фский, а прагматический взгляд на свободу воли. Любое заявление, которое Сестры могли бы сделать по поводу собственного выбора пути во враждебной Вселенной, лежало в добросовестном соблюдении взаимной верности, в соглашении, выкованном Страстями. Дом Ордена и его немногие оставшиеся ответвления были питомниками порядка, основанного на передаче знаний и Единении. Не основывалось на невинности. Это было утрачено очень давно. Это было прочно закреплено в политическом сознании и взгляде на историю, независимом от других законов и обычаев. - Мы не машины, - сказала Одрейд, бросив взгляд на автоматы вокруг них. - Мы всегда полагаемся на личные взаимооотношения, никогда не зная, куда они нас могут завести. Тамалан подошла к Одрейд. - Не думаете ли вы, что они могли бы наконец хоть весточку нам послать? - Они уже подали нам весть. Там, запихнув нас во второсортную гостиницу. А я ответила. x x x В конечном счете, все известно, потому, что ты хочешь верить, что ты все знаешь. Дзенсуннитский коан Тег глубоко вздохнул. Прямо по курсу лежала Гамму, точно там, где, по словам навигаторов, она должна была находиться после выхода из подпространства. Он стоял рядом с бдительной Стрегги, видя все на дисплее командного отсека своего флагманского корабля. Стрегги не нравилось, что он стоит на своих ногах, а не сидит у нее на плечах. Она чувствовала себя ненужной среди военного оборудования. Ее настороженный взгляд был прикован к экрану мультипроектора командного центра. Адъютанты, умело сновавшие сквозь поля и оболочки, одетые в непонятные железяки, знали, что они делают. У нее были лишь смутные догадки об их обязанностях. Компьютерная доска, предназначенная для передачи приказов Тега, лежала под его ладонями, покачиваясь на суспензорах. Командное поле создавало слабое голубое свечение вокруг его рук. На его плечах легко лежала серебристая подкова связи с атакующими силами. Она казалась здесь более на своем месте, вместо того, чтобы выглядеть слишком большой по отношению к его маленькому телу, чем командная связь его прежней жизни. Никто из тех, кто окружал его, больше не спрашивал, действительно ли в этом детском теле находится их прославленный Башар. Они просто принимали его приказы с проворной готовностью. Система, к которой они направлялись, выглядела с этого расстояния обычно: солнце и захваченные им планеты. Но Гамму в центре фокуса не была обычной. Айдахо родился здесь, здесь обучался его гхола, его изначальная память восстанавливалась здесь. "И здесь я изменился". Тег не мог объяснить того, что обнаружил в себе после переживаний выживания на Гамму. Физическая скорость иссушила его тело и лишила способности видеть нулькорабли, локализовать их на воображаемом экране как блок пространства, воспроизведенный в его мозгу. Он подозревал дикое проявление Атреидских генов. В нем были обнаружены клейменые клетки, их цель не была раскрыта. Заведующие Выведением бенегессеритки эпохами занимались этим. Было мало сомнений в том, что они могли бы рассматривать эту способность как нечто потенциально опасное для них. Они могли использовать ее, но он точно бы потерял свободу. Он изгнал из своих мыслей эти воспоминания. - Ставится ловушка. "Действие!" Тег ощутил, что приходит в знакомое состояние. Было ощущение восхождения к освежающему просветлению, когда планирование закончилось. Теории были сформулированы, альтернативы тщательно проработаны, подчиненные расставлены по местам, все досконально изложено. Его ведущие ключевых эскадрилий запомнили все о Гамму - где возможна помощь партизан, каждую воронку от снаряда, каждое известное укрепление и какие пути отступления наиболее уязвимы. Он в особенности предупредил их о Футарах. Вероятность, что эти гуманоидные твари могут быть союзниками, не должна быть упущена. Мятежники, которые помогли бегству гхолы Айдахо с Гамму настаивали, что Футары были созданы, чтобы выслеживать и истреблять Достопочтенных Матерей. Зная расчеты Дортуйлы и прочих можно было почти пожалеть Достопочтенных Матерей, если это было правдой, за исключением того, что жалость может быть распространена на тех, кто никогда не оказывал ее другим. Атака была предпринята по намеченному плану - разведывательные корабли снижаются, формируя приманку-заграждение, и тяжелые корабли становятся в боевую позицию. Тег стал теперь тем, о чем он думал как об "инструменте моих инструментов". Было трудно определить, что командовало и что исполняло. "Теперь начинается тонкая игра". Он боялся неизвестного. Хороший командир твердо хранит это в памяти. Всегда есть неизвестные факторы. Ловушки приближались к защитному периметру. Он видел не-корабли врага и датчики подпространства - яркие точки, выстраивающиеся в его сознании. Тег наложил их на порядки своих сил. Каждый приказ, который ему придется отдать, должен казаться возникающим из плана сражения, который знали все они. Он ощутил благодарность за то, что Мурбелла не присоединилась к ним. Каждая Преподобная Матерь могла бы проникнуть в его хитрость. Но никто не подвергал сомнению приказ Одрейд, чтобы Мурбелла ждала вместе со своим отрядом на безопасном расстоянии. "Это потенциальная Матерь Настоятельница. Охраняй ее получше". Взрывное разрушение ловушек началось со случайных появлений сверкающих вспышек вокруг планеты. Он наклонился вперед, вглядываясь в проектор. - Есть схема! Это была не такая уж и схема, но его слова породили веру и сердца людей забились чаще. Никто и не сомневался, что Башар нашел уязвимые точки в защите. Его руки взметнулись над панелью управления, посылая корабли навстречу сверкающим вспышкам, что очищали пространство позади них от вражеских осколков. - Все в порядке! Пусть идут! Он занес курс флагмана прямо в Навигацию и затем все внимание отдал Огневому Контролю. Молчаливые взрывы испещрили точками пространство вокруг, покуда его флагман расправлялся с оставшимися элементами защиты периметра Гамму. - Еще ловушки! - приказал он. На экране проектора замерцали шары белого света. Внимание командного отсека сконцентрировалось на экранах, а не на их Башаре. "Неожиданность!" Тег, как раз этим прославившийся, еще раз подтвердил свою репутацию. - Я нахожу это странно романтичным, - сказала Стрегги. "Романтичным?" Да нет в этом никакой романтики! Время романтики уже миновало и еще придет. Определенная аура должна окружать планы для придания им силы. Он признавал это. Историки создали свое собственное ответвление драмы-включающей-романтику. Но сейчас? Сейчас время адреналина! Романтика отвлекает тебя от необходимостей. Тебе приходится быть внутренне холодным, держаться чистой и нетронутой линии между разумом и телом. Пока его руки двигались по командному пульту, Тег понял, что подвинуло Стрегги заговорить. Здесь должно было создаться нечто примитивное, касающееся смерти и разрушения. Это был момент, выходящий из нормального порядка. Волнующее возвращение к древним племенным схемам. Она чувствовала, как в ее груди бьется тамтам, и голоса поют: "Убей! Убей! Убей!" - Его видение нуль-кораблей охраны показывало, как в панике бегут уцелевшие. "Хорошо. Паника - средство рассеять и ослабить врагов". - Здесь Баронство. Айдахо присвоил старое название Харконнена раскинувшемуся городу с его гигантским черным центральным районом из пластистали. - Мы сядем на северной Площадке. Он говорил, но его руки отдавали приказы. "Теперь быстро!" На короткое время, пока они высаживали войска, нуль-корабли становились видимыми и уязвимыми. Он держал составляющие всех сил подконтрольными его командному пульту, и ответственность была тяжелой. - Это только отвлекающий маневр. Мы входим и выходим после того, как нанесли серьезный урон. Наша настоящая цель - Узловая. Прощальное указание Одрейд сохранилось в памяти: "Достопочтенные Матери должны получить урок, какого не имели никогда. Напади на нас, и ты получишь тяжелый удар. Надави на нас, и страдания будут невыносимы. Они слышали о карах бенегессериток. У нас недобрая слава. Несомненно, Королева Пауков слегка хихикнет. Ты должен забить ей это хихиканье в глотку!" - Покинуть корабль! Это был уязвимый момент. Пространство вокруг них оставалось свободным от угрозы, но огненные копья тянулись дугой с востока. Его артиллеристы могли удержать их. Он сконцентрировался на вероятности того, что вражеские нулькорабли могут вернуться для самоубийственной - атаки. Проекторы командного узла показывали его тяжелые корабли и транспортеры, выходящие из нижних отсеков. Ударная сила, бронированная элита на суспензорах уже взяла под защиту периметр. Затем появились переносные ком-камеры для расширения его поля наблюдения и передачи точных деталей вторжения. Коммуникация, ключ к гибкому командованию, но она также показывает и кровавые разрушения. - Все чисто! На командном узле прозвучал сигнал. Он поднялся с Площадки и переместился в зону полной невидимости. Теперь только коммуникационные связи давали защитникам ключ к его позиции, но она был скрыта схемой ловушек. Проекторы показали чудовищный прямоугольник древнего центра Харконнена. Он был построен в виде квартала из поглощавшего свет металла, чтобы там содержать рабов. Элита жила в особняках среди садов наверху. Достопочтенные Матери вернули ему его прежнее подавляющее назначение. Три его гигантских ударных корабля появились в поле зрения. - Очистите высоту от этого! - приказал он. - Сметите все, но постарайтесь как можно меньше разрушить сооружение. Он знал, что его слова были ненужными, но говорил для облегчения. Любой в атакующих войсках знал, чего он хочет. - Доложите обстановку! - приказал он. Из подковы на его плечах начала поступать информация. Он занес ее во вторичную. Система наблюдения показала, как его войска очищают периметр. Сражение в высоте и внизу было выиграно, по крайней мере, на пятьдесят отсчетов времени раньше. Идет куда лучше, чем он ожидал. Значит, Достопочтенные Матери держали свои тяжелые вооружения вне планеты, не ожидая мощной атаки. Знакомая повадка. Он поблагодарил Айдахо за то, что он предугадал это. "Они ослеплены властью. Они думают, что тяжелое вооружение - для космоса и только легкие войска для планетарных сражений. Тяжелое вооружение можно в случае необходимости вызвать вниз. Нет смысла держать его на планете. Слишком много энергии тратится. Кроме того, сознание того, что вверху все тяжелые войска оказывает успокаивающее действие на порабощенное население". Концепции Айдахо в смысле вооружения были опустошающими. "Мы заботимся, чтобы сосредоточить наш ум на том, что мы, по нашим уверениям, знаем. Снаряд есть снаряд, даже если он миниатюризирован для того, чтобы содержать яды или биологические препараты". Новаторство в орудийном оснащении привело к повышению мобильности. Стало возможным единообразие. И Айдахо вернулся к защитным полям с их устрашающей разрушительной силой, когда в них попадал лазерный луч. Защитные поля на суспензорах, скрытые в том, что казалось солдатами (на самом деле это были накачанные газом униформы), были выдвинуты впереди войск. Лазерный огонь по ним вызывал чистый атомный огонь, очищающий большие районы. "Неужто Узловая падет так легко?" Тег сомневался в этом. Необходимость вызывала быстрое приспособление к новым методам. "Они могут доставить защитные экраны на Узловую в течение двух дней". И никаких запретов насчет использования их. Защитные поля победили Древнюю Империю, как ему было известно, из-за странно важного набора слов, называемого "Великой Конвенцией". Честные люди не злоупотребляли оружием своего феодального общества. Если ты не чтил Конвенцию, твои пэры объединялись против тебя. Более того, у них имелось непостижимое "Лицо", которое некоторые называли "Гордостью". "Лицо! Мое место в стае". - Это стоило нам очень немногого, - сказала Стрегги. Она становилась прямо-таки военным аналитиком, причем, на вкус Тега слишком банальным. Стрегги имела в виду, что они потеряли не много людей, но возможно она говорила вернее, чем знала. "Трудно представить, что дешевые затеи выполнят задание, - говаривал Айдахо, - Но это мощное оружие". Если твое оружие стоит только малой части энергии, затраченной твоим врагом, ты имеешь мощный рычаг, который может одолеть непреодолимые с виду трудности. Продли столкновение, и ты истощишь резервы врага. Твой враг падет потому, что его контроль над производством и рабочими потерян. - Можем начать отход, - сказал он, отвернувшись от проекторов, в то время, как его руки повторили приказ. - Я хочу, чтобы как можно скорее доложили о несчастных случаях... - он осекся и повернулся на внезапное движение. "Мурбелла" Ее изображение повторялось на всех экранах узла. Изображения грохотали ее голосом: - Почему вы не обращаете внимания на донесения с периметра? - Она перехватила управление его пультом и проекторы показали полевого командира, захваченного на середине фразы: - ...приказы, мне придется отвергнуть их просьбу. - Повторите, - сказала Мурбелла. Потное лицо полевого командира повернулось к переносной ком-камере. Система сбалансировала его изображение, и теперь он смотрел прямо в глаза Тегу. - Повторяю: у меня тут самозваные беженцы, просят убежища. Их предводитель говорит, что у него есть договор, по которому Сестры должны удовлетворить его просьбу, но без приказа... - Кто он? - спросил Тег. - Он называет себя Рабби. Тег повернулся, чтобы снова взять под контроль пульт. - Я не знаю никакого... - Подождите! - опередила Мурбелла. "Как она это делает?" Снова узел заполнил ее голос. - Доставьте его и его людей на флагман. Быстро. - Она заглушила передачу с периметра. Тег был оскорблен, но положение его было невыгодным. Он выбрал одно из множества изображений и сердито зыркнул на него. - Как вы осмеливаетесь вмешиваться? - Потому, что у вас нет точных данных. Рабби действует по праву. Приготовьтесь с почетом принять его. - Объяснитесь. - Нет! Вам этого не надо знать. Но я имела право принять это решение, когда увидела, что вы не отвечаете. - Этот командир был в районе отвлекающего маневра! Не важно, что... - Но просьба Рабби имеет преимущество. - Вы не подходите для Матери Настоятельницы! - Может, даже хуже. А теперь слушайте меня. Доставьте этих беженцев на флагман. И приготовьтесь встретить меня. - Категорически против! Вы должны оставаться там, где находитесь! - Башар! В его просьбе есть кое-что, требующее внимания Преподобной Матери. Он говорит, что они в опасности из-за того, что дали временное убежище Преподобной Матери Луцилле. Смиритесь с этим или покиньте командный пульт! - Тогда позвольте мне собрать на борту своих людей и сначала отойти. Мы встретимся, когда эвакуируемся. - Согласна. Но обращайтесь с этими беженцами вежливо. - А теперь исчезните с моих экранов! Вы ослепили меня, и это было глупо! - Вы все прекрасно держите под контролем, Башар. За время этого пробела другой наш корабль принял четырех Футаров. Они пришли просить, чтобы мы доставили их к Поводырям, но я приказала держать их под стражей. Обращайтесь с ними чрезвычайно осторожно. Проекторы узла снова показывали ход сражения. Тег еще раз дал приказ своим силам собраться. Он был разозлен, и прошли минуты, прежде, чем он восстановил чувство командования. Знала ли Мурбелла, как она подорвала его авторитет? Или следует списать это на счет той важности, которую она придавала беженцам? Когда ситуация была снова под контролем, он передал пульт в управление адъютанта и, на плечах Стрегги, отправился взглянуть на этих важных беженцев. Что было в них такого жизненно важного, что Мурбелла рискнула вмешаться? Они были на палубе для бронетранспортеров, закоченевшая группка, которую держали поодаль по приказу осторожного командира. "Кто знает, что скрывают эти неизвестные?" Рабби, которого можно было узнать, так как он уже говорил с полевым командиром, стоял вместе с женщиной в коричневом облачении рядом со своими людьми. Это был маленький бородатый человечек в белой ермолке. Холодный свет придавал ему древний вид. Женщина прикрывала глаза рукой. Рабби говорил, и его слова становились по мере приближения Тега внятными. Женщина была под атакой многословия. - Падет тот, кто вознесся в гордыне своей! Не убирая руки, защищающей глаза, женщина ответила: - Я не возгордилась от того, что я несу. - Не мощью, что может тебе принести это знание? Прижав колени, Тег приказал Стрегги остановиться в десяти шагах от них. Его командир посмотрел на Тега, но остался на месте, готовый к защите, если окажется, что это диверсия. "Хороший парень". Женщина клонила голову все ниже и прижимала руку к глазам, покуда говорила. - Разве нам не предлагают знания, которые мы могли бы использовать ради святого дела? - Дочь! - Рабби держался напряженно прямо. - Чему бы мы ни могли научиться ради лучшего служения, это никогда не будет делом великим. Все, что мы зовем знанием, было лишь для того, чтобы окружить все, что смиренное сердце может удержать, все это будет не более, чем единственное зернышко в борозде. Тег ощутил, что не хочет вмешиваться. "Ну и древняя же манера разговора". Эта пара забавляла его. Остальные беженцы прислушивались к разговору с восхищенным вниманием. Только полевой командир Тега казался равнодушным, внимательно следя за чужаками и делая временами знаки рукой адъютантам. Женщина по-прежнему почтительно склоняла голову и прикрывала глаза рукой, но по-прежнему защищалась. - Даже семя, брошенное в борозду, может породить жизнь. Губы Рабби мрачно вытянулись тонкой линией, затем: - Без воды и ухода, иначе говоря, без благословения и слова жизни нет. Плечи женщины вздрогнули от глубокого вздоха, но она, отвечая, по-прежнему оставалась в странно смиренной позе. - Рабби, я слушаю и повинуюсь. И все же, я должна почитать это знание, что было мне доверено, потому, что оно содержит те самые наставления, что вы только что провозгласили. Рабби положил руку на ее плечо. - Тогда сообщи же их тем, кто ждет их, и да не войдет зло туда, куда ты идешь. Молчание сказало Тегу, что аргументы иссякли. Он поторопил Стрегги. Но прежде, чем она двинулась, сзади подошла Мурбелла и кивнула Рабби, не отрывая взгляда от женщины. - Именем Бене Джессерит и во имя нашего долга перед вами, я приглашаю вас и даю вам убежище, - сказала Мурбелла. Женщина в коричневом опустила руку, и Тег увидел контактные линзы, поблескивающие в ее ладони. Она подняла голову, и вокруг послышались удивленные вздохи. Глаза женщины были совершенно голубыми от пристрастия к спайсу, но в них была также и внутренняя сила, присущая пережившему Страсти. Мурбелла сразу же определила: "Дикая Преподобная Матерь!" Со времен Фременов Дюны не было известно ни об одной из них. Женщина поклонилась Мурбелле. - Меня зовут Ребекка. И я полна радости быть вместе с вами. Рабби думает, что я глупая гусыня, но у меня есть золотое яйцо, поскольку я несу Лампады: семь миллионов шесть тысяч двадцать две сотни и четырнадцать Преподобных Матерей, и они по праву ваши. x x x Ответы суть опасная хватка вселенной. Они могут показаться имеющими смысл, но ничего не объяснить. Дзенсуннитскай Кнут Когда ожидание обещанного сопровождения затянулось, Одрейд сначала разозлилась, потом развеселилась. Наконец, она начала ходить за роботами вестибюля, мешая их движениям. Большинство из них было небольшого размера и ни один не казался гуманоидным. "Функционалы. Отличительное клеймо Иксианских рабов. Работа, работа, работа, беспокойный маленький аккомпанемент жизни на Узловой или ее эквиваленте где бы то ни было". Они были столь на своем месте, что мало кто замечал их. Поскольку они не могли работать, когда им нарочно мешали, они неподвижно застыли, жужжа. "У Достопочтенных Матерей слабое чувство юмора или вообще его нет." "Я знаю, Мурбелла. Я знаю. Но получили ли они мое послание?" Дортуйла явно устала. Она уже не боялась и рассматривала эти антики с широкой ухмылкой. Там, казалось, не одобряет этого, но относится к этому терпимо. Суйпол веселилась. Одрейд пришлось удерживать ее от помощи в остановке устройств. "Пусть неприязнь достанется мне, дитя. Я знаю, что приготовлено мне". Когда она была уверена, что сделала свое дело, Одрейд стала прямо под канделябром. - Иди ко мне. Там, - сказала она. Тамалан послушно встала перед Одрейд с внимательным выражением лица. - Заметила ли ты, Там, что современные вестибюли становятся все меньше? Тамалан окинула вокруг себя взглядом. - Когда-то вестибюли были большими, - сказала Одрейд. - Чтобы создать престижное чувство пространства для имеющих власть и подавить прочих своей важностью, конечно. Тамалан уловила дух пьески Одрейд и сказала: - В те дни ты казался важным, если ты вообще путешествовал. Одрейд посмотрела на обездвиженных роботов, рассеявшихся по полу вестибюля. Некоторые гудели и дрожали. Остальные спокойно ждали, когда придет ктонибудь или что-нибудь и возобновит порядок. Автосекретарь, фаллосообразная трубка из черного плаза с одиноко поблескивающей ком-камерой, выдвинулась из своей клетки и пробралась между остановленными роботами прямо к Одрейд. - Как сегодня сыро, - произнес тягучий женский голос. - О чем только думает Погода. Одрейд после этого обратилась к Тамалан: - Зачем они запрограммировали эти механизмы на подражание дружеским человеческим чувствам? - Это непристойно, - согласилась Тамалан. Она оттерла автосекретаря и тот вернулся к изучению своих инструкций, но больше не двигался. Внезапно Одрейд осознала, что затронула силу, что развязала Бутлерианский Джихад - мотивацию толпы. "Мое собственное предубеждение!" Она изучала механизмы, стоящие перед ними. Они ждали указаний или надо прямо обращаться к этим штукам? Еще четыре робота вошли в вестибюль и Одрейд узнала багаж ее группы, сложенный на них. "Все наши вещи тщательно просмотрели, я уверена. Ищите если вам угодно. Мы не несем и намека на наши легионы". Четыре робота быстро проехали в конец комнаты и обнаружили, что их путь перекрыт неподвижными роботами. Багажные роботы остановились и ждали, когда это уникальное состояние дел будет ликвидировано. Одрейд улыбнулась, глядя на них. - Вот и появились знаки преходящих убежищ наших тайных сущностей. "Убежище и тайна". Слова, предназначенные для того, чтобы поддразнить наблюдателей. "Давай, Там! Ты знаешь эту хитрость. Смути же это ненормальное содержание бессознательности, пусть у них появится чувство уязвленности невозможностью разгадать. Заставь их трястись, как я заставила роботов. Пусть они изведутся. В чем настоящая сила этих бенегессеритских ведьм?" Тамалан уловила намек. "Укрытия и тайные сущности". Она объяснила устройству слежения тоном, предназначенным для маленьких детей: - Что вы забираете, когда покидаете свое гнездо? Не станете же вы упаковывать все? Или вы ограничитесь тем, что необходимо? "Что сочли бы необходимым наблюдатели? Средства гигиены или одежду, которую стирают или сменную? Оружие? Они искали это в - нашем багаже. Но Преподобные Матери предпочитают не носить видимого оружия". - Какое безобразное место, - сказала Дортуйла, присоединяясь к Тамалан стоящей перед Одрейд и подыгрывая. - Можно подумать, что все это нарочно. "Ах, вы грязные соглядатаи. Посмотрите на Дортуйлу. Помните ее? Почему она вернулась, когда должна бы знать, что вы можете с ней сделать? Скормить Футарам? Видите, как мало это тревожит ее?" - Это место временного пребывания, Дортуйла, - сказала Одрейд. - Большинство народа никогда не захотел бы иметь его местом своего назначения. Беспокойство, и некоторые неудобства только напоминают вам об этом. - Остановка на обочине, и никогда она не станет ничем большим, разве что ее не перестроят полностью, - сказала Дортуйла. Слышали ли они? Одрейд устремила взгляд, полный крайнего хладнокровия, на выбранную ей ком-камеру. "Это убожество выдает намерение. Это говорит нам: "Мы снабдим вас кое-чем для желудка, кроватью, местом для освобождения мочевого пузыря и кишечника, местом для проведения маленьких ритуалов ухода, необходимого телу, но вы быстро уйдете, потому что на самом деле нам нужна та энергия, что вы оставляете позади себя". Автосекретарь объехал вокруг Тамалан и Дортуйлы, еще раз пытаясь заговорить с Одрейд. - Вы немедленно отведете нас в наши комнаты! - сказала Одрейд, гневно смотря в глаз циклопа. - О, боже мой! Мы были невнимательны! Где они отыскали такой слащавый голос? Отвратительный. Но Одрейд меньше, чем за минуту вышла из вестибюля вслед за роботами, везущими их багаж. Суйпол сразу сзади, вслед за ней Тамалан и Дортуйла. Одно крыло здания, мимо которого они проходили, выглядело заброшенным. Означало ли это, что движение на Узловой шло к упадку? Ставни вдоль всего коридора были запечатаны. Что-то скрывают? В возникшем из-за этого полумраке она отметила пыль на полу и косяках, и лишь редкие следы механизмов, поддерживающих порядок. Попытка скрыть то, что находится за этими окнами? Вряд ли. Иногда эти окна открывались. Она заметила схему в том, что поддерживалось очень небольшое движение. Влияние Достопочтенных Матерей. Кто бы осмелился много бродить по окрестностям, когда безопаснее закопаться и молиться, чтобы тебя не заметили опасные мародеры. Подходные тропинки к элитарным частным квартирам должны были поддерживаться в порядке. Только лучших обслуживали лучшим образом. "Когда появятся беженцы с Гамму, места хватит". В вестибюле робот передал Суйпол указательный пульсер. - Чтобы вы потом нашли дорогу. - Круглый голубой шарик с желтой указательной стрелкой, плавающей в нем, чтобы указывать выбранный путь. - Когда прибудете, зазвонит колокольчик. Колокольчик на пульсере зазвенел. "Ну, и куда мы пришли?" В другое место, которое их хозяева снабдили "всеми удобствами", по-прежнему делая его отвратительным. Комнаты с мягкими желтыми полами, бледными розовато-лиловыми стенами, белые потолки. Вращающихся стульев не было. Спасибо и за то, что даже их отсутствие говорило скорее об экономии, чем о заботе о пристрастиях гостей. Подобные кресла требовали ухода и дорогостоящего персонала. Она увидела мебель, обитую пермафлоксной тканью. И под тканью она почувствовала пластичную упругость. Все в комнате было разных цветов. Кровать вызвала небольшой шок. Некто принял просьбу о жестком тюфяке слишком буквально. Плоская поверхность черного лака. Никакого белья. Суйпол, увидев это, начала было протестовать, но Одрейд приказала ей замолчать. Несмотря на средства, Бене Джессерит комфорт иногда пускали побоку. Сначала дело. Это был первый приказ. Если Матери Настоятельнице придется разок поспать на жесткой поверхности без белья, это можно пережить во имя долга. Кроме прочего, бенегессеритки умели приспосабливаться к таким несущественным помехам. Одрейд закалила себя для неудобств, сознавая, что если она воспротивится, то может столкнуться с другим нарочитым оскорблением. "Пусть добавят этим себе еще неуместного удовольствия и пусть побеспокоятся насчет этого". Вызов пришел, когда она инспектировала остальные их комнаты, выражая минимальную заботу и открытое веселье. Из потолочных вентиляционных отверстий проговорил назойливый голос, когда Одрейд и ее спутницы вошли в гостиную: - Вернитесь в вестибюль, где вас ожидают ваши сопровождающие к Великой Достопочтенной Матери. - Я пойду одна, - сказала Одрай, пресекая возражения. В хрупком кресле, там, где коридор выходил в вестибюль, ожидала Достопочтенная Мать в зеленом. Лицо ее было похоже на замковую стену - камень на камне. Рот словно шлюз, через который она затягивала сквозь прозрачную соломинку какую-то жидкость. По соломинке поднимался пурпурный поток. Жидкость сладко пахла. Глаза словно копья, вставшие щетиной над крепостным валом. Нос - склон, по которому глаза скатывают вниз свою ненависть. Подбородок: слабый. В таком подбородке нет необходимости Задняя мысль. Что-то осталось от старой конструкции. Можно видеть в этом ребенка. И волосы - искусственно окрашенные в темный тусклокоричневый цвет. Неважно. Глаза, нос, рот были более важны. Женщина медленно поднялась, нагло, подчеркивая, что даже тем, что заметила присутствие Одрейд, она уже оказала ей честь. - Великая Достопочтенная Мать согласна принять вас. Низкий, почти мужской голос. Гордыня вознеслась так высоко, что она демонстрировала ее во всем, что бы ни делала. Плотно спрессована с неподвижной предвзятостью. Она знала так много, что была ходячим образом невежества и страхов. Одрейд видела в ней полное проявление беззащитности Достопочтенных Матерей. После множества поворотов и коридоров, хорошо освещенных и чистых, они пришли в длинную комнату - солнце льется сквозь ряд окон, туманный военный прибор в одном конце, изображения космических и планетарных карт. Центр паутины Королевы Пауков? Одрейд усомнилась. Устройство слишком очевидно. Нечто предназначенное не для Рассеяния, но в цели трудно ошибиться. Поля, которыми управляют люди, имеют физические пределы, а колпак для ментального интерфейса не мог ничем иным, хотя он был овальной формы и особого грязно-желтого цвета. Она окинула комнату взглядом. Бедно обставлена. Несколько суспензорных кресел и маленьких столиков, большое пустое пространство, где (предположительно) могли ожидать распоряжений люди. Никакой суматохи. Предположительно, это был оперативный центр. "И этим пытаться поразить ведьму!" Окна на длинной стене открывали вымощенный плитами тротуар и сады за ним. И все это было лишь постановкой пьесы! "Где Королева Пауков? Где она спит? Как выглядит ее логово?" С тротуара через перекрытую аркой дверь вошли две женщины. Обе были в красном со сверкающими на платьях арабесками и изображениями дракона. Ради эффекта усыпанные камнями Су. Одрейд молчала, проявляя осторожность, покуда не кончилось представление сопровождающей, которая говорила как можно скупо, и затем спешно ушла. Без подсказок Мурбеллы та высокая, что стояла рядом с Королевой Пауков, была бы принята Одрейд за начальника. Но ей была та, что ниже. Восхитительно. "Эта не рвется к власти. Она проползает в щели. Однажды ее Сестры встанут перед свершившимся фактом. Она здесь, прочно устроилась посередине. И кто сможет противиться? Спустя десять минут после того, как покинешь ее, трудно будет вспомнить предмет твоих возражении". Две женщины рассматривали Одрейд с одинаковой настойчивостью. "Прекрасно. Сейчас это и нужно". Вид Королевы Пауков был неожиданным. До этого момента бенегессеритки не имели описания ее внешности. Только временные проекции, воображаемые изображения, построенные на основе отдельной отрывочной информации. И вот, наконец, она здесь. Маленькая женщина, как и ожидалось, красное трико под платьем обтягивало слабые мускулы. Лицо - незапоминающийся овал с вкрадчивыми карими глазами, в которых плясали оранжевые искорки. "Боится и злится на то, что не может найти точной причины своего страха. Единственная ее мишень - я. Что она думает вытянуть из меня?" Адьютантка была другой - с виду куда более опасной. Золотистые волосы завиты с чрезвычайной тщательностью, нос с легкой горбинкой, тонкие губы, высокие скулы туго обтянуты кожей. И злобный взгляд. Одрейд снова окинула взглядом черты Королевы Пауков: нос, который бы любой с трудом описал через минуту после того, как расстался с ней. "Прямой? Да, что-то в этом роде". Брови под цвет соломенно-желтых волос. Когда рот открывался, он был видимым розовым пятном, и почти незаметен, когда закрыт. Это было лицо, на котором вряд ли можно было на чем-либо сконцентрировать взгляд, и потому черты его были как бы смазаны. - Значит, вы возглавляете Орден Бене Джессерит. Голос соответственно тихий. Странно склоняемый Галакт, но не жаргон, хотя он и чувствовался за ее словами. Лингвистические штучки. Знания Мурбеллы подчеркивали это. "У них есть нечто, близкое к Гласу. Не совсем то, что вы дали мне, но есть другое, что они могут делать, словесные выверты такого типа". Словесные выверты. - Как мне следует обращаться к вам? - спросила Одрейд. - Я слышала, что вы называете меня Королевой Пауков. - Оранжевые точки злобно запрыгали в ее глазах. - Здесь центр вашей паутины, и принимая во внимание вашу огромную власть, я опасаюсь прибегать к этому имени. - Так, значит, вот что вы заметили - мою власть. Чушь! Первое, что заметила Одрейд на самом деле, был запах этой женщины. Ее прямо-таки выкупали в каких-то мерзких духах. "Скрывает свои феромоны?" Знает о том, что бенегессеритки могут судить на основе самых малых ощущенческих данных? Возможно. Как раз наверное поэтому она и предпочла эти духи. Гнусная стряпня имела что-то вроде подчеркнутого привкуса экзотических цветов. Что-то с родины? Королева Пауков коснулась рукой своей незапоминаемой щеки. - Можете называть меня Дама. Ее спутница возмутилась: - Это же первый враг на Миллионе Планет! "Вот как они представляют Древнюю Империю". Дама поняла руку, приказывая замолчать. Как небрежно и как разоблачающе. Одрейд увидела яркое напоминание о Беллонде в глазах адъютантки. Оттуда выглядывала бдительная злоба и выискивала место для удара. - Большинство обязано обращаться ко мне как к Великой Достопочтенной Матери, - сказала Дама, - я оказываю вам честь. - Она указала на перекрытую аркой дверь у себя за спиной. - Мы выйдем наружу, только вдвоем, покуда будем говорить. Никакого приглашения - это была команда. Одрейд остановилась у двери, чтобы посмотреть на вывешенную там карту. Белая на черном, маленькие черточки дорожек и неровные контуры с надписями на Галакте. Это были сады за тротуаром, обозначения насаждений. Одрейд наклонилась поближе, чтобы рассмотреть карту, покуда Дама ждала с изумительным терпением. Да, тайные деревья и кустарники, очень немногие со съедобными плодами. Гордыня обладания, и эта карта была предназначена подчеркнуть ее. Во дворике Одрейд сказала: - Я обратила внимание на ваши духи. Дама вернулась мыслями в воспоминания и ее голос, когда она ответила, носил слабые их отзвуки. "Цветочный идентификатор для нее - купина. Представьте себе! Но она одновременно и грустит и злится, когда думает об этом. И ей любопытно, почему я придаю этому значение". - Другими словами, кустарник мог бы и не признать меня, - сказала Дама. "Интересный выбор наклонения глагола". Галакт с сильным акцентом было не так трудно понять. Она несознательно приноравливалась к слушателю. "Хороший слух. Ей хватает нескольких секунд, чтобы понаблюдать, послушать и приспособиться говорить так, чтобы ее понимали. Очень старое искусство, которое быстро воспринимают люди". По мысли Одрейд, это вело происхождение от защитной окраски. "Не хочет, чтобы ее принимали за чужака". Приспособляемость, встроенная в гены. Достопочтенные Матери не утратили ее, но в этом была их уязвимость. Непроизвольные оттенки голоса нельзя было скрыть полностью, а они многое открывали. Несмотря на свое вульгарное тщеславие. Дама была умна и держала себя в руках. Было приятно прийти к такому мнению. Определенная многоречивость не была необходима. Одрейд остановилась, когда Дама остановилась в конце дворика. Они стояли почти плечом к плечу, и Одрейд, осматривая сад, была поражена его почти бенеджессеритским видом. - Начинайте вашу игру, - сказала Дама. - Какую ценность я представляю, как заложница? - спросила Одрейд. Оранжевая вспышка в глазах! - Очевидно, вы уже спрашивали себя об этом, - сказала Одрейд. - Продолжайте. - Оранжевое сияние угасает. - У Сестер есть трое, способных меня заменить. - Одрейд посмотрела, как могла пронзительно. - Мы можем ослабить друг друга так, что и мы, и вы погибнем. - Мы могли бы раздавить вас, как насекомое! "Берегись оранжевого" Одрейд не остановило предупреждение извне. - Но рука, что раздавит нас, загноится, и когда-нибудь болезнь пожрет вас. "Не входя в подробности яснее заявить невозможно". - Невозможно! - Оранжевый взгляд. - Неужели вы думаете, что мы не знаем, как вас оттеснили сюда враги? "Мой наиболее опасный гамбит". Одрейд увидела, что это возымело действие. Мрачный взгляд не был единственным заметным ответом Дамы. Оранжевое угасло, оставив ее глаза странным спокойным несоответствием на пылающем лице. Одрейд кивнула, словно Дама ответила. - Мы могли бы оставить вас беззащитными перед теми, кто напал на вас, теми, кто загнал вас в этот мешок. - Вы думаете, что мы... - Мы знаем. "По крайней мере, я знаю". Знание вызвало одновременно восторг и страх. "Что может подавить этих женщин?" - Мы просто собираем силы перед тем... - Перед тем, как вернуться на арену, где вас, несомненно, сокрушат... где вы не сможете рассчитывать на численный перевес. Голос Дамы снова заговорил на мягком Галакте, который Одрейд понимала с трудом. - Значит, они были у вас... и сделали свое предложение. Как же глупо вы поступили, доверившись им... - Я не сказала, что мы поверили. - Если бы вернулась Логно... - кивок, обозначавший адьютантку в комнате, - и услышала, в каком тоне вы разговариваете со мной, вы умерли бы скорее, чем я успела бы предупредить вас. - По счастью, здесь нас только двое. - Не рассчитывайте, что это поможет вам в дальнейшем. Одрейд бросила через плечо взгляд на здание. Изменения в планировке Гильдии были очевидны: длинный фасад окон, много редкого дерева и украшенных драгоценными камнями плит. "Богатство". Она имела дело с таким богатством, которое трудно представить. Любое из желаний Дамы, из того, что могло ей дать подчиненное общество, не могло быть не исполнено. Кроме свободы вернуться в Рассеяние. Как цепко держалась Дама за фантазии, что ее ссылка может окончиться? И какая сила заставила такую власть так приблизиться к Древней Империи? Почему здесь? Одрейд не осмеливалась спрашивать. - Мы продолжим в моих апартаментах, - сказала Дама. "Наконец в логово Королевы Пауков!" Апартаменты Дамы были частью головоломки. Богато устланные полы. Она сбросила сандалии и пошла босиком ко входу. Одрейд последовала за ней. "Посмотри на ороговевшую плоть ее ступней! Опасное оружие поддерживается в хорошем состоянии". Не столько мягкий пол, как сама комната озадачивала Одрейд. Одно маленькое окно выходило в тщательно подстриженный ботанический сад. Никаких картин на стенах. Никаких украшений. Вентиляционная решетка отбрасывала полосы тени над дверью, в которую они вошли. Еще одна дверь справа. Еще одна вентиляционная труба. Две серые мягкие кушетки. Два маленьких блестящих черных боковых пульта. Еще один пульт побольше, золотого цвета с зеленым мерцающим индикатором контрольного поля. Одрейд определила гладкий прямоугольный контур как встроенный в золотой пульт проектор. "Ах, это ее рабочая комната. Разве мы будем работать?" Это место для полнейшей сосредоточенности. Приняты все меры, чтобы устранить помехи. С какими помехами смирилась бы Дама? "Где же разубранные комнаты? Ей приходится жить так же, как и окружающим. Не всегда можно поставить ментальный барьер, чтобы воспрепятствовать окружающим тебя вещам, создающим разлад в твоей душе. Если ты хочешь настоящего комфорта, твой дом не должен быть построен так, чтобы раздражать тебя, особенно со стороны случайностей. Она опасается случайной уязвимости. Это действительно опасно, но у нее есть власть, чтобы ответить "Да". Это была старинная бенеджессеритская проницательность. Ты смотришь на того, кто может сказать "Да". Никогда не возись с той мелкотой, которая может говорить только "нет". Ты ищешь того, кто может дать согласие, заключить контракт, расплатиться за обещанное. Королева Пауков нечасто говорила "да", но она имела для этого власть и знала это. "Мне следовало бы понять, когда она отвела меня в сторону. Она дала мне первый знак, когда позволила называть, себя. Дамой. Не была ли я чересчур опрометчива, когда организовала атаку Тега так, что не смогу ее остановить? Слишком поздно для того, чтобы передумывать. Я знала это, когда дала ему волю. Но какие еще силы мы можем привлечь?" Одрейд зарегистрировала схему превосходства Дамы. Слова и жесты почти заставили Королеву Пауков сжаться, обратиться к напряженному вслушиванию в собственное сердцебиение. "Пьеса должна разыгрываться дальше". Дама что-то делала на зеленом поле в верхней части пульта. Она сконцентрировалась на этом, не обращая внимания на Одрейд, что было одновременно и оскорблением и комплиментом. "Ты не вмешаешься, ведьма, потому, что это в твоих же интересах, и ты это знаешь. Кроме того, ты не настолько важная птица, чтобы смутить меня". Дама казалась возбужденной. "Оказалось ли нападение на Гамму успешным? Начали ли прибывать беженцы?" Оранжевый пылающий взгляд вонзился в Одрейд. - Ваш пилот только что уничтожил себя и ваш корабль, вместо того, чтобы сдаться нашей инспекции. Что вы привезли? - Себя. - Вы передаете сигналы! - Которые говорят моим спутникам, жива я или нет. Вы уже знали об этом. Некоторые из ваших предков сжигали корабли перед атакой. Чтобы было некуда отступать. Одрейд говорила с утонченной осторожностью, приспосабливая тон и скорость речи к ответной реакции Дамы. - Если мне повезет, вы дадите мне транспорт. Моим пилотом был киборг, и шер не мог защитить его от ваших зондов. Его приказ состоял в том, чтобы убить себя, но не попадать в ваши руки. - Передав нам координаты вашей планеты, - оранжевый блеск в глазах Дамы угас, но она все еще была взволнована. - Я не думала, что ваши люди до такой степени повинуются вам. "Как же ты удерживаешь их без сексуальных связей, ведьма? Разве ответ не очевиден? У нас нет секретных средств". "Теперь осторожнее", - предостерегла себя Одрейд. Методический подход, готовый к новым требованиям. Пусть думает, что мы выбрали один метод ответа и привязаны к нему. Как много она может о нас знать? Она не знает, что даже Матерь Настоятельница может быть только куском мяса, приманкой для того, чтобы получить новую информацию. Дает ли это нам превосходство? Если так, то может ли тот, кто лучше обучен, победить того, кто превосходит в скорости и числе?" У Одрейд не было ответа. Дама села за золотой пульт, оставив Одрейд стоять. Движения выдавали чувство гнезда. Она не часто покидала это место. Здесь был настоящий центр ее паутины. Здесь было все, что казалось ей необходимым. Она привела Одрейд в эту комнату, потому, что было бы неудобно быть где-либо еще. Ей было не по себе в других помещениях, возможно, она даже чувствовала себя под угрозой. Дама не стремилась накликать на себя опасность. Однажды она такое сделала, но это было так давно, это осталось где-то позади. Теперь она хотела только сидеть здесь в безопасности, в хорошо организованном коконе, где она могла манипулировать прочими. Одрейд поняла, что ее наблюдения прекрасно подтверждают выводы Бене Джессерит. Сестры знали, как использовать свои рычаги. - Вам нечего больше сказать? - спросила Дама. "Тяни время". Одрейд решилась спросить. - Мне чрезвычайно любопытно, почему вы согласились на эту встречу? - Почему это вас интересует? - Это кажется... таким нехарактерным для вас. - Что характерно для нас, определять нам! - Очень раздражена. - Но что вас интересует в нас? - Вы думаете, что вы нам интересны? - Вероятно, вы даже находите нас замечательными, потому что мы так смотрим на вас. На лице Дамы промелькнуло выражение удовольствия. - Я знала, что вы будете восхищены нами. - Экзоты интересуются экзотами, - сказала Одрейд. Это вызвало понимающую улыбку на губах Дамы, улыбку того, чья любимая зверюшка умна. Она встала и подошла к окну. Подозвав к себе Одрейд, Дама показала на насаждения деревьев за первыми цветущими кустами и заговорила с мягким акцентом, который так трудно было разобрать. Что-то коснулось внутреннего звонка тревоги. Одрейд погрузилась в поток подобий, выискивая источник тревоги. Что-то в комнате Королевы Пауков? Мало что из того, что делала Дама, можно было смоделировать с легкостью. Поскольку все это делалось с расчетом на производимый эффект. Тщательно спланировано. "А действительно ли она Королева Пауков? Или есть некто, более могущественный, и теперь он следит за нами?" Одрейд проработала эту мысль, быстро сортируя факты. Этот процесс давал больше вопросов, чем ответов, ментальная стенография, близкая к мыслительному процессу Ментатов. Выбирать факты по уместности и накладывать на скрытый (но упорядоченный) фон. Порядок большей частью был результатом человеческой деятельности. Хаос существовал в виде сырья, из которого творится порядок. Таков был подход Ментата, не дающий неизменных истин, но являющийся великолепным рычагом для выбора решений: упорядоченное накапливание данных в не-дискретной системе. Она пришла к Проектированию. "Они упиваются хаосом! Предпочитают его! Адреналиновые наркоманки!" Итак, Дама была Дамой, Великой Достопочтенной Матерью. Вечной патронессой. Вечной настоятельницей. "И нет никого, более могучего, кто бы мог наблюдать за нами. Но Дама верит, что это сделка. Можно подумать, что ей не приходилось делать этого раньше. Вот уж точно!" Дама коснулась незаметной точки под ОКНАМ, и оно мгновенно почернело, выдавая то, что окно было только проекцией. Открылся выход на балкон, выстланный темно-зеленой плиткой. Оттуда виделись насаждения, весьма отличные от тех, что были на изображении окна. Здесь сохранялся хаос, дикость была предоставлена самой себе, что казалось еще более заметным на фоне регулярных садов вдалеке. Ежевика, упавшие деревья, густой кустарник. И за ними отстоящие друг от друга на равном расстоянии ряды того, что с виду казалось овощами с автоматическими сборщиками урожая, сновавшими туда и сюда, оставляя за собой голую землю. "Воистину, любовь к хаосу!" Королева Пауков улыбнулась и первой вышла на балкон. Выйдя, Одрейд еще раз остановилась от того, что она увидела. Украшения парапета слева от нее. Подобные живым фигуры, сделанные из почти прозрачного материала, все пушистые и с искривленной поверхностью. Прищурившись, Одрейд рассмотрела фигуру и увидела, что она была предназначена изображать человека. Мужчину или женщину? Плоскости и изгибы колебались от случайного ветра. Тонкие, почти невидимые проволоки (выглядевшие, как шигавир), на которых она висела, выходили из слегка изогнутой трубки, прикрепленной к полупрозрачному холмику. Нижние конечности фигуры почти касались покрытой галькой поверхности поддерживающей основы. Одрейд, захваченная зрелищем, смотрела. "Почему это напоминает мне "Пустоту" Шианы?" Когда ветер закачал фигуру, все творение, казалось, заплясало, временами переходя на изящную походку, затем в медленный пируэт и кружилось вокруг вытянутой ноги. - Это называется "Балетмейстер", - сказала Дама. - При некоторых направлениях ветра он высоко закидывает ноги. Я видела, как он бежал изящно, как марафонец. Иногда бывают безобразные короткие движения, руки дергаются, словно он держит оружие. Прекрасен и безобразен - все одно. Мне кажется, что художник неправильно назвал его. "Тварь Неведомая" - было бы вернее. "Прекрасен и безобразен - все одно. Тварь Неведомая." Это было ужасно для творения Шианы. Одрейд ощутила холодный всплеск страха. - Кто создал ее? - Понятия не имею. Одна из моих предшественниц забрала ее с разрушенной нами планеты. Почему это вас интересует? "Это вещь дикая, которой никто не может управлять". Но она сказала: - Мне кажется, обе мы ищем основу для взаимопонимания, пытаясь найти сходство между нами. Это вызвало оранжевую вспышку во взгляде. - Вы можете попытаться понять нас, но у нас нет нужды понимать вас. - Обе мы из женских обществ. - Опасно принимать нас за ваше ответвление! "Но по свидетельству Мурбеллы вы этим и являетесь, мы сформировались во время Рассеяния из Говорящих с Рыбами и Преподобных Матерей в экстремальной ситуации". Совершенно бесхитростно, никого не одурачивая, Одрейд спросила: - Почему это опасно? Смех Дамы не был веселым. Мстительным. Одрейд быстро снова оценила опасность. Здесь требовалось большее, чем бенеджессеритский подход проб и оценок. Эти женщины привыкли в гневе убивать. Рефлекс. Дама сказала многое, говоря со своей адьютанткой. Теперь Дама показала, что есть предел ее терпимости. "И все-таки, она по-своему пытается заключить сделку. Она демонстрирует свои механические чудеса, свою власть, свое богатство. Никакого предложения союза. Будьте добровольными слугами, ведьмы, нашими рабами, и мы многое простим. Захватить оставшиеся из Миллиона Планет? Больше, чем это, конечно, но число любопытное." После нового предостережения Одрейд изменила подход. Преподобные Матери слишком легко следуют схеме приноравливания. "Я, конечно, слишком отлична от тебя, но я не уступлю ради согласия". Так не подобало себя вести с Достопочтенными Матерями. Они не согласились бы ни на одно предложение, которое не могли бы держать под полным контролем. Такова была формулировка превосходства Дамы над ее Сестрами, и потому она позволила Одрейд вести себя столь свободно. Дама снова заговорила в своей имперской манере. Одрейд слушала. Как странно, что Королева Пауков считает наиболее привлекательной вещью, которую мог бы дать им Бене Джессерит, иммунность против новых болезней. "Не этим ли загнали их сюда?" Ее искренность была наивной. Никак не выберешь среди этих утомительных периодов времени для того, чтобы увидеть не приобрел ли ты тайных поселенцев в своем организме. Иногда это не тайна. Иногда опасность явная. Но Бене Джессерит может покончить с этим и будет достаточно награжден. "Как приятно". По-прежнему каждое слово звучало мстительно. Одрейд поймала себя на мысли: мстительно? Это не передает истинного ощущения. Что-то лежало более глубоко. "Несознательная зависть к тому, что ты потеряла, когда откололась от нас?" Это была иная схема, и она была стилизована? Достопочтенные Матери впали в повторяющийся маньеризм. "А мы расстались с маньеризмом давным-давно". Это было больше, чем отказ признать происхождение от Бене Джессерит. Это было избавление от мусора. "Сбрасывай карты, когда утрачиваешь к ним интерес. Мелкота подберет мусор. Она больше занята тем, что ей еще хочется сожрать, нежели тем, что гадит в своем гнезде". Порочность Достопочтенных Матерей была куда глубже, чем ожидалось. Куда более смертоносна для них самих и всего, что они контролировали. И они не могли столкнуться с ней, поскольку для них ее не существовало. "Никогда не существовало". Дама оставалась недоступным парадоксом. В ее мозгу не возникало ни единой мысли о союзе. Она, казалось, подбирается к этому, но лишь для того, чтобы прощупать врага. "Я была, в конце концов, права, выпустив Тега". Логно вышла из рабочей комнаты с подносом, на котором стояли два спиральных стакана, почти до краев наполненных золотистой жидкостью. Дама взяла один, понюхала и отпила с выражением удовольствия на лице. "Что за мстительный блеск в глазах Логно?" - Попробуйте это вино, - сказала Дама, делая знак Одрейд. - Оно с планеты, о которой, я уверена, вы никогда не слышали, но на ней мы сосредоточили необходимые условия для выращивания совершенного золотистого винограда для совершенного золотистого вина. Одрейд была очарована длинным сосуществованием человечества с их драгоценным древним напитком. Бог Бахус. Ягоды, бродящие прямо на кусту или в родовых погребах. - Оно не отравлено, - сказала Дама, когда Одрейд замешкалась. - Уверяю вас. Мы убиваем, когда это в наших интересах, но мы не грубы. Мы оставляем наиболее вульгарные пределы для масс. Я не принимаю вас за одну из толпы. Дама захихикала от собственного остроумия. Нарочитое дружелюбие было почти грубым. Одрейд взяла предложенный стакан и отпила. - Такие вещи кто-то изобретает, чтобы доставить нам удовольствие, - сказала Дама, не отрывая взгляда от Одрейд. Одного глотка было достаточно. Одрейд ощутила незнакомое вещество и за несколько биений сердца поняла его назначение. "Чтобы свести на нет мою шер-защиту против их зондов". Она приспособила свой метаболизм к тому, чтобы обезвредить вещество, затем объявила о том, что она сделала. Дама уставилась на Логно. - Так вот почему ни одна из этих штучек не действует на ведьм! А ты и не подозревала никогда! - Это одна из иммунных систем, с помощью которых мы боремся с болезнями, - сказала Одрейд. Дама швырнула стакан на плитки. Некоторое время ей пришлось восстанавливать свою повадку. Логно медленно удалилась, держа поднос почти как щит. "Значит, Дама не только пробралась к власти. Ее Сестры считают ее смертельно опасной. Таковой следует и мне считать ее". - Кто-то заплатит за эти усилия впустую, - сказала Дама. Ее улыбка не была приятной. "Кто-то. Кто-то сделал вино. Кто-то сделал танцующую фигуру. Кто-то заплатит. Конкретность никогда не имела значения, только удовольствие от необходимости воздаяния. Раболепство." - Не прерывайте моих размышлений, - сказала Дама. Она подошла к парапету и уставилась на Тварь Неведомую, очевидно восстанавливая свое состояние заключения сделки. Одрейд отдала свое внимание Логно. Что означает эта продолжающаяся бдительность, хищное внимание, сосредоточенное на Даме? Это больше не простой страх. Логно внезапно показалась чрезвычайно опасной. "Яд!" Одрейд поняла это также ясно, как если бы адъютантка выкрикнула это. "Не я цель Логно. Пока нет. Она просто воспользовалась возможностью претендовать на власть". Не было нужны смотреть на Даму. Момент смерти Королевы Пауков отразился на лице Логно. Повернувшись, Одрейд убедилась в этом. Дама лежала кучей под Тварью Неведомой. - Меня вы будете называть Великой Достопочтенной Матерью, - сказала Логно. - И вы поймете, что должны благодарить меня за это. Она (указывая на груду в углу балкона) намеревалась предать вас и вырезать ваших людей. У меня другие планы. Я не уничтожаю полезное оружие в час нашей острой необходимости в нем. x x x Сражение? Всегда есть желание жизненного пространства, которое где-нибудь да вызывает сражение. Башар Тег Мурбелла наблюдала за сражением за Узловую с бесстрастностью, которая не соответствовала ее чувствам. Она стояла в кругу Поверенных в командном центре своего нуль-корабля, и внимание ее было приковано к проекциям сводок наземных ком-камер. Вокруг всей Узловой шла схватка - вспышки света на ночной стороне, серые взрывы на дневной. Основной удар, направляемый Тегом, приходился на "Цитадель" - огромный курган Гильдии с новой башней близ его окружности. Хотя передачи жизненных сигналов Одрейд резко оборвались, ее ранние донесения подтверждали, что Великая Достопочтенная Мать находится здесь, внутри. Необходимость следить издали помогала Мурбелле сохранять невозмутимость, но она ощущала возбуждение. "Интересные времена!" Этот корабль нес драгоценный груз. Миллионы с Лампад были Объединены и подготовлены к Рассеянию в свите, обычно оставляемой Матери Настоятельнице. Дикая Сестра с ее грузом Памяти здесь была прежде всего. "Золотое Яйцо, вот уж точной. Мурбелла подумала о тех, кто рисковал жизнью из-за пребывания в этой свите. Готовились к худшему. В добровольцах не было недостатка, и угроза конфликта на Узловой свела к минимуму необходимость в спайсе, чтобы запустить Объединение, снизив опасность. Любой на корабле мог ощущать игру Одрейд - все или ничего. Близкая угроза гибели была осознанной. Необходимо Единение! Превращение Преподобной Матери в набор Воспоминаний, передававшихся от Сестры к Сестре дорогой ценой более не носило для нее оттенка чуда, но Мурбелле по-прежнему внушала благоговейный страх ответственность. Отвага Ребекки - и Луциллы!.. заслуживала восхищения. "Миллионы Живой Памяти! И все собрано в том, что Сестры зовут Экстремис Прогрессива, дважды два, затем четырежды четыре и шестнадцатью шестнадцать, покуда каждый не будет обладать ими всеми, и выживший сможет сохранить драгоценное собрание". То, что они делали в свите Преподобной Матери, имело похожий оттенок. Эта идея больше не страшила Мурбеллу, но все равно она не была обычной. Слова Одрейд успокаивали ее. "Однажды ты окончательно привыкнешь к узам Иной Памяти, все прочее станет совершенно обычной перспективой, словно ты всегда ее знала". Мурбелла осознала, что Тег был готов умереть, защищая это умножившееся знание, что было Сестринством Бене Джессерит. "Могу ли я сделать меньше?" Тег, больше не бывший абсолютной загадкой, оставался объектом почитания. Одрейд Внутри усилило это напоминание о его успехах, затем: "Любопытно, как я справляюсь с этим? Спроси". Комкоманда ответила: - Ни слова. Но ее передачи могут быть заблокированы энергетическими экранами. Они знали, кто в действительности задал этот вопрос. Это было написано на их лицах. "Она захватила Одрейд!" Мурбелла снова сосредоточилась на сражении у Цитадели. Мурбеллу удивила ее собственная реакция. Все окрасилось историческим отвращением к повторяющейся нелепости войны, но все же ее яркий дух кипел в новоприобретенных способностях Бене Джессерит. Силы Достопочтенных Матерей здесь, внизу, имели хорошее оружие, отметила она, и теплопоглотители Тега понесли потери, но даже пока она наблюдала, оборонительный периметр сократился. Она могла слышать вой, когда огромный, сконструированный Айдахо разрушитель прошел скачками по проходу между высокими деревьями, сбивая защитников налево и направо. Иная Память дала ей точное сравнение. Это было, как в цирке. Причаливали корабли, извергая свое человеческое содержимое. "В центральный круг! Там Королева Пауков Деяния, никогда прежде не виданные глазами человеческими! ". От личности Одрейд исходило ощущение веселья. "Как насчет закрытости Сестринства? Ты погибла здесь, внизу, Дар? Ты должна была. Королева Пауков обвинит тебя и разъярится". Она увидела, что деревья отбрасывают длинные полуденные тени поперек дефиле атаки Тега. Приглашающий ковер Он приказал своим людям обойти. Не следовать по открытым улицам Искать трудные пути подхода и следовать по ним. Цитадель лежала в гигантском ботаническом саду. Странные деревья и еще более странные кустарники мешались с обычными растениями, все было рассажено вокруг, словно разбросано танцующим ребенком. Мурбелла нашла метафору цирка привлекательной. Это давало перспективу всему, что она видела. В ее голове прозвучало сообщение. "За ним танцующие животные, защитники Королевы Пауков, обязанные повиноваться. А в первом круге главное событие, за ходом которого наблюдает наш Создатель Колец, Майлз Тег! Его люди совершают невероятные вещи. Вот талантище!" Все имело привкус постановочных боев в римском цирке. Мурбелла оценила аллюзию. Это сделало наблюдение более богатым. "Приближаются боевые башни, набитые солдатами. Они ввязываются в бой. Пламя лижет небо. Падают тела". Но здесь были настоящие тела, настоящая боль, настоящая смерть. Чувства бенегессеритки заставили ее сожалеть о потерях. "Значит, так мои родители попали под чистку?" Сравнения Иной Памяти ушли. Теперь она видела Узловую так же, как, знала она, видит ее Тег. Кровавая жестокость, знакомая по памяти, и все же в новинку. Она видела, как атакующие наступают, слышала их. Женский голос: - Этот куст кричит на меня! Другой голос, мужской: - Нигде не говорится о том, где их вывели. Эта липкая дрянь жжет твою кожу. Мурбелла слышала сражение на дальней стороне Цитадели, но оно становилось неестественно тихим вокруг позиции Тега. Она видела, как его войска летят сквозь тень, устремляясь к башне. Там был Тег на плечах Стрегги. Он улучил момент посмотреть на фасад, находящийся перед ним, затем чуть не бросился назад. Она выбрала проекцию, что показывала то, на что он смотрел. Движение за окнами. Где же это чудесное оружие последнего удара, которым, как предполагалось, владеют Достопочтенные Матери? "Что он сделает сейчас?" Тег потерял свой Командный Кокон из-за лазерного удара извне основного района действий. Кокон лежал на боку позади него, а он сидел, выпрямившись, на плечах Стрегги среди закрывавших его кустов, некоторые из них еще дымились. Он потерял свой пульт управления вместе с коконом, но серебристая подковка связи на его плечах все еще оставалась, хотя без усилителей пульта она пришла в негодность. Поблизости в страхе прижались к земле специалисты по связи, в панике от того, что потеряли тесную связь с действием. Сражение позади зданий становилось громче. Он слышал резкие выкрики, высокий свист сжигателей и низкое гудение лазерных пушек, вперемежку с жестким свистом пуль ручного оружия. Где-то в стороне, слева, слышался тяжелый грохот, который он узнал - тяжелые орудия в затруднении. Скребущий звук агонии металла. Энергетическая система была под угрозой. Она тащилась по земле, возможно, создавая кутерьму в садах. Хэкер, личный адъютант Тега, появился позади Башара, зигзагом пересекая переулок. Стрегги заметила его первой и повернулась без предупреждения, заставив Тега посмотреть на него. Хэкер, смуглый и мускулистый, с нависшими бровями (сейчас мокрыми от пота), остановился прямо перед Тегом и заговорил прежде, чем успел перевести дух: - Мы заткнули последние дырки, Башар. Хэкер повысил голос, чтобы перекрыть грохот боя и пронзительное жужжание передатчика за его левым плечом, из которого слышались тихие переговоры, боевые отрывистые приказы. - Дальний периметр? - потребовал Тег. - Очистим через полчаса, не больше. Вам следует уйти отсюда, Башар. Матерь Настоятельница предупреждала нас, чтобы мы оберегали вас от ненужной опасности. Тег показал на свой бесполезный пульт. - Почему у меня нет запасного Командного кокона? - Большой лазер сжег оба запасных одним выстрелом, когда они вышли. - Вместе? Хэкер почуял гнев. - Сэр, они были... - Ни одно важное оборудование нельзя высылать вместе. Я хочу знать, кто ослушался приказа. - Спокойный голос незрелых голосовых связок был куда более злобен, чем крик. - Да, Башар. - Четкое подчинение и никакого намека, что это была ошибка самого Хэкера. "Черт!" - Как скоро прибудет замена? - Через пять минут. - Доставьте резервный кокон скоро, как можете. - Тег коснулся шеи Стрегги коленом. Прежде чем уйти, Хэкер заговорил. - Башар, они тоже получили подкрепление. Мне приказали другое. Тег подавил вздох. Такое случалось в битвах, но он не любил зависеть от примитивных коммуникаторов. - Мы закрепимся здесь. Достань еще переговорных устройств. - У них, по крайней мере, есть диапазон действия. Хэкер окинул взглядом зелень вокруг них. - Здесь? - Мне не нравится вид этих зданий впереди. Эта башня господствует над районом. И у них наверняка есть подземные подходы. Я бы устроил их. - Здесь ничего... - План в моей памяти не содержит этой башни. Доставь сюда акустические зонды, чтобы проверить почву. Я хочу, чтобы наш план был приведен в соответствие с моментом с помощью точной информации. Переговорник Хэкера взорвался громким криком: - Башар! Башар здесь? Стрегги подошла к Хэкерйу, не дожидаясь приказа. Тег взял переговорник, который высвистнул свой код, когда Тег схватил его. - Башар, беспорядки на Посадочной площадке. Около сотни их попытались взлететь и врезались в экран. Выживших нет. - Какие-нибудь известия о Матери Настоятельнице или Королеве Пауков? - Отрицательные. Мы не можем сказать. Я имею в виду, это настоящая заваруха. Показать на экране? - Пошлите мне донесение. И продолжайте искать Одрейд! - Я говорю вам, что живых не осталось, Башар. - Затем щелканье и другой голос: - Донесение. Тег поднял к подбородку голосовой передатчик и пролаял отрывистый приказ: - Опустите над Цитаделью ударный корабль. Сцену на Посадочной Площадке и прочие их потери передайте открытым кодом. По всем отрядам. Удостоверьтесь, что они могут это видеть. Объявите, что на Посадочной Площадке никто не выжил. Двойное щелканье приема-связи оборвало переговоры. Хэкер сказал: - Вы действительно думаете, что мы можем устрашить их? - Преподать им урок, - он повторил прощальные слова Одрейд. - Они прискорбно забыли об образовании. Что случилось с Одрейд? Он был уверен, что она погибла, возможно, при первых же потерях здесь. Она ожидала этого. Погибла, но не потеряна, если Мурбелла сможет обуздать свою порывистость. Одрейд в этот момент смотрела прямо на Тега из башни. Логно заглушила ее жизненный сигнал передачами противосигнального экрана и перевела ее в башню сразу после прибытия первых беженцев с Гамму. Никто не сомневался в превосходстве Логно. Мертвая Достопочтенная Мать и другая - живая - было лишь знакомым обыкновением. Ожидая быть убитой в любой момент, Одрейд все же собирала данные, даже вступая в нуль-трубу вместе с охранниками. Труба была сохранившимся со времен Рассеяния сооружением, прозрачным поршнем в прозрачном цилиндре. Они миновали несколько препятствующих стен на этажах. В основном виды жилых районов и эзотерических металлических сооружений, которые, как Одрад догадывалась, имели военное назначение. Пышные свидетельства комфорта и покоя становились все явственно по мере подъема. "Власть ползет вверх физически и физиологически". Вот они и наверху. Секция цилиндра открылась наружу, и охранники грубо выпихнули ее на покрытый толстым ковром пол. "Рабочая комната, которую Дама показала мне внизу, была иной постановкой пьесы". Одрейд ощутила секретность. Оборудование и обстановка здесь были бы почти неузнаваемыми, не будь их в знаниях Мурбеллы. Значит, прочие центры действия были только для показухи. Потемкинские деревни для Преподобной Матери. "Логно врала насчет намерений Дамы. Меня должны были отпустить невредимой... поскольку я не несла полезной информации" Какую еще ложь продемонстрируют ей? Логно и прочие, кроме одной охранницы, прошли к консоли справа от Одрейд. Повернувшись на одной ноге, Одрейд осмотрелась. Здесь был настоящий центр Она внимательно рассматривала его. Странное место. Аура санитарии. Обработана химикалиями для очистки. Никаких заразных бактерий или вирусов. Никаких чужаков в крови. Все дезинфицировано, словно как на витрине с редкостными яствами. А Дама проявляла интерес к бенеджессеритской иммунности к болезням. Во времена Рассеяния велась бактериологическая война. "Им только одно от нас нужно!" И одна-единственная выжившая Преподобная Матерь могла бы удовлетворить их интерес, если бы им удалось вырвать у нее информацию. Полный штат Бене Джессерит должен исследовать нити этой паутины и посмотреть, куда они ведут. "Если мы победим". Операционный пульт, на котором сосредоточилась Логно, был меньше, чем витринные. Этот был для работы пальцами. Колпак на низком столике рядом с Логно был небольшим и прозрачным, зонды свисали с него, как нити медузы. "Шигавир для уверенности". Колпак демонстрировал близкое родство с Т-зондом времен Рассеяния, как и описывали Тег и прочие. Есть ли у этих женщин еще какие-нибудь чудеса технологии? Должны быть. За спиной Логно мерцала стена, окна слева от нее выходили на балкон, отсюда издалека была видна Узловая и передвижение войск и орудий. Она издали узнала Тега, фигурку на плечах взрослого, но не подала знака, что видит нечто выдающееся. Она продолжала свое медленное исследование. Дверь в проход с другой нуль-трубой виднелась сразу слева от нее. На полу здесь была более зеленая плитка. Различные функции в одном пространстве. Внезапный взрыв шума прорвался из-за стен. По плитке определенно шагали солдаты. Шелест экзотической ткани, голоса. Она расслышала голоса Достопочтенных Матерей, кому-то ошарашено отвечавших. "Мы побеждаем" Шок ожидался, когда непобедимость была сокрушена. Она рассматривала Логно. Погрузится ли она в отчаянье? "Если так, то я, может, и выживу". Роль Мурбеллы должна была измениться. Ладно, с этим можно и подождать. Сестер проинструктировали, что надо делать в случае победы. Никто из атакующих не должен был коснуться Достопочтенных Матерей - с целью плотской утехи или еще для чего-либо. Дункан подготовил людей, ясно растолковав им опасность попасться на эротическую наживку. "Не рискуйте попасть в рабство. Не вызывайте нового антагонизма". Новая Королева Пауков показалась сейчас чем-то более чужим, чем подозревала Одрейд. Логно оставила пульт и шагнула к Одрейд. - Вы выиграли это сражение. Мы ваши пленники. В глазах ее не было оранжевого блеска. Одрейд бросила взгляд на женщин, что были ее стражами. Пустые лица, чистые глаза. Значит, так они выражают отчаяние? Это не казалось правильным. Логно и прочие не показали ожидавшегося эмоционального ответа. "Все под маской?" События прошедших часов должны вызвать у нее эмоциональный кризис. Но Логно не показала никакого признака его. Ни подрагивания нерва или мускула. Возможно, случайное огорчение от того, что все кончено. "Бенегессеритская маска!" Это должно было быть бессознательным, чем-то автоматическим, включенным осознанием поражения Значит, они на самом деле поражения не признавали. "Мы по-прежнему здесь, в них. Тайно... но в них! Неудивительно, что Мурбелла чуть не умерла. Она боролась со своим собственным генетическим прошлым как, с запретом свыше". - Мои спутницы, - спросила Одрейд. - Три женщины, что приехали со мной. Где они? - Мертвы. - Голос Логно был столь же мертвым, как и это слово. Одрейд подавила укол совести за Суйпол. Там и Дортуйла прожили жизни долгие и полезные, но Суйпол... умерла, и никогда не будет в Единении. "Еще один хороший человек погиб. Разве это не горький урок!" - Я найду виновных, если вы желаете мести, - сказала Логно. "Второй урок". - Месть для детей и эмоционально заторможенных. Глаза Логно вновь чуть вспыхнули оранжевым. Человеческая мания величия принимает разные формы, напомнила себе Одрейд. Остерегаясь того, что это Рассеяние могло породить неожиданное, она вооружилась соответственно защитной отстраненностью, что могло дать ей простор в оценке новых мест, вещей и людей. Она знала, что ей придется расставить многое по разным категориям - то, что может ей послужить или отвести угрозу. Поведение Логно она определила как угрозу. - Вы не кажетесь взволнованной. Великая Достопочтенная Мать. - За меня отомстят другие. - Прямо, с чувством самообладания. Слова казались еще более странными, чем ее спокойствие. Она скрывала все чувства под этим густым покровом, кусочки и отрывки их проявлялись в отрывистых движениях, вызванных наблюдениями Одрейд. Глубокие и сильные, но затаенные. Все было внутри себя, замаскированное таким же образом, как это сделала бы Преподобная Матерь. Казалось, у Логно больше не осталось никакой власти, и, тем не менее, она говорила так, словно ничего существенно не изменилось. "Я ваша пленница, но это ничего не меняет". Была ли она на самом деле бессильна? Нет! Но это было то впечатление, которое она хотела создать, и стоявшие вокруг нее Достопочтенные Матери отражали то же выражение. "Видишь нас? Мы бессильны, если исключить верность нам наших Сестер и последователей". Были ли Достопочтенные Матери так уверены в своих мстительных легионах? Возможно, только если они никогда не испытывали раньше таких поражений. И все же что-то оттеснило их в рамки Древней Империи. Миллиона Планет. Тег нашел Одрейд и ее пленниц, когда подыскивал место для того, чтобы оценить победу. Сражение всегда требует последующего аналитического рассмотрения, особенно для командующего-Ментата. Это был сравнительный тест, которого это сражение требовало от него более, нежели какое-либо другое из проведенных им. Это столкновение нельзя откладывать в память, покуда он не оценит его и не поделится опытом насколько это возможно с теми, кто зависел от него. Это была неизменная схема, и Тегу было все равно, как в этой схеме будет выглядеть он. Разорви связь взаимного интереса, и ты обречешь себя на поражение. "Мне нужно тихое местечко для того, чтобы собрать воедино нити этого сражения и сделать предварительное обобщение". По его оценке, наиболее трудной задачей сражения было вести его так, чтобы не выпускать наружу человеческое озверение. Бенеджессеритское изречение. Сражение должно вести так, чтобы вызвать лучшее в том, кто выжил. Наиболее трудно и иногда полностью невозможно. Это была причина, по которой Тег всегда пытался приблизиться к театру военных действий и исследовать его лично. Если ты не видишь страданий, ты легко можешь причинить еще большие без всякой задней мысли. Такова была схема Достопочтенных Матерей. Но их страдания были причинены дома. Что они могут поделать с этим? Этот вопрос был у него в голове, когда он и его адъютанты вышли из трубы и увидели Одрейд, стоявшую перед группой Достопочтенных Матерей. - Это наш командир, Башар Майлз Тег, - сказала, показав, Одрейд. Достопочтенные Матери уставились на Тега. "Ребенок на плечах взрослого? И это их командир?" - Гхола, - пробормотала Логно. Одрейд заговорила с Хэкером. - Уведите этих пленников куда-нибудь, где они могли бы чувствовать себя удобно. Хэкер не двинулся с места, покуда Тег не кивнул ему, затем вежливо показал пленникам, что они должны пойти впереди него в выложенный плитками угол. Власть Тега не ускользнула от глаз Достопочтенных Матерей, и они гневно взирали на него, подчинившись приглашению Хэкера. "Мужчина, повелевающий женщинами!" Тег коснулся коленом шеи Стрегги, и вместе с Одрейд вышел на балкон. Странно было видеть, как он какое-то мгновение узнавал сцену. Он много сражений видел с высоких точек, большей частью с разведывательного вертолета. Этот же балкон был зафиксирован в пространстве, давая ему ощущение сиюминутности. Они стояли метрах в ста над ботаническими садами, где были самые яростные схватки. Множество тел лежали, распростершись в последнем отступлении, - куклы, разбросанные уже ушедшими детьми. Он узнавал форму некоторых своих подразделений, ощущая вину. "Мог ли я сделать что-нибудь, чтобы предотвратить это?" Такое чувство он испытывал много раз и называл его "Командной Виной". Но это зрелище было другим, лишенным той однообразности, что была присуща всем сражениям, оно чем-то раздражало его. Он решил, что это было отчасти из-за ландшафта, места, более пригодного для вечеринок в садах, ныне развороченных по древней жестокой схеме. Мелкие животные и птицы вернулись украдкой, в тревоге после того, как эти шумные люди перевернули все вверх дном. Маленькие пушистые твари с длинными хвостами фыркали на раненых и поспешно удирали на ближайшие деревья без видимой причины. Разноцветные птицы всматривались сквозь заслоняющие вид листья или летали поперек картины - размытые разноцветные полоски, что становились маскировкой, когда они быстро ныряли в листья. Оперенный акцент зрелища, пытающийся восстановить то беспокойство, что наблюдающие люди ошибочно принимали за мир в такого рода постановках. Тег прекрасно это понимал. В его жизни до состояния гхолы, он вырос среди дикой природы. Жизнь на ферме рядом с разве что не дикими животными. Спокойной жизни там не было. Из наблюдений он понял, что так тревожило его. Принимая во внимание факт, что они взяли штурмом хорошо укомплектованное войсками оборонительное укрепление, занятое защитниками с тяжелым вооружением, количество раненых и убитых внизу было чрезвычайно мало. Он ничего не видел такого, что могло бы объяснить это с момента вступления в Цитадель. Где они потеряли равновесие? Их потери в космосе - одно, его способность видеть корабли защитников могла исчезнуть снова, и тогда атака обошлась бы куда дороже. Падение защиты Достопочтенных Матерей было резким и необъяснимым. "Я ошибался, решив, что на них подействует демонстрация их потерь". Он бросил взгляд на Одрейд. - Если эта Великая Достопочтенная Мать здесь, то отдала ли она команду прекратить сопротивление? - Это я беру на себя. Предостерегающий и типичный ответ бенегессеритки. Она тоже тщательно рассматривала зрелище. Было ли ее принятие обязанностей на себя объяснением внезапности, с которой защитники бросали свое оружие? "Зачем им это делать?" Чтобы предотвратить большее кровопролитие?" Видя черствость, которую обычно выказывали Достопочтенные Матери, он сомневался в этом. Решение было сделано по причинам, беспокоившим его. "Ловушка?" Сейчас, когда он подумал об этом, в зрелище появилась новая странность. Не было обычных призывов раненых, не было обычной суеты с криками о том, чтобы принесли носилки или медикаменты. Он видел, как Сьюк ходили между телами. Это, по крайней мере, было обычным, но каждая фигура, которую они осматривали, оставалась лежать там, где лежала. "Все мертвы? Нет раненых?" Он ощутил хватку страха. Страх в сражении дело обычное, но он умел узнавать его. Нечто глубоко неправильное. Шумы, все, что он видел, запахи приобрели новую окраску. Он ощущал себя натянутым до предела, как хищный зверь в джунглях, знающий свою территорию, но сознающий нечто, вторгшееся к нему, которое можно распознать, только став добычей, а не охотником. Он отмечал окружающее на другом уровне сознания, разбираясь также и в себе, выискивая тревожные признаки, что вызвали у него такую реакцию. Стрегги дрожала под ним. Значит, и она чувствовала его утомление. - Здесь что-то не совсем так, - сказала Одрейд. Он протянул к ней руку, требуя молчания. Даже в этой башне, окруженной победившими войсками, он чувствовал себя в опасности, которую его возмущенные чувства не могли обнаружить. "Опасность!" Он был в этом уверен. Неизвестное выбивало его из колеи. Удержать себя от нервного срыва требовало всего его умения до последней капли. Он легким толчком заставил Стрегги повернуться, выкрикнул приказ адъютанту, стоявшему в дверях балкона. Адъютант спокойно выслушал и бегом отправился выполнять. Они должны получить сводку о потерях! Сколько раненых относительно убитых? Отчет о захваченном оружии. Срочно! Когда он вновь вернулся к наблюдениям, он обнаружил еще один тревожный фактор, основную странность, которую пытались донести до него глаза. Очень мало крови на павших в форме Бене Джессерит. Ты ожидаешь, что у павших в бою будут последние свидетельства того, что они просто люди - алые потоки крови, темнеющие на воздухе, но всегда оставляющие неизгладимый след в памяти тех, кто это видел. Отсутствие кровавой резни было вещью неизвестной, и в военном деле неизвестное, судя по истории, таило чрезвычайную опасность. Он тихо сказал Одрейд: - У них есть оружие, о котором мы не знаем. x x x Не торопись высказывать свои суждения. Скрытое суждение часто более сильно. Оно может направлять реакции, чей эффект скажется только тогда, когда будет слишком поздно доя того, чтобы избежать его. Совет Бене Джессерит Кандидатам Шиана учуяла червей издали - коричный привкус меланжа, смешанный с твердым кремнем и серой, сохраненная в кристалле преисподняя огромных Ракианских пескоедов. Она почувствовала маленьких нападающих только потому, что они были в таком количестве. "Они так малы". На Пустынной Вышке было сегодня жарко, и сейчас, далеко за полдень, она была рада искусственно охлажденному помещению. В ее старом жилище было сносное тепловое регулирование, хотя окно, выходящее к западу, оставалось открытым. Шиана подошла к нему и уставилась на пылающий песок. Память сказала ей, что это преимущество будет вечером - яркий свет звезд в сухом воздухе, слабое свечение песчаных волн, что уходили к мрачно выгнутому горизонту. Она помнила Ракианские луны и тосковала по ним Только звезд было не достаточно ее Фременским корням. Она подумала об этом, как об отступлении, о месте и времени, где можно будет поразмышлять о том, что случилось с ее Сестрами. "Автоклавы, киборги, а теперь еще это". План Одрейд не казался чудом с тех пор, как они вступили в Единение. Игра? А если он удастся? "Мы, возможно, узнаем завтра, и чем мы тогда станем?" Пустынная Вышка притягивала ее, больше чем место для рассматривания последствий. Сегодня она бродила под иссушающим солнцем, доказывая себе, что все еще может призывать своим танцем червей, выражая чувства действием. "Танец Примирения. Язык моего общения с червями". Она кружилась, словно дервиш, на дюне, покуда голод не прервал ее транса памяти. И маленькие черви - повсюду бдительно, неотрывно смотрели на нее, напоминая огни в тисках кристаллических клыков. "Но почему такие маленькие?" Слова исследователей объясняли это, но не давали удовлетворения. "Это из-за сырости". Шиана вспомнила гигантских Шай-хулуд с Дюны, "Стариков Пустыни", достаточно больших для того, чтобы пожрать фабрики спайса, поверхность их колец была жесткой, как пластрет. Хозяева в своем собственном владении. Боги и дьяволы песков. Она ощутила электрическое напряжение из окна своего наблюдательного пункта. "Почему Тиран выбрал симбиотическое существование в виде червя?" Неужели эти маленькие черви несут его бесконечный сон? Эту пустыню населяла песчаная форель. Если влезть в их шкуру, она сможет последовать путем Тирана. "Метаморфоза. Разделенный бог". Она знала этот соблазн. "Осмелюсь ли я?" Воспоминания о последнем моменте ее невежества нахлынули на нее - едва ли восемь месяцев минуло, месяц Игат Дюны. "Не Ракис. Дюна, как называли ее мои предки". Нетрудно вспомнить себя, какой она была - тонкое, темнокожее дитя с прядями каштановых волос. Охотница за меланжем (поскольку это было дело детей), бегущая в открытую пустыню вместе с друзьями детства. Как дорого было это воспоминание. Но у памяти была темная сторона. Внимательно принюхавшись, девочка почуяла резкий запах - скопление пре-спайса! "Удар!" Взрыв меланжа выпустил на волю Шайтана. Ни один песчаный червь не мог выдержать удара спайса на своей территории. "Ты пожрал все, Тиран, все это жалкое скопище лачуг и шалашей, которое мы называли домом, и всех моих друзей и семью. Почему ты пощадил меня?" Какая ярость сотрясала это хрупкое дитя! Все, что она любила, забрал огромный червь, который отверг ее попытки пожертвовать собой в его пламени и отнес ее в руки Ракианских священников, потом Бене Джессерит. "Она говорит с червями, и они щадят ее". - Тех, кто щадит меня, не щажу я, - так она сказала Одрейд. "И теперь Одрейд знает, что я должна сделать. Ты не можешь подавить дикие инстинкты. Дар. Я осмеливаюсь называть тебя Дар теперь, когда ты во мне". Никакого ответа. Была ли жемчужина нового сознания Лето-II в каждом из новых песчаных червей? Ее Фременскис предки настаивали на этом. Кто-то протянул ей сандвич. Уолли, старшая послушница, ассистент, принимавшая команды на Пустынной Вышке. "По моему настоянию, когда Одрейд возвысили меня до члена Совета. Но не потому, что Уолли переняла мою невосприимчивость к сексуальным обязательствам Достопочтенной Матери. И не потому, что она чувствует то, что мне нужно. Мы говорим на тайном языке, Уолли и я". Огромные глаза Уолли больше не были дверями ее души. Они были пленочными барьерами, явно показывавшими, что она знает, как блокировать зондирующие взгляды - легкая голубая пигментация, которая вскоре станет полной голубизной, если она переживет Страсти. Почти альбинос с сомнительной генетической линией для воспроизводства. Кожа Уолли усиливала суждение Шианы - бледная и веснушчатая. Кожа - прозрачный покров. Видна не сама кожа, а то, что под ней - розовая, полная крови плоть, беззащитная перед пустынным солнцем. Только здесь, в тени, могла Уолли выставлять эту чувствительную поверхность под взгляд полных сомнения глаз. "Почему эта командует нами?" "Потому, что я верю, что она лучше всего сделает то, что должно быть сделано". Шиана рассеянно ела сандвич, вновь устремив взгляд на пески. Вся планета однажды станет такой. Вторая Дюна? Нет... похожая, но другая. Сколько таких мест мы создали в бесконечной вселенной? Бессмысленный вопрос. По капризу пустыни вдали возникла маленькая черная точка. Шиана сощурилась. Орнитоптер. Он медленно становился больше, потом меньше. Инспектирует. "Что же на самом деле мы создали здесь?" Когда она посмотрела на наступающие пески, она ощутила спесь. "Взгляни на мою работу, жалкий человек, и отчайся". "Но это сделали мы, мои Сестры, и я". "Ты?" - Я ощущаю новую сухость в воздухе, - сказала Уолли. Шиана согласилась. Нет нужды говорить. Она подошла к огромному рабочему столу, покуда еще был свет дня для того, чтобы изучить топографическую карту, разложенную на нем - в нее были воткнуты маленькие флажки, зеленые ниточки на булавках, как раз такие, как она придумала. Одрейд однажды спросила: - Неужели это в самом деле лучше проекции? - Мне нужно прикасаться к ней. Одрейд приняла это. Проекции тускнели. Слишком свободные от пыли. Нельзя было провести пальцем по проекции и сказать: - Мы пойдем сюда. Палец на проекции был пальцем в пустом воздухе. "Глаз никогда не достаточно. Тело должно ощущать его мир". Шиана зафиксировала остроту мужского пота, затхлый запах напряжения. Она подняла голову и увидела темнокожего смуглого молодого человека, стоявшего в дверях в надменной позе, с надменным взглядом. - О, - сказал он. - Я думал, ты будешь одна, Уолли. Я вернусь попозже. Один пронзительный взгляд в сторону Шианы, и он ушел. "Есть много вещей, которые тело должно прочувствовать, чтобы распознать их". - Шиана, почему вы здесь? - спросила Уолли. "Ты, которая так была занята в Совете, что ты ищешь? Ты не веришь мне?" - Я пришла подумать о том, что, по мнению Миссионарии, я могу сделать. Они видят оружие - миф о Дюне. Миллионы молений, обращенных ко мне: "Святая, что говорит с Разделенным Богом". - Миллионы - это не то число, - сказала Уолли. - Но это мера силы, которую Сестры видят во мне. Те адепты, что считали, что я погибла на Дюне. Я стала "могучим духом, в пантеоне угнетенных". - Больше, чем миссионер? - Что может случиться, Уолли, если я появлюсь в этой ожидающей вселенной и рядом со мной будет песчаный червь? Потенциальная сила этого явления наполняет некоторых моих Сестер надеждой и опасениями. - Опасения я понимаю. "Воистину. Тот же самый тип религии, что Муаддиб и сын его Тиран вселили в разум ничего не подозревающего человечества". - Почему же они как раз это и рассматривают? - настаивала Уолли. - Если я - точка опоры, то какой рычаг получат они, чтобы перевернуть вселенную! - Но как они могут контролировать такую силу? - Это проблема. Кое-что настолько врожденно нестабильно. Религии никогда невозможно реально контролировать. Но некоторые Сестры считают, что они смогут направлять религию, созданную вокруг меня. - А если их цель ничтожна? - Они говорят, что религии женщин всегда идут глубже. - Правда? - вопрос задан повышенным тоном. Шиана могла только кивнуть. Иная Память подтверждала это. - Почему? - Потому, что в нас жизнь возобновляет себя. - И все? - откровенное сомнение. - Женщины часто несут ауру неудачников. У людей есть некая симпатия к тем, кто на дне. Я женщина, и если Достопочтенные Матери хотят моей смерти, то я буду благословенна. - Вы говорите так, словно согласны с Миссионарией. - Когда ты одна из тех, на кого охотятся, ты рассматриваешь любой путь для избежания этого. Меня почитают. Я не могу игнорировать потенциала. "И опасности. Потому мое имя стало ярким светом во тьме угнетения Достопочтенных Матерей. Как легко этот свет может стать всепожирающим пламенем?" Нет... план, который разработали они с Дунканом был лучше. Побег из Дома Ордена. Это была смертельная ловушка не только для его жителей, но и для мечтаний Бене Джессерит. - Я до сих пор не понимаю, почему вы здесь. Нам больше нельзя оставаться дичью. - Нельзя? - Но почему именно сейчас? "Яне могу в открытую говорить об этом, иначе наблюдательная комиссия узнает". - Я очарована червями. Отчасти из-за того, что один из моих предков привел первую волну мигрантов на Дюну. "Ты помнишь об этом, Уолли. Мы говорили об этом однажды здесь, на песке, где слышали наш разговор только мы двое. И теперь ты знаешь, почему я здесь". - Я помню, как вы сказали, что он был чистокровный Фремен. - И Учитель Дзеннсуннизма. "Я поведу мою собственную волну мигрантов, Уолли. Но мне понадобятся черви, которых предоставить мне можешь только ты. И это нужно сделать быстро. Донесения с Узловой торопят. И первые корабли скоро вернутся. Ночью... утром. Я боюсь того, что они принесут". - И вы по-прежнему заинтересованы в том, чтобы забрать несколько червей в Центральную, где вы сможете изучить их получше? "О да, Уолли! Ты действительно помнишь". - Это, наверное, интересно. У меня не много времени для этого, но любое знание, которое мы можем получить, поможет нам. - Здесь будет слишком сыро, чтобы они вернулись. - Большой Ангар для нуль-кораблей на Посадочной Площадке можно переделать в пустынную лабораторию. Песок, контроль атмосферы. Там есть все необходимое с тех пор, когда мы доставили сюда первых червей. Шиана посмотрела в западное окно. - Закат. Мне хотелось бы снова спуститься и побродить в песках. "Вернутся ли к вечеру первые корабли?" - Конечно, Преподобная Матерь, - Уолли отошла в сторону, открывая путь к двери. Уходя, Шиана заговорила: - Пустынную Вышку давно надо было перенести. - Мы готовы. Солнце скатывалось к горизонту, когда Шиана вышла из перекрытой аркой улицы к краю обжитого участка. Она зашагала в залитую светом звезд пустыню. Чувства переполняли ее, словно она снова была ребенком. Ах, запах корицы... Черви близко. Она остановилась, и, повернув к северу от последнего отблеска солнца, положила раскрытые ладони над и под глазами, по старинной Фременской манере, сужая обзор и убирая свет. Она смотрела из горизонтальной рамки. Что бы ни упало с неба, должно промелькнуть в этой узкой щели. "Вечером? Они появятся как раз после заката, чтобы оттянуть момент объяснений. Целая ночь для раздумий". Она ждала с бенегессеритским терпением. Над северным горизонтом тонкой линией встала арка огня. Еще. Еще. Они вставали справа от Посадочной Площадки. Шиана ощутила, как быстро заколотилось ее сердце. "Они пришли?" И что они принесут Сестрам? "Возвращающихся победоносных воинов или беженцев?" Небольшая разница, если знать развитие плана Одрейд. Она узнает утром. Шиана опустила руки и обнаружила, что ее трясет. Глубокое дыхание. Литания. Сейчас она шла по пустыне, походкой, запомнившейся с песков Дюны. Она почти забыла, как волочатся ноги. Словно они несли чрезмерную тяжесть. Редко напрягаемые мускулы снова были вовлечены в игру, но беспорядочная походка, однажды усвоенная, не забывалась никогда. "Когда-то я и не мечтала, что снова смогу так ходить". Если наблюдатели уловили эту мысль, они должны поинтересоваться своей Шианой. Это было крушение самой себя, подумала она. Она вросла в ритм Дома Ордена. Эта планета говорила с ней на тайном уровне. Она ощущала землю, деревья и цветы, все растущее, словно оно было ее частью. И теперь это тревожное движение, нечто на языке другой планеты. Она чувствовала, как пустыня меняется, и это тоже было чужим языком. Пустыня. Не безжизненная, но живущая по закону, совершенно отличному от некогда зеленого Дома Ордена. "Жизни меньше, но она более напряженная". Она слышала пустыню: маленькие осыпи, скрипящее цвирканье насекомых, темный взмах крыльев охотящейся птицы над головой и еще более быстрое шлепанье по песку - тушканчик, завезенный сюда в надежде, что однажды черви возобновят свое правление. "Уолли запомнит, что надо прислать флору и фауну с Дюны". Она остановилась наверху высокого бархана. Перед нею расплывалась по краям тьма и лежал застывший в своем волнении океан, прибой мрака, бившийся о побережье теней этой изменчивой страны. "Я возьму тебя сюда, когда смогу". Ночной ветер, летящий от сухой земли к влажным местам, что лежали у нее за спиной, покрыл налетом пыли ее щеки и нос, взметнул кончики ее волос и улетел. Ей стало грустно. "Что может случиться..." Это больше не было важным. "Вот что есть - вот что имеет значение". Она глубоко вздохнула. Сильнее запахло корицей. Меланж. Поблизости спайс и черви. Черви чуют ее присутствие. Когда же воздух станет настолько сухим, чтобы песчаные черви стали больше и дали тот урожай, который они давали на Дюне? Планета и пустыня. Она рассматривала их как две части одной той же саги. Как раз так, как видели их Бене Джессерит и человечество, которому они служили. Равные части. Каждая без порядка приходит в упадок, становясь пустышкой с утраченной целью. Возможно, не лучшая смерть, но беспорядочное движение. Они создали угрозу победы Достопочтенных Мэтров. И направляла их слепая жестокость! "Слепцы во враждебной вселенной". И именно поэтому Тиран сохранил Сестер. "Он знал, что он дал нам только путь без направления. Игра в зайцев и собак, устроенная шутником, что в конце концов ни к чему не приводит. Хотя поэт в своем праве..." Она припомнила его "Поэму Памяти" из Дар-эсалата, остаток крушения, который сохранился в Бене Джессерит. "И для чего же мы сохраняли его? Чтобы теперь мне этим наполнить мысли? Забыть на миг то, с чем я могу столкнуться завтра?" Дивную ночь поэта Наполни невинностью звезд. Шаг лишь до Ориона. Взгляд его видит все, В наших генах навек Застывая клеймом. Приветствуй же тьму и воззри, Ослепленный последним закатом - Вот обнаженная вечность! Внезапно Шиана почувствовала, что получила шанс стать творцом окончательно, наполнившись до краев и получив чистую поверхность, где она сможет творить по воле своей. "Неограниченная вселенная!" Слова Одрад, оставшиеся в памяти после того, как ее впервые показали бенегессериткам для их целей, вновь вернулись к ней. - Почему мы так смотрим на тебя, Шиана? Это же так просто. Мы узнали в тебе то, что так долго ждали. Ты явилась, и мы увидели, что это свершилось. "Это"? Как же наивна я была!" - Что-то новое восходит над горизонтом. "Моя миграция будет искать новое. Но... я должна найти планету с лунами". x x x Если смотреть с одной стороны, то вселенная находится в броуновском движении, и ничего нельзя предсказать на элементарном уровне. Муаддиб и сын его Тиран замкнули туманную сферу там, где существует движение. Повести Гамму Мурбелла вступила во времена несоответствующего опыта. Сначала это утомляло ее, поскольку она видела свою жизнь множественным зрением. Хаотические события на Узловой вызвали кучу срочно необходимых дел, от которых она не смогла бы отвязаться, даже возвратившись в Дом Ордена. "Я предупреждала тебя, Дар. Ты не можешь этого отрицать. Я говорила, что они могут превратить победу в поражение. И теперь посмотри на кучу мусора, что ты вывалила мне на колени! Счастье, что мне удалось спасти что было в моих силах". Этот внутренний протест почти запутал ее в событиях, которые вознесли ее к благоговейной высоте. "Что еще могла я сделать?" Память показала Стрегги, рухнувшую наземь в бескровной смерти. Эта сцена развернулась в докладах нулькомнаты как фантастичская драма. Рамка проектора на командном пункте добавила иллюзии впечатления, что это не реальное событие. Актеры встанут и поклонятся. Ком-камеры Тега, автоматически включившиеся, не упустили ничего, покуда кто-то не отключил их. Ей остались изображения, последний жуткий отблеск - Тег растянулся на полу орлиного гнезда Достопочтенных Матерей. Заявление Мурбеллы, что она должна высадиться, встретили громкие протесты. Поверенные были тверды как алмаз, покуда она не выяснила детали игры Одрейд и потребовала: - Вы хотите всеобщей катастрофы? "Одрейд Внутри победила в этом споре. Но ты ведь с самого начала была готова к этому. Дар, не так ли? Ведь это твой план!" Поверенные сказали: - Есть еще Шиана. Они дали Мурбелле лихтер на одного человека и послали ее на Узловую одну. Даже когда она послала вперед уведомление, что она - Достопочтенная Мать, на Посадочной Площадке были опасные моменты. Рота вооруженных Достопочтенных Матерей встретила ее, когда она вышла из лихтера рядом с дымящейся ямой. Дым пахнул экзотическими взрывными веществами. "Вот где был уничтожен лихтер Матери Настоятельницы". Ротой предводительствовала старая Достопочтенная Мать. Ее платье было перепачкано, некоторые из орнаментов стерлись и на левом плече платье было порвано. Она была похожа на какую-то засушенную ящерицу, но все еще ядовитую, все еще способную на укус, но гнев высосал большую часть ее силы. Спутанные волосы были похожи на внешнюю кожуру свежевыкопанного имбирного корня. В ней сидел демон. Мурбелла увиде