разному. Мы обменивались... обменивались между собой... трюковыми фотографиями. - Прошу точнее объяснить, что вы обозначаете термином "трюковые фотографии", - обратился Мейсон к свидетельнице. - Я большая поклонница фотографии, обвиняемый тоже и... вначале наша переписка имела формальный характер, но постепенно становилась все более личной. Я... он попросил у меня мою фотографию и я... шутки ради... я... - Продолжайте, - нажимал Мейсон. - Что вы сделали? - Взяла снимок приличной пожилой дамы с интересным, полным характера, лицом. У меня была своя фотография в купальном костюме и... при увеличении я воспользовалась фототрюком... поместила лицо старой дамы на своей фигуре и подписала: "Мисс Уэст". Затем я отослала этот снимок. Я думала, что если это обычный флирт, то подобная фотография его немного остудит. - Это была шутка или это имело целью ввести обвиняемого в заблуждение? Темный румянец покрыл щеки Мэй Джордан. - Первый снимок имел целью обмануть его. Я сделала это очень хитро, так чтобы он не мог узнать, что это фотомонтаж... Во всяком случае, я думала, что он в этом не разберется... - Вы попросили его послать вам в ответ свою фотографию? - Да. - И вы получили ее? - Да. - Что было на этом снимке? - Морда жирафа в очках, помещенная на фигуре страшно мускулистого мужчины, наверное какого-нибудь борца или штангиста. - И таким образом вы поняли, что фотомонтаж был расшифрован? - спросил Мейсон, не спуская глаз с ее лица. - Да. - И что произошло потом? - Мы обменялись множеством подобных снимков. Каждый из нас старался сделать как можно более оригинальную композицию. - А письма? - вернулся защитник к прежней теме. - Письма подписывались разными именами, в зависимости от того, что представляла данная фотография. - Вы подписывали письма таким же образом? - Да. - И он подписывал свои письма к вам так же? - Да. - Предполагаю, что он подписывал свои письма "Сэр Галахад", или же "Твой Принц", или еще как-нибудь в этом же роде? - спросил совершенно равнодушным тоном Мейсон. - Да. - "Принц из сказки"? Мэй Джордан обеспокоенно вздрогнула. - Да, - ответила она удивленным голосом. - Откровенно говоря, под конец нашей переписки он все свои письма подписывал "Принц из сказки". - А где теперь находятся эти письма? - повторил вопрос прокурора Мейсон. - Я их уничтожила. - Вам известно, где в настоящее время хранятся письма, которые вы писали ему? - Я... я их также уничтожила. Гамильтон Бергер широко улыбнулся. - Прошу продолжать вопросы, господин адвокат. Вы отлично справляетесь. - Каким образом вы получили назад свои письма? - Я пошла... пошла в его офис. - Вы застали там обвиняемого? - Когда... когда у меня уже были эти письма... он там был... да. Мейсон усмехнулся окружному прокурору. - Высокий Суд, я думаю, что достаточно далеко провел допрос свидетеля в этом направлении. Отказываюсь от права задавать дальнейшие вопросы на тему писем. Однако, настаиваю на своем протесте. Свидетель не может показать под присягой, что эти письма написал обвиняемый, потому что вместо имени они были подписаны шутливыми именами и псевдонимами. Как показал свидетель, это были шутливые имена, вымышленные обвиняемым, но это вывод, который сделал сам свидетель. Судья Хартли обратился к Мэй Джордан. - Эти письма приходили в ответ на письма посланные вами? - Да, Высокий Суд. - А как вы адресовали свои письма? - "Южноафриканская Компания Добычи и Импорта Драгоценных Камней", для мистера Дэвида Джефферсона. - На адрес центрального агентства в Иоганнесбурге? - Да, Высокий Суд. - Вы посылали эти письма обычной авиапочтой? - Да, Высокий Суд. - И в ответ приходили письма, о которых вы только что говорили? - Да, Высокий Суд. - Из этих писем можно было понять, что они представляли ответы на ваши письма? - Да, Высокий Суд. - Вы сожгли их? - Да, Высокий Суд. - Отклоняю протест, - решил судья Хартли. - Окружной прокурор может представить содержание переписки на основании косвенных доказательств. Гамильтон Бергер слегка поклонился, после чего обратился к свидетельнице: - Прошу нам сказать, что было в тех письмах, которые вы уничтожили? - Ну, что же... обвиняемый жаловался на то, что он одинок, что находится далеко от близких ему людей, что у него нет ни одной девушки и... ох, это все было просто шуткой. Очень трудно это объяснить. - Прошу вас все-таки попытаться, - обратился к ней прокурор. - Мы приняли позу... ну, делали вид, что это переписка одиноких сердец... то есть одиноких людей. Так, как в этих смешных газетных рубриках. Он писал, например, что очень богат, благороден и будет наверняка хорошим мужем, а я ему писала, какая я красивая и как... ох, просто невозможно холодно объяснить нашу переписку. - Эти письма, лишенные контекста, просто ничего не значат, так? - подсказал Гамильтон Бергер. - Именно. Именно это я и подразумевала. Нужно понять настроение и фон, потому что иначе картина получается ошибочная. Эти письма, отделенные от всей ситуации, кажутся безнадежно глупыми, просто идиотскими. Поэтому я и хотела их забрать... - Прошу не прерывать показаний, - сказал Гамильтон Бергер. - Что вы сделали? - Под конец переписки Дэвид Джефферсон написал мне одно серьезное письмо. Он сообщил, что фирма, в которой он работает, решила открыть филиал в Соединенных Штатах и выбор пал на него. Офис будет находиться в нашем городе, Джефферсон будет его руководителем и он радуется возможности встретиться со мной. - И что вы сделали? - снова спросил прокурор. - Меня охватила страшная паника. Потому что одно дело вести переписку с мужчиной, который находится от меня за тысячи миль, а совсем другое - встретиться с этим человеком лицом к лицу. Меня это очень обеспокоило и я чувствовала себя ужасно глупо. - Да? И что дальше? - Когда он приехал, то послал телеграмму, на каком поезде прибудет и я встречала на вокзале. Все сразу стало складываться плохо... Ну, иначе. - В чем это выражалось? - Он отнесся ко мне очень холодно и, впрочем, оказался совершенно другим человеком, чем я ожидала. Конечно, - добавила она поспешно, - я знала, что все это глупо, но в своем воображении я создала образ мужчины со всеми мыслимыми достоинствами, хотя никогда его не видела. Я считала его другом и страшно разочаровалась. - А что получилось потом? - спросил мягким голосом Гамильтон Бергер. - Я позвонила ему дважды или трижды и как-то вечером мы с ним выбрались в город... - Продолжайте пожалуйста. Мэй Джордан пожала плечами. - Этот мужчина был просто невыносим, - сказала она, окинув обвиняемого презрительным взглядом. - Он вел себя покровительственно и как-то дешево, крикливо... Я быстро поняла, что он не верно воспринял мои письма. Он смотрел на меня как на... Относился ко мне, словно я была... Не проявлял уважения, даже элементарной вежливости. Этот человек просто не знает, что такое деликатность. - Что вы сделали? - Я сказала ему, что хочу получить назад свои письма. - И что он ответил? Она снова окинула презрительным взглядом Джефферсона. - Он сказал, что я могу их у него купить. - Ну и?.. - Я решила забрать эти письма. Ведь они были моей собственностью. - Что вы сделали? - Четырнадцатого июня я пошла в его офис. Я выбрала время, в которое обвиняемый и мистер Ирвинг обычно уходили на ленч. - И что вы сделали? - повторил свой вопрос Гамильтон Бергер. - Прони... Вошла в офис. - С какой целью? - Единственной моей целью было найти письма, которые я когда-то написала. - У вас были причины предполагать, что эти письма находятся в офисе? - Да. Он сказал мне, что держит их у себя в кабинете и что я могу придти за ними и получить их, если соглашусь на его условия. - И что случилось? - Я не могла найти писем. Я искала везде. Я открыла ящики стола и тогда... - она остановилась. - Продолжайте, - поторопил ее Гамильтон Бергер. - Открылись двери, - нервно закончила она. - Кого вы увидели в дверях? - Обвиняемого, Дэвида Джефферсона. - Он был один? - Нет. Вместе со своим сотрудником, Уолтером Ирвингом. - И что тогда случилось? - Обвиняемый стал страшно ругаться. Он называл меня такими словами, которых я никогда прежде не слышала. - Ну и? - Он пытался меня схватить и... - А что вы сделали? - Я отступила, натолкнулась на кресло и упала. Тогда мистер Ирвинг схватил меня за щиколотки ног и так держал. Дэвид Джефферсон сказал, что я всюду сую свой нос, а я ему ответила на это, что пришла только за своими письмами. - И?.. - Обвиняемый, когда услышал это, посмотрел на меня с нескрываемым удивлением, а затем сказал Ирвингу: "Чтоб черти все разодрали, но она, похоже, говорит правду!". - И что тогда? - Тогда зазвонил телефон, Ирвинг поднял трубку, послушал немного, а потом крикнул: "Боже мой! Полиция!". - Прошу не останавливаться, - нажимал прокурор. - Обвиняемый подбежал к шкафчику, открыл его одним рывком, вытащил связку писем, перевязанную шнурком и сказал: "На, глупая! Вот твои письма. Бери их и убирайся! Тебя ищет полиция, кто-то видел, как ты вломилась к нам и сообщил полицейским. Ну, теперь видишь, какая ты идиотка!". - И что было дальше? - Он стал подталкивать меня в сторону дверей. Тогда Ирвинг втиснул мне что-то в руку и сказал: "Возьми. Это награда тебе, чтобы держала язык за зубами!". - Что вы сделали? - Как только меня вытолкнули в коридор, я помчалась в дамский туалет. - Продолжайте рассказывать. - Я выглянула из туалета в коридор и тогда увидела обвиняемого и Уолтера Ирвинга, которые выскочили из своего офиса и вбежали в мужской туалет. - Что было потом? - Я не стала ждать, чтобы увидеть еще что-нибудь. Я спряталась в туалете, развязала пачку писем, просмотрела их, чтобы убедиться, что это те самые письма и уничтожила. - Каким образом вы их уничтожили? - Сунула в емкость для использованных бумажных полотенец. Их каждый день опорожняют и все содержимое сжигают. - Так. А что было потом? - Я оказалась в ловушке. Я знала, что полиция сейчас придет и... - Прошу не останавливаться, - снова напомнил ей Гамильтон Бергер. - Я должна была каким-то образом выбраться из здания. - И что вы сделали? - легкая улыбка осветила лицо окружного прокурора. - Я думала, что за всеми выходами наблюдают, что меня кто-то видел и описал мою внешность полиции, поэтому я... я вышла из туалета и осмотрелась, раздумывая, где бы спрятаться и тогда увидела на двери табличку "Перри Мейсон. Адвокат. Вход". Конечно, я слышала о адвокате Мейсоне. Я подумала, что может быть мне удастся его обмануть, рассказав ему, например, что я хочу развестись или что-нибудь еще в том же роде... просто выдумаю что-нибудь, что могло бы его заинтересовать. Таким образом, когда появятся полицейские, я буду сидеть у него в офисе. Я была уверена в том, что мне удалось бы поддержать интерес адвоката на время пребывания в здании полиции, а потом, когда они отказались бы от поисков, я смогла бы выйти под каким-нибудь благовидным предлогом. Сейчас я отдаю себе отчет в том, что вся эта идея была безумной, но тогда это мне казалось единственным выходом. Мне помог случай. - Каким образом? - Оказалось, что в секретариате адвоката Мейсона ожидали машинистку. Секретарша позвонила в агентство и ей сказали, что сейчас кого-нибудь пришлют. Я остановилась в дверях на мгновение, потому что колебалась, не зная как поступить, и меня приняли за ожидаемую особу. Меня спросили не машинистка ли я. Я конечно подтвердила и взялась за работу. - И в этот день вы работали в офисе адвоката Мейсона? - спросил довольным тоном Гамильтон Бергер. - Да. Я работала там некоторое время. - И что потом. - Когда все успокоилось, я убежала. - Когда это случилось. - Я перепечатывала какой-то документ. Я боялась, что как только завершу работу, секретарь адвоката Мейсона позвонит в агентство, чтобы узнать, сколько следует заплатить за мою работу. Я не знала, что делать. И, как только представилась возможность, я выскользнула в туалет, оттуда к лифту и пошла домой. - Вы упомянули о чем-то, что было втиснуто вам в руку мистером Ирвингом. Вы знаете, что это было? - Да. - Что? - Бриллианты. Два бриллианта. - Когда вы поняли, что это бриллианты? - Я уже работала несколько минут. Когда Ирвинг сунул мне что-то в руку, я, не задумываясь, сунула это в сумочку и, при первом же удобном случае заглянула туда. Я обнаружила две маленькие бумажные упаковки. Развернув бумагу, я увидела бриллианты. Меня охватила паника, - после короткого молчания продолжала она в полной тишине. - Внезапно я поняла, что если эти господа будут утверждать, что я украла бриллианты из их офиса, то без труда смогут сфабриковать фальшивое обвинение. У меня в защиту не было ничего, во что можно было бы поверить. Поэтому я должна была как можно скорее избавиться от этих бриллиантов. Я поняла, что попала в ловушку. - Что вы сделали? - Я приклеила их к нижней поверхности стола, за которым работала. - Как вы приклеили? - Жевательной резинкой. - Сколько было этой резинки? - Ох, огромное количество. У меня в сумочке было около двенадцати пластиков, я жевала по несколько штук сразу и таким образом приготовила довольно большой кусок. Я втиснула в него бриллианты и все вместе прилепила под столом. - Где сейчас находятся эти бриллианты? - Думаю, что в том же самом месте. - Высокий Суд! - загремел Гамильтон Бергер. - Я предлагаю послать дежурного офицера в офис адвоката Мейсона с поручением обыскать место, которое описал свидетель и принести сюда куски жевательной резинки, содержащие два бриллианта. Судья Хартли вопросительно посмотрел на защитника. - Я конечно же не имею ничего против этого, - сказал Мейсон и ироничная усмешка осветила его глаза. - Суд поручает дежурному офицеру отправиться в офис адвоката Мейсона, забрать бриллианты и отдать их на хранение, - заявил судья Хартли. - Высокий Суд, - снова вмешался прокурор. - Нельзя ли послать за бриллиантами немедленно... прежде чем что-нибудь случится? - А что может случиться? - спросил судья Хартли. - Ну, теперь... когда уже известно... когда мы слышали показания... я не хотел бы... ну, не хотел бы, чтобы что-либо помешало получить вещественные доказательства. - Так же, как и я, - совершенно спокойно сказал Мейсон. - Я присоединяюсь к просьбе прокурора. Предлагаю, чтобы один из заместителей прокурора приказал немедленно отправить офицера в мой офис. - Вы можете описать стол, за которым работала Мэй Джордан? - спросил медовым голосом Гамильтон Бергер. - Стол, о котором вы спрашиваете, стоял в библиотеке и продолжает находиться на прежнем месте. - Хорошо, - сказал судья Хартли и распорядился: - Вы можете отправить офицера немедленно, господин прокурор. А теперь прошу приступить к дальнейшим вопросам. Гамильтон Бергер подошел к столу, за которым сидел судебный служащий, взял в руки нож, обозначенный для идентификации, и обратился к Мэй Джордан: - Вот стилет с трехдюймовым лезвием. На одной его стороне выгравировано имя "Дэвид", а на второй инициалы "М.Дж.". Вы видели когда-нибудь этот нож? - Да. Это нож, который я посла обвиняемому в прошлом году в подарок на Рождество. Я написала, что он может воспользоваться им при обороне или... при защите моей чести. Мэй Джордан расплакалась. - У меня нет больше вопросов к свидетелю, - голос Гамильтона Бергера звучал исключительно мягко. - А теперь ваша очередь, господин адвокат, - уже совсем другим тоном обратился он к своему противнику. Мейсон терпеливо ждал, пока Мэй Джордан вытерла глаза и посмотрела на него. - Насколько я мог понять, вы очень быстрая и грамотная машинистка. - Я стараюсь работать как можно лучше. - И в тот день, о котором был разговор, вы работали в моем офисе? - Да. - Что вы знаете о драгоценных камнях? - Немного. - Вы смогли бы отличить настоящий бриллиант от имитации? - Что касается тех, которые оказались у меня, то даже без эксперта можно было определить, что они высокого качества. Как только я увидела их, то тотчас же поняла, что это не подделка. - Вы купили эти бриллианты у обвиняемого? - Купила? Не понимаю, что вы имеете в виду. - Вы платили ему за них? Вы дали какую-нибудь компенсацию? - Конечно нет, - сердито бросила мисс Джордан. - Может быть, вы заплатили за эти бриллианты мистеру Ирвингу? - Нет. - Следовательно, вы отдавали себе отчет, что они не принадлежат вам? - Мне их дали. - Допустим. И вы считали, что это ваша собственность? - Я была уверена в том, что попала в ловушку и что эти господа скажут, будто я проникла в их офис, чтобы украсть бриллианты. Их слова против моих слов. Я знала, что они не дали бы мне два драгоценных камня только за то, чтобы я ничего не говорила относительно переписки. - Вы сказали, что вам дали эти бриллианты. Кто вам их дал? Джефферсон или Ирвинг? - Мистер Ирвинг. Мейсон некоторое время недоверчиво смотрел на девушку. - Вы начали переписываться с обвиняемым во время его нахождения в Южной Африке? - Да. - Вы писали ему любовные письма? - Это не были любовные письма. - Их содержание было такого рода, что вы не хотели бы, чтобы присяжные видели их? - Это были глупые письма, господин адвокат. Прошу вас не придавать им того значения, которого они не имеют. - Я спрашиваю вас о характере этих писем. - Это были глупые письма, - повторила она. - Вы определили бы их словом "безрассудные"? - Да, я определила бы их словом "безрассудные". - Вы хотели забрать их назад? - Все это дело... ну... я чувствовала себя ужасно глупо. - Так вы хотели получить их обратно? - Да. Очень. - И чтобы получить эти письма, вы готовы были даже совершить преступление? - Не знаю, можно ли считать преступлением вход в офис, чтобы забрать вещи, которые принадлежат мне. - Вы не знали, что использование запасного ключа с целью войти в помещение, принадлежащее другому человеку для того, чтобы забрать какие-либо вещи, является нарушением закона? - Я хотела взять вещи, принадлежащие мне. - Вы знали, что использование запасного ключа является незаконным? - Нет... я не советовалась с адвокатом относительно этого. - Где вы достали ключ от двери офиса "Южноафриканской Компании"? - Я не говорила, что у меня был ключ. - Вы признались, что умышленно отправились в офис во время обеденного перерыва, потому что знали, что в это время Джефферсон и Ирвинг будут отсутствовать. - Ну и что из этого? Я пошла забрать свою собственность. - Если у вас был ключ, который открыл дверь их офиса, то где вы его достали? - А где обычно достают ключи? - У слесаря? - Возможно. - Вы купили ключ от этого офиса у слесаря? - Я не отвечу ни на один вопрос относительно ключей. - А если Суд велит вам ответить, то что тогда? - Откажусь, сославшись на то, что любые показания о том, как я проникла в офис, могут послужить материалом, обвиняющим меня, и в связи с этим я не обязана отвечать на подобные вопросы. - Хорошо, - произнес Мейсон, не отводя глаз от свидетельницы. - Но ведь вы признались, что незаконно проникли в офис. Поэтому ссылки на конституционные привилегии были бы несколько запоздавшими. - Если Верховный Суд позволит, - поспешно вмешался Гамильтон Бергер, - то я хотел бы сказать кое-что на эту тему. Я задумывался над этим вопросом. Прошу обратить внимание Высокого Суда на то, что свидетель Мэй Джордан попросту утверждала, что вошла в офис во время отсутствия обвиняемого и его сотрудника. Но она не сказала, каким образом она туда вошла. Следовательно, принимая во внимание ее показания, двери могли быть не закрыты, потому что это офис, в который с деловыми целями постоянно приходят посетители, а в таком случае это нельзя было бы назвать незаконным входом на его территорию. В такой ситуации, опираясь на конституционные привилегии, свидетель может отказаться давать показания относительно того, как она вошла в офис, ссылаясь на то, что такого рода показания могут быть использованы против нее. Судья Хартли нахмурил лоб. - Для свидетеля обвинения это довольно необычное положение, господин прокурор. - Потому что это необычное дело, Высокий Суд. - Защитник желает взять слово? - обратился судья к Мейсону. - Я хотел бы задать свидетелю еще несколько вопросов, - усмехнулся Мейсон. - Протестую против всяких вопросов, относящихся к этому аспекту дела, - в тоне Гамильтона Бергера слышалось легкое беспокойство и раздражение. - Мисс Джордан заняла решительную позицию. Защитник не имеет храбрости задавать свидетелю вопросы, связанные с фактами, касающимися дела и поэтому постоянно разглагольствует о неприятном положении, в котором очутилась молодая женщина, поддавшись своим чувствам. Защитник играет со свидетелем, надеясь таким образом настроить господ присяжных против нее. Мисс Джордан уже заняла решительную позицию. Она отказывается от ответов на вопросы относительно ключа. - Меня обвинили, - иронично усмехнулся Мейсон, - в том, что я задаю вопросы по одному аспекту дела, стараясь настроить Суд Присяжных против кого-либо. Я хочу получить сведения, которых ожидают так же и господа присяжные. Я не рвал на себе рубашки, когда прокурор максимально тянул допрос свидетеля Джилли, стараясь настроить Суд против обвиняемого. Что хорошо для попа, то должно быть хорошо и для попадьи. Губы судьи Хартли задрожали в едва сдерживаемом смехе. - Отклоняю протест. Прошу продолжать вопросы, господин адвокат. - От кого вы получили ключ, который дал вам возможность войти в офис "Южноафриканской Компании Добычи и Импорта Драгоценных Камней"? - Я вам не скажу. - Почему? - Потому что ответ на этот вопрос может быть использован против меня. - Вы обсуждали этот вопрос с окружным прокурором? - Высокий Суд, - энергично вмешался Гамильтон Бергер. - Это все та же шахматная игра, которой часто пользуется защитник. Конечно же я разговаривал со свидетелем на эту тему. Я не вызвал бы мисс Джордан на место свидетеля, если бы не был уверен в том, что ее показания будут существенны и будут относиться к делу. А только личная беседа могла убедить меня в этом. Мейсон не спускал глаз с девушки. - Вы оговаривали этот вопрос с окружным прокурором? - настаивал он. - Да. - А вы говорили также о том, что случится, если в Суде спросят об имени человека, давшего вам ключ? - Да. - И вы сказали ему, что откажетесь от ответа, потому что ответ мог бы послужить для обвинения вас? - Да. - Это вы дали такое заявление окружному прокурору, или же он убедил вас, что вы должны отвечать по упомянутому ранее мотиву? - Что... я... я... знаю свои права. - Но вы только что сказали, - спокойно продолжал Мейсон, - что не понимали, что вход в чей-то офис с целью забрать принадлежащие вам вещи является преступлением. - С точки зрения права, то... может быть, в этом что-то есть. Сейчас я понимаю это. Офис... комната, которая открыта для посетителей, отличается от частной квартиры. Но если моя собственность... Мейсон усмехнулся. - Следовательно, вы занимаете твердую позицию, что вход в офис "Южноафриканской Компании" не был преступлением? - Нет. - Нет? Следовательно, вы считаете, что входя в офис вы совершили преступление? - Я понимаю теперь, при каких обстоятельства... Отказываюсь отвечать, на том основании, что ответ может быть использован против меня. - Другими словами, господин прокурор сообщил вам, что это было преступлением и поэтому вы можете отказаться отвечать на некоторые вопросы? - Мы разговаривали на эту тему. - И господин прокурор внушил вам, что при такого рода обстоятельствах вы можете отказаться отвечать на некоторые мои вопросы? - Я заявила ему, что есть некоторые вопросы, на которые я не отвечу. - А он сказал, что вы можете уклониться от ответов на том основании, что вас нельзя заставить обвинить саму себя? - Ну... может немного другими словами. - Когда вы вышли из офиса, - бескомпромисно продолжал Мейсон, - у вас было при себе два бриллианта? - Да. - Но они не принадлежали вам? Верно? - Мне их дали? - Кто вам их дал? - Мистер Ирвинг. Он сказал, чтобы я их забрала. - Он сказал вам, почему вы должны забрать их? - Он сказал, чтобы я забрала их и держала язык за зубами. - Вы взяли бриллианты? - Да. - И держали язык за зубами? - Я не понимаю, что вы имеете в виду? - Вы сказали кому-нибудь об этих бриллиантах? - Тогда, нет. - Вы отдавали себе отчет в их ценности? - Я не так глупа, господин адвокат. - Именно. Вы знали, что это бриллианты и знали, что они представляют большую ценность? - Конечно. - И вы их взяли? - Да. - А что вы с ними сделали? - Я уже сказала вам о том, что я с ними сделала. Приклеила их снизу к столу, на котором стояла пишущая машинка у вас в приемной. - Зачем? - голос Мейсона звучал теперь очень мягко. - Потому что я хотела их где-то спрятать. - Вы могли положить их в сумочку. Могли сунуть их в карман. - Я... я не хотела. Я не хотела объяснять, каким образом они у меня оказались. - Объяснять? Кому? - Каждому, кто может меня об этом спросить, господин адвокат. Я сознавала, что попала в ловушку и что меня обвинят в краже двух бриллиантов. - Но ведь их вам предложили? - Да, но я не надеялась, что кто-то в это поверит. - В таком случае, вы, наверное, не надеетесь и на то, что сейчас Суд поверит в эту историю? - Вношу протест, - встал Гамильтон Бергер. - Аргумент спорный. - Принято, - кивнул головой судья Хартли. - Разве не правда, - спросил Мейсон, - что кто-то дал вам ключ от офиса, в который вы проникли нелегально и незаконно, дал вам так же пачечку, в которой были бриллианты и поручил подложить именно в этом офисе и в таком месте, чтобы при первом же обыске они были найдены полицией? - Нет. - Разве не правда, что бриллианты, завернутые в бумажку, вы принесли с собой в здание? И после того, как распаковали их и спрятали в офисе обвиняемого, вдруг вынуждены были быстро убегать, потому что поняли, что кто-то предупредил полицию? А затем уже, после того, как начали работать в моем офисе, вы проверили содержимое сумочки и, к своему ужасу, обнаружили в ней оставшиеся два бриллианта и в панике постарались избавиться от них точно таким способом, который вы нам описали? - Минуточку! - закричал вне себя Гамильтон Бергер. - Вношу протест на основании того, что этого рода вопросы предполагают факты, для которых нет доказательств, что это неправильный способ допроса свидетеля и что нет оснований для предположений, что... - Отклоняю протест, - сердито отрезал судья Хартли. - Разве не правда, - повторил еще раз Мейсон, - что вы сделали именно так, как я описал? - Совершенно не так. Я не взяла с собой никаких бриллиантов, когда шла в тот офис. У меня не было их при себе, когда я вошла туда. - Но вы боитесь сказать нам, кто вам дал ключ от офиса "Южноафриканской Компании"? - Я отказываюсь отвечать на вопросы, относящиеся к этой теме. - Благодарю, - кивнул головой Мейсон. - У меня нет больше вопросов. Когда Мэй Джордан уходила с места для свидетелей, ее провожали несколько скептические взгляды присяжных. Гамильтон Бергер вызвал очередных свидетелей, которые установили технические подробности, то есть точное положение туристического судна в заливе в то время, когда Бакстер спрыгнул с палубы. Затем допросил пассажиров, находившихся в этот момент на палубе, а также владельца барки, плывшей поблизости от судна. Полицейские эксперты, дававшие показания после них, заявили, что пятна крови в лодке Джилли и пятна крови на ноже человеческого происхождения. Мейсон, сидевший до сих пор в молчании, обратился с вопросом к последнему свидетелю: - Когда были проведены исследования? - Девятнадцатого июня. - То есть тогда, когда пятна крови находились на упомянутых предметах уже от десяти дней до двух недель? - Да, думаю, что так. - На лодке? - Да. - И на ноже? - Да. - Эти пятна раньше могли уже там находиться? - Да. - Скажем, месяц? - Что же, это вполне возможно. - Вам известно, когда эти пятна оказались на лодке, лишь на основании заявления, сделанного Джеком Джилли? - Да. - А вы знаете так же, что Джек Джилли был уже судим за дачу ложных показаний под присягой? Свидетель неспокойно зашевелился. - Вношу протест. Вопрос не относится к делу и не имеет никакого значения, - нервно сказал Гамильтон Бергер. - Протест принимается, - кивнул головой судья Хартли. - Прошу защитника ограничить свои вопросы пятнами крови, способами проведения исследований и профессиональной квалификации свидетеля. - Это все. У меня больше нет вопросов, - сказал Мейсон, а на его губах заиграла улыбка сдержанного удовлетворения. Показания последнего свидетеля стороны обвинения, мистера Макса Даттона, представляли своего рода неожиданность. Даттон, который по просьбе окружного прокурора прилетел этим утром на самолете из Брюсселя, заявил, что занимается экспертизой драгоценных камней. Его система состоит в изготовлении точных моделей, что создает возможность идентификации любого драгоценного камня. Основанием для этого служат сделанные им микроскопические измерения углов, граней и мест каких-либо изъянов. Свидетель показал, что содержит постоянный реестр выполненных таким образом моделей, потому что это помогает ему при оценках, установлении суммы страховой выплаты, а так же при идентификации украденных камней. Даттон завил также, что работал как-то для Бакстера, который поручил ему выполнение копий нескольких крупных бриллиантов для того, чтобы их можно было в случае нужды опознать. Свидетель пытался точно передать слова Бакстера, а так же способ, которым ему были переданы алмазы, но Перри Мейсон выразил протест, который был принят судьей. Несмотря на это, Гамильтон Бергер смог доказать, что бриллианты попали к Даттону по почте, в коробочке, на упаковке которой был написан адрес парижского филиала "Южноафриканской Компании Добычи и Импорта Драгоценных Камней". Макс Даттон показал также, что после выбора самых больших бриллиантов, и создания моделей, их без труда можно идентифицировать. Затем он заявил, что изучил содержимое пачки, врученной ему полицией и найденной, как он понял, в офисе обвиняемого и что десять из этих бриллиантов идентичны с бриллиантами, модели которых он сделал по поручению Бакстера. - Свидетель в вашем распоряжении, - обратился Гамильтон Бергер к защитнику. - Ваша система идентификации принимает во внимание каждый возможный для опознания знак или черту? - спросил Мейсон. - Да. - В таком случае сделать дубликаты не представляет трудностей, не правда ли? - Совсем наоборот. Можно подрезать камни до соответствующих размеров, можно даже выполнить точно такие же углы и грани. Но изъяны на камнях не будут находиться в соответствующем месте по отношению к углам. - А если удастся найти камень, который имеет соответствующий изъян, то возможно ли изготовление дубликата? - Это точно так же, как если бы кто-то спросил, возможно ли выполнение дубликата отпечатков пальцев при условии, что найдется человек, у которого точно такие же папиллярные узоры. - Вы готовы дать показания под присягой, что ваша система идентификации драгоценных камней является такой же точной, как установление личности на основании дактилоскопии? Свидетель мгновение колебался, затем сказал: - Ну... не совсем. - Это все, что я хотел знать, - заявил Мейсон с выражением легкого веселья на лице. - У меня нет больше вопросов. Суд удалился на послеобеденный перерыв. Мейсон уже собирал бумаги, когда Уолтер Ирвинг начал проталкиваться через толпу, покидавшую судебный зал. Остановившись перед столиком адвоката, он покорно улыбнулся. - Я думаю, что должен извиниться перед вами, - сказал он. - Вы мне ничего не должны, - холодно ответил Мейсон. - И я хотел, чтобы вы помнили, что я вам так же ничего не должен. - Я хорошо об этом знаю, но несмотря на это, извиняюсь. И еще я хотел бы сказать, что Мэй Джордан бесстыжая лгунья. Я думаю, что она проникла в наш офис с целью подложить бриллианты. Впрочем, не принимая во внимания причин, из-за которых она это сделала, одно совершенно точно: никогда не было той сцены, которую она столь слезливо здесь описала. Когда мы пришли с ленча в офис, там никого уже не было, потому что она уже сделала то, что хотела и удрала. Мы можем это доказать и даже один этот факт показывает, какая она бесстыжая лгунья. - Хм, - произнес адвокат. - И больше того, - возбужденно продолжал ораторствовать Ирвинг, - я не давал ей никаких бриллиантов. И не говорил, чтобы она держала язык за зубами. Только когда я увидел эту девицу в суде, то припомнил, что уже видел ее на вокзале. Она пришла на встречу с Дэвидом и пробовала к нему приклеиться. Только в эти два раза я встречался с ней. Эта девушка ведет игру на высокую ставку и я убежден, что не делает этого за свой счет. За всем этим что-то скрывается. Какие-то преступные намерения и крупные интересы, потому что даже окружной прокурор был обманут. - Вот именно, - проворчал Мейсон. - А где вы пропадали в последнее время? - спросил он неожиданно. - Я был в Мексике. Откровенно говоря, я не оценил вашего умения, но хотел дать вам шанс направить подозрения в мою сторону. Может быть, это на что-нибудь пригодилось бы... - Что ж, очевидно мне это было не нужно, - холодно бросил Мейсон и через мгновение многозначительно добавил: - Пока не нужно. Ирвинг иронично усмехнулся. - Продолжайте в том же духе, господин адвокат! Вы не слишком-то симпатизируете моей скромной особе, правда? Тем легче вам будет бросить на меня подозрения и предложить все дело судьям. Прошу помнить, что в качестве подозреваемого я в вашем распоряжении в любое время. Мейсон посмотрел ему прямо в глаза. - Не думайте, что когда-нибудь я об этом забуду. Улыбка Ирвинга была полна восхищения. Его карие глаза выдержали холодный взгляд адвоката с полным спокойствием. - Ну, теперь вы разозлились на меня! Повторяю, если я когда-либо буду вам нужен, то я в вашем распоряжении и могу, естественно, дать Джефферсону полное алиби на шесть часов утра. Несколько минут седьмого мы с ним сели завтракать, а в офисе появились около девяти. Следовательно, он провел со мной все утро. - А пятого вечером? Ирвинг устремил взгляд на кончики ботинок. - Ну? - прижал его Мейсон. - Дэвид куда-то пошел. - Куда? - Он бы с какой-то женщиной. - С кем именно? Ирвинг пожал плечами. - Вы видите, что здесь происходит, - сказал Мейсон. - Если прокурору удастся раскрутить дело так, что Джефферсон будет вынужден преждевременно давать показания, существует большая вероятность, что его сдержанные манеры и отказ отвечать на некоторые вопросы, вызовут у судей подозрения. - Я знаю. - Ирвинг снова пожал плечами. - Я отлично отдаю себе в этом отчет. И понимаю, какой тяжелый клиент вам достался. Позвольте мне поговорить с ним прежде, чем он предстанет перед судом, господин адвокат. Может быть, мне удастся хоть немного надоумить его, даже если это кончится нашей ссорой. Одним словом, я хочу, чтобы вы знали, что можете на меня рассчитывать во всем. - Хм, - кивнул головой Мейсон. - И по этой причине вы послали телеграмму руководству в Южною Африку? Ирвинг усмехнулся, продолжая смотреть адвокату прямо в глаза. - Что правда, то правда. Я предложил, чтобы у вас отозвали дело. Сегодня вечером вышлю другую телеграмму, которая будет решительно отличаться от первой. Вы не нашли еще Марлин Шомон? - Нет, - спокойно признался Мейсон. Ирвинг перестал улыбаться. - Я говорил вам, что вы ее не найдете. Здесь вы прошляпили, господин адвокат. А в остальном вы отлично справляетесь. И со взглядом, который, казалось, не давал повода сомневаться в симпатиях к славному защитнику, Уолтер Ирвинг повернулся и медленным шагом вышел из зала суда. 16 Вернувшись в свой офис, Мейсон нервно стал ходить по кабинету. - Черт бы все побрал! - в сердцах взорвался он. - Почему Гамильтон Бергер ведет себя так самоуверенно? - Ты всадил ему несколько болезненных шпилек сегодня днем, - рассмеялся Дрейк. - Он разозлился так, что трясся словно студень. - Да, я видел. Он был зол, раздражен и, несмотря на это, уверен в себе. Гамильтон Бергер ненавидит меня, Пол. Он с радостью разрезал бы меня на кусочки, а затем утопил бы в ложке воды. Да-а, в этом деле есть что-то, чего мы не знаем. - А как ты думаешь, Перри, на что опирается Бергер? - На что? Ни на что, - сердито буркнул Мейсон. - И именно это меня беспокоит. Почему он так уверен в деле, в котором все факты равны нулю? Его первый свидетель - женщина, ведущая авантюрный образ жизни и подрабатывающая контрабандой. Ее партнер - человек, запланировавший фальшивое самоубийство. Отличный пловец и наглец, потому что спрятал под одеждой баллон со сжатым воздухом. Он сделал именно то, что и планировал: прыгнул за борт и исчез, потому что хотел, чтобы люди считали его погибшим. И тогда, - продолжал напряженным голосом Мейсон, - Гамильтон Бергер притаскивает какого-то отщепенца, отбросы общества. Притаскивает человека, вполне сознательно давшего лодку, зная что она будет использоваться для нелегальной акции, человека, который был дважды судим. Один раз за кражу, а второй за дачу ложных показаний. Присяжные не поверят этому человеку. - А что с машинисткой? - спросила Делла Стрит. - Это совершенно другой пасьянс. Она произвела положительное впечатление на присяжных. Вероятно, ее наняли для того, чтобы она подложила бриллианты в офис Джефферсона. Но присяжные в это не поверят и примут ее показания за чистую монету. - При такой фигуре это неудивительно, - озорно подмигнул Пол Дрейк. - Почему ты с ней так мягко обошелся, Перри? - Потому что каждый раз, когда она отвечала на вопрос, то все больше завоевывала симпатии присяжных. Им нравилось ее поведение. Я намереваюсь снова ее допросить. Но для этого мне необходимы подробные сведения о мисс Джордан. Пошли своих людей, Пол, пусть они выгребут мельчайшие детали. Я хочу знать о ней все: прошлое, друзей... Помни об одном: прежде, чем я снова начну допрашивать ее, я должен знать, где она взяла ключ от офиса Джефферсона. Дрейк без слов кивнул головой. - Ну, - нетерпеливо сказал Мейсон, - почему ты не принимаешься за работу, Пол? - Я работаю, Перри. С самого начала работаю, - детектив посмотрел на защитника с весьма веселым выражением. - Мне хоть раз, но удалось прочитать твои мысли. На этот раз я знал, чего ты хочешь. В ту минуту, когда эта девушка сошла с возвышения, мои парни взялись за работу. В любую минуту моя секретарша может позвонить, чтобы передать какие-нибудь важные сведения. Мейсон удовлетворенно улыбнулся. - Приколи себе орден за заслуги, Пол. Черт бы побрал! Нет ничего худшего для адвоката, чем допрос хорошо владеющий собой девицы, загипнотизировавшей присяжных. Пойми, старик, я не могу стрелять вслепую. В следующий раз, когда я начну в нее целиться, я хочу иметь такой заряд сведений, от которого она пошатнется. Но ты должен еще кое-что сделать. - Что? - Найти Манро Бакстера. - Ты думаешь, он жив? - Почему-то мне кажется, что Уолтер Ирвинг был прав. Я думаю, что этот сумасшедший брат Марлин Шомон, несмотря на официальные документы из госпиталя, может оказаться Бакстером. В аферах, где замешано много денег, случаются и не такие чудеса. Если этот пациент из госпиталя для душевнобольных действительно полный идиот, то что могло удержать Марлин Шомон о того, чтобы достать его из госпиталя, избавиться от него, а затем подставить на его место Манро Бакстера? Пол, что делают твои люди, чтобы найти ее? - Благодаря тебе мы продвинулись вперед, - признался Дрейк. - У меня большое желание дать себе в ухо за то, что я оказался таким глупцом. Ты был прав. Нужно было проверить в агентстве, сдающим автомашины напрокат, а я прозевал это. Два агентства имеют филиалы в аэропорту. Для того, чтобы взять машину, необходимо иметь только водительское удостоверение. И это значит, что ты должен назвать свое имя. - Марлин Шомон взяла машину под своим настоящим именем? - В том-то и дело! Она показала права управления, выбрала машину, села и поехала. - А брат был с нею? - В то время не было. Она притворилась пассажиркой, которая только что вышла из самолета и выехала из аэропорта вместе с братом и двумя чемоданами на автобусе, который привез их в центр. Затем она вернулась, взяла машину, получила остальные два чемодана, уехала, забрала брата и... до свидания! - Куда она направилась? - Ба, хотел бы я это знать. У нас, однако, есть некоторая возможность проверить это. Агентство, занимающееся прокатом автомобилей, берет плату за каждый день и за каждую милю. Когда Марлин Шомон вернула машину в агентство, счетчик показывал, что она проехала шестьдесят две мили. Мейсон задумался на минуту, а потом возбужденно щелкнул пальцами. - Что опять такое? - забеспокоился Дрейк. - Она отправилась в один из ближайших городков и сняла там квартиру. А теперь, если захочет воспользоваться другой машиной, ей снова нужно будет предъявить водительское удостоверение. Она опасалась пользоваться машиной из агентства аэропорта, потому что подозревала, что мы будем там проверять. - Если бы у меня было хоть немного масла в голове, то мы проверили бы это в течение часа, - с кислой миной сказал Дрейк. - Не ломайся, - прервал его жалобы Мейсон. - Следовательно, она взяла машину напрокат, но воспользовалась ею только на очень короткое время, полагая, что номер машины выведет нас на ее след и мы сообщим полиции, чтобы ее задержали. Потом она отправилась в агентство, находящееся в какой-нибудь пригородной дыре и взяла напрокат другую машину. Она вынуждена была сделать это под собственным именем из-за водительского удостоверения. Пошли людей во все агентства в маленьких городках на расстоянии шестидесяти миль от нас. Пол Дрейк встал с кресла и лениво потянулся. - Черт возьми, Перри, я совершенно разбит. Не знаю, как ты можешь выдерживать такой темп. О'кей, я позвоню в контору и подгоню парней. Он подошел к столу, поднял телефонную трубку и, набрав номер, тотчас загремел: - Алло! Говорит Дрейк. Прошу немедленно выслать несколько человек в окрестные городки. Я хочу, чтобы они проверили все агентства по прокату автомашин... Нужно найти, или хотя бы узнать номер автомобиля, который взяла напрокат Марлин Шомон... Да. Все. Можешь... Что?.. Подожди минутку, - занервничал он. - Говори медленнее. Я хочу точно записать. Кто сделал рапорт?.. Отлично, принеси его сейчас же. Я в кабинете Мейсона. И пусть парни немедленно возьмутся за работу. Дрейк положил трубку. - Перри, у меня кое-что есть, - сказал он. - Что? - Мы уже знаем какого туза Гамильтон Бергер прячет в рукаве. - Ты в этом уверен? - Стопроцентно. Один из полицейских, занимающихся этим делом, шепнул знакомому журналисту, чтобы тот пришел завтра в суд посмотреть, как тебя будут резать на кусочки. Журналист, старый пройдоха, выдавил из полицейского в чем дело. А так как он в приятельских отношениях с одним из моих парней, то мы получили доверительные сведения. - А в чем дело? - заинтересовался Мейсон. - Сейчас узнаем. Я велел принести сюда рапорт. Я знаю только, что дело касается женщины, которую Дэвид Джефферсон старается скрыть. - Пол, наконец-то мы стронулись с места! Если только я буду знать, какого рода эти сведения, то для меня не имеет ни малейшего значения, как Гамильтон Бергер собирается их использовать. Я с ним как-нибудь справлюсь. Они напряженно ожидали рапорт. Когда, наконец, раздался стук, Дрейк открыл дверь, взял из рук секретарши конверт и спросил: - Ты послала парней в агентства автомашин? - Я как раз занимаюсь этим, мистер Дрейк. Дэйв отвечает за всю операцию и сейчас он отдает распоряжения по телефону. - Хорошо, - Дрейк кивком отослал секретаршу. - А теперь посмотрим в серединку. Сейчас ты будешь знать, что это за неожиданность. Он открыл конверт, вытащил лист тонкой бумаги, бегло просмотрел ее и протяжно свистнул. - Ну, стреляй! - нервно сказал Мейсон. - Вечером пятого июня Джефферсон был в ресторане с какой-то женщиной. Они приехали на ее машине. Когда человек, обслуживающий стоянку, отгонял машину, один из клиентов поцарапал ему крыло. Работник стоянки попросил владельцев автомобиля показать права, записал номера и так далее. Женщина испугалась, сунула ему в руку двадцать долларов и сказала, чтобы он забыл обо всей этой истории. Конечно, после того, как он заглянул в водительское удостоверение, он понял, почему она так нервничала. Замужняя, вот в чем дело. Нет ни малейшего сомнения, что джентльмен, который сопровождал ее, это Дэвид Джефферсон. - Как ее зовут? - Эту женщину? Нэн Ормсби. - Хорошо, - протянул Мейсон. - Может быть, мне это пригодится. Это зависит от того, как далеко вся эта афера продвинулась. Дрейк, занятый чтением рапорта, снова свистнул, но на этот раз гораздо громче. - Что опять? - нетерпеливо спросил Мейсон. - Сейчас, подожди! Разве один из присяжных, назначенных на это дело, не Алонсо Мартин Лиггетт? - Да. Ну и что из этого? - Это близкий приятель Дэна Ормсби. Его жена и жена Алонсо ведут общее хозяйство. Их предприятие называется "Нэн и Дэн, купля и продажа недвижимости". У Нэн неприятности с мужем и она поставила определенные условия относительно раздела имущества, которые ему не нравятся, но он до сих пор не нашел доказательств, компрометирующих супругу. А если на скамье присяжных сидит человек, который дружит с Дэном Ормсби, то можешь догадаться, какое впечатление это произведет и как повлияет на процесс. - Боже мой! - произнес Мейсон. - Если Гамильтон Бергер воспользуется таким приемом... - Напоминаю, эти сведения исходят из его окружения, - перебил Дрейк. Мейсон сидел какое-то время в глубокой задумчивости. - Плохо, да? - с беспокойством спросил Дрейк. - Что ж, это отличное положение для прокурора, - голос Мейсона звучал деловито и лаконично. - Если он вынудит меня к тому, чтобы я согласился на допрос моего клиента, то дело будет в шляпе. Присяжным не понравятся псевдоанглийские манеры Джефферсона и его снобизм. Ты ведь знаешь, какое у нас отношение к людям, которые под влиянием англичан становятся более англичанами, чем сами англичане. А Джефферсон типичный пример этого. Он годами культивировал все их манерности. В довершение всему Гамильтон Бергер начнет сверлить мне дырку в животе из-за того, что Джефферсон разбивает семью, потому что провел вечер с замужней женщиной, а слушать это будет присяжный, друг Ормсби. - У тебя есть какой-нибудь способ с этим справиться? - с надеждой спросил Дрейк. - Даже два способа, но ни один мне не нравится. Я могу опереться в защите Джефферсона на то, что у нас нет "Корпус Дэликти", то есть отсутствуют вещественные доказательства, и стараться, чтобы дело не было передано присяжным. Если судья Хартли согласится на это, то я могу вызвать обвиняемого в качестве свидетеля, но ограничить мои вопросы установлением того, где он был шестого июня в пять часов утра, и рычать как раненный зверь, когда прокурор спросит его, где он был в ночь с пятого июня. Если я не задам вопроса о том, что он делал ночью, а только где был утром шестого, то я могу требовать, чтобы прокурор также не спрашивал о ночи с пятого на шестое июня. - Джефферсон будет вынужден заявить, что не совершал преступления, в котором его обвиняют? Мейсон согласно кивнул головой. - Тогда будет логично, если ему зададут вопрос, где он находился ночью с пятого на шестое, тогда, когда лодка была сдана напрокат. - Из показаний свидетелей обвинения ясно, что его видели лишь шестого утром, уже после того, как лодка была сдана. Это уже доказано, у нас в деле есть показания Джека Джилли. - Наверное, я лучше пойду в контору и присмотрю за работой. Мои парни будут работать всю ночь. Лучше поспи немного, Перри. По лицу Мейсона было видно, что слова приятеля не доходят до него. - Я хочу все тщательно обдумать, Пол. У меня есть шестое чувство, которое предупреждает меня в особых случаях. Впрочем, может быть, это реакция на поведение Гамильтона Бергера. В одном я уверен: в этом деле я должен следить за каждым шагом, чтобы не влезть в самый центр ловушки. - Хорошо, ты прогуливайся по комнате, а мои парни прогуляются по окрестным городкам. При таком сотрудничестве существует возможность, что завтра мы будем в лучшем положении. - Ну, ясно! - Мейсон даже не обратил внимания на шутливые слова Дрейка. - Бергер ведет себя, как триумфатор, хотя дело, даже для объективного наблюдателя, полно прорех. Это не сила доказательств, собранных прокуратурой, так его окрылила, а слабость доводов, что находятся в моем распоряжении. - Ну, а теперь, раз уж ты готов, то может быть сумеешь избежать ловушки? - Попробую, - мрачно усмехнулся Мейсон. 17 Ровно в десять часов утра судья Хартли возобновил заседание. - У меня есть еще несколько вопросов к мистеру Максу Даттону, - заявил Гамильтон Бергер. - Высокий Суд, - вмешался Мейсон, - я хотел бы сделать предложение. Я считаю, что это предложение должно быть рассмотрено в отсутствие господ присяжных. Судья Хартли недовольно нахмурил брови. - Я ожидаю окончательного вывода со стороны прокурора, вы не могли бы немного подождать, господин защитник? Я хотел бы, чтобы судебный процесс шел быстро и правильно. - Одно из моих предложений может подождать, - частично уступил Мейсон, - а второе я могу сделать в присутствии господ присяжных. Я предлагаю исключить все показания Мэй Джордан на основании того, что в них нет ни одного факта, соединяющего обвиняемого, хотя бы косвенно, с каким-либо преступлением. - Высокий Суд, - занервничал прокурор. - Мистер Даттон засвидетельствует, что один из бриллиантов, найденных под столом в офисе адвоката Мейсона, идентичен с бриллиантом, находившимся в коллекции Манро Бакстера. - И что из этого? - удивился защитник. - Ведь такого рода факт не имеет никакой связи с обвиняемым. Джефферсон не давал ей этих бриллиантов. Даже если мы примем показания Мэй Джордан за чистую монету и предположим, что она вынесла бриллианты из офиса "Южноафриканской Компании", вместо того, чтобы подложить, прокуратура не может винить обвиняемого в том, что сделал Уолтер Ирвинг. - Но это было сделано в его присутствии, - возразил Гамильтон Бергер. - И как часть общей акции. - Вы не доказали ни одного из этих обвинений, - ответил с полным спокойствием защитник. Судья Хартли задумчиво погладил себя по подбородку. - Я склонен принять предложение защиты, господин прокурор. Суд довольно долго раздумывал над этим аспектом дела. - Высокий Суд, - обратился с отчаянием в голосе Гамильтон Бергер. - Дело, которое я представляю, было тщательно изучено перед началом процесса. Я доказал, что бриллианты были у Манро Бакстера в ту минуту, когда он прыгнул за борт туристического лайнера, а потом их нашли у обвиняемого. - Их не нашли у обвиняемого, - поправил его Мейсон. - В офисе, от которого у него был ключ, - процедил сквозь сжатые зубы Гамильтон Бергер. - У портье был ключ, у уборщицы был ключ, Уолтер Ирвинг имел ключ. - Верно, - подтвердил судья Хартли. - Прежде, чем вы докажете связь обвиняемого с делом, нужно доказать, что бриллианты были у него. Это основной элемент. - Но, Высокий Суд, ведь это было уже доказано. Два из этих бриллиантов были предложены свидетелю, Мэй Джордан, как форма платы за молчание на тему переписки. Мы доказали, что Манро Бакстер выплыл и схватился за леску, привязанную к толстой палке, что обвиняемый нанес ему удары ножом, забрал пояс с бриллиантами, привязал к телу груз, а затем отбуксировал тело на место, где глубина воды давала лучшую гарантию утопить труп. Судья Хартли отрицательно покачал головой. - Это совершенно другие проблемы и они не имеют связи с предложением защиты об исключении показаний Мэй Джордан. Но если мы должны верить всем показаниям свидетелей обвинения и всем вытекающим из них заключениям, что необходимо при рассмотрении такого рода предложений, то существует реальная возможность того, что одно из этих заключений будет достаточным для его неприятия. Поэтому сейчас я прошу сформулировать предложение, но оставляю себе право окончательного решения. А теперь я слушаю, господин прокурор. Гамильтон Бергер снова вызвал Макса Даттона на место для свидетелей. Даттон заявил, что один из бриллиантов, находившихся в жевательной резинке, приклеенной к столу в офисе мистера Мейсона, принадлежит к коллекции Бакстера. - У меня нет вопросов, - сказал защитник, когда прокурор передал ему свидетеля с целью повторного допроса. - Доказательная часть процесса закончена, - заявил драматическим тоном Гамильтон Бергер. - Высокий Суд, предложение, которое я хочу теперь сделать, требует отсутствия господ присяжных, - обратился Мейсон к председателю присяжных. - Господ присяжных просят удалиться из зала на пятнадцать минут, во время которых они должны помнить о предупреждении, сделанном ранее Судом. Когда за последним присяжным закрылись двери, судья Хартли кивнул головой Мейсону. - Прошу огласить предложение, - сказал судья. - Обращаюсь к Высокому Суду с просьбой проинструктировать господ присяжных, чтобы они выдали оправдательный приговор, - деловым тоном сказал Мейсон, - на основании того, что не доказано ничего, что могло бы обосновать вынесение обвинительного приговора, а так же на основании того, что отсутствуют доказательства совершения убийства, а так же на основании того, что отсутствует "Корпус Дэликти", а так же на основании того, что отсутствуют доказательства связи обвиняемого с делом. - В этом случае я выступаю против защиты, - заявил судья Хартли. - Я не хочу лишать господина защитника возможности предоставить аргументы защиты, но Суд внимательно рассмотрел эту проблему, ожидая, что такое предложение будет сделано. Желаю обратить внимание на тот факт, что хотя ссылка на "Корпус Дэликти" влечет за собой необходимость найти труп, однако это не вытекает из закона штата Калифорния, так как согласно закону штата, этого не требуется. "Корпус Дэликти" представляет доказательство того, что преступление было совершено и только тогда возможно на основании соответствующих улик доказать связь обвиняемого с преступлением. "Корпус Дэликти", то есть то же самое, что само преступление, - продолжал торжественно судья Хартли, - так, как и каждый факт, установленный судом, может быть доказан на основании улик и непосредственных свидетельств. Можно также сделать соответствующие выводы из представленного фактического доказательного материала. Так вот, существует доказательства, хотя и не совсем убедительные, того, что жертва, Манро Бакстер, имел при себе определенное количество бриллиантов. Предположительно он не отдал бы их без борьбы. Затем эти бриллианты были обнаружены при обстоятельствах, которые позволяют, по крайней мере, сделать выводы, что они находились у обвиняемого. Одним из самых сильных доказательств в этом деле является нож, испачканный кровью и обнаруженный в лодке. Откровенно признаюсь, что если бы я был присяжным, то показания свидетеля Джилли не произвели бы на меня особого впечатления. Тем не менее, человек, имеющий на своем счету приговор суда за кражу и приговор суда за дачу ложных показания, мог на этот раз говорить правду. Голос судьи Хартли зазвучал сильнее: - В нашем штате имеется приговор по делу обвинения некоего Кадлена, фигурирующий в делах под номером тридцать семь, Калифорния П, шестьсот четырнадцать, двести тридцать четыре Пацифик П, в котором говорится, что для вынесения обвинительного приговора за совершение убийства не обязательно отыскивать тело жертвы. К наиболее интересным делам, рассматриваемых трибуналом какой-либо страны, можно причислить случай "Король против Джеймса Комб". Процесс происходил, конечно, в Великобритании, под председательством Лорда Председателя Высшего Суда, а приговор был вынесен в понедельник двадцать шестого апреля тысяча девятьсот сорок восьмого года. Я говорю об известном деле "Дурбан Касл". Джеймс Комб, работавший стюардом на этом корабле, вошел в каюту молодой женщины - что было доказано. Пассажирка исчезла и ее уже никогда не видели. Не было доказательств существования "Корпус Дэликти", кроме улик, основанных на показаниях самого обвиняемого, который признался, что вытолкнул тело через иллюминатор. Но, как он утверждал, женщина была в это время уже мертва, что она умерла естественной смертью, а он только избавился таким образом от тела. В деле, которое рассматривается сейчас, мы конечно не имеем признаний такого рода, - закончил свое выступление судья Хартли. - Но у нас есть показания свидетелей, подтверждающие, что обвиняемый сидел в лодке, что какой-то большой предмет, слишком большой в нормальных условиях для рыбы, уцепился за толстую леску от удочки, которую обвиняемый высунул за борт; что обвиняемый или же его товарищ, наклонился над этим объектом и было нанесено несколько ударов ножом. Вскоре после этих событий в лодке был найден нож, покрытый человеческой кровью. Этот нож является собственностью обвиняемого. Считаю, что в таком положении существует достаточное количество доказательств из-за которых защита вынуждена будет полностью признать обвинение. И если Суд Присяжных даст на основании доступных материалов обвинительный приговор, то это будет приговор обоснованный. Гамильтон Бергер удовлетворенно улыбнулся. - Я уверен в том, - заявил окружной прокурор, - что если Суд окажет терпение по отношению к нам, то мы сможем доказать, что обвинение в убийстве достаточно обосновано. Судья Хартли, нахмурившись, минуту смотрел с подозрением на окружного прокурора, а потом сказал ворчливым тоном: - Хорошо. Прошу вызвать господ присяжных. Мейсон повернулся к своему клиенту: - Свершилось, Джефферсон. Вам придется давать показания. Я ваш адвокат и вы не считали нужным довериться мне. Вы поставили меня в ситуацию, которая вынуждает меня взяться за защиту с минимальной помощью с вашей стороны. Думаю, что я смогу доказать, что свидетель Мэй Джордан лгала, заявляя, что вы вошли в офис, когда она еще была там. Владелица киоска, находящегося в холле нашего здания, покажет, что вы и ваш коллега пришли только тогда, когда администратор уже стоял внизу. Думаю, что если мы сможем доказать ее ложь, то сможем доказать и то, что все ее показания не заслуживают веры. Но эта молодая женщина произвела на присяжных очень положительное впечатление. Джефферсон холодно кивнул головой. - Я готов, - сказал он официальным тоном. - Осталось еще несколько секунд, - Мейсон не сводил глаз со своего клиента. - Вы скажете мне то, что я должен знать? - Конечно, - тотчас же согласился Джефферсон. - Я невиновен. Это все, что вам необходимо знать. - Почему, черт возьми, вы не хотите мне довериться? - рассердился Мейсон. - Потому что есть некоторые дела, о которых я не скажу никому. - Если вас это интересует, то я знаю, с кем вы были в ночь с пятого на шестое июня. И даже больше, окружной прокурор это тоже знает. Дэвид Джефферсон окаменел и только через несколько мгновений отвернулся и сказал равнодушным тоном: - Я не буду отвечать на вопросы относительно вечера и ночи пятого июня. - Нет, конечно нет, потому что я не спрошу вас об этом во время непосредственного допроса. Но прошу помнить: я задам вопрос, где вы находились ранним утром шестого июня. И внимательно следите за тем, чтобы ответ не перешел за лимит времени, который я установил. Малейшая неосторожность и прокурор проглотит вас целиком. Я постараюсь, чтобы допрос продолжался очень и очень недолго. - Понимаю. - Это будет жест доброй воли с вашей стороны. - Да, понимаю. Присяжные вернулись в зал и через несколько минут каждый из них уже сидел на прежнем месте. - Вы готовы к защите? - обратился судья Хартли к Мейсону. - Да. Я не буду вступлением занимать время у Высокого Суда, а так же господ присяжных. Я намереваюсь разорвать сети лжи и необоснованных инсинуаций. Моим первым свидетелем будет мисс Энн Ридл. Энн Ридл, высокая блондинка с голубыми глазами, поднялась на возвышение для свидетелей. - Вы помните то, что произошло четырнадцатого июня текущего года? - спросил свидетельницу Мейсон. - Да. - Где вы были в тот день? - В киоске, находящемся в здании, в котором расположен ваш офис. - В здании, в котором находится также офис "Южноафриканской Компании Добычи и Импорта Драгоценных Камней"? - Да. - Вы работаете в киоске, находящемся в этом здании? - Да. - Вы заметили четырнадцатого июня администратора дома в обществе молодой женщины, стоявших у лифта в холле? - Да. - Вы видели в это время обвиняемого? - Да. Обвиняемый и мистер Ирвинг, его сотрудник, как раз вернулись с ленча. Они... - Минуточку, - перебил ее Мейсон. - У вас нет доказательств того, что они вернулись с ленча. - Нет. - Прекрасно. Прошу ограничить свои показания только тем, что вы сами видели. - Ну, они вошли в здание. Администратор стоял внизу. Один из мужчин, думаю, что это был мистер Ирвинг, но я не уверена в этом на сто процентов, сделал несколько шагов в его направлении, а когда увидел, что администратор занят чем-то другим, вернулся назад. Оба мужчины сели в лифт. - Это происшествие имело место уже после тревоги, вызванной проникновением неизвестного лица в офис "Южноафриканской Компании"? - Да. - Передаю свидетеля вам, - обратился Мейсон к прокурору. Гамильтон Бергер оскалил зубы в иронической ухмылке. - У меня нет вопросов. - Вызываю свидетеля, обвиняемого Дэвида Джефферсона. Дэвид Джефферсон, холодный и хорошо владеющий собой, поднялся со стула и медленно подошел к возвышению для свидетелей. В первую минуту он даже не посмотрел на судей, но когда все же решил уделить им немного внимания, сделал это в крайне снисходительной и пренебрежительной манере. - Проклятый глупец! - едва слышно вырвалось у Мейсона. Гамильтон Бергер развалился в своем вращающемся кресле, сплел пальцы на затылке, подмигнул одному из своих заместителей и широкая улыбка осветила его, обычно холодное лицо. - Вы убили Манро Бакстера? - спросил Мейсон обвиняемого. - Нет. - Вы знали, что бриллианты из коллекции Бакстера находились в вашем офисе? - Нет. - Где вы были ранним утром шестого июня? Сейчас я уточню этот вопрос: где вы были с двух часов ночи шестого июня до полудня этого же дня? - В это время я находился в своей квартире. Я спал. Проснулся в седьмом часу. Затем позавтракал в обществе моего сотрудника мистера Уолтера Ирвинга. После завтрака мы пошли на работу. - Вы можете задавать вопросы, - сообщил Мейсон обвинителю. - Я буду краток, - сказал фальшиво мягким голосом Гамильтон Бергер. - У меня только несколько вопросов, мистер Джефферсон. Вы уже состояли когда-либо под судом? - Я... - какое-то мгновение казалось, что Джефферсон упадет в обморок. - Вы были под судом? - гремел прокурор. - Я сделал одну ошибку в своей жизни, - тихо признался Джефферсон. - Я пытался ее загладить. Думал, что мне это удалось. - Вы так думали? - подхватил презрительным тоном Гамильтон Бергер. - А где вы были осуждены? - В Нью-Йорке. - Вы отбывали наказание в тюрьме Синг-Синг? - Да. - Под именем Дэвида Джефферсона? - Нет. - Под каким именем? - Джеймс Кинкэйд. - Именно. Вы были осуждены за кражу при использовании обмана? - Да. - Вы изображали из себя английского наследника, не так ли? И вы утверждали... - Вношу протест. Обвинитель не имеет права расширять акта признания вины. - Протест принят. - В свое время вы были известны в преступном мире под кличкой "Джентльмен Джим". Это верно? - Протест. - Принят. Гамильтон Бергер пренебрежительно пожал плечами. - В таком случае у меня нет больше вопросов, - с видом победителя сказал он. Обвиняемый, сходя с возвышения, шатался, как слепой. Крепко стиснутые губы Мейсона были одной белой линией. - Свидетеля Уолтера Ирвинга просят занять место, - сказал он холодным голосом через несколько секунд тишины. - Мистер Уолтер Ирвинг! - громко воззвал бейлиф. Когда никто не отозвался, принялись выкрикивать в коридоре. Пол Дрейк протиснулся вперед и кивнул адвокату: - Он смылся, Перри. Он сидел рядом с выходом и вышел в тот момент, когда услышал, что Бергер стал допрашивать Джефферсона о прошлом. Господи! Что за история! Что за паршивая история! - Похоже на то, что мистер Ирвинг отсутствует, - оценил положение судья Хартли. - Ему был вручен вызов в суд, господин адвокат? - Да, Высокий Суд. - Вы желаете, чтобы был выдан ордер на его арест? - Нет, Высокий Суд. Может быть, у мистера Ирвинга были причины, из-за которых он покинул зал суда. - Думаю, что были, - выпалил с сарказмом прокурор. - Это свидетель защиты. Мы отказываемся от него, - ответил с полным спокойствием Мейсон. В голосе Гамильтона Бергера звучал триумф, с которым он с трудом мог совладать. - Для того, чтобы опрокинуть доказательства защиты, мне достаточно только трех свидетелей. Вызываю миссис Агнессу Элмер. Миссис Агнесса Элмер назвала имя и адрес, добавив, что является администратором в доме, в котором обвиняемый снял квартиру после приезда в город. - Я хотел бы обратить ваше внимание на раннее утро шестого июня. Вы не знаете, - спрашивал прокурор внешне равнодушным голосом, - находился ли в это время Дэвид Джефферсон в своей квартире? - Конечно знаю. - Он был в своей квартире? - Нет, не был. - Его постель была разобрана? - Нет, застлана. - Свидетель в вашем распоряжении, - иронично бросил прокурор защитнику. Мейсон, догадавшись, что короткие, непосредственные вопросы должны были служить для того, чтобы втянуть его в западню, из которой ему не удалось бы выбраться при допросе, медленно, как бы устало, расправил плечи. - Каким образом вы установили так точно дату? - спросил он безразличным тоном. - Пятого июня, незадолго до полуночи кто-то позвонил, - объяснила миссис Элмер. - Это был женский голос. Женщина сказала, что должна поговорить с мистером Джефферсоном. Она сказала, что мистер Джефферсон устроил ей... - Извините, - перебил Мейсон. - Высокий Суд, я протестую против повторения свидетелем разговоров, которые происходили в отсутствие обвиняемого. - Высокий Суд! - с нетерпением сказал Бергер. - Ведь это согласно с процедурой! Защитник сам задал вопрос. Он спросил, каким образом свидетель смог установить дату. Свидетель отвечает на вопрос. Судья Хартли прищурил глаза. - Может быть в этом и найдется какой-нибудь технический пункт в вашу пользу, господин прокурор, но это Суд, где исследуется истина, а не место для словесных юридических стычек. Способ, при помощи которого вы допрашивали свидетеля, ясно говорит о том, что вы предумышленно приготовили ловушку для защитника. Протест принят. Прошу обосновать обвинение, опираясь на показания собственных свидетелей. А теперь у суда вопрос к свидетелю. Есть ли какой-нибудь другой способ, при помощи которого вы могли бы, на основании собственной деятельности, установить точную дату? - Я знаю, что это было шестого, потому что в этот день я пошла к дантисту. У меня страшно болел зуб и всю ночь я не могла уснуть. - А откуда вы знаете, что пошли к дантисту именно шестого? - подхватил Мейсон. - Из книги визитов у дантиста. - Следовательно, вы опираетесь не на собственную память, называя дату визита к дантисту, а на дату, записанную в книге? - Да. Именно так. - А дата, взятая из книги, была вписана туда не вами. Другими словами, для освежения памяти вы воспользовались разговором с дантистом? - Ну, я спросила его о дате моего последнего визита, а он посмотрел в книгу и сказал мне. - Именно, - покивал головой Мейсон. - Но вам неизвестно на основании собственных наблюдений, в каком состоянии поддерживаются эти записи? - Думаю, что они поддерживаются... Мейсон холодно усмехнулся. - Но, возвращаясь к этой дате, то кроме того, что это была ночь, когда у вас болел зуб, вы ничего конкретного не помните? - Если бы у вас так болел зуб... - Я спрашиваю, основываетесь ли вы при установлении даты исключительно на том, что это была ночь, когда у вас болел зуб? - Да. - И по просьбе окружного прокурора вы старались проверить дату? - Да. - Когда прокурор попросил вас об этом? - Не помню, где-то в начале месяца. - Вы ходили в кабинет дантиста, или позвонили ему? - Позвонила. - И вы спросили о дате своего последнего визита? - Да. - А без этого вы были бы не в состоянии сказать, было ли это шестого, седьмого или восьмого? - Наверное, нет. - Следовательно, вы освежили свою память, опираясь на сведения, полученные от другого лица. Иными словами, показания, относительно даты, основаны только на том, что вам сказали? - Высокий Суд, - возмутился Гамильтон Бергер. - Мне кажется, что свидетель имеет право освежить свою память... Судья Хартли отрицательно покачал головой: - Свидетель сказал, что не помнит даты, если это не связано с другими обстоятельствами, а эти другие обстоятельства, которые послужили свидетелю для освежения памяти, зависят от показаний другого лица, данных без присяги. Без сомнения, господин прокурор, это показания, опирающиеся на подробности, известные понаслышке. Гамильтон Бергер слегка поклонился. - Да, Высокий Суд. - У меня все, - заявил Мейсон. - Свидетель Джозефина Картер, - вызвал обвинитель. Джозефина Картер, после дачи присяги, показала, что она является телефонисткой на коммутаторе дома, в котором обвиняемый снимает квартиру, и что она дежурила от десяти вечера пятого июня до шести утра шестого июня. - В эту ночь вы соединяли кого-нибудь по телефону с обвиняемым? - Да. - Когда? - Незадолго до полуночи. Мне сказали, что это очень срочно и... - Неважно, что вам сказали. Что вы сделали? - Я соединила с квартирой мистера Джефферсона. - Вам ответили? - Нет. Человек, который звонил, оставил сообщение и просил чтобы я попыталась соединиться с мистером Джефферсоном и передала ему сообщение, как только он появится. - Как часто вы звонили? - Каждый час. - И так до утра? - До шести часов утра, когда у меня кончилось дежурство. - Вы получили хоть раз ответ? - Нет. - С вашего места у коммутатора виден коридор? - Да, до самого лифта. - А вы смотрели в том направлении, чтобы проверить, не пришел ли обвиняемый? - Да, смотрела, потому что хотела позвать его, как только он войдет. - И он не пришел во время вашего дежурства? - Нет. - Вы уверены? - Да. Абсолютно. - Можете спрашивать, - разрешил защитнику недовольным тоном прокурор. - Откуда вы знаете, что телефон звонил? - с очаровательной улыбкой спросил Мейсон. - Я нажимала переключатель. - Телефоны ведь время от времени портятся, правда? - Да. - На коммутаторе есть какой-нибудь контрольный сигнал, который автоматически информирует, что телефон звонит? - Когда телефон звонит, то слышен особенный звук, вроде жужжания. - А когда телефон не звонит, то это жужжание тоже слышно? - Нет... такого у меня еще не было. - Вы знаете из собственного опыта, что телефон не издает этого жужжания, когда не звонит? - Этот коммутатор так устроен. - Я вас спрашиваю, знаете ли вы об этом на основании собственного опыта? - Я никогда не была в квартире, в которой телефон не звонит, и одновременно у коммутатора, пробуя соединиться с этим номером, господин адвокат. - В том-то и дело. Именно это я и хотел подчеркнуть, мисс Картер. У меня нет больше вопросов. - Минуточку, - задержал ее обвинитель. - Я хотел бы задать еще несколько вопросов свидетелю. Глядя в коридор в ожидании прихода Джефферсона, вы видели лиц, входящих или выходящих из здания? - Да. - Ваш стол расположен так, что вы могли бы заметить входящего Джефферсона? - Да. Каждый, кто входит в наш дом, должен пройти по коридору, который отделен от коммутатора стеклянной стеной. - Это все, - удовлетворенно улыбнулся Гамильтон Бергер. - Я так же хотел бы задать свидетелю еще несколько вопросов, - заявил Мейсон. - Я не буду вас долго задерживать, мисс Картер. Из ваших показаний ясно, что когда кто-нибудь входил в коридор, вы смотрели, не обвиняемый ли это? - Да. - И, если бы он пришел, то могли бы его увидеть? - Да. Очень легко. С моего места у коммутатора видно все, что происходит в коридоре. - Следовательно, вы заявляете, перед лицом председателя Суда и господами присяжными, что обвиняемый не вернулся домой во время вашего дежурства? - Ну, во всяком случае, он не вернулся с момента моего первого телефонного звонка к нему до последнего, а я перестала звонить около шести утра, когда заканчивалось дежурство. - В котором часу вы позвонили впервые? - Около полуночи. Может быть в одиннадцать или немного позже. - А потом? - Потом, до часа ночи я звонила ему еще два или три раза, а с часа ночи каждый час. - Короткими телефонными звонками, или... - Нет, каждый раз длинными сигналами, многократно повторяемыми. - И после первого звонка около полуночи, вы были убеждены, что обвиняемого нет дома? - Да. - А так, как вы наблюдали за коридором, то были совершенно уверены, что он не мог войти в здание и пройти в свою квартиру, не обратив на себя внимание? - Да. - Тогда почему, будучи уверенной в том, что Джефферсона нет в квартире и что он не вошел в дом, вы звонили к нему каждый час? Мисс Картер посмотрела на адвоката, стала что-то говорить, замолчала и, зажмурившись, пролепетала: - Потому что... ну... я... не... знаю. Просто я так делала. - Другими словами, - подхватил Мейсон, - вы думали, что есть вероятность того, что обвиняемый попал домой, а вы его не заметили? - Ну что же, такая возможность существовала. - А следовательно, вы ошиблись, утверждая в ответе на вопрос прокурора, что обвиняемый не мог придти домой, не обратив на себя вашего внимания? - Я... ну... я... разговаривала на эту тему с окружным прокурором и... я думала, что так должна сказать. - Именно. Совершенно ясно, - широко улыбнулся Мейсон. - Благодарю вас. Джозефина Картер посмотрела на Гамильтона Бергера, желая узнать, ожидают ли ее какие-нибудь вопросы с его стороны, но прокурор сделал вид, что глубоко заинтересован кипой документов, лежавших перед ним. - Это все, - буркнул он не слишком вежливым тоном через несколько секунд. Джозефина Картер покинула возвышение для свидетелей. - Моим следующим свидетелем является мисс Рут Дикей, - сухо заявил Бергер. Рут Дикей, дав присягу, заявила, что работает лифтершей в том здании, в котором размещается офис "Южноафриканской Компании Добычи и Импорта Драгоценных Камней", а так же сообщила, что четырнадцатого июня дежурила весь день. - В этот день, немного после двенадцати, вы видели обвиняемого, Дэвида Джефферсона? - Да. - Когда? - Минут десять спустя после двенадцати. Он и его сотрудник мистер Ирвинг, спустились вниз на лифте. Обвиняемый сказал, что идет на ленч. - Когда они вернулись? - За несколько минут до часа дня, и я подняла их наверх. - В этот день произошло что-нибудь необыкновенное? - Да. - Что? - Администратор и одна из стенографисток сели в мой лифт и администратор велел мне спускаться вниз не задерживаясь, что я и сделала. - Это произошло перед или после того, как вы подняли обвиняемого и мистера Ирвинга наверх? - После. - Вы уверены? - Да. - Сколько времени после? - По меньшей мере минут пять. - Вы хорошо знаете обвиняемого? - Я разговаривала с ним несколько раз. - Вы провели когда-либо вечер в его обществе? - Да, - шепнула она, опуская глаза. - Обвиняемый упоминал о его отношениях с молодой женщиной Энн Ридл, владелицей киоска? - Да. Он сказал, что вместе с мистером Ирвингом устроил ей этот киоск, и что она наблюдает и сообщает им обо всем, что происходит, но никто об этом не знает. А потом он добавил, что если я буду с ним милой, то он и для меня смог бы что-нибудь сделать. - Можете спрашивать, - обвинитель передал свидетеля защитнику. - Вам наверное не раз случалось проводить вечера в обществе молодых людей? - Да, конечно. - И, наверное, не раз они обещали вам золотые горы, если вы будете милой с ними? Рут Дикей рассмеялась от всего сердца. - Еще как. Вы удивились бы, если бы услышали, что говорят некоторые из них. - Наверняка удивился бы, - ответил Мейсон с блеском в глазах. - Благодарю вас, мисс Дикей. Гамильтон Бергер встал с кресла и, с достоинством выпрямившись, торжественно заявил: - Мы закончили ответы на выводы противной стороны. - Обычай обязывает сделать перерыв перед выступлениями, но я очень хотел бы закончить это дело сегодня, - обратился к обоим юристам судья Хартли. - Поэтому, если не будет возражений против продолжения процесса, то я считаю, что еще до перерыва мы можем начать выступления. Мейсон, твердо стиснув губы, кивнул головой. - Не имею ничего против, - ответил он. - Отлично. Господин прокурор, прошу начинать свою речь. 18 Речь обвинителя продолжалась относительно недолго. Он закончил ее в неполный час после возобновления процесса. Это был шедевр, состоящий из профессионального красноречия, неописуемого торжества и мстительной атаки на защитника, что рикошетом попадало в обвиняемого. Затем говорил Мейсон, подчеркивая, что его клиента обвиняли нарушители присяги и отбросы общества и что никто, собственно, не был в состоянии доказать, что Манро Бакстер был убит. В любую минуту может выясниться, что Манро Бакстер жив и это, впрочем, не противоречило бы показаниям свидетелей. В выступлении, закрывающем сессию, обвинитель сделал главный упор на то, что суд должен проинструктировать присяжных о том, что "Корпус Дэликти" может быть доказан как на основании улик, так и непосредственных доказательств. На этот раз его выступление продолжалось только пятнадцать минут. После того, как председатель суда прочитал соответствующие инструкции, присяжные удалились на совещание. Мейсон, лицо которого приняло холодное выражение, задумчиво прохаживался в узком проходе, отделяющем публику от суда. Делла Стрит, сидящая у столика защитника, присматривалась к нему с тихим сочувствием. Пол Дрейк впервые был слишком угнетен, чтобы помнить об еде, он даже закрыл лицо руками. Адвокат остановился, посмотрел на часы и, вздохнув, устало упал в кресло. - Есть какие-нибудь шансы, Перри? - нервно спросил у него детектив. Мейсон покачал головой. - Не с такими доказательствами. Мой клиент готов. Ты нашел что-нибудь в агентствах по прокату машин? - Нет, Перри, абсолютно ничего. Я выслал парней во все агентства в городе и ближайших пригородах, а также во все филиалы. Мейсон минуту подумал. - А что с Уолтером Ирвингом? - Ирвинг удрал. Он покинул зал суда, вскочил в такси и исчез. На этот раз мои агенты догадались, что он собирается сделать и не спускали с него глаз. Но в течение часа он избавился от них. Это было время безумного передвижения. - Как он это сделал? - Очень просто, - прошипел Дрейк ядовитым тоном. - Скорее всего, это была часть заранее обдуманного плана. Арендованный вертолет ждал его на одном из ближайших аэродромов. Он подъехал туда на такси, сел в вертолет и улетел. - Ты не можешь проверить, что случилось дальше? Наверняка они ведут какой-нибудь учет полетов, может... - Ох, мы уже хорошо знаем, что произошло дальше. При завершении формальностей Ирвинг сказал, что хочет, чтобы его доставили в международный аэропорт. На полпути он сменил план и попросил высадить его в аэропорту Санта Моника. А там его ждала взятая напрокат машина. - Удрал? - Как сквозь землю провалился. Полагаю, мы найдем его следы, но это будет нелегко и сейчас мало нам поможет. Мейсон, который после слов своего друга о чем-то задумался, вдруг щелкнул пальцами. - Пол, мы просмотрели кое-что! - Что? - Человек, берущий машину напрокат, должен предъявить водительское удостоверение, так? - Ясно, что так. - Вы искали машину, взятую на имя Марлин Шомон? - Конечно. - Хорошо. Позвони в свою контору. Попроси поискать агентство, которое дало напрокат машину на имя Уолтера Ирвинга. Пусть твои люди все тщательно проверят. Я хочу иметь эти сведения и хочу иметь их сейчас, без всякой проволочки. Дрейк, довольный, что может наконец вырваться из угнетающей его атмосферы зала суда, сорвался с места: - О'кей, Перри, уже делается! За несколько минут до пяти часов раздался звонок, извещающий о том, что вердикт готов. Присяжные вступили в зал и председатель зачитал вердикт. - Мы, судьи-присяжные, назначенные для рассмотрения данного дела, признаем обвиняемого виновным в совершении убийства первой степени. К приговору не были добавлены пожелания пожизненного тюремного заключения или смягчения наказания. Судья Хартли с сочувствием посмотрел на защитника. - Представители обеих сторон согласны на назначенный судом срок оглашения приговора? - спросил судья. - Мне подходит как можно более ранний срок, потому что я намерен подать просьбу о новом процессе, - с каменным выражением лица ответил Мейсон. - Считаю, что пятница будет подходящим днем, как для суда, так и для защиты. - Что ответит прокурор? - спросил судья. - Пятница вам подходит? Заместитель окружного прокурора, сидящий у столика обвинителя, явно колеблясь, ответил: - Высокий Суд... Мне кажется, пятница нам подходит. Мистер Бергер находится в эту минуту на конференции с журналистами. Он... - Поручил вам представлять окружного прокурора, так? - судья уже начал терять терпение. - Да, Высокий Суд. - Тогда прошу его представлять. Пятница вам подходит? - Да, Высокий Суд. - Пятница, в десять часов утра, - заявил официальным тоном председатель суда. - До этого времени объявляю перерыв в заседании. Обвиняемый остается под арестом. Репортеры, толпой окружавшие под конец каждого процесса знаменитого защитника, на этот раз исчезли с Гамильтоном Бергером. Несколько человек, заинтересованных ходом процесса, после оглашения приговора поспешно покинули здание суда, отправляясь домой. Мейсон схватил папку, а Делла Стрит просунула свою руку ему под локоть и сжала пальцы нежным, успокаивающим жестом. - Ты его предупреждал, шеф. Не раз, а многократно. Так ему и надо! Адвокат без слов кивнул головой. В коридоре на них налетел Пол Дрейк. - Перри, у меня кое-что есть! - Ты слышал вердикт? - Да, слышал, - ответил Дрейк, отводя глаза. - Что у тебя? - заинтересовался адвокат. - В тот день, когда Марлин Шомон исчезла из аэропорта, Уолтер Ирвинг нанял машину. Вчера ночью он взял напрокат следующую. - Так я и думал, - заметил Мейсон. - Он вернул первую машину? - Нет. - Платит за обе машины, взятые напрокат? - Да сих пор, да. - Следовательно, мы не можем обвинить его в краже машины, поэтому у полиции не будет оснований для организации погони... - Похоже на то, что не будет... - Делла, у тебя есть в сумочке стенографический блокнот? - обратился Мейсон к секретарше. Она кивнула головой. - Отлично. Идем, Пол. - Куда? - Увидеться с Энн Ридл, девушкой, которая купила киоск в нашем здании. - Мейсон злобно улыбнулся. - Может быть, мы успеем ее поймать прежде, чем она удерет. Гамильтон Бергер слишком занят прессой и примеркой лавровых венков, чтобы иметь сейчас время на размышления... - Черт возьми, Перри... Я представляю себе, что ты сейчас чувствуешь... Клиент, осужденный за предумышленное убийство... Это первый подобный случай в твоей карьере. Мейсон резко повернулся и смерил детектива взглядом холодным и острым, как сталь. - Мой клиент не осужден, - вбил он слова, словно клинья в ствол. Минутку Дрейк не верил собственным ушам, но выражение лица Мейсона заставило его воздержаться от дальнейших вопросов. - Достань адрес девушки, которая купила киоск и пошли, - бросил энергичным голосом адвокат, направляясь к выходу. 19 Мейсон с неумолимым выражением лица сердитым движением оттолкнул кресло, подсунутое ему испуганной блондинкой. - Вы можете говорить сейчас, или можете говорить позже, - рявкнул он. - На выбор. Если вы начнете говорить сейчас, то существует шанс, что это будет засчитано в вашу пользу. Если начнете говорить позже, то будете осуждены за соучастие в убийстве. Решайте. - Мне нечего сказать. - Ирвинг и Джефферсон вошли в здание перед всей той тревогой и застали в офисе Мэй Джордан. Поймали ее. Зазвонил телефон. Их предупредили, что в любую минуту они могут ожидать визита полиции, потому что кто-то сообщил в участок, что в их помещение проникла какая-то девица и что стенографистка, которая видела эту девушку, караулит, вместе с администратором здания у лифтов. Был только один человек, который мог дать им такие сведения. Вы. - Вы не имеете права так говорить. - Я сказал и повторяю еще раз. В следующий раз я скажу это в суде. Завтра, до десяти часов утра мы уже будем знать все о вашем прошлом и о ваших связях с Ирвингом. И тогда даже добрый боженька вам не поможет. Вы дали ложные показания под присягой! Мы следим за каждым вашим шагом. А теперь, говори! Она опустила глаза под твердым взглядом адвоката, затем стала неспокойно вертеться в кресле. - Ну, говори! - прижимал ее Мейсон. - Я не обязана вам отвечать. Вы не из полиции. Вы... - Говори! - Мне платили за то, чтобы я за всем наблюдала, - начала она неуверенно, - и если бы случилось что-нибудь подозрительное, то я должна была позвонить по телефону в офис "Южноафриканской Компании". В этом нет ничего незаконного. - Это все выглядит значительно серьезнее. Ты принимала участие во всей этой истории. За их деньги ты купила себе киоск. Какую роль ты играла во всем происшедшем? - Вы не сможете ничего доказать. Ваши утверждения фальшивы и оскорбительны! Дэвид Джефферсон наверняка не говорил этой маленькой шлюшке подобных глупостей. А если даже и говорил, то лгал. - Говори! - в третий раз повторил адвокат. На минуту на ее лице появилось колеблющееся выражение, а потом она с упрямством отрицательно покачала головой. Мейсон кивнул Делле Стрит. - Делла, позвони в полицию, в отдел убийств. Попроси лейтенанта Трэгга и скажи, что я хочу поговорить с ним. Делла сняла трубку телефона. - Сейчас, подождите, - занервничала блондинка. - Вы не можете... - Чего я не могу? - спросил Мейсон, когда она остановилась на середине фразы. - Вы ни во что меня не впутаете! У вас нет никаких доказательств! - Я как раз добываю их, - Мейсон показал рукой на приятеля. - Пол Дрейк опытный детектив. Его люди занимаются сейчас расследованием интересов, которые связывали тебя с Ирвингом. - Ну, хорошо. Предположим, что мой друг одолжил мне деньги на покупку киоска с сигаретами. В этом нет ничего плохого. Я совершеннолетняя и могу делать то, что мне нравится. - Это твой последний шанс, - предупредил ее Мейсон. - Ирвинг оставляет за собой массу фальшивых следов, потому что хочет уйти от погони. Если ему это удастся, он поедет к Марлин Шомон, которая спряталась в одном из окрестных городков. Как только эта парочка встретится - бомба взорвется. Он наверняка дал тебе адрес, по которому с ним можно связаться в случае срочной необходимости. И это место, где скрывается Марлин Шомон. Где находится их тайное гнездышко? Она отрицательно покачала головой. Мейсон кивнул секретарше и Делла стала набирать номер. - Прошу соединить меня с отделом убийств, - обычно мягкий голос Деллы Стрит на этот раз прозвучал удивительно резко. - Это в Санта Анна, - выдавила сквозь слезы блондинка. - Где? - не уступал Мейсон. Она стала рыться в сумочке и через минуту достала листочек с адресом, который подала адвокату. Мейсон кивнул головой и Делла положила трубку на аппарат. - Пошли, - обратился Мейсон к блондинке. - Пошли? Как я должна это понимать? - занервничала та. - Я ведь говорю совершенно ясно. Мы не настолько наивные, чтобы оставить тебя одну и дать шанс договориться с кем-либо. Дело слишком важное, чтобы мы допустили сейчас хоть малейшую ошибку. - Вы не можете заставить меня пойти! - Я не могу заставить тебя пойти со мной. Но я могу вызвать полицию, чтобы она заперла тебя в камере. Минус здесь только в том, что мы потеряем четверть часа. Что ты выбираешь? - Прошу не смотреть на меня так. Вы пытаетесь меня запугать. Вы... - Я говорю откровенно. Ты хочешь быть обвиненной в убийстве? - Я... - заколебалась она. - Одевайся, - бросил приказным тоном адвокат. Энн Ридл подошла к шкафу. - Смотри за ней, Делла. Мы ведь не хотим, чтобы она достала пушку. Энн Ридл набросила на плечи легкий плащ и, бросая уничтожающие взгляды на Дрейка, ждала, пока он закончит просматривать содержимое ее сумочки. Они вчетвером спустились на лифте и без слов сели в машину. Мейсон выехал на автостраду и прибавил газу. 20 Дом находился в тихом районе престижных вилл. В салоне горел свет, а в гараже стояла машина. По мокрым полосам на газоне можно было догадаться, что его недавно поливали. Мейсон резко остановил машину и, рывком распахнув дверцу, взбежал на ступени крыльца. Делла Стрит поспешила за ним, а Пол Дрейк, держа руку на плече Энн Ридл, замыкал шествие. Адвокат нажал на кнопку звонка и через несколько секунд двери приоткрылись на полдюйма. - Кто там? - спросил женский голос. Мейсон изо всех сил толкнул дверь и влетел в маленький холл. Марлин Шомон, с ужасом глядя на адвоката, отшатнулась к стене. - Вы! - крикнула она. - Мы пришли за вашим братом, - заявил Мейсон. - Мой брат... как это называется по-английски... болен на голову. Он стукнутый. Его нельзя беспокоить. Он спит. - Прошу его разбудить, - решительно сказал адвокат. - Но вы не можете этого сделать. Мой брат... он... Вы не закон, нет? - Нет. Но полиция прибудет сюда через каких-то пять минут. Лицо Марлин Шомон исказила гримаса бешенства. - Ты! - закричала она на блондинку. - Обманщица! Ты нас обманула! - Вовсе нет, - возразила Энн Ридл. - Я только... - Уж я знаю, что ты сделала, обманщица! Плюю на тебя! Ты, шпионка проклятая!.. - Оставьте ваше сведение счетов на потом, - пресек адвокат резкое излияние чувств Марлин. - Где мужчина, которого вы выдаете за своего брата? - Но ведь он и есть мой брат! - Чепуха, - иронично усмехнулся Мейсон. - Я забрала его из госпиталя... - Человек, которого вы забрали из госпиталя для душевнобольных, в такой же степени ваш родственник, как и я. Вы использовали его как статиста. Я не знаю его дальнейшей судьбы. Вероятно, вы поместили его в какую-нибудь частную лечебницу. Я хочу видеть человека, который занял его место. Ну, быстро, у меня нет времени! - Вы сами больной на голову, - крикнула в бешенстве Марлин Шомон. - У вас нет права... - Пол, займись ею, - приказал Мейсон и двинулся по коридору в заднюю часть дома. - Убьют тебя, ты, ты... - раскричалась женщина. - Тебе нельзя этого делать! Ты! Мейсон поочередно открывал двери во все комнаты. И только в третьей увидел измученного человека, лежавшего на кровати с наручниками на запястьях. Какой-то широкоплечий мужчина, занятый до сих пор чтением иллюстрированного журнала, медленно поднялся с кресла. - Какого черта?! - спросил он зычным голосом. Мейсон внимательно посмотрел на него. - Вы похожи на бывшего полицейского. - А какое вам до этого дело? - враждебно огрызнулся мужчина. - Вероятно на пенсии, - спокойно продолжал Мейсон. - Вы начали работать как частный детектив, но заработки были плохими. И тогда подвернулась эта работа. - Эй, о чем это вы здесь говорите? - Я не знаю, какую сказочку вам рассказали и не знаю, принимаете ли вы участие в этом деле, но чтобы вы не сказали, бал окончен. Я адвокат, мое имя Перри Мейсон. Мужчина с наручниками на запястьях повернулся на постели и посмотрел на адвоката. Его глаза, отупевшие от успокаивающих средств, с трудом могли сосредоточиться на одной точке. - Кто вы? - спросил он невнятным голосом, словно разговаривал сквозь сон. - Я пришел забрать вас отсюда, - мягким тоном сказал Мейсон. - Этот человек - душевнобольной, - отозвался мужчина, стоявший возле кровати. - У него бывают буйные припадки. Его нельзя держать свободно, он вообразил себе, что... - Знаю, - перебил Мейсон. - Его зовут Пьер Шомон, но он утверждает, что является кем-то другим. Ему кажется, что его настоящее имя... - Эй, откуда вы все это знаете? - удивился мужчина. Мейсон посмотрел на него с презрением. - Вы получили постоянную работу. Женщина рассказала вам сказочку, а вы наверняка думали, что она одна из самых милых и великолепных существ на свете. Самое время, чтобы вы проснулись. А что касается этого человека на кровати, то я забираю его с собой. Сначала к лучшему врачу, какого мне только удастся найти, а потом... что ж, потом мы будем готовы для встречи в пятницу в девять часов утра. Мужчина непонимающе смотрел на него. - В это время вы можете уже находиться в тюрьме или быть свободным человеком, - продолжал Мейсон. - Но вы должны выбрать сейчас. Мы отделяем виновных от безвинных. Если вы сознательно принимали участие в этой истории, то предупреждаю, что вы замешаны в убийство. Но, если вы работали только в качестве опекуна душевнобольного человека - это другое дело. У вас есть единственный случай принять решение. Внизу ждет детектив, а полиция уже в пути. Она появится здесь через несколько минут и конечно они захотят знать, какова ваша роль в этом деле. Даю вам шанс и советую помнить, что это ваш последний шанс. Широкоплечий несколько раз мигнул глазами. - Вы говорите, что этот человек не сумасшедший? - Конечно нет. - Я видел его бумаги. Его забрали из государственного госпиталя для душевнобольных. - Одного человека забрали из госпиталя, а другого поставили на его место. Впрочем, у нас нет времени для дискуссий. Решайте. - Вы адвокат? - Да. - У вас есть какое-нибудь удостоверение? Мейсон вручил ему свою визитную карточку и права управления. Мужчина вздохнул с отчаянием. - О'кей, господин адвокат. Вы выиграли. 21 Бейлиф объявил об открытии заседания Суда. Гамильтон Бергер, с выражением величайшего удовлетворения на лице, посылал улыбки направо и налево. - Сегодня будет оглашен приговор по делу обвинения Дэвида Джефферсона, а также будут внесены просьбы о новом процессе, - громогласно объявил судья Хартли. - Защитник хочет что-то сказать? - Да, Высокий Суд, - Перри Мейсон слегка наклонил голову. - Я вношу предложение об открытии нового процесса по вышеупомянутому делу, основываясь на том, что процесс происходил в отсутствие обвиняемого. - Что? - не владея собой вскрикнул прокурор. - Обвиняемый был в зале во время всего процесса. Это подтверждает протокол. - Мистер Дэвид Джефферсон, прошу встать, - сказал Мейсон с каменным выражением лица. Мужчина, сидевший рядом с защитником, встал с кресла. Другой мужчина, сидевший в центре зала, так же встал. - Прошу подойти к трибуналу, - распорядился Мейсон. - Минуточку, - судья Хартли поднял руку успокаивающим жестом. - Что это все означает, господин защитник? - Я попросил мистера Джефферсона встать. - Ведь он стоит, - иронично заметил обвинитель. - Вот именно, - поддакнул Мейсон. - А кто этот другой человек? - спросил председатель присяжных. - Свидетель? - Это Дэвид Джефферсон. - Сейчас-сейчас, не так быстро, - занервничал Гамильтон Бергер. - Что все это означает? Какими новыми историями нас намеревается забавлять защитник? Выясним одно! Вот обвиняемый. Он стоит за барьером, отделяющим Суд от публики. - А это Дэвид Джефферсон. Он только подходит к барьеру, - объяснил с вежливой улыбкой Мейсон. - Вношу предложение об открытии нового судебного процесса, на основании того факта, что весь процесс Дэвида Джефферсона, обвиненного в убийстве первой степени, происходил в его отсутствие. - Стойте, стойте! - снова закричал прокурор. - Я должен был догадаться о том, что произойдет что-либо подобное. Защитнику нельзя путать основных дел. Теперь не имеет ни малейшего значения, является этот человек Дэвидом Джефферсоном или же Джеймсом Кинкэйдом. Это человек, который совершил убийство. Человек, которого судили за убийство. То, что он использовал имя Джефферсона не спасет его от наказания за убийство. - Но часть доказательств была направлена против моего клиента, Дэвида Джефферсона, - поправил его Мейсон. - Вашего клиента? - проревел Бергер. - Ваш клиент стоит рядом с вами! Мейсон, усмехнувшись, отрицательно покачал головой. - Вот мой клиент, - сказал он, указывая на мужчину, стоявшего в проходе. - Это Дэвид Джефферсон, защиту которого я взял на себя по поручению "Южноафриканской Компании Добычи и Импорта Драгоценных Камней". - Но ведь вы защищали не его, - пожал плечами прокурор. - Вы не выкрутитесь из этой заморочки так легко. - Сейчас я защищаю его, - заявил Мейсон. - И защищайте на здоровье. Никто его ни в чем не обвиняет. - Вношу предложение об открытии нового судебного процесса на основании того, что процесс произошел в отсутствие обвиняемого, - гнул свое Мейсон. - Но ведь обвиняемый стоит здесь, - упирался Гамильтон Бергер. - Процесс произошел в его присутствии. Это он был осужден. И мне все равно, что вы сделаете с тем, другим человеком, и мне все равно, как его