп. Только когда Милдред продумала услышанное на холодную голову, она вдруг запаниковала, назначила на десять часов встречу с Элен, после чего позвонила Диане. Нет, за этой историей с Карлом Фрэтчем что-то кроется. У тебя есть еще что-нибудь, Пол? Ты узнал, кто вывозит мусор из Палм Виста Апартаментс? - Контракт у женщины, - ответил Дрейк, - но это баба, подкованная на все четыре ноги... - Если подкована, то мне она не нужна, - перебил Мейсон. - Кто фактически вывозит мусор? - Мусорщик по имени Ник Модэна. Глаза у него хитрые. - Прекрасно. Где я могу его найти? - Будь у себя. Я сообщу тебе о его местонахождении в течение получаса. Он сейчас работает. - Хорошо. Есть еще какие новости? - Я напустил на Карла Фрэтча сладкую блондинку. Она с ним познакомилась. - Условилась о свидании? - Еще нет. Дай парню немного времени. - Ему не нужно время. - Это хорошая сотрудница, - возмутился Дрейк. - Умеет справляться с мужчинами? - В любой ситуации, - усмехнулся Дрейк. - Сильная? - спросил Мейсон. - Весит немного больше ста тридцати фунтов и выглядит так, словно не может до трех сосчитать. Но не беспокойся, знает все, что необходимо знать. - А если Карл поведет себя грубо? - Она была в свое время мастером по боксу. Выступала в показательных схватках с мужчинами. Это толковая девушка. Она спрашивает, насколько далеко может позволить ему зайти в случае свидания. - Но что ж, мы ведь платим ей не за то, чтобы она прикидывалась невинностью, - трезво ответил Мейсон. - С другой стороны, я не хотел бы, чтобы она слишком рисковала. Ее задача - потянуть его за язык. Пусть она постарается узнать как можно больше, а что до... стоимости, то она должна решать сама. - Она работает для меня не в первый раз, - сказал Дрейк. - Это действительно толковая девушка. Она готова на очень многое, если взамен может что-то узнать. И обычно узнает. - Хорошо. Я хочу знать о Карле как можно больше. Что полиция ему сказала, что он сказал полиции и с чем они пришли к Язону. У парня все это свежо в памяти, он должен быть разговорчив. - Должен, - поддакнул Дрейк. - Неприятный тип. - Есть еще что-нибудь? - Похоже на то, что Элен Бартслер договорилась с Язоном. Они снюхались сразу же после закрытия судебного заседания и, похоже, совещаются до сих пор. - А! - обрадовался Мейсон. - Это может быть важно. Кто сделал первый шаг? - Язон. Поначалу Элен была высокомерной, но потом он ей что-то шепнул и она смягчилась. - Ну что ж, все это должно помочь, - подвел итог Мейсон. - Вероятно, это не объяснит отпечатков пальцев на пистолете и еще нескольких вещей, но, может быть, мы стронемся наконец с места. Я жду сообщения о мусорщике. - Мои парни следят за ним. Как только он остановится где-нибудь подольше, чтобы можно было подбежать к телефону, мне звонят. - Когда позвонят, узнай, где он. Я хочу поговорить с Ником Модэна. - Я дам тебе знать. Уже должны... Раздался звонок телефона. - Подожди, это может быть тот самый звонок, - сказал Дрейк, поднимая трубку. - Алло? - сказал он в телефон и подмигнул Мейсону. - Где ты, Джим? - спросил он и записал что-то на клочке бумаги. - Хорошо. Мейсон хочет с ним поговорить. Где он сможет его поймать? Думаешь, на бульваре Вашингтона? Ага, в направлении Палм Виста Апартаментс? Понимаю. Хорошо. Перри сейчас там будет. - Он закрыл ладонью микрофон трубки. - Это Джим Мэдроуз, он едет за Модэной. Он должен за ним следить, когда ты с ним поговоришь? - Нет, может отправляться домой, - ответил Мейсон. Дрейк снял руку с микрофона. - Хорошо, Джим. Когда передашь его Мейсону, можешь смываться. Хорошо. До встречи. - Он положил трубку и сообщил Мейсону: - Ты догонишь их на бульваре Вашингтона. Джим едет сразу же за мусороуборочной машиной. Мейсон кивнул головой и поднял кулак с вытянутым вверх большим пальцем. - Хорошая работа, Пол, - похвалил он. - Ты едешь со мной, Делла? - Что за вопрос! - Тогда пошевеливайся. Они добежали до лифта, спустились вниз, выскочили на стоянку и забрались в машину Мейсона. - Это чертовский риск, - сказала Делла. - Что? - То, что ты хочешь сделать - безумие! - Хм, - ответил Мейсон, ловко лавируя в потоке машин. - Кто не рискует, тот не выигрывает. - Что будет, если дневник попадет в руки Холкомба? - спросила она. - Это было бы фатально. - А что, если сержант узнает, что дневник попал в твои руки? Мейсон рассмеялся. - Это было бы великолепно. - Не понимаю. - Сержант также не будет понимать. Делла вздохнула, сдаваясь. - Ты, как всегда выигрываешь. Делай, как считаешь нужным. Они двигались по бульвару Вашингтона. Приближаясь к Корнайз Авеню, увидели мусорную машину, сворачивающую в просвет между домами. Следящий за ней детектив Дрейка заметил Мейсона и Деллу, поднял вверх два расставленных пальца и, получив от Мейсона подтверждение, прибавил газу и исчез. Мейсон свернул в просвет, остановился за мусорной машиной и вышел из автомобиля раньше, чем из кабины грузовика выкарабкался крепкий смуглый мужчина с темными карими глазами, густыми черными бровями и темной щетиной на подбородке. На нем была характерная униформа, когда-то белая, а теперь застиранная до грязно-серого цвета и покрытая пятнами. - Ник Модэна? - спросил Мейсон. Карие глаза подозрительно сверкнули. - Что вы хотите от Ника Модэны? - Хочу предложить дельце. - Дельце? Грязное дельце? - Почему сразу грязное? Просто возможность заработать десятку-две. - Кто вы такой? Мейсон широко улыбнулся. - Меня зовут Сержант. - Хорошо. И что вы хотите, мистер Сержант? - Я дам тебе заработать пятьдесят долларов. - Пятьдесят долларов? Мне? - почти крикнул Модэна. - Тебе. - Это, должно быть, какой-то обман. - Нет никакого обмана. - Что вы хотите, чтобы я сделал? - Вынес мусор. - Сколько раз? - Только один. - Откуда? - Отсюда неподалеку. - Когда? - Сейчас. Модэна перевел взгляд с Мейсона на Деллу. - И я заработаю пятьдесят долларов? - Да. - Откуда выносить, мистер Сержант? - Ты знаешь Палм Виста Апартаментс? - Ясно дело. Я ведь вывожу мусор. - Как ты вывозишь мусор оттуда? - Беру бочки, переворачиваю и ставлю обратно. - Меня интересует не это. Ты ходишь в каждую квартиру? - Вы что? Что я, дурак? Ходить в каждую квартиру! Еще чего! - А что жильцы делают с мусором? - А я откуда знаю? Наверное, выставляют перед дверями и дворник сносит их вниз в большие бочки. Я беру только из больших бочек. - На этот раз будет иначе, - объяснил Мейсон. - Ты пойдешь в квартиру на втором этаже, постучишь в дверь. Тебе откроет мужчина. Ты скажешь, что пришел за мусором. Снесешь его вниз и выбросишь. Вот и вся работа. - Вся работа? - Вся. - И я получу пятьдесят долларов? - Получишь, как только принесешь мусор. - А если не принесу мусор? - Тогда не получишь. - Кто этот человек в квартире? - Он работает на меня, - равнодушно ответил Мейсон. - Это значит, что я частично покрываю его доходы. Он должен работать на меня и еще на пару человек. - Почему вы не скажете ему сами? - Хочу, чтобы ты заработал пятьдесят долларов. Модэна покрутил головой, глянул на Мейсона, на Деллу, потом снова на Мейсона. - Тронутый, что ли? - сказал он. - Пятьдесят долларов, - ответил Мейсон, открывая бумажник и доставая оттуда пять банкнот по десять долларов. - Только принеси этот мусор. Модэна пожал плечами и развел руки в знак капитуляции. - Чего мы ждем? - спросил он. - Ничего, - ответил Мейсон и направился к своей машине. Модэна вскарабкался снова в кабину и обе машины выехали на бульвар. Мейсон следовал за тарахтящим мусоровозом, пока не добрались до Палм Виста Апартаментс. - Какие у нас шансы? - спросила Делла. - Думаю, что гораздо больше пятидесяти процентов, - ответил Мейсон. - Этот мусор уже наверняка начинает там вонять. Ник Модэна является самым настоящим мусорщиком. Если полицейский захочет выглянуть в окно, то он увидит перед домом мусорную машину. Ему и в голову не придет, что что-то не в порядке. Разве что он знает местные обычаи или вообще знаком с техникой вывоза мусора. - Если не удастся, то они будут знать, где дневник. - Может быть так, а может быть и нет. - Одно можно признать Нику Модэне, - со смехом сказала Делла. - По нему не видно, чтобы он нервничал. Они смотрел, как крепыш вылезает из кабины, идет мимо дома, открывает служебный вход и исчезает внутри. Его походка была неторопливой, он шел не быстро и не медленно, ритмичным шагом человека, у которого есть работа и которому нужно выполнить ее. Когда Модэна скрылся из виду, Делла подняла руку к глазам и принялась считать секунды. Мейсон не отводил взгляда с мусорной машины, стоящей перед домом. - Господи, шеф! Три минуты и десять секунд, - сказала Делла. - Должно быть, что-то не в порядке. Мейсон встряхнул головой, не отрывая взгляда от мусорной машины. - Четыре минуты! Мейсон не отвечал. - Пять минут! - На этот раз в ее голосе прозвучали нотки паники. - Это должно занять у него какое-то время, - ответил Мейсон. - Он должен подняться наверх, пройти по коридору и спуститься вниз. - Пять минут и тридцать секунд!.. Уф! Из служебных дверей вышел неторопливым шагом Ник Модэна, помахивая мусорным ведром. Мейсон завел двигатель и медленно подъехал к нему. - Вы это хотели? - скептически спросил мусорщик. Мейсон достал приготовленные пятьдесят долларов. - Я хочу вот этот хлеб. - Мадонна! - сказал Модэна, взяв деньги и глядя широко раскрытыми глазами на то, как Мейсон вынимает из мусорного ведра заплесневевшую буханку. - Все прошло гладко? - спросил Мейсон. - А почему должно было быть иначе? Мне открыли дверь. Я говорю, что выношу мусор. Он спросил, кто меня прислал. Я говорю: Сержант. Он говорит: хорошо... Что случилось? Делла Стрит с ужасом втянула в себя воздух: - Посмотри наверх, шеф. - Заметил нас? - спросил Мейсон. - Да. На втором этаже с треском распахнулось окно и наружу высунулся мужчина. - Эй, что там происходит? - закричал он во весь голос. Мейсон весело помахал полицейскому. - Забираем мусор, - беззаботно крикнул он агенту, бросая буханку на заднее сиденье машины и открывая дверцу у руля. - Садись, Делла. Сверкая бедрами и кружевом нижней юбки, Делла скользнула в салон автомобиля. Рискуя вывалиться наружу, полицейский высунулся из окна по пояс. Лицо у него было красным от ярости. - Эй, вы там! Возвращайтесь немедленно, иначе вас... Мейсон включил скорость и нажал на газ. Машина рванулась вперед плавным рывком. Мейсон обернулся к Делле с широкой улыбкой. - Отлично получилось, - заявил он. - Ты хотел сказать - ужасно. - Почему? - Агент тебя наверняка узнал. Записал номер машины. Он поймает Модэну и узнает, что ты ему заплатил... - ...за то, что он вынес мусор. - Да, но ты выдал себя за полицейского. Агент был уверен, что мусорщика послал сержант Холкомб. - Я сказал, что меня _з_о_в_у_т_ Сержант. - Это фальшивое имя. - Закон не запрещает употребления фиктивных имен. Нельзя только выдавать себя за другого человека. - Но ты украл вещественное доказательство. - Я забрал буханку хлеба, которую полицейский добровольно отдал мусорщику. Делла Стрит вздохнула с притворным отчаянием. - Да, я начинаю верить, что ты и из этого вывернешься. Ты всегда умеешь от всего отбрехаться. Но это было исключительно нагло. - Поэтому-то и так соблазнительно. Все явно, среди белого дня. Проверь-ка лучше, Делла, на месте ли дневник? Делла Стрит повернулась, достала буханку, выковыряла мякиш и достала из середины скатанный в рулон блокнот, оправленный в мягкую кожу. Мейсон подарил ей веселый взгляд. - Счастье повернулось к нам, Делла. - Не говори "гоп"... - Ох, нельзя требовать слишком многого. Судьба улыбается человеку только раз. Остальное зависит от него самого. - А ты не боишься, что сержант Холкомб сделает то же, что и в прошлый раз? Арестует нас... - Может быть и захочет. Но ему не удастся. - Почему? - Потому что мы не поедем в наш офис, - ответил Мейсон. - И вообще никуда, где нас смогут найти. Мы спрячемся где-нибудь и просмотрим дневник страницу за страницей, после чего вложим в конверт и пошлем на твой частный адрес. Прежде чем сержант его найдет, все будет кончено. - Это будет для него чувствительная пощечина, - сказала Делла. Мейсон улыбнулся: - Перестань, Делла, а то я расплачусь. 16 Мейсон и Делла уселись в двух соседних креслах в холле маленького отеля, затерянного где-то на одной из боковых улочек, окружающих торговый центр города. Они объяснили портье, что ожидают знакомых и он больше не обращал на них внимания. Мейсон достал из кармана переплетенный в кожу блокнот и раскрыл на правом подлокотнике кресла. Делла наклонилась и они вместе принялись читать записки Милдред Дэнвил. Дневник начинался пять лет назад с истории романтической любви, окрашенной розовым оптимизмом молоденькой девушки, которая бралась за перо в то время каждые два дня, чтобы перелить на бумагу душевное возбуждение. Мейсон мельком просматривал первые страницы и перелистывал дальше, несмотря на то, что Делла частенько соглашалась на это весьма неохотно, увлеченная тем или иным фрагментом. Однако, вскоре наступили дни разочарований и сомнений, Милдред все чаще описывала события недели, а то и декады, всего одним, двумя, тремя предложениями. Затем наступил период беспокойства, страдания, отчаяния. В это время и познакомилась Милдред Дэнвил с Элен Бартслер. Теперь записи в дневнике снова стали длинными, потому что Милдред старалась верно ухватить рождающуюся душевную связь между нею и Элен, связь настолько странную, что она была почти невероятной. Элен Бартслер только что стала вдовой и тяжело переживала потерю любимого мужа и то, что ее оттолкнул циничный свекр, считающий Элен авантюристкой, окрутившей его сына только ради денег. Милдред была уже в это время молодой женщиной, лишенной иллюзий и стоявшей на пороге материнства. Элен часто комментировала жестокие правила и установки, управляющие обществом. Если бы ребенок был у Элен, то она мог бы пройти по жизни с гордо поднятой головой, как потомок американского солдата, погибшего геройской смертью. А как ребенок Милдред, он будет всю жизнь нести на себе печать незаконнорожденного. От этого был уже только один шаг к замене этими несчастными женщинами документов. Они были приблизительно одного возраста, не слишком-то отличались фигурами, ростом, внешностью. Достаточно было Милдред на консультации у известного гинеколога выдать себя за Элен Бартслер и предъявить с невинным лицом свидетельство о браке. Затем после родов, гинеколог, без каких-либо подозрений выдал свидетельство о рождении мужского потомка Элен Чистер Бартслер и ее покойного мужа Роберта Бартслера. Вначале Милдред хотела отдать ребенка на усыновление, но после получения документа о рождении, это было не так срочно. В результате маленькие ручонки завладели сердцами двух одиноких, отчаявшихся женщин, которые откладывали момент отдачи мальчика на усыновление до тех пор, пока обе не поняли, что не смогут на это решиться никогда в жизни. В это время между ними начались трения и дружба, рожденная на основе общего несчастья, рухнула. Записи Милдред постепенно менялись в отношении Элен и, наконец, отчаявшаяся женщина записала в дневнике меткую и проницательную характеристику Элен Бартслер, как особы холодной, расчетливой, самолюбивой и мстительной, первоначальное великодушие которой было только частью низкого плана мести свекру, которого она ненавидела. Мейсон и Делла читали теперь с одинаковым интересом. Не было сомнения, что Милдред разработала для себя собственную жизненную философию. Она выработала ее по необходимости, потому что судьба не оставила ей другого выбора. Но философия, родившаяся из горьких разочарований, послужила ей опорой в самую тяжелую минуту, когда Элен Бартслер выкрала ее ребенка и отказалась сообщить, где она скрывает его и что собирается с ним делать. Милдред пошла тогда к адвокату и услышала, что не имеет никаких законных оснований на мальчика. Читая это, Мейсон сказал вполголоса: - Вероятно, адвокат ей вообще не поверил. Он посчитал всю эту историю выдумкой. - Этому трудно удивляться, - ответила Делла. - Милдред добровольно отдала Элен все права собственности, если можно воспользоваться таким определением по отношению к ребенку, - закончила она с горьким смешком. - Разве это не трагично? Представь себе мать, которая столько выстрадала, чтобы в конце концов узнать, что она не имеет права на собственного сына. Мейсон кивнул головой. - Посмотрим лучше записи последних дней. Может быть они прольют какой-то свет на дело? - Но, шеф, мы ведь не можем пропустить всего, что случилось за это время. Мейсон потряс головой, бегло перебрасывая странички. - Неизвестно, когда сержант Холкомб перейдет в контратаку. Нас интересуют прежде всего записи о событиях, которые привели к убийству. - А не лучше было бы посмотреть, при каких обстоятельствах она познакомилась с Дианой? И что скрывается в прошлом Дианы? - Правильно, - согласился Мейсон. - Сейчас, это было приблизительно два года назад. Он перелистывал страницы, задерживаясь тут и там, пока не нашел нужного места. Они стали быстро читать. Описывая встречу с Дианой, Милдред нарисовала портрет несчастной, затравленной женщиной, убегающей от чего-то, от чего невозможно убежать. Она написала настоящее имя Дианы и упомянула о том, что ее муж был убит. - Боже мой, я помню эту историю, - воскликнул Мейсон. - Это было в Сан-Франциско. Какое-то время подозревали жену убитого. В конце концов ее не арестовали, но допрашивали добрую дюжину раз. До процесса дело вообще не дошло, до сегодняшнего дня убийца не найден. Значит, вот какое дело висит над Дианой... Да, Холкомб буквально распял бы ее, если бы узнал об этом. Из дальнейших записей было ясно, что Диана пришла к Милдред Дэнвил как к подруге, чтобы найти у нее убежища от досужего любопытства, чтобы найти отдохновение, чтобы про нее все забыли. Это Милдред подсказала ей идею взять новое имя и устроить себе жизнь в совершенно новой среде. В это время у Милдред уже была кое-какая репутация, как у диктора радио. Она считала, что у Дианы достаточно хороший голос для подобной работы, представила ее в студии и помогла получить ей первые мелкие роли. - Для сержанта Холкомба здесь все написано черным по белому, - подвел итоги Мейсон. - Как только он получит это в свои лапы, то запустит информацию в прессу и Диана будет осуждена. - Они могут использовать это на процессе? - спросила Делла. - Им в том не будет необходимости. Травля в прессе предопределит приговор еще до того, как Диана предстанет перед Судом. - Что ты собираешься теперь предпринять? - Попробую узнать, почему подбитый глаз Дианы довел до убийства Милдред, - сказал Мейсон. - Ты по-прежнему так думаешь? - Все указывает на то, что эти два факта имеют между собой непосредственную связь. Мейсон перелистал остаток исписанных страниц и остановился на последней. Под датой двадцать четвертого внизу имелась короткая, таинственная заметка: "Говорят, что владение, это девять десятых правильности. Я буду нехватающей десятой". Больше в дневнике ничего не было. Делла вопросительно посмотрела на Мейсона. Мейсон открыл портфель и достал толстый желтый конверт. Он вложил в него блокнот, написал на конверте адрес Деллы, наклеил марки. Встал, вышел из отеля и бросил посылку в почтовый ящик. - Готово, - сказал он. - Что теперь? Мейсон усмехнулся. - Едем в офис. Если сержант Холкомб что-то готовит, то лучше узнать об этом не медля. Иначе он явится с ордером посреди ночи и вытащит нас из постелей. - Будет бал, - вздохнула Делла. - На этот раз, - фыркнул Мейсон, - музыку будем заказывать мы. Они сели в машину и Мейсон медленно тронулся с места. - Послушай, Делла, должна же ведь все-таки быть какая-то связь между... Ах, черт бы меня побрал! - Осторожно! - вскрикнула Делла. Мейсон резко свернул, едва разминувшись со встречной машиной, подъехал к тротуару и выключил двигатель. Делла посмотрела на него с беспокойством. - Тебе плохо? - Не понимаешь, Делла? Я нашел! - Что нашел? - Ключ ко всему этому проклятому делу! Мне должно было это придти в голову значительно раньше! Все время это было у меня на ладони. - О чем ты говоришь? - Помнишь, как Диана рассказывала нам в первый раз о своем синяке? Разговаривая с Милдред она должна была сказать ей то же самое... Его оборвал на полуслове резкий звук полицейской сирены - не высокий, пронзительный вой, а низкий предупредительный стон. Мейсон поднял глаза и увидел две подъезжающие полицейские машины. Одна машина остановилась сразу же за ними, другая преградила путь впереди. - Ну, вот! - сказала Делла вполголоса. Машина сзади была обычной патрульной, в то время как вторая оказалась специальным автомобилем Управления полиции. Из этой второй машины выскочил доведенный до бешенства сержант Холкомб, за ним следом появился лейтенант Трэгг. Мейсон достал из кармана портсигар. - Закуришь, Делла? - предложил он. Он подносил Делле спичку, когда в окошке появилось разъяренное лицо Холкомба. - Что вы позволяете себе, Мейсон?! - закричал он. - Что вы вытворяете? - Даю прикурить своей секретарше, - ответил Мейсон. - Вы поедете с нами, в Управление. - У вас есть ордер на арест? - Мне не нужен ордер! - С каких это пор? - С тех пор, как вы совершили кражу. - Кражу? - спросил Мейсон удивленно поднимая брови. - Кражу из чужой квартиры. - Ну-ну, сержант. Вы должны быть осторожнее в выражениях, чтобы вас не обвинили в клевете. Ведь такому обращению, наверное, не учат в полицейских инструкциях? - Вы совершили кражу, - исходил пеной сержант Холкомб. - У нас есть свидетели. Мы задержали того мусорщика. Вы его подкупили, чтобы он выманил от нашего человека мусор. Вы заплатили мусорщику пятьдесят долларов! В этом хлебе было то, что мы искали! - И это вы квалифицируете как кражу? - с иронией спросил Мейсон. - С обманом. - Разве ваш человек не отдал добровольно мусорщику хлеб, чтобы тот его выбросил? - Следовательно, вы совершили присвоение... - Ошибаетесь, - сухо ответил Мейсон. - Существует право отвергнутой собственности, представляющее собой противоположность основанию передоверия. Эта буханка была отдана для того, чтобы ее выбросили, следовательно, она была бесхозная. Кроме того, вы забываете, сержант, что я являюсь полномочным представителем Дианы Рэджис, которая вскоре подаст в суд о признании конфискованного вами письма в качестве завещания Милдред Дэнвил. По мысли этого письма Диана является не только единственной наследницей Милдред, но одновременно и исполнительницей ее завещания. В результате, как полномочный представитель Дианы Рэджис, я имею право и даже обязанность сохранять и беречь имущество, оставленное Милдред Дэнвил. - Не будем препираться из-за юридических тонкостей, - ответил Холкомб. - Вы ищете драки, вы ее... - Подождите, - вмешался лейтенант Трэгг. - Если мистер Мейсон твердо стоит на своих позициях, считая, что он сохранил дневник в качестве части наследства Милдред Дэнвил, то мы могли бы только утверждать, что этот дневник представляет вещественное доказательство... - Доказательство чего? - спросил Мейсон. - Мы не знаем. - Тогда вначале узнайте, господин лейтенант, а потом утверждайте!.. - Не доводите нас до крайности, Мейсон. - У меня и в мыслях нет ничего подобного. Я не должен объяснять вам, лейтенант, что дневник не представляет собой доказательства. Ни один Суд не посчитает вещественным доказательством дневник, безразлично, что в нем написано. Но вы знаете, что делаете. Кстати, можно спросить, каким чудом вы нашли нас так быстро? - Мы объявили общую тревогу по радио, - мрачно ответил Трэгг. - Машина, которая первой вас заметила, передала в Управление, что едет за вами. - Радио - поистине великолепная штука! - сказал Мейсон. - Настоящее благословение в полицейской работе. - Хватит молоть глупости, - занервничал сержант Холкомб. - Где дневник? - Не буду лгать, потому что это было бы сокрытие фактов от полиции, - ответил Мейсон. - А я бы этого не хотел на тот случай, если дневник все-таки окажется вещественным доказательством. - Хорошо, хорошо, умник, где дневник? - Под опекой Дядюшки. - Какого еще Дядюшки? - Дядюшки Сэма. Дневник вложен в конверт и брошен в почтовый ящик. Если вы продолжаете считать, что это вещественное доказательство, то советую обратиться к почтовым властям. Может быть, вам каким-то образом удастся склонить почту Соединенных Штатов Америки выдать полиции правильно отправленную и оплаченную посылку. Лицо Холкомба потемнело. Несколько секунд царило полное молчание. - Со мной такие номера не пройдут, - взорвался наконец сержант. - Вы хотите выиграть время... - Это правда, сержант, - вмешался Трэгг. - Откуда вы знаете? - спросил Холкомб. - Потому что это самый простой и эффективный способ, - с горечью ответил лейтенант. Мейсон различил в его голосе нотку отчаянья. Он повернул ключ в замке зажигания и завел мотор. - Это все, что я знаю по этому делу, господа, - заявил он. - Вы знаете, что написано в дневнике? - спросил Холкомб. - Конечно, - ответил Мейсон. - Что? - Это ни к чему не приведет, сержант, - сказал Трэгг. - Мы обратимся к прокурору. Возможно, как-то удастся достать дневник у почтовых властей. Холкомб не владел собой. - Что касается меня, то я забрал бы его в Управление и... - ...и позволил бы репортерам пронюхать о том, как ваш человек отдал мне дневник, - закончил фразу Мейсон. - Знаете, это была бы отличная реклама. Она должна помочь моей клиентке. Я подумал и решил, что не стану возражать даже при отсутствии у вас ордера на арест. Если вы захотите меня арестовать, господин сержант, то я и пальцем не пошевельну, чтобы воспротивиться. Трэгг положил Холкомбу руку на плечо. - Пошли, сержант. Мы едем к прокурору. Мейсон включил скорость и отъехал от тротуара. Делла Стрит вздохнула с облегчением. - Боже мой, шеф, я вся мокрая от эмоций. - Не говори сейчас со мной, дорогая, - ответил Мейсон. - Эта полицейская машина все еще движется за нами. Я должен сконцентрироваться на управлении. Мне почему-то кажется, что достаточно будет малейшего нарушения дорожных правил и я смогу оказаться под арестом за неосторожное управление транспортным средством в пьяном виде. 17 Делла Стрит молча дошла по длинному коридору до дверей их офиса и терпеливо подождала, пока Мейсон откроет своим ключом дверь. Но когда он отступил, чтобы пропустить ее вперед, она импульсивно схватила его за руку. - Говори! - сказала она. Мейсон рассмеялся, бросил шляпу в сторону крючка для одежды и закрыл ногой дверь. - У меня есть срочная работа, Делла, - сказал он. - Знаю, но говори! - Только один телефонный звонок. Соедини меня с Полом Дрейком. Она скорчила гримаску: - Мучай меня, мучай. Когда я умру от любопытства посреди кабинета, то лейтенант Трэгг обвинит тебя в предумышленном убийстве при отягчающих обстоятельствах. - Думаешь, он этого не сделал бы? - рассмеялся Мейсон. - А если бы нет, то сержант Холкомб до тех пор бил бы меня резиновой дубинкой, пока я не признался бы во всем. Соедини меня побыстрее с Полом, потом все обсудим. Через минуту Мейсон говорил в телефон: - Пол, чего стоят твои ходы в газетах? - У меня нет никаких ходов, Перри. Все, чем я располагаю, это дружеские контакты тут и там. Детективное агентство должно иметь знакомства всюду, если хочет удержаться на рынке. - Не знаю, ни в какой газете, ни когда именно появилось объявление, но предполагаю, что не больше недели назад. Мне нужен адрес человека, который получал ответы на объявление при помощи почтового ящика тридцать девять шестьдесят два игрек зет. - Как быстро ты хочешь это иметь? - Так быстро, что ты удивишься. - Только не я. - Через пять минут. - Скажем, через час. - Через пять минут. - Ну, через три четверти часа. - Через пять минут, - ответил Мейсон и положил трубку. Делла Стрит смотрела на него, наморщив лоб. - Что это за номер? - спросила она. - Не помнишь? - Что-то вертится в голове... А, вспомнила! Это номер, записанный карандашом на обороте письма Милдред к Диане. - Точно, - ответил Мейсон. - Только не на обороте письма. - Как это? - Письмо было написано на обороте страницы. - Не понимаю. - Милдред вырвала эту страничку из блокнота, величиной примерно четыре дюйма на шесть. От листка чем-то неуловимо пахло, наверное пудрой. - Ты хочешь сказать, что Милдред носила в сумочке блокнот? - Предполагаю. Наверное, когда-то хотела что-то записать, вошла в магазин, купила дешевый блокнот, знаешь, перфорированные сверху листки скрепленные сквозь отверстия металлической спиралью, и положила в сумочку. Спустя какое-то время она записала в блокноте номер тридцать девять шестьдесят два игрек зет. Потом, когда хотела написать Диане, перевернула страницу и стала писать записку. Или страница уже была перевернута. - А откуда ты знаешь, что это номер ящика в отделе объявлений. - Не знаю, догадываюсь, - признался Мейсон. - Но я готов на это спорить один к десяти. Четыре цифры с двумя буквами на конце, это не номер телефона и не номер дома. А очень часто такие номера ящиков печатаются в конце объявлений. - Что общего это имеет с подбитым глазом Дианы? - не стерпела Делла. - Ничего. Дело было не в синяке. - Тогда в чем? В том, что Карл Фрэтч обыскивал ее комнату? - Тоже нет. - Тогда я просто ума не приложу. - Хромающая женщина, - подсказал Мейсон. - Не понимаю, - сказала Диана, снова наморщив лоб. - Слегка хромающая женщина, около шестидесяти лет, - повторил Мейсон. - Так ее описала Диана, когда рассказывала нам свою историю. И, несомненно, так описала ее в разговоре с Милдред. - Ах, ты говоришь о той женщине, которая пришла предложить Язону Бартслеру шахту? - Это вопрос. - Что вопрос? - Приходила ли она по поводу шахты. - Ты думаешь... Боже, шеф! - воскликнула Делла. - Ты думаешь, что в какой-то газете появилось объявление примерно такого содержания: "Дама с лучшими рекомендациями, домом с обширным садом и умением обращаться с детьми, принимает в частный сад..." - Угадала, - перебил ее Мейсон. - И что Милдред Дэнвил, - продолжала Делла с возрастающим волнением, - прочитав объявление, пошла к Элле Броктон, забрала малыша и отвезла его к этой женщине? - Продолжай в том же духе. Пока угадываешь на пятерки. - Но как на нее вышел Бартслер? - Не он вышел. Она нашла его. - Как? - Ну, а если бы ты была женщиной с прекрасными рекомендациями и если бы к тебе пришла эффектная молодая блондинка с маленьким ребенком? - спросил Мейсон. - Блондинка явно нервничает, говорит, что ее зовут Милдред Дэнвил, а мальчика Роберт Бартслер. Она хочет оставить его на несколько дней, пока не найдет подходящего помещения и служанки. - Ясно, шеф, - ответила Делла. - Как только блондинка вышла за порог, почтенная дама бросилась к телефонному справочнику. - Конечно. - А так как фамилия Бартслер редкая, она нашла только одну. Позвонила, трубку снял Язон. Она сказала ему, что молодая блондинка, ведущая себя довольно таинственно, оставила под ее опекой мальчика в возрасте приблизительно трех лет, по имени Роберт Бартслер... - Продолжай, - поощрил Мейсон, видя, что Делла замолчала. - Боже мой, что я еще должна говорить?.. Возможности того, что произошло потом, неограничены. - Конечно, мы делаем далеко идущие выводы из очень сомнительных данных, - признал Мейсон. - Но это сейчас единственная версия, которая все объясняет. Милдред отдает ребенка под опеку слегка прихрамывающей пожилой женщине и ребенок исчезает. Спустя пару дней она болтает по телефону с Дианой и та рассказывает ей о своем синяке и обе развлекаются. И вдруг Диана говорит, что она приехала в дом Бартслера без денег и нечем было заплатить за такси, а как раз в этот момент на крыльце стояла прихрамывающая пожилая женщина, которая затем спросила мистера Бартслера. Делла нахмурилась: - По поводу шахты, шеф. Мейсон с улыбкой покачал головой. - Не забывай, что она сказала это компаньону Бартслера, который открыл ей дверь. И, после предварительного телефонного разговора с Бартслером. Конечно, Бартслер не мог сам вдруг начать открывать дверь, если прежде этого никогда не делал. И, конечно, он не желал, чтобы она рассказывала всем домашним, что пришла по поводу внука мистера Бартслера. - Боже, у меня мурашки по спине бегают, - вздрогнула Делла. - Я чувствую себя так, как будто у меня одеревенела нога от сидения и словно иголки тыкают по всему телу. Подумай только, какую сложную, тонкую игру ведет Язон Бартслер. О, Господи! Раздался продолжительный, настойчивый звонок телефона. Мейсон поднял трубку и услышал голос Пола Дрейка: - Слушай, Перри, я не хочу, чтобы ты относился к этому, как к прецеденту. Обычно это должно было бы занять час, но мне удалось поймать парня, который... - Не старайся, - перебил Мейсон. - Кто дал объявление? - Некая миссис Д.С.Кэннард, проживающая по Лоблэнд Авеню, тридцать шесть девяносто один. Ага, и я узнал еще кое-что, Перри. Неподалеку от того места, где Милдред оставляла машину Дианы, есть магазин одежды для малышей. Днем раньше там была блондинка, соответствующая по описаниям Милдред, с маленьким мальчиком, которого она одела с ног до головы. Значительная часть вещей требовала переделок, так что они не успели все сделать вовремя, и когда на следующий день блондинка пришла за одеждой, вынуждена была ждать. На этот раз она явилась без мальчика и продавщицы были даже немного удивлены. Я побоялся показывать фотографию Милдред, чтобы они не опознали в ней убитую и не известили полицию. Но это наверняка была Милдред. Сходится и время и описание. - Хорошая работа, Пол, - похвалил Мейсон. - А какое содержание имело объявление миссис Кэннард? - Черт побери, не знаю, Перри. Я спешил, тот человек разговаривал со мной непосредственно из кассы и я не проверил. Дай мне еще двадцать минут, полчаса... - Это не имеет значения. Я и так догадываюсь о содержании. Бери плащ и шляпу, Пол, едем. - Но я как раз собрался на обед, - ответил Дрейк. - Я с утра на ногах и у меня не было времени даже на ленч... - Тогда возьми несколько шоколадных батончиков из ящика своего стола, они скомпенсируют тебе обед. У тебя есть надежная девушка под рукой, Пол? - В эту минуту в агентстве только одна. Она пишет рапорт по другому делу. - Блондинка или брюнетка? - Блондинка. Да ты знаком с нею, это Анита Дорсет. - Хорошо. Бери ее и поторопись. Она может нам понадобиться. Ждем вас у лифта. - Смилуйся, Перри. Я жрать хочу, кишки марш играют... - Через десять секунд у лифта, - сказал Мейсон и положил трубку. - Ты записала адрес? - обратился он к Делле. - Записала. Лоблэнд Авеню, тридцать шесть девяносто один. - Поехали. Он схватил плащ, подал Делле пальто и в два длинных шага очутился на пороге. Пропустил Деллу и, проверив закрылся ли замок, поспешил за ней. Он как раз вызывал лифт, когда из своего офиса вышел Пол Дрейк в обществе высокой, стройной блондинки, которой с равным успехом можно было дать и двадцать пять, и тридцать три года. - Вы помните Аниту Дорсет? - спросил Дрейк. Мейсон приподнял шляпу, Делла кивнула головой, улыбнувшись. Спускаясь вниз, Дрейк сделал еще одну отчаянную попытку убедить Мейсона: - Может хотя бы бутерброд, Перри? - Ты взял шоколадные батончики? - спросил Мейсон. Дрейк печально кивнул головой. - Вот и ешь. - Не охота, Перри. - Почему? - Они испортят мне весь аппетит. - Если они испортят тебе аппетит, - сказал Мейсон, - то ты перестанешь стонать об обеде. Выходим. При виде лица Дрейка в глазах Аниты Дорсет сверкнули веселые искорки. - После мне от вкуса шоколада будет не избавиться, - запротестовал Дрейк. - У меня от него отрыжка. - Это отлично. Считай, что насытишься вдвойне каждым батончиком. Разве что, хочешь сохранить аппетит до обеда - тогда терпи. Хотя, не исключено, что обед состоится через пару часов. Дрейк вздохнул и достал из кармана четыре батончика. Он предложил всем по очереди. Делла Стрит и Анита Дорсет отказались, Мейсон взял. По пути на стоянку, он распаковал батончик и откусил большой кусок. - Поедем на твоей машине? - спросил Дрейк. - Хм. - Я предпочел бы на своей, - неохотно сказал Дрейк. - Ты будешь гнать, как сумасшедший, а я буду умирать от страха. Мейсон, с полным ртом шоколада, отрицательно покачал головой. Он подошел к машине. Дрейк печально разорвал обертку на своем батончике, хотел отломить кусочек, но передумал и спрятал шоколад в карман. - Выдержу еще полчаса, - объявил он. - Может быть, что-нибудь изменится. - Знаешь что, Пол, - отозвался Мейсон. - Садись в свою машину и поезжай с мисс Дорсет за нами. - Даже не подумаю, - ответил Дрейк. - У меня нет никакого желания соревноваться с тобой в скорости при таком движении. Если тебя загребут, то достанется тебе. Я не собираюсь подставлять свою голову. - Ну, хорошо. Встретимся на Лоблэнд Авеню. Мы будем там, наверное, раньше тебя. Но поторопись, потому что вы можете мне понадобиться. Дрейк аж засветился от надежды. - Отлично. Мы будем там через пять, самое большее через десять минут после вас. - А если остановишься по пути хотя бы ради одного гамбургера, - предупредил Мейсон, - то до конца жизни я не дам тебе никакой работы. Дрейк помрачнел. - Посмотрите на этого ясновидца, - с горечью сказал он Аните. - Человек еще не успеет подумать, а он уже все знает. Мейсон рванул дверцу с левой стороны автомобиля. Делла уже успела открыть правую дверцу и сесть одним, полным грации, движением. Мейсон завел двигатель и задним ходом выехал со стоянки еще до того, как Дрейк сел в свою машину. Дом на Лоблэнд Авеню оказался скромным, но старательно ухоженным двухэтажным зданием с верандой, обросшей зеленью, и просторной площадкой на заднем дворе. - Нечего ждать Пола, - решил Мейсон. - Он будет тащиться, как в похоронной процессии, чтобы случайно не превысить скорость. Мы пока осмотримся. - Ты хочешь войти? - Конечно. Позвоним и войдем. - А что, если она тебе скажет... - Вероятнее всего ее нет дома. В окнах не горит свет. Но проверим на всякий случай. Широкая бетонированная дорожка вела к веранде с баллюстрадой, чтобы на ней без опаски могли играть маленькие дети. - Кажется, ты был прав, - сказала Делла. - Действительно, похоже на детский садик. - Мы строим грандиозную версию на одном мелком факте, - ответил Мейсон, нажимая на звонок. - Но что-то мне говорит, что я не ошибаюсь. Звонок тихо прозвенел где-то в глубине дома. Мейсон позвонил еще раз, после чего они с Деллой обошли вокруг здания. При тусклом свете уличных фонарей они увидели за домом игровую площадку, на которой были песочницы, качели, а также имитация парусника высотой не менее трех ярдов, с кабинкой и тупой мачтой. - Ты был прав! - еще раз сказала Делла. Мейсон, нахмурившись, разглядывал площадку. - Тебе это ни о чем не говорит, Делла? - Только то, что я хотела бы снова стать маленькой девочкой и покачаться на качелях. - Все это требовало немало средств. - Точно. - Огромные расходы, если бы кто-то заказывал это столяру. - Однако, это безусловно делал столяр, и неплохой. - Да, но может быть, не оплачиваемый по ставкам профсоюза. Может, какой-нибудь любитель-энтузиаст. Жилец или друг хозяйки дома. Делла кивнула головой. - Отличная идея с парусником. Я никогда ничего подобного не видела. Дети, должно быть, очень довольны, прыгая там и изображая пиратов. О, свет фар. Это наверное Пол. Они вернулись на улицу и увидели Дрейка со спутницей, выходящих из машины. Мейсон подошел и проинформировал в полголоса: - За домом есть детская площадка с множеством разных чудес, качелями, парусником и прочим. У соседей напротив горит свет. Идите вдвоем и попытайтесь что-нибудь разузнать. Если миссис Кэннард вела здесь детский садик и ни с того, ни с сего закрыла его, то скажите, что мисс Дорсет хочет устроить нечто подобное и ее интересует столяр, который делает все эти штуки. Постарайтесь о чем-нибудь разузнать. - Зачем, Перри? - Я думаю, столяр должен знать местонахождение миссис Кэннард. - Проверим, - ответил Дрейк. - Я уже вижу, что ты не дашь нам пообедать до тех пор, пока мы не выкопаем тебе эту старуху хоть из-под земли. Пошли, Анита. Мейсон и Делла смотрели, как Дрейк с подругой подходят к дому напротив. Через минуту дверь открылась и в прямоугольнике света появился мужчина. На этом расстоянии слов было не разобрать, но они услышали, как мужчина, повернувшись, зовет из комнаты жену. Вскоре она появилась рядом с ним в дверях и стала что-то говорить тихим голосом. В результате беседы Анита Дорсет извлекла из сумочки блокнот и что-то записала. Потом дверь закрылась и Дрейк с Анитой вернулись к машине. - Ну что? - спросил Мейсон. - Она содержала садик до двадцать пятого числа, после чего неожиданно закрыла его и исчезла. - Не оставив никаких сведений? - Она позвонила к той соседке. Просила ее сообщать приходящим матерям, что детский сад не работает, потому что там был случай оспы и садик на карантине. Сказала, что она старается избежать огласки, чтобы у матерей не было хлопот с размещением своих детей в других детских садах. Соседке это показалось чересчур подозрительно. Она сделала то, о чем ее просили, но из кожи лезет, чтобы немного посплетничать и самой что-нибудь узнать. Наверное, можно будет вернуться и поговорить с ней еще раз после того... ну, потом. - После чего? - спросил Мейсон. - Ничего. Когда-нибудь потом. Мейсон рассмеялся: - Ты хотел сказать "после обеда", Пол, но прикусил язык. Хорошо, что ты узнал о столяре? - Его зовут Тарстон. Он жил здесь какое-то время, но потом получил работу на фабрике и переехал туда, чтобы быть поближе к месту работы. - Вы узнали его адрес? - Еще нет, но это не проблема. Разве что и он захотел бы затереть за собой следы. - Хорошо, Пол, теперь будь внимателен. Ты быстро найдешь мне этого Тарстона. От него узнаешь, где сейчас находиться миссис Кэннард. Дело будет нелегким. Ты должен разобраться в обстановке и понять, как с ним разговаривать, чтобы он не набрал в рот воды. Как только узнаешь адрес, тотчас же дай мне знать. Но за Тарстоном присматривай, чтобы он не схватился и не предупредил ее. Что, хороша работка? Придется тебе немного заняться гимнастикой. - Где я должен тебя искать? - В офисе или у Язона Бартслера. Позвони сначала в офис. Если меня там не будет, позвони Бартслеру и скажи, что у тебя ко мне дело, не терпящее отлагательств. Скажи, что ты мой клиент, что я готовлю для тебя какие-то бумаги и что ты должен передать мне важное сообщение. - Хорошо. Смотри, Анита, сейчас наступит награда. Когда я должен все это для тебя сделать, Перри? Мейсон весело подмигнул Делле. - Как успеешь, Пол. - Что? - недоверчиво выкрикнул Дрейк. - Лишь бы до обеда, - закончил Мейсон. 18 Дверь виллы Бартслера открыл Карл Фрэтч. - Добрый вечер, - сказал Мейсон. Молодой человек принял вежливую позу светского человека. - Добрый вечер, - ответил он, старательно изображая приветливость. - Мистер Бартслер вас ждет? - Должен, - ответил Мейсон. Карл Фрэтч сохранил мину высокомерного равнодушия и полного презрения к низменным делам, что и требовала от него принятая роль. Он ясно хотел дать понять, что их неожиданный визит ему совершенно безразличен. - Прошу вас, - пригласил он с безупречной вежливостью, хотя и без особого энтузиазма. - Прошу подождать, - добавил он, исчезая в дверях другой половины дома. Делла Стрит выразительно скривила пальцы и оскалила зубы. - Если бы этот щенок попался мне в руки! - фыркнула она. Мейсон усмехнулся. - Знаешь, я хотела бы посмотреть на него, когда эта поза лопнет, как мыльный пузырь. Это... Дверь открылась. - Мистер Бартслер ждет, - объявил Карл таким голосом, как будто сообщил об ожидающей их великой милости. - Я сказал, что это очень срочное дело, - добавил он лицемерно. - Вы так добры к нам, - прошипела Делла. Карл Фрэтч приподнял брови с заученной медлительностью. - Пустяки, - процедил он тоном, который мог быть как вежливостью светского человека, так и изысканным оскорблением. Мейсон и Делла прошли через холл в библиотеку, которая служила Язону Бартслеру кабинетом. - Добрый вечер, - сказал адвокат. - Здравствуйте, мистер Мейсон. Приветствую вашу даму. Прошу садиться. Что привело вас ко мне на сей раз? - Мы пришли по делу Дианы Рэджис. - А именно? - Мы думаем, что вы можете нам помочь. - В чем? - В освобождении Дианы от нависших над нею обвинений. - Боюсь, что это будет трудно, мистер Мейсон. Дело представляется безнадежным. Есть вещи, о которых вы еще не в курсе, я узнал о них по секрету от прокурора во время допроса. Конечно, я не могу раскрыть вам доверительные сведения, но могу сказать, что вы плывете против течения. Против очень сильного течения. Сомневаюсь, удастся ли вам его преодолеть. Мейсон угостил Деллу сигаретой. Бартслер отказался от сигареты и достал сигару. Мейсон, в свою очередь, отказался от сигары. Он подал огонь Делле, прикурил сам, глубоко затянулся, вытянул во всю длину ноги, скрестил их и сказал с усмешкой Бартслеру: - Симпатичная, добродушная, полная пожилая дама, которая слегка прихрамывает. Вы что-нибудь о ней знаете? Не было сомнения в том, что Бартслер этого вопроса не ожидал. На его лице отразилось искреннее удивление. Он изучающе посмотрел на Мейсона. - Ничего. - Подумайте. - Мне не нужно думать. У меня нет таких знакомых. - Тогда я освежу вашу память, мистер Бартслер. - Попробуйте, я с удовольствием послушаю. - Вернемся к вечеру, когда Диана Рэджис отправилась на ужин с вашим пасынком. Когда она вышла перед домом из такси, у дверей стояла женщина, которая пришла к вам. Она назвала себя, но Диана не запомнила ее имени. - Ах, это про нее вы говорите, - ответил Бартслер. - Действительно, приходила такая женщина. По делу о какой-то идиотской шахте. Мейсон нахмурился. В голосе Бартслера звучала нотка естественного вспоминания. Если он играл, то играл безукоризненно. - А в чем дело? - спросил хозяин дома. - Что она имеет общего с делом Дианы? - Может быть, очень много, мистер Бартслер. Лучше скажите мне откровенно: зачем она приходила? - Предлагала купить мне шахту. - Значит, вы не припоминаете? Кровь прилила к лицу Бартслера, глаза гневно блеснули, не оставляя ни тени сомнения в том, какие чувства он испытывает. - Мне не нравится ваш тон, мистер Мейсон. Не нравится ваш подход. Я точно сказал, зачем она приходила. - Время было довольно необычное для визита пожилой дамы по делу о шахте. - Я тоже так считал, - ответил Бартслер. - И, собственно, не понимаю, почему Фрэнк Гленмор принял ее. Конечно, у нее было убедительное объяснение столь позднего визита, она говорила, что работает целыми днями и может придти только вечером. Утверждала, что не собиралась продавать шахту, пока от кого-то не узнала, что я иногда покупаю... Так, обычный деловой разговор. Но, может быть, вы мне скажете, мистер Мейсон, почему вы придаете этому такое значение. Потому что она видела Диану Рэджис, выходящей из такси, и дала ей денег заплатить за поездку? Что касается этого, то здесь нет никаких сомнений. И я не вижу какое значение это может иметь для дела Дианы. Эти деньги даме были возвращены. - Вы помните, как ее звали? - невинно спросил Мейсон. - Да, если не ошибаюсь, миссис Кэннард. Но то, что она хотела продать, это собственно была не шахта, а только заявка на шахту. Взятые пробы показали наличие высокопроцентной руды, но разработка месторождения не вышла из вступительной стадии. Одним словом, ничего, что могло бы меня заинтересовать. Мейсон сосредоточенно курил, не сводя с собеседника взгляда. Могло показаться, что его лицо высечено из гранита. - Ваша знакомая, миссис Д.С.Кэннард, имеет домик с обширной площадкой на Лоблэнд Авеню, тридцать шесть девяносто один. До того дня, как она вас посетила, она жила на доходы с довольно необычной и оригинальной профессии. Потому что я даже не знаю можно ли назвать это профессией. - А именно? - спросил Бартслер. - И откуда вы о ней столько знаете? - Она содержала что-то вроде детского садика для детей различного возраста, - сообщил Мейсон. - Вам это ничего не говорит? - Вы еще спрашиваете? - почти крикнул Бартслер. - Вы думаете, что она могла что-то знать о моем внуке? - Все говорит за то, что ваш внук находился под ее опекой. А после визита к вам, она исчезла. Ну, может быть теперь мы закончим эту игру в прятки? Бартслер резко протянул руку в направлении стола и лихорадочно нажал на кнопку звонка. За стеной раздался звонок. - Вы совершенно правы, - гневно бросил он. - Уж теперь я узнаю правду. Через минуту в библиотеку зашел Фрэнк Гленмор. При виде гостей он приветливо улыбнулся. - Добрый вечер. Слушаю тебя, Язон. - Входи, Фрэнк, садись. В голосе Бартслера было что-то такое, что Гленмор окинул его удивленный взглядом. - Ты помнишь миссис Кэннард, которая была здесь несколько дней назад? - спросил Бартслер без вступления. - Да. Довольно полная... Дайте подумать... Кажется, она немного хромала. У нее что-то было в той местности, где в последнее время ведутся интенсивные поиски... - Она говорила, с чем приходила ко мне? - спросил Бартслер. Гленмор поднял брови. - Конечно. Она хотела продать шахту. - Ты присутствовал при нашем разговоре? - Да. - Все время? - Да. - О чем она говорила? О чем мы вообще разговаривали? - Как это о чем? О шахте. Она принесла для показа пробы, планы, документы о собственности. - И ты все время присутствовал при разговоре? - Да. - А кто провожал ее до дверей? - Мы оба ее провожали. - Так как сейчас у нас не хватает прислуги, то мы часто вынуждены сами себя обслуживать, - пояснил Бартслер гостю. - Думаю, что вы понимаете, что я имею в виду? Мейсон кивнул головой. - Можно спросить, что это за история? - отозвался Фрэнк Гленмор тоном, в котором звучало нескрываемое любопытство. - Мистер Мейсон считает, что миссис Кэннард может что-нибудь знать о моем внуке, - ответил Бартслер. - О твоем?.. - ...внуке, - закончил Бартслер, смерив компаньона прищуренными глазами. - Были основания предполагать, что моя невестка родила ребенка спустя несколько месяцев после смерти Роберта. Сегодня это подтвердилось в суде. - Ну-ну, Язон, ты мне об этом никогда не говорил. Господи, ведь твоему внуку, наверное, уже три года. Твой внук! - Скрываемый от меня. - Скрываемый? Ты не мог обратиться в суд? - Жена Роберта до сих пор отрицала то, что она родила ребенка. Она подтвердила это только сегодня на суде. Гленмор не нашел, что сказать. Выражение его лица свидетельствовало о том, что сообщение Бартслера было для него шокирующей неожиданностью. - Теперь, Фрэнк, мы можем вернуться к моменту, когда миссис Кэннард... - ...пришла сюда? - закончил фразу Гленмор. - Я это помню точно, я тогда сперва было решил, что она пришла вместе с Дианой. Диана исправила мою ошибку. Язон Бартслер выпрямился в кресле. - Откуда мы можем быть уверены в том, что она не пришла с Дианой, Фрэнк? - Но, обе говорили... Гленмор замолчал на середине предложения, как человек, внезапно охваченный сомнениями. - Продолжай, - настаивал Бартслер. - Мы должны обсудить все подробно. Откуда мы можем знать, что они не пришли вместе и не придумали всю историю с таксистом для отвода глаза? Гленмор размышлял, взвешивая слова Бартслера. - Такого _д_о_к_а_з_а_т_е_л_ь_с_т_в_а_ у нас нет. По крайней мере, если ты хочешь опираться на факты. - Я хочу опираться на факты, - подтвердил Бартслер. - Я помню, что услышал звонок. Думал, что откроет Карл. Было уже довольно поздно, поэтому я считал, что это... что это кто-то в ту часть дома. - Понимаю. Продолжай. - Я ждал минуту, может быть, полторы. Наконец, пошел открыть. - Был второй звонок? - Наверное был, но я в этом не уверен. Я помню, что долго ждал и, наконец, испугался, что это кто-то может уйти. Я знал, что Карл наверху и был убежден в том, что он откроет. - Но, он не соизволил? - Нет. Он был тогда... Ну, Диана утверждает, что он был... - Понимаю, - перебил Бартслер. - Вернемся к тому моменту, когда ты открыл дверь. - Дай подумать. Эта женщина стояла у дверей, как будто это она звонила. За ней находилась Диана, а сразу же за Дианой стоял таксист. - Было только одно такси? - Одно. - Это решает дело. - Нет, Язон. Я не утверждал бы этого столь категорично. Я уверен в том, что слышал перед этим отъезжающее такси. А кроме того, эта женщина могла приехать на трамвае. У нее и вид был соответствующий. - Это она тебе сказала, что заплатила за Диану? - Дай вспомнить. Нет, пожалуй Диана сказала: "Я оставила где-то сумочку и должна была взять деньги у этой дамы". Я обещал Диане, что отдам долг, она пробежала мимо меня и помчалась, словно вихрь, наверх. Нет, Язон, мне кажется, что они не были вместе. - Что склоняет тебя к этому выводу? - Манера, в которой все произошло. Это было совершенно естественно. Просто мне кажется, что они вряд ли могли все это разыграть. Тогда бы они были просто прекрасными актрисами. Кроме того, там находился таксист. Он стоял у самой лестницы, прятал деньги. Он слышал, что говорит Диана и не проявил ни малейшего удивления. Я должен был бы по нему что-нибудь заметить, если бы он привез обеих. - Разве что Диана бы сказала, что заплатит она, после чего изобразила бы поиски сумочки. - Откуда мне знать? Все возможно, но мне как-то кажется это малоправдоподобным. И знаешь, что я скажу, Язон? Если у этой женщины было что-то в голове, кроме своей шахты, то она настоящая актриса. Она не вышла из роли ни одним фальшивым жестом или словом. Это была обычная стареющая дама, у которой есть шахта, полученная в наследство, или упавшая с неба в результате удачной спекуляции. Все в ней было обычным, включая убеждение, что ее шахта, это золотая жила. Ты ведь знаешь, как ведут себя такие люди. - Ты прав, - признал Бартслер. - Я думал над этим, когда ты говорил. Действительно, ее поведение было настолько типичным, что не могло быть притворным. Откуда бы она узнала все эти тонкости, если бы у нее на самом деле не было шахты для продажи? Послушайте, мистер Мейсон. Может быть, вы на фальшивом следу? - Не исключено, - согласился Мейсон. - Но все факты говорят за то, что ваш внук был под ее опекой. На лице Бартслера отразилось волнение. - Подождите, мистер Мейсон, а может все было наоборот? Может быть она действительно приходила предложить шахту и только в то время, когда находилась здесь, или после того, как вышла отсюда... Нет, это ни к чему не ведет. Это невозможно. Но, точны ли ваши сведения? Не мог ребенок появиться у нее позже? Или, она уже опекала мальчика, но не знала кто он, и только потом ассоциировала его имя со мной? Я хочу сказать, что, может быть, мы на правильном пути, только ищем не то, что нужно. Понимаешь, Фрэнк? - Да, эта мысль тоже пришла мне в голову, но я не хотел высказывать ее первым... Бартслер нетерпеливо перебил его: - Говори все, что тебе приходит в голову и ни с кем не считайся. Не те обстоятельства. - Я не хочу вмешиваться не в свои дела. - Ты не понимаешь _ч_т_о_ для меня сейчас самое важное? Все остальное теряет значение по сравнению с этим. Говори, черт с ним, с этикетом! - Я был бы склонен предположить, - сказал Гленмор, - что если она действительно что-то знает о твоем внуке, то должна была узнать об этом после пребывания здесь или _в_о _в_р_е_м_я_ пребывания здесь. - С кем миссис Кэннард виделась перед разговором с мистером Бартслером? - вмешался Мейсон. - Ни с кем. Она позвонила по телефону, представилась и сказала, что у нее есть шахта, которую она хочет продать. Она говорила, что имеет образцы, которые свидетельствуют о присутствии богатой руды, что она сделала некоторые капиталовложения и что свободна только по вечерам. Она хотела условиться о переговорах. - И что? - спросил Мейсон. - Я предложил, чтобы она зашла как-нибудь вечером. Мне и в голову не пришло, что она появится в тот же день и так поздно. Когда она говорила о вечере, то я думал, что она имеет в виду ранний вечер. - И ни с кем другим она не виделась? - Дайте подумать. Вначале с ней разговаривал я. Потом я пошел сообщить Язону. Я посвятил его в курс дела в общих чертах и спросил, хочет ли он с ней разговаривать. - Да, помню, ты объяснил, чего она хотела, - подтвердил Бартслер. - Я сразу сказал тебе, что это наверное нам не подойдет, но раз эта женщина уже здесь, то я могу с ней поговорить. - Все это время она ждала в холле, - продолжал Гленмор, - и существует возможность... Но, даже если так, то я не вижу, какое это может иметь значение... - Существует возможность чего? - спросил Язон Бартслер. - Что твоя жена или Карл случайно вошли туда. Но, даже если это было так, то они могли лишь обменяться с нею парой фраз. На несколько секунд наступила тишина, после чего Бартслер сказал со значением Гленмору: - Проверь это, Фрэнк, хорошо? Гленмор казался смущенным. - Это не так просто. - Не смотря ни на что, все-таки попробуй. - Это щекотливое дело для постороннего человека. Сам понимаешь, Язон... - Раз ты так к этому подходишь, - терпеливо ответил Бартслер, - то скажи Карлу, чтобы он сейчас же пришел сюда. И передай моей жене, что я был бы благодарен, если бы она также смогла подойти на минуту. Скажи ей, что это очень важно. Гленмор кивнул головой и вышел. Бартслер сидел, задумчиво пожевывая сигару. - Черт побери, мистер Мейсон, - отозвался он. - Мне это кажется невозможным, однако это должно быть так. - Потому что дело в _в_а_ш_е_й_ жене и _в_а_ш_е_м_ пасынке, - обратил внимание Мейсон. - Настолько ли вы уверены в своем предположении, чтобы ставить точки над "i"? На вашем месте я поостерегся бы выдвигать обвинения, которые могут не найти подтверждения в фактах. - Мы с женой достаточно давно живем вместе, - ответил Бартслер. - Любовь давно выветрилась и сейчас я отчетливо вижу, что для нее это была обычная торговая сделка. Она хотела денег, хотела положения, хотела влияния. И, как всегда, когда одна сторона продает то, чего нет, вторая сторона слишком поздно спохватывается, что не получила ничего за свои деньги. - А если речь идет о вашем пасынке? - спросил Мейсон. - О моем пасынке! - повторил Бартслер взволнованно. - Я не хотел бы, чтобы в этом деле были какие-либо недомолвки. Этот негодяй заслуживает только солидного пинка под зад. Этот лицемер, этот осел, этот эгоист... - Ничего не скажешь, довольно исчерпывающий список, - заметил Мейсон. - Я мог бы еще дополнить его, если бы у меня было время подумать, - ответил Бартслер. - От него можно ожидать чего угодно. Он так охвачен манией изображать из себя великого актера, что готов делать все, за исключением, конечно, честной работы. Еще один великий человек, рожденный для того, чтобы начинать карьеру сверху. - Как относиться к этому его мать? - спросил Мейсон. - Они ничего не видит, кроме него. Для нее он - все голливудские звезды, вместе взятые. - И она готова многое сделать для его карьеры? - Все. - Дело действительно деликатное, - заметил Мейсон. - Черт побери, оно вовсе не должно быть деликатным, - взорвался Бартслер. - Говоря "все", я знаю так же хорошо, как и вы, что это означает. Она готова лгать, красть, не знаю, может быть даже убивать ради... - О ком разговор? - спросил холодный, сдержанный голос с другого конца комнаты. Бартслер поднял взгляд и, увидев жену, поднялся с кресла. - Ты помнишь мистера Мейсона, моя дорогая? Это его секретарша мисс Делла Стрит. - Добрый вечер, - сказала он холодно, после чего снова повернулась к мужу. - О ком ты говорил, Язон? Бартслер выдержал ее взгляд. - Черт возьми, если ты обязательно хочешь знать, то о тебе. - Понимаю. Ты не для того, случайно, пригласил господина адвоката, чтобы он представлял тебя на бракоразводном процессе? - Нет. И оставим это... - начал Бартслер. На ее лице появилась ледяная улыбка. - Потому что, если так, то ты слишком поздно подумал об этом. Завтра я подаю на развод. Бартслер вздохнул, после чего процедил сквозь стиснутые губы: - Это развязывает мне руки. - Совсем нет, - сладко сказала она. - Это только первый раунд. Господин адвокат подтвердит, что остается еще урегулировать вопрос имущества. - Если ты себе воображаешь, - взорвался он, - что выдавишь из меня хоть один доллар для себя и своего сыночка... - Хватит, Язон, - резко перебила она. - Можешь сколько угодно терзать меня, это твоя супружеская привилегия. Но моего сына оставь в покое. Ты не имеешь на него никаких прав. Я его содержу. - Ты его содержишь! - фыркнул Бартслер. - Берешь от меня деньги и даешь ему. - Тем не менее, это мои деньги, когда я их даю ему. - И это наверное объясняет, почему он задирает нос и насмешливо ухмыляется? Он ведет себя так, как будто ничего мне не должен. Даже не должен уважать меня. - Я не знала, что он тебе что-то _д_о_л_ж_е_н_, - сказала ледяным тоном миссис Бартслер. - А что касается уважения, то человек либо его вызывает, либо нет. - Уж я сумею научить его уважению! А если он сделал то, что я предполагаю... - Что же ты предполагаешь? - Я предполагаю, что... Подождем его, посмотрим, что он скажет. В комнату вошел Фрэнк Гленмор. Он отрицательно покачал головой. - Карла нет? - спросил Бартслер. - Нет. - Если вы интересуетесь Карлом, то он вернется поздно, - сообщила миссис Бартслер. - Насколько я знаю, у него свидание. - Он взял машину? - Не беспокойся, Язон, не твою. Он взял мой автомобиль. - Обнаглевший щенок! - произнес Бартслер. - Хоть бы раз... - Прекрати! Ты действительно не имеешь на него никаких прав! Это дело касается исключительно его и меня. Конечно, он немного разочарован, что не мог пойти на фронт со своими здоровыми друзьями... - Разочарован, ничего себе! - издевательски рассмеялся Бартслер. - Да этот трус на голову встал, чтобы случайно не попасть... - Хватит, Язон! - ...на пять миль ближе к какому-нибудь фронту, - продолжал Бартслер, словно не слышал. - Карл при звуке открываемого шампанского и то должен держаться обеими руками за фрак, чтобы не залезть от страха под стол. Если бы ему дали в руки карабин... - Ты просил меня придти, - перебила его миссис Бартслер. - Надеюсь, не без причины. Потому что, если ты позвал только для того, чтобы унизить меня в присутствии посторонних людей воображаемыми претензиями в адрес моего сына, то предупреждаю тебя, Язон, что мое заявление на развод еще не подано и там могут оказаться все те унижения, которым ты меня сейчас подвергаешь. Господин адвокат и мисс Стрит засвидетельствуют, что я была вызвана без всякой иной видимой цели, кроме выслушивания твоих выдумок о моем сыне. Бартслер вздохнул. - Это ни к чему не приведет, - сказал он словно сам себе. И обратился к супруге: - Ты знаешь миссис Кэннард? Она нахмурила брови, размышляя. - Кэннард? Не помню. - Довольно полная женщина лет шестидесяти, слегка прихрамывает. У нее чрезмерно провинциальные манеры. Она была у нас двадцать четвертого вечером. Ты должна помнить тот день, это когда Карл подбил Диане... - Язон, я уже просила тебя не бросать на Карла необоснованных подозрений. Карл пальцем не притронулся к той девушке. Ты поставил меня в очень неудобное положение, принимая слова Дианы за факт, считая, что Карл способен по