Филипп Фармер. Там, по ту сторону 1 Громко застонав, Гордон Карфакс приподнялся в постели и потянулся к Френсис. Сквозь опущенные шторы уже серел занимающийся день, а вместе с ночью исчезла и Френсис. С улицы доносился собачий лай, Гордон был совершенно уверен, что сквозь сон слышал едва различимое кукареканье. Но по соседству никто не держал домашнюю птицу. Нечего так много читать перед сном, подумал он. Тень отца Гамлета и все такое. Но это объяснение было весьма шатким, чтобы опровергнуть доводы логики. ...Френсис возникла из мглы, которая всклубилась, как бы облекая нечто серое в плоть. Затем в полной тишине она медленно приблизилась, протягивая к нему распростертые руки. На теле ее не было видно следов увечий; она была такой, какой он помнил ее до несчастного случая. Она улыбалась, но что-то в этой улыбке было вымученным и даже зловещим. - Френсис! - взмолился он. - Если бы я только знал... А затем где-то в глубинах его сознания прокукарекал петух, и Френсис растаяла. Не просто исчезла, а именно растаяла - испарилась мгновенно, превратившись в легкое серое облачко... Тяжело вздохнув, Гордон откинулся на спину и стал жадно впитывать в себя реальность. Но разве сны не являются составной частью реальности? И разве только в сновидениях могут возвращаться к жизни покойники? Раймонд Вестерн считает, что это вовсе не так. Нет, надо отдать должное этому чертяке. Он не говорит, что мертвые способны воскреснуть; просто утверждает, что может определить их местонахождение и наладить связь с живыми, подкрепляя свои слова с помощью "Медиума", который, сверкая металлом, стоит в его доме в Лос-Анджелесе. Не одному Карфаксу снились теперь покойники. Они снились всему миру. Сны эти были и тревожными, и радостными, а иногда становились сплошными кошмарами, точно так же, как и сознание живых обитателей этого мира могло быть взбудораженным или безмятежно ясным. Сомнений в том, что с помощью "Медиума" можно с чем-то или с кем-то общаться, практически не было. И многие верили заверениям Вестерна, что эти существа являются умершими людьми. Но у Гордона было иное объяснение феномена. Именно поэтому и возник весь этот шум. Теперь он, пожалуй, даже сожалел о том, что не сумел удержать язык за зубами. И теперь Гордон Карфакс оказался в центре внимания всего мира и, вполне возможно, мог быть впутан в дело об убийстве. Вернее, в его последствия. Он закрыл глаза, надеясь снова уснуть, и надеясь, что не увидит снов. А если и увидит, то пусть они будут приятными. Ему всегда казалось, что он любит Френсис, но вот она пришла к нему во сне - и он испугался. 2 Заголовок гласил: "Профессор утверждает, что привидения на самом деле являются чудовищами из жанра научной фантастики". Карфакс заставил себя прочесть статью, напечатанную под этим заголовком, затем с отвращением швырнул газету на пол, где уже валялось несколько других. Подумать только, как эти борзописцы сумели извратить его доклад. И все же, подумал он, вытаскивая "Нью-Йорк Таймс" из вороха газет, по сути в этой статье все было изложено довольно верно. Имя его удостоилось чести попасть на первые полосы; даже в "Таймсе" подобный отчет был приведен на первой полосе сверху. В былые времена, еще до появления "Медиума", если даже о нем было бы упомянуто (что само по себе казалось ему очень и очень сомнительным), то где-нибудь в самом глубоком "подвале" газеты. "Фактически мы не можем уже голословно отрицать тот факт, что вступили в общение с другим миром, другой Вселенной, - так заявил Гордон Карфакс, профессор кафедры истории средних веков Трайбеллского Университета в Бусирисе, штат Иллинойс. - Однако мы не нуждаемся в привлечении чего-либо сверхъестественного для объяснения этого феномена. Прибегнув к помощи "Лезвия Оккама"...". Разъяснение термина "Лезвие Оккама" привела газета "Нэйшнл Квосшенер". Ее редакторы прекрасно понимали (и для этого у них были весьма веские основания), что большинство ее читателей подумают, если они вообще в состоянии думать, что "Лезвие Оккама" - один из инструментов парикмахера. Что касается "Нью-Йорк Таймс", то она не удосужилась это сделать, дабы не лишать своих читателей удовольствия лишний раз заглянуть в словарь, если в этом возникнет необходимость. Тем не менее, эта газета также прибегла к определению "научно-фантастическая", классифицируя гипотезу Карфакса. Гордона это приводило в отчаяние, однако он вынужден был признать, что обойтись без такого определения практически невозможно - слишком уж велико было искушение у журналистов. Стоит лишь упомянуть о Пятом измерении ("Нэйшнл Квосшенер" назвала его "Четвертым", делая более понятным для неподготовленного читателя), как ассоциации с жанром научной фантастики становятся прямо-таки неизбежны. А если к этому добавить еще и: "поляризованные вселенные", "миры, параллельные нашему" или "внеземные существа с намерениями, совсем не обязательно благими в отношении Земли", то можно быть на все сто процентов уверенным, что репортеры обязательно приклеят ярлык "научная фантастика". Точно такая же уверенность была у него в том, что у оппонентов найдутся весьма солидные основания для насмешек. Но даже еженедельник "Тайм" отказался от своей, почти что обязательной, привычки жертвовать истиной ради остроумного сарказма. В самом конце подборки заметок, имевших целью разоблачение Вестерна и его "Медиума", "Тайм" признал, что, может быть, тот и прав. Вскоре после этого Карфакс выдвинул свою собственную гипотезу. В стремлении найти любое другое объяснение, кроме сверхъестественного, "Тайм" поддержал его, обрушившись на Вестерна с новой силой. В своем докладе Карфакс упоминал о том, что его гипотеза в определенной мере обязана своим возникновением научной фантастике, однако не в большей степени, чем телевидение или полеты в космос. Это сделали возможным люди, а не художественная литература. Он отстаивал право ученых внимательно рассматривать все гипотезы, чтобы объяснить природу существ, с которыми установил контакт "Медиум". И первыми среди них должны быть такие, которые дают самое простое объяснение. А именно такой является гипотеза Карфакса, согласно которой "духи" не имеют с людьми ничего общего, являясь обитателями параллельной вселенной, занимающей в пространстве то же место, что и наша. И что умершими людьми они прикидываются совсем не из добрых побуждений. Вестерн в целой серии интервью, данных средствам массовой информации, не преминул поинтересоваться, каким же образом эти существа приобрели такие подробности и неоспоримые сведения о людях, в качестве которых представлялись. Карфакс ответил, также с помощью массовой информации, что у них всегда были в распоряжении определенные средства слежки за людьми, но вот войти в контакт они не могли, пока не появился "Медиум". Или же, возможно, могли, но предпочли, исходя из каких-то неизвестных нам причин, чтобы мы первыми вступили в общение. Отложив "Таймс", Карфакс развернул местную утреннюю газету - "Бусирис Джералд Стар". В ней была помещена статья, в очередной раз кратко излагающая содержание его лекции и описывающая "беспорядки", которые за нею последовали. На самом деле этими "беспорядками" была кулачная потасовка между шестью мужчинами, начавшаяся сразу же после того, как был сбит с ног какой-то старик. Сбит огромной увесистой сумкой, брошенной с размаха одной из женщин. Все это произошло уже после того, как Карфакс своим докладом завершил цикл лекций в честь некоей Роберты Блю. Одним из условий проведения этого цикла было то, что заключительный доклад отводился одному из профессоров Трайбеллского Университета. Более того, докладчик должен был говорить о том, что не имело прямого отношения к его или ее специальности. Карфакс сам вызвался прочесть доклад. Но для достижения этой цели пришлось воспользоваться преимуществом, которое ему давало постоянное партнерство с заведующим учебной частью в покере, за которым профессура коротала воскресные вечера. Прежде он старался уклониться от подобных поручений, к тому же доклад должен был состояться в четверг вечером, а уже в следующий понедельник началась экзаменационная сессия. Однако Карфакс до глубины души был убежден, что существует более простой и более научный подход к открытию, совершенному Вестерном. Именно поэтому он заранее уведомил представителей прессы и телевидения "Бусириса" о предмете своего доклада, предполагая получить освещение лекции только в местной прессе. Однако директор телецентра уведомил редакцию "Чикаго Трибьюн". Войдя в аудиторию, Карфакс обнаружил в ней добрых пятьсот слушателей, среди которых были и жители города. Хотя, как правило, данный цикл посещали не более полсотни студентов и преподавателей. Более того, присутствовало четверо репортеров из Чикаго и целая бригада Чикагского телевидения. Один из репортеров "Трибьюн" раскопал, что Карфакс и Вестерн - двоюродные братья, и это еще больше подогрело интерес средств массовой информации. И, хотя это не имело ровным счетом никакого отношения к существу доклада, пресса, не стесняясь, намекала, что диспут является продолжением семейных раздоров. Карфаксу пришлось даже пояснить, что он еще ни разу не встречался со своим двоюродным братом. Однако это ничуть не уменьшило нездорового интереса к его выступлению. Доклад получился сбивчивым и, по мнению самого Гордона, был провален жидкими аплодисментами и неодобрительными возгласами. По окончании его последовали вопросы. Миссис Ноултон, высокая угловатая женщина средних лет, обладавшая очень громким, повелительным голосом, была первым и (как выяснилось позже) последним инквизитором. Совсем недавно она потеряла мужа, дочь и внука - лодка, в которой они плыли, перевернулась. Несчастная женщина верила, что все они живы, и что ей обязательно нужно поговорить с ними. Однако, истеричкой она не была, вопросы ее были вполне разумны. - Вы продолжаете называть объяснения Вестерна гипотетическими, - сказала миссис Ноултон, когда Карфакс как можно обстоятельнее ответил на все ее вопросы. - Но ведь это не гипотеза! Это установленный факт! "Медиум" работает именно так, как утверждает м-р Вестерн. Многие из величайших умов Соединенных Штатов соглашаются с ним; и это, несмотря на то, что они же готовы были назвать его шарлатаном, когда он только приступал к изучению вопроса! Так кто же шарлатан, профессор? Вы или м-р Вестерн? Говорите, ученым следовало бы прибегнуть к "Лезвию Оккама"? Думаю, что самое время воспользоваться им вам. - Перережьте им свое горло! - истошно завопил какой-то грузный волосатый студент. При этом он глядел именно на Карфакса, из чего Гордон сделал вывод, что совет относится именно к нему, а не к миссис Ноултон. Голос же вдовы становился все более высоким, ей удалось даже перекричать возникший в зале галдеж. - Профессор, вот вы утверждаете, что мы, поверившие Вестерну, руководствовались одними лишь эмоциями, что наши действия в высшей степени субъективны. Ладно, пусть будет так! Но почему же вы сами столь эмоциональны и субъективны в отрицании наших утверждений? Ведь факты со всей очевидностью доказывают нашу правоту. Разве эта, как вы ее называете, слепая эмоциональность не является целиком и полностью вашей собственной чертой? Эти слова крайне обозлили Карфакса, ибо обвинение имело под собой весьма твердую почву: он не был абсолютно объективен в данном вопросе - его гипотеза основывалась большей частью на предчувствиях и интуиции. Правда, хорошая интуиция часто способствовала зарождению весьма спорных гипотез, которые впоследствии оборачивались отличными теориями и подкреплялись вескими доказательствами. Однако, он не мог говорить об этом открыто, при всех. И, как выяснилось, вообще оказался не в состоянии что-либо сказать. Какой-то мужчина рывком вскочил с места: - Карфакс ненавидит нас! Он отрицает величайшее открытие со дня сотворения мира! Эта, ставшая крылатой, фраза, была произнесена Вестерном. На это ответ у Карфакса был, но отвечать не пришлось. В этот момент какой-то мужчина был сбит с ног пятидесятикилограммовой сумкой (один из репортеров взвесил ее возвращая владелице сразу же после того, как она была отпущена под залог). Шум и свалка прекратились только с появлением полиции. Иное дело - фурор в средствах массовой информации. Карфакс стал известной в масштабах всей страны фигурой. Его телефон разрывался на части - звонили со всех уголков США. Но особое его внимание привлекли два - из Лос-Анджелеса. Первым позвонил Раймонд Вестерн. Пригласил Гордона прилететь в Калифорнию, чтобы быть бесплатно допущенным к "Медиуму". Потом в телефонной трубке раздался голос Патриции Карфакс, дочери Рафтона Карфакса, который приходился дядей как Вестерну, так и Гордону Карфаксу. Она была близка к истерике, вызванной искренним убеждением, что Вестерн убил ее отца с целью выкрасть эскизы "Медиума". 3 Сидя в удобном кресле на застекленной веранде, залитой ярким солнцем, Гордон с удовольствием потягивал только что сваренный кофе. Напиток в самом деле был восхитителен - особая смесь из шести различных сортов южноамериканского кофе, которую он собственноручно приготавливал каждые две недели. Настроение у него было превосходным. Он с интересом наблюдал за крохотными птичками-крапивницами, которые то ныряли в маленькое круглое окошко своего деревянного домика, подвешенного к суку платана, то весело выпархивали из него; наслаждался красотой розового кардинальчика, восседавшего на краешке белой поилки с водой для птиц, стоящей рядом со стволом шелковицы. Все в доме дышало уютом и покоем, хотя частенько он, испытывал в нем чувство одиночества. Располагался дом в зажиточном микрорайоне на окраине одного из городов средних размеров штата Иллинойс. Карфакс приобрел его вскоре после того, как был принят на работу в Трайбеллский Университет. Он нуждался в некотором наружном ремонте и внутренней отделке. Внешний ремонт Гордон успел закончить, как раз перед женитьбой на Френсис, которая была счастлива расстаться со своей работой в качестве секретаря одного из деканатов. Молодая жена сразу с головой погрузилась в заботы по благоустройству дома, проявляя во всем свой прирожденный отличный вкус. Она уже почти завершила внутреннюю отделку и начала прикидывать, что бы сделать еще... В тот летний вечер Карфакс заметил, что остался без сигарет. Почему-то Френсис не предложила ему, как обычно, раз и навсегда бросить курить, а взялась съездить вместо него в торговый центр. По дороге домой она собиралась заехать еще в книжный магазин, чтобы выбрать новый детектив. Это вызвало у него некоторое раздражение - в доме и без того было полным-полно всяких книг - от валяющихся где попало массивных томов классиков до дешевых детективных романов в мягких обложках. Среди последних можно было набрать по меньшей мере дюжину, до которых она еще не дотрагивалась, хотя бы для того, чтобы прочесть аннотацию. Он что-то пробурчал по этому поводу. Она ответила, что у нее просто нет настроения начинать какую-либо из них. Затем предложила Гордону составить ей компанию, поскольку и ей, и ему такая автопрогулка может принести только пользу. Несколько сердито (вероятно, из-за того, что ощущал себя виноватым) он сказал, что хочет дочитать до конца начатую книгу, поскольку приведенные в ней сведения очень понадобятся ему для завершения цикла лекций по средневековой Англии. А если она намекает на то, что он с ней, видите ли, маловато разговаривает, то ей не мешало бы вспомнить, что только вчера он водил ее в кино, а после сеанса - в ресторан "Голова Золотого Вепря". Френсис хлопнула дверью достаточно громко, чтобы вызвать у него чувство удивления. Ее гнев можно было бы оправдать, думал он впоследствии, так как во время сеанса они не разговаривали, а в ресторане к ним присоединился заведующий кафедрой английского языка с женой, и поэтому между собой они обменялись разве что парой слов. А несколькими минутами позже ее уже не было на свете. Один пожилой водитель проскочил на своем большом, тяжелом автомобиле со скоростью пятьдесят километров в час на красный свет на участке, где разрешалось только тридцать... От малолитражки немецкого производства мало что осталось. Френсис похоронили. Мистер Линкс, гражданин добропорядочный и очень богатый, отправился в больницу на осмотр - его беспокоила рана на голове. Кроме того, ему пришлось заплатить штраф за превышение скорости, предписываемой знаком. Линкс утверждал, что никак не мог видеть знак из-за заслонявших его кустов. Действительно, городские власти не удосужились своевременно постричь кусты. Так что не знающий о существовании этого знака водитель из другого города мог действительно его не заметить. Карфакс, однако, знал, что старик проезжал этим маршрутом много раз. Единственным свидетелем превышения скорости был семнадцатилетний парень, который, как выяснилось, был нетрезв и ехал с просроченными правами. К тому же ему уже дважды предъявляли обвинение в угоне машин, хотя в обоих случаях дело до конца доведено не было. Во второй раз, как предполагалось, автомобиль был угнан с одной из стоянок, принадлежащих м-ру Линксу. Штраф за то, что Линкс не снизил скорость, был выписан на основании его собственных показаний, данных сразу же, как только появился полицейский. Утверждение же о том, что он развил скорость в пятьдесят километров в час, исходило только от этого парня, ставшего свидетелем столкновения, однако похоже было на то, что его слова никто даже не собирался брать во внимание. Две недели назад м-р Линкс слетал в Лос-Анджелес и приобрел три часа машинного времени "Медиума". По возвращении в Бусирис миссис Ноултон из "Джорнэл Стар" взяла у него интервью. В ее статье полностью приводись слова м-ра Линкса, выражающие то потрясающе благоприятное впечатление, которое произвели на него Вестерн и "Медиум". Он действительно беседовал со своею покойной, горячо любимой женой, и теперь с нетерпением ждет того момента, когда встретится с ней в "Великой Дали". М-р Линкс не приводил обстоятельных подробностей потусторонней жизни. Его больше всего интересовало, счастлива ли она, а он, со своей стороны, заверял ее, что будет несчастлив до тех пор, пока не воссоединится с нею и Господом Богом. Немало времени (по цене пять тысяч долларов за полчаса) ушло у него на то, чтобы рассказать ей, как удачно складываются дела в его агентстве по прокату автомобилей и каковы дивиденды в других финансовых начинаниях. Чистое время беседы составило около тридцати минут. Два часа ушло на то, чтобы определить ее местонахождение, еще полчаса - на установление личности, хотя сам он с первого же момента контакта был абсолютно уверен, что это она. Но в соответствии с федеральными налоговыми правилами требовалось полчаса на идентификацию личности, если сеанс не бесплатен. Даже покойники страдают от совершенно беспардонного вмешательства со стороны правительства, заявил м-р Линкс. Тем не менее, несмотря на всю тяжесть лапы, наложенной федеральным правительством на свободное предпринимательство, "Медиум" определенно "...выявил неправоту тех безбожных атеистов, которые называют мистера Вестерна шарлатаном, который подтвердил вечность и подлинную истинность Священного Писания". М-р Линкс, правда, упустил из виду тот факт, что большинство течений христианства отрицало доказательство того, что "Медиум" в состоянии устанавливать контакт с покойниками. По прочтении этой статьи Карфакса обуяла ярость. Метнувшись к телефону, он позвонил в главный офис м-ра Линкса и объяснил ему, кто он. Затем добавил: - А почему вы не переговорили с моей женой и не попросили у нее прощение за свою преступную езду? Сначала Линкс бормотал что-то несвязное, но вскоре овладел собой: - Если бы вы купили или взяли напрокат хорошую американскую машину, а не эту немецкую жестянку, она была бы жива! И повесил трубку. Карфаксу почему-то стало стыдно, хоть он и не понимал, почему. Теперь, прихлебывая кофе и наблюдая за птицами, он вспомнил Френсис. Наверное, стыд был вызван тем, что ему все время казалось - согласись он поехать с нею, все было бы хорошо. Если бы он настоял на том, чтобы закончить главу, а она бы подождала, то смертоносная машина промчалась бы по дороге, никого не зацепив. Может быть, его упорное нежелание поверить Вестерну связано с тем, что он подсознательно боится ее упреков? Гордон поднялся и отнес пустую чашку в кухню, все еще сверкающую новой краской, которой Френсис покрыла стены всего лишь три недели назад. Настенные часы показывали девять часов пять минут. Патриция Карфакс обещала позвонить в одиннадцать по местному времени. Звонить она будет из телефона-автомата, так же, как и в первый раз. Но сегодня воспользуется видео, чтобы он мог видеть ее лицо и удостовериться, что это действительно его двоюродная сестра. В семейном альбоме есть ее фотографии. Правда, на самой последней ей двенадцать лет, но она не настолько изменилась, чтобы он не смог ее узнать. Карфакс сам предложил ей воспользоваться видеотелефоном. Из того, что ему было известно о Вестерне, он сделал вывод, что брат мог подсунуть ему девушку, выдающую себя за Патрицию, с целью дискредитировать оппонента. Вестерн, несмотря на шумную рекламу, был, по сути, весьма загадочной личностью. Истинная натура этого человека ускользала даже от наиболее дотошных репортеров. Голос Вестерна по телефону был сочным, дружественным и производил хорошее впечатление. Большие темно-синие глаза и орлиный нос над выдающимся раздвоенным подбородком придавали его лицу выражение силы и искренности. Но Карфакс прекрасно понимал, как мало значит внешность. Это, плюс предубежденность против утверждений Вестерна, заставило его насторожиться. И все же разговор он закончил с ощущением, что, возможно, заблуждается в отношении этого человека. Или, по меньшей мере, нужно попытаться быть более объективным, чтобы гарантировать себя от возможных ошибок. Когда же первое впечатление прошло, в Гордоне снова возобладало ощущение какой-то неискренности, нечестности. Вестерн пригласил навестить его резиденцию в любое время для бесплатного доступа к "Медиуму". Он обещал даже оплатить стоимость перелета в оба конца. Карфакс выразил благодарность и пообещал до субботы подумать. Откуда такая щедрость? Вестерн на всех парах мчался к успеху без каких-либо явных препятствий. У него хватало противников, но сторонников было больше. Гораздо больше. С чего бы это ему так беспокоиться о каком-то преподавателе истории, теория которого каким-то образом появилась на свет божий? А может, ему стало известно о звонке Патриции Карфакс? Чего же нужно ожидать? Но, каковым бы ни было истинное положение дел, Гордон Карфакс не собирался отказываться от предложения Вестерна. Слишком уж далеко зашло его любопытство в отношении "Медиума". Ему нужно воочию разобраться, что к чему. Существенную роль играло и то, что он никогда не смог бы наодалживать достаточно денег, чтобы оплатить трехчасовый сеанс связи. И, тем не менее, прежде чем звонить Вестерну, он подождет звонка от Патриции. Может быть, даже отложит разговор со своим знаменитым братом, чтобы у того сложилось впечатление, что Карфаксу не терпится. В конце концов, если уж быть честным перед самим собой... Гордон полностью отдавал себе отчет в том, что боится этого сеанса. С улицы донеслось урчание мотора подъехавшей машины. Хлопнула дверца, и через несколько секунд раздался мелодичный звонок. Карфакс скривился и пошел открывать. После лекции он буквально попал в осаду телефонных звонков и посетителей. Поэтому поменял номер телефона на незарегистрированный и повесил на двери табличку: "Пожалуйста, не беспокойте. Если нужно что-либо сообщить - пишите". Но многие игнорировали эту просьбу. Открыв глазок, Карфакс неожиданно вспомнил случай, происшедший с частным детективом, который получил через замочную скважину струю азотной кислоты. Человек этот был его приятелем, и иногда они работали вместе. На Карфаксе, однако, в этот момент были очки, поэтому за глаза можно было не опасаться. Ухмыльнувшись от мысли, что с каждым годом он все больше становится шизофреником, Гордон посмотрел в отверстие. Женщине было лет тридцать. Лицо красивое, хотя нос чуть длинноват и от крыльев к уголкам рта протянулись тонкие, как паутина, морщинки. Волосы, красновато-бронзовые, коротко подстрижены и, похоже, вьющиеся от природы, хотя, разумеется, глупо быть в этом уверенным. Белое, слегка примятое в машине платье посетительницы облегало привлекательные выпуклости фигуры. Внезапно он понял, почему кольца ее волос показались ему натуральными. Он видел эту женщину раньше, хотя и не во плоти. Карфакс открыл дверь и увидел рядом с ней два чемодана. - Было договорено, что вы мне позвоните, - сказал он. - Все равно, входите, пожалуйста. 4 Патриция Карфакс была очень похожа на его мать. Только волосы у нее были светлее, нос - длиннее, глаза - темнее, а ноги - длиннее. И никогда в глазах матери он не читал такого отчаяния. Гордон вышел, чтобы взять ее чемоданы. - Когда мы пройдем внутрь, - очень тихо произнесла она, - нужно будет сразу включить радио. Ваш дом, возможно, прослушивается. - Неужели? - удивился он и, подхватив чемоданы, последовал за ней в комнату. И все же, усадив Патрицию, первым делом зарядил стереопроигрыватель пятью долгоиграющими пластинками с холодной, как мрамор, музыкой Бетховена. Через несколько секунд грянула "Героическая". Гордон жестом пригласил гостью на веранду. - Я приготовлю кофе, - предложил он. - Вам с сахаром или сливками? - Благодарю, просто черный. Предпочитаю все натуральное. Вернувшись из кухни с двумя чашками черного кофе, он поставил их на небольшой столик у ее кресла и пододвинул свое ближе. - За вами кто-нибудь следует? - Не думаю. Если бы был хвост, он сделал бы что-нибудь еще до того, как я попала в самолет. - Он? - Да, могли бы послать и женщину. Но, как мне кажется, все профессиональные убийцы - мужчины. - Вы прибыли благополучно, следовательно, ни у кого не было намерения вас убивать, - мягко сказал он. - Совершить убийство очень легко, особенно в толпе или на городских улицах. Причем не имеет особой разницы, днем или ночью. Она тяжело вздохнула и откинулась назад. Неизвестно почему у него внезапно возникло ощущение, будто тело ее лишено костей. - Могу поспорить, что вы голодны. Ветчина с яйцами устроит? - Не люблю ветчину и яйца. Сделайте, если не трудно, бутерброд. Конечно же, я голодна. И, кроме того, очень измучена дорогой. Резко выпрямившись, Патриция посмотрела ему в глаза. - Но я не смогу уснуть, пока не избавлюсь от этой тяжести в груди! Карфакс, не удержавшись, посмотрел на ее полную грудь. Она перехватила его взгляд, опустила глаза, затем подняла их, увидела, что он улыбается и рассмеялась. Но смех получился не очень-то сочным, а глаза остались тусклыми. Хотя рука ее заметно дрожала, она выпила кофе, не пролив ни капли, и беззвучно поставила чашку на блюдце. - Кажется, с моей стороны было чересчур осторожно... трусливо, если хотите, не предупредить о приезде. Но после своего звонка я много думала... Не исключено, что Вестерн поместил в вашем доме подслушивающую аппаратуру и записывают все телефонные разговоры. - Зачем ему это? - Потому что я поставила его в известность, что собираюсь обратиться к вам за помощью. Конечно, этого не следовало делать. Но все произошло как-то неожиданно, само собой. Я никогда не была с вами знакома, просто знала, что у меня есть такой двоюродный брат. Ваше имя вынырнуло из хлама памяти в мгновение отчаяния, и я его произнесла... Что произошло, того уже не изменить. Мне очень нужно было выбраться из Лос-Анджелеса и переговорить с вами с глазу на глаз. Даже по видеотелефону разговор получается каким-то отчужденным, безличным, а я по горло сыта равнодушием, устала прятаться от одиночества, когда не с кем поговорить. И еще я знала, что какой-то мужчина околачивается у парадного дома напротив мотеля, в котором я жила... - В Лос-Анджелесе? - Да, я переехала туда, чтобы быть поближе к Вестерну. Я не имею в виду тот мотель. У меня была квартира почти в Беверли-Хиллз, но я из нее выехала, как только узнала, что Вестерн меня выслеживает. Срок моего проживания еще не кончился - я уплатила на три месяца вперед. Но после этого еще дважды меняла адрес. Оставила свой автомобиль у одного из друзей в Долине. Так и не забрала его, опасаясь слежки. - Слишком много нужно иметь денег, чтобы оплачивать услуги человека, который будет месяцами околачиваться возле места, куда вы можете невзначай заглянуть. - О, у Вестерна они есть! Очень много денег! Он - мультимиллионер. А деньги эти по праву должны быть моими! Он заграбастал все, да еще хочет меня убить! Точно так же, как убил моего отца! - Вы понимаете, что я должен быть объективным. Поэтому, прошу вас, не надо обижаться на мои вопросы. - Не буду, - упавшим голосом произнесла она. - Я знаю, что мне еще нужны доказательства. - Я должен только получить серьезные основания для подозрения Вестерна в убийстве. Извините, но я очень сомневаюсь в том, что вы сможете что-нибудь доказать. - Вы правы, - ответила Патриция, садясь чуть-чуть свободнее и улыбаясь. - Правы. Во-первых, вас, видимо, интересует, почему я не обратилась в полицию, чтобы рассказать о своих подозрениях? Точнее, не о подозрениях, а о фактах. Видите ли, полиция потребовала бы у меня доказательств, а я не располагаю такими, которые можно было бы предъявить суду. Их недостаточно, по правде говоря, для того, чтобы вызвать Вестерна на дознание. Кроме того, он стал такой известной и могущественной личностью, что полиция вряд ли решится на что-нибудь... - Сомневаюсь, - сказал Карфакс. - Они, возможно, и не хотели бы его арестовать, но обязательно сделали бы это, будь у них достаточно оснований... - И Вестерну сразу же стало бы известно, где я нахожусь, и он сразу бы добрался до меня! Единственное, что я решилась сделать - это пойти к адвокату и представить ему свое дело. Он сказал, что у меня нет шансов, но, если я оставлю свой телефон, он позвонит мне позже - возможно, решение его еще изменится. Конечно же, я не оставила ему телефона. Поблагодарила и вышла. Взяла такси и отправилась прямо к себе в мотель. Это было ошибкой. Думаю, он послал кого-то следом... - Кто? - Адвокат. - Кто именно? Роджер Хэмптон из конторы "Хэмптон, Торберр, Рокстон и Роу". - У них отличная репутация. Зачем Хэмптону посылать кого-то выслеживать вас? - Потому что он подумал, что я чокнутая и прямо сейчас отправлюсь к Вестерну доискиваться правды, даже если мне придется застрелить его, чтобы сделать это! Я порядком побушевала, пока была у него в кабинете. Он мог позвонить Вестерну просто из лучших побуждений. - Даже если он не взялся за ваше дело, сведения, которые вы предоставили, должны были остаться сугубо конфиденциальными. - Возможно, он и не объяснил Вестерну сути дела. Но предупредил, что за ним охотится опасный маньяк. - А может быть, он вообще ничего такого не сделал, - сказал Карфакс. - Может быть, за вами тайно следили, если вообще делали это до вашего похода к адвокату. - Какое там "может быть"? Я точно знаю, что за мной тянулся "хвост". Я видела, как он подходил к конторке и наводил обо мне справки у портье. - О вас? - Потом портье подтвердил это. - Продолжайте, - сказал Карфакс. - Через пятнадцать минут в мотеле не было уже ни меня, ни моих вещей. Одно такси довезло меня до ресторана в Шерман-Оукс, другое - до Тарзаны. Там я наняла автомобиль, уплатив наличными, и выехала на шоссе N_1. В Кармеле у меня друзья, я собиралась укрыться у них, надеясь, что Вестерну о них ничего не известно. И вдруг на одном из крутых поворотов... - Я знаю, - сказал он. - Я едва не погибла! Отказали тормоза. Машина неслась вниз, едва вписываясь в повороты, и единственной причиной, почему я не врезалась в машины на встречной полосе, было то, что никто не ехал навстречу... Машина выписывала чудовищные кренделя, на последней кривой ее занесло. Как назло, лопнула шина, и автомобиль перевернулся. Он был полностью выведен из строя, но я, как ни странно, не получила ни одной царапины. Через некоторое время меня подобрал полицейский автомобиль и отвез назад, к ресторану. Так вот, на том месте, где я ставила машину, блестела лужа тормозной жидкости. Я отказалась от медицинской помощи и приняла вместо этого пару рюмок виски. В это время подошел еще один полицейский и сказал, что да, действительно в моей машине был поврежден тормозной цилиндр. В этом нет никакого сомнения. И сделано это было на стоянке перед рестораном, потому что прежде тормоза были в полном порядке, а после ресторана я ими совсем не пользовалась до того злополучного спуска. - И ни у кого другого, кроме Вестерна, не могло возникнуть желания убить вас? - Ни у кого. Пятьдесят очков из ста в вашу пользу, подумал он, а вслух произнес: - Расскажите обо всем с самого начала, не то мы так и будем бродить вокруг да около. Вопросы я буду задавать потом. - Хорошо. - Она вздохнула. - Вы знаете, что мой отец был профессором физики в Бигсурском университете, в Калифорнии? - Я читал об этом в газетах. Между прочим, все, что мне известно по этому делу, я почерпнул в "Нью-Йорк Таймс". Местные газеты упоминали об этом лишь мельком. - До того, как переехать в Бигсур, он преподавал в университете штата Калифорния в Лос-Анджелесе. Уже тогда, должно быть, отец работал над "Медиумом". Он проводил массу времени над уравнениями, чертежами, схемами, крохотными моделями тех или иных устройств - я видела это, когда приходила к нему в кабинет. А когда однажды спросила, над чем он работает, отец отшутился, сказав, что это будет величайшим открытием после сотворения мира. - Считается, что эту фразу произнес Вестерн. - "Медиум" - не единственное, что он украл у моего отца. Папа всегда хранил бумаги у себя в сейфе. Но когда мы переехали в Бигсур, он соорудил какое-то электронное устройство, небольшое по сравнению с "Медиумом", но пожирающее чудовищные количества энергии. Вы бы только взглянули на наши квитанции на электроэнергию... - Они уцелели после пожара? - спросил Карфакс, затем поспешно добавил: - Я знаю, я обещал молчать, но есть некоторые вещи... - Нет, все они сгорели. Разумеется, электрическая компания хранила учетные книги. Именно хранила - в прошлом времени. Не удивляйтесь. Когда я их запросила, мне ответили, что они уничтожены. Это было спустя полгода после пожара, и компания заявила, что они не сохраняют записи платежей столь длительное время. В Любом случае, мне было известно, что устройство использовало огромное количество энергии. Мы жили вместе и расходы делили сообща. Я была секретарем ректора университета. Зарабатывала неплохо, но оплачивать половину стоимости электричества мне было все же не по карману. Отец говорил, что сам все уладит. Но я знала, что он не смог бы этого сделать. А через несколько месяцев папа сказал, что идет к одному человеку, у которого можно одолжить деньги под очень небольшие проценты. Угадайте, кто это был? Карфакс решил промолчать. - Его племянник. Мой двоюродный брат. И ваш. Да, отец раздобыл денег. Но он, видимо, вынужден был рассказать Вестерну, над чем работает. И все таки, разве кто-нибудь авансировал бы такую бредовую, не от мира сего штуку? Это было бы похоже на финансирование сооружения вечного двигателя. Что, подумалось Карфаксу, теперь было теоретически возможным. "Медиум" открыл дорогу к вещам более важным, чем общение с покойниками. - Отец, должно быть, сумел даже провести убедительную демонстрацию действия машины. Не знаю. Никогда не встречала Вестерна в нашем доме, да и папа ни разу не обмолвился о том, что тот был у нас. Но я много времени проводила на работе, а потом уехала в отпуск... Карфаксу хотелось спросить у нее, знает ли она с полной определенностью, что отец одалживал деньги именно у Вестерна. Как бы читая его мысли, она продолжала: - У папы вдруг нашлись деньги и на оплату счетов за электроэнергию, и на покупки дополнительного оборудования. Я точно знаю, что первый раз он заплатил двадцать тысяч долларов, второй раз - десять тысяч. - Тридцать тысяч? - изумился Карфакс. - Добрая часть пошла на электронные блоки, компоненты, приборы. Отец не говорил мне, откуда берет деньги, над чем именно работает. Всему свое время, сказал он однажды, а пока что мне не нужно беспокоиться. Оплата производилась наличными, а накладных я не видела. Если они и были, то все равно сгорели. Или кто-то изъял их... А отец так и не объяснил мне сущности своей работы. Может быть, боялся, что я сочту его сумасшедшим, посмеюсь над ним? Наверное, так бы оно и было, но я ни за что не высказала бы своих мыслей вслух. Патриция помолчала, нахмурившись, и через некоторое время произнесла: - Нет, надо быть честной. Вряд ли я смогла бы молча смотреть, как мой отец теряет рассудок. Может, быть даже прибегла бы к помощи психиатров. Я не верила в жизнь после смерти, никогда не верила ни во что сверхъестественное... Но и он не верил. Во всяком случае, насколько мне это известно. Моя мать умерла четырьмя годами раньше, он очень тяжело перенес эту утрату. Именно поэтому я переехала к нему. Боялась, что он от горя наложит на себя руки. А если быть до конца честной, то я нуждалась в нем не в меньшей степени, чем он - во мне. Я тоже, конечно, любила маму, к тому же только-только получила развод... Словом, я переехала к нему, чтобы он мог утешить меня, а я - его. Она открыла сумку, вынула тонкий платочек и приложила его к глазам. - Может быть, у него было желание удостовериться, что она не исчезла совсем, что он еще встретится с нею... Разве Артур Конан-Дойль не увлекся спиритизмом после смерти своего сына? - Помнится, не сам он, а кто-то из его семьи. - Я уверена, что папа подошел бы к этой проблеме чисто по-научному. И не стал бы спиритом. Но вполне возможно, что мамина смерть мало что имела общего с его проектом; может, он случайно наткнулся на принципы "Медиума". Но, как это обнаружилось позже, открытие было не таким уж счастливым. Глядя на траву, все еще влажную от росы, на птичью возню, Карфакс не испытывал никакого интереса к проблеме бессмертия. Если он и ощущал что-либо, так это заинтересованность в продлении жизни в этом мире. Покойники есть покойники, они никогда не вернутся в этот мир, разве что в качестве пищи для трав и насекомых. А похоронные обряды зачастую делали невозможным даже это. Теперь он засомневался даже в продолжении жизни как таковой. Человек делал все, от него зависящее, чтобы погубить все живое, включая самого себя. - Был вечер семнадцатого марта, - сказала Патриция. - Я поехала в Санта-Крус навестить приятелей по колледжу и вернулась примерно к часу ночи, усталая, но довольная хорошо проведенным временем. Бак был почти пустым, а я знала, что автомобиль понадобится отцу утром, так как его машина находится в гараже. Ему нужно было, как он сказал, поехать на заседание кафедры, но не сказал, почему. Поэтому я решила заправиться и только потом ложиться спать. Это, по-видимому, спасло мне жизнь. Как только я отъехала от бензоколонки... Она громко всхлипнула и прижала к губам платок. Голос ее стал глухим. - Раздался взрыв. Его слышал весь город. Дом был в пяти кварталах от бензоколонки, но грохот меня оглушил. В нескольких кварталах вокруг посыпались стекла из окон, а соседей буквально повышвыривало из кроватей. Я... мне пришлось переждать несколько минут, настолько я была потрясена. Потом помчалась к дому. Я почему-то знала, что это был мой дом. Он пылал гигантским факелом. Пожарники прибыли почти одновременно со мной и первый час потратили на то, чтобы уберечь от огня соседние дома. Я не могла ни двигаться, ни говорить; просто сидела и наблюдала за пламенем и пожарниками, полицией и собравшейся толпой. Затем одна из соседок указала на меня полицейскому - так, по крайней мере, она рассказывала позже, и следующее, что я запомнила - это как меня увозят в карете скорой помощи. Врач дал мне успокоительное, и я проснулась только вечером следующего дня. Но мысли продолжали путаться, и я все еще была очень слаба. Позже мне рассказали, что тело отца взрывом отбросило на задний двор, на него упало очень много пылающих бревен... Опознать его удалось только по зубам, сверившись с записями нашего дантиста. И... и... Ее платок был уже совсем мокрый. Карфакс вышел в кухню и вернулся с парой салфеток. Слезы смыли косметику с ее лица и, глянув в компакт, она вышла в ванную комнату. Вернувшись, она не только стала лучше выглядеть, но даже смогла улыбнуться ему. - Встроенный в стену сейф был закрыт, но пуст. Из него было изъято все, начиная с бумаг и заканчивая моими драгоценностями. Тот, кто взял все это, видимо, сумел заставить отца отпереть его. Полиция пришла к заключению, что причиной взрыва явилась утечка газа. Правда, горелки в камине были плотно закрыты, но полицейские почему-то посчитали, что они были открыты, пока дом не наполнился газом. Все окна и двери оказались плотно закрытыми и имелись даже признаки, того, что щели были заклеены липкой лентой. Лента, разумеется, сгорела, но у них, я имею в виду полицию, есть какой-то способ определять факт ее использования. - Папа, как выяснилось, умер не от удушья - в его легких газа не обнаружилось, - а от удара по голове. По крайней мере, должен был умереть от такого удара. Однако уверенности в том, что это сделал человек, не было. Возможно, взрыв обрушил какой-нибудь тяжелый предмет на его голову. Однако это было маловероятным, так как в таком случае он надышался бы газом. Поэтому его, должно быть, ударили по голове до того, как включили газ. Убийца, пустивший газ, по-видимому, был в кислородной маске. Когда дом наполнился газом, он установил какое-то поджигающее устройство, которое должно было сработать после его ухода и вызвать взрыв. Но полиции не удалось найти ничего такого. Устройство, видимо, было уничтожено взрывом. Убийца проскользнул через черный ход и к тому времени, когда дом взорвался, был уже далеко. Две модели "Медиума" были уничтожены. Специалист в области электронной техники, исследовав то, что от них осталось, сделал вывод, что некоторых блоков не хватает. Он не знал, каково назначение моделей, никогда не видел ничего подобного. А без недостающих блоков назначение устройств определить не смог... Думаю, если убийца заставил папу открыть для него сейф, отец должен был его знать. Здесь Карфакс не смог удержаться. - Не обязательно. Он мог быть в маске и изменить голос. - Конечно. Но свидетелей не было, тогда зачем беспокоиться? Во всяком случае, кто бы это не сделал, стоял за ним Вестерн. А может, даже он сам... Кто еще мог знать, над чем работает папа? И это не просто совпадение, если учесть, что Вестерн объявил о своем общении с покойниками всего через полгода после смерти отца. Я знала, что именно он выкрал папины чертежи, но не могла это доказать - не было ни одной улики, которую можно было бы предъявить суду. Но и сидеть сложа руки я не собиралась - убийца должен понести наказание. Поэтому первое, что я сделала, получив страховку - переехала в Лос-Анджелес и заключила договор с сыскным агентством, чтобы как можно больше разузнать о Вестерне. Печать и телевидение уделяют ему очень много внимания, поэтому, думаю, у вас есть общее представление. Он имеет степень бакалавра в области администрирования, унаследовал от своего отца семь магазинов по продаже радиоэлектронных и телевизионных товаров. Прослушав большое количество технических курсов в колледже, Вестерн получил права радиооператора первого класса. Но у него нет ни достаточных знаний, ни способностей, чтобы изобрести... - Извините, но я должен опять перебить вас, - сказал Карфакс. - Для того, чтобы быть изобретателем или первооткрывателем новых принципов, вовсе не обязательно иметь степень доктора наук. - Вы правы, - согласилась Патриция, глаза ее потемнели от гнева. - Но Вестерн после окончания колледжа, по-видимому, не занимался ничем, кроме бизнеса, игры на бирже и охоты на женщин. Вы не знаете, что это за человек! После похорон отца я решила выяснить, что же их на самом деле связывало, и позвонила ему. Он пригласил меня в ресторан, где мы пропустили по несколько рюмок. Затем он предложил продолжить беседу в его квартире, там, видите ли тише и спокойнее. Я согласилась, понадеявшись, что, выпив достаточно, он последует характерной для мужчин тенденции много говорить в присутствии хорошенькой женщины - у меня отсутствует фальшивая скромность - и сболтнет что-нибудь лишнее. Глаза ее расширились; в голосе больше не было печали. В нем звучал нескрываемый гнев. - Он предложил мне лечь к нему в постель! Своей сестре! Дочери убитого им человека! Вот тогда-то я и потеряла рассудок. Влепила ему пощечину и пообещала воздать за все, что он совершил - за убийство отца, за кражу чертежей... Если это не удалось полиции, то удастся мне! Никогда я не видела такой быстрой перемены в человеке. Какое-то мгновение мне казалось, что он убьет меня на месте. Но нет, этот тип слишком умен. Взяв себя в руки, причем очень быстро, он заявил, что я должна сейчас же уйти, что не должна больше попадаться ему на глаза и уж ни в коем случае не должна говорить об этом с другими людьми, а то ему придется позаботиться о том, чтобы я замолчала. Нет, он не обещал убить меня, что вы. Только сказал, что заставит замолчать. Но у меня нет уверенности в том, что это будет сделано законным образом. Словом, я ушла оттуда как можно быстрее. Позже я выяснила, с помощью своего агентства, разумеется, что Вестерн позволяет красивым женщинам пользоваться "Медиумом" бесплатно - просто покупает их. Какая грязь! Карфакс невольно подумал о том, что для такой сделки требуется согласие обеих сторон. Да и цена, честно говоря, не маленькая... - Интересно, откуда ваше агентство добывает подобного рода информацию? - спросил он. - Не думаю, чтобы женщины болтали об этом. - У агентства есть свой человек в персонале Вестерна. Ему рассказывала об этих женщинах одна из секретарш. Вообще-то персонал очень предан своему шефу, но секретарша состоит в любовной связи с агентом... потом, она уверена, что все эти разговоры остаются между ними... Работа детектива - довольно грязное дело, не так ли? - Да. Но в любом деле мало чего достигнешь чистыми руками. - Кроме того, существуют еще женщины, которые отвергли домогательства Вестерна. И уж они-то не молчат! Карфакс хмыкнул. Она пристально посмотрела на него. - Вы, наверное, задумались, почему за эти восемь месяцев, которые прошли после того разговора, Вестерн ничего со мной не сделал. Честно говоря, ему давно уже следовало бы меня убить. Ведь он знает, что я слежу за ним - руководители агентства поставили меня в известность, что получили совет по телефону отказать мне в услугах. Это случилось вскоре после того, как они обнаружили, что моя телефонная линия прослушивается, а в доме установлена подслушивающая аппаратура. Им удалось также установить личность тех, кто следит за мной - это оказались люди из другого агентства, которое, конечно же, не сообщит фамилии своего клиента. - Назовите мне ваше агентство и то, другое. - Мое - "Форчун и Торндайк". Вестерн прибег к услугам "Агентства Магнуса по расследованиям и обеспечению безопасности". Карфакс кивнул. - "Форчун и Торндайк" расположено в Западном Голливуде. "Магнус" - в центральной части Лос-Анджелеса, принадлежит Вальмонту. Я довольно неплохо знаю всех троих, поскольку работал на них в разные периоды своей жизни. - Что заставило вас стать профессором истории? - спросила Патриция. - Я могу понять, почему вы бросили профессию частного детектива. Это, должно быть, грязное и скучное занятие, лишь иногда приносящее удовлетворение. Разумеется, ваш кризис... Он пожал плечами, но она была настойчивой: - Ведь это было напечатано в "Тайм" - что, работая над одним делом, вы заполучили нервное расстройство, и что оно еще усугубилось, когда вы едва не погибли, попав под грязевой поток во время ужасных дождей. И еще... - Некоторое время я провел в частном санатории, затем лечился в клинике Маунт-Синай в Беверли-Хиллз. Мне посчастливилось - а может, и не посчастливилось - попасть к психиатру, который был мастером своего дела. - Не посчастливилось? - А что вас удивляет? Доктор Слоко убедил меня, что я на самом деле тронулся и испытал целую серию мучительных, совершенно необычных и в высшей степени реалистичных галлюцинаций. Выздоровление мое пошло быстрыми темпами, но я и сейчас еще не вполне уверен... - Вы обязательно должны рассказать мне когда-нибудь об этом. Сейчас меня заботит другое. Боюсь, Вестерн имеет в этой игре очень сильный козырь - если сочтет нужным, то всегда сможет сослаться на ваш душевный кризис, или хотя бы намекнуть, что сейчас вы переживаете другой, и что поэтому не стоит обращать особого внимания на вашу научно-фантастическую теорию... Карфакс скривился. - Я вполне осознаю это. Вы... Он запнулся. Ему не хотелось говорить, что два лица, у одного из которых прежде были определенные нарушения психики, а другое стоит на пороге психического расстройства, вряд ли будут хорошими партнерами. - Мы поговорим об этом позже, - сказала она. - Я обратилась к вам, потому что вы являетесь моим родственником, не являетесь сторонником Вестерна, в прошлом являлись сыщиком и... - Ладно, пусть будет так, - оборвал он перечень, во время которого она разве что не загибала пальцы. - Настало время поговорить начистоту. - Что? - Это я спрашиваю - что. Так что я должен сделать во время своего визита к Вестерну? - Ответ напрашивается сам собой, не так ли? - спросила она, близко наклонившись к нему. - Я понимаю, что не имею никакого права просить вас об этом... Вам ведь будет предоставлен только один сеанс... Вы, скорее всего, пожелаете поговорить со своей женой, или родителями, или с кем-нибудь еще, кто вам дорог. Или, может быть, вам, как преподавателю истории, захочется выяснить... ну, скажем... был ли замешан военный министр Стентон в убийстве Линкольна... - Над этим уже работает Лассаль из Чикагского университета. Он получил государственную субсидию. Но выяснение того, был или не был убит ваш отец, было ли это убийство умышленным и кто его совершил, кажется мне более важным, чем убийство Линкольна. По сути, это может стать вообще наиболее важным из всех дел об убийстве. - Так вы согласны! - выпалила она. - Подумаю. Коварно замаскированным побочным эффектом этого разговора, подумалось ему, явилось то, что его исподволь подвели к решению, противоречащему его собственной теории. Вместо того, чтобы придерживаться мнения об этих существах, как о живых, но не имеющих ничего общего с людьми, он начал думать о них, как об умерших людях. Патриция, взывающая о помощи, Патриция, убежденная в истинности утверждений Вестерна... 5 Когда-то давно Гордон Карфакс решил никогда не возвращаться в Лос-Анджелес. И вот он уже на борту реактивного лайнера, совершающего посадку в международном аэропорту "Риверсайд". Сверху кажется, что территория Западной Аризоны окутана густой серо-зеленой дымкой. Очертания гор размыты - так выглядят океанские хребты в окне подводной лодки. Где-то там расположен заповедник Кофа, где еще, как сообщают, бродят последние дикие североамериканские пумы со слезящимися от смога глазами и непрерывно кашляющие. Там же произрастают и последние гигантские кактусы. Правда, в их, почти повсеместном, исчезновении виновато не только загрязнение атмосферы. Президент обещал, что в течение десяти лет, каковы бы ни были затраты, смог будет уменьшен до уровня 1973 года. Пока Гордон размышлял, самолет, приземлившись, подкатился к одной из вышек. Телескопический переход соединил его салон со зданием аэровокзала. Карфакс прошел в это, похожее на кондиционированную пещеру, здание и сразу же узнал высокого худого мужчину с широким лицом и коротко остриженными седыми волосами - Эдварда Тоурса, с которым говорил по видеотелефону, когда звонил Вестерну. Встречающий и прибывший обменялись рукопожатиями и несколькими короткими фразами о погоде. Насколько все не любили смог, он все же представлял собой нечто такое, о чем можно было всегда поговорить. От смога они как-то незаметно перешли к повышению налогов, к пляжам, куда пускали только участников конкурсов красоты, вспомнили о филадельфийском побоище, иранском кризисе и снижении уровня грамотности. Когда они поговорили на эти темы (по крайней мере, пробежались по ним), багажный автомат выплюнул два чемодана Карфакса. Небольшая трехколесная тележка-робот подкатилась под чемоданы, поднятые в воздух стальными манипуляторами; захваты опустились, ставя их плашмя; тележка покатилась к Карфаксу и стала в полуметре от него. Он опустил в прорезь на пульте тележки свой пластиковый жетон, и двое молодых парней подхватили багаж. Тележка развернулась и укатила. Тоурс, как и оба его сотрудника, был одет в ярко-оранжевый летний деловой костюм. На серебряной цепочке висел большой серебряный медальон, в верхней части которого кружком была обведена золотая буква "М" - "Медиум". Карфакс заметил, что такой же фирменный знак выдавал принадлежность к "Медиуму" почти половины толпившихся в здании людей. - Нам придется воспользоваться монорельсом, - сказал Тоурс. - Извините, но теперь запрещено ездить неэлектрическими видами транспорта. Особенно за пределами аэропорта. Мало того, что нас заклеймят отравителями. Придется еще уплатить штраф. Поймите... - Я и не ожидал увидеть лимузин с водителем, - улыбнулся Карфакс. Кроме того, монорельс развивает большую скорость, нежели автомобиль. Они прошли в вестибюль станции монорельсовой дороги. Минутой позже, скрипя и шипя тормозами, к перрону подкатился голливудский экспресс. Они вошли в один из яйцеобразных вагончиков, и еще через несколько минут уже мчались со скоростью 250 километров в час. Карфакс, заняв место у окна, осматривал местность. Смог оказался далеко не таким густым, как это представлялось с высоты двенадцати тысяч метров, и пока что не доставлял особых неудобств, поскольку в вагоне работали кондиционеры. Городские кварталы продвинулись еще почти на 35 километров на восток. Теперь там, где раньше были выжженные солнцем пустыни, простирались улицы с громадными жилыми домами и другими бетонными сооружениями. В старой части города небоскребы еще больше вытянулись ввысь, а многие улицы стали двухъярусными и имели несколько уровней для транспорта. Некоторые из них исчезли под зданиями. Почти все пешеходы украсили свои лица противогазами или кислородными масками. В остальном же город изменился мало. Через пять минул экспресс уже остановился на станции "Хайлэнд-Сансет". Карфакс отметил, что бульвары Сансет и Голливуд стали двухъярусными. Все четверо с Тоурсом во главе спустились эскалатором в пластмассовый туннель, который вывел их на верхний ярус улицы. Внутри небольшого павильончика они сели в ожидающий такси-кэт - новинку, работающую на топливных элементах, колеса которой имели индивидуальный электропривод. Вся одежда бритоголового водителя состояла из ядовито-голубых шортов и ярко-красного платочка на шее. С невероятным трудом машина втиснулась в медленно ползущую по путепроводу через Никольс-Каньон прямо на частную объездную дорогу, которая шла вдоль горного склона к особняку Вестерна. Примерно через полкилометра машина остановилась возле домика охраны перед подъемным мостиком. Тоурс вложил кодовый жетон в прорезь опознающего аппарата, шлагбаум поднялся и мост опустился. Они поехали дальше. Путепровод поддерживали массивные опоры. Он огибал крутую гору, разветвляясь на множество дорог, которые оканчивались перед особняками, возведенными прямо на склонах. Естественная красота этих склонов была изрядно подпорчена пластиком, металлом и бетоном, которые, однако, большей частью покрывал плющ. Сквозь густое ограждение вдоль дороги Карфакс различил большую автостоянку у подножья горы, расположенную рядом с высоким белым жилым домом. Множество людей, разбившись на четыре группы, держали в руках огромные плакаты. По краям стоянки было припарковано немалое количество полицейских автомобилей. - Вестерниты и антивестерниты, - пояснил Тоурс. - Большая группа - это сторонники Вестерна. Остальные - его противники, но враждующие между собой: католики, баптисты, представители церкви, проповедующей преклонение перед науками и небольшая группа карфаксистов. Прошу прощения, если этот термин покажется вам не совсем удачным. - Я не давал согласия пользоваться моим именем ни одной организации, - сказал Карфакс. - До сих пор, по крайней мере. - Неплохо было бы, если бы вы сами сказали им об этом, - заметил Тоурс. Дом Вестерна располагался на самой вершине холма. Это было трехэтажное здание из дерева и кирпича в стиле, характерном для эпохи Гражданской войны. Перед огромным крыльцом на лужайке и среди цветущих кустов, окружающих дом, работали негры во всем белом. Карфаксу представилось, что сейчас на крыльцо выйдет отставной полковник с козлиной бородой и женой в криолине. - Садовники на самом деле являются охранниками, - объяснил Тоурс. - Растительность же сделана из пластика. - А косилки и ножницы? - В косилках нет ножей, ножницы - тупые. Мистеру Вестерну не нравится атмосфера полицейской службы, но иметь охрану необходимо. Слишком многие заблуждающиеся люди, вроде Филлипса, например - вы, наверное, о нем читали - желают его смерти. Некоторые фанатики считают, что сумеют уберечь свою религию от дискредитации, если устранят создателя "Медиума". Все они, разумеется, сумасшедшие. - Как я понял, м-р Вестерн беседовал с Филлипсом всего лишь через шесть часов после его смерти? - Да, Филлипс был обнаружен и опрошен, хотя и коротко. Он еще не оправился от потрясения, которое получил, осознав, что стал эмсом. Поэтому хорошего контакта не получилось. Однако м-р Вестерн намерен поговорить с ним еще раз, поскольку считает, что показания Филлипса могут убедить других приверженцев этой веры, что "Медиум" - не мошенничество. Такси остановилось перед массивными металлическими воротами в конце подъемной рампы. Через несколько секунд ворота отворились, машина обогнула дом и проехала в цокольный этаж здания. Позади такси захлопнулись эластичные двери, и пассажиры покинули его. Тоурс протянул водителю свою кредитную карточку. Тот засунул ее в прорезь счетчика и вернул владельцу. Через полминуты такси уже выехало через распахнувшиеся на мгновение двери. Карфакс заметил, что всякий раз, когда двери открывались, серо-зеленый смог отгонялся от входа сильной струей воздуха. Тоурс повел его по лестнице (20 ступенек - сосчитал на всякий случай Карфакс) наверх, в огромную, красиво обставленную комнату. Четверо находившихся в ней человек, казалось, ничего не делали, слоняясь с непроницаемыми лицами. Карфакс ожидал, что здесь его обыщут, но никто не позаботился это сделать. Наверное, детектор металла находится где-нибудь на лестнице, подумал он. Потом они прошли через зал с высоким потолком и росписью на стенах в стиле этрусских фресок в направлении лифта, который доставил их на третий этаж. Тоурс не прикасался к пульту управления. По всей вероятности, пульт находился в кабине только для видимости, а управлял лифтом человек, следящий за ними с помощью скрытой камеры. Карфакс подумал, не ведет ли лифт в самый низ - в гараж. Они вышли прямо в огромное помещение, где за двадцатью столами мужчины и женщины разговаривали по телефонам, диктовали автоматическим пишущим машинкам, просматривали газеты и прослушивали магнитофонные записи. Личная секретарша Вестерна, миссис Моррис, статная женщина средних лет, улыбаясь, провела их через небольшой холл в кабинет с пустым письменным столом и компьютерной стойкой. Дальше виднелся длинный коридор и узкий вход в небольшую комнату. Тоурс взмахнул рукой перед телекамерой, установленной под самым потолком, и раздвижная дверь скользнула внутрь стены. Открывшаяся за ней комната с виду была очень прохладной - может быть, такое ощущение создавалось ярко-белым цветом стен. На них висели какие-то большие карты, назначение которых Карфакс не смог определить. Кроме небольшого письменного стола и нескольких кресел, никакой другой мебели в комнате не было. В центре ее стоял Вестерн, положив руку на свое детище - "Медиум". 6 Надо отдать должное - Вестерн не делал никаких попыток создать таинственную атмосферу. Атрибуты мистицизма, такие обычные для помещений спиритов, здесь отсутствовали начисто. В комнате не было ничего лишнего, с потолка лился яркий свет. Перед темно-серым десятиметровым кубом располагался консольный пульт управления со множеством панелей, приборов, переключателей, ручек регуляторов, сигнальных ламп и видеоэкранов. Кабеля, переплетаясь уходили под пол. Вестерн, наблюдая за гостем, улыбался. На нем не было ниспадающих до пола одежд, испещренных астрологическими символами, не было и строгого костюма делового человека. Можно было подумать, что он только что покинул теннисный корт. На эту мысль наводила и белая безрукавка. В глубоком вырезе на груди виднелись густые курчавые волосы; такими же волосами были покрыты мускулистые ноги. Медальона с эмблемой фирмы на нем не было. Улыбаясь, Вестерн сделал несколько шагов навстречу Гордону и протянул ему крепкую волосатую руку. Когда он улыбался, он становился очень похож на Патрицию. Следующие несколько минут хозяин непринужденно беседовал с гостем: расспросил, как прошел полет, сделал обычные замечания в отношении смога. Жизнь в Лос-Анджелесе, жаловался он, может быть терпимой только в том случае, если вы очень богаты и сидите дома, по крайней мере, шесть месяцев в году. - А теперь, ближе к делу. Позвольте задать вам один вопрос. Наша двоюродная сестра была у вас? Карфакс не ожидал такой прямоты. Весь его тщательно разработанный план рухнул в одну секунду. Конечно, нужно было сказать правду, но не всю - просто добиться чтобы Вестерн убедился в том, что он не лжет. Скорее всего, ему известно, что Патриция летала к нему в Бусирис. - Да, - ответил он, стараясь выглядеть столь же непринужденно, как и Вестерн. - Она прилетела, по сути, без предупреждения. И гостила у меня около недели. Карфакс очень тщательно осмотрел в те дни свой дом, стараясь отыскать скрытые микрофоны, но никаких следов подслушивающей аппаратуры не обнаружил. За Патрицией, скорее всего, следовали до самого Бусириса, или же просто выяснили, куда она летит у администрации авиакомпании. Ну, а догадаться, кого именно она решила навестить в Бусирисе, труда не составляло. - Я не слишком удивлен этим, Гордон, - сказал Вестерн. - Не знаю, каково ваше мнение о ней, но лично мне кажется, что бедняжка до глубины души была потрясена гибелью своего отца. Она очень его любила. Пожалуй, даже слишком. А обстоятельства его трагической смерти были таковы, что смогли бы вывести из себя даже очень уравновешенного человека. Догадываюсь, что она вам поведала - что я украл чертежи "Медиума" и, поскольку одно вытекает из другого, убил ее отца. Ведь так? Вестерн определенно знал, как обезоружить Карфакса. - Да, - пришлось признаться ему. - И вы ожидали или, во всяком случае, надеялись воспользоваться "Медиумом" для выяснения правды? - Вы слишком мнительны, - с невольной резкостью произнес Карфакс. По правде говоря, а мне хочется верить, что мы оба правдивы друг перед другом, я не был уверен в том, что попрошу вас отыскать дядю. У меня есть, видите ли, свои собственные интересы. Вестерн рассмеялся. - Я предоставлю вам два сеанса, Гордон. Признаться, это будет стоить мне немало, но не такой уж я эгоист. Мне просто хочется убедить вас и, само собой, ваших последователей в своей правоте. Думаю, что ваша гипотеза и другие, ей подобные, будут опровергнуты начисто. Уже завтра здесь появится целая толпа моих оппонентов, которым будет разрешено бесплатно поработать с "Медиумом". Среди них будет троица иезуитов: выдающийся физик, видный богослов и специалист по изгнанию нечистой силы. Причем экзорцисту дано разрешение попрактиковаться в изгнании дьявола, если он того пожелает. Наряду с иезуитами я пригласил известных священников англиканской и методистской церквей, двух раввинов, православного попа, лютеранина, известного атеиста, являющегося также автором научно-популярных книг, главу африканского анимического культа... нигерийца, если я не ошибаюсь. Собственно, насколько объективной будет эта комиссия, я не знаю. Ведь их религии, включая и атеизм, поскольку он является одной из форм верований, будут, скорее всего, разрушены до самого основания. Когда это случится, они сами должны будут испытать глубокое душевное потрясение. Вера человека часто является глубинным проявлением его сущности. Возникнувшие сомнения в истинности представляют угрозу цельности личности, уверенности в себе. Очень немногие в состоянии выдержать такое испытание. Улыбка снова осветила его лицо. - Надеюсь, вам это не грозит. Не знаю, откуда вы почерпнули свою гипотезу. Разве что начитались научной фантастики... Карфакс вздрогнул. - Извините, - опять улыбнулся Вестерн. - В действительности предпосылки, на которых вы строите свою гипотезу, нельзя назвать нелепыми. И все же, я уверен, что факты развенчают ее. Голос его стал громче, лицо чуть-чуть раскраснелось. - Господи! Да что еще нужно людям? Федеральная комиссия провела тщательнейшее, подробнейшее расследование, и вам должно быть известно содержание ее доклада, хотя он еще и не опубликован официально. Нравится это или нет, но "Медиум" действительно является средством общения с потусторонним миром, хотя лично я предпочитаю свой собственный термин - "вэмо", что означает "вселенная электромагнитных организмов". Общеизвестно, что президент опасается последствий опубликования доклада. Его в любом случае будут яростно ругать, если он скажет: "да, это правда", и если скажет: "нет, неправда". И все же доклад все-таки скоро будет опубликован - слишком велико давление со стороны общественности. - Понятно, - сказал Карфакс. - Не сомневаюсь, что вы это понимаете. И, тем не менее, горите желанием лично проверить мои утверждения. Да и утверждения Патриции. Честно говоря, я не менее горячо желаю, чтобы все прояснилось. И вовсе не потому, что она может хоть сколько-нибудь реально досадить мне... Хотя, в принципе, определенной помехой стать может. Он нагнулся к микрофону на панели пульта: - Хэрмонс! Мгновением позже в комнату вошел невысокий лысый толстяк в белой обуви, белых брюках и длинном белом лабораторном халате. - Хэрмонс - наш старший инженер на первой смене, - пояснил Вестерн. - Он будет здесь на случай каких-либо неполадок. "Медиум" - очень сложное электронное устройство, и хрупкое, как котенок. Даже вес наших тел оказывает на него влияние. Когда он работает, на расстоянии менее метра от него может находиться не более трех человек. А лучше, если это будет только один. Плоский светильник, который Карфаксу показался сначала просто участком стены, зажегся тускло-красным светом. Вестерн нагнулся к пульту: - Слушаю. - Вам звонит миссис Шарп, м-р Вестерн. - Передайте, что я сам позвоню ей позже. - Да, сэр, но она настаивает на срочности... - Позже! - Да, сэр! Вестерн выпрямился. Он пять улыбался, тон голоса стал значительно мягче: - Эта женщина очень стара и очень богата. С кем она хочет поговорить, как вы думаете? С покойным мужем? С усопшими родителями? С умершими детьми? С распятым на кресте Иисусом? Нет, она желает пообщаться со своим подохшим псом! Он сердито тряхнул головой. - Все свое состояние эта дама оставила больнице для животных, когда еще столько детей умирает... - Осекшись и прикусив губу, он посмотрел на Карфакса и произнес: - Ну что ж, начнем? Гордон сел в кресло, предложенное Вестерном. Ему было известно, что в соответствии с гипотезой изобретателя "Медиума" все, что излучает или излучало когда-либо электромагнитную энергию в нашей вселенной, существует в электромагнитной форме в другой вселенной. Это оправдывало настойчивость Вестерна в обозначении умерших термином "эмсы" - по начальным буквам словосочетания "Электромагнитные существа". Он старался не употреблять такие эмоционально окрашенные и ненаучные термины, как "привидение", "призрак", "дух", "тень" и так далее. Даже изобрел целый словарь, который, тем не менее, игнорировался как обывателями, так и средствами массовой информации. Звонок миссис Шарп, видимо, не доставил ему удовольствия. Вестерн неоднократно заявлял о том, что не в состоянии отыскать отдельных животных. Даже поиск людей был достаточно сложной задачей, зачастую невыполнимой. Тем не менее, на него как из рога изобилия сыпались заказы от любителей животных, сопровождаемые нередко даже угрозами. Сев рядом с Карфаксом, Вестерн нажал кнопку "пуск" на пульте справа. На консоли вспыхнули сигнальные лампы. - В главных цепях мы используем вакуумные радиолампы, - пояснял он. - Транзисторы и подобная им мелочь не в состоянии справиться со столь огромным потоком энергии. По-настоящему, то, что вы видите перед собой - всего лишь верхушка айсберга - основное оборудование находится этажом ниже. Оно питается от атомной электростанции штата Невада. Энергию, вырабатываемую в Калифорнии, мы используем только для освещения и радиофикации этого здания. В этом помещении поддерживается постоянная температура в 20 +- 1ьС - некоторые из элементов и узлов очень капризны. Шесть цепей помещены в жидкий ксенон или жидкий водород. Над одним из ненадписанных циферблатов загорелась лампочка. Вестерн повернул ручку одного из приборов против часовой стрелки на 76 градусов, затем с помощью клавиатуры отпечатал на одном из дисплеев несколько десятков букв и чисел. - Местонахождение дяди Руфтона я определил давно, исходя из собственных соображений. В любом случае, вы должны поговорить с ним. Тем более, что координаты его занесены на магнитную ленту, что очень экономит время. Вытащив из кармана рубахи восьмиугольную перфорированную карточку, Вестерн вставил ее в какую-то щель. Карточка исчезла так же беззвучно и быстро, как мышь исчезает в норке. - У вас будет еще возможность познакомиться с процедурой поиска во время второго сеанса, - сказал он. - Это будет через два дня. Мы не позволяем клиентам проводить сеансы чаще, чем три раза в неделю - нервная система может не выдержать. При общении с эмсами возникает нечто, что мы не можем осознать. Оно вызывает чувство тревоги и у клиентов, и у операторов. Поэтому у "Медиума" мы дежурим по очереди. Эта смена, между прочим, у меня первая на неделе, так что я смогу быть с вами и во время второго сеанса. Для меня это будет уже третья - вторую я проведу завтра с комиссией из богословов и экзорцистов. На пульте вспыхнула лампочка с надписью "поиск закончен". Раздался зуммер. Вестерн нажал на кнопку "фокусировка". Прямо перед Карфаксом засветился большой экран, как бы заполненный тысячами крошечных кружащихся искорок на молочном фоне. - Запомните еще кое-что, - предупредил Вестерн. - То, что вы видите, не является настоящей формой этих... существ. Это только их электронные аналоги, электронная интерпретация подлинной формы. Как они выглядят на самом деле, мы не знаем... Мы много еще не знаем... Он нажал кнопку "отделение". Искорок стало меньше, пространство между ними расширилось. У Карфакса возникло ощущение, будто он сидит в космическом корабле, который движется со сверхсветовой скоростью к далеким галактикам, каждая из которых кажется единичным источником света, хотя и состоит из миллионов звезд. Здесь, разумеется, не было допплеровского смещения длины волны, поскольку это не было путешествием со сверхсветовой скоростью, накачкой большого количества энергии в другую вселенную - вэмо с целью "привлечь" желаемую конфигурацию. - Любое существо, любой неодушевленный предмет, излучающий электромагнитную энергию в нашей вселенной, не имеет аналога в вэмо. Когда источник прекращает излучение здесь, там он принимает окончательную форму. Молния - предмет неодушевленный. Во всяком случае, согласно моей теории. Ее энергия в нашей вселенной рассеивается, либо претерпевает превращения, как и солнечный свет. Но в вэмо она продолжает свое существование, если можно так выразиться. А вместе с нею продолжают существовать и люди, и тараканы. - Свет солнца слишком рассеянный, чтобы быть неодушевленным предметом, - заметил Карфакс. - Солнце светит непрерывно. День и ночь сменяют друг друга благодаря вращению Земли, но это относится только к Земле. Даже ночью имеется немалое количество света. Так что, по-вашему, каждая ночь в отдельности начинает жить в вэмо? И каким образом это возможно, если не существует такой вещи, как индивидуальная ночь? Где проводится разграничительная черта? Неужели наши границы временных поясов тоже находят свое отражение в вэмо? - Это мне неизвестно, - чуть раздраженно ответил Вестерн. - Этот вопрос напоминает ситуацию, которая возникла бы, попроси королева Изабелла Колумба описать все-все в Новом Свете, когда он только совершил высадку на островках, расположенных за пределами еще не открытого материка. - Извините, - сказал Карфакс. - Я предполагаю, что и энергия самого солнца как огненного шара, и энергия отражения его света от Земли - обе имеются в вэмо. В настоящее время нас, однако, интересуют только человеческие существа. Мы знаем, например, что каждый после смерти попадает в конфигурацию, или колонию, более старших людей. Такая колония состоит из строго определенного числа - 81 эмс. Если быть более точным, в каждой из них 81 потенциальная орбита, поскольку колония имеет ядро. Новые колонии формируются постоянно и, таким образом, многие являются неполными. Кстати, 81 - это девятью девять - любителям мистики есть над чем поработать. На экране вдруг осталась только одна искра, затем, еще более неожиданно, она распалась на скопление кружащихся по орбитам искорок. - Обратите внимание на центральную искру - это эмс-ядро, - пояснил Вестерн. - Остальные вращаются вокруг нее, как может показаться нетренированному взгляду, по произвольным орбитам. Но мы проанализировали структуру нескольких колоний и определили, что эмсы следуют по очень сложным, но ограниченным и повторяющимся орбитам. Выяснили, что новые эмсы, недавно умершие, становятся иногда на место эмса-ядра. Не знаю, как именно это происходит, но предполагаю, что немалую роль в этом процессе играют личностные качества. Он повернул регулятор, и весь экран заполнила одна-единственная искра. При таком увеличении она казалась светящимся шариком. Шарик начал было медленно соскальзывать к правой части экрана, но Вестерн нажал кнопку "автофиксация", и он так же медленно вернулся к центру. - Дядя Руфтон, - торжественно представил его Вестерн. Карфакс промолчал. - Принцип Гейзенберга действует в вэмо примерно так же, как и в нашей вселенной. Чем ближе объект наблюдения, тем больше требуется энергии. Чем больше энергии используется, тем большее воздействие испытывают как вся колония, так и индивидуальный эмс, с которым устанавливается контакт. Она ослабляет электромагнитные связи колонии и расстраивает орбиты. Эмсы сообщают, что испытывают при контакте неприятные ощущения, и буквально впадают в панику, если он длится более часа. Карфакс непрерывно напоминал себе, что не должен думать об эмсах, как о покойниках, должен оставаться верным своей гипотезе. И все же объяснения Вестерна как-то незаметно увлекли его. Теперь же, когда перед ним было то, что Вестерн назвал "дядей Руфтоном", Карфакс начал испытывать еще и страх, поднимающийся откуда-то из глубины души. Сердце застучало быстрее, кожа стала влажной от пота, но все эти чувства заслонило ощущение нереальности происходящего. - Мы живем в век просвещения, свободы от суеверий. Во всяком случае, эту мысль нам вдолбили в голову еще в детстве, - улыбнулся Вестерн. - Но даже наименее суеверных людей охватывает внезапный страх, а то и ужас, когда они сидят в этом кресле. Мне попадались клиенты, которым невтерпеж, словно гончим на охоте, было побеседовать со своим любимым покойником. Но, оказавшись с ним лицом к лицу, теряли дар речи, а иногда - и сознание. Суеверие никогда не умирает в человеке... Не доверяя своему голосу, Карфакс решил промолчать. - Если бы мы могли подойти еще ближе... - почти мечтательно проговорил Вестерн. - Светящийся шар должен, по идее, состоять из более мелких составляющих. Но есть определенный предел, за который мы пока что еще не в состоянии шагнуть. Если же, подойдя вплотную к этому пределу, увеличить поступление энергии, то так называемое "привлечение" переродится в "отталкивание", эмс начнет отступать, а колония испытает чувство дезинтеграции. Внезапно экран перечеркнули извивающиеся белые полосы, шар потерял яркость. Вестерн, быстро протянув руку, повернул регулятор с надписью "контроль помех", и полосы, потемнев, медленно исчезли. - Я называю это явление статистическими помехами. Колония очутилась слишком близко к центру необузданной энергии. Обычно, когда это происходит, она испытывает тревогу. Возникает угроза нарушения электромагнитных связей, удерживающих колонию вместе. Это вызывает у эмсов умственное расстройство. Колония не в состоянии достаточно быстро увернуться от помех. А это означает, что мы можем потерять контакт. Поэтому цепь контроля помех "Медиума" потребляет немало энергии на поддержание стабильности колонии - то есть подпитывает ее, помогая выйти из неблагоприятной зоны. Карфакс напряженно следил, как палец Вестерна плавно нажимает кнопку с красноречивой надписью "контакт". - О'кэй, сейчас появится звук. Эмс не в состоянии, разумеется, разговаривать в обычном смысле этого слова. Он является чисто энергетическим образованием и речевого аппарата у него, само собой, нет. Но он может двигать электрическим аналогом своих губ и языка, легких и гортани, может моделировать нервно-мозговую деятельность с целью передачи информации... Голос, раздавшийся из громкоговорителя, не был в точности голосом Руфтона Карфакса. Какой-то жесткий, металлический, словно разговаривал робот, пытающийся подражать человеку. Гордон несколько раз прослушивал пленку с записью голоса живого Руфтона Карфакса - ее привезла с собой Патриция. И не мог, несмотря на все характерные для робота особенности речи, не узнать его. Я... я снова ощущаю ваше присутствие... Не оставляйте меня больше... Пожалуйста! Не покидайте меня! - Мы побудем с вами некоторое время, дядя, - сказал Вестерн. - Вы узнаете меня? Я - Раймонд, ваш племянник. Еще один голос, который вы услышите, принадлежит другому вашему племяннику, Гордону Карфаксу. У него есть к вам несколько вопросов. Надеюсь, вы не откажетесь на них ответить. Была ли в словах Вестерна скрытая угроза? Да и чем может угрожать Вестерн своему дяде? Прекращением контакта? Гордона поразило, что Вестерн назвал его новое имя. Это может стать зацепкой... А может, оно стало известно дяде еще при жизни... или во время предыдущих контактов... Он решил отложить пока решение этого вопроса, намереваясь порасспросить Вестерна после сеанса. - Говорите, - прошептал Вестерн. Горло Карфакса сдавило. Ведь, по сути, ему предстояло говорить с покойником. А что можно было сказать покойнику? Стоп, одернул себя Гордон. Дурацкие мысли. Конечно, согласно его собственной гипотезе, это существо вовсе не было человеком. Но напоминание об этом не помогло. Независимо от того, чем именно оно было, он испытывал сейчас гнетущее чувство страха. Понукаемый Вестерном, Карфакс разлепил наконец плотно сжатые губы: - Здравствуйте, дядя. - Здравствуй, Хэл. - Теперь меня зовут Гордоном, дядя, - выдавил из себя он, с облегчением чувствуя, что спазм в горле понемногу ослабевает. - Да, конечно, Гордон. Раймонд только что снова напомнил мне об этом, не так ли? Карфаксу очень хотелось, чтобы состояние отупения, охватившее его, поскорее прошло, чтобы вернулась быстрота реакции и ясность мысли. - У меня к вам несколько вопросов, дядя. - Пожалуйста. Карфакс мигнул несколько раз, тряхнул головой. Неужели глаза обманывают его? Или шар на самом деле сжимается и разжимается, словно электронное легкое выдыхает воздух, преобразуя его в мертвенно-механический голос? Впрочем, человеческому разуму давно пора отказаться от подобного антропоморфизма. - Как вы себя чувствуете, дядя? - спросил Карфакс и тут же устыдился бессмысленности этого вопроса - что может чувствовать покойник? - Мне потребуется довольно много времени, чтобы объяснить тебе, как обстоят здесь дела, мой мальчик. Твоего времени. Здесь время - совсем иное понятие. И у меня нет слов, чтобы описать его... А у тебя нет времени. Раймонд говорит, что время - деньги, во всяком случае, в том, что касается "Медиума". Здесь одиноко, мой мальчик, хотя и нельзя сказать, что у меня нет знакомых. Просто это не та компания, которую я предпочел бы. Но они говорят, что через некоторое время странным будет казаться мир, который мы покинули... Не хочется в это верить... - Мне очень жаль, дядя, что вы чувствуете себя несчастным, - сказал Карфакс, радуясь, что вопрос не оказался глупым. - Но там, где есть жизнь, живет надежда. В ответ на его слова из громкоговорителя раздался бездумный металлический смех. Смеялся дядя долго - Гордону начало уже казаться, что он не остановится никогда. - Я слушаю тебя, племянник. - Да, дядя... Скажите, вы на самом деле изобрели машину для общения с... э... покойниками? Наступила продолжительная тишина. Затем голос громко произнес: - Я? Разумеется, нет! Ее изобрел мой племянник, Раймонд Вестерн! Он - гений! Величайший из когда-либо живших людей! Раньше у нас не было никакой надежды, а теперь мы... - Почему не было? - Да потому что, люди, умирая, становились отрезанными от мира, который покинули, простая ты душа. Похоже, ты никак не поймешь, что для нас изобретение "Медиума" было такой же радостью, как и для вас! Что-то непонятное, неосознанное мешало Карфаксу поверить дяде... Дяде? Или существу внеземного происхождения? - Скажите мне, дядя, можете ли вы, тамошние обитатели, пробиться в этот мир с помощью медиумов-людей? Или люди-медиумы - сплошное шарлатанство? Вестерн резко выпрямился. Карфакс заметил это движение краем глаза и пожалел, что не может наблюдать одновременно и за ним, и за экраном. Видимо, Вестерн пожалел о своей несдержанности, потому что снова откинулся на спинку стула; однако начал барабанить пальцами по пульту. Карфакс взглянул на часы. Если Патриция позвонит, ее вряд ли соединят с Вестерном. Внезапно возникшая в поле зрения рука заставила его подпрыгнуть. Но это был всего лишь какой-то мужчина, который вошел, чтобы передать Вестерну записку. Тот развернул ее, прочел, нахмурился, положил в карман и встал. - Я вернусь через несколько минут. Оставлю вас на попечение Хэрмонса. Карфакс надеялся, что именно звонок Патриции отвлек Вестерна. Хэрмонс, конечно же, будет подслушивать, к тому же разговор со стариком наверняка записывается, так что Вестерн все равно узнает его содержание. Но, возможно, будет слишком поздно что-либо предпринять... - Ваш племянник Вестерн только что ушел, - быстро заговорил он. - Вы можете говорить совершенно свободно. Хэрмонс, удобно расположившись в кресле, освобожденном Вестерном, не смотрел на Карфакса и, судя по всему, не вникал в суть его слов. Но, может быть, он просто следует инструкции ни во что не вмешиваться. - Что? - донеслось из громкоговорителя. - Что ты хочешь этим сказать? Почему я не должен говорить свободно в его присутствии? - Ваша дочь... - Моя дочь! Почему она до сих пор не поговорила со мной? - Потому что боится прийти сюда. Боится Вестерна. Послушайте, если вы были убиты... - Разве Раймонд не сказал тебе, что я не знаю, почему умер и как? Просто лег спать, а проснулся, если это можно назвать пробуждением, здесь. Это было таким потрясением для меня... - Да-да, говорил. По телефону. Но если "Медиум" - не ваше изобретение, то над чем же вы работали, потребляя такое количество электроэнергии, что пришлось обратиться к Вестерну за материальной помощью? Карфакс снова тряхнул головой. Шар, казалось, "задышал" чаше. - Спроси у Вестерна, - ответил голос. - Я рассказывал ему обо всем в подробностях. Не трать время на подобные вопросы. - Хорошо, я спрошу у него. Но объяснили ли вы ему, почему держали свою работу втайне от дочери, почему ей нельзя было знать даже о ее цели? - Разумеется, нельзя. Я сооружал устройство для обнаружения, принятия и расшифровки сигналов из космоса. Она могла подумать, что ее папочка рехнулся. Но мне казалось, что я открыл определенную упорядоченность межзвездного шума, и если это окажется правдой... А до полной уверенности в этом имело смысл держать работу втайне. - Но почему приемник потреблял такое количество энергии? Я бы еще мог понять, если бы у вас был передатчик... Пульсация шара усилилась. И вдруг Карфакс вспомнил, что на один вопрос ответа так и не получил. Он спросил у своего дяди, или у этого феномена, кем бы он там ни был, что-то в отношении... что-то относительно... Вдруг шар словно бы вспух, окутался ярким сиянием... Полуослепленный Карфакс откинулся назад, закричал, потом вскочил и кинулся к двери, которая автоматически предупредительно открылась. В коридоре он упал на колени. Яркий круг перед глазами начал медленно блекнуть и скоро исчез совсем. Он так и остался сидеть на полу, прислонившись к стене, и тяжело дыша. Сердце, казалось, вот-вот проломит грудную клетку. Его колотило, но бедра и промежность были теплыми - позже выяснилось, что он обмочился. Через несколько минут (секунд? часов?) над ним склонилось лицо появившегося из ниоткуда Вестерна. - Что случилось? Карфакс внезапно почувствовал себя очень одиноким и беспомощным в этом здании, где обитают привидения и Вестерн, и откуда он никогда сможет выйти без разрешения последнего. 7 С трудом поднявшись на ноги, он прислонился к стене и на мгновение ощутил себя в безопасности. Но тут же подумал, что стены не могут служить преградой для привидений. Нет ничего непроницаемого на атомно-молекулярном уровне. В микрокосмосе расстояния между атомами огромны, и слишком многое может проскользнуть между ними. Он отшатнулся от стены, словно опасаясь, что сверкающие щупальца протянутся сквозь щели невидимых миров и утащат его. - Мне показалось, что эта штука... дядя Руфтон вот-вот выпрыгнет из экрана и обволочет меня. Вестерн отнесся к его словам серьезно. - Давайте выпьем кофе. Они прошли по светлому коридору, завернули за угол и вошли в небольшую комнату. Стены ее украшали яркие сцены морской жизни, скопированные с критских росписей - голубые осьминоги, желтые дельфины. Пол устилал роскошный ковер. В одном из углов торжественно сиял огромный серебряный кофейник. Вестерн подошел к нему и взял большую керамическую чашку. - Сливки или сахар? - Спасибо, я не хочу кофе. Он положил в свою чашку два кусочка сахара, налил изрядное количество сливок и принялся энергично перемешивать. Затем подул, сделал несколько глотков и произнес: - Теперь вы понимаете, почему мы требуем от клиентов подписывать некоторые бумаги, освобождающие нас от ответственности. И почему прежде, чем рассмотреть заявление, знакомимся с заключением о состоянии здоровья клиента, подписанным дипломированным врачом. - То есть все люди, арендовавшие до сих пор "Медиум", были практически здоровы? - Ни у кого из них не было признаков прогрессирующих сердечно-сосудистых заболеваний или умственного расстройства. - А старуха, которая хочет побеседовать со своей совестью? - Ей будет отказано. - А что вы скажете насчет моего опыта? Вестерн поднял густые брови. - Вы не первый, кому показалось, что светящийся шар представляет угрозу. Это чисто зрительная галлюцинация, смею вас в этом заверить. Эмс не имеет ни малейшей возможности вырваться из своей колонии и проникнуть сквозь барьер между их вселенной и нашей. Не знаю, что является причиной этого явления. У меня нет даже простейшей гипотезы на этот счет, хотя я уверен, что это чисто психологическое явление. - Существуют ли другие явления, подобные этому? - Да. Иногда клиент испытывает нечто прямо противоположное - ему кажется, что его затаскивают в экран. - Почему же я ничего не знал об этом? - удивился Карфакс. - Ведь прочел относительно "Медиума" все, что только можно было достать. - Мы не скрываем неблагоприятные факторы - по крайней мере, не запрещаем клиентам говорить о них. Но и не афишируем - подобная информация будет соответствующим образом настраивать клиентов перед сеансом. Вообще же мы намерены обнародовать это в будущем, но только тогда, когда у нас появится приемлемая теория на сей счет. Не забывайте, что "Медиум" является новинкой, к его услугам прибегло только около 600 человек, мы многого пока не знаем, и перед публикацией хотели бы провести всестороннее исследование. Это объяснение не показалось Карфаксу удовлетворительным, но у него не было веских опровержений. - Вы все время говорите "мы", - сказал он. - Я считал, что решения здесь принимаете только вы. Вестерн улыбнулся. - Да, коллектив возглавляю я. И "Медиум" принадлежит мне. Принципы его работы я храню в строгой тайне, он даже не запатентован, потому что мне не хочется, чтобы его чертежи были выкрадены из патентного управления. А это непременно произошло бы, поскольку "Медиум", как вы, наверное, уже устали слышать - величайшее открытие со дня сотворения мира. - Мне, кажется, пора, идти, - сказал Карфакс. Вестерн поставил чашку. - Пожалуйста. Но мне хотелось бы еще побеседовать с вами - попозже, когда у меня будет больше свободного времени. К тому же вам нужно прийти в себя, отдохнуть. Думаю, уже завтра вы сможете принять или отклонить мое предложение о втором бесплатном сеансе. По коже Карфакса забегали мурашки. Не потому, что ему неприятен был намек Вестерна. Он вынужден был признаться самому себе, что боится. Действительно боится второго сеанса. Но и отказываться от еще одной возможности он не собирался. - Не обязательно ждать до завтра. Я принимаю ваше предложение. И, думаю, сумею высидеть до конца. - Хорошо. Взгляд Вестерна был каким-то странным, но Карфакс подумал, что это - отражение его собственного растревоженного состояния. - Вы хотите еще раз вступить в контакт с дядей Руфтоном? Карфакс сглотнул слюну и медленно произнес: - Нет. Я хотел бы поговорить с Френсис. - Вашей женой? - С существом, которое выдает себя за мою жену, - поправил Гордон. Вестерн улыбнулся. - Вы продолжаете цепляться за свою гипотезу. Что ж, почему бы и нет? Вы не видели еще ничего такого, что могло бы доказать обратное. - Очень беспристрастное признание. - Я просто пытаюсь мыслить в пределах логики. Объективным быть непросто, поскольку я очень сильно связал свою жизнь с "Медиумом". Но понимаю, какие требования предъявляются к научным доказательствам, и сколь мало я могу их представить. Да, я продемонстрировал, что существует некое явление - еще одна вселенная; что в этой вселенной имеются разумные существа. В этом нет ни малейших сомнений. "Медиум" не имеет с жульничеством ничего общего. Но, с другой стороны, являются ли эти существа "душами", как их называете вы, на самом ли деле это "эмсы", как называю их я? Если это не так, то каким образом им удалось так много узнать о людях, которыми, по их утверждению, они являются? Как им удается воспроизводить не просто литературный или общепринятый язык, а речь дяди Руфтона. Разумеется, некоторое искажение неизбежно, поскольку наши приборы пока еще очень примитивны. Но вы узнали его голос, не так ли? Лично я узнал сразу. - Да, ваши доказательства представляются мне достаточно вескими, - согласился Карфакс. - И все же возможно, что эти существа располагают способами разузнавать все о людях. Как им это удается, я не знаю. Но вы не можете отрицать, что такая возможность существует. - Да, не могу, но все же настаиваю на том, что она очень маловероятна. С какой целью они это делают? Чего могут достичь посредством этого? Карфакс почувствовал раздражение. Ему был понятен его источник - Вестерн совершенно не соответствовал описанию Патриции. Хотя, может быть, он просто отличный актер и владеет искусством располагать к себе людей, обзаводиться друзьями. Карфаксу очень хотелось верить рассказу сестры, но теперь он был в затруднении. У него возникло ощущение, что он предаст Патрицию и самого себя. Вестерн проводил его в главную конторку и передал на попечение миссис Моррис. На прощание Карфакс задал ему еще один вопрос: - Будет ли проверка "Медиума" религиозной комиссией показана по телевидению? - Только в том случае, если телекомпании добьются снятия цензуры с передачи, - ответил Вестерн. - Я категорически против малейшего редактирования, чтобы не создавалось ложного впечатления. Заметили, что я не говорю "неблагоприятного"? Мне хочется только одного - чтобы все было представлено так, как оно есть на самом деле. Однако существует мощное противодействие показу опыта. Вы ничего об этом не слышали? Многие авторитетные религиозные организации борются против телевизионного показа, даже не зная, какими будут результаты. Ну, да хватит об этом. До встречи, в четверг, в десять. - Он повернулся, остановился в нерешительности и еще раз, улыбаясь, обратился к Карфаксу: - Скажите Патриции, что она тоже может прийти, если пожелает. Карфакс ничего не ответил. Он чувствовал, что ситуация полностью ускользает из его рук. Вестерн разнюхал, что Патриция прилетела другим рейсом из Бусириса и должна была позвонить ему в гостиницу. Поездка в гостиницу в Уиллшире не позволила ему предаться размышлениям - телевизор в такси постоянно передавал последние известия. "...Сегодня в 15.35 Крауфорд Гултон, проживающий в доме 6748 на Вестминайдской спирали, квартира 6G, был якобы убит при продаже ручного набора "Сделай сам устройство для общения с душами" Анастасия Родригес из Крюэлс Кастл Тауэрс, N_99653, квартира 89F. Предполагаемый убийца, Мауи Алеакала, из Нью-Пэрэдиз Кабаньяс, N 347-А4-D, как сообщают, напал на Гултона с ножом. Причиной явилось то, что набор, проданный ему Гултоном на прошлой неделе, якобы не выполнял предписываемых ему функций..." Каким образом, удивился Карфакс, можно "якобы убить"? Человека или убивают, или не убивают. Но средствам массовой информации приходилось быть очень осторожными при составлении сообщений. Иски о клевете и умышленном злословии наводнили суды в таких же масштабах, как лет десять до этого - дела о злоупотреблении марихуаной. Результатом явилось то, что средства массовой информации прибегали ныне к весьма своеобразно сформулированным утверждениям. В ту эпоху, когда полная нагота не являлась чем-то исключительным в дневных телевизионных передачах, а сексуальные фильмы с показом возможных поз и всевозможных групповых комбинаций демонстрировались после 22 часов (когда дети в постелях), цензура постоянно урезала свободу слова в других сферах. Народ Соединенных Штатов до сих пор еще не привык к тому, что свобода влечет за собой ответственность и, похоже, не скоро еще привыкнет. Единственно, кто мог бы заставить его сделать это - так это он сам, но никто, казалось, не понимал, что пора бы уже и начать. Приходилось выбирать между злоупотреблениями демократии и злоупотреблениями тоталитаризма. Карфакс напомнил себе, что пора поразмыслить кое о чем более насущном. Он ничего не сможет сделать такого, чтобы не то, что быстро, а хотя бы медленно стало изменять окружающий мир, и результаты чего он мог бы почувствовать. Но вот определить, кто прав, а кто виноват - Вестерн или Патриция - возможно, сможет. "...Начиная с этих дней, индекс загрязнения воздуха должен показывать постоянное снижение содержания вредных веществ. С каждым днем, по меньшей мере, пятьсот транспортных средств с двигателями внутреннего сгорания изымаются из обращения и заменяются машинами на аккумуляторах или топливных элементах. Бюро Экологической Охраны уверено, что худшие дни позади, что рекордный пик...". Это была приятная новость, но, к сожалению, он слышал подобные далеко не впервые. Еще два года назад говорилось, что вот-вот повсеместно распространятся электрогидродинамические генераторы. Они должны были революционизировать общество и одновременно уменьшить загрязнение. Но устройства эти так и не вышли из экспериментальной стадии, к тому же у них оказалось немалое число недостатков, которые остались незамеченными, когда их впервые предложили. Отель "Ла Бреа" занимал два квартала, на территории которых в те времена, когда Карфакс жил в Лос-Анджелесе, находилась добрая дюжина административных зданий. Он располагался на противоположной стороне улицы от смоляных ям. Карфакс решил еще раз полюбоваться на то, что осталось от эпохи плейстоцена. Он перешел по эстакаде над бульваром Уиллшир и спустился к тому месту, где когда-то было пересечение Уиллшира и улицы Курзона. Теперь улица исчезла, уступив место парку. Заодно был снесен и квартал к востоку, состоявший из нескольких крупных зданий. Он обошел проволочный забор и остановился в метре от двух бетонных мамонтов на краю смоляной ямы. Гигантский мамонт-отец и детеныш глядели, как мать погружается в черную жидкость, наполняющую яму. Малыш протягивал к обреченной матери свой маленький хобот, словно надеялся вытащить ее из смолы. Огромная самка выбивалась из сил, пытаясь выкарабкаться из цепкой маслянистой ловушки, котора