ня думать, что вы может быть говорите правду. Господь - всемогущ, и все же его священный рог побывал в ваших руках и у гворлов, а Господь ничего не сделал. Наверно... Вольф ответил, что у него нет времени ждать, пока тот примет решение, рог должен быть возвращен сейчас, пока есть возможность, и Хрисенду надо освободить при первом же удобном случае. Он вывел их из этой комнаты в другую, в данный момент не занятую. Там они взяли три меча взамен своих, которые гворлы, должно быть, выбросили из окна в ров. Через несколько минут они были за пределами замка и притворялись, что ищут гворлов. К тому времени большинство вышедших на поиски тевтонов вернулись в замок. Трое подождали, пока отставшие ратники не решили, что никаких гворлов поблизости нет. Когда последние из них прошли через подъемный мост, Вольф и его друзья погасили факелы. На конце моста в караульной осталось двое часовых. Эти, однако, находились в ста ярдах от них и не могли видеть в тени, где притаилась троица. Более того, они были слишком заняты обсуждением событий этой ночи и выглядыванием во тьму леса. Они не были первоначальными часовыми, ибо тех убили гворлы, когда совершили свой рывок к свободе через мост. - Точка как раз под нашим окном, вот где должен находиться рог, - подумал вслух Вольф. - Только... - Водяные драконы! - Кикаха понял его с полуслова. - Они уволокут тела Смила и Дискибибола в свои логова, где бы те ни были. Но поблизости могут крейсировать другие. Я бы нырнул, но эта моя рана сразу же привлечет их. - Я говорил как раз о себе, проворчал Вольф. Он принялся снимать одежду. - Насколько глубок этот ров? - Узнаешь, - лаконично ответил Кикаха. Вольф увидел что-то блеснувшее красным в отраженном свете факелов с отдаленного моста. Он подумал, что это глаза зверя. В следующий миг он и другие были пойманы во что-то липкое и вяжущее. Материал этот, чем бы он ни был, закрыл ему глаза и ослепил его. Он дрался жестоко, но молча. Хоть он и не знал, кем были напавшие на него, он не собирался поднимать обитателей замка. Каким бы ни был исход борьбы, их это дело не касалось, он знал это. Чем больше он трепыхался, тем туже цеплялась к нему и связывала его паутина. В конечном итоге, ирясь и тяжело дыша, он оказался беспомощным. Только тогда раздался низкий и скрипучий голос. Нож разрезал паутину, оставив открытым его лицо. В тусклом свете отдаленных факелов он увидел две другие фигуры, завернутые в материал, и дюжину кривобоких силуэтов. Вонь гнилых фруктов была мощной. - Я - Гагрилл, здррих'аг.Аббкмунга. Вы Роберт Вольф и наш великий враг Кикаха, а третьего я не знаю. - Барон фунем Лаксфальк, - процедил идше. - Освободи меня и ты скоро выяснишь, хорошо ли со мной знаться, вонючая свинья! - Тихо! Мы знаем, что вы каким-то образом убили двух моих лучших убийц, Смила и Дискибибола, хотя они не могли быть столь свирепыми, если дали себя разбить таким, как вы. Оттуда, где мы спрятались в лесу, мы видели, как упал Дискибибал, и мы видели как выпрыгнул с рогом Смилл. Гагрилл помолчал, а затем сказал: - Ты Вольф, отправишся за рогом в воды и принесешь его нам. Если ты это сделаешь, то клянусь честью Господа, мы освободим вас всех троих. Кикаху Господь тоже хочет иметь, но не так сильно как рог, и он сказал, что мы не должны убивать его, даже если нам, воздерживаясь от убийства его, придется дать ему скрыться. Мы повинуемся Господу, потому как он - величайший убийца из всех. - А если я откажусь? - спросил Вольф. - С водяными драконами во рву мне верная смерть там. - Тебе будет верная смерть, если ты откажешься. Вольф подумал. Он вынужден был признать логичность выбора. Свойства и отношение идше были гворлам неизвестны, поэтому они не могли позволить ему отправится за рогом. Он мог и не вернуться. Кикаха был призом, уступавшем в ценности только рогу. Кроме того, он был ранен, а кровь из раны привлекла бы водяных чудовищ. Вольф же, если ему не наплевать на Кикаху, вернется. Они конечно не могли быть уверены в глубине его чувств к Кикахе. Это был риск, на который им приходилось идти. Наверняка же было одно: ни один гворл не рискнет сунуться в такую глубокую воду, если у него есть кто-то, способный сделать это за него. - Ладно, - согласился Вольф. - Освободите меня, и я отправлюсь за рогом. Но дайте мне хотя бы нож для защиты от дракона. - Нет, - отказал Гагрилл. Вольф пожал плечами. После того как его вырезали из сети-паутины, он снял с себя всю одежду, кроме рубахи. Она прикрывала обмотанный у него вокруг талии шнур. - Не делай этого, Боб, - заговорил тут Кикаха. - Гворлу можно дове- рять не больше, чем его хозяину. Они отберут у тебя рог, а потом сделают с нами все что пожелают, и посмеются над нами за то, что мы были их орудиями. - У меня нет выбора, - ответил Вольф. - Если я найду рог, то вернусь. Если не вернусь, ты будешь знать, что я погиб. - Ты все равно погибнешь, - возразил Кикаха. Раздался глюкающий удар кулака по телу. Кикаха выругался, но сделал это тихо. - Поговори еще, Кикаха, - сказал Гагрилл, - и я отрежу тебе язык. Этого Господь не запрещал. Глава 14 Вольф поднял глаза на окно, из которого все еще лился свет факела. Он вошел в воду, которая была прохладной, но не очень холодной. Его ноги погрузились в густой клейкий ил, вызывавший образы множества трупов, чья гниющая плоть, должно быть и образовала часть этого ила. Вольф не мог удержаться от мыслей о плававших там ящерах. Если ему повезет, то в непосредственной близости их не будет. Если они уволокли тела Смила и Дискибибала... Лучше бросить размышлять о них и пускаться плыть. Ров в этом месте был по меньшей мере в двести ярдов шириной. Вольф даже остановился посередине и, усиленно работая ногами, обернулся посмотреть на берег. С этого расстояния он не смог увидеть никаких признаков группы. С другой стороны, они тоже не могли его видеть. Гагрилл не дал ему предела времени на возвращение. Вольф однако знал, что если он не вернется до рассвета, то не найдет их там. В точке непосредственно под светом из окна он нырнул. Он погружался все глубже, и вода становилась все холодней чуть ли не с каждым гребком. У него начали зудеть, а затем интенсивно болеть уши. Он выпустил неско- лько пузырьков воздуха, чтобы облегчить давление, но это мало помогло. Как раз, когда показалось, что он не сможет погрузиться глубже, без того, чтобы у него не лопнули барабанные перепонки, его рука вонзилась в мягкий ил. Удерживаясь от желания сейчас же повернуться и плыть к поверхности за благословенным облегчением от давления и абсолютно необходимым воздухом, он пошарил по дну рва. Он не нашел ничего, кроме ила и, один раз, кости. Он насиловал себя, пока не понял, что должен глотнуть воздуха. Дважды он поднимался на поверхность, а затем снова нырял. К тому времени он знал, что даже если рог лежал на дне, он мог проплыть в дюйме от рога и никогда не узнать о нем. Более того, возможно Смил упав отбросил рог подальше от себя, или водяной дракон мог утащить его вместе с трупом Смила и даже проглотить его. В третий раз он прежде чем погрузиться в воду, отплыл на несколько гребков вправо от своих предыдущих ныряний. Он нырнул, как надеялся, под углом в девяносто градусов ко дну. В этой черноте он никак не мог определить направление. Его рука вспахала ил. Он расположился поближе к нему, чтобы пощупать кругом, и его пальцы сомкнулись на холодном металле. Быстрое скольжение их по предмету прошло над семью кнопочками. Добравшись до поверхности, он вспенил воду и жадно глотнул воздух. Теперь надо было проделать обратное путешествие, которое, как он надеялся, он сможет проделать. Водяные драконы еще могли появиться. Затем он забыл про дракона, так как он ничего не видел. Свет факелов с подьемного моста, слабое свечение луны сквозь тучи, свет из окна наверху - все они исчезли. Вольф заставил себя продолжать вспенивать воду ногами, тщательно обдумывая свое положение. Во-первых, не было ни малейшего ветерка. Воздух был застоявшимся. Следовательно, он мог находиться только в одном месте, и его счастье, что такому месту случилось оказаться как раз там, где он нырнул. Также ему повезло, что он всплыл со дна под наклонным углом. И все же он не мог разглядеть, в какой стороне находился берег, а в какой - замок. Потребовалось лишь несколько гребков, чтобы выяснить. Его рука соприкоснулась с камнем, каменными плитами. Он пощупал вдоль них, пока стена не начала выгибаться внутрь. Следуя за изгибом, он добрался до того, на что надеялся. Это был марш каменных ступенек лестницы поднимавшейся из воды и ведшей вверх. Он медленно поднялся по ней, держа перед собой руку на случай неожи- данного препятствия. Ноги его скользили по каждой ступеньке, готовые остановиться, если появится отверстие или ступенька окажется непрочной. После двадцати ступенек вверх он дошел до конца лестницы. Он нахо- дился в высеченном из камня коридоре. Фон Элгерс, или кто бы там ни построил этот замок, сконструировал и средства для тайного входа и выхода. Отверстие ниже уровня воды вело в камеру, небольшой порт, а оттуда - в замок. Теперь Вольф имел рог и способ попасть в замок незамеченным. Но следует ли ему сперва вернуть рог гворлам? Потом он и двое других могли вернуться этим путем и отыскать Хрисенду. Он сомневался, что Гагрилл сдержит слово. Однако, даже если гворлы отпустят своих пленников, то если они поплывут сюда, рана Кикахи привлечет ящеров, и все они пропадут. У Хрисенды тогда не останется никаких шансов освободиться. Кикаху нельзя было оставлять, пока другие возвращаются в замок. Он окажется на виду у всех, как только наступит рассвет. Он мог спрятаться в лесу, но все шансы за то, что к тому времени окрестности будет обыскивать новая охотничья партия, особенно после того, как обнаружат, что исчезли трое чужих рыцарей. Он решил пойти вперед по коридору. Это был слишком хороший шанс, чтобы упускать его. До зари он сделает все, что в его силах. Если он ничего не добьется, то вернется с рогом. Рог! Нет смысла брать его с собой. Если его, чего доброго, захватят в плен без него, его знание о местонахождении рога может помочь ему. Он вернулся туда, где лестница подходила к концу под водой. Он нырнул на глубину примерно в десять футов и оставил рог в иле. Вернувшись в коридор, он волочил ноги по полу, пока не подошел к другой лестнице в конце его. Марш вел вверх туго закрученной спиралью. Счет ступенек привел его к мысли, что он поднялся по меньшей мере на пять этажей. На каждом расчетном этаже он нащупывал двери, но ничего не находил. На том, что могло быть седьмым этажом, он увидел вырывавшийся из отверстия в стене крошечный лучик света. Нагнувшись, он заглянул в отверстие. В противоположном конце помещения сидел за столом с бутылкой вина перед собой фон Элгерс. Человек, сидевший за столом напротив барона, был Абиру. Лицо барона побагровело не только от вина. Он рычал на Абиру. - Это все, что я намерен сказать, хамшем! Ты отнимешь рог у гворлов, или я сниму тебе голову! Только сперва тебя бросят в темницу. У меня там есть кой-какие любопытные железные устройства, которые заинтересуют тебя. Абиру встал. Лицо его было столь же бледным под его темным пигментом сколь у барона - багровым. - Поверьте мне, государь, если рог захватили гворлы, он будет возвращен. Они не могут уйти с ним далеко, если он у них, и их можно будет легко выследить. Они, знаете ли, не могут сойти за людей. Кроме того они глупы. Барон взревел, встал и треснул кулаком по столу. - Глупы?! Они оказались достаточно умны, чтобы вырваться из моей темницы, а я бы поклялся, что этого никто не может сделать! И они нашли мои покои и забрали рог! А ты называешь их глупыми! - По крайней мере, - заметил Абиру, - они не похитили также и девушку. С этого я кое-что получу. Она принесет сказочную цену. - Тебе она ничего не принесет! Она - моя! Абиру прожег его взглядом и сказал: - Она - моя собственность. Я приобрел ее с большим риском и провез ее весь этот путь, пойдя на крупные расходы. Я имею полное право на нее. Вы человек чести или вор? Фон Элгерс ударил его и сшиб на пол. Абиру потирая щеку сразу же поднялся на ноги. Глядя ровным взглядом на барона, он спросил, едва сохраняя ровный тон: - А как насчет моих драгоценностей? - Они находятся в замке! - закричал барон. - А все, что в моем замке есть, принадлежит фон Элгерсу! Он ушел из поля зрения Вольфа и явно открыл дверь. Он проревел, зовя стражу, и когда та явилась, стражники увели с собой Абиру. - Тебе повезло, что я не убил тебя! - бушевал барон. - Я позволяю тебе, пес поганый, сохранить жизнь! Тебе следовало бы пасть на колени и благодарить меня за это! А теперь немедленно убирайся из замка. Если я услышу, что ты не спешишь с наивозможной скоростью в другое государство, то повешу тебя на ближайшем дереве. Абиру не ответил. Дверь закрылась. Некоторое время барон расхаживал взад-вперед, а затем внезапно двинулся к стене, за которой пригнулся Вольф. Вольф покинул глазок и отступил подальше вниз по лестнице. Он надеялся, что выбрал правильное направление отхода. Если барон будет спускаться по лестнице, он мог вынудить Вольфа спуститься в воду и наверное обратно в ров. Но он не думал, что барон намеревался идти этим путем. На секунду свет пропал. Затем участок стены распахнулся с торчавшим из отверстия пальцами барона. Факел фон Элгерса осветил винтовую лестницу. Вольф согнулся в тени, отбрасываемой поворотом витка. Вскоре свет стал слабее, когда барон понес его вверх по лестнице. Вольф последовал за ним. Он не мог все время держать фон Элгерса в поле зрения, так как должен был укрываться за разными поворотами, чтобы не быть замеченным, если барон, чего доброго, взглянет вниз, поэтому он не увидел, как фон Элгерс покинул лестницу, и не узнал об этом, пока свет вдруг не пропал. Он быстро поднялся следом за бароном, хотя и остановился у глаза. Он просунул в него палец и поднял вверх. Небольшой участок поддался, послышался щелчок, и дверь распахнулась перед ним. Внутренняя сторона двери образовывала часть стены покоев барона. Вольф шагнул в комнату, выбрал с подставки на стене тонкий восьмидюймовый кинжал, снова вернулся на лестницу. Закрыв за собой дверь, он двинулся наверх. На этот раз у него не было никакого наводящего света из отверстия. Он даже не был уверен, что остановился в том же месте, что и барон. Он сделал грубый расчет высоты от себя до барона, когда тот исчез. Не оставалось ничего другого, кроме как нащупывать устройство, которым мог воспользоваться барон, открывая другую дверь. Когда он приложил ухо к стене, прислушиваясь к голосам, то ничего не услышал. Его пальцы скользили по кирпичам и крошившейся от влажности известке пока не встретили дерево. Это было все, что он смог найти: камень и деревянная рама, в которую была гладко вставлена широкая и высокая панель. Не было ничего, указывавшего на "сезам, откройся". Он поднялся еще на несколько ступенек и продолжил прощупывание. Кирпичи пребывали в невинности относительно какого-нибудь рычага или пружины. Вольф вернулся к месту напротив двери и ощупал стенку там. Там тоже ничего не было. Тепрь он чуть не обезумел. Он был уверен, что фон Элгерс направился в комнату Хрисенды, и не просто поболтать. Он вернулся вниз по лестнице и обшарил стены там. По-прежнему ничего. Он снова безуспешно попробовал вокруг двери. Он толкнул по одной стороне двери только для того, чтобы обнаружить, что та не шелохнулась. На миг он подумал заколотить по двери м привлечь внимание фон Элгерса. Если барон явится выяснить, он на миг будет беспомощен перед атакой сверху. Вольф отверг эту мысль. Барон был слишком хитер, чтобы попасться на такой трюк. Хотя он вряд ли отправится за помощью, так как не захочет открыть тайный ход другим. Он мог покинуть комнату Хрисенды через обычную дверь. Может, поставленный перед дверью часовой и подивится, откуда он взялся, хотя может подумать, что барон зашел туда до смены караула. В любом случае барон мог навсегда заткнуть рот подозрительному часо- вому. Вольф ткнул по другой стороне двери, и та распахнулась внутрь. Она не была заперта. Все, что ей требовалось, это давление на нужную сторону. Он застонал от того, что так долго упускал очевидное, и шагнул через дверной проем. За дверью было темно. Он оказался в маленькой комнате, чуть ли не в чулане. Она была составлена из скрепленных известковым расствором кирпичей, за исключением одной стороны. Здесь из деревянной стены торчал металлический прут. Прежде чем поработать над ним, Вольф приложил ухо к стене. Донеслись приглушенные голоса, слишком слабые, чтобы он мог узнать их. Чтобы активизировать дверную пружину, требовалось потянуть на себя металлический прут. С кинжалом в руке Вольф прошел через эту дверь. Он оказался в большой палате из крупных каменных блоков. В ней находилась большая постель с четырьмя изукрашенными резьбой столбами из лощеного черного дерева и ярко-розовым с кисточками балдахином. За ней виднелось узкое крестообразное окно, через которое он смотрел этой ночью несколько раньше. Фон Элгерс стоял спиной к нему. Барон держал в объятиях Хрисенду и тащил ее к постели. Глаза ее были закрыты, а голова отвернута, чтобы избежать поцелуев фон Эгерста. И он и она были еще полностью одеты. Вольф в несколько прыжков пересек помещение, схватил барона за плечо и рванул его назад. Барон выпустил Хрисенду, чтобы схватиться за кинжал у себя в ножнах, а затем вспомнил, что он его не принес. Очевидно, он не собирался давать Хрисенде шанс заколоть его. Его лицо, столь раскрасневшееся, теперь посерело. Рот его задвигал- ся, крик о помощи часовым за дверью замер от удивления и страха. Вольф не дал ему шанса позвать на помощь. Он бросил кинжал и ударил барона кулаком в подбородок. Фон Элгерс рухнул без сознания. Вольф не хотел зря терять время, поэтому он прошмыгнул мимо огромноглазой и бледной Хрисенды и отрезал от простыни две полосы ткани. Меньшую он засунул барону в рот, а большую использовал как кляп. Затем он отмотал кусок шнура с талии и связал фон Элгерсу руки спереди. Взвалив обмякшее тело на плечо, он скомандовал Хрисенде: - Пошли. Поговорить мы сможем и позже. Он остановился, чтобы дать Хрисенде указания, как закрыть за ним стену-дверь. Не было смысла позволять другим найти ход, когда они явятся наконец расследовать долгое отсутствие барона. Хрисенда несла позади него факел, когда они спускались по леснице. Когда они дошли до воды, Вольф объяснил ей, что они должны сделать для побега. Сперва он должен был вернуть рог. Сделав это, он зачерпнул воды в ладони и плеснул в лицо барона. Когда он увидел, что глаза барона открылись, то уведомил его, что тот должен сделать. Фон Элгерс отрицательно замотал головой. Вольф заявил: - Либо вы отправитесь с нами заложником и рискнете столкнуться с водяными драконами, либо умрете прямо сейчас. Так какой выбор? Барон кивнул. Вольф разрезал его путы, но привязал конец шнура к его лодыжке. Все трое вошли в воду. Фон Элгерс сразу же поплыл к стене и нырнул. Другие последовали за ним под стену, уходившую только фута на четыре ниже поверхности. Вынырнув на другой стороне, Вольф увидел, что тучи начинают рассеиваться. Луна скоро будет светить во всей своей зеленой яркости. Как им было указано, барон и Хрисенда плыли под углом к другой стороне рва. Вольф последовал за ним с концом шнура в руке. Со своим бременем они не могли плыть быстро. Через пятнадцать минут луна уйдет за монолит, а солнце скоро выйдет с другой стороны. У Вольфа оставалось мало времени для выполнения своего плана, но было бы невозможно сохранить контроль над бароном, если они не будут блыть без спешки. Их точка прибытия к берегу рва находилась в ста ярдах от той, где ждали гворлы и их пленники. Через несколько минут они окажутся за изгибом замка и вне поля зрения гворлов и часовых на мосту, даже если луна выйдет из-за туч. Этот путь был необходимым злом - злом потому что каждая секунда в воде означала больше шансов обнаружения их водяными драконами. Когда они были в двадцати ярдах от своей цели, Вольф скорее почувствовал, чем увидел замутнение воды. Он повернулся и увидел, что поверхность чуть вспучилась, и к нему пошла небольшая волна. Он вытянул ноги и лягнул. Они ударили по чему-то достаточно твердому и прочному, чтобы позволить ему отскочить прочь. Он рванул назад, бросив конец шнура. Объемистая туша проплыла между ним и Хрисендой, наткнулась на фон Элгерса и пропала вместе с заложником Вольфа. Они забросили всякие попытки воздерживаться от произведения шума всплесков. Они плыли, что было сил. Остановились они, только когда добрались до берега, вскарабкались на него и добежали до дерева. Хватая воздух разинутыми ртами, они прильнули к его стволу. Вольф не дожидался пока полностью восстановит дыхание. Через несколько минут из-за Дузвиллнававы появится солнце. Он велел Хрисенде подождать его. Если он не вернется вскоре после появления солнца, то не придет еще долго, если вообще придет. Она должна будет уходить и спрятаться в лесу, а потом делать, что сможет. Она умоляла его не уходить, ибо не могла вынести мысли о том, чтобы остаться здесь совсем одной. - Я должен, - сказал он. Он вручил ей лишний кинжал, который она воткнула в рубаху и закре- пила на подоле. - Я применю его против себя, если тебя убъют, - сказала она. Его мучила мысль оставить ее такой беспомощной, но он ничего не мог с этим поделать. - Убей меня сейчас, прежде чем покинешь меня, - взмолилась она. - Я слишком многое пережила, больше я не могу вынести. Он слегка поцеловал ее в губы и возразил: - Разумеется, сможешь. Ты сильнее, чем была прежде, и всегда была сильнее, чем ты думала. Посмотри на себя сейчас. Ты можешь сказать "убить" и "смерть", даже глазом не моргнув. Он пропал, побежав к месту, где оставил своих друзей и гворлов. Когда он, по его расчетам, оказался в двадцати ярдах от них, то остано- вился. Он ничего не услышал, кроме крика ночной птицы и приглушенного вскрика откуда-то из замка. Опустившись на четвереньки, с кинжалом в зубах, он пополз к месту напротив света из окна своих покоев. Он ожидал в любой момент почуять заплесневелый запах и увидел ком черноты на фоне меньшей тьмы. Но там никого не было, только мерцающие серые остатки паучьей сети говорили, что гворлы были здесь. Он порылся по окружающему участку. Когда стало очевидным, что никакого ключа к их местонахождению тут не было, а солнце вскоре откроет его часовым на мосту, он вернулся к Хрисенде. Она прильнула к нему и всплакнула. - Видишь! Я все-таки здесь, - сказал он. - Но теперь мы должны убираться отсюда. - Мы вернемся в Океаны? - Нет. Мы отправимся за моими друзьями. Они рванули рысью мимо замка и к монолиту. Отсутствие барона скоро будет замечено. На много миль вокруг ординарное место укрытия не будет безопасным. Гворлы, зная это, тоже должны ускоренно двигаться к Дузвиллнававе. Как бы сильно они не хотели заполучить рог, они сейчас не могли болтаться поблизости. Более того, они должны думать, что Вольф утонул или съеден драконами. Для них рог мог быть в данный момент недосягаем, но они могли вернуться, когда это станет неопасным. Вольф гнал вперед. Они не останавливались, кроме как на короткие привалы, пока не добрались до густого леса Раухвальд. Там они ползли под спутанным терновником и сквозь переплетавшиеся кусты, пока у них не закровоточили колени, и не заболели суставы. Хрисенда рухнула без сил. Вольф собрал им для еды много росших тут в изобилии ягод. Они спали всю ночь, а утром возобновили свое продвижение на четвереньках. К тому времени, когда они достигли другой стороны Раухвальда, они были покрыты ранками от колючек. На другой стороне их никто не поджидал, как он опасался. Это и еще одно обстоятельство сделали его счастливым. Он наткнулся на доказательства, что гворлы тоже прошли этим путем. На колючках терновника были клочки жестких волос гворлов и куски ткани. Их, несомненно, сумел обронить Кикаха, чтобы отметить дорогу, если Вольф последует за ними. Глава 15 Через месяц они прибыли наконец к подножию монолита Дузвиллнававы. Они знали, что находятся на правильном пути, поскольку до них доходили слухи о гворлах, и им даже доводилось разговаривать с теми кто видел их издали. - Не знаю, почему они ушли так далеко от рога, - недоумевал он. - Наверно они собираются спрятаться в пещере на поверхности горы и вернуться, когда поиски поутихнут. - Или возможно, - добавила Хрисенда, - что у них есть приказ Господа сперва привести Кикаху. Тот так долго был как насекомое в ухе Господа, что Господь, должно быть, приходил в бешенство при одной мысли о нем. Может быть он хочет удостовериться, что Кикаху убрали с дороги, прежде чем снова послать гворлов за рогом. Вольф согласился, что она может быть права. Возможно даже, что Господь собирался спуститься из дворца по тем же стропам, на которых он спустил гворлов. Это однако казалось маловероятным, так как Господь не захотел бы оказаться застрявшим здесь. Мог ли он довериться гворлам по части подъема его обратно? Вольф посмотрел на ошеломляющие высоты континентальной ширины башни Дузвиллнававы. Она была, по словам Кикахи. по меньшей мере вдвое выше монолита Абхарплунты, поддерживающего ярус Дракландии. Она воспаряла на шестьдесят тысяч футов или больше, а существа, жившие на карнизах и в нишах, были точно такими же страшными и голодными, как и на других монолитах. Дузвиллнавава была бугристой, подвергшейся эрозии, иссеченой и щетинистой. В ее разрушенной поверхности имелась огромная выемка, придававшая ей вид темного разинутого рта. Великан казался готовым съесть всякого, кто посмеет его обидеть. Хрисенда, тоже изучавшая дикие скалы и их невероятную высоту, задро- жала, но ничего не сказала. Она уже давненько бросила оглашать свои страхи. Дело могло быть в том, что она больше не волновалась о себе, как подумал Вольф, а сосредоточилась на росшей в ней жизни. Она была уверена, что забеременела. Он обнял ее одной рукой, поцеловал и сказал: - Я хотел бы начать сейчас же, но мы должны несколько дней делать приготовления. Мы не можем атаковать это чудовище без отдыха и без достаточного запаса еды. Три дня спустя, облаченные в прочную одежду из оленьей кожи и неся веревки, оружие, орудия для восхождения и бурдюки с едой и водой, они начали подъем. Вольф нес рог в мягком кожанном мешке, привязанном к спине. Девяносто один день спустя они были на расчетной точке посередине пути. По крайней мере на каждом втором шагу им приходилось сражаться с гладкой вертикалью, ненадежной и предательской скалой или с хищниками. Эти включали многостопную змею, встреченную ими на Тайяфайявоэде, волков с огромными цеплявшимися за скалы лапами, горную обнзьяну, топороклювов размером со страуса и маленькую, но смертельную рысь. Когда они перевалили через верхний край Дузвиллнававы, то пробыли в пути сто восемьдесят шесть дней. Но ни он ни она не были теми же людьми, что вначале, ни физически, ни психически. Вольф весил меньше, но прибавил к своей силе намного больше выносливости и жилистости. На лице и теле он носил шрамы, полученные от рысей, горных обезьян и топороклювов. Его ненависть к Господу стала даже более интенсивной, ибо Хрисенда потеряла плод, прежде чем они достигли высоты в десять тысяч футов. Этого и следовало ожидать, но он не мог забыть, что им бы не пришлось совершать этого восхождения, если бы не Господь. Хрисенда закалилась телом и духом благодаря испытанному ею прежде, чем она начала подъем на Дузвиллнававу. И все же дела на этом монолите были намного хуже, чем все прежнее, и она могла бы сломаться. То, что она не сломалась, подтверждало первоначальные чувства Вольфа, что она создана в основном из прочной ткани. Воздействие тысяче- летия растительной жизни в Саду было сброшено как старая кожа. Хрисенда, покорившая этот монолит, во многом походила на женщину, умыкнутую из жестокой и требовательной жизни древних эгейцев. Только она была намного мудрее. Вольф подождал несколько дней, отдыхая, охотясь, ремонтируя луки и изготовляя новые стрелы. Он также продолжал высматривать орлицу. У него не было контакта ни с одной из них с тех пор, как он разговаривал с Фтией в разрушенном городе у реки Гузирит. Никаких зеленотелых желтоголовых птиц не появилось, так что он неохотно решил вступить в джунгли. Как и в Дракландии, всю грань окружал пояс джунглей тысячемильной толщины. Внутри этого пояса находилась земля Атлантиды. Она, включая монолит в центре ее, покрывала площадь, превышавшую Германию и Францию, вместе взятые. Вольф поискал взглядом столп на вершине которого находился дворец Господа, поскольку Кикаха говорил, что его видно с грани, даже хотя он немного тоньше, чем любой из других монолитов. Он видел только огромный и темный континент облаков, разрываемых и скручиваемых молниями. Идаквиззурхруз был скрыт. И равным образом Вольф не мог увидеть его, когда бы ни поднимался на высокий холм или забирался на громадное дерево. Неделю спустя грозовые облака продолжали окутывать каменный столп. Это обеспокоило его, так как он не видел такой грозы за все три с половиной года, что пробыл на этой планете. Прошло пятнадцать дней. На шестнадцатый они нашли на узкой, запол- ненной зеленью тропе обезглавленный труп. В ядре от него в кустах валялась покрытая тюрбаном голова хамшема. - Абиру также мог пойти по следу гворлов, - сказал он. - Может быть, гворлы прихватили его камни, покинув замок фон Элгерса, или, что более вероятно, он думает, что у них есть рог. Через полторы мили они наткнулись на другого хамшема, с распоротым животом и развешенными внутренностями. Вольф попытался получить от него какие-нибудь сведения, пока не обнаружил, что тот зашел слишком далеко в потусторонний мир. Вольф избавил его от мук, заметив, что Хрисенда даже не отверну- лась, пока он это делал. После этого он заткнул за пояс нож и взял в правую руку ятаган хамшема. Он почувствовал, что тот ему скоро понадобится. Полчаса спустя он услышал впереди по тропе крики и вопли. Они с Хрисендой скрылись в листве рядом с тропой. Выбежали Абиру и два хамшема со смертью, скакавшей за ними по пятам в образе трех приземистых негроидов с разрисованными лицами и длинными, причудливо выкрашенными в алый цвет бородами. Один из них метнул копье. Оно прочертило воздух, кончив путь в спине хамшема. Тот без звука рухнул лицом вперед и заскользил по мягкой влажной земле, словно спускаемый в вечность парусник, с копьем в качестве мачты. Другие два хамшема повернулись, чтобы дать бой. Вольф вынужден был невольно восхититься Абиру, который дрался с большим умением и мужеством. Хотя его спутник пал с копьем в солнечном сплетении, Абиру продолжал рубиться ятаганом. Вскоре двое дикарей были убиты, а третий поджал хвост. После того, как негроид исчез, Вольф бесшумно подошел сзади к Абиру. Он ударил Абиру ребром ладони, парализовав ему руку и заставив его выронить ятаган. Абиру был так поражен и напуган, что не мог даже говорить. При виде вышедшей из кустов Хрисенды он еще больше выпучил глаза. Вольф спросил его, какова ситуация. После некоторых трудов, Абиру вновь обрел дар речи и начал говорить. Как и предполагал Вольф, он преследовал гворлов со своими людьми и множеством шолкинов. В нескольких милях отсюда он настиг их, или точнее, они настигли его. Засада оказалась наполовину успешной, ибо в результате ее была убита или выведена из строя добрая треть хамшемов. Все это было проделано без потерь со стороны гворлов, метавших ножи с деревьев или из кустов. Хамшемы сломались и побежали, надеясь дать отпор в лучшем месте дальше по тропе, если смогут найти такое. Затем и преследуемые и преследователи столкнулись с ордой четырех дикарей. - И скоро прибегут новые искать тебя, - заключил Вольф. - Что насчет Кикахи и фунем Лаксфалька? - Насчет Кикахи не знаю. Его с гворлами не было. Но идишский рыцарь был. На миг Вольф подумывал убить Абиру. Ему, однако, не нравилось делать это хладнокровно, а также хотелось задать еще несколько вопросов. Он считал, что в Абиру таилось больше, чем тот прикидывался. Толкая Абиру вперед острием ятагана, Вольф направился дальше по тропе. Абиру возражал, что их убъют. Вольф велел ему заткнуться. Через несколько минут они услышали крики и вопли сражавшихся людей. Они перешли через мелкий ручей и оказались у подножия крутого высокого холма. Он был таким каменистым, что его покрывало сравнительно мало растительности. Вдоль тропы вверх по холму лежали следы боя - мертвые и раненные гворлы, хамшемы, шолкины и дикари. Почти на самой вершине холма, прижавшись спиной к V-образной стене, и под навесом, образован- ным двумя большими валунами, черных сдерживали трое. Это были гворл, хамшем и идишский рыцарь. Даже когда Вольф и Хрисенда бросились вверх по склону, хамшем пал, пронзенный несколькими наконечниками копий разме- ром с лопату. Вольф велел Хрисенде вернуться. В ответ она вставила в лук стрелу и выстрелила. Дикарь в арьергарде толпы упал назад с торчащим из спины древком. Вольф мрачно улыбнулся и начал орудовать собственным луком. Они с Хрисендой выбирали только тех, кто находился дальше всех в тылу, надеясь перестрелять побольше, прежде чем заметят те, кто впереди. Им сопутствовал успех, пока не пал двенадцатый. Один дикарь случайно оглянулся и увидел, что воин позади него свалился. Он заорал и дернул за руки тех, что находились ближе всех. Эти немедленно затрясли копьями и кинулись бегом вниз к холму у парочке, оставив большую часть своего отряда атаковать гворла и идше. Прежде чем они одолели половину склона холма, пало еще четыре дикаря. Еще трое перекувырнулись через голову и покатились, проткнутые стрелами. Оставшиеся шестеро потеряли рвение подойти на дистанцию ближнего боя. Остановившись, они бросили копья, которые были запущены с такого расстояния, что лучники без труда увернулись от них. Вольф и Хрисенда, действуя с хладнокровием и умением, рожденными большой практикой и опытом, застрелили еще четырех. Двое уцелевших побежали, вопя, обратно к своим собратьям. Ни тот, ни другой не сумели до них добраться, хотя один был только ранен в ногу. К тому времени пал и гворл. Фунем Лаксфальк остался один против сорока. Он имел небольшое преимущество, заключавшееся в том, что они не могли добраться до него только по двое за раз. Стены из валунов и баррикада из трупов не давали другим навалиться на него всей оравой. Фунем Лаксфальк, размахивая окровавленным ятаганом, громко пел какую-то идишскую боевую песнь. Вольф и Хрисенда нашли частичное укрытие за двумя валунами и возобновили свою атаку с тыла. Пали еще пятеро, но тут у обоих опустели клочаны. - Вытаскивай стрелы из трупов и используй их вновь, - скомандовал Вольф. - Я собираюсь помочь ему. Он подобрал копье и побежал наискось вверх по холму, надеясь, что дикари будут слишком заняты, чтобы увидеть его. Когда он обогнул холм, то увидел двух дикарей, пригнувшихся на вершине валуна. Им не давал прыгнуть на спину идше навес из двух грубо сложенных валунов. Но они дожидались минуты, когда он выйдет слишком далеко из-под его защиты. Вольф швырнул копье и попал одному в ягодицы. Дикарь закричал и навернулся со скалы вперед, надо полагать, на своих собратьев внизу. Другой встал и развернулся как раз вовремя, чтобы получить нож Вольфа в живот. Он упал спиной со скалы. Вольф взял небольшой валун и поднял его на верх одного из огромных валунов и влез следом за ним. Затем он снова взял валун, поднял его над головой и подошел к переднему краю огромного валуна. Он заорал и бросил его в толпу. Они подняли головы как раз вовремя, чтобы увидеть опускав- шийся на них камень. Он подробил кости по крайней мере троим и покатился вниз по холму. При таком повороте событий уцелевние в панике убежали. Наверное они подумали, что должны быть и другие, кроме Вольфа. Или от того, что они были недисциплинированными дикарями, они потеряли боевой дух, увидев, что понесли уже слишком большие потери. Зрелище стольких застреленных позади них тоже, должно быть, прибавило им страху. Вольф надеялся, что они не вернуться. Чтобы подлить масла в огонь их страха, он спрыгнул вниз, снова поднял валун и отправил его грохотать вниз по склону следом за ними. Он подпрыгивал и подскакивал, словно гонящийся за зайцем волк, и действительно ударил еще одного, прежде чем достиг подножья. Хрисенда из-за своего валуна выпустила в дикарей еще две стрелы. Вольф повернулся к барону и обнаружил, что тот лежит на земле. Лицо его было серым, а из раны вокруг вогнанного ему в грудь копья хлестала кровь. Вы! - слабо произнес он. - Человек из другого мира. Вы видели, как я бился? Вольф подошел к нему, чтобы изучить рану. - Видел, ты бился, словно один из воинов Иешпа, друг мой. Ты бился так, как я никогда не видывал прежде. Ты, должно быть, убил по меньшей мере двадцать врагов. Фунем Лаксфальк сумел чуть улыбнуться. - Двадцать пять. Я их считал. Затем он широко улыбнулся и промолвил: - Мы оба чуть-чуть округлили истину, как сказал бы наш друг Кикаха. Но не слишком сильно. Это был великолепный бой. Я только сожалею, что мне приходилось сражаться без друзей и без доспехов в одиноком месте, где никто никогда не узнает, что фунем Лаксфальк прибавил чести своему имени, даже если бой этот был против оравы воющих голых дикарей. - Узнают, - пообещал Вольф. - Настанет день, и я расскажу. Он не давал ложных слов утешения. И он, и идше знали, что смерть была за поворотом, нетерпеливо вынюхивая конец пути. - Ты не знаешь, что случилось с Кикахой? - спросил Вольф. - А, с этим обманщиком! Он однажды ночью выскользнул из цепей. Он попытался освободить и меня тоже, но не смог. Затем он и сделает, но прибудет слишком поздно. Вольф посмотрел вниз по склону. Хрисенда поднималась к нему с несколькими извлеченными из трупов стрелами. Черные перегруппировались у подножия и оживленно толковали между собой. Из джунглей вышли и присоединились к ним другие. Свежие увеличили численность до сорока. Их возглавлял человек, разодетый в перья и носивший отвратительную деревянную маску. Он вращал трещеткой, прыгал и, казалось, толкал им речь. Идше спросил у Вольфа, что происходит. Вольф сказал ему. Идше говорил так слабо, что Вольф должен был приложить уго чуть не к самому рту рыцаря. - Моей самой дорогой мечтой, барон Вольф, было сражаться однажды бок о бок с вами. Ах, какую благородную пару рыцарей мы бы составили в доспехах и размахивая нашими... Это конец. Губы его стали безмолвными и синими. Вольф поднялся снова посмотреть вниз по склону. Дикари двигались вверх, а также развертывались, чтобы предотвратить бегство. Вольф взялся за работу по стаскиванию тел и сваливанию их, образовывая вал. Единственной надеждой было разрешить проход только одному-двум для атаки за раз. Если они потеряют достаточно людей, то могут поостыть и убраться восвояси. Он по-настоящему этого не думал, так как эти дикари показали замечательную настойчивость, несмотря на то, что должно было являться для них ошеломляющими потерями. Они также могли отступить ровно настолько далеко, чтобы подождать, пока голод и жажда не выгонят Вольфа и Хрисенду из их убежища. Дикари остановились на полпути к вершине, чтобы дать тем, кто обхо- дил холм, время расположиться. Затем, по крику человека в деревянной маске, они стали лезть как можно быстрее на холм. Двое оборонявшихся не сделали никакого хода, пока брошенные копья не зазвенели о края валунов или не вонзились в баррикаду из мертвых. Вольф выстрелил дважды, а Хрисенда - три раза. Ни одна стрела не прошла мимо цели. Вольф выпустил свою последнюю стрелу. Она ударила по маске вождя и сшибла его спиной вниз с холма. Миг спустя он бросил маску. Хотя лицо его кровоточило, он возглавил вторую атаку. Из джунглей поднялось странное завывание. Дикари остановились, обернулись и смолкли, уставясь на окружавшую холм зелень. Снова откуда- то из леса донесся поднимавшийся и падавший крик. Внезапно из джунглей выскочил бронзоволосый юноша, одетый только в набедренную повязку из леопардовой шкуры. В одной руке он держал копье, а в другой - длинный нож. Вокруг плеча у него было намотано лассо, а на другом плече висели на ремне колчан и лук. За ним из леса хлынула масса громадных, длинно- руких, грудастых и длиннозубых обезьян. При виде их дикари громко закричали и попытались убежать за холм, но с другой стороны появились другие обезьяны. Две колонны, словно волосатые челюсти, сомкнулись на черных. Бой был коротким. Некоторые обезьяны пали с копьям в животах, но большинство черных побросало оружие и попыталось убежать или же согну- лись, дрожавшие и парализованные. Сбежало только двенадцать. Вольф, облегченно улыбаясь и смеясь, осведомился у человека в леопардовой шкуре: - И как же тебя зовут на этом ярусе? Кикаха улыбнулся в ответ. - Я дам тебе шанс угадать, но чур с первого раза. Улыбка его умерла, когда он увидел барона. - Проклятие. Мне потребовалось слишком много времени, чтобы найти обезьян, а потом найти вас! Он был хорошим человеком, этот идше. Мне нравился его стиль. Проклятие! Так или иначе, я обещал ему что если он погибнет, я отвезу его кости в замок предков, и это обещание я сдержу, однако не сейчас. Мы должны уделить внимание одному делу. Кикаха подозвал нескольких обезьян и представил им Вольфа. - Как ты можешь заметить, - сказал он Вольфу, - они сложены больше наподобие твоего друга Ипсеваса, чем истинных обезьян. Ноги у них слишком длинные, руки слишком короткие. Подобно же Ипсевасу и в отличие от больших обезьян любимого автора моего детства, они обладают мозгами людей. Они ненавидят Господа за то, что тот с ними сделал. Они хотят не только отомстить, они хотят получить шанс снова погулять в человечес- ких телах. Только тут Вольф вспомнил про Абиру. Его нигде не было видно. Очевидно он ускользнул, когда Вольф бросился на помощь фунем Лаксфальку. Той ночью, сидя у костра и поедая жаренного оленя Вольф и Хрисенда услышали об имевшем место в Атлантиде катаклизме. Все началось с нового храма, который принялся строить радамант Атлантиды. Внешне башня строилась к вящей славе Господа. Она должна была подняться выше, чем любое когда-либо известное на планете здание. Чтобы воздвигнуть храм, радамант мобилизовал все свое государство. Он продолжал добавлять этаж к этажу, пока все не стало выглядеть так, словно он хотел добраться до самого неба. Люди спрашивали друг друга, когда же наступит конец работе. Все были рабами, имевшими на уме только одну цель: строить. И все же они не смели говорить открыто, ибо солдаты радаманта убивали всех, кто возражал или не мог трудиться. Затем стало очевидным, что в безумной голове радаманта было еще кое-что, кроме храма. Радамант намеревался воздвиг- нуть средство штурмовать сами небеса, дворец Господа. - Здание высотой в тридцать тысяч футов? - недоверчиво переспросил Вольф. - Да. Это невозможно сделать, конечно, во всяком случае, с имею- щейся в Атлантиде технологией. Но радамант был безумцем. Он действите- льно думал, что может это сделать. Может быть, его поощрило то, что Господь много лет не появлялся, и он подумал, что может быть, слухи об исчезновении Господа верны. Конечно вороны говорили ему иное, но он мог счесть, что они лгут, чтобы защитить себя. Кикаха сказал, что опустошительные явления природы, уничтожающие сейчас Атлантиду, были доказательством большего, чем отомщение Господа за гордыню Радаманта. Господь, должно быть, раскрыл наконец секреты того, как управлять некоторыми устройствами во дворце. Исчезнувший Господь принял меры предосторожности против манипули- рующего силами нового постояльца. Но новый Господь сумел наконец-то узнать, где находится управление вызыванием бурь. Доказательства: гигантские ураганы, торнадо и непрерывный дождь, причесывающие страну. Господь, должно быть, затеял избавить этот ярус от всякой жизни. Прежде чем достичь края джунглей, они встретили приливную волну беглецов. Они рассказывали о сдутых домах и больших сданиях, о людях подхваченных, унесенных и разбитых ветрами, о потопах, лишавших землю деревьев и всякой жизни и даже смывавших холмы. К тому времени отряд Кикахи начал нагибаться идя против ветра. Вокруг них сомкнулись тучи, их хлестал дождь, а со всех сторон ослепляли и трещали молнии. Бывали периоды, когда дождь и молнии прекращались. Высвобожденная Арвуром энергия растрачивалась, прежде чем опять выпустить ее, требова- лось нарастить новые силы. В эти периоды сравнительного затишья отряд продвигался вперед, хотя и медленно. Они переправлялись через вздувшиеся реки, несшие обломки цивилизации: дома, деревья, мебель, колесницы, трупы мужчин и женщин, детей, собак, лошадей птиц и диких животных. Леса были выворочены с корнем и разбиты ударами молний. Все долины бурлили водой, все впадины были заполнены, а воздух наполняла удушающая вонь. Когда их путешествие было немногим больше чем наполовину завершено, тучи начали рассеиваться. Они снова оказались под солнцем, но на безмолвной от смерти земле. Только рев воды да крик каким-то образом уцелевшей птицы разбивали каменную тишину. Иногда у них пробегал по спине холодок от воя сошедшего с ума человеческого существа, но их было мало. Унесло последнюю тучу. Перед ними засверкал белый монолит Идаквиз- зурхруза в трехстах милях на равнине без горизонта. Город Атлантида - или то, чтоот него осталось - находился на расстоянии ста миль. Им потребовалось двадцать дней, чтобы добраться через обломки до его окраин. - Может, ли Господь увидеть нас? - спросил Вольф. - Мог бы, я полагаю, с помощью какого-нибудь телескопа, - ответил Кикаха. - Однако я рад, что ты спросил, потому что нам лучше начать путешествовать по ночам. Даже и так мы будем замечены ими. Он показал на пролетавшего ворона. Проходя через развалины столицы они двигались неподалеку от имперс- кого зоопарка Радаманта. Там все еще осталось на месте несколько прочных клеток, и в одной из них содержалась орлица. На заплеванном дне валялось множество костей, перьев и клювов. Орлицы в клетках избегали голодной смерти, поедая друг друга. Единственная уцелевшая сидела истощенная, слабая и несчастная на самом высоком насесте. Вольф открыл клетку и поговорил вместе с Кикахой с орлицей Армони- дой. Сперва Армонида хотела одного - напасть на них, хоть и была ослабленной. Вольф бросил ей несколько кусков мяса, а затем двое друзей продолжили свой рассказ. Армонида заявила, что они - лгуны и имеют на уме какую-то человечес- кую, и следовательно, дурную цель. Когда же она выслушала рассказ Вольфа до конца, и он указал ей, что им незачем было освобождать ее, она начала верить. Когда Вольф объяснил, что он придумал план, как отомстить Господу, тусклость в ее глазах сменилась острым светом. Мысль действительно напасть на Господа, и наверно успешно, была большей пищей, чем само мясо. Она оставалась с ними три дня, отъедаясь, набираясь сил и точно запоминая, что именно она должна сообщить Подарге. - Вы еще увидите смерть Господа, а новые, юные и прекрасные девичьи тела будут вашими, - пообещал Вольф, - но только если Подарга поступит так, как я ее прошу. Армонида пустилась в воздух с утеса, устремилась вниз, захлопала своими размашистыми крыльями и начала взлетать. Вскоре зеленое небо поглотило зелень ее перьев. Ее красная голова стала черной точкой, а затем и она пропала. Вольф и его отряд оставались в буреломе павшего леса до ночи, прежде чем отправиться дальше. К этому времени, благодаря какому-то тонкому процессу, Вольф стал номинальным лидером. Раньше Кикаха, с одобрения всех, держал поводья в своих руках. Случилось что-то, давшее Вольфу власть принимать решения, но Вольф не знал что, ибо Кикаха оставался таким же шумливым и энергичным, как и прежде. Переход капитанского звания не был преднамеренным усилием со стороны Вольфа. Все выглядело так, словно Кикаха ждал, пока Вольф не узнает от него все, что можно, а затем передал ему жезл. Они путешествовали строго в ночное время, когда они видели очень мало воронов. Очевидно, в этом районе в них не было нужды, поскольку он находился под пристальным наблюдением самого Господа. Кроме того, кто бы посмел сюда вторгнуться после того, как был столь катастрофически выражен гнев Господа? Прибыв к огромной опрокинутой массе башни радаманта, они укрылись в развалинах. Тут имелось больше чем достаточно металла для плана Вольфа. Их единственными проблемами были добывание достаточных запасов пищи и попытки скрыть шум от пилки и ковки и пылание их маленьких кузниц. Первая была разрешена, когда они нашли склад зерна и сушеного мяса. Многое из припасов было уничтожено огнем, а потом водой, но осталось вполне достаточно, чтобы они могли протянуть несколько недель. Со второй управились, работая глубоко в подземных помещениях. Прорытие траншеи заняло пять дней - период не волновавший Вольфа, потому что он знал, что пройдет некоторое время, прежде чем Армонида доберется до Подарги, если она вообще достигнет своей цели. Многое могло случиться с ней по пути, особенно нападение воронов. - Что если она не сумеет долететь? - спросила Хрисенда. - Тогда нам придется придумать что-нибудь еще, - ответил Вольф. Он погладил рог и нажал на его семь кнопок. - Кикаха знает врата, через которые он прошел, когда покинул дворец. Мы можем вернуться через них. Но это было бы безрассудством. Нынешний Господь не так глуп, чтобы не оставить там тяжелой охраны. Прошло три недели. Запас пищи настолько уменьшился, что приходилось отправлять за дичью охотников. Это было опасно даже ночью, так как нельзя было сказать, когда может поблизости оказаться ворон. Более того, при всем, что знал Вольф, у Господа могли быть приборы, позволявшие видеть ночью столь же легко, как и днем. В конце четвертой недели Вольф вынужден был отказаться от рассчетов на Подаргу. Либо Армонида не добралась до нее, либо Подарга отказалась слушать. Той самой ночью, когда он сидел под прикрытием огромной пластины из согнутой стали на луну, он услышал шорох крыльев. Он взглянул во тьму. Вдруг лунный свет блеснул на чем-то черно-белом, и перед ним очутилась Подарга. За ней виднелось много крылатых силуэтов и блеск луны на желтых клювах и светившихся красным огнем. Вольф провел их вниз по туннелям в большое помещение. В свете костерков он снова посмотрел на трагически прекрасное лицо гарпии. Теперь, когда она думала, что сможет нанести Господу ответный удар, она действительно выглядела счастливой. Ее стая принесла с собой пищу: поэтому, пока все ели, Вольф объяснил ей свой план. Когда они обсуждали детали, один из обезьян, часовой, привел человека, пойманного им, когда тот крался по руинам. Это был хамшем Абиру. - Это несчастье для тебя и огорчительное событие для меня, - сказал Вольф. - Я не могу просто связать тебя и оставить здесь. Если ты сбежишь и вступишь в контакт с вороном, Господь будет заблаговременно предупрежден. Ты должен умереть, если сможешь убедить меня в обратном. Абиру огляделся вокруг и увидел только смерть. - Отлично, - сказал он. - Я не хотел говорить и не стану говорить перед всеми, если смогу избежать этого. Поверь мне, я должен поговорить с тобой наедине. Речь идет настолько же о твоей жизни, насколько и о моей. - Ты не можешь сказать ничего такого, что нельзя сказать перед всеми, - ответил Вольф. - Говори. Кикаха приблизил рот к уху Вольфа и прошептал: - Лучше сделай, как он говорит. Вольф был поражен. К нему вернулись сомнения насчет истинного лица Кикахи. Обе просьбы были такими странными и неожиданными, что у него на миг возникло чувство странности. Он казалось уплывал от них всех. - Если никто не возражает, я выслушаю его наедине, - сказал Вольф. Подарга нахмурилась и открыла рот, но прежде чем она смогла что-либо сказать, ее перебил Кикаха. - Великая птица, теперь настало время для доверия. Ты должна верить в нас, доверять нам. Неужели ты хочешь упустить свой единственный шанс отомстить и получить обратно свое человеческое тело? Ты должна содействовать нам в этом. Если ты вмешаешься - все потеряно. - Я не знаю, о чем тут собственно речь, - сказала Подарга, - но чувствую, что меня каким-то образом предают. Но я сделаю, как ты говоришь, Кикаха, потому что я знаю тебя и знаю, что ты злейший враг Господа. Но не испытывай чересчур моего терпения. Затем Кикаха прошептал Вольфу нечто еще более странное: - Теперь я узнаю Абиру. Меня одурачили эта борода и краска на коже, плюс то, что я двадцать лет не слышал его голоса. Сердце Вольфа часто забилось от неопределенного опасения. Он взял ятаган и проводил Абиру, чьи руки были связаны за спиной, в маленькую комнату. И здесь Вольф выслушал Абиру. Глава 16 Час спустя он вернулся к другим. Он выглядел ошеломленным. - Абиру отправится с нами, - заявил он. - Он может оказаться очень полезным. Нам понадобится каждый, кого мы сможем заполучить, и каждый человек обладающий знанием. - Ты не хотел бы объяснить? - осведомилась Подарга. Она сузила глаза, на лице ее стала образовываться маска безумия. - Нет, не хотел бы, не буду и не могу, - ответил он. - Но я чувствую сильнее, чем когда-либо, что у нас есть хорошие шансы на победу. Теперь, Подарга, насколько сильны твои орлицы? Они летели так далеко сегодня ночью, что мы должны подождать до завтрашней ночи, чтобы дать им отдохнуть? Подарга ответила, что они готовы к стоявшей перед ними задаче. Она не хотела больше задерживаться. Вольф отдал приказ, который Кикаха передал обезьянам, поскольку те подчинялись только ему. Одни вынесли наружу большие поперечины и веревки, а другие последовали за ними. В ярком свете луны они подняли тонкие, но прочные поперечины. Затем человеческие существа и обезьяны забрались в паутинообразные люльки под поперечинами и привязались для страховки ремнями. Орлицы схватили веревки, прикрепленные к каждому из четырех концов поперечин, а еще одна схватила веревку, привязанную в центре креста. Вольф подал сигнал. Хотя и не было никаких шансов потренироваться, все птицы одновременно подпрыгнули в воздух, захлопали крыльями и медленно поднялись вверх. Канаты были вытравлены больше чем на пять-десять футов, чтобы дать орлицам шанс набрать высоту, прежде чем надо будет поднимать поперечины вместе с привязанными к ним пассажирами. Вольф почувствовал внезапный рывок и резко выпрямил согнутые ноги, чтобы придать добавочный толчок вверх. Поперечина накренилась на одну сторону, чуть не качнув его на одну из поперечин. Подарга, летевшая над другими, отдала приказ. Орлицы подтянули канаты вверх или выпустили еще отрезок, чтобы восстановить равновесие. Через несколько секунд поперечины были на правильном уровне. На земле этот план был неосуществивым. Птицы размером с орлицу, вероятно, не могли бы подняться в воздух, не спланировав с высокого утеса. Даже тогда их полет был бы очень медленным, может быть слишком медленным, чтобы удержаться от потери скорости или не спикировать обратно на землю. Однако Господь дал орлицам мускулы с силой, соответ- ствовавшей их весу. Они поднимались все выше и выше. Бледные стены монолита в миле от них мерцали в лунном свете. Вольф вцепился в ремни своей люльки и посмотрел на других. Хрисенда и Кикаха помахали ему в ответ, а Абиру остался неподвижен. Разбитые и распрос- тертые обломки башни Радаманта стали меньше. Никаких воронов не прилетело поразиться увиденному и взмыть вверх предупредить Господа. Те орлицы которые не служили носительницами, широко развернулись, чтобы предотвратить такую возможность. Воздух был заполнен армадой, биение их крыльев громко барабанило по ушам Вольфа, настолько громко, что он не мог себе представить, что этот шум не разносится на много миль. Пришло время, когда перед ним развернулась охватываемая одним взглядом эта сторона опустошенной Атлантиды. Затем появилась грань и часть яруса ниже ее. Дракландия стала видимой как огромный полудиск. Тянулись часы. Появилась масса Индеи, выросла и вдруг была обрублена на грани. Сад Океаниса, настолько ниже Америнден и такой узкий, увидеть было нельзя. Теперь и луна и солнце стали видны из-за сравнительной узости монолита. Тем не менее, орлицы и их ноша все еще оставались в темноте, в тени Идаквиззрхруза. Это продлится недолго. Скоро эта сторона окажется под полным пыланием дневного света. Любые вороны смогут увидеть их за много миль. Эскадра однако подлетела поближе к монолиту, так что всякому на вершине надо будет находиться на краю, чтобы заметить их. Наконец, после свыше четырех часов, как раз когда их коснулось солнце, они оказались на уровне вершины. Рядом с ними находился Сад Господа, место пламенеющей красоты. За ним поднимались башни, минареты, арочные контрформы и паутина архитек- туры дворца Господа. Он воспарял на двести футов и занимал по словам Кикахи, больше ста акров. У них не было времени оценить это чудо, потому что вороны в саду подняли крик. Сотни пташек подарги уже налетели на них и убивали их, другие летели к многочисленным окнам, чтобы ворваться и отыскать Господа. Вольф увидел, что многие попали внутрь прежде, чем успели активиро- ваться ловушки Господа. Вскоре после этого те, кто пытались пролезть через отверстия, исчезли в ударе грома и вспышке молнии. Обугленные до костей они падали с карнизов на землю вниз или на крыши или контрфорсы. Человеческие существа и обезьяны опустились на землю как раз перед ромбовидной дверью из выложенного рубинами розового камня. Орлицы отпустили канаты и собрались около Подарги ждать ее приказаний. Вольф отвязал канаты от металлических колец на поперечинах. Затем он поднял поперечину над головой. Добежав до точки всего в нескольких футах от ромбовидного дверного проема, он бросил в него стальной крест. Одна штанга прошла через вход, две перпендикулярные ей зацепились за дверные косяки. Пламя взрывалось вновь и вновь. Гром оглушил его. На него выпрыгивали языки опалявшего напряжения. Вдруг из дворца повалил дым и молния пропала. Разрушающее устройство либо сгорело, либо временно разрядилось. Вольф бросил взгляд по сторонам. Другие входы тоже изрыгали вспышки пламени или же их защита сгорела. Орлицы взяли много поперечин и бросили их под углом в окна наверху. Вольф перепрыгнул через добела раскаленную жидкость, оставшуюся от его поперечины, и проскочил за дверь. Хрисенда и Кикаха присоединились к нему с другого входа. За Кикахой ввалилась орда гигантских обезьян. Все держали в руках мечи или боевые топоры. - Они возвращаются к тебе? - спросил Кикаха. Вольф кивнул. - Не все, но я надеюсь достаточно. А где Абиру? - Подарга и пара обезьян не сводят с него глаз. Он может попробо- вать что-нибудь для собственных целей. С Вольфом во главе они шли по коридору, стены которого были разрисо- ваны фресками, которые привели бы в восторг и благоговейный ужас самых критичных землян. В противоположном конце находились низкие ворота из тонкой и сложной ажурной сетки из мерцавшего голубоватого металла. Они проследовали к воротам, но остановились, когда над ними пронесся летевший, спасая жизнь ворон. За ним гналась орлица. Ворон пролетел над воротами и, сделав это, налетел с разгону на невидимый экран. Внезапно ворон стал россыпью тонких срезов из мяса костей и перьев. Преследовавшая его орлица пронзительно закричала, увидев это, и попыталась остановить свой полет, но было слишком поздно. Ее тоже разрезало на полосы. Вольф потянул к себе левую секцию ворот вместо того, чтобы толкнуть их, как естественно было бы поступить. - Теперь они должны быть о'кей, - сказал он. - Но я рад, что ворон первым активизировал экран. Я этого не вспомнил. Он все же ткнул вперед мечом для проверки, а затем к нему вернулось воспоминание, что эту ловушку активировала только живая материя. Оставалось только довериться тому, что он смог вспомнить правильно. Он прошел вперед, не почувствовав ничего, кроме воздуха, а другие последовали за ним. - Господь окопался в центре дворца, там где находится главный пульт управления обороной, - сказал он. - Часть обороны автоматическая, но другой он может управлять сам, то есть, если он выяснил, как ею управлять, а у него, конечно, было достаточно времени на ознакомление. Они протопали через милю коридоров и комнат, каждая из которых могла бы на много дней задержать любого, обладавшего чувством прекрасного. Время от времени грохот или вопль объявляли о спущенной где-то во дворце ловушке. Дюжину раз Вольф останавливал их. Некоторое время он стоял, нахмурясь, пока вдруг не улыбнулся. Затем он сдвигал картину под каким-нибудь углом или касался какого-то места на фресках: глаза нарисованного человека, рога буйвола в сцене индейских равнин, рукоятки меча в ножнах рыцаря на панораме Тевтонии, а затем шел вперед. Наконец он вызвал орлицу. - Приведи Подаргу и остальных, - проинструктировал он. - Им нет больше смысла жертвовать собой. Я покажу дорогу. Кикахе же он сказал: - Чувство "дежа ву" с каждой минутой становится все сильнее. Но я не помню всего, только определенные детали. - Покуда они значительные детали, это все, что в данный момент имеет значение, - отозвался Кикаха. Усмешка его была широкой, а лицо светилось упоением боя. - Теперь ты видишь, почему я не смел попробовать вновь войти сам. У меня достаточно пороху, но не хватает знаний. - Я не понимаю, - проговорила Хрисенда. Вольф привлек ее к себе и сжал в объятиях. - Скоро узнаешь, если мы сумеем победить. Мне придется многое тебе рассказать, а тебе придется многое мне простить. Дверь перед ними ушла в стену, и к ним двинулся, лязгая, человек в доспехах. В одной руке он держал огромный топор и размахивал им, словно перышком. - Это не человек, - сказал Вольф. - Это один из Талосов Господа. - Робот! - воскликнул Кикаха. Вольф подумал, что это не совсем в том смысле, что имеет ввиду Кикаха. Робот был сплошь сталь, пластик и электрические провода. Половина его была протеиновой, образованной в биобанках Господа. Робот обладал волей к выживанию, какой не могла обладать никакая машина, состоявшая из одних неодушевленных частей. Это было его силой и его слабостью. Вольф растолковал все Кикахе, который приказал обезьянам позади него подчиниться Вольфу. Дюжина их шагнула вперед бок о бок и одновременно швырнула свои топоры. Робот уклонялся, но не смог избежать всех. Его ударило с силой и точностью, разрубившей бы его пополам, не будь он покрыт доспехами. Он упал назад и покатился, а затем поднялся на ноги. Пока он валялся, Вольф подбежал к нему и ударил его ятаганом по соединению плеча и шеи. Клинок сломался, не врубившись в металл. Однако сила удара снова сшибла Талоса. Вольф бросил оружие, обхватил Талоса за талию и поднял его. Молча, ибо у него не было голосовых связок, бронированное существо лягалось и тянулось вниз, чтобы схватить Вольфа. Тот швырнул его об стену, и Талос с треском свалился на пол. Когда он опять начал подниматься на ноги, Вольф выхватил кинжал и вонзил его в одно из глазных отверстий. Раздался треск, когда пластик над глазом поддался и был выбит. Кончик ножа обломился, и Вольфа швырнуло назад ударом бронированного кулака. Вольф быстро вернулся, снова схватил вытянутый кулак, повернулся и перебросил Талоса через плечо. Прежде чем Талос смог встать, он оказался снова схваченным и высоко поднятям. Вольф подбежал к окну и выбросил его головой вперед. Талос несколько раз перевернулся и шмякнулся оземь четырьмя этажами ниже. Какой-то миг он лежал, словно сломанный, а затем снова начал подниматься. Вольф крикнул нескольким орлицам снаружи на контрфорсе. Они сорвались, спланировали вниз, и одна пара схватила Талоса за руки. Они поднялись вверх, нашли его слишком тяжелым и снова опустились. Но они были в состоянии держать его в нескольких дюймах над землей. Они полетели над поверхностью между контрфорсов и любопытно резных колонн. Их целью был край монолита, откуда они и сбросили Талоса. Даже его доспехи не могли выдержать силу удара в конце падения с высоты тридцать тысяч футов. Где бы там ни прятался Господь, он должно быть увидел судьбу единст- венного выпущенного им Талоса. Теперь панель снова ушла в стену, и вышли двадцать Талосов, все как один с топорами в руках. Вольф быстро проинструктировал обезьян, и они снова швырнули топоры, сбив многих из Талосов. Антропоиды величиной с горилл бросились в атаку и схватили по нескольку каждого Талоса. Хотя механическая сила каждого Талоса была большей, чем у одной обезьяны, те превосходили Талосов по численности вдвое. Пока одна обезьяна боролась с Талосом, другая хватала голову-шлем и вывертывала ее. Металл трещал под напряжением, а потом шейные механизмы со щелчком лопались. Шлемы катились по полу с вытекавшей потоком ихоровидной жидкостью. Других Талосов поднимали и передавали с рук на руки, чтобы выбросить из окна. Орлицы уносили всех к грани. Несколько обезьян погибли, зарубленные топорами или из-за того, что им самим открутили головы. Быстро учившиеся протеиновые мозги полуавто- матом иммитировали действия своих противников, если те были к их выгоде. Немного дальше по коридору толстые листы металла упали сверху впереди и позади них, преграждая путь и к наступлению и к отступлению. Вольф не вспомнил про это до самой последней секунды, перед тем как были опущены плиты. Они опустились быстро, но не настолько, чтобы у него не хватило времени опрокинуть мраморный пъедестал вместе со статуей на нем. Конец упавшей колонны лег под плиту и помешал ей полностью закрыться. Однако, силы давившие на плиту были настолько мощны, что край плиты начал пробиваться сквозь камень. Отряд проскользнул на спинах через уменьшавшееся пространство. В то же время на участок хлынула вода. Если бы не задержка с закрытием плиты, их бы утопили. Бредя по голень в воде, они прошли коридор и поднялись еще на один лестничный марш. Вольф остановил их у окна, через которое он бросил топор. В результате не возникло ни грома, ни молнии, поэтому он высунулся и позвал к себе Подаргу и ее орлиц. Когда им преградили путь плиты, они выбрались наружу, чтобы найти другой маршрут. - Мы находимся поблизости от центра дворца, от помещения где должен быть Господь, - сказал Вольф. - У всех коридоров дальше отсюда в стенах есть дюжины проекторов лазерных лучей. Лучи могут образовать сеть, через которую никто не проникнет живым. Он помолчал, затем добавил: - Господь может сидеть там вечно. Горючее для его проекторов не иссякнет, и у него хватит еды и питья, чтобы выдержать самую долгую осаду. Но есть одна старая военная аксиома, гласящая, что любую оборону, какой бы внушительной она ни была, можно прорвать, можно прорвать, если найдется правильное нападение. Затем он обратился к Кикахе: - Когда ты отправился через врата на ярус Атлантиды, ты оставил полумесяц здесь. Ты помнишь, где? Кикаха усмехнулся и сказал: - Да. Я засунул его за статую в комнате поблизости от плавательного бассейна. Но что, если гворлы нашли его? - Тогда мне придется придумать что-нибудь еще. Давай посмотрим, не сможем ли мы найти полумесяц. - Что за идея? - тихим голосом осведомился Кикаха. Вольф объяснил, что у Арвура должен иметься путь бегства из центра управления. Насколько помнил Вольф, там был полумесяц, вделанный в пол, и имелось несколько свободных. Каждый из них положенный в контакт с неподвижным полумесяцем, открывал врата во вселенную, с которой был срезонирован свободный. Ни один из них не давал доступа на другие уровни планеты в этой вселенной. Только рог мог воздействовать на врата между ярусами. - Разумеется, - согласился Кикаха. - Но какая нам будет польза от полумесяца, даже если мы его найдем? Его надо будет совместить с другим. А где другой? В любом случае всякий, воспользовавшийся им будет просто отправлен на Землю. Вольф ткнул большим пальцем через плечо, указывая на висевший там на ремне длинный кожаный мешок. - У меня есть рог. Они тронулись вперед по коридору. Подарга шла следом за ними. - Что вы затеяли? - свирепо спросила она. Вольф ответил, что они ищут средство попасть в центр управления. Подарге следовало остаться, чтобы управиться с любой возможной неожиданностью. Она отказалась, заявив, что теперь, когда они так близко подошли к Господу, она хочет держать их в поле зрения. Кроме того, если они проберутся к Господу, им придется взять ее с собой. Она напомнила Вольфу о его обещании, что Господь достанется ей; чтобы делать с ним все, что она пожелает. Он пожал плечами и пошел дальше. Они отыскали комнату, где находилась статуя, за которой Кикаха спрятал полумесяц, но та была перевернута в борьбе между обезьянами и гворлами. По всей комнате валялись их тела. Вольф в удивлении остановился. С тех пор, как они вступили во дворец, он не видел ни одного гворла и считал само собой разумеющимся, что все они погибли во время боя с дикарями. Видимо Господь не всех их отправил ловить Кикаху. - Полумесяц исчез! - воскликнул Кикаха. - Либо он был найден какое-то время назад, либо кто-то только что нашел его после того, как сшибли статую, - рассудил Вольф. - У меня есть мысль, кто его забрал. Вы видели Абиру? Никто из других не видел его вскоре после того, как началось вторжение во дворец. Гарпия, которой полагалось не спускать с него глаз, потеряла его из виду. Вольф побежал к лабораториям, а Кикаха и полуразвернувшая крылья Подарга - следом за ним. К тому времени, когда Вольф покрыл три тысячи футов, он запыхался. Тяжело дыша, он остановился у входа. - Ваннакс мог уже уйти и находиться в центре управления, - сказал он. - Но если он все еще работает над полумесяцем, то нам лучше войти и надеяться застать его врасплох. - Ваннакс? - переспросила Подарга. Вольф мысленно выругался. Они с Кикахой не хотели раскрывать личность Абиру до более позднего времени. Подарга так сильно ненавидела любых Господов, что сразу же убила бы его. Вольф хотел сохранить его живым, потому что Ваннакс, если он не попытается предать их, мог быть ценным во взятии дворца. Вольф пообещал Ваннаксу, что тот сможет отправиться в другой мир и попытать счастья там, если поможет им против Арвура. Ваннакс объяснил, как он сумел вернуться в эту вселенную. После того, как Кикаха, урожденный Финнеган, случайно отправился сюда, забрав с собой полумесяц, Ваннакс продолжил поиски другого. Его ждал успех, где бы вы думали? В скобяной лавке в Неории, штат Иллинойс. Как он туда попал, и какой Господь потерял его на земле, никогда уже не узнать. Несомненно, в неизвестных местах на Земле находились другие полумесяцы. Однако найденный им полумесяц пропустил его через врата, располо- женные на Индейском ярусе. Ваннакс поднялся на Тайяфайявоэд в Хамшем, где ему достаточно повезло, чтобы захватить гворлов, Хрисенду и рог. После он проделал путь к дворцу, надеясь попасть туда. - Старая поговорка гласит, что Господу нельзя доверять, - пробормотал Вольф. - Что ты сказал? - спросила Подарга. - Я повторяю: кто такой Ваннакс? Вольф испытал облегчение от того, что она не знала этого имени. Он ответил, что Абиру иногда выступал под этим именем. Не желая отвечать ни на какие другие вопросы и чувствуя, что время не ждало, он вошел в лабораторию. Это было помещение довольно широкое и с достаточно высоким потолком, чтобы вместить дюжину реактивных авиалайнеров. Шкафы, пульты и различные аппараты придавали, однако, ей вид тесноты. В сотне ярдов от них Ваннакс склонился над огромным пультом, работая с кнопками и рычагами. Трое молча двинулись к нему. Скоро они оказались достаточно близко, чтобы увидеть на пульте два соединенных полумесяца. На широком экране над Ваннаксом было призрачное изображение треть- его полумесяца. Через него пробегали волнистые линии света. Ваннакс вдруг издал восторженное "Аа!", когда на экране появился рядом с первым еще один полумесяц. Ваннакс поманипулировал с несколькими шкалами, чтобы заставить два изображения двинуться друг к другу, а затем снова слиться в одно. Вольф знал, что машина посылала частотный искатель и обнаруживала частоту полумесяца, установленного в полу центра управления. Вслед затем Ваннакс подвергнет зажатые в пульте полумесяцы такому воздействию, которое изменит их резонанс на соответствующий резонансу центра управления. Где Ваннакс раздобыл два полукруга, оставалось тайной, пока Вольф не подумал о полумесяце, который должен был отправиться с ним, когда он прошел через врата на ярус Индеи. Каким-то образом во время между своим пленением и бегством Ваннакс заполучил в руки этот полумесяц. Он должно быть спрятал его в развалинах, прежде чем обезьяна захватила его в плен. Ваннакс оторвался от своей работы, увидел троицу, взглянул на экран и сорвал два полумесяца с пружинного типа зажимов на пульте. Трое бросились к нему, когда он положил на пол один полумесяц, а затем другой. Он засмеялся, сделал непристойный жест и шагнул в круг с кинжалом в руке. Вольф издал крик отчаяния, так как они были слишком далеко, чтобы остановить его. Затем он остановился и вскинул руку перед глазами, но слишком поздно, как закричали Кикаха и Подарга, тоже ослепленные. Он услышал Вопль Ваннакса и почуял запах обгорелого мяса и одежды. Ничего не видя, он шел вперед, пока его ноги не коснулись трупа. - Что случилось, черт побери? - выругался Кикаха. - Боже, я надеюсь, мы ослепли не навсегда! - Ваннакс думал проскользнуть через врата Арвура в центр управления, - объяснил Вольф, - но Арвур поставил ловушку. Он мог бы удовольство- ваться разрушением аппаратуры, но его должно быть забавляло убить попробовавшего воспользоваться ею. Он постоял и подождал, зная что время утекает и что он не служит ни своему, ни чьему-либо еще делу своим терпением слепоты, но ничего другого он поделать не мог. После того, что показалось невыносимо долгим временем, зрение начало возвращаться. Ваннакс лежал на спине, обугленный до неузнаваемости. Два полумесяца все еще оставались на полу невредимыми. Миг спустя Вольф разделил их чертилкой с пульта. - Он был предателем, - тихо сказал Вольф Кикахе, - но оказал нам услугу. Я собирался попробовать тот же фокус, только я собирался воспользоваться рогом для активизации спрятанного тобой полумесяца, после того как изменил бы его резонанс. Притворяясь, что изучает другие пульты в поисках мин-сюрпризов, он сумел увести Кикаху за пределы слышимости Подарги. - Не хотел я этого делать, - прошептал он, - но придется. Надо будет воспользоваться рогом, если мы хотим выгнать Арвура из центра управления или добраться до него прежде чем он сможет использовать полумесяцы для побега. - Я не поспеваю за твоей мыслью, - сказал Кикаха. - Когда я построил дворец, то включил термическую субстанцию в пластиковую оболочку центра управления. Ее можно запустить только определенной последовательностью нот из рога, вместе с еще одним трюком. Я не хочу активировать этот материал, потому что тогда пропадет также и центр управления, и этот дворец будет после беззащитен против любых других Господов. - Тебе лучше это сделать, - посоветовал Кикаха. - Есть, однако, один момент - что помешает Арвуру смыться через полумесяцы? Вольф улыбнулся и показал на пульт. - Арвуру следовало уничтожить его вместо того, чтобы ублажать свое садистское воображение. Как и всякое оружие, оно обоюдоострое. Он активировал управление, и на экране снова засияло изображение полумесяца. По экрану побежали волнистые линии света. Вольф перешел к другому пульту и распахнул небольшую дверцу наверху, открыв панель управления без поясняющих надписей. Щелкнув двумя переключателями, он нажал кнопку. Экран опустел. - Резонанс его полумесяца изменен, - констатировал Вольф.- Когда он пойдет воспользоваться им с любым из других, какие у него есть, его ждет дьявольский шок, не такого рода что получил Ваннакс. У него просто не будет врат для бегства. Вы, Господа - подлый, изобретательный и коварный народ! - сказал Кикаха. - Но все равно, мне нравится твой стиль. Он покинул помещение. Миг спустя из коридора донеслись его крики. Подарга бросилась из помещения, затем остановилась и прожгла Вольфа подозрительным взглядом. Он тоже пустился бежать. Подарга, убедившись что он не остается, помчалась за Кикахой. Вольф остановился и вынул из футляра рог. Он просунул палец в мундштук, зацепил его за единственное отверстие в тамошней паутиноподобной структуре, достаточно большое, чтобы принять его палец. Потягивание вытащило паутину наружу. Он перевернул ее и вставил, теперь передним концом внутрь рога. Затем он положил рог обратно в чехол и побежал следом за гарпией. Она была рядом с Кикахой, объяснявшим что ему подумалось, что он увидел гворла, но это оказалось просто рыскавшая орлица. Вольф сказал, что они должны вернуться к другим. Он не объяснил, что это было необходимо для того, чтобы рог находился в перделах определенного расстояния от стен центра управления. Когда они возвратились в коридор перед центром управления, Вольф открыл чехол. Кикаха встал позади Подарги, готовый оглушить ее, если та вздумает причинять какие-то хлопоты. Что они могли бы сделать с орлицами, кроме как натравить на них обезьян - это другой вопрос. Подарга воскликнула, увидев рог, но не сделала никакого враждебного хода. Вольф поднял рог к губам и надеялся, что сможет вспомнить правильную последовательность нот. Многое вернулось к нему с тех пор, как он поговорил с Ваннаксом, многое оставалось еще утраченным. Он как раз поднес мундштук к губам, когда загремел голос. Он говорил на языке Господов, чему Вольф был рад. Подарга этого языка не знала. - Джадавин, я не узнавал тебя, пока не увидел тебя с рогом. Мне думалось, что ты выглядишь знакомым - мне следовало бы знать. Но это было так давно! Как давно? - Много веков или тысячелетие, в зависимости от временной шкалы. Так значит мы, два старых врага, снова встретились лицом к лицу. Но на этот раз у тебя нет выхода. Ты умрешь, как умер Ваннакс. - Как так? - прорычал Арвур. - Я заставлю расплавиться стены твоей кажущейся неприступной крепости. Ты либо останешься в ней и зажаришься, либо выйдешь и умрешь иным образом. Я не думаю что ты останешься. Его вдруг охватила озабоченность и ощущение несправедливости. Если Подарга убьет Арвура, она будет убивать не того человека, который был ответственен за ее нынешнее состояние. Не имело значения, что Арвур сделал бы то же самое, будь он в то время Господом этого мира. С другой стороны он Вольф, тоже был не виноват. Он не был Господом Джадавином, сконструировавшим эту вселенную, а затем так дурно управлявшим ею для столь многих его созданий и похищенных землян. Приступ амнезии был полнейшим. Он стер в нем всего Джадавина и сделал его чистой страницей. Из этой чистоты появился новый человек, Вольф, неспособный, как Джадавин или любые другие Господы. Он по-прежнему оставался Вольфом, за исключением того, что он вспомнил, чем он был. Эта мысль вызвала у него боль и раскаяние и стремление все поправить, насколько это в его силах. Разве так нужно было начинать, позволяя Арвуру умереть страшной смертью за преступление, которого он не совершал? - Джадавин, - прогремел Арвур, - ты может быть думаешь, что выиграл этот ход, но я снова одержал над тобой верх! Я могу выложить на стол еще одну монету, и ее цена намного выше, чем то, что причинит мне твой рог! - И какая же она? - спросил Вольф. У него было черное чувство, что Арвур не блефовал. - Я подложил одну из бомб, прихваченных с собой, когда меня лишили Чиффаэнира. Она находится под дворцом, и когда я пожелаю того, она взорвется и снесет всю макушку этого монолита. Верно, я тоже умру, но я прихвачу с собой своего старого врага. Твоя женщина и твои друзья тоже погибнут. Подумай о них! Вольф подумал о них. Он испытывал страшные муки. - Каковы твои условия? - спросил он. - Я знаю, что ты не хочешь умирать. Ты такой жалкий, что тебе следовало бы умереть, но ты десять тысяч лет цеплялся за свою никчемную жизнь. - Довольно оскорблений! Ты готов или нет? Мой палец в дюйме над кнопкой. Арвур хохотнул и продолжал: - Даже если я блефую, а это не так, ты можешь позволить себе идти на риск. Вольф поговорил с другими, слушавшими, не понимая ни слова, но зная, что произошло что-то решающее. Он объяснил все, что смел, опустив любую связь себя с Господом. Подарга, с лицом, представлявшим собой образец соединения фрустрации и бешенства, произнесла: - Спроси, каковы его условия. Затем она добавила: - После того, как все это закончится, тебе Вольф придется многое мне объяснить. Арвур ответил: - Ты должен отдать мне серебряный рог, драгоценнейшую работу мастера Ильмарволкина. Я воспользуюсь им, чтобы открыть врата в бассейне и пройду через них на атлантический ярус. Это все, чего я хочу, за исключением твоего обещания, что никто не бросится вслед за мной, пока не закроются врата. Вольф несколько секунд обдумывал, а затем сказал: - Ладно. Ты можешь теперь выходить. Я клянусь тебе своей честью Вольфа и рукой Детьюва, что отдам тебе рог и не пошлю никого вслед за тобой, пока не закроются врата. Арвур засмеялся и сказал: - Я выхожу. Вольф ждал, пока не распахнулась дверь в конце коридора. Тогда, зная что Арвур не мог его подслушать, он сказал Подарге: - Арвур думает, что мы у него в руках, и он вполне может быть в этом уверен. Он выйдет через врата в сорока милях отсюда, неподалеку от Инвеквы, пригорода столицы Атлантиды. Он был бы по-прежнему предоставлен милости твоей и твоих орлиц, если бы не было другой резонансной точки всего в десяти милях отсюда. Эти врата откроются, когда он протрубит в рог, и пропустят его в другую вселенную. Я покажу тебе, где они находятся, после того, как Арвур уйдет через бассейн. Арвур уверенно шел к ним. Это был высокий, широкоплечий и красивый мужчина с волнистыми белокурыми волосами и голубыми глазами. Он взял у Вольфа рог, иронически поклонился и прошел дальше по коридору. Подарга уставилась на него с таким безумным бешенством, что Вольф боялся, что она бросится на него. Но он сказал ей, что должен сдержать свои обещания и ей, и Арвуру. Арвур шагал мимо безмолвных и угрожающих рядов так, словно они были не больше, чем мраморные статуи. Вольф не стал дожидаться, когда он доберется до бассейна, а сразу же направился в центр управления. Быстрое изучение показало ему, что Арвур оставил устройство, которое должно было нажать кнопку, включающую бомбу. Он, несомненно, дал себе много времени, чтобы убраться восвояси. Тем не менее, Вольфа прошибал пот, пока он не удалил это устройство. К тому времени вернулся Кикаха, следивший, как Арвур уходит через врата в бассейне. - Он смылся, спору нет, - сказал он. - Но это было не так легко, как ему думалось. Место выхода находилось под водой из-за созданного им самим потопа. Он вынужден был упасть в воду и плыть к суше. Он все еще плыл, когда закрылись врата. Вольф отвел Подаргу в огромный зал карт и показал городок, поблизо- сти от которого находились врата. Затем в зале обзора он показал ей на экране врата с близкого расстояния. Подарга с минуту изучала карту и экран. Она отдала приказ орлицам, и они вышли следом за ней. Даже обезьян ужаснул блеск смерти в их глазах. Арвур был в сорока милях от монолита, но его еще ждало десятимиль- ное путешествие. Более того, Подарга и ее пташки слетели с точки на высоте в тридцать тысяч футов. Они будут снижаться под таким углом и такое расстояние, что смогут набрать огромную скорость. Пока Вольф ждал перед экраном, у него было много времени для размышлений. В конечном итоге он расскажет Хрисенде, кем он был и как стал Вольфом. Она узнает, что он отправился в другую вселенную навестить одного из немногих дружественных Господов. По возвращении в эту вселенную он попал в ловушку, расставленную Ваннаксом, еще одним, лишенным владения Господом. Джадавина швырнуло во вселенную Земли, но он подхватил с собой захваченного врасплох Ваннакса. Ваннакс сбежал с полумесяцем после жестокой борьбы на склоне горы. Что случилось с другим полумесяцем Вольф не знал. Но Ваннаксу он не достался, это уж наверняка. Тут его поразила амнезия, и Джадавин потерял всю память, стал по существу младенцем. Тавивачаза взяли к себе Вольфа, и началось его образование в качестве землянина. Вольф не знал причины амнезии. Она могла быть вызвана ударом по голове во время схватки с Ваннаксом или могла произойти в результате шока от ужаса пребывания беспомощным и застрявшим на чужой планете. Господы так долго полагались на свою унаследованную науку, что, лишенные ее достижений, они становились меньше, чем людьми. Или же потеря памяти могла произойти из-за его долгой борьбы со своей совестью. Долгие годы до того, как его волей-неволей вытолкнули в другой мир, он был неудовлетворен собой, испытывал отвращение к своим делам и печаль от своего одиночества и ненадежного положения. Не было ни одного существа могущественней Господа, и все же никто не был более одиноким или более осознававшим, что любая минута могла стать для него последней. Против него строили козни другие Господы. Все должны быть каждую минуту настороже. Какой бы ни была причина, он стал Вольфом. Но, как указать Кикахе, существовало взаимное притяжение между ним, рогом и точками резонанса. Отнюдь не случайно он оказался в подвале того дома в Аризоне, когда Кикаха протрубил в рог. У Кикахи имелись свои подозрения, что Вольф был лишившимся памяти, изгнанным Господом. Теперь Вольф знал, почему он так необыкновенно быстро усваивал здесь языки. Он вспоминал их. И у него возникло такое стремительное влечение к Хрисенде потому, что та была самой любимой фавориткой из всех женщин в его владениях. Он даже подумывал привести ее во дворец и сделать своей Госпожой. Она не узнала в нем того, кем он был, встретив его как Вольфа, потому что никогда не видела его лица. Тот дешевый фокус с ослепитель- ным излучением скрыл его черты. Что же касается голоса, то он использовал прибор, чтобы усиливать и искажать его всего лишь для того, чтобы внушить еще большее благоговение у поклонявшихся ему. Его огромная сила тоже не была единственной, ибо он воспользовался биопроцессами для снаряжения себя превосходными мускулами. Он возместит, чем только сможет, жестокость и надменность Джадавина, являвшегося теперь столь малой частью его. Он создаст новые человеческие тела в биоцилиндрах и вставит в них мозги Подарги и ее сестер, обезьян Кикахи, Ипсеваса и всех прочих, кто того пожелает. Он позволит народу Атлантиды вновь отстроиться и не будет тираном. Он не станет вмешиваться в дела многоярусного мира, если в этом не будет абсолютной необходимости. Кикаха позвал его к экрану. Арвур каким-то образом нашел лошадь в этой стране мертвых и бешенно гнал ее. - Везет же дьяволу! Кикаха застонал. - Я думаю, дьявол гонится за ним, - заметил Вольф. Арвур оглянулся назад и вверх, а потом принялся колотить лошадь палкой. - Он сумеет добраться! - воскликнул Кикаха. - Храм Господа всего в полумиле впереди. Вольф посмотрел на огромное белокаменное строение на вершине высокого холма. В нем находилось тайное помещение, которым он сам пользовался, когда был Джадавином. Он покачал головой. - Нет! Подарга спикировала в поле зрения. Она снижалась на огромной скорости, хлопая крыльями и вытянув вперед белое на фоне зеленого неба лицо. За ней неслись ее орлицы. Арвур проскакал на лошади как можно дальше вверх по крутому холму. Затем ноги кобылы подкосились, и она рухнула. Арвур ударился о землю и тут же пустился бежать. Подарга налетела на него. Арвур петлял, как удирающий от ястреба кролик. Гарпия следовала за ним, повторяя его зигзаги, угадала куда он метнется во время одного из своих прыжков в сторону, и настигла его. Ее когти вцепились ему в спину. Он вскинул руки в воздух, и рот его стал "О", из которого воспарил бесголосый для смотревших на экран вопль. Арвур упал, и Подарга опустилась на него. Другие орлицы приземлились и собрались вокруг посмотреть. * * * * *