ни  попросят его подняться наверх. Они могут сказать
что-нибудь насчет тяжелого чемодана, который надо отнести в машину.

        Глава 11

     Водитель  такси ерзал на стуле, переводя  взгляд с детективов  на Перри
Мейсона и Деллу Стрит.
     - Зачем вы позвали меня сюда? - спросил он.
     - Мы  хотим кое-что  выяснить,  -  объяснил  Мейсон. - В связи с  одним
судебным делом.
     - Каким еще делом?
     -  Оно  касается жалобы на собачий  вой. Ссора между соседями.  Похоже,
возникли некоторые осложнения, и мы пытаемся понять, насколько они серьезны.
Я задам вам несколько вопросов.
     Шофер облегченно вздохнул.
     - Валяйте, - сказал он. - Счетчик-то у меня работает.
     -  Разумеется, вам заплатят по счетчику и сверх того еще пять долларов.
Вас это устроит?
     - Конечно. Особенно, если  сначала я получу деньги.  Мейсон открыл ящик
стола, достал пятидолларовую бумажку и  протянул ее шоферу. Тот сунул деньги
в карман и ухмыльнулся.
     - Слушаю.
     -  Сегодня вечером, в семь  пятнадцать  или чуть  раньше,  вы  привезли
женщину к дому 4889 на Милпас Драйв.
     - А, вот вы о чем.
     - Да, - кивнул Мейсон.
     - И что вас интересует?
     - Как она выглядела?
     - Ну, я не заметил ничего особенного.  Она была в  черной шубе, от  нее
пахло дорогими духами.  Она оставила  в машине носовой  платок. Я хочу сдать
его в бюро находок.
     - Какого она роста? Водитель пожал плечами.
     - Ну хотя бы приблизительно.
     Водитель в замешательстве оглядел комнату.
     - Делла, встаньте, - попросил Мейсон. Девушка поднялась со стула.
     - Ваша пассажирка такого же роста?
     - Вроде бы да. Но чуть полнее.
     - Вы не помните цвета ее глаз?
     -  Нет. Кажется, черные, но может,  и карие. У  нее очень пронзительный
голос, и она трещит, как пулемет.
     - Вы не обратили внимания на ее руки? На пальцах были кольца?
     - Она была в черных перчатках, - уверенно ответил водитель.
     - Что вы делали после того, как привезли ее на Милпас Драйв?
     -   Я  подождал,  пока   она  войдет  в   дом,   а   после   поехал   к
телефону-автомату. Она  попросила меня позвонить  одному человеку и  кое-что
передать.
     - Что именно и по какому номеру? Водитель достал листок бумаги.
     - Я  все записал. Номер - Паркрест 62945. Она велела  позвать Артура  и
сказать, что тот должен немедленно прийти в дом Клинтона, потому что Клинтон
объяснился с Паолой начистоту.
     Мейсон и Дрейк обменялись многозначительными взглядами.
     - И вы выполнили просьбу? - спросил адвокат.
     - Нет.  Никто  не брал трубку. Я звонил из  трех  автоматов,  но  потом
поехал обратно. Спустя пару минут женщина вышла на улицу, и мы уехали.
     - Где она села в машину?
     - На Девятой улице. Я отвез ее туда же.
     - Как вас зовут?
     - Марсон, Сэм  Марсон,  сэр.  Я живу в  Беллвью Румз,  на Девятнадцатой
улице.
     - Носовой платок у вас?
     Марсон вынул из кармана батистовый платочек и поднес его к носу.
     - Еще пахнет.
     Мейсон взял  платок, понюхал  и передал Дрейку.  Тот принюхался и пожал
плечами.
     - Передай платок Делле, - предложил Мейсон. - Она определит запах.
     Делла понюхала платок, "взглянула на адвоката и кивнула.
     - Я знаю, какие это духи.
     - Платок останется у нас, - сказал Дрейк водителю, взяв платок в Деллы.
     -  Одну минуту.  Пол, -  торопливо вмешался Мейсон. -  Мне  кажется, ты
очень спешишь. Немедленно отдай платок.
     Детектив удивленно посмотрел на Мейсона.
     - Отдай  платок, -  повторил тот.  - Может быть, эта женщина будет  его
искать.
     -  Так я передам его в бюро находок, -  Марсон засунул платок обратно в
карман.
     - Я  бы посоветовал подержать его у себя, - заметил Мейсон. - По-моему,
эта женщина найдет  вас сама. Перед  тем как  отдать  платок, спросите у нее
фамилию и адрес.  Скажите, что вы уже  сообщили  о  платке  в бюро находок и
теперь, мол, придется объяснять, кому вы отдали платок. Понятно?
     - Да, - кивнул водитель. - Что-нибудь еще?
     -  Думаю,  этого  достаточно,  -  ответил  Мейсон.  -  Если   возникнет
необходимость, мы вас вызовем.
     - Вы записали все мои слова? - обеспокоенно спросил водитель у Деллы.
     -  Только  вопросы  и ответы,  -  успокоил его  Мейсон. - Чтобы  я  мог
отчитаться перед клиентом.
     - Я понимаю, - улыбнулся водитель. -  Всем надо  зарабатывать на жизнь.
Кстати, счетчик-то работает.
     - Один из этих людей, - Мейсон кивнул в сторону детективов, - спустится
вниз и расплатится с вами. Не  забудьте  узнать  фамилию  и  адрес  женщины,
которая потребует вернуть ей платок.
     -  Не беспокойтесь,  -  заверил его водитель. Детективы вышли вместе  с
ним, а Мейсон повернулся к Делле Стрит.
     - Что это за духи, Делла?
     -  Моя подруга работает в парфюмерном отделе  одного из универмагов,  -
ответила  девушка.  -  И на  днях дала  мне понюхать  именно  эти духи.  Они
называются "Воль де нью". Очень дорогие.
     Мейсон встал и прошелся по кабинету.
     - Делла,  - сказал  он,  - идите к  своей подруге и купите флакон  этих
духов. Потом возвращайтесь и ждите меня здесь.
     - А мы? - спросил Дрейк.
     - Бери свою шляпу. Нам предстоит небольшая прогулка.
     - Куда?
     - В отель "Бридмонт".

        Глава 12

     Широкий, освещенный мягким светом коридор устилал толстый ковер.
     - Какой номер? - спросил Мейсон.
     - 764, - ответил Дрейк. - Сразу за углом. Вот он. Мейсон постучал.
     Спустя несколько секунд послышался звук легких шагов, звякнула цепочка,
и дверь чуточку приоткрылась.
     - Кто вы?
     - Адвокат, хочу поговорить с вами по важному делу.
     - Я никого не хочу видеть, - нервно взвизгнула женщина, и  дверь начала
закрываться. Мейсон едва успел вставить в щель носок ботинка.
     -  Помоги,  Пол,  - вдвоем они  навалились на дверь. Полуодетая женщина
испуганно вскрикнула и бросилась к кимоно, лежащему на стуле.
     - Как вы смеете? - возмущенно воскликнула она, надевая кимоно.
     - Закрой дверь, Пол.
     Женщина решительно направилась к телефону.
     - Если вы не уйдете, я позвоню в полицию.
     - Не  возражаю, -  ответил  Мейсон. - Впрочем,  она и так  скоро  будет
здесь.
     - Что вы хотите этим сказать?
     - Вы  прекрасно понимаете, о чем идет речь. Вы  повисли над  пропастью,
миссис... Бесси Форбс.
     Женщина вздрогнула и застыла, испуганно глядя на адвоката.
     - О боже, - прошептала она.
     -  Присядьте и  давайте спокойно поговорим. В  нашем распоряжении  лишь
несколько минут. Бесси Форбс бессильно упала в кресло.
     - Мне  все  известно, так что обойдемся без истерик. Вы - жена Клинтона
Форбса.  Он  оставил вас в  Санта-Барбара  и  убежал с  Паолой Картрайт.  Вы
пытались их  выследить. Я  не знаю,  с  какой целью,  но  пока меня  это  не
интересует. Картрайт  нашел  Клинтона  Форбса  раньше вас. Тот поселился  на
Милпас Драйв под  именем Клинтона Фоули. Картрайт арендовал соседний дом. Он
постоянно следил за Фоули, стараясь выяснить, осчастливил ли тот его жену. А
вчера Картрайт пришел ко мне. Я - адвокат.  Возможно,  вы слышали обо мне. В
последнее время я вел несколько крупных процессов. Меня зовут Перри Мейсон.
     - Вы! - радостно воскликнула женщина. - Вы? Перри Мейсон?
     Адвокат кивнул.
     - О, какое счастье!
     - Учтите, мы  не одни, - заметил Мейсон. - Я хочу,  чтобы наш  разговор
проходил при свидетеле. Причем я буду говорить, а вы - слушать. Понятно?
     - Да, я вас поняла. Я лишь хотела...
     - Замолчите, - оборвал ее Мейсон, - и слушайте. Картрайт вел себя очень
странно.  Он  хотел  написать  завещание.  Пока  мы  не будем  касаться  его
содержания.  Вместе  с  завещанием он оставил письмо и  задаток. В письме он
просил  меня  защищать интересы жены  человека, проживающего на Милпас Драйв
под именем Клинтона Фоули. Вам  ясно?  Он имел в  виду не женщину,  жившую в
одном доме с Клинтоном Фоули, а его законную жену.
     - Но понимал ли он, что делает? Он...
     - Замолчите, -  повторил  Мейсон.  -  Время дорого.  Здесь  посторонний
человек. Я догадываюсь, о  чем вы  хотите сказать, но не  стоит говорить  об
этом при свидетеле.  Как адвокат, я должен  оберегать  ваши  интересы. Итак,
если  вы хотите, чтобы  я представлял  вас, я к  вашим услугам. Если нет,  я
немедленно ухожу.
     - Нет, нет! - воскликнула миссис Форбс. - Я прошу вас помочь. Я...
     - Отлично. Можете ли вы сделать то, о чем я вас попрошу?
     - Если это не слишком сложно...
     - Нет, это не  сложно. Я хочу,  чтобы на любой вопрос, заданный вам, вы
отвечали, что будете говорить  только  в  присутствии своего адвоката, и ваш
адвокат - я. Вы запомнили?
     - Да, постараюсь выполнить ваше указание.
     -  Возможно, вас спросят, как  я стал вашим адвокатом. Отвечайте  точно
так же.  Как  и  на  любой другой вопрос. Даже о погоде. Даже если  спросят,
сколько вам лет или каким дневным кремом вы пользуетесь. Вы меня поняли?
     Она кивнула.
     Перри Мейсон подошел к камину.
     - Что здесь жгли? - спросил он.
     - Ничего, - ответила Бесси Форбс.
     Мейсон наклонился, пошевелил  золу на каминной решетке и вытащил клочок
зеленого шелка.
     - Похоже на шарф, - пробормотал он. Женщина шагнула к нему.
     - Я не знаю...
     -  Замолчите! -  рявкнул Мейсон  и сунул обгорелую тряпочку  в жилетный
карман.  Затем  он направился к туалетному  столику,  взял  флакончик духов,
понюхал и, подойдя к умывальнику, вылил духи в раковину.
     -  Что  вы  делаете?  -  ахнула  женщина.  - Вы представляете,  сколько
стоит...
     - Представляю! - оборвал ее Мейсон. -  А теперь слушайте,  что я скажу.
Немедленно  выпишитесь отсюда. Поезжайте в отель  "Бродвей" на  Сорок второй
улице.  Зарегистрируйтесь там под именем Бесси  Форбс. Внимательно осмотрите
вещи, которые вы  возьмете с  собой, и те,  что останутся здесь. Купите себе
дешевые духи. Именно дешевые? И опрыскайте ими все наряды. Ясно?
     Она кивнула.
     - А потом?
     - А потом сидите тихо и не отвечайте ни на один вопрос. Требуйте, чтобы
допрос происходил в моем присутствии.
     Мейсон  открыл  кран  горячей воды и  вымыл  флакон. Комната благоухала
духами.
     - Покури, Пол, - предложил адвокат. - Надеюсь, у тебя есть сигара?
     Дрейк   кивнул,  достал  сигару,  откусил   кончик  и  закурил.  Мейсон
повернулся к Бесси Форбс.
     - Мой  телефон  -  Бродвей  38251. Запишите его. Если  что-то случится,
звоните.  Учтите,  что мои услуги не  будут стоить вам  ни  цента.  Они  уже
оплачены. Еще раз повторяю, на любой вопрос у вас должен быть один ответ: "Я
буду говорить только в присутствии моего адвоката". Вы это усвоили?
     - А  если,  - спросила миссис  Форбс, - они  скажут, что подобный ответ
доказывает мою  вину? Я не сделала ничего  противозаконного, а  вы почему-то
уверены...
     - Пожалуйста, - оборвал ее Мейсон, - не спорьте со мной. Доверьтесь мне
и следуйте моим советам. Хорошо? Она кивнула.
     -  Ну и отлично. Пошли, Пол, - открыв дверь, Мейсон еще раз взглянул на
Бесси Форбс.  -  Выписавшись из отеля,  не оставляйте следов.  Сев  в такси,
назовите любой адрес, там остановите  другое такси и лишь тогда поезжайте  в
"Бродвей". Ясно? Она снова кивнула.
     - Пошли, Пол, - повторил Мейсон и  вышел в коридор. Дрейк последовал за
ним.  - Найди актрису  лет  двадцати  восьми, такого же сложения, как миссис
Форбс, и  пришли ее ко мне.  Как можно скорее. За  работу она получит триста
долларов, и я гарантирую, что ей не придется вступать  в конфликт с законом.
Я не хочу, чтобы ты  присутствовал при нашем разговоре. Чем меньше ты будешь
знать об этом, тем лучше.
     Дрейк задумался.
     -  Я  знаю  одну  девушку, которая  могла бы нам помочь. Она  такого же
сложения, как миссис Форбс, и тоже брюнетка. Ее зовут Мей Сибли.
     - Спасибо, Пол. Прошу тебя, поторопись.

        Глава 13

     Мей Сибли, стройная, симпатичная девушка, сразу понравилась Мейсону.
     - Дай мне духи, Делла, - сказал  он.  Взяв флакон, адвокат протянул его
девушке.
     - Вам нравится этот запах?
     - Конечно.
     - Прошу вас, подушитесь ими.
     - С удовольствием.
     - Не стесняйтесь, я хочу, чтобы вы благоухали этими духами.
     Мей Сибли не заставила просить себя дважды.
     - А теперь вы должны найти определенное  такси и  сказать водителю, что
вы  оставили  в кабине носовой  платок, когда ехали  на  Милпас Драйв, 4889.
Надеюсь, вы сможете запомнить адрес?
     - Конечно. Что еще?
     - Все.  Возьмите  платок  и одарите водителя милой  улыбкой. Он спросит
ваши фамилию и  адрес и скажет, что уже сообщил о  платке в бюро  находок, и
теперь ему  придется  объяснять,  кому  он  его отдал.  Вы  назоветесь Агнес
Браунли  и добавьте, что поселились  в  отеле  "Бридмонт" на Девятой  улице.
Номер комнаты не говорите.
     - А что мне делать с платком?
     - Принесете его мне.
     - А если возникнут осложнения? - спросила мисс Сибли.
     - Не волнуйтесь, - заверил ее Мейсон. - Вам не придется нарушать закон.
     - И за это я получу триста долларов?
     - Вы получите триста долларов после окончания работы.
     - Когда именно?
     - Не знаю. Возможно, от вас больше ничего не потребуется.  Оставьте мне
ваш телефон и примите все меры, чтобы я мог в любой момент связаться с вами.
     - Как я найду водителя такси?
     - Вам нужна машина 86-С. Ровно через пятнадцать минут водитель позвонит
в диспетчерскую, чтобы узнать, не искал ли его кто-нибудь. Вы тоже позвоните
в  диспетчерскую, скажете,  что забыли  в  кабине водителя носовой платок, и
оставите номер своего  телефона, чтобы водитель потом перезвонил  вам. После
разговора  с  диспетчером  он  так  и сделает. Вы  договоритесь  о  встрече,
подойдете к машине, притворитесь, что узнали водителя, и возьмете платок.
     - Хорошо, - кивнула Мей Сибли. - Это все?
     - Нет, вам придется несколько изменить голос.
     - В каком смысле?
     - Он должен стать более пронзительным.
     -  Прошу  меня извинить, но  мне кажется, что я оставила  у вас носовой
платок. Так?
     -  Нет.  Чуть меньше  визга и побыстрее.  И  не проглатывайте окончания
слов.
     - Прошу  меня извинить,  но  мне кажется, что  я оставила у вас носовой
платок.
     - Уже лучше. Попробуйте еще раз.
     - Прошу  меня извинить,  но  мне кажется, что я оставила у  вас носовой
платок.
     - Будем  считать, что сойдет. Ну, начнем,  у нас мало  времени.  Делла,
доставайте шубу. Сейчас  вы  поедете в отель  "Бридмонт" на Девятой улице  и
позвоните оттуда в  диспетчерскую. У  вас осталось десять  минут  до  звонка
водителя.
     Мейсон проводил девушку до дверей и повернулся к Делле.
     - Свяжитесь с Дрейком и попросите его прийти ко мне.
     Пока Делла набирала номер,  Мейсон нервно ходил  из  угла в угол, глядя
прямо перед собой.
     -  Он  сейчас  придет,  -  сказала  она.  -  Вы  можете  объяснить, что
происходит?
     - Нет, Делла, -  Мейсон покачал головой. - Дело в  том, что сейчас я не
могу связать все  воедино. Почему  собака выла и почему  она перестала выть.
Иногда  мне  кажется, что  я  знаю,  почему  она  выла,  но  тоща не  нахожу
объяснений тому, что она замолчала. Иногда я думаю, что это ерунда.
     -  Вы  просто  устали,  -  озабоченно заметила Делла. -  Вы только  что
закончили большой процесс и уже влезли в другое дело.
     - Нет, -  Мейсон  махнул рукой,  -  усталость  здесь ни  при  чем. Меня
волнует  совсем  другое. Факты  не сходятся,  значит,  в наших  рассуждениях
какая-то ошибка. Преступление похоже на головоломку.
     - Так что именно не сходится в этом деле? - спросила Делла.
     - Все, - буркнул Мейсон. Раздался стук в дверь.
     -  Наверное, это  Пол, - Мейсон подошел к  двери и,  открыв ее,  кивнул
детективу.
     - Заходи, Пол. Я прошу тебя узнать, кто ждал Телму Бентон в "шевроле" с
номером 6М9245. Рот Дрейка растянулся в улыбке.
     -  Я предполагал,  что ты  спросишь  о  нем. Мои люди выяснили, кто  он
такой.  Карл  Траск,  юноша без  определенных занятий  и уже  имевший дело с
полицией. В настоящее время увлекается азартными играми.
     - Это все?
     -  Пока  да.  Но  сведения  продолжают  поступать,  в том  числе  и  из
Санта-Барбара. Я проверяю всех, кто жил в доме. И повара-китайца.
     - Это правильно, - кивнул Мейсон. - Меня интересует этот повар. Как его
дела?
     - Он  согласился  уехать  в Китай,  и иммиграционная  служба  решила не
возбуждать уголовного дела. Вероятно, Клинтон Фоули использовал политические
связи.  Он выделил  А  Вонгу приличную сумму, и тот должен буквально на днях
покинуть нашу страну.
     - А что ты узнал о самом поваре?
     - Видишь ли, мне рассказали одну забавную историю насчет того, как  они
нашли А Вонга.
     - И что там забавного?
     - Насколько я понял, какой-то  мужчина позвонил в иммиграционную службу
и   сказал,  что  А  Воет  проживает   у   Клинтона  Фоули   без  разрешения
соответствующих властей.
     - Звонил белый или китаец?
     -  Вероятно,   белый,  причем,  судя   по   речи,   получивший  хорошее
образование.
     - Продолжай.
     -   Так   уж   получилось,  что  клерк,  говоривший  с  этим  анонимным
доброжелателем,  потом  разговаривал  с  Клинтоном Фоули.  И он считает, что
говорил с одним и тем же человеком.
     - Зачем Фоули это сделал?
     - Не знаю. Я просто передал тебе слова клерка. Наступило молчание.
     - Ну, - спросил наконец Дрейк, - что будем делать дальше?
     - Мне нужны образцы  почерка Паолы Картрайт, экономки Картрайта и Телмы
Бентон, - ответил Мейсон.
     - Зачем? - поинтересовался детектив.
     - Пока  я  не  готов  ответить  на этот  вопрос, Пол, -  Мейсон встал и
заходил по кабинету. Делла и Дрейк молча наблюдали за ним.
     Минут  через  десять зазвонил телефон. Делла сняла трубку, послушала и,
зажав ее рукой, взглянула на Мейсона.
     - Это Мей Сибли. Она говорит, что выполнила все ваши указания.
     - Платок у нее? Делла кивнула.
     - Пусть она немедленно берет такси и едет сюда, - воскликнул Мейсон.
     - В чем дело? - осведомился Дрейк.
     - Побудь здесь до  приезда  мисс  Сибли  и ты все  узнаешь,  -  ответил
адвокат.
     Пауль  Дрейк  откинулся  в  кресле,  вытянул  ноги  и  закурил.  Мейсон
по-прежнему ходил из угла в угол.
     В дверь постучали.
     - Делла, посмотрите, кто там, - попросил Мейсон.
     Она вышла в приемную и тут же вернулась с Мей Сибли.
     - Все прошло гладко? - спросил Мейсон.
     - Да, - ответила девушка. -  Я  сделала все, как вы сказали. Он оглядел
меня с головы до  ног,  задал  несколько вопросов, а потом вынул из  кармана
носовой платок и передал его мне, предварительно принюхавшись к  платку и ко
мне, чтобы сравнить запахи.
     - Отлично. Вы назвались Агнес Браунли?
     - Да, я сказала, что живу в отеле "Бридмонт".
     - Очень  хорошо. Сейчас вы получите сто пятьдесят долларов, а остальное
-  чуть позже. Надеюсь,  вы понимаете, что о нашем разговоре никто не должен
знать?
     - Разумеется.
     Мейсон передал ей деньги.
     - Вам нужна расписка? - спросила мисс Сибли.
     - Нет.
     - А когда я получу вторую половину?
     - Когда вы сделаете все, что требуется.
     - Что же еще мне предстоит сделать?
     - Возможно, ничего. В крайнем случае, вам придется явиться в суд и дать
показания под присягой.
     - О чем мне придется говорить?
     - Только о том, что было на самом деле.
     - И никакой лжи?
     - Конечно, нет.
     - Когда состоится суд?
     - Возможно, через пару недель. Я позвоню вам. А теперь вам лучше  уйти.
Мне бы не хотелось, чтобы вас видели около моей конторы.
     Мисс Сибли протянула руку.
     - Благодарю, мистер Мейсон. Я всегда готова на такую работу.
     - И вам спасибо, мисс Сибли. Вы оказали мне большую услугу.
     Как только за девушкой закрылась дверь, он повернулся к Делле Стрит.
     - Позвоните в полицию и попросите соединить меня с сержантом Холкомбом.
     - Уже довольно поздно, - заметила Делла.
     - Ничего, он работает по ночам. Делла сняла трубку.
     - Холкомб на проводе, - сказала она спустя несколько минут.
     Мейсон, улыбаясь, подошел к телефонному аппарату.
     - Послушайте, сержант, я хочу вам кое-что сообщить. Совершенно случайно
мне  стало  известно, что сегодня  вечером, примерно в  семь двадцать  пять,
какая-то женщина приехала к дому Клинтона Фоули в такси 86-С. Она  пробыла в
доме пятнадцать или  двадцать  минут. Эта женщина  оставила в кабине носовой
платок.  Он  сейчас у меня. Я не имею права  говорить, каким  образом платок
попал  ко мне, но  он здесь и, если  хотите, можете послать за ним. Меня  не
будет,  но  Делла Стрит, моя секретарша,  передаст его  вашим  людям...  Да,
водитель наверняка  опознает  его... Я повторяю:  женщина оставила платок  в
кабине, водитель нашел его, потом он попал ко  мне. Я не могу объяснить, как
платок оказался у меня... нет... нет, не могу. Плевать я хотел на то, что вы
думаете. Я знаю свои права. Платок - это вещественное доказательство, и, как
адвокат,  я должен сообщить вам о  его  существовании. Но любая  информация,
полученная  мной от  клиента, строго конфиденциальна и не предназначена  для
ваших ушей.
     Мейсон швырнул трубку на рычаг и положил платок перед Деллой.
     - Отдайте полиции платок, но ничего им не говорите.
     - Что случилось? - спросила Делла.
     - Клинтона  Фоули  убили сегодня  вечером, между  половиной восьмого  и
восемью часами, - неторопливо ответил Мейсон.
     Пол Дрейк свистнул и выпрямился в кресле. Делла подошла к адвокату.
     - Шеф, - озабоченно спросила она, - чем я могу вам помочь?
     - Не волнуйтесь, Делла, - ответил Мейсон, - я справлюсь сам.
     -  Вы  собираетесь сообщить  полиции о человеке,  который хотел  знать,
отразится ли на  юридической  силе  завещания  то  обстоятельство,  что  его
составителя казнят по обвинению в убийстве?
     -  Мы уже сказали полиции все, что могли, -  ответил Мейсон, глядя ей в
глаза. Пол Дрейк вскочил на ноги.
     - Перри, ты зашел слишком далеко. Если человек, убивший Клинтона Фоули,
предварительно консультировался с тобой, ты обязан пойти в полицию и...
     - Чем меньше тебе известно, - перебил его Мейсон, - тем лучше.
     - Я знаю уже слишком много, - воскликнул  детектив. Мейсон повернулся к
Делле.
     - Я думаю, что они не станут вас допрашивать. В крайнем случае, скажите
им, что я попросил вас передать платок. И все.
     - Не беспокойтесь, шеф, - ответила Делла. - Я смогу постоять за себя. А
что собираетесь делать вы? Мейсон открыл дверь.
     - Куда ты идешь, Перри? - спросил Дрейк.
     - А вот об этом, - улыбнулся Мейсон, - вам лучше не знать.

        Глава 14

     Перри  Мейсон  сел в  такси и велел  отвезти его  в отель "Бродвей", на
Сорок  вторую улицу.  В холле отеля он  спросил у  портье,  в  каком  номере
остановилась миссис Бесси Форбс.
     - В восемьсот девяносто шестом, - ответил портье. Поднявшись на восьмой
этаж, Мейсон нашел указанный номер и постучал.
     - Кто там? - послышался испуганный женский голос.
     - Мейсон,  - сказал адвокат.  -  Откройте. Щелкнула задвижка, и  дверь,
распахнулась. Миссис Форбс вздохнула и  шагнула в сторону, приглашая Мейсона
войти. Тот коротко кивнул и захлопнул за собой дверь.
     - Итак, я ваш адвокат, - начал он. - А теперь расскажите, что произошло
сегодня вечером?
     - О чем вы говорите? - спросила Бесси Форбс.
     - Я прошу вас рассказать о встрече с мужем.  Она вздрогнула, огляделась
и, предложив  Мейсону  сесть на  кушетку, опустилась  рядом,  комкая в руках
носовой платок и благоухая дешевыми духами.
     - Откуда вы знаете, что я виделась с ним?
     - Догадался,  - ответил Мейсон. - Я предчувствовал, что вы с минуты  на
минуту появитесь в нашем городе. Кто еще, кроме вас, мог запросто приехать к
Клинтону Фоули. И потом водитель такси опознал вас.
     - Да, - кивнула она, - я была там.
     -  Это мне  известно, - нетерпеливо бросил адвокат. -  Расскажите,  что
произошло?
     - Дверь я открыла отмычкой. Мне не хотелось, чтобы Клинтон подготовился
к моему визиту. Я прошла в библиотеку и увидела, что он - мертв.
     - А собака? - спросил Мейсон.
     - Тоже.
     - Полагаю, вы можете доказать, что не убивали их?
     - Когда я вошла, они были мертвы.
     - И давно?
     - Не знаю. Я их не трогала.
     - Что же вы сделали?
     - Мне стало нехорошо, и я опустилась  в кресло. Сначала я подумала лишь
о  том,  что  надо  бежать.  Потом  поняла,  что  должна  действовать  очень
осторожно. Ведь меня могли обвинить в убийстве.
     - Пистолет лежал на полу?
     - Да.
     - Это ваш пистолет?
     - Нет.
     - У вас когда-нибудь был такой пистолет?
     - Нет.
     - Раньше вы его не видели?
     - Нет. Я же говорю, что не имею  к этому  никакого  отношения. О  боже,
почему вы мне не верите? Я не обманываю вас.
     - Пусть так, - вздохнул Мейсон. - Допустим, вы говорите правду. Так что
вы сделали?
     - Я вспомнила, что попросила водителя такси позвонить Артуру Картрайту.
Я подумала, что, придя сюда, Артур посоветует мне, как быть дальше.
     -  А  вам  не  пришло  в  голову,  что  именно  Артур  Картрайт  мог их
застрелить?
     - Разумеется, мог, но тогда бы он не пришел.
     - Он мог прийти и обвинить вас в убийстве.
     - Нет, Артур на это не способен.
     - Значит, вы сидели и ждали Картрайта?
     - Да. Потом я услышала, как вернулось такси. Я не представляла, сколько
прошло времени: убийство Клинтона потрясло меня.
     - Но вы смогли выйти из дома?
     - Да, я села в такси и  велела  отвезти меня в отель. Я  подумала,  что
меня никто не найдет. Не понимаю, как вам это удалось.
     -  Разве  вы  не  заметили,  что  оставили в  кабине носовой  платок? -
неторопливо спросил Мейсон.
     Брови Бесси Форбс медленно поползли вверх.
     - О боже, нет! - прошептала она.
     - Тем не менее, это так.
     - И где сейчас мой платок?
     - В полиции.
     - Как он туда попал?
     - От меня.
     - От?..
     - Я  отдал его сержанту,  занимающемуся расследованием  убийства Фоули.
После того, как  платок оказался в моем распоряжении, у меня не было другого
выхода.
     - Я думала, вы - мой адвокат.
     - Так и есть на самом деле.
     -  Что-то не похоже.  О боже,  как это  ужасно. Теперь они смогут найти
меня.
     -  Они все равно нашли бы вас. Когда они начнут задавать  вопросы, ложь
не поможет. И  правда  тоже  вас не спасет.  В  такой  ситуации  лучше всего
молчать.
     - Но  этим я  восстановлю против  себя всех - и полицию, и  публику,  и
газеты.
     - Теперь поговорим о деле, - невозмутимо продолжал  Мейсон. - Я передал
платок полиции, потому что он является вещественным доказательством. Полиция
попытается поймать меня на чем-нибудь предосудительном, чтобы заявить, что я
- соучастник преступления. Я, разумеется, не собираюсь доставлять им  такого
удовольствия.  Но  вам  придется  потрудиться,  чтобы  выкрутиться  из этого
неприятного положения. Они скоро будут  здесь и начнут задавать  вопросы. Вы
должны  ответить,  что будете  говорить только в  присутствии адвоката.  Что
адвокат посоветовал  вам  молчать.  Короче, не  отвечайте ни на один вопрос.
Понятно?
     - Да, вы мне это уже говорили.
     - Вы сможете это сделать?
     - Полагаю, что да.
     - Учтите, что ничего другого  вам не остается. Я никак не  могу связать
воедино все ниточки, и пока я этого не сделаю, вам придется молчать.
     -  Но  это   вызовет  отрицательную  реакцию  публики.   Газеты   будут
утверждать, что я отказываюсь говорить, потому что виновата.
     Мейсон усмехнулся.
     - Именно поэтому я и приехал  к вам.  Скажите репортерам, что вы готовы
рассказать все, но я запретил вам открывать рот. Я  приказал вам не говорить
ни слова. А  вы бы с радостью  объяснили, в чем  дело.  Скажите  им,  что вы
хотели бы  позвонить  мне и еще раз попытаться получить разрешение говорить.
Они предоставят  вам  такую возможность.  Умаляйте  меня, станьте  на колени
перед телефоном, залейтесь слезами. Просите позволения  рассказать хотя бы о
том, что произошло в  Санта-Барбара.  Устройте  хорошее представление.  А  я
отвечу,  что  вам  придется искать  другого  адвоката, если вы скажете  хоть
слово. Ясно?
     - Вы думаете, они это проглотят? - спросила Бесси Форбс.
     - Конечно. Репортерам  будет о чем писать. Они представят меня злодеем,
препятствующим честной женщине высказать все, что у нее на душе.
     - А как насчет полиции? Они отпустят меня?
     - Я в этом не уверен.
     - Боже  милостивый! Вы полагаете, что меня арестуют? О Боже! Я этого не
вынесу! Мне, вероятно, удастся  противостоять им,  если допрос будет вестись
здесь, в моей комнате. Но если меня отвезут в тюрьму, я сойду с ума.  А если
меня будут судить? Неужели вы допускаете, что меня будут судить?
     - Послушайте, - рявкнул Мейсон, - хватит  валять дурака! Этим вы ничего
не добьетесь. Вы попали в переплет и прекрасно это понимаете.  Вы проникли в
дом вашего мужа при  помощи отмычки и нашли его мертвым.  Вы  поняли, что он
убит, но не сообщили об  этом в полицию. Вместо этого вы преспокойно поехали
в отель и зарегистрировались под вымышленным именем. Неужели вы думаете, что
полиция, услышав все это, оставит вас на свободе?
     Бесси Форбс заплакала.
     - Слезы вам не помогут, - продолжал Мейсон.  -  Единственное, что может
вас спасти, - беспрекословное выполнение  моих инструкций. Ни в коем  случае
не  сознавайтесь, что  вы останавливались в отеле "Бридмонт", тем более  под
чужим именем. Не отвечайте ни на один вопрос и не делайте никаких заявлений,
предварительно  не  посоветовавшись  со  мной. А  пока я разрешаю  вам  лишь
пожаловаться на меня репортерам. Вы это усвоили? Она кивнула.
     - Ну и отлично.  Покончив с этим, мы...  Раздался  нетерпеливый стук  в
дверь.
     - Кому известно о том, что я здесь? - спросил Мейсон.
     - Никому. Стук повторился.
     - Думаю,  -  прошептал  Мейсон,  -  что  вас  ждет  неприятный сюрприз.
Помните, ваше будущее зависит только от вас. Я сделаю все, что в моих силах,
- он подошел к двери и, отодвинув задвижку, открыл ее.
     На пороге стоял Холкомб.
     - Вы?! - удивленно воскликнул он. - Что вы здесь делаете?
     - Я беседую с клиентом, миссис  Бесси Форбс, - спокойно ответил Мейсон,
- вдовой Клинтона Форбса, проживавшего в доме 4889 по Милпас Драйв.
     Холкомб протиснулся мимо него.
     - Теперь я  знаю,  где вы взяли этот  носовой платок,  - прорычал он. -
Миссис Форбс, вы  арестованы по подозрению в  убийстве Клинтона  Форбса, и я
хочу  предупредить вас, что все,  сказанное  вами,  может  быть использовано
против вас.
     - Об этом не беспокойтесь, - мрачно заметил Мейсон. - Она не скажет  ни
слова.

        Глава 15

     Утром  Перри  Мейсон, свежевыбритый и отдохнувший, бодрым шагом вошел в
приемную. Делла Стрит читала газету.
     - Доброе утро, Делла, - поздоровался он. - Что там пишут?
     - Неужели вы позволите им это сделать? - возмущенно воскликнула она.
     - Что?
     - Арестовать миссис Форбс.
     - Тут я бессилен. Она уже арестована.
     - Вы прекрасно понимаете, о чем я говорю. Они же обвинили ее в убийстве
и будут держать в тюрьме до суда.
     - Ну и что?
     - Вы же можете ей помочь!
     - Как?
     Делла вскочила на ноги.
     - Мы с вами знаем, что Клинтона Фоули, или Форбса, убил Артур Картрайт.
     - И вы в этом уверены?
     - На все сто процентов!
     -  Что-то  я  не  пойму, Делла,  к  чему  вы клоните?  Девушка покачала
головой.
     - Знаете, шеф, я доверяла вам. Вы всегда стремились к справедливости. А
теперь при вашем попустительстве Картрайт  уйдет от  возмездия.  Отказывая в
помощи бедной женщине, вы стали соучастником убийства.
     - Почему?
     -  Потому  что  скрываете от  полиции  информацию,  касающуюся  мистера
Картрайта. Вы знаете о том, что он собирался убить Клинтона Фоули.
     - Это  еще  ни  о чем не  говорит,  -  неторопливо  заметил  Мейсон.  -
Намерение убить Фоули  вовсе на означает, что он это сделал. Нельзя обвинять
человека в совершении убийства, не имея убедительных доказательств.
     -  Доказательств! - воскликнула Делла. - Какие  еще  доказательства вам
нужны? Он приходит сюда  и говорит, что собирается совершить убийство. Затем
он  посылает  вам  письмо, в котором указывает, что готов перейти от  слов к
делу. И исчезает, а его недруга находят в луже крови.
     - Мне кажется,  что у вас телега оказалась впереди  лошади,  -  хмыкнул
Мейсон.  -  Вам следовало  сказать, что сначала он застрелил Фоули, а  потом
исчез. Разве он мог убить после исчезновения?
     - Вы можете пудрить мозги присяжным, - взвизгнула Делла, - а меня вы не
проведете. Раз  Картрайт послал вам  завещание  и деньги,  значит, он  решил
сделать последний шаг. И вы прекрасно понимаете, о чем я говорю.  Он шпионил
за человеком, который разрушил его семейный  очаг, выжидая удобного момента,
чтобы встретиться  со своей  женой. Ему это удалось. Он  увез ее и спрятал в
безопасном месте. А потом вернулся, застрелил Фоули и скрылся.
     - Вы забываете,  - возразил  Мейсон, - что  Картрайт мой клиент, и я не
имею права предать гласности полученные от него конфиденциальные сведения.
     -  Возможно,  это и так,  но  вы не  должны  сидеть  сложа руки,  когда
невинную женщину обвиняют в убийстве.
     - Я не допущу, чтобы ее признали виновной.
     - Как бы не так, - наступала  Делла. - Вы  посоветовали ей молчать. Она
хочет рассказать обо всем, что ей известно, но из-за вас не решается открыть
рот. Вы представляли ее интересы и тем не менее отправили ее в тюрьму только
ради того, чтобы ваш другой клиент мог спокойно смыться.
     Мейсон вздохнул, улыбнулся и покачал головой.
     - Давайте лучше поговорим о погоде. Глаза Деллы угрожающе сверкнули.
     - Перри  Мейсон, я преклонялась перед вами, вы  могли творить чудеса, а
сейчас  просто несправедливы. Вы  жертвуете  этой  женщиной, чтобы  защитить
Картрайта.
     - Делла,  -  вздохнул Мейсон,  -  если бы  полиция  знала  то,  что нам
известно,  она могла  бы на основании косвенных  улик  обвинить Картрайта  в
убийстве Фоули.  Но вы глубоко заблуждаетесь, если  уверены, что они  смогут
доказать вину Бесси Форбс.
     - Но ведь Артур Картрайт действительно виновен, а Бесси Форбс - нет.
     Мейсон покачал головой.
     - Послушайте, Делла, мы вторглись на чужую территорию. Вспомните, что я
всего лишь  адвокат. Я  не судья и  не присяжный заседатель. Я представляю в
суде  интересы  обвиняемых. И  моя  задача  заключается в том,  чтобы подать
факты, говорящие в их пользу, в самом выигрышном свете. А виновен подсудимый
или НЕТ,  решат присяжные. Адвокат  должен вести гибкую защиту, парируя  все
выпады обвинения и толкуя представляемые ими факты в пользу подзащитного.
     - Мне это известно, - кивнула Делла,  -  и я  знаю, что простой человек
часто  неправильно  истолковывает  происходящее.  Он  зачастую  не  понимает
функции  адвоката и смысл его  действий. Но я по-прежнему не  считаю, что мы
помогаем Бесси Форбс, отправив ее в тюрьму.
     Перри Мейсон поднял правую руку и сжал пальцы в кулак.
     - Делла,  в этой  руке  я держу оружие, которое сбросит  цепи  с  Бесси
Форбс,  и  она  выйдет  из  зала  суда  свободной.  Но  это  оружие   нельзя
использовать  второпях. Я  должен ударить  точно  в рассчитанный момент  и в
нужном месте. Иначе я лишь затуплю острие и не принесу ей пользы.
     - И  вы обещаете воспользоваться этим оружием?  - взволнованно спросила
Делла. - Но почему не ударить сейчас? Разве не проще разгромить обвинение до
начала судебного процесса?
     Мейсон покачал головой.
     - Не  в  этом  случае,  Делла.  У обвинения  могут  быть  очень  веские
аргументы,  и  я не могу действовать, пока не  узнаю,  какие  именно. Я имею
право нанести лишь один удар и должен  нанести его в  решающий момент, чтобы
полностью   обезоружить  обвинение.  А  пока   мне  хочется,  чтобы  публика
заинтересовалась Бесси Форбс и прониклась к ней симпатией. Пусть люди узнают
о  добропорядочной женщине, брошенной в тюрьму по обвинению  в убийстве, и о
том,  что  она  может  и  хочет  доказать  непричастность  к этому  ужасному
преступлению, и о коварном адвокате, запрещающем ей говорить.
     - Публика несомненно  проникнется к ней симпатией, - согласилась Делла,
-  но вы предстанете в невыгодном свете. Газеты  заявят, что вы затыкаете ей
рот, чтобы содрать с нее побольше за ведение дела.
     - Именно этого я и добиваюсь.
     - Но вы погубите свою репутацию. Мейсон рассмеялся.
     - Делла, минуту назад вы нападали на меня за то, что я  ничего не делаю
для спасения Бесси Форбс. А теперь оказывается, что я делаю слишком много.
     - Я этого не  говорила. Но вы не должны жертвовать репутацией ради этой
женщины. Мейсон направился к кабинету.
     - К сожалению, я не вижу другого пути. Позвоните Дрейку и попросите его
зайти ко мне.
     Делла  кивнула  и  сняла трубку. Минут  через  десять она  заглянула  в
кабинет.
     - Пол Дрейк здесь.
     - Пригласите его ко мне.
     -  Привет, - буркнул Пол, устраиваясь в кресле. -  Дай  мне  сигарету и
расскажи, что новенького. Мейсон протянул ему пачку сигарет и спички.
     - Ты требуешь слишком многого.
     -  Так  же,  как  и  ты. На  нас  сейчас работают  частные  детективные
агентства  всей  страны. Мы получили столько телеграмм, что  не разберемся с
ними меньше, чем за неделю.
     - Что-нибудь об Артуре и Паоле Картрайт?
     - Ни словечка. Они  как сквозь землю провалились. Мои люди связались со
всеми  таксопарками  города. В то  утро  ни  один из  водителей  не  забирал
пассажирку на Милпас  Драйв,  4889. А  Телма Бентон  утверждала,  что миссис
Картрайт уехала на такси.
     - Может, водитель забыл об этом.
     - Маловероятно.
     Пальцы Мейсона барабанили по столу.
     - Пол, я могу разбить обвинение в деле Бесси Форбс.
     - Я в этом не сомневаюсь, - ответил  Дрейк. -  Она окажется на свободе,
как только расскажет обо всем, что ей известно. Зачем тебе ее молчание? Этим
приемом обычно пользуются закоренелые преступники.
     - Сначала я хочу убедиться, что твои люди не в силах найти Картрайта.
     - А при  чем  здесь Картрайт? Ты полагаешь,  что он виновен, и  хочешь,
чтобы он оказался в безопасности прежде, чем полиция займется им вплотную?
     Мейсон не счел нужным отвечать на этот вопрос.
     - Пол, - продолжал  он, -  чтобы выиграть  процесс, я  должен подогреть
интерес публики, довести напряжение до предела, а потом нанести молниеносный
удар, от  которого прокурор  не оправится. Во  всяком  случае,  до вынесения
присяжными вердикта.
     - То есть эту женщину будут судить?
     - Да.
     - А если прокурор не захочет начинать процесс? Он не убежден, что Бесси
Форбс виновна. Он лишь просит ее рассказать о случившемся.
     - Эту женщину будут судить,  - повторил  Мейсон, - и оправдают.  Но для
этого придется попотеть.
     - А почему бы тебе не обойтись без суда?
     - Нет, я хочу, чтобы ее судили, и как можно быстрее. Дрейк прищурился.
     - Так какое тайное оружие имеется в твоем распоряжении?
     - Воющая собака, - коротко ответил адвокат. Дрейк едва успел подхватить
сигарету, выпавшую изо рта.
     - О боже, неужели ты по-прежнему держишься за этот вой?
     - Да.
     - Но почему? Об этом все давно забыли. Собака мертва, к тому же, она не
выла.
     - А я собираюсь доказать, что она выла.
     - И чего ты этим добьешься?
     - Очень многого.
     - А мне кажется, это глупый предрассудок.  Кого может волновать собачий
вой? Разве что какого-нибудь психа, вроде Картрайта.
     -  Я  должен доказать,  что собака выла, - настаивал  Мейсон.  - Причем
доказать   неопровержимо.   И   этой  неопровержимостью   станут   показания
повара-китайца.
     - Но А Вонг говорил, что собака не выла.
     - На суде А Вонг скажет правду. Его еще не отправили в Китай?
     - Нет, пароход отходит завтра.
     - Мне он  нужен как свидетель. Я выпишу повестку, вызывающую его в суд.
А ты, Пол,  найди  хорошего переводчика с  китайского. Ты должен  разъяснить
переводчику необходимость  признания  А Вонгом  того, что он слышал  собачий
вой.
     - То  есть ты хочешь,  чтобы китаец  это подтвердил  вне зависимости от
того, выла собака или нет?
     - Я хочу, чтобы А Вонг сказал правду. Собака выла. Я хочу, чтобы он это
подтвердил.  Пойми  меня  правильно,  Пол.  Мне  нужна правда.  Если  собака
молчала, пусть он скажет  об  этом.  Но у меня нет  сомнений  в том, что она
выла.
     - Ладно, - кивнул  Дрейк.  - У  меня  есть  знакомые  в  иммиграционной
службе, и я все устрою.
     -  С другой стороны, - продолжал Мейсон, - было  бы неплохо сообщить  А
Вонгу,  что своим  арестом  он обязан  Клинтону  Форбсу,  или Фоули. И  еще.
Выясни, давно ли у Форбса эта собака. Не выла ли она раньше?
     - Кое-что  я могу сказать тебе прямо сейчас. Собака жила у Форбса много
лет. Он взял ее с собой, когда уехал из Санта-Барбара. Он был очень привязан
к собаке, как, впрочем, и его жена.
     - Все понятно. Но мне мало слов. Мне нужны свидетели,  которые выступят
в суде. Свидетели,  знавшие  собаку,  когда она была  еще щенком. Поезжай  в
Санта-Барбара и поговори с бывшими соседями Форбса. Если они слышали собачий
вой, пусть скажут об  этом.  Мне нужны их письменные  показания,  заверенные
нотариусом.
     - И все о собаке? - удивился Дрейк.
     - Да. О собаке, которая не выла в Санта-Барбара, но завыла здесь.
     - Но собака убита, - напомнил детектив.
     - Это обстоятельство не повлияет на важность показаний свидетелей.
     Зазвонил телефон, и Мейсон снял трубку.
     - Один  из детективов Дрейка хочет поговорить с ним, - сказала Делла. -
По срочному делу. Мейсон протянул трубку Дрейку.
     - Тебя, Пол.
     -  Слушаю, - бросил  тот. И тут же его брови медленно поползли вверх. -
Будь я проклят, - воскликнул Дрейк, положил трубку и взглянул на адвоката.
     -  Один  из  моих  людей  позвонил  из  полицейского   управления.  Они
установили, из какого пистолета застрелили Форбса и овчарку.
     - Как им это удалось?
     - По заводскому номеру. Они выяснили, кто и когда купил этот пистолет.
     - Продолжай, я тебя слушаю.
     - Пистолет куплен в Санта-Барбара,  Калифорния, миссис  Бесси  Форбс за
два дня до того, как ее муж убежал с Паолой Картрайт.
     Лицо Мейсона окаменело.
     - Ну, что ты на это скажешь?
     - Ничего, - ответил Мейсон  после долгого молчания. - Я даже хочу взять
обратно некоторые слова.
     - Например.
     - О том, что  я легко  выиграю процесс Бесси Форбс, - он снял трубку. -
Делла, соедините меня с Алексом Босвиком, редактором "Кроникл". Я подожду.
     Пол Дрейк постепенно пришел в себя и усмехнулся.
     - Однако я  начинаю  склоняться  к  мысли, что  тебе  известно  гораздо
больше, чем другим. Похоже, миссис Форбс  действительно не стоило торопиться
с объяснениями.
     - Возможно...  Хелло... это Босвик? Привет, Алекс, Перри Мейсон. У меня
есть для  тебя кое-что... Да, об этом деле. Пошли репортера на Милпас Драйв,
4893. Там жил  некий Артур  Картрайт. Его сейчас нет, но твой человек найдет
там  глухую экономку. Ее зовут Элизабет Уокер. Она знает,  кто убил Клинтона
Фоули... да,  Клинтона  Форбса, жившего в  доме 4889... да, ей известно, кто
его  убил... нет, не  Бесси Форбс... Ну  хорошо,  если  ты настаиваешь.  Она
скажет, что его убил Артур Картрайт. Все. До свидания, - Мейсон повернулся к
детективу. - О Боже, Пол, как мне не хотелось этого делать.

        Глава 16

     Тяжелая проволочная сетка разделяла помещение для свидания  адвокатов с
заключенными  на  две  части.  Вся  обстановка  состояла  из  стола  и  двух
обшарпанных стульев.
     Мейсон пришел первым и сидел, нервно барабаня  пальцами по потемневшему
дереву. Наконец открылась дверь, и  с  другой стороны  сетки появилась Бесси
Форбс. Мейсон тут же вскочил на ноги.
     - Доброе утро.
     - Доброе утро, - ответила она, подходя к столу.
     -  Присядьте,  -  предложил адвокат. -  Почему  вы солгали  мне  насчет
пистолета?
     Бесси Форбс села и облизала пересохшие губы.
     - Я не лгала. Я просто забыла.
     - Забыли о чем?
     - О том, что купила этот пистолет.
     - Тогда расскажите, что же вы вспомнили?
     -  За два  дня  до  отъезда моего мужа из Санта-Барбара я узнала о  его
романе с Паолой  Картрайт. Я получила разрешение на хранение оружия, пошла в
магазин спортивных товаров и купила этот пистолет.
     - Что вы собирались с ним делать?
     - Не знаю.
     - Вы хотели убить мужа?
     - Не знаю.
     - А может, Паолу Картрайт?
     - Я же  говорю, что  не  знаю. Я  действовала  импульсивно. Кажется,  я
хотела их напугать.
     - Ладно, - кивнул Мейсон. - Куда делся пистолет?
     - Муж отнял его у меня.
     - Вы показали пистолет мужу?
     - Да.
     - Как это случилось?
     - Он рассердил меня.
     - И вы угрожали ему пистолетом?
     -  В  общем-то, да.  Я  вынула  пистолет  из  сумочки  и  сказала,  что
застрелюсь, если он меня бросит.
     - Вы действительно хотели покончить жизнь самоубийством?
     - Да.
     - Но не сделали этого?
     - Нет. Когда они скрылись, пистолета у меня уже не было.
     - Почему?
     - Муж отнял его у меня, я ведь уже сказала.
     - Да, но я подумал, что он мог вернуть его вам перед отъездом.
     - Нет, он увез пистолет с собой, и больше я его не видела.
     -  Значит,  вы  не покончили  жизнь  самоубийством потому, что у вас не
оказалось пистолета?
     - Совершенно верно.
     Пальцы Мейсона вновь забарабанили по столу.
     - Расстаться с жизнью можно и по-другому.
     - Но не так легко.
     - Санта-Барбара находится на берегу океана.
     - Я боюсь воды.
     - А пули не боитесь?
     - Прошу вас, мистер Мейсон, не язвите. Неужели вы мне не верите?
     - Видите ли, миссис Форбс, - неторопливо ответил адвокат, - я смотрю на
все это с позиции присяжных.
     - Но присяжные не будут задавать мне таких вопросов.
     - Естественно. Но  их наверняка задаст окружной прокурор,  а  присяжные
будут слушать ваши ответы.
     - Мне нечего добавить. Я сказала правду.
     - Значит, ваш муж увез пистолет с собой?
     - Вероятно, да. Я, во всяком случае, больше его не видела.
     - И вы полагаете, что какой-то человек отнял у него пистолет, застрелил
овчарку, а потом и самого Форбса?
     - Нет. Кто-то,  имевший доступ к вещам моего  мужа, выкрал  пистолет, а
потом, выждав удобный момент, воспользовался им.
     - И кто это мог быть?
     - Паола Картрайт или Артур Картрайт.
     - А почему не Телма Бентон?
     - Зачем Телме Бентон убивать его?
     -  Этого я  не  знаю. Но мне  непонятно, почему Паола  Картрайт, прожив
больше года с Форбсом, вдруг решила его убить?
     - У нее могли быть причины.
     - То есть вы считаете, что она убежала  с Артуром Картрайтом,  а  потом
вернулась и застрелила Форбса?
     - Да.
     - Мне кажется, - заметил Мейсон, - лучше упирать на то, что Форбса убил
Артур Картрайт или Телма Бентон. Лично я поставил бы на домоправительницу.
     - Почему?
     - Потому  что миссис Бентон  - свидетельница  обвинения. И  будет очень
неплохо показать, что она перекладывает на других свою вину.
     - Можно подумать, что вы мне не верите.
     - Я  никогда не  верю тому,  в чем  не смогу  убедить присяжных. И я не
уверен, что они проглотят вашу историю о пистолете, узнав, что вы приехали в
дом  Форбса, нашли  его  мертвым  и, не  сообщив полиции, скрылись  с  места
преступления.  А кроме  того, зарегистрировались  в  отеле  под  вымышленным
именем миссис С.М. Денджефилд.
     - Я не хотела, чтобы муж знал о моем приезде.
     - Но почему?
     - Потому что он  жестокий и безжалостный человек. Мейсон встал и знаком
показал охраннику, что свидание окончено.
     - Я обдумаю ваши слова. А пока напишите мне письмо и укажите в нем, что
просите разрешения рассказать обо всем репортерам.
     - Но я уже говорила им об этом.
     - Ничего, мне нужно письменное подтверждение. До свидания.
     Выйдя из тюрьмы, Мейсон нашел телефон-автомат и позвонил Дрейку.
     -  Пол,  это  Мейсон.  Я  хочу  произвести  некоторую  перегруппировку.
Сосредоточь  все усилия  на  Телме  Бентон.  Ты  должен  найти  брешь  в  ее
стопроцентном алиби.
     - Я сам проверял ее и,  как мне кажется, тут все в порядке. Послушай, у
меня плохие новости.
     - Говори.
     - Окружной прокурор узнал о том, что Эд Уиллер и Джордж Доук следили за
домом Фоули. Их сейчас ищут.
     - Они вышли на твоих детективов через водителя такси.
     - Вероятно, да.
     - Их найдут?
     - Все зависит от тебя.
     -  Мне  бы  этого  не хотелось. Встретимся у  меня через  десять минут.
Захвати с собой все материалы, касающиеся Телмы Бентон.
     Когда Мейсон  вошел  в  приемную, Дрейк  уже  ждал его  с туго  набитой
папкой. Адвокат кивнул Делле Стрит и пригласил Дрейка пройти в кабинет.
     - Что ты выяснил, Пол? - спросил он.
     - В ее алиби есть лишь одно слабое место.
     - Какое именно?
     -  Она уехала в "шевроле" с Карлом Траском. Они были  вместе до  восьми
часов и посетили несколько увеселительных заведений. Я проверял, где и когда
их видели, и обнаружил разрыв от семи тридцати до семи пятидесяти. Потом они
зашли в очередной бар и пропустили по рюмочке. Чуть позже восьми Траск ушел,
а Телма Бентон  села за столик и пообедала. Официант хорошо ее запомнил. Она
ушла  в половине девятого, встретилась с подругой и пошла  с  ней в кино. То
есть  на период с  семи тридцати до семи  пятидесяти достоверность  ее алиби
будет зависеть  от показаний  Карла Траска, а после  половины девятого  - от
показаний  подруги. Нас, естественно интересует  двадцатиминутный промежуток
между семью и восемью часами.
     - А что говорит сама Телма?
     -  Она  утверждает,  что  они заезжали в другой  бар  и выпили  там  по
коктейлю. Но нет никого, кто бы видел их там. Во всяком случае, пока.
     - И если  кто-то вспомнит, что видел ее в том баре, - задумчиво заметил
Мейсон, - ее алиби безупречно. Дрейк молча кивнул.
     - Скорее  всего об этом  вспомнит  Карл Траск, и, чтобы создать в алиби
брешь, надо поставить под сомнение его показания.
     - Ты говоришь, он увлекается азартными играми?
     - Да.
     - И имел дело с полицией?
     - Неоднократно.
     - Выясни  все  поточнее.  Мы  должны  показать  присяжным,  что  он  не
заслуживает доверия.
     - Я уже занимаюсь этим.
     - А прокуратура разыскивает Уиллера и Доука?
     - Да.
     - Между прочим, - как бы невзначай спросил Мейсон, - а где они сейчас?
     Дрейк ответил невинным взглядом.
     - Меня  попросили  провести одно  расследование  во  Флориде,  пришлось
посадить их в самолет и отправить туда.
     - Кто-нибудь знает об этом?
     -  Нет.  У меня  частное  бюро, и  они взяли  билеты  под  вымышленными
именами. Мейсон одобрительно кивнул.
     - Отлично, Пол. Где мне найти Телму Бентон?
     - Она поселилась в Ривервью Эпатментс.
     - Под своим именем?
     - Да.
     - Твои люди следят за ней?
     - Да.
     - Что она делает?
     - В основном беседует  с полицейскими.  Она трижды ездила в полицейское
управление и дважды - в прокуратуру.
     - Как ее рука?
     -  Не знаю.  Пока  забинтована.  Я  нашел  доктора,  который накладывал
повязку. Фил Мертон.  Его вызвали в дом на Милпас  Драйв, и  он говорит, что
рука была сильно покалечена.
     - Покалечена?
     - Да, он так выразился. Мейсон потянулся к телефону.
     -  Делла,  позвоните  в  Ривервью  Эпатментс  и  найдите  Телму Бентон.
Скажите,  что  с  ней хочет  поговорить  редактор "Кроникл".  А  потом сразу
соедините ее со мной...
     Зазвонил телефон.
     - Редактор, - рявкнул Мейсон, схватив трубку. - Миссис Бентон, убийство
Форбса  вызвало интерес публики.  Вы  приехали  в наш  город вместе с ним?..
Ведете ли вы дневник?..  Вас заинтересует сумма в десять тысяч долларов,  за
исключительные права  на публикацию дневника?.. Вы  продолжаете вести  его и
сейчас?..  Отлично. Никому не говорите о моем предложении. Я пошлю одного из
репортеров, когда  согласую цену с  издателем.  Конечно,  сначала он  должен
ознакомиться  с  содержанием  дневника, но  я  думаю,  что мы  заплатим  вам
названную сумму. Пока все. До свидания, - и Мейсон бросил трубку на рычаг.
     - А если она захочет узнать, кто ей звонил? - спросил детектив.
     - Вряд ли, - усмехнулся Мейсон. - Она проглотит наживку.
     - Она ведет дневник?
     - Не знаю.
     - Разве она не сказала тебе об этом? Мейсон рассмеялся.
     - Разумеется, сказала, но это  ровным счетом  ничего не значит. Получив
такое  предложение, она может написать его за день. За десять тысяч напишешь
все что угодно.
     - А смысл?
     -  Пока мне трудно объяснить,  зачем это нужно.  Давай  лучше  займемся
образцами почерка. Ты их достал?
     -  У меня есть образцы почерка Паолы Картрайт,  Телмы Бентон и Элизабет
Уокер, экономки Картрайта.
     - Ты сравнил их с запиской, оставленной Паолой Картрайт Форбсу?
     - Нет,  записка у Доркаса,  но я  получил фотокопию  бланка телеграммы,
отправленной из Мидвика. Он заполнен совсем другой рукой.
     - Но женским почерком?
     Дрейк кивнул,  достал  из папки  фотокопию  и протянул ее Мейсону.  Тот
внимательно прочитал телеграмму и взглянул на детектива.
     - Телеграфист запомнил отправителя?
     -  Он  помнит, что какая-то женщина протянула ему  бланк  телеграммы  и
деньги. Похоже, она очень спешила. Телеграфист начал пересчитывать слова,  а
женщина  уже пошла  к  выходу.  Он  позвал  ее,  сказав,  что сначала должен
проверить сумму, но женщина, обернувшись,  ответила,  что все в  порядке,  и
ушла.
     - Телеграфист узнает ее, если увидит еще раз?
     -  Вряд  ли. Он  не слишком умен и не обратил  на нее особого внимания.
Запомнил  лишь широкополую  шляпу, затенявшую лицо.  Когда женщина протянула
бланк, он стал считать слова, а она сразу отошла.
     Мейсон оторвался от фотокопии и взглянул на Дрейка.
     - Пол, смогут ли газеты узнать подробности этого дела?
     - Какие именно?
     -  Насчет  того,  что  Фоули  в  действительности  Форбс  и  сбежал  из
Санта-Барбара с Паолой Картрайт.
     - Конечно. Мы же это выяснили, а у них сбор информации поставлен ничуть
не  хуже. Они пошлют репортеров  в Санта-Барбара, поднимут старые подшивки и
вытащат наружу  всю подноготную того скандала. Кроме того, окружной прокурор
заигрывает с прессой и расскажет им все, что знает.
     Мейсон кивнул.
     - Пожалуй, пора передавать дело в суд.

        Глава 17

     Судья  Маркхэм  с  отсутствующим  видом  восседал за  массивным  столом
красного дерева. И только сверкавшие в его глазах искорки, заметить  которые
мог лишь  внимательный наблюдатель, показывали, что  судья пристально следит
за происходящим.
     Клод Драмм, представляющий окружного  прокурора,  высокий,  симпатичный
мужчина,  чувствовал  себя прекрасно.  Он  не сомневался в исходе  процесса.
Впервые Перри Мейсону предстояло уйти из зала суда побежденным.
     Знаменитый адвокат расположился за маленьким столиком.
     Обвинение только  что вторично воспользовалось правом отвода присяжных,
и  в  зал суда  вошел  очередной  кандидат -  худой,  сутуловатый мужчина, с
выступающими скулами и бесцветными глазами. Он поднял правую руку, присягнул
и прошел за ограду, отделявшую скамью присяжных.
     Судья Маркхэм взглянул на Перри Мейсона.
     - Можете задавать вопросы. Тот кивнул.
     - Ваше имя?
     - Джордж Смит.
     - Вы читали об этом деле?
     - Да.
     - Сформировалось ли у вас определенное мнение на основе прочитанного?
     - Нет.
     - Вам известны конкретные факты, касающиеся этого дела?
     - Мне известно только то, о чем упоминалось в газетах.
     -  Если  вас выберут присяжным, сможете  ли вы  честно и беспристрастно
судить обвиняемую и вынести справедливый приговор?
     - Да, - твердо ответил мужчина. Мейсон неторопливо поднялся.
     -   Вы,  конечно,  понимаете,   что,   будучи   присяжным,  вы   должны
руководствоваться только фактами и положениями закона, о которых вам сообщит
суд?
     - Да.
     - А  по  законам  этого штата  на обвинение возлагается задача доказать
вину  подсудимой  прежде,  чем  присяжные   признают  ее   виновной,  причем
подсудимой не  обязательно давать показания, подтверждающие ее невиновность.
Она  может молчать и полагаться на то, что обвинение не в состоянии доказать
ее вину. Вы с этим согласны?
     - Конечно, раз это закон.
     - И факт отказа подсудимой давать показания не является доказательством
ее вины и не должен отражаться на приговоре, вынесенном присяжными.
     - Я понимаю.
     Мейсон сел и коротко кивнул.
     - Нет возражений.
     Клод Драмм задал вопрос, на котором спотыкалось большинство кандидатов.
     -  Если вам  придется исполнять обязанности  присяжного, будете  ли  вы
испытывать угрызения совести при вынесении смертного приговора?
     - Нет, - уверенно ответил мужчина.
     -  То есть, если вина подсудимой будет полностью доказана  и  обвинение
потребует  вынесения  смертного  приговора,  угрызения   совести  не  станут
препятствием для признания ее виновной?
     - Нет.
     - У обвинения нет возражений.
     - Окончательное решение защиты, - судья повернулся к Мейсону.
     - Нет возражений.
     - Тогда приведем заседателей к присяге, - сказал Драмм.
     - Джентльмены, - начал судья, - встаньте и принесите присягу. Позвольте
мне  отметить быстроту  и  эффективность  действий сторон при отборе состава
присяжных заседателей.
     После присяги выступил Клод Драмм.
     - Джентльмены, я собираюсь доказать,  что вечером  семнадцатого октября
сего  года эта женщина застрелила Клинтона Форбса. Я не  раскрою тайны, если
скажу, что обвиняемая имела повод для убийства. Покойный жестоко обидел  ее.
Клинтон  Форбс  был мужем  обвиняемой.  Они жили вместе в Санта-Барбара,  но
приблизительно год назад он исчез, не сообщив жене о своих намерениях. Потом
выяснилось,  что  вместе  с  ним уехала и  Паола Картрайт, супруга одного их
общего  знакомого. Приехав  в  наш город, Форбс  поселился на Милпас  Драйв,
4889,  под  именем Клинтона  Фоули,  а Паола  Картрайт  стала Эвелин  Фоули.
Обвиняемая приобрела автоматический пистолет марки "кольт" тридцать восьмого
калибра и  почти  год  искала скрывавшегося  мужа. Незадолго  до убийства ее
поиски увенчались  успехом.  Приехав в  наш город, она  сняла номер  в отеле
"Бридмонт"  на имя миссис  С.М.  Денджефилд.  Вечером семнадцатого  октября,
приблизительно в семь  двадцать пять, обвиняемая прибыла к дому своего мужа.
С помощью отмычки она открыла замок  и прошла в коридор.  Увидев  мужа,  она
хладнокровно застрелила его, села в такси и  вернулась в отель "Бридмонт", в
котором  ранее  зарегистрировалась под  именем  Денджефилд. В  кабине  такси
обвиняемая  оставила платок,  и  я  докажу,  джентльмены,  что  этот  платок
несомненно  принадлежит ей.  Я докажу,  что  пистолет  куплен  обвиняемой  в
магазине  спортивных товаров  в Санта-Барбара.  И  на  основании  бесспорных
доказательств ее вины потребую  вынесения  смертного  приговора, - закончив,
Драмм подошел к столику и сел.
     - Вы  выступите сейчас или  оставите  за собой право  говорить позже? -
спросил судья у Перри Мейсона.
     - Я выступлю позже, - ответил тот.
     - Ваша честь, -  Драмм  вскочил  на ноги, - обычно  требуется несколько
дней, минимум день, чтобы подобрать состав присяжных в  деле об убийстве. На
этот раз мы справились с этим буквально  в течение часа. Я не готов к такому
ходу событий и прошу сделать перерыв до завтра.
     Судья Маркхэм покачал головой и улыбнулся.
     -  Суд  продолжит  слушание  дела.  Учитывая, что представитель  защиты
способствовал  значительному  ускорению   хода   процесса,  суд  не  считает
возможным терять целый день.
     - Очень  хорошо,  - с достоинством ответил Драмм.  -  В  таком случае я
хотел бы установить факт  преступления, представив суду Телму Бентон.  Прошу
отметить, что сейчас  я приглашаю ее лишь для  того, чтобы  установить  факт
преступления. Как свидетельницу я вызову ее позднее.
     - Суду ясны ваши намерения, - кивнул судья Маркхэм.
     Телма  Бентон  вышла  вперед,  подняла  правую руку  и присягнула.  Она
показала, что ее зовут Телма Бентон, ей двадцать восемь лет, она проживает в
Ривервью  Эпатментс,  знала  Клинтона   Форбса  более  трех  лет,  была  его
секретаршей  в  Санта-Барбара  и,  приехав  с  ним  на  Милпас Драйв,  стала
домоправительницей.
     Клод Драмм довольно кивнул.
     - Видели ли вы тело убитого на Милпас Драйв, 4889, семнадцатого октября
сего года? - спросил он.
     - Да.
     - Чье это тело?
     - Клинтона Форбса.
     - Он арендовал этот дом на имя Клинтона Фоули?
     - Да.
     - И кто жил там вместе с ним?
     - Миссис Паола Картрайт  под именем Эвелин Фоули, повар-китаец А Вонг и
я.
     - И еще овчарка?
     - Да.
     - Как ее звали?
     - Принц.
     - Давно она жила у Форбса?
     - Около четырех лет.
     - Когда вы увидели тело Форбса, рядом лежал и труп овчарки?
     - Да.
     - Какова, по вашему предположению, причина их смерти?
     - Овчарку и мистера Форбса застрелили. На полу валялся "кольт" тридцать
восьмого калибра и четыре гильзы от патронов.
     - Когда вы в последний раз видели мистера Форбса живым?
     - Вечером семнадцатого октября.
     - Приблизительно в котором часу?
     - В четверть восьмого.
     - Потом вы по-прежнему находились в доме?
     - Нет.  Как раз  в  это время  я уехала. Мистер Форбс  чувствовал  себя
прекрасно. В следующий раз я увидела его мертвым.
     - Вы не заметили ничего необычного на его теле? - спросил Драмм.
     - Вы имеете в виду следы пены для бритья?
     - Да.
     - Вероятно,  мистер Форбс  брился в момент убийства. На его  лице  даже
осталась  пена.  Он  лежал в  библиотеке, примыкающей  к  спальне  с  ванной
комнатой.
     - Где мистер Форбс держал овчарку?
     -  Овчарка сидела  на цепи в  ванной с того  момента,  как сосед  подал
жалобу.
     -  Если вы хотите  выяснить что-то еще, - обратился Драмм к  Мейсону, -
можете задавать вопросы. Адвокат согласно кивнул.
     - Сосед жаловался на собачий вой?
     - Да.
     -  Этот  сосед  -  мистер  Артур Картрайт, муж  женщины, проживавшей  с
Форбсом под именем Эвелин Фоули?
     - Да.
     - В момент убийства миссис Картрайт находилась в доме?
     - Нет.
     - А где она была?
     - Я не знаю.
     - Когда вы видели ее в последний раз? Клод Драмм вскочил на ноги.
     - Ваша  честь,  совершенно очевидно,  что  этот вопрос  не  относится к
определению факта преступления.
     - Ваш протест отклоняется, - ответил судья Маркхэм. - Я разрешаю задать
этот вопрос, поскольку вы сами спрашивали о проживающих в доме Форбса.
     - Отвечайте, - продолжил допрос Мейсон.
     - Паола Картрайт ушла из дому утром семнадцатого  октября. Она оставила
записку...
     -  Я  протестую,  - воскликнул  Драмм.  - Содержание записки  не  имеет
отношения к поставленному вопросу.
     - Протест принимается, - кивнул судья Маркхэм.
     - Где сейчас эта записка? - спросил Мейсон.
     Телма Бентон в замешательстве взглянула на Драмма.
     - Она у меня, и я собираюсь представить ее позднее, - ответил тот.
     - Мне кажется, - заключил  судья Маркхэм, - что этот  аспект рассмотрен
достаточно широко. Свидетельница может не отвечать на ваш вопрос.
     Мейсон не возражал.
     - Я закончил, - улыбнулся он.
     - Пригласите следующего свидетеля, - попросил Драмм.
     Сэм Марсон  принес присягу  и показал, что  его  зовут Сэм Марсон,  ему
тридцать два  года,  он - водитель такси и  семнадцатого октября  сего  года
работал.
     -  В тот день вы видели обвиняемую? - спросил  Драмм. Марсон наклонился
вперед  и  пристально посмотрел на Бесси Форбс, сидевшую  на стуле с высокой
спинкой за Перри Мейсоном.
     - Да, я ее видел.
     - Когда вы увидели ее в последний раз?
     - Минут десять восьмого.
     - Где?
     - На Девятой улице.
     - Что она делала?
     - Она ловила такси, и я  подъехал  к тротуару. Она велела отвезти ее на
Милпас  Драйв, 4889.  Когда  мы  приехали туда,  она  попросила позвонить по
телефону  Паркрест  62945,  позвать  Артура   и  передать,  что  тот  должен
немедленно  прийти  в дом Клинтона,  потому что Клинтон объяснился с  Паолой
начистоту.
     - И что вы сделали? - спросил Драмм.
     - Я высадил ее около дома, позвонил, а потом снова подъехал к дому.
     - А потом?
     -  Она вышла, села в машину, и я отвез ее к отелю "Бридмонт" на Девятую
улицу.
     - Той ночью вы еще раз встретились с ней?
     - Да.
     - Когда?
     - Я не помню. Пожалуй, около полуночи. Она подошла к машине  и сказала,
что оставила в кабине платок. Я подтвердил это и отдал ей платок.
     - Она его взяла?
     - Да.
     - Вы  отдали  платок той самой женщине, которую ранее отвезли на Милпас
Драйв, 4889?
     - Да, той самой.
     - И  эта женщина сейчас  сидит перед вами, и ей предъявлено обвинение в
убийстве?
     - Да, это она.
     Клод Драмм повернулся к Мейсону.
     - Можете задавать вопросы.
     - Обвиняемая оставила платок в кабине?
     - Да.
     - Что вы с ним сделали?
     - Я показал его вам, а вы сказали, что я должен оставить платок у себя.
Драмм хмыкнул.
     -  Одну минуту, - заметил  Мейсон.  - Совсем не обязательно впутывать в
это дело меня.
     - Лучше бы вы сами держались от него подальше, - огрызнулся Драмм.
     Судья Маркхэм постучал по столу.
     -  Прошу тишины. Адвокат Мейсон,  вы хотите попросить меня, чтобы ответ
вычеркнули из протокола?
     -  Да, ваша честь, - ответил Мейсон. - Я  прошу  вычеркнуть  его на том
основании, что ответ не соответствует вопросу.
     -  Нет, - решительно  возразил судья. - Суд полагает,  что ответ дан на
поставленный вопрос.
     Лицо прокурора расползлось в широкой улыбке.
     -  Представитель прокуратуры  подготовил вас  к  тому, что вам придется
давать показания по этому делу? - продолжил допрос Мейсон.
     - Нет, сэр.
     -  Разве он не посоветовал  вам  при первой представившейся возможности
сообщить о том, что вы передали платок мне?
     Свидетель  смутился, а  Клод Драмм вскочил на  ноги, яростно протестуя.
Судья Маркхэм отклонил протест и вопросительно взглянул на Марсона.
     - Ну, он сказал, что не может спрашивать о содержании моего разговора с
мистером Мейсоном, но, если у меня появится возможность, я должен рассказать
обо всем присяжным.
     - И он посоветовал  вам,  - продолжал Мейсон, -  наклониться  вперед  и
пристально вглядеться в обвиняемую, прежде чем  ответить на вопрос,  была ли
она той женщиной,  что села в ваше такси вечером семнадцатого октября, чтобы
присяжные могли видеть, как вы изучаете черты ее лица?
     - Да, он сказал мне об этом.
     - К тому же до начала процесса вы несколько раз  видели  обвиняемую?  И
при встречах вам указывали на то, что именно ее вы  отвезли на Милпас Драйв.
Так?
     - Я сказал бы, что да, сэр.
     -  И для того, чтобы узнать ее, вам не требовалось наклоняться вперед и
разглядывать лицо обвиняемой?
     - Ну, - ответил Марсон после короткого замешательства, - я сделал то, о
чем меня просили. Перри Мейсон встал.
     - Вы абсолютно уверены в том, что именно обвиняемая  ехала с вами в тот
вечер?
     - Да, сэр.
     - Ив  том, что  именно обвиняемая нашла вас около полуночи  и попросила
вернуть ей платок?
     - Да, сэр.
     - Могу  ли я утверждать, что ваша уверенность значительно окрепла после
неоднократных встреч с обвиняемой при подготовке процесса?
     - Нет, сэр, я с этим не согласен. Я хорошо запомнил ее еще в тот вечер.
     - То есть вы уверены, что дважды имели дело с обвиняемой?
     - Да.
     -  И у вас нет ни малейшего сомнения, что именно обвиняемая взяла у вас
платок? Как и в том, что вы отвезли ее на Милпас Драйв?
     - Да, я  имел дело с одной и той же женщиной. Перри Мейсон повернулся к
переполненному залу и театральным жестом вытянул правую руку.
     - Мей Сибли, встаньте! - воскликнул он. Мей Сибли медленно поднялась со
своего места.
     - Взгляните на эту женщину, - обратился Мейсон к водителю, - и скажите,
видели ли вы ее раньше? Клод Драмм вскочил на ноги.
     -  Ваша  честь,  я  протестую  против  подобной формы  проверки  памяти
свидетеля. Этот вопрос не имеет отношения к существу дела.
     -  Надеюсь, вы докажете нам необходимость  ваших  действий, - обратился
судья к Мейсону.
     - Для большей ясности я изменю последний вопрос, - ответил адвокат, - и
спрошу  вас, Сэм Марсон, признаете ли вы,  что  женщина, стоящая перед вами,
ночью семнадцатого октября  пришла к вам за платком, который она  оставила в
машине, возвращаясь в отель "Бридмонт" на Девятую улицу?
     - Нет, сэр. Вот та женщина, - он указал на сидящую Бесси Форбс.
     - Вы не могли ошибиться?
     - Нет, сэр.
     - А  если бы  вы  не узнали женщину, пришедшую  за платком, то с тем же
успехом вы могли не узнать пассажирку, которую  вы  отвезли на Милпас Драйв,
не так ли?
     -  Конечно,  если бы я  не узнал одну,  то мог бы ошибиться и во втором
случае, - признал водитель. Мейсон довольно улыбнулся.
     - В этом-то все и дело.
     Клод Драмм снова вскочил на ноги.
     - Ваша честь, я прошу объявить перерыв до завтрашнего утра.
     Судья Маркхэм нахмурился и медленно кивнул.
     - Слушание дела откладывается до завтрашнего утра. Напоминаю присяжным,
что они  не имеют права говорить  обо всем,  что они  услышали здесь.  Также
запрещается обсуждать дело в присутствии присяжных, - судья стукнул молотком
по столу и величественно проследовал в кабинет.
     Клод  Драмм  многозначительно   взглянул  на  двух  полицейских,  и  те
бросились к Мей Сибли. Мейсон устремился за ними.
     - Судья Маркхэм просит вас троих зайти к нему в кабинет, - сказал он.
     Полицейские удивленно переглянулись.
     - Прошу за мной, -  и Мейсон направился к двери, за которой только  что
скрылся судья.
     На  пороге он  обернулся  и крикнул: "Эй, Драмм!"  Тот поднял голову  и
посмотрел на адвоката.
     -  Не могли бы  вы  пройти со  мной к судье  Маркхэму? После  короткого
раздумья Драмм кивнул и подошел к ним. Юристы прошли в кабинет,  Мей Сибли и
полицейские последовали за ними.
     Вдоль  стен стояли полки  с  книгами,  центр комнаты  занимал  огромный
дубовый  стол,  заваленный  бумагами и раскрытыми  фолиантами. Судья Маркхэм
вопросительно взглянул на вошедших.
     - Судья, - начал Мейсон, - эта молодая женщина - моя свидетельница. Она
вызвана  в суд  защитой. Я заметил,  как по сигналу Драмма к ней направились
двое полицейских. Могу я попросить вас объяснить моей свидетельнице, что она
может молчать, пока ее не вызовут  официально,  а  полицейским  - что они не
имеют права беспокоить ее?
     Клод Драмм покраснел от ярости.
     -  Раз  уж вы  подняли этот  вопрос,  и мы не в  зале  суда, давайте уж
выясним все до конца.
     - Ну что ж, приступим.
     - Я собирался выяснить, заплатили ли этой  молодой  женщине за  то, что
она выступала  в  роли  обвиняемой.  Я хотел узнать, не приходила  ли она  к
водителю такси, чтобы потребовать у него платок,  якобы оставленный ею ранее
в кабине такси.
     - Допустим,  она ответила бы утвердительно. Что  вы намеревались делать
дальше?
     -  Я бы  постарался  выяснить,  кто заплатил за устроенный маскарад,  а
потом получил бы ордер на арест этого человека.
     - Этот человек - я. Я это сделал. И что теперь?
     - Джентльмены, - вмешался судья, - мне кажется, что эта дискуссия увела
нас в сторону.
     - Наоборот, - возразил Мейсон, - я предполагал, что прокурор произнесет
именно эти  слова, и хочу, чтобы мы объяснились в вашем присутствии. В нашем
штате нет  закона,  запрещающего одной женщине выступать  в  роли другой.  И
объявить  себя владелицей потерянной вещи также не  является  преступлением,
если при этом не преследуется цель присвоения чужой собственности.
     - Но  ведь именно ради этого и затевался весь обман, - воскликнул  Клод
Драмм. Мейсон улыбнулся.
     - Вы  забываете, Драмм, что, получив платок, я немедленно передал его в
полицию, а Мей Сибли отдала его мне сразу после  встречи с водителем. Я лишь
проверял его  память. Поработав с водителем, вы,  естественно, убедили его в
том, что в тот  вечер он дважды встречался  с обвиняемой, и я не сомневался,
что вопросами мне не удастся это опровергнуть. Поэтому мне пришлось провести
наглядный  урок. И  все.  Я  не вышел за  рамки  прав,  предоставленных  мне
законом.
     Судья Маркхэм пристально посмотрел на Мейсона, и в его глазах мелькнула
веселая искорка.
     - Судя по всему, вы обратились ко мне  не для того, чтобы рассматривать
этическую  сторону  этого  вопроса  или  для  определения,  имело  ли  место
воровство  при  передаче платка. Если  я  правильно понял,  вы  как  адвокат
потребовали гарантий того, что вашим свидетелям  предоставят право выступать
в суде, а обвинение не станет их запугивать.
     - Совершенно верно, - ответил Мейсон, не сводя глаз с Драмма.
     - За подобные действия  вам придется ответить перед  правовой комиссией
коллегии адвокатов! - взревел тот.
     - Вот и прекрасно.  Там мы и выясним, кто  прав, кто виноват. А  пока -
лапы прочь от моих свидетелей.
     -  Джентльмены,  джентльмены, -  судья  Маркхэм поднялся из-за стола. -
Прошу держать себя в рамках приличия. Мистер Драмм, вам хорошо известно, что
требование адвоката  Мейсона  вполне законно. Если защита вызывает кого-то в
качестве свидетеля, вы не должны беспокоить этого человека.
     Драмм, покраснев, с шумом втянул воздух.
     - Хорошо, - буркнул он.
     - Сюда, пожалуйста, - Мейсон, улыбаясь, взял Мей Сибли под руку и повел
ее к выходу. Как только он открыл дверь, их ослепила яркая вспышка.  Девушка
вскрикнула и закрыла лицо.
     - Не бойтесь, - успокоил ее Мейсон. - Газетам нужна ваша фотография.
     Клод Драмм вышел из кабинета.
     - Вы  специально  подстроили все это, -  рявкнул он, - чтобы попасть на
первые полосы газет. Мейсон довольно улыбнулся.
     - У вас есть возражения?
     - Еще бы! - воскликнул Драмм.
     - Ну что ж, - адвокат пожал плечами, - это ваше право.
     Побелев  от ярости,  прокурор  повернулся  и  пошел  к  выходу.  Мейсон
взглянул на Мей Сибли.
     - Я не хотел, чтобы вы говорили с полицейскими, но репортерам вы можете
рассказать обо всем, - он поклонился и тоже направился к выходу.
     Оглянувшись, Мейсон  увидел,  что пять  или  шесть репортеров  окружили
девушку и, перекрикивая друг друга, засыпали ее вопросами.

        Глава 18

     Войдя  в  приемную,  Мейсон  взглянул на  часы. Восемь  сорок пять.  Он
включил  свет  и поставил  на  стол  Деллы Стрит  кожаный чемодан. Достав из
кармана  перчатки  и  надев  их,  Мейсон  открыл  чемодан  и  вынул из  него
портативную  пишущую машинку,  несколько  чистых листов бумаги и  конверт  с
маркой. В этот момент в приемную вошла Делла.
     - Вы читали газеты? - спросила она, снимая пальто.
     - Да, - улыбнувшись, ответил Мейсон.
     - Скажите мне, вы  специально  вели дело к тому,  чтобы  столь эффектно
закончить заседание?
     - Конечно. А почему бы и нет?
     - Но вы практически нарушили закон. Теперь они вызовут вас  в  правовую
комиссию.
     - Вряд ли. Я не сделал ничего предосудительного.
     - Что-то я вас не понимаю.
     - Видите ли,  Делла, никто  бы не удивился,  если  бы я  поставил в ряд
несколько женщин и  попросил Сэма Марсона определить, кому из них  он  отдал
платок. Или  я мог  бы, указав  на одну из  женщин, сказать,  что, по-моему,
именно она взяла платок, и спросить, согласен ли он со мной.
     - И что?
     - Ну а я  сделал еще один шаг. При нашей первой встрече я понял, что он
очень  смутно  запомнил ту  женщину.  Я и сыграл  на  этом, использовав мисс
Сибли. Она оделась, как Бесси Форбс, надушилась теми же духами, и  водитель,
не колеблясь,  отдал ей платок. К тому же  я  понимал,  что  прокурор сможет
убедить водителя. Они  показывали ему  Бесси Форбс  не  меньше  десяти  раз.
Причем делали это  как  бы  невзначай  и  буквально  загипнотизировали  его.
Во-первых, они сказали, что она  ехала  в его  машине.  Потом устроили очную
ставку  и  заявили Бесси Форбс,  что водитель опознал  ее. Она,  разумеется,
промолчала  и  вообще  не ответила  ни на  один вопрос. Для Сэма  Марсона ее
молчание означало признание в  том, что  она действительно  ездила с  ним на
Милпас Драйв, а потом забрала у него платок. Мало-помалу уверенность в  этом
возрастала,  и, наконец, он уже не сомневался в том, что в тот вечер  дважды
встречался  с  Бесси  Форбс. Это обычная практика обвинения.  Они  так умело
натаскивают свидетелей, что, выступая в суде, те убеждены в своей правоте.
     - Ну а как насчет платка? - спросила Делла.
     -  А  что  платок?  Мей  Сибли  не украла его,  а принесла  мне.  Я  же
немедленно передал его властям. Иначе они искали бы его гораздо дольше.
     Делла нахмурилась и покачала головой.
     - Возможно, все так, как вы говорите, но, по-моему, вы их надули.
     -  Разумеется, надул. За это мне и платят.  Я провел допрос в необычной
манере  и  сумел  добиться  своего,   прежде  чем   прокурор   разобрался  в
происходящем. И все. Не снимайте перчатки, Делла.
     - Почему? - спросила она, непроизвольно взглянув на руки.
     - Потому что мы должны надуть их еще раз, и я не хочу, чтобы на  бумаге
остались отпечатки наших пальцев.
     Прежде чем ответить, Делла подозрительно посмотрела на адвоката.
     - Мы не нарушим закон?
     - Думаю, что нет, - ответил Мейсон. - Во всяком случае, нас не поймают,
- он подошел к двери и запер ее. - Возьмите лист бумаги и вставьте его в эту
машинку.
     - Не люблю я эти  портативные  машинки, -  ответила  Делла.  -  Лучше я
воспользуюсь своей.
     -  Не  спорьте  со  мной,  Делла.   Каждая   пишущая  машинка  обладает
индивидуальными  особенностями,  можно  сказать,  своим   почерком.  Опытный
эксперт легко определит не  только марку машинки, на  которой печатали, но и
саму машинку.
     - А эта машинка совершенно новая?
     - Да. Поэтому сначала поможем ей состариться, - подойдя к столу, Мейсон
наклонился и стал слегка изгибать рычаги, держащие литеры.
     - А в чем смысл всего этого? - спросила Делла через несколько минут.
     - Мы собираемся написать признание.
     - В чем?
     - В убийстве Паолы Картрайт.
     - О господи! - Делла изумленно взглянула на адвоката.  - И что вы с ним
сделаете?
     - Мы отправим его редактору "Кроникл". Девушка глубоко вздохнула и, сев
за стол, вставила в машинку чистый лист бумаги.
     - Боитесь, Делла? - спросил Мейсон.
     - Нет, - ответила она.
     Мейсон на секунду задумался и начал диктовать.
     "Дорогой сэр!
     Я обратил внимание на  интервью с  Элизабет Уокер, напечатанное в Вашей
газете.  Мисс  Уокер упоминает  о  высказанных  мной,  причем  неоднократно,
намерениях  умереть на эшафоте. Рассказала она и  о том,  что большую  часть
времени я, с биноклем в руках, наблюдал за домом Клинтона Форбса, известного
в этом городе под именем Клинтона Фоули.
     Все, сказанное ею, соответствует действительности.
     В передовице Вы написали, что прежде, чем начинать суд над Бесси Форбс,
следовало  арестовать меня  и  Паолу  Картрайт,  намекая,  что  один  из нас
ответственен  за  смерть  Клинтона  Форбса.  Подобное  обвинение  совершенно
необоснованно. Я не стрелял  в Клинтона  Форбса,  но  убил  свою жену, Паолу
Картрайт.  Учитывая сложившуюся ситуацию,  я  пришел  к выводу,  что публика
должна знать правду..."
     -  Боитесь,  Делла?  -  повторил  Мейсон,  как  только  она  напечатала
последнее слово.
     - Нет, - ответила девушка, - продолжайте.
     - Отлично. Поехали дальше.
     "...Мы  с  женой счастливо жили в Санта-Барбара.  Клинтон и Бесси Форбс
были нашими друзьями.  Я знал, что Клинтон - бабник, но тем не менее  он мне
нравился.  Он  волочился  за  несколькими   женщинами,  однако   я  даже  не
подозревал, что моя  жена входит в их число. Правда обрушилась на  меня, как
гром с ясного неба. Мое  счастье и  семья  разбились  вдребезги.  Я поклялся
разыскать Клинтона Форбса и убить его, как бешеную собаку.
     Мне потребовалось десять месяцев, чтобы выяснить, что  он поселился  на
Милпас Драйв под именем  Клинтона Фоули. Я сиял соседний  дом и нанял глухую
экономку, чтобы  она не  сплетничала с соседями. Прежде  чем убить Форбса, я
хотел узнать  распорядок  его  дня и  понять, как  он  относится  к  Паоле и
счастлива ли она. Поэтому  почти все время я проводил  у  окна с биноклем  в
руке. В конце концов, мне стало ясно, что Паола глубоко несчастна.
     Но, к сожалению, мне не  удалось осуществить задуманное. Темной ночью я
направился к дому моего врага.  Я хотел убить его и увезти свою жену.  Через
экономку я направил моему адвокату письмо, в которое вложил завещание.
     Дверь черного хода оказалась открытой,  и я  без  помех  проник  в  дом
Клинтона  Форбса. У  него была овчарка по  имени Принц, которая хорошо  меня
знала.  Вместо того чтобы залаять, Принц  завилял хвостом и, подойдя, лизнул
мне руку.  Я потрепал его по голове,  прошел  в  библиотеку и там неожиданно
столкнулся со своей женой. Увидев меня, она испуганно вскрикнула.  Я схватил
ее за горло и пригрозил задушить, если она пикнет.
     От  страха Паола  едва не потеряла сознание. Я  помог ей сесть  и задал
несколько вопросов. Оказалось, что Телма Бентон - любовница Клинтона Форбса,
причем их роман начался задолго до отъезда  из  Санта-Барбара. В доме  Паола
была  одна,  так  как  Форбс  с  Телмой  Бентон куда-то уехали,  а  А  Вонг,
повар-китаец, ушел к друзьям.  Я сказал Паоле, что собираюсь убить Форбса, и
предложил ей  уйти со мной.  Она  стала протестовать и заявила, что не любит
меня и не найдет со мной счастья. Грозила позвонить в полицию и рассказать о
моих намерениях. Она даже направилась к телефону. Я попытался остановить ее,
она закричала, и я схватил ее за горло.
     Никогда не смогу объяснить, что я испытал в тот момент. Я безумно любил
ее, а она смотрела на меня, как на пустое место. Она хотела спасти человека,
предавшего меня и ее, человека, которого я ненавидел. Я потерял контроль над
собой, а когда пришел в себя, она была мертва.
     Я  знал, что Клинтон  Форбс расширяет гараж. Рабочие закончили  стены и
готовились  приступить к бетонированию пола. Я  пошел в гараж, нашел кирку и
лопату, вырыл яму и закопал в  нее  тело Паолы.  Ждать Клинтона  Фоули я  не
решился.  Совершенное  убийство потрясло меня. Я дрожал, как лист. Однако  я
понимал, что  мне ничего не грозит. Свидетелей не  было. На  следующее  утро
рабочие скрыли следы преступления.  Я переехал в другой район города и  снял
комнату  под  вымышленным  именем.  Найти  меня   невозможно,   я  в  полной
безопасности.  Это  признание  я делаю  лишь  для  того, чтобы  восстановить
истину. Я убил  свою жену, но не стрелял в Клинтона Форбса, хотя и хотел это
сделать.
     Искренне ваш Артур Картрайт".
     Перри Мейсон внимательно прочел напечатанное.
     - Пожалуй, все  в порядке, - он  взял со стола  конверт  и протянул его
Делле.
     - Адресуйте его редактору "Кроникл". Когда Делла выполнила его просьбу,
Мейсон вложил письмо в конверт, запечатал его и убрал машинку в чемодан.
     - Что вы собираетесь делать? - озабоченно спросила Делла.
     -  Отправлю  письмо, спрячу  машинку так, чтобы  ее  не нашли,  и поеду
домой.
     Делла взглянула на него, кивнула и пошла  к  двери,  но, не дойдя  пару
шагов, остановилась и вновь взглянула на адвоката.
     - А какова ваша цель?
     - Я хочу, чтобы бетонный пол в гараже вскрыли и посмотрели, что под ним
спрятано.
     -  Так  почему   просто  не  обратиться  в   полицию?  Мейсон  невесело
рассмеялся.
     - Там  и пальцем  не  пошевелят.  Они  ненавидят  меня, мечтают,  чтобы
осудили Бесси Форбс. И пойдут на все, лишь бы не ослабить свою позицию перед
присяжными.  По  их  мнению,  Бесси Форбс  виновна, и  они  никого  не будут
слушать.  Если я  расскажу  о своих  подозрениях, они  решат, что  я хочу их
надуть.
     - А если вы пошлете письмо в "Кроникл"?
     - Ради сенсации газета позаботится о том, чтобы пол взломали.
     - Но у кого они получат разрешение?
     - Не говорите глупостей, -  рассердился Мейсон. - Этот дом  принадлежит
Форбсу, а он мертв. Бесси Форбс - его жена. Когда ее оправдают, дом перейдет
в ее собственность.
     - А если нет?
     - Ее оправдают, - твердо повторил Мейсон.
     - Ас чего вы взяли, что под бетонным полом похоронено чье-то тело?
     Адвокат задумчиво посмотрел на Деллу.
     - Вы помните, как Артур Картрайт пришел к нам?
     - Конечно.
     - И запомнили его слова? Он  хотел  составить завещание  и  намеревался
оставить свое состояние женщине, проживающей в доме Клинтона Фоули на Милпас
Драйв под именем Эвелин Фоули.
     - Да.
     - А в завещании он написал совсем иначе.
     - Но почему?
     - Потому  что  понимал,  что нет  смысла оставлять состояние  человеку,
отошедшему в мир иной. Каким-то образом Картрайт узнал, что она мертва.
     - Значит, он не убивал Паолу Картрайт?
     - Я этого не утверждаю, но думаю, что нет.
     - Но разве подделка такого признания не является преступлением?
     - В определенной ситуации - нет.
     - А в данном случае? Мейсон тяжело вздохнул.
     - В свое время мы узнаем об этом.
     - Так вы полагаете, что Картрайт знал о смерти жены?
     -  Да. Он очень любил ее и искал десять месяцев. А потом два месяца жил
рядом  и  следил  за  человеком,  которого  ненавидел. Он твердо решил убить
Клинтона Форбса. Свое состояние он  собирался оставить Паоле Картрайт, но не
хотел,  чтобы  газеты  вновь вытащили на поверхность подробности  скандала в
Санта-Барбара. Поэтому он и намеревался написать завещание в пользу женщины,
живущей с Клинтоном Фоули на Милпас Драйв  под именем Эвелин Фоули. Картрайт
бы  убил Форбса,  признал себя виновным и  понес наказание. А  его состояние
отошло бы вдове убитого, и никто не стал бы задавать лишних вопросов.
     Делла разглядывала носки туфель.
     - Кажется, я начинаю понимать.
     - А потом что-то  произошло, и Артур Картрайт изменил завещание. Скорее
всего,  он  узнал,  что его жене уже ничего не потребуется. Я не сомневаюсь,
что  во время поисков Клинтона Форбса  Картрайт  поддерживал  связь с  Бесси
Форбс.  Она  осталась единственным близким ему человеком, и Картрайт написал
завещание в ее пользу.
     - А почему вы думаете, что он поддерживал связь с Бесси Форбс?
     - Она  попросила  водителя такси позвонить  по телефону Паркрест 62945,
это телефон Картрайта, и попросить Артура прийти в дом Клинтона. Значит, она
знала, те жил Картрайт, то есть они общались друг с другом.
     -  Понятно,  - кивнула Делла и, помолчав, добавила: - А вы уверены, что
миссис Картрайт не  убежала с Артуром Картрайтом, поступив с Форбсом так же,
как с мужем в Санта-Барбара?
     - Абсолютно уверен, - не колеблясь ответил Мейсон.
     - А почему?
     - Записка, оставленная Паолой Картрайт, написана не ее рукой.
     Глаза Деллы расширились от изумления.
     - Да, да. Похожим почерком написана и телеграмма, посланная из Мидвика.
     - А прокурор знает об этом?
     - Думаю, что нет.
     Делла на секунду задумалась.
     - Записка написана Телмой Бентон?
     - Нет. Судя по  имеющемуся у меня образцу  ее почерка, записку  написал
другой человек.
     - Миссис Форбс?
     - Нет.  Из тюрьмы она прислала мне письмо. Ее почерк также не совпадает
с почерком автора записки.
     - Кстати, вы  читали  передовицу  в  "Кроникл"?  - неожиданно  спросила
Делла.
     - Нет. А что в ней особенного?
     -  Редактор  заявляет,  что  теперь,  когда  показания  водителя  такси
поставлены  под  сомнение, вы обязаны разрешить  Бесси Форбс выступить перед
судом.  Она должна доказывать свою невиновность, а не  прибегать  к  тактике
закоренелых преступников.
     - Я не читал этого, - ответил Мейсон.
     -  И  остальные газеты  отмечают  легкость, с которой  вы разделались с
главным свидетелем обвинения.
     - Я  не  сделал  ничего  особенного, -  пожал плечами Мейсон, -  только
использовал их ошибки.
     Мейсон оделся,  погасил  свет  и, взяв  чемодан, спустился к машине. Он
поехал в другой конец  города, опустил  письмо  в почтовый ящик и отправился
дальше,  к  небольшому  озерцу, спрятавшемуся  среди  холмов  неподалеку  от
города. Оставив  машину  на дороге,  Мейсон  подхватил  чемодан и, подойдя к
воде, швырнул его в озеро.

        Глава 19

     Пол Дрейк расположился в кресле перед столом Мейсона.
     - Поя, мне нужен человек, готовый пойти на риск.
     - У меня их сколько угодно. Что от него потребуется?
     -  Я хочу, чтобы он встретился с Телмой Бентон и просмотрел ее дневник.
Потом он должен вырвать лист, датированный 18 октября, и принести его мне.
     - А что там написано?
     - Я не знаю.
     - Она поднимет шум.
     - Естественно.
     - Чем это грозим моему человеку?
     - Его припугнут, но, скорее всего, этим все и закончится.
     -  Не  может ли миссис Бентон  подать на него  в  суд, если этот листок
попадет в газеты?
     - Он останется у меня. И я хочу, чтобы миссис Бентон знала об этом.
     - Послушай, - заметил  Дрейк, - это, конечно, немое дело и не мне учить
тебя, в чем  заключаются обязанности адвоката, но  ты балансируешь на лезвии
ножа.
     - Им не за  что уцепиться,  - возразил Мейсон. - Я не  выхожу за рамки,
предусмотренные законом. Ты посмотри, что в наши дни печатают  в  газетах, и
им все сходит с рук.
     - Но ты - не газета.
     - Мне это  известно,  - пробурчал  Мейсон. - Я  адвокат  и  представляю
клиента, имеющего право на беспристрастный и справедливый суд.
     -   И  этот  беспристрастный  суд   обязательно  должен  сопровождаться
театральными эффектами?
     - Да, если это необходимо для представления доказательств.
     - Всех доказательств или лишь тех, что говорят в пользу твоего клиента?
     -  Ну, -  ухмыльнулся Мейсон,  -  я  не  собираюсь потеть за  окружного
прокурора. Пол Дрейк почесал подбородок.
     - Ты будешь представлять нас, если возникнут осложнения?
     - Конечно. Неужели ты думаешь, что я брошу вас?
     - Хорошо, - Дрейк встал. - Надо  отметить, сегодня ты  посадил Драмма в
лужу. Все газеты утверждают в один голос, что водителю такси теперь никто не
поверит.
     - И слава богу, - улыбнулся Мейсон.
     - Однако мы-то с тобой знаем, что Бесси Форбс приезжала на Милпас Драйв
в том такси и заходила в дом.
     -  Пока  обвинение   не  представило   доказательств,   мы  можем  лишь
догадываться о том, что произошло на самом деле.
     - А где Драмм возьмет доказательства, если его главному свидетелю никто
не верит?
     - Это его забота, - отрезал Мейсон.
     -  Ладно, пожалуй, я  пойду, - вздохнул Дрейк. - Тебе нужно  что-нибудь
еще?
     - Нет, на сегодня достаточно.
     - Мне кажется, не только на сегодня, - и детектив вышел из кабинета.
     Мейсон откинулся в кресле  и, закрыв  глаза, задумался. Через несколько
минут  в  кабинет  вошел  Френк  Эверли,  молодой  и  честолюбивый  помощник
адвоката.
     -  Могу я поговорить с вами, шеф? - спросил  он. Мейсон  открыл глаза и
нахмурился.
     - Да, в чем дело?
     Френк Эверли присел на краешек стула.
     - Я  прошу вас  в порядке личного  одолжения разрешить Бесси Форбс дать
показания.
     - А зачем? - поинтересовался Мейсон.
     - Об этом процессе  много  говорят.  Не только обыватели,  но адвокаты,
судьи и журналисты. Мейсон сухо улыбнулся.
     - И о чем они говорят?
     -  Если вы не разрешите этой  женщине  дать  показания  и  ее  признают
виновной, ваша репутация будет погублена.
     - Ну что ж, от судьбы не уйдешь, - вздохнул Мейсон.
     - Но разве вы не понимаете?!  - воскликнул  Эверли. - Она же невиновна.
Теперь  это  ясно  и  слепому. Обвинение  против Бесси  Форбс  построено  на
косвенных уликах.  И если она  сама опровергнет обвинения, присяжные тут  же
вынесут оправдательный приговор.
     - Вы действительно так думаете?
     - Конечно. А разве можно думать иначе?
     -  И  вы полагаете,  что  я  лишь  осложняю  положение  Бесси Форбс, не
разрешая ей раскрыть рта?
     - Я считаю, что вы берете на себя слишком большую ответственность, сэр,
- ответил Эверли. - Пожалуйста, поймите меня правильно, я  говорю с вами как
адвокат с адвокатом. У  вас есть обязательства  перед клиентом, перед вашими
коллегами по профессии, в конце концов перед самим собой.
     - А если она даст показания и ее признают виновной?
     - Но это невозможно! Все симпатизируют Бесси Форбс,  и  после  того как
показаниям водителя такси уже никто не верит, ей ничего не грозит.
     -  Френк,  - задумчиво сказал Мейсон,  глядя ему  в  глаза, -  я  очень
благодарен вам за этот разговор.
     - То есть вы разрешите ей дать показания?
     - Ни в коем случае.
     - Но почему?!
     -  Потому что  вы думаете,  что она  невиновна.  И  все думают, что она
невиновна.  В том числе  и присяжные. А если я  разрешу  ей  дать показания,
мнение суда может  измениться.  Пусть они  лучше печалятся  о том, что Бесси
Форбс достался бестолковый адвокат, и оправдают  ее.  И учтите,  Френк, есть
разные методы ведения защиты.  Некоторые  адвокаты  приходят в  суд, не имея
определенного  плана,   протестуют  после  каждого   вопроса,  цепляются   к
техническим  неточностям,   вызывают  бесконечных  свидетелей  и,   наконец,
забывают, о чем собственно идет речь.  Я же предпочитаю динамику. В какой-то
момент  обвинение заканчивает  представление  доказательств.  Задача  защиты
состоит в том, чтобы симпатии присяжных оставались на стороне обвиняемой.  И
тут-то я должен нанести решающий удар, который застанет обвинение врасплох и
произведет такое впечатление на присяжных, что те оправдают моего клиента.
     - А если вы промахнетесь?
     - Вот тоща, вероятно, я погублю свою репутацию, - улыбнулся Мейсон.
     - Но вы не имеете права так рисковать.
     - Как бы не так! Я не имею права поступать иначе, - он встал и выключил
свет. - Пошли домой, Френк.

        Глава 20

     Клод Драмм  решительно  начал  утреннюю  атаку,  пытаясь отыграться  за
сокрушительное  поражение. Совершено убийство, хладнокровное  убийство мирно
бреющегося человека. И кто-то должен заплатить за это.
     Полицейские рассказывали о верной овчарке, пытавшейся защитить хозяина,
но  безжалостно  застреленной  хладнокровным  убийцей.  Фотограф  представил
полный набор  снимков, в  том  числе  и  голову  собаки  крупным  планом,  с
остановившимися глазами и вывалившимся языком. Судебный медик сообщил, что в
Форбса  стреляли  в  упор,  так  как на  коже убитого  остались пятнышки  от
пороховых ожогов.
     Время от времени Мейсон задавал  вопрос, касающийся какой-нибудь мелкой
подробности,  упущенной свидетелем.  Ничто в  его  поведении  не  напоминало
вчерашнего победителя.
     И постепенно улыбки исчезли с лиц многочисленной аудитории. Им на смену
пришли настороженные взгляды в сторону Бесси Форбс.  Убийство есть убийство.
И кто-то должен за него отвечать.
     Присяжные, занимая свои места, вежливым кивком здоровались с Мейсоном и
сочувственно  смотрели  на   обвиняемую.  К  полудню  они  избегали  взгляда
адвоката.
     Френк Эверли  пошел перекусить  вместе с Мейсоном. Молодой человек съел
две-три  ложки супа,  едва  притронулся  к  мясу  и  отказался  от  десерта.
Чувствовалось, что он очень взволнован.
     - Можно мне  сказать  одну  вещь,  сэр?  - спросил  он,  когда  Мейсон,
покончив с едой, откинулся в кресле и закурил.
     - Разумеется.
     - Победа уплывает у вас из-под носа, - пробормотал Эверли.
     - Неужели?
     - Я  слышал разговоры в зале  суда. Утром  эту женщину  оправдали  бы в
мгновение  ока. А теперь  ей  не  спастись, если  только она не докажет свое
алиби.  Присяжные начали  осознавать,  что  Форбса хладнокровно  застрелили.
Когда Драмм говорил о  преданной собаке, отдавшей  жизнь  за хозяина,  на их
глаза навертывались слезы. А как многозначительно переглядывались они, когда
медик  сообщил о том, что  в момент выстрела пистолет находился  лишь в двух
футах от груди Форбса.
     - Да, - согласно кивнул Мейсон, - но худшее еще впереди.
     - О чем вы говорите?
     - Если  я не  ошибаюсь, первым свидетелем,  вызванным обвинением  после
перерыва, окажется продавец из  магазина спортивных товаров в Санта-Барбара.
Он привезет с собой выписку, в которой будут указаны  дата продажи пистолета
и фамилия покупателя. Он  опознает Бесси Форбс  как человека, купившего этот
пистолет, и покажет ее подпись. После этого  ни у  кого из присутствующих не
останется и капли симпатии к обвиняемой.
     - Но  разве нельзя остановить его? - воскликнул Эверли. -  Вы же можете
протестовать,  сосредоточить  внимание  присяжных  на себе, как-то  сгладить
ужасное впечатление, которое произведет выступление продавца.
     Мейсон затянулся и выпустил кольцо дыма.
     - Я не собираюсь его останавливать.
     - Но  вы  можете  добиться  перерыва.  А  не  то  отвращение  к  убийце
захлестнет присяжных.
     - Именно этого я и добиваюсь.
     - Но почему?! Мейсон улыбнулся.
     - Вы ни разу не принимали участия в избирательной кампании?
     - Нет, разумеется, нет, - ответил Френк.
     - Значит, вы не знаете, какое странное явление - настроение толпы?
     - Что вы имеете в виду?
     -  В  нем  нет  ни  постоянства,  ни  логики.  И  настроение  присяжных
подчиняется тем же законам.
     - Мне не совсем ясно, к чему вы клоните?
     - Вы, несомненно, любите хорошие пьесы?
     - Да, конечно.
     -  И  вы  видели пьесы, вызывающие душевные переживания? Когда  к горлу
подкатывает комок, а на глазах выступают слезы?
     - Да, разумеется, но какое отношение...
     - Когда вы в последний раз видели подобную пьесу?
     - Ну, буквально несколько дней назад.
     - И  вы,  конечно, запомнили самый  драматический  момент, когда вы  не
могли даже вздохнуть, а слезы мешали видеть, что происходит на сцене?
     - Да, я никогда не забуду это мгновение. Женщина..
     - Не в этом дело, - перебил его Мейсон. - Позвольте мне спросить, а что
вы делали через три минуты после этого самого драматического момента?
     Эверли недоуменно моргнул.
     - По-прежнему смотрел на сцену.
     - И что вы испытывали?
     - Я... - неожиданно он улыбнулся.
     - Ну, смелее. Так что вы делали?
     - Я смеялся, - ответил Эверли.
     - Совершенно верно.
     - Но, - пробормотал  Эверли после  долгого раздумья, - я по-прежнему не
понимаю, при чем здесь присяжные?
     -  Присяжные  -  это аудитория,  -  пояснил  Мейсон.  -  Маленькая,  но
аудитория. Учтите, Эверли, успеха добиваются лишь драматурги,  разбирающиеся
в  натуре  человека. Они осознали непостоянство аудитории. Они знают, что та
не способна долгое время  испытывать  одни  и  те  же  чувства. И если после
волнующей сцены зрителям не удастся посмеяться, пьеса наверняка провалится.
     -  В  трудную  минуту,  -  продолжал  Мейсон,  - зрители  симпатизируют
героине. Они искренне переживают за нее. Они  готовы на все, лишь бы  спасти
ее. Попади  злодей  им  в руки, его  бы разорвали на  части.  Но сострадания
хватает  не больше, чем  на три минуты.  В конце концов, не  они, а  героиня
попала  в  беду,  и,  попереживав  за  нее,  зрители  требуют  эмоциональной
разрядки. Хороший драматург это прекрасно понимает. И предоставляет зрителям
возможность посмеяться. Если  бы вы изучали  психологию,  то заметили бы,  с
какой жадностью они хватаются за эту возможность.
     Эверли просиял.
     - Кажется, я начинаю понимать.
     -  Дело Бесси Форбс решится  очень быстро. Обвинение стремится  придать
особое значение тяжести совершенного преступления, подчеркнуть, что судебное
разбирательство не  является  схваткой  сторон, а  служит только тому, чтобы
покарать  убийцу.  Обычно  представитель защиты  стремится  сгладить тяжелое
впечатление, произведенное  на  присяжных обвинением.  Он противится  показу
фотографий. Он тычет пальцем в свидетелей  обвинения и уличает их в малейших
неточностях.
     - Мне кажется, это самая разумная линия защиты.
     -   Нет,  -  возразил  Мейсон.  -   Подобная  линия  приводит  к  прямо
противоположному результату. Особенно  наглядно  это видно, когда  обвинение
представляет  Клод Драмм. Он -  опасный противник, но,  к  счастью, страдает
полным  отсутствием  воображения.   Он  не   чувствует  душевного  состояния
присяжных. Он привык  к  долгим  битвам,  когда адвокат  стремится  всячески
смягчить ужас совершенного преступления. Вам, конечно, случалось видеть, как
в борьбе один из соперников внезапно перестает сопротивляться?
     - Разумеется, - кивнул Эверли.
     -  А  все  потому, что  он  прилагал  слишком много  усилий.  И  ожидал
встречного сопротивления. Когда же оно исчезло, собственная сила бросила его
на землю.
     - Ив суде вы создали аналогичную ситуацию?
     -  Совершенно верно,  - улыбнулся  Мейсон.  -  Сегодня утром  присяжные
пришли в  зал заседаний, чтобы увидеть  интересный спектакль. А Драмм  сразу
огорошил их ужасом убийства. Я  не мешал ему,  и  обвинение  громоздило один
кошмар на другой.  Теперь присяжные  сыты этим  по  горло. Подсознательно их
мозг  ищет отдушины.  Им необходима  разрядка,  они жаждут  смены декораций.
Запомните, Френк, во  время судебного процесса нельзя  постоянно бить в одну
точку. Драмм совершил эту ошибку, и после перерыва я ею воспользуюсь. За два
часа он  выплеснул  на присяжных столько  кошмаров,  что их  хватило  бы  на
три-четыре дня.  Теперь  они с радостью уцепятся за возможность отвлечься. А
Драмм рвется вперед, не замечая,  что  не встречает сопротивления. И сломает
на этом шею.
     - То есть вы готовы нанести обещанный удар?
     - Да, сегодня присяжные оправдают Бесси Форбс, - Мейсон вдавил окурок в
пепельницу и встал. - Пойдемте, молодой человек. Нам пора возвращаться.

        Глава 21

     Как  и предсказывал Мейсон, сразу после перерыва Клод  Драмм представил
суду  продавца  магазина  спортивных  товаров в  Санта-Барбара.  Тот опознал
орудие  убийства  и  подтвердил,  что  продал  этот  пистолет обвиняемой  29
сентября  прошлого года. Он  показал  книгу регистрации  проданного оружия и
подпись Бесси Форбс.
     Клод Драмм победно улыбнулся и взглянул на Мейсона.
     - Можете задавать вопросы.
     - У  меня  их нет, -  коротко ответил адвокат. Драмм  нахмурился и, как
только продавец вышел из зала, попросил позвать Телму Бентон.
     Направляемая  точными   вопросами  прокурора,  она  обрисовала  картину
трагедии, закончившейся убийством. Жизнь Форбса  в  Санта-Барбара, неистовая
любовь,  бегство, покупка дома  на Милпас  Драйв, счастливые дни  с  любимой
женщиной,  загадочный сосед,  непрерывная  слежка, неожиданный отъезд  Паолы
Картрайт и, наконец, выстрел в упор.
     - Задавайте вопросы, - триумфально заключил Драмм.
     Мейсон неторопливо поднялся из-за стола.
     - Ваша  честь,  -  начал  он, -  насколько  я  понимаю,  показания этой
свидетельницы исключительно  важны.  Как  известно,  в  половине  четвертого
обычно устраивается небольшой перерыв,  на пять-десять  минут. Сейчас десять
минут четвертого. Я хотел бы вести допрос свидетельницы до конца заседания и
надеюсь, что, кроме этого перерыва, у меня не возникнет никаких препятствий.
     Судья Маркхэм взглянул на Клода Драмма.
     - Вы не возражаете?
     - Ничуть, - ответил Драмм. - Свидетельница в его распоряжении.
     - Я хочу,  чтобы меня  правильно поняли, - продолжал Мейсон.  - Я готов
отложить допрос св