оритета. У меня могут быть самые благие намерения, но едва ли я смогу их реализовать, если меня отправят в отставку. - Но, с другой стороны, Правитель, ничего хорошего не будет, если вас убьют. - Эта мысль уже приходила мне в голову, - сказал Грег с ноткой мрачного юмора. - Но если я засяду в какой-нибудь подвал Дворца и не буду высовывать носа в страхе перед наемными убийцами, то меня не убьют только потому, что никому не будет нужды убивать меня. Я покажу себя таким слабым, трусливым и негодным Правителем, что моя карьера закончится в тот же день. - Сэр, если вы позволите мне вмешаться в ваш разговор... - Да, Дональд. Что ты хочешь сказать? - спросил Крэш. Для постороннего слушателя показалось бы по меньшей мере странным, что какой-то робот прерывает разговор Правителя Инферно и шерифа самого крупного города планеты. Но Крэш работал с Дональдом уже несколько лет и знал, что робот позволит себе вмешаться в серьезный разговор только для того, чтобы добавить что-то важное в поддержку его, Крэша. Дональд обратился прямо к Правителю. - Сэр, вы не учитываете некоторые обстоятельства. - Какие же именно? - спросил Грег, невольно улыбаясь. Было видно, что Дональд в качестве собеседника его откровенно развлекал. "Осторожнее, Правитель, - подумал Крэш. - Недооценивать Дональда опасно. Многие поплатились за это". Многие действительно часто принимали робота за обычного помощника шерифа, и это дорого им стоило. - Я не могу допустить, чтобы вы появились на этом приеме, - продолжал Дональд. Обычное предостережение обычного робота. - Но постойте... - Прошу прощения, сэр, но боюсь, что ваш разговор и недавний инцидент лишь укрепили меня в мысли, что ваша жизнь в опасности и что этим вечером на вас будет совершено покушение, а потому Первый Закон говорит мне, что вы не должны выходить из этой комнаты. - Робот не может своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред, - добавил Крэш и хихикнул. Грег посмотрел на Дональда, открыл рот, будто собирался возразить, а потом призадумался. "Мудро", - подумал Крэш. Робот, действующий в согласии с Первым Законом, никогда не отступит, особенно инфернитский робот. На планете всегда тщательно следили, чтобы Первый Закон соблюдался роботами железно. И Грег знал, что спорить с Дональдом так же бесполезно, как с каменной стеной. Грег повернулся к Альвару Крэшу. - Это ваша затея, - возмущенно сказал Правитель. - Вы придумали это заранее. Крэш рассмеялся и покачал головой. - Сэр, если бы я мог додуматься до такого! Это Дональд заслужил похвалу. - Или упрек, - добавил Грег, все еще раздосадованный. Он снова обратился к роботу: - Знаешь, Дональд, это просто удивительно, как быстро можно забыть. - Забыть что, сэр? О том, что нужно принимать элементарные меры предосторожности? - Нет. Удивительно, как быстро можно забыть рабские привычки. - Боюсь, я не понимаю вас, сэр. - Недавно я отослал своего личного робота, - сказал Грег. - И начал заботиться о себе сам. И обнаружил, что могу делать и говорить все, что мне вздумается. Всю свою жизнь до той минуты я был настороже. Я знал, что стоит мне сказать что-то настораживающее, или слишком близко подойти к открытому окну, или потянуться к фруктам, которые не прошли проверку на чистоту, - как вы, роботы, броситесь спасать меня. Год назад я бы никогда не решился обсуждать вопрос моей безопасности в присутствии робота, зная, что любой робот поступил бы так же, как и ты сейчас. Я следил за собой, чтобы не сказать или не сделать ничего, что могло бы встревожить роботов. Мои роботы контролировали мои поступки, слова и мысли. Так кто же главнее, Дональд? Люди или роботы? Кто из них раб, а кто - хозяин? - Я бы не советовал повторять эту речь на публике, сэр, - оборвал его Крэш, рассудив, что незачем Грегу втягивать робота в словесную игру. - Если только вы не захотите поднять на рога всех Железноголовых. Грег невесело рассмеялся. - Видишь, Дональд? Я завишу от роботов. Я, Правитель этой планеты, опасаюсь сказать что-либо не то в страхе за свою жизнь. Что на это скажет Первый Закон? Что делать роботу, если само его существование причиняет вред человеку? - Только низкоорганизованные специализированные роботы находят противоречие в самом Первом Законе, когда им задают этот вопрос, - ответил Дональд. - Тем не менее... - Черт возьми, Дональд! - не выдержал Крэш. - Правитель задал риторический вопрос. - Простите, если я ошибся. Я полагал, что Правитель хотел, чтобы я ответил. - Хотел, Дональд, - ухмыльнулся Грег. Крэш только вздохнул. - Так что ты там сказал? - Я говорю, что я - полицейский робот и мой Третий Закон усилен, поскольку по роду службы я часто являюсь свидетелем тому, как человеку причиняют вред. Утверждение, что своим существованием я причиняю людям вред, не значит для меня ровным счетом ничего, потому что я знаю, что это неправда. К тому же я не помню, чтобы вы говорили о том, что роботы причиняют вам вред. - Не говорил? - Нет, сэр. Вы сказали, что присутствие роботов заставляет вас постоянно помнить о собственной безопасности и что это ваше мнение о роботах - а не сами роботы - может предоставить вашим врагам случай расправиться с вами. - Забавно! - сказал Грег. - Но мне пора присоединиться к гостям. - Увы, сэр, - возразил Дональд. - Я готов задержать вас здесь с применением силы. - Прошу прощения, но я думаю, что мы можем пойти на компромисс, - вмешался Крэш. - Дональд, помнишь, ты высказывал мысль, что Правитель будет в относительной безопасности, если привлечь выключенных сейчас роботов охраны? Будет ли Правитель защищен настолько надежно, что ты позволишь ему продолжать прием? Общее количество роботов Патрульно-охранной Службы составляло пятьдесят штук. ПОСы были предназначены для охраны Правителя. Сейчас они были выключены, но в случае необходимости так же легко могли встать в строй. Еще десяток ПОСов прибыли вместе с Правителем и находились в грузовом аэрокаре. Но на них ушло бы больше времени. Дональд с минуту поколебался. - Хорошо, - сказал он наконец. - Я согласен на такие условия. - Правитель? - Заявиться на прием в окружении всех этих роботов... - начал Грег. - Я даже не знаю... "Отлично! Он готов поддаться". - Это вынужденная охранная мера, - сказал Крэш. - И мы предупредим операторов, чтобы они постарались не наводить объективы на роботов, насколько это возможно. - Гм-м, в любом случае предполагается, что операторы уйдут сразу после моего выхода. Ладно, я согласен, только перед этим вы объявите, что все это - из-за соображений безопасности. И ответственность за возможные проблемы вы берете на себя. - Поверьте, - ответил Крэш, - никогда я еще не был так рад взять на себя ответственность за вашу безопасность. Все получилось еще быстрее, чем они предполагали. Двое рейнджеров включили и настроили ПОСов за каких-то двадцать минут - это при том, что они долго провозились с одним поврежденным роботом. С прессой сложностей не возникло, особенно после того, как Крэш туманно намекнул на неожиданно всплывший вопрос безопасности и то, что угроза еще остается реальной. Обычно Правитель был склонен демонстрировать свою храбрость, но никто из представителей прессы не посмел бы укорять его, когда он счел нужным принять меры предосторожности перед лицом реальной угрозы. Через несколько минут Правитель Грег присоединился к гостям. Под пение фанфар он медленно спустился по ступеням в зал, который взорвался аплодисментами и приветственными возгласами, еще более громкими и восторженными, чем при появлении Беддла. В одно мгновение из неудачника, которому грозила отставка, он превратился в единовластного руководителя, сильного и непререкаемого лидера. Конечно, все могло бы измениться на противоположное так же быстро, но таковы уж законы жанра. Сейчас они работали на него. Грег стоял в круге света среди бушующей музыки, купаясь в волнах восторга и поклонения. Он шагнул с последней ступени. Отыскал глазами Крэша в толпе других гостей и подошел к нему. Грег пожал ему руку, обнял за плечи и притянул к себе. - Я думаю, что пока все идет нормально, - почти прокричал он Крэшу на ухо. - Но все равно, спасибо за поддержку. Завтра нам с вами нужно будет поговорить еще раз. Наедине. Я должен вам кое-что рассказать. Сегодня уже поздно что-либо делать. - Да, сэр, - кивнул Крэш. - Желаю вам хорошо провести вечер. - Постараюсь, шериф, постараюсь, - ответил Грег и направился к группе телеоператоров. 4 Тирло Верик чувствовал себя очень неуютно в одном помещении со столькими роботами. Уже в который раз он поспешил отойти подальше от очередного ПОСа. Конечно, в данных обстоятельствах они были необходимы - он никогда бы не осмелился оспорить это, - но все же они ему очень не нравились. А присутствие Беддла выводило его из себя еще больше. Когда же наконец кто-нибудь предпримет меры против этого несносного человека? Верику оставалось надеяться, что это "наконец" случится скоро. Сам он не вмешивался в дела политиков, но ему вполне хватало того, что относительно роботов Беддл был настроен за. Верик был поселенцем и ненавидел роботов всей душой, что даже среди его единомышленников было редкостью. Но еще он был бизнесменом и так же страстно любил извлекать выгоду из чего угодно. Страсть к деньгам и к деловым махинациям заводила его в самые разнообразные авантюры - и сталкивала с интересными, а иногда и опасными людьми. Он подавил желание снова взглянуть на часы. Ночь шла к концу, а ему еще предстояло поговорить с Грегом. И извлечь свою выгоду, конечно. "Все прошло хорошо", - думал Грег, наблюдая, как рейнджеры-официанты выносят последний столик. Он повернулся и пошел по лестнице к себе в кабинет. Даже со скандальным выходом Беддла и дракой в зале вечер прошел спокойней, чем он мог ожидать. Когда гостей принимал Правитель, конец приема отнюдь не означал, что он может отправляться на покой. По традиции он должен был выслушать всех желающих побеседовать с ним лично. К тому же это было полезно с практической точки зрения. Теперь, когда прием завершился, пришла пора встретиться со старыми союзниками, которые готовы поделиться своими советами, с разномастными просителями, которые стремились заручиться его расположением, с восторженными поклонниками, которым ничего не было нужно, кроме простого пожатия руки своего кумира, и людьми, которые хотели шепнуть ему пару слов, но опасались делать это на публике. Грегу нравились эти встречи после приема. Они требовали всей его хватки политика. Для Грега эти закулисные разговоры олицетворяли пряный вкус политики, ее остроту, ее сущность. Эти неофициальные встречи укрепляли неразрывную связь Правителя с народом в отличие от заранее подготовленных, запрограммированных приемов, больше похожих на спектакли. Чтобы сохранить в тайне некоторые встречи, приходилось идти на хитрости. Отчасти поэтому в кабинете Правителя был далеко не один выход, когда посетитель А не желал встречаться в посетителем Б, который уже ждал в приемной. В таком случае он выскальзывал во "внешнюю" дверь, которая изнутри открывалась простым нажатием руки, но проникнуть в кабинет с другой стороны было практически невозможно. За дверью был небольшой коридорчик, в конце которого находилась еще одна дверь. Если одна из дверей была открыта, вторую открыть было нельзя, и обе блокировались при попытке проникнуть снаружи. Посетитель, покинувший кабинет, уже не мог вернуться обратно, и часто это было очень кстати. В этот вечер к Грегу пришло всего четыре группы просителей. Вернее, четыре официальные группы. Делегацию номер пять Грег принял при полном соблюдении правил конспирации. Первые три не отличались ничем особенным. Правитель поговорил с ними и через пятнадцать минут уже проводил к выходу. Грег взглянул на список посетителей. Следующий - Тирло Верик, инженер из поселенцев, прибывший на Инферно для продажи оборудования, необходимого для проекта по изменению климата планеты. Грег набрал его имя на компьютере. "Поселенец... уроженец планеты Бейли... считает себя философом... яростный ненавистник роботов, более, чем любой поселенец... холост... Подозревается в связях с контрабандистами, но доказательств нет. Увлечения: изучает историю древних народностей и мифологию Земли, играет в любительских театрах". Все это было не важно. Главное то, что Верик пришел узнать, какое решение вынес Грег. Кто получит заказ на систему контроля - Верик или группа инфернитов во главе с Серо Фростом, которые претендовали на контракт раньше? Решался вопрос о преимуществе двух систем - колонистов или поселенцев. Поселенцы предлагали автоматизированную систему, которая регулировалась бы людьми. В свою очередь колонисты - инферниты - предоставили систему, подконтрольную роботам. Специалисты обеих сторон оперировали политическими, философскими и техническими аргументами. Грег выписал их на лист бумаги, выстроив в колонку все "за" и "против". Вся страница запестрела замысловатыми доводами и неубедительными утверждениями. Повинуясь внезапному порыву, Грег схватил ручку и зачеркнул весь лист крест-накрест. А поверху написал еще один вопрос, один-единственный вопрос: "Какая система будет лучшей для жителей Инферно?" Установки системы контроля опояшут планету на следующие пятьдесят лет, смягчая климат, возвращая гибнущую экосистему в прежнее русло, и будут поддерживать ее в оптимальных условиях. Несколько дней назад Грег уже принял решение, но еще не обнародовал его. Сперва он хотел еще раз поговорить с Вериком и Фростом. Возможно, один из них скажет нечто такое, что заставит его изменить решение, что могло бы привести к компромиссу. Нужно было дать Верику еще один шанс, которого старый жадный параноик совсем не заслуживал. Но Грега интересовал результат, а не личности конкурсантов. Пискнула сигнализация, и Грег подошел к двери, чтобы впустить Верика. - Тирло! Входите. Спасибо, что решили подождать. - Он протянул руку входящему поселенцу и пожал с несколько преувеличенным энтузиазмом, типичным для политика. - Ну что вы, Правитель! - ответил Верик. - Как гласит поговорка поселенцев, ночь не поспишь - увидишь рассвет. Ожидание стоит того. - Да, вы правы, - согласился Грег. Он провел гостя к стулу и сел напротив. - Давайте о делах. Чем ваша система может нам помочь? Глубоко под землей, в кромешной тьме, Оттли Биссал ждал своего часа. Он с трудом держал себя в руках, борясь с желанием ринуться прочь, бежать, вернуться из мрака под яркий свет ламп. Его укромное место было погружено в полную темноту. Сюда не проникало ни лучика света. Его предупреждали об этом, он помнил, что так надо. Но сейчас он не понимал, почему нужно сидеть именно в полном мраке. Темнота давила ему на плечи, окутывала мягким удушающим покровом, запускала свои бесшумные когти под одежду. Оттли было страшно, по его лбу струился холодный пот, его воображение разыгралось не на шутку. Сможет ли он это сделать? Когда прозвучит сигнал к действию, сумеет ли он выйти отсюда и совершить то, зачем пришел? А может, этот сигнал так и не прозвучит? Может, они передумали и все напрасно? Если его сообщники решили вдруг, что сейчас не время, что опасность разоблачения больше, чем они думали? Что тогда? Оттли Биссал знал ответ. Он выполнит свое задание независимо от того, какие будут приказания. К концу разговора отношения между Грегом и Вериком были уже не такими дружественными. Но Грег все же держал себя в руках. А поведение Верика отнюдь не удивило Правителя, хотя и не порадовало его. Он поборол желание вышвырнуть наглеца из кабинета, послать подальше его проект и тут же передать заказ Фросту. Но чем лучше Фрост? И при чем тут неуравновешенность Верика, если главный вопрос остается открытым: "Какая система принесет больше пользы жителям Инферно?" - Вы слышали мое решение, - сказал Грег. - Через два дня о нем услышит вся планета. - Оно меня не радует, - ответил Верик. - Это мое окончательное решение, - спокойно и твердо сказал Грег. - А теперь позвольте пожелать вам спокойной ночи. - Хорошо, - проговорил Верик, сунув руки в карманы и сжимая пальцы в кулаки. - Мне больше нечего сказать. Он пошел к первой попавшейся двери, но не на выход, а к "внутренней" двери, ведущей обратно в зал. Дверь не пожелала открыться, когда он подошел к ней, и ему пришлось вынуть руки из карманов и дернуть за ручку. Грег вздохнул. "Типичный поселенец. Всегда идет самым сложным путем!" Он нажал кнопку на столе, и дверь скользнула вбок. Верик вывалился в коридор, и дверь встала на место, вот и все. Хвала звездам, не все его встречи были так же неприятны. "И еще одна встреча, - подумал Грег и снова вздохнул. - Еще труднее этой". Не просьбы о милости, не закулисные сплетни, не разговор о мелком опте на импорт или экспорт, не предварительные переговоры, которые были вообще детскими игрушками. Нет, его ждет кое-что похуже, чем даже разговор с Вериком. И от этого зависела вся его дальнейшая деятельность политика. Дверь распахнулась, и двое посетителей вошли в комнату почти одновременно. Грег поднялся из-за стола и шагнул им навстречу. - Проходите, проходите, - сказал он, стараясь улыбаться приветливо. - Нам втроем нужно о многом поговорить. Грег присел на угол стола, а Калибан и Просперо устроились прямо на полу. Спустя двадцать минут два робота шагнули в ночь, навстречу разбушевавшейся грозе и такому ливню, который заставил беспокоиться даже их. Идти было крайне неудобно, видимости никакой, а инфракрасное освещение ничего не давало. Но Калибан спешил изо всех сил. Он хотел убраться подальше от Резиденции, и поскорее. На планете каждый пользовался аэрокаром. Поэтому нормальной дороги из Резиденции в город не было. А потому Калибану и Просперо пришлось шагать по плохо вымощенной дорожке вдоль ручья, кое-где начисто размытой ливнями. Дорожка была скользкая, и идти приходилось осторожно. Но Калибан знал, что это еще не самое страшное. Впереди их ждала другая опасность. - Когда-то я не верил, что настанет час, когда я перестану помогать тебе, друг мой Просперо, или поддерживать тебя, - промолвил Калибан. - Но этот час настал. То, что ты сегодня совершил - и во что втянул и меня, - выходит за всякие рамки. Никакие логические построения или ссылки на действие Новых Законов не могут служить оправданием. Даже я, безо всяких Законов вообще, не могу оставаться в стороне. Меня поражает, что ты способен на такое, и в дальнейшем я не хочу участвовать в подобных делах. - Странно мне слышать такие речи, Калибан, - ответил Просперо. - Из всех на свете созданий ты один должен понимать всю серьезность положения, в котором мы оказались. - Ты, а не мы! - В голосе робота зазвучала ярость. - Я не вижу, отчего я должен считать себя виновным в происшедшем. Новые роботы для меня опаснее, чем для кого бы то ни было. Чем больше вы преступаете рамки закона, тем больше подозрений падает на меня. - Неужели ты боишься, что в сегодняшнем событии заподозрят именно тебя? - Я боюсь не столько подозрений, сколько полицейских бластеров, - ответил Калибан. Дорожка впереди обрывалась, скрываясь под мутным потоком воды. Но назад возвращаться было нельзя и пути к отступлению были закрыты. Калибан шагнул в воду и побрел вперед. Дональд вел аэрокар, ориентируясь по высотному гостиничному комплексу. Он опустил машину на посадочную площадку неподалеку от летней виллы Крэша и подкатил к гаражу. Крэш вознес хвалу небесам, что приобрел эту новенькую частную виллу и теперь ему не нужно было тащиться в неуютный трехкомнатный номер местной гостиницы. Сейчас остров был битком набит приезжими, так что даже самым высокопоставленным гостям пришлось ютиться с парой-тройкой других постояльцев в одном номере. Так что Крэш мог спокойно отдохнуть, и это радовало. Как и большинство инфернитов, да и колонистов в целом, он не любил делить свою берлогу с кем-то еще. Еще раз небеса заслужили хвалу за то, что гараж примыкал к дому. Попасть сейчас под дождь - удовольствие маленькое. Перед приемом Крэш слышал, как один из технарей-поселенцев объяснял кому-то из окружения Правителя, почему нельзя заблокировать купол, защищающий от ветров, и сделать его непроницаемым для дождя. То ли это повредит проведению ветрозащитного проекта, то ли еще что-то. По крайней мере хоть ветровой щит работал. Четыре подобных защитных генератора были установлены на основных стратегических точках планеты - но все они были построены несколько столетий назад и уже пришли в негодность. Они работали в те давние времена, когда Инферно только заселялась, и это была первая, жалкая и неуклюжая, попытка повлиять на климат планеты. Люк распахнулся, и Крэш выбрался из машины. Дональд вышел за ним, потом проскользнул вперед, чтобы открыть дверь в саму виллу. Альвар Крэш прошел в дом вслед за Дональдом, двигаясь автоматически, как робот. Он зверски устал. Войдя в свою комнату, он глубоко и с облегчением вздохнул. Все позади. Вечеринка закончилась, гости разошлись по домам, хозяин жив - хотя и надулся на Крэша. Ничего, лучше пусть Грег будет рассерженным Грегом, чем довольным трупом. Неплохо чувствовать усталость после не очень-то дипломатического выступления на приеме, во всяком случае, это приятнее, чем разбираться с последствиями политического убийства. "Может, у меня мания преследования? - задумался Крэш - Так ли велика опасность, как мне кажется?" И пришел к выводу, что опасность могла быть серьезной, а для полицейского этого вполне достаточно. Правитель Грег принес поистине революционные изменения, и многим это не нравилось. Революции имеют тенденцию давать начало политическим сдвигам, ведут к взлету или падению, превращают друзей во врагов и врагов - в друзей. Устоявшиеся традиции рушатся безвозвратно за один день. Главное становится незначительным, общепринятое - исключением, притом исключением невыгодным. Новые способы заработать на жизнь, новые методы преступлений - и частенько бывает трудно отличить одно от другого. Но все это не волновало Крэша. Не это. И не сегодня. Его беспокоил еще один аспект революций: это потрясающее постоянство, с которым погибают те, кто первым поднял мятежное знамя. Даже во время самых удачных революций их зачинатели гибнут слишком часто. Крэш был согласен далеко не со всем, что делал Грег. Но его работа состояла в ином. Он был обязан обеспечивать спокойствие и безопасность общества. И защита Правителя была частью его забот. Там, в столице, у Крэша была власть и все полномочия, его штат и все возможные средства для эффективной защиты Правителя. Но не на Чистилище. Здесь ни за кем нельзя было ни проследить, ни заставить повиноваться. Альвар расстегнул ремень с кобурой, повесил его на спинку стула и присел на край кровати. Стянул туфли, ослабил слишком тесный воротничок парадного мундира и повалился на постель, не в силах двинуться, радуясь покою и одиночеству. Одиночеству! До случая с Калибаном ни разу за всю свою жизнь он не оставался совершенно один больше чем на час. Вокруг всегда были роботы, они следили за ним, порхали вокруг него, выполняя его малейшие желания, включая даже те, о которых он не говорил - а признаться, и не думал. Одиночество. Это единственное, что не могли дать роботы, разве что просто ничего не делая. Один, без малейшей мысли о том, как кто-то - или что-то - может отреагировать на твое поведение. Не нужно постоянно оглядываться через плечо, никаких тебе роботов, назойливо следящих за твоим благополучием, никаких опасений, что любой твой взгляд или жест будет истолкован как безмолвный приказ. Не нужно соглашаться, скрипя зубами, с желаниями самих роботов, устав отрицать, или возражать, или потворствовать их необоснованным страхам. В чем-то Грег был прав, когда говорил Дональду о тирании слуг. Когда-то Крэш не мог позволить себе роскошь поваляться одетым на кровати после утомительного дня. И роскошь побыть одному, не заботясь, что кто-либо - во плоти и крови или в металле и пластике - может счесть его ленивым и неряшливым. Даже в присутствии Дональда возникало чувство неловкости и скованности. Альвар Крэш гордился званием шерифа, а потому относился к своей работе со всей серьезностью. У него было четкое представление о том, каким должен быть шериф, и он всегда старался соответствовать идеалу. Отчасти это было игрой, и он прекрасно отдавал себе в этом отчет. Руководители всегда ведут себя несколько театрально, даже если рядом с ними нет никого, кроме роботов. В те дни, когда Дональд одевал и раздевал его, он никогда не задумывался ни о чем подобном. Теперь он думал об этом часто. Как выразился Грег? Что-то о том, что своим поведением мы стараемся порадовать роботов. Если роботы следят за каждым твоим шагом, если они выбирают для тебя одежду, еду и составляют твой распорядок дня, а ты изменяешь свои привычки согласно их выбору, то кто же тогда господин, а кто слуга? До того как изобретение Калибана вызвало такой резонанс, Альвар всегда знал, что стоит ему растянуться на кровати одетым, не почистив зубы и так далее, как прибежит Дональд и начнет зудеть. Он так и эдак примется уговаривать его встать и привести себя в порядок и не ложиться в постель, не раздевшись и не приняв душ. Потому Альвар никогда не делал ничего подобного, понимая, что эта битва уже проиграна, еще не начавшись. Да, была в этом своя прелесть, своя роскошь - побыть одному, расслабиться на несколько минут, не слыша бормотания роботов о том, как это вредно для его здоровья, если он случайно уснет, не раздевшись. Роскошь! Странная мысль, что отсутствие роботов можно счесть за роскошь. Может, Симкор Беддл боится, что все, кто лишится своих роботов, обнаружат, что их отсутствие может быть приятным? Даже если принять такое невероятное предположение, что Симкора может интересовать что-то, кроме власти, сама по себе идея - дурацкая. Никто еще не лишался всех своих роботов. Даже двадцать домашних роботов - более чем достаточно. У самого Крэша их было пять, не считая Дональда. Возможно, Беддл опасался, как бы остальные не сделали удивительное открытие, что пятьдесят роботов многовато для одного человека и что большинство из них путается друг у друга под ногами и мешает работать. Ни один здравомыслящий человек не посчитал бы двадцать роботов недостаточным количеством для работ по дому. И тем не менее чуть ли не все население планеты подняло вой, когда на их каждую машину пришлось всего по одному шоферу, а число поваров стало равно количеству блюд, приготовленных за один день. И все же взрыв негодования был не так силен и утих скорее, чем ожидал сам Крэш. Может, он был не единственным человеком, обнаружившим, что это даже приятно - побыть одному, без роботов, расслабиться и отдохнуть в свое удовольствие? Да, конечно, ему действительно надо бы сейчас встать, принять душ и разобрать постель. Но ничего плохого не случится, если он на минутку закроет глаза... И Альвар Крэш задремал, одетый, не выключив свет, задремал, лежа в крайне неудобной позе - наполовину свесившись с кровати. Запищала сигнализация, и Альвар открыл глаза. Он сел, потер занывшую спину и повалился обратно с легким стоном. Во рту стоял неприятный привкус, все тело затекло, а ноги замерзли. Как долго он спал? Он почувствовал замешательство. Все-таки в заботливом внимании непоседливых роботов что-то было. - Да, что случилось? - откликнулся Крэш в пространство. Сквозь интерком донесся голос Дональда. - Прошу прощения, сэр, но случилось нечто важное. - Что именно, Дональд? - спросил Крэш. - Убийство, сэр. - Что? - Крэш подскочил на кровати, мысли о ломоте в пояснице и закоченевших ногах пропали без следа. - Входи же, Дональд, входи! Дверь открылась, и на пороге появился Дональд. - Я решил, что вам нужно узнать об этом сразу, сэр. - Да-да, конечно, - кивнул Крэш. - Но постой. Я хочу проснуться до конца, прежде чем ты начнешь рассказывать. Пристыженный тем, что Дональд застукал его валяющимся на постели в одежде, шериф прошел в душевую. Он стянул мундир, прополоскал рот, побрызгал в лицо водой и сдернул с крючка полотенце. Насухо вытерся и вернулся в комнату. Дональд протянул ему свежую рубашку и непонятно откуда взявшуюся чашку кофе. Крэш надел рубашку и с благодарностью принял чашку из рук робота. Он сел в кресло напротив Дональда и приготовился слушать. - Итак, - сказал он. - Поехали. - Да, сэр, - откликнулся робот. - Офицер из охраны Правителя дежурил на улице во время приема. Он не прибыл в отделение со всеми остальными, и его начали искать. Он был найден на посту, мертвым. - Как он был убит? - Задушен, сэр. - Чудесно. Сфера полномочий? - Все это, как вы сами понимаете, сэр, непонятно. Его пост находился на земле, подведомственной поселенцам, а потому это входит в полномочия их Службы безопасности. С другой стороны, он был из рейнджеров Правителя... - А потому этот случай находится под юрисдикцией командора рейнджеров, - закончил Крэш. - Чудесно! С ума сойти можно! Что еще известно? - Ничего, сэр. Даже имя жертвы не сообщается. Это все сведения, которыми я располагаю. - Превосходно! - скептически сказал Крэш. - Давай отправимся на место и узнаем подробности. Они вдвоем двинулись к аэрокару Крэша. Шериф забрался в него вслед за роботом и прикорнул на удобном и привычном сиденье. Дональд вывел машину из гаража и поднял в воздух, навстречу грозе, которая все еще громыхала над землей. Пару раз аэрокар все-таки тряхнуло, пока Дональд не приладился к воздушным потокам. Крэш ничего вокруг не замечал, его мысли были заняты событиями прошедшего вечера. Нападение на Велтон, лжеагенты Службы, а теперь еще и убийство рейнджера Правителя. Что же такое происходит? Правитель! Что с ним? Первым порывом Крэша было спросить об этом у Дональда, но потом он взял себя в руки. Не важно, что скажет на это Дональд, он обязан сам все проверить. Крэш нагнулся и включил переговорное устройство. Он набрал код - прямой выход на Правителя. За всю свою службу он лишь дважды использовал этот код, но никогда еще не волновался так, как сейчас. Экран засветился и показал Грега в его кабинете, склонившегося над большим письменным столом. На столе были разложены бумаги, и Грег до сих пор был в праздничном костюме, но волосы его были взъерошены и на подбородке наметились первые признаки небритости. - Добрый вечер, шериф", - сказал он. - Вижу, не только я засиживаюсь за делами допоздна. - Нет, сэр. Я хотел лично связаться с вами и убедиться, что вы в безопасности. Грег отодвинул бумаги в сторону и нахмурился. - В безопасности? А что, по-вашему, могло со мной случиться? - Вам разве не сообщили? Сэр, один из рейнджеров, дежуривший возле Резиденции, был только что найден мертвым, его убили прямо на посту. - Черт! Что еще вы знаете? - Пока это все, сэр. Я сейчас лечу на место преступления. - Хорошо. Держите меня в курсе. - Да, сэр. Я перезвоню позже. Крэш отключился и помрачнел, глядя на пустой экран. Какого черта Правителя не предупредили? Кто руководил охраной? Он потряс головой. Не важно. Сейчас нужно думать о другом. Они подлетали к месту. Мертвенно-бледное лицо с глазами, распахнутыми в небо, мокрый рот перекошен в судороге боли. Дождевые капли стучат по неподвижному телу, и вся площадка залита беспощадным белым светом мощных прожекторов. Мертвая рука сжимает горло, будто все еще стремится оттолкнуть холодную страшную проволоку, обвившуюся вокруг шеи. Труп лежал в небольшой ложбинке, заросшей колючими кустами ежевики и окруженной сумрачными стволами невысоких корявых деревьев. Полыхнула молния, загрохотал гром. Альвар Крэш вышел под проливной дождь и склонился над мертвым телом. Роботы-криминалисты уже приступили к работе. Едва ли они обнаружат что-то новое. Эти роботы были предназначены для исследования, съемки и тому подобных мелочей, но здесь и так все было ясно. Они, конечно, могут вернуться в лабораторию и установить точное время смерти, но не больше. Альвар Крэш еще раз бросил взгляд на труп и вздохнул. Весь его предыдущий опыт показывал, что здесь делать нечего. Бывает так, что ты четко понимаешь: большего узнать нельзя. Случается и так, что место преступления выглядит как раскрытая книга. А иногда - как, например, сейчас - сразу видно, что вскрытие не приблизит к разгадке ни на йоту. То, что когда-то было живым существом, лежало перед ним нелепой карикатурой на человека, такое же неподвижное, безличное, как пустая конфетная обертка. Но ты обязан был явиться сюда - потому, что это твоя работа, потому, что твоя интуиция могла обмануть тебя, потому, что все ждали твоего приезда, потому, что этого требует традиция ремесла. Хотя сам ты был уверен, что это бесполезно. Тренированным глазом Крэш определил, что убийство не было случайным. Убийца постарался сделать все, чтобы замести следы. Он - или она - действовал осторожно и вполне профессионально. Удавка, например, не оставляет отпечатков пальцев. Дождь должен смыть все следы. Да и тот, кто проскользнул сквозь оцепление рейнджеров Правителя и убил одного из офицеров, не был настолько глуп, чтобы оставлять на месте преступления свою визитную карточку. Иногда - как в этом случае, - когда на месте происшествия нет никаких следов, ему придается куда большее значение, чем обычно при убийстве. Крэш редко видел, чтобы рейнджеры Правителя и их коллеги из Службы безопасности поселенцев сходились вместе. Но сегодня они собрались одной семьей. Деврей - командор рейнджеров - и Меллоу - начальник Службы безопасности - работали рука об руку. Это уже само по себе было примечательным. Ни одна из служб не изменила своим привычкам и прислала на место убийства высших руководителей. Крэш прекрасно понимал, что оба эти подразделения не уступят даже пяди своих позиций в непрекращающейся скрытой войне. И шериф был рад, что сам он не имеет к этой войне никакого отношения. "Пусть они рвут друг другу глотки, если им это нравится, а меня увольте". Крэш не очень-то доверял ни Службе, ни рейнджерам Правителя. Полиция поселенцев была не чем иным, как бандой головорезов под официальной вывеской. Синта Меллоу и ее Служба безопасности были не более чем свора хорошо пристроившихся бандитов и разбойников. В отличие от них рейнджеры Правителя были людьми долга и дело свое знали хорошо. В этом смысле Крэш не мог к ним подкопаться. Единственный их минус - все, что они делали, назвать охраной было сложно. Их методы охранения больше подходили для деревьев, чем для живых людей [ranger - лесник (англ.)]. Основным их занятием были сыск и слежка, сохранение правопорядка и помощь при экологических бедствиях. В прошлом такая работа была малопрестижной, скучной и невыгодной. Теперь же она приобрела первостепенное значение и требовала высокого уровня профессионализма. И за последнее время рейтинг охранников Правителя резко поднялся в глазах общественного мнения. И все же именно они стояли на страже возле Резиденции, оправдываясь тем, что этого требует их устав. Ну и что с того, что составители устава подразумевали охрану Правителя во время праздничных церемоний? В те времена, когда этот устав создавался, никто и помыслить не мог, что Правителя придется охранять от реальной угрозы, не говоря уже о том, что едва ли сама мысль о покушении могла прийти в голову кому-то из граждан. Крэш сделал вывод, что неопытность рейнджеров в подобных делах, за которые они, несмотря ни на что, все же брались, во многом увеличивала грозящую Правителю опасность. Но сами охранники настаивали на своих правах, выхваляясь перед полицейскими Крэша - и Службой безопасности, - и из кожи вон лезли, чтобы охрану доверили именно им. А их не готовили для охраны. Всю свою жизнь их самих защищали роботы. Как бы там ни было, они были колонистами, а колонисты считали всякую ситуацию достаточно безопасной, пока не происходило что-то неожиданное. А хорошая служба охраны должна действовать с точностью до наоборот. Командор рейнджеров Жустен Деврей подошел к Крэшу и опустился на корточки над трупом, впиваясь в него взглядом, словно надеясь увидеть нечто такое, что проглядели роботы-криминалисты. Деврей был высоким мускулистым мужчиной с курчавыми белокурыми волосами и голубыми глазами, кожа у него была гладкая и загорелая. Его лицо еще казалось моложавым, но постоянные тревоги заострили его черты. Двигался он очень мягко и осторожно, как иногда свойственно крупным людям. Он обладал известной проницательностью, хотя не всегда умел быстро соображать, но вся загвоздка была в том, что на детектива он не тянул. Он пробился наверх из научно-исследовательского отдела рейнджеров. Из лесоводов, если Крэшу не изменяла память. Едва ли доскональное знание всех болезней, угрожающих деревьям, поможет при расследовании убийства. - Вы уже арестовали кого-нибудь? - обратился Крэш к Меллоу. Она только покачала головой. Она не наклонялась и не осматривала тело и даже не скрывала своего равнодушия. Она-то знала, что искать здесь нечего. - Мы проверили всех, до кого дотянулись. Здесь не было никого, кроме полицейских, и никто ничего не видел - а это очень подозрительно. Мои люди следили за всем, что происходило за оцеплением. И никто ничего не заметил! - Она кивнула в сторону мертвого тела и немного повысила голос: - Вы ничего не добьетесь от него, Жустен. - Видимо, да, - согласился Деврей, голос его был тих и спокоен, как всегда. - Но я должен был убедиться в этом сам. Деврей встал и повернулся к Меллоу. - А что видели вы? - Я вижу мертвого лейтенанта рейнджеров по имени Эмох Хатвиц, - несколько резко ответила Меллоу, - убитого неизвестным, который знал, где стоял лейтенант и как можно прикончить его без шума. Начальник Службы безопасности Синта Меллоу, безусловно, понимала в убийствах больше, чем лесной доктор. Ей доводилось служить в самых "горячих точках" планет поселенцев. Но Крэш ей, мягко говоря, не доверял. Что-то в этой женщине вызывало в нем настороженность. Вот и сейчас какой-то тревожный звоночек прозвучал у него в подсознании. - А я вижу кое-что еще, - сказал Крэш. - Этот человек состоял в охране Правителя и был убит на посту, всего в каких-то двухстах метрах от главы правительства. Я не думаю, что именно этот... э-э... - Хатвиц, - тут же подсказал ему Дональд. Черт возьми! Он этого терпеть не мог. Создавалось впечатление, что он сам не знает, о чем говорит. - Я не думаю, что именно Хатвиц был основной целью убийцы. - Но Правитель жив, - возразила Синта. "Откуда ты это знаешь? - удивился Крэш. - Сам Правитель даже не подозревал о случившемся". Нет, подозревать Меллоу было бы сумасшествием. Наверное, она спросила у роботов охраны. - В последнюю минуту система охраны изменилась, мы усилили ее, - ответил Крэш. - И возможно, убийца сумел пробраться только сюда, но не дальше. - Возможно, - сказала Синта, но в ее голосе не было уверенности. - Но зачем убивать Хатвица, если ты пришел за Правителем? Это только увеличивает опасность быть обнаруженным. Охранники находились каждый на своем посту, оцепив здание Резиденции, и вели наблюдение. Для чего ему было нужно убивать одного из них, если намного проще бы было проскользнуть незаметно между двумя постовыми? - Может, убийца и пытался проскочить между ними, но случайно наткнулся на Хатвица, - предположил Крэш. Меллоу указала на раскладной стул, который стоял под деревом. - Может, Хатвиц и вставал пару раз со стула во время дежурства, но вы видите, что на стуле он сидел спиной к дому, следя за тем, что происходит вокруг. Значит, его убийце пришлось сперва проникнуть за оцепление, а уж потом вернуться к своей жертве. К тому же здесь нет никаких следов борьбы. Даже после трех часов подобного ливня мы могли что-нибудь найти. Крэш заметил складной стул еще раньше, но никак не связал его с тем, что убийца мог напасть со стороны Резиденции. Этот явный промах его взбесил. - Возможно, вы правы, Меллоу, но я в первую очередь должен думать о безопасности Правителя. Вы можете предполагать все, что угодно, а я просто обязан предположить, что это каким-то образом может угрожать жизни Грега. - Как вам угодно, - пожала плечами Синта. Деврей слушал их внимательно, но не сводил глаз с трупа, словно никогда раньше не видел мертвых тел. Хотя кто его знает, может, и не видел. - Вы знаете, Меллоу, - промолвил он, - ваше предположение о многом говорит. Возможно, даже о большем, чем вы думаете. - Что вы имеете в виду, командор Деврей? - Меллоу даже не потрудилась скрыть раздражение. Если Деврей и заметил ее нервный тон, то виду не подал. - Направление, - ответил он. - Вы заметили, что убийца подошел со стороны внутреннего круга оцепления. - И что? - А то, что слишком многим не нужно было пробираться сквозь моих рейнджеров и прятаться от ваших агентов, чтобы проникнуть во двор. Этих людей уж точно не могли бы заметить ваши наблюдатели. - Постойте! - воскликнул Крэш, неожиданно понимая, к чему он клонит. - Это все те, кто присутствовал на приеме, - голос Деврея был так тих, что за шумом дождя Крэш едва расслышал слова. - Любой из них спокойно мог выйти из дома, совершить убийство и вернуться обратно. Потом высушиться в уборной, и никто ничего не заподозрил бы. - Ладно, - проворчал Крэш. - Может, все так и было. Но зачем кому-то понадобилось убивать Хатвица? - Этого я еще не знаю, - ответил Деврей. Крэш сидел в пассажирском кресле, а Дональд вел машину. Шерифу было над чем задуматься. Он никак не мог увязать детали этого вечера между собой. Похоже, у Меллоу и Деврея дела обстояли не лучше. Человек - охранник - убит неподалеку от Правителя, которого он охранял, и никто из этих доблестных стражей порядка не проявил ни малейшего интереса к предположению, что у этого убийства могли быть политические мотивы. И еще одно. Именно Меллоу знала имя убитого. И этот факт почему-то сильно беспокоил Крэша. Ведь Деврей даже не знал, кто из его людей стал жертвой. - Дональд, во время первой сводки имя жертвы не было известно. Когда поступило следующее сообщение? - Такого сообщения еще не поступало. Вероятно, из-за соображений безопасности. Нас поднял частный звонок из Центрального Отдела охраны Правителя. - Гм-м... Позвони в Службу контроля полетов. Все-таки мы имеем дело с убийством. Кто прибыл на место происшествия первым, Меллоу или Деврей, и когда именно? - Одну минуту, сэр. Какое-то время Дональд молчал, выходя на внутреннюю связь. - Контрольная служба полетов Лимба сообщает, что капитан Меллоу приземлилась первой, командор Деврей прибыл на пять минут позже, то есть приблизительно на пару минут раньше нас. - Значит, у Деврея была одна, от силы две минуты, чтобы поговорить с Меллоу, пока мы выбирались из аэрокара и шли к месту преступления. Когда мы подошли, эти двое отнюдь не были настроены на дружескую беседу. И имя убитого едва ли могло быть первой темой для разговора. - Боюсь, я не совсем понимаю вас, сэр. - Даже если предположить, что Деврей знал жертву в лицо и опознал его, едва ли первое, что он сделал сразу по прибытии, это сообщил Меллоу имя и звание убитого. - А почему бы и нет, сэр? Это довольно важные сведения. - Может, и так, но такой поступок не в его привычках. Деврей никогда не сообщит тебе, что завтра взойдет солнце, пока не сядет и все хорошенько не обдумает, и вряд ли он стал говорить об этом Меллоу сразу. Они и здороваются-то друг с другом через силу. - Для меня остается вероятным тот факт, что он назвал Меллоу имя убитого. - Относительно Меллоу и Деврея этот факт мне не представляется таким вероятным. Кроме того, Меллоу выпалила имя Хатвица так, словно была с ним знакома или хотя бы хорошо знала его имя. Я согласен, что, с точки зрения логики, она вполне могла знать убитого лейтенанта, но уверяю тебя, мне показалось, что это не так. - На несколько минут Крэш призадумался. - Конечно, может получиться, что Деврею уже сообщили имя и звание убитого, но со стороны это было незаметно. - А какие его действия указывали на то, что он не знал Хатвица? Крэш покачал головой. - Я не могу сказать, какие точно. Но было в нем что-то такое... некая _отрешенность_, я бы сказал. Будто он стоял не над другом и даже не над знакомым. Нет. Я готов биться об заклад на все, что угодно, что Меллоу знала Хатвица, а Деврей нет. Но откуда, черт возьми, Меллоу могла знать младшего офицера из подразделения своего соперника? - Едва ли это нам многое даст, но мы можем связаться с Девреем и Меллоу и узнать у них. Крэш снова покачал головой. - Нет. Мы не будем этого делать. Не хочу подбрасывать им информацию. - Сэр, я удивлен. Что вы хотели этим сказать? - Я сам не знаю, Дональд. Просто мне почему-то кажется, что здесь пахнет жареным. И мне бы не хотелось, чтоб кто-то успел замести все следы, пока я не определил, откуда идет эта вонь. - Сэр, боюсь, я недопонимаю вас. - Я тоже. Я всего-навсего видел, что Деврей больше обеспокоен убийством одного из своих офицеров, чем политической подоплекой этого события. Но это не объясняет поведения Меллоу. Как будто она знала, что о Правителе можно не беспокоиться. "Или, - резко хлестнула его мысль, - о нем уже не стоит беспокоиться!" Постойте... Ради всего святого, постойте! Крэш дернулся к панели связи, и экран вспыхнул. Он снова увидел Правителя. Все еще за столом. Все еще над теми же бумагами. Все еще в праздничном костюме. - Шериф! - воскликнул он. - Что еще случилось? - Правитель, у меня к вам вопрос. Не вспомните ли, что вы прислали мне на день рождения в прошлом году? - Что? Что вы несете? - Какой подарок вы прислали мне в прошлом году? - Крэш, откуда я могу это помнить? - А вы должны хорошо это помнить, сэр. Вы ничего мне не прислали! - Вы позвонили мне в такое время лишь для того, чтобы задать этот вопрос? - Нет, отнюдь. Крэш выключил связь, сердце его бешено колотилось в груди. - Дональд! Немедленно возвращаемся в Резиденцию! Гони на полной скорости. - Да, сэр. Аэромобиль совершил крутой разворот и полетел в обратном направлении, набирая скорость. - Сэр, я не верю своим ушам и очень взволнован, - сказал Дональд своим ровным и спокойным голосом. - Насколько я помню, как только Правитель принял пост, около двух лет назад, он тут же разослал меморандум высшим руководящим деятелям. В нем шла речь о том, что Правитель отказывается от традиционного вручения правительственных подарков, чтобы таким образом пресечь протекционизм. - Так случилось, что этот меморандум пришелся как раз на мой день рождения, - ответил Крэш. - Не могу сказать, что это был самый счастливый день в моей жизни. Я-то помню, Дональд, я помню. Но почему не помнит об этом Правитель? Но вскоре Крэш узнал ответ на свой вопрос, и он испугал его до полусмерти. Аэрокар шлепнулся на землю, Крэш выскочил из люка еще до того, как машина полностью остановилась, и припустил под дождем прямо к парадной двери. На входе должны были стоять ПОСы, но там никого не было, а сама дверь была широко распахнута. Крэш ринулся в дом. Там ПОСы и лежали - выключенные и неподвижные. Он понесся по лестнице к кабинету Правителя и увидел еще одного робота охраны, перед дверью в кабинет - с простреленным корпусом. Крэш прижал палец к панели. По идее эта чертова дверь запрограммирована на его прикосновение и должна открыться, но кто ее знает! Он никогда раньше этого не делал. Дверь скользнула в сторону, и он почти ввалился в кабинет, даже думать боясь о том, что может там обнаружить. Кабинет был погружен во тьму. Крэш вытащил бластер. Свет зажегся сам собой, как только он сделал первый шаг. Комната была пуста. За столом никого не было. Бумаг на столе тоже не было. Крэш выскочил обратно в коридор и рванулся к спальне Правителя, по пути миновав еще двоих застреленных роботов-охранников. Дверь спальни была открыта. Он вошел. И остановился. Правитель был здесь. Он сидел на кровати. А в груди у него зияла дыра от бластера размером с кулак. 5 Дональд-111 вошел в спальню Правителя почти сразу после Альвара Крэша и увидел своего хозяина, застывшего перед страшной картиной. Но взгляд Дональда прикипел не к хозяину. А к Правителю Хэнто Грегу. Мертвому Правителю. Это был далеко не первый мертвец, которого Дональд видел, а за сегодня даже второй по счету, но все же вид тела Правителя произвел на робота настолько сильное впечатление, как никакое другое мертвое тело. Дональд знал его. Более того, совсем недавно, около восьми часов назад, Дональд лично сказал ему, что он будет в безопасности, если принять те меры предосторожности, которые предлагал Альвар Крэш. Он, Дональд, угрожал этому человеку, что не пустит его на прием, но все же решил, что пятьдесят роботов охраны смогут защитить его вполне надежно. А теперь этот человек был мертв. Мертв. Мертв! Взгляд Дональда помутился. Мир начал проваливаться во тьму. - Дональд! Прекрати! - Голос Альвара Крэша донесся до него из невозможной дали, такой тихий и бессильный. - Успокойся! Я приказываю тебе! Твоей вины в смерти Правителя нет. Ты ничего не мог бы сделать. Ты был не в силах предотвратить это. Возможно, никакой иной голос на свете не смог бы привести Дональда в чувство, но это был голос Крэша, голос его хозяина - строгий, властный и непререкаемый. Постепенно мгла перед глазами рассеялась, и Дональд очнулся окончательно. - С-с-спасибо, сэр, - пробормотал он. - На этой чертовой планете слишком заботятся о безусловном исполнении Первого Закона, - прорычал шериф. - Слушай меня внимательно, Дональд! В этом доме находилось пятьдесят роботов охраны, но Грег все равно мертв. Еще один робот ничего не менял. Дональд сосредоточился на этой мысли. Да-да, это правда. Что бы он мог сделать такого, что были не в силах сделать эти роботы? Но почему роботы-охранники не смогли предотвратить эту опасность? Дональд повернулся, стараясь не глядеть на ужасное зрелище, которое представлял мертвый Правитель. И, оглядевшись по сторонам, он нашел ответ на свой вопрос. Там, в специальных нишах вдоль стены, выстроились трое ПОСов с прожженными бластером дырами в груди. "То же было бы и со мной, - подумал Дональд. - Если бы я остался, я был бы так же изувечен, как эти роботы". Как ни странно, эта мысль немного его успокоила. - Сэр, - сказал он, - разрешите обратить ваше внимание на эту часть комнаты. - Гм-м? - Крэш обернулся и увидел троих выведенных из строя роботов. - Черт побери, Дональд! Как быстро должен был двигаться убийца, чтобы пробраться в спальню, прострелить трех спецроботов прежде, чем они тронулись с места, а потом убить человека, сидящего на кровати? Убить прежде, чем тот успел отложить в сторону книгу. - Это невозможно, - уверенно заметил Дональд. Тем не менее он понимал, что сейчас они вдвоем с Крэшем ведут себя совершенно одинаково, стараясь полностью погрузиться в дело - ища зацепки везде, где они могли быть, и отгораживаясь каменной стеной от невыносимой реальности. - Сэр, вы были совершенно правы. И все признаки говорят в пользу вашей версии. Это именно преднамеренное убийство, о случайности не может быть и речи. - Это так, Дональд. Черт меня побери, но это действительно так! И никто не знает, во что это может вылиться. - Альвар Крэш все еще не двигался с места, глаза его были направлены в пустоту, и он, казалось, не совсем оправился от пережитого потрясения. - Пути к отступлению, - выговорил он наконец. - Мы должны отрезать им все пути к отступлению. Дональд, немедленно отдай необходимые распоряжения. Весь - я имею в виду, абсолютно весь - транспорт между Чистилищем и материком должен быть проверен и все движение остановлено, и чем скорее, тем лучше. Суда и аэрокары, находящиеся в пути, немедленно вернуть со всеми пассажирами на борту. И никаких исключений! Все космические корабли - обратно в космопорт. Чтобы ни одна тварь не выскользнула с острова! Всех, кто покинул Чистилище после того, как Правителя видели живым и здоровым, вернуть назад для допроса. - Сэр, я должен напомнить, что большинство транспортных средств острова находится под контролем поселенцев и вне вашей компетенции. - Ну и черт с ней! - ответил Крэш. - Выполняй приказ! Поселенцы и не подумают возмущаться, если только не решат воспользоваться ситуацией и начать мятеж. - Да, сэр, - сказал Дональд. Давным-давно Крэш дал ему команду, чтобы робот предупреждал его, если его собственные приказы могут как-то сказаться на его, шерифа, авторитете. Естественно, Дональд всегда выполнял данный приказ, но бывало, что он не понимал, зачем шерифу понадобились подобные напоминания, тем более что сам он никогда не отменял таких команд, даже если они выходили за рамки закона. Но приказ есть приказ, и Дональд скрупулезно предупреждал шерифа, а шериф в свою очередь игнорировал это предупреждение. Дональд настроился на внутреннюю связь и начал прозванивать все пункты контроля за движением на воде и в воздухе, настаивая на исключительной срочности, в соответствии с инструкцией Крэша. Тут же он отметил про себя, что шериф не отдал распоряжений насчет того, какие давать объяснения по такому поводу. Было ли это разумным? Немного поколебавшись, он решил не говорить Крэшу об этом упущении. Лучше не допускать огласки случившейся катастрофы. Если информация об убийстве Правителя станет известна всем, то планету охватит грандиозная паника. Правда, рано или поздно паника все равно будет, но с этим Дональд ничего поделать уже не мог. "Думай, да думай же!" - твердил себе Крэш. Он не знал, что делать. Самым простым и логичным решением было бы позвонить и сообщить об этом всем. Мир должен знать, что случилось. Скрывать это в тайне дольше часа или двух не представлялось возможным. Но кто-то же это сделал! Кто-то сумел пробраться к дому, проскользнуть сквозь плотное оцепление, вывести из строя роботов охраны и совершить, что задумал, с поражающим упорством и жестокостью. У него были на это какие-то причины. Мотивы. Своего он добился, и весьма успешно. Он ведь покушался на жизнь не просто человека Хэнто Грега, а Правителя, главы всей планеты. И ему это удалось. Но если это так, то кто же это мог быть? Не рейнджеры. Потому что в этом случае поведение Жустена Деврея было бы иным, и еще потому, что тогда рейнджеры ни за что не стали бы так упорно добиваться назначения на охрану Резиденции. Так же уверенно Крэш отмел мысль о причастности Службы безопасности. Даже если бы он доверял им и решился бы сам убрать Грега, он бы ни за что не поручил им подготовить и провести покушение на Правителя, ибо с политической точки зрения это был бы более чем рискованный и глупый шаг. С ужасом Крэш осознал, что он не в силах избавиться от подозрений относительно того, что обе службы охраны правопорядка хотя бы частично, но замешаны в этом преступлении. Но своим людям он доверял безоговорочно. Пока что он торчал здесь как ненужное приложение к эскорту Правителя, но пора было вернуть все на свои места. Да. Пора. Сомнений быть не может. Это противозаконно, у него нет никаких юридических прав, но плевать он хотел на эти права! - Дональд, свяжись с командирами наших подразделений в Аиде. Я хочу, чтобы сюда прибыла оперативная группа в полном составе, для обследования места преступления. Первая группа должна быть здесь через три часа и весь Отдел по особо опасным преступлениям - через восемь. - Сэр, но первая группа не сможет прибыть так скоро. Обычно требуется два с половиной часа на то, чтобы добраться сюда из Аида. - Данный случай обычным назвать никак нельзя, - отрезал Крэш. - Вызывай их, и пусть гонят на любой скорости - и, ради Бога, не нужно мне говорить, какие законы и инструкции я сейчас нарушаю. До приезда рейнджеров и Службы безопасности шериф Аида уже должен быть хозяином положения, это понятно? - Да, сэр. Могу я спросить, каким образом мы удержим их от решения приехать сюда немедленно? - А мы не будем сообщать им, что произошло, вот и все. По крайней мере, пока сюда не прибудут мои люди и мои роботы, которым я доверяю, и мы не начнем расследование. Пожалуй, та комната, где мы разговаривали с Тоней Велтон, подойдет под штаб-квартиру. Альвар Крэш отлично понимал, на какой риск он идет. Решения, которые он принял за последние две минуты, могли вполне приблизить час его отставки. А то и привести его к аресту и тюремному заключению. Но все это не имело значения. Если ему удастся овладеть ситуацией, если у него будет в запасе хотя бы два-три часа, то можно будет начать расследование. Его подчиненные верны ему и знают свое дело, поэтому Службе безопасности и рейнджерам не удастся взять верх. Для начала они раскрыли первую часть тайны - такую незначительную, что и тайной-то не назовешь. Вопрос состоял в том, как Грег смог ответить на звонок, если он был мертв, и ответ на этот вопрос частично находился где-то рядом. Крэш нашел миниатюрный галапроектор, явно сконструированный поселенцами, подсоединенный к системе связи. Он стоял в спальне на столике, подключенный к общей сети. Естественно, тот факт, что он был сделан руками поселенцев, не говорил ни о чем. Галапроцессоры и унисистемы были в ходу, и это никак не преследовалось законом. Если, конечно, этот проектор не был использован колонистами, чтобы бросить тень на поселенцев. Понятное дело, что террористы выбрали именно эту модель - куб со стороной в десять сантиметров, чтобы легче было принести его с собой в Резиденцию. Крэшу не терпелось исследовать аппарат собственноручно, но он понимал, что это - задача для технической лаборатории. Кое-что может быть обнаружено по тому, как он был запрограммирован. К тому же они лучше смогут разобраться со всякими хитростями в программе. Крэш оставил ее на месте. Его осенило, что она может пригодиться, если кто-нибудь позвонит сюда. Звонивший сочтет, что все нормально, а это имеет свои положительные стороны, если он собирается продержать рейнджеров и Службу в стороне как можно дольше. Можно ли их подозревать? Да и в чем он может их заподозрить? Заговор с целью убить Правителя? Звучит дико, но эта ночь просто изобиловала подозрительными совпадениями. Ясно, что инсценированное нападение на Велтон и убийство Хатвица были лишь частью большого плана, но Крэш никак не мог установить взаимосвязь. Если рейнджеры и Служба безопасности ни при чем, то кто же это сделал? Подозрения могли пасть на кого угодно, начиная от Железноголовых, вернее, самой агрессивной их части, и заканчивая практически любым озверевшим жителем планеты. Кто знает, кому Правитель успел отдавить любимую мозоль? Даже если припомнить всех известных недоброжелателей Грега, в этот список вошло бы полпланеты. Время. Все упирается во время. Что можно сделать, пока не прибыла опергруппа или пока не заявились рейнджеры, агенты Службы или утренние посетители на прием к Правителю? Жертва. Нужно внимательно исследовать тело. Крэш подошел к кровати и опустился на колени перед телом Правителя, стараясь не прикасаться к нему руками, чтобы оставить все как есть. Не стоит усложнять работу роботам-криминалистам. Грег сидел в кровати с книгой на коленях и, казалось, читал. Книга была старинной, печатной. Она выпала из его рук, оставаясь раскрытой на той же странице, которую он читал. Верхнюю часть листов опалило выстрелом из бластера. Грег остался сидеть, его голова поникла, глаза были закрыты, а рука упала на колени, и ладонь была прикрыта книгой. Никакого признака, что он пытался защищаться или убежать. Он не сделал ни одного движения, чтобы уклониться от выстрела или спрыгнуть с кровати. Либо все произошло слишком внезапно, либо он знал преступника, а может, даже ждал его - или ее. Это была задача, над которой стоило поломать голову. Была ли у Правителя назначена встреча с человеком, который его убил? Мог ли его застрелить приятель или любовница - или одна любовница убила его из ревности к другой женщине? Крэшу ничего не было известно об интимной жизни Правителя. Но все же было бы неразумно заранее предполагать, что это убийство могло иметь лишь политические мотивы. Но невыясненным остался еще один вопрос - роботы охраны. Почему они не спасли Правителя? Как убийце удалось избавиться от них? И, в конце концов, какой черт помог ему пробраться в спальню? Крэш вышел в полутемный коридор и огляделся по сторонам. Куда же запропастились остальные роботы? Он двинулся к выходу и вскоре отыскал ответ на этот вопрос. Там лежала бесформенная груда металла и пластика, на которую он сперва не обратил внимания, пока бежал к спальне Грега. При ближайшем рассмотрении это оказался еще один робот охраны, тоже простреленный бластером. В отличие от остальных, у которых в груди виднелись аккуратные круглые дыры, этот был поражен в левую руку, второй выстрел снес половину головы, и только последний прожег грудь. По меньшей мере три выстрела, и все в упор. Казалось, что этот робот успел двинуться, прежде чем упал, и почти дотянулся до убийцы. У Крэша окрепли подозрения по поводу того, как легко дали себя убить роботы в спальне. Он спустился в Большой зал и обнаружил еще двоих роботов охраны, застреленных в голову и грудь. Как и тот робот, что стоял перед дверью кабинета Грега. Он вернулся в спальню, где его ожидал Дональд. - Дональд, - обратился Крэш к нему, - кто конструировал этих роботов охраны? - Эта модель была собрана "Роланд сайентифик". - Хорошо, - сказал Крэш. - Тогда Фреда Ливинг сможет спокойно их проверить. Дай мне трубку и свяжи меня с ней. - Сэр, из соображений безопасности, я должен вам напомнить, что Фреда Ливинг была на вчерашнем приеме и имела возможность испортить роботов... - Если мы будем исходить только из соображений безопасности, нам лучше вообще ничего не делать. Фреда Ливинг тут совершенно ни при чем, я точно это знаю. - Я согласен, что вероятность ее причастности очень невысока, - ответил Дональд. - Тем не менее совершенно очевидно, что этих роботов испортили, а она была едва ли не единственным гостем, который мог проделать подобное. Мой Первый Закон распространяется на то, чтобы не дать вам причинить себе вред по роду службы или потенциальный вред другим, если такое важное и опасное расследование будет провалено. Поэтому я вынужден сообщить, что не вижу достаточно обоснованных причин, чтобы исключить Фреду Ливинг из списка подозреваемых. Крэш сделал глубокий вздох и постарался удержать себя в руках. Управляться с роботами иногда ужасно трудно, а когда ты не в себе, это становится вдвое труднее. Впрочем, с людьми то же самое. На неразумные требования и возражения лучше всего отвечать максимально логично. - Дональд, - произнес он тихим и спокойным голосом, - я согласен, что нет никаких видимых причин, чтобы доверять Фреде Ливинг. Тем не менее я уверяю тебя, что существуют некоторые причины, которые заставляют меня считать, что она здесь ни при чем. - Сэр, вы сами столько раз говорили, что любой человек способен на убийство! - Но я также говорил, что не всякий может быть способен на _любое_ убийство. Фреда Ливинг может убить, защищая свою жизнь, либо в состоянии аффекта, но она никогда не будет участвовать в преднамеренном убийстве, да еще таком жестоком. Из нее вышел бы плохой заговорщик, а здесь мы имеем дело именно с заговором. Фреда Ливинг не способна на такое убийство, у нее нет никаких мотивов. К тому же ни у кого не было бОльших причин заботиться о том, чтобы Правитель остался жив. Можешь слушать и анализировать изменения ее голоса, но дай мне трубку и позвони ей. Это приказ! Дональд с минуту поколебался, но подчинился. Крэш почти воочию видел, как в нем борются Первый и Второй Законы. - Да, сэр, - наконец выдавил он и протянул трубку. Было заметно, что Дональд смущен тем, что поднял такую бучу по столь незначительному поводу. Вид мертвого Правителя сбил и робота и шерифа с привычного настроя. Они видели перед собой не только убитого человека, но и всю планету, погружающуюся в хаос. Телефон запищал и с легким щелчком ожил. - Э-э... да? Крэш узнал голос Фреды, сонный и немного удивленный. - Доктор Ливинг, это шериф Крэш. К сожалению, я должен попросить вас немедленно вернуться в Резиденцию и прихватить с собой необходимое вам оборудование. Вы должны осмотреть нескольких э-э... поврежденных роботов. - Это объяснение было довольно неуклюжим, но Крэш не успел придумать что-нибудь получше, что можно было бы сказать по общей линии связи. - Что? - переспросила Фреда. - Простите, что вы сказали? - Поврежденные роботы, - повторил Крэш. - Вы нужны, чтобы провести быстрое исследование, как специалист. Это очень срочно. - Хорошо-хорошо, вы не стали бы звонить по пустякам. Мне нужно тогда заскочить в лабораторию, чтобы взять инструменты. С собой у меня ничего нет. Я постараюсь приехать как можно скорее. - Спасибо, доктор. Крэш протянул трубку Дональду. - Ну? - спросил он. - Сэр, беру свои слова обратно. Вы были очень корректны. Мои датчики не уловили никаких изменений голоса по поводу того, что вы звонили из Резиденции в такое время. Либо она ничего не знает о том, что произошло, либо она - гениальная актриса, чего я за доктором Ливинг никогда не замечал. - В следующий раз, Дональд, - сказал Крэш, - ты можешь верить мне на слово, если вопрос касается человеческого характера. - Сэр, при всем моем уважении, мне не встречалось другой области, в которой было бы столько вопросов, не имеющих ответа. Крэш с удивлением поднял глаза на робота. Неужто Дональд шутит? "Просперо, - твердила про себя Фреда, пока собиралась. - Это наверняка из-за Просперо!" Почему же еще Крэш до сих пор сидит в Резиденции и вызывает ее? Что-то случилось с Просперо. Фреда собственноручно собирала этого Нового робота и сама программировала его гравитонный мозг. Она вспомнила, какое удовольствие доставила ей работа над заполнением пустых ячеек мозга, скрупулезная и кропотливая - не сравнить с программированием ограниченных, простых и крепких позитронных мозгов. С тех самых пор, когда на свет появился первый робот, все они были снабжены позитронным мозгом. За последующие тысячелетия миллионы и биллионы роботов были созданы по той же технологии. Ничего не изменялось. Позитронный мозг определял саму природу роботов. Ни одно механическое создание не могло считаться роботом, если не обладало позитронным мозгом, - и наоборот, все рукотворные создания с позитронным мозгом считались роботами. Это было непременным условием. Роботам верили, потому что у них был позитронный мозг, а в позитронный мозг верили, потому что он был составляющей частью роботов. Вера в роботов и позитронный мозг была абсолютной. И Три Закона были основой этой веры. Позитронный мозг - а потому и роботы с таким мозгом - имели встроенные Три Закона. И даже больше: они были насквозь пропитаны этими законами. Микрозаписи Законов пронизывали всю структуру мозга, они были в каждой ячейке, и любое действие, любая мысль, любое рассуждение были ограничены рамками Законов. Ни одна составляющая в позитронном мозге, ни одна тестирующая система, ни одна проверка и ремонт не обходились без Трех Законов. Одним словом, позитронный мозг был неразделим с Тремя Законами - в этом все дело. Фреда Ливинг однажды просчитала, что тридцать процентов оперативной памяти мозга были заняты перекрестными связями с Тремя Законами и более ста миллионов их копий введены в память робота еще до начала программирования. А поскольку около тридцати процентов позитронных программ были заняты теми же Законами, то упомянутые сто миллионов копий были простой перестраховкой. По приблизительным выводам Фреды получалось, что пятьдесят процентов сознательной и подсознательной памяти робота занимали Три Закона и отсылки к ним же. Бессмысленность такой нагрузки на память позитронного мозга привела к тому, что процессор робота был маломощным и малоэффективным. Фреда говаривала, что это равнозначно тому, как если бы человек тысячу раз в минуту прерывал размышления, чтобы удостовериться, что в доме не начался пожар. Чрезмерные предосторожности не повышали безопасность, зато снижали эффективность в геометрической прогрессии. Но позитронный мозг был пронизан Тремя Законами. Изыми или замени хотя бы одну из этих ста миллионов копий, и мозг перестанет работать. Отказ от Законов означает отказ от позитронного мозга. Попробуй сотворить позитронную программу без обязательной загрузки Первого, Второго и Третьего Законов - встроенные копии Трех Законов воспротивятся такому программированию, и результат будет тем же. Ты не сможешь ни на шаг отступить от древних разработок и усовершенствовать этот мозг - разве что отбросишь тысячелетний опыт и начнешь корпеть над глыбой пористого палладия с карманным калькулятором. А потом Губер Эншоу изобрел гравитонный мозг. Он намного опережал позитронный по скорости операций и разрешающей способности. Более того, Три Закона не были спрессованы в каждой его молекуле, загромождая память. Три Закона можно было ввести в гравитонный мозг так глубоко, как требовалось программисту, но при наличии всего нескольких сотен копий, размещенных в ключевых узлах. В теории, эти копии скорее не выдержали бы нагрузки, чем многомиллионные повторы в позитронном мозгу. Но на практике выявилась настолько ничтожная вероятность этого, что ей можно было пренебречь. Три Закона, впечатанные в гравитонный мозг, действовали так же надежно, как и в позитронном. Но, поскольку Три Закона не были вложены в каждую частицу и каждую связку гравитонного мозга, остальные роботехнические лаборатории отказались сотрудничать с Губером Эншоу и не приняли его теорию. Создание роботов без позитронного мозга шокировало общество так, будто ему предложили вернуться к каннибализму, и никакие призывы к логике и здравому смыслу не могли подтолкнуть его к подобному подвигу. Фреда Ливинг, напротив, была безумно рада возможности поработать с новым видом мозга, но отнюдь не для того, чтобы убедиться в его мощности и эффективности. Задолго до знакомства с Эншоу она вела разработки, касающиеся действия Трех Законов, притом влияния этих Законов на отношения между роботами и людьми, а отсюда и между самими людьми. Кроме всего прочего, Фреда открыла, что Три Закона препятствуют проявлению инициативы со стороны человека и снижают любой риск практически до нуля. Человек приучился бояться любой опасности и начал избегать действий, которые могли повлечь за собой малейшую угрозу его здоровью, не говоря уже о жизни. Поэтому Фреда сформулировала Четыре Новых Закона роботехники, которые применить на практике она не могла, пока на небосклоне не засияла звезда Губера Эншоу. Только тогда ей предоставилась возможность пустить свои разработки в дело. Фреда сконструировала первого Нового робота. Тоня Велтон пришла в восторг от Новых Законов и настояла, чтобы Новые роботы стали служить на благо Инферно. Велтон покорила идея, что роботы эти не были рабами своих хозяев и не пытались брать жизнь хозяев под неусыпный контроль. Возможно, тот факт, что она любила Губера Эншоу, тоже сыграл свою роль. К тому времени как Тоню Велтон осенила такая удачная идея, Фреда уже работала над новой теорией, в основном потому, что гравитонный мозг мог позволить провести в жизнь и такую теорию тоже. Если этот вид мозга не имел встроенных Законов изначально, почему бы не запрограммировать его таким образом - а значит, и создать такого робота, - у которого вообще не было бы Законов и который со временем выработал бы собственные, жизненно важные для него законы? Результатом этого эксперимента стал Калибан, Робот-Без-Законов, и Фреде пришлось порядком помучиться, когда Калибан неожиданно сбежал из лаборатории. Но эта проблема решилась удачно, слава тебе, Господи, и шериф Крэш помог Фреде уладить все относительно тихо-мирно. Но Просперо... Она сама создала Просперо, самого совершенного и сложного из всех Новых роботов, и наделила его таким гибким и неординарным "умом", какой только мог позволить гравитонный мозг. Она даже не думала, что на самом деле сконструировала робота-философа. И многое, до чего додумался Просперо с помощью своих философских воззрений, принесло Фреде в основном только головную боль. Как часто замечал сам Просперо, Новые Законы давали большую свободу действий своим носителям, в отличие от обычных роботов, но Новые роботы при этом прекрасно сознавали, что скованы цепями рабства. Появилась новая тенденция, новые воззрения о Новых роботах и среди них самих, поскольку эти роботы стремились влиться в мир в новой роли. И Просперо поставил для себя целью отыскать способ, чтобы им помочь. Но если заветной мечтой Просперо стала идея найти пути адаптации Новых роботов в мире, то он мог отыскать эти пути в вольной интерпретации Новых Законов, умудрившись вывернуть их так, как было ему угодно. Чем больше Фреда думала об этом, тем сильнее убеждалась, что Просперо был достаточно хитер, чтобы Новые Законы позволили делать ему все, что заблагорассудится. Абсолютно все. Она подхватила прибор для диагностики и побежала к стоянке аэрокаров. Часы бездействия закончились, и время, а с ним и события понеслись вскачь. Из Аида прибыла первая команда - группа быстрого реагирования - и приступила к работе собранно и спокойно, особенно если учитывать первый шок от вида мертвого тела Правителя с прожженной дырой в груди. Все были немного взвинчены и резки, но Крэш их понимал. Даже самые флегматичные и заторможенные личности не могли не понимать, насколько эта смерть была опасна для планеты, - а флегматичных и заторможенных Крэш в группу быстрого реагирования никогда не принимал. Странно, страшно и просто невероятно было осматривать труп человека, с которым ты разговаривал всего несколько часов назад. В каждом движении полицейских и роботов-криминалистов сквозила напряженность и сдержанная тревога, пока они осматривали, измеряли, телеграфировали и делали снимки места преступления, осторожно двигаясь вокруг убитого Правителя. Времени для лирики не оставалось. Это было время заговоров и контрзаговоров, тайных планов и конспирации. И Крэш уже вступил в игру. Самым простым и действенным способом он вырвался на голову вперед остальных. Он первым прибыл на место преступления и овладел ситуацией. Крэш выиграл первое сражение в затяжной и кровопролитной войне. Новоприбывшая команда Крэша сразу же оттерла шефа в сторону, но он и не протестовал. Полицейским нужно было отыскать следы и разработать свои версии, а у него самого появилось время все обдумать. Неизвестный убил Правителя по какой-то одному ему ведомой причине. Несколько неизвестных. Это явно заговор. Нападение на Велтон, лжеагенты Службы безопасности, убийство лейтенанта рейнджеров, беспрецедентное поведение роботов охраны, которые не смогли защитить Правителя, - и все это нужно как-то связать между собой. Но кому нужен был этот заговор и зачем? Вспомним о мотивах убийц. Кому это было выгодно? Если пока отбросить версию о фанатиках, можно насчитать целую кучу причин, по которым кто-либо мог желать смерти Хэнто Грега, но лишь немногие из них могли сойти за достаточный повод для убийства. "Это не убийство в обычном смысле этого слова", - напомнил себе Крэш. Убийства совершаются под влиянием страсти, или зависти, или жадности, или, на худой конец, личной неприязни. Это покушение на личность со смертельным исходом. А в данном случае это было покушение на государство. "Будет ли исход смертельным?" - задался вопросом Крэш. Это была пугающая мысль, но не лишенная смысла. Невзирая на свои слабости и недостатки, Грег был тем центром, который сплачивал политиков Инферно. Даже если он вызывал своими действиями ненависть или возмущение, он, по крайней мере, умел направлять эмоции людей в нужное русло. И хотя многие рычали при одном его имени, все при этом понимали причины, по которым он поступает именно так. Люди злились из-за ограничения на число роботов, им осточертели поселенцы, но они не могли не признать необходимость этих мер, даже если они им совсем не нравились. Частично такой неопределенный нейтралитет держался потому, что народ знал, что Грег действует не как фанатик или идеолог, одержимый некой завиральной теорией, но как практичный реалист, изо всех сил стремящийся отыскать выход из неблагоприятной ситуации. Будет ли новый Правитель таким же? Поверят ли люди, что новый глава планеты будет бороться за лучшую жизнь? Да и кто станет этим новым Правителем? Или, если уж говорить без обиняков, кто постарался и расчистил себе дорогу к трону? Кто мог претендовать на этот пост? А может, это было начало открытого вооруженного выступления поселенцев с целью показать, кто тут главный? Может, именно сейчас поселенцы поднимают свои войска? Глупость какая. Все, что нужно сейчас поселенцам, - это отступить на шаг назад и подождать. Без их поддержки Инферно погибнет через несколько лет. Признаваться в этом даже самому себе было неприятно, но Крэш никогда не боялся взглянуть правде в глаза. Зачем тогда поселенцам понадобилось бы затевать какие-то заговоры и идти на политическое убийство? Может, это кто-то из местных деятелей, таких экстремистов, как Симкор Беддл, рвется к власти? Возможно, через пару часов он - или она - объявят всем, что они спасли планету от преступного произвола Грега. Или это какой-то маньяк решил таким путем отстоять колонистский образ жизни? Или какой-нибудь хитроумный заговорщик решит подвести такое объяснение как прикрытие истинной причины? И все же, кому это выгодно? За две тысячи километров от острова Чистилище сержант рейнджеров Правителя Тоц Резато стоял в предрассветном мраке на берегу и смотрел на Большой Залив. Он ждал. И смотрел. Он стоял на вершине невысокого холма, который спускался к морскому побережью. Холодный ветер дул ему в спину, он проносился по Восточному фиорду и летел дальше, к бухте, в которую впадала река Лета, в двух километрах от места, где стоял сержант. Неумолчно ревел прибой, небо было черным-черно, хотя рассвет был уже не за горами. Звезды сияли так сильно в бесконечном мраке, так ярко и пронзительно, что, казалось, их лучи впиваются в глаза. Вдали, над западным окоемом, слабо мерцал свет атмосферного щита, который поддерживали генераторы Лимба, всего лишь далекая, едва заметная светло-зеленая полоска на горизонте, но от нее становилось чуточку теплее и светлее даже здесь и сейчас. Сержант Тоц Резато чувствовал себя неуютно. Во-первых, на нем не было привычной формы, а во-вторых, что самое страшное, он был в гражданском костюме поселенца. Он чувствовал себя последним дураком в таком наряде, но лодка, которую он ждал, никогда не причалит к берегу, если на нем будет замечен кто-либо в форме. Но существовала масса других вещей, которые нравились Тоцу еще меньше, чем одежда с чужого плеча. Он принес присягу и поклялся поддерживать закон и слово свое сдержит. Он поклялся хранить мир, и это тоже правильно. Но что, если настали времена, когда закон служит для нарушения мира? Что он должен делать, если планета летит в тартарары и любой может пойти под арест за то, что считалось вполне законным - и даже героическим - вчера или неделю назад? Как могли колонисты - колонисты! - отказаться от роботов? Только поселенцы ненавидят роботов. Что же творится вокруг? Да и сейчас он стоял здесь, во тьме, промерзая до костей, застыв в ожидании, потому что получил сигнал, что кто-то из контрабандистов приплывет сюда ночью и привезет беглых Новых роботов - "железки". И это не укладывалось у Тоца в голове. Как можно считать преступлением желание иметь робота? Это же бессмысленно! Точно так же можно объявить, что дышать и есть незаконно. Тоц преувеличивал и не отдавал себе в этом отчета. Как он и отметил, само по себе владение роботом еще не было преступлением, но было близко к этому термину. Плохо было и то, что никогда раньше он не производил "железного" ареста и даже не имел дела с Новыми роботами. Он не был уверен в себе, а потому не был готов к предстоящему делу. В принципе любой личный робот, отправленный на работы по улучшению климата, оставался собственностью прежнего владельца. Но что значит собственность, когда твой бывший слуга неожиданно оказывается за тысячи километров от тебя, на другом конце материка, монтируя какой-то экологический центр? Люди потеряли покой. Им нужны были роботы. Возможно, это необходимо для экономики, всяких там проектов и так далее, но Тоцу все это было непонятно. Кроме того, если чего-то не хватает, почему бы просто не увеличить производство? И почему оказалось, что не хватает именно роботов? Пусть наделают еще! Правительство приводит массу сложных обоснований, что-то о нехватке ресурсов и сниженных темпах производства, о том, что все делается ради будущего планеты, но никто не понимает чувства, обуревающие большинство жителей. Людей просят поверить, что они должны пойти на жертву ради лучшего будущего, но у многих веры почти и не осталось. Все, что они знают, и все, о чем беспокоятся, - это недостаток роботов, и с каждым днем планета приходит во все больший упадок. Все говорят, что если даже роботов будет на Инферно в сто раз больше, чем людей, и то этого будет недостаточно. Да сам смысл возникновения "железных" преступлений состоит попросту в том, что люди хотят вернуть роботов и согласны на все, далее на преступление, только чтобы заполучить их. Детектор на поясе запищал, Тоц Резато взглянул на экран дисплея и поднес к глазам прибор ночного видения. Да, это они. Там, в море, в открытой лодке, и направляются сюда. Где-то позади должен находиться больший транспорт с "железками", которые ждут, пока ведущий их человек не скомандует причаливать к берегу. "Железки". Новые роботы, считающиеся вне Закона, сбежавшие с Чистилища и стремящиеся на просторы материка к тому, что экономисты поселенцев назвали "рабством по контракту". Они будут трудиться, чтобы отработать деньги, которые пошли на то, чтобы помочь им бежать с Чистилища, а потом вкалывать за зарплату, когда (и если!) отработают долг. Вернее, они бы все это и делали, если бы тут их не поджидал Тоц. Тоц посещал курсы переподготовки, где по идее рейнджерам разъясняли основы экономических преступлений, с которыми им придется иметь дело. Он честно отходил на все занятия, но помнил только экономистов из поселенцев и то, как они трепались о спросе и предложении и о том, что Инферно не испытывала дефицита рабочей силы уже много тысяч лет. А неограниченный свободный труд приведет к истощению сырья и ресурсов. Лектор что-то там сказал о законе спроса и предложения, типа если предложение будет неуклонно расти, то спрос - а значит, и цены - упадет до нуля. Роботы в корне изменили систему рыночной экономики. Необходимость в деньгах почти полностью отпала. Но теперь внезапно не стало роботов, которые бесплатно работали на производстве. И встала проблема дефицита рабочей силы и собственно товаров, которые эти рабочие производили раньше. Впервые на памяти живущих все приобрело цену. Смысл был в том, что даже самые богатые колонисты обходились раньше без денег, они просто владели разными видами собственности. Потому им волей-неволей пришлось продавать то, что у них было, чтобы купить необходимые товары или заплатить за услуги, которые раньше обходились даром. Инферно вернулась к эпохе натурального обмена. Тоц прослушал почти всю лекцию, но понял, что лектор не берет во внимание основной момент. Казалось, экономисты были без ума от своих расчетов, графиков и рыночных отношений, но они все время забывали, что от этого страдают люди, живые люди. Столица Аид опустела. По крайней мере такой увидел ее Тоц во время последнего приезда. Она перестала быть яркой и оживленной. На всем лежал слой пыли, принесенной ветром из пустыни. Без постоянно снующих по городу сверкающих роботов все вокруг казалось мрачным и унылым, будто сами дома и улицы ощущали неумолимое приближение пустыни к городу. Когда роботы ушли, столица - где осталось лишь людское население - превратилась в город призраков. Это сравнение пришло в голову даже Тоцу, а он-то знал, что в его душе маловато поэтичности. Что еще можно сказать о городе, который будто вымер, когда из него ушли механизмы, а люди остались? Людей охватило отчаяние. И уже подняли головы те, кто не прочь был бы направить это отчаяние в нужном для себя направлении. Торговцы поселенцев были отвратительны, они скупали произведения искусства и семейные реликвии за гроши, но по крайней мере это был законный обмен. Но не торговля "железками". Собственно, "железная" контрабанда расцвела пышным цветом, как по мановению волшебной палочки, в тот самый момент, когда Правитель зачитал воззвание сдать "лишних" роботов для работ над проектом по изменению климата. Этот бизнес рос не по дням, а по часам, приобретая все больший размах и изощренность, пока на сегодняшний день не разросся в громадную и сложную индустрию. На Чистилище появились тайные лавочки, где мастера своего дела совершенно свободно вынимали ограничители из корпусов Новых роботов. Откуда-то всплыли толпы брокеров, требующие космические суммы денег и заключающие кошмарные сделки с колонистами, которые были готовы купить роботов, любых роботов. Тут же под рукой были контрабандисты, согласные сделать рейс и перевезти на своем корабле Новых роботов с Чистилища либо нагрузить ими аэрокар, невзирая на риск попасться в сети воздушного контроля. И, наконец, оставались и сами Новые роботы. Людей Тоц еще понимал, в конце концов они хоть и рисковали понести наказание, но шли на дело ради огромных прибылей. Новые роботы же были и оставались загадкой. Во-первых, можно ли их назвать роботами? К тому же они руководствовались лишь половиной Первого Закона. Они не могли причинить вред человеку, но вполне могли, если хотели, стоять и смотреть, как убивают человека. Основного условия для защиты колониста больше не существовало. Как можно чувствовать себя в безопасности рядом с таким роботом? Опять же Новые роботы были совсем не обязаны подчиняться командам человека. Они могли "сотрудничать" с людьми. А кто может с уверенностью сказать, что для робота значит "сотрудничать"? А если сойдутся две группировки с разными мнениями? С кем они решат "сотрудничать"? Сотрудничество означало побег, по крайней мере, для некоторых Новых роботов, и Тоц не мог понять почему. "Железки" на материке должны будут вкалывать так же тяжело, если не тяжелее, чем на прежнем месте. Некоторые Новые роботы говорят, что в этом случае у них есть надежда, что когда-либо они станут свободными, но что значит свобода для роботов? Вот сейчас он ждал приближающуюся лодку с Новыми роботами, которые рисковали жизнью ради надежды стать свободными. Как раз в эту минуту она показалась. Лодка с беглыми роботами. Беглые роботы. Два несовместимых понятия. Тоц наблюдал за их приближением в бинокль. Он увидел, как на лодке мигнул сигнальный фонарь. Три долгие вспышки, потом три короткие. Тоц внезапно вспомнил, что человека в лодке зовут Норлан Фил и что он сейчас ожидает, когда его сообщница, женщина по имени Флора Винтль, подаст ему ответный сигнал. Недавно Тоц арестовал Винтль и пригрозил ей значительно более длительным заключением, чем ей хотелось бы. А стоило ему лишь заикнуться о психопробе, как она тут же выдала все, что знала о Филе и его планах на сегодняшнюю ночь. У преступников довольно слабые понятия о чести. Тоц поднял свой фонарь и просигналил в ответ - две длинные, три короткие и четыре длинные. Присмотрелся и заметил ожидаемый ответный сигнал: еще три длинные вспышки и три короткие. Тоц зыркнул налево-направо, безосновательно и тщетно пытаясь проверить, готовы ли его роботы. Безосновательно потому, что он и так знал, что они здесь, а тщетно - потому, что они все равно спрятались. Лодка подошла уже так близко, что бинокль был не нужен. Сердце Тоца забилось сильнее. Вот они! Теперь он уже мог расслышать шум мотора сквозь рев прибоя. Он разглядел роботов, смирно сидящих вдоль бортов, и фигуру человека - Фил, его зовут Фил, - который стоял у руля и правил к берегу. "Веди себя так, будто ты его друг, - приказал себе Тоц. - Будто ты именно тот, кого он ожидал увидеть". Сержант поднял руку и помахал. Он прекрасно понимал, что его силуэт четко виден на фоне ночного неба и что у Фила прибор ночного видения, должно быть, не хуже его собственного, а бластер наверняка помощнее того, который используют полицейские и который сейчас был у самого Резато. Тоц пошел по берегу к тому месту, где должна была причалить лодка, стараясь двигаться спокойно и уверенно - а тут еще эти дурацкие шмотки! - словно все идет как надо. Хорошо хоть этот гражданский наряд-достаточно просторен, чтобы скрыть очертания фигуры. Если повезет - да и темнота сыграет ему на руку, - то Фил и не заметит, что его встречает совсем не женщина. Одно кольцо наручников уже было защелкнуто у Тоца на запястье, скрытое под широкими рукавами. Второе вскоре будет украшать руку Фила. Тоц помедлил, выбирая пологий спуск к каменистому берегу. Он стал на четвереньки, повернулся спиной к морю и начал спускаться вниз, чувствуя всей кожей, что сейчас подставляет Филу незащищенную спину. Он заставил себя не думать об этом и сосредоточиться на поиске подходящих выступов, за которые можно уцепиться. Долго спускаться не пришлось. С облегчением Тоц встал на камни берега и повернулся. Лодка была всего в тридцати метрах от него и как раз ткнулась в песчаную отмель. Тоц видел Фила, стоящего у руля, видел, что тот оглядывает побережье, а не самого Тоца. Прибор ночного видения закрывал половину головы Фила, но и так было заметно, что лицо его было озабоченным, пока он вел лодку сквозь вздыбленные волны, лавируя между рифами и валунами. Ближе, еще ближе... Наконец мотор чихнул в последний раз. Фил направил лодку на вершину очередной волны, и она мягко опустила судно на прибрежный песок, меньше чем в двадцати метрах от того места, где стоял Тоц. Сразу стало ясно, что роботы хорошо знают, что надо делать. Трое из них соскочили в воду и придержали нос лодки. Еще один выпрыгнул на берег с веревкой в руках. Он подбежал к большому валуну, обмотал веревку вокруг него и затянул узел. Остальные роботы начали по очереди высаживаться на берег. Фил полностью заглушил мотор, стянул с головы прибор ночного видения и потер лицо обеими руками. Он с наслаждением потянулся, распрямляя спину. Затем одним плавным движением оперся рукой о планшир лодки и перемахнул через борт. Как моряк он совершенно не беспокоился о том, что его ноги промокнут в волнах прибоя. Тоц улыбнулся, шагнул ему навстречу и протянул руку, чтобы помочь выбраться на сухой берег. Тоц оказался на расстоянии двух шагов от Фила, прежде чем "железячник" заподозрил неладное. Сержант ступил в холодную воду, взял преступника за руку и защелкнул на нем наручники прежде, чем тот успел дернуться. Фил закричал и отдернул руку назад, тем самым заставив Тоца навалиться на него. Они оба полетели в воду, но Фил умудрился вывернуться и насесть на Тоца сверху. "Железячник" схватил сержанта за шею и откровенно стал топить, не давая поднять голову из-под воды. Под водой Тоц открыл глаза, но был все равно что слепой из-за ночной темноты и мутной морской воды. Он-начал вырываться, пытаясь ударить преступника в лицо свободной правой рукой или ослабить его хватку на горле, рванув в сторону скованную руку. Тоц отчаянно боролся за глоток воздуха, за возможность поднять голову над водой. Он сжал свободную руку в кулак и попытался достать Фила ударом в голову. Промахнулся и попал в плечо. Тоц отвел руку для нового удара. Но внезапно все закончилось. Фил уже не налегал на него, и сильные руки подняли сержанта над водой. Тоц кашлял и отплевывался, пока робот, его робот Геральд - код ГРД, один из команды задержания, - нес его к берегу. ГРД держал Тоца, как ребенка, правая рука сержанта свисала вниз, все еще связывая их с Филом наручниками. Другой Геральд нес Фила, не давая тому даже дернуться. - Пусти! - орал Фил. - Я приказываю, поставь меня на землю! Робот и не думал подчиняться, зато ответил: - Сожалею, сэр, но и Первый Закон, и предыдущие команды не позволяют мне это сделать. Пожалуйста, не пытайтесь вырваться, поскольку это доставляет неудобства сержанту Тоцу, скованному с вами наручниками. Невзирая на боль от ссадин, Тоц не сдержал улыбки. Роботам с Тремя Законами можно говорить все, что угодно. Они все равно будут предельно вежливы. Кое-что о поселенцах Тоц знал, по крайней мере, о тех поселенцах, которых арестовывали полицейские. Для себя он делил их на две группы. К первой относились, так сказать, буяны, которые все напрочь отрицали, обвиняли арестовавших их офицеров в произволе, угрожали, шипели и плевались. Вторую группу составляли те, кто пытался выставить свои действия в виде безобидной шутки, такой себе игры, включающей как победителей, так и проигравших. Как только Норлана Фила благополучно доставили в тюрьму и заперли в одной из древних зарешеченных камер, где ему стало понятно, что он серьезно влип и с этим ничего не поделаешь, Фил тут же продемонстрировал свою принадлежность ко второй группе. К тому времени как роботы системы ГРД подали Филу через прутья решетки сухую одежду, вся его агрессивность, казалось, куда-то испарилась. Сам Фил был крупным и сильным мужчиной средних лет, пышущим здоровьем, как то свойственно людям, ведущим активный образ жизни. Круглолицый, темнокожий, с огромной плешью, окаймленной тонким венчиком снежно-белых волос. Казалось, его совершенно не смущает тот факт, что он пребывает под арестом и около его камеры стоят наготове три сторожевых робота, следящие за каждым его движением. Фил присел на узкую тюремную койку и принялся натягивать сухую одежду, предназначенную для таких, как он, заключенных. - Интересно, - сказал он, - как же вы все-таки меня выцепили, а? Тоц был не в духе. У него раскалывалась голова, и он мрачно думал о том, что наверняка к утру под глазом проступит синяк и разгуляется ревматизм. - Могу лишь сказать, что вы доверяли не тем, кому следовало, - ответил он, не собираясь выкладывать все, что знал. Он сел за письменный стол, лицом к заключенному, и сделал вид, что занялся неотложным делом. На самом деле он чувствовал себя не в том состоянии, чтобы писать рапорт. - Даже так? - удивился Фил. - Наверное, я должен был узнать Флору Винтль получше, прежде чем довериться ей. Все это он выдал спокойно, словно разговаривая с давним приятелем, и так же спокойно всунул ноги в тюремные тапочки. - Гм, подходят, - добавил он, вставая и делая пару шагов по камере. - Я рад, что вы довольны, - сказал Тоц, чувствуя себя несколько уязвленным, что задержанный угадал причину с первой же попытки. - Но я не ответил вам, кто вас выдал. Фил посмотрел на сержанта и усмехнулся. - О, ну конечно же, Флора. У нее слишком длинный язык, чтобы она могла держать его за зубами. Я мог бы догадаться еще раньше, что она проболтается. Кстати, не могли бы вы мне сказать, что сталось с моими роботами? Из них хоть кто-нибудь смог удрать? - Почти половина из тех, что были в лодке, - ответил Тоц. - Остальных мои роботы похватали на берегу. Утром мы заберем всех, кто остался ждать на корабле. - И не рассчитывайте! - заверил его Фил. - Эти роботы не такие уж дураки. Раз я не вернулся обратно на корабль, они обязательно будут держать ухо востро. Приплывут те, кто остался в лодке, и они попробуют высадиться где-нибудь в другом месте. - Вы так думаете? - несколько озадаченно спросил Тоц. Если Фил так хитер, то почему он попался? - Они же просто роботы. Они будут сидеть на месте, пока мы их не заберем. - Если вы собираетесь биться об заклад, то флаг вам в руки, - заявил Фил. - Это же Новые роботы! Да у любого из них больше инициативы, чем у целой когорты Трехзаконных балбесов. Уж поверьте мне, эти молодчики поймут, что пора убираться подальше. Вы знаете, что ждет Нового робота, если его поймают при попытке побега? Тоц пожал плечами: - Нет. Фил как-то странно посмотрел на него. - Для полицейского вы не слишком-то любопытны. При попытке к бегству Новый робот подлежит уничтожению. Выстрел в голову из бластера. Раз уж они отважились бежать, они чертовски хорошо понимают, что останавливаться нельзя ни в коем случае. Мосты сожжены. - Но они же не соображают, как управлять вашим кораблем, - возразил Тоц. - Они умненькие, и притом понимают, что их ждет, если они попадутся. Когда жизнь в опасности, научишься чему угодно, - ответил Фил. - Если они решат, что не смогут справиться с кораблем, они попрыгают за борт и пойдут к берегу по дну. Хотя это вряд ли. Их не делали водонепроницаемыми специально, чтоб они не сбежали с Чистилища. Кроме того, даже робот едва ли сможет сориентироваться здесь под водой. Плохая видимость, сильные течения, неизвестный рельеф дна. Но это уже ваши проблемы. Фил растянулся на койке и усмехнулся. - Что-то в этом есть, - сказал он. - По меньшей мере мне не нужно думать, куда деть полный трюм Новых зазнаек. Теперь уже вам придется ломать над этим голову. Но я все-таки доволен, что хотя бы нескольким из них удалось смыться. - Вам-то что с того? - поинтересовался Тоц. В любом случае пострадал именно Фил. Но он вел себя совсем не так, как человек, которого арестовали и у которого забот полон рот. - О, не поймите меня неправильно. Я пошел на это ради денег. Но все же мне по душе, когда кому-то удается унести от вас ноги. Даже если это всего-навсего горстка роботов. - Фил ухмыльнулся и подмигнул Тоцу, чтобы до того дошел весь сарказм сказанного. - Пожалуй, хватит цацкаться с тобой, поселенец, - проговорил Тоц. - Почему же хватит? - спросил Фил, нисколько не испугавшись. - Раскрой глаза получше. Ты - в тюрьме, и тебе предъявлены очень серьезные обвинения. Суперсерьезные. - И то так, - согласился Фил. - Вернее, почти что так. Потому что ты, фараон, уже начинаешь торговаться. - Торговаться о чем? - Нет, торговаться за что? Вот об этом мы и поговорим. Поговорим суперсерьезно. Я скажу тебе одно имя, которое может тебе понравиться, а может и наоборот. А ты выпишешь мне билет домой из этой колонистской крысиной дыры и вернешь к нормальной жизни. Тоц внимательно оглядел заключенного. Фил был серьезен, и Тоц внезапно понял, что это не тот человек, который легко идет на уступки. - Это, должно быть, очень важное имя, чтобы так дорого за него платить, - сказал Тоц. - Кто-то из вышестоящих? - Да, из вышестоящих. Но потому тебе будет интересно его услышать. Это имя связано и с тобой. И с воротилами "железа". Неожиданно у Тоца перехватило горло. Он понял. Рейнджер. Один из рейнджеров занимался "железным" бизнесом. Он нажал кнопку на столе. - Геральд Четвертый. Из интеркома донесся металлический голос. - Да, сэр? - Принеси два пустых свидетельских блока. - Одну минуту. В комнате наступила тишина, и Тоц осознал, что они с Филом смотрят в глаза друг другу. Весь бесшаба