икли сложности. Может быть, мне и не нужно было
убивать тех двух ученых - Иксиан вчера...
     Но эти глупцы потребовали от нее "больше информации". Потребовали!  И
это после того, как они  заявили,  что  у  них  по-прежнему  нет  решения,
позволяющего перезаряжать  Оружие.  Разумеется,  они  не  знали,  что  это
оружие. Или  -  знали?  У  нее  не  было  полной  уверенности.  А  значит,
правильным решением было все же убить тех двоих. Преподать им урок.
     Дайте нам ответы, а не вопросы.
     Ей нравился тот порядок, который она и ее  Сестры  вводили  в  Старой
Империи. Прежде здесь было слишком много разброда и шатаний, слишком много
различных культур, слишком много нестабильных районов.
     Поклонение Гулдуру послужит им так же, как и нам.
     Она не чувствовала мистической притягательности  своей  религии.  Это
было  просто  действенным  орудием  власти.  Истоки  религии  были  хорошо
известны: Лито II, которого эти ведьмы называли  "Тираном",  и  его  отец,
Муаддиб.  Оба  -  законченные   маклеры   власти.   Вокруг   этого   много
схизматических клеток, но их можно легко устранить. Оставить только  суть.
Это прекрасно отлаженный, щедро смазанный механизм.
     Тирания меньшинства, скрывающегося под маской большинства.
     Это и распознала та ведьма, Луцилла. Невозможно было  оставить  ее  в
живых после того, как выяснилось, что она знает способы управлять массами!
Гнезда ведьм нужно найти и сжечь. Способности и возможности Луциллы - явно
не единичный случай. Ее действия указывают  на  существование  школы.  Они
этому учат! Глупцы! Нужно управлять реальностью,  иначе  все  может  выйти
из-под контроля.
     Возвратилась Логно. Дама всегда легко распознавала звук ее шагов. Она
ходила крадучись.
     - Старая ведьма будет доставлен с Баззела, - сказала Логно, -  Вместе
с ее помощниками.
     - Не забудь о Футарах.
     - Я отдала распоряжения, Дама.
     Этот масляный сладенький голос! Ты бы хотела скормить меня им, верно,
Логно?
     - И усиль охрану клеток, Логно. Прошлой ночью сбежали еще  трое.  Они
бродили в саду, когда я проснулась.
     - Мне доложили, Дама. Было назначено еще несколько сторожей.
     - И не говори мне, что они не всегда представляют опасность.
     - Я не верю этому. Дама.
     И, ради разнообразия, она говорит  правду.  Футары  страшат  ее.  Это
хорошо.
     - Похоже, мы получили энергетическую базу, Логно, - Дама  обернулась,
заметив, что Логно по меньшей мере на два  миллиметра  преступила  границу
запретной зоны. Логно тоже увидела это и отступила.  Подходи  так  близко,
как только хочешь, но только спереди, там, где я могу тебя видеть,  Логно.
Но не за моей спиной.
     Логно заметила рыжие искры в глазах Дамы и едва не упала  на  колени.
Колени явно подогнулись.
     - Я счастлива служить вам. Дама! Ты была бы счастлива заменить  меня,
Логно.
     - Что с той женщиной с Гамму? Странное имя. Как ее?..
     - Ребекка, Дама. Она и кое-кто из ее приятелей... они ускользнули  от
нас. О, временно! Мы разыщем их. Они не могут покинуть планету.
     - Ты полагаешь, что я должна была держать ее здесь, не так ли?
     - Было бы мудро сделать из нее приманку. Дама.
     - Она; и  сейчас  приманка.  Ведьма,  найденная  нами  на  Гамму,  не
случайно попала к тем людям.
     - Да, Дама.
     Да, Дама! Но раболепные нотки в голосе Логно доставляли удовольствие.
     - Итак, действуй!
     Логно стремительно вышла.
     Всегда возникали небольшие очаги потенциально возможного  насилия,  и
где-то они  сливались  воедино.  Их  нужно  было  разъединить  ненавистью,
разрушающей жизни вокруг них. Кому-то всегда приходится наводить  порядок.
Дама вздохнула. Тактика террора была столь... столь недолговечной!
     Успех - вот в чем заключается опасность. Он стоил им  целой  империи.
Если ты делаешь успех своим знаменем,  всегда  найдется  кто-нибудь,  кому
захочется перерубить древко. И не только древко. Зависть!
     Но на этот раз мы будем обращаться с успехом гораздо осторожнее.
     Она погрузилась в полудрему, чутко вслушиваясь в  малейший  шорох  за
спиной, и в то же время наслаждаясь сознанием  очевидных  грядущих  побед,
перспективы которых развернулись  перед  нею  в  это  утро.  Ей  нравилось
произносить имена покоренных планет, перекатывать языком звуки.
     Уоллах, Кронин, Ринол, Экац, Бела Терезе, Гамму, Гамонт, Ниуше...


        x x x


                         Люди рождаются с предрасположенностью к одной  из
                      наиболее стойких и разрушительных  болезней  разума:
                      самообману. И наилучшие и наихудшие из  всех  миров,
                      которые только можно себе представить, несут на себе
                      этот драматический оттенок. Насколько нам  известно,
                      естественного   лекарства   тут    нет.    Необходим
                      постоянный самоконтроль.

                                                                      Кода


     Пока Одрейд не было в Централе (возможно, лишь  ненадолго),  Беллонда
поняла, что необходимо действовать, и быстро. Этот проклятый  Ментат-гхола
был слишком опасен, чтобы позволить ему остаться в живых!
     Вечеринка у Верховной  Матери  была  уже  едва  видна  в  сгущающихся
сумерках, когда Беллонда направилась к не-кораблю.
     Беллонде была не по душе задумчивая прогулка  через  Кольцевые  Сады.
Она заказала место в тьюбе, закрытом,  автоматическом  и  быстром.  Одрейд
тоже содержала  осведомителей,  способных  отправить  совершенно  ненужные
донесения.
     По дороге  Беллонда  просмотрела  свой  обзор  многочисленных  жизней
Айдахо. Запись она хранила в Архивах и могла быстро вызвать в любое время.
В изначальном оригинале  и  ранних  гхолах  в  его  характере  преобладала
импульсивность. Скор на ненависть и скор на  верность.  В  поздних  гхолах
Айдахо это уравновешивалось цинизмом, но за маской скрывалась  все  та  же
импульсивность. Тиран неоднократно вызывал ее к жизни. Беллонде  уже  была
знакома эта картина.
     Им может правите гордыня.
     Его длительная служба Тирану восхищала. Он не  просто  несколько  раз
становился Ментатом, но в ряде своих воплощений был и Ясновидящим.
     Образ  Айдахо  соответствовал  обнаруженным  в  справках   описаниях.
Интересные и характерные черты, линии глаз и рта гармонировали со  сложным
внутренним миром.
     И почему Одрейд  игнорирует  угрозу,  исходящую  от  этого  человека?
Беллондой часто овладевали дурные предчувствия, когда  Одрейд  с  показным
жаром говорила об Айдахо.
     "Он мыслит четко  и  ясно.  Он  обладает  особенной  просветленностью
разума. Это вселяет силы. Он нравится мне, и я сознаю, что влиять  на  мои
решения для него - не проблема".
     Она поддается его влиянию!
     Айдахо Беллонда нашла в одиночестве - он сидел за  пультом.  Внимание
его было приковано к линейному изображению. Оно  было  знакомо  ей:  схемы
действия не-корабля. Увидев ее, Айдахо стер с экрана проекцию.
     - Привет, Белл. Я ждал тебя.
     Он надавил на кнопку пульта и позади  него  отворилась  дверь.  Вошел
юный Тег, заняв позицию позади  Айдахо  и  остановив  молчаливый  взор  на
Беллонде.
     Айдахо не предложил ей сесть или найти стул, вынуждая принести его из
спального отсека и поставить напротив него. Она присела, и  он  бросил  на
нее взгляд, полный осторожной иронии.
     Беллонду несколько изумило его приветствие. Почему же он ждал меня?
     И он ответил на ее немой вопрос:
     - Дар сегодня связывалась со мной и сказала, что  будет  у  Шианы.  Я
знал, что ты отправишься ко мне сразу после ее ухода.
     Простой расчет ментата или...
     - Она предупредила тебя!
     - Ошибка.
     - Какие у вас секреты с Шианой? - настоятельно спросила она.
     - Она использует меня так, как того от нее желаешь ты.
     - Миссионария!
     - Белл! Два Ментата собрались. Зачем играть в эти идиотские игры?
     Беллонда  глубоко  вздохнула,  переключаясь  на  режим  Ментата.  При
подобных обстоятельствах это давалось нелегко, на нее смотрел  ребенок,  и
во взгляде Айдахо светилась ирония. Может,  Одрейд  проявляла  неожиданную
хитрость и выступала против Сестры заодно с этим гхолой?
     Айдахо успокоился, заметив, что стремление Бене  Джессерит  удвоилось
благодаря силе Ментата.
     - Я давно знал, что ты жаждешь моей смерти, Белл.
     Да... Страхи делали меня легко читаемой.
     Все на фани, подумал он.  Беллонда  пришла  с  убийством  на  уме,  с
полностью подготовленной драмкой "необходимости". Он рассмотрел  несколько
приятных мыслей о своем противодействии  ее  гневу.  Но  Беллонда  в  роли
Ментата сначала подумает, и только потом начнет действовать.
     - Ты  неуважительно  пользуешься  нашими  именами,   -   ища   повод,
произнесла Беллонда.
     - Не тот случай, Белл. Ты уже не Преподобная Мать, а я - не  "гхола".
Два человека с общими проблемами. И не говори мне, что не понимаешь этого.
     Она окинула взором его рабочую комнату.
     - Если ты ждал меня, то где Мурбелла?
     - Хочешь, чтоб она убила тебя, спасая мою жизнь?
     Беллонда задумалась. Эта проклятая Чтимая  Матре,  может  и  способна
убить меня, но затем...
     - Ты отослал ее, чтобы защитить ее.
     - У меня есть лучшая защита, - он указал на мальчишку.
     Тег? Защита? С Гамму доходили рассказы о нем. Знал ли о них Айдахо?
     Она захотела спросить, но могла ли она осмелиться на риск отстранения
от темы? Сторожевые Псы должны получить полномасштабную картину опасности.
     - Он?
     - Будет он служить Бене Джессерит, увидев, как ты убьешь меня?
     Она не ответила, и он продолжил:
     - Поставь себя на мое место, Белл. Я - Ментат, попавшийся не только в
твою западню, но и в ловушку Чтимых Матре.
     - И ты, что, только Ментат?
     - Нет. Я - тлейлаксианский эксперимент, но будущее мне недоступно.  Я
- не Квизац Хадерах. Я - Ментат  с  воспоминаниями  многих  своих  жизней.
Подумай о своей Иной Памяти и представь, какие  рычаги  находятся  в  моих
руках.
     Пока он говорил, Тег подошел и оперся на пульт рядом с локтем Айдахо.
На лице мальчика отчасти отражалось удивление, но  никак  не  страх  перед
ней.
     Айдахо указал на проекционный экран над своей головой,  по  которому,
готовые слиться в картинку, плясали серебряные искорки.
     - Ментат видит,  что  его  вариации  рождают  противоречия  -  зимние
пейзажи летом, лучи солнца, когда люди приходят в дождь... Ты ждешь, что я
буду делать скидки на твое актерство?
     Она услышала заключение Ментата. До этой степени они разделяли  общее
учение.
     - Ты, естественно, не забываешь брать в расчет Тао.
     - Я не об этом  спрашиваю.  Вещи,  происходящие  совместно,  обладают
подспудной   связью.   Какой   смысл   и   результат   в    противостоянии
одновременности?
     - У тебя были хорошие учителя.
     - И не в одной жизни.
     Тег подался к ней.
     - Ты и вправду пришла убить его?
     Ни одно чувство не должно лгать.
     - Я по-прежнему думаю, что он слишком опасен.
     Пусть Сторожевые Псы оспорят это!
     - Но он хочет вернуть мне память!
     - Танцоры на одном этаже, Белл, - заметил Айдахо, - Тао. Мы не  можем
танцевать вместе, не можем  синхронно  двигаться  в  одном  ритме,  но  мы
одинаково видны.
     Она начала догадываться, к чему он клонит, и  задумалась,  оставались
ли способы его уничтожения.
     - Я не знаю, о чем вы, - сказал Тег.
     - Интересные совпадения, - ответил Айдахо.
     Тег повернулся к Беллонде.
     - Может быть, вы объясните, а?
     - Он хочет сказать, что мы нужны друг другу.
     - А почему он так и не скажет?
     - Это более тонко, мой мальчик, - задумчиво ответила она: - В  записи
должно отразиться, как я предупреждаю Айдахо.
     - Нос осла не означает  его  хвоста,  Дункан,  как  бы  часто  он  не
проходил мимо узкой вертикальной щели, в которую ты за ним наблюдаешь.
     Айдахо ответил на пристальный взгляд Беллонды:
     - Однажды Дар пришла сюда  с  побегом  яблоневого  цвета,  а  в  моих
проекциях отразился урожай.
     - Это загадки, да? - спросил Тег, хлопая в ладоши.
     Беллонда  восстановила  в  памяти  запись  того  визита.   Отточенные
движения Великой Матери.
     - Ты не подумал о теплице?
     - Или о том, что она просто хочет доставить мне удовольствие?
     - Мне надо отгадывать? - спросил Тег.
     После долгой паузы взор  ментата  столкнулся  со  взором  ментата,  и
Айдахо произнес:
     - За моим заточением последует анархия,  Белл.  Разногласия  в  ваших
высших советах.
     - Анархия не отрицает взвешенности  и  законности,  -  констатировала
Беллонда.
     - Ты лицемеришь, Белл!
     Она отпрянула, как  от  удара.  Это  было  совершенно  непроизвольное
движение,  поразившее  ее  своей  вынужденностью.  Голос?  Нет...   Нечто,
проникающее глубже. Она вдруг испугалась этого человека.
     - Мне кажется великолепным, что Ментату и Преподобной матери доступно
подобное лицемерие.
     Тег дернул Айдахо за руку:
     - Вы сражаетесь?
     Айдахо аккуратно освободил руку:
     - Да, сражаемся.
     Беллонда не могла оторвать взора от Айдахо. Ей хотелось  развернуться
и сбежать. Что он делает? Все идет вкривь и вкось!
     - Лицемеры и преступники в вашей среде? - спросил он.
     И опять Беллонда вспомнила о комкамерах. Он играл не только для  нее,
но и для наблюдателей! И делал это с ювелирной тщательностью. Ее  внезапно
переполнило восхищение его представлением, но страх не уменьшился.
     - Я хочу спросить, как тебя терпят Сестры? -  Его  губы  двигались  с
такой изысканной четкостью! - Ты что,  необходимое  зло?  Источник  ценных
сведений и временами доброго совета?
     Она обрела дар речи:
     - Как ты смеешь? -  Голос  ее  был  гортанный,  наполненный  всей  ее
злорадной порочностью.
     - Возможно, ты укрепляешь своих Сестер,  -  ответил  он  ровным,  без
малейшего намека на перемену интонации, голосом. - Слабые  звенья  создают
ломкие участки, требующие от других усиления, а это укрепляет этих других.
     Беллонда осознала, что едва сохраняет режим ментата. Неужели все  это
- правда? Возможно ли, чтобы Великая Мать видела ее в таком же ракурсе?
     - Ты явилась с преступным неповиновением в мыслях, - заметил он. -  И
все во имя необходимости! Пьеска для комкамер, доказательство неизбежности
твоего выбора.
     Она обнаружила, что эти слова восстановили  ее  способности  ментата.
Она была восхищена необходимостью изучения его манер не меньше, чем  фраз.
Неужели он действительно читает ее настолько насквозь? Запись этой схватки
может оказаться гораздо ценнее ее пьески. Но это ничего не меняет!
     - Ты думаешь, желания Великой Матери - закон? - спросила она.
     - А ты считаешь меня ненаблюдательным?
     Он махнул рукой Тегу, пытающемуся вмешаться в разговор:
     - Белл! Оставайся ментатом.
     - Я слушаю тебя, - Как и многие другие!
     - Я во всей полноте понимаю вашу проблему.
     - Мы не ставили перед тобой никаких проблем.
     - Нет, ставили. Ты ставила, Белл! Ты скупо откалываешь  частички,  но
она мне ясна.
     И вдруг Белл вспомнила, что говорила Одрейд: "Мне  не  нужен  ментат!
Мне нужен изобретатель".
     - Вам... нужен... я, - сказал Айдахо,  -  Ваши  проблемы  все  еще  в
раковине, но это - мясо, и его нужно изъять.
     - И зачем же ты нам?
     - Вы нуждаетесь в моем воображении, моей энергичности, -  именно  это
сохранило меня пред лицом гнева Лито.
     - Ты же говорил, что он уничтожал тебя столь часто,  что  ты  потерял
счет. - Подавись своими же словами, ментат!
     Он ответил тщательно контролируемой улыбкой, настолько точной, что ни
она, ни комкамеры не могли бы ошибиться в ее смысле.
     - Как ты можешь доверять мне, Белл?
     Он выносит себе приговор!
     - Не найдите вы ничего нового, и вы обречены,  -  сказал  он.  -  Это
всего лишь вопрос  времени,  и  все  вы  знаете  это.  Может,  не  в  этом
поколении. Может, даже и не в следующем. Но это - неизбежно.
     Тег резко потянул за рукав Айдахо.
     - Башар бы мог помочь, да?
     А мальчик действительно слушал.
     Айдахо похлопал Тега по руке:
     - Башар - это еще недостаточно.
     И обратился к Беллонде:
     - Мы оба - побежденные в драке собаки. Будем рычать над костью?
     - Ты это уже говорил. И несомненно повторишь.
     - Ты еще ментат? - спросил он. - Тогда сорви занавес с драмы!  Развей
романтическую дымку над проблемой.
     Дар - романтик! Я - нет!
     - Что романтичного, - продолжал он, -  в  кармашках  Рассеянной  Бене
Джессерит, ждущей своей смерти?
     - Ты думаешь, никто не спасется?
     - Ты сеешь во вселенной врагов, - сказал он, -  Вскармливаешь  Чтимых
Матре.
     Она целиком и полностью  перешла  в  режим  ментата:  ее  возможности
должны  были  соответствовать  возможностям  гхолы.  Драма?  Роман?   Тело
подчинялось  игре  ментата.  Ментаты  управляют  телом,  не  позволяя  ему
вмешиваться.
     - Ни  одна  Преподобная  Мать,  которых  вы  Рассеяли,   никогда   не
возвращалась и не сообщала о себе, - сказал он.  -  Вы  пытаетесь  уверить
себя, утверждая, что только Рассеянные знают, куда  идут.  Как  вы  можете
игнорировать посылаемые ими вести, говорящие о другом? И почему  никто  из
них не пытался связаться с Домом Ордена?
     Это упрек всем нам, будь он проклят! Но он прав.
     - Я поставил проблему в достаточно элементарной форме?
     Вопрос ментата!
     - Простейший вопрос, простейшее приближение, - согласилась она.
     - Усиленный сексуальный экстаз: штампирование Бене Джессерит? Ловушка
Чтимых Матре для ваших людей?
     - Мурбелла? - слово-вызов. Оцени женщину, которую  любишь!  Знает  ли
она о тех вещах, что мы должны знать?
     - Они  ограничены  опасностью   доведения   своих   удовольствий   до
наркотического уровня, но они уязвимы.
     - Она отрицает истоки Бене Джессерит в истории Чтимых Матре.
     - Она была приучена к этому.
     - А взамен - страсть к власти?
     - Ну наконец-то ты задала правильный вопрос, - она  промолчала  и  он
продолжил: - Матер Феллисима, - он использовал в обращении древний термин,
означающий членов Совета Бене Джессерит.
     Она понимала причины этого и осознавала, что слово произвело желаемый
эффект. Она теперь держалась крепко. Преподобная Мать - ментат, окруженная
мохалатой собственной Агонии Спайса,  -  союз  добрых  Иных  Воспоминаний,
защищающих ее от преобладания злых предков.
     Откуда он узнал, как это  сделать?  Все  наблюдатели  за  комкамерами
будут задавать этот вопрос. Конечно! Этому учил его Тиран, снова и  снова.
Что нам теперь дано? Что эта талантливая Великая  Мать  рискует  ввести  в
игру? Это опасно, да, но гораздо более ценно, чем я подозревала. Ради всех
богов нашего творения! Может, он - путь к нашей свободе?
     Как же он был спокоен. Он знал, что поймал ее.
     - В одной из моих жизней, Белл, я посетил ваш дом Бене  Джессерит  на
Уаллахе DC и говорил там с одной из твоих  прародительниц,  Терзиус  Хелен
Антеак. Пусти ее, Белл. Она знает.
     Беллонда почувствовала в голове знакомое покалывание. Откуда он знает
о том, что Антеак - моя родственница?
     - Я отправился на Уаллах DC в составе группы Тирана, - сказал  он.  -
О, да! Я часто думаю о нем, как о Тиране. Мои приказы были  направлены  на
подавление школы ментатов, которую вы пытались там спрятать.
     Вмешался поток мыслей Антеак: "Я покажу тебе, о чем он говорит".
     - Подумай, - сказал он. - Я, ментат, был вынужден  уничтожить  школу,
готовящую мне подобных. Я, конечно, знал мотивы его приказа, как знаешь их
и ты.
     Параллельные мысли разрушили ее сосредоточенность:  "Орден  ментатов,
основан Гильбертусом Альбансом; временное убежище вместе с Бене  Тлейлакс,
надеющихся  вовлечь  их  в  тлейлаксианскую  гегемонию;   перерождение   в
бесчисленные  (посевные  школы);  подавление  их  Лито  II,  как  источник
независимой оппозиции; перерождение в Рассеянных после Голода".
     - На Дюне он оставил лишь  горстку  лучших  учителей,  но  вопрос,  о
котором Антеак  заставляет  задуматься,  не  там.  Куда  отправились  твои
Сестры, Белл?
     - Пока мы не можем узнать,  да?  -  Она  взглянула  на  его  консоль,
неожиданно поняв ее смысл. Нельзя  было  блокировать  такой  ум.  Если  им
предстоит его использовать, использовать его надо по полной программе.
     - Кстати, Белл, - бросил он,  когда  она  поднялась,  чтобы  уйти.  -
Чтимые Матре могут оказаться относительно небольшой группировкой.
     Небольшой?  Неужели  он  не  знал,  как  Сестринство  было  потрясено
увеличившимся числом примкнувших планет?
     - Все числа относительны. Есть ли во  Вселенной  чтото  действительно
незыблемое? Наша Старая Империя возможно была последним их приютом. Место,
где можно укрыться и постараться перегруппироваться.
     - Ты это предлагал уже... Дар.
     Не Великой Матери. Не Одрейд. Дар. Он улыбнулся.
     - А может мы поможем со Скитейлом?
     - Мы?
     - Мурбелла собирает информацию, я ее перерабатываю.
     Ему не понравилась улыбка, явившаяся ответом.
     - Что ты конкретно предлагаешь?
     - Дать нашему воображению  разгуляться  и  соответственно  обустроить
наши эксперименты. Какой  толк  будет  даже  от  не-планеты,  если  кто-то
проникнет сквозь защиту?
     Она бросила взгляд на мальчика. Знал ли Айдахо их подозрения  о  том,
что Башар видел не-корабли? Естественно!  Ментат  с  его  способностями...
Крохотные кусочки собирались в великолепную мозаику.
     - Для защиты любой, хоть сколько-то заселенной планеты требуется  вся
энергия солнца класса G-3, - она сухо и очень прохладно глянула на него.
     - Ничто не вне вопросов Рассеянных.
     - Но не при наших существующих  возможностях.  Ты  можешь  предложить
нечто менее претенциозное?
     - Оцени генетические коды в клетках ваших людей. Поищи общие схемы  в
наследии Атридесов. О некоторых талантах вы можете и не предполагать.
     - Твое конструктивное воображение ходит вокруг да около.
     - Солнце класса G-3 - дело генетиков. Могут быть общие признаки.
     Что  за  безумные  предположения?  Не-планеты  и  люди,  для  которых
предвидящая защита - прозрачна? К чему он?
     Она не обманывала себя, убеждая, что он говорит только с ней.  Всегда
оставались комкамеры.
     Он  по-прежнему  безмолвствовал,  небрежно  положив  руку  на   плечо
мальчика. Они оба следят за пей! Это - вызов?
     Будь ментатом, если можешь!
     Не-планеты? По мере увеличения массы  объекта,  энергия,  необходимая
для аннулирования  гравитации  проходит  пороги,  соответствующие  простым
числам. Незащита сталкивается с большими  энергетическими  барьерами.  Еще
одна переменная экспоненциального роста. Предполагал ли Айдахо, что кто-то
из Рассеянных нашел способ обойти проблему? Она спросила его.
     - Иксиане не постигли концепции объединения Хольцмана, - сказал он. -
Они просто использовали ее, ведь эта теория срабатывает, даже когда ее  не
понимаешь.
     Зачем  он  направляет  мое  внимание  на  технократию  Икса?  Иксиане
запустили пальцы в слишком многие куски пирога, чтобы  Бене  Джессерит  им
доверяли.
     - Тебя не удивляет, что Тиран никогда не подавлял Икс? - спросил  он.
Но она продолжала молчать, сосредоточенно глядя на него.
     - Он только  сдерживал  их.  Он  был  увлечен  безвыходностью  связей
человека и машины, когда оба проверяют рамки друг друга.
     - Киборги?
     - И это тоже.
     - Разве  Айдахо   не   знал   об   осадках   революции,   оставленной
Бутлерианским  Джихадом   даже   в   среде   Бене   Джессерит?   Тревожно!
Воссоединение, к которому могут прийти обе стороны, и человек,  и  машина.
Рассмотрение  ограничений  на  машины,  вот  краткое  описание  иксианской
близорукости. Может, Айдахо говорил о том, что Тиран подписался под  идеей
о машинном разуме? Глупо! - Она отвернулась от него.
     Ты  слишком  скоро   уходишь,   Белл.   Тебя   должен   был   сильнее
заинтересовать иммунитет Шианы к половым связям Парень, посланный мною для
шлифовки, не штампован и она тоже. Однако нет среди Чтимых Матре  большего
эксперта в этой области.
     Теперь  Беллонда  поняла  роль,  придаваемую  Одрейд   этому   гхоле.
Бесценно! А я ведь могла убить его. Близость этой  ошибки  переполнила  ее
страхом.
     Когда она подошла к двери, он остановил ее:
     - Я о Футарах, которых видел на Гамму - почему нам сказали,  что  они
выслеживают и убивают Чтимых Матре? Мурбелла не в курсе этого.
     Беллонда ушла, не оглядываясь. Все, что она узнала сегодня об Айдахо,
увеличивало его опасность... но им надо мириться с этим... пока.
     Айдахо глубоко вздохнул и взглянул на недоумевающего Тега.
     - Спасибо за присутствие, и я ценю тот факт, что ты молчал,  несмотря
на великое искушение.
     - Она бы и вправду убила тебя, да?
     - Если бы ты не выиграл у нее несколько мгновений, могла бы.
     - Зачем?
     - Ее преследует ошибочное подозрение, что я - Квизац Хадерах.
     - Как Муаддиб?
     - И его сын.
     - Но теперь-то она не тронет тебя.
     Айдахо взглянул  на  дверь,  за  которой  скрылась  Беллонда.  Отмена
смертного приговора. Это все, чего он добился. Видимо он уже был не просто
винтиком в чужих махинациях. Он перешел на новые отношения, которые  могли
бы оставить  его  в  живых  при  правильном  использовании.  Эмоциональной
привязанности в этом не было, даже с Мурбеллой... и с  Одрейд.  В  глубине
души Мурбелла возмущалась сексуальной связью не меньше него. Одрейд  могла
намекать на древнюю связь с верностью Атридесов, но  чувствам  Преподобной
Матери нельзя было доверять.
     Атридесы!  Он  взглянул  на  Тега,  отмечая  фамильные   черты,   уже
проявляющиеся на детском лице.
     Чего реального добился я от Белл?  Они,  наверное,  больше  не  будут
пичкать его  ложными  данными.  Можно  было  найти  определенную  связь  в
обращенных к нему словах Преподобной Матери, окрашивающих  все  осознанием
того, что все люди совершают ошибки.
     Я не одиночка особой школы. Теперь в моей школе Сестры!
     - Можно я пойду найду Мурбеллу? - спросил Тег, - Она обещала  научить
меня драться ногами. По-моему, Башара этому никогда не учили.
     - Кого никогда не учили?
     - Меня этому никогда не учили.
     - Мурбелла на этаже тренировок. Беги  один.  Но  рассказ  о  Беллонде
оставь для меня.
     Обучение по методике Бене Джессерит ни  на  минуту  не  прекращалось,
задумался Айдахо, когда мальчик вышел. Но Мурбелла была права, говоря, что
они учили вещам, полученным от Сестер.
     Эта мысль всколыхнула опасения. В памяти он  увидел  образ.  Скитейл,
стоящий в коридоре за полем барьера. Чему обучался  их  пленный  приятель?
Айдахо пожал плечами.
     Задумываясь о Тлейлаксе,  он  всегда  вспоминал  Лицевых  Танцоров  И
способность Лицевых Танцоров "переписывать" воспоминания всех ими  убитых.
А это, в свою очередь, переполняло его страхами перед  видениями.  Лицевые
Танцоры?
     И я - эксперимент Тлейлакса.
     Это было из разряда тех вещей, которых он предпочитал не  касаться  в
разговорах с Преподобной Матерью или даже просто при ней.
     Он прошел по коридорам  и  отправился  в  апартаменты  Мурбеллы,  где
расположился на стуле,  размышляя  о  результатах  полученного  ею  урока.
Голос.  Она  пользовалась  клаиртоном  для  своих  вокальных   упражнений.
Дыхательное приспособление, вызывающее  реакцию  пранабинду,  валялось  на
стуле, небрежно брошенное углом. Дурные привычки она сохранила  со  времен
Чтимых Матре. Там и нашла его Мурбелла, когда вернулась. Она была одета  в
белое, мокрое от пота трико и поторопилась раздеться, чтобы  почувствовать
себя лучше. Он перехватил ее по пути  в  душ,  воспользовавшись  одним  из
приобретенных им приемов.
     - Я открыл в Сестринстве кое-что ранее нем неизвестное.
     - Расскажи! - требовала Мурбелла.  Пот  поблескивал  на  ее  овальном
лице, зеленые глаза сверкали. Мой Дункан опять видит их насквозь?
     - Игра была одним из незыблемых элементов, - напомнил он. - Пусть эти
сторожевые псы комкамер поиграют с этим!  -  Я  им  нужен  не  только  для
создания новой религии вокруг Шианы, как добровольный участник их  надежд,
я предназначен еще  быть  их  оводом,  их  сознанием,  требуя  испрашивать
прощение за собственное экстраординарное поведение.
     - Здесь была Одрейд?
     - Беллонда.
     - Дункан! Она опасна. Ты не должен с ней видеться один на один.
     - Со мной был мальчик.
     - Он мне не сказал!
     - Он подчиняется приказам.
     - Хорошо! Так что случилось?
     Он вкратце все описал, останавливаясь даже на выражении лица и прочих
реакциях Беллонды (тут комкамерам не над чем будет позабавиться! ).
     Мурбелла была взбешена.
     - Если она причинит тебе вред, я ни с одной из них работать не буду.
     - Прямо в лузу, моя дорогая. Выводы! Твоим бенеджессеритским  ведьмам
надо очень внимательно переоценить твое поведение.
     - От меня все еще пахнет этажом тренировок, -  сказала  она.  -  Этот
мальчишка. Он - шустрый малый. Я таких умниц еще не видала.
     Он стоял.
     - Проходи, я вымою тебя.
     В душе он помог ей выбраться из потного трико, холодя ее кожу  своими
руками. И наблюдая за тем, как ей нравятся его прикосновения.
     - Так нежно и однако сильно, - прошептала она.
     Боги низа! Она так смотрела на него, будто хотела съесть.
     На мгновение мысли Мурбеллы об Айдахо были свободны от самообвинений.
"Я не помню такой минуты, чтобы я проснулась  и  сказала  себе:  "Я  люблю
его!" Нет, чувство превращалось все в более глубокую привязанность, пока -
свершившийся факт - оно не проникло в каждое мгновение жизни. Как  дыхание
или биение сердца. Порыв? Ошибка Сестринства!"
     - Помой мне спинку, - сказала она и рассмеялась,  когда  душ  намочил
его одежду. Она помогла ему раздеться и здесь, в душе, это  случилось  еще
раз:  бесконтрольное  совокупление,  плотская  связь  мужчины  и  женщины,
выметающая все, кроме чувств. Только потом она,  вспомнив,  сказала  себе:
"Он обладает той же техникой, что и я". Но то была не просто техника.  "Он
хочет доставить мне удовольствие!  Дорогие  боги  Дура!  Как  же  мне  так
повезло?
     Она обхватила его шею, а он вынес  ее  из  душа  и  уложил  мокрую  в
постель. Она притянула его к себе и они тихо лежали, восстанавливая силы.
     Вскоре она зашептала:
     - Значит, Миссионария воспользуется Шианой.
     - Очень опасно.
     - Заставь Сестринство раскрыться. Думаю, они всегда  старались  этого
избежать.
     - С моей точки зрения, это нелепо.
     - Потому что они хотели от тебя контроля над Шианой?
     Никто ее контролировать не может! И, возможно, не сможет. - Он глянул
на комкамеры. - Эй, Белл! У тебя в руках хвосты ни одного тигра.
     Беллонда, вернувшись в Архивы, остановилась у двери Записи Комкамер и
вопросительно глянула на Наблюдающую Мать.
     - Опять душ, - сказала Наблюдающая Мать. - Это слегка надоедает.
     - Дар Участия! - сказала  Беллонда  и  направилась  в  свои  комнаты,
взбудораженная переплетеньем ощущений, требующих упорядочения.  Он  лучший
ментат, чем я!
     Я завидую Шиане, будь она проклята! И он это знает!
     Дар Участия! Оргия в  роли  стимулятора.  Сексуальные  знания  Чтимых
Матре имели влияние на Боне Джессерит,  сходное  с  примитивным  уходом  в
совместный экстаз.
     Мы делаем шаг вперед и шаг назад.
     Просто  знать,  что  эта  вещь  существует!  Как  отвратительно,  как
опасно... и все же как притягательно.
     А у Шианы иммунитет! Будь она проклята! И почему именно сейчас Айдахо
напомнил об этом?


        x x x


                         Каждый   раз    предоставляйте    мне    суждение
                      взвешенного  разума,  а   не   законы.   Кодексы   и
                      руководства порождают стереотипное поведение.  Любое
                      стереотипное  поведение  стремится   избавиться   от
                      вопросов, возводя разрушительный монумент.

                                                              Дарви Одрейд


     Тамейлан появилась  в  Элдиойских  апартаментах  Одрейд  прямо  перед
рассветом, принеся новости о простирающейся перед ними глянцевой равнине.
     - Песок занес дорогу, сделав ее  опасной  или  непроходимой  в  шести
местах у моря. Дюны очень большие.
     Одрейд только что завершила свой ежедневный  распорядок:  мини-Агония
Спайса, а затем упражнения и холодный душ. В гостевой спальне стоял  всего
один плетеный стул (они знали ее слабости), в  котором  она  и  уселась  в
ожидании Стрегги и утреннего отчета.
     Лицо  Тамейланы  казалось  бледно-желтым  в  лучах  двух  серебристых
глоуглобов, но нельзя было не заметить ее удовлетворенности.  Если  бы  ты
прежде всего слушалась меня!
     - Найдите нам топтеры, - велела Одрейд.
     Тамейлан вышла, очевидно разочарованная  спокойной  реакцией  Великой
Матери.
     Одрейд вызвала Стрегги:
     - Попытайтесь найти другие дороги. Проверьте, можно ли пробраться  по
западному  краю  моря.  -  Стреги  поспешила  исполнять  приказ,  чуть  не
столкнувшись с возвращающейся Тамейлан.
     - Вынуждена сообщить, что Транспорт не сможет немедля  доставить  нам
достаточное число топтеров. Они переселяют пять общин к  востоку  от  нас.
Видимо, мы сможем рассчитывать на них лишь к полудню.
     - А есть  ли  наблюдательный  терминал  на  краю  южного  ответвления
пустыни? - спросила Одрейд.
     - Первое препятствие прямо за ним, - в Тамейлан  все  еще  оставалось
самодовольство.
     - Пусть нас там встретят топтеры, - приказала Одрейд. - Мы отправимся
прямо после завтрака.
     - Но Дар...
     - Скажи Клерби, что ты  поедешь  сегодня  со  мной.  Да,  Стрегги?  -
Помощница стояла в дверях позади Тамейлан.
     Положение ее плечей, когда она выходила, говорило,  что  Тамейлан  не
считает новое назначение прощением. В опале! Но поведение Там играло им на
руку.
     - Мы  сможем  добраться  до  наблюдательного  терминала,  -   сказала
Стрегги, давая знать, что она все слышала. - Мы будем  вязнуть  в  пыли  и
песке, но это безопасно.
     - Поторопимся с завтраком.
     Чем ближе они подходили к пустыне, тем более безжизненным  становился
ландшафт, и Одрейд отметила это по дороге на юг.
     В одной сотне кликов от отмеченной в последний  раз  границы  пустыни
виднелись следы вытесненных и снявшихся по направлению  к  более  холодным
широтам общин.  Голые  фундаменты,  оставленные  стены,  поврежденные  при
демонтаже, да так и брошенные.  Трубы,  срезанные  на  уровне  фундамента.
Слишком дорого было бы их  выкапывать.  Вскоре  пески  закроют  весь  этот
неприглядный беспорядок.
     Здесь, в отличие от Дюны, не было  Защитной  Стены,  заметила  Одрейд
Стрегги. Уже скоро население Дома Ордена переселится в полярные  районы  и
будет копать лед, добывая воду.
     - А это правда. Великая Мать, - спросили из-за спины Тамейлан, -  что
мы уже создаем агрегаты для сбора спайса?
     Одрейд развернулась на сиденье.  Вопрос  был  задан  работницей  Сети
Связи, главной помощницей, пожилой  женщиной,  лоб  которой  был  испещрен
глубокими морщинками ответственности. Они были темные и  косые  от  долгих
часов работы за ее оборудованием.
     - Надо беречься Червей, - напомнила Одрейд.
     - Если они появятся, - сказала Тамейлан.
     - Ты когда-нибудь ходила по пустыне. Там? - спросила Одрейд.
     - Я была на Дюне, - коротко бросила она.
     - Но ты ходила по открытой пустыне?
     - Только по тем небольшим наносам, что возле Кина.
     - Это совсем другое. - Краткий ответ  заслуживал  не  менее  краткого
возражения.
     - Иные Воспоминания подскажут мне, что делать, - это было  рассчитано
на помощниц.
     - Это совсем другое, Там. Этому надо научиться самой. Очень любопытно
чувствуешь себя на Дюне, когда знаешь, что в любой момент может  появиться
Червь и поглотить тебя.
     - Я слышала о твоих... подвигах на Дюне.
     Подвигах. Не "опыте". Подвиги. Очень четко вяжется с  ее  осуждением.
Вполне по-тамейлановски. "Она переняла очень много от Белл", - скажут так.
     - Прогулка по такой пустыне меняет человека. Там.  Иные  Воспоминания
становятся яснее. Одно дело перехватить опыт Свободных предков.  А  совсем
другое - самому двигаться, как Свободные, пусть всего несколько часов.
     - Я не в восторге от этого.
     Это было слишком для азартной Там, и все в машине  увидели  ее  не  в
лучшем свете. Слово - не воробей.
     Да, она в опале!
     Однако теперь  предпочтение,  отданное  на  Совете  Шиане  (если  она
подойдет), становилось понятным.
     Наблюдательный терминал был  застывшим  кварцевым  полем,  зеленым  и
застекленевшим с оставшимися внутри пузырьками воздуха. Одрейд  стояла  на
застывшем краешке,  где  кончались  одинокие  травяные  бугорки,  и  песок
отвоевывал  уступы   этого   бриллиантового   холма.   Виднелись   молодые
солончаковые кусты (выведенные людьми Шианы, как сказал  кто-то  из  свиты
Одрейд), разбросанные серыми пятнами  по  наступающим  щупальцам  пустыни.
Безмолвная война. Жизнь, основанная на хлорофилле, принимала  арьергардный
бой с песком.
     Справа над терминалом поднималась пологая дюна.  Остановив  остальных
взмахом руки, Одрейд забралась наверх и прямо за возвышающимся гребнем  ею
овладела пустыня памяти.
     Вот что мы творим.
     Никаких признаков обитания.  Она  не  пыталась  посмотреть  назад  на
последние   отчаянно   сражающиеся   с   наступающими   дюнами   растения,
сосредоточив  внимание  на  далеком  горизонте.   Там   виднелись   жители
пограничья пустыни. А все  движущееся  в  этом  иссушенном  просторе  было
потенциально опасным.
     Вернувшись к остальным, она на время  остановила  взор  на  глянцевой
поверхности терминала.
     Старая работница Сети Связи подошла к Одрейд с запросом от Погоды.
     Одрейд просмотрела его. Сжато и  однозначно.  Ничего  неожиданного  в
отраженных изменениях. Они просили больше землеройного  оборудования.  Это
требование не являлось неожиданностью, подобной внезапной буре, а решением
Великой Матери.
     Вчера? Разве я не решила только вчера фазировать море?
     Она отдала отчет обратно работнице Сети Связи и бросила взгляд ей  за
спину, на слегка занесенный песком глянец.
     - Подтвердите запрос, - и затем добавила: -  Меня  печалит  вид  этих
брошенных зданий.
     Работница пожала плечами. Пожала плечами! Одрейд восприняла это,  как
пощечину.  (И  не  послужит  ли  это  причиной   разочарований   в   среде
Сестринства!)
     Одрейд отвернулась от женщины.
     Что я могу ей сказать? На этой земле мы прожили пять жизней старейших
Сестер. А она пожимает плечами.
     Однако...  по  некоторым  стандартам  сооружения   Сестринства   едва
достигали зрелости. Плаз и пласталь были направлены на достижение принятых
соотношений между зданиями и их строительством. Запечатленных на земле и в
памяти. Поселки и города  нелегко  сдавались  другим  силам...  кроме  сил
человеческих капризов.
     Еще одна естественная сила.
     Идея увлечения стариной была  странной,  решила  она.  Она  рождалась
вместе с людьми. Она вспомнила, как заметила ее в старом Башаре, когда тот
заговорил о своих семейных владениях на Лернаусе.
     "Мы думали, это поможет сохранить обстановку, любимою моей матерью".
     Непрерывность. Воскресит ли воскресший гхола эти чувства?
     Здесь присутствовал мой род.
     Чувствовалась   специфическая   патина   в    словах    "мой    род",
подразумевающих кровное родство.
     Посмотрите, как долго мы, Атридесы, жили на Келадане,  восстанавливая
старый замок и шлифуя глубокий резной орнамент на  древнем  дереве.  Целый
штат прислуги содержался только для поддержания старого скрипучего дома на
уровне едва переносимой функциональности.
     Но эти слуги не считали свою работу напрасной.  Их  труд  играл  роль
привилегии. Руки, полировавшие дерево, скорее ласкали его.
     - Старина. Как долго они жили с Атридесами.
     Люди и их архетипы. Она  очень  ярко  почувствовала  инструмент,  как
живую часть себя.
     "Я  становлюсь  лучше  благодаря  этой  палке  в  руке...   благодаря
заточенному на огне копью, которым бью дичь... благодаря этому убежищу  от
холода... благодаря  каменному  леднику  для  хранения  пищи...  благодаря
быстрому паруснику... этому огромному океанскому лайнеру... этому  кораблю
из металла и керамики, несущему меня в космос..."
     О, эти первые вылазки человека в космос  -  сколь  малы  казались  их
предполагаемые  перспективы.  Как  изолированы  они  были   в   древности!
Крошечные  капсулы  живительной  атмосферы,  подсоединенные  к  громоздким
источникам данных с помощью  примитивных  систем  передачи.  Уединенность.
Одиночество.  Ограниченные  возможности  для  всего,  не  служащего  целям
выживания.  Очистка  воздуха.  Обеспечение  питьевой  водой.   Упражнения,
предотвращающие расслабленность от невесомости. Ведение  активного  образа
жизни. Здоровый дух в здоровом теле. Чем тогда был здоровый дух?
     - Великая Мать?
     Опять эта проклятая работница Систем Связи!
     - Да?
     - Беллонда велела обязательно передать всем, что  от  Баззел  прибыла
посланница. Неизвестные схватили всех Преподобных Матерей.
     Одрейд молниеносно повернулась:
     - Это весь текст сообщения?
     - Нет, Великая Мать. Говорят, что неизвестными  командовала  женщина.
Курьерша передала, что она выглядела, как Чтимая Матре, но одета была не в
мантию.
     - Сообщений от Дортуйлы и остальных нет?
     - У них не было возможности. Великая Мать. Посланница - помощница  на
Первой  Стадии.  Она  добралась  на  небольшом  не-корабле,  четко  следуя
приказам Дортуйлы.
     - Скажите Белл, чтобы эту новенькую никуда не выпускали. Она  владеет
опасной информацией. Я загляну к посланнице, когда  вернусь.  Она,  должно
быть. Преподобная Мать. Вам понятно?
     - Конечно, Великая Мать. - Обида от возможности сомнений.  Случилось!
Одрейд с трудом сдерживала возбуждение.
     Они схватили наживку. Что ж... Они на крючке?
     Дортуйла сильно рисковала, положившись в  таком  деле  на  помощницу.
Зная Дортуйлу, можно  предположить,  что  помощница  эта  весьма  надежна.
Готовая уничтожить  себя  в  случае  пленения.  Надо  с  ней  встретиться.
Возможно, она готова к Агонии. А возможно,  у  нее  есть  и  сообщение  от
Дортуйлы для меня. Это на нее похоже.
     Белл, конечно, рассердится. Глупо полагаться  на  когото  со  станции
наказания!
     Одрейд созвала бригаду Систем Связи.
     - Соединитесь с Беллондой.
     Переносной проектор не обладал четкостью статичной установки, но Белл
и ее окружение были узнаваемы.
     Сидит за моим столом, будто он - ее собственный. Великолепно.
     Не давая Беллонде выплеснуть свои эмоции, Одрейд начала:
     - Определи, готова ли посланница к Агонии.
     - Готова.
     Боги низа! Для Белл это скупо.
     - Тогда позаботься  об  этом.  Возможно,  она  сможет  быть  и  нашей
посланницей.
     - Уже.
     - Она в норме.
     - Абсолютно.
     Что во имя всех дьяволов случилось  с  Белл?  Она  ведет  себя  очень
странно. Это ей совсем несвойственно. Дункан!
     - И, Белл, я хочу, чтобы Дункан имел свободный доступ к Архивам.
     - Имел этим утром.
     Ну, хорошо. Общение с Дунканом возымело эффект.
     - Я поговорю с тобой после встречи с Шианой.
     - Передай Там, что она права.
     - В чем?
     - Просто передай.
     - Ладно, хорошо. Должна сказать, Белл, что я более чем  удовлетворена
тем, как ты ведешь дела.
     - Под вашим руководством и не могло быть иначе.
     Беллонда  явно  улыбалась,  обрывая  связь.  Одрейд   повернулась   к
Тамейлан, стоящей позади.
     - Права в чем. Там?
     - В том, что контакты Айдахо и Шианы содержат нечто большее,  чем  мы
ожидали. - Тамейлан приблизилась к Одрейд и понизила голос: -  Не  сажайте
ее в мое кресло, пока не узнаете их тайну.
     - Я знаю, что ты понимаешь мои  намерения,  Там.  Но...  неужели  это
настолько прозрачно?
     - Иногда да. Дар.
     - Мне повезло, что мы подруги.
     - Тебя поддерживают и другие.  Когда  голосовали  Прокторы,  на  тебя
работала не только твоя созидательность. Один из твоих  защитников  назвал
это "вдохновленностью".
     - Тогда ты понимаешь, что я довольно крепко  буду  обуздывать  Шиану,
пока не найду одного из "вдохновенных" решений.
     - Конечно.
     Одрейд жестом  приказала  связистам  убрать  проектор  и  отправилась
дожидаться к краю застекленевшей равнины.
     Созидательное воображение.
     Она сознавала смешанность чувств в своих ассоциациях.
     Созидательность!
     Всегда опасна для хранящейся под опекой силы. Новое могло  уничтожить
хватку власти Даже Бене Джессерит подходили к созидательности  с  опаской.
Движение с ровным  килем  заставляло  некоторых  жертвовать  раскачиванием
лодки. Эта деталь не попадала в переписку  Дортуйлы.  Беда  заключалась  в
том, что созидающие личности имеют склонность к  тихим  заводям.  Они  это
называют уединением. Было приложено немало усилий, чтобы вывести из  этого
состояния Дортуйлу.
     Будь в порядке, Дортуйла. Будь лучшей нашей наживкой.
     Прибыли топтеры - шестнадцать штук. Пилоты их были  недовольны  новым
назначением, после всего, что они уже прошли. Переселять целые общины!
     Со смешанными  чувствами  Одрейд  следила  за  посадкой  топтеров  на
твердой глянцевой поверхности. Они складывали  крылья  назад  в  карманные
чехлы и становились похожими на спящих насекомых.
     Насекомые,  одинаковостью  своей  напоминавшие   творение   безумного
робота.
     Когда они взлетели, Стрегги, сидящая перед Одрейд, спросила:
     - Мы увидим песчаных Червей?
     - Возможно. Но сообщений о них еще не поступало.
     Стрегги села назад, разочарованная ответом, не сумев перевести его  в
другой вопрос. Правда временами огорчает, а какие серьезные ожидания  были
поставлены на карту в этой эволюционной игре, подумала Одрейд.
     А зачем же еще разрушать на Доме Ордена все нами любимое?
     Поток мыслей остановил вид старой вывески,  дугой  возвышающейся  над
узким входом в ярко-розовое здание: КЛИНИКА НЕИЗЛЕЧИМЫХ БОЛЕЗНЕЙ.
     Может, здесь найдет себя  Сестринство?  Или  это  означает,  что  они
потерпят  массу  неудач?  Назойливые  Иные   Воспоминания   должны   иметь
назначение.
     Неудачи?
     Одрейд проанализировала это: если так случится, нужно будет  подумать
о Мурбелле в роли Сестры. Не в том смысле, что пленная Чтимая  Матре  была
неизлечимой неудачей. Но она была неприспособлена к окружающим условиям  и
прошла углубленную тренировку в слишком позднем возрасте.
     Как были все вокруг спокойны, следя за  навеваемым  ветром  песком  -
между китовыми  спинами  дюн  временами  проглядывали  маленькие  рифленые
наносы. Раннее утреннее солнце только встало, освещая  мелкие  подробности
картины. Горизонт был затуманен пылью.
     Одрейд свернулась в кресле и уснула. Я  уже  видела  это  раньше.  Я,
пережившая Дюну.
     Болтанка,  сопровождающая  снижение  и  круговой   заход   к   Центру
наблюдения за пустыней Шианы, разбудили ее.
     Центр наблюдения за пустыней. Мы  снова  здесь.  Мы  еще  не  назвали
его... как не назвали и саму планету. Дом Ордена! Что это  за  имя?  Центр
наблюдения за пустыней! Описание, да и только. Подчеркивание временности.
     По ходу посадки  она  увидела  подтверждение  своих  мыслей.  Чувство
временности  построек  было  усилено   спартанской   лаконичностью   всего
хозяйства. Никакой  мягкости,  никаких  закруглений  на  стыках.  Вот  это
подсоединяется  здесь,  а  вот  это  идет  туда.  Все  соединено  съемными
креплениями.
     Посадка была жесткой, и пилот выразился так:
     - Ну вот вам и избавление.
     Одрейд прямиком направилась в комнату,  постоянно  резервируемую  для
нее и вызвала Шиану. Временные апартаменты: спартанская спальня с  жесткой
койкой. На этот  раз  два  стула.  Окно  на  запад  с  видом  на  пустыню.
Временность этих комнат раздражала ее. Здесь все могло быть  демонтировано
и перевезено. Она  умыла  лицо  в  смежной  с  комнатой  ванной,  стараясь
экономить движения. После неудобного сна в топтере телу было не по себе.
     Освежившись, она подошла к окну, отдав должное  бригаде  монтажников,
построивших  эту  башню:  всего  десять  этажей,  этот  -  девятый.  Шиана
располагалась  на  последнем,  пользуясь  всеми  преимуществами  процесса,
именем которого называлось место.
     Дожидаясь встречи, Одрейд должным образом готовилась к ней.
     Распахни мозг. Отбрось предубеждения.
     Первые впечатления от прихода Шианы  должны  быть  восприняты  чистым
рассудком. Уши не  должны  ожидать  знакомого  голоса.  Ноздри  не  должны
готовиться к привычным запахам.
     Я выбираю это. Я, ее первая наставница, восприимчива к ошибкам.
     Одрейд повернулась на звук открываемой двери. Стрегги.
     - Шиана только что вернулась из пустыни и говорит  сейчас  со  своими
людьми. Она просит Великую Мать встретиться с ней в верхних комнатах,  они
более удобны.
     Одрейд кивнула.
     В комнатах Шианы на последнем этаже глаз  все  так  же  резали  углы.
Наспех собранное прибежище в пустыне. Огромная комната, в  шесть-семь  раз
превышающая размеры гостиной, но играющая роль и кабинета  и  спальни.  На
двух стенах окна  -  на  запад  и  север.  Одрейд  была  потрясена  смесью
функционального и нефункционального.
     Шиана постаралась отразить в комнатах себя.  Стандартная  койка  Бене
Джессерит была покрыта пледом ярко-оранжевого и  темно-коричневого  цвета.
На дальней стене висела  картина,  на  белом  фоне  которой  черные  линии
изображали  вылетающего   из-под   земли   песчаного   Червя   с   пастью,
переполненной кристальными зубами. Шиана написала ее, основываясь на  Иных
Воспоминаниях и детских впечатлениях о Дюне.
     Немало  значил  выбор  Шианы:   она   не   пыталась   создать   более
претенциозного  рисунка,  может  быть  многоцветного  и   в   традиционном
пустынном стиле. Просто Червь, намек на  песок  вокруг  него  и  маленькая
фигурка в плаще на переднем плане.
     Она сама?
     Восхитительная сдержанность и постоянное напоминание  о  причинах  ее
здешнего пребывания. Глубокое восхищение природой.
     Природа не создает плохих произведений.
     Фраза была слишком гладкой, чтобы принять ее.
     Что мы подразумеваем под "природой"?
     Она видела зверскую природную дикость: тщедушные деревца,  выглядящие
так, будто их макнули в бледнозеленую взвесь и оставили сушиться  на  краю
тундры, превратив в жалкую пародию на самих  себя.  Отвратительно.  Трудно
представить такие деревья целесообразными.  И  слепые  Черви...  слизистые
желтые тела.  Где  в  них  искусство?  Временная  остановка  эволюционного
развития и ее переориентация. Всегда ли вмешательство человека приводит  к
переменам? Слиги! Каких гадостей понаделали там Бене Тлейлакс.
     Восхищаясь рисунком Шианы, Одрейд решила, что определенные комбинации
раздражают некоторые человеческие чувства.  Слиги  в  качестве  пищи  были
самой прелестью. Отвратительные комбинации касались ранних  экспериментов.
А потом опыты выносили приговор.
     Это плохо!
     В  основном,  то,  что  мы  называем  ИСКУССТВОМ,  служит   желаниям,
утверждая их. Не надо мне этого! Я знаю, что могу принимать.
     Чем являлся для Шианы этот рисунок?
     Песчаный  Червь:  слепая  мощь,  сторожащая   спрятанные   сокровища.
Артистизм в мистической красоте.
     Говорили, что Шиана однажды пошутила  о  своем  назначении:  "Я  пасу
червей, которых, может, еще и не будет".
     А даже если они и появятся, пройдут годы, прежде  чем  они  достигнут
тех размеров, что были изображены на картинке. Не ее ли голос  исходил  от
крохотной фигурки перед червем?
     - Со временем будет так.
     Запах меланжа наполнил комнату, запах более насыщенный, чем в обычных
комнатах Преподобной Матери. Одрейд окинула взглядом  обстановку:  стулья,
рабочий стол, освещение укрепленных  глоуглобов  -  все  было  расположено
предельно удобным образом. Но что за странной формы груда черного плаза  в
углу? Очередное произведение Шианы?
     Комнаты были под стать Шиане,  решила  Одрейд.  Не  так  сильно,  как
рисунок,  но  и  вид  из  окна  напоминал  ее  происхождении,  походя   на
Дар-эс-Балат в глубине пустынь Дюны.
     Слух Одрейд уловил шорох со стороны двери. Она повернулась и  увидела
Шиану. Она  застенчиво  заглядывала  в  дверь,  не  торопясь  подходить  к
Преподобной Матери.
     Движения яснее слов: "Итак, она пришла ко мне в  комнаты.  Хорошо.  А
кто-то мог бы и не принять моего приглашения".
     Обостренные чувства Одрейд заработали при виде Шианы.  Самая  молодая
из всей истории Преподобных Матерей. Ты часто думаешь о ней, как  о  тихой
маленькой Шиане. Она не всегда была тихой и уже совсем не была  маленькой,
но прозвище прижилось. Она даже не походила  на  мышку,  хотя  зачастую  и
напоминала тихого грызуна, ожидающего на краю поля  ухода  хозяина.  Чтобы
устремиться в пшеницу подбирать осыпавшееся зерно.
     Шиана вошла в комнату, остановившись совсем близко к Одрейд.
     - Мы долго не виделись. Великая Мать.
     Первое впечатление Одрейд явно было смешанным.
     Прямота и маскировка?
     Шиана стояла в тихом ожидании.
     Гены Сионы Атридес создали занимательное лицо под налетом патины Бене
Джессерит. Зрелость проявлялась на  нем  в  соответствии  с  образами  как
Сестринства, так и Атридесов. Твердо  запечатлелись  следы  многочисленных
решений.  Слабая,  темнокожая  беспризорница  с  выгоревшими   каштановыми
волосами превратилась в уравновешенную Преподобную Мать.  Кожа  оставалась
все такой же темной от многих часов, проводимых на свежем воздухе.  Волосы
- такими же выгоревшими.  Правда,  глаза  стали  непреклонными  и  целиком
синими, подчеркивая: "Я прошла Агонию".
     Что же такое я чувствую в ней?
     Шиана перехватила  взгляд  Одрейд  (бене-джессеритская  наивность)  и
поняла, что в нем отражалась давно довлеющая конфронтация.
     У меня нет никакой защиты, кроме правды, и, надеюсь, она удержится от
исповеди.
     Одрейд с большим вниманием глядела на свою бывшую ученицу,  дав  волю
всем чувствам.
     Страх? Что я чувствую? Что-то в разговоре?
     Твердость  голоса  Шианы  была  превращена   в   мощный   инструмент,
раздражавший со времени первой же встречи  Одрейд.  Естественная  сущность
Шианы (если можно  так  сказать,  сущность  Свободных!)  была  обуздана  и
перенаправлена. Было отшлифовано ядро жертвенности. Ее способность  любить
и ненавидеть была сдержана крепкой уздой.
     Откуда у меня такое ощущение, будто она хочет сдержать меня?
     Одрейд внезапно ощутила свою уязвимость.
     Эта женщина ознакамливалась с моей крепостью изнутри. И теперь нельзя
уже было забывать об этом.
     На ум пришла беседа с Тамейлан: "Она из сохраняющих  себя  для  себя.
Помнишь сестру Швангью? Она такая же,  только  лучше.  Шиана  знает,  куда
направляется. Надо тщательней следить за ней. Кровь Атридесов, понимаешь?"
     "И я из Атридесов, Там."
     "Мы никогда не забываем об  этом!  Ты  думаешь,  мы  будем  стоять  и
смотреть, если Великая Мать решила самовоспитываться? Есть пределы  нашему
терпению, Дар".
     - И вправду, этот визит запоздал, Шиана.
     Тон Одрейд встревожил Шиану. Она ответила на  него  резким  взглядом,
который в Сестринстве  называют  "БГ  безмятежный",  и  едва  ли  во  всей
Вселенной можно было  найти  более  безмятежной  маскировки,  чем  в  этом
взгляде. Это был не просто барьер, это было  нечто.  Любое  отклонение  от
этой  маски  было  для  нее  разрушительным.  Сама  по   себе   она   была
оскорблением. Шиана тут же поняла это и рассмеялась.
     - Я знала, что ты придешь спрашивать! Беседа  с  Дунканом,  верно?  -
Пожалуйста, Великая Мать! Не отрицайте этого.
     - Совершенно, Шиана.
     - Он хочет, чтобы кто-нибудь защитил его в  случае  нападения  Чтимых
Матре.
     - И все? - Она что, держит меня за набитую дуру?
     - Нет.  Его  интересует  информация  о  наших  намерениях  в   случае
нападения Чтимых Матре.
     - Что ты сказала ему?
     - Все, что могла. -  Правда  -  мое  единственное  оружие.  Мне  надо
отвлечь ее.
     - Ты разделяешь его мысли, Шиана?
     - Да!
     - И я тоже.
     - Но не Там и не Белл?
     - Мои осведомители сообщают, что сейчас Беля готова терпеть его.
     - Белл? Терпеть?
     - Ты неверно оценила ее, Шиана.  Это  -  твой  порыв,  -  Она  что-то
скрывает. Что ты сделала, Шиана?
     - Шиана, ты думаешь, что сработаешься с Белл?
     - Потому что я надоедаю ей? - Работать с Белл? Что она имеет в  виду?
Не Белл должна возглавлять этот проклятый проект Миссионарии!
     Уголки рта Одрейд слегка подергивались. Очередная выходка? Неужели?
     Шиана была главным предметом сплетен в столовых Централа. Рассказы  о
том, как она надоедала Воспитательницам (особенно Белл) и весьма детальные
отчеты  об  обольщениях,  вскармливаемые  сравнениями  с  Чтимыми   Матре,
принесенными  Мурбеллой,  были  приправлены  спайсом  почище  еды.  Одрейд
слышала обрывки разговоров не далее, как два дня назад. "Она  сказала:  (Я
воспользовалась методом "позволь мне дурно вести себя". Очень действует на
мужчин, считающих, что они выгуливают тебя по дорожке в саду)".
     - Надоедаешь? Ты правильно выразилась, Шиана?
     - Подходящее слово: видоизменить, борясь с заложенными склонностями.
     И в тот самый момент, когда с губ слетели слова,  Шиана  поняла,  что
допустила промах.
     Одрейд почувствовала  напряженную  тишину.  Видоизменить?  Взгляд  ее
вернулся к той странной черной груде в  углу.  Она  посмотрела  на  нее  с
отрешенностью, которая удивила ее.
     Зрелище захватывало. Она попыталась найти  согласованность,  какую-то
подсказку. Но не смогла, даже напрягшись до предела. И в этом цель.
     - Оно называется "Пустота", - сказала Шиана.
     - Твое? - Пожалуйста, Шиана. Скажи нет. Скажи, что  автор  там,  куда
мне не добраться.
     - Я создала это ночью неделю назад.
     А черный плаз - единственная видоизмененная тобою вещь?
     - Изумительное замечание по поводу искусства в целом.
     Но не искусства в частности.
     У меня есть связанная с тобою Шиана проблема. Ты тревожишь  некоторых
сестер, - И меня. Есть в тебе дикий пунктик, который мы никак  не  найдем.
Генные следы Атридесов, которые  Дункан  предложил  поискать,  заложены  в
твоих клетках. Что они дают тебе?
     - Тревожу Сестер?
     - Особенно когда они вспоминают, что ты  -  моложе  всех,  когда-либо
прошедших Агонию.
     - Ну, кроме Отклонений.
     - И ты что, тоже?
     - Великая Мать? - Она никогда умышленно не ранила моих чувств  просто
так.
     - Ты прошла через Агонию, влекомая своей непокорностью.
     - А может лучше сказать, что я воспротивилась зрелому совету. -  Юмор
иногда смущал ее.
     В дверях появилась  Престер,  помощница  Шианы.  Она  постукивала  по
стене, пока на нее не обратили внимания.
     - Вы велели мне  немедленно  сообщить  вам  о  возвращении  поисковой
бригады.
     - О чем они сообщают?
     Облегчение в голосе Шианы?
     - Бригада номер восемь хочет, чтобы взглянули на их результаты.
     - Они всегда этого хотят!
     Интонация Шианы была подчеркнуто разочарованной:
     - Не хотите ли взглянуть со мной на их результаты, Великая Мать?
     - Я подожду здесь.
     - Я ненадолго.
     - Когда они ушли, Одрейд подошла  к  западному  окну:  ясный  вид  на
лежащую за крышами новорожденную пустыню. Маленькие дюны.  Почти  закат  и
сухая жара, так напоминающая о Дюне.
     Что скрывает Шиана?
     Молодой парень, почти мальчик, загорал  голышом  на  соседней  крыше,
лежа кверху животом на матрасе  цвета  морской  волны,  набросив  на  лицо
золотое полотенце. Загар у  него  был  бронзовым,  под  цвет  полотенца  и
рыжеватых волос. Ветерок приподнял уголок полотенца, забросив его на лицо.
Устало двинулась вялая рука и восстановила покров.
     Как он может бездельничать? С ночной смены? Может быть.
     Безделье не поощрялось, а он выставлял его напоказ. Одрейд улыбнулась
сама себе. Могли простить любого, приняв  за  ночного  работника.  Он  мог
рассчитывать на это. Весь фокус заключался в том, чтобы  не  попасться  на
глаза тому, кто знал обратное.
     Я не буду спрашивать. Разум заслуживает награды. И, в  конце  концов,
может, - он и действительно с ночной смены.
     Она подняла  взор.  Вдали  разворачивалась  новая  картина:  неземной
закат.  Над  горизонтом  была   прочерчена   узкая   полоска   оранжевого;
вздымающаяся на месте, куда только что село солнце. Серебряно-голубой цвет
над оранжевой полоской темнел, уходя ввысь. Она не  раз  видела  такое  на
Дюне. В метеорологические объяснения она  старалась  не  вдаваться.  Лучше
дать глазам впитать эту сиюминутную красоту, а ушам и коже - почувствовать
внезапное спокойствие, распространяющееся вокруг после  резко  наступающей
темноты, стирающей оранжевую грань.
     Краем глаза она  заметила,  что  юноша  собрал  матрас,  полотенце  и
скрылся за вентилятором.
     Из коридора послушался топот. Вбежала запыхавшаяся Шиана:
     - Они нашли залежи спайса в тридцати кликах  от  нас!  Небольшие,  но
плотные! - выдохнула она.
     - А это не ветряные наносы? - засомневалась Одрейд.
     - Не похоже. Я установила за ними круглосуточное наблюдение, -  Шиана
взглянула на окно, у которого стояла Одрейд. Она видела Требо. Наверное...
     - Я уже спрашивала тебя, Шиана, сможешь ли ты работать  с  Белл.  Это
важный вопрос. Там стареет и уже вскоре надо будет искать ей замену. Будет
голосование, конечно.
     - Я? - Это было полной неожиданностью.
     - Мой первый кандидат. - Теперь повелительно. - Я хочу, чтобы ты была
рядом, и я смогла бы следить за тобой.
     - Но я думаю... ведь план Миссионарии...
     - Может подождать. И найдется другой пастух червей... если эти залежи
спайса - наша надежда.
     - А? Да... несколько наших людей, но ни одна из них...  Разве  вы  не
хотите проверить, повинуются ли мне Черви?
     - Работа в Совете на это не повлияет.
     - Я... ну, вы видите, насколько я удивлена.
     - Я бы сказала, ошеломлена. Скажи мне, Шиана,  что  тебя  в  эти  дни
действительно интересовало?
     Расследование продолжается. Ну, Требо, помогай мне.
     - Обеспечение нормального развития пустыни, - Правда! - И конечно  же
моя сексуальная жизнь. Вы видели юношу на  крыше?  Требо,  новенький.  Его
послал для шлифовки Дункан.
     Даже когда  Одрейд  уже  ушла,  Шиана  пыталась  понять,  что  такого
веселого нашлось в этих словах. Впрочем, от  Великой  Матери  удалось-таки
уклониться.
     Не было нужды даже  в  уступках  правде:  "Мы  обсуждали  возможность
нанести на Тега штамп и этим воскресить память Башара".
     Удалось избежать полной исповеди.
     Великая Мать так и не узнала, что я  проникла  в  способ  реактивации
тюрьмы не-кораблей и узнала, как обезвредить установленные  там  Беллондой
мины.


        x x x


                         Никакие  сладости  не  скроют  определенные  типы
                      горечи. Если горько - выплюнь.  Так  поступали  наши
                      давние предки.

                                                                     Кода.


     Мурбелла поднялась ночью, продолжая видеть сон, хоть и проснувшись  и
четко воспринимая окружающее: спящего рядом Дункана, слабое  потрескивание
машин, проекцию времени на потолке.  Позже  она  настояла  на  том,  чтобы
Дункан спал вместе с нею, боясь оставаться в одиночестве. Он  винил  ее  в
четвертой беременности.
     Она сидела на краю кровати. Комната казалась  нереальной  в  неверном
свете хронопроектора. Видения не исчезали.
     Дункан заворчал и перевернулся в ее сторону. Брошенная рука упала  ей
на колени.
     Она чувствовала, что причиной этого вторжения в  разум  был  не  сон,
хотя оно и обладало некоторыми его признаками. Это был  результат  занятий
Бене Джессерит. Они и их проклятые предложения насчет Скитейла... и вообще
всего! Они убыстряли темп, которым она и так уже не могла управлять.
     Этой ночью она заблудилась во  внутреннем  мире  слов.  Причина  была
ясна.  Беллонда  утром  обучила   Мурбеллу   девяти   языкам   и   провела
подозрительную  ученицу  по  дороге  разума,  называемой  "Лингвистическим
Наследием". Но влияние Белл на это ночное безумие не спасало.
     Кошмар. Она была существом  микроскопических  размеров,  загнанная  в
огромное звенящее  эхом  пространство,  разрисованное  огромными  буквами,
встречающими ее везде, куда бы она  не  повернулась:  "Резервуар  данных".
Оживленные буквы с перекошенными челюстями и страшными, тянущимися  к  ней
щупальцами.
     Хищные звери, а она - их добыча. Уже проснувшись и понимая,  что  она
сидит на краю своей постели, а на ее коленях лежит рука Дункана,  она  все
равно видела зверей. Они собирались у нее за спиной.  Она  знала,  что  ее
затягивает назад, хотя тело и не двигалось.  Они  тащили  ее  на  страшную
пытку, которую она не могла видеть. Она не повернет головы! Она не  только
видела  этих  тварей  (они  закрывали  элементы  спальни),  но  и  слышала
какофонию их речи на девяти языках.
     Они разорвут меня на части. Хотя она и  не  могла  развернуться,  она
знала, что ждет ее: еще большее количество зубов и когтей. Угроза  кругом!
Если она будет загнана в угол, они набросятся, и она обречена.
     Готова. Мертва. Жертва. Под пыткой. Легкая добыча.
     Ее переполнило отчаяние. Почему Дункан не проснется и не  спасет  ее?
Его рука была свинцовым грузом, частью душащих ее сил,  и  позволяла  этим
тварям заталкивать ее в причудливую  ловушку.  Она  дрожала.  По  ее  телу
стекал пот. Ужасные слова! Они объединялись в гигантские комбинации. Тварь
с клыками-кинжалами подошла прямо к ней, и она опять увидала в черноте  ее
разверстой пасти, между клыками, слова.
     Посмотри наверх. Мурбелла захохотала.  Она  не  контролировала  смех.
Смотри наверх. Готова. Мертва. Жертва.  Смех  разбудил  Дункана.  Он  сел,
включил нижний глоуглоб и уставился на  нее.  Каким  он  был  взъерошенным
после их ночного сексуального столкновения.
     Выражение его лица  переходило  от  умиления  к  огорчению,  пока  он
приходил в себя.
     - Чего ты смеешься?
     От смеха она стала задыхаться. Бока у нее болели.  Она  боялась,  что
его понимающая улыбка вызовет новый спазм.
     - Ой-ей-ей, Дункан! Сексуальное столкновение!
     Он понимал, что это была их взаимная форма именования связывавшего их
наркотика. Почему это вызвало у нее такой хохот?
     Его удивленное лицо поразило ее своей нелепостью. Между вздохами, она
сказала:
     - Еще пара слов. - И она зажала рот, боясь нового всплеска.
     - Чего?
     Его голос была самой смешной вещью, которую она только  слышала.  Она
протянула к нему руку и покачала головой:
     - О-о-о-ой...
     - Мурбелла, что с тобой?
     В  ответ  она  смогла  лишь  вновь  покачать  головой.  Он  попытался
понимающе улыбнуться. Это помогло ей, и она прильнула к нему.
     - Нет! - Это поднялась его правая рука. - Я просто хочу побыть рядом.
     - Посмотри, сколько времени, - он поднял  подбородок  к  проекции  на
потолке, - Почти три.
     - Было так смешно, Дункан.
     - Так расскажи мне.
     - Сейчас, отдышусь.
     Он уложил ее на подушку:
     - Мы чертовски похожи на давно женатую пару. Анекдоты в полночь.
     - Нет, милый, мы не такие.
     - Вопрос степени, не более.
     - Качества, - поправила она.
     - Что тебя так рассмешило?
     Она рассказала о своих кошмарах и роли Беллонды в них.
     - Зенсунни.  Очень  древняя  техника.  Сестры  используют  ее,  чтобы
избавить от травматических связей. Слова, рождающие неосознанные реакции.
     Страх вернулся.
     - Мурбелла, почему ты дрожишь?
     - Учительницы Чтимых Матре  предупреждали  нас,  что  случится  нечто
страшное, если мы попадем в зенсунийские руки.
     - Чушь! Я прошел через них, будучи ментатом.
     Его слова напомнили  об  еще  одном  фрагменте  сна.  Зверь  с  двумя
головами. Обе пасти открыты.  Там  слова:  Слева:  "Одно  слово",  справа:
"ведет к другому".
     Радость подавила страх. Он утихал и без смеха.
     - Дункан!
     - Ммммммм, - в голосе отдаленность ментата.
     - Белл сказала, что  Бене  Джессерит  употребляют  слова  в  качестве
оружия. Голос. "Средства управления" - так они их называют.
     - Урок, который ты должна усвоить - почти на уровне инстинкта. Они не
доверят тебе более углубленных занятий, пока ты не усвоишь его.
     И я не буду потом доверять тебе.
     Она отвернулась от  него  и  взглянула  не  комкамеры,  мерцающие  на
потолке вокруг хронопроекции.
     Я по-прежнему под наблюдением.
     Она понимала, что ее учителя тайно обсуждают ее. Разговоры обрывались
при ее приближении. Они  смотрели  на  по-особому,  как  на  занимательный
экспонат.
     Голос Беллонды вертелся в голове. Усики кошмара. Потом не раннее,  не
позднее утро и неприятный, щекочущий  ноздри  запах  пота  после  занятий.
Экзаменаторша в почтительных трех шагах от Преподобной Матери Голос  Белл:
"Никогда не становись знатоком. Это связывает".
     И все из-за того, что я спросила, есть ли  слова,  направляющие  Бене
Джессерит.
     - Дункан, зачем они смешивают развитие тела и ума?
     - Разум и плоть усиливают друг друга. - Сонно. Будь  он  проклят.  Он
сейчас уснет.
     Она потрясла Дункана за плечо.
     - Если слова настолько  дьявольски  пусты,  почему  нам  столь  часто
напоминают о дисциплине?
     - Шаблоны, - пробормотал он. - Грязные словечки.
     - Что? - она резче затрясла его.
     Он повернулся на спину, шевельнул губами и сказал:
     - Дисциплина равна шаблону, равна неверной дороге. Они знают, что все
мы по природе - творцы шаблонов... что для них, мне  кажется,  и  означает
"порядок".
     - Почему это так плохо?
     - Дает возможность уничтожить или поймать нас... в  ловушку,  которую
мы не в силах перестроить.
     - Ты неправ насчет разума и плоти.
     - Хмммммпф?
     - Они сливаются воедино.
     - А я что сказал? Хей! Мы будем болтать или спать или что?
     - Никаких "или что". Не сегодня.
     Тяжелый вздох.
     - Они не стремятся укрепить мое здоровье.
     - Никто об этом и не говорил.
     - Это придет позже, после Агонии.  -  Она  знала,  что  он  ненавидит
вспоминать об этом смертоносном испытании, но избежать этого было  нельзя.
Перспектива захватила ее.
     - Хорошо! - он сел, взбил подушку и подложил  ее  под  спину,  изучая
Мурбеллу. - Чего еще?
     - Они так грамотно используют свои  слова-оружие!  Она  привела  тебе
Тега и сказала, что ты один в ответе за него.
     - Ты в это не веришь?
     - Он думает, что ты - его отец.
     - Не совсем.
     - Да, но... Ты не думаешь того же о Башаре?
     - Когда он восстановил мою память?
     Да.
     - Вы - пара интеллектуальных сирот, ищущих родителей, которых нет.  У
тебя нет ни малейшего представления о том, что ты ему причинишь.
     - Это, видимо, разделит нашу семью.
     - Значит, ты ненавидишь Башара в нем и рад, что приносишь ему боль.
     - Не говори так.
     - Почему он так важен?
     - Башар? Военный гений. Всегда действующий непредсказуемо. Поражающий
врагов своим появлением оттуда, откуда его никто не ждет.
     - И на это никто не способен?
     - Так как он - нет. Он выдумывал тактику и стратегию. Причем вот  так
вот! - Он щелкнул пальцами.
     - Опять жестокость. Как у Чтимых Матр.
     - Не всегда. Башар имеет репутацию побеждающего без боя.
     - Я видела эти истории.
     - Не доверяй им.
     - Истории фокусируются на противоборстве. Есть в этом доля истины, но
она скрывает более стойкие вещи, проявляющиеся несмотря на искажения.
     - Стойкие вещи?
     - Какая история упоминает о женщине в рисовом поле, ведущего по  воде
буйвола, тащащего плуг, в то время как ее муж  отсутствует,  скорее  всего
призван с оружием в руках...
     - Причем же здесь стойкость и чем это так важно?
     - Дети дома хотят есть. Мужчина вечно в этом безумии?  Кто-то  должен
пахать. Она - истинный образ людской стойкости.
     - Звучит так горько... Я нахожу это странным.
     - Задумываясь о моей военной истории?
     - Да, это подчеркивают Бене Джессерит... их башары, и элитные войска,
и...
     - Ты думаешь, они просто большие  эгоистки  и  хотят  возродить  свою
эгоистичную жестокость? Проехаться прямо по женщине с плугом?
     - Почему нет?
     - Потому что очень малая часть забудет о ней. Жестокие проедутся мимо
пашущей женщины и вряд ли увидят, что затронули  основы  реальности.  Бене
Джессерит никогда не упустят ничего такого из вида.
     - И, опять-таки, почему нет?
     - Эгоизм ограничивает обзор, потому что несет смертельную реальность.
Женщина и плуг  -  жизненная  реальность.  Без  жизненной  реальности  нет
человечества. Мой Тиран знал это. Сестры благословляли его  за  это,  даже
проклиная.
     - И поэтому ты - добровольный участник их надежд.
     - Думаю, да.
     - И абсолютно честен с Тегом.
     - Он спрашивает, я чистосердечно отвечаю. Я не верю, что  любопытство
может явиться жестокостью.
     - И ты полностью отвечаешь за него?
     - Она не совсем так сказала.
     - Ах, любовь моя. Не совсем так сказала. Ты называешь Белл лицемеркой
и не задумываешься об Одрейд. Дункан, если бы ты только знал...
     - Пока мы не замечаем комкамер, выплюнь!
     - Ложь, обмен, пороки...
     - Эй, Бене Джессерит?
     - Они пользуются старым добрым  оправданием:  Сестра  А  делает  так,
значит, если я делаю то же, это не так плохо.  Два  преступления  отменяют
друг друга.
     - Какие преступления?
     Она заколебалась. Рассказать ему? Нет. Но он ждет ответа.
     - Белл восхищена, что вы с Тегом обменялись ролями!  Она  предвкушает
его боль.
     - Может, нам придется разочаровать  ее.  -  Он  понимал,  что  это  -
ошибка, высказывать только что пришедшее на ум. Слишком быстро.
     - Поэтическая справедливость! - восхитилась Мурбелла.
     Отвлечь их!
     - Они не заинтересованы  в  суде.  В  честности  -  да.  У  них  есть
поучение: "Те, над кем чинится суд, должны принимать его честность.
     - И они поставили перед тобой условие принять их суд.
     - В любой системе есть лазейка.
     - Ты знаешь, дорогой, помощницы обучаются.
     - На то они и помощницы.
     - Я имею в виду наши разговоры.
     - Наши? Ты - помощница? Ты - новообращенная!
     - Кем бы я ни была, я слышу рассказы. Твой  Тег  может  оказаться  не
тем, кем видится.
     - Ученическая сплетня.
     - Существуют рассказы о Гамму, Дункан.
     Он взглянул на нее. Гамму. Трудно было воспринимать эту  планету  под
неродным именем. Ведь, на самом деле, это  -  Гиди  Первый,  чертова  дыра
Харконненов.
     - Может, он сам все эти рассказы и придумал.
     - Некоторые Сестры принимают их в расчет. Они ждут и  следят.  Они  -
осторожны.
     - И ты что-нибудь узнала о Теге  из  своих  драгоценных  историй?  Он
скорее всего распустит эти слухи. Заставит других напрячься.
     - Не забывай, я была тогда на Гамму. Чтимые  Матре  были  расстроены.
Разъярены. Что произошло.
     - Конечно. Тег сделал неожиданное. Удивил их. Украл  у  них  один  из
не-кораблей, - Он пошлепал по стене за спиной. - Этот.
     - У Сестринства есть запретная область, Дункан. Они всегда  говорили,
что надо дождаться Агонии. Все станет ясным! Будь они прокляты!
     - Звучит так, словно они готовят тебя к преподаванию  в  Миссионарии.
Проектированию религий специального назначения и избранных слоев.
     - Ты не видишь в этом ничего такого?
     - Мораль. Я не спорю об этом с Чтимыми Матре.
     - Почему нет?
     - Религия основывается на этой тверди. БГ - нет.
     Дункан, если бы ты только знал их мораль.
     - Им досаждает, что ты о них столько всего знаешь.
     - Только из-за этого Белл хочет убить меня.
     - Ты считаешь, Одрейд лучше?
     - Что за вопрос! -  Одрейд?  Ужасная  женщина,  если  позволить  себе
задержаться на ее возможностях. И все - атридесовское.  Она  -  первая  из
Бене Джессерит. А идеал Атридесов - Тег.
     - Одрейд рассказала, что она доверяет твоей верности Атридесам.
     - Я верен атридесовской чести, Мурбелла. И я выношу моральные решения
сам - по поводу Сестринства, этого ребенка, которого они  отдали  под  мою
опеку, Шианы и... и по поводу моей возлюбленной.
     Мурбелла прижалась к нему, прикасаясь грудью к руке и  пошептала  ему
на ухо:
     - Были эпизоды, когда я могла  перебить  всех  находящихся  рядом  со
мной!
     Она что, думает, они ее не слышат? Он сел прямо, не отпуская ее.
     - И что же тебе помешало?
     - Она хочет, чтобы я поработала над Скитейлом.
     Поработать. Эвфемизм Чтимых Матре: Ну а  почему  нет?  Она  "работала
над" множеством мужчин, прежде чем натолкнулась на меня. Но он  реагировал
на это, как древние  мужи.  И  не  только  поэтому...  Скитейл?  Проклятый
Тлейлаксу?
     - Великая Мать? - Он хотел увериться.
     - Она и только она, - душа ее почти парила, лишенная груза.
     - Какова твоя реакция?
     - Она сказала, что это - твоя идея.
     - Моя... Да никогда! Я предлагал вытащить из  него  нужные  сведения,
но...
     - Она сказала, что это - обыденная вещь для Бене Джессерит, как и для
Чтимых Матре. Забеременей от этого. Соблазни того. Весь день в заботах.
     - Я спросил о твоей реакции.
     - Возмущение.
     - Почему? - Я знаю подтекст.
     - Я же  тебя  люблю,  Дункан...  и  мое  тело,  оно...  оно  приносит
удовольствие тебе... как и твое...
     - Мы - старая женатая пара, а ведьмы хотят разлучить нас.
     Его слова родили в нем ясное видение леди Джессики,  любовницы  давно
умершего графа и матери Муаддиба. Я любил ее. Она меня  не  любила,  но...
Взгляд Мурбеллы напоминал ему взгляд, которым Джессика глядела  на  графа:
слепая, самозабвенная любовь. Бене Джессерит не  доверяли  этому  чувству.
Джессика была мягче Мурбеллы. Но тверже внутренне. А  Одрейд...  она  была
тверда и внешне. Сплошная пласталь.
     А как же те времена, когда он искал в ней человеческие  чувства?  Как
она говорила о Башаре, когда они узнали, что старик погиб на Дюне.
     "Он был моим отцом, ты знаешь".
     Мурбелла вывела его из задумчивости:
     - Можешь разделять их мечты, какими бы они не были, но...
     - Растите, люди!
     - Что?
     - Вот их мечта. Чтобы люди вели себя по-взрослому, а не как злые дети
на школьном дворе.
     - Мама знает лучше?
     - Да... Я уверен в этом.
     - Так ты именно так видишь их? Хоть и называешь ведьмами.
     - Это хорошее слово. Ведьмы ведают загадочные вещи.
     - И ты не веришь, что это просто долгое жесткое обучение плюс спайс и
Агония?
     - Что вера может с этим поделать. Неизвестность порождает собственную
мистику.
     - Но ты не считаешь, что они дурачат людей,  заставляя  их  исполнять
чужую волю?
     - Наверняка это так.
     - Слова - оружие. Голос. Штамповка...
     - Никто так не красив, как ты.
     - Что такое красота, Дункан?
     - Есть, конечно, красота в различных стилях.
     - Она именно так и сказала: "Стили  основываются  на  воспроизводящих
корнях, лежащих настолько  глубоко  в  нашем  расовом  псише,  что  мы  не
осмеливаемся убрать их". Так что они собирались сунуться и сюда, Дункан.
     - Может, их что-то испугало?
     - Она сказала: "Мы не ввергнем  наших  потомков  в  то,  что  считаем
бесчеловечным". Они судят, они и осуждают.
     Он подумал о чужих фигурах видения. О Лицевых Танцорах. И спросил:
     - Как аморальные тлейлаксианцы? Аморальные - значит не человечные.
     - Я почти различаю тиканье вертящихся в голове Одрейд шестеренок. Она
и ее  Сестры:  они  смотрят,  они  слушают,  они  готовят  любую  реакцию,
вычисляют все.
     Ты этого хотел, дорогой?  Он  попал  в  ловушку.  Она  была  права  и
ошибалась. Цель оправдывает средства?  Но  как  он  мог  оправдать  потерю
Мурбеллы?
     - Ты считаешь их аморальными? - спросил он.
     Но она будто и не слышала:
     - Всегда спрашивают себя, что теперь  надо  сказать,  чтобы  добиться
желаемой реакции.
     - Какой реакции? - Может она услышать его боль?
     - Ты не узнаешь, пока не будет слишком  поздно,  -  Она  повернулась,
взглянув на него - совсем как Чтимые Матре,  -  Знаешь,  как  они  поймали
меня?
     Он не мог подавить осознания того,  насколько  жадно  Сторожевые  Псы
набросятся на ее последующие слова.
     - Меня подобрали на улице после чистки Чтимых Матре. Кажется, вся эта
чистка затевалась лишь из-за меня. Моя мать была крайне  красива,  но  для
них слишком стара.
     - Чистка? - Сторожевые Псы захотят, чтобы я спросил.
     - Они проходили по местности, и там исчезали люди.  Ни  тел,  ничего.
Пропадали целые семьи. Объяснялось это наказанием за подготовку  покушений
на них.
     - Сколько тебе было?
     - Три... ну, четыре. Я играла с подружками на поляне под деревьями. И
внезапно послышался громкий шум и крики.  Мы  спрятались  в  расселине  за
камнями.
     Он был захвачен видением той драмы.
     - Затряслась земля, - она ушла в воспоминания, - Взрывы. Потом  стало
тихо, и мы вылезли. Весь край, на котором стоял  мой  дом,  превратился  в
воронку.
     - И ты осиротела?
     - Я помню своих родителей. Он был большим,  крепким  мужиком.  А  моя
мать, видимо, работала где-то служанкой. Они носили форму на работе,  и  я
помню ее в этой форме.
     - Почему ты так уверена в смерти родителей?
     - Наверняка я знаю, что была чистка, но она везде и всегда одинакова.
Крик, бегущие люди. Мы были перепуганы.
     - Почему ты думаешь, что причина чистки заключалась в тебе?
     - Это на них похоже.
     Их. Какую победу наблюдатели увидят в одном единственном слове.
     Мурбелла все еще была захлестнута воспоминаниями:
     - Думаю,  мой  отец  отказался  уступить  Чтимой  Матре.  Это  всегда
считалось опасным Большой, красивый мужчина... сильный.
     - И ты ненавидишь их?
     - Почему? - Удивление его вопросом, - Если бы не это, я бы никогда не
стала Чтимой Матре.
     Ее бессердечность ошеломила его.
     - Значит, это стоит чего угодно!
     - Любовь моя,  тебя  возмущает  причина  моего  нахождения  на  твоей
стороне?
     Туше!
     - А тебе не хотелось бы, чтобы все произошло какнибудь иначе?
     - Все уже произошло.
     Столь крайний фатализм. Он не подозревал его в  ней.  Может,  он  был
обусловлен общением с Чтимыми Матре или чем-то из арсенала Бене Джессерит?
     - Ты была просто ценной находкой для их конюшен.
     - Верно. Соблазнялки, так они  нас  звали.  Мы  рекрутировали  ценных
самцов.
     - И ты тоже.
     - Я многократно окупила их вложения.
     - Ты понимаешь, как это будет интерпретировано Сестрами?
     - Не придавай этому большого значения.
     - Так ты готова поработать над Скитейлом?
     - Я не говорила этого. Чтимые Матре манипулировали мною без моего  на
то согласия. Сестры нуждаются во мне и хотят использовать так же. Цена моя
будет высока.
     Секунду он говорил с пересохшим горлом.
     - Цена?
     Она пристально взглянула на него:
     - Ты, ты просто часть моей цены. Не работа над Скитейлом.  И  большая
прямота, которую они так любят, относительно причин моей необходимости для
них.
     - Осторожно, любимая. Они ведь могут и сказать.
     Она бросила на него взгляд, достойный Бене Джессерит.
     - Как ты сможешь восстановить память Тега, не причинив боли?
     Черт! А он только  подумал,  что  на  эту  скользкую  тропку  они  не
встанут. Выхода нет. В ее глазах читались догадки.
     Мурбелла подтвердила их:
     - Поскольку я не соглашусь, уверена, ты обсудил этот вопрос с Шианой.
     Ему оставалось лишь кивнуть  в  ответ.  Его  Мурбелла  разобралась  в
Сестринстве глубже, чем ему казалось. И она знала, как его  многочисленные
воспоминания гхол были восстановлены штамповкой.
     Он внезапно увидел  ее  в  качестве  Преподобной  Матери  и  чуть  не
закричал, протестуя.
     - Чем ты в этом отличаешься от Одрейд? - спросила она.
     - Шиана училась на Штамповшицу, - слова его казались самой пустотой.
     - От моего обучения это отличается?
     В нем вспыхнул гнев.
     - Ты предпочитаешь боль? Как Белл?
     - Ты предпочитаешь защиту Бене Джессерит? - Голос, как нежные сливки.
Он почувствовал отдаленность в ее голосе, словно она  уже  превратилась  в
холодную наблюдательницу из  Сестринства.  Они  замораживали  его  любимую
Мурбеллу! Хотя в ней еще оставался огонек. Это  обнадеживало.  Она  дышала
здоровьем, особенно  став  беременной.  Сила  и  непосредственная  радость
жизни. Вот что цвело в ней. Сестры отберут и задушат это.
     Его внимательный взгляд успокоил ее.
     В отчаянии он пытался понять, что делать.
     - Я надеялась, мы будем друг с другом более искренни, - сказала  она.
Очередная проверка Бене Джессерит.
     - Я не согласна со многими их действиями, но не могу сказать, что  не
доверяю их мотивам, - сказал он.
     - Я узнаю их мотивы, когда переживу Агонию.
     Он весь замер, поймав себя на мысли, что она может  погибнуть.  Жизнь
без Мурбеллы? Зияющая пустота, глубже которой нельзя представить. И  ничто
во всех его жизнях не сравнится с этим. Неосознанно  он  протянул  руку  и
погладил ее по спине. Кожа такая мягкая и тем не менее упругая.
     - Я очень люблю тебя, Мурбелла. Ты - моя Агония.
     Она задрожала от его прикосновения.  Он  почувствовал,  что  захвачен
чувствительностью, что  в  нем  растет  печаль,  пока  не  вспомнил  слова
преподавателя ментатов о "эмоциональных кутежах".
     "Различие между чувством и чувствительностью легко ощутимо. Когда  ты
избегаешь убийства чьего-то любимца на дороге, это  -  чувство.  Когда  ты
стараешься объехать любимца и убиваешь прохожих, это - чувствительность."
     Она взяла его ласкающую руку и приложила ее к губам.
     - Слова плюс тело - больше чего бы то ни было, - прошептал он.
     Его слова вновь перенесли ее в кошмар, но  теперь  она  ушла  в  него
целиком, сознавая, что слова - инструменты.  Ее  наполнял  особый  привкус
постижения, желание смеяться над собой.
     Изгоняя бесов кошмара, она внезапно поняла,  что  никогда  не  видела
смеющейся Чтимую Матре.
     Держа руку Дункана, она взглянула на него. Ментат подмигнул.  Понимал
ли он, что она только что испытала? Свободу! Она перестала  быть  вопросом
ограничений и проторенностью неизбежной колеи ее прошлого.  В  первый  раз
после допуска перспективы превращения в Преподобную Мать, ее осенил  смысл
этого. Она почувствовала трепет и потрясение.
     Нет ничего важнее Сестринства?
     Они говорили  о  клятве,  чем-то  более  таинственном,  нежели  слова
Проктора при посвящении помощниц.
     Моя клятва Чтимым Матре - слово. Клятва Бене Джессерит - не больше.
     Она  вспомнила  Беллонду,  ворчащую,  что  дипломатов   выбирают   по
склонности  к  вранью.  Как  это  по-детски!  Угроза  на  школьном  дворе:
"Нарушишь свое слово, я нарушу свое! Ня, ня, ня-аааа!"
     Тщетно беспокоиться о клятвах. Гораздо важнее найти место в себе, где
обитает свобода. В этом месте чтото всегда прислушивалось.
     Прижав голову Дункана к губам, она прошептала:
     - Они прислушиваются. О, как они прислушиваются.
     Не вступайте в конфликт с фанатиками, если  не  можете  истощить  их.
Противопоставляйте  религию  религии,  только  если  ваши   доказательства
(чудеса) неистощимы или вы можете опутать ими так, что  фанатики  признают
вас боговдохновленным. Для науки  издревле  существовал  барьер  признания
покрова божественного откровения. Наука  предельно  связана  с  человеком.
Фанатики (и многие фанатично преданные чему-то одному) должны  знать  ваше
местонахождение, но, что более важно, знать, кто шепчет вам на ухо.
     Миссионария Протектива, Начальное Обучение.
     Течение времени  изводило  Одрейд,  как  изводит  постоянное  чувство
преследования охотниками. Годы пронеслись так быстро, что дни превратились
в размазанные пятна. Два месяца споров для получения одобрения кандидатуры
Шианы на пост преемницы Там!
     Беллонда   отправилась   на   дневное   наблюдение,    пока    Одрейд
отсутствовала,  как  сегодня,  резюмируя  отправку  новых  остатков   Бене
Джессерит  в  Рассеяние.  Совет  продолжал  это  дело,  но   с   неохотой.
Предположение Айдахо о тщетности этой стратегии вызвало волны  ошеломления
в среде Сестринства. Отчеты теперь содержали новые планы защиты  типа  "на
что можно рассчитывать".
     Когда Одрейд ближе к вечеру вошла в рабочий кабинет, Беллонда  сидела
за  столом.  Щеки  ее  выглядели  отекшими,  а  напряженный  взгляд   глаз
свидетельствовал  о  попытках  подавить  усталость.  Дневные   выводы,   в
соответствии с характерным  для  Белл  стилем,  обещали  содержать  резкие
комментарии.
     - Они одобрили кандидатуру Шианы, - сказала она, подталкивая к Одрейд
маленький кристалл. - Благодаря  содействию  Там.  Новорожденный  Мурбеллы
появится через восемь дней, как объявляет Саки.
     Белл не сильно верила в докторов Сака.
     Новорожденный? Она  бывает  чертовски  безразлична  к  жизни!  Одрейд
почувствовала, что ее пульс ускорился от мыслей о предстоящем.
     Когда Мурбелла придет в себя после родов - Агония. Она готова.
     - Дункан жутко нервничает, - сказала Беллонда, освобождая стул.
     Опять Дункан. Эта парочка становится до боли знакомой.
     Белл не закончила:
     - И вы еще не спросили, но вестей от Дортуйлы нет.
     Одрейд села за стол, разглядывая со всех  сторон  лежащий  на  ладони
кристалл. Доверенная помощница Дортуйлы, а теперь Преподобная Мать  Финтил
не рискнет отправиться в путешествие на не-корабле или как  либо  передать
сообщение, просто чтобы поразить Великую Мать. Никаких новостей  о  судьбе
наживки, проглочена она... или нет.
     - Ты говорила Шиане о ее утверждении? - спросила Одрейд.
     - Я оставила это вам.  Она  опять  запаздывает  со  своим  ежедневным
отчетом. Нехорошо для члена Совета.
     Значит, Белл все еще не принимала своего назначения.
     Ежедневные сообщения Шианы имели тенденцию повторяться: "Следов Червя
нет. Спайсовая масса нетронута."
     Все, к чему обращались их надежды было весьма и весьма  сомнительным.
Охотники  из  кошмаров  подкрадывались  все   ближе.   Напряжение   росло.
Взрывоопасность.
     - Ты видела этот обмен между Дунканом и Мурбеллой  достаточно  часто.
Шиана скрывала именно это? И, если да, зачем?
     - Тег был моим отцом.
     - Какая деликатность! Преподобной Матери дурно от штампирования гхолы
отца Великой Матери!
     - Он был моим личным учеником, Белл. Он трогал меня  так,  как  ты  и
почувствовать не можешь. А кроме того, это не просто гхола, это - ребенок.
     - Мы должны быть уверены в ней?
     Одрейд увидела невысказанное, но уже почти произнесенное имя на губах
Беллонды: "Джессика".
     Еще одна испорченная Преподобная  Мать?  Белл  была  права,  им  надо
убедиться в Шиане. Эта ответственность на мне. Видение  черной  скульптуры
Шианы вспыхнуло в сознании Одрейд.
     - План Айдахо по-своему привлекателен, но... - Беллонда заколебалась.
     Заговорила Одрейд:
     - Этот ребенок  слишком  мал,  рост  еще  незавершен.  Боль  обычного
восстановления воспоминаний может привести к Агонии. Это может  переменить
его. Но это...
     - Управление им с помощью Штампирования. Я поддерживаю. Но что,  если
его воспоминания не восстановятся?
     - У нас тогда остается первоначальный план И  эффект  на  Айдахо  это
возымело.
     - С ним все  было  по-другому,  но  решение  может  и  Подождать.  Вы
опаздываете на встречу со Скитейлом.
     Одрейд взвесила на ладони кристалл:
     - Ежедневная сводка?
     - Ничего такого, что не повторялось бы изо дня в день.
     В устах Белл это звучало почти как огорчение.
     - Я принесу его  обратно.  Пусть  Там  подождет,  а  сама  зайди  под
каким-нибудь предлогом попозже.
     Скитейл уже почти привык к прогулкам вне корабля, и Одрейд  отметила,
что для него это стало обычным, когда они вышли из ее транспортера в южной
части Централя. Это было не просто времяпрепровождением, и они  оба  знали
это, но Одрейд  делала  прогулки  регулярными,  досчитывая  таким  образом
успокоить его. Рутина. Столь иногда полезная.
     - Было очень любезным с вашей  стороны  брать  меня  на  прогулку,  -
сказал, оглядываясь по сторонам, Скитейл. - Воздух суше, чем помнится мне.
Куда мы отправимся этим вечером?
     Какие крошечные у него глаза, когда он щурится на Солнце.
     - В мой рабочий кабинет, - она кивнула на отдельно стоящие в полклике
к  северу  от  Централя  здания.  Под  безоблачным  весенним  небом   было
холодновато, а  теплые  цвета  крыш  и  огни,  горевшие  в  башне,  манили
обещанием защиты от прохладного ветра, сопровождавшего почти все закаты  в
это время года.
     Боковым зрением Одрейд  оглядела  шагающего  рядом  Тлейлаксу.  Какое
напряжение! Чувствовалось оно и в охраняющих его Преподобных Матерях, и  в
помощницах, находящихся рядом с ним, ведь Беллонда требовала от них особой
внимательности.
     Нам нужен этот маленький монстр, и он сознает это. А мы  все  еще  не
знаем весь спектр возможностей Тлейлаксу! Почему он с такой настойчивостью
рвется к контактам со своими товарищами-пленниками?
     Тлейлаксу создали гхолу Айдахо, напомнила она себе. А не спрятали  ли
они в нем чего-нибудь?
     - Я - нищий, пришедший к вашей  двери.  Великая  Мать,  -  сказал  он
просительным голоском эльф. - Наша планета в руинах,  мой  народ  перебит.
Зачем нам идти в ваши апартаменты?
     - Поторгуемся в более приятной обстановке.
     - Да, в корабле очень тесно. Но я не понимаю,  зачем  мы  каждый  раз
оставляем машину так далеко от Централя? Почему мы ходим пешком?
     - Я нахожу это освежающим.
     Скитейл осмотрелся, оценивая посадки.
     - Приятно, но очень холодно, не так ли?
     Одрейд взглянула на юг. Эти южные склоны были засажены виноградом,  а
гребень и более холодная северная  сторона  оставлены  под  сады.  В  этих
виноградниках усовершенствованный сорт виниферы. Разработанный  садоводами
Бене  Джессерит.  Корни  старого  винограда  (по  представлениям  древних)
"уходили в преисподнюю", где крали воду у горящих душ.  Винный  завод  был
подземным, как и погреба  для  хранения  и  выдержки.  Ничто  не  нарушало
ландшафта переплетенных лоз в старых полосах, междурядий  которых  хватало
только для сбора и культивации.
     Ему приятно? Она сомневалась,  что  Скитейл  мог  увидеть  тут  нечто
приятное. Он был достаточно взвинчен, чего и добивалась Одрейд,  задаваясь
вопросом: "Зачем она на самом  деле  выбрала  для  прогулки  эту  сельскую
местность?
     Одрейд раздражало, что они не  могли  осмелиться  использовать  более
действенные средства Бене Джессерит на этом маленьком  человечке.  Но  она
согласилась с тем мнением, что в случае провала подобных попыток,  второго
шанса у них уже не будет. Тлейлаксианцы демонстрировали, что скорее умрут,
нежели выдадут тайные (и священные) знания.
     - Меня удивляет несколько вещей, - сказала Одрейд,  обходя  при  этом
кучу  обрезков  виноградных  лоз.  -  Почему  ты  настаиваешь  на   вызове
собственного Лицевого Танцора до исполнения наших  требований?  И  что  за
интерес к Дункану Айдахо?
     - Милая леди, я одинок без товарищей. Вот ответ на оба вопроса, -  он
машинально потер на груди место, где лежала  запечатанная  нульэнтропийная
капсула.
     Что он там вечно трет? Этот жест сильно удивлял и ее,  и  аналитиков.
Никаких шрамов, никаких повреждений кожи. Может просто  детская  привычка.
Но это было так давно! Недостаток в этом перевоплощении? Никто сказать  не
мог.  И  эта  серая  кожа   с   металлическим   оттенком,   противостоящая
исследовательским приборам. Наверняка он был чувствителен к более  тяжелым
лучам и узнает, если они  будут  испробованы.  Нет...  Теперь  это  все  -
дипломатия. Будь проклят этот маленький монстр!
     Скитейл изумился:  неужели  у  этой  самки-повинды  нет  естественных
симпатий, на которых он мог бы сыграть? Типичность противоречила вопросу.
     - Уекхт Жандолы и все, - сказал он. - Миллионы наших были убиты этими
шлюхами. До самых дальних уголков  Жахиста  мы  были  уничтожены,  остался
только я.
     "Жахист",  -  подумала  она.  -  "Страна  неуправляемых".  Это   было
разоблачающее слово на исламийском языке, языке Бене Тлейлакса.
     И она ответила на этом языке:
     - Магия нашего бога - единственный мост.
     Опять она показала, что разделяет Великую Веру, Суфи  -  зенсунийский
экуменизм, рожденный Бене Тлейлаксом. Говорила она  безупречно,  правильно
произнося слова, но  он  видел  неточности.  Она  называла  посланца  бога
"Тираном" и не подчинялась самым основным правилам!
     Где эти женщины встречаются в кехле, чтобы почувствовать  присутствие
бога? Если они и вправду говорят на языке бога, они знают, чего  хотят  от
него получить грубым обменом.
     Когда они взбирались на последний  перед  мостовыми  Централя  склон,
Скитейл призвал бога на помощь. Вот к чему пришел Бене Тлейлакс. Зачем  ты
так испытываешь нас? Мы, последние приверженцы  шариата,  и  я,  последний
Мастер моих людей, должен получить от  тебя  ответы,  боже,  когда  ты  не
можешь уже поговорить со мною в кехле.
     И опять на испорченном исламийском Одрейд произнесла:
     - Ты был предан своими же людьми, которых ты послал в Рассеяние.  Нет
у тебя больше братьев Малик, только сестры.
     Где же тогда твоя комната сагра, заблудшая повинда? Где  то  место  в
глубине и без окон, куда входят лишь братья?
     - Для меня это - новость, - сказал он. -  Сестры  Малик?  -  эти  два
слова отрицали друг друга. У Маликов не бывает Сестер.
     - Эти неприятности испытывал Уэфф, твой последний Махай и Абдл. И  он
чуть было не привел твой народ к угасанию.
     - Почти? Кто-то выжил? - он не мог сдержать возбуждения.
     - Не Мастера... но мы слышали о нескольких Фомелях. Все они  в  руках
Чтимых Матре.
     Она остановилась на месте, в шаге от которого край здания уже  закрыл
бы картину  заходящего  солнца,  и  все  еще  на  тайном  языке  Тлейлаксу
проговорила:
     - Солнце - не бог.
     Рассветный и закатный плач Махай!
     Скитейл почувствовал сомнения в вере. Следуя  за  ней  в  проход  под
аркой между двух приземистых зданий. Ее слова были  правильными,  но  лишь
Махай и Абдл могли произнести их. В темном проходе, где  гулко  отдавались
шаги сопровождавшего их эскорта, Одрейд смутила его, спросив:
     - Почему же ты не говоришь правильных слов? Разве ты -  не  последний
Мастер? Или это не дает тебе прав Махай и Абдла?
     - Я не был избран братьями Малик, - даже  в  его  устах  это  звучало
жалко.
     Одрейд вызвала лифт и остановилась у дверей круглой шахты.
     В деталях Иных Воспоминаний она нашла знакомый кехл и право гуфрана -
слова, нашептываемые в ночи любовниками давно  умерших  женщин.  "А  потом
мы... "Итак, если мы произнесем эти священные слова..." Гуфран! Принятие и
готовность решившейся повинды, возвращенной просить прощения за контакт  с
невообразимыми грехами чужих. Машейх встретилась и почувствовала  в  кехле
присутствие бога!
     Двери лифта открылись. Одрейд  жестом  пропустила  Скитейла  и  двоих
охранников вперед. Когда он проходил мимо, ей  подумалось:  "Что-то  скоро
произойдет. Мы не можем играть  в  эти  игры,  пока  у  него  не  пропадет
желание".
     Тамейлан стояла у полукруглого окна спиной к двери, когда  в  кабинет
вошли Одрейд со Скитейлом. Слепящие  лучи  заката  косо  падали  на  крыши
зданий. Потом свет исчез, оставив  ощущение  контраста  и  полной  темноты
из-за последнего пропавшего за горизонтом лучика.
     В вязкой тьме  Одрейд  взмахом  руки  отпустила  охрану,  заметив  их
недовольство.  Беллонда,  естественно,  приказывала  им  остаться,  но  не
подчиниться Великой  Матери  они  не  могли.  Напротив  себя  она  увидела
собаку-кресло и подождала, пока он сядет.  Он  подозрительно  взглянул  на
Тамейлан, перед тем как усесться в собаку, но поборол себя, сказав:
     - А почему нет света?
     - Интерлюдия, позволяющая расслабиться, - ответила Одрейд.  А  еще  я
знаю, что темнота тебя беспокоит.
     Она постояла минутку за столом, отмечая в  темноте  яркие  заплаты  -
блестящие  архетипы,  расположенные   по   всей   комнате,   придавая   ей
своеобразный вкус: бюст давно умершего геноэха в нише  у  окна,  на  стене
справа пасторальный пейзаж из  первых  проникновении  человека  в  космос,
набор  ридулиановских  кристаллов  на   столе   и   серебряное   отражение
светописца, концентрирующего слабый свет, проникающий в окна.
     Он уже хорошо поджарился.
     Она  надавила  на   консоли   пластинку.   Включились   стратегически
расположенные на стенах и  потолке  глоуглобы.  Тамейлан  развернулась  на
пятках, умышленно шурша мантией. Она встала в двух шагах позади  Скитейла.
Само олицетворение зловещей мистичности Бене Джессерит.
     Скитейла слегка передернуло от передвижения Тамейлан,  но  теперь  он
сидел спокойно. Кресло-собака была для него  несколько  великовата,  и  он
выглядел в нем почти ребенком.
     - Сестры, спасшие тебя, -  начала  Одрейд,  сказали,  что  ты  правил
не-корабль в Унию, готовясь к первому прыжку  в  фальцпространство,  когда
атаковали Чтимые Матре. Они сказали, что до нашего корабля ты  добрался  в
одноместном скиттере,  ускользнув  буквально  за  минуту  до  взрывов.  Ты
разобрал нападавших?
     Да. - Интонация недовольства.
     - И знал, что по твоей  траектории  они  определят  месторасположение
корабля. Но ты бежал, бросив своих братьев на погибель.
     Голос его был переполнен горечью трагических испытаний:
     - Раньше, когда мы уходили с Тлейлакса, мы видели начало атаки.  Наши
взрывы уничтожили все что либо ценное для нападавших, и огонь  из  космоса
устроил всесожжение. Тогда мы тоже бежали.
     - Но не прямо в Унию.
     - Куда бы мы не являлись, они нас опережали. У них есть пепел, у меня
- секреты. - Напоминание, что есть  еще  у  меня  чем  торговаться!  -  Он
постучал пальцем по голове.
     - В Унии вы искали убежище Гильдии или КХОАМа, - сказала она. - Какое
счастье, что наш разведывательный корабль сумел выцепить тебя и врагам  не
удалось сделать ход первыми.
     - Сестра... - Какое трудное слово! -  ...если  ты  действительно  моя
сестра по кехлю, почему ты не можешь дать мне в слуги Лицевых Танцоров?
     - Нас пока разделяет слишком много секретов, Скитейл. Почему, кстати,
ты покинул Бандалонг, когда началось нападение?
     Бандалонг!
     Напоминание имени великого тлейлаксианского  города  сдавило  обручем
его череп, и ему показалось, что он  чувствует  пульсацию  нульэнтропийной
капсулы, словно ее содержимое искало выход. Потерянный Бандалонг.  Никогда
больше не увидеть города под карнелианскими небесами,  никогда  больше  не
ощутить рядом братьев, терпеливого Домеля и...
     - Тебе нездоровится? - спросила Одрейд.
     - Я болен своими потерями, - он услышал за спиной  шелест  материи  и
почувствовал приближение Тамейлан. Как тут гнетуще!
     - Зачем она стоит у меня за спиной?
     - Я - слуга моих Сестер, и она - здесь, чтобы следить за нами.
     - Вы взяли мои клетки, верно? И в своих автоклавах сможете  вырастить
нового Скитейла!
     - Конечно. Ты же не думаешь, что Сестры дадут  скончаться  последнему
Мастеру, правда?
     - Любой мой гхола сможет делать то же, что и я! - Но  нульэнтропийной
капсулой обладать не будет!
     - Мы знаем. - Но вот чего же мы не знаем?
     - Это не торговля, - пожаловался он.
     - Ты нас не так понял, Скитейл. Мы знаем, когда  ты  лжешь,  и  когда
скрываешь. Мы обладаем неведомыми для других чувствами.
     И  это  прав