н. -Я хочу войти в комнату,- сказал Бертон.- Для этого нужен пароль? На экране возник ответ: "ДА". -Какой пароль необходим для того, чтобы открыть дверь? Он ожидал, что компьютер откажет ему в доступе к этой информации. Однако на экране появились надпись: "ТАК ГОВОРИТ ЛОГА". -Пока все достаточно просто,- прошептал де Марбо. Кодовый замок мог быть настроен только на голос Логи. Тем не менее, Бертон, надеясь на лучшее, четко произнес фразу на языке этиков. Дверь открылась. Они вошли в небольшую, хорошо освещенную комнату. У дальней стены виднелась маленькая транспортная платформа, к которой вела лестница, покрытая ковром. Бертон и де Марбо поднялись на нее, и платформа плавно заскользила к большой прямоугольной двери. Створки входного проема разъехались в стороны; в тот же миг пространство перед ними озарилось мягким светом весеннего дня, и люди застыли в изумлении, не веря своим глазам. Они находились в вершине треугольного сектора, но создавалась впечатление, что стены тянулись на несколько миль вправо и влево. Вдали за полоской нарисованного леса просматривался горизонт. Но пространство перед ними было действительно огромным, и расстояние до дальней стороны равнялось пяти целым четырем десятым мили. -Это маленький мир,- тихо сказал де Марбо. -Не такой уж и маленький. Большую часть площади занимал огромный, хорошо ухоженный парк с постриженными газонами и тенистыми аллеями. Впереди, примерно в двух с половиной милях, возвышался высокий холм, на вершине которого находилось здание, сиявшее под лучами полуденного солнца. Вилла, скорее всего, существовала на самом деле, но иллюзия солнца, вне всяких сомнений, создавалась осветительной аппаратурой. -Напоминает римский стиль,- произнес Бертон, рассматривая здание.- Но я готов держать пари, что, подлетев поближе, мы увидели бы множество структурных различий. Их летающие кресла без труда прошли бы через дверь, однако Бертон решил не рисковать. Они вернулись в центральный зал и запросили у компьютера пароль на доступ в следующее помещение, которое принадлежало жене Логи. Передняя комната ничем не отличалась от первой. Но внутренний вид смутил обоих людей. Ландшафт этого маленького мира представлял собой огромный лабиринт - непонятную и запутанную композицию из больших и малых зеркал. Фигуры Бертона и де Марбо отражались в них на всем обозримом пространстве. Свет, не имевший определенного источника, изливался отовсюду и фокусировался на далеком круге колонн, которые едва просматривались среди зеркал. Колонны тоже отражались, и оптическая систем помещала крошечные фигуры людей внутри странного и загадочного круга. -И зачем все это нужно?- спросил де Марбо. -Не знаю,- пожимая плечами, ответил Бертон.- Когда-нибудь мы это выясним, но только не теперь. Следующий маленький мир воспроизводил ландшафт арабской пустыни. Под жарким солнцем тянулась огромная песчаная равнина с вереницей каменистых прогалин и барханов. Сухой воздух обжигал легкие и не шел ни в какое сравнение с приятной атмосферой двух первых помещений. Вдали, на расстоянии трех миль, виднелся большой оазис. Из густой травы поднимались высокие пальмы, посреди которых в лучах утреннего солнца сияли ручьи и голубое озеро. Неподалеку от двери на песке белели скелеты трех животных. Подойдя поближе, Бертон определил, что один из черепов принадлежал африканскому льву. -C`est remarquable!(*)- прошептал де Марбо, переходя от удивления на родной язык.- Три разных мира - лиллипутских, но вполне достаточных для каких-то особых целей. И все же у меня нет ни малейшего представления об их предназначении. (*) Потрясающе! (фр.) -Мне кажется, они задуманы для того... чтобы члены Совета могли проводить здесь время в уединении,- сказал Бертон.В некотором роде это места для отпусков и отдыха. Каждый из них оформил свой мир по собственному желанию, исходя из склонностей характера и навеянных грез. Они удалялись сюда для духовных и, конечно же, физических наслаждений. Де Марбо захотел осмотреть остальные помещения, но Бертон сказал, что им следовало бы продолжить свой рейд. Достопримечательности башни могли подождать, а вот с незнакомцем шутить не стоило. Барон открыл рот, чтобы что-то сказать, но Бертон оборвал его на полуслове: -Да, я понимаю твои чувства. Но мне хочется как можно быстрее разведать обстановку. В принципе, мы могли бы осмотреть всю башню, не выходя из своих комнат. Компьютер показал бы нам на экране любое помещение. Но я не уверен, что он давал бы полную информацию, и мы все время подозревали бы вмешательство и противодействие Снарка. Именно поэтому я и задумал наш рейд. Мы немного полетаем по этажам, составим общее представлении о планировке башни, а позже перейдем к осмотру тех мест, которые заслуживают более пристального внимания. -Ты меня не так понял,- ответил де Марбо.- Я просто хотел пожаловаться на свой желудок. Он, как мать-природа, не терпит пустоты и уже ворчит на меня от голода. Они вернулись в центральную шахту, спустились на следующий этаж, пролетели по коридору до ближайшей двери и, открыв ее, вошли внутрь. В комнате у стены располагался небольшой конвертер. Де Марбо потребовал себе на ленч escargots bourguignonne(*), французский хлеб и бокал белого вина. Через тридцать секунд перед ним появился поднос, на котором рядом с заказанным блюдом находились серебряные столовые принадлежности, накрахмаленная салфетка и бокал. Когда аппетитный аромат достиг ноздрей барона, его голубые глаза расширились от восхищения. (*) Улитки по-бургундски (фр.) -Sacree merde!(*) Я никогда еще не пробовал такой прекрасной пищи. От нее можно прийти в экстаз! Очевидно, этики использовали для своего эталона самое лучшее творение какого-то парижского повара. Ах, почему история не сохранила имени этого гения? Я воскресил бы его, чтобы поблагодарить за доставленное удовольствие! (*) Вот же дерьмо! (фр.) -Да, еда у них отменная,- согласился Бертон.- Вершина кулинарного искусства! Однажды для разнообразия я даже заказал себе плохо приготовленное блюдо. А ты не находишь всю эту изысканность немного утомительной? -Я? О, нет!- ответил де Марбо. Взглянув на поднос Бертона, он трагически закатил глаза. Выбор был действительно незатейливым - пахта с печеньем, пирог с бараниной в сметане и высокий бокал холодного пива. -Варвар! Мне казалось, что тебе не нравится пиво. -Я пью его лишь под ветчину и мясные пироги. -De gustibus non disputandum.(*) Хотя такое мог сказать только идиот. (*) О вкусах не спорят (лат.) Бертон произнес условную фразу; из стены выдвинулся стол, и они приступили к еде. -Delicieux!(*) - вскричал де Марбо и громко почмокал губами. (*) Восхитительно! (фр.) Еще три недели назад он выглядел как скелет, обтянутый кожей. Теперь же его лицо округлилось, как полная луна. На пояс нависали небольшие жировые складки. -Надо будет попробовать glace de viande,- произнес он с набитым ртом. -Прямо сейчас? -Нет. Я не свинья. Немного позже. Вечером. На десерт француз заказал суфле из инжира и стакан красного вина. -Чудесно! Просто чудесно! Они освежились под душем и вернулись в свои кресла. -После такого ленча нам следовало бы пройтись,- сказал Бертон. -Ничего страшного. Перед ужином поработаем с саблями, и все обойдется. Глава 7 Они пролетали коридоры, свет в которых включался за несколько секунд до их появления. Инфракрасные датчики, установленные в стенах, реагировали на тепло человеческих тел и запускали в действие особые реле, которые включали свет перед ними и отключали его при пролете кресел. Между прочим, эта система могла выдать незнакомцу их маршрут. Ему оставалось лишь вывести на экран структурную схему башни, а затем отобразить на ней освещенные участки коридоров. Но Снарк не мог наблюдать за экранами все двадцать четыре часа в сутки. Ему требовалось время на сон, еду и удовлетворение естественных нужд. Хотя все тот же компьютер мог бы разбудить незнакомца в случае опасности, когда люди стали бы приближаться к его потаенной обители. Спустившись по вертикальной шахте на один из нижних этажей, Бертон и де Марбо остановились посреди коридора. Они вылезли из кресел и подошли к прозрачной выгнутой стене, которая окружала огромный колодец. Его верхняя часть оставалась пустой, но в паре сотен футов под ними сияла и переливалась красками феерическая иллюминация, в центре которой находилась текучая масса, состоящая из крохотных светил. Де Марбо достал из ящика на стене две пары темных очков и протянул одни своему спутнику. Бертон надел их и в двенадцатый раз взглянул на самое великолепное зрелище, которое когда-либо видел. Под ним искрилось и блистало более восемнадцати миллиардов душ, собранных в одном месте. Этики называли их ватанами - термином более точным, чем английское слово "душа". Каждый ватан являлся сущностью искусственного происхождения, которая притягивалась к своему физическому двойнику в момент зачатия, когда сперма и яйцеклетка объединялись и формировали зиготу человека. В течение всей жизни бессмертный ватан сохранял свою связь с гомо сапиенс и наделял того способностью самосознания. Любой ватан оставался невидимым, пока не попадал в зону действия особой аппаратуры, которая в данном случае размещалась в поляризационном материале на стенках колодца. "Души" выглядели как разноцветные сияющие сферы, чьи протуберанцы вытягивались и сокращались, раскручивая внутренние ядра то в одну, то в другую сторону. Все это напоминало вихрь света, хотя на самом деле зрители видели не реальную картину, а лишь то, что мог охватить разум - подобие истины, воспринятой их нервными системами. Ватаны парили, кружились, изменяли цвета, просачивались друг в друга и срастались, образуя "сверхдушу", которая через несколько секунд рассыпалась на отдельные сферы. Сохраняли ли они сознание, когда обретали свободу от физических тел? Могли ли они думать, паря и вращаясь в огненном вихре? Этого никто не знал. А воскрешенные люди ничего не помнили о том времени, когда их ватаны отсоединялись от макушек голов. Де Марбо и Бертон восхищенно смотрели на самое чудесное и неповторимое зрелище во всей вселенной. -Мне даже трудно представить, что я сотни раз участвовал в этом спектакле,- прошептал англичанин. -Хорошо, что этики догадались их сделать,- добавил француз.- В противном случае наши тела стали бы прахом тысячелетий, а после гибели Земли превратились бы в космическую пыль. Далеко внизу виднелась огромная темная масса, едва заметная в сияющем зареве ватанов. Она казалась бесформенной, но Лога уверял их, что это не так. -Вы видите вершину гигантской массы организованного протеина,объяснял он им суть вещей.- Это центральная часть нашего компьютера или, иными словами, живой, но неосознающий себя мозг, телом которого являются питающие камни, башня и камеры воскрешения. Форма "мозга" не имела ничего общего с серым веществом, извлеченным из черепа человека. -В какой-то мере он напоминает один из ваших готических соборов, с контрфорсами и шпилями, дверями и окнами, резьбой и декорациями внешнего оформления. Красивая вещь, на которую стоит взглянуть, поэтому обязательно полюбуйтесь им, если вам представится такой случай. Протеин находится в водном растворе с большим содержанием сахара. Если удалить этот раствор, мозг разрушится и превратится в серую вязкую жидкость. Несмотря на сияние ватанов, огромные размеры мозга впечатляли даже на таком расстоянии. Его вершина располагалась тремя милями ниже, и два человека видели лишь маленький кусочек купола. По словам Логи, мозг занимал широкую часть "колбы", а ее "горлышком" являлся колодец. Ни французу, ни англичанину пока не доводилось спускаться на уровень, откуда они могли бы рассмотреть весь мозг. Но это не входило в планы Бертона и теперь. Развернув кресло, он помчался на другую сторону башни и, влетев в шахту, на всей скорости понесся вниз. Де Марбо едва поспевал за ним. Во время своего первого подъема по шахте Бертон догадался посчитать этажи, которые они пролетали. Поэтому он знал, где находилась потайная комната Логи. Влетев в коридор, англичанин остановил кресло и подождал отставшего спутника. Француз, возбужденный быстрым полетом, весело прокричал: -Что случилось, приятель? Потерял шпоры? Бертон покачал головой и приложил палец к губам. Он не видел линз видеокамер, но незнакомец мог предусмотреть особые способы наблюдения. И даже если он не следил за ними сейчас, компьютер наверняка записывал их действия для дальнейшего просмотра. Они вошли в большую лабораторию, оборудованную странными и непонятными приборами. Среди консолей и пультов Бертон увидел четыре огромных конвертера, чьи толстые стенки содержали все необходимые электрические цепи. Фактически, нутро этих шкафов из них и состояло. Питание к преобразователям материи подавалось по оранжевым кабелям, которые стыковались со штеккерами в нижней части шкафов. Два конвертера намертво крепились к полу, в то время как другая пара имела небольшие колеса и могла перемещаться по лаборатории. Бертон и де Марбо попытались сдвинуть один из шкафов с места, но у них не хватило сил. Англичанин поманил за собой француза и, сев в кресло, полетел по коридору к шахте. Когда они промчались мимо того места, где скрывалась потайная комната Логи, де Марбо удивленно взглянул на своего спутника, но воздержался от вопросов. Значительно позже, после того как они дюжину раз поднимались и опускались по шахтам, носились по коридорам, выбранным наугад, и заглядывали в пустые залы и комнаты, барон уже не казался удивленным. Он выглядел усталым. Тем не менее, при возвращении на их этаж, де Марбо вытащил из кармана кресла небольшой блокнот и что-то написал на листке. Бертон взял записку и, почти прижимая ее к груди, прочитал следующую фразу: "Когда ты мне расскажешь о своем плане?" Вытащив из встроенного пенала карандаш, Бертон написал ответ: "Этим вечером". Барон прочитал записку и с улыбкой прошептал: -Значит, можно ожидать какого-то стоящего дела! Он разорвал листок на мелкие клочки, положил их на пол и сжег огнем лучемета. После этого француз растер пепел ногой и, набрав в легкие побольше воздуха, сдул его остатки. В тот же миг в стене открылся проем, и оттуда выкатилась цилиндрическая машина на колесах. Она без колебаний направилась к пятну золы, выдвигая из передней части суставчатую конечность, которая походила на совок. Машина обрызгала испачканное место особой жидкостью, и та, высохнув за несколько секунд, превратилась в множество крохотных шариков, которые "совок" втянул в себя, как пылесос. Через минуту машина вернулась в нишу, проем закрылся, а пятно на полу исчезло. Решив еще раз посмотреть на работу автоматического уборщика, де Марбо плюнул на пол. Агрегат вновь выполз в коридор и, очистив ковер, начал возвращаться в свое логово. Француз пнул машину ногой. Та ускорила ход и невозмутимо исчезла в нише. -По правде говоря, я предпочитаю роботов из протеина и костей,- сказал барон.- Эти механические штуки вызывают у меня дрожь и отвращение. -А меня, наоборот, тревожат андроиды,- ответил Бертон. -А-а, понимаю! Чтобы сорвать гнев или выразить эмоции, иногда полезно пнуть кого-нибудь под зад. Если это обычный робот, ты считаешь, что тут нет ничего плохого, но когда перед тобой андроид, тебе становится стыдно за свое желание. Несмотря на плоть и кровь, он всего лишь безмозглое существо, которое не имеет понятия об оскорблении и несправедливости. Ты знаешь, что он не ответит ударом на удар и даже не подумает о возмездии. -Мне не нравятся их глаза,- сказал Бертон. Де Марбо засмеялся. -Они выглядят такими же мертвыми, как глаза моих гусар в конце долгой компании. Ты чувствуешь в них отсутствие жизни, которого на самом деле не существует. Андроиды абсолютно бестолковы, и, чтобы действовать, они используют лишь крохотную часть своих мозгов. Тем не менее, можно говорить о том, что мы видим перед собой людей, а не машины. -Ты прав,- ответил Бертон.- Можно говорить о чем угодно и сколько угодно. Не хочешь присоединиться к остальным? Француз посмотрел на часы. -До ужина еще час. Возможно, я успею помириться с Афрой. Ты же знаешь, что мрачный сосед за столом портит не только настроение, но и аппетит. А для меня это самое страшное на свете. -Скажи ей, что она тоже может поучаствовать в следующей фазе нашего плана. Я думаю, такое предложение улучшит настроение Афры. Только не говори ей о том, что мы делали, и постарайся обойтись без этого.- Бертон указал на блокнот. Де Марбо поморщился и кивнул. -Наш надзиратель пойдет на все, чтобы узнать о твоем замысле,произнес барон.- Но разве мы можем что-то от него скрыть? Едва ты бзднешь, как он уже об этом знает. -Тогда мы заставим его наложить в свои штаны,- с усмешкой ответил Бертон,- образно выражаясь. По общему согласию, каждый из восьми землян поочередно устраивал у себя прием гостей. Этим вечером ужин проходил у Алисы, и она встречала их в зеленом вечернем платье с глубоким декольте по моде 1890 года. Впрочем, Бертон сомневался, что она надела и те бесчисленные нижние юбки, которые дамы носили во времена ее земной молодости. Алиса уже привыкла к удобным одеждам речной долины - к широкому полотенцу, которое служило короткой юбкой, и легкому тонкому покрывалу, заменявшему бюстгальтер. Ее платье украшали драгоценности, воспроизведенные конвертером. В ушах поблескивали золотые серьги с жемчужными подвесками, а на руке виднелось золотое кольцо с большим изумрудом. Наряд завершали шелковые чулки, доходившие, вероятно, до колен, и элегантные зеленые туфли на высоких каблуках. -Ты прекрасно выглядишь,- сказал он, склоняя голову и целуя ее руку.Конец девятнадцатого века, верно? Год моей смерти. Может быть, ты так тактично пытаешься намекнуть, что решила отметить это событие? -Поверь, я не имела в виду ничего подобного,- ответила она.- И давай обойдемся сегодня без колкостей? -Колкостей? - вклинился в разговор Фрайгейт.- Это слово вошло в обиход в 1934 году. Год твоей смерти, не так ли, Алиса? -Слава Богу, первой и последней,- ответила она.- Но неужели нам обязательно говорить о таких вещах? Фрайгейт склонился и поцеловал ее вытянутую руку. -Мне ли спорить с тобой, Алиса? Скажи слово, и я отдам за тебя жизнь. Нет, лучше ничего не говори. Я и так весь в твоей власти. -Ты сегодня очень галантен,- сказала она.- И очень настойчив. -Вот настойчивости ему как раз и не хватает,- фыркнув, ответил Бертон.- Кроме тех случаев, когда он пьян. Голландская отвага. -In bourbono veritas(*),- ответил американец.- Но ты ошибаешься, Дик. Я робок даже во хмелю. Не так ли, Алиса? (*) Истина в бурбоне (пародия на латынь). -Наша милая хозяйка - это замок на высоком холме,пошутил Бертон.Вернее, мощная крепость, окруженная широким рвом. Поэтому не пытайся ее минировать. Бери штурмом! Американец покраснел. Алиса, все еще улыбаясь, сказала: -Прошу тебя, Дик. Не будь таким гадким. -Хорошо, обещаю вести себя прилично,-ответил Бертон. Холодно кивнув, он направился к столу. -О Боже! Кто это?.. Стол накрывали два человека в ливреях слуг - хотя нет, два андроида. У одного из них было лицо Гладстона, у другого - Дизраэли. -Дорогие гости! - сказала Алиса.- Сегодня вас будут обслуживать два премьер-министра Великобритании! Бертон резко развернулся на каблуках. Его лицо пылало от возмущения; брови сердито нахмурились. -Алиса! Мы ведь говорили об этой опасности! Снарк мог запрограммировать их на нападение! Она спокойно встретила его вспышку гнева. -Да, мы говорили об этом. Но ты сам сказал, что Снарк может добраться до нас тысячью и одним способом. Если бы незнакомец хотел нашей смерти, мы бы давно уже были мертвы. Однако он не сделал нам еще ничего плохого. Я считаю, что в такой ситуации два андроида не изменят положения. -Совершенно верно!- громко прокричал китаец.- Браво, Алиса! Прими мои поздравления! Это воистину решительный шаг! Я и сам имел кое-какие планы насчет андроидов. И осуществлю их сегодня вечером! О, что это будет за ночь! Ты больше не будешь мучиться, Ли По! В глубине души Бертон признавал правоту Алисы. Однако она не имела права поступать так без предварительного и общего одобрения всей восьмерки. По крайней мере, она могла бы посоветоваться с ним. Возможно, если бы лидером группы был не он, а кто-то другой, Алиса так бы и поступила. Бертону казалось, что она использовала каждую возможность, чтобы навредить ему и бросить вызов. За тихими и мягкими манерами скрывалась сильная и упрямая натура. В комнату вошли де Марбо и Бен. Судя по их потным и покрасневшим лицам, они либо только что покинули постель, либо оборвали бурную ссору. При втором варианте им довольно хорошо удавалось скрывать свои чувства. Оба шутили, пощипывали друг друга и непринужденно улыбались. Поприветствовав их, Бертон отошел к столу, на котором вокруг чаши со льдом стояли бутылки и бокалы. Он отмахнулся от андроида с лицом Гладстона, когда тот приблизился к нему и предложил приготовить какой-нибудь напиток. Следовало признать, что, воссоздавая по памяти черты премьер-министра, Алиса сделала очень хорошую работу. И она могла это сделать, поскольку министр часто обедал в доме ее родителей. Впрочем, Алиса, скорее всего, поступила по-другому. Она могла отыскать фотографию Гладстона в файлах компьютера, после чего конвертер, получив исходные данные, за несколько секунд воспроизвел бы это живое, но безмозглое существо. -О Господи! - прошептал Бертон.- Она скопировала даже голос. Попробовав виски, он нашел напиток просто великолепным. Как видно, для образца использовался лучший продукт, когда-либо созданный на Земле. Бертон подошел к Нуру. Маленький иберийский мавр налил себе бокал светло-желтого вина, который, возможно, мог стать первым и последним за этот вечер. Заметив взгляд англичанина, Нур с улыбкой сказал: -Пророк позволял любые алкогольные напитки, кроме финикового вина. Позже его ретивые и усердные ученики распространили этот запрет на все спиртное. Лично я не вижу для себя вреда в крепленых напитках и не желаю подчиняться предписаниям упрямых фундаменталистов. Мне нравится китайское вино. Кроме того, будь я даже горьким пьяницей, Аллах не наказал бы меня так, как мне уже удалось наказать самого себя. Что же касается Магомета, то где он теперь? Они заговорили о Мекке, и в этот момент андроид, похожий на Дизраэли, объявил, что ужин подан. Поскольку утром каждый гость заказал Алисе свои любимые яства, меню уже находилось в памяти компьютера. За долю секунды большой конвертер выполнил заказ, и расторопные слуги расставили на столе аппетитные блюда. Перед Бертоном появился овощной салат, осетрина по-московски и два пирога с ревенем. Напитки и вина подавались по мере надобности. Чуть позже Бертон, Бен, Фрайгейт и Ли По закурили кубинские сигары. Нур довольствовался тонкой ароматной сигаретой. Англичанин подошел к французу, но тот, замахав руками, отступил назад. -Избавь мои драгоценные легкие от этой отвратительной отравы!вскричал барон. -Вдыхая ее, человек умирает счастливым,- с усмешкой ответил Бертон.Однако, как ты недавно говорил, non disputandum de gustibus. Как себя чувствует Афра? Ты сказал ей, что она может принять участие в предстоящей вылазке? -Да, сказал,- ответил де Марбо.- К сожалению, все ее вопросы остались без ответов, так как я и сам не знаю, что это будет за вылазка. Бертон передал ему записку. Француз прочитал ее и с удивлением взглянул на своего собеседника: -Что?.. Он замолчал, затем поднялся на цыпочки, и его губы коснулись уха Бертона, который в свою очередь пригнулся к нему. -Как я и говорил, мы готовы. Но... не мог бы ты намекнуть мне, что у тебя на уме? -Лучше этого не делать. -О-о! Как интригующе!- воскликнул де Марбо.- Возможно, твой план превзойдет все мои ожидания. Опасность, романтика и военная хитрость; открытая атака или внезапное окружение; угроза плена, неопределенность и сложная задача, требующая отваги, выдержки и стальных нервов. -Можешь не волноваться,- ответил Бертон.- Как раз все это нас и ожидает. Глава 8 Примерно около часу ночи Бертон припарковал свое кресло у апартаментов де Марбо и Бен. Как они и договаривались, барон оставил дверь открытой. Бертон вошел в большую гостиную, в которой тут же вспыхнул свет, и, миновав небольшой коридор, постучал в дверь спальни. Оттуда раздался сиплый голос француза: -Quelle?(*) (*) Кто там? (фр.) -C`est moi, naturellement(**),- ответил Бертон. (**) Конечно же, я. (фр.) Через минуту, сонно потирая глаза, англичанка и француз вышли из спальни. -Ты будешь должен мне шесть часов сна,- сказал де Марбо.Кстати, у тебя есть чем оплатить этот долг? -Конечно, есть, дорогой барон. Шестью часами, потерянными мной. Но поскольку ты сам напросился на дело, я тебе ничего не должен. Де Марбо успел надеть кильт, но на Афре были только кружевные трусики и бюстгальтер. -Эй, моя капусточка! Ты собираешься идти в бой в этом наряде? -А что?- задорно ответила она.- Для полуночных встреч это самая подходящая амуниция. Француз засмеялся, обнял ее и поцеловал в щеку. -Ах, моя дикая английская розочка! Ты всегда такая неожиданная и восхитительная! Однако она ввела его в заблуждение. Афра вернулась в спальню и вскоре вышла оттуда в короткой юбке, тонкой блузке и высоких ботинках. К тому времени Бертон вытащил из конвертера три большие кружки бразильского кофе. Глотая горячий напиток, он туманно и кратко намекнул своим друзьям на то, что им предстояло сделать. -Сказать по правде, я ничего не понял,- признался де Марбо.- Но это хорошо, потому что тогда тебя не понял и наш враг - если он только наблюдает за нами. В каком-то смысле мы похожи на кота с колокольчиком на шее. -Поэтому, прежде чем охотиться на Снарка, мы должны лишить его глаз и ушей,- ответил Бертон. Он улыбнулся, увидев, как взметнулись вверх брови де Марбо. -Ага!- взревел француз.- Мои предчувствия сбываются! О Господи! Я трепещу от возбуждения. -Сначала нам придется потрудиться,- предупредил его Бертон.- И прежде чем мы закончим эту работу, вы оба будете валиться с ног от усталости. -Только не я! В былые дни меня называли "человеком из железа"! Что касается Афры, то она крепка, как платина, и в два раза дороже кучи бриллиантов ее веса. -Между прочим, этот вес становится все больше и больше,проворчала она, похлопав себя по бедрам. Бертон сделал нетерпеливый жест, и влюбленная пара последовала за ним в коридор. По пути они на всякий случай прихватили два лучемета и ножи. Когда Бен и де Марбо устроились в своих креслах, Бертон махнул рукой, и их маленький отряд влетел в вертикальную шахту. Через несколько минут они уже мчались по коридорам этажа, который находился на одном уровне с поверхностью моря. Вскоре Бертон остановил кресло, и де Марбо, подлетев к нему, прошептал: -Мы почти рядом с потайной комнатой Логи. Куда теперь? Бертон кивнул и указал на дверь ближайшего помещения - той самой лаборатории, которую они посещали днем. Афра осмотрелась и тихо сказала: -Наверное, он сейчас удивляется, зачем мы сюда прилетели. Между прочим, я задаю себе тот же вопрос. -Ричард - наш генерал,- ответил де Марбо,- и поэтому он не считает нужным объяснять нам, простым солдатам, свои мудрые планы. Это старая традиция настоящих полководцев. Бертон игнорировал их ироничные замечания. Подойдя к большому конвертеру, он заказал три стремянки, пятьсот распылителей с черной краской, дюжину мощных ламп и небольшой генератор воздуха, работающий на атомной батарее. -Mon Dieu!- воскликнул де Марбо.- Он решил превратить нас в маляров! Что же тогда ожидать от него дальше? Вытащив из раздаточной камеры первую партию деталей, Бертон закрыл дверь конвертера, подождал несколько секунд и, повторив процедуру разгрузки, вывалил на пол остатки заказанного снаряжения. Покончив с этим, он велел своим помощникам приступить к приему распылителей, а сам начал собирать стремянки. Барон приподнял брови и взглянул на Афру, словно спрашивая: "Что дальше?" Она пожала плечами и принялась за работу. Де Марбо последовал ее примеру. Чуть позже, пропотев до последней нитки, он вытащил очередную партию баллончиков и устало сказал: -Эй, моя капусточка! Неужели мы должны оплачивать своим потом ту божественную еду и изысканные вина, которые нам посчастливилось отведать вечером? -Да,- переведя дыхание, ответила она.- Ты заплатишь нам за все! Афра выпрямилась и внимательно осмотрела стену. -Снарк, как Бог, следит за каждым нашим шагом,- сказала она.- Ему известно все, что мы тут делаем. И я лишь надеюсь, что, подобно Всевышнему, он будет безразличен к нашим забавам. -В отличие от Бога, Снарк иногда должен спать,- возразил Бертон.Кроме того, он, как и все мы, ограничен своим телом. Его разум может быть великим, но это разум смертного, имеющий пределы. -А возможно, его, как и Бога, просто не существует,- добавил де Марбо. -Вполне вероятно,- ответил Бертон.- Вот! Твоя стремянка готова. -Почему ты не привлек к этой работе андроидов? - спросил француз.- Они красили бы стены, а мы наблюдали бы за ними, сидя в креслах, как и подобает хозяевам, за которых потеют рабы. -Мне не хотелось рисковать,- ответил Бертон.- Ладно, приступим к делу. Начинайте покраску с этого угла и следуйте к дальнему концу стены. Он велел компьютеру определить, какое количество распылителей понадобится им для окраски всего помещения. Заказав в конвертере две тачки, Бертон нагрузил одну из них баллончиками с краской и оставил ее около стремянок, с которых де Марбо и его леди красили потолок. Обеспечив коллег необходимым снаряжением, он запросил у компьютера двенадцать канистр с быстро твердеющим цементным раствором. Получив их в камере конвертера, Бертон перенес канистры в коридор, вернулся к пульту и сделал заказ на партию кирпичей, количество которых он подсчитал заранее. Де Марбо, наблюдая за ним, покачал головой. -Он обещал кровавую схватку, но я уже ему почему-то не верю. Прежде чем браться за дело, Бертон решил открыть дверь в комнату Логи, хотя будь она даже трижды закрытой, он все равно закончил бы первую часть своего проекта. Постучав по стене, англичанин громко сказал: "Ах-К,ак!", и круг двери бесшумно вкатился в паз стены. Бертон полагал, что Снарк вмешается в ход операции, и поэтому, для большей уверенности, оставил кресло в отверстии. Теперь, если бы даже незнакомец захотел закупорить этот вход навсегда, дверь осталась бы открытой. На старой и доброй Земле Бертону доводилось заниматься многими делами. Однако кладка кирпичей в их число не входила. Тем не менее он часто наблюдал за арабскими рабочими, которые возводили кирпичные стены. В принципе, ничего сложного в этом не было. Выбрав место в нескольких футах от двери в комнату Логи, Бертон начал укладывать поперек коридора первый ряд. Раствор накрепко соединял кирпичи друг с другом. И к тому времени, когда он положил последний верхний ряд, построенная им стена превратилась в сплошной монолит. Сделав лишь два небольших перерыва, чтобы попить воды, Бертон замуровал коридор в этом месте снизу доверху и от стены до стены. Затем он подкатил тачку с кирпичами ко входу в лабораторию и принялся за возведение следующей перегородки. Афра вышла в коридор и доложила, что они с бароном завершили окраску стен. С ее лица стекал пот, и одежду покрывали мокрые пятна. Бертон последовал за ней в комнату. -Сейчас проверим, что вы тут сделали,- сказал он, осматриваясь вокруг.- Мы должны быть абсолютно уверены, что каждый квадратный дюйм стен покрыт краской. Хорошо, теперь разберитесь с потолком и полом, а когда все закончите, сообщите мне. Издав шутливый стон, француз передвинул стремянку в угол и вскарабкался на нее. Бертон вернулся к кирпичной кладке. Работа шла споро, он укладывал ряд за рядом, и вскоре возведенная им стена перекрыла эту часть коридора. К тому времени, когда он клал последний кирпич, к нему подошел де Марбо. -Все сделано, босс. Мы залили краской и пол, и стены, и потолок. Видеокамеры незнакомца обезврежены. Снарк может глазеть на пустые экраны, сколько хочет. Отныне твои замыслы будут загадкой не только для меня, но и для него тоже. Бертон вошел в лабораторию. -Теперь надо покрасить окна на дверях конвертеров. Передвиньте всю мебель, которая двигается, и покройте краской те места, где она стояла. -Под ними тоже? - спросил француз, указывая на два передвижных конвертера. -Да. -А как мы их столкнем с места? Возможно, я и похож на Самсона из Газы, но у меня нет его силы. -Воспользуйтесь летающими креслами,- подсказал Бертон. Барон хлопнул себя ладонью по лбу. -О Господи! Какой же я тупой! Но это все от того, что я не привык к лакейской работе! Она иссушила мой разум до последней капли! -Не печалься,- сказал Бертон.- Я уверен, что эта мысль пришла бы тебе в голову. -Ты прав! Это не ратный труд,- ответил француз, словно его слова объясняли что-то. Афра вышла в коридор вместе с Бертоном и осмотрела построенные стены. -А как мы отсюда улетим? -Кирпичики обычные. Сделаны из глины. Бен взглянула на него и указала пальцем на лучемет. Бертон кивнул. -После того как мы поймаем Снарка? -Вряд ли. Он посмотрел на часы. -Нам еще многое надо сделать. Афра вздохнула и покачала головой. -Интересно, что же ты все-таки задумал? -Ты все увидишь сама. Со временем. Он установил стремянку, поднялся по ней к потолку и начал закрашивать верхний угол кирпичной стены. Закончив с этим делом, Бертон покрыл краской пол и стены коридора, а затем заглянул в дверь лаборатории. К тому времени Бен и де Марбо отсоединили силовые кабели от двух передвижных конвертеров, сдвинули шкафы и закрасили пустые места на полу. Прислонившись спинами к стене, его помощники сидели рядом с кучей пустых баллончиков и пили воду. Афра курила сигару. -Когда отдохнете, помогите мне докрасить коридор,- попросил Бертон. Де Марбо тут же поднялся на ноги. Увидев работу англичанина, он замер на месте, и его глаза расширились. -Клянусь голубой кровью великих королей! Ты покрасил даже кирпичную стену! -Да. Кирпичи сделаны из простой глины - я специально проверил это в самом начале. Но Снарк мог вставить в некоторые из них свою аппаратуру наблюдения. Поэтому я хочу увериться, что он нас больше не увидит. -Просто невероятно!- сказал де Марбо. -Мы не можем рисковать. -Ох, уж эти хитроумные британцы! Не удивительно, что мы проиграли вам войну. Слова де Марбо следовало расценивать как комплимент. На самом деле он был искренне убежден, что к крушению империи привели ошибки и предательство корсиканских маршалов, которые окружали Наполеона. Если бы французскими войсками командовали честные и умные полководцы, империя никогда не знала бы поражений. То же самое, наверное, говорили и солдаты всех других армий, но, слушая доводы де Марбо, Бертон обычно старался не упоминать об этом. К пяти часам утра они покрасили коридор и комнату Логи. К тому времени прекратилась подача света и воздуха, которые прежде исходили из стен и крошечных вентиляционных отверстий. Бертон предусмотрел такой вариант, заранее заказав мощные лампы и генератор воздуха. -Voila! С`est fini!(*)- воскликнул француз. (*) Вот и все кончено! (фр.) -Не совсем,- ответил Бертон.- Теперь нам надо передвинуть один из конвертеров в потайную комнату. Они сделали это с помощью летающего кресла. Бертон, стоя рядом, управлял рычагами, а барон и Афра корректировали направление. Через десять минут вершина и бока конвертера со скрипом прошли сквозь круглое отверстие - в чем Бертон и не сомневался, поскольку днем он предусмотрительно сравнил размеры шкафа и двери. Установив конвертер в потайной комнате, они подсоединили к его к силовому кабелю. -Дик, ты закрасил звуковые датчики, которые распознавали пароль на вход,- сказала Афра.- Что если нам еще раз понадобится сюда войти? Или ты решил оставить эту дверь открытой? -В случае необходимости краску можно легко соскрести,ответил Бертон. Осмотрев стены, француз удовлетворенно потер ладони. -Мы вывели из строя все линзы и микрофоны. Снарк больше не видит и не слышит нас. Может быть, теперь ты скажешь нам, что собираешься делать дальше? Свет ламп отбрасывал на их лица густые тени, и те выглядели странными и застывшими, как маски. Маски утомленных, но решительных людей. Голубые глаза де Марбо и Бен, казалось, сияли своим собственным светом. Их воля не знала усталости. -Силовой кабель конвертера подведен к основной сети питания,- объяснял им Бертон.- Так как он не указан на схемах башни, любая мощность, потребляемая через него, не будет регистрироваться компьютером. Во всяком случае, пока Снарк не изменит программу. Таким образом, мы можем делать тут все, что угодно, а незнакомец ничего не будет знать. Но ведь он ожидает от нас какого-то подвоха. Возможно, он уже сейчас грызет ногти и гадает, чем мы тут занимаемся. В конце концов Снарк захочет взглянуть на все своими глазами. Он не выдержит и придет сюда. -Не думаю,- возразила Афра.- Он может послать к нам андроидов. -Не забывай, что человек любопытен, как обезьяна. Снарк сам захочет оценить серьезность наших намерений. -Хм-м... Вполне возможно. -Почему ты ничего не рассказал об этом остальным?- спросил де Марбо. -Лишние слова часто мешают делу. Француз взглянул на часы. -Через два с половиной часа наши друзья встретятся за завтраком. В отличие от нас ты всегда участвовал в таких мероприятиях. Что если они начнут тебя искать? -Наши коллеги ворвутся в мое жилье, перевернут там все вверх дном и наконец поймут, что я куда-то исчез. Потом обнаружится и ваше исчезновение. -Они подумают, что нас схватил Снарк!- воскликнула Афра.Я представляю себе их чувства! -Ничего страшного,- ответил Бертон.- Это вытряхнет их из летаргической дремоты. По крайней мере, они не будут скучать. -Довольно грубо с нашей стороны,- заметила Афра. -И они начнут нас разыскивать,- произнес де Марбо. -Да, найти нас будет непросто,- ответил Бертон.- Учитывая, что им придется осмотреть 35793 комнат... -Но они могут использовать компьютер,- прервал его барон.Машина просканирует все помещения и, обнаружив затемненный участок, сообщит им...Он замолчал, потер подбородок и с улыбкой закивал.- Теперь я все понял! Снарк не позволит этой информации попасть на экраны наших друзей. -Если они воспользуются компьютером, ему придется как-то дезориентировать их,- согласился Бертон.- Во всяком случае я надеюсь, что они отвлекут его внимание на какое-то время. -Да, но наши друзья сделали бы то же самое, попроси мы их об этом,сказала Афра.- И они не волновались бы так о нас. -Их тревога и недоумение пойдут нам только на пользу. Ложь легко определить, и они вряд ли ввели бы Снарка в заблуждение. Я уже не говорю о том, что он может пропустить их голоса через детектор эмоций и просканировать ватаны. Такая техника позволит ему уловить каждое неискреннее слово. -Он прямо как Бог на Страшном суде,- проворчала Афра. -Зря ты так думаешь,- отозвался Бертон.- Снарк - не бог. И вы еще увидите, какой мы нанесем ему урон. -Черт возьми! - вскричал де Марбо.- А что если он не придет? Что если мы просидим здесь целый день, как крысы, попавшие в ловушку? -Когда в твою ловушку попадает крыса, ты ее можешь видеть. А Снарк нас больше не видит и не слышит. Они устроились у стены в самом темном углу. Теперь им оставалось только ждать, во всем полагаясь на свое терпение. В апартаментах Логи имелся туалет и еще один находился в лаборатории. Предусмотрительный Бертон подключил конвертер к небольшому автономному компьютеру, поэтому они могли заказывать себе не только пищу, но и любые другие вещи. Наступило семь часов. Их беседы стали редкими и немногословными. Свет ламп, глубокие тени и ожидание все больше и больше действовали на нервы. В семь тридцать Бертон предложил своим спутникам позавтракать и выспаться на большой постели, пока он будет охранять их покой. В восемь часов Бен и де Марбо согласились на его уговоры. Они заказали себе легкий завтрак и, поев, отправились спать. Перед уходом француз принес Бертону поднос с едой и тихо сказал: -Если хочешь, я останусь с тобой. В хорошей компании и время летит быстрее. -Не беспокойся обо мне,- ответил Бертон.- Вряд ли Снарк предпримет что-нибудь в ближайшие два-три часа. -Ты слишком самоуверен. Незнакомец может придерживаться другого мнения. -Ладно, будем надеяться на лучшее. Англичанин занял позицию у входной двери. Чтобы отогнать сон, он шагал взад и вперед вдоль стены, размышляя над планом операции. Бертон не знал, что могло произойти, и, наверное, это было его преимуществом. Тем не менее, он готовил себя к любой неожиданности. Возможно, он действовал глупо и недальновидно, но ему нравились поступки, а не сытое бездействие. В уме роились верткие вопросы, на которые Бертон пытался найти один ответ. Что бы он делал на месте незнакомца? Неужели оставил бы трех своих врагов без наблюдения? А как же его человеческое любопытство? Любопытство и страх? Разве он не гадал бы об их замыслах? Разве не запрашивал бы у компьютера список всего того, чем они могли навредить ему? Вернее, ему и башне? Впрочем, нет. Снарк не стал бы запрашивать компьютер. Любая машина, даже самая умная, не имела творческого воображения. Информация на выходе никогда не превышала данных на входе. И на самом деле компьютер башни был глупее и слабее людей. Не всех, конечно, но многих. "Ты слишком циничен,- сказал себе Бертон.- Но разве это не так? Разве миллионы и миллиарды людей не являются копией протеиновых роботов? Они отличаются от них только тем, что могут чувствовать печаль, разочарование и горе, любовь, веселье и радость, амбиции, гнев или жалость... Хотя на жалость и сочувствие способны немногие. Да и воображение есть не у всех. Vive la difference!"(*) (*) Фраза совершенно не к месту, поскольку в конце ХIХ века она являлась лозунгом, который провозглашал превосходство мужчин над женщинами. "Да здравствует разница!" (фр.) Фрайгейт однажды сказал, что на звание людей могла претендовать лишь незначительная часть человечества. Желая остальным успеха, он не питал на их счет больших надежд. "И я первым согласен признать, что еще не дотягиваю до статуса человека". Американец много говорил о принципах совершенства, но редко придерживался их сам. Нур тоже любил поболтать на такие темы и, надо признать, действительно следовал своей философии. А что он сам, Ричард Фрэнсис Бертон? Попробовав заняться самоанализом, он усмехнулся и покачал головой. Слишком огромными казались континенты и острова этой дикой Бертонии, населенной легионами дьяволов. -Есть только одно великое путешествие,- говорил Фрайгейт,и оно является спуском в самого себя. Он повторял мысль Генри Миллера, писателя из двадцатого века, который восхищал американских современников своим презрением к человеческим слабостям и недостаткам. -Самая черная Африка, самый высокий Эверест и самая глубокая бездна Мирового океана находятся в нашем собственном уме. Так почему лишь немногие достигают этих высот и глубин? -А почему рыбы, плавая в воде, не знают, что она мокрая?передразнил его Бертон. Разговоры, разговоры, разговоры. Они ведут себя как болтливые попугаи. Неужели язык - это оперение людей? И неужели кто-то может разрушить свои внутренние барьеры? Внезапно раздался сильный грохот. Послышались треск и низкое гудение. Бертон вскочил, быстро разворачиваясь в направлении шума. Его сердце заколотилось в груди, заглушая остальные звуки. Выглянув в темный коридор, он увидел две полоски света, которые пробивались из комнаты Логи и приоткрытой двери лаборатории. Впрочем, нет! Еще один луч света исходил из большой дыры в кирпичной стене. Посмотрев в отверстие, он мельком разглядел огромный механизм, похожий на опрокинутый цилиндр с коническим носом. Его темная масса неслась прямо на стену. Глава 9 Бертон отпрыгнул в комнату и высунул голову из двери, пытаясь рассмотреть предмет. Механическое чудовище за большой дырой быстро катилось на десяти колесах по освещенному коридору. Тем не менее, для тарана кирпичной стены этой скорости явно не хватало. Возможно, Снарк не знал, что Бертон пользовался чудо-раствором, о котором строители на старой Земле могли только мечтать. Англичанин прицелился в пятно за острым носом машины. Алый луч, похожий на длинный посох, уперся в серую броню. За пять секунд лучемет мог пробить двенадцатидюймовую стальную пластину, однако на поверхности цилиндра не осталось ни малейшего следа. Бертон быстро отступил назад и прижался к стене. В проем двери ворвался фиолетовый луч. За ним последовала целая россыпь алых и зеленых световых полос, а потом машина проехала мимо двери. Осмелившись выглянуть в коридор, Бертон увидел, что стволы по бокам цилиндра стреляли вслепую под разными углами, выжигая на окрашенных стенах и черном потолке большие белые пятна. Приблизившись ко второй кирпичной стене, машина остановилась и медленно двинулась назад. Залпы лучей из боковых орудий полыхали с интервалом в несколько секунд. Угол атаки постоянно менялся. Краска на стенах надувалась пузырями, лопалась и выгорала. Бертон снова отступил под прикрытие стены. Луч скользнул в дверной проем и выжег белое пятно на потолке. За ним последовал сноп разноцветных лучей, которые под разными углами разрушали окраску перекрытий. -Дик, как ты там? - прокричал де Марбо. -Со мной все в порядке! - ответил Бертон.- Не подставляйся под огонь! -Я не так глуп! - отозвался француз. Однако он совершил невероятную глупость - по крайней мере, с точки зрения англичанина. Выбежав в коридор, де Марбо бросился к машине. Бертон велел ему вернуться, но барон без колебаний запрыгнул на заднюю часть самоходного устройства и ухватился за выступ на вершине цилиндра. Бертон со страхом ожидал очередного залпа. К счастью или, возможно, по приказу Снарка, стрельба прекратилась в тот момент, когда француз выбежал из двери. Позже Бертон пришел к выводу, что луч, выпущенный в него в самом начале, был только мерой устрашения, чтобы он не приближался и не преследовал машину. По-прежнему отъезжая назад, машина миновала дверной проем в потайную комнату Логи. Де Марбо, цепляясь одной рукой за выступ, послал англичанину воздушный поцелуй. -Прыгай вниз! - закричал Бертон.- Ты ничего с ней не сделаешь! Прыгай, пока она тебя не убила! -Куда она, туда и я! - прокричал в ответ барон. Однако уже через миг его браваде пришел конец. Машина резко остановилась. Ее колеса завизжали на мраморном полу, и она помчалась вперед. Носовое орудие выпустило мощный луч. Фиолетовое копье вонзилось в кирпичную кладку и, пробив в ней большую дыру, расширилось и превратилось в конус. Стена потрескалась и местами оплавилась. В ней возникло широкое отверстие, в которое могла пройти машина. Де Марбо попытался спрыгнуть на пол, но сила инерции швырнула его на стену. Он с криком ударился о кирпичи и упал на мелкое крошево осколков. -Сумасшедший лягушатник! - проворчал Бертон. Машина скрылась за дальним поворотом. Как оказалось, она состояла из гибких сочленений, которые позволяли ей поворачивать в стороны почти под прямым углом. Де Марбо приподнялся и сел, держась руками за голову. Бертон и Афра поспешили к нему на помощь. -Ты ранен? Француз поморщился от боли и печально улыбнулся. -Ранена только моя гордость. О Боже! Я испугался! Мне показалось, что я даже кричал от страха! Бертон помог ему подняться на ноги. -Ерунда! - шутил де Марбо.- Всего лишь несколько синяков и шишек. Знали бы вы, сколько раз мне доводилось падать с лошади, сражаясь за нашего славного императора. Хотя надо признать, я еще никогда не вылетал из седла так быстро! Афра обвила его шею руками и нежно зашептала: -Упрямый сукин сын! Я перепугалась за тебя до смерти! -О, нет! Ты такая мягкая и тепленькая, что я не могу назвать тебя трупом,- ответил он, прижимаясь к ней.- Только не дави на руку! Прости, что я не в силах обнять тебя, моя капусточка, хотя кому как не тебе знать мою огромную любовь и всеми признанную силу! Она выскользнула из его объятий и кончиком пальца смахнула слезу. -Ты опять называешь меня капустой, черт бы тебя побрал? Запомни, я не овощ, а женщина! Женщина, которая сердита на тебя и твой идиотский героизм! -О-о! У розы появились шипы! Но ты простишь меня, не так ли? Бертон осмотрел коридор, а затем повернулся к французу. -Зачем ты запрыгнул на эту машину?- спросил он.- Я так и не понял смысла твоего поступка. -Мне захотелось прокатиться на ней до берлоги нашего друга, чтобы познакомиться с ним и предложить ему сдаться в плен. Однако в пылу азарта я не заметил, что эта стальная гусеница сделала дыру в стене только для себя. Для меня там места уже не хватало. -Тебе повезло, что твои мозги не размазались по кирпичам,сердито сказал Бертон. Он разделял гнев Афры, но его восхищала отвага француза. -Зрелище было великолепным, но такой опытный солдат, как ты, мог бы вести себя немного поосмотрительнее. -Вам обоим просто завидно - вот вы и ругаетесь. И ты, Дик, поступил бы точно так же, если бы додумался до этого. -Возможно, ты прав,- с улыбкой ответил Бертон. Указав на пятна обгоревшей краски, он многозначительно поднял брови. -Снарк снова нас видит и слышит. -Вот же черт! - воскликнула Афра.- Он еще раз показал, насколько мы слабы и беспомощны по сравнению с ним. Нам даже не удалось от него спрятаться! -Да, но мы заставили Снарка действовать,- возразил Бертон.Он испугался и послал сюда управляемого робота, чтобы выяснить наши планы. А если он боится нас, то, значит, уважает. -И ради этого я, как раб, красил стены? - возмутился де Марбо.Выходит, мои старания оказались напрасными? -Твоя скачка выглядела потрясающе. Француз самодовольно усмехнулся. -Да. В общем-то, она заслуживает того! Между тем Бертон не считал исход операции успешным. С помощью видеокамер, установленных на машине, Снарк мог увидеть открытую дверь в секретное убежище Логи. -Что мы будем делать дальше?- спросила Афра.- Тихо разойдемся по своим комнатам, как плохие дети после порки? Бертон не успел ничего ответить, так как справа от них послышался шум. На пересечении коридоров появилось летающее кресло, оборудованное странным куполом из прозрачного пластика. Внутри него виднелась фигура мужчины, который сидел на корточках в смешной и нелепой позе. Он помахал рукой и что-то прокричал. -Кто это? - спросил де Марбо. -Фрайгейт,- ответила Афра, узнавшая американца по голосу. Кресло подлетело к ним и опустилось на пол. Фрайгейт выбрался из своей крошечной кабины. Осмотревшись по сторонам, он удивленно присвистнул и спросил: -Что тут у вас происходило? Бертон вкратце объяснил ему суть дела. В свою очередь американец рассказал де Марбо и Бен, почему и с какой целью он соорудил на кресле защитный купол. -Дик попросил меня прилететь сюда к восьми часам утра. А это хитроумное приспособление не позволяет инфракрасным датчикам улавливать тепло моего тела. Пока я нахожусь под куполом, компьютер не знает, где меня искать. Француз укоризненно посмотрел на Бертона. -Ты же говорил, что в деле участвуем только мы... -Правда не всегда бывает полезной,- ответил Бертон.- Я решил привлечь еще двух помощников, но на всякий случай сохранил это в тайне. Мне не хотелось, чтобы вы с Афрой сболтнули что-то, обсуждая наши дела. -Двух помощников? - спросил де Марбо.- А где второй? -Согласно моему плану, Нур обследует коридоры с другой стороны,ответил Бертон, махнув рукой в том направлении, куда уехала машина. -И какой в этом толк?- спросил француз.- Думаешь, ему удастся проследить путь машины до логова Снарка? -Поживем - увидим. Бертон повернулся к Фрайгейту: -Раз уж ты ни о чем не докладываешь, сказать тебе, видимо, нечего. -Я не заметил ничего подозрительного. -Здесь целый лабиринт коридоров, и машина могла уехать в любом направлении. Давайте дождемся Нура. -Если только его не поймает Снарк,- добавил Фрайгейт. -Ах, как оптимистично!- заметила Афра. -Пойми, мне только хочется учесть любую возможность,- начал оправдываться американец.- Разве я виноват, что плохих вариантов намного больше, чем хороших. -На самом деле это не так. Просто ты привык замечать лишь темные стороны жизни. Бертон взглянул на часы. Прошло уже пять минут с тех пор, как машина проломила стены и исчезла за поворотом. Он решил подождать еще полчаса, а затем вернуться на свой этаж, независимо от того, появится Нур или нет. Бертон сомневался, что Ли По, Алиса и Терпин отправились их искать. Скорее всего, ожидая остальных, они заняли оборону в каком-нибудь небольшом помещении. Из-за кирпичной стены раздался голос мавра: -Не стреляйте! Это я! У меня для вас хорошие новости. -Все в порядке, Нур. Можешь идти,- ответил Бертон. Мавр прошел в широкое отверстие, на ходу снимая с себя колпак, перчатки и куртку, сделанные из пластика. -Жарко! Бертон заглянул в оплавленную дыру. Кресло Нура, оборудованное защитным куполом, стояло по другую сторону у стены. Судя по широкой улыбке мавра, он действительно принес хорошие вести. -Я настиг Снарка у двери в потайную комнату. Мое кресло вылетело из темной части коридора, и мы увидели друг друга почти одновременно. Я приказал ей сдаться, но несмотря на мое предупреждение, она вытащила лучемет из кобуры. Мне пришлось нажать на курок, и луч попал ей в горло. -Снарк оказался женщиной? - воскликнул удивленный Бертон. -И довольно симпатичной,- ответил мавр.- Как вы знаете, незнакомцы бывают двух полов, но мы почему-то считали ее мужчиной. Вернее, вы. Я-то знал, что надо рассматривать обе возможности. Нур предложил друзьям отправиться к месту событий, где он мог бы подробно объяснить им все, что там произошло. Они пролетели на своих креслах через пролом в стене, свернули направо и остановились в сотне футов от следующего пересечения коридоров. Незнакомка лежала на спине. Ее рот и глаза были открыты. На горле виднелась узкая сквозная рана с запекшимися краями. Наряд женщины состоял из алой блузы, голубых шаровар и желтых сандалий. Рядом с небольшим худощавым телом на полу лежал лучемет. -Она относится к расе монголоидов,- сказал Нур дрожащим голосом, который выдавал его волнение.- Я не знаю, китаянка она или японка, вьетнамка или монголка, но вряд ли это имеет какое-то значение. Впрочем, ее национальность может определить Ли По. Перед ними находился круглый дверной проем, запорная пластина которого скрывалась в пазу стены. Сквозь широкое отверстие просматривался зал, а дальше начинались комнаты, где незнакомка скрывалась от них, оставаясь прекрасно информированной обо всех передвижениях восьми гостей Туманной башни. Настенные экраны показывали каждое из восьми жилищ. На самом большом экране Бертон увидел Алису, Тома Терпина и Ли По. Они играли в карты в гостиной музыканта и, судя по выражениям их лиц, не слишком тревожились об отсутствии пяти друзей. Очевидно, они понимали, что Бертон претворял в жизнь какой-то тайный план, но на всякий случай в целях безопасности оставались вместе. Позже он узнал, что не ошибся в своих предположениях. Конечно, после окончания операции его ожидали их упреки и слова обиды. Но у него теперь имелся веский аргумент - победа над незнакомкой. Накануне вечером Питер Фрайгейт и Нурэддин эль-Музафир ушли в свои спальни. Они полагали, что Снарк тоже отправится спать, велев компьютеру будить его лишь в тех случаях, когда кто-то из землян покинет пределы жилищ. По мнению Фрайгейта, компьютер мог использовать для этого только инфракрасные датчики. Во всяком случае они надеялись на то, что в коридоре не окажется видеокамер, направленных на двери их жилищ. Под утро Пит и Нур заказали в конвертерах защитные купола, а также пластиковые костюмы и накидки. В дневное время компьютер доложил бы об этом Снарку, но в такой час он просто занес информацию в память, чтобы его хозяин мог просмотреть составленное донесение за завтраком или за первой чашечкой кофе. Одевшись в пластиковые костюмы, Нур и Пит покинули квартиры и установили на креслах защитные купола. Инфракрасные датчики на них не реагировали. Незнакомка упустила такую возможность и не предприняла мер против подобных трюков. В отличие от компьютера, она умела соображать, но по каким-то причинам не додумалась до этого. -Нам просто повезло, и мы схватили удачу за хвост,подытожил Бертон.События могли принять и другой оборот. На самом деле наши шансы были не так велики. -Значит, ты тоже считаешь это везение подозрительным?спросил Нур. Бертон ожидал, что мавр разовьет свою мысль, но тот сказал: -Когда я ее убил, хотя хотел только ранить... мне подумалось, что она могла настроить камеру воскрешения на автоматическое и немедленное воспроизводство. Идите сюда и взгляните на это... Они вошли вслед за мавром в одну из комнат. В дальнем углу помещения находился конвертер, а в нескольких футах от него на полу лежало еще одно тело той же самой женщины. Консоль конвертера со встроенным автономным компьютером была разрушена огнем лучемета. -Убив ее в коридоре, я тут же вбежал сюда, но тело незнакомки уже сформировалось,- рассказывал Нур.- Она метнулась к столу и начала искать оружие в выдвижных ящиках. Я приказал ей остановиться, но женщина нацелила на меня лучемет. Мне снова пришлось ее убить, и тогда, чтобы воспрепятствовать третьему воскрешению, я разрушил компьютер конвертера. К сожалению, луч уничтожил и ее телесную матрицу. Он подвел Бертона к обломкам аппаратуры и показал ему оплавленный конус. Внутри виднелся почерневший предмет размером с клюкву. Полчаса назад он содержал в себе всю необходимую информацию для дубликации тела на субмолекулярном уровне. -Меня терзают горькие мысли о том, что я навсегда лишил незнакомку возможности воскреснуть. Но, вероятно, в памяти компьютера есть копия ее телесной матрицы. Я даже уверен, что она там есть, но нам вряд ли удастся получить к ней доступ. По всей вероятности, женщина приказала машине не выдавать нам эту информацию. -Мы проверим твою догадку,- сказал Бертон.- Хотя, наверное, ты прав. -Но кто она? - спросил Фрайгейт.- И что она, черт возьми, здесь делала? Лога говорил, что все этики и их агенты мертвы. Если это действительно так, то незнакомка относилась к какой-то третьей силе. Кем же она тогда могла быть? -Одним из врагов Логи,- ответил Нур.- Иначе она не стала бы убивать его. С другой стороны, если незнакомка не имела ничего общего с этиками и агентами, зачем ей понадобилось совершать убийство? Возможно, она хотела завладеть башней и получить власть над всей планетой. Но почему в таком случае она решила расправиться и с нами? -А что если Монат оказался более дальновидным, чем ожидал Лога? - медленно сказала Афра.- Что если он настроил аппаратуру с таким расчетом, чтобы незнакомка, его агент, воскресла после некоторых событий? Я имею в виду убийство этиков. Хотя вряд ли он мог предвидеть события с подобной точностью. Бертон велел компьютеру опознать мертвую женщину, и тот ответил, что информация о ней недоступна. Машина затруднялась сказать, на каком основании появился этот запрет. Бертон попытался обнаружить телесную матрицу незнакомки, но компьютер отказался выполнять его команду. -Еще одна тайна,- со стоном сказал Фрайгейт. Затребовав схему этажа, Бертон попросил указать на ней помещение, в котором находилась цилиндрическая машина, таранившая их стены. Как он и ожидал, на экране появилась надпись, что информация по данному вопросу недоступна. -Я просмотрел рисунки всех роботов, которые содержатся в башне,сказал Бертон.- Вернее, рисунки их моделей. Той машины среди них не оказалось. -Незнакомка могла создать ее в каком-то гигантском конвертере - причем, специально для разрушения стен. Нур и Фрайгейт принесли из коридора труп женщины и положили его рядом с телом у шкафа. Со стороны казалось, что на полу лежат две женщины-близняшки. -Может быть, расщепить их в конвертере? - спросил Нур. -Только одну,- ответил Бертон.-На второй мы проведем компьютерный экспресс-анализ. -Хочешь посмотреть, есть ли в ее мозгу черный шарик? Бертон поморщился. Нур словно читал его мысли. -Да. Американец и мавр уложили одно тело в конвертер и ввели программу расщепления. Камеру заполнило белое сияние, и когда они взглянули в окно двери, шкаф уже был пуст. Не осталось даже пепла. Второй труп положили на стол, над которым нависло большое куполообразное устройство. Не излучая никаких видимых выбросов энергии, оно отобразило на экране тестовую серию снимков с внутренними органами незнакомки. Через минуту Бертон нашел среди них то, что хотел. На снимке в зоне лба виднелась крошечная черная сфера, которую этики вживляли в мозг каждого из своих агентов. После произнесения особого пароля она впрыскивала яд в тело носителя, и тот мгновенно умирал. -Итак, незнакомка являлась... агентом. -Однако мы все еще не знаем, как она здесь оказалась и с какой целью,сказал Фрайгейт. -Пока нам это действительно неизвестно,- ответил Бертон.Но мы избавились от Снарка. Мы снова ни от кого не зависим! Тем не менее, их свобода по-прежнему имела ограничения. Бертон потребовал изъять те команды, которые внесла в программу женщина, но компьютер ответил, что это невозможно. -А когда ее указания потеряют свой приоритет? Компьютер затруднился что-либо ответить. -Мы загнаны в угол,- сказал Фрайгейт. -Это лишь временная трудность,- успокоил его Бертон. Хотя он и сам не верил в свои последние слова. Глава 10 На той навсегда потерянной Земле, такой далекой во времени и пространстве, одно из лондонских издательств выпустило в 1880 году небольшую книгу с довольно странным называнием: "Касиды Хаджи Абду аль-Язди, или изложение Высшего Закона". Перевод и предисловие принадлежали перу некоего Ф. Б.- друга и ученика великого восточного мастера. Позже выяснилось, что Ф. Б. являлись инициалами Фрэнка Бекера - литературного псевдонима капитана английской армии Ричарда Фрэнсиса Бертона. "Фрэнка" он взял из своего имени, а "Бекера" - от девичьей фамилии матери. При следующем переиздании книга вышла под его настоящим именем, но это случилось уже после смерти Бертона. Поэма, написанная двустишиями,- как того требовала классическая арабская форма - предположительно являлась работой персидского суфия Хаджи Абду из города Язди. Титул "хаджи" мусульмане получали только после паломничества в Мекку, и поэтому Бертон, совершив рискованное путешествие в священный город, тоже мог бы называть себя хаджи. Переводя и комментируя эту поэму, он насытил ее своими огромными знаниями и агностицизмом, мудростью и пессимизмом, бертоновскими взглядами на мир и боли мира. Выступая под именем Фрэнка Бекера, он снабдил поэму примечаниями и послесловием, в которых излил свою циничность и язвительность. Однако его шутки и смех получились печальными и безысходными. Предисловие книги - это итог философии, сформированной за пятьдесят девять лет скитаний по той единственной планете, которую он тогда знал. Во всяком случае Бертон так думал в то время. ОБРАЩЕНИЕ К ЧИТАТЕЛЮ  На свой страх и риск переводчик назвал это произведение "Изложением Высшего Закона", имея в виду, что оно намного опередило свое время. Он не побоялся опасностей сравнения с такими неприятными словосочетаниями, как "высшая раса" или "высшая культура". Его оправданием может служить цитата из поэмы, где автор утверждает, что радости и беды людей равным образом рассеяны по миру. (Фрайгейт выразил по этому поводу довольно обоснованные замечания. По его мнению, Бертон ошибался, полагая, что радости и беды имели в жизни людей равную долю. Взять, к примеру, тех горемык, которые, шатаясь под бременем бед, почти не видели светлых дней, или тех немногих, кто не ведал нужды и поражений. Кроме того, Бертон не определил понятий, которыми оперировал,как будто каждый знал, что такое радости и беды. Но что он сам понимал под словом "счастье"? Свободу от боли и проблем? Или это более возвышенное качество? Что нужно человеку для счастья? И нужно ли оно ему на самом деле?) Относясь с должным почтением к другим приложениям разума, автор считает саморазвитие личности единственным самодостаточным объектом человеческой жизни. (-А как же дети? - спросила его Алиса.- Если тебе хочется, чтобы они жили гармонично и счастливо, ты должен научить их этому. Каждое поколение опирается на опыт своих предшественников, улучшая тем самым уровень жизни. Да, ты прав. В истории такое случалось редко. Но, видимо, нельзя научить детей счастью, если сам его не имеешь. Впрочем, что я говорю тебе о детях. Ты, наверное, даже не знаешь, что это такое. -Саморазвитие является основным и важным принципом жизни,сказал Нур.Упоминая о нем, суфии подразумевали не только обретение новых знаний, но также сострадание и рассудительность. Однако большинство людей превращают саморазвитие в эгоизм. И это неудивительно. Люди могут довести до крайности все, что угодно. Вернее, так поступают многие.) Автор полагает, что влечения, симпатии и "божественный дар сострадания" являются высшими человеческими наслаждениями. (-Щепотка сострадания придает супу жизни особый вкус,сказал Нур.- Но ее излишек может все испортить. Сострадание часто ведет к самосожалению и сентиментальности. -Сострадание вскармливает манию величия,- поддержал его Фрайгейт.- Но я не порицаю жалости к себе. В ней есть какая-то утонченная радость - если только не зацикливаться на этом. Однако после самосожаления должен следовать смех - смех на самим собой. -Дик, ты забыл включить в свой список секс,- сказала Афра Бен.- Хотя я признаю, что секс можно отнести к разряду влечений и симпатий. -А мне кажется, что высшим наслаждением людей является творчество,добавил Фрайгейт.- Я включаю сюда живопись, поэзию и прозу, создание скульптур и резьбу по дереву, воспитание детей и все, из чего состоит культурная жизнь человеческого общества. Хотя многие отдают предпочтение наскальным рисункам.) Автор рекомендует не осуждать явления жизни, памятуя о том, что "факты - это самые необоснованные предрассудки". (-Однако иногда наше прошлое заслуживает осуждения,возразил Нур.- Хотя прежде чем судить его, человек должен спросить себя, имеет ли он на это право. И потом он должен честно ответить на свой вопрос. -То, что один человек считает истиной, может выглядеть для других нелепым предрассудком,- добавил Фрайгейт.- Кстати, что ты этим хотел сказать? -Верить можно только тому, что видишь своими глазами,сказал Ли По.- И даже тогда бывают ошибки. Но когда людям не нравится реальность, они начинают верить в воображаемые вещи. Вот почему мы так часто говорим о феях и драконах. Скала - это факт, хотя в каком-то отношении она тоже является плодом моего воображения.) На первый взгляд его суждения могут показаться разрушительными, но по своей сути они способствуют воссозданию мира и гармонии. (-Люди думают о том, что должно быть, а не о том, что уже есть,сказал Нур.- Вот почему, в отличие от животных, человек изменяет свое окружение, подгоняя его под себя. К сожалению, из-за глупости и крайностей он портит все, к чему прикасаются его руки. Хотя конечно, бывают и исключения. -Прекрасное утверждение,- добавила Алиса.- Жаль, что слова не вяжутся с делом. Когда это Дик Бертон переставал разрушать себя и других?) Дополнительные сведения, связанные с поэтом и его поэмой, приведены в конце книги, куда я и отсылаю любознательных читателей. Вена, ноябрь 1880 года. Ф. Б. (-Теперь ты находишься в конце книги под названием "Ричард Фрэнсис Бертон",- пошутил Нур.- Она написана в двух томах: о земном Бертоне и Бертоне из Мира Реки. Эта башня может стать завершающей главой. -Любая философия признает, что надо жить так, словно через час умрешь,- сказал Фрайгейт.- С этим может согласится каждый, но так живут лишь те, кто знает о своей неминуемой смерти. Вернее, только немногие из них. -Именно поэтому я и не упускаю ни одной возможности затянуть мужчину в постель,- добавила Афра.- Марцелин, ты как - в настроении? -Даже самому храброму и сильному солдату иногда нужны покой и отдых,ответил де Марбо.- В данный момент я старый и уставший от скачки ветеран.) Глава 11 Бертон тоже чувствовал себя усталым ветераном. Слишком долго он пришпоривал себя и других. Но теперь, взяв последний барьер на этой безумной полосе препятствий, он мог отдохнуть и набраться сил. К сожалению, компьютер по-прежнему создавал проблемы. Но Бертон, посчитав их не столь важными, решил разобраться с ним позже. "Однако я не выгляжу на свои шестьдесят девять земных и шестьдесят семь местных лет,- размышлял он, рассматривая себя в зеркало.- Мне сто тридцать шесть, но я был таким в двадцатипятилетнем возрасте. Вот только нет вислых усов". Этики лишили воскрешенных мужчин их былой растительности на лице. И Бертон не переставал возмущаться по этому поводу. Конечно, такое нововведение позволяло людям обходиться без бритья, но ущемляло чувства и права тех, кто привык носить усы и бороды. "А почему бы мне не изменить это деспотическое новшество? Скажу компьютеру, и он придумает, как возобновить рост волос на моем лице". При жизни на Земле его тело имело физический дефект. Хотя слово "дефект", пожалуй, было слишком выразительным для такого легкого отклонения от нормы, как "блуждающий взгляд". Воскрешая его из мертвых на берегах Реки, компьютер исправил этот недостаток и тем самым возместил ему потерю бороды. Но разве Бертон не мог получить ко всему прочему и ее тоже? Он достал блокнот и сделал пометку рассмотреть этот вопрос. "Бровь бога и челюсть дьявола", как написал о нем какой-то впечатлительный биограф. Довольно точное описание. Кроме того, оно подчеркивало его двойственность его натуры. Одна его половинка постоянно жаждала успеха, в то время как вторая искала поражений. Во всяком случае, так говорилось в книгах, посвященных жизни Бертона. Некоторые из них лежали теперь на его столе. Он запомнил несколько названий, которые ему продиктовал Фрайгейт, и компьютер воспроизвел копии этих книг, отпечатав и сброшюровав листы. По мнению Фрайгейта, лучшими являлась "Дьявольские поездки". Эту книгу, впервые изданную в 1967 году, написала американка Фовн М. Броуди. -Мне тоже хотелось написать твою биографию,- рассказывал Фрайгейт,но, прочитав "Дьявольские поездки", я отказался от своего намерения. Тем не менее, превосходный стиль Броуди и изобилие использованного материала не удержали других литераторов от дальнейшего описания твоей жизни. И если тебе не понравится книга моей соотечественницы, ты можешь выбрать себе кого-нибудь из них. Книгу Броуди немного портит излишний акцент на фрейдовском анализе. С другой стороны, ты, возможно, скажешь мне, что она была абсолютно права. Так или иначе, только ты можешь судить об истинности того, что написано в этих книгах. Однако Бертона интересовали фотографии, а не текст. Одна из них воспроизводила его портрет, нарисованный сэром Фредериком Лейтоном. Позже картина этого известного художника выставлялась в Лондонской Национальной галерее. Бертон выглядел на ней довольно неприятно - как пират елизаветинских времен. Лейтон изобразил его немного в профиль, пытаясь подчеркнуть высокий лоб, широкие надбровные дуги, густые брови и проницательный взгяд. На высокой скуле рельефно выступал шрам от копья сомалийца. Лейтон говорил, что такая деталь лишь украсит портрет, и Бертон не возражал. Шрам, полученный с честью, заменял медаль, а он, имея множество настоящих наград, относился к медалям с пренебрежением. -Отчасти это твой недостаток,- сказал Фрайгейт.- Хотя мне понятны подобные чувства. Я и сам иногда потворствую себе в самоуничижении. -Моя семья придерживалась девиза: "Честь, а не награды". На той же странице располагалась фотография его жены Изабел, сделанная в 1869 году, когда ей исполнилось тридцать восемь лет. Она выглядела царственной и красивой женщиной. "Как добрая, но властная мать",- подумал он. За несколько страниц до этого имелся ее портрет, сделанный французским художником Луи Десангесом в 1861 году. В тот год она и вышла замуж за Бертона. Прекрасная, молодая и задорная. Рядом находился портрет Бертона, который Десангес сделал почти в то же время. Какой контраст! Тридцатилетняя Изабел и ее сорокалетний супруг. Его усы свисали чуть не до ключиц; он выглядел мрачным и свирепым. Губы казались излишне толстыми, но, по словам биографа, это говорило лишь о его чувственной натуре. А вот губы Изабел получились тонкими и чопорно поджатыми - словно трещина на лице красивой куклы. Тонкие губы и толстые губы. Любовь, веселье и нежность по соседству со свирепостью, амбициозностью и пессимизмом. Светлая Изабел и ее мрачный супруг. Он вернулся к странице, где находилась фотография, сделанная в 1890 году их семейным врачом - доктором Бекером. Бертону тогда исполнилось шестьдесят девять лет. В то время они с Изабел жили в Триесте, и на снимке виднелся их задний дворик с высоким тенистым деревом, под которым Бертон любил вспоминать о прошлом. Там он и сидел, сжимая одной рукой набалдашник железной трости; другая рука лежала на запястье. Пальцы, как у скелета. Руки смерти. Высокий цилиндр, стоячий воротник и серый широкий плащ. Впалые глаза на изможденном лице, как у голодного узника. Впрочем, он тогда и чувствовал себя в тюрьме своих болезней и тела. Хотя во взгляде все еще пылали угольки былой свирепости. Сбоку, ласково посматривая на него, стояла леди Изабел. Она приподняла белую ручку с вытянутым пальцем, словно грозила ему, как маленькому ребенку. Толстая проказница-Изабел. Пока он превращался в скелет, она раздавалась вширь. Однако в ту пору, как сказал Фрайгейт, Изабел уже носила в себе семя смерти. Она знала о своей раковой опухоли, но ни слова не говорила об этом Бертону, стараясь не тревожить его перед смертью. В черном платье и капоре она походила на монахиню-сиделку. Добрая и ласковая, но строгая и непререкаемая Изабел. И чтобы никаких причуд, мистер Бертон! Он сравнил свое отражение в зеркале с безжизненным лицом на фотографии. Все те же усталые глаза старика - запавшие и больные от отчаяния и потерь. Он так и остался пленником, потерявшим последнюю надежду на свободу. Два лица. Две луны в полной фазе затмения. Бертон вспомнил тот теплый сентябрь в Триесте - сентябрь, который стал последним месяцем его жизни. В ожидании смерти он покупал на рынке пойманных птиц, приносил их домой, а затем выпускал на волю. Однажды его внимание привлекла обезьяна в клетке. Он даже заплакал от обиды за нее. "Неужели в своей прошлой жизни ты совершила такое тяжкое преступление, что теперь тебя посадили в клетку и заставили пройти через это чистилище?" Качая головой, он побрел домой. С его губ слетали чуть слышные слова: "Что же такого она могла сделать? Неужели тоже пыталась жить по-своему?" Если верить этикам на слово, Мир Реки являлся чистилищем. А оно было самым страшным из трех посмертных миров - небес, чистилища и ада. На небесах душа обретала свободу и радовалась, сознавая, что ее будущее всегда будет хорошим. В аду, несмотря на cтрадания и боль, душа уже знала, что ждет ее впереди. Ей больше не требовалось прилагать усилий и рваться из цепей, поскольку она навек теряла право на волю. Однако чистилище оставалось перепутьем, и только от вас зависел выбор направления - к свободе небес или к безверию ада. В теории вы знали, как получают билет на небеса, но на практике... На практике люди избегали рая. Они выковыривали его из себя всеми правдами и неправдами. Земля изобиловала ловушками для души: физическими и духовными, политическими и интеллектуальными. Но основной, если не самой главной, являлся секс. Фрайгейт однажды написал рассказ, в котором Бог сотворил всех животных, в том числе и людей, однополыми существами. Каждый вид состоял только из женских особей, и они размножались с помощью особых фруктов, которые произрастали на спермодеревьях. Перекрестное оплодотворение представляло собой очень сложную процедуру. Так, например, женщины, рассеивая свои гены, мочились под сенью спермодеревьев на голые корни. Те же, в свою очередь, заменяли мужчин, которых Фрайгейт так и не включил в параллельный мир своих фантазий. Каждые три года женщины заболевали древесным бешенством и после интенсивного поедания фруктов становились беременными. Во всех других отношениях они жили, как обычные люди: любили друг друга, ссорились и ревновали, совершали измены и, конечно же, предавались эротическим изллишествам. Самыми распространенными считались любовные интрижки с определенным деревом и поедание фруктов не в сезон беременности. Основной сюжетной линией стала безумная ревность женщины, которая, поймав свое любимое дерево на измене, срубила его топором под корень. В конце рассказа она сошла с ума от горя, и ее отправили в клинику. Наиболее удачным персонажем оказалась молодая писательница, сочинявшая историю о мире, в котором не было спермодеревьев. Вместо корней и фруктов героини ее рассказа использовали мужчин, во всем похожих на них самих, за исключением двух-трех деталей. Эти существа не имели молочных желез, но зато обладали корневидным органом, который при эрекции выстреливал семя в матки своих любимых женщин. Подобный метод, по мнению писательницы и, очевидно, Фрайгейта, превосходил корнеплодный подход - причем не только по уровню гигиены. Кроме того, он устранял конкуренцию за обладание деревьями. В отличие от неподвижных растений, мужчины с палочками могли составить приятную компанию и в деловой поездке, и в домашней обстановке. После секса их можно было использовать на полях; они с радостью выполняли домашнюю работу и заботились о детях, пока женщины играли в карты или проводили политические мероприятия. Однако история молодой фантастки завершилась трагедией. Эти парни с палочками оказались хитрее деревьев. Воспользовавшись своей физической силой, они восстали, захватили власть и превратили женщин в рабынь. Когда Бертон вволю посмеялся над этим рассказом, он предложил Фрайгейту немного измененный вариант, где однополая цивилизация состояла из мужчин, оплодотворявших деревья. В его параллельном мире хватало и фруктов и другой пищи, но властолюбивые мужчины сражались за деревья и вели нескончаемые войны. Победители захватывали огромные рощи-гаремы, а побежденных либо убивали, либо изгоняли в заросли непригодной растительности. Несчастным отщепенцам приходилось удовлетворять свои нужды с колючими кустами, которые сопротивлялись и выкручивались, не желая вынашивать детей. -Идея хорошая,- ответил Фрайгейт,- но кто бы там заботился о потомстве? Владельцы растительных гаремов охраняли бы свои рощи от других мужчин, и им просто не хватало бы времени на воспитание детей. Большая часть новорожденных младенцев погибала бы от голода и болезней. А представь себе, что рощу захватил бы очередной победитель! Разве он стал бы мириться с чужими детьми? При таком исходе все потомство прежнего владельца ожидала бы неминуемая гибель. -Только женщина может создать для детей необходимые условия жизни, и только мужчина может обеспечить ей безопасность и уют,- подвел итог американец.- Очевидно, Бог знал, что делал, создавая Адама и Еву. -Возможно, он имел ограниченный выбор, и поэтому ему пришлось воспользовался не самым лучшим вариантом. Недаром мудрец сказал, что во вселенной нет ничего совершенного. Хотя, на мой взгляд, любое совершенство остановило бы прогресс. Амебы идеальны по своему строению, но они не могут развиться во что-то другое. Вернее, они отказались от дальнейшего развития ради тех преимуществ, которыми наделило их данная структура. Так или иначе, двуполое разделение гомо сапиенс и причуды судьбы связали педантичного генерал-лейтенанта Джозефа Неттервилла Бертона с кокетливой, избалованной, но морально устойчивой Мартой Бекер. После непродолжительного знакомства они вступили в брак, и злые языки распустили сплетни, что отставной офицер, устав от пенсионных крох, женился на Марте только из-за денег. Свое состояние генерал спустил на фондовой бирже. Он презирал картежников и игроков, но считал спекуляции на рынке вполне приемлемым и христианским делом. В ночь на 19 июня 1820 года отставной генерал-лейтенант произвел залп из своей корабельной пушки, и миллионы сперматозоидов накрыли прицельным огнем осажденную матку супруги. Какой-то проныра, опередив других собратьев, пробрался в яйцеклетку, которая ожидала его в своем темном логове. Случайная комбинация генов привела к рождению Ричарда Бертона - старшего из трех детей этой пары. Вот так он и появился на свет 19 марта 1821 года в девонширском Торки старой и доброй Англии. Его матери повезло; она не подцепила родильной горячки, которая в те дни губила многих женщин. И Ричарду тоже повезло, что судьба избавила его от детских болезней, которые в то время заполняли семейные кладбища маленькими трупами. Корь почти пригнула его к земле, но он уцелел. Отец его матери пришел в восторг при виде рыжего голубоглазого внука. Он даже захотел переписать свое завещание и передать основную долю Ричарду, а не единокровному брату Марты. Миссис Бертон начала протестовать - и позже Ричард не раз сожалел об этом. В конце концов дед отмел все аргументы дочери и объявил, что его наследником станет любимый внук. К несчастью, ему потребовалась подпись нотариуса, и, усаживаясь в экипаж, мистер Бекер скончался от сердечного приступа. Его состояние унаследовал брат Марты. Доверив деньги прожженным жуликам, он потерял все до последнего цента и провел остаток жизни в безысходной бедности. Что касается Ричарда, то его рыжие волосы почернели, голубые глаза превратились в карие, и он впервые изменил свой облик - хотя в данном случае и ненамеренно. Безрассудная любовь матери к своему инфантильному брату стала бедствием для юного Бертона. По крайней мере, он в этом никогда не сомневался. Будь Ричард богат, ему не пришлось бы проводить в армии лучшие годы жизни. Кроме того, наличие денег сделало бы его африканские экспедиции более продолжительными и успешными. По решению родителей Ричард отправился на континент, где он мог излечить свои реальные и воображаемые недуги. Его отец не пожелал воспользоваться старыми связями, хотя друзья не раз предлагали ему содействие в карьере сына. Нелегкая жизнь вдали от Англии и семьи превратила Бертона в скитальца. С тех пор, и это верно подметил Фрайгейт, он уже нигде не чувствовал себя как дома. Бертон старался не засиживаться на одном месте больше недели. Необъяснимый внутренний зуд все время толкал его в дорогу. Он начинал страдать, если цепь обстоятельств приковывала его к какому-нибудь дому или городу. И теперь он тоже не находил себе покоя. -Ты можешь перебираться из одной комнаты в другую,предложил ему Нур.Хотя вряд ли это удовлетворит твою жажду перемен. Какой бы большой ни казалась башня, все путешествия здесь будут кончаться полетами с этажа на этаж. Но зачем тебе это вечное движение? Разве ты не можешь превращать в иные миры свое жилье? Когда тебе надоест вид твоих стен, закажи у компьютера незнакомый антураж. Не вставая с кресла, ты будешь путешествовать из Африки в Америку, из мира снегов в страны жарких пустынь. -Твоим знаком Зодиака являются Рыбы,- сказал Фрайгейт.Они относятся к двенадцатому дому и находятся под управлением Нептуна и Юпитера. Принцип Нептуна - идеализм; принцип Юпитера - экспансия. Рыбы стремятся к гармонии. Их положительные качества делают тебя интуитивным, симпатичным и артистичным человеком, в то время как отрицательные качества превращают в мученика и пессимистичного меланхолика. Характерными чертами двенадцатого дома являются бессознательный ум, учеба, тайные враги, интуиция, вдохновение, поиск уединения, пребывание и работа в банках, тюрьмах, университетах, библиотеках и больницах, сны и сновидения, а также склонность к обидам. -Я всегда считал астрологию лженаукой и одним из самых темных предрассудков человечества,- ответил Бертон. -Тем не менее, ты - рыба, выброшенная из воды. Идеалист в броне цинизма с открытым, как забрало, характером. Ты стремишься побывать везде, и тебя влечет омут многих наук, куда тебе хотелось бы привнести гармонию и синтез. Ты интуитивный и симпатичный человек. И, естественно, самый настоящий мученик. Что касается меланхолии, то почитай свои книги - они пронизаны печалью и тоской. Твое бессознательное начало побуждает тебя исследовать не только чужие страны, но и неизведанные континенты человеческого разума. Ты имеешь множество тайных и явных врагов, часто полагаешься на интуицию и предчувствия, любишь одиночество и хорошие книги. Тебя не привлекают банки и учебные заведения, но ты там бывал. А сны, насколько я знаю, занимают большое место в твоей жизни. Кроме того, благодаря врожденным способностям ты стал неплохим гипнотизером. Тезис о склонности к обидам мне кажется неверным. Твоя натура напоминает некую смесь из бультерьера, бойцовского петуха и обезьяны. Хотя я знаю, что из животных тебе нравятся только лошади. -Под меня можно подогнать любой зодиакальный знак,усмехаясь сказал Бертон.- Я могу на пальцах доказать, что каждый из них подходит и ко мне, и к тебе, и к Нуру. -Возможно, ты прав,- ответил Фрайгейт.- Но все-таки забавно покопаться в астрологии... хотя бы для того, чтобы убедить кого-то в ее несостоятельности. Тем не менее, Нур и Фрайгейт представляли вселенную в виде большой космической паутины. Любая муха, севшая на одну из ее липких нитей, вызывала отклик или дрожь в пределах всего мироздания. Кто-то чихнул на планете Мишраб, и это заставило китайского крестьянина оступиться на скользком камне. -Окружающее нас пространство имеет такую же важность, как гены, но оно более огромно, чем думают люди. -Оно является всем,- ответил Бертон. Он вспоминал этот разговор, отдыхая в своей гостиной после ленча. Внезапно на стене возник экран. Сначала он занял почти всю стену, но затем уменьшился до десяти футов по диагонали. Бертон выпрямился и сжал подлокотники кресла. Его удивило, что экран остался пустым. -В чем дело? - воскликнул он, на миг подумав, что это шутки одного из землян. Экран потемнел и превратился в черный прямоугольник на серой стене. Из динамиков донесся слабый шум. Приказав компьютеру усилить звук, Бертон напряженно склонился вперед. Громкость не изменилась. Он повторил команду, однако компьютер вновь не подчинился. Внезапно в центре экрана появилась светлая трещина. Звуки усилились, но Бертон по-прежнему не мог понять, что происходит. Трещина расширилась, превратилась в рваный овал, и он увидел что-то белое, забрызганное кровью. Да-да. Какой-то мокрый белый предмет. -Уже выходит, чертенок,- раздался чей-то голос. Бертон вскочил с кресла. -О Боже! Изображение прояснилось, и он начал узнавать детали картины: белую простыню с красными полосками крови и остатки вод, которые отошли перед родами. Голоса казались невнятными и незнакомыми. Потом раздался пронзительный вопль, и Бертон, вздрогнув, понял, что это кричала его мать. Внезапно появилась новая, пока еще смутная картина. Он увидел большую комнату и нескольких гигантов. Экран потемнел, на нем промелькнул какой-то предмет, а затем все пришло в движение и стремительно закрутилось. Бертон мельком заметил руки гиганта - обнаженные до локтей, с закатанными рукавами. На большой железной кровати лежала его мать - усталая, потная, со слипшимися волосами. И, Господи, какая же она была молодая! Гигантская рука набросила простыню на ее голый живот и ноги, прикрывая волосатый окровавленный домик, из которого только что вытащили младенца. Изображение перевернулось вверх ногами. Или, вернее, малыша перевернули вниз головой. Послышался резкий шлепок, за ним тоненький вопль, и его первый, самый первый вздох. -Здоровый чертенок, верно? - произнес мужской бас. Бертон стал свидетелем своего собственного рождения. Глава 12 Он видел и слышал все, что происходило с новорожденным, то есть с ним. Но Бертон не чувствовал ощущений ребенка. Он даже не понял, когда ему перерезали пуповину, и лишь мельком увидел свой окровавленный пупок. Представив, как его будут очищать, Бертон содрогнулся и вытер пот с лица. В тот же миг на его глаза, глаза ребенка, опустилось полотенце. Чуть позже малыша завернули в одеяло и положили на широкую кровать. Оттуда он видел только нянечку в белом переднике, грудь матери и ее усталое лицо. Все остальное закрывало одеяло. В комнату вошел отец. На его смуглом молодом лице сияла счастливая улыбка. Такое обычно случалось редко - лишь в те моменты, когда мистер Бертон получал на бирже солидную прибыль. А как отец вздрогнул, увидев руки доктора. Тот вытер их полотенцем, но, наверное, не совсем тщательно. Возможно, доктор не мыл их даже перед принятием родов. И скорее всего, действительно не мыл. Тем не менее, его личное участие в операции почти не поддавалось объяснению. В те времена, насколько помнил Бертон, врачи лишь изредка прикасались к роженицам и, в основном, обеспечивали контроль за действиями медицинских сестер. Некоторые из них вообще не осматривали гениталии матерей и в процессе родов руководствовались только отчетами акушерок. На экране мелькнула огромная рука - рука его отца. Она что-то приподняла. Наверное, край одеяла. -Я счастлив,- сказал отец, обращаясь к матери.- Ты подарила мне прекрасного сына. -Он такой милый, правда? - ответила мать осипшим голосом. -А теперь я попрошу всех удалиться,- раздался глуховатый бас доктора.Миссис Бертон устала, и ей нужно отдохнуть. Да и ваш чертенок уже проголодался. В этот момент малыш, очевидно, заснул. Его следующим впечатлением стали маленькие вытянутые ручки и большая мягкая грудь с розовым соском. У верхней части экрана появилось лицо кормилицы. Миссис Бертон, будучи светской дамой, не пожелала кормить ребенка собственной грудью. -Интересно, кем она была? - прошептал Бертон.- Скорее всего, какая-нибудь бедная ирландка. Он смутно помнил, что однажды мать называла ему имя кормилицы. Миссис Рили? Или Кили? Эта сцена потрясла его, но не настолько, чтобы он потерял самообладание. Бертон знал, откуда компьютер вытягивал воспоминания его детства. Дублировав телесную матрицу в отдельном файле, машина потрошила ее, как рыбак форель. Она прокручивала на экране фильм о его жизни. Несведущий человек мог бы полагать, что полный показ такого фильма занял бы время, равное этой жизни. Но память любого человека не хранила всего того, что тот видел, слышал и ощущал, обонял, осязал и думал. Она действовала выборочно и имела огромные бреши в моменты сна, если только человек не видел ярких сновидений. Поэтому для демонстрации ее содержимого требовалось не так много времени, как можно было бы ожидать. Кроме того, компьютер позволял ускорять просмотр фильма, замедлять его или прокручивать какие-то куски по несколько раз. Пропустив короткий и самый первый сон малыша, Бертон наблюдал за тем, как горничная меняла пеленки. Он не мог понять, почему его воспоминания демонстрировались на экране. Кто приказал компьютеру сделать это? Как только он приступил к допросу машины, на стене засветились несколько экранов. Взглянув на ошеломленные лица Фрайгейта, Терпина и де Марбо, Бертон с усмешкой покачал головой. -Да,-сказал он прежде, чем они заговорили.- Меня тоже навестило мое прошлое - начиная от родов, окровавленного пупка и дальше. -Это ужасно! - воскликнула Алиса.- И в то же время замечательно! Но какое потрясение! Мне даже хотелось заплакать. -Я свяжусь с остальными,- сказал Фрайгейт.- Возможно, они тоже прошли через это. Его экран превратился в серый прямоугольник. Том Терпин все еще утирал слезы. -Я увидел маму, отца и нашу старую лачугу... Мне казалось, что мое сердце разорвется на куски! Бертон взглянул на большой экран. Маленького Ричарда вновь прижимали к огромной груди. Он услышал голодный плач и жадное причмокивание младенца. Изображение дрогнуло и потускнело - его положили в колыбель, а затем задернули над ним голубой полупрозрачный полог. Комната начала медленно крениться то в одну, то в другую сторону. Время от времени он видел большую пухлую руку, которая качала его колыбель. К каналу общей связи подключились Афра, Ли По и Фрайгейт. Теперь на Бертона смотрели семь разных лиц, но в глазах у всех читался один и тот же вопрос. -Конечно, поэта не удивишь картиной, где он сосет грудь своей матери,с усмешкой сказал китаец,- но... Кто велел компьютеру сделать это? -Если вы все согласны подождать, я спрошу машину,- ответил Бертон. -Можешь не утруждаться, я уже спрашивал,- произнес Нур.Компьютер ответил, что у нас нет доступа к подобной информации. Нам отказали в праве задавать вопросы со словами "кто" и "почему". К счастью, слово "когда" в запретный список не входит. Я узнал, что два дня назад кто-то приказал машине начать этим утром принудительный показ наших воспоминаний. -Значит, во всем виновата женщина, которую вы убили,сказал Бертон. -Она наиболее вероятный кандидат. -Но я не понимаю, зачем ей понадобилась такой пересмотр нашей памяти,проворчал англичанин. -Очевидно, для того, чтобы ускорить наше этическое развитие,- ответил Нур.- Погрузившись в прошлое, мы станем свидетелями своих и чужих поступков; мы поймем наши пороки, а значит, и избавимся от них. Нравится вам это или нет, но вы увидите себя такими, какие вы есть. И я надеюсь, что, наблюдая за чередой комедий и драм, каждый из нас предпримет определенные шаги для устранения нежелательных черт своего характера. Возможно, этот принудительный показ поможет нам стать людьми - настоящими людьми... -Или он сведет нас с ума,- добавил Фрайгейт. -Скорее всего, мы просто найдем способ приостановить эту чертову программу,- сказал Бертон.- Нур, ты не пытался отменить просмотр воспоминаний? -Конечно, пытался, но любая команда незнакомки воспринимается компьютером как директива, не подлежащая цензуре. -Прошу меня извинить, но мне надо кое-что выяснить,произнес Бертон.Подождите меня минуту. Он вышел из комнаты и открыл входную дверь. Экран, на котором мелькала грудь кормилицы, заскользил рядом с ним, а затем возник на стене коридора. Бертон выругался, развернулся на каблуках и вернулся в зал с семью экранами. Восьмой неотступно следовал впереди, все время оставаясь перед глазами. Рассказав коллегам о результатах своего маленького эксперимента, англичанин грустно добавил: -Просто так нам от него не избавиться. Он, как альбатрос, привязанный шнурком к шее старого моряка. Бертон закрыл лицо руками и тут же услышал детский плач. Взглянув на экран, он увидел полупрозрачный полог, за которым мелькали неясные тени. До него донесся сердитый шепот служанки: "Святые угодники. Что там еще?" -В принципе, мы можем избавиться от этих навязчивых картин. Нам надо только покрасить стены. Если компьютер откажется выполнять такую работу, мы привлечем андроидов или сделаем ее сами. Кроме того, запаситесь ушными затычками - они помогут вам спать по ночам И подумайте над тем, как убрать экраны в коридорах. -Нет, мы точно сойдем с ума! - воскликнул Фрайгейт. -Я не думаю, что незнакомка хотела довести нас до безумия,сказал Нур.Вполне возможно, она предусмотрела отдых по несколько часов в день и, конечно же, перерывы на сон. Бертон спросил де Марбо и Бен, где расположены их экраны. -Один на правой стене, другой - на левой,- ответил француз.- Я подглядываю за своим маленьким алмазиком, а она за мной. Скажу без хвастовства, мы в детстве были просто очаровашками. -Но как же нам понять, что происходит? - задумчиво проворчал Бертон. Он договорился о встрече у бассейна и отключил канал общей связи. По его команде компьютер сделал пару наушников, которые могли бы заглушить любой звук. Чтобы не смотреть на экран, Бертон начал изучать доступные файлы компьютера, но любопытство мешало ему сосредоточиться на работе. Он вновь и вновь поднимал голову, стараясь не упустить ни одной сцены, однако их однообразие навевало скуку и все больше притупляло первоначальный интерес. Не так уж и много событий случалось с ребенком в первые дни его жизни, а разговоры молодых родителей быстро теряли эффект новизны. Стоя рядом с колыбелью, они говорили только о нем или с ним, поэтому через несколько часов их агукание надоело ему до чертиков. Хотя сам малыш казался вполне счастливым и, не понимая речи, реагировал только на лицо матери и тон ее голоса. Впрочем, она не баловала его своими визитами. В основном, он видел только кормилицу и двух горничных, которые по очереди мыли его и носили на руках по дому. В одиннадцать часов утра Бертон направился к плавательному бассейну. Экран, скользивший перед ним по стенам коридора, присоединился к семи другим прямоугольникам, и картинки из прошлого разместились сначала на одной стене, а затем рассредоточились по периметру бассейна на равных расстояниях друг от друга. -Мы скоро к этому привыкнем,- сказал Афра, вылезая из воды рядом с Бертоном.- Насколько я знаю, близкое знакомство вызывает глухоту и слепоту. -Ты забываешь очень важную вещь,- ответил он.- Пока все наши воспоминания связаны только с пеленками и сосками, но со временем они будут пробуждать в нас стыд, вину и гнев. Кому захочется смотреть на свои унижения и обиды, на собственную подлость и легкомыслие? -Лично я никогда не вела себя подло. И ни перед кем не унижалась. Хотя унизить меня пытались многие. Бертон знал, что на самом деле ее слова лишь прикрывали душевную рану. Никто из них не был ангелом - и уж тем более Афра Бен. Чтобы отвлечься от тревожных мыслей, он плавал, шутил и болтал о пустяках, но его взгляд все чаще и чаще возвращался к окнам в зияющее прошлое. Рядом с ним вынырнул Фрайгейт. -Ты тольк