образом. Предпочитаю, чтобы это происходило согласно правилам. Свидетель должен иметь выбор. - Не будьте глупцом, Мейсон. Вы не можете так сидеть вечно. Когда-нибудь нам удастся опознать вас, а тогда ваши дурацкие выкрутасы будут выглядеть еще глупее. Трэгг вышел с гордо поднятой головой. После его ухода Мейсон и Делла обменялись взглядами. - Боже мой, Делла, этот револьвер был орудием убийства! Она молча кивнула головой. - Я был уверен в том, что после исследования пули окажется, что она была выстрелена из другого револьвера и... Делла, где ты выкопала, черт возьми, этот плащ? - Это плащ Пола Дрейка, - тихо сказала она. - Герти подслушала их разговор в приемной. Поэтому я через эту дверь вышла в коридор, сходила в агентство Дрейка, взяла его плащ, а твой оставила у него. Мейсон улыбнулся. - Дрейк знал, для чего ты берешь плащ? - Не задавай глупых вопросов. Он считал, что лучше ничего не знать. - Повысь свою зарплату на сто долларов в месяц и подойди к столу. Я не могу еще встать, потому что Трэгг может снова сюда влететь с этим своим лупоглазым свидетелем. 19 Перри Мейсон спокойно развернул свежую, пахнущую краской газету и сказал: - Ну и дела, не так ли, Делла? Делла Стрит кивнула головой. - Хорошие заголовки, - усмехнулся Мейсон. - "Отпечаток пальца адвоката на орудии преступления", "Адвокат делает невозможным опознание", "Разведенная красавица арестована после таинственного убийства", "У адвоката ключ от квартиры подозреваемой". - Мейсон поднял голову: - Ну и винегрет. - "Винегрет" - неподходящее слово. Кстати, а почему ты сказал Трэггу о письмах и отдал ключи? - Только таким образом я мог дать указание Люсиль Бартон о том, что она должна делать. - Не понимаю. - Предположим, что кто-то другой написал оба эти письма. - Ну и что из этого? - Рано или поздно, - продолжал Мейсон, - это должно было бы стать известным. Я имею в виду то, что Пол Дрейк получил ключ и передал его мне. Если кто-то другой послал этот ключ, а я им воспользовался, чтобы войти в квартиру, то я поступил незаконно. Но, если его прислала сама Люсиль Бартон, то я вошел в квартиру с ее согласия. Делла кивнула головой. - Теперь понимаю. Я думаю: она ли это сделала и поняла ли она тебя. - Если я оказался в квартире с ее разрешения, то это меняет положение полностью. А если мне еще удастся подсунуть ей мысль о том, что кто-то другой прислал мне ключ от секретера и что револьвер был в ящике, то у Трэгга будут причины заскучать. - Может быть она это поняла. - Черт бы меня побрал, если я знаю, - ответил Мейсон. - Я пытался показать ей выход. Но зато я пошатнул у Трэгга уверенность. Пусть он теперь поколеблется. Ну, и Колсон... Я думаю, может быть - Колсон... Послышался один громкий, четыре тихих и вновь два громких удара в дверь кабинета Мейсона. - Впусти Пола, Делла. Делла Стрит открыла дверь. Пол Дрейк держал подмышкой дневной выпуск газеты. - Ты видел, что они понаписали... О, у тебя уже есть... - Садись, Пол, - сказал Мейсон. - Натворили дел, а? - Еще каких... - Этот свидетель, Гоушен, опознает меня тотчас же, как только сможет. Я не хочу ему этого позволить, - сказал Мейсон. - Ты не сможешь этого предупредить, - заметил Дрейк. - Почему ты не позволил ему этого сразу? Хуже будет, если он сделает это сейчас. Мейсон усмехнулся. - Ты говоришь как Трэгг, Пол. Как выглядит Холистер? У тебя есть наверное его описание? - Ему около сорока семи - сорока восьми лет, высокий, костлявый брюнет с густыми бровями. У меня хорошее описание Холистера и я стараюсь достать его фотографию. Мейсон удивился. - Ну, ну, еще один высокий мужчина появляется на сцене. Может быть это его видел Гоушен. А этот Дадли Гейтс, который взял из банка деньги и отдал их Питкину. Как он выглядит? - Он моложе, ему тридцать три года, среднего роста, плотный блондин, голубоглазый... - Его можем вычеркнуть из списка, - сказал Мейсон. - Гоушен должен был видеть Холистера. Лицо Дрейка прояснилось. - Это мысль, Перри. Это был Холистер? Мейсон не ответил. Надежда исчезла с лица детектива. - Забираю вопрос назад, - сказал Дрейк. - Хорошо, а что с этим Дадли Гейтсом? Ты его нашел? Что он говорит о тех деньгах, которые взяли из банка? - спросил Мейсон. - Дадли Гейтс находился вместе с Холистером. Они партнеры и выехали в понедельник вечером по делу о каких-то нефтяных вышках, - ответил Дрейк. - Где эти вышки? - Где-то на севере. Они конечно не могли выдать их расположение. Это секрет. - Сегодня четверг, шестое, - говорил задумчиво Мейсон. - У них было три дня... В какое время в понедельник они выехали, Пол? - Вероятно в шесть. Хозяйка Холистера вышла в половине пятого. Холистер ждал кого-то, потом должен был придти Гейтс и они должны были выехать в шесть. Кроме того, хозяйка слышала, как Холистер разговаривал с Гейтсом по телефону и говорил ему, что выходит точно в шесть, а известно что у него бзик на почве пунктуальности. Гейтсу нужно было бы потерять больше часа, чтобы доехать отсюда до Санта дель Барра... - Пол, - отозвался Мейсон. - Я должен выбраться из здания так, чтобы меня никто не видел. - Не можешь. Трэгг оставил своего свидетеля перед домом, в полицейской машине. Они только и ждут, чтобы ты вышел. Вокруг полно фотографов и репортеров. - Пол, твое агентство работает круглые сутки? - И что из этого? - Я иду к тебе, Пол. - Не понимаю. - Я закрываю свой офис. Делла проверит чтобы в коридоре никого не было и мы пойдем к тебе. Делла закроет все на ключ и поедет домой. Репортеры ее конечно поймают. Тогда она скажет им со сладкой улыбкой, что мистер Мейсон вышел полчаса назад и что он так все устроил, чтобы без помех работать над делом. - Думаешь, что они ей поверят? - спросил Дрейк. - Черт возьми, нет конечно, - усмехнулся Мейсон. - Они придут сюда и увидят, что офис закрыт. - Они будут уверены в том, что ты внутри. - Наверное. Но им придет в голову гениальная мысль и они пойдут к портье, а когда здесь появятся уборщицы, слетятся как оводы и будут шарить по углам. Нелегально, но сделают это. Они захотят иметь снимки и интервью. Дрейк был полон сомнений. - Тогда они поймут, что ты в моем агентстве. И будут продолжать следить. - Мы дадим им понять, что я вышел через подвал. - Как? - Здесь снова будешь действовать ты, - сказал Мейсон улыбаясь. - Ты вышлешь огромный сундук на грузовике. Займешься этим с огромной осторожностью и скажешь, чтобы сундук в котором будут находиться важные доказательства и материалы, отвезли в гараж в моем доме. Этот сундук должен быть тяжелым и иметь на крышке несколько отверстий. Какой-нибудь твой доверенный сотрудник поедет в гараж, примет посылку и распакует ее. Прежде, чем репортеры и полиция доберутся туда, сундук уже будет пуст. - Откуда ты знаешь, что они туда поедут? - Когда они начнут подозревать, что я покинул кабинет, они будут выспрашивать портье не мог ли я выйти другими дверьми. Тебя так же поймают и будут выспрашивать, а так же твою секретаршу. Тогда ты проговоришься о сундуке. - Не будь дураком, - сказал Дрейк. - Боковые выходы сторожат полицейский в штатском и фоторепортеры. - Это прекрасно, - сказал Мейсон. - Они увидят, что выносят сундук и как следует запомнят его. - А что будет, если они заподозрят и заглянут внутрь? - Если заглянут, нам придется придумать что-нибудь другое. Если нет, то мы дадим им понять, что я вышел из здания в сундуке. - Все это плохо для тебя кончится, - раздраженно сказал Дрейк. - Подумай только, что они будут писать в газетах, когда ты... Черт возьми, Перри, ты совершаешь самоубийство. Бегство является признанием вины. - Да, - согласился Мейсон. - Я думаю ты сам лезешь в лапы Трэггу. Не можешь ведь ты вечно жить у меня в агентстве. - Конечно, нет, - ответил Мейсон. - Мы должны подойти к этому психологически. Никто не караулит конюшни после того, как лошадей украли, так? - Так, - согласился детектив. - Делла, иди и проверь коридор. Дай мне знать, если он пустой. Делла Стрит кивнула головой, открыла дверь, вышла в коридор и через минуту вернулась. - Никого нет, шеф, - заявила она. - Пойдем, Пол, - засмеялся Мейсон. - У тебя гость. - Ну, хорошо, - сказал Дрейк усталым голосом. - Пошли. 20 Когда они оказались в кабинете Пола Дрейка, Мейсон удобно уселся на стуле, стоящем у стены, положил ноги на стол Дрейка, в одну руку взял чашку кофе, в другую бутерброд. Пол Дрейк сел за стол на котором стояли три телефона и откусывал от бутерброда между бесконечными телефонными разговорами. Когда один из телефонов в очередной раз зазвонил, Дрейк быстро проглотил и поднял трубку. После окончания разговора он сказал Мейсону: - А кажется рыба клюнула на крючок, Перри. - Что случилось? - спросил Мейсон. - Отсылка сундука всколыхнула репортеров. Они помчались как свора псов за грузовиком, но когда добрались до твоего гаража, нашли сундук уже пустым. Они тщательно осмотрели его и увидели отверстия в крышке. Теперь они безутешны, а Трэгг сходит с ума. - А где Гоушен? - Из последних донесений ясно, что он еще ждет перед зданием. Он... Телефон зазвонил. Пол Дрейк поднял трубку и сказал: - Слушаю, Дрейк у аппарата... Ага... Хорошо... Я скажу тебе, что нужно сделать. Проверь, точно ли он поехал домой. Это может быть ловушкой. У нас есть адрес Гоушена. Поезжай туда и понаблюдай за его домом. Посмотри, действительно ли он вернулся... Хорошо, позвони. Дрейк положил трубку. - Гоушен поехал домой. - Ну, тогда удалось, Пол. - Это может быть ловушкой. Мы проверим, правда ли это. Он ждал здесь пару часов и может быть злым. Снова зазвонил телефон. Дрейк отозвался: - Говорит Дрейк... Да... Какого черта!... Ты уверен? Это может быть важно. Подожди минутку. Не выходи из будки, не давай себя отключить. Жди там. Дрейк заслонил микрофон рукой и передал Мейсону сообщение, которое сам только что услышал: - Нашли машину Холистера. Она съехала с откоса и разбилась. - А что с Холистером? - Исчез бесследно. Машина пустая. - Где эта машина? - Больше десяти миль за Санта дель Барра, на дороге Каньон. Из того, что мне сказали, ясно, что кто-то специально столкнул машину. - Откуда ты знаешь, что специально? - Мой человек так говорит. Он разговаривал с дорожным патрулем. Они нашли машину час назад. Двигатель работал на малых оборотах, зажигание было включено. - Каким образом они на нее натолкнулись? - Полицейский из дорожного патруля заметил слабый след шин. Это чудо, что он вообще увидел этот след, потому что он был совсем затертым. Он заметил его в том месте, где дорога шире, а на обочине - обрыв ярдов тридцать. - Где сейчас твой человек? - спросил Мейсон. - Звонил из Санта дель Барра. - Скажи ему, чтобы он исследовал эту машину, если полиция позволит. Я хочу точно знать, что в ней есть, а чего нет. Дрейк повторил инструкцию ожидающему детективу, а потом сказал: - Хорошо, подожди минутку, не отключайся. Он еще раз прикрыл рукой микрофон и сказал Мейсону: - Полиция едет туда с краном. Они звонили Трэггу, это он велел вытащить машину на дорогу. Это будет нелегко. Им нужно будет буквально поднять ее наверх. - Хорошо, скажи своему человеку, чтобы крутился там, рядом с полицией. Дрейк повторил по телефону: - Останься там с полицией. Изучи все, что возможно и позвони как только что-нибудь узнаешь. Он положил трубку и сказал: - Недалеко Холистер уехал. - Он проехал десять миль, из чего пять в направлении гор. Это ведь дорога в Рашинг Крик? - Господи, верно! - выкрикнул Пол. - Это имеет какое-нибудь значение? Мейсон стал ходить по комнате. - Черт возьми, Пол, жаль, что у тебя маленький кабинет. - Я не могу себе позволить большой, - ответил Дрейк. - Здесь только моя штаб-квартира. Я не обязан производить на клиентов такого впечатления, как ты. - Да, только здесь места походить, - пожаловался Мейсон. - Человек делает два шага и натыкается на стену. Черт возьми, как тебе удается здесь что-нибудь обдумать? - Я думаю сидя, - ответил Дрейк. - Конечно, в такой тесноте ты иначе не можешь, - отрезал Мейсон. - А о чем ты сейчас думаешь? - О Гоушене. - Ты должен позволить ему опознать себя, а потом устроить крик, что это было подстроено, - сказал Дрейк. - Он сделает это рано или поздно и тогда покажется подозрительным, что ты убегал. Мейсон ходил по комнате. - Ты не можешь вывернуться, - говорил Дрейк. - Этот тип тебя опознает. - Он не видел хорошо лица того мужчины, - сказал Мейсон. - Трэгг постарался, чтобы он нагляделся на твое лицо. - Когда они достанут машину Холистера, Трэгг будет пытаться найти что-нибудь. Лейтенант Трэгг является мозгом Отдела по раскрытию убийств. Другие не так интеллигентны. С другой стороны, Трэгг играет честно, в то время как другие склонны воспользоваться любой возможностью... Я скажу тебе, что мы сделаем, Пол. У тебя есть сотрудник примерно моего возраста и фигуры? Кого-нибудь, кому можно довериться? Дрейк внимательно посмотрел на Мейсона и спросил: - У него не будет каких-нибудь неприятностей? - Нет, если он сделает точно то, что я ему скажу, - ответил Мейсон. - Есть такой. Его зовут Джерри Ландо. Он приблизительно твоего возраста и строения. - Ты ему доверяешь? - Ему можно доверять во всем. - Я помню, Пол, как ты учил меня, что фотоаппарат и вспышка позволяет детективу добраться туда, куда иначе он ни за что не пробрался бы. - Это правда. Как только кто-нибудь видит человека, нагруженного фотооборудованием, он принимает его за фоторепортера и ни о чем не спрашивает. - Это значит, что у тебя есть под рукой фотоаппарат? - Да. - Хорошо. Он мне нужен. - Тебе? - Да. Кроме того, собери пару хороших фотографов. Можешь найти таких? - Сколько тебе надо? - Пять или шесть. - Есть вечерняя школа для фотографов прессы. Я мог бы нанять наиболее хороших. - Прекрасно. И доставь сюда этого Джерри Ландо. У него есть машина? - Да. - Хорошо, - повторил Мейсон. - Мы поедем на его машине. Скажи ему, чтобы он взял чемодан и дай ему мой светлый плащ, что оставила у тебя Делла. Скажи Ландо, чтобы он поторопился. Нам придется действовать быстро, если получиться так, как я думаю. - А как ты думаешь? - спросил Дрейк, набирая номер телефона. - Ты действительно хочешь это знать? - усмехнулся Мейсон. - Черт возьми, нет, - быстро ответил Дрейк. 21 Джерри Ландо был высоким, хорошо сложенным мужчиной с добродушным выражением лица. Внимательный наблюдатель заметил бы однако блеск в его глазах, свидетельствующий о том, что их хозяин на многое в жизни решался и лучше не попадаться ему на пути. Войдя в кабинет Дрейка, Ландо поставил чемодан на пол и сказал: - Я готов, мистер Дрейк. Внизу у меня машина, бак полон. Куда мы поедем? - Знаешь мистера Мейсона? Перри Мейсона, адвоката, - спросил Дрейк. - Добрый день, - сказал Ландо, подавая Мейсону руку. - Я много слышал о вас и... много о вас читал, - добавил он с улыбкой. - У вас будет еще больше чтения завтра, - сказал Мейсон. - Мы состряпаем классный материал для утренних газет. - Что мы должны делать? - спросил Ландо. - Поедем в мотель. Мы должны найти такой, в котором домики будут размещены так, как я хочу. Потом вы наденете этот плащ. Пока посмотрим, как он на вас смотрится. Мейсон подал ему плащ. Ландо сунул руки в рукава и разгладил складки на плечах. - Совсем как мой плащ, - сказал он. - Пол, - повернулся Мейсон к Дрейку. - Пригласи фотографов. Пусть они принесут с собой фотоаппараты, вспышки, много ламп. Когда мы можем их ожидать? - Через час. - Даю тебе полчаса, - сказал Мейсон. - Я позвоню тебе и скажу, куда они должны прибыть и что делать. Пошли, Ландо. Ландо поднял чемодан. Мейсон набросил на плечо ремешок фотоаппарата. - Помилуй, Перри, - умолял Дрейк, - я не могу этих людей в таком количестве пригласить сюда на работу через... - Полчаса - это окончательный срок, - повторил Мейсон. - Пошли, Ландо. Они двинулись в сторону двери. Дрейк быстро сказал Джерри Ландо: - Помни, Джерри, ты работаешь самостоятельно. Ничего общего с моим агентством не имеешь. И не дай Мейсону втянуть тебя в неприятности. - Что касается меня, - ответил Ландо, - то когда я вместе с мистером Мейсоном, то поступаю так, как мне советует адвокат. Около лифта они встретили ночного портье, который при виде Мейсона широко открыл рот от удивления. - А я думал... Мне говорили, что вы выскользнули. - Чепуха, - сказал Мейсон. - Я работал допоздна. - Но... вас не было в офисе. - Конечно не было, - подтвердил Мейсон. - У меня было совещание с Полом Дрейком. - Черт меня побери, - сказал портье. - Если бы вы видели, как они крутились возле того сундука, который я отправил. Сейчас я им скажу... - Нет, пока еще ничего им не говорите, - попросил Мейсон. - Пусть они сами обнаружат свою ошибку. В конце концов не вы отвечаете за то, что они пишут в газетах. Говоря это Мейсон открыл бумажник, достал новую десятидолларовую банкноту и сунул улыбающемуся портье в руку. - Ваша машина стоит перед домом? - спросил Мейсон Ландо. - Перед самым выходом, - ответил тот. - Отлично, - сказал Мейсон. - Мы пробежим этот кусочек, потому что кто-нибудь может наблюдать за выходом из здания. - Когда я приехал, никого не было, - сказал Ландо. - Все смылись. - Это превосходно. Они прошли через холл, в котором никого не встретили и сели в машину. - Куда поедем? - Главная дорога на север, - распорядился Мейсон. - И прошу обращать внимание на мотели. Когда увидим подходящий, остановимся. Они проехали пару миль, прежде чем Мейсон отозвался: - Вон тот такой, который мне нужен. И висит табличка с надписью: "Свободные места". Я думаю, что мы остановимся. - Что я должен снять? - Двухкомнатный домик, если у них есть, а если нет, то может быть однокомнатный, - ответил Мейсон. - Только где-нибудь в дальнем конце. Запишитесь и скажите, что вы с коллегой. Дайте им так же номер своей машины. Больше им ничего не нужно. Вы все поняли? - Да, - ответил Ландо. Ландо, не выключая двигателя, остановил машину перед домиком с надписью "Администрация" и вышел. Он появился обратно через пару минут, в обществе полной женщины, которая держала в руке ключ. Ландо дал знак Мейсону, который передвинулся на место водителя и медленно ехал за ними, пока женщина не остановилась перед одним из домиков и не открыла дверь. Женщина и Ландо вошли внутрь, в домике загорелся свет и через минуту Ландо, появившись в дверях, кивнул Мейсону. После ухода женщины Мейсон вышел и осмотрел домик. - Нормально? - спросил Ландо. - Отлично, - ответил Мейсон. - Теперь позвоним Дрейку. - Телефон у администратора. - Нам не обязательно идти туда, - сказал Мейсон. - Недалеко отсюда есть заправочная станция и телефон. - Хорошо, - сказал Ландо. - Мне вести машину? - Да. Поехали, по дороге я скажу вам, что вы должны делать. Ландо оставил горящим свет, закрыл двери домика на ключ и сел за руль. - Позвоните Полу Дрейку и дайте ему адрес. Пусть пришлет сюда своих фотографов со всем оборудованием, - распорядился Мейсон. - Ясно. - Потом, - продолжал Мейсон, - вы подождете десять минут и позвоните в Управление полиции. Попросите сержанта Холкомба из отдела убийств. Вы скажете ему, что являетесь представителем "Блэйд" и что передадите ему взамен за охрану и обещание не сообщать ничего другим газетам, сведения, благодаря которым он сможет обойти всех в полиции. - А если он не согласиться? Мейсон ответил со смехом: - Сержант Холкомб обещает все и каждому, чтобы только обогнать своих коллег. - Так что я должен ему сказать? - Скажите ему, что ваши репортеры выследили Перри Мейсона в мотеле. Вы дадите ему адрес и номер домика, скажите, что Мейсон сам не записался, а находится с представителем детективного агентства Дрейка, Джерри Ландо, который привез его сюда на машине. Вы назовете ему номер машины, марку и все данные. Пусть он привезет сюда Гоушена, а когда тот опознает Мейсона, ваша газета хочет иметь первенство в опубликовании этого сообщения, в качестве награды за хорошую и интересную информацию. - Хорошо, - сказал Ландо. - Что еще? - Потом вы позвоните издателю "Блэйд". Скажите ему, что можете достать для него исключительную информацию, что если из этого что-то выйдет, то вы потом явитесь за наградой. Скажите ему, что отдел убийств посылает сюда Гоушена, чтобы тот опознал Мейсона. Ландо внимательно посмотрел на Мейсона. На лице юриста было выражение отличного настроения. - Этот Холкомб знает вас? - Конечно, - ответил Мейсон. - Это не испортит ваши замыслы? - Холкомб мечтает о славе. Он всегда старается подчеркнуть, что ему удалось сделать то, чего не мог сделать Трэгг. - Я все еще не знаю, в чем дело, - сказал Ландо. - Холкомб верит в факты и готов установить их любой ценой. Он заставит Гоушена опознать меня. Трэгг не пошел бы так далеко. - И я должен быть свидетелем того, что Холкомб скажет, когда увидит вас? - Когда Холкомб придет сюда, он ничего не увидит, - ответил Мейсон. - Что вы имеете в виду? - Вы пробовали когда-нибудь смотреть на что-то в темноте, когда вас ослепят перед этим вспышками и светом юпитеров? - Черт меня побери, - сказал Ландо, посмотрев на Мейсона с восхищением. Он отправился на заправочную станцию и начал звонить. 22 Мейсон, одетый в черный плащ Дрейка, вышел навстречу машине с фотографами, передал им инструкции и точно обозначил места, как тренер футбольной команды, дающий установку на игру. Со стороны шоссе донесся скрип тормозов, какая-то машина повернула на дорогу, ведущую к мотелю. По длинной антенне и красной лампе можно было догадаться, что это полицейская машина. - Ну, парни, приготовились, - сказал Мейсон. Когда полицейская машина остановилась, фотографы окружили ее. Вспышки, яркий свет ламп, ослепили водителя и пассажиров. - Эй! - рявкнул сержант Холкомб, - что вы вытворяете? - Только несколько снимков для прессы, лейтенант Трэгг, - сказал один из фотографов. - Я не лейтенант Трэгг. Меня зовут Холкомб. Запишите хорошенько, Х-о-л-к-о-м-б. - Мы уже записали, - сказал кто-то. - Еще один снимок, хорошо? Снова блеснули вспышки, ослепляя сержанта. Пользуясь этим, Мейсон придвинулся ближе, держа в руке "Спид Грэфик". Сержант вылез из автомобиля. - Мейсон действительно здесь? - Здесь. Мы проверили по книге записей. С ним работник Дрейка. Ослепляющий свет вспышки разорвал темноту. - Минуточку, - запротестовал Холкомб. - Это не четвертое июня. - Мейсон идет, - крикнул один из людей. - Он заметил вспышки и выходит из укрытия. Он знает, что его нашли! - Он идет, - сказал Холкомб Гоушену. Человек, который выбежал из домика, был одет в светлокоричневый плащ и закрывал лицо шляпой. Он бежал в сторону полицейской машины. Фотографы встали полукругом и начали делать снимки, сверкая вспышками. Человек заколебался, остановился, надел шляпу и, спокойной походкой повернул в сторону домика. Фоторепортеры побежали за ним, делая снимки на ходу. Мейсон все это время стоял рядом с полицейской машиной. - Хорошо, - рявкнул Холкомб мужчине, который сидел возле него. - Вы его видели. Это он, правда? Ответом было молчание. - Ну, что? - спросил Холкомб. - Да, это он, - сказал Гоушен. Сержант Холкомб захохотал, включил зажигание и развернулся назад. - Надеюсь, что снимки удались, - закричал он. - До свидания, господа! Когда полицейская машина уехала, Мейсон обратился к фотографам: - В порядке, теперь мчитесь проявлять снимки. Пусть каждый запомнит, какие снимки его, чтобы потом мы могли сориентироваться, что кто делал. Мейсон посмотрел вслед за ними, когда они уезжали, потом вернулся в домик и улыбнулся Джерри Ландо. - У меня хорошо получилось? - спросил Ландо. - Просто потрясающе, - заверил Мейсон. - Некоторое время было много суматохи. Эти лампы совершенно ослепляют. - Теперь поменяем плащи, - сказал Мейсон. - Этот, черный на мне не слишком хорошо сидит. Коричневый гораздо удобнее. Сейчас сюда должен прибыть автомобиль из "Блэйд"... Посмотрим, это ли они. Были видны горящие фары, когда машина подъезжала по боковой дороге к домику. Ландо вышел на порог и выглянул. Отозвался мужской голос: - Мы из "Блэйд". Хотим провести интервью с мистером Мейсоном. - О чем вы говорите? - спросил Ландо. - Пусть войдут, - сказал Мейсон. - Им нужно дать интервью, если они нашли меня. Мы не можем выкручиваться. Репортер и фотограф вошли в домик. - Добрый день, - усмехнулся Мейсон. - Погоняли вы полицию? Они неплохо набегались. Фотограф поднял аппарат, лампа вспыхнула. - Я работаю над одним делом, - объяснил Мейсон. - И не хочу, чтобы все знали, где я нахожусь. Но я не избегаю полиции. Откровенно говоря, они были здесь минут десять назад. Вы хотите сделать еще один снимок? Здесь были сержант Холкомб с Гоушеном. Они хотели сделать больше снимков и попросили Мейсона, чтобы он встал в дверях. - И выйдете перед домиком, - сказал фотограф. Он стоял с приготовленным аппаратом. Мейсон открыл дверь и вышел из домика, закрывая часть лица шляпой. - Великолепно, - обрадовался фотограф. - Похоже на то, что вы пытаетесь заслониться от камеры, а я зашел сбоку и мне удалось сделать снимок. - Может быть вы теперь скажете нам что-нибудь о деле, которое вы сейчас ведете? - предложил репортер. - Сожалею, но мне нечего сказать. Репортер посмотрел на часы. - Достаточно, Джек. Пойдем проявлять эти снимки. Вы говорите, что это Холкомб был здесь? - Да. Позвоните ему, он расскажет вам подробности. 23 На следующий день, около полудня, Мейсон сидел в кабинете и работал без большого интереса, когда ему дали знать, что пришел лейтенант Трэгг. Он вошел в кабинет Мейсона одновременно с Герти, которая хотела доложить о нем. - Прошу извинить, что я вхожу сразу же, минуя приемную, - сказал Трэгг, - но у вас привычка выскальзывать, исчезать, прятаться в сундуках... Мейсон перебил его с раздражением, показывая на груду газет на столе: - Черт возьми, Трэгг, чем вызваны эти сплетни? - "Блэйд" наверняка получила сведения из первых рук и опередила остальные газеты, - ответил Трэгг. - Вы отлично развлекались над всем этим, а? - Средне. - Вы знаете о том, что Гоушен вас опознал? - Правда? - Конечно. Он видел вас бегущего и идущего. Трэгг поудобнее сел на стуле. - Послушайте, Мейсон. Вы слишком много можете потерять в этой игре. Вы не можете позволить, чтобы эта предательская маленькая сучка впутала вас в ситуацию, которая может испортить вашу профессиональную карьеру. - Я стараюсь этого не допустить. - Ну, тогда играйте с открытыми картами. - Я уже вам говорил, Трэгг. Вы честный игрок, но в бюро окружного прокурора есть люди, которые только и мечтают о том, чтобы поймать меня на чем-нибудь. Они пойдут на все, чтобы подставить мне ногу. - Они уже подставили. - Пусть они это докажут. - Они могут застать вас врасплох. - Я так же могу застать их врасплох. Каким образом сержант Холкомб узнал вчера, где меня нужно искать? - Не знаю, - ответил Трэгг. - Откровенно говоря, я намеревался об этом спросить у вас. Холкомб утверждает, что он дошел до этого благодаря своей хитрости и отличной работе осведомителей. Я думаю, что может быть кто-то... может быть - вы понимаете? - просто ему сообщил. - "Блэйд" первая заговорила об этом и опередила другие газеты, - ответил Трэгг. - Вы не думаете... - Нет. Холкомб злится на "Блэйд". - Почему? - Потому что они не напечатали его снимка. Дали только снимки вас, дающего интервью в домике, уже после отъезда Холкомба и снимок, на котором вы выходите, пытаясь заслониться шляпой. - Могу себе представить, что он чувствует, - сказал Мейсон. - Только мне вовсе не нужны фотографии в газетах. Трэгг усмехнулся. - А ему нужно. - Правда? - Вы хорошо знаете, что это так. Он ездил по всему городу, покупал газеты, давая понять, что достиг успеха там, где я не смог. - Это он так говорит. Трэгг посмотрел долго и изучающе на Мейсона. - Что-то не сходится в этом рассказе Холкомба. - Разве это так необычно? - Я не говору о том, что он рассказывает о своей детективной жилке, но по словам Холкомба, выходит, что там было полно фотографов. Мейсон закурил сигарету. - Ну что ж, сержант Холкомб отличный наблюдатель. Наверное его слова верны. - Зато не было вообще репортеров. Только фотографы. Это странно и удивительно. Мейсон выпустил дым к потолку. - Больше того, если там было так много фотографов, каждая газета в городе должна была бы поместить снимки. А снимки были только в "Блэйд". - Все трудности с сержантом Холкомбом состоят в том, - заметил Мейсон, следя взглядом за струйкой дыма, - что он старается подогнать факты к своей теории. Не знаю, замечали ли вы, господин лейтенант, но сержант Холкомб вначале придумает какую-нибудь теорию, а потом пытается подогнать под нее факты. Трэгг задумчиво смотрел на Мейсона. Он достал сигару из кармана, отгрыз кончик, прикурил и сказал: - Мне жаль, что я не могу обещать вам неприкосновенности в бюро окружного прокурора. - Я знаю, - ответил Мейсон. - В той ситуации, которая возникла, Люсиль Бартон будет предъявлено обвинение в убийстве. Они будут торопиться с предварительным слушанием, оставляя остальное на потом. - Хм. - Они готовы втянуть в эту игру других, - продолжал Трэгг. - Когда положение немного прояснится. Они ожидают, что это будет во время предварительного слушания. Вероятно, вы уже знаете, что им хочется взяться за вас. - Я думаю, что они придут за мной утром, - сказал Мейсон. - Я даже думал, что вы пришли именно за этим. Я приводил в порядок свои дела и... - Появились некоторые осложнения, - усмехнулся Трэгг. - Какие? - Например, машина Холистера. - Нет ни следа Холистера? - До сих пор, нет. Нам повезло, что мы наткнулись на эту машину. Она могла бы лежать там незамеченной несколько месяцев. - Нет ни следа Дадли Гейтса? - Дадли Гейтс слышал, что мы его разыскиваем и позвонил нам. Он в Гонолулу. Ему пришлось выехать туда по делам. Он представил нам факты непосредственно и ясно, но это только углубляет таинственность исчезновения Холистера. Гейтс должен был ехать с Холистером в понедельник днем, но в последнюю минуту вынужден был сменить планы. Он говорит, что должен был выехать с Холистером в шесть, а тем временем днем появилось важное дело и он решил полететь в Сан-Франциско, потом в Гонолулу. Он, якобы, сообщил об этом Холистеру, и Холистер связался с Сан-Франциско по телефону около четверти шестого. Мы проверили разговоры по телефону Холистера и обнаружили, что это правда. Он звонил в аэропорт Сан-Франциско и просил вызвать Гейтса. Гейтс утверждает, что Холистер сказал ему тогда, что выезжает из Санта дель Барра в течение часа. - Очень интересно, - сказал Мейсон. - Это все меняет. Вы можете, наверное, посмотреть на все с точки зрения окружного прокурора. - Известно, что Холистер делал в тот день? - В понедельник в половине пятого, после отъезда хозяйки, Холистер должен был куда-то ехать. Он сказал ей, что выедет не позже шести. Мы не могли обнаружить, куда он потом делся. - Как выглядит эта его хозяйка? - Неплохо. Ей около сорока лет. Уверяет, что он крутился около Люсиль, а та выманивала у него деньги на мебель, восточные ковры, старые секретеры и множество других вещей. - Она не любит Люсиль? - Решительно - нет. Мейсон покачал головой. - Как она могла бы любить ее? В какую сторону ехала машина, когда она скатилась вниз, лейтенант? - Трудно это отгадать по следам. В этом месте довольно широко, дальше небольшой спуск. Следы едва различимы и почти под прямым углом к дороге. Но, машина должна была ехать из Санта дель Барра... Кто-то сделал старый трюк: на первой скорости направил машину на край дороги и соскочил на ходу. - Вы, конечно, обыскиваете все обрывы и крутые места за тем склоном? - За склоном? - Да. Если бы кто-то хотел от чего-то избавиться перед тем, как разбить саму машину, то вначале он поискал бы место, в котором мог бы оставить машину, а потом избавился бы от чего-то. - Следовательно, это было перед уклоном. Машина должна была ехать из Санта дель Барра. - Конечно. Водитель должен был вначале найти место, в котором мог бы оставить машину. Трэгг думал над всем этим. - Но, если бы это что-то было бы тяжелым, - продолжал размышлять вслух Мейсон, - то он должен был бы избавиться от этого еще до того, как избавился от машины. - Я уже пойду, - Трэгг быстро поднялся. - Вы можете заходить в любое время, - сказал Мейсон. - Благодарю, заскочу, - Трэгг пожал ему руку. После его ухода Мейсон подмигнул Делле сквозь клубы табачного дыма. - Собственно, ты мне обещал, шеф, что сержант Холкомб пожалеет, что так хвастался этим опознанием тебя. - У тебя создалось такое впечатление, Делла? - Ну, что ж... Да. - Трэгг должно быть это так же понял. Делла нахмурила лоб, глядя на Мейсона. - Он тебя любит, правда? Это значит лично, а не официально. - Думаю, что должен, - ответил Мейсон. 24 В воскресенье, девятого, Пол Дрейк позвонил в полдень на квартиру Перри Мейсона, пользуясь засекреченным номером. - Сообщение для тебя, Перри. - Ну? - спросил Мейсон, удобно устраиваясь в кресле с откидной спинкой и поднося аппарат ближе. - Стреляй? - Нашли тело Холистера. - Где? - Около полутора миль перед местом, в котором брошена его машина. - Ну, ну, - сказал Мейсон. - Это очень интересно. - Он так же убит выстрелом в голову, но из автоматического пистолета, сорок пятого калибра. - Смерть наступила немедленно? - Практически, да. - Где лежало тело? - Его сбросили с откоса, а потом кто-то спустился и оттащил тело под откос, прикрыв его землей и чем только смог. Результативные, хотя и очень поспешные похороны. - Послушай, Пол, это важно. Не было ли чего-нибудь необычного во внешнем виде тела, например, положение? - Да. Оно было закутано в брезент и связано таким образом, что колени были прижаты к грудной клетке, голова наклонена вперед, а руки привязаны к коленям. - Известно, когда произошло убийство? - Часы Холистера были разбиты и остановились на пяти пятидесяти пяти. Часы на приборной доске показывали шесть двадцать один. Полиция предполагает, что какой-то человек едущий автостопом остановил Холистера, убил его, съехал где-то на боковую дорогу, обыскал у него карманы, связал его таким образом, чтобы легче было сбросить с откоса. Спустя двадцать шесть минут он избавился от машины. В карманах Холистера не нашли ни цента, а обычно он носил с собой значительные суммы. Однако полиция, помня о его связях с Люсиль Бартон, действует медленно и не хочет делать выводы слишком поспешно. - Это означает, что они в тупике? - Ну, начинают понемногу прояснять положение. Подготовляют обвинение против Люсиль Бартон о совершении убийства и стараются ускорить предварительное слушание. - Это хорошо, - сказал Мейсон. - А как им удалось найти тело, Пол? - Это заслуга Трэгга. Он подозревал, что машина была сброшена кем-то, кто хотел спрятать тело Холистера и ехал из Санта дель Барра, а потом повернул. Трэгг был уверен, что убийца отделался от тела, а до того, как сделал это, должен был найти на дороге место настолько широкое, чтобы можно было развернуть машину. Поэтому Трэгг стал обыскивать крутые склоны, а особенно высматривал место, где земля была бы свеже вскопана. Он нашел то, что искал и теперь собирает похвалы за свою работу. - Я рад, ему это на пользу, - сказал Мейсон. - Он не упоминал, случайно, откуда получил информацию? - Нет, просто интуиция. - Понимаю, - сказал Мейсон. - Что еще нашли, кроме тела? - Ничего. Разве этого недостаточно? - Нет. - А что ты имеешь в виду? - Если Холистер выезжал на пару дней, то он должен был иметь с собой какой-то... - Ты наверное думаешь о багаже? - Именно. Дрейк не говорил ничего с минуту, потом сказал: - Это интересно, Перри. Не было никакого багажа. - Благодарю тебя за звонок, Пол. Не думаю, чтобы они хотели бы арестовать кого-нибудь перед предварительным слушанием дела Люсиль Бартон. Увидишь, как все переменится, Пол. - Помогай нам Бог, если не изменится, - усталым голосом сказал Дрейк, положив трубку. 25 Перри Мейсон осматривался в зале суда, тихонько переговариваясь с Полом Дрейком и Деллой Стрит. - Гамильтон Бергер, окружной прокурор, будет лично задавать вопросы во время предварительного слушания, - говорил он. - Это значит, что он взял меня на прицел. Он... Дверь в комнату суда открылась и в зал вошел судья Осборн. Он сел на своем месте. - Народ против Люсиль Бартон, - объявил судья. - Сегодня произойдет предварительное слушание. Вы готовы, господа? Гамильтон Бергер, огромный, неуклюжий, полный достоинства мужчина, напоминающий большого медведя, поднялся и начал говорить лицемерно умильным голосом, приняв позу демонстративного безучастия, которая обычно производила большое впечатление на присяжных. - Высокий Суд, - начал он. - Мы готовы. Я должен открыто признать, что смерть Хартвелла Л.Питкина в определенной степени еще окутана тайной, но во время предварительного слушания мы намерены доказать, что совершено преступление и что у нас достаточно причин верить в то, что преступление это совершила обвиняемая. Высокий Суд, я верю, что доказательства, которые мы предъявим, выяснят некоторые элементы этой тайны, и я хотел бы добавить, что прежде, чем дело будет закончено, мы попросим вероятно ордер на арест, по крайней мере, еще одного человека. Здесь Гамильтон Бергер повернулся и со значением посмотрел в сторону Перри Мейсона. - Высокий Суд, мы готовы приступить к делу, - сказал Мейсон. - Мы просим только дать нам возможность ознакомиться с доказательствами обвинения и послушать свидетелей народа при перекрестном допросе. - Хочу заметить, - рявкнул Бергер, - что следствие по этому делу было затруднено тем фактом, что адвокат обвиняемой начал действовать с самого начала. Это было даже до убийства Хартвелла Питкина. - Прошу предоставить доказательства и не настраивать Суд враждебно, - сказал Мейсон. - Я не пытаюсь враждебно настраивать Суд, - снова рявкнул Бергер, кипя от ярости. - Я пытаюсь только объяснить Суду, что мы с самого начала встретились с трудностями. Наши свидетели не могли произвести опознания благодаря тактике, использованной защитником. - Какой тактике? - спросил с изумлением Мейсон. - Во первых: вы отказались встать для облегчения опознания, - сказал Бергер подняв голос так, чтобы его было слышно во всем зале. - А во вторых, Высокий Суд, защитник позволил себе покинуть здание в котором помещается его бюро в сундуке, который вынесли через хозяйственный выход. И все это для того, чтобы сделать невозможным опознание... - Это не правда, - мягко возразил Мейсон. - Господа, господа, - сказал судья Осборн. - Не место и не время для таких разговоров. Господин прокурор, если у вас есть доказательства, прошу их предъявить. - У него нет никаких доказательств и он не может их получить, - сказал Мейсон. - Не говорите, что у меня нет доказательств и что я не могу их получить, - крикнул Бергер, а лицо у него потемнело. - Я покажу, есть или нет у меня доказательства. Дайте мне только тень шанса и я докажу, что вы были вынесены в сундуке из здания, в котором находится ваш офис. Это было сделано для того, чтобы свидетель по имени Карл Эверт Гоушен не мог вас опознать. Позже вы отправились с охраной в мотель "Слипвел", где пытались скрыться и где свидетель нашел вас и опознал без всякого сомнения. - Докажите это, - сказал Мейсон. - Когда я попытаюсь это доказать, вы начнете заявлять протесты, говоря, что это не относится к делу, - презрительно ответил Бергер. - Вы хорошо знаете, что у нас связаны руки. - Если у вас есть свидетели, которые могут что-нибудь такое доказать, я не буду заявлять никаких протестов, - сказал Мейсон. - Господа, господа, - снова вмещался судья Осборн. - Суд так же имеет слово в этом деле. Все сроки у нас заняты, это только предварительное слушание и... - Если Высокий Суд позволит мне принять предложение защиты, - сказал Гамильтон Бергер, - то я докажу, что это время не будет потерянным, наоборот, это будет - Высокий Суд сам в этом убедиться - самым важным моментом во всем деле. Я разобью фокусы этого хитрого адвоката. Я покажу его настоящее лицо. Я... Судья Осборн застучал молотком по столу. - Господин окружной прокурор, прошу воздержаться от оскорбительных личных замечаний. - Извините, Высокий Суд, - сказал Бергер, с трудом овладевая собой. - Тактика, с которой я столкнулся в этом случае, заставила меня потерять контроль над собой. Защитник сделал определенное предложение. Не думаю, чтобы он хотел его поддержать, но я предпочел бы... - Прошу представить доказательства, - перебил его судья Осборн. - У Суда нет времени на побочные дела, но вы знаете Суд достаточно, чтобы быть уверенным, что Суд с радостью встретит любую легальную попытку выяснить правду. - Очень хорошо, - издевательски сказал Бергер. - Защитник обещал не выражать протестов. Я представляю вначале предварительное доказательство - "корпус деликти" - сообщая, что Хартвелл Л.Питкин работал у Стефана Арджила в качестве лакея и шофера, что пятого числа этого месяца он был застрелен из револьвера Смит и Вессон номер "С шестьсот пятьдесят восемьдесят восемь". Вызываю свидетеля лейтенанта Трэгга. Трэгг зная место свидетеля, сказал, что работает в Отделе по раскрытию убийств, что пятого числа этого месяца его вызвали в гараж позади дома на Соут Гондола номер семьсот девятнадцать и что он нашел там тело Хартвелла Л.Питкина. Затем он описал тело, его положение и сообщил, что было сделано. - Около правой руки убитого лежал револьвер? - спросил Бергер. - Да, - подтвердит Трэгг. - Это был Смит и Вессон тридцать восьмого калибра, номер "С шестьсот пятьдесят восемьдесят восемь". С него пытались удалить все номера, но один из номеров просмотрели. В барабане было пять патронов и одна гильза. - Это тот револьвер? - спросил Бергер, показывая ему оружие. - Да, это тот. - Высокий Суд, прошу записать этот револьвер для опознания. - Хорошо, будет записан. - Вы говорите, лейтенант, что этот револьвер был найден около тела? - Да, но парафиновый тест показал, что покойник не воспользовался этим оружием. Кроме того, из раны на голове вытекло много крови. Мы нашли револьвер лежащим в луже крови. Следы крови найдены лишь с одной стороны револьвера, той которая соприкасалась с полом. Руки покойного были забрызганы кровью, а револьвер нет. Мы не нашли так же никаких отпечатков пальцев на наружной стороне. - А на внутренней? - спросил Бергер. - На внутренней, да. И, как впоследствии установлено, это был отпечаток указательного пальца мужчины. - Какого мужчины? - спросил Бергер. - Перри Мейсона, - ответил Трэгг. - У вас есть эти отпечатки пальцев здесь? - Да. - Высокий Суд, - сказал Бергер извиняющимся голосом, - может быть это не соответствующий способ предъявления доказательств. Я должен показать вначале фотографию отпечатка пальца, найденного на револьвере, а потом фотографию мистера Мейсона и сравнить их, но так и речи быть не может об опознании отпечатка и... - Я не вношу протеста, господин окружной прокурор, - перебил его Мейсон. - Пожалуйста, делайте так, как вы считаете нужным. - Благодарю, - саркастически сказал Бергер. - Лейтенант Трэгг, если у вас есть фотографии этих отпечатков, присоединим их к доказательствам. Вещественное доказательство "А": отпечаток пальца, снятый с внутренней стороной револьвера. Вещественное доказательство "Б": отпечаток правого указательного пальца мистера Мейсона. Вы можете описать обстоятельства, при которых вы получили отпечаток пальца мистера Мейсона? - Это было в четверг, шестого числа. Я отправился к мистеру Мейсону с мистером Гоушеном... - Назовите его полное имя. - Карл Эверт Гоушен. - Вы разговаривали с мистером Мейсоном? - Господин окружной прокурор, вы не считаете, что это совершенно не относится к делу? - спросил судья Осборн. - Я считаю, что это имеет кое-что общее с делом. Мистер Мейсон не заявляет протеста. - Я понимаю положение мистера Мейсона. Однако, у меня нет желания слушать о доказательствах не связанных с делом и основанных на сплетнях. - Это не сплетни, это касается существа дела. - Да? Тогда прошу продолжать. - Мистер Гоушен был тогда с вами, - сказал Бергер. - Кто еще? - Обвиняемая, Люсиль Бартон, мистер Артур Колсон, который, как все на это показывает, был связан с покупкой орудия преступления и полицейский в штатском. - Мистер Мейсон согласился дать отпечаток своего пальца? - Да. - Как он объяснил, что отпечаток его пальца оказался на револьвере? - Он признался, что воспользовался ключом, присланным по почте, чтобы войти в квартиру Люсиль Бартон в день убийства. - Господа, господа, - перебил судья Осборн. - Несмотря на отсутствие протестов со стороны зашиты, я считаю, что... - Но он признался в том, что видел этот револьвер в квартире обвиняемой! - сказал Бергер. - Какой-то револьвер, - поправил его Мейсон. - Револьвер, похожий на этот, - отпарировал Бергер. - Это наверное имеет значение и существенно в этом деле. - Да, я думаю, что так, - согласился с ним судья Осборн. - Продолжайте. - Тогда я сказал мистеру Мейсону, - говорил Трэгг, - что мистер Гоушен является свидетелем, который заметил во время, когда было совершено убийство, двух людей около гаража, в котором было найдено тело. В одной из этих особ Гоушен опознал обвиняемую. С ней был мужчина, похожий на мистера Мейсона. Я попросил мистера Мейсона встать, чтобы мистер Гоушен мог увидеть, был ли он тем, которого свидетель видел около гаража, но мистер Мейсон отказался. - Вы хотите сказать, что он отказался встать? - отозвался напыщенно Бергер, придавая голосу тон недоверия. - Вы хотите сказать, что мистер Мейсон, юрист и адвокат, не согласился встать, чтобы позволить свидетелю увидеть, был ли он тем, кто сопутствовал... - Считаю, что вопрос является риторическим и ответ на него уже был получен, - перебил его судья Осборн. - Суд хочет удержать этот допрос в рамках закона. Это действительно особое положение, когда защитник отказывается от внесения протестов. Здесь судья Осборн неодобрительно посмотрел на Мейсона. - Высокий Суд, - сказал Мейсон, - нет сомнения в том, что окружной прокурор говорит нападение на мою репутацию при помощи инсинуаций и различных намеков. Он знает, конечно, что в зале суда находятся представители прессы. Он полностью отдает себе отчет в том, что провоцирует мои протесты, хочет вызвать впечатление того, что я пытаюсь скрыть правдивые факты. Поэтому я оставляю ему свободу действий. Если он знает какие-нибудь факты, пусть назовет их. - Подумав, я понимаю и ценю вашу позицию, мистер Мейсон. Однако, Суд не может становиться местом оскорблений, - сказал судья Осборн. - Высокий Суд, это не личные оскорбления, - запротестовал Гамильтон Бергер. - Это ведет к самому существу дела. - Ну, тогда добирайтесь до этого существа, - нетерпеливо сказал судья Осборн. - Ну, и как, господин лейтенант, мистер Мейсон потом пытался сделать невозможным опознание свидетелем Гоушеном? Вы пытались довести опознание до конца? - Конечно. - Что вы сделали в этом направлении? - Мы ждали в машине перед входом в здание, в котором находится офис мистера Мейсона. Мистер Гоушен Был со мной. Я сотрудничал с репортерами, которые караулили выход и должны были сигнализировать мне, если бы мистер Мейсон попытался выйти оттуда. - А что сделал мистер Мейсон? Трэгг усмехнулся и сказал: - Он велел вынести себя в сундуке через хозяйственный выход, как товар. По залу прокатился смешок. - Мистер Гоушен опознал потом мистера Мейсона? - Меня не было при том, когда это произошло, - ответил Трэгг. - Там был один из моих сотрудников, сержант Холкомб. - Перекрестный допрос, господин адвокат, - предложил Бергер. - Откуда вы знаете, что меня вынесли из здания в сундуке, господин лейтенант? - с усмешкой спросил Мейсон. - Может быть, это только сплетни, - быстро сказал Трэгг. - Говоря правду, я знаю об этом только из газет и из того, что мне рассказывали. Я сам не видел вас в сундуке, который выносили из здания. Если бы видел... - он замолчал и усмехнулся. - Вы разговаривали с кем-нибудь, кто видел меня в сундуке, господин лейтенант? - Нет. - У вас есть поводы верить в то, что я был внутри сундука? - Да. - Почему вы так думаете? - Только таким образом вы могли выбраться из здания незамеченным. - Позволю себе возразить вам, господин лейтенант. Может быть вы не знаете, что в тот вечер я был в кабинете мистера Дрейка и вышел из него много времени спустя после того, как сундук увезли. Если бы вы поговорили с ночным портье, то знали бы, что я вышел из агентства и спустился с ним на лифте в обществе одного из людей Дрейка, мистера Джерри Ландо, который, кстати, находится здесь и может ответить на вопросы. На лице Трэгга появилось удивление. - Вы хотите сказать... - Я говорю только то, что должен сказать. Может быть вы поговорите с мистером Ландо, прежде чем бросать на меня подозрения и обвинения, основанные на сплетнях. А пока, благодарю вас, господин лейтенант. У меня нет больше вопросов. Трэгг и Бергер обменялись взглядами. Трэгг оставил место для свидетелей и, когда оказался на середине зала, повернулся и спросил: - Где здесь этот Джерри Ландо? - Здесь, - ответил Ландо, поднимаясь. - Меньше с этим, - сказал Бергер, скрывая смущение за воинственностью. - Попрошу сержанта Холкомба занять место для свидетеля и мы выясним это дело. Сержант Холкомб подошел крупными шагами, поднял руку, принес присягу и с довольной, выжидательной улыбкой сел в свидетельское кресло. Гамильтон Бергер задал ему несколько вступительных вопросов о имени, возрасте, месте проживания, профессии и затем перешел к существу дела. - Господин сержант, - спросил он, - где вы были вечером, шестого числа этого месяца? Это был четверг, вы помните? - Помню, - усмехнулся сержант Холкомб. - Я нашел Перри Мейсона в мотеле "Слипвел" и поехал туда со свидетелем Гоушеном. Мы приехали, чтобы произвести опознание и произвели его. Сержант Холкомб усмехнулся с удовлетворением, вспоминая происшествия того вечера. - Что случилось в вашем присутствии, когда вы были там? - спросил Бергер. - Мы выехали в мотель и известие об этом, должно быть, просочилось в прессу, потому что когда мы приехали, там было полно фоторепортеров из газет. Когда мы подъезжали, они стали фотографировать нас. Я не успел им сказать, чтобы они не делали этого. - А что случилось потом? - Когда начали сверкать вспышки, Мейсон, который находился в домике номер шесть, очевидно в обществе этого Джерри Ландо, который между прочим записался в книгу... - Не отвлекайтесь, сержант, - заметил Бергер. - Итак, Мейсон выбежал и, увидев фоторепортеров, закрыл лицо шляпой, чтобы помешать им сделать снимки, но они все равно стали щелкать вспышками. Видя, что он попал в ловушку, Мейсон повернулся и пошел назад, в домик. - Вы пошли за ними? - Нет. - Почему, нет? Сержант Холкомб усмехнулся и сказал: - Потому что в этом уже не было необходимости. Я достиг того, чего хотел. Свидетель Гоушен, который был со мной и видел Мейсона выбегающего из домика и идущего обратно, оценил рост и фигуру Мейсона и определенно опознал его как человека, которого он видел возле гаража в то время, когда было совершено убийство. Обвиняемую Люсиль Бартон, он опознал раньше. - Способ предъявления доказательств незаконен, - проворчал судья Осборн. - Свидетель Гоушен должен говорить сам за себя. - Он будет говорить, - обещал Гамильтон Бергер. - Я только принимаю вызов Мейсона и представляю доказательства, о которых говорил. Прошу Высокий Суд обратить внимание на то, что это заняло у меня всего двадцать минут. - Очень хорошо, - сказал судья Осборн. - Это действительно не обычно и неслыханно, чтобы защитник не вносил протеста против доказательств, основанных на слухах. - Высокий Суд, это не слухи, - возразил сержант Холкомб. - Я был при том, когда Гоушен опознал Мейсона. Я слышал, что он говорил. - Именно это я и называю слухами, - сказал судья Осборн. - Вы не знаете, был ли тот мужчина возле гаража действительно Перри Мейсоном. Вы знаете только то, что говорит свидетель. Свидетель должен говорить за себя сам. - Он будет говорить, Высокий Суд, - быстро вмешался Бергер, - я вызову его сразу же после сержанта. - Ну, тогда прошу закончить допрос этого свидетеля, - сказал судья Осборн. - Я уже закончил, - торжествующе заявил Бергер. Сержант Холкомб поднялся со своего места. - Еще минуточку, - отозвался Мейсон. - Я хотел бы задавать свидетелю пару вопросов в связи с этим опознанием в мотеле "Слипвел". Сержант, вы давно меня знаете? - Да. - Вы меня узнали, когда я выбегал из домика и закричали в присутствии Гоушена: "Это он. Это Мейсон!" или что-то подобное? - Мне не нужно было ничего говорить. Он опознал вас сразу же, как только вы выбежали. - Может быть вы не подумали, чтобы сказать так, а слова у вас просто вырвались? - Может и так. - Мужчина, который выбежал, закрывал лицо шляпой? - Вы закрывали себе лицо шляпой, стараясь помешать фоторепортерам сделать снимки. - Потом этот мужчина повернулся и пошел к домику? - Именно так вы и поступили. - Далеко ли отбежал мужчина от домика, прежде чем решил вернуться обратно? - Не больше, чем на двенадцать или пятнадцать ярдов. - И там было несколько фоторепортеров? - Да. - Откуда вы знаете, что это были фоторепортеры? - Ну... я... - Это значит, что вы приняли этих людей за фоторепортеров? Холкомб ответил со злостью и сарказмом: - Да. Я только глупый полицейский и когда газета дает мне информацию, когда я вижу людей с фотоаппаратами, со вспышками и осветителями, то сразу верю, что это репортеры. - Ах, так вы получили сведения из газеты? - У меня свои источники. - Как вы узнали о моем приезде в мотель "Слипвел"? - Мне об этом птичка сказала, - засмеялся Холкомб. - И когда вы туда приехали, там было уже полдюжины фоторепортеров? - Да. - Кто-нибудь из них фотографировал вас? - Да. - Вы запомнили кого-нибудь из них? Вы узнали бы их, если бы снова увидели? - Ну, не знаю, - ответил Холкомб. - Я... - Если вы можете опознать выбегающего из домика человека, то почему бы вам не опознать кого-нибудь из фоторепортеров? - Откровенно говоря, это не так легко, когда вспышки сверкают прямо в глаза. Я... - А, так вспышки вас ослепили, - заметил Мейсон. - Но, не настолько, чтобы я не мог опознать вас, - рявкнул сержант Холкомб. - Понимаю, - ответил Мейсон с улыбкой. - Лампы-вспышки ослепляли вас так, что вы не могли бы опознать кого-либо другого, но не так, чтобы вы не могли бы опознать меня. - Я не говорил этого. - Итак, как выглядели эти фоторепортеры? Вы можете их описать? - Некоторых, да. - Ну, тогда пожалуйста. - Рядом со мной, - сказал сержант Холкомб, - стоял фоторепортер, который подошел ближе всех и первый сфотографировал меня. На нем был черный плащ. - Сколько ему могло быть лет? - Я не присматривался так, чтобы можно было сказать столько ему лет. Но он был довольно молодым. - Какого роста? - О, довольно высокий... может быть такого же роста, как вы. - Какая у него была фигура? Холкомб внимательно посмотрел на Мейсона. - Приблизительно такая же как у вас. - Вы с ними разговаривали? - Нет. Я уже говорил, что смотрел на вас, когда вы выбежали из домика. Вы бежали прямо на меня, закрывая лицо от света фар машины и вели себя как жалкий адвокат, запутавшийся в сети своих собственных интриг и... - Хватит, - крикнул судья Осборн, стуча молотком по столу. - Сержант Холкомб, вы хорошо знаете, что так нельзя. Сержант Холкомб сказал со злостью: - А чего он пытается убедить меня в том, что я не мог его увидеть. - Все равно. Эти личные выпады неуместны. Когда вы даете показания в Суде, сержант, следует ограничиться ответами на вопросы. В противном случае я буду вынужден наказать вас штрафом. Вы поняли? - Да, - мрачно ответил сержант Холкомб. - Итак, как вы сказали, этот человек, который стоял рядом, сфотографировал вас, когда вы приехали? - спросил Мейсон. - Да. - Что вы тогда сделали? Вы помните? - Помню точно, - сказал сержант Холкомб. - Я наклонился вперед и выключил освещение приборной доски, чтобы Гоушен мог лучше видеть... Это значит, чтобы ничто не светило ему в глаза, когда он смотрел сквозь стекло. - Я покажу вам фотографию, сержант. Прошу вас сказать, была ли она сделана фоторепортером стоящим рядом с машиной. Как вы видите, на ней свидетель Гоушен сидит рядом с вами, а вы наклоняетесь вперед... - Да, это тот снимок, - подтвердил сержант Холкомб. - Он сделал его как раз в тот момент. - Вы только один раз наклонились вперед? Тогда, когда выключали зажигание и освещение приборной доски? - Да. Снимок сделал фотограф, который стоял рядом со мной. - Свет вспышки ослепил вас? - Нет. У меня хорошие глаза. Я привык ездить на машине по ночам и свет фар не мешает мне. Я смотрю мимо вспышки и... нет, вспышки меня не ослепляли. Я видел все, что происходило. - В это самое время, - сказал Мейсон, - перед машиной стоял другой фотограф, который сделал снимок через стекло. Это так? - Так, но вам не удастся сбить меня с толку, утверждая, что вспышки ослепили нас, потому что это неправда. - Да что вы, - запротестовал Мейсон, - вовсе я так не говорю. Я пытаюсь только установить порядок, в котором сделаны эти снимки. Здесь есть еще один, показывающий то как вы наклоняетесь вперед в машине. Должно быть этот снимок был сделан сразу же или после того, как фотограф, стоящий с левой стороны, сделал свой снимок. Однако, этот снимок сделан спереди, через стекло. - Да, - подтвердил сержант Холкомб. - Это тот снимок. - На этом снимке видно вас, свидетеля Гоушена и фотографа, который сделал первый снимок. Это верно? - Да. - Хорошо, - сказал Мейсон. - Мы запишем эти снимки для опознания как доказательство защиты номер один и два. Служащий записал фотографии. - В это же самое время другие фотографы делали снимки того человека, который выбежал из дома? - спросил Мейсон. - Тогда вы еще не выбежали, - ответил сержант Холкомб. - Вы меня не понимаете, мистер Мейсон. Когда я приехал, все фотографы окружили машину и фотографировали нас. Блески вспышек обеспокоили вас и тогда вы вышли из своего убежища. Увидев нас и фотографов, вы отвернулись и убежали в домик. Но, до того, как вы это сделали, у Гоушена было достаточно времени, чтобы вас опознать. - Когда этот человек выбежал, фотографы делали снимки? - Да, они делали ваши снимки. - Он закрывал лицо шляпой? - Да, вы закрывали свое лицо шляпой. - А теперь, - сказал Мейсон, - я покажу вам снимок, который защита хочет записать в опознание как вещественное доказательство номер три. На снимке находится человек, выбегающий из домика и закрывающий лицо шляпой. - Да, это тот снимок, - подтвердил сержант Холкомб. - Это хороший снимок. На нем видно, как вы бежите, закрывая лицо шляпой. - Вот именно, - сказал Мейсон. - Мы дадим это как доказательство защиты номер три... Теперь я покажу вам доказательство защиты номер четыре. Сержант, прошу обратить внимание на то, что на этом снимке виден бегущий человек немного сбоку. На снимке есть так же фотограф, который сделал снимок номер три. Холкомб смотрел минуту на фотографию, наконец сказал: - Да. Кажется этот снимок был так и сделан. Да. - Но, вы видите, сержант, снимок номер четыре был сделан сбоку и четыре человека видны лучше, чем на снимке номер три и четыре. - Да, - механически сказал сержант Холкомб. - Это точно так? - Наверное. - Посмотрите лучше на этот снимок, - сказал Мейсон. - На нем хорошо виден профиль этого мужчины. Вы считаете, что это мой снимок, сержант? Сержант Холкомб вдруг схватил фотографию и сказал: - Сейчас, позвольте я возьму очки. Он полез в карман, достал очки и стал рассматривать снимок. Через минуту он сказал: - Нет, это не вы. Это снова какой-то обман! Это другой мужчина! - Вот именно, - подтвердил Мейсон. - Если мы теперь посмотрим на фотографию номер два и на человека, стоящего с фотоаппаратом возле вашей машины, именно того, который снимал снимок номер один в тот момент, когда вы наклонились вперед, то вы сможете опознать этого человека. - Минуточку, минут точку, - вмешался Гамильтон Бергер. - Я хочу увидеть эти снимки. Что здесь происходит? - Прошу подойти и посмотреть, - пригласил его Мейсон. Сержант Холкомб, рассматривающий фотографии, вдруг сказал: - Что-то здесь не так. Это фальшивая фотография. Мейсон усмехнулся. - Почему вы так считаете, сержант? - Потому что было не так. Это еще один ваш обман. - Вам лучше воздержаться от обвинений, господин сержант, - предостерег Мейсон. - В этом зале находится шестеро свидетелей достойных доверия, которые могут подтвердить то, что случилось в мотеле "Слипвел". Вы видите на второй фотографии что-то, что показывало бы на то, что она фальшивая? - Я не разбираюсь в фотографиях так хорошо, чтобы можно было что-нибудь сказать, - ответил Холкомб. - Ну, тогда почему вы говорите, что она фальшивая? - Потому что так не было. - Было именно так, - сказал Мейсон. - А сейчас я хотел бы вам напомнить, сержант, что вы даете показания под присягой. Когда вы приехали к этому домику, вас окружили фоторепортеры и стали делать снимки, так было? - Я уже говорил вам, что так. - Вы помните о присяге, сержант. Не случилось ли так, что вспышки ослепили вас и вы не видели ясно в темноте того, что происходило рядом с машиной? - Говорю вам что я не смотрел по сторонам. Я смотрел на тот домик, потому что дверь как раз открылась и этот бегущий человек вышел, - нескладно выговорил Холкомб. - Закрывая лицо шляпой? - Да. - Вы не могли видеть его лицо? - Я... - Вы видели его лицо, или нет? - настаивал Мейсон. - Нет, я не видел его лица. - Тогда, как вы могли знать, что это был я? - Я думал... Он двигался, как вы... Я получил сведения, что Перри Мейсон скрывается в этом доме и... - Вот именно, - перебил его Мейсон. - Вы ожидали, что я выбегу. Поэтому, когда этот кто-то выбежал и повел себя так, как по вашему мнению должен был вести себя я... - Высокий Суд, вношу протест, - перебил Гамильтон Бергер. - Замечание защитника не существенно, не имеет ни чего общего с делом. Допрос свидетеля ведется неправильно. - Ну, ну, послушаем, кто теперь вносит протесты! - усмехнулся Мейсон. - Я думаю, что фотографии говорят сами за себя, - заметил судья Осборн. - Разрешите, - сказал Бергер. - Я хотел бы обратить внимание Суда на то, что это явно нечестное использование свидетеля. Это еще один обман, типичный для защиты. Это... - Конечно, это обман. Но, такого рода обман не смутит честного свидетеля. Откровенно говоря, глаза сержанта Холкомба были ослеплены вспышками ламп так, как я этого ожидал. Однако, он не является достаточно откровенным или честным, чтобы признать это. А так как он сидит здесь, на скамье свидетелей и дает показания под присягой, то он либо должен говорить правду, либо быть обвиненным в нарушении присяги. Здесь шесть свидетелей, которые делали эти снимки и готовы их опознать. Я хочу, чтобы сержант Холкомб здесь, сейчас, при перекрестном допросе, сказал был ли я тем человеком, выбегающем из домика, либо тем человеком, который стоял с левой стороны, на расстоянии четырех шагов от него с фотоаппаратом, направленным в его сторону, и делал снимки. Что вы скажете, господин сержант? На лице Холкомба появилась озадаченность. - Высокий Суд, - сказал Бергер. - Это нечестный вопрос. Это... - Отклоняю протест, - рявкнул судья Осборн. - Пусть свидетель ответит на вопрос. - Что вы скажете, сержант? - спросил Мейсон, весело улыбаясь смутившемуся полицейскому. - И помните, что фотографы и фотографии сделанные ими, могут быть использованы против фальшивых показаний. - Не знаю, - пробормотал сержант Холкомб. - Благодарю, сержант, этого достаточно. Господин окружной прокурор, вы сказали, что другим свидетелем будет мистер Гоушен. Вызовите его. Послушаем, что скажет мистер Гоушен. Гамильтон Бергер обратился к судье: - Высокий Суд, мне не нравятся эти личные выпады... - Защитник напоминает только о вашем обещании, - сказал судья Осборн, сдерживая смех. - Я должен признать, что он ведет себя более драматично, чем этого требует ситуация, но... прошу вызвать свидетеля, мистер Бергер. - Я хотел бы попросить высокий суд сделать пятиминутный перерыв, - сказал Гамильтон Бергер. - Я должен посоветоваться с коллегами. Эта ситуация застала меня врасплох. - Высокий Суд, прошу принять во внимание, что обвинитель много раз обещал вызвать свидетеля Гоушена. Я хочу, чтобы свидетель был вызван сейчас же, до того как его научат, что он должен говорить, - отпарировал Мейсон. - Я чувствую себя оскорбленным высказыванием защитника, - сказал Бергер. - У меня нет намерения учить свидетеля. Ему этого не нужно. - Ну, тогда вызовите его, - бросил вызов Мейсон. - Я просил пятиминутный перерыв. - Я возражаю, - сказал Мейсон. - Суд отклоняет просьбу, - распорядился судья Осборн. - Суд не видит повода для объявления сейчас перерыва. - Очень хорошо. Тогда сейчас выйдет свидетель Роско Р.Хансон. - Мне казалось, что сейчас должен был давать показания Гоушен, - сказал Мейсон. - Я не обязан слушать ни ваших, ни чьих-либо указаний в этом деле. Я могу его вести так, как мне нравится! - крикнул Бергер. - Недавно господин окружной прокурор бросал вызов в мой адрес. Теперь я бросаю вам вызов. Прошу вызвать свидетеля Гоушена сейчас, как вы это обещали, до того, как вы сможете обсудить с ним это положение. Гамильтон Бергер мрачно сказал: - Я просил, чтобы сюда пришел мистер Роско Р.Хансон. Мейсон усмехнулся. Судья Осборн стиснул губы в узкую, тонкую линию. Хансон представился как владелец "Рашинг Крик Меркантайл Компани" рассказал о продаже револьвера и описал внешний вид его покупателя. Он показал реестр оружия, а в нем подпись человека, который купил револьвер. Это было то же самое оружие, которое перед этим было записано и принято как вещественное доказательство. - Вы встречали потом этого человека? - спросил Бергер. - Да. - Кто это был? - Его зовут Артур Колсон. Я встретил его у вас в бюро, утром шестого числа. - Задавайте вопросы, - рявкнул Бергер. - У меня нет никаких вопросов, - мягко сказал Мейсон. - Может быть вы вызовите сейчас мистера Гоушена? - Высокий Суд, - обратился Бергер к судье Осборну. - Это возмутительно, защита постоянно терзает меня. - Вы сами это вызвали, - ответил судья Осборн. - Тем не менее, я чувствую, что такое поведение не правильно, - обратил внимание Бергер. - Неправильно, - согласился судья. - Однако я могу сказать вам, господин прокурор, следующее: вы можете крутить, если хотите. У вас полное право вести дело так, как считаете необходимым. Но, когда дело дойдет до определения намерений, ваше доказательство будет представлено на рассмотрение Суда. Я понял так, что дело тут идет об опознании обвиняемой свидетелем Гоушеном. И это в деле очень важно. - Да, Высокий Суд. - Вы обещали, больше того, говорили, смею даже сказать - похвалялись, что вызовите этого свидетеля, чтобы он доказал некое утверждение, которое вы высказали в речи в самом начале заседания. Я скажу вам откровенно, что думаю, но вы сами это вызвали. Я не вчера родился и знаю, что если вы будете тянуть и вертеть до того момента, когда Суд огласит перерыв, то значит в этом деле есть какая-то ваша цель. Суд считает, что такая тактика сильно ослабляет ценность показаний свидетеля Гоушена. Я говорю то, что думаю. Это не Суд Присяжных, а только предварительное слушание. Это дело полностью зависит от Суда, и Суд так к нему и относится. А теперь прошу вести слушание. Гамильтон Бергер откашлялся, минуту стоял в нерешительности и, наконец, пробормотал: - Прошу Карла Эверта Гоушена. Гоушен подошел к месту для свидетелей и во вступительных вопросах сказал, что живет рядом с домом номер семьсот девятнадцать по Соут Гондола. Он запомнил вечер пятого числа этого месяца особенно хорошо, потому что его раздражала машина, шумящая на улице. Взрывы показывали, что у машины что-то не в порядке с распределителем или карбюратором. - Что вы тогда сделали? - спросил Бергер. - Я открыл окно с намереньем сказать этим людям чтобы они выключили двигатель или что-нибудь с ним сделали, - ответил Гоушен. - Вы это сделали? - Нет. - Почему? - Потому что тогда они как раз выключили двигатель. - Вы видели машину и этих людей? - Да. - Далеко они находились от вас? - По другой стороне аллейки ведущей к гаражу. Это могло быть около двадцати семи, почти тридцати ярдов. - Фигуры были освещены? - Фары машины были включены и я мог видеть, как люди двигались. Они заглядывали в гараж, я видел их спины и заметил, как они были одеты. - Вы можете описать этих людей? - Да. Одной из этих особ была Люсиль Бартон, обвиняемая по этому делу. На ней был клетчатый плащ и черная шляпа с маленьким красным пером. Шляпа была прилегающей к голове, она надела ее набекрень, на правую сторону. Она была одета так же, когда полиция показала мне ее. - А ее спутник? - Ну, что ж, - сказал Гоушен, положив ногу на ногу и проведя ладонью себя по лысине. - Дайте мне время подумать. Публика рассмеялась. Гамильтон Бергер нахмурился. - У вас ведь пара глаз, а вы не знаете, что видели? Гоушен почесал голову. - У меня ведь и пара ушей, поэтому я слышал, что здесь было минуту назад. Даже судья Осборн присоединился к смеху, который загремел в зале суда. Когда зал успокоился Бергер попросил мрачным голосом: - Расскажите точнее что вы видели. - Я увидел высокого широкоплечего мужчину. Его лица я не видел ни разу. По тому, как он двигался, я сделал вывод, что он молод, то есть может быть и не молод, но производил такое впечатление. У него были длинные ноги, ходил он размашисто. На нем был светлокоричневый плащ и серая шляпа. - Вы встречали этого человека? Вы можете его опознать? - Я не уверен в этом теперь, - ответил Гоушен с колебанием, все время поглаживая себя по лысине. Публика стала хихикать и судья Осборн был вынужден навести порядок. - Но, вы можете с полной уверенностью опознать обвиняемую? - спросил Гамильтон Бергер. - Ставлю вопрос под сомнение, как наводящий, подсказывающий ответ, принимающий факт, доказательств которого нет и дающий готовый ответ свидетелю, - запротестовал Мейсон. - Суд принимает протест. - Вы точно знаете, как она была одета? - спросил Бергер. - Да. - Вы можете сказать что-нибудь о ее росте, возрасте и фигуре? - Да. - А тот мужчина? Он напоминает вам ростом кого-нибудь, на кого вы сейчас смотрите? - Вношу протест. Вопрос наводящий, подсказывающий ответ. - Суд поддерживает протест. - Как вы можете описать того человека? - Вношу протест. Свидетель уже описал его и ответил на этот вопрос. - Суд поддерживает протест. - Допрашивайте свидетеля, - рявкнул с раздражением Гамильтон Бергер. - Вам казалось, что вы видели этого человека потом, правда? - спросил Мейсон. - Мне и в самом деле так казалось, мистер Мейсон. Да. Это было точно так, как описал сержант Холкомб. - Другими словами, мужчина, которого вы видели возле гаража в тот вечер, был такого же самого роста и строения, а так же был одет, как тот, которого вы видели в мотеле? - Да. - Но, вы никогда не видели лица этого мужчины? - Нет. - Когда вы видели его у гаража, он всегда стоял спиной к вам? - Да. - Иначе, вы знаете только то, что видели высокого мужчину в светлокоричневом плаще и серой шляпе? - Да. - И любой мужчина подобной фигуры и так же одетый, выглядел для вас так же, как тот, которого вы тогда видели? - Ну, я... нет, не считаю так. Вероятно я мог бы его опознать. - И вы его опознали, правда? - сказал Мейсон. - Что вы имеете в виду? - Вы слышали, как сержант показал, что вы опознали мужчину, выбегающего из домика. - Должно быть я тогда ошибся, - сознался Гоушен. Он был в растерянности и глотал слюну. - Почему вы считаете, что ошиблись? - Черт возьми, мистер Мейсон... Вы ведь доказали минуту назад, что это были не вы. - Другими словами, - сказал Мейсон, - вам было сказано, что мужчина, которого вы видели возле гаража, это никто иной, как Перри Мейсон. - Так думала полиция. - Вам так сказали? - Да. - И когда вы увидели этого мужчину, выбегающего из домика, вы сказали сержанту Холкомбу: "Это он". Так было? - Да. - Вы видели его так же отчетливо, как того человека, на другой стороне аллейки, на которого вы смотрели? - Ну, правда говоря, эти фары и вспышки со всех сторон, светящие прямо в глаза, делали все вокруг темным, я не мог смотреть. - Но, вы видели того человека настолько хорошо, что смогли его опознать? - Да. - И вы его опознали? - Да. - А теперь вы думаете, что ошиблись? - Должно быть я ошибся. - Так как человек этот не был тем, которого, как сказала полиция, вы видели возле гаража, правда? - Ну... что же... я не знаю, как это сказать, мистер Мейсон, но подозреваю, что я попал в ловушку и... прихватил себе пальцы, - жалобно добавил он. Даже судья Осборн усмехнулся. - А эта женщина, которую вы видели по другую сторону аллейки, была с мужчиной? - Да. - Вы видели ее в том же самом месте и в то же самое время, что и мужчину? - Да. - При тех же самых условиях? - Да. - Если вы не можете опознать мужчину, то каким образом вы можете опознать женщину? - Я мог бы опознать женщину, если бы не совершил ошибки. - Вы опознали какого-то мужчину? - Да. - И теперь вы думаете, что это не тот мужчина? - Да. Это должно быть был кто-то другой. - Вы видели эту женщину у гаража при таких же самых условиях? - Да. - Благодарю, - сказал Мейсон. - Это все. - А сейчас, - сказал Судья Осборн, сурово глядя на Гамильтона Бергера. - Суд оглашает десятиминутный перерыв. 26 Когда судья Осборн покинул зал суда, Люсиль Бартон повернулась к Перри Мейсону, положила ему руку на локоть и сжала крепко, что даже кожа перчаток натянулась на косточках ее пальцев. - Вы были великолепны, мистер Мейсон, - шепнула она. - Это только первый раунд, Люсиль, - сказал Мейсон. - Мы подвергли сомнению показания свидетеля относительно моего опознания, но не забывайте, что вас он опознал и это будет принято, ели мы не найдем какого-нибудь способа доказать, что вас там не было. - Это правда, - призналась она шепотом. - Больше того, - говорил Мейсон. - Питкина застрелили из револьвера, который вы получили от Артура Колсона. Кстати говоря, Росс Холистер так же убит и вы получили страховой полис на его жизнь стоимостью двадцать тысяч долларов. - Но, мистер Мейсон! Разве вы не понимаете? Я любили Росса. Его смерть это большой удар для меня. Мы должны были жениться. Он представлял собой все, что желает женщина: безопасность, чувство, дом. - Разве можно исключить версию, что вы были бы влюблены в Артура Колсона, который научил бы вас, как можно добыть двадцать тысяч долларов от страхового общества, чтобы потом выйти замуж за него. - Не валяйте дурака, мистер Мейсон! Вы были таким милым, а теперь вы говорите как окружной прокурор. - Вы его еще не знаете, - заметил Мейсон. - Вы еще услышите, как он может говорить. Вы не сказали мне, почему вы не послушались моего совета и не сообщили в полицию после обнаружения тела в гараже, когда этот револьвер все еще был в вашей сумочке. - Мистер Мейсон, я не могу, просто не могу. У меня нет права признаться во всем даже вам. - Пусть так, - сказал Мейсон. - Я сколько угодно могу здесь вылезать из кожи, но вы обвиняетесь в убийстве и, если вы не расскажете убедительной истории судьям, то будете осуждены за убийство. - Мистер Мейсон, вы не можете меня из этого вытащить? - Если я не узнаю правду, то опасаюсь, что не смогу. - Другие женщины убивают и ничего. Юристы... - Я знаю, - перебил его Мейсон. - Но, вы находитесь в другом положении. Колсон начал всем этим руководить и убито два человека. Револьвер, из которого застрелен один из них, был у вас перед и после совершения одного из убийств. Вам не удастся так легко объяснить, что у вас не было револьвера, когда это произошло. - Мистер Мейсон, это не Колсон руководил, как вы это называете, всем. - Нет? - скептически спросил Мейсон. - Он ничего не сказал и не сделал, что убедило бы меня в его откровенности. - Он просто хочет быть рядом со мной, мистер Мейсон, - сказала она импульсивно. - Вы должны этому поверить. Вы должны это понять. Мейсон усмехнулся в ответ. - Вы не знаете того, кто этим руководил. - И кто же это? - Вильям Бартон, - проговорилась она и, испуганная, закрыла рот рукой. - Ах! Я сказала слишком много. Он был бы в ярости, если бы узнал об этом. Мейсон смотрел на нее циничным, холодным взглядом. - Это было удачно? - спросил он. - Что? - Сделать вид, что это у вас вырвалось? - Нет... Я жалею, что проговорилась. - Вы чертовски хитрая молодая женщина. Не знаю, какую ловушку вы ставите на меня в очередной раз, но я не дам себя поймать. - Они никогда не докажут, что это револьвер принадлежал мне, если вы им этого не скажете. - Откуда такая уверенность? - Артур Колсон так мне сказал. - Этот мечтательный глупец!.. - ужаснулся Мейсон со злостью. - Он хитрый, мистер Мейсон. И очень умный. - Согласен, - сказал Мейсон с сарказмом. - Он говорит, что никогда не позволит им выследить, каким образом этот револьвер оказался в моей квартире. - Вы были обручены с Холистером, - сказал Мейсон. - Он должен был выехать в понедельник по делам. Вы так же знали об этом и провели тот вечер с Артуром Колсоном. Мне не нравится эта история. Судьям так же не понравится. - Но, это правда. Артур для меня как брат. - Холистер знал Артура Колсона? - Нет, они никогда не встречались. - Мне не нравится участие Артура в этом деле, - сказал Мейсон. - Подождите только, - сказала она с гордостью. - Он... - Что? - поторопил ее Мейсон. - Что он собирается делать? - Ничего. Мейсон внимательно смотрел на нее минуту, потом сказал: - На револьвере есть отпечаток моего пальца. Вам придется, в конце концов объяснить, откуда он там взялся. Она хитро улыбнулась. - Артур Колсон сказал мне кое-что. Не бойтесь. Я могу им все объяснить. 27 Когда суд собрался снова, Гамильтон Бергер, еще красный и злой, но уже владеющий собой, сказал: - Ввести свидетеля Вильяма Бартона. Люсиль Бартон, сидящая рядом с Мейсоном, шепнула: - Нет, нет. Не позволяйте ему этого. Мейсон нехотя повернулся и сказал: - Сделайте вид, что улыбаетесь. В ее глазах был виден испуг, губы у нее дрожали. - Улыбайтесь, - приказал Мейсон. - На вас смотрят. Она с усилием улыбнулась. Вильям Бартон, ухоженный, хорошо сложенный мужчина с гривой черных, волнистых волос, контрастирующих с серо-стальными глазами, сел на место для свидетелей с видом серьезного бизнесмена, давая своим поведением понять, что привык больше приказывать, чем слушаться и для него не в новинку быть в центре внимания. Резким, сильным голосом он назвал Суду свое имя, фамилию, адрес и определил свою профессию как "вкладчик в нефтяные месторождения". Потом он посмотрел на Люсиль в первый раз с тех пор, как появился на месте для свидетелей. Это был быстрый, оценивающий взгляд, лишенный какого-либо чувства. Затем он повернулся в сторону Гамильтона Бергера, ожидая дальнейших вопросов. - У вас та же самая фамилия, что и у обвиняемой? - Она носит мою фамилию. - Вы были когда то ее мужем? - Да. - Когда произошел развод? - Около восемнадцати месяцев назад. - Решение вошло в силу? - Да. - Вы платите алименты? - Да. - Вы встречались с ней пятого числа этого месяца? - Да. - В какое время? - Около половины седьмого, может быть немного позже. - Где? - Я был в Клубе. Она позвонила и спросила, могу ли я с ней встретиться. Я сказал ей, что встречусь с ней в холле, но предупредил что если она будет устраивать мне сцены... - Заявляю протест, - перебил его Мейсон. - Это не имеет ничего общего с вопросом, который был задан и на который свидетель уже ответил. - Очень хорошо, - с раздражением сказал Бергер и продолжил: - Вы встретились с ней в холле Клуба? - Да. - Кто был при этом? - Мы были одни. Только Люсиль и я. - Что она вам сказала? - Она сказала, что произошло что-то страшное и что она должна выехать из страны. Она спросила, могу ли я дать ей пятнадцать тысяч долларов наличными взамен ее отказа от всяких претензий на алименты и освобождение от обязанностей. - Вы платили ей алименты? - еще раз спросил окружной прокурор. - Да. - Сколько? - Двести долларов в неделю. - Она сказала вам, почему хочет выехать из страны? - Да. - Почему? - Она сказала, что в ее гараже найдено тело мужчины. Наконец, она призналась, что убитый был ее первым мужем и этот факт может испортить ее жизнь. - Что вы ей ответили? - Я старался уменьшить сумму, которую она назвала. Я сказал ей, что не смогу собрать такой суммы наличными, что должен буду представить ее предложение своим адвокатам, чтобы узнать, будет ли при таких обстоятельствах ее отказ от алиментов иметь законную силу. Я сказал ей, что мне не нравится эта идея и что она требует слишком много. - Она приняла ваш ответ, как окончательный? - Нет. Она сказала, что я должен действовать быстро, потому что она хочет получить ответ до полуночи. Она должна была позвонить мне до этого времени, потому что намеревалась улететь в ту же ночь. Наконец, она согласилась на десять тысяч долларов наличными. - Она потом позвонила вам? - Нет. Я виделся со своими адвокатами и приготовился принять ее предложение. Я взял десять тысяч из банка и у меня был готовый для подписи акт отказа от алиментов, но она не связалась со мной. - И никого с вами не было, когда вы с ней встретились? - Нет. - Вы знаете женщину по имени Анита Джордан? - Я встречал ее как-то. - Эта женщина была с обвиняемой во время того разговора? - Нет. Обвиняемая была одна. - Пожалуйста, спрашиваете вы, господин адвокат, - сказал Бергер вызывающе. - Вы платите ей алименты на сумму двести долларов в неделю? - спросил Мейсон. - Да. - И вы думаете, что Суд поверит в ваши колебания, когда она предложила вам отказ от таких алиментов за пятнадцать тысяч долларов? - Ну... нет, я только хотел, чтобы она думала, что я колеблюсь. - Это значит, что вы сказали ей, что вы колебались, так? - Я хотел произвести такое впечатление... Да. - Но, в действительности, вы хотели совершить эту сделку? - Конечно. - Только как опытный деловой человек, вы делали вид, что это вас не интересует? - Да. - И вы сказали ей, что не знаете, оплатится ли вам это? - Это правда. - Другими словами, вы ее обманули. Бартон покраснел. - Высокий Суд, - сорвался Бергер со своего места. - Вношу протест. Это утверждение оскорбительно для свидетеля. - Ох, если вам не нравится манера, в которой я выразился, то я могу использовать другое слово для определения этого положения. Иначе говоря, вы сказали бывшей жене неправду, когда с ней разговаривали. Это так? В глазах Бартона появился блеск гнева. - Протестую по тому же самому поводу, - сказал Бергер. - Вы можете ответить да или нет, - подвел итог Мейсон. Бартон посмотрел на него с яростью. - Я спрашиваю, - повторил Мейсон, - сказали вы жене неправду? Вы можете сказать коротко: да или нет. - Но, о чем я должен говорить? - О вашем желании заключить с ней подобную сделку. - Я считаю, что это не имеет связи с делом. - Я считаю, что имеет, - сказал Мейсон. - А я считаю, что не имеет, - заявил Гамильтон Бергер. - И поэтому протестую. Это неправильное ведение допроса свидетеля. - Отвожу протест, - сказал судья Осборн. - Вы сказали ей неправду? - спросил Мейсон. - Да! - крикнул со злостью Бартон. - Вы давно знаете Питкина? - Я встречал его, но не знал, кто он. Это значит, что я не имел понятия, что он был когда-то мужем Люсиль. Когда я узнал об этом, это было для меня потрясением. - Но, вы видели Питкина? - Я знал, что он был шофером Арджила. Мистер Арджил является членом Клуба, к которому я принадлежу. В Клуб приходят многие нефтяники. - Так как вы интересовались спекуляциями на нефти, так же как Арджил, Холистер, Гейтс и другие члены Клуба, вы должны были много знать друг о друге? - Нет. Арджил, Холистер и Гейтс были компаньонами. Они интересовались определенными арендами. Я же интересовался совершенно другими вещами, несмотря на то, что в общем-то мы работали в одной области. Я не хотел, чтобы они узнали, что я делаю, так же как они не хотели, чтобы я узнал, чем занимаются их компания. Когда мы встречались, мы разговаривали, иногда спросили об общих условиях, но не имели много общего. - Вы разговаривали когда-нибудь с мистером Питкиным? - Да, но только по делам сугубо личным. - Вы пытались узнать от него, что делали эти трое? - Высокий Суд, это уже второй оскорбительный вопрос! - гневно выкрикнул Гамильтон Бергер. - Совершенно незаслуженный. - У вас есть какие-нибудь доказательства, подтверждающие это обвинение? - спросил судья Осборн. - Нет, Высокий Суд, - гладко ответил Мейсон. - Этот вопрос - только попытка выявить правду. - Поддерживаю протест, - сказал судья Осборн. - Но, вы можете спросить его, о чем он разговаривал с мистером Питкиным. - О чем вы разговаривали с Питкиным? И почему? Бартон, уже здорово разозлился, ответил: - Я хотел нанять временно шофера. Я узнал о некотором обществе, которое является чем-то вроде бюро по найму и специализируется в этих делах. Я видел его, когда он ждал как-то перед Клубом. Я спросил его, что он знает об этом обществе. - И он знал? - Да. Он дал мне адрес. Общество называется Бюро Обмена Шоферов, номер телефона можно найти в справочнике. Они записывают там шоферов, которые хотели бы подработать в свободные дни. Кажется, что общество организованно на основе кооперации. Члены работают в разное время и почти всегда там можно нанять шофера на пару часов или на весь день. - Питкин принадлежал к этому обществу? - Не знаю. Он говорил, что принадлежал. По четвергам он был всегда свободен, а в среду кончал работу в шесть. Снова на работу он должен был являться в пятницу утром. Он сказал мне, что охотно будет работать у меня в свободные дни, а если мне нужен будет шофер в другое время, я смогу воспользоваться услугами общества. - У вас нет уже никаких чувств по отношению к обвиняемой, то есть к вашей бывшей жене? - спросил Мейсон. - Я очень люблю Люсиль, по своему, конечно. - И, желая показаться хитрым, вы посоветовали ей, чтобы она, не говоря ничего и никому, подбросила револьвер рядом с телом, чтобы сделать вид, будто это самоубийство? - Это неправда. У вас нет доказательств. Обвиняемая могла это утверждать, но это абсурд. Ваше обвинение совершенно фальшивое и я презираю его. - Разве вы не сообщили ей никакой идеи о том, как выйти из того положения, в котором она оказалась? - Конечно, нет. - Но, вы утверждаете, что она вам не равнодушна. - Да. - И вы отнеслись к предложенной ею сделке хладнокровно, рассматривая ее, как к обычное деловое предложение? - Нет. Меня интересует Люсиль. Я хотел лишь убедиться в том, что она не напрасно истратит эти деньги. - Однако, чувства, которые вы испытываете по отношению к своей бывшей жене, дружба, уважение или желание присмотреть за тем, чтобы какой-нибудь хитрец не ободрал ее, не помешали вам пытаться самому ободрать ее, давая ей на пять тысяч долларов меньше? - сладко заметил Мейсон. - Я не хотел ее обмануть. - Но, тогда зачем вы скрыли желание принять ее предложение? Бартон подумал минуту и сказал: - Думаю, что по привычке. В делах не проявляют заранее удовлетворения от сделки. - Ну, ну, - сказал Мейсон. - Вы знали, что делаете. Вы сознательно скрыли желание совершить эту сделку. - Об этом вы говорили уже несколько раз, - перебил Гамильтон Бергер. - Я считаю, что защитник имеет право говорить об этом. Это указывает на мотивы действий свидетеля и делает Суду возможность оценить его характер, - ответил судья Осборн. - Хорошо! - вдруг выкрикнул Бартон. - Я обманул ее. Я заметил, что мне подвертывается случай заключить выгодную сделку и хотел этим воспользоваться. Что в этом плохого? - Ничего, - ответил Мейсон. - И я очень вам благодарен за похвальную откровенность, мистер Бартон. А теперь еще одна деталь. Как вы сообщили, обвиняемая в конце призналась, что в гараже было тело ее первого мужа? - Я не говорил этого. - Прошу секретаря Суда прочитать протокол для того, чтобы напомнить то, что сказал свидетель. Наступила тишина, полная беспокойства, во время которой секретарь Суда перелистывал страницы, в поисках требуемого абзаца. Вильям Бартон поерзал в кресле. - Я нашел это место, - отозвался секретарь. - Вопрос: "Она сказала вам, почему хочет выехать из страны?" Ответ: "Да". Вопрос: "Почему?" Ответ: "Она сказала, что в ее гараже найдено тело мужчины. Наконец, она призналась, что убитый был ее первым мужем и этот факт может испортить ее жизнь." - Благодарю, - сказал Мейсон. - Прошу мне объяснить, мистер Бартон, что вы имели в виду, когда говорили: "наконец, она призналась", что это было тело ее первого мужа? - Ну, что в конце она призналась. И это все. - Она не сказала этого сразу? - Нет. - Только после вопросов с вашей стороны? - Наверное так. - Значит ли это, что вы разговаривали на эту тему и у вас создалось впечатление, что она что-то скрывает, допытывались ли вы, что это? - Можно сказать и так. - Чтобы вынудить от нее это "признание наконец", вам пришлось использовать нажим? - Ну, что же, до определенной степени, да. - Вы сказали ей, что не сможете помочь, если она не скажет вам правды или что-то в этом роде? - Да. - Следовательно, она в конце концов сказала вам правду? - Да. - И тогда вы взялись ей помогать? - Нет! - Но вы ведь сказали, что поможете ей, если она скажет вам правду. До тех пор, пока она этого не сделает, вы ничего не можете обещать ей. Поэтому она "в конце призналась" в том, какая была правда. Должен ли я это понимать так, что вы не сдержали своего обещания? Бартон заколебался, положил ногу на ногу и посмотрел умоляюще на Бергера. - Так было? - настаивал Мейсон. - Я не помог ей, - пробормотал Бартон. - Именно так я и думал, - с презрением сказал Мейсон. - Это все, мистер Бартон. Бартон сошел с места для свидетелей и повернулся в сторону стола за которым сидел Мейсон, как бы желал что-то сделать, но увидел холодный, твердый блеск в глазах адвоката, раздумал и отошел. - Пусть подойдет к свидетельскому месту Артур Колсон, - сказал Бергер, не обращая внимания на Бартона. Артур Колсон подошел к месту для свидетелей. Его глаза неспокойно и оценивающе метались по залу, однако старательно уходили в сторону от стола окружного прокурора, и стола за которым сидел Мейсон и Люсиль. На вопрос Суда Колсон назвал свое имя, фамилию, возраст, адрес и профессию. Гамильтон Бергер достал револьвер. - Я хочу вам показать револьвер Смит и Вессон, тридцать восьмого калибра, номер "С шестьсот пятьдесят восемьдесят восемь". Вы видели его уже когда-нибудь? Колсон достал из кармана листок бумаги и прочитал по нему следующую фразу: - Отказываюсь от ответа на этот вопрос, так как он может быть использован против меня. - Вы купили этот револьвер в "Рашинг Крик Меркантайл Компани"? - Отказываюсь от ответа на этот вопрос, так как он может быть использован против меня. - Вы вписали имя Росса П.Холистера в реестр? - Отказываюсь от ответа по той же причине. - Вы убили Хартвелла Л.Питкина? - Нет. - Вы его знали? - Нет, не знал. - Это вы положили этот револьвер рядом с телом Хартвелла Л.Питкина в гараже на Соут Гондола семьсот девятнадцать пятого числа этого месяца? - Нет. - А в другое время? - Нет. - Это все, - сказал Гамильтон Бергер. - Минуточку, - отозвался Мейсон. - Еще один вопрос к свидетелю. Это оружие было когда-нибудь вашей собственностью? - Отказываюсь от ответа на этот вопрос, так как он может быть использован против меня. - У вас был когда-нибудь ключ от квартиры Люсиль Бартон? - Нет. - Я покажу вам два письма отпечатанные на машинке, - сказал Мейсон. - Одно из писем было адресовано в Детективное Агентство Дрейка, второе мне. В первом письме речь идет о ключе к квартире Люсиль Бартон. Во втором - о ключе к ее секретеру. Вы писали какое-нибудь из этих писем? - Нет. Не писал. - Это все, - сказал Мейсон. - Это все, - объявил Бергер. Слово взял судья Осборн: - В виду неудовлетворительных ответов свидетеля на вопросы, имеющие большое значение в этом деле, Суд считает, что бюро окружного прокурора должно предпринять шаги для более полного выяснения ситуации. - Хорошо, Высокий Суд, - сказал Бергер усталым голосом. - Мы отдаем себе отчет в разных возможностях. - И привлечениях, - сказал судья Осборн. - И привлечениях, - повторил Бергер. - Очень хорошо. Суд объявляет перерыв до четырнадцати часов. Обвиняемая должна оставаться под арестом. Свидетели, вызванные в Суд, должны явиться в четырнадцать часов. Когда публика поднялась с мест и направилась к выходу, Мейсон дал знак Полу Дрейку подойти к нему. - Боюсь, что не смогу пойти с тобой на обед, Пол. - Почему, Перри? - Я должен несколько раз поговорить по телефону, а это может продлиться больше часа. Но, ты забери Деллу на хороший бифштекс. - Сердца у тебя нет, - запротестовал Дрейк с улыбкой. - Есть, - сказал Мейсон. - Оно так долго стояло у меня в пятках, что я не буду чувствовать себя хорошо до тех пор, пока оно снова не окажется на своем месте. 28 В четырнадцать часов, когда Суд собрался вновь, Гамильтон Бергер, явно чем-то обеспокоенный, сказал: - Высокий Суд, в этом деле образовалось особое положение. У меня были все поводы для того, чтобы считать возможным соединение Перри Мейсона с орудием преступления, так как на револьвере был найден отпечаток его пальца. У меня была надежда доказать, что Мейсон был с обвиняемой около гаража в то время, когда там был убит человек. Опознание, как доказательство было отброшено с помощью хитрого юридического трюка, на что я хотел бы обратить внимание Высокого Суда. Свидетель наверняка мог бы провести опознание. - Да, конечно, - ответил судья Осборн. - Таковы отрицательные стороны доказательств основанных на опознании. Свидетель увидел высокого мужчину в светлокоричневом плаще и серой шляпе. Он не видел вблизи его лица. Много мужчин могут соответствовать такому описанию. Опознание женщины более убедительно, благодаря описанию ее оригинальной одежды, но высоких мужчин в светлокоричневых плащах и серых шляпах было в городе в то время, когда Гоушен видел тех людей возле гаража, вероятно, несколько тысяч. - Но, только один Перри Мейсон мог оставить отпечаток пальца на внутренней стороне револьвера принадлежащего его клиентке, - ответил Бергер. - Вы еще не доказали, что револьвер принадлежал его клиентке, - сказал Осборн. - Признаю, Высокий Суд, что дело немного осложнилось, - ответил Бергер, - но, если Высокий Суд позволит мне действовать, то думаю, что он сможет вполне оценить тот трюк, благодаря которому свидетеля ввели в заблуждение. Судья Осборн усмехнулся: - Суд позволит вам действовать, если вы будете представлять доказательства, мистер Бергер. - Очень хорошо. Прошу вызвать Сэди Милфорд. Сэди Милфорд, ухоженная женщина около сорока лет, была администратором дома, в котором жила Люсиль Бартон. Она показала, что гаражи принадлежали квартирам и закрывались. Квартира номер двести восемь так же имела гараж и Люсиль Бартон получила запасные ключи и к квартире и к гаражу, когда въехала. - Кто имел эти ключи? - Люсиль Бартон. - У вас есть подтверждение получения? - Да. - На нем есть подпись Люсиль Бартон? - Да. - Она подписала в вашем присутствии? - Да. - Я хочу присоединить это к доказательствам, - сказал Гамильтон Бергер. - Не возражаю, - сказал Мейсон. - Вы хотите задавать вопросы, господин защитник? - Да. Мейсон взял в руки подтверждение и спросил: - Это вы дали Люсиль Бартон четыре ключа, два от квартиры и два от гаража? - Да. - Благодарю, - сказал Мейсон. - Это все. Следующим свидетелем Бергера был работник заправочной станции, который показал, что пятого числа этого месяца, около шести часов вечера, Люсиль Бартон подъехала к станции на шевроле со светло-коричневым кузовом. Работник обнаружил, что двигатель был так разрегулирован, что машина непрерывно подпрыгивала и выхлопная труба стреляла. Он отрегулировал все, что мог, но у него не было достаточно времени и соответствующих инструментов и он исправил только так, чтобы машина не грохотала во время езды. - В котором часу обвиняемая приехала? - спросил Гамильтон Бергер. - Это было каких-то пятнадцать или двадцать минут седьмого. - Кто вел машину? - Люсиль Барт