Р-ли и увела Джека и Полли в соседнюю комнату. Там она несколько раз провела ладонью по стене, и та закрылась. Джек охотнее остался бы с отцом: здесь были другие вийры, занимавшиеся непонятными делами. Один из них разговаривал с небольшим ящиком, украшенным круглыми стеклышками, и ящик отвечал ему мужским голосом. В следующей комнате за столом восседал О-рег, Слепой Король, отец Р-ли. Они прошли туда. Слепой Король заговорил сразу: - Присядь, Джек. Я хотел бы поговорить о твоем будущем, тем более, что это касается и моей дочери. Джек собрался было спросить, что ему известно о нем и Р-ли, но О-рег сделал знак, чтобы его не перебивали: - Я понимаю, твой отец будет очень недоволен тем, что попал в кадмус не по своей воле, но мы не могли дать ему умереть, дожидаясь лекаря-человека. Придется долго ждать, пока он придет в себя и сможет принимать решения. Но вы, - Полли и ты, - вы должны решить свою судьбу сейчас. В Слашларке уже знают о ночном нападении, и весь гарнизон направляется сюда, чтобы окружить ферму. Десять минут назад авангард в фургонах миновал мост через Сквалюс-Крик. За ним следует пехота. Значит, головной отряд будет здесь через полтора часа. Официально войска посланы, чтобы обезопасить вийров от мятежного населения, но не исключено, что будет попытка нападения на кадмусы. Властям известно, что у нас в плену несколько участников Организации. Возможно, кое-кто опасается, что они начнут говорить и расскажут лишнее. Тогда кое-кто захочет назначить День УГ на сегодня, чтобы освободить пленных или... заставить их молчать. Будем надеяться, что кое-кто не решится так поступить без приказа из столицы. Сейчас день. Государственные гелиографы работают вовсю. Но отсюда до Санта-Диониса полторы тысячи миль, так что понадобится некоторое время, пока придут нужные кое-кому приказы. А солдаты будут здесь раньше. Они возбуждены и напуганы. Если они не станут ждать указаний и нарушат Соглашение о неприкосновенности кадмусов, то вам лучше сейчас решить, как вы поступите. Собственно, возможностей только две: либо рискнуть и предстать перед людским судом, либо немедленно уходить в Тракию. - По правде, вы не оставляете нам выбора, - задумчиво сказал Джек, - первое означает верную гибель в рудниках. Он смотрел в лицо Слепому Королю, но краем глаза заметил, что Полли пододвинулась к нему. Большие глаза ее полуприкрыты, правая рука - под передником. Что она там прячет? Нож? Что-то слишком много людей за последние сутки пытались его прикончить... Хотя - что он сделал Полли плохого? Надо успокоиться, перестать чувствовать себя дичью... В комнату вошел сатир и что-то сказал О-регу взрослой речью. Слепой Король поднялся и произнес по-английски: - Я вернусь через несколько минут. Когда он вышел, Джек спросил: - У отца есть шанс выкарабкаться? - Не могу сказать наверняка, - Р-ли отвечала детской речью, - но Йат очень хороший целитель. Пожалуй, один из лучших в своем сословии. В другое время Джек удивился бы: он и не подозревал, что у вийров есть какое-то сословное деление. Профессии, ремесла - да, но слово, которое употребила Р-ли по-английски, не значит ни того, ни другого. Там была такая частица, которая... Но сейчас не до языкознания и общественного устройства гривастых. - Что с отцом? - Йат уже срастил поломанные кости, - объяснила сирена. - Если б не потрясение и возможное внутреннее кровоизлияние, Уолт мог бы уже ходить. Полли изумленно воскликнула: - Колдовство! - Никакого колдовства. Просто знание природы. Йат вправил кости и впрыснул клей. Сейчас кости мистера Кейджа прочнее, чем до перелома. Ну, и еще лекарства от потрясения, от шока... Твой отец, Джек, сейчас в состоянии "кипума". Это когда он полностью открыт для внушения; нужно убедить его организм собраться и привести себя в порядок... Никакого колдовства! Если б Йат объяснил способы распознавания болезней, и их лечения, секреты составления лекарств и внушения - любой мог бы лечить не хуже, чем сам Йат. Но все это составляет тайны сословия и не должно выходить за его рамки. Целитель никогда не станет Королем, но и Король не умеет того, что может Целитель... В комнату вернулся О-рег: - Чаксвилли удалось ускользнуть от Мар-Кук и Ниа-нан, наших друзей-драконов. Он встретился с авангардом и сейчас вместе с солдатами движется сюда. Через несколько минут мы узнаем, чего он хочет. - Слепой Король задумался. - Думаю, он потребует твоей выдачи, Джек. Твоей и всех людей, находящихся в кадмусе: Полли, твоего отца, Эда Ванга и его приятелей... Р-ли тревожно поглядела на Джека: - Ты понимаешь, что это значит? Вас всех приговорят, всех, не разбираясь, как и почему вы сюда попали! Ты знаешь человеческие законы: вошел в кадмус - преступник. Приговор обеспечен! Выбор только между костром и рудниками!.. - Спасибо, я знаю, - криво усмехнулся Джек, - в каком-то смысле забавна судьба Эда: его-то привела сюда ненависть к гривастым и их друзьям. А теперь его... - Эд Ванг вовсе не считает свое положение забавным - сказал О-рег, - я рассказал ему, что его ждет, и он едва не лишился чувств от бессильного гнева. И еще, мне кажется, - от страха. Когда я уходил от него, он изрыгал непристойности и угрозы. Я думаю, он просто гнусный подлец... - Ну, и как ты намерен поступить? - спросила Р-ли. - А что будет, если мы с отцом останемся здесь? То есть не то, чтобы я очень хотел остаться... Всю жизнь просидеть под землей... - Да и нам вовсе не нравится сидеть взаперти у себя дома, - сказал О-рег, - ты же знаешь, как мы, вийры, любим просторы лесов, наши поля и горы... Конечно, мы собираемся в кадмусах по делу или для обороны, но остаться здесь надолго... Однако сейчас нам не приходится выбирать. Знаешь, что происходит снаружи? Ваше правительство заключило союз с Кроатанией и Дальним против вийров. Они собираются вести войну до нашего полного истребления. Мы только недавно узнали об этом, поэтому еще не решили, что делать. Мы готовы на любые уступки ради мира, кроме отказа от своей независимости и своего образа жизни. Но три правительства не хотят с нами даже разговаривать. Они собираются решить "проблему вийров" раз и навсегда. Значит... - Но если вам все равно придется сражаться, почему вы не наносите удар первыми? - перебил Джек, - надо же быть реалистами!.. - Мы готовы к борьбе, - сказала Р-ли, - и прибегнем в ней ко всей мощи Байбан, нашей Матери! Джек не понял, что она имеет в виду. Для него Байбан была ложным божеством, отвратительным демоном, ненавистным для истинно верующего. Ходили слухи, что гривастые приносят ей в жертву своих детей, но он в это не верил: слишком уж ненавидят вийры кровопролитие. У них есть другие недостатки, но детские жертвоприношения? - Нет, это уж слишком!.. О-рег печально улыбнулся и сказал: - Конечно, Организация УГ была неофициальной, но уж чересчур много было в ней правительственных агентов и военных на руководящих постах! Да, Джек, еще новость: столица Дионисии в огне. - Как в огне? - Там огромный пожар. Начался он в трущобах, потом ветер разнес огонь. Сейчас он уже угрожает богатым кварталам. Погорельцы из трущоб покидают Санта-Дионис и захватывают окрестные сельские местности. Похоже, у правительства на уме не только война с нами... - Но кто же поджигатели? - спросила Полли. О-рег пожал плечами: - Какая разница? Трущобы давно стали пороховой бочкой. Сегодня она взорвалась. Рано или поздно это должно было произойти. Но я не сомневаюсь, что обвинят в поджоге именно гривастых. Джек думал о том, откуда у Слепого Короля такие новости. Потом вспомнил говорящий ящик. За полторы тысячи миль?! - Еще несколько минут, и вы не сможете выйти, - напомнил О-рег, - солдаты уже близко. Вошел сатир и сказал несколько фраз на взрослом языке. Слепой Король перевел: - Эд Ванг и его сообщники вышли из кадмуса. Похоже, они собираются скрыться в Тракии. Р-ли положила руку на плечо Джека: - Ты не можешь сдаться! Это самоубийство! Тебя казнят, Джек!.. - Твой отец, скорее всего, выздоровеет. И притом быстро. Но ему придется пролежать еще день-другой. - Я не брошу отца! - Джек оглядел присутствующих. На щеках его перекатывались желваки. - Ну, а ты, Полли О'Брайен? - спросил О-рег. Лицо девушки побледнело, ввалившиеся глаза беспокойно бегали. Она поглядела на Джека, на вийров, опять на Джека... - Решай сама, Полли, - сказал Джек, - мне надо присмотреть за отцом. Он вышел в длинный овальный коридор, в котором едва смогли бы разминуться два человека. Стены коридора были гладкими, зеленовато-серыми, блестящими. Свет - сумрачный, никаких звуков, кроме шагов Джека по прохладному полу слышно не было. Примерно через каждые восемнадцать футов видны были полосы, обозначающие вход. Один из них оказался приоткрыт. За входом было просторное помещение, с оранжевыми, в прожилках, стенами, освещенное значительно ярче остальных. Помещение было завалено разнообразными мехами. Единственная мебель - низкий круглый стол, за которым можно только либо лежать, либо сидеть на полу. Противоположный вход был открыт полностью. Там Джек мельком увидел девочку-гривастую лет пяти, снизу вверх глядящую на сирену, скорее всего, ее мать. Сирена заметила Джека, но ее реакция оказалась совершенно неожиданной для него: он ждал удивления, смущения, но не ужаса!.. Она просто задохнулась от внезапного испуга. Джек поспешно прошел дальше. Неужели вийры, всегда такие доброжелательные или хотя бы вежливые с людьми, на самом деле прятали под этой доброжелательностью страх?.. Он вошел в комнату отца. Йат все еще сидел на корточках рядом с ложем и что-то шептал на ухо Уолту. Кожа раненого порозовела, на губах появилось подобие улыбки, хотя сознание еще не вернулось к нему. Йат обернулся, узнал Джека: - Он должен какое-то время поспать, потом сможет поесть и немного походить. - А когда он сможет совсем уйти отсюда? - Часов через десять, не раньше. - Насколько же он к тому времени окрепнет? Йат пожал плечами: - Это зависит от него. Ваш отец достаточно крепок. Думаю, ему будет по силам пройти, не торопясь, несколько миль. Но до Тракии, если вы об этом подумываете, ему не дойти. Нужно несколько дней, чтобы он смог набраться сил. Дорога через горы нелегка. - А можно с ним поговорить? - Несколько позже. Но к тому времени все вокруг будет кишеть солдатами. Так что вам, мой мальчик, не стоит ждать советов отца. Выбор придется делать самому. И как можно быстрее. Из коридора донесся знакомый голос: - Джек!.. Узнав Полли, Джек вышел к ней. Девушка протянула ему какой-то неровный цилиндрический предмет, завернутый в когда-то белую тряпку и покрытый кровью с одной стороны: - Палец драконихи, - сказала она. - Р-ли хотела его выбросить, но я не дала. Она смеется, но я принесла его тебе... - Зачем? - Ты что, совсем глупый? Мар-Кук чуть не сломала этому кадмусу рог, пытаясь вернуть свой палец! Это ей не удалось, но она клянется, что убьет тебя при первой возможности и вернет свой драгоценный палец. Она откуда-то знает, как тебя зовут. Наверное, гривастые подсказали, когда она громила и грабила наши фермы. Она говорит, что искромсает тебя при встрече, если ты не... - Если я... - Если ты не будешь иметь при себе частицу ее тела. Моя мать была аптекарша, и знала больше, чем следовало, разных вийровских тайн. И с костями драконов она имела дело. Они бешено дорого стоят. Считается, что перетертые и размешанные в вине, они лечат сердце. И еще... говорят... словом, это средство для... ну, в общем, для... Оно... ну, для постели... А еще мать рассказывала, что драконы страшно суеверны. Они верят, что тот, кто владеет частицей их тела, может получить власть над ними. Мар-Кук, конечно, надеется, что ты не знаешь всего этого и хочет расправиться с тобой раньше, чем тебе кто-нибудь расскажет. Знаешь, она боится, что после смерти в драконьем загробном мире она окажется неполноценным духом без этого пальца... Джек оглядел драконий палец и с трудом затолкал его в карман куртки: - Вряд ли он мне понадобится здесь, в кадмусе. А уходить я не собираюсь. - Но, Джек, мы должны поскорее уйти отсюда! Убежать со всех ног! Скоро солдаты начнут подкоп, чтобы добраться до нас, можешь не сомневаться! Они всех поубивают, Джек! - Я не могу оставить отца. - Отца? Или эту сирену? Как ты можешь, Джек... Как ты можешь любить ее? Неужели все, что говорят о сиренах - правда? Неужели они и впрямь умеют привораживать мужчин?.. Джек вспыхнул: - Она ушла бы со мной, если б я попросил об этом. Ушла бы даже без моей просьбы. Но я не могу оставить отца, а он не может уйти отсюда. - Это бессмысленно, Джек. Ты губишь и отца и себя. Я ухожу, ухожу сейчас же, слышишь? Подошел высокий рыжеволосый сатир с кожаной дорожной сумкой: - Нам пора, Полли. Солдаты уже близко. - Еще не поздно передумать, Джек, - сказала Полли О'Брайен. - Решайся! Сифлай проведет нас через горы. - Джек покачал головой. - Ну и дурак! Что ж, прощай, Джек Кейдж... Он проводил обоих взглядом, пока они не скрылись за поворотом, потом вернулся к отцу. Вскоре появились Р-ли и Слепой Король. - Только что солдаты закончили окружение кадмусов, - сообщил О-рег. - Чаксвилли и капитан Гомес требуют выдачи всех людей. Я поднимаюсь наверх, на переговоры. Он поцеловал Р-ли и вышел. - Вы прощаетесь так, как будто не надеетесь больше увидеться, - полувопросительно произнес Джек. - Мы всегда так прощаемся, даже если расстаемся всего на несколько минут. Кто может знать? В этом мире разлучиться навеки можно в любой миг... А сейчас нам всем действительно грозит опасность. Очень серьезная опасность. - Пожалуй, нам с отцом стоит сдаться самим. Какой смысл в том, чтобы из-за нас двоих вырезали все кадмусы? - Пожалуйста, не говори так больше, Джек. Да и выбора у нас нет: эти таррта (на детском языке вийров это означает "позже прибывшие") жаждут нашей крови не меньше, чем вашей. Тебе их не остановить - они пришли убивать. Джек принялся расхаживать от стены к стене. Р-ли, негромко напевая, достала гребень. Ее самообладание сейчас раздражало Джека: - Неужели у вас нет сердца? Как вам, вийрам, удается быть такими спокойными? Р-ли улыбнулась ему: - Потому что сейчас нужно спокойствие. Что толку от слез и страхов? - Не стоит растрачивать себя понапрасну. Если бы сейчас я могла что-нибудь сделать, я делала бы это "что-нибудь". Но делать-то пока нечего! Вот я и отодвигаю в сторону свои заботы и тревоги. Они никуда не уходят, они есть, но стоит ли возиться с этим именно сейчас? - Джек непонимающе глядел на Р-ли. - Если бы ты согласился пройти Посвящение, ты вел бы себя так же, как, например, я или мой отец. И был бы счастливее от этого, поверь. Вошла незнакомая сирена: - Джек Кейдж, О-рег просит, чтобы ты показался Чаксвилли и капитану Гомесу. Они утверждают, что ты убит, и угрожают напасть на кадмусы, если не увидят тебя. О-рег говорит, что ты можешь отказаться. Это просто его просьба. - А что Полли? Они знают, что Полли О'Брайен была здесь. Что с ней? - Они хотят, чтобы она тоже вышла. Солдаты пришли слишком быстро, Полли О'Брайен не успела выбраться. Она здесь. - Р-ли поднялась: - Я выйду с тобой, Джек. - Вряд ли это разумно, милая. Возможно, это просто ловушка для меня и Полли, тебе незачем в нее попадать. Солдаты могут перебить всех вышедших... - Джек, я иду с тобой. Уже выходя, Джек спросил у посланницы О-рега: - Что говорят насчет моего отца? - Гомес хочет видеть и его. О-рег объяснил, что мистер Кейдж тяжело ранен и не может ходить. Тогда Гомес сказал, что сын мистера Кейджа должен подтвердить, что мистеру Кейджу ничего не угрожает. - Я чувствую западню, - задумчиво проговорил Джек. - С чего бы им так за нас волноваться? Мы попросили убежища в кадмусах, и, по Соглашению, законы Дионисии на нас не распространяются. Почему их так интересует наша судьба? - Не думаю, что военных волнует ваше здоровье, - на ходу ответила Р-ли, - им нужен повод, чтобы напасть на кадмусы. Отец там, наверху, пытается умиротворить их, хотя это вряд ли возможно. Но не ценой ваших жизней и не ценой вероломства. Мы не так уж беспомощны: у Слепого Короля полсотни воинов, и если солдаты попытаются схватить вас или начать атаку, они увидят, что вийры - вовсе не беспомощные щенки! Солнце взошло около часа назад и на лугу перед кадмусом было совсем светло. У входа стоял О-рег и группа вооруженных сатиров. Полли О'Брайен держалась в нескольких шагах позади Слепого Короля. Переговоры с О-регом вели два человека. Один - командир гарнизона капитан Гомес, коренастый, широколицый, с густыми светлыми усами. Он был в полном боевом снаряжении: кожаный шлем, кожаная кираса и длинная юбка форменного образца, ножны и кобура на поясе, в руке - стеклянная шпага. Вторым был Чаксвилли. Позади них в отдалении стояли несколько сотен солдат гарнизона и десятков пять вооруженных фермеров. У большинства - копья и луки, но кое-где и огнестрельное оружие. - Джек Кейдж, тебя держат там против твоей воли, не так ли? - зычно, как на плацу, обратился к нему капитан. - Жив ли сейчас твой отец? Отвечай смело, Джек Кейдж! Джек набрал в грудь воздуха для ответа и... Слова застряли у него в горле. Только сейчас он понял! Он, Джек Кейдж, - предатель. Он предал людей, которые сейчас глядят на него - а это его соседи и представители властей его страны, его родины. Он предал их всех. Он перешел на сторону чужого племени, на сторону врагов всего человеческого рода, существ, у которых нет души, которые отвергают его Бога. Он должен быть отлучен от церкви, предан анафеме и сожжен на костре! Имя его станет ругательством - именем предателя... Джек молчал. Р-ли легонько дотронулась до его плеча: - Я понимаю тебя, Джек. Трудно вдруг потерять все... Всю прежнюю жизнь. Делай, как знаешь, Джек. Я тебя пойму. Позже он будет часто задумываться - сделала сирена это сознательно, чтобы добиться от него нужных слов и действий, или то было движение ее сердца? Касание руки и всего несколько негромких слов... Как она нашла струны, пробудившие в нем гордость и любовь сразу? Но в тот момент... В тот момент Джек Кейдж обнял сирену Р-ли за талию, притянул к себе, и они вместе обернулись к Чаксвилли, Гомесу и вооруженным людям на противоположном краю луга. Поцелуй юноши и сирены был долгим и горячим. Вооруженная людская толпа загудела. - Ублюдок! Скотоложец! - проорал Гомес. Слепой Король тоже был потрясен. Он подошел вплотную к Джеку и, едва сдерживаясь, произнес: - Джек, ты сошел с ума! Сейчас здесь начнется побоище! Тебе не терпится быть убитым? - он слегка отступил назад и уже спокойнее закончил: - Впрочем, сделанного не воротишь. У тебя нет пути назад, Джек Кейдж. И у всех нас - тоже... - Я люблю тебя, Джек, - сказала Р-ли. Ошеломленный, но счастливый и гордый собой, Джек молчал. Голос Слепого Короля перекрыл все другие звуки: - Вот вам ответ! Джек Кейдж добровольно пришел сюда и желает остаться здесь! Что касается его отца, то мистер Кейдж сможет покинуть кадмус, как только будет в состоянии ходить. Если, конечно, мистер Кейдж пожелает вернуться к вам! Неожиданно О-регу ответил крик Чаксвилли: - Колдовство! Это колдовство! Вы околдовали парня, чтобы сгубить его бессмертную душу! Ни за что не поверю, чтобы Джек Кейдж в здравом уме и твердой памяти смог сделать такое! Никто из людей этому не поверит! Мы требуем, чтобы наши лекари и священники получили возможность осмотреть Джека Кейджа! И Уолтера Кейджа тоже!.. Слепой Король усмехнулся: - А когда вы убедитесь, что Джек Кейдж в здравом рассудке, вы отпустите его обратно, не так ли? Вы можете это пообещать? - Разумеется! Я готов поклясться на Библии, что так и будет! - Благодарю! Когда наши отцы повстречались с вашими отцами, то очень быстро узнали цену человеческим клятвам. В том числе - и клятвам на Библии! Теперь вы хотите доказать нам, что цена клятвы не изменилась, не так ли, мистер Чаксвилли? Все это время капитан Гомес молчал, задумчиво пощипывая усы: он искал решение. Но Чаксвилли, не дожидаясь конца раздумий командира гарнизона, скомандовал солдатам: - Вперед! Хватайте колдунов и богохульников! Часть солдат неуверенно двинулась вперед, расстроив ряды. Но тут взревел Гомес: - Отставить! Здесь командую я!.. - Похоже, переговоры зашли в тупик, - уже по-другому задумчиво сказал Джек Слепому Королю, - не лучше ли уйти в кадмусы, пока не поздно? И поскорее! Потому что поздно уже сейчас!.. - Ты прав, Джек, - сказал отец Р-ли. - Ты и Полли О'Брайен уходите первыми. Р-ли, ты идешь с Джеком. Мы прикроем вас... - Только попробуйте! - заверещал Чаксвилли. Он выдернул шпагу и стал в позицию перед Джеком. Джек приготовился к бою: ему ли сегодня бояться смуглого?! 9 Прошло трое суток. Джек продолжал отказываться от мяса, которое ему по три раза в день предлагала Р-ли. Он питался плодами тотумных деревьев и все настойчивее искал дичь: голую лисицу, горного единорога или дикого гоготуна. Несколько раз они попадались Джеку на глаза, но быстро удирали. С каждым днем он слабел все больше, ноги подкашивались, а живот вздулся от кислых плодов. На третий вечер, сидя на корточках у костра, Джек взял ломтик мяса. Выражение лица Р-ли не изменилось. Полли улыбнулась было, но, наткнувшись на взгляд Джека, сочла за лучшее промолчать. Голод юноши был так силен, что, казалось, Джек никогда не ел ничего вкуснее этого мяса. Однако его желудок немедленно возразил, и Джек бросился в кусты. Его стошнило. Ночью он поднялся и развернул нижнюю юбку Полли, в которую был завернут остаток мяса. Джек съел его и некоторое время опять боролся со своим желудком, но на этот раз одержал победу. В ту ночь ему снились плохие сны, проснулся он злым, во рту и на душе было мерзко. Но когда в этот же день Полли убила еще одну собаку, суку, Джек ел уже с аппетитом. - Теперь ты настоящий мужчина, - сказала Полли. - По крайней мере, более настоящий. На следующий день ему повезло на охоте. Он заколол самку единорога, когда она шла по лесной тропе с двумя ягнятами. Он находился по ветру от нее, а она, должно быть, спешила куда-то. Казалось, у самки не было присущей диким животным осторожности. Джек ударил ее копьем в бок, и она повернулась с такой силой, что древко вырвалось из его рук. Тогда он прыгнул на спину самки и стал наносить удары ножом, пока она не повалилась наземь, всей своей тяжестью придавив ногу Джека. Кость осталась цела, но несколько дней после этого Джек прихрамывал. Кроме мяса, им пригодились и сухожилия. Из них изготовили тетиву для лука. Острый рог зверя Джек отделил от черепа и прикрепил к длинной ровной ветке. Получилось хорошее копье. Несколько дней они потратили на изготовление стрел и наконечников к ним, луков и колчанов. Все это время Р-ли нетерпеливо ожидала окончания их работы. Она спешила снова тронуться в путь, но не спорила. Оружие было необходимо. Мясо разрезали на куски и прокоптили. При этом, разумеется, было много дыма и запаха. Запах привлекал хищников. Два раза к их лагерю подходили хвостатые медведи. В них пришлось выпустить несколько драгоценных стрел. Стрелы попали в цель, но животных не убили. Медведи убежали. Более опасными были дикие собаки. Они появлялись стаями от шести до двадцати особей, рассаживаясь на недоступном для луков расстоянии, и бросали голодные взгляды на мясо, свисавшее с ветвей, и на людей. Джек подходил к ним ближе. Часть собак начинала пятиться, остальные пытались зайти сзади, чтобы окружить его. Тогда Р-ли и Полли начинали стрелять из луков в ближайших псов. Остальные собаки разрывали раненых на куски и пожирали. Через некоторое время все повторялось снова. - Надеюсь, они не застанут нас врасплох, - говорила Р-ли. - Они очень быстрые и очень умные. - Насколько я понимаю, они - ничто в сравнении с мандрагорами и оборотнями, - сказала Полли. - Те наполовину люди, и гораздо умнее собак. - Не говоря уже о драконах, - сказал Джек. Они возобновили подъем к Фула. Местность, хоть и возвышенная, все еще была покрыта густыми лесами. Пройти вперед можно было только вброд по ручью. Метод этот был, однако, пригоден лишь для коротких переходов - ледяная вода быстро сводила ноги. К тому же через два дня пути пороги стали встречаться чаще, и делались все выше. - Нам лучше покинуть ручей, - сказал Джек. - Если кто-нибудь заметит нас, то без труда пристрелит с берега. Р-ли не возражала. Пришло время уйти от ручья - нужно было прекратить подъем в гору. Чтобы попасть в долину Аргул, они должны были обогнуть гору на этой высоте. Через некоторое время Джек заметил, что тропа, по которой они шли, стала очень гладкой. - Под лесной почвой здесь погребена древняя дорога Арра, - сказала Р-ли. Она идет вдоль склона горы и заканчивается вон там, - она показала на огромное скальное обнажение впереди. Там есть большое плато, а на нем - развалины города Арра. - Хотел бы я поглядеть на них, - сказал Джек. - Нас не слишком задержит такой крюк? Р-ли заколебалась: - Да, это стоит посмотреть. Жаль упускать такую возможность. Но впереди у нас еще немало опасностей, и мне не хотелось бы умножать их. - Я так много слышал об Арра и их огромных городах, - настаивал Джек. - Мне всегда хотелось поглядеть хотя бы на один из них. Если бы я знал, что здесь, неподалеку от нашей фермы, есть такой город, я давным-давно отправился бы к нему. - Собственно, нет причин, чтобы запретить посещение этих мест вам, людям, - сказала Р-ли. - Да мне и самой хочется взглянуть еще разок. Но мы должны быть очень осторожны. Полли тоже не возражала. Наоборот - она азартно стремилась к древним руинам. Джек поинтересовался - с чего вдруг девушка так засуетилась? - Говорят, в городах Арра полным-полно всяких чудес, кладов и тайн. Вот бы добраться хоть до нескольких... - Вряд ли, - охладила ее Р-ли, - эти руины уже перекопаны, и не раз. Тропа плавно вилась вокруг горы, потом внезапно повернула. Теперь путники двигались почти в обратном направлении, только на сотню футов выше, чем в начале тропы. Они продолжали говорить шепотом, ни на секунду не теряя бдительности и держа оружие наготове. На долю секунды раньше Джека Р-ли заметила в кустарнике футах в восьмидесяти впереди чье-то лицо. - Не подавать виду! - скомандовал Джек одними губами. - Похоже, это Джим Уайт, дружок Эда... - Выждав несколько секунд, он резко крикнул: - Ложись! Стрела вонзилась в дерево справа от упавших путников. Позади них выше по тропе раздались крики, и из-за деревьев выскочило полдюжины мужчин во главе с Эдом Вангом. Джек прицелился и спустил тетиву. Трое нападавших залегли, но трое других продолжали целиться. Джек не видел, попал ли в кого-нибудь, но по отчаянному воплю боли понял, что попал. Как только стрелы трех лучников просвистели над головами, Р-ли и Полли О'Брайен тоже разрядили свои луки. Их выстрелы не достигли цели, но заставили нападавших укрыться за стволами деревьев. Похоже, компания Эда Ванга ожидала сопротивления только от Джека. - Бегом! - выкрикнул Джек, вскакивая и бросаясь бежать, пытаясь на ходу оценить обстановку. - Вряд ли можно опасаться засады дальше по тропе - из кадмуса с Эдом вышли еще пятеро, они все здесь... Тропа еще раз резко повернула. Теперь приходилось бежать по гораздо более крутому склону. - До развалин еще футов восемьсот, - выдохнула в затылок Джеку Р-ли. - Там можно спрятаться. Я знаю места... Джек глянул вниз. Преследователи тяжело карабкались напрямик по поросшему кустарником подъему наперерез беглецам. Если бы Эд сообразил броситься по древней дороге, у него было бы куда больше шансов догнать свою "дичь" - не пришлось бы останавливаться и переводить дыхание. Джек перешел на шаг: нужно экономить силы. Р-ли остановилась. - А где Полли? - спросила она. - Да не знаю я, где эта сучка, черт бы ее побрал! Что она опять затевает?! - Похоже, она залегла где-то на тропе чтобы сделать пару прицельных выстрелов. Что ни говори, а смелости Полли не занимать. Хотя иногда мне кажется, что она сумасшедшая... - Она хочет сквитаться с Эдом, это понятно. Но вряд ли она для этого согласится лишиться жизни, верно? Не настолько же она сумасшедшая... Джек твердо решил не возвращаться за Полли. Конечно, ее можно понять, но почему он должен из-за этой дуры рисковать жизнью Р-ли? - Черт с ней! Если она попадет к ним живой, ее затрахают до смерти. Эд орал об этом на каждом углу. Пошли! Мы все равно не знаем, где ее искать... Следующий поворот тропы вывел Джека и Р-ли на плато. Перед ними были древние развалины. И над ними. И вокруг них. Развалины были везде. Джек почти забыл о грозящей ему и Р-ли опасности, он был просто раздавлен увиденным. Должно быть тогда, до катастрофы, здесь была одна из величайших столиц Арра. До сих пор высилось несколько исполинских зданий, каждое не менее трехсот футов высотой, из гигантских гранитных и базальтовых глыб по сорока пяти и более футов длины. Когда-то яркая облицовка зданий почти не сохранилась, только кое-где виднелись ее остатки да цветные пятна разрушенных временем фресок. Фрески изображали странных существ - помесь лошадей и хвостатых медведей, каких Джек видел на картине Смотрителя Моста. Были там и люди - или гривастые? - прислуживающие Арра. А еще были люди со звериными мордами, с ног до головы покрытые шерстью. Джек вопросительно взглянул на Р-ли. - Арра привозили сюда других разумных, - объяснила сирена. - А после катастрофы они одичали. Люди зовут их мандрагорами или оборотнями. В развалинах они водятся до сих пор... - Да где же, черт побери, Полли? - спохватился Джек. Ему ответили шум и крики внизу, на склоне. Из лесу выскочила голая Полли О'Брайен, следом за ней - четверо мужчин. - Похоже, одного она свалила, - произнес Джек, занимая позицию за гранитной плитой, - но Эд уцелел... Р-ли сосредоточенно готовилась к бою. Если бы преследователи попытались появиться на плато, их можно было бы уложить несколькими стрелами. Запыхавшаяся Полли уже добежала до ближайшего укрытия и переводила дух. У Эда Ванга хватило ума не лезть, очертя голову, в западню. Ни его, ни остальных людей на тропе не было. - Они полезут по бездорожью и проберутся через развалины там, ниже, - предположила Полли. Джеку совсем не хотелось иметь за своей спиной в руинах четырех озлобленных вооруженных мужчин, поэтому его маленький отряд стал осторожно углубляться в развалины, низом обходя огромные груды камней, чтобы не стать удобной мишенью на фоне светлого неба. Во время одной из остановок сирена внезапно опустилась на колени и припала ухом к земле: - Тшш! Тихо... Мне кажется... У Джека по коже побежали мурашки от предчувствия неведомой угрозы. Стояла мертвая тишина - ни ветерка, ни резких криков слашларков. А ведь слашларков только что было предостаточно... Р-ли поднялась с колен и сказала почему-то "детской речью": - Тррак! - Один? - спросил Джек. - Кажется, один. Похоже, недавно прошел. А может, это Мар-Кук ищет человечка, который унес ее палец? - Да знай я точно, что она потом оставит нас в покое, я бы отдал этой Мар-Кук ее драгоценный палец! Отдал бы, клянусь. И разошлись бы тихо-мирно, а? - Не советую, - сказала Полли, - лучше напугать ее. Если появится - пригрози, что ты ее уничтожишь. Бог весть, как ты мог бы это сделать, но Мар-Кук не станет рисковать, верно, Р-ли? - Верно, - подтвердила сирена, - а теперь давайте попробуем попасть на ту сторону развалин; кажется, оттуда можно пройти краем плато и спуститься в долину Аргул. Конечно, это не тот спуск, который я бы выбрала, доведись мне выбирать, но... Выбирать-то не из чего. Старая дорога для нас закрыта. Город был огромен. Осталось меньше двух часов до заката, когда они, наконец, достигли северной окраины. Как-то вдруг кончился хаос гранита, уступив место плоской поросшей травой и мелким кустарником, равнине, резко переходящей в долину примерно в миле от Джека и его спутниц. Видна была только дальняя сторона Аргула, над которой возвышалась четырехмильная громада массива Плел. И еще полчаса они пробирались среди густой травы, кустарника и обломков камня. Джек нервничал - успеть бы дотемна пересечь плато! Р-ли внезапно остановилась у конического каменного обломка: - Вот. Тропа начинается здесь. Видишь - между камнем и обрывом? - Вижу. До заката - час полтора. Передохнем? - Джек, это только так называется - "тропа". По ней нелегко спускаться даже при свете дня. А уж в темноте... Не знаю. Свалиться, во всяком случае, легче. Если бы мы смогли хоть чуть-чуть спуститься, пока светло, можно было бы заночевать на одном из уступов. Там и защищаться легче, если что... Джек тяжело вздохнул: - Ладно. Но до обрыва еще с полмили. Побежали! Они не пробежали и двух десятков шагов, когда Джек, обернувшись, обнаружил Эда Ванга и его троицу, выбирающихся из каменного хаоса. - Придется залечь перед обрывом! - крикнула Р-ли на бегу, - на тропе нас просто забросают камнями! Джек не ответил - берег дыхание. Его остановил уже знакомый грозный рев. Так мог реветь только охотящийся дракон. Его спутницы тоже остановились и замерли, узнав Мар-Кук, приближающуюся к ним с изуродованной передней лапой на весу. Теперь и охотники стали добычей. Эд Ванг отчаянно размахивал луком и кричал Джеку что-то. Слова его были не слышны за ревом дракона. Джек понял - Эд предлагает попытаться вместе отбиться от чудовища. - Попробуем, - пробормотал Джек, - все равно это наш единственный шанс... А у Эла Мерримота, одного из эдовых сподвижников, похоже, шансов уже вовсе не осталось: он отстал от остальных и, поскользнувшись, упал, когда грозная Мар-Кук была уже совсем рядом. Мерримот просто закрыл ладонями лицо, чтобы не видеть чудовищной лапы, которая отняла у него жизнь. Дракониха задержалась над несчастным всего на несколько секунд. Но этих секунд хватило, чтобы недавние беглецы и преследователи оказались вместе. Ванг и его люди едва дышали после отчаянного бега, но нашли в себе силы стать бок о бок с маленьким отрядом Джека. - Дайте-ка я попробую сперва поговорить с ней, - предложила Р-ли, сделала шаг вперед и произнесла "детской речью": - Мар-Кук! Помнишь ли ты Соглашение с вийрами? Там сказано: "...пусть мать твоя и все твои бабки и прабабки до самого Великого Яйца проклянут тебя, если ты нарушишь Соглашение!" Чудовище остановило свой бег, проскользив мощными лапами по траве: - Я чту Соглашение, - казалось, голос исходит из самой глубины утробы, - но до определенных пределов! - Чего же ты хочешь? - спросила Р-ли, прекрасно зная, каким будет ответ. - Чего я хочу?! - Мар-Кук внезапно перешла на горловой визг. - Я хочу обратно свой палец! И еще я хочу труп того человечка, который осквернил меня, отрубив мой палец, и вторично осквернил меня, таская мой палец рядом со своей зловонной плотью... Плотью самца!.. - Хорошо, он вернет тебе часть твоего тела, чтобы ты могла пройти Очищение и вернуться после смерти в темную утробу Величайшей из Матерей. Но взамен ты поклянешься Муками Величайшей из Матерей, муками, которые Она вынесла, откладывая Восьмиугольное Яйцо с Первым Самцом внутри. Ты поклянешься, что как только тебе вернут твой палец, ты уйдешь прочь и никогда не станешь пытаться причинить зло этому человеку, - Р-ли указала на Джека, - или любому, кого увидишь рядом с ним! Согласна ли ты, Мар-Кук? Челюсть драконихи отвисла, глаза тупо моргали. Вдруг она сложила у груди передние лапы. Р-ли шепнула Джеку: - Вряд ли она поклянется... Но уж если поклянется, то просто не способна будет причинить тебе и всем нам малейший вред: она слишком боится ада. - Чего? - Ада. Холодного безжизненного ада, где не будет тепла всех ее праматерей. Если бы она поклялась... Еще никто из трраков не нарушил подобной клятвы, никто и никогда. Даже если она поклянется и получит свой палец - Очищение займет долгие годы, а если она умрет, не завершив его - ее все равно ждет холодный ад... - Так пусть она не отказывается от шанса избежать его! А уж палец-то я ей отдам, за этим дело не станет... - Будем надеяться, что и она придет к такому решению. А пока слушай... - Р-ли почти шепотом рассказала Джеку, что он должен делать. Джек кивнул и небрежной походкой, отнюдь не соответствующей его настроению и обстоятельствам, двинулся к краю плато. Он не оглядывался, но ясно представлял себе тупые глаза драконихи, замершей в нерешительности. За несколько футов от обрыва он услыхал драконий рев и топот, преследующие его. Мар-Кук приняла решение. Очевидно, Р-ли успела предупредить Полли, потому что обе они отскочили в сторону с до предела натянутыми луками. А вот Эда и его приятелей никто не предупреждал. Они попытались удержать безнадежную позицию, успев выпустить каждый по стреле, две из которых попали в цель и бесполезно отскочили от бронированной драконьей шкуры. Только после этого бедняги бросились бежать, на их беду - недостаточно быстро и достаточно поздно. Мар-Кук только слегка изменила направление - и двое из трех пали под ударами могучего хвоста. Раздался хруст раздробленных костей... Эду Вангу опять повезло: дракониха в своей погоне за Джеком не стала отвлекаться на другого "человечка". Вблизи Мар-Кук была так ужасна, что Джек еле удержался от попытки спастись, спрыгнув с обрыва вниз, на тропу. Но Р-ли велела держаться нахально и неколебимо, иначе все пропало: ярость бронированного чудища сокрушит всех!.. Джек стоял над кромкой обрыва, держа драконий палец в вытянутой за край пропасти руке. В крайнем случае ему просто нужно разжать кулак - и драгоценный палец пролетит почти целую милю, прежде чем достигнет дна долины. Если достигнет... На этот раз Мар-Кук сумела затормозить всего в паре шагов от Джека. - Стой! Не делай этого! - ревела дракониха. Джек пожал плечами и медленно заговорил "детской речью": - Гляди, Мар-Кук. Если ты попытаешься убить меня, если мне придется разжать руку - ты никогда не получишь своего пальца. Никогда, Мар-Кук! Ты слишком велика, чтобы спуститься здесь, а в обход... В обход ты будешь идти слишком долго, Мар-Кук! Мелкая живность там, внизу, успеет сожрать твой любимый палец. Думай, Мар-Кук! Наши условия ты знаешь. А палец - вот он... Чудовище разразилось потоком непонятных звуков, очевидно, ругалось по-драконьи. Р-ли говорила как-то, что прежде у драконов была своя речь, до того, как они освоили язык вийров. Теперь от той речи остались только ругательства и заклинания. Джек попытался улыбнуться, чтобы показать Мар-Кук, кто является хозяином положения, но близость дракона превратила улыбку в параличное подергивание губ. Колени и руки Джека тоже противно тряслись. Со стороны в разговор вступила Р-ли: - Мы вернем тебе палец на перевале Идола, Мар-Кук. Но сначала ты поклянешься. И еще - пообещаешь не ходить за нами дальше перевала. А до перевала - охранять и защищать нас... Мар-Кук едва не задохнулась от злости, но первое вразумительное ее слово было: - Ладно. Чудовище смирилось. Джек не опускал руки, пока Р-ли брала с Мар-Кук Великую клятву, хотя предплечье и кисть уже ныли от напряжения. Когда с формальностями было покончено, он демонстративно положил драконий палец в кожаную дорожную сумку. Мар-Кук не сводила с Джека глаз, но не предпринимала ни малейшей попытки завладеть своим сокровищем. Потом Р-ли помогла Джеку сбросить тела погибших с обрыва. Конечно, Джек предпочел бы похоронить их по-человечески, но могилу рыть было нечем и некогда. Мар-Кук стала ныть, что ее лишили свежего мяса и замолкла только после того, как сирена объяснила, что от трупов надо избавиться, чтобы не привлечь мандрагоров. Что это за мандрагоры такие, думал Джек, если даже драконы предпочитают не привлекать их внимания? Все это время обезоруженный Эд Ванг исподлобья наблюдал за происходящим. Его лук и нож валялись в траве, а в грудь была нацелена стрела Полли, готовой в любой момент спустить тетиву. - Лучше всего прикончить его сейчас, - посоветовала Р-ли из-за спины Джека. - Это говоришь... ты?! - поразился Джек. - Да. Его нельзя отпускать с оружием. Он болен ненавистью. Он будет рыскать вокруг нас, пытаясь убить. А без оружия... - ...он сделает другое, не хуже этого. - Не успеет. Полли тоже больна ненавистью, и у нее уже есть лук. Он умрет такой смертью... Я знаю ваших колдуний и я знаю Полли. Ему лучше умереть сразу. - Жаль, что я не убил его тогда, когда он напал на нас, - задумчиво промолвил Джек, - а сейчас... Нет, я не могу, вот так... хладнокровно. Я... я не палач! - Когда-то ты прикончил бешеную собаку. А до этого она была твоей любимицей. У тебя нет похожего чувства к Эду? - У меня есть чувство, что я блуждаю в этой глухомани с двумя самыми злыми ведьмами, какие только бывают! - Выкрикнув это, Джек повернулся и зашагал прочь. Он понимал, что Р-ли права, что так всем будет лучше, даже Эду. Да разве Эд сам много раз не собирался прикончить его? Но... Нет, Джек не мог этого сделать. Сирена медленно подошла к Полли и стала рядом. Джек оглянулся. Что там затевается? Вроде бы говорят о пустяках; Полли даже смеется... И тут Р-ли ударила. Кулак сирены пришелся снизу в челюсть Полли, и девушка рухнула. Несколько секунд она, пошатываясь, стояла на четвереньках, не в силах даже встать на колени и выпрямиться. Большего Р-ли было не нужно. Подхватив оружие Полли, она наложила стрелу и прицелилась в Эда. Эд метнулся к обрыву, хрипло рыча. Стрела настигла его уже в прыжке. Видимо, Эд надеялся упасть на тропу, но после выстрела Р-ли сорвался в бездну со стрелой под левой лопаткой. Еще некоторое время был слышен его яростный вопль. Потом стало тихо. Джек подошел к спутницам. Потом с трудом поднялась Полли, потерла ушибленную челюсть и процедила, не глядя на Р-ли: - Обманула меня, сука!.. - Он умер, - ответила сирена, - не думай о нем. Забудь. - Тебе я этого никогда не забуду, поняла? - Поняла. Я попрошу Мар-Кук не спускать с тебя глаз. Они вернулись в развалины. Мар-Кук, шедшая чуть впереди, внезапно с хриплым вскриком остановилась. Джек проследил взглядом за указующей изуродованной им лапой драконихи и увидел свежий помет крупного животного. - Мандрагор! - сообщила Мар-Кук. - Что ж, придется поискать убежище понадежнее, - сказала Р-ли, - и побыстрее! Через несколько минут будет темно. - Вот хорошая нора, - предложила Мар-Кук, обнюхивая квадратный проход меж двух упавших плит. За ним темнело помещение, достаточно большое, чтобы вместить всю четверку. Р-ли отправила дракониху на поиски хвороста, остальные принялись обследовать место будущего ночлега. Вход, через который они вошли, оказался единственным; это их вполне устраивало. Мар-Кук вернулась через четверть часа, притащила огромную охапку веток и полено, которое правильнее было бы назвать бревном. Она свалили груз на камень перед входом, с трудом протиснулась в убежище и втащила дрова внутрь. Джек быстро развел костер. Сразу стало уютнее, хотя время от времени порывы ветра заволакивали все вокруг горячим дымом. Большая часть жареного мяса за ужином, конечно же, досталась драконихе, которая по этому поводу почти добродушно пробурчала: - Не волнуйтесь, карлики. Завтра я добуду вам другого единорога... - Как она сможет идти с нами? - шепотом спросил подругу Джек. - Ей не спуститься по тропе... - А мы пойдем кругом; так дольше, но легче и безопаснее. А почему ты говоришь шепотом? Джек указал на разлегшуюся неподалеку живую громаду: - Она действует мне на нервы. Р-ли поцеловала его в щеку и провела ладонью по спине. - Я вам не мешаю? - ехидно осведомилась Полли, - ради Бога, не стесняйтесь! Не обращайте на меня внимания, прошу вас! А может быть, мне выйти? Я выйду... - Ты... подлая сука! - яростно прошептал Джек. - Зато честная, - парировала Полли. - Нет, серьезно: я уже давно с интересом наблюдаю, как ты ее тискаешь, и целуешь, и ласкаешь эти роскошные груди. Похоже, вы уже долго трахаетесь; почему же она до сих пор не беременна? Не хочет? Джек изумленно округлил глаза: - Ты что, дура? Не знаешь, что у людей с вийрами детей не бывает? Полли расхохоталась и долго не могла успокоиться. В углу шумно заворочалась Мар-Кук. Полли оборвала смех: - Что?! Так твоя милая не рассказала тебе, что все, чем нас пичкают жирные попы - бред? Да сейчас на планете, особенно в Социнии, тысячи таких симпатичных мулатиков... Джек растерянно взглянул на Р-ли. - Джек, милый, мы же так недолго были вдвоем... А когда говорили - говорили о нашей любви. Я просто не могла успеть рассказать тебе все, чего ты не знаешь и что может быть тебе интересно. И не волнуйся, милый, я не могла нечаянно забеременеть: у вийров дети рождаются только когда они сами хотят этого и Хранители Потомства не возражают. Нельзя, чтобы родилось намного больше, чем умерло. Вы, люди, этого не понимаете; поэтому вам тесно на ваших землях и вы рветесь захватить земли вийров... - Да уж, - вмешалась Полли, - моя матушка знала секрет ваших Хранителей: нужные травы в нужном соотношении в нужное время - и трахайся сколько хочешь без всяких последствий!.. Р-ли, не отвечая, выглянула наружу. Луна еще не взошла. Перед входом едва виднелась шестидесятифутовая сравнительно ровная площадка, а дальше отбрасывало жуткие тени нагромождение базальтовых плит и обломков гранита. - Джек, если хочешь, я могу рассказать тебе подлинную историю вийров (или гривастых, или сирен и сатиров - как нас только не называли люди!). Правдивую историю, Джек. Ту правду, которую ваша церковь и ваше государство веками скрывали от вас. Впрочем, они и сами знали не так уж много... Джек, мы, вийры, тоже с Земли. Джек молчал. - Это правда, Джек. Наших предков привезли на эту планету примерно сорок веков назад. Считай как хочешь - век на Земле почти равен веку здесь. Тогда здесь была могучая колония Арра. И Арра привозили сюда других разумных. Вряд ли Арра нужны были рабы или слуги - у них были машины; "младшие братья" были для них чем-то вроде... ну, домашних животных, свидетельством их могущества и разума. Разумных привозили не только с Земли, с других планет, других солнц - тоже. Так появились мандрагоры и оборотни. А вот драконы всегда здесь обитали. Для Арра драконы были слишком глупыми, слишком большими и слишком опасными, чтобы их приручать, поэтому и попали в такие... резервации, понимаешь? А примерно двадцать веков назад началась звездная война между Арра и... чужими - Эгзви. Войну начали чужие. Они сделали что-то, от чего здесь взорвалось все железо, которое было на поверхности. И какие-то еще металлы - не знаю. После этого уцелевшие Арра покинули Дэйр, а Эгзви, видимо, так и не решились здесь высадиться. И из четырех видов разумных, покинутых на планете, только мы, земляне, смогли избежать одичания. Только нам это удалось. Мы сумели договориться с драконами, мы охотились на тех, кого вы зовете оборотнями и мандрагорами, пока не загнали их на горные кручи, которые были нам не нужны. Они смогли уцелеть только в таких местах, как это... - Чем ты можешь все это подтвердить? - перебил Джек, - если вы люди, то почему у вас лошадиные хвосты и... такие глаза? - Одни говорят, что нас чем-то... облучило, когда взорвалось железо; другие - что Арра специально вывели такую породу людей. Известно, что Арра много занимались отбором. Возможно, правы и те, и другие. Но у нас, вийров, свои предания. Они не могут служить надежными доказательствами, что вийры и вы - с одной планеты. Но есть еще один признак... Язык! - Но ваша речь совсем не похожа на нашу! - Взрослая речь - да. Это древняя речь Арра, которую - лучше или хуже - изучали все подвластные им разумные. Это сложный язык, где короткое слово может значить больше, чем много страниц в книге. Но детская речь - потомок нашего и вашего праязыка, отца языков Земли. Арра позволяли пользоваться им только в общении между нами, землянами. И мы берегли эту речь, как память о тех временах, когда мы были свободны... там, на родине. После Взрыва разница наречий стала границей между вийрами и другими разумными. Вы думаете, что "взрослая речь" - язык вийров; нет! Это язык Хозяев. После ухода Арра мы, вийры, были хозяевами этой планеты, безраздельными хозяевами, пока не появились вы, "таррта", "позжепришедшие"... Еще тогда наши ученые поразились, что большинство ваших языков - и главный ныне, английский, и не забытые еще в ту пору немецкий, исландский, испанский, португальский, болгарский, албанский, ирландский, итальянский, греческий, и даже язык ваших богослужений, латинский - родственны нашей "детской речи". Только турецкий и китайский, да язык индейцев-кроатанов не в родстве с английским и нашим... - Мне страшно в это поверить... - Джек, милый, а я думала, что ты рад будешь узнать это! Ведь это значит... Это значит, что мы можем быть вместе!.. - Да, но я не вижу никакого сходства между английским, "детской речью" и благородной латынью. Священники говорят, что мы просто взяли несколько латинских слов и выражений, чтобы облагородить английский... - Джек, пойми, я не языковед, но кое-что об этом знаю. И я могу свести тебя с теми из наших, кто знает намного больше. Да и двое ваших священников независимо друг от друга отмечали родство трех языков. Одному пригрозили отлучением, и он замолчал; другой ушел в кадмусы. - Р-ли, родная, не думай, что я спорю с тобой со злости или не верю тебе. Просто... все это так невероятно и неожиданно... Вдруг дракониха зашипела и попыталась вскочить; потолок убежища был низковат для нее, и Мар-Кук замерла, пригнувшись: - Тсс! Тихо! Снаружи кто-то есть... Все трое - Р-ли, Джек и Полли - приготовили луки и стали напряженно вглядываться в наружную темноту, еще более плотную из-за отблесков костра внутри убежища. - Кто это может быть? - тихонько спросила сирена у Мар-Кук. - Не знаю. Я пока не чувствую запаха, только слышу их. - Их? - Их. Там больше, чем один. Хотела бы я сейчас быть подальше отсюда, подальше от этого крохотного лаза в камнях! Здесь чувствуешь себя в капкане. В этот момент под дикий хор воплей и визга, отбрасывая жуткие, изломанные тени, в отсветах огня перед входом появились пять или шесть пугающих фигур. Тела незваных гостей отдаленно напоминали человеческие, только с несоразмерно длинными руками, широкими плечами и необъятной грудной клеткой; кроме того, они были покрыты густой длинной шерстью. Морды пришельцев - с массивными выступающими челюстями, уродливыми хрящеватыми носами и оттопыренными, почти квадратными, ушами - тоже до глаз заросли светлым волосом, на фоне которого странно выделялись огромные звериные глаза под темными косматыми бровями. В проем влетели деревянные, обожженные на концах, копья. Им ответили стрелы трех луков. Все три стрелы нашли свои цели: невозможно было промахнуться по широченным силуэтам. Нападавшие исчезли. - Мандрагоры! - выдохнула Р-ли. Мар-Кук прорычала, что она сейчас выйдет наружу, что ей неохота сидеть в этой каменной ловушке. Остальные не стали спорить, сгрудились позади драконихи на почтительном расстоянии, а Мар-Кук одним взмахом хвоста смела костер, рассыпав головешки ярдов на пятьдесят вокруг, и поспешно протиснулась в узкий для нее проем, издав угрожающий рев, как только ее голова оказалась снаружи. Сверху на нее упало шесть мохнатых тел; дракониха рванулась, волоча вцепившихся в нее мандрагоров, перекатилась на спину (двое нападавших оказались раздавленными, остальные успели отскочить) и поднялась на задние лапы. Уцелевшие охотники вновь набросились на Мар-Кук, к ним присоединилось еще с десяток мандрагоров, до того таившихся в темноте среди каменных обломков. Джек стрелял всякий раз, как представлялась возможность, но Мар-Кук так стремительно и неожиданно вертелась, падала и вскакивала, что Джеку удалось выпустить всего три прицельных стрелы, две из которых нашли цель. Двое нападавших с воем отбежали в сторону. Когда атакующие решили, что с них, пожалуй, достаточно, они перестали размахивать дубинами и копьями, пытаться вцепиться в драконью шкуру зубами или когтями и внезапно разбежались. Мар-Кук устремилась в погоню. Джек долго слышал доносившиеся с темного плато вопли мандрагоров и рев дракона. Он переводил дух после пережитого. Потом все смолкло. Всю ночь беглецы по очереди караулили вход. Под утро вернулась Мар-Кук - сытая и сонная, таща с собой труп мандрагора. Это ей на завтрак - объяснила дракониха. С рассветом продолжили путь. Шли весь день, сделав лишь несколько коротких привалов. Из развалин выбрались к полудню, потом шли вдоль края плато. До темноты одолели несколько подъемов и спусков, и сирена объявила, что пройдена примерно половина дороги вниз. Склон был довольно пологим, и Р-ли рассчитывала попасть в Аргольскую долину часа через два-три после полудня. - Она шириной миль в семьдесят и вся заросла буйной растительностью - помните, мы смотрели сверху, с обрыва? Там полным-полно всяких опасностей; даже единороги куда крупнее и злее, чем в наших краях. Но с нами Мар-Кук, так что бояться особенно нечего... К полудню следующих суток они были в самом сердце долины. Никто и ничто не задержало их в пути, даже на охоту не пришлось тратить времени: дракониха убила в каком-то небольшом ущелье единорога. Они устроили обед на берегу чистой мелководной речушки. К концу обеда Мар-Кук принялась беспокойно ерзать, потом поднялась и заявила, что пойдет побродит немного. - Кто-то из твоих сестер поблизости? - спросила Р-ли. - Да. И я хочу поболтать с ними. И еще - предупредить здешних драконов, чтобы вас оставили в покое. Скажу, что кто вас тронет - будет иметь дело со мной. Мар-Кук ушла. - Надеюсь, она скоро вернется, - сказала Р-ли, - вообще-то драконихи любят почесать языки не меньше, чем ваши женщины, а она давно не была здесь... Прошел час. Джек начал нервничать. Р-ли сидела тихо, словно спала с открытыми глазами, уставившись на прутик, воткнутый в песок перед ней. Это злило Джека: почему это она не обращает на него никакого внимания? Хоть бы объяснила - в чем дело, о чем это она так глубоко задумалась?! Полли лежала на траве, заложив руки за голову, в откровенно вызывающей позе. В последние дни она то и дело бросала на Джека совершенно недвусмысленные взгляды, а ее нечастые реплики становились все более смелыми и дразнящими. Р-ли не обращала внимания ни на то, ни на другое. Хотя Полли была ему неприятна, Джек испытывал неясное чувство вины. Тяготы перехода не настолько утомляли его, чтобы он не чувствовал копившегося напряжения. Невозможность уединиться и явная нерасположенность к этому Р-ли только усугубляли положение; Джеку нужна была разрядка. Как-то, ненадолго оставшись вдвоем с сиреной, он спросил ее о причинах такого охлаждения. - Никакого охлаждения нет, Джек, милый. Просто две недели я должна соблюдать запрет. У каждой женщины вийров есть время воздержания, высчитываемое от даты рождения. Это в честь Богини-Охотницы. Джек всплеснул руками. Всю жизнь он провел рядом с вийрами - и как мало он о них знает! - А я-то как же? - спросил он тогда, - мне, выходит, тоже запрет... в честь Охотницы? Или в честь кого? Р-ли в ответ пожала плечами: - Есть Полли. - Что-о?!. Ты хочешь сказать... Неужели... Тебе что - вправду все равно? - Нет, конечно. Совсем не все равно. Но я никогда не посмею говорить с тобой об этом. Это тоже запрет. И я... мне кажется - я поняла бы... - Р-ли, клянусь - я не притронусь к этой сучке, будь она даже последней живой женщиной на планете! Сирена улыбнулась: - Ну, это уж слишком. Ты переоцениваешь свою способность к воздержанию, Джек, милый. К тому же - разве продолжение рода не священная твоя обязанность? Уже позже он понял, что имела в виду Р-ли: она не станет принуждать его хранить верность, но будет очень огорчена и обижена, если он этого не сделает. Все ясно и правильно! Хорошо бы еще Полли не выказывала столь откровенно свои плотские потребности... Пока, слава Богу, ему удается избегать искушения, но надолго ли?.. Есть вещи, за которые мужчине трудно ручаться... Очнувшись от раздумий, Джек почти сердито ткнул большим пальцем ноги Р-ли в бедро: - Может, пойдем? Дракониха легко найдет нас по следам. - Откуда такая спешка? Что случилось, Джек? Джек украдкой покосился в сторону Полли: - Ничего. Надоело ждать, вот и все. Р-ли тоже взглянула на Полли, лежащую в прежней позе: - Ладно, пошли. Через полчаса пути Джек уже клял себя за ненужную торопливость: каждый пройденный фут отдалял их от Мар-Кук и увеличивал уязвимость. Но он был слишком упрям, чтобы вслух признать свою неправоту. Еще через четверть часа Джек понял, что еще большей глупостью будет продолжать идти без охраны драконихи. Он остановился и, сглотнув, сказал: - Давайте подождем ее здесь. Я был неправ. Это глупый риск. Женщины промолчали. Р-ли воткнула палку в мягкий песок, уселась перед ней, скрестив ноги, и вновь уставилась неподвижным взглядом то ли в никуда, то ли в себя, то ли на конец палки. Полли приняла прежнюю позу: руки под головой, ноги раздвинуты. Все, как час назад, только защита дальше, а, значит, опасность - больше... Джек нервно ходил взад-вперед. Вдруг что-то остановило его. Полли тоже рывком села, широко раскрыв глаза и вытянув шею. И даже Р-ли прервала самосозерцание. Кто-то бежал через заросли, отнюдь не пытаясь делать это бесшумно. Мар-Кук?.. Из лесу выбежал сатир и бросился вброд через речушку. Он был в полусотне ярдов от них, но не замечал Джека и его спутниц. - Мррн! - воскликнула сирена. Теперь Джек тоже узнал брата Р-ли. Из лесу грянул ружейный залп. Сатир споткнулся на середине речки, упал лицом вниз, поднялся, сделал, шатаясь, несколько шагов и опять рухнул лицом в воду. Течение медленно потащило тело сатира. Р-ли закричала. - В лес! - скомандовал Джек. Они подхватили оружие и сумки, кинулись под защиту деревьев, но остановились, пробежав всего с десяток ярдов: навстречу вышла группа мужчин с огнестрельным оружием, среди них - смуглый Чаксвилли; он улыбнулся: - Привет, Джек! Твой братец искал тебя, а мы искали его. Теперь все должны быть довольны - каждый нашел искомое, верно? Разве ты не счастлив видеть меня? - Мне казалось - я убил вас... - Убил? О, нет! Хорошенько шарахнул по черепу - это да. Следующие несколько дней в слашларкской тюрьме я изрядно помучился... - В тюрьме? - Да, в тюрьме. Правительство решило, что мы поторопились с гривастыми. Королева была крайне недовольна историей у кадмусов Кейджа. Меня арестовали, я должен был предстать перед судом, чтобы королева могла доказать гривастым свою лояльность. Однако на третью ночь несколько джентльменов - моих друзей - взяли тюрьму штурмом и вернули мне свободу. Что ж, решил я: раз Дионисии Чаксвилли не нужен - надо возвращаться на родину, в Социнию. По дороге встретил этот патруль, а чуть позже - Мррна с парой друзей. Похоже, они разыскивали вас. Джек обнял Р-ли за талию, привлек к себе. Бедняжка! Всего за несколько дней потерять сначала отца, потом брата... Однако надо попытаться выиграть время. Где же Мар-Кук?.. - Так вы - социниец? - обратился Джек к Чаксвилли. - Специальный агент Великой Социнии к вашим услугам. - Так что же вам здесь-то было нужно? - О, сущие пустяки! Всего-навсего развязать войну между Дионисией и гривастыми, которые в ней проживают. Надо сказать, я порядочно в этом преуспел, хотя некоторые недалекие джентльмены и полагают, что я потерпел неудачу. Но ведь гривастые всех трех государств всполошились и, похоже, готовятся к отпору. А там, глядишь, мои коллеги подбросят в огонь еще дровишек... Скоро вспыхнет весь материк, помяните мои слова! Весь материк... Кроме, разумеется, Социнии. Мы уже сегодня готовы навести наш, социнийский, порядок на Дэйре - после того, как люди и гривастые как следует обескровят друг друга. А теперь, Джек, после того, что я тебе рассказал, у тебя совсем небольшой выбор: либо немедленно присягнуть на верность Великой Социнии и следовать за мной для славной службы, либо... Ты же понимаешь, Джек, я рассказал тебе слишком много. Тем временем несколько солдат вытащили на берег Мррна. Тот с трудом сел и начал мучительно кашлять, избавляясь от воды в дыхательных путях. Из раны на голове кровь едва сочилась. Видимо, пуля лишь слегка задела череп, только контузив сатира. Чаксвилли, не обращая на вийра внимания, ждал ответа Джека. Мррн неожиданно прервал затянувшуюся паузу: - Я и сестра предпочитаем смерть! - Не очень-то ты умен, дружок, - обернулся к нему смуглый, - будь ты посообразительнее, вы присоединились бы сейчас к нам, а потом попытались бы по дороге сбежать. Впрочем, ты же гривастый высокого сословия, а у вас врать не принято... Или уже принято? Кстати, Р-ли, девочка, а что скажешь ты? Выберешь смерть только потому, что ты - сирена? Глупо. Двое моих бойцов вийры; один - метис. Да я сам метис. Социния пример того, как две расы могут слиться, породив могучую третью. Ну? - А почему бы вам просто не отпустить нас? Мы идем в Тракию, чтобы мирно жить там и растить детей. Какой вред мы можем вам причинить? - Жить мирно? О, не думаю, чтобы это продлилось долго: у Великой Социнии свои планы относительно вашей долины. И она осуществит их... После того, как наведет порядок в Дионисии, Кроатании и Дальнем. - Долина прекрасно защищена. Вы можете положить сто, двести тысяч бойцов и не пройти через перевал. - Боже, что случилось с гривастыми?! Разве ваши шпионы не донесли о нашей тяжелой артиллерии? Да по сравнению с ней пушки Дионисии - игрушечные пистолетики! А наш воздушный флот? Сотня боевых воздушных шаров с могучими моторами пролетит над горами и оставит от долины пепел, а потом высадит могучих воинов, которые выкосят уцелевших, как сорную траву! Р-ли всхлипнула и теснее прижалась к Джеку. - Ну, решай, девочка. Кстати, должен предупредить: мои люди слишком долго шатались в этой глуши без женской ласки и несколько... огрубели. Так что, в случае отказа... Ну, да ты и сама все понимаешь. - А могу я поговорить с Джеком один на один, без свидетелей? - Разумеется, моя прелесть! Только сначала вам свяжут руки и ноги, хорошо? Просто на всякий случай... Их оставили вдвоем. - Что же нам делать, Джек, милый? - То, что советует Чаксвилли: соглашаться. Он сам сказал, что нам лучше согласиться, а потом попытаться сбежать. Попробуем так и поступить. - Джек, ты не понимаешь. Я из рода Слепых Королей. Мы не лжем даже ради спасения жизни. - Черт побери, я же не уговариваю тебя стать предательницей! Считай это военной хитростью... Ладно, не лги совсем. Просто избегай прямых ответов. Скажи этому метису, что будешь во всем поступать точно как я. А мои намерения ты знаешь. Идет? - Это будет косвенная ложь. Обман. - О, Господи! Ну не подыхать же здесь из-за десятка слов! - Джек, милый, я очень люблю тебя. Ты столько для меня сделал, от столького отказался... Я... - Ладно, все. Просто молчи - и все. Джек подозвал Чаксвилли: - Мы решили, сэр. Мы присоединяемся к вам. И клянусь: я сделаю то, что велели вы, как Р-ли сделает все, что велю я. Смуглый улыбнулся: - О, да она, оказывается не только красивая, но хитрая! Ладно. Ноги вам сейчас развяжут. А руки пока останутся связанными. Так, на всякий случай. Как и следовало ожидать, за это время Полли О'Брайен успела по всем правилам принести присягу на верность Великой Социнии. Чаксвилли просто дал ей понять, что знает о ее прошлом гораздо больше, чем Полли могла бы предположить; конечно, она присягает из личной корысти, это ему, Чаксвилли, понятно. Но именно это и заставляет его надеяться, что она останется верна присяге. В конце концов, девушки вроде мисс О'Брайен любят победителей, а судьба Великой Социнии победоносна, Полли сама сможет в этом убедиться. Более того, там, в Социнии, мисс О'Брайен сможет открыто исповедовать свою веру, ибо веротерпимость - один из столпов, на которых зиждется его, Чаксвилли, великая родина. Запрещены только человеческие жертвоприношения; но Полли сама увидит, что в Социнии все настолько замечательно, что нет никакой необходимости участвовать в запрещенных ритуалах. К тому же - те, кто в них прежде участвовали, уже давно гниют в рудниках... Единственным ответом Полли была просьба закурить. Тем временем Джек несколько успокоился и заинтересовался незнакомым оружием своего конвоира. Такого видеть ему еще не приходилось. Оружие было изготовлено из явно искусственного материала большой прочности, причем пуля и порох объединялись в одну оболочку, а заряжалось оружие с казенной части. Конвоир, видя интерес Джека, показал ему непонятного назначения резьбу в канале ствола. Подошел Чаксвилли и, по обыкновению, пустился в длительные разъяснения и похвальбу: - Так-то, Джек. Один социнийский солдат обладает огневой мощью десяти дионисийских, не говоря уж о точности и дальности стрельбы. А видишь цилиндры у пояса? - гранаты. И каждая - втрое мощней, чем ваши склянки такого же размера. Да еще мы можем их достаточно далеко выстреливать с помощью тех же ружей. - Так что лучше бы вашему дракону не показываться здесь; вряд ли он сможет уйти живым... Последние слова Чаксвилли ошеломили Джека, хотя он и постарался не подать виду. Ах, да! Вероятно, следопыты смуглого видели следы Мар-Кук вместе с его, Джека, следами и следами Р-ли. Но где же дракониха? Социниец подошел к брату Р-ли: - Ну что ж, герой, попробую дать тебе еще шанс. Пойми, твоя смерть не нужна ни нам, ни твоему племени. Это будет не героизм - глупость. Любая культура на этой планете, кроме культуры Великой Социнии, исторически обречена; если останешься в живых, сможешь сам в этом убедиться. В ближайшее время мы избавим вас от кадмусов и связанных с ними привычек, образа жизни. Это хорошо для земледельческих общин, но они-то уже - прошлое! Мы приобщим вас к обществу победоносной техники, хотите вы этого или нет... Чаксвилли обернулся к Джеку и Р-ли: - Попробуйте объяснить ему. Социнию уже не остановить. Мы должны стать обществом могучей науки и непобедимой техники, и мы станем таким обществом - у нас нет другого пути и нет времени убеждать отставших, тех, кто не понимает, что Арра уже дважды побывали здесь. И когда они или кто-либо другой появятся на планете в третий раз - они должны встретить планету, способную дать отпор поработителям и даже одолеть их. Люди больше никогда не станут рабами или животными для экспериментов, не должны стать! У Арра - звездные корабли? Прекрасно! Значит, когда - нибудь они будут и у нас. И тогда... О, тогда борьба пойдет уже на вражеской территории... Этот монолог не на шутку взволновал Джека. В словах Чаксвилли он обнаруживал высокий смысл и великую цель. Джек сам не раз и не два задумывался о том, что произойдет, если Арра вернутся; однажды он спросил об этом отца Патрика. Ответ священника огорчил и даже разозлил юношу. Бог не оставит своих детей - объяснял отец Патрик, - ибо он посылает испытание, но он же дает и надежду. Даже если люди вновь станут рабами, то это только к лучшему, ибо рабство обуздывает гордыню и учит смирению, которого так не хватает нынешним людям... Тогда Джек не стал ничего возражать, но такой ответ его совершенно не устраивал. Уж лучше великие надежды Чаксвилли! - Поверь, Мррн, - говорил тем временем смуглый, - мне вовсе не доставит радости твоя смерть. Мне неприятно даже думать об этом; но, увы, мы должны быть безжалостными: у нас нет времени на уговоры. Корабли Арра могут появиться в небе хоть сегодня, и тогда конец всему. Только из-за того, что мы не успели навести порядок в своем доме. Решайся, парень, и идем с нами! - Лучше умереть, чем жить по-вашему. Ты, человек, не хочешь жить по законам Арра. Твое дело. Я - вийр, сын Слепого Короля, а теперь сам Слепой Король - не хочу жить по твоим законам. Нет! Чаксвилли вынул из кобуры на поясе странного вида пистолет, прицелился в лоб сатиру, напряг палец. Позади ствола с громким щелчком поднялась какая-то штука, ударила вперед, из дула вырвался огонь и грохот; Мррн упал навзничь с большой дырой над правым глазом. Р-ли негромко вскрикнула, прижалась к Джеку и бесшумно заплакала. Чаксвилли обернулся к ним: - Я мог бы проверить искренность твоей присяги, Джек, предложив тебе самому казнить его, но, думаю, это было бы чересчур. Я жесток, но не бесчеловечен, поверь. Джек промолчал. Он не мог бы убить при таких обстоятельствах. Никого. Он не палач. А Мррн - брат Р-ли... Сирена вытерла глаза и спросила, не глядя на Чаксвилли: - Я могу похоронить брата по нашим обычаям? Он - Слепой Король, и не годится бросать его тело на растерзание зверям... - Ты собираешься сжигать его голову? Тогда - нет: я не хочу разводить огонь, дым может нас выдать. Конечно, мы похороним его, но на полный ритуал у нас просто нет вре... Огонь! Загремели выстрелы солдат. Три дракона бесшумно подобрались совсем близко и теперь с ревом бросились на людей. Стрельба велась почти в упор и одно из чудовищ сразу рухнуло с развороченным брюхом. Два других, хотя и были ранены, продолжали атаку. В суматохе боя только связанный Джек заметил на другом берегу реки Мар-Кук. Грохот выстрелов, крики людей и рев драконов заглушили ее тяжелую поступь по воде. Она молча напала на солдат с тылу и первым же ударом хвоста скосила четверых. Чаксвилли обернулся и со сказочной быстротой всадил в туловище драконихи три пистолетных пули. Джек бросился к нему и, толкнув плечом, повалил на землю. Вовремя! Хвост Мар-Кук тяжело ударил по тому месту, где они только что стояли. Пытаясь обезвредить Чаксвилли, Джек спас жизнь и ему, и себе. Но теперь, со связанными за спиной руками он был совершенно беспомощен: он не мог подняться сам и не мог помешать Чаксвилли сделать это. А тот опять выстрелил в Мар-Кук (когда он заряжает? - изумился Джек), попав в искалеченную лапу. В его пистолете опять что-то щелкнуло, и смуглый повернулся, собираясь пересечь речку. Джек извернулся на песке и сделал подсечку. Чаксвилли не успел упасть - Мар-Кук подхватила его и высоко подняла, собираясь шваркнуть о дерево. Внезапно ее тело обмякло, и она рухнула, как взорванная башня; голова ее оказалась в нескольких дюймах от лица Джека. Почва дрогнула от тяжести упавшего дракона. Р-ли и Полли О'Брайен, замерев, продолжали стоять. Руки сирены были связаны. - Полли! - позвал Джек, - развяжи меня! Он с трудом поднялся и огляделся вокруг. Все солдаты были либо мертвы, либо так изувечены, что не могли двигаться. Чаксвилли лежал без сознания. Три дракона были мертвы, только Мар-Кук еще дышала. Глаза ее были открыты, она, не отрываясь, глядела на Джека. Кровь хлестала из брюха, лапы, головы и окончания хвоста. Полли подняла лук, наложила стрелу и замерла в нерешительности. Несколько секунд она напряженно размышляла, потом пожала плечами и бросила оружие. За две-три минуты собрала солдатские ружья и патроны к ним, сложила под деревом. Сняла с убитого пояс с кобурой, приладила на себя. Проверила пистолет, зарядила (не сразу). Выстрелила в воздух, убрала оружие в кобуру. Пришел в себя Чаксвилли. Застонав, сел спиной к Мар-Кук и стал наблюдать за Полли. - Неплохие трофеи, верно? И что дальше? - с трудом спросил он. - Полли, дай нам уйти, - перебил Джек, - мы теперь не опасны тебе. Вас двое, и вы вооружены. Делайте, что хотите, но дайте нам уйти. Ответ Полли утонул в отчаянном вопле Мар-Кук: - Палец! Отдай мне мой палец! Я умираю! - Я обещал ей, Полли, - сказал Джек. Полли задумалась, потом пожала плечами: - Почему бы и нет? Драконы исстари помогали нам, колдуньям. А я ничего не теряю... Она раскрыла кожаную сумку, вынула палец, подала умирающей драконихе. Та схватила его, прижала к своей груди и почти сразу испустила дух. Тем временем Чаксвилли удалось подняться: - Пусть себе уходят, Полли. Они не опасны ни нам, ни тем более - Социнии. Им еще придется пожалеть, что отказались от моего предложения, когда мы придем в их долину. Но до тех пор... Пусть у них будет немножко счастья. Мы поставим их последними в списках. - Ваше слово - закон, сэр, - сказала Полли. Она развязала веревки на Джеке и Р-ли, отступила, не спуская с них глаз, подняла солдатскую флягу и напилась из нее (вода в речке была еще мутной от крови). Джек принялся растирать затекшие кисти рук. - Надеюсь, вы не отпустите нас без оружия? - спросил он, - иначе мы просто не успеем попасть в ваши списки... Чаксвилли молчал. - Ладно, - сказала Полли, - не такая уж я мстительная, как она говорит. А оружие вам понадобится. И по дороге обратно, и в самом кадмусе... - Не понял? - Неужели ты все еще так плохо знаешь вийров, мальчик? Ей нужно возвращаться обратно. Ее отец, дядя и брат погибли. Значит, теперь она - глава кадмуса. Пока не умрет или не родит сына. Это ее долг, и никто не может от него освободить. Джек обернулся к Р-ли: - Это правда? Сирена попыталась что-то сказать и не смогла. Молча кивнула. - Черт побери, Р-ли! Тебе же просто некуда возвращаться! А даже если б и было куда - нельзя! Я бросил все, когда ушел от своих ради тебя! Сделай то же - ради меня, ради нас с тобой, ради Бога! - Пока жили мой отец... дядя... Мррн... я могла делать все, что захочу. Я могла даже выйти за тебя замуж, хотя отец долго отговаривал меня и говорил, что мне нельзя будет оставаться в нашем кадмусе, если решусь на это. Из-за сложностей в отношениях... Не наших с тобой, Джек, милый - отношениях вийров с вами, "таррта". Поэтому мы ушли в Тракию. Я могла бросить все, пока жил Мррн. Но теперь... Сирена тихо заплакала. Слезы беззвучно текли по ее щекам, но ни одного всхлипа не вырвалось у Р-ли, когда она продолжила: - Я должна, Джек. Это закон. Джек, милый, это сильнее меня, пойми. Я не имею права забывать их... мой кадмус. - Теперь ты начинаешь понимать, Джек? - встрял Чаксвилли, - у них есть традиции и есть обычаи, но нет ни малейшей возможности, да и ни малейшего желания отклониться от всего этого. Тина столетий высохла и окаменела на их кадмусах и на всей их жизни, омертвила ее. А мы, социнийцы, пытаемся сломать, разбить каменную коросту, которая сковала их... - Мне надоело, - Джек повысил голос. - Ты понимаешь, от чего я отказался ради тебя, Р-ли? А ведь после отца я тоже старший в роду! Она вновь кивнула, ее лицо посуровело, приняв уже знакомое Джеку выражение: почти всегда податливая и ласковая, Р-ли порой словно каменела, становилась тверже гранита. - Ты должна повиноваться мне, - медленно и тяжело произнес Джек. - Я твой муж. Ты пойдешь за мной, потому что ты - моя жена. Полли засмеялась: - Твоя жена в первую очередь - гривастая, к тому же - дочь Слепого Короля, Джек Кейдж! - Может быть, нам не придется надолго оставаться там, Джек, - умоляюще сказала Р-ли, - если сын О-рега из другого кадмуса согласится стать Слепым Королем, меня отпустят... - Как же, согласится! Когда там в любой момент может начаться черт знает что! Сомневаюсь, чтобы хоть один сатир, способный сражаться, осмелился покинуть свой кадмус в такое время... - Тогда я должна идти. Опять вмешался социниец: - Джек, а ты не хочешь силой заставить ее пойти с нами? Время идет. Скоро ей вообще некуда будет идти... - Нет, принуждать ее я не хочу. Страшная мысль пришла Джеку в голову: да может ли Чаксвилли позволить Р-ли вернуться в Дионисию? Он же не может рисковать: стоит сирене сообщить правительству о планах Социнии... Что же делать? Он по-прежнему любит Р-ли. Любит, иначе ему было бы безразлично - уйдет она в свой кадмус, или погибнет здесь от смуглой руки шпиона, раз не хочет быть с ним, Джеком. Он любит Р-ли, но мужчина - он, а женщина должна идти туда, куда ведет мужчина... Как будто угадав его мысли, Чаксвилли сказал: - Джек, я вовсе не собираюсь убивать твою... жену, чтобы заставить ее молчать, забудь об этом. Она и сама не проболтается. А даже если проболтается - люди все равно не поверят... сирене. Больше говорить было не о чем, зато дел было предостаточно, и весьма срочных. Чаксвилли научил всех собирать складные армейские лопатки, которыми они выкопали в мягком грунте две могилы - одну большую, другую поменьше. Полли и мужчины подтащили трупы к неглубокой могиле, сбросили, забросали землей. Пришлось повозиться, собирая крупные камни и валуны, чтобы защитить могилу от разорения дикими животными. Трупы драконов оставили там, где они лежали, кроме того, что упал в речку. Его с огромным трудом вытащили на берег. Р-ли настояла, что сама похоронит брата. Вырыв могилу, она, прежде чем положить в нее тело, отрезала ему голову и, несмотря на возражения Чаксвилли, сожгла ее на костре. Пока горел костер она молилась на детском наречии и пела древние гимны на взрослом. Потом забросала могилу землей и камнями, камнем раздробила обгоревший череп и бросила осколки в речку. Солнце уже клонилось к западу. Чаксвилли с каждой минутой все больше нервничал. Он недовольно глядел на дым погребального костра, и мысли его были понятны Джеку и Полли: мало ли каких новых врагов может привлечь далеко видный столб густого дыма и запах горячей плоти... Наконец, смуглый социниец не выдержал: - Мы не можем дольше оставаться здесь. Он дал Полли и Джеку по ружью, а затем, подумав, дал Джеку пистолет (такой же, как висели на поясе у него самого), раздал патроны и показал, как обращаться с оружием. Оставшееся снаряжение и патроны тщательно обернули кожей и зарыли под деревом, приметив место. Джек оглянулся на любимую. Та стояла над речкой, поглотившей прах ее брата, четко обрисованная солнцем, неподвижная и прекрасная в своей скорбной неподвижности. Может быть, попробовать все-таки уговорить ее? Нет, поздно. Она приняла решение, и другого не будет. - Прощай, Р-ли, - тихо сказал Джек и пошел прочь, - догонять Чаксвилли и Полли О'Брайен. Вечером, после ужина, Чаксвилли сказал: - Джек, возможно, ты согласился идти со мной, чтобы разведать наши планы и приготовления, а потом сбежать с этими сведениями домой, в Дионисию. У тебя теперь нет дома, Джек. Поверь, в Дионисии тебе не отмыться от прошлых грехов: еретик, любовник сирены, предатель и братоубийца - вот кто ты для своих родных и земляков. И веры тебе будет не больше, чем любому из гривастых. Даже меньше: ваши ненавидят вийров, но знают, что те не лгут. К тому же, вийров побаиваются, а кто из людей станет бояться тебя, Джек? Тебя сожгут на костре, и уверяю тебя - разбирательство будет коротким, а приговор - скорым. - Пойми, меня совсем не беспокоит возможность того, что ты станешь шпионить. Поживи хоть немного в Социнии и ты поймешь смехотворность и тщетность любой попытки сопротивления нам, даже в том случае, если люди трех государств объединятся со своими вийрами, а этого никогда не будет: их слишком долго учили враждовать, слишком умело копили ненависть. Мы копили, Джек. Извечной враждебности людей к обитателям кадмусов не хватает только повода, чтобы вырваться наружу. А потом... Когда все устанут от взаимной резни, придем мы, социнийцы, и установим мир. Наш мир по нашим законам. И если Арра надумают вернуться, их встретит другая планета: мирная, сильная и готовая к отпору. Ты должен стать социнийцем хотя бы из желания спасти свой народ от нового рабства! Джек слышал и не слышал Чаксвилли. Он думал о потерянной любимой. Каково ей сейчас одной под чужими звездами? Путь обратно долог и полон опасностей, а она одна... И как-то ее еще примут дома? Слезы текли по щекам Джека, но он не замечал этого. Пять дней шли они по лесной тропе. Дважды за это время пришлось стрелять: когда на них с неразумной яростью напала стая мандрагоров (пришлось перебить почти половину нападавших, чтобы остальные разбежались), и когда их выследила пара драконов (эти отступили после первых же выстрелов). К концу пятого дня троица достигла подножия высокой горы. Еще два дня тяжелого пути понадобилось, чтобы перевалить через нее, и еще день - чтобы пересечь узкую долину между гор. Потом - еще три дня мучительного подъема, тяжелый пятимильный перевал в горах Арра, и наконец - каменный форт с социнийским пограничным гарнизоном. Здесь Чаксвилли назвал себя и коротко рассказал о событиях последнего времени. Потом все трое уселись в невиданный фургон, двигавшийся с помощью таинственной силы пара (впрочем, для Чаксвилли, похоже, и все это тайны не составляло). Немного спустя после того, как фургон тронулся, какая-та штука с делениями и стрелкой, названная смуглым "измерителем скорости", показала, что они мчатся, пролетая почти шестьдесят миль за час. Поначалу Джеку от такой гонки было не по себе, и он старался не смотреть в окно, за которым все мелькало с пугающей быстротой, но постепенно привык и даже заинтересовался. Следующее потрясение ожидало Джека и Полли, когда они увидали летящий в небе над ними огромный шар - несомненно, творение человеческих рук. Местность, по которой мчался "паровик", была утыкана множеством торчащих над лужайками рогов кадмусов, о которых Чаксвилли сказал, что большинство из них заброшены. - У нас тут была своя внутренняя война, - объяснил он, - людей и метисов против вийров, цеплявшихся за свой образ жизни и привычки. Разумеется, мы одержали победу. Новое всегда побеждает, не так ли? Скорость заметно снизилась, потому что увеличилось количество паровиков на дороге. Проехав еще миль двадцать, Чаксвилли остановил фургон у ворот форта, гораздо большего, чем тот, что они видели на границе. Здесь началась воинская подготовка Джека. Его назначили на большой, покрытый панцирем, паровик, которые здесь называли "медведями". На каждом "медведе" была пушка и несколько крупнокалиберных штук - "самострелов", представляющих собой вертящееся колесо с десятком мощных стволов на нем, паливших по очереди со скоростью до десяти выстрелов в секунду. Заряжал самострелы специальный механизм. Стрелку оставалось лишь целиться и вертеть ручку колеса. Там было еще множество других диковин, но Джеку не удалось повидать их все. Ему разрешалось покидать форт не чаще, чем раз в две недели, и то только на день - от восхода до заката. Джек узнал, правда, что большая часть удивительных технических новшеств появилась благодаря найденной социнийцами полусгоревшей древней библиотеки Арра. 10 Наступила зима. Военная подготовка Джека продолжалась. Марши, занятия, учения и маневры сменяли друг друга в прежнем ритме, не завися от изменений погоды; метель, гололед - какая разница?! Главное - боевая готовность и выучка! Незадолго до наступления весны батальон получил секретный приказ. Быстро собравшись по тревоге, они двинулись в неизвестность той же дорогой, которой Джек пришел за Чаксвилли в Социнию. Миновав перевал, "медведи" вступили в долину Арчул. Древняя дорога Арра была расчищена от глины и грязи; вдоль дороги высились каменные махины фортов. Обитавших здесь мандрагоров и драконов либо перебили, либо загнали далеко в горы. На границе Дионисии со священными землями вийров расположилась лагерем социнийская армия. Впервые с начала службы Джек увидел Чаксвилли. Тот носил эмблему со слашларком, что означало чин полковника, цвет погон и нашивок указывал на принадлежность к штабу командующего. Джек по всем правилам отдал честь. Полковник Чаксвилли улыбнулся и скомандовал "вольно". - Ба, Джек Кейдж! Да ты, я вижу, уже капрал! Поздравляю... Правда, не стану говорить, что я об этом не знал. Мы ведь присматривали за тобою. Ну как, не собираешься еще дезертировать? Вон она, Дионисия, рукой подать... - Нет, сэр, не собираюсь! - Почему? - По многим причинам, сэр. Большинство из них вы знаете. Но есть и такие, о которых вам, возможно, неизвестно, сэр. Я тут встретил одного парня. Он был... разведчиком в наших местах. Он говорит, сэр, что моих - мать, сестер и братьев, всех! - сослали в рудники. Отец хотел вернуться к людям, покинул кадмус. Его судили, признали виновным, приговорили к сожжению на костре. Но отец не дался живым: он вырвался на свободу и убил двух тюремщиков, прежде, чем погиб сам... Чаксвилли, помолчав, произнес: - Я сочувствую тебе, Джек Кейдж. Совершенно искренне сочувствую. Не хотелось бы внушать тебе напрасные надежды, но я сегодня же распоряжусь, чтобы постарались выяснить - где именно находится твоя семья. Завтра мы перейдем границу. Одно из направлений прорыва проходит рядом с рудниками. Я прослежу, чтобы о твоей семье позаботились. Голос Джека дрогнул: - Благодарю вас, сэр. - Пока не за что, Джек. Да, вот еще что. Ты мне понравился с первой же встречи, хоть, возможно, сам ты так не думал. Но это так. Так вот. Не хочешь ли стать моим ординарцем, Джек? Если справишься, вскоре будешь сержантом. И к тому же - не придется самому стрелять в соотечественников, разве что нам станет уж совсем туго. Ну, решай. - Спасибо, сэр. Это большая честь для меня. Но, должен признаться, в Дионисии есть несколько человек, которых я бы не прочь увидеть у себя на мушке... - Ну-ну, Джек! Я все понимаю, но мы не можем позволить себе излишней жестокости и сведения личных счетов. Уцелевшие дионисийцы - это будущие граждане объединенного Социнией Дэйра. - А вы высоко поднялись с тех пор, как мы виделись в прошлый раз, сэр, - сказал Джек. - Тогда-то вы были простым офицером, не так ли? Чаксвилли как-то странно улыбнулся. Джек слегка покраснел. - Должно быть, ты ничего не слышал о моей женитьбе, парень? Я ведь взял ту красивую колдунью - может, правильнее было бы сказать, суку? - в жены. А ты же знаешь, как честолюбива и напориста Полли. Она ухитрилась - неважно, как - привлечь ко мне внимание командующего. По секрету, старик Ананий Кроатан всегда заглядывался - и не только - на красивых молоденьких самочек... Я стал довольно быстро расти по службе и ничуть этим не удивлен. Я действительно неплохой офицер. Я не кричу об этом на каждом углу, но сам-то я это знаю. Джек почувствовал, что краснеет. Чаксвилли расхохотался и похлопал его по плечу: - Нечего краснеть, парень! Я знал, что делал, когда женился! На рассвете армия вторжения двинулась. Небольшая численно - в сравнении с силами, которые должны были ей противостоять - она была прекрасно вооруженной, обученной, мобильной и практически не зависящей от тылов. Огневая мощь армии была чудовищной. План наступления был тщательно подготовлен и проработан штабами до мелочей. Никаких скрытных передвижений и ударов исподтишка - ставка делалась на демонстрацию всесокрушающей и несокрушимой силы. Против пятидесятитысячного королевского войска Дионисии социнийцы выдвинули ударный кулак в восемь тысяч бойцов - восемь тысяч из двадцати, составлявших армию! У солдат королевы было сколько угодно времени, чтобы занять позиции на подступах к Слашларку. Колонне потребовалось всего около часа, чтобы достичь окрестностей фермы Кейджа. Из открытого люка "медведя" Джек с окаменевшим лицом сухими глазами смотрел на царящее вокруг опустошение. Рога кадмусов, почерневшие от огня, были в беспорядке повалены, лужайки вокруг вытоптаны и покрыты огромными воронками, похожими на язвы. Видимо, нападавшие пытались вести подкопы с помощью взрывчатки. Повсюду из-под снега виднелись полуобнажившиеся скелеты. От дома, где родился Джек, остался обугленный каркас, едва прикрытый подтаявшим снегом. Амбары стояли под снегом, как забытые в поле стога; около одного валялся на боку разбитый фургон. Чувствовалось, что люди здесь исчезли еще до первых снегопадов. Джек надолго закрыл глаза. Р-ли! Где она сейчас, что с ней?.. Отзовись, Р-ли!.. Генеральное сражение началось в полдень. Главный удар нанесли "медведи", за ними шли паровики с пехотой. Через полчаса после полудня социнийская флотилия ворвалась в гавань Слашларка и начала обстрел города и форта. Тридцать боевых аэросфероидов с новейшими нефтяными двигателями в течение часа обрабатывали позиции оборонявшихся тяжелыми бомбами. К двум часам дня Слашларк пал. Остатки королевской армии бежали, бросая оружие и снаряжение. Это был разгром. В городе оставили небольшой гарнизон, а ударная группа покатилась дальше по гладкому шоссе Арра, стремясь использовать преимущество в скорости. "Медведи" шли впереди. Если на дороге встречались завалы или баррикады, их попросту обходили, не снижая темпа движения: план кампании предусматривал стремительный бросок вперед с прорывом с ходу любых оборонительных рубежей и непрерывное развитие наступления. Не заботясь о тылах и флангах - вперед! Армия вторжения катилась к столице. Социнийское командование не беспокоили остатки королевских войск вдоль дороги - они полностью разложены молниеносным поражением; не интересовали толпы жителей, напуганных голодных и потерявших кров - ими займутся оккупационные власти; не пугал отрыв от баз снабжения - все необходимое есть на транспортных машинах, их вполне достаточно катит в батальонных и полковых колоннах. Вперед! Через день-другой в Дионисию, гремя моторами, хлынет вторая волна могучей техники социнийцев - для наведения на завоеванных первой волной землях железного порядка - и надо успеть подготовить ей место для работы. Вперед! На марше Джек успел кое-что узнать о недавних осадах кадмусов и об ответной беспощадной "войне из-за деревьев", которую развернули вийры. Об этой войне красноречиво рассказывали дотла сожженные фермы по обеим сторонам дороги. Подкопы и мины погубили множество кадмусов, но вийры, призвав на помощь драконов, сражались самоотверженно и упорно. Драконов перебили всех до единого, но дорогой ценой досталась людям эта победа... До сих пор, несмотря на ожесточение и ярость нападавших, продолжают держаться некоторые кадмусы. И "война из-за деревьев", "война из-за угла" еще далеко не кончена. Сейчас Джек сидел за откидным столиком в просторном кузове штабного "медведя" и принимал донесения отдельных наступающих батальонов, чтобы потом, рассортировав в порядке важности и срочности, передать с помощью дальноговорителя за две тысячи миль в столицу Социнии, в Главный штаб. Работы у него было по горло. Вчера и позавчера он несколько раз сопровождал полковника Чаксвилли на передовую: а в начале вторжения пришлось даже участвовать в рукопашной. Теперь вот приходится готовить донесения командованию. "Таран", как неофициально называли ударную группу, стал испытывать трудности с боеприпасами. Сильный ветер держал транспортные аэросфероиды на привязи в базах, далеко от прорвавшихся войск, и нельзя было рассчитывать, что этот ветер скоро уляжется. А вчерашнее неожиданно мощное контрнаступление королевских гвардейцев Дионисии привело к незапланированному расходу патронов; контрнаступление, конечно, захлебнулось, пришлось оставить какой-то мелкий городишко, так как его нечем было защищать. Ветер утих неожиданно скоро, небо прояснилось, и снабжение вновь наладилось. На то, чтобы разгромить королевских гвардейцев понадобилось меньше часа, и "таран" вновь, не снижая скорости, устремился вперед. До самого Уитторна практически не было встречено никакого сопротивления. Видимо, дионисийцы стягивали все силы на защиту последнего оставшегося у них крупного города - Мерримота, богатого морского порта, куда была перенесена столица после того, как Сан-Дионис сгорел во время беспорядков. В Уитторне соединились все четыре ударные группы армии вторжения, прорывавшие границу Дионисии в разных местах. Сроки встречи были выдержаны с точностью до минут; отставших не было. Пять дней ушло на перегруппировку сил, пополнение техники и боеприпасов, реорганизацию штабов. На рассвете шестого дня начался штурм. Мерримот пал через две недели под согласованными ударами социнийского флота, воздушных сил и объединенных наземных войск. Город пал, но не сдался. Солдаты королевы храбро сражались до конца. Когда стали выходить из строя стеклянные ружья и пушки (все равно бесполезные, потому что запасы пороха подходили к концу), дионисийцы взялись за луки и копья. Слабое оружие против "медведей", бомб и скорострельных винтовок! Вскоре после победы сержант Джек Кейдж стоял на вершине невысокого холма рядом с полковником Чаксвилли и другими высшими начальниками армии вторжения и смотрел, как плененную королеву Дионисии ведут к специально отведенной для нее палатке в центре лагеря победителей. Елизавета Третья, крупная хорошо сложенная женщина тридцати пяти лет с огненно-рыжими спутанными волосами, покрытым грязью аристократическим лицом и гордым взглядом, была бледна, но держалась высокомерно, распрямив плечи и высоко подняв голову. - Мы убедили ее величество отдать войскам приказ о сдаче оружия, - сказал Чаксвилли. - Когда оккупационная армия будет здесь и займет намеченные позиции, мы должны быть готовы двинуться дальше, - к новым рубежам. Джек машинально снял с головы каску, когда мимо него прошла королева. Он с детства привык снимать головной убор при одном упоминании королевского имени или титула в любом разговоре, в любом кругу. Королева и ее охрана прошли. Джек надел каску и стал разглядывать горящий город. День был ясным. Солнце светило ярко, и даже сквозь гарь отчетливо пахло весной. Легкий ветерок уносил к востоку широкий шлейф дыма, закрывавший обзор. Со своего холма на северо-востоке от города Джек видел все, как на ладони. Впрочем, мысли его были далеко. Джек думал, когда будет известно хоть что-нибудь о судьбе его родных - матери, сестер, братьев. Удобно ли спросить об этом у Чаксвилли сейчас? Пока шло наступление, полковник был слишком занят, и Джек не мог даже заикнуться о своих... Он сделал несколько шагов к своему командиру и замер. Слова застряли в горле. - В чем дело, Джек? - спросил Чаксвилли, взглянув на него, - ты бледный, как... В следующий миг горло Чаксвилли также перехватило от жесточайшего потрясения; он с трудом вытолкнул из себя хриплый вздох. Смуглая кожа побледнела, сделав лицо неузнаваемым, похожим на маску. Полковник уронил головной убор и принялся ругаться сквозь редкие глухие всхлипы: - Поздно! О, Господи, поздно... Опоздали... опоздали, Господи, на пятьдесят лет опоздали... ...Над пылающим городом медленно опускалась сверкающая сфера ста восьмидесяти футов в диаметре. Из лагеря у подножия холма доносились беспорядочные крики и редкие выстрелы. По всей равнине сновали испуганные фигурки, похожие сверху на муравьев. Несколько боевых машин помчались прочь от города, отчаянно сигналя и дымя. Над всей этой суетой бесшумно и плавно опускалась сверкающая сфера. Чаксвилли застонал: - Боже! В день нашего величайшего торжества... На пороге великой победы!.. Опоздали... - Как вы думаете, сэр, что они теперь предпримут? - спросил Джек. - Все, что им заблагорассудится! Все, что угодно! Мы не готовы... Мы не можем им сопротивляться! Джек почувствовал, что его заливает липкая волна ужаса. Слишком много изображений и статуй могущественных Арра довелось ему увидеть, слишком много легенд и предсказаний о них он слышал... - Не лучше ли нам убраться отсюда, сэр? - неуверенно спросил Джек, - мы могли бы уйти в Тракию... Чаксвилли понемногу брал себя в руки: - Нет, парень, бежать еще рано. Вторжение начнется не сейчас, не сегодня. Возможно, они только хотят захватить нескольких "языков", - в голосе полковника зазвучала надежда. - Похоже, это просто разведка. Если им придется возвращаться на базу, чтобы доложить результаты, вторжения может не быть еще полвека, а может и век. Черт! Еще не все потеряно! Может, нам удастся... Ей-Богу, если они чуть-чуть помедлят, мы будем готовы к встрече! Корабль бесшумно и стремительно приблизился, завис над безлесной плешью за гребнем холма и совершил четкую посадку. Основание гигантского шара ушло в промерзший грунт на несколько футов. Минуты звенящей тишины и тревожного ожидания... Вот в блестящем корпусе открылся люк, выдвинулся широкий трап, лег на землю. Джек затаил дыхание; колени его дрожали. Что станут делать неведомые грозные существа, вперевалку спустившись по трапу? Просто побродят вокруг, по планете, где когда-то были хозяевами, и вернутся на корабль? Или начнут ловить ближайших к ним нынешних хозяев? А может быть, сразу предъявят свои права на все вокруг? Да где же они? Из темного проема в блестящем боку гигантского шара медленно появилась неясная издалека фигура. У стоящих на вершине холма вырвался дружный вздох. На трапе стоял человек. - Это не Арра! - выдохнул Чаксвилли, - и не Эгзви; Эгзви мельче. Неужели они прислали рабов на усмирение?.. Несколько пехотинцев, затаившихся в расщелине неподалеку от места посадки чужих, стали осторожно подбираться к блестящему шару. - В машину, Джек, - скомандовал Чаксвилли, - поехали! Надо спуститься туда. Джек механически повиновался. Он провел машину по извилистой дороге вниз к подошве холма, потом направил прямо к трапу. В нескольких ярдах от него затормозил, вылез вслед за полковником и направился к пришельцам. Не оставалось никаких сомнений - перед ними люди. Большинство из них были светлокожими, их лица ничем не отличались от лиц дионисийцев или социнийцев. Один был черен, как ночь, с черными жесткими курчавыми волосами. Еще двое - пониже ростом, с необычным разрезом узких глаз и желтоватой кожей. Одежда на всех состояла, казалось, из одной вещи - от горла до щиколоток облегающего одеяния. Различались только цвета одежд и эмблемы на груди. В руках каждый держал неведомое оружие. Стоящий впереди пришелец попытался заговорить с Джеком, но тот не понял ни одного слова. Тогда Чаксвилли отвел говорившего на несколько шагов и сам попытался завести разговор. Бесполезно! Они совершенно не понимали друг друга. Вожак пришельцев обернулся к одному из своих, очевидно, переводчику. Тот произнес несколько фраз на разных языках. Ни одного из этих языков не знали, даже не слышали Джек и Чаксвилли. Черный принялся о чем-то совещаться с двумя раскосыми. Джек заметил