танов, хотя термин "плохой" не обязательно означал зло. Черные и красные зигзаги указывали на слабости характера и на склонность к обидам и гневу. Флуктуация и изменение цветных сегментов отражали душевноэмоциональный настрой. По размерам и форме пятен можно было судить о работе подсознания, определять состояние здоровья, да и всей нервной системы. Например, ватан больного человека мог иметь множество черных полос. Однако для более точного анализа требовалась помощь компьютера или опытного специалиста, поскольку при визуальной оценке могли возникать серьезные ошибки. Глава 18 Внезапно он заметил человека с черным ватаном. На багровокрасных краях энергетического вихря скользили маленькие пурпурные молнии. Судя по мощному телосложению, этот мужчина вряд ли болел каким-то неизлечимым недугом. Его рост достигал шести футов; белокурые волосы ниспадали на мускулистые плечи, а лицо с голубыми глазами можно было бы назвать красивым, не будь оно так искажено от гнева. Он осыпал проклятиями женщину, которая испуганно пятилась от него и прикрывалась руками от пощечин. Мужчина говорил очень быстро, и его английская речь изобиловала блатными словами. Однако Фрайгейт уловил, что рослый блондин обвинял эту хрупкую женщину в измене. Люди, собравшиеся вокруг них, неодобрительно качали головами, но никто из их не вмешивался в ссору. Потом ватан мужчины стал абсолютно черным. Он схватил женщину за длинные волосы и начал избивать ее правым кулаком. Она упала на колени и попыталась вырваться, но он злобно дернул ее за волосы и нанес несколько сильных ударов по лицу. Из носа, рта и разбитой брови потекла кровь. Женщина перестала кричать, и ее тело безвольно обвисло. Как только мужчина выпустил волосы, она упала на траву. Изо рта хлынула кровь, и в красную лужицу у ее щеки выпали выбитые зубы. Он начал избивать несчастную ногами, но люди, подбежавшие к нему, оттащили его прочь. Жертва неподвижно лежала на земле. Из ближайшей хижины выскочил мужчина. Упав на колени перед женщиной, он приподнял ее голову и со стоном прижал к своей груди. Что-то прошептав, юноша нежно опустил любимую на землю, поднялся на ноги и быстро зашагал обратно к хижине. Все это время убийца, вырываясь из рук дюжих молодцов, кричал, что это сука и грязная шлюха принадлежала ему. Он мог делать с ней все, что хотел, и она получила то, что давно заслуживала. Что же касается Траки - парня, с которым она спала, то он, Билл Стэндиш, убьет его так же, как и эту маленькую стерву. -Еще слово, и мы тебя повесим,- сказал мужчина, державший его за руку.- А веревка по тебе давно уже плачет. Юноша - очевидно, тот самый Траки - вновь появился в дверном проеме. Увидев в его руке длинное копье, Стэндиш вырвался и побежал к Реке. Человек, который грозил ему веревкой, повернулся к Траки и закричал, чтобы тот остановился. Не обратив на приказ вожака никакого внимания, юноша обогнул толпу людей и метнул копье. Наконечник вонзился в спину Стэндиша под правой лопаткой. Блондин упал лицом вниз на мелководье, но тут же поднялся и начал нашаривать древко копья дрожащей рукой. В этот момент Траки сбил его с ног ударом кулака. Дюжина мужчин бросилась за ним следом. Они схватили кричавшего юношу и оттащили его от Стэндиша. Блондин изогнулся и, заорав от боли, выдернул кремневый наконечник из спины. Подбежав к Траки, он вонзил ему в живот копье и, прежде чем другие успели остановить его, поднял на древке пронзенное тело. Фрайгейта замутило. По лицу потекли крупные капли пота. Но он решил досмотреть эту драму до конца. У него появились кое-какие планы по поводу Стэндиша. Один из мужчин, побежавших к убийце, сжимал в руках большую дубовую дубину. Он ударил ею Стэндиша по голове, и тот просев в собственную плоть, рухнул в воду. Его вытащили на берег, и какой-то мужчина, обследовав рану на голове, раздраженно сказал: -Тебе не стоило бить его так сильно, Бен. Он мертв! -Стэндиш сам напросился,- ответил мужчина с дубиной.Да и какая разница? Я думаю, мы бы все равно его повесили. -Твое мнение еще не закон! - вскричал его оппонент. -Успокойся, док! Если кто и заслуживал смерти, так это Стэндиш,угрюмо проворчал мужчина, и большая часть людей согласилась с его последними словами. Фрайгейт узнал о смерти блондина раньше всех. Он видел, как его ватан исчез, будто унесенный магическим ветром. Питер отключил экран и велел компьютеру выявить синтетическую душу Стэндиша. Поскольку с момента смерти не прошло и пяти минут, это оказалось несложным делом. Однако после него в колодец уже успело попасть семнадцать других ватанов. -Сколько раз убивали Стэндиша до этого случая? - спросил у компьютера Фрайгейт. Машина ответила, что в Мире Реки блондин погибал уже трижды. Мог ли компьютер найти и показать воспоминания Стэндиша об этих трагических минутах? Ответ был положительным. Объяснив машине свое понимание термина "жестокость", Питер велел провести беглый подсчет всех эпизодов жестокости в жизни Стэндиша. -Начиная с пятнадцати лет. Для начала компьютер определил год, с которого следовало начинать поиск. Потребовался час, чтобы выявить моменты жизни, интересовавшие Фрайгейта. Первый из них - в указанный период - произошел на вечеринке, устроенной в честь пятнадцатилетия Стэндиша в 1965 году. -Так! - прошептал Питер.- Значит, он родился в 1950 году. Компьютер прокрутил ему "фильм" об этом дне рождения. Мать Стэндиша, толстая низкорослая неряха, вполне соответствовала его отцу - большому пузатому мужчине с испитым лицом, на котором выступали синие вены. Гости, в основном, состояли из уличных дружков Стэндиша. Дом выглядел загаженным и грязным, а мебель - старой и сломанной. Судя по замечаниям гостей, глава семейства иногда подрабатывал плотником, но большую часть времени проводил в соседних барах. Стэндиш перепил кислого пива, и его вытошнило прямо на пирожки с салом и сандвичи с болонской колбасой. После этого вечеринка закончилась. Когда гости разошлись, пьяные родители начали выкрикивать друг другу оскорбления и непристойности. В один момент ссора едва не перешла в драку, но потом угасла, как раздавленный в пепельнице окурок. Фрайгейт вздохнул и отключил экран. Он объяснил компьютеру, что этот эпизод являлся примером вербальной жестокости. Ему же хотелось увидеть физическое насилие. Велев машине продолжать поиски в период с 1965 по 1975 год, Питер отправился на ужин, который проходил в квартире Ли По. Во время ужина он узнал, что остальные тоже вели самостоятельные исследования. Например, Алиса пыталась найти своих троих сыновей, родителей, брата и сестру. -Ты хочешь их воскресить? - поинтересовался Фрайгейт. В ее темных глазах мелькнула тревога. -Честно говоря, я еще не знаю. Мне просто хочется увериться, что с ними все в порядке. Впрочем, если кто-то из них умер, я, наверное... что-нибудь сделаю. Она понимала, что любой из ее родственников, чей ватан оказался в колодце, мог навсегда остаться в небытии. Воскресить своих родителей или детей могла только она сама. Однако ее тревожила возможность их появления в стенах башни - вернее, их вероятное отношение к ней и реакция на то, какой она стала. Что, например, скажет ее мать, узнав о любовной связи с таким отвратительным мужланом, как Дик Бертон? Кроме того, встреча с родственниками могла привести к большим разочарованиям. В ее эпоху родители не находили зазорным помыкать и командовать своими детьми. Но в Мире Реки не существовало различий в возрасте; все выглядели одинаково молодыми. К тому же, после многолетней разлуки и родители и дети стали совершенно другими людьми. Между ними пролегла зияющая пропасть, такая же огромная, как этот новый и жестокий мир. И преодолеть ее могли немногие. Но Алиса любила их - мать, отца, сыновей, сестру и брата. Фрайгейт отметил, что она ничего не сказала о своем муже Реджинальде Джервисе Харгривзе. Однако Питеру хватило ума не упоминать об этом. -Значит, ты еще их не нашла? - спросил он у Алисы. Отпив глоток вина из чаши, она произнесла: -Пока нет. Я дала компьютеру их имена, а также даты рождения и смерти. К сожалению, мне ничего не известно о смерти Кэрила, но я надеюсь найти какие-то сведения в копиях тех книг и газет, которые воспроизвела для меня машина. Все это требует времени. Если кто-нибудь из них умер, я обязательно их воскрешу. Но если они живы, отыскать их будет непросто. Конечно, компьютер может начать сканирование по всей цепи питающих камней, однако для успешного поиска мои родственники должны оказаться в зоне досягаемости особых датчиков. И даже тогда вероятность обнаружения не будет превышать сорока процентов. "Если Алиса никого не найдет, это освободит ее от решения главного вопроса,- подумал Фрайгейт.- Она боится их воскрешения и в то же время мечтает о нем". -А тебе не хочется воскресить Льюиса Кэрролла? - спросил он. -Нет. Она не стала объяснять свой ответ, и, судя по ее поджатым губа, дальнейшие расспросы Питера не привели бы ни к чему хорошему. Покинув застолье, Фрайгейт ушел в свои апартаменты. Вместо того чтобы сразу лечь в постель, он решил перед сном посмотреть несколько эпизодов из прошлого Стэндиша. Они настолько ошеломили его, что заснуть ему в эту ночь больше не удалось. Грязный необразованный подросток превратился в мерзкого и жестокого алкоголика. Фрагменты "фильма" воспроизвели всего пару дней, но Фрайгейту стало до того тошно, что после этого он вообще перестал интересоваться воспоминаниями Стэндиша. В то время блондин нигде не работал. Он жил в домике сестры на окраине небольшого среднезападного города. Его двадцатилетнюю сестру можно было бы назвать привлекательной, если бы она следила за собой и хоть иногда проявляла признаки ума. Ее дочь, белокурая голубоглазая малышка, выглядела немного полноватой для своих трех лет - что, очевидно, объяснялось плохим питанием и огромным количеством "коки", которое девочка поглощала каждый день. Фрайгейт осмотрел запущенную гостиную. Сестра блондина, которую звали Мейзи, лежала на почти развалившейся софе и пила пиво. Малышка, спрятавшись за потертое кресло, баюкала в углу потрепанную тряпичную куклу. Время от времени на экране появлялась бутылка виски, которую Стэндиш подносил ко рту. Судя по беседе, брат и сестра решили опохмелиться после вчерашней попойки. Стэндиш перевел затуманенный взгляд на сестру. -Где Линда? - спросил он. -Там,- буркнула Мейзи, махнув рукой в сторону стула. -Линда! Иди ко мне! - громко позвал блондин. Малышка, прижимая куклу к груди, неохотно покинула свое убежище. Стендиш расстегнул молнию на штанах и вытащил возбужденный член. -Смотри, какая игрушечка. Ты когда-нибудь видела такую штуку? Девочка отступила назад. Стендиш закричал, чтобы она подошла поближе. Мейзи, покачиваясь, поднялась с кушетки. -Что ты делаешь, трахнутый придурок? -Заткнись, сучка. Сейчас трахнутой станет твоя дочь. Фрайгейта затошнило, но он не стал отключать экран, надеясь, что Мейзи заступится за дочь. Однако та, поспорив немного с братом, махнула рукой и вновь улеглась на софу. -Ладно, какая к черту разница! - сказала она, прикладываясь к бутылке.- Все равно ей от этого никуда не деться. А так будет о чем вспомнить. Надо же! В три года! Собственный дядя! И она захохотала визгливым пьяным смехом. -Вот и я так думаю. Помнится, в семь лет тебя уже долбили во все дыры, верно? Мейзи ничего не ответила. Стендиш повернулся к девочке. -Иди сюда. Она покачала головой, и он закричал: -Иди сюда, сучонка! Или хочешь, чтобы дядя Билл задал тебе трепку? Не бойся, дура! Тебе понравится... Фрайгейт не выдержал и отключил экран. Не в силах унять дрожь, он велел компьютеру прокрутить "фильм" на три дня вперед. В то время Стэндиш уже находился за решеткой. Вместе с ним в тюремной камере сидели двое других преступников, и он хвастался им, как нарезал резьбу у дочери своей сестры. -Маленькая стерва давно хотела этого. И я дал ей то, на что она напрашивалась. А что тут плохого, правда? -Бедная малышка,- прошептал Фрайгейт.- О Боже! Отыскав в памяти компьютера телесную матрицу Стэндиша, Фрайгейт хотел разрушить этот файл - разрушить до такой степени, чтобы ватан безжалостного насильника никогда не нашел пристанища в новом теле и был обречен на вечное блуждание в холодных просторах вселенной. Кусая губы и все еще сотрясаясь от дрожи, Питер встал из-за пульта и зашагал взад и вперед по комнате. -Черт побери!- шептал он.- Вот же дьявол! Надо отправить его в ад, вернуть обратно и снова бросить в адское пламя! Нет, возвращать обратно не надо! Пусть веками горит в геенне огненной! - Он подбежал к пульту и прокричал: -Когда я произнесу пароль, убери из памяти все, что составляет телесную матрицу Стэндиша! Машина ответила, что для подобной процедуры он должен ввести свой персональный код, трижды подтвердить приказ об уничтожении телесной матрицы другого человека, а затем произнести пароль, который бы подтвердил правомочность доступа к программе разрушения. -Тогда поставь телесную матрицу Стэндиша на задержку,приказал Фрайгейт.- Я не позволю этому скоту еще раз возродиться в долине. Через несколько часов он почувствовал стыд за свои импульсивные поступки. Кто он такой, чтобы осуждать других людей? И все же, Стэндиш, изнасиловав ребенка, заслуживал... полного забвения. На следующий день он рассказал о своем эксперименте Нуру. Мавр поднял брови и со вздохом сказал: -Мне понятен твой гнев. Я не видел того, о чем ты говорил, но меня тоже одолевает ярость. Этот человек показался тебе неисправимым, и он вновь доказал, что Мир Реки не улучшил его характера. И все же, не забывай - у него еще осталось время, чтобы измениться к лучшему. Я знаю, ты не веришь в исправление таких людей, однако этики дали каждому из нас определенный срок для спасения своих душ. Лога не зря увеличил это время. Очевидно, он имел на то основания. Поэтому смири свои чувства, Пит. Ты не должен вмешиваться в их план. -Но его нельзя подпускать к людям! - вскричал Фрайгейт. -Возможно, его нельзя подпускать даже к самому себе,ответил Нур.- Тем не менее он должен пройти свой путь до конца. Сейчас тобой движет месть. И это понятно. Но не поддавайся ей. В повторных воскрешениях заложен глубокий смысл. -Смысл! Какой смысл? -Ты и сам все прекрасно знаешь. Смерть - великий учитель. Ее уроки помогли спастись многим - даже самым жестоким и, казалось бы, неисправимым. Вспомни Геринга. Это самый яркий пример, но я уверен, что мы могли бы отыскать и множество ему подобных. -Стэндиш умер в возрасте тридцати трех лет,- сказал Фрайгейт.Напившись, он угнал грузовой фургон и, проезжая перекресток на красный свет, врезался в борт рейсового автобуса. Я не знаю, к каким жертвам привела его выходка, но это не имеет сейчас значения. Ясно одно - Стэндиш никогда ничему не научится. Не жди от него раскаяния и стыда. Его не изменят и тысячи смертей! Он никогда не изменится! Никогда! -Я понимаю тебя,- ответил Нур.- Но, уничтожив его телесную матрицу, ты примешь на свои плечи непосильный груз вины. -А почему же этики не страдали от вины? Они знали, что придет время, когда миллиарды людей будут осуждены на вечное забвение. -Праведное негодование затуманило твой ум. Ты только что изложил причину, по которой не имеешь права вмешиваться в судьбы людей. -Я? Ты хочешь сказать... По плану этиков нам отведен определенный срок. Лога решил, что дополнительное время поможет многим достичь спасения. Но разве лишний год, или месяц, или день что-нибудь изменят? -Основываясь на своих домыслах, Лога вмешался в планы этиков, и события сбились с пути. Я думаю, мы совершили ошибку, приняв сторону Логи. -Теперь ты противоречишь самому себе. -Я часто так поступаю,- с улыбкой ответил Нур. -Тогда решим так,- предложил Фрайгейт.- Пусть матрица Стэндиша стоит пока на задержке. Я считаю, это никому не повредит. Однако если те восемнадцать миллиардов ватанов вновь начнут возрождаться в долине, я уничтожу файл с его записью. -На это имеет право только та маленькая девочка. Спроси ее, захочет ли она обрекать человеческую душу на вечное страдание. -Мне некого спрашивать. Она умерла от дизентерии в пятилетнем возрасте. -Значит, ее воскресили в Мире Садов. Возможно, она стала одним из агентов, к записям которых у нас нет доступа. "А почему я так настаиваю на этом?- спросил себя Фрайгейт.Неужели потому, что почувствовал власть над судьбой Стэндиша и других безволосых иеху? Власть сладка и любит лесть. Но она не для меня, потому что вместе с ней приходит ответственность. О, да! Я всегда пытался уйти от ответственности. В пределах разумного, конечно". Глава 19 Другие все еще ломали голову по поводу того, кого им воскрешать в своих личных мирах. Однако Томас Мильен Терпин давно уже для себя все решил. Прежде всего он хотел воскресить Скотта Джоплина, Луи Шовена, Джеймса Скотта, Сэма Паттерсона, Отиса Саундерса, Арти Мэтьюса, Юби Блейка и Джо Джордана. Этих парней он знавал в веселые дни своих рэгтаймов. Многие из них считались хорошими музыкантами, хотя самыми великими были, конечно, Джоплин и Човин. Том и сам играл на пианино, как ангел, но те двое парили на три небесных круга выше него, и он восхищался ими. А как насчет женщин? Многие, кого он знал на Земле, зарабатывали себе на жизнь, торгуя телом. Однако некоторые из них выглядели очень мило и имели уживчивый характер. Однажды в долине он влюбился в женщину, которую до сих пор не мог забыть - красавицу Менти из Древнего Египта. Том решил, что обязательно поселит ее в своем мире, если она окажется в числе восемнадцати миллиардов убитых. Он не видел ее тринадцать лет, но надеялся, что она не забыла их страстные ночи. Менти родилась в Мемфисе, в семье рыночного торговца. Благодаря смуглой коже она ничем не отличалась от черных и, главное, ничего против них не имела. Конечно, Египту и Мемфису было далеко до штата Теннесси, однако в списке на воскрешение Том поставил Менти на первое место. Он даже сочинил для нее рэгтайм "Моя египетская красавица". Попивая джин, Терпин мечтал о той ночи, когда она услышит эту прекрасную музыку и поймет всю глубину его любви. Самым классным местом в Терпинвиле должно было стать кафе "Бутон розы". Оно не претендовало на оригинальность - все то же старое кирпичное здание на 2220-й Макит-стрит в черных кварталах славного Сент-Луиса. Однако Том решил сделать его десятиэтажным, из золота высшей пробы, с алмазами и изумрудами, от которых рябило бы в глазах. И чтобы на фронтоне сияли огромные золотые буквы Т.Т.- Томас Терпин. Он грезил о мостовых с золотой брусчаткой и стоянках, где будут припаркованы роллс-ройсы, кадиллаки, студебекеры, мерседесы и корды. Вокруг раскинется небольшой городок из трехэтажных строений, с золотыми крышами и огромными рубинами вместо дверных ручек. "А что если сделать унитазы из золота? Парни просто сойдут с ума! Да, с унитазами это классная идея!" На главной аллее перед "Бутоном розы" он построит великолепный фонтан, который день и ночь будет орошать бурбоном золотое пианино. Чуть дальше три фонтана с шампанским, джином и мятным ликером будут изливать свои струи на статуи Джоплина, Шовена и Терпина. При виде мебели и украшений Терпинвиля старый хрен Д.П.Морган позеленел бы от зависти. Но этому усатому пирату никогда не увидеть подобной роскоши. В его городе найдется любой инструмент, который только может пригодиться - сотни роялей, скрипки, барабаны, трубы. Слугами станут андроиды - все как один с белой кожей. Они будут называть Тома "хозяином" или "боссом", а его друзей - "масса" или "госпожа". За городом раскинется лес с рекой, ручьями, болотами и крутыми холмами, вкруг которых будет петлять бетонная дорога. Классное место для гонок на машинах под визги подруг и азартные крики друзей! В лесу и на болотах он планировал развести различную живность: кроликов, кабанов, куропаток и уток, гусей, фазанов, индеек и лис. В реке будут водиться черепахи, крокодилы и множество крупной рыбы. Любой охотник продал бы душу за такое райское место. -Неужели ты думаешь, что хорошие времена будут длиться вечно?- спросил его Нур. -По крайней мере, до тех пор, пока будет существовать эта башня,ответил Том. Усмешка Нура вызвала у него необъяснимую тревогу. -Что бы ты там ни говорил, я сделаю себе самый балдежный мир,пообещал он Нуру и с того момента, ссылаясь на свою личную вселенную, называл ее "Балдежной планетой Терпина". -Да, парень!- прошептал он сам себе.- Ты одолел долгую дорогу! -Что ты сказал?- переспросил его Нур. -Я прошел долгий путь, который начался в Саванне, штат Джорджия, в старой и ветхой лачуге. Через несколько лет после моего рождения отцу удалось сколотить неплохое состояние, и мы перебрались в большой первоклассный дом. Не какой-нибудь там бордель, а красивый дом, в котором прежде жили богатые белые люди. Потом нашей семье начал угрожать ку-клукс-клан, и нам пришлось перебраться поближе к Миссисипи. Мне говорили, что в честь отца и его братьев одну из улиц Саванны назвали позже Терпин-Хиллом. Вот каким крутым был мой папаша. Стычки с белыми и проблемы с законом привели к тому, что семейство Терпинов перебралось в Сент-Луис. Там они поселились в черном районе, который пользовался дурной репутацией. Папаша Джон открыл салун "Серебряный доллар" и купил конюшню, где разводил беговых лошадей. Все это оказалось прибыльным делом. -Мой папа говорил, что после отмены рабства он ни разу не работал на других людей. Свое добро наша семья защищала зубами и кулаками. А отца уважали за силу рук и крепкий череп. Он так и говорил - самый крепкий череп к западу и востоку от Миссисипи. Если кто скандалил в его заведении, он хватал человека за запястье, выкручивал руку и одним ударом сбивал с ног. Люди потом ходили, шатаясь, целую неделю. Но зато никто не смел посылать моего папашу на три буквы. Как и многие негритянские музыканты, Том научился играть на пианино самостоятельно. Но в отличие от других он знал ноты. -Когда мне исполнилось восемнадцать, мы с братом Чарли поехали на Запад посмотреть страну. Потом нас потянуло на поиски золота, и мы провели в Неваде целый год. Однако при виде наших жадных глаз самородки и золотой песок уходили на недосягаемую глубину. Короче, мы вернулись домой с пустыми карманами. Я умер 13 августа 1922 года. Старуха с косой имела череп покрепче, чем у моего папаши, и без труда свалила меня с ног. В ту пору смерть была единственной честной дамой в Сент-Луисе. Она не брала взяток ни товаром, ни телом, ни деньгами. Поэтому я махнул на все рукой и отдал концы. Детей у меня не завелось, но люди назвали меня отцом рэгтайма нашего старого и доброго Сент-Луиса. -Ты оставил жене большое состояние, а твой брат Чарли получил хорошую должность,- сказал Фрайгейт.- Он стал первым черным полицейским, который дослужился до офицерского звания. Его смерть пришлась на Рождество 1935 года, и, если верить газетам, он завещал семье сто пять тысяч долларов. Приличные деньги по тем временам. -И очень большая сумма для ниггера,- добавил Том.- Так ты говоришь, он умер в 1935 году? -Я попросил компьютер порыться в файлах памяти и отыскать книгу, которая называлась "Те, кто играл рэгтайм",- сказал Фрайгейт.- Если машина ее найдет, я сделаю для тебя копию. В этой книге многое написано о тебе, и, почитав ее, ты будешь собой гордиться. -Для этого мне не надо никаких книг. Но я с удовольствием полистал бы твою книжку. Через день после того, как компьютер закончил строить Балдежную планету, Том Терпин посетил свои владения. В десять часов утра он вступил в новый мир, и его сердце дрогнуло от счастья. Небо сияло голубизной, и лишь вдали виднелось несколько далеких и нежных, как хлопок, облаков. Том спустился по ступеням и вышел на площадку, где его ожидали андроид-шофер и розовый мерседес-бенц с откидным верхом. Белокожий андроид, с голубыми глазами и желтыми волосами, казался самым уродливым существом на свете. Но Терпин сам придумал для него такое лицо. Робот носил розовую форму, традиционную для шоферов начала двадцатого века. "Почему розовую? Под цвет машины", как скажет Том своим друзьям. Он сел на заднее сидение и тихо произнес: -Домой, Джеймс. Домой, мой мальчик. Красавица машина плавно тронулась с места, мотор заурчал, и они помчались по длинной извилистой дороге. Над ними искрился светом зеленый свод, образованный ветвями высоких деревьев. -Хм-м. Не слишком ли узкой получилась дорога? - спросил себя Том.- А впрочем, какого черта? Транспорта тут будет немного. Когда лес поредел, они поехали вдоль озера. На водной глади покачивались утки, лебеди и гуси. Цапли и журавли ловили на мелководье рыбу и лягушек. Отовсюду доносился гогот и причудливые крики птиц. Дорога увела их от Терпинвиля к торцу огромного помещения. -Если бы я не знал, что тут стена, то никогда бы не догадался,прошептал Том.- Такое впечатление, словно дальше тянется лес, а за ним начинаются холмы. Если не упрешься лбом, то и не поймешь, что это иллюзия. Терпинвиль располагался в середине помещения - примерно в двух целых и семи десятых мили от входа. Однако извилистая дорога, петляя между холмами, занимала не меньше десяти миль. Кроме того, Том мог отправиться в город по другой проселочной дороге, которая была длиннее первой почти в два раза. Время от времени за деревьями мелькали золотые крыши города, и его сердце наполнялось гордостью. "Том! Это же все твое!" Когда они выехали из темного леса и помчались к ажурным воротам Терпинвиля, ему захотелось увидеть толпы встречающих людей, цветы и большой духовой оркестр. Однако город пока оставался безлюдным и тихим. -Столица призраков перед своим пробуждением! Но настанет час, и ее заполнят голоса людей! Машина остановилась перед "Бутоном розы". Том вышел на главную аллею и направился к центральному фонтану. Сняв с декоративного крюка серебряный кубок, он зачерпнул крепко пахнувшую жидкость и попробовал ее на вкус. -О парни! Это лучшее, что есть на свете! Теперь нужна только старая компания, музыка, сигаретный дым и смех... Мне надоело пить в одиночку и болтать с самим собой. Он вошел в "Бутон розы" и вызвал лифт, украшенный драгоценными камнями. Поднявшись на третий этаж, Том торопливо осмотрел свой кабинет, устроился в кресле рядом с огромным пультом и приступил к поиску. Через три недели он понял, что при желании может воскресить не только сорок человек, но и целых две тысячи. -Это будут небеса для бедных ниггеров,- сказал он своим семерым товарищам на одном из званых вечеров, которые они проводили все реже и реже.- Балдежный мир, где исполняются любые желания. Ребята будут в полном отпаде! Том усмехнулся, заметив, что Фрайгейт вздрогнул при словах о "небесах для ниггеров". Питер был либералом и находил такие термины омерзительными. Том и сам не потерпел бы их от других - тем более от белых. Но он употреблял эти слова без всяких стеснений. Когда Фрайгейт спросил его, почему он так поступает, Том ответил, что это старая земная привычка, от которой он никак не мог избавиться. -Ты взрослый человек и достаточно долго жил в Мире Реки,сказал Нур.За такое время можно избавиться от любой дурной привычки. -А разве она кому-то мешает? -Самоуничижение как метод лечения душевных ран,- с усмешкой сказал Фрайгейт. Том Терпин молча отошел к другому концу стола. -Когда ты пригласишь нас взглянуть на твой мир? - спросила Афра. -В следующую пятницу. Устроит? Такого вы еще не видели, поверьте! Я рассказал о вас друзьям, и они не против, чтобы вы пришли. Но только знайте свое место. Вы там будете в гостях. Терпин засмеялся и удалился в свой личный мир. -После шестидесяти семи лет, проведенных здесь, на нем еще гноятся язвы Земли,- тихо произнес Фрайгейт. -Он никогда не станет "продвинувшимся", если не искоренит в себе это зло,- сказал Нур.- Я имею в виду последствия расового произвола. Порожденное на Земле зло не всегда умирало в Мире Реки. Однако, по мнению Нура, человечество в общей массе продвигалось вперед к этическому и духовному совершенству. -То есть, говоря простым английским языком, ты утверждаешь, что многие стали лучше, чем были?- спросил Бертон. -Да. Мир Реки углубляет нашу человечность. Но изменения редко происходят без боли.- Помолчав какое-то время, Нур добавил:У Тома много хороших качеств. Он веселый и отважный человек, и с ним легко общаться, если никто не наступает ему на пальцы. Однако он никогда не сожалел о своем сутенерстве. А человек, заставлявший женщин торговать своим телом, сам является духовной проституткой. Том целиком и полностью увяз в этом отвратительном и грязном промысле. Ему приходилось бить и убивать. Вот он и променял сочувствие к людям на презрение и цинизм. Наступила тишина. -И что же дальше? - спросил Фрайгейт. -Говоря о Томе, я имею в виду каждого из вас. Вы спрятались в своих маленьких мирах, позабыв о других и о своей первоначальной цели. Но разве может человек развиваться в вакууме? -Конечно, может,- ответил Фрайгейт. -Хорошо. Посмотрим, что из этого получится,- произнес Нур. В отличие от семерых товарищей, мавр решил остаться в своей прежней квартире. -Ее для меня вполне достаточно. -Но это вызовет осложнения,- сказал Бертон.- Некоторые из недавно воскрешенных могут польститься на свободные миры. И тогда, чтобы захватить их, они пойдут на все - даже на кровопролитие. Глава 20 Бертон, Фрайгейт и Бен беседовали об ограничениях на воскрешение людей. -Только не надо оживлять актеров, режиссеров и кинозвезд, - сказал Фрайгейт.- Это отъявленные эгоисты, зараженные противоречиями и недоверием. Какое-то время они могут казаться прекрасными собеседниками, но потом из них начинает вылезать себялюбие, и они становятся настоящими чудовищами. -Значит, накладываем запрет на всех актеров? - спросил Бертон. -На всех,- поддержала Бен.- Я их тоже знала. Просто страшно подумать, во что они превращали мои пьесы. -Конечно, здесь могут быть некоторые исключения,- сказал Фрайгейт.Однако продюсеров сюда точно пускать не стоит. Таких безжалостных и хладнокровных существ можно держать только в террариуме для крокодилов. Запомните мои слова! Не воскрешайте продюсеров - особенно из Голливуда. Это не люди, а что-то зубастое, прожорливое и отвратительное. -Я так понял, их можно отнести к одному подклассу с политиками,произнес Бертон. -О, да. Политики и чиновники вообще не достойны упоминания. Лжецы и предатели с гибкими спинами. -Неужели все? - спросила Бен. -Как будто ты сама не знаешь,- ответил Бертон. -Я встречалась лишь с немногими и поэтому не могу судить об остальных. -Тогда положись на мое слово,-сказал Бертон.- Итак, политикам вход воспрещен. А что вы скажете о священниках? -Все представители духовенства - священники, раввины, муллы, экзорцисты, шаманы - по своей сути похожи друг на друга, как братья,произнес Фрайгейт.- И в то же время они очень разные. Некоторые из них - правда, очень немногие - являются примером для подражания. Но остальные... Лично я отношусь с подозрением к тем, кто возомнил себя духовными лидерами. Каковы их настоящие мотивы? -Тогда я вычеркиваю попов из списка,- подытожил Бертон.Это все те же политики и лжецы, которые манипулировали людьми и использовали их веру для своей наживы. Во всяком случае, в башню мы их не пустим. -Никаких раввинов, мулл, архиепископов и их преподобий,добавил Фрайгейт.- Все, что приложимо к попам, приложимо и к ним. -Монахинь и настоятельниц? -Долой! - прокричал Бертон, сжав кулак и указав большим пальцем на пол. -А где же ваши исключения? - с усмешкой осведомилась Афра. -Давайте пока не будем тратить на них время,- предложил Бертон. -Что вы скажете о продавцах подержанных машин? - спросил Фрайгейт. Бертон и Бен недоуменно посмотрели друг на друга. -Это феномен двадцатого века,- объяснил Фрайгейт.- Хорошо, забудем о них. Я просто буду следить, чтобы они не просочились в башню. Хотя, учитывая их пронырливость, вряд ли мне это удастся на сто процентов. -А доктора? -Какие-то общие правила к ним не приложимы. Однако многие из них, попав в Мир Реки, растеряли свою духовность. Здесь они почти не имели авторитета. Поэтому будем подходить к их оценке осторожно. -Адвокаты? -Среди них есть прекрасные люди, но встречается и абсолютное дерьмо,сказал Фрайгейт.- Будем внимательны. Да, кстати, я обнаружил телесную матрицу Будды! Того самого исторического Сиддхартху! -А какое отношение он имеет к адвокатам? - спросил Бертон. -Никакого. Но Будда... Он отмечен в записях, и о нем есть "фильм". Если вы хотите взглянуть на живого Гаутаму Будду, вам просто надо запросить компьютер. И что самое интересное, он никогда не воскрешался в Мире Реки. Умерев на Земле, Будда стал "продвинувшимся". -Теперь все ясно! - сказал Бертон, словно действительно понял что-то важное и доселе скрытое от человеческих глаз. -Что тебе ясно? -Семь дней назад я отыскал файл об историческом Иисусе Христе,ответил он. -Я тоже его нашел,- сказал Фрайгейт. -Тогда ты знаешь, что, воскреснув в Мире Реки, он пережил здесь несколько смертей и умер последний раз около двадцати лет назад. Иисус тоже стал "продвинувшимся". Но, очевидно, Будда был более "продвинувшимся", чем он. -Гаутама жил на Земле дольше Иисуса,- напомнил Фрайгейт. -Мои слова - не упрек, а констатация факта. -Между прочим, я обнаружил записи о Святом Франциске Ассизском,сказал Фрайгейт.- Он тоже воскрешался на берегах Реки. Умерев десять лет назад, этот человек перешел на стадию "продвижения". -Интересно, сколько пап и кардиналов, верховных священников и верующих достигли "продвижения"? - спросила Бен. -Ни одного,- ответил Фрайгейт.- Во всяком случае, я таких не обнаружил. Но у меня и не было цели отслеживать их всех. Если хотите, я могу поставить перед компьютером задачу. Пусть, например, найдет двенадцать пап... -Включая первого - Святого Петра,- добавил Бертон. -Петр считался не папой, а первым епископом Рима,- поправил его Фрайгейт. -Он что, действительно там был? -Да, его казнили в Риме. Тем не менее, он по-прежнему живет на Реке. Петр трижды умирал, но пока еще не дошел до статуса "продвинувшегося". -Значит, мы можем воскресить его и узнать всю правду об Иисусе и христианстве? - с восторгом спросил Бертон.Впрочем, тут есть одно "но". Слова не могут являться объективной истиной. Даже в устах такого человека. -Записи Иисуса хранятся в памяти компьютера,- сказал Фрайгейт.- Его ватан исчез, однако мы можем посмотреть "фильм" о его жизни. -А как Святой Павел? -О, Святой Павел! - с улыбкой ответил Фрайгейт.- Сначала он следовал ортодоксальному иудаизму. Потом стал фанатичным христианином и, пожалуй, больше всех извратил учение основателя. Попав в Мир Реки, Павел фанатично проповедовал заповеди шансеров. Но поскольку Церкви Второго Шанса нужны верующие, а не фанатики, они вышибли его вон из своих рядов. Теперь, насколько я знаю, он увлекся учением доуистов. -Доуистов? -Я расскажу о них как-нибудь в другой раз. Что же касается Павла, то он живет на Реке. Я нашел его хижину и немного понаблюдал за ним. На вид неприятный коротышка, но оратор, конечно, изумительный. Павел отказался от безбрачия, и, судя по слухам, огонь его страсти пытаются погасить сразу несколько женщин. Фрайгейт показал им ватаны трех мужчин, которых он поместил в свою коллекцию из-за их маниакального стремления к насилию и огромной известности в двадцатом веке. Бертон слышал эти имена от других обитателей долины, но сам о них почти ничего не знал. Адольф Гитлер появился на свет за год до его смерти. Иосифу Джугашвили, более известному, как Сталин, в год смерти Бертона исполнилось одиннадцать лет. Мао Цзе-дун родился в 1893 году. -Я поставил их матрицы на задержку,- сказал Фрайгейт.- Мне не хватило времени на просмотр их жизней в Мире Реки, но по отдельным эпизодам я понял. что они нисколько не изменились. Их ватаны имеют такую же окраску, как у Ивана Грозного. Его я, между прочим, тоже отыскал. -Ты считаешь, что нет никакой надежды на их исправление? - спросил Нур. -Да. Во всяком случае, на данный момент. Они по-прежнему остались садистами и убийцами, которые испытывают оргазм от массовой резни. Патологические психопаты. -Но Лога говорил, что в Мире Реки нет настоящих психопатов. На предварительной стадии воскрешения их тела излечили, устранив химический дисбаланс, который вызывал отклонения психики. Фрайгейт пожал плечами: -Да. Я знаю. Но дисбаланс элементов здесь ни при чем. Они по-прежнему сеют раздор и совершают зверские преступления. Поэтому они и только они ответственны за свои поступки. -Возможно, ты прав. Но это еще не повод для уничтожения их матриц. Мы не должны укорачивать время, отведенное им на исправление. Пути судьбы неисповедимы. Они могут претерпеть какие-то радикальные изменения характера и, увидев свет истины, спасти свои души. Вспомни Геринга. -Геринг раскаялся и признал свою вину много лет назад. А эти существа - Сталин, Гитлер, Мао и Иван Грозный - по-прежнему готовы и фактически жаждут убивать любого, кто встанет на их пути. Они рвутся к власти - безмерной власти, которая давит других людей и разрушает все, что ей противостоит. Знаешь их лозунг? Кто не с нами, тот против нас! А ты говоришь, что они не параноики! Эти люди полностью оторваны от реальности. Они не воспринимают мир таким, какой он есть, и поэтому стараются превратить его в ту мерзость, которая так близка их загаженным душам. -Но многими людьми управляют те же желания. -Зло бывает маленьким и большим! -Ты хотел сказать, что бывают маленькие и большие пакостники. На свете нет такой вещи, как абстрактное зло. Зло всегда состоит из конкретных дел и конкретных исполнителей. Устав от их перебранки, Бертон начал проявлять нетерпение: -Истинная философия обретается не в беседах, как думают некоторые мудрецы, а в решительных действиях. Пит, ты много говоришь о том, что хотел бы сделать. Почему? Не потому ли, что ты боишься совершать поступки? Мне кажется, твой страх исходит из чувства самонеудовлетворенности. -Просто я придерживаюсь правила: "Не судите, да не судимы будете". -Ты веришь, что тебя не будут судить, если ты воздержишься от осуждения других? - насмешливо спросил Бертон.- Чепуха! Никто еще не избежал сплетен и болтовни людей. Даже святые не могли удержаться от осуждений, хотя и делали вид, что это идет во благо их оппонентам. Порицание и брань заложены в нас на подсознательном уровне. Они так же рефлекторны, как сокращение мышц или выделение слюны. Вот почему я говорю: осуждайте налево и направо, когда и где захотите, кого угодно и сколько угодно. Нур засмеялся и добавил: -Но не вынося другим приговор. -А почему нет? - с дьявольской усмешкой воскликнул Бертон.Почему нам не дозволено то, что делают другие? -Не так давно я нашел профессионального судью, увешанного дипломами и лицензиями,- произнес Фрайгейт.- Человека, который сидел в круглом зале мэрии и судил людей во времена "сухого" закона. Мальчишкой я читал о нем в газетах и часто слышал рассказы отца об этом кривом и продажном винтике муниципальной системы. Судья безжалостно рассовывал по тюрьмам местных торговцев спиртным и штрафовал пьяниц, которых ловили в подпольных барах. Однако у него имелся огромный подвал, заполненный ящиками с виски и джином. Он покупал и перепродавал спиртное через доверенных контрабандистов, позволяя им за это проворачивать свои делишки. -Питер! Чем ты там занимаешься? - удивленно воскликнул Нур. -Я просто не мог сопротивляться этому,- ответил Фрайгейт. Бертон понимал увлеченность Фрайгейта - или, по крайней мере, считал, что понимает. Злые люди имели определенный магнетизм, который притягивал к ним всех остальных - и злых, и добрых, и в черно-белую полоску. Зло сначала привлекало, а потом отталкивало. Парадоксально, но, оказывается, отторжение могло вызывать влечение. -Любопытная вещь,- сказал вдруг Фрайгейт, словно решил поведать им мысли, которые не давали ему покоя.- Никто из них не считал себя злым. Я имею в виду Гитлера, Сталина и Мао, судью из Пеории и того насильника Стэндиша. -Когда Геринг признал свершенное им зло, это стало первым шагом к его духовному спасению,- сказал Нур.- Но что ты собираешься делать с ними... с Гитлером, Сталиным и другими? -Я поставил их матрицы на задержку,- ответил Фрайгейт. -То есть ты до сих пор не решил, что будешь делать с ними. -Матрицы останутся в целости и сохранности. Но если компьютер начнет воскрешать те восемнадцать миллиардов, которые погибли в долине, среди них не окажется многих моральных уродов. Знаете что я придумал? Я хочу, чтобы эти убийцы посмотрели на себя глазами тех людей, которых они насиловали и унижали! Лицо Фрайгейта покраснело. Его глаза расширились и заблестели. -Пусть они испытают боль от собственных злодеяний! На этот раз им не уйти от возмездия! Там, на Земле все было по-другому. Но здесь сама судьба определила нам роль судей! И если понадобится, мы не только вынесем приговор, но и приведем его в исполнение! -Между прочим, приостановка в воскрешении людей вызвана не судьбой, а обычной аварией,- сказал Нур. -Разве?- спросил Фрайгейт. Нур улыбнулся и пожал плечами: -Возможно, ты прав. Но тогда нам тем более надо действовать осмотрительно и разумно. -Ты призываешь к осмотрительности?- возмутился Бертон.А о ком нам заботиться? Об этих подонках? -О-о!- воскликнул мавр, поднимая вверх указательный палец.- Не будем торопиться! Возможно, это просто очередная проверка. Неужели вы не чувствуете, что за нами все время следят? Я имею в виду не компьютер, а тех, кто может им пользоваться. -Очередная незнакомка? - с усмешкой спросил Бертон. -Не знаю. Но я чувствую посторонний взгляд. А как ты, Дик? -Галлюцинациями не страдаю. -Я тоже чувствую,- сказал Фрайгейт.-Но это ничего не значит. Меня всю жизнь преследует мысль... что за мной кто-то наблюдает. -Кто может наблюдать за наблюдателем? - с улыбкой спросил Нур.- Кто посмел судить судью? -Не обижайся, Пит. Эти суфии все немного с приветом,произнес Бертон. -Гитлер, Сталин, Мао и Иван Грозный имели на Земле огромную власть,продолжал Фрайгейт.- Они заняли исключительно важные места в мировой истории. И вот теперь... -И теперь ты, безгласный и сирый, получил над ними власть,закончил за него Нур. -Хотел бы я, чтобы они попались мне не здесь, а в самом начале своих злодеяний,- сказал Фрайгейт. -И тогда бы ты нажал на кнопку "Ликвидация"? -О Иисус! Не знаю! Наверное, нажал бы... -А что если кто-то нажмет кнопку, чтобы уничтожить тебя? - спросил Нур. -Мои грехи не так велики,- ответил Фрайгейт. -Их размер зависит от мнения того, кто давит на кнопку,сказал Нур.Или от суждений тех, кому повредили твои грехи. Бертон встал и направился к двери. Но, прежде чем уйти, он подошел к столику, где сидели Звездная Ложка, Ли По и его друзья - семь поэтов и художников, которых воскресил китаец. Простившись с их шумной компанией, англичанин хотел было удалиться, но тут на его плечо легла изящная ладонь. -Нам с тобой надо увидеться еще раз,- тихо шепнула Звездная Ложка.Как можно скорее. -Конечно, еще увидимся,- ответил Бертон. -Я имела в виду тайную встречу. Наедине,- сказала она и, заметив пристальный взгляд Ли По, быстро вернулась к столу. Бертон не поверил своим ушам. Она сама захотела "увидеться". При других обстоятельствах он пришел бы в восторг от такого предложения. Однако ситуацию осложняла дружба с Ли По. Пусть китаец и не имел законных прав на Звездную Ложку, но он считал ее своей женщиной. Эта встреча вызвала бы у него обиду и ревность, и он никогда не простил бы старому другу подобного поступка. "Она свободная женщина,- убеждал себя Бертон.- Ли По дал ей жизнь, но она - человек, а не собственность. Хотя, возможно, китаянка думает по-другому. Тем не менее, если бы Звездной Ложке понадобилось встретиться с ним по каким-то обычным делам, она могла бы сделать это открыто, предупредив Ли По. Значит, ей действительно захотелось..." Такой эгоист, как Ли По, не сразу поверил бы в измену женщины, которую он любил. "Я самый лучший. Разве можно предпочесть другого мужчину?" Но потом последовала бы буйная сцена с криками, напыщенными обидами и угрозами. Возможно, Ли По вызвал бы Бертона на дуэль. Хотя и вызов и его принятие в равной степени выглядели бы глупо. Ли По родился в 701 году; Бертон - в 1821-м. И тот и другой не признавали кодексов чести своих эпох и понимали, что сражаться за женщину нелепо. И все же Ли По разорвал бы с ним дружеские узы. А Бертон этого не хотел. С другой стороны, Звездная Ложка - живое существо. Воскрешая ее, Ли По мог бы учесть, что она будет жить своей жизнью. Эта женщина - свободный человек, а не прежняя рабыня его тестя. Ее покачивающиеся бедра походили на звониящий колокол. Прекрасный колокол под короткой юбкой. Динь-дон! Динь-дон! Бертон вздохнул и попытался забыть о своей жаждавшей восставшей плоти. О, как же долго она оставалась без дела! Он устал от одиночества. Устал от аскетизма! Устал! Устал! Устал! Но если они познают друг друга - не в библейском смысле слова,- будет ли она и дальше столь соблазнительной и желанной? Что если она не заслуживает тех жертв, на которые ему придется пойти? А что пойти на них придется, он не сомневался. "Я так и остался семидесятилетним стариком, несмотря на свое молодое тело. А оно бунтует и рвется в бой! Гормоны трубят боевой сигнал вопреки богатому жизненному опыту! Правду говорят, что в головке члена нет ни стыда, ни совести. Но надо добавить, что там нет и мозгов!" В принципе, Бертон мог бы оживить любую из девяти с половиной миллиардов женщин. Но в тот момент он хотел только ее - странную и прекрасную, загадочную и почти неземную. Это не было любовью; никакой разумный человек в свои сто тридцать шесть лет уже не трепещет в сетях романтической любви. Нет! Его сейчас звала природа! И кто бы только знал, как сильно она звала! Из восьми с половиной миллиардов мужчин, информация о которых хранилась в файлах, пожалуй, только шестнадцатая часть достигала возраста Бертона. Из них в романтику любви не верила, возможно, тоже шестнадцатая часть. Так что он мог составить компанию лишь немногим из немногих. Он включил экран, вызвал для просмотра "фильм жизни" и устало откинулся на спинку летающего кресла. Через пять минут компьютер отыскал заказанное событие, которое Бертон пережил в возрасте тридцати девяти лет. В ту пору он находился в Лондоне, подготавливаясь к путешествию в Мекку. А поскольку Бертон планировал выдать себя за мусульманина, он решился на обрезание. Эта мера была необходима, иначе случайные попутчики могли распознать в нем "неверного" и разорвать на части. Он знал, что мусульмане обычно оправлялись на корточках, прикрывая полами халатов интимные части тел. Но в долгом пути могли произойти любые непредвиденные случайности. Поэтому Бертон сделал себе обрезание, используя вместо обезболивающего средства полкварты пшеничного виски. Он сцепил пальцы рук и приказал компьютеру подключить неврально-эмоциональное поле. От внезапной боли его зубы непроизвольно сжались, откусив при этом кончик сигары. Мысли затуманились и расползлись по черепу, как маленькие черепашки. Невральное поле передало ему все ощущения, которые он пережил в момент обрезания. Бертон снова почувствовал опьянение. Однако оно не могло заглушить адской и жгучей боли. -Хватит!- закричал он.- Убери невральное поле. Боль тут же прошла. Но была ли она на самом деле? Он вздрогнул, вспомнив призрачное ощущение того тянущего медленного отделения плоти. Бертон не был мазохистом. Он пошел на эту муку только для того, чтобы умерить свое желание. И эмоциональное поле помогло. Правда, не надолго. ГЛАВА 21  Когда-то давно Фрайгейт сказал Бертону, что на Земле так и не удалось установить личность Джека Потрошителя. Но, поскольку Потрошитель должен быть в долине Реки, его можно здесь отыскать, хотя шансы наткнуться на него крайне ничтожны. Еще меньше шансов, что он сознается, даже если его найти. К тому же в преступлениях может сознаться какой-нибудь самозванец. Короче говоря, решение загадки тут не более вероятно, чем на Земле. Все это Фрайгейт говорил задолго до того, как они с Бертоном попали в башню. Теперь они находились в таком месте, где шансы отыскать человека, известного под именем Джека Потрошителя, сильно возросли. У Фрайгейта был список нескольких кандидатур, хотя не исключено, что настоящего Потрошителя между ними не было, но компьютер мог по крайней мере найти их в своих файлах. Однако Фрайгейт не стал заниматься этим проектом, поскольку по уши погрузился в другие исследования, а именно в составление собственной родословной. Башня, по его словам, была настоящим раем для специалиста по генеалогии. Ему не надо было разыскивать труднодоступные и зачастую утерянные документы, как-то: завещания, налоговые и земельные акты, постановления судов о наследстве, опеке и лишении прав, окружные хроники, газеты, кладбищенские, военные и пенсионные записи и прочие зыбкие следы людей, которые могли - или не могли - быть вашими предками. Здесь вы пускали по следу компьютер, предложив ему в качестве отправной точки самого себя, и он уже раскручивал вашу родословную, начиная с родителей. Вы видели на экране, как выглядели ваши родители в разное время, где он или она бывали, смотрели на их жизнь их собственными глазами и глазами окружающих. Иногда приходилось подождать, пока компьютер, взяв за основу ватан одного из ваших предков, искал соответствующий ему ватан в своих файлах, а затем устанавливал ватаны его родителей. Когда возникало сомнение по поводу отцовства, компьютер сравнивал генетический код ребенка и родителя и определял их взаимоотношения. Если было доказано, что данный ребенок не мог родиться от данного мужчины, компьютер исследовал гены потенциальных отцов. Определить их было несложно, ибо компьютер мог просмотреть прошлое матери и в точности выяснить, когда и с кем она вступала в половую связь, после чего физические характеристики подозреваемого или подозреваемых проверялись на генетическую идентичность. Бертон нашел все это интересным, но сейчас ему не хотелось заниматься собственной родословной. Его всегда интересовали истории садистских и зверских убийств, и он читал все газетные репортажи об убийствах в Уайтчепеле. Решив запустить операцию "Потрошитель", как он ее называл, Бертон запросил у компьютера список всех соответствующих книг на английском языке, содержащихся в файлах. Кем бы ни был агент этиков, который занимался сбором литературы о Потрошителе, дело свое он выполнил на совесть. Фрайгейт, оторвавшись на пару минут от своей работы, просмотрел список и выбрал книгу, с которой, по его мнению, Бертону следовало начать. -Я бы на твоем месте прочел для начала книгу Стивена Найта "Джек Потрошитель: окончательная разгадка", опубликованную в 1976 году. Она произвела на меня впечатление не только скрупулезным исследованием вопроса и блестящими, убедительными выводами, которыми мог бы гордиться сам Шерлок Холмс, но также тем, что, по-моему, это единственная книга, дающая правильные ответы. Хотя некоторые критики указывали на ее недостатки. Но в любом случае, прав ли автор, или не прав, или же прав только наполовину, она послужит для тебя хорошим трамплином, с которого ты сможешь нырнуть в кровавый океан этой тайны. Было немного странно держать в руках книгу, скопированную с произведения, увидевшего свет через восемьдесят семь лет, после его смерти. Но Бертон не стал углубляться в эти ощущения, ибо чудес в башне было так много, что дивиться им всем не хватало времени. Он проглотил 270 страниц за три часа. Когда он отложил книгу, то мог уже по памяти почти безошибочно воспроизвести по крайней мере четвертую часть текста. Будь эта книга опубликована во времена его земной жизни, Бертона возмутила бы нелепость содержавшихся в ней обвинений. Или нет? Разве по зрелом размышлении, зная о тайных маневрах верхов в борьбе за власть, зная о бесчеловечных и совершенно аморальных поступках, совершаемых представителями правительственных кругов и высшего света ради того, чтобы удержаться у власти, - разве не счел бы он заключения, приведенные автором книги, вполне правдоподобными? Выводы же, к которым пришел господин Найт после широкого и глубокого расследования, а также в результате размышлений с применением метода дедукции, заключались в следующем. В 1888 году бедные слои населения Англии, Шотландии, Уэльса и Ирландии были - или казалось, что были, - на грани революции. Радикалы левого толка, социалисты и анархисты, громогласно обличали притеснения и бедственное положение рабочего класса. Правительство было не просто встревожено - оно было напугано до смерти, и многие представители высшего класса считали, что сама монархия находится под угрозой. Они слегка перебарщивали: полнейшее незнание собственного народа заставляло их забывать о глубоком консерватизме народных масс. Те жаждали вовсе не изменений в монархической структуре, а постоянной работы, хорошей зарплаты, еды, нормального жилья и хоть какой-то экономической стабильности. Они хотели жить как люди, а не крысы. Королеву Викторию, по мнению правящего класса, никто не посмел бы свергнуть с трона, но она была стара и в то время уже непопулярна После смерти королевы на престоле окажется ее сын Эдуард (Берти). А он настолько распутный, упрямый и аморальный тип, что скрыть его поведение от народа будет просто невозможно. В то время в высших эшелонах британского правительства было много франкмасонов, не исключая и премьер-министра маркиза Солсбери. Найт утверждал, что именно эти высокопоставленные масоны на самом деле управляли за троном страной, и они боялись, что с падением монархии их тайное общество лишится власти. По смерти отца трон должен был унаследовать старший из живых сыновей Эдуарда - Альберт Виктор Кристиан Эдуард, герцог Кларенс и Эйвондейл, а для близких просто Эдди. Жалкий, ничтожный человечек (по викторианским меркам), он обожал вращаться под вымышленным именем в богемных кругах, был бисексуалом и как-то даже зачастил в мужской бордель. Хуже того: влюбившись в помощницу лавочника Анну Элизабет Крук, с которой его познакомил художник Уолтер Сикерт, герцог тайно обвенчался с ней. Этот брак являлся противозаконным со многих точек зрения, но самым опасным и недопустимым было то, что Эдди взял в жены католичку. По закону английский монарх не имел права жениться на католичке. Эдди не был королем, но вскоре запросто мог им стать. На королеву неоднократно совершались покушения; к тому же она была стара, а батюшка Эдди, принц Эдуард, мог в любой момент загнуться от неумеренного питья и обжорства, венерической болезни, от пули ревнивого мужа, революционера или маньяка либо от любой другой болезни, против которых в ту пору не существовало никаких профилактических и лекарственных средств, кроме сопротивляемости самого организма. Список гнусных преступлений Эдди довершило в апреле 1888 года рождение ему дочери Анной Крук. Дитя, таким образом, доводилось правнучкой королеве Виктории и двоюродной сестрицей тем персонам, которым предстояло править страной под именами Эдуарда VII и Георга VI. Это переполнило чашу терпения королевы, и она послала премьер-министру лорду Солсбери сердитую записку с требованием принять все меры, дабы о скандале не пронюхали газеты и общество. Солсбери, в свою очередь, дал задание обеспечить секретность врачу королевы и своему собрату-масону, сэру Уильяму Галлу. Сэр Галл был блестящим человеком и выдающимся, по викторианским меркам, врачом, а кроме того, отличался странным и извращенным чувством юмора и совершенно очевидной шизофренией (очевидной для последующих поколений). Он славился своей добротой и сочувственным отношением к пациентам, но порой бывал холоден, жесток и непреклонен. Последние черты его характера, впрочем, проявлялись лишь в общении с пациентами из низших сословий и их родственниками. Он был любящим хозяином для своих домашних животных - и в то же время сумел оправдать, к своему глубокому удовлетворению, некоего вивисектора, который медленно поджаривал живых собак на плите, пока они не умирали во время его экспериментов. Выполняя тайный приказ Галла, комиссар полиции, тоже масон, послал специальных полицейских агентов, велев им совершить налет на квартиру Уолтера Сикерта и Анны Крук. Эдди препроводили от Сикерта во дворец, а Крук - в приют. Галл засвидетельствовал невменяемость Анны, хотя она была в ту пору совершенно нормальна, и остаток своих дней бедная женщина провела в приютах и работных домах. В 1920 году, уже действительно помешанная, она скончалась. Эдди ее больше так и не увидел. Полиция хотела изловить также Мэри Келли, молодую ирландку, бывшую свидетельницей нечестивого, брака. Возможно, Галл намеревался объявить безумной и ее. Но какую бы судьбу он ей ни уготовил, на сей раз доктор просчитался. Ирландке удалось просочиться сквозь полицейскую сеть и затеряться в лабиринтах Ист-Энда. Позже она какое-то время заботилась об Алисе Маргарет, дочери Эдди и Анны, и вместе с ребенком сопровождала Сикерта в его длительной поездке в Дьепп. Будучи во Франции, Мэри Джейн Келли изменила свое имя на Мари Жаннетт Келли. По прошествии нескольких лет Келли снова пришлось скрываться в лондонском муравейнике, то бишь Ист-Энде. Здесь она начала опускаться и превратилась в конце концов в одну из тысяч больных алкоголичек-проституток, влачивших жалкое и безнадежное существование. Как и ее сестры по профессии, Келли считала себя счастливой, если ей удавалось заработать на джин, даривший блаженное забытье, на жалкую еду, не дававшую сдохнуть с голоду, и убогую крышу над головой. Тем не менее она не чувствовала себя одинокой, и самыми закадычными ее подружками были Мэри Энн Николе, Энни Сиффи по прозвищу Торговка и Элизабет (Длинная Лиз) Страйд, - все как одна больные и вечно голодные пьянчужки, обреченные на скорую гибель, даже если бы Джека Потрошителя не существовало. Пируя с ними в кабачках или на убогих квартирках и утопив в золотистых волнах алкоголя обычную осторожность, Келли поведала своим подругам о связи принца Эдди с Анной Крук и об ужасном конце этой любовной истории. И так, во время очередной попойки, родилась мысль о шантаже принца Эдди. Впрочем, Найт предполагал, что четверка проституток занялась вымогательством, потому что ее принудила к этому банда опасных убийц Старого Николса. Но, какими бы побуждениями они ни руководствовались, сама идея была крайне опасной и глупой. Солсбери давно оставил попытки найти Келли, поскольку ни он, ни полицейские шпионы не слыхали, чтобы она кому-нибудь проболталась о браке наследника. Пока свидетельница держала рот на замке, она не представляла опасности для власти, которую воплощал в себе маркиз Солсбери. Однако, получив записку с требованием денег за молчание, Солсбери снова привел карающую машину в действие. Понукаемый премьер-министром, Галл отреагировал немедленно. Отдав приказ замять эту историю раз и навсегда, Солсбери даже не задумался над тем, каким образом Галл собирается выполнить задание. Как бы сильно ни хотелось премьер-министру заткнуть шантажистам рот, он наверняка пришел бы в ужас, доведись ему узнать о намерениях Галла. Упечь простолюдинку в приюты и работные дома на всю жизнь - это, с точки зрения Солсбери, была лишь печальная необходимость. Но он никогда не отдал бы приказа убить женщину и разрубить ее на куски. Тем не менее, когда по Лондону прокатилась серия убийств, Солсбери ничего иного не оставалось, как только принять все возможные меры для защиты Джека Потрошителя. Кучера, который возил наследника на дом к Сикерту и в другие места, где Эдди предавался не подобающим принцу развлечениям, звали Джон Нетли. После того как Эдди и Анну Крук разлучили, Галл подкупом и угрозами заставил кучера хранить молчание. Теперь, принимая во внимание характер возницы, Галл рассказал ему в общих чертах, как он собирается наказать шантажисток. Нетли с радостью согласился ему помочь. А поскольку Сикерт знал главных действующих лиц трагедии, хорошо ориентировался в закоулках Ист-Энда и в свое время не отказался от денег за неразглашение сведений о связи Эдди и Крук, Галл и его привлек на подмогу. Художник не хотел принимать участия в убийствах, однако понимал, что если он откажется, то его самого убьют. Карета Нетли, в которой сидели Сикерт и Галл, появилась в районе Уайтчепела. Проведя небольшую разведку, Галл с Сикертом заманили к себе Мэри Энн Николе, пообещав заплатить за услуги. Польщенная тем, что два таких элегантных джентльмена вообще обратили на нее внимание, и гадая, каким же извращениям они собираются предаться, Николе села в карету. Галл предложил ей бокал вина (Найт считал, что вино было отравленное), а когда она потеряла сознание, перерезал ей горло от уха до уха, выпотрошил внутренности и всю изрубил. Сикерт высунулся в окошко кареты, и его стошнило. После чего карета свернула на темную и мгновенно опустевшую улочку Бакс-роу, где Нетли с Сикертом выгрузили тело и бросили на мостовой. Несмотря на то что они знали расписание полицейского обхода, преступники скрылись буквально за несколько минут до появления констебля. Через восемь дней троица нанесла следующий удар. Энни Сиффи по прозвищу Торговка была найдена мертвой во дворе дома номер двадцать девять на Хэнбери-стрит. И тоже с перерезанным от уха до уха горлом. Тонкая кишка ее вместе с лоскутом кожи от брюшной полости лежала возле правого плеча, все еще соединенная жилкой с остальными внутренностями. Два кожных среза с нижней части живота валялись в луже крови над левым плечом жертвы. На сей раз Галл отнес потерявшую сознание женщину из кареты во двор, где и подверг ее ритуальному надругательству в сумеречном свете. Двадцать девятого сентября Галл убил двух проституток. Первое убийство пришлось совершить впопыхах, поскольку Длинная Лиз Страйд сесть в карету. отказалась. Нетли и Сикерт поймали ее на улице и держали, пока Галл перерезал ей глотку. Но изувечить ее Галл не успел. Услыхав, неподалеку громкие голоса, доктор не захотел рисковать и тащить тело жертвы в карету. Троица поспешно ретировалась. Позже тем же вечером было совершено еще одно убийство, и на сей раз Галл, как видно, не спешил. Кэтрин Эддоуз нашли на площади Митры (не в районе Уайтчепела). Часть носа у нее была отрезана, мочка правого уха почти отсечена, лицо и шея исполосованы каким-то острым инструментом, кишечник вынут, а левая почка и матка отсутствовали. К сожалению - с точки зрения Галла, а также, несомненно, Кэтрин Эддоуз, - Сикерт перепутал ее с Келли. Кэтрин не входила в число доверенных лиц ирландки, абсолютно ничего не знала о делах Эдди и Крук и погибла только оттого, что художник в сумерках принял ее за Мари Жаннетт Келли. Хотя ошибка была обнаружена сразу же после того, как женщине перерезали горло, Галл настоял на исполнении ритуала. Зачем упускать такую возможность? К тому же она была просто шлюхой, и, если кто-то из полицейских нападет случайно на след, убийство Эддоуз собьет его с толку. Поздним вечером девятого ноября последняя и самая главная жертва - Мэри Келли - была подвергнута наиболее зверскому расчленению. Ритуал длился два часа. На этом серия убийств Джека Потрошителя прекратилась. Бертон нашел записи, касающиеся Галла, Нетли, Келли, Крук, Сикерта, Солсбери, принца Эдди и Страйд. По непонятным причинам, которые компьютер не мог объяснить, файлы Торговки и Николе обнаружить не удалось. Впрочем, компьютер обещал продолжить поиск. Бертон просмотрел видеозаписи всех событий, начиная со встречи Эдди и Анны Крук и кончая, убийством Келли. Часть записей он прокручивал повторно, хотя его дважды вырвало: в первый раз, когда Галл обрабатывал Эддоуз, а во второй - во время расчленения Келли. Бертон всегда считал, что у него крепкий желудок, но, по-видимому, переоценил свои возможности. Затем он ознакомился с помощью компьютера с некоторыми эпизодами из жизни участников дела Потрошителя в долине Реки. Анну Элизабет Крук воскресили, вернув ей рассудок, но стерев память о событиях, происшедших с 1888 по 1920 год. Шизофрению сэра Уильяма Галла, похоже, удалось приостановить. Через двадцать лет после первого воскрешения его вовлек в религиозную секту доуистов сам основатель секты, Лоренцо Доу. Для кучера Джона Нетли, утонувшего в Темзе, а затем воскрешенного на берегу Реки, все это оказалось серьезным потрясением. Шесть месяцев он вел себя как истинный христианин (в согласии с идеалами христианства, а не обычной практикой поведения христиан). Но когда первый шок прошел и Нетли убедился, что его не собираются наказывать за грехи, он тут же вновь обрел свою земную натуру - натуру скользкого, развратного, эгоистичного и хладнокровного преступника. Художник Уолтер Сикерт быстро обратился в веру Второго Шанса и дослужился до звания епископа. Длинная Лиз Страйд и Мэри Келли были воскрешены в долине рядом друг с дружкой. Пять лет они были неразлучными подругами и добрыми соседками. Ни одна, ни другая не стали здесь проститутками, хотя и обзавелись любовниками, но пили горькую по-прежнему. Потом Страйд ударилась в религию и вступила в популярную буддийскую секту нихиренитов. Келли бросила ее, отправившись вверх по Реке, и, после множества приключений, осела в мирном районе. Обе они погибли в те страшные времена, что наступили после поломки питающего камня на правом берегу Реки. В общем, долгие странствия для всех них пока что закончились. Убийцы и жертвы существовали нынче только в виде телесных матриц и ватанов, которые плавали в водоворотах центрального колодца. ГЛАВА 22  Расследование дела Потрошителя было закончено; загадка решена. Теперь Бертон мог вернуться в свой личный мир, но по какой-то необъяснимой причине медлил. Хотя откладывать возвращение не было никаких оснований. Его раздражало это подсознательное раздвоение, поэтому он решил, с ним покончить. И все же перед уходом Бертон еще раз погрузился в размышления о том, что он пережил, наблюдая эти две недели, за чужой жизнью. Мир, увиденный глазами проституток, ужаснул, его и потряс. На своем веку Бертон повидал немало дикости и грязи, часто сталкивался с несправедливостью и угнетением, но ничто не шло в сравнение с чудовищно бесчеловечной действительностью лондонского Ист-Энда 1880-х годов. В этот сравнительно небольшой район было втиснуто восемьсот тысяч человек, которые почти постоянно голодали, питались помоями и радовались хоть такой еде, которые пили, когда могли себе это позволить, а зачастую - и когда не могли, которые жили в грязных, сырых, кишащих паразитами комнатенках с облупленными стенами, были жестоки друг к другу, невежественны, суеверны, а главное, что хуже всего, лишены всяческой надежды. Бертон и раньше знал, что жизнь обитателей Ист-Энда не сахар, но только пожив среди них, пусть даже опосредованно, он ощутил, что само существование этой клоаки вызывает в нем чувства отвращения и вины. Да, вины - ибо он понял, что за этот ужас ответственны все, кто предпочитал его не замечать. С какой-то точки зрения, извращенной, однако не лишенной резона, Потрошитель совершил акт милосердия, вырвав тех голодных, изможденных и больных проституток из безысходного мрака их жизни. Опять-таки, сам не желая того, он заставил Англию обратить внимание на преисподнюю, от которой она отвращала свои взоры. Результатом стали громкие требования перемен, и немалая часть злачных трущоб была снесена, а взамен построены более приличные жилища. Но со временем нищета и горе вновь достигли прежнего уровня - который не так уж сильно изменился, - и Ист-Энд был забыт теми, кому не приходилось здесь жить. Фрайгейт был заинтригован, услыхав о результатах расследования Бертона. -Теперь тебе нужно выявить землевладельцев, которые наживались на этой чудовищной нищете, и покарать их, предав вечному забвению. -Это марксизм,- откликнулся Бертон. -Я презираю практику коммунизма, но в нем есть великие идеалы,- сказал Фрайгейт.-Я также презираю практику капитализма, во всяком случае во многих аспектах. -Но и у него есть свои идеалы,- заметил Бертон. Он посмотрел на Фрайгейта и рассмеялся: -Разве хоть одна социально-политическая и экономическая система в мире сумела приблизиться к своим идеалам? Разве не все системы растленны? -Конечно. Поэтому... растлители должны быть наказаны. Hyp эль-Музафир обратил их внимание на то, о чем они и сами знали, но как-то позабыли. -Неважно, что они... мы... делали на Земле. Важно то,что мы делаем сейчас. Если растлители и растленные изменились к лучшему, они должны быть вознаграждены не меньше тех, кто всегда оставался добродетелен. А теперь позвольте мне определить, что есть добродетель...- сказал он и улыбнулся: -Хотя не стоит. Вы устали от "мудреца из башни", как вы порой называете меня. Мои истины приводят вас в смущение, даже когда вы с ними согласны. -Кстати, к вопросу о том, кого следует воскрешать и кого бы нам хотелось видеть в своей компании,- вмешался Фрайгейт.Возьмем, например, Клеопатру. Мы с вами были бы рады увидеть ее во плоти и послушать правдивый рассказ о том, что происходило в те времена. Но царица любила вгонять острые булавки в груди своих рабынь, наслаждаясь их болью и корчами. Шекспир не упомянул об этом, когда писал "Антония и Клеопатру". Джордж Бернард Шоу в пьесе "Цезарь и Клеопатра" тоже обошел сей факт молчанием. И с точки зрения литературы они были правы. Могли бы мы с вами поверить в гений и величие Клеопатры и Цезаря или сопереживать их трагедии, если бы нам показали их варварский садизм и кровожадную жестокость? Однако мы с вами живем в реальном, а не вымышленном мире. Так что, хотели бы вы видеть Клеопатру, Цезаря или Антония своими соседями? -Hyp скажет: все зависит, мол, от того, какими они стали теперь. -И будет прав, конечно. Он всегда прав. И тем не менее... - Фрайгейт обернулся к Нуру: - Ты элитарист. Ты веришь, и наверняка правильно делаешь, что только избранные наделены врожденной способностью стать суфиями или их философскиэтическими эквивалентами. И еще меньше, по твоему мнению, тех, кто достоин "продвижения". Большинство людей просто не в состоянии достичь необходимого этиче-ского уровня. Жаль, но такова суровая действительность. Природа избыточна в отношении тел, но не менее избыточна она и в отношении душ. Природа устроила так, что большая часть мошек становится пищей для птиц и жаб, и она же устроила так, что большая часть душ не увидит спасения - и хотя они не сгинут, как мошки, в птичьем желудке, но достигнуть положенного уровня не сумеют. "Продвижение" - удел немногих, а большинство подобно мошкам, идущим на прокорм. -Разница в том,- возразил Hyp,- что мошки безмозглы и лишены души, в то время как люди разумны и понимают, что им надо делать. Должны понимать, по крайней мере. -Разве Бог, если он и есть природа, может быть столь расточительным и кровожадным?- спросил Бертон. -Он наделил человечество свободой воли,- сказал Hyp.Не его вина, если люди не сумели ею воспользоваться. -Да, но ты сам говорил, что генетические дефекты, нарушения химического баланса, мозговые травмы и социальная среда могут влиять на поведение личности. -Влиять - да. Но не определять. Нет. Я подчеркиваю это. Существуют определенные ситуации и обстоятельства, когда личность лишена свободы воли. Но... только не у нас, не в Мире Реки. -А что, если бы этики не дали нам второго шанса? Hyp с улыбкой развел руками: -Да, но Бог устроил так, что этики дали нам этот шанс. -Который, согласно твоим воззрениям, большинство людей проморгали. -Но вы ведь тоже так считаете, разве нет? Бертон с Фрайгейтом не нашлись, что ему возразить. Они частенько заходили в тупик, когда рассуждали с Нуром о серьезных материях. Разговор закончился, экраны потускнели, и Бертон вышел в коридор. Сначала он решил снять кодовое слово, которым запиралась квартира, и освободить ее для любого желающего. Но потом передумал. Ему может потребоваться убежище, где никто не сумеет его отыскать. Не взяв с собой ничего, кроме лучемета, одетый только кильт из полотенца, Бертон вышел в коридор. На противоположной стене коридора тут же осветился экран. Не обращая внимания на изображение - там на Бертона с угрожающим видом надвигался отец, Бертон уже и забыл почему, - он подошел к летающему креслу, припаркованному у стены. Потом обернулся и взглянул в другую сторону коридора. Оттуда донесся громкий треск. Бертон потянулся было за лучеметом, но остановился, когда до него дошло, что это за треск. Чуть погодя из-за угла в нескольких сотнях ярдов молнией вывернул мотоцикл. Водитель держал машину под крутьм наклоном, чтобы сделать поворот, не снижая скорости. Затем мотоцикл выпрямился и, сопровождаемый картинками из прошлого мотоциклиста, вспыхивавшими на стенных экранах, понесся прямо к Бертону. Водитель, крупный негр в, шлеме с очками и черном кожаном обмундировании, блеснул белоснежными зубами. Бертон стоял рядом с креслом, не шелохнувшись, хотя руль мотоцикла чуть было не задел его. -Поберегись, мать твою так!- крикнул чернокожий, и его оглушительный хохот волной докатился до Бертона. Бертон выругался и велел компьютеру включить экран связи, чтобы поговорить с Томом Терпином. Пришлось подождать несколько минут, прежде чем ухмыляющаяся рожа Терпина появилась на экране. Его окружал обычный антураж - мужчины и женщины в крикливых одеяниях, громкая болтовня и пронзительный смех. Том был одет в костюм начала двадцатого века в яркую и контрастную клетку, а на голову нацепил алый котелок с длинным белым пером. Во рту у него дымилась громадная сигара. Со времени их последней встречи Том прибавил по меньшей мере десять фунтов. -Как жизнь, дружок? -Не так весело, как у тебя,- мрачно ответил Бертон.- Том, у меня к тебе жалоба, и вполне законная. -А нам законные жалобы ни на фиг не нужны, верно?откликнулся Том, выпустив тугую серую струю дыма. -Твои ребята носятся по коридорам на мотоциклах, машинах и Бог знает на чем,- сказал Бертон.- Мало того, что меня уже стукнули два раза, так еще вонь от бензина и лошадиного дерьма стоит невыносимая. Можешь ты как-то их урезонить? Они опасны для окружающих. -Ни черта я не могу,- по-прежнему улыбаясь, ответил Том. -Это мои ребята, все верно, я здесь король. Но у меня нет полицейских, как ты знаешь. К тому же роботы убирают конские какашки, а вентиляторы развеивают дым. Ты ведь слышишь, когда они приближаются, правда? Просто посторонись, и все дела. Там же у тебя скучища смертная. Разве мои ребята не развлекают тебя хоть немножечко? Знаешь, Дик, та слишком долго живешь один. Так у тебя вся кровь в жилах закиснет. Почему ты не заведешь себе подружку? А еще лучше - сразу четырех. Может, тогда ты перестанешь дуться как мышь на крупу! -Так ты ничего не сделаешь? -Не могу. И не хочу. Эти ниггеры - жутко вспыльчивый народ.- Он ухмыльнулся.- Соседи - вечная проблема, верно? А знаешь, Дик, ты просто пристрели их, если они будут тебе досаждать. Никто не пострадает. Я воскрешу их, и мы все вместе посмеемся. Конечно, в следующий раз они тебя тоже могут пристрелить. Ладно, увидимся, Дик. Всего хорошего. Экран потускнел. В душе у Бертона все кипело. Однако он ничего не мог поделать, разве только развязать локальную войну. А это ему ни к чему. И все-таки... Он уселся в кресло и отправился в свой личный мир. Там его никто не потревожит, а когда он заселит свой мир, то уж постарается, чтобы соседи у него были не только дружелюбными, но и покладистыми. Хотя поспорить Бертон любил, и ничто не доставляло ему такого удовольствия, как словесный поединок. Сворачивая за угол, из-за которого появился мотоциклист, Бертон чуть было не снес кому-то голову. Вздрогнув, он рванул на себя рычажок в подлокотнике, и кресло взмыло вверх. Пятеро стоявших в коридоре людей пригнулись, но, лети кресло чуть пониже, аварии было бы не избежать. Сердце у Бертона от неожиданного столкновения забилось как бешеное. Он остановил кресло, развернул его и приземлился на пол. Двое мужчин и три женщины были ему незнакомы, но не выглядели опасными. Совершенно нагие, они не могли никуда спрятать оружие. Более того, они сами были явно напуганы, и не знали, что делать. Не приближаясь к Бертону, они заговорили с ним по-английски. Один - на британском английском, с выговором образованного человека, другой на кокни, одна из женщин с шотландской картавостью, другая - с ирландской напевностью, а третья и вовсе с иностранным акцентом, скорее всего скандинавским. Бертон сделал навстречу им два шага и вдруг остановился. -Боже мой! Он узнал их. Галл, Нетли, Крук, Келли и Страйд. ГЛАВА 23  Бертон, как правило, быстро реагировал на любую ситуацию, редко застывая от изумления или страха. Но встреча с этой пятеркой была настолько неожиданна и невероятна, что он ошеломленно пялился на них во все глаза. Будь они совсем ему незнакомы, он бы просто удивился, но то, что он так хорошо их знал и считал существующими лишь в записях, напрочь сбило его с толку. А пятеро людей, естественно, были ошарашены почище Бертона. Они не имели ни малейшего понятия, куда их занесло и почему. По крайней мере, судя по выражениям их лиц, никто им ничего не объяснил. Кто бы ни воскресил этих пятерых, он просто бросил их на произвол судьбы. "Возможно,- подумал Бертон, собравшись немного с мыслями,- возможно, это не простое совпадение, что они очутились тут, рядом со мной. Но кто - кто, ради всего святого - мог это сделать? И зачем?" Галл стоял на голых коленях, глядя вверх с молитвенно сложенными руками, и что-то беззвучно шептал. Нетли был похож на загнанного в угол зверя - съежившегося, рычащего, готового к прыжку. Три женщины уставились на Бертона, широко распахнув глаза. Страх на их лицах боролся с надеждой: они боялись, как бы он не оказался каким-нибудь исчадием ада, и надеялись, что он все-таки будет их спасителем. Бертон, улыбаясь, медленно пошел им навстречу и остановился футах в пяти. -Вам не о чем беспокоиться,- сказал он, подняв руку.Совсем наоборот. Если вы перестанете трястись и последуете за мной, я объясню вам, что с вами приключилось. И позабочусь о том, чтобы вы чувствовали себя как дома. Кстати, меня зовут Ричард Фрэнсис Бертон. А вам нет нужды представляться. Я знаю, кто вы. Он вошел в распахнутую дверь, откуда они, по-видимому, недавно вышли. Пятерка потянулась за ним - и тут Бертон снова услышал отдаленный рев мотоциклетного мотора. Он остановился в дверях. Остальные сбились в стайку за его спиной. Коридор задрожал от треска, мотоцикл вырулил из-за угла, выпрямился и пронесся мимо них. Чернокожий наездник помахал им затянутой в перчатку рукой: -Ну, как тебе это нравится, сукин ты сын? Бертон повернулся и увидел, что его гости замерли от удивления и еще больше - от страха. Ничего удивительного. Никто из них отродясь не видал мотоцикла, да и вообще машин с двигателями внутреннего сгорания. Он и сам не видел их в своей земной жизни, но привык к ним по фильмам и книгам еще до того, как попал в башню. -Позже я вам все объясню,- сказал Бертон. Он велел им садиться, и они послушно уселись, но тут же заговорили все хором. -Я знаю, что у вас много вопросов,- перебил их Бертон,до, пожалуйста, придержите их до поры до времени. Сначала вам нужно выпить. Нет. Сначала он принесет им из конвертера кильты, лифчики и накидки. Пока что они слишком шокированы и не замечают своей наготы. Хотя, привыкнув к виду обнаженных тел на берегах Реки, они, быть может, и не сконфузятся. Но гости тем не менее с благодарностью приняли одежду и начали облачаться. Нетли немного расслабился, хотя по-прежнему подозрительно поглядывал на Бертона. -Вам надо выпить,- повторил Бертон.- Что кому налить? Абстинентов, похоже, среди них не водилось. Нетли, Страйд и Келли попросили джина, Галл - скотч с водой, Анна Крук - вина. -В желудках у вас, конечно, пусто, но, я думаю, вам сейчас не до еды,сказал Бертон, раздав им спиртное.- Когда захотите, можете заказать что угодно и сколько угодно. Здесь, в отличие от долины, вам не придется довольствоваться тем, что дают питающие камни. Они заглотнули выпивку так быстро, что Бертон налил им по новой. Гости слегка порозовели, оживились и, казалось, горели желанием послушать Бертона. -Вы, случайно, не тот самый сэр Ричард Бертон, знаменитый исследователь Африки и лингвист?- глубоким баритоном спросил его Галл. -К вашим услугам. -Боже мой, я так и подумал! Вы похожи на него, только выглядите моложе. Я посетил несколько ваших лекций в Антропологическом обществе. -Да, я помню,- отозвался Бертон. Галл взмахнул рукой, расплескав пару капель виски из кварцевого кубка: -Но... все это... Где мы? -Всему свое время. Галл и Нетли наверняка узнают друг друга - если еще не узнали, - хотя и не виделись более сорока лет. Узнают ли они женщин, Бертон сомневался. Анну Крук доктор видел всего несколько минут, когда удостоверял ее невменяемость, к тому же на ней сейчас не было викторианской одежды, а свои черные волосы она коротко остригла. (Кстати, Анна немного напоминала сейчас принцессу Александру, матушку Эдди. Возможно, именно потому Эдди, явно страдавший эдиповым комплексом, и воспылал к ней любовью.) Джон Нетли видел Анну Элизабет Крук, любовницу принца Эдди, много раз, однако даже если он узнал ее, то вида не подал. Может, просто не хотел признаваться. Если она не поймет, кто он такой, ему же лучше. Но почему Крук не узнает его? Правда, он сейчас без усов, и все-таки... Может, ее забывчивость объясняется шоком и отсутствием викторианской одежды? К тому же после их последней встречи прошло немало лет. Что же до Келли, то Сикерт с Галлом схватили ее на темной улице, заволокли в темную карету и напоили отравленным вином. Страйд тоже видела Нетли и Галла мельком и в сумерках. Бертон не знал, с чего начать: то ли объяснить им, что это за башня и как они сюда попали, то ли представить их друг другу. Он предвкушал их реакцию, когда они поймут, в чьей компании оказались, но побаивался, что фурор от такого открытия слишком надолго задержит объяснения. С другой стороны, объяснения будут довольно долгими, и за это время они, возможно, сообразят, кто есть кто. -Во-первых, позвольте вас друг другу представить,- решился Бертон. -Что до нас с Анной, так это не обязательно, дорогуша,проворковала Келли.- Мы старые подружки. И с Лиз тоже. -И тем не менее,- усмехнулся Бертон,- я обязан исполнить долг вежливости, да и мужчины наверняка хотят с вами познакомиться. Он сделал паузу - о, какая восхитительная ситуация! - и произнес: -Элизабет Страйд, Мэри Джейн Келли и Анна Элизабет Крук! Позвольте вам представить сэра Уильяма Галла и Джона Нетли. Последовавшая за этим сцена оправдала все его ожидания. Галл побелел и застыл с кубком, поднесенным ко рту. Нетли тоже побелел, замер на мгновение, потом выпрыгнул из кресла и попятился, не спуская с женщин глаз. -Теперь я узнала тебя!- воскликнула Анна, вскочив на ноги и показывая дрожащим пальцем на Галла.- Это ты, подлый лекаришка, объявил меня сумасшедшей! А ты,- обвиняющий перст ткнул в сторону Нетли,- ты увез моего Эдди, когда нагрянула полиция! -Он также дважды пытался убить вашу дочь,- услужливо добавил Бертон.А этот человек, миссис Страйд и миссис Келли,- он указал на Галла,- этот человек вас обеих убил. С помощью своего сообщника. -Помоги мне, Господи!- воззвал Галл, бухнувшись на колени. - Помоги мне, Господи, и прости, если на то будет воля Твоя! -Это было давно,- огрызнулся Нетли.- Какая теперь разница? Вы все трое живы и здоровы, верно? Кто старое помянет, тому глаз вон! -Видите ли,- сказал Бертон,- Страйд и Келли знают, что вы их убили, но за долгие годы, прожитые ими на берегу Реки, никто не рассказывал им об убийствах Джека Потрошителя. Поэтому они... -Он!- прервала его Келли, ткнув пальцем в Галла.- Он - Джек Потрошитель? -Такой личности вообще не существует, то есть Джек не один человек, а целых три. Но именно Галл написал подметные письма, прославившие имя Потрошителя, и вообще был головой всего этого дела. Вы, Келли, еще не знаете, что он сделал после того, как убил вас. Помните, Келли, как изуродована была Кэтрин Эддоуз? Так это ерунда по сравнению с тем, что Галл сотворил с вами. Описать мне, как он вас расчленил? -Нет! Нет!- возопил Галл, поднимаясь с колен.- Даже теперь, хотя я примирился с Господом, мне не забыть моих злодеяний! -А я?- спросила Страйд.- Что случилось со мной? -Вам просто перерезали горло, только и всего. Галл не успел исполнить над вами кровавый ритуал. -Только и всего?!- взвизгнула Страйд.- Только и всего! По-вашему, этого мало? Не переставая визжать, она бросилась на Галла, растопырив скрюченные пальцы. Он не отпрянул, хотя и поморщился, когда ее ногти вонзились ему в лицо. Нетли шагнул было к нему на помощь, но потом нерешительно отступил. Бертон оторвал визжащую женщину от доктора. Галл потрогал свои окровавленные щеки, но ничего не сказал. -Я бы с радостью вырезала ему все кишки и держала у него перед глазами, пока бы он не подох,- пробурчала Келли. Она подошла к Длинной Лиз, обняла подругу за плечи и увела рыдающую женщину в угол. -Все. Покончим с трагедиями, мщением и упреками,- заявил Бертон.- Что вы будете делать потом - это меня не касается. А пока ведите себя прилично и внимательно выслушайте меня. Вас необходимо просветить, и, хотя мне не очень улыбается заниматься вашим образованием, я обязан это сделать. Я просто не могу вас бросить здесь, как щенят. Сначала он велел им рассказать, как они появились из конвертера. Да-да, из того громадного куба, что стоит в углу этой самой комнаты. Как выяснилось, в конвертере они пробудились от смертного сна, после чего открыли дверцу и вылезли в комнату. Обследовав соседние помещения, они вышли в коридор, где как раз в то время пролетал Бертон на своем кресле. -Так вы никого больше не видели? - спросил он. Они дружно ответили, что нет. Бертон повел Галла в ванную комнату, где, как и следовало ожидать, нашлась бутылочка с заживляющей раны жидкостью. Кровь мгновенно свернулась, а через сутки царапины затянутся совсем. Он спросил гостей, голодны ли они. Нетли с женщинами сказали "да"; Галл покачал головой. Бертон принял у них заказы и переадресовал их конвертеру. Пока они насыщались, сидя за маленькими столиками, Бертон пустился в долгое повествование о Мире Реки, о тяготах пути к башне, куда он добирался со своими спутниками, и о том, что они здесь обнаружили. За время рассказа он осушил два высоких кубка скотча, а гости подчистили все, что было у них на тарелках. -Теперь вы немного в курсе событий,- заключил Бертон.- Я знаю, что у вас осталась тысяча вопросов, и вам понадобится время, чтобы научиться общаться с компьютером. Но пока я предлагаю вам здесь переночевать - если хотите, я дам вам снотворные пилюли, - и мы с вами встретимся завтра. Я познакомлю вас со своими восемью товарищами. Возможно, не лично, но хотя бы на экране. -Откуда нам знать, что эти два подонка не убьют нас во сне еще раз?пробурчала Мэри Келли. -Да мне и в голову такое не придет!- воскликнул Галл.Я переменился; я давно уже другой человек! Поверьте мне, леди, я глубоко раскаялся в своих преступлениях и пытался - вернее, пытаюсь - жить по-христиански, как учит нас святая вера. Я не только не причиню вам зла - я защищу вас от любого, кто посягнет на вашу жизнь или честь! -Красиво заливаешь,- презрительно усмехнулась Лиз Страйд. -Я говорю совершенно искренне, мадам, поверьте мне! -Я думаю, он не врет, - сказал Бертон. - Но вы, дамы, можете спать в отдельной комнате. Я скажу вам кодовое слово, и никто, кроме меня и вас троих, не сможет проникнуть в вашу спальню. Показав им, как получить из конвертера еду и напитки, Бертон вышел. Но не отправился в свой мир, а вернулся к себе в апартаменты. Поскольку завтра предстояло обучить новичков элементарным вещам, лучше быть к ним поближе. По пути к себе он все размышлял о том, кто же воскресил эту пятерку. Кто бы он ни был, чувство юмора у него довольно зловещее. Но кто мог это сделать? О том, что Бертон занимается расследованием дела Потрошителя, знали только Фрайгейт и Hyp, а уж они-то не стали бы так шутить. Тогда кто? Лога и монгольский агент мертвы. Неужели - Бертону не хотелось даже думать об этом - здесь бродит еще какой-нибудь Снарк? Только Бертон улегся в кровать, как на стене появился экран. А на нем - несчастное лицо Звездной Ложки. Быстро говоря на эсперанто и мешая слова со слезами, она спросила у Бертона позволения прийти к нему в квартиру. -Зачем? -Я устала делить По с пятью другими женщинами, хотя он почти не уделяет нам внимания. То пьет со своими дружками, то занимается исследованиями. А кроме того... я не желаю его объятий. Бертону не надо было спрашивать, чьих объятий она желает. -Ли По в курсе, что ты мне звонишь? -Да. Я сказала ему час назад. Он рвал и метал, а потом... -Он не бил тебя? -Нет, он женщин не бьет, надо отдать ему должное. По крайней мере, не физически. -Ну и что потом? -Потом? Ах да! Он улыбнулся, благословил меня и сказал: он, мол, надеется, что я с тобой буду счастлива. Правда, тут же все испортил, прибавив, что он в этом сомневается. -Я хочу потолковать с ним,- сказал Бертон, вставая с кровати и надевая кильт. Черные глаза Звездной Ложки расширились: -Зачем? Ты думаешь, я лгу? -Нет, конечно, нет! Просто мне не хочется, чтобы он думал, будто я боюсь встретиться с ним лицом к лицу. А кроме того, мне будет неприятно, если он решит, что я увел тебя тайком. -О, так он не думает! Я сказала ему, что ты понятия не имеешь о том, что я тебя хочу. -А вот это как раз вранье, - сказал Бертон, не упрекая ее, однако. Вранье вранью рознь, и ложь китаянки относилась к "невинной" категории. А кроме того, кто он такой, чтобы упрекать кого-либо за лицемерие?- Я все-таки поговорю с ним, если он не спит. -Нет, он не спит, но он не велел, чтобы его беспокоили. У него сейчас женщина. Он только что ее воскресил. Сказал, что она заменит меня. Бедняжка. -Возможно,- откликнулся Бертон.- Хотя сейчас она, должно быть, преисполнена к нему благодарности за воскрешение из мертвых. Бертон не был влюблен в китаянку. Однако он не считал любовь обязательным условием для приятной связи между мужчиной и женщиной. Он, безусловно, любил Алису - ну и куда их завела эта любовь? -Ладно, приходи,- сказал он.- Я велю компьютеру впустить тебя. Звездная Ложка прекратила хлюпать носом и просияла, словно солнышко на рассвете. -Только поправлю макияж и соберу свои вещички. Ты же хочешь меня, правда? -Не хотел бы - не приглашал, - ответил Бертон. Заснуть ему удалось только в пятом часу. ГЛАВА 24  Бертон позвонил трем женщинам в их спальню, а затем обоим мужчинам, которые ночевали в отдельных комнатах. Пожелав им доброго утра, он сказал, что велел компьютеру обучить их, как с ним работать. После чего пригласил их прийти вечером на еженедельное собрание восьмерки - вернее, теперь уже больше чем восьмерки. -Потом можете делать все, что вам заблагорассудится. Я буду позванивать вам время от времени или даже загляну, если вы не против. А вы можете звякнуть мне, если возникнут какиенибудь вопросы. Все пятеро не скрывали своего разочарования. Они явно считали, что он должен быть при них неотлучно, пока они не приспособятся к здешней жизни. Но делать было нечего. Бертон с китаянкой позавтракали, откушав яиц au beurre noir(*), оладушков с черникой и инжира со сливками. Потом они полетели в маленький мирок Бертона, Телем, названный в честь мифической страны, описанной Рабле в "Гаргантюа и Пантагрюэле". Девизом ее, согласно старику-французу, было "Делай что хочешь". Бертон переиначил его в "Делай, что хочет Бертон". Возможно, впрочем, что ему следовало назвать свой мир Багдадом-в-Башне. В центре его Бертон соорудил небольшой город с замком, похожим на место действия "Тысячи и одной ночи" в представлении романтика или голливудского продюсера. Из западного угла просторного помещения вытекала река и, обогнув город, скользила змейкой к востоку, теряясь в песках пустыни неподалеку от входа. Вокруг города бродили свирепые львы и леопарды, а также стада газелей, антилоп, страусов и прочих пустынных жителей. В речке плавали крокодилы и бегемоты, а джунгли кишели обезьянами, виверрами и птицами. (*) С пережаренным маслом (фр.). Все население Телема в данный момент состояло из китаянки и самого Бертона. Он собирался позже поселить здесь приятных для себя людей, однако не торопился. В двадцать ноль-ноль они со Звездной Ложкой явились на вечеринку, хотя и не без приключений. Чернокожий мотоциклист, теперь уже с чернокожей женщиной за спиной, вихрем промчался мимо, махнул рукой и крикнул, на сей раз, правда, без ругани: -Эй, Бертон, что происходит? Через несколько секунд они увидали, как по коридору бредет сама по себе большущая свинья, цокая копытцами. -Бог ты мой! - воскликнул Бертон. - Это что за диво? -Не знаю, - ответила Звездная Ложка. - Я говорила с Афрой сегодня днем, и она тоже несколько раз натыкалась на каких-то незнакомцев. В основном они, наверное, из мира Тома Терпина. По крайней мере, она так думает, поскольку они чернокожие. Но как-то она столкнулась с дюжиной человек, похожих с виду на цыган. -Цыган? Кто их мог воскресить? Они вошли в квартиру Нура, окунувшись в море веселого шума и смеха. Алиса тоже была здесь, одетая по своей любимой моде двадцатых годов. Она мельком улыбнулась им, но так и не подошла поговорить. Бертон ожидал, что вызовет всеобщее удивление, появившись в паре с китаянкой. Однако Ли По, похоже, уже всем разболтал. Если он и ревновал, то не показывал вида. Реалист по натуре, китаец понимал, что демонстрация ревности не только ничего не даст, но и заставит его потерять лицо. Кроме того, Ли По не страдал от отсутствия компании или секса. Он успел воскресить уже сорок мужчин и сорок семь женщин, бывших его знакомыми в прежней земной жизни. Семь женщин были его любовницами, каждая в свой день недели. Но сегодня он привел с собой только одну. -Они сопровождают меня на наши встречи по очереди,сказал китаец Бертону. -Со временем им наскучит этот гарем, и они воскресят себе каждая по мужчине,- откликнулся Бертон.- Что ты тогда будешь делать? -Ничего,- улыбнулся Ли По.- Я не тиран. Я просто воскрешу себе новых подруг. Рано или поздно это неизбежно произойдет, поскольку нынешние мне надоедят. Или же я им надоем, как ни трудно мне в это поверить. Бертон представил себе кишащий людьми мир Ли По. Когда наступит перенаселение, избыток выплеснется в квартиры. То же самое творилось сейчас в мире Тома Терпина. -Дружище, я просто не знаю, что сказать,- пожал плечами Терпин. - Я начал их воскрешать, а потом они вышли из-под контроля. Они сами начали воскрешать людей, те - тоже, и пошло-поехало. Теперь с этим воскрешением сплошная морока. Бертон рассказал ему о чернокожем мотоциклисте. -Это Билл Уильямс, - ухмыльнулся Терпин. - Я понятия не имею, кто его поднял из мертвых. Я мог бы выяснить, конечно, но что толку? Кстати, он не американский негр. Он русский. -Русский? -Ага. У него была занятная жизнь. Тебе надо бы как-нибудь с ним поболтать. Бертон, когда вошел, сразу заметил Галла, Нетли, Крук, Страйд и Келли. Они стояли в двух углах - мужчины в одном, женщины в другом, общаясь только между собой. Бертон провел их по комнате, чтобы представить присутствующим. Но Фрайгейт, похоже, успел распустить о них слухи, поэтому, хотя новенькие и вызывали любопытство, с Галлом и Нетли многим из гостей было не по себе. Да кому угодно стало бы не по себе в, компании двух третей нечистой троицы, составляющей Джека Потрошителя. На Нетли это подействовало столь угнетающе, что он довольно рано ушел. Бертон, выйдя в коридор, втихаря приказал компьютеру последить за бывшим кучером. Заметив, что Страйд, Крук и Келли чувствуют себя не в своей тарелке, Hyp подошел к ним и быстро их развеселил. Он одинаково свободно держался со сливками общества и его низами, с образованными людьми и необразованными, богатыми и бедными, быстро вписываясь в любую компанию и нигде не теряя достоинства. Через некоторое время к ним присоединились Афра Бен с Фрайгейтом, и Hyp оставил своих подопечных, остановившись в конце концов возле Галла. Бертону стало любопытно, и он подошел к ним поближе. Галл рассказывал Нуру о Лоренцо Доу - человеке, который обратил доктора в свою веру. Доу родился в Ковентри, округ Толланд, штат Коннектикут, в 1777 году. Обладавший богатым воображением, впечатлительный мальчик, увидав однажды ангела - по крайней мере, так он утверждал, - сделался набожным не по годам. В юности он стал странствующим священником, связанным, правда не очень тесно, с методистской церковью. Он был самым активным и известным из всех раннеамериканских миссионеров. Его знали повсюду - от штата Мэн до Южной Каролины и от Нью-Йорка до пустынных берегов Миссисипи. Прослышав о том, что где-то живет хотя бы горстка людей, он отправлялся в путь на лодке, в повозке, верхом или пешком и произносил им свои эксцентричные и бессвязные проповеди. Когда его воскресили из мертвых в Мире Реки, он был удивлен, однако не слишком. "Кое в чем я ошибался,- заявил он своим воскресителям,- но в основном был прав". Доу не сомневался, что ангел, виденный им в детстве, был одним из создателей Мира Реки - мира, представляющего собой этап, пройдя который достойные могли продолжить свою жизнь в лучшем мире. Как и шансеры, он верил, что все должны стремиться к моральному и духовному самоусовершенствованию. Но, в отличие от шансеров, Доу не верил, что конечной целью является растворение в божественной сущности. Нет, эта Река - нечто вроде чистилища, в котором Бог и его ангелы дают людям еще один шанс. Те, в ком свершится великая духовная перемена, перейдут в другой мир, где их воскресят опять. Неудачники же умрут здесь, навсегда обратившись в прах. -Встречал я ваших ангелов,- сказал Бертон.- Они всего лишь мужчи